Гарри Поттер и нашествие маленьких пони

Надвигается буря

Автор в примечаниях к этой главе упоминал, что взял часть фраз, которые произносила тётушка Мардж, из оригинального текста. А я что, хуже? Так что большая часть сказанного женщиной является цитатой одного из канонических переводов.

Утром шёл дождь. Тяжёлые облака настолько плотно обложили всё небо, что Гарри не удивился бы, продолжайся этот дождь весь следующий месяц. Возможно, даже когда он вернётся из Хогвартса на следующие летние каникулы, облака ещё не разойдутся и будут по-прежнему поливать землю… Хотя нет, конечно же: в Министерстве специально на такой случай существует Департамент магических происшествий и катастроф; они наверняка обратят внимание на происходящее, и если… то есть, когда Твайлайт Спаркл в ближайшее время отправит поней обратно домой, Министерство будет чересчур занято, чтобы присматриваться к тому, чем занят один-единственный ученик, даже если он Гарри Поттер.

Да-да, не «если», а именно «когда»! Гарри твёрдо решил мыслить позитивно, и это также относилось к ситуации с домашкой. Прошлым вечером он с немалой помощью Лиры активно вгрызся в оставшуюся кучу заданий, испещрённых пометками и замечаниями, оставленными одной очень умной сиреневой пони, да и школьные совы, похоже, посчитали не прекращающийся дождь поводом объявить погоду нелётной, поскольку ни одна из них не появилась этим утром, так что прогресс внезапно оказался очень даже заметным. Поезд тётушки Мардж прибудет не ранее полудня, так что у него осталось ещё, как минимум, пара часов, чтобы исписать ещё несколько листов и сложить их в растущую стопку завершённого. Из-за снижения нагрузки у Гарри даже начали появляться робкие оптимистичные мысли о том, что скоро начнётся учебный год и он наконец-то отправится в Хогвартс…

— Мальчишка! — почему-то сегодня голос дяди Вернона, спускавшегося по лестнице, прозвучал злее и раздражённее обычного. — Живо садись в машину, или мы из-за тебя опоздаем встретить тётушку Мардж на вокзале!

— Ну вот и всё, Лира, — сказал Гарри, запихивая свитки со сделанной домашкой на привычное уже место в наволочке, а наволочку — под кровать, к неудовольствию охранников ночной смены, которые, как оказалось, успели там расположиться. — Извините, ребята, мне надо отправляться таскать багаж тётушки Мардж. Похоже, больше мы уже не увидимся, и…

Он замер с протянутой для прощания рукой — а в следующую секунду к его ладони крепко прижалась Лира, изо всех сил вцепившись всеми конечностями.

— С тобой было так увлекательно заниматься, Гарри, — печально произнесла она. — Надеюсь, я не забуду всё это, когда Твайлайт отправит нас домой!

— Я тоже на это надеюсь, — ответил мальчик и, осторожно погладив светлую гриву своей помощницы, направился к двери. — Позаботься о Твайлайт, когда вернёшься, — тихо добавил он, держась за дверную ручку. — Ей очень нужны друзья. Только… не позволяй ей призывать ещё пони. Или снова отправлять их из Понивилля сюда. Или…

— Мальчишка! — снова проревел Вернон Дурсль.

— Будь осторожна! — прошептал Гарри, выскальзывая за дверь. — Иду-иду, дядя Вернон!

И никто не обратил внимания, как незаполненное разрешение на посещение Хогсмида по выходным слетело с края стола и бесшумно опустилось на пол.

● ● Ω ● ●

Похоже, вызванный экспериментами Твайлайт дождь обладал волшебным (во всех смыслах) свойством усиливать неприятные события — именно к такому выводу пришёл Гарри, пока они ехали к вокзалу.

Дождь совершенно точно усилил раздражённость дяди Вернона: он куда чаще и громче обычного проклинал чёртову дорогу, чёртову непогоду и чёртовых водителей, которые понятия не имели, как надлежит вести чёртов автомобиль во время чёртового дождя. Одним из доказательств этого служило абсолютное нежелание последних уступать дорогу, когда Дурсль настойчиво давил на гудок, а ещё то, что они из-за этого успели занять абсолютно все удобные парковочные места возле вокзала. К немалому удивлению Гарри, проклятья, непрерывным потоком сыпавшиеся изо рта толстяка, оказались направлены на всё подряд кроме лично него. Гарри даже начал гадать, не впиталась ли в него часть магических свойств «Маглооталкивающих, противоподглядывательных, кляксозащищённых волшебных чернил братьев Уизли» из-за того, что он использовал их в столь крупном масштабе. Или, может быть, его настигли отдалённые последствия взаимодействия с мантией-невидимкой?

Впрочем, достаточно скоро выяснилось, что на прибывшую тётушку Марджори Дурсль этот эффект не распространялся. Ей явно было необходимо выплеснуть на кого-то своё раздражение из-за долгой поездки на поезде, и очень удобно оказался поблизости Гарри Поттер, который как раз тащил тележку с горой её многочисленных чемоданов, увенчанной несколькими коробками с подарками на (давно прошедший) день рождения Дадлика. Хотя и работа грузчиком имела своё преимущество — избавившись от багажа, тётушка Мардж подхватила на руки своего толстого и раздражительного бульдога Злыдня, чтобы он не дай бог не испачкал лапки на грязном и заплёванном вокзальном полу — лишив тем самым противное животное возможности укусить Гарри.

При этом Гарри не единожды встречал в книгах упоминания о том, что бульдоги, как правило, дружелюбные и спокойные собаки. Возможно, не столь уж тщательно скрываемое увлечение тётушки Мардж своим соседом привело к тому, что, уезжая из дома, самого драчливого из своих раскормленных псов она предпочитала забирать с собой, а не оставлять на попечение отставного полковника.

— Эй, осторожнее с подарками, мальчишка!

В первый момент Гарри даже не понял, кто именно из Дурслей прикрикнул на него, когда одна из завёрнутых в пёструю бумагу коробок начала съезжать с вершины кучи, поскольку его внимание отвлекло какое-то странное движение в глубине парковки, словно на периферии зрения промелькнула какая-то стремительная тень, исчезнувшая, едва мальчик повернул голову. Торопливо потянувшись к своей поклаже и поправив коробку, невольно содрогнувшись от волны пробежавших по спине холодных мурашек, Гарри снова посмотрел в подозрительном направлении — и снова не заметил ничего, способного привлечь внимание.

Уклонившись от вялой попытки Злыдня цапнуть его, мальчик налёг на ручку тележки и продолжил неторопливое движение в сторону автомобиля Дурслей, раздумывая над странной тенью. Может, там просто бродячая собака пробежала?

И тем не менее этот момент чем-то напомнил ему Хогвартс — возможно, внезапным приливом адреналина от того, что где-то рядом опасность, а у него нет возможности вытащить палочку, чтобы защититься? Конечно, у жизни в доме на Тисовой улице была масса недостатков, но в этом месте Гарри чувствовал себя в безопасности — по крайней мере у него не возникало ощущения, что стоит замешкаться — и незамеченный враг убьёт его в мгновение ока. Впрочем, одна только мысль о скором возвращении в Хогвартс делала поездку на заднем сиденье в компании со слюнявым бульдогом чуть более переносимой. Всего несколько дней потерпеть — и больше не придётся мучиться из-за постоянно сердитых родственников и кусачих собак. По крайней мере, таких кусачих собак, у которых нет как минимум трёх голов.

И в конце-то концов, если уж он выдержал столкновение с Волдемортом, то по сравнению с тёмным магом раздражительная старуха Мардж Дурсль — просто мелкая неприятность, не заслуживающая его внимания! Всего-то несколько дней перетерпеть! И пусть больше не будет команды поддержки из целой толпы крошечных пони, которые постоянно подбадривали Гарри, он был уверен, что сможет продержаться и на одних только воспоминаниях о них. А ещё стали всплывать воспоминания о друзьях-одноклассниках: выражение лица Рона, когда он в первый раз увидел шрам у него на лбу; гримаска Гермионы, исправляющей особо ужасающую ошибку в домашке рыжего балбеса; фальшиво-невинное выражение абсолютной непричастности на лицах его старших братцев-близнецов, планирующих очередную шуточку; попытки понять, как Невилл в очередной раз ухитрился запороть варку абсолютно примитивного зелья, превращая этот процесс в миниатюрную катастрофу; ожидание праздничных выходных, когда можно отправиться в Хогсмид и…

Ох, Мордред и Моргана! Со всей этой домашкой и вознёй с микропоньками он совсем забыл об этом дурацком разрешении!

И как назло, хуже момента подходить к дяде Вернону с этим вопросом просто не придумаешь! Пытаться заговорить с дядюшкой о разрешении не то что бессмысленно — в принципе невозможно: во-первых, нельзя этого делать в присутствии тётушки Мардж, неосведомлённой о магическом мире, и во-вторых, сам дядя Вернон сейчас пребывал в совершенно неподходящем для просьб настроении, и в такие моменты ему в голову может прийти мысль обвинить Гарри абсолютно в чём угодно — да хотя бы и в дожде.

…не то чтобы это было совсем уж неправдой, но в данном случае столь опосредованные влияния к делу не относятся.

В те немногие моменты по дороге к вокзалу, когда Вернон Дурсль делал паузу в потоке проклятий, мужчина раз за разом напоминал Гарри, что, пока его сестра гостит у них, в доме не должно происходить ничего необычного. К подобным угрозам Гарри уже давно привык, разве что в этот раз добавился запрет отправиться в школу, если случится нечто совсем уж неподобающее. Последнее, правда, казалось мальчику крайне маловероятным, особенно если вспомнить, например, что творилось, когда он получал своё первое письмо из Хогвартса, но, как ни странно, не совсем невозможным. Гарри уже дважды чуть не погиб в волшебном замке, и если кто-то из магических чиновников вдруг вспомнит маггловское высказывание «Бог любит троицу» и решит, что оставить мальчика дома будет безопаснее…

От одной этой мысли у Гарри перехватило дыхание, он весь покрылся холодным потом и торопливо схватился за карман, ощутив шорох завёрнутого в полиэтиленовый лист третьего письма, с перечислением всех книг и принадлежностей, которые ему надлежит приобрести к новому учебному году. Всего несколько дней — и семейство Уизли отправится в Косой переулок; дядя Вернон будет только рад сбагрить его под ответственность другого взрослого, высадив из машины поблизости от дверей Дырявого котла, а потом Гарри без малейших проблем напросится провести эти несколько дней в доме рыжеволосого семейства, чтобы отправиться в Хогвартс вместе с ними…

А может, даже удастся повстречать ещё и Гермиону, и она поможет Гарри окончательно добить домашнюю работу. Тогда они снова будут все вместе: он, Рон и Гермиона! Это будет так скоро!

Вот только на душе у мальчика всё равно книззлы скребли из-за неподписанного разрешения на посещение Хогсмида…

● ● Ω ● ●

Обед проходил… странно. Ну да, было бы чему удивляться.

Мальчик уже имел опыт сосуществования с тётушкой Мардж, полученный в ходе предыдущих визитов, и ледяное презрение с её стороны ни в малой степени его не удивило. К счастью, основное время гостья проводила с Дадли, ещё больше его балуя, и на Гарри обращала внимание лишь тогда, когда он попадался ей на глаза. А поскольку дядя Вернон на обед организовал настоящий пир — с большими кусками жареной говядины, йоркширским пудингом, картофельным пюре, огромной посудиной густой подливки, по которой можно было бы, наверное, запустить небольшую лодку, и аж целыми тремя сортами пирогов, то даже Гарри удалось наесться без необходимости подбирать объедки за всеми остальными.

Разумеется, у этой блестящей монеты была тусклая оборотная сторона. Каждый кусок, который Гарри клал на свою тарелку, сопровождался таким количеством уничижительных высказываний, что этот самый кусок в результате практически не лез в рот. И мысли о том, что он уже вот-вот поедет обратно в Хогвартс и сможет забыть всё это как страшный сон, практически не помогали. Разумеется, стоило мальчику заикнуться о том, что надо подписать разрешение, как Вернон, даже не дослушав, категорически отказал. Из за столь резкого отказа мальчик задумался, что, может, не стоило просить его столь прямолинейно? Может, надо было сказать, что визиты в Хогсмид опасны из-за частых избиений хулиганами и нападений злобных бродячих собак, и тогда результат бы поменялся?

— Ты ещё здесь?

Уйдя в свои мысли, Гарри совсем упустил момент, когда злобная старуха устремила на него свой взгляд поверх пустой тарелки.

— Да, — честно ответил Гарри, ведь для того, чтобы ответить «Нет», ему потребовалось бы отпроситься из-за стола и добраться до мантии-невидимки.

— Не говори «да» таким неблагодарным тоном, — зарычала тётя Мардж. — Со стороны Вернона и Петунии было на редкость благородно оставить тебя в доме. Я бы не стала. Если бы тебя подбросили ко мне на порог, ты бы отправился прямиком в приют.

Гарри, впрочем, практически не слушал — всем его вниманием целиком и полностью завладел Злыдень… который, развалившись под столом, радостно повизгивал оттого, что крошечная жёлтая пегаска гладила его по пушистому пузику.

— Почему ты не ушла в комнату?! — торопливо прошипел мальчик — и только потом, подняв глаза, обнаружил себя в центре внимания троих взрослых. — Ой, — спешно натянул он на лицо вежливую улыбку, — я имел в виду…

— Чего ты лыбишься?! — взорвалась тётя Мардж. — Вижу, ты нисколько не исправился с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Я-то надеялась, что в школе в тебя вобьют хоть чуточку хороших манер. — Женщина основательно отхлебнула из чашки, утёрла усы и продолжила: — Как там оно называется, куда вы его отослали, а, Вернон?

— К св. Грубусу, — заторопился с ответом дядя Вернон, бросая на Гарри предупреждающий взгляд. — Первоклассное заведение для безнадёжных случаев.

«Мне надо уговорить его подписать разрешение. Надо уговорить его подписать разрешение!» — билась отчаянная мысль в голове Гарри. Так что когда тётушка Мардж перевела на него взгляд своих поросячьих глазок, мальчик кивнул — и тут же подавился воздухом, увидев, какими глазами посмотрела на него в этот момент Флаттершай, словно поверившая Вернону Дурслю и осознавшая вдруг, что ухитрилась подружиться с настоящим необузданным монстром. И что ещё хуже, Гарри вдруг обнаружил, что в комнате, оказывается, целая куча поней, прячущихся под книжными шкафами, за цветочными горшками и много где ещё, несомненно, угощавшихся кусочками еды, тихо стащенными со стола. Даже на полу, где разлёгся счастливый Злыдень, нашлись несколько миниатюрных непарнокопытных — судя по всему, далеко не все кусочки ветчины, которые периодически закидывала под стол Марджори Дурсль, угощая своего перекормленного бульдога, добрались до адресата.

— Понятно, — сказала тётя Мардж. — А скажи-ка нам, мальчишка, там, в этом св. Грубусе, применяют телесные наказания? — рявкнула она с другого конца стола, обращаясь к Гарри.

— М-м-м… — дядя Вернон коротко кивнул из-за спины сестры.

— Да, — ответил Гарри. Затем, оторвав взгляд от ошарашенно глядящих на него поней, добавил: — Постоянно.

«Потом объясню всё это поням. Потом… когда они расскажут мне, какого Мерлина они сами ещё здесь!»

— Отлично, — одобрила тётя. — Я не признаю все эти сюси-пуси, что, дескать, нельзя бить детей, даже если они это заслужили. Хорошая плётка — лучший учитель в девяноста девяти случаях из ста.

И вот эти слова разом изменили настроение всех замаскированных пони в комнате. Будь гости из Эквестрии слегка покрупнее, Марджори Дурсль наверняка получила бы глубокий копытный массаж всех мягких тканей организма разом.

— Ты слишком добрый, Вернон, — добавила женщина, вертя в пальцах опустевший бокал из-под вина. — Если бы его подбросили мне, тут же отправила бы его в сиротский приют, минуты бы зря не потратила!

— Мы об этом задумывались, — ответил дядя Вернон, доставая из шкафчика для вин одну из тех самых бутылок — и Гарри заранее содрогнулся, представляя себе, как раздражение от потери столь дорогого запаса будут срывать на самом удобном объекте для выслушивания воплей и укоров, то бишь лично на нём. — Глоточек после обеда для улучшения пищеварения?

— Разве что небольшой, — милостиво согласилась женщина, подставляя бокал. — Ну не настолько же, — тут же добавила она, когда Вернон лишь слегка плеснул напитком на донышко, и не отводила внимательного взгляда от льющейся из горлышка бутылки струи, пока бокал не наполнился до половины. — Спасибо, Петуния, хороший получился перекус. Я со своими двадцатью собаками обычно так не заморачиваюсь.

Гарри, собирая со стола грязные тарелки, старался выглядеть как можно незаметнее, чтобы не привлекать внимания. Увы, в отличие от разноцветных пони, у которых это получалось просто великолепно, у него, даже с учётом двухлетнего опыта посещения Хогвартса, выходило как-то не особо.

— Глотни капельку бренди вместе со мной, Злюшечка!

Мальчик резко развернулся, чуть не рассыпав стопку тарелок, которую держал в руках. Тётушка Мардж, слегка наклонившись, опустила руку под стол и, почти не глядя, переливала содержимое своего бокала в миску, поставленную для бульдога — вот только бульдог ещё предавался наслаждению почёсывания пузика, миска давно уже была отодвинута куда-то в сторону, а к бокалу галопом кинулась светло-сиреневая пони с рисунком чего-то вроде виноградной грозди на заднице, уже через секунду подставившая рот под струйку. Пила она жадно и торопливо, но стоит вредной тётке что-то заподозрить и заглянуть чуть глубже под стол…

— Зачтожемнетакое… — прохрипел, совершенно не задумываясь, Гарри, после чего куда более внятно и громко произнёс: — З-завтрак, в смысле… Скажите, что бы вы хотели завтра на завтрак?

Марджори Дурсль вытащила свой бокал из-под стола (присосавшаяся к его кромке пони чуть не шлёпнулась носом об пол, но вовремя оказавшиеся рядом непарнокопытные подружки подхватили её и утащили поглубже в тень под столешницей), потрясла головой так, что её обвислые щёки всколыхнулись, после чего поднесла бокал к губам — и с удивлением обнаружила его опустевшим.

— Побеспокою тебя ещё немного, — сказала она, подставляя бокал Вернону, отчего тот, хотя и потянулся за бутылкой, но не замедлил бросить на Гарри очередной гневный взгляд, который на этот раз был замечен. — Ты не должен винить себя за то, каким вырос этот мальчишка, Вернон, уж я-то знаю. Если внутри с гнильцой, так никто ничего не сможет поделать.

Женщина покрутила бокал, заставляя бренди завертеться маленьким водоворотом. Гарри сидел, стиснув зубы, изо всех сил заставляя себя промолчать.

— Петуния, а чем занимался его отец? — поинтересовалась Марджори Дурсль, отхлебнув напиток.

— Ничем, — тётушка Петуния смотрела куда-то в сторону, Гарри не видел выражения её лица. — Он вообще не работал.

— Безработный! — фыркнул Вернон, забивая пробку в горлышко бутылки с остатками бренди.

— И, несомненно, алкоголик. — с гримасой отвращения на лице завершила перечисление недостатков тётушка Мардж.

— Врёте! — яростно выплюнул не способный более сохранять молчание мальчик.

Взгляды всех обитателей комнаты, больших и маленьких, устремились на него, и в другой ситуации Гарри пожалел бы о своей несдержанности, но вскипевший в крови гнев напрочь вытеснил из его головы подобные мелочи.

— Что-что ты сказал? — взревела в ответ Марджори Дурсль, поднимаясь со своего стула столь величественно, что её можно было бы сравнить с пробудившимся великаном, одним движением вырастающим над казавшимися ещё мгновение назад высокими деревьями.

— Мой отец не был алкоголиком!

Гнев окатил Гарри тёплой волной, сквозь которую всё происходящее вокруг разом показалось абсолютно неважным. Бокал в руке женщины внезапно рассыпался, осколки зазвенели по столу. Петуния Дурсль кинулась вперёд, протягивая салфетку, но с пальцев тётушки Мардж капала не кровь, а лишь остатки алкоголя.

— Не беспокойся, со мной такое бывает, — отталкивая руку с салфеткой, произнесла Марджори, — у меня сильные пальцы.

— Прочь из гостиной! — взревел Вернон Дурсль. — Убирайся в свою комнату!

Мужчина протянул руку, словно собирался схватить мальчика за ухо и лично вытащить из-за стола.

— Успокойся, Вернон! — рявкнула Марджори Дурсль. Лишь один человек на всём свете мог позволить себе командовать рассерженным толстяком — и это была его старшая, даже слегка более крупная, чем он сам, сестра. Впрочем, для Гарри этот факт был не особенно важен — на него женщина в любом случае обращала свой норов куда чаще, чем на других членов семьи Дурслей. — Ты! Убери стекло!

Это было хоть и ненамного, но всё же лучше, чем таскание за ухо, так что мальчик тут же схватился за совок и щётку. К сожалению, в результате он оказался совсем рядом с тётушкой Мардж, когда она, адресуясь к своему младшему брату, произнесла следующую фразу:

— Один из основных принципов племенного дела — с собаками я постоянно с этим сталкиваюсь. Зачастую дело и правда не в кобеле, а в суке. Если с сукой что-то не так…

Собирающий с пола осколки Гарри снова стиснул зубы и наклонился как можно ниже, пряча лицо. Если Петуния собирается за него вступиться, то сейчас самый подходящий момент — в конце концов они с его мамой сёстры. Может, жили они не слишком дружно, возможно, полученное Лили письмо из Хогвартса совершенно не обрадовало её старшую сестру… Но они же сёстры! В их жилах течёт одна кровь. В магическом мире это очень важно! Волдеморт даже сделал кровь основной идеей своего восстания — лишь чистокровные могли претендовать на то, чтобы стать Пожирателями!

Молчание Петунии Дурсль показалось мальчику оглушительным.

Марджори сделала паузу, отхлебнула бренди из нового бокала, который торопливо подал ей Вернон Дурсль, и ткнула им в сторону Гарри.

— … непременно что-то будет не так и со щенком…

— Прекрати! Заткнись! — закричал стремительно выпрямившийся во весь рост Гарри.

На тётушку Мардж, разумеется, его вспышка не произвела ни малейшего впечатления.

— Да, и вот что я тебе скажу… — начала она, делая шаг вперёд и тыча в него указательным пальцем… после чего внезапно замерла, увидев, как этот палец внезапно начинает увеличиваться.

Пальцы женщины раздувались один за другим, превращаясь из сосисок в сардельки, потом начала увеличиваться вся рука.

— Вернон! — завизжала Петуния, шарахаясь. — Сделай что-нибудь!

Раздался звонкий хлопок, и по комнате со стуком запрыгали жемчужины — это раздувшаяся шея женщины порвала ожерелье. К удивлению Гарри, с увеличением размеров Марджори отнюдь не становилась тяжелее — более того, жертва его стихийного выброса явно начала взлетать.

— А ну прекрати немедленно! — взревел мужчина, правда, было не совсем понятно, к кому он обращается — к магии, превращающей его старшую сестру в воздушный шар, или к Гарри, но в любом случае никакого эффекта его крик не дал.

Отскочив от потолка, раздутая фигура тётушки Мардж, увлекаемая ветерком, поплыла к распахнутой двери, ведущей на задний двор. А Гарри ощутил, как схлынувшая волна жаркого гнева сменилась смертельным холодом ужаса. Все его усилия обходиться без малейшего применения магии теперь разом отправились в Азкабан, который ждёт и его самого, уже в прямом смысле, если он не уберётся из этого проклятого дома раньше, чем сюда заявятся маги из Министерства!

И пока тётушка Мардж болталась под потолком, а остальные Дурсли пытались ухватить её за болтающуюся юбку, он кинулся к чулану под лестницей.

«Мой сундук! Нельзя оставить здесь ничего магического!»

Замок на двери вылетел после первого же рывка, днище сундука заскрежетало по усыпавшим пол щепкам. Раньше сундук казался ему тяжелым — сейчас мальчик с лёгкостью тащил его за собой, взбегая по лестнице. Единственное, о чём он думал — как можно быстрее собрать всё для школы и запихнуть внутрь.

Но стоило открыть дверь своей комнаты, как Гарри вдруг осознал, что происходящее окончательно обратилось в кошмар.

Юный маг ожидал, что комната будет пустой; на деле же она оказалась переполненной, словно в неё набилось население целого городка. Всё это было похожим на внезапное нашествие крыс… только разноцветных и очень-очень милых. Поней, наверное, было несколько сотен — они стояли на всех предметах, которыми была завалена его комната, бегали между этими предметами и прятались под ними. Голубые, розовые, оранжевые и всех прочих цветов, словно кто-то пробрался в комнату и запустил Полихроматический Мультипузырный Фейерверк Филлифаста. И что ещё хуже, то тут, то там встречались группки совершенно одинаковых пони, словно кто-то применил на них копировальные чары.

Вот сразу несколько светло-жёлтых пони с пышными сине-розовыми гривами, возбуждённо подпрыгивая на месте, спорят о чём-то с мятно-зелёной единорожкой, а та явно изо всех сил оправдывается:

— Нет, Бонни! Я не знала, что Твайлайт уже запустила заклинание призыва, когда позвала тебя… вас всех! И потом, вы ведь все, каждая из вас, Бон-Бон! Мы же друзья, а друзья умеют и мириться, и делиться! Так что ничего плохого не случилось!

— Спайк, — пробормотал Гарри, изо всех сил сдерживая свой гнев, чтобы не заорать во всё горло, — где Твайлайт?

Где-то из середины моря пони высунулась маленькая сиреневая лапка и помахала ему.

— Я пытался её остановить, — донёсся тоненький голосок, — но когда у неё случается что-то серьёзное, она просто в исступление впадает… и я не могу себе представить, может ли случиться что-то ещё серьёзней!

— Ма-ардж! — донёсся со стороны заднего двора крик дяди Вернона. — Вернись! Не улета-ай!

— Ого! Как быстро набирает высоту! — восторженно пропищала крошечная оранжевая пони, пытаясь взлететь на своих миниатюрных крылышках. — А я и не знала, что люди способны летать! — поделилась она своим удивлением с группкой таких же оранжевых сиреневогривых пони.

— И я не знала, — ответила одна из стоящих поблизости столь же крошечных белых единорожек. — Как думаешь, сумеем мы уговорить его, чтобы он нас этому научил?

— Но нам некого так над’вать, — хором запротестовала третья группка. — А еж’ли мы и спробуем, зна’шь как на нас Эпплджек наорёт?!

— Это магия, которую я не должен был использовать, если нахожусь не в школе, — практически скрежеща зубами, пробормотал Гарри. — Министерство магии отправит меня в Азкабан! И выгонит из Хогвартса. И я никогда больше не увижу своих друзей!

— Но мы тоже твои друзья! — ответила Флаттершай, подходя и ласково гладя его по шнурку на кроссовке. — Твайлайт просто пытается нам всем помочь, и я уверена, у неё есть план, как всё исправить!

— Разумеется, у неё есть план, — прозвучал незнакомый ласковый, но одновременно очень уверенный голос.

В тот же миг из-под кровати появились ещё две пони, оказавшиеся как минимум вдвое выше всех остальных, и судя по тому как эти все остальные тут же склонились, новые пони — явно очень важные персоны. Толпа разом расступилась, открывая им проход к Гарри Поттеру.

Одна из новоприбывших была ослепительно белой, с развевающейся разноцветной гривой, вторая — синей и со столь глубокой тёмно-синей гривой, что казалась почти чёрной — словно была сделана из космического пространства, усеянного крошечными звёздочками. У каждой из них были и крылья, и рог, совсем как у Твайлайт Спаркл, но по их уверенному поведению становилось понятным, что они пребывают в таком облике всю свою жизнь.

Остановившись перед Гарри, эти две не совсем крошечные пони приветственно кивнули, а потом принялись рассматривать его разом и удивлённо, и сочувственно, так что мальчик ощутил, как бушующий в нём гнев сам собой куда-то исчезает.

— Так вот ты какой, Гарри Поттер, — произнесла более высокая из них. — Я — принцесса Селестия, а это моя сестра, принцесса Луна. Твайлайт описала в своём письме текущую ситуацию — по крайней мере то, что знала сама. Поэтому я хочу извиниться за действия моей ученицы, — царственная пони замолкла, окидывая комнату внимательным взглядом. — Впрочем, тут ещё есть одна персона, которой тоже следовало бы извиниться! Луна, пожалуйста…

Вторая крылорожка вскинула голову, струя тёмно-синей магии устремилась в сторону кровати, и через несколько секунд, окружённый магическим ореолом, оттуда появился сопротивляющийся и цепляющийся за всё подряд домовой эльф. Очень знакомый домовой эльф с несколькими носками на каждой ноге, хнычущий столь интенсивно, что слёзы просто-таки ручьями текли из его огромных, словно теннисные мячи, глаз.

— Добби! — воскликнул Гарри, когда понял, с кем имеет дело.

— Добби просит прощения! — хлюпая здоровенным носом, заявил пойманный магией эльф. — Добби просто хотел, чтобы у Гарри Поттера был друг, когда Гарри вынужден был покинуть школу. Когда Гарри Поттер с друзьями занимался там домашней работой, то выглядел таким счастливым…

— Так это из-за тебя я получил столько домашки?! — Гарри ткнул пальцем в сторону вороха свитков на столе. — Если бы я так сильно не устал, то не пролил бы случайно… Погоди, так это ты призвал Твайлайт?

— Это всё Добби виноват, да! — признался тот. — Я надеялся, что Гарри напишет своим друзьям и позовёт их на помощь, но этого не произошло. А потом Гарри пролил чернила, и я решил, что даже маленький новый друг поможет Гарри не остаться одному, без друзей!

— Я… — мальчик рефлекторно оглядел толпу печально взирающих на него крошечных пони. — Ладно, ты прав, это помогло, у меня появилось много новых друзей, но теперь им надо отправиться домой, пока я не влип в неприятности… в ещё большие неприятности, — добавил он, бросив взгляд в окно, на вопящую, плавно набирающую высоту шарообразную женщину. — Если это вообще возможно… — тихо добавил он себе под нос.

— Добби понимает это, — на лице домового эльфа начала появляться слабая пока улыбка. — Добби счастлив, что Гарри Поттер сумел найти себе столько друзей!

Настроение присутствующих в комнате тоже начало меняться, со всех сторон стали всё чаще раздаваться смех и радостные возгласы — пони тоже явно обрадовались тому, что сумели помочь, а не исполнили роль жертвы в зловещих планах странного волшебного существа.

— Без помощи принцессы Дружбы у меня ни за что не получилось бы встретить столько друзей. — Заметив указующие копытца сразу нескольких пони, Гарри сунул руку под стул и вытащил оттуда сжавшуюся от стыда сиреневую крылорожку. — Спасибо, Твайлайт Спаркл, и тебе спасибо, Добби. А теперь… — он бросил взгляд в окно, откуда доносились вопли и проклятия дяди Вернона, — пожалуйста, верни их домой.

— Конечно! — Добби щёлкнул своими длинными пальцами, и сидящая на ладони мальчика Твайлайт исчезла. Только Твайлайт Спаркл. Все остальные пони так и остались в комнате.

— Добби, — Гарри окинул взглядом толпу удивлённых пони, — они никуда не делись. Сейчас сюда заявится дядя Вернон, а комната полна понями, которые так и не отправились домой!

— Добби пытается! — воскликнул домовой эльф, отчаянно щёлкая раз за разом пальцами и не добиваясь ни малейшего результата.

— Это потому, что их принесла сюда магия пони, — прозвучал уверенный голос принцессы Селестии. — Позволь мне.

Рог белокрылой принцессы засветился, быстро заполняя комнату всё более ярким сиянием, а когда свет угас и Гарри смог открыть рефлекторно зажмурившиеся глаза, он обнаружил, что в комнате остались только он сам и принцессы Луна с Селестией. Последние две, впрочем, теперь были размером с полноценную лошадь, заметно возвышаясь над мальчиком. В комнате, практически полностью заваленной накопленным Дурслями хламом, разом стало тесно.

Маленькие пони исчезли.

А вот две большие пони — остались.

— Вот так-то лучше, — сказала Селестия, внимательно оглядывающая пол у себя под ногами и явно довольная тем, что в процессе увеличения не наступила ни на одного из своих мелких подданных. — Добби, пожалуйста…

— Да, мэм? — рядом возник домовой эльф, выглядящий порядком расстроенным, но, по крайней мере, больше не проливающим слёз.

Селестия улыбнулась — и, казалось, в комнате взошло солнце. Гарри почувствовал, что теперь всё точно будет хорошо. Даже Добби перестал хлюпать носом, и его лицо расплылось в широкой улыбке, когда огромная крылорогая лошадь опустила голову и коснулась своим белоснежным носом его огромных ушей.

— Добби, ты действительно хороший друг, и я горжусь тем, что ты выбрал мою ученицу, чтобы она могла поделиться дружбой с Гарри Поттером. Ему повезло, что у него в школе есть такие друзья, как ты.

— Но теперь тебе нужно спрятаться, — торопливо добавил Гарри, наблюдая в окно за тем, как бегающий по двору дядя Вернон потрясает кулаками и глядит в небо вслед превратившейся в крошечную точку старшей сестре. — И домашку с собой забери, ладно?

— Да, Гарри Поттер, разумеется! — Добби щёлкнул пальцами и исчез, забрав с собой большую часть свитков с ещё не сделанными заданиями.

В результате в комнате осталась всего одна проблема. Точнее, две, и это если не вспоминать про несколько листов с заданиями, которые ещё предстояло сделать. Даже три, если считать возносящуюся к облакам тётушку Мардж.

Принцесса Селестия с интересом окинула заваленную разнообразными незнакомыми вещами комнату, после чего, встряхнув гривой, посмотрела в глаза Гарри. Принцесса Луна, впрочем, смотрела на мальчика всё это время, не отвлекаясь на всяческие непонятные диковинки.

Теперь, когда они предстали перед мальчиком в полном своём размере (по крайней мере он надеялся, что им не потребуется стать ещё больше), аликорны выглядели как очень красивые, внушительные и довольно-таки тяжелые (судя по жалобно поскрипывающему под их копытами полу) существа. Вдобавок обладающие выдающейся магической силой — раз уж смогли заметить и пленить сопротивляющегося домового эльфа, а также с лёгкостью справиться со всеми организованными им проблемами. Гарри, впрочем, обнаружил, что невольно мечтает о том, чтобы иномирянки побыстрее закончили все дела и отправились домой — ну, прежде, чем заявится патруль Министерства.

— А теперь я вместе с сестрой вернусь в Эквестрию, оставив тебя с полученным в ходе этого события уроком, — сделав полшага вперёд, провозгласила Селестия.

— А что сие за урок был, сестра? — поинтересовалась Луна, прислушивавшаяся к раздававшимся с первого этажа воплям тёти Петунии.

— Из любой ситуации в принципе можно извлечь урок, — уже не так уверенно ответила аликорна; донесшийся со двора очередной яростный вопль Вернона Дурсля явно подал ей какую-то идею, и она тут же двинулась вперёд, довольно громко стуча копытами по скрипящему полу. — Что же, раз здесь мы в основном справились, оставляю тебя, Луна, обсуждать с Гарри полученный урок, а я пойду успокаивать его родственников. Мы совершенно обязаны оказать ему эту помощь! — и белая аликорна торопливо захлопнула дверь за собой.

— Она ведь знает, что делает? — поинтересовался Гарри у оставшейся с ним принцессы. — Я имею в виду…

— У сестры моей общения немалый опыт с дипломатами занудными, высокомерными дворянами и надоедливыми идиотами всех прочих сортов, — ответила та. — А посему не сомневаюсь, что стоит молвить ей с твоими тётей и дядей с присущим ей апломбом…

Снизу донесся пронзительный женский визг, источником которого, судя по тембру, была тётя Петуния, и тут же — звон разбитой вазы.

— Когда начинаются твои занятия? — поинтересовалась Луна, выглядывая в окно.

— Скоро, через несколько дней, — ответил Гарри. — Ваша сес…

Не успел он завершить фразу, как снизу раздался треск от падения ещё одной вазы, а вслед за ним — звон подноса и стук кувшина для воды, на нём стоявшего.

— Вернон! — раздался истошный крик Петунии. — Иди сюда и спаси меня от этой твари!

— Уверяю вас, мадам… Осторожнее, это же салатница! Пожалуйста, если только вы прекратите… Осторожнее же! Ох, нет-нет-нет…

— Только не телик! — добавился к шуму вопль Дадли.

В следующую секунду раздался оглушительный треск и звон — судя по всему, от перевернувшегося шкафа с фарфором — и тут же яростный крик Вернона Дурсля.

— Найдётся ль место, где дождаться мог бы ты занятий наступленья? — под становящуюся всё громче какофонию внизу поинтересовалась аликорна, открывая в воздухе миниатюрный портал, из которого в сторону карманов одежды Гарри устремился ручеёк серебряных сиклей.

— В Дырявом котле можно снять комнату, — торопливо ответил Гарри. — Но сначала надо убрать в сундук книги, которые…

Воздух заполнили торопливые вспышки голубого сияния, стоящий посреди комнаты сундук распахнулся, а все рассованные Твайлайт по разнообразным нычкам книги устремились в него, словно какой-то экзотический торнадо, состоящий исключительно из библиотечной продукции.

— …и выпустить Буклю…

Белоснежная сова испуганно ухнула, торопливо выскочила из распахнувшейся клетки и, с силой взмахивая крыльями, устремилась к окну, а сама клетка принялась привязываться шнурком к захлопывающемуся сундуку.

— Что ещё, Гарри Поттер, ахладнодавай… — слова принцессы Луны словно слились в одно, палочка Гарри ткнулась к нему в ладонь, сверкнула синяя вспышка — и они вдвоем оказались на тротуаре, окружённые опадающим облаком из листков с домашним заданием.

С этого места сквозь распахнутую переднюю дверь дома было видно, как Вернон и Петуния изо всех своих сил обороняются от оказавшейся в их доме аликорны, забрасывая её всем, что попалось под руку, а та пытается что-то успокаивающе им вещать, одновременно уворачиваясь от летящих в неё предметов и жалобно вскрикивая, когда увернуться не получалось. Дадли не принимал участия в сражении — продемонстрировав неожиданную ловкость, он ухитрился забраться на люстру, которая оказалась самым безопасным местом.

— Луна! — позвала Селестия, заслоняясь диванной подушкой от кочерги, которой орудовал Вернон Дурсль. — Не могла бы ты немного помочь мне?

Луна лишь тряхнула головой и снова повернулась к Гарри.

— Будь осторожен, Гарри Поттер, в школе магии, — произнесла она, наклоняясь, чтобы заглянуть ему в глаза, и последовавшая за этим улыбка показалась ему столь же неизбежной, как и восход луны. — Предвижу я великие дела в твоём грядущем, юный человек. Ты с верными друзьями изменишь этот мир.

— Только не хвост, мадам! — донёсся до них жалобный крик. — Луна-а!

— Увидимся в твоих снах! — неяркая голубая вспышка — и аликорна пропала, а в следующее мгновение её голос донёсся из дома.

Торопливо собрав рассыпанные вокруг листы с домашней работой, Гарри потащил сундук по сырому тротуару, пытаясь не обращать внимания на становящийся всё более громким шум сражения позади… и, разумеется, изо всех сил стараясь делать вид, что не имеет ни малейшего отношения к летящей высоко в небе толстой женщине.