Триада Лун: Резервные зеркала

В палатке

Крепко зажмурив глаза, крича от боли, я скатываюсь в реку. Головой вперед пробиваю водную гладь. Облака мелкого речного песка клубятся вокруг. Гул воды заполняет уши, узкие тени рыб испуганно прыскают по сторонам. Я не чувствую холод: ночь была короткой, а плотно сложенные на спине крылья не дают сразу промокнуть. Течение сносит, но мне больше не больно, меня закрывает высокий берег. Я подплываю ближе, в длинную тень и выныриваю. Глубокий вздох.

Только тогда я понимаю, что произошло. Столько раз пряталась от смертельного взора Красной, что в эти несколько ударов сердца действовала не я. Инстинкт.

Теперь я снова могу думать. Обидно до слез – я так надеялась, что здесь будет хорошо, в этом тихом, мирном времени... Но я, хотя бы, все еще могу думать.

Успокойся, Биттеркап,  для начала говорю я себе. Ожоги не ядовитые. Это не Красная. Это всего лишь…

— Что случилось?! Биттеркап, что с тобой? — это Стилус, справа по берегу. И кажется, кричит он не первый раз, но я не слышала его под водой.

— Пожалуйста, принеси сюда палатку. Прямо сюда, на берег. Я всё объясню! — кричу я в ответ.

Он галопом мчится прочь. Меньше удара спустя раздается громкий всплеск — Кварц не удосуживается нырнуть более изящно.

Мы встречаемся в воде у берега.

— Гляжу, с тобой нелады. Агась? — спрашивает она. Её голос звучит бодро, но прижатые уши выдают тревогу.

Я могу лишь кивнуть.

— Все, наверное, не так плохо. Но я, боюсь, забыла кое-что, о чем следовало помнить. Это надо объяснить.

Она смотрит мне прямо в глаза.

— Объясняй.

— В палатке и сразу обоим, хорошо?

Требуется время, и тщательная работа с тенями — Стилус создает непроницаемо-черный барьер, как только я объясняю про Солнце — но я добираюсь до палатки и наконец выдыхаю. По палатке растекаются свежие чернильные пятна от барьера. Стилусу всегда удавались заклинания, связанные с чернилами. Тут он превзошел себя.

Я не могу унять дрожь. Так больно, так внезапно. Так неправильно. Этот ожог был бы не то чтобы правильным, но ожидаемым в любой другой временной линии — не в этой!

Они обнимают меня. И просто замирают, дают время опомниться, не спрашивая ни о чем -хотя вопросов, полагаю, у них много.

Молчание нарушает Кварц.

— Итак… — начинает она очень спокойным голосом, — ты скажешь, какого редиса тут происходит? Минуту назад ты храпела, и тут же визжишь как ошпаренная, и мы должны тя из воды вынимать на самом рассвете.

Они отодвигаются на три шага, пристально глядя на меня.

— Я хотела увидеть драконов. — ловлю себя на том, что шмыгаю носом.

Не самый лучший ответ. Они смотрят ещё пристальнее. Стилус хихикает, деликатно прикрыв копытом рот.

— Спайк-то тебе чем не дракон? Причём тут они? — спрашивает понь.

— Вы помните другие ваши жизни? Ну… конкретно в вашем случае, другую жизнь? Эпплблум и Свити Белль? — Я хочу достучаться до них, если они здесь, и только теперь замечаю: у Стилуса глаза Свити, а Кварц говорит точь-в-точь как Эй-Би.

Они молчат, и когда молчание затягивается, я надеюсь что они глядят внутрь себя, в тот уголок души, о котором они не знали – несколько ударов я верю, что это так.

Но они отрицательно качают головой. Стилус достает из сумки конфету, задумчиво жует и кивает, чтобы я продолжала.

— Ну, а вот я  — да. Это… Я не думаю, что прошлые жизни — верное слово. Другие жизни, так правильнее. Во мне… квадратная девятка пони, которыми я была.

— Восемьдесят одна пони?

— На самом деле даже больше, чем эти несколько дюжин. Это только те, кого я могу быстро вспомнить.

Стилус озадаченно наклоняет голову в сторону.

Я над ними обеими часто подшучивала: дело в том, что они с Кварц, его троюродной сестрой, оба иногда буквально взрываются гневом или возмущением. И плюс у обоих это характерное движение головой. Я не могу удержаться, нужно срочно разрядить обстановку.

— Ты всё ещё уверен, что у вас в роду не было киринов?

Это срабатывает. Они немного расслабляются.

— Ты пытаешься нас убедить что ты путешественница из будущего, или призрак, как в кинофантастике, да? — спрашивает Стилус.

Кварц утыкается носом в мою шерсть и слегка приоткрывает рот, принюхиваясь,

— Даж и не знаю... Вродь пахнешь как Биттеркап. Но чё’т не так с тобой.

— Потому что так и есть! — кричу я. — Солнце жжёт меня, прямо как Красная. Такого раньше не было. Мне казалось, всё будет проще. Загляну в другие жизни, узнаю, почему мы возвращаемся, переживу крутое приключение. А теперь чего?

— Рассказывай всё — требует Стилус. — Кто такая Красная? Или что это такое?

Я вздыхаю, закрываю глаза, и для начала перечисляю все свои имена. Скуталу первой, как и должно быть по порядку. Биттеркап вторая. Они останавливают меня на первой девятке, но в остальном слушают внимательно. Они не понимают, насколько ужасна Красная: в их истории не было ничего даже примерно похожего. Свити Белль и Эпплблум поняли бы, но в этой временной линии не было аликорнов, ставших чудовищами — пока не было.

Я почти и не пытаюсь до них это донести. Некоторых вещей лучше не знать. Я рассказываю про Луны, про гибель Солнца, которая случится через несколько месяцев. Как прекрасен наш город, какими красками он играет под лунным светом, непохожий сам на себя. Я не рассказываю им про Революцию — это слишком долго и сложно.

Биттеркап любит и умеет рассказывать истории, она пробовала себя в качестве ведущей игр, и я даю ей волю. Они завороженно слушают. Я рассказываю про S-сектора, где направление шага зависит от того, куда ты смотришь, и смотришь ли вообще. У них немедленно рождается крутая идея лабиринта на следующий День горящего очага. Мы тут же проверяем идею на практике, и я вижу, что они улыбаются. Кварц подначивает меня попробовать ещё раз выйти на солнце, но пока я отказываюсь.

Я смотрю на них и любуюсь ими, всё более и более чувствуя себя Биттеркап. Только Биттеркап считала их настолько милыми, чтобы быть с ними рядом всегда. Если бы не ожог, я никогда не выложила бы им всех деталей. Мне просто нравится быть с ними.

Они просят продолжать. Они слушают, и я говорю.

Я пытаюсь объяснить, стараясь быть честной, что не все мои жизни переходят в следующую временную линию: некоторые из других меня, я практически уверена, умерли ещё до перехода. Как в мире почти не осталось других существ и рас, кроме пони; и что именно поэтому я хотела увидеть драконов. Как я спускалась в глубины Метрополии и оказалась здесь, хоть совершенно этого не ждала.

Как все эти времена они шли рядом со мной, жизнь за жизнью, снова и снова, как только наши воспоминания возвращались.

Сначала они в ужасе, но я делаю всё чтобы уверить их что не все так плохо. Что мы развиваемся, что мы счастливы — по-своему. Понемногу они начинают мне верить. Стилус уже хочет побывать в будущем, утащить несколько приборчиков и похвастаться в школе. Я чувствую странную гордость. Кварц, однако, настроена скептически.

Я избегаю самой первой жизни, Скуталу. Слишком сложно, чтобы сейчас объяснять, В основном опять из-за чудовищ-аликорнов. Поэтому я не касаюсь темы Найтмэр Мун. Но упоминаю, что эта моя жизнь — вторая из множества.

Когда я заканчиваю с объяснениями и они убеждаются, что я действительно не могу находиться под прямыми солнечными лучами без того, чтобы начать слегка обугливаться, невидимым лёгким дымком с запахом горящей вишни — я слышу, как Стилус едва сдерживается от хихиканья, вынося вердикт.

— Ясно. Ты вампони-попаданец из темного будущего. Круто!

Они смеются, к счастью, не надо мной. Ну, если так ставить вопрос… Я присоединяюсь к ним.

— Ну, наверное у нас нет выбора. Солнце нужно спасать, и надо понять, как. — говорит Кварц.

Я очень не хочу её расстраивать. Мне нужно проглотить внезапную горечь слёз во рту.

— Когда я однажды спросила Чёрную Луну об этом, она сказала…

Я молчу ещё несколько ударов чтобы перевести в понятные им единицы измерения.

...Что уже слишком поздно. Было поздно несколько сотен лет назад. Солнце уже не спасти. Простите. Но, — я спешу и потому запинаюсь, — мы сможем остановить восход  Красной!