Кратекс: кровные узы
ГЛАВА 12 «Волшебная грива»
ГЛАВА 12 «Волшебная грива»
Весь день я провёл в замке, вольно гуляя и любуясь его красотами. То, что Селестия позволила мне быть всё же гостем, а не пленником, значительно повысило моё мнение относительно неё. Правда в многие корпуса и коридоры меня не пускали гвардейцы, возможно там были покои королевских персон или ещё какие-то важные комнаты, куда таким как я ходу нет.
— Принцесса Селестия вас ждёт, — обернувшись, я увидел голубую ухоженную кобылку с гривой, спрятанной под белый гребешок.
— Спасибо, — произнёс я.
Знать бы теперь куда идти.
— Скажи, а где она ждёт меня? – поинтересовался я.
— В королевских апартаментах её Величества, — ответила пони.
— Где? – переспросил я.
Кобылка тихо хихикнула.
— Пойдёмте, я вас провожу, — улыбнулась она.
Следуя за пони, я продолжал осматривать красоты замка. Удивительно, сколько времени заняла постройка дворцового комплекса? Я видел его снаружи, он просто огромен, но слышал ещё то, что он простирается в глубь горы в которой находится.
— Как пони построили замок на такой высокой горе? – спросил я.
— А кто вам сказал что его строили пони? – не оборачиваясь, спросила проводница.
Мир мне казался каким-то волшебным, как в детских сказках, где в давние времени летала моя фантазия. Не думал что в реальности возможно встретить такой мир и мне он казался куда сложнее нашего Земного.
Поднявшись на несколько этажей по винтовой лестнице, мы очутились в коридоре, охраняемом двумя стражниками. Те тут же перегородили нам путь. Тогда кобылка ловко достала из-за ушка маленький свёрток и развернув его, показала стражникам. Те тут же расступились, а свёрток она вернула на место.
Коридор разительно отличался от других. Он сам по себе был короткий, но пол его был украшен красным ковром с синим отливом. Необычное зрелище. В конце коридора была стена с развилкой. На стене был красивый узор в виде солнца и луны. Мы свернули налево. По бокам встречались редкие арочные двери, а в конце коридора стояла массивная железная дверь с изображением солнца, выглядывающего из-за облаков. Стилистика солнца напомнила мне рисунок, что был на бёдрах Селестии.
Кобылка тихо постучала. Спустя несколько секунд, дверь приоткрылась.
— Принцесса Селестия готова вас принять, — мило улыбнулась пони и обойдя меня, спешно поцокала в обратном направлении.
Я открыл дверь и прошёл внутрь. Дверь же сама за мной закрылась, что немного меня напугало. В просторном помещении стояла изысканная кушетка, антикварная мебель и огромный потухший камин. На полу был постелен овальный красный ковёр.
— Я здесь, — раздался голос из соседней комнаты.
Я направился к открытой двери и прошёл в не менее изысканное помещение, судя по огромной кровати в центре, в спальню. Окно комнаты начиналась с самого пола и простиралось до потолка. Оно вообще заменило собой всю стену. Около него сидела правительница и заметив меня, дружелюбно улыбнулась.
— Благодарю что согласился скоротать мой вечерний час, — произнесла светлая, поворачиваясь ко мне.
— Для меня честь общаться со столь интересным эм… существом, — я попытался сделать комплимент и, судя по её милой улыбке, мне вполне удалось.
Но внезапно, Селестия переменилась в грусти и отвернулась к окну.
— Вас что-то тревожит? – спросил я.
— У меня много забот, человек. Много нерешённых проблем, такова роль моя в этом сложном мире. Особенно сердце моё тревожно за Твайлайт Спаркл. Я думала что она научится контролировать в себе ту магическую мощь которой обладает от природы, но в свете последних событий… разочарование. Нет, не это я хочу сейчас обсуждать, ибо расположена я к более приземлённым разговорам, которые касаются именно тебя и тебе подобных, не в обиду сказано, — договорив, Селестия вновь повернулась ко мне.
— Вы желаете поговорить о моём брате? – спросил я.
Я всматривался в её гриву и пытался понять её структуру, как она вообще извивается. Было похоже, что она состояла из миллиардов тончайших волосков, настолько тонких, что в совокупности они обеспечивали небольшую степень прозрачности как гривы, так и хвоста. Волосы казались удивительно нежными, мне так и хотелось прикоснуться, пощупать, даже погладить их, но я понимал, что передо мной стоит не просто какая-то домашняя зверюшка, а предводительница обширной цивилизации, с которой неподобающе лучше себя не вести, как я делал это при первой нашей встрече. Главное я понял, что пони не враждебный народ и какой-либо жестокости как к себе, так и вообще, я не видел.
— И о нём тоже. Я хочу с тобой кое-чем поделиться… те люди, что помогали тебе попасть в Эквестрию. Как хорошо ты их знаешь? – спрашивала светлая.
Её пристальный взгляд, наполненный загадочным интеллектом, заставил меня вспреть.
— Знаю… трудно сказать. Мы вообще едва знакомы. Я работодатель, а они мои работники по найму. Я бы не назвал наши отношения дружескими, — рассуждал я.
— С одной стороны такой ответ я и хотела услышать, но с другой… их шансы заметно упали, — опечалилась светлая.
— Какие шансы? – удивился я.
— Ты можешь быть уверен в них? Что они не приведут в страну мою беду невообразимую? – спрашивало создание.
— Какую беду? Они всего лишь учёные! В нашим мире люди такой профессии зачастую собственной тени боятся, — усмехнулся я.
— Не эту опасность они представляют, всё куда сложнее. Позволь я покажу тебе, — принцесса встала на ноги и медленно подошла ко мне.
Я с непониманием уставился на аликорна. Она резко расправила крылья и из её рога начали исходить красивые потоки света с разноцветными лучами. В мгновение ока мы оказались в некой пустынной местности, где даже трава была редкостью. По краям обширной территории проглядывался полуразрушенный сетчатый забор.
— Где мы? – спросил я и помахал перед собой руками, предположив что происходящее лишь галлюцинации.
— Это гиблое место, памятник страшных событий, известный в узких кругах как Пустырь. Отсюда пришло зло, которое было предсказано в древнем пророчестве ещё задолго до появления самой Эквестрии, — объясняла Селестия.
— Какое зло? Война? – спрашивал я.
— Отчасти верно. Надвигалась буря войны, в которой захватчик хотел истребить нас, а выживших поработить и подвернуть ужасающим мукам и даже я была не в силах ему противостоять. Всё началось лишь с малого – к нам пожаловал человек Артур, так же как и ты, с благими помыслами. Но сам того не ведая, он привёл за собой армаду себе подобных. С помощью своей науки они появились здесь. Большие железные машины, оружие которое стреляло металлом. Она жаждали наживы, лишь мы преградой служили для них, — рассказывала светлая, пока я осматривал Пустырь.
— Какая нажива? – спросил я.
— Человек, из всего что я поведала тебе, тебя интересует лишь это? – недовольно спросила светлая.
— Нет, Ваше Высочество. Что было дальше? – поправился я.
— Их преимущество было неоспоримым. Наш лагерь был неподалёку, но я с трудом держала ряды бойцов. Я знала что им не выстоять против машин, и увы, знали и они. В пик отчаянья Артур пришёл нам на помощь тогда, когда мы этого совсем не ожидали, считая его шпионом, нашим врагом. Он выступил на нашей стороне и пробравшись в сердце людской базы, самопожертванно уничтожал их главную машину Мамонт, — рассказывала правительница.
— Ах вот что это за Мамонт… Этот Артур невероятно смелый, — говорил я.
— Я никогда не перестану восхищаться его храбростью, ты не представляешь сколько всего он сделал для Эквестрии, сколько раз спасал наши жизни. Как он спас мою сестру от самой себя… Этот человек нелогичен, даже глуп местами, но его интеллект ни раз проявлял себя и в самое подходящее время. Не удивительно что «она» выбрала именно его, — продолжала Селестия, обходя меня кругом.
— Кто его выбрала? – уточнил я.
— Речь не о «ней» сейчас, не важно, — снова яркая вспышка и мы очутились в просторной пещере, где было навалено множество хлама, оружия, военных машин и оружия.
— Что это за место? – удивился я, разглядывая вещи, которые освещались ярким рогом Селестии.
— Это самое страшное, что когда-либо попадало в Эквестрию. Эти вещи надёжно спрятаны и мы их уничтожить не можем, — ответила светлая.
— Почему? – я дотронулся до высокой конструкции похожей на башню, которых было довольно много.
— Не трогай! – крикнула Селестия и я тут же отдёрнул руку обратно.
— Мы очень боимся даже приближаться к ним… — призналась светлая.
— Если вы боитесь, то зачем привели меня сюда? – спросил я.
— Потому что ты должен знать риск и опасность. Я хочу что бы ты понял какое зло может причинить нам ваш вид и когда вернёшься домой, всеми силами бы уберёг нас от него. Всё что от тебя потребуется, так просто забыть нас и никогда никому не рассказывать. Я могу тебе доверять? – с надеждой спросила Селестия.
— Я не проболтаюсь, обещаю, — подтвердил я.
— Отрадно слышать, человек, — облегчённо вздохнула светлая и после очередной вспышки мы вновь оказались в королевских покоях.
Селестия сделала для себя определённые выводы. Её мудрость и способность наблюдать, помогли ей принять кое-какое решение. Эдуард, сам того не ведая, безмолвно рассказал ей те вещи, которые она хотела знать. Но рассказанное совершенно её не обрадовало.
Аликорн грациозной подходкой подошла к кровати и аккуратно легла поверх одеяла.
— Теперь поговорим о твоём брате, — улыбнулась светлая.
Вот этого разговора я и ждал, хотя история о людях надёжно засела в моей голове. Я подошёл поближе к кровати.
— Гриша, как бы помягче сказать, неординарная личность. Его действия бывают весьма непредсказуемы и, как и ты, он способен появляться там, где его присутствие совершенно не требуется, то же касается и других событий. Их любовный союз мне не по нраву, как и тебе. Так же Артур, будучи его другом, тоже охмурил одну кобылку, мою лучшую ученицу, но в отличие от Рэйнбоу Дэш и Гриши, я надеюсь они не скоро дойдут до плотских утех… лучше бы вообще не дошли, мне противно даже об этом думать! – говорила светлая.
— Ему просто надо по башке дать. Ваше Высочество, давайте я заберу его домой и на этом проблема исчезнет, — предложил я.
— Заманчиво звучит, но так нельзя. Между ними искрит настоящая любовь и разделив их судьбы, мы можем травмировать их на психологическом уровне. Ты потеряешь брата, а я хранительницу Элемента гармонии, — произнесла Селестия.
— В смысле потеряем? Вы имеете ввиду, они нас возненавидят? – попросил я.
— А ты умён, человек. Верно заметил, но не только. Когда две половинки целого разделяются навсегда, то порознь они погибают. Я боюсь, что их души перестанут тянуться к свету, что породит в них безумие, отчаянье и злобу. Игры с любовью очень опасны, лишь одно живое существо имеет право вмешиваться – принцесса Каденция, ибо она эксперт от природы по подобным вещам, — говорил светлая.
— Так пускай она заставит их разлюбить друг друга, — пожал я плечами.
— То, что их нельзя разлучать силой, именно она мне и сказала. Мы не можем вмешиваться. Ты можешь долго ссориться с ним по этому поводу, но сомневаюсь что сможешь добиться нужного эффекта. Нам остаётся надеяться, что они сами всё поймут со временем, и отпустят друг друга. Того же я желаю и Твайлайт с Артуром, хотя… моё желание звучит слишком эгоистично, ибо я всем желаю счастья. Даже я порой путаюсь в различных вещах и не на всё мне хватает мудрости многовековой, — молвила светлая.
— Всё действительно сложно, если вы путаетесь, то куда уж мне. Можно задать один странный вопрос? – спросил я.
— Спрашивай, человек. Не стоит бояться, — улыбнулась светлая.
— Что вы за существа такие? Насколько сильно наши виды различаются? – спросил я.
— Ты же сказал, что задашь один вопрос, — улыбалась Селестия.
Я только собрался оправдаться, как был перебит.
-В Эквестрии много живых существ обладающих развитым интеллектом. Видимо, ты спрашиваешь про пони и аликорнов. Пони и аликорны довольно сильно друг от друга отличаются, но в целом, мы одинаковы, как бы парадоксально это не звучало. Если не брать в расчёт магию, то люди и мы, отличаемся лишь физиологией и мышлением. Про физиологию, думаю, всё ясно, хотя с точки зрения анатомии, у нас такой же набор органов, как и у людей, если я конечно правильно вас… эм… изучила в своё время. Насчёт мышления – ваши помыслы корыстны, вы одержимы благосостоянием и жаждой наживы. Я не говорю что мы исключение, у нас такие же помыслы витают в головах, но они более уравновешены и в силу этого, уровень преступности в Эквестрии крайне низок, — рассуждала светлая.
Лучи позднего солнца били мне прямо в лицо, вынудив меня сесть на край кровати. Аликорн вроде не была против такого.
— Насчёт мышления это всё очень интересно, но давайте будет обсуждать это дело в рамках отношений между Гришей и его голубой пони.
— Я поняла к чему ты клонишь. Психически они совместимы, иначе между ними просто не было бы любви. Физиологически… для примера, у них не может быть потомства. Я знаю о союзе других живых существ разных видов, ибо такое в Эквестрии есть и даже за её пределами. Они обрекли себя на бесплодие, что прерывает их вид и это очень печально. Так же я не понимаю, как пони внешне может нравится человеку и наоборот. Это как… влюбиться в говорящий камень, — задумалась Селестия.
— Да, меня ещё никто не называл камнем, — усмехнулся я.
— Человек, ты же понимаешь что я не в обиду тебе сказала, — нахмурилась кобылица.
Я всё продолжал смотреть на гриву. Её постоянное колыхание буквально завораживало.
— В нашем мире тоже есть место странной любви, лишь однополую мы всем миром презираем… в большинстве своём, — начал я.
— Фу какая мерзость! Какое счастье что в Эквестрии подобного нет! Так в чём заключается странность вашей любви? – заинтересовалась Селестия.
— Мы, люди, тоже отличаемся и бываем разных видов. Есть чернокожие, азиаты с узкими глазами, европейцы моей внешности, даже эм… низкорослые люди, карлики и лилипуты. Тем не менее, между ними бывают браки и обществом это не возбраняется, — говорил я.
— Я поняла, это как различия между единорогами и пегасами, у нас такая же картина. А как вы относитесь к браку существ разного вида? – приподнялась Селестия.
— Тут всё предельно просто. На нашей планете лишь один вид обладает таким же интеллектом, как мы с вами. Только люди. Будь у нас, ну не знаю… вы например, то я даже предположить не могу, как бы к такому отнеслись люди, — задумался я.
— Ты воспринял союз брата и пони в штыки, ответ очевиден, — расслабилась светлая.
— Да, по началу именно так. Но узнав вас получше, я уже начинаю сомневаться что правильно их упрекать, хотя мне до сих пор это несколько… неприятно. Понимаете, недостаток разумных существ на Земле мы компенсируем фантастическими идеями, вложенными в фильмы и книги. Там порой показываются отношения между людьми и пришельцами с других планет, которые бывают похожи на нас, а порой, как вы выразились, вообще говорящие камни. Тем не менее, люди не возбраняют такое, а напротив, мечтают подобное пережить, порой даже завидуют персонажам фильмов. Ох, вы не представляете как многие у нас озабочены теми же вампирами… Но, фильмы фильмами, кто знает как бы подобное сложилось в реальной жизни, — говорил я.
— Всё сводится к одному – к душе. Не смотря на физические различия, души живых существ уверено тянутся к друг другу не смотря ни на что. Я по-прежнему считаю, что подобные союзы шагом против природы, но что-то в твоих словах есть. Что-то такое, что заставляет задуматься. Я не понимаю только одного – откуда такая тяга у совершенно разных существ к друг другу? – рассуждала кобылица.
— Принцесса, такое и для меня загадка, — задумался я, не отрывая взгляда от гривы.
Я с трудом верил в существование магии даже находясь в волшебной стране. Я никогда с подобным раньше не сталкивался, а когда встречал чудаков повёрнутых на сверхъестественном, то… просто считал их чудаками. Теперь я не могу возразить даже собственному разуму. Вот передо мной лежит существо магии, которое способно Бог знает на что. Одна лишь грива вызывала у меня мурашки по спине. Говорит, ходит, летает, разумная, ещё обладает теми самыми сверхспособностями, кои не снились даже самым лучшим Земным экстрасенсам, и всё в одном флаконе. Я восхищался ею, но в тоже время боялся как ребёнок темноты под кроватью, которая одновременно притягивала и отпугивала своей загадочностью.
— Ох, человек, ну сколько можно таращится на мою гриву? – недовольно вздохнула принцесса.
Я тут же отвёл глаза в сторону и ощутил неловкость.
— Ты не единственный, кто пытается понять её необычный внешний вид. Так и быть, прикоснись к ней, я позволяю, — предложила светлая.
Я снова посмотрел на Селестию. На её мордашке читался микс эмоций: недовольство, доброта и любопытство. Я медленно подсел поближе, от чего кровать прогнулась ближе к телу Селестии, но та никак не отреагировала, а лишь внимательно наблюдала за моими действиями. Я осторожно занёс руку над её гривой. Принцесса коротко посмотрела на неё, затем перевела взгляд на меня. Мне показалось, что ей самой любопытно ощутить мою руку на своей гриве. Затаив дыхание, я медленно опустил пятипалую конечность на её волосы. Ощущения оказались более чем странные. Такой нежности моя рука ещё никогда не ощущала, словно я касался пышного облака. Грива послушно шевелилась в ритм моей руки, ласкала ладонь. Несравненная мягкость. Я набрался смелости и провёл рукой вдоль гривы в сторону кончика, до которого кстати, было довольно далеко. Волосы казались невесомыми, но я отчётливо ощущал их вес, что казалось мне чем-то совсем уж непонятным. Тогда я усилил нажим и снова провёл рукой по гриве, но в этот раз, сквозь густые разноцветные волосы я ощутил не менее нежную шею принцессы. Глаза аликорна приняли лёгкий испуг, удивление, но не более. Вообще, я тоже испугался реакции Селестии, по сути я её гладил и самое страшное… продолжал гладить и просто не мог остановиться, пребывая в некой запредельной эйфории. Её дыхание участилось, ноги едва заметно шевелились. Пару раз она последовала навстречу моей руке, словно ей нравилось поглаживание.
— Хватит… перестань, — медленно прошептала могущественная.
Я ощутил дрожание её тела и тут же убрал руку. Селестия на несколько секунд закрыла глаза и открыв, в её взоре прочитался лик перепуганной девочки.
— Ваша грива… — начал я.
— Человек, на сегодня разговоров хватит. Прошу, покинь мои покои, — неуверенным голосом произнесла Селестия.
— Я вас обидел? – спросил я, приподнимаясь с кровати.
В её глазах по-прежнему мелькал необъяснимый испуг. Принцесса зажала между передними ногами край гривы и медленно его теребила.
— Просто уходи, мне нужно побыть одной, — нежным голоском говорила светлая и отвернулась к окну.
Я не стал ещё больше нервировать аликорна и вышел из её комнаты, оставив принцессу наедине со своими мыслями, известными лишь ей одной.