Принцесса и Кайзер
Глава 6
Флари Харт снова подняла винтовку и вдавила спусковой крючок своим копытом. Винтовка ударила ее в плечо, пока она с помощью своей магии взводила затвор, досылая в патронник очередной патрон.
Стеклянная бутылка, стоявшая на заборе, лопнула.
Она пригнулась, прицелилась в следующую бутылку и снова выстрелила. Флари продолжила, двигая прицелом вдоль забора и расстреливая неподвижные бутылки. Сделав еще три выстрела, кобылка присела и со вспышкой магии извлекла из подсумка на боку новую обойму.
— Слева!
Флари развеяла магическую хватку вокруг обоймы, поймав ее на вытянутое копыто. Ее рог сверкнул, когда она вытащила револьвер из кобуры на другом боку и посмотрела влево. Она поднесла револьвер к глазам и сделала шесть выстрелов. Пока она стреляла, удерживая револьвер своей магией, копытами она успела вставить обойму в винтовку и взвести ее. Бросив пистолет, она прижала винтовку к плечу, положив одно копыто на спусковой крючок, а второе — на затвор.
— Танк справа!
Флари повернулась и выпустила магический снаряд своим рогом. Кончики ее коротко подстриженной гривы почернели от жара.
Сверху в нее полетела стеклянная бутылка.
Флари едва успела выставить щит. Бутылка разбилась на расстоянии копыта от ее лица, и она уставилась на нее с широко раскрытыми глазами.
— Эй! — Флари пристально посмотрела на парящего над ней грифона. — Ты не просигналил мне!
— В жизни часто приходится обходиться без предупреждений, принцесса, — прокричал коричневый грифон, опускаясь на землю.
— Даскрест, не кидай бутылки прямо в принцессу! — крикнула Дасти, — Сколько ляганых раз я должна тебе повторять!
— Я делаю это, чтобы услышать твои прелестные ругательства, — ответил Даскрест кобыле, стоявшей в нескольких копытах позади Флари.
— Позже ты услышишь от меня кое-что похуже!
— Ох, — рассмеялся Даскрест, приземляясь слева от Флари и поправляя свою старую камуфляжную куртку. — Это можно рассматривать как обещание?
Флари не нужно было оглядываться, чтобы понять, что Дасти покраснела.
— Кроме того, — продолжил он, — тебе следовало остановить принцессу после ее маленького трюка с револьвером. — Он бросил на Флари взгляд своих полуприкрытых темно-золотистых глаз и махнул в сторону бутылок, расставленных на двигателе старого грузовика слева от нее.
Флари опустила щит и поставила винтовку на предохранитель, прежде чем оглядеться. Увиденное заставило ее нахмуриться.
Четыре из шести бутылок справа от нее все еще стояли. Они были на расстоянии пистолетного выстрела. Сейчас Флари находилась на свалке металлолома в окрестностях Эвергрина, крупнейшего города в горах. Заброшенный участок был превращен в тир для тренировок городского ополчения.
Подняв копытами револьвер, она открыла барабан и выбросила отстрелянные гильзы. Аликорн снова поднесла прицел к глазам. — Он неправильно отрегулирован.
— Это мой пистолет, — ответила Дасти, подходя к Флари справа. Мановением серой магии она взяла револьвер из копыт Флари и зарядила его одним патроном. Удерживая пистолет телекинезом, она прицелилась. Дасти прищурилась, выдохнула и выстрелила.
Одна из бутылок разбилась вдребезги. Флари смотрела на оставшиеся бутылки через прицел своей винтовки.
— Прицел в порядке, принцесса, — сказала Дасти, убирая пистолет в кобуру.
Флари села на круп и скрестила копыта, а затем зажгла рог. Оставшиеся бутылки засветились голубым светом и разлетелись под воздействием ее хватки. Даскрест вытянул коготь и потрепал ее за ухом.
— Да, твой рог – твое сильнейшее оружие, но оно не должно быть единственным. — вздохнул он.
Он махнул в сторону бутылок, стоящих на двигателе. — Ты быстра, но это без точности в этой скорости нету смысла. Ты пытаешься делать слишком много вещей одновременно. — Он указал на мешки с песком вокруг Флари. — Используй укрытия и не торопись.
Дасти подошла к металлической плите, поддерживаемой несколькими большими камнями справа. Она поморщилась и тряхнула седеющей гривой. — Ну, ты пробила усиленную плиту и наверняка прикончила экипаж, но танки не ездят по одному. Если ты встретила один панцер, то где-то рядом есть еще минимум дюжина.
Флари вздохнула и откинула в стороны свои короткие кудрявые локоны. Она подстригла гриву и хвост почти до неприличия коротко; она бы состригла их еще короче, если бы не ее выбор одежды – белых брюк-карго и куртки. Она не могла носить шлем: от жара лазеров он расплавился бы на голове.
— Если бы у меня был пистолет-пулемет или автомат, мне бы не пришлось торопиться, —заметила Флари.
— Я бы тоже хотел себе автомат, — рассмеялся Даскрест, — Может ты попросишь Блэкпика одолжить нам несколько штук, а не отдавать все береговым частям.
— Мы работаем с тем, что у нас есть, — упрекнула ее Дасти.
Даскрест погладил аликорна по голове. — В четырнадцать лет ты стреляешь лучше меня в таком же возрасте, а я провел свою юность разбойником в горах.
— Круто, — с сарказмом ответила Флари.
Полковник Даскрест участвовал в попытке переворота, произошедшей незадолго до Великовой Войны. Нова Грифония долгое время опиралась на местные отряды ополченцев, а не на профессиональную армию. Генерал Эрвин Хайхилл, к которому он примкнул, сплотил вокруг себя страдавшее от нехватки финансирование ополчение в горах, пообещав им реформы и благосклонность новой власти. Он спустился с гор и застал временное правительство врасплох, но не смог взять здание капитолия в Уэтере и был арестован на его ступенях.
Республика, находящаяся в тяжелой ситуации, не могла позволить себе арестовать и распустить армию, последовавшую за Хайхиллом из-за войны между Эквестрией и Гегемонией, бушевавшей на южной и западной границах. Вместо этого временное правительство вернуло их в горы, приказав помочь огромному количеству беженцев-пони обустроиться в новом доме. Они понизили командиров в званиях и не оказали им никакой поддержки в работе с наплывом пони.
Флари догадалась, что планом правительства было затяжное противостояние между изгнанными грифонами и прибывшими пони, и это даже работало в течение нескольких лет. Пони сформировали свои собственные ополчения, чтобы защищаться от бандитизма и вымогательства.
Прибытие Флари Харт изменило ситуацию. Ее поездки и интерес к горам дали пони надежду, которая стала распространяться на грифонов, вынужденных жить рядом с ее пони, а затем перекинулась и на ополченцев. Ополченцы пони и грифонов объединились и начали работать сообща, напряжение между расами угасало. Экономисты в Уэтере увидели начало медленного экономического роста и вздохнули с облегчением, игнорируя причины произошедших изменений.
Разумеется, бюджетные деньги не доходили до жителей приграничных гор. Президент Блэкпик и республиканцы были сосредоточены на побережье, укрепляя его для будущего противостояния Империи. Они позволяли Флари играть в принцессу для своих пони, успокаивая их и следя за тем, чтобы они вовремя платили налоги. Ее пони по-прежнему были бедны, но вместе с ними также бедны были и грифоны фронтира.
Даскрест впервые присутствовал на дне рождения Флари, когда ей исполнилось тринадцать лет, и подарил ей посеребренный револьвер. — Он предназначался для моего племенника, который чуть не умер от перьевого гриппа. — торжественно заявил он.
Флари Харт слышала, что эпидемия охватила несколько горных городов и поразила как пегасов, так и грифонов. Центральная власть запаслась лекарствами для крупных городов, но в глубинке врачей было мало, их не хватало даже среди пони. Существовало простое заклинание для снятия самых тяжелых симптомов, но даже самые сильные единороги не могли произносить его более нескольких раз в день. Флари срочно отправилась в горы, прихватив с собой единорога-врача, который в дороге обучил бы ее заклинанию.
Она не спала три ночи, телепортируясь и летая между городами и селами, опережая своих охранников и Торакса. Когда она дотащилась до последней деревни, у нее из носа без остановки текла кровь. Это был полностью грифоний город, расположенный в полудне пути от самой высокой горы с республиканской стороны границы.
Флари выглядела настолько плохо, что грифоны решили, будто она сама умирает от гриппа, и избегали ее. Сначала она спотыкаясь ворвалась в здание школы, только затем войдя в импровизированную больницу, где она вновь воспользовалась своим рогом. Она не совсем потеряла сознание, но у подменышей Торакса не было проблем с тем, чтобы усмирить ее и увезти ее обратно в Уэтер, после того как они наконец догнали ее.
На выздоровление ей потребовался месяц постельного режима, а еще три месяца она ждала, прежде чем ей разрешили выходить из комнаты. Однако, благодаря ее действиям число погибших измерялось однозначными числами, тогда как иначе счет мог бы пойти на тысячи. В первую очередь она помогала своим пони, но не забывая и о грифонах, когда всем их сородичам в Уэтере не было до них никакого дела. О жадности грифонов ходило много стереотипов, но они возвращали свои долги.
Когда Даскрест предложил револьвер, Флари махнула крылом в его сторону. — Отдай его своему племяннику и научи им пользоваться.
— Как прикажете, принцесса, —ответил он. Грифоны, прибывшие вместе с ним на праздник, поклонились.
«Мои грифоны», подумала Флари с широкой улыбкой, пожимая плечами в ответ на фразу Даскреста. — Рада слышать, что я стреляю лучше, чем четырнадцатилетний мерзкий бандит. — По бумагам, хранящимся в Уэтере, он командовал отрядом в пятьсот ружей. На деле он возглавлял объединенное ополчение из примерно пяти тысяч и имел в подчинении более двух десятков мелких ополчений по всем Кристальным Горам.
Он засмеялся. — Хайхилл был быстрым стрелком, но его безрассудство погубило его. Скорость не спасла его от петли. — Он протянул Флари флягу, перед этим налив немного воды себе в клюв. Она взяла ее своей магией. Флари доверяла ему, но оценила этот жест.
Дасти обошла свалку и прищурилась на заходящее солнце. — Еще час, принцесса, а потом мы вернемся в Эвергрин.
Флари кивнула, она заметила несколько бэтпони и грифонов, патрулирующих в небесах, пока она пила из фляги.
Официально она находилась не здесь, а в Уэтере. Каждый месяц Флари Сердце отправлялась в горы на два дня, чтобы потренироваться, а Фалькс имитировал ее голос из своей комнаты, на случай, если понибудь пытался найти ее. Конечно, Торакс знал об этом, и попытки организовать охрану каждый раз сводили его с ума.
«Но Торакс каждую неделю совершает куда более опасные поступки», фыркнула она.
Торакс не только помогал правительству вылавливать чейнджлингов, шпионящих для Кризалис. Он оставался в Уэтере, чтобы работать с черным рынком в порту, переправляя контрабандные драгоценные камни, добытые в горах, единорогам для сомнительных зачарований. Камни шли в Империю, а в ответ оттуда поступали товары, на которые было наложено эмбарго. Когда ей было тринадцать, он признался, что в этом замешана большая часть столичного гетто. На радио Уэтера гетто прозвали "Понивиллем", но никто не осмеливался произносить это название в присутствии Флари.
Охрана Флари содержалась за счет криминала; ее комната — за счет криминала. Технически, все, от чего зависела Флари, финансировалось благодаря преступной деятельности.
Ее наставник по магии Фарсайт зарабатывал, зачаровывая контрабандные самоцветы. — Я мог бы работать в оружейных мастерских Тритона, накладывая заклинания на винтовки, получая вдвое меньше, — объяснил он, когда она спросила его, — или я мог бы работать на Торакса и кормить племянницу и племянника. — Он был горчично-желтым единорогом с коричневой гривой. До войны он был профессором из Троттингема. Он все еще носил свой пиджак из фактурной шерсти, хотя тот уже и был сильно протерт и залатан в нескольких местах.
— Хорошо, тогда на кого работает Торакс? — спросила Флари, отведя взгляд от блокнота и старой книги заклинаний.
Фарсайт замешкался на слишком долгое мгновение, чертя что-то на магической доске, которую он призывал во время уроков в комнате Флари. Кобылка кашлянула, он развеял доску и повернулся к ней. Он открыл было рот, чтобы солгать, но взгляд Флари заставил его передумать.
— Всем заправляет Торакс, не так ли? — спросила она, скорее утверждая, чем спрашивая.
Он кивнул.
— Он причиняет вред пони?
Фарсайт снова заколебался. — Обычно нет. — Флари вспомнила о Ганнере, прислонившемся к двери машины с окровавленным клювом.
«Я тщательно расспросила его».
«Я думаю, что он делает это для того, чтобы защитить меня», подумала она.
В тот день ее урок магии закончился раньше обычного.
Флари избегала разговора с Тораксом. Он также не стремился говорить с ней об этом, хотя было очевидно, что Фарсайт рассказал ему о вопросах молодой принцессы. Торакс жил бедно, располагаясь по соседству с остальными пони и чейнджлингами. Он дорожил тем небольшим количеством свободного времени, которое проводил с ней, читая затертую книгу в неважном переплете или используя редкий кусочек шоколада для приготовления какао. Как бы часто Флари ни обнимала его и ни называла своей семьей, он все равно выглядел худым и усталым.
«Он погряз в криминале не ради удовольствия», в конце концов решила Флари. «Он делает это ради меня, и это убивает его».
Флари Харт жила в Нова Грифонии уже четыре года, а ее пони по-прежнему страдали и довольствовались положением беженцев и преступников. Любое улучшение их жизни исходило от нее, а не от правительства. Прошло два года с начала второго президентского срока Тритона Блэкпика, а он все еще не выполнил почти ничего из того, что обещал им.
Остатки Республики Грифонов объединились в оппозиционную политическую партию, которую возглавил сын их погибшего президента. Александр Кемерскай-младший был на десяток лет старше Флари. Они случайно встретились всего один раз, когда она пришла сфотографироваться с Блэкпиком в здание капитолия, расположенное в центре Уэтера. Молодой грифон с усмешкой разглядывал ее в коридоре, заметив золотой обруч под ее сине-розовой гривой.
— Позор, что гордая Республика позволяет тебе щеголять в этом, —с сильным акцентом проворчал Кемерскай-младший. Он был одет в выцветшие зеленые камуфляжные куртку, штаны и кепку. Казалось, что он все еще находится в командирской палатке где-то недалеко от фронта.
— Вы про это? — Флари сделала вид, что не понимает, и жестом показала на свое белое платье, украшенное розовыми цветами и оборками. Оно было строгим и заставляло ее крылья судорожно сжиматься, но на фотографиях выглядело красиво.
Он скривился в смешке и показал на простую корону. — Вот! — прошипел он. — Вы — яркий пример падения наследственного правления.
«Также как и ты сам», подумала Флари, — Спасибо за комплимент, господин Кемерскай. — вместо этого сказала она, склонив крылья в поклоне. Он удалился со своей свитой, все еще смеясь над ее наивностью. Флари держала мордочку неподвижно.
Кемерскай мечтал разгромить Рейх у берегов Нова Грифонии, а затем с триумфом вернуться в Грифенхейм и отомстить за отца. Он использовал недовольство части местных грифонов, разочарованных потерей рабочих мест из-за более дешевого труда пони, но у него было еще два года, чтобы провести предвыборную кампанию и наобещать электорату золотые горы. Следующие выборы должны были состояться после того, как Флари Харт исполнится шестнадцать лет, и она станет считаться совершеннолетней. Если Кемерскай победит, то в лучшем случае он потребует, чтобы она получила гражданство Республики и отказалась от короны.
Флари должна была быть готова. Она больше не сбежит. Почти миллион ее пони поддержат ее. Грифоны, живущие в горах и холмах, поддержат своих соседей-пони в случае противостояния с правительством. Аквелийцы были союзниками Республики Грифонов, но Кемерскай публично возложил вину за поражение в войне на них. Флари Харт каждый год на свой день рождения заискивала перед ними, и “Малышка Флари” постепенно стала походить больше на титул, чем на простой знак привязанности со стороны аквелийцев.
Если бы дело дошло до конфликта, то они вероятно не выступили бы на ее стороне, но они бы и не пошли за Кемерскаем.
Как и во всем, настоящие проблемы начинались, когда речь шла о Кризалис. Если Нова Грифония увязнет в пучине гражданской войны, то чейнджлинги смогут провести очередной блицкриг и провозгласить победу. Если Рейх начнет вторжение через океан, то чейнджлинги смогут наступать с юга и запада. Горы и тундра замедлят продвижение, но Нова Грифония не сможет вести войну на два фронта. Ее пони первыми прочувствуют все тяготы войны из-за своего приграничного расположения.
Флари Харт отложила флягу в сторону и посмотрела на винтовку. Это была старая винтовка со скользящим затвором, изготовленная во времена начала Великой войны; фиолетовая краска давно стерлась, оставив серые пятна на коричневом дереве. Флари использовало эту винтовку уже два года. Она чувствовала магию вокруг винтовки, отпечаток, оставленный предыдущими владельцами. Флари обнаружила, что оружие приобретает ауру в зависимости от того, кто держал и использовал его. Пистолет Дасти уже однажды использовался для убийства; она носила его со времен войны. В нем чувствовалась преданность, граничащая с упрямством и гордостью.
С винтовкой все было иначе. Из нее не стреляли в бою, нипони не был убит из нее. От нее исходила старая аура страха и ужаса. Флари Харт оглянулась на штаны, прикрывающие ее пустой бок. У большинства жеребят и кобылок к четырнадцати годам уже была своя метка. Она по-прежнему никому не рассказывала о своем чувстве — ни Фарсайту, ни Дасти, ни Тораксу. Казалось, оно было присуще только ей. Она закрыла глаза и сосредоточилась на винтовке.
«Пони, держащая эту винтовку, умерла одинокой и напуганной. Кобыла, едва ли старше меня, только что закончившая курсы молодого бойца. Она была на фронте, где все ужасало ее. Она услышала знакомый голос Селестии по радио и выскочила из окопа. Выстрел сбил ее с ног. Другая пони получила эту винтовку во время поспешного отступления. Она быстро переходила из копыт в копыта...»
— Принцесса?
Флари Харт тряхнула головой и смущенно посмотрела на Даскреста.
Дасти тоже выглядела обеспокоенной, — Ты уже несколько минут пялишься на винтовку. Все в порядке?
— Извините, я задумалась, — отмахнулась Флари. — Откуда эта винтовка?
— Ты уже спрашивала об этом. —прокомментировала Дасти.
— Она из старых запасов, остатки со времен войны, — легко ответил Даскрест. — Большинство ополченцев сейчас перешли на полуавтоматические винтовки, но эти отлично подходят для засад. — Он помахал ей крылом. — Когда я буду удовлетворен твоей точностью, мы перейдем к оружию получше.
— Ты боишься, что я поломаю твои модные пушки? — спросила Флари.
Даскрест с преувеличенным интересом посмотрел на дымящуюся дыру в листе брони напротив себя. — Конечно, я этого не хочу, принцесса.
Флари хихикнула.
— Принцесса! — Со стороны Эвергрина к свалке летел зеленый пегас в костюме из фланели. Охранники, патрулирующие вокруг свалки, схватили винтовки и дробовики и повернулись в его сторону, выкрикивая угрозы и требования остановится.
— Принцесса! — Он отчаянно махал передними копытами, но не останавливался.
Дасти достала и зарядила свой револьвер, в то время как Даскрест вытащил свой посеребренный пистолет.
Флари Харт создала щит в форме пузыря вокруг пегаса, поймав его в ловушку. Он ударился о барьер и упал на дно пузыря, из его носа хлынула кровь. Он продолжал махать и кричать в сторону Флари, теперь уже приглушенно. Флари пролеветировала голубой пузырь с пегасом внутри поближе к себе.
— У него может быть бомба. — предупредила Дасти.
— Чтобы пробить мой щит, должна быть бомба размерами больше него, — рассеянно ответила Флари. Она узнала пегаса. Это был Триммер, один из руководителей лесозаготовительной конторы Эвергрина.
— Принцесса! — неловко поклонившись, крикнул Триммер через щит. Несколько патрулирующих грифонов и пони захлопали крыльями, собираясь вокруг пузыря и держа оружие наготове.
— Принцесса, битва, — задыхаясь, прохрипел он. Кровь продолжала стекать по его морде. — Там битва!
— Где? — грудь Флари сжалась.
— Нам нужно уходить, —скомандовала Дасти. Даскрест кивнул в знак согласия.
Триммер показал головой, —Нет, битва… — он снова задыхался — Битва в Мейнхеттене! Объявили по радио!
Флари моргнула. Она была так потрясена, что пузырь исчез с тихим хлопком, и Триммер свалился на землю с высоты в двадцать копыт, не успев даже взмахнуть крыльями. Он тяжело приземлился, и его передние ноги подкосились, но он не сводил глаз с Флари.
— Началось! — Он рыдал. — Началось!
Флари схватила Даскреста и Дасти в свое магическое поле и прижала их к себе. Она с треском телепортировалась в Эвергрин.