Опасный роман лебедей

Глава 2

— Рядовой Гослинг, сидите спокойно. — Принцесса Луна изогнула бровь самым идеальным образом, когда она заговорила, и обратила свой холодный взгляд на жеребца, сидящего рядом с ее сестрой. Взяв вилку, она указала на него, а затем вздохнула. — Ты должен научиться расслабляться или хотя бы казаться расслабленным. — Зная о важности внешнего вида, Луна изо всех сил старалась не выглядеть сонной.

— Ничего не могу с собой поделать, — негромко произнес Гослинг, вспомнив, что нужно сидеть прямо. Он покачал головой. — Скоро приедет моя мама. Она мне очень дорога. Я давно ее не видел. Она, наверное, думает, что меня покалечили в каком-то конфликте или что-то вроде того, ведь ей просто сказали приехать в Кантерлот без конкретной причины.

Ничего не сказав, принцесса Селестия поднесла чашку с чаем к губам, сделала глоток и, отстранив чашку, улыбнулась. Она посмотрела на Гослинга, который сидел рядом с ней, а затем на свою сестру Луну, которой она почти незаметно кивнула.

Подтверждая невысказанные слова сестры, Луна ответила ей незаметным кивком и моргнула в ответ. Не в силах больше сопротивляться, Принцесса Ночи зевнула — утро было для нее слишком поздним. Она прикрыла рот копытом и сморгнула сонливость.

Немного наклонившись над столом, Луна наклонила уши вперед в несколько агрессивной манере:

— Знаешь, чего бы мне сейчас не помешало? — Напряженный взгляд Луны устремился на Гослинга, который моргнул, поняв, что обращаются к нему. — Пирог был бы самым вкусным угощением.

— Сестра, ты ошибаешься, — строго ответила Селестия. — Торт — самое вкусное угощение, которое выходит из кухонь.

— О, ты, как всегда, ошибаешься. — Луна поднялась и окинула сестру холодным взглядом.

— Торт влажный, вкусный, покрытый кремовой глазурью… за исключением тех случаев, когда это не так, но даже торты без глазури очень вкусны. — Селестия поставила чашку на стол и агрессивно навострила уши.

— Пирог гораздо совершеннее, — настаивала Луна голосом, который становился все громче. — Пирог можно есть как блюдо, например, соленый овощной пирог. А вот торт, напротив, нельзя съесть на ужин без обвинений в обжорстве, дорогая сестра, и я уверена, что тебе это известно.

Гослинг сидел молча, переводя взгляд с одной сестры на другую, пока они по очереди говорили. Он отпил глоток чая, нахмурив брови, и изо всех сил старался выглядеть культурным и утонченным — то есть сидел в кресле и держался очень, очень спокойно.

— И на что же ты намекаешь? — стальным голосом спросила Селестия.

— Рядовой Гослинг, — сказала Луна, проигнорировав строгий вопрос сестры, — скажите, рядовой Гослинг, что лучше? Торт или пирог? Каковы ваши личные предпочтения? — Луна постучала серебряным копытом по краю стола и устремила требовательный взгляд на жеребца, сидевшего рядом с сестрой.

— Эм…

— Это не торт и не пирог. — Голос Луны был одновременно сонным и грубым. Она снова склонилась над столом и устремила свой напряженный, нетерпеливый взгляд на Гослинга, который отшатнулся от нее. — Как принц-консорт, вы должны иметь свое мнение по поводу важных вопросов. Вы оказали моей сестре плохую услугу своим невнятным ответом, рядовой Гослинг. Как досадно.

Жеребчик прижал уши к голове, впитывая слова Луны. Он повернулся, искоса взглянув на Селестию, а затем устремил свои серые глаза на Луну. Подняв крыло, он смахнул гриву с лица и почувствовал, как несколько бисеринок пота скатились по его шее.

— Ну же! — Луна навострила уши и уставилась на Гослинга кинжальным взглядом. — Тысячу лет назад в твоем возрасте ты мог бы командовать армией! Тебе могли бы доверить охрану и безопасность империи! В наши дни жеребцы слишком расхлябанны и легкомысленны! Ты слишком похож на жеребенка! — Луна сморщила мордочку и посмотрела на сестру. — Может быть, лучше взять более взрослого пони, дорогая сестра?

— Ни то, ни другое, — ровным, спокойным голосом сказал Гослинг, глядя Луне прямо в глаза.

— Ни то, ни другое? — Луна дернула головой назад. — Тебе задали вопрос о том, что лучше — пирог или торт. Что значит "ни то, ни другое"? Нельзя просто воздержаться от вопроса. Объяснись, жеребец.

— Пирог — это хорошо, торт — прекрасное лакомство, но я выступаю за печенье. — Глаза Гослинга сузились, и он набрался храбрости и посмотрел на Луну жестким, сосредоточенным взглядом. — Печенье — идеальное лакомство. Чтобы съесть его, не нужна тарелка или вилка, можно съесть больше одного без обвинений в обжорстве, и печенье можно запивать стаканом молока. Попробуйте сделать это с пирогом или тортом.

— Хаха… ХАХА! — Луна стукнула копытом по столу и посмотрела на сестру. — Я же говорила тебе, дорогая сестренка, Я ЖЕ ГОВОРИЛА ТЕБЕ!

— Что происходит? — спросил Гослинг, выглядя более чем просто немного растерянным от всего, что его окружало, и от бурной, буйной реакции Луны. Он услышал мягкое, мелодичное хихиканье Селестии, и его уши встали дыбом. Его крылья ощущали жар и зуд в области ребер.

— Небольшой тест, — ответила Селестия, поднимая чашку с чаем. — И, похоже, моя сестра была права на твой счет. Она настаивала на том, что ты найдешь способ выкрутиться, чтобы не принимать ничью сторону. Это предвещает тебе хорошее будущее, Гослинг.

— Тест…

— Рядовой Гослинг, все станет испытанием. — Веселье Луны исчезло в одно мгновение, и выражение ее лица стало жестким и непреклонным. — О вас будут судить по каждому вашему слову, по каждому вашему поступку, каждый ваш поступок будет разбираться на части и подробно обсуждаться.

— Все?

— Все. — Луна кивнула. — Стоит хоть одному перышку оказаться не на своем месте, и найдутся те, кто разорвет тебя на части. Ты будешь под пристальным вниманием. Ничто не останется незамеченным. Добро пожаловать в наш мир, рядовой Гослинг. Мы — сестры, которые не могут сделать ничего плохого.

Наклонившись, Селестия ткнула Гослинга копытом:

— Когда я впервые узнала о твоем возрасте, я беспокоилась, что ты не будешь достаточно зрелым, чтобы справиться с грядущим натиском. Однако за прошедшую неделю ты проявил удивительную зрелость, которой не хватает многим твоим ровесникам. Слишком многих жеребят слишком долго опекают, и жеребячье детство искусственно продлевается до тех лет, которые должны считаться взрослыми.

Гослинг моргнул, затем повернул голову и посмотрел на Селестию:

— Наверное, дело в моем воспитании. Мы с матерью были бедны. Когда я был жеребенком, у меня не было времени на пустые траты. От меня слишком многого ждали. Меня не опекали. Свою первую работу я получил в возрасте десяти лет: я развозил продукты и различные товары для специализированного магазина. Потом нужно было делать домашние задания. — Гослинг сделал небольшую паузу, покачал головой, а затем уставился в свою чашку с чаем. — Наверное, я не такой, как большинство жеребцов моего возраста. Моя мать так старалась, чтобы привить мне определенные ценности…

— Сначала я сомневалась в твоем возрасте, потому что не хотела отнимать у тебя последние остатки жеребячьего возраста. Однако гвардия очень хорошо отучает от этого тех, кто вступает в ряды рано. — Селестия потянулась и погладила копытом переднюю ногу Гослинга. — Но… — Селестия подняла копыто и потрепала Гослинга по подбородку — …я не жалею о своем решении быть с тобой.

Серые щеки Гослинга потемнели, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Селестию. Он смотрел на нее, поражаясь ее красоте, грации, мудрому, выразительному лицу. Подняв переднюю ногу, он вытянул ее и ухватил Селестию за согнутую ногу. Он сжал ее, начал что-то говорить, но замолчал, продолжая смотреть ей в глаза. Он глубоко вдохнул, когда мордочка Селестии приблизилась к его морде, но не отвернулся и не откинул голову назад.

— Я иду спать, — объявила принцесса Луна, обращаясь к влюбленной парочке, — доброго дня вам обоим.

По садам гулял прохладный ветерок, шевелящий перья. Садовники ухаживали за живыми изгородями, пруды чистили от грязи, и до Селестии доносились звуки далеких голосов, когда она стояла и смотрела на прекрасную экспозицию рододендронов.

Неподалеку стояла Кейденс, низко опустив голову, и нюхала цветы рододендроновых кустов. Селестия умилилась своей племяннице — ведь именно Кейденс принесла в ее жизнь столько счастья. Ей хотелось прижаться к Кейденс, обнять ее, поваляться с ней в траве, смеяться и быть счастливой. Искушение было сильным, очень сильным.

— А, как раз та пони, которую я надеялась увидеть.

Услышав голос Рейвен, Селестия повернулась, чтобы посмотреть на свою самую надежную помощницу. Она наблюдала за тем, как Рейвен подходит к Гослингу, и Селестия видела, что ее крошечная, очень ценная помощница настроена по-деловому. Ей стало интересно, в чем дело.

— Рядовой Гослинг, — произнесла Рейвен ровным, властным голосом, — я забрала вас с вашей нынешней должности. Отныне вы будете работать с принцессой Селестией, а я…

— Подождите, — мягким голосом сказал Гослинг и покачал головой, — я же сказал, что не допущу никакого особого обращения только потому, что ухаживаю за принцессой… Я не хочу льготного обращения как пони-гвардец. Я чувствую себя виноватым, получив неделю отдыха.

— Рядовой Гослинг… Я допущу этот промах в командовании только один раз, — сказала Рейвен, ее голос стал властным и холодным, — и только один раз. — Рейвен сделала шаг вперед, потом еще один, еще и еще, пока не оказалась с Гослингом нос к носу. — Теперь послушайте меня, рядовой Молокосос… Вы — член корпуса связистов. Вы специалист по связи, что означает, что ты посыльный. Когда я говорю, что ты будешь работать с принцессой Селестией и со мной, на самом деле я имею в виду, что ты будешь работать на меня. — Рейвен сделала небольшую паузу, чтобы ее слова дошли до сознания.

— И не заблуждайтесь, я намерена работать с вами. Мне нужен посыльный. Мне нужен быстрый, способный летун для работы с конфиденциальными сообщениями. Вы не получаете никаких преференций, вы получаете одну из худших работ, которую может получить любой пони в гвардии. Добро пожаловать в мои помощники, рядовой Гослинг, теперь вы работаете на Дневной Ужас.

Приведя себя в порядок, Гослинг взмахнул крылом в знак приветствия.

— Как только вы вернетесь на службу, вы будете являться ко мне каждое утро с рассветом и пораньше. Если в окна льется солнечный свет, значит, есть работа, которую нужно сделать. Все ясно? — Рейвен потянулась и ткнула Гослинга копытом в грудь.

— Мэм, да, мэм!

— О, восхитительно, — сказала Кейденс, оборачиваясь. Рядовой Гослинг, это значит, что мы увидимся в Кристальной Империи. — Рейвен и Шайнинг Армор играют в шахматы по почте. Мы с тетушкой тоже посылаем друг другу много сообщений, чтобы поддерживать настроение.

Гослинг сглотнул и продолжил стоять на месте, глядя прямо перед собой.

— Рейвен, дорогая, будь помягче, — обратилась Селестия к своей помощнице.

Рейвен повернулась и посмотрела на принцессу Селестию:

— Нет.

— Нет? — Селестия поднялась во весь рост. — Нет?

— Нежностью ничего не добьешься. — Рейвен покачала головой. — Это неэффективно. Это не помогает империи работать.

— Рейвен, дорогая, я действительно должна настаивать. Я бы хотела, чтобы к концу дня от рядового Гослинга хоть что-то осталось. Если он совсем вымотается, что мне с ним делать? — Селестия напряглась, чтобы уголки рта не выдали ее, но, как она ни старалась, уголки ее губ дернулись.

— Хмф… — Рейвен сделала шаг назад от Гослинга, запрокинула голову, повернулась лицом к Селестии и раздраженно заскулила.

Гослинг, понимавший, что его судьба висит на волоске, ничего не сказал, ничего не сделал, он оставался статным и смотрел прямо перед собой в совершенном сосредоточении. Он не видел, как дернулись уголки рта Селестии, как усмехнулась Кейденс.

— Мать рядового Гослинга должна прибыть чуть позже трех. Я распорядилась, чтобы ее доставили в замок в частном порядке. Я взяла на себя смелость подготовить небольшую отдельную комнату для этого случая, а для ее пребывания в замке приготовлены прекрасно оборудованные апартаменты.

— Очень хорошо, спасибо, Рейвен, — ответила Селестия. Она несколько раз прищелкнула языком, шаркнула копытами, а затем ее уши раздвинулись в стороны. — Признаться, я нервничаю.

— Судя по всему, Слит — симпатичная пегаска, надеюсь, она будет благоразумна и сочтет тебя достойной своего сына, — сказала Рейвен, не обращая внимания на Гослинга, который прочищал горло. Однако она бросила взгляд на Кейденс, услышав ее хихиканье. — Она очень гордая пегаска, имейте это в виду.

— Спасибо, Рейвен. Ты свободна. — Уши Селестии опустились еще ниже, и она покачала головой. Высокая кобыла вздохнула, покачала головой и посмотрела на Гослинга, который все еще стоял наготове.

Склонив голову в ответ, Рейвен поспешно удалилась.

— Тетя, успокойся… мать хочет лучшего для своего жеребенка… и, учитывая все обстоятельства, лучше принцессы не найти. — Кейденс прочистила горло и с трудом сдержала хихиканье. — И Гослинг нашел себе принцессу… большую. Гадкий утенок нашел свою принцессу-лебедь.

Услышав слова племянницы, Селестия улыбнулась:

— Кейденс… каково это было, когда ты встретилась с Твайлайт Вельвет, но не в качестве нянки Твайлайт, а в качестве предназначенной для Шайнинг Армора? — спросила Селестия, придвигаясь ближе к Гослингу. — Мне было бы интересно узнать.

— О… это… — Кейденс причмокнула губами, и ее крылья нервно затрепетали по бокам. Кейденс шаркнула копытами, и ее глаза расширились. — О… это просто потрясающая история. Я никогда в жизни не была так напугана. — Твайлайт хотела для своих жеребят самого лучшего… Даже когда я столкнулась с Призмией, мне не было так страшно, как в тот день, когда мы с Шайни рассказали ей о нашей помолвке…