Доктрина Превосходства

20 - Противофаза

Капитан Грей Шторм скучающе вертел в копытах свою каску, ставшую скорее сувениром и напоминанием о том, о чем он бы действительно порою хотел забыть, ожидая встречи с теми, кто в значительной степени повлияет на успех их восстания.

— Итак... И кто это? — спросила Бипен одетая в неудобный по ее меркам смокинг исполняя роль и телохранителя, представителя лунаристов и скучающего ребенка которому нечем было заняться одновременно, сидя рядом на стуле огромного пустующего конференц-стола.

— Промышленники, бизнес-пони, видные капиталисты, ну и фестралы, — всё так же скучающе ответил Шторм.

— Ну, похоже, вы совсем не нервничаете, хотя, полагаю, эта встреча решит многое, не так ли?

— Я слишком устал, чтобы нервничать. Глупая принцесса. Что от Темпест Винд приходило?

— Всё так же готовит этих пустоголовиков. Она смогла даже научить нескольких из них водить танк, представляете?

— Зачем им это? Единственная задача этих марионеток — играть роль пушечного мяса, партизан, диверсантов, либо помогать нам сейчас. Хотел бы я, чтобы они не настолько бросались в глаза, чтобы быть шпионами и агентами, но, увы, они буквально всем своим видом показывают, что их разум зачарован.

— Ну, зато они таскают оружие контрабандой. Не много, конечно, зато никто не хватится: то тут, то там пропадут контейнеры с неучтённого склада, — хитро лыбясь, весело произнесла фестралка.

— А что насчёт того, что я просил по поводу соляристов?

— На мой взгляд, это вы слишком закрутили. Это же надо додуматься — придумать солнечный культ, поклоняющийся богине Селестии.

— Ты ведь не сильно знакома с обществом пони, да?

— В основном я была либо в джунглях, либо во дворце, так что думаю, больше да, чем нет. А что?

— А то, что поверить в культ Селестии в раз десять проще, чем в культ Найтмер.

— И это при том, что даже северяне ей поклонялись?

— И это при том, что даже северяне не воспринимали это всерьёз, — устало ответил единорог.

— Ну, как вы и просили, мы создали достаточно следов деятельности этого "культа": нарисовали рисунки с солнцем на части складов с похищенным оружием, которые должны будут сразу броситься в глаза разведке.

— Хорошо. Лучше пусть они считают, что заговор есть, но копают в другом направлении, чем наткнутся случайно на наш.

— Ой, да ладно, кто может нас раскрыть? Мы в Эквестрии, пони тут просто вершина наивности.

— Поверь мне, ты многого не знаешь. Ладно, это и не важно сейчас. Надеюсь, фестралы будут склонны к диалогу. У меня голова раскалывается, хочу поскорее с этим закончить.

— Что не так с вашей головой-то?

— Глупая принцесса дружбы, вот что не так.

— А что с ней? Трудно найти кого-то безобиднее.

— Ну, я с ней вроде как теперь в отношениях. С тех пор как она решилась засосать меня прямо на День согревающего очага. Вынужден констатировать, что она просто ужасно целуется. Пришлось сквозь отвращение глотать её слюни, — скривился капитан.

— Оу, это так мило, вы смогли стать особым пони для аликорна. Ой... а она разве, ну, не наш враг?

— Именно. А ты знаешь поговорку "держи друзей близко, а врагов ещё ближе"?

— И насколько близко вы её держите, а? — толкнула его плечом лыбясь фестралка.

— Пожалуй, даже слишком близко. И поверь, не стоит тебе распространяться об услышанном. Между нами, заговорщиками, секретов считай и нет, но остальные... Одним словом, она сама не хочет пока афишировать эти глупые "отношения", только её подруги и знают, и поверь, я тоже весьма не заинтересован что бы об этом узнала Селестия.

— Вы прямо как Шайнинг Армор. Колитесь, как она в постели?

— Во-первых, я не имею, никогда не имел и никогда не буду иметь ничего, даже близко делающего меня аналогичным Шайнинг Армору. Во-вторых, никак она в постели, ожидаемо для этого Найтмерового одуванчика. Она решила "не торопить события", и вынужден констатировать, что даже рад этому. Боюсь, она окажется в этом также ужасна, как и во всём остальном.

— Да ладно, неужели она настолько плоха? — недоверчиво спросила фестралка.

— Не то слово. Как она целуется, я уже сказал. Помимо этого, она только и делает, что талдычит о дружбе, магии, ну и с тех пор как мы поцеловались, ещё и любви. И это даже было бы мило, не будь она столь раздражающей и надоедливой практически во всём. Она напоминает безумного перфекциониста или дотошного планировщика, настолько до боли в зубах всё организованно. Она даже "свидания" рассчитывает поминутно сверяясь со списком, свидания на которых, к слову, говорит только о своих ужасающе скучных буднях принцессы дружбы. В жизни не представлял, что у принцессы бывает настолько удручающе однообразная жизнь. Всё, на что она тратит свое вечное бытие, это книги и всякие глупости со своими подругами.

— Ну, она же принцесса дружбы, не так ли? Чего вы-то ожидали?

— Я, честно говоря, и сам не знаю. Но если я ещё хоть раз в ближайшее время услышу, как кто-то решил проблему дружбы, или эти ужасные магические формулы, я в окно выйду.

— О, не волнуйтесь, в этом случае я легко спасу одну из ключевых фигур нашего заговора, — ухмыльнулась фестралка. Диалог двух офицеров прервал звук открывшихся дверей, из которых вышла пестрая кампания пони и фестралов одетых в деловые костюмы.

— Итак... Полагаю, это вы отправили нам эти странные приглашения? — спросил один из них, садясь на стул.

— Ну, почти. Это был генерал-лейтенант разведки. Только у этого проныры вышло бы выйти на контакт со всеми вами. В любом случае, я думаю, вас заинтересовало то, что мы предлагаем?

— Хм, если честно, верится с трудом, — подал голос один из фестралов.

— Вы говорите, что можете помочь нам заработать, утереть нос аристократам и заручиться поддержкой принцессы. Это достаточно тяжело трактовать всерьез, — ответил другой пони.

— Ну, на самом деле, все гораздо сложнее. Как вы могли заметить, я позвал сюда как фестралов, так и пони, и на то были причины.

— Интересно, какие? Мы, так уж вышло, не ведем с ними дела, — проворчал один из фестралов.

— Ну, верно. Но я нашел способ помочь нам всем: и фестралам, и пони, и нам.

— А "вы" — это, собственно, кто? — надменно спросил другой бизнес-пони.

— "Мы" — это, скажем так, группа заинтересованных в том, чтобы правила принцесса Луна, лиц, на что Бипен предпочитающая не вступать в диалог лишь радостно помахала с добродушной клыкастой улыбкой подразумевая себя частью этой группы .

— Принцесса Луна? Ну, она выглядит прогрессивнее Селестии, не так близка с аристократами, которые, похоже, даже местами её боятся. И что важнее, несёт нам не налоги, а субсидии. Этим она, честно говоря, выглядит лучше Селестии, как бы я не уважал нашу принцессу.

— Ну, мы любим нашу владычицу. Однако это не отвечает на вопрос: что вы хотите? Как это — "чтобы правила принцесса Луна"? Вы хотите дать ей реальную власть или свергнуть Селестию? — смело спросил другой фестрал, отчего пони в комнате кто удивился, кто перепугался.

— Нет, что вы. Мы не собираемся никого свергать. Дело в другом. Принцесса Луна очень, очень хочет лучшего для фестралов... Но чтобы этого достичь, ей потребуется выйти из тени сестры.

— А мы тут при чем? — вскликнул пони из другой части стола.

— Я смог убедить её всё-таки ввести закон о субсидировании фестральных предприятий. Селестия с большой неохотой, но приняла это. Увы, однако, экономика фестралов оставляет желать лучшего для разгона...

— О чем это вы? — недовольно спросил один из фестралов.

— О том, что ваша экономика скудна, отстала и примитивна. Вы, конечно, производите какую-то продукцию, но это действительно просто несерьезно. Но вот то, что я предлагаю, решит и эту, и прочие наши проблемы.

— Не томите! — выкрикнул пони.

— Итак, я хочу, чтобы капиталисты Мейнхеттенна и фестралы создали совместные предприятия. Причём не просто предприятия, а полноценные корпорации!

— Ч-чего? — выдавил один из пони.

— Мы работаем по ночам, пони обычно это не нравится. Как и наши клыки, и крылья, и всё остальное... — промычал один из фестралов.

— Именно поэтому принцесса Селестия и согласилась на это. Идеальный пример кооперации фестралов и пони. Символ единства. Но что гораздо важнее — только представьте: фабрики, работающие и ночью, и днём! Без остановки!

— Интересно, конечно, но я не понимаю: зачем в этой схеме нам вы? — задумчиво спросил один из пони.

— А всё достаточно просто. Решать, какие именно предприятия достойны субсидий, а какие имеют в владельцах формально фестралов ради бесплатных средств, доверили компетентному представителю правоохранительных органов. Который при этом точно не будет иметь неприязни к нашим пушистым друзьям. Одним словом, проверяющий — это я. И, как вы понимаете, чтобы получить от меня все необходимые штампы, вам желательно действовать так, как хотелось бы мне и моим друзьям.

— Это странный шантаж. И более того, мы до сих пор не поняли, что вам нужно, — сказал кто-то из толпы.

— Всё просто, — произнёс Шторм, вставая и подходя к постаменту для презентаций. — Вы будете создавать нужные мне компании, удовлетворяющие интересы, которые я или мои представители сочтут на рынке нужными. Я, скажем так, пони из правительства, который следит, чтобы частный капитал двигался в нужную государству сторону.

— Но это же практически социализм! — взвыл один из пони.

— Едва ли. Вас никто не ограничивает. Но на субсидии можете не надеяться.

— Законы свободного рынка говорят мне соглашаться, — выкрикнул другой. Очень быстро пони и фестралы пришли к взаимопониманию.

— Итак, когда все проблемы улажены, позвольте мне показать "ваши" будущие корпорации, которые должны объявиться на рынке. И чьи заводы обязательно должны находиться на восточном побережье.

С этими словами он перевернул лист на постаменте, демонстрируя пару странных логотипов, один из которых изображал спящую в мирной позе принцессу Луну.

— Это что, принцесса на логотипе? — спросил один из пони.

— Верно. И она сама настояла на использовании её образа в нём. Полагаю, она думает, что это сделает её в обществе ещё более популярной.

— И это...

— Корпорация "Спящая кобыла". Направления: электроника, оптика, вычислительные устройства, техническая магия и всё, что с ней связано.

— Ну, направление достаточно перспективное. Особенно с учётом роста спроса на электричество.

— Верно. Нам вот как раз потребуется сделать, ну знаете, несколько очень крупных заказов по производству дизельных мобильных генераторов, устройств связи и некоторой сложной оптики и электроники, используемой в авиастроении. Заказы, которые не стоит афишировать. Взамен, вы в определенном смысле получите протекцию в нужных органах.

— Это ведь коррупция, да ещё и с элементами сговора. Вы что, хотите контрабандой продавать кучу ценных запчастей?

— Не важно, чего я хочу. Важно то, согласны ли вы?

Уже спустя час розовая фестралка и единорог покидали мейнхеттенский бизнес-центр.

— Удивительно, как быстро они согласились, — говорила она непонимающим тоном.

— Законы свободного рынка требуют выжимать максимум из любой возможности. В любом случае, главное, что мы достигли поставленных задач.

— Ну, не знаю. Электроника, конечно, полезна. Так же, как и всякая промышленная чепуха. Но это ведь всё даже не военные вещи.

— Ну, это продукты двойного назначения. Заводы, делающие тракторные двигатели, очень легко могут переключиться на танковые. Про военные грузовики я вообще молчу. К счастью, в Мейнхеттене присутствует несколько крупных местных военных компаний, вроде "Мейнхеттенского арсенала" или "Триумф Моторс". Не танки и авиация, конечно, но при желании, я думаю, мы сможем быстро организовать и их, конфисковав, так сказать, активы наших недругов, коими так полнится промышленный мегаполис.

— Вы прямо так всё продумали. Мне кажется, вы отлично подходите принцессе дружбы, если она такой фанатичный организатор, как вы говорите.

— Я пропущу это мимо ушей, и продумал это не я, а один финансовый аналитик внезапно оказавшийся среди культистов, не понимаю честно говоря как он мог там оказаться, возможно его прогнозы были не такими уж и точными, раз он закончил так. Гораздо важнее, что теперь под прикрытием частных подставных и не очень компаний мы можем вести свою деятельность ещё более скрытно. Может, даже сможем закупить оружие в крупных партиях под несуществующие охранные предприятия. К слову, что-то я всё о себе и себе. Мы, лунаристы, должны ведь держаться особняком. Что у вас-то?

— Ого, вы даже решили поинтересоваться нашими буднями. Это так мило... Ну, Темпест Винд всё так же тратит почти всё своё время на проработку танковой войны. Не знаю, чем ей так эти машины понравились...

— Что насчёт остальной ночной гвардии? Ты ведь достаточно осведомлена, не так ли?

— Ну, конечно. Я с этой гвардией чуть ли не с момента её основания...

— Правда что ли? Это ты когда успела? Тебя же вроде недавно приняли?

— Ну, вообще то, изначально я примкнула к фестралам, которые хотели защитить Луну после её возвращения. Но потом меня наконец приняли в уже официальную ночную гвардию. Луна считает меня одной из своих вернейших сподвижниц! — гордо говорила фестралка.

— Мило. А вот всё это дело с Найтмер...

— Всё просто. Я слишком люблю принцессу Луну. Достаточно, чтобы понимать, что лучший способ достичь её мечты об идеальной и равной Эквестрии — это узурпировать власть и навязать свою волю силой! — всё так же на удивление весело говорила фестралка.

— Это... как-то слегка пугающе, знаешь.

— Уж кто бы говорил, мистер "голоса в голове зовут меня в бой". В любом случае, я считаю, что если Луна станет Найтмер, всё станет гораздо лучше!

— Ну, сомнительное объяснение, конечно. Но тем не менее, гвардейцы-то будут верны Найтмер?

— Ну, процентов на девяносто, да. Тех же, кто останутся на стороне богини Солнца, можно по копытам посчитать. А что?

— Ну, очевидно, нам потребуются все возможные силы. И я бы не хотел сюрпризов от самых лучших наших частей.

— Я уверяю, никто не будет бить нам в спину, даже копыто против госпожи повернуть никто не сможет. Так, и что ещё вы обсудить-то хотели?

— Думаю, узнал всё, что хотел. Встретимся позже. У меня осталось, увы, одно дело по дороге...

Военный грузовик стоял у входа в тюрьму, откуда уже выходила сломанная пони, выглядевшая на лет десять старше, чем она была на самом деле. Её тело покрывали многочисленные травмы, как физические, так и моральные.

— Итак, ваши документы... ну, личных вещей у вас особо не вижу, можете быть свободны. Похоже, вас уже кто-то ждёт снаружи, — рутинно ответила охранница, не проявляя хоть какого-то интереса.

Её собеседница вяло поплелась к машине, ожидавшей неподалёку от поста охраны.

— Ну что, на свободу с чистой совестью? — мрачно ухмыльнулся стоявший у грузовика единорог.

— Мы в этом будем ехать? — спросила пегаска, не показывая эмоций, кроме усталости.

— Ты же не надеялась на такси? Я уже привык путешествовать таким образом всюду, куда не ходит поезд. Водитель довезёт нас. Залезай в кузов, — ответил единорог.

Пегаска понуро запрыгнула туда, не с первой попытки, пока единорог наблюдал за её оборванными крыльями, прежде чем податься за ней.

— Итак, что выяснила? — спросил он, пока они ехали из этого Найтмер-забытого места.

— Я... я смогла достать нужный контакт. Вы сможете приобрести эту штуку, я думаю.

— Неплохо. Ну и каково это — вновь оказаться на свободе после всего?

— Я даже не знаю. Там было... они даже не воспринимали меня как живой объект, просто игрушку, куклу, на которой можно выпустить всю свою накопившуюся ненависть, злобу, похоть, садизм. Это был просто бесконечный тартар который я едва могу выразить словами, тихо всхлипывая говорила она.

— Понимаю. Скажу честно, мне тебя жаль. Я ведь не монстр, в конце концов.

— Вы хотите устроить войну, — произнесла она уже без каких-либо эмоций.

— И, поверь, на то есть причины... — ответил единорог.

Ближайший час езды они молчали смотря на пустынные пейзажи гор, пока единорог не заметил забытую прошлыми пассажирами странного вида гитару, валяющуюся в глубине кузова. Задумчиво хмыкнув, он достал её телекинезом и стал рассматривать, настраивая струны.

— Играть умеешь? — глухо спросила пегаска, ненадолго выйдя из своих мрачных мыслей.

— Не особо. В Зебрике помню, некоторые из сослуживцев умели. До какого-то момента помогало держать разум в норме.

— До какого-то момента? А что случилось потом?

— Ничего, я умер, — абсолютно пустым и печальным голосом ответил единорог. Лайтнинг Даст, вероятно, хотела что-то спросить, но в последний момент передумала.

Единорог, кое-как настроив гитару, решил напеть старый и давно забытый мотив, оставшийся погребённым в мертвых песках Зебрики вместе со своим автором и по совместительству единственным исполнителем.

Я был один,

Теряя дни,

Не знал любви,

Под рев машин,

Я был один,

Броневики поют своё, рождая шум,

Мы полумёртвое зверьё,

Идём на штурм.

Горят огни моей любви среди равнин,

Я впереди в густой пыли совсем один,

Броневики не устают, рождая шум,

И молодое вороньё поёт своё.

— Вам ведь там пришлось ужасно, да? Может, даже хуже, чем мне, — вяло произнесла прерывая грустный мотив пегаска.

— Не просто ужасно. Бесконечная агония, застывшая в сознании. Пытка, запомнившаяся хоть и фрагментами, но оставившая достаточно боли, которая бы ничего от меня не оставила, стёрла с этого мира, если бы не одна вещь.

— И что же вас спасло?

— Любовь, — спокойно ответил единорог, — абсолютная, совершенная, единственная. Образ, закрепившийся в сознании и выдавивший оттуда боль, изгнавший её на задворки разума. Думаю, в ином случае, я бы просто исчез затухающей вспышкой в этом океане страданий, как многие мои собратья по несчастью. Поверь мне, ты не представляешь, каким благом является простая, спокойная, быстрая и безболезненная смерть.

— Мне жаль. Я бы, пожалуй, тоже давно умерла, если не физически, то как личность точно, если бы не ребенок.

— Ребенок... ну и угораздило же тебя. О чём ты вообще думала?

— Мне уже и тогда терять было не слишком много, а так хоть какой-то смысл есть.

— Ты не думала, ну даже не знаю, встретиться с его отцом? Ты его вроде полюбила, нет?

— Ты сам понимаешь, что мне нечего будет ему сказать, а может, он вообще захочет забрать его. А так хоть напоминание о нем останется.

— Я бы счёл тебя безумной, сломанной и иррациональной пегаской, если бы, к огромному сожалению, сам таковым не являлся. Даже неприятно замечать, насколько мы похожи.

— Неужели я настолько ужасна?

— Ты слаба, ты сломалась, прекратила бороться, утратила свой внутренний стержень. Это лишний раз напоминает мне, что я бы и сам так поступил, если бы в моей жизни не было за что держаться. Даже если бы меня вернули сюда и восстановили личность, этот единорог был бы жалкой, переломанной, истощённой тенью самого себя. Он либо умер бы в подворотне, предварительно напившись до беспамятства, либо повесился бы на первой же неделе. Гадость, что застряла в моём разуме, засела там крепче, чем шрапнель заключенная в теле. Это сделало меня слишком непригодным для этого общества. Сам не знаю, чем заслужил такое, но всю жизнь что помню я оказывался абсолютно не там где стоило бы.

— Мне жаль, что с вами так вышло.

— Мне тоже жаль, что так вышло с тобой, Лайтнинг Даст. Как я и говорил, мы действительно очень похожи.

— Вы выяснили, что с моим сыном?

— Почти. Файер ещё поднимает все документы, что есть. Полагаю, скоро мы его найдём. Если хочешь, можешь сама забрать его. Документ о материнстве сделаем, если что тест подтвердит — тебе должны будут его отдать.

— Но я ведь бывшая преступница?

— Я попытаюсь убедить всех кого надо что бы отдали, в ином случае... неважно, ты получишь его, так или иначе. Однако мы отошли от изначальной цели твоего освобождения. Если с зельями ситуация разрешилась, то я хочу, чтобы после реабилитации... того, что ещё можно реабилитировать, ты приступила к своим обязанностям.

— Какие у меня вообще будут обязанности?

— Во-первых, тренировать пегасов и фестралов. Нам нужна крылатая пехота, не уступающая эквестрийской. Во-вторых, у нас появились кое-какие соображения по авиации. Мой помощник ещё уточняет детали. Чертежи да и самолёты старые, зато никто не хватится если этот хлам куда-то исчезнет. Мы ещё вернёмся к этому вопросу. А теперь взгляни на это, — единорог протянул ей комплект тёмно-фиолетовой формы.

— Это?

— Форма Шэдоуболтов, пришлось попросить одну из подруг принцессы сшить тестовый образец. Во время первого восстания они были группой пегасов и фестралов, что пустили много крови соляристам. Я полагаю, необходимо будет возродить их наследие во всех смыслах. Так же как и Вондерболты имеют дивизии пегасов и элитные авиаэскадры, так и мы должны будем обзавестись аналогами. Эквестрийская армия всё ещё морально отсталая, и даже идея окопов там толком не прижилась. Но авиация и особенно морской флот у неё удивительно сильны.

— Соляристы? Шэдоуболты? Восстание? О чём вы вообще говорите? — недоуменно спросила пони.

— Ты ещё не догадалась? Мы хотим вернуть Найтмер Мун, свергнуть Селестию и построить более лучшую Эквестрию.

— Найтмер Мун? Она же чудовище!

— А кто тебе сказал, что она чудовище?

— Ну, в сказке...

— А кто сказку написал? Знакома с термином «Историю пишут победители»?

— Но всё же... Да и как вы видите лучшую Эквестрию?

— Ну, например, такую, где нет таких пони, как ты или я, а ты бы смогла получить всё, о чём мечтала: славу, любовь, богатства и счастливую жизнь, какую захочешь. Разве тебе нужно что-то ещё?

— Нет, на самом деле. После всего пережитого, я уже не хочу ничего, кроме как спокойно жить со своим ребёнком, подальше от всего этого. Просто тихая, радостная жизнь — больше ничего не надо.

— Ничего? И даже Соарин?

— Ты... что ты имеешь в виду?

— Вариантов много. От банальной промывки мозгов до... ну, знаешь, его могут просто отдать тебе как военнопленного, и делай с ним что хочешь.

— Я даже не знаю...

— Рейнбоу Дэш будет либо мертва, либо недееспособна в случае нашего успеха. Никто не помешает вашему милому семейному счастью.

— Это звучит слишком хорошо. Я даже не уверена, что заслужила такое.

— Заслужишь. На полях боя среди облаков, где царит лишь смерть и разреженный воздух, у тебя выбора не будет, кроме как победить и получить всё, чего желаешь. Путь превосходства не даёт решать.

— Это так жестоко.

— А то, что сделали с тобой и со мной, не жестоко? Привыкай. Даже в нашем обществе бывает несправедливость, и чем дальше, тем её больше. Больше забытых, сломленных, потерянных, таких как мы, тех кого просто заметают под ковер как мусор что бы они не портили всем счастье и гармонию. И они все станут отличными солдатами, если дать им цель. Умрут без задней мысли, а ты получишь за все свои страдания и злоключения свой маленький счастливый финал. Что может быть лучше?

— Я не думаю, что у меня есть выбор. Я обязана победить, и я сделаю это.

— Я знаю, Лайтнинг Даст. Поверь мне, я знаю...

Дверь замка дружбы отворилась, впуская единорога, который направлялся в свою комнату, или, по крайней мере, он так планировал. Войдя в неожиданно тёмное помещение, он был внезапно оглушён громким взрывом, что погрузило его мозг в панику, рисуя самые жуткие сценарии. Тело по уже выработанной привычке упало на землю, в панике закрывая лицо копытами.

— Сюрприз! — выкрикнул знакомый писклявый голос. Однако разум, похоже, был слишком парализован страхом, чтобы принять эту информацию. К валяющемуся посреди украшенной шариками комнате, где уже притаилась группа пони, единорогу аккуратно подошла виновница инцидента.

— Эй, с тобой всё в порядке? Это вечеринка, почему ты прячешься? — слегка непонимающе спросила она, пока гости и подруги принцессы дружбы, очевидно заранее ожидавшие возвращения Грей Шторма, удивлёнными взглядами смотрели на лежащего единорога, разум которого всё ещё пытался справиться с паникой.

— А... так и должно быть? С ним вообще всё в порядке? — спросила Эплджек, держащая кружку сидра в копыте.

— Ну, не знаю, обычно же пони радуются, когда им устраивают вечеринку-сюрприз, — непонимающе говорила Пинки.

— А вы не думали, что, ну, возможно, что после двух лет в изгнании, он немного отличается от остальных пони? — вопросительно произнесла Рарити.

— Да что могло там такого произойти, что он боится вечеринок? Почему он вообще теперь такой грустный? Почему он лежит на полу? Теперь мне тоже становится грустно! — понеслись одна за другой фразы от розовой пони.

— Девочки, что вы устроили? — послышался голос с лестницы.

— Вечеринку-сюрприз, как я и обещала. Я просто физически не могу оставить нового пони без его приветственной вечеринки-сюрприза, — произнесла Пинки.

— Ты не говорила, что она будет сюрпризом! Что с ним вообще теперь происходит? — спросила спустившаяся аликорн, указывая на валяющегося на полу единорога.

— Без понятия! Я и сама хочу, чтобы ему было весело, но он почему-то даже не хочет вставать!

— Что именно ты сделала, что заставила его припасть к полу?

— О, это легко! Всё, что я сделала, это вот это! — протараторила в своей обычной манере пони, выхватывая шарик и лопая его в воздухе, создавая ещё один хлопок. На это единорог только закрылся копытами ещё больше, и, возможно, из глаз непроизвольно потекли слёзы в ожидании привычной порции боли и мучений после каждого подобного взрыва, пока разум, вернувшийся в пустыни Зебрики, не отдавал отчёт о происходящем.

— Вы что, сломали его? — послышалось от только что пришедшей Рейнбоу Дэш.

— Это всё Пинки, мы вообще только пришли на вечеринку-сюрприз для него по её приглашению, — поспешила оправдаться Эплджек.

— Я даже не уверена, что встречала такое ранее, — задумчиво произнесла аликорн, почесывая подбородок копытом, — однако, похоже, он страдает.

— Я не хотела! Я даже не знала, что такое возможно! — вскрикнула мигом погрустневшая Пинки.

— Я разберусь с этим. Раз уж вы начали, продолжайте вечеринку, а я посмотрю, что с ним можно сделать, — после чего аликорн, схватив телекинезом вжавшегося в пол пони, потащила его наверх. Пока разум единорога ушёл глубоко в прошлое, он оказался посреди пустыни, а вокруг пылало пламя, пони и зебры носились туда-сюда, океан боли накрывал их стальной волной. Крючья, пули, штыки, ножи, осколки, каждая бетонная крошка в единой массе накрывали их, истощённых и обожжённых солнцем пустыни. Боль была повсюду — в каждой песчинке, застрявшей в теле, в каждой ране, разрывающая плоть и царапающая кости. И в тот момент, когда он уже приготовился снова пережить это, тёмный фиолетовый свет закрыл всё. Вместо пустыни была только тьма, в которой он плавал, тьма, что скрыла всю боль и изолировала его от тех ужасов, оставшись наедине с которыми он бы окончательно сошёл с ума. По счастью, его ждала другая судьба, и его разум нашёл спасение в этом тёмном образе, смог выстоять даже в мире, где ничего кроме страданий и следующих за ними милосердной смерти ждать было нельзя.

Очнулся он уже в кровати, тяжело дыша. Не успев понять, что произошло, он оказался в объятиях знакомого фиолетового аликорна.

— Ты наконец очнулся! — пролепетала она сквозь слёзы.

— Что... что вообще случилось? — не понимая, промямлил он.

— Пинки устроила тебе вечеринку-сюрприз, а потом ты... ты просто упал в оцепенении. Я так перепугалась! Ты только рыдал и закрывал голову копытами, — продолжала говорить всё тем же плаксивым голосом аликорн.

— Я не уверен, что произошло. Полагаю, какая-то странная привычка. Мне помнится, я просил её не устраивать мне вечеринку-сюрприз, разве нет?

— Мне пришлось перерыть весь мой медицинский справочник, чтобы понять, что произошло. Думаю, это из-за того, что ты пережил.

— Правда? Ну, думаю, тут сыграл элемент внезапности в большей степени. А сколько я вообще тут провалялся? — спросил единорог, удивлённо ощупывая большое количество подушек, которыми он был окружён.

— Ну, не более часа. Вечеринка всё ещё идёт.

— Вау, ты, похоже, быстро читаешь, да?

— Я сочту это за комплимент, — уже более спокойным голосом ответила она.

— А тут не слишком много... ну, мягкого?

— В книге сказано, что тебе нужно дать максимально безопасную и спокойную обстановку.

— И ты не придумала ничего лучше, чем обложить меня подушками? — слегка улыбаясь, спросил он.

— Ну, ты ведь говорил, как тебе нравятся мягкие вещи, — абсолютно так же улыбаясь, ответила аликорн.

— Так... и вечеринка. Мне стоит спуститься или что?

— После того, что случилось? Это выглядит плохой идеей.

— Забудь об этом. Не более чем эхо давно ушедших страданий. Я в норме. Теперь в норме.

— Не нужно себя заставлять. После произошедшего Пинки чувствует себя очень виноватой, и я прекрасно её понимаю. Но если ты решишь, что стоит её успокоить, я буду только за. Более того, там, кажется, пришли несколько пони, которых ты знаешь.

— Пони, которых я знаю? Ради звёзд, прошу, скажи, там же нету фестралов?

— Эм, да нет вроде бы. Два пегаса.

— Пегасы? Ох, похоже, мне нужно бежать! — уже начал подниматься Шторм.

— Эм, а ты ничего не забыл? — игривым тоном спросила Твайлайт. На это единорог лишь мысленно вздохнул и, прежде чем унестись вниз, поцеловал её в губы, стараясь сымитировать как можно больше нежности и романтичности.

Вечеринка была в самом разгаре, и пони веселились и общались друг с другом за кружками сидра.

— Мне так, так бесконечно жаль, прошу, прости меня! Клянусь, больше никаких вечеринок-сюрпризов! Я не думала, что ты поэтому не хочешь их! Прости, прости, прости! — вопила розовая пони, упавшая перед ним на пол.

— Всё в порядке, Пинки, пожалуйста, хватит. Ты привлекаешь слишком много внимания, — осторожно говорил единорог, видя, что все в помещении покосились на них.

— Так, ты не злишься?

— Нет, что ты. Каждый день через такое прохожу, уже привык, соврал он.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Тогда я попытаюсь хоть как-то исправить эту вечеринку. Обещай, что повеселишься!

— Обязательно. А теперь извини, меня ждут одни пони, — после чего пони удалилась зажигать вечеринку, играя музыку на весьма странном наборе инструментов, соединённых воедино.

— Ну и шума же ты наделал, Грей Шторм, — произнёс подошедший коричневый пегас, казалось, не замечая непонимающий взгляд единорога.

— Должен признать, эта вечериночная пушка действительно достаточно громкая. Но потому мы и служим, чтобы пушки у пони оставались только вечериночные, не так ли? — продолжал он.

— Извините, а мы знакомы? — осторожно спросил Шторм, на что получил порцию смеха.

— Ещё как. Знал бы ты, чем наше знакомство, впрочем, закончилось, — с лёгкой печалью ответил пегас, поглядывая на кружку в копыте.

— А вот и вы, капитан. Уже встретились со Скай Блейдом? Честно говоря, я был удивлён, узнав, что вы на вечеринке. Вы обычно не любитель такого, но встреча была достаточно важна, чтобы мы заглянули к вам на огонёк, — без запинки сказал подошедший Файер Сансет.

— Скай Блейд? Так, это ты, тот о ком говорил Файер? Прости, я многое позабыл.

— В курсе, не волнуйся. Пойдём, сядем в тихий угол, нам столько нужно ещё вспомнить...

— То есть всё началось с резни в том лесу? — удивлённо говорил единорог, попивая местный сладкий напиток.

— Ага, если бы не дискордовы чейнджлинги, ничего бы не произошло, — с печалью ответил пегас.

— Ясно, ну, с другой стороны, что не убивает, делает сильнее, не так ли? — попытался весело выдавить из себя единорог, но, заметив по глазам собеседников, что это было лишним, решил попробовать расспросить о чём-то полезном для него.

— А вы не слышали, ну не знаю, про всякие тайные и секретные ордена, что играют роль спецслужб у нас? — начал он издалека.

— Ну, слухи ходят постоянно, но на то они и слухи, — спокойно ответил Файер. А вот второй пегас, кажется, задумался.

— Слушай, а ты ничего не знаешь про всякие культы? А то в последнее время такие слухи ходят, — вдруг спросил он.

— Культы? Ну, если между нами, я слышал что-то про солярный культ принцессы Селестии, но на то ведь они и слухи, да?

— Ладно, хватит. Я нашёл склады с оружием и символикой солнца. Он действительно существует, — резко вклинился другой пегас.

— Так это правда? — имитируя шок, спросил единорог.

— Верно, Скай Блейд тут не просто так. Это я его позвал, — пояснил Файер.

— А я уж думал, он решил навестить старого знакомого, — вяло ответил Шторм.

— Ну, извини. С моей работой это бывает тяжело. Работаю я правда без выходных, — спокойно отвечал Скай Блейд.

— И что же у тебя за работа такая, что ты культами интересуешься?

— Ну, помнишь, ты спрашивал про ордена? Ну так вот...

— Стоп, что? Только не говори, что ты из них?

— Не буду, но судя по твоим вопросам, ты и сам всё понял, скажем так, мое рвение заметили в нужном месте. Ты знаешь, пони, яро желающие быть героями и имеющие все навыки, порою получают возможность реализовать себя вдали от публичных глаз. Поэтому, когда Файер сказал, что ты смог найти что-то такое в нашей Эквестрии, я даже отнёсся со скепсисом.

— Но после первых моих доказательств скепсис у него как ветром смыло, — добавил красный пегас.

— Но проблема не в этом. Что-то происходит, Грей Шторм, что-то странное, — вернул диалог к прежнему руслу коричневый пегас.

— Странное?

— Верно. Дело в том, что помимо солярного культа, который смог найти ты, другой уже наш оперативник вышел на след другого.

— Ещё один культ? — не веря, спросил единорог.

— Верно, только этот уже полностью ему противоположный. Похоже, они поклоняются Найтмер. В последнее время что-то происходит: пони становятся слишком радикальными или даже фанатичными, будто что-то на них влияет, да и фестралы чувствуют странные вещи, зовущие их во снах. Не к добру это.

— Найтмеристы? Это что, какая-то расистская шутка?

— Нет, не как северяне. По-настоящему. И их действия слабо вяжутся с законом.

— Всё равно, трудно в это поверить. Кто в здравом уме будет Найтмер восхвалять? Звучит как бред.

— Понимаю, но, увы, похоже, это правда. И раз ты смог столького достичь самостоятельно, представь, что сможешь, вступи ты в наши ряды.

— Странное приглашение. Честно говоря, у меня есть сомнения, что я его приму. У меня столько дел...

— Конечно, но по твоему лицу я вижу, ты всё ещё не веришь в существование культа Найтмер, возможно из за твоей преданности Луне. Как насчёт убедиться? Ну скажем, поучаствовать в нашей операции по налёту на одно из их укрытий, которая должна начаться через несколько часов.

— Погоди, что? Какая операция?

— Мы смогли отследить одно из их убежищ недалеко от Кантерлота. Я бы сказал, в часу езды отсюда.

— Это... Ты знаешь, я, наверное, соглашусь.

— Я рад, что смог переубедить тебя. Скажу честно, я бы очень хотел, чтобы такой, как ты, нашёл своё место в наших рядах. Я вижу, через что тебе пришлось пройти, и что тебе тяжело жить в мирном обществе. А у нас только такие и есть. Думаю, ты хорошо там приживёшься и найдёшь своё место.

— Ага, обязательно, дружище.

— Я уже дал Файеру место встречи. Увидимся там через час, если хочешь присоединиться, — и с этими словами он покинул помещение.

— Итак... какого дискорда ты вообще творишь! — злобно выпалил единорог сидящему рядом пегасу.

— Что? По-вашему, когда я точно убедился в существовании культа, я должен был это проигнорировать? Я хотел привлечь кого-то кто мог бы нам помочь в случае чего, а он командир дивизии, и наш старый друг, откуда я знал что он занимается чем-то таким?

— Что мы говорили про "проникновение во все ветви власти"? А если они тоже культисты? Ты не подумал? Может, они специально выдумали этот найтмеритский культ, чтобы сбить тебя со следа!

— Ну, чисто гипотетически, если есть солнечный культ, должен быть и ночной, разве нет? А если они культисты, ну так даже лучше: втерёмся к ним в доверие и будем знать их планы изнутри.

— А ты знаешь, вот про втереться в доверие звучит надо сказать интересно, только вот ты возможно раскрыл информацию потенциальным предателям о том что об их существовании известно. Ладно, неважно. Надо отправляться на место встречи. Если окажется, что найтмеритский культ — это дело наших копыт...

— Ох, а вот об этом я не подумал. Что если они считают этим культом наши приготовления?

— Верно. Я лично прослежу за этой операцией. А ты же несись во дворец и предупреди Темпест Винд и Бипен, чтобы перепрятали всё наше оружие, документы и... ну, всё остальное. А сам достань мне компромат на чиновника, который курирует фонд помощи бедным, к моему возвращению, Брайт Флауер должна знать его. Это понадобится для следующего этапа плана.

— Хорошо, справлюсь. Будьте осторожны. Если эти ребята действительно культисты, это может быть ловушка.

— Забудь, я слишком крепок, чтобы умереть там.

Где-то в предместьях Кантерлота, в условленном месте, капитана ждала группа из пяти пони. Помимо одетого в блестящую и не очень современно выглядящую броню, схожую с гвардейской, Скай Блейда, там стоял салатового цвета пегас, практически полностью скрытый тёмным плащом, под которым, однако, виднелись меч и арбалет. Остальные трое также выглядели весьма эксцентрично: единорог в чрезмерно блестящем и раздражающе вычурном белом пиджаке со странными усиками; пони с бросающимися в глаза металлическими улучшениями, встроенными прямо в тело, что делало его похожим на киборга; и земнопони в странной одежде напоминающей киринскую с длинной косой, которая на конце была утыкана лезвиями, а на теле висела портупея с метательными ножами.

— Итак... в ваши, эм, ордена всегда набирают таких... необычных пони? — спросил Шторм, обращаясь к будто специально выбивающимся из окружающего мира фрикам.

— Ну, что-то вроде того, — ответил закованный в броню как рыцарь Скай Блейд.

— Я из "Рыцарей Филомины", — представилась одна из них в приветствии.

— А я просто маг, хороший маг, — скучающе сказал единорог.

— А ты... Ладно, я даже знать не хочу, — сказал Шторм, глядя на странного пони-киборга.

— Хватит, мы и так время зря тратим, — воскликнул пегас в плаще.

— А ты...

— Мы уже встречались. Я капитан дневной гвардии, Стилл Фанг, дискорд тебя побери.

— И... мы были друзьями?

— Я не думаю, что ты изменился, что бы с твоей памятью не произошло. Просто не путайся под копытами. Не знаю, зачем тебя сюда позвали, но я прикончу тебя при первом же намёке на проблемы с твоей стороны.

— Воу-воу, полегче, Стилл Фанг, — вмешался Скай Блейд. — Мы тут все на одной стороне.

— Ага, как скажешь. Пойдёмте уже к месту, — недовольно ответил пегас.

— Так, и как твоя? — спрашивал у идущего впереди капитана гвардии белый единорог, очевидно знающий его как минимум какое-то время.

— Ну, дочку растит, скоро, думаю, в себя придёт.

— Ух, ну надеюсь. После всего, через что она прошла...

— Не хочу об этом ничего слышать, — оборвал он.

Шторм же задумался о том как попытаться найти общий язык с этими безусловно важными для его истории пони.

— И вы, значит, из каких-то тайных орденов? И чем вы занимаетесь? — осторожно спросил он у ближайшего пони.

— Ну, в основном, всякие тайные самоубийственные секретные задания. Вон, Стилл Фанг вообще раньше за принцессой Твайлайт следил.

— Да ты что?

— Ага, знал бы ты, сколько раз она могла умереть, если бы он не устранял все угрозы на её пути, делая её приключения максимально безобидными. В одном только Кантерлоте кучу чейнджлингов порубил, только чтобы до неё и её подруг не добрались.

— Так, а из какого вы сами ордена, капитан?

— Какая разница? — недружелюбно ответил тот. — Они всё равно отличаются только названиями. У нас полтора десятка абсолютно бессмысленно дублирующих друг друга структур. Кто вообще это придумал?

— Ну, принцесса, полагаю? — на что пони лишь злобно хмыкнул.

— Вот и место, — вставил Скай Блейд, выходя к одному из неприметных складов. Склад, который к ужасу Грей Шторма действительно был одним из тех, которые они использовали, чтобы хранить оружие.

— Итак, — начал Стилл Фанг, — каждый заходит со своей стороны и прочёсывает помещение, устраняя охранников. Если найдёте пленного для допроса, смело тащите с собой. Ищем любые улики, чтобы получить больше данных об этом заговоре.

— Простите, — прервал его Грей Шторм, — а чем мне вообще сражаться? Я даже свой меч не прихватил, — на что пегас устало вздохнул. Белый единорог же что-то сколдовал своим рогом, и в воздухе материализовалась странного вида винтовка соединенная с какими-то кристаллами.

— Прошу, — без эмоций ответил он, протягивая оружие.

— Это?

— Магическая винтовка "Луна Нова". Только прототип. Ещё не вышла в серию. Имеет несколько заклинаний, но вы, как единорог, можете раскрыть её полный потенциал. Она усиливает любую вашу магию, которую вы через неё можете использовать.

— Это... выглядит достаточно круто, только и произнес собеседник.

Не теряя времени, каждый пони направился к своему входу на склад. Грей Шторм в свою очередь панически думал, как выйти из ситуации.

Ворвавшись со своего входа, он побежал к охране, состоящей из не слишком умных культистов.

— О, капитан! — выкрикнул один из них при его виде, учитывая что похоже Найтмер позаботилась что бы каждый культист знал его чуть ли не в лицо.

— Заткнитесь, живо! Нужно уничтожить улики, немедле... — Его прервал взрыв, раздавшийся где-то сбоку из другой части склада. Охранники оживились и вскинули винтовки. Устало вздохнув, единорог побежал вперёд, мимо них, в глубь склада.

— Осторожно, с боку! — услышал он крик Скай Блейда. Оглянувшись, он увидел, как на него непонимающе пялятся ещё несколько культистов. Закатив глаза, он вскинул винтовку и двумя выстрелами пустил разрушительные заклинания, которые покрыли внутренностями сторонников Найтмер всю стену позади них. Везде царил хаос. Среди стеллажей с оружием носились культисты, сражаясь с оперативниками ордена, убивающими их до абсурда легко.

В этом хаосе, однако, один серый единорог, выглядящий на фоне этих странных героев ещё вполне нормально, пронёсся мимо очередного культиста, упавшего от арбалетного болта, пущенного капитаном гвардии, было очевидно что в данном сражении ничью сторону занять он не мог, да и не хотел предпочитая смыться в хаосе боя.

— Живее! Ты! Задержите их! Мне нужно в техническое помещение! — выкрикнул он убежав достаточно далеко от боя в другую часть склада вычурно выглядевшему командиру культистов, представляющему из себя единорога, одетого в фиолетовую мантию и с остроконечной шапкой на голове, в окружении не менее причудливо одетых в чёрные мантии пони-охранников.

— Конечно, мы сделаем всё, мой капитан! — ответил маг пустым голосом и неторопливо в сопровождении своих сподвижников отправился прямо в гущу боя.

— Вы думаете, что сможете победить приспешников ночи !? — грозно кричал голос где-то за спиной улепётывающего в глубины склада единорога. Он же, вместо того чтобы обращать внимание на, возможно, эпичное сражение группы героев против тёмного мага и его приспешников в центре склада, судорожно сжигал документы в техническом помещении.

— Какого? Почему эти идиоты вообще так склонны к ведению бухгалтерии? Неужели это единственный способ вести учёт такого количества патронов и оружия? Накладные, справка о приёме... благодарственное письмо Темпест Винд? Отчеты о количестве обученных рекрутов? Жалобы на меня в профсоюз? Откуда у них вообще профсоюз? Дискордовы коммунисты с их рабочей грамотностью! — убедившись, что уничтожил всё, что представляло хоть какую-то ценность, он со спокойной душой возвращался назад. Спокойствие, тем не менее, опять исчезло, когда он увидел, что группа пони подходит к раненому, валяющемуся на земле магу в окружении его мёртвых приспешников. Паникующий разум действовал автоматически. Вспомнив, что они на складе оружия, он поджёг рогом ближайший ящик боеприпасов стремясь как скрыть все потенциальные оставшиеся улики, так и не дать оперативникам взять пленного.

— Бегите! Они подожгли склад! Тут всё взлетит на воздух! — успел только выкрикнуть он, убегая из уже объятой пожаром секции. Пони среагировали моментально, однако Стилл Фанг не торопился уходить.

— Мы должны забрать их лидера, у него может быть информация!

— Нет времени, ты не вынесешь его вовремя!

— Нет, я... — договорить он не успел, когда прямо в него полетел огненный шар от пришедшего в себя, но всё ещё лежащего на полу мага.

Реагируя моментально, Шторм выстрелил в мага, убивая его и смешивая его внутренности с полом.

— Ты! Ты же в курсе, что у этой штуки есть режим оглушения! — Грей Шторм, не слушая его, уже телепортировался из горящего склада, ровно за секунд пять до того, как он оглушительно взорвался, поднимая шума на весь Кантерлот.

— Ох, это привлечёт внимание! — воскликнул Грей Шторм.

— Забудь, скажем, селитра взорвалась или что-то такое, одним словом несчастный случай, — ответил подошедший к нему Скай Блейд, когда они были уже достаточно далеко.

— Да? Вы это скрываете от пони?

— Незачем им знать, поверь мне.

— Ага, как скажешь. Жаль, никаких улик не достали.

— Но ты как минимум увидел, насколько всё серьёзно.

— Да, знаешь, я, пожалуй, приму твоё предложение, но я вроде бы капитан гвардии...

— Так же как и Стилл Фанг, а я вообще полковник. Не волнуйся, эта работа хорошо совмещается с основной. Если возникнет в тебе нужда, я свяжусь. Я рад, что ты теперь с нами.

— Ну и жуть. Вяло сказал Шторм.

— Сам знаю, поэтому мы и нужны, не представляю что в голове у этих пони, стремящихся нести нам только ужас и террор, но я не позволю никому из них одержать верх! Сурово произнес Скай Блейд.

— Ага, а что, к слову, с тем капитаном?

— Я жив, вот что! — вскрикнул обожжённый пегас с обрывками плаща из одежды.

— Вы выглядите, надо сказать, ужасно, — осторожно сказал Скай Блейд.

— Ты! Ты мог меня телепортировать с собою! И зачем ты убил лидера культа? Где ты был во время битвы с ним? Я тебя вообще не видел!

— Ну, я убивал культистов, как и вы... да! — ответил, насколько мог твёрдым голосом, Грей Шторм.

— Капитан, при всём уважении, ваши претензии выглядят натянутыми, — вмешался Скай Блейд.

— Хмм, я буду следить за тобою, Грей Шторм, — злобно прорычал пегас перед тем, как уйти к остальным.

— Ну и тип, конечно.

— Поверь, не сильно от тебя далеко ушёл, — с улыбкой сказал Скай Блейд.

— В любом случае, похоже, теперь у нас много работы, не так ли? — добавил он, на что единорог лишь устало вздохнул, предвкушая будущие проблемы.

Во дворце усталого единорога уже ждал Файер со странной папкой в копытах.

— Дискорд! Знал бы ты, как я утомился. Сначала вечеринка, затем этот рейд на культ... Сплошной стресс.

— Сочувствую. Так что нашли?

— Поверь, ничего стоящего внимания.

— Что будет, если они снова нагрянут ко мне? — слегка испуганно спросил пегас.

— Ну, до сих пор неясно, являются ли они культистами. Не говори им ничего важного, полностью изменим документооборот, перепрячем все схроны с нашим оружием, скроем, одним словом, все следы. И, конечно, ничего не докладывай наверх. И самое главное, верь мне и только мне, Файер.

— Ага, как скажете. Но, возвращаясь к тому, что вы просили, я накопал все, что мог, и надо сказать, личность весьма странная...

— К сути! — прервал его единорог.

— Кэррот Стик, бюрократ. Практически не светился в коррупции, что уже само по себе привлекает внимание. Отлучается раз в несколько месяцев по каким-то своим делам. Всё.

— Кэррот Стик... Ну и имя. Ладно, этого хватит, чтобы надавить на него. Дай мне папку и можешь быть свободен. Дальше я сам.

Шатаясь по залам лунного двора, он был рад найти, наконец, красного фестрала, подходящего под описание, сидящего в своем кабинете в офисе.

— Капитан Грей Шторм! — вскрикнул тот с нотками испуга, когда единорог зашел к нему.

— Вы, я полагаю, Кэррот Стик? — холодно начал единорог.

— Вы не помните меня? — спросил фестрал, явно демонстрируя облегчение.

— Не особо, а что?

— Да нет, всё более чем в порядке. Могу я узнать, зачем вы пришли ко мне?

— Ну, во-первых, вот, — Грей Шторм кинул папку на стол. Папка содержала все отчеты о его постоянных отгулах раз в несколько месяцев.

— Э-это? — нервно произнес фестрал, просматривая папку.

— Данные обо всех твоих отгулах в одно и то же время. А если сложить с тем, что ты не замешан в каких-то коррупционных делах, сомнений не остается.

— Д-да?

— Именно. Ты берешь взятки! — громко обвинил его Шторм.

— Что? — произнес фестрал уже без какого-либо страха.

— Не бывает чиновника в Кантерлоте, который бы не был замешан в коррупции. Из чего я делаю вывод, что ты просто берешь взятки раз в несколько месяцев, тщательно это скрывая. Не знаю, зачем тебе это, но твоя махинация вышла наружу!

— Ну, вы меня раскусили, капитан, — спокойно ответил фестрал.

— Вот именно. А потому ты будешь делать то, что я говорю!

— И что же вы хотите? — слегка удивленно спросил собеседник.

— Деньги! Или наоборот, чтобы деньги по программе борьбы с бедностью, которую ты курируешь, шли куда надо, а не текли в твои карманы. Зависит от того, как в какой месяц я решу! — гордо произнес единорог.

— Это то, что вам нужно? Ну, ладно. Честно говоря, я не вижу преград для этого, — всё так же спокойно говорил фестрал.

— И никому, повторюсь, никому об этом не говори. Ты понял меня, фестрал?

— Конечно. Я сделаю всё, капитан, чтобы вы не раскрыли мою ужасающую коррупционную схему, — уже даже скучающим голосом отвечал чиновник.

— Я рад, что мы нашли взаимопонимание. Не подведи меня, Кэррот Стик, — и после этих твердых слов он удалился, довольный успехом. Впрочем уже надеясь вернуться в свое жилье ради того что бы получить заслуженный отдых, его внезапно остановили несколько ночных гвардейцев.

— Принцесса Луна хочет видеть вас, капитан, — произнес один из гвардейцев. Грей Шторм лишь вздохнул. Он мог бы испугаться или обрадоваться, но прошедший день уже высосал из него все силы, отведенные на переживания, в конце концов что бы его обвинить в заговоре и арестовать не нужно вызывать его лично. Отправившись к покоям принцессы, он припомнил, что никогда не бывал там даже близко и был вынужден уточнять у слуг дорогу. Наконец, найдя огромную дверь в ночной части дворца, он сделал глубокий вдох и постучался.

— К-кто там? — послышался неуверенный голос принцессы.

— Капитан Грей Шторм, по вашему вызову прибыл! — гордо отчеканил единорог, стоя у двери.

— Конечно, входите живее! — обеспокоенно отозвалась принцесса. Открывая тяжелую дверь телекинезом, единорог осторожно ступил в гигантскую комнату с роскошной меблировкой и самой мягкой кроватью, которую он когда-либо видел. На кровати лежала принцесса, и, судя по бутылке вина рядом, она уже успела начать расслабляться после тяжелого рабочего дня. Обычно рабочим временем для нее была ночь, поэтому он почти не встречался с ней, предпочитая роль инициативного капитана гвардии. Хотя ему не нравилось быть интриганом, верность Найтмер требовала гибкости. Однако сейчас его больше волновало состояние принцессы.

— Принцесса, вы что, пьяны? — спросил он, глядя на печально лежащую среди свитков и бутылки Луну.

— Я просто хотела хоть немного сбросить напряжение. Они все так и ждали возможности за что-то уцепиться. Как сестра вообще так живет? Эти вспышки камер, бесконечные неудобные вопросы... Какая же я дура, просто последняя дура. Думала, что у меня всё получится! — едва всхлипывая, говорила она печальным голосом.

— Простите, но так уж вышло, что я не слежу за последними событиями. Что-то случилось, принцесса? — аккуратно спросил он, сделав шаг назад от явно не самого трезвого аликорна.

— Да! Я хотела помочь всем, помочь фестралам, чтобы все были счастливы! Разве это настоящая дружба? Почему они их так боятся?

— Что вы сделали, принцесса? — всё таким же осторожным тоном продолжал он.

— Я, как советовала сестра, пошла к пони. Но видя эту толпу, толпу, что пожирает каждое моё слово, это был ужас. Когда они начали засыпать меня провокационными вопросами, всё, что я смогла сделать — это пообещать дурацкий референдум по провозглашению фестралов четвёртым племенем и наделению их всяческими свободами!

— Ну, так это же хорошо, разве нет?

— Хорошо? Я принцесса! Я могла просто издать указ, никого не спрашивая! А по глупости своей подписала моих маленьких пони на этот дурацкий плебисцит, от судьбы которого будет зависеть судьба моих подданных!

— Ну, с другой стороны, это придаст легитимности этому решению, разве нет?

— А если пони не согласятся? Судьба целого народа зависит от этого референдума.

— Ну так, убедите их, ваше высочество. Я полагаю, в случае успеха никто не посмеет усомниться в вашей власти и популярности, и вы, преодолев свои страхи, сможете стать полноценным диархом!

— Страхи? — с нотками недовольства в голосе вскликнула она.

— Госпожа, при всем уважении, ваша боязнь публики очевидна, пожалуй, всем.

— Какая же я глупая... — вновь поникнув головой и переходя на плач, говорила Луна.

— Ну, вы явно преувеличиваете. Я хочу сказать, вы достаточно популярны в обществе уже сейчас. Просто вам нужно стать более открытой.

— Популярна? — неверя спросила Луна.

— Конечно, вы невероятно красива, как и ваша ночь. Пони уважают и ценят вас! — продолжал мотивировать единорог.

— Я красива? — переспросила она уже более уверенным голосом.

— Ну, да, пожалуй, вы действительно красивы. Думаю, тут играет роль, что в отличие от сестры, вы не едите столько мучного, — задумчиво произнес единорог, почесав подбородок, на что Луна ответила звонким смехом.

— Ну, я вижу, вам уже лучше. Поэтому я бы... — он уже собирался уходить, наслаждаться заслуженным небольшим отдыхом в своей тяжелой жизни лидера заговорщиков, капитана гвардии и особенного пони для одного раздражающего аликорна.

— Стойте! — достаточно резко сказала принцесса уже уходящему единорогу.

— Что такое, принцесса? Вы, полагаю, хотели услышать мнение вашего подчиненного, вы его услышали, разве нет? — устало спросил Грей Шторм.

— Прошу вас, останьтесь. Мне нужно ещё кое-что обсудить с вами. Побудьте тут со мной, — нервно говорила аликорн. На что единорог лишь вздохнул, ожидая слушать это плаксивое нытье ещё всю ночь, но всё же покорно исполнил долг и сел на ближайший к кровати стул, явно слишком большой для него.

— Я весь ваш, принцесса, — произнес он, сидя перед кроватью. Принцесса уже встала с неё и отправилась копаться в ближайшем комоде.

— Скажите, а вы когда-то оказывались в ситуациях, когда от вашего решения зависят судьбы тысяч, а то и миллионов пони? — спросила она уже более бодрым голосом. Мельком взглянув на лицо единорога, сама же и ответила: — Простите, я слегка забыла вашу биографию.

— Да, я и сам, если честно, её подзабыл, — со смешком ответил он. К этому моменту принцесса уже вернулась с новой бутылкой.

— Вы часто пьёте? — спросила она, на удивление безразличным голосом.

— Ну, раньше, пожалуй, часто. Но в какой-то момент это поменялось, — задумчиво ответил он.

— И что же поменялось? — спросила она, открывая бутылку телекинезом.

— Появилась цель, которая не даёт мне надолго предаться унынию и пожирает всё моё время, — безинтересно ответил единорог. Принцесса протянула ему бокал с вином.

— Пожалуйста, разделите сегодняшний вечер со мной. Вы единственный, кто не пытается передо мной лизоблюдствовать и говорит мне всё прямо. Я ценю вашу компанию.

— Пить? — сомневался Грей Шторм. С другой стороны, после всего произошедшего он же заслужил отдых? Всего один небольшой отдых. Ему потребуются силы для решения новых проблем, таких как гончие Селестии, идущие по его следу. Поэтому после минутного тяжёлого размышления он впервые за долгое время решился взять в копыта алкоголь.

— Так и быть, принцесса. Полагаю, небольшой перерыв я заслужил, — вяло ответил он, принимая бокал.

— Все мы заслужили, — ответила она, наполняя второй бокал.

— Так, и что конкретно вас так пугает? — спросил он, опустошив половину бокала одним глотком.

— Пони. После всего прошлого я помню, когда вернулась и ещё была Найтмер Мун, как меня боялись. Когда я впервые показалась за пределами дворца, я стала монстром в глазах пони. И хоть все говорят, что это в прошлом, страх снова оказаться для них этим монстром гложет меня изнутри, — говорила она, опустошая свой бокал.

— Вы преувеличиваете, говоря, что вас все боялись. Думаю, даже в облике Найтмер Мун у вас нашлись бы поклонники, — говорил единорог, прежде чем опустошить свой бокал окончательно.

— Правда? Ах, простите, я и забываю порой, откуда вы. Трагедия вашего народа — ещё одна из многих, что на моей совести. Простите меня, мне так жаль, что меня не было рядом, чтобы помочь, защитить, направить вас...

— Принцесса, вы не сможете защитить всех, как бы ни старались. Мир — суровое, я бы даже сказал ужасное место. Я знаю это по своему опыту, — говорил единорог, попивая уже второй бокал, который снова наполнила принцесса.

— Поверьте, я знаю это лучше, чем кто-либо. Я помню наше прошлое. Честно говоря, надеюсь, вам никогда не придётся пережить подобный ужас. Впрочем, были у него и немногочисленные хорошие стороны, — задумчиво говорила принцесса, попивая вино.

— Я лил кровь во многих местах, видел вещи, которые с трудом покинут мой разум. Моя личность искалечена. Во снах от которых не сможете избавить даже вы, я вижу жуткие пейзажи минувших сражений, тихо звенящие ордена, висящие на мёртвом теле, окопы, ставшие могилами, деревья, ставшие могильными камнями, тех, для кого война стала и домом, и последним прибежищем, тех, кто навсегда ушёл на фронт. Если бы не одна вещь, я бы навсегда уснул крепким солдатским сном. Даже не умер бы физически — моё сознание просто окончательно сломалось бы от увиденного. Правда в том, что мы все не больше чем дергающиеся, бегающие и вопящие тушки, пока пули не прикажут нам молчать и лежать в холодной земле среди мёртвого камня, забытые, погребённые неизвестные солдаты, оставившие миру лишь застывшую в ужасе гримасу.

— Неужели вы прошли через такой ужас и уцелели? Что же держит вас в здравом рассудке после этого? — спросила она.

— Одна вещь, всего одна. Когда я получу её, моя жизнь станет такой, какой я могу только мечтать.

— И что же произойдёт?

— Больше не будет боли... — произнёс уже клонящийся в сон единорог.

— Простите меня. Если бы не я...

— Не важно, принцесса, в чём вы себя вините. В вас есть то, чему я всегда буду безвозмездно предан, то, от чего я не отступлю, даже если холод будет перегрызать мне горло, а жар выжигать внутренности.

— Правда? — слегка удивлённо ответила аликорн.

— Чистейшая, — не соврал единорог.

— Знаете, по вашим взглядам на мир и по словам вы напоминаете мне одного старого... знакомого.

— Почту за честь, — произнёс почти засыпающий единорог. Аликорн, видя, что её собеседник уже почти ушёл в мир снов прямо на стуле, поспешила расшевелить его тряся за плечо копытом.

— Послушайте, я знаю, всё знаю, всё, что вы скрываете! Хотя и не могу винить вас после всего, через что прошли ваши разум и тело.

— Что? — чуть не вскочил уже почти уснувший единорог.

— Вы знаете? Что вы знаете? Я... ничего...

— Успокойтесь, прошу вас. Я не хотела заставить вас так нервничать, хоть и полагала, что этим всё закончится.

— Да? А что именно вы знаете, принцесса? — осторожно спросил единорог.

— Ну... — начала она, переходя на совсем тихий голос, — я знаю, что вы испытываете абсолютную, дикую и даже достаточно странную любовь ко мне, — чуть не прошептала она.

Шторм, конечно, ожидал, что его обвинят в заговоре против страны и покушении на Луну, но это звучало достаточно странно, или даже абсурдно. Принцесса, конечно, была невероятно красива, но в его голове сидел другой аликорн. Впрочем он все таки вспомнил слова Найтмер о том, что Луна и она одно целое, и осознал всё неудобство сложившейся ситуации. Однако аликорн продолжала игнорировать его ступор.

— В конце концов, я ведь маг разума. Меня искренне поражало ваше хладнокровие и контроль своих эмоций, мой капитан, учитывая, что, похоже, вы бы бросились прямо в мои объятия, игнорируя окружающий мир, каждый раз, когда мы виделись.

— Ч-чего? Я уверяю, вышло недо... — начал Грей Шторм, пытаясь оправдаться, но принцесса перебила его.

— Я... я думаю, что в каком-то смысле могу ответить вам взаимностью, вы всегда были абсолютно преданным и верным мне, — всё так же тихо сказала Луна.

— Что? — только и сумел вымолвить он, ошеломлённый.

— Конечно, я вряд ли смогу вступить с вами в полноценные отношения, вы не бессмертны, как я, и когда вы умрете, я лишь встречу немыслимую муку, но я бы могла... уменьшить вашу боль...

Единорог, абсолютно не ожидавший такого поворота событий, особенно учитывая выпитый алкоголь и состояние принцессы, был слишком шокирован. Мысли его метались, он пытался понять, можно ли Луну считать Найтмер или нет. В этом смятении он даже не заметил, как аликорн наклонилась и поцеловала его прямо в губы. Оцепеневший от неожиданности и под действием алкоголя, он окончательно провалился в сон в этих крайне странных обстоятельствах.