Кристальный реванш

7. На руинах мира

Сомбра, укутавшись в свой тёмный плащ, сидел у костра, его лицо едва освещалось дрожащими языками огня. Темные тени плясали вокруг него, словно подчиняясь его мрачной воле, но сам он был погружен в тишину, молчаливую и тяжелую. Он неотрывно смотрел на огонь, однако его мысли были далеко. Глубокие воспоминания и грёзы сменяли друг друга, унося его к тем временам, когда его имя внушало страх по всей Кристальной Империи. Огонь трещал, как будто соглашаясь с его невысказанными мыслями, но король оставался неподвижен.

Его взгляд невольно скользнул в сторону Фларри Харт, спящей рядом на тонком покрывале. Её лицо было освещено мягким светом пламени, и на губах играла слабая улыбка. Она мирно дышала, словно погружённая в безмятежные сны, но бормотала во сне: её губы шептали имена, и среди них легко можно было уловить упоминание родителей.

— Мама… Папа… — тихо шептала она, как будто снова была маленькой и защищённой в их объятиях.

Сомбра с тоской взглянул на неё. В его тёмных глазах промелькнула тень чего-то давно забытого. Он не мог точно сказать, кого она ему напоминала — слишком давно это было, но ощущение было знакомым, болезненным. Что-то мягкое и уязвимое вызывало это воспоминание. Но всё же… в этом аликорне была та уязвимость, которая тронула что-то глубокое в его холодной душе.

Аккуратно, стараясь не разбудить её, он поправил её плащ, укрывая её получше от утреннего холода.

— Ты слишком мне напоминаешь кого-то… кого я давно забыл, — тихо пробормотал он, не осознавая, что его голос стал мягче и тише, чем обычно. — Но теперь, это едва-ли имеет значение…

Фларри всё ещё спала, но её сон становился всё более беспокойным. Лёгкая улыбка исчезла с её лица, её дыхание стало рваным, и она начала метаться на своём месте, будто пытаясь убежать от чего-то, что её преследовало.

В её снах развернулся настоящий кошмар. Она оказалась в Кристальном дворце, где холодные стены, некогда отражающие свет и блеск магии, теперь были мрачными и зловещими. Её держали на цепи, а вокруг неё были Триммель и несколько его егерей. Их хитиновые лица были искривлены мерзкими ухмылками, их глаза горели жадностью, и они безжалостно терзали её тело, покрывая его смесью болезненных укусов и унизительных поцелуев.

— Больше любви… — хрипел Триммель, тянувшись к ней. — Ты создана, чтобы нас кормить! Ты — наш скот!

Фларри пыталась вырваться, её сердце бешено колотилось от страха, но чем сильнее она боролась, тем туже становились цепи, удерживавшие её. Они затягивались на её запястьях и шее, не давая ни малейшего шанса на спасение. Слёзы текли по её щекам, она кричала в отчаянии, но её никто не слышал.

Вдруг она увидела силуэт пони, пробирающегося к ней сквозь тьму. Надежда вспыхнула в её сердце, когда она поняла, что кто-то хочет ей помочь. Но когда свет коснулся лица пони, её надежда моментально угасла — перед ней стоял Фаринкс. Его пустые, холодные глаза смотрели прямо на неё. Он не сделал ни одного движения, не произнёс ни слова. Его взгляд был таким безучастным, что Фларри почувствовала ещё большую боль.

Она кричала от ужаса и боли, тщетно пытаясь сбежать. Но вдруг всё пространство вокруг неё начало заполняться тьмой. Тьма охватила её тело, мягко укутывая её и отрывая от мучений. Она больше не чувствовала прикосновений чейнджлингов, их издевательства исчезли, и мир погрузился в молчаливую темноту. Её разум стремился к этому покрову, будто он мог спасти её от всего ужаса, что преследовал её. Тьма казалась её единственным убежищем.

Но внезапно в этой тьме раздался знакомый голос. Он был далёким, но пронизывал её душу до самого сердца.

— Ты предала нас, Фларри… — говорил голос её матери, Ми Аморе Каденс. — Ты предала нас всех. Мы отдали за тебя свои жизни, а ты пошла за монстром…

Фларри в ужасе пыталась вырваться из тьмы, но каждый раз голос становился всё громче и резче. Он преследовал её, словно обвинял во всём, что произошло.

— Ты подвела нас… — прошептал голос, и Фларри, заливаясь слезами, попыталась кричать, но не смогла. Внезапно крик сорвался с её губ, когда она с ужасом проснулась.

Её тело дрожало, а сердце колотилось так сильно, что ей казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Её дыхание было тяжёлым, как будто она только что сбежала от самого худшего кошмара в своей жизни. Она огляделась, осознав, что ночь уже прошла, и всё вокруг было тихо, но её спутника, не было видно.

— Сомбра? — тихо прошептала она, оглядываясь, но ответа не последовало.

Её окружала тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра и еле уловимым треском угасающего костра.

Из-за кустов раздался знакомый низкий голос, прерывая тревожную тишину:

— Наконец-то проснулась, — сказал Сомбра с привычным сарказмом, выходя из тени. Его фигура внезапно появилась в тусклом свете рассвета, словно сама тьма отступила, открывая его. В его магической хватке Фларри увидела несколько булок, которые он небрежно кинул ей. — Вот, это твоё.

Фларри с трудом поднялась на ноги, её тело всё ещё ныло от боли и усталости. Она осторожно схватила одну булку копытом, внимательно посмотрев на неё, словно опасаясь подвоха. Затем она перевела взгляд на Сомбру:

— Откуда это? — её голос звучал настороженно и хрипло, как будто она не до конца проснулась. — Это же, ты не... не украл их, правда?

Сомбра, не скрывая скуки в своих глазах, лишь пожал плечами, его губы сложились в тонкую линию, и в ответ он холодно улыбнулся, отводя взгляд к горизонту:

— Какая разница? Теперь это твоя еда.

Фларри, ощутив лёгкое напряжение, прикусила губу. Её крылья слегка дёрнулись под плащом, выдавая её беспокойство. Она снова посмотрела на булку в своей копыте, словно взвешивая её. Через мгновение она тяжело вздохнула, и её протест вырвался наружу:

— Это неправильно... — проговорила она, её голос дрожал от нарастающей злости. — Воровать у других, особенно у тех, кто и так страдает. Эти пони, они... это могла быть их последняя еда!

Сомбра вздохнул с досадой, словно он в тысячный раз повторял нечто очевидное. Его взгляд потяжелел, когда он снова посмотрел на неё:

— Ты ещё не поняла, как устроен этот мир? — говорил он пропитанным презрением голосом. — Он жесток. Выживают только те, кто готов идти по головам.

Фларри почувствовала, как её крылья невольно сжались под плащом. Её лицо покраснело от подавляемого гнева, и она резко бросила булку обратно в сумку, показывая своё презрение:

— Именно потому, что мир жесток, ему и нужна гармония! — Она не смогла сдержать свой гнев. Её голос дрожал от эмоций, которые переполняли её. — Кто-то же должен нести свет, если все только и делают, что погружаются во тьму.

Сомбра тихо хмыкнул, его взгляд стал ещё более усталым. В этот момент его глаза были наполнены усталостью и скукой, как будто он видел эту ситуацию много раз до этого.

— Если хочешь раздавать хлеб беженцам, — сказал он равнодушно, отводя взгляд от неё к пустынному пейзажу, — делай это. Но когда у тебя закончатся силы, я не буду тащить тебя на себе.

Фларри нахмурилась, её сердце колотилось, и она искала подходящие слова, чтобы возразить ему. Но она понимала, что он не изменится. Она вздохнула, её злость смешалась с чувством беспомощности. Тем не менее, она не собиралась сдаваться:

— Даже после того, как я спасла тебя? — спросила она с вызовом в голосе, её глаза блестели от обиды.

Сомбра повернул голову и посмотрел на неё с легкой ухмылкой, его взгляд искрился темной насмешкой:

— И сколько раз я тебя спасал? — Его голос был холодным, но в тоже время вполне уверенным. — Мы уже давно квиты.

Фларри злостно фыркнула, осознавая, что спорить с ним бесполезно. Её сердце сжималось от того, что она в очередной раз не смогла переубедить его, но её убеждения оставались незыблемыми. Молча, она встала и накинула на себя свой потрёпанный плащ, тяжело шагая к группе беженцев, прятавшихся в руинах неподалёку от их укрытия.

Фларри Харт, приближаясь к лагерю, ощутила знакомый груз на сердце. Тусклый свет костра озарял измученные лица пони, собравшихся вокруг. Их тела были покрыты грязью, а глаза — пустыми и усталыми. Пламя мягко колыхалось, отбрасывая дрожащие тени на землю. В воздухе висело напряжённое молчание, прерываемое лишь тихим потрескиванием дров.

Фларри оглядела их, и её взгляд остановился на пожилом жеребце, сидевшем чуть поодаль. Его седая грива и измождённое лицо выдавало опыт прожитых лет, но вместе с этим — и горечь утрат. Медленно приблизившись к нему, она села рядом, стараясь не нарушить его задумчивого молчания.

— Вы что-то знаете об уцелевших аликорнах? — спросила она тихо, едва нарушая тишину лагеря. В её голосе слышалась не только забота, но и страх. — Селестия, Луна... Твайлайт? Хоть кто-то...

Жеребец поднял на неё глаза, в которых читалось как удивление, так и усталость от долгих лет разочарований. Он промолчал, но напротив, молодая кобылка с растрёпанной гривой, нервно оглядываясь, робко заговорила:

— Никто не видел их с конца войны. — Её голос дрожал, как будто она боялась даже воспоминаний. — Ходят слухи, что они сбежали за океан.

По лицу Фларри проскользнула тень отчаяния. Она на мгновение опустила взгляд, чувствуя, как её сердце сжимается от горя. Слишком много надежд рухнули, и слишком мало было подтверждений того, что кто-то ещё остался. Она с трудом подавила подступающие слёзы.

— А что с остальной Эквестрией? — спросила она, её голос дрожал от эмоций. — Что стало с нашими землями?

Жеребец рядом с ней мрачно покачал головой.

— Эквестрия больше не принадлежит нам, — его голос был грубым, но полным боли. — Чейнджлинги захватили всё. Города превратились в лагеря рабов, пони для них в лучшем случае как скот. Те, кто ещё может, пытаются добраться до Мейнхеттена — говорят, что там жизнь всё ещё лучше чем в остальных землях.

Пока он говорил, Фларри заметила, как Сомбра стоял в стороне, внимательно слушая каждое слово. Его взгляд был холодным, но внимательным, и когда он наконец заговорил, его голос был полон яда.

— Сопротивление? — произнёс он хмыкнув, будто идея была для него одновременно смешной и интригующей. — Значит, ещё остались те, кто пытается бороться. Возможно, у нас есть шанс найти союзников. Или хотя бы временное убежище.

Фларри, несмотря на внутреннее противоречие, понимала, что в его словах есть доля истины.

— Мы должны держаться, — наконец произнесла она, обращаясь к собравшимся пони. В её голосе слышалась попытка вдохновить, несмотря на собственные сомнения, в конце концов, она была последним аликорном, и ощущала ответственность за всех пони. — Я знаю, что вам тяжело, но я обещаю — когда-нибудь мы вернём Эквестрию. Мы восстановим то, что у нас забрали.

Молодая кобылка взглянула на неё, её глаза блестели от недоверия и боли.

— Эквестрия? — повторила она, её голос дрожал от напряжения. — Эквестрия разрушена. Чейнджлинги забрали всё. Кто нам поможет? Те, кто ещё мог бы сражаться, уже давно погибли.

Фларри хотела ответить, но её слова застряли в горле. Но её молчание было нарушено неожиданным звуком. Жужжание, до боли знакомое, прорезало ночной воздух. Все головы в лагере мгновенно поднялись, глаза пони расширились от ужаса.

— Они здесь! — крикнул кто-то из беженцев, вскакивая на ноги.

Фларри ощутила, как холодный пот проступает на её лбу. Сомбра мгновенно среагировал, его магия засветилась тёмным светом, готовая к бою.

— Готовьтесь, — произнёс он с холодной решимостью. — Мы не одни.

Когда Фларри услышала знакомый звук крыльев и жужжание, сердце замерло, а дыхание участилось. Все происходило как в кошмаре. Вокруг заполошно метались пони, вырываясь из своего оцепенения и бросаясь в сторону ближайших укрытий.

— Чейнджлинги! — крикнула одна из кобылок, устремляясь к разбитому фургону. Её глаза были полны страха, который передался остальным.

Фларри вскочила на ноги, мгновенно реагируя. Вокруг беженцев вспыхнул её защитный щит, окружив их тонким, мерцающим барьером. Она крепко сжала зубы, ощущая, как её магия буквально выжигает остатки сил, но она держалась. Она не могла позволить этим пони погибнуть. Она, похоже, последняя надежда для пони.

Сомбра, ни секунды не раздумывая, обратился в густое облако тёмного дыма и ринулся вперёд, прямо на надвигающуюся волну чейнджлингов. Его тёмная магия обрушилась на врагов, разрывая их тела, как бумажные куклы. Чёрные осколки плоти взмыли в воздух, но это не остановило наступление. Их было слишком много.

Фларри сконцентрировалась на магии пытаясь не смотреть на жуткое зрелище, стараясь сохранить щит целым, но из-за напряжения её копыта начинали дрожать. Один из чейнджлингов — пристально смотрел на неё через прицел. Всё произошло слишком быстро. Усиленный магией снаряд взвился в воздух и ударил в защиту, разбивая её на осколки. В тот же миг Фларри почувствовала острую боль в передней ноге и рухнула на землю, вскрикнув.

— Нет! — голос Сомбры раздался, как раскат грома, и тёмная магия с невероятной силой обрушилась на егеря, разрывая его на части. Но одного этого было недостаточно.

Сомбра резко рванулся к ней, но слишком поздно. Второй чейнджлинг успел выстрелить, и магический заряд угодил в бок аликорна. Фларри почувствовала, как её плоть разрывается от боли, кровь быстро начала пропитывать её шкуру, а мир перед глазами начал меркнуть.

Она судорожно дышала, сжимая раненую ногу, отчаянно пытаясь сдержать слёзы. Густая, тёмная кровь текла по её копыту, а её сердце колотилось в груди, как барабан.

— Я... смогу... — еле слышно произнесла она, пока её голос срывался от боли.

Сомбра подошёл к ней, его глаза горели гневом и холодной решимостью. Он с презрением смотрел на раненую принцессу.

— Похоже, мне всё же придётся тащить тебя, как мешок, — сказал он с насмешкой, хоть в его тоне сквозила обеспокоенность.

— Я... не... — Фларри пыталась возразить, но каждый вдох отдавался резкой болью, а тело казалось чужим и неподвижным.

— Нет, ты не сможешь, — прорычал он, и его взгляд смягчился на миг. — Пока мы на этих землях, нас не оставят в покое. Нам нужно уходить.

Его слова эхом разнеслись по лагерю, и беженцы, до этого прятавшиеся за фургонами и деревьями, начали осторожно выбираться наружу. Первые взгляды, полные благодарности, быстро сменились осознанием.

— Это из-за них! — выкрикнул один из пони, старик, с морщинистым лицом и тусклыми глазами. Он вскинул копыто в сторону Фларри и Сомбры. — Они привели за собой смерть! Чейнджлинги пришли за ними!

— Да, они виноваты! — поддержала его молодая кобыла с растрёпанной гривой. Её глаза сверкали злобой и страхом. — Мы здесь и так страдали, а они привели смерть за собой!

Толпа беженцев, охваченная паникой, начала собираться вокруг, их голоса становились всё громче.

— Убирайтесь! — кричали они. — Они пришли за вами! Чейнджлинги убьют нас всех из-за вас!

Фларри тяжело дышала, её голова кружилась от слабости и боли. Она пыталась подняться на ноги, но каждый шаг отдавался резкой болью в раненой ноге. Она вскинула взгляд на толпу, полную ненависти и отчаяния.

— Пожалуйста... — её голос был едва слышен, она пыталась говорить, но слова тонули в гуле ярости. — Мы не хотели...

— Ты не сможешь их переубедить, — холодно произнёс Сомбра, его взгляд был полон презрения. — Я мог бы уничтожить их всех прямо сейчас, что бы замести следы, и наказать за подобную дерзость.

Фларри покачала головой, её голос дрожал от подавленных эмоций:

— Они не виноваты... — прошептала она, её глаза наполнились слезами. — Они страдают... так же, как и мы...

На мгновение Сомбра замер, задумавшись над её словами. Его тёмные глаза впились в толпу, которая по-прежнему кричала, бросая на них осуждающие взгляды. Сомбра медленно вздохнул, прежде чем вновь повернуться к Фларри:

— Ты слишком добра... — пробормотал он.

— Это твоё проклятие.

---

Темнота окутала лес, и ночь казалась особенно холодной. Фларри и Сомбра наконец добрались до места привала, небольшой полянки, скрытой среди деревьев. Лесной полог над головой заслонял ночное небо, но где-то далеко ещё слышались утихающие крики беженцев, которых они были вынуждены покинуть. Она пыталась не думать о том, что произошло, но каждое движение её раненой ноги напоминало об этом.

Сомбра молча уселся возле небольшого костра, и жестом пригласил Фларри присесть рядом. Его тёмный плащ мягко шевелился от ветра, а лицо выражало усталость, но при этом сохраняло ту суровую решимость, которой он всегда отличался.

— Дай-ка сюда свою ногу, — сказал он без предисловий, указав копытом на её раненую конечность.

Фларри, неуверенно закусив губу, слегка отстранилась, но понимала, что сопротивляться было бы глупо. Рана всё ещё кровоточила, и каждая попытка ходить вызывала сильную боль. Её дыхание было неровным, когда она неуверенно протянула ногу к нему, обнажив разорванную и воспалённую плоть, покрытую грязью и засохшей кровью поверх некогда прекрасной шерстки.

Сомбра осмотрел рану со странной смесью профессиональной холодности и чего-то похожего на беспокойство. Он осторожно провёл копытом вокруг повреждённого участка, проверяя глубину и серьёзность ранения.

— Пуля не задела артерию, — сказал он, продолжая осматривать рану. Его голос был тихим, но резким, как и всегда. — Но она глубже, чем я думал. Это замедлит нас.

Фларри тяжело дышала, с трудом подавляя боль, которая разливалась по всему её телу от одного взгляда на собственную ногу. Она сжала копыта и отвернулась, не в силах смотреть, как Сомбра методично и безжалостно осматривает её раны.

— Я смогу идти сама, — попыталась возразить она, её голос дрожал от напряжения.

— Не смеши меня, — с ворчанием ответил Сомбра, не поднимая взгляда. — Тебе нужно хотя бы частичная перевязка, а здесь, в лесу, вряд ли найдётся что-то, что может помочь. Но раз ты упряма, можем поступить так как хочешь, пока ты окончательно не свалишься в ближайший овраг, где тебе будет самое место.

Фларри почувствовала вспышку раздражения, но была слишком уставшей, чтобы спорить. Она отвернулась, кусая губу, стараясь не смотреть на единорога, который тем временем оторвал кусок своей накидки и начал аккуратно перевязывать её рану. Его движения были неожиданно точными, даже если грубоватыми.

— Пока я тебе нужен, — сказал он с ледяным сарказмом, — ты можешь опираться на меня. Хотя если бы ты позволила мне нести тебя, мы бы уже давно ушли подальше от этого места.

Фларри резко покачала головой, чувствуя, как её лицо заливает стыд:

— Я сама справлюсь, — проговорила она, с трудом удерживая голос ровным. — Просто дай мне опираться на тебя, этого хватит.

Сомбра посмотрел на неё с явным раздражением и тихо фыркнул:

— Что ж, твоя гордость — твоё дело. Но если снова упадёшь, пеняй на себя.

Фларри стиснула зубы и, обхватив его бок, осторожно поднялась на ноги. В каждом шаге была боль, но она продолжала двигаться, стараясь держаться как можно крепче и не свалиться.

Лес вокруг казался мрачным, каждый шорох листвы отдавался в сознании тревогой. Фларри старательно двигалась, её взгляд был прикован к земле, когда вдруг из-за деревьев вдалеке появилась знакомая фигура. Она замерла, её сердце замерло вместе с ней.

Перед ней стояла её мать, принцесса Каденс. Её растрёпанная грива была полна грязи, а мертвые и пустые глаза, лишённые блеска, смотрели на дочь с безразличием и горечью.

— Ты предала нас... — прошептал призрак. — Ты подвела всех, кто верил в тебя...

— Нет... — дрожащим голосом проговорила Фларри, не в силах отвести взгляда от этого видения. — Я не хотела... я пыталась...

— Ты связала свою судьбу с тем, кто принёс нам столько боли, — продолжал призрак, его голос становился всё более жутким и отстранённым.

Фларри с ужасом смотрела на призрак своей матери, её глаза наполнились слезами, а сердце билось в груди, как сумасшедшее. Она чувствовала, как её ноги подкашиваются, и ей было трудно дышать.

— Ты в порядке? — резкий голос Сомбры прервал её кошмар. Его холодные, но внимательные глаза смотрели на неё с долей беспокойства.

Фларри резко вздрогнула и с трудом подавила рвущиеся наружу слёзы. Она поспешно кивнула, с трудом выдавливая из себя слова:

— Да... всё в порядке...

Она пыталась скрыть истинные чувства, но голос всё ещё дрожал, выдавая её страх и внутренние терзания.

Фларри всё ещё опиралась на Сомбру, чувствуя, как её нога пульсировала от боли, но это был не единственный источник её дискомфорта. Она всё больше запутывалась в своих чувствах. Странное и тяжёлое ощущение, которое появилось после того, как он осмотрел её рану, не покидало её. Оно было таким новым, непонятным, и что гораздо хуже, вызывающим чувство вины, которая пожирала её изнутри.

Она пыталась убедить себя, что всё это — результат усталости и травм, что её разум просто играет с ней злые шутки.

— Я не такая уж слабая, как ты думаешь, — пробормотала она, пытаясь преодолеть внутреннее смущение. Её голос был тише, чем обычно, и она опустила взгляд. — Я ведь устроила такой переполох в Кристальном городе, я... похоже даже лишила случайно кого-то жизни. А ты говорил, что во мне нет силы...

Сомбра, как всегда, был невозмутим. Его холодный взгляд скользнул по ней, и уголки его губ чуть дрогнули в лёгкой усмешке.

— Если бы в тебе не было потенциала, я бы давно бросил тебя на погибель, — спокойно ответил он. Его голос был сухим, но в нём сквозила уверенность. — Я не трачу время на тех, кто не может быть полезен.

Фларри чуть приподняла голову, её губы дрогнули, и она с трудом нашла нужные слова:

— То есть... если я стану сильной... ты будешь... — Она остановилась, понимая, что не знает, что хочет сказать. Она пыталась выразить что-то, но даже не до конца понимала свои собственные мысли. Её сердце заколотилось сильнее, когда она заметила, что старается выглядеть привлекательной в его глазах. Подростковая неуверенность, помноженная на внезапное пробуждение странных чувств, заставляла её вести себя так, как она не ожидала.

Сомбра бросил на неё слегка раздражённый взгляд, но всё же хмыкнул:

— Сила — это основа всего. Если ты хочешь выжить в этом мире, стать кем-то, а не остаться пешкой, то тебе придётся стать сильной. Ты хочешь, чтобы я защищал тебя и дальше? Тогда стань той, кем я хочу тебя видеть.

Фларри сжала копыта, готовая возразить, но не успела. Сомбра внезапно сжал её и резко втянул за собой в сторону, вжимающимся в ближайшее дерево. Сердце Фларри мгновенно забилось быстрее — не от того, что впереди появился чейнджилингский конвой, а от того, что Сомбра был так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. Его тело оказалось ближе, чем когда-либо, и это ощущение — живой, тёплой тени рядом с ней — вызвало в ней странное напряжение.

Она почувствовала, как её щёки покраснели, хотя ситуация требовала полной сосредоточенности на опасности. Внутри неё бушевала буря смущения, чувства стыда и того, что она не могла объяснить. Она смотрела на своих врагов, стараясь отвлечь себя от этих странных эмоций, но её разум упорно возвращался к тому факту, что они стояли так близко друг к другу, что она даже ощущала биение его сердца. Эта близость, это прикосновение наполнило её странным теплом.

Когда конвой скрылся за деревьями, Фларри отшатнулась назад, стараясь скрыть свои эмоции. Она тяжело вздохнула, чувствуя, как её лицо горит от смущения. Ей казалось, что Сомбра заметил её покрасневшие щёки, и это усиливало её и без того нервное состояние.

— Ты видела, что было в том конвое? — нарушил тишину Сомбра, не обращая внимания на её состояние.

— Эм... не совсем, — пробормотала она, стараясь вернуть своё дыхание в норму.

— Машина с медицинскими символами. Если там есть нормальные лекарства, возможно даже получиться сделать так, что бы ты снова могла нормально ходить, — Сомбра окинул её внимательным взглядом. — Останься здесь. Я разберусь с этим.

Фларри, всё ещё дрожа после нахлынувших эмоций, лишь кивнула. Она смотрела, как Сомбра уходит в тень, всё ещё не понимая, что с ней происходит.

Тёмные тени легли на густой лес, когда Сомбра продолжал следовать за конвоем чейнджлингов, скрываясь среди деревьев. Туман стелился по земле, словно дым, окутывая его длинной лентой, а шум крыльев и отрывистые команды вражеских солдат смешивались с лёгким шелестом листвы. Он шёл незаметно, готовясь к атаке, но его внимание привлекло нечто странное. Спереди, чуть за линией конвоя, раздался грохот и крики — как будто впереди уже шёл бой.

Сомбра замер, всматриваясь вперёд. Из темноты прогремели взрывы, и небо озарилось вспышками магии. Отряд пегасов, единорогов и земнопони в потёртой форме Эквестрии атаковал с удивительной слаженностью и силой. Их молниеносные атаки обрушивались на конвой с разных сторон. Пегасы налетали с неба, сбрасывая дымовые и зажигательные гранаты, единороги посылали разрушительные волны магии, а обвешанные оружием земные пони прорывались сквозь охрану, словно живые тараны, посылая волну свинца по отчаянно отстреливающимся врагам.

Сомбра наблюдал за этой резнёй из тени, оценивая ход сражения. Чейнджлинги начали терять строй, их солдаты паниковали под натиском атак, а некоторые даже пытались бежать. Бой был практически решён, и в этот момент в сердце Сомбры вспыхнула старая, давно забытая жажда битвы. Он не мог позволить себе остаться в стороне. Окутав себя магией, Сомбра превратился в тень и, скользнув вперёд, внезапно присоединился к атаке.

Магия тьмы вихрем кружилась вокруг него. Он сразил несколько чейнджлингов в одно мгновение, их тела повисли в воздухе, охваченные тьмой, прежде чем упасть на землю. Нападавшие пони заметили его вмешательство, но не могли понять, что за силу он использует. Тьма, окружающая Сомбру, казалась живой и свирепой.

Когда бой стих, чейнджлинги были либо убиты, либо разбежались в страхе, оставив за собой лишь тела и брошенные машины. Пони остановились, глядя на незнакомца, который в одиночку разобрался с остатками их врагов. Лидером отряда оказалась синяя радужногривая пони побитого вида с протезом крыла. Она смело шагнула вперёд, её глаза мерцали подозрением и раздражением, когда она заметила странного жеребца, вышедшего из теней.

— Эй! Ты ещё кто такой? — выкрикнула она, взмахнув своим металлическим крылом, словно призывая внимание всего отряда.

Сомбра не торопился отвечать. Его красные глаза сверкнули, когда он посмотрел на неё, но он остался спокойным.

— Это не важно, — произнёс он холодным, низким голосом. — Мне нужны медикаменты из этой машины.

Рейнбоу прищурилась, не отводя от него взгляда. Она не знала, кто он, и явно не доверяла его мотивам.

— Медикаменты? Ты думаешь, что просто так можешь прийти сюда и взять то, за что мы сражались? — её голос звучал с вызовом. — Не знаю, кто ты такой, но это наши трофеи. У нас есть раненые, мы сами в них нуждаемся.

Сомбра шагнул вперёд, его тёмная аура слегка завибрировала в воздухе.

— Я могу забрать их силой, если ты настаиваешь.

Рейнбоу, казалось, не испугалась. Вместо этого она рассмеялась, хотя в её смехе не было радости.

— Ха! Думаешь угрожать мне? — она приподняла бровь, глядя на его тёмную фигуру. — Не знаю, кто ты такой, но ты явно не из наших. Да и не из чейнджлингов... Какую магию ты вообще используешь? Ты уж слишком не похож на обычного единорога, ни по виду, ни по всему остальному.

Сомбра промолчал, его глаза были прикованы к ящику с медикаментам выпавшему из брошенного грузовика, что находился за её спиной.

— Это не твоё дело, — наконец ответил он. — Мне нужны эти вещи, и я возьму их.

Рейнбоу снова хмыкнула, но на этот раз её тон стал чуть мягче, хотя подозрение никуда не ушло.

— Знаешь, что странно? Ты выглядишь так, как будто привык сражаться, но почему-то не похож на того, кто будет это делать ради других. Так для кого медикаменты? Ты тут один выживаешь?

— Я один, — произнёс он коротко.

Рейнбоу прищурилась, недоверие в её глазах усилилось.

— Один, да? — она шагнула ближе, её голос стал чуть мягче, почти насмешливым. — И ты думаешь, что я поверю, что ты одинокий странник, который хочет целый ящик лекарств, что бы помочь... кому? Себе? С чего мы должны делиться с каким-то мутным типом вроде тебя?

— Это всё ещё не твоё дело, — повторил он. — Просто отдай медикаменты, и больше вы меня не увидите.

Она замерла на мгновение, будто раздумывая над его словами. Затем она вдруг усмехнулась и, неожиданно изменив тон, предложила:

— Слушай, если быть честными, мне понравилось как ты их прикончил, не знаю кто ты, но за себя ты постоять явно можешь. Не хочешь присоединиться к нам? Мой отряд до сих пор сражается с чейнджлингами за Эквестрию, всё ещё пытаемся защитить всех, кого можем. Мы могли бы найти применение такому... странному жеребцу, как ты.

— Я не буду сражаться ни за вас, ни за Эквестрию, — его голос был холоден. — И не собираюсь присоединяться к вашему отряду.

Рейнбоу вздохнула и покачала головой.

— Ты слишком упрям, знаешь? — она прищурилась, её глаза сверкнули. — Я не знаю, кто ты, и мне это не нравится. Но раз уж ты помог в бою... может, я тебе и отдам часть лекарств. Но только если объяснишь, для чего они тебе. У нас раненые, и они нуждаются в помощи.

Сомбра подошёл ещё ближе, остановившись прямо перед ней. Его тёмная аура усилилась, напряжение повисло в воздухе.

— Ты просто тратишь моё терпение, я уже почти готов отнять это игнорируя твои вопли, — его голос стал ледяным.

Рейнбоу замерла, но её лицо оставалось твёрдым.

— Ладно, — наконец произнесла она, её голос стал мягче, почти успокаивающим. — Ты что-то скрываешь, и я не знаю, что именно. Но у меня нет времени разбираться с этим сейчас, скоро сюда нагрянут хитиновые, проверить что с их конвоем. Возьми немного и уходи, пока мы не передумали.

Она жестом указала на машину с медикаментами, и её солдаты чуть расслабились, хотя их взгляды по-прежнему оставались настороженными. Сомбра ничего не сказал, просто кивнул и направился к грузу.

— Мы могли бы сработаться, — произнесла она ему вслед, когда он начинал уносить медикаменты. — Ты бы пригодился нам, с твоими способностями.

Сомбра остановился, но не оглянулся.

— Вы не нужны мне, — тихо сказал он, прежде чем исчезнуть в тени.

Рейнбоу долго смотрела в его сторону, раздумывая о странном жеребце со странной магией, который оставил после себя множество вопросов.

Лес погружался во мрак, тени сгущались, и холодная, колючая тьма всё сильнее проникала в сознание Фларри. Она сидела на месте привала, обхватив колени, пытаясь унять боль в раненой ноге. В голове звенело, сердце бешено колотилось, а разум никак не хотел отпускать воспоминания о недавних событиях. Крики беженцев, которых они покинули, всё ещё эхом отзывались в её ушах.

"Где же Сомбра?" — пронеслось в её голове. Он обещал вернуться, но его не было уже долго. Страх нарастал с каждой минутой. Лес, тёмный и враждебный, словно живой наблюдал за ней. Шорохи и звуки ночной жизни природы лишь усиливали её тревогу. Казалось, каждый шорох — это шаги кого-то, кто вот-вот придёт за ней.

И кто-то действительно пришёл.

Из кустов внезапно появились три фигуры — солдаты, одетые в потертую форму. Их лица исказились от усталости, но глаза светились хищным любопытством, словно они нашли добычу.

— Смотрите-ка, кого мы здесь нашли, — насмешливо произнёс один из них, его голос был грубым и низким. — Маленькая пони одна, в лесу. И раненая к тому же. Наверняка одна из тех мразей радужногривой суки, что напали на нас.

Фларри попыталась подняться на ноги, но тело предало её. Боль в ноге была невыносимой. Она стиснула зубы, но она не могла сделать и шага. Каждое движение отзывалось в сознании волной боли. Она упала обратно на землю, беспомощно глядя на приближающихся солдат. Паника охватила её разум. Она понимала, что не сможет сбежать, не сможет защитить себя.

— Похоже, ты не сможешь уйти, — сказал второй, его усмешка была мерзкой и злой. — А зачем тебе уходить? Разве тебе не хочется... развлечься? Мы будем очень "нежными".

Он наклонился ближе, протягивая к ней копыто, его неприятное дыхание ощущалось вспышками тепла на коже.

Фларри задрожала, её глаза расширились от ужаса. Воспоминания нахлынули на неё, как лавина. Лицо этого солдата вдруг смешалось в её разуме с другим лицом — с лицом Триммеля, и надсмотрщика что желали сделать с ней нечто невыразимо страшное. Каждый его жест, каждый шёпот вспыхнули в её памяти, как раскалённый нож, пронзивший её душу.

«Не снова. Только не снова...» — мысли рвались изнутри, словно бешеные волки, которые не могли больше сидеть в клетке.

Солдат приблизился, его лицо стало жутко близким, его нога потянулась к ней, и тут всё перевернулось в её сознании. Что-то внутри неё сломалось, и вместо страха появилась ярость — беспощадная, всеобъемлющая. Она резко оттолкнула его ноги, её дыхание участилось, глаза блестели от слёз и злости.

— НЕ ПРИКАСАЙСЯ КО МНЕ! — закричала она так, что казалось, этот крик разрезал тьму ночи.

Магия вспыхнула в её роге, ослепительно яркая и дикая. Она не контролировала её — очевидно выпустив в порыве ярости, боли и отчаяния. Весь накопившийся ужас и ненависть вспыхнули в один момент. Вокруг неё взорвался огненный вихрь, который поглотил солдат.

Они даже не успели закричать. Их тела моментально охватило пламя. Их крики утонули в жаре и пепле, оставив лишь звук их обугленных тел. Земля под ними горела, и лес наполнился ужасным запахом горящей плоти.

Фларри смотрела на это с расширенными глазами, её сердце бешено колотилось. Она не осознавала, что произошло, до тех пор, пока не увидела лежащие перед ней соженные трупы. Её дыхание стало прерывистым, она попыталась сделать шаг назад, но боль в ноге и слабость свалили её на землю.

Её нога бессильно легла на холодную землю, она попыталась отдышаться, но грудь стягивала боль. Она только что убила живых существ, опять, но на этот раз, так близко, она точно видела их смерть во всех подробностях. Они были ужасны, они пытались надругаться над ней, но они всё же были живыми. Внутри всё перевернулось. Она не могла поверить в то, что только что произошло. Она хотела защитить себя, хотела остановить их, но не таким образом.

Слёзы сами собой потекли по её щекам, горячие и горькие. Внутренний ужас и чувство вины начали давить на неё всё сильнее. Она обхватила ногами голову, стараясь унять внутренний крик, но это было бесполезно.

— Почему... почему я... — её голос дрожал, она смотрела на трупы перед собой и не могла остановить слёзы.

Она упала на землю, её тело сотрясалось от рыданий. Рана на ноге пульсировала, и кровь снова проступила через перевязку, но она не замечала этого. Ей казалось, что весь мир рушится вокруг неё, что она не справится, что она, так то должна сохранить свет для всех пони, быть последним хранителем гармонии, уже давно потеряна.

«Триммель... я не смогла… я не должна была…» — её разум был полон сумбурных мыслей. Внутри неё была только одна мысль, которая мучила её: она окончательно стала убийцей. В этот момент ей казалось, что она потеряла свою душу, что она больше не была той, кем когда-то являлась.

Сомбра бесшумно пробирался сквозь густой лес, который окутывал его мрачными тенями, будто давно забытые друзья. Его магия аккуратно несла коробку с медикаментами.

Его шаги становились быстрее, почти невидимыми среди теней, когда в ночной тишине вдруг раздался приглушённый звук — хриплый, полный боли плач. Сомбра мгновенно насторожился, его сердце пропустило удар. Он направился на звук, разрывая мрак леса, пока наконец не вышел на маленькую поляну, освещённую бледным лунным светом.

Перед ним предстала сцена, которую он не ожидал. Там, среди груды обугленных тел чейнджлингов, рыдала Фларри Харт. Её фигура казалась призрачной в серебристом свете луны. Её крылья были расправлены, но безжизненны, словно лишены той силы, что всегда была её гордостью. Она сидела, обхватив себя передними копытами, сотрясаясь от рыданий.

Вокруг неё лежали тела чейнджлингов, изуродованные магией. Их искорёженные и обугленные останки чётко говорили о неописуемой ярости, с которой Фларри использовала свою силу. .

Сомбра застыл, его глаза, обычно холодные и беспощадные, расширились от удивления и едва уловимого сочувствия. Она всё больше и больше вызывала у него вопросы. Он тихо шагнул вперёд, его голос прозвучал мягко, но чётко.

— Ты…

Её голова резко поднялась. Едва услышав знакомый голос, она вскочила на ноги, спотыкаясь от слабости, но, забыв о боли, бросилась к нему, словно он был её единственным спасением. Она налетела на него с такой силой, что он едва удержался на ногах.

— Сомбра! — её голос был разорван рыданиями, когда она врезалась в его крепкие объятия, цепляясь за него, как за последнюю надежду. Её слёзы беспрестанно стекали по её щекам, впитываясь в его шерсть.

— Не оставляй меня… — её голос дрожал, полный боли и отчаяния. — Я не могу… больше одна… я убила их… Они смеялись надо мной, они хотели… — её тело содрогнулось от рыданий, и она снова прижалась к нему, как будто пыталась спрятаться от собственной боли.

Сомбра стоял, ошеломлённый её словами и объятиями. Он чувствовал её дрожь, слышал её сбивчивое дыхание, и его сердце едва заметно сжалось от этих эмоций, чуждых ему. Он смотрел на её лицо, искажённое страданием, и не знал, как реагировать.

— Я принёс то, что тебе нужно, — холодно произнёс он, отталкивая её. — Лекарства. Мы должны найти укрытие, и по скорее. Здесь становится всё более небезопасно. В следующий раз, тебе будут противостоять не несколько недобитых солдат из конвоя, я не желаю проверять сможешь ли ты одолеть настоящих врагов.

Фларри кивнула, но её лицо всё ещё выражало глубокую боль. Сомбра придержал её за бок, помогая удержаться на ногах, и они медленно направились дальше сквозь лес.

Наконец, они наткнулись на заброшенный дом. Стены были треснуты, крыша обвалилась, но внутри было достаточно места, чтобы укрыться от ночного холода. Он открыл дверь и помог Фларри пройти внутрь. Она опустилась на старые тряпки, её крылья бессильно свисали, а глаза закрылись от усталости.

— Постарайся расслабиться, — произнес он извлекая компактную коробку с крестом из ящика. — Не думаю что за эти века основные принципы медицины поменялись. К твоему счастью, я смогу обработать твои раны до того как инфекция успеет распространиться. Фларри лишь неуверенно кивнула расправляя крылья.

Он быстро открыл коробку с медикаментами и принялся обрабатывать её раны. Сначала он смазал её крылья заживляющей мазью в том месте где было старое ранение от пули, лёгкими движениями растирая её по коже и перьям, что бы затем приняться за свежие раны. Фларри морщилась от боли, но молчала. Каждое его прикосновение вызывало у неё резкую реакцию, будто магия, проникающая в её тело, пробуждала что-то глубинное. Её дыхание стало прерывистым, и она попыталась сдержать стон, сжав губы.

— Успокойся, — тихо произнёс Сомбра, продолжая свою работу. — Я скоро закончу.

Но Фларри не могла успокоиться. Боль, страх и странное ощущение тепла смешались в её сознании, создавая ощущение, которое она не могла объяснить. Её тело было истощено, но каждый нерв казался оголённым. Каждое его прикосновение к её крыльям и телу будто накаляли её ещё больше, и она не могла понять, почему.

Её сердце колотилось в груди, а внутри неё бушевала буря чувств. Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на дыхании, но это не помогало. Её мысли хаотично метались, и каждое его прикосновение казалось новым испытанием.

В этот момент она поняла, что её страх и боль начали уступать место чему-то другому, чему-то, что она никогда прежде не чувствовала.

Наконец закончив он обернулся к Фларри, которая всё ещё тяжело дышала, беспокойно осматриваясь по сторонам, словно ожидая нападения чейнджлингов в любую секунду. Он коротко кивнул ей, будто пытаясь внушить чувство безопасности, и сказал тихо:

— Отдохни. Я скоро вернусь.

Не дожидаясь её ответа, он двинулся вдоль тёмных стен дома, задумчиво рассматривая помещение. В нём было что-то странное, что-то, что не укладывалось в его привычное понимание старых и покинутых зданий. Неуловимый след магии ощущался в воздухе, но он был слаб и затухал, как угли давно потухшего костра. Он чувствовал это с самого начала, как только они вошли сюда, но не сразу понял, что магический след ведёт куда-то глубже.

Его шаги становились медленными, более осторожными. По мере того, как он двигался вдоль стен, он прикладывал копыто к деревянным панелям, проверяя каждую доску на наличие скрытых механизмов или проходов. В одном из углов дома, полумрак внезапно уступил место слабому свету, прорывающемуся сквозь мелкие щели. Его внимание привлекла одна из досок пола, которая слегка приподнималась над остальными. Сомбра остановился, прищурившись.

Магия. Но не его.

Подойдя ближе, он медленно наклонился и осторожно потянул за край доски. Она поддалась с лёгким скрипом, открывая тайный люк, ведущий в темноту подвала. Сомбра усмехнулся — в подобных домах всегда есть что-то скрытое. Этот не стал исключением.

Он спустился в подвал, чувствуя холодный, сыро-земляной запах. Масляные лампы в доме едва освещали его путь, поэтому магическая аура его рога вспыхнула красноватым свечением, заливая пространство вокруг тёплым светом. Подвал оказался намного шире, чем казалось снаружи. Кругом стояли старые полки, заставленные книгами, склянками с неизвестными субстанциями и прочими магическими атрибутами.

Пройдя вдоль одной из полок, он наткнулся на нечто особенное — небольшая, потрёпанная кожаная книга лежала в скрытой нише за запылёнными банками. Сомбра потянулся за ней, и, лишь коснувшись, почувствовал всплеск магии. Это был дневник. Кто-то давно пытался скрыть его, и, возможно, не без причины.

Открыв книгу, Сомбра сразу наткнулся на имя её автора: Роза Маледикта. Это имя ни о чём ему не говорило, но уже первые строки дневника вызвали его любопытство. Он начал читать.

"Этот мир меня никогда не понимал. Эти пони с их пустыми улыбками, с их бесполезными словами о дружбе и согласии, что предавали меня больше раз чем я могу вспомнить. Все они лгут. Они боятся меня. Боятся того, что я умею, и могу им показать. И чем больше они пытались приблизиться ко мне, тем сильнее я их ненавидела. Их глупость раздражала меня. Они считали, что смогут заставить меня принять их мир, их гармонию. Как же они ошибались…"

Сомбра перевернул страницу, ощущая, как темная энергия наполняет его мысли. Это был дневник личности, которая сознательно выбрала путь тьмы. По мере чтения он замечал, как в словах автора нарастает презрение к миру вокруг.

"Я была одинока с детства. Единорожка среди пони, которые думали, что дружба — это лекарство от всего. Но что дружба может дать тому, кто жаждет истинной силы? Я нашла её не в их жалких попытках 'помочь' мне, а в древних заклинаниях, спрятанных от глаз простых смертных. Этот дом стал моей временной обителью, одной из многих. Здесь я нашла книги, которые могут дать мне силу управлять не только пони, но и их слабой магией, эти идиоты даже не представляют себе на что способна некромантия. Но этого недостаточно. Эту силу я найду только на севере, в старых землях, забытых даже теми, кто правит этим миром…"

Сомбра нахмурился, листая дальше. Она действительно отправилась на север, но где именно — этого пока не было понятно. Дневник был полон намёков на её исследования древней магии и на места, о которых он лишь слышал в старых сказаниях. И хотя её жажда власти и презрение к окружающим казались ему знакомыми, даже он чувствовал некоторую настороженность, читая эти строки.

Он остановился на последней заметке, в которой Роза писала о её следующем шаге:

"На севере, за океаном, где магия мёртвых сливается с древними артефактами, я найду то, что мне нужно. Я уже чувствую, зов могущества, и обещания силы исходящие оттуда. Скоро, я получу то что всегда заслуживала"

Закрыв книгу, Сомбра на мгновение задумался. Её поиски силы и власти были понятны ему как никому другому. Однако что-то в её пути, в её стремлениях казалось слишком диким и безрассудным. Силу можно обрести, но цена за неё всегда велика. Возможно, Роза это уже поняла, но поздно.

Поднявшись из подвала, он вернулся в комнату, где отдыхала Фларри. Взгляд её был усталым, но глаза ещё горели беспокойством.

— Удивительно, — задумчиво произнёс он, стоя у окна и наблюдая за ночным небом, — как среди эквестрийцев, которые всегда славились своей гармонией и миролюбием, могут появляться такие личности, как эта Роза Маледикта. Она презирала всё, что ценили другие. И всё же, в её стремлениях я вижу знакомые черты.

Он повернулся к Фларри, которая, хотя и прислушивалась к его словам, казалась на грани сна.

— Завтра нас ждёт долгий путь к Мейнхеттену, — продолжил он спокойным тоном. — Я позабочусь о том, чтобы чейнджлинги не нарушили наш покой. Тебе нужно отдохнуть, чтобы набраться сил, более у тебя такой возможности не будет.

Фларри кивнула, и её веки начали медленно опускаться, словно напряжение этой ночи наконец начало отпускать её. Сомбра же остался стоять у окна, погружённый в свои мысли, всё ещё ощущая присутствие темной магии, скрыто

й в этом доме, и размышляя о том, что ждёт их впереди.