Лунный Беглец

Глава 6.

Домой Флаттершай возвращалась с неспокойным сердцем. Ей все казалось, что оставлять Муна Рунавея одного с Чирали было не самой хорошей идеей. Впрочем, успокаивала она себя, она уже дважды оставляла малыша одного и ничего страшного не происходило. Просто сейчас она разнервничалась после тяжелого похода в мэрию и очень страшной шутки Муна. Вяло помахивая крыльями, еле держащими ее над домами Понивилля, Флаттершай невольно задумалась над последними необычными словами жеребенка в попытках понять, где он жил перед тем как попасть в лес. Чем больше она узнавала от него о его жизни, тем, казалось бы, все становилось еще более запутанным и непонятным. Она еще раз попыталась разложить по полочкам в своей голове, вспоминая все что он говорил вчера и сегодня о себе. Но, все было тщетно. Голова пегасочки пухла от множества мыслей, но эти мысли наотрез отказывались выстраиваться в ровный ряд. Сколько она не думала, Флаттершай так и не смогла понять, кем же был раньше этот загадочный жеребенок.

— Ох, я совсем глупая пони. – Вздохнула Флаттершай, приземляясь рядом со своим домом. Ей определенно не хватало ума, чтобы просто понять необычного, но все же жеребенка. А трудности такие, словно нужно разгадывать загадки из тех книг про Дэринг Ду, что так обожала читать Рейнбоу. Читать и делиться прочитанным с друзьями. Пройдя внутрь, пегаска быстро убедилась, что у ее друзей-животных все спокойно и сбросив опустевшие сумки в своей спальне, стала собирать все необходимое для пикника, для чего она отправилась на кухню.

Погрузив свою часть угощения в корзинку, пегаска внезапно задумалась – а точно ли ей все это надо? Нужно ли ей вообще пытаться узнать, кто такой Мун Рунавей и откуда он взялся? Она уже не раз думала об этом и сейчас вновь и вновь подходила к этой дилемме. С одной стороны, это была прошлая жизнь Муна, а не ее, и ей не хотелось в нее лезть по целой куче причин. С другой, это могло бы быть очень полезно в заботе о нем, помогло бы понять жеребенка, его чаяния, надежды и нужды. А еще, возможно, знание того, кем является этот странный жеребенок, знание того, откуда он взялся, могло быть важным и для нее самой. Например, могло помочь не попасть в некрологи. Или, не стать участницей дела о пропаже понивилльского лесничего, жившей на окраине города и от которой остались… только обглоданные кости. И в этом деле она и будет этот самый лесничий.

Флаттершай потрясла головой – ну что за бред лезет ей в голову?! Какие кости, какие некрологи?! Она слишком переволновалась и слишком серьезно восприняла шутку Муна про каннибализм. Ей не стоило забывать – она приемная мать не какого-то замаскированного монстра, а просто немного необычного жеребенка с тяжелым прошлым. Хорошего жеребенка, стоило заметить. То, что он один раз ее напугал столь страшной шуткой, которую лучше приберечь на Ночь Кошмаров, не должно перечеркивать его хорошее поведение все остальное время. В конце концов, в остальном его поведение все эти два дня было образцовым – никаких побегов, погромов, капризов и шалостей. Успокоив себя такими мыслями, Флаттершай закинула собранную корзину к себе на спину и двинулась к выходу из дома.

— О, Энджел. Рада видеть тебя. – Поприветствовала пегаска вынырнувшего откуда-то любимого кролика. В этот раз, видя, что Флаттершай без своего нового сына, Энджел выглядел куда более довольным. Ему действительно очень не нравился новый житель их дома и его отсутствие под боком у хозяйки, пусть и временное, пришлось кролику по душе. Что он и поспешил выразить Флаттершай первым же делом.

— Энджел, милый, я все еще не понимаю, чем тебе не нравится Мун Рунавей. – Не без лукавства сказала пегаска кролику. Но на деле, несмотря на все самоуспокоения, ей все же стало передаваться, может и не недовольство, но беспокойство кролика, касающееся Муна. Тот сложил лапки на груди, смотря на пони, как на какую-то глупышку.

— Хорошо, я согласна. – Вздохнула тяжко Элемент Доброты, признавая очевидное. – Мун Рунавей – действительно очень странный. И… пугающий. – Не без содрогания Шай вспомнила весь сегодняшний день с жеребенком. Его слова о смерти в спа-салоне, шутка про каннибализм, тот разговор в Сахарном Дворце, да и хотя бы произошедшая у него вспышка ярости в мэрии. Если вчера она могла сказать, что воспитание жеребенка было очень строгим в его прошлом, то теперь, по итогам половины этого дня, она не могла назвать его иначе как жестоким. Толи его родители, толи те, с кем он бродяжничал, когда те избавились от него, были, похоже, садистами и злодеями, которые издевались над малышом и превращали его в монстра.

— Но знаешь, Энджел. Несмотря на это, он все еще очень хороший жеребенок. Добрый и милый. – Добавила Флаттершай вновь надувшемуся кролику. – То, что он странный, подозрительный и жуткий, не значит, что он плохой. Он просто не такой как мы, вот и все. Но он хочет измениться к лучшему и я буду ему в этом помогать. Так что вам надо научиться уживаться вместе. Я усыновила Муна и теперь я его приемная мать. Он не уйдет жить к другим пони. – Новые слова хозяйки Энджелу не понравились совсем, он наградил ее просто шквалом возмущения, но тот был мигом задавлен твердым взглядом Флаттершай.

— Энджел. – Таким же твердым, как и ее взгляд, голосом заговорила пегаска. Ее обычная мягкость и уступчивость отошли на задний план, заставив кролика поникнуть и подавленно опустить уши. – Я все понимаю. Понимаю, почему тебе не нравится Мун Рунавей. Что тебя в нем беспокоит. Меня это тоже беспокоит и даже пугает. Я видела, как сквозь возведенные им стены прорывается темное нутро, которое, как я вижу, он пытается сдерживать. Даже те отблески, что я вижу, жуткие и боюсь представить, сколько еще осталось скрытым от нас. – Заговорила быстрым голосом пегаска, высказывая любимому питомцу все что не раз уже бегало по чертогам ее разума.

– Но, малыш, это не потому что перед нами какой-то монстр под личиной жеребенка. Мун Рунавей – и есть жеребенок. Он живой, чувствующий, желающий любви и внимания. Он ведет себя так отчужденно не потому что он плохой и злой, а потому что с ним плохо обращались раньше и приучили к дурному. Я обнимала его и утешала, когда ему было плохо и ясно видела, что он просто несчастный жеребчик с тяжелым детством. Ему нужна ласка и забота, чтобы исцелить его, моя ласка и забота. – Строгая речь пони не переубедила Энджела, но тот видя, что пегаска непреклонна в своем мнении, отступил. Флаттершай обычно сама легко пятилась под давлением, но, если уж решала настоять на своем, заставить ее развернуться было уже почти невозможно. И сейчас кролик видел, что это тот самый случай. Поэтому ему ничего не оставалось кроме как отойти. На время. Но он был уверен, что его время еще придет. Видя, что Энджел вроде все же утих и больше не возражает против пребывания Муна Рунавея в их доме, Флаттершай попрощалась со своим подопечным и двинулась к лугам на окраине города, где сегодня ее друзья собирались на их совместный пикник.

Там, тем временем, царила выходная суета и праздность. Множество пони отправилось сегодня поваляться на травке, перекусить вкусненьким, погреться на солнышке и порезвиться на лугу. Десятки пони вокруг дремали на траве, свернувшись в клубочек, играли в догонялки, болтали, ели и развлекались еще множеством всяких способов. В их числе были и уже прибывшие Эпплджек, Рейнбоу Дэш и Пинки Пай. Три пони уже расположились на небольшом холме под липой, где и собирались на этот раз душевно провести время друг с другом и едой. Рейнбоу расчищала облака над ними, чтобы ничто не заслоняло им солнечный свет, а внизу две землепони расстелили покрывала и выставляли еду. Эпплджек принесла фирменные яблочные пироги своей семьи с яблочным же соком, а Пинки раскладывала сладкие булочки и пирожки. Настроение у всех пони было весьма приподнятым, в предвкушении приятного времяпровождения. Почти у всех – фермерша подметила, что сегодня Пинки какая та странно задумчивая. Нет, она была вполне себе веселой и улыбчивой, но было видно, что розовая пони вся в своих мыслях – вместо обычных попрыгушек и смеха та была какая-то молчаливая и погруженная в себя.

— Как настроение, Пинки? Что-то ты тихая сегодня. – Насколько могла элегантно решила озвучить свои наблюдения и вопрос Эпплджек.

— Да, все неплохо. – Коротко ответила подруга, но ее слова только заставили любительницу яблок поднять брови в недоумении. – Просто вчера я познакомилась с новым пони, когда мое Пинки-чувство сказало мне, что у нас в Понивилле появился новый пони и я пошла его встречать. – Стала рассказывать кобылка. – Я хотела сделать все как обычно. Поприветствовать его, спеть приветственную песню, угостить его привет-приветственным кексом. И как кульминация – устроить вечеринку, на которой мы все дружно отпразднуем появление нового друга и появление нового пони в Понивилле!

— Но что-то пошло не так? Ведь ни о какой вечеринке ты нам вчера или сегодня не говорила, а значит, с знакомством не задалось. – Розовая пони вздохнула и согласно кивнула Элементу Честности.

— Он, этот жеребчик, он оказался вроде хорошим пони, но очень уж недоверчивым. И недружелюбным. И холодным. Я старалась быть с ним милой, но он отказался со мной дружить. Сказал, что мы только познакомились, а он не дружит с теми, кого видит впервые. И вообще, он очень такой невеселый и, похоже, у него была очень грустная жизнь. – Стала рассказывать Пинки. Эпплджек молча слушала, давая подруге рассказать все, не перебивая. Но про себя фермерша отметила, что это должен быть действительно очень и очень невеселый пони, чтобы остаться равнодушным даже к невероятному дружелюбию Пинки. – Я решила его пока оставить в покое, дать ему время привыкнуть к Понивиллю. Уверена, оценив радушный прием всех пони, он оттает и на его мордочке воцарится улыбка. Конечно, хотелось бы чтобы он сразу подружился со мной и мы вместе веселились, но опыт знакомства с Кренки меня многому научил. Не всем нравится бегать и смеяться, если он такой замкнутый, не надо на него давить.

— Очень мудро с твоей стороны, Пинки. – Оценила поступок подруги Эпплджек. – Уверена, это временно. Дай ему несколько дней и мы еще устроим отличную вечеринку в честь его прибытия в Пониивилль.

— Да, наверное. Хотя, он мне показался не только не очень общительным, но и очень странным. – Продолжила рассказывать Пинки задумчиво разглядывая булочку с кунжутом. Взяв ее в копыта, она стала разглядывать ее, словно в ней могли быть спрятаны все тайны ее вчерашнего знакомого. – Я не знаю, как это сказать, но у меня такое чувство, что он такой холодный не только потому что просто не очень общительный и компанейский пони. Есть в нем что-то то такое…. – Кобыла сделала задумчивую паузу.

— “Что-то такое” что? – Наконец спросила в нетерпении Эпплджек, когда молчание уже стало мучительно затягиваться. Не то чтобы ее так уж и тянуло узнавать тайны загадочного незнакомого пони, но временами жизнь в Понивилле становилась скучноватой. Да, небольшой город среди лугов и полей был местом очень тихим, спокойной, с жизнью размеренной… и скучной, да. Как бы Эпплджек не любила родной город и жизнь в нем, иногда ее все же тянуло на приключения. Обычно с ними и так не было никаких проблем, то драконы, то гидры, то стада коров, то перевертыши, то король Сомбра, то параспрайты, но в последнее время все было в целом тихо и спокойно. И как бы не нравилось Эпплджек с утра до вечера работать на ферме и отдыхать в перерывах с друзьями, но иногда хотелось какого-нибудь разнообразия. А тут – новый и странный пони.

— Ну… не знаю! – Наконец ответила Пинки после долгой паузы и легкомысленно закинула себе в рот булочку. Эпплджек фыркнула в легком раздражении, но расцвести досаде оранжевой пони времени не дали. Лихо по спирали с небес спустилась Рейнбоу Дэш. Приземлившись на покрывало, с блаженным выражением мордочки она растянулась во всю длину тела на живот, растопырив все четыре ноги во все стороны.

— Да, теперь это будет очень крутой пикник. Любой пикник со мной будет крут. А я сейчас буду очень круто отдыхать. – Самодовольно заявила пегаска, прикрывая глаза.

— Ты чуть-чуть попинала облака и уже устала? – С иронией поинтересовалась Эпплджек. – Тебе не кажется, что это как-то совсем не круто? – Подначила она Дэш.

— Эй! – Возмущенно вскинулась голубая пегаска. – Я работаю быстро, но поэтому и устаю быстро! Там, где другие час возятся, я все сделаю за двадцать секунд. Они устают за час – я за секунды! – Оранжевая землепони лишь заулыбалась, с еще большей иронией и насмешкой смотря на пони с радужной гривой. – К тому же, у меня вчера была напряженная смена. Летело очень много облаков из Вечнодикого, пришлось изрядно полетать, чтобы их разогнать. – Перекатившись на спину, Рейнбоу направила свой взгляд в небеса, просторы которых ей выпала судьба рассекать. Но сейчас, ее взор был наполнен усталостью и раздражением. – И к тому же следующая смена в погодном патруле у меня уже завтра! Что это вообще за несправедливость? Это так не круто – работать в селестий!

Стенания пегаски были прерваны появившейся на горизонте Рарити. Та, одетая в широкополую шляпу с пером, грациозно скакала к уже валяющимся на покрывале подругам. За ней летела в ауре магии здоровенная плетенная корзина, украшенная фиолетовыми бантиками. – Здравствуй Пинки Пай, Рейнбоу Дэш, Эпплджек. – В ответ она получила три обыденных, но искренних и сердечных приветствия в ответ. Поставив свою корзину на покрывало, Рарити стала выкладывать свою долю угощений – крохотные, но изысканные бутербродики. – Пони, вы должны знать, с кем я познакомилась сегодня утром. – Не удержавшись, Рарити сразу поспешила поделиться с друзьями самой главной новостью этого дня.

— Дай угадаю – это странный и недружелюбный жеребенок лет семи-восьми, почти без волос и без Знака Отличия, с синей шерсткой? Он подопечный Флаттершай и говорит всякие очень мрачные вещи, от которых у тебя мурашки пробегают по спине? Он настолько странный и необычный, что кажется чужаком из другого мира? Это он, да? — Затараторила Пинки Пай под удивленными взглядами трех пони. Рарити медленно кивнула. У Рейнбоу и Эпплджек от такого описания приоткрылись рты в немом шоке.

— Да, дорогуша. Все верно. – Наконец, ответила единорожка. – Я этого очень необычного жеребенка встретила сегодня утром в спа-салоне, его привела Флаттершай. Я бы даже не покривила душой, назвав его самым необычным жеребенком из всех, что я когда-либо видела.

— Что в нем такого необычного, что вы его так называете? – Не выдержала всех этих покровов загадочности и тайн Эпплджек, которую уже вовсю распирало от любопытства. Рейнбоу Дэш старалась выглядеть более невозмутимой, натянув на себя свои солнцезащитные очки и выкладывая принесённые ей бутылки с морковным соком, но и ей было любопытно, что это за такой загадочный пони появился в Понивилле. К их счастью, Рарити очень даже горела желанием посплетничать с друзьями, перемывая косточки новому знакомому. Впрочем, не успела она начать, как на сцену вышла еще одна пони. Это была фиолетовая единорожка – Твайлайт Спаркл во плоти. Повелительница книг с широкой улыбкой скакала к собранию своих друзей легкомысленным аллюром, держа магией рога свою долю угощений – здоровенную коробку с кексами.

— Я смотрю, в этот раз я не последняя. – Заметила Твайлайт, когда с теплыми взаимными приветствиями было покончено. – Почему Флаттершай задерживается? Что-то случилось с ее животными? – Выдала она с легким беспокойством самое логичное и вероятное предположение.

— Нет, Твайлайт. Флаттершай задерживается и, возможно, вообще не придет на пикник, потому что у нее появился новый подопечный. Очень загадочный подопечный. – С хитринкой в глазах ответила Рарити, которая нашла себе еще одного непосвященного слушателя. Затем, вспомнив о просьбе Флаттершай, поспешно добавила. – И да, Флаттершай, как уже сказала, возможно не придет на пикник. После обеда она собиралась пойти в мэрию, оформлять документы на опекунство, из-за чего не успевает прийти к нам. Возможно, прямо сейчас она становится мамой.

— Ого! – Хором выдали все пони на последних словах Рарити. Легкое разочарование от того что их подруга не явится на их совместный пикник было смыто волной шока от осознания того, что Флаттершай первой из них шести становится семейной пони. – Вот это да. И поникто стал приемным жеребенком Шай? – Поинтересовалась Твайлайт, когда преодолела первую волну поразившего ее потрясения от этой новости.

— Ооо… очень необычный жеребенок, дорогуша. Мы как раз его обсуждали, потому что такого пони я еще никогда раньше не видела. – Протянула высокопарно Рарити. Единорожка беззастенчиво нагнетала интригу, пользуясь тем что из всех присутствующих пони только она одна достаточно долго с ним общалась, чтобы рассказать что-то о нем.

— Может, наконец то, ты нам уже расскажешь о нем?! Я уже изнываю от нетерпения. – Вмешалась Рейнбоу Дэш, которой уже надоели эти хождения вокруг да около и тоже жаждала узнать больше о таинственном пони. Зачастую спорящая с Рейнбоу по любому поводу Эпплджек в этот раз была абсолютно солидарна со своей подругой. Но, тут, к новому приступу удивления всех пони, появилась и сама приемная мать самого обсуждаемого сегодня жеребенка. Флаттершай на всей скорости летела, сжимая в зубах корзинку с едой, которая опасно наклоняла ее вперед, но пегаска стойко держала равновесие. Приземлившись рядом с друзьями, тяжело дышащая пегаска опустила корзинку на покрывало.

— Привет всем, ух… пони. – Пытаясь отдышаться поздоровалась Флаттершай. – Простите, что опоздала. – Добавила она виноватым голосом, переводя дыхание.

— Мы рады, Флаттершай, что ты вообще смогла прилететь. Рарити предупредила нас, что ты можешь не прийти из-за нужды заботиться о жеребенке. – Отмахнулась легкомысленно Пинки. – А где сам Мун Рунавей? – Спросила розовая пони у Флаттершай.

— Я оставила его с мисс Чирали, она займется проверкой его знаний, чтобы решить, в какой класс его отправить. Ему все же надо ходить в школу. – Элемент Доброты вздохнула. – Я не очень хотела оставлять его одного с Чирали, но Мун Рунавей заверил меня, что он справится сам, а мне нужно отдохнуть. Чирали его поддержала, так что я направилась сюда, а они сейчас у нее дома, заняты учебой. Надеюсь, у них все будет в порядке.

— А что может быть не в порядке? – Спросила Эпплджек, когда друзья расселись кругом на покрывале, выставляя вклад каждого пони в общий стол. Флаттершай на пикник принесла вкусные и сытные бутерброды с лютиками и маргаритками. Пони стали медленно перекусывать, наслаждаясь едой и запивая все принесенным соком. – Я знаю хорошо мисс Чирали, она отличный учитель, жеребята ее любят. Уверена, она поладит с твоим приемным сыном. Поздравляю с материнством, кстати, я очень рада, что ты уже стала семейной пони. – Следом за Эпплджек раздались нестройные поздравления и от остальных пони, заставив Флаттершай прятать свою покрасневшую мордочку за своим пышным розовым хвостом.

— Спасибо, я постараюсь быть хорошей матерью. – Пообещала Флаттершай, в первую очередь, самой себе и не присутствующему здесь Муну. Хорошей матерью она должна была быть в первую очередь именно для него, а не для каких-то других пони, включая даже ее лучших друзей.

— Так что там может быть не в порядке с твоим сыном? Ха, звучит непривычно. Твой сын. Звучит то как. – Усмехнулась Рейнбоу Дэш. Сама радужногривая пегаска и думать не думала о семье и жеребятах. Это было совсем не в ее духе, она была свободной и независимой кобылой. И совсем была не готова взять на себя ответственность за маленького пони. Растить его или ее, воспитывать, кормить, лечить, учить. Нет, Рейнбоу Дэш ничего не имела против этих маленьких комочков энергии и радости, познающих мир, но постоянно заниматься одним из них было не по ней. С жеребенком на ногах, которого она будет обязана поставить на крыло, ей точно придется забыть о своей нынешней беззаботной жизни с розыгрышами, шутками, безумными приключениями и сном на облаках посреди рабочей смены. И даже ее мама и папа не просили у нее внуков, хотя бы пока что. И это притом, что ей было уже пятнадцать лет. Многие пони ее возраста уже всерьез задумываются о том, чтобы завести своего первого жеребенка. Но нет, только не Рейнбоу Дэш! Ни за что она не расстанется со своей свободой!

— Ну, он хороший жеребчик. – Вздохнула Флаттершай, возвращая свою самую первую подругу в разговор из царства ее мыслей о семье и жеребятах. – Но он часто говорит очень страшные слова. Вообще, оставляя его с Чирали, я боюсь не за него, а за нее. Мун Рунавей… иногда он кажется довольно жутким. И пугающим. Я не понимаю, как он жил раньше, но ему пришлось многое пережить. И это наложило свой отпечаток.

— Так почему ты боишься за Чирали? Она же взрослая самостоятельная кобыла, а он маленький жеребенок. Что в нем такого страшного? – Задала вопрос в лоб Эпплджек, которую уже утомили эти намеки и расплывчатые фразы. Любопытная фермерша хотела уже наконец то получить исчерпывающие ответы на вопросы, что гуляли в ее голове и скакали на языке.

— Когда я отвела его к Чирали, я сначала собиралась остаться с ним и помочь ему с прохождением теста. Но, они оба предложили мне все же думать не только о малыше, но и о себе и отправится на пикник, а мисс Чирали сама побудет с жеребенком. Я была не уверена в правильности такого решения, но в итоге все же согласилась. И тут Мун Рунавей…. – Мордочки друзей дружно позеленели, когда Флаттершай пересказала им шутку жеребенка про каннибализм.

— Буэ… откуда у него такие идеи? – С ужасом и отвращением в голосе спросила Пинки Пай. Она любила розыгрыши, шутки и приколы. Иногда они переходили границу, по мнению других пони. Но не до такой же степени! У нее было чувство меры, пусть и многие пони сказали бы иное. И делать совсем жесткие розыгрыши было не в ее духе. И вот как раз яркое воображение щедро подкинуло ей сцену того, как, например, она устраивает над Рейнбоу Дэш каннибальский розыгрыш. В голове калейдоскопом промелькнули сцены – подвал, ножи, Рейнбоу, привязанная к столу и она, Пинкамина Диана Пай, которая решила сделать из голубой пегаски “особый” ингредиент для своих кексиков…. Фу! Ну и мерзость! Что за бредовые мысли посетили ее голову сейчас?

— Он объяснил это тем, что страдал от недоедания. Оттуда и такие шутки про съедение других пони. – Ответила Флаттершай, заставив подруг сочувственно покачать головами. – Я это еще вчера подметила. Он ест все что дают, вообще непривередлив в еде, кушает быстро и много. И вскользь упоминал, что его там, где он жил, не кормили досыта. Хотя голодом, по его словам, тоже не морили.

— Бедный малыш. Так откуда он вообще взялся? Я и представить себе не могу место во всей Эквестрии, где над маленьким пони могли так издеваться. – Со смесью жалости и недоумения сказала Эпплджек, задавая вопрос, который и сам интересовал пегаску ничуть не меньше.

— Не знаю. Он почти не говорит сам о своем прошлом, когда его спрашивают – старается отвечать уклончиво или молчит. Очень редко он только делает оговорки, каждая из которых страшнее другой. – Покачала головой желтая пони. – Мэре Мэр пыталась узнать у него, где он жил раньше и как звали его родителей. Он сначала просто отказался говорить, она пыталась настаивать. И тогда он очень сильно разозлился. Стал кричать на нее. И тогда он выдал на эмоциях, что, ну… что родители отказались от него. Отдали… не знаю, кому. С теми пони, кому его отдали, как я понимаю он и прожил последний год, пока не сбежал от них и не оказался у нас здесь. – По спине Флаттершай пробежали мурашки, когда она вспомнила пережитую ей сцену в ратуше. Весь этот гнев, кипящий в Муне, его взгляд, вонзившийся в мэра. Слом стены его показного спокойствия показал, что за ней скрывается вулкан эмоций. И извержение этого вулкана пугало ее до дрожи.

— И действительно – может он и не из Эквестрии? – Предположила задумавшаяся над этой мрачной загадкой Рейнбоу Дэш. Она не любила все эти расследования, детективы и тайны. Она была пони действия и предпочитала действовать в лоб. Но, она все же читала книги Дэринг Ду, а бурные приключения и драки с множеством злодеев были лишь частью ее книг. Другая часть была посвящена загадкам, что встречала Дэринг на своем пути и которые она разгадывала с помощью своего ума. Так что читавшей ее книги от корки до корки радужной пегаске не были чужды тайны и попытки их раскрыть. А тут перед ней была тайна загадочного жеребенка. И любопытство тянуло ее раскрыть эту тайну.

— Но откуда тогда он? – Переспросила Эппджек, задавая вопрос, который теперь интересовал всех пони, лежащим на покрывале. – Я вообще не имею никаких идей, откуда он мог взяться. Флаттершай, может, ты расскажешь все с самого начала? Хоть какие-то намеки должны быть на то, откуда он родом. Не с Луны же он свалился.

— Может и с Луны, если он и правда такой странный, как вы говорите, кобылки. Имя все же намекает. – Пошутила Твайлайт, мордочка которой вопреки шутливому тону была очень даже серьезной. – И правда, Флаттершай, расскажи нам о нем. Может, вместе мы поймем, что он за пони и откуда взялся. – Вздохнув, Флаттершай решила пойти навстречу просьбе друзей и стала в подробностях вспоминать все те минуты и часы, что она провела с Муном Рунавеем, начиная с момента их знакомства и пока она его не оставила с мисс Чирали. К собственному удивлению, она поняла, что за эти два дня у нее накопилось столько воспоминаний о времени, проведенном с жеребенком, что ее рассказ затянулся на целый час.

— Его жизнь и правда была очень-очень грустной. – С печалью заметила Пинки Пай, когда Флаттершай закончила рассказывать. Одна деталь его жизни была страшнее другой, хотя более всего розовую пони поразил пересказ разговора Муна с мисс Кейк и Флаттершай в Сахарном Дворце. То, что маленький пони был равнодушен равно как к сладостям, так и к веселью, для обожающей вечеринки кондитерши было просто сущим безумием. Это она и поспешила озвучить всем пони. – Может, он из какого-то безумного царства хаоса? Из того, где шоколадное молоко без сливок льет с небес, а буйволы танцуют балет?

— Вряд ли, Пинки Пай. – Ответила содрогнувшаяся в ужасе Твайлайт. – Не думаю, что он как-то связан с Дискордом. Конечно, он странный, но судя по словам Флаттершай, совсем не… не хаотичный. Так что вряд ли это как-то связано с Духом Хаоса. Оставим эту версию на крайний случай. – Сказать по правде, кроме очевидности вывода о том, что Мун Рунавей не был похож на того, кто стал жертвой проделок Дискорда, она не хотела думать о таком варианте еще и потому что эта версия была слишком жуткой. Сталкиваться еще раз с духом раздора лавандовая единорожка категорически не желала. Воспоминания о том, как он едва не разрушил ее веру в дружбу и поссорил ее с ее лучшими друзьями, еще были достаточно свежи в ее памяти. Поэтому Твайлайт Спаркл предпочла бы, чтобы ни единого намека не было на то, что Дискорд как-то смог вырваться за пределы своей каменной темницы, в которую его вновь заточили Элементы Гармонии на, как она надеялась, следующую тысячу лет.

— Ну да, верно. Он скорее уж наоборот, слишком дисциплинированный. И даже покорный. Мун Рунавей постоянно просил на что-то разрешение, видимо, он привык к жесткому и постоянному контролю. – Подметила Эпплджек, прокручивая в голове каждую деталь из рассказа Флаттершай. Фермерша тоже задумалась, откуда такие привычки могли взяться. Единственное, что приходило ей на ум – это строгие родители. Очень строгие родители. Но непохоже, чтобы у жеребенка были именно такие. Судя по тому, что они даже не озаботились отправить его в школу в том городе, где он жил, они скорее были равнодушными к жизни и воспитанию своего сына.

Так и не придя ни к какому выводу, оранжевая пони решила обратить внимание на другой удививший ее момент. – Меня лично другое удивляет. – Решила прояснить другую странную вещь Эпплджек. – По его словам и поведению видно, что он недоедал. Но как можно недоедать в Эквестрии? Еда растет прямо под ногами! А с твоих слов, сахарок, то что можно есть цветы прямо с клумбы для него было прям открытием! Вот уж действительно – из каких далеких и глухих мест можно прибыть, чтобы не знать о подножном корме?

— Эквестрия – это еще не весь мир, Эпплджек. Я думаю, что он вполне может быть действительно, как и сам Мун Рунавей сказал, из каких-то далеких и глухих мест. Может, жил в какой-то крохотной деревеньке, населенной совсем горсткой одичалых пони, а когда его родители отдали его… пони-либо, то это оказались тоже пони не из Эквестрии. – Стала рассуждать Твайлайт Спаркл в ответ на вопрос Элемента Честности. Вспомнив все, что она читала о землях за пределами Эквестрии, она попыталась объяснить их влиянием такое поведение Муна Рунавея. Если он действительно откуда-то оттуда, конечно. – Тогда это объясняет, почему он, похоже, мало что знает даже о обычных вещах и ему у нас все внове. И бродяжничал он тоже где-то… ну, может и в пределах Эквестрии, как-то же он сюда попал, но держась, с его слов, неосвоенных мест. Это же объясняет, почему он голодал. За пределами Эквестрии нет ни погодных пегасов, ни смотрителей за животными и растениями, ни-пони нет, которые будут контролировать природу и погоду. Там во многих местах царит ужасный климат и ничего растет. Зачастую либо невероятная жара и пустыни, наполненные раскаленным песком, либо наоборот, царство жуткого холода и вечных снегов. Есть тамошним пони практически нечего. – Стала рассказывать страшные и жуткие детали об устройстве мира за пределами границ земель пони начитанная Элемент Магии, заставив подруг поежится от столь жутких подробностей о столь чуждых для пони Эквестрии и далеких землях.

— А что если он вообще не только не из Эквестрии, но еще и не пони вовсе? – Внезапно предположила Рейнбоу Дэш. Прежде чем пони переваривали ее слова, пытаясь понять, что она имела в виду, радужногривая пегаска сама пояснила свою мысль. – Что если он на самом деле не пони, а перевертыш? И прибыл из Бесплодных Земель, чтобы выкачать из Флаттершай всю ее любовь! – Выдала Элемент Верности, повергнув в шок всех присутствующих. – Это объясняет, почему он мало что знает о пони и неразборчив в нашей еде, потому что он перевертыш, питается любовью и такой страшный. И почему он такой спокойный и покорный обычно – у Кризалис, наверное, не забалуешь. – Выдала свою версию крылатая пони побледневшим друзьям. Переглянувшись, пони стали тщательно обдумывать эту мысль. Доводы Рейнбоу могли показаться весьма весомыми, но….

— Нет, вряд ли, Рейнбоу Дэш. – Покачала головой в сомнениях Твайлайт. – Будь это сборщик перевертышей из улья, он был вел себя иначе. Ему нужно вызвать симпатии у пони, чтобы получить их любовь и не вызывать подозрений, чтобы его не раскрыли. Мун Рунавей ведет себя достаточно недружелюбно почти со всеми встречными пони. Это очень нетипично для перевертыша – ему же нужно получить любовь. К тому же, судя по тому, что он рассказывал о себе, он явно не жил в улье. Он упоминает родителей, семью, а их у перевертышей нет. У них есть только их королева. В общем, даже если он и перевертыш, то очень странный. Он слишком… бросается в глаза. Замаскированный сборщик явно не стал бы этого делать.

— Но может все что он рассказывал о своем прошлом он просто выдумал, чтобы сбить нас с толку. А ведет себя так странно, чтобы как раз на него не подумали. Вот как раз, пони решат, сборщик перевертышей не будет вести себя так странно и выделяться, поэтому это точно не перевертыш! Это такой хитрый план! – Рейнбоу Дэш, почувствовавшая себя детективом, не хотела так просто отказываться от своей версии объяснений всех странностей Муна Рунавея.

— Рейнбоу Дэш, это глупо! – Закатила глаза Твайлайт Спаркл. Сделав небольшую паузу, она стала объяснять подруге, в чем та неправа. – Я читала достаточно книг с интригами и расследованиями и знаю, что действовать так неразумно. Как минимум – потому что это так привлекает внимание и заставляет подозревать хоть в чем-то. Как ты, например, как раз. – Рейнбоу на последних словах недовольно надулась, но промолчала, продолжая слушать аргументы единорожки. – Уже не очень удачный метод. Вдобавок, также неразумно пытаться придумывать фальшивых родителей, которых нужно фальшиво ненавидеть и глупо придумывать вообще сложную фальшивую историю. Лжец может запутаться в своей же лжи, а притворяться так постоянно очень сложно. Так что я думаю, что Мун Рунавей был честен с Флаттершай и рассказывал ей правду о себе, а значит, он все же не перевертыш.

— А я не знаю, что, как разумно или неразумно действовать пони-либо. Или… перевертыш-либо. – Подала голос Флаттершай. – Но я чувствую, Рейнбоу Дэш. И чувствую я, что Мун Рунавей ничего не придумывал и у него нет никакого хитрого плана, чтобы разжалобить меня и получить мою симпатию и любовь. – Тихим, но твердым голосом заговорила Элемент Добртоты, обращая на себя всеобщее внимание. – Я видела, как он вспоминал свое прошлое, свою семью, как ему больно от этого. Я сжимала его в своих объятиях, когда он дрожал и пытался сдержать слезы. Он не притворялся, может, он и пытается скрывать свои чувства за показным отчуждением и равнодушием, попытками казаться взрослым, но он все равно маленький жеребенок, нуждающийся в ласке и заботе. А даже если он и перевертыш – то это хороший перевертыш, к которому я не буду относиться иначе.

Слова Флаттершай, наполненные уверенностью заставили Рейнбоу Дэш стыдливо потупиться. Краска залила ее мордочку от смущения, видя, что на защиту подозреваемого ей жеребенка встала даже ее обычно стеснительная и колеблющаяся лучшая подруга. Возможно, она и правда погорячилась со своими подозрениями? – Ладно, возможно я ошиблась, извини. – Неохотно признала пегаска. – Но, если он не перевертыш, то кто он и откуда взялся? – Повторила пони вопрос, с которого и началось это обсуждение.

— Может, посмотреть на это с другой стороны? Мы же не только это знаем о нашем новом знакомом. – Рассудительно произнесла Рарити, вспоминая все, что читала в детективных романах Шедоу Спейд. Галантно лежащая на покрывале единорожка задумалась, раскладывая по мыслеполкам все факты, что она знала о жеребенке, чтобы на их основе создать гипотезу, объясняющую его поведение. – Я отметила еще утром в спа-салоне, что он очень боялся воров. Очень сильно. И, если само по себе это мало, о чем говорит, ведь может все же быть немало мест, где есть воры, хотя я таких и не знаю. – Стала рассуждать ь вслух Элемент Щедрости. – Но, уже когда вы двое ушли из спа и пошли в ратушу, там вы встретили поницейского. И Мун Рунавей очень сильно его испугался. Мне кажется, это очень важная его особенность. Верно, Флаттершай?

— Да, это так. – Кивнула задумчиво кобыла, вспоминая тот эпизод. – Я еще тогда подумала, что это особенно странно даже для него. Честным пони нечего бояться, когда они видят поницейского. И я уже тогда заподозрила, что он, наверное, возможно, но далеко не факт…. – Речь Флаттершай в нарастающем волнении стала постепенно превращаться в бессвязный лепет, не озвучивая внятно ее догадку друзьям.

— Заподозрила – что он преступник? – Сама догадалась, куда клонит пони, сказала Твайлайт Спаркл. Флаттершай кротко кивнула, подтверждая очевидное. Как бы ей не хотелось, чтобы это оказалось ошибкой, но она не могла отвергать вполне возможную правду. – Ну, это уже выглядит правдоподобно. Не знаю, откуда он, но это куда более вероятно, чем то, что он перевертыш. И тогда выходит, что по каким-то причинам, его родители, отдали малыша какой-то группе не соблюдающих закон пони. – Стала рассуждать вслух Твайлайт.

— Это все объясняет, дорогая. Похоже, его родители были не самые приличные пони, с которыми ему не нравилось жить. Из-за них его не водили в школу и плохо обращались, а потом отдали в банду воров, наверное, их новым молодым сообщником. Воспитанию приятного характера и манер это не способствует, вот он и такой недружелюбный. Оттуда он в итоге сбежал по каким-то причинам и оказался так здесь, у нас, в Понивилле. Но поницию он боится до сих пор. – Развила мысль Спаркл Элемент Щедрости. Флаттершай не могла не признать, что их версия кажется ей пугающе достоверной. Ей не хотелось думать, что она поселила у себя дома маленького, но все же преступника. Но и идти против убедительных аргументов неглупых подруг она не хотела. Впрочем, даже если это и правда, это не отменяло того, что может Мун и был не самым законопослушным, но все же хорошим жеребенком. И он хотел исправиться, а она дала себе обещание ему в этом помочь.

— Эй-эй, подождите, великие сыщики! – Прервала кобыл Рейнбоу Дэш. Было отступившаяся голубая пегаска не собиралась так просто сдаваться, а опыт из прочитанных книг Дэринг Ду подсказывал ей, что в версии Рарити и Твайлайт тоже не все гладко. И она поспешила им на это указать. – Вообще то, Мун Рунавей сам боится воров и что его обокрадут, а не показывает, что он пони-кого обворует. И вдобавок, он мало знаком с городской жизнью. Он и сам говорил Флаттершай, когда она хотела взять его в Понивилль, что тот не хочет идти в город, потому что он привык держаться от поселений пони подальше. Немного странно для вора, не находите? У пони-кого он бы что воровал, прячась от цивилизованных мест по лесам?

— Ты права, Рейнбоу Дэш. – Вздохнула Твайлайт, признавая, что в ее, казалось бы, стройной теории имеются немаленькие такие дыры. Лавандовая единорожка еще раз задумалась, пытаясь разгадать тайну происхождения этого странного пони.

— Вообще, то что он боится воров, не значит, что он сам не может быть вором. Преступники часто мешают жить не только честным пони, но и друг другу. – Голосом знатока детективов заметила Рарити, приходя на помощь подруге в защите их предположения. – Так что он мог воровать и другие плохие пони могли красть у него. – Единорожка аккуратно надкусила один из своих же крохотных бутербродов. Впрочем, особо меньше он и не стал – ела Рарити ничуть не менее крохотными порциями. Тщательно прожевав кусочек, белая пони продолжила говорить. – А вот про то что он стесняется окружающих и старается ни с кем не контактировать – это ты верно заметила. Трудно красть, не подходя к своей жертве и ее дому. Может, у пони-будь еще есть какие предположения? Может, мы что-то упустили еще важное?

— Мне кажется, что да. Я подумала и обратила внимание на тот факт, что Мун Рунавей боится прикосновений. Флаттершай, ты говорила, что жеребенок рассказал об этом, когда его мыла. И он говорил, что это потому что обычно прикосновения неприятны. Точно также он вел себя в спа-салоне, когда ему массаж делали. Кажется, я знаю откуда у пони может взяться такая боязнь касаний. – Заговорила Эпплджек, которая до того лишь молча слушала предлагаемые друзьями идеи. И выслушав их, у нее и у самой появились мысли. Очень мрачные и страшные мысли. Намного страшнее версий Рейнбоу и Твайлайт и лишь немногим уступающим предположению Пинки.

– Прикосновений бояться те маленькие пони, для которых эти прикосновения очень болезненные. Он бы не дергался от них, если бы они были приятными, если бы он получал обнимашки и ласки. – С непривычно серьезной мордочкой сказала Пинки Пай тихим голосом. Розовая кобылка была предельно задумчивой, сев на круп и покусывая кончик копыта в волнении. Пинки искренне переживала за несчастного жеребенка, чья жизнь была столь грустной. И даже более чем грустной, как она теперь уже даже не подозревала, а знала.

— Да, я тоже так думаю. И я вижу один только вариант. Он не любит, когда его касаются, потому что его избивали. – Слова Эпплджек заставили пони замереть в ужасе. Все кобылы застыли, потрясенно смотря на мрачную фермершу, которая лишь кивнула, показывая, что она это говорит на полном серьезе. Лишь Пинки Пай смотрела с грустью куда-то вдаль, уже дойдя сама до такого же предположения. – Это едва ли не единственное объяснение всему. Не знаю, били его родители или нет, надеюсь, что нет. Но та компания, куда его они отдали и откуда он сбежал к нам – однозначно да. – Продолжила говорить Элемент Честности, постепенно подводя их к еще более страшным вещам, которые, как ей казалось, были в жизни малыша.

— Кошмарно! – Невольно вырвалось из Твайлайт. Выросшая в столичной респектабельной семье, интеллигентная и образованная единорожка и представить себе не могла, чтобы к ней или другому пони для его воспитания в жеребячестве родители применяли телесные наказания и физическую силу. Впрочем, остальные пони, от аристократичной Рарити и до спортивной Рейнбоу Дэш, испытывали те же самые чувства.

— Из всего что я могла услышать, это – самое ужасное! – Согласилась Элемент Щедрости. Как бы тяжело ей временами не было в проведении времени с младшей сестрой, какие-бы неприятности та ей не доставляла своими выходками, Рарити никогда не поднимала на нее ногу. – Что за дикость! Его родители и правда из-за пределов Эквестрии, если вели себя так жестоко по отношению к жеребенку, собственному сыну. Или отдали его тем, кто с ним так поступал. И то, и то ужасно!

— Ты… ты уверена, Эпплджек? – Тихо спросила Флаттершай. Слова Рарити были в самую точку – это было самое ужасное. Добрая пегаска предпочла бы, чтобы Мун скорее оказался перевертышем, который выкачивает из нее любовь. Это было бы предпочтительнее, чем если бы жеребенок был жертвой насилия взрослых. Но, несмотря на слабую надежду, что Эпплджек ошиблась, Флаттершай понимала, что ее подруга скорее всего права. Слишком многое указывало на то, что так оно и есть.

— Боюсь, да, сахарок. – С грустью посмотрела на нее Элемент Честности. – Он обычно тихий, послушный, безропотный, неприхотливый, как я поняла. И только изредка он позволяет себе вольности. И думаю, он такой не потому что таков его характер, а потому что как раз для него нормально быть обычным бодрым и веселым жеребенком, как почти любой другой жеребчик. Но, это самое послушание ему привили насилием. Попросту – в него покорность буквально вколотили копытами. Оттуда же и его готовность бить пони. Его самого били – почему ему не ударить других? – Стала объяснять, как она пришла к такому мнению кобыла. И пони не могли не признать, что слова Эпплджек выглядят более чем основательно.

— Но вообще, пони, это еще не самое страшное. Я еще одну вещь подметила, и вместе с вот этим вот, это и дает ответ на вопрос, какой была его жизнь раньше. Очень страшный ответ. Молю Селестию, чтобы я была неправа. – Продолжила говорить Эпплджек после недолгого молчания, обдумывая про себя то, что она собиралась сказать друзьям. Ей самой не хотелось верить в то что на свете могут твориться такие ужасы, но врать было не в принципах Элемента Честности. Особенно – самой себе.

 - Еще страшнее? Что может быть еще хуже? – Дрожащим голосом спросила Флаттершай. Все и так выглядело кошмарно и пегаске никакой фантазии не хватало, чтобы представить что-то еще более мерзкое, что пришлось пережить ее приемному сыну.

— Смотри, сахарок, что я думаю. – Собравшись с мыслями, стала излагать Эпплджек грустным голосом. – Как уже отметили, он покорный, его наверняка били и родители отдали его в явно дурные копыта. Еще, ты сказала, что он очень большой любитель поспать и он спал почти все время, что был ничем не занят, еще умудрился и в спа-салоне заснуть. – Стала излагать земная пони свои невеселые соображения, стараясь хотя бы постепенно и плавно подвести Флаттершай и остальных пони к мрачному выводу.

— А это тут причем? Ну любит пони поспать днем, так все любят. Полуденный сон – это вообще, считай, что традиция. Древняя. – Прервала подругу Рейнбоу Дэш, которая в дневном сне не видела ничего странного. Сама она была стойким приверженцем этой “традиции”, можно даже сказать, фанатичным приверженцем и упертым консерватором. – Вон, сколько пони вокруг ей следуют. – Для наглядности она взлетела с покрывала и зависнув в воздухе в паре метров над землей, беглым взглядом осмотрела местность рядом с местом их пикника. Быстро ее копыто указало на Берри Панч, которая даже без всякого покрывала дремала прямо на травке, свернувшись в клубочек и положив на голову на передние копыта. Рядом носились жеребята и болтали взрослые пони, но Берри спала крепко, не обращая никакого внимания на царящий шум, гам и смех.

Фиалковая землепони была не единственной пони на лугу, что решила подремать в лунарий днем. Но Рейнбоу Дэш сочла что и одного примера хватит, так что довольная полученными доказательствами своей правоты она приземлилась обратно, на ходу поправляя слегка сползшие с мордочки солнцезащитные очки. — Вот видите? В том, чтобы днем спать нет ничего странного. Тут ты дала промашку, Эпплджек. – Усмехнулась самодовольно Рейнбоу Дэщ. Каким бы обилием жутковатых странностей не был наполнен Мун Рунавей, но уж тут он точно был самым что ни на есть обычным пони, как все.

— Рейнбоу Дэш. Ты смотришь на яблони – но не видишь яблок. – Вздохнула с ноткой усталости Эпплджек, после чего заговорила тоном пожилого учителя, объясняющего несмышлёному жеребенку прописные истины в уже тысячный раз. – Берри Панч – взрослая, семейная и работающая пони. Естественно, она хочет отдохнуть. Биг Мак, к примеру, может и не позволяет себе днем спать. Зато ночью дрыхнет так, что его и удар грома за окном и Эппл Блум в своей комнате его не разбудят. А Мун Рунавей – жеребенок. Жеребята любят носиться с рассвета и до заката Солнца. Отдыхают они, можно сказать, на уроках, где им приходиться сидеть смирно. А тут малыш, который спит ночью, спит утром, спит днем. Который засыпает прямо в спа хотя только проснулся. Это перебор даже для взрослого пони, про жеребенка, которому всего восемь лет и говорить нечего. Поэтому это очень даже странно и, как мне кажется, я знаю, почему он такой любитель поспать.

— Твоя правда. Это и правда странно. Для жеребенка. – Признала поражение Рейнбоу. Пегаска очень не любила этого делать, но тут правота Эпплджек была несомненной. Элемент Верности вспомнила, какой была отчаянной летуньей в жеребячестве – на месте ее никак было не удержать, кроме как связать веревками. Разумеется, обожающие свою дочурку Винди Вислз и Боу Хотхуф никогда не так делали, давая маленькой пони резвиться сколько душе угодно. – Так что ты поняла из того что он любит спать? – Решила пегаска дать Эпплджек закончить свою мысль до конца, чтобы чуть-чуть хотя бы отвлечься от ее небольшого, но все же позора.

— Ну, само по себе это странно, но не более того. Но когда я смотрю на все его привычки, это становится жутким. Чтобы довести жеребенка до такого, что он с ног валится, нужно очень постараться. Его наверняка били и приучали к послушанию. Вместе, мне кажется, это может означать только одно. – Эпплджек сделала небольшую паузу, прокручивая в голове слова, что она сейчас собиралась произнести. Сделав глубокий вдох, кобыла заговорила. – Родители Муна Рунавея не отдали его каким-то плохим пони. Они его продали. Продали в рабство. – Последняя фраза Эпплджек заставила пони застыть. Казалось, даже воздух замер, после того как его сотрясли слова Элемента Честности.

— Милостивая Селестия…. – Прошептала Рарити, прижимая копыто ко рту. Остальные кобылы и вовсе не могли найти слов, чтобы сказать хоть что-то. Ни одна из них не могла представить себе нечто подобное. – Как… как такое возможно? – Протянула единорожка в неверии.

— Рарити, ты сама же в прошлом году попала в недолгое рабство к алмазным псам. Ненадолго, но все же. – Вздохнула Эпплджек. Ее ответ заставил швею погрузиться в воспоминания о том дне. Как на нее надели упряжку, заставляли искать и выкапывать драгоценности, унижали и даже шлепнули по крупу. Это было… неприятно. Но, в итоге она выбралась, и даже с тележкой драгоценностей. Но это она, взрослая и сильная кобыла, с которой всегда ее друзья и ее любимый Спайки-Вайки. Определенно, жеребчик, которого в столь раннем возрасте продали его же собственные родители и похоже попавший к куда более суровым хозяевам, чем стая глупых псов, попал в намного более тяжелое положение и которое оставило на нем страшный шрам. Единорожка с болью в сердце поняла, что да – такое было очень даже возможно, как бы не было горько это признавать.

— Ужасно… бедный малыш. И правда сложно поверить, что такое может твориться, пусть и за пределами Эквестрии. – Пинки Пай чувствовала себя немногим лучше. – Но, теперь, когда он с нами, мы должны подарить ему счастливую жизнь среди хороших пони! – Унывать было не в духе Элемента Смеха, так что розовая пони постаралась вернуть бодрое расположение духа себе и друзьям. – Можно сказать, что это наш долг – сделать его беззаботным и веселым жеребенком! – Слова розовой пони дошли до цели и потрясенные подруги стали приходить в себя.

— Да, надо показать ему, что жизнь на деле очень даже хороша. Что он пережил – это печально и больно, но теперь все будет иначе, как у всех пони. – Согласно кивнула Твайлайт Спаркл. Шестеренки в голове фиолетовой пони вовсю завертелись, отвлекая от душевных терзаний и сосредоточивая Элемент Магии на новой задаче – помочь Муну Рунавею найти себе место в Эквестрии вообще и в Понивилле в конкретно. Что ж, жеребенок, похоже, очень любил читать, а она была как раз городским библиотекарем….

— Одну минутку! – Внезапно оборвала было прибодрившихся подруг Рейнбоу Дэш. Обдумывая слова Эпплджек, ее посетила очень нехорошая мысль. Взлетев с покрывала, она поднялась на крыльях на пару метров вверх, привлекая внимание всех пяти пони. – Если Мун Рунавей сбежал, как мы думаем, от работорговцев, не значит ли это, что они могут быть все еще где-то рядом? И они могут вполне хотеть вернуть себе свою “собственность” обратно? Тогда жеребенку вполне может по прежнему угрожать опасность вернуться обратно в тот ужас, откуда он сбежал! – Слова Элемента Верности вновь погрузили пони в оцепенение от страха.

— Селестия сохрани! – Пискнула Флаттершай, сжимаясь в комок и дрожа от страха. Богатое воображение тут же подкинуло ей яркие картины того, как в ее дом вламываются здоровенные и грубые пони. Они врываются внутрь, пугают животных, громят мебель, оглушают ее, а главное – вяжут и забирают ее сына. И она больше никогда не увидит своего малыша, к которому уже успела прикипеть всей душой. Его снова будут морить голодом, избивать, заставлять работать сверх всякой меры…. Нет, не бывать этому! – Я не допущу этого. – Тихим, но со сталью в голосе заявила Элемент Доброты. – Я защищу Муна Рунавея от пони-бы ни было. Пусть только попробуют появиться – я им четко объясню, почему нельзя быть такими плохими и злыми пони! – Страх на мордочке Флаттершай сменился уверенностью и даже легкой злостью. Перед подругами была теперь не испуганная кобылка, а решительная мать, готовая защищать свое чадо.

— Ого! – С удивлением и восхищением посмотрела на нее Эпплджек. Сейчас Флаттершай напоминала фермерше саму себя – когда она защищала Эппл Блум. Такая же непоколебимая решимость, смелость и готовность идти до конца в стремление защитить родного маленького пони. Вообще, землепони хотела предложить что-то вроде посменного дежурства в ее доме, на случай неожиданного визита нежданных гостей. Но сейчас это показалось Элементу Честности излишним. Обычно робкая Флаттершай в борьбе за своих друзей и близких вполне могла постоять за себя, так что тем пони, что решили бы покуситься на нее и без помощи ее подруг пришлось бы несладко. Тем более, учитывая, что Флаттершай владела своим Взглядом. И кроме вполне безобидных кроликов и ласточек, друзьями лесничей пони были также медведи, змеи и волки. Так что, явись эти дурные пони к дому на первый взгляд беззащитной и хрупкой пегаски, им бы сильно не поздоровилось даже без вмешательства других Элементов Гармонии и пониции.

— Хм… дорогая. А Мун Рунавей выражал беспокойство по поводу того, что за ним могут прийти его “старые знакомые”? – Задала вопрос Рарити, сбивая пегаску с ее боевого настроя, постаравшись максимально изящно и нейтрально назвать эту банду подонков, которая издевалась над маленьким жеребенком.

— Н-нет. – Сложила было раскрывшиеся крылья ответила Флаттершай, смущенная своим приступом гнева. Успокоившаяся пони еще раз прогнала в памяти все моменты своего общения с жеребенком. И она не ошиблась – маленький пони ни разу не выказал вообще никакого страха встречи с теми негодяями, что разрушили его жизнь. Да, он выказывал ненависть к ним и к своим родителям, что отдали его этим таинственным мерзавцам, но вел себя так, словно они остались в прошлом и больше ему не встретятся. Про родителей же он и вовсе прямо говорил, что он их больше никогда не увидит. И это было не пожелание – это была твердая уверенность, что здесь, в Понивилле или в Эквестрии он так далеко от них, что им в жизни его не найти и не увидеть вновь. – Нет, мне кажется, он считает по каким-то причинам, что эти плохие пони до него никогда не доберутся. – Подтвердила она свой ответ.

— Это странно. – Заметила Твайлайт Спаркл, которая задумалась над новой, еще одной странностью Муна Рунавея. Приложив левую переднюю ногу к подбородку, она уселась на круп, пытаясь разгадать эту загадку. – Я не думаю, что он скрытно прошел от границ Эквестрии до самого Понивилля. Скорее, работорговцы проходили с ним где-то неподалеку отсюда и в какой-то момент он сбежал в лес. Так что если бы они захотели пройти по его следу и вернуть себе свою “вещь”, то у них есть на это все шансы. И возможно, они все еще где-то в лесу и ищут его.

— Так что же нам делать? – Пинки Пай была настроена куда более приземленно, считая нужным сначала решить возможную проблему, а уже потом думать, откуда она взялась и почему. – Пройти по следам Муна Рунавея наоборот, навстречу этим негодяям, найти их и устроить особо торжественную встречу в духе Пинки Пай?

— Не вижу в этом смысла. Прошло уже много времени, его след мог быть затоптан лесными животными, а сами работорговцы уже могли сложить копыта или сами сбиться с пути и уйти куда-то в глушь. В общем, мы вшестером их вряд ли найдем. Да и даже если оторвем от работы сотню пони на несколько дней – тоже не факт, что найдем. Вечнодикий Лес большой и опасный, да и не им единым. Может, они не стали идти за одним жеребенком, может, пошли, но уже оставили поиски. – Покачала отрицательно головой Твайлайт, отвергая эту идею. – Лучше мы сделаем две другие вещи, а уже потом будем думать над планом действий.

— И что именно нам нужно сделать? – С ноткой раздражения и скуки спросила Рейнбоу, уже улегшаяся обратно и жующая бутерброд. Она уже ожидала, что вместо захватывающей погони за злодеями единорожка предложит им что-то заумное и совсем не веселое, но включающее в себя огромное множество умственных усилий.

— Во-первых, Флаттершай нужно расспросить жеребчика об этих плохих пони. Кто они, сколько их и тому подобное. У нас сейчас одни предположения, основанные на косвенных фактах. – Ожидаемым занудным тоном ответила Элемент Магии, заставив радужногривую пегаску тоскливо закатить глаза.

— Ты уверена, что это действительно необходимо, Твайлайт? – Неуверенно и робко подала голос сама желтая пони. – Мун Рунавей очень не любит вопросы о своем прошлом, а вызнавать у него так много и прямо причинит ему немало боли. Я бы не хотела ранить его чувства.

— Надо, Флаттершай. – В противовес ей голос Твайлайт был полон уверенности в правильности этих действий. – Мы должны найти этих работорговцев и убедиться, что они больше ни-пони не навредят. Речь идет не только о безопасности Муна Рунавея. Будь так, я бы не стала это предлагать, скорее всего он смог достаточно оторваться от них и беспокоиться не о чем. Но я уверена – он был не единственной их жертвой. Вряд ли группа преступников держала в плену всего одного жеребчика. Скорее всего, они купили или украли у нерадивых родителей несколько, может даже – десятки жеребят. И они продолжают томиться в плену, страдая от издевательств этих злодеев. Ради них мы должны найти этих негодяев любыми доступными нам способами. Мы должны спасти этих пони.

— Ты права, Твайлайт. – Медленно кивнула Флаттершай. Перед ней как живые встали плачущие, истощенные и закованные в кандалы жеребята, которых бьют и заставляют работать от восхода и до заката безжалостные работорговцы. От такой картины, нарисованной ее богатым воображением, к ее глазам бросились слезы, но усилием воли она подавила. Мысленно извинившись перед своим жеребчиком, она решила, что непременно узнает у него все что нужно. Как бы она не дорожила его чувствами и не желала бередить его душевные раны, но и просто бросить множество других маленьких пони в беде она не могла. – Я расспрошу его. Постараюсь быть помягче, надеюсь, он поймет, что это необходимо. Уверена, он захочет помочь своим друзьям по несчастью. – В последнем у пегаски не было никакой уверенности, учитывая, что Мун не проявлял никакого беспокойства о возможных друзьях, что остались там. Элемент Доброты надеялась, что это в силу того, что это потому что Твайлайт ошиблась и никаких других пленников у этих плохих пони нет. А не потому что ее приемный сын был слишком эгоистичен, чтобы думать о тех пони, кто не смог спастись.

— А второе что нужно сделать? – Спросила Рейнбоу Дэш у единорожки, в глубине души надеясь, что у нее все же получиться надрать крупы этим негодяям и лично спасти жеребят из их мерзких копыт.

— Во-вторых – я напишу письмо Принцессе Селестии и расскажу ей о нашем найденыше и что мы думаем о том, откуда он взялся. С ее опытом она наверняка посоветует мне что-то полезное. – Слова Твайлайт ожидаемо вызвали у Элемента Верности еще один приступ тоски, но не обращая на это внимания, она продолжила говорить. – К тому же, у Принцессы куда больше возможностей чем у нас найти и поймать этих преступников. Они явно не невидимки. Как-то они путешествовали, скрываясь от закона и большая группа взрослых и маленьких пони не могла остаться незамеченной. Хоть понибудь их должен был видеть. Поэтому надо сообщить Принцессе, а она свяжется со всеми окрестными поселениями, мэрами и отделами пониции, может даже пошлет Гвардию на поиски. Уверена, тогда эти работорговцы точно не уйдут от правосудия!

— Разумно, сахарок. – Не могла не согласиться со словами Твайлайт Спаркл Элемент Честности. Вшестером им и правда пришлось бы нелегко найти этих негодяев, не имея почти никаких зацепок. А вот когда все пони будут вместе работать на эту цель – тогда у них точно все получится. Остальные кобылы тоже были согласны, только Рейнбоу Дэш была недовольна тем, что эпичное приключение пролетает мимо нее.

— Флаттершай, пожалуйста – постарайся разговорить Муна Рунавея. – Попросила Рарити. – Смогут или нет найти преступников зависит в том числе и от него. В основном даже от него. Одно дело искать просто группу подозрительных пони, другое – если пониция будет что-то о них знать. Возможно, именно от него зависит, удастся нам спасти несчастных малышей или нет. – Драматичным, но искренним голосом произнесла единорожка с чувством, помогая пегаске преодолеть ее нежелание разговаривать с жеребчиком на столь явно неприятную для него тему.

— Хорошо, я это сделаю. Ради маленьких пони. – Согласилась Флаттершай, собирая силы в копыта и заранее настраиваясь на очень и очень сложный разговор. Что он будет сложным – она ни капли не сомневалась. – Я сегодня же поговорю с ним, когда вернусь домой.

— Я зайду тогда к тебе завтра, вместе составим письмо Принцессе Селестии. Или, может мне пойти с тобой сейчас? Помогу поговорить с твоим сыном. – Предложила Твайлайт Спаркл, но пегаска сразу же отказалась от этого предложения. Ей было очевидно, что даже ей убедить жеребчика открыться будет нелегко, а с пони, которую Мун видит в первый раз в жизни он и вовсе откажется разговаривать на столь болезненную для него тему. В итоге сговорились, что Флаттершай поговорит с жеребчиком уже сегодня после тестов, а завтра утром к ней зайдет Твайлайт, которая потом займется организацией поисков. Рейнбоу Дэш все же вызвалась в свободное от работы время поискать преступников хотя бы в одиночку с воздуха, хотя остальные пони выразили сомнения, что это даст результат, но пегаску слишком тянуло на хоть какие-то приключения.

После этого разговора пони осознали, что Солнце клонится к закату, а за сложным разговором о Рунавее они почти не ели и не пили. С утроенной силой они стали набивать животы принесенными вкусняшками и запивая их соком. Больше подруги почти не разговаривали, переключая все внимание на утоление голода и жажды, лишь время от времени обмениваясь редкими репликами. Легкого расслабленного отдыха не получилось, после столь тяжелого дня, наполненного бурей эмоций и непростыми разговорами, но друзья как могли старались насладиться простыми радостями жизни. Во многом стараниями Пинки природная жизнерадостность и оптимизм пони взяли вверх и вскоре над их липой звучал искренний смех и забавные шутки. Когда уже пришло время ужина, а вся еда была съедена, кобылы стали расходиться. Первой отправилась домой Флаттершай, ей не терпелось вновь увидеть своего приемного сына, да и Чирали уже, наверное, давно закончила свои тесты и сама хотела отдохнуть дома.

Несмотря на приятное окончание пикника, груз тяжелых мыслей, накопленных во время него давил на разум Флаттершай тяжким грузом. И она знала – этот день еще не закончен. Он был безумно далек от окончания, хотя Солнце уже краешком коснулось края горизонта. Сжав в зубах опустевшую корзинку покрепче, Флаттершай замахала крыльями сильнее, стремясь как можно быстрее вернуться в родной дом. Эту занозу она хотела выдернуть как можно быстрее и затягивать ей это дело вовсе не хотелось.  Ей еще предстоял однозначно нелегкий разговор с Муном, да и Чирали наверняка тоже найдется ей что сказать и вряд ли это будет короткий разговор. Конечно, это если по возвращению домой она найдет эту пару целой и невредимой. В чем у нее тоже не было беззаботной уверенности. По сразу многим причинам.