Выбор пионера
Четвёртая часть
Володька сел за один из стульев, сбоку от стула-трона принцессы. Перед ним стояли разные блюда из овощей и фруктов, но ни одного из мяса или рыбы. Но это и немудрено, лошади ведь были травоядными. Пусть некоторые салаты были с цветами или с обычной травой, оказались и те, которые показались пионеру полностью съедобными. Выбор был сделан в пользу салата из помидоров и огурцов, политых растительным маслом.
Селестия на некоторое время задержала свой взгляд на том, как пионер счастливо уплетает за обе щёки простенькое блюдо без соблюдения королевского этика. И что-то было в этом умилительное, отчего кобыла тихо хихикнула в копыто.
— Может тебя что-то тревожит? — невзначай так напомнила принцесса о недавней вспышки страха пионера.
Володька замер, и после отложил вилку, готовясь к серьёзному разговору. Ему не сильно и хотелось это обсуждать с ней, но видать придётся дать объяснения.
— Так делают фашисты, — неохотно дал ответ мальчишка.
— Что именно? — чуть надавила на него кобыла.
— Вскидывают руки и кричат «Да здравствует Гитлер».
Селестия на некоторое время замолчала, обдумывая ответ.
— Может ты бы хотел стереть плохие воспоминания, о войне, о смерти…
— Нет! — тут же вскрикнул Володька и со злостью посмотрел на принцессу.
Такое предложение может и было заманчивым для труса, бросающего Родину на произвол судьбы, но никак не для пионера. Он обязательно вернётся и будет сражаться до победного конца.
Селестия огорчённо покачала головой. Володя не такой, как обычные пони. Держится за воспоминания, даже самые плохие, и терпит душевную боль.
«Небось ещё думает, что сможет вернуться… Нет, такого я тебе не позволю» — подумала принцесса, отводя глаза от пристально-стального взгляда жеребёнка.
— Хорошо. Ты можешь оставить все воспоминания… Но помни, что я всегда пойму, если ты захочешь прекратить эти душевные терзания. — оставила за собой последнее слово Селестия.
Володе оставалось лишь осторожно кивнуть, ещё недавно серьёзно готовившегося дать отпор возможному проникновению в его голову.
Так, в полной тишине, они принялись поглощать, оставленную на время, еду. Предпринятый шаг принцессой не только не оправдал надежд, но и откинул её дальше от доверия Володи. Стало ясно, что тут надо действовать по-другому, искать подход к нему, следуя из из его увлечений и воли характера.
По прошествии всего ужина, когда злость пионера истощилась, Селестия рискнула заговорить.
— Чем бы мой маленький Володя хотел сейчас заняться?
Володя недолго думая дал уже заготовленный на этот случай ответ:
— Я люблю книги. До войны я часто засиживался за чтением, взятых в городской библиотеке, рассказов о приключениях и истории.
Такой прямой намёк не остался без внимания белой кобылы. Она была не против, чтобы маленький жеребёнок узнал о ней больше через книги. Может таким способом он сможет удостовериться в честности и доброте принцессы.
— Конечно. Тогда почему бы нам прямо сейчас не сходить и не почитать что-нибудь в королевской библиотеке? — с улыбкой согласилась вопросом на вопрос принцесса.
Книги, книги и только книги вокруг. Пионер стоял у самого входа в библиотеку, но даже с самого начала его повергло такое огромное количество литературы. Но другого и ожидать было нельзя, если знаешь что эта сокровищница знаний принадлежит тому, в ком течёт королевская кровь. С потолка свисали странные лампы, что своим видом напоминали керосиновые, но источали морозно-голубой свет. От такой непривычной и немного отталкивающей атмосферы Володька неосознанно поёжился.
Пройдя метров двадцать вдоль стройных рядов стеллажей, кобыла подвела гостя к небольшому круглому столу. Гладкую дубовую столешницу поддерживала вылепленная руками мастера серебряная змея в злобном оскале. Стоящее рядом плетёное кресло отличалось от всего остального своей простотой и отсутствием изящества. Как будто его принесли из другой части замка или купили у крестьян.
— Ну что ж… Ты волен выбирать всё, что захочешь из этого великого числа наших познаний о мире и истории моего правления, — с гордостью обвела копытом пространство вокруг принцесса.
Юный партизан передёрнулся от такого. Он совсем не ожидал, что Селестия поймёт его истинные мотивы посещения библиотеки. Видать, заявленная тысяча лет жизни даёт о себе знать.
«Действовать надо осторожнее. Просчитывать ходы надо тщательнее и использовать человеческий ум. Пионер я в конце концов или не пионер?» — мысленно отчитал себя Володька за свою излишнюю лёгкость ходьбы к своей цели. — «Не может быть такого, чтобы даже волшебная лошадь могла читать все мои замыслы наперёд, если я обязательно постараюсь!».
Но прежде, чем Володька успел что-то сказать, Селестия уже зажгла свой рог и откуда-то из ей только ведомых соседних полок подлетели две книги в сером переплёте. Они аккуратно приземлились на краешек стола, рядом с мальчишкой.
Пионер взглянул на обложку, но встретил совершенно незнакомые ему символы. Раскрыв первую книгу на середине, он оказался на том же, с чего и начал. Вихляющие закорючки на основании книги были не для красоты странным искусством, а самыми, что ни на есть, буквами лошадей.
«И как они только пишут, если волшебного рога нет?» — промелькнула искра любопытства у пионера.
А Селестия этого и ждала, сохраняя молчание на протяжении всего процесса осмотра книги и нового языка пионером. Дождавшись от Володи непонимающего взгляда, она с хитрой улыбкой соизволила ответить на неозвученный вопрос.
— Когда ты к нам попал, я дала тебе знание моего языка, но, к сожалению, успела лишь разговорную часть. Если ты не против, то я могу обучить тебя и чтению нашего письма.
Это заявление вызвало у него бурю эмоций. Как он не смог распознать, что свободно говорит на другом языке, не замечая такой подмены? И даже сейчас нет ощущения чужого языка в голове, будто это умение стало для таким же родным, как и русский. А теперь ему предлагают и вторую часть знаний через лёгкое мановение рогом. Привыкший, что всё достаётся трудом и только им, Володька боялся как огня испытания на себе волшебства. Но каким бы ни был страх, в первую очередь это было нужно самому мальчишке, и более быстрого пути здесь нет.
— Да, я хочу читать и писать на языке лошадей, — твёрдо и чётко заявил Володя, готовясь к любой боли за знания, ведь ничто не даётся просто так.
— Лошадей? — неожиданно переспросила немного ошеломлённая Селестия.
По ней было видно, что не такого слова она ожидала услышать в сказанном предложении пионера.
— Эм… Да. Вы же лошадь? — уже с сомнением поинтересовался Володька.
— Нет, я пони.
— Пони?