Санни Лемон и Демон морей
"Мармеладный пони"
Дни на "Мармеладом пони" лениво тянулись один за другим: ветер почти всегда дул попутный, море было на редкость спокойное, а со всеми делами матросы прекрасно справлялись и сами, оставив на Санни лишь мытьё палубы. Капитан назначал её к единорожкам Дилиджент Моп и Эмпти Бакет, и земному пони Сквиз Рагу.
– Три лучше, Сквиз – ты пятно пропустил!
– Там твоя территория, Моппи.
Не смотря на возможность пользоваться магией, единорожки делали некоторые корабельные дела как земные пони – копытами и зубами. Может капитан им запретил? Или они сами так решили? Санни искренне их не понимала, ведь магия – это чудо: всего маленькая её щепотка способна значительно упростить жизнь не только себе, но и товарищам. В какой-то степени кобылка искала предлог лишь бы побыстрее закончить с мытьём палубы и засесть за чтение книг из капитанской полки.
– Моя? – коричневая единорожка с гривой скорее светло-серой, чем белой, посмотрела по сторонам и прикинула где чья территория. – Ты бы мог и джентельпони побыть, а не начинать с "твоя территория, твоя территория", – при последних словах Моп сделала копытами кавычки и посеменила вместе с подхваченной телекинезом шваброй к пропущенному ей участку палубы.
– Тебя родители должны были назвать Лэйзи Круп – это имя тебе куда лучше подходит, – возмущался Сквиз Раг, пепельно-серый пони с жёлтой гривой, пытаясь выжать тряпку. – Селестин круп!
Тряпка выпала у него из копыт и упала за борт.
– Балда!
– Ай, – земной пони потирал копытом макушку, в которую пришёлся удар ведром. – И когда тебе уже надоест бить меня ведром всякий раз, как я роняю тряпку?
– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, – хихикнула серебряная единорожка с гривой цвета под стать недавно покрашенному ведру – малинового, держала телекинезом в воздухе ведро и угрожающе покачивала им то влево, то вправо. – Вот прекратишь ронять, тогда и перестану.
Ведро взвилось и ударило незадачливого пони ещё раз по макушке
– Ая-яй! Эмпти, а это за что?!
– Профилактический, – ехидно промолвила единорожка. Ведро снова возле неё принялось качаться в разные стороны. – Если бы я за тобой не приглядывала, то мы бы только на тряпки и работали.
Земной пони цыкнул и ведро тут же прижалось к его переносице. Он нервно сглотнул и сделал шаг назад. Хотел сделать ещё один, но копыто упёрлось в борт. Дальше отступать некуда... разве что в море прыгать на потеху дельфинам.
Глядя на эту картину Санни тихо хихикала, продолжая тереть палубу щёткой и вполуха слушать перепалку двух пони.
Подобное здесь было не редкостью: Сквиз и Эмпти на уборку "Мармеладного пони" всегда назначаются вместе и как раз из-за Сквиза – он постоянно роняет тряпки за борт и, если за ним не приглядывать, то к вечеру мыть корабль уже будет нечем, разве что... нет, использовать самого пони в качестве половой тряпки капитан не позволит, да и не гуманно это по отношению к товарищу.
– Ты уже двадцать лет как на кораблях плаваешь, а к морю относишься без должного уважения. Хочешь прогневать Демона морей?
Услышав краем уха о Демоне морей Санни перестала скрести щёткой ни в какую не поддающийся помёт чайки и напрягла слух, желая послушать о существе, которого моряки так боятся.
– Стоит Его прогневать, и Он поднимется из глубин морских: нашлёт монстров своих и обитателям суши покоя не видать. Нашлёт шторма и будет играть с кораблями как с игрушками, а когда надоест, когда насмотрится на храбрых пони – пустит корабль ко дну. Нашлёт большие волны, именуемые цунами, и вся суша, известная нам или нет, погрузится в бездну морскую.
– А у твоего Демона морей, случаем, Кракена в подчинении нет?
– Кракена? Ну, наверное, нет… или да? Да откуда мне знать-то?! – вспылила единорожка, топнув копытом. Видавшие лучшие времена доски под тяжестью удара противно скрипнули.
– Тогда не верю. Вот в Кракена верю – я его своими глазами видел.
– Кракена?! – не выдержала Санни и подошла поближе к спорящим пони. Её глаза загорелись жаждой знаний и желанием послушать удивительные истории. – Расскажи! Расскажи! Расскажи!
– Это всего лишь его глупые выдумки, Санни. Наверняка он большую группу дельфинов издалека за Кракена принял.
– Ты знаешь откуда у меня этот шрам? – Сквиз приподнял чёлку, обнажая кривую линию старого шрама на весь лоб. – Это Кракен оставил, Селестией клянусь!
– Ага, Кракен, как же? Знаю я твоего Кракена: в Сэнди Поинт напился до состояния птички-перепила и полез в драку, а шрам у тебя от кастета, с которым пришёл один из местных.
– Не путай один шрам с другим, – земной пони раздвинул шерсть на щеке, показывая более свежий шрам. – Вот этот от драки, а тот – от Кракена.
– Кракена… Кракена… Бхредни твои этот Кракен.
– А это огромный осьминог? Или кальмар? А может скат? Ну что это? Что? – чуть ли не прыгала Санни Лемон. Любопытсво подгоняло её, чуть ли не за уши тащило и ни чуть не собиралось терпеть препирательств этих двух пони, которые на «Мармеладном пони» случались весьма часто и не только из-за тряпки.
– Кальмар, – гордо выпятил груди Сквиз и, посмотрев по сторонам, продолжил свой захватывающий рассказ: – Он размером как пять "Мармеладных пони", голова огромная, глаза красные и злющие, а щупальца такой длины и мощи, что с лёгкостью утащат на дно самый крупный из ныне построенных кораблей – Солярис.
– Личный корабль Селестии? – прыснула Эмпти, недоверчиво скривив бровь. – Ну ты и сказочник!
– Да иди ты... в круп!
– Эмпти, он не врёт, – вступила в разговор Дилиджент Моп. Она уже достала всеми позабытую тряпку, выжала её и расстелила на борту сушиться. – Мы в то время служили на одном торговом галеоне. Если мне память не изменяет, то он назывался "Золотой буйвол" – корабль был настолько огромным, что для его обслуживания сотни пони едва ли хватало.
– Вот-вот, – кивнул Сквиз. – Это было лет пятнадцать назад и плыли мы тогда в Мэйнхэттен, а самого Кракена повстречали примерно на полпути из Блэкхуффа. Мы, как увидели этого здоровяка, уже с жизнь попрощались, даже капитан от шока в обморок рухнул, а он тот ещё морской волк – всю жизнь на корабле провёл, даже родился на нём.
– Фанни Дэк. Хороший был капитан, всю жизнь моря бороздил, даже родился на корабле, а Кракен пошатнул его веру в себя: он завязал с мореплаванием, продал груз, корабль и ушёл на пенсию.
– Да погоди ты, Моп! Они же самого главного ещё не услышали! Кхе-кхем… так вот. Эта громадина плыла примерно метрах в ста от нас и не просто плыла, а, как будто, сопровождала. Мы смотрели на неё, она смотрела на нас. Искра, буря, юнга со страху обмочился. Ай, – рассказчику в макушку слегка прилетело копыто Моп.
– Только юнгой на "Золотом буйволе" был тогда ты.
– Будто мне есть чего стесняться? – гордо заявил Сквиз даже после вскрывшегося столь неприятного факта, от которого Эмпти издала едкий смешок. – Кракен много кораблей утопил и не мало пони погубил, так что мне не стыдно. Ну обмочился, да и Дискорд с ним!
Моп тяжело выдохнула. Что тогда, пятнадцать лет назад, Сквиз был недалёкого ума, что сейчас – ничего не меняется, разве что только корабли и лица моряков.
– Примерно через час гляделок Кракен нырнул под воду и исчез. С тех пор мы больше его не видели, да и не слышали, что бы кто-то его встречал.
От рассказанной истории Санни пришла в неописуемый восторг, пообещав себе сразу же после уборки расспросить с пристрастием Моп и Сквиза о Кракене, и всё записать на бумагу. Эмпти была удивлена, но ответа на один вопрос она так и не получила:
– Раз ты говоришь, что Кракен на вас не нападал, то тогда откуда шрам?
– А это из-за меня, – перемялась с копыто на копыто Моп и виновато отвела взгляд в сторону. – Я на палубе мало разлила и не оградила то место, чтобы там никто не ходил – забыла из-за Кракена. Сразу же побежала за щёткой и тряпкой, а Сквиз прошёл там, поскользнулся и головой об лафет приложился. Крови было столько: я уж подумала, что всё, убила юнгу, и Кракен нас точно на дно пустит – столько крови и акула с лёгкостью бы почуяла, а тут Кракен. Но нет, даже после этого он на нас не напал.
– Ты, наверное, жеребца бравого из себя строил и говорил, что всё пройдёт? – Эмпти хитро прищурившись, пилила Сквиза взглядом. Он, ни чуть не поколебавшись, гордо кивнул.
– Почти, – шепнула Моп. Гордость Сквиза тут же улетучилась и он посмотрел на Моп умоляюще, прося не продолжать свой рассказ. Единорожка к его мольбам была не то что глуха – она просто не поняла его намёки: – Он так и говорил: "Что мне Кракен? Если он меня до сих пор не убил, то что мне такая мелочь? Само пройдёт!"
Жеребец облегчённо выдохнул. Слишком рано: рассказ ещё не закончен и он это понял лишь тогда, когда серебряная единорожка бросила в него секундный, но очень красноречивый взгляд – она поняла его намёк, но решила над ним подшутить.
– К медику мы его тогда всей командой тащили, а он всё брыкался и визжал: "Иглы! Иглы! Ненавижу иглы! Не пойду я к этому живодёру! Пустите! Помогите!"
Эпмти и Санни разразилась смехом, а Сквиз густо покраснел и треснул Моп по голове так, что она умудрилась прикусить не в меру болтливый язык.
– Вот видишь? Это всё Кракен! Кракен!
– Ладно-ладно, Кракен. Верю, – вдоволь насмеявшись, Эмпти шумно выдохнула, положила копыто на плечо Сквиза и пронзительно посмотрела ему в глаза. – А в Демона морей веришь?
– Нет, не верю, – сухо ответил он и убрал копыто.
– А я вот верю, – заявила Моп. Санни уставилась на неё умоляющим взглядом, предвкушающим ещё одну не менее интересную историю. – Мне друг моего друга, а тому его троюродный дядя, знающий одного пегаса, который водит дружбу с морским поньком, рассказывал, что Демон морей на самом деле никакой не демон. Он – существо, живущее уже много тысяч лет. Морские поньки почитают Его ни чуть не хуже, чем Селестию и Луну, а, может, даже и сильно лучше – Он куда старше их и мудрее.
"Аликорнохульство!" – едва не выкрикнула Санни, но чудом удержалась. В Эквестрии не запрещено верить в то, во что хочешь: будь то Морской демон, Найтмер Мун или же Дискорд – главное не причинять своей верой неудобство другим пони и не подвергать их жизни опасности.
– Если Он действительно существует, то я бы спросила Его о настоящей причине появления Найтмер Мун и её ссылке на луну, – присоединилась к разговору юнга и, по совместительству, единственная из пегасьего рода пони на борту "Мармеладного пони".
У Санни снова перехватило дух и она попыталась взять себя в копыта. Она сегодня ещё ни одной книжки с капитанской полки не прочла, а уже столько нового для себя узнала.
– Раньше поговаривали, что якобы принцесса Селестия была плохой правительницей: она негласно отдала все бразды правления своей сестре и постоянно пыталась её опорочить в глазах не только народа, но и представителей из других стран.
– Бред! – крикнули хором пони.
– Конечно бред, – хихикнула пегаска, прикрыв копытцем губы. – Я это только чтопридумала, а то у вас что не ссора, то спектакль – остальные смотрят на вас и не работают.
Эмпти и Сквиз посмотрели по сторонам. Они обнаруживали то тут, то там взгляды любопытных пони. Несколько из них едва сдерживались от смеха. Эмпти выпустила ведро из телекинетической хватки, и оно с глухим звуком упало на голову Сквиза.
– А сейчас за что?!
"Мармеладный пони" сотрясла канонада из звонкого безудержного смеха. Даже капитан, собиравшийся всех разогнать по работам, пустил тихий смешок и улыбнулся.
Когда смех немного поутих, Санни, единственная помимо юнги пони, не обозвавшая всё бредом, прочистила горло и решила, что настало её время рассказать историю:
– Слова Свирл не такой уж и бред. По правде говоря, я сама не верю в официальную легенду: "Принцессе не нравилось, что пони не могут созерцать красоту её светила – луны?!" Вот что действительно бред. Даже мой дедушка, Анци Шоуэл, назвал легенду жеребячьим бредом.
– Анци... кто?
– Анци?! – оживилась до этого притихшая пегаска. – Анци по прозвищу "Хранитель истории"?
Команда оживилась и подошла поближе к смущённой осведомлённостью пегаски Санни. Пятнадцать пони, включая капитана, встали вокруг неё плотным кольцом, не скрывая неподдельного интереса.
– Д-да, – заикаясь ответила она, пытаясь побороть смущение. – Он. Вы, как я понимаю, хотите послушать о нём? – команда кивнула. – Ну раз так, то расскажу, правда мне придётся начать с прадедушки.
Рассказ ведётся от лица Санни.
Стилл Ридж. Это небольшое государство, граничащее с cевером Зебриканской империи. Не смотря на многие войны, которые происходили между этими двумя странами, сейчас они поддерживают дружеские отношения... хотя нет, правильнее будет называть их союзниками – несколько гарнизонов империи находятся в северных городах Стилл Риджа и помогают обороняться от орд чудовищ, периодически приходящих с далёкого севера.
Население этих двух стран, понятное дело, за многие годы союза и близости территории, перемешалось. Появилось много жеребят от союза пони и зебр, и история об одном таком жеребёнке рассказывается в книге "Удивительные приключения Стриппеда": юный жеребец с полосатой гривой и без кьютимарки, даже без знака зебр на крупе! Он постоянно становился участником всяких захватывающих историй! Благодаря незатейливому повествованию и хорошему описанию эта книга стала популярной не только у простых пони, но и у знати – даже... ой, извините, увлеклась – мне самой эта книга очень нравится.
Вернусь к теме своего рассказа:
Так вот, моя семья происходит из шахтёрского города Айрон Хилл – это самый южный город Стилл Риджа. Айрон Хилл, из-за богатых природных ресурсов, в периоды войны часто переходил из копыта в копыта.
Прародитель нашей семьи, прапрадедушка Пикекс Стоун, был рудокопом и однажды, как бы это странно не звучало, ему, молодому жеребцу, надоело махать киркой в шахте. Он бросил это дело и приехал в столицу в поисках более интересной работы. Увидев объявление о наборе работников в исследовательский корпус, он решил попытать удачу там и предложил себя... и его, высмеяв и назвав "простофилей" прогнали: на вопрос "Что ты умеешь, парень?", он ответил: "Махать киркой".
Прапрадедушка был не робким пони и не сдался просто так: он прознал, что на следующий день к северным границам выйдет экспедиция и уже на следующее утро он встретился с руководителем и предложил себя в качестве помощника. Его предупредили, что там опасно, и они идут туда не "чаи с монстрами гонять", а узнать причину их набегов на Стилл Ридж, но его это ни чуть не испугало...
– Да, Эмпти?
– А когда уже пойдёт рассказ о твоём дедушке?
– Немного терпения.
Кхе-кхем. Экспедиция намечалась опасной, а потому её сопровождали искатели приключений: наёмники, работающие в соответствующей гильдии Авантюристов – такая есть в каждом городе Стилл Риджа. Солдат лишних тогда не было из-за вновь вспыхнувшей войны с Зебрикой, которая лишь через тридцать лет станет империей и раз и навсегда покончит с войной между двумя странами.
Экспедиция прошла... не так, как планировалось. На группу напали монстры и мой прапрадедушка проявил себя показав, что может не только киркой по породе бить, но и отлично убивать ей монстров.
– Убивать? Ах...
– А чего вы ахаете так, а? – полюбопытствовала я у самых молодых членов команды. – Если захочешь жить, то и не на такое пойдёшь
– Но это же убийство! Пони не убийцы! Селестия не...
– Молодёжь, – капитан тяжело выдохнул, прижал ко лбу копыто и покачал головой. – Эквестрийские земли, до того как пришли принцессы, были тем ещё адом: пони болели, страдали, умирали каждый день если не от голода, то от когтей и зубов чудищ. Наши отцы брали оружие и им было всё равно на нормы морали, которые вам вдалбливает Селестия в ваши маленькие юные головки – главное выжить и не дать погибнуть товарищу.
– Но...
– Принцессы тоже убивали чудовищ. Много убивали, – продолжила уже я. Удивлённые взгляды юных неверующих пони переключились на меня. – В книге "Зарождение Эквестрии" были такие строчки: "Огнём и мечом принцессы прошлись по Диким лесам, по Мрачным топям и добрались до Зубастых гор. Чёрный дракон Пироглайд, повелитель монстров, встретил сестёр как равных себе и сразился с ними. Битва была жестокой и страшной, но принцессы одолели дракона, обрушив на него одну из вершин Зубастых гор".
Выражавшие протесты пони открыли рот от шока. Капитан прав: молодёжь в Эквестрии стала за последние полвека мягкосердечной и миролюбивой – по такому пути ведёт их Селестия, стараясь оградить от жестокостей остального мира.
– Я был там лет... не помню точно когда, но издали хорошо видно, что один из пиков Зубастых гор будто ножом срезан, – сказал уже другой пони.
– Продолжай Санни – нам всем очень интересно.
– Как скажете.
Экспедиция продолжила путь. Зайдя вглубь северных территорий, они обнаружили проблему: странную пещеру, из которой исходила странная магия, привлекающая к себе монстров за многие километры от неё. Исследователи хотели спуститься туда и разобраться в источнике столь странной магии, но глава искателей приключений наотрез отказался это делать, сказав что: "Лучше я с легионом зебр сражусь, чем туда полезу – Дискорд знает, что там может обитать".
После недолго препирательства было решено запечатать пещеру, чтобы хотя бы на какое-то время прекратить набеги монстров отсюда. Единороги наложили барьеры, не дающие магии распространяться по округе, а остальные, при помощи кирок и динамита, устроили обвал.
Экспедиция вернулась с докладом. Прапрадедушку представили к награде и позволили стать исследователем в должности младшего сотрудника, но на этом он не остановился: спустя многие годы учёбы и практики, он стал простым сотрудником, затем старшим, а после дошёл до руководителя и часто бывал не только на севере Стилл Риджа, но и в Зебриканской империи после окончания войны.
– А где история об Анци?! – возмущалась Свирл, слегка топнув копытцем.
– Чуть терпения – мы почти подошли к нему. Пикекс, как герой, погиб, защищая Блэкхуфф...
– Блэкхуфф? – перебила меня Моп. – Но это же запад Стилл Риджа! Как монстры туда добрались?!
– Это были не монстры, а пираты, – и снова Свирл проявляет чудеса в познаниях истории. А я то думала, что эту мелкую кроме полётов в жизни больше ничего не интересует. – Эскадра пиратов под предводительством Лайтнинг, тогда ещё не ставшей "Одноглазой".
– Я что-то об этом слышал, – напряг свои мозговые извилины Сквиз, постукивая копытом по подбородку. – Вроде как после этой битвы Лайтнинг и получила прозвище "Одноглазая", а ещё она потеряла около половины кораблей, но Блэкхуфф так и не смогла взять.
– О, а я слышала от одного пони, которому рассказывал его дедушка, который был тогда ещё жеребёнком и выжил в Блэкхуффе, что там расположился отряд исследователей, и что если бы не их руководитель с кучей опытных магов и воинов, то Лайтнинг точно разграбила бы город... погоди, так твой прапрадедушка и был тем самым руководителем?!
– Ага, – ответила я, не скрывая гордости. – На тот момент он уже был стариком, но, как и в годы своей юности, он был таким же бодрым и энергичным. Будь бы он немного моложе, то он бы тогда победил Лайтнинг, а не лишил её глаза и пал от её сабли... О, спасибо, – Свирл исчезла и вернулась так быстро, что я не заметила. Она протянула мне небольшую кружку с водой и я осушила её в один присест. – Продолжим.
Пикекс не был увлечён работой настолько, чтобы не позаботиться о будущих поколениях – во времена своего обучения он познакомился с одной подающей надежды кобылкой, чья страсть к исследованиям уже многие века передаётся по наследству. У них родились близнецы, жеребёнок и кобылка, и материнская страсть проснулась в кобылке – она тоже стала исследовательницей, но, в отличии от своего отца, она не стала столь известной и умерла от старости.
И вот родился мой дедушка, Анци Шоуэл. Он унаследовал черту бабушки и с головой окунулся в исследования, но прославился он не в Стилл Ридже, а в Эквестрии. Как он мне сам рассказывал, его "продали за гроши": в один прекрасный день, когда он уже собирался в новую экспедицию, его вызвал король и приказал отправиться в Эквестрию в полное распоряжение принцессы Луны. Дедушка был не рад этому – его бесил сам факт того, что решение было принято без его ведома, но приказы короля не подлежат ни ослушанию, ни оспариванию.
Все расходы на путешествие были оплачены за счёт короля. Дедушка добрался до Эквестрии и встретился с принцессой Луной. В его представлении она была маленькой, избалованной и эгоистичной принцессой, но какого же было его удивление, когда принцесса не попала ни в один из его образов.
– Твой дедушка знал принцессу Луну?!
– А можно меня не перебивать?
– Ой, прости. Продолжай.
Как рассказывал дедушка: для своих юных лет принцесса Луна была необычайно умна, проницательна и быстро смогла подобрать ключик к его сердцу, завоевав его расположение. Он согласился возглавить исследовательский корпус Эквестрии и, так уж получилось, что в процессе отбора сотрудников ему приглянулась одна кобылка, на которой он вскоре женился и на свет появилась моя мама. Собственно она была единственным ребёнком в семье – после родов здоровье моей бабушки пошатнулось и ей пришлось оставить работу.
Время шло. Дедушка за несколько лет побывал во многих уголках Эквестрии:
Он разгадал загадку Сумрачных равнин – места, где пони теряли память из-за одного странного артефакта – Амнезиума. Ради безопасности жителей Эквестрии Амнезиум пришлось уничтожить, а его осколки – спрятать подальше от глаз любопытных пони.
Нашёл в пещерах Зубастых гор древние наскальные рисунки странных созданий, ходящих на задних копытах. Что это были за создания никто не знает – о них не упоминается ни в одной из книг, но... это, конечно, глупости, но дедушка считал, что об этом могут что-то знать драконы, но за всю свою жизнь он ни одного так и не встретил.
Там же в Зубастых горах останков поверженного принцессами дракона он не нашёл, но нашёл упомянутую в рассказе принцессы Луны скалу, которой они и убили Пироглайда. Поскольку дедушка был единорогом, обученным одним из придворных королевских магов Стилл Риджа, он смог почувствовать едва теплящуюся магию под этим огромным камнем и заключил, что дракон если не мёртв, то запечатан мощной магией.
– Так значит принцессы действительно сражались с драконом?
– Если верить рассказам дедушки, то какая-то битва там определённо была: на валунах видны следы огромных когтей, один из пиков действительно будто ножом срезан, а растительность ведёт себя там очень странно из-за магии, что источает камень. Один из его коллег прикоснулся к обвившему камень чёрному плющу и тот покрылся сыпью, что ни одно лекарство не способно было излечить – лишь магия пони-лекаря помогла справиться с недугом.
Ещё... вы же слышали о Кристальной империи? Хотя о ней мало кто слышал – почти все записи об этой стране были уничтожены вместе с королевской библиотекой первой столицы Эквестрии – Эвергрина. Известно только то, что империей правил некто Сомбра. Принцессы победили его, но перед самым своим заточением он наложил мощное заклинание на Кристальную империю и вся страна бесследно исчезла вместе с её жителями. Мой дедушка был там, где раньше была эта империя, но вот нашёл он там что-то или нет – сказать мне об этом он не успел. Это была его последняя экспедиция перед тем, как он заболел ветрянкой и вскоре умер, а я была тогда в пустыне Белого Скорпиона и не сразу смогла попасть домой.
Трудно поверить в то, что столь известного пони сразила простая болезнь, хотя это же ветрянка, а он никогда прежде ей не болел... но вас не это интересует, да? Вы хотите послушать о его отношении с принцессами?
В ответ все кивнули. Ожидаемо.
Дедушка с принцессой Луной общался часто, особенно во времена создания исследовательского корпуса – тогда приходилось многие проблемы решать на месте и свои пожелания он передавал принцессе либо через слуг, либо лично ей, когда она присутствовала там с инспекцией.
Дедушка старался не переходить дальше отношений "Директор-подчинённый", но это была та ещё задачка – принцессу Луну, даже не смотря на очень плотный график и море королевских обязанностей, такое не устраивало. После его каждой экспедиции принцесса приходила к нему и лично слушала доклад в мельчайших подробностях, а он не мог ей отказать – сама принцесса просит, да и у него всегда лучше получалось изложить мысль в словах, чем доверять всё перу и бумаге.
Принцесса Селестия? С ней дедушка почти не пересекался – её часто не было во дворце, а если и была, то не выказывала никакого интереса к исследованиям. Слухи о разладе в отношениях сестёр до него доходили, но он в это не лез – куда там, простому пони, до взаимоотношений двух правящих особ?
История с Найтмер Мун случилась тогда, когда отец был в экспедиции далеко за морем и, вернувшись спустя год, он с ужасом обнаружил, что Эвергрина, как и принцессы Луны, больше нет.
Прошёл всего месяц после изгнания Найтмер Мун и новая столица, Кантерелот, только начинала строится.
Дедушка хотел уйти в отставку и покинуть Эквестрию, понимая, что в исчезновении Луны виновата не та наскоро придуманная легенда для глупых жеребят, а сама Селестия. Он уже собирал вещи и писал заявление, и в этот момент к нему явилась Селестия. Она не просила прощения и не желала быть прощённой – она, как дедушка понял, в полной мере осознавала произошедшее и предпочла нести всю ответственность на себе. После недолгих уговоров он всё же решил остаться и продолжить работу.
На два года дедушке пришлось забыть об экспедициях – нужно было восстановить утраченные в Эвергрине книги, чем он и его исследователи тогда и занимались: они объездили все известные страны и покупали книги, а те редкие книги, что не могли выкупить – переписывали. Так Анци и получил своё прозвище "Хранитель истории".
Как только библиотека была восстановлена, дедушка снова отправился в путь. Ещё десять лет он путешествовал в составе групп, а после смерти бабушки он покончил с этим, решив, что уделит своей дочери всё своё оставшееся время. Он до конца своей жизни жалел, что бабушкин "дар" не дал ему провести достаточно времени со своей семьёй.
Но обещание дедушка всё же нарушил и, когда дочь повзрослела, вышла замуж, и я появилась на свет, он снова отправился в путь, периодически приезжая к нам погостить. Он мне рассказывал о своих приключениях, а я, как заворожённая, всегда его слушала с любопытством и часто засыпала у него на копытах.
Невольно я пустила слезу и шмыгнула носом. Дедушка был великим пони, и я до сих пор жалею, что не смогла тогда оказаться рядом и проводить его в последний путь, а ведь он обещал! Обещал, что расскажет о своём путешествии в Кристальную империю, как только я вернусь из пустыни Белого Скорпиона!
Я разрыдалась как маленькая кобылка. Знаю, что дедушки давно нет, и я до сих пор виню себя в том, что я, как получив письмо от Селестии, не бросила всё и не поехала домой, а осталась там и продолжила исследования. Даже если бы я и бросила всё, то не успела бы приехать до его смерти, но я бы хотя бы поприсутсвовала на похоронах... Если бы смогла, если бы печаль по его утрате меня не сковала. Он... он будто бы знал, что это путешествие станет последним и попросил меня не срываться со своей экспедиции домой в случае чего, что я и сделала.
Дедушка! Я сделала, как ты и просил! Знаю, ты не хотел видеть печальные глаза своей любимой внучки, молящейся о твоём здоровье и понимающей, что мольбы не помогут, что болезнь всё равно заберёт тебя так же, как забрала и бабушку. Я была на её похоронах, я плакала, я рассказала тебе всё о похоронах! Я видела твои слёзы, твои рыдания от того, что тебя не было рядом и ты не простился с ней... Иногда и я, как и ты плакал по бабушке, плачу уже о тебе.
Прости, дедушка. Пять лет прошло, а я всё никак не смирюсь.
– Санни, не надо, – Свирл мягко и осторожно гладила меня по голове. – Не продолжай.
– Я... я всё сказала, – проглотила я комок горя, вытерла слёзы и подняла голову. – Простите, что разрыдалась. Меня не было рядом, когда его не стало и от этого мне до сих пор тяжело – иногда возникает ощущение, что он живой, что он где-то рядом, что он... он оберегает меня.
– Понимаю. Моей мамы тоже не стало, когда я была на корабле. Иногда мы годами не можем попасть домой – такова участь моряков, – грустно сказала Эмпти под согласные кивки многих членов команды "Мармеладного пони".
– Иди, Санни, иди, – шепнул капитан, подойдя ко мне на дистанция вытянутого копыта. – На сегодня свободна. Эти дурни сами всё доделают.
– Это вы кого тут дурнями обозвали, злопитан?
– Ничего, – я поднялась на копыта и слабо улыбнулась. – Всё в порядке. Я закончу уборку, а потом... Думаю, что более подробная история о Кракене поднимет мне настроение – люблю послушать интересные истории.
– А можно нам по кружечке рома? – умолял Сквиз, пронзительно смотря на капитана на пару с Моп. – Она же от нас не отстанет, пока всё не узнает в мельчайших подробностях – уж такова её исследовательская натура.
Капитан согласно кивнул. После этого жизнь на "Мармеладном пони" вернулась в прежнее русло.