Посчитать по носам
Глава 1
Черри Берри, все еще в шлеме, шарфе и летной куртке, вошла в тронный зал Улья Бесплодных земель как раз вовремя, чтобы скомканный лист дорогой бумаги попал ей в мордочку.
− Эй!
Кризалис взирала на нее со своего трона сверху вниз.
− Читай, − приказала она.
− Доброе утро, Черри! − саркастически поздоровалась за королеву розовая пони, наклонившись и начав разворачивать бумагу. – Как долетела из Хорстона? Без происшествий, спасибо! Как продвигается строительство космической лаборатории? Просто замечательно! Как прошел ваш день?
− Прочитай и узнаешь, − пробурчала Кризалис.
Черри Берри вздохнула и приступила к чтению скомканного письма. Ее глаза распахнулись, когда она поняла, от кого оно.
− Что это за история с другими Ульями? И почему принцесса Селестия беспокоится о них?
− Потому что она прекрасно знает, что это доставит мне проблем, − отрезала Кризалис. − Да, есть и другие Ульи, но они все еще придерживаются принципа «прячься и выживай». Не думаю, что хоть кто-то из них остался в Эквестрии. Скорее всего, чейнджлинги, которых она держит в своих тюрьмах, просто боятся того, что я с ними сделаю, если их мне выдадут.
− Здесь говорится, что Селестия не депортирует ни одного заключенного-чейнджлинга, пока вы не докажете, что он ваш, − заметила Черри. − Как только у вас будет какая-нибудь единая система идентификации, она снова начнет возвращать их.
− Доказательства? Ха! Мы выдавали свидетельства о рождении каждый раз, когда бумагомараки Селестии их требовали. Разве этого недостаточно? – Кризалис в отчаянии развела копытами над головой. − И в любом случае носить с собой бумагу, в которой написано, кто ты на самом деле? Разве это не самооговор? Я думала, у вас, пони, есть законы, запрещающие подобное!
− Честно говоря, − произнесла Черри Берри, снимая с шеи летный шарф, − я удивлена, что до этого не дошло раньше. По крайней мере, принцесса была достаточно добра, чтобы подождать, пока мы закончим с высадкой на луну, а затем с праздниками по этому поводу.
Кризалис встала со своего трона и подошла к Черри.
− Ты хочешь сказать, что все вы, пони, носите с собой листочки бумаги, сообщающие другим пони, что вы те, за кого себя выдаете?
− Не все время. Для повседневных дел хватает меток. Их невозможно подделать.
− Если ты не умеешь менять форму, − отметила Кризалис.
− Ну, естественно.
− И они исчезают, если злой некромант высасывает вашу магию досуха.
− Ну-у-у, да, − признала Черри, слегка раздраженно.
− А еще Старлайт Глиммер в своей…
− Я хочу сказать, − перебила королеву земнопони, чего Кризалис не потерпела бы ни от кого другого, − что они достаточно хороши для идентификации обычных пони. Но у пони определенных профессий должны быть лицензии, подтверждающие, что они были должным образом обучены и проэкзаменованы для выполнения высококвалифицированных работ. Я беру свою лицензию пилота с собой, куда бы я ни летела.
Она сунула копыто под летный шлем и вытащила небольшую ламинированную карточку с маленькой фотографией Черри, беззаботно улыбающейся фотографу.
− И у каждого стража гвардии Селестии и у сил правопорядка, начиная от «Вандерболтов» и заканчивая самым зеленым новичком дорожной полиции Мэйнхэттана, есть значок, который нужно носить с собой.
Кризалис потребовалось мгновение, чтобы обдумать полученную информацию. Это могло бы во многом объяснить, почему все попытки внедрить инфильтратора в королевскую гвардию провалились.
(Был один, у которого получилось в прямом смысле войти через парадную дверь, но он был изгнанником, и его можно было не считать).
− Хорошо, − неохотно согласилась королева, − я вижу в этом смысл. Но с какой стати я должна выдавать нечто подобное всем в моем улье?
Черри сунула карточку обратно в шлем.
− Прошу уточнить, − начала земнопони нараспев, Кризалис знала, что она делает это только для того, чтобы побольше раздражать, − но разве Улей Бесплодных земель формально все еще не находится в состоянии войны с королевством Эквестрия?
− Нет, − отрезала Кризалис. − Мы находимся в состоянии необъявленных военных действий, и в настоящее время в условиях неофициального прекращения огня. Я прилагаю определенные усилия, чтобы сохранять статус-кво.
− И в чем разница?
− У войны больше правил.
− Ла-а-а-а-адно, − протянула Черри Берри. – В общем, как бы война, значит. И вы говорили, и неоднократно, что все члены Улья – воины, верно?
«Ох».
Кризалис мгновенно поняла, к чему все идет. Но все равно решила не сдаваться до последнего.
− Возможно, я и говорила, но это не значит...
− И я совершенно уверена, потому что мне пришлось внести этот пункт в договора «Прочих подработок Черри Берри», − снова перебила королеву розовая пони, − что единственным оправданием того, что вы освобождаете любых чейнджлингов, каких захотите, из любой тюрьмы в Эквестрии, является то, что формально все они солдаты на вашей службе. Верно?
− Это относится только к полезным чейнджлингам.
− О. Что ж, это упрощает дело. Просто скажите принцессе Селестии, что только полезные чейнджлинги являются вашими воинами. Вам не нужно выдавать документы бесполезным дронам – только тем, кому вы захотите.
− Я не держу бесполезных дронов в своем улье! – прорычала Кризалис.
− Разве? Наверное меня ввели в заблуждение, − ухмыльнулась Черри. − Но это значит, что вам придется выдать документы им всем.
Ухмылка земнопони стала немного шире.
− Вы вообще их всех знаете?
− Конечно, нет! − взревела Кризалис. − У меня их где-то около тридцати тысяч! Они расползлись по всему континенту! Некоторых я не вижу годами! Это не забота королевы − знать лично каждого отдельного подданного!
Ухмылка Черри растаяла:
− Ну, все равно чья-то работа как раз в этом. Я имею в виду, откуда вы вообще знаете, что цифра в тридцать тысяч точна?
− Потому что я...
Кризалис замолчала. Она знала это число, потому что Фаринкс, готовясь к вторжению в Кантерлот, сообщил, что им нужно тридцать тысяч комплектов брони, если они собираются отправить в бой всех и каждого. В итоге участвовало во вторжении меньше половины, отчасти из-за нехватки времени на изготовление доспехов, отчасти потому, что многие из ее подданных, если отправить их в бой, причинили бы больше вреда своим, чем врагам.
Но это была приблизительная оценка. На самом деле она сама не знала.
И вообще, скольких чейнджлингов королева на самом деле знала? Она могла назвать каждого из тех, которым она дала какую-либо руководящую должность, даже тех, кого туда отправили, чтобы они не мешали более важным вещам. Кризалис могла бы назвать каждого чейнджлинга, которого изгнала, каждого чейнджлинга, который добровольно ушел в изгнание, прежде чем она успела отдать такой приказ, и каждого чейнджлинга, чей статус изгнан/не-изгнан можно было бы охарактеризовать как "все сложно".
Но, и это королева осознала с легким потрясением, Кризалис даже не знала имен всех чейнджлингов, работающих в космической программе, а их было всего-то несколько сотен. В самом Улье определенно проживало более десяти тысяч подданных, и еще тысячи бродили по миру, собирая любовь (некоторые теперь уже в открытую, но многие все еще тайно). Даже сейчас, даже когда королева потратила годы, получая доклады инфильтраторов, по возвращению с миссий, она не могла поименно назвать хотя бы десятую часть из них.
А почему она вообще должна их знать? Раньше ее это никогда не волновало.
Но сейчас ей было не все равно, потому, как Кризалис только что обнаружила, что она на самом деле понятия не имела, кто или даже ЧТО жило у нее в Улье.
Осознание всего этого заняло некоторое время, и какая-то часть разума королевы отметила, что Черри Берри, не перебивая и не насмехаясь, сидела, наблюдая и ожидая в высшей степени вежливо, пока Кризалис закроет разинутый рот.
− Пони, − наконец произнесла королева, все же закрыв рот, − у вас же есть кто-нибудь, кто, ну, составляет список, кто все такие и чем они занимаются?
− Да, − осторожно ответила Черри Берри. − Это называется “перепись населения”. Как вы могли об этом не слышать?
Кризалис махнула копытом, указывая на тронный зал, высеченный из песчаника.
− Я не знаю, − ответила она с сарказмом, − может быть, потому, что я буквально живу под камнем посреди пустыни?
− Справедливо, − пожала плечами Черри. − Мы делаем это примерно раз в десять лет, чтобы принцессы могли убедиться, что все пони получают необходимые им услуги и что ни один из них не облагается слишком высокими или слишком низкими налогами. Принцессы также предоставляют исходную информацию таким компаниям, как железные дороги и службы воздушного транспорта, чтобы они знали, где строить...
− Я уловила общую картину, − прервала ее Кризалис. − Как это делается?
− Ну, они нанимают кучу пони, чтобы они ходили от двери к двери и заставляли всех заполнять форму. Я в прошлый раз на это подписалась, − Черри немного нахмурилась. − Три месяца безостановочного хождения до каждой фермы, хижины или норы в радиусе пятидесяти миль от Понивилля, и нас было двадцать пони. В следующий раз, думаю, обойдутся без меня.
− Разве Кантерлот не в радиусе пятидесяти миль от Понивилля?
− О, так оно и есть, − усмехнулась Черри, − и я уверена, что вы тоже никогда в жизни ничего не преувеличивали, ваше величество.
− Конечно, нет. И еще я и одного раза в жизни не изрекала лжи.
− Естественно, − эхом отозвалась Черри. − Ее было намного больше, чем один раз.
Вопреки своему обычному поведению, Кризалис не смогла сдержать веселую ухмылку при этой ремарке.
− Итак, попросить всех заполнить форму. Что потом?
− Попросите кого-нибудь заполнить сводные данные. Сколько пони − фермеры? Сколько перевозчиков? Сколько продают перья и диваны?
− Один, − ответила Кризалис. − И позволь добавить, что твой Понивилль обычно бросает вызов всем известным законам экономики.
Черри фыркнула.
− Неважно. Суть в том, что кто-то превращает все эти формы в информацию, которую пони могут использовать.
− Не смотри на меня так, − сказала Кризалис. − У меня есть дела поважнее, чем целыми днями заниматься подсчетами.
− Конечно. Принцесса Селестия тоже этим не занимается. Пусть это сделает кто-нибудь другой.
− Отлично. Как насчет...
− Не я!
− КЫШ!!
− Я решила, ради блага Улья, − объявила Кризалис двум грозным воинам, преклонившим перед ней колени, − что необходимо провести перепись всех моих чейнджлингов. И вы двое, как командиры большей части моего Улья, это организуете.
Королева сделала паузу, чтобы дать возможность Элитрону и Фаринксу, главам наступательных и оборонительных сил Улья, ответить. В идеальном мире она бы не стала привлекать к этому ни одного из них. Да, они оба соответствовали тем ролям, которые Кризалис для них выбрала, но оба также являлись источниками головной боли.
В целом Элитрону никогда бы не позволили командовать в полевых условиях − это была работа королевы, − но полное отсутствие воображения у него означало, что чейнджлинг будет делать то, что ему прикажут, и ничего больше, а крикливый и задиристый характер гарантировал, что подчиненных он заставит делать то же самое. Проблема возникала, когда Элитрон сталкивался с любой ситуацией, для которой у него не было четких приказов. Решения, которые он всегда считал просто гениальными, неизменно стоили Кризалис кучи времени и усилий, чтобы исправить их последствия.
Фаринкс, с другой стороны, был настолько же умен и изобретателен, насколько Элитрон глуп. В этом и заключалась проблема. В отсутствие Кризалис можно было рассчитывать, что Фаринкс защитит улей от всех известных угроз… и всех неизвестных тоже, включая довольно много таких, которых не только не существовали, но и никогда не могли существовать. Королева давно отправила бы его в изгнание, в компанию к его брату Тораксу, если бы не две вещи: во-первых, Фаринкс держал воинов в хорошей форме и следил за вооружением, что Элитрон обычно упускал из виду; и, во-вторых, планы на случай непредвиденных обстоятельств, порожденных больной фантазией Фаринкса, иногда спасали Улей от того, чего даже Кризалис не ожидала.
Итак, подводя итог: оба заботились о вещах, с которыми королева не хотела иметь дела, но оба также были теми, с кем Кризалис тоже не хотела иметь дел.
Ни один из командиров не пошевелился и не издал ни звука, поэтому она продолжила:
− Возьмите этот бланк и сделайте пятьдесят тысяч копий.
Королева бросила на стол лист бумаги, на котором набросала эскиз бланка для заполнения, в котором перечислялись основные данные, которые, по словам пони, учитывались при переписи: имя, адрес, возраст, место работы и так далее.
Пункт «семейное положение» она выкинула, потому что, хотя у подавляющего большинства ее чейнджлингов не было долгосрочных отношений, о которых можно было бы говорить, то для остальных требовалось гораздо больше категорий, чем «холост», «женат», «разведен» и «вдовец». Пункт «доход» Кризалис тоже опустила, потому что, своих подданных она прекрасно знала и ни один из них не дал бы правдивого ответа.
Пункт «пол» королева планировала выкинуть, из-за возможности смены облика, но Черри Берри многозначительно поинтересовалась, не следует ли ей начать обращаться к ней «Король Кризалис». Пункт остался где был, под рычание королевы, в тысячный раз удивляющейся про себя, как эта пони дожила до своего возраста.
− Как только у вас будут копии, раздайте по одной каждому воину из ваших подразделений. Попросите их заполнить бланки, затем верните их в офис клерка Улья. Также, Фаринкс, я хочу, чтобы ты дал мне список наиболее надежных инфильтраторов по одному для каждого крупного населенного пункта, в котором мы в настоящее время работаем. По два для Кантерлота и Мэйнхэттена. Им будет поручено заставить других инфильтраторов заполнить формы. Оккупант и Черри Берри сделают то же самое для Хорстона и Эпплузы.
− Понял, моя королева, − ответил Элитрон.
− Прошу прощения, моя королева, − вмешался Фаринкс, − но я должен подвергнуть сомнению все это предприятие по двум причинам. Во-первых, не было бы для врага крайне удобно наложить копыта на всю эту информацию? Они узнали бы всё о нашей дислокации, всех наших агентах, вообще всё! Собирать такие данные в одном месте − значит просто напрашиваться на катастрофу! Я умоляю вас не делать этого!
Кризалис приподняла бровь (по крайней мере раз в неделю она практиковалась по десять минут перед зеркалом для достижения максимального эффекта).
− Я удовлетворю твою просьбу при одном условии, мой самый верный подданный, − тон королевы источал сарказм, словно яд, капающий с клыков, − это условие заключается в том, что ты расскажешь мне причину, почему хочешь, чтобы твоя законная королева не располагала этой информацией.
Фаринкс, будучи одним из самых умных чейнджлингов в Улье, знал, когда стоит отступить.
− Я смиренно отзываю свою просьбу, моя королева. Такой причины нет и быть не может.
− Тогда решено...
− Прошу прощения, моя королева, но есть и другая причина...
Кризалис позволила маске хладнокровия слегка сползти. Фаринкс был умен, но он также был одним из самых упрямых чейнджлингов в улье, что делало его еще более раздражающим.
− Ты недавно купил билет до Кристальной Империи? − прошипела она. − Потому что, если ты хочешь навестить своего брата, я могу это устроить!
− Моя королева, мой брат, имя которого мы не смеем называть, − потому что Кризалис отдельным приказом запретила использовать имя Торакс, − и другие подобные ему − вот в чем суть моего второго возражения! Кто будет считать тех, кто был изгнан или кто покинул Улей добровольно? Как их вообще найдут? Я бы не знал, где находится То… мой брат, если бы не его поздравительные открытки!
Вполголоса Фаринкс добавил:
− Я ему говорил и продолжаю говорить об оперативной безопасности, но...
Элитрон, чей голос и вполовину не был таким тихим, как у Фаринкса, вставил:
− Тем не менее, ты все еще хранишь эти дурацкие открытки.
− Те, кто изгнан по моему приказу, − объявила Кризалис, решительно пресекая любые разговоры любой громкости, − больше не принадлежат Улью. Нет смысла их считать. Если Кристальной Империи так нравится твой брат, они могут оставить его себе. С остальными я пообщаюсь лично, поскольку, в отличие от вас, я была достаточно осторожна, чтобы следить за ними.
Королева наклонилась вперед на троне, пристально глядя на двух воинов.
− Есть ли еще какие-либо препятствия для немедленного выполнения приказа вашей королевы?
− Нет, мэм, − ответили два голоса одновременно.
− Хоть что-то так, как должно быть, − проворчала Кризалис. − Возможно, ваши копыта приклеились к полу? Временный паралич разбил?
Две морды посмотрели вверх в явном замешательстве.
− Я веду к тому, что, − тут Кризалис перешла от мягкого рычания к царственному реву, − ПОЧЕМУ ВЫ, ИДИОТЫ, ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ? ИДИТЕ И ДЕЛАЙТЕ, ЧТО Я СКАЗАЛА!
Мгновение спустя королева мысленно похлопала себя по спине. Как бы ни было приятно для самолюбия перенять обычай заставлять уходящих с аудиенции не поворачиваться спиной к королевской особе, это точно не ускорило бы отбытия.
Глава 2
С незапамятных времен всегда ходили истории о правителях, которые маскировались под чернь, чтобы видеть и слышать, о чем думают их подданные. Кризалис знала, что большинство из этих историй были пустой болтовней, но для правителя-чейнджлинга провернуть такое было чрезвычайно просто − по крайней мере, когда подданные не видят тебя во время превращения.
Обратиться в сталагмит в огромной пещере Улья было проще простого. Королева стояла подле стены, и с растущей яростью наблюдала и слушала, как первой группе воинов-чейнджлингов вручили бланки для переписи и коробку новомодных "шариковых" ручек ("Взял планшет, возьми и ручку!"), и теперь те пытались ответить на простые, понятные, основанные на здравом смысле вопросы, лажая в каждом из них.
− Эй, а что написать в поле где первый вопрос?
− Твое имя.
− Ладненько. Т-В-О-Е И…
− Нет, тупица, то имя, которым тебя называют!
− Да, но какое именно? У меня их семь или восемь.
− Я не знаю. Может, все? А теперь заткнись, я пытаюсь найти ответ на четвертый вопрос.
− Эм, «занятость»? Да, это сложно. Эй, Формайс, что означает «занятость»?
− Это означает работу. Кем ты работаешь?
− Работа? Ты шутишь? Я воин-чейнджлинг! Я слишком занят, чтобы работать!
− А в «образовании» что писать?
− Я не знаю. В школе для личинок нам много всего давали. Не думаю, что смогу уместить все в это крохотное поле.
− Я закончил!
− Закончил? Дай посмотреть! Дай посмотреть!
− Ни за что, ты просто хочешь списать… ЭЙ!
− Так, поглядим. Вопрос первый: «Имя – да». Вопрос второй: «Адрес – нет». Вопрос третий: «Возраст – возможно». Вопрос четвертый: «Занятость – иногда». Вопрос пятый: «Образование – неверно». Вопрос шестой: «Пол – верно».
− Мда, что-то у меня пропало желание списывать.
Кризалис вздохнула. Мыслительный процесс ее поданных проходил точно так же как и в прошлый раз, когда она шпионила за ними. Никак. Как сказала бы одна пухлая белая единорожка: quelle surprise.
Тем не менее королева ожидала, чего-то такого, именно поэтому она приказала напечатать пятьдесят тысяч экземпляров форм. Тем не менее очевидно, что переписчику придется делать больше, чем просто выдать бланк и ручку. Они должны будут инструктировать чейнджлингов о том, как заполнять форму, а затем исправить очевидные ошибки, например, «Пол – верно».
Пора вызывать Элитрона и Фаринкса для дальнейших инструкций, как только можно будет дойти до двери, не привлекая внимания к движущемуся сталагмиту. Не то чтобы Кризалис нужно было прятаться от собственных подданных, но ей не хотелось, чтобы они тыкали каждый камень или пещерную саламандру в следующий раз, когда она решит за ними последить…
На этот раз, когда Элитрон и Фаринкс вошли в тронный зал, они не преклонили колени и не склонили головы – первый плохой знак. Оба несли бумаги, которые не были похожи на бланки переписи – второй плохой знак. Кризалис уже начала готовиться к отвратительным новостям, когда плохой знак номер три – Фаринкс, заговоривший, не дожидаясь разрешения, – их объявил:
– Моя королева, в Улей пробрался шпион.
Конечно, к такому ее подготовить ничего не могло.
– Поясни, – приказала Кризалис, отбросив все мысли о должном обращении к королеве.
Фаринкс протянул ей бумаги.
– Чтобы убедиться в отсутствии повторяющихся бланков переписи, мы с Элитроном проверили списки наших постоянных воинских подразделений, чтобы составить полный список. Вместо того, чтобы делить их по подразделениям и типам, как мы это делали обычно, мы решили составить единый список в алфавитном порядке.
– Это заняло у нас несколько часов, – обиженно пробормотал Элитрон. Очевидно, это была не его идея.
– В процессе мы обнаружили повторяющееся имя, – продолжил Фаринкс, чуть сильнее размахивая бумагами. – Одно имя, которое встречается в списках каждого отдельного подразделения. Атакующий взвод. Гарнизон Улья. Разведывательный патруль. Боевые инженеры. Военная разведка. Внутренняя безопасность. Во всех, моя королева. И почему-то никто из нас этого не заметил.
Теперь Фаринкс действительно склонил голову, распростершись перед Кризалис ниц.
– Делайте со мной, что хотите, моя королева. Я подвел Улей.
Кризалис фыркнула.
– Ох, вставай. И на этот раз оставь свою паранойю в стороне. Как именно не-чейнджлингу вообще удалось проникнуть в улей незамеченным? Не говоря уже о том, чтобы он смог попасть хотя бы в одно военное подразделение, не говоря уже обо всех?
Фаринкс, как и было приказано, встал и посмотрел прямо ей в глаза, когда ответил:
– Скорее всего, это шпион из конкурирующего Улья, моя королева.
Это заставило Кризалис снова фыркнуть.
«Снова другие Ульи, тьфу».
Хотя отправку шпиона из одного из них полностью исключить было нельзя, но гораздо более вероятное объяснение лежало рядом с копытом.
– Скорее всего, – произнесла Кризалис вслух, – это какая-то бюрократическая ошибка. Или, возможно, какой-то дурацкий план ради получения выгоды, типа получения десятка пайков вместо одного или что-то в этом роде.
В конце концов, никто из работников Улья не получал зарплаты; вместо этого Кризалис время от времени выдавала премию привилегированным подданным или тем, у кого был законный (или, как правило, незаконный) бизнес среди пони.
– В любом случае я сама проведу расследование, раз уж это утекло из ваших дырявых копыт. Скажите мне, как зовут этого криминального гения и международного супершпиона?
Фаринкс снова взглянул в документы:
– Паус, мэм. Я смутно припоминаю, что однажды видел дрона с таким именем, но не могу вспомнить, когда и где.
– Я тоже, моя королева, – вставил Элитрон. – Обычно я объясняю это хорошим поведением. Когда дрон привлекает мое внимание, это означает, что он облажался или обленился.
По мнению Кризалис, Элитрон был экспертом в обоих вопросах, но решила оставить это без комментариев.
– Паус. Я тоже не припоминаю такого имени, но прослежу, чтобы были наведены справки, – взмахнув копытом, королева отмела этот вопрос. – Теперь о причине, по которой я вызвала вас обоих…
Как бы сильно Кризалис ни ненавидела бюрократию, сказать, что она с ней незнакома, было нельзя. Бюрократия в Улье появилась сразу после того, как пони изобрели бумагу и появилась возможность ее украсть. В Улье даже был главный клерк, Бинкаунтер, который, возможно, был единственным чейнджлингом во Вселенной, которому заполнение форм нравилось больше, чем Оккупанту. И, в отличие от вышеупомянутого Оккупанта, Бинкаунтер не ждал каких-нибудь посылок через четыре-шесть недель после заполнения формы.
Но с тех пор, как космическая гонка вынудила Кризалис действовать на полулегальной основе, объем бюрократии вырос и один единственный чейнджлинг в Улье перестал справляться, а это означало наем пони. Это также означало разрешение пони ходить и работать в месте, где всего пару лет назад ни один пони не мог находиться, кроме как в коконе.
Главным пони-ассистентом Бинкаунтера в настоящий момент была пегаска по имени Папер Плэйн, ранее работавшая секретарем на фабрике погоды в Клаудсдейле. Шесть ее предшественников разделились примерно поровну: некоторые не смогли ежедневно работать в лишенной солнца пещере в непосредственной близости от тысяч чейнджлингов, другие сменили должность и теперь занимались в Улье чем-то еще. После трех месяцев работы было очевидно, что к первой категории Папер не относится, так что теперь Кризалис, если вообще вспоминала о ней, задавалась вопросом, когда ее попытаются переманить и в какую из частей Улья.
– На сегодняшний день, – отвечала Папер Плэйн, порывшись в среднем ящике крайнего правого из ряда картотечных шкафов, – в картотеке находится шесть тысяч двести двадцать четыре свидетельства о рождении.
Пегаска нахмурилась и добавила:
– Ни одно из них не оформлено на имя Паус. Следовательно, он либо не искал работу в Эквестрии, либо подал заявление на получение свидетельства о рождении под вымышленным именем.
– Скорее всего, первое, – предположила Кризалис.
В конце концов, зачем чейнджлингу выдавать себя за другого чейнджлинга? От кого именно ему прятаться?
В ее голове тихий голос, похожий на голос Фаринкса, произнес: «Скорее всего, от вас, моя королева».
– В любом случае даже если бы у нас было его свидетельство о рождении, мы не смогли бы сообщить вам его текущее местоположение, – продолжила пегаска. – Мы никогда не фиксировали адреса́, с которых получали запросы на свидетельство о рождении. Подавляющее большинство запросов поступало из «Ракетных запчастей и прочих подработкок Черри Берри» в Эпплузе, так что вы могли бы начать с них.
– Или можно сходить в почтовое отделение Кликбаг, – добавил Бинкаунтер. – Любой чейнджлинг, получающий почту через Улей, должен был указать адрес пересылки. Возможно, вам повезет.
– Я уже была там, спасибо.
Первым делом королева зашла туда, чтобы приказать им всячески сотрудничать с Элитроном и Фаринксом в рассылке бланков переписи каждому чейнджлингу, для которого они смогли найти адрес. Кликбаг тоже ничего не знала о Паусе.
Но, тем не менее, пони, по крайней мере, указала ей, куда можно направиться дальше.
– Эпплуза, да? Ладно продолжайте.
– Э-э, так уж получилось, – пробормотала Папер Плэйн, впервые проявляя намек на эмоции, – полагаю, сейчас время вполне подходящее… Я хочу предупредить об увольнении через две недели.
Это была еще одна из многих понячьих вещей, которые Кризалис не понимала. Если ты больше не хочешь находиться рядом с определенными пони, зачем оставаться еще на две недели, когда можно уйти немедленно? Не похоже, что за это время они станут менее раздражающими.
– Причина увольнения?
– Меня приняли младшим клерком в отдел снабжения КПЧ, – ответила пегаска. – Это работа моей мечты, ваше величество. На самом деле, это причина, по которой я вообще согласилась на должность в Улье.
– Работа твоей мечты? – Кризалис моргнула. – Работа твоей мечты – целыми днями считать запасы на кухне?
Папер Плэйн расправила крылья, которые, честно признаться, выглядели слишком маленькими и кривоватыми.
– Я всегда была слабым летуном, ваше величество, – ответила пегаска. – У меня плохие рефлексы. Я провалила все практические экзамены в летной школе. Но я очень увлечена космическими полетами.
– И я сказал ей, – добавил Бинкаунтер, – что не имеет значения, как ты проник внутрь, главное, чтобы ты туда попал. Не обязательно через главный вход. И если это означает аудит бюджета на питание для запусков...
Папер Плэйн выпрямилась и произнесла, лучась гордостью:
– Если единственный способ, которым я могла бы сыграть свою роль в освоении космоса, состоит в том, чтобы стать кобылой, которая подсчитывает бобы в буррито, отправляющихся в полет, то провалиться мне в Тартар, я стану этой кобылой.
– Моя девочка, – весело добавил Бинкаунтер.
– Сэр, – чопорно ответила пегаска, – я старше вас на три года и семь месяцев.
Кризалис, не способная выдавить из себя хоть слово, кивнула и вышла из комнаты, еще раз убедившись в абсолютном безумии всех пони без исключения.
«Экспресс дружбы» прибыл на станцию в Эпплузе с громким свистом и клубами пара. Кондуктор спустился из первого пассажирского вагона, чтобы помочь пассажирам выйти, в то время как пара носильщиков бросились выгружать багаж и менять сумку с входящей почтой на сумку с исходящей.
Всего сошли семь пассажиров, последней была маленькая бирюзовая земная пони, которая, пошатываясь, сошла на платформу с отчетливо позеленевшей мордочкой.
– Как же мне плохо, – простонала она с сильным мэйнхэттенским акцентом представительницы низшего класса, – думаю, я слишком долго пробыла в поезде. Чувствую себя просто ужасно.
Кобыла, пошатываясь, проковыляла к билетной кассе, где пожилой усатый пони равнодушно посмотрел на нее поверх очков.
– Извини, дружище, ты не мог бы сказать мне, где у вас тут живет городской врач? Потому что не могу представить, чтобы в этом месте было больше одного.
Хорошее воспитание у билетера все же победило, но только после очевидной и продолжительной борьбы.
– Вам значится нужен старина Соубонс МакКольт. Его заведение в двух кварталах к западу от часовой башни. Большой пузырек с таблетками в качестве вывески. Не пропустите.
– Спасибо, приятель, ты прост… уф-ф-ф, – икая и слегка надув щеки, кобыла из Мэйнхэттена, пошатываясь, побрела прочь, нетвердо, но на удивление быстро направляясь к башне с часами, а затем к двухэтажному дому с вывеской в виде пузырька с таблетками, висящего рядом с входной дверью.
– Доктор? – крикнула кобыла, входя в дверь. – Тут живет доктор?
– Минуточку! – раздался веселый голос из задней комнаты. – Я как раз собирался пойти пообедать!
В приемную вошел старый небесно-голубой земной пони с впечатляющими бакенбардами.
– Это срочно?
– Ну, я бы предпочла не говорить об этом при всех. В том смысле, что любой пони мог бы просто зайти сюда, – на лице прежде скромной бирюзовой кобылы появилась злая ухмылка. – Не так ли, Кератин?
Впечатляющие бакенбарды внезапно обрамили еще более впечатляюще нахмуренный лоб.
– Пошли назад, – пробормотал жеребец, вся веселость испарилась.
Как только дверь кабинета закрылась за ними, доктор МакКольт рявкнул:
– Чего ты хочешь, Кризалис? Раз ты не явилась в открытую, то хорошего явно ждать не приходится.
– Никакого «ваше величество»? – спросила Кризалис, оставаясь в своем обличье пони, за исключением глаз, сменивших цвет с золотистого на змеино-зеленый. – Никакого «моя королева»? Даже простого «мэм» для своей законной правительницы?
– Меня выдрали розгами из-за непослушной личинки, которую мне пришлось напичкать сиропом от кашля, – ответил доктор МакКольт, он же чейнджлинг Кератин. – Моей королевой была твоя мать. Ты же просто та, кто может доставить мне неприятности, если я не сделаю так, как ты хочешь.
– Поверь мне, Кератин, – тихо ответила Кризалис, – я также счастлива видеть тебя как можно реже, как и ты меня. Но, возможно, в конце концов ты еще поблагодаришь меня за это.
Королева вытащила с десяток копий бланков переписи.
– Селестия хочет, чтобы у всех чейнджлингов были какие-нибудь документы, удостоверяющие личность. С этой целью я провожу перепись всего Улья. Так что, на тот случай, если что-то случится и жители этого буколического, но зашоренного городка на задворках всего и вся узнают, кто на самом деле пичкал их таблетками, тебе, возможно, действительно понадобится защита Улья.
МакКольт вздохнул:
– Я старею. Однажды я буду слишком стар, чтобы обращать внимание на твои угрозы.
– Не в этот раз, старина, – ухмыльнулась Кризалис. – Даже с учетом того, что половина моего Улья и так на виду у этих несчастных пони, ты все равно полезнее для меня под прикрытием, чем без него. И будь благоразумен – неужели я действительно откажусь от такого ценного кадра, как ты, только потому, что ты не поставишь пару пометок на листе бумаги?
Королева бросила бланки на стол.
Чейнджлинг вздохнул.
– Хорошо, – пробормотал он. – Один бланк.
Он указал на стопку.
– Для чего все остальные?
Ухмылка Кризалис исчезла.
– Я знаю, что ты знаешь, где прячется пара беглецов. Я знаю, где как минимум двое из них, или, по крайней мере, были год назад летом. Но зачем мне охотиться за ними, только для того, чтобы изгнать? Мое время слишком дорого, чтобы тратить его впустую.
– И именно поэтому ты ехала сюда, чтобы сказать мне это, – многозначительно заметил МакКольт.
– Потому что ты будешь тем, кто предложит им амнистию. Если они захотят защиты Улья, они могут получить ее точно так же, как и ты, – Кризалис постучала по стопке бирюзовым копытом. – Но это предложение ограничено по времени. Когда я приду к тебе в следующий раз, то заберу бланки. После этого им придется прийти с ними непосредственно в Улей. Когда я буду здесь в третий раз, чтобы отдать документы – будет слишком поздно даже для этого. Сообщишь им об этом, хорошо?
МакКольт открыл ящик стола и сунул в него бланки.
– Я ни в чем тебе не признавался, – произнес он.
– Я тебя об этом и не просила. Прямо сейчас они меня не волнуют. Я просто хочу, чтобы вся эта перепись и выдача документов закончилась, чтобы можно было вернуться к более важным вещам. Таким вещам, как... Паус.
Королева посмотрела прямо в глаза замаскированного старого чейнджлинга и спросила:
– Что ты знаешь о нем? Или о ней?
МакКольт постучал себя по подбородку, отчего зашевелились его бакенбарды.
– Если бы он вылупился, когда я был главным целителем Улья, я бы его знал. Значит, он был после меня... хотя...
Жеребец повернулся к стене, где в состоянии легкого беспорядка стоял ряд картотечных шкафов, выглядящих гораздо симпатичнее, чем те, что были в архивном отделе Улья. Он открыл пару ящиков, заглянул в другой, расположенный между ними, и провел копытом по язычкам папок.
– Паус... Паус... Да, вот он.
Чейнджлинг вытащил очень тонкую папку и раскрыл ее.
– Он некоторое время работал в «Ракетных запчастях». Мисс Берри подумала, что он упал и, возможно, болен, поэтому привела его ко мне на осмотр. Никаких проблем со здоровьем я не выявил, – еще один щелчок, и папка закрылась. – Больше я его никогда не видел.
Кризалис нахмурилась. С одной стороны, Паус действительно существовал. С другой, тот факт, что он все же существовал, делал параноидальные теории Фаринкса правдоподобными. И, хотя королева еще не просмотрела записи фирмы Черри, она уже знала, что обнаружит: дрон исчез так, что никто даже не заметил.
– Доктор, – прошептала она, – похоже, я все-таки нуждаюсь в ваших услугах. Что у вас есть от тошноты и головной боли?
– Тошнота и головная боль? – на морде МакКольта, которая была тщательно подобрана, чтобы соответствовать теплым дружеским улыбкам, вместо этого расцвела жестокая и неприятная ухмылка. – У меня есть таблетка от этого, да. Хорошая, БОЛЬШАЯ таблетка.
С еще более свирепым видом он добавил:
– От всех неприятностей, все еще стоящих в моем кабинете.
– Да, доктор, – вздохнула Кризалис, – я уловила суть с первого раза.
Глава 3
– Да, был тут такой. Разве вы не знали?
Кризалис из последних сил сохраняла спокойствие, как ей часто приходилось поступать, общаясь с Оккупантом. Да, он оказался куда полезнее, чем королева хотя бы смела мечтать, и он хорошо справлялся с работой в качестве нового официального главы Космической Программы Чейнджлингов, но полезный идиот все равно остается идиотом.
– Нет, я не знала, – тон Кризалис буквально сочился высококачественной фальшивой сладостью. – Собственно, поэтому я тебя и спросила.
– Ну, он появился здесь вскоре после того, как мы открыли космический центр Хорстона, – сообщил Оккупант. – Прибыл незадолго до Миссии Шесть. Работал в ЦВС и стартовой площадке для пусков CSP-06, 07 и 08. После перевелся в сувенирный магазин, затем на кухню, затем младшим помощником к Маркед Ни. Около недели был подавальщиком инструментов у одного из строительных подрядчиков. Затем стал охранником у ворот и экскурсоводом. А затем ушел.
Оккупант задумался на какое-то время, пересчитывая дыры в своей правой ноге, затем кивнул.
– Да, он пробыл здесь в общей сложности около трех месяцев.
– А потом он просто исчез без следа, верно?
– Эм... нет, и меня это смутило. Он подал заявление о переводе в королевскую гвардию Улья. В последний раз, когда я его видел, он стоял рядом с вами на колеснице, когда вы отсюда отбыли.
– О, – Кризалис попыталась не выглядеть смущенной, и в основном ей это удалось. В конце концов, хороший страж не достоин внимания королевы, верно? И ведь не стоит беспокоиться, что отличить одного от другого сложно, верно? – У тебя же есть его досье? С фотографией?
Оккупант пожал плечами.
– Не уверен, есть ли у нас его фотография. Мы начали делать бейджи с фотографиями всех здесь работающих только после той истории с Флимом и Флэмом. Он ушел примерно через месяц после того, как мне кажется. Где-то сразу после CSP-09. А бейджики на всех мы закончили делать только к CSP-11.
– Ну, разве ты его не помнишь? Как он хотя бы выглядел?
– Как дрон. Вы же знаете, что мы все похожи, – чейнджлинг поднес копыто к своим выступающим квадратным клыкам и вздохнул: – Ну, почти все похожи.
– Должны же были быть какие-то мелочи, приметы?
– Нет, на самом деле не было. Он выглядел как обычный дрон. Как абсолютно любой дрон. Большинство чейнджлингов забывали его, как только заканчивали с ним разговор. Единственная причина, по которой я все о нем знаю, это то, что я читал все документы обо всем, что у нас тут происходит. А списки дежурств, это то, что я на тот момент понимал из всего прочитанного.
– Серьезно? И почему Паус с таким талантом не был штатным инфильтратором?
Оккупант пожал плечами.
– Может быть, он просто хотел быть стражем? Я никогда не спрашивал. Даже не знаю, разговаривал ли я с ним вообще.
– Ну, кто-то же должен был… И я выясню, кто.
– Фоссориус.
Чейнджлинг за прилавком сувенирного магазина туристического центра КПЧ, полностью сосредотившись на своей книге, даже ухом не пошевелил.
– Фоссориус!
Копыто поднялось, медленно перевернуло страницу, а затем вернулось на место, поддерживая своего владельца.
– ПОИНТИ!!!
Большие сияющие голубые глаза, немного круглее, чем обычно у чейнджлингов, моргнули и посмотрели вверх. Дрон улыбнулся.
– Крисси! – весело воскликнул он. – Не слышал, как ты вошла! Не хочешь присесть?
– Не называй меня Крисси. Мы уже давно не в яслях для личинок.
Если Кератин, он же МакКольт, принадлежал к выводку матери Кризалис, то Фоссориус был в одном выводке с королевой. Молодое поколение дронов называло его “дядюшкой Поинти”, а некоторые из них могли бы назвать его “папа Поинти”, будь у чейнджлингов романтических чувств больше, чем у листа салата. Врожденное любопытство, забывчивость и легкомыслие позволили ему избежать гибели, потому что, насколько могла судить Кризалис, пони находили его слишком очаровательным, чтобы он представлял угрозу – и королева неоднократно пыталась использовать это для получения какого-либо преимущества, но без особого эффекта.
– Я тороплюсь. Что...
– Кстати, я дочитал все те книги, что лежали у тебя под кроватью в административном корпусе, – продолжил Поинти.
Кризалис на мгновение застыла, затем продолжила, четко артикулируя слова тоном «немедленно оставь эту тему, иначе…»:
– Фоссориус, ты ошибаешься. Я определенно не держу книги под кроватью.
– Ну, теперь-то, конечно, нет, – согласился чейнджлинг, совершенно не замечая скрытой угрозы в голосе. – У меня нашелся добротный книжный шкаф, мне его в мастерской R&D сделали. Теперь все книги красиво и аккуратно расставлены на полке, в алфавитном порядке по авторам, как и должно быть.
Поинти улыбнулся чуть шире и добавил:
– Ты привезла с собой какие-нибудь новые книги? На полках еще осталось место.
В тот момент пять различных ответов боролись за контроль над голосовыми связками Кризалис, в результате чего все, что она смогла выдавить, было единственным сдавленным "Нет".
– Жаль, – ушки Поинти на мгновение опустились, затем снова встали торчком. – Ты помнишь Мерри Мэйр, главную героиню «Ночей в Мэйнхэттене»? Я думаю, Тарниш Бадж ей не подходит. Тебе не кажется, что ей было бы лучше с Револвинг Дор из «Горячих конюшен»?
Ком в горле Кризалис наконец растворился, позволив вырваться наружу вулканической лаве раздражения.
– Сейчас не ВРЕМЯ для этого! – закричала королева. – И для этого НИКОГДА не будет времени! Не знаю, откуда взялись эти книги, но они не мои, и если ты еще раз прикоснешься к книгам, которые точно не мои, под моей кроватью, ты больше никогда не увидишь ни одной книги до самого конца своей короткой жизни! Я ясно выражаюсь?
– Не нужно орать, – ответил Пойнти, лишь слегка испугавшись. – Ты всегда так резко реагируешь.
– Вот и не испытывай мое терпение. А теперь, – сказала Кризалис, немного придя в себя, – что ты знаешь о Паусе?
– Паус? Славный парнишка. Хотя не сильно любит читать книги. Жалко.
– Ты можешь что-нибудь о нем рассказать?
– Конечно. Он мало разговаривал, разве что с клиентами. И никогда и ничего не рассказывал о себе. Первые пару дней был очень возбужден, все хотел посмотреть, как тут у нас все работает. Но никогда не хотел делать что-либо дважды. На четвертый день вообще молчал все время. Перевелся через неделю.
– Он был ленивым или что?
Это было обычное состояние любого чейнджлинга, включая ее саму, но озвучивать вслух такое не стоило.
– Не сказал бы, – ответил Поинти. – Все, о чем бы я его ни попросил, он делал почти сразу. Он просто ... в первый раз, когда он что-то делал, ему это нравилось. Но затем его взгляд всегда устремлялся куда-то еще. Под конец мне казалось, он старался все делать как можно быстрее, чтобы просто покончить с заданием. Я подумал, что это не способствует хорошему обслуживанию клиентов.
Подобное выходило за рамки простой странности. С одной стороны, было едва ли возможно, чтобы шпион, желающий изучить все в космическом центре Хорстона, хотя бы мельком заглянул в такое незначительное место, как сувенирный магазин. Но зачем шпиону проводить в нем целую неделю? И зачем шпиону рисковать, привлекая к себе внимание своей очевидной эксцентричностью? Бессмыслица. И все же, такое поведение для рядового чейнджлинга было... было... непостижимо.
– Пока ты тут, – продолжил Пойнти, – Я только что закончил эту книгу. Оказалась и правда увлекательной. Не хочешь взять ее на время?
Толстый, академического вида том взлетел в облачке зеленой магии.
Кризалис взглянула на название: «Обзор родословной королей грифонов до Густава V, перечисленные в алфавитном порядке от Г до Г». Королева усилием воли заставила искру в глазах остаться такой-же яркой.
– Почитаю ее в поезде до Мэйнхэттена, – солгала она.
Троттингем был не особенно большим городом, и его тюрьма снаружи показалась Кризалис более или менее похожей на добрый десяток других тюрем маленьких понячьих городков, которые она видела как внутри, так и снаружи.
За исключением одной камеры, в которой на зарешеченных окнах висели занавески, а к двери камеры была прикручена табличка с именем «Парасоль». Это было необычно, как и тот факт, что заключенная, занимавшая камеру, вытащила ключ из одного из отверстий в ноге, отперла дверь собственной камеры и вышла, чтобы поприветствовать королеву.
– Доброе утро, моя королева, – произнесла чейнджлинг, отвешивая подобающий поклон. – Чем могу служить?
– Поймите, я не могу ее прямо сейчас выпустить, – заявил городской шериф, который вопреки надеждам Кризалис оказался отвратительно порядочным и честным земным пони. – Вся эта кантерлотская политика просто чушь. Но помощник шерифа следит за порядком в ее квартире, поливает цветы и все такое.
– Я здесь не по этому поводу, – ответила Кризалис.
Парасоль, возможно, была самым необычным инфильтратором в Улье, что действительно говорило о многом. Хотя собранная любовь от нее иногда запаздывала, но объем всегда превышал квоту, несмотря на два основных недостатка: (а) то, что все в городе уже три года как знали, что она чейнджлинг, и (б) то, что Парасоль являлась клинической клептоманкой, которая провела столько же дней в тюрьме, сколько и на свободе.
– Улей проводит перепись, и я лично собираю данные по проблемным случаям.
Королева опустила взгляд и повелела:
– Можешь вставать, проблемный случай.
– Спасибо, моя королева, – Парасоль поднялась, улыбаясь. – Чем я могу быть полезна?
Кризалис протянула чейнджлингу бланк, шариковую ручку и сказала:
– Заполни. Если у тебя есть какие-либо сомнения по поводу ответов на эти очень простые вопросы, озвучь их, прежде чем писать.
– Да, моя королева!
Шериф немного неловко откашлялся.
– На самом деле, вы не должны так с ней обращаться. Парасоль очень умна для чейнджлинга. Конечно, без обид.
– Я бы поверила вам на слово, – Кризалис решила проигнорировать последние несколько слов. – Но если умных чейнджлингов и удается поймать, то потом они не повторяют своих ошибок.
– О, но Парасоль – столп нашего общества, – запротестовал шериф.
Кризалис молча указала на тюремную камеру, выглядящую куда лучше, чем обычная.
– Я имею в виду, помимо этих мелочей. Она довольно полезна, знаете ли. Принимает сообщения, когда меня нет на службе. Держит других заключенных в узде. Она прибирается и все подметает, а затем снова запирается, сохраняя все в подобающем порядке. Да ведь она даже раскрыла ту серию краж со взломом в прошлом месяце, даже не выходя из своей камеры.
– Конечно, раскрыла, – ответила Парасоль, не отрываясь от бумаг. – Красть вещи плохо.
Кризалис посмотрела на Парасоль, а затем на шерифа.
– Столп общества, говорите?
– Ну, у любого пони всегда есть какая-нибудь характерная особенность. Но кроме этого... и, конечно, если не учитывать, что она жуткая жукопони… Кроме этого, она совершенно нормальная.
– Не с моей точки зрения, – ответила королева, повернувшись к Парасоль, которая вроде закончила с бумагами. – Ты, кстати, не слышала о другом чейнджлинге по имени Паус?
– Нет, кажется, не слышала, – ответила Парасоль. – Имя мне ни о чем не говорит. Держите, моя королева.
Лист левитировал обратно к Кризалис, которая спрятала его под крыло.
– Очень хорошо. И ручку тоже, пожалуйста. Шариковые ручки не дармовые.
– Какую ручку? – Парасоль непонимающе посмотрела на Кризалис. И действительно, ручки нигде не было видно.
Королева вздохнула. В глубине души она понимала, что ее предупреждали, но...
– Ту, которую я только что одолжила тебе, чтобы заполнить бланк.
– Да? Я не заметила, – Парасоль начала копаться в дырках на ногах. – Знаете, чего я там, бывает, только ни нахожу, оно как-то само туда падает и…
– Да, – согласился шериф с легчайшим оттенком многострадальной выдержки, – мы знаем.
Резким движением чейнджлинг вытащила связку примерно из тридцати различных письменных принадлежностей.
– Наверное, она тут. Какая из этих?
Шериф ахнул, затем посмотрел на подставку для письма на столе, которая явно пустовала.
– Моя перьевая ручка! – закричал он. – Это подарок от муниципалитета за двадцать лет верной службы! Я подписал ею расходную ведомость только сегодня утром! Как она к тебе попала?
– Серьезно? – Парасоль выглядела так невинно, как только может выглядеть любой чейнджлинг. – Это которая?
Кризалис с нарочитой злобой выхватила свою шариковую ручку (и пару других симпатичных перьев) и направилась к двери.
– Оставлю вас и ваш столп общества разбираться самим. Мне нужно успеть пока не кончилась стоянка поезда до Мэйнхэттена.
Она с нетерпением ждала отправления, а также книгу, которую оставила на своем месте. Тот исследователь, что написал ее о древних королях грифонов, пропустил скучную часть и сразу перешел к пикантным и скандальным подробностям, не стесняясь называть имена. Королева могла бы вспомнить нескольких авторов любовных романов, которым стоило бы воспользоваться советами этого историка, кем бы он ни был...
Квартира, конечно, пентхаусом не являлась, но была классом повыше и в куда более хорошем районе, чем ожидала Кризалис от пони с зарплатой строителя.
Дверь открылась, и показалась почтенная земная пони средних лет.
– Э-э-э... могу я вам чем-то помочь? – спросила она с явным смущением.
Кризалис, принявшая свой облик мэйнхэттенской кобылы из рабочего класса, изобразила нервозность:
– Прошу прощения, но тут проживает Ганди Дансер? Я, э-э, мой шеф послал меня поговорить с ним о некоторых, э-э, бумажных делах.
Кобыла сразу оживилась.
– О, вы, должно быть, королева Кризалис! Входите, входите! Меня зовут Роллерскейт. Чувствуйте себя как дома! Как там луна?
Челюсть Кризалис на мгновение бесполезно дернулась, прежде чем она смогла выдавить:
– Э-э... большая. И серая. И пыльная, – собравшись с духом, она добавила: – И как ты узнала?
– О, Ганди сказал, что вы, возможно, как-нибудь зайдете, – ответила кобыла, ведя Кризалис в квартиру, которая умудрялась быть просторной и уютной одновременно. – Он сказал, что если какая-нибудь незнакомая пони, которой, очевидно, здесь делать нечего, придет и спросит о нем, это, скорее всего, будете замаскированная вы, потому что он не разговаривал ни с какими другими кобылами, кроме меня и Бобби Сокс.
Закрыв за собой дверь, Кризалис сбросила маскировку с волной зеленого пламени.
– Когда он вам сказал? – спросила она.
– О, мы выяснили это в прошлом году. Мы смотрели телевизор – нам очень нравятся «Соседи сверху», – и там был эпизод, где Клептин пытается заполучить немного любви, выдавая себя за пони, который только что погиб в аварии, но чувствует себя очень виноватым из-за этого и в конце концов признается семье.
Кризалис сделала мысленную пометку: ее следующей остановкой будет студия «Ханни-Би», где она установит некоторые правила о проверке сценариев на наличие секретной информации.
– И Бобби, она такая сообразительная кобылка, сразу сказала: «Эй, именно так вел себя папа, когда вернулся после несчастного случая и потерял память». И, ну, я всегда думала, что тот несчастный случай сделал из него другого жеребца, но я не осознавала, сколько в этом правды. Я приготовила чай, хотите печенья?
– Благодарю, но нет. Это же было в прошлом году?
– Что было? – крикнула кобыла из кухни. Звякнула керамика.
– Вы уже несколько месяцев знаете, что ваш муж мертв и его заменил жук! – крикнула Кризалис в ответ. – И вы все еще здесь! И он все еще здесь! И он все еще ежемесячно сдает свою квоту любви!
Роллерскейт вернулась с чайным подносом в зубах. Она осторожно поставила его на кофейный столик, а затем сказала:
– После несчастного случая Ганди стал другим жеребцом. Я не говорила, что он стал хуже, – кобыла начала разливать чай по двум чашкам. – До того случая Ганди жил ради своей работы. После рождения Бобби его жизнь – наша жизнь – заключалась в том, что он приходил вечером домой, ужинал, ложился спать, вставал до рассвета, брал тормозок с обедом и шел на работу. У него не было той улыбки и той энергии, что были, когда мы поженились. Но после несчастного случая, когда он... когда ваш Ганди притворился, что потерял память, эта улыбка и энергия вернулись, как будто копились все эти серые годы. Он начал брать отгулы между проектами. Он впервые проявил интерес к учебе Бобби. Он помогал мне мыть посуду.
Кобыла, которая теперь сидела в удобном кресле с чашкой чая между копыт, сделала глоток и продолжила:
– Я должна была заподозрить неладное, когда он начал время от времени готовить ужин. Пони, за которого я вышла замуж, не мог отличить одну сторону сковороды от другой.
– Но... он все еще не был настоящим Ганди Дэнсером, – заметила Кризалис.
– У нас было шесть довольно счастливых лет вместе, – твердо сказала Роллерскейт. – Самые счастливые годы, которые у нас когда-либо были. И единственная вещь, которая могла бы сделать их счастливее...
Кризалис верно истолковала тоскующий взгляд кобылы.
– Я не хочу знать, – произнесла она, положив конец обсуждению. – Я пришла сюда только для того, чтобы отдать ему это.
Королева вытащила копию бланка переписи.
– И спросить, не встречал ли он дрона по имени Паус, когда работал на стройке в Хорстоне.
– О да, мы знаем Пауса, – беспечно ответила кобыла. – Мы будем скучать по нему. Почти жаль, что мы переезжаем в Хорстон насовсем, как только Бобби закончит нынешний учебный год. Видите ли, мы ждали, когда там построят новую школу, и теперь, когда население выросло...
– Подожди, – даже говоря тихо, Кризалис знала, как придать своим словам властность, которая заставила бы пони замолчать. – Ты знаешь Пауса? Он здесь? Где он?
Глава 4
На студии «Ханни-Би» царил полнейший бардак.
Нет, были попытки поддерживать чистоту, особенно на местах, где сидели зрители в прямом эфире во время съемок комедий и специальных мероприятий. И практически все время, когда камера не работала, молотки и пилы рабочих заглушали репетиции актеров. Но в конце концов пони, управляющие этим заведением, просто приглушили свет везде, кроме сцены, чтобы никто не видел обнажившуюся изоляцию, потрескавшуюся кирпичную кладку, неровные, а иногда и расщепленные половицы и все другие изъяны в заброшенном, почти разрушенном старом офисном здании, которое в процессе было еще больше разрушено и переделано, чтобы освободить место для предприятия, способного снимать четыре разные вещи одновременно.
Кризалис, которая на этот раз не стала утруждать себя маскировкой, отметила все это, стоя в глубине студии и наблюдая за съемками сцены в караульном помещении для «Макула ЧП». Она также заметила, что, по крайней мере по ее мнению, снимаемый продукт соответствовал едва скрываемому окружению студии. Декорации были скудными, за исключением того, что находилось прямо рядом с главными героями. Игра актеров была натужной, с довольно большим количеством промахов. Лично королева считала, что Макула (которого она знала в улье как третьесортного инфильтратора по имени Кенхрус) обладал всей эмоциональной и личностной глубиной жеребцов с обложек книг, которые она совершенно определенно не читала.
И все же Кризалис чувствовала отчаяние, спешку, давление и, да, любовь, витавшую в воздухе. Насколько она поняла, у проекта «Макула ЧП» был напряженный десятинедельный график съемок, чтобы отснять все сцены в помещениях для того что превратится в тринадцать часов различных историй, за которыми последуют четыре недели чуть менее напряженных натурных съемок на Хейваях для общих видов. Неточности и слабая актерская игра шли в дело, потому что, как и во всем остальном, что происходило на студии, идеал был врагом графика. И хотя все присутствующие хотели, чтобы продукт был качественным, они также знали, что, будь он хорошим, плохим или наплевательским, но пленки должны быть в коробках и отправится в монтажную к восьми вечера… а на часах уже было почти шесть.
Затем режиссер объявил перерыв, пока съемочная группа переделывала все на тихую сцену в поместье Ред Робин. Кризалис, после непочтительного обращения, которое она получила от некоторых чейнджлингов за последние пару дней, почувствовала себя вполне удовлетворенной, когда Кенхрус и два других чейнджлинга (охранник и техник по освещению) подошли прямо к ней и проявили должное уважение, преклонив колени и произнеся «к вашим услугам, моя королева», отведя глаза и все остальное.
Затем подбежал рыжевато-коричневый единорог с меткой в виде маскарадной маски и испортил всю атмосферу, сказав:
– Ну, на сегодня я закончил, моя королева. Продюсер передал, что вы хотели со мной поговорить?
Три чейнджлинга – три других чейнджлинга, поскольку, очевидно, это наконец-то был Паус, – выглядели смущенными.
– Эй, Шорт Пауз, – прошипел Кенхрус, – может быть, ты забыл, но это королева. Настоящая, неподдельная королева, потрошащая своих врагов. Никаких звоночков?
– Я знаю, что это королева, – ответил Паус без малейшего трепета. – Я так и сказал, разве нет?
– Начинай кланяться и пресмыкаться, идиот, – прошипел осветитель. – Ты хочешь, чтобы нас всех убили?
– А это обязательно? – спросил Паус с легким намеком на нытье. – Это так однообразно, так скучно, а ещё это пустая трата времени, знаете ли. Она и без того знает, что я ее уважаю.
– А теперь посмотри ей в глаза – проворчал осветитель, – и скажи мне, что она действительно чувствует от тебя почтение?
На самом деле Кризалис сохраняла совершенно невозмутимое выражение. С одной стороны, она была очень рассержена небрежным приветствием Пауса после того, как остальные оказали ей должный прием. С другой стороны, нездоровое любопытство заставляло ее смотреть, как далеко готов зайти этот чейнджлинг…
К сожалению, маленькое шоу закончилось, не успев продвинуться дальше. Кенхрус вздохнул, отвесил Кризалис еще один легкий поклон и сказал:
– Моя королева, я умоляю вас не делать с ним ничего необратимого. Завтра у него съемки в двух рекламных роликах.
После чего все три незамаскированных чейнджлинга удалились, оставив Пауса в его обличье единорога и Кризалис в одиночестве на небольшом пространстве возле двери студии.
Королева оглядела своего своенравного подданного с ног до головы.
– Почему ты все еще в этой форме? – спросила она. – Я хочу хорошенько на тебя посмотреть.
– О, эта? Этот облик я использую, когда у меня роли второго плана. Еще она неплохо подходит для рекламы, когда надо говорить на камеру.
Волна зеленого огня пробежала по нему, демонстрируя…
... самого обычного дрона, низенького, но не слишком. И помимо этого... что ж, даже зная, чего ожидать, Кризалис была шокирована, буквально заставляя себя не сводить с него взгляд. Чейнджлинг был просто идеально, абсолютно заурядным.
– Ты хорошо питаешься, – отметила королева, сумев сосредоточиться на нескольких неглубоких дырочках на его ногах. Крылья были цельными и блестели, вызывая у нее ужасные воспоминания об одном ночном кошмаре. В последнее время Кризалис видела подобное слишком часто...
– Ну, да! Пони на улице волей-неволей подкармливают, говоря: «Эй, а я не видел тебя по телевизору?» и просят сфотографироваться и все такое. И здешний босс говорит, что у нас нет квоты на любовь, так что мы можем оставить себе все, что получим.
Кризалис кивнула. Она действительно не ожидала, что у чейнджлингов, задействованных на киностудии, будет время собирать любовь, и их использование в качестве полулегального источника дохода и пропагандистской машины с лихвой компенсировало отсутствие вклада в прокорм остальной части улья.
– Это прекрасно. А теперь у меня к тебе всего один маленький вопрос...
– Эй, это отличная фраза! – Паус начал рыться в седельной сумке в поисках блокнота. – Возможно, мне следует отдать это сценаристам «Макулы» – нет-нет, это не в его стиле, знаете ли, это слишком обтекаемо. Возможно, новый персонаж, детектив, который много болтает, заставляя злодеев ослабить бдительность. Да, и надо, чтобы он выглядел немного неряшливо, как будто он полный неудачник, может быть, в мятом плаще...
Со вспышкой магии Кризалис выхватила блокнот у Пауса и ударила его им по морде.
– Теперь я завладела твоим вниманием? Хорошо! – крикнула королева, ее терпение было на исходе. – Как я уже говорила, и не перебивай меня больше, если тебе дорога твоя жизнь, у меня есть один вопрос.
Кризалис глубоко вздохнула и заорала так громко, что декорации квартиры в библиотеке, которую как раз выкатывали со склада, перевернулась:
– ГДЕ, ТАРТАР ТЕБЯ ПОДЕРИ, ТЕБЯ НОСИЛО?!
Паус даже глазом не моргнул.
– Довольно-таки неплохо. Конечно, когда меня пригласили сыграть королеву femme fatale Наяду в пилотном эпизоде «Макулы», я пошел другим путем, со спокойным, чувственным, угрожающим тоном.
Королева почти позволила себе отвлечься. Прошлой осенью у нее было не так много времени на «коробку для идиотов» из-за лунной гонки и всего остального, но она выкроила время, чтобы посмотреть дебютный полнометражный фильм «Макула ЧП», и выписала в блокнот способы, которые она могла бы применить и улучшить в игре «Королевы Наяды». Для нее это было единственной причиной вообще смотреть столь низкосортный сериал. Но гнев победил любопытство.
– Я задала вопрос, – прорычала она. – И требую ответа.
– Ох, извините, – ответил Паус, склоняя голову на долю градуса. – Какой же он был… ой, подождите, я вспомнил. Вы спрашивали, где я был, верно?
«Этот идиот выдавал себя за королеву-чейнджлинга так успешно, что я поверила, что они на самом деле пригласили другую королеву для участия в шоу? И он почти забыл, о чем я спросила его десять секунд назад!»
– Да! – рявкнула Кризалис. – Продолжай!
– Ну, я был здесь, – ответил чейнджлинг, обведя все копытом. – С тех пор, как вы привезли нас в Мэйнхэттен и купили здание. Вы приказали нам охранять это место, помните?
Нет, королева не помнила, потому что, вероятно, отдала этот приказ не подумав, просто чтобы избавиться от эскорта и превратиться в модную светскую львицу Кул Дринк. Но она скорее согласилась бы на роль безмозглой пегаски, единственной репликой которой в только что отснятой сцене было: «Ой, утка, Макула, утка!», чем признала бы это.
(И ей бы не понадобилось тринадцать дублей, чтобы правильно произнести эту реплику.)
– Я имела в виду до этого! Ты скакал по всем работам в Улье, космическом центре и я не знаю, где еще! Ты четырнадцать раз сваливал без предупреждения! Что, по-твоему, ты делал, устраиваясь на работу, а потом уходя через неделю, никому не сказав?
Паус пожал плечами.
– Не знаю. Мне просто становилось скучно, и я отправлялся дальше. На второй раз все становилось скучным, знаете?.
– Попробуй объяснить, – рык в голосе Кризалис подсказал бы любому нормальному чейнджлингу, что его ждут ужасные последствия, если объяснение не будет действительно хорошим.
– Ну, во второй раз все становится скучным, понимаете? – чейнджлинг вскинул копыто. – Занятия в школе Улья были такими скучными. Зачем все эти повторения, если с первого раза ты получаешь пятерку с плюсом? А в школе инфильтраторов было еще хуже. Зачем мне притворяться пони, если за ними просто надо повторять? Скучно, скучно, скучно.
Кризалис не подумала спросить учителей, помнят ли они Пауса. Но, с другой стороны, Фаринкс до этого тоже не додумался, а ведь именно к ним надо было пойти в первую очередь. Минус ему.
– Я прошла через это, каким бы скучным все ни было. Так что не пытайся сказать мне, что ты слишком хорош для этого.
– Дело не в том, что я слишком хорош для этого, – запротестовал чейнджлинг. – Дело в том, что я не гожусь для этого. Я не умею повторять. Я просто действительно терпеть не могу делать что-то дважды, понимаете? Так что я продолжал искать для себя что-то новое. Я перепробовал все подразделения воинов, но все они были одинаковыми. Инженерное дело было интересным, пока я не понял, что это просто математика и лопаты. А вы когда-нибудь замечали, насколько одинаковыми бывают отчеты инфильтраторов, когда их читаешь? Просто в сон вгоняют!
Королева, которая не раз уничтожала важные разведывательные документы своими слюнями, когда засыпала над ними, решила сменить тему.
– Почему ты не подал запрос на перевод? Или хотя бы не сказал кому-нибудь, что хочешь уйти?
– Кому я должен был сказать? – Паус снова пожал плечами. – Я, знаете ли, наблюдал за вашими глазами, когда сбросил маскировку. Вы сами делали так же. Все так делают.
Чейнджлинг немного грустно улыбнулся.
– Все меня забывают. Все забывают Пауса. Я только в последнюю линьку понял, почему мы маскируемся, потому что мне никогда не приходилось маскироваться, чтобы не быть замеченным. Оккупант был первым чейнджлингом, который вообще заметил, что я меняю работу. Для всех остальных я просто появлялся и говорил, что меня перевели, и этого было достаточно.
Кризалис вздохнула и потерла висок копытом. Если предыдущие два года ее жизни чему-то и научили, так это понятию «гениальный идиот». У Пауса был талант, за который любой другой инфильтратор в Улье с радостью бы его убил, если бы талант передавался после смерти. Но он шел в комплекте с умственными недостатками, которые делали этот талант совершенно бесполезным не только для Улья, но и для самого чейнджлинга.
И даже при разговоре королева это понимала. Возможно, другие чейнджлинги не могли сосредоточиться на Паусе, но и самому Паусу было трудно сосредоточиться на чем-либо. Его мозг метался туда сюда, а тело следовало за ним, и с его талантом забываться он исчез почти бесследно, за исключением имени на нескольких листах бумаги.
Хотя…
– И все же ты делаешь здесь одно и то же, снова и снова, по крайней мере, полтора года, – невольно озвучила Кризалис свои мысли.
Паус ухмыльнулся и в мгновение ока снова стал рыжевато-коричневым единорогом.
– Но это не одно и то же! – воскликнул он. – Это никогда не одно и то же! Я играю двух или трех разных персонажей в день! Или, когда я устаю играть, мне разрешают писать сценарии! Я, знаете ли, пишу половину рекламных роликов, которые мы сейчас выпускаем. Есть рекламная кампания, которую я веду для ресторана в Мэйнхэттене, который уже открывает филиалы в Кантерлоте и Эпплвуде! Они рассказали мне, что у них едят пять процентов пони Мэйнхэттена, и я подумал, а как насчет остальных девяноста пяти процентов? И...
Кризалис топнула по полу.
– СОСРЕДОТОЧЬСЯ!
– Ой, да, извините. Со мной бывает.
– Я заметила.
– Но это разные кампании, или сценарии, или иногда я делаю декорации. Каждый день что-то новое, понимаете? А потом, когда дело доходит до повторения того же самого, это снова кажется новым, потому что я занимался всеми другими вещами! Так что это совсем не скучно! Королева Наяда возвращается в финале сезона, мы снимаем это примерно через месяц, и я специально спрятал сценарий в ящике стола, потому что не хочу его себе спойлерить!
Кризалис сделала мысленную пометку найти в своем расписании окно для этого эфира.
– И знаете, что самое интересное? – чейнджлинг указал на свою маскировку под единорога. – Все забывают Пауса. Паус – просто жук в толпе. Но все видят Шорта Пауза! Все помнят Шорта Пауза! Когда я Шорт Пауз, я СУЩЕСТВУЮ!
Он ухмыльнулся почти маниакально – отвратительно точно скопировав пони, по мнению Кризалис – и сказал:
– Я никогда раньше не существовал, и, знаете ли, мне это очень, очень нравится!
Королева молча стояла, наблюдая и размышляя. Пока она смотрела, Паус начал ерзать. Даже относительно того, что вызывало у него сильные чувства, ему, очевидно, было очень трудно сохранять концентрацию. Какая-то часть чейнджлинга была восьмилетним жеребчиком, объевшимся сладостей, и, судя по всему, так будет всегда.
Было бы немного забавно сделать его своим личным стражем и держать под постоянным наблюдением, чтобы заставить его хранить бдительность. Он был бы несчастен. Ему было бы больно – даже само ожидание казалось ему невыносимым. Подобное стало бы подходящим наказанием за то, что королева потратила время на выслеживание шпиона, которого не было.
Но также это было бы колоссальной тратой ресурсов Улья, которые случайно оказались в месте, где могли быть наиболее полезны. И половина Улья жива только потому, что Кризалис, какими бы ни были ее другие недостатки, терпеть не могла растрачивать впустую ценные ресурсы.
В перечень которых теперь входил Паус.
– Поздравляю с твоим существованием, – сухо заметила королева. – В будущем убедись, что у меня не будет причин его аннулировать.
Рог поддельного пони засветился, и блокнот вместе с карандашом снова поднялся в воздух.
– Неплохая реплика, знаете ли, но слегка вычурная, – пробормотал он. – Может быть, я исправлю ее, когда еще раз прочитаю заметки.
Кризалис вздохнула. Нет, из этого жука никогда бы не получился инфильтратор. Возможно, когда раздавали внимание, он получил лишь половину, но за инстинктом самосохранения он похоже вообще не заходил.
– Не говори никому, что их остроумные реплики можно было бы улучшить. Особенно тем, кто может оторвать тебе голову, не задумываясь.
Паус моргнул.
– Знаете ли, а вы случайно не бывали на писательских конференциях?
Кризалис выдернула карандаш из магической хватки, а затем левитировала его обратно вместе с бланком переписи.
– Просто заполни это, хорошо? – попросила она. – И для протокола, если ты хочешь записать Шорт Пауз как свое настоящее имя, а Пауса – как псевдоним, я это разрешу. При условии, что ты, ради всего святого, перестанешь говорить «знаете ли» в каждом втором предложении.
Шло время, бюрократия процветала, и в конце концов была получена окончательная цифра. Оценка Фаринкса на самом деле была довольно точной, хотя и по неправильным причинам; в Улье королевы Кризалис в Бесплодных землях была тридцать одна тысяча девяносто семь подданных, плюс одна королева, о которой никогда не следовало забывать.
И теперь, в этот день, Кризалис присутствовала в большой пещере Улья, чтобы стать свидетельницей изготовления и выдачи первых официальных удостоверений личности Королевства чейнджлингов с фотографиями. Она находилась тут по трем причинам.
Во-первых, это было историческое событие, а это означало, что королева должна тут присутствовать.
Во-вторых, наверняка случится какая-нибудь ссора из-за какой-то мелочи, а это значит, что королева должна была там присутствовать.
И в-третьих, она была полна решимости получить удостоверение №1, и чтобы все видели, что она Номер Один, что Кризалис и сделала, прежде чем приказать подданным выстроиться в три шеренги перед Бинкаунтером и двумя его помощниками, которые начали делать фотографии, обрезая их по размеру и запечатывая в пластик поверх самих удостоверений.
Большинство карточек были заранее подготовлены на основе бланков переписи, с указанием имени и адреса (для двух третей присутствующих там значилось “Бесплодные земли, 1”) и, конечно же, идентификационного номера. И, как мелочно и эгоистично предвидела Кризалис, это почти сразу же вызвало проблемы.
– Какой у тебя номер?
– 6199.
– Ха! У меня 3621! Я выше тебя!
– Эй, смотри! Крикет получил номер 711!
– Да уж, Лаки опять свезло!
– Эй, у кого номер 10101? Я с ним поменяюсь!
– Я хочу обменять! Мне не нравится цифра 2, а мне выдали номер 21221!
– Эй, Бинкаунтер, что за номер я получил? Я хочу его поменять!
– Да, Бинкаунтер, дай мне 12345!
– 12345? Это самый тупой номер, который я когда-либо видел в своей жизни!
– Ах так, ДА?
Вздохнув, Кризалис приготовилась встать с трона и начать бить подданных по головам, возможно, другими подданными... только для того, чтобы остановиться, поскольку нарастающие крики почти мгновенно оборвались.
Три шеренги и смешавшаяся с ними толпа новых владельцев удостоверений разошлись от главного входа в пещеру. По толпе медленно пробежала рябь, а вместе с ней и шепот.
Шепот одного имени.
Шепот запретного имени.
– Кевин.
– Кевин!
– Кевин...
Когда очередь раздалась перед столами, Кризалис увидела маленького чейнджлинга с самодовольной улыбкой, держащего в зубах листок бумаги.
Перед глазами у королевы все покраснело.
И стало еще хуже, когда последняя пара чейнджлингов отошла в сторону, чтобы дать опоздавшему доступ к среднему столу. Маленький чейнджлинг передал бумагу Бинкаунтеру, который взглянул на бланк, а затем перевел взгляд на фигуру, сидящую на троне. Кризалис не то что замерла от ярости, а скорее, вибрировала со сверхзвуковой скоростью от переполняющей ее демонической ярости. Не найдя в ее облике никаких подсказок, Бинкаунтер пожал плечами и около минуты выстукивал что-то на подержанной понячьей пишущей машинке.
Вспышка фотоаппарата.
Раздался скрежещущий звук, усиленный давящей тишиной в зале.
И наконец шорох, когда удостоверение подданного королевства чейнджлингов за номером 31099 было заламинировано.
Самодовольный маленький жук принял карточку, весело помахал трону, а затем потрусил прочь тем же медленным, уверенным аллюром, каким вошел.
Толпа чейнджлингов смотрела, как он уходит.
Затем, так же разом, они повернулись, чтобы посмотреть на Кризалис, и каждый из них мысленно подсчитывал, когда их повелительница, владыка, и примерно для половины из них их мать, взорвется от злобы.
– Как... он... посмел...
Затем, придя к правильному выводу с допустимой погрешностью, все до единого чейнджлинги – дроны, клерки, стражи, даже Элитрон с Фаринксом – бросились к любым доступным выходам из зала с гораздо меньшей уверенностью и гораздо большей поспешностью, чем Кевин.
Позже, когда их жизням больше не угрожала неминуемая опасность, они притворились, что не слышали приказа, который вполне отчетливо был слышен в Эпплузе примерно в двухстах милях от Улья.
– СХВАТИТЬ ЕГО!!!
Остальные удостоверения все же раздали... через какое-то время.