Ночные кобылы

Глава III

Июль.
Шестой год века Гармонии.

Даже в свете убывающей луны Шиммеринг Уоллей оправдывает своё название – долина ярко сверкала в мягком белом сиянии, словно сами звёзды усыпали землю. Честно говоря, сидя на краю леса, я не могу понять, где заканчивается безоблачное небо и начинаются горы. В местном камне миллионы микроскопических драгоценных самоцветов, благодаря которым так восхитительно блестят и вся долина, и большой шахтёрский город в её центре. Легенда гласит, что именно здесь сама принцесса Платина основала страну Юникорнию, которая, правда, просуществовала недолго.

Всё вокруг абсолютно неподвижно. Ветер не тревожит ни траву, ни деревья. Грохот от продвижения врага остался далеко позади, но они скоро будут здесь. Они по прежнему движутся, и я ничего не могу сделать, чтобы это изменить. Я тихо выдыхаю и сосредотачиваю взгляд на далёких домах. Я ничего не могу сделать, поэтому не буду переживать из-за этого, пока что. Несколько минут назад Свити Белль использовала магию, чтобы подать сигнал нашим силам в городе. Они знают, что враг может быть очень близко, на расстоянии копыта, и потому готовы подстрелить любого, кто появится в зоне видимости. Поэтому мы держим глаза открытыми, ожидая сигнал в ответ, который будет лишь один, среди всего этого мерцания.

Мой взгляд смещается налево. Крошечная светло-голубая искорка вспыхивает и тут же теряется среди звёзд. Я остаюсь неподвижной, когда слабый ветерок наконец-то приводит лес в лёгкое движение.

– Ты видела? – тихо спрашивает Свити откуда-то сверху.

– Я его заметила, – отвечает Скуталу. – Эппл Блум?

– А-ага, – отвечаю я. Трава громко шуршит подо мной, когда я поднимаюсь на копыта, а мои подруги спускаются с насестов на дереве. Мы быстро перебираем ногами, пересекая огромное пространство, что отделяет город от края леса. Я оглядываю широкий луг, и моё нутро сжимается в предчувствии того, что нас ждёт.

Скуталу присвистнула от впечатления.

– Только гляньте на это.

Прищурившись во тьму, я замечаю перед строениями впечатляющую линию баррикад из дерева и ограду из блестящей проволоки. По всей длине вьющихся проводов видны острые колючки, которые точно задержат любого, кто попытается пролезть сквозь них без полной защиты стальной брони. Я приподнимаю бровь, увидев десятки глаз, что смотрят на нас через узкие отверстия в толстой древесине.

Секция заграждения из проволоки отходит в сторону на нашем пути, мы рысью преодолеваем границу и тут же, за баррикадами, натыкаемся на широкую траншею. Яма достаточно глубока, чтобы скрыть меня, даже если я встану на задние ноги, и сейчас в ней находятся бойцы новообразованных военных сил Эквестрии. Нервная болтовня тут же обрывается, уступив место ночной тишине. Сначала они смотрят на наши лица, а затем на наши задние ноги, со смесью неверия и благоговения.

Большинство из них – молодые жеребцы, но есть и кобылы. Они носят металлические шлемы и держат в копытах винтовки, которые похожи на оружие Свити и Скуталу: прочное дерево, укреплённое металлическими кольцами, и длинный ствол. Не такой длинный, как у моей снайперской винтовки, но тоже со “скользящим затвором”, как назвала Твайлайт это устройство перезарядки.

К отверстию, к которому примыкает коробка с патронами, прикреплена металлическая деталь. Если её дёрнуть вверх и назад, то выбрасывается стреляная гильза, а если толкнуть вперёд и вниз, то зарядится новый патрон. Оружие с этим устройством стреляет немного медленнее, чем то, что было захвачено у врага, но всё ещё достаточно эффективно. Наложенные чары не позволяют заглянуть внутрь вражеского оружия, поэтому мы до сих пор не понимаем, как оно устроено. Тем не менее, пока Твайлайт не вскроет их, всё оружие Эквестрийцев тоже защищалось подобными чарами.

Я замедляю шаг и вглядываюсь в десятки обеспокоенных лиц. Они стоят на деревянных настилах, а не на раскисшей земле, но всё равно трудно разобрать цвета их шкур за слоем грязи, который их покрыл после тяжелой работы по возведению этих укреплений. Свити, Скуталу и я продолжаем идти в сторону города, не произнеся ни слова.

Пони в окопах выглядели так, словно сквозь их ряды только что прошла троица призраков. Неужели у нас уже сложилась репутация?

Кто мы для них? Боятся ли они нас?

– Эппл Блум, – говорит Скуталу обычным тоном, и в тишине это звучит подобно крику. – Нам внутрь?

Я поднимаю взгляд на дверь довольно большого дома, на котором большими буквами выведено “Штаб”.

– Простите. Просто задумалась. О пони, которых мы только что видели.

– О том, что их ожидает?

Почти угадала. Я киваю и оборачиваюсь лицом к подругам.

Скутс сначала сжимает зубы, пока думает, но затем уголок её губ приподнимается вверх.

– Мы не можем на это повлиять, Блум – только на то, что мы можем сделать сами. Если будем держаться вместе, то всё будет хорошо, правда?

Я изо всех сил стараюсь изобразить уверенную улыбку.

– Ага.

Она со Свити улыбаются. Моё выражение лица становится искренним после того, как я обдумываю слова Скуталу и по настоящему обретаю в них утешение. Я разворачиваюсь и захожу внутрь, одна пара копыт по дереву цокает, а вторая – лязгает с металлическим звуком. В центре опустевшей лавки сладостей возвышается массивный стол, на котором расстелена большая карта западной половина Эквестрии.

Несколько участков вдоль края океана окрашены в красный цвет. Около семи чёрных крестиков перечеркивают красные круги на кромке леса. Среди них есть и наши цели. Кошмары не сидели без дела. Мои уши вздрагивают, уловив звук из-под стола.

– Сюда, Ночные кобылы, – приказал голос жеребца. Стол тут же отодвинулся в сторону, открывая скрытую лестницу.

Я веду вниз по лестнице в большой тёмный подвал, который является настоящим штабом. Тусклые красные лампы подсвечивают широкие стены, на которых развешаны карты северо-запада Эквестрии с самой разной степенью детализации и назначения.

Серый бэтпони с обветренным лицом из Лунной гвардии Её Величества оборачивается, его усталые жёлтые глаза слегка расширяются, а затем он опускает плечи и тихо выдыхает от облегчения. Спустя мгновение он приветствует нас жестом.

– Кошмар-2, – рявкает он низким голосом, по которому едва ли можно понять, сколько он уже прослужил. – Коммандер Стар Шейд, старший офицер операции на территории Шиммеринг Уоллей.

Я тут же отвечаю на приветствие и стараюсь выглядеть как можно более уверенно. Этот пони – коммандер – отсалютовал нам первым. В животе у меня заныло. У нас определённо уже сложилась репутация. Он говорит что-то ещё, но я даже не слышу этого. Однако я подчиняюсь и подхожу к карте города и лесов на западе.

Если этого пони убьют, нам придётся взять командование на себя? Тяжесть в животе удваивается при мыслях о такой перспективе, ужин уже просится наружу. Те пони в окопах, наверно, уже ждут, что мы поведём их за собой, верно?

У меня в глазах мутнеет, а дыхание учащается. Это нереально. Всё это – просто нереально.

Они будут надеяться на то, что я направлю их и подскажу, что делать.

Они будут надеяться, что я сохраню их жизни…

– Ночная кобыла? – я смотрю в цепкие жёлтые глаза прищурившегося коммандера Шейда, рывком возвращаясь в реальность. – При всём уважении, мэм, у нас здесь на кону жизни пони. Чем скорее мы разберёмся с планами, тем скорее вы сможете отправиться на отдых.

– Простите… – мой голос срывается, и я шмыгаю. Я провожу копытом по щеке и она становится мокрой. Я что, плакала? Я бросаю взгляд на Свити Белль и Скуталу. Они обе смотрят в ответ с беспокойством на лицах. Наше внимание возвращается к коммандеру.

– Танковый корпус должен прибыть в течение часа. Они займут оборонительные позиции за линией фронта и поддержат пехоту. Мы должны сделать всё возможное, чтобы не дать врагу занять траншеи. Если они падут, эта битва станет ещё более кровавой. Кошмар-3 и Кошмар-5 займут позиции на северном и южном флангах линии обороны соответственно. Вы трое поддержите рубеж обороны в середине.

Моё внимание переключается на область с вертикальной линией чёрных крестиков, которая обведена красным. Маленькие квадратики отмечают места, где будет стоять эквестрийская бронетехника, создав зону обстрела.

– Вы должны использовать дальнобойное оружие с максимальной эффективностью, уничтожая приоритетные цели и сохраняя при этом незаметность. Насколько нам известно, враг до сих пор не знает о вашем существовании, и мы намерены и дальше сохранять это в тайне.

Я киваю в знак понимания, заметно дрожа и пытаясь устоять на ногах. Коммандер замечает это.

– Прежде всего, – лицо коммандера Шейда становится как у уставшего старого жеребца, его глаза смотрят в никуда, – старайтесь сохранять в порядке и тело, и разум. Пони будут равняться на вас, вы будете примером. Вы – живое воплощение могущества принцесс.

Он смотрит на меня ледяным взглядом.

– Но вы познаете страх. Вы познаете боль. И всё же вы выдержите. И всё же продолжите сражаться. Помните, что магия дружбы продолжит сиять даже под самым темнейшим пеплом.

Я осознаю, что Стар Шейд, скорей всего, уже потерял многих друзей на этой войне.

– Понятно, коммандер.

––

Первые танки прибыли через несколько минут после того, как мы пополнили припасы в арсеналах. Они прогрохотали по мощёным улицам гусеницами, очень похожими на те, какие мы видели у танков в лесу. Хотя они не такие большие, как вражеские, но всё равно впечатляют и вызывают страх: из двигателей валит дым, а из башен, похожих на коробки, торчат огромные пушки. В лунном свете трудно разобрать лица, но мне кажется, что танкисты, сидящие на машинах, очень нервничают. На тёмно-серой краске не видно ни пятнышка грязи. Скорей всего это их первый бой.

– Давайте пойдём на точку, – напоминает Свити, – нам надо поспать как можно больше.

Я киваю и иду следом в переулок. Рёв танков эхом разносится по всему городу. По крайней мере мы узнаем, когда враг приблизится. Через несколько минут блужданий мы входим в двухэтажный дом на окраине города с видом на луг и траншеи. В доме осталась большая часть вещей из-за поспешной эвакуации жителей. Игрушки валяются на полу, где собирали жеребят, чтобы увезти их подальше от опасности. Дорожка из одежды и других вещей приводит нас наверх, в спальню хозяев. Отсюда, через огромные окна, в которые льётся свет заходящей луны, открывается прекрасный вид на лес.

– Я поищу что-нибудь для укрытия, – сообщает Скуталу и отправляется в коридор, откуда спустя некоторое время возвращается на задних ногах, таща кровать. Сначала она открывает окно, запустив прохладный ночной воздух внутрь, а затем перегораживает его кроватью. В это же время Свити перетаскивает шкаф, а я – обеденный стол.

Мы все молчим во время работы. Только когда сквозь щели из-за деревянной мебели пробивается лишь несколько лучиков белого света, Скуталу сбрасывает на пол жилет и рюкзак. Быстро расправив свои маленькие крылышки, она приседает и тут же падает спиной назад, на рюкзак, и начинает храпеть, прямо как её старшая сестра. Я хихикаю и сажусь сама, расстёгивая ремни, которые удерживают жилет. Я достаю винтовку и большой прямоугольный меч, который мне предоставила оружейная мастерская. Если бой перейдёт на улицы города, со снайперской винтовкой будет негде развернуться.

Я вздрагиваю и быстро сворачиваюсь в клубок, уткнувшись лицом в хвост. Я слышу, как Свити подходит ко мне и ложится, положив переднее копыто мне на плечо. Несколько секунд спустя я слышу, как слева от меня шуршит Скуталу, где она, отрывисто вздохнув, устраивается поудобнее.

– Мы всё ещё есть друг у друга, – она шмыгнула носом, – мы всё ещё вместе?

Погружаясь во мрак, я слышу, как Свити отвечает своим певучим голосом:

– Никуда мы не денемся.

––

Сладкий запах спелых яблок и старого дерева наполняют мой нос. Мои глаза осторожно открываются под лучами золотого солнца, которые танцуют среди колышущихся листьев. Как же я соскучилась по дому. Я поднимаюсь на копыта, лишённые металла и ткани, и прикрываю глаза от лёгкого ветерка, что манит меня вправо. Я следую за ним. Мои ноги быстро поднимаются и опускаются в мягкой траве. В конце концов, я всё ещё кобылка. Я огибаю ствол яблони и выхожу на поляну. Впереди домик на дереве. Две кобылки стоят на балконе и кого-то ждут. Ждут меня.

Я делаю один шаг за другим, но не могу сдвинуться с места. Я могу бежать галопом, но до домика никак не добраться. Я кричу и плачу, но кобылки – одна оранжевая, другая белая – не замечают меня. Почему мои подруги не замечают меня? Внезапно меня вдавливает в землю рык мотора. Грязь и трава разлетаются от взрыва.

Обернувшись, я вижу, как эквестрийский танк катится от меня прочь, яростно разрывая траву своими траками. На задней части башни нарисованы три маленьких красных яблока.

Эпплджек.

Я сразу же вскакиваю на ноги, но мой слух приглушён. Жёлтые полосы света шипят со всех сторон, пролетая сквозь руины небольшого городка. Кратеры усеивают землю, из новых вырываются огромные столбы пыли и грязи. Я делаю шаг вперёд, но взрыв за спиной отправляет меня лицом в грязь. Я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сахарный Уголок от взрыва превращается в кучу обломков и пыли. Танк Эпплджек пытается развернуться под обстрелом, но получает прямое попадание в лоб.

– Эпплджек! – я пытаюсь перекричать хаос. В горле пересохло из-за пепла, в который обратился мой дом.

Из задней части танка вырывается ярко-оранжевое пламя, и из обречённой машины вываливается несколько фигур. Две из них горят и дико извиваются, упав на землю. Чёрный силуэт моей сестры стоит на крыше башни. Я знаю, что это она. Она вытягивает товарища наружу, сталкивает его на землю и собирается уже спрыгнуть сама, как вдруг большой пылающий осколок разрывает её заднюю ногу. Куски плоти и крови веером разлетаются вслед за танковым снарядом. Она падает на землю.

– ЭППЛДЖЕК! – кричу я. Я впиваюсь металлическими пальцами в пепел и скалю зубы, пытаясь ползти вперёд. Подняв взгляд, я вижу, что танк взлетел на воздух, обратившись в огненный смерч и искорёженный металл.

––

Я просыпаюсь, часто и неглубоко дыша. Я лежу на животе, пальцы полностью вытянуты и упираются в деревянный пол. После резкого рывка и восьми коротких щелчков они погружаются обратно в копыта. Я быстро протираю глаза и глубоко вдыхаю, чтобы окончательно прийти в себя после всплеска адреналина. На улице ещё темно, но тёмно-голубая кромка в небе намекает на приближение рассвета. Свити Белль и Скуталу рядом нет. Я сажусь и достаю свою снайперскую винтовку.

Стоп

Я замираю, навострив уши. Минуту я не двигаюсь – только прислушиваюсь к слабым завываниям двигателей в отдалении. Ощущается лёгкая дрожь в коленях. Я поворачиваю голову в сторону закрытых окон. Ритмичный стук по ступеням позади подсказывает мне о возвращении Свити и Скуталу. У обеих моих подруг металлические шлемы, и они быстро надевают ещё один мне на голову.

– Вот и всё, — шепчет Скуталу. Она кладет одно копыто на моё плечо, а другое — Свитти.

Мы смотрим друг на друга.

– Держимся вместе, — напоминает Свити, — всё будет хорошо.

Я киваю и через силу сглатываю.

Пронзительный свист доносится из окопов, которые расположены совсем рядом. Слева и справа от нас оживает ещё несколько свистков, каждый слышен слабее предыдущего. Я облизываю губы и слегка приоткрываю рот, чтобы было легче дышать. Я не чувствую живота, а копыта кажутся чужими. Свити, Скутс и я не двигаемся, пока постепенно светлеет небо, приобретая тускло-серый цвет. Дрожь земли нарастает, заставляя дребезжать наше импровизированное укрытие, а тихое эхо двигателей врага превращается в отчетливое рычание.

Я поднимаюсь на задние ноги и выглядываю в щёлку, оставшуюся между мебелью. На долину опустился густой туман, что не позволяет рассмотреть даже ближайшие деревья леса. Все пони уже проснулись и собрались на краю окопов, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь. Грохот моторов уже практически оглушает, но мы по прежнему не видим врага. В течение нескольких мгновений шум исчезает, его сменяет напряжённая тишина. В этой тишине я могу различить лишь ленивое урчание эквестрийских танков.

Все молчат.

Сотни винтовок высунулись из траншей, рыская влево и вправо. Не отрывая взгляда от щели, я просовываю в неё снайперскую винтовку и прижимаюсь левым глазом к прицелу. Я загоняю патрон в ствол с лязгом, который в тишине звучит как гром.

– За Гармонию, — шепчу я.

– За принцесс, – добавляет Свити.

– За Эквестрию.

Тишина снова окутывает нас. Я дышу, втягивая воздух через нос и выпуская через рот, и мне наконец-то удаётся успокоить колотящееся сердце. Я только начинаю наводить перекрестие прицела, как в тумане появляются три слабые жёлтые вспышки. Три громких взрыва накрывают долину, после чего крыша исчезает с жутким скрипом древесины. Нас осыпает обломками и пылью, серый мрачный рассвет проникает внутрь. Я пригибаюсь к полу, глаза слепит от облака пыли, а долина вспыхивает от новых танковых выстрелов.

Кажется, сам воздух замирает, когда прямо под нами эквестрийский танк делает невероятно громкий выстрел. У меня переворачивается всё внутри, когда дом сотрясает от мощи ударной волны. Низкое жужжание сопровождает движение снаряда, пока он летит через луг, исчезая в тумане. Пони в траншеях приходят в себя от первоначального шока и начинают вслепую палить из оружия, только больше увеличивая абсолютный хаос, охвативший долину. Я стряхиваю пыль со своей гривы и смотрю на Свити и Скуталу. Кажется, они в полном порядке, хотя и в небольшом шоке. Наши уши скрыты под шлемами. Я поднимаюсь на задние ноги и смотрю в прицел. На лес обрушился дождь из сотен пуль, но, кажется, в ответ стреляют только вражеские танки.

Танк внизу снова стреляет, сотрясая меня. Снаряд уходит вправо, где его попадание заметно по слабой оранжевой вспышке, и это вызывает бурное ликование у пони в траншеях.

– Получайте! – эта фраза звучит чаще всего.

Мы трое не стреляем. Просто не во что. Пока что могут только танки, стараясь попасть в жёлтые вспышки, откуда и прилетают по нам массивные снаряды. Какой-то из вражеских танков делает точное попадание и один из наших замолкает, начав извергать из себя снопы искр. Из остова никто не вылазит.

Скуталу подходит к нам со Свити.

– Что нам-то делать? – спрашивает она.

Я морщусь и пригибаюсь, убирая из щели снайперскую винтовку. Танк под нами посылает очередной снаряд, поднимая вокруг пыль. Я уже собираюсь ответить, когда половина спальни бывших хозяев дома разлетается от ответного выстрела. Если бы Скуталу не подошла к нам, её бы снесло взрывом.

– Нам нужно дождаться, когда рассеется туман! – кричу я.

Через мгновение наш заслон из мебели подвергается испытанию на прочность под потоком вражеского огня. Мы трое падаем на пол, пока пули с яростным шипением и треском пролетают над головой, пробивая дерево и осыпая нас шепой. Откуда-то снизу доносятся крики боли – кто-то из эквестрийцев попал под выстрелы.

– Откуда это? – кричу я. На лугу не было вражеской пехоты, и они точно не стреляли из леса несколько секунд назад.

Скуталу перекатывается на живот, переползает к разрушенной стене и быстро выглядывает из укрытия. Она успевает отдëрнуть голову до того, как три пули прошивают стену.

– Трава! – кричит Скуталу, – они в траве!

Судя по звукам, снаружи всë не очень хорошо. Нас застали врасплох – танки отлично справились с прикрытием продвижения противника.

– Уходим, – кричу я, – сменим позицию!

Подруги кивают, что поняли, и ждут моих действий. Трижды вздохнув полной грудью, я вскакиваю на задние ноги и хватаюсь за дверную раму, что ведëт в прихожую, пролетаю над лестницей и с треском приземляюсь на дощатый пол. Как только только Скуталу приземляется рядом, я низко пригибаюсь и выхожу в серость улицы. Желтые трассеры рассекают воздух вокруг нас, в густом тумане с сильным запахом пороха, вгрызаясь в окружающие здания.

– Движемся быстро и держимся низко! – выкрикиваю я, обходя дом и уходя подальше от линии фронта. За углом я прижимаю копыто к голове, показав знак остановиться. Приглядевшись, я обнаруживаю впереди танк, который мы до этого слышали. На башне белой краской написано "032". Множество жëлтых вспышек мелькает в траве на лугу, и по мере продвижения врага в траншее остается все меньше пони.

Я отодвигаюсь назад и пересказываю подругам о том, что происходит.

– Этот танк жизненно важен, – говорит Скуталу, – нам нужно, чтобы он оставался в бою, любой ценой.

Мы со Свити согласны.

– Я закреплюсь там, – я жестом указываю на дом через дорогу, – вы двое будете сражаться в окопах?

– Звучит как план! – кричит Свити Белль во время очередного выстрела танка. По улице взметнулось облако пыли и травинок.

– Шевелись! – гаркнув, я выбегаю из-за угла и несусь по улице, булыжники трескаются под моими механическими копытами. Я с криком выбиваю дверь, сорвав еë с петель и обрушив на пол. Тяжело дыша, я поднимаюсь по лестнице, механические ноги хрипят от прикладываемых усилий. Спустя три пролëта я оказываюсь в небольшом коридоре. Поспешно зайдя в комнату, я обнаруживаю, что большая часть стены разрушена, и мне открывается отличный вид на дружественный танк и луг.

Я замечаю, что Свити и Скуталу уже открыли огонь из своего оружия, и нацелеваю своë на луг. Трава хорошо скрывает вражеских пони от обзора из траншеи, но не от меня. Однако их десятки, и они быстро продвигаются к линии обороны.

Перекрестие прицела наплывает на головы пони, что зарылись в траву. Я жму на спусковой крючок.

Он наплывает и я жму.

Две кобылы лежат бок о бок, о чëм-то переговариваясь. Внезапно ошмëтки головы одной забрызгивают лицо второй, вызвав у последней шок. Когда она пытается закричать, я нажимаю на спуск.

Другая кобыла поднимается как раз в тот момент, когда я делаю выстрел. Из-за моей пули её челюсть и несколько зубов летят на траву, и она в панике хватается за то, что осталось от её лица. Прежде чем я успеваю загнать новый патрон, её добивает кто-то из собратьев-пони.

Одна из деревянных баррикад получает снаряд от вражеского танка и в мощном взрыве разбрасывает в стороны обломки дерева, колючую проволоку и визжащих пони. Я лезу в свой жилет за патронами и перезаряжаюсь, когда пробуждается мощный двигатель дружеского танка. Вражеская пехота вскочила на ноги и толпой ринулась в прорыв. Они храбро прут на винтовки эквестрийцев, пользуясь тем, что они стреляют намного медленнее. Я скалю зубы и закидываю снайперскую винтовку через спину, бегу к дыре в стене и прыгаю на крышу дома ниже.

Я падаю с грохотом на соломенную крышу, а затем отталкиваюсь ногами и влетаю в траншею, приземлившись с тошнотворным *хрусть* на вражеского бойца. В мгновение ока в моём левом переднем копыте появляется большой меч, который мне дали в арсенале. С воплем я вонзаю его в грудь кобылы, и кровь обильно течёт по лезвию, пока она кричит от боли. Она, лишившись возможности дышать, заваливается в грязь, корчась и хватаясь за грудь.

Я подхватываю другим копытом эквестрийскую винтовку и навожу на другую кобылу, вышедшую в упор из-за угла. Я закрываю глаза и стреляю, затем морщусь от теплой жидкости, брызнувшей мне в лицо. Я бросаю винтовку и подношу копыто ко рту, мой свист далеко разносится над хаосом боя. Мы отразили первую атаку, но удержать эту позицию будет нелёгким делом. Танк 032 застыл на месте и теперь наводит орудие в сторону прорыва, чтобы оказать поддержку.

– Мы здесь! – Скуталу пыхтит, проталкиваясь через пони в мою сторону. Свити прямо за ней, её передние копыта все в крови.

– Они пробили дыру! – кричу я сквозь грохот выстрела 032-го.

Мои подруги кивают и вливаются обратно в бой. Я смотрю на восток и вижу, как за нашими спинами поднимается солнце. Туман скоро рассеется, и врагу больше негде будет прятаться.

– Не останавливайтесь, – кричу я ближайшим ко мне эквестрийцам, – мы близки к победе!

Некоторые из них смотрят на меня и, заметив мои задние ноги, переглядываются.

– Не расслабляйтесь! – я подхватываю из копыт мёртвого пони другую винтовку и вступаю в бой: – Прижмём их!

––

Я осматриваю луг через прицел винтовки и, фыркнув, опускаюсь обратно в траншею. Я провожу копытом по гриве и поникаю головой, тяжело вздохнув. Наступившая тишина заставляет меня нервничать. Я всё ещё на взводе – готова действовать хоть сейчас. Я опускаю взгляд и замечаю останки жеребца, на которого приземлилась в самом начале. Его голова скрыта в грязи. Это хорошо. Не думаю, что я хотела бы увидеть, во что она превратилась, учитывая, что я при этом услышала и почувствовала. Тот ужасный хруст кости под давлением металла…

Я сухо вздыхаю и отвожу взгляд, полюбоваться серым небом и белым утренним солнцем. Я закрываю глаза и притворяюсь, что не слышу крики раненых и умирающих. Приближаются две пары копыт, и я приоткрываю глаз. Скуталу и Свити Белль все в грязи. Думаю, я выгляжу не лучше. Скуталу держит меч одним копытом, закинув его на плечи, а Свити придерживает свой порванный рюкзак за одну лямку.

Я улыбаюсь им, вопреки ощущениям. Это превращается в хихиканье, но быстро становится настоящим смехом. Я просто не могу поверить, что мы смогли пройти через это. То, что мы видели – то, что мы делали – всё это было нереальным. Всё это должно быть сон!

Должно быть.

Мой смех превращается в тихие всхлипывания. Я опускаю взгляд на ткань, что обтягивает мои металлические ноги. Она окрасилась в насыщенный красный цвет.

Это не сон.

Свити и Скуталу подходят и помогают мне сесть, оперевшись на все четыре копыта.

– Всё в порядке, Эппл Блум, – мягко шепчет Свити Белль, забрав у меня оружие и прислонив его к стене. – Всё хорошо. Мы всё ещё вместе. Тшшш…

Когда я окончательно успокаиваюсь, она отпускает меня и улыбается сквозь маску грязи. Скуталу обнимает нас обеих и вздрагивает.

– Это была только первая волна, – бормочет она, – они вернутся. Нам снова придётся сражаться…

– Тогда мы снова будем сражаться, – отвечает Свити, – мы должны оставаться сильными. Пони вокруг говорят о нас. О том, как мы сражаемся. Мы действительно вдохновляем их.

Я поднимаю голову.

– Твайлайт доверяет нам, ожидая, что мы справимся, – продолжает она. – Если бы мы были неспособны, то она бы не позволила нам даже попытаться.

Скуталу задумчиво смотрит вдаль. Я прислушиваюсь к праздной болтовне, как в траншеях, так и вне их. Большинство пони в шоке.

Многие плачут.

Некоторые просто пытаются понять, что же здесь произошло.

Другие говорят о Ночных кобылах.

Эта желтая с рыжей гривой раздавила жеребца своими копытами, говорят они.

Она из Эпплов. Думаю, из Понивилля.

Она стреляет очень точно.

Я видел её на балконе.

Белая раздавила глотку голыми копытами.

Я видел, как пегас одним пинком выкинула пони прочь из траншеи.

Они не отступают и не сдаются.

Мы должны быть похожи на них.

Я хочу сражаться как Ночные кобылы.