Выбор пионера

Одиннадцатая часть

Сыро и холодно было в камере для бедняков. После полной сдачи Володьки и Лили королевской гвардии, его без расспросов обозначили как опасного мутировавшего минотавра. Объявили сбежавшим рецидивистом в Эквестрию, где он совершил ещё два подтверждённых преступления: грабёж и убийство пока неизвестного аристократа, а также вооружённое нападение на благородных граждан Кантерлота… А затем без особых церемоний разодели и закинули сюда, где всегда полумрак и запах крыс въедается в кожу.

Сидя на старом сене и ковыряя каменную кладку Володька всё думал: «А что такое минотавр? Наверное, что-то нехорошее».

Может это были и не те мысли, которые нужны в этот момент, но ничего поделать он с собой не мог. Оказывать сопротивление и бежать надо было в подворотне, а сейчас сиди и не дёргайся, пока ситуация сама собой не разрешиться. Да и наган тоже отобрали. А без него на голых кулаках далеко не уедешь. В лучшем случае цепи, в худшем… Прикончат на месте за попытку к бегству.

По другую сторону монолитной двери послышались шаги и остановились ровно у камеры с Володькой. Зазвенели ключи, и тяжёлая дверь со скрипом от несмазанных за долгое время петель отворилась. Тусклый свет залил маленькую каморку и скрюченную фигуру мальчишки.

— Выходи, уродец. Тебя в допросной ждут, — без жалости крикнул охранник.

Пионер неторопливо поднялся и вышел в коридор и встал лицом к стене. Позади хлопнула дверь камеры.

— Пошёл! — зло плюнул единорог и пнул Володьку: да так, что оный упал прямо головой на каменный пол.

Мальчишка подчиняясь встал и пошёл вперёд под чутким наблюдением смотрителя тюрьмы и его короткого копья. Которое, то и дело, резало бледную кожу своим остриём и доставляло удовольствие хозяину-зверю.

Пройдя пару лестничных пролётов и десятки метров по коридорам они остановились у двери в кабинет надзирателя, так называемого местного начальника этой тюрьмы. Охранник пихнул Володьку прямо к столу и ударил по ногам древком копья. Этим он показывал как должны сидеть преступники перед высоким чином: на коленях у ног своих новых господ.

— Советский партизан никогда не будет стоять на коленях! — прошептал одними губами Володька. — Никогда!

— Да ты, сволочь, совсем страх потерял?! Сейчас я тебе покажу… — зверь в облике лошади было замахнулся копьём, чтобы как следует полоснуть по спине, но немой приказ начальника тюрьмы остановил его.

— Ладно. Пусть будет по-твоему, — махнул копытом надзиратель. — А теперь ты ответишь на все мои вопросы. Если соврёшь… — он злобно хихикнул. — Увидишь какие изобретательные в плане наказания мои смотрители.

В это время что-то щёлкнуло в голове мальчишки и вместо серой лошади с крыльями он увидел улыбающегося фашиста в чёрной униформе с крестами на груди. Сейчас его будут допрашивать, а если и надо то силой выбивать сведения.

«Они никогда не узнают правду. Они не найдут остальных. Я никого не сдам даже под дулом автомата и изощрёнными пытками. Я буду терпеть и товарищи обязательно отомстят за мою смерть».

— Я ничего не скажу, — сухо ответил пионер, без тени страха смотря «фашисту» прямо в глаза.

— Хм… Хорошо, — кивнул надзиратель. — Тогда увидимся через пару часов, может после дыбы ты будешь сговорчивее.

— Будет исполнено, сэр, — радостно принял приказ охранник.

Володька не знал, что такое дыба. Да даже, если бы и знал не стал ползать на коленях, просить мольбы и сдавать свой отряд.

В дверь три раза постучали и вошёл ещё один охранник. На некоторое время он приковал взгляды двух других лошадей в кабинете, зачитывая что-то с листка. Может очередной приказ сверху или просто отчёт, это было не важно.

«Это мой шанс! Если и не сбегу, то хотя бы умру сразу». — промелькнула безумная мысль у Володьки. — «Терять мне всё равно нечего… Раз, два, три!».

Пионер дёрнулся с места и кулаком двинул по морде охранника с холодным оружием. В пару прыжков преодолел расстояние до второго и тараном попытался выбить из него дух. Но отсутствие достаточной силы, недавние события и бронзовая кираса не дали и шанса сделать этого. Как тряпичную куклу его отбросили назад. Задыхаясь и с бешено стучащим сердцем пионер ждал когда озлобленные охранники от его дерзости начнут его дубасить до полусмерти. Он ждал… Кровь шумела в ушах и ярость застилала глаза Володьки… И он снова ждал, но ничего не происходило.

Неожиданно дверь резко дёрнули, словно её хотели выбить и знакомая фигура большой лошади оказалась в кабинете.

Из симпатичного жеребёнка Володя за каких-то жалких девять часов превратился в загнанного и прижатого в углу мышонка. Из красивых одеяний не осталось ни одного кусочка ткани. Вместо них на нём была вонючая набедренная повязка, взятая с какого-то бедняка. Всё тело в синяках и порезах, что живого места не сыскать. Засохшая кровь и шрам на лбу свидетельствовали как кто-то силой приложил бедного жеребёнка тупым предметом.

Но не это больше всего ужасало Селестию, а глаза пионера. В них не было ничего, кроме ярости и решимости. Он был готов умереть стерпя все ужасы допросов и пыток по делу преступников, но остаться гордым, с несломленной душой и верностью своим принципам. В нём оказалось больше мужества, чем у многих его современников голубых кровей.

— Пойдём домой? — нерешительно и как-то тихо спросила принцесса.

Володька стал подниматься. Шипя и постанывая от боли, но он встал без чьей-либо помощи. Встал в полный рост и устало ответил кобыле:

— Я им ничего не сказал.

Шатаясь и спотыкаясь на ровном месте он шёл на встречу к ней. Моментально перед ним все расступились и сжались у стен. Но не его надзиратель и его охранники боялись, — гнев принцессы Селестии будет неумолим и жесток по отношению к каждому из этой комнаты. Вопрос лишь времени когда их растянут на дыбе, как того они хотели сделать с этим странным существом.

— Все прочь! — гневно шепнула Селестия одновременно топнул копытом.

Трое пони тут трусливо поджав хвосты выбежали из кабинета оставив Володьку и Селестию одних.

— Я никого не сдал, — всё повторял пионер, думая лишь о своём партизанском отряде.

— Всё будет хорошо, мой маленький Володя. Не надо лишний раз говорить, тебе нужно отдохнуть, — просила Селестия видя как Володя бредит от всего что недавно случилось.

В ней всё ещё горела надежда, что даже это не сломит её жеребёнка. Не убьём в нём последние капли доверия к пони. Не сделает из него бездушную живую куклу.

И она сделает всё, чтобы он увидел не только паденья, закаты, но взлёт и восход.