Fallout: Equestria - Lost in time
Глава 2. Двести лет тому вперёд.
Глава 2
Двести лет тому вперёд.
— Там, в будущем, что, случилась какая-то эпичная война пони, или что-то в этом роде?
Боль.
Боль была первым, что я начала осознавать, приходя в себя. Я никогда не чувствовала себя настолько плохо. Лучшее сравнение, что я могу найти, это что меня от души огрел хвостом дракон. Болело абсолютно всё. Каждый вдох больно распирал грудь. От каждого, самого незаметного движения, появлялось ощущение, что я горю. Это было… как если бы все мои мышцы одновременно свело, или я их все потянула.
Не знаю, сколько я пролежала так, стараясь не шевелиться и жалея, что осталась в живых. Возможно, пару минут, а может быть и около получаса. Но через некоторое время, боль немного поутихла, и я решилась осторожно открыть глаза.
Надо мной было серое, пасмурное небо. В сплошном облачном покрове почти не было просветов. Лишь через несколько небольших брешей можно было различить бездонную голубизну небосклона.
Я осторожно повернула голову. Мир перед глазами покачнулся и перевернулся. Горло сдавило, я поняла, что меня сейчас стошнит. Я попыталась перевернуться, и ощущение тошноты стало ещё более явным. Усилием воли, я поднялась. Мир вокруг закрутился, словно какая-то неведомая карусель, ноги подогнулись, я плюхнулась на круп и меня вырвало.
После этого мне, как ни странно, немного полегчало, я даже смогла пройти несколько шагов, после чего снова упала наземь. Поминутно останавливаясь, падая и спотыкаясь, я смогла немного доковылять — немного доползти до каких-то кустиков, или чего-то вроде того, где с облегчением рухнула и провалилась в забытьё.
Когда я очнулась, я обнаружила себя лежащей в каком-то бурьяне. Я не помнила, как я туда добралась, и не была уверена, сама ли я туда добралась или кто-то меня оттащил. Странно, но мне, кажется, стало… лучше? Да, я определённо чувствовала себя лучше. Но меня всё равно не оставляло ощущение, будто меня товарный поезд переехал.
Я встала. Ноги немного дрожали, но хотя бы держали меня. Я осмотрелась.
Вокруг были деревья, как одно, высохшие и скрюченные. Они засохли на корню, хотя почва не была такой уж сухой. Может быть, они были поражены какой-то болезнью? Приглядевшись, я поняла, что некоторые деревья, как ни странно, всё ещё живы. На нескольких я заметила крохотные листочки, а на одном даже яблоки. Они были совсем мелкими, повядшими и вдобавок слабо светились нездоровым зеленоватым светом. Я сочла за благо их не трогать.
Только тут, я наконец-то задалась вопросом, который следовало бы задать первым: где я, собственно, нахожусь. Как бы абсурдно это ни звучало, я вынуждена была признать, что, скорее всего, то, что я вижу перед собой — не что иное, как сады фермы «Сладкое Яблоко». Где ещё в Эквестрии можно увидеть столько яблонь сразу, в одном месте? К тому же, машина времени перемещала пони во времени, но не в пространстве. Иными словами, ты, где стоял, там и останешься стоять. Вопрос в том, когда ты останешься там стоять.
Я оттянула вниз небольшую веточку, покрытую крохотными, больными на вид листочками и увидела остов крупного здания. Хотя от него и остался один только каркас, я сразу же узнала амбар, где жила семья Эпплджек. Агась. Определённо ферма.
Я потёрла голову и вздрогнула, когда моё копыто коснулось чего-то тёплого и липкого. Я взглянула на него. Кровь. Не очень много. Видимо, травма, вызвавшая кровотечение была получена относительно давно: кровь уже успела свернуться. Скорее всего, я приложилась обо что-то головой по окончании временной переброски.
Продолжив осмотр, я убедилась, что это была самая опасная из травм, что я получила. На теле и ногах появилось несколько новых царапин, ссадин и синяков, на мордочке я обнаружила следы крови, по-видимому, шедшей у меня из носа, а ещё я похоже, оставила где-то среди временных параллелей часть гривы и кусок своего прекрасного, пышного, ярко-жёлтого хвоста. Не страшно, но всё равно не слишком приятно.
Минуточку…
ГДЕ МАШИНА ВРЕМЕНИ?!!!
Я почувствовала, как на меня медленно, но верно, накатывает паника, но быстро взяла себя в копыта: где я её уронила, там и лежит. При условии, что её не утащила какая-нибудь крылатая свинья…
В моей голове прозвучал мамин голос:
«Что бы ни случилось, запомни: ни в коем случае не впадай в панику. Паника убивает здравомыслие, и ты делаешь глупые ошибки. Если случилось что-то страшное, или непонятное — возьми себя в копыта, успокойся и подумай, что делать. Только тогда ты сможешь найти верное решение».
Мама знала, о чём говорит: она врач, более того — она хирург-травматолог. Она каждый день видит вещи, от одного взгляда на которые я рухнула бы в обморок. И каждый день, она берёт себя в копыта, и делает то, что нужно, зная, что жизнь пони зависит от неё, и только от неё. Что любая ошибка может быть фатальной.
Хотела бы я быть как мама.
Я глубоко вдохнула и так же глубоко выдохнула. Без паники. Будто здесь много мест, где я могла её оставить. Всего одно. И, глядя на большие пятна крови, что успела натечь у меня из носа, я подумала, что это будет не так уж трудно. Следовать за кровью. Всего то.
Крови я не боялась: учитывая то, как часто я получала царапины или разбивала себе колени, будучи маленькой кобылкой, было бы странно, если бы это было иначе.
Впереди я заметила свои седельные сумки, видимо, оброненные по дороге. Я так волновалась о машине, что совершенно забыла о них. А неподалёку, в траве…
Я кинулась туда со всех ног, подхватила прибор и прижала его копытами к груди. Странное дело, он был какой-то неправильной формы, немного легче, чем я помнила, и вдобавок вонял гарью. Я посмотрела, и внутри меня что-то оборвалось.
Машина представляла собой печальное зрелище: её металлический корпус оплавился и деформировался, а экран ввода треснул. Когда я осторожно открыла корпус, то обнаружила, что из всей электронной начинки уцелела лишь одна деталь: небольшой кристалл сложной крестообразной фрактальной формы, мягко светящийся. Спелл-матрица. Скорее всего, она не была повреждена потому, что была сделана из цельного алмаза. Всё остальное, обладавшее меньшим уровнем прочности, сплавилось в один комок из железа, резины и пластика. Видимо, после такого временного скачка, батарея выложилась на все двести процентов, вследствие чего, произошла такая сильная деформация. Тем более что это было будущее. Перемещаться во времени вперёд в десять раз энергетически дороже, чем назад. Глядя на это, я подумала, что мне просто поразительно повезло, что я во время этой переброски потеряла только половину хвоста. Могла бы лишиться и копыта или крыла, (возможно, даже что не одного, или и то и другое вместе) а то и голову потерять.
Я осторожно потрогала эту массу палочкой, и каким-то непостижимым образом, экран испустил резкий электрический треск и слабо замерцал. На нём появилась мерцающая дата: две сотни лет, от нынешнего года. Потом его весь закрыла красная табличка с надписью «CRITICAL ERROR»Критическая ошибка (с англ.) , внутри комка чего-то что-то хлопнуло, выпустив небольшое облачко дыма, и экран погас.
На сей раз, похоже, окончательно.
Некоторое время я просто сидела, глядя на уже-не-совсем прибор отсутствующим взглядом. Потом начала тянуть звук «А», постепенно увеличивая громкость и плавно переходя из крещендо в крик, а следом в дикий вопль. Я орала в небо, пока у меня не закончился воздух, и крик не оборвался на самой высокой ноте. Вместе с воздухом у меня закончились силы, и я упала на землю, рыдая. Слёзы душили меня, стекали по щекам и падали вниз, исчезая в безжизненной земле.
Я рыдала довольно долго… а потом, я внезапно начала смеяться. Это не было смехом, как таковым. Это был горький, истеричный смех пони, у которого просто не осталось сил плакать. Потом я снова расплакалась. Потом рассмеялась. Потом всё вместе. В конце концов, у меня закончились остатки сил. Я не могла продолжать эту свою истерику, поэтому мне оставалось только лежать на холодной земле и думать.
Итак, я застряла в далёком, и, признаться честно, довольно жутком будущем, без понятия, что здесь случилось, равно как и чего мне стоит от него ожидать и без возможности вернуться, потому что машина приказала долго жить. О, и у меня с собой нет ни еды, ни воды, ни вообще какого-нибудь снаряжения. Совсем ничего.
Я ничего не пропустила?
Двести лет… все те, кого я знаю, уже давно мертвы. Больше нет мамы. Папы. Тёти с дядей. Дейзи. Сирвея. Моих друзей, знакомых, родственников и одноклассников просто… нет. От этой мысли я чуть не закричала снова. Все пони, которых я знала, умерли. Осталась только я.
Каким-то непостижимым образом, я смогла выдавить из своих глаз ещё несколько слезинок. На крики сил уже не хватило.
Я огляделась. Где-то в глубине сознания, мелькнула ма-а-аленькая икорка надежды, что всё это просто дурной сон, или я ударилась головой сильнее, чем предположила сперва, и это всё бред, или, возможно, шизофрения. Шизофрения ведь может быть вызвана последствиями черепно-мозговой травмы, так? Галлюцинации точно могут.
Все эти надежды были сметены всего одним вопросом: могу ли я выдумать что-либо подобное? Галлюцинации — это последствия нарушения мозговой деятельности, проявляющиеся в виде видений. Иными словами, это как бы сны наяву. Они являются смесью информации, находящейся в мозгу и опыта, пережитого наяву. Я увижу либо то, что выдумала сама, либо то, что где-то услышала, увидела, прочитала, и так далее. Мне прежде не встречалось ничего, что было бы хоть немного похоже на это, а придумать самой у меня бы фантазии не хватило. И ещё, я всегда отличала сон от реальности, не важно, насколько реалистичным он мог быть. Отпадает.
Мне очень сильно хотелось сказать какое-нибудь ругательство, потому что орать дальше не представлялось возможным, но я не знала ни одного плохого слова, которое описывало бы эту ситуацию достаточно полно. Все самые нехорошие слова, что я знала, были просто ничтожными по сравнению с тем, что я чувствовала прямо сейчас. По-моему, в Эквестрии слов для таких случаев просто-напросто не было. Действительно, зачем нужны ужасные ругательства в стране, где самая большая проблема была, когда спящий дракон захрапел дымом всё небо? Даже во время второго пришествия Найтмер Мун такого отчаянья у меня не возникало. Даже когда весь наш устой жизни был разрушен Дискордом, я не чувствовала ничего, что могло бы быть хоть как-то соизмеримо с этим.
Что же здесь произошло?
Хотя, прямо сейчас, меня больше занимал другой, более насущный вопрос: что мне делать? Я не знаю об этом месте практически ничего, кроме, разве что того, что это наше будущее. Как бы безумно это не звучало, но такой станет Эквестрия через две сотни лет.
И тут, на меня снизошло озарение.
Я нахожусь в будущем. После того, как изобрела машину времени. А это значит, что все те детали, что я использовала, уже есть и даже, возможно, было запущено их серийное производство. Всё внезапно стало просто: я найду необходимые детали, починю машину и вернусь домой! И во времени я не ограничена: я ведь могу вернуться в ту же секунду, из которой ушла!
А теперь подумаем: если я в будущем, то, возможно, я сразу извещу себя, куда мне идти, и что делать. Или, даже припасу детали для себя!
Где бы я это сделала? Где-то, куда я непременно отправлюсь, разумеется. Возможно, у какого-нибудь доверенного пони. Кто из моих знакомых, которым я могу доверять, как самой себе живёт где-нибудь поблизости? Предположительно, в Понивилле?
Ответ не заставил долго себя ждать: Дейзи. И впрямь, кому мне ещё довериться, как не сестре? Она знает о машине, она была рядом, когда я переместилась сюда и, как следствие, будет там, когда я вернусь. Больше чем ей я доверяю только Сирвею, но он живёт в Сталлионограде. Как и я сама. Ещё я могу рассказать Твайлайт… хотя, я не уверена, что она сможет удержать это втайне от своих друзей, и от Пинки Пай в том числе. А она была последней, кому я доверила бы какой-либо секрет: всем, что она узнала, она сразу же делится с каждым встречным и поперечным. Таким образом, сказать что-нибудь этой пони-вечеринке, было бы всё равно, что объявить это с трибуны, или по радио.
Значит, отправляюсь к Дейзи, а там будь что будет.
Хотя… столько лет прошло… с чего я взяла, что её дом всё ещё существует? Его может и не быть уже давно.
— Вот и проверим, — сказала я себе и двинулась в путь.
Моя кузина жила в небольшом домике, не так уж далеко от Вечнодикого леса. От фермы это было, приблизительно, пятнадцать-двадцать минут рыси, или пять-семь минут лёта.
Я не была уверена, что достаточно оправилась от переброски на две сотни лет вперёд (а в будущее летать, как я уже упоминала, ещё неприятнее, чем в прошлое, и куда как энергетически дороже) для полётов. Да, пегасы предпочитают перемещаться по воздуху, но вы сами подумайте, что проще, ходить по земле на четырёх копытах, или висеть в воздухе, без опоры под ногами, да ещё и борясь при этом с силой притяжения. Так что, я решила до дома двоюродной сестры прогуляться пешком.
Выйдя из сада, я оказалась на пологом склоне. Старая, разбитая дорога спускалась по нему и вела к реке и городу, что был расположен на её берегу. Понивилль выглядел таким… заброшенным. Даже отсюда я могла различить, что мост через реку был в кричаще аварийном состоянии и, его зачем-то застроили какими-то непонятными конструкциями, неизвестно зачем нужными, а здания медленно, но верно разрушались, превращаясь обратно в кучи камней, из которых когда-то, давным-давно и были созданы. Мне почему-то было грустно видеть этот маленький и некогда цветущий городок таким.
Погодите… город был точно таким же, как когда я видела его в прошлый раз, в Эквестрии, если закрыть глаза на разрушения, разумеется. Те же здания, на тех же местах.
Значит ли это, что неизвестная катастрофа случилась здесь в скором времени после того, как я ушла? Неужели, мы стояли на самом её пороге в моём прошлом настоящем?
Внезапно, я заметила какое-то движение среди руин. Кто-то, кажется, бродил среди разрушенных зданий. Я пригляделась и увидела… пони?! Да, там были живые, настоящие пони! Я облегчённо вздохнула: значит, и здесь тоже можно жить! И я даже, кажется, слышала… музыку?! Да, торжественную музыку. Это показалось мне несколько странным, но не мне судить.
Я уже хотела было кинуться туда, но у меня мелькнула мысль, что всё-таки, кидаться, наверное, не надо: лучше спокойно подойти и вежливо поздороваться. И желательно перед этим как следует умыться, а то я, наверное, выгляжу не ахти. Напугаю ещё пони, своим видом: выскочу из леса, вся помятая, в крови и с обгорелым хвостом. Я бы сама испугалась.
Я осторожно двинулась вниз по склону, к реке. Она тоже несколько изменилась, с тех пор, когда я видела её в прошлый раз: она разлилась, создавая грязные болотистые заводи, полные тухлой воды. Сама река тоже стала куда грязнее. А мост…
Я была не готова к такому зрелищу. На мосту лежало около десятка трупов. Самых настоящих мёртвых тел. И, словно этого было недостаточно, одного взгляда хватало, чтобы понять, что ни один из пони не погиб естественной смертью. Совершенно забыв о своём намерении отмыться, я осторожно подошла к ближайшему из них. Он был, несомненно, мёртв: что-то разорвало его голову изнутри. Другие выглядели немногим лучше: все они умерли от ран, разных степеней тяжести.
У большинства пони на данное зрелище есть два варианта реакции: громко заорать или тихо хлопнуться в обморок. Орала я сегодня уже достаточно, так что я усилием воли заставила себя удержаться в сознании и просто онемела от ужаса.
Звучащий неподалёку марш совершенно не вписывался в картину.
От кошмарного зрелища и запаха крови меня чуть не стошнило. Я попятилась и едва не наступила на какой-то непонятный предмет. Я обернулась, чтобы рассмотреть его получше (а заодно, чтобы не смотреть на мост).
Я никогда не видела ничего подобного: с одной стороны на нём была ручка, видимо, для того, чтобы удерживать его зубами, и какой-то небольшой крючок, а с другого конца из него выходила короткая железная трубка. У меня возникло подозрение, что как раз эта штука сыграла в смерти этих пони далеко не последнюю роль.
Что до внешности убитых, то она была, мягко говоря, странной. Все они, как один были жутко грязными, со спутанными гривами и хвостами и одеты в невесть что. Трое были несколько чище других, и одежда их была в немного лучшем состоянии, нежели у остальных. Я не уверена, из чего она была сделана. Может быть, из чьей-нибудь кожи или шкуры? Я читала, что в древности пони убивали других животных и шили из их шкур себе одежду. В Эквестрии такого уже не было: сейчас основным утеплителем является овечья шерсть, которую носят зимой, а летом пони одежды не носят совсем: своей шерсти нам мало, что ли? Но не исключено, что здесь, в этом времени, пони вернулись к чужим шкурам. Зачем — тайна, затерянная где-то в глубине пропущенных мною веков.
Остальные выглядели ещё хуже. Грязные, оборванные, сплошь покрытые шрамами и кровью. Я на их фоне выглядела почти что чистой.
«Что бы здесь ни произошло», решила я, «похоже, что без участия других пони здесь не обошлось. И я точно не хочу встречаться здесь с кем-либо ещё. Ну прямо ни капельки».
Мне показалось, что я слышала отдалённые голоса. Я незамедлительно укрылась за ближайшим валуном и постаралась не дышать. Если мне повезёт, они просто меня не заметят. Если же нет… я постаралась не думать о том, что видела на мосту. Получалось так себе.
Мне пришлось собрать все те ошмётки сил, что у меня остались, чтобы заставить себя сидеть тихо и не высовываться. Я не знала, почему, но так страшно мне не было ещё никогда, за всю мою, впрочем, весьма недолгую жизнь.
В Эквестрии о такой вещи, как убийство даже говорить осмеливались только шёпотом. Но в Эквестрии и звериных шкур никто не носил. Откуда мне знать, что здесь произошло? Может быть, здесь случился ужасный катаклизм? Какая-нибудь катастрофа? Пришествие какого-нибудь нового злодея, которого не остановили даже Элементы Гармонии? Я готова была отдать остаток хвоста просто за то, чтобы мне кто-нибудь объяснил, что здесь произошло!
— Привет.
Я подскочила в ужасе. То, что я ощутила, было просто поразительно похоже на то, что чувствуешь после сильного удара током: я мелко дрожала, грива встала дыбом, и я была совершенно дезориентирована. Лишь несколько секунд спустя, я смогла осознать происходящее.
Источником звука оказался небольшой круглый робот, парящий в воздухе перед моим лицом. Формой он отдалённо напоминал исполинского параспайта. Из его динамиков послышался тихий шум помех, а затем безэмоциональный электронный голос.
— Извини, что напугал.
Я пыталась сказать что-нибудь, но слова застряли в горле, и я не смогла выдавить из себя ни звука. Я просто стояла там с открытым ртом и пялилась на робота. В Эквестрии таких не было. По крайней мере, в том временном отрезке, в котором я жила. Наверное, их изобрели за те двести лет, что я пропустила.
В конце концов, я смогла задать самый логичный и ожидаемый в таких обстоятельствах вопрос.
— Ты кто?
— Это не важно. Просто неизвестный благожелатель.
Я обалдело моргала, глядя на это… нечто. Что это вообще?
— Тебе следует уходить отсюда, — сказал робот. — Здесь опасно.
А то я не заметила.
— Иди к лесу. Там они почти не бывают.
— Кто они?
— Рейдеры.
Я моргнула.
— Плохие пони, которые убивают других пони без всякой причины. Тебе лучше с ними не встречаться.
Ну, класс. Это время нравится мне всё меньше и меньше.
Видимо, все мои мысли достаточно красноречиво отразились на моём лице, потому что робот спросил.
— Ты не местная?
Я кивнула.
— Из стойла?
— Что ещё за стойла?
— Забудь. Иди тихо и осторожно, и…
Внезапно, раздался щелчок, и робот начал играть музыку. Это случилось так резко, что я опять подскочила. Мама дорогая, предупреждать же надо!
Подумав, я решила, что этих «плохих пони» рядом быть не должно, раз уж тот робот разговаривал так спокойно. Я осторожно выглянула из-за камня. Чисто. Я перебежала за другой камень и скрылась за ним, так тихо и быстро, как только могла. Вроде как, никто не выскочил из кустов и не набросился на меня. Уже хорошо. Я не знала, безопаснее мне будет остаться на земле, или взлететь. Раньше в Понивилле жили только земные пони. Потом там жили все три расы — земные пони, пегасы и единороги. А теперь что? Чего мне следует ожидать? Вовремя же эта железка свалила, нечего сказать!
Хотя… вряд ли эта штука сама решила свалить, оставив меня на произвол судьбы. Тот робот таким маленьким, что вряд ли в его системах уместится больше пяти простеньких алгоритмов. Если я верно рассчитала время неизвестной катастрофы, то навряд ли мы (пони) успели бы создать такие сложные системы, умещающиеся в таких маленьких роботах. И ещё что-то подсказывало мне, что такое поведение не было типично для этих штук. В любом случае, вряд ли это сам робот говорил со мной. Скорее всего, кто-то другой говорил через него.
Я осторожно взлетела и полетела по направлению к лесу, держась как можно выше, чтобы меня было труднее заметить с земли. Не сказать, чтобы моя грива так уж этому помогала… а если честно, есть ли более заметный цвет, чем самый яркий оттенок солнечно-жёлтого?
К счастью, здесь, по-видимому, очень редко смотрели вверх. Все те пони, что попадались мне на глаза, были либо земными пони, либо единорогами. Видимо, пегасы здесь были весьма редкими птицами. Что называется, повезло.
Дом Дейзи выглядел нетронутым, и я быстро нашла причину: сам дом и сад вокруг него кишели небольшими полосатыми жёлто-голубыми летучими насекомыми. Пчёлы-вспышки. Насекомые решили устроить своё гнездо прямо в центре гостиной, на прекрасной развесистой люстре. Вообще, они не слишком агрессивны по отношению к другим созданиям, если только последние не пытаются пробраться к их гнезду. Свой мёд они ревностно охраняют и беспощадны к нарушителям, будь то зверь, птица или пони.
Я зачерпнула из ближайшей лужи немного коричневато-жёлтой грязи и нарисовала ей на своей шкурке полосы. Теперь пчёлы примут меня за свою.
Через парадный вход я идти побоялась, поэтому пробралась в дом через разбитое окно на втором этаже. Пчёлы-вспышки немного тревожно пожужжали, однако жалить, пока не жалили. Я осторожно прошла в комнату сестры, стараясь не задеть по дороге ни одну пчёлку.
Комната была пуста: пчёлы не смогли пробраться сквозь закрытую дверь. А ещё, она выглядела несколько иначе, чем я помнила: теперь она служила рабочим кабинетом. Стол, стул, несколько шкафов и всё это сдобрено запредельным количеством каких-то непонятных бумаг и документов. За давностью лет они потемнели и запылились, но большая часть, как ни странно, осталась вполне читабельной. А самым главным изменением был странного вида железный ящик с монитором. В целом он был похож на телевизор, но куда меньше. Понятия не имею, для чего он мог быть нужен.
Я заметила кнопку включения, чуть ниже конца стеклянной части. Я ткнула в неё, и штука загудела, а потом экран засветился. Потом на нем высветилась надпись.
«Введите пароль»
Внизу была небольшая рамочка, а в ней мигала какая-то чёрточка.
— Ну ладно… — пробормотала я. — И как?
Внизу я заметила плоскую… штуку, на которой шестью ровными рядами были расположены кнопки, и на каждой кнопке были нарисованы буква, или цифра, или знак препинания. Наверное, вот так.
Ошибаясь, путаясь в буквах и опять начиная заново, я набрала слово «пароль» и нажала на кнопку «ввод». Изображение на экране сменилось. Теперь на нём появились столбцы каких-то непонятных значков и символов, а так же маленькая стрелочка. Я попыталась сдвинуть её копытом, а потом заметила ещё один приборчик: небольшой, сделанный по форме копыта и с двумя клавишами по бокам. Я подвинула его, и стрелочка на экране тоже подвинулась. Я подвинула его в другую сторону — стрелочка отреагировала соответствующе.
Несколько минут я увлечённо возила прибором по всему столу, наблюдая, как стрелочку возит по всему экрану. Потом это занятие мне надоело, и я стала изучать надписи под значками. Мне в глаза бросился один из них, стоящий особняком от других. Под ним была надпись:
«От Санни, тебе»
Заинтригованная, я навела стрелочку на него. Она никак не отреагировала. Тогда я нажала на одну из кнопок.
Изображение на экране опять сменилось. На сей раз, он остался тёмным, с несколькими значками внизу. Я уже было испугалась, что сломала что-то, как из динамиков зазвучал молодой кобылий голос.
Мой голос.
"- Привет. Я оставляю тебе эту запись на случай, если всё пойдёт так, мы все боялись. Можешь считать это моим прощальным приветом. Надеюсь, она тебе не понадобится, но, учитывая что, возможно, завтрашнего дня мы не увидим, я всё-таки оставлю тебе эту запись.
Времени мало, поэтому скажу коротко. Во-первых: будь осторожна. Я надеюсь, что когда я увижу тебя в следующий раз, ты будешь в порядке. Жаль, что шансы на это мизерные. Грядут тяжёлые времена. Очень тяжёлые. Ты очень много значишь для всех нас, ты знаешь.
Знаю, ты думаешь, что всё будет в порядке в любом случае. Но когда я была в подобной ситуации, мне пришлось очень тяжело. Ты просто не представляешь, что тебя ждёт. Поэтому, я ещё раз прошу тебя: будь предельно осторожна.
Во-вторых, всегда думай, что делаешь. А так же, КАК ты это делаешь. Сейчас сложное время: малейший просчёт может привести к катастрофическим последствиям.
Запомни: Что бы ты ни делала, в какой бы заднице ты ни была, не дай этому миру изменить твою сущность. Эта зараза похожа на раковую опухоль: как только ты заразишься, ты не только погибнешь сама, но и заразишь всех вокруг себя. Даже если кажется, что ты умрёшь, если не сделаешь этот шаг, всё равно помни: этот шаг отделяет тебя от пропасти.
Только давай без крайностей, ладно? Иногда будут случаи, когда ты не сможешь решить всё миром. Обстоятельства могут вынудить к бою, и даже к кровопролитию, но выбор есть всегда. Иногда это выбор между двух зол, и придётся выбрать меньшее.
Вряд ли я смогу встретить тебя в Новой Эпллузе. Я напишу тебе туда. Почты там нет, так что спросишь письмо на своё имя в магазине. Он там всего один, не ошибёшься. В письме я расскажу всё то, что сейчас не успела.
Чтож, удачи.
Пока»
Запись прервалась. Я молча смотрела на прибор, словно ожидая, что он скажет ещё что-нибудь, что мне поможет. Признаться честно, я ожидала большего. Почему нельзя было просто оставить запчасти? А лучше, готовую машину! Даже если нельзя, то почему всё было так туманно? Разве нельзя просто сказать «иди туда, сделай это»? Ели честно, я даже не уверена, что это послание адресовано именно мне. Может быть, оно вообще для Дейзи?
Я заметила на столе несколько газетных вырезок. На одной я прочитала:
«Взрыв в окрестностях Понивилля»
«Вчера, приблизительно в три часа дня по Кантерлотскому времени, в городке Понивилль был слышен взрыв. Прибывшим на место происшествия репортёрам удалось установить, что причиной взрыва был сбой в работе неизвестного устройства, обнаруженного там же. Свидетели утверждают, что его назначение им не известно. Есть одна пострадавшая — пегаска по имени Саншайн Рэй. Она была обнаружена на месте происшествия в бессознательном состоянии и в срочном порядке доставлена в местную клинику. Обследование показало, что она получила лёгкую черепно-мозговую травму. Тем не менее, её здоровью и жизни ничего не угрожает. На сегодняшний момент, она пришла в сознание и стремительно идёт на поправку. Родители пострадавшей комментировать ситуацию отказались»
Ого. Вернулась я, значит, с шумом и блеском. Да ещё и взорвала всё при возвращении. Да, я знаю, что машина времени — это просто бомбическая штука, но не до такой же степени!
Я задела прибор, управляющий стрелочкой и, кажется, что-то нажала. На экране не-телевизора что-то мигнуло, и началась следующая запись. Она была подписана как «запись соединения №259». Я услышала голос молодой кобылы:
— Алло?
— Привет, Дейзи. — Этот голос был жеребцовым. — Можешь Санни передать?
— Сирвей? — Дейзи явно была удивлена его вопросом. — А Санни тут нет. Разве она сейчас не в Сталлионограде?
— Нет. Она уехала. Сказала, что к тебе.
— Никто ко мне не приезжал.
— Я так и думал. Значит, ты тоже не знаешь, где она?
— Понятия не имею. Скорее всего, опять в Кантерлоте, пытается добиться аудиенции у принцесс. Или в Мэйнхеттене, пытается докричаться до Министерских кобыл. Или ещё где нибудь. Я правда не знаю. Надеюсь, с ней всё в порядке.
— В порядке? — грустно хмыкнул Сирвей. — Она абсолютно, безоговорочно, несомненно, не в порядке. И уже очень давно. С самого закрытия проекта «Время» она сама не своя. Носится как электровеник и пытается остановить какой-то апокалипсис, который, по её словам, начнётся через семь-восемь лет.
— И не говори. С тех пор всё и началось. С тех пор, как машина взорвалась, её словно… подменили. Она часто плачет по ночам, когда думает, что никто не слышит, кричит во сне, впала в глубокую апатию… я думаю, у неё Синдром Военного Времени. А ещё эта черепно-мозговая травма… после неё она начала говорить про конец света, про какую-то Пустошь…
— Ты ей не веришь?
— Если честно, то я ей, как ни странно, верю. Но Луна не верит. Она закрыла проект и запретила вспоминать о том, что он вообще когда-то был. А Селестия… сперва она была всецело поглощена строительством новой школы, а потом ушла от дел. Мне кажется, что Санни, в самом деле, видела будущее. Но её отстранили от любой научной деятельности. Она пыталась достать детали от машины времени, но сейчас она в том же положении, что и после Маленького Недочёта. Только о нём теперь вся Эквестрия знает.
— Ну, насчёт «любой научной деятельности» ты немного ошибаешься. Она часто приходит помочь мне с новой моделью.
— Надеюсь, как исполнитель. В противном случае, у вас обоих могут быть большие неприятности. И знаешь, ты с ней поговори что ли… волнуюсь я за неё. Я бы сама поговорила, но сам знаешь. Работа. Дел невпроворот.
— Понимаю. Я, конечно, попробую. Не знаю, правда, станет ли она сейчас вообще с кем-нибудь говорить…
— Ну, так ты-то не кто-нибудь, а её друг. Надеюсь, хотя бы тебя, как своего самого близкого друга, она послушает.
— Не знаю. Но попробую.
— Спасибо.
Послышались короткие гудки, а потом запись прервалась.
Что это вообще было? Апокалипсис, какие-то таинственные Кобылы Министерств, я, нагло лгущая в лицо друзьям и родным… всё это было несколько… как бы сказать… сюрреалистично.
Я выглянула в окно. Ладно, учитывая то, с чем я уже столкнулась здесь, это было не так уж сюрреалистично. Апокалипсис, значит… так вот что здесь случилось. Конец света. Но я всё ещё не могла понять, почему я просто не могла выразиться более понятно. Хотя, запись диалога моих лучшего друга и кузины дала понять, почему я не смогла оставить здесь ни деталей, ни машины. И что мне теперь делать? Попытаться собрать её самостоятельно?
Внезапно я осознала, насколько мизерным был мой вклад в создание этой машины. Я ведь просто придумала идею, и ничего больше! Смогу ли я оправдать почётное звание изобретателя? Вряд ли. Настоящие создатели — это учёные, что работали над проектом «Время». Даже Сирвей сделал больше меня! А сейчас, все они мертвы. И уже очень давно. Я надеялась найти здесь какие-нибудь подсказки, но нашла только ещё больше проблем.
Но я и так оставила себе достаточно подсказок, так? И самая главная из них — это город, где меня ждут более подробные разъяснения. Новая Эпллуза… Эпллуза же всегда была одна, разве нет? Или, возможно, этот город был построен после того, как я оказалась здесь. В любом случае, есть проблемка: я понятия не имею, где она находится. Может быть, мне стоит дойти до обычной Эпллузы, теперь уже Старой, и спросить там? Пожалуй, так и сделаю.
Я уже собралась было уходить, как увидела на столе ещё одну заметку, торопливо нацарапанную вротописную. Она гласила:
«Третья половица справа от двери».
Я решила заглянуть ещё и туда.
Я пожалела, что не могла расцеловать саму себя! Обещаю, если мне только суждено вернуться, я заскочу в то время, когда я это придумала, и обниму её… то есть, себя… да так, что она потом стоять не сможет! Это был самый настоящий клад! Несколько банок консервов и пакетиков с сухим… чем-то, мешочек соли, несколько бутылок воды (пятилитровых), немного медикаментов и лекарств. Я взяла с собой всё, даже непонятного мне назначения пакеты с какой-то ядовито-рыжей жидкостью внутри, на которых было написано маркером:
«Выпить немедленно».
Так же там был листочек, на котором было подробно расписано, что именно это за препараты, когда их следует употреблять и как. Так же так было написано, о некоторых явлениях, которых не было в Эквестрии. Например, радиация. Это какая-то непонятная энергия, или что-то в этом роде, которая очень сильно тебе вредит, когда ты находишься под её влиянием. Если ты находилась в месте, где высокий радиоактивный фон долгое время, то можно заболеть лучевой болезнью. По моим словам, от этой болезни ты просто начинаешь умирать, клеточка за клеточкой, а сами клеточки начинают гнить внутри тебя, и в конце, ты просто сгниваешь заживо. А ещё, на ферме «Сладкое Яблоко», где я появилась, как раз был этот самый высокий фон. И именно поэтому мне вообще повезло выжить: все остальные пони и большинство монстров стараются держаться оттуда подальше. От этой штуки помогает всего одна вещь — антирадин. Это и были те пакеты. На вкус антирадин оказался форменной дрянью, но я предпочла это медленному гниению заживо. Звучало это, правда, несколько чересчур смертоносно, и если бы это писала не я, я бы подумала, что все эти ужасные и отвратительные симптомы несколько преувеличили. Возможно, что и производители этого антирадина. Но я не была склонна к приукрашиванию подобных вещей.
Так же там были и другие препараты, изобретённые после моего ухода, но до конца света. Например, лечебные зелья. Эта бордового цвета жидкость изготавливалась из каких-то волшебных лекарственных растений, которые усиливали естественную регенерацию тканей во много тысяч раз. И пометка:
ВАЖНО!
Не использовать при получении травм, с которыми тело не может справиться самостоятельно!
А ещё там было написано, что здесь произошла смена валюты: вместо денег теперь используют крышечки от бутылок. Да, серьёзно, так и было написано. Крышечки. От. Бутылок.
О том, кому пришла в голову столь замечательная идея, там не упоминалось.
Закончив с упаковкой новообретённых сокровищ, я покинула комнату. Пчёлы-вспышки не обратили на меня ровным счётом никакого внимания.
С некоторой грустью, я покинула бывший дом семейства Фиджет. Не думаю, что когда-либо вернусь сюда. Меня ждал мой путь.
И что же ждёт меня на этом пути…
Я ожидала, что стоит мне покинуть дом, я столкнусь с чем угодно. Но именно это увидеть, я ожидала меньше всего.
Небольшой круглый робот, парящий где-то в полутора метрах над землёй. Тот, с которым я столкнулась возле моста. А может быть, и не тот, просто такой же. Он летел мимо, играя какой-то не то гимн, не то марш. Спокойно пролетел мимо меня на расстоянии вытянутого копыта, словно меня здесь в помине не было.
Внезапно, музыка с резким щелчком прервалась и робот остановился. Его камера сфокусировалась на мне, после чего из динамиков донёсся безэмоциональный электронный голос:
— О. Привет. Рад видеть, что ты в порядке.
Я окинула бота недоверчивым взглядом.
— Да… в порядке. Спасибо за предупреждение.
Повисла неловкая пауза. Я протянула копыто:
— Санни. А вы… кто?
— Наблюдатель.
Наблюдатель… ну, не мне судить.
— Рада познакомиться.
Пауза.
— Зачем ты искал меня?
— Я хочу дать тебе совет.
Я моргнула, а потом нахмурилась:
— Совет… платный что ли?
Робот рассмеялся. Это звучало странно, учитывая, что его голос был напрочь лишён любых эмоций.
— Нет… просто совет.
— Ну, ладно. Я внимательно слушаю.
— Времени у меня в обрез, так что…
— Времени? — перебила я. Это, конечно было не очень вежливо, но я не сдержалась. — Ты что, подключился к этим штукам с ПипБака?
— Эмм… нет, — голос, хоть и был безэмоциональным, но удивительно хорошо смог передать смятение.
— Тогда не волнуйся: у тебя нет никаких проблем со временем, и быть не может. Спрайт-боты запрограммированы на поддержание постоянного контакта, и подключение к ним не лимитировано, так что потерять связь с ними можно только выйдя из зоны действия сигнала, или отключившись самостоятельно. Если ты боишься потерять связь, то ты либо находишься на самом краю зоны сигнала и там он нестабилен, либо движешься — это тоже может вызвать помехи. Во втором случае, у тебя может быть только портативный передатчик, а они чаще всего встречаются в ПипБаках. А раз это не так, то ты в зоне нестабильного приёма, а это уже что-то из разряда фантастики, потому что эти штуки встречаются по всей Эквестрии и прилежащих к ней территориях. У них уникальная система передачи данных, которая позволяет им передавать любые трансляции друг через друга. Таким образом, ты можешь послать это сообщение, откуда угодно, где есть Спрайт-боты, куда угодно, где есть Спрайт-боты. А раз сигнал нестабилен, значит, ты находишься далеко за пределами Эквестрии. Например, где-то в Зебринике. Но я сомневаюсь, что ты зебра. Или я ошибаюсь?
Бот безмолвствовал.
— Ты не думай, меня вообще не смущает, пони ты, зебра, грифон, буйвол, як, минотавр, алмазный пёс или ещё кто, не важно, — поспешно заверила я его, испугавшись, что он сейчас обидится и отключится. — Да будь ты хоть драконом, я не имею ничего против. В конце концов, кем бы ты ни был, для меня лично разницы никакой не делает. Спрайт-боты они везде одинаковые.
Молчание.
— Наблюдатель? Ты меня слышишь?
— Слышу, — я могла лишь представлять себе, насколько он был ошарашен, раз уж это было слышно даже через робота. — Просто... откуда ты столько знаешь про Спрайт-ботов?
Я открыла было рот, но так и замерла на месте, когда до меня дошёл смысл его слов. А действительно, откуда я это знаю?!! Я же этих роботов буквально второй раз в жизни вижу!!! Откуда вообще могли взяться такие технические характеристики, тонкости подключения с ПипБаков?!! Что такое, вообще, эти Баки?!!
— Санни? — окликнул меня Наблюдатель.
— А? Ой... что? В смысле... ладно, проехали, — махнула копытом я. — Ты, кажется, что-то хотел мне сказать? Дать совет, если я не ошибаюсь.
Потому что если я продолжу размышлять над этим, то мой мозг просто вскипит. Лучше пока будет эту тему отложить.
— Ах, да, — нашёлся Наблюдатель. — Совет. Чтобы выжить в Пустоши, тебе необходимы четыре вещи: во-первых — оружие, чтобы защитить себя. Во-вторых — броня, по той же причине. В третьих — напутствие. И, в четвёртых, самое главное — тебе нужны друзья.
Я задумалась:
— Оружие, броня, напутствие и друзья. Необычный набор. Я даже не знаю, как дружба сюда затесалась.
— Это самая важная часть!
— Ну, тогда мне вдвое жаль. У меня были друзья… до недавнего времени. А сейчас у меня просто нет времени на это.
— Ты куда-то торопишься?
— Да. Мне срочно нужно в Новую Эпллузу. Не знаешь, где это?
— Знаю. Приблизительно десять миль на восток от Старой Эпллузы напрямик через горы. Ты ведь пегас, так? — Я кивнула. — Тогда, я думаю, это тебе не помешает. Это обычные пони не могут перелететь горы…
— А пегасы что, не обычные пони? — удивилась я. — Я думала, мы такая же обычная раса, как земнопони или единороги.
— Если это и так, то явно не здесь. В Пустоши пегасов почти нет. И ещё, в саму Старую Эпллузу ни в коем случае не иди.
Я пожала плечами:
— Понятно. Спасибо за совет. И за то, что помог мне.
— Не за что.
В роботе что-то щёлкнуло, и он снова полетел куда-то, громко играя какую-то развесёлую мелодию, исполняемую на гармони и полностью игнорируя меня. Я проводила его взглядом, после чего взлетела и двинулась в другую сторону. Наблюдатель сказал, что пегасы здесь встречаются крайне редко, поэтому я решила, что местные пони не ожидают, что кто-нибудь появится в небе. В случае чего, я просто могла улететь от них. Если только у них не найдётся чего-то, что сможет достать меня даже на расстоянии.
Пролетая над тем, что некогда было Понивиллем, я всё ещё продолжала размышлять над советом Наблюдателя. Оружие, броня, напутствие и дружба. Мне стало интересно, что есть «напутствие», и можно ли считать им его совет. Скорее всего, наверное, нет. Таким образом, у меня не было ничего из этого списка. Если всё это было до такой степени необходимо, то я здесь, скорее всего, умру. Ладно ещё первые два пункта: они здесь, как я поняла, не редкость. Но где мне тут найти пони, который меня чем-нибудь напутствует?
А вот друзья — это вообще отдельная тема. Я никогда не видела пони, которые поневоле были бы друзьями. Знакомыми — пожалуйста. Приятелями — может быть. Но пони, которые вынуждены были быть друзьями? О таком я даже не слышала никогда. Дружба — дело сугубо добровольное. Таким образом, я не могла просто подойти к первому попавшемуся пони, ткнуть в него копытом и сказать: «ты будешь моим другом». Даже если он согласится, мы будем, в лучшем случае, приятелями. Скорее всего, просто попутчиками. А если речь идёт о настоящих друзьях, то у меня их прямо сейчас было ровно ноль. Даже в Эквестрии, стране друзей, у меня был всего один друг. Я имею в виду, настоящий друг, с которым не страшно идти хоть в огонь, хоть в воду, хоть на экзамен, хоть на приём к самим Сёстрам. Который всегда тебя поддержит, даже если прошлая твоя идея едва не привела к катастрофе. Но он остался в Эквестрии, а я появилась здесь, двести лет спустя, когда Эквестрии уже в помине нет.
Выстроить настоящую дружбу — это далеко не так просто, как звучит. Для этого нужно много времени, сил и самое главное — пони, который готов стать твоим другом и тоже прилагает усилия для этого. Бывают, конечно, друзья, которых тебе словно посылает сама судьба, прямо как любовь с первого взгляда, но только с дружбой. Но это исключение, подтверждающее правило.
Знакомых я заводила с лёгкостью. Приятелей у меня было великое множество. Если здесь отыщется пони, который не враждебно ко мне настроен, то я, скорее всего, смогу завести с ним знакомство. Возможно, даже приятельские отношения. Но стать ему настоящим другом…
Да уж, подбросил мне Наблюдатель задачку. Хотя, возможно, на первое время мне хватит и простых приятелей? Уж с этим-то у меня таких проблем возникнуть не должно.
Эти размышления, натолкнули меня на ещё одну мысль: так ли мне нужно вообще заводить какие-либо отношения с кем-то? Даже в Эквестрии, когда друзей-приятелей у меня было великое множество, я редко с ними встречалась. Как правило, я предпочитала почитать что-нибудь, заняться каким-нибудь копытоделием или просто пролететься до парка и там, в тишине, погулять в своё удовольствие. Кроме, разумеется, тех моментов, когда в моей голове появлялась новая идея: тогда меня из своей комнаты даже за хвост было не вытащить. И если вам кажется, что подобное времяпрепровождение нельзя назвать приятным, то это ваше право. Я лично от одиночества никогда не страдала: всякий раз, когда я с ним сталкивалась, у меня быстро находились более интересные и важные дела.
Сейчас у меня была цель. Весьма серьёзная цель, к слову так. Прямо сейчас, мне нужно как можно быстрее и осторожнее добраться до Новой Эпллузы, пока не появилась какая-нибудь новая гадость, грозящая мне немедленной смертью. А может быть, наоборот, медленной. Там найти магазин, где я оставила себе письмо. Выяснить, что мне делать дальше. Сделать это и с чистой совестью вернуться в своё время. Перед этим по возможности выяснить, почему именно здесь случилось то, что случилось и как это остановить это в своём времени. Вернуться домой. Остановить катастрофу. Спасти мир. Та-да-а!
Готова поспорить, что это только звучит легко.
Но, как бы там ни было, я собиралась сделать это как можно быстрее. А в таком случае, заводить знакомства, и уж тем более, друзей, было просто бессмысленно. Появиться в жизни другого пони, просто чтобы потом исчезнуть навсегда? Какой в этом смысл?
Вообще, мне некуда было спешить: я ведь в любом случае могла вернуться в ту же секунду, из которой ушла. Мне просто не хотелось оставаться здесь дольше, чем это было необходимо. Это время казалось мне… неправильным. Мне здесь определённо было не место.
БАХ!
Я так резко хлопнула крыльями, что едва не перевернулась в воздухе. От испуга я потеряла концентрацию и бестолково захлопала крыльями, пытаясь выровнять полёт. Это продолжалось всего несколько мгновений, после чего я смогла восстановить баланс и переключила внимание на то, что творилось внизу.
Это была довольно жуткая картина: двое пони, крайне неприятного и даже отталкивающего вида, стреляли по одинокому единорогу, укрывшемуся за то ли камнем, то ли очень-очень старым куском стены. Все трое уже успели получить как минимум по одному ранению, если судить по крови на одежде. Ещё один, по-видимому, из тех, что стреляли, лежал неподалёку в луже крови. Скорее всего, уже мёртв.
Пони, прятавшийся за камнем, выглядел определённо хуже, чем оба нападающих вместе взятые (за исключением убитого, разумеется). Он уже еле-еле держался на ногах. Он возился с чем-то, а потом поднялся над укрытием, удерживая это телекинезом возле лица, и навёл на одного из пони. Грохот, и тот упал, как подкошенный, кровь заливала его куртку, стекая из раны на груди.
Воспользовавшись несчастьем союзника, оставшаяся налётчица выстрелила из увеличенной версии «штуки с моста», с очень длинным стержнем. Единорог упал, и она бросилась к нему.
Я нырнула вниз и с криком: «остановитесь!!!» приземлилась между пони, широко раскрыв крылья. И только после этого поняла, какую я сделала глупость. Разум кричал, чтобы я убиралась, пока они не опомнились и не начали стрелять снова, на этот раз не друг в друга, а в меня.
— Это ещё чё за… — сказала кобыла. Остаток фразы я не поняла. Не уверена, что значит это слово и точно ли это был понийский. Может быть, это зебринский, или грифоний?Позже я выяснила, что на самом деле это были ругательства, такие грязные, что мне, в силу воспитания, даже слушать их было неловко. Писать их я, разумеется, не стала. И потом не стану. Любители знать всё как есть, извините меня и мою культурность.
Она направила на меня… большую «штуку». Только тут я сообразила, что к чему, но было уже поздно.
БАХ!
«Большая штука» грохнула. И она грохнула просто кошмарно! У меня в ушах повис тонкий звон, я даже испугалась, что оглохла. Я в жизни не слышала ничего настолько грохочущего!!!
И, словно этого было мало, в тот же миг, моё плечо обожгло ужасной болью, равной которой я не просто не знала, я даже представить себе не могла! Я заорала благим матом. К счастью, боль была столь же непродолжительной, сколь резкой. Она быстро ослабла, и теперь чувствовалась просто как если бы моё плечо проткнули гвоздём. То есть, всё равно ужасно больно, но по сравнению с тем, что было, вполне терпимо.
В «большой штуке» что-то щёлкнуло. Кобыла опять сказала что-то не на понийском, отбросила её в сторону и бросилась на меня!
Я попыталась отлететь в сторону, но она подпрыгнула и лягнула меня прямо в крыло.
Она пнула меня с силой, достаточной, чтобы я кубарем покатилась по земле. Быстрее, чем я сообразила, что произошло, кобыла оказалась надо мной. Ухмыляясь, жутко и даже слегка безумно, она встала на дыбы, занеся передние ноги для удара.
В панике, я завопила и лягнула её обоими задними копытами прямо в живот. Земнопони испустила странный горловой звук, то ли кашель, то ли хрип, и практически рухнула обратно, схватившись копытом за живот.
Я знаю, каково это — получить удар в живот. Мне даже стало жаль нападавшую. Чуть-чуть. И в то же время, я немного удивилась, как она ещё держалась на ногах, после этого.
Кобыла злобно посмотрела на меня и резким движением опустила свободное копыто, с силой обрушив его на мою грудь. Этот удар вышиб из меня дух, мне показалось, что внутри меня что-то хрустнуло. Это было почти так же больно, как когда она в меня стреляла, но у меня не хватило воздуха даже чтобы закричать. Я закашлялась и почувствовала на языке кровь.
БАХ!
Кобыла замерла. Потом медленно повернула голову в сторону звука, с удивлённым выражением лица. И упала рядом со мной, заливая землю кровью, из отверстия в виске. Я в ужасе попыталась отползти от подёргивающегося тела, но когда я шевельнула раненой ногой, мне показалось, что рана загорелась. Кровь стекала по ноге, от плеча до самого копыта. Прямо сейчас, я была даже рада этому: ужасная боль помогала мне не думать, что у меня на глазах только что погибла другая пони. Тихо повторяя самой себе: «успокойся, всё будет хорошо, не нервничай, спокойно…» чтобы не впасть в панику, я вытащила здоровым копытом из сумок бинт, который двести лет назад так кстати припасла для себя и обмотала им ногу, затягивая его как можно крепче, чтобы не свалился.
Тут я вспомнила, что у меня вообще-то есть те зелья для регенерации, или как их там. Я тут же выпила одно. На вкус оно было… необычным. Более необычным было разве что ощущение того, как мои мышцы и шкурка соединяются обратно под бинтами.
Только тогда я вспомнила о ещё одном пони. О том, чей выстрел спас мне жизнь чуть раньше. Немного пошатываясь, я обошла камень.
Пони был там. Это был светло-серый единорог с коротко стриженными чёрно-рыжими гривой и хвостом. Его кьютимарку скрывала одежда, покрытая таким количеством заплаток, что я не могла с уверенностью сказать, из чего она была сделана изначально. Он лежал на спине, тяжело дыша. И уголка его рта стекала тонкая струйка крови.
Я осторожно подошла. Жеребец слегка повернул голову. Взгляд его жёлтых глаз сфокусировался на мне, рот немного приоткрылся, и он попытался что-то сказать, но вместо этого зашёлся в приступе кашля.
Тут я отчётливо поняла, что нужно делать. Не теряя больше ни секунды, я вытащила из сумки лечебное зелье и залила ему в рот. Его раны тут же начали затягиваться, словно в ускоренной съёмке. Я отдала ещё одно, и кусочек металла, застрявший в его плече, выпал, когда рана затянулась и выдавила его наружу. Единорог попытался сказать что-то, но я сунула ему в зубы третий пузырёк. Только после этого я почувствовала, что этого достаточно и несколько успокоилась. К тому же, препараты всё равно кончились.
Пони, который снова выглядел совершенно здоровым, лежал, где упал и изумлённо смотрел на меня.
— Ты в порядке? — просила я, просто потому, что других вопросов не нашлось.
Он не ответил. Молчание неудобно затянулось, и, в конце концов, я решилась его нарушить:
— Я Санни.
Он продолжал смотреть на меня так, словно я была каким-нибудь призраком, или ангелом или ещё чем-нибудь в этом роде. Я помахала копытом у него перед носом, но он даже не обратил на это внимания, продолжая таращиться на меня с открытым ртом, как на какое-нибудь метафизическое явление.
— Ладно… — протянула я, сделав осторожный шаг назад. — Я, наверное, пойду…
— Чё за хрень… — наконец сказал пони.
— Я не хрень, — удивлённо ответила я. — Я Санни. Зовут меня так. А тебя как зовут?
Он странно на меня посмотрел, но всё же ответил:
— Лайтин. Лайтин Стил.
Некоторое время единорог, похоже, пытался собраться с мыслями, после чего, наконец, сел и спросил:
— Что это была за хрень?
Я подняла бровь:
— Где? Я ничего такого здесь не видела… кстати, что такое хрень?
— Хрень — это когда с неба падает мелкая кобылка, которая по непонятной причине тебе помогает. Это что было вообще?
Я окончательно запуталась. Получается, что я всё-таки хрень, или что?
— Ну… ты, вроде, сам уже это описал. Ты меня спас. Я тоже тебя спасла.
— И нафига?
Я моргнула. Мне действительно нужен здешний разговорник.
— Что, прости?
— С фига ли тебе мне помогать?
— Ты хочешь сказать, почему я это сделала?
Единорог кивнул.
— Потому что ты помог мне.
— Серьёзно?
Я кивнула. Пони смерил меня недоверчивым взглядом, но ничего не сказал. Потом его взгляд скользнул по моим бокам, и недоверие на его лице сменилось потрясением. Я тоже посмотрела на свой бок и только тогда поняла, что дело было в моих крыльях.
— Ты что, никогда раньше не видел пегасов?
Ответом мне было потрясённое молчание. Я решила, что это должно означать «да». Я раскрыла крылья и взмахнула ими пару раз, наблюдая, как его глаза раскрываются ещё шире (хотя казалось, куда уж дальше). А потом на его лице появилось странное задумчивое выражение.
Но, как бы это всё ни было прекрасно, но мне ещё нужно найти Новую Эпллузу и добраться до туда.
— Ну, всё. Мне пора. Прощай.
— В смысле, пора? Куда?
— Мне нужно в Новую Эпллузу. И, желательно, поскорее.
— И ты собираешься добираться туда совсем одна? — что-то в голосе жеребца заставило меня насторожиться.
— Ну, да. Лётом путешествовать намного быстрее и безопаснее, чем пешком, а крылатых попутчиков у меня не нашлось. И если ты хочешь предложить проводить меня, то я, к сожалению, вынуждена отказаться. Я бы с радостью, но я правда очень тороплюсь.
— Это ты зря задумала. В одиночку по Пустошам таскаться опасно, — предупредил единорог. Его рог мягко светился, но я не обратила на это особого внимания. — Может быть, тебе всё же не помешает попутчик?
Я задумалась. С одной стороны, иметь попутчика, прикованного к земле, сулит некоторые осложнения, о которых одна я бы даже не подумала. Но с другой, я сегодня уже попала в передрягу, и я была более чем уверена, что это не последняя стычка, через которую мне придётся пройти. Мы с той кобылой были один на один, и всё равно, я бы не выжила без помощи извне. Одна ошибка, один беспечный момент по дороге — и я выясню, есть ли жизнь после смерти.
Я начала догадываться, почему друзья были в том списке. Когда ты маленькая и слабая пегаска-подросток, хорошо иметь рядом пони, который может протянуть копыто помощи в критический момент.
Но прямо сейчас, мне нужно было добраться до Новой Эпллузы. В путешествии главное скорость. Быстрее всего будет по небу, а единороги не летают. К тому же, вероятность того, что он тоже изначально направлялся туда же, куда я, просто ничтожна, и ещё ниже. Если мне только не повезло до такой степени, (в чём я сомневалась), значит, он решил пойти куда-то непонятно куда из-за меня. Мне не хотелось доставлять ему лишнее неудобство.
— Спасибо за предложение, — ответила я, — но я думаю, я смогу добраться сама.
— Чтож, по-хорошему не вышло… — пробормотал единорог. Я напряглась: эта фраза обычно предвещала проблемы. — Ну что, придётся по-плохому пробовать.
Большие проблемы.
— Ты пойдёшь со мной в любом случае.
— Почему? — спросила я, стараясь держать голос спокойным.
Лайтин протянул копыто. Я осторожно подняла своё, недоверчиво косясь на него. Только тут я заметила, что оно окутано тёмно-жёлтой аурой его рога.
Сверкнула яркая вспышка, и моё резко потяжелевшее копыто упало, тяжело стукнув о землю. Я посмотрела вниз.
Все четыре мои ноги охватывали тяжёлые металлические кольца, соединённые между собой цепями дюймовой толщины. Другая цепь охватывала мою грудь, прижимая крылья к бокам.
Я стояла, таращась на скованные копыта. От постоянных воплей уже болело горло, а подходящих ругательств я не знала, поэтому мне оставалось только потрясённое молчание.
— Вот почему.
Я молча смотрела на копыта ещё почти минуту, после чего, наконец, смогла выдавить из себя простой вопрос:
— За что?
— Ты правда такая тупая, или притворяешься?
— Да, — ошарашенно пробормотала я. Пони закатил глаза.
— Почему? — спросила я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Зачем ты это делаешь? Или так у вас принято говорить «спасибо»?
Он не ответил.
— Зачем я тебе нужна?
Нет ответа.
— Зачем я тебе нужна? — повторила я немного громче.
— Заткнись, — бросил Лайтин через плечо.
— Сперва ответь! Зачем. Я. Тебе. Нужна.
— Да не нужна мне никакая ты! Мне вообще крышечки нужны.
Я моргнула. Крышечки… погодите, разве я не писала, что здесь теперь их используют, как валюту? А при чём здесь пони?
В моей голове начала складываться картина. Здесь, получается, пони продают за крышечки. Я однажды читала об этом. Это называлось «работорговля» и считалось постыдной частью нашей истории, безвозвратно канувшей в небытие.
Как оказалось, не навсегда.
Мои глаза распахнулись, когда до меня дошло.
Лайтин был работорговцем. Он не собирался отпускать меня, потому что собирался продать.
Заметка: Новый уровень!
Новая способность: Убеждение (уровень 1). Вы прекрасно знаете, что не всегда следует идти напролом: иногда нужно лишь незаметно подтолкнуть собеседника в нужном направлении. Вы получаете бонус при переговорах и сделках с не агрессивными к вам персонажами и 15% шанс повысить показатель «репутация» в ходе диалога, а так же у вас появляются уникальные реплики в диалогах с ними. Процент успеха переговоров зависит от навыка «Красноречие» и показателя «Харизма», а так же от показателя «Карма» данного персонажа.
Примечание:данная способность доступна только добрым и очень добрым персонажам. Злым и очень злым персонажам, доступна альтернативная способность «Устрашение». Бонус соответствующий, но при использовании способности показатель «репутация» понижается.