Лунный Беглец

Глава 21.

Как и всегда, Флаттершай проснулась с первыми лучами Солнца. Сладко потянувшись, пегаска, согнав с себя остатки сна, стала заправлять свою кровать. Неспешный привычный процесс позволил разуму постепенно вернуться в мир яви. Было появившаяся уже почти привычная мысль, что надо собрать сына в школу была отброшена. Хоть сегодня и будний день, последний перед выходными. Но, желтая пони уже вспомнила, что со вчерашнего дня ее малышу нездоровится и сегодня она должна сходить к Чирали, предупредить ее, что маленький жеребчик… приболел. Прямо говорить, что тот по ошибке нализался соли и слег с рассолом, все же не стоило.

Вздохнув, Элемент Доброты пошла будить приемного сына. Может, стоило сначала приготовить малышу завтрак, но все же ей хотелось сначала проведать своего ненаглядного. Вежливо постучавшись и выждав с несколько секунд, пегаска зашла внутрь…. И едва не наступила в отвратительно пахнущую лужу, взявшуюся тут непонятно откуда. Это была рвота. Залившая пол. И изрыгнувший ее жеребенок сейчас спал на самом краю кровати, одной ногой прижимая к себе свою любимую игрушку, вид у него был болезненный и утомленный.

— Мун Рунавей! – Пискнула в ужасе Флаттершай, смотря на залитый остатками непереваренной пищи пол. Да, наметанный взгляд ветеринара-любителя сразу дал ей понять, что рвало ее сына вчерашним ужином. Это было… очень нездорово. Во всех смыслах.

— Ммм… ох. – Зашевелился малыш, просыпаясь с явным трудом и тот все еще раскрасневшимися глазами посмотрел на свою мать. Один взгляд на истощенного, даже несмотря на сон, жеребенка заставил сердце Элемента Доброты сжаться от жалости к нему. – Прости. Я хотел за собой убрать. Но, хотел просто еще шесть минут полежать и уже потом вытереть все. Просто прикрыл глаза ненадолго. И заснул. Извини, сейчас я приберусь.

— Я сама приберусь, не беспокойся, Мун Рунавей. – Поспешила оставить на месте было уже начавшего вставать жеребенка Флаттершай. Перелетев на крыльях над лужей, она нежно взяла в передние ноги малыша. – Ты болеешь, тебе нельзя напрягаться. Пойдем, я отнесу тебя в умывальню. – Было напрягшийся Мун расслабил свое тело, позволяя матери взять себя и выпуская из ног игрушку, оставляя Нирэ лежать на кровати. Все также перелетев мерзкую лужу, понесла его вниз, в ванную комнату.

— Я вытру пол. Но, Мун Рунавей, когда это произошло и почему? – Обеспокоенно спросила молодая мама, умывая мордочку своего сына и давая ему прополоскать рот. – Почему ты не разбудил меня, когда тебе было плохо?

— Где то посреди ночи проснулся, меня сильно тошнило. – Ответил тихо жеребчик, лишь тихо стоявший и беспрекословно позволяя Флаттершай помыть его. Уже к этому он привык, больше не боясь хотя бы ее прикосновений. Хоть какая та радость в этом мрачном начале дня. – Я хотел выйти на улицу, чтобы не пачкать пол, но еле успел сойти с кровати, как меня вырвало.

— Почему ты меня не разбудил и не сказал, что тебе плохо? – Повторила свой вопрос желтая пегаска, начиная причесывать уже постепенно отрастающую гриву Муна. Пока что для гребешка не было тут много работы, но прогресс был налицо. Хорошо что она пополнила запасы средства для роста волос, так что расти те будут быстро и дальше.

— Не хотел тебя беспокоить. Ты же спишь. Решил не мешать. Устала за день, как-никак, а я мог потерпеть и до утра. – Все такие же тихие слова сына заставили застыть Флаттершай с гребешком в зубах.

— Мун Рунавей. – Строго произнесла она, закончив заниматься его волосами на голове и пока отложив гребешок на полку. – Надо было разбудить меня, если тебе плохо. Больше всего меня беспокоит именно ты. Если надо будет проснуться посреди ночи ради тебя – я это сделаю. А вдруг это была серьезная болезнь?

— Но мне же уже лучше. И я знал, что ничего серьезного тут нет. Не в первый раз у меня такое. Подумаешь – немного потошнило. – Все же попытался возражать Мун, но его слова только заставили старшую пони только обеспокоенно нахмуриться.

— Не в первый раз? – Переспросила Флаттершай, которую ответ жеребчика обеспокоил еще больше. – Значит, ты догадываешься, почему у тебя случился приступ тошноты? Потому что у меня догадок нет. От соли таких последствий не бывает, а продукты на ужине были свежими и хорошими.

— Эх… как раз, боюсь, из-за них это все и произошло. – Тяжко вздохнул Рунавей, смотря в зеркале, как Флаттершай занимается уже его хвостом, который продолжал тоже расти в длине и пышности, требуя все больше ухода за собой. – Вчера я чувствовал себя довольно неважно, аппетита не было вообще. Но все равно сел кушать твою такую сытную порцию, что ты мне приготовила. Котлеты, пирог, блины. Очень сытно. Уже после блинчиков есть не хотелось, но я все равно продолжал кушать. Живот сильно заболел, но я терпел. И вот… ночью все пошло обратно.

— Малыш! – В этот раз самообладание настолько отказало Элементу Доброты, что несчастный гребешок выпал у нее из-за рта и покатился куда то в угол. – Зачем ты кушал, если у тебя не было аппетита?

— Привычка. – Вздохнул синий пегасик, слегка разводя своими крохотными крылышками. – Уже въевшаяся. Видишь еду – ешь. Всю. Голоден или нет – неважно. Все равно ешь. Я по привычке и съел все, хотя и не хотел. – Маленький пони вздохнул еще раз. – Вот мое тело и возмутилось таким обращением с ним. У меня такое уже не в первый раз, когда я объедаюсь, а потом меня тошнит. В каком-то смысле, это моя традиция.

— Почему ты так поступаешь, Мун Рунавей? – Аккуратно поинтересовалась пегаска, в расстройстве прикрывая глаза. Она уже знала, что сейчас ей предстоит услышать. Все нити всегда вели к одному источнику. Источнику кошмаров и ужаса. Слушать это было невыносимо. Но надо. Пытаться заткнуть тут уши, полагала розовогривая пони, было недостойно и низко. Если ей больно это слушать, то каково было маленькому пони это все пережить на своей шкуре?

— Хи-хи-хи-хи! – С истеричной и, увы, уже привычной ноткой засмеялся жеребенок, мелко трясясь от своего жутковатого смеха. Другого Мун Рунавей почти не знал. Или даже не “почти”. – Ты далеко не первая, кто задает мне этот вопрос. – Оборвав резко смех, заговорил Мун с горькой иронией. – Честно говоря, меня об этом спрашивали почти все младшие из свежих партий. – Последние слова прозвучали так, словно речь шла о последней партии свежего урожая капусты, а не о новых рабах, что в ненасытной жадности так или иначе добывали себе мерзкие работорговцы.

— Я им всегда отвечал одними и теми же словами и не нарушая эту традицию, отвечу ими и тебе. – Продолжил говорить Мун, все еще улыбаясь своей неестественной невеселой улыбкой. – Отвечу тоже самое, что и говорил всегда, да. Вот что я говорил. Проживете с нами месяц, на той же еде, на которой мы сидим уже давно, будете тоже, как и мы, есть все что дают и все до последней крошки. Будет изобилие пищи – будете лопать про запас вплоть до тошноты, зная – завтра этого уже не будет.

— Моим рекордом было когда из-за того что еды по ошибке привезли больше обычного – съесть шесть стандартных порций. После этого мне тоже стало очень-очень плохо. Как сейчас. – Вопреки сказанному, голос у него был счастливый и даже немного мечтательный, словно желающий повторить тот опыт. – Но я был счастлив. – Озвучил он свои чувства. – Столько еды в моем животе. Это было прекрасно.

— Малыш. – Лишь вздохнула Флаттершай, обнимая крыльями своего сына. – Я все понимаю. Но помни – ты теперь живешь со мной. У меня всегда, в любой день будет для тебя много еды. – Пообещала ему пегаска, прижимая к себе застывшего маленького пони. – А даже если будет иначе, то помни, что ты живешь в Эквестрии. Восемь месяцев из двенадцати – лето. Все это время на зеленых лужайках растет сочная травка. Всегда можно просто выйти наружу и пощипать свежую зелень, растущую прямо у нас под копытами. Невозможно проголодаться в это время года.

— Постарайся отказаться от своих старых привычек. – Мягко шепнула она ему на ухо, стараясь чтобы ее просьба не звучало как требование. – У тебя теперь новая жизнь. Я понимаю, почему ты поступал так раньше, но пришло время измениться. А такая твоя… привычка…. Она вредит твоему здоровью. Пожалуйста, ешь только когда голоден. У тебя всегда будет еда, не отъедайся наперед.

— Я стараюсь, Флаттершай, из-за всех сил стараюсь. Я изменюсь. – Пообещал малыш, прижимаясь теснее к приемной матери. Дальше они умывались молча. Хоть и разговор и закончился на весьма спокойной ноте, Элемент Доброты все равно чувствовала некоторую неловкость, повисшую в воздухе. Но, обещание устроить вечернее купание в ванной легко взбодрило жеребчика, подарив ему бодрое расположение духа. Мун Рунавей обожал плескаться в горячей воде, как, впрочем, и любой другой нормальный пони. Трудно найти способ лучше, чем этот.

Подняв таким образом настроение, Флаттершай закончила причесывать жеребчика, умывать ему мордочку и копытца, пронаблюдала как он старательно чистит свои зубки и в целом на этом утренние ванные процедуры были закончены. Мун Рунавей привел себя во вполне себе приличный вид, даже раскрасневшиеся глаза вернули себе здоровый цвет. Следом пришел черед завтрака. Простой, но традиционно обильный. Но, садясь крупом на подушку и приступая к еде, Флаттершай больше следила за тем, как ест Рунавей. Хоть он и обещал измениться, в том числе и в культуре приема пищи, и она верила, что он сдержит свое слово, все равно, лучше проследить за этим лично.

— Помни, если ты наелся, больше не кушай. Если проголодаешься еще до обеда, возьми из холодильника немного одуванчиков, сделаешь из них бутерброды. Ешь, когда голоден, не надо откладывать запасы прямо в живот. Для этого у меня есть дома кладовая, холодильник и просто лужайка с клумбами. Живот – не кладовая. – Напомнила она неизменно уплетающему за обе щеки жеребчику.

— Да, я понял. Съем столько, сколько захочу, не больше и не меньше. – Согласно кивнул Мун, проглотив очередной кусок помидора. – Я сегодня не иду в школу, как я понял? – Решил задать важный для любого пони его возраста вопрос жеребенок. Флаттершай кивнула, подтверждая, что со вчерашнего дня в этом ничего не изменилось. В отличие от других жеребят, Мун Рунавей не выглядел счастливым от возможности немного прогулять и отдохнуть от уроков. Впрочем, расстраиваться он тоже не стал.

— Хорошо. Посижу значит за книгами в своей комнате. – Согласился он, не выказывая особых чувств на эту тему. Это напомнило Флаттершай, что у нее все еще есть грязная вонючая лужа в комнате ее сына, которую ей надо будет убрать сразу после завтрака.

— Вот и славно. Пока кушаешь, я уберусь в твоей комнате и отправлюсь в школу, сообщу мисс Чирали, что тебе нездоровится. Ты, если тебе не тяжко, вымой за собой посуду. – Малыш снова согласился, не выказывая никаких возражений своей приемной матери. К уборке он был более чем привычен, как она прекрасно знала. – Как, кстати, тебе спалось? Кошмары не мучали? – Решила поинтересоваться Флаттершай, беспокоясь, что соль, помимо прочего, могла “подарить” жеребенку и ночь “веселых сновидений”.

— Спасибо, что беспокоишься, но, в этот раз – нет. – Ответил Мун желтой пони, слегка даже улыбнувшись. – Мне часто снятся кошмары, но, к счастью, не в этот раз. В этот раз был довольно… странный сон. Но его не назвать плохим или кошмаром. – Сделав небольшую паузу, Рунавей прикрыв глаза продолжил говорить. – Скорее, веселое безумие. Все так блистало цветами, было таким ярким и разнообразным. Не знаю, даже, как это описать. Все было… слишком странным, чтобы я мог это объяснить. Там был мой двойник, который хотел драться со мной, Свити Белль в платье, сладости и какие-то чудики, которые играли на музыкальных инструментах. И летающий холодильник. Сущее безумие. И это, в принципе, неплохо. Было весело. Намного лучше того, что мне снится обычно. Лучше веселое сумасшествие, чем ужасы всякие.

— Как тот сон про кладбище, про который ты мне рассказывал в смарт куки? – Решила уточнить Флаттершай, надеясь, что ничего не испортит своими словами. В конце концов, с его же слов, тот сон не испортил ему настроение и не заставил пасть духом.

— Да, такие как тот мне постоянно сняться. – Проглотив горсть овса и запив ее полюбившимся ему молоком, подтвердил Мун Рунавей, вроде и правда не особо напрягаясь от данной темы. – Замучили уже, если честно. Почти каждую ночь мне снятся кошмары. Я привык уже не обращать на них внимание. В конце концов, это же просто сны, что они мне сделают? – Усмехнулся пегасик, но в его голосе все же скользнула легкая горечь. Несмотря на его слова, жеребчик, это было видно, страдает по ночам. – Но все равно неприятно. – Признал он очевидное. – Так что я рад, что в этот раз, исключения ради, мне снилась отборная бредятина. Безумно, весело – отличное разнообразие. Пони отлично пляшут на двух ногах, такое мое мнение.

Тихий мелодичный смех был ответом на слова маленького пони. Флаттершай улыбнулась, счастливая, что обсуждение этой темы удалось на столь забавной нотке. Ее воображение заполонили фантазии того, что именно такого снилось Муну Рунавею, одна смешнее другой. Пляшущие пони, игра красок, двойник ее сына? Летающий холодильник? На фоне последнего и Свити Белль, одетая в платье, наверное, смотрелась буднично. И что же за калейдоскоп веселья должен был присниться в итоге, когда все это сошлось вместе?

 - И правда – веселое безумие. – Не могла не согласиться с сыном Флаттершай, поправляя свою розовую гриву, которая слегка растряслась во время ее приступа смеха. Слава Селестии, хоть в еду не попала. Чистить бы замаялась, а времени было в обрез. – Что ж, с хорошим настроением – в новый день. Доедай, мой посуду и можешь идти отдыхать.

— Хорошо. Кстати, Флаттершай, сегодня же премудрий, верно? – Получив утвердительный кивок матери, жеребенок продолжил говорить, на время даже прекратив есть свою уже почти съеденную порцию. – Значит, выходит, я уже ровно неделю живу с тобой. С того дня, как ты меня нашла и согласилась взять жить в свой дом.

— Верно, сегодня, можно сказать, юбилей, четырнадцатое премудрия. Сегодня прошло ровно восемь дней, неделя, как мы вместе, Мун Рунавей.

— Здорово. Красивая дата, значит. Просто тем, что мы познакомились, а я попал в столь прекрасное место, как это. Это была потрясающая неделя. Я ни о чем не жалею, ни об одном дне, что прожил с тобой. С тобой хорошо, мама. – От слов маленького пони внутри кобылы пробежала волна тепла. Слышать такое от ее любимого Муна… это было чудесно. Также хорошо, как и сейчас, она чувствовала, только когда проводила время со своими любимыми животными и лучшими друзьями. Это….

— Но знаешь, я хотел вот спросить, а то сам разобраться никак не могу. С календарем. Я все никак не могу его выучить. Дни недели запомнить и прочее. – Уже куда менее уверенным, можно сказать даже, осторожничающим тоном, продолжил говорить Мун Рунавей. – Не поможешь мне с этим?

— Ммм…. – Ей надо было идти на работу, а перед этим еще и в школу зайти, сообщить мисс Чирали, что Мун не сможет явиться сегодня на уроки, да и экстренную уборку провести в его комнате. – Конечно, я все тебе расскажу, малыш. – Это все были несущественные мелочи, ради Муна можно и задержаться. Не стоило портить действительно хороший юбилейный день пренебрежением к вопросам ее приемного сына. – Я так понимаю, там откуда ты родом, у вас был свой календарь и он сильно отличался от эквестрийского.

— Да, у нас там было все другое. Можешь мне рассказать… ну… все? – Все еще не до конца уверенным и робким голосом попросил пегас, смотря в тарелку с недоеденным овсом. – В сутках тридцать два часа, верно? В неделе восемь дней? Вот названия запомнить никак не могу вообще.

— Понимаю, ведь имена Основателей Эквестрии, скорее всего, незнакомы за пределами нашей страны. – Кивнула Флаттершай, понимая что невежество жеребчика в таком вполне себе объяснимо. – Но запомнить их просто, на самом деле. Дней в неделе восемь и каждый из них назван в честь одного из великих пони. Первые шесть дней – будние. Последние два – выходные.  – Стала рассказывать пегаска, объясняя логику устройства календаря, уже зная, что так Рунавей понимает намного лучше то, что ему рассказывают.

— Эти восемь дней делятся на четыре пары, по два дня на племя. Первая пара дней – пудингхед и смарт куки, названы в честь древних земных пони, что основали единую Эквестрию. Канцлера Пудингхеда и его помощницы Смарт Куки. Названия остальных дней даны по тому же принципу. Вторая пара отдана пегасам. Харрикейн и приват пэнси – в честь полководца древности и его адъютанта… мм… ее роль я играла этой зимой в канун Дня Согревающего Очага. – Покраснела пегаска от воспоминаний, до сих пор берущих ее за душу. Тысячи пар глаз смотрели на нее, когда она выступала на сцене…. Ух! До сих пор крылья дрожат от волнения!

— Третья пара – единорожья. Платиний назван так в честь принцессы Платины, правительницы единорогов и премудрий – в честь Кловера Премудрого, ее верного советника. Это последние будние дни. Шесть дней, поделенных на три пары, в честь каждого из племен, каждому из дней дано имя одного из Основателей Эквестрии. Земные пони, пегасы и единороги – в таком порядке. Первый день из пары – в честь лидера племени, второй – в честь его или ее помощника. И, последняя пара дней. Выходные дни, наши любимые, конечно же. – Засмеялась пегаска незамысловатой шутке, но жеребчик не поддержал, продолжая лишь внимательно слушать свою приемную мать.

— Ах-мм… извини, отвлеклась. – Уже спокойно продолжила говорить Флаттершай, слегка покачав головой. Чем хороши выходные, малыш, очевидно, еще слабо себе представлял. – Завтра будет лунарий. Назван, конечно же, в честь Принцессы Ночи Луны, первый выходной день. Именно в лунарий у меня еженедельный поход в спа-салон с Рарити и после него, как правило, пикник. Как на прошлой неделе. В эту тоже пойдем в спа, ты со мной?

— Еще спрашиваешь. – Хмыкнул Мун, где взор, обращенный куда то к окну, наполнился мечтательностью и ностальгией. – Баня была великолепной. Массаж был великолепен. Там все было… неописуемо. Мы и правда будем ходить туда каждую неделю, как ты и говорила?

— Да, я с Рарити хожу вместе туда обязательно каждый лунарий, если только не случится что-то катастрофического и придется все отменить. Но, явно не в этот раз. Так что да, завтра в спа-салон. И ты пойдешь, если хочешь.

— Конечно, пойду. Это одно из самых лучших мест, где только можно провести время. Мне до сих пор сложно поверить, что есть такие места, в которые я могу ходить. Но это взаправду и это замечательно. – Мордочка Рунавея буквально посветлела от приятных воспоминаний и мечтаний о скором повторении столь приятного опыта. – И, после лунария идет селестий – последний день недели, названный, очевидно, в честь Принцессы Селестии?

— Все верно. – Подтвердила молодая мама предположение маленького пони, познающего мир вокруг себя. – Видишь, все просто и очень понятно. Главное запомнить, почему это так все устроено. Два дня земным пони, два дня пегасам, два дня единорогам, два аликорнам – восемь дней вместе, неделя.

— А дальше? – Коротко спросил Мун Рунавей, переводя взгляд на грудь Флаттершай. – Месяца? – Не менее коротко уточнил он свой вопрос, но Элементу Доброты суть вопроса была понятна и так.

— Месяц состоит из четырех недель. То есть, в каждом месяце тридцать два дня. В году двенадцать месяцев. Тридцать два раза по двенадцать – это будет триста восемьдесят четыре дня. В году именно столько дней. В общем, простое умножение, ты будешь легко в этом разбираться, не беспокойся.

— И что, значит, в каждом месяце всегда одинаковое число дней и в году всегда одинаковое число дней? – Переспросил пегасик, даже забыв про еду, наложенную в его тарелку и недоуменно хлопая глазами.

— Да, конечно. С чего бы числу дней меняться, что в месяце, что в году? – Ответила вопросом на вопрос Флаттершай, которую все же  Мун снова смог удивить своей новой странностью. Вернее, странностью мест, откуда он родом. – У вас было по другому?

— Эм… да. У нас в разные месяцы разное число дней, и в году их число тоже иногда меняют. В один месяц тридцать дней, в другой тридцать один, в третий двадцать восемь даже, а еще бывает, раз в несколько лет по двадцать девять. Общее число дней в году тоже меняют время от времени.

— Мм… — Пегаска подвисла, пытаясь осмыслить всю эту конструкцию. Не получалось. – Зачем нужна вся эта путаница, Мун Рунавей? – Наконец спросила она, оставив бесплодные попытки осознать смысл столь нелепой, можно даже сказать, варварской системы. Дикие земли продолжали ее удивлять раз за разом своими порядками. Если это вообще можно назвать порядком.

— Понятия не имею. – Развел передними ногами жеребенок, явно не желающий углубляться в этот вопрос. – Просто у нас всегда так было. Но да, то как принято в Эквестрии – намного лучше и удобнее того, что было у меня дома. Легче запомнить, просто и понятно. Но мне еще интересны месяца и сезоны года. Эппл Блум упоминала, что у нас два Праздника Сбора Урожая в этом году, в месяц Жатвы и в месяц Страды. Я тогда не очень понял, как в этом плане все организовано в Понивилле.

— Да, тут чуть-чуть посложнее, малыш. Но не беспокойся – при старании ты это тоже легко запомнишь. – Стала рассказывать Флаттершай, решив поведать все за раз, как Мун и хотел. – В году, как ты уже знаешь, двенадцать месяцев. Они делятся на четыре сезона. Весна, лето, осень и зима. Год начинается с весеннего месяца. Он называется Месяц Ручьев. Как и все последующие месяца, он назван так в честь того, что происходит во время него. А именно – тает снег, текут эти самые ручьи. И, конечно, в общем природа просыпается ото сна. Становится теплее, пробуждаются животные и растения и тому подобное. Понятно?

— Более чем, да. У нас в принципе все тоже самое. – Кивнул сын, медленно доедая остатки завтрака и уделяющий по прежнему больше внимания импровизированной лекции, чем еде.

— Хорошо. Далее идут восемь летних месяцев. Месяца Травы, Посевов, Цветов, Жатвы, Ягод, Сена, Листвы и Страды. Именно в таком порядке они идут. Четвертый и восьмой месяцы Жатвы и Страды – сбор урожая, который вырос за три летних месяца до этого. Для тебя они важны тем, что в эти месяца школа не работает и у жеребят каникулы. После идет Месяц Увядания – он осенний. В это время пони готовятся к наступлению зимы. Укладываем зверей в зимнюю спячку, отводим птиц в теплые края, покрываем землю снегом и делаем прочие вещи. Зима же состоит из двух месяцев – Месяца Снегов и Месяца Морозов. В это время и пони, и природа отдыхают. У жеребят двухнедельные каникулы, плюс, кстати, в осенний и весенний месяца им тоже дается по неделе каникул.

— Значит, у нас два зимних месяца, один весенний, один осенний и восемь летних? – Подытожил Мун Рунавей, уперев копыто в подбородок и пытаясь запомнить все что ему рассказывает взрослая пони. – С каникулами на четвертый и восьмой летние месяца, плюс неделя осенью, плюс неделя весной, плюс две недели зимой – еще месяц каникул, по сути. А почему сбор урожая проводится в летние месяцы? Разве этим не осенью должны заниматься?

— Осенью на это нет времени. – Покачала отрицательно головой Флаттершай. – Пони заняты сменой сезонов года и у нас нет времени на то чтобы еще и собирать урожай. Поэтому он проводится за месяц до него, заранее. – Пояснила она жеребчику. – И еще, пока не забыла. – Решила кобыла вспомнить еще один важный момент, который ему стоит знать. – Весной, летом и осенью из тридцати двух часов, двадцать четыре часа выделены под день, оставшиеся в конце суток – на ночь. Зимой Принцесса Селестия поднимает Солнце в тоже самое время, но опускает его заметно раньше – в шестнадцать часов. То есть, зимой сутки делятся на день и ночь поровну, в остальные сезоны – три четверти выделено под день, четверть – ночь. Зимой заняться все равно нечем, так что все пони отсыпаются с запасом. Все как ты любишь.

— Да, не считая холода – звучит замечательно. Спать по шестнадцать часов – великолепно. Слава Принцессам Селестии и Луне за такие подарки судьбы. – Оценил добрым смешком нехитрую шутку жеребчик, поняв прозрачный намек матери. Поспать он любил. – Что ж, вроде бы я все понял. Немного непривычно, конечно, но действительно проще и удобнее чем дома. Я смогу приспособиться.

Подведя черту импровизированной лекции, пони наконец то уже закончили кушать. Время на разговоры ушло изрядно, так что пока Мун, соорудив себе подставку из подушек, занимался неспешным мытьем грязной посуды, Флаттершай куда более шустро помчалась наверх, вооружившись шваброй и ведром воды. Убрав вонючую лужу и тщательно вытерев пол, следом пегаска, не теряя времени, сразу помыла и инвентарь. Убрав все обратно в подсобку, пони не менее резво на скорое крыло пополнила кормушки животных, и, уже чувствуя, как утекает время, помчалась в школу.

К счастью, она едва-едва, но успела. Жеребята третьего класса уже расселись за партами, устраивая свои крупы на мягких подушках, когда она разве что не ворвалась к мисс Чирали, сидящей за учительским столом. Извинившись за столь резкое вторжение, Элемент Доброты сбивчивым тоном стала объяснять суть своего неожиданного визита. К счастью, вполне себе правдивый рассказ о том, что Муну стало плохо после ужина, у него проблемы с животом и его тошнит, учительница сочла достаточным основанием для освобождения от уроков.

Жеребята же, узнав что Мун Рунавей не придет на урок, расстроились. Не все, но, внезапно, у него оказалось, как увидела Флаттершай, довольно много друзей. Это было на удивление приятная неожиданность. Ее такой замкнутый и недружелюбный Мун был на удивление популярен среди сверстников. Поразительно. Восемь кобылок в классе, Эппл Блум, Свити Белль, Скуталу, Аура, Руби Панч, Пина Колада, Эррория и Нои выглядели весьма грустными, узнав что жеребчик сегодня не явится. Но, что поделать? Придется учиться один день без новенького ученика, к которому до сих пор привыкали.

Чирали все еще была сильно занята, так что сегодняшним вечером, как и в лунарий, заниматься с малышом будет Твайлайт Спаркл. А вот к селестию, или, на крайний случай, к пудингхеду кобыла уже обещала освободиться, снова занявшись дополнительными уроками для жеребенка. Решив все вопросы в школе, молодая мама отправилась дальше по делам – работы у нее еще было много!

А вот у кого никакой работы не было – так это у Энджела. Кролику было дико скучно. Флаттершай с утра умотала из дома, лишь ненадолго вернувшись, чтобы его покормить. Как и других животных, конечно же. После чего также легко умчалась в лес, даже не взяв его с собой. Все что ему досталось – это несколько теплых приветливых слов. И это происходило, так или иначе, уже всю неделю. Хозяйка совсем почти не уделяла ему времени. Вчера она и вовсе забыла с ним поиграть! Хотя раньше она развлекала своего обожаемого питомца каждый день, выделяя ему хотя бы по часу личного времени.

И, конечно, у всего этого была только одна причина. Из-за всего одного пони все так радикально поменялось в жизни Энджела. Мун Рунавей! Одно звучание этого имени даже в собственных мыслях отзывалось в нем волной гнева! Будь проклят Великой Прародительницей Фауст тот день, когда этот жеребенок появился на пороге его дома! Это он во всем виноват! Ходит, постоянно расстраивает и пугает Флаттершай, доводит ее до слез, заставляет ее работать сверх нормы и забирает все ее внимание себе! Невыносимо! Ну уж нет, он не будет больше это терпеть!

Накрутивший сам себя кролик бросил недогрызенную морковку в свою миску и решительно поскакал на второй этаж. Толкнув, без всякого стука, конечно же, дверь в комнату жеребчика, кролик не менее решительно прошел внутрь. Воплощение зла преспокойно лежало на животе на своей кровати и читало тонкую цветную книжку, а к его боку прижался улыбающийся розовый бегемот. Увидев открывшуюся дверь, голубые глаза жеребенка искоса посмотрели вбок. Но, увидев, что это всего лишь Энджел, Мун вернулся к чтению.

Такое пренебрежение жеребчика только еще больше разозлило белоснежного кролика. Вот теперь он точно должен ему отомстить за все причиненные обиды! За Флаттершай! Взгляд кролика пробежался по комнате, осматривая маленькое царство Муна. Тут царил неизменный идеальный порядок, почти ничего не добавилось с тех пор, как тут поселился этот пони. Ни пыли, ни разбросанных вещей, все строго на своих местах. Самым заметным изменением была книжная полка и стол. С тех пор как тут поселился Рунавей, от пары книжек, что держала Флаттершай просто про запас, теперь сей предмет мебели просто ломился от многочисленных книг.

Вот она, его цель. Слабое место его врага. Жеребенок очень любил свои книги. Удар по ним – удар в самую его душонку, запрятанную в его тощий пустобокий круп! Собрав всю свою решимость в свои маленькие и пушистые, но сильные лапки, Энджел резво попрыгал к книжному столику.

— Эй, что ты делаешь в моей комнате? – Все же вновь развернулся снова в сторону упорного кролика Мун Рунавей, отрываясь от книжки, на обложке которой были нарисованы одетые в чудные костюмы пони. Кажется, этот вредина Спайк обожал читать что-то похожее. Не став отвечать ненавистному жеребчику, Энджел просто запрыгнул на сам книжный столик, едва не наступив на раскрытую на нем книгу. Но занятое пространство было мигом расчищено – книжка полетела прямиком на пол. А следом за ней с полок стали слетать и падать, рассыпаясь по комнате и все остальные!

— Прекрати немедленно, дурной кролик. – Холодным, но все же спокойным тоном потребовал жеребчик, слезая с кровати, но Энджел его не слушал. Впавший в раж питомец Флаттершай в какой то дикой радости продолжал крушить хранилище знаний школьника, раскидывая книги в хаотичном беспорядке. Это было здорово! Отомстить наконец то ненавистному Муну, который забрал у него Флаттершай, его любимую Флаттершай!

— Убирайся из моей комнаты, вредитель мелкий. Пошел вон. – Прошипел Рунавей, стаскивая разбушевавшегося кролика с книжного стола. Но куда там! Энджел и не думал успокаиваться! Видя, что жеребчик зол, но явно недостаточно, глаза мелкого пакостника, заскользили по уже утратившей свой безжизненный лоск комнате. Весь пол был завален раскрытыми в случайных местах книгами, чьи страницы помялись от того что их бросали и роняли. Все еще можно привести в порядок, но это придется постараться.

Малыш этим и занялся, с тяжким вздохом начиная складывать книги обратно, вновь не обращая внимания на застывшего кролика, обозревающего дело своих лапок. Но останавливаться он теперь не хотел. Соперник был пассивен и похоже не познал всю боль Энджела. Книги за Флаттершай – неравноценный обмен. Нужно было что-то еще. Что-то, что ударит синего пегаса в самое его больное место. Розовый бегемот. Нирэ. Единственная и любимая игрушка жеребенка, который почти никогда с ней не расставался.

Да, это оно! Его слабое место! Также резво, как и до этого, Энджел рванул к кровати жеребенка. Запрыгнув на сундук, следующим прыжком он вскочил и на саму кровать. Разрисованная книжка с картинками была им проигнорирована.

Он двинулся к главной добыче. Розовый бегемот встретил его своей неизменной улыбкой и без всякого сопротивления влез в его лапки. Здоровенный, с половину жеребенка. Но мягкий и легкий. Кидать на пол Энджел его не стал. Слишком просто. Вместо этого, схватив бегемота, кролик рванул на выход из комнаты, надеясь подразнить жеребчика еще долго и со вкусом. Но не сложилось.

Мун, до того вяло реагирующий на творящиеся хулиганства, молнией бросился наперехват. Жеребенок, что секунду назад лишь стоял и смотрел, не отводя глаз, набросился на кролика. Лишь какая та синяя полоса мелькнула перед кроликом прежде чем что-то невероятно тяжелое повалило его на пол и прижало сверху.

— Тебе конец, мелкий уродец. – Прошипел Мун, который повалил кролика наземь и сейчас прижимал его всей массой своего тела. Энджел стал вовсю колотить пони по бокам лапками, пытаясь скинуть с себя, но жеребенок был несокрушим, как скала. Бегемота же отбросило в сторону и тот растянулся на полу, смотря на борющихся соперников своими забавными глазами-бусинками. – Зря ты решил взять то, что принадлежит мне.

— Плохое решение – для тебя. – Продолжил говорить Мун. Взгляды поваленного на спину кролика и смотрящего на него сверху пони встретились. Смотря в эти голубые и глубокие, словно омут, глаза жеребенка, на удивление спокойные, словно вода тихого озера…. В них можно было утонуть. – Но очень хорошее решение – для меня.

— Ты меня достал. Я долго тебя терпел, но теперь этому пришел конец. – Под негромкий, зловещий шепот Мун опустил свою мордочку к голове Энджела, едва-едва не касаясь ее. Их глаза, черные с бусинкой и голубые неотрывно смотрели друг в друга. Эти спокойные, холодные глаза, смотрящие на него. Так безжизненно, так равнодушно. В них уже не было мелькнувшей искры гнева. Невольно, но кролик застыл, не шевелясь, под этим взглядом. На какой то момент, в его замершем сознании даже мелькнул образ Флаттершай, иногда также строго смотревшей на него своим Взглядом.

— Бесполезно вырываться. Я сильнее. – Лишь усмехнулся легкой, но злорадной улыбкой маленький пегас, по прежнему отказываясь поддаваться под новым градом обрушившихся на него ударов кролика. Неожиданно, он все же поднялся на все четыре копыта, перестав давить на Энджела. Питомец Флаттершай попытался сбежать, пока на него не давит этот страшный пони. Но реакция этого маленького чудовища снова оказалась на высоте. Передние копыта мигом схватили отчаянно вырывающегося кролика и прижали его к телу жеребенка.

— Знаешь, просто прикончить тебя уже хорошо. Избавлюсь от проблемы и проверю себя в таком деликатном деле. А то, ну, знаешь, я раньше никогда никого не убивал. Ты будешь первым. Но, умирать стоит с пользой. Такое мое мнение. – Сев на круп, Мун плотно прижал Энджела к своей груди, не давая ему спастись от грядущего злого рока. Внутри него все похолодело, когда он услышал последние слова жеребенка. Произнесенные столь равнодушным, бездушным голосом. Если кролик сейчас не выберется, Рунавей сейчас убьет. Убьет его!

— Поэтому мы будем мудрыми. Мы убьем тебя с пользой. И я уже знаю, что с тобой сделать. – Еще более зловеще, чем до этого, прошептал Мун в огромное ухо кролика. Его маленькие, но сильные крылья раскрылись, обнимая свою беднягу, помогая копытам удержать безуспешно вырывающуюся жертву.

— Жизнь среди пони прекрасна. Почти не на что жаловаться. Почти. Одно меня мучает очень и очень давно, с первого дня, как оказался здесь. Тоска по… мясу. – Волна ужаса накрыла Энджела, когда он осознал смысл слов, произнесенных чудовищем, прячущемся в обличье пони. – Нежное, вкусное мясо. Тающее на языке. Жирное. Ммм…. – Монстр жадно сглотнул, явно предвкушая аппетитное блюдо… из кролика. Из него.

— Мясной бульон – что может быть лучше? Густой, наваристый. От одних мыслей о нем у меня начинает течь слюна. Я сварю прекрасный суп на ужин. С ОСОБЫМ ингредиентом. – Энджел чувствовал, как ему не хватает воздуха. Причиной тому было как то, что Мун сдавливал его из-за всех, прижимая к своей груди, так и то, что всепоглощающий страх просто не давал дышать, сдавливая легкими стальными тисками.

— Я обожаю говядину, обожаю свинину. Курятину люблю. Рыбку тоже уважаю. Крольчатина… не пробовал. Но вот, он мой шанс. Шанс исправить это досадное недоразумение. Ты такой мягонький, такой пухленький, такой жирненький. – Стал внимательно ощупывать его бока жеребчик, разве что не облизываясь на сочное и ухоженное тело кролика. Или даже облизываясь. – Флаттершай отлично заботилась о тебе. Всегда кормила тебя самой сочной морковкой. Все ради этого момента!

Энджел был ни жив, ни мертв. Вся жизнь словно проносилась у него перед глазами, конец которой теперь был совсем близок. Мелкое чудище уже вовсю примерялось его сожрать и прикидывало, каких размеров кастрюля для него потребуется, чтобы сварить в ней кролика. Питомца Флаттершай просто парализовал страх, дикий, всепоглощающий ужас, выбивший из него дух и все силы. Не было сил вырываться, не на что не было. Включая даже….

— Фууу! Ты что наделал?! – С отвращением в голосе поинтересовался Мун Рунавей, разжимая хватку и резко отбрасывая от себя кролика. Забыв про свой будущий ужин, маленький пони, взглядом, полным омерзения рассматривал два маленьких круглых шарика цвета темного шоколада. Вот только это был не шоколад.

— Мерзость. Я уже и отвык от этого. Хорошо, что мне больше извергать из себя ЭТО не приходится. И убирать это тоже. – Морщась, как от неприятного запаха, жеребенок, с явной брезгливостью едва касаясь копытами, стряхнул со своей шерстки на животе отвратительные шарики, извергнутые перепуганным кроликом. – Весь аппетит пропал, когда вспомнил, что в млекопитающих есть вот эта дрянь, которая вот так вот из вас выходит. Передумал я тебя есть.

— Пошел вон отсюда, видеть тебя даже не хочу. Даю тебе шанс. Один шанс. Больше не лезь ко мне. Иначе я и правда с тобой разберусь окончательно, просто в суп ты не попадешь. Заменю тебя другим кроликом, точно таким же, Флаттершай разницы не заметит, так что не думай, что за тебя мама будет как то меня наказывать. Она ничего и не узнает. А я умываться и убираться. – С этими словами жеребенок, старательно обходя кругом маленькую мерзкую кучку, двинулся на выход из своей комнаты. Страшная история закончилась, не случившись, также поразительно быстро, как и началась.

Не став ждать, пока жеребчик дойдет до него и, возможно, передумает насчет своих намерений отпустить его, едва не ставший главным блюдом сегодняшнего ужина кролик быстрее ветра проскочил в распахнутую дверь. Спустившись на первый этаж, Энджел запрыгнул в свою корзинку, в которой он спал и спрятался под маленьким тонким одеяльцем. Столько ужаса ему не приходилось переживать ни раз за всю свою жизнь! Стараясь не трястись от страха, кролик высунул кончик мордочки из своего убежища, высматривая неторопливо спускающегося жеребенка.

При виде Муна, все животные в гостиной затихли, испуганно смотря на этого маленького хищника. Синица Констанция, которая была все это время в комнате Флаттершай, смогла подслушать монолог Рунавея и уже успела бегло пересказать его суть остальным животным лесничей. Поэтому было уже привыкшие к недружелюбному пони животные вновь смотрели на него с опаской. И в этот раз страха было даже больше чем в их первую встречу.

Но сам Мун Рунавей прошел мимо всех маленьких зверьков и птиц не обращая на них никакого внимания, словно всего минуты четыре назад и не угрожал съесть питомца Флаттершай. Пройдя мимо затихших животных, малыш направился прямиком в ванную, откуда вскоре послышался шум текущей воды. Закончив умываться маленький пони вышел и пошел обратно наверх. Все также спокойно, словно ничего и не было. Но, поставив уже первую ногу на ступень лестницы, он развернул голову обратно и посмотрел на испуганно смотрящих на него животных. Гостиная в его присутствии была погружена в полную тишину, несвойственную дому желтой пегасочки.

— Пони очень хорошие создания. Они говорят много правильных и милых слов, которые греют сердце и успокаивают разум. Но в одной вещи неправы даже они, со всей их логикой и доказательствами. – Произнес он, видимо, обращаясь к животным, хотя его взгляд лишь хаотично скользил куда-то вдоль мебели, расставленной по комнате.

— Страх – это отличный метод контроля. Намного эффективнее совести. Удержит надежнее от… нехороших поступков. К сожалению, это так. Что ж, это послужит нам всем уроком. – С этими словами пегас отвернулся и взмахнув коротким хвостом удалился наверх, более не смотря на животных. Еще несколько минут царила тишина, прерываемая лишь цокотом копыт наверху, но вскоре в воздухе снова зазвучали мелодичные и тихие, но встревоженные и напуганные голоса животных, следующие несколько часов, которые только и делали, что обсуждали жуткого пони, любящего мясо. Их мясо.

Впрочем, к тому времени, когда Флаттершай вернулась домой, испуганные разговоры уже стихли. Но Элемент Доброты сразу подметила, какая царит напряженная, подавленная атмосфера. Даже спрашивать ни о чем не надо было – причина была очевидна. Все грустные и мрачные события всю эту неделю всегда имели ровно один и тот же источник. И она не сомневалась, что этот раз исключением не стал.

Флаттершай все же собиралась, конечно же, узнать что произошло, пока она ходила по делам, но внезапно ее встретило довольно упорное молчание. Особенно подозрительно тихо вел себя ее милый Энджел, который даже не капризничал и не жаловался, несмотря на то, что вчера она даже позабыла с ним поиграть, да и сейчас выкроить время было нелегко. Но – ничего. Кролик был тих и не очень стремился даже вылезать со своего спального места. Сам Мун тоже затих в своей комнате и даже не стал выходить, чтобы встретить приемную мать, что настораживало и огорчало одновременно. Что-то точно произошло.

Дальнейшие разбирательства прервала явившаяся след в след за подругой Твайлайт Спаркл. Как и уже почти обычно, единорожка явилась, чтобы дать еще одно занятие жеребчику. Несмотря на его плохое самочувствие вчера, он тогда прекрасно справлялся с этим и теперь Элемент Дружбы с нетерпением ждала новой встречи с юным дарованием.

Пока поэтому Флаттершай возилась внизу, готовя ужин себе, сыну и животным, а также занимаясь прочими домашними хлопотами вроде уборки и даже стирки, ученица Селестии взяла малыша в самый плотный оборот. Нет, сначала, конечно, обычные уроки, как обычно. Нужно было нагнать школьную программу любой ценой! Ну, или просто нагонять ее упорно и усердно.

— Мун Рунавей, я составила для тебя кое-какие особенные занятия, которые помогут тебе быстрее адаптироваться к жизни и учебе в Понивилле. – Заговорила Твайлайт Спаркл, когда малыш закончил решать последние несколько примеров по математике на сегодня. – Это не входит в школьную программу, но, надеюсь, ты не против.

— Из-за них вы пришли на сор… четыре дюжины минут раньше, чем обычно? – Поинтересовался жеребчик, захлопывая тетрадь и убирая ее на полку, вслед за ним пошел туда же и учебник по математике для первого класса, уже почти пройденный до конца.

— Не без этого. – Подтвердила единорожка, не видя смысла отрицать очевидное. – Так значит ты не против?

— Давайте сделаем это. Мне нравится узнавать что-то новое. – Легкое согласие Муна вызвало теплую улыбку у библиотекарши. Вот бы такой энтузиазм всем пони его возраста!

— Я так и думала, что ты согласишься. Ты один из самых любящих учиться и читать пони, которых я когда-либо встречала. – Похвалила она любознательного малыша, причем без единой капли неискренней лести. Рунавей и правда был прилежным учеником, отдаваясь процессу поглощения знаний без хоть какого-либо принуждения и уговоров. И не просто зубрил, но еще и понимал, что же он учит. – Уже успел что-нибудь начать читать из того что ты набрал вчера в библиотеке?

— Только комиксы. Я не очень хорошо себя чувствовал после соли, так что решил не напрягаться, а судя по тому, как вы их описали, чтение это легкое, самое то чтобы отдохнуть. Тем более комиксы и правда оказались неплохими, мне понравилось.

— И как тебе они? – Поинтересовалась Твайлайт Спаркл. Вопрос был задан не из праздного любопытства. Понять, как оценивает пони из диких земель сей образец эквестрийского, низкого, но все же искусства для ее сегодняшней задачи было очень важно.

— Я не особо размышлял над сюжетом, хотел расслабиться. Так что просто смотрел, как они там спасают город от всяких злодеев. Мне больше всего понравилась история, где они защищают доброе имя Мистерии во время фестиваля иллюзий. Головоломки, загадки, попытки раскрыть тайную личность негодяя. Мне понравилось. – Поведал ей малыш, взяв в передние ноги, пока есть возможность на этой маленькой перемене, свою любимую игрушку. Нирэ все это время, пока жеребенок усердствовал с пером во рту, верно лежал у правого бока своего хозяина. Маленький пегасик и правда души не чаял в своей игрушке.

— Хотя была одна вещь, которая меня и немного раздражает, но куда больше просто удивляет. Герои комикса, эти Суперпони. Их так много. Целых шесть, плюс этот, их мелюзга, что вечно путается у них под ногами, Хам Драм. И плюс время от времени появляются еще персонажи, злодеи и даже еще дополнительные герои, которые помогают основной команде. Как их тут всех запомнить? Я привык больше к тому, что герой всегда один. Ну, может у него есть преданный ему помощник. И все.

— Так было в тех историях, которые ты любил читать… там, откуда ты родом? – Аккуратно спросила Твайлайт, стараясь не задеть чувства жеребенка напоминаниями о его прошлом.

— Да. Там герой почти всегда одиночка. Иногда его сопровождает один друг, но не более того. Один. Против всех. И несмотря ни на что, все равно побеждает. – С ноткой восхищения героями этих произведений подтвердил Мун Рунавей. – Или все же гибнет. – Уже более грустным тоном закончил малыш. – Но достойно. Все же, силы были неравны, герой… он не такой как все, поэтому и герой. Он противостоит всем, даже в мыслях, в идеях, которые несет. Он особенный.

— Ммм… это очень… необычная концепция, Мун Рунавей. – Задумчиво протянула Твайлайт Спаркл, в голове которой от слов жеребчика сразу завращались все шестеренки в ее голове, осмысливая полученную информацию. – Могучие Пони, конечно, необычный комикс, как уже я говорила Спайку, но конкретно в этом он не идет против канонов классики эквестрийского искусства. Победа пони – всегда победа всех, общая победа. Всего мы привыкли добиваться вместе. И Суперпони – не исключение. И хорошие пони не идут против всех, они идут за всех, при всеобщей поддержке сородичей. За свой город и законопослушных пони против злодеев, сеющих хаос и беззаконие.

— Понятно. – Задумчивым голосом произнес маленький пони. – Значит, такие сюжеты приняты среди пони?

— Конечно, каждый творец пишет что-то свое, но да, как правило, в наших книгах герои именно такие, какие они в Могучих Пони. Со своими особенностями, конечно же, каждое произведение искусства уникально и обладает своими деталями, отличающими его от любого другого. – Подтвердила библиотекарь, зная, о чем говорит. Столько книг все же перечитала, в том числе и художественной литературы.

— Понятно. – Повторил Мун Рунавей, все еще размышляя над услышанным. – У меня другие вкусы, честно признаюсь. Как уже сказал, я люблю истории, где один противостоит всем. Так… интереснее. Когда герой не такой, как все. И еще… люблю, когда книги рассказывают не о настоящем, реальном, а о выдуманных местах. Круто читать о далеких землях, где все не так как дома. Совсем другая жизнь. Когда читаешь такое, забываешь о том, где живешь по настоящему. Тонешь в своих фантазиях о несбыточном. Но таком приятном.

Вот оно что. Если раньше и была вероятность ошибки, то теперь эта вероятность стремилась к нулю. Мун говорил о своей прошлой жизни, на это прозрачнее некуда намекал его постепенно затихающий голос и прикрытые глаза.

— Читая такие книги, на месте этих вымышленных героев ты представлял себя. В которой ты один и противостоишь всем. Один. Без друзей. Ты не видел себя другим. Чтобы забыть о жизни вокруг себя, всех переживаемых кошмарах, спрятаться среди прекрасных грез. – Озвучила очевидную истину Твайлайт. Рунавей лишь молча кивнул, тесно сжимая передними ногами Нирэ с закрытыми глазами. В воздухе повисло неловкое, с ноткой грусти, молчанье.

Конечно, Спаркл было что сказать, чтобы помочь жеребенку обрести покой и утешиться. Но сейчас он нуждался не в словах, которые уже несомненно слышал и знал и так. Вместо этого она лишь подошла к сжавшемуся малышу и нежно приобняла его передними ногами, обхватывая и его, и его теплого и мягкого бегемота. Мун было дернулся, но все же дал почти незнакомой, по его меркам, пони прикоснуться к нему.

— Прятаться в иллюзиях и фальши – глупо. – Едва слышно произнес он наконец. – Так поступают слабые и безвольные. Такие как я. – Самоунизительно признался Рунавей. – Я хотел быть сильным. Но не получается. Погрузиться в сладкий обман намного проще. Проще представить, что я там, где все хорошо, чем пытаться изменить свою жизнь к лучшему в настоящем мире.

— Ты прав, Мун Рунавей. Почти во всем прав. – Шепнула ему на ухо единорожка, старательно подбирая слова, которые приободрят жеребенка. – Но ты не слабый. И тебе больше нет нужды прятаться в фантазиях от жестокой реальности.

— Да, я живу сейчас в живой сказке, я не спорю. Уже понял это. Фантазии и мечты стали реальностью. С первого дня понял. Нигде мне не было так хорошо, как с Флаттершай. – Легкая улыбка тронула его губы, когда он заговорил об этом. – Но ведь это не моя заслуга. Мне просто повезло.

— Ммм…. – Твайлайт понял, что ступает на вязкую почву. Принцесса Селестия более чем доходчиво объяснила ей в письме, что спрашивать жеребенка о его прошлом не стоит. Захочет – расскажет сам. И даже рассказывал, в принципе, хотя и мало и всячески избегая подробностей. Но сейчас был ведь особый случай? Разговор сам шел к этому и вопрос сейчас мог помочь Муну в решении его проблем. Что ж, Спаркл надеялась, что любимая наставница поймет ее поступок.

– Но ты ведь смог сбежать, верно? Флаттершай или пони-либо еще не пришел за тобой, ты сам смог добраться до сюда, несмотря на все опасности. Это значит, что ты все же сильный пони. Тебе бы не повезло попасть в Понивилль, если бы ты просто сидел на крупе и ничего не делал. Удача приходит к тем, кто сам идет ей навстречу.

— Вы правы, уважаемая Твайлайт Спаркл. – Медленно произнес маленький пони. Грусть в его голосе сменилась снова задумчивостью. – Если так посмотреть, то вы правы. Ведь так оно и было. Когда все началось, я один побежал. Бежал в страхе, в ужасе. Я не знал, что я в итоге приду сюда. Ничто на это не намекало. Но, я просто надеялся выбраться из этого кошмара. И ведь смог же. Мне повезло, невероятно повезло, да. Но если бы я не пытался сделать хоть что то – то ничего бы и не случилось. Я бы так и остался там. И как раз другие младшие и старшие, они же просто надеялись на удачу, что все будет хорошо. Я же знал, что никакого везения не будет. И я был готов к тому, что в итоге там произошло. Удача пришла ко мне, потому что я надеялся на себя, а не на нее.

— Все верно, Мун Рунавей. – Подбодрила малыша Элемент Магии, давая понять, что его мысли идут правильным путем. – Так что не будь плохого мнения о себе. Самокритичность – это правильно, но не нужно впадать в крайности. Гармония пони – это путь умеренности. Да, тебе повезло, что ты смог найти дорогу через лес к Понивиллю, но без твоих собственных усилий, никакая удача бы тебе не помогла. – Ей самой хотелось спросить, что же именно “началось”, что жеребчик предвидел, а остальные рабы и работорговцы – нет, что помогло ему сбежать. Но, взрослая пони вовремя прикусила язык. Касаться этого уж точно не стоило. Ее не поймет ни Мун, ни Флаттершай, ни Селестия, ни собственная совесть.

— Что ж, может, перейдем к специальным занятиям для тебя? – Предложила она, когда пауза уже стала затягиваться. Разжав свои объятия, единорожка с неохотой выпустила жеребчика, который с готовностью согласился вернуться в мир знаний и учебы. – Учебники и тетради не нужны, писать тебе не придется. Можешь даже лечь на кровать, если хочешь, тебе надо только отвечать устно и все.

— Хорошо, а то ротопись мне уже немного поднадоела. Постоянно держать перо во рту уже губы болят. – С удовольствием согласился Мун, оставляя свое учебное место и перебираясь на кровать. Вместе со своей игрушкой, конечно же. – Итак, что я должен сделать?

— Ничего сложного, не беспокойся. – Заверила его лавандовый учитель на полставки. – Немного загадок, вопросов, скороговорки, немного необычных рисунков на рассмотрение. Уверена, тебе понравится.

— Загадки, тайны и вопросы, смотрю, любят меня. И тянутся ко мне. – Непонятно произнес жеребчик. Но затем лишь легонько кивнул. – Да, конечно, давайте. Это выглядит интересно.

— Не беспокойся, если не сможешь – ничего страшного. – Все же на всякий заранее успокоила Твайлайт Спаркл, зная уже от Флаттершай, что малыш все же немного болезненно относится к своим провалам к учебе. Не сравнить с ее припадками ужаса, честно признала она, но все же. Достав из седельных сумок кипы бумаг и свитков, они принялись за дело. Малыш с удовольствием грыз этот своеобразный гранит науки, давая один ответ за другим, которые единорожка старательно записывала. И вскоре маленькое занятие стало подходить к своему закономерному концу.

– … итак, это последний вопрос. Представь, что у тебя есть два друга. Ты дружишь с ними обоими, но они друг с другом – нет. И они когда они встречаются вместе, то ссорятся. В итоге эти двое ставят тебя перед выбором – общаться только с кем-то одним из них. Причем один из них пони, а другой – представитель другого народа. Кого ты выберешь и почему?

— Разрешите задать уточняющие вопросы? – Ответил вопросом на вопрос Мун Рунавей, чья мордочка ясно показывала, что он всерьез задумался над поднятой темой. Получив утвердительный кивок, он заговорил дальше. – Мой друг-пони – именно такой… обычный пони? Те, что живут в Понивилле? – Получив новый согласный кивок, он задал новый вопрос. – А этот… друг из другого народа – он другого воспитания, не моего и не местного?

— Пусть будет так. – Согласилась Твайлайт Спаркл на такие уточнения, старательно записывая уже даже вопросы Муна себе в свиток. Непривычно было работать пером самой, уже привыкла полагаться на Спайка и его лапы, но с собой дракончика она брать не стала. Что ж, дополнительная возможность потренироваться в тонком и аккуратном телекинезе, в котором она откровенно плавала. До Рарити с ее искусством двигать магией иголку ей было как до Зебрики ползком. Хоть чуть-чуть сократит разрыв.

— Тогда бы я выбрал пони. – Подумав, ответил Мун Рунавей. – За эту неделю я познакомился со многими из них. Флаттершай, вы, мисс Чирали, Алоэ, Лавандер и Лотус, Давенпорт, мои одноклассники… все они очень хорошие. Если и мой друг-пони такой же, то он очень хороший друг. А тот, что другого народа… не знаю, какой он. Но я видел… не таких как я. С ними непросто, даже если сами они по себе хорошие. То чему их учили, оно… мешает дружбе с ними. Так что я выберу пони, а не чужака. Лучше свой, чем чужой.

— Хорошо, я тебя поняла, Мун Рунавей. – Переписала слова жеребчика библиотекарь. Что ж, неплохой ответ, ничего не скажешь. Вот только…. – А ты бы не попытался все же подружить их обоих? Найти между ними общий язык, несмотря на то, что они живут по разным обычаям и традициям?

— Пф, нет. Однозначно нет. – Фыркнул жеребенок, с явной иронией к такому  желанию сохранить дружбу со всеми. – Пытаться так сделать – наивно. Так еще можно пытаться хоть немного общаться, но полноценной дружбы не получится, они всегда будут ссориться из-за того, чему их учили родителей, каждого своему. Лучше уж просто выбрать кого-то одного и порвать отношения с другим. Лучше сделать это сразу, чем затянуть до последнего.

— Еще один вопрос к этой ситуации, Мун Рунавей. Пожалуйста, вспомни, ты бы… сказал бы тоже самое еще месяц назад? Или ты только здесь пришел к такому выводу? – Решила все же она, по возможности аккуратно, коснуться его прошлого.

— Уже давно. С тех пор как… родители отдали меня сами знаете куда. – Вздохнул маленький пони. На его мордочку легла тень, а сердце Твайлайт защемило от боли. Зря она решила лезть к нему с такими вопросами все же, но реку вспять не повернуть. – Когда жил с ними, я не видел никого, кто не был бы похож на меня или на мою семью, соседей. В книгах, которые я читал, говорили разное. В одних призывали к дружбе между разными народами. Что они научатся друг у друга всяким полезным наукам и прочему. А в других, наоборот, пугали страшными чудовищами, которых нужно бояться и ненавидеть.

— Когда же я действительно познакомился с ними, с этими чужаками, вживую…. Я понял, в принципе, что одинаково ошибались, в принципе, все. С одной стороны, другие – они такие же как мы. Добрые, злые, веселые и грустные. Всякие. Ничем не отличаются. С ними можно общаться, они тебя поймут. Они обычные. Но, то чему их учили дома… это не то чтобы неправильно. Это другое. Не такое, как у нас. Но чуждое тому, как привык жить я. Поэтому мы все равно не можем быть друзьями. Из-за этого, а не потому что чужаки какие то монстры, которые алчут нашей плоти или что-то типа того.

— Да ладно, что я вам тут рассказываю. Скажу проще и с примером. Я сам. Чужак из ниоткуда, который появился в жизни Понивилля и Флаттершай. С такими чуждыми для вас обычаями и мыслями. Они вам отвратительны, не так ли? Вы с трудом терпите меня и хотите, чтобы я изменился? Честно ответьте, я не обижусь ни на что. – Невероятно рассудительные для восьмилетнего жеребенка слова заставили Твайлайт внимательно думать как над ними, так и над тем, что ответить на его вопрос.

— Я не буду врать тебе. Ты прав. Мы, пони Эквестрии, тоже не очень жалуем чужаков на наших землях. То, что они несут в своих убеждениях и обычаях зачастую вредно и опасно для пони. И ты не исключение. Но, ты все же пони. И не просто пони, а пони, который хоть и издалека, но, который хочет измениться к лучшему. Поэтому, я, Флаттершай, все пони, готовы дать тебе шанс. Шанс измениться и стать лучше, чем ты есть сейчас. Мы верим, что ты сможешь привыкнуть к нашей жизни в Эквестрии и освоиться. Каждый заслуживает шанса, а уж тем более жеребенок, который еще только познает мир вокруг себя.

— Спасибо. Спасибо за честность, уважаемая Твайлайт Спаркл. – С признательностью в голосе сказал Мун Рунавей. – Я стараюсь привыкнуть к местной жизни. Знаю, маме со мной нелегко, я постоянно доставляю ей боль своими словами и поступками. Но я правда хочу измениться и стать лучше. Мне только нужно время, чтобы привыкнуть.

— Не беспокойся, все будет хорошо. Мы верим тебе. – Успокаивающим тоном заверила его Твайлайт Спаркл. – Я вижу, как ты изменился за всего лишь неделю. И Флаттершай в тебе души не чает, вся в мыслях о тебе. Да, ей непросто. Но, как и любой матери непросто. И у тебя появились друзья, они поддержат тебя. Конечно, измениться непросто, это понятно, но прогресс налицо. У тебя все впереди, нужно просто время, терпение и усердие, у тебя есть все из этого, я даже не сомневаюсь.

— Друзья…. – Протянул это слово Мун, словно в нем таилось что-то сокровенное. Хотя почему “словно”? Оно и правда, было сокровенным, особенным, по мнению Элемента Магии. Для Муна же, как она знала, под дружбой тоже подразумевалось нечто невероятно ценное. И редкое, увы. – У меня никогда не было настоящих друзей. Я познакомился и провожу время с Эппл Блум, Скуталу и Свити Белль. Они классные. Знакомят меня с городом, к себе водили в гости. Они очень хорошие, надеюсь, они станут моими друзьями. Я очень хочу, чтобы они были моими друзьями.

— И они будут с тобой дружить. – Уверенно заявила лавандовая единорожка, уверенно смотря на неуверенно мнущего бегемота жеребенка, каждое движение которого было наполнено сомнениями, наполняющими его душу. – Время. Терпение. Усердие. У тебя есть все из этого. Просто продолжай жить и у тебя все будет. Вы подружитесь и у тебя все будет хорошо, Мун Рунавей. Что ж. Пожалуй, все на сегодня, отдыхай, малыш. Да и тебе, судя по запахам снизу, скоро ужинать. Я пойду, наслаждайся вечером и заранее желаю тебе сладких снов. – Сложив свои письменные принадлежности в седельные сумки, единорожка решила сворачиваться. Время, крайне продуктивно проведенное с Муном Рунавеем стало подходить к концу. Жеребенок явно голоден, а ей самой нужно спешить в библиотеку, чтобы заняться изучением собранной сегодня информации. Ответы жеребенка на ее “особом занятии” были весьма необычными и стоило….

— Вы ведь задавали все эти вопросы, чтобы узнать, откуда я на самом деле? – Остановил ее на пути к двери вопрос Муна. Медленно развернув голову, единорожка наткнулась на внимательный взгляд голубых глаз. Впрочем, традиционно, он сразу уж отвел взор, стоило посмотреть ему прямо в глаза.

— Да. Так и есть. – Не стала отрицать очевидное Твайлайт. – Мне очень любопытно, из каких земель за пределами Эквестрии ты родом. Ты очень необычный пони, в тебе есть тайна, а я люблю познавать неизведанное. Надеюсь, ты не против, что мы хотим узнать о тебе больше?

— Нет, все в порядке. – Слегка покачал головой Рунавей, уделяя все внимание бегемоту. – Я бы и сам на вашем месте тоже постарался бы узнать больше. Я любопытен, люблю узнавать что-то новое. Не устоял бы перед соблазном постичь эту тайну. Да и плюс, мне уже даже не сколько страшно, сколько интересно. Не откажетесь ли вы от своих добрых намерений, после того, как поймете, кто же я на самом деле? Любопытно то как. – Губы жеребчика искривились в легкой усмешке. – Впрочем, узнаете вы правду или нет, и как вы на это отреагируете… я приму любой исход. Как бы то не было, я прожил в Понивилле неделю. Целая неделя безоблачного счастья и спокойной жизни. Что бы ни случилось дальше – я ни о чем не жалею. Это была лучшая неделя в моей жизни.

— И эта жизнь только начинается, Мун Рунавей. Мы примем тебя, какой бы тяжелый груз ты не нас за собой. Такой хороший пони как ты это заслужил. Обещаю. – С этими словами Элемент Магии и оставила жеребенка. Быстро попрощавшись с Флаттершай и отказавшись от ужина, единорожка неспешно зацокала копытами в сторону своего дома. Сегодня она узнала много нового. Осталось попытаться собрать этот паззл воедино. Ночь будет длинной.

Остаток дня прошел более чем спокойно. Погрузившаяся в хлопоты Флаттершай так и не смогла разговорить своих животных, которые по прежнему не хотели обсуждать страшную тему этого дня. Решив все же отступиться, все же, ужасов от Муна слышала немало, уже почти привычная пегаска оставила свои попытки. Очередной его страшной тайной прошлого больше – какая разница? Она их знала уже и так достаточно, как и животные.

Ужин прошел на такой же ровной и спокойной ноте, Мун с удовольствием поведал о том, как прошли сегодняшние, довольно необычные занятия и как много он нового узнал. День подходил к концу и, несмотря на некоторые, уже привычные мелкие неприятности, вроде все было хорошо. Так что в кроватку малыша она укладывала со спокойной душой. Пожелав ему сладких снов, Флаттершай и сама отправилась на боковую. Вот и закончилась первая неделя жизни ее приемного сына с ней. Дальше будет легче и проще, однозначно!

И вот снова Луна проходит в сон Муна Рунавея. Честно говоря, это и правда был воистину удивительный жеребенок. Еще ни один визит в его сон она не могла назвать будничным или заурядным. И каждый из них был либо кошмарным, либо безумным, либо безумно-кошмарным.  Прошлой ночью, похоже, сон Муна каким-то образом проник в царство Хаоса Дискорда и встреча с ним оказалась предельно неудачной. Дух Хаоса на своей территории смог выбросить ее из сна через одного из своих... помощников. Что ж, ей лишь оставалось надеяться, что в этот раз сон жеребенка будет попроще и поприятнее.

На первый взгляд — надежда оправдалась. Когда Луна оказалась во сне Муна Рунавея, к ее удивлению, вокруг не было ничего страшного или плохого. Она оказалась перед домом Флаттершай, средь бела дня, все вокруг было покрыто радующей глаз зеленью, а воздух наполняло пение птиц. Пейзаж цветущего леса и соломенных домов пони вдалеке действовал умиротворяюще. Неужели в кои то веки Муну снится что-то приятное?

Увы, но что и в этот раз просто не будет, Принцесса Ночи убедилась сразу как оглядела лужайку сбоку от дома желтой пегасочки. Именно там был Мун Рунавей... и поникто еще. Кто-то, кто очень не подходил для такого прекрасного места как это. Решительным шагом Принцесса Луна двинулась к этим двоим, намереваясь понять, с чем ей столкнуться придется на этот раз.

Подойдя ближе, хозяйка снов увидела аликорна. Она была очень похоже на нее внешне, почти один в один. Можно было подумать, что перед Муном сейчас стояла она сама, Луна. Глаза незнакомки, наполненные спокойствием и теплотой наблюдали за жеребёнком. Он сидел на крупе и слегка покачивался, сжимая в копытах своего любимого бегемота. Слегка посмеиваясь грубым, несвойственным Луне голосом, неведомая кобыла слегка толкала раскачивающегося малыша, стоило тому начать заваливаться, восстанавливая его равновесие.

Сам же аликорн не смотрела в сторону Луны, не двигаясь и позволяя рассмотреть себя внимательнее. Да, почти одинаковая внешность. Ее выделял лишь Знак Отличия, почти точь-точь как и ее.... С различием в виде белых облаков и золотисто-зеленой луны.

— Что это... кто это? — Невольно спросила вслух Луна, смотря на... какую то копию себя? И что... оно делает с Муном Рунавеем? Конечно, это был лишь сон, но даже во сне такие метаморфозы... были загадочными и странными. Имеющими свой смысл. Что ж, стоять на месте не имело смысла. Никакого. Решив действовать открыто и не терять драгоценное время даром, Луна направила свои копыта в сторону этих двоих.

Она была настороже, готовая к тому что... это нечто будет враждебно, да и опыт, буквально, прошлой ночи не стоило скидывать со счетов. Поэтому как минимум морально Луна была в полной боевой готовности. Но сразу лезть в драку все же не спешила. Сначала стоило ей понять, что тут происходит. Царство снов было местом, полным не просто опасности, но и коварства.

— Ты стоишь передо мной, Принцессой Луной. Кто ты и что ты делаешь во сне жеребенка, находящегося под моим покровительством? – Уверенным и властным тоном заговорила принцесса, неотрывным взглядом смотря на существо, которое что-то творило с жеребенком.

Пони заметила подошедшую собеседницу, но никак не отреагировав она лишь продолжала играть с Муном Рунавеем.

— Ты и сама знаешь кого он выбрал. Тебе не стоит обращать внимание на него. Просто не дай кошмарам вновь пробраться в сон нашего верящего мне Муна Рунавея. – Наконец, ответила “другая” Луна, все также не смотря на истинную владычицу снов.

И Мун, что странно, не обратил внимание на Принцессу Ночи. Он словно не замечал ее, полностью игнорируя ее. Один раз его взор обратился в ее сторону и тот словно смотрел сквозь нее. Очевидно, он ее не видел вообще, словно она была стеклянной. Это было… настораживающе.

— Кто ты? О каком выборе ты это говоришь? — Все же повторила свой вопрос Луна, но существо промолчало, лишь смотря на свою цель, продолжавшей, как ни в чем не бывало, играть с бегемотом. Кем бы не было это существо, она не имела морального права отступать. Она не знала что это, лишь смутно догадывалась. Но нет, оставлять жеребенка даже лишнюю минуту с этим чудовищем было опасно, похоже, оно вовсю промывало ему мозги, судя по тому, что малыш совершенно ушел в себя, никак не реагируя на ее присутствие. Это было совершенно ненормально, дело однозначно было в злой магии. Почти однозначно.

— Малыш, что с тобой, как ты себя чувствуешь? — Обратилась она и к жеребчику, надеясь вывести его из этого магического транса и заставить вернуться сознанием сюда. Но при этом она не спускала глаз и со своей… соперницы. Да, ее можно было назвать и так.

Но Мун Рунавей по прежнему не обращал на Луну никакого внимания. Он явно не видел и не слышал, что рядом с ним находится поникто, продолжая лишь улыбаться и молча играть со своей игрушкой, не обращая никакого внимания на происходящее.

— Оставь маленького пегаса в покое и прекрати подчинять себе его разум! — В ультимативной форме потребовала Луна, в которой начала закипать злость, грозящая перейти в ярость. Она ненавидела, равно как и когда обижают слабых и беззащитных, так и пренебрежение ее персоной. А здесь было сразу и то и то! – Или тебе придется иметь дело со мной! — Магия прошла волной по ее телу, а рог зажегся, демонстрируя угрозу для соперницы, что посмела вторгнуться в сон маленького жеребенка, который находился под опекой Принцессы Ночи.

— Не тревожь сон моего пони, Луна. – Сказала та пони вдруг до боли знакомым голосом... И это был не ее голос. Это был….

— Мне и так сильно трудно сдерживаться, дабы не набить твою наглую морду, что прямо при мне говорит за моего подопечного. Как будто ты знаешь лучше, что ему нужно! Что выбрал меня, богиню снов Сомниум, бывшую Найтмер своей покровительницей! – Прокричала та кантерлотским гласом, резко меняя настрой и отбрасывая Луну на пару шагов. В то время как сам Мун, неожиданно словно очнувшись, не обращая на обеих кобыл никакого внимания, закинул бегемота на спину и забежал в дом. Что ж, теперь он был в безопасности и не рисковал пострадать в бою двух аликорнов.

В то же время, преобразившееся тело Найтмер ужасало своим кошмарным ликом. Выжженная мордочка буквально до костей, обнажая череп. А рог и вовсе на половину отсутствовал. Но оставшаяся недостающая часть была сформирована в виде магического света, создавая иллюзию целостности главного проводника магии.

— Ты лишь пародия на богиню снов, так что проваливай пока я добра и не обращаю внимания на наглого вторженца! А точнее, на тебя! – Высокомерно произнесла Найтмер, стоя гордо и вскинув голову вверх, с чувством полной уверенности в себе и смотря прямо в глаза противницы.

— Ты не поработишь снова меня, не поработишь и его! — Закричала Луна, видя как преображается этот монстр. И имя! Имя! Найтмер! Ее злобная, темная часть! Снова вернулась! Она надеялась, что это чудовище навсегда изгнано и забыто, но, конечно же, она ошибалась. Такое зло не уничтожить навсегда. И вот, оно вернулось. И тянуло свои мерзкие щупальца к невинному жеребенку, ломая его разум!

— Исчезни, порождение зла! Оставь Муна Рунавея в покое, я не отдам в твои копыта невинного пони! Ни один мой поданный больше не окажется в тени твоего безумия! — Заявила принцесса, заряжая рог магией и готовясь к сражению со своей темной половиной. Как бы Найтмер не была сильна, в этот раз она не собиралась уступать ей. Она не могла позволить себе поражения!

— Пф! – Фыркнула с презрением Сомниум или же Найтмер. Соперница обратилась в огромное черное облако из которого, сразу же вышло... Странное существо. Вместо мерзкой пародии на пони, перед Луной стояло нечто на двух ногах, с отвратительной плоской мордочкой и каким-то здоровенным растущим из нее прыщем. Вместо передних ног появились верхние конечности с тонкими отростками, тело было одето в одежду фиолетовых тонов, плотно облегающих тело до самого горла, а по ставшей вертикальной спине развевались растущие на голове волосы темно-синие волосы. Все это было подозрительно знакомым… как то существо из кошмара жеребенка, где похожее существо избивало его! И в прошлом его сне были похожие существа! Это не могло быть совпадением! Это был….

Пока Луна в шоке рассматривала это чуждое существо, в его руках (это же вроде называется руки, да?) возник странный продолговатый предмет с трубкой. Все еще пораженная как странным обликом, так и поразившей разум догадкой, потрясенная Принцесса Ночи не успела быстро сообразить, что же происходит. Направив его на Луну, Найтмер слегка улыбнулась а после... после ее тело пронзила невероятная дикая боль и… и… она, проснулась.