Мегаполис

Высокая фиолетовая аликорн устало прилегла на бесформенное кресло-мешок, что-то невнятно бормоча себе под нос. Магией она пролевитировала к себе бокал с некой красной жидкостью, после чего сделала небольшой глоток и блаженно улыбнулась.

Принцесса Твайлайт Спаркл не была любительницей алкоголя и прочих «вредных» способов расслабляться, поэтому вину и ликёру предпочитала коктейли и различные милкшейки. Сделав ещё один глоток клубничного чего-то там, она подняла с прикроватной тумбочки небольшую книгу и расположила её перед собой.

Принцесса Дружбы погрузилась в чтение. Если в прошлые года любую свободную минуту она тратила на научные трактаты и монографии, то сейчас, после бесперебойной круглогодичной административно-бюрократической работы в качестве единоличной правительницы, в дни «разгрузок», подобные этому, Твайлайт располагалась поудобнее и читала что-нибудь из числа популярных пошлых бульварных романов, без капли смысла, но с классической триадой «Секс-пафос-стыд от прочтения». Не то чтобы ей нравилось. Нет. Просто это было забавно и весело. Особенно ей, как интеллектуалу и интеллигенту.

В первый год своего единоличного правления принцесса хотела сразу же запретить этих литературных уродцев, однако во время была остановлена своими советниками, которые уберегли её от совершенно ненужного скандала и полоскания в прессе. Так что вместо опрометчивого запрета пришлось выстраивать замудрённую политику культурного обогащения подданных. Она давала свои плоды, и бульварные романы доживали свои последние годы. Пони всё чаще меняли их на нечто более возвышенное, например поход в театр или даже на научные статьи. Так что принцесса с улыбкой читала последних представителей жанра — всё больше писателей вынуждены были сменять пустую пошлость без смысла, на поучительные истории с посылом и идеей. Ну или на швабру. Кто как.

Время летело незаметно и когда пришла пора совсем опускать солнце, Твайлайт встала с теплого места и подошла к панорамному окну, выходящему на восток. Перед ней с высоты двадцать пятого этажа раскинулся самый центр Мэйнхеттана: толпы пони в костюмах, кэбы, автобусы, яркие огни и всё такое прочее. Было красиво и завораживающе. Город, что никогда не спит. Город, в котором крутятся большие деньги и который стал центром эквестрийской промышленной революции, которая сейчас только лишь начиналась, но уже сулила большие перемены.

Но всё это были проблемы принцессы Твайлайт через неделю. Сейчас же она была в небольшом отдыхе — она должна была открывать новую больницу названную в честь неё же. Все свои дела принцесса скинула на Спайка, позволив себе что-то наподобие отпуска в честь десятилетия своего правления и уехала в Мэйнхеттан на неделю раньше положенного срока. Пока ещё Твайлайт не вошла в этот бешеный ритм, который создала принцесса Селестия, так что роль правительницы ей давалась с трудом, но это было интересно и это было тем, что являлось её предназначением. Теперь аликорн это понимала: она была рождена, чтобы стать тем, кем была сейчас. Пускай для более лучшего управления государством ей приходилось в авральном порядке изучать все те тонны трактатов по логике, праву, философии, социологии и прочему, что она не очень любила в юности, променивая их на магические науки, зато она была сильнейшим магом в мире, особенно после того, как стала ростом с Селестию и обрела магическую гриву. Так что провал в навыках и знаниях за счёт прошлых умений Твайлайт нагоняла быстро. И уже начиналась пора её великих реформ.

Но сейчас в расписании был отдых, так что аликорн мотнула головой, прогоняя мысли прочь, опустила солнце, подняла луну и приготовилась отправиться готовиться ко сну, как вдруг… Она случайно заглянула в окно небоскрёба напротив. Она не подсматривала, нет. Просто так случайно получилось. Взгляд аликорна зацепился за какой-то офис, закрытый от внешнего мира жалюзи, которые, стали медленно открываться. Дело в том, что окна на нежилых этажах не покрывались специальным веществом, препятствующим проникновению любопытных взоров внутрь, поэтому многие, кто хотел конфиденциальности в рабочее время банально завешивали окна. Вскоре взору принцессы в соседнем здании предстал пожилой пони в белом халате. Он, по-видимому, закончил рабочий день, и теперь уходил домой. Также, судя по всему, этот пони был каким-то доктором — весь его офис был заставлен книгами, плакатами с репродукцией нервных систем и прочими вещами медицинского назначения.

Твайлайт хмыкнула и начала отворачиваться от этой совершенно обыденной картины, как вдруг входная дверь распахнулась и внутрь помещения осторожно зашла…

«Пинки Пай! — Твайлайт Спаркл удивлённо прильнула к стеклу, не веря своим глазам. — Что она делает тут? И зачем она пришла к этому пони-доктору?» Аликорн не знала что ей делать. С одной стороны здоровье — личное дело каждого, и если Пинки не трубит что с ней что-то не так, то это не повод вмешиваться, но с другой… Её подруги не обладали бессмертием и они вполне себе могли стареть и заболевать. Всё же в мире гармонии всё ещё сохранялись такие страшные болезни, как пороки сердца, или же рак. И что тогда делать? Вмешиваться в личную жизнь непозволительно даже самым близким друзьям, тем более если они об этом не просят, но с другой стороны, Пинки Пай могла нуждаться в помощи и Твайлайт искренне стала переживать за её здоровье.

Между тем доктор что-то разъяснил розовой пони с кудрявой гривой, указывая копытом в небольшой листок, который подруга принцессы достала откуда-то из волос. И она, довольно кивнув, вышла за пределы кабинета.

Твайлайт Спаркл стояла возле окна и глядела вдаль. Впервые за несколько лет она оказалась на таком сложном перепутье. Однако, «принцесса Дружбы» был не просто формальным титулом, так что рог аликорна засиял ярким светом, а спустя несколько секунд она растворилась в пространстве…

— Пинки.

Розовая земная пони, передвигающаяся прыжками, резко остановилась как вкопанная. Её зрачки расширились от страха, а сердце стало биться словно бы намереваясь выпрыгнуть из тела.

— Т… Твайлайт? — Пинки Пай медленно развернулась на месте, оказываясь практически в упор к высокому аликорну. — П… Привет! Что ты делаешь тут… В этом переулке, который совершенно точно не используется как тайный вход для того, чтобы скрывать свою личность…

— Пинки, — вздохнула принцесса. — Я знаю, это может быть некрасиво с моей стороны, но я случайно увидела в окно твой визит к этому странному пони. Я признаюсь честно, но я испугалась за тебя. Я подумала что это врач и что тебе больно. И мне стало искренне страшно за тебя. Но твоё здоровье это твоё здоровье, если ты не хочешь продолжать этот разговор, то я тебя не принуждаю. Мне просто нужно знать. — аликорн сделала паузу. — Не говори мне, больна ты или нет. Я никому не расскажу об этой случайной встрече… Но мой вопрос прост — нужна ли тебе помощь?

— Эх, — понуро промямлила Пинки. — А знаешь, я устала от этого. Мы с тобой давно дружим. Я тебе доверяю, да и ты стала принцессой. Но главное, что я понимаю твои чувства. Каждый раз как кто-то из знакомых заболевал… Это всегда давило мне на сердце. — на глазах земной пони проступило несколько слёз. — Было бы проще, если бы сейчас мы притворились что ничего не было. Но я не хочу чтобы ты переживала. Раз моя ложь раскрылась, то ладно, я раскрою правду. Ведь знаешь, у меня есть муж, жеребята и прочее, я устала притворяться. Я тебе всё расскажу, но давай поговорим в более спокойной обстановке.

— Я тебя не принуждаю, Пинки, не надо. Просто дай знать что всё нормально и моя помощь не нужна, и…

— Нет, — отрезала она. — Я твоя подданная. И у меня к тебе есть просьба как к правительнице. Раз уж ты узнала, то может что-нибудь приметишь и сделаешь какие-нибудь выводы, а может и реформы из того, что я тебе расскажу.

— Ладно. Сейчас я перенесу нас в мой номер в отеле.

— Так а зачем ты приехала в Мейнхеттан? — спросила Пинки Пай, садясь на большую кровать рядом с Твайлайт. Она стала нарочито серьёзной, из неё будто ушла та особая искра.

— Через неделю здесь будет открытие новой больницы. Я должна там присутствовать, и решила совместить приятное с полезным. Взяла себе недельный отпуск.

— Да ладно, знаю я что ты за мной тайно следила и всё специально подстроила, — хихикнула Пинки. — Главное знай, что я на тебя не в обиде и это на самом деле давно назревало.

— Пинки, ты…

— У меня БАР. — земная пони перебила принцессу и достала из своей кудрявой гривы листок, положив его перед аликорном. — У меня тяжёлая форма биполярного аффективного расстройства, осложнённая многими сопутствующими заболеваниями и синдромами и прочим. Сейчас у меня в целом стабильное состояние, но я пропиваю нормотимики в качестве поддерживающей терапии, это рецепт на очередные полгода. Да, Твайлайт, я психически больна. И это у меня с раннего детства. Ты знаешь что такое биполярное аффективное расстройство?

— В целом — да, знаю.

— Ну вот, я с детства мучаюсь от этой болезни. У меня очень тяжёлое течение. Я не буду описывать тебе все те ужасы Тартара, что я прошла. Но в год твоего приезда в Понивилль у меня был самый тяжёлый период. — Пинки Пай сделала паузу, смахивая слезу. — С тех пор как я уехала с каменной фермы я тайно езжу сюда, в Мэйнхеттен и лечусь у одного хорошего психиатра.

— Ох, Пинки, — Твайлайт подсела ближе к розовой пони и обняла её своими копытами и большими крыльями. — Бедняжка. Все эти годы ты мучилась и молчала, почему? Это ведь абсолютно нормально — болеть. И сейчас всё хорошо. Я готова тебя поддержать, все твои друзья готовы. Мы тебе поможем.

Элемент Смеха посмотрела в большие глаза принцессы и расплакалась. Это была настоящая истерика, полная пережитой боли и самых тёмных чувств. Пони упала на кровать и просто плакала, не в силах остановиться. Твайлайт сочувственно прижала её к себе и всячески успокаивала.

— Ты не понимаешь, — сквозь всхлипы проговорила Пинки. — Проблема то в том, что никто не поможет и поддержит. Это можешь сделать ты. Но вот мои родители и семья, я не говорю сейчас про Чиза и жеребят, они знают, я говорю про родню с каменной фермы — они этого понять не могут. Они не понимают суть концепции психического расстройства. Для них это слишком страшно и необъяснимо, для них, если бы они знали, в их глазах бы я стала каким-то монстром из Тартара, преступницей, абсолютно неадекватной и сумасшедшей пони, которая не может отвечать за свои действия, которая может только позорить семью и всё такое прочее. Они меня любят и я их люблю. Но они бы просто не поняли что такое это расстройство, они бы заперли меня и делали бы больно себе от незнания и страха перед неизведанным, и мне. Мне было очень тяжело… Я не знаю как я дожила до того момента, когда уехала оттуда. Мне было очень плохо. Мне было страшно и больно. Ты не представляешь, каково это, чувствовать как твоя личность умирает с каждым днём и чувствовать как на смену жизни, приходит страх, эмоции и прочее. — Пинки Пай немного успокоилась. — Так что когда я уехала от родни, я отправилась в Филлидельфию. Там я за почти все свои деньги добровольно легла в частную психиатрическую клинику. Ну я пролечилась, но состояние всё равно было плохим. Так что мне предстояло ещё долго лечиться.

— Это ужасно… Это…

— Но в Понивилле было то же самое. Я решила начать там новую жизнь. Сначала я никому не рассказывала о своей болезни. Я заводила друзей, организовывала праздники и сидела с жеребятами. Ты знаешь, я люблю это больше всего. И я действительно на самом деле такая весёлая и словно бы ураган смеха, веселья и радости. Это настоящая я. Правда. Да, это усиливается в стадии мании, но я на самом деле такая. — кобылка всхлипнула. — И в один момент, когда я уже думала о том, чтобы поделиться своей проблемой с окружающими я узнала о Скрюи. Ну ты помнишь, её? Она однажды сбежала из больницы вместе с Рейнбоу Дэш.

— Помню, — Твайлайт поёжилась.

— Ну вот, я стала расспрашивать о ней и поняла, что мне не следует делиться своей проблемой с остальными пони. Они также не понимали и боялись этого. Конечно не так, как моя родня, но всё же. К ней относились не как к полноценной личности, а как к неспособному ни к чему инвалиду. Её не обижали, но просто лишали чего-то сакрального, некой свободы выбора и жизни. От неё сторонились, избегали, не доверяли. Не потому что она плохая. А просто потому что она была больна. И её воспринимали как выделяющийся элемент. Такая, знаешь, дискриминация недоверием. К ней не относились как к полноценной пони. — Пинки села на кровать. — Я не хотела того же самого. Я люблю возиться с жеребятами, люблю друзей, праздники и прочее. Я не хотела этого терять. Поэтому я терпела, превозмогала, в периоды депрессии натягивала улыбку. Скажи я что больна — мне бы больше ничего не доверили, наверное.

— Это ужасно…

— Но знаешь, я счастлива что всё так обернулось. Было тяжело, но я ни о чём не жалею. Чиз полюбил меня такой какая я есть. Помог мне, настоял на жеребятах, даже несмотря на то, что они могли унаследовать болезнь. Так что все эти года, несмотря на то, что мне было плохо, я была счастлива. Было больно и страшно. Но я смогла это преодолеть.

— Пинки, я горжусь тем, что ты моя подруга. Но прошу, прости меня. Я не всегда до конца думала о тебе всегда хорошо, иногда мне твоё поведение надоедало, но я всё равно всегда была счастлива быть твоей подругой. А теперь я понимаю что ты — одна из самых сильных пони что я знаю. Сильных в плане характера. Я — пони науки, так что всё пересказанное тобой, ну… Болеть — это нормально. Не важно чем. И это неприемлемо чтобы пони так относились к тем, кто болен. В Эквестрии этому места не должно быть. Это надо менять!

Твайлайт снова приобняла Пинки Пай, глядя в панорамное окно. Они обязательно что-нибудь придумают. Исправят эту несправедливость. Вместе. Ведь они — подруги. И дружба это нечто большее, чем что-то, что может прервать какая-то там болезнь. Но не всем так повезло, и наверняка многие больные сейчас одни и без друзей. Потому что их не понимают, их боятся. Но нет таких проблем, которые бы не решила сила дружбы и образования. А уж Твайлайт-то была сильна и в дружбе, и в просвещении. Так что…

Принцесса ещё крепче обняла свою подругу. А за окном тем временем начиналась промышленная революция, сулящая большие перемены…