Вместе они борются с преступностью

Глава 13

Примерно неделю спустя, в городе Кантерлот…

Погрязнув в глубинах своей депрессии, Ям Спейд потерял вкус к крепкому алкоголю, но нашел новый вкус к кофе. В квартире было чище, чем когда-либо за долгое-долгое время — он и Азура не слишком часто выходили из нее после возвращения, и свободного времени для уборки было предостаточно. Арендная плата была внесена вперед на полгода, это сделал анонимный благотворитель. Их счет в Чак Вэгон тоже был оплачен, и тоже каким-то анонимным благотворителем. Ям не знал наверняка, кто это сделал, но у него было несколько догадок.

— Весь Лас-Пегасус приходит в упадок, Ямми, — сказала Азура, читая свою газету, расстеленную на удивительно чистом полу. — Вся полиция отстранена от работы в ожидании дальнейшего расследования, что бы это ни значило.

На мгновение сардонический ответ закрался в горло Ямми, ему захотелось сделать остроумное заявление о том, кто защищает город, но прежде чем слова были произнесены, они стали горькими во рту, когда он понял, что очень мало было сделано для защиты города до того, как все это произошло. Он был слишком подавлен, чтобы шутить или быть смешным. Сарказм теперь казался ему требующим огромных усилий.

— Столкнувшись с коррупцией в полиции, мэр подал в отставку, оставив город без руководства. — Азур постучала копытом по бумаге, ее тонкие брови слегка нахмурились в сосредоточенности. — Здесь говорится, что господин Маринер оказывает финансовую поддержку очень популярному кандидату, которого очень любят как пони, так и бурро Лас-Пегасуса. Скоро состоится экстренное голосование.

— Это ничего не даст, — пробормотал Ям, и его губы почти онемели, когда они прижались друг к другу. — Ничего не изменится. — Депрессия стала похожа на болезнь: она перешла в разряд психических состояний и теперь становилась физической. Его кости болели, суставы были жесткими, даже скрипучими, и он постоянно чувствовал усталость, даже если постоянно пил кофе.

Сквозь тонкое окно в подвальную квартиру проникал свет фонаря. Это был драгоценный свет, который длился недолго, потому что ему приходилось светить через крышу соседнего здания, спускаться в переулок и проникать через крошечную щель окна. Эти идеальные условия длились так долго каждый день, оставляя квартиру довольно темной и унылой.

Однако это позволяло снизить арендную плату. В жизни, состоящей из компромиссов, жертвуя комфортом ради цены, жизнь в темноте позволяла не считать пресловутую кантерлотскую квартплату поистине запредельной. Не то чтобы Ям хотел видеть свет прямо сейчас, темнота его вполне устраивала. Он не хотел ни уходить из дома, ни искать работу, ни браться за новые дела, нет, он просто хотел дуться.

— Ямми, ты как-то тяжело все это воспринимаешь.

— Ты думаешь? — пробормотал Ям, не в силах собраться с силами для хорошего язвительного ответа. — Мы даже не смогли связаться с мисс Бейберри. Охранная опека. Мы так и не увидели, как мать воссоединилась со своей дочерью. Никакого завершения, Азура… никакого завершения, никакого удовлетворения от хорошо выполненной работы. Просто одно большое массовое сокрытие! Единственное, что удержало нас с тобой от того, чтобы агенты С.Л.Р.М.Э. и их дурацкие устройства не промыли нам мозги, это тот факт, что Надзиратели потребовали сохранить содержимое наших мозгов для дальнейшего стратегического использования. Мы почти не помним, как раскрыли это дело, детка.

На это Азур ответила:

— Заклинания отражения… — а затем она вздрогнула достаточно сильно, чтобы ее уши заложило.

— Раньше я верил в хорошее в этой стране, — сказал Ям, вздохнув, вместо того чтобы выплюнуть свои слова, потому что он был слишком подавлен, чтобы злиться. — Конечно, у страны были проблемы, но это было место, куда приезжали иммигранты, чтобы найти лучшую жизнь. Мы были ярким, сияющим примером для всего мира. А потом все это случилось, и я… и я… Азур, я…

Его прервал тяжелый, гулкий стук в дверь. Ям облизал губы, посмотрел на дверь, несколько секунд колебался, пока его уши то поднимались, то опускались, а потом решил проигнорировать стук. Он опустился на свой потрепанный, засаленный стул, и у него просто не было сил открыть дверь и встретиться лицом к лицу с тем, кто был по ту сторону. Работа его не интересовала, совсем не интересовала, он хотел лишь попытаться разобраться в ситуации — если в данный момент вообще можно было разобраться.

Азур поднялась с места, где сидела на полу, читая газету. Она направилась к двери, глухо стуча копытами по полу, и слегка тряхнула нечесаной гривой в слабой попытке придать ей более презентабельный вид. Как раз когда она подошла к двери, раздался еще один тяжелый, гулкий стук, от которого дверь заскрипела в своей старой пыльной раме.

Открыв дверь, она увидела знакомое лицо.

— Надзиратель Хаммерхельм…

— Больше не Надзиратель. — На мгновение суровое лицо выглядело печальным. — Теперь просто Хаммерхельм. Я взяла всю вину на себя, чтобы защитить Надзирателя Дрэд Дропа, который сейчас находится на дисциплинарном испытательном сроке, но у него есть хороший шанс спасти свою карьеру.

— Мне жаль. — Длинные уши Азур потеряли всю жесткость и упали.

— А мне нет, — сказала Хаммерхельм, протискиваясь внутрь, не дожидаясь настоящего приглашения. — Все это в конце концов сработало на пользу, и результаты были налицо. Привет, Ям, ты выглядишь ужасно.

Уголок его рта дернулся, Ям фыркнул и откинул голову назад:

— Спасибо.

— Теперь, когда я полностью свободна от правил, я чувствую, что должна предупредить тебя, Ям… у них сейчас идет серьезная внутренняя проверка в отношении тебя и твоей роли в этом деле. Я не знаю, что произойдет. Ты раскрыл одно из крупнейших преступных сокрытий в истории Эквестрии, и все пони ищут виновного. Похоже, что некоторые пони хотят найти способ обвинить тебя.

— Я не удивлен, — ответил Ям, когда большая кобыла с крыльями летучей мыши подошла к его креслу. — Разоблачитель всегда получает по заслугам, верно? Так ты зашла, чтобы сказать мне, что у меня на заднице красуется огромная чертова мишень, так?

— Ну, это, и я хотела проведать друга. — Хаммерхельм встала рядом с креслом и посмотрела вниз на Яма с полуулыбкой на лице. — Ты действительно выглядишь как дерьмо, Ям. Когда ты в последний раз принимал душ? Или выходил на улицу?

— Водонагреватель сломался, а я не какой-нибудь модный единорог, который может нагревать воду. А что касается выхода на улицу, зачем беспокоиться? Я не вижу в этом смысла.

— Ям Спейд… это на тебя не похоже. Ты служил в Иностранном легионе Фэнси. Ты награжденный солдат. Ты герой войны. Ты спас целую деревню от наступающей армии, не сделав ни единого выстрела. Ни одна жизнь не была потеряна. Тебе дали все возможные медали…

— Я продал эти медали, — пробормотал Ям, прерываясь, и уставился в пол. — Есть одна леди, которую я люблю… она настоящая великая дама, эта леди. Недавно я увидел, что ее внутренности прогнили, а вся ее красота — лишь дешевый макияж и уловки. Теперь мое сердце разбито.

Отойдя от двери, Азур ничего не сказала, подойдя к креслу Яма.

— Так ты просто сдаешься? — спросила Хаммерхельм прокуренным шепотом.

— Да, практически. — Подняв голову, Ям посмотрел большой крылатой кобыле прямо в глаза, глядя на нее сквозь огромные солнцезащитные очки. — Я заплатил за аренду на несколько месяцев, и решил, что у меня есть время подумать. Возможно, я просто перееду. Я еще не знаю. Я даже не знаю, куда бы я уехал. Я просто не хочу быть здесь. Мне больно быть здесь… Я продолжаю видеть эту даму, которую я любил, которую я обожал, и мое сердце болит. Я устал смотреть на нее. Пора уезжать из города.

— Ямми… — Азур шагнула ближе к его креслу, на ее лице отразился шок, а уши поднялись в семафоре удивления.

— Я понимаю. — Хаммерхельм склонила голову. — Я оставлю тебя наедине с твоими мыслями, Ям. Надеюсь, ради твоего блага, что ты найдешь свой путь. Может быть, твой талант укажет тебе верное направление.

На это Ям нахмурился, насупился, фыркнул, но ничего другого не ответил.

— Я поселюсь здесь, в Кантерлоте, — сказала Хаммерхельм Яму и Азур. — Не все потеряно. Я буду обучать новых надзирателей. Я смогу наставлять их, чтобы они учились на моих ошибках и не повторяли их. Мне были даны инструкции тщательно изучить правила и важность соблюдения этих правил, чтобы невинные не пострадали и не оказались в ситуации, в которой они могут пострадать.

— Они наказывают тебя…

— Конечно наказывают, Азур. — Хаммерхельм посмотрела на прервавшую ее кобылу и улыбнулась. — Не волнуйся обо мне слишком сильно. Я большая кобыла и могу выдержать. Я обратилась с мольбой. Я заключила сделку, чтобы спасти надзирателя Дрэд Дропа. Теперь меня ткнут носом в мою ошибку, как будто я была плохой собакой. Моей неудачей будут пользоваться, чтобы вдохновить других. Такова жизнь, я полагаю.

— Ты… ты знаешь что-нибудь о Хани Дью и ее матери? — спросила Азур.

Большая ночная кобыла-пегас вздохнула, немного пошаталась и опустила свои очки с помощью крыла так, чтобы смотреть на Азур поверх них:

— Они вполне счастливы вместе. Охранная опека хорошо к ним относится. Они будут спрятаны в безопасном месте до тех пор, пока Корона не решит, что делать с Доктором Дью и ее… любопытным состоянием.

— А что насчет других жеребят, которых изменили? Что с ними? Их родители?

Вздохнув еще раз, Хаммерхельм не смогла смотреть Яму в глаза, чтобы ответить ему:

— Эти жеребята до сих пор официально числятся пропавшими без вести…

— Сукины дети! — выругался Ям и начал подниматься со стула.

Хаммерхельм толкнула его крылом и на этот раз посмотрела ему в глаза:

— Ресурсы и так ограничены. Мы можем сделать лишь очень многое. Это ужасно, это трагично и печально, но такова реальная жизнь. Мы обязаны защитить этих жеребят, и мы это делаем. Жертвы должны быть принесены…

— О, прекрати! — крикнул Ям, ерзая на своем стуле. Когда он снова попытался встать, его толкнули обратно. Разочарованный, он бросил вызывающий, угрюмый взгляд на большую кобылу, смотревшую на него сверху вниз.

— Я знаю, что ты не пойдешь и не предашь мое доверие, Ям. Я знаю, что ты не скажешь об этом ни слова. Не после того, как я спасла тебя от агентов и их планов на твой счет. Мне пришлось надавить, Ям, и я говорю тебе это только потому, что чувствую, что ты должен знать правду после всего, что ты сделал.

Нахмурившись, Ям зажмурил глаза, поерзал на стуле и после нескольких минут борьбы сказал:

— Спасибо, я думаю.

— Ям… должен ли ты остаться… — Хаммерхельм полностью стянула солнцезащитные очки, обнажив свои загадочные драконьи глаза. — Если ты решишь остаться и продолжать сражаться, а я думаю, что так и будет… ты хороший солдат, Ям… Я хочу, чтобы ты знал, что можешь прийти ко мне, если тебе понадобится небольшая помощь. Если тебе нужно немного, как бы это сказать, проницательности? Мне надоело быть задушенной правилами, Ям. Думаю, я завязала с правилами на некоторое время. Я хочу, чтобы ты преуспел, и если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, она в твоем распоряжении.

— Спасибо, куколка. — Открыв глаза, Ям посмотрел вверх и обнаружил, что морда Хаммерхельм находится в сантиметре от его собственной.

— Мятная конфета не убьет тебя, Ям.

И с этим Хаммерхельм ушла, повернулась и пошла прочь, оставив Яма и Азуру смотреть друг на друга.