Мрачные тайны Грифонстоуна

Третье перо

На второй день, как только Жасмин почувствовала себя более-менее сносно, она решила прогуляться по городу. В тот день, когда она только пришла в Клуджтаун, ей было не до рассматривания местных достопримечательностей, да и моросивший всё время дождь совсем не способствовал этому. Сейчас же, когда грифоночка уже пару дней прожила в городе, на улице установилась прекрасная, солнечная погода, что, надо сказать, изрядно бесило Жасмин — ей казалось, будто бы город специально издевается над ней, поменяв погоду. Но сейчас погода была просто отличной, на небе ни облачка, а солнце, пусть и светило без каких-либо помех, но скорее грело, чем палило. Так что Жасмин наслаждалась своей прогулкой, осматривая так не похожий на Грифонстоун город. Тут её интересовало буквально всё: дома непривычной архитектуры, кривые узкие улочки, прохожие разнообразных видов и экзотическая еда. Впрочем, незнакомую еду пробовать она всё же воздержалась — с самого утра она опять чувствовала тошноту, чередующуюся с приступами головокружения.

«Похоже, я ещё недостаточно пришла в норму, — решила она тогда, но от прогулки, тем не менее, не отказалась. — Всё что угодно перетерплю, лишь бы не находиться рядом с этой сумасшедшей Роной!»

Но сейчас она благоразумно решила потерпеть до ужина в гостинице Роны, чтобы не дай Гровер, не оконфузится прямо посреди улицы.

Вспомнив о излишне назойливой Роне, она решила, что прогуляется ещё немного.

«Да хоть до самого вечера, лишь бы не встречаться с ней!», — подумала грифоночка.

Сказать по правде, эта алмазная собака её пугала — ну как можно ходить за ней почти всё время и допытываться до подробностей её любви с Говардом, а потом, услышав очередной факт, мгновенно выдавать название книги, где было что-то подобное. При этом Рона почему-то вспоминала исключительно те книги, в которых влюблённая, наивная девушка обязательно сильно страдала от своей любви.

«Она, наверное, это специально! — с некоторой обидой, подумала грифона. — Впрочем, может и зря я так думаю — скорее всего это не её вина, а просто традиции у жанра такие. Вероятно, перед хеппи-эндом главная героиня должна хорошенечко пострадать, чтобы после преодоления всех трудностей и препятствий, она наконец-то обрела своё счастье. Это нужно, чтобы читатели могли сопереживать героине и радоваться её успеху в конце. А то, если у неё постоянно всё будет хорошо, то такое и читать не интересно».

Решив так, Жасмин преисполнилась гордости за себя, от того, что она так ловко разобралась с этим вопросом. Впрочем, опасаться Роны она всё же не перестанет — очень уж она была… доставучая. Именно по этой причине Жасмин и отказалась от её сопровождения на прогулке. Даже после того, как Рона попыталась предупредить грифону о «многочисленных опасностях для маленькой наивной грифоночки в этом суровом городе!». Ха! Да за кого эта Рона её принимает?! За слабую, изнеженную принцессу?! Два раза ха! Она, между прочим, дочь капитана стражи! И вместо того, чтобы читать всякую сопливую муть про вздохи при луне, занималась куда более полезными делами!

И действительно, будет справедливым признать это, потому что Жасмин больше увлекалась не чтением книг, а физическими упражнениями и освоением многочисленных видов оружия. Её отец действительно многие годы был капитаном стражи в замке короля Гровера и очень любил свою рано осиротевшую дочь. А потому, заботился о ней так, как умел, все силы и всё время отдавая воспитанию дочери. Но вместо игр с куклами или уроков лаподелия и готовки, Жасмин, под его чутким руководством, освоила практически всё то, что умел сам капитан стражи. Впрочем, уроками готовки он тоже не пренебрегал, и Жасмин часто с благодарностью вспоминала уроки отца — они помогли ей выжить, когда он трагически погиб на той дискордовой охоте. Впрочем, надо признать, лорд Говард тоже приложил свои лапы к тому, чтобы дочь его погибшего капитана не нуждалась ни в чём. Он даже не возражал против дружбы её и его сына. И даже тогда, когда она разговаривала с лордом, то он всегда был ласков с ней. Потому-то, его резкий отказ в их с Гордоном женитьбе был таким… неожиданным.

«Впрочем, почему неожиданным? — подумала Жасмин. — Наверняка у него были какие-то планы на Гордона, а мы ему их поломали, сбежав из Грифонстоуна. Наверное, поэтому я чувствую некоторую вину перед лордом? Впрочем, не важно — за любовь нужно бороться! Так и Рона говорит. И в этот раз я с ней абсолютно согласна!».

Очнувшись от размышлений, Жасмин поняла, что пришла на небольшую площадь, полностью закрытую тканевым пологом, дающим защиту от солнца.

«И это очень хорошо, — подумала грифона. — Сейчас, когда время уже подвалило к обеду, эта сияющая в небе штука стала жарить совсем не так, как утром».

Действительно, она сразу же ощутила, что в её горле так сухо, словно в него насыпали песка. Поискав глазами такое место, где можно было бы купить освежающий напиток, она буквально сразу углядела вывеску, на которой была нарисована кружка с пенящимся сидром. Туда она и пошла, ведомая жаждой. Тем более, что от входа в это заведение, ощутимо тянуло прохладой и вкусными запахами еды. От этих запахов рот её сразу же наполнился слюной, а желудок издал недовольный звук — похоже, ей всё же не суждено дотерпеть до ужина.

♜ ♛ ♜

Гром прибыл в Грифонстоун рано утром, но он не стал сразу же идти к лорду. Капитан занялся другими нужными делами, не смея беспокоить лорда в такую рань. Но что касается своих подчинённых, то его такт на них не распространялся. Потому стража в замке носилась как угорелая, а кордегардия замка напоминала сейчас разворошённое гнездо ос. Сам же Гром, казалось, находился буквально везде! Все его подчинённые только и слышали его резкий голос:

— Сколько уже готово портретов? — спрашивал Гром у художников, что сейчас рисовали листовки с изображениями Жасмин и Гордона.

— Три комплекта! — доложил один из них, не отрываясь от рисования.

— Мало! — выдал капитан, от чего сидевший рядом с ним художник вздрогнул и посадил кляксу на рисунок.

— Но ещё и часа не прошло! — пытался оправдаться другой художник.

— Не отвлекайся на отговорки! — тут же налетел на него Гром. — Работай!

Художник недовольно скривил клюв, но возражать не посмел, сильнее склоняясь над листом бумаги и шустрее скрипя пером.

А Гром уже наседал на тех стражников, что строчили объявления:

— Сколько объявлений уже написали?

— Сорок штук на грифоньем, десять на эквестрийском и пятнадцать на драконьем!

— Пойдёт, — кивнул капитан. — Что по другим языкам?

— Скоро подойдут те, кто знает оленью клинопись и бизонье узелковое письмо.

— Хм... экзотично. А что по минатаврьему и зебрике?

— Таких спецов у нас нет, но завтра прилетит из отпуска Джорн — он немного знает козлиный.

— Хорошо, работайте!

Гром оглядел вовсю работающих грифонов, вспоминая, что ещё надо сделать, но тут его отвлёк мажордом:

— Капитан, лорд Говард требует вас к себе!

♜ ♛ ♜

Гордон вышел из своей комнаты и отправился на первый этаж, в кафе. Вкусные запахи, что доносились оттуда, невольно заставили его поторопиться.

«Да и Ами уже минуты две назад кричала, что завтрак готов», — подумал Гордон, и снова ускорил шаг.

У него за эти два дня было достаточно возможностей убедиться, что тут вовсю следуют древней грифоньей поговорке, которая на древне-грифоньем гласит: «Ин гроссен фамилиен нихт клювом клац, клац!». Что в переводе значило, что в большой семье не следует напрасно щёлкать клювом, если не хочешь остаться голодным. Драконы тоже следовали этому принципу и Гордон уже остался вчера без ужина. Так что, если он не хочет остаться голодным, то ему действительно следует поторопиться.

Когда грифон спустился вниз, то сначала застыл на месте от изумления — в кафе этим утром было драконно. Он, конечно, видел уже большое скопление драконов, когда гулял по местному городу, но сейчас всё было по-другому. Почему? Да потому, что, когда он гулял по городу, его удостаивал взглядом от силы каждый пятый дракон. Да и то, мазнет такой дракон взглядом мимоходом, и пойдёт по своим делам. Ну а здесь и сейчас вся эта толпа драконов уставилась именно на него, и взгляды у этой толпы были такие, что Гордон невольно вспомнил разговор с Базальтом, что был как раз в тот день, когда он посетил его кафе.

♜ ♛ ♜

«Зря я зашла в этот бар», — совершенно верно решила Жасмин, когда, усевшись за стойку, попробовала заказанный сидр. И дело оказалось вовсе не в сидре — напиток был отменный, как и орешки, которые подали с сидром. Даже оформление бара ей понравилось — нечто подобное она видела дома, в Грифонстоуне. Только ей очень не нравились те посетители, что сидели в одном из тёмных углов. Ещё её внимание привлекло то, что остальные посетители, как только замечали ту компанию, предпочитали уйти на улицу, даже не притронувшись к своему заказу. Грифоночка решила, что это не очень-то разумно, но, вероятнее всего, имеет смысл. Сама Жасмин, каким-то шестым чувством, тоже чувствовала угрозу от обитателей тёмного угла, но… какую-то не очень ясную. Словно лёгкое беспокойство, а не смертельная угроза ждала её там.

«Что ж... допью свой сидр и тоже пойду», — решила грифона, на всякий случай внимательно поглядывая о все стороны, и особенно — в тот угол.

Она не боялась каких-то там проходимцев, но ей очень не хотелось привлекать к себе внимание, что было разумно, если вспомнить её обстоятельства. Однако, трусливо убегать, как это сделали остальные посетители, ей не позволяла гордость.

«Да стоит ли куда-то бежать? — подумала она, машинально чуть разведя крылья в жесте отрицания. — не полные же они отморозки, чтобы нападать на грифона?»

Однако, она была слишком оптимистична по отношению к умственным способностям членов этой компании. Не успела она допить свой сидр, как из тёмного угла к ней подвалил какой-то хмырь, что явно принадлежал к крысиному племени.

— А кто это тут у нас? — прогнусавил он противным, тонким голоском, явно рисуясь перед своими приятелями. — Это птичка или киска?

В ответ раздался хохот его товарищей, что сидели в тёмном углу. Что ободрило этого придурка на новые подвиги:

— Если это птичка, то может она нам споёт? — проговорил он, скаля длинные, жёлтые резцы и обдав грифону запахами алкоголя и нечищеных зубов.

— А если киска?! — раздался голос из тёмного угла.

— Тогда она нас приласкает! — выдал придурок и заржал, присоединяясь к смеху товарищей.

При этом он протянул лапу к грифоночке, словно намереваясь потрепать её по голове. Вот этого Жасмин уже не выдержала и отбила его лапу своей.

— Джок, твоя киска ломается! — глумливо выкрикнули из темноты. — Похоже, ты ей не нравишься!

В тёмном углу раздался дружный, издевательский смех, от которого крыс аж затрясся от злости.

— Да мне плевать! — выдал Джок, скрипя зубами и гневно сжимая кулаки. — Либо эта дрянь сейчас же обслужит меня по полной, либо ей не поздоровится! Поняла меня, ты, су?!…

Он схватил Жасмин за один из ремней, что опоясывал её тело и попытался притянуть к себе, но внезапно замер, не смея даже дышать. Со стороны казалось, что Жасмин всего лишь слегка повернулась к нему, чуть раскрыв крыло, маховое перо едва коснулось горла Джока. Но на самом деле, к его шее прижалась спрятанная под перьями тонкая полоска стали, отточенная до остроты бритвы. Она чуть поцарапала горло крыса, и тот застыл на полушаге, не решаясь пошевелиться. Кровь стекала по его серой шерсти, а в баре внезапно наступила абсолютная тишина. В воздухе ощутимо запахло кровью и страхом.

Жасмин оглядела зал и поняла, что он, к этому моменту, был практически пуст. Никого из посетителей, кроме компании крыс в тёмном углу. Даже бармен, недавно протиравший кружки на удивление чистым полотенцем, куда-то исчез. Грифоночка даже не заметила, когда он это сделал. Она спокойно допила свой сидр, неспеша бросив остатки орешков в клюв и только после этого посмотрела на своего противника. Джок стоял ни жив, ни мёртв, пуча на неё в ужасе глаза.

— Похоже, никто из вас так ещё и не знает, кто такие грифоны, — холодно произнесла Жасмин. — Попадёшься мне ещё раз, и я полностью раскрою крыло. Понял ли меня?

Крыс в ужасе уставился на грифону, но даже не пошевелился. Он вообще старался не шевелиться и даже не дышать, словно надеясь на то, что в этом случае грифона не увидит его или забудет.

— Ах да! — спохватилась Жасмин и убрала лезвие от шеи крыса.

Тот тут же закатил глаза и рухнул на пол, лишившись чувств.

— Надо же, какие нежные тут подонки, а я так надеялась, что смогу хорошенько подраться, — нарочито громко, так, чтобы её услышали, проговорила грифона, после сего встала и вышла из бара.

Никто не погнался за ней, когда Жасмин, нарочито неспешно продефилировала до перекрёстка. И только тогда, когда грифона скрылась за углом дома, свернув на другую улочку, она сразу же со всех лап бросилась к гостинице Роны, и смогла перевести дух только тогда, когда оказалась в своём номере.

♜ ♛ ♜

Зайдя в драконий бар, в то самое утро, Гордон сначала пожалел о своём решении — слишком уж… сложными в общении, оказались хозяева бара. Но потом, когда он распробовал еду, он резко изменил своё мнение. Еда в этом заведении оказалась гораздо лучше окружающей обстановки. Гордон решил, что ради такой еды он может и потерпеть дурацкие шутки деда с внучкой. Тем более, что он заметил, что хоть их шутки были простоватыми, но не переходили некую черту, когда шутка становится оскорблением.

— Ну как вам наша еда, уважаемый посетитель? — увидев, что грифон откинулся на спинку стула, сыто отдуваясь при этом, спросил Базальт. — Может быть вы желаете кружечку драконьего сидра?

— Дед, убирать за ним сам будешь! — категорично заявила драконочка.

— Ну-у-у... — пошёл на попятную Базальт, — значит не судьба!

— А что это за драконий сидр? Из чего его готовят? — решил удовлетворить своё любопытство Гордон.

— О-о-о! Это очень интересный вопрос! — расплылся в широкой улыбке дракон.

— Заткнись, деда! — прервала его Аметист, и развернувшись к Говарду, пояснила:

— Поверь мне — ты этого не хочешь знать!

После еды Гордон почему-то не спешил уйти из бара, и у него с хозяевами как-то сама собой завязалась беседа. Говорили обо всём, что приходило на ум, и грифон находил этот разговор весьма интересным.

— Дед помнит Предводителя ещё мелкой, сопливой ящерицей, — пояснила Ами, когда объясняла грифону местные порядки. — И уже тогда у деда были внуки!

— Боже! — воскликнул Говард, поворачиваясь к Базальту. — Вы, похоже, старше самой Селестии?!

— Вовсе нет! — гулко зашёлся в смехе Базальт. — Когда я родился, то она уже много лет поднимала солнце!

— Так сколько же живут драконы?!

— Не знаю, — пожал плечами дракон. — Я не знаю ни одного дракона, что умер бы естественной смертью. Пожалуй, с нашей продолжительностью жизни и живучестью, мы могли бы заселить всю планету. Если бы не гибли во множестве от своей тяги к экстриму в молодости, а потом, в зрелом возрасте, многим просто надоедает жить, и они, поднявшись высоко-высоко, складывают крылья.

— Так получается, что вы… бессмертные?!

— Ага, — легко согласился Базальт, — от того и есть у нас некоторые традиции и законы, что учитывают эту особенность.

— Какие например?

— Например ограниченный срок правления Предводителя. Кстати, текущий предводитель должен вскоре сложить свои полномочия!

— Но если вы такой ста... древний, то почему вы не стали Предводителем?!

— Предводителем? Я?! Ха-ха-ха-ха-ха! Для этого я недостаточно эгоистичен!

— Чего? Это как это?

— Это свойства драконьего эгоизма, — принялся объяснять Базальт. — Моего эгоизма хватает на то, чтобы я заботился о себе и Ами.

— От такого эгоизма я так старой девой останусь! — проворчала дракона.

— А что же нынешний Предводитель?

— А его эгоизма хватает на всех драконов, — усмехнулся Базальт. — Он заботится о нас всех. Это, можно сказать, отличительная черта их рода. Потому следующим Предводителем будет его дочь — Эмбер.

— Как вы можете так уверенно это утверждать?! — возмутился грифон. — Вы же сами рассказывали о состязании, но его ещё не было.

— А это уже дар нашего рода, — пояснила Аметист.

— Скорее проклятье, — пробормотал Базальт, очень серьёзно взглянув на грифона. — Мы умеем видеть вперёд. Вперёд, по Реке Времени. Кто-то видит сильнее, кто-то хуже, но мы все всё видим. Вот сейчас я вижу, что ты ищешь комнату на несколько дней.

— Ага, мне бы где-то остановиться на недельку, — не стал отпираться Гордон. — У вас, как я понимаю, есть лишняя комната?

— Ха! Мне это нравится! — воскликнул дракон. — Ами, наш посетитель самоубийца!

— Чего? — не понял грифон.

— Ну а как тебя иначе назвать, — удивился дракон, — если ты тут добровольно на неделю остаться хочешь? Или ты думаешь, что об этом молодёжь не узнает? Держу пари на всё, что угодно — женихи Ами тебя сожрут!

И сейчас, оглядев собравшуюся в баре толпу драконов и вспомнив этот разговор, Гордон почувствовал, как у него предательски задрожали ноги.

♜ ♛ ♜

Гром постучался и вошёл в кабинет лорда, как только тот разрешил ему это, но не успел он войти и закрыть дверь, как лорд с яростью кинулся к нему и притянув к себе, яростно заорал:

— Что ты творишь, негодяй?!

— Ч-чего? — растерялся Гром, яростная атака лорда Говарда выбила его из колеи.

— Какого Дискорда весь замок работает на тебя, строча объявления о пропаже Жасмин и Гордона? Ты что, не понял, что я хочу оставить это дела в тайне?!

— Н-но-о-о… милорд, этим занимаются только самые доверенные стражники, — попытался оправдаться капитан. — А ещё в замке объявлено казарменное положение — никто не покинет его, пока мы не схватим беглецов!

— Ну смотри у меня! — всё ещё грозно, но уже изрядно сбавив тон, проговорил лорд. — Я не буду снова предупреждать тебя, но последствия ошибки ты и так знаешь. Иди, работай!

Лорд тут же отвернулся от капитана, словно его тут и не было, но Гром всё же решил побеспокоить Говарда:

— Милорд, я хотел бы доложить о результатах поиска бег…

— Зачем? — резко развернулся лорд. — Я и так знаю, что ты их не нашёл! Они провели тебя, словно котёнка!

— Но… но откуда?! — изумился капитан.

— Даже если бы я не следил за тобой, — пояснил Говард, — то никто логику ещё не отменял — ты не строчил бы листовки, если бы поймал эту парочку.

— А вы… следите? — осторожно спросил Гром.

— А как же иначе? — усмехнулся лорд.

♜ ♛ ♜

Вечером, после вкусного ужина, Жасмин сразу же поплелась к себе в комнату. Как не хотелось ей это признавать, но ей опять нездоровилось. Возможно на это повлияли её дневные приключения, а может быть она просто не долечилась, но её реально трясло, словно она находилась не в тёплой комнате, под толстым шерстяным одеялом, а на улице, под холодным дождём. Вдобавок к этому, её буквально убивала головная боль, что была такой сильной, аж до тошноты!

Вдруг резкая боль пронзила её, да так, что она едва сдержала крик, крепко стиснув клюв и свернувшись в калачик. Жасмин почувствовала, как холодный, липкий страх заполняет её голову.

«Я что... у-умираю?!», — в панике подумала она.

Ей стало так страшно, что она буквально оцепенела. Жасмин была абсолютно уверена, что она больше никогда не сможет двигаться. Да и сколько того «никогда» осталось? Её сознание буквально рухнуло в бездну отчаянья, обволакиваясь непроглядной тьмой. Только неожиданно грифоночка обнаружила, что рядом с ней находится ма-а-аленькая, едва заметная в этой кромешной тьме искорка. Она словно почувствовала, что грифоночка заметила её и потянулась к ней, разгораясь всё ярче и ярче. Жасмин тоже устремилась к этой искорке, от которой она ощущала исходившее какое-то смутно знакомое чувство, словно она когда-то очень давно ощущала его, то потом позабыла за давностью лет, но теперь снова вспомнила и больше ни за что не хотела забывать.

Жасмин легонько коснулась искорки, что уже превратилась в большой сияющий шар. Она хотела ощутить тепло этого яркого света, но шар ответил на прикосновение нестерпимой болью. Боль пронзила её, исходя откуда-то из живота и опускаясь всё ниже и ниже. Одновременно становясь всё сильнее. Наконец боль стала такой невыносимой, что Жасмин не выдержала и закричала, выгибаясь дугой. После чего она на какой-то миг потеряла сознание, а когда пришла в себя, то ощутила странное облегчение и, в то же время, жуткую усталость. Но это всё было не так важно, потому что рядом с собой она увидела, а скорее даже почувствовала, какой-то овальный предмет, который ей захотелось обнять, обогреть и сберечь любой ценой. Так она и сделала, свернувшись вокруг этого очень важного предмета калачиком и накрывая его крылом. После чего тут же заснула, ощущая себя очень уставшей, но в то же время, очень довольной.