Королевский культ
Селестия улыбнулась. Это была неловкая улыбка. Такую улыбку любой пони с каплей мозгов счел бы натянутой и неискренней.
Это, наверное, кое-что говорило о небольшом табунке перед ней.
— Славься, о великая Повелительница Солнца, Хозяйка Света, Предвестница Дня, Покорительница Хаоса… — начал возглавляющий его пони.
Селестия еще только начинала разбираться во всех этих принцесских делах, так как ее короновали всего несколько дней назад, но была совершенно уверена, что толпа пони, быстро кланяющихся ей, и распевающая многочисленные титулы во время дворцового приема — не самый подходящий способ выразить почтение своему правителю. По крайней мере, такого она одобрить не могла.
— ...дабы мы могли выразить наше преклонение пред вами, о великая Госпожа Солнца, Хозяйка Света, Предвестница Дня… — продолжил главный пони.
Селестия посмотрела на ряд других просителей за кланяющимися пони. Многие казались раздраженными тем, что эти пони уже заняли ее на полчаса. И Селестия до сих пор понятия не имела, кто они такие. Похоже, они собирались просто часами петь ей дифирамбы.
Она была совершенно уверена, что половина титулов, которые они использовали, вымышлены.
— ...Властительница Восточного Неба, Правительница Плана Магии, Создательница Жара Страсти…
— ПРИДЕРЖИ ЯЗЫК! — воскликнула Селестия Королевским Кантерлотским Гласом.
Кланяющиеся пони остановились, чтобы посмотреть на нее.
— Мы по достоинству оценили твое преклонение, но должны настоять, чтобы ты прекратил приписывать нашему имени подвиги и деяния, к коим мы не имеем отношения и на кои не имеем прав, — сказала Селестия.
Главного пони это, казалось, несколько смутило.
— Но разве вы не Повелительница Солнца? Дочь Матери всех нас? — спросил он.
— Это правда. Но хотя наши титулы и подвиги многочисленны, они не безграничны. Мы не божественны и не хотим, чтобы нас прославляли подобным образом. Мы просим тебя хвалить нас лишь за должное, — указала Селестия.
Тартар меня побери, если меня признают создательницей брачного периода. Как бы смешно это ни звучало, понибудь в конце концов поверит, — подумала Селестия.
Вместо того, чтобы смутиться, глаза главного пони наполнились еще большим благоговением, как бы невероятно это ни звучало.
— Смиренны вы на своем престоле! Воистину, вы богиня, что поведет наш народ к вечной радости! Славься, Повелительница Солнца! — воскликнул он.
Остальная часть табунка снова начала кланяться и распевать ее многочисленные титулы. Она даже слышала, как на ходу придумывались новые.
— Славься, богиня Жизни! Славься, Госпожа Счастья! Славься, законная правительница мира! — распевали они.
Селестия просто исполнила то, что станет первым из многих королевских фейсхуфов. Наставник предупредил ее, что некоторые пони, наверное, будут слишком охочи возносить ей хвалу, но это уже было нелепо.
— Дорогая сестра, дабы достоинство наше выдержало сей натиск, мы должны смиренно предложить нам обеим отлучиться в место поспокойнее в дворцовых садах, пока не явилась еще одна толпа и осквернила наш прием, — пробормотала она сквозь копыта.
Она не заметила зависти во взгляде, которым наградила ее Луна.
— Действительно. Будет крайне неприятно, если следующая банда поклонников явится ночью, — проворчала она.
Когда график позволял, Селестия любила прогуляться по своему королевству. Это был шанс отвлечься от повседневной рутины двора и посмотреть, как ее правление влияет на пони под ее опекой.
Большую часть времени.
— О великая богиня Жизни! — воскликнула светлая кобыла в белых одеждах, кланяясь, когда Селестия прошла мимо.
Селестия едва сдержала стон. Она узнала мантию и, что более важно, поведение. Пони, подобные находящейся перед ней, стали несколько месяцев назад называть себя Свидетелями Солнца, и Селестию, откровенно говоря, нисколько не радовало их чрезмерное благоговение.
Ей просто хотелось, чтобы они не были такими многочисленными и влиятельными. Даже если остальная часть Эквестрии находила их раздражающими, они, казалось, всегда могли до некоторой степени внедрить свои измышления в умы простых граждан.
И в случае этой конкретной пони ее глаза были неестественно белыми — явный признак слепоты. Скорее всего из-за того, что она часами смотрела на солнце, чтобы «познать истинную красоту богини», как это обычно объясняли члены культа.
— Мы не богиня, — ответила Селестия.
Если Свидетельница Солнца и услышала свою принцессу, то не подала виду.
— Слава Госпоже Солнца! Слава… — продолжила она.
Селестия просто вздохнула и пошла дальше. Ее Гвардейцы сделали то же самое.
— Нет, — произнесла Селестия.
Свидетели Солнца перед троном посмотрели на нее с недоверием.
— Но, о великая Госпожа Солнца, мы просто хотим… — начал лидер.
— Мы повторяем — нет. Мы не даем согласия возвести огромную золотую статую по образу нашему. Ваше золото и время должно употребить на более полезные дела. Если ты не забыл, мы воюем с грифонами, — указала Селестия.
— Но есть ли нечто более важное, чем поклонение вам, Ваше Высочество? Дабы запечатлеть ваш идеальный облик и его прославляли до скончания веков? — спросил лидер.
Селестия поморщилась. Из-за Свидетелей Солнца у нее на протяжении десятилетий и дня не проходило без фейсхуфа, что ей уже порядком надоело. Но в этот момент ей в голову пришла отчаянная идея. Может быть, если она их немного побалует, то они успокоятся.
— Если ты настаиваешь, дабы пустить свои деньги по ветру, мы воспользуемся ими как пожертвованием на военные нужды, — заявила она.
Свидетели выглядели на грани обморока от радости. Селестия уже сожалела о своем решении.
Селестия вздохнула, пока они с Луной с позором возвращались домой. Они потерпели неудачу. Кристальную Империю от тирании Сомбры спасти не удалось. И теперь несчастные кристальные пони исчезли, оказавшись в ловушке страшного проклятия, которое не развеется больше тысячелетия.
Тем не менее, хорошее тут тоже имелось. Наверняка эта неудача убедит Свидетелей Солнца перестать называть ее богиней. Им придется признать ее пределы, что она не идеальна. И они, наконец, прекратят…
— Слава Госпоже Солнца! Она предала забвению королевство ужасных големов! — вскричала толпа Свидетелей, ожидавшая их у ворот.
Селестия снова сделала фейсхуф, совершенно не обращая внимания на мрачный взгляд Луны.
Замечательно... Теперь большая часть Эквестрии будет убеждена, что кристальные пони — наши враги. Придется ли мне скрыть все записи о Кристальной Империи лишь для того, чтобы Свидетели Солнца не собрали толпу погромщиков, когда она вернется? — подумала Селестия.
Селестия потерла переносицу в отчаянной попытке облегчить боль. Очередной прием двора был прерван определенной группой верующих, которые, без сомнения, задумали нечто, способное заставить ее пожелать вообще никогда не принимать корону.
— До чего, скажите на милость, вы, идиоты, додумались на сей раз?
Толпа Свидетелей Солнца перед ней не была одета в свои «традиционные» одежды. Вместо этого все они были облачены в то, что можно было бы назвать лишь вызывающими кусками ткани. Также эта толпа целиком состояла из жеребцов.
— Ваше Высочество, мы поняли, что несмотря на многие годы счастливого правления, вы никогда не имели счастья обрести возлюбленного, коего могли бы назвать своим, — произнес возглавляющий их пони.
Селестия вздохнула.
— Да, и сие наш собственный выбор. Наша долгая жизнь гарантирует, что если кто-то украдет наше сердце, оно неизбежно будет разбито, когда дни его жизни подойдут к неизбежному концу, — объяснила она.
— Воистину трагедия, что столь совершенная пони, как вы, лишены сего счастья. И хотя мы, простые смертные, понимаем, что не способны даровать его, мы можем предложить нечто ничуть не худшее.
— И что же это? — с ужасом спросила Селестия.
— Мы, пони, коих вы видите собравшимися перед вами, согласились посвятить свою жизнь удовлетворению вашему как члены королевского гарема, — заявил вождь с гордой улыбкой на лице.
Разум Селестии со скрипом встал. У сидящей рядом Луны разум тоже застыл, но совсем по другим причинам. Селестии потребовалось почти две минуты, чтобы собраться со словами.
— Проваливайте, — произнесла она низким и холодным голосом.
Свидетели Солнца в замешательстве посмотрели друг на друга.
— Но великая Госпожа Солнца… — начал лидер.
— ПРОВАЛИВАЙТЕ! — возопила Селестия во всю мощь легких Королевским Кантерлотским Гласом.
Перепуганные пони быстро выбежали за дверь. Селестия просто закрыла копытами лицо и застонала.
И хватило ж у них наглости! Гарем?! Как они могли поверить, что я когда-нибудь захочу чего-то столь извращенного, эгоистичного, соблазнительного… О нет, теперь я не могу выкинуть этот образ из головы! И несколько поколений придется иметь дело со слухами о существовании такого гарема! Лягать их всех, может ли стать еще хуже? — подумала Селестия.
Селестия плакала, лежа под Луной, несущей теперь тень ее сестры.
Как она могла быть настолько слепа к отчаянию в сердце сестры? Как она могла быть настолько высокомерной, чтобы игнорировать мольбы сестры? Как она могла забыть уделять время только им двоим?
И теперь она осталась одна. И останется одна на долгие столетия. Наконец ее слезы начали замедляться. Не потому, что они кончились, а потому, что у нее больше не оставалось сил. Она даже не подняла головы, когда подданные побежали к ней, чтобы утешить свою скорбящую правительницу в момент...
— Слава Госпоже Солнца! Она изгнала Повелительницу Тьмы из королевства! — воскликнула толпа Свидетелей Солнца.
…
В ночь, когда на Луне появился образ таинственной кобылы, по всему миру разнесся рев ярости. Каждая нация и народ сотворили свои собственные легенды об этом реве. Кто-то скажет, что это гнев пони на Луне, ярящейся в своем заключении. Другие утверждали, что это голос демона, который был близок к тому, чтобы сбежать из зловещих глубин мира.
Но одно оставалось неизменным — никто не хотел оказаться тем, на кого был направлен этот гнев.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
Группировка, известная как «Свидетели Солнца», настоящим арестована за государственную измену. Обо всех членах сего движения надлежит сообщать Королевской Гвардии, дабы их можно было схватить и представить перед судом. Любая дальнейшая деятельность сего движения также станет основанием для ареста.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
Орден, известный как «Последователи Солнца», настоящим арестован по обвинению в государственной измене. Это Свидетели Солнца, кои решили сменить название, дабы избежать правосудия. Немедленно сообщайте о любых действиях сей группировки.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
Культ, известный как «Слуги Света» — другое название Свидетелей Солнца. Мои предыдущие указы остаются в силе.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
Я не богиня. Я не хочу, чтобы меня называли богиней. Перестаньте.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
Поклонение мне теперь незаконно. Любой уличенный будет арестован.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
О любых подпольных культах, поклоняющихся мне, следует немедленно доносить.
Королевским указом Ее Высочества Принцессы Селестии:
Во имя матери моей — хватит мне поклоняться! Я. НЕ. БОГИНЯ!
Много лет спустя…
Было хорошо известно, что принцесса Селестия пьет чай три раза в день — успокаивающую чашку вечером для облегчения боли от перемещения солнца и луны, бодрящую чашку во время обеденного перерыва, чтобы просто насладиться напитком, и чашку горького в середине дня, которая помогает ей переварить ежедневный отчет о деятельности культа Свидетелей Солнца, или как они себя называли в этом поколении, за последние двадцать четыре часа.
Тысяча лет попыток арестовать их или хотя бы заставить смягчить чрезмерное благоговение не смогли их остановить. На самом деле, с течением веков они становились только хуже.
— Первое: около трех часов ночи культ устроил несанкционированный фейерверк перед воротами замка. Хотя на этот раз ни одно здание не было подожжено, двух пони пришлось лечить от серьезных ожогов, — прочитала Рейвен.
Не говоря ни слова, Селестия быстро заполнила форму компенсации за деятельность культа и поставила на нее печать. Она всегда старалась держать при себе эти легко заполняемые бумаги. И только звезды ведали, сколько денег на них уходило из королевского бюджета.
— Затем на рассвете культ устроил еще одно празднество «во славу Солнца», в результате которого был разрушен бар в южном округе, — продолжила Рейвен.
Еще одна ФКДК была заполнена и проштампована. Селестия отпила чая. Горький вкус не смывал боль, но делал ее немного легче.
— Около одиннадцати утра была поймана культистка, преследующая проходящих мимо пони и пытавшаяся обратить их в свою веру с помощью магии контроля над разумом. Ее быстро арестовали, чары развеяли, и, к счастью, никто не пострадал.
Селестия была рада это слышать, но знала, что ее ждет дальше.
— Около трех тридцати был пойман еще один член культа, делавший то же самое. Его арестовали, но пони, которой он пытался промыть мозги, пришлось госпитализировать. Вероятно, пройдет несколько недель, прежде чем она сможет сказать что-нибудь кроме «Селестия», — не разочаровала ее Рейвен.
Вот оно. Доклад не был бы полон без хотя бы одного пони, мозг которого рьяные рекрутеры не попытались бы изнасиловать. Была заполнена и проштампована еще одна форма
— И около часа назад Гвардеец сообщил, что какой-то пони льет что-то в городской водопровод. Быстрая проверка подтвердила, что культ снова попытался подсунуть галлюциногенное зелье «Слава Солнцу» всему населению города.
Не говоря ни слова Селестия наклонилась и потянула рычаг «промывки системы водоснабжения Кантерлота». Строительство этой системы обошлось в целое состояние и еще немного, а на заполнение резервуаров для воды каждый раз, когда она ею пользовалась, требовалось ничуть не меньшее состояние, но она окупилась менее чем за два года после постройки, так как позволила избежать расходов на компенсации и головной боли. И это было почти пятьдесят лет назад.
— И… думаю, что на этом все, — закончила Рейвен, убирая свиток.
Селестия вздохнула.
— Нет, не совсем. Сегодня вечером мне придется отказывать еще одному «потенциальному мужу», — проворчала она.
После того как три дипломатические встречи были сорваны слухами о ее так называемом гареме, Селестия оказалась вынуждена противопоставить безумию культа немного безумия собственного. Попытки подарить ей гарем в конце концов прекратились, но также заставили несколько семей посвятить само свое существование выращиванию «идеального мужа, достойного ее».
Излишне говорить, что Селестия продолжала отвечать «нет», но это, казалось, делало членов культа еще более уверенными в том, что в следующем поколении их семьи наконец появится «идеальный муж, достойный ее». Селестия все еще не была до конца уверена, лучше ли новое безумие старого.
Селестия передала Рейвен все заполненные ФКДК и допила остатки своего отвратительного чая.
Вдобавок ко всему этому у меня заканчивается время. Луна освободится с Луны уже через несколько лет. И если вскоре не найду понибудь, способного принять Элемент Магии, у меня не останется возможности подготовить его или ее к…
БУМ!
Селестия подпрыгнула и выглянула в окно. Из крыши ее Школы торчит здоровенный дракон?
Селестия улыбнулась. Это была искренняя улыбка. Не только от восторга от достижения маленькой кобылки, но и потому, что она наконец нашла искомую — с символом Древа Гармонии на метке. Ту, кто вырастет и спасет не только ее сестру, но и всю Эквестрию. Селестия почувствовала радость, которую не испытывала на протяжении столетий.
Но потом она заметила, кем оказались родители кобылки. Она сразу их узнала — Найт Лайт и Твайлайт Вельвет. Нынешние лидеры Свидетелей Солнца, которые уже кланялись и перечисляли ее многочисленные выдуманные титулы.
Улыбка Селестии стала натянутой.
Другой королевский культ
Найтмер Мун приземлилась с невыразимой грацией и мощью. Затем подняла голову к небу и начала смеяться. Свободна! Спустя тысячу лет она наконец-то свободна! Наконец-то она отомстит, и обретет те любовь и почтение, которые заслуживает по праву!
— Слава Хозяйке Ночи! Слава Повелительнице Звезд! Слава Госпоже Луны!
Найтмер Мун моргнула, а затем удивленно опустила взгляд. Вокруг места ее приземления собрался большой табун пони. Все они были одеты в темные мантии с ее меткой и кланялись ей. Найтмер не могла поверить своим глазам.
— Кто… кто вы?
Табун прекратил петь и посмотрел на нее. Одна пони шагнула вперед.
— О, великая Леди Теней, мы — Темный Легион, всего лишь ваши покорные слуги. С момента вашего изгнания тысячу лет назад мы скрывались, ожидая вашего предсказанного возвращения. И теперь, когда настала славная ночь, мы вышли, чтобы предложить вам нашу вечную преданность, о великая Хозяйка Ночи! — воскликнула она.
Этого практически хватило, чтобы разорвать хватку Найтмер на Луне. Почти. Жгучей обиды на сестру едва хватало, чтобы удержать тьму прикованной к ней. Найтмер Мун снова рассмеялась — теперь в полном восторге.
— Отлично! Ваша преданность будет вознаграждена, когда корона по праву станет моей! — заявила она.
Собравшиеся пони издали крики практически неизмеримой радости.
— Слава Хранительнице Приливов! Слава Госпоже Кошмаров! Слава законной правительнице Эквестрии! — скандировал табун.
Лунная Кобыла ухмыльнулась. Да… это было именно то, чего она искала.
— Итак, мои верные подданные. Мы идем, чтобы победить мою сестру!
— Да! Мы выследим ложную принцессу и уничтожим ее вместе со всеми, кто смеет ей подчиняться! — воскликнула главная пони.
Чего?
Очень удивленная Найтмер смотрела, как собравшиеся пони достают оружие из-под своих мантий.
— Мы покараем виновных! Никто не будет избавлен от гнева ночи! — воскликнула главная.
Остальная толпа зааплодировала и начала скандировать.
— Карать! Карать! Карать!
Аликорн Ночи покачала головой, чтобы прояснить мысли.
— О каком безумии вы говорите? Вы намерены истреблять население? — недоверчиво спросила она.
— Конечно! Всем, кто не принял Ваше вечное величие, нельзя позволить жить! — ответила лидер.
Челюсть Найтмер Мун отвисла.
— Но… но я хочу, чтобы пони любили меня! Как они станут это делать, если окажутся мертвы?
Это заставило собравшихся пони задуматься.
— Хоть и благодарна за вашу преданность, я не хочу, чтобы вы убивали моих будущих последователей, — заявила Найтмер Мун.
— Но Леди Ночи, справедливость требует…
— Я тут справедливость! Я решаю, кто заслуживает прощения, а кто нет. Вам нужно только следовать за мной и исполнять мою волю. И воля моя такова — кровопролития не будет, — приказала Найтмер.
Собравшаяся толпа казалась несколько разочарованной, но послушно спрятала оружие.
Найтмер Мун вздохнула с облегчением. Очевидно, эти пони были преданы своему делу, но слишком рьяны. Они могут оказаться полезными, но ей придется быть осторожной, чтобы использовать их должным образом.
— Спасибо. А теперь — где моя сестра?
Найтмер Мун вздохнула, когда табун пони последовал за ней к городку, в котором пряталась ее сестра. Их бесконечные восхваления были приятны, но через двадцать минут она начала уставать от того, что они повторяли ее многочисленные титулы снова и снова. И некоторые из них, она была совершенно уверена, вымышлены.
— Слава Повелительнице Пауков! Слава создательнице лунных пряников! Слава Вечной Свидетельнице Любви!
Найтмер остановилась и повернулась к своим последователям.
— Вечная Свидетельница Любви?
— Да. Кто же еще наблюдает за нами, пока мы исполняем наши ночные ритуалы страсти и любви? — ответила главная пони.
Она быстро поняла, о чем речь. Ее разум тут же встал, а сама она покраснела.
— Н-нет! Я так не делаю! Я бы никогда не стала вмешиваться в настолько личные дела!
— Не стоит беспокоиться, о великая Повелительница Звезд. Мы познали ваши пути удовольствия, и даже подготовили некоторых из нас для вашего гарема! — заявила лидер.
— Моего чего?! — воскликнула Найтмер.
— Гарема. Видите? — указала лидер на группу жеребцов в очень откровенной одежде.
При взгляде на них Найтмер ахнула, ярко покраснела, а затем сделала фейсхуф.
— Пожалуйста, не надо. Даже в прошлом к подобному относились очень неодобрительно, и я не хочу прослыть извращенкой, — произнесла она.
— Конечно же! Вот поэтому мы собираемся подождать до тех пор, пока вы не станете по праву править миром, и сделаете это, наконец, приемлемым, — улыбнулась лидер.
Найтмер Мун соблазнилась, но лишь на мгновение. Традиционные взгляды Луны укоренились слишком глубоко, чтобы всерьез рассматривать эту идею. Также она помнила, как давным-давно пони предложили Селестии то же самое. Она не могла понять, чему, во имя Эквестрии, завидовала. Пони на самом деле были настолько одержимыми?
Найтмер Мун усмехнулась, глядя на побитое тело Селестии. Неужели она действительно думала, что если скроется в каком-то жалком сельском городке, то спасется? И ее дорогая сестра не смогла поднять и копыта, чтобы сразиться. Очевидно, последняя тысяча лет поколебала ее решительность.
— Наконец-то моя месть свершится, — заявила Найтмер.
Она заметила, что у Селестии на столике стоит открытая бутылка вина. Чувствуя себя вполне удовлетворенной и более чем уверенно, Лунная Кобыла налила себе бокал.
— Луна, — выдохнула Селестия с пола.
— О? Молим о пощаде, не так ли? — с ухмылкой спросила Найтмер.
— Не пей вина. Оно отравлено.
Найтмер Мун остановилась.
— То есть?
— Один из моих Гвардейцев заметил какого-то пони, подсыпающего что-то в бутылку. Не знаю, что там, но подозреваю — оно предназначалось мне, — пояснила Селестия.
Луна с отвращением посмотрела на бокал. Ее последователи пытались отравить ее сестру? Отказать ей в мести, которой она так жаждала?! Определенно, их придется отправить в темницы, чтобы они научились правильно служить своей повелительнице.
— Послушай, Луна, что бы ты ни собиралась сделать со мной, не могла бы ты вот на это внимания не обращать? Культ не пытался меня отравить вот уже почти двести лет. Раз уж попробовали еще раз — значит либо образовалась какая-то новая ветвь, либо случился очередной внутренний переворот. Как бы то ни было, я не хочу иметь с этим дела, пока все не станет яснее, — объяснила Селестия.
Найтмер Мун уставилась на сестру, которая, очевидно, не настолько сильно пострадала, как казалось, раз была способна произнести такую длинную речь.
— Твои прихожане… пытались отравить тебя? — недоверчиво спросила она.
— Да. Что-то про доказательство моей божественной природы массам или еще какая-то ерунда. Честно говоря, надеюсь, что твоя победа над мной сегодня их успокоит, — покачала головой принцесса Солнца.
Никаких подземелий. Если мои поклонники хоть в чем-то похожи на ее, то этих… фанатиков отправят прямо в сумасшедший дом, как только моя власть будет утверждена, — подумала Найтмер.
Найтмер Мун изучала небольшую группу пони, осмелившихся отправиться к ее старому дому: швея, пекарь, фермерша, погодница, ветеринар и ученая. И это лучшее, что подготовила сестра против нее? Хоть какую-то угрозу представляла только одна из них, но что ей сможет противопоставить эта ученая?
Найтмер Мун даже подозревала, что ей не нужно ничего делать. Она может просто оставить их своим последователям и сосредоточиться на…
— О, Леди Пауков, пусть эти муки явят всю глубину моей любви к вам! — воскликнул пони позади нее.
Найтмер обернулась и увидела, как он опорожнил на себя ведро с пауками. Судя по крикам агонии, несмотря на безобидность покрывающих его тело существ он, похоже, страдал от арахнофобии.
Если подумать, лучше я сама о них позабочусь. Эти, наверняка, сами себя покалечат, а то и вовсе приведут их прямо к Элементам… — подумала Найтмер Мун, обращаясь звездным туманом.
Найтмер Мун выругалась, наблюдая, как пони входят в ее старый замок. Она недооценила этих провинциалок. Было очевидно, что их не отпугнули простые уловки или незначительные опасности. Тем не менее, некоторые ее попытки остановить их можно было бы продумать и лучше.
Из-за веков заключения на Луне она явно потеряла хватку. Да и стресс из-за полнейшего безумия последователей не помогал.
Однако довольно. Она не станет больше скрываться за иллюзиями и чудовищами. Она…
Найтмер Мун застыла и обернулась. Там, где находились е последователи творилось что-то очень нехорошее. Опасаясь, что ее отвлекли от главных сил Селестии, Лунная Кобыла поспешила к ним. И лучше бы она обнаружила вражескую армию.
— О великая Хозяйка Ночи, прими сей скромный знак нашей преданности вам! — воскликнула главная пони.
Найтмер Мун ахнула от ужаса. Веревки, часовня, магический круг и привязанная пони — это могло означать только какой-то ритуал жертвоприношения! Один уже занес клинок над жертвой!
— ОСТАНОВИТЕСЬ! — воскликнула она.
Собравшиеся пони удивленно повернулись к ней.
— Вам не угодна жертва, Хозяйка Звезд? — спросила лидер.
— Не угодна?! Почему я вообще должна хотеть, чтобы мне приносили в жертву пони?! Прекратите это варварство и немедленно освободите несчастную! — приказала Найтмер Мун.
Пони осторожно развязали веревки. Жертва казалась разочарованной — к раздражению и неверию Найтмер.
— Я понимаю, что была в ловушке на Луне очень долго, но как, во имя Эквестрии, вы смогли додуматься, что я когда-нибудь потребую жертвоприношений пони?! — требовательно спросила Аликорн Ночи.
— О, это было одним из первых, что мы поняли, когда начали поклоняться вам. Вся эта сказка с «поеданием конфет» явно была метафорой того, как вы пожираете души пони. И в наших рядах немало тех, кто более чем готов предложить себя в качестве... — объяснила главная пони.
Найтмер Мун запрокинула голову и испустила крик агонии.
— Знаете, что? Лягать вас! Лягать вас всех! Вы явно никто иные, как кучка безумцев, использующих мое имя и титулы, чтобы оправдать свои ужасные деяния! Ваше так называемое почтение пусто и бессмысленно! — воскликнула она.
Культисты пришли в ужас.
— Нет! Нет, это совсем не так, о Леди… — начала главная.
— Придержи язык, никчемная мразь! За это преступление ты… — прорычала Найтмер.
Она остановилась, вспомнив, что шесть пони сейчас входят в ее старый дом и, наверное, могут обнаружить единственное оружие, способное ей угрожать.
— …у меня есть более насущные дела, которыми я должна заняться. Но как только я закончу, вы все заплатите за свои преступления! — заявила Найтмер Мун перед тем, как улететь.
Все, что могла сделать Луна — шаг за шагом следовать за сестрой, ведущей ее в новые покои. Она не могла поверить, что это не сон, но все уловки, которые она знала, чтобы проснуться, не работали.
Она освободилась от Найтмер. Ее снова приветствовали в Эквестрии. Сестра пообещала вернуть ей корону без проволочек. Она уже чувствовала нежное прикосновение луны, когда та снова открылась ей.
Это, несомненно, самый счастливый день в ее жизни. Ничто не сможет его испортить.
— Простите, Ваше Высочество? Я имею в виду, Ваши Высочества? — произнес подбежавший к ним Гвардеец.
— Да? — спросила Селестия.
— Похоже, перед воротами замка происходят волнения.
Селестия и Луна бросились на ближайший балкон. Как только они увидели толпу, Селестия сделала фейсхуф, а у Луны отвисла челюсть.
— Слава Госпоже Солнца!
— Нет! Слава Госпоже Луны!
— Подлая свинья!
— Безмозглая землеройка!
Большая толпа пони в белых мантиях скандалила с такой же большой толпой пони в черных мантиях. Местами начались драки и казалось, что ситуация намеревается накаляться дальше.
— Менее чем через двадцать четыре часа после возвращения образуется культ поклонения Луне. Понять не могу — мне чувствовать страх или раздражение, — заметила Селестия.
— Они утверждают, что на самом деле существуют почти столько же, сколько и ваш культ, принцесса Селестия. Судя по всему, они прибыли в Кантерлот, чтобы «доказать, что их почтение не пусто». К сожалению, они решили явиться к замку как раз в тот момент, когда толпа Свидетелей Солнца собралась устроить еще один несанкционированный праздник, — объяснил Гвардеец.
Селестия вздохнула.
— Стоит ли мне надеяться, что они станут бороться между собой, тем самым сдерживая друг друга, и потому разрушений станет меньше?
БУМ!
— Вот, сила нашей любви к законной правительнице далеко превосходит вашу!
БАБАХ!
— Дурачье! Наша любовь еще сильнее!
Селестия обреченно вздохнула.
— А теперь они взрывают дома во славу нашу. Даже не знаю, почему я надеялась, — покачала головой принцесса Солнца.
— Мы немедленно выступим, чтобы остановить их, Ваши Высочества, — доложил и быстро ушел Гвардеец.
Тем временем Луне наконец удалось прийти в себя, и ей захотелось заплакать. Она завидовала сестре из-за такого?
— Что… но… почему… но… — заикалась она.
Селестия успокаивающе накрыла сестру крылом.
— Боюсь, последняя тысяча лет не дала почти ничего, чтобы предотвратить подобное поведение наших пони, — печально произнесла она.
— Но… но они же подвергают наш город неисчислимым разрушениям и опасностям! Должен же быть какой-то способ их остановить!
Селестия наклонилась и посмотрела Луне прямо в глаза. Та увидела во взгляде сестры глубины отчаяния, которые, по ее мнению, пони вынести не дано.
— Если ты сможешь найти такой способ, дорогая сестра, пожалуйста, сразу же поделись им. Я немедленно воспользуюсь им сама, — вздохнула старшая принцесса.
Луна вновь почувствовала холодное прикосновение отчаяния. По крайней мере, на этот раз она была не наедине со своим горем...
Новый королевский культ
— Поздравляю, принцесса, — с нежной улыбкой произнесла Селестия.
Недавно коронованная принцесса Кейденс застенчиво посмотрела на свою новую «тетю». Это было сюрреалистично — стоять перед самой принцессой Селестией. И все же, вот она — перед правительницей Эквестрии. Как равная ей, не меньше.
Ну, по крайней мере, равная по титулу.
— Мы обе знаем, что ты еще слишком молода, чтобы взять на себя какие-то государственные обязанности. В конце концов, ты все еще старшеклассница, и мне не хочется отвлекать тебя от учебы. На самом деле, единственное, о чем тебе нужно беспокоиться — это наставник по магии, которого я тебе назначу. Боюсь, мы не можем откладывать обучение, как тебе пользоваться новым рогом, — добавила принцесса Солнца.
Кейденс кивнула. Она, конечно, уже об этом знала. Она видела слишком много магических выбросов у молодых кобылок и жеребчиков, чтобы относиться к магии как-то иначе, кроме как с величайшим уважением. Честно говоря, было немного страшно, что теперь из ее лба растет источник такой силы — возможно даже большей, чем она думает. Уроки более чем необходимы.
— Мы решим, какую роль ты станешь играть в нашей стране в будущем, когда станешь старше. А пока настоятельно рекомендую найти обязанности, подходящие пони твоего возраста. Ты заслужила корону, которая возложена на твою голову, но быть принцессой — гораздо больше, чем просто улыбаться и махать. Я бы рекомендовала присматривать за детьми или, возможно, заняться репетиторством, — продолжила старшая принцесса.
— О, с этим проблем нет. Я уже присматриваю за милой кобылкой по имени Твайлайт Спаркл. Представить не могу, что она скажет, когда узнает, что ее няня теперь принцесса, — хихикнула Кейденс.
— Еще один признак того, что ты действительно достойна этого титула. Но я должна предупредить об одном неприятном моменте, который неизбежен после возвышения.
Кейденс вытянулась по стойке «смирно».
— Обязательно найдутся пони, которые начнут обманывать себя, полагая, что ты богиня. Наверное, пройдет неделя или около того, прежде чем они явятся к тебе, но они наверняка придут. И после этого они, без сомнения, причинят тебе всевозможные страдания.
Кейденс в замешательстве приподняла бровь, но затем поняла, о чем ведет речь Селестия. Внезапно по ее спине пробежал холодок страха.
— Подожди, ты говоришь о Свидетелях Солнца?
— Да. Надеюсь, мне не нужно подробно объяснять, почему я… не очень рада из деятельности.
Кейденс поморщилась, но кивнула. Раньше она оказывалась по другую сторону активности этих фанатиков. Ей до сих пор снились кошмары о том, когда ее заставили…
Нет! Нет, она не позволит своим мыслям снова вернуться к тому инциденту — что случился по время последнего Дня Согревающего Очага. Почему у такой милой кобылки (и даже еще более симпатичного жеребца) настолько сумасшедшие родители?
— Итак, сейчас мы находимся в уникальной ситуации. Мы знаем, что этот новый культ, несомненно, формируется, но все еще находится в зачаточном состоянии. Хотя предотвратить появление фанатиков может оказаться невозможным, я надеюсь, мы сможем попытаться найти способ гарантировать, что они не превратятся в еще одну чрезмерно рьяную толпу, — сказала Селестия.
Кейденс кивнула.
— Да, было бы неплохо. Полагаю, у тебя нет идей, которые мы могли бы использовать? — спросила она.
— К сожалению, нет. Я никогда не составляла подобных планов, так как не ожидала, что еще одно возвышение случится, пока не произойдет… определенных событий в будущем, но есть кое-какие подводные камни, о которых могу предупредить. Во-первых, и самых главных, никогда не рассказывай им о своей любимой еде, — покачала головой Селестия.
— Эм… ладно? То есть, я легко могу представить, почему это плохая идея, но почему это самая важная ошибка?
— Когда Свидетели Солнца впервые узнали о моей любви к тортам, поднявшийся хаос вынудил меня запретить их на четыре поколения. Это были самые тяжелые годы моего правления, и я никому не пожелаю таких страданий, — с дрожью ответила белая принцесса.
Кейденс, хотя и была знакома с любовью приемной тети к тортам, не могла не чувствовать, что приоритеты Селестии, наверное, немного пристрастны. Но опять же, они о Свидетелях Солнца говорят. На здравомыслие при общении с ними полагаться все же нельзя.
— Во-вторых, никогда публично не заявляй о своей любимой песне. Иначе ты неизбежно ее возненавидишь. В-третьих, никогда — я имею в виду совсем никогда — не принимай приглашения на любые мероприятия, спонсируемые культом. Даже если это открытие приюта или что-то столь же замечательное — тебя там быть не должно. Если ты там покажешься, то приют не только будет разрушен — культ обретет новых членов и на ближайшие лет десять станет гиперактивным. Хотела бы я это понять до шестого раза. Плоусбург, наверное, еще бы стоял. Четвертое… — продолжила Селестия.
Ага. Здравомыслие здесь определенно не поможет, — подумала Кейденс, и холод страха внутри нее продолжал нарастать.
Достав бумагу и начав записывать идеи, Кейденс почувствовала искру надежды. Наверняка где-то среди возможностей найдется решение. И действительно, многие ее идеи казались весьма разумными.
Пока ей не пришло в голову, что если план логичен, то это еще не означает, что он сработает с этими фанатиками. И когда попыталась вникнуть в образ мышления пони, убедивших себя, что она богиня, то поняла, насколько они безумны.
Поклясться заключать в тюрьму любого, который причинит вред другому во имя мое? Нужно будет убедиться, что это окажется наказанием, а не каким-то «божественным испытанием» или церемонией «очищения». А потом…. Нет. Нет, это не сработает. Они просто заявят, что это какой-то мой божественный план, и начнут заставлять других нарушать закон, чтобы у меня был повод «просветить» их, — подумала Кейденс.
Она скомкала бумажку и выбросила ее в мусор. Или, по крайней мере, попыталась это сделать. В тот момент мусорное ведро было настолько переполнено, что бумажка не только отскочила, но и не коснулась пола.
Объявить мой домен, каким бы он ни оказался, недоступным для обычных пони? Селестия упомянула, что он, скорее всего, будет связан с эмоциями, учитывая то, что я сделала, чтобы возвыситься, и… нет. Наверное, это худшая идея из всех. Что, если моя сфера деятельности окажется чем-то вроде любви? Культ, скорее всего, просто сосредоточится на том, чтобы полностью уничтожить это во имя мое, несмотря на то, что именно этим я и управляю.
Еще одна смятая бумажка, еще одна отброшенная идея. Кейденс застонала и ударилась головой о стол. Она занимается этим уже несколько дней и, казалось, ни до чего не додумалась.
Это нелепо! Как можно достучаться до столь слепо преданных пони? Чем разумнее и практичнее план, тем легче мне увидеть, как его можно извратить и свести к фанатичному разрушению! И ведь я даже принимаю во внимание предупреждения Селестии! Даже то правило об апельсинах! Представить себе не могу, как… — подумала Кейденс, прежде чем в ее голове возник ужасающий образ.
Ой. Теперь могу. И мне бы очень хотелось не мочь. Ух… Я слишком молода для всего этого.
…
Стоп… Я молода. Думаю, на этом можно сыграть…
Кейденс сглотнула, глядя на собравшихся пони. Когда на ее почту пришло очень плохо замаскированное письмо с приглашением на «великое открытие», она решила, что готова. Она решила, что у нее есть план. Но было ясно, что она недооценила, сколько пони начнут поклоняться ей и как быстро они смогут организоваться.
Даже если бы она уже не пережила несколько столкновений со Свидетелями Солнца, она бы признала в этих пони одержимых фанатиков. Слишком характерные мантии, почти постоянные молитвы себе под нос, большие плакаты с надписью: «Слава нашей новой богине» — все это пахло слепой одержимостью. Правда, из-за ярко-розовых мантий было немного сложно воспринимать их всерьез, но очевидно, если оставить их на произвол судьбы, вскоре появится еще один проблемный культ.
Кейденс взмолилась Фауст, чтобы план сработал. Она глубоко вздохнула, собралась с духом и вышла на помост.
Если бы она надеялась, что пони успокоятся, когда она появится, она бы разочаровалась. К (счастью) сожалению, она на это не надеялась, поэтому все пошло именно так, как ожидала.
— Слава нашей Розовой Леди! Приветствуем новую Владычицу Эквестрии! Слава нашей Принцессе-Деве!
Кейденс сдержала вздох, но это было на грани. Принцесса-Дева? Реально? Конечно, они не предполагали, что подросток окажется богиней «страсти» и предложат создать для нее гарем или что-то столь же раздражающее, но все же. Они даже не знали, есть ли у нее жеребец или нет. Почему, во имя Эквестрии, они…
А, верно. Совет тридцать четвертый: культ каким-то образом попытается связать ее с чем-то определенным. Кейденс действительно надеялась, что Селестия шутила.
— Кхм. Немного вашего внимания, пожалуйста? — попросила Кейденс.
Толпа продолжала возносить ей хвалы, кланяться и в основном просто игнорировать пони, которой якобы поклонялись. Кейденс не была ни удивлена, ни рада.
— Прошу прощения? — повторила она.
— Благословенна будь наша новая богиня!
Что ж, отличное начало. Сколько времени у меня есть, прежде чем они начнут все взрывать? — подумала Кейденс.
БУМ!
Воцарилась тишина, когда все пони обернулись, чтобы посмотреть на источник шума. К счастью, это был не настоящий взрыв. Скорее всего жеребец в задних рядах использовал необычайно громкую хлопушку. Даже Кейденс обнаружила, что смотрит на того, кто ее прервал.
Означает ли это, что тут есть здравомыслящий пони? — задумалась она.
— Богиня говорит! Слушайте ее, дураки! — крикнул жеребец.
Ага. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но по крайней мере, я могу начать, — подумала Кейденс.
— Э… спасибо, сэр. Теперь, хотя я уверена, что многие из вас очень желают вознести мне хвалы и славословия, есть кое-что, о чем я хочу, чтобы вы все знали, прежде чем начнете устраивать какие-либо… празднования, скажем так, — заявила Кейденс.
— Значит это правда? Вы планируете привести нас к победе над старой богиней и начать новый золотой век? — раздался голос из толпы.
Неприятно большая часть толпы приветствовала эту идею.
— Э… Не уверена, чем вам так не нравится моя тетя, чтобы прийти к такой идее, но это не то, что я хочу обсудить.
Судя по предвкушению, толпа добавила к концу ее предложения невысказанное «пока». Об этой идее она еще не раз услышит. Тем не менее, это вывело ее прямо на план. Пора попробовать и надеяться на лучшее.
— Я не собираюсь утверждать, что я просто обычная кобылка — хотя бы потому, что знаю, что вы меня проигнорируете — но хочу дать понять, что я еще не полностью богиня, — заявила Кейденс, стараясь подчеркнуть последние слова.
Это вызвало волну замешательства в толпе, но Кейденс подняла копыто и продолжила говорить.
— Селестия объяснила, что процесс возвышения гораздо дольше, чем момент, когда на лбу появляется рог. Мне предстоит еще немало вырасти, и моя сила еще далеко не полностью сформировалась. В будущем вы сможете назвать меня богиней — потому что вы будете называть меня богиней, что бы я ни говорила — но сейчас я всего лишь пони с огромной силой, которая постепенно развивается. Я не богиня. Пока еще, — объяснила Кейденс.
Конечно, это все было чушью. Она полноценный аликорн — пусть и подросток. И само собой разумеется, богиней никогда не станет. Хитрость заключалась в том, чтобы убедить ее поклонников, что она еще не совсем божественна. Таким образом, пусть они и будут возносить ей хвалы, им придется успокоиться и подождать, пока она объявит себя полностью выросшей, чтобы мочь открыто поклоняться ей. И если она сможет убедить их, что для полного возвышения требуются поколения, тогда, возможно, держать их в узде получится бесконечно долго.
По крайней мере, Кейденс на это надеялась. Она знала, что это большой риск. Но на глазах Кейденс толпа, казалось, растеряла изрядную часть энергии. Знамена были сняты, мантии убраны, и казалось, что пони перед ней наконец успокоились. Кейденс вздохнула с облегчением. План, похоже, сработал. Даже фанатики не смогут додуматься, как использовать его во вред.
День 1:
Несанкционированное празднование обратило местную забегаловку в руины. Никаких признаков Свидетелей Солнца, хотя разрушения указывают на их типичную чрезмерную набожность.
День 5:
Внезапные массовые закупки и кражи снотворных зелий застают рынок врасплох. Жители Кантерлота, страдающие расстройствами сна, не могут получить лекарства по рецептам.
День 9:
Жалобы на шум привели к аресту небольшой группы пони, проводивших придуманный ритуал. Они утверждают, что «ускоряют возвышение».
День 15:
По городу прокатилась волна граффити, в основном с использованием розовой краски. Они легко смываются, но их восстанавливают каждый день.
День 21:
Кейденс бежала так быстро, как только ее несли копыта, мчась по замку в отчаянной попытке добраться до принцессы Селестии, пока не стало слишком поздно.
Поверить не могу! Как я могла не предвидеть подобного?! Это плохо, это очень плохо… — думала Кейденс мчась в слепой панике.
Наконец она добралась до дверей кабинета Селестии и ворвалась внутрь. Там сидела старшая принцесса, потягивающая горький чай и казавшаяся утомленной всем миром.
— Привет, Кейденс. Повезло с культом? Мне только что сообщили, что мой начал кампанию по изгнанию не-пони из Кантерлота, потому что они «недостойны моего присутствия». Как будто наши отношения с другими нациями и без того недостаточно плохи, — проворчала принцесса Солнца.
Должно быть, именно недавно приобретенная выносливость земного пони позволила Кейденс говорить, не переводя дыхания. Это или полное отчаяние.
— Они… они отравили водопровод Кантерлота каким-то снотворным! Они пытаются погрузить всю Эквестрию в сон до тех пор, пока я не «возвышусь»! Мы должны предупредить население, найти внешние источники воды и… — пропыхтела Кейденс.
Селестия просто протянула копыто и потянула большой рычаг.
— Вот. Вопрос решен. Должна сказать, снотворное гораздо менее ужасно, чем галлюциногены, которые, как известно, вызывают повреждения мозга. И я весьма удивлена, что им понадобился почти месяц, прежде чем попытаться атаковать систему водоснабжения Кантерлота. Если мне не изменяет память, Свидетели Солнца отравили колодцы уже через две недели после образования, — прокомментировала Селестия.
Кейденс могла только стоять и смотреть на принцессу-коллегу. Она чувствовала облегчение от того, что проблема решена, но продемонстрированное ей явное равнодушие нервировало и наполняло обреченностью.
— Пока что, я думаю, можно с уверенностью сказать, что твои усилия по обузданию твоего культа не оказались полностью успешными, но и не совсем тщетными. Чего не могу сказать о своих. Я надеялась на лучшее, но ожидала худшего. Вполне неплохой исход, учитывая твою неопытность и то, насколько невозможно иметь с этими пони дело, принцесса Кейденс, — произнесла Селестия, потягивая чай.
— И вот такой будет моя жизнь? Я обречена жить жить в постоянном страхе, потому что культ будет продолжать делать ужасные вещи во имя мое? — спросила Кейденс.
— Не знаю. Очень похоже на жизнь большинства пони Эквестрии. Ты же знакома с моими родителями, Кейденс. И знаешь, как они себя ведут, когда дело касается «божественного». Свидетели Солнца представляют угрозу для всех пони, а не только для Селестии, — возразил Шайнинг Армор.
Принцесса просто вздохнула и упала на диван.
— Я имею в виду, что могло быть и хуже. Прошло три месяца, а твой культ взорвал только одно здание. Похоже, эти «Розовые Молитвенники», или как там они себя называют, большей частью просто молятся тебе в уединении. И потому гораздо менее разрушительны, чем Свидетели Солнца, — заверил жеребец.
— Четыре попытки усыпить весь Кантерлот на столетия, двенадцать попыток проникнуть в крыло Старсвирла, чтобы добыть заклинание путешествия во времени, и не менее сорока попыток использовать пока еще только теоретическую магию остановки времени. Они создают более чем достаточно проблем, чтобы о них беспокоиться. И это не считая той группы, которая пыталась заморозить себя, — возразила Кейденс.
— Все равно лучше, чем все, до чего додумались мои родители. Мне до сих пор снятся кошмары про эту их идею о «крови солнца», которая явилась к ним несколько лет назад, — содрогнулся белый единорог.
— К слову. Почему твои родители до сих пор нанимают меня присматривать за Твайлайт? Я им, конечно, благодарна, но разве само мое существование — не угроза их убеждениям?
— Эм, думаю, они пытаются «присматривать за тобой», потому что ты еще не богиня. Кажется, они могли заслать на твою встречу с культом одного-двух шпионов. Кстати, наверное, тебе стоит постараться, чтобы никто не решил, что ты уже полностью возвысилась, иначе они попытаются отравить тебя за ужином, — указал Шайнинг Армор.
— Учитывая их любовь к токсичным галлюциногенам, думаю, что произойдет это в любом случае, — еще раз вздохнула Кейденс.
Да, похоже ее жизнь теперь действительно такова.
Последний королевский культ
Твайлайт глубоко вздохнула, глядя на собравшихся перед ней аликорнов. Атмосфера была напряженной, и чувствовалась определенная поспешность, несмотря на запланированность за несколько дней. Но не планы были причиной поспешности.
— Хорошо, спасибо всем, что пришли. Мы все знаем, почему мы здесь, — произнесла Твайлайт.
— Действительно. Твое возвышение, каким бы оно ни было заслуженным и достойным похвалы, неизбежно приведет к формированию нового культа. Учитывая, как действовали предыдущие три, нам действительно нужно найти способ предотвратить это, — заявила Селестия.
— До сих пор не могу поверить, как часто мой культ пытается подсунуть пони любовный яд. С тех пор, как я стала Принцессой Любви, происходила одна ужасная попытка принудительного романа за другой, — простонала Кейденс.
— А мой спровоцировал настоящую гражданскую войну среди населения, хоть и невеликого масштаба. Не проходит и дня, чтобы хотя бы одного культиста с любой из сторон не отправили в больницу, наложили проклятие, промыли мозги или сотворили какую-то комбинацию из всего перечисленного, — добавила Луна.
— И нет нужды вспоминать все горести за последнюю тысячу лет, что причинили мои. За последние несколько лет количество культов у нас утроилось — а значит, утроился и объем разрушений. Сомневаюсь, что Эквестрия сможет пережить четвертый. Надо что-то делать, — сказала Селестия.
— И кое-что будет сделано. У меня есть план, — заявила Твайлайт.
Остальные аликорны удивленно посмотрели на нее. Твайлайт на мгновение взглянула на них, прежде чем закатить глаза.
— Вы же помните, что мои родители являются главами Свидетелей Солнца, верно?
Когда другие принцессы припомнили эту маленькую деталь, послышался стук копыт.
— Или, по крайней мере, были. Не уверена, что они решат отказаться от слепой преданности, потому что их дочь теперь «божественна». Но дело в том, что я хорошо знаю, как мыслят эти пони, и составила план, как справиться с ними, задолго до своего возвышения. Правда, я не собиралась использовать его против своего собственного культа, но всё равно должно сработать нормально, — ответила Твайлайт.
— Ты годами строила планы борьбы с собственными родителями? Я впечатлена, Твайлайт. Ты определенно прошла долгий путь от слепо преданной кобылки, которую я взяла в ученицы, — отметила Селестия.
— Да, и я буду вечно благодарна за то, что вы помогли мне избавиться от этого благоговения много лет назад.
— Мне бы хотелось думать, что я тоже помогла, — проворчала Кейденс.
— Да, но то, как ты жаловалась Шайнинг Армору на своих культистов, было далеко не таким впечатляющим, как разрыдавшееся «воплощение счастья», услышавшее, что мои родители… ну, они много чего сделали в тот день. Честно говоря, не могу вспомнить, до предела вас довело светящееся нижнее белье или храм бекона, — призналась Твайлайт.
— Бекон, к сведению. Особенно после того, как его подожгли. Кто в здравом уме станет намеренно сжигать в угольки отличный бекон? И «воплощение счастья»? Кажется, мне следует отказаться от своей фальшивой улыбки и позволить им увидеть, что я на самом деле о них думаю, — проворчала Селестия.
— Кажется, припоминаю, как ты упомянула, почему отказалась от этого несколько веков назад. Вроде с солью связано было. Но думаю, мы уже достаточно отвлеклись от темы. Поведай нам, Твайлайт. В чем именно заключается план и почему ты так уверена, что он увенчается успехом там, где все наши усилия потерпели неудачу? — спросила Луна.
Твайлайт объяснила. Идея отвергнута не была, что много говорило само по себе, но остальные справедливо сомневались.
— Это… рискованно. Очень рискованно. Если не сработает, численность твоего культа может удвоиться, — заметила Селестия.
— Не говоря уже о том, что о тебе станут думать более здравомыслящие жители твоего города, — добавила Луна.
— А как насчет твоих друзей? Вряд ли кто-то из них поддержит это, — закончила Кейденс.
— Я прекрасно осознаю риски, но, насколько понимаю, мы в любом случае обречены, если позволим культу сформироваться естественным путем — поэтому мы можем с тем же успехом попытаться. И если в Понивилле есть хоть один нормальный пони, то я с ним еще не встречалась, несмотря на то, что живу там уже три года, — невозмутимо заявила Твайлайт.
— Прости, но твой выбор слов, кажется, подразумевает… — начала Селестия.
— Да, это так. Думаю, мы все можем согласиться, что я вовсе не образец психического здоровья. Что касается моих друзей, то именно они помогли мне план придумать. Для Пинки и Рейнбоу это все — большой розыгрыш, Рарити воспринимает, как выступление на сцене, Флаттершай просто рада сделать что-то, чтобы остановить культ, а Эпплджек вызвалась помочь с реквизитом.
— Действительно? Элемент Честности поддерживает эту идею? — удивилась Луна.
— У семьи Эппл давняя и серьезная вражда со Свидетелями Солнца. Если я правильно помню, это результат инцидента, когда яблоки в течение нескольких лет назывались «ересью». Не думаю, что клан им это простил, — указала Селестия.
— Что они… если подумать, знать мне вовсе не хочется. Инцидент с апельсинами был достаточно серьёзен. И должна признать, что этот план выглядит лучше, чем мой. Но меня беспокоит еще кое-что. После постановки на День Согревающего Очага я узнала, что ты хорошая актриса, но сейчас будет гораздо сложнее. Уверена, что сможешь изобразить самовлюбленную зазнайку? — спросила Кейденс.
— Не волнуйся. Я брала уроки у эксперта.
— Я — Великая и Могучая Твайлайт!
— Нет! Ты говоришь слишком тихо, судя по тону, не веришь ни одному сказанному слову, и, что хуже всего, просто копируешь Трикси! Как можно убедить в чем-либо аудиторию, если ты просто используешь чужие образы?
— Разве не в этом суть?
— И именно из-за такого мышления, дорогая Принцесса, ты никогда не будешь такой же Великой и Могучей, как Трикси. Теперь еще раз! И на этот раз пусть Трикси услышит твою убежденность!
Твайлайт выглянула из-за занавеса и заволновалась сильнее.
— Там… намного больше пони, чем я ожидала, — пробормотала она.
— Да, но я уверен, что многие из них здесь только ради шоу. Сомневаюсь, что понибудь из Понивилля посчитает богиней тебя. После параспрайтов, заклинания «Хочу-Беру», инцидента с будущей Твайлайт… — начал перечислять Спайк.
— Я поняла, Спайк. И даже вижу в толпе несколько знакомых лиц со злоехиднейшими ухмылками. Но даже с ними там гораздо больше, чем… ох. Кажется, я поняла, почему. Мои родители находятся среди публики и сменили свои традиционные белые одежды на фиолетовые. Не уверена, что мне испытывать — облегчение или ужас, — произнесла принцесса.
— И то и другое? То есть, немного жутковато, что родители решили начать поклоняться собственной дочери, но, по крайней мере, тебе не придется беспокоиться, что тебя отравят, когда станешь заходить к ним в гости? — предположил дракончик.
— Они все равно попытаются меня отравить. Ты же знаешь, какие они, Спайк. Но думаю, хватит уже жаловаться на родителей. Нужно начинать.
— Хорошо. Сломай ногу, Твайлайт, — выбежал на сцену Спайк.
Толпа затихла в нетерпеливом ожидании.
— А теперь, представляю вам Ее недавно коронованное Высочество, Носительницу Элемента Магии, Правительницу Центрального Округа, Умнейшую Яйцеголовую на Континенте, четырехкратную спасительницу Эквестрии, Создательницу Всех Современных Языков… — провозгласил он.
Большинство титулов, конечно, были полностью выдуманы. Твайлайт полагала, что предотвратить появление подобных титулов благодаря толпе невозможно — и с таким же успехом они могут быть титулами, которые она одобряет, глупыми внутренними шутками для своих или настолько нелепыми, что никто за пределами культа никогда им не поверит.
Кроме Правительницы Центрального Округа. Он был реален, хотя ее владения состояли практически только из Понивилля. Так было необходимо, чтобы продолжать жить там.
— …Законную Хозяйку Солнца и Луны, и Повелительницу Писаных Слов — принцессу Твайлайт Спаркл, — закончил дракончик.
Глубоко вздохнув, Твайлайт собралась с духом. У нее имелся лишь один шанс. От нее снова зависела судьба Эквестрии, но на этот раз все сводилось к ее актерскому мастерству. Она настроилась на нужное мышление, нацепила на лицо самоуверенную ухмылку и вышла на сцену.
Толпа тут же обезумела. Пони начали возносить хвалы, кричать и повторять многочисленные титулы, которые только что услышали. Твайлайт молчала минуту или две, просто купаясь в обожании своих последователей. Наконец она расправила крылья и заговорила.
— Приветствую вас, о верные! Я, нововозвысившаяся богиня, благодарю вас за рвение и хвалы! Вы и только вы признали меня законной преемницей ложных богинь, восседающих на своих тронах! И как только мои планы будут претворены в жизнь, вы будете вознаграждены, поскольку моим милостивым правлением я открою новую эру! — провозгласила Твайлайт.
Толпа одобрительно взревела. Твайлайт окинула ее взглядом, и очень легко различила жителей Понивилля, которые просто смотрели представление. Удивительно, какие формы может принять лицо пони, когда они изо всех сил пытаются не рассмеяться. Твайлайт изо всех сил постаралась скрыть свое раздражение и продолжила.
— Однако еще многое предстоит сделать, прежде чем этот день наступит. И хотя я уверена, что у всех вас имеется множество гениальных планов, как помочь мне, есть только одна проблема, с которой мне нужна ваша помощь. Это настолько жизненно важно, что я должна умолять всех присутствующих сосредоточить свои усилия на этой единственной цели, и никакой другой, пока я не объявлю ее завершенной.
На этот раз толпа, казалось, несколько разделилась. Многие пони, похоже, оказались рады, что их богиня поручила им миссию, но другие, кажется, обеспокоились. Однако Твайлайт это предвидела.
— Не заблуждайтесь, наступит время, когда я потребую, чтобы вы все пошли и поведали другим о моей божественной природе. Но прежде чем это можно будет предпринять, необходимо устранить реальную угрозу моему правлению. Ибо если мое влияние слишком быстро вырастет, эта угроза станет явной и подвергнет вас, моих самых преданных последователей, серьезной опасности! Вы все стоите здесь как истинно верующие. Верьте мне сейчас, когда я говорю, что эта проблема не может ждать!
— Мы сделаем так, как вы говорите, о Законная Хозяйка Солнца и Луны! Мы, ваши покорные слуги, будем сражаться во имя ваше до последнего вздоха! — выкрикнул неизвестный пони из задних рядов.
Твайлайт была одновременно сильно раздражена тем, что ее прервали, и очень обрадовалась, увидев, что заговоривший пони объединил толпу, чтобы ее выслушать. Даже если все остальное пойдет не так, можно будет сказать, что с этими пони она продвинулась дальше, чем любая другая принцесса.
— Ваша лояльность сослужит вам добрую службу, поскольку эта угроза испытает вашу веру. Я говорю ни о ком ином, как о мерзких неверующих, поклявшихся в верности моим соперницам — Свидетелях Солнца, Темном Легионе и даже жалком Розовом Параде! — объявила Твайлайт.
Толпа тут же откликнулась свистом и криками недовольства — и некоторые в ней были энергичнее других. Очевидно, родители Твайлайт не очень решились насмехаться над бывшими единоверцами. Но, к большому удовольствию Твайлайт, оказалось, что некоторые жители Понивилля поняли, в чем заключается ее план, и больше не смеялись.
— Действительно. Их жалкие попытки распространить свою ложную веру — это бельмо в моем глазу, которую необходимо удалить. Если я нанесу удар по ложным богиням до того, как эти предатели будут уничтожены, они будут считать своих павших идолов мученицами и никогда не перестанут подвергать сомнению мою власть. Они должны быть разгромлены, прежде чем я возьму верх!
— Вы хотите, чтобы мы уничтожали неверующих? — спросил пони из толпы.
— Нет. Дураков искоренить труднее, чем тараканов. Устраните одного, и его место займут еще трое. Нет, для этого нужен настоящий яд. У меня есть план борьбы с неверующими, но сначала мы должны уменьшить их число. Их попытки ассимилировать массы в свои ряды должны быть прекращены. Их проявления лояльности должны быть пресечены. И, прежде всего, нельзя допускать выражений их преданности. Думаю, вы все понимаете, о чем я прошу, — произнесла Твайлайт.
— Да, наша любимая богиня! Мы пойдем и саботируем их! Их празднования будут остановлены! Их вербовка — провалена! Ложные богини никогда не услышат о верности своих последователей! — воскликнул пони в толпе.
Раздались громкие аплодисменты, когда все пони, как культисты, так и горожане, издали радостные крики. Твайлайт даже не удосужилась скрыть ухмылку. Все идет как надо. Невозможно сказать, сработал ли план на самом деле, пока не появятся сообщения об их действиях, но это реакция была именно такой, к которой стремилась Твайлайт.
По большей части. Она быстро заметила в плане недостаток...
Твайлайт потягивала чай, уверенно улыбаясь остальным и читая газету.
— ...и хотя виновные стороны не установлены, все могут согласиться с тем, что усилия таинственных бунтарей оказали огромную помощь в предотвращении разрушения здания Свидетелями Солнца, — закончила она.
Челюсть Луны отвисла до пола. Кейденс изо всех сил пыталась подобрать слова. А Селестия, несчастная добрая Селестия, потерявшая всякую надежду много веков назад, прямо рыдала от радости. Впервые с тех пор, как она надела корону, прошел день — и ей не докладывали об инцидентах, связанных с ее культом.
— Не могу сказать, что это идеальное решение. Мой культ не сможет предотвратить все, что делают другие, но чувствую, это большой шаг вперед в нужном направлении, — произнесла Твайлайт.
В комнате на мгновение воцарилась тишина, пока остальные приходили в себя.
— Я… я поверить не могу. После всего, что происходило… — пробормотала Селестия.
— Это меняет все! Если мы все примем аналогичные меры, то, возможно, сможем заставить культы не делать ничего, кроме как саботировать друг друга! Даже если возвысятся другие аликорны, мы будем к этому готовы! — воскликнула Кейденс.
— Действительно! Юная Твайлайт, нам нужны копии твоей речи! Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз выступала на сцене — это будет прекрасная возможность вспомнить прошлое! — заявила Луна.
Вместо того чтобы разделить их энтузиазм, Твайлайт закашлялась и покраснела.
— Ну… я бы посоветовала тебе не копировать мою речь слово в слово. В плане случился небольшой сбой. Я позаботилась о том, чтобы культ не раскрыл это на публике, но, учитывая, сколько жителей Понивилля присутствовало на собрании, рано или поздно меня разоблачат, — призналась Твайлайт.
— И что же это? — спросила Селестия.
— Радикалы. Слишком много пони скептически отнеслись к моим заявлениям о том, что настоящую угрозу представляют другие культы. Чтобы не дать им образовать второй культ, пришлось пойти на крайние меры. Под этим я подразумеваю, что мне пришлось уступить одному из их самых… серьезных требований. А теперь… — объяснила Твайлайт.
— Прошу прощения, о Повелительница Писаных Слов, но мы готовы начать, — произнес жеребец в фиолетовых одеждах, явившийся, казалось бы, из ниоткуда.
Остальные принцессы с удивлением и нарастающим осознанием посмотрели на него. На нем не было мантии — лишь очень откровенный наряд, который они сразу узнали.
— Э… да. Я сейчас буду, — ответила Твайлайт, густо покраснев.
Жеребец кивнул, бросил не слишком приязненный взгляд на других принцесс и убежал прочь. Тем временем все остальные смотрели на Твайлайт с недоверием и возмущением.
— Послушайте, стояли варианты — либо гарем, либо позволить им красть магию у других пони, чтобы передать ее мне. Что бы вы выбрали? — объяснила Твайлайт, прежде чем подняться и последовать за жеребцом. Ее лицо все еще горело румянцем.
В комнате на мгновение воцарилась тишина, прежде чем Кейденс вздохнула.
— Ну, вряд ли бы она нашла себе понибудь как-то иначе, — заявила она.
Не случившийся королевский культ
В Кристальной Империи настало прекрасное утро. Ну, честно говоря, с волшебным кристальным сердцем, обеспечивающим идеальную погоду каждый день, в этом не было ничего особенного. Но все равно приятно.
Принцесса Кейденс направляясь в детскую напевала веселую песенку. Трудно поверить, что ее маленькому ангелочку (или, наверное, сверхъестественному кошмару, если быть совсем уж честной с собой) уже исполнился год. Год и три дня. Честно говоря, Кейденс казалось, что она моргнет — а ее ребенок превратится во взрослую кобылу, готовую начать собственную жизнь. Может быть, спасать и/или уничтожать мир — если рассматривать все варианты.
Но когда она добралась до детской и открыла дверь, то не увидела уже проснувшуюся и балующуюся дочь. Колыбелька была пуста, а одно из окон разбито — явный след проникновения со взломом.
Кейденс просто вздохнула, повернулась и пошла обратно тем же путем, которым пришла. Она не бежала. Она не паниковала. Она просто спокойно пошла обратно в свою спальню, где ее муж занимался утренними делами.
— Шайни… — начала Кейденс.
Шайнинг Армор вздохнул и повернулся к жене с выражением крайнего раздражения на лице.
— Дай угадаю, они снова это сделали?
— Они снова это сделали, — невозмутимо подтвердила его жена.
Фларри Харт проснулась от звуков пения и тут же рассердилась. Даже в своем юном возрасте она точно понимала, что произошло. Главным образом потому, что это повторялось снова и снова.
— Предвестница просыпается! Слава Повелительнице Бурь! Ярости Зимы! Наследнице… — скандировали пони.
Да, странные пони снова говорили странные слова, которые она не знала. Тетя Твайлайт тоже так делала, но, по крайней мере, она объясняла длинные слова, когда использовала их при Фларри. Кроме того, то тетя Твайлайт. А эти — чужие. Да еще и странные.
— ...ибо она будет концом лжепророков и их еретиков-последователей! Ее гнев разрушит этот нечестивый мир и восстановит его по своему образу! Слава! Слава! — воскликнул лидер.
Фларри перестала их слушать. Да и слушать-то там было нечего. Первые несколько раз было страшно, но теперь стало просто скучно. И она хотела кушать. Когда такое происходило, ей всегда приходилось ждать завтрака. Неужели сейчас будет еще дольше?
— Теперь начнем же ритуал, дабы пробудить ее истинную силу! — провозгласил лидер.
Подождите… они говорят о…
О, только не эти мерзкие штуки!
БУМ!
Кейденс быстро подняла бинокль и повернулась на шум.
— Понятно. Она в Сапфировом районе, — объявила принцесса.
— Сапфировый… — отметил Шайнинг.
— Летящие культисты одеты в бирюзовые мантии, — снова отозвалась Кейденс.
— Бирюзовые… — снова отметил ее муж.
— И… да, вот она. Держит один из этих дурацких «волшебных» подгузников.
— Подгузник… и время… 8:17, — отметил Шайнинг.
Белый единорог отошел от доски и посмотрел на результаты. Собравшаяся Гвардия с нетерпением наблюдала за происходящим.
— Ладно… никто не делал ставок на бирюзовый… ближайшее время указывалось 8:30… так что, похоже, победителем стал… рядовой Шир Колд, — объявил он.
— Да! — воскликнул указанный Гвардеец, потрясая в воздухе копытами.
Остальные поворчали, но никто не возражал, когда Шайнинг Армор вышел вперед и вручил Шир Колду свиток.
— Хорошо, рядовой. Как победитель, вы имеете право первым произнести речь. Вы согласны?
— Так точно, сэр. С удовольствием, — усмехнулся рядовой.
Через пять минут группа достигла места взрыва. Здание, в котором собрались культисты, лежало в руинах, а пони в плащах пребывали в разной степени агонии. Большинство из них, что неудивительно, были кристальными пони.
Как только группа была замечена, Фларри Харт быстро слетела вниз, чтобы обнять маму, отбросив «волшебный» подгузник в сторону. Пока Кейденс ворковала и успокаивала малышку-аликорна, Гвардейцы проверили, что никто не получил слишком серьезных ранений, а затем собрали всех вместе слушать речь.
Рядовой Шир Колд вытащил свиток и откашлялся. Остальные Гвардейцы устроились поудобнее, наслаждаясь зрелищем.
— Что ж, кобыледи и джентльпони, похоже, у вашей маленькой компании случились небольшая проблема. Я бы посочувствовал, но все же считаю, что вам, идиотам, повезло, — произнес Шир Колд.
Некоторые из культистов, которые не стонали от боли, озадаченно посмотрели на Гвардейца.
— Понимаете, попытка похитить члена королевской семьи — серьезное преступление. Но то, что с вами сотворила юная Фларри Харт — технически, акт королевского возмездия, и можно считать достаточным наказанием за это конкретное преступление. То есть, вам будет приятно узнать, что приговор, скорее всего, смягчат.
— Однако это не единственное ваше преступление. Проникновение со взломом, несанкционированный вход в закрытую для посещений часть дворца, а главное, формирование культа во имя поклонения одному из аликорнов. Что, учитывая все обстоятельства, является поистине идиотским преступлением, — продолжил Гвардеец.
— Ты смеешь издеваться над нашей преданностью?! — воскликнул один из культистов.
Шир Колд только ухмыльнулся и продолжил читать. И вновь все шло точно по сценарию. Сколько бы раз это ни происходило, культисты всегда реагировали одинаково.
— Напоминаю, Свидетели Солнца вынудили Селестию скрыть все записи о Кристальной Империи. А затем, как только связи начали наконец восстанавливаться, Темный Легион начал клеветническую кампанию против кристальных пони, потому что цитата: «они все слишком блестящие, чтобы ценить ночь», конец цитаты. И до того, как Фиолетовые Библиотекари начали сдерживать его, Розовый Парад терроризировал Империю почти целый год. В конце концов, почему, во имя Селестии, кто-то из вас вообще считает создание культа разумным решением? — спросил Шир Колд.
Некоторым культистам хватило приличия показаться смущенными. Таких оказалось не очень много, но на самом деле можно считать чудом, что рациональные доводы хоть как-то на них повлияли.
— И даже если мы проигнорируем эту и около дюжины других попыток создания культов, с которыми произошло то же самое, чего именно вы надеялись достичь? Фларри Харт — младенец. Она едва понимает титулы и хвалы, которые вы ей возносите. Она не собирается даровать вам чего-либо за ваше слепое поклонение, и вы после похищения ей определенно не понравились. Так что, пожалуйста, ради вашего собственного физического и психического здравия, не могли бы вы уже прекратить поклоняться малышке-аликорну? — попросил Шир Колд.
Затем он отложил свиток и взглянул на валяющийся на земле подгузник.
— И перестаньте уже пользоваться этими дурацкими подгузниками. Помимо того, что Фларри Харт ненавидит эти штуки из-за отвратительного цвета, они даже не работают. Аферисты, которые продали их вам — всемирно известные мошенники. Приобретая их, вы выглядите еще глупее, — закончил рядовой.
— Ладно, мы всех уже рассадили по подземельям. Я бы обеспокоился, что там уже может не хватать места, но подозреваю, что часть их сбегает, чтобы основать новый культ, — сказал Шайнинг Армор.
— Наверное. У нас так и не нашлось возможности как следует обыскать нижние части дворца, пока не пришлось ими воспользоваться. Может там и есть какой-то тайный ход, — признала Кейденс.
Фларри Харт лишь хихикнула, когда мама еще раз пощекотала ее животик. Теперь, когда этих странных пони не стало, она была намного счастливее. И надеялась, что они больше не вернутся.
— Я ставлю на Розовый Парад. Нам действительно стоило подготовить план против них, когда мы сюда приехали, — покачал головой Шайнинг.
— Согласна. Мы, должно быть, сошли с ума, посчитав, что они за нами не увяжутся, — вздохнула принцесса.
— Или нам так отчаянно требовалась разгрузка, что мы позволили себе обмануться надеждой. Что ж, пока что придется нанять дополнительных Гвардейцев, чтобы присматривать за ними. И, наверное, построить настоящую тюрьму. Не до традиций — нужно брать ситуацию под контроль.
— Действительно. Чего они вообще ожидают от Фларри? Что она возглавит восстание, потому что ей дали печеньку или что-то такое? — спросила Кейденс.
— Я тебя умоляю, у Фларри стандарты повыше. Она потребует, как минимум, три печеньки и новую плюшевую игрушку, — пошутил Шайнинг Армор.
— Ты же не представляешь нашу дочь во главе армии культистов — и в подгузниках? — невозмутимо спросила Кейденс.
— Да ладно, это забавно, и ты это знаешь.
— …Да, так и есть.
Они усмехнулись, а затем начали смеяться, делясь приходящими в голову подробностями. Фларри Харт понятия не имела, над чем они смеются, но с радостью присоединилась к ним. В конце концов, она еще младенец. И если ее родители счастливы, то и она счастлива.
По крайней мере, пока не вспомнила, что все еще хочет кушать.