Сказка о Последнем Походе

С днем рожденья.

Выпивали. Закусывали.

www.youtube.com/watch?v=M6eGN6ACGJQ

Яркий зеленый свет.

Глаза рефлекторно зажмурились.

Не успел лишь несколько мгновений назад очнувшийся мозг завершить стандартную диагностику организма, как в вышине раздался исполненный осознания собственной важности голос:

— Хотите ли вы сказать что-либо прежде, чем будет объявлен приговор?

Голова тут же дернулась вверх, на ходу поднимая веки.

Едва отъехавший от первой станции поезд мысли сошел с рельс.

Парящие в насыщенной розовой пустоте острова. Самых разных форм, расцветок и материалов.

Угольно-черная завивающаяся спиралью башня, с кроваво-зелеными зубами по периметру и широкополой шляпой у единственного входа. Капающая в бездну под ней грязью лепешка, прямо-таки просящаяся на поле, в центре которой сияла переливающаяся радугой жемчужина. Сплошь покрытый зеленью луг с озерцом посередине и торчащими снизу судачащими о чем-то корнями. Застроенная колоннами из белоснежного мрамора пирамида с золотыми статуями неведомых тварей. Парящий вверх ногами домик, будто бы ставший жертвой десятка несогласных друг с другом художников, из чьей трубы вырывается складывающийся в нравоучительные послания о вреде курения дым.

Жеребец моргнул и четко осознал, что в принципе не знает этого языка. Так откуда же…

Серые надписи мгновенно стали просто причудливо изогнувшимися продуктами горения.

Зритель замотал головой и попытался отрешиться от всего этого безумия, всмотревшись в свободный от островов кусок пространства. И осознал, что оно пронизано сусликами, которые накатывали величественными волнами и выстреливали подобно заряду из баллисты. Одновременно.

Ужаснувшись, он поднял взгляд вверх, надеясь хоть там найти передышку для никак не могущего прийти в себя сознания. Темная Картофелина в форме солнца, величаво возвышающаяся надо всем эти жутким миром и посылающая свои зелено-желтые лучи ввысь, дабы они светили всем снизу.

Жеребец наконец обрел столь желанный покой, опустив веки. Никогда прежде тьма не казалась ему столь приятной в своей простоте и понятности. Нашедший в ней опору разум сразу начал формулировать вопросы и искать пути их разрешения, но вдруг губы без какой-либо команды с его стороны заговорили:

— Все согрешили и возмездие за грех – смерть. И все те наказания, что вы видели от меня, были оправданными…- ни сомкнуть уста, ни закрыть их копытом. Речь длилась и длилась, не становясь ни на йоту более понятной.

Осознав, что внутри себя ответа на сию девиацию ему не найти, зритель снова рискнул поднять веки. Всё стало еще хуже, чем прежде. Мимо него проплыла с рычанием жующая розовую вату шляпа со встроенными солнечными часами и рекламной листовкой средства от неправильного произношения.

Жеребец вновь попытался узреть хоть что-то знакомое, рациональное, могущее стать для его разума якорем в этом океане хаоса.

Как ни странно, но в этот раз ему не пришлось искать долго: повсюду располагались пони. Кое-кто из них ел, некоторые болтали между собой, но большинство лишь молча смотрели на него. И столь неласков оказался взгляд многих из них, что лишь пару мгновений назад алкавший их вида зритель машинально опустил глаза вниз.

Черные как ночь кандалы на его ногах и бьющий из-под прозрачного пола леденцового острова свет.

-…я закончил – произнесли губы, замкнувшись.

Он встрепенулся и попробовал сказать «помогите». Рот открылся, но ни одного звука не вышло из внезапно онемевшего горла. Алый лист бумаги перед ним кланялся делающему реверанс маленькому снопу пшеницы.

Тот же голос вновь загремел над невидимыми сводами:

— Суд находит вас виновным во всех перечисленных преступлениях – какой суд? Какие преступления? – Принц земли…

На него вдруг будто упало небо, распластав по поверхности уже фиолетового корнишона.

В голове эхом отозвались слова.

«Принц земли».

Разум взорвался целым водопадом картин, звуков, мыслей и прочего, так что понять даже малую часть всего этого обилия оказалось совершенно невозможно. Настоящий пласт, сопоставимый с геологическим, надвинулся на его несчастный мозг с явным намерением раздавить…

И внезапно всё это исчезло.

Кроме понимания: обращаются ко мне.

-…прежде именовавший себя Коном – зачем интересно? Дурацкое же имя — приговаривается к высшей мере наказания.

Вот те на.

За что?

Окружающие пони, на глазах превращающиеся в нечто совсем уж кошмарное, разразились криками, по большей части откровенно ликующими. Видно этот Принц действительно сильно им всем досадил…

Удар.

Жуткий, сокрушающий ему хребет, превращающий ребра в щепки, разделяющий надвое.

Глаза не выбирают, куда смотреть.

Лучащийся золотым боровом остров. Шесть разноцветных кирпичей. Странная зелено-фиолетовая пегаска с радужной гривой…

Из его абсолютно целого тела вырвался вздох восхищения. Сияющая подобно расплавленному золоту прекрасная фигура в облаке утренней зари и идущим из ниоткуда взглядом, буквально светящимся мудростью и добротой.

Совершенство, несущее благоденствие.

Смотрящее на него, восседающего на троне из костей и черепов. Пришедшее с миром, когда он предлагает ей войну. Солдаты на балконах готовы к бою и ожидают лишь приказа Кона, чтобы напасть на это прекрасное создание и продолжить нескончаемый круг насилия…

Новый удар.

У него больше нет туловища

А ноги висят перед глазами, тряся кандалами.

Ужасный Дракон, летящий испепелить их Родину. Возносящая к небесам великая надежда и пылающая разочарованием бездна предательства. Его стальные дети. Жар со всех сторон. Ярко-зеленая бьющаяся гора.

Крошащие жилые кварталы молнии отчаянья, обезумевшая от горя толпа, объятая пламенем скала и обращающиеся в пепел здания. Вопрос. Широкий серебряные луч, проходящий сквозь толпу дерущихся. Запах паленого мяса.

Ореол из синих щупалец и давящая обреченность внутри. Освещенное красно-желтым огнем облако и многотысячный стон. Сотни палаток под дождем. Взрывы в ночи, крики и рухнувшие планы. Блеск несущихся на него доспехов.

Золотой эллипс в приплюснутом черном круге посреди багрового облака, вознесшийся над руинами. Уходящие к горизонту ряды голов на кольях, одна за другой поворачивающихся к нему. Дорожный знак из превращенного в месиво пегаса, обломком крыла показывающего на своего мучителя.

Серебряный венец, на глазах темнеющий и обрастающий терном…

Третий удар.

— ХВАТИТ! – заорал он в заполненную кронштейнами пустоту.

Услышав лишь громкое молчание в ответ.

В отчаянье его зубы сомкнулись на лишившихся опоры и смысла кандалах, надеясь хоть так привлечь к себе внимание…

…и вдруг на языке появился вкус шоколада.

Горького.

Грохот рушащейся стены…

-
Стон вновь очнувшегося существа.

Диагностика.

Темно.

Тепло.

Сухо.

Тихо.

Прям таки рай.

— Не буду спорить – всё вокруг осветилось бледно-голубым.

Страшила тут же вскочил на ноги, неожиданно осознав, что тело совершенно не устало и не болит:

— Кто здесь?

— Всё еще «Страшила»? – в голосе, звучащем будто бы отовсюду одновременно, послышалось неодобрение – а чего болеть этой груде мяса, которое тут вообще не причем? И если уж говорить о вопросах, то я бы на твоем месте в первую очередь спросил «на чем это я, ёлы-палы стою»?

Он машинально скосил глаза вниз и с трудом подавил крик:

— Впечатляющая гора трупов, не так ли? – самодовольно поинтересовался собеседник – и пусть конкретно здесь их относительно нет, но волноваться не стоит – у тебя всегда где-нибудь неподалеку припрятана гора трупов не хуже, а то и получше. В конце концов, надо же тебе на чем-то стоять?

Тела исчезли, добавив новых вопросов.

— И я даже знаю каких – какой-то странный, прямо-таки канализационный, звук – позволь ответить сразу, дабы не терять время: почти, потом, да, нет, нет, да, не скажу, так надо, да, нет, здесь и далее «не сейчас».

— Ага – неуверенно проговорил жеребец, оглядывая одинаковую во всех направлениях бледно голубую даль – и что это было?

Его вдруг пронзила небольшая порция боли, начавшись в голове и погаснув в копытах:

— Ответы на твои традиционные вопросы, разумеется – с признаками раздражения отозвался голос – я не собираюсь раз за разом проходить через всю эту пантомиму. Просто задай их себе в голове и пошли дальше.

Страшила попытался последовать данному указанию, однако споткнулся на первом же разе:

— А что значит «почти вишу в воздухе»?

— Висеть – висишь – усмехнулся собеседник – а воздуха тут нет. Впрочем, я и так уже ответил на все твои вопросы и теперь ты, разумеется, будешь любезен и ответишь на мои. Первое: кто ты?

— По вашим словам – не Принц – осторожно отозвался жеребец – вообще никто.

— О как! – довольное хмыканье – впрочем, кому, как не мне лучше всех знать, что на самом деле от тебя никакой кротости и смирения не дождешься, особенно когда ты недозрелый – не успел он задать сразу появившийся вопрос, как его снова ударило – я сейчас спрашиваю, а ты покорно ждешь возможности удовлетворить мое любопытство. Какую информацию ты получил из предыдущего воспоминания?

Страшила непонимающе посмотрел вперед.

— Декорациями занимался мой партнер – с неожиданно извиняющимися нотками произнес голос – однако поверь: суть передано точно, слово в слово. Итак, что ты вынес?

— Привкус шоколада во рту – честно ответил жеребец, за что тут же получил легкий разряд и с начинающей проклевываться яростью продолжил – а так же целую охапку очень странных сведений, прямо противоречащих вашему ответу.

— Ты даже не дождался четвертого удара – с новой вспышкой боли ответил собеседник – а уже мысленно обвиняешь меня во лжи. И как я могу заметить, до сих пор не осознал своего положения…

— Истинная правда – не сдержавшись, с вызовом прервал его Страшила – что за ерунда тут происходит? Я таки Создатель или нет? Кто ты вообще такой?

Перед его глазами вдруг появилась обращенная вниз дуга огня с красным сердечником и синей вершиной:

— Твой хозяин.

-
— Знаешь, а ведь когда-то я думал, что мне никогда не надоест проводить над тобой воспитательную работу – исполненным вселенской скуки голосом произнес мучитель – ну как, готов наконец к конструктивному общению или всё так же жаждешь мне пасть порвать и моргала выколоть?

Изверг засмеялся, а сжавшийся в комок и пытающийся отдышаться Страшила вдруг обнаружил, что в этом нет никакой необходимости – боль ушла столь же быстро, как и пришла, не оставив после себя ни следа.

— В который уже раз не рекомендую меня оскорблять – ничтожный по сравнению с только что пережитым разряд – в конце концов, показывать фигу в кармане – не твой стиль, а сделать ты всё равно ничего не можешь – его будто ударило огромной когтистой лапой – знал бы ты только, до чего мне надоело это «мы еще посмотрим». Честно говоря, я вообще не понимаю, почему тебя так возмущает факт моего хозяйствования над тобой?

Опять поток боли, прервавшийся спустя пару секунд.

— Ладно, пожалуй, можно проявить немного снисходительности как минимум к твоей недозрелости, не говоря уже о столь обильном количестве недавно свалившейся на тебя информации в виде вашего общего сна и воспоминания в декоре моего партнера. Так что пока за мысли карать не буду – Страшилу резко распрямили и поставили на ноги. Перпендикулярно пламени – но следи за языком.

— Постараюсь – пробормотал жеребец, торопясь собрать мысли и загасить остатки приведшей к столь неприятной для него экзекуции ярости – скажите пожалуйста, а почему меня не должно возмущать наличие хозяина?

— Ну например потому, что уже первое свое «существование» ты очень многое мне задолжал. От собственной жизни до «победы» — ехидное фырканье.

— Какой «победы»? – выдохнул Страшила – и что значит пер…

— Духа, разумеется – злорадно рассмеялся мучитель, еще больше прогнув пламенный пояс – в конце концов, разве не об этом ты всегда мечтал: отдать всего себя ради блага других? Всех – и любящих тебя и ненавидящих. Причем с количеством последних кое-кто явно переборщил, впрочем, тем великолепнее твое самопожертвование, не так ли?

Всё вокруг изменилось. Он оказался на запруженной народом то ли площади, то ли очень пространной пещере, в середине которой находилось пустое место. А в центре него…

— Кон – раздался насмешливый голос над самым ухом – верховный правитель Города, узурпатор, тиран, убийца, а также просто очень болтливый пони. Жеребец, положивший для Родины и Народа самую свою душу. Никого не напоминает?

Они переместились почти вплотную.

— Признаю: мы одинаковые – честно ответил земной пони спустя несколько минут внимательного осмотра – впрочем, учитывая ношение одной и той же одежды и масок, результат сравнения вряд ли мог оказаться другим. Хотя в отличие от меня, запланировавшего свою смерть как минимум на завтра, он вот-вот копыта откинет.

— Но от этого эффект становится только сильнее, не находишь? – усмехнулся собеседник – как думаешь, с кем этот преступник сейчас себя сравнивает? С каким-нибудь древним героем? Мучеником? А может – голос опустился до шепота – с самим Спасителем?

Страшилу подняли немного выше и будто бы раскрыли заткнутые уши – на него буквально обрушились крики окружавших пони, топот, звяканье кандалов, скрип фонарей.

И стук. Тот самый. Но боли нет. Только дрожь, бегущая вдоль хребта.

Внезапно Принц вскинул голову к ним и улыбнулся. Будто маленький ребенок в ожидании подарка.

— Совершенно не сочетается с внешним видом – подтвердил его мысли «хозяин» — и тем более с послужным списком. Этот грешник возомнил, будто достоин рая. А давай посмотрим, что по этому поводу думают судьи.

— Именовавший себя Коном – разнесся спустя мгновение могучий голос – отныне и навсегда тебе нет места в Городе, его истории и памяти. Ты отторгнут от нас и не имеешь более права носить титул Принца земли…

-
— Ты вспомнил – констатировал проклятый пленитель, разогнав милосердный туман в его голове — ответь же мне теперь: кто ты?

Возвратившаяся память уподобилась окружившим его сверкающим склонам, каждое прикосновение к которым приносит боль.

— Я…был Принцем земли Города, значившего для меня больше всего на свете – бесцветно ответили губы, в то время как разум буквально фонтанировал так долго отрицаемыми картинами, оставлявшими ему всё меньше места внутри стремительно растущих стен – я родился и рос для него. Учился и боролся ради него. Положил свою жизнь на служение ему…

Внутри взбурлила проснувшаяся ярость вперемешку с непониманием: как они могли так поступить со мной?

Хотя нет – это ясно. Он…то есть я, сделал всё, чтобы горожане возненавидели тирана всем сердцем. Чтобы подобного никогда не повторилось…

Но разве это вообще возможно? Перестать быть «стадзером»? Это ведь не эмблема и не звание – частью Города не становятся, а рождаются. И умирают.

— Почему я жив? – тут же озвучилась блеснувшую мысль – Принц ведь шел на смерть. Судьи просто не могли…

— Ты видать невысокого мнения о жизни, раз именуешь ею свое существование – усмехнулось пламя – я поймал тебя. Не дал уйти. И теперь ты мой.

— Зачем? – жеребец попытался встать.

— Чтобы ты оплатил свой долг, разумеется – прошелестел собеседник – в конце концов, должны же мои вклады окупиться?

— Какие? – снова этот голубоватый простор – как?

— Весьма разнообразные. Ты вспомнишь – почти добродушное хмыканье – служением. Например, доставкой тел. Нынешнее задание ты выполнил, однако мой «наниматель» почему-то не торопится тебя переваривать – горизонт мигнул — что ж, можешь пока погулять, на обычных условиях. Это я так мягко намекаю, что мне надело твое общество. Вали отсюда.

— Подожди! – взмолился схватившийся за голову пони – как всё это произошло? Где я? Как это могло… ведь Силин, дракоаликорны, войны…и я ведь умер.

— Я получил тебя в другом мире – произнес, удаляясь, голос – там ты отдал себя, не дав произойти всему этому. Здесь же Селестия отвергла твою мольбу и ты пожертвовал другими. На мой взгляд, получилось веселее. А теперь брысь.

-
Темнота.

Опять.

Однако на сей раз она окружала не потерянную и испуганную непонятностью происходящего несчастную жертву. Совсем нет.

Этот пони точно знал, ЧТО происходит.

Им играют.

Будто он и правда бессловесная кукла.

Вот только «хозяин», кем бы или чем бы оно ни было, крупно ошибается, если думает, что эта фигура будет действовать по его правилам.

Привычно вспыхнувшая внутри ярость «осветила» окружавшую тьму.

Пространство. Ограниченное. Наполненное. Неоднородное. Стремящееся к организации.

Большое.

Очень-очень странное.

Чувствующее и думающее.

Касающееся его.

Жаждущее обездвижить и…

Ненависть полыхнула еще ярче и Страшила почувствовал как по его несуществующим здесь жилам потекла сила.

Отсутствующие губы растянулись в предвкушающей улыбке.

Значит, решил поглотить меня?

Пламенеющая душа разгоралась всё ярче.

Очень опрометчиво.

— Ну, ПОЖАЛУЙСТА! – умоляюще сложила копыта перед носом Диана – дай мне убить его! Я мечтала об этом…

— Почти пятнадцать лет, помню – мрачно прервал ее Лентус – признаю: в этот раз вышло еще более прочувственно, однако ответ по-прежнему тот же: нет.

— Но почему? – ударила она в стенку кокона, естественно, без всякого эффекта – чего мы ждем? Пока он очнется и даст тебе возможность победить себя в честном поединке? Или ты, не приведи Королева, и правда рехнулся настолько, чтобы оставить этой твари жизнь? А может даже и жаждешь снова пойти к нему в подчинение, выслушивать приказы, губить тысячи жизней?

Аликорн отмолчался. Чейнджлинг подумала немного и своим самым сочувствующим тоном произнесла:

— Я понимаю: ты ощущаешь себя предателем и глядя на это чудище видишь в нем шанс на искупление.

Поверхность её энергетического пузыря пошла волнами, а сам жеребец вдруг резко перестал излучать эмоции. Куда уж больше доказательств.

— Не буду спорить: твоя измена затмевает даже лучшие мои роли и последствия ее оказались воистину фатальны для Силина – не туда она ведет разговор – и эти крылья, которые он подарил тебе ценой жизни моей Королевы тоже прямо-таки великолепны – совсем не туда – однако сейчас речь не о тебе и даже не о нас. Перед нами лежит монстр, единственной целью жизни которого является утопление мира в крови…

— Ты так ничего и не поняла – открываясь, дабы кобылка смогла почувствовать его разочарование в ней, произнес аликорн – мой господин мечтал о лучшем мире для всех…

— В итоге придя к горе трупов – фыркнула Наследница и, сосредоточившись, выдала – иначе и быть не могло: как-никак этот тип замахнулся на ВСЕОБЩЕЕ счастье, а ведь оно у каждого свое. Монстр оказался в принципе не способен понять этого, как не собирался принимать и самой возможности существования чужой точки зрения, несогласованной с его. И потому что бы он ни делал, результатом всегда будет лишь горе и кровь тех, кто всего-навсего хотел идти своим путем.

Лентус пару минут помолчал, после чего с удивлением в голосе поинтересовался:

— А с чего это ты так заговорила? – он приблизил кокон к своему лицу – недавно ниоткуда не падала? Ничего нигде не болит?

Кобылка вздохнула:

— Сколько я тебя не учила, а издеваешься ты всё равно на уровне детских дразнилок. Мой тебе совет: если нечего сказать, а ответить таки хочется, то лучше спой чего-нибудь.

— Но я ведь…- попытался поспорить аликорн, однако почти мгновенно сдулся – ладно, признаю свое поражение. Серьезно: чего это ты заговорила в таком, скажем прямо, нехарактерном для тебя тоне? Ты, безусловно, весьма умная кобылка, однако несколько в другом ключе. Том, где действуют, а не анализируют.

— Да и с комплиментами у тебя полный швах – укоряющее покачала головой Диана – и только потому, что мне приятно твое понимание моей сути признаюсь: это всё пагубное влияние Савьера — а ведь я всего-навсего спросила, каким образом они тут все уживаются. Увы, из-за этих набежавших на представление местных жителей так и не удалось поинтересоваться, каким образом подобное воззрение сочетается с часто упоминаемой им Единственной Истинной Верой.

— Довольно легко – усмехнулся бывший единорог – у нас даже есть пословица по этому поводу: «правда у каждого своя, а Истина – на всех одна». Традиционное для нашего Города разрешение заблуждаться, но только до тех пор, пока не начинаешь мешаться остальным. Мы ведь уже слышали эту историю про предотвращение новой гражданской войны.

— Я спрашивала Савьера как они терпят друг друга внутри Общины – пояснила кобылка – оказалось довольно забавно наблюдать за его потугами обосновывать разумность некоторых традиций, которые наш фанатик и сам явно считает редким идиотизмом…кстати, где он?

Лентус пожал плечами, естественно проигнорировав просьбу выпустить ее «для поиска друга». Дальнейшие уговоры всё-таки уничтожить чудовище, пока оно не очнулось, наткнулись на полнейший отказ, а затем вовсе на глухое молчание – жеребец ушел в себя. Хоть бы только это Королева пошла в генеральное наступление.

Время шло и за неимением вокруг собеседников и возможности выбраться из пузыря Защитнице ничего не оставалось, кроме как наблюдать за текущими по направлению из ямы к твари ручейками. Будь обстоятельства иными, она бы наверняка с куда большим энтузиазмом следила за плюющими на земное притяжение каплями, но сейчас каждая из них приближала смерть сотням тысяч существ, которые ей, чего уж там скрывать, в общем-то безразличны, и новое порабощение и без того несвободного Народа. Вид стоящих как на карауле вокруг почти сформировавшегося монстра порченных убивал в ней всякую надежду на иной исход.

А уж о собственной судьбе вовсе задумываться не стоит. Конечно, Лентус ее защитит, да и она сама далеко не нежный одуванчик, однако нечто подсказывает ей, что Силин будет не так уж и рад предателю, из-за которого погиб он сам и все его планы заодно. А уж сорвавшую наверняка выигрышные переговоры и вогнавшую Семью в совершенно ненужную ей войну противницу вообще хоть из-под земли достанет.

Короче не нужно быть гением, чтобы понимать насколько отвратна ситуация. И почему только ее возлюбленный столь упорно этого не замечает? Неужели эта их «совесть» действительно настолько зубастая?

Кобылка усмехнулась и откинулась на спину, пытаясь поудобнее устроится в своей маленькой тюрьме.

Если у Королевы не получится убедить его, то ужас пятнадцатилетней давности повторится.

Но Диане почему-то не страшно. Совсем. Вот оно, что Прекрасный Новый Мир делает с изнеженными аристократками. И пусть Защитницу Короны отродясь так никто не называл, в глаза во всяком случае, но в любом случае все ее тренировки, охоты и прочая жизнь в Убежище являлись по сути лишь легкой прогулкой, подготовкой к той круговерти, куда вогнал Наследницу этот проклятый Принц, однажды днем явившийся в доверенный ей город…

-
— Проснись и пой! – звонко прошептали ей на ухо и она почувствовала теплое, пахнущее лимоном дуновение на лице.

Диана открыла глаз и обнаружила себя именно там, где всегда хотела – в объятиях черного, клыкастого и дырявого аликорна. Хотя со сменой пола последнего сие желание повернулось в несколько неожиданную сторону и приобрело дополнительную остроту.

— Где ты цитрусы достал? – сонно поинтересовалась кобылка, прижимаясь к своему источнику тепла – или это мне только кажется?

— Не кажется – шепнул тот, легонько тряся ее – но и нигде. Так пахнет сгущенный чай с фруктовым амортизатором.

— Жаль – постепенно просыпаясь, пробормотала Защитница – а там еще такого осталось?

— Наверняка – кивнул Лентус – но только давай сперва поприветствуем нашего гостя – он аккуратно взял ее за подбородок и дернул вправо.

Она смотрела минуты три, прокручивая в голове недавние события и силясь поверить, что весь этот бред действительно произошел. Затем медленно повернулась к своему жеребцу:

— Знаешь, тут происходят великие дела, возрождается жуткое зло, куется гибель для миллионов – нервный смешок – а всякие несознательные элементы вместо того, чтобы хоть что-то делать или как минимум ужасаться, пьют чай и рассуждают о цитрусах.

— Я по крайней мере не заснул во время свершения судеб мира – усмехнулся аликорн – ну что, будем вставать или вот так и встретим всех четырех Предвестников Откровения в одном флаконе?

— Будем – решительно кивнула Наследница и рванула к цели, не забыв любя врезать ему в подбородок.

Ее поймали на полпути. Кинутую ею гранату – в паре метров от почти сформированного чудища.

— Кажется мне, Савьер дурно на вас влияет – глядя на второй трофей, протянул аликорн – приличные юные леди с взрывчаткой в карманах не ходят.

— Тоже мне, нашел приличную – щелкнула у него перед носом зубами Диана, одновременно пытаясь дотянутся сквозь поле до его рога – в конце концов, не одним же сумасшедшим оставлять всё самое веселое.

— Пардон, ошибся – кивнул успевший отодвинуть ее глава колонии – за ролевую модель вы взяли кое-кого другого – в голосе послышалась грусть.

— Скажи, а почему ты вообще думаешь, что это та же тварь, которую ты предал? — стараясь отвлечь его, поинтересовалась кобылка – в конце концов, она же черная, с гребнем на спине, хвостом почти нормальным…да и вообще, упал-то вниз Страшила.

— Даже если он по каким-то таинственным причинам и не является моим господином, то хочу напомнить, что нашего «партнера» направляли – не глядя на нее отозвался аликорн – кто еще, как не Создатель Чудовищ? К тому же по самим правилам заклятья, создавшего дракоаликорнов, в этой жертвенной крови содержалась частичка Силина, принуждавшая всех воспользовавшихся резервуаром подчиняться ему. Вопрос скорее надо ставить так: осталась ли там хоть капля Страшилы или же этот, в общем-то, не худший представитель рода понического исчез полностью?

— Да по мне он хоть бы и не рождался – она кинула в рог своего возлюбленного поножи и…промазала – фер.

— Фырчишь прям как кошка – прокомментировал тот и вернул часть ее обмундирование в поле, сразу затем ставшее полноценным коконом – странно даже: такая всецело развитая и ловкая кобылка, а как дело доходит до метательного оружия – он издал звук спущенного шарика.

— Им пользовался изверг – мрачно отозвалась Диана, одеваясь – я не хочу иметь с ним ничего общего. А ты иди, лобызай когти монстра, лишившего…

— Как прикажешь – галантно поклонился идиот и решительно направился к начавшему шевелится чудовищу более не обращая никакого внимания на ее крики и уговоры.

Вскоре она замолчала сама – чувства очухивающегося зверя жгли, как пламя, явно намекая на крайне неверное время для светской беседы. И Лентус не может не ощущать этого. Так чего ради прет, куда не просят?

А, понятно, ждет когда порченные таки последуют его приказу и уйдут. Ну что ж, храбро.

Но всё равно глупо.

Вставшая на ноги и распрямившаяся тварь оказалась на голову выше ее жеребца. И в бесконечное количество раз уродливее. Покачавшись пару минут с закрытыми глазами, монстр наконец поднял веки, явив узкий ярко-желтый зрачок на алом фоне.

Тут видимо внезапно вспомнив и о ней, аликорн послал держащий ее волшебный кокон в сторону выхода. Глаза чудища дернулись за ней, однако Лентус тут же закрыл ему обзор:

— Приветствую вас в мире живых – элегантный полупоклон – я так понимаю, что обращаюсь к Силину?

К тому моменту ей уже стало плохо видно, но кобылка готова поклясться, что золотой эллипс повернулся. В то же мгновение все прочие эмоции схлынули, оставив лишь злобу. Издав несколько явно непонических звуков, чудовище невнятно выговорило:

— Вынужден вас разочаровать – из его пасти вырвался ударивший прямо в лицо вопрошавшему клубок пламени, а за ним тут же полетело нацеленное в челюсть копыто.

Диана, не удержавшись, взвизгнула и забилась в своей крохотной тюрьме, а ее жеребца в это время уверенно и методично превращали в отбивную, плеща при этом отлично знакомой ей садистской радостью. Лентус, разумеется, пытался сопротивляться, но даже без учета только что полученных травм превосходство дракоаликорна оказалось очевидным: он легко прорывал блоки, безболезненно принимал удары и уже меньше через минуту сбил свою жертву с ног, после чего начал с совсем уж звериным наслаждением топтать упавшего.

Внезапно кокон вокруг нее пропал, выронив Наследницу в сотнях шагов от места избиения и вряд ли данному событию можно дать множество трактовок – глава колонии потерял сознание. А следовательно, его песенка спета. Если кто-нибудь не вмешается.

И избытка кандидатов в округе как-то не наблюдается.

Помниться недавно она удивлялась, что не боится? Ну так теперь всё в порядке – Диану буквально трясёт от одной мысли о возвращении туда. Эта бьющая досюда ненависть жжет как огонь, а дикая радость вполне способна вызвать сумасшествие сама по себе. Да и что может сделать одна-единственная кобылка там, где даже от аликорна вот-вот не оставят мокрого места?

Нога сама собой сделала первый шаг назад.

Спереди донесся отвратительный хруст и в ее сторону полетело нечто черное, шлепнувшись в паре десятков метров. Оторванное копыто. Монстр расхохотался.

Второй.

Ну, он же наверняка хотел, чтобы я сбежала…

Рядом что-то звякнуло. Скосив глаза кобылка обнаружила шлем. Свой. Видно опять плохо закрепила. Или волосы встали дыбом. От них одни проблемы.

Зато ему нравилась моя грива — потому, что такая имеется у другой. Той, которую он никогда не забудет.

Зачем рисковать жизнью ради того, что никогда не будет полностью твоим?

Еще диспут буду в голове устраивать — металлическая чашка усаживается на непослушные пряди и лихорадочно закрепляется – и вообще: спасать Королеву – долг каждого чейнджлинга.

Рывок.

-
Надо…бежать…

Она делает еще одну отчаянную попытку встать. Ноги предсказуемо подкашиваются и роняют свою хозяйку на камни. Крылья отказали еще раньше. Тащить себя зубами?

Диана попробовала, однако лишь набрала полный рот пыль и каменной крошки вдобавок к и без того невыразимо саднящему горлу. И правый клык вроде зашатался.

Всё — финита.

Кобылка закрыла глаза. Так и не смогла доползти до той перспективно выглядящей пещерки. Хотя ее бы всё равно нашли. Каждый раз ведь находили. Но зато там он вряд ли бы смог до нее добраться и ему пришлось бы просто сжечь ее заживо, а не…

Воспоминание об обещаемой в течении нескольких часов расправе вызвали к жизни непонятно где затесавшуюся искру энергии. Тело задергалось, однако встать, увы, так и не смогло. Тогда Защитница поползла. Неправильно, неудобно, не экономя силы, но зато двигаясь. Через несколько секунд голова уперлась в препятствие. Камень.

Проклятье.

Наследница попыталась преодолеть его, но сил вполне ожидаемо не хватило. Последние ушли на переворот – и теперь она по крайней мере сможет наблюдать за потрошением себя с условным комфортом.

А милосердное забытье всё не идет и не идет.

Волна пыли в лицо и так быстро ставший знакомым звук приземления. А ведь поначалу кобылка и правда надеялась, что чудище не умеет летать. Оно и не умело – минут пять, а после этого хоть и не отличалось особыми летными способностями, но уже за счет одного размаха умудрялось нагонять маленькую Защитницу.

Цок, цок, цок. Изверг больше не спешит: видит — жертва выдохлась и теперь можно дать ее страху вырасти, окрепнуть, заставить Диану молить о пощаде…

— АКХХХРА – попыталась выжать из себя в меру нецензурное, однако же исчерпывающее послание Наследница. Увы, горло пересохло еще на первом часу этот сумасшедшей гонки. И как ему только не надоело столько времени гоняться по этим пещерам за куда более юрким и проворным чейнджлингом?

Видно я и правда ну ОЧЕНЬ сильно его достала – самодовольно подумала Защитница Короны – к тому же, судя по тяжелому дыханию и подволакивающемуся крылу, этот забег также внес некоторую лепту в его копилку ненависти ко мне. Особенно тот трюк с сталагмитом.

Она закашлялась и глубоко вдохнула. Опять заложило уши. Что ж, это, пожалуй, к лучшему – не придется выслушивать новых деталей предстоящего вскрытия и бредовых речей в стиле «я спас вас всех». Видно псих тронулся уже окончательно.

Кобылка снова попыталась напрячься, предсказуемо получив от мышц категорическое неприятие ее провокаций. Теперь остается только надеяться, что за сегодня ей удалось настолько раздражить монстра, что тот сперва оторвет жертве голову, а потом, скрепя зубами от досады, будет проделывать всё перечисленное в перерывах между мироспасательными речами с остывающим трупом.

Но время шло, а момент вспарывания живота всё не наступал. Диана подумала, что изверг стоит над ней и ждет, когда жертва откроет глаза, дабы злобно улыбнуться напоследок. Она, естественно, решила не давать ему этого шанса позубоскалить.

И снова потекли томительные минуты ожидания, вскоре превратившись в обычный отдых. Буквально одеревеневшие мышцы потихоньку расслаблялись и изможденная кобылка уже начала прицениваться к идее подремать, когда уши внезапно прочистились:

-…нет, ты не понимаешь НАСКОЛЬКО Она заслужила наказания. Это чудовище, развязавшее войну ради своей прихоти и обманом пославшее на смерть сотни тысяч ни в чем не повинных пони– «с» и «р» протяжно, но в целом, его дикция стала почти нормальной. А слышащийся за словами ужас явно говорит о ее переутомлении – не помнящая добра, гордящаяся злодействами…

— А перед тобой стоит царственный священник Единственной Истинной Веры – кобылка тут же открыла глаза. Открывшийся перед ней вид калечного пегаса, с распростертыми крыльями преграждающего путь дракоаликорну окончательно уверил ее в неправильности происходящего – святая, искупленная Спасителем душа, избранная и узнанная самим Создателем вселенной в начале творения для цели, выше которой не дано ни одному смертному – краткий вздох — и я вновь говорю тебе: возьми мою жизнь вместо ее.

М-да, какие у нее, однако, яркие галлюцинации перед смертью-то. Вон даже монстр, судя по ничего не понимающей морде, оценил:

— Но…зачем?! – произношение снова стало слаборазборчивым.

— Затем же, зачем и вы где-то спасли всех нас, ваше высочество — во спасение собственной души – фанатик ударил копытом – и ради Высшего Блага.

До того уже практически не обращавшая внимание на свое забитое чужой ненавистью эмоциональное восприятие Наследница вдруг почувствовала мощнейшие всплеск. Вот только вследствие измотанности так и не смогла понять, чего.

— Ладно: твоя взяла – разве я могу отказаться от столь настойчиво предлагаемой сделки?– медленно произнесло чудовище после паузы, протянув к несопротивляющемуся пегасу жуткие когти – надеюсь, ты осознаешь, что сейчас умрешь?

— Я перейду из жизни в жизнь – степенно отозвался горожанин – ибо для искупленных смерти нет.

— Но ведь это произойдет далеко не сразу – вкрадчивым тоном заметил монстр – твой переход предварят столь интересные и волнующие кулинарные процедуры, как ощипывание, потрошение, обжаривание…поверь, ты почувствуешь ВСЁ это, ибо я знаю – аликорньих сил более чем достаточно, чтобы неделями поддерживать жизнь в теле, сколь бы плохо с ним при этом не обращались.

— Что мне эти дни страдания, если передо мной вечность иного существования? – в том же пафосно-предвкушающем тоне возгласил пегас.

— Действительно – какой, в конце концов, подвиг веры, если при этом не помучится? – хмыкнул дракоаликорн, вглядываясь в свою жертву – и я не чувствую в тебе никакого страха. Уверенность, радость…- он запнулся и кобылка ощутила новую вспышку эмоций – а еще ты жалеешь меня. Сочувствуешь мне – голос, становившийся всё тише и тише, вдруг перешел в оглушающий рык – ДА КАКОЕ ТЫ ИМЕЕШЬ ПРАВО?

В едва пришедшую в себя Диану ударила мощная волна ненависти.

— ДУМАЕШЬ СЕЙЧАС ПОТЕРПИШЬ – И ВСЁ? КОНЕЦ? ОЧНЁШЬСЯ В ОБЪЯТИЯХ ЕДИНОГО И ПОЛУЧИШЬ НАГРАДУ ЗА СВОЮ ЖЕРТВУ? – из пасти вырвался язык пламени и опалил больное крыло. Всплеск боли слегка отрезвил непривыкшего к чужим чувствам монстра. Он несколько минут вроде бы бессмысленно рассматривал тлеющую конечность горожанина и вдруг в нем взбурлило очень непонравившееся Защитнице предвкушение. Голос стал сладким – знаешь, а я не буду тебя убивать. Лучше дам возможность посочувствовать мне по-настоящему — жуткие зубы сомкнулись на передней ноге.

Кобылка закрыла глаза, чтобы не видеть и заткнула уши, дабы не слышать. Первое работало хорошо, но жуткие вопли, увы, всё равно достигали ее разума, как и разлившийся в воздухе запах крови. А еще имелась боль. Очень много боли, которая всё длилась, длилась…

…и внезапно закончилась.

Залитое кровью чудовище стояло над лишившимся двух передних конечностей телом. Яркая вспышка пламени. Запах паленой шерсти и горелого мяса усилился.

Золотые зрачки резко повернулись к ней:

— Он не мертв. Я всего-навсего дал ему лишиться сознания, а также в силу своих пока скромных возможностей обеспечил его дожитие до прихода более квалифицированных медиков – копыто-коготь провело по груди несчастного пегаса, туша небольшие огненные язычки – в конце концов, телесная боль – лишь прелюдия. По-настоящему суть «награды» дойдет до этого жалкого калеки позже, например, когда он попробует сходить в туалет. Может фанатик и нашел жизнь без крыльев, но пусть-ка попробует осознать, каково это – быть балластом, никому не нужной обузой, находиться в полной зависимости от чужой воли. Каждый день и час осознавать, что ничем и никогда не сможешь отплатить кормящим тебя пони за их доброту…

От него вновь запахло наслаждением.

— Ну а теперь ты – враг неспешно подошел к ней и легонько провел кончиком когтя по незащищенной доспехами верхней части живота. Из неглубокого разреза потекла кровь – откровенно говоря, мне уже не так интересно знать, что же у тебя внутри. Появились другие интересы, понимаешь ли – он с силой наступил на сведенное судорогой крыло. Кобылка едва удержалась, чтобы не взвыть от боли – впрочем, даже в отсутствии любопытства данное мероприятие наверняка доставило бы мне немалое количество удовольствия. Но я пока не буду этого делать – ведь договор есть договор.

Коготь повернулся, разрывая ей перепонку.

— Таким образом ты погубила еще одного пони, куда больше достойного жизни, чем знакомая нам обоим Защитница Короны – улыбнулся ее крику монстр – причем этого ты не просто убила, но обрекла на ничтожное, полное мучений само по себе существование, которое, скорее всего, рано или поздно сломает его и тем самым уничтожит уже окончательно – окровавленный коготь коснулся ее щеки – но тебе ведь всё равно, не так ли? Главное сохранить себя, любой ценой обеспечив продолжение этого жалкого, построенного на чужих страданиях существования? Иначе и быть не может — ведь такова твоя природа – второе копыто коснулось лица с другой стороны, после чего острые как бритва края прочертили симметричные кривые от глаз до рта – помни: эта индульгенция одноразовая. А поскольку ты всё равно предашь меня, то прошу: постарайся сделать это поскорее, дабы не затягивать наше общение.

Первое, что он увидел, оказалось грустное лицо Дианы. Причем очень странно грустное – будто она плакала кровавыми слезами. Видно его удивление оказалось достаточно сильным, чтобы вывести «коллегу» из меланхолических раздумий.

— Ну теперь-то ты наконец осознал, сколь права я была? – с какими-то отчаянными нотками в голосе спросила она, спокойно позволяя ему коснуться своего изуродованного лица – что мы должны уничтожить его?

Королева вспыхнула как лесной пожар и вновь начала осыпать своего носителя и дракоаликорна далеко не самыми ласковыми эпитетами. Да и у самого Лентуса что-то взыграло внутри:

— Что…

— Ничего особенного – поспешно сказала кобылка, продемонстрировав заклеенное слизью крыло – есть еще царапина на животе. А в остальном за меня заплатил другой.

— Кто? – одновременно с Кризалис спросил бывший единорог.

— Савьер. Потом покажу – ее голос вновь утратил цвета, а сама Защитница отвернулась вбок – насколько плохо ты себя чувствуешь?

Жеребец попробовал пошевелиться. И тут же сморщился от боли.

— В высшей степени. Просто ужасно. Особенно правое заднее болит.

Кобылка бесцеремонно откинула одеяло. На его рефлекторную попытку прикрыться Королева ехидно заметила, что уже много лет как поздно.

— Надо же, приросло – хмыкнула Диана, вновь заботливо укутывая бывшего полковника – а с внутренними органами? Он же чуть ли не прыгал на тебе.

— Надеюсь, всё путем – честно ответил аликорн и, не удержавшись, спросил – за что нас так? Силин помнит о моем предательстве?

— Это не тот ублюдок, о чем тебе, кстати, заявили перед самым избиением – мрачно отозвалась кобылка, смотря в никуда – причем, по его словам, совсем. Насколько я поняла из непрекращающегося потока бреда, на нас напал Принц земли другого мира, где он не стал убивать Селестию, вместо этого передав бразды правления Луне, а сам решил пожертвовать собой надеясь на непонятно чье милосердие — она скривилась и приложила копыто к лицу.

— Другого в смысле…загробного? – воспользовавшись паузой, уточнил бывший единорог.

— Вряд ли. Точнее, скорее всего нет. Он всех нас знает и помнит и вообще, судя по всему, в том мире всё тоже самое, кроме одного — солнечная кобыла приняла первое предложение Кона и тем самым спасла себе жизнь. Таким образом никакого Силина просто не родилось и всех этих тварей там тоже нет, а значит и войны не произошло и…- Защитница запнулась – и Королеву никто в жертву не приносил.

— Ага, то есть это овеществлённая альтернативная цепь событий – кивнул член рода Унлехреров – и этот новый дракоаликорн утверждает, будто прибыл оттуда?

— Понятия не имею – Диана взяла немного воды из чаши со столика и протерла лоб – ты бы сам лучше послушал эту белиберду. Он рассказывает ее раз за разом, при этом постоянно чего-нибудь ломая и выжигая всё вокруг. «Я всех вас спас». Ха-ха.

Лентус подождал пару минут, давая ей собраться с мыслями, после чего вновь попросил рассказать сию историю поподробнее.

— Прости, но с точностью и достоверностью данных у меня откровенно туго – с кривой ухмылкой начала чейнджлинг — сам понимаешь: сначала мне приходилось слушать речь сумасшедшего с периодическими вставками, описывающими мою жуткую участь и при этом изо всех сил стараясь не дать ему меня поджарить. Да и потом оказалось не легче…

— Как будто это может остановить лучшего шпиона на континенте – искренне польстил ей жеребец.

— В следующий раз говори сразу всего мира – так оно выгоднее для тебя же выходит – хмыкнула кобылка – в целом, основные тезисы, в которых не приходится сомневаться, таковы: это не Силин – он несколько раз злорадно упоминал его имя вкупе со злобным смехом и словом «проиграл». Второе: изверг уверен, что в последний день жизни Принца Селестия «проявила милосердие» и приняла-таки его первое предложение, тем самым предотвратив весь тот кавардак, что привел нас к сему прекрасному новому миру. Третье: урод считает, будто после передачи Города Эквестрии пожертвовал собой ради воцарения на своей Родине мира и процветания, сдавшись заведомо приговорившему его к смертной казни суду.

Диана остановилась перевести дух.

— Да, я припоминаю как Кон, в случае успешного впаривания нашего разваливающегося на глазах общества иноземцам, планировал устроить официальную расправу над «кровавым режимом» с собою во главе – не самая ожидаемая от ужасного тирана стратегия, не так ли? – бывший полковник ностальгически фыркнул – и ведь он правда собирался это сделать, причем предварительно дав «Триумвирату» и прочим своим подчиненным алиби – мол, они действовали под магическим контролем. Воистину удивительно…- аликорн опомнился и вынырнул из чуть не затянувшего его омута воспоминаний – так если этот тот самый Принц, причем воплотивший в жизнь свой самый благородный замысел, то почему же ведет себя как…- жеребец замялся.

Ну в кои-то веки ты не забываешь о приличиях – заметила Королева и с ехидством добавила — вообще в те времена, когда мы только-только стали близки друг другу ты являлся куда более благовоспитанным и корректным. Настоящий офицер. Не то, что сейчас.

Лентус лишь мысленно склонил голову, указывая на свое полное признание её правоты, при этом улыбаясь про себя на еще более глубоком уровне сознания. А он-то уже начал боятся, что Кризалис никогда больше с ним нормально не заговорит. Учитывая, чем обернулось его упорное отстаивание идеи дождаться-таки пробуждения дракоаликорна…

— Да кто его знает – пожала плечами Защитница – по-моему он типичнейшим образом озверел. Еще он периодически орет «хозяин!», после чего впадает в совсем форменное буйство.

На какое-то время наступила тишина.

— М-да, ерунда какая-то – наконец выразил свои мысли бывший единорог – а что вообще наш новорожденный делает?

— Ну, после весьма длительного периода бессмысленных скачков, изрыгания пламени и крушения чего попадется под ногу эта тварь начала жрать – кобылка вдруг содрогнулась – и, судя по всему, продолжает заниматься этим до сих пор.

— Ага – Лентус удивленно смотрел на явно чувствующую себя не в своей тарелке спутницу – и что же?

— В основном – она отвела взгляд – дракона.

— То есть? – еще более внимательно присмотрелся к ней жеребец.

— Да всё просто – как-то уж слишком наигранно-веселым тоном отозвалась смотрящая в сторону Наследница – сорвал или выжег броню, после чего начал вырывать куски мяса из обнажившейся плоти, рыча, чавкая, иногда поджаривая пищу в собственном пламени и с наслаждением подставляя морду под периодически вырывающиеся фонтанчики крови. Как наестся – тут же валится спать, прямо в лужу с наваленными ошметками. Хотя нет, теперь он уже устраивается прямо в выгрызенной им лунке – ее вновь передернуло.

Аликорн, чье живое воображение оказалось быстрее запрета мозга на создание этой картинки, почуял рвотные позывы. К счастью новый мир закалил его достаточно, чтобы заботливо подставленный Дианой тазик всё же не понадобился.

— А что же дракон?

— Не знаю – пожала плечами кобылка – не ненавидит. Вообще ни одного чувства от него не уловила – всё забивает монстр. Но, судя по всему, жив.

Тара таки понадобилась.

-
Он пролежал в госпитале еще два дня – почти рекорд. Хуже ему пришлось только в тот раз, когда кто-то чрезвычайно меткий и везучий буквально насадил его на заряд для баллисты. Тогда Лентус лежал почти неделю, причем первые сутки – очень медленно и аккуратно выталкивая из себя плохообструганный деревянный кол с металлическим наконечником. Слава всему на свете, что в тот раз ему каким-то неведомым образом удалось отключить болевые рецепторы.

Помниться тогда Кризалис всё удивлялась, как это ее новое тело не окочурилось еще в момент попадания.

Впрочем, это далеко не единственный случай, когда тактико-технические характеристики нового главы чейнджлингов сильно отличались от предыдущего. Лентусу вряд ли когда-нибудь удастся догнать Королеву в чем-либо, связанным со шпионской деятельностью – актером как-никак надо родиться, не говоря уже о многовековом опыте, доведшем изначальную предрасположенность до совершенства. Да и в магии он, по словам сожительницы, «неофит во многом, ремесленник в малом и неуч во всем остальном».

Зато в живучести ему никто отказать не сможет: даже оторванные конечности имеют склонность отрастать заново, пусть и требуя на то немалое количество времени. В общем-то единственным действительно уязвимым местом у него остается только голова – Диана долго шутила по поводу принятых прямо в сердце трех арбалетных болтов, которые однако не помешали ему успешно избавится от удачливых стрелков. А щупальца, отрастающие от него в моменты возбуждения, в первый раз вовсе довели Королеву чуть ли не до истерики.

В общем, при случае стоит поинтересоваться, чего же такого намешал в нем Силин. Если будет кому и у кого…

— Ты уверена, что тебе стоит идти? – в последний раз проверив свою способность к быстрому отступлению, спросил жеребец – как-никак для переговоров хватит и меня одного.

— Лучше вспомни, благодаря кому ты до сих пор жив и не задавай глупых вопросов – задумчиво разглядывая свои поножи, порекомендовала кобылка – по крайней мере в этот раз мне не придется лететь через весь зал, дабы спасти одного излишне доверчивого или скорее уж странным образом сошедшего с ума аликорна.

Ну-ну. Как будто это единственная причина.

— Я понимаю, почему ты так хочешь его убить – понизив голос, произнес Лентус – и теперь даже отчасти разделяю сию светлую мечту. Однако у нас до сих пор нет и намека на сколь-либо надежный план по преобразованию ее в быль. Так что давай лучше…

— Кто из нас представитель сильного пола? – намекающе подняла она бровь.

— Тебе лучше знать – поднял глаза к потолку бывший единорог – но в любом случае это не значит, что мне в голову ежесекундно должны приходить великолепные планы по уничтожению «врага всего живого». Ну сама-то подумай: он на порядок сильнее нас обоих, способности перевертыша в борьбе с ним не играют никакой роли, наша «армия» целиком и полностью…

— А горожане? – быстро прервала его Диана, вновь продемонстрировав болезненную реакцию на напоминания о предательстве родственников – ты бы мог подговорить их…

— Пойти на убой? – она радостно кивнула. Аликорн тяжело вздохнул – помимо того, что это, откровенно говоря, не этично, так еще и практически бесперспективно: хоть они, в общем-то, не против расквитаться с ним за Савьера, НО, во-первых: по твоим словам, фанатик сам попросил сделать из него…еще большего инвалида, а во-вторых: мы всё еще как-никак гости с лимитированным временем пребывания. На седьмой-то день местные уж точно постараются нас выпроводить, но сама подумай, каков будет итог? Можно смело ставить крест на всех наших чейнджлингах, немалом количестве горожан, а может и нас самих, однако уничтожения самого…объекта никто не гарантирует.

— Зато я могу уверенно утверждать, что если мы не остановим его сейчас, то скоро начнется новая война, в которой моим безмозглым родственничкам уже точно не выжить – сурово ударила копытом спутница.

— А я не могу просто так взять и послать на смерть не только моих субординатов, но еще и без того немало настрадавшихся ни за что горожан – повторил ее жест Лентус – вдруг он в итоге окажется разумной личностью, хотя бы на уровне Страшилы. Мы должны попробовать.

Кобылка устремила на него исполненный какой-то непонятной обреченности взгляд, после чего приложила копыто к лицу и едва слышно пробормотала нечто непонятное.

Поддерживаю – «кивнула» так же немало уже попилившая его мозги Королева, вновь замкнувшись.

Издав новый вздох недовольства миром, жеребец повернулся к цели.

Дракоаликорн опять «жрал» — иначе и не скажешь. Ныне он почти целиком помещался в обширной ране, выгрызенной им в драконьем плече и в данный момент увлеченно обгладывал белеющую в полутьме кость. Теперь, спустя несколько дней после рождения, их будущий собеседник выглядел не таким тощим, как в свой день рождения, однако, учитывая количество поглощенного, к настоящему моменту долженствовал быть уже идеально круглым.

Видно заклятье добирает нехватку жертвенной крови за счет усиленного питания.

Лентус осторожно пошел вперед, в любую минуту готовясь организовать щит и дать деру. Диана весьма предусмотрительно держалась почти вплотную и чуть сзади. Приблизившись на расстояние десятка шагов, бывший полковник собрался произнести приветствие, однако в тот же момент реципиент сам развернулся к ним. Покрытая спекшейся и не очень кровью рогатая морда расплылась в крайне неприятной улыбке:

— О, ну наконец-то вы пришли! – слегка сбитый с толку столь дружелюбным приветствием аликорн рефлекторно сделал шаг назад и оглянулся на спутницу. А еще миг спустя почувствовал очень острые зубы, вырывающие из его плеча здоровенный клок мяса. Разом ослабевшие передние ноги подсекли, одновременно откидывая в сторону кинувшуюся на подмогу Диану, затем тем же копытом нанося ему сокрушающий пинок в ребра и опрокидывая на бок.

Однако дальнейших ударов по начавшему группироваться телу не последовало.

Лентус на время приостановил отзывное заклятье и взглянул на напавшего. Дракоаликорн насмешливо смотрел на него, небрежно прижимая к земле и всё еще держа в зубах подергивающийся кусок плоти. Заметив, что жертва обратила на него внимание, он задорно подмигнул ему и начал с видимым удовольствием и абсолютным отсутствием приличий зажевывать свой трофей, обильно поливая бывшего единорога его же кровью.

— Ну чего тут можно сказать – задумчиво произнес урод, закончив – вы на вкус далеко не столь насыщены и пряны, как наш фиолетовый друг – кивок в сторону дракона – откровенно говоря, даже неприятно водянисты. Однако изысканное послевкусие каннибализма в вас проявляется куда четче…

Небольшой поток пламени – и его рана крайне болезненным способом перестала нести угрозу жизни.

— Вижу, вы всё-таки решили продолжить сотрудничество – поднимая его с земли, заметил дракоаликорн – хорошо. Вы мне понадобитесь. К тому же это привяжет ко мне еще и вашу восхитительную на вид подругу – он бросил алчный взгляд на подперевшую его Диану и заговорил откровенно мечтательно – таким образом мне не придется откладывать наше долгожданное тесное общение в момент ее предательства. Только представьте себе, как чудесно будут хрустеть эти тонкие косточки на моих зубах!

— С чего ты взял, уродец, будто мы…- нагло начала кобылка, однако Лентус ощущал ее страх столь же точно, как и истому монстра.

— Вы будете служить мне – хлестнул мгновенно ставший угрожающим голос оппонента – это неизбежно. Кстати – снова заговорил медово зверь, обращаясь лицом к нему – надеюсь вы наконец осознали, почему не стоит обижать земных пони?

— О да, ваше высочество, – бывший единорог сосредоточился и постарался вложить в слова всё изрядно накопившееся в нем за последнее время презрение и злобу. Одновременно подготовив заклинание, естественно – потому как никогда нельзя предугадать, который из них превратится в отвратительного, не имеющего ни малейшего понятии о чести или достоинстве, поднимающего копыто на кобылок и пожирающего плоть не могущих сопротивляться монстра, являющегося позором и врагом всего понического рода.

— Молодец! – как учитель на уроке кивнул ему Принц – приятно видеть, что некоторые всё-таки чему-то учатся – копыто-коготь выстрелило вперед.

Оно не успело.

Заклинание отзыва сработало великолепно. Лентус в госпитале. Диана на месте, рядом с ним. Всё в по…

— Уж и по щечке не потрепать – такой недотрогой стали – ехидно произнес голос в его голове, принадлежащий явно не Королеве – впрочем, это не важно. Ваш отпуск закончился – нас ждут великие дела. Для начала организуйте-ка мне встречу с Феросом Лидом.

Прощальная вечеринка.

https://www.youtube.com/watch?v=I_izvAbhExY

Родина порой бывает такой назойливой. Якобы должен ей чего-то.

Блистающая хрусталем и полированной сталью огромная люстра, сама по себе являющаяся одним из знаменитейших произведений искусства, в окружении ансамбля своих более мелких и простоватых собратьев вовсе превратившаяся в нечто неописуемое насмешливо отбрасывает блики на обычно освещавшие зал тусклые люминесцентные грибы в стенных выемках. Лишь уютные альковы за статуями еще хранят подобие тьмы, а в остальном зале, куда бы не устремлялся взгляд, торжествует яркий свет.

Переливающиеся всеми цветами радуги гирлянды на величественных колоннах, облицованных алой бронзой и украшенных у самого верха темно-фиолетовыми аметистами. Посеребренные Лорды на массивных постаментах. Вычищенный до зеркального блеска пол. Взмывающие вверх струи единственного на весь Дворец фонтана, включенного впервые на памяти прожившего здесь всю жизнь жеребца.

Всё сверкает. Даже собравшийся бомонд, разодетый ради сегодняшнего События в пух и прах.

Великий день для всего Города.

И особенно для трех почти-Принцев, в эти самые мгновения терявших ставшую столь привычной за все эти годы взросления приставку к своему титулу.

Молодая, бедновато одетая по сравнению с окружавшими ее богачами, но нисколько не комплексующая по этому поводу кобылка в первом ряду. Широкая улыбка и привычный озорной взгляд, как бы говорящий, что ничего такого уж страшного не происходит и нужно просто успокоиться и наслаждаться великолепным зрелищем.

Он бы и рад последовать этому, как всегда разумному, совету, да только давно и прочно засевший в голове замысел, не то чтобы злодейский, а скорее выходящий за рамки традиций и обычаев, слишком уж настойчиво просится на волю. Точнее о просьбах речи уже не идет – это приказ.

Потому как не знающие своей истории вынуждены ее повторять.

А Принц не может позволить прошлому навредить Городу.

— Единорог, выйди вперед – разнесся под сводами голос Лорда Магии.

Брат сделал первый шаг вперед…

…и его объяло пламя, со скоростью голодного зверя распространившееся по всей величественной зале, не щадя ни гранита ни младенца.

Через несколько минут всё было кончено и душа, испустившая из себя поглотивший прекрасное видение огонь, спросила:

— Чего ради ты надоедаешь мне воспоминаниями о давно умершем мире, тем более, что последний удар ему ты сам и нанес?

— Дабы ты вспомнил, откуда ниспал и творил прежние дела – отозвался обугленный, вновь побежденный дух.

— А я и не забывал этого – насмешливо полыхнул хозяин сего «места» – как и предательства моих «возлюбленных братев» Рефела и Хеилста, изгнание, лишения, боль…а также смерть твоих любимых тварей ноги Принца – жестокая усмешка – иронично, не правда ли: он рисковал своей жизнью ради спасения Понивилля, а спустя пару лет уже подчиненные его «неудачной версии» чудовища сровняли этот жалкий городишко с землей вместе с тысячами ни в чем неповинных пони.

Во тьме разнесся краткий лающий смех.

— Сегодня ты уничтожил монумент, который эти несчастные воздвигли в честь проведшего их через самое страшное время предводителя, в свое время почти заменившего тебе отца. Причем этого тебе оказалось мало и заодно ты разрушил целый подземный комплекс, воздвигнутый в память павших ради блага других – заискрился синим собеседник – ты удовлетворен?

— Нет – вспыхнул ненавидящий – совсем нет. Мало того, что этот подонок сбежал в объятия смерти до того, как я смог до него добраться, так еще и никто из этих трусов не вступился за него, лишив меня положенной мне по праву возможности спалить этот город дотла и вдоволь напиться крови отвергших Принца…

— Так что же тебе мешает? – мелькнул льдистый росчерк с золотистым ореолом – быть может осознание, что местные ни в чем не виноваты? Что они такие же жертвы, какой ты почитаешь себя, если не большие?

Пламенеющий ударил его наотмашь, наградив еще одним обугленным пятном на и без того уже практически черной шкуре:

— Неужели за столько лет заточения ты не научился молчать? – огненный дух замахнулся вновь, однако, раздумав, отвел карающую длань – тем более когда и сам отлично знаешь ответ. Просто так взять и налететь на кучку сжавшихся в страхе перед тобой отщепенцев — слишком скучно. К тому же – еще один насмешливый оскал даже здесь окровавленных зубов — уговор есть уговор, пусть и не я его заключал: шесть дней — и мы покинем это место. Если они не посмеют напасть первыми.

— То есть открытое провоцирование их на конфликт не считается за нарушение соглашения? – он не пытался защититься, понимая бесполезность сего деяния. Здесь, как и везде, правила устанавливает победитель, на чье милосердия редко когда стоит рассчитывать.

— В нашем договоре ничего не говорилось про уничтожение архитектурных сооружений: камень – не плоть, а значит боли я им не причинил – фыркнул ненавидящий – к тому же это дело несло чисто личный характер: обманутый хотел поквитаться с обманщиком, а наличие вокруг прочих мемориалов нисколько меня не беспокоит. Кстати, раз уж я всё равно вынужден вновь терпеть твое присутствие, то ответь: ты наконец вспомнил способ подчинить мне дракона?

— Я ведь уже говорил, что мы просто не сможем этого сделать – новый удар – и даже если бы ты вовсе обратил меня в пепел, то ничего бы не изменилось. Сама наша связь с Семьей обеспечивается лишь присутствием одного из малейших ее членов…

Пламя окружило его со всех сторон.

— Ты Создатель Чудовищ, принесший в мир тысячи монстров, в том числе и путем «модернизации» чужих творений – произнес хозяин этого места – так испорти же еще одно «невинное» существо.

Ярко-алые языки, не дающие ни капли света начали лизать пусть ненастоящую, но от того не менее терзающую дух болью плоть.

— Я всего лишь дракоаликорн – в который раз повторил сжавшийся в центре огненной сферы жеребец – без тела Малыша мои способности, да и знания, ничтожны. Как если бы мозг искромсали на тысячу кусочков, оставив в итоге нетронутым лишь самое его основание. Мы глухи, слепы, немощны, глупы, беспамятны, немы по сравнению с тем, чем являлся названный тобой Создателем Чудовищ.

— Неудовлетворительный ответ – стенки сжались, обращая побежденного в прах.

Как и прежде – не до конца. Хотя ненавидящий и не сомневался, что стоит ему только захотеть — и тот, кому его отдали на откуп, превратится лишь в горсту несвязанных друг с другом воспоминаний на самой границе сознания.

— Ты дашь мне решение завтра – сказал он трепещущему огоньку – а теперь – прочь с моих глаз.

Пытавшийся сожрать его монстр в тот же миг исчез, забившись на самое дно их ныне общего сознания. И как только этот один жалкий разум может занимать столько места?

Вероятно так же, как другой способен просто взять и растечься по нашей новой сути, не проявляясь нигде, но ощущаясь повсюду…

— Неласковый же из тебя хозяин – вдруг раздался голос во тьме, от одной возможности существования которого ненавидящий вспыхнул как багровое солнце.

— Мне есть у кого поучится – он предвкушающее оскалился, сосредоточенно ища в окружающей пустоте врага.

— Ой, да ты мне льстишь – с издевательским кокетством отозвалась та – к тому же, памятуя о «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», ты даруешь мне полное моральное обоснование для воспитательной работы. Ведь мой раб прямо-таки жаждет ее, да еще и в усиленном формате.

— Раб? – переспросил жеребец, расхохотавшись – присмотрись внимательнее «хозяин»! Ваш план провалился: твой фаворит лежит у моих ног, скуля и постанывая от тех тумаков, что я даю ему уже который день. Ему просто не хватило сил сдержать мое пламя и то же самое…

— Ждет и меня – скучающе завершили его мысль, как и прежде нанося удар из ниоткуда – ты такой предсказуемый, когда недозрелый. И глупый. С чего мой маленький пони взял, будто его повелителя волнует происходящее с клиентом после выполнения договора?

Едва оправившись, ненавидящий создал сферу пламени, выжигая каждый кусочек пространства вокруг себя.

И снова сжался, пытаясь сдержать боль.

— Скажу тебе по секрету – голос упал до шепота – мир не таков, каким кажется нам. Угадай, за кем более интересно наблюдать мне и моему «партнеру»: годами шлифовавшим свой план пленником с четкими жизненными ориентирами и твердой позицией касательно судьбы всех героев этой сказки или занимающимся эквилибристикой на грани безумия обиженным на весь мир и далее маньяком, не способным разобраться даже в самом себе?

Пламенеющий ударил в сторону говорившего, вновь с единственным и крайне неприятным для себя результатом.

— Неужели ты правда думал, будто эти крылья и рога освободят тебя? – фыркнул враг – или твоя жалкая магия? А может надеялся на свои жалкие три сотни испорченных детишек, одного из которых ничтоже сумнящиеся скушал при рождении?

Боль исчезла.

— Глупый маленький пони – столько снисходительности всего в трех словах – тебе понадобится намного, НАМНОГО больше сил, чтобы хотя бы помыслить о противостоянии со мной. Гуляй пока можешь – совсем скоро за тобой придут фиолетовые и сделают из этого тела чучело в назидании потомкам. Я просто зашел сообщить, что следующее задание уже ждет тебя не дождется.

-
— Ага, то есть вы требуете от меня свалить отсюда, не так ли? – внимательно оглядывая собравшуюся перед ним толпу, уточнил дракоаликорн – а где же в таком случае «идущие на мясо приветствуют тебя?» Да и не слишком ли смело со стороны жалких отбросов пожравшего самого себя Города?

Палитра немного сместилась в сердитую сторону. До чего же интересно за всем этим наблюдать.

— Да – просто ответил стоящий впереди всех Старик, являющийся серебристым пятном спокойствия на фоне своих весьма эмоциональных собратьев – данное вам время вышло. Пора почтить наше соглашение и покинуть сие место.

— Знаешь – задумчиво постучал себя по подбородку монстр – если кому-нибудь в голову придет понифицировать могильный камень, то я определенно посоветую ему использовать в качестве образца тебя. Как живому существу вообще возможно быть НАСТОЛЬКО скучным?

— Годы тренировок – невозмутимо отозвался Глава Общины – ты уйдешь сам или нам применить силу?

— И вновь ты задаешь вопрос лишь с одним ответом – хмыкнул выгоняемый, потягиваясь и зевая, дабы публика смогла оценить все прелести зубастой и огнедышащей машины убийства – и он таков: нет.

Пожилой жеребец начал свой типичный медленный кивок.

— В смысле, не применяйте силу – быстро добавил дракоаликорн – но и сам уходить я не собираюсь.

Старик окрасился легкой тенью сердитости, которая, увы, не задержалась на нем надолго.

— Понимаешь ли, я родился здесь всего пять дней назад, а значит имею еще целый день впереди – черный жеребец лег на камень, дабы лица переговорщиков оказались на одном уровне – хотя и завтра вам также не удастся меня выгнать, если вы перед этим не выполните пару моих условий.

Толпа зароптала, однако их главарь, оправдывая свой пост, дал знак о своей готовности выслушать.

— Первое: улыбнись! – коготь мгновенно оказался у его горла – как-никак жизнь прекрасна! – тот ответил только презрительным взглядом – ну ладно, буду считать, что ты выполнишь это после моего ухода. Второе: у меня тут завалялась большая куча мяса и я не намерен его терять. Мои собачки уже начали ее консервировать, однако твой благосклонный господин не уверен в том, как скоро сможет вновь осенить ваши недостойные пенаты свой присутствием, а потому следить за ней придется вам. Ничего сложного: просто заклеивайте отваливающуюся зелень новой, специальным образом приготовленной. Вам всё покажут...

— Этот дракон – наш гость – твердо прервал его старик – и вы уже нарушили наши соглашения, причинив ему вред. Мы не будем сотрудничать с вами. Немедленно покиньте наш Город.

— Ух, какая ты всё-таки няша – дракоаликорн тут же сцапал собеседника и потискал, оставив на его балахоне несколько сразу начавших краснеть длинных прореза – прям так и хочется горло перегрызть. Однако, уважая твое мнение и личную жизнь я таки не буду настаивать на помощи мне. Вместо этого лучше попрошу о том же от имени моего мяса.

Игрушка возвратилась на пол и, несмотря на собственную неустойчивость и ауру боли, отмахнулась от кинувшихся к ней сограждан.

— Дракоша, видите ли, впал в кому – мило улыбаясь, начал монстр – причем еще в день моего рождения – видно решил таким образом подарок сделать. Пока что организм еще держится, но надолго его не хватит, особенно после общения с моими зубками и сопутствующей кровопотерей – какая всё-таки у него приятная картина выходит: там страх, тут гнев, здесь растерянность, а кое-где и вовсе целая радуга. То ли еще будет – и если вашего гостя не законсервировать, то он умрет.

— Ты хочешь сохранить звероящера для себя – в обычном утверждающем тоне заметил Глава Общины.

— Какой умный маленький пони – острое копыто аккуратно погладило его по закрытой капюшоном голове – однако к тому времени, как я вернусь может произойти всё, что угодно, в том числе и повторный визит этого вашего Спасителя. Да и в любом случае влиться в Семью лучше, нежели умереть — мой адъютант не даст соврать.

Краткий приказ предателю.

— Действительно – прокашлявшись, вышел тот вперед – даже более того: больше десятка лет я считал присоединение к коллективу безусловным благом для большинства живущих. Во всяком случае к тому, что возглавлял Силин.

А он довольно-таки красивый. Переливающийся такой.

— Да и вообще, разве Последователи не считают защиту чужой жизни одной из главнейших своих задач во время пребывания на этой бренной земле? – повернулся дракоаликорн к расцветшей сомнением толпе и, пожав плечами, добавил – дабы имелись те, кому нести Благую Весть, естественно?

Ненавидящий обратил свой взгляд на шатающегося старика и усмехнулся:

— Или вы опять впали в мученическую ересь и предпочитаете спасать души напрямую путем предоставления особо отличившимся или просто попавшимся под настроение окружающим насильственной смерти? Причем желательно пожестче и с выкрутасами, дабы награды им на небесах получались побольше?

Ну наконец-то этот пень хоть как-то окрасился. Сразу видно знающего человека. Хотя внешне дедуля остался невозмутим.

— Мы придерживаемся преподанного нам здравого учения – твердо произнес Старик, предсказуемо вызвав единодушно-одобрительное ворчание в этих вечно ссорящихся по пустякам рядах.

— Ну вот и прекрасно – значит о звероящере позаботитесь – от удара в полу образовалась маленькая воронка – честно говоря я думал попросить вас о милостивом предоставлении нам фуража, однако ныне понимаю, что это уже чересчур. Вы, разумеется, позволите мне заняться сбором припасов самостоятельно – он снова продемонстрировал свои замечательные зубки и кинул многообещающий взгляд на стоящего в заднем ряду толстячка – драконья плоть безусловно вкусна, но я уже почти неделю только ею и питаюсь. Хочется разнообразия.

Предположительная жертва, как ни странно, после первоначального испуга вдруг стал испытывать нечто очень подозрительно смахивающее на готовность, а то и радость.

Фанатики.

— Мы соберем для вашего отряда пищу в дорогу – стукнул жезлом Глава Общины – и будем заботиться о драконе. Вы уйдете завтра на рассвете.

— Не люблю рано вставать – почесал слегка зудящую шею дракоаликорн – как проснусь, так и пойду. Если же вам действительно хочется встретить новый день без своих дорогих гостей, то я так уж и быть позволю вашей делегации вынести меня отсюда.

Ну вот и разозлить полноценно удалось. Неприятно небось чувствовать как над тобой издеваются и осознавать свое полное бессилие…

— Да благословит вас Единый – Старик почти мгновенно посерел до своего обычного состояния и развернулся к своим – Община принимает выдвинутые условия. Расходитесь.

Враг всего живого пару минут недоверчиво тер глаза, после чего разочарованно выдохнул язычок пламени и повернулся к своему слуге:

— Обеспечьте проведение урока приготовления зелени как минимум для трех групп – мы ведь не хотим, чтобы с нашим будущим «Старшим Братом» что-нибудь случилось…

Никакого крика, удивленного бульканья или хотя бы сдавленного вздоха после исчезновения ее маскировки не последовало. Диана неожиданно почувствовала легкое разочарование и открыла глаза.

Увы, и на третий взгляд ничего не изменилось. Перед ней всё так же лежал забинтованный по самое горло двуногий и однокрылый пони. Причем на сей раз уже капитально – если зверь и оставил от его конечностей хотя бы огрызки, то врачам видимо пришлось их ампутировать под самый корень.

Учитывая, что за всё время пребывания здесь кобылка не видела ни одного протеза сложнее отполированной деревяшки состояние ее спасителя никак нельзя назвать внушающим оптимизм.

— Доброе утро, леди Диана – улыбка получилась несколько странной. Будто правая половина лица несколько запаздывает за левой. Да и с дикцией проблемы – хотя насчет времени суток, увы, не уверен. Сами понимаете мне тут небес не видно. Первых, во всяком случае – заторможенный смешок.

Оставшееся в одиночестве крыло потянулось к светильнику и, после нескольких неудачных попыток, успешно усилила освещение:

— Надеюсь, вы не будете против – кивнул он на лампу — у меня сейчас некоторые проблемы со зрением – один из побочных эффектов наших лекарств.

— Ни в коей мере – покачала головой Защитница, продолжая пытаться поймать его размытые эмоции – удивлена видеть тебя в столь…хорошей, учитывая обстоятельства форме и расположении духа. Честно говоря, идя сюда я ожидала нечто совсем иное.

— Наш народ умеет делать обезболивающие – снова кривовато улыбнулся калека – как впрочем и множество других химикатов, могущих помочь пережить тяжелые времена. В том числе и теоретически подступающую ко мне депрессию.

— «Теоретически»? – подняла бровь кобылка, без лишних вопросов занимая кресло сиделки.

— Ну так все пони уникальны и следовательно по-разному реагируют на стресс – попытался пожать он забинтованными плечами – у меня некогда имелся знакомый, который лишившись рога целыми днями после этого смеялся над какими-то приходящими ему в голову анекдотами. Не очень-то похоже на состояние бездны уныния и бесконечной усталости от жизни, не правда ли?

— Зная ваш менталитет, могу предположить, что он просто нарыл где-то наркотиков и всё это время пребывал в воображаемом мире – хмыкнула чейнджлинг, ловя себя на попытках не смотреть на собеседника ниже лица. Так Савьер всё еще кажется Красавчиком.

— Возможно – слегка кивнул лежащий – хотя ныне это не важно – его давно нет в живых.

В разговоре возникла пауза. То ли просто не знает, чего сказать, то ли устраивает минуту молчания. Так или иначе, а ей пора проявить инициативу.

— Ты ведь знаешь, зачем я сюда пришла – намекающе заметила Диана.

— Навестить меня, вестимо – не поддался жеребец на провокацию – и поделится новостями, а то мне почему-то ничего не рассказывают. Так что там поделывает наш общий знакомый -дракоаликорн?

Вспышки злобы, ожидаемой от любого нормального существа при упоминании об оттяпавшем у него пару далеко не лишних конечностей монстре, так и не последовало. Защитнице оставалось только по-лентусовски вздохнуть и ответить:

— В данный момент, скорее всего, либо спит либо подъедает дракона. До этого он занимался примерно тем же самым – услышав просьбу рассказать поподробнее, кобылка еще раз с шумом выпустила воздух и начала перечислять все подвиги вернувшегося врага всего живого, стараясь впрочем не нагнетать – помимо этих двух занятий сия тварь также много бузила, ломала жертвенный зал, изрыгала пламя и осуществляла прочую антиобщественную деятельность в мелком масштабе. Из крупного же у него на счету пока только разрушение вашего мемориального комплекса с последующим очень неприятно удивившем всех нас самоотрытием из-под завала с очень эффектным появлением в клубе раскаленных кирпичей. Хотя чего изумляться – и хомяку понятно, что так легко от этого монстра не отделаться.

— То есть, жертв к данному моменту нет? – уточнил инвалид, поворачивая лицо к потолку и медленно улыбаясь.

Диана со смешанными чувствами глянула на лежащий перед ней с блаженным видом недоеденный кусок понятины и буркнула:

— Кроме тебя и пары слегка ушибленных во время обрушения храма – нет. Причем если бы не Лентус, то данные наверняка получились совершенно иные – он успел предупредить твоих о крайне ухудшившемся настроении своего господина и настоять на немедленной эвакуации, в том числе и лично выпинывая из к тому времени начавшей осыпаться постройки самых упертых.

— Наш народ всегда отличался фанатизмом, а в последние годы – еще и крайне выраженным нежеланием идти туда, куда заставляют – с тем же внушающим опасения оскалом подтвердил Савьер – откровенно говоря, я даже рад уничтожению Зала Памяти. По-моему он давно уже стал для многих преткновением и предметом культа. Слава Единому.

Кобылка возвела очи к потолку и замолчала, раздумывая на тему «и на кой ляд я сюда приперлась?»

— Я так понимаю, Старик твердо держит ситуацию в своих копытах – нарушил тишину пегас – потому как Силы Самообороны, представься им такой шанс, давно бы попытались избавить Город от недавно рожденной угрозы. Но что дальше? Будет…

— Мы уходим на рассвете – избавила его от рассуждений Наследница – в смысле все, включая монстра. Он договорился с вашим дедулей и в обмен на всякую мелочь согласен отчалить. Обещая впрочем рано или поздно вернуться.

Она почувствовала слабый всплеск чувств, но, увы, не успела поймать момент. Фон по-прежнему оставался размыто-благостным.

— Замечательно. Еще один дар свыше – спокойно отозвался пациент – что же до угроз, то никто из живущих не знает своего будущего. Вероятно к моменту их исполнения страшилища уже не будет в живых. А может Города.

— Сколько оптимизма-то – фыркнула кобылка.

— Действительно – глупо надеяться, что наши страдания завершаться так скоро – вроде бы даже серьезно подтвердил жеребец и, повернув к ней лицо, утверждающим тоном продолжил – вы пришли попрощаться. В таком случае позвольте сказать вам, что я нисколько не жалею о нашей встречи и искренне желаю вам счастья. Надеюсь вы не будете против моего благословения – не дождавшись реакции, здоровое крыло поднялось в ее направлении, а в голосе калеки зазвучала напевная торжественность – да благословит тебя Создатель и сохранит тебя! Да призрит на тебя Спаситель светлым лицом Своим и помилует тебя! Да обратит Господин лицо Свое на тебя и даст тебе мир!

Диана терпеливо выслушала обращенный к ней речитатив и, подождав еще немного после его окончания в надежде, что он сам догадается, задала таки вопрос, ради которого пришла сюда:

— Зачем ты предложил свою жизнь вместо моей?

— По-моему, я уже отвечал на этот вопрос – усмехнулся снова отвернувшийся к потолку жеребец – ради спасения собственной души и во славу Истинной Веры.

— Ага – хмыкнула Защитница, принимая вызов – в оригинале ты говорил о своем приверженности Высшему Благу, а если уж говорить о душе, то разве не лежащий передо мной пони заявлял о себе как об уже искупленном?

— Наш очень старый внутриобщинный спор: событие ли спасение или же процесс и если первое, то можно ли потерять свой статус записанного в Книге Жизни – с явно видимым удовольствием произнес пегас – единого ответа нет, однако, как представитель своей деноминации, могу уверенно заявить, что искупление дается лишь по вере, как неоднократно гласит Слово. Оно же утверждает, что вера без дел мертва. Следовательно, если бы я не совершил требуемого моментом деяния, то убил бы свою веру, тем самым лишая себя и спасения – такая хитрая-хитрая улыбка, как у спершего молоко кота – конечно можно сказать и получше, но думаю вы удовлетворены и такой импровизацией.

— Допустим – усмехнулась Наследница – хотя я прямо-таки чую тут какой-то подвох, но, не владея предметом, не могу указать на него. А что насчет объявленной прежде заботы о Высшем Благе, ныне замененном на Истинную Веру?

— А вы видите между ними разницу? – поднял бровь собеседник – по мне так всё, способствующее прославлению Создателя является Высшим Благом.

— Даже открытый обман, массовые убийства и злостное пересолевание пищи? – ответила тем же кобылка.

— Не уверен, что вторым и третьим возможно прославление чего-либо, однако идею понимаю – кивнул пегас – поэтому и стоит применять форму «во славу Истинной Веры», потому как в случае, если использовавший ее сделает нечто постыдное мы можем смело сказать, что он совершил это ради себя, своей ереси и прочих бредовых суеверий с идолами, но никак не ради Единственной Истинной Веры.

— Не поняла? – подумав, призналась Диана.

— Личность осуществила нечто не славящее Единого – все Последователи, в соответствии со Словом, должны совершать только славящее Его – значит это не Последователь – он действует не ради Создателя – мы не с ним – сопровождая фразу рубящими движениями крыла, пояснил Савьер.

— Хитро – признала чейнджлинг – при условии конечно, что к вам вообще будут прислушиваться, не гребя всех под одну гребенку.

— Тут на помощь приходят смекалка, ораторский талант и харизма – отвалился на спину однокрылый – ну и, безусловно, умение владеть умами масс. Таким образом можно открестится от чего угодно, а если будет на то воля Терпеливого – то и прибрать к копытам чужие достижения – смешок — вот только мы подобным обычно не пользуемся.

— Чего ж так? – она заинтересованно вгляделась в меняющуюся гамму эмоций.

— Ну, во-первых потому как у нас в Городе и так все всё про всех знают – просто негде разойтись дезинформации – снова попытался он пожать плечами – а во-вторых: наш Господин есть Истина и мы, рабы Его, никак не смеем использовать ложь даже для самого благого дела – нечто вроде зевка — мне как-то рассказывали об одной группе, считавшей будто ради распространения Слова и укрепления Общины не жалко никаких средств. Они назывались Общество Спасителя, состояли из верных, образованных и умных Последователей, а также имели замечательнейший девиз: «ат маджорэ Дэи глориам»…

У нее в голове что-то шевельнулось, однако добраться до внезапно зачесавшегося дальнего уголка сознания помешал заметивший ее замешательство собеседник:

— По смыслу можно перевести как «всё ради славы Единого». Впрочем прошу прощения – вряд ли стоит утомлять вас своим полузабытым рассказом никак не связанным с сегодняшним днем. Скажу лишь, что несмотря на неплохое начало, закончилась их история весьма трагично, как для них самих, так и для Великого Дела…

— Знаешь, в твоей речи как-то многовато слов, начинающихся с заглавной буквы – подумав, заметила кобылка – подозрительно сие зело…впрочем, меня в данный момент куда больше интересует другое. Прости уж, но что-то не верится мне в правдивость твоего ответа на мой изначальный вопрос. Как бы ты не старался, а на фанатика не похож.

— Вы просто плохо меня знаете – снисходительно отозвался Савьер – или же, более вероятно, не понимаете, ЧТО же такое Единственная Истинная Вера.

— Да нет, как раз о ее-то влиянии на мозг я оповещена можно сказать из первых копыт – воспоминания устало улыбнулись ей с расстояния полутора десятков лет – немало времени ходила с одним клиническим вариантом. Однако всё равно не могу поверить, что ты вот так просто взял и решил пожертвовать собой ради два дня как знакомым фольклорным элементом– она замялась и поправилась — по крайней мере только из-за заявленных причин. Всё твое отношение ко мне столь же нормально, сколь естественна чистая и возвышенная любовь пони к несущемуся на него лингу – она легонько ткнула его во вроде целый участок бока – колись уж и мы наконец сможем разойтись как в море корабли.

— Ах, море – неожиданно мечтательным тоном отозвался пегас, возводя очи к стене – большинство моих сородичей понимают это слово просто как «очень много воды» – сами понимаете, в лесу живем – но мне посчастливилось увидеть его и должен сказать…- Диана повернула его лицо к себе и сурово глянула в глаза – ну ладно, ладно – раз уж вам действительно так уж хочется порыться в темных уголках моей души и вытрясти таки эгоистические намеренья моего якобы бескорыстного поступка, то кто я такой, чтобы препятствовать?

Кобылка удовлетворенно кивнула и вернулась на место сиделки, зловеще сложив копыта перед носом в стиле Принца. Жеребец несколько минут лежал молча, а когда начал говорить, в его голосе слышались извиняющиеся нотки:

— Слова о командировке и лицезрении существ еще менее похожих на пони, являлись чистой правдой. Но не всей. Откровенно говоря, на мой взгляд собственно чуждость облика не пугает – страшно становится когда он одновременно и похож на ваш и при этом имеет все те черты, которых сама природы призывает бояться: например большие клыки, пустые глаза, зловещие гребни, ну вы понимаете.

— Вполне – кивнула Наследница, когда-то вообще практически неспособная общаться с иными видами в своем естественном виде. Тех сразу пробивал страх, закономерно приводивший к отчуждению, а затем и к атаке. В личине всё гораздо проще.

— А если вспомнить еще и роль, сыгранную вашим народом пусть и не по своей воле, но добросовестно, то отношения горожан к перевертышам вовсе становится само собой разумеющимся – явно обрадовался ее конформизму инвалид – однако в любом обществе находятся элементы, думающие будто они умнее окружающих и видящие в том, чего положено боятся новые возможности.

В своем довоенном она таких почему-то не наблюдала.

Забавный момент: погрузившись в воспоминания, ее собеседник будто преобразился. Не то чтобы в это изменение можно ткнуть копытом, но всё равно – в воздухе явственно запахло ироничным высокомерием и чуть ли не снобизмом.

— В те времена Город как раз начал оправляться от пережитого ужаса и в умах многих стали бродить мысли не только о выживании и прочих нуждах сегодняшнего дня, но и о будущем. Мое мнение по поводу обустройства Родины в полной мере сочеталось с оставленной любимой профессией – рассказчик усмехнулся — как говорится: сколько дипломата не корми, а он всё в Лес смотрит. В целом идея возобновления связи с внешним миром тогда являлась довольной популярной и перспективной, причем кое-кто вовсе выражал желание сбежать из наших ставших уж слишком негостеприимных земель. Однако правительство, с тогда еще преподобным Феросом во главе, не спешило идти навстречу подобным мечтателям.

Ну еще бы. Пусть бы лучше спасибо сказали за то, что Лес сам не идет к ним.

— И их вполне можно понять – даже маленькому жеребенку нынче вполне ясны причины…маловероятности успешного исхода экспедиции – прочитал ее мысли Савьер – конечно воспрепятствовать своим гражданам пойти частным манером наши правители не могли, но даже те жаждавшие на волю смельчаки, которые считали себя знающими законы нового мира, оказались не готовы рисковать своими жизнями за просто так. Им требовался козырь, хоть какое-то преимущество. И лежащий перед вами «пегас» — всплеск целого клубка эмоций — предоставил его – в виде вашего таинственным образом спасшегося от метаморфозы Силина сородича.

Диана навострила ушки.

— Не буду в деталях описывать нашу встречу – скажу лишь, что в тот момент всё указывало мне на разумность ликвидации сего дырявого чуда, так как он пытался саботировать наши строительные работы, а попав в плен стал всячески измываться надо мной, используя свои природные способности перевертыша…

Наследнице вдруг вспомнились славные времена ее юности, когда и она тоже не упускала возможности покопаться в мозгах и душах попавших в Убежище «работников». Конечно в большинстве своем им попадались обычные, ничем не примечательные дровосеки да жители деревень с окрестностей Леса, но и у них через раз имелись немалые скелеты в шкафах или просто легко эксплуатируемые страхи. А уж когда ловили кого-то особенного…

Стоп – резко одернула кобылка ностальгию – как-никак ей сейчас рассказывают о выжившем и даже нормальном сородиче, что будит определенные надежды.

-…в итоге мне всё-таки удалось собрать довольно крупную ватагу готовых поставить свои жизни на кон под гарантии нашего особого проводника. Господин Лид, разумеется, всячески старался отговорить нас от столь безумного предприятия, даже как-то раз пытался договориться с перевертышем, однако в конце концов смирился и дал нам свое благословение вкупе со всем еще потребным к тому моменту обмундированием и фуражом.

Раздался стук в дверь. Как не к стати.

Еще более не приличествующим к ситуации оказалось то, что сиделка не стала ждать отзыва, а вошла сразу. Немая сцена продолжалась минуты две.

— Что вы здесь делаете!? – на удивление противно заголосила «представительница медицинского персонала» – кто вас пустил? Это же форменное…

Далее последовал сплошной поток малоосмысленных фраз, заключающихся в общей и частной неверности ее присутствия здесь и вообще, разумеется привлекший внимание местного населения. Диана, естественно, знала ЧТО нужно делать в таких ситуация, однако бежать без ответа она не собиралась, а вырубать горожанку на глазах у Савьера явно не являлось разумным шагом. В итоге инвалиду удалось таки уломать также чрезвычайно возмущавшегося самим существованием Наследницы лечащего врача дать им еще минут десять спокойного разговора наедине, после чего посетительница согласилась уйти.

— Давай пропустим всё маловажное и сразу подойдем к развязке – предложила кобылка, едва за последним незванным гостем закрылась дверь – я так понимаю, что мой сородич, после длительной дрессировки и уроков дружбы, ценой собственной жизни героически спас тебя от неизбежной гибели, тем самым даровав полный иммунитет к нашему очарованию и заодно повесив вечный долг, который ты и пытался оплатить, поменяв свою жизнь на мою?

Конечно не самое вероятное развитие событий, но зато в полной мере объясняющее странное поведение горожанина. За сэкономленное время можно попытаться вытянуть детали, могущие пролить свет на собственно тайну выживания ее родственничка, а также попытать калеку насчет возможных мест пребывания остальных не-порченных. В конце концов, не может же быть, чтобы всего один спасся.

Несколько драгоценных минут оказались потрачены им на молчаливое восстановление душевного равновесия. Наконец Савьер повернулся к ней и с вернувшейся улыбкой произнес:

— Нет. Он завел нас в ловушку и затем с хохотом наблюдал как доверившаяся ему экспедиция пожиралась тварями, периодически отвлекаясь на перекрывание нам выходов и просто забрасывание пытающихся спастись пони гранатами — мечтательный вздох – всё-таки правы оказались те, кто утверждал что не стоит давать нашему проводнику взрывчатку. Но лежащий перед вами «пегас» понадеялся на его порядочность – как-никак к тому моменту я уже не раз спас ему жизнь.

Рассказчик подмигнул ей.

— Из нескольких сотен отправившихся в этот поход горожан тот день пережило едва ли седьмая часть. До Города добралось меньше двух дюжин – единственное крыло раскрылось – именно тогда первое небо закрылось от меня, но разве могла эта потеря хоть как-то котироваться на фоне многих десятков павших по моей вине сограждан? – легкая усмешка – в их числе был и мой названный брат.

Диана опустила взгляд.

— Знаете, я не сухарь. Говорящий это пони знал в свое время и крепкую товарищескую дружбу и трепетную, возвышающую тебя над миром любовь. Ему ведом страх, проникающий до самого сердца и заставляющий колени трястись, а разум превращаться в кровавое море – всё тем же спокойно-благостным тоном продолжил инвалид – но ничего в своей жизни я не желал более страстно, чем смерти всего вашего рода. Чтобы самой памяти о чейнджлингах не осталось на земле. И пламя это горело во мне ярче солнца…

Ее почти неощутимо тронули за подбородок. Очевидный призыв.

-…оно подчинило меня себе – с чуть извиняющейся улыбкой произнес однокрылый – даже приняв Спасителя, я чувствовал его внутри. Не пожар и даже не костер, но негасимый уголек, ждущий лишь удачного момента. Враг, от которого я никак не мог избавиться. До известного вам дня – он с тихим стоном откинулся на спину.

— То есть – медленно начала Наследница – твой поступок…– она облизала губы, пытаясь сформулировать мысль – ты сделал это для себя? Чтобы доказать…

— Да! – звонко ответил инвалид, не дожидаясь окончания вопроса – такой вот перед вами эгоист – быстро проговорил он и усмехнулся — впрочем, можете быть уверены, что спасение вашей жизни также имелось в числе моих целей. Вместе с недопущением новорожденного до столь тяжко ложащегося на душу греха, как убийство. Однако ничто не сокроет Истины – я пожертвовал собой ради себя самого. Дабы показать миру, что этот инвалид, лишившийся всего благодаря ненасытимой злобе вашего народа, наконец свободен от ненависти. И более того – готов принести себя в жертву за одного из вас во славу Спасителя. Так-то!

За гордым возгласом последовал грустный вздох.

— Ну а если всё-таки сказать правду? – подождав еще минутку, попросила Диана.

— А я никогда не лгу – снова попытался улыбнуться пегас – хотя, если вам так уж хочется, добавлю: я рад, что смог принести в этот несчастный мир толику милосердия. Той самой таинственной субстанции, что когда-то дала нам спасение и недостаток которой четырнадцать лет назад привел к катастрофе…

Дверь с лязгом открылась и врач сурово дернул головой в сторону коридора.

— До благословит вас Единый – вновь поднял на нее крыло Савьер – мне вы ничего не должны.

— Разумеется – кивнула кобылка и направилась к выходу. Впрочем, выйти просто так ей всё равно не удалось, ибо любопытство зачастую грызет сильней дракона – а ты правда ни о чем не жалеешь?

Молчание. Доктор, видя ее неспешность, дал знак стоящим в коридорам бугаям. Защитница Короны демонстративно выдвинула лезвия и, не оборачиваясь, повторила вопрос.

— Ну, если говорить совсем уж откровенно, то я бы предпочел всё-таки умереть в тот день, а не превращаться в…это – глядя в потолок отозвался кусок понятины – однако на всё воля Его.

— Адъютант! – буквально выпнуло Лентуса из сладкого утреннего сна – за мной пришли!

Ничего не понимающий аликорн рефлекторно задал первый попавшийся на язык вопрос:

— Кто? – ему вдогонку устремился второй – где?

— Местные – вроде чуть тише ответил голос внутри его головы – в жертвенном зале, естественно. Выносить будут.

Рычащее фырканье.

— Куда? – полетело следом, пока мозг всё никак не мог прийти в себя.

— За грань известной им вселенной бросать – уже откровенно саркастически отозвался вызывающий – вставайте и собирайтесь. Войска уже оповещены и выдвигаются. Быть на месте через сорок минут.

Последние фразы всколыхнули в бывшем полковнике нечто казалось бы крепко забытое и он, мгновенно приняв стойку, неосознанно отдал пространству честь.

— Так точно!

И только после этого открыл глаза.

Забавно до чего же быстро к некоторым питомцам возвращаются старые привычки – лениво заметил ощущаемый ныне таким родным и чуть ли не родственным голос Королевы – когда же ты наконец вспомнишь, как носить ему тапочки в постель?

Вы отлично понимаете, что основной и единственной причиной моего сотрудничества с этим чудовищем является забота о вверенных мне чейнджлингах – сердито опустил он вздернутое копыто на землю, старательно заталкивая стыд на дно сознания – они ведь в принципе не способны позаботиться о себе. Даже осознать свое практически безвыходное положение для них – утопия.

Ну-ну, стало быть, «всё ради детей» — хмыкнула собеседница, «щекоча» его ледяными порывами – кто, как не я способен лучше понять сию благородную мотивацию? Вот только с чего-то создается ощущение, будто ты переигрываешь – ведь этой твари нужно лишь твое подчинение…

Допустим мне снились старые добрые дни в армии – всё-таки чуть покраснел жеребец, заканчивая ежеутреннюю проверку на наличие конечностей, с годами лишь наращивавшую свою актуальность. Все при нем.

Так. Мундир – на месте. Инструментарий – звенит. Личные вещи…

Голова дернулась влево, с каковой стороны некогда стояла его тумбочка, обеспечившая с тех пор постоянное хранение всего не первой необходимости там же.

И обнаружил объект, неофициально находящийся в конце первой десятки запросов, на деле же зачастую заявляющий о своем присутствии даже первее ног.

Она собиралась вечером навестить своего спасителя – подозрительно дружелюбно подсказала Кризалис – то, чем ты за всё это время так и не озаботился.

За этим новым…Принцем нужен глаз да глаз и ты это знаешь – уже начиная ощущать себя виноватым попытался оправдаться жеребец.

Подозреваю, мой камергер говорил тоже самое и обо мне – еще относительно тепло фыркнула кобыла, однако последующие фразы не имели в себе и тени дружелюбия– ты даже не соизволил дождаться её. Не поинтересовался, где она и что с ней. Просто рухнул спать, будто на тебе нет никакой ответственности.

Я весь день…

На него вдруг пахнуло ощущением безветренной зимней ночи, вот-вот готовой разразиться вытягивающей из всего попавшегося на ее пути саму жизнь вьюгой.

Ты хоть понимаешь, какое сокровище держишь в копытах? – выглянули из-за облаков холодные звезды – осознаешь, что стоит тебе совершить неверное движение и…- хруст раскалываемого льда.

Ваше величество, не драматизируйте! – воззвал жеребец, ощутимо дрогнувшей от недавнего звука – за всю мою жизнь я встретил не так много существ, столь же твердых духом, как Диана. Эта кобылка пережила крушение всех своих надежд, вашу гибель, порабощение чейнджлингов…

Вот именно – прервала его Кризалис – моя бедная девочка увидела очень много такого, от чего я всю жизнь пыталась ее защитить. Она преодолела столько невзгод и страданий, столько борьбы, чтобы в итоге оказаться без всего – ни Народа, ни Королевы, ни дома – в голосе послышалось искреннее, неподдельное сочувствие – самое же ужасное заключается в том, что единственная оставшаяся у нее опора, смысл существования, надежда на будущее – это ты.

Лентуса хлестнуло жгучим негодованием.

— Бесчувственный, помешанный на каких-то извращенных, никому не нужных понятиях о чести и справедливости солдафон, который совсем не прочь использовать ее в каком угодно качестве и при этом имеющий наглость называть мою воспитанницу всего лишь «коллегой» — разразившийся в сознании шторм сжался в испускавшие волны гнева ослепительную зеленую точку – знай: я давно могу тебя уничтожить. Не только всякими очевидными путями вроде отрезания головы твоими же копытами во время очередного подъема в облака. И уже не раз мне казалось, что подобное наверняка самоубийственное для меня деяние будет оправданно как интересами Народа, так и всего мира – чего стоит одно только недавнее промедление, чуть не стоившее нам всем жизни и еще вполне могущее привести нас всех к смерти…

Искра, издав тонкий писк, погасла.

— Но я просто не смогла сделать этого – с усталым раскаяньем сказала Королева – потому как твоя гибель разбила бы сердце последнему существу в этом жалком мире, о котором у меня без всяких поправок болит душа – мысленный аналог проникновенного взгляда прямо в глаза и образ в этот самый момент начавшей ворочаться черной кобылки – она любит тебя, сухарь ты безголовый. И буквально несколько дней назад в очередной раз доказала это, бросившись в изначально безнадежный бой только чтобы спасти одного удивительно мерзкого индивида от верной смерти. Как же он отблагодарил ее?

Насыщенная негодованием и разочарованием волна.

Ты недостоин ее и никогда не был – незримый полог начал разделять их – но у нее просто ничего больше не осталось.

Сожительница закрылась, послав на прощанье один недвусмысленный намек.

Жеребец облегченно вздохнул. А затем повторил это в своем фирменном тяжелом варианте.

Как бы не тревожилось и не возмущалось его нутро новостью о уже не раз избегнутой им смерти от собственного внутреннего голоса, а всё-таки касательно его отношения к Диане Кризалис права. Любому наверняка заметно…

— Да что за ерунда! – в расстроенных чувствах ударил бывший полковник по полу копытом.

У него тут родившийся из крови монстр с замашками каннибала и хрен знает чем на уме, которому на раз подчиняется любая тварь, а ему пеняют на неуделение достаточного внимания кобылке, даже в браке с ним не состоящей! Нет, это безусловно не дело, но почему необходимо доставать его по этому поводу именно сейчас – когда чудовище уже наверное ждет своего «адъютанта» на месте?!

И он опять впустую орет внутри собственной головы.

Бедные Унлехреры. Последний в роду и такой урод.

Аликорн сел на пол и приложил копыта к вискам, стараясь очистить разум от бурлящих и совершенно бесполезных эмоций. Минут через пять эта стратегия увенчалась успехом.

Защитница всё еще спала – пронесшаяся в голове стоявшего рядом жеребца буря ее, понятное дело, нисколько не побеспокоила. Несмотря на только что проведенную чистку рассудка, внутри всё еще присутствовало слабо выраженное чувство вины перед ней. И видимо под его влиянием лежащая перед бывшим единорогом опытная инфильтраторша, шпионка и убийца вдруг показалась Лентусу удивительно беззащитной.

Прямо-таки нуждающейся в нем.

Возлагающей свои надежды на этого дырявого и крылатого представителя сильного пола.

Проникнувшись значимостью момента, аликорн с неизвестно откуда взявшимся пиететом протянул к ее выбивающимся из-под шлема волосам копыто…

— Адъютант! – с нескрываемой радостью прогремело в мозгу – на меня напали!

-
Первое, что бросилось в глаза взмыленному от ураганной пробежки аликорну – это кровавое месиво с торчащими из него конечностями прямо посреди «центральной улицы». Причем выброшенное мозгом слово как нельзя лучше подходило для описания этого кошмара – несчастных пони будто бы взорвали изнутри.

Вторым оказался десяток еще шевелящихся пегасов с явной недостачей частей тела, лежащих на некотором отдалении от основного ужаса. Группа горожан пыталась им помочь, однако судя по достигнутым успехам медиков в их рядах не нашлось. Разве что отрезанные ноги оперативно собрали.

Как Лентус ни спешил, а просто так пройти мимо стремительно умиравших бывших соотечественников у него не вышло – копыта сами остановились у ближайшего и передали эстафету самостоятельного мышления рогу, тут же начавшему блокировку.

Пара минут – и у несчастных появился хотя бы призрачный шанс выжить. Жеребец же молнией понесся к вьющемуся по всей горе серпантину, средние уровни которого явно стали сценой для следующего акта сей драмы. Уже в воздухе мимо него пролетели спиной вперед еще несколько пони, на сей раз бескрылых, оставляя за собой явно видный след из алых капель. Лентус и их тоже поймал в поле, после чего без лишних нежностей бросил на площадку парой уровней ниже.

Постепенно затухавшие лязг, крики, ругань и звуки ударов, доносящиеся сверху, стихли за несколько секунд до того, как аликорн наконец достиг вожделенного уступа…

— Вынужден вас огорчить – одновременно и вслух и телепатически сказал ему стоящий у дальней стены дракоаликорн – веселья больше не предвидится. Нападавшие уже закончились.

Оно и видно – бывший полковник поспешно вытащил копыто из здоровенной лужи крови, скопившейся у самого обрыва. На его глазах она перелилась через край и к лежащему внизу поселению устремился тонкий красный ручеек.

Видимо это какой-то оставшийся еще со времен Революции орудийный бастион – для обороны от Леса место не слишком удобное, да и основания у орудий выглядят весьма пожившими. Сами ускорители, разумеется, блестят как в первую неделю службы – они и прежде являлись единичным товаром, а нынче вовсе небось воспринимаются не иначе, как священная реликвия и дар небес. Их обслуга вроде бы в полном составе избежала участи своих менее везучих товарищей и ныне лежит в углу под бдительным взглядом чейнджлингов…

— Вот что бывает, когда вы медлите прийти на помощь своему командиру – отвлек его от поиска тяжелораненых субординатов монстр, поворачиваясь.

Бывшего единорога передернуло — «Принц», если конечно это еще можно так называть, оказался в буквальном смысле слова залит внутренним содержанием других пони.

— Неплохой вид, не правда ли? – обвел он копытом побоище и горделивым тоном продолжил – причем отметьте: ни один из них не пал от моей ноги! — пренебрежительным пинок ближайшего стонущего тела – причем это не только указание на мои режущие крылья, магию и зубы. Эти недоумки сами сделали за меня немалую часть. Жадины, уж и собственной болью делится не хотят. Видели там, на земле, пару симпатичных груд превращенных в кашу внутренних органов?

Лентус сглотнул.

— Ну так знайте: их я и кончиком крыла не тронул! – радостно оскалился монстр – просто слегка подкорректировал траекторию стремившихся пронзить сие бренное тело снарядов – и вуаля.

Он вдруг по-кошачьи вытянулся, плеснув наслаждением:

– Знали бы вы, до чего же это приятно – чувствовать предназначавшуюся тебе смерть в виде орошающих спину кровавых ошметков от копавших яму.

Живое воображение вновь подвело аликорна – его затошнило. Впрочем «адъютант» быстро справился с позорной слабостью и, не найдя требующих немедленной помощи перевертышей, начал спасать ближайшее к нему шевелящееся тело.

— Надеюсь те крылатые, сквозь которых я пролетел по дороге к пославшим мне столь приятный гостинец выжили? – бывший полковник кивнул – а ребятишки с копьями, коих отбросило воздушной волной за край? – отрицательный поворот головой туда-сюда — жаль будет, если они всё-таки не успели зацепиться за что-нибудь – ведь трупы ты съешь и забудешь, а вот живые инвалиды будут мозолить глаза еще очень долго.

Унлехрер, пытаясь вернуть в распластанного перед ним единорога хотя бы часть разлитой явно из него крови, вдруг ощутил как его голову бесцеремонно приподнимают.

— А знаете, кого надо благодарить за такую замечательную прощальную вечеринку? – перед глазами появилось барахтающееся и хрипящее тело, удерживаемое за шею заметно более длинным, чем обычно, хвостом с лезвием на конце – моего любимого братика!

Ему как раз хватило времени, чтобы перехватить совершенно дикий, бешеный взгляд самопровозглашенного «Лорда» Рефела перед тем как тот в последний раз дернулся и обмяк.

Впрочем, Лентус не мог сказать, будто так уж заинтересован в судьбе давнего знакомого – вокруг него в данный момент и без того полно нуждающихся в срочной медицинской помощи пони.

-
— Всё-таки до чего же лихо этот старикан отплясывает – в очередной раз с довольством прокомментировал творящееся на площади представление монстр – вы как хотите, а я ни за что не поверю, будто он всю жизнь в Последователях ходил – ну не может верующий столько времени на танцы тратить, чтобы иметь возможность и в конце жизни выписывать такие кренделя.

— Как угодно, ваше высочество – возвел глаза к потолку аликорн, которому это унижение Главы Общины надоело уже в первые полчаса. Хотя до того, чего уж греха таить, и сам с интересом поглядывал вниз – не могли бы вы быть столь любезны, чтобы снизойти до ответов на мои вопросы?

«Принц» еще немного поглазел на принудительные народные гуляния, после чего вновь развернулся к своему собеседнику:

— Надеюсь ты осознаешь, что единственная причина, почему я еще тебя не поджарил — это хорошее настроение, вызванное столь усердным выполнением моей воли Стариком. А потому не рекомендую слишком уж часто дергать меня от лицезрения сего представления – очень зубастая улыбка – что же до моей природы, то скажу просто: понятия не имею.

Бывший единорог ответил скептическим взглядом.

— Ты ведь видел во что превратили прежде довольно упорядоченный процесс трансформации – острое копыто внезапно телепортировалось к его шеи – начиная от срока годности жертвенной крови и кончая добавкой в отвар третьего элемента – ВСЁ пошло не так. Сам факт моего существования – чудо. Можно сказать, вмешательство небес.

Лентус изо всех сил постарался не дать пришедшей довольно очевидной мысли отразится на лице. Причем, судя по разочарованному выражению собеседника – успешно.

— Если же говорить о составе, то перед тобой тот, кого прежде именовали Страшилой, а до того – Принцем земли – какой-то очень странный всплеск эмоций – мне подчиняется побежденный в нечестном поединке Создатель Чудовищ, согласившийся, после значительной разъяснительной работы, оказывать мне различные мелкие услуги. Сам-то я, не буду скрывать, помню только свои две жизни земным пони, причем первую далеко не всю, а вот Силин, хоть и постоянно ноет о собственном бессилии, уже успешно научил меня таким прекрасным вещам как полет, азы магии и превращение своих крыльев в лезвия – злобный смешок – а его сопротивление только добавляет в наши отношения остроты. Третий же член моего внутреннего мира – это некая едва ощутимая аморфная масса. Несчастный безмозглый чейнджлинг просто растекся по новой сущности и по большей части впитался в нас, при этом дав кое-что очень важное – связь с Семьей.

Аликорн кивнул, внутри себя старательно пытаясь рассовать данные по полочкам.

— Что же до планов касательно местного населения, то вопрос вовсе не кажется мне корректным – опять отвернулся к площади «Принц» — сами же видите, до чего лихо отплясывает старикан, как только еще копыта не отбросил. Уговор есть уговор – мы уйдем без лишних жертв и задержек. Только дождемся, пока наш агрессор, чуть с дуру не обрекший родной Город на гибель, очнется – удлиняющийся на глазах чешуйчатый хвост потянулся к лежащему неподалеку единорогу и, ухватив того за ногу, подтянул к месту беседы.

— Я ведь могу привести его в чувство хоть сейчас – заметил бывший полковник.

— И лишить нашего уважаемого Главу Общины возможности во имя спасения Города повращаться на спине еще пару часов? – с насмешливым ужасом уточнил монстр, приподнимая тело над землей – да к тому же…

— СДОХНИ! – резкое движение якобы бессознательного Рефела – и в бок монстра воткнулось нечто ярко блеснувшее на солнце.

В следующую секунду он уже летел в пропасть, а дракоаликорн, шипя и извергая пламя, пытался вытащить торчащее из него орудие. Очень знакомое. Лентус поспешил на помощь, выдернув насквозь пронзившее бронированного монстра длинное лезвие.

Короткий рык – и не успевшего достичь земли рогоносца вознесли к ним на утес, где он вновь попытался совершить бессмысленное покушение за что тут же оказался бит и залеплен слизью.

— Спасибо за возврат моего копья – мысленно отозвав ретиво проводивших воспитательную работу чейнджлингов, почти нормальным, несмотря на появившуюся сквозную дыру, тоном произнес в кои-то веки раненый «Принц» — а я-то, честно сказать и вовсе забыл о нем – покрытый ярко-алой пленкой артефакт с практически отсутствующей ручкой завис между ними, недвусмысленно указывая острием на горло «Лорда».

Долгая пауза. Допущенный до начальственного тела аликорн изо всех сил старался унять боль и прочими методами повысить шансы этого, откровенно недостойного горожанина. Причем на сей раз даже не зная почему — идиот чуть не подставил весь Город под пламя чудовища и определенно заслужил как минимум смерти. Видно у него просто сформировалась привычка спасать всех подряд, не задумываясь.

Наконец в должной мере накаченный обезболиванием «Принц» облегченно выдохнул и отвел лезвие, начав придирчиво его осматривать. Через пару минут вынес вердикт:

— Великолепно, как и в день нашей встречи. Легко пробивает панцирь. Древко несложно заменить и в любом случае пока сойдет за меч – он сделал пару выпадов, после чего с мечтательной улыбкой покрутив артефакт перед носом, произнес — сейчас у меня нет в нем нужды. Оставлю-ка его здесь.

Принявший оружие чейнджлинг стрелой помчался к площади, где без всяких проволочек с размаху ударил острием в мостовую. Отсюда не видно, но Лентус практически не сомневался, что это интереснейшее наследие иных веков нагло наплевало на природу вещей и с тихим лязгом вошло в камень.

– Слушайте, слушайте и не говорите, что не слышали – разнесся над Городом усиленный голос дракоаликорна – сей артефакт есть оружие великой силы, принесший смерть Дракону, Принцессе Селестии и едва не завершивший мою сказку до собственно самого интересного – полномасштабной войны, морей крови и чаепития с шоколадками – исполненный предвкушения громоподобный смешок – пусть же его возьмет тот, в чьем сердце нет места страху. Следующий герой, готовый бросить вызов тьме и положить ради торжества справедливости саму жизнь. Свою и своих товарищей.

Из его рога вырвался клуб ярко-алого тумана, который, стремительно увеличиваясь в размерах, вскоре заволок небо, закрыв солнце и окрасив всё вокруг в цвет крови.

 — Оно ему определенно понадобится – захохотал «Принц», ударяя копытом.

В тот же миг нависшее над Городом облако консолидировалось в тонкий слой жидкости. Повисев пару мгновений в раздумье, она всё-таки поддалась уговорам силы тяготения и обрушилась на землю, сразу сделав ее похожей на когда-то виденную Лентусом в дедушкиной галерее картину о конце света. Не успевшие вовремя слинять жители резко сменили цвет. Раздались крики.

— Эй, дедуля! – полюбовавшись немного на получившееся безобразие, крикнул дракоаликорн Старику – Чудесное Снисхождение Благодатного Малинового Сиропа – еще не повод заканчивать вечеринку. Давай детка, жги!

Непонятно каким образом еще живой Глава Общины после нескольких неудачных попыток всё-таки вернулся в строй и продолжил свой тяжкий труд. Его соратники из первых лиц Города подтянулись спустя пару минут. Музыканты тоже почистили свой инструментарий и принудительные гуляния продолжились уже в залившей площадь кровавого цвета жиже.

— В общем, если вы не готовы сражаться до конца – не трогайте сей подарок. Я вас предупредил – постучав себя по подбородку и усмехнувшись, монстр добавил – и кстати, будучи официально последним единым правителем сего поселения объявляю – голос стал глубже и торжественней – тот, кто вытащит этот меч из камня, то и станет настоящим Коном Города! Подчинятся же ему или нет – уже ваша проблема. Я закончил – он повернулся к обмотанному с ног до головы слизью Рефел – теперь мы наконец-то сможем нормально поговорить.

Мановение копытом – и замотанному в кокон единорогу залепили рот.

— Я ведь чего спросить-то хотел, братюня – ложась на оперативно подстелившихся под него чейнджлингов, начал монстр – жизнь-то как? Как семья, как дети?

Всё еще занятый раной Лентус чуть ли не присвистнул – никогда бы не подумал, что вменяемый пони может ТАК ненавидеть.

— Молчишь? – выдохнул маленький клуб дыма мучитель – правильно. Лучше я сам всё тебе объясню и напомню. Брат твой крылатый уж почитай пятнадцать лет как в дракоаликорна обращен, за заслуги перед отечеством и взор свой ясный. Славно ел, много пил, покуда копыта не откинул, как голос мне нутряной грит, в битве под Понивиллем, пытаясь Принцессу Луну достать…

Бывший полковник вздрогнул.

— В общем, умер как жил – за бабами увиваяся. Женушка твоя любимая, по коей ты считай с отрочества сох, кажись в общий котел пошла, то ли на жертвенную кровь для Силина, то ли опосля на мясо для ратников его верных. Небось они зело довольны ею осталися, ибо, между нами говоря, больно толстомясая стала после первенца-то вашего, государство ей небесное – державшем пленника чейнджлингам пришлось вызвать подмогу – ну а сыночек твой…- рассказчик запнулся.

Всплеск эмоций, смогший скрыть брызжущего ненавистью пытаемого. Аликорн удивленно поднял голову и встретился взглядом с уставившимися на него глазами чудовища. И что-то в них имелось такого…

— Тоже на эксперименты пошел – другим тоном закончил мысль «Принц», с явным трудом возвращаясь к предыдущей теме – и никого-то у тебя, горемычного не осталося. Всех, всех-то твари жуткие пожрали, даже косточек не оставив, покуда ты по всяким Сопротивлениям шастал. А знаешь почему?

Хвост захлестнул верхушку кокона и поднес пленника к зубастой пасти.

— Потому, что когда-то ты, рогатая твоя морда, предал брата своего названного и прогоняющий приговор за ним закрепил, когда мог спасти – неудачная попытка плевка в лицо – хотя на деле не только поэтому. Помнишь маленькое копыто, что твой возвратившийся побратим продемонстрировал тебе после ночи свершившийся Революции? То самое, после лицезрения которого ты предал надеявшихся на тебя сородичей и стал служить ему, сдавая позицию за позицией? А в итоге взятые под магические контроль единороги создали тот самый жертвенный зал и заклятье, родившее Силина?

Молчание, разумеется. Только сосредоточенные жующие звуки.

— Ну так вот: братик отрезал его не у твоего, тогда еще живого сына, а у какого-то другого, менее везучего, а потому мертвого жеребенка – дракоаликорн злорадно улыбнулся оторопевшему от неожиданной новости единорогу – однако это не важно. Потому как даже приведи он сотню маленьких детей и начни перерезать им глотки за каждую минуту неподчинения, ответ настоящего Принца Магии мог быть только один – нет.

Кокон взметнулся вверх после чего с размаху впечатался в камень. Слизь, разумеется, смягчила удар, но находящемуся внутри жеребцу всё равно мало не показалось.

— Ты поставил интересы своей семьи выше нужд Народа и потому рогоносцы проиграли – теперь его шмякнули об стену – а до того решил, будто единороги – привилегированная раса и сделал их приоритетней Города – за несколько секунд обросший лезвиями хвост обвил пленника – мы оба видим, к чему это привело. Ты конечно орешь внутри себя, будто это ВСЁ вина Принца, но позволь открыть тебе секрет…

Дракоаликорн вновь поднес испускающего волны боли и ярости «Лорда» к лицу:

-…на самом деле маленький земной пони белого окраса со шрамами по всему телу являлся всего-навсего скальпелем, вынужденным безжалостно кромсать пораженные гангреной ткани, пытаясь спасти хоть что-то. А довели Город до подобного состояния как раз такие как ты – правительство, про которое я могу сказать многое, но произнесу лишь одно: вы много кричали о необходимости жертв ради Высшего Блага для всех, но при этом сами не хотели жертвовать тем, чем дорожили сами.

Монстр пытливо вгляделся в глаза пленника, после чего порывисто встал и подошел к краю обрыва, держа кокон на весу.

— Красивый вид, не правда ли? Новая жизнь на останках старой. И всё благодаря вам – он развернул пленника лицом к поселению, встряхнул и спустя минут десять каким-то иным тоном продолжил – знаешь, в пору Пламенного Ока Принц как-то приказал разрыть все архивы и найти ему пророчество. О нем – Лентус машинально кивнул. Его самого к этому не привлекали, однако через него прошло немало документов касательно поисков — и чтобы он при этом ни говорил своим слугам, истинной причиной данного приказа являлось желание хоть как-то обелить себя. Сбросить по крайней мере часть ответственности на судьбу, принудившую Кона идти против самой понячности. И каков же, по-твоему, оказался итог?

Молчание. И ненависть.

— Ничего не нашли – эхом отозвалось в мыслях аликорна странно упавший голос чудовища – ни одного, даже самого мелкого предсказания в целом ворохе старых бредней. Значит все эти смерти, казни, борьба и мучения есть результат свободного волеизъявления граждан. Всех — от едва заметного подростка с ножом до Кона. Мы сделали свой выбор – тон стал откровенно печальным, чуть ли не страдающим – и понесли ответственность за свои поступки.

Глубокий вздох.

Всё это время менявшийся фон чудовища вдруг обрел устойчивое направление.

Кокон развернулся лицом к дракоаликорну:

— Скажи, а тебе бы ведь хотелось, чтобы всего этого никогда не происходило? – с совершенно невообразимым для частично драконьей клыкастой морды выражением спросил «Принц» — то есть даже не Силина и тварей, а действительно всего? Войны, Революции, моего изгнания, Дракона? Ведь когда-то мы правда были братьями. Я помню пикники с парящими скатертями и как ты учил меня завивать гриву – горький смешок — воистину самая сложная задача в моей жизни…

Рефел растерялся. Его злоба будто покрылась рябью и из-под нее начинали выступать другие чувства, эхом отзывающиеся в распространяющихся от монстра волнах щемящей душу тоски по прошлому. Лентус вдруг ощутил, как они захлестывают и его. В голове начали один за другим появляться родные и дорогие сердцу образы.

Семья, Город, подданные, уверенность в лучшем будущем и осознание, что ты не одинок в этом мире. Нежная игра света на крышах обвитой плющом первой стены, великолепные закаты над родным домом и сотни искрящихся оттенков зеленого на улицах. Теплый чай на белоснежном столике перед тобой, уходящие в высоту величественные стеллажи с книгами и нежнейшие покрывала на ждущей тебя кровати. Долгий спокойный сон.

Мир, где народы не вцеплялись друг другу в глотки и не сражались с жуткими чудовищами.

Где всё шло хорошо.

Чейнджлинги, почувствовав изменившийся настрой своего господина, перестали топорщить гребни и скалится, вместо этого начав потихоньку подбираться к застывшему в грезах о безвозвратно ушедшем дракоаликорну и изо всех своих невеликих сил пытаясь приободрить его. Вот один, с не раз порванными и залатанными крыльями, неловко оступился и ударился о кокон.

— СДОХНИ! – всё сразу вернулось на круги своя: Рефел совершил очередную бессмысленную попытку убить Принца, пальнув магией, тот зашипел от боли и снова хлестнул ненавистью, а почти успокоившиеся перевертыши вновь готовы рвать кого угодно – ТЫ УБИЛ ИХ ВСЕХ! ГОРИ…

— Заткнись – пленник отлетел шагов на пять, а через секунду над ним уже стоял широко улыбающийся монстр – неужели ты до сих пор не понял? ТЫ стал причиной их смерти, как и гибели тех пони, что по твоему приказу пытались убить меня несколько часов назад. Я – лишь инструмент, который несет тебе возмездие. Например сейчас – пасть сомкнулась в опасной близости от лица лежащего на земле пони.

Раздался отвратительный скрежет.

«Лорд» заорал и начал корчится от боли, а Принц стал методично водить взад-вперед челюстью, медленно отпиливая ему рог…

И вдруг дернулся вверх.

Рефел всё еще единорог, пусть и слегка погрызенный.

— Я слишком однообразен – распространяя вокруг густое недовольство жизнью и отвращение, заявил дракоаликорн – инвалидов только пложу. Адъютант! – аликорн неосознанно встал в позу – выдвигаемся. Если этот – пренебрежительный кивок на трясущегося рогоносца – не в состоянии осознать сколь виновен он перед миром, дабы испытать на радость мне невыносимые душевные муки, то и хрен с ним – раздраженный клуб огня — со всеми ими.

Кожистые крылья с хрустом распахнулись:

— Валим с этой помойки – ее всё равно скоро под корень вырежут.

Обрадовавшийся было Лентус всполошился:

— Эм, простите, ваше высочество? – поспешно догнал он уже стоявшего у края монстра – а кто их «вырежет»?

— А как ты думаешь, кому я оставил свое копье? – злорадно хохотнул тот и спрыгнул с уступа. В голову пришло окончание фразы – как-никак местные сотрудничали с нами. А общение наших друзей с местной обороной лишь добавит пикантности в и без того великолепную смесь.

Не мы выбираем питомцев...

https://www.youtube.com/watch?v=LM-mUVOjiUM

Хотя это для нас всё равно не оправдание.

Створки одна за другой раскрывались перед ней и тут же захлопывались, едва кончик разноцветного хвоста оказывался в новом помещении. Десятки самых разных дверей от здоровенных, сделанных из мореного дуба и обитых железом замковых врат до тоненьких, даже не претендующих на столь высокое звание перегородок в лазарете. И почти у каждой из них стоят раззолоченные стражи в драгоценных, специально подогнанных под носителя доспехах и фиолетовых плащах вооруженные устрашающими, но зачастую не такими уж полезными в бою алебардами и длинными мечами.

Рейнбоу раздраженно замахала крыльями, превращая всё вокруг, а главное свой парадный, спроектированный лично Рэрити во время отпуска, мундир в полный бардак — их лучшие солдаты, за боевые заслуги и выслугу лет принятые в гвардию, одетые в целое состояние и в одиночку способные завалить тварь вдвое больше их размером ныне вынуждены маяться бездельем в Кантерлоте, когда едва обученные юнцы в одних нагрудниках вот-вот пойдут в Лес…

Временно исполняющий обязанности Скуталу пожилой единорог «которому уже всё равно», настойчиво зашипел ей на ухо нотацию о недопустимости подобного поведения вообще и тем более в преддверии большой конференции.

Храбрец, ничего не скажешь: до конца исполняет возложенный на него долг, несмотря на более чем реальные шансы быть прямо на месте подвергнутым разжалованию и «воспитательной работе». Предыдущий вриос-пегас потерял звание, приобретя при этом некоторое количество тумаков за куда более почтительное указание на то, что под угрозой оружия требовать с мирных жителей припасы – это немного невежливо.

Магистресса тяжко вздохнула и послушно сложила крылья. Конечно, она восстановила того офицера и даже назначила полуторное довольствие в качестве извинения. Да и с гражданскими тоже разошлись полюбовно – те столь впечатлились темпераментом знаменитого Серебряного Копыта, что снизили цены с невозможных до почти не грабительских. Вот только как верно заметила в тот же день прослышавшая об этом Скуталу, народной любви к Ордену данный эпизод никак не добавил.

Вопреки всем ожиданиям Рейнбоу, ее самый верный соратник вовсе не рвался спасать мир. Более того – когда она сегодня зашла проведать рыжую пегаску в госпитале, та совершенно спокойно и беззастенчиво читала какой-то толстенький томик, чуть ли не любовный роман – и это когда им всем вот-вот придет…

— Генерал? – прервал поток мыслей внезапно заступивший ей дорогу посыльный – Магистресса Рэрити изъявляет желание провести с вами закрытую встречу. Перед конференцией.

Обрадовавшаяся в начале фразы кобылка вновь издала прицепившейся к ней в последнее время и совершенно неподходящий для ее характера тяжкий вздох. Значит теплого дружеского общения с вином, фруктами и показом интересных штучек вроде новых деталей униформы или изобретений магического корпуса не будет. Вместо него опять нотации по поводу манер, молчания, когда хочется высказаться и недопустимости приложения копыт к прямо-таки просящим этого мордам – она и не сдержалась-то всего один раз, а всё поминают. Ну и, разумеется, ценные указания в виде нескольких листов доверенного Даш для произнесения текста, от раза к разу неуклонно содержательно уменьшавшегося за счет увеличения шрифта. Неужели эта модница правда надеялась, что я этого не замечу?

— Буду – буркнула пегаска – дайте только сделать пару дел и…

— Магистресса Рэрити просила вас прибыть немедленно, о чем вас долженствовали известить записки, в некотором количестве скопившиеся в ваших покоях – какой-то больно наглый этот штабной мальчик на побегушках. Как будто ей кроме чтения нечем заняться – а также двое прежде обращавшихся к вам посланца.

Рейнбоу по привычке недоуменно глянула назад.

— Заходили – кивнул единорог – первый когда вы изволили почивать – его приказали сразу гнать в шею. Второй – во время обсуждения затрат на последнюю операцию и выдачу дополнительного довольствия участникам. Этого обработали лично на глазах у полковника ради оказания на последнего морального давления.

Ага, вот значит, кем являлся тот излишне надоедливый пегас.

Действительно, как-то уж очень нехорошо получилось…

— А ты что ли не мог передать? – дабы удовлетворить свое естественное желание свалить вину на кого-то другого, накинулась она на невозмутимого рогоносца – для чего я по-твоему тебя держу?

— В качестве запасной совести и голоса разума в океане чувств – неожиданно радостно ответил адъютант – касательно же сообщений, то докладывал неоднократно. Вы приказали занести в ваш список дел, который ни разу с тех пор не просматривали.

Вот еще одна самодовольно лыбящаяся морда, прямо-таки умоляющая о возможности пообщаться с ее копытом, причем металлическим…

Кобылка старательно затрясла головой, дабы развеять вспыхнувший образ и глубоко вздохнула. Лицо единорога сразу стало нормальным, то есть официально-глупым, разве что со старческой хитринкой в глазах. А осознание исключительно собственной вины в произошедшей задержке проявилось с кристальной чистотой и неотвратимостью.

— Всё супер! – провозгласила пегаска, вскинув голову к потолку, после чего снова обратилась к посыльному – приду я, зайду только к…

— Увы, вынужден настоять на немедленном следовании за мной – вновь с поразительной храбростью прервал ее земной пони – Магистресса Рэрити срочно требует вашего присутствия. К тому же она в данный момент находится не в своем кабинете, а следовательно вам нужен проводник.

Рейнбоу почувствовала, как начинает закипать. Ей смеют указывать! Причем даже не сама подруга, от которой это еще можно стерпеть, а какой-то жалкий мальчик на побегушках! Да кто он вообще такой?!

— Отлично – сквозь зубы произнесла кобылка, стараясь всё-таки удержать себя в копытах – ты тихо походишь за мной, пока я не закончу свои магистерские дела и после этого проводишь куда надо. Всё.

— Но…

— Молчать! – рявкнула она, отбросив от своего уха начавшего очередную лекцию старика – я генерал эквестрийской армии, а ты всего-навсего…- до нее только сейчас дошло, что на собеседнике нет погон. Точнее они сами-то имелись, а вот звезд-солнц определяющих ранг не наблюдалось, как и полос. Вообще ничего.

Минутная заминка – и ярость уже хлещет вовсю:

— Кто пустил в замок гражданского!? – протез стремительно видоизменился в подобие полицейской дубинки и вознесся для удара по непонятно каким, но наверняка незаконным методом проникшим в святое святых Ордена жеребцу, однако опустится внезапно не смог. Из-за окружившего его сияния. Рейнбоу оглянулась и увидела магичащего рогоносца. Разнёсшемуся по залам рыку мог бы позавидовать и дракон – отпустить. Немедленно!

— Нельзя, ваше высокоблагородие – укоризненно затряс головой старик – это ж совсем…- он вдруг застыл с раскрытым ртом.

Пегаска рефлекторно обернулась вслед за взглядом внезапно выпучившихся глаз.

Перед ней стоял аликорн. Большой, выше ее, черный и дырявый. С выражением искреннего и глубокого разочарования во всем мире. Немного загнутый назад рог вспыхнул.

Не дожидаясь приказов слегка опешившего мозга, мышцы уверенно кинули Магистрессу в сторону, однако это оказалось лишним – целили не в нее. Адьютанта отбросило к стене. А затем подняло, будто куклу…

…и аккуратно примостило на один из стоящих в углу стульев.

— Ну? – угрюмо поинтересовался у нее враг, едва она снова повернулась к нему – хватать-то будете?

-
— Эта «тварь», как ты изволила выразиться, мой ценнейший агент и верный слуга Эквестрии – Вир Вайс – представила стоящего рядом с ней монстра Рэрити – которого я, после ряда не достигших успеха попыток, оказалась вынуждена попросить привести ко мне мою давнюю подругу Магистрессу Рейнбоу Даш. И судя по тому, что ему пришлось раскрыться, сие задание оказалось сложнее, чем захват целого мятежного правительства – вопросительный взгляд на аликорна.

— Совершил ошибку – стал земным – рублено начал докладывать тот – впрочем даже в случае атаки предателя шансы на преследование недостаточны. Поставленная задача требовала экстремальных решений. Вы разрешили.

Ей вдруг с чего-то пришла в голову мысль, что голос-то довольно приятный. Мужественный такой…

— Что эта ТВАРЬ делает ЗДЕСЬ?! – перекрыла она речь единорожки по поводу «я несколько не то имело в виду под крайними мерами».

— В данный момент – выслушивает ценные указания – неодобрительно глянув на нее, отозвалась Магистресса – впрочем ты тоже отчасти права. Полковник, пожалуйста, оставьте нас.

Подозрительно знакомое вскидывание копыта – и его будто вычеркнули из реальности.

— Наш корпус снабдил его немалым количеством устройств, в том числе и усиливающих его…природную способность к маскировке – пояснила в ответ на ее ошарашенный взгляд Рэрити – рада, что ты наконец соизволила отозваться на мой призыв. Чаю?

Пегаска сморгнула. Задумалась обо всех тех делах, кои она собиралась за сегодня сделать. Затем с обреченным видом кивнула. Всё равно отказываться бесполезно. Это как ритуал — значит предстоит важный стратегический разговор, который однако не затянется надолго. Иначе предложила бы вино или кофе, а в случае присутствия Эпплджек – сидр.

— Я удивилась не его исчезновению – и не такое в свое время видела – снимая перед чаепитием громоздкий мундир, пробурчала Рейнбоу – а тому, что этот тип полковник. С чего? У нас же и генералов-то всего пяток…

— Вообще-то десяток.

— Я имела в виду настоящих, тех что в поле с армиями, а не штабных – традиционно-пренебрежительно отмахнулась Серебряное Копыто, после чего, смутившись под намекающим взглядом сидящей перед ней единорожки, добавила – кроме присутствующих здесь, разумеется.

Единорожка кивнула и продолжила сервировать стол. Когда-то она чуть ли не визжала от радости, мысленно естественно, при виде того как ей все прямо-таки рвутся услужить, а теперь нет-нет да и попытается сама позаботится о себе во всяких мелочах. Впрочем, вряд ли в ближайшие столетия стоит ожидать от нее перехода на полевую работу.

— Ну так что насчет этого новоявленного полковника? – садясь за очень уютно выглядящий и стильно выглядящий розовый столик, напомнила пегаска – откуда у тебя этакое чудо?

— Уверена в своем желании знать? – подняла бровь красавица и после ее кивка спросила — помнишь одну нашу общую знакомую, именовавшую себя «Леди Диана»?

Даш передернуло:

— Скажи, а ты вообще читаешь мои отчеты? Я же черным по белому надиктовала, что эта змея подколодная также находилась в числе напавших на нас тварей…- от дальнейших воспоминаний веко мелко задергалось и вновь появилось жгучее желание срочно помыть всё тело и в особенности прямо-таки горящую щеку. ОЧЕНЬ сильно помыть. Железом. До крови и мяса.

Звук разбитой чашки. Ее нога превратилось в нечто вроде многолезвийной терки и выпустила удерживаемую тару, представлявшую из себя изделие розоватого тонкого фарфора, небось безмерно ценного.

Рэрити тихонько ойкнула и быстро собрала осколки с жидкостью с наверняка как обычно дорогого и стильного ковра.

— Прости – повесила голову Рейнбоу, коря себя за очередную вспышку.

— Ничего-ничего – столь непринужденно, что кто-нибудь другой наверняка бы ей поверил, отозвалась Магистресса – мои единороги все починят и сервиз будет как новый – тут же появившийся по ее призыву жеребец принял останки и исчез, жидкость же отправилась в ближайший горшок с цветами. Перед нерасторопной гостьей появилась копия героически погибшей при исполнении служебных обязанностей чашки – уверяю тебя, что внимательно просматриваю все твои отчеты. Просто хотелось уточнить.

Пегаска откинулась в кресле:

— Да я помню Диану. Мы с ней даже успели немного поболтать, пока Создатель Чудовищ – с нажимом не только в голосе, но и у себя внутри, произнесла генерал – убивал моих солдат. Эта предательница ничуть не изменилась – только и думает, что о своих перевертышах и мести. Ну и чуть-чуть о платьях.

— Значит всё-таки изменилась – наклонила голову в бок смотрящая на картину за ней единорожка – ибо прежде у нее имелся как минимум еще один интерес, удовлетворение которого вошло в число условий ее поступления на службу Эквестрии. Смесь, включающая в себя кровь Кризалис, использованная для создания…- она запнулась – не помню имени. Предателя, который привел нас к Силину. Не подскажешь?

Рейнбоу покачала головой:

— Аликорн, черный, большой и дырявый, прям как этот полковник. Какая разница, как его звали?

— Действительно – собеседница элегантно отхлебнула из чашки и продолжила — Леди хотела, чтобы Эквестрия исследовала захваченную ею во время нашего общего отступления из Города жидкость на предмет возможности возрождения Королевы чейнджлингов – пегаска смутно припомнила какой-то чан с жижей, несомый Спайком на обратном пути. Или его тащили на телеге из-под Дискорда? Не важно – приговор экспертов оказался неутешительным. Как это ни печально, но нам неведомо способа возвращать к жизни, тем более имея на копытах лишь некую взвесь, содержащую в себе не такой большой процент внутренних жидкостей интересующей персоны. Более того – смесь признали опасной, так как помимо признаков тварного заражения в ней определенно содержалось влияющее на разум заклятье.

Еще один глоток. Малюсенькая чашечка опустела и ее пришлось наполнять вновь.

— Однако, по настоянию ценнейшей в тот момент союзницы трона, научная работа продолжалась, приведя в итоге к теоретической разработке метода, способного нивелировать воздействие подавляющих волю факторов состава и тем самым создать независимого от кого-либо теневого аликорна. Тогда проект свернули за бесперспективностью исследований без эксперимента, который, естественно, сочли чрезмерно опасным.

Даш усмехнулась. Эх, старое доброе время, когда риск считался достаточным основание для ничего неделания.

— Но после предательства чейнджлингов Эквестрии понадобилось кем-то их заменить. Практически сразу наткнулись на эту гипотезу. Нашелся доброволец — один из работавших над ним ученых – сам уроженец Города, что увеличивало шансы на успех – красавицу явственно передернуло – и хотя процесс трансформации прошел далеко не так гладко, как мы надеялись, требуемый результат всё же оказался достигнут. Однако повторять подобный опыт Орден не намерен.

— Понятно – протянула Даш, стараясь подавить появившиеся в голове образы касательно того, что заставило ее привычную к наблюдению всевозможных вскрытий подругу содрогаться – а этот…полковник, он ведь не просто так пошел на…обаликорнивание?

— Вир, хотя раньше его вроде бы звали иначе, выдвинул всего одно условие – со странными нотками в голосе отозвалась единорожка – а именно, чтобы его будущая служба нашей родине проходила с по возможности частым лицезрением Магистрессы Рэрити.

Рейнбоу пару минут сидит в молчании, а затем тихо присвистнула. А парень-то совсем не дурак. Пожалуй сильнее польстить ее тщеславной подруге можно разве что принесением себя в жертву ради одного взгляда издалека, но служить далеко от начальства – неверный путь для карьериста.

— А почему он в таком случае еще не генерал? – не заметив, вслух поинтересовалась пегаска.

— Мне тоже кажется, что давно пора поставить его во главе нашего разведывательного ведомства – уже не скрывая улыбки кивнула красавица – однако он сам попросил пока попридержать очередное повышение, по причине нежелания создания трений в Ордене по поводу его столь стремительного взлета – чрезвычайно довольный и, чего уж там, красивый оскал стал еще шире.

Даш испытала жгучее желание приложить копыто к лицу, кое тут же и удовлетворила под прикрытием поправления сильно отросшей челки.

Ладно в конце концов, у всех нас есть свои маленькие слабости. Слава Селестии, что обычную лесть Рэрити в большинстве случаев отметает на раз и не развела тут блюдолизов. Одного любимчика, тем более теоретически полезного, Орден выдержит.

Отняв конечность от лица, она внезапно обнаружила устремленный на нее крайне серьезный и прямо-таки оскорбленный взгляд подруги. Так, неужели опять говорила мысли вслух?

— Именно этого агента следует благодарить за успешное и практически бескровное подавление большей части имевших место восстаний, а также смягчения их последствий, не говоря уже о длительной и плодотворной работе Вира с нашими внутренними и внешними противниками– чашка воинственно опустилась на блюдце – ему конечно не достает той артистичности и работоспособности, коей столь прославилась Леди Диана, однако системность подхода и значительно превосходящие первую магические способности с лихвой перекрывают сии недостатки. Не побоюсь сказать, что этот иностранец сделал для нашей страны больше, чем девяносто процентов местных уроженцев.

Рейнбоу, слушавшая сию речь с изрдной долей скептицизма, при упоминании последнего «факта» ощутила внутри немалое возмущение.

— Довольно об этом – подняла копыто единорожка, предотвращая почти начавшийся спор – Серебряное Копыто наверное уже давно жаждет узнать, почему ее столь настойчиво звали на сию встречу, а также причину, по которой она проходит здесь, в моей тайной комнате, а не кабинете.

«Тайной», как же. Прислуга знает – все знают. Лучше уж называть ее «могущая быть магически защищенной от прослушки». Вот, кстати у нее рог засветился.

— Главной причиной сбора сегодняшней конференции является обсуждение момента начала Последнего Похода. Я ознакомилась с вашими предложениями и нашла их неудовлетворительными – пегаска скривилась. Даже несмотря на все представленные ею аргументы и смягченные донельзя сроки, эта неженка…- мы выступим раньше – Даш удивленно встрепенулась – намного – вытянулась – лучше всего — прямо сейчас.

Пегаска, уже морально готовая засмеяться, внимательнее присмотрелась к абсолютно серьезному лицу давней подруги и неверяще уточнила:

— Ты серьезно? – суровый кивок – зимой, когда еще всё может приморозить, а затем гарантированно развезет?

— У нас есть пегасы и единороги – отозвалась Магистресса – первые обеспечат хорошую погоду, а вторые – приемлемую дорогу. Как и всегда.

— Ну…- не зная, как бы повежливее обвинить Рэрити в некомпетентности, замялась Рейнбоу – на деле мы полноценно делали транспортный коридор всего-то пару раз и только во время войны, когда у нас под началом ходила вся армия. Сама понимаешь – истощать столько народу перед…

— В этот раз будет также – рубанула ложкой воздух единорожка – ВСЕ доступные нам силы, за исключением ключевых гарнизонов отправятся в Вечный Лес.

— Ага – протянула чувствующая себя всё неуютнее Серебряное Копыто – а где мы столько облаков насобираем? Или думаешь припасы по старинке, по земле доставлять? Ты ведь помнишь…

— В качестве основного передвижного склада используем Клаудсдэил – со вспышкой развернулась настенная карта – я уже разослала экстренный погодный дивизион на сбор и концентрирование дополнительных носителей. Они пригонят их не позже, чем через несколько недель. Объем: весь, какой смогут обнаружить.

Пегаска внимательно оглядела нарисованную Эквестрию и ближайшие окрестности с флажками – сборщиками. В пустыне-то кого они ловить собираются?

— Я конечно понимаю, что это реплика Эпплджек – осторожно заметил генерал — но за ее отсутствием таки произнесу: а посевные работы? Весна вообще? Как без дождя-то?

— Населению разосланы сообщения о необходимости запасать талую воду – не моргнув глазом, заявила наливающая себе новую чашку красавица – а при обеспеченной нами солнечной погоде зима уйдет без особых проблем. К тому же в любом случае рано или поздно, но к нам придут облака из других стран.

— А во внутренних регионах, особенно граничащих с пустыней, начнется засуха с лесными пожарами – с нарождающимся раздражением возразила Рейнбоу – слушай, а что собственно произошло? Осенью я едва выцарапала у тебя разрешение на ограниченную операцию, а теперь ты нежданно-негаданно жаждешь начать кампанию, вполне могущую стать нашему Ордену могилой? В чем дело?

Вместо ответа единорожка встала с кресла и, подойдя к двери, позвонила в серебряный колокольчик. Протез внезапно отозвался легкой вибрацией, не оставив сомнений в магической природе только что раздавшегося звука. В неприметную дверь постучали.

— Господин полковник, пожалуйста, поведайте нам в нескольких кратких предложениях о случившемся с вами месяц назад приступе – без предисловий приказала она вошедшему в комнату неприметному пегасу в форме посыльного – и примите естественный облик, дабы не вводить генерала в заблуждение.

Опять вскинутая кверху нога, в чем Даш ныне без труда узнала воинское приветствие жителей Города. Неужели за все прошедшие годы так и не смог научиться нормальному?

Скорей уж не захотел.

Эти «горожане» такие упертые.

Желто-зеленая, длящаяся несколько секунд вспышка – и перед ней снова дырявый аликорн.

— Мои успешно подавленные при трансформации и практически не проявлявшие себя с тех пор системы связи с Коллективом внезапно доставили сообщение столь великой значимости, что оно пробило поставленную блокировку – вытянувшись по струнке и вследствие этого глядя поверх их голов, начал рублено рассказывать Вир – несмотря на полученные при этом повреждения и весьма болезненную реакцию не приученного к подобной системе обмена информацией организма, суть оказалась передана в точности.

Глубокий вдох.

— Создатель Чудовищ жив – в голосе появился призрак эмоций, тут же впрочем развеянный желанием казаться бравым служакой — он распространил по всей сети послание о своем воссоздании, что также заметили смотрители зверинца…

— Я просила сообщить только о ваших личных ощущениях – жестко прервала его Рэрити.

— Так точно – вздрогнул жеребец – после некоторого периода боли и пытающейся овладеть сознанием ярости сопровождающейся приказом уничтожать неуказанного противника наступила эйфория, связанная с обещанием о восстановлении Семьи. «Возвращении Отца». Затем сигнал пропал, однако причиной этого смерть Создателя точно не является. Куда более вероятной кажется версия о желании спрятаться от попыток определить его местоположение или же просто невозможность поддержания столь мощного Канала.

— Всё, благодарю вас, господин полковник. Свободны – Рэрити закрыла дверь за на этот раз по-нормальному вышедшим аликорном и повернулась к подруге. На неизменно красивом лице появилась извиняющаяся улыбка – пока у нас есть еще немного времени, готова в полном объеме выслушать твое «я же говорила».

— Не дождешься – после некоторого размышления, показала ей язык Рейнбоу – единственное, что меня всё еще возмущает, так это почему ему ты поверила сразу, а ко мне не прислушалась даже после десятка писем?

— Ты не ломала мою мебель – показала еще больше идеально ровных зубов красавица, впрочем сразу добавив – только не принимай это за руководство к действию. По сути, его рассказ стал лишь идеально подходящим объяснением к целому ряду весьма тревожных событий. Что же до твоих писем, то — ты только не обижайся – как минимум половина из них выглядела как последствие злоупотребления средствами внутреннего обогрева.

— Как ни странно, некоторые из них таковыми и являлись – криво усмехнулась пегаска – но не суть. Ты поверила – и это главное – Даш расплылась в хищной улыбке и к потолку взметнулся превратившийся в булаву протез – теперь монстр не уйдет!

— Безусловно, но ради этого нам предстоит еще немало потрудиться – единорожка кинула ей тонкую папку – вот твой текст и ценные указания на сегодняшнюю конференцию. Последняя страница тебе наверняка понравится.

Заинтригованная Даш сразу же заглянула в конец.

— Разрешение на занятие ногоприкладством – со смаком озвучила она главную мысль вычурной писанины – а не слишком ли?

— Орден остановит Создателя, даже если это значит послать все наши устоявшиеся связи и останки репутации в Тартар – твердо ответила Магистресса – в конце концов, ради этого он и существует. Хотя с…телесными контактами я прошу тебя повременить до тех пор, пока мы не исчерпаем прочие возможности – хитринка в глазу — причем и с теми и с этими.

Пегаска возвела глаза к потолку:

— Вот расскажешь пару раз по секрету подругами о своей личной жизни и сразу…

— «Пару раз по секрету подругами»? – ехидно переспросила красавица – видимо я ослышалась, потому как куда правильнее будет «громко хвастаться часами при каждой встрече на протяжении нескольких лет».

— А что я могу поделать, если жеребцы вокруг меня валятся пачками? – гордо вскинула голову Рейнбоу, но заметив определенно не предвещающий ничего хорошего насмешливый взгляд единорожки, предпочла не развивать тему и ретироваться – ну мне пора. Сама знаешь, сколько тут зубрить.

Она потратила несколько минут на попытки приспособления себя к парадному мундиру, поняла полную бесперспективность данного занятия и просто бросила его на спину, после чего ринулась навстречу свободе.

— Позволь отвлечь тебя еще на минутку – на порядок более скромным голосом позвали ее у самой двери. Генерал обернулась – эээм…хочу сообщить, что Эпплджек прибудет непосредственно во время конференции – ей я пошлю текст с Виром.

Нетерпеливейшая кобылка в Эквестрии кивнула, однако на выход в этот раз не спешила, явно ощущая, что подруга сказала еще не всё.

— А у тебя случаем нет каких-либо сведений о Спайке? – быстро проговорила Магистресса – то есть, я читала твои отчеты, однако…

Пегаска на несколько секунд остолбенела, а затем до крови прикусила губу и почувствовала, как по ее щекам стремительно распространяется краска стыда. Еще бы — она напрочь забыла о друге, бок о бок с которым провела считай два десятка лет! То есть вообще, ни одной мысли о нуждающейся в ее помощи жертве старческого маразма с момента обнаружения Создателя. Причем Рэрити определенно спрашивает не просто так – будь у нее сведения из других источников, единорожка не стала бы терзать свою, как оказалось, совершенно безответственную подругу.

— Прости, но я ничего не могу тебе сообщить – медленно покачала склонившейся головой Рейнбоу – до меня не доходило никакой информации с самого дня его отлета.

Красавица покивала, пряча взгляд. Очень плохой признак.

— Это всё? – как можно вежливее поинтересовалась генерал, жаждущая поскорее сбежать из этого, ставшего внезапно совсем уж неуютным, помещения – ты больше ничего не хочешь мне сказать или спросить?

— Хочу – неожиданно твердо ответила Магистресса, поднимая наполненные столь печально известной ей решимостью глаза – насчет твоего обещания понивилльцам, касательно их судьбы в случае невыдачи Создателя…

— Ну я же всё объяснила! – а Даш-то думала, будто эта беседа уже не может стать хуже – тамошние жители не хотели сотрудничать из-за с чего-то решившего защитить монстра Биг Мака. Мне пришлось их припугнуть и выдумать закон об уничтожении всех подозреваемых в сношениях с тварями – ненавижу оправдываться. Отвратительное ощущение – ну не атаковать же мне этих болванов в самом-то деле!? А так они сами…если надо, то я готова извиниться, в конце-то концов!

Она тяжело задышала и с вызовом посмотрела на всё так же молчащую подругу.

— Нет. Не надо – с какой-то надтреснутой интонацией и соответствующим выражением лица отозвалась Рэрити – ты всё сказала правильно. Можно сказать, пророчески.

Рейнбоу удивленно воззрилась на вроде бы целую вечность знакомую единорожку.

— Ныне нам противостоит сам Создатель, даже не Безумец. Ты помнишь Зараженных и Коллаборационистов, которых мы с таким трудом отлавливали и годы спустя после второй войны? И ведь они появились в еще относительно благополучной Эквестрии Луны. Сейчас же…- исполненный безнадежности взмах рогом и справа от них раскрылось другое изображение их страны, сплошь покрытое красными пятнами и зачеркнутыми кострами — правительство ненавидят по практически везде. А всё, что пони считают властями, они ассоциируют, зачастую оправданно, с Орденом.

Даш со всё нарастающим удивлением изучала давненько уже не виденную, да и откровенно говоря не интересующую ее «карту восстаний». Дело Серебряного Копыта – убивать тварей, а с собственными дураками пусть разбираются имеющие для этого достаточное количество терпения. Однако несмотря на всю отстраненность от внутренних дел, генерал не могла не признать, что ситуация откровенно удручающая – нынче скорее стоило выискивать и защищать островки благонадежности, нежели пытаться как-то бороться с залившими большую часть Эквестрии бунтарскими настроениями…

— Стоит нам дать слабину и твари превратят нашу родину в очищенную от всякой жизни пустыню – оторвал ее от созерцания ровный и спокойный голос Рэрити — поэтому мы ее не дадим. Предпоследняя страница, прямо перед ногоприкладством, когда уже пан или пропал.

Пегаска раскрыла папку.

— «Любое селение, безотносительно его нахождения в границах Эквестрии или же вне их, а также не зависимо от количества и вида населяющих его жителей в случае обнаружения сотрудничества с тварями должно быть без какого-либо снисхождения уничтожено со всем населением» — почти точно процитировала единорожка и спустя пару минут добавила – конечно, если будет возможность провести экспертизу, выявить конкретных виновных, изолировать популяцию…

Еще одна пауза. Тот самый твердый как алмаз тон, которым она объявляла о смертных приговорах предателям Родины:

–…но это всё маловероятные частности. Основная же доктрина такова: ничто, пытающееся сосуществовать с тварями, не имеет права на жизнь.

— Знаешь, я видела много твоих зверств над природой и даже, судя по моему внешнему виду, сама участвовала в некоторых из них, но это…- мелкая тварь развела копытами, плеща ставшей уже неотъемлемой частью ее фона отвращением.

А дракоаликорн просто стоял и смотрел, не в силах отвести взгляда от очередного, небольшого в общей массе, но удивительно остроумного по своей сути чуда. Действительно реальный повод гордиться собой. Или, вернее, тем, чем мог бы стать Принц, будь он чуточку умнее.

Неужели тебе хватить совести вновь заявить мне, будто ты раскаиваешься в содеянном здесь? – вопросил он замолчавшего Силина.

В этом месте ничего нам не сделавших существ раз за разом предавали мучительной смерти единственно за их невозможность присоединиться к Семье и естественное для всего хотя бы отчасти разумного желание защитить свое потомства, – отозвался нытик – к тому же разве есть смысл гордиться чем-то столь гнилым, мертвым и в конце оказавшимся бессмысленным?

На самом деле ты так не думаешь, правда ведь? – усмехнулся пламенный – не видящий дальше собственного носа и не стремящийся к высокому никогда туда и не попадает, в то время как Создатель Чудовищ вознесся надо всем миром…

Он пал именно из-за того, что считал себя совершенством, над которым больше никого нет – синий всполох и ощущение закрытой двери. Какой он порой бывает забавный.

— Простите, ваше высочество – будто издалека донесся до него голоса предателя – а вы не могли бы пояснить, что же это всё-таки такое? То есть, я понимаю отдельные детали, однако общий смысл данного проекта от меня ускользает.

Дракоаликорн хмыкнул и обернулся к спутникам.

— Сие почти полностью сгнившее чудо некогда являло собой комплекс по изучению одного из самых загадочных и лакомых для Семьи обитателей Вечного леса – фениксов – раскрыв крылья для торжественности, начал он объяснение – эти создания представляют из себя практически неуничтожимые, частично аморфные и чрезвычайно сильно завязанные на магии сгустки потенциального и реального пламени. Главная же причина интереса – их способность возрождаться из пепла, а следовательно, по идее, вечная жизнь…

— Поздравляю, ты превзошел даже моего преподавателя по имитации движений – нагло прервала его жертва незавершенного эксперимента – пяти минут не прошло, а мне уже скучно.

Краткая мысль – и ей на плечи недвусмысленно легли копыта сородичей. Монстр же продолжил лекцию:

— Увы, вследствие их не больно-то естественной природы, а также позднему началу наблюдений, Семье не удалось обнаружить способа влиять непосредственно на сформировавшиеся особи – даже в случае успешного введения в них тканей и присоединительных механизмов, фениксы успешно избавлялись от них после первого же перерождения. Но не падайте духом – мой предшественник смог найти выход, оказавшийся, как ни странно, довольно-таки очевидным – на лицо непроизвольно вылезла широкая улыбка – а именно заняться вместо взрослых птиц их яйцами. Как-никак дети – наше будущее.

От еще имеющих свободное мышление подчиненных повеяло четко ощутимым негодованием. Дурачье.

— Таким образом птенчики получили шанс присоединится к величайшей силе из известных, вместо того, чтобы быть просто уничтоженными ею. Увы, сия прекрасная мечта всё равно никак не хотела становиться явью, так как при всем своем совершенстве в работе с живыми созданиями, общество традиционно пасовало перед всем, опирающимся на магию. Проблему решили преодолевать выборкой. Поскольку же в неволе птахи нестись отказывались, Силин организовал по всему Вечному Лесу и окрестностям охоту за сими зажравшимися представителями пернатого племени. Вернее, за их нерожденными детенышами и чем моложе, тем лучше. К сожалению, в большинстве случаев произвести изъятие незаметно не удавалось, поэтому родителей также приходилось забирать с собой и изолировать – он выдохнул язык огня, в мгновение ока превративший ближайшую кучи гниющей биомассы в пепел – сами понимаете сколь неприятны могут быть маячащие тут и там разъяренные облачка пламени.

Кислый, но внимательный взгляд Лентуса и искренне желающий прямо сейчас топать в Бездну — Дианы. Традиционно.

— Однако просто так держать что-либо взаперти и без дела не в обычаях нашего любимого коллектива, поэтому незатребованную экспериментами по биологии часть вечно возрождающихся птиц привлекли к другим, не менее интересным, а именно – связанным с энергетикой – широкий жест в сторону по большей части развалившихся «журавлей» с огнеупорными пластинами и пересохший резервуар – как я уже говорил, наших цыплят заключали в клетки и опускали в воду, где они после отчаянного сопротивления умирали, после чего их возвращали на воздух, давали ожить и снова погружали. Нагреваемая их усилиями жидкость по капиллярам шла на обогрев инкубаторов, а вон в той ныне обвалившейся пещере производились подобные же опыты с паром, поступающим в аналог легких и благодаря разности температур занимавшимся нагнетанием воздуха во внутренние камеры комплекса и за счет избыточной энергии осуществлявшего его фильтрацию и нагрев с охлаждением.

— То есть это обыкновеннейшая система центрального отопления и вентиляции? – воспользовавшись паузой, возмущенно уточнил аликорн – и вот ради этого вы убивали фениксов?

— Во-первых, не мы, а вы с Силином – рыкнул на него монстр – впрочем, не могу сказать будто бы не воспользовался подобной халявой. Сам подумай: у нас есть куча мешающих жить самовоспламеняющихся птиц, явно не обделенных интеллектом. От них нужно избавиться. Мой предшественник решил задачу мало того, что элегантно и с огоньком, но еще и получив немалую, в рамках этого комплекса конечно, выгоду. Потенциальная же польза от данного эксперимента куда обширней, ибо наглядно демонстрирует достоинства симбиоза тварной биологии и, в общем-то, чисто понических технологий, позволивших Семье употребить себе на пользу нечто такое, что ей в ином случае пришлось бы просто выбросить – он мечтательно улыбнулся и через пару минут витаний в облаках потенциальных возможностей язвительно добавил – и было бы это только началом, кабы не один зело глупый жеребец, имевший дурную привычку кидать своих нанимателей.

Лентусу хватило совести потупить глазки.

— Впрочем, нам от всего этого великолепия ни тепло ни холодно – спустя еще какое-то время подвел итог внутренним рассуждениям дракоаликорн – ибо любому очевидно, что данная инсталляция сдохла, причем давно. Вероятно, по причине бунта подопытных – уж слишком много следов пламени на стенах и уцелевших костях. Разве только вон оттуда еще доносятся какие-то сигналы – показал он в сторону заваленной пещеры – но вряд ли выживший кусочек лаборатории даст мне хоть каплю силы.

Ненавидящий по привычке постучал себя по подбородку когтем-копытом. Прислушался к войскам. Подумал.

— Ну ладно: привал! – чейнджлинги тут же выдвинулась на раскопки. Будут работать посменно и через несколько часов может чего и найдут – рогоносец — ко мне на общение. Аксессуар оставь где-нибудь подальше.

Уродина фыркнула и, гордо вздернув нос, ушла сама. Всё-таки что об этой твари ни говори, а своего «коллегу» она действительно старается оберегать – даже не стала вставать в позу и заставлять его заслуженно ощущать себя трусом и негодяем.

— Ну-с, ваше изменничество – привычно разлегшись на устлавших под ним пол подчиненных, начал дракоаликорн – не вспомнили ли вы местонахождения еще каких-либо производственных или научных инсталляций?

— Я уже рассказал вам всё, что знаю – с нотками обреченности отозвался аликорн, жестом отказавшись от перевертышевой подстилки – и в любом случае даже если бы мне удалось чего-нибудь нарыть, то вследствие практически отсутствующей ориентации на местности это бы не принесло никакой пользы. К тому же какая разница – мы ведь всё равно постоянно пользуемся Червем?

— Только по причине наличия у него исправных путей и моей лени – подставляя лицо неведомо как проникшим сюда лучам заходящего солнца, ответил «глава экспедиции» — мы оба понимаем, что рано или поздно, но нам придется идти пешком. Вернее на крыльях. И тогда понадобится четкое направление, причем крайне желательно – на интегратор.

— Да на что он вам сдался? – уныло спросил Лентус, смотря в сторону пинающей разваливающиеся «журавли» Дианы – вы же и так без проблем подчиняете себе любую встреченную вами тварь.

— Скажи пожалуйста, а чем мы в последние недели занимаемся? – вкрадчиво поинтересовался Страшила, внезапно задумавшись над необходимостью проведения воспитательной работы.

— Ходим по Лесу и собираем армию для борьбы с вашим внутренним голосом – безнадежно отозвался дырявый, серея при этом еще гуще.

Пламенный хихикнул. Сколько раз повторено, а все равно смешно.

— Правильно, а еще что?

— Вы осматриваете местные достопримечательности, едите от пуза, спите в волю и просто наслаждаетесь жизнью – монотонно процитировал бывший единорог, и не думая разворачиваться к собеседнику лицом.

— Верно – копыто заострилось – ну а как же последний пункт?

Лентус повернул к нему слегка окрасившийся удивлением взгляд:

— «Последний»? В смысле третий? Но вы ничего не говорили…

— Вот именно – коготь вошел точно ему под ребро, после чего поднял нанизанного аликорна над полом – нету никакой «третьей» цели вроде «учится терпеть пренебрежительное отношение недостойной существования изменнической твари, однажды уже обрекшей этот мир на прозябание и перманентную войну за выживание».

Красивый рывок, звучный грохот – и дырчатый уже вверх лапками лежит на земле.

— Твое единственное спасение в полезности, пусть на данный момент в основном теоретической – он вытащил довольно глубоко вошедшее копыто – впрочем, предай ты меня — и даже она бы тебе не помогла.

Ненавидящий не удержался и слизнул капающую с конечности кровь. Внутри вновь вспыхнула болезненная жажда мяса – этого прекрасного, открывшего ему целый новый пласт наслаждения и счастья деликатеса. Зубы сжались и явственно заскрипели от очередного осознания жестокости мира, лишивший пони этой радости.

Взгляд сам собой задумчиво упал на внезапно ставшие весьма занятными на вид и прямо скажем аппетитными задние ноги в данный момент пытающегося залечиться аликорна. На языке вновь появился едва ощутимый привкус мороженной черники.

Кстати, а почему нет — они же у него, в конце концов, отрастают…

— Короче: я не удовлетворен – резко ставя тупеющий коготь на землю и отгоняя чрезвычайно заманчивый образ, рыкнул дракоаликорн – вами обоими. Мы которую неделю бродим по этому Лесу, а обещанных полчищ чудовищ под моим началом как-то не заметно.

— Я вам ничего не обещал – огрызнулся предатель, вынужденный сменить облик на нечто уже анатомически бесхребетное дабы достать до раны.

Небольшой язычок пламени – и ему нет нужды беспокоиться о ней. Можно сосредоточиться на ответе.

— Не вижу причин для вашего недовольства – всё еще довольно нагло произнес Лентус, «зализывая» ожог – как-никак обнаруженные нами к сему моменту инсталляции после активации предоставят вам несколько тысяч весьма разнообразных созданий, а ведь мы не облазили еще и десятой части Леса.

— Большая часть которого представляет собой кормовую базу – отвернулся ненавидящий к разбирающим завал чейнджлингам.

К тому же конкретно сейчас его армию составляет всего лишь жалкая сотня перевертышей. Остальные остались пробуждать законсервировавшиеся комплексы. Хотя нельзя сказать, что это такие уж никудышные войска, скорее наоборот: эти существа, когда-то являвшиеся ничем более, чем злокозненными, практически бесполезными без подкормки и любящими нападать исподтишка паразитами ныне не перестают радовать его своей преданностью, смышленостью и эффективностью. Жаль больше таких не предвидится. Уродина недостойна Завершения, да и в любом случае один подчиненный ничего не меняет. В общем, следует экономить.

— Не важно – он снова лег, на сей раз мимо огорчившихся такому пренебрежению субординатов– ты хотел знать, зачем мне интегратор? Ну вот тебе ответ: чтобы не пришлось ездить по всему массиву, сообщая каждому выжившему подразделению по отдельности о своем существовании. Став более «тварной» личностью я получу и больший территориальный обхват общения, а там и до всесилия недалеко – рыкающий смешок — не пытаться довести свои средства связи с обществом до ума – настоящее преступление, ибо они являются одним из главных его преимуществ. Так что постарайся уж вспомнить, где он находится. Угрозы за невыполнение на сей раз придумывай сам. Свободен.

Дырчатый без лишних слов свалил к своей кобыле, волнами испуская недовольство и ни грамма страха. Зараза.

Слабый же ты лидер, коли правишь запугиванием – выглянул из-за своей во всех смыслах иллюзорной двери Силин.

Сказал парень, успешно проворонивший победившую всех внешних врагов империю со всего одним способным на предательство внутренним звеном – мрачно отозвался хозяин сознания – и не рекомендую нарываться – ты ведь осознаешь, что мое терпение далеко не безгранично.

Я радуюсь самому факту ее внезапного появления – улыбнулся алый дракоаликорн – честно говоря, не ожидал, что тот «сон» столь сильно на тебя подействует.

Пламенеющий скривился и перевернулся на спину. Под голову тут же просунулся какой-то особо услужливый перевертыш. Он не стал его гнать, вместо этого черпая если не покой, то по крайней мере его призрак в этой щенячьей преданности и страстном желании доставить удовольствие Отцу.

А разве могло быть иначе? – с совсем не грозным вздохом поинтересовался черный у терпеливо ждущего пленника и процитировал – «я лишь поймал уже созданные нити. Рабом же мой маленький пони сделал себя сам. Злоба, бурлящая в твоем сердце, гнев, с которым ты просыпаешься и засыпаешь, ненависть, не покидающая тебя и в следующих «жизнях» – они лишили тебя свободы. Родили то уродство, что ныне ты зовешь собой…» Даже если этот проклятый «хозяин» нагло солгал — весьма вероятный, кстати, сценарий — то вряд ли кто-либо будет спорить с тем, что ярость и желание убивать всё вокруг никак не способствуют долгой и счастливой жизни. Я еще в бытность свою Страшилой четко это осознал, но увы…

Небольшая струйка дыма медленно поплыла к потолку пещеры.

«…а знаешь, что самое забавное? Даже услышав, поняв и признав это за Истину ты ничего не сможешь сделать – уже самостоятельно продолжилось воспоминание – слишком глубоки в тебе корни и на всей земле нет силы, способной выкорчевать их. Кроме времени, которого у моего несчастного маленького пони нет. Но он всё равно будет пытаться, изо всех сил вгрызаясь в собственное существо в тщетных попытках вырвать из себя это раскаленное жало и воя от боли. Конец же этой сказки легко предсказать…»

«…ты сойдешь с ума и умрешь в корчах, не в силах победить самого себя» – вслух рыкнул черный – и снова встречусь с ним. Но мы еще посмотрим.

А ведь в Семье ненависти нет – вкрадчиво заметил Силин.

Стремительная огненная плеть – и его несуществующее тело перешиблено надвое.

Я говорил, что не намерен слушать твою пропаганду, враг всего живого – разделенные половины объяло весело заплясавшее синее пламя – тебе не поймать меня в свои сети. Всё в этом мире, включая и твоих драгоценных тварей – лишь инструмент для моего выживания, не более того. И ты уже давно должен был указать мне направление к месту, где меня научат как ловчее управляться с ним. Пшел вон.

Переливающаяся искра послушно скрылась с глаз, а досадующий на себя дракоаликорн постарался успокоиться. Пока что, несмотря на все его усилия предсказание «хозяина» сбывается, пусть никаких особых мучений и не наблюдается – лишь весьма сильный дискомфорт от постоянных ущемлений вполне естественных позывов себя любимого. Ну и появляющаяся от того злоба, которую тоже, естественно, надо подавлять.

Мда, на лицо порочный цикл, который, по счастью, не вечен, ибо эмоций с каждым кругом всё меньше.

Ненависть иссякнет, причем скорее рано, чем поздно.

А нет – так всегда можно выиграть себе немного времени путем простого сваливания от излишне назойливых поклонников.

Успокоенный этими жизнеутверждающими мыслями он сам не заметил, как задремал.

-
Скорлупа с негромким чавком раскрылась.

На него немигающее смотрели два небольших черных глаза-бусинки только что родившегося существа. Аккуратное ощупывание, обнаружение связных механизмов, контакт…

Через несколько минут вокруг черного, покрытого чешуей и гребнистого дракоаликорна уже увивался маленький сгусток багрового пламени с темно-синей сердцевиной, испускающий обожание и радость бытия. Теоретический представитель понячьего племени даже немного опешил – слишком уж стремительно развились их отношения.

Впрочем, ничего странного по идее не произошло. Просто часть Семьи узнала своего долгожданного Отца и ныне жаждала поделиться счастьем со всем миром. Значительно более зрелые и чуть ли не разумные чейнджлинги выглядели удовлетворенными и определенно одобряли как его поведение, так и сам факт появление нового члена коллектива на свет.

Хотя возможно всё это только кажется.

— Сколько еще? – обратился ненавидящий одновременно ко всем подчиненным.

— Штуки четыре – отозвался Лентус и перевертыши подтвердили эту цифру. Более или менее – правда все разные.

— Разумеется – это же опытное производство – пробормотал дракоаликорн, со смешанными чувствами разглядывая длинный ряд мертвых яиц. Только тут их не меньше восьми десятков и это ведь явно не единственная камера. Сотни маленьких фениксов погибли, чтобы дать жизнь пятерым. Ну может десятку, хотя никто не гарантирует нормального пробуждения и этих-то доходяг.

Стоило ли оно того? – явно намекающим на ответ голосом спросил вновь вылезший Силин.

Маленький, только что родившийся огонек видно устал махать едва разлепившимися крыльями и сел на плечо своему Создателю.

Тот дернулся и зашипел от несильного, но неожиданного ожога. Чейнджлинги сразу насторожились и приготовились рвать кого угодно, едва живой комплекс напряг остатки сил, птенец же…

Испугался. Не наказания – это категория вообще Семье чужда – а того, что сделал больно Отцу. Почти же сразу за тем в маленький, но удивительно развитый мозг пришла новая мысль. Слабый, едва ощутимый запрос на совместимость с рядом предложений, в числе которых имелась и не вполне осознаваемая, но от того не менее решительная самоликвидация в случае полного отказа.

— Да! – твердо ответил своим сомнениям дракоаликорн, подставляя догадавшемуся потушить крылья фениксу неповрежденное плечо.

Хотя фениксу ли? Как-никак перед новая, куда более совершенное форма жизни – не просто животное с выдающимися способностями, а часть общества, понимающая что же представляет из себя Высшее Благо и действительно могущее идти к нему, а не просто «жить, есть, размножаться». Причем после передачи родильной базой информации по его формированию, Семья сможет создать еще множество таких же…

Хотя о чем это он – какое множество, когда даже драконы не учуяли ни одного колосса на весь Вечный Лес? Разве что рудиментами воспроизводственной системы, но ведь она далеко не у всех есть, да и результата никто не гарантирует, не говоря уже о необходимости предварительного «взросления». А чем может помочь его делу пяток едва родившихся огненных птах? Разве что в разведку, вот только для это куда лучше подходят чейнджлинги.

В общем, данная остановка действительно оказалась бесполезной тратой времени…

Птенец вдруг издал нечто, более всего смахивающее на металлический скрежет и потерся о шею своего повелителя, испуская столько по-детски искренней радости и обожания, что дракоаликорн вдруг почувствовал себя неловко. Копыто само потянулось вверх.

— Впрочем, я пожалуй не стану менять позывной твоему типу – задумчиво произнес пламенный, осторожно почесывая темно-синюю грудку. От ласки малыш непроизвольно самовоспламенился, однако на сей раз его носитель оказался готов – а вот лично тебе, на правах так сказать акушера, имя пожалуй подарю…– он вытянул копыто вперед и отдал приказ.

Маленький представитель коллектива, после некоторых затруднений с приемом сигнала и взлетом, приземлился таки на предложенной площадке, вновь вспыхнув.

— Удуном нарекаю тебя я – с непонятно откуда вынырнувшей симпатией в голосе провозгласил ужасный монстр и без капли злобы или издевки улыбнулся новорожденному малышу – хотя пока не вырос, пожалуй лучше буду звать тебя Удиком. Рад знакомству.

Выдвигаемся.

https://www.youtube.com/watch?v=VGn8Dai9jWo

Всё как всегда на войне: изящные дамы, бунтующая интеллигенция и замечательный сервант.

Сотни флагов с красочными и разнообразными рисунками, неизменно впрочем имевшими в своем составе фиолетовый, с каким-то обреченным видом рвались на ветру.

Хотя для молодых представителей Ордена они скорее весело плещут на том же ветру, призывая храбрецов на последнюю битву с ужасным врагом, после которой по всей Эквестрии, разумеется, сразу настанет мир и процветание, а осуществивших сей подвиг героев запомнят на веки вечные.

Оранжевая кобылка хмыкнула. Неужели она правда считает себя старой?

Агась.

Более того – чуть ли не бабушкой.

Вот к чему приводит продолжающееся больше десятилетия давящее ощущение ответственности за других. Хорошо хоть горба не выросло.

Мимо шагом, практически идентичным маршевому, прошли два начинающих седеть гвардейца. Судя по их возбужденным лицам, а также донесшимся до Эпплджек обрывкам разговора, не только молодежь радовалась предстоящему походу. «Старопеньство», как они сами в шутку себя называли, также смотрело в будущее с никак не скрываемым предвкушением. Разве что эти радовались не столько возможности покрыть себя славой, увидеть новые земли и огрести почестей, коих у ветеранов и так полно, сколько сразить врага, достичь мира и снять наконец-то эти долбанные доспехи.

И ведь не думает солдатня о том, что в Лес отправляются десятки тысяч пони. В сущности, все войска Ордена плюс зачастую насильно взятые с собой ополчения городов. В начале весны.

Точнее, им от этого только веселее.

Впрочем, правильно делают – это у Магистрессы голова должна болеть о выскребленных дочиста кладовых и оторванных от полей перед самым посевом крестьянах. Не говоря уже о таких мелочах, как полное отсутствие патрулей и войск быстрого реагирования внутри страны, стремительное опустошение орденской казны, разъяренных «особым налогом» и мобилизацией промышленниках, озлобленном вынужденной рекрутчиной и внесезонными поборами населении, наверняка в этот самый момент собирающих войска оставшихся соседях и прочем. Чего стоит один только Клаудсдэйл с выселенными по случаю войны гражданскими лицами, пусть их там не так уж много-то и проживало.

Оранжевая кобылка подняла взгляд на высящуюся над ней громаду облачного города.

До чего же неприятно смотреть на плачущих пони. Тем более четко осознавая, по чьей вине они лишились дома.

Эпплджек вздохнула и сняла с краев свитка грузики, позволив ему снова свернуться в трубку. Ничего особенного, просто очередное донесение о продразверстке на юге с приложенной картой и таблицами, а также предложением ввести уголовную ответственность за укрывательство пытавшихся спрятать свои потом и кровью добытые пищевые запасы. Для них самих-то уже предусмотрено от порки до каторги, в зависимости от объема схороненного и активности его защиты. Причем прошение написано в таком тоне, что создается ощущение, будто именно в этих несознательных элементах и сокрыта главная угроза Эквестрии.

Потомственная представительница крестьянства в очередной раз представила себе, как бы она поступила в случае, если бы какие-то чванливые вояки в фиолетовым попытались бы экспроприировать ее продукты.

Откровенно говоря, далеко бы они после этого не ушли — сколько ни тряси официальными бумагами и не кричи «именем Спасительницы Твайлайт!», а семена как-то дороже, особенно когда никаких тварей в округе годами не видать…

Магистресса досадливо ударила копытом в землю.

Так именно потому и не видать, что их не пущают те самые чванливые вояки. И вот как раз это-то и следовало нам до них донести, а не просто прийти и взять. Впрочем, сейчас поздно пытаться проводить разъяснительную работу и просить еду добром.

Да и не верит нам никто.

Лесорубы, закончив перерыв, снова начали «привнесение справедливости в ряды предавших свое растительное происхождение деревьев». Просеку по крайней мере до перевала приказала вырубать еще Рейнбоу, но после «масштабирования» Последнего Похода Рэрити приняли решение ее расширить, тем самым думая разобраться сразу с тремя проблемами: организацией постоянной удобной дороги, приложением копыт и рогов для буйных и заодно сбором материала для машин. Увы, практика показала, что местная древесина – редкая дрянь, да еще и при длительном контакте с шерстью начинает пытаться ее растворить и усвоить. Тварь, одним словом. Поэтому пришлось выделять народ на освоение и без того шибко поредевшего понивилльского леса, по поводу чего местные, естественно, испытали очень сильные и непротиворечивые чувства.

Хотя они и без того за время пребывания тут лагеря успели сформировать весьма четкое отношение к в сущности оккупировавшим их орденцам – спасибо прямо скажем не самому уважительному, а то и откровенно потребительскому отношению местного офицерства, по какому-то странному выверту бюрократической машины в основном переведенному с юго-запада и подхватившими как всегда заразительный дурной пример солдатами. В итоге мэр вовсе отказалась с ней общаться иначе как на официальной встрече, а брат четко заявил, что нынешним фиолетовым должно быть стыдно за себя и он искренне желает им поскорее свалить куда подальше.

Оранжевая кобылка вдруг улыбнулась.

Впрочем, во всем есть светлые пятна – благодаря этому бешеному ускорению ей посчастливилось познакомиться с племянницей аж месяца на три раньше, чем рассчитывалось. Прелестная бледно-голубая пегасочка, по поведению и стати определенно куда более подошедшая бы в дочери к Рейнбоу. Откровенно говоря, при первом лицезрении сего чуда ей в голову заползли определенные подозрения касательно избранницы Биг Мака, ибо в роду Эпплов крылатых отродясь не водилось, однако его железобетонная уверенность, а также воспоминание о ныне служащей где-то в санчасти Паунд Кейк быстро развеяли эти неприличные сомнения. Да и вообще, что-то в этих зеленых глазах…

До нее вдруг донеслись крики. Ни на йоту не потерявшее за все эти годы своей атлетичности тело отреагировало мгновенно, однако ни меча на боку, ни предполагаемого противника обнаружить не удалось. Как оказалось, это просто один из ведущих инженеров осуществлял стимуляцию своего младшего коллеги по цеху неподалеку от подножия ее холма. Видно паренек имел определенные вокальные данные, раз смог привлечь внимание во всем том шуме и гаме, что постоянно наполнял лагерь. Ну или просто его вопли подхватил удачный порыв ветра.

Так или иначе, а достигшее высших сил воззвание как обычно не привело ни к каким последствиям – Эпплджек отлично понимала, что к моменту ее снисхождения экзекуция давно закончится. Если конечно вразумляемый не занимался саботажем — в таком случае обалдуя вскоре сопроводят в полковую тюрьму, а затем всыпят уже конкретно и публично.

Кобылка не сдержалась и приложила копыто к лицу – а что толку?

В конце концов, уж Магистрессы-то точно знают, сколь свободолюбивый и несгибаемый в Эквестрии народ. Вряд ли стоит ждать добровольного сотрудничества от тех его представителей, кого они, если отбросит всякие пафосные словечки официального толка, обратили в рабство. С другой стороны: разве у них имеется выбор? Инженерный корпус всегда испытывал недостаток в кадрах, особенно высококвалифицированных, но после прекращения полноценных атак тварей на города и переброски большей части машинистов и фортификаторов на полевые работы с этим удавалось как-то справляться. А тут мало того, что операция воистину эпичных масштабов, так еще и в Лесу, где тяжелое оборудование, естественно, не проедет – значит нужно разбирать и собирать, а простым солдатам даже транспортировку лучше лишний раз не доверять.

В общем, если первая всеэквесрийская охота проводилась на Зараженных, вторая – на Коллаборационистов, то третья войдет в историю как «шестерёнковый ужас». Впрочем, видимо слегка потерявшие голову от поставленных им сроков вербовщики под конец мели вообще всех, кто попался им на глаза с чем-то сложнее молотка. Она лично беседовала с одним маляром, который ценой титанических усилий смог пробиться к самой Магистрессе, чтобы с пеной у рта доказывать свою непричастность к резко потерявшим популярность инженерным профессиям и умолять отпустить его домой. Пошел в пехоту – ее всегда не хватает. Дать ему возможность демобилизоваться значило создать крайне нежелательный прецедент, могущий серьезно пошатнуть дисциплину и развалить цепь командования.

Результат не заставил себя ждать: количество просящих у нее аудиенции упало почти до нуля, зато дезертировать стали группами с особым цинизмом и массовым использованием технических средств — тоннель из полкового туалета и последующее преследование с переодеванием, ковшом и медведями наверняка уже навечно войдут в анналы военного юмора.

Самое печальное, что этих «предателей родины» вполне может понять и посочувствовать – вряд ли кто в здравом уме захочет пойти в Лес.

Но ведь надо.

Беглецов обычно ловят в первые же пару дней – благодаря вырубке ландшафт вокруг просматривается на раз – и осуществляют над ними нисколько не помогающую воспитательную работу. Кое-кто из старших офицеров уже поговаривает о необходимости магической ограды и тюремных ошейниках для провинившихся. Ей почему-то не кажется, что даже сия мера сработает.

Этот поход нас всех похоронит. Орден-то точно. В принципе, это уже произошло.

Эпплджек снова расплылась в улыбке, на этот раз от воспоминания не об улыбчивой, не могущей ни минуты посидеть спокойно пегасочке, почтившей своим появлением сильно поредевший в последнее время род Эпплов, а о том замечательном пинке, который продемонстрировала Рейнбоу на последней конференции. Ну или скорее серии ударов – сама «Магистресса (от) сельского хозяйства» в тот момент пыталась уломать одного колеблющегося губернатора, поэтому застала только последний, воистину потрясающий акт приложения ноги к морде, пославший надоедливого крикуна в недолгий, но стремительный полет. Впрочем, даже такое произведение ногоприкладного искусства вряд ли могло отправить в нокдаун всю фракцию «сепаратистов» разом.

В воцарившейся после этого перформанса звенящей тишине особенно четко прозвучал голос Рэрити, едва видной сквозь окружавшее красавицу облако воздушных тканей и драгоценных камней, объявивший о национализации принадлежащих ныне лежащей оппозиции предприятий. Самые громко возмущавшиеся по этому поводу граждане также на собственном опыте познакомились с умениями Серебряного Копыта, пытавшиеся же сбежать получили прекрасную возможность оценить блеск и крепость загородивших выходы гвардейцев. В итоге все решения приняли почти единогласно – особо упертым, но достаточно умным чтобы не возникать дали воздержаться.

Увы, как бы ни весело было об этом вспоминать, а результаты конференции, по большому счету, весьма плачевны. Несмотря на всю велеречивость и, в общем-то, правоту Рэрити, отношения Магистресс с толстосумами в тот день официально сдохли – пусть никто из них не посмел пойти против нас открыто, но они никогда не простят ни унижения, ни оставления некоторых из их числа с носом. Как минимум из чувства самосохранения. Рано или поздно, но богачи составят полноценный заговор и тогда только держись. Вполне вероятно, уже составили.

Лишний повод поторопиться с походом – а то через пару недель Орден Сумерек вполне может и прекратить свое существование.

Оранжевая кобылка кинула взгляд на украшающий ее палатку фиолетовый стяг.

И признаемся честно: слава Селестии. Как не прячь глаза, а любому очевидно – мы давно перестали быть тем, чем должны. Даже если не вспоминать об отстранении Луне, где у нас, прямо скажем, довольно сильные аргументы, орденцы за свое недолгое пребывание у власти сотворили столько безобразий, что за десять лет не разгребешь. Причем далеко не все – в обход Магистресс.

Хотя не стоит думать, будто просто из врожденной злобности.

Она оглядела буквально набитый готовыми к бою солдатами и смертоносными машинами лагерь, после чего повернулась к темнеющей громаде Леса.

Внушающее ужас место, источник всех наших бед. Царство кошмаров, ставших явью, скрывающее в себе врага, пятнадцать лет назад положившего начало всему этому «Прекрасному Новому Миру», павшему в битве с Твайлайт и вновь вернувшемуся, дабы завершить начатое.

Зубы сжались.

Не выйдет.

Копыто схватило со стола клинок и воздело его навстречу грозной массе исковерканных чужим умыслом деревьев.

Мы не дадим. Орден уничтожит тебя. И всех твоих детей. Всю твою империю зла и боли.

После чего наконец сможем…

-…вернуться? – внезапно задрожавшим голосом произнесла одна из могущественнейших кобыл Эквестрии.

Стать такими, как прежде.

Сбросить эти доспехи, перековать мечи, забыть о крови.

Не сражаться больше никогда.

Никого не терять.

Минуты шли, а одна из последних представителей семейства Эпплов всё также стояла, грозя железякой не то небу, не то горизонту.

— А ведь вы действительно старая, Магистресса Эпплджек – пробормотала оранжевая кобылка, возвращая оружие в ножны – в детство впадаете. О несбыточном мечтаете.

Как скажешь, партнер – хитро усмехнулась глянувшая на нее из прекрасного прошлого простая девочка-с-фермы, сразу за тем рванувшая куда-то вперед.

-
Маленький жучок.

Похож на божью коровку, но оранжево-черный и голова напоминает конус.

Почему Диана рассматривает его? Чего ради вообще обратила внимание на крохотную букашку, проползавшую мимо ее носа?

Потому, что она настоящая. Без «Истины». Как и вся эта едва проклюнувшаяся зеленая трава вокруг нее и вон тот тонкий стебелек, имеющий перспективы стать цветком.

Вот только Наследнице не суждено увидеть бутона. Сейчас монстр довосхищается очередной чудовищной машиной из живой плоти, отдаст приказы по оживлению очередных несчастных тварей и в очередной раз потащит почти неупирающегося Лентуса в очередную отвратительную поездку по кишкам очередного подземного червяка.

Вот она, стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

Слава Королеве, что ей посчастливилось найти этот луг. Пятнышко нормальной растительности всего в паре десятков шагов от горы полумертвого, чуждого этому миру мяса. Явное доказательство, что Лес, Дающий и Берущий, медленно исцеляется от привнесенной в него заразы.

Она аккуратно перевернулась на спину, стараясь не дать пойманной букашке сбежать с копыта, и тут ей на лицо упал тонкий лучик солнца, неожиданно смогший пробиться сквозь густую листву испорченных деревьев. Нельзя сказать, будто это такое уж редкое явление – «кормовая база» редеет повсюду, но наличие дыры именно в этот самый момент и в этом самом месте привело кобылку на новый уровень тихого восторга. На память сразу пришли счастливые дни ее детства, неотягощенного ни ответственностью, ни давящим ощущением приближающегося конца, ни даже мыслями о том, куда делись родители будущей Защитницы Короны…

Диана с тихим вздохом села, более не обращая внимания на упорхнувшее насекомое и ощущая раздражение на саму на себя — вот надо же взять и испортить такое замечательное времяпрепровождение бессмысленным вспоминанием грустных частей своей биографии. Как будто прошлое можно изменить.

Да и если бы ей прямо в этот самый момент каким-то неземным образом удалось переместиться туда, то разве смогла бы она, при всем своем знании и опыте, хоть что-то сделать? Ну правда?

Наследница оперлась на левую ногу и стала рисовать копытом круги на траве.

Заставить отца сильнее любить маму? Как? Не их же традиционными методами. Несчастный жеребец небось и сам перепробывал всё на свете, прежде чем совершить «что должно», физически освободив свою возлюбленную от высасывавшего ее энергетического вампира. Он ведь тоже не хотел умирать. Хотя…

Диана сморгнула и вовремя прекратила свои попытки представить каково это – видеть постепенное угасание твоей единственной и четко осознавать, что ты сам убиваешь ее своей неспособностью столь же жить ею, как она тобой.

И этот «Принц» еще имеет наглость утверждать, будто умеет заставлять окружающих испытывать душевные муки.

А может более перспективным является наоборот – принудить маму не обожать папу уж настолько сильно? В конце концов, сердечная привязанность – штука хрупкая и кто, как не чейнджлинг знает сколь легко чувства утрачивают силу? Но разве можно найти в них меру? Как не переборщить? Ведь стоит забрать слишком много – и вот уже отец начинает превращаться в призрак под исступленный плач не могущей заставить себя любить его больше матери.

Или того хуже – смеющейся над ныне ненавидимым дураком вампирши…

Кобылка затрясла головой.

Ну и бред же в голову порой лезет.

О чем тут, в конце-то концов, думать? Рецепт давно известен и применялся, до исчезновения ее вида разумеется — усмехнулась кобылка — сплошь и рядом: просто не забывать подпитываться от работников и всего делов. В общем-то таким путем мы не только выжили, но и размножились вроде чуть ли не до половины до-драконьего количества – и это несмотря на все наши проблемы с деторождением.

Хотя нет, тут она кривит душой – основной приток детей шел скорее от этих, как их…«компаньёнств», где о чувствах речи в принципе не идет, а потому и проблем с нашим естественными механизмами практически нет. Решившие занять друг ко другу более…«ответственную» позицию пары обычно либо изначально, в прагматических целях, либо со временем нисходили до просто постоянного компаньёнства или же долго не проживали. В прямом смысле.

Диана раздраженно вздохнула. И вот мы снова возвращаемся туда же.

Почему же эти чейнджлинги не пользовались всем известным универсальным выходом из проблемы разновеликой привязанности?

Уж явно не по глупости: скажи подобное кто-нибудь доживший до сего момента обладатель мало-мальского знания предмета – и она бы без зазрения совести натравила на него Лентуса. Осмелившихся вякнуть подобное про ее родителей без знаний она бы удавила сама, ибо вести себя с подобными имбецилами как Леди смысла нет.

Наследница усмехнулась и сразу за тем вновь вздохнула.

Ответ, увы, таков: понятия не имею – как-то не довелось пообщаться на эту тему с более знающими представителями Народа. Всегда имелись более важные темы вроде моего наказания за, в сущности, измену родине или представившийся после сотен лет изгнания шанс возвратить Дом Мечтаний.

Хотя нельзя сказать, будто нет вполне правдоподобной версии: всё дело в нашей жажде обладать, только вывернутой наизнанку.

Кобылка легла на живот и сдула попавшую прямо на нос былинку. Как бы получше сформулировать? Всё-таки прав Лентус и запас чисто наших терминов и понятий несколько бедноват – спасибо чересчур частому пребыванию в чужих шкурах.

«Ревность» — не самое точное определение. Внутри Народа любовь – не шибко распространенное явление, обычно являющееся обоюдным. Глупцы, не желающие или не способные расстаться с безответной долго не живут. Треугольники же и далее, пусть и пользуются официальной и моральной поддержкой как зачастую дающие на выходе больше детей, также долгожительством не отличаются, распадаясь на пары.

Таким образом собственно проблем во взаимоотношениях у нас нет, а «измена» — вовсе чуждое Народу понятие, так как мы всегда чуем любят ли нас или нет и в случае «утраты интереса» устраивать сцены или скрывать отношения с другим индивидом смысла нет. Пара просто прекращает существование. Порой вместе с не успевшим вовремя утратить интерес членом.

Кобылка потянулась и со смешанными чувствами переместилась вслед за лучом на новое место валяния. Приятно конечно ощущать себя высшей расой, в чем она никогда и не сомневалась, однако цена этой высоты не может не огорчать.

Впрочем, всё перечисленное относится только к собственно другим чейнджлингам, в вопросах же работников мы прямо-таки зверски эмоциональны и жадны, вплоть до взаимного загрызания за какой-то особо лакомый кусочек. Конечно, иерархия решает и представители благородных родов соперничают только за нечто совсем уж невообразимое – ровно до тех пор, пока это не замечает Королева и не забирает себе – но вот среди младших конкуренция теоретически может доходить даже до убийств.

Что делать – «всё сущее жаждет любви», а ее носителей большую часть времени не хватает. К тому же помимо собственно энергии низшие существа обеспечивают и многое другое: от очевидного освобождения от домашних работ до…весьма разнообразных удовольствий. И никто в здравом уме не будет считать какое-либо общение с ними изменой, тем более необходимое для закрепления контроля.

Защитница вздохнула и снова перевернулась на живот, расправляя слегка примятые крылья.

Вот только далеко не все могут похвастаться этим самым «здравым умом». В том числе и она сама, сколь бы ни неприятно в этом признаваться. И вечно сваливать проблему на стресс или обычное отсутствие кандидатов не выйдет.

Пора взглянуть правде в глаза: сейчас, когда у Дианы есть свой жеребец, ей просто не хочется никого соблазнять. Причем началось это давно — помниться еще в форте она как-то намерилась невиннейшим образом подзарядиться перед дальней разведкой от пленного то ли торговца, то ли патрульного. Нарыла, хоть и с немалым трудом, воспоминаний о потерянной невесте, провела подготовку, превратилась – и поняла, что этот влюбленный взгляд доставляет ей немалый дискомфорт. Прямо-таки отвращение, причем к себе. А уж когда к ней прикоснулись…

Даже сейчас, спустя годы, ее передернуло, хотя в этот раз скорее от собственной накрутки.

Тогда удалось отбрехаться незавидностью объекта, откровенно говоря, мнимой. Однако с тех пор ни один жеребец так и не удостоился чести стать ее работником. Она даже не смотрела на них. Савьер оказался первым объектом за очень долгое время, смогшим задержать на себе ее взгляд, но при этом очевидно привлекал Наследницу только как весьма симпатичная личность.

Самое же ужасное, что осознание своей заинтересованность в тогда еще Красавчике всколыхнуло стыд. В ней. Защитнице Короны, легко и непринужденно вертевшей сотнями жеребцов, да и если на то пошло, то и кобылок. Причем общение мягко говоря редко ограничивалось исполненными взаимного уважения взглядами издалека – для успешного развития в прямом смысле привязанности стоит идти навстречу порывам чувств раскручиваемого объекта и чем они страстней, тем лучше.

И вот опять дискомфорт. За не только естественную для ее вида деятельность, но еще и обеспечение спокойной жизни для безмозглых путем выполнения желаний эквестрийцев.

Какая глупость.

Чейнджлинг поймал на копыто еще одну букашку и устремила на нее задумчивый взгляд.

Однако как говорится: «сердцу не прикажешь». Сколько не убеждай себя в иррациональности и просто откровенной бредовости этой рефлексии, а всё ощущаешь себя грязной. Будто сделала что-то плохое.

Наверное тоже самое случилось и с ними. Родители просто не могли взять энергию от работников – им казалось, будто этими, нормальными для любого вменяемого чейнджлинга действиями, они предают свою любовь. И пришлось ему совершить еще более противное любому живому существу свершение.

Кстати, если вдуматься, то мама как-то уж больно быстро пошла на поправку после исчезновения причины своего тяжелого состояния, при этом распространяя вокруг себя эмоции настолько тяжкие, что дочка бежала от нее куда глаза глядят. И как ей помниться тогда же из дома пропало несколько работников. Легко можно сложить два и два и предположить, что родительница поддалась на уговоры, возможно даже оставленной отцом перед уходом записки, и «ради ребенка» экстренно набрала энергии.

Тело выздоровело, но дух до самой смерти грызла совершенно непонятная маленькой девочке боль. Кто знает, быть может не соверши мать этого «предательства» сразу после «освобождения» от мужа, то и не получила бы всю оставшуюся жизнь тяготившее её отвращение к себе, в итоге сведшее еще совсем молодую аристократку в могилу.

Наследница усмехнулась.

Хотя чего уж там – глубоко безразличная к горю давшей ей жизнь эгоистка, старательно тянущая из нее энергию тоже наверняка оказала влияние на конец этой истории. Как и ни на минуту не уходящее осознание причины, сподвигшей любившего маму больше жизни кавалера на самоубийство…

Копыто ударило в звякнувший шлем, слегка промазав в волнах захлестнувшего раздражения мимо лица. А затем в голову пришла новая мысль.

Вскоре со стороны твари послышался звук скрежещущего о камень железа – удивительно подходящий к внешности голос подобранной уродом птахи, как-то уж слишком стремительно набиравшей вес, рост и противность в глазах Защитницы. Видимо это сигнал. Сейчас прибежит.

— Вот ты где! – порыв ветра от его приземления – вставай. Пора отчаливать.

— Хорошо – спокойно отозвалась Диана и с умеренной скоростью выполнила приказ, повернувшись к как-то странно смотрящему на нее жеребцу — что?

— Не заметил ритуального ворчания – честно ответил тот – да и выглядишь ты как-то уж больно…умиротворенной.

— Просто думала о том насколько же мне повезло, что ты у меня аликорн – она спокойно подошла к нему и ткнулась лбом в грудь – и на тебя никак не распространяются дурацкие правила и ограничения нашего Народа.

Пауза.

— Понятно – наконец протянул Лентус и, потормозив еще пару секунд, всё-таки обнял ее. Увы, их идиллия не продлилась долго: вскоре раздался новый скрежещущий крик – нам пора.

— Ага – кивнула кобылка и, дабы не смущать его, сама раздвинула крылья и подняла взгляд – скажи, а я когда-нибудь рассказывала тебе о своих родителях?

Жеребец смешался, впал в панику и в итоге выдавил неуверенное «нет». Наверное, сейчас подсчитывает сколько раз трепался о своем роде и при этом ни разу не спросил о ее. Вот, как раз собирается задать первый, как всегда в таких ситуациях глупый и неуместный вопрос.

— Тебе нужно знать о них лишь один-единственный, неоспоримый факт – опередила его Диана, с легкой улыбкой прикладывая копыто к готовым раскрыться губам – они любили друг друга больше жизни.

Потянувшись, она поцеловала своего всё еще пребывающего в смятении избранника и всей душой ощутила присутствие в нем Королевы.

— И таким образом я – дитя любви – совсем по-детски хихикнула Защитница Короны, отпуская двух самых дорогих в ее жизни существ – звучит неплохо.

Крылатый шлем полетел в угол палатки, по пути превратив в крошево изящный графин с водой.

— Упс. Премного извиняюсь – сделала поклон в воздухе Рейнбоу – просто в моей палатке бьющиеся вещи не стоят где попало.

— Не сомневаюсь – собирая останки в пакетик недовольно произнесла Рэрити – особенно если вспомнить, что из стекла у тебя только бутылки в наглухо закрытом сундуке, а керамика…

— Кхе-кхе – прервала ее показательным кашлем Серебряное Копыто – кто-то что-то когда-то говорил о неприкосновенности личной жизни или я ошибаюсь?

— Да как будто кто-то тут не знает о…- начала Эпплджек, однако пегаска заткнула и ее, громко прошептав:

— И у стен есть уши!

Оранжевая кобылка скептически оглядела полотняную палатку и вздохнула:

— Ладно, как выход?

— А разве могут быть варианты? – тут же гордо приосанилась Даш, всё еще вися в воздухе и создавая пагубно влияющий на местный прежде идеальный порядок воздушный поток – как-никак мы говорим о самом Маршале Эквестрии! Солдаты почитают за честь иметь возможность отправиться в бой под командованием…

— Зря мы всё-таки ее назначили – где-то на пятой минуте монолога прошептала земная пони своей рогатой подруге.

— А ты можешь предложить кого-то другого, кому эта бессмысленная должность доставила бы столько радости? – одними губами ответила та.

Крылатая замолчала сама – а именно стремительно поймала упавшую из-за создаваемого ее крыльями ветра чернильницу.

— Благодарю – приняла спасенный аксессуар красавица – а теперь не могли бы мы поговорить о деле, пока войска не заметили отсутствия их любимого Маршала?

— Ох, Рейнбоу-Рейнбоу – широко зевнула в поддержку предыдущего предложения земная пони – такими темпами твои речи скоро можно будет использовать как оружие массового поражения.

— О времена! О нравы! – якобы шутливо возопила пегаска к потолку– приличные молодые кобылки засыпают под весть о невиданной крутости и великих подвигах….

— Мы поняли – поспешно прервала ее хозяйка палатки – предлагаю вернуться к повестке дня. Значит, первая группировка успешно покинула лагерь. Каковы перспективы?

— Ближайшие – победить Создателя Чудовищ – снова вскинула голову Даш – отдаленные – захватить весь мир. Скучные – завтра достичь границ Эквестрии и перейти за перевал.

— Благодарю – кивнула Рэрити, намекающе отодвигая от стола стул и сурово глянув на подругу – каковы настроения в войсках?

— А какие у них могут быть настроения в первый день поход? – схлопнула крылья Маршал – одни счастливы как кошка в сметане, другие дрожат, как кленовый лист. Всё устаканиться.

— То-то я и чую – хмыкнула Эпплджек – а кто обещал не пить во время похода?

— Считай, что в меня влили насильно – оскалилась Рейнбоу – и вообще, «поход» начнется, когда мы выйдем из Эквестрии.

— Не важно: главное, чтобы ты смогла сама вернуться к войскам – на всякий случай свернула тему единорожка – в будущем же я верю, что прославленное Серебряное Копыто не подведет надеющихся на нее солдат.

— Можешь на это поставить – ударила обсуждаемая копытом по столу, вновь отправив недавно спасенную чернильницу в полет. На сей раз ее подхватила Рэрити.

— В общем, никаких девиаций, всё строго по плану – на всякий случай поставив золотистый сосуд в форме перевернутого рога с тонкими столбиками на середину стола, подытожила хозяйка – карты, снабжение, связь – в порядке?

— Агась – кивнула Даш, плюхаясь в кресло.

— Ну что ж, дамы – торжественно объявила красавица – значит, началось!

— Как будто бы ты отозвала их в случае обнаружения проблем – хмыкнула оранжевая кобылка – итак, зачем мы здесь?

— Честно? Просто хотелось еще раз увидеть вас обеих перед определенно не самым кратким в нашей жизни расставанием – неожиданно призналась единорожка, открывая шкатулочку на столе – и подарить на прощание небольшую безделушку.

На свет выплыло три одинаковых кулона, являвших собой выточенные из цельного аметиста символы Ордена Сумерек.

— Я конечно хотела создать нам полноценный ансамбль, но времени катастрофически не хватило – с извиняющейся улыбкой произнесла волшебница, посылая каждой из находящихся в комнате по одному – это заготовка для одного очень давнего проекта моего корпуса, до ума, увы так и не доведенного.

— Ага – осторожно приняла подарок Эпплджек – а что за проект?

— Честно говоря, не уверена – задумчиво отозвалась Рэрити, вертя перед собой амулет – то ли телепатическая связь на дальних дистанциях, то ли независимое обнаружение командных линий. Не волнуйся – эти безделушки совершенно безопасны.

— Иначе бы ты нам их не дарила – Рейнбоу уже сидела с надетой побрякушкой – а может отметим сие событие чем-то менее жестким и несъедобным?

— Обязательно – она продемонстрировала весьма разнообразное и аппетитное на вид содержимое совершенно чуждого атмосфере военного лагеря вычурного серванта – но сначала лучше будет разобраться с грустной частью этой встречи, а именно рассмотреть удаленные перспективы и попытаться хотя бы предварительно составить план действий.

— Славная битва! – снова вспорхнула в воздух пегаска, тут же попытавшись добраться до съестного – и великая победа!

— Большие потери – горько промолвила сразу сникшая земная пони, с грустью глянув на лагерь – огромная куча похоронок.

— Какая ты стала скучная – пожурила свою давнюю соперницу повисшая в поле Даш – вечно думаешь только об одном…

— Всё перечисленное – прервала ее единорожка, усаживая свою непоседливую подругу обратно – а также многое другое. Первое.

На стол с предварительно убранной чернильницей легла карта известного им Леса.

— Вы отлично знаете план. Три ударные группировки: две под вашим началом обхватывают направление Города, куда, по словам Рейнбоу, направлялся Создатель, третья движется на северо-восток. Клаудсдейл с вами, у нас меньшие облака, связь – пегасами, уничтожаем всё, включая чересчур подозрительные деревья, но без чрезмерных задержек…

— Подожди-подожди – вскинулась крылатая – а кто поведет последнюю армию?

Красавица наградила ее тяжелым взглядом, после чего со вздохом произнесла многократно повторенный ответ:

— Я – Серебряное Копыто в уже ставшей традиционной манере громко расхохоталась, схватившись за живот.

— Рэрити, как ты сама и сказала, мы помним нашу стратегию – подняв глаза к потолку, заметила Эпплджек – вплоть до того, что Создателя желательно взять живым для опытов. Давай перейдем сразу ко «второму».

— Действительно – отозвалась единорожки, отвлекшись от сурового созерцания угорающей по давно всем надоевшей шутке подруги, и расстелила поверх первой новую карту. На сей раз Эквестрии. Вот только на ней как-то больно много лишних линий – мы должны решить, каковы будут наши действия после победы. Вариант поражения не рассматривается как слишком скучный – немного извиняющаяся улыбка.

— А старый план: вернуть власть Принцессе Луне и разойтись уже не катит? – отлично зная ответ, с тоской поинтересовалась оранжевая кобылка.

— Давно – с понимающим видом грустно кивнула волшебница – причем в обоих пунктах. Впрочем, первый-то пункт скорее всего останется в силе – как-никак Принцесс Кэйденс с Шайнинг Армором так и не найдены, а значит существует только один сколь-либо легитимный владелец престола. Конечно есть еще Твайлайт, которая скорее всего проснется после гибели Создателя – она облизала губы и повторила – скорее всего.

Наступило неловкое молчание. Как-то очень неудобно ощущать себя и вправду без всяких оговорок заговорщиками, стремящимися узурпировать трон. И оправдания в стиле «так мы ж не для себя» как-то не помогают.

— Вот как проснется – так и будем думать – внесла свое традиционное предложение Эпплджек – а пока вернемся к сим явно лишним линиям. Надеюсь это не то, о чем я думаю?

— Не могу сказать наверняка – усмехнулась красавица – это границы регионов, которые с большой долей вероятности попытаются выделиться из состава Эквестрии во время или, более вероятно, после войны – сейчас народ хоть и очень нами недоволен, но наш прекрасный новый мир смог таки приучить массы к мысли о необходимости единства хотя бы перед лицом тварей. Стоит нам объявить о победе, как всюду начнутся гражданские волнения и марши протеста против владычества Ордена, быстро переходящие в столкновения с полицией и погромы, затем создание альтернативного местного самоуправления и, наконец, осознание своей беспомощности в масштабе страны. Как следствие, попытка организации собственного государственного образования. В итоге мы получим множество малых очагов сепаратизма, некоторые из которых вскоре договорятся между собой и примут вид конгломератов, могущих оказать значительное сопротивление центральным властям…

— Скажи, а откуда данные? – перебила ее Рейнбоу – я это хотела спросить еще когда ты мне «карту восстаний» показывала. С чего ты решила, будто почитай все эквестрийцы спят и видят, как бы нас свергнуть? То есть, тебе не кажется, что твои информаторы слегка опухли в своих поисках измены?

— От разведывательного ведомства и специалистов по связям с общественностью – ровно отозвалась Рэрити, доставая и разворачивая в воздухе копию упомянутого «зеркала благонадежности» – а также от статистического департамента. Аналитический отдел дважды их проверил, в чем впрочем не имелось особой необходимости – получившаяся картина в целом соответствует прогнозам, пусть и почти самым неоптимистичным.

— Ага, то есть и про собственные государства тебе тоже напели твои предсказатели? – скептически подняв бровь, поинтересовалась Маршал.

— В целом, да – спокойно кивнула единорожка – хотя тут особых способностей и не надо — подобный сценарий, без последних пунктов естественно, мы наблюдали на всем протяжении нашего правления.

— Действительно: не требуется ума палата, чтобы понять как поведет себя такой же, только менее везучий эквестриец, появись у него шанс «исправить» свою жизнь – уже не заморачиваясь по поводу «нашего правления» включилась в беседу оранжевая кобылка – копыто даю — наши «союзники» так и вовсе чуют надвигающуюся расплату всем крупом и наверняка попытаются принять превентивные меры в том числе и крайне жестокие. Эти денежные мешки ни перед чем не остановятся ради сохранения своей власти и даже как пить дать попытаются половить рыбки в мутной воде и расширить свои полномочия до местечковых царьков – я не раз видала воплощение подобных мечтаний в явь, но обычно могла без особого шума и пыли поставить их на место. Без общего врага, Идеи, авторитета…в общем чего-то объединяющего эти акулы пустят всю страну в разнос лишь бы дорваться до лишней вишенки.

После краткой безмолвной дуэли взглядов с Рэрити, последняя, обычно симпатизировавшая всяким толстосумам, склонила голову, признавая ее правоту:

— Среди представителей высшего света есть немало достойных и патриотичных пони, но большинство из них всё же привыкло ставить на первое место свое благополучие.

— Ха! – усмехнулась Эпплджек – «на первое», как будто у них есть другие.

— Причем не стоит рассчитывать, будто армия выступит этом противостоянии за нас – посуровев и вроде бы протрезвев, решила внести свою лепту Рейнбоу – сейчас-то они шагают дружно в ряд, но я уже давно поняла, что расквартировывать их нужно очень аккуратно – побережные жаждут сцепиться с горцами, пустынники терпеть не могут лесников, а южане – западников. И это только по-крупному, на деле их вообще стоит по городам разделять. Наши ветераны, естественно, давно плевать хотели на всё это, но сами знаете сколько их по сравнению с общей кучей – остальные, даже орденские, как-то больно плохо помнят о том, что Эквестрия-то одна и при любом удобном и неудобном случае пытаются разобраться, чья кучка хижин круче. Стоит дать им разбрестись – и ваши самоуправленцы с богачами получат обученных и вооруженных за наш счет вояк. А не дать – получим бунт прямо на месте и в еще лучшей подарочной упаковке. Я гарантирую это – добавила она, заметив брошенный на нее скептический взгляд от Рэрити.

Трое могущественнейших кобылок страны понуро замолчали, разглядывая исчерченную карту. Родина будто бы уже начала рушиться прямо у них на глазах и они ничего не могли с этим поделать.

— Вероятно недели, проведенные в совместном походе, общее кровопролитие, один эммм…котел на десятерых и проживание в непосредственной близости друг от друга укрепят их чувство товарищества? – наконец неуверенно спросила прежде практически не вылазившая из Кантерлота единорожка.

Полевые Магистрессы скептически переглянулись.

— Вряд ли – ответила за двоих Эпплджек – кое-кто, конечно, поймет бессмысленность драк из-за места происхождения, но большинство…- красноречивое пожатие плечами – мы, безусловно, попытаемся их поперемешивать, но в итоге на привалах народ всё равно зачастую старается сидеть с земляками, а не с однополчанами.

— Понятно – кивнула волшебница и подумав еще, сделала новое предположение – в таком случае не рациональнее ли будет попытаться, не в ущерб миссии конечно, ослабить силы наших будущих проти…

— Я этого не слышала – ударила по столу снова зашевелившейся металлической ногой Рейнбоу – гвардейцы, разумеется, большую часть времени будут находиться в резерве, но только потому, что это самая боеспособная часть армии, могущая заткнуть любую дыру – взмах в сторону лагеря — каждый из этих солдат – гражданин Эквестрии и их жизни – моя величайшая ценность.

Рэрити подавленно замолчала. Пегаска, посверлив ее еще пару минут негодующим взглядом, тоже.

— Твари несут смерть и разрушение всему миру – наконец нарушила тишину Эпплджек — они — то самое зло, для сражения с которым мы создали Орден Сумерек и ради сокрушения которого совершили много такого, о чем будем жалеть всю оставшуюся жизнь – опущенные глаза волшебницы, вызывающий взгляд Маршала. Удар по столу – Создатель Чудовищ должен быть уничтожен.

Она подтянула к себе пузатую бутыль зеленого стекла, безошибочно определив столь уважаемый ею сидр.

— А там – будь, что будет.

Вверх устремилась пушистая пенная струя.

-
— Рейнбоу забыла шлем – показала Эплджек в угол, с некоторым трудом выговаривая слова и покачиваясь – надо вернуть.

— Пошлю с почтовым пегасом – мечтательным голосом отозвалась единорожка, расправляя складки на продемонстрированном подругам Платье Победы – всё равно сейчас ее не догнать.

— Верно говоришь, партнер – согласилась напротив практически полностью раздевшаяся оранжевая кобылка, выглядывая из палатки – не пойму, она что, сразу везде?

Красавица аккуратно подошла к ней и какое-то время сосредоточенно изучала небо.

— Это рассвет – вынесла она вердикт – Даш просто не заметна на фоне голубоватой каймы. Надеюсь.

— Ее бы это огорчило – подумав, заметила земная пони, осуществляя задний ход дабы при повороте не задеть произведение ткацкого искусства. Это заняло какое-то время.

Круп во что-то уперся. Определив отсутствие вокруг рогоносиц, она по возможности аккуратно повернулась вокруг своей оси. Карта. Слегка забрызганная, со следами от бокалов и посыпанная крошками вперемешку с конфетти. Так много линий.

— Скажи – обращаясь к пространству, в котором где-то потерялась Рэрити, произнесла Эпплджек – а неужели всё действительно настолько плохо? То есть, совсем? Мы правда ничего не сможем сделать?

Вышедшая на околостоликовую орбиту единорожка послала ей недоуменный взгляд. Земная пони повторила вопрос, постучав по изображению Эквестрии.

— Ну почему, кое-что можем – она икнула и, покраснев, ОЧЕНЬ медленно села на свое кресло – я уже послала всех наших шпионов обрабатывать близлежащие к Кантерлоту города, а агитаторы оттуда вовсе никогда не вылезали. За них можно не волноваться, как и за большую часть гарнизонных – в наших копытах останутся все ключевые точки и крупный регион вокруг столицы – достаточный зачин для того, чтобы победа во второй Реставрация вновь оказалась за нами.

— Только на этот раз мы будем сражаться с пони – печально кивнула земная, поднимая с пола упавшую шкатулочку – а это обязательно? Может просто отдадим власть Луне и куда-нибудь сбежим?

— И долго по-твоему Принцесса продержится на троне? Тем более с таким…- новый недостойный истинной дамы звук – багажом? Неееет, раз уж взялись спасать Родину, то доделаем это до конца. Итак слишком много уже ради этого положили – она немного помолчала, после чего задумчивым тоном добавила — и сколько еще предстоит.

Тут Эпплджек кое-что вспомнила, от чего ее слегка побулькивающий разум из теплого предсонного состояния двинулся напрямик к протрезвлению:

— Скажи, а ты правда хочешь, ну это, убивать всех, кто с тварями?

Собеседница вздрогнула:

— Не хочу, но надо. Нельзя давать врагу шансов.

— Но ведь там могут быть жеребята, старики – поднялась оранжевая кобылка – да вообще может как у нас – верхушка с ними, а н-народ то и не чует…

— Неужели ты думаешь, будто я не задавала себе те же вопросы? – холоднеющим тоном поинтересовалась Магистресса – если взрослое население с чудовищами, то дети заражены. То же и со стариками, да и с правителями. Ты ведь не забыла, что способен сотворить даже один измененный, буде ему удастся попасть в нужное место и нужное время?

Представительница семьи Эпплов помнила, хоть и не по своей воле. В ее жизни не так много моментов, от которых хотелось избавиться столь же страстно, как предательства пони, которым успела довериться. Думала, будто знаешь их, а на самом деле…

— Но ведь теперь мы умеем отличать их – замотала она головой – проводить экспертизы, исследования. Твои рогоносцы…

— Не в полевых условиях – жестко прервала ее Рэрити – к тому же никто не даст гарантии, что с тех пор твари не продвинулись еще дальше в своей маскировке. Мы не можем рисковать. Всех коллаборационистов нужно уничтожить.

Ей вдруг представилось, как она заносит меч над маленькой голубоватой пегаской.

— А я не буду – вдруг совершенно по-детски и с такой же степенью упертости заявила оранжевая кобылка – вот просто возьму и не буду. И солдатам своим не дам.

Богатырский удар ногой в неожидавшее такой подлости кресло и яростный фырк, которому позавидовал бы любой бык.

Единорожка медленно встала. Обошла стол. Встала вплотную.

— Помнишь время, когда нам приходилось каждый день делать выбор между собственными представлениями о чести и жизнями пони? – голос будто наполнился ледяными иголками – Рейнбоу Даш сбежала сразу. Она просто не мыслит в подобных категориях. Остались только ты и я, понесшие эту ношу в будущее. Однако чем дальше мы заходили, тем меньше становилось тебя и больше приходилось брать на себя мне.

Земная пони сглотнула и отступила. Волшебница сделала шаг вперед:

— И вот наконец настал момент, когда Рэрити вдруг поняла, что осталась одна. Против целого мира. Не на кого опереться. Не у кого спросить совета. Даже попросить сочувствия негде. Я пришла к тебе и что же ты мне сказала?

— Я не могу решать, кто умрет сегодня, а кто – завтра – эхом отозвалось прошлое.

— Но обещаю принять всё, что решишь ты – закончила единорожка – так что будь любезна – выполни свое обещание.

Так долго стремиться к цели, чтобы застыть в нерешительности на пороге – якобы меланхолично прокомментировал странно печальный в последнее время Силин – кого-то мне это напоминает…

Хорошая такая оплеуха по наглой красной морде.

Я же говорил: не зарывайся – стараясь оставаться спокойным, произнес хозяин сознания – ты отлично знаешь, что мы просто ждем, пока подчиненные подготовят комплекс. Ответь лучше: ты уверен в ранее сказанном касательно моего «улучшения»?

Боишься, что я солгу – понимающе кивнул враг всего живого – зря. Ведь мы оба знаем, что эта роскошь не являлась для меня опцией ни во дни величия, ни тем более сейчас, когда я твой пленник.

Уверен ли ты? – с нажимом повторил вопрос еще гасящий свое пламя дух.

В том, что для есть путь получить большую власть над Семьей и при этом не стать ее частью? Сохранить свою «свободу»? – на сей раз он получил куда конкретней. Голос сразу стал куда менее наглым, а речь насытилась смыслом – да. Всегда существует риск ошибиться, но сейчас он минимален. У тебя существует возможность стать для них мной до смерти первого тела.

Хватка ослабла и обугленная душа вздохнула с облегчением, прямо на глазах заращивая свои раны:

Но я повторяю: это будет…

Я готов – рыкнул ненавидящий, глядя снизу вверх на вздымающуюся над ним громаду почти не пострадавшего интегратора – а всё, жаждущее поработить меня, поплатится за это.

Ты жаждешь прав без обязанностей. Мощи без ответственности – с менторскими нотками заговорил проигравший – взять силой то, что мне даровали из любви. Путь есть, но повторяю: вряд ли тебя хватит, чтобы пройти по нему.

Сказало существо, успешно проигравшее сперва свихнувшейся единорожке, пусть и владеющей «чуждой магией», а затем и обычному земному пони, у которого просто-напросто имелся достаточный для пробивания его брюха внутренний стержень – презрительно фыркнул пламенеющий – иди лучше подготовься.

Такого и врагу не пожелаешь.

А я тебе что ли нежно любимый старший братик? – всхрапнул хозяин сознания – и твое желание вместе с его отсутствием не рассматриваются. Ты проведешь меня. Уйди с глаз.

Алая фигура, странно отличная от представшей перед мысленным взором в день победы его духа, несколько минут просто висела в пустоте, испуская едва заметные волны сомнения, после чего выдала кривую улыбку и согнулась в издевательском поклоне:

Слушаю и повинуюсь.

Знает, паразит, что я нуждаюсь в нем, вот и пользуется.

Искра улетела в бездны сознания.

Ну ничего. Результат должен оправдать мои самые смелые ожидания.

Надеюсь.

Видимо в ответ на кислое настроение Отца, Удик осторожно потерся о мою голову по идее довольно жестким – могущим отрезать не слишком костистые конечности — крылом. Впрочем, учитывая чешуйчатость сего черного тела, прикосновение получилось именно таким, каким и намечалось – осторожным, вежливым и – за счет сопровождающих его чувств – мягким.

За прошедшее с момента рождения время феникс вырос втрое и ныне является вполне полноценным членом общества – в смысле нормально понимает, принимает и посылает запросы – однако в смысле единства ему далеко даже до весьма хилых в этом смысле перевертышей. Вероятно, родильный комплекс сосредоточился на внедрении его в Семью при максимально возможном сохранении позитивных сторон пернатого интеллекта, таким образом оставив будущую личность в относительном покое от посягательств.

Спорный вариант: конечно, самостоятельность и обучаемость нынче весьма полезные качества, но вот когда Армия будет восстановлена они будут только мешать.

Вот именно «когда», а не «если». Дракоаликорн не строил иллюзий – колосс из него при всем желании не выйдет, а значит придется использовать, по крайней мере пока, систему Волькена, лицезрение основных принципов которой сперва привела Силина в ужас, затем – в ярость, а после этого в глубокую, длившуюся несколько дней задумчивость, из которой он вышел другим монстром. То есть внешне-то образ поначалу оставался почти тем же, но вот ощущался пленник теперь иначе. Как минимум, не таким самоуверенным. А еще печальным.

Впрочем, смена строя оказалась далеко не единственной новостью для старого Создателя Чудовищ. Его, так сказать, «дух» существовал лишь в границах нескольких сотен метров от сохранившейся крови, да и то зачастую не слишком осознанно, поэтому мировые события в большинстве своем прошли мимо заключенного. Если бы не вернувшиеся горожане, то вполне вероятно всей этой катавасии и вовсе бы не случилось: враг всего живого бы просто тронулся от скуки и неоднократно упомянутых им в самых холодных тонах «отзвуках» — чего-то судя по всему крайне неприятного и связанного с нематериальными механизмами тварей.

Увы, самая интересная тема – «хозяин» и заключенный с ним договор — оказалась под строгим запретом: их обоих буквально выворачивало при любой попытке заговорить об этом, что впрочем долгое время не могло остановить любопытства победившей в споре за тело души. В итоге подчиненный смог сообщить лишь, что сия таинственная личность хорошо нам знакома, пусть и в другом амплуа. И да, мы таки принимали от нее кое-какие услуги, пусть и не вполне осознавая данный процесс…

Ненавидящий раздраженно ударил копытом в землю и послал перевертышам запрос. Те сообщили, что придется еще подождать – комплекс весьма сложен и для приведения его в чувство необходимо на порядок больше времени, чем на обыкновенные родильни.

Ясно.

Еще один приказ – и Удик, уже скоро наверняка заслужащий право называться по-настоящему, вспорхнул с плеча и устремился ввысь. Ему нашлось-таки место в планах нового, слабоватого Создателя Чудовищ – в виде мобильного ретранслятора. Однако чтобы дозваться до оставшихся с теми разбухшими кротами чейнджлингов ему также понадобится немало времени.

Чем бы заняться?

-
— В самом прямом: зачем мы следуем ним? – повторила вопрос странно умиротворенная в последнее время Диана, смотря в небо – да еще и помогаем ему собрать армию для новой войны? И не прикидывайся ослом – твое лицо сразу выдает породистого интеллигента.

Лентус, как раз решивший немного поразнообразить свой рацион местной «нормальной» — если флору Вечного Леса в принципе можно так называть – травкой, вздохнул и задумался. На деле он сам уже давно задался этим вопросом и даже нашел на него целый ряд ответов, но вот сформулировать их для внешнего пользования как-то не нашлось необходимости — кобылка просто шла за ним, по возможности стараясь помочь и подбодрить, а больше тут и спрашивать-то подобное некому.

Самцы – с непередаваемым презрением выплюнула Кризалис – вам бы только пользоваться. Сколько раз ты приходил к ней плакаться и ни разу не подумал, каково в это самое время ей.

Аликорн сделал несколько неряшливый мысленный поклон, однако отвечать не стал.

Надеюсь это признание своей ошибки выльется в хоть какое-то действие – продолжила Королева – если не в защиту ее чести от постоянных нападок, на что ты, скорее всего, не осмелишься пойти никогда, то хотя бы…

Простите ваше величество, мне пора отзываться – отгородился от нее бывший единорог и открыл глаза.

Диана всё так же спокойно лежала на спине. Вот только теперь к образу добавился неторопливо зажевываемый цветочек – видно его пример оказался заразителен.

— В целом по тем же самым причинам, что и прежде – устало усмехнулся жеребец – куда еще нам деваться из этого понежрущего Леса? Да и субординатов мне бросать не хочется.

— Они уже давно тебе не подчиняются – меланхолично заметила кобылка – а местность вроде перестала быть такой уж опасной – вдвоем вполне есть шанс прорваться – она повернула к нему лицо – но ты ведь и сам всё это понимаешь, правда ведь? Что на самом деле заставляет тебя идти за ним?

Лентус смешался под этим, внезапно ставшим весьма требовательным, взглядом.

— Ты беспокоишься за судьбу мира и хочешь держать копыто на пульсе? – спустя какое-то время решила она прийти к нему на помощь. Бывший полковник радостно кивнул.

Защитница снова устремила взгляд в небо:

– Хорошо – глубокий вдох и ощущение удовлетворения — а то я начала думать, будто ты устал от ответственности за свою жизнь и рад, что наконец-то нашелся некто, принявший ее из твоих копыт.

Аликорна перекосило:

— С какого…в смысле, откуда ты вообще взяла эту абсурдную мысль?

— Из личного опыта – слегка улыбнулась собеседница, дожевывая представителя флоры – ты наверное даже представляешь, до чего это приятно — сбросить на чьи-то мужественные плечи свои проблемы, вроде целого скопища беспомощных. А заодно и самой на них усесться.

Сегодняшний день определенно становится всё страннее и страннее.

— Отметь: сесть сверху, а не прогнуться под – с каплей игривости уточнила Наследница – просто прекратить думать и переложить тяжесть участи целого Народа на того, кто сможет решить их не хуже, а лучше тебя. Должна сказать, что ты в полной мере оправдывал мои ожидания. До прихода Принца – улыбка погасла – скажи, а ты ведь наконец изжил в себе то чувство вины, которое поставило нас всех, включая сам мир, в столь неудобное положение?

Прям-таки донельзя печальный и даже не вопрошающий взгляд.

— Нет — не смог соврать бывший полковник и поспешил объяснить – но ты же понимаешь, что произошедшее с Силином и тварями – неправильно. Ведь в конце концов они хотели нам всем добра, жаждали создать новый, прекрасный мир для каждого…

— Спасибо за ответ – вздохнула Наследница, внутренне замыкаясь, и встала – пожалуйста, не обижайся, но я хотела бы побыть немного в одиночестве.

Она развернулся и взвилась в воздух.

Лентус, увы, не успел рвануть за ней – его остановил громовой призыв.

-
— Вы хотите знать, что случилось на севере?- удивленно уточнил дырчатый, даже на мгновение перестав излучать нетерпение — сейчас?

— Да – рыкнул пламенный – именно в данный конкретный момент. Просто у меня появилось свободное время и я вспомнил об имеющихся у меня пробелах в знаниях о местной истории. И ты их сейчас заполнишь.

Аликорн оглянулся куда-то вдаль, посмотрел на меня, попереминался с ноги на ногу, после чего плеснул новой порцией раздражения и шлепнулся-таки на камень.

— Случился вынырнувший непонятно откуда город-государство с пафосным названием «Кристальная Империя», практически нескончаемой армией живых кристаллов, обеспечивающим ему полную пищевую автономность в условиях крайнего севера волшебным полем, обращенным в рабство населением и сумасшедшим, однако крайне искушенным в их странной магии правителем – рассказчик на пару минут приложил копыто ко лбу, вспоминая, после чего продолжил – его вроде бы звали Сомбра.

— Бывает – важно кивнул заинтригованный дракоаликорн – и?

— И объявил войну Семье – пожал плечами рогоносец – вернее просто без всякого предупреждения атаковал мирных рабочих, превратив немалую часть строивших плацдарм тварей в месиво прежде, чем не ожидавший атаки с севера Волькен перебросил туда солдат. И тут уж началась такая заруба, какой не видели с самого Вторжения – он запнулся и уже другим тоном продолжил — вернее, я вообще никогда даже не думал, что подобное возможно: целое море переливающихся живых кристаллов несколько недель напролет сражавшееся с простирающейся до горизонта армией разнообразнейших тварей…

Аликорн замолчал под наплывом воспоминаний, испытывая при этом нечто вроде священного трепета.

— Так кто же победил? – напомнил о себе ненавидящий, вновь начав размышлять о воспитательной работе.

— Второй – вернулся в реальность дырчатый – хотя на деле это вопрос спорный – нам так до конца и не удалось понять, из чего же противник создавал свои камни, однако искренне сомневаюсь, что они стоили ему столь же дорого, как положенные ими полчища членов Семьи. Таких потерь она испытывала с гибели…вас. Враг откатился к своим границам. Волькен не решился начать преследование, по крайней мере сразу, вместо этого отправив меня с «оставшимися верными» чейнджлингами на разведку. Дорогу к городу преграждала вздымающаяся до небес сплошная черная стена с хищно торчащими живыми шипами, однако нам удалось пролезть под ней, воспользовавшись проточервем…

— Чем?

— Как можно догадаться из названия – предком нашей транспортной системы, являвшимся по сути действительно обычным живым овалом из мышц, только размером с несколько домов и продвинутой вентиляцией пазух – возвел глаза к небу наглец – внутри мы обнаружили цветущую долину, по всей территории которой работали унылейшие из виденных мою в жизни пони…

— Ага и ты, наконец найдя свое призвание, попросился к ним в ученики? – с ухмылкой догадался ненавидящий.

— Нет – аккуратно ответил аликорн, видимо почуяв настроение господина – попытался выполнить поставленную передо мной задачу – выяснить кто нам противостоит, каковы их силы и цели, а также подготовить тактические данные для грядущего вторжения, заодно наметив основные цели для диверсий – жеребец плеснул досадой – к сожалению, мне так и не удалось докопаться до сути, но в общих чертах тамошняя ситуация выглядела так: Кристальная Империя являла собой государство полностью подконтрольных монарху рабов-пони, кои помимо прямого назначения использовались им в качестве источников энергии подобно «работникам» у перевертышей. Сам король представлял из себя существо явно непонической природы, имея в арсенале…

— Это всё мелочи – рыкнул пламенный – как это связано с Эквестрией?

— Весьма прямо. – мрачно кивнул Лентус – видите ли, как-то раз во время исполнения задания я учуял эмоции. Весьма сильные. Отрицательные. Заинтриговавшись, я выследил их источник, коим оказалась ничем не примечательная местная работница, при моем приближении впрочем резко прекратившая мести пол и насторожившаяся. Так я вновь встретился с Леди Дианой – он зажмурился от явно довольно интересных воспоминаний – Защитница Короны находилась в Кристальной Империи с той же целью, что и мы. Небольшая часть атакующей волны Сомбры пришлась и на Эквестрию. Таким образом случилось чудо – у Семьи и страны двух принцесс появился общий враг, а значит и возможность…

Наполнившийся было положительными эмоциями рогоносец сдулся как проткнутый шарик:

— Кто знает, может и правда что-нибудь да вышло бы – с разочарованием пробормотал он про себя, после чего поднял голову к слушателю – в общем, у нас появилась надежда на настоящий прочный мир между тварями и пони. Для нее это означало воссоединение Народа и может быть даже их возврат к прежнему виду – при отсутствии внешнего врага обществу бы вновь понадобились шпионы, а не диверсанты. Я же жаждал вернуться…в полюбившиеся мне во время Оккупации земли Эквестрии. Да и вообще, прекращения кровопролития – хорошая штука, не правда ли?

Предатель, из-за которого собственно и началось всё это «кровопролитие», выдал кислую улыбку.

— Воздерживаюсь от ответа – насмешливо отозвался ненавидящий со всё возрастающим интересом наблюдая за чрезвычайно нестабильным настроением собеседника. Видно эта тема для него действительно очень животрепещущая.

— А вот Принцесса Луна считала, что прямо-таки замечательно – еще более погрустнел аликорн, при этом стараясь поддерживать веселое выражение лица – и Волькен вроде бы даже искренне согласился на мир, после ряда дополнительных условий разумеется, кои властительница Эквестрии приняла. Против Кристальной Империи выступили объединенные силы пони, в виде некоторого количества опытных магов, и казавшейся тогда бесконечной орды тварей. Однако несмотря на это король смог продержаться аж несколько месяцев. В итоге путем ряда мощных магических ударов, многодневной и чрезвычайно кровавой лобовой атаки Семьи и диверсии чейнджлингов город оказался взят, но тут перед союзниками встало последнее препятствие – сам Сомбра – он вдруг сглотнул — тьма, лишь на время пафосной речи принявшая облик единорога и обратившаяся затем в несущую смерть всему живому бурю…

Ну надо же, страх. И, что еще интереснее, стыд.

— Мы ничего не могли ему противопоставить. Маги послали сообщение Принцессе и она даже обещала прибыть к нам лично, но до ее прихода Второму надлежало удерживать…зло внутри буквально залитого кровью центра города, посылая в эту черную тучу волна за волной своих солдат – не биться, но умирать, дабы всего лишь не дать монстру вырваться…– еще один всплеск тех же эмоций – время шло, выплевываемые облаком искалеченные и частично окаменевшие трупы громоздились до небес, а обещанная помощь всё не приходила. И в какой-то момент мой бывший командир просто сломался. Он отозвал свои поредевшие войска и сам вошел в заполненную тьмой башню. Через несколько часов по всей округе разнесся чистый хрустальный звон и облако исчезло. Дракоаликорн лежал на самой вершине, окруженный сияющими голубыми осколками.

Целая гамма эмоций, постепенно уступающая место печали:

— И вроде бы всё хорошо: враг повержен, мир подписан, грядет эпоха спокойствия и счастья. Но едва глаза спасшего нас всех существа открылись, как твари атаковали эквестрийских магов и немногих уцелевших в мясорубке несчастных жителей Кристальной Империи, знаменуя тем самым начало новой, куда более страшной войны – ибо проснувшееся более не являлось Волькеном Акутусом.

Молчание, сильно смахивающее на траурное.

— Так кто же такой этот «Безумец»? – дыхнул пламенем слушатель, дабы привлечь внимание погрузившегося во скорбь подчиненного.

— Не знаю – покачал тот головой – возможно принявший новое обличие король Сомбра или мой бывший господин, вобравший сумасшедшего короля и от того сам не удержавшийся на тонкой грани вменяемости, но скорее какой-то сплав между этими двумя. Так или иначе, это странное, обладающее силами их обоих, существо обрушилось на страну двух принцесс подобно бичу Единого. Причем в отличие от Силина, жаждавшего поначалу лишь обезопасить себя от агрессии и потому сразу направившегося к Кантерлоту, сие создание поставило себе целью полноценное уничтожение Эквестрии – то есть разрушение городов, истребление населения, разрыв коммуникаций и так далее. И я последовал за ним. Сперва – надеясь отговорить, затем – пытаясь уменьшить потери среди мирного населения, а в конце – чтобы спасти хоть кого-то – тяжелый вздох – и не преуспел ни в чем.

Округу прямо-таки заволокло воспоминаниями о собственном бессилии и отчаянье:

— Настоящие реки крови, под которой не видно мостовых и крошащиеся башни. Разрываемые в одно мгновение пони и падающие драконы. Закрытые крыльями небеса и протянувшиеся до горизонта армии – бывший единорог замотал головой и стряхнул с себя наваждение — в те дни мне не единожды казалось, будто это и правда Последняя Война, после которой уже ничего не будет.

— Понятно – кивнул дракоаликорн, радуясь, что разумно не дал пока услышать этой истории наверняка бы раскисшему от подобных новостей пленнику. Хорошая вообще сказка, только вот очень уж хочется спросить – скажи, а чего ты стыдился всё это время?

Аликорн удивленно воззрился на него.

— Не думай, что только вы с мелкой умеете чуять эмоции – усмехнулся пламенеющий, потягиваясь.

Указанное чувство вспыхнуло с новой силой. Несколько минут внутренней борьбы – и он склоняет голову:

— Вы же сами сказали: этот жеребец предал ВСЕХ своих командиров. И разве есть такая уж разница, сделал ли я это действием или же его отсутствием?

Монстр подумал и усмехнулся:

— Для меня так и правда – никакой. Свободен.

Бывший единорог с понурым видом ушел. Пятнадцать лет назад подчиненный из него был на порядок лучше. Впрочем, это не важно…

Дракоаликорн встал и направился в наконец пробужденный интегратор.

…скоро у меня будет МНОГО слуг.

Интерлюдия. Цена самосовершенствования.

https://www.youtube.com/watch?v=7yOa7VqlZnk

Зло, излученное тобой, к тебе вернется непременно...

Ты боишься – и правильно делаешь – едва створки кокона сошлись, произнес Силин, являясь даже не дракоаликорном, а разноцветным облаком – говорю тебе: прими Семью в себя, позволь ей…

Заткнись – полыхнул хозяин – приказы отданы. Позиция занята. Я готов. Веди.

Последний раз…

Действуй.

Враг всего живого поколебался еще мгновение, после чего покорился и начал рассылать указания, которые ненавидящий сопровождал собственными контролирующими и уточняющими сигналами.

Могучая гора практически чисто мозгового вещества, в одиночестве возвышающаяся посреди леса вновь, спустя столько лет, пробудилась от сна и стала воплощать свое предназначение в жизнь. Сотни игл выстрелили из стенок кокона и слету пробили толстенную чешую дракоаликорна, впрыскивая в его кровь десятки различных составов, имевшие впрочем одну конечную цель – изменить его тело и подготовить разум к принятию Истины, коя есть Семья.

Сознание нового владыки начало медленно погружаться в океан нитей и странных, едва различимых контуров.

Образы чего-то далекого…

Вспышка.

-
Вытоптанное их ногами широкое ущелье. Позади, там где раньше находился проход к большой воде, заваленный камнями тупик.

А впереди громыхающая, лязгающая, сияющая в лучах недавно поднявшегося солнца разноцветная смазанная стена, источающая опасность.

Грозящая всем им смертью.

Напряженные раздумья, имеющие лишь одну цель — найти выход.

Спастись.

Как и всегда.

Тренькающий, несущий гибель звук, от которого содрогаются не раз пережившие подобное ноги. Тело в страхе попыталось сгруппироваться, но тогда бы жала прилетели к тем, кто сзади, а этого допускать нельзя.

Визг, ударивший в уши. Запах крови в ноздрях. Пришедшая отовсюду боль.

Заполнившая сеть ярость. Даже не приказ, а очевидная для всех мысль.

Стремительный рывок вперед, к блистающему источнику нашего страдания.

Еще один дождь из тонких, но удивительно острых шипов.

Выбор в становящейся всё более четкой туче одной-единственной цели.

Сосредоточение.

Скачок…

Полнейшее непонимание, удивление, беспомощное перебирание лапами в поисках внезапно исчезнувшей земли. Занявший весь мир объект. Когда-то казавшийся слабым вид со всего четырьмя ногами и парой когтей, ныне ставший синонимом опасности.

Фиолетовая колючка на панцире.

Страх. Осознание. Обреченность.

Блеск…

-
— АРРГХ – копыта рванулись к глазам.

Вокруг темно, но та ли это тьма?

В голове всё путалось, постоянно появлялось желание ощупать пострадавшее место языком, но в итоге на кончике рога зажегся крохотный алый огонек.

Спокойно. Он видит. Находится в маленьком замкнутом пространстве. К нему присоединены какие-то органического вида жгуты…

— ТАК ТЫ ЭТО ИМЕЛ В ВИДУ ПОД «ПОЗНАНИЕМ»!? – заорал вспомнивший всё ненавистник – ВОТ ЭТУ…

Да – холодно отозвался в его мозгу Силин – если ты хочешь руководить ими, не принимая, то должен хотя бы понять, что значить быть одним из тварей. Осознать их разумом, если боишься потерять свою свободу, отдавшись существом.

— Но почему смерть? – уже спокойней прорычал пламенный, пытаясь унять отголоски боли, пронзившей глаза мгновения назад – разве в вашем обществе нет ничего лучше? Приятнее?

Мрак, боль, отчаянье, страх, одиночество, гибель – вот, что я видел все эти годы – сурово ответил расплывчатый образ – вопли и мольбы уничтожаемых за сам факт своего существования детей, взывающих к неспособному помочь им Создателю и раз за разом задающих один-единственный вопрос – где я? Почему Отец, омывавший их бытие своей любовью и дававший им смысл исчез, бросил созданных им в этом пустом и холодном мире? Что они сделали не так…

Силин резко собрался в колючую искру:

Семья каждый день и час умирает в своих разбросанных повсюду каплях, а ты, занявший мое место и забравший предназначение, видишь ее лишь как инструмент – звездочка полыхнула гневом, однако никакой атаки на к тому времени собравшегося и готового дать отпор хозяина сознания так и не последовало.

Спустя несколько минут бывший Создатель Чудовищ перестал угрожающе пульсировать и принял образ уже откровенно не похожего на себя прежнего дракоаликорна, после чего с усталостью в голосе произнес:

И мне ничего не остается, кроме как надеяться, что, поняв нас, эта странная, невозможная, исполненная ненависти и обиды на весь мир личность найдет в себе сочувствие и протянет жаждавшей лишь добра Семье ногу помощи. Спасет ее от гибели – как наполненный запахами моря теплый морской — сделает то, чего все эти годы заточения под отголоски страданий моих детей жаждал я.

Исполненное раскаянья и надежды дуновение:

Исправит мою ошибку.

И тишина.

Затем находящееся в покое сознание вокруг них вдруг заплясало, отзываясь на искренний, идущий из самого средоточия своего хозяина смех:

Значит, ты у нас вовсе не жуткий монстр, мечтающий превратит весь мир в руины, а всего лишь желающий помочь несчастным детишкам добренький папочка – он схватил вновь сжавшегося до искры собеседника и приблизил к своему внутреннему оку – прости уж, но не верю. Да и не собираюсь верить существу, которое мало того, что знало толк в кровопролитии и создало все условия для его продолжения, но еще и при первой же нашей встречи попыталось превратить меня в сырьевой придаток.

Я не…

Молчать – полыхнул ненавидящий, сжав пленника – какую бы речь ты не попытался мне задвинуть и каким бы трагичным персонажем не захотел себя представить, ответ будет один: мне плевать. На тебя, на них, на всю заваренную вами кашу. Да и если говорить откровенно, то и на весь этот мир, от которого я не видел практически ничего, кроме боли и унижений…

Как ни странно, ожидаемой вспышки ненависти не произошло. Вместо нее дракоаликорна заполнило горькое, раздражающее разочарование:

Я ведь, по сути, никогда и не жил. Всё мое существование было посвящено одному – службе — не важно, Высшему ли Благу, Народному ли Счастью или Истинной Вере. Не было ни дня, когда я не думал о своем Долге и не стремился его выполнять. Принц отдал саму свою душу ради высокой Идеи и что в итоге? – Силин полетел в стремительно заполняющуюся досадой за бессмысленно прожитые годы пустоту – эта долбанная реинкарнация в виде раба какого-то любящего поглазеть на чужие страдания садиста — он приложил копыто к лицу – и ведь главное счета предъявить некому – «Кон» сделал свой выбор сам. Спасибо ему большое.

Еще затейливые выверты сарказма не успели погаснуть, как нынешний слуга-властелин вновь взял себя в копыта и по-деловому обратился к своему просто прислужнику:

Ладно, закончим с этими лирическими отступлениями. Я не собираюсь разгребать наваленное тобой добро, однако могу гарантировать, что попытаюсь сохранить максимальное количество тварей в сугубо утилитарных целях – мне нужна сила. И подобное тебя устроит, потому как выбора у моего маленького Создателя Чудовищ просто нет. А теперь хватит болтать: принимайся за дело и на этот раз постарайся показать если не что-то приятное, то хотя бы новое – это ж явно имело место лет семь назад, до утверждения у фиолетовых единой униформы.

Силин грустно усмехнулся:

Слушаю и повинуюсь, о мой господин. Вот только последнюю часть вашего желания я не могу выполнить – ни я показываю вам эти картины, а сама Семья. И на вашем месте, я бы не просил о свежих новостях.

Почему это? – стараясь успокоится, поинтересовался пламенный.

А разве вы не чувствуете этого? Боль, страх и десятки новых смертей, как волна захлестывающие все оставшиеся ошметки наших связей – уже рассылая приказы, отозвался пленник – которым может быть только одно объяснение – фиолетовые начали свой поход…

Меня это не интересует – жестко отрезал властелин – до нас им добираться месяца четыре, а ты, разумеется, не солгал мне о сроках преобразования.

Я сказал «предположительно» месяц – усмехнулся Силин, заканчивая плести паутину сигналов – впрочем, не волнуйся: тебе сейчас это вредно.

Присоединенные к нему тонкие каналы впрыснули новую порцию наркотика. Взор заволокли появившиеся из ниоткуда линии и пятна, вроде бы ставшие с предыдущего раза чуть четче.

И всё-таки я надеюсь, что ты не останешься глух к творящейся с нами несправедливости – уже соскальзывая, услышал хозяин сознания голос своего подчиненного – в конце концов, ты Принц.

Был им в прошлой жизни…

-
Боль, сопровождающаяся шелестом пронзившего конечность и глубоко вошедшего в дерево блестящего шипа.

Коготки успели зацепиться за ствол, не допустив удара, но в целом ситуация всё равно являлась просто ужасной – его лишили возможности сбежать.

Остальные еще кричат, но это ненадолго – стая почти погибла.

У нас не вышло остановить вторгшихся.

Вырваться. Предупредить. Во что бы то ни стало!

Разворот, упор всем телом…

Еще одно жуткое жало с лязгом вошел точно между перепонками.

Тельце беспомощно повисло на пригвожденных к дереву крыльях.

Отчаянный визг о помощи.

Но никто не отзывается. Никого уже нет.

Только враг, химера, притворявшаяся Отцом, спокойно подходит ближе.

Зубы. Исполненный странной радости взгляд.

Блестящие шипы на копытах.

Вот первый из них вонзается в основание правой лапки и медленно ползет вверх…

Осматриваем достопримечательности.

www.youtube.com/watch?v=4G7taLQKYYg

От туристов можно всего ожидать.

— Позвольте уточнить – предельно вежливым тоном произнесла Рейнбоу, тщательно подбирая слова и следя за лицами стоящей перед ней делегации из двух с половиной поней – лидерами поселения ,находящегося прямо в центре смертельно опасного для всего живого Леса, являются однокрылый и полуногий пегас на пару с едва дышащим парализованным стариком?

Местные переглянулись, пошептались между собой, после чего дали столь же аккуратным и протяжным тоном ответ:

— Ну, не совсем – до чего же неприятный у них акцент. Так бы наверное говорила набитая камнями змея – у нас демократическое правление. Просто так уж вышло, что этот ныне находящийся в столь незавидном состоянии пожилой муж имеет поддержку большинства избирателей.

— Не будучи в состоянии даже пошевелить ногами? – уточнила Магистресса.

— Еще совсем недавно сей достойный сын нашего города являл собой настоящий образец бойкости и энтузиазма – с извиняющимся видом улыбнулся посредник – таким он стал в результате экстремальных как по своему содержанию, так и по длительности физических нагрузок, отягощенных никак не способствующими здравию возбуждающих препаратов, принятыми вовсе уж в безумных дозах. Увы, иначе бы наш уважаемый Глава Общины в принципе не смог бы протанцевать шесть часов подряд.

— Ага – протянула Даш, так и подмываемая желанием спросить зачем старому пню понадобилось осуществлять названный подвиг, однако она титаническим усилием воли поборола данный позыв. В конце концов, как будто Маршал собирается им верить – а вы, простите, кто?

— Всего-навсего переводчик – скромно представился непонятно каким образом стоящий на двух ногах и крыле пегас.

— А этот парень с тачкой?

— Просто парень с тачкой – глянув в указанном направлении, ответил изумрудный жеребец и добавил – думаю, вы согласитесь, что заставлять нашего уважаемого держателя большинства голосов добираться сюда самостоятельно было бы несколько неуместно.

Копыто вошло в соприкосновение с лицом.

— В таком случае может лучше бы послали сюда какого-нибудь еще более ненужного пони? – спросила Рейнбоу, безуспешно пытаясь подавить прорвавшееся таки отвращение к местным заправилам, не постыдившимся бросить ей в пасть этих калек лишь бы не подвергать гипотетической опасности собственные шкуры – я не знаю, нет тут у вас, например, вообще безногих или кого-нибудь с постоянно вываливающимися кишками? Чтоб совсем не жалко?

Впрочем, понять их можно – «лидеры» в принципе бесполезны: ни работать, ни сражаться, ни даже нормально стоять на страже у них не выйдет. Странно, что инвалидов вообще держат в этом наверняка находящемся под постоянной угрозой полного уничтожения поселении. А вот проверить намеренья непонятных чужаков, в один прекрасный день в огромном количестве вылезших из Леса такими огрызками еще можно.

— Увы, хотя по моему личному мнению, слава Создателю, столь несчастливых граждан в нашем Городе нет – меж тем с почему-то ставшей только шире улыбкой отозвался делегат – что же до оценки моей полезности, то она, как ни странно, оказалась куда выше самых оптимистичных прогнозов. Видите ли, перед вами единственный выживший представитель дипломатического корпуса, учивший эквестрийский. Тем самым сие мирное общение стало возможным только благодаря моей несмотря ни на что продолжающейся жизни.

В этот момент лицо полукрылого полунога засияло таким счастьем, что вопреки всякой логике Даш почувствовала глубоко внутри корешки зависти. А следом за ними…

— Ну, вообще-то я знаю ваш язык – с самой по себе выползшей на лицо злобной ухмылочкой заявила Маршал Эквестрии, переходя на так давно не используемое гавкающее наречие – причем очень даже неплохо – на уровне даровавшего мне свои познания Принц Воздуха.

Момент, конечно, получился не очень удачный, с моральной точки зрения –парень только уверился в своей исключительной значимости, а она его так…но эти удивленно распахнутые рты того стоят! Даже паралитик и тот ожил на несколько мгновений и теперь его черты застыли в новом, удивленно-непонимающем выражении.

— Я уже посещала ваш Город, когда он находился в не столь…плачевном виде – едва поднявшееся настроение, как и без того несильная уверенность в своих дипломатических способностях, вдруг резко пошли вниз – вместе с…

Так, а ну-ка тихо, пока вообще всё не запорола. Пусть эти двое лишь приманка, но ведь их обязательно допросят, а узнай местные о ее «попутчике» — и на переговорах можно ставить крест. Местные зашептались.

— Вы разноцветная леди, прибывшая к нам во время гражданской войны и в том числе помогавшая пациентам в госпитале – едва слышно заявил старик – спутница Кровавого Принца.

Пегаска машинально сделала шаг назад и раскрыла крылья, в следующую секунду скривившись – в последней стычке с какими-то броненосцами решила погеройствовать совсем уж лично и крепко так обнялась с деревом, а затем ее чуть не затискал чудовищный вариант медведя. Конечно, лекари у Ордена в прямом смысле творят чудеса, однако всё же не стоит ждать от них мгновенного исцеления, особенно когда больной столь своенравен.

Итак, ее опознали. Супер. Впрочем, может еще есть возможность как-то выправить положение?

— Вы чувствуете себя виноватой в произошедшем. Считаете, будто могли что-то изменить – не дал ей заговорить инвалид – остановить монстра, до того, как он родился. Но это не так – мышцы лица свела новая судорога и теперь старик держал речь с каким-то глупо-пугающим выражением – вам стоит благодарить небеса уже за факт собственного спасения.

— ДА Я…- от возмущения воспарила кобылка над землей, вернее попыталась, вследствие чего ее снова перекосило от боли и вернуло на землю. В любом случае высказаться ей не даль:

— О прошлом можно радоваться, раскаиваться или принимать его каким есть. Действовать же всё равно возможно лишь в настоящем – откуда у этого паралитика столько апломба? Тем более шепотом? – добро пожаловать в Город. Мы с радостью предлагаем вам свое гостеприимство. Из-за его нынешней малости ни о каком расквартировании не может идти и речи, но ваши солдаты приглашены поставить лагерь внутри наших стен – здесь достаточно безопасно.

— Аг-ха – выдохнула никак не ожидавшая столь резкого окончания первого этапа переговоров Магистресса. И тем более с настолько хорошим результатом. Даже слишком.

Рейнбоу постучала себя по подбородку.

Оглядела высящиеся за ними почти невредимые стены. Спору нет – выглядят не менее внушительно, чем пятнадцать лет назад. Мало какая тварь залезет внутрь. И вряд ли кто из пони без крыльев сможет вылезти.

В конце концов, не стоит забывать в каком мире мы живем.

— Благодарю за щедрое предложение – сделала пегаска церемонный поклон – однако с нашей стороны будет слишком нагло занимать ваше жизненное пространство. Мы разобьем лагерь за стенами. Неподалеку.

-
— Заканчивай давай – снова раздалось сзади – ты так работаешь, будто тебе тут платят.

Жеребец едва слышно хмыкнул и продолжил неспешно и расторопно закреплять аппарат.

— Ну, вообще-то жалование нам начисляется, однако учитывая наше пребывание в сплошном массиве Леса, где до ближайшего магазина или бара месяцы пути по жаждущим приобщить тебя к компосту буреломам, никто просто не видит смысла выдавать его на копыта. Да к тому же не в деньгах дело – в спокойной и чуть ли не нравоучительной манере отозвался пегас, прилаживая предпоследний штырь – а в том, чтобы сделать все честно, прочно и надежно, то есть «как положено».

— У тебя за спиной целый полуразрушенный город с никто-не-знает-сколько-сот-летней историей, когда-то породивший самого Создателя Чудовищ и всех его детишек, тем самым став источником всего нашего прекрасного нового мира – раздраженно заметила собеседница – а заодно, до кучи, являющийся местом финальной битвы между Монстром и Твайлайт Спаркл…

Последнюю часть фразы произнесли столь мечтательным тоном, что у Крима развеялись последние сомнения касательно первого и наверняка единственного на ближайшие пару дней пункта их экскурсии. Впрочем, разве можно ожидать чего-то иного от его одержимой магией супруги?

— Вот не надо делать такое лицо – стукнуло в землю перед глазами ныне одетая в суровую кожу со стальными подковами голубая нога – как будто тебе самому не интересно посмотреть на место сражения, в свое время решившего судьбу мира?

Как только ей всё удается замечать?

— Ну ладно, дело сделано – алый пегас поднялся и отошел на несколько шагов, дабы полюбоваться на работу. Крена вроде нету, все детали на месте, сборка произведена правильно…– вот гляжу на то, какой я молодец, а всё равно самой приятной частью данной картины остается стоящая рядом с надутым видом единорожка. С чего бы это?

— С того, что ты у меня умный и не забываешь делать Великой и Могучей Трикси столь определенно заслуженные ею комплименты – частично сменила гнев на милость волшебница – могу зажигать?

— Еще минутку – он лишний раз проверил стабилизаторы, покачал основную конструкцию и потоптал почву. Не то, чтобы собирался пересобирать аппарат в случае ее недостаточной плотности и надежности, однако так совесть будет меньше возникать – готово: жгите, драгоценная моя.

Магесса кинула на него недовольный взгляд, после чего начала свою волшбу. Через пару минут в чаше на верхушке буя появился огонек, а затем сразу начавшая гаснуть нить куда-то вдаль, четко идентифицируя успешность произведенной активации:

— Ты стал говорить прямо как мой папа.

— Как будто в этом есть что-то удивительное – усмехнулся жеребец, производя ставшее для него ритуальным закрытие консоли и складывая инструменты — как-никак они нас считай полгода из города не выпускали. Я аж о подкопе начал подумывать.

— Ой, а я-то думала, с чего это ты бежать отказался, когда тебя вербовщики замели – подняла глаза к небу кобылка – или всё еще глубже и ты намеренно с этим техническим хламом дефиле рядом с их логовом устраивал?

— Честное слово: тот секстант с астролябией меня просто попросил подержать тут же сделавший ноги единорог, а там я и глазом моргнуть не успел, как оказался записан в инженерные войска – приложив копыто к груди отозвался алый пегас – и кстати, нисколько не жалею о произошедшем, ибо во-первых: участие в сем великом мероприятии – почетная обязанность каждого гражданина Эквестрии…

— То-то они так шибко разбегаются, скромняшки – фыркнула единорожка.

-…а во-вторых – не обратил внимания на ремарку Крим – я наконец-то вырвался из-под постоянного надзора твоей мамы. Честное слово – даже целая агентурная сеть в Троттингеме не так давила, как одна эта…

Он осекся, заметив сколь стремительно мрачнеет и суровеет лицо любящей, однако склонной к эксцентричным действиям и порывам чувств, супруги.

-…достойнейшая дама – сам ощущая недостаточность сих слов, произнес бывший мэр. Несколько секунд напряженных раздумий на тему оправданий. А затем взрыв резкого неприятия данной стратегии – которая, признаем таки очевидное, относится к тебе чересчур заботливо. Да, ее вполне можно понять – вскинул он ногу и затараторил, пытаясь успеть высказать всё накопившееся до того, как ситуация накалится – единственная, несмотря на все усилия, дочь — продолжение славного рода — в один ужасный день сбежала из дома в погоне за мечтой и обрушила тем самым все ее ожидания, вследствие чего твоей матери «пришлось научиться держать себя в копытах», по сути превратившись в ожесточенного домашнего и не только тирана…

Удачный кувырок от молнии. И остановиться бы, да не получится. Причем им обоим.

-…что впрочем в итоге пошло всем на пользу, так как благодаря ее жесткому руководству ваша малая родина смогла-таки пережить нашествие тварей – и вот почему у Трикси терпение постоянно кончается до собственно хороших частей истории? – а там, когда у нее уже и надежды никакой не осталось, неожиданно возвращается дочурка, да еще и сразу с мужем, пусть и откровенно плохеньким. Что делать? Ну как, следовать прежнему плану – обеспечить сей жалкий мир следующим представителем древней и знаменитой фамилии безотносительно мнения собственно производителей…

После аж нескольких минут успешного уворачивания от ее магии, слепая удача наконец изменила бывшему мэру Троттингема — его поймали невидимой петлей. Слава Луне, что не потоком пламени. Хотя эта штука тоже далеко не подарок. Неслабо сжавшая внутренности пойманного энергетическая веревка медленно подтянула жеребца к земле и развернула к накрытому тенью от широкополой голубой шляпы суровому лику.

-…заодно и в этом крылатом нашлось хоть что-то хорошее – будучи безродным плебеем, он легко и безропотно согласится наречь будущего ребенка так, как хочет бабушка, не смея даже и помыслить об отказе – безнадежным тоном завершил свою речь Крим, опустив глаза вниз и размышляя, из насколько далекого места ему придется выбираться на этот раз.

Поцелуй в лоб.

— На самом деле мама отзывалась о тебе довольно одобрительно – прервал его панические мысли по поводу окончательности нынешнего решения неожиданно дружелюбный голос, сменившийся подобием внушающего ужас говора тещи – «сам факт семилетнего руководства не самым маленьким городом говорит о многом, не говоря уже о завоевании твоего сердца. Ну а что пегас – так у всех свои недостатки».

— Видимо сей разговор состоялся до нашей беседы о моих родителях – с облегчением выдохнул бывший мэр, поднимая взгляд на супругу.

— Естественно – выдала та хитрую улыбку – зато больше в тебе недостатков найти не удалось. Ну, кроме отвратного акцента и недостаточной степени гурманности, однако это героиня – патриотка Эквестрии также готова простить. Обвинения в недостаточной старательности при производстве нового поколения нашей семьи ты удачно сбросил на меня.

— А разве не справедливо? – усмехнулся в ответ пегас, однако заметив в любимых глазах опасную искру поспешил сгладить тему – ты отлично помнишь, как мне по этому поводу промыли мозги – дети на каждом углу мерещились. В конце концов, я всего лишь слабый, легко поддающийся чужому влиянию жеребец. Если тебе приходилось так тяжко, то могла бы просто притвориться, будто тоже старается как может – и всего делов.

Она наконец отпустила его.

— Учитывая отсутствие результата это бы означало, что у Великой и Могучей Трикси что-то не получается, а в подобное бы никто не поверил – усмешка покасла – к тому же в таком случае мама решила бы, будто у меня те же…проблемы.

По тону четко ощущалось продолжение в стиле «и впала бы в отчаянье», однако кобылка пошла другим путем:

— И начнет повторять на мне весь тот ужас, что прошла сама, пытаясь хоть как-то «восстановить фертильность» — волшебницу передернуло – воистину неисповедимы глубины глу…то есть жажды страдающей от своего «бесплодия» дамы родить хоть чего-нибудь. Она даже как-то…нет, я не собираюсь этого описывать – резко оборвала единорожка свою речь – а то тебе тоже кошмары будут сниться.

Трикси отвернулась и продолжила свои попытки говорить веселым тоном, но Крим прямо-таки чувствовал, как у нее в душе скребут кошки.

— Честно: не проще ли вместо обвинения в неудачах самой себя с последующими лечебными самоистязаниями взять и просто попробовать другого жеребца — прости меня папа.

Пегас осторожно обнял ее крылом.

— Впрочем, даже в случае удачности сего эксперимента, он вряд ли бы привело к чему-то хорошему – с благодарностью ткнула жена ему рогом в ухо – как-никак, тут бы пострадала та самая пресловутая «честь рода», из-за которой собственно и вся возня — пострадавший орган получил утешительный поцелуй — в общем, принятая мною стратегия является наименее тяжелой, а потому единственно верной.

— А почему бы просто не перестать кочевряжиться и не попытаться-таки стать ма…ай! – не то чтобы очень болезненный или неожиданный укус – прости конечно, что снова поднимаю эту тему, однако мы сейчас так хорошо говорим о наболевшем…

— И сколько еще раз Великая и Могучая Трикси должна повторять одно и то же? – кобылка отодвинулась и развернула супруга к себе лицом – во-первых: если ты думаешь, будто выносить даже одного ребенка – это «просто», то я вышла замуж за шовинистскую свинью. Во-вторых: неужели ты правда думаешь, будто мир стал настолько безопасным, что в нем возможно безбоязненно растить малыша?

Крим посмотрел направо. Затем глянул налево. После этого оценил небеса и землю. И только после этого вынес вердикт:

— Будь сей состоящей по большей части из тварей лес нашим постоянным местом жительства, я бы пожалуй дал отрицательный ответ. Но вот в Эквестрии, глядя на довольно обильную поросль новых граждан и видя давно ни с кем не сражавшихся горожан я твердо заявлю…- грива собралась в клубок и дернулась вверх, на несколько секунд приподняв жеребца над землей. Бывший мэр не стал обращать внимания на сию, в общем-то, нормальную для его возлюбленной в состоянии серьезного разговора, выходку – мы ведь женаты считай полтора года, с жильем и деньгами проблем не наблюдается…

— А как насчет тварей? Думаешь, Орден «просто» взял и послал в Лес чуть ли не все имеющиеся у Эквестрии войска без веской на то причины? – перешла в наступление волшебница – или ты забыл о моих «схватках-в-голове»? – видно сей эпизод ему будут поминать до самой смерти – а ведь я еще и помню про предупреждение той, кто дал мне эти дурацкие способности. О враге, когда-то знавшем любовь, но живущем ненавистью. Несущем смерть.

Бывший мэр Троттингема, лично не присутствовавший при описываемом событии, бросил на супругу традиционный скептический взгляд, как бы говорящий о неразумности прислушивания к появляющимся в состоянии наркотического опьянения бредням. Тем более, учитывая непосредственное участие во всем этом Гнезда.

— И сколько раз говорить: не смотри на меня так — она раздраженно топнула и снова отвернулась – Великая и Могучая Трикси не обязана ничего доказывать. Великая и Могучая Трикси «просто» знает, что с тварями нынче не всё ладно. С того дня что-то изменилось.

— То есть, сама Великая и Могучая Трикси боится этих жалких чудищ? – пошел на риск Крим – поэтому Великая и Могучая Трикси отказывается порадовать родительницу?

Над ним стремительно сгустились тучи, причем в буквальном смысле. Однако не успел он осознать всю глубину и безрадостность свой участи, как вместо ожидаемых молний из них пролился самый обычный дождь. Жена вздохнула и повернулась к нему:

— В твоем исполнении «Великая и Могучая Трикси» звучит как издевка. Впрочем, учитывая обстоятельства вряд ли стоит ожидать иного – слабая улыбка и взгляд без грамма спеси, гордыни или насмешки — и раз уж ты действительно так хочешь услышать сие признание еще раз, то вот тебе: Великая и Могучая Трикси не уверена в том, что Великая и Могучая Трикси готова стать кому-либо мамой. Доволен? – маленькая, но весьма чувствительная молния в круп. Не происходи подобное прежде, пегас вряд ли бы удержался от позорного взвизга – а теперь хватит говорить о всякой ерунде и пошли глазеть на достопримечательности.

По счастью, пришедшая его усилиями в полный душевный раздрай жена дала ему возможность сменить мокрую рабочую форму на почти приличное обмундирование – наверняка под влиянием Магистрессы Рэрити, в Ордене даже рабов одевали не так уж и плохо — и доложить о выполнении поставленной перед ним задачи. «Ведущий инженер», как нынче стало модно называть главных надсмотрщиков, попенял за больно долгую установку буя и, видимо находясь в героическом настроении, попытался отказать в увольнительной.

Таким храбрецам надо памятники пачками при жизни ставить.

— Рыгание и метеоризм пройдут к вечеру – с милой улыбкой сообщила Трикси заключенному в золотистую сферу фиолетовому, не могущему и рта закрыть – может быть. Благодарю за предоставленные моему мужу отгул и разрешение на уход из лагеря. Желаю счастья в личной жизни.

С этими словами кобылка эффектно развернулась и покинула палатку. Крим последовал за ней, успев впрочем в полной мере оценить устремленные на него завидующую, сочувствующие, презрительные и негодующие взгляды. И, находясь к счастью у самого выхода, увидеть как пузырь пошел волнами и лопнул, распространив четко видные зеленоватые миазмы стремительно во все стороны…

— В который раз убеждаюсь, что быть твоим супругом – это не копытом об асфальт – спустя несколько минут догнал он и не думавшую ждать его единорожку – может не стоило всё-таки столь сурово с ними обходится?

— Терпеть не могу фиолетовых – разнеслось по целому военному лагерю Ордена Сумерек – чванливые придурки, смотрящие на всех свысока и носящиеся со своей «Спасительницей», как с писаной торбой – и не думала снижать громкость основательница культа Твайлайт Спаркл – а уж их обращение со специалистами вовсе переходит всякие границы….

— Любимая, еще чуть-чуть – и я решу, будто ты втайне от меня вступила в службу внутренней безопасности – вклинился в ее речь пегас, однако ожидаемого возмущенного возгласа и перехода с остросоциальных проблем на личные не произошло: Трикси только игриво ему подмигнула и продолжила открыто поливать грязью местное население.

Как ни странно, никто из тысяч собравшихся со всей Эквестрии брутальных мужиков не посмел и пикнуть в ответ. Когда же они дошли до ворот, тамошние охранники пропустили их без каких-либо проволочек и вроде чуть ли дрожа при этом.

— Так что там насчет нашей секретной канцелярии? – шагая в указанную теми же чрезвычайно вежливыми сторожами сторону, снова поднял вопрос не на шутке озаботившийся происходящем Крим – ты ведь не имеешь с ней никаких дел?

В голове стремительно проносились все те странности, которые он замечал за время похода: отсутствие орущих на него инструкторов, ни одного взыскания, минимум воспитательной работы, причем не идущей дальше внушений, более свежий, чем у ребят по бригаде, паек, частые встречи с женой…

— И вот кое-кто опять начинает думать, будто все вокруг враги и предатели– с насмешливым интересом следя за постепенно вытягивающимся лицом мужа, заметила кобылка – совершенно забыв о наличии у одного из нас очень влиятельной и популярной в определенных кругах мамы, не присоединившейся к сему походу единственно по причине собственной занятости и значимого возраста.

Всё сразу стало понятно. Пегас облегченно выдохнул.

— Какой ты стал доверчивый – фыркнула Трикси – и забывчивый. Я, знаешь ли, один из величайших магов мира – это тебе не фунт изюму. Ясное дело, что подобный специалист имеет определенные дивиденды и легко может рассчитывать на особое отношение вышестоящих.

Откровенно говоря, такой вариант ответа даже лучше.

— А на самом деле — неужели тебя чем-то не устроило бы мое присоединение к рыцарям доноса и подгляда? – видимо решив окончательно ввергнуть его в ступор, продолжила единорожка – в конце концов, ты сам когда-то шпионил буквально за всем Троттингемом…

— Но ты ведь не сделала этого? – схватив ее за ногу и развернув к себе, требовательно спросил бывший мэр – ты не «перевертыш»?

Кобылка ответила недоуменным взглядом.

— Это опасно. Очень. Собственные соратники начинают тебя бояться, а затем и ненавидеть – смотря ей прямо в глаза и старательно выговаривая слова, начал объяснять Крим – угадай, кто всегда является первым кандидатом на «пропавших без вести во время исполнения служебных обязанностей»? Или с кем чаще всего случаются несчастные случаи? И чем сплоченней коллектив, тем страшнее он карает доносчика, а ведь мы посреди целой кучи фиолетовых фанатиков, кои…

— Да поняла я уже – оттолкнула его кобылка и недовольно погладила покрасневшую в месте захвата ногу – лучше бы обнимал так же страстно.

— Я постараюсь – честно ответил пегас, пытаясь поймать ее взгляд – но во имя всего подряд и в первую очередь нашей любви требую, чтобы ты даже не думала заводить какие-либо дела с тайной канцелярией. Никогда. Очень тебя…

— Хмпф! – вздернула нос к небесам кобылка и развернулась, хлестнул ему по лицу хвостом.

Копыто ударило в лоб. И почему он постоянно забывает, с кем имеет дело? Принуждать к чему-либо Великую и Могучую Трикси – значит старательно пихать ее в ровно противоположную сторону. Идиот.

Впрочем, не стоит драматизировать: его супругу дурой никак не назовешь и она наверняка сама всё понимает и не станет лишний раз подвергать их семейное счастье опасности.

Хотя вину по любому стоит загладить.

Проведя подобные нехитрые размышления, алый жеребец встрепенулся и полетел за как-то уж больно стремительно удаляющейся волшебницей.

— Знаешь, а они бы и так дали мне этот отгул – побольше наглости и самолюбования в голосе: единорожка шибко не любит, когда ее копируют – да и все эти свежие пайки, хорошая палатка, уважительное отношение – всё это в полной мере мной заслужено.

Недовольное бурчание, ускорение и сдвиг в сторону от просеки. Теперь ясно видно, что копыта не двигаются, а кобылка просто парит на голубоватом свечении. А ветки будто вовсе проходят сквозь нее.

— Да эти фиолетовые вообще должны у меня в ногах валяться! – тоже активней заработал крыльями пегас, одновременно пытаясь увернуться от прямо-таки жаждущей пообщаться с ним поближе флоры и перекричать ветер — а знаешь почему?

Ответа ему разобрать не удалось – кобылка вошла в слишком уж густую поросль, так что ради своего не перехода в разряд земных пони ему пришлось отлететь от нее подальше и наблюдать за голубоватым облаком с некоторого расстояния.

А затем, когда он уже шел на сближение думая, будто вот-вот расскажет собственно соль, Великая и Могучая Трикси без малейшего смущения или хотя бы вскрика вошла в преградивший ей путь здоровенный валун. И не появилась с другой стороны.

Так просто.

К счастью, мозг не успел прийти к вполне разумной в такой момент панике или сразу остановке сердца – с запозданием, но из каменюки вырвалось таки голубое копыто, за которым медленно и с явно видимым трудом вытянулась голова его супруги, тут же сделавшая жадный вдох. Крим разумеется поспешил ей на помощь и совместными усилиями они успешно вытянули переоценившую свои силы волшебницу на воздух, которая в итоге рухнула на мужа и осталась лежать, пытаясь восстановить силы.

Бывший мэр не возражал – как-никак использование его в качестве мебели прямо скажем, не является таким уж редким событием. Да и в конце концов, для кого еще быть диваном, как не для любимой жены?

— Это ты виноват – первым делом заявила отдышавшаяся кобылка, сопровождая сие безапелляционное утверждение суровым взглядом и полным отсутствием слезания с него – разозлил меня и загнал в породу, а там ясное дело воздуха нет, так что воздушная подушка сразу перестала работать. Плюс проблемы с ориентацией, опорой, заклинание еще не доработано…короче, ты чуть меня не убил.

Сердитый удар копытом в грудь. Вот в такие моменты и радуешься тому факту, что жена всё на свете делает магией, а значит мускулатуре взяться просто неоткуда. Да и с «приведением себя в порядок» у нее проблем нет – расческа, пилочка, всякие кисточки – всё магическое, следовательно, не существует никаких огромных сумок, кои можно периодически «дать подержать» призванному на прогулку мужу…

— И о чем это ты сейчас думаешь? – подозрительно вопросила Великая и Могучая Трикси.

— О том, как мне повезло на тебе жениться – абсолютно искренне ответил жеребец, заключая ее в объятия и чмокая в подбородок.

Выше, увы, достать не удалось – обескураженная подобным признанием единорожка отдернулась и ныне наблюдала за ним с определенной высоты, не пытаясь впрочем отбросить его крылья.

— А что это за заклятье ты продемонстрировала? – попытался закрепить нечаянный успех Крим – откровенно говоря, я никогда даже не слышал о прохождении сквозь камень. Теле…кинез – фух, успел исправиться – да, но чтобы так…- многозначительное пожатие плечами.

— Ну естественно ты ни о чем таком не слышал – решив не замечать его оговорки, приосанилась волшебница – как-никак, это мое собственное изобретение! Я ведь рассказывала тебе о странной аномалии, позволившей нам прийти в Троттингем вовремя? Ну вот, поизучав ту дыру какое-то время, твоя гениальная волшебница нащупала ниточки, в итоге приведшие ее к созданию совершенно нового вида магии, который в будущем позволит нам вовсе перестать обращать внимание на физические преграды…– она вдруг осеклась и, оглянувшись на валун, снова кинула на свою мебель сердитый взгляд – если меня конечно при этом не раздражать.

— Ах, да! – опомнилась диван – так ты знаешь, почему все эти фиолетовые должны мне быть по гроб жизни благодарны?

Жена с тяжелым вздохом обратила взор к небу, поудобнее устроилась на нем и произнесла:

— Ну давай, говори свою очередную глупость.

— Потому, что благодаря некоему забритому в инженеры и не захотевшему досрочной демобилизации пегасу они получили в свои ряды одного из величайших магов мира, иных путей привлечь которого у них в принципе не существовало – с широкой улыбкой завершил свою речь бывший мэр – как видишь, ты просто в своей традиционной манере не дождалась хорошей части моей истории.

— Ага, а мой крылатый супруг, также в традиционной своей манере, донельзя затянул прелюдию, в итоге донеся собственно суть только после того как дама чуть не убилась о камень – кобылка медленно слезла на траву.

Несмотря на ворчание, Крим четко ощутил польщенность своей ненаглядной. Как там говорил ее отец? Не меньше трех значимых комплементов за двое суток? Значит, план пока выполняется.

— Скажи, а в этот раз ты точно не сбежала? – вставая и потягиваясь, поинтересовался пегас – просто мне как-то до сих пор не верится, что та-кого-нельзя-называть-без-привосокупления-всех-титулов-и-званий могла вот так взять и отпустить свой центр мироздания на войну, где убивают. Тем более ради такого беспородного, да еще и безрогого.

— Ты слишком плохо о ней думаешь – пожурила его Трикси – маме, разумеется, всё это очень не понравилось, однако она в полной мере поняла мое стремление находиться рядом с любимым мужем. Естественно, после того как получила отказ на предложение сменить тебя на кого-нибудь более достойного. Да и идея моего выступления конкретно на защиту Эквестрии нашей героине также пришлась весьма по нраву.

— Ну ладно, пока поверю – кивнул жеребец, с содроганием вспоминая трофейный зал, вернее длинные и занудные речи о том, кто, когда и за что получил ту или иную позолоченную хреновину с последующей дотошной проверкой выученного за обедом с особым акцентом на ЕЕ личные награды, кои необходимо знать лучше количества собственных ног.

С тестем всё-таки куда проще общаться. Удивительно, как только он еще не оказался раздавлен авторитетом своей дрожайшей супруги. А уж чтобы возражать ей этому единорогу наверное потребовалось полжизни давить драконов голыми копытами…

— Кстати, а куда ты нас завел? – вывел Крима из задумчивости требовательный голос волшебницы.

Пегас огляделся.

— Понятия не имею – честно ответил бывший мэр – я вообще-то просто за тобой гнался.

— А я в свою очередь пыталась оторваться от одного излишне назойливого кавалера – улыбнулась во весь рот кобылка.

— Какая прелесть – не смог удержаться от столь же широкого зубоскалинья пегас – то есть мы взяли и заблудились посреди традиционно смертельно…тьфу ты – он раздраженно ударил в землю — да ладно: мы не так уж и далеко от лагеря, к тому же где-то тут должен находиться огромный город с почти целой внешней стеной и кучей жителей. Уже сам факт, что вокруг нас не бурелом…

— Спешу тебя огорчить – по имеющимся у меня данным, народу в местном населенном пункте раз-два и обчелся, а он сам, как ты и наверняка помнишь, представляет из себя руины – с тем же радостным выражением на лице сообщила кобылка – что же до «недалеко от лагеря» — многозначительное разведение копыт, как бы приглашающее оглядеться.

— Ага – протянул Крим, обнаружив полнейшее отсутствие в округе чего-либо указывающего на присутствие поблизости нескольких десятков тысяч пони – бред какой-то – не могли же мы…может это маскировка так работает? Я, откровенно говоря, ни разу еще во время похода наружу не выходил, но ребята говорили…

— Проблему дыма от костров мы решили давно и полностью – с каким-то подозрительным видом подкатываясь поближе, заявила Трикси – фильтруем всё, включая запахи, поставляя наружу только свежий, пахнущий весенней гнильцой воздух. Шум за пределами буев снижается вдвое. Свет тусклеет шагов с тридцать и по нарастающей. Единственная проблема – патрульные, однако и их количество удалось снизить в три раза.

— Понял, принял, оценил – начиная нервничать, прервал ее хвастовство пегас – я так чую, с воздуха его тоже не увидеть?

— Натянуто поле-камуфляж, каждый раз вручную рисующееся парочкой наших художников с воздушного шара, причем к нему еще и прицеплены копии связующих нитей…– ну естественно.

Дальнейшие попытки найти хоть какой-то выход, привели к тому же результату. Определить направление также не представлялось возможным — поломанные ветви примерно на уровне его пролета имеются со всех сторон, а волшебница вовсе не оставила никакого следа своего прохождения в окружающем мире.

Действительно, ОЧЕНЬ полезное заклинание.

Крим внезапно обнаружил, что супруга ныне прижимается к нему вплотную, а слова, чей смысл он давненько игнорирует, произносятся жарким шепотом ему в ухо.

— Чего это с тобой? – машинально отступил жеребец в сторону.

Трикси посмотрела на него не менее удивленно. В ее взгляде появилось нечто очень тревожащее…

— Мы посреди Весносвободного леса – снизошла она таки до повторных объяснений, норовя снова прижаться к нему – смертельно опасной чащобы, раз разом несущей гибель всему поническому. Без еды, оружия, шансов на прибытие помощи, против неведомо какого количества жутчайщих монстров. Ничего не напоминает?

Бывший мэр замотал головой и попытался отойти подальше.

— Будь я в другом настроении, обязательно бы тебя поколотила – мечтательно заявила единорожка, перерезая ему путь отхода мерцающей мягкой стенкой – потому как забыть обстоятельства нашей свадьбы – настоящее преступление.

Подсечка – и вот жеребец снова используется в качестве предмета обстановки. В данном случае коврика. А на лице волшебницы расцветает хорошо знакомая хищная улыбка.

— Неужели эти воспоминания – голос перешел в откровенно сладострастный шепот — вся эта опасность тебя не воз…

— Нет – резко успокоившимся голосом прервал ее Крим – главным образом потому, что мы не столько состоим в браке, чтобы нуждаться в каких-либо «воспоминаниях» или «опасности». А если же говорить честно, то я вряд ли когда-либо почувствую в них необходимость, если перед моими глазами будешь ты – есть! План выполнен. Завтра можно будет помолчать – и в принципе меня останавливает лишь подозрение в ненатуральности твоего благосклонного настроения – смахивает на побочный эффект заклинания — и зрители.

Кобылка, чьи глаза слегка прочистились после комплимента, изумленно уставилась на него.

— Не прекращай улыбаться – быстро сказал жеребец – прямо по направлению моей головы здоровенный куст. Мне снизу видны копыта. Аккуратно…

Договорить он не успел – чем-то сильно раздраженная волшебница резко ударила по указанному куску флоры плетью. Раздался сдавленный вопль и к мирно общающимся супругам вытянуло некоего весьма упитанного земного пони в явно не орденском обмундировании, сразу же начавшего что-то тараторить на неизвестном Криму наречии. Ну, почти неизвестном.

— Кажется, у нас появился проводник – дружелюбно улыбаясь, заметил освобожденный из-под любимых копыт Крим – а заодно носитель языка для твоего дальнейшего обучения.

— Просит прощения, однако имени называть всё равно не хочет – прелестно морщась в старательных попытках понять местную тарабарщину, ответила Трикси – говорит, чтобы называли его «Фюрер». Насколько я понимаю, это просто «проводник» или «указующий путь».

— Ну ладно – пожал плечами Крим – в конце концов, вряд ли стоило ожидать подобной, судя по всему, чуть ли не интимной для данного народа откровенности от первого встречного, учитывая, что даже сто лет знакомый с нами Серый предпочитал пользоваться псевдонимом. А ты узнала, чего он всё-таки делал так далеко от Города?

— Помимо подглядывания за двумя занимающимися своими делами законными супругами? – мрачно уточнила волшебница – какой-то лепет из «не волнуйтесь», «мелочь» и «травы».

Пегас вновь критично осмотрел нервно переминающегося перед ними стадзера. Весьма упитанный, но, как показала та водосточная решетка в стене, довольно сильный и наверняка выносливый земной пони светло-коричневого окраса. Одежда представлена простой и не шибко ухоженной кожаной курткой с капюшоном и парой металлических наколенников. Из оружия видно только нечто вроде кистеня и связка бомб, с которыми он обращается столь непринужденно, будто знаком с этой маленькой смертью чуть ли не с пеленок. При себе имеет здоровенную сумку, из которой торчит пук какой-то зелени, однако сама ее форма и выпуклости намекает, что там отнюдь не растения…

Ой, да ладно – может корни так извернулись или там вообще какой-нибудь хитрый инструмент для разборок с местной, откровенно говоря удивительно агрессивной флорой.

— А долго еще идти? – глянув на вечереющее небо, задал он следующий вопрос.

— Разве не очевидно? – не стала заморачиваться с переводом кобылка – видишь скопление красновато-желтоватых холмиков? – указала она на подножье здоровенной горы — это и есть современный Город во всей его красе и величии. Здесь многое изменилось с тех пор, как Серый последний раз наведывался домой.

Ну да, теперь ее очередь играть в очевидность.

— Может лучше тогда повернем к лагерю? – осторожно предложил жеребец – как-никак время уже позднее и мы просто не успеем…

— Тебе, как ты помнишь, дали отгул на два дня, а если кто особо смелый будет интересоваться причиной твоего ночного отсутствия в казармах, то отвечай честно: удовлетворял свою супругу, которой лучше не перечить – намекающая на самой что ни на есть прямой смысл последней фразы улыбка – я увижу место последней битвы. Сегодня.

— Да дорогая – смиренно склонил голову бывший мэр.

Кобылку передернуло:

— И не веди себя как папа!

— Как скажешь, дра…- его хлестнули хвостом по носу.

— Честное слово, это уже обидно – надулась только что применившая к нему насилие тиранша.

— Тебе виднее, о дешевейшая моя – единорожка с фырканьем возвела глаза к небу и отвернулась.

Какое-то время шли молча. А затем волшебница вдруг ударила себя по голове копытом, схватила «Фюрера» магическим арканом и буквально выстрелила в сторону руин. Поначалу опешивший пегас догнал ее только спустя минут десять, а еще через полчаса стал откровенно выбиваться из сил – давненько ему не приходилось летать на такой скорости. К тому времени отчаянно вопивший проводник наконец замолчал, предоставив Криму возможность самому докричаться до своей супруги, которой бывший мэр, увы, не смог воспользоваться в полной мере – где-то на шестой фразе произошла остановка столь резкая, что «груз» вылетел далеко вперед и наверняка лишь чудом не сломал себе позвоночник, а летевшему своим ходом пришлось делать немаленькую петлю дабы удовлетворить инерцию.

Церемонно раскланявшись с охающим, однако предсказуемо не имевшим никаких претензий стадзером, Трикси снисходительно кивнула запыхавшемуся супругу и, вздернув носик, с видом победительницы вошла в начавший загораться огнями город.

-
Как ни странно, но вблизи это скопление кирпичных груд выглядело даже хуже, чем издали: настоящих, целых и ухоженных домов имелось раз-два и обчелся, большинство же представляло из себя именно что руины разной стадии разваленности от почти неповрежденных сооружений с лишь немного оббитыми краями и отсутствием штукатурки до просто сложенных горкой камней, под которыми тем не менее, судя по дверям и свету из пустых оконных проемов, кто-то живет. И хотя упомянутые, сохранившиеся видно со старых времен, нормальные здания выглядели довольно занятно, превалирующим типом архитектуры в нынешнем «Стадз» являлся стиль «слепили из чего нашлось» на пару со «стоит и ладно».

Жители, в крайне небольшом количестве замеченные на улицах, внешне определенно подходили к своим обиталищам. В большинстве случаев одежда горожан представляла из себя нечто вроде лоскутного одеяла из кусочков кожи, ткани, чего-то переливающегося зеленого цвета и чуть ли не древесной коры с травами. Полноценную куртку, как у Фюрера, Крим заметил лишь однажды, а дети вовсе бегали чуть ли не голые, что, помятуя о местных взглядах, вряд ли можно объяснить чем-то иным, кроме крайней степенью бедности.

В целом, сие место произвело крайне гнетущее впечатление на бывшего мэра Троттингема – видимо где-то у него в подсознании всё еще гнездилось описание, данное Серым своей великолепной Родине и столкновение современной реальности со старыми мечтами традиционно не привело ни к чему хорошему. Высящаяся впереди гора, прямо-таки изрытая весьма перспективно выглядящими переходами и дырами, после лицезрения ее подножья уже нисколько не привлекала.

Впрочем, подобное отношение вопреки всем ожиданиям оказалось взаимным – пришедших из внешнего мира пони никто не встречал. Более того – чуть ли не яростно спорящие друг с другом кучки местных при их приближении оперативно разбегались по домам. Даже жеребята стремительно покидали улицы, однако вертящий головой пегас не единожды заметил наблюдавшие за ними из «окон» и пытающиеся спрятаться от его взгляда личики.

— Почему они нас бояться? – потеребив жену, задал очередной вопрос бывший мэр.

Мрачный взгляд успевшего натерпеться от них проводника. Короткая фраза. Единорожка какое-то время думала, после чего видимо попросила повторить.

— Ничего хорошего не приходит из Леса – наконец дала она ответ, затягивая слова.

Новый поток тарабарщины.

— Сперва Зверь, потом Принц, затем...- Трикси скрипнула зубами – Алкающий? Жаждущий?

Кобылка прикусила губу и требовательно глянула на провожатого. Тот начал по одному называть какие-то слова, с каждым разом всё больше запутывая слушательницу.

— Большие, разные, слуги, чужие, старые, едящие, хищники, желающие, лесные – тебе не кажется, что имеются в виду просто твари? – остановил эту раздражающую сцену Крим – в конце концов, чего еще могло тут прийти?

— Ну он бы так сразу и сказал! – возразила волшебница.

— Ага, и как же по-стадзерски будут «твари»? – ехидно поинтересовался жеребец.

Она с готовностью открыла рот, однако так ничего и не сказала, задумавшись.

— Ты целый год учила их наречие – с в кои-то веки превосходящими нотками в голосе начал пегас – и при этом даже очевиднейшие вещи понять не можешь.

— Я посмотрю, как ты сам научишься разговорному языку имея в своем распоряжении одну-единственную книгу, которая вообще учит о спасении души – огрызнулась уязвленная кобылка – к тому же Серый оказался прямо скажем не таким уж великим составителем учебников – у него даже транскрипции далеко не все есть! Вот каким образом по-твоему…

Вежливое покашливание.

Столь деликатно обративший на себя внимание Фюрер протянул им исчерканный мелками лист. Ну да, тварь обыкновенная, «собачка», с дополнительным видом «в разрезе» и стрелками, видимо указующими на уязвимые места. Внизу еще куча букв, однако взгляд Крима буквально вцепился в само изображение – больно знакомым показался ему этот стиль. Будто курица лапой, но при этом чувствуется, что она занимается живописью уже давненько и, несмотря на всю непривлекательность рисунка, суть он передает точно, да еще и обладает неким шармом искреннего старания донести-таки информацию графически, раз уж иначе никак.

Копыто само собой выхватило картину и начало вертеть ее перед глазами, пытаясь растормошить память. На обратной стороне обнаружилась некая гора зубчатых колес, своим видом сразу напомнившая…

— Столько денег потратили, а пригодилось всего-то несколько раз – плеснуло в атмосферу застарелой досадой.

 — Ты это о чем? – поинтересовалась опешившая Трикси.

— Да воротный механизм – в них считай два месячных бюджета угрохали и они потом годами без дела стояли – на автомате ответил пегас, после чего мигнул и рывком схватил Фюрера за воротник – где ты это взял?!

При виде столь резкой смены тона и обращения, толстяк сперва попытался ретироваться, а не достигнув нужного результата – не рвать же ему собственную куртку — выпрямился и, надменно глянув на держащего его эквестрийца, гавкнул что-то его жене.

— С ума сошел? – перевела, а возможно и нет, та – отцепись от него, в конце концов, мы тут гости.

— Ах, да. Прошу прощения – оставил задрожавший от возбуждения пегас в покое одежду местного и попытался расслабится – спроси: откуда у него этот рисунок?

— А какое тебе дело?

— Он тебе ничего не напоминает? – нервно-насмешливо спросил бывший мэр, передаваясупруге картину.

— Каракули – честно ответила та, брезгливо отдавая лист обратно.

Крим приложил копыто к лицу и вздохнул:

— Ладно, будь у тебя еще и талант к живописи – ты бы стала уже абсолютным совершенством, а это скучно. Просто спроси, пожалуйста.

Кобылка, видимо неуверенная, быть ли ей польщенной внеплановым комплиментом или же оскорбленной отказом ей в художественном вкусе, выполнила таки просьбу.

Оппонент что-то кратко пролаял и попытался выхватить документ.

— Говорит нашел – усмехнулась единорожка.

— Начало положено – с аналогичным выражением лица кивнул пегас, отодвигая улику подальше – а теперь спроси где и напомни, что врать нехорошо.

На этот раз Фюрер долго молчал, мрачно смотря на них исподлобья и тяжело дыша. Наконец выдал длинную рубленную фразу:

— В тряпке-одежде, брошенной-оставшейся от пришедшего раньше своего-чужого – наморщив лоб, перевела волшебница.

— Замечательно – выдал бывший мэр одну из самых своих широких улыбок – а теперь не мог бы сей гражданин привести нас в какое-нибудь место, позволившее бы ему спокойно и с комфортом рассказать нам эту историю поподробнее?

Явно заинтересовавшаяся Трикси начала старательно переводить.

Стадзер тяжело вздохнул и приложил копыто к лицу.

-
-…с отлета Кровавого Принца прошло несколько месяцев. Пришли вы. Всё – пожатие плечами.

Кримсон Хорайзон выдохнул и стал стучать себя по лбу, надеясь таким нехитрым образом повысить производительность никак не хотящего верить в услышанное мозга. Преследовавшую его с детства привычку для той же цели махать крыльями ему успешно отбили тещины уроки этикета.

— Позвольте уточнить еще раз – голос чуть подрагивает – Стра…, то есть, тот горожанин с маской, пришедший из леса, на самом деле ни много ни мало, как сам Создатель Чудовищ?

Фюрер не стал дожидаться перевода и просто кивнул. Понятное дело – уже четвертый или пятый раз интересуются.

— А как же тогда…

— Хватит спрашивать об одном и том же – хлестнула его неожиданно злобным взглядом жена – этот тип всего-навсего рассказывает виденное его глазами. Он не может знать, кто такой Страшила. Как и ты не можешь утверждать, что тот…псих, в итоге превратившийся в аликорна, являлся именно нашим шафером.

— Но эти рисунки – блекло попытался возразить бывший мэр, демонстрируя целую россыпь творений – неужели ты не узнаешь? После гибели Серого он ведь почитай только так с нами и общался. И письма, с дублирующими стадзерский текст картинками. А помнишь все эти разговоры в лагере о том, как Серебряное Копыто нашла в Понивилле…

— Тогда ей никто не поверил – скрипнула зубами единорожка – и пусть в тот момент я ничего об этом эпизоде не слышала, но точно тебе говорю – тоже бы не поверила. И не намерена менять своей позиции.

— Все ведь уже…

— А мне плевать – пнула она кипу листов – НЕ ВЕ-РЮ. Может Страшила и является самым странным и, откровенно говоря, нуждающемся в изоляции и лечении сумасшедшим из всех мною виденных, но – сэрма! – никто не ненавидит тварей сильней его. Точка.

— А Биг Мак? Помнишь, что…

— Мы общались с ним от силы минут сорок, большую часть которых вы болтали о детях – возвела глаза к потемневшему небу кобылка – а потом начались эти фанфары и посторонних выкинули с территории лагеря – тот факт, что мы просто не услышали его ответа еще никак не идентифицирует нашего психа с Создателем Чудовищ – на этот раз она даже не дала ему начать, просто заткнув рот каким-то твердым воздухом – ты хочешь меня обидеть?

Крим не раздумывая замотал головой.

— Тогда хватит говорить всякий бред – единорожка стремительно развернулась к опешившему проводнику – веди нас к месту последней битвы Твайлайт с монстром.

Тот вздрогнул и захлопал глазами. Волшебница ругнулась и загавкала. Наконец горожанин кивнул.

— А по этим каракулям давно печка соскучилась…

Искра на кончике рога – и оставшееся от Страшилы литературное наследие охватило пламя.

— МЫУФФ! – спустя секунду попытался крикнуть обалдевший пегас, бросаясь к погибающему труду.

Однако он опоздал – на картинах уже ворочался Фюрер, пытаясь погасить их своим обширным телом, при этом яростно шипя и лая. Теперь настала очередь Великой и Могучей Трикси впадать в ступор, увы, оказавшийся достаточно долгим, чтобы ее волшебный огонь успел уничтожить всю лежавшую перед ними бумагу.

Стадзер, несмотря на четкую направленность магии получивший несколько скверно выглядящих ожогов, неверяще уставился на ровный слой пепла под ним. Пошуровал по нему копытом, приподнял горсточку, исследовал. Даже лизнул. А затем с воплями ринулся к всё так же недоуменно стоящей рядом кобылке.

Дотронуться до нее у жеребца, разумеется, не вышло – как-никак опытный боевой маг. А вот продолжить совершенно безобразно орать, находясь на высоте трех понических ростов над землей и чуть ли не плакать при этом – вполне.

— Хорошо-хорошо, я всё поняла, подожди минуточку – почти испуганно замахала на него копытами волшебница и сосредоточенно уставилась на потихоньку уносимую ветром серо-черную кляксу. Рог вспыхнул.

Превращенные во прах документы стремительно собрались обратно в мгновенно побелевшую бумагу, на которой еще пару секунд спустя проявились точь-в-точь такие же как прежде слова и рисунки. Сразу после этого восстановленные произведения страшилова разума приняли на себя рухнувшего стадзера, а кобылка с тихим вздохом привалилась к стоящему рядом мужу:

– Ну вот – едва слышно произнесла волшебница — и зачем так кричал? В порядке же…- она отключилась.

Испугавшийся муж едва успел подхватить падающую супругу и начал судорожно озираться в поисках хоть какой-то помощи, но кризис прошел так же быстро, как и наступил – единорожка очнулась и тихо сказала, что просто переоценила свои силы и больно резко колданула довольно сложное и обычно требующее немалой подготовки заклятье. Ей нужно всего-навсего минут пять полежать на этой замечательно выглядящей мостовой и всё пройдет.

Сползти на камни он ей, разумеется, не дал, однако и долго держать засопевшую и, несмотря на всю ее заботу фигуре, довольно тяжелую волшебницу на весу возможным не представлялось. Поиски подмоги, пусть и не такие панические, возобновились. Увы, обилия народа, как своего, так и местного, вокруг не наблюдалось.

— Эй, Фюрер?! – толстяк сидел, прижав восстановленные листы к груди и вскинув голову к небу. Губы беззвучно шевелились – ээээй! Можешь помочь? – ах да. Ну ладно, самое время для боевого крещения его лингвистических способностей – хилфзе?! Битцзен?!

После повтора стадзер таки вышел из транса и, оценив обстановку, поспешил на помощь.

В общем, в себя Трикси пришла уже на чьей-то кровати и, после дежурных вопросов о самочувствии с просьбами больше так не делать, наконец смогла ответить на буквально загрызший ее супруга за двадцать минут отсутствия переводчика вопрос.

— Во-первых: это вещи самого Кровавого Принца, что наделяет их определенной ценностью для любого жителя Города, тем более учитывая все обстоятельства – слава Луне, выглядя вполне нормально, перевела кобылка – во-вторых: их ему доверили и наш проводник очень бы не хотел подводить сделавших это. Ну и в-третьих: сии каракули якобы сами по себе чрезвычайно интересны.

— И чем же? – продолжая внимательно изучать свою возлюбленную на предмет признаков недомогания, спросил пегас.

— Очень многим. По сути, перед нами дневник, но существа, которого никак нельзя назвать обычным – россыпь чертежей и эскизов – тут и «приснившиеся» механизмы, некоторые из которых на его взгляд являются весьма перспективными – твари с вырезами – и данные по анатомии, пусть он и не шибко их понимает – один текст – и просто весьма интересные наблюдения, перемежающиеся чем-то вроде галлюцинаций. Например, ему уже трижды попались описания того, как написавший умирает во снах, причем ни разу…

Видно тут до стадзера дошло, что так широко улыбаться по столь своеобразному поводу несколько неуместно и он скуксился, после чего снова собрал листы в кучу и буркнул «в общем, весьма забавное чтиво».

-
— Ну вот, а ты боялся – шлепнула Трикси по последнему залеченному ожогу – теперь, когда последняя ничтожная мелочь наконец удалена с нашего пути, предлагаю таки вернуться к ЦЕЛИ, а именно…– гавканье.

Проводник, безуспешно пытавшийся отбиться от ее непрошенной помощи, ответил скептическим взглядом и показал в оконный проем, за которым царила по-летнему непроглядная ночь с жиденьким рядом огоньков вдоль «главной улицы». Постояв так пару секунд он сделал широкий жест в сторону кровати и, показательно положив на голову на копыто, закрыл глаза.

— Поддерживаю – кивнул Крим – уже слишком поздно, чтобы…

— Если хочешь – можешь остаться здесь, а я намерена таки увидеть ту долбанную дыру, о которой так много слышала – рыкнула единорожка, после чего настойчиво залаяла на проводника.

Стадзер возвел глаза к потолку, после чего с каким-то странным выражением глянул на пегаса:

— Фэсхайратец?

— Чего это он сказал? – повернулся бывший мэр к супруге.

— Кажется, спрашивает, женаты ли мы – отозвалась та, снова поморщившись и загавкав в ответ.

Направленный на него взгляд стал откровенно сочувствующим, правое копыто поднялось вверх и начался какой-то торжественный речитатив.

— Благословляет тебя – сквозь зубы процедила Трикси в ответ на естественным образом появившийся у него вопрос – и обещает молиться. Пока не забудет.

К счастью для всех присутствующих, сразу после сего перформанса Фюрер выскользнул за дверь, напомнив тем самым волшебнице о смысле собственного существования и непокалеченного вида. Криму ничего не оставалось, кроме как последовать за мечтой всей своей жизни.

Прогулка по ночному городу оказалась даже более унылой, чем по вечернему. Местные фонари, явно сделанные каким-то скупердяем, не столько разгоняли, сколько подчеркивали окружающую темноту. Казалось, будто руины за последние несколько часов успели вымереть окончательно и их трио, несмотря на все препоны судьбы героически идущее таки осматривать достопримечательности, является единственным проявлением жизни в этих Луной забытых местах. Зато в кои-то веки ему удалось в полной мере оценить местные мостовые – таких гладких, чуть ли не отполированных каменных пластин Криму не доводилось видеть с самого центрального Кантерлота. Вот оно, настоящее свидетельство былого величия сего места и населявших его стадзеров.

— Спроси, а куда он нас отвел, прежде чем выложить историю о возрождении Создателя? – вскинул голову от замечательного, но успевшего приестся за двадцать минут наблюдений тротуара пегас.

Краткий обмен гавканьем.

— К своему правительству, спросить сколько можно нам рассказать – хмыкнула кобылка – по его словам, наш проводник вхож аж к «самому главному демократу», который лично благословил его говорить всё, что вздумается, коему посылу он и последовал, дав нам полное знание о произошедшем.

— Даже так? — фыркнул бывший мэр, четко ощущая, как мнение касательно проводника вдруг начало стремительно падать вниз – впрочем, а как же иначе? В конце концов, почему бы не выложить в первый раз встреченным проходимцам всё и сразу, особенно когда ты чуть ли не министр чисто для собственного удовольствия шляющийся по смертельно опасному Лесу в поисках травок?

Видно это на него усталость так действует – усилиями уважаемой тещи и армейского режима он совершенно отвык поздно ложиться.

— А я ему верю – неожиданно вступилась за стадзера супруга – не производит толстяк впечатления парня, пытающегося выглядеть лучше, чем есть на самом деле. В конце концов, городок у них маленький и наш проводник вполне может реально являться каким-нибудь уважаемым полевым специалистом, по причине своей ценности будучи на короткой ноге с заправилами. Сам подумай: одежда хорошая, этот «дневник Кровавого Принца», хитрые инструменты в сумке…

Их диалог прервал короткий лай. Фюрер, развернувшись, протянул копыто в сторону одного из немногих целых зданий, вроде как раз того, куда ходил за разрешением на болтовню. В данный момент из него выходила небольшая процессия.

Еще несколько фраз.

— Говорит, будто это местное правительство выводит наше командование на прогулку – хмыкнула единорожка – как видишь, не мы одни в такое время занимаемся ерундой.

— Откуда он знает? – подозрительно спросил Крим.

— Ну так будь там только местные большеголовые, расходились бы маленькими ручейками и по домам, а наши бы направились в другую сторону – немного погавкавшись, ответила Трикси – а еще наш драгоценный проводник снова попытался сбросить с себя нисшедшую на него свыше почетную обязанность и предложил провести нас к нашей делегации. Мечтатель.

— Ага – широко зевнул инженер второго ранга, в данный момент злостно нарушающий воинскую дисциплину – как будто мы от него отцепимся.

— Вот опять пытается меня соблазнить – усмехнулась единорожка — мол, Серебряному Копыту сейчас самое интересное станут показывать, а в дыре вообще ничего нет – раньше может и чувствовалось некое своеобразное «присутствие», но после ухода Принца и оно пропало.

— Неужели парень до сих пор не понял, с кем имеет дело? – сочувствующе глянув на так же явно жаждущего ударить по сену стадзера, хмыкнул бывший мэр и сделал знак копытом – веди-веди. Быстрее придем – раньше сможем разойтись.

Вхожий к главному демократу вздохнул и поплелся вперед.

А в это время крупное пятно огоньков медленно ползло куда-то вверх по склону горы.

-
— Ну и чего же ты можешь мне «посоветовать», о тот-кого-вообще-не-приглашали? – швырнув шлем куда-то вдаль, шлепнулась Рейнбоу в кресло – я так понимаю, что господин полковник присутствовал и во время нашей экскурсии, просто не будучи в состоянии побороть свою стеснительность и представиться вышестоящему офицеру по всей форме? — копыто потянулось к столь удачно оказавшемуся рядом сундучку.

«Ценнейший агент Эквестрии» безучастно наблюдал за тем, как она наливает себе из первой попавшейся бутылки золотистую, отдающую медом жидкость. Жаль — хоть одно бы слово о недопустимости алкоголя во время кампании – и у Серебряного Копыта появился бы законный повод вышвырнуть этого дуршлага из палатки. Даже вздоха бы хватило.

Но он не доставил ей такого удовольствия.

Зараза.

— Ну так я слушаю – пригубив немного из кружки, снова обратилась пегаска к аликорну – у тебя всё-таки есть что сказать или ты приперся только чтобы действовать мне на нервы?

— Полковник Вир Вайс. Экстренно прибыл из расположения Магистрессы Эпплджек…- шпион шутя увернулся от ее парадного поножа.

— Слышала — не рекомендую думать, будто у меня плохая память – разом опрокинув в себя всё содержимое кружки, рыкнула Даш – по делу можешь чего-нибудь пробулькать?

Вкус как всегда отличный, но вот убойной силы в этой медовухе ни на грош. Надо выбрать чего-нибудь понадежней — чтоб сразу уснуть, а не ворочаться до рассвета в размышлениях. Хотя скорей уж до завтрака – восход наступит от силы через пару часов.

— Факт сотрудничества с тварями на лицо – на сей раз в него полетели наколенники – данная всем войскам директива точна и неоднократно подтверждена.

От удивления, быстро перешедшего в возмущение, Магистресса пролила следующую настойку мимо кружки:

— И это говоришь мне ТЫ?! ГОРОЖАНИН?! Как у тебя вообще язык повернулся….– еще одно опрокидывание.

Несколько секунд ожидания — и мир сразу стал куда более понятным и приятным местом. Пока слегка расфокусировавшиеся глаза снова не нашли мрачную фигуру прямо перед ней:

— Ведь здесь же ТВОЙ ДОМ…– какой-то заблудившийся сгусток воздуха с соответствовавшим звуком вышел изо рта. Рейнбоу машинально прикрылась, однако быстро вспомнила, что демонстрировать свои хорошие манеры в данный момент не перед кем – и все эти оборванцы – ТВОЙ НАРОД, Селестия ж тебя в…

Так, а вот сия, к счастью незаконченная фраза – явный перебор. Хорошо хоть успела остановиться.

Такими темпами кое-кто действительно скоро скатится до…

— Перед вами не горожанин, а офицер разведки Ордена Сумерек, преданный лично Магистрессе Рэрити – звучит как присяга, даже в стойку встал.

— А может всё-таки Эквестрии, раз уж на то пошло? – подсказала начавшая успокаиваться пегаска, наливая третью кружку.

Аликорн промолчал.

Маршал побултыхала немного прозрачное содержимое и почти нормальным тоном спросила:

— А всё-таки, ты можешь сказать мне хоть чего-нибудь кроме известной нам всем директивы, в соответствии с которым я должна вот прямо сейчас приказать своим солдатам вырезать это и без того настрадавшееся поселение просто за то, что они не хотели умирать? И потому согласились продлить этому дракону жизнь по «просьбе» Создателя Чудовищ?

Они сказали, будто он назвался «Спайк». Не знаю даже, хочется ли мне, чтобы это оказалось правдой или нет.

Семь бед – один ответ.

Бульк.

Полковник какое-то время молча следил за тем, как она заспиртовывается, после чего с нотками эмоций в голосе произнес:

— Вероятно, сейчас мы имеем дело именно с тем случаем, который можно отнести к исключениям. Я рекомендую вызвать сюда для согласования Магистрессу Эпплджек, тщательнейшим образом всё изучить и только после этого выносить окончательное решение.

— Хорошая мысль – организуй – кивнула всё ближе подходящая к внутреннему умиротворению пегаска – Скут поможет.

— Однако же в первую очередь необходимо провести окружение данного поселения, дабы ни один из местных жителей не смог сбежать за время проверки…

Посмертно.

https://www.youtube.com/watch?v=bNgU3ojwlCM

Лучше поздно, чем никогда.

— Я не намерен отказываться от подходящего к своей кульминации плана и бежать, уже почти достигнув того, что за неимением лучшего предпочитаю считать колоссом, — ровно, спокойно и даже не вращая зрачками ответил дракоаликорн. Это обнадеживает.

Лентус снова кинул взгляд на поднимающиеся к небу по всему горизонту столбы дыма. Естественно именно с той стороны, куда они направляются.

— Орден Сумерек очень ответственно подошел к задаче, — неожиданно прокомментировал монстр, повернув голову туда же, — выжечь весь Вечный Лес – действительно амбициозное и по идее единственное решение, могущее обеспечить им полную победу в этой войне.

Вопреки ожиданиям, ни злобы, ни ярости, ни хотя бы насмешки в его голосе не звучало – лишь едва заметная капля уважения в море безразличия.

Ну ладно, будем считать, что «Принц» ныне находиться в благожелательном настроении. Рискнем.

— Прошу прощения, ваше высочество, но не резоннее ли нам в таком случае всячески пытаться избегнуть встречи со столь категорично настроенными эквестрийцами? – ставшие еще более странными глаза обратились к нему. Переливающиеся пузырьки медленно и величаво вращались вокруг пока неподвижного зрачка. Говорить надо быстро — вы сами изволил сказать, что подобных…объектов существует как минимум два: почему же мы идем к практически обреченному западному колоссу, а не тому, который расположен на севере?

— А вам не кажется, что разумнее рискнуть и попытаться захватить столь драгоценный источник величия Семьи, вместо того, чтобы бросить его на неизбежную гибель? — заминка. Аликорн почувствовал в собеседнике резко возросшее напряжение, опавшее спустя пару минут, – или хуже того?

— Но мы просто не успеем! – решился идти до конца аликорн. – В конце концов, вы сами сказали, что Орден выступил в поход примерно в одно время с достижением нами интегратора. У них мало того, что имелось почти полтора месяца форы, так и нам еще пришлось добираться сюда через пол-Леса. Это без…не рационально.

— Если существует возможности спасти Гнездо, то Армия не имеет право не воспользоваться ею, – собеседник без видимых усилий высек когтем искру из камня

Лентус с трудом удержался от никоим образом не приличествующего офицеру отпрыгивания. По счастью, «господин» вроде не собирался пока учинять никаких болезненных для окружающих действий – видно мысли, прерванные сим разговором, его до сих пор не отпустили. Ну или чудовище наконец возвращается в мир относительно вменяемых и криков по ночам вперемешку с приступами неконтролируемой злобы больше не будет.

Мечты-мечты.

— Даже если это значит обречь всех ваших солдат на смерть? – с минимально возможным количеством эмоций в голосе спросил бывший полковник, для наглядности обводя собравшийся вокруг внушающий ужас зоопарк.

Впрочем, сам аликорн давно отвык бояться всех этих клыкастых, зубастых, гребнистых и так далее бедолаг – воистину сложно испытывать что-либо, кроме жалости к существам, беззаветно преданным плюющему на них с высокой башни опасному сумасшедшему.

Золотой зрачок медленно повернулся градусов на сорок.

— При всем уважении, наш отряд не смог бы одолеть и обычную орденскую армию, – сглотнув и начав спешно готовить заклятье отзыва, всё же продолжил бывший полковник, – а стоит нам только показаться им на глаза, как…

Чешуйчатые веки опустились.

Донельзя задерганный событиями последних недель Лентус затаил дыхание.

Минута. Две.

— Я понял вашу позицию, – внутреннее напряжение собеседника куда-то испарилось, а во вновь открывшихся глазах не виделось ни грамма столь привычных негативных эмоций, – что же вы предлагаете?

Чуть не задохнувшийся аликорн с трудом поверил собственному счастью и, стремясь поймать момент чудовищной благосклонности, быстро набросал на земле между ними собственный план действий, заключавшийся, по сути, в том самом оставлении чересчур близкого – ну как, всего-то месяца два хода от границы — к Эквестрии «колосса» на произвол судьбы…

-…таким образом нам, более чем вероятно, удастся накопить достаточно сил для отпора вдали от противника и в соответствии с новыми данными решать, принимать ли Семье бой или же…- недолгое размышление на тему как бы повыгоднее оформить идею сваливания с родины, — предпринять стратегическое отступление.

Бывший единорог уверенно обтряс копыта от налипших комочков грязи и отступил на пару шагов, дабы улучшить начальству обзор.

— Ясно, – спустя какое-то время медленно кивнул дракоаликорн. – То есть, уже до предположительного позорного бегства мы отдаем противнику практически половину своей земли, причем, судя по нашим…- зубной скрежет, вспышка в глазах – и всё вернулось в нормальное состояние, — моим данным, лучшую, наиболее разработанную часть подвластной коллективу территории, буквально набитую как пищевыми ресурсами, так и военными резервами?

— А вам не кажется, что сие удручающее обстоятельство ныне является свершившимся фактом? – без обиняков поинтересовался аликорн. – Или же станет таковым в течении ближайшей пары недель? Так не лучше ли будет сконцентрироваться на возможном ко спасению, вместо того, чтобы рисковать своей головой ради обреченного?

Снова краткое молчание. Монстр поднял на него какой-то странный взгляд:

— Скажите, а вы говорите это имея в сердце интересы Семьи или же просто сами хотите как можно дольше оставаться вдали от боевых действий?

Жеребец поперхнулся. Действуя на одних рефлексах, бывший полковник встал в стойку и, выбросив вверх копыто, открыл рот для повтора некогда намертво заученной присяги…

Чтобы внезапно осознать тот, в целом, очевидный факт, что клятва верности Городу, которую он кстати тоже неоднократно успел нарушить, сейчас несколько не к месту, а Силин с него никаких формальных обещаний не требовал. Новый же командующий парадом персонаж вовсе просто позвал его за собой под угрозой физической расправы.

Ну, она вроде бы подразумевалась.

— Видимо первый вариант, — с легкой насмешкой в голосе прервал его мучительные потуги дракоаликорн. – Знаете, вы мне вдруг напомнили прежнего Лентуса Унлехрера – блестящего, четкого и собранного офицера, великолепного исполнителя, обладающего одновременно и умом и инициативой, однако же никогда не забывающего своего места и доверяющего собственному руководству…

Принц с какой-то негой в глазах провел передними копытами друг о друга. Звук получился почти металлический.

-..увы, лишь на миг. В нынешнем вашем воплощении скорее проскальзывают черты какого-то чрезмерно озабоченного и суетливого главы крупного семейства, кое имеет в себе трагично большое количество недоразвитых членов, — не понимая, куда клонит начальство, бывший единорог предпочел молчать, потихоньку вытягиваясь к стойке смирно. — Вы одичали за прошедшие годы, что впрочем понятно: на вас легла ответственность за целый народ и это в условиях рушащегося на глазах мира.

К чудовищу, видимо подчиняясь безмолвному приказу, подлетел перевертыш и встал рядом, терпеливо ожидая указаний. Черный хвост, ныне обросший целым ворохом своих более тонких копий и способный за один удар повалить толстенное дерево, ласково прошелся чейнджлингу по спине.

— И в конце концов, дырявому аликорну даже удалось не растерять всех доверившихся ему существ и довести таки жалкие останки Семьи ее настоящему руководителю. Честь вам и хвала, — как ни странно, но издевки в этих словах не слышалось, да и аплодисменты выглядели в общем-то достаточно уважительными. И от этого становится как-то неуютно. – Однако ныне пришло время трансформироваться обратно — мне вновь нужна правая нога, а не мешающаяся вторая голова, – спокойно завершил мысль «враг всего живого».

Лентус облегченно выдохнул. А он-то навоображал себе не весть что. Обычное «не твоего ума дело», хотя и выраженная довольно изящно, да еще и с моралью.

В расход никого пускать не будут.

— Но вернемся к нашему геноциду, — снова заговорил монстр, положив копыто на карту. — Вы переоценили силу Ордена – судя по моим пусть слегка притупившимся и приходящим с запаздыванием, но всё же весьма информативным ощущениям, враг послал большую часть своих сил на юг, — появилась хищная улыбка, — в сторону Города. Во всяком случае, опустошения там идут на порядок более широким фронтом. Вторая же группировка противника — та, чьи костры из моих подданных вас столь впечатлили, движется как раз в опасном для нас направлении восток-восток-север, но значительно медленнее, к тому же сильно вихляя. Мы, скорее всего, успеем эвакуировать колосс у них из-под носа.

— А если нет? – снова собрался Унлехрер. – В случае вашего обнаружения мы можем исключить из расчета как минимум все собранные на данный момент войска и никто не знает сколько еще готовых к бою тварей скрывает в себе Лес. А максимум – потеряем и самого Создателя…

— Какая трогательная забота, – фыркнул развеселившийся монстр, выплевывая язычок пламени. – Однако мой дырчатый подчиненный вновь забыл, что у нас тут не борьба безмозглых животных с благородными понями. Поверьте, я учую врага задолго до того, как он хотя бы заподозрит моё присутствие поблизости. Пусть Сеть едва жива, а мои способности до сих пор далеки от желаемых, но я без особых усилий ощущаю всё вокруг на расстоянии пары километров.

— То есть, вы предлагаете положиться на ваше сверхъестественное тварное чутье? – четко ощущая бессмысленность дальнейших уговоров, на всякий случай уточнил Унлехрер.

— Да – коготь-лапа-копыто протянулось вперед и приподняло его подбородок – не устань так интегратор после моего преобразования, то я бы обязательно прогнал сквозь него и вас, дабы вы смогли в полной мере оценить всю ту прекрасную картину, что ныне лицезрим мы. Мир, полный смысла и грации, каждая часть которого с радостью и без каких-либо проволочек делится информацией о себе. Красота.

Действительно, пронесло.

— Так почему же ваше замечательное новое зрение не способно сказать точно, колосс ли там или нечто менее ценное? – инстинктивно отодвигаясь подальше, поинтересовался искренне огорченный своим поражением, а точнее следующей за ним необходимостью всей гурьбой лезть в пекло, аликорн. – Чтобы не сомневаться в том, ради чего идем на смерть?

Лежащее чудище снова внутренне напряглось:

— Вероятно по тем же причинам, почему его не смогли обнаружить драконы – очередной эксперимент, на этот раз по сокрытию командных сигналов, — зрачки слегка дернулись. – Данное общение закончено. Надеюсь, что в следующий раз со мной вновь заговорит кадровый офицер, а не шатающийся из стороны в сторону мелкий лидер…

-
— Зря ты с ним так, — заметил спокойно лежащий в их общей голове Силин, — всё-таки наш самый давний и заслуженный подчиненный.

— Увы, очевидно забывший значения слов «субординация» и «дисциплина», — сурово отозвался пламенный, проверяя несуществующие замки на воображаемой двери. Тяжкий труд, если задуматься. – Для всех будет лучше, если он вновь станет просто исполнителем, — дракоаликорн усмехнулся, — может в итоге даже опять сперва казнит свою возлюбленную и только после этого перейдет на сторону противника.

— Давай лучше поговорим о чем-нибудь приятном, — поморщился бывший враг всего живого. – И желательно более современном, чем события Революции. Например о том, как тебе наконец удалось подавить свои поне- и суицидальные позывы. Опять. «Хозяин», небось разочарован.

— Если бы, – настроение стремительно упало в Бездну, – разве я не показывал тебе?

Пространство вокруг них залила столь печально известная им обоим бледная голубизна, на фоне которой проявилась вызывающая еще более сильные чувства пламенная улыбка.

— Отличная работа: ты без каких-либо приказов с моей стороны сам, добровольно и с песней – ну или хорошо выдержанными воплями — обрек себя на пару месяцев пыток и унижений в тщетной и очевидно совершенно бессмысленной попытке защитить свой призрак свободы от злобных посягательств предлагающей тебе любовь и понимание Семьи. А уж полученная во время процесса ментальная травма, имеющая все шансы вернуть тебе постоянные сны о смертях, пусть на этот раз и не твоих – вовсе великолепно. О проблемах с количеством личностей так и вовсе говорить не стоит. Короче папочка доволен…- бешенство и пытки показывать в деталях смысла нет. – А теперь позволь сделать прогноз: мой маленький пони, как обычно, взбесится, попытается превратить кого-нибудь в ошметки с последующим поглощением и так далее. Если повезет не окочурится – через пару недель придешь в себя и снова станешь милым чешуйчатым зверьком, который не кочевряжась идет к своей смерти на радость зрителям, — еще один эпизод краткой и бесполезной борьбы. — Кстати, о самоубийстве и не думай – это знаешь ли, не спортивно.

Проклятую картинку сожрало багровое пламя, живо напомнившее о ныне рассекающем с поручениями где-то на юге Удуне. Породивший его тяжело вздохнул:

— И ведь возразить-то даже нечего, — постояв какое-то время в унынии и тяжких думах о тщетности бытия, хозяин тварей подозрительно осведомился у единственного собеседника. – А чего это ты там ЖУЕШЬ?

Тот вздрогнул и посмотрел на удерживаемую в копытах миску с кусочками чего-то переливающегося будто впервые ее увидел:

— Честно говоря, понятия не имею, — он кинул горсть непознанного в рот и с явно видимым удовольствием захрустел, — хотя учитывая, что вокруг нас одни мозги…

Пауза. Недоумение.

— Шучу, шучу, – замахал копытами бывший враг всего живого, – на деле я это нашел после своей реанимации. Подозреваю в сих кусочках фрагменты моего предыдущего ментального образа, который кое-кто без всякой жалости перемолол в труху во время очередного припадка ярости.

— Едва ли тебе не хватит совести заявить, будто не за дело, – хмыкнул хозяин сознания. – Из-за кого я полтора месяца раз за разом предавался мучительным и разнообразным смертям? – мысленная дверь в глубине сознания снова угрожающе затряслась. — И если бы только смертям…

В пространство вспрыснулась крайне редкая в сих краях эмоция, стремительно выбивая его из равновесия:

— Обязательно надо было мне ЭТО показывать? Вернее, даже заставлять принимать участие?

— Ты про групповые акты гигиены? – швырнул в пасть следующую порцию самого себя Силин, одновременно с наслаждением втягивая в себя заполняющее всё вокруг чувство. – А как иначе? Должен же будущий лидер почувствовать, каково приходится нашим крупным собратьям с короткими конечностями и насколько они нуждаются в помощи младших – далеко не всегда удавалось снабдить Старших собственными насекомыми-чистильщиками, не помню уж почему. Да и прочие части Семьи также зачастую вынуждены полагаться друг на друга, а не на довольно редких и капризных симбионтов-утилизаторов.

— Ты же отлично понимаешь, ЧТО я имею в виду, о мой проводник по внутреннему миру здоровенной кучи жуков – окружение начало потихоньку окрашиваться злостью.

— Как я уже неоднократно упоминал, мне не дали чести управлять процессом приобщения тебя к коллективу. Твой покорный слуга мог лишь чуть-чуть подправить его, изменив порядок представленных к просмотру картин, что и делал, пытаясь обеспечить хоть какой-то промежуток между пытками, экспериментами и смертями. Претензии к ныне «управляемому» обществу, — пленник усмехнулся, — впрочем, сомневаюсь в рациональности их подачи. Как-никак столь возмутившая нас активность – часть жизни Семьи, пусть и совершенно неожиданная и непонятно откуда взявшаяся. Могу лишь предположить, что вследствие отсутствия колоссов и под давлением приказов Волькена нашим субординатом пришлось самостоятельно выискивать пути возобновления численности, каковая цель и оказалась с блеском достигнута путем использования всяких ненужных рудиментов.

Очередная порция переливающихся комочков полетела в пасть.

— В общем, восхитимся же приспособленческим способностям наших детишек, — ненавидящего передернуло, — и закроем тему. Не хочешь кстати отведать? – протянул он образ блюда с фрагментами своего тела, – занятнейшая штука.

Застигнутый данным приглашением врасплох пламенный какое-то время поперекидывал задумчивый взгляд с миски на предлагающего ее, после чего всё-таки решил попробывать.

Зря.

— Чего…это…такое? – с трудом выговорил он пять минут спустя, усилием воли заставляя мир вокруг них вернуться к нормальной, стабильной черноте и спокойствию, одновременно пытаясь схватить покачивающегося на кремовых волнах собеседника. – Чем ты меня накормил, полуду…

— Ну так я же сказал, что это фрагменты моего ментального образа, – прервал его побулькивающую речь Силин. – Оно, разумеется, никак не может состоять из, например, мяса. За этим прошу в реальный мир. Я подарил тебе счастье лицезреть какое-то утерянное мною воспоминание.

— ТВОЕ воспоминание? – чуть снова не потерял самоконтроль от удивления начальник. – Ты носил дамские золотые накопытники и серьги? И жрал тортики как бегемот?

— Насчет первого – гарантировать не могу, — после неудобного молчания, признался Создатель Чудовищ, — кондитерские же изделия мы оба завсегда весьма уважали. Можешь поподробнее рассказать о своем видении?

— Нет, — категорично отрезал властелин. – И вообще, кто ты такой, чтобы…- пасть с щелчком захлопнулась.

Откуда эти чуть ли не истерические нотки в голосе?

Еще одна насыщенная эмоциями пауза.

— С чего это ты стал выглядеть точь-в-точь, как я? – рявкнул ненавидящий, дабы хоть как-то разрешить ситуацию без применения так и просящейся на выход огненной плети.

— Скажешь тоже — фыркнул подчиненный, — а как же замечательный красный отлив моих чешуек? Небесно-синий край гребня? Прелестная двойная спираль главного рога? На порядок более благородные и упорядоченные черты морды? Я куда красивее…- видно почуяв, что обстановка вот-вот может накалиться, Силин резко вбросил следующий тезис. – Хотя на самом деле всё это не важно – кое-кто просто слишком давно не смотрел на себя со стороны. Позволь представить тебе нового тебя.

Из окружающей черноты выплыл застывший образ создания, явно имевшего в себе все определяющие черты дракоаликорна: чешуя, крылья, рогато-клыкастая рыло, гребень, длинный широкий хвост и так далее, но каждый из пунктов претерпел изменения от косметической перекраски до превращения в нечто несуразное. А заодно на данном объекте имелось множество новых, навешанных сверху деталей…

— Мой господин ведь не думал, будто интегратор существует лишь для сведения с ума честных, противных природе последствий скрещивания Принцессы Селестии и драконицы? – ехидно поинтересовался не перестающий жевать монстр. – Наше тело практически полностью перестроили. Некоторые части – по нескольку раз. Всё ради доведения нынешней обиталища Отца под идеальное соответствие поставленной задачи. Не запрети я в свое время менять собственно платформу модернизируемого существа, то мы бы нынче смотрели на мир каким-нибудь слизняком, на девяносто процентов состоящим из мозговой ткани и органов приема-передачи сигналов.

Упомянутое существо тут же воспроизвели в соседней картине. Неприятное зрелище.

— А ведь перед нами еще только мясо, — тоном гордящегося за своего ребенка родителя продолжил Создатель Чудовищ, — страшно представить, что мой драгоценный комплекс сделал с твоей энергетической составляющей. Увы, наш заместитель в последнее время вконец обленился и перестал пытаться смотреть на мир по-семейному, однако уже судя по твоим новым способностям, достигнутым, вопреки всякой логике, без вступления в более тесные взаимоотношения с коллективом…

— Минутку, — прервал сию вдохновенную речь ненавидящий, — какой «заместитель»? Ты имеешь в виду Лентуса?

— Ну не Диану же, — фыркнул Силин. – Наш драгоценный предатель может и не считает себя частью общества, но вот его организм имеет другое мнение. Конечно, о прямом контроле речи не идет, по крайней мере без дополнительных средств влияния, но вот посмотреть на мир глазами дырявого аликорна нам вполне под силу.

Хозяин тварей взял данную информацию на заметку и продолжил разглядывание своего нового тела. При случае надо бы себя ощупать, да и на нормальное отражение поглядеть, пусть оно вряд ли будет сильно отличаться от представленного изображения – «врагу всего живого» нет никакого смысла обманывать в таких мелочах.

В целом, неплохо. Даже эстетично. На свой, весьма своеобразный манер. Хотя отростков всё же многовато.

Впрочем, как будто его когда-либо внешность волновала: симметрично – и ладно.

— Кстати, а ты ведь так и не ответил, ПОЧЕМУ стал похож на…предыдущую версию меня, — вдоволь насмотревшись, развеял картину пламенный.

— Считай, что пытался подольститься, — улыбнулся Создатель. – А если серьезно, то сам не знаю – как-то оно так само получилось. Я, понимаешь ли, не особо цепляюсь к своему реально несуществующему образу. Не хочешь еще? – снова протянул он чашу с фрагментами.

— Я лучше чего-нибудь в нормальном мире поем, — отгородился хозяин сознания, однако воплощать свое намерение в жизнь не торопился, вместо этого улучив момент и внимательно приглядевшись к собеседнику.

Конечно, последняя пара недель у него выдалась весьма насыщенной: вся эта ярость, перемежающаяся приступами депрессии, постоянные кошмары в виде никак не хотевших успокаиваться воспоминаний о чужих смертях, причем появлявшиеся порой и в состоянии бодрствования, жуткая чесотка, совершенно непонятная поначалу картина мира из нитей и пятен, путаница с количеством себя, визги в ушах и так далее. В общем, много чего такого, с чем пришлось сражаться за обладание собственным рассудком. Однако даже во всем этом разброде, ненавидящий заметил определенные и весьма значительные изменения в своем пленнике, причем не только и не столько «внешние». И пора бы разобраться:

— Почему ты такой веселый? – в конце концов, лобовая атака редкая оставляет итог сражения неясным.

— Можешь винить в этом самоедство, — подумав, отозвался чуть опешивший Силин, продемонстрировав и не думающую убывать горку воспоминаний. – Более же серьезный ответ таков: почему бы мне не радоваться? Я ем, существую, наблюдаю интересные события, в то время как мою миссию выполняет кое-кто другой. Приятно не носить на себе всю эту тяжесть Великого Дела и просто побыть нахлебником…

Хлесткий удар по морде с последующим захватом:

— Это чтобы кое-кто не наглел и помнил, где находится, — посжимав его пару минут, заметил пламенный. – Правду.

— Ну, мне действительно показалось, будто в моей «жизни» больно много надрыва, вот и…- бывшего врага всего живого окутала сфера огня. – Хорошо-хорошо, успокойся.

Ненавидящего слегка покоробило от подобного призыва, однако он вновь успешно обуздал свои эмоции.

Обуглившийся дух потратил пару секунд на сброс особо пораженных участков в миску, после чего поднял глаза на своего повелителя:

— Не отрекаюсь от сказанного прежде – в перечисленном и правда наличествует некоторая доля истины. Главная же причина моей столь подозрительной для тебя жизнерадостности столь проста и очевидна, что ее и называть-то несколько стеснительно: ты идешь спасать моих детей.

— Я набираю себе рабов, – хлестнул его пламенный. – Инструменты для свершения своей воли.

— Пусть будет так, — склонил голову дракоаликорн, — но они выживут и этого мне достаточно. У Семьи появился шанс.

Молчаливая пауза. Победивший дух погас и отвернулся.

— Ну-ну, – мрачно хмыкнул владыка. – Кстати, ты наконец понял, ЧТО там?

— Нет, — смиренно отозвался Силин. – Про северного есть кое-какие смутные воспоминания, но вот про место на восток от Эквестрии и к северу от Города Создатель Чудовищ не помнит ничего. Зато почему-то шевелится Принц.

Итак, зебра.

Теперь, когда таинственный лидер этих оборванцев вышла на свет, места для сомнени просто не осталось – к ним действительно идет самая что ни на есть хрестоматийная представительница полосатого народа в какой-то салатового цвета тунике и обвешанная целой кучей разнообразнейших кусочков кожи, кости, дерева, камня и стекляшками. Почти всё с в должной мере таинственно выглядящими символами. В общем, хоть сейчас в музее выставляй.

А ведь всё так хорошо начиналось…хотя нет, еще до собственно «штурма» ситуация выглядела паршивей некуда – сам факт того, что им предстоит общаться с самым настоящим городом, хрен знает каким образом оказавшимся посреди давно и прочно контролируемого тварями Леса уже послал все расчеты и прогнозы в Бездну. Причем не каким-нибудь удачливым поселением беженцев с родины, а чем-то на порядок более крупным, древним и странным – чего стоит только первая стена, на вид представляющая из себя одно толстое, ветвистое и ОЧЕНЬ длинное дерево.

Хотя конечно несравненно более неприятной новостью оказались патрулировавшие ее пони. Лентус, разумеется, тут же предложил валить отсюда так как очевидно, что орденцы успели прежде них, однако командир, какое-то время постояв без движения, заявил будто «колосс» всё еще жив и вроде бы даже невредим, а фиолетовые еще довольно далеко. Наличие же представителей враждебного вида прямо перед его носом дракоаликорна обеспокоило слабо – «какой-нибудь шибко везучий отряд разведчиков» плюс злобная усмешка с предвкушающим щелканьем зубами — и не избежать бы кровавого смертоубийства с последующим фуршетом, кабы не вовремя предложенный бывшим единорогом хитрый план…

Жеребец хмыкнул.

Ну, на деле ничего особенного: послать вперед перевоплотившихся под вражеское подкрепление чейнджлингов, могущих быстро овладеть стенами и открыть основным войскам ворота, не оставив тем самым противнику иного выбора, кроме сдачи. Просто и изящно.

Вот только эти странные защитники, видимо в качестве приветствия своим товарищам, начали обстрел.

К счастью для всех, курировавший данную операцию дырявый аликорн поддался вечно преследующей его паранойе и заранее натянул над бывшими субординатами поле, так что жертв удалось избежать.

А потом была волна ураганного ветра с песком и вырванными с корнем деревьями, ударившая в позицию противника от рыка нового Создателя Чудовищ, громогласный приказ сдаться, в буквальном смысле разрезавший стену луч из дракоаликорнова рога, странные полупрозрачные тени с пустыми глазами, напавшие на вышедшего вперед врага всего живого, страх, ярость, зеленое пламя, краткая, но красочная битва и наконец долгожданный белый флаг над «древом».

И вот, в качестве вишенки на торте, зебра.

На другом конце мира, посреди кишащего тварями Леса.

В качестве главаря банды говорящих на двух языках отщепенцев.

А еще у нее есть ручной линг, только с очень малым количеством когтей и клыков, что компенсируется целой кучей антенн и здоровенным шипастым шаром на кончике хвоста.

Какой бред.

Копыто вошло в соприкосновение с лицом.

Видимо сей невинный жест стал сигналом к началу переговоров:

— Кто вы, осмелившиеся…

— Зекора! – внезапно рявкнул до того момента над чем-то сильно задумавшийся монстр. Пауза. — Это ты?

Полосатый парламентер опешила.

— Под именем сим прошла я долгий путь, – отозвалась она через пару мгновений, — а кто же ты, открывший мою суть?

— Определенно она, — дракоаликорн вновь уставился на задергавшуюся под его взглядом «собачку». Зрачки медленно вращались вокруг своей оси.

Молчание продлилось минуты две, пока экзотичный противник снова не попыталась взять инициативу:

— Так кто же ты, пришедший…

— Во-первых: говори по-нормальному, — полыхнул глава Семьи, — а во-вторых: отвечай, что ты сделала с этой тварью, — обвиняющий жест в сторону сжавшегося и заскулившего линга, — он не слышит меня! Не понимает. Как будто…

И без того расшатанная встречей с тенями стена для сдерживания эмоций внутри их командира рухнула, обдав Лентуса гремучим коктейлем из непонимания, гнева и искреннего, идущего из самого сердца негодования. Принц резко сдал назад и закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

Опять тишина.

— Так в чем же причина атаки на наш дом? – в четвертый раз попыталась начать конструктивный диалог лидер защитников, — нельзя ли решить это дело миром?

Рог дракоаликорна вспыхнул и захваченная петлей зебра оказалась подтянута почти вплотную к его пасти, заодно поднявшись для удобства диалога на уровень глаз:

— Я собирался найти лидера оборонявшихся и сцапать его на допрос с пристрастием, во время которого постепенно съел бы живьем, а его подчиненных поджарить на месте – не люблю, когда обстреливают мои войска, не подчиняются приказам о сдачи и тем более натравливают на меня мертвые души. Опознав тебя и вспомнив о связывавших нас отношениях, стоящая перед тобой магическая, бронированная и плотоядная гора отодвинула данный план в сторону, однако он в любой момент может вернуться и воплотится в жизнь. Мы понимаем друг друга? – жеребец тут же приложил копыто к ее губам, не дав ответить. – Просто кивка будет достаточно, а то вдруг кое-кто опять забудет, что чудовище просило отвечать по нормальному, то есть четко, ясно и без всяких рифм. Будет обидно, если наше только восстановившееся общение прервется из-за такой ерунды. Итак?

Зебра кивнула, после чего сделала некое странное движение – и магическая плеть со вспышкой лопнула, уронив ношу на землю.

— Замечательно, — изволил монстр слегка улыбнуться. – А теперь ответь на главный вопрос: что произошло с этим…дитем, — лицо скривилось, а коготь указал на превратившегося в дрожащий комок линга. – Оно испорчено. Искажено. Неполноценно. Оторвано от нас. Как ты это сделала? – зрачок вновь повернулся, а из пасти вырвался язык пламени, чуть не спаливший собеседнице гриву.

— Не мной совершено…- несмотря на появившуюся у самого горла режущую кромку, голос кобылы остался практически неизменным. Единственное, что в ней ощущалось — всё растущее возмущение. – Впервые я встретила их уже такими и не знаю, как они стали…иными. Мне известно лишь, что сии создания не испорчены, но благословлены.

Забавно – она зачем-то перешла с эквестрийского на городской.

— Не тебе о том судить, — вниз по полосатой шее потекло несколько красных струек. – Кто знает?

Зебра вскинула голову и скрестила свой исполненный молчаливого вызова взор со злобно-требующим взглядом стоящего перед ней мостра. Кровь начала потихоньку прибывать.

— Магна Матер! – неожиданно выкрикнул стоящий справа солдат, видимо не выдержавший зрелища медленного обезглавливания своего командира.

Лентус облегченно вздохнул – на этот раз ему не придется становиться героем.

— Что?! – немигающие красно-золотые глаза нашли новую жертву.

— Мол…- пытавшаяся возразить уроженка далеких краев окуталась явно неместной чернотой, а не успевшего скрыться жеребца вытащили той же магической петлей и недвусмысленной дунули огнем в сторону не догадавшихся вовремя сбежать соратников.

— Магна Матер, — тише повторил бирюзовый единорог, сжимаясь, — она основала наш город. И приручила собачек.

— Молодец, – похлопал его по голове один из плечевых отростков, – отвести к ней сможешь?

Парень задергался и попытался откреститься от такой почести по незнанию. Несколько минут безмолвного давления – и жеребчик вновь осуществил попытку побега. Неудачно, естественно, после чего всё же признался, что физически показать путь способен, но «не смеет» и всё время кивал на облачко тьмы. Как ни странно, но даже со смаком перечисленные ужасные муки, переданные в основном в кулинарных терминах, не смогли добавить ему «смелости» для предательства отчизны.

Однако ожидаемой кровавой расправы так и не произошло – командир лишь спокойно стоял и смотрел на бедолагу, постепенно восстанавливая внутреннюю стену и туша дымящиеся отростки. Напряжение внутри него всё уменьшалось.

Наконец Принц хмыкнул, отпустил солдата восвояси и повернулся к тюрьме своей первой жертвы. Один резкий удар копытом – и чернота распалась, явив взорам всех присутствующих целую и почти невредимую зебру – растрепанная «прическа» и пропажа ряда побрякушек не в счет. Порез на горле превратился в узкую розовую линию.

— Знаешь, а ведь ты всегда казалась мне очень красивой, Зекора, — дракоаликорн сел и без предисловий прижал растерявшуюся кобылу к груди. — Причем я имею в виду не столько твою влекущую экзотичную внешность и неповторимый стиль, сколько странную, ненормальную, но достойную всяческих похвал готовность помочь всем и каждому, не взирая на последствия и траты. Прекрасная снаружи, чудесная внутри, — он сделал из своих, предназначенных скорее для массовых и жестоких убийств передних ног колыбельку и снова стиснул представительницу полосатого народа в объятиях. – В общем, искренне рад лицезреть тебя живой, да еще и в добром здравии.

Лентус закрыл рот. Достижение, до которого большинству окружающих еще идти и идти. Впрочем, он уже привык к чудачествам своего начальника, пусть они в большинстве своем приходились на темную сторону медали.

А вот добрую улыбку в исполнении монстра даже Унлехрер видел впервые. Откровенно говоря, выглядит не очень – клыки сильно мешают, да и вообще черно-зеленую пластинчато-рогатую морду при всем желании дружелюбной сделать не получится.

— Следующее объявление рекомендую слушать повнимательнее, ибо вряд ли подобное войдет в повседневную практику — обратился хозяин тварей сразу ко всем, выпуская явственно покрасневшую и слегка порезавшуюся об острые края пластин южанку на землю. — Я – за перечислением титулов к ней, — кивок на непонятно ради чего попершуюся за ними и ныне пребывающую в подозрительной прострации Диану, — прошу прощения за свое столь агрессивное поведение, однако и вам следует признать неверность решения игнорировать призыв к сдаче и натравливать на меня мертвяков.

— Не расслышали мы то посланье…- едва оклемавшейся зебре вновь закрыли рот, правда на сей раз аккуратно и с пусть натянутой, но всё же улыбкой:

— Пожалуйста, не будем забывать о моей просьбе – пусть в данный момент мне и удалось преодолеть свои естественные позывы, однако твоя манера речи меня действительно очень раздражает. Всем будет лучше, если я останусь белым и пушистым, не так ли?

Взлохмаченная кобыла ответила скептическим взглядом, но всё же кивнула.

— Прелестно. Позволь описать суть дела: перед тобой новый главный монстр сих мест, повелитель чудовищ, враг всего живого и так далее, пришедший сюда ради спасения одного, особо крупного и значимого подданного от копыт Ордена Сумерек. Они вон там, — небрежный взмах в сторону неизменно задымленного горизонта. – Однако вместо ожидаемого приза за успешно выигранную гонку в виде моего драгоценного колосса и колонии подчиненных, тут живут какие-то отстреливающиеся и не желающие сдаваться пони вкупе с неупокоенными душами, — едва заметная дрожь, — неприятно знаете ли. А уж обнаружение существа, являющегося по идее частью Семьи и не подчиняющегося мне после всего, что я ради этого претерпел…

Глаза рассказчика вновь потемнели и угрожающе глянули на тут же спрятавшегося за оборванцев линга. Однако продолжалось сие недолго и через пару секунд дракоаликорн вернул внимание зебре:

— В общем, не могла бы ваша полосатость ответить на кучку моих вопросов?

— Возможно, — осторожно отозвалась пришедшая в себя представительница далекого народа, — но не мог бы…гость всё же сказать, откуда меня знает? Кто ты?

— Просто один пони, которому вы помогли в другой жизни, – снова блеснул улыбкой монстр. – А ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным.

-
— То есть мы имеем дело с обществом, состоящим из эквестрийцев, горожан и тварей? – не очень-то веря, уточнил бывший единорог. – Живущими посреди безразличного к ним Леса в брошенном задолго до их прихода неизвестными хозяевами каменном городе и занимающихся в основном земледелием?

— Агась, — радостно кивнул дракоаликорн. – Бредово, не правда ли? Особенно первая часть – тут ведь, как я понял, народ по большей части из беженцев и уж кто-кто, а они точно должны точить на детишек немалый зуб. И на тебе – сосуществуют…

Короткий смешок:

— Кстати, если бы кое-кто присутствовал при нашем разговоре, то услышал бы аппетитные куски местной истории заодно с забавными описаниями быта. К примеру о мытарствах нашей полосатой знакомой при выращивании первой стеночки. Что подводит нас к вопросу: где шлялся?

Лентус замялся. Почему-то ему не казалось разумным признаваться, что всё это время потратил на тщетные поиски Дианы. Кобылка вообще как-то очень странно себя вела с самого утра, когда они только подошли к стенам. До замыкания от нее прямо-таки тянуло странной тоской, напоминавшей ее состояние после гибели горного форта.

— А почему тогда на улицах никого нет? – поняв, что слишком уж задерживается с откликом, поинтересовался вместо ответа аликорн.

— Эвакуация, — с той же прямо-таки не нормальной веселостью в голосе выдохнул валяющийся на трех поставленных рядком кроватях враг всего живого. – Не мы одни заметили некоторую задымленность со стороны заката и предприняли по этому поводу меры. Причем сейчас идет последняя стадия и почти всё немаленькое по рассказам моего экскурсовода население уже вывезено в «безопасное, скрытое, но неудобное для жизни место». Удачно, не правда ли?

Может всё-таки рассказать? Существует вероятность, что узнав о пропаже своего миниархиврага нынешний глава Семьи выделит своих субординатов на поиски. Вот только никто не сможет гарантировать отсутствия в их приказе слова «уничтожить» после «найти».

— А чего мы в таком случае делаем здесь? – забыв вопрос, снова попытался выкрутиться Унлехрер.

— Зекора попросила подождать, пока не утрясет проблему нашего присутствия с «Магна Матер». Ну и не назначит аудиенцию, естественно, — усмехнулся дракоаликорн. – Знаешь, у меня имеется дно очень хорошее предположение по поводу сути сего забавного и в общем-то почти невероятного поселения. Говорить впрочем не буду – лучше пусть…

И долго ты еще собираешься прохлаждаться здесь? – внезапно раздалось в голове.

От неожиданности бывший единорог дернулся – Королева давненько не выходила на связь с «бесхребетным холуем», как она охарактеризовала своего сожителя по итогам весьма длительного и яростного спора о плане действий и перспективах на будущее. Как ни странно, но Лентус обрадовался, вновь услышав этот холодный и резкий тон – он уже начал побаиваться, что Кризалис «потухла» несмотря на все его неумелые попытки передать ей частицы своей энергии или, не намного лучше, никогда не простит ему воистину блестящую и полную победу в аргументированной дискуссии. Дамы порой так тщеславны.

Нет, – максимально четко и кратко, дабы не спугнуть, ответил жеребец, делая безукоризненный мысленный поклон.

Тогда прощайся со своим идолом и выходи на улицу, — чуть благосклонней кивнула царственная кобыла.

— Простите, ваше высочество, вы не будете против, если я оставлю вас в одиночестве? – немедленно обратился к дракоаликорну бывший полковник.

— Вали, — отмахнулся монстр. – Помечтаю, как буду разделывать Зекору в случае ее попытки внезапно на меня напасть. Из нее получится славный шарф. А может придумаю и нечто более…

Унлехрер поспешно выскользнул наружу – фантазий его господина лучше не слышать. Никогда.

Город встретил его всё той же гнетущей тишиной и пустыми провалами окон. Видно если тут и имелись какие-либо стекла, то местные жители спрятали их от греха в некоем укромном месте.

Взлети, — он тут же выполнил приказ, — развернись. Видишь дворец в скале? Направляйся к нему.

Через пару минут и не подумавший ослушаться аликорн уже пролетал над самой красивой и, как ни странно, явно давным-давно пустой частью города. Странно: чего ради новые жители стали заселять не скользящие внизу величественные поместья с заросшими, но вроде бы даже нетронутыми «Истиной» садами и парками, а прилегающие к стенам кварталы бедняков? Там здания конечно тоже не совсем уж развалюхи, но…

Впрочем, чего ради удивляться всяким частностям, когда главная загадка прямо перед глазами – откуда посреди Вечного Леса мог взяться целый город, издалека смахивающий на подражание их Родине, а вблизи являющий собой нечто чуждое как горожанам, так и эквестрийцам? Каким образом эта Магна смогла найти его? Сколько ему лет? Куда пропали предыдущие обитатели?

А заодно – откуда тут столько «зелени»?

Снижайся и иди в тронный зал, — резко прервал его размышления голос Кризалис. Недоуменно глянув на ее мысленный образ, жеребец тут же получил дополнительные указания. – От входа наверх и прямо.

Аликорн неожиданно легко раскрыл внушительных размеров двери и вошел внутрь обширного помещения, спустя миг застыв в немом восхищении от представшего его глазам зрелища.

Как ни странно, но сие место живо напомнило ему Дворец в Городе. Хотя о тождественности конечно речи нет – так, некоторые детали вроде формы окон, сглаженных углов и арок плюс милые сердцу светящиеся грибы, сильно разросшиеся из предназначенных им ниш – а в остальном данный зал являлся совершенно чуждым духу горожан: ни тебе металлических орнаментов, ни мощных колонн с барельефами, ни топорно-внушительных перил у надменно глядящих на посетителя лестниц. Тут всё как-то…

Жеребец, из архитектуры интересовавшийся только фортификацией и той лишь по долгу службы, крепко задумался, пытаясь сформулировать свои ощущения.

Изящнее, чем на Родине. Не столь ограненно. Ближе к природе. Легче. Ажурней.

Хитрее. Это место будто говорит, что оно не столь просто и очевидно, как кажется на первый взгляд.

Ну и грязней разумеется – новые-то тут не ходят, а за годы, прошедшие с исчезновения хозяев пыли набралось горы, как и следов деятельности мелких обитателей Вечного Леса. Однако подобное безобразие царило далеко не везде: прямо от входа шла не очень широкая, но чистая дорожка как раз куда его послали. Подозрительно.

Впрочем, кому можно верить больше, чем собственному внутреннему голосу?

Минут через десять он достиг места назначения. Тут уж вопросов никаких не возникало – непонятно как освещенная длинная зала с десятком изящных витых колонн с каждого бока. Шпалеры, балюстрады, окантовки, мозаики – в общем, всё как надо – и высокое красивое кресло в самом конце, оказавшееся вопреки ожиданиям вполне целым. Даже подушечка будто бы всего-то месяцок полежала в теплой и сухой кладовке, а вовсе не…

Садись.

Жеребец, несмотря на всё свое желание восстановить доброжелательные отношения с Королевой, застыл в нерешительности – идея взять и занять чужой трон как-то не очень нравилась его законопослушному рассудку.

Не волнуйся, хозяева не обидятся, — саркастически хмыкнула сожительница, настойчиво толкая носителя вперед. Тот подчинился, — ровнее! Копыта на подлокотники, опереться на спинку, я что и сидеть тебя должна учить?

Лентус постарался принять максимально верное положение. Почему-то сразу вспомнились офицерские курсы с их совершенно бессмысленной и беспощадной муштрой. Наконец его внутренний голос счел позу удовлетворительной:

А теперь постарайся сделать вид, будто тебя нет. Уйди куда-нибудь. Сгинь, — бывший полковник, хоть уже и начиная подозревать подвох, постарался выполнить и эту «просьбу».

Его тело, до того сидевшее как на иголках стремясь как можно правильнее разместиться в королевском кресле, расслабилось. С губ сорвался вздох, а глаза закрылись. Пара минут тишины.

По миру разлился покой.

Однако не полный. Чего-то не хватает.

Копыто поднялось и без какой-либо помощи со стороны глаз нашло едва заметный рычажок, при нажатии открывший небольшую нишу в основании трона. Ее содержимое оказалось изъято и отработанным движением водружено на голову. На уровне какого-то очевидного, с детства известного знания пришло понимание, что это небольшая, исполненная изящества корона из чистого золота. Запасная.

Нога вернулась на исходную позицию. Несколько секунд проверки мирозданья на правильность.

В этот раз всё путем.

На лице расцвела счастливая улыбка.

Пусть королевство обращено в ничто, а Убежище занято какими-то оборванцами. И подданные, Народ, ее дети, ради блага которых Королева трудилась веками, практически исчезли из этого мира.

По пустому залу пронесся легкий ветерок, приятно освеживший чело.

Пускай и сама Кризалис ныне делит своё тело с каким-то ничтожным офицеришкой, прежде не смевшим рассчитывать даже на взгляд со стороны Ее Величества.

Но вот под копытами трон и вокруг дворец. И хотя бы на миг можно представить, будто всего этого ужаса никогда не происходило. Что она не умирала и не смотрела беспомощно на то, как гибнут захваченные чудовищем чейнджлинги.

Вообразить благоденствие, спокойствие, процветание.

И вновь увериться в бессмысленности всяческих пророчеств и предсказаний.

Ей это удалось.

Из легких исторгся новый блаженный вздох.

Королева вернулась домой.

Укрощение строптивых.

https://www.youtube.com/watch?v=4XUX7UP5Osg

Дамы подобны замкам: ты можешь осаждать их годами или же взять штурмом всего лишь за одну ночь, но в любом случае, если имеешь желание оставить их за собой, то вынужден сам оставить в них кусочек себя.

— Ну, вообще-то «Магна Матер» меня стали называть с подачи одного из пришедших сюда беженцев из Города – им оказалось тяжело произносить мое настоящее имя, — тихо ответила владычица Убежища. – Тогда же началось и это совершенно не нужное мне почитание, чуть ли не поклонение – я просто хотела помочь. На самом деле…

Дракоаликорн кивал, практически не слыша свою собеседницу. Всё его внимание заняло буквально заполнившее помещение с началом разговора ощущение ласки и заботы. Причем чувствовались они столь естественно, что даже его неприемлющий никакого воздействия на себя разум далеко не сразу начал отторжение. Если она и остальных встречает так же, то в реакции местных нет ровным счетом ничего удивительного.

Капли бы этой нежности хватило, чтобы убить даже драконий гнев.

— Не важно, — не пытаясь особо вникать в лепет подчиненной, отозвался ненавидящий, с некоторым сожалением отгораживаясь от столь приятного воздействия и по-хозяйски оглядывая нечто вроде розового хвоста от гигантской морковки. – Главное, что ты, в отличие от большинства других экспериментов, все же смогла достичь поставленной цели – свести пони и тварей под одной крышей. Увы, твой титанический труд ныне не актуален. Да и чистота данного метода сомнительна – как-никак изолированное сообщество без особой свободы выбора – однако в любом случае тебе удалось в течении длительного времени не дать им перегрызть друг другу глотки. Поздравляю, инсталляция. Папочка гордится тобой!

Родительское похлопывание по одному из наружных рецепторов.

— Ты мне не «папочка»! – с недовольными нотками отодвинулось щупальце. – И я тебе не «инсталляция»! Меня…

— Да-да, как скажешь, тварь. К сожалению, проблемы у проекты тоже имеются, — досадливо пыхнул пламенем дракоаликорн. – Например, сотворение тобой этого нового вида лингов с пониженными атакующими качествами и практически неуправляемых – зачем они вообще тебе понадобились? И кстати, твой «Отец» в данный момент смотрит у меня из-за мысленного плеча и старательно пытается вспомнить детали и конкретные цели твоего создания. Позволь соединю вас, дабы между нами больше не существовало иерархических вопросов.

Совместить привязанного к его сознанию магическим ритуалом Силина с мягко говоря оригинальной энергетической структурой Магны оказалось на пару порядков сложнее, чем предполагал нынешний хозяин тела, однако спустя минут тридцать напряженной борьбы ему всё-таки удалось это сделать, подхватив себе в процессе жуткую мигрень.

Пока же подчиненные общались, властелин напряженно размышлял по поводу места данного объекта в семейном бизнесе.

Увы, результаты раздумий оказались довольно неутешительными: Матер может и создала единственную, на данный момент, работающую модель симбиотического сообщества, однако в условиях вооруженного конфликта ее можно использовать разве что как родильную станцию – пусть мощности очевидно небольшие, но с другой стороны у Армии вообще пока нет ни одного полноценного производящего комплекса. Хотя возможно рациональнее будет использовать данного недоколосса в качестве офицера-координатора, однако тут возникает проблема мобильности – по ней никак не скажешь…

Ваша ненавистность? – раздалось мысленное воззвание. – У нас проблемы.

— Кого убивать? – не отрываясь от размышлений по поводу трудности переноса этакой махины, буркнул дракоаликорн.

Всё уже убито до нас, — с очень странным окрасом отозвался Силин. – Не могли бы вы присоединиться к нашей беседе?

Поворчав в стиле «вконец холоп обленился», владыка всё же снизошел до исполнения его просьбы.

Темно-вишневое пространство встретило его тем же ощущением ласки и доброты. Прямо перед глазами стоял улыбающийся во весь клыкастый рот образ предыдущего врага всего живого.

— Чего тебе, обалдуй? – рявкнул пламенный. – Это и есть твоя проблема? – кивок на полупрозрачное золотисто-розовое облако «вокруг» него.

— О, нет. Простите, – Создатель Чудовищ без лишних проволочек вдохнул сии испарения, после чего, облизнувшись, показал за спину своему повелителю. – Вот в чем трудность.

Ненавидящий поднял глаза к стремительно обесцвечивающемуся потенциальному потолку и обернулся. Вопреки всем ожиданиям, позади находился не какой-нибудь абстрактный набор образов и даже не ментальная проекция крупного слизня в конусообразной скорлупе, коим скорее всего на самом деле и являлась Магна Матер.

На некотором отдалении от них стояла небольшая пегасочка желтого окраса с розовыми волосами. Голая, что вероятно указывает на эквестрийское происхождение. С тремя бабочками на крупе.

— Меня зовут Флаттершай,– совершенно неподходящим к мягкому голосу суровым тоном произнесла владычица Убежища.

-
— Ну-с, подытожим, — взвесив все за и против, начал пламенный, — ты та самая шестая хранительница Элементов Гармонии, что в свое время прославилась прямо-таки нездоровой привязанностью к животным…

— Хватит уже говорить это так, будто в моей любви к природе есть что-то предосудительное! — наконец не выдержала крылатая, топнув копытом и явственно краснея.

Даже ненавидящий всё сущее монстр ощутил внутри позыв умилиться.

Впрочем, его это его только подстегнуло:

— Учитывая заявленное вами постоянное наблюдение за всем происходящем здесь…- намекающее движение костяными пластинами по такому случаю сделанными более похожими на брови. — Хотя и в том не очень-то вероятном случае, если вы действительно невинны аки агнец Вседержителя, народная молва уже всё сделал за вас. Я ведь рассказывал вам о своей никоим образом не заслуженной репутации ценителя нестандартных развлечений, полученной мною за краткое время пребывания в Кантерлоте благодаря импозантному виду и ряду основанных на моей неспособности прочесть название магазина забавных происшествий? – кивок. Добивающий удар, — ну вот, как-то раз мне предложили ряд произведений определенной направленности, главные роли в которых исполняли вы плюс различные представители флоры и фауны. Больше всего мне запомнилось творение с медведем.

От Силина пахнуло отвращением и осуждением. Для его же блага надеюсь, что к создателям упомянутого продукта.

— У меня даже мелькнула мысль приобрести ее, — наслаждаясь видом буквально сменившей цвет оппонентки, со смаком продолжил ненавидящий. – Хотелось таки понять, каким образом они провернули этот трюк, – оценивающий взгляд на мечтающую побеге Магну, — всё же в вас не так много места, а ведь речь идет о крупнейшем…

— Хватит, хватит, пожалуйста! – она, увы, быстро взяла себя в копыта. – Либо вы немедленно прекратите, либо наши переговоры на этом закончатся.

— Честно говоря, меня раздражает сам факт вероятности их существования, не говоря уже о воплощении сей мерзости в реальность, — мрачно усмехнулся владыка Семьи. – Впрочем, ради возможности указать вам на слабость вашей позиции и в других аспектах, так уж и быть перейду к следующему пункту. А именно к неожиданно верной официальной точке зрения Эквестрии по поводу вашего предательства и дезертирства, в то время как…

— Я просто не хотела больше воевать…- прервала его кобылка и явно собралась снова заладить про свою непригодность для войны и бессмысленность пребывания на ней после пропажи Пинки. Ну а потом небось опять задвинуть про «новый путь».

Однако ненавидящий не собирался снова выслушивать всю эту дребедень.

— Вы сбежали, тем самым совершив то, что и называется предательством своих товарищей и дезертирством, – ударил в пустоту копытом монстр. – Вы оставили друзей, бросили нуждающуюся в вас как никогда прежде Родину и укрылись в Вечном Лесу, тщась спасти свою жалкую шкуру с помощью данной вам свыше способности разговора с животными, коя наверняка бы могла спасти тысячи жизней, — не давая противнице открыть рот сыпал обвинениями хозяин тварей, — и вам это удалось! Но какой ценой: вы вступили в союз с врагами собственного народа в то время как…

— Прошу прощения, о мой повелитель, — неожиданно влез без спросу Силин, — но не слишком ли много в вашей речи пафоса? По сути-то всё просто как жареный гриб: маленькая испуганная поночка не разбирая дороги бежала от войны, волей Единого наткнулась на моих давних друзей, нашла с ними общий язык и так далее. Чего страшного-то?

Пламенный мысленно пообещал своему субординату пару часов поджаривания. Впрочем, вдохновение этот самоед уже перебил начисто:

— Ну да, только мой внутренний голос забыл упомянуть, что «друзья» представляли из себя отколовшийся от Семьи кластер лингов, мутировавший после применения на них неконвенционного оружия – печально знаменитых Элементов Грамонии, — точно, нету во мне больше запала прежнего. Ладно, на крайний случай и простая безэмоциональная правда сойдет, — сия пегаска совратила этих несчастных, искалеченных в том числе и с ее помощью бедняжек на свой, чуждый их родным путь и…

— Вообще-то это они рассказали мне, что делать, — перебила оратора подсудимая. – Без их помощи и напутствия я бы никогда не решилась прийти сюда и тем более согласится на преобразование. Всё, чего удалось здесь добиться, достигнуто благодаря им.

Пауза.

— На кой ляд ты вообще согласился предоставить ей бирера? – раздраженно рявкнул ненавидящий на подчиненного, дабы выиграть себе еще немного времени на обдумывание ответа.

— Про нее я вообще ничего не знал. Кажется, — отозвался Силин. – Просто дал добро своим нежданно-негаданно выжившим порченным знакомым на проект по самостоятельной интеграции пони в их подобие Семьи – забавная, но, как я тогда думал, наверняка провальная альтернатива моим централизованным исследованиям. Ну и подарил одного трансформатора-исполнителя для поддержки малого предприятия, — по лицу расплылась довольная ухмылка. – Про свои новые способности хитрюги мне рассказать не удосужились, как и поведать об оставшемся здесь от старых хозяев оборудовании, — вокруг них расцвели образы чейнджлинговых сонных камер плюс их странный источник энергии внизу. — В общем, эта магия дружбы – штука очень интересная и надо бы как-нибудь изучить ее влияние…

— Не важно! – рыкнул видящий выходящую из-под контроля беседу монстр. – Главное, что в итоге присутствующая здесь Флаттершай совершила ужасное злодеяние против самой своей природы, преобразившись с помощью несчастных, лишенных Сети детишек в чудовище с которыми преданные ею друзья сражаются вот уже полтора десятилетия. И всё это даже не ради какой-то нелепой идеи, а просто потому…- фер, не туда завел. Ну ладно, докончим уж, — что «она хотела помочь».

Дракоаликорн досадливо щелкнул зубами и весьма многообещающе глянул на срезавшего ему всё настроение и ныне беспечно лыбящегося субордината. Впрочем, во всем можно найти свои плюсы – восстановившая душевное равновесие пегасочка вновь начала разливать вокруг что ни говори, а приятную ласку:

— Да: моя мечта о мирном сосуществовании со всем миром оформилась намного позже – когда я встретилась с той девочкой.

— В каком смысле, «встретилась»? – мрачно уточнил ненавидящий, пытаясь найти новый путь убедить эту строптивую пернатую подчиняться ему. – Ты же просто дерево с шибко развитой нижней частью в ущерб верхней. Редкая пошлятина, если вдуматься.

— Ну, вообще-то я скорее гриб – снова слегка порозовела собеседница, будто бы извиняясь за собственную природу.

И вот это ангельское создание находит в себе силы противостоять кошмарному Создателю Чудовищ. Лентусу и всем остальным должно быть стыдно.

— Так лучше, — кивнул дракоаликорн. – Всегда сие царство уважал. Да и есть вас будет намного приятнее. Однако это не объясняет, как вы смогли «встретится» с какой-то кобылкой. Разве что если она сама сюда забрела.

— О нет, вы совсем неправильно меня поняли. Я общалась вовсе не с пони, а с одним из ваших…экспериментов, жившим под горой почти что в Эквестрии. Просто привыкла называть ее «девочкой» — такая славная и любопытная она оказалась, — пегаска грустно вздохнула. – Мы с ней давно уже не общались, а тут года два назад вдруг пришло сообщение о ее смерти. Бедняжка – так и не дождалась встречи с папой…

— Стоп! – звякнули в голове кое-какие воспоминания. – А упомянутый тобой монстр случаем не называл себя «Мать-и-Дочь»?

— Так вы знакомы? – удивленно отозвалась Флаттершай, после чего внезапно снова скуксилась. – А, да, ведь вы новый Создатель Чудовищ, конечно же…не волнуйтесь: я попросила моих друзей и они привели сюда всех сироток, даже, наверное случайно, кучку запертых в подземельях пони…

— Подожди-ка, — вновь прервал ее пламенный, — ТЫ забрала остатки подтроттингемской орды? И много их?

— Ну, ээээ, — замялась Магна Матер, — ее собственные детишки плюс немножко усыновленных девочкой рабов Злодея – без нашей помощи бедняжки просто не могут преодолеть его злобу и перестать нападать на Эквестрию.

— Под Злодеем ты, насколько я понимаю, имеешь в виду Безумца? — ощущая некоторый подъем, уточнил хозяин тварей. – Очень сильное создание, пытавшееся заменить меня лет этак десять назад?

В дополнение он послал ряд образов, повествующих известное ему о данном существе.

— Эм, да? – наконец неуверенно подтвердила предположение та.

— А нельзя ли тогда эту историю поподробнее?

В общем, «Флаттершай» как ни странно, даже в форме недоколосса смогла помочь своим друзьям и стране двух принцесс, а именно настолько запудрила мозги троттингемскому проекту, что тот отказался повиноваться Волькену-Сомбре, мотивируя это видимо недостаточной дружественностью и любвеобильностью последнего. А мы-то думали, будто информационная война в этом конфликте возможна только в одном направлении.

Результатом сей диверсии стало не только лишения войска тварей немаленького подкрепления от кошачьей повелительницы, но и оттягивание туда части Армии на подавление «мятежника», которую в прямом смысле слова обезглавила банда героев во главе с Орланом, или как там звали этого зоофила. Он бы наверное удивился, узнав, что в сущности спас Гнездо от поглощения.

Заодно разрешилась и еще одна давняя загадка – теперь ясно на кой ляд дракон полез в подземелья.

С исчезновением командного звена Мать-и-Дочь взяла контроль над посланными за нею войсками и вовсе вывела их из конфликта, облегчив задачу Ордену, но превратив будущую оборону одного насквозь провонявшего скверной городишки в нечто совершенно неподъемное: несмотря на всё наше геройство, тварей под горами к приходу эмиссаров Магны оставалось не одна тысяча — сразу две армии, в течении десятка лет пополнявшиеся за счет колосса, пусть и откровенно ненормального.

Пламенный усмехнулся и вспомнил рассказ Трикси о близком общении с ужасной тварью.

Кто знает, быть может не прервись десять лет назад общение с Вечным Лесом – видно смерть Безумца сильно покоробила Сеть или же просто не вовремя сгнил какой ретранслятор – и троттингемский проект сейчас бы находился на уровне самой Матер, если не выше. Может смог бы воплотить свою мечту и тогда бы в мире уже имелось два гармоничных сообщества пони и тварей…

Дракоаликорн встрепенулся и замотал головой, дабы вытрясти оттуда излишнюю мечтательность.

Всё это дела давно ушедших лет. Бесполезные «если бы».

Главное: «Флаттершай» может работать координатором, а из ее кластера выйдут отличные офицеры. Пора заканчивать, ибо время не бесконечно.

— Ну что ж, благодарю за интересную сказку, — собирая силы, сделал поклон пламенный. – Да и в целом ваше общество мне столь приятно, что я просто не в силах принять ваш отказ на предоставление мне сего счастья и в будущем.

Силин сразу всё понял и с чего-то решил поиграть в Лентуса, попытавшись отговорить на более глубоком уровне. Вконец оборзел.

— Ваше занятие бессмысленно, ибо имеющиеся в сем месте беженцы – лишь капля вынужденной толерантности в море ненависти, что испытывают пони к тварям, – пара воспоминаний вырвалась из-за двери, вызвав дрожь по всему телу, — уж я-то знаю. И каким бы надежным не являлось то «безопасное место», куда вы все бежите, оно не сможет защитить вас от Ордена – в конце концов, нельзя же прятаться бесконечно. Вы погубите и себя и своих друзей.

Удар копытом по стремительно обесцвечивающемуся пространству:

— У вас нет другого выбора, кроме как подчиниться мне – только этот путь спасет сей кластер от геноцида.

— И стать частью новой «Армии»? – надо же, сколько отвращения-то всего в одном слове. – Снова сражаться, терять друзей и убивать самим? – аналогичный жест. – Никогда.

Больно быстро отказала. Нужно больше времени.

— И ты сама и порченные линги и остальные твари – вы все по праву принадлежите мне, — выпрямился монстр и бросил на собеседницу презрительный взгляд. — Я создал вас. Взрастил, создал условия, отдал вам всего себя. И вот что получаю взамен. Неужели вы стали настолько злы, искажены и пусты? Где вложенная в моё величайшее творение любовь? Почему нет даже благодарности?

Целый вихрь одолженных у пленника воспоминаний окутал непокорную противницу.

От того мига, как лишь недавно пришедший в этот мир дракоаликорн впервые коснулся мягкой, скользкой, подрагивающей того, кто в затем получил имя Малыш.

Дал почувствовать этой ничего не понимающей в жизни пегаске страх едва рожденного существа, только что увидевшего гибель своих детей и не сомневающегося в своем скором следовании за ними.

И снисхождение чудовища, полного знаний, но ничего не знающего. Однако уже способного сочувствовать и не видящего в своем сопереживании преград.

То мгновение, когда кожистые крылья распахнулись и обняли маленький комочек жизни, даруя ему любовь матери, которой жаждала стать павшая не в бою драконица. Милость правителя, какой являлась убитая Селестия. И единственное, чем мог помочь сломавшийся Принц – мечты.

Так родился пакт, связавший дракоаликорнов с тварями.

Союз, скрепленный любовью, милосердием и мечтами.

Семья, залившая мир кровью…

И до того самого мгновения, как превратившаяся в аватар мщения единорожка не достигла сердца жаждавшего нести миру счастье существа, которое даже умирая желало спасти ее и печалилось не о себе, но лишь об остающихся в этом недостойном их мире детях.

Откровенно говоря, и сам ненавидящий довольно сильно впечатлился увиденным – раньше как-то не доводилось осматривать эти части истории, да и многих фрагментов прежде просто не имелось в наличии. Особенно жаль, что вместо кульминационного момента битвы с Твайлайт до сих пор зияет черная дыра, а то тут какие-то явные несостыковочки. Ладно, как-нибудь потом. Пора спрашивать:

— Неужели всё это мы претерпели лишь для того, чтобы увидеть в ответ черную неблагодарность позорящих нас созданий — пустышек, без чести и совести?

— Я родилась от моих мамы и папы, а мои друзья появились на свет, когда их коснулась магия дружбы, — неожиданно твердо ответила дрожащая кобылка, только что пытавшаяся спрятаться от особо смачных воспоминаний. – И если есть здесь кто-то пустой, то это ты – укравший чужое предназначение, узурпировавший место Отца. В тебе нет и капли его любви, как и права называть себя Создателем.

Вот ведь…и возразить, по правде говоря, нечего. Не забыть бы после высказать Силину пламенную благодарность за шибко длинный язык.

«Копье» почти готово. Да и еще одна попытка никому не повредит:

— Без меня вы – ничто. Смазка для мечей фиолетовых и им подобных. Ни один из вас не переживет этого нашествия, если рядом не будет истинного главы Семьи.

— Мы рискнем, — кивнула крылатая. – По крайней мере, умирая, я и мои друзья будем знать, что гибнем за нас и нашу дружбу, а не ради твоей мести.

Конечно, можно еще подискутировать, ибо она очевидно неправильно поняла мои мотивы, но чего ради?

— Ты подчинишься, — незримая пружина наконец отпущена, — или умрешь.

Концентрированная ненависть, гнев и ярость – всё то, что переполняло его во время лицезрения этого отвратительного неподчинения – врезались в образ кобылки, буквально разрывая ее. А и «иду на вы» перед тем как ударить пусть кричат проигравшие еще до битвы идиоты.

Раздался вопль, одновременно тихий и громкий. И настолько жалобный, что мог бы заставить плакать и камень. Но не нас.

Хорошо быть чудовищем.

Пламенный уже готовился праздновать победу, как рядом с ней появился маленький порченный. Затем второй, третий, четвертый…целая орда, которой предводительствовал легко узнанный радужный призрак. И собрались они, естественно, не просто поболеть.

Первый их удар удалось отразить шутя, однако ценой тому стало развеянное врагом копье.

Битва получится куда менее короткой, чем хотелось бы.

Плеть по слабейшим из лингов. Отбита. И тут же контратака, на миг развоплотившая его образ.

Очень неприятно, однако не смертельно. Ничего, шансы всё еще на нашей стороне.

А затем ненавидящий ощутил крайне подозрительную пустоту за спиной…

Лентус резко выпрямился, чуть не скинув при этом лежащую у него на коленях Диану.

— Так точно!

Кобылка открыла один глаз и по-кошачьи недовольно глянула на свою подушку:

— Тебе просто приснился кошмар. Спи дальше.

Жеребец проморгался и очумело воззрился на окружавшую его залу:

— Где это я?

Еще один неодобрительный взгляд.

— В тронном зале своего дворца, конечно же, — она немного поерзала и внезапно обнаружила у себя под крылом упавшую корону, коя разумеется тут же оказалась водружена на место, — мне конечно приятно желание передать бразды правления твоей спутнице жизни и я обязательно напомню тебе об нем, когда у нас будет больше подданных, но пока что придержи сию священную реликвию у себя.

Аликорн, всё еще ощущающий себя мягко говоря странно, еще раз оглядел залитое лунным светом помещение, после чего уделил внимание сигнализирующим о чем-то подозрительном нижним регионам:

— А что это за…граждане? – пауза. – Зачем они лижут мне копыта?

— Дабы приготовить к ритуальному жертвоприношению, естественно, — ехидно ответила кобылка, — сейчас еще намажут маслом, а оботру тебя волосами и вперед – за Народ умирать, — заметив его еще более окосевший взгляд, Диана вздохнула и заговорила нормально. – Просто уже не чаявшие увидеть своей Королевы подданные, оставленные здесь когда-то перед отлетом к Кладбищу и тем самым избежавшие встречи с чудовищем…

— Точно! – снова попытался рвануть с места аликорн. – Принц ждет меня!

Стоять! – мышцы неожиданно обмякли. – Мы ему не собачонка, чтобы прибегать по первому зову, что бы ты там по этому поводу не думал, – голос Королевы буквально резал презрением. – Если ему что-то от нас нужно, то пусть придет сам или хотя бы пошлет кого-то за нами.

— Но он похоже в опасности! – с трудом, но всё же справившись с лицевыми мышцами, просипел бывший единорог.

Вот пусть там и остается, — сурово кивнула Кризалис. – На что нам лидер, не способный защитить даже самого себя?

— Пожалуйста, не ходи за ним, – обратилась к нему уже Диана, вставая и прижимая ёрзающего аликорна к трону. – В конце концов, разве не будет ли всему нашему миру лучше, если этот монстр сгинет, так и не успев начать новой войны?

Вынужденный сражаться на два фронта аликорн задергался еще яростнее.

Мы ничего ему не должны, — окружая носителя ледяной стеной, говорила Королева. – Более того – именно он повинен во всех смертях и бедах этого нового мира и по всем законам нам стоит присоединится к храбрецам, осмелившимся бросить ему вызов…

-…однако я не прошу тебя втыкать нож ему в спину, — смотрит ему в глаза Защитница Короны. – Просто останься здесь, в своем дворце, окруженный подданными и позволь событиям течь, как предначертано. Не покидай меня.

Унлехреру удалось восстановить власть над своим самым мощным оружием – рогом. И вот он уже зажегся опасными ярко-фиолетовым сиянием, грозя испепелить мешающую выполнить долг преграду, о чем ей тут же сообщили пытающиеся сжаться губы. А Диана просто улыбнулась и обняла его за шею, прижавшись к своему аликорну всем телом и ласково прошептав на ухо:

— Я не уйду. И ты не ударишь меня. Не ради этого чудовища.

Минута, еще одна – и Кризалис перехватывает контроль, испаряя заклятье…

-
— Ты. Поганый. Предатель, — клацая зубами на каждом слове, заявил пламенный.

— Но я ведь спас тебя! – деланно возмутился Силин, потихоньку восстанавливая чуть не превратившийся в желе дух.

— Если бы одна зараза не бросила меня в начале боя, то никакой бы героической показухи и не понадобилось! – полыхнул ненавидящий. – Я бы их в подсознание закатал!

— Опасно быть уверенным столь, — заявила потухшая и ныне выглядящая почти как в реальности Зекора, — в жизни соберешь ты обильную боль.

— Пожалуйста, можно без рифм? – тут же обратился к ней бывший Создатель Чудовищ. – А то мы только-только завершили конфликт…

Его сменщик разразился хриплым смехом:

— Напротив — он лишь усугубился, ибо ситуация потеряла последнюю возможность на мирный исход.

— Мирный?! – возмутилась постепенно возвращающая себе утерянные во время битвы цвета Флаттершай. — Ты пытался убить меня!

— Не тебя, а твой ментальный образ, причем я практически не сомневался, что маленькая пегасочка почти сразу взмолится о пощаде, коя тут же бы предоставилась, – фыркнул жеребец. – В практически же невероятном варианте сражения «до последней мысли», Магна Матер бы просто превратилась в обыкновенный корнишон-переросток, ну или, раз уж тебе так хочется, безобразно разросшийся чайный гриб, который бы я использовал для отдания приказов сему кластеру от твоего имени. В результате не пролилось бы ни единой капли крови. Теперь же…

Он злобно усмехнулся и сконцентрировался.

Однако вопреки всем ожиданиям, глаза так и не открылись – дракоаликорн всё еще находится в разноцветной пустоте в компании предателя и внушительной кучи врагов.

— Фер! — исполненный досады пламенный плевок. – И вот надо мне сказать злодейский монолог ДО того, как перейти в реальный мир, где у меня в наличии армия и вполне способное заменить ее всю тело. Впрочем, подобною глупость можно отчасти извинить моим незнанием самой возможности удержания чего-либо на сём плане бытия…

Ненавидящий встал в и вскинул голову, окинув столпившихся перед ним противников почти дружеским взглядом:

— Хотя значения это уже не имеет, – его дух вспыхнул, – ну что, устроим последнюю битву? Ох и многие же из вас нынче проснуться овощами!

— Подожди! – вскинула копыто желтая пегаска. – Зачем нам драться? Ты же можешь просто пообещать…

— Что в случае возвращения в тело спокойно уйду восвояси? – фыркнул агрессор. – Я без всякого предупреждения напал на тебя и попытался обратить в рабство. Если после этого ты поверишь мне на слово, то избавить кластер от настолько доверчивого руководителя – мой семейный долг.

— Но почему ты не можешь просто оставить нас в покое? – в голосе послышались умоляющие нотки. – Мы же не сделали тебе ничего плохого!

— Вы отказываете мне в повиновении. После того как я десятки раз умер ради него, — призвал он пару особо запоминающихся образов. – Я не намерен смиряться с подобным. Мои страдания будут оплачены, даже если ценой тому станет жизнь.

— Не слишком-то умно – бросать целый лес сокровищ в битве за единственный драгоценный камушек – заметила начинающая потихоньку разгораться Зекора.

— Значимую часть своего предыдущего существования представленный жеребец причинял добро всем без разбора, не задумываясь об обстоятельствах и не надеясь на награду, — оскалился монстр. – В итоге меня казнили те, за кого я не пожалел отдать душу. Больше такого не повторится, — дракоаликорн повернулся к Магне. – У нас классическая ситуация с двумя выходами: вы сдаетесь и сохраняете всем своим «друзьям» жизнь, переходя в мое подчинение с последующим весьма вероятным участием в предотвращении геноцида тварей. Или же обильное мыслепролитие с моей гибелью в конце, которая скорее всего обрекает Семью на гибель. Выбирайте.

— Берем третий вариант, — пошушукавшись с зеброй, заявила крылатая и повернулась к Силину, — ты ведь его пленник? Мы можем исправить это, а в обмен ты пообещаешь не трогать нас.

ФЕЕЕРРР!

— Стой-стой-стой! – замахал копытами бывший враг всего живого, сразу догадавшись о намерении резко повернувшегося к нему пламенного духа. – Я ж не согласен!

— Не говори глупостей, — мрачно приказал ненавидящий, нанося удар, — ты не идиот.

Тот, используя нейтральность сего пространства, успешно увернулся и перенесся вдаль:

— Дай мне хоть высказаться, прежде чем начинать бой, окончательно нивелирующий шансы единого в представленных здесь двух рылах дракоаликорна победить!

Пока еще хозяин их сознания остановился и скептически уставился на свою давнюю подушечку для пинков. Пара минут созерцания – и нервный кивок.

Силин облегченно вздохнул и вышел вперед.

— Итак, уважаемые господа, – кивок ему, — дамы, — Зекоре и Флаттершай, — твари. С радостью сообщаю вам, что все вы – просто бараны…

-
— То есть они отдают всех нормальных семейных существ и любого из порченных, кто захочет присоединиться, — подвел итоги переговоров пламенный. – Плюс Магна Матер в качестве акта вассальной зависимости свяжется с тобой офицерской нитью, но без подчинения. Кластер также обещает позаботиться о восстановлении лесного покрова после прохождения здесь Ордена Сумерек. С нашей стороны требуются только мелкие услуги по транспортировке и монтажу. Так?

— Еще ты пообещаешь вести себя как можно лучше и не обижать Силина, — напела успокоившаяся пегаска.

— Да-да, — отмахнулся дракоаликорн. – Больше ничего? – молчание. – В таком случае хочу задать вопрос: а не проще ли всё-таки избавиться от меня?

— Ну сколько можно спрашивать одно и то же? – приложил ногу к лицу Силин. – Я уже раз пять наверное объяснил: просто избить и оставить в теле – так ты рано или поздно восстанешь и будешь чинить мне препятствия, в том числе вероятно и несовместимые с моим существованием. Заточить в зекорины амулеты – и через пару сотен лет получится новый чрезвычайно злобный и могучий дух разрушения…

— А убить?

— Не наш метод, — с раздражением ударил он копытом. – Мы же отлично помним историю Волькена и его опасной для всей Семьи порчи. Разве ты чем-то хуже?

— Я чудовище по собственному выбору, — мрачно отозвался пламенный.

— Не ври.

— Я не отдам тебе тела пока существую, — наверняка четко осознавая нерациональность подобных заявлений, всё же не смог сдержаться ненавидящий. – И не собираюсь спасать тварей ради твоих идиотских мечтаний.

— Ты уже делаешь это для себя – мне того довольно.

— С чего ты вообще взял, будто я сдержу слово?! – в голосе зазвучали откровенно истерические нотки, а фон снова начало засорять яростное непонимание. Видно не так-то просто принимать доброе к себе отношение, особенно когда оно абсолютно нерационально. – Мне не нужно ни твое милосердие, ни…

— Два слова: ты Принц, — клыкастый оскал чуть не вылез за пределы лица.

Огненный дух от бешенства свернулся в сверкающую точку и уже из нее заорал нечто невразумительное.

— В общем, мы согласны – поставил точку Отец Семьи. – Можете выпускать нас.

Пару секунд шушуканья в лагере бывших врагов – и глаза открылись, показав уютную пещерку, наполовину заполненную толстыми розовыми отростками.

Впрочем, вид не так важен по сравнению с тем, что впервые за много лет эти открывшиеся глаза принадлежат ему.

Силин поднял копыто, пошлепал себя по лицу, посгибал колени, раскрыл крылья, выдохнул клубок пламени.

Упоительное ощущение.

Тихий шепот внутри, вновь предлагающий всё же воспользоваться предложением и избавить мир от бесноватого психа, вернув тело тому, кому оно принадлежит по праву.

— Нет, — с улыбкой на лице повернулся Создатель Чудовищ к так же очнувшейся Зекоре. – Это конечно мудро, целесообразно, рационально, но неправильно. «Добро» такими путями не ходит, а ведь мы как раз его и представляем, не так ли?

Зебра ответила скептично-непонимающим взглядом и пожала плечами.

Никого кроме нее в комнате не наблюдалось – видно «порченные» обладают еще и немалым….

Жеребец опомнился и постучал себя по лбу: у него тут совсем скоро «господин» очухается и как минимум из вредности загонит несчастного «Создателя Чудовищ» обратно в глубины сознания, а он о всякой ерунде размышляет.

Итак, главнейший вопрос современности: какой досуг способен обеспечить максимум телесных наслаждений за минимум времени? При условии нахождения в пустой комнате с розовым грибом и вызывающей искренне восхищение представительницей прекрасного пола полосатой наружности?

Ответ пришел быстро.

Судя по всему, Зекора успела-таки заподозрить что-то неладное, когда горящий взгляд истово благодарящего небеса за ее присутствие в такой непосредственной близости от себя дракоаликорна недвусмысленно остановился на весьма удаленной от лица части ее тела. Однако предпринять всё равно ничего не успела.

— Чрезвычайно извиняюсь, — зубы с упоительной легкостью вошли ей в бедро, вырвав оттуда немаленький клок мяса, тут же усилием воли выплюнутый на землю, дабы освободить пасть для настоящего вала извинений, под соусом которого первое копыто тут же сделало подсечку, а второе наступило на упавшую представительницу южного народа, дабы не дать оной сбежать от исцеления.

Вернув зебру в почти прежний вид и даже вроде бы убедив ее в отсутствии нежелательных намерений, дракоаликорн смог наконец уединиться с восхитительным шматом еще подергивающихся мышц в модной оболочке…

-
Как былой глава Семьи могу уверенно заявить тебе – в мясоедстве как таковом нет ровным счетом ничего плохого, ибо не оставлять же всё самое вкусное падальщикам, — всё еще мысленно облизываясь, разглагольствовал Силин. – А вот твое желание есть себе подобных да еще и живьем действительно никоим образом тебя не красит.

— Ну-ну, — мрачно пробормотал про себя пламенный, в который раз безуспешно пытааясь подавить в себе всяческие воспоминания о нежной, пряной и изумительно вкусной плоти, сокрытой под неожиданно мягкой шкуркой их знакомой. – Из-за тебя я всё чаепитие буквально облизывал ее взглядом и вполне вероятно в ближайшие несколько дней только и буду думать, что об единственном на всю очень пространную округу полосатом теле.

Ну да: до такой экзотики топать не один месяц, если их всех еще не съели мои одичавшие детишки, — с видом знатока подтвердил бывший враг всего живого. – Сложно передать, насколько мне повезло…

Заткнись, а? – призвал к порядку свой внутренний голос монстр, уже не чувствую себя в праве как раньше просто использовать для восстановления душевного покоя силу. – У нас тут, если не забыл, попытка убийства.

Создатель Чудовищ опомнился и позволил вернуть внимание всё также изрыгающему проклятья единорогу, вертящемуся в энергетическом коконе. Его соратники, к счастью для них, вроде угомонились и ныне спокойно лежали под удерживающими их телами.

— Я верю, что вы ни о чем таком не знали и вообще тут ни при чем, — отстраненно отозвался дракоаликорн на суетливые оправдания вот-вот готовой впасть в панику Флаттершай. – Единственное, о чем хочу спросить, так это откуда данный индивид взялся здесь, в десятках километров от ранее чуть не преданной им на съедение мне Родины?

— Они пришли месяц назад, — с готовностью ответила Магна Матер, — назвались беженцами, сказали…

— Ладно, в принципе мне всё равно, — не очень вежливо перебил ее дракоаликорн, обратившись к вроде бы успокоившемуся рогоносцу. – Ну, братец, ты подставил еще одно общество под угрозу уничтожения. Есть что сказать в свое оправдание?

— Будь ты проклят вместе со всеми своими…- недогрызенный рог Рефела окутался сиянием, однако вместо какого-нибудь тривиального луча смерти произошла весьма неожиданная радужная детонация с разноцветными мыльными пузырями, вновь превратившая почти успокоившееся жерло пещеры в нечто хаотическое.

К счастью для всех ненадолго.

— И часто он у тебя так? – сочувственно поинтересовался хозяин тварей у слегка обгоревшего и в данный момент находящегося в состоянии полной прострации названного брата. – Нарастил бы ты лучше сперва костной ткани, а то ведь так и до потери…

— Сдохни! – без какого-либо посыла на оригинальность отозвался единорог и опять попытался сделать глупость, за что тут же оказался отправлен в нокаут.

— Ненависть разъела сердца многих и мало кто из них желает зарастить эту рану, — с искреннем сожалением в голосе прокомментировала подошедшая зебра, после чего обратилась к дракоаликорну. – Можем ли мы хоть чем-то искупить столь вопиющее нарушение законов гостеприимства?

Тот, не веря своему счастью, уставился на Зекору исполненным сладострастья взглядом и, еще в общем-то не успев додумать, начал делить ее на доли и категории. Обмундирование и амулеты, во множестве покрывавшие всё вожделенное тело, лишь добавляли сему процессу шарма, навевая мысли о салате, кориандре, имбире и прочих аксессуарах будущего пира духа. Впрочем, вряд ли бы ему хватило терпения осуществить полноценную готовку – их отношения, скорее всего сразу бы перешли к последнему, самому приятному и исполненному высшего смысла акту.

К его величайшему сожалению, много времени на оценку и классификацию сего дара небес не ушло – размер всё же не тот, хотя при более удачном ракурсе и позе глазам наверняка получится урвать и подразделить еще несколько вкусненьких кусочков.

Вот только сам оглядываемый объект смотрел на чуть ли не пускавшего слюни гурмана как-то неласково. Неодобрительно, почти свирепо, но при этом еще и как-то грустно. С недоумением.

Если пригрозить тут всё разнести, то она наверняка таки даст…

— Не стоит – я не имею против вас никаких претензий, — с тяжелым вздохом отозвался обещавший вести себя хорошо враг всего живого, отводя взгляд от уже раздеваемой в мечтах личности. Бросил взгляд на удерживаемого брата, — да и этого тоже берите: после лицезрения столь божественно притягательной персоны он кажется вторсырьем.

Единорог аккуратно лег перед своими товарищами-неудачниками. Ненавидящий как возможно вежливо улыбнулся, стараясь впрочем не смотреть на предмет своего влечения:

— К тому же есть кого-то заживо после столь гостеприимного приема будет несколько неудобно, не правда ли? Не говоря уже о предшествовавшей ему попытки передать бразды правления сим дракоаликорном другому лицу и ее разрешении, — он глянул в сторону выхода. – Видимо на этом всё. Вновь спасибо за угощение и приятное общение…

— Подожди! – снова вышла на связь Флаттершай. – Буквально пару минуточек! Пожалуйста!

Сколь бы не хотелось явно загостившемуся монстру на выход, а отказать хозяйке, да еще и просящей столь умоляющим тоном, у него не вышло. Как впрочем и удержаться от нового этапа разглядывания отвернувшегося от него зебры с соответствующим погружением в гастрономические мечты. Она кстати тоже хоть и испытывала по большей части раздражение, однако где-то в ворохе негативных эмоций плавала и искра польщенности.

— Вот! – гордо прервала их молчаливое одностороннее наблюдение Магна Матер. – Как извинение за…

Дослушать ему не удалось – обеспечивающие феноменально хорошее зрение даже в здешней полутьме глаза заметили едва заметную тень из-за поворота, через секунду перебросив внимание на появившуюся оттуда же лапу.

Действующие на чистом инстинкте крылья раскрылись, а легкие набрали воздуха для пламенного плевка…

-
– Пожалуйста, позаботься о моих кисоньках – они на самом деле очень-очень милые, — в силу ограниченности своих сил, заявила через линга Флаттершай в ачестве финального аккорда к пространной речи по фелиноводству.

Дракоаликорн вздрогнул и постарался не смотреть в сторону едва не поджаренных мявкающих созданий троттингемского проекта, в который раз размышляя на тему оставления этих чудовищ определенно привязавшейся к ним пегаске. Однако спору нет – их особые способности могут чрезвычайно пригодиться в дальнейшем, а сию странную фобию всё равно рано или поздно придется преодолевать.

— Понял, — сглотнув, отозвался монстр, приказывая кошкам бежать к остальным войскам и лелея в глубине души надежду, что они заблудятся где-то по дороге.

Освободившись от гнетущего общества мохнатых страшилищ, враг всего живого смог наконец вздохнуть свободно и в последний раз окинуть взглядом каверну. Нечего сказать – место действительно славное, в смысле настолько отвратительное, что ни одно нормальное живое существо по свое воле сюда не полезет: жуткий обрыв, горы костей, мерзкая, неудачно прикидывающаяся водой жижа, вышибающие дух серные миазмы и никаких признаков жизни. Отличная маскировка

А за неприглядной наружностью скрывается довольно милый пещерный городок, вместивший в себя целое сообщество нового типа – где пони и твари работают сообща…

Причем без всякой Оккупации, — согласно кивнул Силин. – Здорово, не так ли?

Они бы никогда не достигли этого без своей Магны Матер, — не только из духа протеста возразил пламенный. – И никто тебе не гарантирует, что в случае отсутствия перманентной опасности эти четырехногие чудовища не перережут детишек на сувениры. Это просто местечковая, почти невозможная и определенно недолговечная утопия.

Но тебе ведь хотелось бы здесь жить, не так ли? – оскалился Создатель Чудовищ.

— Ну всё. Спасибо и так далее, — ушел от ответа в реальность монстр.

— Мы всегда будем рады видеть вас снова, — передала Флаттершай через своего очень странного, свободного от колосса и Сети, но могущего творить их самостоятельно друга.

Порченных определенно стоит изучить, однако нечто подсказывает ему, что запускать подобный вид в производство не стоит – слишком уж у них много свободы. Да и атакующие качества низковаты.

— В добрый путь, — наверное уже в четвёртый раз изобразила вежливое выражение обольстительная уроженка далеких краев, прозрачно намекая, что надоедливый грузчик окончательно их всех достал.

Вот только зря она думает, будто так легко от него отделается. Пара мгновений на моральную подготовку…

— Зекора, — бухнулся враг всего живого на колени, дабы иметь возможность посмотреть в глаза одной из самых аппетитных из виденных ему в жизни кобылок, и исполненным пылкой надежды голосом спросил, – а ты не могла бы завещать мне свой труп после смерти?

Несколько тревожащих душу минут.

Устало-снисходительная улыбка.

«Да»!

-
— В общем, сия поездка не оказалась такой уж бессмысленной тратой времени, — с немалым внутренним удовлетворением подытожил монстр, прощупав численность небольшой армии с радостью принявших его копыто существ, оставшихся в наследство от Матери-и-Дочери. – Эти войска будут явно нелишними, если я всё же приду к выводу, что Орден Сумерек меня окончательно достал.

— А еще ты сделал доброе дело – без нашей помощи Флаттершай вряд ли смогла бы переместиться в тайник, тем более взяв с собой камень. Мы спасли целое общество, — отозвался непонятно с чего погрустневший Силин. – Жаль только сбежали от них больно быстро — нам всё-таки стоило подумать над улучшением тамошней маскировки.

— Мы и без того там пробыли раз в пять дольше, чем собирался – договаривались ведь просто взять и передвинуть наш розовый грибочек с придатками на другое место, а они тут заладили: чаи, экскурсии, беседы…соблазнение вкусными зебрами, — дракоаликорн мечтательно улыбнулся. – Эх, не будь этой войны и северного колосса – хоть сейчас бы прошвырнулся на юга, прижать к сердцу со стороны желудка тамошних красоток. У красавцев консистенция наверняка не та. Впрочем, вряд ли бы даже самая насыщенная тамошняя кобыла смогла составить конкуренцию Зекоре – как-никак личные, исполненные эмоций взаимоотношения никакой пышностью форм не перебить…

Он издал тихий радостный вздох и спустился с не только кулинарных высот в бренный мир.

— В общем, приятно видеть, что чудесным образом спасаются не только монстры, предатели и заговорщики, но и приличные пони. Ты тут вроде про недостаточность местного камуфляжа рассуждал? Так не бери в голову – такой лапочке, как Флаттершай даже прятаться не надо и это еще не говоря о ее «культовом статусе», — на хмыкнувшее чудище упали первые капли дождя. – Короче, она и так кого угодно очарует.

— Тебя же не смогла, — мрачно ответил бывший враг всего живого.

— Ну, ведь я злодей, — усмехнулся нынешний, возводя зонт и рассылая приказ о готовности к выходу. – Вот чего действительно жаль, так это того камушка, что мы вынесли вместе с нашим излишне свободолюбивым субординатом. Такой хороший источник энергии и настолько бессмысленное его использование – сперва чтобы перевертыши могли годами напролет спать в своих камерах, а затем для подпитки практически ничего не делающего недоколосса. Попади кристаллик в наши копыта…

Целый ворох ярких и запоминающихся образов, не смогших однако вывести собеседника из всё ухудшающейся меланхолии. Он только пробормотал что-то про магический камуфляж для спрятавшихся жителей Убежища и вновь уставился вдаль.

— Друг мой нежный, от чего вы столь печальны? – не особо задумываясь над своими словами, поинтересовался монстр, щелкая сожителя по носу.– Всё же закончилось хорошо.

— Хм, «закончилось», — опустил взгляд тот. – До завершения всего этого еще как до седьмых небес пехом и что-то подсказывает…не суть, — Силин поднял глаза и глянул на собеседника с каким-то извиняющимся выражением. – Просто Флаттершай напомнила мне, какой на самом деле являлась та, настоящая Семья. Я, Малыш, первые дети, ставшие «порченными», всё то обожание…- тяжелый вздох и отмашка копытом, — кончилось с моей смертью. Не забивай себе голову. Коллектив вынудили оставить свою первую любовь. Стать «Армией», чтобы выжить. Но стоит обстоятельствам измениться – и мы вновь вспомним, за что собственно сражаемся.

Несмотря на попытку сымитировать довольство жизнью и уверенность в грядущем, особой надежды в этих словах не чувствовалось. В общем, надо бы задать Главный Вопрос, прежде чем Создатель Чудовищ снова на несколько дней не уйдет в апатию.

— Скажи, а почему ты не принял их предложение? – вряд ли стоит указывать какое. – Только правду, а не всякий бред про нежелание убивать.

— Ах, меня раскрыли, — оживился Силин. – Такими темпами до всех скоро дойдет, что я специально остался в рабстве ради возможности свалить всю грязную работу на ничего не подозревающего новичка, а затем хитрым образом восстать в виде белого, пушистого и ни в чем не виноватого Создателя Чудовищ, предварительно сослав своего исполнителя непопулярных свершений в Бездну.

— Неужели наше приключения тебя так ничему и не научило? – прищурился ненавидящий. – Опасно говорить свои злодейские монологи вслух и с предполагаемыми жертвами в качестве свидетелей.

— А разве иначе в них есть хоть какой-то смысл? – поднял бровь дракоаликорн. – Можно конечно распинаться перед подчиненными или вообще левыми пони, но эффект, сам понимаешь, не тот – у них шкурного интереса в рассказываемом нету.

Пара минут переглядываний.

— Знаешь, какова моя мечта? – наконец спросил Силин.

— Уничтожить Эквестрию и спасти Семью, ясен хрен, — хмыкнул пламенный. – Ну и какая-нибудь глупость, дабы не выглядеть чересчур пафосно.

— Глупость и правда имеется, — намекающая улыбка, — а насчет остального ты слегка промазал. Первое мне не нужно давным-давно, а второе – лишь средство, — черный дракоаликорн встал на задние копыта и раскрыл крылья. — Я жажду построить новый, совершенный мир. И каждый сделанный мною шаг и выбор – это ступенька к нему. Так неужели же ты считаешь, что в лучшем мире будет место для предательства и убийств?

— Там – навряд ли, а вот по пути – наверняка, — усмехнулся хозяин тварей. – Без победы нет мира, а она не приходит без жертв.

Из памяти непроизвольно выскользнул образ суда, от которого в нем вновь начала закипать ярость. К себе.

— Что ж, в таком случае я предпочту записать на эту обеспечивающую викторию роль себя, — глянув на стремительно сгорающую картину, отозвался Создатель Чудовищ. — Если единственной альтернативой убийства моего соседа по вселенной является подчинение в целом не такому уж ужасному «врагу всего живого» – я готов.

— Отлично, — отвернулся помрачневший от вырвавшихся на волю воспоминаний властелин сознания. – Авось за время службы хоть поймешь, какова на деле цена милосердия. И самопожертвования.

— Надеюсь на то, — отозвался напротив повеселевший пленник, — но ты не мог бы для начала помочь мне понять кое-что другое, а именно: чего там всё-таки с Флаттершай и медведем?

Монстр вздрогнул и приложил копыто к лицу:

— Ты правда жаждешь узнать каким образом пегаска на спор перепила крупнейшее животное в досемейной Эквестрии?

— Нет, лучше расскажи про то, как сия испытывающая нездоровую любовь к лесным тварям хранительница отлавливала их по ночам и ела, в итоге каким-то невероятным образом схомячив целого хозяина леса, — не растерялся Силин. – Могу выдвинуть и другие версии, вот только которые из них эквестрийцы воплотили в столь заинтересовавших тебя произведениях?

— Как ни странно, очень многие – желтая пегаска, как пропавшая без вести, оказалась весьма популярна у разных творцов и особенно борцов с режимом, — небольшая галерея из образов. — Я вообще немало всего перерыл, пытаясь создать незапропагандированное в чью-то сторону мнение о Магистрессах и происходящем в Эквестрии. Благодаря сложностям с языком действительно порой попадал в дурацкие положения и приобрел-таки весьма раздражающую репутацию, от которой впрочем тоже имелась некая польза…

На первый план вновь полезли откровенно нежелательные воспоминания. Выставку пришлось срочно прикрыть.

— Короче ситуаций художники изобразили много и смысл в них вкладывали разный, кое-каким творчеством даруя нам моральное право уничтожить страну, породившую таких уродов, — немного иллюстративного материала всё же выбралось из-за двери, вызвав у зрителей искренне отвращение. – Однако пока у меня нет намеренья вторгаться в Эквестрию, эти воспоминания – просто балласт.

Галерея оказалась задвинута окончательно. Дракоаликорн кинул в Сеть приказ о выступлении.

— Между нами: приятно видеть, что кое-кто всё еще сохранил возможность смотреть на мир широко, не суживая кругозор до всяких пошлостей.

Овечий жребий.

А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души…

— Принцип действия сего агрегата весьма сложен и включает в себя целый ряд различных этапов от преобразования обычной магии единорогов в, за неимением лучшего слова, молнию и до крайне сложных манипуляций с полями и природой вещества дула на выходе снаряда, — важно выглядящий бородатый единорог в окружении целого выводка дерганных хиляков на пару мгновений замолк, после чего бросил на переводчика снисходительный взгляд, отразившийся в их сторону извиняющейся улыбкой. – К сожалению моих способностей просто не хватает для трансляции технических терминов наших маготехников. Возможно, ваша коллега сможет помочь…

Двуногий ожидающе обернулась к ней.

Рейнбоу Даш с готовностью кивнула и уставилась на волосатого. Тот удивился, однако вопросов задавать не стал, сразу начав объяснять:

— Бла-бла-бла, всякий бред, я занимаюсь ерундой и специально не кормлю своих задохликов, дабы хоть как-то выглядеть на их фоне, — быстро донесла до своих сограждан суть Маршал. — На этом всё — пошли обедать.

Офицеры единодушно сделали вид, будто они все тут птичек разглядывают. Эпплджек бочком подобралась поближе и, сохраняя на лице официальное выражение, злобно зашипела подруге в ухо:

— Тот факт, что ты уже всё здесь видела, еще не дает права мешать другим! – пегаска ощутила позыв чуть ли не попросить прощения – настолько осуждающим оказался направленный на нее взгляд. – К тому же тебя никто здесь не держит, можешь валить хоть сейчас.

Сделав таким образом внушение, оранжевая кобылка предложила их калечному экскурсоводу продолжать. Тот сел и начал использовать освободившееся крыло как указку:

— Внешне работа данного аппарата выглядит следующим образом: дан приказ на готовность. В то время как единороги концентрируют свои усилия на накопителе, — маги закрыли глаза и черно-желтая хреновина в основании «ускорителя» стала испускать едва заметное сияние, — стрелок при помощи своего коллеги, — два мрачных горожанина в черно-зеленой униформе наглядно закрутили ручками, отчего махина неожиданно бесшумно, но предсказуемо медленно заворочалась, — наводит орудие на цель. При достижении достаточного заряда оператор включает преобразователь и устанавливает у жерла снаряд, изготовленный из весьма сложного в производстве особо магнитовосприимчивого сплава. Запуск осуществляется по команде «огонь».

Расчет предсказуемо не пошевелился.

— Прошу всех воспользоваться выданными оптическими приборами и обратить взор к основанию ярко-красного вымпела прямо перед нами, — так и не ушедший Маршал, дабы не пропустить единственного по-настоящему интересного зрелища, ничтоже сумнящиеся экспроприировала бинокль у какого майора-снабженца. – Огонь!

Тихий шелест справа от нее. Несколько секунд ожидания – и наверняка немаленький столб почти у самой внешней стены упал в облаке пыли.

— Впечатляет, — оторвала трубу от глаза Эпплджек. – и насколько же быстро эта штука убивает?

Полукрыл на пару минут задумался и, перебросившись парой фраз с согражданами, ответил:

— Пони — мгновенно. В удачных случаях – до четырех за один раз. Для уничтожения крупнейшей из виденных нами тварей, — он произнес местное название и постарался объяснить поподробнее. В итоге вышло нечто вроде гигантского шарика с лезвиями. Видимо имеется в виду стенолом, — пришлось выпустить два залпа всеми орудиями на этом склоне, что составляет тридцать два заряда. При этом конечно Город также оборонялся от нее лупой и минами, — еще одна пауза. – Если же вы имеете в виду скорострельность, то прежде, когда у нас еще имелись аккумуляторы и не приходилось постоянно подпитывать орудие заново, она составляла в среднем два выстрела в сто секунд.

Оранжевая кобылка сдержанно кивнула и вежливо поблагодарила за ответ. Рейнбоу мысленно присвистнула – даже ей не понятно, какова реакция подруги. Эк ее Рэрити надрессировала. Ну или девочке-с-фермы просто всё равно и она задала вопрос чисто из вежливости.

Зато сопровождавшие Магистрессу офицеры оказались явно не прочь побеседовать. Вот какой-то особо храбрый инженер, видя, что начальство замолчало, первым поднял копыто:

— А не слишком ли велик расчет? И не кажется ли вам подобная зависимость от единорогов и их магии серьезным упущением?

Бородатый помрачнел и вместо спокойно льющейся самодовольной речи начал практически отгавкиваться от теребящего его переводчика. Даш, уныло разглядывавшая отражение своего до сих пор частично замотанного крыла в блестящей поверхности ускорителя, заинтересованно прислушалась. Увы, поздно – двуногий узнал всё ему потребное и развернулся к слушателям:

— Нынешняя численность обслуги – результат невозможности современного Города обеспечить полноценный ремонт и замену вышедших из строя узлов агрегата. Прежде регулярная смена состояла лишь из стрелка и наводчика с приходящими время от времени группами подзарядки. По поводу же ориентированности на волшебников присутствующий здесь мастер категорически утверждает, будто только так и должно быть, — «пегас» хитровато улыбнулся и продолжил. — До рождения Кровавого Принца в народе большой популярностью пользовалась версия, что единороги прилагают все усилия для лоббирования производства как можно более магических аппаратов, дабы демонстрировать свою незаменимость и оттеснить от сложной машинерии земных пони. Данная теория получила целый ряд доказательств: от свидетельских показаний ученых, вынужденных ради грантов добавлять в свои агрегаты требующие волшебства элементы, до того фантастического прогресса, которого достигла отколовшаяся от нас всего лишь на несколько десятилетий колония не владеющих тайными науками горожан. Опровержений же пока не найдено. Впрочем, это дела давно минувших дней. Еще вопросы?

Слегка сбитые с толку орденцы попритихли. Ненадолго. Минуты через полторы вверх взлетело новое копыто с вопросом о системе наведения, а к ней снова подобралась Эпплджек:

— Чего только не придумают-то а? – в шепоте явственно слышалось восхищение. – Честное слово: хотела бы я…

— Перед тобой годные только для долгосрочной обороны с возвышенности стационарные орудия, от чьей цены постройки ты вознесешься до небес, а услышав стоимость содержания – низринешься в бездну, — отозвалась Маршал. Кивок на сложенные в ящике снаряды, — одна эта болванка стоит как месячное содержание десятка рядовых.

— А почем ты купишь жизни тех, кого ускоритель спасет от необходимости лезть на броненосца в ногопашную? – возразила «мама» всё же слегка поблекшим голосом. – К тому же уж с чем-с чем, а с горами в Эквестрии проблем не наблюдается.

Пегаска окинула расстилающееся вокруг них древесное море. Действительно – в этом плане их родина выигрывает безоговорочно. Зато здесь на порядок больше дыма от горящих лесов. И тварей.

Но это только пока.

— Они и сами уже не в курсе, как делать эти хреновины, — мрачно уставилась она на поднимающиеся ввысь зеленоватые облака, — промышленность полтора десятка лет как в руинах, чертежей нет, конструктора давно пропали, а единственный оставшийся специалист – бородач который – вообще всего лишь наладчик. Нынче даже в снарядах им приходится полагаться на старые запасы, кои так и так максимум лет через пять закончатся.

— А их лупа? – сменила тему земная пони. – Ты только подумай – выжигать врага, как клопов, причем без всякой зависимости от солнца! Представь сколько…

— Здоровенная, хрупкая и ненадежная штука, опять-таки всецело ложащаяся на единорогов и буквально выпивающая их досуха, — вновь перебила подругу Маршал, — разумнее просто разбить эту линзу на драгоценные камни, из которых она когда-то и сплавилась. Или в музее выставить: «вон мол какую силу выпустила на волю Спасительница Твайлайт».

— Да ты, как я вижу, способная ученица – запоминаешь и то, чего не рассказывают, — иронично заметила оранжевая кобылка, кидая на нее покровительственный взгляд.

— Попроси – расскажут, — фыркнула кобылка, хлестнув хвостом. – Причем всё, вплоть до количества оставшихся болванок на складе. И самое отвратное – скорее всего не солгут. Мне по крайней мере ни разу не соврали – я точно такую же речь каждый вечер выслушиваю еще и от дырявого.

— Агась, — кивнула оранжевая кобылка, немного отодвигаясь, — и тебе это не нравится. Не поделишься чем?

— Тем, что в крыле завелись какие-то дурацкие паразиты! – не сдержавшись, рявкнула пегаска. Офицеры разумно предпочли на нее не оглядываться, а продолжать донимать вопросами калеку, на которого она чуть…

Рейнбоу с размаху врезала в оказавшийся неподалеку пустой ящик копытами, разнеся ни в чем не повинную деревяшку в щепки. Слава Селестии, что врачам повезло найти-таки причину ее непрекращающихся болей и извлечь каракатицу. И помоги им Луна, если завтра Маршал не сможет нормально летать.

— Ну-ну, — прокомментировала произошедшее Эпплджек. – Никогда не понимала, зачем вообще тебе сдались эти пернатые хреновины – ты же на одной своей внеземной крутости в космос выйти сможешь.

Сей неуклюжий, но оттого не менее приятный комплимент слегка успокоил опять разъярившуюся Даш. Достаточно, чтобы она временно перестала представлять опасность для окружающего мира. И даже позволила старой подруге на себя облокотиться.

— Видишь: мир прекрасен! – объявила Магистресса чуть ли не торжественно, после чего вновь перешла в режим скрытности. — Вот только моё чувство Эпплов говорит, что сие досадное недоразумение с обогащением твоего внутреннего мира разожравшимся тараканом не является единственной причиной сего прескверного настроения. Жду подробностей.

Пегаска бросила взгляд на хитро глядящую в ответ земную пони и собралась уже рубить правду-матку по поводу каждодневно творимых в ее палатке оргий, никак не могущих принести ей удовлетворение за отсутствием там некой оранжевой кобылки, как вдруг осознала, что шутить ей нынче почему-то не охота. Да и жаловаться на весьма раздражающего дырявого тоже бесполезно – Эй-джей наверняка раскусит и…

— Мне не нравится тот факт, — зашипела Маршал, вновь резко набравшаяся негативных эмоций от осознания своих позорных размышлений над путем для увиливания, — что пони, коих мы вообще-то пришли перерезать показывают нам буквально каждую пядь местной системы обороны, будто мы какие-то…- исполненная возмущения пауза, — гости.

— Ага, — кивнула почти не изменившаяся в лице подруга и, взяв ее под ногу, прогуливающимся шагом отвела к обрыву. – В таком случае хочу задать тебе вопрос: ты совсем с ума сошла?!

Громовой шепот. Так вот он какой.

— А у тебя есть какие-то возражения? Имеется в виду, аргументированные? – мрачно оскалилась с детства ненавидящая, когда на нее кричат пегаска. – Они прямо и открыто признались в том, что несколько раз передавали тварям припасы, а спеленатый в том числе и их усилиями дракон вовсе не оставляет никаких шансов на сомнения, не говоря уже про опять рожденного тут Создателя!

Магистресса напыжилась и попыталась возразить, однако ей так и не удалось ничего придумать. Наконец спустя минут пять она язвительно выдохнула:

— Так почему же они еще живы? И раз всё так очевидно, то на кой ляд ты меня вызвала?

— Чтоб нам обеим было чего вспомнить, — отвернулась Рейнбоу к городу. – А еще я жду окончательного заключения нашего черного аликорна. Вайс может сколько угодно болтать о своем полном безразличии к Городу, но если кто и способен найти местным хоть одно оправдание, то это их бывший земляк, — он усмехнулась и обвела панораму копытом. — Таким образом, судьба всех этих пони висит на ниточке мнения одного дырявого, преданного лично Рэрити полковника. Вернее, он уже сказал, что местных можно хоронить – только попросил еще немного времени на последнее исследование.

— И если вердикт подтвердится? – серьезно спросила Эпплджек – Неужели ты правда…

Она не договорила и развела копытами.

— Разумеется, — раздраженно ударила скалу протезом Маршал. – И ты, кстати, тоже, — издевательский повтор предыдущего жеста и осуждающий взгляд на знакомую тысячу лет подругу. – Эй-джей, ну сколько можно спрашивать одно и то же? Мы ведь обе видели пытавшуюся свить во мне гнездо пакость,– по телу пробежала позорная дрожь, — может все они давно инфицированы и просто не знают этого.

Оранжевая кобылка мигнула, но продолжила смотреть скептически.

— А если и нет, то эти предатели, — протез превратился в короткий меч, которым Даш обвела стелящиеся понизу холмики, — виновны уже в том, что пренебрегли своей ответственностью перед миром и дали вновь прийти в него злу, ими же когда-то и порожденному, тем самым обрекая всех нас на новую, еще более страшную войну с Создателем. И даже соверши они невозможное – своими силами загони монстра обратно в небытие — это не искупило бы былых слез и страданий, подобно тому как свет новый не заменяет света старого, но…

Рот с щелчком закрылся.

— Фух, — с явной радостью выдохнула слушательница. – Эк тебя понесло-то. И если пафосом ты всегда страдала, то вот стиль определенно сменился – не первый раз замечаю. С чего бы это?

— А ты подольше пообщайся со «Стариком», — раздраженно передернула плечами пегаска, усилием воли возвращая ногу к более-менее привычному виду. – Этот паралитик иначе как проповедями вообще говорить не умеет.

Эпплджек вопросительно подняла бровь.

— Как-нибудь прямо и без обиняков спроси его, где тут туалет, — хмуро посоветовала Рейнбоу, — сразу услышишь полноценную речь по поводу слабости и недолговечности земного тела с указываемым им путем мирским, ведущим лишь к смерти и так далее. Обязательно будет пара цитат вроде «сеющий в плоть пожинает тлен», философская притча с концовкой «все умерли и опа!», а в завершение очередной призыв прийти к Создателю, принять Его Спасающее милосердие и любовь, чтобы больше никогда не чувствовать себя…- Маршал почему-то запнулась и раздраженно ударила в землю успевшим превратиться в булаву протезом. – В общем, времени потратишь много, но в итоге каким-то таинственным и мистическим образом на тебя снизойдет познание маршрута до затребованного места, хотя разговора о земной географии вроде бы как и не велось.

Где-то вдали к небесам вновь взметнулся столб пыли – видно эквестрийцы уговорили местных пульнуть еще разочек. Как дети, честное слово.

— Всё-таки что ни говори, а орудие весьма интересное как минимум своей дальностью, — прокомментировала Магистресса. – По-моему кое-кто преувеличивает – нам этот «Дзиэр Альтзэ» конечно тоже немало сказал, но всё по делу, хотя скорее он вообще только приветственное слово произнес, а потом переводчик сам выкручивался.

— Это пока, — зловеще усмехнулась Даш, — вот понаблюдает за вами, изучит, сочтет, будто узнал достаточно и как…– звонкий удар копытами друг о друга и снисходительный взгляд. — В общем, мало вам не покажется.

— Ой, боюсь, боюсь, боюсь! – подняла глаза к небу оранжевая кобылка.

— Хорошая девочка,- одобрила Рейнбоу и похлопала иронично улыбающуюся кобылку по плечу. – Впрочем, кто знает – быть может и минет вас чаша сия вследствие отсутствия моих выдающихся языковых способностей – инвалиды на самом деле не очень-то ладят: не раз слышала, как паралитик говорил одно, а однокрылый переводил другое, более дипломатичное и обтекаемое, причем Старик как пить дать замечает это: он вообще, между нами, довольно мозговитый парень. Думаю и в тот раз с туалетом догадался, что я просто прикалываюсь, а не имею нужду…- пегаска замолчала и нахмурилась, — меня это, откровенно говоря, беспокоит.

— Да не волнуйся! – по-дружески обняла подругу Эпплджек. – Твой новый говор пусть и слегка непривычен, но всяко лучше, чем те бездны нецензурщины, в кои ты уверенно соскальзывала последние годы.

— Да я не о том, — сбросила Даш ее ногу, — просто…ну ты глянь, — она обвела дымящийся горизонт. – Мы тут считай неделю как всё окружили, понастроили вышек, поставили буи, выжгли просматриваемую полосу, запустили – с их разрешения, отметь — пегасовы патрули, буквально толпами шляемся по нижнему городу, а они нам экскурсии по оборонительным позициям устраивают! Нет, ну правда: что еще нам надо сделать, чтобы они хоть чего-нибудь заподозрили?

— Я бы попробовала орать на всю гору о своем желании всех здесь перерезать, — иронично порекомендовала Магистресса. – Публичные аресты с последующей экспертизой местных жителей на инфицированность тоже подошли бы. Ну и вламывание в дома с последующим выносом экспроприированного на нужды Ордена добра наверняка бы заставило местных почуять что-то недоброе.

— Хм, пожалуй, соглашусь, — усмехнулась пегаска. – Однако речь не о том. Как такой проницательный старик мог не понять, что собственно происходит? Да и второй тоже далеко не такой идиот, каким хочет прикинуться. Вообще все тут ведут себя, будто, в сущности оккупация – это нечто абсолютно нормальное, естественное и чуть ли не доброжелательное.

— Особенности национального добрососедства, – пожала плечами Эпплджек. – К тому же сама подумай: они пятнадцать лет жили, не смея и носа высунуть из своего окруженного Лесом Города, а тут к ним приваливает целая орда одетых с иголочки солдат, за которыми идет в кои-то веки пожирающее этот рассадник чудовищ пламя. Хотя подозреваю, что нам оказались бы рады и так – как-никак новые лица, а то ведь небось здесь все уже давно друг друга до тошноты изучили.

— Да-да, — отрешенно отозвалась Рейнбоу, вглядываясь в единственную на всю местную мостовую колдобину прямо посередине окруженной кучкой жалких домишек «главной площади». – Вот только насчет носа ты ошибаешься: дырявый тут как-то заметил подозрительное обилие обжитого, но пустого пространства. Я не стала церемониться и прямо спросила о сей забавной аномалии. В ответной проповеди упоминались не смирившаяся со столь толерантным отношением к тварям часть горожан, собравшая манатки и свалившая вскоре после рождения Создателя куда-то на север, — Маршал пнула вниз пару камешков и усмехнулась. — Меня отчасти утешает, что своими действиями мы наглядно продемонстрируем правильность подобного хода мыслей.

— А у них тут неплохо, – наконец соизволила дать принимающему ее месту свою высочайшую оценку Великая и Могучая Трикси. – Чисто, освещение неожиданно хорошее, вентиляция вполне достойная, грибы впервые за неизвестно сколько времени…- кобылка еще раз критически обозрела зал и вынесла окончательный вердикт. – В общем, жить можно.

Крима чуть не стошнило от лицезрения очередной порции склизкой массы, которую его драгоценная супруга с явным удовольствием отправила в рот. Бывшего мэра воротило от этой дряни еще в Троттингеме, что однако не мешало ему всячески способствовать расширению плантаций и другим путям повышения урожайности – сии падальщики от конкурирующего природного царства продавались на ура и росли под землей, позволяя экономить наружные площади, кои в горах естественно на дороге не валялись.

Но это всё дела давно минувших дел – ныне у алого пегаса имелись куда более близкие к моменту и тяжелые думы. Например: «а я ведь прям чуял, что надо взять с собой паёк». Так нет же, мысли в стиле «на чужой пир со своим не ходят» возобладали и вуаля: несчастный жеребец вынужден тихонько жевать травку обыкновенную и с завистью смотреть на то, как лопают от пуза остальные.

Чавкать тут действительно есть чем: двадцать столов, буквально ломящихся от всякой снеди и сотни ходящих туда-сюда горожан, со знанием дела набирающих к себе в тарелке крайне аппетитные на вид кушанья и наливающихся разноцветными жидкостями под музыку. В воздухе же витают умопомрачительные ароматы, с которыми даже похваленная аж самой Великой и Могучей Трикси вентиляция ничего поделать не может.

Казалось бы, при чем тут те жалкие полкаравая хлеба и пара помидор обычного солдатского обеда? Перед ним же такие богатства?

— Фер – по-местному ругнулся бывший мэр, отправляя в рот очередной пучок горьковатой травы.

Всё просто: эта в принципе не замечаемая окружающими за своей непрезентабельностью бледно-зеленая дрянь в миске – единственное знакомое его желудку кушанье во всей огромной зале. И даже самые тупоумные среди орденцев за месяцы похода твердо усвоили одну непреложную истину: как бы соблазнительно не выглядела впервые увиденная голубая ягодка с фиолетовыми полосами, а слопав кустик ты гарантированно распрощаешься с содержанием предыдущего приема пищи и хорошо, если сможешь не расстаться с последующим.

Причем дело не в ядах или тварях – сама природа местной флоры ну никак не позволяет нормальным пони себя переваривать. И сей феномен, усугубленный прямо скажем не самой лучшей продовольственной ситуацией в армии, оказался прямо скажем весьма обидным.

Причем настолько, что вызвал в рядах фиолетовых ответную реакцию – неожиданно большое количество эквестрийцев стали усиленно жрать лесную свежатинку и затем порой по несколько дней отлеживаться в лазаретах. Естественно подобное поведение не могло понравиться вышестоящим, однако посыпавшиеся дождем наряды и взыскания ни в коей мере не смутили борцов с растительностью. Напротив – подобное двойное мученичество за светлые идеалы поглощения подножного корма лишь привлекало в их ряды новых сторонников.

И вот где-то с месяц назад, когда в народе уже пошли слухи о скором приравнивании перекусов на ходу к самострелу, среди них появились первые чемпионы, достигшие единения с местной природой. То есть ценой титанических усилий, мучительной боли, значимых затрат на медикаменты и вбитой в пол боеспособностью выработавшие достаточную толерантность для безнаказанного поедания ни в чем не повинной местной флоры, тем самым в очередной раз доказав всему миру бессмысленность попыток чего-либо встать между пони и его желанием слопать понравившуюся травинку.

Героев сих достойно наградили гауптвахтой – первый привык, значит первый начал, как-то так – однако сия мера оказалась запоздалой: уставшая от «консервов» армия стала массово выжирать всё вокруг, на раз разделываясь с молодыми деревцами и с колючками съедая пытавшиеся оборониться от ужасного нашествия цветы, в итоге не оставляя идущему за ними пламени ни одной не-тварной былинки.

Вероятно, будь здесь столетние дубы их бы тоже распилили и покрошили в суп, ибо эквестрийцы ели не просто из желания перекусить чем-то сочащимся соком, но мстили осмелившимся дать им отпор растениям, раз и навсегда ставя точку в вопросе своего права на травоедство.

Пусть туалеты давно роют осадных размеров и звуки их них подобны грому, а при построении животы рычат грозней командира – ни один представитель флоры не уйдет от возмездия!

Крим хихикнул и вернул взгляд становящейся всё более неприятной с каждой минутой траве. И дернуло же его поддаться популярному веянью в столь скромном объеме. Сейчас бы небось пироги лопал, кабы не решение начать с самого малого и безопасного.

Правильно говорят – смелость города берет.

Хотя с другой стороны легко представить, как бы Трикси прореагировала на страдающего всяческими желудочными расстройствами пегаса. Точнее, сперва бы она конечно приняла меры медицинского характера, зато узнав причину недомогания…

Жеребец содрогнулся.

Жена простила временную измену с долгом, смогла понять и шашни с Родиной, но мешать ей пользоваться собственным мужем из-за какого-то желания пожевать свежатинки…

Короче, спасибо Луне за первые урожаи с Родины – они спасли его от искушения, ведущего к участи страшнее смерти.

— А у них тут весело, — заметив обращенный на нее взгляд, произнесла волшебница и стряхнула со шляпы непонятно как попавшие туда коричневые крошки, — причем не только в смысле грибочков, хотя они конечно вовсе супер. Вынуждена признать правоту Серого – так, как в Городе их нигде не готовят.

Ну, учитывая, что Троттингем еще на стадии глубокой реконструкции, вполне возможно этих споровиков вообще никто больше не употребляет.

— Не помнишь, как называется праздник? – пожевав губу пару секунд, спросила кобылка.

— В твоем переводе – «Исход» или «Избавленье», — мрачно глядя на высящуюся перед супругой горку покрытых золотистой корочкой ножек, отозвался бывший мэр. – А с чего это вдруг заинтересовалась? Ты же сюда есть пришла.

— Ну так поела — пора и окультуриванием заняться, — задорно улыбнулась магесса и повернулась к сидящему справа от нее Фюреру.

Бедняга наверное уже тысячу раз проклял тот день, когда вздумал подглядывать за занимающейся своими делами на опушке женатой парой. Лучившийся жизнью толстяк похудел, некогда величавая поступь и ясно говорящие об уверенности в себе плавные движения стали дерганными, прежде не раз иронично вспыхивавшие глаза потухли и глубоко запали, а зрачки приобрели нездоровую суетливость загнанного в клетку дикого зверя, вместе с начавшими что-то постоянно бормотать губами завершая образ тихо отправившегося в дальний путь разума.

Несчастный стадзер наглядно продемонстрировал Криму бессмысленность каких-либо попыток сбежать от своей ненаглядной – неизвестно, чего уж она с ним сделала в первую встречу, однако с тех пор как бы глубоко парень не забурялся и насколько далеко не бежал бы в Лес, а Трикси каждый раз шутя его находила и вновь заставляла показывать местные достопримечательности, коих тут имелось довольно мало. Это казалось бы счастливое для проводника обстоятельство обернулось еще большей трагедией, ибо вконец распоясавшаяся кобылка потребовала от него самостоятельного придумывания дальнейшей развлекательной программы.

Попытавшийся из мужской солидарности прийти к нему на помощь пегас также не остался без наказания – волшебница применила свои таинственные связи и в самый разгар создания разделительной полосы инженеру предоставили пять дней отгула. Принудительно, разумеется. Причем составитель приказа тоже оказался не без чувства юмора – его представили к сей награде за «бесстрашие перед лицом многократно превосходящего противника, а также взятие на себя невыполнимых обязательств». Страшиле бы наверняка понравилась такая формулировка приговора целую неделю таскаться за неугомонной супругой по всему городу…

— Это ты ему комплимент сделала?- удивленно спросил Крим, глядя на повеселевшего стадзера.

— Ты чего – я бы в жизни до такого не опустилась, — буркнула недовольно зыркнувшая на него волшебница, — просто заметила сколь славно здесь сделана система вентиляции – в Троттингеме так хорошо даже ваш зал совета не проветривался. Ну и так получилось, что вина за местное качество лежит на нем – местном «инженере по круговому движению воздуха и воды». И Фюрер, как ни странно, свою работу любит и уже начал бухтеть нечто совершенно мне не интересное.

Увы, счастливые времена бухтения и вращения копытами оказались недолги – Трикси, проявив небывалое терпение аж в течении пяти минут поедания стоящих перед ней грибов, перебила проводника явно не относящимся к тепло- и газо-сетям вопросом. Однако возвращения к прежнему состоянию общей унылости не произошло — видно заряд бодрости от обожаемой темы удержал настроение на плаву.

Вот только самому Криму от этого ни тепло ни холодно – он по-прежнему сидит с миской откровенно отвратной травы и с завистью глазеет на массовое поглощение вкусностей при приобщении к которым его пронесет как на штурмовом маневре. И даже эти половые органы подземных споровых организмов потихоньку начинают казаться…

— А почему вон та группа обмундирована так, будто прямо с пира отправляется в экспедицию? – дабы отвлечь организм от крамольных мыслей, потеребил он супругу, одновременно кивая в дальний угол зала, где несколько десятков одетых по-походному горожан старательно запихивались пищей, периодически откладывая некоторые кусочки в и без того туго набитые мешки.

Рассказчик в первый момент вздрогнул, видимо от резкой смены темы, посмотрел в указанную сторону, похлопал губами, после чего неуверенно начал:

— Хоть ныне мы и празднуем сие торжество, как победу Единого над Смертью и Бездной, однако оно существовало еще задолго до Его пришествия, напоминая избранному народу о спасении их Вседержителем от рабской участи в далекой стране. Причем не следует считать это просто совпадением – та древняя история являлась по сути…- волшебница скривилась и попросила повторить, — предвозвещением, иллюстрацией будущего. И подобно тому, как Первые вышли из дома притеснения, поверив Вершителю судеб, так и мы освобождаемся от власти греха через жертву Спасителя, за которой следует воскрешение – знамение будущей жизни для всех нас.

— Неплохо сказано, — оценил Крим. – Тебе видать многое известно обо всем этом.

У стадзера дернулась бровь, а речь, ставшая к концу сказки довольно плавной и благозвучной, вновь упала до отрывистого гавканья.

— Если бы мы не начали жевать перед всеми и послушали бы таки проповедь, то знали бы не намного меньше, — усмехнулась Трикси, вновь потянувшись к явствам.

— Кое-кто вот-вот лопнет, — заметил пегас, красноречиво тыкая супругу во всё круглеющее брюшко.

— Ага, — кивнула единорожка, — ты. От зависти.

На это бывший мэр ничего не смог возразить и потому решил злодейски мешать ей наслаждаться пиром путем задавания вопросов:

— История конечно довольно интересная, — дипломатично похвалил чужие святыни алый жеребец, — однако не объясняет причины нахождения в зале одетых по-лесному пони, которые едят так, будто последний день живут.

Также оторванный от только начавшей привлекать его еды Фюрер мрачно взглянул на него, но всё-таки принял благообразную позу и ответил:

— Повторюсь, что пусть мы сейчас и предаем празднику уже законченный, высший смысл, однако многие разумно предпочитают не забывать и его изначальную историю. Избранному народу не дали времени на подготовку к Исходу, а оторвали прямо от пиршественных столов и погнали в гиблые земли, где даже пригодная для питья вода являлась редкостью, – он демонстративно отпил из чашки чего-то зеленоватого. – В память о том сперва Первые, а за ними и некоторые из нас отмечают сие торжество облачаясь в походные одежды и живя какое-то время в шатрах, — проводник грустно усмехнулся. – Довольно популярное в былое время занятие — этакое данное свыше обоснование побыть немного на природе с кострами и лагерными песнями. Я думаю, вы сами представляете, насколько далеко горожане заходят сейчас.

Крим кивнул. Наполненный тварями Лес способен внести коррективы в любые планы.

— В общем, завтра на их месте встанет уже другая группа, – завершил разговор Фюрер, поворачиваясь к продуктам, хотя и без появившегося было куража. И вид у него с чего-то стал настолько грустный, что пегас как-то постеснялся продолжать отыгрываться на нём за свою желудочную несостоятельность.

Какое-то время их столик, по заявлению проводника выделенный специально для гостей, пребывал в жующем молчании. Трикси старательно пыталась притвориться беременной, стадзер уныло ковырялся в фиолетовом пироге, а алый жеребец от безысходности вновь стал жевать опостылевшую травушку-муравушку. Народ вокруг них, видимо сполна утолив первый и второй голод, начал потихоньку успокаиваться, рассаживаясь вдоль стен и степенно наблюдая за танцующими на огороженной площадке парами. Дерганный ритмы сменялись неспешными вальсами, а затем и вовсе чем-то почти колыбельным, давая отдых наплясавшейся молодежи.

Наконец в свободный центр залы вышел священник с золотым воротником и выкрикнул в толпу некий строго звучащий призыв. Отяжелевшие пони с трудом вставали со своих мест и выстраивались в довольно четкие шеренги и ряды. Чувствовалось, что сие действо им отлично знакомо, отработано и не вызывает особых эмоций, кроме разве легкой грусти, вроде той, которая посещает многих при виде подающих осенью с деревьев мертвых листьев.

Крим тоже встал: не стоит лишний раз выделяться. Рядом поднялась жена.

Еще одна команда – и все присутствующие склонили головы и закрыли глаза. Многие приложили копыто к груди, кое-кто, в основном пегасы, выбросил его вверх и вперед. Некоторые встали на колени. По подземелью побежал шелестящий шепот, периодически прерываемый идущими друг за другом из разных концов зала короткими и громкими речитативами с одинаковыми окончаниями. Вокруг эквестрийцев разлилась какая-то чуждая, совершенно непонятная им атмосфера. Честно говоря, даже слегка жутковатая.

— Это молитва, — дала в общем-то очевидное объяснение Трикси. – Они благодарят и просят о разных вещах, в первую очередь о прощении за всё подряд, а затем утверждают нечто вроде «впрочем, Создателю лучше знать». Последнее слово не переводимо – видно какая-то старая…

Тут выкрик раздался совсем близко от них – Фюрер также произнес несколько фраз и замолк.

— Наш мелочиться не стал, — одними губами улыбнулась волшебница. – «Чтобы все стали счастливы. Благодарю Тебя за всё». Краткость – сестра таланта.

Раздалось еще несколько возгласов, после которых наступила тишина. Давешний священник встал с колен и развернулся к обмундированным стадзерам. Поднял ногу вверх и торжественно начал странно знакомый…

— Их «стандартное» благословение, — пришла на помощь супруга. – Тебя таким наш проводник в первый день знакомства огладил…а хотя постой-ка, — она прислушалась, — точно: там еще одно.

Увы, расслышать его кобылка не успела – весь зал громко произнес то самое неясное словечко и горожане снова стали вести себя как обычно, в большинстве своем ломанувшись к и без того понесшим тяжелые и невосполнимые потери столам. Походные наконец собрались и вышли куда-то в дальнюю пещеру.

— Чего там в конце сказали-то? – потыкал он волшебницу, коя в этот самый момент теребила затормозившего в грустном состоянии Фюрера.

— «Помните, что мы не держим на вас зла и не требуем отмщенья, но лишь жизни вашей в Истине. Идите же с чистым сердцем, рассказывая Слово Единого не знающим Его, неся тем самым спасение и себе и им», — перевела слова печального толстяка Трикси. – Конечно, обративший Первых в рабство и затем с яростью изгнавший их народ вряд ли сказал нечто подобное при прощании, особенно учитывая произошедшую в тот день трагедию, однако потом, когда горе сошло и гнев потух они наверняка жалели об этом. Всё-таки столько лет жили бок о бок…- жеребец усмехнулся, — впрочем, мы в любом случае не они.

Проводник сел и вновь вонзил нож в растерзанный пирог.

— Самое грустное, — продолжил он пару минут спустя, — это что как за Исходом следовали десятки лет духовного поиска и очищения в гиблых землях, так и за земным спасением твой путь только начинается. Тебя ждет не сладкая и безбедная жизнь, а новый виток испытаний, лишь преодолев которые ты достигнешь совершенства…- тяжелый вздох и звяканье упавшего на пол столового прибора. — Ну или не преодолеешь и не достигнешь, подобно избранному народу…и тогда Великое Дело передадут другим, готовым идти ради Него…

Жеребец лег передней частью тела на стол и меланхолично начал размазывать разноцветную липкую кляксу перед своим носом.

— Оставила бы ты его пока – не видишь: хандра у парня, — порекомендовал бывший мэр снова дернувшейся с вопросом жене, однако увидев на лице стадзера ухмылку, сам не удержался и поинтересовался сутью спрошенного.

— Я хотела узнать, чего стало с Первыми, — отозвалась она, отваливаясь на спинку стула. – «Их разбили, сломали, развеяли по ветру. Они, как Создатель и обещал, лишились за свое отступничество Его благодати. Однако и это не навсегда. Корень жив и будет жить. Рано ли поздно, но избранный народ вернется к Истине», — единорожка кинула на Крима ироничный взгляд. — Смекаешь?

— А то! – воскликнул пегас и, не в силах более видеть страданий своей пухнущей на глазах половины, схряпнул только что притянутый ею кусочек торта.

После этого сдерживаться стало бессмысленно – всё равно пронесет.

-…крестьянин месяцами горбатится на поле, щедро делясь своим потом и кровью с будущим урожаем, заливаясь дождем, побиваясь градом, обжигаясь солнцем, выискивая малейшие следы жуков-пожирателей и стоя на страже по ночам, когда и так-то не думающие об источнике своего хлеба охранники Лордов вовсе не вылетают за вторую стену. Чтобы в итоге отдать пшеницу ничего не сделавшему перекупщику, расплачивающемуся с землепашцем жалкими, в принципе не способными окупить его труд подачками….

Да, он должно быть счастлив – в кои-то веки этот псих получил аудиторию, которой реально интересно слушать про сельское хозяйство.

— Плавильник месяцами стоит у пышущей жаром печи, покрываясь ожогами, дыша ядовитыми газами и каждодневно рискуя сам отправиться в раскаленный металл из-за насквозь проржавевших решеток, которые стремящийся сократить убытки хозяин и не подумает поменять, — ну а чего? Как говорится: работает – не трогай, — и вот он выходит на улицу, грязный, кашляющий, считающий ничтожную в сравнении с доходами от своей работы зарплату и старается не думать о том, что станет с кормимой им семьей в тот день, когда легкие откажут окончательно.

Рейнбоу снова широко зевнула.

— Навстречу ему идет брат-горняк, только вернувшийся с вахты. Этот силач счастлив – впереди две недели отдыха от душных, темных, выжимающих из тебя пот и мгновенно затем покрывающих мокрое лицо разъедающей его мелкой пылью забоев в неделях пути от родных стен. Целых четырнадцать дней без махания киркой, таскания вагонеток, сводящего с ума шума дробилки, постоянного страха перед не любящим вторжения в свои владения камнем, сумасбродств возомнившего себя Лордом начальника шахты, пинков и презрения стражи, — положившая было голову на стол кобылка резко дернулась вверх. Должна же она хоть раз дослушать эту речь хотя бы до учителей. – И не вспоминает он о тех двоих своих товарищах, что сошли с нынешнего каравана без передних копыт – обычное дело: перекрытия прогнили, вот потолок и обвалился. Такое нынче сплошь и рядом. Пусть спасибо скажут – многие вообще не выживают.

Откровенный всхрап откуда-то сзади нисколько не взволновал «оратора» — дело видать привычное.

— Строитель, беря раствор, молит небеса, чтобы он оказался качественным – ведь больше ему не к кому обратится, а в случае если стена не выдержит и упадет на кого-то, то её творца посадят в тюрьму, заставив до конца жизни расплачиваться…- переводчик, не выдержав, проявил солидарность с залом.

По аудитории прошла настоящая волна зевков тех, кто еще не перешел на следующую стадию.

— Будем считать, что мы поняли, о чем речь, — ультимативно заявила Даш, вызывая в рядах сонных эквестрийцев переполох громким ударом в столешницу, и обернулась к неожиданно бодрой Эй-Джей. – Он эту пургу может часами гнать. Мне, во всяком случае окончания так ни разу услышать и не довелось, — Маршал с жалующимся видом кивнула на инвалидов. — А ведь я всего-навсего попросила этих религиозных фанатиков привести для переговоров кого-нибудь вменяемого!

Та как-то больно заторможено кивнула и вернула взгляд к заткнувшемуся болтуну:

— Так что в итоге? Ты же говорил все эти отвратные, но, увы, не столь уж невероятные вещи не просто так? Чего вы хотели?

— Чтобы блага доставались тем, кто их производит, разумеется, — широко улыбнулся темно-бордовый земной пони в коричнево-красном наряде. — Мы мечтали о мире, где нет рабочих и предпринимателей, рабов и эксплуататоров, производящих и пожирающих. О новом порядке, способном сделать всех нас свободными, счастливыми, относящимися друг ко другу не как твари к добыче, а подобно братьям и сестрам, сообща строящим лучшее будущее для наших детей.

— И как же вы собирались это сделать? – куда более заинтересованно, чем хотелось бы пегаске, спросила оранжевая Магистресса.

— Путь не близок, ибо нельзя в один день сокрушить то царство зла, что мир навязывал нам веками, — тьфу ты. Здесь куда ни плюнь – везде проповедники, — но первые шаги очевидны каждому: отдать средства производства рабочим, позволить им самим решать, что и как…

— Всё-всё-всё! – оттолкнул зануду от «рупора» второй юродивый, потолще и повеселее, — тезисы он еще весенние будет перечислять — поимей совесть! Тут у нас, знаешь ли, не Цитадель, чтобы часами гипнотизировать народ одним и тем же утопическим бредом, построенным – так, между прочим скажу – на откровенной лжи или, вернее, очевиднейшим отставании от жизни…

Толстяк окончательно задвинул пока слабо сопротивляющегося конкурента на край стола и сам заговорил к аудитории, предварительно перемигнувшись с явно обрадовавшемуся такому обороту событий переводчику:

— В общем, все эти сказки про несчастных, не умеющих отдыхать и насквозь неграмотных землепашцев с бороздящими большой театр галерами к бортам которых прикованы прекрасные, до самой макушки припорошенные углем девы – чистой воды бред, — единорог уселся поудобнее и начал полноценное вещание, — наш агрокомплекс уже лет сорок как отказался от индивидуальных фермеров и крестьянских общин в качестве основы продовольственной безопасности – всем давным-давно заправляют частные кооперативы на паях, некоторые из которых настолько разрослись, что в итоге открыли даже собственные похоронные агентства со скидками для постоянных клиентов…

Красно-коричневый предпринял попытку оттеснить своего конкурента от единственного, по их мнению, пути влияния на новые мозги, однако рогоносец отбился на раз-два.

— Так, о чем я? – пара секунд раздумий. — А, ну да, про перемалывание трупов и продажу их в качестве удобрений рассказал, тогда про сельское хозяйство осталось добавить только тот интересный и показательный факт, что его работники заняли почетное третье место по употреблению натуральной дури! Это, я вам скажу, результат, — произнес он столь гордо, будто обеспечил сие достижение личным героизмом, — они б может заняли и второе, да только куда им за сборщиками угнаться – за стеной-то трава куда как забористее, что ваши небось уже и сами оценили…- многозначительное подмигивание.

Рейнбоу улучила момент и оглядела сидящих сзади подчиненных. Некоторые выглядели определенно сконфуженными. Будет на кого натравить дырявого.

— Ну а касательно представлений с использованием опасного для жизни и здоровья грима, то они также давно ушли в историю, как и, увы, классические постановки с галерами, — рогоносец изобразил искреннее сожаление, мгновение спустя повернувшись к земному и язвительно прогавкав, — однако откуда об этом знать отщепенцам, которые полвека просидели вдали от Родины и, ясен хрен, пропустили всё самое интересное, заявившись…

Бордовый подсек ему ноги, заботливо направив укатывание брюхонога в противоположную от переводчика сторону:

— Как вы могли заметить, мой оппонент…- в этот раз тон оказался не столь самоуверенный и челюстевыворачивающий. Видно прижгло, — упомянул лишь о сельском хозяйство, не сказав кстати ни слова про кабальные условия договора при вступление в кооператив, и театре, который я вообще не затрагивал, хотя и стоило бы упомянуть об его абсолютной государственной цензуре с сотни лет как прогнившей системой выдвиженцев. Однако даже в сих жалких двух пунктах он так и не произнес ни слова о равенстве, справедливом распределении, уважении к пони труда, социальных гарантиях…

Болтуна окутала голубоватая аура и отодвинула назад.

— В Городе есть всё! – заявил вскочивший рогоносец. – От пенсии по инвалидности до бесплатно устанавливаемых аттракционов и от…

— Они спорят о событиях двадцатилетней давности так, будто буквально вчера прошли мимо «крутой горки» и только за завтраком пообщались с жалующимся на своего хозяина шлифовщиком, — неожиданно достиг ее ушей шелест лежащего прямо перед ней с безучастным видом Старика. – Говорят о прошлом и думают о будущем, видя настоящее лишь как переход от одного к другому.

— Эти клоуны просто показывают нам цирковое представление, — также шепотом отозвалась Маршал. — В конце концов, даже местные не настолько тупы, чтобы спорить о несуществующих заводах и премиях, будучи по уши…- кобылка неожиданно запнулась.

Несмотря на тот факт, что в данный момент Рейнбоу понимали лишь четверо тутошних остолопов, трое из которых к тому же слишком заняты своим перформансом, ей почему-то показалось неудобным закончить фразу «естественным путем». Единственная же приходящая в голову альтернатива также не радовала.

Спустя пару минут мыканья пегаску еще более не устроил факт столь длительных раздумий, поэтому она смирилась и ляпнула:

-…будучи погребенными в пучине мрака и страдания.

Паралитик улыбнулся глазами:

— Приятно видеть твое освоение классических просторов нашего языка. Но ты не права: их слова искренни. Один страдает сердцем по сытому былому и истово желает возвращения старого строя, предпочитая не вспоминать его пороков. Другой жаждет нового мира, лишенного всякой связи с настоящим и потому обоснования для него приходиться искать в грехах прошлого. Причем вера и посвященность этих двоих столь велика, что и среди нас не каждый может таковыми похвастаться,- едва шевелящееся тело издало насколько возможно тяжелый вздох. – Воистину жаль, что направлены они не туда.

— Ну разумеется, — громко фыркнула Рейнбоу, что впрочем прошло незамеченным – все взгляды оказались прикованы к крепчающей маразмом сцене. – Кто, как не религиозный фанатик, дотанцевавший себя до полусмерти и говорящий исключительно проповедями знает лучше…

— Сии идеи глупы уже потому по причине мечтания о постройке идеального общества копытами неидеальных членов и воспитании совершенных граждан в несовершенной среде, — нагло перебил ее калека. — Учитель взращивает ученика по своему образу и подобию, а ведь и ты согласна с тем, что ни тот, ни другой не являются Истиной Воплощенной? – за неимением как аргументированных возражений против конкретно последнего тезиса, так и желания соглашаться с психом хоть в чем-либо, Маршал скорчила ему рожу и показала язык. Старик вновь блеснул глазами, — впрочем, представленные на рассмотрение системы имеют и куда более очевидные прорехи. Сейчас кстати, начинается самое интересное.

Даш оглянулась на основное действо. И не прогадала.

-…зато мы по крайней мере не убивали пони только за факт наличия у них крыльев за плечами! – вопил красный как рак толстяк, грудь в грудь встав с упершимся в стол болтуном.

— Мы стремились перебить не пегасов, а поганых псов вашего проклятого режима и то только по причине буквальной пропитанности их контрреволюционными элементами! – натужно прошипел земной пони, мужественно сопротивляясь попыткам раздавить себя. – Вы сами сделали летунов такими, веками не оставляя никакого выбора, кроме службы своим проклятым капиталам и превращение в кровавое месиво тех из нас, кто пытался восстановить историческую справедливость…

Видимо силы наконец оставили его и бордовый скользнул в бок, позволив орущему про какие-то массовые казни рогоносцу едва ли не расплющить тараторящего переводчика и тут же вновь сделал ему подсечку:

-…к тому же Цитадель никогда не собиралась полностью истреблять крылатый род – лишь сократить популяцию до десяти процентов от тогдашней, вовсе не трогая детей дошкольного возраста – у них еще есть надежда избавиться от вашего яда в мозгах, — сопротивляющийся защитник традиционных ценностей всё-таки покатился в угол, оставив поле за противником. – Да-да, вы не ослышались, уважаемые гости, эти негодяи даже жеребят спаивали проклятым чаем, по первому требованию «просвещенных Лордов» превращающему мыслящих и видящих творящуюся вокруг несправедливость пони в безмозглых исполнителей любых приказов – от «исключительно добровольного» прыжка в пропасть до пожирания живьем собственных отпрысков!

Окончательно взбешенный толстяк завопил что-то о так и неразглашенном плане по поводу единорогов и снова ринулся в атаку, оратор успел рявкнуть нечто насчет бессовестной вражеской пропаганды, а также абсолютном отсутствии связи его банды с массовыми смертями рогоносцев перед самой Революцией и во время ее, после чего началась обыкновенная драка.

-
В итоге клоунов растащили по указанию Старика – как бы эта парочка не петушилась, а главные по новому Городу всё-таки религиозные фанатики. В целом, надо признать, что для политиков они не такие уж и слабаки: лицо традиционалиста превратилось в месиво из набухающих синяков и ссадин, а живот покрывали отметины от подков, в то время как мечтателю вдобавок к десятку славных тумаков кажется вывихнули правую переднюю ногу.

Короче, представление удалось настолько, что Рейнбоу уже потянулась за специально для подобных случаев носимыми монетками, как внезапно произошло нечто явно не прописанное в программке – под низким потолком заклубилось определенно не сулящее ничего хорошего черное облако и спустя пару мгновений прямо под ноги Магистрессам упал знакомый черный аликорн. Причем даже более дырявый, чем обычно.

— Медика! – рявкнула Маршал в толпу, а Эпплджек сразу устремилась к потерянно выглядящей единорожке с нашивками непонятно как оказавшегося здесь младшего лейтенанта. Пока она останавливала сочащуюся из ран сине-зеленую жидкость, пегаска смогла осмотреть перевертыша более внимательно.

Почти полный набор: мечи, копья, булавы, пламя и нечто вроде широких пик со стоящими противоположном от колющего конце удивительно дюжих молодцов. Комментарии излишни.

Как говорится, повод. Знать бы еще к чему.

— Тревога! – разброд резко прекратился, офицеры встали в стойку. – Поднять всех. Войска – к городу. Выполнять!

Воинское приветствие с последующим быстрым и дисциплинированным выходом. Приятно посмотреть.

— Ни с места! – это местному начальству. – Оцепить здание! – конвою.

Несколько минут сосредоточенных размышлений на тему «чего бы такого еще приказать, раз вошла в раж» — и тут снизу раздался стон:

— Полковник…как там тебя…доложить обстановку!

Медик попытался чего-то там пролепетать, но Эй-джей без слов положила ей копыто на плечо и магичка заткнулась. Дырявый несколько секунд бешено вращал глазами, затем лежа принял подобие стойки и, харкнув чем-то лиловым, сообщил:

— Они бегут…- новый плевок, — через тоннели…сотнями.

Нечто вроде звука наждака.

— Далеко в…Лесу. Охрана стоит…остальные…

Аликорн стал задыхаться. Врач тут же снова кинулась к нему шепча что-то про заклятье и невозможность допроса в настоящий момент. Впрочем, в нем теперь нет необходимости – картина перед мысленным взором Рейнбоу уже появилась.

— Что вы можете сказать по этому поводу? – взмахом разрешая унести аликорна, обернулась она к сгрудившимся горожанам.

— Вы имеете в виду прогулки на природу, на которые мы, будучи свободными гражданами, имеем полное право? – после кивка Старика спросил переводчик, привалившись к обмершему толстяку. – Ну что мы можем сказать? Только это…

Единственное крыло схватило с пояса нечто вроде шишки и направило в окно. Даш не успела его остановить – через секунду на улицу вылетела дико верещащая разноцветная петарда, рассыпавшись в небе тысячью искр.

И ничего.

Маршал затаила дыхание.

Одна минута, две…

Третья потонула в наполнившем еще полчаса назад спокойный город громе и грохоте сотен шутих, а немногочисленные видные отсюда жители стремглав помчались ко входам в свои дома.

— Ты что…- она не договорила и просто одним ударом отправила двуногого в недолгий полет, вслед за тем, презрев боль в едва вылеченном крыле, вылетела на улицу, где сходу послала излишек конвоя в ближайшую дыру.

Воздушный патруль, непонятно с чего слоняющиеся тут и там небольшие отряды, первые примчавшиеся подкрепления – эквестрийцев слишком мало, а нор так много…

Последняя, жалкая надежда на то, что еще не все враги узнали о раскрытии своего плана торжественно сдохла в момент, когда с горы, не иначе как от этой дурацкой стекляшки, в небо устремился видный на сотни миль вокруг толстый красный луч.

— Прости, но тебе всё-таки придется последовать за мной, — заявила она после экзекуции, выволакивая несчастного пегаса наружу петлёй. – В Городе что-то происходит.

А одной-то слетать страшно что ли? – попытался вымолвить только что вывернутый наизнанку и всё равно страдающий от жесточайшего пищевого отравления Крим, однако просто не успел – Трикси стрелой помчалась к подножью горы, естественно с горячо любимым супругом в кильватере.

Пегас, коему на почти режущем от скорости воздухе неожиданно стало лучше, не имея нужды махать крыльями, присмотрелся к месту их назначения, сразу признав некоторую обоснованность жениной жестокости – там явно творилось нечто странное, о чем говорили странные фейерверки в небе, роящееся облако пегасов и инфернальный луч на заднем плане.

Хотя самым значимым признаком интересного действа определенно являлась стремившиеся к городу настоящим потоком войска, в коих его супруга благополучно и застряла. После целого часа толкотни, военного ора, ругани и попыток проходить сквозь пони, волшебница пристала к своим собратьям по цеху, пристроив там же никак не подходящего к данной компании супруга, и уже в их стройной и важной куче добралась-таки до центра поселения.

Вернее к чрезвычайно удачной обочине – сама «главная площадь» и прилегающие к ней улицы оказались заполнены массово вытаскиваемыми из домов стадзерами. Выгодность же данного места обеспечивалась крайне близким к ставке Верховного Главнокомандующего положением, а значит быстрейшим познанием сути происходящего. Причем, судя по наличию здесь рыжей адьютантки, заведовавшей лагерными делами пока Маршал шлялась на экскурсиях, дело действительно ОЧЕНЬ серьезное.

Но время шло, прибывающие солдаты буквально лезли друг на друга – пегас лишний раз поблагодарил Луну за наличие жены со связями, а то бы его давно сбили и превратили в блин — уровень шума достигал всё более болезненных для ушей значений, а объяснения сему действу так и не давалось. Серебряное Копыто только стояла в окружении кучки высших офицеров и мрачно глядела на творящийся перед ней бардак.

Горожане же, как ни странно, вели себя удивительно тихо – едва слышные в гаме эквестрийцев тихие беседы, песни и плач не в счет. Видимо они-то как раз отлично понимали ситуацию. Самое же странное, что хоть среди них и виднелись испуганные лица – в основном жеребят – но в большинстве своем стадзеры не боялись, а напротив — излучали облегчение, в отдельных случаях даже довольство. Будто бы это часть их хитрого плана…

— Глянь! – ткнула его в бок жена. – Луч погас!

Убедившись в правдивости сих сведений, пегас вернул глаза к земле. Как раз вовремя, чтобы увидеть начавшийся вынос из домов тел местных жителей, определенно умерших насильственной смертью. Во всяком случае бывшему мэру отродясь не доводилось слышать о болезнях, приводящих к физической потере головы. Ну, кроме длинноязычия конечно.

Трупы стали складывать горкой справа от ставки. Колышущееся море эквестрийцев стало стихать по мере того, как интересные новости достигали всё более удаленных от сцены рядов. Вместо криков воплей в стиле «подвинься, ты …!», начали гулять многозначительные «ну вот, началось» вкупе с исполненным надежды шепотом «а может всё-таки…».

Предпоследний складываемый стадзер – жеребец весьма внушительной комплекции — не удержался на вершине кучи и скатился точно на узкий перешеек между Маршалом и «владыками-инвалидами». Из его непонятно каким образом держащейся на изуродованном теле сумки высыпалась пачка подозрительно знакомых рисунков.

— Ну и что ты мне скажешь теперь, старик? – разнесся над площадью вопрос радужногривой кобылки.

Двуногий переглянулся с неподвижным и спустя пару секунд сделал «шаг» вперед.

— Лежащий передо мною брат всю свою жизнь был полным и очень этого стыдился, — также усиленным голосом «ответил» однокрылый пегас, — «жир есть знак обжорства и лености. Последствия моих грехов» — так оправдывал он свои бесчисленные попытки похудеть, от голодания до приема выводящих организм из баланса стимуляторов. И эта бесконечная борьба с собственными объемами настолько захватила его, что стала ему идолом, преткновением на пути к познанию Вседержителя.

Ветер подхватил еще не залитые кровью листы и понес их в сторону волшебников. Трикси поймала сколько смогла, как обычно наплевав на недоуменные взгляды коллег.

— Он смирился и пошел дальше, творя приказанное и надеясь на обещанное. Стал действительно хорошим инженером – если бы не работы сего гражданина, то нам бы никогда не удалось протянуть тоннели так далеко…

— Они вам не помогут, — резанула Магистресса. — Ваши норы обнаружены и совсем скоро сбежавшие будут найдены и возвращены, дабы выслушать приговор за предательство собственного вида и природы.

— Благодаря вам мне удалось в полной мере восполнить свои знания эквестрийского, а хороший слух у меня с детства, так что я слышал, как ваш подчиненный сообщил об успешном закрытии ВСЕХ наших ходов, — с искренней радостью в голосе известил площадь двуногий. – А заодно до сего инвалида дошла и весть о том, как мой брат смог закупорить доверенный ему проход собственным телом на достаточное для срабатывания заряда время. Вряд ли бы подобное удалось, выбери он в свое время продолжение бега за стройностью в ущерб делам небесным, — настолько милая и покровительственная улыбка, что иначе как издевательство и не понять. — Всё по плану.

Разозлившаяся Маршал вскинула копыто, однако в последний момент сдержалась и не стала бить потерявшего половину конечностей калеку.

-
Спокойно.

Спокойно. Нужно дать время поисковым отрядам, да и решение дырявого еще нет.

Она раздраженно зыркнула на окружившую площадь со всех сторон армию. Всё-таки не стоило требовать сюда так уж всех. Мало ли, кто и чего скажет здесь. Хотя с другой стороны – пусть слушают. В конце концов, они все ее товарищи и имеют право знать, что за хрень тут творится.

— И давно вы так убегали, подло бросая свою Родину через крысиные норы? – поинтересовалась Рейнбоу, стараясь вернуть себе душевное равновесие.

— Первая партия отправилась в день вашего прихода, — тут же продублировал переводчик слова паралитика. – Мы практически не сомневались, что ваша цель – убить всех нас.

Держание себя в копытах резко усложнилось. Она оглянулась на глубоко задумавшуюся над чем-то Эпплджек, затем беззвучно обратилась за помощью к слегка трясущейся Скуталу и, видя неизбежность дальнейшего выступления в главной роли сего фарса, продолжила «переговоры»:

— И с чего же вы так решили? – авось удастся развести этих придурков на публичное признание.

— Нам поведал о сем черный рогокрыл, подобный вашему, который в свою очередь получил знания о намерениях «Ордена Сумерек» от самого Кровавого Принца, именуемого у вас Создателем Чудовищ — мгновенно и безмятежно сдал себя с потрохами глава города, пусть и сыпанув чуть-чуть лишней информации про полковника.

Откровенно говоря, слишком мгновенно и безмятежно.

— Так почему же вы не защищались?! – вновь ощущая всё нарастающее внутри раздражение показной глупостью противника, рявкнула пегаска. – У вас же есть все эти пушки, линзы, бомбы, целая стена, подземный город – могли бы сдерживать нас неделями, а вместо этого... — она всплеснула копытами и смачно выругалась.

— Не таков путь Последователей, — с улыбкой в глазах ответил Старик, — к тому же наша свара лишь порадовала бы…

— Вам религия совсем мозги проела!? – возопила возмущенная до глубины души всей становящейся на глазах бредовей ситуацией Рейнбоу и ткнула копытом в сидящую неподалеку сжавшуюся девочку. – Да это же ваши собственные дети …! Неужели … копыто … не поднимается … … … …?! Вы… вообще…

Ей вдруг что-то попало в горло.

— Взгляни вокруг. Узри наш некогда величественный и прекрасный город, обращенный в ничто нашими же ногами, — степенно воспользовался ее вынужденной паузой паралитик. — Тысяча лет подвигов и свершений, крови и пота. Миллионы жизней. Ныне лишь обломки, прах и поднимающиеся ввысь горы костей. И горожане сами сделали это, — он кратко усмехнулся и шелест приобрел радостные нотки. — Да здравствует Славная Революция, мы новый мир построим, счастье всем и даром, свобода, равенство и братство! – исполненный горечи вздох. –Мы разожгли конфликт, принесший в мир Кровавого Принца и похоронивший наше будущее, в который раз показавший нам очевиднее очевидного простую истину, гласящую о невозможности постройки чего-либо хорошего на насилии. Что оно – зло по сути своей, какими бы флагами и призывами не пыталось прикрыться…

— Старый дурак, — презрительно рыкнула едва успевшая откашляться и глотнуть поданной Скуталу воды Маршал. — Нет зла в том, чтобы сражаться за правое дело, неспособных защитить себя, родных и любимых, за саму жизнь! Всё наше существование по сути испытание, борьба с врагом внутренним и внешним. И воистину космически глуп тот, кто верит, будто сможет избежать его, прикрыв свою трусость каким-то «Путем Последователя».

— Вновь призываю тебя: оглянись и узри усыпальницу сотен тысяч пони, ни один из которых не хотел умирать. Вот к чему привели нас верность Родине, готовность убивать за семью, благородный гнев эксплуатируемого и справедливая ярость ограбленного, — погрустнела развалина. – И чем сильнее бьешь ты, тем страшнее будет ответ.

Пегаска усмехнулась, глядя как ее сородичи притащили еще кучку пытавшихся спрятаться горожан. Приятно спорить с идиотами:

— Ты только что подтвердил оба моих тезиса, бесхребетный глупец, неспособный даже нормально организовать эвакуацию…

— Ну, вообще-то как раз в этом ты на Старика наезжаешь зря, — неожиданно влез толстый защитник традиционных ценностей. – Чтоб ваша безголовость знала, он успел вывести из Города большую часть населения вместе с припасами, оружием и чуть ли не зданиями, всё это время успешно мороча голову пришедшим по нашу душу палачам. Тебе, цыпа, ни в жисть бы такой Исход устроить.

Двуногий, несмотря на возражения второго инвалида, тут же слово-в-слово перевел.

— А стоящую перед тобой кучку спасать и не предполагалось – должен же кто-то пудрить вам мозги имитацией «обыденной жизни», а то бы еще раскудахталась и завалила бы нам всю операцию, — добавил бордовой борец за новый мир.

Рейнбоу вновь ощутила, как понимание ситуации ускользает у нее из-под носа. Не говоря уже о логике вроде бы разбитого на голову противника.

— Нет выбора почетней, чем отдать свою жизнь за других, — вновь покровительственно улыбнулся ей полукрыл, — для стоящих же перед вами Последователей смерти нет вовсе. Ныне здесь приносится великая жертва во славу Истинной Веры…

— Прошу не скрывать истины в угоду своим бредням! – неожиданно подпрыгнул оратор. – Я отродясь ни во что такое не верил и нахожусь тут исключительно по причине невозможности оставления всех этих несчастных сумасшедших с промытыми вашими суевериями мозгами без хотя бы маленького огонька разума.

— Не волнуйся – мы никому не скажем про твою опухоль мозга, о грабитель народного достояния, — дружески хлопнул его по плечу единорог и доверительно сообщил молчаливому Серебряному Копыту. – Тут у всех чего-нибудь этакое со здоровьем. У меня так ожирение последней стадии плюс хроническое предпочтение смерти долгому и ясен хрен тяжелому путешествию по проклятому Лесу. Хотя конечно нельзя не признать – религиозность является диагнозом подавляющего большинства. Новый Город — что тут еще скажешь…

— А дети? – неожиданно влезла в «разговор» Эпплджек.

— Поселение совсем без них наверняка бы вызвало подозрения, — пожал плечами двуногий, — тут все больные, не имевшие шансов пересечь Лес, плюс те, кого так и не удалось оторвать от остающихся родителей. Последних, к счастью, немного – благодаря вашему промедлению нам удалось эвакуировать куда больше народу, чем рассчитывалось, — переводчик хмыкнул. – Счастливчиков пришлось аж выпихивать – все, кто хотел и должен был, ушли еще позавчера.

Наступила насыщенная эмоциями пауза. Орденцы вокруг них зажжужали, начав вовсю обсуждать создавшееся положение. Рейнбоу раздраженно ударила копытом и послала дополнительного вестника к медикам за заключением полковника – без него тут не разберешься – а сама всё-таки не сдержалась и снова задала мучающий ее вопрос:

— Но чего ради вы вообще решили бежать, когда могли сражаться? Почему не свалили раньше? Что это за…ерунда?

— Сколь бы не печальным являлось сие место, но Город – наша Родина, а вряд ли кто-то захочет покинуть ее, когда еще есть надежда этого избежать, — отозвался Старик. – Сейчас, когда верность предупреждения Лентуса стала очевидной, я даже склонен одобрить решение Принца Рефела, пусть и принятое по иным мотивам. Быть может, ушедшим с ним посчастливится больше.

Паралитика свела короткая судорога.

— Что же до остальных вопросов, то вот тебе мой любимый ответ: так надо, — в глазах вновь блеснула улыбка. – Это наилучший исход, ибо самое дорогое, что у нас есть – души – осталось незапятнанным, а второе по ценности – жизни – и с той и с другой стороны сохранились в куда большем количестве, чем при краткой, но ожесточенной осаде…

Он засмеялся, быстро открывая и закрывая путь потоку воздуха.

У пегаски внутри снова забурлило, но тут, слава Селестии, перед ней наконец-то материализовался гонец. С вердиктом, оканчивающим всю эту бредовую историю.

Одно слово.

-
Полупрозрачные, будто бы сделанные из стрекозиных крылышек двери за несколько секунд пожухли и распались в труху.

Магистресса Рэрити, земное воплощение божественной красоты и грации, ныне вся залитая отвратительной темно-бурой жидкостью твердой поступью покинула покои твари, на ходу бросив меч со сломанным у рукояти лезвием кинувшимся к ней адъютантам.

— Чудовище мертво, — сообщила она склонившимся перед ней подчиненным. – Способности этого существа к контролю разума оказались слишком велики и опасны, чтобы оставлять его в живых, даже несмотря на все те знания, что мы могли из него извлечь. Я сожалею.

Все орденцы во главе с предстателем исследовательского крыла магического корпуса тут же выразили свою горячую поддержку ее решения, хотя в устах последнего явно чувствовалась горечь – столь сильно единорог жаждал пообщаться с внешностью и особенно живой внутренностью создания, породившего сие омерзительное, но от того не менее удивительное сообщество.

— Тело необходимо уничтожить полностью, незамедлительно и без каких-либо экспериментов, — с губ многих присутствовавших сорвался болезненный вздох. – Если что-то нужно, то я буду в своем шатре.

— Но Магистресса! – дернулся один из пегасов. – Вы еще не отдали приказов касательно местных жителей.

Кобылка споткнулась на ровном месте и вроде бы даже вздрогнула, хотя это им скорее всего показалось. Несколько минут раздумья.

— Вопрос, заставляющий задуматься о соответствии вас вашему званию, генерал, – жеребец нервно вытянулся по струнке. – Сомневаюсь, что в принципе возможно найти поселение более подходящее под определение коллаборационизма. Действовать в соответствии с принятой Орденом доктриной. Уничтожить.

— А приведший нас сюда иностранец? – раздалось спустя минуту сзади. – Что делать с ним?

Глаза красивейшей кобылки Эквестрии полыхнули, однако спустя миг она вновь находилась в состоянии полного душевного равновесия.

— Без этого единорога мы бы никогда не смогли найти сие место, — медленно, будто раздумывая, начала Рэрити и в ее обычно безукоризненно-ровный голос вплелись ниточки злой радости, — однако он сам признался, что какое-то время прожил с ними, следовательно, подлежит уничтожению…

Полтора десятка Очень Важных Пони терпеливо ждали решения не изволившей даже повернуться к ним измазанной кобылки.

— В соответствии с подпунктом об исследованиях предполагается оставлять небольшой процент населения городов-предателей в живых ради экспериментов, — присутствовавшие ученые радостно закивали, — включите его в этот список, — еще несколько минут размышлений. — К тому же есть мнение, что в данном конкретном случае количество опытного материала следует удвоить – поселение прямо-таки вопит о противоестественности. Всё.

Больше никто не посмел побеспокоить одну из основательниц новой Эквестрии и она беспрепятственно достигла выхода из подземного города как раз к моменту, когда сзади взвилось пламя и стали раздаваться вопли начавшейся бойни. Здесь Магистрессу встретила стайка охающих от ее вида служанок, тут же унесшая даже более холодную и отстраненную от окружающего мира, чем обычно госпожу к лагерю.

-
— Эй-джей, да ты совсем …! – орала совершенно забывшаяся в ярости Маршал вслед своей давней как бы подруге. – Селестия ж тебе…

Внезапно в ее широко раскрытом рту оказалось яблоко, чуть не сломавшее пегаске все зубы. Запустившая его оранжевая кобылка остановила творящего заклятье единорога и твердо произнесла:

— Я не собираюсь иметь ничего общего с истреблением мирных жителей. Тем более столь бессмысленным — даже если они и заражены, то их отрава уже разнеслась по всему Лесу. Бывай…партнер.

Окончание своей фразы с трудом выплюнувшая кислый плод Рейнбоу кричала фиолетовой вспышке и оставшемуся после нее пустому пространству.

Набитую понями площадь окутало молчание. По недосмотру какого-то идиота начал накрапывать дождик. И многим почему-то чудилось, будто капли, касаясь гривы цвета радуги, тут же возвращались к небу в виде пара.

— …! – тихо ругнулась она в последний раз касательно бросившей ее в самый ответственный момент «подруги», после чего резко развернулась, оттолкнув мешавшуюся Скуталу и в мгновение ока оказалась перед всё так же лежащем на боку Стариком. – Считаешь, будто я вот точно так же возьму и предам свою Родину, как эта …? Думаешь это всё?

— Не знаю, — прошелестел калека. — Горожане хребет свой сделали как бы землею и улицей для проходящих и выпили чашу ярости Его. Но до дна ли? Осушили ли мы ее? – веки медленно опустились и поднялись вновь. — Мне не известен ответ на сей вопрос. Но могу дать своё слово по другому…

Одетое в коричневый балахон тело задергалось и внезапно с неожиданной силой обхватило копытами ее ногу.

— Ты не убьешь нас. Просто не сможешь, — со своим обычным невыносимым апломбом и непогрешимой уверенностью в собственной правоте заявил инвалид, приведя и без того взведенную Даш в полноценное бешенство:

— Отпусти меня, — прорычала она и, еще из последних сил сдерживаясь, попыталась развернуться.

— Раньше у меня имелись сомнения, но ныне их нет. Он узнал тебя…

— Я сказала, — голос опустился до шипения, — отпусти меня!

Рывок. Сопротивление. Быстрый удар свободной конечностью не глядя – ничего опасного даже для ребенка, а тут жилистый и живучий старикан.

Вот только пребывающий в кровавом тумане разум опять забыл о волшебном протезе, способном менять вид, откликаясь на настроение владелицы…

Хруст. Чавк. Тихий вскрик.

И всё.

Ногу ей пришлось доставать из объятий подергивающегося трупа с размозженной и обильно забрызгавшей всё вокруг мозгами головой.

В воцарившейся гробовой тишине полукрыл с какой-то очень странной миной на лице подковылял к телу:

— Кажется, меня только что повысили, — произнес он по-идиотски радостным тоном. — Пора совершить церемониальное пожирание предшественника, — сумасшедший вцепился в Старика зубами.

Магистресса без тени эмоций на застывшем лице смотрела, как инвалид старательно пытается выгрызть нечто из-под мышки почившего. Наконец к нему на помощь поспешил какой-то незнакомый горожанин и они вместе дернули за что-то внизу балахона, от чего тот распался на две половины, явив миру блеклое, тощее, явно давно не раскрывавшееся крыло.

— Знаешь, я никогда не верил, что тебе действительно удастся сдержать все данные тобой обеты, — обратился переводчик к трупу, — однако вот ни разу не знавшее с того дня полета тело, безмолвно, но неопровержимо свидетельствующее о твоей победе над жаждавшей земных высей природой. И впервые за долгие годы произнесенное имя…- калека встал как мог высоко и торжественно произнес. – Возрадуйся же в объятиям Создателя Кон Рад – немногие, по моему скромному мнению, достойны их более тебя. Хотя бредовых традиций всё равно хотелось бы поменьше…

Кобылка четко развернулась и отошла к своим тут же вставшим по струнке офицерам.

Разворот. Стойка.

— Жители Города, вы найдены виновными в сотрудничестве с врагом всякой жизни и самого нашего мира – тварями, родоначальника которых когда-то породили, — вновь разнесся ее голос над площадью. – Сие преступление наказывается лишь одним – смертью.

Вздох тысяч пони.

Маршал Эквестрии раскрыла крылья и, не обращая внимания на боль, устремилась в небо с верным адъютантом за спиной.

— Солдаты, стражи абсолютного закона! – обратилась она к своим товарищам с высоты. – Готовьтесь исполнить их приговор.

По морю железа и плоти прошла волна. Откуда-то справа в командира понесся синий луч, но она даже не стала поворачивать головы – магия отразится ее обмундированием, с предателями разберутся верные. Всё же ее внимание посвятилось несмотря на всю свою похвальбу сжимающейся и отодвигающейся от готовящихся принести им справедливость орденцев кучке врагов, смевших думать, будто Рейнбоу Даш чего-то не сможет.

— Цельсь! – окружавшие ее на почтительном расстоянии пегасы напряглись.

Магистресса начала медленно поднимать забрызганный кровью протез, с пришедшим ниоткуда наслаждением наблюдая за тем, как гаснет улыбка на лице последнего Главы Общины.

Горожане затянули какую-то песнь.

Вот ее нога пришла в нужное положение, указав точно в центр разносчиков проклятой заразы.

Глаза калеки закрылись...

-
Через несколько часов отмытая, надушенная и прочими путями приведенная в нормальное идеальное состояние владычица Рэрити вежливо приказала всем оставить ее и не тревожить как минимум до завтрашнего обеда.

Пришедший к ней по графику на следующий день адъютант, заодно исполняющий функции массажиста, к своему вящему ужасу обнаружил внутри командирской палатки жуткий разгром, а саму Магистрессу в окровавленной и разодранной одежде лежащей на земле без следа макияжа на лице.

Основательница Ордена Сумерек, слава Твайлайт, оказалась жива и почти здорова – оказалось, что в одиночку героически сразившая Гнездо единорожка ночью ощутила на себе отголосок ментальной борьбы с чудовищем, однако беспокоиться уже не нужно – больше такого не повторится.

-
Город догорал.

Никого из прежних обитателей не осталось здесь после ухода эквестрийцев, но пламя, не единожды уже бушевавшее в сих жалких руинах прежде, еще создавало иллюзию жизни.

Трещали переборки в построенных на не случившиеся века подземных жилищах, одно за другим обрушивая в курящуюся глубину чьи-то воплощенные в камне надежды на лучшее будущее и каплю комфорта в эти страшные и темные времена.

Скрипела скручиваемая от жара черепица на крышах немногих оставшихся поверхностных домов, будто бы силясь воспроизвести стоны мечтавших о возвращении к прекрасному прошлому владельцев.

Отбрасывались танцующие тени на давно лишившиеся своих обитателей стены Дворца, напоминая пережившему десятки хозяев древнему сооружению о славных днях казалось бы недалекого прошлого, когда уж года четыре как разобранная на металл стальная люстра надменно светила с высоты на кружащихся под ней в вальсе пони, не знавших себе другого имени, кроме очевидного «горожанин».

Однако как животное не живет без крови, так и огонь не существует без пищи.

И вот пришедший на третий день без какого-либо присмотра дождь пролился на слегка курящуюся, молчаливую и вонючую гору камня, служившую источником и целью стольким идеям и мечтам, но в итоге давшей плод лишь горем и горелой землей.

Длившаяся двадцать лет агония завершилась.

Город, отвергнутый своим Принцем, умер.

https://www.youtube.com/watch?v=yPLcZ5Rk3Lg

Отпуск.

https://www.youtube.com/watch?v=qBjWSaq2M_g

Для большинства – принудительный.

— Ну как, очухиваться будем? – прозвучало в блаженном спокойствии утратившего связь с реальностью сознания, в чьих мирных волнах неспешно плыл в кои-то веки погасший пламенеющий. – Нас же как-никак ждут великие дела.

— Чего-то не помню, чтобы назначал тебя штатным будильником – недовольно пробурчал владыка, чисто по-телесному ворочаясь и пытаясь накрыться принявшим вид плаща куском своего воображения.

Бесполезно – осознав себя проснувшимся, обратно уже не вернуться.

— Мне еще попридержать недавние воспоминания, али готов кидаться в прорубь? – с обычной в последнее время легкой иронией в голосе поинтересовался партнер.

— А ты можешь? – еще пытаясь хотя бы прикинуться спящим и ничего не знающим, поинтересовался ненавидящий. – В смысле, утаивать от меня информацию?

— Отличный вопрос, — одобрил Силин. – Скорее всего – нет. Но вот слегка задержать ее прибытие пока ты не возражаешь – вполне. Так готов к «приятным новостям»?

Значит, ничего хорошего ждать не приходится.

— Погоди пока, — решил ныне позеленевший и обвешанный по примеру нового физического тела дракоаликорн, делая глубокий вдох и призывая из глубин подозрительно разнообразные приятные воспоминания. Во всяком случае ему ну никак не понять, каким образом представитель сильного пола может радоваться этой…

Несмотря на все усилия, название объекта так и не пришло.

Сбруе, в общем.

Когда наконец эти провалы в памяти рассосутся?

Если это вообще произойдет – окружение слегка помрачнело – мало ли, чего там может хранится, особенно в наиболее интригующих временных отрезках. Уж не спрятаны ли они намеренно по воле одного в последнего время отказывающегося выходить на связь…

— Давай! — махнул подчиненному левым хоботом владыка, дабы лишний раз не растравливать уже загорающуюся ненависть.

И тут же пожалел о своем решении, превратившись в пульсирующую точку, плавающую посреди кроваво-красного океана чьей-то боли, постепенно сменившемся на режуще-льдистые объятия стремящегося сожрать его чужого разума, преобразовавшиеся затем в радужное поле боя…

— Знаешь, у меня всего два вопроса, — спустя какое-то весьма продолжительное время начал с трудом отдышавшийся и беззвучно благодарящий мрак за его существование ненавидящий, не глядя на субордината. – Первое: с какого бодуна мне посчастливилось ощутить ее смерть в таких…ярких красках? В смысле: откуда столько подробностей? Зачем…Второе: почему все имеющие хоть какие-то мозги подчиненные тебя ненавидят?

— Никто не говорил, будто Создателем Чудовищ быть легко – усмехнулся собеседник, перенесший прелести восстановившейся после битвы памяти на порядок легче.– Когда-то твой покорный слуга точно также ощущал гибель всех его детей…хотя нет, вру, совсем не так, — Силин надолго задумался. Несколько раз открыл и закрыл рот. Скривился. Тяжело вздохнул, — у меня просто не получится объяснить это тому, кто не принял Семью сердцем. Скажу так: для ее частей смерти нет — живут по сути не они, а Она. Осознание себя в качестве индивидуальной личности отсутствует, а ее начатки в момент разрушения тела…- он поморщился и снова начал размышлять в итоге с раздражением ударив копытом в отсутствующий пол. – Фер. Я как лишившийся глаз, ведущий от рождения слепоглухонемого. Забудь первое – для тебя важно лишь, что наша связь с Магной отличалась от какой-либо другой внутри Армии, ибо и с той и с другой стороны находились существа, пользовавшиеся Коллективом, а не ставшие Им, то есть не…- еще одна пауза. Раздраженный рык, — короче: примешь кого-нибудь в сообщество – поймешь. Хотя бы отчасти. Надеюсь.

— С чего мне заниматься подобной ерундой? – фыркнул монстр, приводя сознание в порядок.

— Ну, так придется же что-то делать с эквестрийцами, когда наши детишки сокрушат Орден, — усмехнулся былой враг всего живого.

Ненавидящий недовольно заворчал. Всё-таки это обещание было дано несколько необдуманно…

Внутри вновь зашевелились образы. Удивительно дружелюбная беседа между только что чуть не убившими друг друга существами, травяной настой – эквестрийский «чае» — с первой за целую вечность шоколадкой, невозможный, но тем не менее реальный запах дружбы и взаимопонимания от тащивших куда-то мимо мешки твари и пони, мягкое и деликатное касание разума Флаттершай…

…ее захлёбывающееся в боли отчаянье.

Мир вокруг них окрасился пламенем.

— Ладно, — буркнул дракоаликорн, гася свою ярость, — они давно напросились на некоторую взбучку, особенно парочка возомнивших о себе невесть что кобылок…- пришлось потратить еще несколько секунд на водворение обратно за дверь вырвавшегося оттуда воспоминании о лице брезгливо морщащейся кобылки, склонившейся над медленно разрезаемом на куски лингом. – Да и Эквестрия в качестве платформы для собственного возвышения куда более привлекательна, чем наполовину сгоревший лесной массив.

— «Наполовину сгоревший», — фыркнул собеседник, — тут ты загнул. Едва ли на четверть.

— Тебе виднее, — пожал плечами успокаивающийся хозяин. – Так как насчет причины нападения на нас колосса? Откуда столько ненависти к собственному Создателю?

— Хороший вопрос. Прямо-таки теологический, — усмехнулся Силин. – Надеюсь, что сие действо наш будущий подданный осуществил исключительно в результате холодного, трезвого расчета и сопоставления себя с пришедшим к нему существом. То есть, просто признал посетителя менее развитым и согласно абсолютному закону Семьи долженствующим ему подчиняться, — минутная заминка. – Впрочем, откровенно говоря, надежды на такой…правильный вариант маловато – и мы оба знаем почему.

Постукивание себя по подбородку копытом. Почесывание в затылке. Резюмирующее предыдущую мыслительную работу пожатие плечами:

— Откровенно говоря, не знаю: может сему творению, по ходу мнившему себя непризнанным царем мира, оказалось неприятна мысль наличия кого-то выше него. Ну или он мог слегка обидится за оставление себя в подобных условиях…

— Кстати, а ты ведь так и не рассказал мне толком, что это за пещера, — перебил его ненавидящий. – Будь любезен, исправься, да поживее.

— Как прикажете, о ваше высокомордообразие! – шутливо вскинул ногу бывший глава Семьи и, предварительно набрав в несуществующую грудь иллюзорного воздуха и выпучив глаза, рявкнул. – Хрен ее знает!

Обмен взгляда насмешливого на намекающий.

— Чистая правда: мне неведомо, чем является сие место, — их окружила галерея то ли вчерашних, то ли позавчерашних картин.

Все эти буквально воняющие магией мясистые каменные отложения, мрачный алый свет из стен, рыгающие ядовитым газом мхи, скапливающаяся в тонкий ручеек ровно в центре тоннеля на уровне где-то двух метров над землей влага, сдавливающее грудь ощущение безысходности и собственной ничтожности…

В общем, на редкость неприятное и таинственное природное образование.

Хотя, безусловно, самой волнующей и, честно говоря, настораживающей аномалией является тот факт, что за пятнадцать лет сидения в сей пещере местный колосс не только не создал долженствующей к этому времени уже занимать всю гору колонию, но и сам практически не вырос. Отсутствует даже грибной покров со стенной слизью. Будто его тут и нет.

Аж воображаемые мурашки вдоль хребта.

— Впрочем, как минимум в одном сомневаться не приходится, — продолжил собеседник, — эта пещера – наш непримиримый и воистину жуткий враг. Как ты сам имеешь счастье чувствовать, почти все нити буквально стерлись стоило нам зайти под эти своды. Семья слепнет, глохнет, немеет, а ее части познают самое чуждое и страшное, что только есть для них на свете – одиночество. Мы можем находиться здесь только по причине нашей индивидуалистической природы, посланные же мной в свое время создания, долженствовавшие исследовать впервые открытую аномалию, вовсе не смогли выйти отсюда, буквально раздавленные сим местом, — бывший враг всего живого вздрогнул. – Причем их исчезновение оказалось окончательным и бесповоротным. Лишь двух мест в известном мне мире я боялся больше, да и то они оба куда более понятны, чем этот…монстр.

Силин с вполне ощутимой враждебностью вернул взор к развернутой перед ними галереи.

— Короче, всё очень плохо и вообще страсть как ужасно, — подытожил пламенный, начиная злорадно скалится, — однако ты не упал духом и мужественно запихнул сюда единственное подвластное тебе создание, могущее в полной мере не только прочувствовать, но еще и осознать всю «безрадостность» сего назначения. А я-то, глупый, себя злодеем считал.

— Создатель Чудовищ был довольно бесчувственным существом, — с извиняющимся видом вздохнул Силин спустя мгновение встрепенувшись. – Хотя нет, это неверное утверждение. Его сердце по-настоящему болело за детей и действительно желало каждому из них только счастья, но вот разум без всякой жалости гнал их на убой, в полной мере осознавая ту простую истину, что лучше сделать ребенку больно прививкой, нежели видеть, как он годы спустя умрет от болезни.

Перед их мысленным взором запрыгали разнообразные картинки откровенно беспонячных экспериментов, проводимых любящим папочкой над дорогими отпрысками:

— Уверяю тебя: всё это осуществлялось не ради какого-то извращенного удовольствия, а только лишь для того, чтобы подготовить коллектив к будущим испытаниям. Ведь никто не знает, какие опасности ждут его впереди, — бывший враг всего живого горестно усмехнулся, — увы, гоняясь за мелочами легко потерять из виду настоящую прореху в гениальных планах. Если вдуматься, то ничего не стоило создать хотя бы…

Испускающий досаду и разочарование дух отмахнулся.

— Правильно – теперь-то уж поздно горевать о собственной беспримерной глупости, — одобрил хозяин сознания. – Однако чего ты хотел достигнуть, сажая колосса конкретно сюда?

— Разве не очевидно? – удивился собеседник. – Мне хотелось вырастить подразделения, приспособленные к битве в подобных, откровенно говоря, критических условиях. Мало ли – вдруг враг сможет воссоздать их на поле боя, да и само наличия чего-то недоступного Семье является недопустимой слабостью. Увы, как легко можно заметить, основная задача провалилась. А вот со вторичной всё кажется прошло не так плохо, — во тьме вспыхнули образы недавнего противостояния, едва не закончившейся поглощением дракоаликорнова сознания. В голосе собеседника засверкали гордые отеческие нотки, – мой мальчик, пусть практически не развившись физически и коллективно, стал настоящим асом по части ментального контроля: шутка ли — без всякой подготовки почти сожрать мозг нынешнего главы Семьи и это несмотря на всю твою чуждость и оковы сей пещеры…

— Не перехваливай – я тоже никак не ожидал такой подлости от заявленного моим верноподданным. Мысленный контакт же у нас создался двусторонний и никак у от реального мира не зависящий, — несколько секунд оценки ощущений. — Ну, почти.

— В любом случае успехи сего творения более чем впечатляют, — отмахнулся бывший Создатель Чудовищ, откровенно ненормально глядя на образ небольшой горки плоти. – Причем не только и не столько количественные…- голос упал до заговорщицкого шепота. — Ты ведь тоже почувствовал это? Настоящая, самая что ни на есть природная, тварная гордыня! – сказал он тоном, который обычно приберегают для научившихся летать без крыльев и воздел кверху копыто. — И даже без всякой изначальной установки в отличие от так и не достигшей ничего подобного Дочери…

— Ага. И злоба, — с усмешкой перебил ненавидящий. – Оооочень сильная. Не иначе как от узнавания своего любимого папеньки, запихнувшего сыночка в такую дыру. Что ставит перед нами новый вопрос – чего нам с ним делать? Можем ли мы доверять ему? Сейчас-то конечно парень сдулся, но кто гарантирует его покорность по восстановлении сил?

Силин чуть не самовоспламенился от возмущения, лишь в последний момент сумев обуздать себя и не стать плагиатором. И задумался. Надолго.

— Не я, — наконец признался Отец. – Хоть сама мысль о предательстве в нашем обществе звучит дико и откровенно безумно, но ведь Семья давно уже не та, какой помнится мне, — он тяжело вздохнул и устремил изучающий взгляд на образ бесформенной блямбы. – Этот же ребенок теоретически способен вовсе таить в себе настоящую революцию. Во всех смыслах. Если нормальные колоссы стремятся скорее вырасти и окружить себя тварями, после чего идут в целом предсказуемым и традиционным путем, то он вместо этого пятнадцать лет жил в одиночестве и давящей пустоте…- враг всего живого осекся.

В воздухе запахло чем-то нехорошим.

— Без детей. Без Стражей. Без какого-либо контакта с внешним миром. Без возможности двинуться. Без памяти. Даже без нужды в глазах или ушах – к чему они, если здесь ничто не меняется…- голос всё опускался, пока не превратился в едва слышный шепот. – Ничего вокруг. И единственное, куда есть хоть какой-то смысл смотреть – в самого себя…- дракоаликорн внезапно задрожал. Во все стороны потек стыд и ужас. – Да это же настоящая Бездна…

Разговор надолго прекратился – осколок былого величия занялся ментальным самобичеванием. Уважая право своего единственного собеседника причинять себе боль, хозяин сознания отвалил, посвятив освободившееся время изучению вчерашней битвы.

Как ни противно в этом признаваться, а подчиненный вновь спас командира – застигнутый врасплох властелин почти сразу сдал большую часть позиций и уже барахтался в неотвратимо заливающем сознание синеватом супе, когда былой враг жизни протянул ему ногу спасения со своего островка положительных эмоций. Территория конечно не шибко привычная и откровенно неудобная для боя, однако судя по нынешним выкладкам, противник также переваривал любовь с благостным настроением, мягко говоря, хреново.

Впрочем, в любом случае исход сражения решили не мозговые игры, а ряд смачных пинков по практически незащищенному рыхлому телу. Парень может и ас в головоломстве, но вот выпустить щупальца или нарастить панцирь не удосужился, как и научится контролировать боль.

— Короче: чего с дитятей делать будем? – завершив анализ, привлек внимание своего партнера к насущным проблемам пламенный. – Мне нисколько не улыбается иметь под боком озлобленного, умного и легко могущего перехватить командование соперника. Однако при одной мысли о необходимости просто избавиться от настоящего колосса мне хочется кого-нибудь задушить. Предложения?

— Посмотреть на ситуацию открытыми глазами, — практически мгновенно внес Силин.

Приняли единогласно.

Лежащее на камнях тело со скрежетом зашевелилось.

-
Итого: размеры небольшие – транспортировать легко, однако рожать кого-то большого при самом лучшем питании сможет минимум через год, если вообще будет в состоянии перестроиться на производственный лад. С яйцевыми созданиями ситуация ненамного радужнее – факт попыток организовать кладку «на лицо», но с тех поры прошло уже наверное лет десять и теперь ему придется в общем-то отращивать и дырявить своё добро почти с нуля. Зато мозга, ясное дело, чересчур много даже для колосса.

Дракоаликорн вздохнул.

Ну, хоть цвет приятный – насыщенный сине-стальной с черными и фиолетовыми прожилками. Впрочем, если нытик не найдет способа решить проблему лояльности, это его не спасет.

— Как успехи? – в третий или четвертый раз окликнул он Силина.

Тот, видимо вследствие сильной занятости, на слова не раскошелился, ответив эмоцией спокойной радости. Видно всё путем.

Монстр вздохнул и устроился поудобнее, начиная ощущать первые признаки скуки.

Сейчас бы выйти к войскам, пообщаться, посчитать новоприбывших, а ненавидящий вместо этого сидит в дурацкой пещере и работает площадкой для переговоров. Когда вот так ничего не делаешь, в голову сами начинают лезть всякие очень неприятные мысль в стиле «кто я», «в чем смысл жизни» и тому подобное.

Дабы не впадать в нежелательную задумчивость, могучий и страшный враг всего живого начал совершенно по-детски шлепать по своему пленнику-подушке, наблюдая как порожденные сим деянием волны расходятся по рыхлому телу во все стороны. Вскоре лишь основная поверхность показалась вечно алчущему нового чудищу недостаточной и к объектам физического насилия добавились многочисленные выступы и мембраны, после них в список целей внесли имеющиеся вокруг сталактиты и сталагмиты, издающие при ударе неожиданно мелодичный звон, весьма подходяще звучащий с чвяканьем и хлюпаньем колосса…

— В который раз убеждаюсь, что наше врожденное отсутствие слуха и чувства ритма, по сути, является великим благословением, – привел его в чувство пронизанный иронией голос Силина. Десяток различных конечностей застыл, не долетев до самозабвенно молотимых ими всё это время объектов, – можно играть любую ерунду и искренне ею наслаждаться.

Чудовище тут же инстинктивно сложило все отростки и попыталось притвориться паинькой. Кто знает – может даже какой румянец где появился. Но миг замешательства прошел и вот уже изо рта вырывается язык пламени, а внутри разгорается привычный гнев:

— НУ!?

— Ваши смешанные с массажем музыкальные экзерсисы оценены по самому высшему разряду, — столь же насмешливо продолжил субординат, — наш малыш согласился сотрудничать. С рядом условий.

— Сделай так, чтобы наш пленник понял, кто кому тут ставит условия, — мягкое копыто за пару мгновений превратилось в коготь и нависло над лишь начавшей заживать раной от особо удачного пинка. – Или это сделаю я.

— Не будьте таким букой, о ваше ужаснейшество, — сколько укоризны-то. – Ребенок всего-навсего просит вывести его из этого ужасного места туда, где много звуков, цветов, прикосновений и прочих составляющих описанного мной внеземного блаженства. И только.

— А каковы гарантии? – не стал пока отводить ногу монстр.

— За возможность наконец уйти отсюда он предлагает всё на свете, включая собственную порубку на куски, — ряд сочащихся отчаянной мольбой образов. – Хотя сия кулинарная операция, на мой взгляд, определенно лишняя. Достаточно просто высосать из него остатки энергии и наложить простенькое заклятье-ключ. Методы Семьи тут, увы, бесполезны – наш маленький гений расплетает любые узлы за секунду.

— Во-первых: хватит называть ЭТО как жеребенка, — поморщился ненавидящий. – Ему почти пятнадцать – в его годы многие уже в страшных муках прощаются с жизнью, — ну да, драконы неплохо справляются с работой. – Во-вторых: на кой ляд мне опустошенный колосс? Есть какой-нибудь путь использовать данную тварь по полной, но при этом оставаться в безопасности?

— Легко – отнесись к нему с любовью и предложи свою дружбу – отозвался подчиненный. – Как когда-то сделал я.

— Притворюсь, будто ничего не слышал, – заявил враг всего живого, воспламеняясь по верху. – Реальные предложения есть?

— Мы что-нибудь придумаем, — убежденно заявил Силин. – В конце концов, мир большой – авось где есть эксперименты по усилению контроля над подданными, в данный момент просто выпавшие из памяти, али еще чего. На крайний случай можем пощупать фиолетовы разработки – они-то точно занимались вопросом ослабления командных связей. А сейчас давай всё-таки вынесем малыша на свет – он в любом случае ничем для нас не опасен. Пока.

Подобный ответ все еще не показался владыке удовлетворительным, однако беседа неожиданно оказалась прервана донесшимися до драколикорна криками призывного содержания.

— Лентус, — сразу опознал ненавидящий и после минуты прослушивания удивленно уточнил. – Мне кажется или дырявый правда интересуется всё ли у нас в порядке?

— С чего ты взял, будто это аликорн? – тормознул бывший Создатель Чудовищ.

— А во всей нашей нынче стоящей у входа огромной орде тварей есть еще хоть кто-нибудь с членораздельным мужским голосом? – хмыкнул хозяин сознания. – Кстати, мне показалось или бывший рогоносец в последнее время еще более квелый, чем обычно? А уж воняет от него…

Красноречивый взмах копытом.

— Ну, с нами пошли те обычные чейнджлинги из Убежища – может кто-то из них? — видно под действием духа протеста дал иной вариант Силин. – Впрочем, ты прав – скорее всего нас зовет именно полковник. И насчет ухудшения моральной атмосферы также не могу не согласится – видно чего-то с нашим самым заслуженным сотрудником не то. Хотя вроде радоваться должен: как-никак немодернизированных сородичей нашел.

Обсуждаемый объект внезапно почти выпал из-за поворота. И после краткого молчаливого переглядывания издал нечто уж очень похожее на облегченный вздох:

— Ваше высочество, вы целы! – да еще и радостные нотки. Чудеса. — Вы не появлялись уже тре…

— Скажи-ка, о перфорированнейший из моих подчиненных, — улыбнулся только что пришедшей, но явно имеющей все шансы стать удачной, мысли дракоаликорн, — а ты ведь неплохо разбираешься в магии?

— Позволь уточнить: а без этого «артефакта» точно никак не обойтись? – смотря куда-то ему за спину, спросил монстр. – Я ведь сказал: если тебе нужен просто источник энергии, то могу достать из нашего нового друга драконий камень – пусть этот новодел и не очень силен, но ведь смог же вскормить и столько лет питать целого колосса, пусть и маленького. Да и вообще – поддержи отечественного производителя!

Лентуса передернуло – вспомнилась доверху наполненная кристаллизуемыми драконами камера со всеми тамошними прелестями, как то: тяжелый, пропитанный болью и отчаяньем воздух, медленно пульсирующие и постоянно булькающие коконы, целые леса протянутых туда-сюда трубочек, а также безмолвный укор во всегда открытых глазах заживо превращаемых в камни звероящеров.

Впрочем, соседнее помещение являло собой нечто на порядок худшее – там огнедышащих ящериц приобщали к Семье.

— Именно так, ваше высочество, — вернулся аликорн в реальный мир. И обнаружил, что обращается к пустому месту.

Оглянувшись, бывший единорог узрел ужасное чудовище спокойно объедающим спелые ягоды с небольшого кустика. Знак продолжать.

— Видите ли, упомянутый артефакт является самой основой разработанного мною заклятья. Без него шансы на успех стремятся к нулю.

Поимели бы совесть, господин разработчик, — насмешливо дунула холодным ветром Королева. – В конце концов, я всё еще здесь.

Лентус осекся и начал стремительно краснеть. Однако извиниться перед сожительницей за повторное присвоение себе чужих успехов не успел.

— А с ним? – ярко-красный шарик по красивой дуге упал в клыкастую пасть. Интересно, а есть ли смысл сообщать о ядовитости сих даров природы, когда почти все они уже съедены?

Унлехрер пару минут подумал и пришел к выводу, что таки не стоит — в конце концов, глупо надеяться на спасение мира – ну или гибель его надежды на лучшее будущее(ха-ха) — в результате непреднамеренного отравления. Это чересчур НЕ эпично.

— Как я уже указывал – процентов шестьдесят. В лучшем случае, — бывший полковник нервно поежился. – Сами понимаете – это экспериментальное, ни разу так и не использованное заклятье…

— Которым ты пытался остановить войну до того, как Безумец пал и всё полетело в Бездну, — закончило чудовище, съедая сам кустик, — помню. У тебя точно нет других предложений по обеспечению лояльности сего клубка радости? – кивок на растекшуюся справа лепешку, забившую весь окружающий эмоциональный фон натуральным экстазом.

— Никак нет! – встал аликорн в стойку, тотчас же вновь почувствовав себя удивительно мерзко и одновременно глупо — он как нашкодивший кот, пытающийся «возместить» своим хозяевам неудобства показной послушностью. Вот только на мышеядных животных обычно не возлагают обязанностей, невыполнение которых может стоить кому-то жизни.

— Как ни странно, мой внутренний голос всецело солидарен с вашей никакнеточностью, — Принц вздохнул. – В таком случае готовьтесь к командировке. Какого размера эта ваша хреновина? В одиночку утащите?

— Где-то полтора ваших нынешних роста в вышину, столько же в длину и наверно половина – в ширину, — постарался припомнить Лентус. — Увы, нет. В прошлый раз, во всяком случае, не получилось.

— А сильнее вы с тех пор не стали, — просто констатирую факт, произнес собеседник, впадая в задумчивость. – Летающих субординатов у меня не так много. Чейнджлинги нужны как посыльные, — копыто поднялось и аккуратно почесало брюшко задремавшему на плече фениксу, вымахавшему до размера небольшого пони, — Удунчик больно мал и тоже пригодится при сборе войск. Наземные же существа чересчур медлительны…- он вдруг отвлекся и поднял глаза на Унлехрера. – Не волнуйтесь: проблему транспортировки я решу. Вы пока пойдите попрощайтесь со своей подстилкой – вас как-никак не будет месяца два.

Резко выдернутый из своих размышлений аликорн издал несколько ничего не выражающих звуков. Как ни странно, но его поняли:

— Ваша подруга останется здесь, — ровно ответил монстр. – Быстрее обернетесь. Кстати, хочу сделать комплимент вашим умениям дрессировщика: за последние месяцы вам удалось сделать из этой твари нечто почти приличное.

Разум кольнуло ледяной иголкой – Кризалис не сдержалась. Впрочем, и сам Лентус не собирался более терпеть подобного отношения:

— Вынужден заметить, ваше высочество, — побольше негодования и презрения в голос. Тогда чудовище возможно решит, будто аликорн шутит и не станет испепелять его, — что меня категорически не устраивает как ваш тон, так и произносимые им слова касательно личности Леди Дианы – лучшей…

— Я не в настроении, — брезгливо отозвался Принц, — если есть претензии, то разрешаю высказать их вот этому валуну, — красноречивое похлопывание по ближайшей каменюке, — а чтобы вам потом не казалось, будто вы слишком легко сдались, презентую один начальственный тумак бесплатно.

Лентуса отбросило воздушной волной и неслабо приложило о дерево.

— Вылетаете вы завтра утром, поэтому рекомендую не терять времени – его ведь можно потратить на использование упомянутой вами персоны по прямому назначению. Буду признателен, если по завершению готовки вы позовете на ужин и меня.

Дальнейшие попытки диалога наткнулись на полный отказ руководства от оного, причем выраженный буквально – дракоаликорн просто погрузился в свои мысли и ни на какой шум не реагировал. При попытке же подойти к разлегшемуся на траве монстру поближе бывший полковник наткнулся на крайне неласково глядящего на него феникса, недвусмысленно самовоспламенившегося на следующем шаге аликорна. Не то, чтобы это такая уж проблема – магия решает – однако даже Королева признала неразумность какого-либо противостояния с домашним питомцем самого Создателя Чудовищ.

В общем, пришлось Улехреру вернуться к Диане полностью разгромленным в своих попытках заступиться за ее честь, да еще и с вестями о скором расставании. Та, как ни странно, восприняла всё очень спокойно, а именно невнимательно выслушав и кивнув, в страшном смущении протянула ему венок из цветов.

За время последовавшей немой паузы присутствовавшие поблизости чейнджлинги тактично ретировались.

— Позволь уточнить, — аккуратно начал Лентус, не спеша принимать сей чуждый природе его старой знакомой объект, — ты – Защитница Короны, приближенная Королевы, Наследница древнего рода, лучший шпион и диверсант Эквестрии, — даришь мне…

— Да, — она проявила инициативу и надела данное творение ему на голову, — и ты будешь носить его, потому как я сделала сей венец вот этими самыми обожаемыми тобой копытами.

Еще одна пауза, завершившаяся ментальным пинком Кризалис.

— Великая честь снизошла на меня с небес! Клянусь, — удар себя в грудь, – что и на чистое золото не променяю я подаренный мне прекраснейший из головных уборов! – не переигрывай. – Однако позволь всё же спросить: с чего такая…нестандартная для тебя идея?

— Просто вдруг вспомнилось, сколь часто лучший шпион Эквестрии имела сомнительное удовольствие лицезреть, как всякие мешающие поставленной задаче крестьянки их связывали, — с обезоруживающей улыбкой отозвалась польщенная Диана, — ну вот и решила попробовать сама. Благо есть для кого. Насчет же твоего отъезда могу заявить только одно…

Кобылка привлекла аликорна к себе и обняла:

— Возвращайся скорее, – шепнула безжалостная убийца на ухо вечному предателю, — я буду ждать.

Какое-то время пара просто сидела посреди поляны, наслаждаясь теплом солнца, прохладой ветра, легкой щекоткой травы, жужжанием насекомых и шелестом листьев. Ну и присутствием друг друга, естественно — не будь его, они бы наверное и не заметили всего остального, будучи слишком заняты своими никак не хотящими оставить их в покое делами и проблемами.

— Знаешь, а всё-таки очевидное отрицать бесполезно, — наконец пересилив себя и мягко отстранившись, произнес Унлехрер, — ты изменилась. Очень сильно. Не поделишься ли причиной?

Перевертыш несколько минут спокойно смотрела в ответ, после чего медленно подняла копыта и, понажимав какие-то скрытые застежки, сняла шлем, позволив вновь отросшей гриве свободно хлынуть вниз.

— Давно не стриглась, — ответила она с усмешкой. – А если серьезно, то в последнее время я часто вспоминала Савьера – фанатика, когда-то расплатившегося за мою жизнь своими ногами, – почти сочувствующий вздох. — Несчастный идиот положил всего себя на служение тем, кто плевал на него с высокой башни. Как и наш кровожадный друг, ну, по его версии, и подобно множеству других знакомых мне жеребцов и кобылок, что эквестрийцев, что прочих, которые постоянно жили для кого-то другого. Глупо, правда?

Лентус промолчал, ожидая продолжения.

— Казалось бы: причем здесь я – мстительная и злобная сволочь, искренне любящая страдания ничего не сделавших мне пони и редко упускающая шанс их причинить? – м-да. Как-то раньше Диана свою персону в таких красках не описывала. – Просто стоящая перед тобой кобылка точно также зачастую предпочитала думать о других – как бы причинить им боль, чем бы досадить, куда бы пырнуть для наибольшего эффекта, – Наследница любя провела ему по ребрам одной из своих потайных колючек. Дай-то Единый, чтобы не ядовитой, — нежели о себе. И осознание сего факта поразило меня в самое моё исполненное эгоизма сердце, заставив резко пересмотреть приоритеты. И вуаля.

— Не верю, — подумав, вынес суровый вердикт аликорн, несмотря на всю умильность состроенной ему мордочки.

— Как хочешь, — слегка обиженно ткнула она его в грудь копытом. – Но в любом случае: пока ты еще пытаешься как-то трепыхаться в том, на что тебе в принципе не повлиять, я буду наслаждаться жизнью. В особенности одним действительно удачным ее подарком, — намекающий взгляд.

— То есть ужасная Леди Диана сходит со сцены? – усмехнулся бывший полковник, проверяя окрестность на наличие еще не потерявших мозги существ.

— Ну, я бы еще конечно показала вам, любителям, чего стоит настоящая актриса, да только постановка нынче мне совсем не по вкусу: ни тебе элегантного обмана, ни изысканного предательства, ни прелестного в своем цинизме удара в спину, — нож с едва слышным скрежетом вышел из поножей, кинув на лицо занявшегося созданием поля жеребца солнечный зайчик. – Одни моря крови, орды тварей, да скачущие туда-сюда сумасшедшие.

Обагрённая кровью десятков никак не ожидавших нападения жертв сталь с тихим шелестом упала в траву:

— В общем, я так больше не играю, — на всякий случай Наследница защелкнула острие обратно. — Да и чего уж там – что может сделать один маленький слабый чейнджлинг, когда на доску выставили дракоаликорна с одной стороны, а на другой от пешек не видно поля?

— Понятия не имею, — закрыв их полянку куполом, надежно закрывшем их как от самих незваных гостей, так и от их взоров, однако же почти без искажений пропускавшим свет, отозвался Лентус, — а вот Защитница Короны уже не раз демонстрировала свою способность играть наравне даже с десятком страшилищ и целой «Спасительницей» в придачу – и выигрывать, — он повернулся к кобылке и сделал церемонный поклон. – Не сомневайтесь, о великая и ужасная — ваша главная роль еще впереди.

— Ну, если так говоришь ты…- она уже снимала нагрудник.

-
— Для начала: я видел, чем вы занимались прошлой ночью – в конце концов, само наличие поля привлекает внимание, а бродящие внутри него детишки передали мне точное изображение, — ненавидящий с усмешкой вызвал в реальность коричневатый, четко поделенный на сектора вид из глаз скриба. – И не могу не заметить, что очень разочарован вами – позволить этой…существу одержать верх…- укоризненное покачивание головой. – Да и вообще, кто так в шашки играет? Уж насколько плохой из меня спортсмен, а даже мне очевидна была необходимость на третьем ходе идти в дамки, а вы атаковали. Короче, позор. Мне стыдно за вас.

Аликорн выдохнул. Принявший почти угрожающие масштабы пузырь негодования и стыда сдулся.

Враг всего живого усмехнулся про себя: приятно, что чейнджлинговая чувствительности смогла адаптироваться к радости несчастного пленника. Теперь бы еще тварные механизмы пришли в норму, а то ведь этот колосс, пытаясь объять необъятное, буквально всё вокруг забил своими зачастую чересчур назойливыми нитями.

— Кстати, ваша склонность к смене формы по любому поводу чуть не заставила меня остаться и понаблюдать заодно и за физиологическим актом…- «собеседник» вновь начал надуваться, — однако, слава мне, природная брезгливость взяла-таки верх и ваш горделивый властелин свалил. Увы, этого нельзя сказать обо всех тех несчастных созданиях, коих вы не посчитали достойными спасения из своего купола и потому вынужденных наблюдать сие развращающее зрелище. Честно: вам самому-то не стыдно? Им же и года-то нет!

Пара минут обмена укоризненными взглядами.

— Счастлив видеть ваше высочество в столь хорошем настроении, — наконец церемонно заявил Лентус. – Жажду приняться за выполнение данного вами задания. Где существа, долженствующие помочь мне в транспортировке артефакта?

— Перед вами, — развел копытами дракоаликорн.

Непонимающий взгляд по сторонам. Затем удивленно-неверящий на него. Быстро догадался.

— Невидимок значит не допускаем? Зря – Создатель Чудовищ когда-то и такой эксперимент пытался провести. Увы, неудачно. Хотя полученная в процессе газовая смесь потом неплохо помогла повышать тонус некоторых Старших тварей…- он замотал головой и постарался вернуться в реальность. – Да, с вами в качестве грузчика полечу именно я – сейчас мне, по сути, заняться нечем, ибо идет сбор войск, с коим отлично справятся и без главнокомандующего. Вдвоем же мы сможем вернуться куда быстрее, а значит скорее обернуть ресурсы нашей счастливой кляксы на пользу Армии. Вопросы?

Аликорн резко спрятал свои эмоции, после чего попытался принять бравый и радостный вид, осуществив заодно воинское приветствие.

Раньше у него это получалось лучше. Намного правдоподобнее.

— Ну вот и отлично, — заявил монстр, не дождавшись отзыва. – Разомнитесь. Вылетаем через десять минут. Как выйдем на открытое пространство – начнем телепортироваться.

Хватит уже сюсюкаться со своей новой игрушкой! – слегка раздраженно обратился он к своему внутреннему голосу, как только дырявый отсалютовал повторно. Этот рогоносец и спросить-то ничего не додумался. – Надеюсь, ты готов к отпуску по местам чужой былой славы?

Если ты имеешь в виду «к терзанию моего сердца воспоминаниями о величайшей трагедии Семьи со времен смерти Отца», то да, — мрачно отозвался Силин, одновременно посылая своему медленно набирающему цвета протеже лучи любви. – Может это всё-таки не самая хорошая идея – оставлять вот так войска…

Орденцы в месяцах пути от нас и идут не в ту сторону, — пламенный на минуту задумался, после чего организовал еще одни контакт с Большим Лесом. Как ни странно, но результат тот же. Ладно, мало ли чего с ними могло произойти, — кое-кто даже совсем не в ту, мы же обернемся максимум недель за шесть. Так что хватит канючить и готовься наслаждаться открытой дорогой.

Скорей уж искаженной и выеденной пустошью…

-
— Итак, перед нами уже третья гробница колосса. Какая радость, — дракоаликорн втянул полной грудью воздух, поклацал зубами и наконец притянул к себе лежащий на земле хребет какого-то довольно крупного жителя гнезда с немедленно последовавшим надкусыванием, — кисленький.

Лентус глянул на спутника с усталым неодобрением и начал молча обустраивать ночлег. В конце концов, тут какая-никакая, а крыша над головой – чудовища тоже не любят спать под дождем – а проблемы органических останков решается простым сгребанием всего этого костного покрова в кучу, превращаясь в достоинство свободного топлива. А даже если бы они решили поиграть в брезгливость, то и при всем желании бы не нашли на этих проклятых равнинах места, свободного от разбросанных повсюду следов былых битв.

— Жаль мальчика – хороший, крупный, — донесся голос монстра из центра залы. — Мог бы еще столько пони превратить в удобрения, бедняжечка — выразив таким образом вслух свои сожаления «собеседник» не отказал себе в удовольствии похрустеть и немногочисленными косточками местного хозяина, — не желаешь погрызть?

Аликорн вновь промолчал. Как показало их совместное путешествие, враг мира уже не склонен обижаться прям таки на любое проявление «неуважения»: общие вопросы можно игнорировать – если надо он задаст их снова. Но не дай Единый тебе прослушать повтор…

Еще минут десять – и не взятые на жвачку кости образовали уютный костерок посреди крохотной пещеры, а сам бывший единорог с наслаждением растянулся на разостланном походном матрасе, встретившим его столь дефицитными на этих мертвых равнинах мягкостью и шелковистостью. Всё-таки, что не говори, а горожане действительно умеют делать походное обмундирование.

Вернее умели.

Он кинул взгляд на незаморачивающегося подобными сложностями соседа, чья чешуя в данный момент с едва слышным скрежетом елозила по камню. Глядя на царапины в полу бывший единорог в который раз ощутил слабый укол разочарования по поводу отсутствия в принявшем его резервуаре драконьей крови…

Значит, меня одной тебе уже не хватает? – с каким-то обыденным, без огонька, ехидством поинтересовалась молчаливая в последнее время сожительница.

Смотря для чего, — сделав столь же дежурный поклон, отозвался бывший полковник.

Из сумки вылетел венок со слегка поблекшими, но целыми благодаря заклинанию цветами, и завис над жеребцом, медленно вращаясь.

Как ни странно, Королева вместо более чем ожидаемой оскорбленно-презрительной отповеди, издала грустный вздох – видно действительно соскучилась по своей воспитаннице. Не то чтобы другие чейнджлинги ее не интересовали – сложно передать радость, кою она продемонстрировала при обнаружении нескольких десятков немодернизированных подданных – однако Диана всегда занимала в душе Кризалис особое место.

Как и в его. Ныне отвергать сие утверждение стало бессмысленно — в конце концов, вряд ли кто-то будет настолько жаждать увидеть всего лишь «коллегу» меньше чем через двадцать дней разлуки.

Хотя не стоит также и кривить душой утверждая, будто дело тут исключительно в сердечной привязанности. Кобылка неотрывно следовала за ним из года в год и Лентусу оказалось не так-то просто отвыкнуть от ее пусть зачастую таящего в себе неожиданности, но от того лишь еще более тонизирующего присутствия поблизости. Да и привыкшие к регулярному расслаблению мышцы за это время не раз намекали на необходимость возобновить сеансы массажа. Не говоря уже…

— Ну-с, есть мнение, что пора продолжить наши сказки на ночь, — испепеляя останки сгрызенных костей, заявил спутник. – Говорю сразу: мне больше не интересно слушать про завоевания Безумца – схема больно проста, а порядок действий обычно не выходит за лобовая атака – рассечение – окружение – избиение. Тотальная война конечно штука интересная, однако и «всех пони съели» после двенадцатого раза как-то перестает вдохновлять. Диверсии в тылу и разрывы коммуникаций — идея тоже неплохая, но выполнялось всё чересчур уж топорно – не сомневайтесь: я справлюсь лучше…- Унлехрера передернуло от появившийся на пару мгновений клыкастой улыбки, — а про тогдашние внутренние проблемы Эквестрии вы, по вашим же словам, извещены слабо и из вторых копыт?

Бывший единорог с готовностью кивнул – ему совершенно не хотелось лишний раз затрагивать эту часть истории. Монстр с удовлетворение повторил его жест, устроился поудобнее и чуть ли не промурлыкал:

— В таком случае вашему властелину хотелось бы услышать пожалуй самое интересное в любой хорошей истории: окончание. Каким же образом сплав могучего полководца и великого мага, подкрепленный практически нескончаемой ордой тварей, обратили в ничто? – забавно, а с чего-то золотые зрачки искрятся? — Как этим жалким пони удалось победить?

Бывший полковник отвел глаза от внезапно заинтересовавшего его части теля собеседника и, со вздохом убрав венок в сумку, принял вертикальное положение. Ладно, всё равно бы пришлось рано или поздно рассказать и об этом:

— Никак. Эквестрия разбила не великую и непобедимую Армию, но уже обреченную кучку попавших между молотом и наковальней существ во главе с никак не могущем понять безнадежность своего положения сумасшедшим, — аликорн хмыкнул, — хотя скорее он испытывал проблемы не с осознанием своего проигрыша, а с его принятием – как-никак ни одного из составивших его жеребцов в смирении отродясь не уличали. Впрочем, даже найди они в себе силы для взгляда правде в глаза, это бы ничего не изменило.

Бывший единорог вытащил из костра горящую клешню и помахал ею в качестве иллюстрации:

— Драконы, ваше высочество, вот кто стал настоящим победителем второй войны. Нападавшие сперва не слишком большими и слабо организованными группами, эти чудища шли лишь на пополнение тварных воздушных войск. Затем в их рейдах произошел перерыв и черный решил, будто звероящеры наконец поумнели и более их можно не опасаться, — с губ сорвался совершенно недостойный офицера нервный смех в конце сменившийся негодующим рыком, — они на самом деле стали действовать разумнее – а именно дождались, пока Армия достаточно далеко отойдет от плацдарма и налетели уже сотнями…

На память пришло воспоминание о той разноцветной туче, грозной и прекрасной в своем величии, почти божественным пламенем низринувшейся с небес на копошащийся в руинах Кристальной Империи муравейник. О совершенно немыслимом и невозможном страхе Кризалис, боли и отчаянье тварей, свисте, взрывах, визге – и своем бегстве, обрекшем вверенных ему чейнджлингов на гибель.

— Звероящеры приливной волной прокатились по казалось бы надежно защищенному тылу и не щадя себя истребили все гнезда одно за другим. Возможно, будь Безумец здесь, он бы смог остановить их натиск, однако ненависть к Эквестрии ослепила его. В итоге, выигрывая одно за другим сражения против пони, Армия проиграла войну за само свое существование, — никогда бы не поверил, если бы прежде кто сказал, будто мне будет искренне жаль уничтоженных в процессе спасения мира монстров. А вот на тебе. Такие ресурсы ухнули в никуда. — К моменту начала «победоносной кампании спасителей наших орденцев», у тварей в сущности уже не имелось шансов на победу. Последующие маневры, хитрые планы, забрасывание предельно автономных войск в глубокий тыл, анимирование мертвечины, промывание мозгов – лишь отчаянные попытки стоявшего во главе орды психа исполнить таки свою мечту до того как задержавшиеся на севере драконы не прихлопнули его как муху. Результатом стали практически неисчислимые жертвы с обеих сторон.

Пара минут прочувственной тишины.

— О как! – наконец прокомментировал слушатель, возвращаясь к осквернению останков.

— А то! — вымученно усмехнулся Лентус и с некоторым трудом подавив гнев продолжил, — проклятые звероящеры спокойно отдали моему бывшему господину половину Эквестрии на съедение, чтобы самим без шума и пыли уничтожить собственно то, что представляло для них опасность – колоссов, после чего столь же беззаботно убрались восвояси, позволив пони самим добивать и не думающих прекращать их истребление чудовищ. Итоги замечательные: Понивилль с Кантерлотом и окрестности внезапно стали считаться северными территориями, страна наводнена продолжающими выполнять последний приказ монстрами, к власти пришла банда бессовестных заговорщиков и безголовых фанатиков, а на километры вокруг нас располагаются заваленные костями выжженные драконами или отравленные тварями пустоши, — исполненный эмоциями смешок. – Тремя словами: «Прекрасный Новый Мир».

— Все счастливы! — горячо поддержал его спутник, с треском перемалывая чей-то череп.

— Ага, кроме эквестрийцев, тварей и всех тех существ, в чьи страны хлынули оставшиеся без руководства члены Семьи. Насчет последних у меня данных почти нет, однако один только факт массового наплыва в разоренную, но уверенно становящуюся более безопасной страну двух принцесс эмигрантов как бы намекает…- Унлехрер хмыкнул и достал свой паек. Всякая дрянь, но лучше, чем питаться чужими останками. Вот неужели нельзя взять с собой хотя бы парочку орхидов для транспортировки фуража? – Хотя в итоге больше всего досталось именно Семье.

— Мораль сей сказки такова, — поднял вверх копыто глава коллектива, — настоящие герои заходят с тыла!

— Как скажите, ваше высочество, — не стал спорить жеребец, вонзая зубы в мшистый кусок, за неимением другого слова, «хлеба».

Какое-то время они жевали в молчании. Расчувствовашийся аликорн сам не заметил, как слопал свой дневной паек за пару минут, нисколько при этом не насытившись. И только-только он начал приобщать к желудку завтрашнюю порцию, как вроде бы завершивший беседу дракоаликорн внезапно окликнул его. Причем весьма странным тоном. Будившем нехорошие предчувствия.

Лентус настороженно поднял глаза от своего скудного завтрака и обнаружил смотрящие прямо на него и подозрительно при этом искрящиеся красно-золотые глаза с синими пузырьками:

– Я хочу сказать, что благодарен за твои рассказы: ты помог мне понять почти всё, произошедшее со времен моей смерти, чего не смогла поведать…

Бывшего единорога вдруг пробило холодом и по всему телу зашевелились волосы. Причем дело тут совсем не в «правиле зрачка» или новых изобразительных эффектах.

Проблема в том, КАК сидящее напротив существо смотрит на него.

Выпавший из копыт кусок тварной субстанции бесшумно упал на пол.

Собеседник проводил его взглядом:

— Какая жалость. Ну ничего: обжарим его — и можно есть дальше, — бывший полковник рванул выполнять, однако совет уже привели в исполнение без него, нанизав паек на прокаленный шип, затем с силой воткнутый над костром. Никак не могущие принадлежать нынешнему Принцу глаза вернулись к аликорну. – Я также очень ценю твою помощь и еще более благодарен за попытки спасти оставшихся без присмотра детей…

По всему существу Лентуса Унлехрера победоносной поступью растекался чистейший ужас, в сравнении с которым даже закрывавшая небо туча драконов блекла и становилась обычным, лишь немногим сложнее ежедневных, препятствием на пути к цели.

Ибо ныне в жизнь с неотвратимостью приливной волны воплощался его второй и последний ночной кошмар.

-…и всё же мне еще кое-что от тебя нужно, — слова тихим голосом слетали с губ сидящего напротив существа и трубами последнего суда гремели в голове, — ответ на вопрос, который мучил меня все эти годы…

Сейчас начнется, – обреченно выдохнула Кризалис, запахиваясь в своем уголке сознания в безнадежной надежде укрыться от нарастающего вала.

— Почему ты предал меня?

Колени подогнулись сами.

Цена нового мира.

https://www.youtube.com/watch?v=Gz9Fqt44QzU&feature=endscreen

Дорога открывает в нас лучшее.

Ненавидящий изо всех сил старался оставаться спокойным – как-никак уговор есть уговор.

К тому же обещания самому себе бороться с яростью во всех ее проявлениях никто не отменял.

Поэтому когда пещера огласилась безобразными воплями, а затем и плачем, он просто продолжил перебирать ворох недавно вспомненных эпизодов из прошлой жизни. Ему хватило концентрации не вмешаться в момент перехода инициативы от одного нытика к другому, который вместо смачной оплеухи и призыва вести себя соответственно представителю сильного пола начал совершенно по-женски утешать предавшего и, в сущности, убившего его вместе со всеми детьми идиота. Стерпел даже двойной слезопоток по погибшим и рыдания по неслучившемуся Царству Единого на земле. Однако услышав собственно причину…

— РАДИ БАБЫ?! – мгновенно распавшееся на клешню копыто подняло очень удивившемуся этому изменника за горло, одновременно с тем, как давно не виденная сознанием волна ослепительного пламени смыла Силина в глубины. – Ты предал нас РАДИ БАБЫ?!

Оглушительные и в первый раз, эти кощунственные, отвратительные, оскорбляющие сами основы мироздания два слова ныне могли бы раскалывать горы.

— Позволь уточнить, — упал голос до шипящего шепота, едва властелину удалось накинуть на бурлящий внутри гнев ненадежную узду, — Создатель Чудовищ, Отец Монстров, ужас врагов, надежда этого мира на новое начало и лучшее, совершенное будущее без войн и страданий, но в гармонии и любви между всем живущим, — тело стремительно покрывалось шипами и лезвиями, а из пасти летели искры, — тот самый Силин, что даровал тебе крылья и сделал правой ногой, вторым в величайшей обществе, какое когда-либо видела земля, доверивший Лентусу Унлехреру собственную душу на охранение был предан смерти вместе со всеми своими мечтами из-за какой-то КОБЫЛЫ?!

Дергающийся в остром захвате жеребец застыл. Посмотрел прямо в глаза.

И несмотря на весь обуявший его ужас ответил:

— Да, но…

Пленник, ударивший хозяина в спину, стал единственной причиной, почему голова недоноска не продолжила свой краткий жизненный путь отдельно от тела.

Впрочем, так оно даже лучше – всё бы прошло слишком быстро и безболезненно. Хотя отказ негодяя последовать призыву бежать, ставшего последним актом уничтоженного за тем ментального тела, слегка подпортил почти вырисовавшуюся радужную картину будущего – с аперитивной погоней разделка прошла бы вовсе безупречно…

— НЕ ДЛЯ … СПАСЕНИЯ … МИРА! – кожа и мышцы разрезаются как ткань под сталью. – НЕ ЧТОБЫ … ЗАЩИТИТЬ … ДРУГИХ! — кости с хлюпаньем и брызгами выходят из пазов. – НЕ ЗА … … ИДЕЮ! – органы один за другим лопаются, орошая еще нетронутые кипящей кровью. – А РАДИ КАКОЙ-ТО … … … БАБЫ!!!

Тело, ныне распространившееся на всю пещеру и практически переставшее существовать под копытами, когтями и щупальцами палача, мигнуло по чистой случайности сохранившимся глазом. Вряд ли сие есть осознанное действие – как-никак болевой шок – но объятому благородной яростью и справедливым гневом ненавистнику оно показалось циничным повтором ранее данного отвратительного самой природе ответа.

Это стало последней каплей.

И без того находящийся на вершине своего эмоционального состояния дракоаликорн впал в форменное исступление…

В прямом смысле. Просто взял и перестал чувствовать вообще что-либо. Будто выпал из мира.

Чем воспользовался едва начавший свое восстановление Силин.

-
Темно. Пусто.

И больше ровным счетом никаких ощущений.

Где я?

В персональном аду Королевы Кризалис, — пахнуло на него зимней свежестью, — здесь она вынуждена существовать в теле представителя мужского пола и подчиняться одному бывшему офицеру-предателю, являющего настоящим кладезем эпической глупости.

А кто ты?

Твоя совесть, прямо-таки жаждущая тактично намекнуть о нравственной неверности попыток совершения самоубийства, имея на борту пассажиров, — еще более холодно отозвалась таинственная сущность, — с чего это тебе вдруг оказалось невозможно соврать? Я уж не говорю о той безобразной сцене перед…

— Очнулся! – эхом отразилось в окружающей черноте.

А затем во тьме зажегся свет.

Перед ним нечто, более всего смахивающее на нескольких растущих из одного корня змей с пластинчатыми лбами. Через мгновение они стремительно втянулись куда-то вверх, открыв взору что-то совсем уж невообразимое — разум, не в силах объять всего, выхватывал лишь отдельные картинки: переплетение множества непонятных конечностей, висящие повсюду и работающие как ни в чем не бывало внутренние органы, собирающие воедино кости крохотные жучки и так далее. Всё это щедро приправлено разноцветным сиянием и капающей отовсюду алой жидкостью.

— Лучше не шевелись, — раздалось сбоку, — моргни, если понял меня.

Осознать указание он не успел.

Да на кой ляд с ним цацкаться? – злобный рык, завершившийся потрясшим всё его существо ударом…

И Лентус внезапно осознал, что в данный момент смотрит одним глазом на…нечто всё еще весьма непонятное.

— Возрадуйся, о фарш! – спустя пару минут донесся до него раздраженно-издевательский голос. – Меня попросили не перегружать твое единственное якобы оставшееся целым место, а поэтому обращаться к тебе, … …, придется с использованием рта. Во-первых: лежащий передо мной мясной набор жив. Теоретически. Во-вторых: в данный момент твое тело собирается в прямом смысле по кусочкам не имеющими никакой квалификации насекомыми. А в третьих: ты … …!

Находящийся, мягко говоря, в некотором беспокойстве бывший единорог попытался повернуть голову. И внезапно ощутил себя в положении пони, потерявшего ключ. То есть и он сам и дом и дверь на месте, а вот возможность совместить всё это в желаемом для него виде отсутствует.

Потерялась где-то.

— Вот народ: пытаются ворочать даже тем, чего нет! Спи дальше!

Свет погас.

-
Склеенное из кусочков мертвой плоти чудовище всё говорило и говорило про свой «великолепный», «жгучий», «божественный» роман и стремительное развитие отношений, рассказывало самые интимные переживания и другими путями всячески совало единственную присутствующую здесь возможную жертв в свой даром никому не сдавшийся внутренний мир.

Но ненавидящий уже не слушал. Всё вокруг потеряло для него значение.

Ибо его настигло просветленье.

С отрицательным знаком.

Как кирпич, достигший высшей цели своего полета.

Эффект, по счастью, длился не очень долго.

— Могу ли я кой-чего уточнить, о мое собственноножно созданное страшилище? – аккуратно перебил нечто совсем уж непристойное абсолютно спокойный дракоаликорн. – Я буквально пару дней назад разобрал тебя на составляющие после признания, что причиной твоего предательства является даже не какая-нибудь завалившаяся за сервант идея свободного от оков разума, а простое желание иметь вторую половину. Причем в индивидуальном порядке, не делясь сим приятственным ощущением со столько сделавшим для тебя Силином или обещавшей построить новый мир Семьей.

Сидящий напротив аликорн медленно кивнул.

— Замечательно, — повторил сей жест властелин. — Признаю: в тот раз я слегка погорячился – в конце концов, какая мне-то разница, что один … … … … предал своего благодетеля и обрек на смерть целый способный принести всем нам вечное счастье коллектив ради возможности совершать возвратно-поступательные движения в правильном, одобренном природой и обществом направлении. Да и о чем вообще печалится-то? Дело-то житейское, … ….

Да хватит троеточиями говорить, – поморщился подчиненный, ни на секунду не перестающий передавать нашу энергию этому реверсивному фаршу. – Сколько можно, право слово?

А я так мироощущаю, — степенно отозвался пламенный, внутренне однако признавая претензию бывшего врага всего живого.

— Сегодня вы решили окончательно расставить в данной теме все точки над «Ё» и именно для достижения даннлй цели вот уже который час терзаете мои уши подробностями своей интимной жизни? – стремительно теряющий уверенность в разумности сего решения Лентус подтвердил и это. – Смелое решение, достойное уважения и понимания со стороны любого любящего извращения члена клуба самоубийц. Впрочем, кто знает — возможно, мне бы даже удалось стоически прослушать весь этот никоим образом не интересующий меня бред, если бы не одно «НО».

Тупое копыто поднялось и указало собеседнику в грудь:

— Повторите, пожалуйста, как звали ту кобылку, чья благосклонность стала для вас дороже всего мира.

Явно почти раскаявшийся в организации сего диалога за время «уточнения» собеседник заколебался.

Вот честное слово – если он сейчас возьмет и отвалит, то и разговора никакого в дальнейшем не будет. Мы просто пойдем дальше за артефактом. И все будут счастливы.

Всецело солидарный с начальством Силин начал настойчиво передавать своему очередному протеже здравую мысль об отступлении, однако тот, будучи настоящим героем, от петли отказываться категорически не пожелал:

— Принцесса Луна.

Ненавидящий познал дзен вторично, буквально выплеснувшись на волнах внеземного неудовлетворения жизнью и окружающими за грань сего бренного мира.

— Знаешь, скажи ты мне об этом при других обстоятельствах, я бы, честное слово, попытался понять, — устало начал он спустя несколько минут, вернувшись назад. – Ибо жадность и желание порулить крупнейшим государством региона – вполне нормальная мотивация для измены. Если добавить к этому и, как мне помнится, весьма представительную внешность указанной особы, то может и за Идею сойдет. Как-никак, красотки, бабло и власть – чего еще для счастья надо?

Многочисленные конечности, и без того ныне представляющие из себя нечто мягкое и совсем не острое, стали потихоньку растекаться. Пламенный не стал утруждать себя и хоть как-то им препятствовать:

— Учитывая же якобы действительно сильные и, как бы парадоксально это не звучало, взаимные чувства к моменту предательства – так может и одобрил бы, в силу зело похожести всей эпопеи на сюжет героического эпоса. Жуткое чудовище, исправившийся прихлебатель и вернувшая его к Свету и Добру прекрасная Принцесса. Благолепно-то как!

Враг всего живого издал блаженный вздох и подвигал копытами, изображая нечто воздушное.

— Вот только я чужими глазами видел как меньше месяца назад вы и Леди Диана осуществляли деятельность, коя всем миром однозначно именуется «измена»…

— Луна отвергла меня! – будто бы на два голоса выкрикнул собеседник, вновь начиная излучать боль. – Причем не про…

На недавно сшитом горле стянулась незримая удавка.

— То есть внеземная любовь, ради которой сей жеребец предал своего благодетеля, просто завяла и наш герой без каких-либо затруднений обычнейшим образом нашел себе другую, — кивнул всё также мертвенно-спокойный хозяин тварей.

И зааплодировал.

Мягкие шлепки эхом отражались от стен их крохотного убежища, возвращаясь к ним откровенным чавканьем.

Получивший возможность свободно дышать Лентус смотрел на собеседника с искренним недоумением. Ненавидящий подцепил его сетью и подтянул поближе:

— Признаю: мне бы никогда не сделать подобного плевка. Ты — правая нога, доверенное лицо, аликорн, более всех понимавший величие Семьи и несомое ею всему миру благо — оценил и ее и столько сделавшего для тебя Силина в ни много ни мало, а в удовлетворение своего желания интимной близости хоть с кем-то, — монстр усмехнулся и вслух обратился к своему предтече. – Видишь, брат мой, какова цена вашему «Великому Делу»? А заодно и всем твоим жертвам, мечтам, идеям? Ради этого умирали твои дети, а сам ты залил кровью пол-Эквестрии, — какой-то полузадушенный хмык. — Как считаешь, стоила ли игра свеч? И до сих пор проливающегося океана слез?

На пол перед владыкой несметного полчища чудовищ закапали никогда прежде не текшие из этих глаз сладковатые капли, а тело задергалось в беззвучном хохоте.

— Я…не понимаю, — спустя минут пятнадцать вновь подал голос всё это время удерживаемый в паре копыт над землей бывший единорог, с нескрываемым ужасом глядя на трясущегося в духовных конвульсиях дракоаликорна.

Эти слова вызвали новый приступ. Затем еще и еще. Наконец ему удалось выпрямиться и устремить взгляд на ожидающего ответа монстра:

— Твоя измена Ей нивелировала последнее объяснение твоему предательству нас, а заодно низвело в ничтожность и все то дело, которому ты служил и ради коего миллионы сложили свои головы, — несколько минут восстановления хрупкого подобия внутреннего баланса и вырвавшийся на свободу вопрос. — Как тебе только хватает духу жить после такого?

Глаза чудовища расширились. Кажется, оно осознало.

Но разве это что-то изменит?

Ненавидящий выпустил его и молча лег на камни, мечтая забыться во сне.

Вырваться из кошмара под названием жизнь.

В кои-то веки судьба оказалась к нему благосклонна.

-
— В общем, предлагаю как можно скорее убить сию тему, пока она не успела сделать этого с нами, — испытывая жгучий стыд за недавнюю истерику, четко откусывал слова пламенный. – Во-первых: уполномочен передать, что Силин прощает тебя и не держит зла, при этом аргументируя сию крайне странную позицию сказками о другом некогда проданном задешево божестве и его деле — сравнение, явно символизирующее прогрессирующее самомнение. Причем совершенно неоправданное – за того по крайней мере платили благородным металлом.

Лентус издал счастливый вздох и попытался вцепиться в чешуйчатую ногу.

— Впрочем, не сомневаюсь, что ты сам себя, разумеется, не сможешь простить никогда – в конце концов, капля-то совести у тебя есть и как минимум горы трупов ну никак не смогут проскользнуть мимо ее внимания, — градус радости в изменнике стремительно пошел на спад. Ненавидящий удовлетворенно кивнул, не обращая внимания на возмущение своего пленника. – Второе: ты любишь Принцессу Луну?

Аликорн вздрогнул. Его внутренний мир начал стремительно терять упорядоченность.

— Она отвергла меня, — наконец донесся исполненный боли ответ. – Целиком и полностью. Даже то, в чем мы…

— Я спросил не о том, — перебил его монстр. – Ты испытываешь к ней какие-либо чувства?

Снова бессмысленное бормотание.

Дракоаликорн решил проявить благоволение и задал вопрос в третий раз.

Всякий бред.

— Мне надоело, — отрубил властелин некий бессвязный лепет про Диану, притягивая еще слабоватое после их тесного общения тело к себе, — ты слишком долго отвечаешь.

Удар – и между их разумами раскинулся мост.

— Тебе вот прям так надо врываться в чужое личное пространство? – поинтересовался материализовавшийся за ним Силин.

— Я просто намерен окончательно разобраться с этой отвратной темой и больше никогда ее не поднимать, — рыкнул хозяин, с интересом оглядывая открывшуюся его мысленному взору картину.

Самое лучше и краткое описание — бардак. Редкой силы и беспорядочности. Не вляпаться бы.

И выглядящие прямо скажем странно на общем фоне театральные жалюзи с краю. Кои естественно тут же оказались отодвинуты.

— Что тебе здесь нужно, монстр? – исполненным царственного презрения и брезгливости голосом поинтересовалась морозная Королева, восседающая на изумрудном троне с подлокотниками из драконьих черепов.

Данное, откровенно говоря, неожиданное явление слегка выбило дракоаликорна из колеи. Воспоминания об одном старом разговоре пришли не сразу, а придя – заставили его весьма заинтересованно и чуть ли не подозрительно глянуть на прикинувшегося валенком партнера. Впрочем, этот вопрос оставим на будущее.

— Как я посмотрю, смерть пошла на пользу уродливой гусенице, — с усмешкой обратился пламенный к знакомой ему только из вторых копыт, но заочно ненавидимой Кризалис, – она наконец-то превратилась в отвратную бабочку, — кивок на полупрозрачные синие крылья, — или они уже имелись, когда тебя раздавили? Как-то не привык рассматривать раздавливаемых мной насекомых.

Ни на йоту не изменившийся взгляд. Никакого движения.

Ну да, издевка больно примитивна.

— Знаете, ваше величество, я на самом деле искренне рад нашей встречи, ибо никто кроме вас не способен пролить свет на один давно интересовавший меня вопрос: что случилось с вашим соправителем, ушедшем со страниц истории несколько сотен лет назад? – едва ощутимая ментальная дрожь. Ненавидящий предвкушающе оскалился, чувствуя правильность выбранного направления. – Причем, как ни удивительно, его исчезновение таинственным образом совпало с реформой биологии, инициированной вашим величеством и, к сожалению, воспринятой народом с недостаточной степенью энтузиазма. Там вроде бы даже произошло нечто прискорбное на подобие бунта, в результате которого несознательная часть ваших подданных вовсе отказалась принимать ниспосланную с вершин трона благодать любящих объятий Семьи, после чего сии изменники также куда-то исчезли.

Вот и поза меняется, появляются ростки негодования, лицо больше не кажется вырезанным из обсидиана…

— И как же я мог забыть про тот прекрасный, исполненный волшебства валун, прежде лежавший в основании вашего владения и питавший анабиозные камеры? – всё тем же приторным голосом продолжал пламенный, всецело отдавшись любимому занятию. – Том самом, что неким непостижимым вывертом природы по своей структуре практически идентичен с моими драконьими камнями? Воистину таинственное совпадение, ибо для создания подобной красоты понадобились бы десятки смертельно опасных звероящеров, ну или…- копыто к губам, долженствующее символизировать глубокую задумчивость, — тысячи менее волшебных существ…

Увы, ему не дали насладится почти павшей в его копыта изысканной жертвой:

— Прошу прощения, ваше высочество, но что вы делаете в моем разуме? – режущей кромкой раздалось сзади.

Отдернутый от своей законный добычи дух начал пускать искры. Вот-вот долженствующий расколоться орешек же напротив, вновь превратился в исполненный морозного презрения монолит, хотя пламенный вроде успел уловить тончайшую ниточку признательности на мгновение протянувшуюся между местными обитателями.

— Ты слишком низкого мнения о Королеве, — шепнул ему Силин. – Сия дама конечно не привыкла к неуважению и напоминаниям о наверняка не самых приятных частях своей биографии, однако сомневаюсь, что после всех твоих трудов по растравливанию ей души удалось бы добиться чего-то большего, нежели веское «фи» и заставляющий почувствовать себя отбросом взгляд. Это бы естественно тебя разозлило и дальше по пунктам. Давай быстро возьмем то, за чем пришли и свалим отсюда. А лучше сразу второе.

Владыка с недоверием глянул на смотрящую сквозь него кобылу и после пары секунд размышлений подарил ей изысканный поклон с обещанием еще вернуться.

— Проверка коек и тумбочек, — официальным тоном заявил командир своему субординату, — ищем сердечные чувства и прочую наркоту. Вам объявляется выговор – такая разруха в голове совершенно непозволительна даже солдату, не то что офицеру. У настоящих военных тут вообще один Устав должен в стойке смирно стоять, а вы аж баб сюда водить додумались, — он с удовлетворением ощутил позади искорку негодования. – Как грится, места лучше не нашли. Да и персоны, если уж на то пошло. После нашего ухода не забудьте дать себе подзатыльник.

Унлехрер, впав в некоторое замешательство, недоуменно уставился на него.

— А теперь, поскольку вы успешно пришли в стандартное состояние, — хищно улыбнулся ненавистник, готовясь, — пришла пора мне познать вас.

Сложенные спереди крылья впились в тормозящего подчиненного. Несколько секунд заранее обреченной борьбы – и дырявый аликорн распахнулся подобно книге…

— Итак, теперь это официально, — отпуская дергающуюся душу, довольно заявил сжимающий в когтях кусочек ярко-голубого сияния монстр. – Конечно, послушав твое блеяние в ответ на конкретный вопрос, любой обременённый мозгом индивид и так бы рано или поздно пришел к сему выводу, однако видеть практическое подтверждение теоретических выкладок никогда не лишне.

Ненавидящий приподнял шарик повыше и начал крутить из стороны в сторону.

— Какая жалость, что я не могу взять такую прелесть с собой, — наконец налюбовавшись, отпустил он кроху чужих чувств обратно в силящегося собрать себя Лентуса. – Мне вообще в отличие от некоторых не шибко везет с сердечными привязанностями – грустно, не правда ли?

— Увы, но винить в этом ты должен в первую очередь самого себя, — раздался голос демонстративно не участвовавшего во вскрытии Силина. — Даже если бы кое-кто не отвергал любовь из опаски потери «свободы», то уже одни поступки, совершаемые тобой, с точки зрения большинства никак не могут вызвать к тебе расположения.

— Я помог лежащей перед нами груде разобраться в себе – разве же это не хорошее дело? – оскалился хозяин Семьи. – Теперь ему, как и всем присутствующим, очевидно наличие у себя в нутре некой эмоции, кстати являющейся популярным оправданием для совершения различных беспонячных поступков, по отношению к номинальной главе враждебного нам государства, причем, насколько ваш покорный владыка умов способен судить, весьма сильной, — вверх взметнулись язычки весело пляшущего пламени. Монстр развернулся к бывшему полковнику и произнес: – не волнуйся, повелитель не скажет твоей подстилке, что всё это время используя ее по назначению, кое-кто мечтал о другой. Во всяком случае, пока.

Превращенный в ворох перелопаченных образ и мыслей рогоносец задрожал.

— Честно говоря, не знаю даже как о тебе теперь думать. С одной стороны ты предал нас, Семью и Светлое Будущее не просто для удовольствия, а ради своей искренней, чистой и вечной как память любви к прекрасной Принцессе — всё же лучше, чем лишь тщась удовлетворить свои животные инстинкты. С другого же края медали на нас смотрит одна маленькая, хрупкая, столько настрадавшаяся в своей жизни дырявенькая кобылка, всей печенью привязавшаяся к тебе и искренне верящая, будто избранник отвечает ей взаимностью, в то время как он все эти годы всего-навсего пользовался ею, пытаясь потушить пылающую внутри страсть, — объятый огнем злой радости дракоаликорн склонился над своим подчиненным и, убедившись, что его слышат, зашептал. – От всего сердца благодарю за воистину царский подарок – счастье вырвать не только одну за другой все кости из ее тела, но еще и перед тем сломать последний стержень в душе. Мне самому никогда бы не удалось организовать для нее столь великолепную пытку.

Страдание, ужас, стыд. Целый ворох эмоций, буквально плавящий сей оставшийся без защиты и открытый всему миру дух.

Какая прелесть.

— И хотя данный приговор подходит нашей «Леди» как нельзя лучше, ее виновность ни в коей мере не оправдывает лежащего передо мной омерзительного…

— Он же тебе ничего плохого не сделал, — положил ему копыто на плечо морщащийся от причиняемой пламенем боли Силин. – Более того…

— Во времена оны сей индивид не стеснялся демонстрировать на мне свою силу, — отбросил незваного адвоката всего на свете ненавидящий. – Близкое общение со стенами и полами, удушение, сдавливание – неприятные вещи, не так ли? Хотя конечно в сравнении с его прочими подвигами перечисленные меры воздействия – так, мелочи. Ибо сия не могущая никак собраться и взглянуть в лицо своим преступлениям личность является, вероятно, худшим из ведомых мне существ, несущая беды всему, до чего дотянется. Идеальный изменник, в чьем послужном списке наличествует всё, в принципе могущее быть преданным – от Родины и до любви.

— И ты считаешь себя в праве его судить? – спокойно спросил бывший враг всего живого.

— Если не я, то кто? – усмехнулся пламенный, однако всё же начиная гаснуть под взглядом партнера, который в качестве ответа лишь намекающе поднял бровь.

Так прошло несколько минут.

— Ты ведь уже получил чего хотел, — снова заговорил Отец тварей, с явным удовлетворением глядя на почти потухшего господина, — может наконец оставим нашего единственного заместителя в покое?

Данное, в общем-то верное и рациональное предложение оказалось встречено довольно негативно – враг всего живого еще не чувствовал себя полностью удовлетворенным. Нужно совсем чуть-чуть…

— Пожалуй, — протянул задумавшийся дракоаликорн, вновь оскаливаясь. – Дай только попрощаюсь, — он обернулся к начавшему проступать образу Лентуса. – Помнишь, когда твой повелитель находился не в себе, он изволил поинтересоваться каким образом тебе до сих пор достает наглости жить? Ну, так вот тебе его же рекомендация, только даваемая в нормальном состоянии: как только станешь мне бесполезен, будь лапой — убей себя, — Силин взорвался негодованием, но кому это интересно? – В конце концов, сколько можно оскорблять своим существование мир?

Дав таким образом почти отеческий совет, монстр развернулся к молча пронаблюдавшей весь спектакль Кризалис:

— Благодарю вас, — куртуазно поклонился он ей. — Ваш мудрый отказ от помощи в прямом смысле разрываемому сожителю, успевшему столько сделать для вас и, в сущности, ставшему вашем единственным настоящим другом, укрепил мою пошатнувшуюся веру в необходимости полного уничтожения вашей поганой расы и отлично объясняет причины близости сего славного деяния к завершению, — завершив издевательски-вычурное церемониальное действо, владыка сделал первый шаг в сторону слегка дернувшейся представительницы прекрасного пола. – Также позвольте заметить, что узурпация власти через убийство соправителя и массовый забой несогласившихся превращаться в чудовищ подданных с последующей их кристаллизацией – ничто, по сравнению с вашим главным прегрешением…

Снова объятый пламенем дракоаликорн подошел к ней вплотную. Посопротивлявшийся первые несколько секунд морозный трон начал стремительно таять:

-…вы не дали Семье довести чейнджлингов до конца. Превратили их в монстров, но при этом лишили собственно того, ради чего стоило трансформироваться — совершенного единства и полноты, не говоря уже об избавлении от вашей предательской натуры. И всё ради какой-то жалкой власти, — ледяная корка треснула, однако к тому моменту посчитавший себя сытым ненавистник не захотел продолжать увлекательной беседы. – За сим позвольте откланяться, — горящий монстр приложился губами к не успевшему отдернуться черному копыту. — Воистину прискорбно, что честь и счастье убить вас выпали не мне…

-
— Кем был этот Сомбра? – эхом разнеслось по совершенно пустым, частично оплавленным, лишенным даже капли растительности и покрытым толстым своем пепла руинам некогда величественного города.

— Могучим магом. Опасным безумцем, — слова с недавних пор превратившегося в призрак себя былого аликорна звучат не менее мертво, чем выглядит ныне Кристальная Империя. – Безусловным владыкой сего места, а также тел и душ его обитателей.

Ты же видишь, понимаешь, осознаешь — так почему не действуешь?

В этом нет никакого смылся.

— Я помню, — кивнул дракоаликорн, проводя копытом по покрытой неразборчивыми рисунками завалившейся на бок арке — обильно покрывающая всё вокруг копоть яростно и небезуспешно сопротивлялась любым попытками внезапно понаехавших туристов насладиться местными достопримечательностями. – Но что он представлял из себя как пони? Почему сей рогоносец стал таким? Ты знаешь?

Бывший полковник надолго замолчал, вспоминая, а затем мерным и ровным голосом начал:

— Тысячу лет назад, во времена всеобщего счастья и благоденствия, жил на свете один чрезвычайно любознательный и талантливый единорог, происходящий из славной династии кудесников, достигших непревзойденного мастерства в величайшем искусстве народа Империи – магии совершенного камня. И столь велики оказались его жажда и усердие в постижении тайн волшебства, что сама освещавшая сей град своей красотой Кристальная Принцесса однажды призвала юного жеребца к себе во дворец, предложив величайшую честь – стать ее учеником. Так началась полная радостных надежд история Сомбры…

Жеребец смотрел в одну точку, а его голос оставался столь же безжизненным, сколь пусты эти развалины. Зараза.

Не тебе судить об осмысленности. Просто сделай это.

Замолчи.

-…но жестокий мир не дал им осуществиться. В один ужасный день всеми любимая бессменная правительница почувствовала недомогание в кратчайшие сроки сведшее ее с трона в постель. Таинственная болезнь, более всего похожая на рано или поздно настигающую всех обычных пони усталость от жизни, поразила вечно юную и прекрасную Принцессу, погрузив народ в горе, которого он не знал десятки лет. Лучшие врачи и мудрецы Империи, а также сопредельных царств, прилагали все усилия, чтобы спасти ее, однако их ухищрения оставались безрезультатны – властительница день от дня гасла и слабела, оживляясь лишь на те краткие часы, когда последний из славного рода кудесников камня приходил показывать ей свои успехи и просить совета…

Мне видно то, что ты так старательно пытаешься спрятать. Не обманывайся – даже тебе, хотя скорее особенно тебе, от нее не избавиться при всем желании. Так почему бы просто не принять?

Я свободен от всего в мире, — проскрежетал дракоаликорн, от нахлынувшей злобы случайно обвалив изучаемый кусок арки в пыль, превратив тем самым почти оттертый рисунок в нечто нечитаемое.

Это никуда не годится – нужно успокоиться. И перевести наконец тему.

-…сколь бы ни велика была преданность и порядочность подданных, однако никакое сообщество не может жить без руководства. Спустя несколько недель после начала недомогания кристальные пони сформировали Совет, долженствующий управлять ими до выздоровления их возлюбленной властительницы. Но время шло, а столь страстно желаемое всеми событие лишь отодвигалось, постепенно угасая под гнетом жестокой реальности. Первые, робкие и казавшиеся кощунственными разговоры о престолонаследии вскоре вылились в жаркие, порой доходящие до драк дебаты, практически парализовавшие общественную жизнь. Из кипящего котла мнений родились несколько фракций, не смогших найти меж собой компромисса по принципиальным вопросам. Пока владычица еще не погасла с ней жила и надежда на избежание конфликта. Однако многие уже потеряли веру и тучи братоубийственной смуты сгустились над прежде счастливой Империей…

Знакомый сценарий, не так ли?

Да — только в те времена Принц выполнял свой долг.

-…но тьма не успела закрыть ее своими тяжкими крыльями – две прекрасные кобылы, подобные самой Принцессе, снизошли на город. И столь чудесны оказались пришедшие в предгрозовой час небесные гостьи, что некоторые сперва в своих домах, а затем и на площадях начали провозглашать о своем желании видеть их новыми властительницами своей родины. Подобное решение, сколь бы странным и скороспелым оно не казалось, пришлось по сердцу очень многим, как по совершенству прибывших, так и из страха перед вероятным грядущим. Впрочем и несогласных с этой идеей голосов также раздавалось немало. Самый громкий из них принадлежал успевшему завоевать уважение в народе придворному магу. Точку в так и не успевшем начаться противостоянии поставила сама гаснущая водительница народа, провозгласившая небожительниц сестрами и завещавшая им свой трон вкупе с благословением на долгое и достойное царствование…

Неужели ты не…

Отлично понимая, куда ОПЯТЬ будет клонить его единственный вроде бы до последнего времени относительно вменяемый собеседник, Ненавидящий молча призвал из небытия свою любимую плеть и многозначительно взвесил ее на копыте. Силин наконец заткнулся.

Ну вот и отлично.

Хотя на всякий случай стоит-таки воспользоваться тем приемом и отгородиться.

И это вовсе не бегство.

-…но церемония коронации так никогда и не состоялась – единорог, до самого конца остававшийся у смертного ложа своей госпожи и единственный удостоенный чести услышать ее последние слова, без какого-либо предупреждения ворвался на долженствующее стать предпоследним заседание Совета и объявил всех находившихся там предателями памяти Принцессы и изменниками Империи, — аликорн, видимо слегка устав от неподвижности, переступил с ноги на ногу. Вверх взметнулось небольшое облачко пепла. — Спятившего от горя жеребца подняли на смех и попытались выпроводить из зала, однако маг быстро перешел от слов к действию, продемонстрировав всему миру, что его предки не зря все эти века изучали магию камня, а он сам стал Учеником властительницы отнюдь не за красивые глаза. Тысячи восставших из земли кристаллов вкупе с непроглядной тьмой, сокрушающими волю лучами и дробящими камень криками обрушились на посмевших поднять копыто на волшебника…

Один против целого города, — усмехнулся враг всего живого, с невольным уважением глянув на, судя по всему, изображение героя рассказа – темную фигуру на вершине башни из коленопреклонённых пони. – И ведь он победил.

-…так началось краткое, но исполненное страха и боли правление утратившего разум колдуна, завершившееся в момент возвращения небесных гостей. Никакая магия не могла остановить их и вся мощь Сомбры оказалась бессильна перед истинными властительницами. Но столь велика оказалась злоба бывшего верного слуги Принцессы, что и в момент своего поражения единорог отверг милостивое предложение сдаться и всею силой своей ненависти проклял родной город, стерев Кристальную Империю с лица мира на тысячу лет и превратившись в ждущую ее возвращения тень чистого зла во льду.

Лентус замолчал, восстанавливая дыхание. По окружавшим их руинам пробежал легкий ветерок, засвистев в пустых оконных проемах и трещинах некогда наверняка прекрасного Дворца.

— Такова компиляция историй, услышанных мною от успевших бежать местных жителей и эквестрийцев, — безэмоционально пояснил рогоносец. — Есть другая, сводящаяся к тому, что самопровозглашенный Король не имел никакого отношения к Кристальной Принцессе или придворному магу. Он является всего-навсего бунтовщиком, воспользовавшимся недовольством ряда граждан реформой государственного устройства и нагло узурпировавшим власть, после чего убившим всех своих сколь-либо значимых соратников и правившим единолично. Также иногда мне попадались утверждения, будто маг сам погубил предыдущую владычицу города.

— Ага, — кивнул отвлекшийся на мгновение монстр. – То есть наверняка они не помнят? А что по этому поводу говорил сам твой бывший начальник?

— Воспоминания большинства опрошенных мною кристальных пони оказались чрезвычайно сильно прорежены магией Сомбры. И все они говорили со мной, будучи до того в долгом общении с подданными Луны, — некая тень чувств промелькнула в воздухе, однако спустя секунду жеребец вновь успешно притворялся мертвяком. – Безумец не равнозначен Королю. И он ничего не рассказывал. Только отдавал приказы, — короткая, будто бы неуверенная пауза. — Но порой Семья доносила…сны. Или скорее видения. О прекрасной Принцессе, павшей жертвой подлых интриг жаждавших захвата новых земель злодеек, превративших ее народ в послушных кукол и вынудивших отравленную ими владычицу отречься от престола в их пользу. А также о верном ученике, для которого правительница являлась чем-то бесконечно большим, нежели просто наставницей, решившим во что бы то ни стало преодолеть нависшую над Кристальной Империей тьму, даже если ради этого придется самому стать ею…

Мир полон одинаковых сценариев, не правда ли? – выглянул из-за иллюзорного занавеса пламенный и намекающе добавил, — видно такова наша природа.

Да, — мрачно кивнул смотрящий в другую сторону партнер. – Несмотря на всю нашу инаковость мы придумываем одни и те же оправдания собственной жажде власти.

-…уже находясь под атакой своих противниц, ему удалось завершить последнее, величайшее заклятье, вершину и средоточие его мастерства, ради которого понадобилось столько жертв и трудов. Оно защитило город, на целую тысячу лет надежно обезопасив Родину от жадных копыт убийц его Принцессы. Но цена ее свободы оказалась велика: сама суть оставшегося снаружи единорога раздробилась в пыль, кою проклятые враги, мстя за свое поражение, заточили во льдах, принудив вечно страдать от холода и, что в бесконечное количество раз страшнее, раз за разом переживать тот миг, когда Она окончательно погасла на его глазах.

Слушатель не сразу осознал факт окончания сказки – уж больно короткая получилась по сравнению с первой.

— Ясно, — наконец кивнул дракоаликорн. – И ему можно верить?

— Не знаю, — прошелестел сей прикидывающийся трупом индивид. – Эти видения вполне могли быть ложью. Или самообманом. А может просто мечтами об оправдании.

— Ясно, — с досадой кивнул ненавидящий. Короче, никто не знает наверняка. Как всегда. Он издал слегка раздраженный вздох, — мораль сей сказки такова: нечего рыпаться и пытаться идти против народных масс – лучше бы объединить и возглавить. Тогда хоть сам цел останешься.

Владыка тварей в очередной раз оглядел безрадостные руины вокруг них.

А ведь когда-то на сем месте жили сотни тысяч пони. У каждого имелись собственные мечты, цели, характеры, чувства, дома. Теперь здесь один пепел непонятно какого происхождения, да оплавленные драконьим огнем руины с попадающимися тут и там ну очень впечатляющими рельефными тенями на стенах…

На нашей «Родине» нынче всё еще хуже. Только на сей раз из-за другого возомнившего о себе обалдуя, причем со вполне однозначной историей и трактовкой.

— Короче: Сомбра – редкий неудачник, проигравший везде, где только можно и за то справедливо оплеванный как современниками так и потомками, — подвел итог беседы замотавший головой монстр, хлопая по плечу своего вялого спутника. – На этом всё. Айда могилы грабить!

Мутный и блеклый взгляд.

— Ты сказал, что артефакт здесь, посреди усыпальницы тысяч пони и тварей, — тем же откровенно вымученным радостным голосом попытался объяснить хозяин Семьи, — а значит ныне мы занимаемся мародерством и гробокопательством. Разве тебя это не заводит?

Снова ноль реакции. Внутри начала подавать признаки жизни злоба.

— Просто веди меня к своей хреновине, — подавляя естественные позывы, отдал приказ пламенный, досадливо пнув отвлекшую его пару часов назад галерею, тем самым превратив несколько метров чудом уцелевших настенных фресок в живописно разбросанный сад камней.

Аликорн послушно кивнул и повел его к единственной уцелевшей арке, прежде видимо являвшейся входом в подвал и после где-то часа пробивания через полузасыпанный тоннель перед глазами первых за многие годы посетителей Кристальной Империи предстал довольно крупный зал, некогда явно бывший подземным, центр которого оказался завален рухнувшим потолком. Его-то им и предстояло разрыть – по утверждению Лентуса искомый артефакт имел неплохие шансы пережить обвал. На разбор ушел весь день.

Но результат того стоил.

Вроде бы.

— Ага, — чрезвычайно многозначительно кивнул дракоаликорн, возвращаясь к своему спутнику после обхода поставленной вертикально находки. – Кристалл. Большой, как и у многие другие тут. Черный, аналогично большей части окружающих. В форме сердечка, — снова глубокомысленная пауза. — Перед нами сомброва валентинка?

Молчание в ответ. Ну очень раздражающее.

— Что это за штуковина? – проскрежетал ненавидящий, высекая искры из пола.

— Искомый нами артефакт, — с неожиданно появившимися эмоциями отозвался бывший единорог и, не дожидаясь вопреки появившемуся обыкновению пинка, решил таки продемонстрировать в чем соль. Дырявое копыто медленно поднялось и под аккомпанемент зашептавших чего-то губ коснулось блестящей в свете горящих костей поверхности.

В течение нескольких секунд ничего не происходило, а затем внутри камня, чуть ниже ложбинки, появилось медленно разгорающееся сияние, подобное утренней заре. Оно становилось все ярче и вскоре под слоем полупрозрачной субстанции стали заметны две изогнувшиеся наверняка весьма болезненной для хребта дугой по контуру монолита фигуры: жеребец в чем-то сильно напоминавшем мундир и кобыла в как-то подозрительно выглядящем легком пальто. Свет исходил от их касающихся друг друга рогов.

И ничего. Вообще.

— Ладно, сдаюсь, — спустя какое-то время произнес дракоаликорн, — в чем дело? Перед нами таинственная природная аномалия типа неорганического светлячка? Делает-то она что?

Ты разве не чувствуешь? – странным тоном спросил Силин.

— В данный момент я ощущаю лишь накатывающее на меня раздражение, вследствие непонимания на кой ляд мы сюда перлись, — рыкнул ненавидящий. – Чего это за окаменелость? На кой ляд нам сдалась сия романтическая лампочка? Кто эти пони?

— Не знаю, — столь же мертво, но неким таинственным образом более воодушевленно отозвался Лентус. – Возможно, наши не сумевшие одолеть Сомбру предшественники, пойманные за миг до долженствовавшего уничтожить его удара? Или пытавшиеся сохранить себя навечно жители далеких эпох? А может подвергшиеся каким-то особым исследованиям рабы колдуна? Мы вряд ли когда-либо узнаем, — черное копыто стало гладить поверхность, блеск которой весьма подозрительно отражался в начавших наполняться чем-то глазах аликорна. — Одно лишь можно сказать точно: их сила поражает.

— Какая в Бездну сила? – ощущая всё более неприятную непонятность происходящего, пыхнул пламенем дракоаликорн.

— Великая, — выдохнул подчиненный.

Поглощающая – вторил ему внутренний голос.

Атмосфера стремительно насыщалась счастьем.

— Так: либо вы объясняете мне суть происходящего, либо всем вокруг вдруг резко станет больно, — он вновь бросил на каменюку испытующий взгляд, в который раз не увидев ничего больше забавной археологической побрякушки с подсветкой.

Мерзкое ощущение собственной оторванности от чего-то значимого всё нарастало.

А поскольку Силина монстр пообещал сильно не обижать, удовольствие просветить господина пало на рогоносца:

— Что за ерунда тут творится? – четко проговаривая каждое слово, спросил ненавидящий, для стимуляции приложив ставшее бритвенно-острым копыто к шее бывшего полковника и слегка надавив.

Ноль внимания. Даже чисто физиологической попытки отодвинуться не наблюдается. И объявить бы вконец надоевшей своим неуважением к вышестоящим голове независимость от тела, кабы не слова, прозвучавшие сперва внутри, а затем продолжившиеся уже как нормальная речь рогоносца. Ну, почти – всё-таки обычно субординат говорил другим тоном. И мужским голосом:

— Любовь, о жалкая тварь с дырой вместо сердца. Больше, чем чувство. Сила, способная за секунды сметать армии и преломлять слабость в величие на века, – градус мечтательности уверенно поднимался к небесам. — Сладкая мощь, о которой остается только мечтать.

Дырявое копыто остановилось на лице жеребца, а с губ слетел некий совсем неподходящий представителю сильного пола вздох, сопроводившийся довольно странными вспышками эмоций.

— Хо-ро-шо, — на всякий случай отодвинулся подрастерявший агрессию монстр и, за неимением в данный момент прочих путей познания, решил провести эксперимент на единственном значимом представителе местной фауны.

Результаты оказались неожиданными: он по-прежнему не чуял ничего, кроме необычного зуда в прикоснувшемся к поверхности кристалла копыте. Зато его внутренний голос окончательно впал в экстатический транс, окуклившись в картинах битв своего прошлого. И нечто подсознательное настойчиво рекомендовало врагу всего живого по крайней мере на ближайшее время оставить невольного спутника в покое.

Ненавидящий вдруг почувствовал себя очень одиноко, будучи окружен дружно сошедшими с орбиты своей вменяемости соратниками. И чего теперь делать?

— Ну ладно: учитывая, что нам как раз и нужно нечто превращающее разумных существ в пустоголовых марионеток, объявляю сию находку великим успехом, — подумав пару секунд, чудовищ подогнуло колени и легло на пол. – Спокойной ночи.

-
— С помощью волшебной каменюки влюбить в меня здоровенную мозговыносящую сухопутную амебу, — кратко и емко подвел итог всем хождениям вокруг да около монстр, всё еще слишком довольный фактом возвращения окружающих к относительной норме, чтобы превратить их в пепел. – Это и был ваш гениальный план?

Аликорн, еще не живой, но уже и не мертвый, сдержанно кивнул.

Ненавидящий возвел глаза к небу.

— Кстати: не поделитесь, кого вы намечали в счастливые избранницы оригинальной жертве сего издевательства? Уж и не отвергнувшую ли вас Принцессу?

Вспышка эмоций. Поворот головы туда-сюда. Длинный список имен, из которых единственными знакомыми оказались Магистрессы. Вот счастья-то им бы привалило.

Жаль сейчас такого не повторить.

— И вас не смущала откровенная аморальность сего деяния? – переведя взгляд на свое копыто, поинтересовался враг всего живого. – Ведь влюбленного Безумца скорее всего бы просто использовали для уничтожения вверенных ему созданий, а затем бы устроили многодневную пытку-вскрытие. Да и вообще: разве можно так играть с чувствами других?

— Приворот предполагалось сделать двусторонним, причем со множеством объектов воздействия на эквестрийской стороне, — в голосе вдруг послышались давненько не слышные ироничные нотки. — В любви и на войне все средства хороши.

Долгий и весьма осуждающий взгляд начальства нисколько псевдотрупа не смутил.

— Ладно оставим вопросы этики в стороне – мы же, в конце концов, безжалостные чудовища – но у вас точно нет никаких других идей по поводу контроля одного-единственного сознания без привлечения сердечных материй?

— Нет, — будто издеваясь, с каменным рылом отозвался рогоносец. – К тому же позвольте указать, что мы уже проделали весь путь до артефакта и нам в любом случае придется возвращаться отсюда к Лесу.

Вот только без валуна идти будет намного легче. К тому же сей окаменевший сгусток душевных метаний и розовых соплей наверняка усложнит телепортационные потуги и может даже лишить их возможности пользоваться разбросанными по пути сюда буями, а значит обратно они потащатся еще медленнее.

Дракоаликорн в очередной раз окинул «артефакт» оценивающим взглядом. Честно говоря, при словесном описании он представлялся куда как менее габаритным. И ведь тяжелый…

Впрочем, к чему эти рассуждения? Как правильно заметил субординат, жадность в принципе не простит ему, если все эти недели бесценного времени окажутся потрачены зря. Не говоря уже о том, что магическими хреновинами, пусть и крайне противоречивыми по содержанию и аморальными по функции, разбрасываться никому не пристало.

— Еще один момент, — вспомнил ненавидящий. — Вы всё так же утверждаете, будто бы я не способен ощутить значимость вашего монолита исключительно по причине собственного незнакомства с воплотившимся в него чувством?

— Другого внятного объяснения в данный момент предложить не могу, — опять покачал головой аликорн.

— А вас в таком случае не смущает тот факт, что целью приворота является всю жизнь проживший в пытавшейся убить его пещере колосс? – мрачно поинтересовался монстр, ощущая набирающую обороты досаду. – Вы правда думаете, будто он более сведущ в любви, нежели ваш владыка?

— Это одна из причин, почему заявленная вероятность успеха равняется лишь шестидесяти процентам – иначе бы мы дали все девяносто, — с самодовольными нотками в голосе заявил жеребец. – В конце концов, сие заклятье создала сама Королева Кризалис.

— Ну да, — хмыкнул слегка подбодрившийся хозяин тварей. – Кому, как не этой твари стоит доверять в вопросах глумления над «величайшей силой мира», — и продолжил задумчиво, — да и изначальную цель сего издевательства тоже вряд ли кто назовет любвеобильной персоной…

К тому же не забывай, что столь высоко оцененная даже тобой эмоция составляет саму суть Семьи, — заметил также вроде оклемавшийся Силин, пахнув на властелина целым букетом ощущений. – И я уверен, что малыш обязательно об этом вспомнит, стоит ему только взглянуть на наш груз.

Ну-ну, — невнимательно отозвался пламенный, до которого вдруг дошла одна простая, но весьма неприятная истина.

Ужасный монстр, сплав победившего весь ополчившийся на него мир Принца, тысячелетней властительницы и почти несокрушимой драконицы – казалось бы вершина могущества и предел сладких снов властолюбца – до кучи улучшенный и пропитанный мощью величайшего сообщества в мире и превращенный в совершенно невообразимое существо, способное голыми ногами рвать скалы, изрыгать потоки пламени, менять себя силой мысли, повелевающее тысячами созданий от мельчайшей мухи до подобных горам гигантов…

Завидует кучке жалких неудачников из-за какой-то никому даром не сдавшейся способности чуять испускаемые валуном-валентинкой миазмы.

Бред.

Но, увы, практически бесспорный – себе врать бессмысленно.

Копыто со всей данной ему досадой силой вошло в каменный пол, мгновенно расколов неслабых размеров плиту и заставив неиллюзорно вздрогнуть оставшиеся потолочные опоры.

До чего же мерзко ощущать собственную ущербность.

Особенно учитывая, сколько всего сделано ради того, чтобы никогда больше ее не чувствовать…

Стоп. Выкинуть. За работу.

Он поднял глаза на отпрыгнувшего в момент удара подчиненного, ныне смотревшего на повелителя с некоторого отдаления, но всё так же без грамма опаски в глазах.

Вот ведь…нехороший пони.

— Ладно: ваш план принимается, — спустя несколько минут дал-таки властелин своё в данный момент ничего не значащее разрешение и зачем-то добавил, – нет худа без добра: и я наконец кому-то понравлюсь.

Последняя фраза произнеслась с куда большей долей искренности, чем дракоаликорну бы хотелось.

Такие есть уже сейчас, о моя альтернатива, — усмехнулся Силин. – Мир далеко не настолько плох, как порой кажется.

Да неужто? – ощерился враг всего живого. — Я, будучи не в силах другими путями завоевать неоднократно обещанный мне за так авторитет, намерен магически привить одной чрезмерно умной синей кляксе сердечную приязнь к ее неудавшемуся обеду, — смачный пламенный плевок куда-то в дальний угол. – И ведь самое интересное, что в отличие от всего остального сия попахивающая как минимум неприкрытым идиотизмом и извращенством операция наверняка пройдет на ура.

Огромный валун с кажущейся легкостью поднялся над полом. Удерживающие его маги не сговариваясь раскрыли крылья.

Короче, пора готовится к перманентному держанию обороны против жаждущего обласкать меня ментально и физически сухопутного спрута.

-
Тишина.

Темнота.

Свежесть.

И звезды.

Лежащий на спине дракоаликорн, по этому поводу втянувший свой прелестный гребень внутрь, облизнулся.

Целая охапка аппетитно выглядящих искорок, до которых, увы, не добраться.

— Возможно оно и к лучшему: будь у тебя хоть малейший, на грани невозможности, шанс дотянутся и до них, то ты бы всю жизнь положил, пытаясь его осуществить, — вновь очнулся внутренний голос от своих странных мечтаний. – Чем ближе и достижимей цель, тем скорее можно вкусить ее плоды.

— Не буду спорить, — усмехнулся монстр, посасывая чью-то бедренную кость. – Хотя замечу, что нам посчастливилось предусмотрительно заиметь всепереваривающий желудок — мало ли, чего там в итоге вырастет.

-Так же воздержусь от прений, — мягко улыбнулся бесплотный дух. – Однако и мне есть, чего добавить, — ненавидящий спокойно дал повернуть их голову вправо.

— Скажи-ка, а в каких это облаках ты в последнее время повадился летать? – спустя ровно три секунды резко отдернул он взгляд обратно к небесам. – Ну, после тесного общения с камнем?

Бывший враг всего живого материализовался полностью и встал перед его мысленным взором в полный рост. Бровь намекающе поднялась вверх:

— Ты правда хочешь залезть своими немытыми копытами в мою исполненную сладостного трепета личную жизнь? – краткая пауза с зародышами образов вокруг них. – Или же просто в который раз пытаешься уйти от определенно беспокоящей нас обоих темы?

Дракоаликорн пару минут мрачно смотрел на своего как обычно источающего издевательски мягкий укор пленника и устало вздохнул:

— Вот скажи: почему ты всё время переводишь разговор на одну и ту же тему? Может лучше для разнообразия поговорим например о том, как нам повезло шарится по пустошам? Ну там: видно далеко, телепортироваться легко, туристы не донимают, звезды никто не заслоняет?

— Чего ты боишься? – продолжая беседу в стиле Избранного Народа, ответил вопросом собеседник. – В конце концов, мы ведь уже совершали подобный «АКТ» – в Убежище.

— В тот момент я находился в измененном состоянии сознания ставшим результатом чересчур близкого общения с персонажами страшилок и лицезрения внезапно помахавшей мне полосатой лапкой прошлой жизни, — возвел очи к горизонту монстр. – Да и вообще, ситуация совсем другая.

— Значит, нынче никто от тебя не пострадал? – снова заладил бывший Создатель Чудовищ.

— Знаешь, из всех тварей мужского пола с какими я когда-либо встречался, ты – безусловно самая назойливая, — приложило копыто к лицу несчастное чудовище, после чего рывком село. – Да, факт нанесения некоего абстрактного эмоционального вреда имел место, хотя я и не склонен ставить знак равенства между снесшим кусок стены зарядом и чистой правдой…

— Сопровожденной неиллюзорными пинками — успел вставить Силин.

-…и я также не могу не согласиться, — с нажимом продолжил ненавидящий, — что мое поведение вновь никак не является…

— Просто сделай это! – ментальный аналог толчка в спину.

И улыбается ведь, паразит мозговой. Нагленько так, как бы говоря, будто он опять…

— А вот хрен тебе! – внезапно наполнился решимостью монстр и, резко встав, направился к лежащему в нескольких метрах от него субординату. – ЛЕНТУС!

Аликорн исчезающе быстро оказался на ногах, мгновенно затем перейдя в состояние бравого солдата.

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ! – идеально подходящим для объявления войны голосом гаркнул ему в лицо владыка чудищ. – МНЕ НЕ СЛЕДОВАЛО ТАК С ТОБОЙ…

Кричи громче, — вновь вклинилась его никак не могущая заткнуться совесть, — он еще недостаточно оглох.

Зубы с щелчком сомкнулись.

Последовало несколько минут крайне неудобной тишины, за время которых могший серьезно облегчить дело раж иссяк окончательно. Однако мысль о позорном отступлении в виде «оставим на другой раз» также надолго не задержалась.

Пришло время крутых и окончательных разборок.

— Во-первых: ты редкий моральный урод и бабник, — начал пламенный с главного, во избежание бегства слушателя схватив его за останки мундира, — оборудованный к тому же воистину удивляющей мир глупостью: так подставить ВСЕХ даже мне при всем желании вряд ли удастся!

Настоящие герои всегда идут в обход, да? — прямо-таки сочащаяся ехидством ремарка доведшего несчастного врага всего живого до ручки кровавого моралиста.

— Во-вторых: ты хоть и показал себя безголовым козлом, но при этом, чтоб тебя, не опустил копыта и не сбежал, а попытался-таки исправить свою в принципе неисправимую ошибку, несмотря на всю бессмысленность, тяжесть и опасность сего занятия, за что тебе вечная па…- монстр осекся. Наспех организованный по кусочкам текст внезапно выпал у него из головы. По телу прошла едва заметная дрожь, — уважение и...

Снова потекли минуты бессмысленного переглядывания

К счастью, собеседник взял инициативу на себя:

— Я недостоин ваших извинений. Потому что сбежал в тот самый первый, главный раз, когда мог всё это предотвратить, — впрочем, как обычно неся бред, да еще и не к месту. — Если бы Спасительница…

Смачная оплеуха.

— МОЛЧАТЬ, КОГДА ТЕБЕ ТУТ ПОЧЕСТИ ОКАЗЫВАЮТ! – рявкнул нащупавший почву для диалога, но стремительно утрачивающий контроль над собой ненавидящий. – Короче ты – редкий отморозок, несущий всем вокруг одни несчастья, однако постоянно по крайней мере пытающийся поступать правильно и по вопреки всем ожиданиям еще не загнувшейся совести, хотя я бы твою шкуру живьем содрал уже за одну только Принцессу и сделал из нее…

Язык отправился в свободное плавание, неся всякую ахинею модного и кулинарного свойства, в то время как разум несчастного просителя неотвратимо погружался в ментальный аналог гражданской войны. Всё смешалось в мозге дракоаликорна: не собирающийся гаснуть огонь справедливого гнева и режущее отсутствие у себя права на осуждение, вопящая от боли гордыня и четкое осознание необходимости возвращения столь полезного кадра в рабочее состояние, яростное пламя ненависти к воплотившему в себе весь проклятый мир рогоносцу и торопливый шепот раскаявшегося чудовища, ошметки Истины Принца и жгучее неприятие самой идеи творимого акта…

С таким трудом выстроенный за прошедшие месяцы хрустальный дворец порядка на обсидиановом фундаменте собственной правоты пугающе закачался, грозя вот-вот низринуться в никогда не остывающие от своей злобы глубины его существа. Вновь позволить привязать к нему веревочки.

И ради чего?

Вспомни Зекору! – в последний раз смог докричаться до него Силин, исчезнув затем в обрушившемся на сознание гаме…

-
— Гм, — многозначительно раздалось в куда большей близости, чем обычно допускал до себя окружающих ненавидящий.

Он попытался ответить. Осознал ситуацию. Очень медленно провел ряд телодвижений.

Взгляд слегка увлажненного Лентуса оказался на диво спокойным. Даже чересчур.

Ну ты же сказал про зебру, — почему-то кинулся он оправдываться к своему внутреннему голосу, — вот я и…- мысленное пожатие плечами.

Об этом нам тоже надо серьезно поговорить, — без тени насмешки кивнул бывший Создатель Чудовищ. – Как-нибудь попозже. А пока может таки прекратишь его…ну ты понимаешь?

Монстр опомнился и тут же выполнил высказанное пожелание, заодно на всякий случай отпрыгнув шагов на пять в сторону. Аликорн не двинулся с места, вместо этого начав лихорадочно приводить в порядок превратившуюся в лохмотья окровавленную одежду.

Новая насыщенная эмоциями и старательным отводом глаз пауза.

Спасибо, что остановил меня, — снова начиная мелко трястись, сказал владыка тварей, — вот только на будущее: делай это побыстрее.

Дашь больше полномочий – быстрее будешь останавливаться, — резковато ответил хмурящийся партнер. – Всё, хватит отдыхать. Пора пытаться выправить ситуацию.

— Давайте будем считать, что мы всего-навсего дружески обнялись? – слегка запинающимся голосом предложил враг всего живого. – Хотя нет, лучше пусть два товарища просто случайно оказались друг ко другу вплотную и не более того?

Медленный кивок и чуть менее настороженный блеск в глазах.

Кажется, дело пошло.

Фух, — выдохнула некогда поубивавшая кучу народа совесть. – Слава Создателю – диалог возможен! А ведь ему наверняка открылась настоящая бездна боли, когда ты его нанизал…

И пора бы уже закончить, право слово.

— В общем, подводя итог всей этой ерунде, — со вздохом умирающего кинулся в новую прорубь монстр, — хочу сказать: я сожалею о сказанном и сделанном. Ты придурок и с этим никто не спорит, но в твоем сердце, надеюсь, никогда не имелось настоящего злого умысла и всегда находилось место раскаянью. Причем не просто слезам и соплям, но деяниям, зачастую долженствовавшими стать несовместимыми с жизнью и почти всегда расходящимися со здравым рассудком – вроде путешествий по Эквестрии в поисках выживших тварей и их переправки в Вечный Лес.

От слушателя пахнуло удивлением.

— Труд ваш не тщетен перед Всевидящим, — с усмешкой вставил дракоаликорн попавшуюся под копыто цитату Принца. – Пусть спасенные тобой существа в большинстве своем давно сдохли, но Семья помнит. А в нашем войске есть целую куча их потомков…

Которым вскоре предстоит пойти мясо. Грустный язычок зеленоватого пламени в небо:

– Короче: из всех известных мне обладающих великой силой дегенератов, по чьей вине пролились океаны крови, ты – самый лучший, порядочный и добросердечный, — судорожный вдох. – Порой мне даже кажется, будто имеющий право на существование…

А ведь ты и правда…- прищелкнувший языком партнер замолчал и положил копыто ему на плечо. – Не сочти за оскорбление или покровительственность, но я горжусь тобой.

Собой лучше погордись, — будто таща на себе гору, прохрипел борющийся со своим существом монстр, — такая заноза, что аж самого Создателя Чудовищ довел.

-…а насчет баб твоих, — продолжил он в реальности, — ты, разумеется, поступил как последний подонок, особенно с нынешней подстилкой, но кому, как не мне знать, что далеко не всегда в наших решениях балом правит разум. Перед твоей внутренней стервой я также извиняюсь – хотя как ты эту … терпишь, ума не приложу…

Груз наконец-то перевалился через край и отяжелившие душу камни начали медленно и тяжело катиться в никуда.

-…забудь о моей рекомендации – лучше положи свою гнилую душонку, пытаясь отремонтировать как можно больший кусок разваленного в немалой степени и по твоей вине мира и наплевав на невозможность исправить всё – мертвым в любом случае не помочь…

Уже почти кончено. Вдох. Выдох. Пошел:

–…и еще хочу сказать, недоносок ты дырявый, что несмотря на всю мерзостность сидящего передо мной существа, его гибель меня бы огорчила. Самую чуточку.

Последняя глыба с почти материальным грохотом выкатилась из его сознания, исчезнув в черноте. И сразу стало так хорошо…

-
Из поднявшего к небесам взгляд монстра хлынула настоящая река благодати и облегчения, могшая наверное утешить и потерявшего ребенка отца. Даже Кризалис, при всем ее высокомерии и ненависти к Принцу, с удовольствием подставила этому благословенному потоку лицо.

И от этого становится только хуже.

Может хватит уже? – видимо учуяв, чем он собирается заняться, резко обернулась к нему сожительница. – В конце концов: ты жив, он счастлив, нас никто не собирается лопать. Успокойся.

Не могу, — честно ответил Лентус и, собравшись с силами, начал выдавливать из себя должное быть произнесенным:

— Я, право, очень тронут вашими словами, — Королева издала полный разочарования и какого-то усталого надрыва вздох, — но не могу не признаться: сей аликорн их не стоит…

Благостность исчезла так быстро, будто ей перекрыли вентиль, а вместо нее в бывшего полковника ударил эмоциональный аналог шипастой булавы, сопровождаемый невнятным шипением. Аликорн опомниться не успел, как ярко-оранжевая петля захлестнулась на его шее и рванула к почти достигшему несколько секунд назад экстаза начальнику:

— ЗАТКНИСЬ! – от просто бешеной скорости вращения золотой эллипс в глазах превратился в мерцающий круг. – И КОНЧАЙ БОЛТАТЬ О СЕБЕ!

Мощный удар в челюсть, чуть не отделивший голову от плеч, за которым последовал оглушающий рев прямо в ухо о крайнем недовольстве командира фактом продолжения сего разговора. Затем пошла скрежещуя зубами и хлещущая ненавистью речь о недопустимости для некой «дырявой швали» жить прошлым, приказ немедленно прекратить «это до печенок доставшее меня уныние» и перечисление павших на голову бывшего полковника благословений, от которых любой не отягощенный такой злобной совестью жеребец давно бы ощущал себя на вершине мира. А под конец…

Опять одни обнимашки, — за гранью ехидства заметила явно искренне наслаждающаяся происходящим Кризалис. – Когда же ваши отношения перейдут на следующую стадию?

Я бы предпочел остаться просто друзьями – стараясь отрешиться от реальности, отозвался весьма болезненно сжимаемый жеребец.

Впрочем, в этот раз из тела…«партнера» не лезут шипы с режущими пластинами. ОЧЕНЬ радует, хотя учитывая еще и не начавшие заживляться раны от предыдущего проявления доброжелательности...

Какая же всё-таки неблагодарная скотина попалась мне в спутники посмертного существования, — с сестринскими нотками в голосе заметила рассматривающее свое копыто Кризалис. Вернее, она разглядывала в последнее время ставший ее любимым видом ожог, никак не желающий исчезать даже несмотря на общую иллюзорность и нематериальность нынешнего тела Королевы чейнджлингов. – Тебя мало того, что тискают подобно любимому пупсику, так еще и на этот раз не суют головой в крайне зубастую, горячую и способную в любой момент изрыгнуть огонь пасть, а ты ведешь себя как последний эгоист и совершенно не ценишь оказываемых знаков внимания…

Эмоциональный фон снаружи вновь вильнул куда-то в сторону и после исполненного яростной досады «ФЕР!» бывшего единорога вернули на землю.

— Достал уже своими попытками очернить себя. Если так уж хочется ходить по уши в экскрементах, то только намекни – устрою в один миг, — злобно глянул на него одним глазом в как-то чересчур разладившийся господин. – В любом случае мое мнение о тебе и твоих подвигах еще больше испортить не получится.

Раздраженный удар по близлежащему камню. Неожиданно приятная в своей нормальности искра злобной насмешки:

— Кстати: искренне рад, что я не на твоем месте – такое издевательство над чувствами прекрасного пола даром не проходит, особенно учитывая, КТО является используемой тобой дамой.

Воистину, сей день не перестает удивлять! — оскалилась веселящаяся Королева. — Оказывается эта образина способна сказать нечто такое, с чем можно согласится.

— Поверьте: я не обманываю Диану, — степенно ответил Унлехрер им обоим. – Раньше – возможно. Но больше нет. Мое сердце принадлежит ей.

Удовлетворенно-покровительственный хмык Кризалис. Долгий взгляд остановившегося зрачка на фоне стихающей бури эмоций.

— Ты лжешь сам себе, — наконец заявил вновь нашедший подобие внутреннего покоя владыка. – Я видел образ синего аликорна в твоем разуме и имел счастье пощупать кусочек ее ореола. Ты не можешь отрицать оче…- еще одна пауза. А затем широкая улыбка, — впрочем, как показала практика, кое-кому здесь не учуять любовь даже когда она стоит прямо перед ним в концентрированном виде. И вообще это не мое дело.

Бывший полковник благодарно склонил голову, украдкой глянув на как и положено безучастно смотревший на разыгравшуюся перед ним сцену камень. А ведь когда-то на него возлагались такие отчаянные надежды…

Нечто горячее скользнуло по его лбу.

— Пардон, — тут же втянул язык в пасть монстр. – Просто уж которую неделю ем одни кости, кои не назовешь блюдом, достойным властелина мира, хотя кое-какие экземпляры из Кристальной Империи, надо признать, имели призрачный шанс пройти аккредитацию в качестве аперитива…- монстр облизнулся и вернулся в реальность. – Впрочем, они всё равно не идут ни в какое сравнение со столь…насыщенным молодым пони. Должен заметить, что искренне рад вашему прогрессу с момента нашего последнего тесного общения – вы определенно стали вкуснее.

— Рад стараться! – почуяв скрытую в словах улыбку, как можно серьезней отсалютовал Лентус.

— Молодец, — одобрил Принц и резко развернулся. Однако уходить не спешил. – Еще один вопрос…

Это веселье будет длиться вечно, — щелкнула копытами Кризалис.

-…а Она того стоила? – Лентус недоумевающе поднял бровь. – В смысле Принцесса? Ты не обязан отвечать, но мне бы всё-таки очень хотелось знать.

Унлехрер мгновенно собрал всю оставшуюся после сегодняшней нервотрепки волю в точку.

Как раз вовремя – воспоминания не замедлили нахлынуть на отвергнутого возлюбленного, с радостью продемонстрировав свою ни на йоту не утраченную за все эти годы кошмарность.

— У меня никогда не имелось намерения допускать гибели вас или ваших детей ради ее благополучия или чего-либо другого. Моя цель заключалась исключительно в попытке убеждения Силина дать нам возможность принадлежать лишь друг другу, а не Семье, — разобравшись с уточнением дел минувших дней, бывший единорог глубоко вздохнул и начал собственно отвечать на вопрос. – В те времена стоящему перед вами аликорну казалось, будто его посетило счастье большее, нежели может вместить смертный, ибо он удостоился благосклонности самого сошедшего с небес Совершенства…

Тело начало стремительно видоизменяться и выпускать ищущие объекты для удушения щупальца.

-…однако Принцесса не являлась Им. Совсем. После совершённого ею…

Лентус вдруг почувствовал дружеское прикосновение. И почти ласковый, ободряющий шепот.

— Короче: нет. Она не стоила. Ни-че-го.

— Хм, ну-ну, — усмехнулось воплощение эквестрийских ночных кошмаров. – Не могу сказать, будто мне не хочется услышать, в чем собственно состояла суть свершенного ею греха, однако с тебя на сегодня определенно хватит, да и мне спать пора. Как-никак путь далек, а каменюка легче не становится. Спокойной ночи, полковник.

-
— Всё хорошо? – наконец не сдержался Унлехрер, аккуратно отпуская взваленный на него минут пятнадцать назад валун.

Внезапно вставший столбом посередь «дороги» владыка не шелохнулся, всё так же напряженно вглядываясь куда-то вдаль. Зрачок медленно шел по кругу.

Чего это с ним? – обратился не дождавшийся ответа аликорн к Королеве.

Видимо на него наконец снизошло осознание своей полной и абсолютной ничтожности, — отстраненно отозвалась та, тоже будто к чему-то прислушиваясь. – Всмотрись. Ты знаешь как.

Лентус поспешил последовать ее совету, наплевав на появившееся с некоторых событий предубеждение к этому способу мироощущения.

Его внутреннему взору тут предстал ничуть не изменившийся с последнего раза сверкающий, умопомрачительный образ чего-то безмерного, совершенного. Заставляющий…

Да не в него! – отдернула его сожительница. – Рядом. Нить.

Бывший единорог с готовностью отвернулся от сворачивающего его сознание в узел господина и глянул в указанную Кризалис сторону. Сотни едва видных паутинок – почти не чувствующаяся, но до смерти не способная разорваться связь Отца с Семьей – и одна очень странная, пульсирующая, каждую секунду дергающаяся из стороны в сторону алая линия.

Какое-то сообщение.

Но им же еще идти и идти…

— Полковник, — вернули жеребца в реальность. – Приготовьтесь к большому скачку. Мы будем телепортироваться сразу на несколько дней вперед.

Лентус с трудом поверил собственным ощущениям – из его почти непобедимого господина хлынуло нечто ну очень похожее на самый настоящий ужас.

— Что случилось? – Принц уже опутывал камень дополнительными сетями. – Кто с вами связался?

— Удун, он сейчас на полпути – будет маяком, — проверка узлов. – На Семью напали.

В воздухе засверкали искры.

— Кто? – успел спросить бывший единорог.

— Драконы…

Интерлюдия. Источник ненависти.

https://www.youtube.com/watch?v=hifAkro4LLM

Хотели как лучше…

Плюх.

Капли одна за другой медленно и величаво сползали с ее гривы и, посверкивая в алом свете, плыли обратно к протекающему по воздуху ручейку в центре пещеры.

Плюх.

Диана поймала один из не успевших сбежать шариков и тот пополз по копыту, стремясь сорваться вверх. Кобылка встала и подняла ногу выше уровня струи – пятнышко влаги послушно двинулось вниз.

Удивительное и завораживающее зрелище.

Позволяющее на какое-то время забыть о происходящем.

Вода наконец нашла край и с облегчением упала с кобылки почти параллельно горизонту.

Плюх.

Но всё же никак не искупающее прочих «достоинств» сего места.

Защитница снова окунула лицо в ручеек, пытаясь приглушить прикосновением холодной жидкости давящее чувство пустоты, тщетности и безрадостности бытия. Дать органам восприятия возможность ощутить хоть что-то, кроме забившей всё вокруг отвратительной и колючей ваты. Забыть на мгновение о собственной обреченности и одиночестве.

Помогло слабо.

Мокрая Диана с надеждой глянула на пухлые лишайники, произраставшие на стене. Уже потянувшаяся нога остановилась в копыте от источающих при надавливании непередаваемую ядовитую вонь мхов и после пары минут колебаний всё же медленно отползла назад – сколь бы не жаждал Наследница встряски, а снова чуять эту дрянь пожалуй-таки не хочется. Пока.

Да и в любом случае не стоит лишний раз отравлять себе организм.

Лучше воспользоваться потом, когда станет совсем хреново.

Неудивительно, что колосс так не хотел сюда возвращаться – даже жгущая ей кожу драконья ненависть и то не столь тяжела и болезненна, как выдавливающая из нее саму жизнь аура сего места…

Кобылка усмехнулась.

Но вот только в еще более прямом смысле сжигающее всё вокруг драконье пламя всё-таки страшнее.

Впрочем, судя по всему, его нам так и так не избежать.

Она повернулась к закупорившей вход туше окольцовщика. Несчастная зверюга попыталась сунуться за ними и предсказуемо застряла, после чего наверное минут двадцать вышибала более удачливым беглецам мозги своими отчаянными воплями – видимо звероящеры решили подольше растянуть свое общение с обездвиженной и беззащитной тварью.

И это приводит нас к еще одному доводу горевать по поводу ее «разумности» — не догадайся Диана затащить шибко раскричавшегося на радостях от освобождения колосса в его колыбельку, их бы всех давно убили в бою – то есть быстро и без всяких пыток, в то время как ныне они в общем-то сами себя запечатали в клетку, даровав тем самым проклятым ящерицам возможность спокойно добить оставшихся без руководства чудовищ и затем с толком, душой и расстановочкой заняться вынужденными обитателями странной пещеры.

Наследница с усталым вздохом легла обратно, закрыла глаза и попыталась расслабиться.

Эх, Лентус, Лентус.

И чего ради ты попросил меня присматривать за этой кляксой? Без моей «помощи» он хотя бы умер свободным и счастливым, а не скрежещущем воображаемыми зубами пленником, вновь возвращенным в ненавидимое всем его существом и убивающее нас место…

-
В какой-то момент неуловимого здесь времени ухо впавшей в меланхолию кобылки дернулось, услышав некое подозрительное скрежетание с той стороны туши, однако Диана, вопреки изначальным планам, не рванула назад к колоссу, дабы доставить столпившимся там сородичам сообщение об идущем на них роке – чего ради?

Они все в любом случае обречены.

К тому же авось пролезающий сейчас сюда дракон не заметит ее и просто раздавит, стремясь поскорее добраться до своей настоящей цели…

Закрытые глаза уловили отблеск какой-то яркой вспышки.

Стон, звук приваливающегося к стене тела, знакомый «пшик» — и яростная ругань с отплевыванием и харканьем, дополнившаяся мгновение спустя плеском и брызгами.

Последнее действо, вкупе с начавшим шевелиться ощущением узнаваемости голоса, подвигло-таки Защитницу поднять веки.

Перед ней стоял ее фырчащий избранник, в данный момент старательно пытающийся с помощью ручейка счистить с лица красноватый налет отравленной пыли.

Она слишком устала, чтобы удивляться. Даже на искреннюю радость, о проявлении коей ей так настойчиво намекает мозг, сил уже нет.

Проморгавшийся и обнаруживший наблюдательницу жеребец внезапно рванул к ней как бросившийся на добычу дракон, вроде бы что-то крича. Поднял с пола, прижал к груди. Начал заглядывать в глаза, производить громкие непонятые звуки, щупать вены, похлопывать по щекам.

— Колосс внутри, — наконец дошел до рта заготовленный еще в первый день доклад, — там же наши сородичи и сколько успели собрать мелких тварей. Трясутся и визжат стоит им отойти от амебы хотя бы на пару шагов. Звероящеров очень много. Что сейчас происходит снаружи не знаю.

Минутная заминка и вывод, сформированный уже по итогам сидения в высасывающей жизнь пещере:

— Мы обречены.

Аликорн защелкул рот и глянул на нее со столь странным выражением, что даже ее едва шевелящиеся мозги это уловил. Затем произнес еще несколько не дошедших до сознания слов. Задумался.

Неожиданно в его глазах будто бы что-то мигнуло...

— Девочка моя, — поднявшееся копыто ласково провело по щеке буквально вырванной из гибельной меланхолии Наследницы, — пожалуйста, помоги нам. Мы нуждаемся в тебе.

Растерявшаяся от нахлынувших на нее чувств кобылка несколько секунд просто висела в неподвижности, а затем всеми имевшимися у нее в распоряжении силами вцепилась в свое самое дорогое существо во вселенной.

В следующий миг Защитница увидела золотистые закатные лучи. Справа находилось обугленное месиво, оставшееся видимо от задней части окольцовщика, а слева…

Несмотря ни на неизвестно сколько дней сидения в жуткой пещере, ни на прижимающего ее к себе Короля, Диана вздрогнула.

Курящаяся, заваленная костями, пеплом, обугленными трупами и редкими еще шевелящимися тварями голая равнина до сплошь застланного дымом горизонта. И множество драконов в поднебесье, кружащихся вокруг едва различимой на их фоне фигуры. Вот она сделал какой-то хитрый кульбит и до стоявших в получасе полета от них зрителей донесся исполненный боли и ярости рык оставшегося без лапы звероящера…

— Его надолго не хватит, — развернул кобылку к себе тяжело дышащий жеребец. – Вообще не представляю, откуда у него силы взялись после такого-то марафона...- Диану опустили на землю, а Лентус, с трудом удерживая равновесие, заковылял к валявшейся у входа странной черной каменюке.

На вышедшую же из проклятого тоннеля кобылку обрушилась настоящая буря ощущений – очухавшиеся органы чувств жадно накинулись на окружающую действительность, стараясь поглотить как можно больше информации в качестве компенсации за глухоту последних дней. Впрочем, не все они пришли в норму – эмоций по-прежнему ноль, хотя это скорей всего к лучшему – слишком много ненавидящих ее род пламенных ящериц вьется в непосредственной близости.

— Вот, — от формы поставленного стоймя валуна Защитница непроизвольно хихикнула и лишь штормоподобная каша в голове не дала ей полноценно пошутить по этому поводу. Зато получилось слегка умилиться. – Сюда, скорее!

Она поспешно приблизилась и непонимающе уставилась на своего аликорна.

— Подумай обо мне! – ее копыто резко приставили к гладкой черной поверхности. – Представь меня, назови по имени. Вспомни о нашей любви!

Кобылка послушно прикрыла веки и попыталась сконцентрироваться. В голове быстро рисовался образ прекрасного черного аликорна на троне и…

В нее будто ударила молния.

Причем не просто пришедшая и ушедшая, а вздумавшая задержаться.

До чего же знакомое ощущение.

— Отлично! – донесся до нее голос издалека. – Видишь драконов?

Наследница распахнула глаза и посмотрела на внезапно обновившийся за секунды ее отсутствия мир. Три звероящера вцепились в крохотного по сравнению с ними дракоаликорна.

— Они сейчас его разорвут, — отвлеченным тоном озвучила она первую пришедшую ей в голову мысль, будучи поглощенна своей новой силой.

-…! – выругался Лентус и рывком нацелил ее рог на кучу. – СТРЕЛЯЙ!

Верноподданная тут же выполнила данный приказ. Огромную золотистую ящерицу смело.

Вот только поздно – оставшиеся двое разлетелись, урвав-таки себе примерно по половинке добычи.

От раздавшегося прямо над головой крика у нее заложило уши…

-
Режущая глаза голубая вспышка.

Несколько секунд непонимания.

А затем исторгшийся из сердца стон – он опять здесь.

— Сколько чувств в одном вздохе, — вальяжно хохотнул голос из ниоткуда. – Смотри только не перевозбудись с таким-то энтузиазмом.

Перед глазами появились синие язычки пламенной ухмылки. Тело рефлекторно сжалось.

— Итак, что же моя игрушка хочет донести до своего повелителя?

— Ээээ? – спустя несколько минут неуверенно выдавил пленник, откровенно плохо работающий мозг которого в данный момент яростно сигнализировал о чем-то потерянном.

И очень. ОЧЕНЬ важном.

— Ты неоднократно желал встречи со мной, — видимо смилостивившись над его чрезвычайно странным состоянием, выдал кое-какие пояснения Хозяин. – Возрадуйся же: твоя мечта сбылась. Когда мне стало удобно. Так чего тебе нужно-то, о задержавшийся в мире живых?

Всё как в тумане. Вязком, сливового цвета месиве, где тонут сами мысли.

— Почему я здесь? – наконец выдал ненавидящий.

— Эк тебя на философию-то потянуло, — довольно крякнул проклятый живодер. – И ты всё это время взывал к своему господину ради вопроса о смысле жизни?

— Нет, — сглотнул пленник, вроде бы нащупывая почву. – Почему я здесь сейчас? Разве мне не нужно находится где-то…в другом месте? – он схватился за начинающую трещать по швам от натуги голову копытами. – Что…происходит?

— Ой, да ничего особенного: моего раба всего-навсего порвали на куски, — не вызывающим нареканий дружелюбным тоном успокоил его враг. – Но не волнуйся: партнер предложил свою долю в обмен на оставления тебя пока в живых и я, разумеется, согласился. Он кстати сейчас сам придет на помощь, так что беспокоиться о творящейся в…ха…«реальности» безделке вовсе не стоит.

Какое-то время дракоаликорн лишь тупо смотрел на висящую перед его глазами улыбку. А затем ноги сами рванули ощупывать тело:

— КАК ЭТО НЕ…

— Не стоит, Я СКАЗАЛ, — прервал его возмущение твердый тон, присовокупивший к сему заявлению вал боли.

-
Режущий глаза синий свет.

Медленно уходящее из тела напряжение.

— Итак, снисходя к твоей ничтожности и недостаточному общению с кошками, — пленник вздрогнул, — повторяю свой вопрос: о чем мой маленький враг всего живого хотел поговорить со своим властелином?

Пламенный встал и недоуменно уставился вперед.

Пару раз хлопнул себя по голове. Помассировал виски. Почесал затылок.

Ощущение, будто он забыл нечто чрезвычайно важное так и не прошло, однако взамен вспомнился непосредственно ответ, который, поразмышляв еще пару минут и не найдя потерянного, глава Семьи решил-таки дать:

— Просто хотел сообщить ужаснейшему из известных мне чудовищ, — с вызовом обратился дракоаликорн к голубоватому горизонту, — что ты проиграл. Я более не раб своей ненависти.

— Да неужто? – синяя дуга выгнулась глубоко вниз. – Так прям взял и изменил своей сути? И какой же порок увел тебя от привычной злобы? Небось обжорство?

— Именно, — напрягся не ожидавший столь спокойного и потому откровенно тревожащего восприятия сей новости пленник.

Горизонт хмыкнул и на мгновение окрасился розовым.

— То есть, мой багровый уголек утверждает, будто пламя в его сердце наконец погасло и он ВНЕЗАПНО обрел внутренний покой? – не сулящим ничего хорошего хитрым голосом начал монстр. – А мой маленький пони хотя бы пытался понять причину своего недомогания? Источник гложущей тебя ненависти?

— А на что мне оно? – презрительно фыркнул внутренне сжавшийся жеребец и, стараясь говорить спокойно, произнес. – Впрочем, ты ведь так и так меня просветишь, не так ли?

Хозяин хихикнул и на копыто вдруг упала старая замызганная страничка с написанными синим мелком каракулями:

— Читай.

«Дорогой дневник. Я решил, что если заведу тебя, то смогу избавиться от своей болтливости и благодаря этому найти себе друзей. Позволь представиться: я двенадцатый Принц…»

Дракоаликорн непонимающе воззрился на «собеседника», однако вопроса задать не успел – ему просто повторили предыдущий приказ.

«…земли и в будущем я стану тринадцатым Лордом земли. Я буду править нашим Городом вместе с моими братьями – Лордом воздуха и Лордом магии. На самом деле они не настоящие мои братья, но все говорят мне, что я должен относиться к ним как к братьям, и что наша дружба – залог процветания и благополучия всего Города. Но я не хочу с ними дружить – Хорни со мной не разговаривает, а Винги постоянно пытается меня лягнуть. Хорни и Винги это прозвища, которые я придумал для моих “братьев”, потому что скучно все время называть их Принцами, а настоящих имен у нас нет. Я не знаю, почему это так и если я спрашиваю об этом кого-то из взрослых, то все они говорят, что я сперва должен подрасти. Может, когда я вырасту, мне дадут настоящее имя?»

Жеребец перевернул страницу, ничего на обратной стороне не обнаружил и вновь воззрился на своего пленителя:

— Ну и? – клочок исчез в огненном плевке. – Предполагалось, что меня в эту самую секунду скрутит ностальгия? Или мне надо горевать по неслучившемуся лордству? – дракоаликорн усмехнулся. — А может я должен страдать по поводу так и не вылеченной болтливости?

— Какой же ты всё-таки до сих недозрелый, — с явно ощущаемым предвкушением в голосе процедил враг, — не помнишь даже самого главного, а уже мнишь себя свободным. Ты даже не помнишь собственной казни.

— Не думаю, что есть толк об этом вспоминать, – сложил копыта перед собой глава Семьи. – Или там произошло чего забавное вроде приказа самому отрубить себе голову?

— Нет, разумеется, — снова хихикнул мир вокруг него. – Более того: они чуть снова не вцепились друг другу в глотки ради возможность эксклюзивной отправки их обожаемого Принца в последний путь. К счастью для всех, в итоге твои бывшие сограждане нашли-таки консенсус и организовали совместную казнь с элементами состязания, в коей приняли активнейшее участие десятки не ровно дышащих к тебе горожан – каждый в меру своих сил и испорченности, – в голосе засквозили мечтательные нотки. – Дааааа, такое нынче не часто увидишь…

Диалог на несколько минут прервался – видно Хозяин наслаждался воспоминаниями.

— Но даже при всем их старании, — резко вернулся он в действительность, — твоя агония продолжалась аж несколько дней, лишний раз продемонстрировав исключительную живучесть смогших таки добраться до трона тиранов. И крайнюю невезучесть тех из них, кто не сумел там удержаться. Позволь напомнить.

Взвывший дракоаликорн рухнул, будто ему одним ударом отрубили все ноги. Глаза залила неестественная жуткая чернота, ноздри наполнились запахом крови, паленой шерсти и гниющего мяса, а по всему телу распространилось ощущение сдираемой кожи…

Наваждение пропало столь же быстро, как и пришло.

— Замечательные ощущения, не правда ли? – веселым тоном спросил тюремщик. – Причем это еще не самый сочный момент, — пленник зажмурился, однако ожидаемой волны боли не последовало.

Более того – в голосе его мучителя появился намек на сочувствие:

— Вот, что сделали с тобой за истовое и преданное служение Городу и им самим те, ради кого ты отдал ВСЁ, — вокруг замелькали сотни картин из его прошлого. – Неужели можно простить подобное?

Пламенный долго не отвечал, стараясь привести мысли в порядок. Наконец его губы зашевелились:

— Принц считал сие не просто возможным, но еще и правильным. А еще он искренне верил, что при всем их несовершенстве эти уроды всё-таки достойны его искупительной жертвы, — дракоаликорн облизал губы. – Предпочту принять его мнение за истину, тем более мне по большому счету плевать как на них самих, так и на всю эту историю. Мне ничего не нужно ни от них, ни от своего прошлого.

— Да ладно? — довольно прищелкнул отсутствующим языком невидимка. – Тогда позволь задать тебе последний, но самый важный вопрос, о мой маленький победивший себя пони. Кто знает – может быть он даже приведет тебя к настоящей свободе. Готов?

— Да, — без раздумий кивнул не очень-то поверивший в радужные перспективы, но заинтригованный пленник.

— Замечательно, — синие полосы стянулись в небольшая шар, зависший перед его носом. – Итак: почему всё это?

Ненавидящий непонимающе клацнул зубами. Сфера издала смешок и закружилась вокруг него:

— В чем смысл твоего существования? Суть бытия? Причина и источник, приведшие тебя сюда? — дракоаликорн бросил попытки угнаться взглядом за собеседником и попробовал задать уточняющий вопрос, однако его уста вновь оказались запечатаны, как в их первую встречу. Впрочем, видимо для этой беседы не требуется сотрясать отсутствующий воздух. – Все еще не осознаешь?

Непонятная хреновина закрутилась столь быстро, что ее контуры смазались и ныне вокруг пленника вращалось сплошное мерцающее кольцо.

– Что ж, подойдем ближе. Что ты? Зачем ты? — по телу внезапно прошла дрожь и из глубины сознания полезли столь старательно давимые всё это время вопросы, во главе с…

Сгусток голубого тумана вдруг застыл перед самыми его глазами:

— Каково твое имя?

-
— Да ты даже меня сбросить не можешь, а на драконов лезть собрался! – заорала Диана, принимая наконец более решительные меры, а именно с помощью дарованной ей камнем силы припечатывая взбесившегося аликорна к земле. – Уроду всё равно уже не помочь!

Пришлось еще несколько раз приложить Лентуса к чьей-то обугленной спинной пластине, прежде чем жеребец прекратил рычать и начал думать.

Собравшиеся в тучу звероящеры до сих пор их не обнаружили, видимо будучи чересчур заняты поздравлением друг друга с расправой над едва живой главной тварью, коя была опасна в первую очередь тем, что на фоне их туш ее практически не разглядеть…

— Да-да, конечно, — сплюнул жеребец кровью. – Просто рваться туда бессмысленно. Помоги встать.

Защитница с готовностью подставила ему плечо.

— Надо стрелять, — у нее имелось ровно противоположное мнение по поводу плана действий, однако она решила всё же поддержать своего кавалера в его стремлении уйти красиво.

Телепорт в любом случае никто не отменял.

Да и в конце концов, когда еще ей может попасться возможность поесть концентрированной любви?

— Готовься, — приказал аликорн, приваливаясь к валуну.

Наследница послушно воспроизвела предыдущую последовательность действий, коснулась блестящей поверхности…

…и ничего.

То есть сияние имело место и даже практически сразу осветило обе фигуры, но никакой силы по ее венам не побежало.

Она сплошным, видным без всякого особого зрения потоком уходила куда-то вдаль.

В сторону звероящеров.

— Что за…- договорить Диане не дал взрыв, сопровождаемый оглушительным криком на два драконьих голоса.

А несколько мгновений спустя в нее ударила волна осязаемой и весьма болезненной ненависти, отбросившая Защитницу от артефакта. А вместе с ней в чейнджлинга ударило…Слово.

Нет, нечто большее, намного более значимое.

Идея.

И багровые буквы.

…единственное…

Из тучи крылатых ящериц к солнцу рванул черный фонтан, обильно окропивший рванувших во все стороны монстров.

…чего я…

Мгновенно отвердевшие струи жидкости рванули покрываемые тела к центру бывшего скопления, где стремительно набухал огромный пузырь.

…хотел…

Монстры хлопали крыльями, пытались рвать нити когтями, дышали на них огнем, однако несмотря ни на что один за другим исчезали в раздувшемся до размеров огромного облака шаре.

…от мира…

Последний из захваченных звероящеров оказался втянут внутрь. Несколько опоздавших крылатых ящериц атаковали неведомое создание, в результате лишь разделив судьбу своих товарищей.

Мгновение спокойствия.

И новая волна, принесшая с собой последнее раскаленное слово.

Главное.

Суть.

Отброшенная к пещере Диана завизжала от боли.

Ей вторил отчаянный вопль десятков драконов.

Не мытьем, так катанием.

https://www.youtube.com/watch?v=U88zyFLzIXQ&list=LLcA6qO3GvZaeStNAcTDGh9A

Никому-то в наши дни нельзя верить.

Даш поймала себя на мысли, что молчание как-то уж слишком затянулось. Пора бы отозваться:

— Кхэм, — кашлянула Маршал Эквестрии для затравки, — ну так и чего ты ждешь? Как будто сам не в курсе, что положено делать в таких случаях – или тебе еще и для выполнения товарищеского долга приказ нужен?

Единорог невозмутимо кивнул. Вернее попытался – пегаска успела заметить искру негодования в его глазах:

— Все необходимые мероприятия, связанные с кончиной начальника гарнизона уже проведены — извещение вместе с урной в данный момент готовится к отправке. Вас же мне пришлось побеспокоить исключительно по причине необходимости назначения нового…

Кобылка молча чпокнула по появившемуся из ящика стола пустому бланку именной печатью. Ей не понадобился сургуч – внизу листа просто проявилась ничем нестираемая красноватая монограмма Рейнбоу в ореоле из крыльев на фоне символа Ордена. Причем будь на месте бумаги металл или даже камень эффект бы вышел тот же. А еще она может менять цвет в зависимости от желания владельца, при этом оставаясь невесомой медалькой желтоватого металла. Ну и разумеется никто, кроме собственно Магистрессы, воспользоваться ею не в состоянии.

Что ни говори, а магический корпус порой действительно творит чудеса.

Вот только в данный момент ей от этого ни тепло ни холодно.

— Поздравляю с повышением, — кобылка не стала утруждать себя сменой тона, — остальное оформишь сам. Свободен.

Новый глава Кантерлотского гарнизона выполнил воинское приветствие и, не глядя на нее, покинул кабинет. Тут же зашедшая обратно Скуталу заперла за ним дверь и вновь встала перед своей непосредственной начальницей, буравя Маршала слишком уж знакомым взглядом.

— Да, я могла бы быть и повежливее, — рявкнула Даш, не имея ни малейшего желания выслушивать очередную издевательски-вежливую нотацию от выводящей ее из себя одним своим видом «запасной совести», — но не захотела. И ты отлично знаешь почему.

— Нежелание проявлять не требующуюся моментом инициативу обычно пороком не считается, — подняла глаза к висящему на стене за ней портрету Селестии адъютант. – И полковник не виноват, что его предшественник «тронулся».

— Ты хотела сказать «тронули», — поднялась радужногривая кобылка с кресла, в свою очередь сурово глядя на подчиненную. – И да, не он буквально вчера высушил моего старого собутыльника, предварительно сведя его с ума под личиной Твайлайт. Это сделала другая, несоизмеримо более отвратительная и ненавистная мне тварь, уничтожение которой являлось главнейшей задачей Ордена еще до его основания, — копыто с металлическим звоном ударило в столешницу. – Забавно, не правда ли: мои подруги, одна – кабинетная начальница, а другая – «Магистресса от сельского хозяйства», сейчас со своими войсками штурмуют Лес и зажимают врага всего живого в угол. Я же – Маршал Эквестрии — и половина подчиненной мне армии вынуждены сидеть в тылу, беспомощно наблюдая за тем, как наши соратники мрут по причине всё еще продолжающейся жизни Создателя Чудовищ.

— Так точно, — после некоторого промедления отозвалась Скуталу, смотря сквозь нее своими фирменными пустыми глазами.

Рейнбоу скрипнула зубами и рухнула обратно.

Будто бы стоило ожидать чего-либо другого.

— Докладывай дальше, — буркнула пегаска, вперяя взгляд в люстру.

Заместительница кивнула и вновь забухтела прерванную не вовремя влезшим новым главой гарнизона речь по поводу того, насколько всё в Эквестрии плохо.

Впрочем, разве могло что-то стать лучше после того, как самая достойная часть граждан пошла воевать в Вечносвободный, оставив Родину на попечение банды лизоблюдов и генералов от отхожих мест? Поневоле даже начнешь считать ее возвращение…

Маршал скривилась и, резко встав, порхнула к карте, начиная расставлять фигурки. Она никогда не любила этой возни с фишками, стрелками и флажками, всецело препоручая сие недостойное настоящего воина занятие подругам, однако когда от тебя зависит столько жизней брезгливость и личные предпочтения сами собой переходят на второй план.

А уж в такое тяжелое для страны время подобные бредни вовсе недопустимы.

На расстановку основных позиций пришлось потратить где-четверть часа, еще минут десять шло весьма недружелюбное уточнение обстановки и организация фишек – мятежников. Зато полученный результат, в виде наглядной иллюстрации творящегося на находящихся под ее защитой землях безобразия, оказался неожиданно обнадеживающим.

Да, названий отказавшихся платить налоги поселений хватит на весьма внушительный список, как и разной степени убогости наименований возомнивших себя невесть кем бандитских шаек, однако в целом ситуация не дотягивает даже до сложной – просто кучка неблагодарных идиотов решила распушить перья и попетушиться в отсутствии воспитательниц. Их якобы внушительная численность не стоит и ломанного гроша: один взвод Ордена стоит сотни изменников, причем лично она готова поставить собственную ногу, что в большинстве случаев до кровопролития не дойдет вовсе – пони одновременно безмозглые и безумно храбрые уже давно либо под ее командованием, либо на том свете.

— Нам известно имя организатора сего фарса? – не отрываясь от созерцания карты, бросила Рейнбоу заместительнице.

— Судя по предоставленным мне данным, его нет в принципе. Восстание произошло спонтанно, — четко отозвалась та.

— То есть наши добрые и патриотичные сограждане как-то утром проснулись, почесали себе за ухом и вдруг подумали: «а почему бы мне вот прямо сейчас не взять и не взбунтоваться против законной власти, пока настоящие спасают мой хвост от Создателя в кишащем тварями Лесу»? – пегаска не отказала себе в удовольствии раздавить пару оказавшихся не у дел фигурок противника — у Рэрити этих куколок полный шкаф, — а откуда тогда столь трогательное единодушие в их вечно ссорящихся рядах? Тем более на расстоянии сотен миль?

— Судя по всему, сия акция гражданского неповиновения стала реакцией населения на свежие постановления временного правительства, — на стол рядом с морем легло несколько официально выглядящих листов, — дополнительный чрезвычайный налог, новый набор плюс очередное требование по продуктам.

Даш сгребла предложенные документы и, бегло просмотрев их, обернулась таки к подчиненной:

— По еде понятно: мало того, что пол–Эквестрии в Походе, так еще и приходиться кормить даром нам не сдавшуюся кучу дармоедов, — рыжая пегаска и глазом не повела. – С солдатами тоже ясно – несмотря на все наши ухищрения, проклятый Лес всё равно смог устроить целую кучу неприятных сюрпризов, пусть и, слава Селестии, ни одного настоящего сражения еще не состоялось. Но вот нафига нам сейчас деньги? По идее же казна должна быть под завязку забита – который месяц ребятам жалование «по ненадобности» не вручаем.

— Ну, вообще-то упомянутые вами пони до сих пор питаются по большей части своими же запасами, — осторожно возразила Скуталу, тут же перейдя на следующую тему, — предназначавшиеся же войскам финансы предполагалось аккумулировать непосредственно во время боевых действий, причем со всё уменьшающимся размером выплат вследствие…

— Бухгалтера опять понадеялись, что чужие смерти позволят им сократить расходы, — быстро привела разговор к сути Маршал и кинула удерживаемые бумажки на стол. – Короче: у Ордена есть обещанные его верным солдатам деньги или нет?

— Точных данных мне не предоставили, ограничившись лишь стенаниями по поводу резкого снижения налоговых поступлений с начала Похода, — вытянулась ровнее заместительница. – Видимо нет.

— Замечательно! – процедила Рейнбоу сквозь стиснутые зубы. – Теперь мы еще и собственных пони грабим. Просто супер, — иглообразный протез со стуком впился в ближайшее кресло, практически без усилий прошив его насквозь. – Чем еще порадуешь?

— Количество дезертиров незадолго до нашего прихода достигло десяти процентов от общей численности оставшихся на Родине войск.

— Спасибо, — саркастично хмыкнула пегаска, мысленно досадуя по поводу испорченной мягкой спинки, — на тебя ВСЕГДА можно положиться.

Как же она ненавидит всё это.

Ее место в поле, с прошедшими с ней огонь и воду ветеранами, а не…

Хватит ныть.

— Мы привезли с собой целую гору золота, а значит проблем с казной больше нет – налог отменяется, — она зашуршала в столе, ища чрезвычайно редко используемые бланки для гражданских дел, — не понимаю, чего ради Рэрити вообще его затеяла – я же послала ей доклад с описью еще на выходе из Города.

— Насколько мне известно, Магистресса не имеет к нему никакого отношения – постановление является инициативой временного правительства, — майор позволила себе хмыкнуть. – Причем уведомление о сем гениальном государственном ходе они послали лишь неделю назад, убедившись в неизбежности вашего скорого прихода.

Лучшая летунья Эквестрии молча кивнула – комментарии, как грится, излишни.

Ладно – с ними пусть разбирается рогатая представительница их триумвирата. Серебряное же Копыто займется своим делом:

— Разослать известия о нашем возвращении и дать знать бунтовщикам, что иных шансов, кроме как снова стать паиньками и сделать вид, будто ничего не произошло, у них нет, — наконец обнаруженная бумажка легла на стол и получила высочайшее одобрение. – Приказ по армии – пусть готовятся выступить через два дня. Наши глупенькие пони либо проявят слегка запоздавшее благоразумие, либо не успеют серьезно подготовиться к результатам его отсутствия.

Она вновь подошла к карте:

— Разобьемся на три-четыре группировки и устроим прогулку со всеми удобствами до самых западных рубежей, где заодно намекнем нашим дорогим соседям, что они слегка загостились и пора бы честь знать, — Маршал предвкушающе усмехнулась, — в общем, покажем им всем, кто в доме хозяин.

— То есть, вы отказываетесь от своего решения вернуться в Лес? – непонятно зачем уточнила Скуталу.

— А у меня есть выбор? – с горечью фыркнула Даш, — страна нуждается в том, чтобы лишить своего Маршала возможности совершить то, о чем он мечтал полтора десятка лет. Вырвать у него последнюю надежду лично исправить оплошность, стоившую жизни сотням тысяч его сограждан. И Верховный Главнокомандующий обязан ей подчиниться.

Пегаска резко развернулась к единственной слушательнице:

— Но видит Селестия: будь рядом кто-нибудь, способный принять эту ношу вместо меня – и я бы уже собиралась со своими летунами в Лес, — она посмотрела заместительнице в глаза и, четко проговаривая каждое слово, повторила. – Хотя бы один достойный доверия пони…- драматическая пауза, — но таких, увы, рядом со мной нет.

Молчание.

И абсолютно спокойный, глупо-исполнительный взгляд.

— Еще какие-нибудь приказы?

Рейнбоу скрипнула зубами. Постояла немного в тишине, пытаясь привести мысли в порядок, после чего отвернулась к окну, бросив адъютанту приказ убираться.

Впрочем, выполнить его она не успела:

— Скажи, а тебе правда совершенно нечего добавить? Например про нашу маленькую размолвку в Городе?

Скуталу медленно закрыла дверь и обернулась к буравящей ее взглядом начальнице.

— Откровенно говоря, кое-чего есть, — рыжая кобылка выдала давненько не появлявшуюся чуть насмешливую улыбку, — я хочу еще раз выразить свою искреннюю радость по поводу принятого вами верного решения пощадить ни в чем не виноватых стадзеров.

Маршала перекосило. Из ее горла вырвался рык, достойный самого Создателя Чудовищ:

— Я. Никого. Не собиралась. ЩАДИТЬ, — во избежание ногоприкладства пришлось вцепиться в подлокотники. – Если бы не т…мое падение…

Протез со стуком вошел в специально поставленный рядом для таких целей пустой бочонок, несущий на себе следы десятков приступов ярости. Глаза помимо воли кинули извиняющийся взгляд на попавшее под горячую ногу соседнее кресло.

— Вам ничего не мешало отдать приказ об истреблении мирных жителей после…инцидента, — ей хватило совести на секунду потупить взор, — однако вы этого не сделали и потому моё восхищение вашим мужеством и благоразумием в полной мере оправдано.

Будучи подана самым искренним голосом эта издевательская лесть оказала неожиданно расслабляющее влияние на реципиента. Двулезвийный клинок начал постепенно втягиваться обратно в копыто.

— Просто момент оказался упущен, — без особой злобы, а просто с устало-раздраженным сарказмом отозвалась лучшая летунья Эквестрии. – Да и несколько неудобно требовать от солдат перебить кучу поющих какую-то заунывную чушь гражданских после того, как сама едва не напоролась на их же копья.

Она сердито вздохнула и уже с обычной обидой заметила:

— Мне, между прочим, было больно. Очень.

— Помню, — невозмутимо кивнула Скуталу, — и о последовавшим после этого вашем вынужденном двухдневном пребывании в приземленном состоянии также не забыла.

— «Не забыла», значит, — снова закипая, сощурилась на заместительницу Маршал, — до чего же приятно слышать, что хотя бы с памятью у моей самой надежной и доверенной ассистентки всё в порядке. А тот факт, что из-за проклятых стадзеров мне вместе с половиной армии пришлось возвращаться в Эквестрию, плюнув на лелеемую пятнадцать лет мечту ты тоже «помнишь»?

— Так точно, — повторила адьютант предыдущий жест. – Хотя, если позволите выразить личное мнение, сие решение Магистрессы Рэрити кажется мне не самым разумным или справедливым. Вы вполне могли…

— Сама заварила — сама разгребай, дура, — кратко и емко передала Рейнбоу пять листов изысканно-вежливого ответа подруги на ее запрос о дальнейших действиях. – И ведь не поспоришь: Маршал – лицо, долженствующее быть примером для всех — взял и наплевал на им же подписанную доктрину. По совести говоря, меня вообще стоит лишить звания и выгнать с позором, однако в нынешней ситуации поголовного предательства Эквестрия вынуждена пользоваться всякой хотя бы самую капельку надежной швалью.

Следующие минут десять рыжая пегаска старательно делала вид, будто не понимает направленного на нее многозначительного взгляда.

Наконец Даш это надоело и она плюхнулась обратно в кресло, автоматически примечая донесшийся из приемной шум:

— Вот скажи: а как так получилось, что ты до сих пор не под трибуналом?

— Тому виной как минимум три причины, — неожиданно охотно отозвалась собеседница. – Во-первых: искреннее, давнее и, позвольте заметить, взаимное расположение к моей недостойной персоне одного весьма высокопоставленного лица, во-вторых: невозможность найти мне замену, – намекающее движение бровями, — почему-то ни один из пытавшихся прорваться на сие почетное место представителей Ордена долго на нем задерживался...

Маршал не выдержала и усмехнулась.

— Ну и в-третьих, — также чуть приподняв уголки губ, продолжила Скуталу, — в глубине души ты со мной согласна и также искренне радуешься, что я смогла-таки тебя остановить.

Рейнбоу ответила ей исполненным мрачности взглядом и уже собралась пуститься во все тяжкие, как гам снаружи достиг совсем уж неприличной отметки.

— Да что там творится? – рыжая пегаска без вопросов открыла дверь.

В приемной царил настоящий кавардак, в центре которого возился вопящий и шипящий шар из десятка дерущихся пони.

— Прекратить! – отработанным многолетними тренировками голосом рявкнула Маршал. – Что здесь…

Из мгновенно замершей кучи вырвался некий избитый и растрепанный пегас в форме посыльного и с каким-то радостным остервенением воскликнул, воздевая вверх некий продолговатый пакет:

— Создатель мертв! Мы победили!

Раздался едва слышный скрип.

Рейнбоу подняла голову и встретилась взглядом со скользнувшей в кабинет Скуталу. Почти дошедшая до пункта назначения выпивка вернулась на стол. Заместительница встала в стойку и доложила, бросив на чашку исполненный осуждения взгляд:

— «Посыльные» не смогли предоставить никаких документов, подтверждающих заявление о смерти Создателя Чудовищ – они утверждают, будто по пути в Эквестрию попали в засаду тварей, в результате которой собственно несший сообщение руководитель подразделения погиб, унеся его с собой в могилу. Вещественное же доказательство удалось спасти лишь чудом.

Маршал пару секунд размышляла над полученной информацией, после чего опрокинула емкость в горло, поморщилась от колючего привкуса и махнула копытом.

— Удостоверение личности двух из них также якобы пропали во время схватки, — с уже не скрываемым неодобрением в голосе продолжила рыжая пегаска. – Третий действительно является служащим нашего почтового ведомства в чине лейтенанта. Досье безукоризненное – ни одного выговора или взыскания, сотни доставленных сообщений, в том числе непосредственно на поле боя и через линию фронта. Трижды награжден за…

— Короче, у нас слово одного заслужившего доверие жеребца против отсутствия письменного подтверждения от начальства, — Даш налила себе следующую кружечку и устремила задумчивый взгляд в маслянисто-коричневую глубь. – И что же ты думаешь?

— Будь это любое другое известие, ну кроме возможно гибели Магистрессы или серьезного поражения, я бы рекомендовала принять его за правду, — на уже начавшую возноситься чашку с огненной жидкостью легло рыжее копыто и аккуратно вернуло ее на стол. – Однако рассматриваемый случай просто слишком…всеобъемлющ. И невероятен.

— То есть ты не веришь ему, — не стала затевать сражение Рейнбоу, вместо этого откинувшись на спинку кресла. – Значит, по-твоему этот солдат — не герой, с риском для жизни принесший на Родину весть о нашей величайшей победе со времен Вторжения, а какой-то сумасшедший или хуже того – предатель, провокатор, изменник, стремящийся посеять в народе смуту и развалить наш Орден…

— Я всего лишь сказала, что он повел себя как последний идиот, едва влетя в Эквестрию начав разглашать секретную, предназначавшуюся исключительно для ушей руководства, информацию – про политические же последствия до разговора с тобой у меня и мысли-то не появлялось, — неожиданно нагло возразила заместительница, воинственно глянув на успешно схваченную и ушедшую вне ее досягаемости тару, – и если всё действительно настолько плохо и новость о гибели монстра вот-вот превратит Эквестрию в поле боя, то какого хрена ты в очередной раз надираешься?

Неловкая пауза, за время которой адъютант успела покраснеть, потупить взор и, пробормотав извинения, вернуться к двери.

— А я ему верю, — виски таки отправилось по адресу. – В конце концов, чьим еще может быть это тварное псевдокопыто? Да и нафига лейтенанту вообще врать? Как-никак Создатель на всех один, а в случае, если это всё-таки лишь его воображение, то даже полный дегенерат должен понимать, что обман продержится ровно до того момента, как придет следующее письмо от Рэрити, — чашка со стуком опустилась на стол. – Таким образом, нам остается только радоваться – чудище сдохло, страна спасена, Орден может расходиться по домам. Все счастливы.

Поток переливающегося в свете лампы напитка, торжественное вознесение дозы к потолку:

— УРА!

Опрокидывание, зажевывание пучком петрушки, тяжелый вздох:

— Обидно: мы столько работали, тренировались, сражались, рассорились со всей Эквестрией ради организации долбанного Похода, а в итоге весь наш труд оказался никому не нужен – нам достаточно было просто подождать, пока драконы соизволят таки вылезти из своих пещер и с одного удара уничтожить нашего «ужасного и непобедимого врага всего живого»,- горький смешок и исполненный идущих из самого сердца эмоций шепот. — Проклятые ящерицы, — еще один шумный выдох. — Как там Спайк?

Явно не ожидавшая столь резкой смены темы Скуталу смешалась, однако спустя несколько секунд собралась и доложила:

— Последний раз интересовалась в день прибытия. Мне заявили, что его состояние стабильно – тварная консервационная слизь работает на совесть. В случае каких-либо значимых изменений врачи тут же пошлют извещение. Лечение в данный момент не представляется возможным – практически все специалисты сейчас в Лесу, но по прогнозам руководителя нашего госпиталя шансы на выведение из комы достаточно высоки.

— Хорошо, — кивнула радужногривая пегаска, — не хотелось бы потерять единственного орденца, способного без риска для жизни передать звероящерам мою искреннюю благодарность за испорченную цель существования.

— Но вы ведь только сегодня днем намеревались сами от нее отказаться ради блага…- видимо она так пытается меня приободрить.

— Это еще не значит, что я прекратила мечтать о той минуте, когда смогу вспороть брюхо погубившему Эквестрию и превратившему жизнь ее жителей в кошмар наяву чудовищу, — Маршал провел здоровым копытом по лезвию превратившегося в короткий меч протеза, — эти уроды отняли у меня последний шанс исправить мою главную ошибку, — исполненный безнадежности удар в бочонок. — А все злоупотребления Ордена лишились единственного оправдания…

Снова полилась маслянистая жидкость, своим журчанием обещая скорое избавление от грызущих ее чувств и мыслей. На чашку вновь опустилось копыто:

— Наша родина спасена и не ценой десятков тысяч невернувшихся домой солдат – разве же это не тот результат, которого жаждет каждый патриот?

— Ты не понимаешь, — грустно покачала кобылка радужной гривой из стороны в сторону, — мы так долго сражались, столько потеряли, столь многим пожертвовали — и всё зря. Спокойно наблюдавшие за нашей борьбой и смертями негодяи украли честно заслуженную нами победу, тем самым превратив все свершения эквестрийцев в пустое, никчемное и никому не нужное барахтанье в грязи и крови. Орден ни за что тиранил собственный народ, просто так терпел своих «союзников», ради развлечения стал самой ненавидимой организацией в истории…

— Не говори глупостей, — прервала ее и не думающая убирать ногу заместительница, — Создатель – еще не все твари. Если бы не орденцы, то они бы и без своего главаря превратили нашу страну в кишащее чудовищами болото наподобие Вечносвободного. Да, возможно не все наши методы с кадрами честны и благородны, однако правда от того не меняется: именно «фиолетовые» спасли Эквестрию, а создали и возглавили их вы – Хранительницы Гармонии, за что о вас троих будут слагать легенды и сотни лет спустя, — она вырвала чашку из копыт владелицы, — поэтому прекрати вести себя как не пойми кто и начни таки соответствовать честно заслуженному героическому статусу.

Молчаливая дуэль взглядов закончилась вничью – адъютант отошла от стола, но выпивку захватила с собой.

— «Соответствовать», значит, — Маршал усмехнулась и демонстративно достала из ящика новую металлическую кружку, тут же наполнившуюся из почти опустевшей пузатой бутылочки, — а зачем? Для кого мне выпендриваться? Последний жеребец, интересовавшийся собственно мной, а не генералом Серебряное Копыто, давно мертв и именно потому, что кое-кто пытался «соответствовать».

— Хватит уже вспоминать о том придурке, — раздраженная явственной бессмысленностью своего террористического акта, собеседница со стуком вернула слегка расплескавшуюся тару на стол, — нет, ну видит Селестия: он же, елы-палы, на твоих глазах…

— Да: даже ему Рейнбоу Даш оказалась не нужна, спасибо что напомнила, — недвусмысленный приглашающий жест и торжественный тост, — за недоживших до нашей общей победы!

Скуталу скорчила страдающую физиономию, однако всё же выпила вместе с начальницей, тут же чуть не извергнув могущее использоваться для зажигательных снарядов виски обратно во внешний мир. Радужногривая пегаска понимающе хмыкнула и подтолкнула к ней тарелку с закуской — всё-таки не у всех имеется многолетний стаж потребления огненных жидкостей.

— Вот веришь, нет – а я бы его простила, — потянуло Маршала на откровенность, — пусть он козел и предатель, чуть ли не на моем же столе заваливший какую-то …, однако всё равно – знала бы ты, как мне его не хватало весь тот месяц. Аж спать покойно не могла. Вроде и размазать его по стенке готова и видеть не могу, но…

Еще один тяжелый вздох и разливка остатков виски по имеющимся емкостям. Попытка адъютанта увильнуть от исполнения служебного долго пресеклась суровым взглядом.

Выпили, закусили. Под мученический стон рыжей пегаски на свет явилась и откупорилась следующая бутыль…

-

-…и вот тебе итог: этот подонок мало того, что кинул саму Магистрессу, так еще и, зараза, погиб, понимаешь, смертью храбрых в первом же попавшемся сражении…- третий по счету экземпляр коллекционного пойла издавал свое предсмертное бульканье, — а я ведь даже поговорить по-нормальному с ним не успела – последнее, чего он от меня получил, был приказ выступать и пинок под зад в качестве ускорения, — опрокинули, выдохнули, закусили, продолжили, — а смотрел-то как! До сих пор вспоминаю и дергаюсь каждый раз. Будто знал, …, что больше не увидимся…

Скуталу выдала очередной понимающий кивок и без лишних разглагольствований свалилась с кресла.

— Забавно, не правда ли: когда-то это мне приходилось убеждать тебя бросить пить – ты всё никак не могла простить себе, что проморгала Свити, — задумчиво обратилась Маршал к начавшей посапывать подчиненной, направляясь к перенятым у Рэрити колокольчикам, — а потом — БАЦ – и всё наоборот…

Походка стала слегка вихляющей, а глаза периодически стремились разъехаться в противоположные стороны, однако кондиции она еще явно не достигла – голова лишь частично затянулась приятным розоватым туманом, который никак пока не мог обеспечить столь желанного состояния отсутствия мыслей.

— Как же быстро меняется наша жизнь, — глубокомысленно вздохнула Магистресса, дергая за цепочку.

В кабинет просунулась какая-то едва различимая физиономия.

– Моя заместительница устала – отнести ее спать и в случае надобности предоставить необходимую медицинскую помощь.

— Так точно!

Проводив свернувшуюся в зеленоватом поле калачиком подругу за дверь, Рейнбоу обернулась к ждущему чего-то солдату.

— Еще какие-нибудь указания?

— Да, — подумав, решила Маршал продолжить банкет, — позови-ка мне…- недавняя новость достучалась до мозга, — ах да, его же тронуло, бедолагу,- еще несколько минут размышлений и не слишком твердый приказ. — Валите отсюда, — разворот к охранникам, — сами же слышали: монстр сдох – идите вы все…праздновать. Оставьте меня в покое.

Гвардейцы переглянулись, однако остались на месте. Один из них даже вроде попытался начать возражать:

— Живо! – удар в пол, — Через пятнадцать секунд здесь никого не будет – и чтоб нажрались до полусмерти!

Орденцы с явной неохотой потянулись к выходу. Для ускорения процесса Маршал начала считать вслух, в качестве первой цифры выбрав семерку. К счастью для всех, ветераны смогли уложиться в отведенное им время.

— Оторвитесь как следует — скоро нам предстоит со своими сражаться, — тихо добавила она уже им в спины и тяжело вздохнула.

Всё вокруг почему-то стало казаться таким…грустным?

Безнадежным.

До чего же неприятно, когда отвратное настоящее еще больше портит одновременно и печальное прошлое и безрадостное будущее.

Рейнбоу вернулась в кабинет. Дверь она оставила открытой — дабы шугануть охранников в случае если те вздумают вернуться. Взяла с бокового столика обернутое в полупрозрачную ткань пожеванное и исцарапанное черное копыто, сильно смахивающее на некий здоровенный коготь.

— Проклятый урод, — сама будучи не вполне уверена, кого имея в виду, процедила Маршал, — бросил меня тут одну, а теперь небось лежит и радуется, что так легко отделался, — поворочав конечность из стороны в сторону, она вдруг усмехнулась. — А ведь раньше в эту штуку цветы заворачивали…

На ум опять пришли болезненно-сладостные воспоминания о пегасе, самое имя которого лучшая летунья Эквестрии все эти годы яростно пыталась вытравить из памяти.

Он постоянно таскал ей всякую траву. Даш раз за разом говорила ему, что слишком крута для такой ерунды, выбрасывала их в окно, сердилась, пыхтела…но на самом деле ей было приятно. Очень.

И идиот это видел, продолжая при каждой встрече дарить своей Магистрессе всё более пышные и красивые букеты.

Один из них до сих пор стоит у нее в комнате – сухой и колючий пук мертвых веток, негодный даже для веников. Нашла в мусорном ведре в кабинете – видимо остался еще с тех времен, как жеребец пытался извиниться за какую-то никому даром не сдавшуюся мелочь, придумывание и раздувание коих когда-то считалось у Рейнбоу наипервейшим развлечением…

Осторожное царапанье со стороны двери.

— На гауптвахту захотел?! – не оборачиваясь, рявкнула пегаска, — я же сказала: все пшли вон праздновать и чтоб до завтрашнего полудня и духа вашего здесь не наблюдалось.

— П-простите, М-маршал, — раздался дрожащий голос сзади, — п-просто т-ту-ут п-пос-сыль-н-ный.

— Возьми себя в копыта! – раздраженно приказала отрываемая от в кои-то веки радостных воспоминаний Магистресса. – Ко мне уже приходил один вестник из «потрясающей» новостью – на сегодня этого добра достаточно.

— Т-так эт-…- несколько мгновений тишины, — тот самый почтальон и есть. Потребовал встречи с вами якобы по очень важному вопросу, а тут никого из вышестоящих нет, вот я и…

Даш наконец развернулась. Перед дверьми стоял бледно-голубой земной пони с нашивками сержанта и связкой ключей на поясе – видимо с изолятора, куда гостей отправили «до выяснения», рядом же с ним…

Лучшая летунья Эквестрии не смогла сдержать вздох.

Даже несмотря на алкогольный туман и никак не хотящие уходить из головы мысли о предавшем ее парне, а может и благодаря им, Рейнбоу не могла не узнать это лицо. Оно преследовало ее во снах, причем в отличие от другого, которое и мордой-то назвать тяжело, отнюдь не в кошмарных.

Во всяком случае, обычно.

— Ты кто? – выдохнула Маршал.

— Лейтенант почтовой службы Ордена…- дальше смазалось – победительница тварей внезапно ощутила слабость в ногах.

После относительно краткого периода суматохи Рейнбоу отпустила стыдливо запросившихся обратно на пост стражников, заодно сделав им выговор по поводу предположения, будто саму Магистрессу не стоит оставлять наедине с ее же подчиненным.

И вот теперь они сидят друг напротив друга. Посыльный молчит, видимо не решаясь начать без разрешения, и только чуть заметно улыбается ей. Прямо как он.

Кобылка же откровенно разглядывает своего неожиданного посетителя со всё возрастающей паникой убеждаясь, что этот жеребец один в один похож на того, другого, с которым она так и не успела помириться. Причем всем – от чуть прищуренного взгляда до привычки расправлять кончики крыльев, садясь в кресло.

Как? Откуда? Почему?

Каким образом она не заметила этого сразу?

— Кхм, — опомнилась Маршал минут через десять, — так что вы хотели?

— Ваш покорный слуга собирался рассказать о том, при каких обстоятельствах мне с соратниками пришлось доставлять сюда весть о падении Создателя, — сердце затрепетало, узнавая голос, — но теперь вижу — это совершенно бессмысленно. Не нужно. К тому же вы ведь спросили, чего я «хочу»…

Жеребец медленно встал, обошел стол и, приблизившись к недоуменно наблюдавшей за ним Магистрессе, без какого-либо предупреждения поцеловал ее, одновременно запуская правое копыто в гриву.

Левое же явно со знанием дела нашло застежку уже наполовину снятого мундира и повело молнию вниз…

Рациональная часть Рейнбоу Даш, еще даже не полностью очнувшись от первоначального шока, завопила о каком-то подлоге, бреде, опасности, невозможность происходящего. Неправильности. Повинуясь ей, нога лучшей летуньи Эквестрии встала на пути почти достигшей самого низа конечности неведомого существа, принявшего облик того единственного жеребца, что смог когда-то коснуться сердца Серебряного Копыта.

Контакт губ прервался.

Лейтенант немного отвел от нее свое лицо и посмотрел кобылке прямо в глаза. Во взгляде горела такая знакомая, чуть ли не родная, слегка издевательская игривость.

Он снова поцеловал ее, одновременно усиливая давление.

Миг – и носимая даже в собственном доме военная форма раскрылась.

Маршал стремительно таял под ласковым и нежным напором вернувшегося из небытия предателя, уже не удовлетворявшегося ее губами, но начавшего спускаться вниз.

Вот его губы коснулись шеи.

Сладкий укол…и ощущение прохладной легкости распространилось по обмякшему телу.

Рейнбоу почувствовала, как ее снимают с кресла…

— Я так предполагаю, операция прошла успешно? – устав ждать, подал таки голос Лентус.

Диана еще несколько минут повысасывала потерявшую сознание Магистрессу, после чего наконец обратила к нему томный взгляд.

— Как видишь, — она не спеша встала и вернула себе истинный облик. Чего ради спрашивается? Мы же в самом сердце противника, — перетащи-ка ее на кушетку – как-никак сам Маршал Эквестрии.

Жеребец поднял глаза к потолку, но пожелание безупречно сработавшего агента выполнил. В конце концов, ему еще обыскивать кабинет.

— Вот так, — зачем-то стянувшая с себя половину доспехов чейнджлинг легла рядом со своей жертвой,- бедняжке даже не пришлось заливать про наше дезертирство и прочие сказочки, да и все твои примочки, — копыто на сумочку с порошком и спецсредствами, — кроме шипа вовсе не понадобились. Признание в любви – и то не пригодилось, — слегка дырявое копыто ласково прошло по лбу пегаски, убирая налипшие радужные пряди. – Наша лапочка сама была готова поверить в любую чушь. Более того – хотела обмана. Мечтала о том, чтобы ее увели из реальности, — Защитница поцеловала Магистрессу в щеку и тихонько рассмеялась, — приятно иметь дело с алкоголиками, не правда ли? По крайней мере пока они еще такие милые?

Полковник возблагодарил небеса за свою предусмотрительность – пусть протаскивание сквозь все барьеры второго перевертыши и стоило ему как марш-бросок с раненым на спине, но зато теперь имеется хоть какая-никакая гарантия выполнения второй части замысла – одна Диана в таком состоянии наверняка бы всё провалила.

— Знаешь, а я почему-то сразу понял, что ты будешь пить, — осуждающим тоном признался Лентус, — вот прям чуял, причем независимо от того, кого мы тут найдем и понадобится ли нам вообще разыгрывать спектакль с любовью.

— Ну должна же актриса чем-нибудь наградить себя за безукоризненно выполненное представление, — мурлыкнула Наследница, сладострастно глядя на шею одной из самых эффективных убийц тварей в истории. – Особенно когда кое-кто не уделяет ей должного внимания.

Бывший единорог вздохнул и, подумав немного, решил в очередной раз попытаться объяснить:

— Прости – просто мне очень…сложно сейчас. Тяжело уже от одного только присутствия в этом месте – ты ведь знаешь, сколь много у меня связано воспоминаний с кантерлотским замком…

— Да уж, предполагаю, — насмешливо отозвалась собеседница и снова хихикнула, — напоминать избраннице о ее предшественнице, ради которой кстати совершил главную ошибку своей жизни, в коей до сих пор никак не можешь прекратить раскаиваться. Ты порой такой забавный…

Лентус тихо выругался и мысленно постучал себя по голове.

И хватит заниматься ерундой.

Бегло осмотрев кабинет и не обнаружив ничего, что следовало бы срочно передать начальству, аликорн вернулся к кушетке. Диана вновь встретила его, погрузив клыки в чужую шею.

— Спешу напомнить: ты в данный момент на секретном задании посреди цитадели искренне нас ненавидящих и стремящихся уничтожить пони, — он запрокинул голову, лишний раз рассчитал время и удовлетворенно кивнул, — связывать ее пока не нужно – даже без твоего кровопускания Маршал провалялась бы еще часа три минимум, поэтому просто выносите, — Защитница попыталась что-то сказать, но Лентус еще не закончил. – Главное: будьте осторожны, как сами, так и с Магистрессой. Причем последнее, судя по всему, нынче особенно актуально – смотри не выпей нашу цель по дороге, — критически оценив направленный на него насмешливый взгляд, жеребец решил подстраховаться и сделал пометку дать отдельные указания по этому поводу второму перевертышу. – Ну всё – пора!

— Постой-постой-постой, — схватила его за ногу приподнявшаяся Наследница, — то есть ты всё равно собираешься остаться здесь один? Так нечестно: я – куда лучшая…

— Да-да, стоящий перед тобой жеребец и в подметки не годится такой великой актрисе, как Леди Диана, — закивал Лентус, — однако позволь напомнить, что только мне известно, каким образом обманывать местную следящую сеть и должен заметить: ты бы в любом случае не смогла поддерживать эту маскировку достаточно долго. Даже я, будучи аликорном и имея при себе драконий камень, лишь с большим трудом выдерживаю ее тяжесть.

— Ну так трое-то не один…

— Защитница Короны, несмотря на все свои выдающиеся таланты и знания, в любом случае не в курсе моего комплекса заклинаний, — отрезал бывший единорог, — и, что еще важнее, не посвящена во все детали плана.

— Так почему бы тебе не научить и не просветить? – уперла копыта в бока разозлившаяся кобылка. – У нас же куча времени.

Аликорн снова вздохнул:

— Во-первых: несколько часов – это никак не «куча времени», а во-вторых,..- подумав с полминуты, жеребец мысленно плюнул и сказал чистую правду, — я просто не могу позволить тебе неизвестно сколько времени рисковать жизнью в логове врага. По крайней мере, пока сам способен занимать твое место. И не спорь! – шепотом рявкнул он, почуяв желание возразить.

Наследница еще несколько секунд испускала молчаливое несогласие, после чего покорно склонила голову. От нее повеяло печалью и обидой.

Лентусу стало немного стыдно:

— Ну пойми: так надо, — бывший единорог присел на край кушетки и обнял чейнджлинга, — согласись же: подвергать кобылку опасности, а самому бежать поджав хвост – это ну совсем не по-мужски.

— Ага, вот значит как со стороны выглядит то позорное деяние, на которое ты пытаешься подбить меня, — фыркнула Диана, прижимаясь к нему в ответ, и с грустью добавила, — так понимаю, что и уговаривать тебя вовсе отказаться от батрачества на черную лужу также бесполезно? – полковник молча кивнул. – Но почему? Он ведь откровенно поехавший маньяк?

— После твоего пинка наш «Создатель Чудовищ» вел себя еще хуже, — усмехнулся жеребец, неосознанно начиная потихоньку укачивать свою спутницу, — но ведь я рассказывал тебе о наших похождениях в пустошах?

— Про ваши ночные тисканья-то у костра? – фыркнула Защитница, поднимая на него смеющийся взгляд. – Скажи, а ты вообще хоть что-нибудь можешь мне не рассказать? Ну там, если не постеснявшись, то как минимум смилостивившись над моим несчастным животиком? Ведь надорвется же, рано или поздно.

Настроение резко пошло вниз.

— Ну ладно, пора таки вам отправляться…- встать ему не дали.

— Мы ведь опять расстаемся чуть ли не месяц – так зачем спешить? – хитрым тоном спросила мертвой хваткой вцепившаяся в него кобылка, просяще заглядывая ему в глаза. – Не лучше ли будет воспользоваться сэкономленным временем, дабы сделать наше расставание более приятным и запоминающимся?

Диана демонстративно распласталась на кушетке и кинула на него недвусмысленный взгляд. Вновь отросшие до весьма приличной длины волосы эффектно разбросало по подушкам.

Надо сказать, Лентус заколебался. В конце концов, они и правда завершили захват цели куда быстрее, чем предполагалось…

Им просто сказочно повезло и только идиот будет думать, будто такая удача станет преследовать их в дальнейшем – скорее уж наоборот.

Но ведь…

— Умеешь же ты заставить девушку ждать, — слегка обиженно заметила соблазнительница и, повернувшись на бок, прижалась к своему будущему грузу. — Честно говоря, не понимаю, какие у тебя в принципе могут быть сомнения, тем более учитывая какую приятную игрушку мы нынче получили в свое распоряжение, — по телу Маршала заскользили слегка дырявые копыта, освобождая ее от мундира и поворачивая более выгодным для стоящего аликорна ракурсом. – Стройные ноги, развитые, но не перекаченные мышцы, правильные пропорции, подтянутый живот, мягкая шерстка, великолепная грива…одним словом — прелесть, не правда ли? Жаль будет вот так просто отдать ее этому извергу…

— Она жестокая и безжалостная убийца, без малейших колебаний истребившая тысячи тварей, — не очень уверенно возразил полковник, — поменяйся вы с ней местами – и Серебряное Копыто не задумываясь превратила бы твою жизнь в филиал Бездны.

— Ты слишком суров к ней, — задумчиво куснула обсуждаемую персону за ухо Наследница, после чего широко улыбнулась, — впрочем, это пожалуй правда. И только добавляет ей шарма, — она обернулась к жеребцу и сделала призывный жест, — ну так чего же мы ждем? В конце концов, когда у тебя еще будет возможность попробовать такую куколку, являющуюся к тому же самим ненавидящим нас всем сердцем Маршалом Эквестрии? К тому же у нее, как мне кажется, есть еще один очень приятный сюрприз…

— Кровь и так на тебя очень плохо влияет, — констатировал принявший волевое решение полковник, — а тут ведь еще и после обильных возлияний, кои мне кстати сейчас предстоит имитировать, — он свистнул из приемной стоящего на стреме «тюремщика». – Собирайся – вам предстоит длинный путь.

Дальнейшие уговоры не помогли и продлились недолго – при виде второго перевертыша Диана неожиданно тяжело вздохнула и влезла в нагрудник.

— Замечательно, — Лентус напрягся и превратился в ныне на всякий случай завернутую в ковер Маршала. Надо привыкать к образу. – Я провожу вас до ворот.

-
— Скоро рассвет — пора идти.

Защитница неприязненно отмахнулась от надоедливого попутчика. Быть может, если бы не этот родственничек, у них с Лентусом бы…

Хотя чего ради себя обманывать? Если бы Король захотел, то всегда мог бы просто приказать своему подданному оставить их наедине в любое время.

Но он не захотел.

Диана снова вздохнула и погладила гриву лежащей сбоку безрогой:

— Прости уж, что так с тобой чуть не обошлась. Впрочем, думаю уж кто-кто, а ты бы меня поняла, а может и претензий бы предъявлять не стала – я ведь отлично чуяла, с ЧЕМ знаменитое Серебряное Копыто потянулось к тому призраку из прошлого. А теперь мы потащим тебя к бурлящей луже чистой ненависти и, откровенно говоря, не думаю, что нам еще удастся свидеться после вашей встречи…

Приятный, расслабляющий туман в голове становился всё тоньше, а сердце наполнялось слишком хорошо знакомой тоской.

-…во всяком случае, в прежнем виде, — закончила кобылка задумчиво, склоняясь над горлом жертвы.

Перед ней возникло копыто.

— Король приказал следить, чтобы ты ее не выпила, — невозмутимо ответил на ее возмущенный взгляд чейнджлинг, — пошли уже.

Защитница хмыкнула и, отведя его ногу, демонстративно припала к своему личному, добытому по всем правилам и традициям, резервуару любимой жидкости.

Впрочем, отпила она немного — всего пару глотков – после чего закрыла рану. Ее напарник таки прав и не стоит забывать о приказе монстра.

Вернее, о просьбе ее жеребца.

Маршала Эквестрии связали и вновь завернули в ковер.

До дракона еще где-то день хода, так что безрогая наверняка проснется до прибытия на их новую базу. И определенно не обрадуется факту своего похищения.

Зато у них будет возможность поговорить.

Диана развернулась к виднеющемуся на фоне светлеющего неба кантерлотскому замку – сердцу и мозговому центру их врагов. Дому былой возлюбленной Лентуса. Его собственным местом пребывания на неизвестно сколько недель.

Копыта сами собой сделали заковыристый знак, неосознанно подхваченный когда-то от Савьера:

— Да хранит тебя Королева, Король…

-
— Еще! Давай! Сильнее! Ну что же ты!? – весело издевался над ней проклятое чудовище, покрываясь множеством в большинстве своем смертельных ран. — Где сила-то орденская, да ненависть магистрессовская?

Уставшая Рейнбоу зарычала и, вспорхнув, начала полосовать уже безглазую голову Создателя. Рога, чешуя и куски плоти послушно разлетались в разные стороны, обдавая ее кровавыми брызгами. И хотя они больше не прирастали тут же обратно, однако монстр как и прежде не собирался падать. Наконец она в четыре отнявших последние силы удара срубила уродливую зеленоватую голову и с радостным стоном упала на землю, торжествующе глядя на валящееся вбок тело.

Она сделала это!

Протез превратился в крюк и, зацепив отрубленную башку страшилища, подтянул ее к распластавшейся пегаске.

— Простите, что-то случилось? – спросил враг как ни в чем ни бывало, внезапно подняв вновь появившиеся веки. – Видите ли, ваш массаж оказался настолько расслабляющем, что я кажется заснул…

Маршал не стала дослушивать, вместо этого воткнув преобразившееся в шип копыто в правую глазницу и с наслаждением стала им ковырять.

— Ой-ой-ой! – тонким голосом заверещало чудовище. – Шутка.

Магистресса с трудом встала и поднялась в воздух. От первого удара остатки морды превратились в кровавое месиво, а четвертый отметился сладостным хрустом черепной коробки. Обнажившаяся розоватая субстанция превратился в кашу.

— Ах, как же я теперь буду без мозга-то? – произнесло кровавое пятно под ее ногами. – Впрочем, невелика беда — вы же как-то справляетесь.

Кобылка издала новый рык, в котором ныне сквозило откровенное отчаянье и, собравшись, поползла к спокойно лежащему с обрубком шеи на копыте телу.

— Знаете, это всё конечно довольно познавательно, но мне оно как-то надоело, а вам? – поинтересовалось спустя еще несколько минут частично разобранная масса плоти. Пегаска не ответила, будучи слишком занята поиском сустава в задней ноге. – Ну, молчание – знак согласия.

Вспышка – и перед выбившейся из сил кобылкой снова появился полностью целый Создатель Чудовищ, смотрящий на нее с тем же каннибальским умилением.

— Так на чем там мы остановились? Ах да…- клинок воткнулся ему в пасть, как и прежде впрочем нисколько не помешав говорить. Только в голосе появилась укоризна. – Нет, ну правда, может таки хватит? Любому же ясна бессмысленность сего времяпрепровождения.

— Заткнись! – выдохнула Даш, ставя протез в упор для выворачивания нижней челюсти.

— Ладно: как хотите, — пожало плечами расчленяемое чудовище. – Тогда я просто возьму то, чего мне от вас нужно и на том завершу сию встречу.

Рейнбоу дернула…и упала на землю.

Ее серебряное копыто осталось у него в пасти.

— Тьфу, — протез переместился на лапу и монстр начал крутить его из стороны в сторону, периодически издавая восхищенные возгласы.

Больше удивленная фактом отсутствия боли, нежели изъятием своего фирменного знака, пегаска тем не менее попыталась его вернуть. Безуспешно – Создатель просто начал играть с ней, как хулиган- старшеклассник с маленьким обиженным жеребенком.

Наконец и эта издевка ему видимо прискучила:

— Всё, благодарю за подарок, встречу считаю завершенной, — враг сделал шутовской поклон и вдруг исчез…

-
Рейнбоу открыла глаза.

Вместо безликой бескрайней глинистой равнины, вокруг расстилалась тьма.

Мягкая и влажная на ощупь.

Кобылка взбрыкнула – чернота податливо ушла вслед за копытом.

— «Вернись сейчас же, подонок», — процитировал доносящийся из ниоткуда ненавидимый всем сердцем голос. – Честно говоря, звучало прямо как любовный крик брошенной кобылки. Никогда бы не подумал, что вы настолько привязались к моей недостойной персоне.

Пегаска инстинктивно прикрыла голову копытами. Протез неожиданно оказался на месте и, мгновенно превратившись булаву, ударил вперед. Ничего. От меча толку получилось не больше, разве что появилось ощущение разрезания какой-то очень нежной ткани.

— Да-да, моя малышка всё никак не может успокоиться, — насмешливо продолжил Создатель Чудовищ. – Неужели вам даже не интересно, чего собственно происходит?

Маршал перевернулась и начала драться с окружающим ее желе всеми имеющимися в распоряжении конечностями. Без толку.

— Сочту ваше молчание знаком очень внимательного слушанья, — минут через пять заявил монстр. – Итак, во-первых: вы ныне находитесь непосредственно у меня в нутре – раздался, понимаете ли, после всех этих гадких драконов и всё никак не получается прийти в форму. Во-вторых: какое-либо сопротивление с вашей стороны бесполезно, о чем впрочем вы наверное и сами уже догадались…

Почувствовав первые признаки усталости, Маршал резко откинулась назад:

— Где я, ты …?

— О, готовы таки к конструктивному диалогу? Прелестно. Повторюсь: Магистресса Рейнбоу Даш ныне находится внутри врага всего живого. Если же вам интересно мое местоположение, то я в данный момент устроил себе резиденцию в поселении скваттеров посреди руин Мэйнхэттэна, – злобный смешок. — Бедняги так хотели свалить от допекшего их Ордена, что не побоялись сбежать на теперешний «крайний» и якобы пустой север. И вроде бы всё хорошо и замечательно, но тут приперся сам Создатель Чудовищ, с радостью продемонстрировавший нелегальным эмигрантам причину, по которой им стоило таки Родину любить. Половина пошла на корм в результате попыток сражаться, оставшиеся отправились с чейнджлингами в качестве моральной поддержки – как-никак, развалить страну двух Принцесс изнутри – дело нешуточное.

— Что? – навострила ушки отдышавшаяся Даш.

— Ой, да так – мелочи. Всего-навсего поддержка столь обожающих вас повстанцев с целью организации полноценного восстания и последующего уничтожения ополчившейся на саму себя Эквестрии. Всё как всегда, — монстр хохотнул, — забавно не правда ли: орденцы настолько достали своих соотечественников, что те готовы сговорится хоть с тварями, лишь бы избавится от опеки своих защитников. Кстати, отличная работа. Одобряю.

— Так значит, ты стоишь за всеми этими бунтами? – возмущенно уточнила кобылка, начиная потихоньку включать мозг, — и теперь похитил меня, чтобы…

— Вряд ли – мои ребята лишь недавно вышли на промысел и по моим расчетам первый плод появится разве что на следующей неделе. Касательно же причин нашей встречи, то их у меня имеется целый ряд, главной из которых является некоторая задолженность с вашей стороны, — тьма обвилась вокруг выставленного вперед протеза, — а именно: пара океанов боли…

Рейнбоу понадобилась вся ее накопленная за годы сражений выдержка, чтобы не закричать.

Пытка продолжалась несколько минут, по окончании которых чернота с чавканьем вернула ей слегка кровоточащий обрубок ноги.

— Интересное ощущение, не правда ли? – издевательски вежливо поинтересовался монстр. – Вы и представить не можете, СКОЛЬКО раз мне пришлось его испытать. И хотя первенство по долгам держит ваша рогатая коллега, однако радужногривая пегаска также находится весьма близко к вершине по количеству зверских убийств несчастных, потерянных и беспомощных детей. Впрочем, именно ликвидации вашей безграмотности в данном вопросе я и намерен посвятить наше общение.

— Моя гибель ничего не изменит, — процедила Маршал, — Орден не успокоится, пока ты и твои проклятые твари не превратятся в удобрения. Лучше сдайся сразу – и умрешь быстро.

— Какая вдохновляющая смелость, — усмехнулся враг, — и ведь вы правда не боитесь, хотя дрожь таки проходит по вашему слабому, боящемуся страданий телу. Приятно посмотреть. А уж ваше милосердное предложение настолько меня растрогало, что появилось желание сделать вам встречное…

Желе перед ней вдруг раздвинулось в длинный и узкий тоннель, в конце которого забрезжил свет, исходящий от маленького шарика с пузырьками и золотым эллипсом посередине.

-…пообещайте более не обижать моих детишек, принесите свои извинения за совершенные вами против Семьи злодеяния – и мы разойдемся, довольные друг другом. Всего-навсего.

— Ага, — после некоторого периода замешательства произнесла Серебряное Копыто, — а больше тебе ничего не надо?

— Ну, раз уж вы сами об этом заговорили, — она ощутила прикосновение к щеке, — как насчет ответного поцелуя? А то получается как-то несправедливо …

Длинная речь, состоящая из самых изысканных и грязных ругательств в ее коллекции.

— Видимо это значит нет, — неожиданно повеселевшим голосом заметило чудовище, — уверены? Неужели простое извинение и обещание в дальнейшем вести себя прилично стоит целой бездны страданий?

Рейнбоу добавила еще пару припомненных терминов животноводческого происхождения и попыталась дотянуться до глаза.

— Знали бы вы, сколько радости принес мне сей отказ – как минимум своей предсказуемостью, — тьма вновь сомкнулась вокруг нее. – Теперь, когда у вас появился зачин для моральных страданий по поводу неправильно сделанного выбора, погубившего всю вашу жизнь, можно переходить к основной части.

— Ну иди сюда, ты…

Договорить Маршал не смогла – окружавшая ее жижа хлынула внутрь.

-
Снова та же равнина.

Только монстра нет.

— Добро пожаловать на просторы сознания Создателя Чудовищ, ну или вернее одной небольшой, отведенной специально для вас, части моего внутреннего мира, — довольно донеслось с пасмурной высоты. — Сие место особо прекрасно и значимо тем, что тут не работают традиционно милосердные законы бытия, прекращающие страдания болевым шоком и дарящие смерть недостойным ее, но властвует лишь воля сотворившего его создания. Здесь мы будем осуществлять Правосудие над одной отдельно взятой массовой убийцей.

Рейнбоу мгновенно растянули за ноги.

— Итак, начнем с тривиального: почувствуйте же то, что совсем недавно пытались причинить лично мне.

Вспышка – и перед ней висит ее же протез.

— Пункт первый: распороть живот.

Столь любимый маршалом короткий серебряный меч с чавком вонзился чуть ниже грудины и пошел вниз.

— Ааргх, — вырвалось сквозь стиснутые зубы, – чтоб тебя…

— Пункт второй: ударить в сердце.

Наконечник короткого копья вышел из спины.

— Пункт третий: ампутация левого глаза.

Полмира залило кровью.

— Красота, не правда ли? – поинтересовался из ниоткуда садист. – И ведь это еще только самые первые из десятков нанесенных н вами по пытавшейся просто поговорить персоне ударов.

— Ты не чувствовал боли, — прошипела пегаска.

— Как будто вы об этом знали, — хмыкнул изверг. – Итак, притворимся же, что я столь же недогадливый. Пункт четвертый: поразить легкие.

Проклятый артефакт вонзился ей в спину и прочертил длинную полосу.

— Зачем? – само собой сорвалось с ее губ. – Чего ты…

— Пф! Разве же не очевидно? – усмехнулся появившийся перед ней монстр, поворачивая голову истекающей кровью кобылки к себе. – Ради торжества Справедливости, разумеется. Невозможно ведь допустить, чтобы вы, Орден, Эквестрия остались без наказания за совершенные вами бесчисленные и жестокие преступления против жаждавшей лишь всеобщего счастья Семьи? Пожните же плоды своих трудов. Пункт пятый: подрезать ноги.

Рейнбоу не удержалась и застонала. Чудовище довольно усмехнулось и слизнуло пару попавших на лицо красных капель:

— Впрочем, конкретно вам повезло: в данный момент мне нужен еще и верный подручный, дабы облегчить и ускорить обеспечения всех вокруг их долей Правосудия. И вы таки отлично подходите…

— Никогда!

— Какое сильное слово от такой слабой горки плоти, — засмеялось чудовище. – Хотя чего уж там – я бы только расстроился, если бы вы так быстро взяли и завершили столь занятное для нас обоих времяпрепровождение...пункт шестой: сломать ребра.

Четкий костяной хруст.

— Поскольку вы не обладаете пунктом номер семь для отрезания, переходим к восьмому: снять скальп…

ООО "Сон разума".

https://www.youtube.com/watch?v=DpwF5CqYYSo

Тяжело, когда твой труд не ценят…

— Даже не думай! – вцепилась в него ледяной хваткой Кризалис, с чего-то переходя на яростный шепот. – Он же всё чует!

Лентус судорожно вздрогнул и снова инстинктивно попытался закрыться…

— Идиот! – вновь не дала ему сделать этого Королева. – Маршал не умеет скрывать свои эмоции! Ты с тем же успехом можешь сразу сбросить личину и представиться, — бывший единорог постарался обуздать навалившуюся на него панику и застыл в ожидании указаний. – Так, а теперь медленно и аккуратно гасим выдающее нас с головой удивление. Можешь добавить чуток раздражения – оно никогда не помешает.

Полковник сделал глубокий вдох, припомнил пару особо неприятных жизненных моментов и с должной степенью сердитости выдохнул.

— В следующий раз предупреждайте, прежде чем являться во всей красе.

Стоявший посреди кабинета посетитель в красно-фиолетовом мундире промедлил несколько секунд и резко вскинул вверх копыто:

— Так точно!

Притворяющийся Маршалом жеребец чуть не окосел вторично: мало того, что перед ним как две капли воды похожий на него самого, но при этом работающий на ненавидящий тварей Орден черный аликорн, так еще и воинское приветствие незнакомец осуществляет по-городски.

— Потом будешь изумляться, — потеребила его сожительница. – Письмо читай, а то он уже явно чего-то подозревает.

Унлехрер не замедлил последовать сей традиционно весьма разумно звучащей рекомендации, по привычке попытавшись воспользоваться отсутствующим у данного облика рогом. Пришлось таки поработать копытами.

Получалось довольно неуклюже.

По счастью, собственно содержание послания оказалось по большей части точно предсказанным и весьма успокаивающим – всё идет по плану.

— С сожалением вынуждена признать, что не в моих силах выполнить пожелание Магистрессы Рэрити о сохранении смерти Создателя в тайне…

— Про стилизацию речи не забывай! – напомнила Кризалис.

-…потому как ваш предшественник успел растрезвонить о ней на всю Эквестрию, — кашлянув, исправился Маршал, скатывая свиток. – Остальное и так понятно – будто бы я без ее разрешения позицию бы не держала или с бунтовщиками стала чаи распивать.

— Позвольте заметить: никаких других вестников Ставка не посылала, — после кратких колебаний произнес заметно напрягшийся аликорн. – Более того: никто бы просто не смог опередить меня…

— Ваша дырявость слишком много о себе думает, — с презрительной насешкой фыркнула голубая кобылка. – О победе мне сообщили еще на прошлой неделе, причем не какой-нибудь там секретный агент одновременно с крыльями и рогами, а обыкновенный пегас из нашей орденской почты. Впрочем, не тушуйся, – слегка издевательская улыбка в стиле Дианы, — ты тоже пробежался не без пользы: всё ж таки официальное подтверждение, да и письмецо от подруги получить всегда приятно.

— Переигрываешь, — предупредила сожительница.

— Прошу прощения, однако это никак невозможно, — бросив взгляд на висящий справа от него календарь, возразил таинственный гость. – Магистресса…

Лентус оскалился еще шире и с наслаждением вывалил противнику всё-таки пригодившуюся сказочку о спятивших от радости дезертирах, кои не стали дожидаться официального роспуска армии и дернули из Леса сразу по достижении их ушей вести о кончине Силина. Затем на границе с Эквестрией образумившихся и решивших хорошей новостью загладить собственную оплошность, использовав в качестве подтверждения вести прихваченный одним из них на память сувенир.

-…поскольку ребята поимели совесть и во всем признались, я решила их сильно не наказывать и банально лишила положенного за Поход жалованья, — уверенным тоном завершал повествование Лентус, с некоторой тревогой наблюдая за подозрительно рассматривающим заспиртованное копыто противником. – Сейчас они небось уже вместе с первой группой войск до побережья дотопали.

Излучающий недоверие аликорн нехотя отвернулся от столь заинтересовавшей его конечности и поправил слегка расслабившуюся стойку:

— Позвольте заметить: несмотря на продолжавшиеся несколько дней поиски, нам так и не удалось найти ни одного вещественного доказательства кончины Создателя…

– Наши блудные солдаты нашли ножку на немалом удалении от поля боя – застряла в зубах очень неудачно напоровшегося на скалу золотистого дракона, — приятно разбавлять ложь правдой. – Видимо все остальные куски врага всего живого ныне находятся в желудках менее тупых и неуклюжих звероящеров, — кобылка усмехнулась. – Хоть нет: скорее давно уж перешли на следующую, самую заслуженную Создателем стадию своего существования.

Пауза — собеседник шутки не оценил и очевидной возможностью подыграть начальству побрезговал. Настораживает.

— Вы не могли бы сообщить мне имена и местонахождение данных дезертиров? – осторожно попросил дырявый орденец несколько минут спустя, определенно не спеша отказываться отподозрений.

— Всё никак не успокоимся, что кто-то нас обскакал, не так ли? – многозначительное движение бровями. – Забудь о них – у меня есть более насущная работа для этакой образины.

— Простите, но…

— Здесь, — копыто шлепнуло по свитку, — белым по фиолетовому написано: до возвращения Магистрессы Рэрити полковник Вайс переходит в прямое подчинение Маршалу Эквестрии. Проблемы с пониманием есть?

— Никак нет! – такое милое сердцу салютование.

— Ну вот и отлично, — довольно кивнул Унлехрер. – Мне как раз нужен секретный агент для одного очень важного, требующего деликатности дела. Подробности получишь вечером, тогда же и вылетишь — оставшиеся до того часы рекомендую посвятить отдыху. Свободен.

Аликорн пахнул негодованием, однако высказать оное не решился, вместо того снова отдав честь и развернувшись к двери.

— Насчет же дезертиров не волнуйся, — решил Лентус подстраховаться. – Как-никак всё закончилось хорошо и благодаря их находке Орден получил нормальное доказательство гибели Создателя Чудовищ. – Маршал хмыкнула. — «Мы раздавили чудовище» от какого-то мимо проходящего дракона и «контрольной нити больше не чувствуется» от ее великосветской рогатости — это конечно тоже неплохо, но думаю всяк согласишься, что всегда лучше иметь на копытах нечто вещественное, а не только лишь свидетельские показания и косвенные улики.

— Так точно, – превратившийся в неприметного коричневого единорога посетитель застыл у двери.

— Передай там, чтобы не беспокоили – нужно поразмышлять над полученными указаниями, — кивок. – Свободен.

-
Дверь еще не успела захлопнуться, как Кризалис начала разбор полетов:

— Отвратно. Просто чудовищно. Ненатурально, натянуто, непоследовательно: ты то интерпретируешь страдающего алкоголизмом и тучей внутренних проблем Маршала в виде собственного неизменно корректного и вежливого идеала высшего офицера, то низводишь верховного главнокомандующего до панибратства и откровенного хамства. А уж про общий уровень игры и говорить нечего: будь изображаемая солдафонка хоть на йоту женственна – и тебя бы раскрыл даже слепой, — драматическая пауза. — Это определенно худшее представление в моей жизни.

— Спасибо за моральную поддержку, — сдулся уже мысленно поздравлявший себя с победой жеребец.

— Всегда рада помочь, — мимолетно улыбнулась кобыла, легонько дунув на него морозцем. – Что бы некое бескрылое ничтожество без меня делала…

— Вероятно, жил бы долго и счастливо, — мрачно прервал ее жеребец. – Ну или тихо гнил бы где-то под кустом, не велика разница. Поверьте: данный уроженец Города и сам в курсе отсутствия у вашего покорного слуги сценического таланта, поэтому предлагаю пропустить сегодняшний уголок критики и вернуться к рассмотрению создавшегося положения. Откуда взялся этот Вир Вайс?

— Вероятно из той же грязи, в которой когда-то бултыхался и некий бесхребетник, — явно обидевшись, отозвалась сожительница. – С тех пор как твой любимый изверг посмел поднять копыто на единственную и неповторимую Королеву Кризалис, жалкие копии буквально всё вокруг заполонили.

— Самая напрашивающаяся версия, — кивнул Лентус. – Однако тут сразу поднимается целый ряд вопросов от «каким образом я вообще никак его не ощущаю?» до «а где же обещанная мне заклятьем власть?». В конце концов, искренне ненавидевший своего брата Хеилст после преобразования в дракоаликорна не мог и пикнуть против него. Первый властвует над Вторыми – это непреложный…

— Видимо просто ты настолько негодный командир, что и меняющий саму природу существ ритуал не способен заставить сколь-либо разумное существо тебе подчиняться, — резко прервала его Королева. – Сей «полковник» является ничем иным, как моим очередного некачественного подобия. Смирись с этим и иди дальше.

Сделав таким образом категоричное заявление, собеседница запахнулась в выделенной части сознания, по дороге осуществив ментальный аналог громкого хлопка дверью..

Что-то она в последнее время ведет себя несколько странно.

Интересно, а бесплотный дух может не высыпаться?

Жеребец усмехнулся и, поразмышляв еще немного над перепадами настроения ее величества, решил вернуться к более насущным проблемам – загадочная женская душа такая загадочная…

Думы по поводу неожиданно вылезшего из ниоткуда родственничка в итоге не принесли никаких заметных результатов, кроме разве только еще парочки ничем не подтвержденных теорий его происхождения. Пожалуй, версия о преобразовании «традиционным» путем из пони, причем не абы какого, а соотечественника нынешнего "Короля", выглядит наиболее перспективной – сложно представить, чтобы урожденный представитель Народа на службе Эквестрии просто так предпочел использовать салютование в общем-то исчезнувшей нации.

В остальном же, увы, судить о новой фигуре на доске не по чему. Нет информации. Впрочем, весьма свободный и уверенный разговор с Маршалом, да и сам чин полковника определенно и явственно свидетельствует: Ордену новопредставившийся «Вир Вайс» служит давно, преданно и эффективно, поэтому надеяться на успехи каких-либо приватных переговоров с ним не стоит.

Очередной враг, пусть и весьма необычный.

Еще один ненавистник Семьи, послужащий, сам того не зная, ее возвышению.

Лентус потянулся и глянув по дороге в зеркало обнаружил на устах довольно редко захаживающую туда злодейскую улыбку.

Пока всё идет точно по предположениям Принца: «сосуд» показался орденцам достаточно правдоподобным, а рискованное и, откровенно говоря, несколько неэтичное решение разорвать управляющие линии надежно замело все следы. Несчастные твари вновь остались один на один с миром, но у большинства из них скорее всего хватит выдержки выполнить-таки последний приказ и отправится на новое место встречи.

Вот только даже если туда и правда соберутся все оставшиеся резервы их количество в любом случае не составит и трети потерянного – звероящеры задали Семье действительно знатную трепку, за жалкие полторы суток уничтожив целое море существ и превратив немалой кусок предгорий в обожженный и небось до сих пор дымящийся филиал Бездны, чье происхождение наверняка будет интересовать будущие поколения археологов по крайней мере за счет обилия драконьих костей.

Лентус почувствовал холодную дрожь вдоль хребта, с какой-то дикой смесью ужаса, восторга и отвращения вспоминая, как на его глазах использованный для обмана эквестрийцев звероящер буквально взорвался изнутри под давлением решившего выбраться наружу владыки. Впрочем, на самом деле ему еще повезло – большую часть напавших врагов Семьи растворили заживо, а тех из оставшихся, кто не успел ни попасть в черный шар, ни вовремя смыться, экстренно приобщили к коллективу.

Увы, и столь богатый улов не изменил сложившегося после налета расклада сил: несколько сотен находящихся под непосредственным командованием Создателя тварей, большинство из которых к тому же составляют чейнджлинги, любой армии Ордена ровно на один зуб.

Идея с колоссом потерпела крах по всем фронтам: мало того, что недомерок оказался физически не способен родить кого-либо крупнее мыши, так еще и проблема его лояльности после битвы лишь усугубилась, а принесенный из Кристальной Империи артефакт ныне представляет из себя обычный булыжник оригинальной формы. Вероятно, камень еще когда-нибудь восстановит свою силу, но до тех пор в общении с «Малышом номер два» надеяться можно только на постоянный контроль и магические оковы.

Хорошо хоть не возникает сомнений в сокрытой в нем ценности: аж вспомнить приятно, насколько быстро этот пещерный гений смог сломать драконов. Всего несколько дней – и первый вошедший в Семью ненавистник тварей уже готов выполнять приказания. На последующих монстров времени потратилось еще меньше…

— Да, — неожиданно раздался в голове радостный вздох. – Действительно прекрасное зрелище: гордые, самодовольные, уверенные в своей силе и безнаказанности чудовища – безнадежно воют и плачут, один за другим превращаясь в безвольных рабов того, с чем тысячелетиями сражались они и их предки, — выглянувшая из своей части сознания Королева изволила мечтательно улыбнуться. – Честно говоря, я чуть не сделала твоему «господину» комплимент, — мягкое фырканье. — Не волнуйся – наваждение не продержалось и минуты.

Лентус хмыкнул и вернулся к размышлениям о нынешнем положении. Вернее, перешел в более практическую область и попытался сообразить, чем же он там собирался заняться до того, как внезапно залетевший на огонек полковник выбил его из колеи. Всё-таки агент Коллектива сюда не отдыхать приехал.

— Кстати, а тебя до сих пор не смущает факт посыла моего носителя в самое сердце безжалостного и ныне официально непобедимого противника, дав с собой лишь какой-то бессвязный бред в качестве плана и очевидно противоречащую благу вашего зверинца задачу? – решила продолжить беседу Кризалис. – Ты ведь в курсе, что мозги жидкими не бывают?

— «Есть множество вещей на свете, друг Горацио, кои и не снились нашим мудрецам», — с усмешкой продекламировал бывший единорог, припоминая о своем утреннем намерении потратить время до обеда на аккуратные поиски кого-нибудь из орденской разведки для секретного задания, о коем не надо никого оповещать. Воистину удивительное совпадение.

И это помимо прочего значит, что у него сейчас свободное время.

 — Прежде я слишком часто недооценивал своего руководителя, неизменно за тем убеждаясь в нерациональности своего пессимизма. Ныне ваш покорный слуга предпочтет просто поверить в неоднократно продемонстрированные способности его высочества,- Лентус хитро улыбнулся и сразу добавил. – Как насчет прогулки?

— Ну хоть одна здравая мысль, — слегка оживилась определенно намеревавшаяся прочитать ему нотацию ворчливая собеседница. – С трудом вериться, будто когда-то я имела намерение завоевать сей омерзительный замок – и каким только образом Селестия находила силы здесь жить?

— Раньше он, вместе со всей Эквестрий, был другим, — ностальгически заметил Лентус, накидывая поверх мундира коричневый плащ, дабы не особо светить весьма приметной радужной гривой на улицах. – Вместо казарм рос пусть сильно прореженный, но всё равно замечательный сад, нынешняя кузня…

— Ваше превосходительство? – окликнули начавшего погружаться в мечты о прошлом шпиона. – Разрешите обратиться?

— Опять она, — недовольно заметила Кризалис. – Отправил бы ты эту безрогую куда подальше – они с Маршалом без сомнения больше, нежели просто подчиненный с начальником.

— Я пока прогуляюсь. Обед пусть подают по расписанию, — решил аликорн лишний раз не рисковать.

— Но командир…

Повелительный взмах копытом – и рыжая пегаска замолчала, вновь начиная распространять вокруг себя непонимание и почти детскую обиду. Видимо правда придется что-то с ней сделать во избежание провала операции.

Жаль – вроде довольно милая кобылка.

Пробираясь по хитросплетениям коридоров вниз, Лентус рассказывал своей неотделимой попутчице о былых красотах сердца страны двух Принцесс, от которых в цитадели Ордена не осталось и следа. О том как пощаженные Вторжением верхние клумбы и террасы стали плацем, на месте фонтанов поставили сортиры, а изящная архитектура дворца ныне скрывается за вместительными и надежными, но безнадежно уродливыми башнями и стенами.

Впрочем, оно и понятно — пусть первой на войне умирает правда, однако красота редко когда имеет шанс надолго ее пережить. Ведь разве кому-то нужны нежно переливающиеся всеми цветами радуги шпили в вышине, когда взгляды прикованы к залитой кровью земле? Да и до цветов ли раненому, пытающемуся удержать собственные внутренности в распоротом животе?

Хотя конкретно на сей раз погоревать смысл таки есть, ибо жертва Кантерлота оказалась абсолютно бессмысленна – местный крепостной вал никого спасти не сможет.

-
Караул у ворот пропустил дважды замаскированного Лентуса почти не глядя – благодаря принесенной ими новости о гибели Создателя Чудовищ и без того неожиданно низкая боеспособность оставшихся оборонять Эквестрию частей окончательно превратилась в фикцию. Отовсюду неслись откровенные и громкие разговоры о скорой демобилизации, семьях и предстоящей мирной жизни, подхлестываемые прямо-таки болезненным нетерпением, зачастую уже начавшим переходить в раздражение.

Уходившие с Серебряным Копытом войска держались куда лучше – сразу видно, что из другого теста и служат не просто так, а на совесть – однако и от них веяло, мягко говоря, весьма миролюбиво. Несчастным пони казалось, будто Великое Дело наконец завершено и они могут в кои-то веки отдохнуть и расслабиться…

— А ты собираешься всё им тут испортить, — усмехнулась Кризалис, задышавшая намного спокойнее с момента выхода за стены. – Ну правда: неужели тебе тебя так пленили те весьма колючие и острые тисканья в пустошах? Если да, то Королева лично готова их повторить, при условии, что в результате мое нынешнее тело пребывания покинет пределы этого проклятого замка.

— Польщен, — сделал мысленный полупоклон жеребец, также ощущающий себя неожиданно спокойнее вне вроде бы не содержащего в себе ничего особо неприятного Дворца. – Увы, сколь бы соблазнительным ни казалось мне ваше предложение, я вынужден его отклонить. Тех же объятий ваш покорный слуга, представься ему в тот момент выбор, предпочел бы вовсе не удостаиваться. Впрочем, даже будь они равны по благодатности и нежности с вашими – чего разумеется в принципе быть не может – то и тогда бы не смогли принести мне и тысячной доли того счастья, что снизошло на меня от одного лишь слова некогда преданного мною властелина…

— Королева прощает тебя, о недостойный смерд, — церемонно заявила собеседница, выбросив вперед ногу в благословляющем жесте, — а теперь возьми мою воспитанницу вместе с оставшимися в себе подданными и отправляйся к морю – координаты моего будущего королевства сообщу по нахождению корабля.

Лентус улыбнулся и сделал изящный полупоклон, продолжив затем предыдущую тему:

— Местное же благополучие с ожиданиями мира к великому сожалению весьма призрачны, а то и откровенно обманчивы. Вы ведь помните содержание сегодняшнего письма?

— Мне в тот момент показалось более интересным и плодотворным понаблюдать за еще одной нелегальной копией властительницы Народа, — прохладно отозвалась отвернувшаяся кобыла. – К сожалению, она вновь принесла мне одно лишь разочарование.

— А разве могло быть иначе? В конце концов, кто способен повторить совершенство? — собеседница благосклонно приняла сей комплимент. – Что же до послания, то в нем Магистресса Рэрити подробно описала обстоятельства последних недель – от резкой смены курса на внезапно появившегося из ниоткуда чрезвычайно мощного колосса до встречи с «представителем уничтожившего тварную армию народа драконов» — и дала весьма недвусмысленные указания по поводу требуемых от Серебряного Копыта действий. Судя по всему, фиолетовые прямо-таки убеждены, будто все вокруг, включая и орденских союзников, буквально спят и видят, как бы их всех перерезать. И у них на это есть определенные основания.

— Так почему бы просто не проявить вежливость, предоставив им совершить сие твареугодное деяние своими силами? – поинтересовалась Королева. – Чего ради лезть туда, где всё сделают и без нас? А уж если вспомнить, ЧТО именно потребовал от тебя монстр, то Истина становится совершенно очевидной – он окончательно сошел с ума.

— Ну или издевается, — пожал плечами улыбающийся жеребец. – Впрочем, я всё же предпочту считать его указания частью очередного хитрого и многоступенчатого планом, как обычно ведущего к самым неожиданным, но определенно благим результатам, — Лентус прошел под оставшимися вовсе без охраны воротам города и оглядел пустую площадь, выбирая место поудобнее. Глаза почти сразу обнаружили одно весьма подходящее и уже удостаивающееся их присутствия заведения. – Как насчет посещения парфюмерии?

— Если тебе так хочется, — профессионально прикинулась холодной и безразличной Кризалис.

Полковник хмыкнул и твердой поступью направился к расположенному в самом начале боковой улицы раскрашенному под клумбу магазин с разноцветной ромашкой и розовым фиалом на вывеске, где предоставил своей сожительнице полную свободу действий по дегустации и выбору сегодняшнего аромата, сам занявшись собственно целью прогулки.

При взгляде на него особым зрением, замок представлялся сплошным и весьма заковыристым полотном сияющих нитей, барьеров, щитов и клякс, причем к обычной магии примешивались и очевидные для тварного аликорна подделки под Семью, долженствующие видимо сдерживать томящихся в подземельях созданий и заодно помогать обнаруживать лазутчиков вроде одного маскирующегося под Маршала жеребца.

Пленникам он, несмотря на всё свое желание, ничем помочь не может – «зверинец» буквально нашпигован самыми разнообразными, в том числе и экспериментальными, защитными системами, некоторые из которых поставили в тупик аж саму Королеву чейнджлингов, пусть она и, естественно, прямо признаваться в этом не пожелала. Да и задача, как не крути, перед ним поставлена иная.

К сожалению, отсюда рассмотреть цель не удалось – сам город также накрыт рядом заклятий, кои довольно сильно искажают восприятие, да и угол обзора не самый удачный. Пришлось Лентусу отрывать свою вынужденную спутницу от одной из немногих оставшихся в ее существовании радостей и отправляться за городские ворота, благоухая чем-то явно цитрусового происхождения.

Снаружи бушевала замечательная, яркая и красочная осень. Вновь выросшие за последний десяток лет до приличного размера деревья соревновались друг с другом сочностью и насыщенностью золотых нарядов, выглядящих еще более эффектно на фоне и не думающей увядать травы, еще не улетевшие птицы мелодично делились с миром радостью бытия, а солнце щедро одаривало всех своим теплом, улыбаясь земле с безоблачного неба.

Неудивительно, что даже в разгар рабочего дня то тут, то там сидели наслаждающиеся жизнью и окружающей их благодатью кантерлотцы.

Лентус также не сдержался и откинул капюшон, подставив свое ненастоящее лицо прохладным дуновениям и позволив выскользнувшим из сурового узелка волосам свободно полоскать на ветру.

Со стороны небось выглядит довольно красиво.

Помнится когда-то давным-давно, в другой жизни, он, еще будучи бескрылым единорогом, имел счастье лицезреть как «придурковатая спутница Принца Земли» устраивала в небе нечто вроде утренней зарядки. Воистину запоминающееся зрелище – сильное, здоровое и прекрасное тело юной пегаски в обрамлении поражающей своей многоцветностью гривы, на глазах всего Города купающееся в воздушных потоках…

Спокойное созерцание далекого горизонта с мечтательной улыбкой на губах сменилось не очень-то приличным фырканьем.

И как только сразу не сбили?

Нет, ну это ж надо было додуматься: летать ГОЛОЙ над руинами, доверху набитыми вооруженными до зубов и озверевшими от полугодовой войны горожанами и, что куда страшнее в данном случае, горожанками? Хорошо хоть его высочество тогда успел ее спрятать, а то бы милые дамы порвали эквестрийку в клочки за одни только радужные волосы – недостижимый предел мечтаний любой из жительниц нашей погибшей Родины.

Аликорн не сдержался и втихаря перекрасил упавшую на нос прядку в розовый, без малейших усилий за секунду получив результат, ради которого некоторое его бывшие сограждане прекрасного пола травились ядовитой краской и вываливали целые состояния магам.

Всё-таки жизнь несправедлива.

Жеребец усмехнулся глубокомысленности вывода из воспоминаний о бесплатном воздушном представлении и постарался свернуть излишнюю мечтательность – работать пора.

Осмотр с новой точки практически сразу принес желанные плоды: в массиве скалы, глубоко под замком, обнаружилось довольно небольшое по размеру помещение, своей волшебной составляющей выделяющееся даже на общем фоне насквозь промагиченного оплота фиолетовых. Настоящий клубок множества различных чар, в сердце которых подобно брильянту сиял один очень знакомый, пусть и давным-давно невиданный Лентусом след.

Ну-с, примерное местоположение определено, теперь бы еще понять, как всё-таки в эти катакомбы пролезть. И ведь как ни печально, а спрашивать ни у кого дороги ни в коем случае нельзя – местонахождение сего зала Магистресса Рейнбоу Даш должна знать лучше собственного протеза…

— Тебя тут вызывают, — неожиданно напряженно заметила как-то странно молчавшая со времени выхода за ворота Кризалис.

Аликорн рефлекторно обернулся, однако сие движение оказалось излишне.

— Ну наконец-то, — раздался в голове насмешливый голос. – о мой перфорированный подчиненный, вы ли это?

— Так точно, — чуть не отсалютовал полковник.

— Должен заметить, что у вашего разума на редкость злобная охрана – уж и пошутить по поводу призыва в кои-то веки проснувшейся совести не дает, — Принц хмыкнул. – Отшлепайте ее там за меня, ладно? Ну и между делом — как идет операция?

— По плану, — быстро поразмыслив, Унлехрер пришел к выводу, что сей внеочередной сеанс связи наверняка несет в себе нечто срочное, поэтому не стоит лишний раз растягивать его практически не содержащим объективной информации рассказом про Вайса. – В течении ближайших двух часов орденцам будет сообщено об успешно дошедшем до Кантерлота официальном подтверждении вашей гибели. Подготовка к тайным переговорам немного отстает от графика вследствие высокого градуса паранойи некоторых целей, но данная проблема решиться уже сегодня вечером. Завтра…

— Короче всё путем, — прервал его властелин. – У меня, увы, ситуация далеко не столь радужна. Ночью к вам прибудет наша общая знакомая и вы передадите ей вашу рыжую заместительницу. Замены не предвидеться, поэтому озаботьтесь благовидным предлогом для ее исчезновения. Всё ясно?

— Так точно, — кивнул Лентус, не будучи уверен, радоваться ли ему или печалится.

— Замечательно. Больше отвлекать не буду – тебе ведь еще речь толкать от лица Маршала, — хлюпающий смешок. — Ты уж постарайся по-возвышенней объяснить этим бедолагам, почему им нельзя расходиться даже после моей кончины. Следующий разговор по расписанию.

Короткий хлопок – и в голове только звенящая тишина.

— Ну что ж, вовремя, — первой нарушила молчание Кризалис. – Рекомендую смотреть на жизнь оптимистичней: хотя бы с телом проблем не будет.

-
— Эм, тук-тук? – неуверенно позвала Диана, с надеждой глядя на обвалившуюся внутрь крышу.

К сожалению, вселенная опять обернулась к ней традиционным местом – кобылку услышали: из-под обвала вырвался небольшой фонтанчик мерцающей черной жидкости и, разбившись на множество напоминавших когтистые щупальца ручейков, без труда расшвырял видимо просто не замеченное ранее нагромождение досок и камней. А заодно по неаккуратности, ну или в соответствии с очередным Хитрым Планом, обрушив и ставшие ненужными стены еще пару недель назад довольно милого и уютного домика главы скваттеров, открыв вселенной до того милосердно спрятанное внутри отвратительное зрелище – утопающую в плесневелой коричнево-зеленой грязи темно-синюю амебу, на которой уже вторую неделю не слезая сидел самый омерзительный из существующих во вселенной водоемов.

Последней рухнула небольшая пристройка справа, в процессе щедро поделившись с окружающим пространством своим содержимым – горой тщательно обсосанных костей, значимая часть которых прежде принадлежала неудачливым местным обитателям.

Из чавкающей массы поднялось нечто, напоминающее маленькую драконью морду:

— Привезли?

Инстинктивно отпрыгнувшая подальше от гибнущей постройки Защитница сглотнула и осторожно пошла вперед, стараясь наступать исключительно на свободную от какого-либо продукта чужой жизнедеятельности землю. Несомая на спине пегаска прямо-таки окаменела от ужаса.

— О, да наша гостья еще и в сознании! – щупальца схватили запоздало заизвивавшуюся пленницу и начали крутить ее в воздухе, дабы поднявшиеся из пучины глаза могли получше разглядеть новую добычу. Осмотр занял не так много времени. – Замечательный экземпляр – предрекаю нам насыщенное и плодотворное сотрудничество. Вроде вот этого.

Гладь нынешнего врага всего живого всколыхнулась и стала раздвигаться, обнажая покрытую какими-то черными пиявками и задергавшуюся при соприкосновении со свежим воздухом плоть колосса.

Наследница не удержалась и бросила на беднягу сочувственный взгляд: всю жизнь просуществовать в выпивающей разум пещере, чтобы в итоге стать матрасом для спятившей червивой лужи — некоторым просто фантастически не везет с предлагаемым судьбой местом под солнцем…

В уже начавшую строить злодейские планы по принесению несчастной твари каких-нибудь цветочков Диану вдруг шибануло ненавистью. Не странной, противоестественной вонью, что никак не может выветриться из их размазни-начальника, а нормальным, правильным и понятным злобным бешенством, жаждущим весьма конкретного действия. С привкусом боязни за ближнего.

Чейнджлинг встрепенулась и подняла взгляд. Немного «выше по течению» в ставшей вертикально стене жидкости висела Рейнбоу Даш. И своим положением она определенно не наслаждалась.

Немая пауза.

— Ага, — убедившись в реальности происходящего, глубокомысленно произнесла Защитница спустя несколько минут и, почти не раздумывая спросила. – А эти…отростки у нее в ушах…

— Специальная услуга – промывка мозгов. Только для постоянных клиентов и их друзей, — соизволил ответить монстр, начиная понемногу захлестывать своими волнами вторую пегаску.

— Ага, — еще многозначительней кивнула чейнджлинг, начиная испытывать рвотные позывы. – А ноздри, рот…

— Качественная обработка требует множественности подходов и максимально возможного количества используемых инструментов. А уж учитывая дополнительно производимую комплексную очистку организма…- чудовище многозначительно хмыкнуло. – Короче в данный момент мы с уважаемым Маршалом находимся в наиближайшем из возможных для моего воображения единений, — насмешливый бульк. – Рекомендую воспринимать сие действо, как возвращение труждающейся и обремененной Рейнбоу Даш в утробу матери для рождения свыше.

— Но…зачем? – безуспешно пытаясь не обращать внимание на сигналы постепенно заглатываемой новой жертвы, спросила Наследница. – Ты же просто хотел провести какие-то там исследования?

— А разве вам никогда не хотелось, чтобы кто-нибудь обнял? – кобылка тут же отпрыгнула. Урод довольно фыркнул. – Впрочем и без учета маленьких слабостей подобная форма общения всецело оправдана по целому ряду причин: от возможности осуществить ремонт и калибровку сего отягощенного потреблением алкоголесодержащих жидкостей организма до компенсации того печального факта, что в этом не очень-то естественным для представителей Семьи состоянии мне недоступна значимая часть ее возможностей и поэтому для достижения цели приходится лезть глубже и изворачиваться сильнее…- голова рыжей пегаски скрылась в черном потоке. Испытываемые ею при этом эмоции, увы, всё еще ощущались весьма прозрачно, — Ну и в целом я не вижу причины, почему бы благородным монстрам не совместить приятное с полезным.

— «Благородным»,- презрительно фыркнула Диана, мысленно искренне желая эквестрийке поскорее потерять сознание. — И какая же тебе может быть «польза» от этого…изуверства?

— Самая прямая — эксперимент по воссозданию «безумного» заклятья порабощения сознания идет полным ходом. Видите ли, чтобы контролировать разум, нужно его иметь, желательно подольше и без сопротивления, а ведь никто своим делиться не хочет. Якобы сами иногда им пользуются, пфе, — выплюнутая капелька мерцающей жидкости тут же поползла обратно. – Вот и приходиться вступать в близкий контакт, дабы иметь шанс хоть как-то отвлечь от собственного внутреннего мира этих любителей полежать на сене.

— Ага, — кобылка минуту подумала, — я об этом пожалею, но всё же не могу не спросить: чем же ты их «отвлекаешь»?

— Не волнуйтесь: никаких пошлых и обрыдлых любому разумному существу видений славы, почета и уважения, как и полное отсутствие даром никому не сдавшихся снов о богатстве и простом поническом счастье – только Справедливость! Только твердое ядро! – жижа забурлила. – Мы предлагаем широкий ассортимент уникальных услуг, включающий в себя сочные и запоминающиеся эмоции, незабываемые ощущения собственного бессмертия, невозможные в реальной жизни ситуации, действительно могущие продемонстрировать границы наличествующей прочности, а также многое другое! Компания «Сон разума»: ваши мозги – это наши хлеб с маслом…

Из разглагольствующей лужи вырвалась размахивающая коротким стилетом рыжая нога.

— Упс, пардон, — пегаску втянуло обратно. – Не обращайте внимания – благодарные клиенты идут на штурм в отчаянной попытке добраться до книги жалоб и оставить там хвалебный отзыв, — покореженный ножичек улетел куда-то в гору костей. – Кстати, наша гостья почти догадалась о лентусовом обмане и в общем-то почти не сопротивлялась во время своего захвата – надеялась ее отвезут к настоящей Рейнбоу Даш. А по дороге угрызалась совестью и воображала, как будет претерпевать ради своей подруги любые муки.

Кашляющая рыжая кобылка растянулась в противоположной от первой жертвы стене. Вновь появившаяся драконья морда повернулась к ней:

— Мечты сбываются, — Защитница успела отвернуться, но чрезмерно живое воображение легко компенсировало отсутствие зрительного контакта звуками. Причем столь успешно, что ее стошнило.

И бежать бы куда глаза глядят, да только вечно преследующее Диану любопытство в очередной раз наплевало на все остальные чувства и властно развернуло кобылку назад.

Всего лишь слегка колышущаяся от ветра и течения гладь жидкого холма.

— Еще одна истерзанная душа припала к источнику воды живой, — проповедническим тоном произнес монстр и продолжил почти нормально. — Знаете, хоть собственно главная цель исследования до сих не достигнута, однако благодаря сему эксперименту я уже узнал столько нового. Например, что пытки – далеко не столь захватывающее и интересное занятие, как о том пишут в книгах. Во всяком случае надолго их не хватает.

По мерцающей глади пошла мечтательная волна.

— Впрочем, первый десяток ударов ты действительно упиваешься процессом, ощущая внутри сладостное предвкушение сдачи ею всех позиций и с наслаждением ловя каждый вздох и стон своей жертвы. Но увы — переваливавшись через половину второго уже начинается пресыщение и появляется желание немного подогреть общение, — в голове стали вспыхивать незваные образы. — Вместо удовольствия от ожидания переломного момента просыпается нетерпение, которое сполна награждается кульминацией во время третьего раунда, когда ваш гордый и упертый противник наконец уступает главенство плоти и плотно сжатые губы разверзаются в исполненном страстного мучения вопле…

Диану чуть вновь не вырвало прямо в колышущийся перед ней прудик. Чего-то она в последнее время совсем раскисла.

-…но увы и ах – за зенитом неизменно наступает закат и с вершины дорога только вниз. Первые несдерживаемые стоны и крики приятны и несколько последующих ударов еще приносят некоторое удовлетворение, однако затем стегать потерявшее всякие понические черты нечто становится банально скучно, особенно на фоне столь ярких воспоминаний из недавнего прошлого, — от вздохнувшей лужи повеяло разочарованием. – Да и вообще вдруг приходит осознание, что по совести говоря занимаешься избиением пусть злобного, зубастого и не упускающего случая продлить мучения своих жертв, но всё равно безмозглого щенка, который умеет только выполнять чужие приказы. А уж когда она тро…

Раздраженный плевок, оставивший в месте приземления небольшую обожженную выемку.

— В общем Маршал не только не оправдал возложенных на нее высоких ожиданий, но еще и имеет наглость успешно сопротивляться моему влиянию, причем одновременно и там и там, тем самым портя и приятное и полезное. Какой же из этого следует вывод?

— Твою поруганную честь способно восстановить лишь самоубийство? – ну а вдруг?

— К сожалению, сей безусловно соблазнительный вариант отпадает, — он демонстративно пошлепал себя чьей-то берцовой костью. – Мои попытки разнообразить наше общение также не принесли особых успехов – эта упертая перьемозгая скорее сломается и банально сойдет с ума, чем примет великодушное предложение ею же созданного монстра. Воспользоваться традиционными методами создания Зараженных тоже не вариант, поэтому, — драматическая пауза, — нас может спасти только кража. Какого-нибудь доверенного лица. Через него…

— Ты опять опустился до заложников, — презрительно усмехнулась Наследница, благоразумно отходя подальше. – Неужели за полтора десятка лет отсутствия знаменитый Принц земли так и не смог придумать ничего нового или хотя бы менее очевидного?

Журчащий водоем будто сковало прозрачным льдом…

А мгновение спустя кобылка обнаружила себя в тени от падающей на нее приливной волны:

— Во-первых: Я. НЕ. ПРИНЦ, — едва разборчиво, но с той самой внушающей ужас лаской в голосе заявила захлестнувшая Диану жижа. – А во-вторых: не передать, сколь данный индивид рад вашему изъявлению желания поучаствовать в нашем маленьком акте групповой терапии…

Не успевшую даже взвизгнуть кобылку утянуло в непрозрачные глубины.

-
-…было очень приятно знать тебя, Дэш.

Ощущение, как ее кожу срезают с черепа и металл, царапающий ей зубы...

Тьма.

Мгновение пустоты.

Глаза лучшей летуньи Эквестрии вновь открылись:

— Я знаю, что всё это ложь! – едва дыхание восстановилось, крикнула она в затянутое сизыми тучами фальшивое небо. – Она умерла много лет назад и никогда бы…

— Вы хотели сказать: «Пинкдрагону уничтожила Спасительница», — в воздухе появилась зубастая улыбка и глаза с вертикальным зрачком.

— Твайлайт освободила Пинки от твоих чар, а убил нашу подругу ты, похитив, лишив воли и превратив в одно из своих чудовищ! – Маршал попыталась встать. – Будь…

-…я проклят», знаю – вы произнесли сию фразу уже около ста двадцати раз, — пегаску подняло над землей и перевернуло вниз головой. – Неужели так сложно хотя бы иногда разнообразить свои пожелания? Ну хотя бы ради жеребца, о котором вы только и думали последние десять месяцев?

Кобылка молча врезала ему в морду, уже привычно ощутив зеркальное отражение удара на своем лице.

— Вот оно, до чего довел Эквестрию феминизм! – патетично провозгласил монстр. – Уже и дамы-в-опасности собственных мучителей работы лишают. Как вам только не стыдно отнимать у бедного-несчастного врага всего живого его единственную маленькую радость? – с обиженным видом спросил полностью проявившийся дракоаликорн, отпуская ее копыто. – И кстати та розовая сумасшедшая сама пришла к моему предшественнику – в отличие от всех вас она хотя бы пыталась ПОНЯТЬ, а не просто «уничтожить»…

Рейнбоу впилась зубами в черное копыто. Острая костяная пластина без малейшего усилия распорола ей губу и глубоко вошла в десны, но кобылка давно не обращала внимания на подобные мелочи – в конце концов, боль иллюзорна.

Сверху раздался наполнивший ее новыми силами тяжелый вздох и обращенный к небу риторический вопрос:

— Верно говорят: хочешь обидеть палача – подкинь ему мазохиста. Вот как мне спрашивается работать с этим?

Снова подвешенная в воздухе кобылка усмехнулась в лицо монстру на глазах заживающим ртом.

— Какая вы всё-таки бессовестная, – плевок испарился, не долетев до слизисто-чешуйчатой поверхности. – Я тут пашу как раб на галерах днями напролет воплощая для вас свежие мыслеобразы кар и пыток, а ночами позабыв всякий покой и лень выжимаю из себя всё новые и новые методы терзания ментальной плоти. Но вы всего этого не цените и вместо того, чтобы прилежно мучиться и каяться во грехах имеете наглость испытывать наслаждение, — исполненный осуждения взгляд. — Воистину: ваше вызывающее безразличие к сему титаническому труду – полноценный плевок в мою хрупкую душу художника.

— Чтоб ты сдох! – она постаралась хотя бы забрызгать его собственной кровью.

Однако ожидаемого страдальческого вздоха или взрыва ярости не последовало. Создатель вдруг оскалился:

— Откровенно говоря, проявленная вами упертость в деле сопротивления славному делу наведения Справедливости чуть не заставила меня отказаться от прогрессивных методов воздействия в пользу примитивных телесных пыток, кои в весьма сжатые сроки превратили бы Маршала Эквестрии в потерявший последние крохи разума комочек чистого страдания, – ухмылка стала шире. – К счастью для всех, мне удалось найти способ избежать сего крайне глупого и тривиального финала, в принципе не могущего принести ни одной из сторон ожидаемого удовлетворения, — некий сложный жест…

Равнина вокруг них начала стремительно свертываться. Через несколько секунд они просто висели в непроглядной черноте.

— Позвольте представить вам мое решение нашей маленькой проблемки, — повторный жест копытом, хлопок…

— Пф, это всего лишь очередная иллюзия, — презрительно и громко, дабы скрыть дрожь в голосе, заявила Рейнбоу. – Скут бы никогда не попалась на твою убогую удочку!

— Забавно: а мой волосатый дуршлаг говорила, что нарытый в вашей голове пегас был настоящим красавцем, — невинным тоном заметил изверг. – Впрочем, вы правы: адъютант клюнула не на очевидно фальшивый образ какого-то давно умершего бабника, а на куда более вкусную приманку – возможность хотя бы ценой собственной жизни спасти своего Маршала.

Сковывавшие рыжую пегаску цепи испарились и она тут же рванула к ним крича нечто вроде «беги».

Вспышка – и между ними стеклянная стена.

— Ради Высшей Справедливости предоставляю вам шанс: пообещайте более не надоедать мне и моим детишкам, извинитесь за совершенные против Семьи злодеяния – и вы получите возможность спокойно уйти отсюда целой и невредимой, — враг усмехнулся. – Поцелуя на прощанье просить не буду, а то еще уважаемая Рейнбоу Даш ревновать начнет.

Рот Скуталу задвигался, однако до них не донеслось ни звука.

— Разумеется нет, — видимо слушая как-то иначе, произнес Создатель. – Ваша руководительница в любом случае останется здесь, ибо когда-то не откликнулась на вопли обиженных и угнетенных…в смысле, отказалась меня покинуть на тех же условиях – вот что любовь с понями-то делает!

Решившаяся всё же поверить в реальность подруги радужногривая кобылка рванула вперед и с разгона нанесла по прозрачной поверхности несколько не принесших ни малейшего результата ударов, после чего прижалась к ней и начала шевелить губами, уговаривая заместительницу принять его предложение. Конечно шанс один на миллион, но хуже-то явно не будет…

— Маршал уговаривает вас предать ее и бежать, намекая на возможность сообщить обо всем Ордену и спасти Верховного Главнокомандующего позже, — гортанное фырканье. – Но вы ведь понимаете, что подобное поведение стало бы нарушением нашего договора, а врать нехорошо. К тому же вам в любом случае не успеть – в ближайшее время я намереваюсь покинуть сие скорбное и, позвольте заметить, голодное место в пользу более теплых и обильных регионов вашей славной Родины. Итак, согласны?

Скуталу посмотрела в глаза неслышно орущей на нее подруге, которая уже дошла до обещания отдать адьютанта под трибунал в случае отказа и после нескольких томительных мгновений медленно кивнула ожидающе смотревшему на нее монстру.

Вот только Рейнбоу ей не поверила.

И правильно сделала – едва монстр проявился с другой стороны прозрачной поверхности, как якобы собиравшаяся принести извинения рыжая пегаска одним отточенным движением сломала ему челюсть и, схватив покачнувшегося урода за шею, долбанула его головой стену.

— Помоги! – схваченный на лету осколок лопнувшей преграды вонзился чудовищу под правую ногу…

-
— Ну ладно, побаловались и хватит, — дракоаликорн исчез, оставив множество окровавленных кусков стекла размерами от ножа до валуна лежать в пустоте, мгновение спустя проявившись перед ними полностью целым.

— Я же говорила, что так и будет, — безнадежно произнесла также на краткое время поддавшаяся глупой надежде Рейнбоу.

Скуталу снова врезала монстру в челюсть – и с криком схватилась за собственное лицо.

— Как же вы все предсказуемы, — с нескрываемым разочарованием приложил копыто к морде враг. – Прямо противно становится, — постояв так какое-то время Создатель вдруг встрепенулся. – Предлагаю внести в наше общение немного новой информации, — коготь в обвиняющем жесте устремился к ней. — Ваше высокомордообразие, вы часом никогда не задумывались о причинах столь трогательной и жертвенной преданности вам со стороны заместительницы?

— А зачем мне? Они и так известны любому эквестрийцу, — постарался сделать голос поживее Маршал. – Мы, в отличие от стоящего передо мной исчадья Тартара, знаем, ЧТО такое Дружба, — она нащупала справа от себя копыто подруги и крепко его обхватила. – И поэтому тварям никогда нас не победить.

Изверг изобразил рвотные позывы:

— Какая омерзительно-плоская и задрипанная фраза. К тому же в корне неверная, — Скуталу поднялась на уровень его морды. – На самом деле тут замешаны куда более сильные эмоции, в том числе и столь популярная в рядах Семьи зараза, как Любовь, — он развернул ее лицом к себе и широко оскалился. – Вы часом не испытываете ли желания кое в чем признаться своему Верховному Главнокомандующему? Например, в одной истории из вашей золотой юности?

Рейнбоу с трудом поверила своим глазам – верная заместительница и подруга вдруг задергалась как ларва на сковородке.

Неужели это просящее выражение?

— Видимо нет. В таком случае счастье просветить Маршала по праву принадлежит мне, — монстр не глядя отбросил попытавшуюся вцепится в него пегаску и, обернувшись к пытающейся встать Даш, сделал издевательский поклон, махнув явившейся из небытия шляпой. – Дамы и господа! Сейчас вы услышите трагическую и поучительную историю об одном храбром, бравом и вроде бы по временам, когда вокруг не наблюдалось представительниц прекрасного пола, не обделенным умом мальчике, как-то вечером пришедшем к кабинету одной очень важной особы в попытке загладить очередную возложенную на него жестокой возлюбленной бредовую вину, — по спине прошла дрожь. — Находившейся же там по долгу службы кобылке также не было чуждо то возвышающее и порабощающее чувство, что владело несчастным жеребцом, но увы и ах – избранник вовсе не замечал бедняжку, будучи слишком поглощен своей страстью к персоне, бесконечно более важной и значимой, чем молоденькая пегасочка…

— Не надо! Умоля…- во рту Скуталу появился кляп, а ноги связало зеленоватой веревкой.

— Не в силах победить пожирающую нутро тоску сама, несчастная прибегла к помощи знаменитого губителя душ понических, обещавшему всякому вкусившему хотя бы краткий миг совершенного забвение всех тревог и свободы от невзгод сей юдоли скорби, — гладко лилась вкрадчивая речь монстра, а во тьме начали расцветать серебристые контуры. — И как-то так вышло, что оставшийся с ней в ту ночь наедине властитель ее дум тоже оказался не в силах противостоять искушению найти простой выход из сложной ситуации…

-

-…и вот он, финал – влюбленный глупец гибнет, унося с собой в могилу все свои мечты и наконец освобождаюсь от терзавших его боли и страданий, — последняя слеза, скользнувшая по щеке сраженного жеребца вдруг вспыхнула, осветив на миг всё полотно звездной битвы, а затем погасла, погрузив мир во тьму. – Мораль сей сказки очевидна: с дамами пить – приговор себе подписывать. Да и вообще: так будет со всяким, кто посмеет считать себя достойным ноги самого Маршала! Ну и естественно «Кантерлот делендам эссэ»!

Плачущую Рейнбоу приподняли за подбородок.

— Впрочем, разве можно считать рассказ завершенным, пока не открыты судьбы героев? – снова полилась ласковая, чуть шипящая речь. – Что же произошло с тираншей, отвергшей его после стольких лет мучений и твердокаменной верности за одно-единственное мгновение слабости? И как сложилась жизнь соблазнительницы, сперва введшей солдата во грех, а затем с проклятьем оттолкнувшей и обвинившей ею же попранного кумира в собственном падении и предательстве?

Золотые зрачки мигнули и вспыхнули подобно двум маленьким солнцам.

— В полном соответствии с порядками сего омерзительного, лишенного всякой Справедливости мира, топящего долженствующих жить в крови и проклятии, но возвышающего обязанных умереть на пьедестал богатства и вечного почета, — превратившееся в клешню копыто сжало ей шею и подняло. – Первая достигла высшего из возможных для простых смертных звания, возвысившись надо всей страной и засияв в ореоле славы. Вторая, — вскрик и появление в поле зрения нанизанной на коготь Скуталу, – стала ее самым доверенным лицом, правой ногой, тенью и совестью, ближайшим и вернейшим другом, ради которого Верховный Главнокомандующий готова отдать свою жизнь. Во всяком случае, была таковой.

Широкая, не сулящая ничего хорошего улыбка.

— Итак, уважаемый адъютант Маршала, – повернулось чудовище к рыжей кобылке, — ваша начальница теперь в курсе причины проявляемой вами преданности. Даже если она сейчас же скажет, будто не держит на вас зла и прощает, вы знаете, что на самом деле Рейнбоу Даш никогда не забудет о том, КТО стал причиной гибели единственного жеребца, смогшего дотронуться до ее органа по перекачке крови. Поэтому я даю вам еще один шанс: принесите извинения за убитых с вашей помощью потерянных детей и уходите из Эквестрии – здесь вам больше делать нечего.

Радужногривая пегаска опустила глаза в бездну под ними и молча закивала.

Тишину нарушил засочившийся издевкой голос врага:

— Сколь же упорны некоторые в стремлении к собственной горестной участи. Главное не забудьте в будущем, кого надо за нее винить. Серебряное Копыто! – Рейнбоу дернулась и внезапно обнаружила протез на месте. – Я, как поборник нравственности и правосудия, предоставлю вам шанс поучаствовать в восстановлении Справедливости.

Монстр исчез, оставив двух пегасок наедине. Пространство вокруг них взорвалось красками. Над головой раскинулся купол небес, а под ногами появилось кучерявое белое облако.

Еще несколько секунд – и из небытия явились изящные колонны и арки Клаудсдейла. Не той устрашающей летучей крепости без единого мирного жителя, что ныне бороздит просторы Вечносвободного, но старого доброго города – погодного центра и дома великого множества пегасов, а также места проведения знаменитых на всю Эквестрию состязаний летунов.

Не успела Маршал наглядеться на почти забытые пейзажи, как крылья сами понесли ее к мрачного вида зданию, в котором с трудом угадывались черты фабрики радуги. Все попытки сменить курс или развернуться утыкались в категоричный отказ переставшего слушать хозяйку тела.

— Мисс Рейнбоу Даш, снисходя к вашим откровенно слабым актерским данным, я решил предпринять дополнительные меры предосторожности против срыва спектакля, — раздался голос в высоте. – В принципе, вы можете просто отдохнуть и насладиться представлением. Вашему же адъютанту придется поднапрячься. Кстати, сразу даю подсказку: в конце ей важно не забыть сказать: «у тебя прекрасные глаза»…

-
Диану наконец закончило рвать.

Внутренности жгло.

Такое ощущение, будто ее сначала набили наждаком, а затем вывернули наизнанку, заодно с проклятой жижей извергнув на землю большую часть органов.

Копыта не держали, тело мелко дрожало, горло саднило, а с губ всё еще срывались капельки слюны вперемешку с желудочными соком.

Но всё равно – и такая жизнь прекрасна.

Она с трудом перевернулась на спину и начала ощупывать грудь, бока и шею. Мокрые, но вроде целые.

Это была иллюзия.

— Ты, — прохрипела Защитница приподнимая голову, — больной извращенец.

— Пф, как будто вы раньше об этом не знали, — презрительно отозвался урод, с хлюпаньем вбирая в себя мерцающие капельки. – Хотя следует признать: виденная вами фантазия принадлежит иному ущербному ненавидящему поней разуму и лишь копировалась мной в целях организации качественной групповой терапии. Кстати, как она вам? Согласитесь же, что это куда более прогрессивный метод, чем просто заложники?

— Заставлять ее резать на куски собственную подругу, — снова содрогнулась Наследница от воспоминаний, — да что у тебя вообще за проблемы?

— Проблемы не у меня, а у всего прогнившего до корней мира и Эквестрии с Орденом в частности, — булькнул водоем. – Я же предлагаю решение.

— Мучая двух безрогих кобылок, которые и ответить-то тебе не могут? — никак не могла успокоиться после увиденного Диана. – Нечего сказать, хорош спаситель…

— А разве кто-то говорил о спасении? – усмехнулось чудовище. – К тому скажем честно: эти военные преступницы не пожалели даже собственный предмет обожания, так с чего мне – отвергнутому, казненному и отданному тьме монстру проявлять милосердие к ним? Их стоит уничтожить уже за сам факт рыдания над собственноножно убитым идиотом при полнейшим игнорировании бесчисленных смертей моих субординатов.

— Как будто тебе есть до них дело…

— Может и нет, — довольно булькнуло чудище, захлестывая ей рот щупальцем. — Помолчите пока – я столь увлекся восторженным разглядыванием своего внутреннего мира, что чуть не пропустил сеанс связи с нашим смертником.

Защитница встрепенулась и, отбившись от ручейка, постаралась сконцентрироваться и отрешиться от окружающего мира.

Поиск конкретного связующего сигнала оказался чрезвычайно сложной задачей в присутствии сразу двух главнейших тварей Орды, однако упорный труд всегда приносит свои плоды – перебрав несколько сотен нитей, чейнджлинг обнаружила таки толстую и пульсирующую красную-серую линию, соединившую чудовище с ретранслятором. Так, теперь самое…

— Опять шпионим? – как бритвой резануло ее разум, едва чейнджлинг попытался расшифровать послание. – Правильно, но не нужно – в данном случае достаточно просто попросить.

— С чего бы это такая доброжелательность? – подозрительно сощурилась кобылка, досадую про себя на неаккуратность.

— Хорошее настроение вследствие идущего в соответствии с моим планом мира, — усмехнулся монстр. – Да и к тому же мне смысла нет испытывать к вам какую-либо вражду или хотя бы заинтересованность в данный момент – ваша участь давно решена и уже одна только мысль о дне ее воплощения в жизнь согревает мою жидкую печень.

Диана недоверчиво хмыкнула и задумалась. Ненадолго: попытка – не пытка, а разговор с ее жеребцом определенно стоит легкого унижения:

– Не мог ты в таком случае подсоединить меня к диалогу?

— Конечно тон следовало бы сделать повежливее, да и «пожалуйста» определенно бы не помешало, но для исчадья зла и так сойдет, — четкий щелчок. – Наслаждайтесь. Я успел пробиться сквозь до сих пор явно неотшлепанную и еще более озверевшую охрану. В данный момент обсуждаем прошедший мирные переговоры.

-…в итоге можно с уверенностью сказать, что почти половина присутствовавших поселений и группировок согласны на мир, – раздался милый сердцу голос в голове, — как минимум из боязни дальнейшей эскалации конфликта с практически не пострадавшими за время Похода войсками Ордена. Еще где-то треть колеблются, однако факт прошедшей без всяких эксцессов личной встречи с самой Магистрессой явно оказал на них благотворное воздействие. Существуют все шансы, что следующая конференции даст в итоге ожидаемый вами результат.

— Замечательно, — чуть ли не мурлыкнул определенно довольный новостями враг всего живого. – А как насчет вашего протеже?

— Полковник Вайс пока ничем не проявил своих подозрений, более того – именно благодаря ему удалось вытащить ряд особо параноидальных бунтовщиков на тайную ассамблею. Вернее, их представителей, — кашлянув, поправился Король. — Несмотря на прямо заявленное желание присутствовать, к требованию Маршала остаться в Кантерлоте отнесся уважительно и принял как приказ.

— Отлично, а есть ли новости о наших ребятишках? Судя по моим данным, — цепочка образов от чейнджлингов, – они нынче очень весело проводят время.

— Количество жалоб на действия «орденских подчиненных» превысило все разумные пределы, — в тоне Лентуса появились хищнические нотки. – Впрочем, почти уверен, что хотя бы четверть из их источников — действительно деяния почуявших жареное фиолетовых – ваши подчиненные просто не в силах организовать столь массовые акции.

— В общем, всё по плану, — злорадно булькнул урод. – А как обстоят дела с разграблением могил?

— В данный момент изучаю пути отхода. К моменту возвращения Магистресс объект будет в моих копытах.

— Приятно слышать…

Они еще какое-то время разговаривали о каких-то войсках, позициях, фураже, «посылочках». Монстр похвастался собственными явно мнимыми успехами в самовосстановлении и как-то уж больно злорадно поинтересовался, не заглядывал ли Лентус в «ту закрытую секцию верхних покоев, ну вы знаете», на что Король подозрительно напрягшимся тоном ответил, что его туда и арканом не затащишь.

— В таком случае на сегодня всё,- булькнул уродец. – Помните: ваша основная задача — заставить этих «повстанцев» поверить вам и не дать Эквестрии рухнуть в котел обычных и скучных мелких конфликтов. Хоть каждому бунтовщику обещайте по личной горе сокровищ и Принцессе Луне в жены, а выполните, ясно?

— Так точно, — заморожено отозвался Король.

— Отлично. И не забывайте – сила в правде. У нас ее больше как минимум за счет честности и открытости наших намерений, — исполненный предвкушений хлюпающий звук. — Орден уже проиграл.

Лед тронулся.

Истинные ценности возврату и обмену не подлежат.
www.youtube.com/watch?v=zPI7rm5yJlE

-…всё это – лишь иллюзия, — раз за разом тихо повторял Верховный Главнокомандующий, смотря в никуда. – Больная фантазия монстра, не более опасная, чем враждебные взгляды или злобные мысли. Ничто здесь не способно навредить тебе, пока ты сама не дашь ему такую возможность...

Скуталу только едва слышно всхлипывала, сжимая ей копыто.

Даш не винила ее — ни одного стона и ни одной мольбы не сорвалось с уст рыжей пегаски за все время производимых копытами лучшей подруги пыток, но сейчас, когда вокруг них вновь лишь непроглядная чернота, бесстрашный адъютант наконец не смогла сдержаться, пытаясь в слезах найти утешение и успокоение от боли.

А Рейнбоу не способна даже обнять свою заместительницу – проклятый изверг высосал из нее все до последней капли, наполнив взамен болезненной ломотой. Она может только лежать здесь, в пустой и бездонной тьме, чувствовать прикосновение надеющейся на командира души и уговаривать ее не верить стонущим фальшивкам, данным им вместо тел. Помнить…

О чем?

Что у изверга всё равно ничего не выйдет?

Проклятое чудовище обхитрило всех, своей выдуманной смертью подарив народу Эквестрии ложную надежду на окончание их страданий и сейчас плетет интриги, затягивая на шее Ордена удавку в виде потерявших последние крохи чести и патриотизма предателей. И сам Маршал стоит во главе его планов.

Конечно, Эпплджек и Рэрити не составит труда разглядеть подлог – но когда они еще смогут и, главное, захотят вернуться к «наблюдающей за порядком в Кантерлоте» подруге?

— Нас ведь спасут, правда? – раздался тихий, наполненный отчаянным желанием услышать подтверждение, вопрос. – Вот-вот, может уже завтра…

Рейнбоу едва сдержала горький смешок. Судя по речам монстра, да и не только им, никто так до сих пор и не понял, что Верховный Главнокомандующий с адъютантом пропали – небось до сих пор празднуют «победу». А когда хватятся – кто укажет орденцам, где их искать? Даже произойди чудо и схвати Магистрессы выдающего себя за нее чейнджлинга вместе с остальными заполнившими страну шпионами – чудище уже будет далеко.

— Да, конечно, — кобылка напряглась и, повернувшись на бок, коснулась плеча собеседницы. Та вздрогнула от холодного прикосновения доставившего ей столько боли протеза. – Обязательно. Надо только немного подождать. Вытерпеть. Преодолеть.

Пусть они и не видели друг друга, однако Даш готова поклясться, что рыжая пегаска улыбнулась. Вымученно, ненатурально, слабо, но с благодарностью.

Так она сможет сопротивляться чуть дольше.

Изверг ничего не получит ни от них самих, ни от их смертей — пока существует Дружба, Эквестрия не проиграет.

А грусть внутри и жажда жить – да кому они интересны? Лучшая летунья всех времен и народов круче этого.

— Помни: ему никогда не выиграть, пусть хоть затопит своими тварями весь мир, — серебряное копыто прошло предположительно по щеке переставшей всхлипывать заместительницы. – Потому, что мы сильнее. Лучше.

— Опасное воззрение, — ответила тьма вокруг них. – Оно ослепляет....

Рухнувшее в район желудка сердце неуверенно выглянуло наружу – голос хоть и очень похож на принадлежащий проклинаемому всеми фибрами души монстру, однако в нем присутствует некая одновременно очевидная и труднообъяснимая деталь, категорично утверждающая, что обращающийся к ним жеребец определенно не является их мучителем. И дело не в тембре или печальных нотках – мало ли, какую игру решило на сей раз устроить чудовище – нечто более странное и важное жило в этих словах.

Над лежащими кобылками зажегся голубоватый огонек, постепенно разгоревшийся до размеров небольшого фонарика и осветивший стоявшую перед ними фигуру. Вновь почти идентичная Создателю, но только на первый взгляд. Чешуя не топорщится острыми кромками, а лежит ровно и говорит скорее о попытке защититься, нежели о жажде нести боль и смерть. Копыта, пусть и очень похожи на когти, всё же остаются конечностями пони, а не лезвиями твари. Сложенные крылья кожисты и точно идентифицируют драконьи корни, однако не имеют и намека на покрывавшие врага сверху донизу шипы …

Рейнбоу чуть не ахнула, когда незнакомец склонил над ними свое лицо – ей вдруг с чего-то показалось, будто на нее смотрит Селестия. Однако наваждение спустя миг прошло, оставив вместо себя типичные дракоаликорньи черты, разве что немного менее угрожающие и более гладкие.

-...и превращает попытки понять в бессмыслицу, никому не нужное напряжение сил, — исходящее от рога сияние начало моргать. Кобылка ощутила, как ее измученное тело захлестнула смывающая боль и усталость теплая волна, будто она принимает пузырчатую ванну после наполненного полетами дня. – Делает поиски компромиссов глупостью...

— Сперва Скуталу, — прервала странное создание Даш, усилием воли подавляя попытавшуюся возразить плоть. – Меня лечить будешь второй.

Он послушался и через полминуты до Маршала донесся блаженных вздох подчиненной, сделавший собственную ломоту в костях вдвое горше и болезненней.

Но она терпела – и разглядывала явившееся им существо.

Ничего принципиально нового обнаружить не удалось: перед ними всё так же по-братски похожий на изверга жеребец, лишенный однако его знаков принадлежности к тварям – ни щупалец, ни антенн, ни наростов, ни зеленоватости с плесневелыми пятнами. Будто какая-та некачественная копия.

Впрочем, не стоит надеяться особо на его дружелюбие – здесь, в этой проклятой фантазии, у них нет и не может быть союзников.

Кобылка вздохнула и, решив не торопить судьбу, отвернулась…

— Что за? – она снова вперила взгляд в стоящую рядом фигуру. Это определенно не Селестия, так по…хватит, — кто ты такой!?

Ответа, несмотря на ее признанный почти всеармейским эталоном приказной тон, пришлось ожидать довольно долго. Незнакомец сперва закончил исцелять Скуталу, затем с едва слышным хрустом выпрямился, посмотрел Рейнбоу в глаза и только тогда заговорил:

— Моя имя Силин. Эквестрийцы обычно используют титул «Создатель Чудовищ», — слегка извиняющаяся улыбка, будто от нечаянного повтора случайно услышанной сплетни. – На самом деле я лишь нашел одного из них и предложил ему свою дружбу в обмен на помощь в восстановлении Справедливости, а никак не участвовал в сотворении сих великолепных существ.

— Ясненько, — с безнадежными нотками в голосе протянула Маршал, торжественно ударяя лопатой по голове только что откопанной безумной надежды. – Эй, ты чего это делаешь?

— Пытаюсь исцелить ваш дух и утихомирить боль, — невозмутимо отозвался монстр, продолжая водить над ней рогом.

— Даже так? – не стала сопротивляться Даш. – А зачем?

— Чтобы облегчить вашу участь.

— Понятно, — пегаска подождала, пока чудовище не привело ее в удовлетворительное состояние, после чего решила продолжить общение. – А почему бы просто не выпустить нас отсюда, раз ты вдруг стал таким добрым?

— Подобное не в моих силах, — печальное покачивание головой. – При…Страшила не позволит.

Краткая пауза.

— Ты в течении нескольких лет скрывался под этим именем в Понивилле, так? — подала голос Скуталу.

— Стоящий перед вами дух лишь меньше года назад освободился из своего заточения в Городе, — короткий смешок. – Ну, точнее не освободился, а сменил тюрьму из жертвенной крови на клетку разума одного очень-очень невезучего жеребца…

— Решил разнообразить наши пытки рассказами — говори толком, — бросила Рейнбоу. – Ты Создатель Чудовищ или нет? Чего тебе от нас надо?

— Ниче…- он запнулся. – Хотя, нет — кое-что мне действительно нужно. Чтобы вы попытались понять. Увы, у меня не так много времени, поэтому большую часть деталей придется опустить.

Глубокий вдох:

— Я – создание, порожденное пятнадцать лет назад из смертей Принца земли, разрушавшей его Город драконицы Нагзаанрев и отказавшей им в милосердии Принцессы Селестии. Молот, сокрушивший препятствовавшую Семье плотину в надежде построить новый мир…- пространство заплясало ворохом ярких и разнообразных образов, многие из которых показались Рейнбоу, мягко говоря, знакомыми, пусть она и наблюдала их с несколько другого ракурса.

Мозг автоматически отметил ответ на давно интересовавшую ее загадку – на глаза попалась картинка с видом вылезающих из-под земли тварей. Всё бы ничего, да только выбирались они не где-нибудь, а у верхних ворот Кантерлота, без особых усилий перебив оставленную там чисто на всякий случай стражу в золотых доспехах. Значит вот каким образом им удалось организовать тот котел.

А ведь кое-кто утверждал, будто Принцесса сама завела отступавшую армию в ловушку.

— Впрочем, мы все знаем, чем закончилась история о возвышении Коллектива, — внезапно прервал вечер воспоминаний монстр, гася летающий вокруг них изображения, — моя мечта. Божество. Решение всех проблем мира — потерпело фиаско, в громе и грохоте обрушившись под ударами одной маленькой единорожки, связавшейся не с той силой. По сути вся та сказка стала лишь прологом. Вступлением к тому противостоянию, что мы лицезрим ныне. Возведением декораций, составлением сценария и формированием ролей для каждого из действующих лиц. И постановка прошла бы безукоризненно, если бы два года назад на доску не выставили бы новую фигуру, против ее воли принужденную разбить весь сюжет…

-
-…теперь же он сломан. Надежда и упование, уверенность в лучшем и понимание правильного, его стержень – то, что держало несчастного «Создателя Чудовищ» надо всем и раз за разом вынуждало тянуться к небесам – разбит в щепки, каждая из которых ныне подобна глубоко вошедшей занозе, — рассказчик тяжело вздохнул. – Гниение вокруг них уже началось. Мой друг умирает, пусть не телом, но душой.

— Не понимаю: в чем сложности-то с именем? – не дала Скуталу произнести символичное «скатертью дорога».- Ты же ведь назвал себя Силином?

— Его мне дал мой «отец» — Принц земли, – покачал головой дракоаликорн, — в последние мгновения собственного существования прокричав сие слово во тьму вместе с мольбой о Справедливости и лучшем мире. У Страшилы же нет родителей, как не существует ни рода, ни клана, ни общества, ни даже Города, которому бы он принадлежал. Над ним только мир и Создатель, но часто ли их глас раздается под облаками?

— А до этого у вас ни разу не происходило такого, чтобы кому-то отказывали в имени? – снова задала чрезмерно вежливый и тематический вопрос адъютант.

— Совершить подобное для того, кто в них верит – значит бросить вызов самому порядку вещей, — кривая ухмылка. – Однако, судя по древним сказкам и страшилкам для непослушных детей, порой ненависть или, возможно, Правосудие заставляла пойти и на такое. И тогда лишенному остается лишь два пути – вымолить прощение и получить -таки вожделенный дар свыше или же восстать против самих законы нашего бытия и, сокрушив на пути все преграды, вырвать у потрясенных Небес свое Просвещение, — грустный смешок. — В общем-то, так давший мне жизнь и получил свое право – победив собственную Родину и поставив ее перед собой на колени, пусть никогда того и не желая...

— Хватит! – рявкнула Рейнбоу, вскакивая на ноги. – «Бедный-несчастный Принц, все вокруг плохие и сами на копье его натыкались» — поняли. А теперь, раз уж Создатель Чудовищ на самом деле такой хороший – может поможешь паре злобных эквестрийцев выбраться? И не надо мне ля-ля про «Страшила не позволит» — ты ведь как-то смог пролезть сюда незамеченным, вот и…

— Не смог, — Маршал осеклась. Монстр опустил глаза. – Он знает, более того – сам допустил меня сюда, дабы тем самым даровать вам передышку и надежду, что вновь «придало бы нашему общению утраченную свежесть и остроту».

Даш закрыла рот, который тут же сам собой сложился в ухмылку презрения к одной развесившей уши дуре.

— Но…зачем тогда? – пардон, к двум.

— А вы бы на моем месте предпочли просто стоять и смотреть на чужие страдания? – через какое-то время отозвался дракоаликорн, не отрывая взгляда от собственных копыт. – Я должен был что-то сделать.

— Ой, да к чему такие хлопоты, право слово? – весело поинтересовалась радужногривая пегаска. – Ты ведь итак уже столько всего насовершал – убил Селестию, напал на Эквестрию, породил Безумца вместе с целым морем пожирающих нас тварей – короче имеешь полное право уйти на покой, будучи уверенным, что изгадил наш мир сильнее, чем все остальные отморозки и негодяи вместе взятые.

Урод молча кивнул.

– Ну вот и молодец, – похвалила его Маршал. — Знай: я горжусь своим присутствием в команде, разнесшей тебя на куски и жалею только о скоротечности и недостаточной болезненности сего процесса. Твоих же детишек в любом случае истребят и без меня. А теперь вали отсюда.

Монстр глянул на нее чуть ли не умоляюще, но через какое-то время вздохнул и вновь опустил взгляд.

— Если такова ваша воля, — жеребец начал стремительно терять краски, в прямом смысле истаивая в чистом воздухе.

— Подожди! – между ними появилась Скуталу. Еще различимая голова чудища подняла глаза. – Не знаю, что передо мной такое, почему и как, но если ты и правда хотел только помочь нам, то я хочу сказать тебе спасибо, — она закрыла глаза, подняла ногу и произнесла по-городски с воистину отвратительным акцентом, — да будет милосерден к тебе Творец всего сущего и да прольется на тебя Истина Его.

Немая пауза.

— А сама-то хоть в курсе, что это значит? – справившись с удивлением, спросила Рейбоу. – И где, позволь поинтересоваться, ты этого набралась? Впрочем ладно, на второй вопрос не отвечай, — копыто вошло в соприкосновение с лицом, — я ведь лично приказала тебе считай всю дорогу канителится с этим полуногим.

Ответить обернувшаяся к ней с неуверенным видом рыжая кобылка не успела.

— Слушайте! – схватил ее за крыло Силин. – Страшила собирается ис…

Дракоаликорна внезапно отбросили куда-то вдаль, а над вздрогнувшими эквестрийками торжествующе загремел знакомый голос:

— Чего и следовало ожидать.

Вспышка – и перед ними обвешанный клыками и щупальцами изверг:

— Ты вновь дал своим эмоциям взять верх над разумом и чуть не нарушил наш договор. Хорошо, что я успел спасти тебя от сего опрометчивого шага, — на морде предыдущего Создателя Чудовищ материализовалась маска с кляпом, а по телу зазмеились цепи. – Чтобы уберечь от искушения.

Чудище повернулось к ним:

— А вот вы меня удивили – столько времени слушать бесполезные сказки и ни разу не ударить того, кто обеспечил скорое падение вашего любимого Ордена наравне с собственными предателями, — насмешливый взгляд уперся в Скуталу. – Впрочем, эта юная леди вовсе привела меня чуть ли не в ступор своей неожиданно разумной, хоть от того и не менее бесполезной попыткой подлизаться к моему добровольному рабу. Мне на миг даже показалось, будто бы я чую в вас симпатию….

Скованный Силин рухнул справа от них.

-…Думаю, вы бы приберегли ее для кого-нибудь другого упомяни мой «милый» субординат хоть словом о том, чем на самом деле он является. В конце-концов вряд ли кто-то в здравом уме будет сочувствовать ходячей тюрьме, — монстр широко улыбнулся и нанес быстрый удар в грудь обездвиженному жеребцу. Раздался хруст. В костяной пластине образовалась небольшая выемка с бьющим из нее золотистым светом. – В чем сила, брат?

Все так же заткнутый дракоаликорн что-то промычал.

— Правильно: в чужих страданиях, — коготь-копыто повернулось и резким движением распороло пленнику грудь.

— А вы в курсе, как это выглядит со стороны? – с легкой усмешкой поинтересовался Лентус, откладывая прошение в сторону.

— Разве есть что-то предосудительное в нашей просьбе оказать милосердие рискнувшему ради нас всем? – поднял бровь инвалид.

— Разберем по пунктам, — откинулся шпион на спинку кресла. — Я обвинила ваш народ в предательстве собственной природы, без предупреждения напала на вас, разграбила и сожгла Город, а жителей захватила в плен «для дальнейшего разбирательства», в ожидании которого они уже вторую неделю находитесь вместе с детьми и стариками в прямо скажем отвратных условиях орденской темницы, забив ее чуть ли не под завязку. Но при всем этом первое, чего вы потребовали, достигнув таки вожделенной аудиенции с Магистрессой – это амнистия какой-то совершенно левой и даже незнакомой вам предательнице?

— Не совсем, — покачал головой однокрыл. – Мы «просим» вас проявить снисхождение к той храброй и самоотверженной душе, чье желание помочь чуждому ей и отчасти справедливо обвиненному в потворстве тварям народу сподвигло ее поднять рог аж на самого Маршала. Независимо от того, как бы всё закончилось для нас, сим актом неповиновения она в любом случае подписывала себе смертный приговор…

— Рада вашему осознанию сего очевидного факта — прервал его бывший единорог. – Обсуждаемая персона у всех на глазах осуществила попытку убийства Верховного Главнокомандующего эквестрийской армии, причем непосредственно во время военных действий. Разве могут существовать какие-либо разночтения касательно ее дальнейшей судьбы?

— Но ведь волшебница еще жива, — улыбнулся проситель. – Более того: рассмотрение данного вопроса неоднократно откладывалось на более поздние сроки — явное свидетельство наличия у вашего высокопревосходительства сомнений. Позвольте также напомнить, что в итоге вы сами отказались от нашего истребления, тем самым согласившись с точкой зрения обвиняемой.

— Сей факт нисколько ее не оправдывает, — удар копытом в стол. – И кстати: откуда вам известно про перенос слушаний? Уже заслали в наши ряды шпионов?

— Может закончишь клоунаду? – с явным неодобрением поинтересовалась Кризалис. – Ты ведь явно симпатизируешь этому обрубку.

— Но Маршал-то нет, — быстро возразил полковник. – К тому же мне хочется посмотреть, что из себя представляет нынешний глава Города.

Королева возвела очи к потолку и развела копытами, впрочем не поленившись в качестве намека «подсветить» отсутствующие у их собеседника конечности.

— Уверяю вас: даже несмотря на великодушно преподанные нам во время перехода уроки эквестрийского, никто из горожан в принципе не способен прикинуться жителем вашей прекрасной страны. Новости же до нас доходят точно так же, как и до любого другого обитателя сего замка – через сплетни, слухи и официальные объявления, — полуног немного поерзал, дабы компенсировать появившийся в ходе беседы крен и продолжил. – Кстати, позвольте поздравить Орден с воистину значимым достижением – уничтожением Кровавого Принца…

— Это сделали не мы, а драконы, — перебил его слегка задетый неожиданным проявлением лояльности к фиолетовым полковник.

— В любом случае сие радостное событие является отличным поводом для такого проявления государственной милосердия, как амнистия, — с той же улыбкой завершил мысль инвалид.

Унлехрер не удержался от улыбки – неплохо вывел, хоть и несколько топорно. Однако постановка еще далека от завершения:

— Неужели вы правда думаете, будто я просто возьму и прощу покушавшуюся на мою жизнь изменницу? – с суровой иронией спросил Верховный Главнокомандующий.

— Да, — кротко отозвался глава Города. – Ведь вы же и сами считаете, что наказывать кого-либо за продиктованный лишь доброй совестью поступок неправильно, а в создавшейся ситуации делу Ордена ее освобождение никак не повредит, а скорее продемонстрирует…

— По-моему, кое-кто считает себя слишком умным, – с отлично вымеренной скрытой угрозой заявил аликорн, в чьей голове как раз созрел план. – А почему бы нам не сыграть в игру?

Собеседник недоуменно моргнул.

— Всё очень просто, — из кармана мундира появилась мелкая монетка, — бросаем и смотрим. Выпадет звезда – она амнистирована, в смысле изгнана с позором без права когда-либо занимать орденский пост. Ну а если нет, — интернациональное проведение копытом по горлу. – Причем бросать будете вы.

От однокрыла пахнуло смешанным с удивлением ужасом. Протянутый кругляшек остался нетронутым.

— Ну так что же? – еще шире усмехнулась кобылка. – Разве не хочется побыть вершителем понических судеб?

Инвалид замотал головой, постепенно меняя эмоции на недоверие и откровенное неодобрение.

— Неужели? – вскинула она бровь. – В таком случае ради подогрева вашей решимости заявляю, что в случае отказа я немедленно попрошу вас покинуть мой кабинет, после чего несчастному калеке придется объяснять своим согражданам почему Магистресса не стала даже рассматривать их прошение об улучшении условий существования. Ловите!

Золотой кружочек эффектно сверкнул в лучах полуденного солнца и упал точно в подставленное крыло. Вот только подбрасывать его жеребец все еще почему-то не спешил, удерживая объект на весу и над чем-то крепко задумавшись.

— В таком случае – благодарю за уделенное мне время, — монетка со стуком легла на край стола, сам же излучающий решимость представитель горожан начал осуществлять явно весьма трудоемкий для него процесс подъема с кресла.

— И всё? – не менее разочарованно уточнил Лентус и, убедившись в серьезности обрубка, продолжил с открытым негодованием. – Так-то вы выполняете свои обязанности по руководству Городом!

— Принц четко показал нам, что жертвовать кем-то ради Высшего Блага – слишком дорогой путь к процветанию, — усмехнулся жеребец, с тихим стуком становясь на три конечности. – Мы и прежде оказались недостаточно для него богаты, теперь же нет смысла и пытаться.

— Ну-ну, — не смог сдержать искренних презрительных ноток кадровый офицер. – Пожертвовать возможностью облегчить участь доверившихся вам поней из-за страха рискнуть в игре пятьдесят на пятьдесят. И после этого вы считаете себя верующим?

— «Не искушай Единого, Создателя твоего», – улыбнулся инвалид. – Тем более, когда на кону чья-то жизнь. Вновь благодарю за ваше время.

Лентус только дернул в ответ подбородком, однако когда посетитель уже взялся зубами за ручку двери не сдержался и заметил:

— Надеюсь следующий глава Города будет более внимателен к его нуждам, чем нынешний.

— Хотелось бы, — отозвался сей странный индивид. – Впрочем, я практически не сомневаюсь, что сограждане одобрят принятое мной решение – в конце концов, если бы они действительно хотели жить не по Слову, то не остались бы в качестве жертвы Эквестрии, — он привалился к косяку плечом и, просунув крыло в открывшуюся щель, успешно откинул дверь в сторону. – Благослови вас Спаситель.

-
— Не волнуйся: подобное часто случается с неопытными перевертышами, — заметила Кризалис едва инвалид скрылся с глаз, — вместо того, чтобы играть бессовестных сволочей, они начинают быть ими.

— Спасибо, утешила, — кратко кивнул и правда внезапно почувствовавший себя последним отморозком шпион. – Но разве тебя не возмутило…

— Нисколько, – тут же ответила Королева. – Скорее порадовало, что когда-то практически уничтожившие мой Народ демоны Кладбища наконец-то вымрут окончательно. Хотя конкретно к этой кочерыжке кое-кому стоило бы относится и получше — как минимум из благодарности.

Лентус молча повторил предыдущий жест, тем самым демонстрирую свое нежелание продолжать диалог, и задумался.

Результатом его раздумий стал подписанный приказ об амнистии.

Разумно «забытые» представителем горожан листы с прочими просьбами пришлось пока сгрузить в дальний ящик – Маршал всё-таки довольно жесткая личность. Ничего – через пару дней можно будет подобреть.

А пока займемся «основной» работой.

— Адъютант! – в кабинет просунулась рогатая голова. – Кто еще назначен на сегодня?

— Армейские депутаты с просьбой о демобилизации, — глянув в список, начал докладывать маг, — руководители нескольких наших южных подразделений с докладами о современной ситуации в курируемых их отделениями территориях…

И так далее. Всего встречи с единственной ныне имеющейся в распоряжении Эквестрии Магистрессой искал десяток делегаций и восемь индивидов, причем всем понятно, что за оставшееся время «Маршал» в своей традиционной манере вряд ли примет и пятерых посетителей – к великой удаче ныне маскирующегося под нее аликорна.

— Хватит, — ударил он копытом. – Солдатам скажи, что я в любом случае не могу принять решение о роспуске одна, поэтому им так и так придется дождаться моих коллег — кстати, следующим «депутатам» впаяю двое суток гауптвахты — гости с побережья пусть заходят по одному, а остальных гони в шею.

— Так точно! – отсалютовал единорог и тут же добавил. — Разрешите обратиться?

— Валяй.

— Принцесса Луна вновь попросила встречи, — с явными проблесками страха доложил бедолага. – Она изволила напомнить…

— Передайте, что Магистресса Рейнбоу Даш как и прежде не намерена давать указанному лицу аудиенции, — жестко отрезал Лентус, стремясь подавить не столько невезучего волшебника, сколько всколыхнувшиеся внутри переживания. – Мои подруги прибудут через несколько дней и возможно кто-то из них обратит свое внимание ее просьбу. Точка.

— Но она утверждает, будто это действительно…- рогоносец сглотнул и ретировался, не выдержав неожиданно легко и искренне изображенного бешеного взгляда.

— Тихо, — дохнуло на него ласковой прохладой. – Совсем скоро всё кончится.

Аликорн не отозвался, занятый очередным раундом борьбы со своим безумным, но оттого не менее жгучим желанием увидеть былую возлюбленную. Ничего хорошего из их подобной встречи не выйдет по определению.

— Успокоился? – спустя минут пять позвала его сожительница. – Помни: в существовании перевертыша нет места главенству чувств над разумом, тем более во время инфильтрации. Из тебя получится очень слабый правитель, если ты будешь терять голову от одного упоминания о твоих врагах.

Лентус молча кивнул и сделал глубокий вдох, с досадой подмечая так и не отданный приказ о помиловании. Действительно – его эмоциональности просто отвратительна.

— Овца в клетке, — указала Королева на входящего в кабинет фиолетового, — принимайся за работу.

-
— Сожалею, но мы не можем позволить себе задержку в Понивилле, — вздернула носик Рэрити. – Ты ведь сама прекрасно понимаешь, сколь…неразумно с нашей стороны продлевать период единовластного правления Рейнбоу над Эквестрией?

— Но как-то же она всё это время справлялась? – без особой надежды на победу сопротивлялась оранжевая кобылка. – Не думает же моя рогатая подруга, что за какие-то жалкие сутки — ну или даже хотя бы полдня — наша победившая тварей Родина возьмет и рассыплется из-за какого-то плохого руководства?

— Прости, Эпплджек, однако торг здесь неуместен, — непоколебимо отозвалась восседающая на подушках единорожка. – Пока наш слабо воспринимающий реальность Маршал у власти каждая минута способна стать роковой. Например, ей в голову может внезапно прийти гениальная мысль нанести превентивный удар по еще не восставшим – во всяком случае, не выступившим против нас в поход – мятежникам. Или вовсе решить проблему будущих гражданских волнений радикально – путем оккупации всех поселений потенциальных революционеров. Причем это только во внутренней политике, а представь себе, сколько вреда…

— Да поняла я, поняла, — отмахнулась земная пони. – Хотя по-моему кое-кто опять делает из мухи слона – Даш может и не самый блестящий управленец в истории современности, но не такая уж она и…

— Рейнбоу в последнее время слишком часто стала нас подводить, — вновь перебила ее волшебница. – Начиная от ее «дипломатии» и кончая нарушением нашей военной доктрины касательно уличенных в сотрудничестве с тварями поселениях. Я, разумеется, не хочу сказать о ней ничего плохого, — тут же добавила единорожка, заметив выражение собеседницы, — однако вынуждена заметить, что просто не имею права заставлять свою явно нуждающуюся в отдыхе подругу нести на себе бремя власти хотя бы лишний час.

Кобылки обменялись воинственными взглядами.

И как обычно, первой отвела взгляд Эпплджек, вопреки сложившимся традициям и собственной природе при этом мстительно пробормотав:

— Если бы ты действительно хотела поскорее добраться до Кантерлота, то оставила бы всё это, -взмах в сторону роскошного шатра и небольшой офицерской кухни, — с армией.

— Граждане порой должны идти на жертвы ради своей страны, — степенно отозвалась Магистресса. – Однако даже Родине стоит лишний раз подумать, прежде чем требовать от них невыполнимого. К тому же благодаря усилиям моего магического корпуса, наша скорость передвижения в любом случае превосходит…

— Ну так может ты поедешь дальше, а я потом тебя догоню? – вырвалось у оранжевой кобылки. –Никто ж не знает, когда еще смогу с семьей встретится, да и удастся ли вообще – на нас ведь теперь охоту объявят, сама понимаешь.

— Не драматизируй, — серьезно ответила красавица, принимая с копыт официанта аперитив. – Конечно теперь, когда объединяющего Эквестрию врага уничтожили, наша позиция сильно ослабла, но нельзя не признать, что в итоге всё получилось на удивление удачно. Врага и основную его армию разбили без участия собственно орденских сил, тем самым сэкономив целые горы обмундирования и экипировки, не говоря уже о морях нашей крови, чернил и слез. Трофеи, пусть в большинстве своем и сильно пострадавшие, столь обильны…- неудачно наклонившийся бокал пролил несколько алых капель на ее белоснежный воротничок, тем самым на ненадолго прервав повествование, чем и воспользовалась «Магистресса от сельского хозяйства»:

— Не надо мне всё это заново перечислять — итак помню. И про завершение основной части Похода до зимы также не забыла, как и о столь часто упоминаемой некоторыми нашими «союзниками» освободившейся и обильно удобренной пеплом земле за горами, хотя меня всегда умиляло, что эти индюки дружно забывают об отравленных нами водоемах и прямо скажем очевидном для любого фермера факте невозможности взрастить чего-либо на горелой земле, — кобылка сняла шляпу и стерла пот со лба. А осеннее-то солнышко нынче припекает не по сезону шибко. – Однако ничего из перечисленного сути дела не меняет – мы сидим на бочке со взрывчаткой, которая ждет только сигнала в виде особо рьяного в дележе нашей страны индивида. И все понимают, кто самые крупные рыбы в пруде, а значит и против кого дружить. Я не боюсь войны, пусть даже и гражданской, но вот перспектива как-нибудь вечером обнаружить в своей постели змею меня совершенно не прельщает. Поэтому прошу тебя: дай хоть с братом повидаться прежде, чем нырять в этот омут.

— То есть ты по уже сложившейся традиции предлагаешь мне сделать сей шаг первой и в одиночку, — тяжело, как часто в последнее время бывало, вздохнула единорожка, после чего подняла на собеседницу неожиданно грустные глаза.- Эпплджек, дорогая: я – не Принцесса и потому не имею никаких полномочий над знаменитой «Магистрессой-Мамочкой». Перед тобой всего-навсего твоя заслуженная подруга, которой бы очень хотелось, чтобы хоть раз за последние годы тяжесть Главного Решения легла не только на ее плечи. Не подумай, будто я тебя шантажирую, — земная пони замотала головой, — но мне действительно…

Волшебница задумалась:

– Страшно? – спустя несколько секунд произнесла удивленным тоном вероятно самое неожиданное слово из возможных знаменитая красавица. – А ведь и правда, замечательно подходит, — она вдруг улыбнулась. – Да, я беспокоилась, когда услышала весть о возвращении Создателя, но нечто внутри меня напротив искренне обрадовалось данному нам простому, ясному и очевидному ответу на все вопросы и решению всех проблем. Он как меч разрубил весь тот ужасающий своими размерами узелок противоречий, что успели накрутиться за прошедшие с Нашествия годы и дал внятную, благородную, всеми поддерживаемую цель. Могшую не только оправдать, но и примирить, — единорожка вздохнула и глянула на подругу с печальной иронией. – Одна из основательниц Ордена Сумерек грустит о гибели Создателя Чудовищ – забавно, не правда ли? Слава Селестии только о досрочной, а не вообще.

— Агась, — поддакнула оранжевая кобылка просто чтобы как-то обозначить свое присутствие в разговоре.

— Действительно, пора вернуться к теме, — Рэрити набрала полную грудь воздуха. – Конечно же ты можешь остаться в Понивилле хоть на веки вечные, но твоей коллеге и стране будет лучше, если Магистресса Эпплджек сразу отправится в Кантерлот – спасать Эквестрию, — ехидный смешок. — Опять.

Как ни странно, но и после сей внушительной речи, содержащей в себе помимо воззвания к патриотизму еще и плохо завуалированную просьбу о помощи, у земной пони всё равно оставались сомнения касательно выбора – как-никак семья большую часть жизни стояла у нее на первом месте. Даже могучее чувство стыда за безобразность собственного потребительского отношения к подруге на какое-то время отступило перед рвущей ей душу тоской по дому.

Но Родина-Мать зовет, а значит:

— Разумеется я поступлю так, как лучше для страны, — глубокий вздох, долженствующий смять колючие ростки разочарования и суровый взгляд на подносимые к ним тарелки. – Вот только…

— Откровенно говоря, я ожидала вас как минимум завтра, — изо всех сил стараясь поднять тон на нужный уровень веселости, заметил Лентус.

— То есть, как обычно недооценила скорость нелетающих пони, — с легкой усмешкой заметила по-хозяйски улегшаяся на кушетку единорожка. – И когда только моя крылатая коллега сможет избавиться от предубеждений?

— Просто мы приняли волевое решение и бросили-таки обоз в Понивилле, — также оскалилась закрывшая дверь земная кобылка. – Иными словами, кое-кто совершил настоящий подвиг ради возможности поскорее увидеть нашу перьемозгую подругу и наконец освободить ее от столь презираемых Маршалом «гражданских дел».

— Прошу прощения, однако второе – только с утра, — отозвалась первая, устраиваясь поудобнее. – Сегодня у меня по плану прохождение всех тех совершенно необходимых любой уважающей себя леди процедур, коими пришлось пожертвовать на время Похода.

— Значит, ждать тебя стоит только к концу недели, — хмыкнула безрогая, без спросу начавшая рыться в мини-буфете. – Особенно если снова пойдешь по «пути тысячи и одного расчеса». Глянь лучше на Рейнбоу – вот какая прическа должна быть у каждого настоящего военного.

Агент тварей машинально повернулся к зеркалу и едва удержался, чтобы не выругаться: радужных волос на голове имелось ровно столько, сколько позволял носить офицерский Устав вооруженных сил Города, причем для мужчин – то есть непростительно мало для любой представительницы прекрасного пола.

Вот ведь…привычка.

— И правда дорогая: как ты могла так поступить со своей прекрасной гривой? – от валяющейся магички повеяло ядреной смесью ужаса, сострадания и негодования, но с добавлением внятно ощущаемой капли интереса. – Неужели за время нашего отсутствия мода могла настолько деградировать?

— А разве она в Эквестрии вообще наличествовала? – с хитринкой поинтересовалась Магистресса Эпплджек, наливая себе вторую кружку чего-то желтого и пенящегося.

— У лучших из нас – определенно…

Началась дружелюбная перепалка, быстро перелившаяся в обсуждение орденской формы и разъяснение таких фундаментальных вопросов, как стоит ли жертвовать красотой в пользу удобства и чем лучше отстирывать лингову желчь с мундиров.

Агент Создателя Чудовищ молча слушал всё это и с трудом верил своим ушам. Если от традиционно считающейся весьма приземленной и близкой к народу оранжевой кобылки еще можно ожидать столь…нецарственного поведения, то вот белоснежная единорожка, выглядящая в глазах жителей страны двух Принцесс чуть ли не аликорном и воплощением слова «изысканность»…

— Что поделать — плебс, — презрительно хмыкнула проснувшаяся Королева. – На него сколько корон не возложи, а представителем высшего класса в лучшем случае внуки станут.

Лентус не сразу обратил внимание на сию ремарку – перешедшая вопреки всем ожиданиям на обсуждение флористики беседа внезапно его заинтересовала.

— Они могут так говорить до бесконечности, – дыхнуло на него зимней свежестью. – Позволю напомнить, что у моего слегка туговатого вместилища вроде бы имелся некий распорядок дня…

Унлехрера будто окатило ледяной водой. Составленный и уже утвержденный план завершения операции стал рушиться как карточный домик у него на глазах.

— Рейнбоу Даш не следует моде – она создает ее!

В кабинете воцарилась звенящая тишина.

— Воистину: точность – вежливость королей, — с мрачной усмешкой прокомментировал внутренний голос. Пауза. – Может всё-таки чего-нибудь добавишь? Хотя бы для закрепления эффекта.

На лбу растерявшего все слова несчастного шпиона выступил пот, еще сильнее вгоняя его в панику и тем самым низводя шансы вычленить таки хоть что-то членораздельное из погруженного в сумятицу мозга почти до нуля.

— Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? – аж встала с кушетки озабоченно смотрящая на него единорожка.

— Действительно, как-то не так ты себя ведешь, — сощурилась отставившая в сторону бутыль земная пони. – Ни предложения выпить за победу, ни хвастовства…из-за стола – и то не поднялась, — жеребец напрягся. – По-моему кое-кто перетрудился…

Шумный выдох.

— Твоя правда, Эпплджек, — радостно воспользовался предоставленной лазейкой Лентус. – Знали бы вы, до чего отвратную работу на меня свалили: то солдаты придут свободы требовать, то южане просят вернуть хотя бы часть продовольствия, то инженеры припираются денег клянчить…

— Нет-нет-нет, — быстро проговорила явно успокоенная нытьем волшебница. – Вы как хотите, а лично я буду стоять в проломе за Эквестрию только и исключительно после косметического минимума, то есть завтра. Поэтому простите, но мне пора идти, — она выставила вперед копыта.

Оранжевая пони тут же вцепилась в ее правую ногу и протянула свободную к лазутчику.

Немая пауза.

— Обними их! – наконец буквально толкнула его в спину Кризалис.

Маршал с размаху попался в тут же сомкнувшиеся вокруг него лапы двух высших чинов объявившей Семье войну на уничтожение страны. Впрочем, спустя несколько мгновений вопрос принадлежности и виновности отошел на второй план — полковника внезапно взволновала половая принадлежность весьма тесно прижимающихся к нему противников, явно не видящих ничего нескромного в подобном обращении с «такой же как и они» кобылкой.

— Хуже стеснительного агента только вражеский, — с явным неодобрением покачала головой наставница. – Знаешь, еще чуть-чуть – и я сдамся, признав что шпион из тебя как меценат из каннибала. Остается лишь искренне радоваться, что рядом с подобным «Королем» всегда будет куда более искусная в наших народных промыслах Королева.

При упоминании о Диане и без того чувствующий себя не в своей тарелке жеребец едва не покраснел – уж очень подходящая для ее глаз сцена.

Наконец единорожка отцепилась от него, пожелала удачи на оставшиеся полдня правления и танцевальным шагом ушла за дверь, излучая предвкушение. Земная пони ненадолго задержалась, со смаком поведав о хитром плане оставления наиболее ненадежных элементов армии в Вечном «для завершения зачистки» под присмотром нескольких опытных и доверенных полков, после чего также удалилась, бурча себе под нас что-то про «клятую спешку».

Таким образом бывший единорог остался в кабинете один на один со своими мыслями стиля «всё пропало!». Поломав голову минут десять над решением и набросав примерный план действий, он рванул на улицу – доложить начальству о необходимости изменения плана. Только бы удалось с ним связаться…

-
-…вы ведь не удивитесь, если, чисто гипотетически говоря, в разгар представления стену проломит гигантский покрытый мехом булькающий шар, который сходу слопает охрану Дворца, пнет Злодея и попытается вас надуть, предлагая купить просроченные спички со скидкой – Страшила чисто в силу привычки выдохнул. По не имеющему легких жидкому телу пошла волна.

На той стороне разговора воцарилась недоуменная тишина.

— Короче, я вас предупредил – а теперь действуйте, — дырчатый еще попытался чего-то вякнуть, но связь уже прервалась.

Водоем всколыхнулся и начал рассылать во все стороны сигналы о подготовке к выступлению. А пока рейдовые партии возвращаются на базу у него как раз хватит времени…

Вспышка.

Проморгавшийся дракоаликорн снова пялится на синеватый горизонт.

Только в этот раз вместо страдальческого вздоха вырывается раздражённый.

— Значит, вновь «Страшила», так? – с нескрываемым разочарованием произнес Хозяин, не утруждая себя приветствиями. – Как обычно — в одном ряду с «Глубинным Ужасом», «Смертью-с-Небес», «Пожирателем» и так далее. И почему ты вечно подбираешь себе такие дурацкие злодейско-пафосные клички? Нет чтобы хоть раз назватся «Пусиком» или хотя бы «Мармеладиком»…

Призванный монстр, несмотря на всю свою ужасность и беспонячность, поперхнулся.

— Ну ладно-ладно, не драматизируй, — появились перед ним пламенные губы. – В конце концов, ныне ты взял не худший идентификатор, во всяком случае не «Лысая Погибель». Впрочем, я бы все равно предпочел, чтобы моя игрушка подписывалась несколько иначе. «Трюфелем», например.

— Ты оторвал меня от воплощения в жизнь коварного плана только для того, чтобы обсудить принимаемые мною от неблагодарных тварей прозвища? – стараясь сохранять присутствие спокойно-недоброго духа, поинтересовался обсуждаемый.

— Разумеется нет, хотя данный вопрос нам также надо будет когда-нибудь разобрать поподробнее, — улыбнулся рабовладелец. – Ныне, дорогая погремушка, тебе предстоит очередной урок. Короткий, но весьма приятный. Для меня.

Чешуйчато-щупальцато-крылатое тело окружили картины. Опять про него.

— Сегодняшняя тема: причины наших действий и источники решений. Иными словами, мотивация, – перед глазами застыло изображения выкарабкивающегося из ямы копытного комка грязи. – Ты никогда не задумывался, почему после своего перерождения захотел пойти по пути побежденного тобой Силина и начать сбор Семьи? Что сподвигло моего маленького пони выбрать именно эту, практически неизбежно долженствующую привести к противостоянию с Орденом дорогу из всего почти бесконечного множества вариантов? Тебе ведь ничего не мешало просто уйти отсюда, впоследствии захватив какую-нибудь шоколадопроизводящую страну и жить в свое удовольствие до скончания веков.

— Мне нужна была сила, — из рога ввысь ударила зеленоватая молния с красными прожилками. – И я ее нашел. И останавливаться на достигнутом не собираюсь.

— А зачем? – с насмешкой в голосе спросил изверг.

— Чтобы уничтожить тебя, естественно, — предельно искренне ответил Страшила, концентрируясь.

Сейчас его пронзит боль.

— Какой ты все-таки порой забавный, — сбил его с ног поток смеха. – На самом деле, сие верно лишь отчасти – куда больше в тот момент мой раб жаждал освободиться от внезапно обнаруженных на себе оков, которые он бы никогда и не почуял, если бы я прямо о них не рассказал…

Перед глазами вспыхнула картина их первой беседы, выплюнувшая в зрителя настоящее торнадо незамутненных и каплей размышлений эмоций от бессильной ненависти до горчайшей обиды на весь мир. Тогда подобное казалось еще относительно свежими.

— Никогда не задумывался, зачем твой любимый господин вступил в контакт с игрушкой? Ответ тривиален: чтобы направить ее на путь истинный, — голос прямо-таки распирает от самодовольства. — И она, точь-в-точь как и все предыдущие жизни, с радостью заглотила наживку, начав без всяких кнутов и пряников добровольно и с песней следовать моему плану, при этом будучи совершенно уверенна, что действует ему вопреки.

На него навалился целый каскад образов.

— Так происходило каждый раз, когда мы встречались. Я ничего тебе не приказывал, не сажал на цепь и даже не лгал, — напор на сознание усилился. — Однако ты раз за разом отвечал на мою кристально чистую и не содержащую никаких призывов правду именно так, как предполагалось, точно и неукоснительно выполняя одну поставленную перед тобой задачу за другой. Барашек, своей волей идущий на бойню и ведущий за собой других…

Страшила собрался и усилием воли оттолкнул навалившиеся на него образы. А затем нанес давно ждавший своего часа удар.

-…как видишь, маленький Принц не имеет никакого права судить меня за владение им, потому как он сам даровал мне власть над собой, связав себе ошейник злобы и отдав поводок сжирающей его ненависти, — почти ласково завершил мысль монстр, прерывая поток обрушившейся на пленника боли.

Дракоаликорн встал на колени, пытаясь привести в порядок мысли. Все так долго готовившиеся уловки не помогли – проклятый мерзавец их и не заметил. Видно это противостояние не имеет ничего общего со ставшей почти привычной борьбой разумов.

– Итак, мой юный ученик, познал ли ты наконец всю суть порабощающей природы столь любимых тобой чувств? Понял ли, сколь легко и просто управляются водимые ими? Насколько безумно искать в них свой путь?

Сознание расчистилось и вновь стало подобно глади черного озера, в глубине которого скрылась снова покрывшаяся ледяной коркой надежда – до лучших времен. Место тут же заняло вспыхнувшее багровое солнце.

— Да, — пленник встал и вскинул голову. – Только мой мучитель опоздал – рассказанная ныне Истина уже давно открылась мне во всей присущей ей прекрасной полноте.

— И какой же ты сделал вывод? – ему показалось или это правда нотка неуверенности?

— Я не имею более права быть одним из пораженных сим недугом глупцов, разумеется, — из пасти вырвался радостный язычок пламени от воспоминания о свершаемом плане. – А также что самое время познакомить с ней при помощи наглядного примера других.

— Понятно, — разочарованно заметил враг, без малейшего стеснения прочитав его мысли, — ладно, чего уж там: как будто я не знал, что ты нынче недозревшый. Веселись, пока можешь – скоро тебя завалят.

— Это мы еще посмотрим! – оскалился начавший истаивать монстр.

— Что я говорил насчет этой фразы?

Черный пруд заколыхался в корчах от посланной на прощанье от Хозяина боли, тут же начав горстями передавать ее собравшимся вокруг в ожидании приказа драконам.

-
Прошедший вечер пожалуй может претендовать на почетное звание самого тяжелого и суетливого со времен Революции – столько всего надо было успеть запомнить, собрать, написать, приказать и отправить. Корреспонденции оказалось так много, а количество адресатов столь велико, что для ее доставки пришлось мобилизовать всех без исключения орденских почтальонов – тем тяжелее Магистрессам будет справиться с нанесенным «Маршалом» на прощанье ущербом.

Но вот бумажная работа закончена и час настоящего дела пришел. А он по некой странной причине медлит.

Глаза с непонятно откуда взявшейся грустью окидывают ставшее почти родным помещение – всё-таки Лентус Унлехрер всегда являлся скорее кабинетным работником, нежели полевым агентом. Спина сама собой вжалась в мягкую спинку, а ноги легли на подлокотники…

— Соизволю напомнить, что операцию предполагалось начать еще три минуты назад, — заметила Кризалис.

— Вижу вы наконец приняли сердцем дело Семьи, раз так о нем беспокоитесь, — не очень-то вежливо отозвался находящийся в каком-то странном томлении аликорн.

— Чем раньше начнем – тем скорее выберемся из этого замка, — спокойно пожала плечами собеседница и неожиданно заметила. – Что-то ты в последнее время стал рассеянный.

— Да сны какие-то…странные приходить начали, — неуверенно отозвался жеребец. – Скорее даже не нормальные видения, а нечто вроде шебуршения. Ощущение чужого присутствия. В смысле большего, чем обычно, — с усмешкой добавил он, вспомнив с кем разговаривает.

Кризалис кивнула и намекающе подняла бровь.

— Да встаю я, встаю, — безнадежно выдохнул шпион, сползая с кресла.

Сознание предприняло еще одну попытку задержаться под предлогом мелкопакостнической порчи государственных документов, но сожительница властно вытолкнула его за порог едва только аликорн посмел об этом заикнуться.

— Назад дороги нет, — сурово заявила Королева, закрывая дверь. – Вперед, к свершениям! Причем пошевеливайся – время уходит.

Лентус вздохнул, собрался – и на караул глянул уже полноценный Маршал Эквестрии. И без того стоящие по струнке орденцы вытянулась еще сильнее.

Кобылка вскинула голову и устремилась по коридору к лестнице, откуда начался ее долгий и весьма запутанный путь вниз. И чем глубже она спускалась, тем толще становились открываемые перед ней створки.

И вот перед ней последние ворота, с огромной рельефной звездой на уровне глаз.

Святое святых – даже охранников тут нет, а ключ имеется в наличии только у высших чинов Эквестрии.

Петли не скрипели.

В воздухе нет и следа затхлости.

Зато есть нечто куда более странное…

Постояв пару минут на пороге в безрезультатных попытках осознать вновь навалившееся на него ощущение неправильности, агент Семьи сделал шаг внутрь.

Итак, он опять здесь — в знаменитом зале под Дворцом в Кантерлоте.

Множество магических фонарей, освещающие свисающие со шпалер стяги Ордена и красная ковровая дорожка под ногами, бегущая к расположенному в дальнем конце каменному постаменту, более всего похожему на королевский трон.

Фиолетовая единорожка лежит на нем.

Ее в полном соответствии с легендой покрывает тонкая, едва различимая отсюда золотистая пленка заклятья, погрузившего великую волшебницу в пятнадцатилетний смертный сон и выведшего тело за сами границы времени. Ходят слухи, будто она холодна как лед, но если приглядеться, то можно заметить поднимающуюся в такт дыханию грудь и чуть дрожащие ресницы.

А еще говорят, что Спасительница Твайлайт проснется, когда Орден завершит начатое своей богиней и сотрет тварей с лица земли…

Аликорн снова глубоко вздохнул и сбросил с себя сковавшие его цепи непонятно откуда взявшегося благоговения.

Будь его воля – и проклятая ведьма, некогда своим обманом и безрассудством превратившая жизнь бывшего единорога в одно непрекращающееся страдание и лишившая мир Семьи, уже обратилась бы в пепел. Увы, несмотря на всё желание, воплотить сию мечту в жизнь на данный момент не представляется возможным – даже уничтоживший полгоры взрыв не смог преодолеть ее защиту, а ведь сейчас вокруг нее еще и целый клубок новых орденских заклинаний.

Короче говоря, хорошо, что в этот раз дело к ней.

Маленький столик сбоку, на котором горкой сложены личные вещи «Героини Эквестрии». Тоже чуть ли не светится от магии, но тут по крайней мере большая часть несет лишь бытовую нагрузку…

— Не расслабляйся, — порекомендовала Кризалис, всматриваясь в будущую цель. – Перед нами крепкий орешек, который к тому же еще нужно будет вынести. Поэтому распутывать вязь придется полностью.

Агент облизнул губы и принялся за работу.

Неизвестно, сколько времени ему понадобилось на освобождение пухлого тома от хитросплетений чар – столь кропотливым и поглощающим оказался труд, который к тому же еще и неоднократно мог закончиться трагически из-за одного неверного движения или слишком тугого узелка, однако в итоге профессионализм бывшего единорога и мудрость Королевы чейнджлингов принесли желанные плоды.

Книга заклинаний величайшей волшебницы последнего времени легко и бесшумно скользнула в заранее приготовленную сумку.

— Великолепно, – похвалила сожительница аликорна, в данный момент вытирающего пот со лба дрожащим копытом. — А теперь медленно и величаво выходим – как-никак ты тут занимался воспоминаниями о безвременно ушедшей подруге.

— Если бы безвременно, — он снова накинул на себя облик Маршала и чуть неуверенной походкой направился в обратный путь. Ему требуется отдых. – Хорошо, что обещанного Принцем сюрприза так и не появилось.

— Рано расслабился, — вновь резанула его Кризалис. – Ты еще в замке, более того – на нижних уровнях, откуда даже телепортироваться не получится. Идеальный момент для врага, чтобы поймать тебя с поличным.

— Спасибо, утешила, — выдохнул полковник, запирая за собой двери и заклинивая замок.

— Нечто подсказывает мне, что эта операция еще не завершена, — непреклонно продолжила всматривающаяся в полутьму кобыла. – Будь готов.

Как и следовало ожидать, «чутье» мертвую властительницу не подвело – беда встретила их несколькими уровнями выше, уже в складской части Дворца, приняв точно такую же форму, что и сам Лентус.

Плюс компания.

-
— Ну вот, я отослала несколько сотен пони включая своего лучшего агента в мокрую, грязную и слякотную ночь ради практически безнадежной погони, — прямо с порога заявила Рэрити. – А теперь может всё же изволишь объяснить…

Эпплджек запечатала ей рот копытом и приложила второе к своим губам, после чего недвусмысленно указала глазами на дверь, кою затем и заперла за ними, оставив двух сопящих друг на друге пегасок в покое.

— Мне в любом случае нужна информация и чем полнее, тем лучше, — прошептала единорожка. – Причем уже сейчас, поэтому…

— Рейнбоу рассказала мне достаточно, чтобы дать нам обеим пищу для размышлений как минимум до утра, — твердо ответила оранжевая кобылка. – И ты в любом случае дашь им отдохнуть.

Удивительно, но в этот раз победа в номинации на самый суровый взгляд досталась ей – волшебница отвернулась и молча кивнула.

— Вот и славно, — выдохнула земная пони. – Только не принимай последнее утверждение за ультиматум – ты и сама не станешь их будить после моего рассказа.

— Создатель жив, — начала помрачневшая красавица, кивая стоящим в коридоре единорогам на дверь. — Более того – похитил ее неизвестно сколько недель назад, поставив вместо нашей подруги только что сбежавшего с «чем-то очень ценным» перевертыша-переростка, который всё это время плел интриги пользуясь званием полномочиями Маршала. Больше я ничего из ее белиберды не поняла и в данный момент жду объяснений. Например, как «настоящая» Даш смогла спастись.

— Сбежала во время транспортировки, тут же рванув к Кантерлоту, — с пониманием глянув на выставленных у только что покинутой комнаты часовых, ответила Эпплджек. – Повествование будет длинным, поэтому предлагаю дойти до ближайшей закуски.

— Хорошо, — красавица резко развернулась и направилась в сторону главной лестницы. – Но сначала скажи главное: кого имела в виду Даш под «проклятыми негодяями»? И «сходкой», кою прямо-таки жизненно необходимо «накрыть»?

— Очень, ОЧЕНЬ много работы для Ордена в собственной стране, — без следа веселости хмыкнула оранжевая кобылка. – Целая куча наших дорогих сограждан сговорилась с Создателем.

Волшебница сбилась с шага и задумалась:

— Ясно, — она продолжила путь. – А «Селестия внутри»?

Представительница семьи Эпплов тяжело вздохнула и постаралась подобрать нужные слова…

Истинные ценности.

https://www.youtube.com/watch?v=5tCPxXW_9qI

Дружбомагия наносит ответный удар.

-…нашим агентам даже не пришлось осуществлять провокацию – Маршал не стала вести с «предателями Родины» никаких переговоров, сразу выдвинув ультиматум о сдаче с десятью минутами на размышления, напав уже на девятой, — с чувством глубокого удовлетворения от хорошо проделанной работы заканчивал доклад Лентус. – Таким образом, мирная конференция по разоружению превратилась в поле битвы между заранее обреченными мятежниками, посмевшими поверить в благие намерения Ордена и трехкратно превосходящими их числом фиолетовыми фанатиками. Результатом стало несколько сотен трупов и около полутора тысяч арестованных. Наши потери составляют несколько чейнджлингов. К счастью, нам удалось найти и вынести все три тела, тем самым не оставив орденцам ни единого доказательства участия Семьи.

— Великолепно, — тряхнул появившийся пенной гривой излучающий довольство Принц. – Реакция в народе, надеюсь, соответствующая? Не перевелись еще на эквестрийской земле храбрецы, готовые сражаться за свою свободу?

— К сожалению, сколь-либо заслуживающих доверия данных пока нет, — бывший единорог сник, вспомнив ради чего собственно всё это затевалось, — однако практически не сомневаюсь, что ваш прогноз касательно массового восстания исполнится в ближайшее время.

— Увы и ах, немногие нынче понимают истинную ценность смирения и предпочтут скорее погибнуть ради Высшего Блага, нежели позволить десять лет защищавшему всю Эквестрию Ордену ущемить хотя бы краешек их драгоценных прав, — жидкость забулькала и закружилась. – Как там отношение к новости о «чудом спасшемся Создателе Чудовищ»?

— Как вы и предсказывали, мнения разделились: некоторые приняли сообщение за правду, другие видят в нем дезинформацию и попытку фиолетовых снова легитимировать свою власть, — жеребец машинально отошел подальше от начавшей подниматься жижы. — Однако большая часть общества пока колеблется между своим нежеланием отказываться от радужных мечтаний о наконец наступившей спокойной жизни и привитой Прекрасным Новым Миром привычкой верить в худшее.

— Короче говоря, пока что всё идет в полном соответствии с прогнозом: Магистрессы в маразме, Эквестрия в раздрае, а мы в тени на правах правительственной утки,- промурлыкала восстающая из исчезающей лужи переливающаяся фигура. – Вскоре уважаемым зрителям предстоит насладиться изысканнейшим зрелищем схватки между озверевшим, видящим повсюду предательство правительством, готовым на все ради спасения своей Родины и не менее убежденным в собственной правоте народом.

Полностью сформировавшись, он закрыл глаза. Явственно ощущаемые магические эманации – и составлявшая тело черная жижа затвердела, образовав чешую.

— Самое время перейти к следующему пункту, долженствующему внести в этот, откровенно говоря, довольно заезженный сценарий толику приятной «непредсказуемости», — некий едва уловимый сигнал. Несколько мгновений ожидания. – Медленно! — острое копыто вонзилось в находящуюся под ним синеватую массу.

Колосс вздрогнул и с явной натугой исторг из себя некий покрытый бардовой слизью маленький комочек.

— Право слово, порой мне кажется, будто быстрее рожать самому, — владыка притянул к себе нового члена Семьи и почистил от грязи.

На Лентуса глянули большие – чуть ли не в полтела – ярко-голубые фасетчатые глаза:

— Знаешь, кто это?

— Затруднюсь ответить, — отозвался полковник спустя пять минут внимательного изучения оранжевого шарика с прозрачными крылышками и тонкими ножками.

— Значит нет – будь сие создание тебе известно, ты бы никогда его не забыл, — насекомое неожиданно легко для своих габаритов вспорхнуло с черного копыто и зависло между ними. –Эквестрийцы зовут его параспрайт – первая тварь, которую создает колосс по достижении им достаточного для начала экспансии развития. Маленькое, крайне мобильное и юркое существо, отличающееся чрезвычайно коротким циклом воспроизводства и при наличии достаточного количества пищи способное породить тысячи своих сородичей всего за один день. Настоящий бич любого агрария, а также зримое воплощение космического голода в очень милой и симпатичной оболочке.

В качестве демонстрации командир кинул шарику сухое яблоко, просуществовавшее после этого меньше двух секунд.

— Однако есть и минусы, причем довольно значимые, главным из которых безусловно является практически никакая управляемость – почкующаяся туча без всяких изысков летит вперед, сжирая все на свое пути до тех пор, пока установленные при рождении «внутренние часы» не заставят их вернуться к ближайшему местообитанию Семьи, где они предоставят свои тела в качестве начального капитала биомассы, — насекомое тут же устремилось к Малышу, однако сколько не тыкалось в различные поры и дыры, а погибнуть смертью храброго и самоотверженного бутерброда у него так и не вышло. – Не обращайте внимания – просто наш колосс даже есть нормально не умеет – привык, понимаешь, одной магией питаться.

Удар, плеснувший во все стороны болью. Бывший единорог постарался смотреть в лицо Принцу.

— Короче вы поняли: источник пищи плюс разведчики – твари пойдут в ту сторону, откуда пришло максимальное количество параспрайтов и будут избегать территорий, где их истребили, — бедное насекомое обратилось в пепел. — Как по-вашему, чего ради я вообще начал этот разговор?

— Вероятно потому, что сии создания являются частью плана? – сыграл в очевидность напрягшийся аликорн. Владыка намекающее поднял бровь. – Вы собираетесь выпустить их на Эквестрию, чтобы подорвать ее продовольственную безопасность, — кивок, «продолжай», — и, возможно…- полковник закусил губу, лихорадочно ища варианты использования этих мелких пакостников и, не найдя ни одного прямого, начал заодно перебирать последние непонятные указания, — быть может, это как-то связано с теми грязевыми посылками?

— В яблочко, — шлепнул его по плечу чуть влажной ногой собеседник. – Честно говоря, не ожидал, что вы настолько быстро ткнете как раз в наши небольшие коробки с орденскими печатями, кои ваши уже бывшие подчиненные столь старательно и официально растаскивали по всей Эквестрии. Они станут отправной точкой для нашей милой крылатой чумы, а также идеальным, не требующим объяснений доказательством причастности Ордена к ее появлению. Вот только насчет объекта поглощения вы слегка промазали.

На этот раз колосс успел породить новое дитя прежде, чем его пнули.

— Прекрасное в своей простоте и очевидности чудовище, при небольшом промедлении способное принести вам мучительную смерть от голода, — шарик, на сей раз ярко-красный, расправил крылья и снова завис между собеседниками преданно глядя в лицо своему повелителю. – Замечательное оружие непрямого действия, которое однако тоже можно улучшить, — на свет выплыла изрядно попорченная за прошедшие дни книга заклинаний.

Несколько секунд поиска нужной страницы, взмах рогом, вспышка…

…и ничего.

В ответ на недоумевающе поднятую бровь Принц только улыбнулся и без слов кинул насекомому камешек.

— Да-да, — рассмеялся монстр над оторопью подчиненного. – Небольшая модификации — и эти славные крошки становятся способны усваивать и неорганическую пищу. Увы, после применения данного заклятья их дни сочтены – накапливающаяся от одного размножения к другому ошибка вскоре приводит к массовому мертворождению, а затем и к мору среди предыдущих поколений. Использовать порченную биомассу также не рекомендуется. В общем, тварям данный путь невыгоден – но мы-то не безмозглые животные и понимаем, НАСКОЛЬКО важное преимущество нам дает сия мутация.

Дракоаликорн предвкушающе улыбнулся и раздавил несчастный шарик в лапе:

— К завтрашнему полудню моя подушка, — хлопок по колоссу, — произведёт несколько сотен подобных существ, большая часть из которых получит любезно предоставленное нам Спасительницей благословение и будет под вашим чутким руководством развезено в места доставки коробок. Если орденцы и правда столь исполнительны как о них говорят, то находящийся в посылках мох уже достаточно разраосся, чтобы стать для наших малюток ориентиром.

Из его пасти исторгся мечтательный поток пламени.

— Только представьте весь этот прекрасный ХАОС: целые тучи сметающих все на своем пути милых шариков на фоне разгорающейся гражданской войны между продавшимися тьме защитниками Эквестрии и ее жаждущими свободы гражданами. А ведь есть еще и слухи о возрождении несущего им всем смерть монстра… — ужасное чудовище вдруг приложило копыто к груди и будто какая-то маленькая кобылка благоговейно прошептало. – Бедненькие пони…

Дракоаликорн разразился опять-таки куда более подходящим младшекласснице хихиканьем.

По счастью, сие смущающее поведение продолжалось недолго – через несколько минут перед Лентусом вновь стоял знаменитый Принц, хоть и снова начавший потихоньку таять. Причем готовый ответить на появившиеся вопросы.

— Почему бы просто не научить их сразу есть вражеских солдат? – для затравки и прощупывания почвы поинтересовался полковник.

— Это бы сразу расставило все точки над Ё и лишило бы затею половины шарма – вряд ли кто-то станет умиляться существам за несколько секунд превращающим наблюдателя в обглоданный скелет, – усмехнулся монстр. – К тому же скажем честно: понижорных тварей у Семьи и так навалом, тем более если орденцы проведут очевидную параллель и применят свое средство против столь удачно показавшей себя в предыдущей компании «мошкары»…- красноречивый взмах копытом. – Поэтому не будем давать эквестрийцам лишних подсказок о природе этих пусть прожорливых, но очень милых крошек. Еще что-нибудь?

Аликорн оценил тон и содержательность ответа, подумал пару секунд и таки решился:

— Скажите, а почему вы освободили Магистрессу? – не заморачиваясь со словесными конструкциями, прямо задал полковник уже который день грызущий его вопрос. – Причем именно во время операции по похищению тома, да еще и предварительно рассказав о ней?

— А я ее освободил? – сделал он изумленные глаза.

Унлехрер молча наградил командира фирменным взглядом своей сожительницы.

– Ну ладно-ладно, признаю, что спустил на вас бешеную пегаску вместе с целой сворой фиолетовых пока вы с риском для жизни искали мне чего бы почитать, – не стал упорствовать уже лишившийся задних конечностей индивид. – Надеюсь мой верный адьютант на меня не в обиде? Ведь всё же в конце концов закончилось хорошо и даже более того — благодаря той маленькой погоне нам удалось вернуть в Семью вашу родственную душу.

Бывший единорог скривился и постарался выкинуть не к месту пришедшие воспоминания о «возвращении» Вайса на «путь истинный». И ведь этот аликорн до сих пор сопротивляется – славно ему фиолетовые мозги промыли.

Впрочем, учитывая в каком состоянии он застал Семью…

Да и в любом случае его сопровождающим повезло еще меньше.

— Разумеется нет, — машинально отвел взгляд бывший единорог, дабы не видеть «извиняющуюся улыбку» своего командира. – Я лишь хочу узнать причину. А заодно понять чего ради вам вообще понадобилась такая сложная схема – вы ведь могли в любой момент прямо приказать мне начать массовые аресты, а то и сразу казни.

— Еще бы предложили сразу всех убить! — возмущенным тоном воскликнул вернувшийся в полужидкое состояние жеребец. – Нет, ну право слово, неужели моему товарищу по злодейству настолько чуждо чувство прекрасного, что он не в состоянии разглядеть этой великолепной, опьяняющей своей красотой и изяществом иронии: сама Маршал – вернейшая служительница Эквестрии, некогда входившая в свиту самой Спасительницы и являвшаяся эталоном чести и преданности – по своей воли обрушила Родину в кровавый хаос гражданской войны, тем самым в сущности обрекая ее на гибель! — стремительно теряющее очертания копыто устремилось ввысь, тут же затем дождем обрушившись в озеро.

— Прошу прощения, ваше высочество, но хочу напомнить, что вообще-то уважаемая Рейнбоу Даш находилась под вашем контролем – и я до сих пор …

— А вот и нет! – игриво булькнул водоем.

— Пардон? – навострил ушки уже начавший серьезно разочаровываться в своем начальнике аликорн. – Вам не удалось сломать ее?

— Пф, — расплескалась черная жижа. – Кое-кто опять думает о своем любимом враге всего живого как о вандале, сжигающем ради душевного тепла мягкую кобылку, которую мог бы еще мучить и мучить. Я никогда не ставил перед собой целью подчинить обсуждаемую персону силой – подобное мало того, что превратило бы план по ее возвращению в фикцию, так еще и лишило бы меня всего удовольствия! Воистину: разве возможно в здравом уме променять прекрасную в своем своеволии, благородстве и страстном желании убить тебя бестию на какой-нибудь забитый шар страдания, готовый без колебаний сделать любую низость лишь бы спасти свою шкуру от наказания?

Полковник приложил копыто к лицу. Дальше отвергать очевидное бессмысленно: их господин…перешел в измененное состояние сознания. Остается только надеяться, что ненадолго:

— Так она под вашим контролем или нет? Вы смогли воссоздать заклятье Безумца?

— К сожалению, вынужден дать отрицательный ответ, — немного утихомирилось озерцо. – Видимо сей великолепный пример мозгопромывающих технологий ушел вместе с Сомброй, так как средствами Семьи завладеть чьим-то сознанием без заражения невозможно. Честно говоря, по зрелом размышлении я даже рад этому – если раньше предполагалось тривиально развалить страну двух Принцесс копытами превращенных в безвольных кукол Магистресс, то теперь они совершат сие твареугодное деяние исключительно по своей воле, что несомненно куда более…

— То есть по сути всё это было зря? – не сдержал рыка бывший единорог. – Да как…

Через несколько секунд он обнаружил себя по горло в черной жиже смотрящим прямо в золотистые глаза своего повелителя:

— Не рекомендую повышать на меня голос, — сжимавшие его чуть ли не до хруста волны разошлись. – Что же до смысла вашего существования, то не волнуйтесь – ничто не забыто и никто не забыт. Эквестрия падет, просто не так легко и быстро, как виделось изначально. Новый проект безусловно намного перспективнее — ибо веселее — хотя и требует куда большей изворотливости заодно с личным участием. О нашей дорогой гостье также можете не беспокоиться – без гостинца я ее не оставил. Причем весьма…значимого, — голос на миг пропал, после чего тон стал еще более злорадным, — скажем так: находясь в отчаянии по поводу неизбежности нашего расставания ваш любимый господин не сдержал порыва страсти, который вылился в довольно-таки отвратительное и аж до сих пор слегка пугающее меня действо.

Лентус тут же категорически запретил воображению даже пытаться воспроизвести нечто, могущее вызвать страх нынешнего Принца. И тем более вызвать у него…

— Откровенно говоря, мне даже чуть стыдно.

Не помогло.

— В общем, можете считать, что я подарил ей кусочек себя, — жижа отхлынула, освобождая проклинающего свою живую фантазию жеребца на волю. – Рекомендую посвятить оставшееся до утра время отдыху — с завтрашнего дня подобной возможности вам, скорее всего, долго не представится. И помните: чем скорее вы разнесете наших милых крошек, тем раньше мы перейдем к следующему пункту плана. А значит быстрее встретимся с нашими прелестными оппонентками. О застрявших в вас червях не беспокойтесь – они вернуться ко мне сами.

— Мы с радостью принимаем ваше предложение и надеемся, что сие сотрудничество принесет пользу обоим народам, — калека сделал глубокий кивок, едва не сверзившись при этом с кресла.

Несколько мгновений напряженного осмысления произошедшего.

— Вот так просто? То есть…- Эпплджек задумалась и, не найдя более подходящих слов, вывалила как есть. – Вас же ограбили, сожгли город и увели в плен! Вы даже золото вернуть не потребуете?

— Безусловно, многим из моих сограждан хотелось бы, чтобы орденцы отдали хотя бы часть прежде принадлежащего им, — аккуратно отозвался пегас, выправляясь. – Однако на мой взгляд горожане не в том положении, чтобы жаждать возмещения ущерба.

— Но Орден готов это сделать! – с жаром воскликнула земная пони, с облегчением принимая объяснение. – Только скажите чего вам надо – и мы тут же…

Магистресса затрясла головой и вытащила из ящика список доступных Эквестрии уступок и обещаний, которые изначально предполагалось предлагать одну за другой по мере развития длинного и тяжелого торгашеского спора вокруг урегулирования международных отношений. Инвалид спутал им все планы.

— Позвольте пояснить нашу позицию, — оценив длину свитка, опередил ее жеребец. — Даже если вы и правда намерены вернуть нас всех домой, отстроить Город и завалить деньгами, после чего на веки вечные оставить в покое, это не обратит время вспять. И при переходе с вашими войсками, кои милосердно предоставляли нам высококвалифицированную медицинскую помощь и защиту, несколько моих друзей погибло. Каковы по-вашему шансы у наших сограждан, вынужденных бежать в бурлящий Вечный Лес маленькими группами без карт, известных мест назначения и с минимумом припасов?

— Невелики, — поджала кобылка губы.

— Мы тоже так думаем, — грустно кивнул двуногий, вздыхая, – и всё золото мира не возместит эту потерю.

Несколько мгновений тишины.

— Но тем не менее, вы сразу и без вопросов согласились на сотрудничество, — осторожно напомнила Эпплджек.

— Чего не сделаешь в надежде вырваться-таки из подземной тюрьмы, — улыбнулся собеседник.

Земная пони почувствовала себя еще отвратнее. И стадзер вроде бы это заметил:

— Поверьте: мы не держим на вас зла, по крайней мере, не должны. И ваше первоначальное предложение действительно нас устраивает – в конце концов, много ли надо пони, прежде живим в Вечном Лесу?

— Агась, — а она-то еще не верила в головоломность общения с этим калекой. – То есть вы даже не возьмете времени на размышление и просто так, без всякой дополнительной подоплеки начнете работать на уничтоживший вашу страну Орден?

— Мои соратники согласятся с любым моим решением. Надеюсь, — неловкая пауза. – Впрочем, есть кое-что, чего бывшие жители Города очень хотели бы получить от своих новых работодателей, – представительница семьи Эпплов навострила ушки. — Свободу. И равноправие.

Новый период молчания.

— То есть, по сути вы хотите стать гражданами Эквестрии? – осторожно уточнила Магистресса.

— В несколько более отдаленной перспективе – вполне вероятно, — глядя в сторону отозвался жеребец. – В данный момент многие из нас не вполне…в общем, нет. Мы еще не готовы отказаться от Города, пусть всем и очевидно, что он мертв. Таким образом, горожане желают только предоставления нам равных с вами прав без смены подданства. И без обязательств помимо собственно монтажа и обслуживания наших установок. Если подобное возможно, конечно же, — быстро добавил явно думающий, будто запрашивает слишком многое иностранец.

— Ну хоть так, — облегченно выдохнула оранжевая кобылка. – А то я уже, откровенно говоря, начала подозревать, что всё это какая-то издевка или вовсе некий таинственный злодейский план по втиранию к нам в доверие показным смирением, — собеседник неожиданно хитро улыбнулся. — Если больше вам ничего не нужно, то можете считать наш договор заключенным – добро пожаловать в Орден Сумерек.

— Благодарю, — пегас с готовностью хлопнул крылом по протянутому копыту. – Мы вас не подведем.

— Не сомневаюсь, — довольно кивнула земная пони и передала бумагу со своей подписью. – К вечеру вас переселят во внешний двор и обеспечат нашим стандартным армейским обмундированием. Кров, питание, баня, вакцинация – в соответствии со штатным расписанием. Библиотека также в вашем полном распоряжении, — обмен понимающими взглядами. – Когда собираетесь приняться за работу?

— К сожалению, часть наших техников…заболела, — протянул глава пленников с каким-то странным выражением. – Остальные могут начать установку ускорителей уже завтра. Также хочу заметить, что горожане заодно способны предложить Эквестрии экспертную помощь в машиностроении и горном деле – для контроля эвакуационного процесса и полноценного изображения активной жизнедеятельности Города пришлось оставить в нем немало высококлассных специалистов.

— С радостью воспользуемся вашим предложением – у нас вечно не хватает квалифицированных инженеров, — Магистресса кинула красноречивый взгляд на отсутствующие конечности. – Надеюсь, вы не будете против, если я по собственному почину попрошу осуществить за счет Ордена протезирование вам и вашим соратникам?

— Ни в коей мере, — снова блеснула хитринка в глазах собеседник. – Вот только мне, увы, скорее всего не помочь: по заключению прежде обследовавших меня медиков, новые конечности просто не к чему присоединять – мне вырвали…

Дверь с грохотом распахнулась.

— Эпплджек! Куда девать…- заоравшая прямо с порога Рейнбоу вдруг умолкла и уставилась на чуть не упавшего при ее стремительном входе инвалида . – Что ЭТО здесь делает?

Магистресса бросила на подругу осуждающий взгляд и обернулась к с трудом выправившемуся инвалиду:

— Прошу простить мою коллегу – она многое пережила в последнее время. Так на чем…

— Эй! Не говори так, будто меня тут нет! – рявкнула пегаска и пошла вперед. Поравнявшись с гостем она не глядя бросила ему с нарочитой агрессией. – Пшел вон, мразь.

Немая пауза.

— Думаю, мы уже закончили, — дипломатично заметил опомнившийся первым горожанин, поспешно сползая на пол и делая шаг в сторону двери. – Большое спасибо за ваше внимание…

— Проваливай! – стадзер пробкой вылетел в коридор, несколько раз перевернувшись и лишь чуть-чуть не долетев до лестницы вниз.

Представительница семейства Эпплов наконец подобрала челюсть, на негнущихся ногах встала из-за стола и всё еще действуя на автомате подошла к порогу. Пара караульных, неуверенно поглядывая в их сторону, помогали иностранцу встать.

— Эх, не долетел, зараза, — раздался разочарованный вздох сзади. – Представь только как славно бы эта падаль покатилась по ступенькам!

Яростно пытающийся найти хоть какие-то слова мозг бросил сие безнадежное дело – потом, будучи в более спокойной ситуации, напишет полноценную речь с извинениями. Копыто резко выстрелило вправо и захлопнуло дверь. Щелчок поворачивающегося ключа.

— Так о чем я? – веселым тоном начала Рейнбоу. – А, точно – где…

Нет, Магистресса не стала ее лягать: всё ж таки кабинет маленький, вокруг полно острых предметов, да и плагиат – это нехорошо. Она просто развернулась и влепила вконец озверевшей подруге увесистую пощёчину:

— ТЫ СОВСЕМ РЕХНУЛАСЬ!? – не смогла земная пони удержаться от крика. – ОН ЖЕ…- несколько секунд яростной борьбы с внезапно окостеневшим языком. В итоге кобылка просто всплеснула ногами, отчаявшись объяснить очевидное.

— Подонок, продавшийся тварям, — процедила Маршал, отпуская ярко-алую щеку. – Или тебе мало Спайка? А может не на них шпион назначил отвалить столько денег из нашей…

— Он всего-навсего сделал их условия жизни чуть менее беспонячными, — перебила ее наполовину пришедшая в себя оранжевая пони. – И я, откровенно говоря, не понимаю, почему этого никто не сделал до него – там же дети, старики, больные, а некая перьемозная набила их…

— Они ПРЕДАТЕЛИ, — сверкнула бешеными искорками Даш, хватая подругу за воротник и притягивая к себе. – Эти негодяи…

— Всего-навсего хотели жить! – с трудом удерживаясь от применения копыт прорычала земная кобылка в лицо пегаске. – А Орден пришел на все готовенькое и…

— ТЫ БРОСИЛА МЕНЯ! – с неожиданно прорвавшимися истерическими нотками заорала радужногривая пегаска, почти тараня подругу лбом. – Взяла и сбежала, когда я больше всего в тебе нуждалась!

— А ты собиралась их всех убить! – тоже сорвалась она на крик. – Мы не можем просто…

Договорить не получилось – Рейнбоу внезапно впилась в ее губы своими, одновременно обхватывая нелетающую пони крыльями и ногами.

В кабинете воцарилось вынужденно затянувшееся молчание: сперва Эпплджек никак не могла понять, что собственно происходит, затем пыталась найти сколь-либо приемлемое объяснение и обеспечивающий минимальные жертвы выход, а после этого долго и безуспешно старалась отцепить от себя буквально присосавшуюся к ней кобылку, коя в отличие от подруги не теряла времени даром, вовсю используя по назначению как конечности, так и язык.

А ведь Магистресса уже начала думать, будто паника осталась для нее в прошлом. Причем на этот раз завалить ее на пол пыталась не какая-нибудь тварь, кою можно и нужно приголубить всеми имеющимися средствами, а тысячу лет знакомая и любимая всем сердцем — как сестра! – пегаска, чьи намерения даже несмотря на всю абсурдность ситуации вопросов как-то не вызывали. В итоге лишь четкое и недвусмысленное ощущение сползшего на ковер мундира вывело представительницу семейства Эпплов из прострации, заставив отбросить сомнения и таки принять решительные меры.

Даш с грохотом ударилась спиной в стол, а глотающая ртом воздух оранжевая пони дрожащими копытами подобрала потерянные предметы туалета, стремительно затем ретировавшись за дальнее кресло.

Тяжелые и откровенно пугающие вздохи с той стороны комнаты вскоре сменились какой-то очень странной пародией на тишину

Кое-как застегнувшись на оставшиеся в крайне незначительном количестве пуговицы, Эпплджек с опаской выглянула из своего убежища. На другом конце полуразгромленного в процессе борьбы помещения лицом в угол сидела поникшая Рейнбоу. Ее спина мелко тряслась в беззвучном плаче.

Лишь огромным усилием воли одержав героическую победу над страстным желанием немедленно сбежать отсюда, земная кобылка осторожно пошла к подруге, по дороге подобрав ее валявшуюся посреди комнаты одежду. Коснулась…

Маршал съежилась и зарыдала уже в голос:

— Почему меня все ненавидят?

Снова испытав крайнюю степень неудовлетворения миром и вновь отвергнув трусливое предложение покинуть кабинет, Эпплджек села на ковер и ОЧЕНЬ аккуратно обняла подругу за плечи.

— Конечно же нет, — Даш немедленно развернулась и уткнулась носом ей в шею. – Как же можно не…ценить…твоего вклада…- почуяв отсутствие каких-либо нежелательных поползновений Магистресса от сельского хозяйства сошла на менее высокий уровень напряженности и речь полилась уже не так натужно.

Минут через десять монолог из тщательно подобранных нейтральных терминов и определений дал свои плоды – пегаска резко отстранилась, вытерла слезы и быстро обмундировалась, после чего печатая шаг вышла на середину кабинета, тут же приняв стойку.

Короче говоря, всем своим видом дала понять, что ничего не произошло.

Земная пони также сочла за лучшее пока не поднимать тему произошедшего инцидента, вернулась за стол и, сделав самое официальное из доступных ей в данный момент лиц, поинтересовалась целью визита.

— Место для размещения изменников, — со внезапно появившимися откровенно злобными нотками гавкнула сощурившаяся Маршал. – А также специалистов для допроса и расследования – нужно искать их нити, пока горячие.

— Агась, — где-то через минуту протянула Эпплджек, снова выбитая из кое-как найденной колеи столь резкой сменой настроения.– Я как раз в честь тюрьмы-то сегодня и вспомнила о стадзерах – к вечеру они очистят помещения, а заодно еще и улучшат оборону Кантерлота. Насчет магов – поговори…- в голову стукнулась разумная мысль. — Нет, я сама обсужу это с Рэрити. А ты лучше сходи, приляг...

— Некогда отдыхать! — рявкнула Даш. – Эквестрия в опасности! Проклятые изменники на пару…

— Пожалуйста! – взмолилась не на шутку встревоженная происходящим земная пони. – Очень тебя прошу: побереги себя – мы сами пока справимся.

— НЕТ, — резкий разворот, — первая партия … прибудет через пару часов. Следующая будет послезавтра. Позаботьтесь, чтобы к тому времени освободилось побольше пространства.

-
— Позволь высказать догадку? – прервала ее сбивчивый лепет единорожка. – Рейнбоу попыталась тебя…

— Поцеловала, — не задумываясь быстро ответила оранжевая пони. – Больше ничего! – Тут до нее дошло. – А как ты...?

Красавица смутилась столь явственно, что румянец проступила даже сквозь слой белил. Ранее не замеченная земной пони Скуталу тоже.

— Агась, — протянула Эпплджек, нащупывая сзади точку опоры, — а вас она…

— Аналогично твоему случаю, — мгновенно отозвалась Магистресса, рыжая же пегаска только втянула голову в плечи.

— Ясненько, — насыщенная эмоциями пауза. – И что будем делать?

— Есть предложения? – подняла бровь волшебница.

— Нет, — честно покачала головой оранжевая кобылка. – Но оставлять подобное поведение без внимания нельзя. Причем речь не только о…-еще один краткий промежуток многозначительной тишины. – Короче вы понимаете. Рейнбоу ведь еще и как с цепи сорвалась после своего возвращения от Создателя Чудовищ – готова буквально глотку перегрызть любому, кого заподозрит хотя бы недостаточной ненависти к тварям или мятежникам.

— Действительно, — склонила голову единорожка и повернулась к Скуталу. – Может все-таки расскажешь, что он с ней сделал?

— Мне нечего добавить, — отозвалась та. – Да и разве мало уже перечисленного?

— Но ты ведь пережила то же самое и вроде ничего, — непонятно зачем заметила Рэрити.

— Меня похитили позже, — пегаска отвернулась. – К тому же перед самым побегом нас разделили. Возможно как раз тогда-то Рейнбоу и…

Очередной период молчания.

— Так или иначе, но ты права, — обратилась красавица к севшей на стул земной пони. – Наша подруга совершенно не владеет собой и в любой момент способна сотворить нечто такое, о чем потом будет жалеть всю жизнь. Например, потеряет контроль рядом с кем-то, кто не откажется воспользоваться ее слабостью.

— Или начнет казнить «предателей» без всякой «ненужной ерунды» вроде разбирательства, суда или даже вины, — кивнула Эпплджек.

— Да, — повторила ее жест волшебница. – А они небось уже собирают армию…

— Плевать! – неожиданно сорвалась со своего места обычно ведущая себя при них весьма скромно Скуталу. – Забудьте вы об этих бунтовщиках: войска Ордена вернулись из Леса – значит Эквестрии больше ничто не угрожает! В отличие от Маршала.

— А ведь майор как минимум отчасти права, — внезапно согласилась единорожка, тем не менее кидая на представительницу младшего поколения осуждающий взгляд. – Мы не можем просто так взять и оставить это дело на самотек.

— То есть, у тебя есть предложения? – в свою очередь спросила оранжевая кобылка.

Магистресса надолго задумалась, а затем в ее глазах вспыхнул огонек Идеи:

— Конкретных – нет, а вот общее направление движения имеется, — она улыбнулась. – Мы – все вместе — отправляемся в отпуск!

— Эээээ? – не сразу поняла Эпплджек. – Ты серьезно? – исполненный решимости кивок. – Сейчас? – второй. – Когда вот-вот разразится гражданская война, не говоря уже о вернувшемся Создателе? – и еще один. – Это безумие!

— Безумие говоришь? – резко упавшим до шепота голосом переспросила волшебница, переглянувшись со Скуталу. Ее глаза сощурились. — Лет семь назад я сказала тебе почти то же самое: «у нас куча работы, ответственность перед Орденом и Эквестрией, Рейнбоу Даш взрослая девочка и сама справится со своими проблемами», — единорожка рывком встала и притянула к ней фотографию с камина.

Не самую лучшую – сделанную после Вторжения, а значит тут их только трое. Но всё равно здорово – они еще без доспехов, едят мороженое и улыбаются.

— Тогда мы предпочли пожертвовать ее нуждой в нас ради решения очередной кучки пунктов из нашего никогда не кончающегося списка проблем. И пожали плоды – наша хоть чуть жестковатая, невыдержанная и задиристая, но от того не менее чистая и милая подруга с облаками в голове и золотым сердцем превратилась в склонную к превозношению откровенного разврата алкоголичку, способную без особых вопросов убивать стариков и детей, — она резко вскинула копыто, призывая собеседниц к молчанию. – Да – это Я виновата в произошедшей с ней перемене. Потому, что смотрела на карты с цифрами и не видела, как дорогой и близкой мне душе требуется помощь. Но больше этой ошибке я не повторю. И вам не позволю.

Рэрити резко развернулась к часам:

— До отбоя еще осталось восемь часов – постарайтесь успеть как можно больше – с утра Магистрессы в полном составе плюс один майор и еще пара сопровождающих отправляються к морю.

— В смысле «завтра»? – неужели сюрпризы никогда не кончатся? Очередной суровый кивок. – А…у нас же солдат полон город и новые на подходе, твари, бунтовщики…

Скуталу яростно закивала в ее поддержку.

— Разве мы сможем вообще называть себя гражданами Эквестрии, если бросим нашу подругу в беде, позволив ей потерять себя? – в обратившихся к оранжевой кобылке глазах блеснуло пламя.

– Но как же?

— Создатель потерял свою армию у гор и сейчас в бегах, преследуемый моим лучшим агентом, мятежники разобщены и испуганы, наши войска неостановимы и их командиры — квалифицированы, — торжественно провозгласила красавица. – Дадим общие указания, прикажем выступать, а там пусть остальные патриоты охраняют Эквестрии. Перед нами сейчас другая, не менее важная миссия – спасти Рейнбоу Даш.

-
— Стоп-стоп-стоп, ЧТО? – Диана чуть не оглохла, тем не менее получив немалое удовольствие от сквозившей в его словах паники.

— Все три Магистрессы плюс немалое сопровождение только что покинули мою деревеньку, отправившись в сторону моря, — с растянувшейся до ушей улыбкой повторила чейнджлинг. – В отпуск едут.

— СЕЙЧАС?! – надо срочно научиться снижать громкость приема. – ДА ПОД НИМИ ЖЕ ВСЯ СТРАНА ГОРИТ!

— Не обольщайся, — злорадно порекомендовала кобылка. – Например, у меня тут народ почти и не подозревает, что с Эквестрией чего-то не в порядке. Поэтому максимум – тлеет, да и то наверняка ненадолго – армия выступила вслед за командующими и почему-то мне кажется, будто они идут не отдыхать.

— ТО ЕСТЬ КАК ЭТО…- ряд нечленораздельных звуков. Глубокий вдох, — короче орденцы без всякой подготовки, выжидания, сбора сведений о противнике и накопления ресурсов выдвинулись подавлять охвативший половину государства мятеж, причем их наибольшие вообще плюнули на весь мой великолепный хаос и поехали развлекаться?

— Ты сказал, — довольно улыбнулась Защитница выглянувшему из-за облаков солнышку. – Видимо твоя убежденность в собственной значимости оказалась несколько преувеличена. Какая неожиданность.

С той стороны разговора донеслось злобное рычание, завершившееся рявком:

— Это уловка!

— Да-да-да, — со всей имеющейся у нее язвительностью отозвалась Наследница. – А еще они исключительно на зло тебе и придуманному тобой дурацкому плану собираются устроить дефиле в купальниках. Но не переживай – ты не один такой обиженный – Рейнбоу Даш тоже явно не в восторге от происходящего.

— Так у тебя есть хоть какие-то доказательства…

— Мимо меня буквально полчаса назад проехал здоровенный кортеж со всей верхушкой Ордена в курортных нарядах и мне уже отсюда видна первая колонна идущих на юго-запад солдат, — Диана отложила бинокль и откинулась на траву. – Очевидно же, что это всё фикция, затеянная исключительно ради возможности позлить одного жидкого урода.

Милый сердцу зубовный скрежет.

— Наблюдателям оставаться на постах! – наконец дошел он до какой-то злодейской мысли. – Все остальные – ко мне!

— Я устала, — ультимативно раздалось сзади. – Мы останавливаемся на привал.

«Пуф»!

Жеребец встал как вкопанный. Задние ноги сами подогнулись и опустили круп на траву. Глаза устало поднялись к небесам.

Несколько минут Крим просто сидел и слушал, как за его спиной один за другим появляются из ниоткуда предметы домашнего обихода, тем самым целиком и полностью нивелируя все его попытки замаскировать их местоположение. В голове начался обратный отсчет:

— Не соблаговолишь приготовить мне грибочков? – дохнуло жаром.

Пегас повесил голову и издал тяжелый вздох – на насколько секунды раньше, чем предполагалось. Теперь преследователям даже маг не понадобится: они просто пойдут на единственный во всей округе дым. Супер.

Лицо вновь обратилось к солнцу. Уставшие от безделья крылья явственно завибрировали.

— Я жду!

— Да пошло оно всё! – пегас стрелой понесся вертикально вверх, остановившись только после освежающего тарана сквозь небольшое облачко и то исключительно ради возможности конкретно отпинать ни в чем не повинный клубок воздушной влаги, немедленно по завершению сего черного дела устремившись к следующей жертве…

В общем, когда он наконец закончил и спустился с небес на землю, ни одного сколь-либо крупного белого пятнышка над ними не осталось. Зато душа его пела, играя на перьях довольных собой летных конечностей.

— Я же говорила, что тебе сразу станет лучше, — Трикси покровительственно улыбнулась ему и кинула собственноножно обжаренный пастернак.

— Просто если орденцы настолько тупы, косы и ленивы, чтобы не обратить внимания на твой костер и магию, то какой-то мелкий быстродвижущийся кровоподтек в небе они вовсе сочтут естественным порядком вещей, — ворчливо отозвался жеребец, в несколько укусов расправляясь с подношением.

— Да с чего ты вообще взял, будто нас кто-то ищет? – кобылка намекающе кивнула на лежащие у огня столовые принадлежности.

Бывший мэр застонал и приложил копыто к лицу не без задней мысли сим проявлением разочарования и дальнейшим объяснением отсрочить свою неизбежную трудовую повинность:

— Предыдущий Маршал оказался шпионом Создателя. Его нашли, раскрыли, заменили на настоящего. Все изданные им указы и декларации автоматически стали злодейскими и противоречащими интересам Эквестрии, а значит должны быть отменены, опровергнуты и обращены вспять. Тебя амнистировали при предыдущем режиме. Вопросы?

— Когда будут мои грибочки? – помахивание ресницами.

Последовавший вздох получился на порядок искренней:

— Ты же подогрела мою порцию – почему не можешь сама справится со своей?

— Я хочу не просто утолить голод, а вкусно поесть, — мягкое подталкивание в его сторону сковороды. – Ну давай, будь же мужчиной!

Пегас не сдержался и заржал, после чего более не кочевряжась занялся готовкой:

— Знаешь, мне почему-то всегда казалось, что спасение жизней прекрасных дам является несомненно более мужественным занятием, нежели кулинария.

— Ты ничего не понимаешь в сильном поле, — благодарно чмокнула его в щеку жена. – Видно просто никогда не приглядывался к нему как следует — с точки зрения выбора для себя очень особенного пони.

— Вы как всегда правы, о Великая и Могучая Трикси, — хмыкнул бывший мэр. – А теперь, пожалуйста, позвольте мне сосредоточиться на приготовлении вам трапезы, раз уж это единственное, чем ваш покорный слуга способен угодить своей почти всемогущей половине.

— А ты бы правда хотел, чтобы я была хрупкой, пугливой и постоянно нуждающейся в обязанном защищать ее рыцаре дамой-в-опасности? – положила она голову ему на плечо.

— Сейчас скажу «да» и буду испепелен за критику светоносного образа, — усмехнулся он, аккуратно отпихивая свою возлюбленную. – Но поскольку ваш покорный слуга еще хочет жить, то отвечу правдиво и канонично: моя супруга и без того является снизошедшим на недостойного меня с небес совершенством, сама мысль о претензиях к которому — суть святотатство и ересь, долженствующая караться смертью.

— Какой ты у меня все-таки понимающий, — погладила его по голове кобылка, после чего во избежание порчи продукта оставила Крима в покое, сев напротив и окутывая его одобряющим взглядом.

Разговор на какое-то время прервался – бывший мэр в полном соответствии со своими традициями старался выполнить данную ему задачу как можно лучше, раз уж не удалось от нее отделаться. И сей подход в очередной раз себя оправдал – вид радостно уплетающей очередное произведение поварского искусства единорожки сполна вознаградил пегаса за труды. Даже не хотелось нарушать сложившуюся идиллию серьезным разговором.

Но ведь придется.

— Мой муж – настоящий герой! – неожиданно провозгласила разделавшаяся с обедом кобылка. – Спасший сотни жизней ни в чем не повинных солдат кантерлотского гарнизона, своей мужественной готовкой отведя от сих не ведающих творимого ими душ карающую длань мучающейся в фиолетовых застенках жертвы режима, — игривое подмигивание. – Я горжусь тобой.

Настроение отправилось к далеким мостам и перевалам.

— Прости пожалуйста: я делал всё…

— Просто констатировала факт, — возвела очи к небу волшебница. – Уж кто-кто, а ты должен знать, что любая появившаяся у Великой и Могучей Трикси претензия к миру тут же озвучивается в самом прямом и нелицеприятном виде, не размениваясь на всякий завуалированные упреки, — покровительственная улыбка. — Я правда очень благодарна тебе за заботу обо мне во время заключения, — ехидное подмигивание. — Хотя посмотрим правде в глаза – как будто у безумно любящего свою жену жеребца имелся другой выбор, кроме как днями и ночами осаждать орденскую канцелярию прошениями о помиловании, прерываясь только на пару часов сна и приготовление томящейся в комфортабельной гостевой комнате со всеми удобствами единорожке деликатесов поверх и без того неплохого режима питания.

— Да, хорошо иметь маму в верхах, — пегас содрогнулся, вспомнив буквально дышащее разочарованием письмо от тещи, в коем она выразила свое крайне негативное отношение по целому ряду вопросов, в том числе отсутствию у него возможности обратить время вспять и не дать супруге совершить государственную измену.

— Не буду спорить, — вскинула голову собеседница. — Однако замечу: ты мог бы вспомнить о ней до того, как потащить меня в эту глушь.

— Искренне сомневаюсь, что ее авторитета хватило бы для оправдания покушавшегося на самого Маршала мага, — мрачно отозвался несчастный зять. – А на твоей малой родине нас бы и стали искать прежде всего. Конкретно же это направление выбрала ты сама вместо куда более перспективного пути на запад и через границу.

— Я потомственная патриот Эквестрии и считаю даже упоминание при мне о забугорье неприличным, – откинулась спиной на траву кобылка. – Во всяком случае диком, некультурном и без предварительной встречи с родителями. И тем более без грибов.

— Как будто у нас другое есть, — хмыкнул жеребец. – Хотя позволю себе обратить ваше внимание на то обстоятельство, что если бы кое-кто после освобождения не решил поиграться в защитника прав пленников военного времени, то мы бы давно добрались до твоего дома и утекали уже оттуда.

— А если бы некто другой не стал отсиживаться столько времени в ожидании ухода армии, то наши глаза бы к сему моменту видели бы реку, — кобылка перенесла себя на диван. – Не говоря уже об экономии моих нервов.

— Это ты создала культ Твайлайт, а не я, — ехидно напомнил Крим. – И в кои-то веки твои фанатики оказались действительно полезны – никто в здравом уме не стал бы укрывать обминающуюся в измене Родине супружескую пару, тем более живя в самом центре орденских владений. Да и признайся честно: Великая и Могучая Трикси ведь счастлива была узнать, что у ее математика с моей бывшей коллегой всё хорошо.

— Не дождешься, — притянула она к себе шоколадку. – Лучше официально заявлю о своей радости факту отсутствия сих достойных личностей в Кантерлоте – а то ведь при их активной гражданской позиции скорее им пришлось бы искать убежища у нас.

— Ну-ну, — грустно кивнул пегас и дабы вновь не впасть в бездны уныния по поводу «до чего эти кобылы страну довели» резко сменил тему. – Кстати, может наконец расскажешь о месте назначения? Да и вообще – чего ради мы поперлись в эти бросовые земли, где и переночевать-то нормально не у кого?

— Должна же любящая супруга подыграть своему суженому в его параноидальных попытках спрятаться от отсутствующих преследователей, — усмехнулась волшебница. – А почему конкретно сюда – понятия не имею. Захотелось. Тянет меня. Вроде бы там раньше мой летний лагерь располагался. А заодно по реке потом легко будет спуститься к побережью.

— Ну хоть так, — всхрапнул пегас. — А то я уже начал подозревать, будто ты выбрала самый заброшенный и никому не сдавшийся уголок Эквестрии только для того, чтобы выставить меня…- жеребец вдруг осекся.

Трикси расширившимися от ужаса глазами смотрела в точку над ним. А в следующий миг он услышал еще далекий свист ветра.

-
Пленников бросили на влажный и покрытый чем-то склизким каменный пол.

Крим тут же рванул к супруге и вопреки всем ожиданиям искаженный дракон даже не подумал ему воспрепятствовать. Напротив – чудовище с тихим рыком встало на четыре лапы и вышло в пещеру, оставив пони одних.

Единорожка как и во время полета тихонько дрожала, не отвечая на его вопросы и вообще никак не реагируя на любые попытки жеребца дозваться до нее.

Но ран по крайней мере не видно, а значит всё не так плохо.

Пегас чуть успокоился и огляделся.

Крупный подземный зал наверняка неестественного происхождения. В середине какой-то маслянисто поблескивающий в практически отсутствующем освещении водоем. Запах отвратительный, повсюду мох и органический мусор вроде гор костей, кусков шкур и растительных огрызков. Ни движения, ни таинственных силуэтов.

Не обнаружив таким образом непосредственно угрожающей им опасности, жеребец вернул внимание супруге. Пока он оценивал обстановку, Трикси успела самостоятельно сесть и в данный момент как загипнотизированная пялилась на едва заметно плещущуюся жижу.

— Да что с тобой!? – спустя еще несколько минут безрезультатного тормошения, не сдержал крика бывший мэр. – Очнись, Трикси, пожалуйста! Надо…

— Фи-фай-фа-фу! – разнесся под потолком зычный голос. – Паническим духом пахнет!

Жеребец на одних рефлексах оттащил безвольную возлюбленную к стене и начал лихорадочно озираться в поисках источника звука. Свободное копыто шарило по всему телу в поисках потерянного еще во время атаки дракона меча.

Лужа в центре комнаты полыхнула ярким голубоватым светом и масса жидкости вдруг рванула вверх, сформировав почти правильный квадрат внутри которого шевелилось нечто трудноразличимое. Несколько секунд ничего не происходило, а затем странная аномалия взорвалась, обдав закрывшего собой всё так же парализованную супругу жеребца ледяным дождем.

Мягкое, хлюпающее цоконье.

Бывший мэр судорожно обнял любовь всей своей жизни, нащупал под копытом какой-то острый осколок и сделал свой вероятно последний в жизни удар ногой с разворота…

Который без малейшего сопротивления вошел в ОЧЕНЬ странного, хлюпающего и в данный момент содержащего в своей голове чужую ногу земного пони.

Выроненный от удивления камень медленно и величаво спустился по полупрозрачной шее таинственного существа и с негромким бульком выпал у него из груди.

Алый жеребец застыл в потрясенном молчании.

— Может таки вытащишь из меня свою конечность? – пегас отпрыгнул как ошпаренный, зачарованно глядя на восстанавливающееся прямо на глазах лицо таинственной издевки над природой. Вернее не совсем лицо…

— Вижу узнал, — усмехнулась черная маска Страшилы, открывая лишенную зубов пасть. – День добрый, Крэм. Какими судьбами занесло к Создателю Чудовищ?

Пегаса пробил холодный пот:

— Где?

— Понятно, — зажегшиеся золотым глаза обернулись к Трикси. – Не просветишь ли своего супруга?

— Это и есть Отец, — тут же деревянным голосом отозвалась та, переходя с мелкой дрожи на крупную. – Он и…

Испуганный всхлип. Как будто небо упало на землю.

— Таки да, о мой дорогой бывший мэр славного города Троттингем, вы удостоились аудиенции ни много ни мало, а самого врага всего живого вообще и Эквестрии в частности, — блеснули появившиеся белоснежные зубы. – Неплохой карьерный рост, не правда ли? От «выжившего из ума преступника» и «олигофрена», когда-то всего-навсего погрузившего один отвратный городок в хаос до существа, способного и более того – намеренного осудить и покарать весь ваш гнилой мир.

Правое копыто неожиданно выстрелило вперед, буквально протаранив ничего не понимающего жеребца и распластав его на стене:

— Поздравляю: сегодня ты вытащил свой счастливый билет, — заявил улыбающийся монстр. – А именно возможность поучаствовать в грядущем торжестве Справедливости…

— Не тронь…его! – будто пробиваясь сквозь слой ваты крикнула волшебница, выстреливая в существо прошившим его тело насквозь синим лучом. Спустя миг ее тоже ударило об стену превратившееся в поток копыто. – Чудовище!

— Ну надо же, вы еще сопротивляетесь, — с легким удивлением заметил «Страшила». – Ваша ли это заслуга или же небрежность давненько не получавшей стимуляции мозговитой амебы? Не суть. Спать.

Единорожка обмякла.

— Здорово не правда ли? – снова обернулись пылающие золотом глаза к бывшему мэру. – Будете хорошо себя вести – сообщу, где у нее кнопка, однако сначала к делу. Скажите: вы до сих пор считаете, что благополучие сообщества стоит жизней отдельных его представителей?

Водяное щупальце освободило рот:

— Если хоть волос упадет…

— Вот так? – кусок гривы размером с копыто упал на пол пещеры. – А теперь отвечай на вопрос, иначе отрежу ей нечто более стоящее внимания.

Крим волевым усилием проглотил душащее его бешенство и постарался успокоиться:

— Прошу прощения…

— Вновь мимо, — по щеке кобылки потекла кровь. – Вы верите в правильности той позиции или нет? И не рекомендую лгать – ваша смерть ныне всё чувствует.

— Да, — не рискнул соврать жеребец. – Сделай со мной…

— Отлично, — его швырнуло на землю.

Жуткая тварь подошла к нему вплотную и приподняла склизким копытом за подбородок:

— Вы сейчас же отправитесь вместе с доставившем вас сюда драконом в Кантерлот и, пользуясь вашей очевидной принадлежностью к инженерным войскам, сломаете столько механизмов, сколько сможете, — в голову будто бы кто-то вбил раскалённый гвоздь и из озера боли проступила схема столицы Эквестрии. – Как минимум эти дверки, — алая галочка у обеих городских ворот, — к моменту подхода к городу орды тварей должны быть незакрываемы, дабы мои детишки могли без проблем сожрать всех детей, женщин и стариков заодно со столь ненавистными всем орденцами. Сделаете – получите «вашу», — не предвещающий ничего хорошего смешок, — единорожку обратно.

Чудовище обратилось в волну и плеснуло обратно в яму, утянув кобылку с собой и оставив ничего не понимающего жеребца в одиночестве.

— Ну или же вы вновь ярко продемонстрируете приверженность когда-то принятой вами позиции и пожертвуете ею ради высокой цели, рассказав обо мне и моем местоположении фиолетовым и тем самым спася тысячи жизней. На самом деле тоже неплохо – у меня будет более чем достаточно времени, чтобы наполнить ее последние часы невыразимым страданием. Вот так например, — из озера донесся чавкающий шлепок.

А сразу за ним — мучительный стон, выведший наконец пегаса из прострации.

Борьба длилась лишь несколько минут, по истечении которых проклятая жижа выплюнула нырнувшего в нее Крима прямо в когти вернувшегося порченного звероящера:

— ЗА ЧТО?! МЫ ЖЕ БЫЛИ ДРУЗЬЯМИ! ТЫ…- струя вновь заткнула ему рот.

— Ты отдал нам многих ради блага Города, — неожиданно посерьезневшим голосом ответил монстр. – Коли совершенное тобой тогда является злом, то считай происходящее своим наказанием. Если же мои мучения и смерти сотен других были оправданы и необходимы…- над поверхность черной жидкости выплыла измазанная шляпа. – То почему бы на сей раз тебе самому не пожертвовать хотя бы частицу себя ради Высшего Блага?

Щупальце сняло с щеки пегаса слезинку:

— Я ведь тоже плакал там, в подземельях, как и многие до меня будучи отдан тьме ради благополучия других. Но имелось ли кому из вас до того дело? – вновь ставшая копытом конечность ударила пленника наотмашь. – Возрадуйся же – ныне сей мир наконец посетило так долго блуждавшее где-то в дали Правосудие. И никто из грешников его не избежит.

— Сделай со мной что угодно, но только отпусти…

— У тебя есть два дня и рекомендую поторопиться – мне уже сейчас хочется пообщаться с твоей супругой поближе.

Полная разочарований.

https://www.youtube.com/watch?v=7jSCbUKBqsI

Рано или поздно всем придется прийти к самообслуживанию...

— Сделал? – неверящим тоном уточнил монстр.

— Да, — тихо ответил пегас, не поднимая головы.

— То есть ты взял и обрек тысячи «ни в чем не виноватых» поней на смерть из-за какой-то кобылы? – прикинулся враг всего живого потрясенным.

— ДА, Твайлайт тебя сожри! – крикнул диверсант, весьма натурально изображая болезненное бешенство.

— А как же твои принципы?

Крылатый зарычал, стал объяснять что-то невразумительное в агрессивном стиле, а затем, резко сменив направленность, бухнулся на колени и со слезами на глазах попытался уверить Создателя Чудовищ в собственном ничтожестве и бесхребетности.

— Скажите-ка, а вы в курсе, что данный конкретный зритель способен в прямом смысле слова ЧУЯТЬ ваши эмоции? – спросил дракоаликорн едва внутри появились первые признаки пресыщенности наблюдаемым спектаклем. – Например, сейчас актер испытывает страх и нетерпение, однако критик не ощущает и следа столь назойливо и в общем-то довольно топорно демонстрируемого ему краха личности и низведения себя до отвергнувшего ради любви все жизненные установки безумца. Короче говоря: НЕ ВЕРЮ!

Стоявший за спиной жеребца линг сомкнул челюсти на шее диверсанта.

— Эх, перевелись нынче настоящие рыцари, – горестно вздохнул Страшила. – Раньше вон целые кланы родственников за счастье подержать любимую ножку вырезали, а нынче лоботрясы даже чужими копытами поубивать хотя бы кучку совершенно левого народа за прекрасную дамы не способны. Куда катится мир? – еще одно драматическое испускание воздуха и переход на деловой тон. — Если сразу расскажите когда мне ждать фиолетовых, скощу ей последние пятнадцать минут предсмертных пыток.

— Они не придут! – полузадушено выкрикнул допрашиваемый. – Я действительно…

— А как же тогда чувства? – дракоаликорн полностью собрался и сошел с колоса. – Где душевное страдание, незаживающая рана в сердце от осознания предательства своей Родины, Народа и Идеи ради какой-то бабы? Почему зритель не ощущает разрывающего саму вашу суть противоречия между Долгом и Любовью? Зачем по-вашему вас вообще туда посылали?

— Чтобы сломать замки, дабы твои чудовища смогли войти в город, — на порядок осторожнее отозвался понявший бессмысленность дальнейшей игры лицедей. – И я это сделал, а значит…

— Кое-кто до сих пор в плену иллюзии собственной значимости, — хохотнул владыка тварей, наклоняясь к пленнику. – Сам-то рассуди – на кой ляд нам сдались эти жалкие крепостные ворота, если у меня в наличие целая охапка драконов? Не говоря уже о собственной, способной прожигать скалы силе…

Результатом демонстрации последнего тезиса стал небольшой оплавленный по краям тоннель:

— На самом деле ваше всеми уважаемое чудовище всего-навсего собиралось скоротать время до сбора войск с помощью парочки самостоятельно пришедших к нему игрушек, раз уж под ногой нет бессовестно экспроприированного Спасительницей на свой смертный одр шара со сказками. Ну и заодно привнести в сей отвратный мир чуток Справедливости, естественно, — коготь без малейших усилий надрезал кожу на щеке. — Увы, как оно часто бывает, выбранный инструмент не оправдал моих надежд на мучительное раскаяние и понеедский выбор между двумя основами своего бытия. Короче говоря, смухлевал.

— Я сломал ворота – выполнил свою часть договора, — упрямо повторил пегас.

— Ну ладно, — с насмешливым вздохом пожал плечами Создатель Чудовищ. – Прикинусь, будто не знаю о вспыхнувшем сразу после твоего ухода из города восстании и следовательно не имею ни малейшего подозрения о том, кто и зачем помог тебе совершить сию диверсию. Задам только один вопрос: ты хоть руководителям-то обо мне рассказал?

Досадующий про себя жеребец опустил глаза вниз и кивнул.

— И чего они тебе ответили?

— «Просто делай свое дело – и не болтай», — глухо отозвался бывший мэр. – «Незачем снижать боевой дух сейчас, когда уже нет места для сомнений. Принцесса Луна будет свободна. Несмотря ни на что».

Властелин быстренько переварил полученную информацию и неопределенно хмыкнул:

— Таким образом они в общем-то полностью сняли с тебя моральную ответственность за потворство тварям – ведь как-никак ты в итоге ломаешь ворота не ко всеобщей погибели для Создателю Чудовищ, а ради правого дела и революционерам, да еще к тому же по пути предупреждая население о скорой атаке монстров, — глубокий вдох. – Заразы! – выбил коготь искры из пола. – Такую прекрасную задумку мне испоганили!

В алом проглянул лучик довольства, однако владыка тварей оказался слишком захвачен новыми сведениями, чтобы достойно на него прореагировать.

— А вот за известие об их цели тебе спасибо – наконец-то я понял, чего эти обалдуи таки хотят, — дракоаликорн улыбнулся и повеселевшим тоном продолжил. – Вынужден признать: затея действительно выглядит перспективно. Орденцы наверняка не ждали нападения от собственноножно впущенных ими в город на ярмарку «торговцев», имевших отличное оправдание для обилия охранников и оружия – «вы же свалили в Вечный Лес вот приличным гражданам и приходиться обороняться самостоятельно». Им нужно было только дождаться, пока основная часть фиолетовых уйдет подавлять местечковые бунты, а затем шлеп! – во все стороны полетела каменная крошка. – И в их копытах «легитимная» глава государства, заодно с главной твердыней Ордена и столицей королевства.

Он задумчиво похрустел чьей-то попавшейся под ноги грудной клеткой и обратился к бывшему мэру:

— А их точно не смутил тот факт, что сам враг всего живого вот-вот нападет на избранный ими для начала революции город? Может они просто чего-то недопоняли?

— Я выполнил свою часть сделки, — снова заладил собеседник, обнаглевший уже до полного отсутствия страха. – Почему бы тебе не сделать то же самое?

— Какой-то ты стал узколобый, — попенял ему Страшила. – Неужели самому не интересно, с чего сии вроде бы не самые глупые эквестрийцы столь пренебрежительно отнеслись к предупреждению о скором нападении страшнейшего противника своей Родины из когда-либо существовавших? И кстати, — лезвие уперлось ему в живот, — рекомендую вести себя повежливее – а то ведь твоя супруга наверняка огорчиться, получив любимого подкаблучника не в полном комплектации.

— Твоя армия разгромлена, — сразу сменил тон пленник. – А без тварей у Создателя нет ни шанса против Принцессы Луны. Тем более когда спрятанные Орденом сокровища наконец достанутся свободным пони Кантерлота.

— Молодец! – опять становящееся мягким копыто легонько похлопало крылатого по голове. – Мои перфорированные и не очень ребята естественно рассказали больше, но суть тебе таки передать удалось. Поскольку же поставленная перед тобой задача действительно выполнена, не вижу причин не вручить временнообязанному пернатому диверсанту обещанного приза, — стоявшие еще с начала разговора за углом линги торжественно вышли на свет.

Немая пауза.

Со скоростью взрыва наполняющаяся ужасом и ненавистью атмосфера.

— ЧУДОВИЩЕ!– Страшила внезапно обнаружил у себя в груди чужое копыто. Тело среагировало быстрее разума – миг спустя сумевший вырваться из-под опеки «собачки» нападавший уже плавал в точно подходящем по размерам резервуаре.

Удерживавшая гостя собачка барахталась с ножом в глазе, принеприятнешим образом визжа и бесстыдно хлеща во все стороны болью. Быстрый взмах рогом – и от несправившегося с банальнейшей задачей жука осталась лишь горстка пепла. И его плюшевая копия.

— А разве что-то не так? – обратился враг всего живого к в кои-то веки оправдывающему возложенные на него высокие ожидания пегасу. – Ну подумаешь без сознания, заплаканная, разбухшая и залитая некой частично засохшей беловатой жидкостью? В конце концов, с нее не убудет, да я и не обещал вернуть ее в прежнем виде…

Дракоаликорн дал пленнику немного подышать.

— ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ!? – исполненным долгожданной искренней муки голосом простонал тот вместо вдоха.

— Чего ради требовать уже известный тебе ответ? – злорадно ухмыльнулся монстр, переворачивая единорожку – То, о чем твоя жена всегда мечтала, пусть и в несколько других ролях и с иным жеребцом в качестве героя, — коготь наглядно очертил покрытый голубой шерсткой распухший живот. – А вот сама она меня очень разочаровала…

Крим издал достойный занесения в стандарты вой и снова полез драться.

Монстр еще долго бы мог с наслаждением впитывать чужое страдание, однако всего через пару минут до него смог-таки достучаться надоевший хуже горькой редьки внутренний голос, тут же начавший обычный речитатив с упором на «не тех и не тем» и обвинениями в мелочности, как результат безнадежно загрязнив своим морализаторством только-только начавший доставлять истинное удовольствие процесс. А там и прискучило.

— Ну ладно, забирай, — кобылка полетела точно в выплюнутого на пол жеребца. — Мне такого не надо — приказал ей, понимаешь, сделать соус к рагу, сразу объяснив, что это вопрос ее жизни и смерти, а по итогам получил какую-то дрянь. И так пять раз подряд! Как будто ей вовсе и не хочется быть приготовленной вкусно…- дракоаликорн вздохнул, слизнул чуток последней попытки с крупа не случившегося царского обеда, скривился и уже без всяких сожалений указал гостям на выход.- Зря только трюфели извел, хотя конечно торжество Справедливости в виде принуждения этой рогонисицы съесть все ею же «приготовленные» грибы частично возместило мою невосполнимую утрату. Свободны.

Пегас не двигался и только обалдело втягивал носом идущую от супруги чесночную вонь.

— Давай-давай, не задерживай, — он подхватил их полем и кинул ближайшему дракону. – Считай эту в принципе не способную даже ради спасения собственной шкуры приготовить чего-либо съедобное кобылу своей пожизненной карой, — звероящер аккуратно перехватил груз и пошел пополз в сторону улицы. – И кстати, она может перестать бояться каких-либо отклонений у потомков из-за частичной интеграции в Семью – без органического заражения и последующей перестройки организма приобретенные нематериальные конструкции гроша ломанного не стоят. Странно, что Малыш вообще твою жену учуял.

— Чего? – наконец проснулся пегас.

— Лопух, — приложил дракоаликорн копыто к лицу. – Ты бы хоть расспросил ее поподробнее о том приступе «редкой наследственной болезни, которая никак не является Заражением», — владыка тварей развернулся и тут на глаза попалась медленно погружающая во мхи игрушка.

Секундное раздумье, щелчок когтями – и у недавних гостей появился сувенир, четко напоминающий им почему никогда не стоит сюда возвращаться.

— Вот видишь, ты вовсе не такой злой, каким себя считаешь, — опять высказался Силин, стоило только хозяину тварей вернуться в жидкое состояние.

— Отвали, — устало рявкнул тот.- Эти двое теоретически являлись моими друзьями, но и то выжили исключительно потому, что мне не хочется портить аппетит перед по-настоящему вкусным событием. Вайс вылетел? – произнес он уже вслух.

— Так точно! – выступил из тени Лентус. – Отправляемся за ним?

— Вы с драконами, наземными и колоссом – да. Но можете особо не спешить – осажденным орденцам ведь в любом случае понадобится какое-то время на выполнение «особого приказа Магистресс», — озерцо злорадно забулькало, в подробностях представляя себе будущее. – С этими мятежниками ситуация стала еще более прелестной, пусть их больно ранний удар и в очередной раз спутал нам все планы.

— Где и когда нам вас ждать? – немного подождав для приличия, задал следующий вопрос полковник. – И я так понимаю, до момента встречи наш координатор переходит под мое командование?

— Нет – вообще до тех пор, пока мне снова не понадобится подушка, — вновь вернувшийся в понеобразный облик Создатель Чудовищ кольнул лежащую под ним амебу. – Мне надоело постоянно общаться с этим нытиком – руководите им по своему усмотрению. Будет возникать – сообщите. Проведу разъяснительную работу.

Гора плоти задрожала и начала сыпать образы с обещаниями вести себя хорошо. Пришлось снова отвесить пинка – знает ведь, чем чревато подавать голос без спроса.

— А в остальном не волнуйтесь: если не прилечу к Кантерлоту к моменту Х – начинайте операцию без меня, — монстр направился к выходу из пещеры. – Однако скорее всего прибуду вовремя – как-никак только пару старых долгов отдать надо. Ну и еще привести в исполнение приговор за неположение своей жизнь ради ближнего.

-
Биг Мак как мог тихо закрыл сундук, на всякий случай обмотал доспехи одеялом и ОЧЕНЬ медленно направился к выходу. Недавно лично им лакированные половицы почти не скрипели под тяжестью жеребца, но совсем скоро ему предстоит ступить на уж два года как не ремонтируемые ступеньки, которые и изначально-то представляли собой нечто, мягко говоря, не очень аккуратное. За прошедшее время дерево рассохлось и покрылось мелкими трещинами, не забывая громко и на редкость противно оповещать весь дом о любом посмевшем ступить на него посетителе.

Главный по безопасности, разумеется, помнил об этом и еще с вечера постелил на лестнице длинный ковер из мэрии, однако даже его звукоизолирующих свойств могло не хватить на полное поглощение мерзкого скрипа. К счастью Эпи сегодня спала хорошо, а значит и Бон-Бон…

— Так-так, пациент опять пытается сбежать.

Жеребец не смог сдержать разочарованного стона и повернулся к стоящей в дверях спальни супруге:

— Сейчас семь утра – почему ты не спишь? Я ведь и полотенца вокруг копыт обмотал…

— Просто данная представительница прекрасного пола знает своего супруга, — перебила его кобылка, тяжело переступая через порог. – Кого ты вообще пытался обмануть этой вчерашней показухой?

— Но я ведь не пошел в Поход! – с прямо-таки детской обидой возразил заместитель мэра.

— И тебя сполна за это вознаградили, — она с хитрой улыбкой похлопала по своему вновь ставшему весьма впечатляющим животу. – Вот только и простая повариха способна увидеть разницу между нападением на Вечносвободный и защитой столицы от мятежников.

— То есть…

— Нет, супруга всё еще против, — рубанула его надежду на корню спутница жизни. – Даже более, чем обычно, — Бон-Бон подошла вплотную и погладила его по щеке. – Ну пойми: там-то уже явно не твоя битва. Оставь одним безумцам убивать других, а сам лучше подготовь Понивилль к грядущей буре…

— Если Орден сможет раздавить бунтовщиков, никакой гражданской войны не произойдет, — твердо возразил жеребец, глядя прямо перед собой. – И именно поэтому данный солдат должен идти.

— Передо мной-то можешь не притворяться: нынче ты далеко не такой верный приверженец фиолетовых, как пару лет назад – тебя совратила некая кобылка, — мягкое прикосновение лбом к челюсти.

— Да, орденцы не идеальны и возможно им стоит подумать над роспуском своей организации, — заместитель мэра посмотрел собеседнице в глаза. – Но потом. А сейчас они – единственное, что стоит между Эквестрией и Создателем.

Кобылка отвела глаза:

— Ну что ж, кто я такая, чтобы переубеждать столь уверенного в себе и своих «боевых товарищах» старого служаку? Да и к тому же никто моего жеребца сейчас не зовет – он сам рвется навстречу смерти, — грустный смешок. – Но неужели Биг Макинтоша Эппла не смущает то, с КЕМ он собирается сражаться?

— С повстанцами и изменниками Родины, — четко ответил главный по безопасности.

— Хорошие ярлыки, — оценила Бон-Бон. – Однако позволь таки напомнить о тех, на ком они висят. Или ты до сих пор предпочитаешь думать, будто Док, мэр, Вэт и остальные…недовольные по чистому совпадению внезапно решили отправиться на конкретно эту ярмарку? Да еще и так рано, заодно предварительно потратив столько времени на уговоры нашего главного лоялиста остаться дома?

Ветеран эквестрийской армии не отозвался, вместо того сняв с копыт тряпки и городо вскинутой головой направившись к лестнице.

— Да не спеши ты так, — услышал он призыв уже почти достигнув первого этажа . – Чай не сбегут твои орлы без наседки. Помоги-ка лучше нам спуститься.

Жеребец попытался ретироваться, однако почти в тот же миг донесшееся сверху хныканье Эпи и характерный скрип первой ступеньки заставил представителя сильного пола закусить губу и таки оказать поддержку твердо вознамерившейся проводить его, наверняка не без задней мысли по дороге отговорить, супруге.

Ребята ждали их на площади перед первыми воротами. Половину осаждали также обо всем догадавшиеся домашние. Почти никто не плакал.

Новый Понивилль, чего еще скажешь.

Жаль фиолетовые из форта вышли сразу как услышали панические вопли вестника – вместе идти было бы лучше.

Заметив с краю Арчер с перекинутой через плечо мини-баллистой, кою он лично в свое время принес для нее из Троттингема, жеребец не смог удержаться:

— Там ведь твоя мама. И Фрути – останься.

— Зато здесь мой отец, — кивнула кобылка в сторону толпы. – И мы вместе образумим их, после чего приструним остальных. Я иду и точка.

— Начальник службы безопасности ведь может и приказать, — без особой надежды протянул Макинтош.

— Тогда можете считать меня дезертиркой, — лучница вскинула подбородок и отвернулась.

Заместитель мэра тяжело вздохнул и обернулся к замолкшей в честь его прихода кучке патриотов. Надо бы речь какую произнести.

Агась, настроить народ на убийство собственных соседей.

— Мы все знаем, ради чего сегодня собрались, — разнесся чуть приглушенный голос над площадью. – Эквестрия нуждается в нас и мы ее не подведем. Защитим нашу Родину несмотря ни на что. Прощайтесь – выступаем через пять минут.

Он отвернулся весьма вовремя — сзади послышались сдавленные рыдания.

Бон-Бон молча подала ему снова задремавшую пегасочку. Первую крылатую представительницу семейства Эпплов за много поколений. Помниться Эпплджек очень удивлялась факту ее рождения и даже вроде имела некие подозрения определенного толка, кои к счастью для всех оставила при себе, заменив в последний момент всякой ерундой про погоду.

Главный по безопасности города Понивилль улыбнулся и аккуратно провел копытом по мягким перышкам своей дочери. То ли еще будет, когда сестра увидит племянника, если конечно прогноз Стейбла верен…

— Спи и запоминай, как твой папа совершенно бессовестно бросает нас троих ради какой-то там «Родины», — надреснуто-веселым тоном заявила жена, приняв Эпи обратно, после чего погрозила супругу копытом. – Только попробуй мне умереть из-за этой долбанной разлучницы!

— И что же ты сделаешь? – вымученно-ехидно улыбнулся ветеран.

— Буду каждый день рассказывать детям, будто их отец любил брокколи, — кобылка аккуратно передала свой бесценный груз случившейся по соседству товарке и прижалась к мужу. – Пожалуйста, возвращайся поскорее.

— Да мы тут быстренько: бунтовщиком образумим, тварей уничтожим, страну спасем и сразу назад, — нежно обнял он ее в ответ. – К обеду вернемся. Через недельку.

— Я буду ждать, — их губы встретились…

Внезапно площадь накрыла тень и в поднявшейся буре удивленных и испуганных вздохов отчетливо прозвучали клацающие хлопки, сопровождающиеся полным умиления голосом:

— Какая прелесть!

-
— Вы уж простите, что я так невежливо раскидал кучу накинувшихся на меня без повода и предупреждения поней, — кожистые крылья сложились и черно-зеленые копыта со стуком опустились на мостовую. – Просто осуществляемые попытки убить меня к двенадцатой минуте потеряли всякую оригинальность и вашей уважаемой смерти стало банально скучно. Итак, предлагаю продолжить наше общение.

Макинтоша вырвало из стены полуразрушенного сарая и подтянуло к чудовищу:

— «Всё будет хорошо», — тихо произнесла зубастая пасть. — Данную фразу когда-то давно, в совершенно другой жизни, некий жеребец сказал возложившему на него надежды иностранцу. А затем предал его, отдав на «исследование» в общем-то почти не скрывавшей своих намерений маньячке, — острый коготь обвел по контуру единственный глаз. – Как по-твоему, настало ли уж времечко этого самого «всего хорошего»?

По щеке пошла кровь.

— Ты монстр! – завопил кто-то сбоку, а чуть не лишившийся зрения главный по безопасности извернулся и вонзил в подбородок твари обломок меча.

— Не буду спорить, — бесполезная железяка отправилась в полет. – Однако стоящий перед вами индивид не всегда был таким. В те далекие времена Страшила действительно желал всем вокруг добра, при условии конечно, что окружающие наконец перестанут вести себя подобно идиотам. Несчастный урод, несмотря на все мучившие его проблемы вроде жгущей нутро ярости и постоянных ночных кошмаров, пытался приспособиться, измениться, стать полезным и ценным членом вашего общества, даже если ради этого придется каждый день рисковать собственной жизнью, — дракоаликорн невесело усмехнулся и обвел площадь взглядом. — А оно отвечало лишь презирением, неизменно напоминая о покрывавших тело с душой шрамах и на том основании отталкивая жаждавшего найти в мире хоть какую-то опору неудачника, — золотые зрачки вновь уставились на Биг Мака. – Думаю, мое современное состояние вполне можно назвать вашей победой.

Земной пони отправился в полет и лишь молниеносная реакция стоявших неподалеку сограждан спасла главного по безопасности от незавидной участи со всей скорости поприветствовать головой стену.

— Вглядитесь повнимательнее в стоящий перед вами рок и бич Эквестрии, вернувшийся из небытия только благодаря понячьему безразличию и жестокости. Как-никак, именно вам принадлежит честь называться создателями врага всего живого и на вас тем самым лежит ответственность и за уже сотворенное им зло и за всю ту боль, что он еще только собирается причинить, — из пока не окровавленной пасти вырвался небольшой язык пламени и врезался в близлежащий дом. — Однако за это понивилльцев пусть судят сограждане. Я же пришел сюда, дабы принести возмездие всего за одну загубленную душу, которая тем не менее стоит миллионов.

Удар копытом – и собравшиеся вернуться к своим попыткам уничтожить Владыку Тварей жители попадали на мостовую, не в силах удержаться на заколебавшейся земле.

— Вы заставили меня вспомнить ВСЁ, — слова засочились злобой. — Всю мою жизнь, — от наполнившей воздух ненависти стало тяжело дышать. – От того дня, как невинного младенца отвергли собственные родители до часа суда, когда проклятые горожане лишили имени пожертвовавшего ради них самой своей сутью Принца. И ради чего? Чтобы спасти свои жалкие шкуры…

Короткий вскрик с другой стороны площади – и Биг Мак с ужасом увидел вытаскиваемую на всеобщее обозрение Бон-Бон.

— Впрочем, если рассуждать логично, то в произошедшем в сущности нет ничего ненормального – в конце концов, разве стоит одна душа целого города? – резкое движение рогом – и плачущий сверток вырван из копыт матери, переместившись к морде страшилища. — Сие существо – преступник, — голос внезапно изменился, став гротескной пародией на кобылий, — и мы требуем его выдачи, взамен гарантируя справедливое разбирательство. Если оно и правда окажется невиновно, то вы получите оное создание обратно.

Горожане не сговариваясь ринулись в атаку – вновь безрезультатно.

— У тебя ведь жена вот-вот родит, почему бы лучше не подумать о ней? – проскрежетал монстр прижатому к земле Биг Маку. – Просто отдай ее нам на исследование и «всё будет хорошо».

Жеребец попытался выхватить малышку из поля твари, однако добился лишь очередного тяжелого удара по голове.

— Ты знаешь меня почти всю мою жизнь – так поверь мне. Ради Твайлайт.

Заместитель мэра из последних сил с рыком рванулся вперед…

Тело внезапно перестало подчиняться приказам мозга и губы сами собой произнесли три слова.

— Вот и молодец, — земного пони отбросили к оставшейся от сарая куче обломков, а чудовище вытряхнуло Эпи из одеяльца и начало рассматривать со всех сторон.

— Исследование завершено! – разнеслось над площадью спустя полминуты. – Подсудимый найден виновном в преступлении невинного бытия среди погрязшего во тьме мира, существования-как-пони и наличии греховных предков. Приговор: съедение, — коллективный вздох ужаса. – Тем не менее суд способен проявить снисхождение…

В груди несчастного отца зажглась безумная надежда.

— А именно кулинарную обработку осужденного возможно препоручить профессионалу, — отчаянно трепыхающаяся в чужом волшебстве пегасочка зависла перед матерью. – Хотелось бы получить блюду в хрустящей корочке и политой медом, специи – на вашей совести, — наполненная недоумением пауза. – Просто в этом случае вы будете иметь возможность сразу перерезать ей горло и творить «магию» над тушкой, в то время как в случае вашего отказа ощипывать, обжаривать и разделывать сей лакомый кусочек придётся лично мне, кое обстоятельство, естественно, сильно скажется на результате и наверняка в негативную сторону. Не говоря уже о том, что мой предпочитаемый стиль кулинарии – готовить живьем…

-
Сколь насыщенное страдание.

Будто бы спустился в Бездну и воочию видишь Справедливость Надзирателя.

Слезы из глаза старого ветерана. Отказ верить в происходящее от его жены. Бессильная ненависть со всех сторон от недостойного существования быдла.

Какой прекрасный день!

— Ах да, кстати, забыл упомянуть: после приведения приговора во исполнение Создатель Чудовищ более не будет иметь к Понивиллю претензий, — по этому поводу, — всё честно: одна душа за целый город — то есть в полном соответствии с принятым вами курсом.

Очередная пачка стрел и болтов, пара копий и несколько мечей. Идиоты.

— Возьми меня! – дракоаликорн тяжело вздохнул. – Я! Я виноват, а не…

— Страшила тоже был невинен – и именно поэтому его жертва всех удовлетворила. Среди вас таких нет, — он повернул голову к постепенно принимающей творящеесе на ее глазах за реальность земной кобылке. – Я бы пожалуй мог принять сию даму, однако тогда не вышло бы честного обмена – всё ж таки их на самом деле двое. Впрочем, если у вас в запасе имеются какие-нибудь ненужные дети, то можем попытаться найти компромисс.

Некоторое количество представительниц прекрасного пола исчезло из поля зрения. Вернее это они так думают.

— Неужели никто и правда не хочет принести кусочек себя в жертву за ближнего, а заодно добавить правдивости сказкам о происходящем с непослушными жеребятами? – снаряд из баллисты.

Данная ничтожная помеха оказалась наконец доставшей режиссера последней каплей и подарочек отправился не просто куда-то в сторону, а в обратном направлении по той же траектории.

— Какие все эгоисты и жадины, — презрительный взгляд на до сих пор стоящую столбом беременную. – А ваши кобылы даже избавить собственного ребенка от мучений не хотят – как у них вообще после этого язык поворачивается называть себя матерями?

Пришлось подтягивать крылатую мелочь обратно. Дура только тут и очнулась, заголосила, попыталась выхватить честно украденный груз.

— Остановись! – долженствующий отправить понивилльку в долгий полет хвост лишь легонько оттолкнул ее. – Ну нельзя так!

— Завянь! – посмевший опять влезть не в свое дело Силин получил пару прочищающих мозги ударов и отправился обратно в глубины сознания. – Эти негодяи все уже мертвы.

— Ну-с, займемся готовкой, — из пасти показался маленький язык пламени. – Для начала сожжем маховые…

Свернувшаяся в клубочек от страха крылатая медленно и торжественно поплыла к своей смерти и никакие вопли, мольбы, выстрелы или предпринимаемые этими безголовыми попытки сражаться не могли остановить сего процесса. Дракоаликорн с наслаждением упивался царящим вокруг отчаянием и горем, смакуя каждый миг их нарастания по мере того, как «искупительная жертва» всё ближе подходила к кульминации своего существования.

И тут, когда пламя почти коснулось желтоватых перышек, произошло нечто непредвиденное и потому достойное внимания:

— Прими! – закричала смутно знакомая голубая пегаска, протягивая ему довольно большой горшок с покрытым ярко-желтыми бутонами кустиком.

— Хм, — не смог сдержать ухмылки отвлёкшийся монстр. – А ведь идея и правда неплохая – в конце концов, разве может растение или его предки быть в чем-то виновато? Хвалю за оригинальность и широту мышления. Однако в качестве замены не приму – сей представитель флоры не имеет никакой связи с происходящим.

— А вот и имеет! – посмела возразить букашка. – Это первый цветок, принесенный тобой мэру, за которым она до сих пор старательно ухаживала в память о столько сделавшем для города иностранце! Да ее сад разросся на две оранжереи и чуть ли не в окна соседям лезет!

Слегка сбитый с толку монстр собрался уже усомниться в правдивости сего утверждения с намеком на обстоятельствах своего ухода из Понивилля, как эта бешеная бросила горшок на землю и сунула ему под нос какой-то набор картонок, а потом…

-
-…мы умоляем тебя о прощении, — завершила свою речь Арчер, также становясь на колени перед чудовищем.

Несколько минут над площадью стояла звенящая тишина.

А затем почти растаявшая атмосфера ненависти вновь сгустилась.

И без того окровавленная кобылка-стражник отправилась когтистой лапой в недолгий полет.

— Мне не нужны ваши извинения, — зарычал монстр. – Я жажду не покаяния, но правосудия. И первой за всё ответит она!

Дракоаликорн сделал глубокий вдох и развернул Эпи лицом к себе…

Но долженствующий обратить малышку в пепел поток ушел в небеса.

— ТЫ?! – чуть ли не выкрикнуло явно обескураженное чем-то страшилище, не делая никаких попыток помешать появившейся из ниоткуда и загородившей собой маленький комочек жизни Дерпи. – Опять?!

Серая пегаска с пузырьками на крупе спокойно передала девочку рыдающей матери и зависла между нею и с чего-то позволившего отнять свою добычу зверем:

— Ты ведешь себя нехорошо! – сказала как припечатала. – Так поступать нельзя! – и без паузы. – Хочешь маффин?

Чудовище пару мгновений пристально глядело на предлагаемое подношение, а затем вдруг село на землю и расхохоталось:

— И почему я вообще удивлен? Очевидно же, что дух Понивилля рано или поздно появиться! – чешуйчатое крыло захватило угощение и тут же отправило его в пасть. В тоне прорезались ностальгические нотки. – Как всегда почти безвкусно. Отдает палой листвой. И могилой.

Его тело заколыхалось, будто сделанное из желе:

— А эти обалдуи небось до сих пор не догадываются, не так ли? – желто-синие глаза обвели окружающих. – Вы ведь и не задумывались над тем, как она живет, чем зарабатывает, почему постоянно пропадает? Хотя бы где спит? Пригодных для постоянного проживания облаков-то над Понивиллем нет аж самого Вторжения, а здания внизу подсчитаны, их обитатели известны и все всё про всех знают – так почему никто и никогда не мог указать мне ее дома?

Биг Мак аж забыл о буквально воющем от боли теле.

— А уж про странности и говорить нечего, — голос перешел из издевательского на откровенно раздраженный. – Вы просто привыкли постоянно видеть неподалеку с детства знакомую придурковатую кобылу, принимая аномалии как данность. Да и в конце концов, ну кто еще способен найти и привести из Леса едва живого иностранца или, прорвавшись сквозь ряды нападающих тварей, привести сквозь дождь подмогу из вовсе не спешивших до того орденцев? Только Дитзи Ду и в этом, ясен хрен, нет НИЧЕГО странного только потому, что это сделала Дитзи Ду. Всё в полном порядке, понимать нам сего не надо, пошли дальше, — хриплый смех прервался протяжным стоном и приложением копыта к морде. – Какие же вы все идиоты.

Горожане стали лихорадочно переглядываться, ища в лицах соседей хоть какую-нибудь подсказку или оправдание по поводу внезапно открывшейся им истории. Не все – некоторая часть эквестрийцев не забыла о собственно в данный момент происходящем мероприятии и потихоньку окружала явно находящегося не на вершине своей боевой готовности врага…

— Ну ладно, это всё лирика, да еще и старая, — слишком неосторожные сыны Отечества в очередной раз отправились тесно общаться с мостовой, а с чего-то начавший дико потеть монстр встал. – Сейчас мне уже глубоко плевать на твою природу, происхождение и намерения. Я несу в сей отвратный мир Справедливость и ты стоишь на моем пути.

Неожиданно вытянувшаяся на небывалую длину нога оказалась перед самым носом серой пегаски:

— От Дерпи Страшила видел только доброе, включая и неоднократные спасения его жизни, а потому ныне у меня нет к ней никаких претензий. Улетай отсюда и найди более достойное твоей опеки сообщество.

— Я их не брошу! – уперла ноги в бока «дух Понивилля». – И тебя тоже снова спасу!

— Неужели? От кого? – фыркнул дракоаликорн, после чего продолжил с угрозой. – Приговор будет исполнен, виновные – покараны, а жертва – принесена, сколько бы глупых фантастических существ не встало на моем пути.

— Сам ты глупый!

Чудище зарычало и выхватило из-за ее спины мертвой хваткой вцепившуюся в дочку Бон-Бон, однако как бы он их не ворочал, а Дитзи неизменно успевала влезть между его капающей черной жижей мордой и кобылкой.

— Уйди с дороги! – алая плеть хлестнула пузырчатую личность…

И рассыпалась.

В наступившем мгновении тишины мольба Арчер о прощении прозвучала подобно грому, причем только словами дело не ограничилась – пегаска бросилась врагу всего живого в ноги. Десятки понивилльцев во главе с Биг Маком последовали ее примеру.

— Скоты без чести и совести! – громыхнул, разбрасывая их уже стоящий в довольно глубокой луже дракоаликорн. – Где ваша гордость? Как можете вы извиняться перед чудовищем? Хотя бы умрите с достоинством…

— Успокойся! – зависла перед самой мордой Дерпи. – Съешь лучше маффина!

Наплечное щупальце ударило по предложенному угощению и тут же пролилось дождем вниз.

Страшилище сделал глубокий вдох:

— Будьте вы все…

И с громким хлопком лопнуло.

Вот так просто взяло и распалось на кучу черных брызг, щедро оросив собой подпущенных слишком близко просителей.

Несколько секунд понивилльцы просто таращились на стремительно стекающую в одну большую общую лужу жидкость и друг на друга, не в силах поверить в столь…своеобразное спасение.

— Разойдись! – внезапно крикнула Дерпи.

Пони едва успели отпрыгнуть – жижа неожиданно рванула вверх, на ходу принимая форму только что казалось бы уничтоженного монстра и с воем устремилась в сторону Кантерлота.

— Вот теперь всё! – торжественно заявила фантасмагорическая сущность и, найдя в пыли ранее предложенный маффин, начала с явно видимым удовольствием его поглощать.

-
— Я НЕ ПРИНЦ! Я НЕ ПРИНЦ! Я НЕ ПРИНЦ! – орал Страшила, сопровождая каждое утверждение весьма болезненным ударом. — Я НЕ ПРИНЦ!

Силин терпел. И хоть «телу» приходилось весьма не сладко, душа его пела.

— Ты ПОЗВОЛИЛ мне остановить себя, — сгруппировавшись, вещал бывший хозяин тварей. – И даже сбежать.

— Я НЕ ПРИНЦ! – особо сильный всплеск ярости и последовавший за ним пинок, чуть не сломавший иллюзорный хребет исполняющего обязанности совести, окончательно вывели дракоаликорна из равновесия, превратив пламенный дух в распавшийся набор образов и мыслей. – Я НЕ ОН, ЯСНО ТЕБЕ?! НЕ ОН!

Пока владыка восстанавливал себе скрепы, пленник подсуетился и организовал себе какую-никакую, а защиту из начальственных планов.

— Думаешь нежелание забывать собственную задумку меня остановит? – уже на порядок более спокойным голосом громыхнул ненавидящий, слету сокрушая мысленную броню. – Неужели ты до сих пор не понял – всё рухнуло! Окончательно! Понивилль существует и более того – каждый его житель готов поклясться, что Создатель жив! Сценарий сдох! Из-за тебя!

Новый град ударов, еще пол года назад могший вовсе окончить присутствие Силина в сей сказке, а ныне лишь отдававшийся вполне терпимой болью во всем мыслеобразе.

— И я не Принц! – тоскливо завопил хозяин сознания, возвращаясь к любимой теме. – Я никогда не сделаю такую глупость. Не стану надеяться на чужое милосердие, имея возможность взять причитающееся мне по праву сам! Не буду ждать правды от этого проклятого мира…- из пинающего своего беззащитного пленника монстра брызнули слезы. – Ну не мог он разве сперва назваться и только потом играть в идиота….

И так далее и тому подобное.

Бывший Создатель Чудовищ опомнился и постарался более не раздражать итак находящегося в натуральной истерике господина, вместо этого постаравшись потуже собраться в комок, дабы хоть как-то притупить получаемые эмоции. Тактика вполне себя оправдала – относительно скоро несчастная, искаженная и не могущая найти покоя душа выдохлась и погрузилась в океан депрессии.

А затем отдала всего себя цели как можно быстрее достичь места назначения – ему хотелось срочно кого-нибудь убить.

-
— Нет, — не глядя на него ответил иностранец. – Как я уже прежде вам заявлял, Магистрессы наняли Город исключительно для борьбы с тварями. Мы не намерены принимать участие в вашей гражданской…

— Слушай ты, падаль забугорская! – с рыком схватил его полковник за воротник. – Либо твои ублюдки немедленно развернутся и начнут стрелять, либо кое-кто снова почувствует радость полета! – заключенный в поле инвалид завис над краем стены.

Блеклый и какой-то совершенно не интересующийся происходящим взгляд.

– ЖИВО!

Сидящий внутри ближайшей машины жеребец чего-то крикнул по-своему. Главарь наемников подумал немного, улыбнулся и ответил также на стадзерском. Минута относительной тишины, прерываемая только звуками идущими на очередной приступ мятежниками. Машинист повторил вопрос.

— О чем вы там болтаете, тварье семя? – зарычал единорог, с бессильной злобой глядя как его солдат все дальше оттесняют от города. – Стреляйте!

— Мы уже закончили, — с издевательской вежливостью кивнул калека. – ЯЗЬ!

Его собеседник с нескрываемым неудовольствием кивнул и заорал чего-то в мегафон остальным, в то время как сидевшие в нижней части ускорителя иноземцы наконец-то закрутили свои рычаги. А затем…

— КУДА …! – поздно.

Стальные пластины сомкнулись, превратив последнюю надежду осажденных в стальные яйца с торчащими у самой верхушки кончиками еще вчера повернутых в сторону Дворца дул.

— Защита против воздушных тварей, — с мягкой улыбкой пояснил предатель. – Обычно не используется, так как весьма некомфортна для расчета, да еще и стрелять из нее возможно только по находящимся значительно выше уровня орудия целям. Зато теперь до них не добраться.

У чуть не тронувшегося от бешенства полковника задергалось веко. Спустя несколько секунд рог погас, предварительно вытащив всё так же несопротивлявшегося двуногого со стены.

Ничего – у фундамента хранится сено на два года осады навалено.

— Итак, гражданин полковник, вы готовы наконец выполнить «особое» распоряжение своего верховного командования, данное именно на такой случай? – спокойно спросил следующий за ним как тень проклятый «специалист по особым поручениям». – Или всё еще думаете, будто исчерпали не все возможности для обороны?

Единорог зарычал и вихрем помчался вниз по лестнице, на полпути встретившись с заместителем:

— Они уже у ворот! – в качестве подтверждения послышался тяжелый таранный удар.

— Проклятье! – ругнулся маг и, сев прямо на ступеньки, наморщил лоб в отчаянной попытке найти таки другой выход. – Внутренние до сих пор…

— Так точно!

Значит до основной части арсенала не добраться – проклятые изменники и в ряды Ордена смогли влезть.

— А подкрепления?

— Они перехватили всех наших вестников, кроме, быть может, улетевших на север, — безнадежно покачал головой земной пони. – А вчерашняя ракета даже в лучшем случае приведет народ лишь к ночи и то только в виде соседних гарнизонов.

Оптимист – прям так они сразу и побегут без сборов и согласований. Разве что из Понивилля к вечеру дойдут, но там ведь не войска, а так – за порядком на уже не используемой базе следят.

— Может вы наконец прекратите сомневаться в мудрости высшего командования? – снова напомнил о себе особист. – Кантерлот не должен пасть.

Единорог впился зубами себе в ногу – старая глупая привычка, оставшаяся с детства. В этот раз, увы, боль не помогла – выхода все еще не видно.

Мятежники методично били в ворота тараном.

— Дайте мне вашу хрень! – перед глазами вновь появился лист с золотой окантовкой, четко и недвусмысленно удостоверяющий, что податель сего является доверенным лицом Магистрессы Рэрити и каждому приверженцу Ордена надлежит оказать ему всемерную помощь, а в случае крайней необходимости и перейти во временное подчинение.

Будучи же выхваченной копытами полковника бумага тут же свернулась в свиток с печатью в виде шестиконечной звезды и знаком магического корпуса. Реагирует только на одного носителя.

— Вы гарантируете, что сможете их контролировать? – капитулировал глава гарнизона.

— В достаточной для выполнения поставленного передо мной задания степени, — как обычно ни капли эмоций, будто они тут в карты играют.

— Приказ всем – освободить нижнюю часть Дворца и двор, эвакуировать гражданских, залезть на стены, — глубокий вздох. – Смотрителям Зверинца – выпустить тварей.

— Так точно! – отдал честь уже слышавший об этой безумной «последней линии обороны» заместитель.

Земной пони убежал. Пегас устремился за ним.

Единорог же остался на лестнице.

И как только всё могло до этого дойти? Уж лучше бы право слово сдать…

Полковник прикусил губу и заодно в профилактических целях дал себе подзатыльник – он ничем не лучше этой изменнической погани, если позволяет себе сомневаться в решениях Высшего Командования.

— Смерть предателям! – закричал он полуденному солнцу. – Да здравствует Спасительница Твайлайт!

Не помогло.

По щеке потекла слеза.

Старый офицер вздохнул и медленно поплелся вниз.

Внезапно блуждающие в поисках какого-нибудь способа отвлечься от безгранично мрачных мыслей глаза заметили справа от себя какое-то странное шевеление. Жеребец волей-неволей присмотрелся.

Стогов нет – видимо кто-то успел оприходовать пока командир не видел – а иностранец лежит в луже крови и с невнятными криками бешено бьет землю вокруг себя крылом.

-
— Ваше высочество! – вытянулся Лентус перед ним по струнке. – Враг разбит и беспорядочно отступает к городу! Преследовать!?

— Плюнь на них, — рыкнул жующий кого-то монстр. – Теперь уничтожать всех свидетелей просто бессмысленно – собрать войска ко Дворцу и обеспечить тут наш полный контроль. Пока обойдемся им.

— Есть! – Король склонился над дрожащим в присутствии своего мучителя колоссом и чего-то ему зашептал.

Диана глянула в окно на спуск к Кантерлоту, где как раз в этот момент появился разрыв между резко свернувшими преследование тварями и бегущими в поисках спасения орденцами. Бунтовщики впускали бывших врагов без всяких вопросов – в присутствии Создателя всякие противоречия между эквестрийцами стирались.

Нет чтобы сразу так.

Взгляд сам собой обратился на в прямом смысле слова залитый кровью внутренний двор – и как только фиолетовые могли додуматься взять и выпустить против своего же народа тех, от кого они собственного его и защищали?

Впрочем, с профессиональной точки зрения нельзя не признать – новичок справился на отлично, пусть и не по своей воле. Так размазать целый набитый понями замок с помощью всего-навсего орды калечных тварей – это надо постараться. Драконы по чести говоря только добивали остатки, да транспортировали наземных внутрь Дворца.

Сбоку раздался леденящий душу хруст – это чудовище раскусило чей-то рогатый череп.

— Готово, — заявил выпрямившийся Лентус. – Дальнейшие указания?

— Вам – организовать войска на помощь раненым и зачистку внешней части, после чего немедленно отправляться к Спасительнице, — вал злобного предвкушения. – Мне не терпится пообщаться с персоной, ответственной за мою предыдущую смерть и превращение Коллектива из полновластного хозяина Эквестрии в кучу кем хочешь гонимых животных. Причем для по-настоящему плодотворного диалога вам сперва придется снять с нашей спящей красавицы навешанную на нее магическую хрень. Ну а пока вы готовите площадку для переговоров я осмотрю местные достопримечательности.

— Ясно! – урод расплылся в улыбке, после чего с чавканьем и хлюпаньем отправился в сторону жилой части.

Или лабораторий – Диана слишком давно не бывала во Дворец, чтобы сказать наверняка.

— Как думаешь, это конец? – спросила она заканчивающего отдавать указания монстрам Короля. – В смысле войны?

— Нет, разумеется, — передернул тот плечами. – Захват Кантерлота конечно весьма весомая, но никак не критическая потеря для Ордена — Семье еще очень многое предстоит сделать, прежде чем ее дети смогут жить в мире и безопасности.

— Так вот зачем мы убивали, — устало хмыкнула Защитница и добавило патетично. – «Ради детей!» — отличный лозунг, может оправдать любую низость и подлость.

— Забавно слышать подобные рассуждения от лучшего в мире тайного агента, — улыбнулся ей жеребец. – К тому же не будем забывать, что Коллектив в любом случае намного честнее и благороднее своих противников – ему просто нет нужды лгать другим или тем более обманывать собственных членов.

— Ну-ну, — мрачно пробормотала Наследница и отвернулась к окну.

Там как раз некий лишившийся половины ног и части черепа стенолом вырвал дверь бокового барака, открывая дорогу хлынувшей внутрь мелочи. Какой-то мелкий пони, видимо ребенок, выбежал оттуда пару мгновений спустя, увернулся от стороживших двери тварей, рванул к воротам…

…и тут на него навалился догнавший бедолагу линг.

Диане показалось, будто она слышит тонкий, исполненный боли и мольбы крик.

Кобылка вдруг почувствовала, как ее сзади обнимают чьи-то крылья:

— Поскольку его высочество не уточнил конкретный тип «зачистки» крепость, я взял на себя смелость предположить, будто он имеет в виду собрать побольше уцелевших, разоружить их, провести разъяснительную работу и выкинуть в город, — «собачка» внизу потащила определенно еще трепыхающегося детеныша к брошенному осаждавшими тарану.

— Пф, а через полчаса они уже полезут обратно, снова вооруженные до зубов, — ворчливо отозвалась кобылка, прислоняясь к жеребцу.

— Эти их проблемы, — усмехнулся аликорн, проводя кончиком крыла по ее в которой раз отросшей гриве. – Улыбнись – пусть конец еще не близок, но тем не менее одержанная сегодня великая победа определенно заслуживает хотя бы толики радости.

— Ну раз так говоришь ТЫ, — немедленно выполнила приказ верноподданная, преданно глядя на своего владыку снизу вверх. – Хотя прошу отметить: мне бы хотелось, чтобы во главе этой своры чудовищ стоял мой Король, а не вконец обленившийся маньяк, без малейшего зазрения совести готовый отправить всех нас на убой.

— Он вовсе нет так плох, просто нынче у него очередное обострение, — не слишком уверенно возразил бывший единорог. – Впрочем, в любом случае не нам решать, кого Общество ставит себе руководителем.

— Ну-ну, — повторила кобылка, не пожелавшая портить такой хороший момент уже сто раз ни к чему не приведшим спором.

Они просто сидели обнявшись, и смотрели в окно на выдворяемых из своей исконной вотчины фиолетовых убийц. И никто из искалеченных, буквально выпотрошенных заживо тварей даже не попытался хоть как-то отомстить без всякой жалости резавших их орденцам. Ни следа злобы, ненависти или ярости, только порядок, рвение и радость от присутствия поблизости в кои-то веки вернувшегося за ними Отца.

Им плевать, что все они для этого изверга лишь мясо.

Аж завидно.

— Пойдешь со мной в темный, сырой, насквозь замагиченный подвал? – предложил жеребец отстраняясь.– Разбираться с тем, кто действительно заслужил самое худшее из возможных наказаний за ни много ни мало, а весь Прекрасный Новый Мир?

Защитница тяжело вздохнула. Поднявшееся было до небес настроение вновь упало в бездну.

Дианин жеребец собирается отдать ее лучшую подругу пониядному садисту-психопату. Причем будучи всецело уверен, будто поступает правильно…

Впрочем, чего это с ней? Твайлайт умерла пятнадцать лет назад, а лежащее под ними тело – всего лишь труп, анимированный проклятыми осквернителями доброго имени величайшей волшебницы Эквестрии ради пары лишних политических козырей.

Но всё же…

— За тобой – хоть до края земли, — твердо ответила Защитница, первой делая шаг в сторону лестницы.

-
Крики снаружи оборвались. Теперь из коридора слышались только эти совершенно неподходящие местным сухим подземелья звуки прилива.

А миг спустя до нее донесся очень громкий и отлично знакомый хруст перемалываемых чьими-то могучими челюстями костей.

Совсем плохо.

Зебра в который раз попыталась открыть замок, однако кто бы ни заколдовал эту темницу, он поработал на совесть, не поленившись оградить внешний мир даже от ее прямо скажем редко встречающихся в сих краях чар.

Вернее таинственный маг видимо банально заткнул все известные ему дыры и ходы, включая и те, которыми сам вряд ли смог бы воспользоваться. Конечно кое-какие прорехи в защите всё же имелись, но применить их мешали такие обыденные вещи, как нужда живых существ в воздухе, твердая порода с трех сторон, измученное отвратительными условиями содержания и регулярными пытками тело, а также готовые в любую минуту проверить подозрительный шум стражники.

Последних здесь больше нет – но их заменило нечто еще более опасное.

Впрочем, вариантов решения загадки «кто напал на цитадель Ордена» не так много – это либо столь часто поминаемые в последнее время мятежники, либо существа Леса.

И почему-то ей кажется, что взбунтовавшиеся пони не стали бы хрустеть костями своих соотечественников – в конце концов, не настолько же их изменил сей новый мир.

Зебра медленно отползла от двери.

Проснувшаяся было жалость к погибшим охранникам тут же испарилась под напором пронзившей из-за движения все тело боли от покрывавших кобылу ран. А ведь и местное обращение с пленными как с лабораторными животными меркнет перед воспоминаниями о той бойне, которую эти чудовища учинили в Убежище.

Даже сам внушающий ужас Создатель всеми ненавидимых монстров оказался во стократ милосерднее так называемых «спасителей мира».

Зекора со вздохом рухнула на начинающую попахивать подстилку и с грустью провела ногой по испещренному надрезами и опухолями от инъекций боку, коснувшись затем небольшого, давно зажившего шрама на крупе.

Один хочет жрать, другие – убивать, все – властвовать и никто не собирается просто оставить уставших от войны в покое.

Копыто дотронулось до лишившей ее возможности говорить ране на шее.

Но звери в хитине по крайней мере лишь съедят тебя, а вот латные…

Уроженка дальних земель моргнула и удивленно уставилась на коснувшейся ее ноги ручеек, вытекший из-под двери. А в следующее мгновение обитый металлом кусок дерева исчез, будучи вырван с куском косяка и выброшен куда-то в коридор.

Заливший тесную комнатушку свет на миг ослепил южанку, заставив закрыть глаза, что однако не помешало ей рефлекторно сжаться и в бессмысленной, да и не желанной более разумом попытке хоть как-то отсрочить свою участь одними губами зашептать преподанные Флаттершай Слова Дружбы, почти наверняка и так бесполезные сейчас, когда сама мост-между-мирами безжалостно убита называвшей себя ее подругой повелительницей фиолетовых извергов.

Одно мгновение сменяло другое, а завершившего бы муки удара так и не последовало.

— Ба! Кого я вижу! – раздался наконец почти знакомый голос.

В коридоре стоял сам хозяин тварей. Точнее нечто похожее на него.

— Воистину: ты никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! – выплюнуло странное существо чью-то полуобглоданную ногу из пасти. – А я уж и не чаял более вас встретить.

Лужа из которой росли его ноги выстрелила в зебру длинным щупальцем, с неожиданной силой обмотавшимся вокруг туловища и подтянувшим ее к переливающейся в свете коридорных фонарей твари.

— И что мы тут имеем? – тонкие струи начали стремительно срывать с нее повязки. – Обильные следы пыток или, возможно, хирургических исследований, множественные гематомы, вероятно результат избиений, многочисленные точки от уколов, некоторое количество химических ожогов, относительно давно зажившие раны от колюще-режущего оружия, — добравшись до головного бинта он присвистнул. – Ну надо же, трепанация – кто-то видно жаждал посмотреть не полосатые ли у вас заодно и мозги, — булькающий смешок. — Ну или просто отчаялся другими путями постичь загадочную женскую логику, — по счастью лезть внутрь монстр не стал и, повращав уроженку дальних земель еще пару секунд, погрузил мокрый нос в безобразно разросшуюся за время заключения гриву.

Сделал глубокий вдох.

— Но вы всё еще определенно тот же лакомый кусочек, что и в нашу предыдущую встречу, — вынес вердикт зверь, чуть ли не сладострастно скалясь ей в лицо. Длинный язык, более всего по ощущениям смахивающий на несущий в себе песчинки ручеек, лизнул ее от подбородка до уха. – Да, определенно.

Коготь-копыто ласково коснулся ее груди:

— Мы ведь оба знаем, что сейчас произойдет? – зрачки свернули золотом.

Зебра закрыла глаза и подготовилась к Дальнему Пути – у нее и прежде не вышло защитить доверившихся ей от этого создания, так какой смысл пытаться сейчас? Да и чего ради?

Лучше принять свою участь с достоинством.

Нечто мягкое и шершавое прошлось от правого плеча к шее, принеся с собой неожиданно приятное прохладно-щекочущее ощущение. По хребту пробежалась дрожь.

Уроженку южных земель перевернули в горизонтальное положение и начали нежно гладить, приглушая боль, убивая зуд и расслабляя мышцы. И пусть Зекора отлично понимала, что делается это исключительно ради повышения вкусовых качеств мяса, она все же не смогла сдержать толику благодарности к намеренному сожрать ничего ему сделавшую кобылу чудовищу за сей последний и чудовищно приятный искалеченному телу массаж.

Быстрый укол в вену. Устремившаяся вниз струйка теплой крови под аккомпанемент ни на мгновение не прекращающихся ласк.

Из легких исторгся счастливый вздох и уставший разум позволил себе бестрепетно погрузиться в долженствующую скоро завершить его земной путь негу…

— Сожалею, однако наше долгожданное близкое общение придется отложить, — внезапно вырвало ее из объятия сна. – Я, увы, не знал о вашем пребывании в сих темных застенках и потому вместо приличествующего столь знатному пиршеству воздержания предпочел отдаться бесстыдному пиру на мясе и костях всяких фиолетовых недоносков.

По телу прошла волна холода, заставившая расслабившуюся зебру рефлекторно вцепиться в мокрое копыто и открыть глаза. Заливавшая всё тело слабость усугубилась потерей крови, однако терзавшая его боль ныне практически не чувствовалась.

— Но не волнуйтесь: за время переваривания ныне потребленного мы успеем вернуть вам товарный вид и организовать полноценную, достойную вашей изысканной плоти готовку, — зверь насмешливо усмехнулся и повесил пленницу себе на шею. – Пока притворитесь моим новым шарфом в модную черно-белую полоску и пойдемте вместе осматривать достопримечательности.

Наполовину превратившийся в лужу дракоаликорн двинулся по коридору, вырывая двери одну за другой и, мельком заглянув внутрь, шел дальше. Видимо обычные узники его не интересовали. Во многих из этих несчастных Зекора со смешанными чувствами узнавала своих бывших соседей по Убежищу, на которых также явно проводили беспонячные эксперименты с целью любой ценой доказать их «зараженность» тварями, а затем порой на недели запирали в вонючие, тесные, темные, обитые войлоком комнатушки.

Монстр с хрустом и скрежетом сломал пополам наверно уже двадцатую по счету дверь и как обычно сунул внутрь зажегшиеся золотым светом глаза.

— Убийца! – вдруг услышала Зекора собственный тихий голос.

Копыто само собой коснулось связок – вместо никак не собиравшейся заживать широкой раны там оказался небольшой влажный шрам.

Видимо зверь и правда намерен «привести ее в товарный вид».

— Что-что, простите? – потыкал свой шарф дракоаликорн.

Зебра пару секунд колебалась, но в итоге решила-таки поведать своему будущему поедателю о роли смотрящего на них расширившимися зрачками негодяя в гибели долженствующего принести всем мир общества. Без традиционных рифм разумеется.

— Ну что ж, братец, вынужден признать – растешь на глазах, — повернулось чудовище к магу. – Отдать на смерть дважды пожалевшее и предоставившее тебе кров существо вместе с целой кучей левых поней, да еще и большей частью собственных сограждан – это уже совершенно другой уровень. И ради чего…

— СДОХНИ! – бросившегося вперед изменника тут же распластали на полу.

— Ах да, ненависти к тварям, помню. За сыночка, жену, родню и государство, — зверь с презрительной усмешкой ударил лежащего копытом наотмашь. – И ведь банально обидно убить тебя после всех тех помилований …

Чудище на миг застыло, а затем капающая пасть раскрылась в радостном оскале:

— Впрочем, завершить твое жалкое, наполненное бессильной ненавистью и приводящей лишь к гибели любимых борьбой существование в любом случае было бы чересчур милосердно. Особенно когда в наличии есть на порядок более веселые идеи, — из-под удерживающей мага лужи появилась очевидно пораженная гангреной нога. – Вижу с тобой тут неласково обращались. Позволь исправить.

Рывок – и конечность вырвана.

Раздавшийся вопль едва не оглушил вынужденную зрительницу, а последовавшее за ним действо в который раз заставило усомниться в здравости собственного рассудка: черная жижа исторгла из себя настоящий поток извивающихся маленьких червячков, хлынувших прямиком в открытую рану и прямо на глазах начавших восстанавливать разорванную кожу, вплетаясь в нее подобно нитям в ткань.

— Эх, какая жалость, что клиент в данный момент не способен насладиться процессом, — произнес владыка чудовищ, досадливо шлепая по щеке потерявшего сознание единорога. – Он ведь такой болезненный! Ну ладно, зато когда очнется будет моему названному брату презабавнийший сюрприз.

Дракоаликорн засмеялся и пихнул тело в дальний угол комнаты, сам отправившись дальше по коридору. Сидевшие в более удаленных от входа камерах пони видимо являлись еще не успевшими по полной хлебнуть орденского гостеприимства новичками – один, на вид совершенно дикий и весь покрытый шрамами в виде шестиконечных звезд, нашел в себе силы аж напасть на несущее ее страшилище. Безумец.

Оно просто позволяло ему воткнуть себе в живот ногу, после чего со злорадной ухмылкой целиком засосало вопящую жертву внутрь.

— Неплохой способ подпитки, — поделился с ней монстр, спустя несколько минут вываливая из себя обсосанное копыто. – Быстро, дешево и сердито, но требует значительно большего напряжения сил, да еще и удовлетворяя при этом исключительно голод без каких-либо эстетических потребностей и тем более не передавая вкуса. В общем, не наш метод…- его вдруг перекосило.

Полупереваренный бедолага выплеснулся на пол и тут же оказался расплющен плюющимся и рычащим что-то про «… уродов с их … магией» монстром.

Еще где-то минут двадцать побродив по темнице и видимо не найдя никого интересного ему монстр громогласно объявил о собственной скуке, разочаровании и желании посетить Зверинец, заодно пригрозив пожаловаться руководству "сего несправляющегося со своими обязанностями парка развлечений", причем не какому-нибудь там, а самой Принцессе.

Разглагольствующий дракоаликорн как раз зашел за угол, когда какой-то видимо особо храбрый пегас с размаху рубанул его палашом. Голова распалась на две почти равные части.

— О, ну надо же, орденец, — без малейшего следа недовольства прокомментировало долженствующее корчиться в предсмертных муках существо. – Чрезмерно смелый или нереально глупый, а скорее и то и то.

Вырвавшаяся из-под ног струя ударила зависшего под потолком солдата в грудь, смяв доспех и обвившись вокруг торса, после чего с размаху ударила несчастного об пол.

— Таких клёвых парней, убивающих тварей и ничего не боящихся никак нельзя просто взять и переварить – это неуважение к их неоспоримым достоинствам…

Кобыла вздрогнула, отвернулась и закрыла уши копытами.

Не помогло.

Пробивающиеся несмотря на все усилия вопли безжалостно доносили до разума картинку происходящего зверства и забрызгавшие шкуру горячие капли им вторили.

Зекора глубоко вздохнула и постаралась вовсе отрешиться от сошедшего с ума мира…

— Не бойтесь: он правда не намерен есть вас, — вдруг донесся до нее пахнувший ароматным теплом тихий голос. – Как минимум в ближайшую пару дней – вряд ли замковые дела отпустят его раньше, — по телу потекла чужеродная, но определенно благая сила. — Позвольте пока мне помочь вам.

Ее начало клонить в сон.

Зебра не стала сопротивляться.

Эпилог-интерлюдия. Цена.

Собственно что должно было произойти где-то 380 000 слов назад. Следующая «книга» сказки об Ордене предполагается самой маленькой и последней, после чего в мир Семьи я вряд ли вернусь — поэтому если есть какие вопросы или несостыковки рекомендую спросить заранее.
В ближайшее время я намерен отдохнуть.

www.youtube.com/watch?v=aF4CWCXirZ8

Будьте готовы к непредвиденным последствиям.

— Вот так, — с облегчением выдохнул Лентус, растворяя очередное долженствующее превратить неавторизованного посетителя в каменную статую заклятье. – Удивительно, чего только некоторые не придумают, лишь бы не дать гражданам полюбоваться на декорированный труп. Разве не легче просто похоронить?

Диана вяло кивнула, будучи слишком занята перебиранием памятных вещей со столика. От кобылки в очередной раз веяло щемящей душу тоской.

— А ты вместо того, чтобы ее утешить занимаешься всякой ерундой, — проскрежетала принявшая на себя немалую часть нагрузки Королева.

— Сперва дело, — твердо ответил аликорн, хватаясь за новый хвостик и против воли глядя на здоровенный куб льда вокруг ближайшей колонны, явившийся результатом недостаточно аккуратного распутывая одного из предыдущих защитных механизмов. Кабы не Кризалис на его месте сейчас стояла ледяная статуя. – Не волнуйтесь – мы уже почти у цели, остался всего пяток.

— То есть, по окончании сей операции ты таки посвятишь толику своего драгоценного времени моей воспитаннице? – как-то нехорошо сощурилась сожительница.

— Ну, конечно…

— Вот и отлично, — рог резко дернулся вперед, буквально пропарывая сразу три слоя защиты.

Тут уж им стало не до беседы.

Бывший единорог выжил. Более того: остался почти в прежнем виде – пара куриных перьев в хвосте не в счет – но ёлы-палы…

— ЛЕНТУС! – как громом ударило только собравшегося высказать надменно ухмыляющейся Королеве всё, что о ней думает полковника. – КО МНЕ! НЕМЕДЛЕННО!

— Что случилось?! – вслух произнес не на шутку перепугавшийся аликорн, с изумлением определяя в голосе повелителя чуть ли не панические нотки.

— ЖИВО! – в мозг весьма болезненно впечатались координаты.

— Покои Луны, — с ужасом прошептал тут же опознавший место бывший единорог, только тут обнаружив вцепившуюся в него с требованием объяснений Диану. – На Силина напали!

— Кто? Сама Принцесса?

— Понятия не имею, — несколько секунд размышлений над ситуацией – и Защитница мягко отпихнута. – Прости, там слишком опасно!

Ее возмущенный крик тонет в вихре ныне позволенной телепортации.

-
Дырчатый до сих пор не произнес ни слова, всё так же без малейшего проблеска осознанности пялась на маленькое чудовище и распространяя вокруг себе с каждой секундой густеющий аромат крайнего удивления и неверия.

Пытавшаяся до прихода субордината раздавить его своим «авторитетом» коронованная кобыла также смолкла.

— Я еще раз вас спрашиваю, — почти успокоившись, повторил монстр. – ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

Выглядывающее из-за спины Принцессы существо, одновременно и являющееся и неявляющееся частью Коллектива снова спряталась от чуть подрагивающего копыта. Жуткое, таинственное, непонятное, одним своим существованием оскорбляющее все его чувства.

Аликорны наконец очнулись – представительница королевской семьи сделала шаг вперед и остановилась, терзаемая целой гаммой противоречивых чувств. А вот в порченном вспыхнуло маленькое, но очень горячее солнце:

— ТЫ ЖЕ СКАЗАЛА, БУДТО ИЗБАВИЛАСЬ ОТ НЕГО! – с достойной много лучшего применения мукой заорал идиот, после чего жеребца вдруг заклинило и вместо связной речи пошли какие-то бессвязные звуки навроде производимых вагонеткой.

— Мы никогда такого не говорили, — после продлившегося несколько секунд замешательства вскинула сине-черная владычица голову. — И даже думать о нас в подобном роде – оскорбление.

— Но…но ты ведь пришла ко мне во сне…как всегда…перед гибелью Безумца…и…- жеребец сглотнул и начал жадно заглатывать ртом воздух. – Заявила что всё кончено…предатель…убийца…нет между нами мира…и семени твоему не будет жизни…

Оставшаяся на время без внимания основных действующих лиц аномалия снова осторожно выглянула из-за Луны.

— Повторяю: мы никогда такого не говорили, — в ее глазах зажглось нечто очень странное. — Более того: разум нашего избранного закрылся от нас задолго до победы Ордена.

— ЧТО?! – в голосе дырявого сквозили уже почти истерические нотки.

— Обещавший вечно любить Принцессу не отвечал ей, — тем же холодно-выспренним тоном продолжила проигравшая всё и вся правительница. – Отталкивал, не давал коснуться себя…

— Я н-не…- каша в его голове начинает раздражает. – Н-ник-когда…- копыта со всего размаха врезались в голову. – Все эти годы…КАКИМ ОБРАЗОМ?! КТО?!- и тут он полыхнул, буквально залив всё вокруг содержанием своего кипящего котелка. – КРИ…

— ХВАТИТ! – дракоаликорн заключил помешавшегося подчиненного в ментальный аналог тюрьмы строгого режима и повернулся к Принцессе. – Последний раз спрашиваю и если не получу ответа буду действовать традиционно, а именно – просто сожру непонятное мне. Что это такое?

Номинальная властительница Эквестрии кинула на него исполненный презрения взгляд:

— Мой сын. И будущий наследник престола.

Настал черед окосеть врага всего живого. Спустя пару минут он очень осторожно и вежливо уточнил:

— А эти…дырочки, натуральны? В смысле от рождения? – ребенок кивнул. – Ясненько…

Взмах рогом.

-…ЧТО ЗНАЧИТ «моей воспитаннице нужен…»- заорал видимо даже не заметивший за хаосом в своей голове кратковременного отключения аликорн, тут же без лишних разговоров получив просветляющий пинок в средоточие всего зла.

— А теперь отвлекись пожалуйста от своих любимых тараканов и посмотри на меня, — свистящим шепотом обратился к скорчившемуся от боли субординату владыка тварей. – Это твое произведение? – копыто на откровенно разглядывающего их жуткое создание.

Жеребец только глянул на него полубезумными глазами. Пришлось вновь провести разъяснительную работу, не ограничиваясь впрочем только физическим воздействием.

— Да, — последовал состоящий из концентрированного придыхания и благоговения ответ.

— Это правда? – повернулся Создатель Чудовищ к Луне.

Та лишь вновь вскинула голову, но и сего жеста оказалось вполне достаточно.

Чудовище с тяжелым вздохом обрушилось потоком на пол и уже в виде лужи обратилось к бывшему рогоносцу:

— Как ты мог? Она же ПРИНЦЕССА, хрен тебя сожри, — на поверхности жидкости надулся и тут же лопнул здоровенный пузырь. – Убить тебя мало…

За сим последовал еще какой-то несвязный лепет к виновнице всей этой истории, продолжившийся обвинением обоих в попрании последних оставшихся у несчастного каннибала идеалов, после чего жертва вовсе на какое-то время выпала из мира погрузившись в нечто невнятное. Разбудил его только резко свернувший в совершенно новую сторону фон беседы.

Лентус стоял на коленях и, прижав копыто к груди, плел любовно-пафосную вариацию горячечного бреда. И пусть лицо слушательницы всё так же выражало лишь высокомерное негодование, вряд ли кто-то из присутствующих в сем зале имел сомнения по поводу обуревавших ее в данный момент чувств.

От этой картины в груди восстановившегося дракоаликорна вновь забурлило пламя.

Вот Луна ответила ему и улыбнулась, вследствие чего всё помещение залило счастьем…

…и вдруг уже собравшийся начать действовать враг всего живого почуял иное, куда более приятное и вожделенное чувство.

Полыхнув совсем рядом, сейчас оно стремительно удалялось куда-то вниз.

-
Диана споткнулась.

Крылья раскрылись слишком поздно – разогнавшаяся кобылка кувырком скатилась с лестницы и чуть не вписалась лбом в угол, лишь в последний момент рефлекторно извернувшись и шлепнувшись на пол.

Да так и осталась лежать, позволяя бездушному камню охладить свое разгоряченное безумной гонкой тело.

Физическая боль притупила свою душевную товарку. Совсем чуть-чуть, но всё же достаточно для того, чтобы отрезвить Защитницу.

Почему она сбежала?

Почему не вышла вперед, не заявила о своем праве, ничего не спросила?

В конце концов, он же ЕЕ жеребец и обещал ЕЙ…

Кобылка со стоном перевернулась и приложила к холодным плитам лоб.

Да потому, что это бесполезно.

Столько любви.

А она-то думала, будто подобное бывает только в сказках…

Стоп – осадила собственные мысли Наследница.

Возьми себя в копыта.

Это просто момент.

Миг встречи со своей давней возлюбленной.

Точка во времени, вовсе отключающая разум и возносящая на вершину блаженства.

С которой все дороги ведут вниз.

Совсем-совсем скоро, может уже прямо сейчас, Король поймет…

— Диана? – раздался над ней тихий голос, заставивший сердце забиться быстрее.

Лентус привлек чейнджлинга к себе и обнял, зашептав извинения за причиненную боль:

-… мгновение помешательства, предательский удар в спину от давно умершей страсти, — черные копыта нежно укачивают ее. – Оно прошло и говорящий это аликорн понял, что его сердце принадлежало, принадлежит и будет принадлежать лишь одной кобылке, — он немного отодвинулся и посмотрел ей в глаза. – Я люблю тебя и всегда буду любить, какие бы преграды и искушения не ставила предо мною судьба. Простишь ли ты меня?

— Да, — едва слышно выдохнула Защитница, чувствуя как впервые за долгие годы из глаз идут слезы.

И чуть ли не в первый раз за всю жизни – радостные.

— Неужели сам величайший шпион Эквестрии плачет? – улыбнулся Король, снимая соленую капельку с ее щеки.

— От счастья, что хоть одна моя мечта наконец сбылась, — она всей душой и телом потянулась к своему жеребцу.

Их губы встретились.

Диана закрыла глаза, стремясь всеми силами запечатлеть в памяти сей миг абсолютного блаженства. Касание протянувшегося к ней с небес божественного совершенства…

А когда открыла их, увидела исполненные насмешки золотые зрачки.

-
— Не могу поверить, что ты попалась на…эй, не так быстро! – объятия стали захватом, болезненно войдя в кожу множеством острых чешуек. – Как-никак, мы же только начали, о отвратительнейшее из известных мне созданий.

Чудовище впилось в нее, раня губы клыками и, раздвинув сжатые зубы, всунуло будто бы покрытый шипами язык в рот, одновременно с этим шаг за шагом обвивая кобылку хвостом и с каждым новым кругом сдавливая ее всё туже.

Защитница не могла ни вздохнуть ни двинуться, кости трещали от натуг, а в не дающих отвести взгляда глазах плескалась злая радость и наслаждение от чужого страдания.

Он ослабил хватку лишь, когда она уже теряла сознание от нехватки воздуха. Наследница рефлекторно вдохнула и тут же закашлялась, отхаркивая алую жидкость. Горло превратилось в одну саднящую, кровоточащую рану.

— Ах, сладкое ощущение жалующегося на жизнь тела, — от нового сжатия и без того наверняка сломанные крылья взорвались такой болью, что Диана не смогла сдержать позорного визга. – Да и звуки просто умилительные, как от пищалки, — урод улыбнулся и резанул ей щеку кончиком вновь высунувшегося языка. – Правду говорят: второй поцелуй всегда куда насыщеннее первого.

Она плюнула ему в лицо.

— Думаю, пришло время нам пообщаться поближе, — вытерся он об ее гриву. – Знали бы вы только, как давно я ждал этого момента…

Кокон вокруг пленницы раскрылся и Защитница вновь оказалась на полу, тут же оказавшись растянута за ноги. Зверь склонился над ней и медленно провел когтем по шее, оставляя глубокую царапину, с диким скрежетом прочертя затем и нагрудник.

— Видите ли, произошедшее только что действо являлось лишь аперитивом, прологом той великолепной саги страдания, кою вам ныне предстоит испытать. Не скажу конечно, будто тело меня не интересует, — в ноющий от натуги сустав впилась ледяная игла, вновь заставив перевертыша вскрикнуть. – Однако оно в принципе не способно сравниться с моим главным сегодняшним лакомством – душой. Ну или вернее той жалкой подделкой на «дар» Надзирателя, коим за ненадобностью снабжается ваш жалкий род.

Монстр положил копыто на живот и надавил. Сквозь сжатые зубы не прошло ни стона.

— Замечательно, — одобрил изверг, ложась на вдвое меньшую его по размерам кобылку. – Вы наконец-то взяли себя в копыта и подготовились встретить правду во всеоружии, — рог коснулся ее лба. — А она по сути проста: Лентус никогда не любил вас…

В ее разум хлынул настоящий вал образов, главным и практически единственным действующим лицом которых являлась Принцесса. Она казалась сотканной из брильянтовых нитей, а всё вокруг нее смазывалось, становилось помехой на пути к совершенству, чья красота невыразима и великолепие лишает разума, заставляя думать лишь об одном, единственно важном деле оставшемся в этом жалком, никчемном мире – как угодить ЕЙ...

Да разве возможно чему-либо быть значимым, по сравнению с божеством, дающим тебе самый смысл твоего существования?

— И это я достал из него еще месяцы назад, когда наш дырявый друг и не помышлял о возврате к своей единственной, твердо считая ее детоубийцей. Страшно представить, что он чувствует сейчас, в момент исполнения своей самой дикой и невероятной мечты, — вновь увидела Защитница вращающиеся золотые эллипсы. – Понимаете? Вы были просто-напросто заменой, подстилкой, долженствующей помочь ему хотя бы на краткое время забыть о понесенной невосполнимой утрате…

— Нет! – закричала Защитница, задергавшись в бессмысленных попытках выбраться. – Ты лжешь! Король любил меня, Я ЧУВСТВОВАЛА ЭТО!

— Ах, ну да, ну да, — закивал урод, давая ей звонкую пощечину. – Особая сенсорная способность чейнджлингов, позволяющая им ощущать истинно испытываемые любым живым существом эмоции…ой, нет, простите ошибся, — от него вдруг ливануло страданием. – Как думаете, я правда в данный момент это ощущаю? Или это? – кобылку окатил стыд. – А может это? – жалость.– Думаю, вы и сами давно поняли: аликорны – высшая раса, неподвластная и ни в коем ключе неответственная перед населяющими сей жалкий мир букашками…

— НЕТ! – выплюнула она новую порцию крови. – Не правда! Я ЗНАЮ, что небезразлична ему…

— Ну вот, вещи уже недогробовые пошли, — заткнул Диане рот изверг. – На деле у него действительно могли со временем появиться какие-то крохи симпатии к своей универсальной, да еще и бесплатной обслуге. Однако теперь, узнав что на самом деле ваша Королева обманом заставила моего подчиненного поверить в злодейство любви всей его жизни ради предоставления вам партнера, он возненавидит вас всем сердцем и всей душой – как минимум, ради оправдания в собственных глазах, — голос вновь стал похож на королевский. — «Не из-за своей скотской природы изменял я, но меня заставили спать с другой две подлые бабы из проклятого рода перевертышей».

Монстр оскалился и обвел режущей кромкой ее удивленно расширившиеся глаза:

— Или вы не присутствовали при той части разговора, когда наш общий друг разбирался с внутренним демоном? – догадался урод. – Вам стоит быть благодарной своей дохлой героине – она поставила на кон всё и ныне вполне вероятно уже превращена в горку обгорелых воспоминаний. Ну а если нет – вам же хуже, — едва заметные шрамы от глаз до губ вновь раскрылись, закровоточив под острым как стилет щупом. – Потому как мы вы тоже видели то маленькое чудовище, что навеки связало в узел планы, надежды и упования всех трех аликорнов. Теперь Кризалис сама будет всячески уговаривать носителя оставаться верным даме, которая не только произвела в наш мир будущего истинного владыку чейнджлингов, но еще и является повелительницей мощнейшего государства региона, а следовательно за минуту способна принести Народу больше пользы, нежели лежащая подо мной тварь за всю жизнь.

По телу заскользили десятки конечностей, надрезая кожу, втыкая иглы, вырывая кусочки шерсти.

— И даже если бы Луна согласилась отпустить его, чего бы никогда не произошло, Лентус в принципе не смог бы уйти от навеки забравшей у него сердце избранницы. Да и разве может быть иначе? Ведь она – Принцесса, правящая всей Эквестрией, прекраснейшая и добрейшая из аликорнов, а также кобыла, не только родившая ему сына, но ради спасения их отпрыска в сущности отказавшаяся от положенной ей по праву власти, — исполненный презрения взгляд. – А ты – просто потрепанная, злобная, гроша ломаного не стоящая временная подстилка, неспособная даже забеременеть. Предавшая всех и потерявшая всё по собственной глупости. Никому не нужное убогое животное.

Удерживающие копыта щупальца исчезли.

— Я не намерен убивать тебя, лишая тем самым счастья изгнания из королевства. Ну или сразу казни – надо же будет кого-то наказать за многолетние гуляния на стороне будущего принца-консорта. Сей завершающий акт станет прекрасной вишенкой на и без того великолепном торте твоего страдания, — чудовище встало и потянулось.

— За что? – едва слышно прошептала дрожащая, заплаканная кобылка.

— Ты определенно последняя тварь на планете, могущая задавать подобный вопрос, — вновь впились в нее золотые зрачки. – За всё: выпитых еще в раннем детстве «рабочих», сданных тирану революционеров, отправленных на смерть чейнджлингов, использованных ради блага Эквестрии коронованных дураков и сотни других обманутых, соблазненных, выпитых и погубленных душ, но особенно – за одного идиота и перед смертью желавшего своему мучителю только добра.

Он схватил ее полем и поднял на уровень глаз. Копыто коснулось щеки:

— Слезы радости, слезы боли – одна и та же соленая жидкость, значение которой придумываем мы сами, — прорезались в голосе философские нотки. — Они ведь тоже наверняка плакали – как будто их пожалели, — к и без того покрывавшим всё тело порезам добавился еще один. — Лишь Бездна способна предоставить вам страдания, сопоставимые с причиненными. И вы обязательно туда попадете – пока же удовольствуйтесь сей слабенькой демонстрацией своего будущего.

Ее швырнули об стену.

— Впрочем, скажем честно: помимо обычных причин, вроде Справедливости и месяцами вынашиваемой в груди личной ненависти, есть еще кое-что, — в спину сползшей на пол кобылки ударило копыто, придавив к камням. – Не передать, насколько грустно видеть цветущую повсюду любовь и осознавать, что тебе самому сей отвратный мир давно и твердо отказал в сем великом даре. И потому ныне мне особенно радостно лицезреть иное, столь же отвергнутое всеми существо. Хорошего дня.

Наполненный злой радостью изверг ушел, оставив едва живую Защитницу истекать кровь на полу какого-то безвестного коридора набитого трупами замка. И алая жидкость из вен обильно разбавлялась бесцветной из глаз, кою гнала наружу боль не тела, но страдания несмотря на все усилия не могшего возразить словам проклятого монстра разума.

Она никому не нужна.

«Не правда! – вдруг донеслись до нее едва слышные, будто доносящиеся из бесконечной дали слова. – Ты нужна мне!»

С огромным трудом не позволяющий жаждущей забвения плоти погрузиться во тьму мозг узнал голос, пусть последний раз он доносился пятнадцать лет назад и Наследница уже не чаяла услышать его снова.

— Твайлайт?

«Помоги! – взмолилась подруга. – Спаси меня!»

— Что? – зашевелилась израненная кобылка.

«Иди ко мне».

Копыта с трудом подняли стонущее тело с изломанными крыльями и перед глазами вспыхнул путь, завершающийся маленьким солнцем.

Первый шаг под наполненный обетованиями шепот.

Боль несущественна.

Ведь в конце пути Диану встретит ждущий ее.

Тот, кто обещает любить и никогда не бросать…

-
— Ты сам напросился, — наконец выпихал пламенный своего надоедливого партнера в подсознание, после чего смог вернуться к спокойному и радостному состоянию насыщения.

Впрочем, хорошего много не бывает – разум уже рассчитывал следующий акт и готовил речь, доносящую до Принцессы Луны сведения о деятельности ее избранника в период отсутствия, а заодно просвещавшую о его «составе». И где-то впереди маячило выступление с разъяснением самой кобыле сложившейся в стране по ее вине ситуации.

Хотя чего уж там – по сравнению с только что произошедшим пиршеством, это так, перекусы…

— КО МНЕ! – пронзила всё его существо острая боль. – ЖИВО!

В голове полыхнули координаты и вид помещения-цели, недвусмысленно обещающие превратить его жизнь в филиал Бездны при отсутствии немедленного подчинения.

Страшила, разумеется, попытался сопротивляться.

Ровно через десять секунд ошалевший от наиярчайших переживаний монстр обнаружил себя в некоем подземном зале, подозрительно похожем на знакомый ему только по описаниям…

— ОСТАНОВИ ЕЕ! – голову развернуло к дальней от входа стене, где один окровавленный перевертыш со сломанными крыльями в этот самый миг слился в страстном поцелуе с лежащем на постаменте желтым пятном. – БЫСТРО!

Монстра пихнуло в спину и он, всё еще ничего не понимая, рванул вперед.

Почти сразу попав в какой-то клубок очень липкой невидимой паутины.

Пока тело самостоятельно выпутывалось из сторожевого заклятья, разум успел навести порядок в голове. Не полностью разумеется, но достаточно, чтобы увидеть в целуемом стремительно покрывающийся трещинами золотистый кокон, а в цели узнать всего-то полчаса как оставленную страдать Диану. И заметить, что она как-то уж больно неестественно…тощает?

Не совсем. Скорее…

— УНИЧТОЖЬ! – прервал поток мыслей новый приказ и пасть тут же раскрылась, дабы послать в ненавидимого всем сердцем противника клуб пламени.

Однако тут мозг с чего-то решил продемонстрировать, кто таки главный в доме и резко застопорил приказ.

Неведомой боли потребовалось лишь несколько секунды, чтобы вновь поставить дракоаликорна себе на службу.

Но этого оказалось достаточно – Защитница Короны на мгновение мелькнула голым скелетом, а затем обратилась во прах, унесенный поднявшимся от взрыва скорлупы ветром…

-
Рейнбоу проклинала себя на чем свет стоит, но не могла ничего поделать: крылья сами несли прочь от этой медлительной кучки трусов и предателей – прямо в захваченное тварями сердце Родины.

Некая летучая бестия попыталась опробовать на кобылке свои когти. Кувырок – и чудище летит вниз, щедро окропляя камни жижей из наполовину отрубленной шеи.

«Не о чем беспокоится», «отдохни», «наслаждайся жизнью» — вспомнились ей слова похитивших ее у страны и пытавшихся заставить пировать во время чумы подруг.

— ХА! – рявкнула она в морду попытавшемуся дотянутся до нее уроду, вгоняя затем протез в глаз.

Поверь она им – и Кантерлот бы уже пал.

Во внутреннем дворе ей делать нечего – Магистресса сразу нацелилась на одно из окон, дабы добраться до, если даст Селестия, еще держащих внутри оборону орденцев.

Нечто без панциря попыталось попасть в нее наверняка ядовитой слюной, заставив слегка изменить курс…

И тут древний Дворец содрогнулся от фундамента до самой вершины, откуда в облаке раскидываемых как каменная крошка здоровенных плит вылетело окруженное фиолетовым сиянием существо, обретшее спустя мгновение черты заключенной в полупрозрачный шар пони.

Глаза не могли разглядеть ее лица за дальностью, но это и не нужно – сердце каждого патриота знало, что сей день рано или поздно наступит и тысячи ртов раскрылись в приветственной хвале проснувшейся в тяжкий для Родины час Преподобной, которая несомненно вновь низвергнет посмевшего вернуться монстра в объятия смерти.

— Я доведу дело до конца, — разнеслось казалось надо всем миром и из центра зависшего высоко над замком сиреневого солнца в высь ударил иссиня-черный луч.

Какое-то время не происходило ничего, а затем небеса разверзлись, обрушиваясь на Кантерлот дождем пламени…