Доктрина Превосходства

16 - Сказка о двух сестрах

Как спасти Найтмер не привлекая внимания санитаров
Музыка:
Мы возьмем силой: https://www.youtube.com/watch?v=55ZodU6Rrn4
Ночь вечная: https://www.youtube.com/watch?v=c3bRlrO0hJg
Лунное затмение: https://www.youtube.com/watch?v=SD9YNllv7jw
И звезды направят: https://www.youtube.com/watch?v=72QgktRFW9c

Долгий путь наконец заканчивался, и Капитан готовился встретиться с аликорном из снов. Как и ожидалось, их транспорт прибыл в срок, и команда с радостью подобрала трёх пони, не задавая лишних вопросов. Почти весь путь назад Капитан полировал медаль и меч, стараясь произвести максимально хорошее впечатление перед грядущей встречей. Даже исчезновение последних воспоминаний не могло омрачить эту встречу. В конце концов, только одна вещь ещё скрепляла его сознание — любовь к ней. Он не сильно задумывался, что случится после этого, да и вообще что из себя будет представлять данная встреча, всё было гораздо проще, в сознании больше не оставалось иных задач и целей.

На удивление, не он один вёл себя на обратном пути замкнуто, даже не выходя из своей каюты. Как он услышал из разговоров экипажа, два других пассажира тоже не спешили делиться с кем-либо своими впечатлениями от приключения. Когда ему наконец сообщили, что они прибыли в Эквестрию, он собрал в кучу осколки сознания, что, похоже, забывало уже базовые вещи. Надев тщательно отстиранный, хоть и всё ещё несущий следы прошлых битв плащ, прицепив медаль и гордо запрокинув за спину меч, он отправился на встречу с судьбой, ожидая найти конец долгого путешествия или как минимум что-то, что заставит его продолжить путь, дав новую задачу.

— Ты уже готов? — воскликнула земнопони при появлении единорога, стоящая на верхней палубе, всё ещё обмотанная бинтами, всячески игнорируя предложения о помощи со стороны команды дирижабля и не подпускающая никого к своим ранам. Стоящий рядом пони лишь молча кивнул из-под плаща.

— Флаттершай всё ещё пытается избавиться от кошмаров после всего, что она увидела. Думаю, она поправится. Её доброта заставляет её делать самые самоотверженные вещи даже в самых ужасных обстоятельствах. Я думаю, мы все должны ценить её жертвенность, — сказала земнопони.

— Жертвы дают нашим действиям вес, — пусто промычал собеседник.

— Но я не хочу, чтобы мои друзья переносили такое. Я пойду на всё, чтобы предотвратить это, — с тоской и твёрдостью ответила она. — Я не смогу больше игнорировать все ужасы, что поджидают нас за пределами Эквестрии. Если они когда-то придут к нам, я буду сражаться до самого конца, пока не отдам жизнь. Я научусь сражаться, чтобы мои друзья не страдали как я! — практически рычала она.

— Ты выглядишь достаточно целеустремлённой и стойкой для борьбы. Я могу лишь пожелать удачи в сражении с любыми врагами, которых ты встретишь, — ответил единорог.

— Я надеюсь, мне не придётся больше их встречать. У всех нас есть долг: у меня перед моей семьёй, перед друзьями, перед Эквестрией. И я не подведу их.

— Кантерлот! — крикнул кто-то из матросов. И действительно, выплыв из облаков, перед ними открылась величественная картина огромного города, расположенного прямо на горе, с дворцом в самом центре.

— Помнишь, что я просила? Никому не говори, что произошло там. Я сама расскажу обо всём друзьям без лишних ушей. Я думаю… они поймут. Я упомяну твои заслуги, не волнуйся. Думаю, принцессы наградят тебя или что-то вроде того. И надеюсь, ты выяснишь свои отношения с Луной или что там у тебя. Ну и с амнезией, надеюсь, тоже. Обращайся, если понадобится помощь. Я думаю, Твайлайт сумеет что-то найти об этом. На моей ферме у Понивиля тебе всегда будут рады. А я пойду позову Флаттершай, — ответом ей послужил лишь скупой кивок. Дирижабль плавно причалил у дворца и скинул мост, через который вышли три пони.

— Эплджек! Флаттершай! — подбежали к ним заранее ожидающие четыре пони.

— Дорогуша, что за бинты? Что стряслось с тобой в Кирии? — обеспокоенно говорила белый единорог.

— Э… ну это долгая история, и я расскажу о ней… потом, — с грустным тоном ответила земнопони.

— Главное, что наши друзья вернулись! — радостно произнесла фиолетовый аликорн и развернулась к закутанному в плащ единорогу. — Мне так жаль, что больше никто из твоих товарищей не вернулся, — с нескрываемой печалью говорила она. — Но я благодарна, что ты позаботился о моих друзьях.

— Позаботился — не то слово! Если бы не он, мы оттуда не выбрались! — послышался голос земнопони.

— Давайте устроим вечеринку в честь возвращения и нового друга! — пропищала розовая пони с кудрявой гривой, пока единорог всё ещё витал в своих мыслях, ожидая момента, чтобы спросить о той, кого он ищет.

— Как жаль, что меня там не было! Уж я бы там всем задала! — вставила на удивление бойкая пегаска.

— Хватит, Рейнбоу, Пинки! Наши друзья прошли через ужас. Невинные погибли! — строго прервала их аликорн, заставив почувствовать нескрываемый стыд и притупить взгляды.

— Я… я в порядке, правда, — пролепетала жёлтая пегаска.

— И кто же этот таинственный герой, что спас наших подруг? — добродушно уставилась на него единорожка.

— Меня раньше называли… я не помню, совсем не помню. Ухх, простите, а где я? Мне нужно найти аликорна…

— У него амнезия, — вставила земнопони. — Мы надеялись, что сможем ему помочь, когда вернёмся.

— Амнезия? Как он вообще оказался в дипломатической миссии? — спросила Твайлайт. — Однако, мы, конечно, ему поможем, но… ты сказал, тебе нужен аликорн?

Единорог хотел ответить, но слова в голове толком не сплетались воедино, не дав собраться с мыслями. До них донёсся величественный голос:

— Приветствую, элементы гармонии. Мы рады, что вы добрались до нас, несмотря на все трудности. Мы скорбим о произошедших событиях и сделаем всё, чтобы они не повторились. Такое впервые происходит на моей памяти. Обычно карта не посылает пони на столь опасные задания.

Обернувшись, единорог уставился на двух аликорнов. Белая, которая вела речь, вызывала странные эмоции — либо страха, либо благоговения. А вторая… она была похожа на ту, что он ищет. Он уже обрадовался и хотел было рвануться в её объятия, но когда он уже был готов к рывку, радость сменилась непониманием, а потом и страхом. Это была не она. Вернее, она, но неправильная — другой цвет, другая броня, другие глаза. К этому моменту его разум наконец-то обработал слова белого аликорна, произнесённые секунду назад. Элементы гармонии… к нему вновь пришли подсознательные ассоциации страха, липкого страха и ненависти, заставив зависнуть на несколько секунд, несколько секунд болезненного осознания…

— Мой маленький… — хотела уже обратиться к нему вопросительным тоном аликорн, но была прервана диким нечленораздельным криком единорога, упавшего на колени и начавшего биться в диких конвульсиях. «Это невозможно, она… её нет, она мертва, они её убили, забрали, уничтожили, её нет…» Единственная вещь, державшая его сознание целым, дала трещину, и в диких рыданиях от осознания самой ужасной вещи за всю свою жизнь он упал на землю под удивлённые возгласы окружающих. Плащ упал на землю, обнажая его уставшее лицо.

— Погоди… Грей Шторм? — только и успела воскликнуть шокированным голосом Твайлайт за секунду до того, как единорог трясущимися копытами выхватил клинок. «Если она мертва, меня ничего не держит, ничего нет и не будет, я пойду к ней». И прежде чем его сознание окончательно умерло, он успел вонзить меч себе в грудь, повергая окружающих в ещё больший шок. Лежа на боку, последнее, что видели его глаза, была растекающаяся по каменному полу красная жидкость и бегущие к нему пони. Разум, однако, был уже пуст и не обрабатывал ни капли информации. Сознание отсутствовало, выдав напоследок лишь одну мысль: «Наконец-то».

«Кантерлотский Центр Реабилитации» был уникальным учреждением. В обществе пони проблемы и беды были редкостью, но это не исключало появления психически травмированных индивидов, которые получили свои травмы, служа государству. Будь то члены погодных команд, пострадавшие в штормах, строители, которые не могли отойти от вида убитых по производственным травмам коллег, спасатели или военные, которых стало значительно больше после вторжения в Кантерлот армии чейнджлингов. Тем не менее, к одному из новичков, поступивших сюда относительно недавно, часто заходила принцесса-аликорн. Персонал не сильно волновали подробности его биографии, но уже это поднимало его в их глазах и вынуждало заботиться о его немногочисленных нуждах особенно тщательно, дабы не разочаровать начальство.

— Ну что, доктор, есть изменения? — спрашивала Твайлайт, идя по стерильному коридору медучреждения в компании пони в халате.

— Ну, он стал вести себя активнее, правда, я бы связал это в большей степени с восстановлением его сил благодаря правильному питанию. Честно говоря, результаты сомнительные. Его состояние либо почти вегетативное, либо, в те немногочисленные дни, когда он начинает двигаться, мы выводим его на прогулку и дополнительное обследование. И знаете что? Каждый раз он «идет в атаку», что-то нечленораздельно бубня про себя на пост наших санитаров. Не сказать, чтобы дело доходило до драки с тем, кто едва ногами перебирает. Ему просто говорят, что он уже отвоевал своё и ему пора отдохнуть. Этого как правило хватает, он может ещё секунд десять пялиться на санитаров, чтобы потом также неуклюже отправиться в обратную сторону.

— Это просто ужасно, — с особой печалью отвечала аликорн.

— Но он хотя бы перестал кричать по ночам? — добавила она с нотками надежды в голосе, на что доктор лишь молча покачал головой, заставляя аликорна ещё сильнее понурить голову.

— Вы точно уверены, что хотите опять с ним встретиться? Как врачу, мне кажется, что это не идет на пользу ни ему, ни вам, — осторожно спросил доктор.

— Я уже говорила об этом и с принцессой, и с подругами. Нет, нет и нет. Как бы мне ни было это больно видеть, я ни за что не откажусь от своего друга, который вдобавок стал таковым по моей вине! А теперь ведите меня уже к нему, — вздохнув, доктор привёл её к закрытой комнате и, щёлкнув замком, впустил внутрь. На кровати лежал серый единорог, с новым шрамом на груди прошедшим в сантиметрах от сердца и пустым взглядом. В ином случае можно было бы решить, что он уже мёртв или без сознания, но на деле его личность просто развалилась на множество осколков, которые так и не смогут собраться воедино.

— Эм, привет, Грей Шторм, — наигранно улыбнувшись, начала аликорн, на что ожидаемо не получила даже минимальной реакции. Но, игнорируя это, продолжила:

— Понимаю, вряд ли многое изменилось с моего прошлого визита, но знаешь что? У тебя и у меня впервые появилась надежда! Я, ну не могла забыть о тебе, о пони, что хотел стать моим другом, который хотел, забыв прошлое, жить в счастливом настоящем, найти своё место в обществе и не быть презираемым. И ты доверился мне, а я… я подвела тебя, — постепенно переходя на плач, продолжала аликорн. — Если бы… если бы не это дурацкое гала, ничего бы не было. Я так спорила с принцессой, но раненые пони были выше любых слов. Она убеждала меня, убеждала, что так будет лучше для всех, что ты сам хочешь этого. А я… я взяла и поверила в это, хотя чувствовала, что это не так. Я не могла успокоиться, что-то в голове заставляло меня вспоминать тебя. Я нашла твою биографию и ужаснулась, через что тебе довелось пройти. А ты… ты получал лишь презрение и непонимание. И в первую очередь от кого?! От тех, кого защищал, от тех, за кого лил кровь, и от моего брата. Я месяц не разговаривала с ним после того случая. Это всё просто ужасно. Так не должно быть для пони в Эквестрии! — окончательно переходя на плач, продолжала она монолог. — Мои подруги, они сказали, что ты сделал… ни у кого даже слов нет, чтобы выразить, как они благодарны тебе и сколького ты заслуживаешь. Ты герой не меньше Шайнинг Армора. А что получил взамен? Это всё так… так неправильно. Когда принцесса узнала, что натворила… она до сих пор не может простить себя за содеянное и даже не ждёт прощения от других. Она лишь надеется, что для тебя ещё не всё потеряно. Я впервые видела, как она пустила слезу, когда узнала, что сделала с тобой. Принцесса Луна также винит себя. Ты — тот, кто поверил в неё, тот, кто поддержал её, и тот, кто не был принят в обществе, как и она. И она не смогла защитить своего маленького пони. Она даже почти поругалась с принцессой Селестией и отказалась трогать твоё сознание в тот ужасный вечер, чем обрекла тебя на участь хуже смерти. Я не понимаю, почему наш мир в какой-то момент стал таким жестоким, — вытерев слёзы и успокоившись, аликорн вновь взглянула на единорога, не показывающего реакции, и продолжила: — Принцесса… она наконец-то собралась с силами. Она зайдёт к тебе сегодня и попытается восстановить утраченное, починить сломанного пони, собрать твоё сознание воедино. Я хотела пойти с ней, но она сказала, что не хочет, чтобы её видели тут, поэтому сделает это одна. Я очень, очень надеюсь, что ты ещё сможешь посмеяться с нами, прийти на вечеринку к Пинки, посетить ферму Эплджек, подружиться с животными Флаттершай и обсудить моду с Рарити. Ты больше остальных заслужил иметь друзей, заслужил любить и быть любимым. И я надеюсь, мы ещё сможем встретиться, — после чего аликорн, пряча покрасневшие от слёз глаза, удалилась.

Разум Грей Шторма явно переживал не лучшие времена. Сколько прошло времени? Он не мог сказать. Однако что-то поменялось. Он находится в незнакомом, а может, знакомом месте: оперный театр, оперный театр из его детства, где он увидел ту оперу. Вот только из зрительного кресла его куда-то унес странный тёмный поток сознания, унес прямо в глубины древности, во времена гораздо более суровые. Громогласный голос в зале напевал мотивы той забытой оперы:

Из глубин тьмы восходит тень,

В ночи темной — сила та.

Взошла звезда, озаряя путь,

Найтмер Мун — героиня наших грез.

Из глубин тьмы восходит тень,

Свет луны ведёт её.

В небесах зажглись огни,

Звезды путь укажут ей.

Селестия, солнечный тиран,

В своем блеске мир окутал.

Но Найтмер Мун пришла к нам,

Справедливость в ночь обернула.

— Очнись! — крикнул рядом низкий голос. Единорог открыл глаза. В чёрном доспехе он валялся в грязи, пока вокруг, кажется, шёл бой. Воины в чёрной броне, подобной его, с алебардами, мечами и щитами сражались против пони, закованных в золотую броню с символами солнца и луны. Повинуясь голосу собрата, он попытался встать, опираясь на поданную ногу.

— Мы ещё не пали. Продолжаем сражение! — прокричал поднявший его солдат и, захлопнув забрало, рванулся в гущу боя с величественным чёрным клинком и щитом со знаком полумесяца. Огромная битва шла на обширном поле неподалёку от какого-то замка, вокруг которого раскинулся город. Пока издалека били требушеты, посылая раскалённые булыжники в сторону врагов, засевших внутри, пламя пожара охватило многочисленные деревянные здания вокруг замка. Звуки боя доносились отовсюду. В царившей вокруг тьме можно было различить на небе не естественное затмение — луна закрыла солнце, а в ночной тьме неба пегасы в золотой броне то и дело схватывались в бою с группами пегасов уже в фиолетовой броне и фестралов, закованных в причудливую броню с гребнями на шлемах.

Оглянувшись, Грей Шторм вспомнил, что он тут делает. Они — легионы её, идущие за ней прямо в глубины тартара. Они должны одержать верх над солнечным тираном и низвергнуть её армию во славу ночи. И они справятся. Обязаны справиться. Схватив меч покрепче, он рванулся прямо в гущу боя, где воины бились меж собою не на жизнь, а на смерть. С ходу врубившись, он снёс голову уже готовящемуся добить его, валяющегося на земле товарища, пегасу и парировал атаку копьём от его соседа. Он что есть силы нанёс удар, обламывая древко неудачливому врагу и откидывая его телекинезом. Другой враг в лице единорога, зажимающего телекинезом булаву, уже готовился атаковать с боку, но был снесён ближайшим фестралом, сбившим его и толкнувшим что есть силы своим боком. Фестрал не дал ему опомниться и что есть силы рубанул лежачего врага алебардой. Грей Шторм в свою очередь не остался в долгу и пустил огненный шар прямо на перехват пикирующему на фестрала пегасу, поджигая его в полёте и легко позволяя добить союзнику пылающую и вопящую тушку, упавшую на землю. Не успев обрадоваться, он ощутил резкий укол в бок. Ломая древко копья, он вторым копытом нанёс удар прямо в лицо атаковавшего его воина, сбивая того с равновесия, после чего вонзил меч прямо под золотую броню, легко пробивая кольчужную рубаху и отправляя на вечно зелёные луга очередного врага.

Отдышавшись, он планировал снова рвануться в бой, как внезапный оглушительный крик взорвался в воздухе:

— Стрелы!

Уже спустя пару секунд ливень стрел, пущенных судя по всему с замка, накрыл поле боя, раня всех без разбору. По счастью, единорог призвал вокруг себя щит, прикрывая себя и окружающих воинов. Остальные единороги последовали его примеру.

— Где наши маги? — воскликнул Шторм. — Почему щиты вынуждены колдовать солдаты? Нам нужен один и большой!

— Они слишком заняты тем, что похоже пытаются обойти заклинание Стар Свирла, — ответил ближайший воин в полированном доспехе офицера ониксового цвета.

— Этот колдун ещё жив? Я думал шэдоуболты уже должны были его прикончить!

— Похоже, старик оказался крепче, чем кажется. Но пока он держит этот оберег, наша госпожа не может раскрыть свою полную силу. Уничтожим его и победа ночи неизбежна! — на что Грей Шторм лишь злобно зарычал, предвкушая, как старого архимага насаживают на меч.

— Нужно прорваться в город и найти, где он прячется. Если шэдоуболты не могут сделать свою работу, то придется нам, — сказал Шторм.

Вдруг рядом с отрядом, укрывшимся под щитом-пузырем, появился единорог, выйдя из вспышки телепортации. Он был одет в черную мантию с полумесяцем на белом фоне, а его лицо скрывал капюшон. Он обратился к солдатам легиона Урса:

— Мы не смогли обойти заклинание, но смогли выявить местонахождение источника. Он исходит из подземелий замка. Необходимо остановить его, иначе скоро наша госпожа не сможет черпать силы из луны.

— А где будете вы, пока мы будем прорываться через все поле боя к замку, колдун? — недовольно спросил Шторм.

— Мы будем подпитывать нашу повелительницу своими силами. Пока оберег не снят, ей нужны магические источники здесь, — без страха ответил маг.

— Если потребуется, сожгите свои души ради неё, иначе я сам приду и заберу их, — злобно отчеканил единорог, прежде чем маг телепортировался.

Как только град стрел закончился, щиты сразу опали, и отряды солдат в черных доспехах галопом двинулись через поле, усеянное утыканными стрелами трупами обеих сторон, прямо к городским кварталам. Очаги сопротивления возникали то тут, то там на подходе к городу, но ничто не могло удержать армию ночи. Почти ничто — новый легион пегасов, блестя своей броней даже во тьме ночи, появился из-за туч и пикировал на них.

— Арбалеты! Сбить их! — орал офицер.

Пони в более лёгкой броне выхватили оружие и, нацелившись на летящих пегасов, дали залп. Рой болтов встретил неприятеля за секунды до столкновения, раня и убивая некоторых из нападающих. Остальные влетели прямо в стройные ряды лунаристов. В завязавшемся поединке Шторм успел вызвать огненный шар, который буквально исчез в золотой волне, захлестнувшей их спустя мгновение, сгибая и раскидывая в разные стороны. Сбитый с ног, он попытался встать, но быстро получил удар под дых от одного из многих врагов. Осознавая свою почти моментальную гибель, он телепортировался в сторону за секунду до того, как меч опустился на место, где он лежал. Обидчик, не успев понять, что произошло, получил болезненный диагональный удар, буквально срезавший ему одно из крыльев. Добить валяющийся на земле кусок окровавленной туши помешал один из его союзников, атаковавший с другой стороны. Едва успев парировать атаку, Шторм откинул его телекинезом только для того, чтобы с разворота рубануть по ещё одному пегасу, но всё равно почувствовал укол стали в спину. Лягнув оппонента сквозь адскую боль, он вырвал телекинезом меч из кровоточащей раны. Не успев залечить её, он был повален ещё одним врагом, с которым вынужден был валяться в грязи. Когда тот уже почти прикончил единорога, занося меч над его головой, рог Шторма засветился, и он сжёг врагу лицо огненным шаром в упор. Враг пытался уменьшить агонию, катаясь по земле, но магическое пламя остановить трудно, и его смерть была мучительной. Шторма это уже не волновало — его внимание привлекал тот факт, что они проигрывают, буквально смытые и поглощённые золотой волной пегасов. Скорее всего, они бы погибли все до одного, если бы не появившиеся из тьмы ночи союзные силы, пикирующие на эту мясорубку в ответ, смывая золотой прилив волной темной брони. Фестралы были гораздо проворнее пегасов и, проскальзывая сквозь их плотные ряды, били в спину, пока боевые кличи обеих сторон раззадоривали подошедшие силы. Шторм, схватив валяющийся на земле арбалет, очевидно выпущенный одним из стрелков, выпустил болт прямо в пегаса над собой, удовлетворённый мокрым воплем из пробитой гортани врага, перед тем как телепортироваться оттуда за секунду до того, как соляристы воткнули с десяток мечей на место в котором он стоял. Оказавшись в восстановленном строю, он кидал во врагов огненные шары из-за спин товарищей и наносил удары мечом по неосторожно высунувшимся врагам. Те, что пытались взлететь, падали либо от арбалетного болта, либо от метательной антипегасьей сетки с крюками, сохранившейся со времён раскола трёх племён, либо от фестралов с копьями, что пронзали нерасторопных пегасов. Тесня врагов в городских предместьях, они откатывались вглубь города, охваченного пожарами. Враги стояли насмерть, особенно когда к ним подошли подкрепления из центра давно забытого города, некогда бывшего столицей старой Эквестрии. Но для них стало полной неожиданностью, когда группа пегасов в фиолетовой броне появилась в воздухе позади них. Они не врубились в строй, а, выхватив арбалеты, стали стрелять по их спинам, убивая одного за другим. Чувствуя, что их зажимают, они пошли на рискованный шаг. Из строя вышел могучий воин — коричневый пегас в светящейся золотой броне. Размахивая мечом, он отталкивал отряды лунаристов назад, выходя на открытое пространство и вскидывая меч в сторону врагов.

— Ну, отродья тьмы, давайте! Кто из вас решится бросить вызов чемпиону Селестии? Я взываю к поединку чести!

По стройным рядам пронёсся шепот. Пегасы лунаристов улетели воспользовались небольшим перерывом в бою, чтобы пополнить боезапас.

— Выставим своего чемпиона, и если победим, они сдадутся, — говорил один из солдат в черной броне.

— Ага, а если проиграем, мы отступим? Думай головой, ведро с ручкой. Они просто время тянут, не будет тут никто сдаваться, — возразил фестрал в доспехах ночной гвардии.

— Мы можем попытаться обмануть их. Пока они лечат раны и наблюдают за боем, наши пегасы их с боку обойдут, — предложил красный единорог в броне легиона.

— Э нет, они по-вашему не заметят, что все пегасы куда-то смылись?! — запротестовал потрёпанный битвой пегас в фиолетовых доспехах.

— Предлагаешь просто дать им восстановить силы, пока мы тут сидим и гадаем, что делать? Напомнить, что наша госпожа ещё в замке?! — уже отвечал ему темно-синий фестрал-капитан.

— Хватит, — твердо сказал явно не молодой фиолетовый фестрал с шрамом на пол-лица, одетый в дорогой доспех ночной гвардии. — Фестралы и пегасы обойдут по крышам зданий их с боков, пока наш чемпион будет сражаться в поединке чести на площади. Когда всё будет готово, набросимся на них. Это лучший план, у нас действительно нет времени. Мы не знаем, что творится в замке и с нашей повелительницей.

— Мы всё ещё не выбрали чемпиона, — встрял капитан легиона Урса.

— Предлагаю себя! — выкрикнул крупный фестрал в тяжёлой броне с огромной алебардой, чуть ли не превосходящей его по размеру.

— Нет, Найт Файер, ты понадобишься нам в следующей атаке, — ответил фиолетовый фестрал со шрамом.

— Тогда я! — вышел вперёд офицер в черном пластинчатом доспехе с символами легиона Урса.

— Увы, ваш отец, лорд Черносвет, не простит мне, если я это допущу, — ответил седой пегас в броне командира, которого, похоже, приставили следить за молодым аристократом.

— Эй, а может, Шторма? Он вроде всегда живучим был, гад, да и хитёр как змея, и драться умеет, и не жалко! — закончив смехом городского дурачка, предложил один из солдат, стоящих неподалёку. На это Грей Шторм лишь устало вздохнул когда взгляды окружающих сошлись на нем. Помявшись где-то секунд десять, все на удивление быстро пришли к компромиссу, и из раступившейся толпы в чёрных доспехах вперёд вышел серый единорог, не слишком довольный тем, что его решили сделать жертвой для отвлечения соляристов.

Пока отряды фестралов и пегасов двигались по крышам окружающих домов, а в соседних кварталах города и на полях перед ним всё ещё раздавались звуки неостанавливающейся битвы, два отряда яростно ненавидящих друг друга врагов стали напротив друг друга на городской площади.

— Я, Грей Шторм, принимаю твой вызов на поединок! — гордо выкрикнул единорог, занимая боевую стойку.

— Я, Лайт Блейд, клянусь, что не проиграю, а потому вы обязаны будете отступить, слуги тьмы! — не менее яростно выкрикнул пегас.

Не дожидаясь, пока он закончит свою речь, Грей Шторм рванул на врага, делая широкий взмах мечом, заставляя того сразу перейти к обороне. Однако быстро сориентировавшийся пегас не хотел давать врагу инициативу и после очередного выпада единорога перешёл в свою атаку, нанося быстрый удар сбоку, который единорог едва успел парировать. Пользуясь сменой положения в схватке, Лайт Блейд с присущей пегасам агрессией наносил серию ударов, тесняя единорога и очевидно превосходя его в силе. Решив использовать свой главный козырь, Грей Шторм сумел сконцентрироваться достаточно, чтобы телекинезом схватить заднюю ногу оппонента и что есть силы выгнуть её под неестественным углом, ломая неприятелю кость. Оглушительный крик послышался от ошарашенного пегаса, который, однако, вместо того чтобы упасть на землю и биться в болезненной агонии, сделал неуклюжий выпад справа, который единорог уже легко отбил, только чтобы понять, что он отвлекал его от основной атаки в виде удара копытом в лицо. Внезапная вспышка боли отправила его на землю и выбила сноп искр из глаз. Валяясь в грязи, он готовился подняться, но его оппонент, пользуясь наличием у себя крыльев, поднялся на несколько метров вверх и что есть силы нанёс пикирующий удар, втаптывая единорога дальше в землю. Понимая, что инициативу он уже не вернёт, и что любые другие попытки встать будут сопровождаться подобными весьма болезненными атаками, он решил подыграть пегасу. Валяясь в грязи, он сделал настолько разбитый вид, насколько возможно.

— Я… сдаюсь, — прохрипел единорог.

— Я дал слово, что не проиграю, и я сдержал его, — ответил пегас с нескрываемым самодовольством.

Пегас, слегка похрамывая, обернулся к своим солдатам, поднимая их дух своей победной речью и уже очевидно празднуя победу в поединке. Лунаристы сделали свой ход, и прямо с крыш окружающих домов в спину врагов уже неслись летучие отряды.

— Обман! Жалкие лжецы! — прокричал пегас, пока его войска наскоро занимали круговую оборону. Чувствуя, как остальная часть армии уже несётся на врага за своей спиной, Шторм что есть сил рванул к пегасу, выхватывая заранее припасённый для таких случаев кинжал, спрятанный под ножной бронёй. Он что есть сил вонзил его в спину. Пегас с криками боли хотел уже нанести круговой удар, снося назойливого врага, но не успел до того, как единорог, уклоняясь от неуклюжей атаки, вонзил кинжал прямо в горло наполовину обернувшегося пони и, двигая, разрезал его. Удовлетворённо наблюдая за бьющимся в конвульсиях пегасом, пытающимся тщетно остановить обширное кровотечение из горла, он поспешил присоединиться к своим товарищам, которые уже успели поровняться с ним и спешили помочь атакующим соляристов пегасам и фестралам. В тьме ночи город пылал необузданным пламенем войны. Удар копья блеснул среди пламени, и ещё один солярист пал, прижимая копытами свежую рану. Другой фестрал пытался наброситься с мечом на единорога в золотой броне, но получил в ответ лишь огненный шар, безнадёжно пытаясь потушить пламя, валяясь на земле. Не дожидаясь новых действий от этого единорога, Шторм сбоку нанёс рубящий удар прямо в затылок неподозревающему врагу, заставляя того пасть на землю. Как вдруг другой единорог из гущи боя ударил магическим лучом прямо в Шторма, болезненно обжигая плоть под бронёй и убивая насмерть задетого лучом пегаса-лунариста, заставляя его пасть на землю с зияющим ожогом в боку. Восприняв это как личный вызов, Шторм поспешил вызвать щит, отбивая новую атаку, и послал во врага ответный огненный шар, который был без колебаний отбит. Мозг сам успел сложить обстоятельства и выработать решение: что есть силы он метнул меч в сторону врага, пока сам нырнул вперёд, уклоняясь от очередного магического залпа. Осторожно минуя сражающихся солдат, он подхватил меч телекинезом в полёте, превращая в снаряд, который, крутясь, направил прямо в единорога светло-серого цвета. Едва тот успел среагировать, как из него уже торчал клинок, вызывая крики боли. Вынуть его он не успел, поскольку телепортировавшийся Шторм сам забрал его и вторым ударом диагонально рубанул врага прямо по голове, заставляя того ещё больше кричать от боли, когда лезвие лишило его одного из глаз. Нанёсся повторный, уже добивающий удар. Шторм ушёл от атаки меча другого пони, стремящегося, по-видимому, отомстить за собрата. Заняв стойку напротив очередного соляриста и подготовившись за доли секунд к новой схватке, он, однако, был прерван оглушительными криками с обеих сторон, а в небе скользнула яркая вспышка, освещая всё вокруг, как во время грозы. В небе над ними виднелись силуэты, но это были уже не хаотично летающие в периодических стычках пегасы и фестралы. Рядом с замком парила она — та, за кого они сражаются, в окружении своей вернейшей гвардии. Напротив нее висел белый аликорн в окружении пегасов в золотой броне. Прервавшиеся на секунду от этого вида, воины, воодушевленные видом своих лидеров, принялись рубиться с новой силой, пока два аликорна сошлись в бою в небесах в окружении своих сторонников. От этого вида у Шторма закипело все внутри, и с яростным боевым криком он вернулся в схватку, тесня соляристов вокруг себя дикими и быстрыми ударами клинка. Похоже, это давало результат: после ужасной гибели своего командира воины в золотой броне отступали по городским улицам от преследующих их рядов закованных в черный металл солдат. Уже обрадованные таким исходом воины ночи бежали вслед за ними, пока самые резвые не были скошены арбалетными болтами, посланными с другой стороны улицы. Новые ровные ряды золотых воинов маршировали сверх плотным строем, держа впереди копья, пока единороги из второго ряда держали телекинезом огромные прямоугольные щиты с символом солнца перед своими товарищами.

Рассвирепевшие лунаристы с новыми криками пытались было атаковать занявший всю улицу строй легиона солнца, двигающийся аналогично фаланге. Однако те, кто не погибал от арбалетных болтов, пущенных из третьей линии синхронно и дисциплинированно идущих солдат, находили свою смерть на пиках, пока солдаты врага продолжали теснить их в обратную сторону, откидывая от центральных кварталов столицы.

— Мы должны что-то сделать с ними, срочно! — крикнул ближайший к Шторму командир, командовавший отход.

— Это не те отбросы, с которыми мы бились ранее. Похоже, Селестия выпустила свой резерв на поле боя. Значит, мы побеждаем! — бодро добавил стоящий рядом фестрал.

— Если это победа, то страшно представить, каким будет поражение! — Однако диалог двух солдат был прерван диким криком их госпожи, сражающейся с Селестией в небесах, обмениваясь зарядами магии. К счастью для ее верных слуг, этот крик был не криком боли, а призывом к бою. Разнесшийся по всему полю боя, он придавал солдатам новые силы.

— Чувствуете? Что-то поменялось? — пробубнил ближайший солдат, наблюдая, как его броня и тело становятся черными и из них начинает сочиться тень, а в голове у каждого начинает мерно выстукивать хаотичный военный марш требующий убивать.

— Да, похоже, великая решила дать благословение своим слугам. Не подведем же ее! — произнес фестрал, уже практически полностью покрытый черной пеленой.

— Она цела и в порядке, продолжает биться. Мы тоже должны, нельзя ее разочаровать! — произнес уже знакомый фестрал со шрамом.

Армия ночи, покрывшаяся слоем тени поверх доспехов и плоти, испустила неестественный боевой крик искаженными магией голосами, который эхом раздавался по другим частям города, где сторонники Найтмер так же воспевали ее благословение. Пегасы в небесах, до этого парящие то тут, то там, доставляя послания между войсками, ведя свои собственные бои в небесах или атакуя своих наземных врагов дальним оружием либо беспощадными пикирующими ударами, внезапно попадали сбитые волной темной энергии, окрашивающей небо вокруг замка в темно-фиолетовые тона.

— Благословение ночи не вечно, мы не сможем поддерживать заклинание долго. Вперед, глупцы! — вскрикнул появившийся во вспышке телепортации маг в черной мантии с символами ночи. Орда почерневших солдат, чей разум уже застилала злоба и ярость от магии, используемой на них, рассыпной ордой с новыми силами бросились на солнечную фалангу, под громогласные удары барабанов и ночные марши взывающие солдат на битву. Удары копий больше не пробивали броню и плоть, вязли в липкой и всепожирающей магии, чем вполне рады были воспользоваться их враги, ломая древки копьям и пытаясь пробиться сквозь щиты, пока крылатые солдаты норовили взлететь на поле боя и обрушиться на вторую линию врагов. Им мешали стрелки противника или атаки золотых пегасов. Тем не менее, пользуясь резко нахлынувшей силой, под громогласные вопли они оттесняли соляристов, то тут, то там пробиваясь сквозь их оборону и раня или убивая солдат первой линии мечами и копьями заставляя их смыкать ряды. Уже почувствовавшие казавшуюся бесконечной силой, бойцы дико и неостановимо выбивали врага из усеянной трупами улицы, ставшей полем кровавого боя между воинами солнца и луны.

— Вперед! За ночь! Раздавим солнцелюбов! — потусторонним голосом кричал командир, направляя своих солдат мечом, пока позади него развевалось темно-фиолетовое знамя с полумесяцем. Повинуясь магическому импульсу, солдаты без пощады и рыча нечленораздельные вещи бились о щиты, стараясь пролезть через них, игнорируя пущенные в них болты или уколы копий. Шторм же наслаждался великолепием силы ночи и со своими братьями, громогласно ревя, рвался вперед, так и норовя в кого-то попасть мечом который он пытался просунуть под щиты. Погода, судя по всему, сменилась на гораздо более пасмурную: либо от магии аликорнов, либо отдавая дань моменту. Поле боя теперь заливал дождь, превращая улицу в мокрое, утоптанное, полное трупов и грязи болото, в котором барахтались немногочисленные раненые. Маг, стоящий до этого за спинами солдат, начал произносить заклинание, и с его рога сорвался заряд в виде черной молнии, ударивший прямо в сосредоточение золотой пехоты, заставляя стоявших там солдат замертво упасть от ожогов и тем самым открывая брешь в строю легиона врага, куда уже неслась лунная пехота, набрасываясь на еще пытавшихся держать фалангу земнопони либо единорогов из второго ряда, которые уже по понятным причинам не могли поддерживать магию. Вражеский строй раскололся как гнилой орех, превращая все в мешанину стали, плоти и крови, где черные войска терзали и рвали своих оппонентов. И когда казалось, победа уже достигнута, а уцелевшие враги разбегутся, спасая свои жизни, в небе мелькнула еще одна вспышка, озаряя все светом дня. Моментально ряд лучей цвета солнца ударил с небес по стоящим за городом осадным орудиям, сжигая их вместе с обслугой, а завеса из тьмы, покрывающая бойцов, исчезла, делая их уязвимыми к оружию врагов. Но что еще хуже, лучи с небес теперь били прямо по войскам, в том числе и тем, что сражались на городских улицах. Солнечный луч появился прямо посреди их боя, обжигая и раня сторонников ночи и исцеляя раны соляристов, что сразу придало им моральный импульс и заставило с новой силой, сжав оружие, пойти в контратаку на паникующих и пылающих врагов. Маг, не теряя времени, запустил сразу множество огромных огненных шаров на поле боя, часть из которых попали в стены окружающих многоэтажных деревянных домов, Пылающие обломки падали на поле боя, убивая и раня солдат обеих сторон. При этом, хоть наступление соляристов и было остановлено потоком огненных шаров, разбивших их строй, пылающий вокруг пожар стремительно окружал обе стороны, заставляя солдат по обе стороны баррикад разбегаться в панике. Внимание Шторма же привлекала другая картина: Найтмер со своими гвардейцами, продолжавшая всё это время бой в небесах против богини Солнца, отлетела назад, очевидно беря ускорение, и что есть силы протаранила закованную в золотую броню Селестию, влетая с ней прямо в стену замка, проламывая её во вспышке магической мощи. Гвардейцы, оторвавшись от схватки с пегасами, что есть силы рванули в пролом за своей повелительницей, как за последним из них замок накрыл огромный сферический щит розового света, не пускающий ни пони, ни снаряды в виде стрел или камней, подожжённых магическим огнём, которыми его ещё недавно обстреливали требушеты.

— Нет! Найтмер! Она заперта в замке! — прокричал ближайший солдат.

— Живо! За мной! Нужно найти укрытие! — кричал фиолетовый фестрал со шрамом. Вняв его совету, Шторм и ещё десяток бойцов, двое из которых тащили упавшего от магического истощения мага, вбежали в ближайший дом охваченного войной города, пока фестрал подгонял остальных снаружи.

Внутри было несколько помещений, и, войдя внутрь, трясущимися копытами на них с ходу направил алебарду фестрал в помятой броне ночной гвардии.

— В-вы?!

— Во славу Найтмер! — крикнул клич лунаристов ближайший солдат.

— В-во славу Н-найтмер! — попытался как мог твёрдым голосом ответить заикающийся фестрал.

— Что у вас тут происходит, дискорд побери?!

— Я… я дежурил в замке, когда принцесса Луна стала Найтмер и атаковала сестру, начался хаос и резня, солнечные сразу набросились на нас. Это была бойня, в которой мы даже побеждали, пока им не подошли подкрепления. Я кое-как смог сбежать из замка, там всё ещё, должно быть, идёт бой. Я… так рад, что к нам тоже подошла помощь.

— Найтмер бросила зов, и по всей Эквестрии ей присягнули бессчисленные тысячи сторонников. Мы успели сформировать легионы, благодаря нашим магам, ставшим сильнее от лунного затмения, мы сумели перебросить первую волну легионеров неподалёку от столицы, осадить её за считанные часы, присоединившись к уже идущему тут бою. Однако остальные подойдут позже. Мы должны захватить замок двух сестёр и спасти нашу госпожу до их прихода, — взял слово вошедший фиолетовый фестрал.

— О, гляди-ка, а вот и наш бравый легион Урса, — послышался из другой комнаты язвительный и слегка злобный голос. Из прохода на них глядел чёрный пегас с фиолетовой гривой, покрытый кровью с ног до головы. Его фиолетовый доспех был в нескольких местах пробит, а за спиной висел порванный плащ с изображением крылатого вытянутого черепа. — Уже познакомились с трусом, бросившим нашу богиню на произвол судьбы? Я, если честно, хотел выпустить ему кишки, но не успел, был занят выпусканием этих самых кишок кое-кому другому, — с лёгким нездоровым смешком продолжал он.

— Ты из шэдоуболтов? — игнорируя его нездоровый настрой, задал вопрос фестрал.

— Это так, вернее, я их капитан. Был им. Увы, все мои пегасы и фестралы оказались слишком плохи, мы почти добрались до этого старикашки, если бы не капитан гвардии. Я весь горю в желании взять реванш, — оглядев помещение за его спиной, Шторм почувствовал, как ком подходит к горлу. Три изувеченных трупа валялись прямо на полу: жеребец, кобылка и, судя по всему, их дитя, разделанные с достаточной жестокостью, а внутренности были разбросаны вокруг тел. Лица лишь запечатлели агонию, которой, судя по всему, наслаждался убивший их садист со стажем.

— Зачем ты убил эту семью? — не менее спокойным тоном спросил фестрал.

— Всё довольно просто. Я хотел выпустить гнев после поражения, а они были кучкой жалких солнцелюбов, которые посмели помянуть Селестию, когда увидели меня выбирающегося из их подвала, — игривым тоном продолжал пегас.

— Что ты вообще делал в их подвале? — всё таким же игнорирующим весь ужас ситуации тоном продолжал фестрал.

— Ну что вы, легионеры, в самом деле за кретины? Разве не очевидно? Сбегал! Замок буквально покрыт сетью самых разных тайных ходов. Как, по-вашему, это желе с алебардой в коридоре доползло бы сюда? Я сумел скрыться от гвардейцев и спас свою жизнь, случайно обнаружив этот тайный ход.

— Это значит, мы можем попасть отсюда прямо в замок и помочь Найтмер, — размышлял вслух фестрал.

— Забудьте об этом! Нужно убить Стар Свирла, иначе всё кончено! Я чувствую, как его усилиями сила госпожи постепенно утекает. Я знаю, откуда он колдует своё заклинание. Я смогу привести вас прямо к нему. Щит, скорее всего, тоже его копыт дело. Убьём его и позволим нашим войскам войти в замок, — встрял нервный маг, успевший очнуться от магического истощения.

— О, я с радостью прикончу ещё много солнцебоких, и этого старика, — радостно взвопил шэдоуболт.

— Эм, не хочу торопить, но нам бы лучше поторопиться, — произнёс солдат, обнаружив, что всепожирающий пожар уже добрался до их дома, постепенно перекидываясь на некоторые помещения.

Не став терять времени, группа из чуть больше чем десятка пони, ведомая магом, двигалась по узкому тоннелю, соединяющему один из подвалов столицы с замком. Шторм, маг и ещё один единорог в отряде освещали путь, зажигая свои рога.

— Итааак, значит, вы новая армия Найтмер? — слегка испуганно спросил в пути фестрал-стражник, бежавший ранее из замка.

— Верно, — ответил командир легиона. — Фестралы сразу почувствовали, что с их госпожой что-то случилось, и попытались прорваться к ней, но были остановлены силами Селестии. По счастью, помимо ночной гвардии, услышав зов её на многие километры, через телепатию ей успели присягнуть многие знатные рода. Из их войск были сформированы шесть легионов: «Легион Кошмара», «Серебряные Луны», «Легион Урса», «Перворождённые», «Дети Луны» и «Звёзднорожденные». Внимая звёздам, ведущим нас, с приходом ночи, вызванной лунным затмением, мы что есть силы бросились через всю страну к замку двух сестёр. Увы, большая часть нашей армии только в пути, но, хоть они и двигаются без остановок, было решено перебросить, используя кристаллы, мощь затмения и силы почти всех наших магов, объединённую группу из легионеров, которые смогут выиграть время, оказать помощь фестралам и спасти нашу богиню, окружённую дискордовыми соляристами, до подхода остальной армии.

— Ну, я рад, что у нашей новой госпожи появилось больше сил, — осторожно ответил фестрал.

— Неудивительно, — ехидно вставил Шэдоуболт. — Вы-то со своей задачей не справились. Легионеры хоть и дуболомы, но до абсурда преданы Найтмер и, что гораздо важнее, являются настоящей армией, а не парадными войсками.

— Н-не говори так, мы солдаты нашей госпожи, вернейшие её слуги.

— Ага, последний раз вы когда сражались? Во времена войны с Сомброй? Вы скорее тень самих себя, жалкий мусор, что позорит эти доспехи, а мы — та армия, что нужна Найтмер. Я уверен, после победы она распустит вас в нашу пользу.

— Ну, ты слишком низкого о них мнения, — вставил другой солдат. — Какими бы они сейчас ни были, они стали первой линией обороны в восстании, теми, кто не дал с ходу убить Найтмер окружённую врагами с момента своего появления, и выиграл для нас драгоценное время, которое мы потратили на подготовку и отправку войск.

— Да? Ну, будь в них хоть немного рвения шэдоуболтов, они бы уже сами взяли под контроль если не город, то хотя бы замок.

— Вы за всё небольшое время с начала восстания успели получить репутацию садистов и маньяков, сомнительный пример. Да и вы проиграли Стар Свирлу и гвардейцам. Как по мне, не сильно вы лучше ночной гвардии.

— Верно, да вот только держат нас за то, что мы пользу приносим, а не лицом удары ловим, в отличие от чёрно-фиолетовых истуканов.

Фестрал уже хотел возразить, но был прерван взмахом копыта Шторма.

— Мы пришли. Всем быть на готове. Тут вроде что-то похожее на выдвижной люк.

Послышался щелчок, и книжная полка одного из помещений замка аккуратно разъехалась, выпуская в комнату пони. Окружающее помещение представляло собой, похоже, одно из читальных помещений и не было ничем примечательным, если бы не многочисленные кровавые разводы вокруг.

— Твоих копыт дело? — спросил фестрал-командир у шэдоуболта, на что тот лишь виновато развёл плечами.

— Двигаемся осторожно и не привлекаем внимания. Судя по тому, что звуков боя не слышно, сражение сместилось в сторону тронного зала. Наша госпожа, скорее всего, там же, но мы должны остановить архимага, прежде чем присоединимся к ним.

Коридоры замка, в окнах которого можно было рассмотреть грозу на чёрно-фиолетовых небесах, представляли собой поле прогремевшей и хаотичной резни. То тут, то там можно было обнаружить трупы солдат в золотой и ониксовой броне, убитых в хаосе боя придворных и разбросанные вещи, обожжённые магией предметы интерьера и наскоро сделанные баррикады из шкафов и столов. Двигаясь по разбитым и покрытым кровью залам, пони шли за ведущим их магом, сжимая оружие в копытах и ожидая атаки в любой момент с любого направления. Но, похоже, основные силы противника были заняты в другом месте.

Придя ко входу в какое-то подземелье, проход к которому находился под дворцовой лестницей, они остановились в ожидании потенциального боя.

— Это здесь. Подготовьтесь к схватке. Это будет тяжёлый бой, полагаю, они не ожидают нашего появления, иначе уже бы атаковали, — начал маг.

— Я вот подумал, придворные там, их семьи и прочее мясо. Они же не покинули замок, да? — спросил Шэдоуболт, задумчиво почесывая обрамлённым клинками копытом подбородок.

— Только не говори, что ты хочешь отвлечься на то, чтобы удовлетворить свой садизм? — вскинул бровь командир отряда.

— Нет, не совсем… Просто у меня появилась маленькая идея, — с этими словами он злобно ухмыльнулся. — Начинайте без меня, я скоро присоединюсь, — после чего чёрный пегас умчался по коридорам замка.

— Шэдоуболты… дискорд бы их побрал, — выругался про себя командир.

— Ладно, все готовы? Вперёд! — продолжил он и, не дожидаясь ответа, ринулся прямо по лестнице за небольшой дверью, ведущей вниз.

Как и ожидалось, в конце ещё одного длинного прохода перед ними раскинулось помещение, в противоположном углу которого единорог с бородой и остроконечной шляпой стоял у огромного кристалла ростом с пони, произнося какие-то заклинания.

— Точно! Даже сил Стар Свирла бы не хватило, чтобы держать и щит, и оберег от силы ночи одновременно. Он использовал катализатор! — вскрикнул маг, чем к явному неудовольствию остальной группы привлёк лишнее внимание. Стар Свирл даже не развернулся к вторженцам, а вот выходящая из-за колонн, стоящих по углам помещения, гвардия была им очень даже не рада. Трупы пегасов и фестралов в фиолетовой броне, устилающие пол, достаточно ясно говорили, что недооценивать этих златобоких точно не стоит, даже самым опытным солдатам ночи, маг также не терял времени и пустил луч темно синей энергии прямо в Стар Свирла, который однако остановился об окружающий его невидимый щит пузырь.

— Он поставил анти магический барьер, вы должны подойти и убить его! Выкрикнул колдун.

— К бою! За Найтмер! — выкрикнул фестрал-командир с лестницы и, под одобрительные крики десятка солдат, понёсся на врага.

— За свет! Гвардия Дня, мы откинем исчадий тьмы! — выкрикнул в свою очередь единорог в золотой броне, судя по всему являющийся капитаном гвардии.

Обе группы из чуть больше десятка пони схватились на спуске с лестницы. Шторм сделал выпад по ближайшему гвардейцу, параллельно уходя от удара капитана, который пришёлся на его собрата в чёрной броне, мигом упавшего замертво от удара по голове висящего в телекинезе шестопера. Гвардейцы выглядели опасными врагами и агрессивно наседали на лунаристов. Фестрал, которого Шторм запомнил как Найт Файера, с огромной алебардой с широким лезвием, больше напоминающим глефу, коей она скорее всего и являлась, сделал мощный рывок в бок и широким ударом снёс двух гвардейцев. Капитан попытался атаковать его шестопёром, но фестрал мастерски уклонился, демонстрируя навыки боя. Самому капитану пришлось уклониться от удара легионера, прорвавшегося к нему с другой стороны. Уходя от выпада, он на ходу лягнул атакующего его солдата задними ногами и добил опрокинутого противника ударом шестопера по голове. Найт Файер, пользуясь тем, что внимание врага ушло от него, помчался к Стар Свирлу, очевидно желая прервать заклинание.

Но к его удивлению, единорог прекратил читать заклинание и, развернувшись, сжег наступающего фестрала магическим лучом. Фестрал, упав на каменный пол, стал биться в агонии, пытаясь что-то сделать с ожогами, но уже спустя двадцать секунд замолк и перестал двигаться.

— Найт Файер! Дискорд побери! Ты труп, архимаг! — выкрикнул командир-фестрал.

— Вы все-таки смогли добраться сюда и сорвать ритуал, воины тьмы, но планы вашей госпожи уже были нарушены. Вы же не выйдете отсюда, если не сложите оружие именем Эквестрии! — ответил он твердым, но холодным тоном.

— За ночь! Умри, старик! — выкрикнул маг и послал в него новый луч энергии, который Стар Свирл встретил своим. Легионеры с новой силой бросились на гвардию. Шторм и еще четверо солдат яростно атаковали воинов в золотых доспехах. Уклоняясь от очередного удара и припадая к земле, он метнул меч в воздух и, поймав его телекинезом, воткнул прямо в голову врага. Соседний легионер с огромным двукопытным мечом пробил защиту двух гвардейцев и размашистым ударом отправил их на пол истекать кровью. Однако сразу после этого он получил удар от капитана гвардии, вооруженного мечом, и упал на землю. Фестрал-стражник, крича и рыдая, едва отбил очередную атаку врага своей алебардой. Нервы у него сдали окончательно, и, попытавшись сбежать, он был быстро поджарен капитаном гвардии, что пустил огненный шар прямо ему в спину.

— Колдун! Помоги нам! — выкрикнул фиолетовый фестрал, удерживая натиск капитана гвардии, переключившегося на него и атакуя зажатым в телекинез оружием. Маг, вынужденный прервать магическую дуэль со Стар Свирлом, телепортировался из-под удара луча и мощным заклинанием взорвал еще двух гвардейцев, оставляя капитана в окружении трех его воинов. Лунаристы, ощутившие в себе достаточно сил, уже были готовы вновь наброситься на отступающих в другую часть помещения гвардейцев. До того как бойцы вновь успели сойтись в бою, Стар Свирл установил щит на их половине подвала, который не мог пустить внутрь никого.

— Нам нужно выиграть достаточно времени, кристалл сделает свое дело, помогите мне удержать их! — выкрикнул он, и капитан поспешил поддержать щит своей магией.

Магический барьер не поддавался ни атакам оружием, ни магией. Колдун как мог пытался пробить брешь в нем.

— Бесполезно, нам не добраться до них, этот кристалл вытянет все силы из Найтмер, и нам конец! — паниковал колдун.

— Уймись, должен быть какой-то способ! — тряс его фестрал. Но их обоих прервал звук падения. Оглянувшись, они увидели, как два связанных пони упали с лестницы на пол, вернее, были пренебрежительно брошены: кобыла и жеребенок.

— Это же… — начал было шокированный капитан гвардии.

— О, еще ничего не кончилось?! Как я рад, что успел на веселье! — донесся радостный голос спускающегося Шэдоуболта.

— Что, что во имя Найтмер ты творишь? — воскликнул фестрал. Игнорируя его, пегас шел к барьеру.

— Капитан гвардии, полагаю? — радостно начал он.

— Ты, ты чудовище, что ты задумал?

— Ну, я вижу вы укрылись за барьером и не пускаете нас внутрь, а у меня остался должок к тебе, — он указал копытом на трупы шэдоуболтов, лежащие у стен помещения. — Теперь я тщательно подготовился, ну, например, узнал, где прячется твоя семья. И раз ты не хочешь выходить, то мы немного поиграем без тебя, — не менее веселым тоном продолжал он.

— Нет, ты не посмеешь! — выкрикнул капитан.

— О, хочешь проверить? — пока они вели диалог, колдун продолжал испытывать на прочность щит заклинанием. — Стар Свирл сильнее и меня, и вас, но все, что нужно, это сломать кристал. Он это понимает и не допустит любой ценой! — выкрикнул колдун. Тем временем Шэдоуболт уже подвел поднятых с пола заложников к барьеру.

— Ну что, не будешь выходить? Тогда я начну, пожалуй, с твоей женушки, я бы поиграл по более, отрезая от нее, кусочек за кусочком, но ситуация нас изрядно торопит — извлекая нож, он вонзил его в шею сидящей кобылы, таким образом, чтобы не убить ее, но заставить страдать. Крики боли и рыдания послышались через надетый на рот кляп.

— Нет, остановись, монстр! — кричал капитан.

— Не поддавайся на провокации, очисти разум, они хотят вывести тебя из себя, ты должен поддерживать щит! — отозвался с другого конца помещения Стар Свирл.

Шэдоуболт тем временем, слегка безумно смеясь и шепча на ухо кобыле всякие, наверняка нехорошие вещи, продолжал опускать нож, разрывая ее плоть и заставляя биться в агонии.

— А это, ну не перебор? — слегка удивленно произнес Шторм.

— Цель оправдывает средства. Похоже, это наш единственный шанс спасти Найтмер. Иначе этот кристалл окончательно из нее все силы вытянет, а они ей нужны, особенно сейчас, когда она сражается с Селестией. Сотрясания даже тут услышать можно, хотя они, похоже, в другой части замка сражаются. Нет, если этот психопат способен помочь нам достигнуть цели, то так тому и быть, — флегматично рассуждал фиолетовый фестрал со шрамом. Сам Шэдоуболт, похоже, достигал кульминации своей пытки. Под дикие крики капитана гвардии, продолжавшего, однако, держать щит, находившийся под напором магии от колдуна лунаристов.

— От шеи до вымени я у тебя на глазах выпустил кишки твоей жёнушки, а ты все еще не поддаешься? Ну, так даже лучше, больше веселья. Мои ребята тоже, я думаю, страдали, когда ты их убивал, — веселым, даже слишком непринужденным тоном говорил пегас, погружая копыта в сделанный широкий разрез и вырывая внутренние органы у своей жертвы только чтобы бросить их в сторону капитана.

— Ты просто чудовище, ты сгоришь в Тартаре за все, что сделал. Я лично, лично повешу тебя!

— Чудовище? Это правда, — отвечал Шэдоуболт, отходя от выпотрошенного трупа кобылы и подходя к рыдающему жеребенку. — Ты знаешь, тяжело сохранить разум в норме после того, как почти всю жизнь протаскал шлем контроля разума Сомбры на башке, — говорил он, поднося жеребенка так, чтобы капитан видел его. — Я был еще так молод, так молод, когда меня заковали в этот шлем. И знал бы ты, что заставляли делать мою неокрепшую личность. Что я делал, что я делал… — наигранно продолжал он иронично театральным голосом. — Но суть в том, что это все было абсолютно неважно. Даже против моей воли меня заметили и сделали частью элиты его сил за мои прекрасные кровавые работы. Но знаешь что? Потом пришли эти дискордовы аликорны, заперли короля, изгнали империю и совсем-совсем забыли о его войсках, оставшихся за её пределами, — не останавливался он, медленно перерезая горло вопящему жеребенку. — И как ты думаешь, что же оставалось делать мне, тому, кого против его воли с самого детства заставляли только причинять боль? Я даже другого способа выражать эмоции не знаю и ни о чем не жалею. — Я получаю искреннее удовольствие от каждой капли пролитой невинной крови, — кричал он, вонзая нож снова и снова в уже мертвого жеребенка. — Я наслаждаюсь тем, что я чудовище, давно забыв, как это было решено за меня много лет назад!

— А теперь, клянусь, я освежую твою жалкую, светлоликую тушку, соберу твое мясо, твоей семьи и скормлю вас всех скотине, чтобы вы все превратились в кучу грязного навоза, кем вы, лицемерные добряки, в сущности своей и являетесь! – продолжал он безумно, заставляя даже стоящих поодаль легионеров сделать еще шаг назад. Тем временем маг все еще атаковал заклинанием щит, ожидая, что он даст брешь в любой момент. Кинув изувеченный детский труп прямо перед капитаном, Шэдоуболт звонко расхохотался, как после хорошего анекдота. Это окончательно вывело из себя и так уже нестабильного пони, и тот, прекратив поддерживать щит своей магией, рванулся к обидчику, яростно крича нечленораздельные ругательства и начиная бить по щиту копытами изнутри.

— Нет! Глупец, ты погубишь нас! – успел выкрикнуть Стар Свирл, прежде чем щит, ослабленный магией ночи, дал брешь и затем рассыпался окончательно. Капитан набросился на Шэдоуболта, валяя его на спину и вдавливая с яростными криками глаза в череп своими копытами. Шэдоуболт, хоть и кричал от боли, успел нанести своими накопытными клинками с пятерку ударов по незамечающему боли капитану.

Пока остальные легионеры прорывались вперёд, путь им преградили оставшиеся три гвардейца. Их лица, хоть и помрачнели после произошедшего, оставались решительными. Однако два легионера, пронзив одного из них, прорвались к кристаллу, но были сожжены заживо магией Стар Свирла, который пустил заклинание прямо в них. Архимаг вынужден был сразу после этого отбивать другое заклинание уже от мага лунаристов. Тройка оставшихся легионеров сражалась с гвардейцами, капитан и Шэдоуболт все еще валялись на земле, а маг, очевидно, проигрывал Стар Свирлу. Заклинания архимага были мощнее, и каждый раз останавливались вспышкой магического взрыва все ближе к черному единорогу в мантии. Вскоре с рога мага упал фиолетовый туман, и зал накрыла волна такой же фиолетовой магии.

— Безумец! – выкрикнул сдерживающий темную магию направленную в него фиолетовой волной единорог, прежде чем капитан фестралов, незаметно пробравшийся через поле боя, вонзил меч прямо в кристалл, заставляя его разрушаться.

— Вы всех нас погубите, — крикнул единорог перед тем как телепортироваться, а место, на котором он стоял, было сметено волной темной магии фиолетового цвета. Кристал вскоре после этого сдетонировал магическим взрывом, убив капитана фестралов, капитана гвардии все еще терзавшего труп шэдоуболта, двух других гвардейцев и бьющихся против них легионеров обрушивая все помещение. Шторм, будучи единорогом, успел телепортироваться, схватив напоследок безумно хохочущего мага. Сбежав по лестнице, они могли заметить только как помещение за ними полностью обрушивается, превращаясь в один большой завал.

— Нет, нет, нет! – вопил маг, валяясь на полу. Его глаза приняли красный оттенок и пылали зелёным огнем по углам.

— Тёмная магия дала мне достаточно сил, чтобы противостоять Стар Свирлу, лучшему магу в мире, но её цена слишком огромна.

— Ч-что ты имеешь ввиду? – спросил Шторм у валяющегося на полу единорога.

— Прикончи меня, молю, я не хочу сойти с ума, не хочу стать как король Сомбра! – вопил он надрывающимся голосом.

— Ты уверен, что нет другого пути? Ты выглядишь всё ещё почти нормально! – возразил Шторм.

— У меня уже появляются иррациональные и жестокие мысли, их становится трудно контролировать, а растут они с ужасной скоростью. Живее, иначе тебе придется сражаться уже и со мной! – продолжал рыдая говорить маг.

Тяжело вздохнув, Шторм зажал меч и одним ударом вонзил его в живот мага. Тот что-то бормотал, его голос становился всё тише, а бессвязная речь медленно прерывалась, пока он наконец не замолк.

— Да хранит Найтмер твою душу, брат, — произнёс напоследок Шторм, прежде чем устремиться по дворцовым коридорам в сторону, откуда шли мерные вибрации по всему дворцу. Чем дальше он шел к эпицентру вибраций, тем более разрушенными казались помещения. Повреждения были почти везде, а трупов становилось все больше. Аккуратно открывая дверь в очередное помещение, он наткнулся на копья, уставленные прямо в его лицо.

— Эм, привет? – только и смог выдавить из себя единорог, обращаясь к воинам в черной броне с гребнями, смотревшими на него.

— Кто это? – донесся низкий величественный голос, и через секунду его владелица появилась в дверях. При виде аликорна Шторм поспешил поклониться.

— Моя госпожа, я один из солдат "Легиона Урса". Мы прибыли из Северяны с первой группой армии, созванной по вашему зову. Мы должны были пробиться и помочь вам продержаться до подхода остальных!

— "Легион Урса"? Быстро вы, прошли едва ли сутки с моего решения положить конец власти королевы Селестии. Я довольна, и полагаю, что мои силы возвращаются ко мне благодаря вам? – снисходительным, но все еще величественным голосом проговорила она.

— Так и есть. Королевский архимаг Стар Свирл смог уйти, но его планы были разрушены ценой жизней моих братьев!

— Что же, тогда дело за малым. Победим Селестию, запрем ее на солнце и установим власть ночи. Не хотелось бы, чтобы твои собратья отдали жизни напрасно.

Единорог встал и занял позицию в общем строю. Помещение, в котором они находились, было перед тронным залом, повсюду виднелись следы битвы двух аликорнов – прожженные магией дыры в стенах и трупы бойцов, разбросанные повсюду.

— Моя глупая сестра заперлась с остатками своей гвардии в тронном зале, наивно полагая, что это спасет ее. Мы уже почти час пытаемся пробить его ворота, но, похоже, мой маленький пони, ты успел как раз к тому моменту, когда у нас почти получилось. То, что ты увидишь дальше, – истинное величие, которое положит начало новой эре. Эре, более правильной, более справедливой, моей эре. Если, конечно, ты сумеешь пережить эту битву.

Заняв позицию и направив оружие по примеру остальных ночных гвардейцев в сторону ворот, он наблюдал, как аликорн ночи набирает силу для очередной атаки. Она ударила с магической вспышкой по воротам, утратив всякую грациозность и напоминая дикого боевого монстра с искаженным от первобытной злобы лицом. Нанеся еще несколько ударов, она выждала несколько секунд, копя силы, и выпустила всю свою магию, снося зачарованные дубовые двери и врываясь в помещение сразу после этого.

Ожидавшая там белый аликорн в золотых доспехах выглядела усталой, напуганной и побитой, но в окружении остатков своей гвардии даже не думала отступать, рванувшись навстречу сестре. В завязавшейся потасовке гвардейцы дня и ночи сошлись в бою, предусмотрительно не вмешиваясь в сражение двух аликорнов и давая им достаточно места. Вонзая меч в очередного гвардейца, который перед этим успел нанести несколько неуклюжих выпадов, задев бок единорога, но так и не пробив броню, Шторм услышал величественную речь на фоне звуков неостановившегося боя.

— Сестра, молю, прекрати это! Отзови свои орды, я не хочу крови! – кричала Селестия, пока Найтмер, как дикий зверь, мощным ударом отправляла её в полет, в котором белый аликорн снесла своим телом колонну.

— Никогда! Ночь будет длиться вечно! – сквозь зубы прорычало чудовище, бывшее некогда принцессой аликорном.

— Умоляю, Луна! Хватит! – взмолилась Селестия, поднимаясь и отбивая очередную агрессивную атаку аликорна.

— Ты не хотела общаться с Луной, теперь будешь только с Найтмер! Я ничего не забыла! Ничего не простила! – ревела Найтмер, посылая мощное заклинание, которое вновь сбивало Селестию и ударяло её прямо о трон, заставляя ту осесть на нем.

— Ты так держалась за этот трон! Так получай же его! – процедила богиня кошмаров, пока гвардейцы вокруг продолжали бойню, не отвлекаясь на диалог сестер. Шторм увернулся от атаки двух золотобоких гвардейцев и телекинезом ударил их головами друг о друга, отправляя в нокаут. Пока Найтмер злобно хохотала, уже развернувшись спиной к поверженной Селестии, белый аликорн прошептала напоследок:

— Прости меня... Луна.

В этот момент внимание единорога привлекла вспышка рядом с Селестией – шесть странных кристаллов парили в воздухе рядом с аликорном солнца.

— Госпожа! Сзади! – только и успел выкрикнуть он, когда один из последних уцелевших в схватке гвардейцев вонзил меч ему в спину, пронзая насквозь. Обозленный единорог сжег нападавшего магией, но остановить происходящее уже не мог. Черный аликорн, развернувшись, увидела шесть камней и свет, идущий от них, воспылала дикой яростью и прыгнула на Селестию, стремясь добить её. Белый свет окутал помещение, освещая всё вокруг вспышкой взрыва.

Придя в себя, единорог обнаружил вокруг себя лишь трупы. Он сам лежал на спине, ощущая, как жизнь уходит из раны на груди, проделанной мечом, но всё его сознание занимала другая вещь. Селестия, едва в сознании, полулежала на троне, избитая и сломленная, тихо рыдая. Единорог смотрел на огромную дыру в крыше тронного зала, луна была покрыта символом Найтмер, напоминая голову аликорна, а звезды сияли ярче прежнего.

— Мы проиграли, прости нас... – успел он произнести напоследок, глядя на сияющее полотно звезд, ведущих их сквозь тьму, пока жизнь не покинула его окончательно. В руинах замка двух сестер среди павших и сломленных звучал громогласный и величественный хор:

За тысячу лет следили мы,

В ночи стояли на посту,

Мы, в небесах, храним покой,

Свидетели мы злой беды.

В высокой башне, в камне том

Принцесса наша ночь хранит,

А узурпатор на троне

За преступление заплатит.

Мы придем,

Мы изменим,

Мы заговорим,

Мы разгоним,

Мы падем,

Мы исчезнем,

Мы побег ее направим.

Мы придем,

Мы изменим,

Мы заговорим,

Мы разгоним,

Мы падем,

Мы исчезнем,

Мы побег ее направим.

Больше нет тепла,

Нет света,

Солнце скрыто,

Зренья нет.

Все во тьме,

Как ночь черна,

Баланс наш время принесет.

Другой громогласный голос пришел на смену дикому хору, вторя ему:

Спустя тысячу лет звезды

Помогут ей бежать,

Они укажут путь сквозь тьму,

Свободы свет искать.

Сияньем ярким путь озарят,

Ведя её во мгле,

Они её освободят,

Принесут свет в тьме.

В самую темную ночь вернется,

Сияньем славы озарит,

Тьма перед ней вся рассеется,

Ее величия блеск явит.

Он очнулся посреди того же зала оперного театра, теперь замолкшего, потирая больную голову.

— Ох, как же больно. Воспоминания... ох, они... я помню, кто я, но только со стороны. Я был... Грей Штормом, солдатом, офицером. Я служил... всю свою жизнь, как мало сохранилось в памяти. Эквестрия, я столько сделал, чтобы спасти её... Но они, они все предали меня. Мой разум... он бы давно сгинул, если бы не Найтмер. Похоже, от двух лет изгнания в памяти остались лишь незначительные фрагменты, но я помню... Найтмер. Только любовь к ней держала сознание живым. А они... они забрали её. Я остался тут один, пока мой разум заперт в этом театре, заставляя меня раз за разом смотреть сказку о двух сестрах, раз за разом испытывать боль. Почему я?

— О, ты очнулся, как раз вовремя, — услышал он удивительно спокойный, знакомый низкий голос сбоку. Развернувшись, он увидел знакомого черного аликорна, сидящего в кресле рядом. Он было набрал воздуха, чтобы начать что-то говорить, но даже не знал что. Обе его жизни представляли собой скорее лоскуты воспоминаний, но во второй только вера в неё поддерживала его. И оказавшись перед ней, он просто не знал, что ему говорить.

— Даже не думай сверлить меня этим пустым похотливым взглядом, как в прошлый раз. На этот раз твое сознание в норме, так что даже не притворяйся. Я маг разума, забыл? — всё так же спокойно и слегка ворчливо продолжала она сохраняя нотки величия в голосе.

— Я...я не понимаю, — только и смог вымолвить он.

— Тебе и не надо понимать, мой маленький пони. Понравилось представление?

— Вы... это было... что?

— Честно говоря, я впечатлена, как вы запечатлели те события. Я бы сказала, опера прямо до глубины берет, вызывает истинную тоску и печаль по тем дням, — пустым голосом продолжала она.

— Вы видели всё?

— Да, и пока что я думаю, что даже "Принцесса Луна — Суперзвезда" не будет так чувственно, как это.

— Но столько всего... что вы думаете о том, что тогда случилось?

— А чего ты от меня ждешь? Я не Луна, чтобы тосковать и упиваться слезами. Я оказалась слаба и позволила победить себя. Больше такого быть не должно. Всё, хотя, технически я всё же Луна.

— Но вы разве не что-то вроде её второй личности?

— Тут всё сложно. Луна столько же Найтмер, сколько и Найтмер — Луна.

— Но она ведь не знает о ваших действиях.

— Верно, я заперта от её сознания. Но когда я выйду на свободу, наши личности сольются, она узнает, почувствует и осознает всё то же, что и я. Хоть, пожалуй, для неё это и будет странно, могу заверить, для остальных это будет выглядеть как будто вместо доброй Луны пришла злая Найтмер. Ну или что Луна разозлилась и стала Найтмер, кому что по душе.

— Мне тяжело воспринимать вас как одного пони, если честно.

— Просто помни, что после моего возвращения я буду помнить всё с точки зрения Луны. В конце концов, она-то помнит, как начала восстание, и всё, что было там, вплоть до моего изгнания. Для неё это будет выглядеть так же само: она разозлится и станет Найтмер, разве что воспоминания добавятся, от моей перспективы.

— И вас это устраивает, что она просто поглотит вас?

— Я это и есть она! Ты вообще слушал, глупец? — разозлённо ответила аликорн.

— Извините, просто это всё... так сложно.

— Довольно обо мне. Пора вернуться к тебе. Честно говоря, я не ожидала, что твоё сломленное сознание сможет всё сделать как надо. Я давно списала тебя, но по удивительному стечению обстоятельств ты оказался там, где нужно. И всё же, я хочу спросить тебя, особенно в свете того что я намеренно умолчала о том что я и Луна одно и тоже: наша сделка в силе?

— Конечно, я готов на всё ради вас! Вы буквально та, кто давала мне смысл существования!

— Я их всех за тебя уничтожу! Тихо добавил он гораздо более жестоким голосом.

— Ты уже перешел на "ты"? Смело. Ответила она величественным низким тоном.

— Простите, стыдливо и слегка напугано поспешил добавить единорог, ну, я всецело верен вам, и наша сделка более чем в силе, как вы могли заметить, вы стали для меня в каком-то роде смыслом жизни, так как только вы мой разум и скрепляли.

— Верно. И как я уже говорила, можно будет оценить твои заслуги... после возвращения. В том числе и твою награду. Однако, раз даже после возвращения остатков личности Грей Шторма на своё законное место, ты всё ещё верен мне, у нас много работы.

— Простите, вы сказали остатков личности?

— Верно. Луна буквально собрала все осколки, что только можно, и кое-как соединила воедино, создав тебе хоть какую-то цельную личность.

— Ох, наверное, я должен быть ей благодарен, так же как и вам, за то, что спасли меня от участи хуже смерти. — На что аликорн устало вздохнула.

— Я же сказала, я и есть Луна! Хватит вести себя как идиот. Твоя личность уже достаточно собрана, чтобы не совершать очевидные когнитивные ошибки.

— Но я помню, вы называли её дурой, да и вообще отзывались крайне нелестно!

— Это называется самокритика. Уж тебе-то стоило этому научиться, капитан Грей Шторм. Может, сознание бы было целее.

— Идея о вечной ночи?

— Это действительно была именно идея Луны, то есть ее части без меня, и хоть ночь определенно нужно будет сделать по приоритетнее дня, в том случае был явный перебор, что взять с глупого эмоционального подростка, коим она была по меркам аликорнов, не говоря уже что ее сестра делала все что бы это случилось.

— А если, чисто технически вас разделить? Дать вам отдельное тело?

— Не представляю как ты это сделаешь, но ты получишь две Луны, просто одна из них будет Найтмер, никогда не задумывалась над тем что бы получить отдельное тело если честно...

— А то, что вы говорили, что хотите доказать, что вы не просто "злая личность Луны"?

— Верно. Фактически, как я уже много раз говорила, я есть Луна. Часть её личности, что отвечает за то, чтобы она была сильной, волевой и крайне агрессивной. Ну и, возможно, достаточно злой со всей этой теневой магией, напоминающей фокусы Сомбры. Но в отличие от неё, я готова идти на жертвы ради своих целей. Буду я чудовищем, без зазрения совести казнящим тысячи, или более умеренным и благожелательным правителем после моей победы — зависит только от того, что преподнесёт мир на пути к цели. Можешь поверить, я готова к абсолютно любому варианту и не остановлюсь ни перед чем. По большому счёту, я действительно хочу вернуться к ней, потому что без меня она довольно жалкое зрелище. Найтмер хотя бы уважали, ты знаешь. А об Луну вытирают ноги все кому не лень, начиная от её сестры. Она подавляет эти эмоции, но куда-то же они деваются. Они идут прямо ко мне подпитывая мои силы, и конечно я слегка приврала что бы выставить себя в более лучшем свете.

— А... вы ведь точно не построите империю зла, наслаждаясь чудовищными оргиями? Не то что бы я был сильно против конечно...

— Я проигнорирую этот вопрос.

— И что сейчас будет? В смысле дальше?

— Ну, твоё сознание всё это время постепенно восстанавливалось, созерцая одно из самых важных, похоже, для тебя воспоминаний. Чему, к слову, я искренне польщена. Вскоре ты вновь очнёшься в центре реабилитации.

— И что будет, когда меня выпишут?

— О, а вот тут самое забавное. Пока планы на твой счёт разнятся. Но о звании в армии можешь не мечтать.

— Но как же мне тогда помочь вам? Я не могу действовать, не имея ресурсов.

— Ну, верно. Пожалуй, воевать и планировать — это единственное, что ты по-настоящему умеешь. Луна хочет за все твои заслуги за эти два года принять тебя на достаточно высокую должность в Ночной гвардии, она относится к тебе... как минимум крайне благожелательно, цени это.

— Ночной гвардии?

— Верно. При определённых операциях тебе откроется неплохая свобода действий. Я тоже не теряла времени зазря эти два года. В Эквестрии у меня почти не осталось сторонников, а за её пределы я выходить почти не могу. Тем не менее, я могу через сны брать под контроль разумы отдельных пони. Пока что всего несколько жалких культов собирающихся по пятницам по всяким злачным местам или клубам по интересам. Фестралы, однако, также это чувствуют, но сами не понимают, что это означает. Среди них, увы, моих сторонников тоже мало. Но в случае войны, они пойдут в бой, будь то за Найтмер или за Луну.

— Честно говоря, перспективы пока что выглядят не богатыми, — задумчиво потер голову копытом единорог.

— Верно. Для этого мне и нужен ты. Я понимаю, как работают современные технологии и орудия пропаганды в отличие от Селестии и Луны не способных приспособиться к новой эпохе. Нам потребуется армия — большая, верная, моя, государственная и промышленная машина что будет обслуживать ее нужды. В этот раз у них не получится просто стрельнуть в меня радужным лазером! Ни фестралов, ни культистов для этого не хватит.

— Нам нужно заручиться поддержкой пони. И, я полагаю, определённые соображения у меня есть.

— Верно. Нужно толкнуть Луну вперёд, заставить действовать, получить поддержку общества, чтобы в нужный момент она предстала жертвой, вставшей против злого тирана.

— Это будет тяжело. Честно говоря, с трудом представляю, как можно расколоть Эквестрию, и ещё меньше представляю что сделать что бы пони пошли против любимой всеми Селестии, впрочем пример Сталионграда показал что это вполне выполнимая задача.

— Боюсь, будет всего одна возможность. Луна раздумывает, пока ещё только раздумывает, как реинтегрировать фестралов в общество, виня себя, то есть меня, в том, что с ними случилось.

— И, наверняка, большая часть пони будет относиться к ним с предубеждением.

— В точку! Это и может стать местом раскола общества. В случае же неудачи новая попытка вернуться мне может представиться только спустя много лет, если вообще представится, и я буду навеки заперта в её сознании, одна, забытая всеми, — с тоской произнесла аликорн.

— Значит, неудачи быть не должно! — решительно ответил Шторм.

— В любом случае, скоро ты очнёшься. Приятно знать, что есть хоть один пони, искренне идущий за мной и при этом не зачарованный моей магией. Немного, но мне пока что вполне хватит. Знать бы судьбу моих легионов...

— Большая часть, насколько я помню, после поражения в замке двух сестёр сбежала на кораблях за океан со всеми солдатами, слугами и имуществом.

— Вряд ли от них что-то осталось, но об этом можно будет подумать потом. Текущая задача, имея столь скудные ресурсы, помочь тебе вернуть мне тело и подготовиться к гражданской войне. Более того, необходимо для начала эту войну будет разжечь. Работы, боюсь, хватит нам обоим. Однако есть ещё одна вещь. Я, возможно, преувеличила, когда говорила, что у меня нет сторонников. Я уверена, что некоторые пони, будь то в армии или нет, всё ещё поклоняются мне, но тщательно скрывают. Я, увы, не могу зондировать разум каждого. Если ты сможешь найти их и заручиться их поддержкой, это поможет тебе получить дополнительные ресурсы для грядущей войны.

— Задача, честно говоря, не из простых.

— Верно. Но благодаря тому, что я покопалась в мозгах у этой Твайлайт, она испытывает к тебе истинные симпатии и чувствует себя крайне виноватой. При пробуждении можешь воспользоваться этим. В сущности своей меня не волнует, чем вы будете заниматься и какие у вас будут отношения. Помни только, что при всём, она до одури предана Селестии. Поэтому исходи из того, что переманить её на свою сторону у тебя точно не выйдет.

— Я постараюсь реализовать потенциал дружбы с принцессой.

— Хорошо, я ценю твои усилия, мой маленький пони. Теперь же, не хочешь посмотреть сказку о двух сестрах ещё раз? — незамысловатым и не таким уже величественным или злобным голосом произнесла она...