Скайрич

62. Мужество продолжать

С некоторым отвращением, но под сильным впечатлением Винил Скрэтч вспомнила слова Гелиантус. Магия Тарниша и нуль-магия исходили из одного и того же источника. Как она и предсказывала, заклинание "Торопливый шквал" сработало, позволив Тарнишу быстро расправиться с нуль-пауками. Это была та победа, которая была ему нужна, то подавляющее превосходство, которое требовалось Тарнишу, чтобы лелеять свое хрупкое стеклянное эго. Она наблюдала за тем, как он перемещается среди корчащихся, извивающихся масс и избавляет от страданий все, что еще дергается.

Тарниш прошел через дверной проем и попал в комнату из окаменевшего нульвуда без каких-либо последствий. Мысли Винил потемнели: воспоминания о Короне Порчи были мрачным событием. Она стала Вестником Селены, Тарниш — Гелиофантом, и их четверых притянуло друг к другу каким-то странным образом, который она до сих пор не могла до конца понять. Здесь действовала странная магия, слишком загадочная, чтобы понять ее происхождение.

— Тарниш… ты в порядке? — спросила Дэринг Ду.

— Я чувствую себя прекрасно, — ответил он, — как будто могу сразиться с сотнями пауков. У меня появилась какая-то уверенность в своих силах. Наверное, хорошо выспался.

— Ну, ты, конечно, задал этим чудовищам жару. — Дэринг Ду скривила губы от отвращения и, покачивая головой из стороны в сторону, широко раздула ноздри. — Ты… ты набрал это в рот?

— Да. — Тарниш выдохнул это слово, как будто вздохнул, как будто для того, чтобы сказать это, ему потребовалось какое-то огромное физическое усилие. Гаечный ключ обрушился на безногого паука-меченосца, разбив его вдребезги, и он повернулся, чтобы посмотреть на них — внутренности разлетались во все стороны. — Не уверен, что когда-нибудь снова почувствую себя чистым. Это не просто слизь, это еще и какая-то зернистая масса, как будто в слизи был песок.

Рейнбоу Дэш издала странный булькающий звук и отвернулась.

— Ну и бардак! — Фламинго подлетела к Тарнишу и закружилась вокруг его головы, заливая жуткую сцену веселым розовым светом, от которого становилось еще страшнее.

С каждым шагом копыта Тарниша издавали влажные хлюпающие звуки, слышался влажный хруст. Когда очередной безногий паук-меченосец был раздавлен, Тарниш чуть не потерял равновесие, поскользнулся и упал. Винил пришла в голову довольно нездоровая мысль: если он и упадет, то хуже уже не будет. Он и так был от копыт до ушей покрыт паучьими внутренностями.

— Кажется… кажется, мне нужны обнимашки, — сказал он, стряхивая с ключа вязкие ленты паучьих потрохов.

Рейнбоу прижала уши, и они с Дэринг Ду одновременно скорчили гримасы отвращения. Обе кобылы покачали головами, и Винил не удержалась: как бы мрачно все ни было, она улыбнулась. Тарниш прекрасно понимал, что делает, — таким образом он давал им понять, что держит себя в копытах на протяжении всего кризиса. В нем было немного черного юмора; Мод это ценила, она даже способствовала этому; это давало Октавии повод для жалоб; а что касается Винил, то это был идеальный способ исправить тяжелое положение.

— Правда, у меня сегодня плохой день… Думаю, мне нужно объятие.

— Тебе нужен карантин с последующей тщательной чисткой, — отшутилась Дэринг Ду. — Не подходи, я тебя предупреждаю. Я не собираюсь шутить.

— Что же нам делать? — Рейнбоу Дэш отступила за Дэринг Ду и настороженно посмотрела на Тарниша. — Мне кажется неправильным продолжать идти по туннелю с Тарнишем в таком состоянии. Я хочу выбраться из этих туннелей. Я хочу выбраться из этого места. Я хочу снова летать.

— Я думаю, Рейнбоу нужно обнять…

— Может быть, и нужно, но не тебе, Большой Парень. Извини.

В этот момент Тарниш поскользнулся в луже паучьих кишок — сначала он несколько секунд шатался на месте, копыта не находили сцепления с поверхностью, — и, вздрогнув, рухнул на пол. К его чести, и гаечный ключ, и щит остались при нем, его концентрация не ослабла.

Винил была поражена тем, как далеко он зашел.

Выйдя из метро на яркий искусственный солнечный свет, Тарниш прищурился. Как он ни старался, он не мог вспомнить это место, и все, что находилось за дверями станции метро, было ему незнакомо. Когда зрение восстановилось, он увидел свалку, гниющую кучу развалин, совсем не похожую на тот жилой сектор, из которого они вышли.

Видны были скрюченные, корявые, шишковатые деревья. Они были похожи на чудовищные скелетные руки, тянущиеся из могилы. В нескольких метрах от них находилось разрушенное, обвалившееся здание. Дорога была вся разбита, изломана, а отдельные ее участки покрыты рябью, как будто она расплавилась, а затем снова стала твердой. Он заметил еще несколько упавших зданий, некоторые из них были довольно большими, и ни одно из них не уцелело.

Уцелели только деревья, но и они были искорежены, мутировали до неузнаваемости.

Дэринг Ду направилась налево, Рейнбоу Дэш — направо, а Винил осталась чуть позади. Тарниш напряг все свои органы чувств, пытаясь увидеть, услышать и учуять опасность. Здесь ужасно пахло, причем вонь стояла такая, что ее можно было уловить поверх вони паучьей слизи. Позади него едва угадывалась внешняя стена и дверной проем станции метро.

И тут, без всякого смысла и причины, Тарниш понял, где они находятся. Это знание понемногу просачивалось в его сознание, и у него возникло странное ощущение, что он уже бывал здесь, что он стоял на этом месте в то время, когда все было новым, прекрасным. Он стоял здесь перед катаклизмом, перед крушением гармонии. Каким-то образом Тарниш стоял на этом самом месте и проходил через этот самый дверной проем, когда все было прекрасно.

— Это станция Пирвуд, — сказал он своим спутникам.

— Похоже, это прекрасный пригород, — холодно-саркастически ответила Дэринг Ду. — Как раз то место, куда можно переехать и завести семью.

— Это станция оксигенации. — Его глаза сузились, а голова покачивалась слева направо. — Деревья были модифицированы и специализированы для работы в качестве фильтра воздуха. Это одно из многих мест, откуда поступает кислород. Но теперь деревья больны. Легкие Скайрича стали раковыми. — Покачав головой, он вздохнул. — Здесь есть жилой и ремесленный комплексы.

Другие мысли и воспоминания всплывали на поверхность, и он бормотал их вслух по мере того, как они возникали:

— Корабли поколений… огромные… воздушные корабли, которые путешествовали в вакууме за пределами неба. Корабли в виде полых планет, пассажиры которых не знали, что это космические корабли. Иллюзия прежней жизни поддерживала их, пока планета летела к новому солнцу… новой звезде… чтобы жизнь могла начаться заново. Деревья были остатками почти забытого времени, и кентаврам пришлось заняться их реинжинирингом, чтобы разобраться в них. Затем они работали над тем, чтобы сделать их лучше. Усовершенствовать первоначальную конструкцию.

— Тарниш… о чем ты говоришь? — спросила Дэринг Ду.

— Я… простите, я не знаю. — Он моргнул и осторожно встряхнул головой, чтобы прояснить ситуацию.

То, что произошло дальше, произошло так быстро, что Тарниш не успел за этим уследить. Что-то упало сверху и двигалось с такой быстротой, что он не успел среагировать. Рейнбоу Дэш двигалась как в тумане — она действительно двигалась со сверхскоростью, которая казалась невозможной, — и все последующее произошло так быстро, что глаза не успели зафиксировать это, но уши успели.

Стоя на двух ногах, Рейнбоу Дэш трижды оттолкнулась одной задней ногой, каждый раз двигаясь быстрее, чем мог уследить глаз. Она столкнулась с чем-то громоздким и серо-коричневым. Послышались звуки ломающихся костей, каждый из которых накладывался друг на друга. Затем, все еще двигаясь быстрее, чем мог зафиксировать глаз пони, Рейнбоу нанесла сокрушительный круговой удар. Раздался громоподобный треск — можно было подумать, что копыто Рейнбоу Дэш преодолело звуковой барьер, — а затем последовало бурное извержение мяса, мозгов, костей и глазных яблок.

Избежав мелкого тумана крови, Рейнбоу кувырком ушла с дороги и опустилась на четвереньки. Она даже не запыхалась — похоже, это было совсем несложно. Рейнбоу совершенно спокойно наблюдала за тем, как тело бродяги рухнуло на пол. Тарниш, застывший все это время, стоял, разинув рот, широко раскрыв глаза от шока, удивления и полного ужаса, когда над ним заклубился ярко-алый туман.

Изрядный кусок челюстной кости бродяги ударил Тарниша в подбородок и вывел его из оцепенения.

— Что за хрень? — только и успел сказать он, как свежая кровь растеклась по его лицу вперемешку с паучьей слизью.

— Я считаю, что в данной ситуации это весьма уместно. — Дэринг Ду, выглядевшая несколько взъерошенной, за мгновение взяла себя в копыта. — Этот ярко-красный и сверкающий серый цвета выглядят довольно аляповато. Нам действительно нужно привести в порядок господина Типота, иначе, боюсь, меня стошнит.

— Что за хрень только что произошла? — спросил он, повторяя снова.

— Засада бродяги. — Рейнбоу Дэш протянула правое переднее копыто и указала на дергающийся в конвульсиях безголовый труп. — Я услышала звук, похожий на то, как присоски отрываются от стекла, и вот он, набросился на Тарниша.

— Он у меня во рту. — Тарниш выплюнул куски медной, едкой крови. — Все постоянно попадает мне в рот. Фу!

Затем, почти в унисон, каждый из спутников поднял голову, чтобы посмотреть, не смотрит ли на них что-нибудь сверху. Тарниш, глаза которого горели от попавшей в них мерзкой жидкости, с трудом мог разглядеть хоть что-нибудь, но он доверял глазам своих товарищей. Сейчас он чувствовал себя медлительным, вялым, словно ему требовался отдых. А ведь совсем недавно он чувствовал себя бодрым и энергичным. Ему почти хотелось зевнуть, но он сдержался.

— Найдем место, где можно укрыться, чтобы Тарниш смог наколдовать воду, необходимую ему для очистки. Если, конечно, он сможет очиститься. — Дэринг Ду жестом указала на Рейнбоу Дэш. — Ты — впереди. Я прикрою тыл. Давайте двигаться.

По счастливой случайности они обнаружили в основном разрушенном здании какой-то декоративный вестибюль. В декоративном холле находились остатки фонтана. Верхняя часть была разрушена и разбросана по полу, но нижняя часть — бассейн — осталась почти целой и сухой. Но ненадолго. Тарниш умел вызывать огромное количество воды, если, конечно, был источник, к которому он мог подключиться.

Винил зацокала копытами по потрескавшемуся кафельному полу, исследуя то, что когда-то могло быть письменным столом или, возможно, приемной. Большая часть стола исчезла, превратившись в обломки, и почти ничего не осталось на месте, только узкий участок мраморной столешницы. Она остановилась, уставившись на нее, и через секунду уже держала на весу часть черепа пони.

Когда немая кобыла подняла кристаллический жезл, слабо светящийся голубым светом, до всех донесся голос из прошлого.

— … Багбира и остальных засосало через портал в мир голых безволосых обезьян. Я говорил им не связываться с Директором. Я им говорил! Теперь нас гораздо меньше, и нам придется иметь дело с избранным фаворитом Копьеносца и этими безумными единорогами. Прибытие сюда было ошибкой. Лучше бы я улетел на юг вместе с сестрой и ее табуном. Стать солдатом было ошибкой. Копьеносец обрек нас всех на гибель. Теперь я провожу последние минуты своей жизни, разговаривая со светящимся кристаллом. Ничто больше не имеет смысла. Багбир был моим братом по оружию, и мне будет его не хватать, каким бы глупым болваном он ни был. Я бы хотел…

Кристалл рассыпался, как это обычно бывает, и какое бы сообщение ни осталось недосказанным, оно так и останется неуслышанным. Тарниш, чувствуя себя торжественно, понял, что в послании прозвучало сожаление. Что могло бы быть, как могло бы быть — о таких вещах думают, когда остаются в одиночестве в трудную минуту.

— Пегасы повернулись друг против друга. — Когда Рейнбоу заговорила, ее уши опустились, а глаза стали печальными. Она застыла на месте, выражение ее лица было сердитым, но Тарниш мог видеть только печаль в ее глазах. — У нас дурная привычка так поступать. Обижаться друг на друга. Самые кровопролитные войны в истории вели пегасы, сражаясь друг с другом.

— Выше нос, Рейнбоу…

— Нет. — Фыркнув, Рейнбоу вскинула голову и топнула копытом. — Мы сами себе злейший враг. Я не могу этого вынести. Все меня достало. Твайлайт. Путешествие по туннелю. Застрять здесь. Этот бродяга. Услышать это. — Она указала в сторону Винил. — Все это место… Скайрич… Что мы, пегасы, сделали с этим миром?

— Рейнбоу, пегасы не строили Скайрич…

— Дэринг, это не имеет значения. Мы пришли сюда и нарушили то, что не должны были. — Удрученная, Рейнбоу села на землю, отчего вокруг нее поднялось огромное облако пыли. — Я Элемент Верности и пони-пегас. Пони из племени пегасов. И вот я здесь, противостою призракам нашего прошлого. Такое ощущение, что меня заставляют отвечать за все те ужасные вещи, которые мы совершили, и это не очень справедливо.

Дэринг Ду с перекошенным болью лицом подошла и села рядом с Рейнбоу. Она вытянула правое крыло, обняла им синюю пегаску, а затем прислонилась к ней:

— Я хочу сказать, что понимаю, но не уверена в этом. Быть Элементом Верности, наверное, нелегко.

Рейнбоу Дэш, наблюдательная даже в своем расстроенном состоянии, указала на Тарниша и сказала:

— Твой драгоценный камень темнеет. Выпей чаю, Большой Парень.