Austraeoh

141. Сам — 146. Рассвет

141. Сам

 

— Яростное презрение: ты, что ослеплённо пытаешься играть в героя, на деле просто настырная крылатая дура, навлёкшая на Новое Кольцо только смуту и бедствия! — прорычал сквозь маску герцог Заап Натор.

Рядом с его потрёпанной фигурой на дне круглой ямы в воздухе парила винтовка, заряженная светящимися пулями. На его маске и плаще виднелись заметные следы от схватки со Стилтисом.

— Риторический вопрос: и много ли может быть ведомо чужеземке о процветании тех, что являются даркстайнцами?

— Знаешь… — прищурилась Рэйнбоу Дэш, заслоняя спиной мерцающие лавандой символы, высеченные на стене зала. — Можешь сколько угодно распинаться тут, но всё равно ты не более чем убийца жеребят.

— Праведное возражение: я пожертвовал тем, что должен был, ради спасения Даркстайна!

— Вдвойне праведное возражение: поцелуй меня в зад, серый кардинал недоделанный! — прошипела Рэйнбоу Дэш. — Обелиск, не обелиск — но этот город покатился к хренам понячьим только после того, как ты поднял бучу против губернатора Минтелль! То, что у тебя есть кучка единорогов, которые с сияющими глазами выполняют все твои приказы, не делает тебя спасителем всех даркстайнцев!

— Те, кому выгодна мощь индустрии, нуждаются в моём наставлении. А тебе, что являешься чужеземкой, не мешало бы остановиться и подумать над тем, что я предлагаю.

— Хм-м-м… А знаешь что? В твоих словах есть смысл, — кивнула Рэйнбоу Дэш. — Давай остынем, и я чутка пораскину мозгами о том, что ты значишь для этого города.

Его дыхание негромко вырывалось сквозь маску.

— Спокойная уверенность: ты приняла правильное решение. — Он опустил винтовку. — Может, ещё не поздно…

Задние копыта Рэйнбоу Дэш прошлись по черепу герцога, когда она метнулась через всю яму.

— Упс! — Она злорадно усмехнулась. — Я забыла упомянуть, что не очень хорошо соображаю?

— Н-н-н-нгх! — Жеребец встал, взвёл винтовку и прицелился. — Послание судьбы: ты обречена!

Искусным телекинезом он стал выпускать пулю за пулей. Те устремились к пегаске, ярко мерцая малиновым светом в крошечном пространстве между стеной и отвесной спицей обелиска.

Рэйнбоу Дэш ловко завертелась вокруг заострённой конструкции. Пули танцевали и рикошетили от чёрного металла вокруг неё. Она взмыла ввысь, спикировала и заложила крутой вираж у самой земли. В последний миг она перевернулась вверх ногами и зубами выхватила винтовку из телекинетической хватки Заап Натора.

Жеребец отшатнулся — и, подняв голову, увидел, как она возносится над острием обелиска и разламывает винтовку на куски об его вершину. Зарычав, герцог выхватил два ятагана, скрипнул зубами под маской и исчез во вспышке багрового света.

Рэйнбоу Дэш моргнула, неловко зависнув на месте. Внезапно воздух прямо у неё за спиной заискрил от напряжения. Ахнув, она развернулась как раз в тот момент, когда герцог появился вновь, замахиваясь обоими клинками.

Рэйнбоу еле успела увернуться, лишившись радужной пряди из гривы и одной из хвоста. Она отлетела назад, уклонилась ещё от двух взмахов, когда герцог бросился на неё с верхушки обелиска, и упёрлась всеми копытами в стену ямы. Герцог приземлился внизу, крутанулся и метнул один из ятаганов подобно копью. Рэйнбоу Дэш легко ушла от броска, но от самого клинка, который, движимый телекинезом, преследовал её, как самонаводящаяся ракета, отделаться оказалось не так-то просто. Запыхавшись, пегаска стала наворачивать по яме круги в отчаянной попытке стряхнуть его со своего хвоста.

Герцог выждал, задержал дыхание и телепортировался в багровой вспышке. Возникнув из ниоткуда прямо перед Рэйнбоу Дэш, он высоко поднял второй ятаган. Рэйнбоу Дэш извернулась, уходя от удара, и в последнюю секунду взмахнула хвостом. Её волосы обвили рог герцога. Рванувшись вперёд, она дёрнула его череп под неудобным углом, отчего жеребец споткнулся и оказался прямо на пути гнавшегося за ней клинка. Лезвие перерезало шланг на его газовой маске — и из дыхательного аппарата на его торсе с шипением вырвалась струя пара.

Ятаганы со звоном упали наземь по сторонам от герцога, когда тот, хрипя и судорожно хватая воздух, осел на дно ямы, после чего потянулся к ремню с инструментами на левой передней ноге. Оттуда выпал тюбик резинового клея и покатился в сторону. Задыхаясь и кашляя, герцог неуклюже пополз к единственной вещи, которая могла бы заделать дыру в его маске. Когда же он почти добрался, прямо перед ним в землю ударили копыта.

Он посмотрел вверх сквозь запотевшие линзы.

Рэйнбоу Дэш одарила его долгим взглядом. Немного погодя она пробормотала:

— Ты так полагаешься на эту свою «индустрию», но у тебя не хватает духу заглянуть поглубже и осознать, что ответов может быть больше чем один. — Она опустила переднее копыто на тюбик с клеем. — Жизнь может быть трудна, порой даже безумна. Иногда самый простой ответ — самый сумбурный и быстрый. Но это поверхностный взгляд. — Она изящно подбросила клей в его дрожащую хватку. — Самое сложное решение — всегда лучшее.

— Х-к-кт… — прохрипел он, отчаянно залатывая повреждённую маску. — Сн-н-к-кт… ж-жертва?..

— Тебе когда-нибудь — хоть раз — приходило в голову, что единственный пони, которым ты должен пожертвовать, — это ты сам? — со скучающим видом спросила Рэйнбоу Дэш.

Глубоко вздохнув, она повернулась и зашагала к двум знакам, светившимся перед ней на стене.

— Мир легко может уйти из-под ног. Но даже миллион обелисков, ушедших в землю, не изменят одного простецкого факта.

Она приложила копыто к символу омеги рядом с солнечным диском.

— Единственный пони, за которого ты всегда будешь в ответе, — это ты сам.

Яма озарилась потоком света. Вокруг герцога Заап Натора замаячили черепа жеребят и юных пони. Жеребец вздрогнул, окружённый непроницаемой стеной смерти. Он задрожал и свернулся калачиком, всхлипывая в свою маску. И тут же сияние померкло. Скалящиеся трупы тех, кто принял смерть от его копыт, пропали, и он вновь погрузился во мрак. С содроганием жеребец посмотрел на стену, где стояла Рэйнбоу Дэш.

Пегаска исчезла.

 
 

142. Пьедестал

 

Рубиновые глаза Рэйнбоу Дэш дрогнули и засветились. Она моргнула, и её взор подёрнулся блеском влаги.

Перед ней простиралась огромная череда закованных в металл пещерных залов, гладких, как чистейшее золото. Повсюду висели покрытые рунами маятники и рычаги, словно застывшие снимки давно ушедшего прошлого. А витавший запах стерильности напоминал о чертогах под горой Виндтроу.

— Фух… — разнёсся вокруг голос Рэйнбоу, когда она поднесла копыто к кулону и призвала малиновое сияние. — Видели бы это даркстайнцы; тогда бы они стали теми, что обмочились…

По лабиринту прокатился заунывный гул, возвещая недоброе. Рэйнбоу Дэш нутром ощущала волнения на поверхности Нового Кольца, прямо над ней самой. Не теряя времени даром, она обшаривала помещения, пока её взгляд не зацепился за струящийся шлейф лавандового света. Пегаска стремительно поскакала вдоль него галопом. Её копыта одиноко лязгали об металл, пока она проносилась по коридору, спускалась по винтовой лестницу и пробиралась через вереницу неподвижных поршней на пути к собственной неясной цели.

Перед её глазами мелькали росписи — выгравированные на платиновых панелях сцены, изображающие аликорнов, которые спускались на ровный кусок земли в клубящейся пелене хаоса. Тут и там на пути попадались бесценные исторические подробности — но Рэйнбоу было всё равно. Её куда-то влекло; её всегда куда-то влекло. Всё, что имело смысл, — это лавандовая дорожка и сам факт движения по ней. Это было настолько же важно, как и погоня за восходящим солнцем.

Наконец Рэйнбоу Дэш обогнула последний поворот — и увидела его. Её рубиновые глаза задёргались, и она замерла на краю невероятно глубокой пропасти. Через бездну тянулся мост, а на его середине возвышался золотой пьедестал. А над самым центром алтаря пылало красное пламя.

— Хм-м-м… Оч-чень интересно…

Рэйнбоу Дэш глубоко вздохнула и смело направилась прямо к свечению. Остановившись в каком-то шаге, она с хрустом размяла конечности, выдохнула и потянулась двумя ногами вперёд.

Она коснулась пламени и в то же время не коснулась. Рэйнбоу Дэш была не в том состоянии, чтобы сказать что-то ещё. Сильнейшее головокружение на её памяти ударило её как дубиной по черепу. Подземный мир металла завертелся со скоростью миллион миль в секунду, и она шарахнулась прочь.

С хриплым воплем она оступилась и упала…

 
 

143. Разговор

 

…плашмя на высокий балкон вердстоунского дворца. Она захрипела и скрючилась, кашляя и отплёвываясь. На её фигурку упало мягкое одеяло — вот только это было не одеяло.

Слезящимися глазами Рэйнбоу по-жеребячьи нервно разглядывала перья, заключившие её в материнские объятия. У неё вырвался вздох, и она резко села.

На плечо ей легло мягкое копыто, затем показалась улыбка и жемчужно-голубые глаза.

— Успокойся, дитя. Это лишь означает, что ты делаешь успехи…

— Уайтмэйн… — выдавила Рэйнбоу Дэш.

Она уставилась на полог эмеральдинской ночи. Прохладный ветер трепал её заплетённую гриву, пока она ошеломлённо глазела на пурпурные отблески млечного пути высоко над зыбкими вечерними облаками.

— Д-дворец?! Но как?! — Она вздрогнула, прикусив губу. — Я что, и не уходила вовсе?..

— Конечно же уходила, дитя, — промурлыкала аликорн с ласковой усмешкой. — В конце концов, тебе никогда не сидится на месте. Да и разве супергероиня согласится на меньшее?

— Супергероиня? — Рэйнбоу Дэш скорчила гримасу. — Не понимаю. Почему вы здесь?

— Милое дитя, — хмыкнула королева Уайтмэйн. Её рог засветился нежной платиновой аурой. — Неужели ты думала, что наш разговор когда-либо и вправду окончится?

Рэйнбоу Дэш посмотрела на рог Уайтмэйн. Поднесла копыто ко лбу, а затем взглянула на шёлковый халат, висящий над ней самой. Несколько раз моргнув, она с улыбкой перевела взгляд на аликорна.

— И что всё это значит?

— Только то, что мои подозрения насчёт тебя были верны с самого начала. — Уайтмэйн медленно подошла к краю балкона, расправляя величественные крылья. — Ведь единственная причина, по которой мы снова общаемся, — это то, что ты нашла пламя моих предков.

— Вы имеете в виду ту красную штуку, что плясала над пьедесталом, когда я наконец пробралась в тот механический храм?

— Это не храм, — сказала Уайтмэйн.

— А?

— Это нечто более истинное, чем все леса, моря и пустыни этого мира вместе взятые. Если уж на то пошло, цивилизация пони, обосновавшаяся над чертогами, и есть истинный храм. — Уайтмэйн устремила взгляд на созвездия, словно ища дом среди миллионов мерцающих звёзд. — То, что лежит внизу, древнее любых летописей и столь же священно.

— Я не понимаю… — Рэйнбоу Дэш кое-как поднялась и подошла к ней. — Я уже бывала в этих подземных металлических залах и не видела ничего, кроме всякой там аликорньей архитектуры.

— Хм-м-м… В том-то и дело, дитя, — проворковала Уайтмэйн. — Это архитектура не аликорнов. По правде говоря, никто не знает, кто её создал.

— Но, по-моему, Астрал говорил… — Рэйнбоу Дэш поморщилась, застонала и пояснила: — Как-то я повстречала одного учёного единорога, и он сказал, что то место, скорее всего, построили аликорны задолго до письменной истории.

— Действительно, и как всё, что было до письменной истории, такое утверждение явилось следствием заблуждения.

— Тогда что же такого в этих местах и пламени? Если это не технологии аликорнов…

Рэйнбоу Дэш вдруг застыла, а её рубиновые глаза вспыхнули от озарения.

Уайтмэйн, должно быть, заметила это. Потому как королева обернулась, чтобы с гордостью улыбнуться миниатюрной пегаске:

— Разве я не говорила тебе, что мир был открыт, а не создан?

Рэйнбоу Дэш ошарашенно кивнула.

— Милое дитя, — аликорн опустилась на колени и пристально посмотрела на Рэйнбоу Дэш. — Лунная Кобыла искупила свои грехи. Несущий Хаос вернулся и был впоследствии изгнан. И всё же эти события — какими бы удивительными они ни были — не столь важны для наших дней, как то, что должно произойти. Камеры управления миром ещё предстоит открыть заново, и внутри них ждёт пламя судьбы. Пойми, когда мои предки обнаружили этот плоский мир, парящий в хаотическом пространстве, они поняли, что это не пейзаж…

 
 

144. Искра

 

Глаза Рэйнбоу Дэш распахнулись, и она судорожно хватанула ртом воздух. Выпрямившись, она оглядела широкое пространство вокруг, полное металлических деталей и золотых навесов. Находясь в глубине древнего сооружения, простиравшегося на сотни ярдов вверх и вниз, она лишь улыбнулась и произнесла:

— …это машина.

Кое-как она поднялась на ватных ногах, вновь собираясь с силами. Малиновое пламя с пьедестала исчезло, и вместо него всё вокруг заливало лавандовое сияние. Она была в самом центре — в сердце живой свечи.

Сглотнув, Рэйнбоу Дэш подняла копыта к лицу и улыбнулась ещё шире.

— А я — искра.

Её глаза то мерцали красным на жёлтом, то опять обретали рубиновый блеск. Кулон легонько качнулся на шее. Голова закружилась, но пока что это не имело значения. Крылья хлопнули раз, другой, а потом замелькали, когда она взмыла вверх в чреве необъятной металлической пропасти. По мере её движения за ней следовал и лавандовый свет, наполняя каждый уголок этого места своими лучами и смыслом. Ожили шестерни. Закачались будто бы сами по себе маятники. Загудели вечным дыханием индустрии конвейерные ленты и поршни.

Рэйнбоу Дэш поднялась в закрученную спиралью комнату с лязгающими и крутящимися деталями. Ярко мерцали фонари, зажжённые впервые за много веков. Она смотрела по сторонам, на стены, утыканные бесчисленными сложнейшими приборами. Она не понимала, для чего они нужны, — и в то же время постигала их все. В этом не было никаких сомнений. Её глаза до краёв были полны лавандовой энергии, словно внутри её черепа подобно взрыву распустился жаркий цветок интеллекта.

Повернувшись, Рэйнбоу Дэш увидела ряд рычагов. Подлетев к ним, она приземлилась и ухватилась за одну из ручек двумя копытами.

— Н-н-н-нгх!..

Слегка поднапрягшись, она дёрнула рычаг. Трубы зашипели, исходя паром, а катушки Теслы ожили и заискрились.

Покрутившись на месте, она увидела ещё больше рычагов, которые точно ждали, когда появится какой-нибудь призрак и приведёт их в движение. Она бросилась к ним и стала дёргать за ручки, а затем потянула за переключатели в стороне и нажала на кнопки за ними. Словно пьяный боксёр, она карабкалась по различным приспособлениям, наслаждаясь блестящими инженерными способностями, которые вдруг обрела на время.

Прежде чем пламя в её глазах потухло, а сияние покинуло кулон, задача её была выполнена. Она ощутила очередную волну головокружения, но мужественно перенесла её, усевшись поудобнее и наблюдая через стеклянную панель за тем, как огромный чёрный предмет поднимается прямо вверх, как огромный поршень.

 
 

145. Сияние

 

Наверху, на охваченных битвой улицах Нового Кольца, раздался громоподобный рокот, заглушивший канонаду и перестрелки магическими пулями. Стражники-единороги замерли, обливаясь потом и нервно озираясь по сторонам. Дрожащие мирные жители, вцепившиеся в своих близких, выглянули из укрытий под обломками городской стены. Насилие и хаос улеглись как раз вовремя, чтобы даркстайнцы смогли проникнуться новым, переполнявшим их чувством паники и тревоги.

И вот, когда тревога достигла своего апогея, её затмил вид городского обелиска, вырвавшегося из котлована. Чёрный объект возносился над небоскрёбами и металлическими башнями мегаполиса. Тень от его необъятной громады упала на лица как западных, так и восточных жителей Нового Кольца.

Вытянувшись на максимальную высоту, он застыл на месте, повернулся и остановился с громким металлическим звоном. Потом сверху вниз по обелиску потекли струйки света, заливая окрестности мягким голубым сиянием. Затем в мгновение ока запылал весь городской пейзаж, когда мощь обелиска снова вернулась в даркстайнскую столицу. Небоскрёбы засветились, их каркасы вспыхнули жарким лазурным свечением. Покрытые ржавчиной улицы засияли холодным голубым электричеством.

Один за другим даркстайнцы выходили из своих укрытий, бросая оружие, пока благоговейный трепет между возрождённой мощью и промышленностью не охватил весь город. Единороги, ещё несколько минут назад бывшие кровными врагами, стояли бок о бок, наслаждаясь голубым светом, который заполнял каждую щель и разгонял дымку. Матери с жеребятами прижимались друг к другу, в то время как далёкие братья и сёстры сменили мана-винтовки на крепкие объятия. Постепенно потрясённый ропот сменился ликованием, и город наполнился жизнью и атмосферой праздника.

Губернатор Минтелль вышла из своего особняка, спотыкаясь о груды разбросанных во время битвы обломков, и неотрывно воззрилась на возрождённый обелиск. Она едва заметно улыбнулась даркстайнцам и начала отдавать приказы своим советникам, пока пони Восточного Нового Кольца перебирались через разрушенную стену, чтобы помочь собратьям на западе.

Где-то на ободе возвышающегося обелиска, растрёпанный и дрожащий, сидел на крупе герцог Заап Натор. Его обнаружили несколько вооружённых бойцов из отряда Минтелль. Потребовалось немало спокойных и осторожных уговоров, чтобы извлечь череп жеребёнка, который держал рыдающий жеребец. Пока остальные жители Нового Кольца праздновали, единорога в маске тихо отвели в помещение для допроса.

Стилтис наблюдал за всем этим с металлической площадки высоко над четырьмя бункерами, в которых прежде томилось так много вырванных из семей жеребят. А за его спиной происходило всеобщее воссоединение. Единороги-родители стояли на коленях и сжимали детей в объятиях, смеясь и плача, после того как впервые за несколько недель, месяцев и даже лет оказались вместе.

Ноздри Стилтиса раздулись, когда он перевёл взгляд с радостного зрелища на загадочную дымку сапфирового света, ниспадающую каскадом с обелиска и наполняющую улицы Нового Кольца блеском и энергией. Не было видно ни единого облачка пара. Уже почти рассвело, но констебль едва ли мог судить об этом по тому, как ярко горел город.

— В каком-то смысле даже красиво, не правда ли?

Моргнув, Стилтис выпрямился и повернулся всем своим металлическим телом.

Рэйнбоу Дэш спокойно парила над ним, сложив передние ноги на груди, и со спокойным одобрением улыбалась, глядя на обелиск.

— Голубое свечение самое лучшее, не находишь? — заметила она и подмигнула.

Стилтис глянул на неё, потом на обелиск, на месте которого прежде зияла яма, потом снова на Рэйнбоу Дэш.

— Вы… — прозвенел его голос металлом. — Вы… сделали это каким-то образом, не так ли?

— Ага, конечно, почему бы и нет? — Она почесала грудь и бросила скучающий взгляд на копыто. — Не всем же из нас быть такими крутыми, как ты, Стилли. Кому-то просто необходимо выбить страйк, понимаешь, а?

— С того дня, как я наткнулся на вас, вы были просто импульсивной, ребячливой, непредсказуемой…

— Эй… — Она широко улыбнулась, обнажив зубы. — Всегда пожалуйста.

Его аквамариновые глаза мигнули — вместе с катушками на его металлическом черепе. Жеребец медленно выдохнул.

— Я почти задаюсь вопросом, почему Уайтмэйн поручила вас мне, а не наоборот.

— Ага, ну… — паря над ним, пожала плечами Рэйнбоу Дэш. — Всё дело в потрясности. Она способна перевернуть всё с ног на голову. Блин, даже у меня от этого голова кругом идёт. Но я не собираюсь задерживаться здесь настолько, чтобы меня стошнило.

Его глаза сузились. Он устремил взгляд на сияющий город, потом на горизонт. На удивление нетвёрдым голосом Стилтис пробормотал:

— Вы… вы улетаете.

Он встал прямо, зашипев металлическими суставами.

— Каким-то чудом вы за один миг вернули в этот город энергию и производство и даже не остаётесь, чтобы погреться в лучах славы…

— Поверь мне. Если бы я осталась, то я бы не «грелась», чувак. К тому же… — Она повернулась и посмотрела на восток. Между свечением города и золотистыми отблесками рассвета она увидела слабую, но отчётливую нотку лаванды. — Всё… начинает понемногу обретать смысл.

Стилтис серьёзно кивнул.

— Эй! Не кисни! — Она подмигнула и полезла в перемётные сумки. — Смотри, что нашла по пути из Обелисквилля! — Она достала широкополую шляпу и нахлобучила её на металлический череп Стилтиса. — В следующий раз, когда поедешь в Риджсайд и будешь вспоминать старые времена с Эвергрин, лучше наклони эту штуку в другую сторону, согласен?

Стилтис поправил шляпу. Когда он вновь поднял взгляд, на его челюстях заплясал ярко-голубой блеск — констебль улыбался.

— Знаете, мисс Дэш, я, пожалуй, подумаю над этим…

— Хех, тогда вся эта дурацкая затея того стоила. — Она упорхнула к дому губернатора Минтелль на юге. — Ну, почти…

— Я… Я думал, вы улетаете.

— Сначала надо кое-что проверить…

 
 

146. Рассвет

 

— Электричество вернулось, и всё снова стало ярким и красивым! — воскликнул юный жеребчик, сидящий на балконе квартиры, дрожа от волнения. — О, Флауэрс, не могу поверить! Значит ли это, что мы сможем снова увидеть маму и папу?

— Это значит, что мы все сможем снова видеть друг друга… — Флауэр Гирс присела и заключила младшего брата и сестру в крепкие объятия. — Братишка, если б я знала, что всё будет так ужасно, я бы постаралась добраться до восточного района гораздо раньше…

— Не извиняйся, сестрёнка, — фыркнул он и зарылся носом в её плечо. — Так надоело, что все подряд жалеют меня…

— Что ж, больше не буду, — проговорила она, прижимаясь к нему. — Давай отныне будем счастливы, хорошо? Мы вернули свою семью, мы вернули свой город. Давай просто будем благодарны…

Он коротко вздрогнул, а затем открыл один заплаканный глаз и произнёс:

— Значит, нам с тобой всё ещё придётся учиться говорить смешно, как все взрослые?

Флауэр Гирс прыснула, после чего захихикала, обняв его подрагивающими ногами.

— Мы можем говорить, смеяться и болтать как хотим. Посмотрим, кто из пони нам скажет обратное!

— Хи-хи! Ну, раз так, я люблю тебя, сестрёнка.

— И я тебя люблю, братик…

Они сидели на балконе, впитывая трепетное дыхание друг друга, а с верхней площадки за ними наблюдала голубая фигура.

Ухмыльнувшись, Рэйнбоу Дэш минуту-другую любовалась этим зрелищем, а потом расправила крылья, взвилась в небо и стремительно пронеслась над сверкающими крышами Даркстайна. Она устремилась на восток как раз в тот момент, когда над горизонтом показалось солнце, и её фигура скрылась в его золотом луче.