Доктрина Превосходства

15 - Путь огня

Музыка:
(Было бы странно это не добавить)Путь огня:https://www.youtube.com/watch?v=NAzW_aslU9I
Война сопротивления: https://www.youtube.com/watch?v=PdJw3mLT_GA
Битва за Киноварь: https://www.youtube.com/watch?v=8WuVWqyGPcs
Вечный Мандат: https://www.youtube.com/watch?v=26BVoCAEK08
Империя Солнца: https://www.youtube.com/watch?v=AtUzW8tRs7k
(Этот мне кажется слегка излишним, но после размышлений решил что общую атмосферу передает, в каком-то смысле его можно считать бонусным)
Ansatsu:https://www.youtube.com/watch?v=TJM435XHb2A

Как и ожидалось, добраться напрямую до Киновари было бы слишком просто. Поэтому, после дня плавания, капитана доставили в город Массикот, называемый "городом на полпути", поскольку именно здесь останавливались многочисленные путешественники, стремящиеся попасть в сердце алой империи. Ступив на улицы огромного города, некогда одного из религиозных центров, он встретил на удивление доброжелательную реакцию местных жителей, его разум же в кой-то веке пылал пламенем, военные гимны требовали наступать, пусть это был не мерный и суровый голос каким он был когда-то, а скорее беспорядочный и пылающий крик гнавший его вперед, но он чуствовал как его разум стал обретать большую свободу, а безразличие к миру постепенно выветривалось из остатков сознания. Узнав в Капитане пони, местные сразу повели его к местному верховному жрецу. В на удивление скромном жилище жреца он неожиданно встретил знакомую кириншу, пившую с ним чай.

— Темпест Чейндж? — удивлённо произнёс он через телепатию .

Увидев капитана, она обрадованно бросилась к нему в объятия. Хотя единорогу эта реакция казалась чрезмерной, учитывая, что несмотря на почти неделю совместного путешествия, они не стали близки. Скорее, он вынужденно слушал её болтовню с пони.

— Капитан! Как я рада, что ты жив! — радостно вопила она ему прямо в мозг. — Эплджек и Флатершай будут так рады, просто представить тяжело как!

Затем она что-то сказала на местном языке удивленному жрецу, с которым единорог также поспешил установить телепатическую связь.

— Итак, — начал он, — здесь должны были быть две пони, а этот кирин был их проводником. Могу я узнать, куда они ушли?

— Ох, это долгая история, чужестранец. Особенно интересно, что ты разминулся с ними буквально на день. Не желаешь обсудить всё за чашкой чая?

— Хватит, я уже нахлебался чая за последние дни, мне нужно скорее найти этих пони! — теряя терпение, повысил телепатический голос единорог повинуясь хаотичным импульсам в сознании, на что кирин-жрец лишь отхлебнул чая.

— Первый постулат пути огня гласит: Примирись с собой. Неосторожно сожженное топливо создаст бушующее инферно; пламя, оставленное без присмотра, ослабнет и погаснет само по себе. Пламя, которое горит в груди, нужно тщательно лелеять, чтобы оно могло безопасно поддерживать душу и тело теплом. Твоё пламя просто горит в ярости, давая тебе силы и волю, но если ты не научишься его контролировать, оно сожжёт и тебя, и всё, что тебе дорого.

— Я не один из вас, я не могу стать нириком, у меня нет времени разбираться в этом! — не унимался капитан.

— Я ничего не говорил про нирика. Однако, как проводник пути огня, мой долг — не дать тебе сжечь всё на своём пути, я вижу, твой разум тратит остатки своего топлива на последний рывок, также как и вижу, что ты уже сжигал все ранее, спокойно проходя через любые препятствия, оставляя позади лишь пепел и золу.

— Я не помню чем я руководствуюсь, а остатки воспоминаний похоже покидают мою голову, но у меня осталась цель, цель что заставляет все эмоции пылать. Это так. Однако я не вижу в этом проблемы. Более того, только это и даёт мне сил двигаться далее, еще недавно, если мои воспоминания не врут, мир выглядел для меня серой пеленой, а собственная гибель воспринималась нормой. А теперь, что с теми пони? Полагаю, их вы так не донимали? — жрец лишь усмехнулся.

— Ошибаешься, чужеземец. Они тоже прошли через путь огня, укротив возникшее между ними пламя раздора.

— Раздора? Не припомню, чтобы они спорили.

— Ты что, серьёзно? — встряла Темпест Чейндж. — Буквально всю дорогу они не унимались по поводу того, является ли Безмолвие злом или нет. Флатершай считала, что это необходимая мера, чтобы жить в мире с собой и природой, а Эплджек называла это мучительным застоем и утверждала, что лучше пойти на жертвы и риск, чем жить так.

— Возможно, мне нужно было больше прислушиваться к тому, что они говорили, — задумчиво произнёс Капитан. — И тем не менее, почему ты здесь? И где они?

— Когда они пришли, громко ругаясь и споря, они быстро привлекли наше внимание. И хоть сначала мы чуть не сдали их знаменам, узнав, что они хотят получить аудиенцию у Рейн Шайн, чего не было уже многие годы, мы поняли, что их цель — попросить её отменить Безмолвие. Это то, о чём мы давно мечтали, — ответил жрец.

— Мечтали? Разве это не делает вас единственной формой власти тут? — ответом ему был очередной смех старого кирина.

— Какой смысл власти над безвольным, погрязшем в застое обществом? Мы никогда не желали власти, более того, мы и так были первыми после матриарха сколько стоит империя. Наш долг был вести и просвещать народ киринов. Именно алые жрецы донесли до них волю Конкорд, и благодаря им появилась Кирия. Нам никогда не нужна была власть или могущество, ведь у нас и так было всё необходимое. Не стоит думать, что Безмолвие обошло нас. Наше теократическое общество раньше заполняли бесчисленные ряды паломников, едущих по Медоносной в Киноварь. Всюду царили споры и теологические дискуссии. Путь огня, не скованный Безмолвием, гордо вёл наш народ вперёд, даруя надежду и покой. С началом Безмолвия город погряз в упадке. Религиозная сфера, игравшая роль краеугольного камня нашего общества, деградировала. Поток паломников прервался, и всё больше мистиков и жрецов покидали город, уходя в отшельничество в поисках выхода из тупика для нашего народа.

— Но разве Безмолвие не было необходимым? Разве путь огня не провалил свою роль? — задался вопросами единорог.

— Увы, мы не справились с вызовами новой эпохи, не смогли вовремя унять дикое пламя, исходящее от слабых и обездоленных, не поспевали за ходом времени. Но это не значит, что мы не выучили своих ошибок. Мы считаем, что именно путь огня сможет провести нас через новые испытания, когда Безмолвие уйдёт.

— Вы слишком самонадеянны. Скорее всего, вы погрязнете в ужасах и страданиях. Однако Безмолвие лишь затягивает эту агонию. Чтобы найти своё будущее, вам придётся пройти через боль и принять грядущий кошмар, каким бы он ни был. Миллионы умрут. Вы действительно хотите этого? — несмотря на жуткие слова единорога, кирин не изменился в лице.

— Не нужно думать, что мы праздные глупцы, не осознающие последствий. Жизнь после Безмолвия будет тяжёлой, и никто не способен предсказать, чем это обернётся. Однако мы исполним нашу роль до конца, роль пути огня, даже в самом диком вихре времен. Мы будем вести киринов к надежде.

— И всё же, у меня нет времени искать примирения с собой, во многом потому что я слишком мало знаю о себе, а в голове царит лишь скорбящая тишина разрываемая единственной целью. Однако я хотел бы подробно узнать, что произошло с делегацией пони.

— О, ну это легко! — встряла Темпест Чейндж. — После того, как мы разминулись, я смогла провести их через сельскую местность в Массикот.

— И мы, порядком удивлённые чужаками, уже собирались отдать их знаменам, — вставил жрец.

— О да, поскольку я и сама не понимала, что эти двое хотят, я не знала, что сказать жителям об их планах. Они ведь тогда даже не могли уладить свои противоречия по поводу Безмолвия.

— Но, по счастью, их спасла Отэм Блейз, — продолжил жрец.

— Кто?

— Удивительная личность, дочь фермеров. Усилиями родителей шесть лет проучилась в монастыре, но вернулась на ферму помогать родственникам. Имела странную страсть к мюзиклам, пьесам и даже комедийным сценам, высмеивающим жизнь при Безмолвии, то и дело нарушая приказы матриарха. Её образование позволило ей читать, писать и, что самое главное, трактовать наставления богини, чем она и пользовалась, постоянно дискутируя со жрецами и проповедуя массам уход от безмолвия. Она была известна как оптимистка-реформаторша. Но что гораздо важнее, она единственная знала язык пони, что позволило ей найти общий язык с двумя скитальцами и помочь им прийти к согласию, используя свои знания пути огня. Когда мы узнали, что они хотят попросить императрицу убрать Безмолвие, мы были несказанно рады. Впервые за годы нашлись те, кто решился попробовать убедить божественного аватара самой Конкорд исправить этот ужасающий застой. Мы с радостью приняли усталых путников, указали им дорогу к Киновари, а Отэм Блейз даже решилась сопровождать их лично. Её примеру последовали несколько особо рьяных мистиков пути огня, разделяющих её убеждения и желание реформ.

— А меня она оставила тут! — слегка недовольно подхватила Темпест Чейндж. — Решила, что во мне есть какой-то потенциал, или что-то вроде того. В итоге убедила жреца взять меня на попечение и обучать пути огня.

Единорог был, впрочем, не очень доволен таким исходом, упустив свои цели, которые были так близко.

— То есть, они ушли всего день назад? Может, я успею их догнать! — выпалил он.

— Лучше отдохни. Мы обеспечим тебя едой и крышей, как нашего гостя. Возможно, тут ты сможешь найти примирение со своим пламенем, рвущимся наружу, — осторожно предложил жрец.

— Не могу. Голоса в голове и громкий стук в сердце заставляют меня нестись к своей цели сломя голову. Впервые, похоже, я смог найти свою настоящую задачу, и я должен выполнить её любой ценой. Не знаю, что случится с теми пони и смогут ли они добраться до Киновари, но я буду там. Я не позволю им уйти без меня, — кипя от энергии, говорил Капитан.

— Они, скорее всего, уже в Киновари, и об их судьбе ты скоро услышишь сам.

— Да это даже хуже! Они сделают своё дело и уедут назад, оставив меня тут! Я рад, что вы готовы поделиться со мной пищей и кровом, но мой долг зовёт меня только вперёд!

С этими словами единорог наскоро попрощался с двумя киринами и умчался в сторону Киновари. Жрец лишь отхлебнул чаю напоследок и добавил про себя:

— Когда-то это пламя сожжёт тебя изнутри, мой друг.

Киноварь представляла собой действительно потрясающее зрелище, за которым, однако, можно было без труда увидеть плохо спрятанные шрамы прошедшего бедствия. Целые районы, похоже, были отстроены заново после некогда бушевавшего пожара. Капитан осторожно двигался ко входу в город, стараясь избегать лишних глаз. Местные, казалось, игнорировали его. Выглядящие чахнущими, они лишь выполняли свои бытовые дела, даже практически не обмениваясь словами. В самом центре Безмолвия оно, ожидаемо, было наиболее сильным.

Тем не менее, уже при входе в сам город можно было ощутить повисшее напряжение. Как минимум, вопросы вызывало отсутствие стражников при входе в самое сердце империи. Осторожно продвигаясь через вымощенные камнем величественные, но запустевшие кварталы, капитан, похоже, встретил то, что искал. Вход в дворцовый комплекс, город в городе, за что его и именовали "Запретным городом". Но гораздо больше внимания привлекало зрелище перед огромной каменной лестницей, ведущей к нему. У подножья лестницы стояли ровные ряды солдат, развернутых друг к другу. Часть, за спинами которых был вход во дворец, была одета в величественные ало-золотые доспехи, очевидно обозначающие гвардейцев матриарха. Солдаты, занимающие атакующее по отношению к ним построение, были одеты гораздо проще: будь то в киринские латные доспехи или лёгкие кольчуги городской стражи. И что гораздо больше волновало единорога, за спиной шеренги осаждающих расположился небольшой палаточный городок прямо на мостовой, в котором он без труда мог узнать своих старых знакомых. Не раздумывая, он направился туда.

Солдаты, увидев пони, решили молча пропустить его. А товарищи, до этого оживлённо беседующие с какой-то кириншей, активно жестикулировавшей и похоже даже разговаривающей со своим копытом, при виде его сразу сменили вектор внимания и побежали навстречу мерно идущему единорогу.

— Ты! Ты жив! О Селестия, как я рада! Мы уж думали, что больше тебя не встретим, — начала земнопони.

— Ну, я помню, что должен был помочь вам. А ещё помню, что вы должны помочь мне вернуться назад. Вы ведь не против? — слегка настороженно ответил единорог.

— Нет, конечно. После всего, что ты сделал, мы с радостью тебе поможем, как только закончим тут, — продолжала не менее активно говорить земнопони, которая, похоже, уже не вспоминала минувшие злоключения.

— Я тоже рада видеть тебя. Мои раны уже почти прошли, и всё благодаря твоей помощи. Мне сказали, если бы ты сразу не вылечил их, последствия могли быть ужасными, — приветствовала его пегаска спокойным и уже не таким тихим голосом.

— Ещё один друг, о как я рада! Больше новых знакомых, больше знаний, больше веселья. Ты не представляешь, как я устала от остальных киринов. Безмолвие убило в них любую творческую жилку! — ведя свою безостановочную речь, вклинилась в диалог киринша.

— Ты, я полагаю, Отэм Блейз? – осторожно поздоровался Капитан.

— О, так тебе всё уже рассказали? Значит, ты, наверное, знаешь, что мы хотим сделать?

— Эм, устроить военный переворот, судя по всему?

— Ох, нет, так вышло случайно. Я вроде как не хотела этого, просто нас пытались остановить Знамя Ротонды Ярь-медяни и Знамя бронзовых солнечных часов, но я смогла убедить их, что мы можем мирно положить конец Безмолвию и убедить матриарха. Они, однако, похоже, упустили слово "мирно" и теперь считают, что нашего любимого матриарха, которая практически не появлялась за пределами Запретного города многие годы, удерживают внутри силой или держат в неведении о страданиях народа. Они хотят брать дворец штурмом, а Знамя Врат Меридиана, являющееся гвардией нашей любимой Рейн Шайн, восприняли их как мятежников. Ну и, в общем, вот, — закончила стыдливым нервным смешком свою речь киринша.

— То есть, ты оказалась настолько хорошим и харизматичным оратором, что убедила несколько знамен начать мятеж? – скептически вскинул бровь Капитан.

— Ну... не то чтобы я хотела устраивать переворот. Просто похоже, что даже среди знамен мысль о том, что Безмолвие душит наш народ, пустила корни очень глубоко. Полагаю, они во многом пострадали от него не меньше остальных. Достаточно вспомнить, что случилось в Зайкирии, такой кошмар... – продолжала тараторить киринша.

— Всё опять сводится к битве? Меня это более чем устраивает, — спокойно ответил Капитан.

— Нет! – вклинилась Эплджек. – Никакого кровопролития. Мы можем решить вопросы дружбы мирно. Гармония ведь про сотрудничество и диалог.

— Ну, я вот вполне себе убивал за гармонию. По-моему, не уверен уже, но офицеры точно что-то такое говорили.

— Ты... ладно, я думаю, это мы обсудим по возвращении. Суть в том, что воевать нам не нужно. И так слишком много страданий пролилось.

— Я полностью согласна с Эплджек, — говорила пегаска. – Наши проблемы дружбы никогда раньше не требовали кровопролития.

— Боюсь, кровопролитие неизбежно. Я видел будущее, когда одна киринша использовала на мне странную процедуру магического иглоукалывания. Там будет много крови, хочет этого кто-либо или нет.

— Эй, погоди, я знаю эту процедуру, — вклинилась Отэм Блейз. – Она показывает всего лишь один из вариантов будущего. Его всегда можно изменить. Будущее столь же бесформенно, как поток реки или пламя огня.

Единорога эти слова, похоже, не впечатлили, и он продолжал настаивать на своём.

— В любом случае, когда вы свернёте Безмолвие, начнётся ужас и боль. Слёзы окропят всю Кирию. Не сказать, чтобы меня это волновало, но я не вижу смысла избегать боя сейчас, если в последующие годы здесь будет гораздо больше павших, — холодно говорил единорог.

— Ты прав, что слёзы укроют землю, и, возможно, многие падут. Но без слёз нет счастья, без боли нет радости, а без жертв нет побед. И хоть ты говоришь верные, хоть и болезненные вещи, я верю, что смогу помочь киринам обрести счастье, ведь радуга не будет видна, если нет дождя!

— Ты говоришь смело и честно. Твои эмоции пробуждают что-то в глубинах моего сознания. Может, у нас больше общего чем мне показалось изначально. Однако реальность суровее, чем тебе может показаться, Отэм Блейз. Я помогу тебе получить свой шанс, чтобы я мог получить свой. Но не нужно думать, что мы сможем обойтись без жертв, — затем единорог обернулся к пони.

— Вам нет нужды наблюдать то, что будет здесь. Это судя по всему тяжёлое для вас зрелище. Вы сможете пообщаться с матриархом, так или иначе.

— Нет! – прорычала Эплджек. – Даже если здесь прольётся невинная кровь, и хоть всё моё естество относится к этому с ужасом, я не могу игнорировать эту боль. Я элемент честности! Как я могу нести этот титул, когда нагло вру самой себе и закрываюсь копытами от ужасной для нас истины? Я пройду этот путь до конца вместе с вами. Иначе бы карта не позвала меня сюда!

— Я...я тоже не буду уходить, — осторожно влезла пегаска. – Может быть, это действительно ужасно, и я захочу забыть это, вернуться в свой уютный тихий мирок, оказаться у себя дома со своими питомцами. Но я просто не могу... столько боли, столько страданий за пределами Эквестрии. Я помогу всем и каждому, кому смогу. Я не брошу их в беде, даже если окружающий мир будет пугать и ужасать меня. И я приложу все усилия, чтобы в мире не было нужды в насилии, и жизнь в нём была такой же, как в нашей Эквестрии, — со всей робостью говорила она.

— Но давайте всё же попробуем договориться, — с надеждой добавила Отэм Блейз.

Когда к пони подошёл кирин в богато украшенной броне с гордо реющим знаменем за спиной и с длинным клинком на поясе, отдав честь, он произнёс что-то Отэм Блейз, и после короткого диалога удалился.

— Ну? Что он сказал? – трясла её Эплджек.

— Ох, генерал-щитоносец Ротонды Ярь-медяни говорит, что орудия прибудут через час, и они пойдут на штурм.

— Что? А ты, ну не знаю, можешь выиграть нам ещё времени? Я не собираюсь убегать и всё такое, но обязательно начинать сражаться прямо сейчас? – слегка нервно говорила Эплджек.

— Они считают меня чем-то вроде своего лидера, но в военных вопросах, кажется, абсолютно самостоятельны. Вот ведь шутка, да? – нервным голосом отвечала киринша.

— Что ж, у вас, похоже, остаётся мало времени на переговоры, так что рекомендую попробовать сейчас, — спокойно добавил единорог.

Вняв его совету, Отэм Блейз вышла вперёд, перед раступающимися перед ней шеренгами верных солдат, и крикнула что-то в сторону гвардейцев. Из рядов тех также вышла киринша. Капитан подошёл поближе, чтобы слышать их диалог, используя телепатию, надеясь, что при речи они непроизвольно будут и транслировать слова ему.

— Хватит! Мы не хотим кровопролития! – начала Отэм Блейз.

— Да? Поэтому вы осадили дворец матриарха? Пока вы выглядите как мятежники, желающие нашей великой Рейн Шайн только зла, — грубо ответила киринша в странном наряде с синим цветом шерсти.

— Винтер Фрост! Ты же верховная жрица и личная служанка матриарха, разве ты не видишь, какую боль приносит нам Безмолвие? Мы лишь хотим аудиенции!

— Поэтому ты обманом убедила знамена поднять оружие на своих собратьев? Безмолвие – необходимая мера, спасающая нас от забвения, и я не собираюсь беспокоить матриарха по таким мелочам. Слишком много печали скопилось у неё в душе, чтобы позволять вам множить её страдания своими глупыми речами лживых демагогов.

— Пожалуйста! Это единственный шанс! – взмолилась Отэм Блейз, в глазах которой появились слёзы.

— Я буду со своей госпожой до конца, в любом случае. Это всё!

После этих слов синяя киринша удалилась, а Отэм Блейз перешла на плач.

— Ну что ж, она пыталась, — без интереса сказал стоящий рядом с пони единорог и удалился в сторону двух генералов-щитоносцев, наблюдающих за сценой.

— Приветствую, я прибыл с пони, чтобы помочь вам переубедить матриарха, — произнёс он телепатией.

— Какая чудная магия. Однако я помню тебя, ты ведь тот единорог, что сражался с нами у Медоносной, — произнёс старший генерал.

— Я рад, что наши силы пополнились, хоть и всего одним лишним клинком. Даже он может изменить исход боя, — добавил второй.

— Неужели вы готовы идти против своих собратьев? – скорее для формальности спросил единорог.

— Если у нас нет другого выбора, чтобы раскрыть матриарху глаза, то придётся это сделать, — сказал старший генерал-щитоносец. – Более того, я ценю, что ты не убил ни одного из моих солдат в той стычке у Медоносной. Поэтому хотел бы кое-что тебе вернуть, — продолжал он, протягивая Капитану слегка обожжённую местами армейскую плащ-палатку.

— Нам всё равно запрещено использовать все новое... ну, было запрещено, — с лёгкой усмешкой добавил он. Пробежавший мимо солдат что-то выкрикнул генералам и скрылся в общем строю.

— Орудия прибыли, — без радости добавил второй генерал.

— Значит, это вот-вот начнётся. Вы ведь в курсе, что Отэм Блейз не хочет насилия? – осторожно спросил единорог.

— Конечно, это было бы трудно не заметить. Она молода и наивна. Мы верим, что она сможет привести нас к лучшему будущему, но мы также уверены, что способны исполнить свою роль, какой бы она ни была. Пусть она останется чистой и невинной, пока мы покроем себя кровью. Даже став предателями в глазах истории, это малая жертва.

— А вы не боитесь проиграть в внезапно начавшейся гражданской войне?

— Едва ли, ведь те, кто сегодня отступят...

— ...вступают в бой завтра, — закончил за старшего генерала младший.

Единорог лишь ответил довольной усмешкой, ему явно были по душе местные военные.

— В таком случае, начнём? – вопросил он, разворачиваясь к строю солдат.

— Конечно. Выстрел, эхо которого начнёт новую эпоху, — задумчиво ответил старший генерал. – Отэм Блейз и эквестрийские послы же в безопасности? — добавил он слегка осторожным голосом.

— Они не хотят уходить от боя, но, полагаю, захотят помогать раненым с обеих сторон. Я постараюсь, чтобы их не убили. Они мой билет домой, если у меня, конечно, есть дом, — ответил Капитан, накидывая на спину знакомую плащ-палатку, закрывающую воротником половину лица.

Без лишних вступлений генерал шагнул перед строем бойцов и, сделав сигнальный взмах мечом с криком "Да прибудет с нами Конкорд!", приказал дать залп. Первое орудие, спрятанное в ближайших кварталах, начало обстрел. Солдаты вскинули ровный ряд мушкетов и дали линейный залп по строю прикрывающихся щитами гвардейцев, проливая первую кровь, пока снаряды местных доиндустриальных орудий падали на посты гвардии во дворце и на подъеме с лестницы. Не дожидаясь ответного огня, солдаты сразу после выстрела из мушкетов выхватили мечи, выбросив уже бесполезные ружья, и с боевыми криками понеслись на уцелевших после первого залпа гвардейцев, обороняющих подъем во дворец. Вторая линия гвардии успела выхватить свои аркебузы и дать залп по ровному наступающему строю мятежников, среди которых послышались первые крики. Некоторые упали прямо в строю под копыта своих собратьев. Тем не менее основная масса успешно добралась до врага и с наскока врубилась в его ряды. В завязавшейся резне обе стороны демонстрировали навыки и сноровку в беспощадном копытопашном бою. Гвардейцы, судя по всему, не ровня эквестрийским, отвечали синхронными атаками клинков на наседающую толпу солдат. За каждый синхронный удар погибали десятки пехотинцев из новой линии наступающих. Тем не менее, пользуясь преимуществом в численности, они теснили гвардию, то и дело нанося им потери и всё дальше поднимаясь по лестнице под новые залпы мушкетов с обеих сторон. Копья и клинки блестели на солнце, а залпы орудий били уже прямо по лестнице, раня и убивая подкрепления гвардейцев в ало-золотой броне. Сражение на огромной лестнице смещалось дальше вверх, в сторону дворца, оставляя ее покрытой кровью, многочисленными трупами их частями. Раздавленные, порубленные, застреленные солдаты обеих сторон устилали её, то тут, то там слышались хриплые стоны раненых и умирающих, а знамена на спинах офицеров гордо развивались, ведя за собой бойцов. Капитан мог лишь отметить решительность обеих сторон и готовность их солдат убивать и умирать без серьёзного ущерба для морали. Сам он, увы, не мог присоединиться к доиндустриальной сече "стенка на стенку", так как прикрывал щитом двух пони и кириншу, которые пытались то и дело оттащить раненых. Несмотря на нескрываемый страх и шок от происходящего, они выглядели крепче, чем казались на первый взгляд, как отметил про себя единорог, делая очередной выстрел из позаимствованной у новых друзей аркебузы. Оружие было ему не слишком привычное, но как минимум позволяющее приносить пользу в столь архаичном бою.

Ряды израненных и усталых солдат все еще однако пылающих праведной яростью, казалось, уже прорвались во дворец, как с другой стороны послышались воинственные крики. Очевидно, что вторая из трёх больших лестниц, ведущих ко дворцу, оказалась местом внезапной контратаки врага. Учитывая ограниченность сил, мятежники атаковали лишь на одной из них, ограничив две другие заслонами из пехоты, блокирующей выход для врага. Однако гвардейцы, по-видимому, решились прорвать один из заслонов в тщетной попытке уничтожить вражеские орудия. Капитан же даже был рад внезапной контратаке во фланг, поскольку получил возможность оказаться в привычной обстановке боя.

— Всё! Живо идите в укрытие! – крикнул он подопечным.

— Но тут столько раненых, мы должны спасти их! – не унималась пегаска, на что единорог быстро одёрнул её.

— Вы не спасёте всех, только погубите себя. Убирайтесь, живо!

Как вдруг, судя по дикому рыку откуда-то издалека и вспышке пламени в пылу боя где-то у дворца, кто-то впервые обернулся нириком. Чего, судя по всему, кирины стремились избежать даже умирая, считая эту участь, по-видимому, хуже смерти. Однако это похоже вызвало нехорошие воспоминания у обоих пони, и они поспешили прислушаться к совету единорога, который, в свою очередь, вскинув звёздный меч, побежал галопом в сторону наступающих на них фигур киринов, одетых в ало-золотую броню.

Улицы Киновари утопали в крови, разлившейся из-за спонтанного и дикого восстания, вызванного чередой случайных событий. В центре этого хаоса оказался серый единорог с амнезией. Мятежники использовали роскошные городские дома как укрытия, откуда вели огонь по дворцу и защищавшему его "Знамени Врат Меридиана". Бойцы с щитами, кривыми мечами и копьями сходились в кровавых схватках на городских улицах у подножия дворца, а знамена на спинах командиров гордо развевались на ветру сражения.

Посреди этого сражения у подножья дворца, серый единорог сражался бок о бок с недавно ставшими таковыми братьями по оружию, орудуя своим звездным клинком. Делая очередной выпад, он ранил в переднее копыто гвардейца, заставляя того выпустить копьё. В то же время, телекинезом он удерживал стремящиеся опуститься на него клинки двух других врагов, что давало ему очевидное преимущество. Оглушив одного, прорвавшегося ему за спину, ударом задних копыт, он добил раненого перед собой вторым выпадом, атакуя прямо в шею противника между пластинами брони. Союзная пехота в широкополых соломенных шляпах держала строй, отвечая на каждый выпад врагов десятком своих.

Капитан наслаждался этой примитивной сечей на улицах. Под военные кличи в голове, он ранил ещё трёх врагов ровным размашистым ударом, а затем телепортировался назад, уклоняясь от ответного тычка копьём. Затуманенный кровопролитием взор единорога был готов вновь ринуться в мясорубку, успевая уклониться от очередного ружейного залпа, который скашивал некоторых из его соседей, как своих, так и врагов. Вдруг воздух перед ним накалился огненной вспышкой, обжигая всех вокруг. Очередной нирик появился на поле боя, сжигая всё на своём пути.

Капитан, уже привыкший к подобным случаям, телепортировался в сторону, уходя с траектории мощной, но неуклюжей атаки. С ходу рассёк нирику пол тела закалённой магией звезд сталью, заставляя того мигом потухнуть и осесть на каменный мощёный пол городских улиц, единорог же лишь потушил успевший слегка задеть огонь угол своего плаща, успевшего покрыться еще и кровавыми разводами — последствием активного ближнего боя. Сознание, затуманенное азартом боя, забыло о цели и о существовании мира за пределами этого сражения. Наслаждаясь алой пеленой, он был готов вновь кинуться на очередную волну врагов, мастерски владеющих оружием, которые могли бы растерзать его за считанные секунды, если бы не его навыки фехтования и магии.

Однако, за секунды до очередной мясорубки, он услышал крик на незнакомом языке неподалёку. Но, проигнорировав его, он был настигнут тяжёлым артиллерийским снарядом, который ранил и отбросил как врага, так и единорога. Похоже, отсутствие у местных снарядов осколков спасло ему жизнь. Медленно уползая назад по покрытой трупами и кровью мостовой, он увидел, как враги сокращают дистанцию. Две пони внезапно подхватили его, унося с поля боя.

— Эй, нет, ты тут не умрёшь, не после всего, что сделал. Я обещала, что помогу тебе! — вопил знакомый голос.

Оказавшись за рядами союзников, уже встречающих врагов боевыми кличами, единорог нашёл себя среди скопления раненых и изрубленных тел.

— Я... — начал он, постепенно отходя от кровавого дурмана.

— Помолчи! Тебе нужны силы, — заткнула его земнопони.

— О-они смогли прорваться во дворец, — робко говорила нервничающая пегаска, которая, судя по следам на лице, недавно рыдала.

— Нам нужно туда! Срочно! Отэм Блейз уже там! Только Рейн Шайн может остановить эту бойню, — вторила ей земнопони нервным голосом.

С незамутнённым мыслями и покрытым кровью лицом, единорог кивнул. Опираясь на двух пони, он смог подняться на ноги. Втроём они направились к лестнице, которую успешно взяли штурмом мятежники. На всей её протяжённости виднелись многочисленные лужи крови и изувеченные трупы. Одну из пони стошнило прямо по пути наверх, но еле живого капитана, потратившего все силы на последний бой, это едва ли волновало. Его разум снова вспомнил о целях, постепенно выходя из режима берсерка, где существовала лишь битва.

Прекрасные сады стали полями боя, а великолепные коридоры запретного города устилали раненые и убитые. Двигаясь через дворец, несущий следы боя, они вышли в просторное помещение перед тронным залом. Там их уже ждали оба капитана-щитоносца со своими лучшими солдатами, готовые ворваться в последний рубеж цитадели собственного монарха. Неподалеку сидела рыдающая Отэм Блейз.

— Я просто хотела лучшего для нас, чтобы безмолвие ушло, — сквозь слезы сказала она подошедшим пони.

— Ты не знала, что так выйдет! — утешала её земнопони.

— Если бы этого не случилось сейчас, случилось бы потом, и в гораздо более худшей форме, — добавил единорог.

— Ты наш друг, и мы будем с тобой до конца. Не нужно винить себя, — внесла свою лепту Флатершай.

— Н-но я... я всего лишь хотела, чтобы безмолвие прошло, чтобы кирины вновь могли чувствовать и жить, чтобы путь огня вел нас дальше в светлое будущее, а не стагнировал вместе с нами.

— Перемены редко даются без крови. Это тяжело принять, но тебе придется, если хочешь исполнить свою роль. Будущее будет гораздо хуже, ты лишь в начале пути, и если твои слова о том, что варианты будущего, что я видел, не единственные правдивы, то только от тебя зависит, чем закончится эта история. Поэтому будь сильной и сохрани свои лучшие качества для новой эпохи, что ждет вас. Мы лишь открыли для нее путь, — философски сказал единорог, обычно менее склонный к таким вещам, но многочисленное использование магии и удары по голове, похоже, пробудили в нём неожиданную творческую жилку.

Мотивированная его словами, Отэм Блейз вытерла слезы, взяла себя в копыта и на её лице вместо печали и скорби появилась решимость идти до конца.

— Я справлюсь ради нас всех! — твердо произнесла она.

В это время штурмовой отряд проломил дверь в тронный зал, и позади пони раздались воинственные крики боя. Рванувшись туда, они обнаружили мрачное зрелище схватки двух отрядов солдат посреди роскошного, но пустующего тронного зала, нефритовый трон был пуст, а по разные стороны помещения, за все такими же нефритовыми колонами прятались бойцы обоих сторон ведя огонь из аркебуз вплотную, то и дело прерываясь что бы предпринять смелые атаки с клинками на голо. Старший генерал-щитоносец бился с другой стороны огромного зала против подкреплений гвардии, которые он сумел сковать в ближнем бою еще на входе в помещение, он отбросил врагов широким размашистым ударом, но это сделало его открытым для вражеского копья, пронзившего его прямо в неприкрытый чешуей живот. Раненый он стал покрываться пламенем, становясь нириком. Сохраняя контроль, он сжигал врагов одного за другим ужасными огненными потоками. Пылающие фигуры выбегали из боя, стараясь найти спасение. Когда казалось, что вражеский строй разбит, залп ружей пронзил его, заставив тяжело осесть на пол. Его пламя ушло, возвращая ему форму кирина. Что-то прошептав напоследок, он окончательно упал замертво, и вокруг тела медленно расширялась лужа крови.

Бойцы обеих сторон вновь были готовы сойтись в схватке, как внезапный телепатический шквал пронзил всех в помещении своим мощным голосом.

— ХВАТИТ!

Все кирины в помещении упали на колени, игнорируя только что идущий бой и свежие ранения. В центре зала появилась она – матриарх, по её одежде и размеру, равному аликорну среди пони, было легко понять её статус. Окружающая её аура величия лишь усиливала этот образ.

— Хватит! — более спокойно произнесла она телепатической магией.

— По какому праву мои собственные знамена врываются в мой дворец, рушат мой город, проливают кровь моих подданных?! — рычала она, используя телепатическую магию, не открывая рта. Наличие подобного умения у единорога позволяло не только понимать диалог, но и ретранслировать его пони.

— Моя императрица! — взмолился младший генерал-щитоносец. — Безмолвие душит нас! Мы лишь хотели помочь этим пони и киринше получить у вас аудиенцию, но ваша гвардия никого не пускала к вам. Мы боялись, что вас держат здесь насильно!

— И поэтому вы решили штурмовать дворец? — всё ещё злобным тоном ответила матриарх.

— Не наказывайте их! Это моя вина! — вмешалась Отэм Блейз.

— Кто ты? Маленький кирин? — более спокойно спросила матриарх.

— Я всего лишь дочь крестьян, которая помогала этим пони получить у вас аудиенцию. Мне жаль, что я стала причиной восстания.

— Ты смогла поднять восстание? — удивлённо спросила Рейн Шайн.

— Именно я убедила знамена, что безмолвие нужно отменить. Именно для этого к вам шли эти пони, — ответила Отэм Блейз, после чего обе пони поклонились, хоть одной из них и было это тяжело из-за бинтов на половине тела. К счастью, переводить слова матриарху единорогу не потребовалось.

— Ваше величество, мы прибыли из Эквестрии, чтобы помочь вам и вашему народу! — начала Эплджек.

— Эквестрия? Что за странное название? Но с чего вы взяли, что нам нужна помощь?

— Ваш народ страдает от безмолвия. Даже если это не бросается в глаза, сама жизнь замирает и останавливается, — ответила пегаска.

— Но безмолвие было введено не просто так! — воскликнула Рейн Шайн. — Ужас, который когда-то обуял нас, оставил вечную рану на моей матери. Киноварь была наполовину сожжена, тысячи умерли из-за жалкого спора между купцами и крестьянами. Она не могла простить себя за то, что допустила это, — продолжала с явной грустью матриарх.

— И я поклялась, что не подведу её и продолжу её наследие. Я полностью посвятила себя изучению пути огня.

— Но мы видели лишь нищету, бедность и страдания, пока вы не вылазили из дворца! — резко воскликнула Эплджек.

— Отмена безмолвия необходима для блага всего вашего народа. Пусть это и будет трудный путь, но чем дольше оно держится, тем больнее будет, когда оно уйдёт, — осторожно добавила пегаска.

— Ложь! Наши традиции указывают наш путь! Никто не смеет сомневаться в воле матриарха! — вскрикнула знакомая киринша синего цвета.

— Винтер Фрост... это правда, что они говорят? — слегка шокированно спросила Рейн Шайн.

— Ваше высочество, это малая цена за наше существование. Они хотят довериться случайности, подвергнуть вас угрозе. Я не могу этого допустить.

— Я не сомневаюсь в твоей верности, Винтер Фрост. Ты всегда была моей личной служанкой, и я, как никто другая, знаю, что ты верна мне больше жизни. Но если это правда... Может, я действительно засиделась во дворце, изучая пыльные свитки?

Видя, что матриарх колеблется, слово взял единорог.

— Я видел ваше будущее, один из вариантов. Вы, полагаю, понимаете, что я имею в виду. Оно будет ужасным и кровавым, но вам придётся его преодолеть. Оно на то и будущее, что от него нельзя уйти, можно лишь изменить. Чем быстрее вы смиритесь с этим и примете необходимость перемен, тем меньше крови прольётся. Тем самым вы не обесцените кровь, что уже пролилась за это.

— Вы натравили на меня собственные знамена! Кланы, состоящие из солдат, что наследуют свои звания из поколения в поколение. И ты говоришь мне, что прольётся ещё больше крови!? — недовольно огрызнулась Рейн Шайн.

— В таком случае подумайте, насколько действительно ужасна ситуация, если даже знамена вышли против вашей гвардии, — парировал единорог, и похоже это заставило матриарха вновь склониться в пользу пони и Отэм Блейз.

— Прошу вас, всё, чего я хотела, это помочь страждущим. Если угодно, арестуйте меня или казните, но прекратите кровопролитие! — взмолилась зелёная киринша.

— Ты... почему ты пошла на это? Ты не похожа на мятежницу, отвергающую путь огня и священный мандат, дарованный Конкорд.

— Я изучала путь огня, и, видя страдания народа, не могу поверить, что именно этого хотела Конкорд. Более того, я верю, что именно он укажет нам путь, чистый и не замутнённый безмолвием. — Может, этот путь будет трудным, но ведь радуга не будет видна, если нет дождя!

— Я... возможно, действительно игнорировала проблемы моих подданных, боясь сломать наследие матери, но отменить безмолвие, спустя столько лет отказа от прогресса, мы не справимся, как бы я ни желала, — с тоской ответила Рейн Шайн.

— Эквестрия! Мы поможем вам! У нас есть технологии и специалисты! Мы сгладим ваши трудности, подставив дружеское плечо! Это ведь то, ради чего и существует гармония! — воскликнула Эплджек.

— Госпожа, я стремилась оградить вас от боли сколько себя помню. Неужели вы действительно готовы поставить всё на карту ради призрачной надежды? — чуть не рыдая, вскликнула Винтер Фрост.

— Этот путь нам, похоже, придётся пройти, хотим мы того или нет. Путь огня поможет нам преодолеть его. Однако не нужно думать, что я буду пренебрегать твоими советами, моя верная служанка. Модернизация должна быть осторожной и продуманной. А что до тебя, — Рейн Шайн развернулась к Отэм Блейз, — ты сумела доказать мне верность твоих взглядов, пусть и ценой жизней моих подданных. Это лишь говорит о твоей искренности. Раз ты пошла на такое, я назначу тебя министром и дам возможность показать себя. Ты достаточно умна, и я не вижу в тебе злого умысла. При желании, ты давно бы могла заточить меня или свергнуть, но ты лежишь передо мной на коленях. Уже это говорит о многом.

— П-правда? Я ни за что не подведу вас. Может быть, я случайно и начала новую эпоху, но я приму на себя всю ответственность и сделаю всё, чтобы провести нас к лучшему будущему.

— А что до вас, — Рейн Шайн развернулась к пони, — я думаю, мы сможем провести переговоры и подписать взаимовыгодный договор, первый международный документ для Кирии за много, много лет. Сейчас же нужно наконец разнять солдат и начать восстанавливать уничтоженное. Нас ждёт новая эпоха, к добру или к худу.

— Ну, мы, похоже, справились, — осторожно произнесла Эплджек, стоя у балкона. — Скоро за нами должны выслать новый дирижабль, на этот раз по обновлённым картам, подальше от нириков.

— Гиацинтовое соглашение позволит киринам наверстать упущенное, но я думаю, их путь всё равно не будет лёгким. Это они вынуждены будут пройти уже сами, — сказала Флатершай.

— Верно, мы выполнили свою роль, указали им путь. Рейн Шайн увидела боль своего народа и приняла путь гармонии для их процветания. И у нас, конечно, появилось несколько новых друзей, — добавила земнопони.

— Не уверена, что смогу забыть это, — с тяжёлой грустью сказала пегаска.

— Эй, я думаю, дома наши друзья нам помогут справится с этим. Раны залечатся, а печаль забудется. Ты знаешь, в конце концов, я слышала, принцесса Луна умеет стирать некоторые воспоминания...

Видя, как тело старшего генерала-щитоносца уносят, Капитан стоял рядом с его более молодым коллегой.

— Ты знаешь, знамена появились, когда первый матриарх объединила Кирию, наградив своих солдат священными знаменами, ниспосланными самой Конкорд. В тот день родилось множество военных родов. Знамя — это и клан, и семья, и роль в обществе. Нас готовят как солдат с рождения.

— И это значит, что на смену павших придут новые поколения?

— Едва ли. Иные знамена насчитывают дюжину киринов. Теперь же, похоже, знамя Ротонды Ярь-медяни лишилось своего лучшего командира. Они нескоро оклемаются как от этой утраты, так и от всех, кто отдал жизнь, чтобы это случилось.

— Он ведь был готов умереть за это, не так ли? — флегматично спросил единорог.

— Иначе бы не пошел. Новая эпоха требует жертв. Изменения — это всегда боль и кровь солдат. Он внёс свою лепту. Мне лишь остаётся не обесценить его жертву.

— Я думаю, ты справишься, как и тысячи солдат по всей Кирии. Ближайшее десятилетие гарантирует, что вам будет чем занять себя.

— Будущее несет нам лишь войны и лишения, но мы примем их с гордостью и высоко поднятым оружием. Каждое знамя!

— Я верю, что вы принесёте себя на алтарь истории, как сделал этот генерал, без колебаний. Я и сам готов это сделать, если потребуется.

— Хм, а за что ты сражаешься? За Эквестрию? Ты не сильно похож на остальных эквестрийцев.

— Увы, я и сам не знаю. Что бы ни ждало нас всех в будущем, у меня есть та, за которую необходимо отдать жизнь. Большего мой разум пока не требует.