Несбыточное желание
Глава 3
«Не спеши, Луна»
Селена часто повторяла эти слова своей подопечной, сдерживая порывы принцессы решить все здесь и сейчас. С каждым месяцем, с каждым прожитым годом та училась терпению и выдержке. Но, будучи потенциально бессмертной, а потому медленно взрослеющей, она плохо принимала перемены. В этом плане аликорны походили на богов, и это же позволяло ночногривой примерно понимать, как действовать дальше. Сдерживая излишнюю порывистость принцессы, она, впрочем, никак не мешала той действовать на свое усмотрение.
Луна, получив в свои копыта три дюжины прирожденных шпионов, развернула бурную деятельность. Фестралы носились повсюду, пользуясь возможностью путешествовать сквозь любые более-менее крупные тени. Они наблюдали не только за эквестрийскими пони, выискивая проблемы и конфликты, но за жителями других государств, особенно – непосредственных соседей.
Волчица поджала губы, хмурясь, ведь вести, что принесли фестралы из-за границы, были весьма тревожащими. Вполне ожидаемо выяснилось, что, вопреки словам Селестии, у Эквестрии есть как минимум один враг, желающий откусить от ее территории кусок побольше.
Империя грифонов, расположенная за морем на востоке, была воинственна и амбициозна. Будучи хищниками, грифоны обладали большой, хорошо вооруженной и тренированной армией, компенсируя недостаток магов выучкой, тактикой и множеством разнообразного оружия. Гористая местность, пустынные земли с востока и тоненькая полоса плодородной земли на западе, упирающаяся в морское побережье, не давали им достаточно жизненного пространства, и птицекошки логично устремили свой взгляд на мирного и слабого на первый взгляд соседа.
Селена не сомневалась в своей способности справиться даже с хорошо организованной армией смертных, но то был не ее путь. Вместо этого, волчица решила предоставить Луне бремя тяжелых решений. Любое сражение меняет разумного, будь то смертный или бог, и лунная богиня хотела, чтобы ее подопечная была готова к взрослой жизни со всеми ее бедами и грязью. Эквестрия не сможет существовать в мире и гармонии, если у нее не будет могущественного защитника, на роль которого Селена и готовила принцессу. Да, она сама могла оберегать Эквестрию, стать гарантом ее мира и процветания, но не хотела отнимать у смертных мгновения славы и уверенности. Полагаясь только на нее, пони рисковали перестать быть собой, а этого она допускать не хотела.
Возвращаясь к Империи, пока Селестия мягкой дипломатией сдерживала все сильнее и сильнее наглеющих грифонов, Луна готовилась к войне. Она отбросила идею устранения императора, благодаря фестралам узнав, что это лишь приведет к эскалации конфликта. Текущий император, Гравей, был немолод, но потому прекрасно осознавал силу аликорнов и тихо пытался утихомирить своих подданных, облизывающихся на плодородные земли Эквестрии. Увы, даже его власти и влияния не хватало на то, чтобы усмирить воинственных сородичей, а потому он медленно, но верно сдавал позиции. Гравей постепенно поддавался уговорам советников, глав кланов и гильдий, теряя контроль над ситуацией, но пока держался и удерживал Империю от огромной ошибки, прекрасно осознавая, к чему может привести война с аликорнами. Ночная принцесса подозревала, что ее сестра о чем-то уже договорилась со стариком, отчего тот и начал медленно поддаваться уговорам, но предпочла готовиться к худшему.
Луна, получив всю возможную информацию от фестралов, начала готовить план контролируемой провокации. Ее идеей была стычка на границе, где грифоны бы получили сокрушительный удар по клюву, а она сама выступила бы тем самым молотом, что вобьет логику и здравый смысл в умы хищным птицекошкам. На взгляд Селены, план был не слишком удачный, такая демонстрация лишь подстегнет развитие грифонов, заставив их искать оружие против аликорнов, но богиня, как и раньше, решила не вмешиваться, имея возможность в любом случае спасти страну одним своим появлением. Луне нужно было осознать важность долговременного планирования, научиться строить долгоиграющие планы, расчитанные на годы и десятилетия. Но с другой стороны, требовалось сохранить ее решительность, чтобы ночная принцесса не уподобилась своей чрезмерно осторожной и миролюбивой сестре. Можно было бы и просто все рассказать, всему обучить лично, но богиня не хотела привязывать подопечную к своей мудрости, да и не считала подобный метод обучения лучшим.
Ночногривая волчица не была мастером манипуляций, все-таки в прошлом все ее взаимодействие со смертными ограничивалось наблюдением, не более. Но именно сотни лет прошедшей на ее глазах истории давали богине тот внушительный базис знаний и опыта, что позволял теперь предполагать возможные пути развития событий. Она представляла, к каким печальным последствиям в будущем приведет неспособность Луны действововать самостоятельно, и не собиралась совершать подобной ошибки. Так же Селена знала, война сама по себе ничего, окромя смертей и крови, не принесет, даже если в первой контролируемой стычке никто не погибнет. Дальнейшие сражения, которые обязательно будут в текущем плане, принесут немало горя обеим расам. Но это был тот жизненно важный опыт, который Луна должна была приобрести. То, что Селестия, понимала интуитивно, ее сестра должна была увидеть воочию. Все-таки младшая из принцесс была слишком упряма и резка, а дневная правительница слишком поглощена десятками задач в управлении Эквестрией, чтобы следить еще и за аликорном. Все это создавало весьма гремучую смесь, которая могла вылиться только в яркий и короткий конфликт, и хорошо, если он будет направлен на внешних врагов, а не друг друга. Селена не была уверена в том, что подобная разница в подходах к решению проблем не вызовет разлада между сестрами, но и просто устранить угрозу ссоры не могла, даже вмешавшись – то бы лишь отсрочило неизбежное.
Богиня потерла кончик носа, в теории, Эквестрии требовалось сокрушить всю армию Империи, разрушить их государство, навеки растоптать все амбиции птицекошек, а после начать планомерное вмешательство в их быт и культуру, вытравливая любые реваншистские настроения и мягко ассимилируя грифонов. Это позволило бы избежать любых проблем с этой страной в будущем, по крайней мере, в родном мире Селены это работало, если, конечно, не совершалось грубых ошибок. И у аликорнов было все время мира для того, чтобы провернуть такой план...
Богиня поджала губы, покачивая головой, нет, пони на такое не пойдут, Селестия на такое не пойдет. План Луны, сколь бы наивным и непроработанным тот ни казался, был единственно рабочим в условиях политики старшей из сестер, направленной на исключительно мирное сосуществование с соседями. Солнечная аликорн не была глупа и прекрасно видела, к чему все идет – не просто так на восточной границе было скончентрировано столько войск. Тяжелая пехота, набранная из земнопони, пегасьи асы, звезды единорогов, они концентрировались на границе чуть ли не со времен реформирования Эквестрийской армии. Луна не обратила на это внимание, а Селена не стала открывать ей глаза, считая, что та и сама все поймет, рано или поздно. Дневная правительница не хотела войны, но и не собиралась позволять птицекошкам бесчинствовать на ее землях, готовясь дать отпор, когда политика перестанет работать. Да, Дневная стража была, мягко говоря, не лучшей армией в мире, но все-таки сконцентрированных на границе подразделений однозначно хватило бы, чтобы задержать врага до прибытия аликорнов.
Вторым по уровню угрозы было Кристальное Королевство. Нет, само по себе оно было мирным и слишком отдаленным, да еще и расположенным в северных ледяных пустошах, прячась под могущественным барьером. Проблема была в существах, именуемых умбрами, что обитали в снегу и льдах вокруг Королевства. Королева раз от раза отказывалась принимать эквестрийских единорогов, желающих изучить и, при необходимости, устранить потенциально опасных созданий. Познавшая всю мощь магии теней и тьмы, Луна и ее фестралы обоснованно ожидали проблем от существ, от природы и рождения искусных именно в этих аспектах. Как поняла Селена, кристальные пони не знали бед и ужасов нашествия виндиго, им был неведом хаос Дискорда. Их общество было закрытым, замкнутым, сосредоточенным на себе и своей кристальной магии, практикуемой не только единорогами, но и земнопони, и даже очень редкими пегасами. Для них чужаки, коими были эквестрийцы, являлись не более чем потенциальными врагами, теми, кто нарушит привычный уклад, разрушит устои закрытого общества. Да и, судя по редким донесениям фестралов, кристалийцы были очень развитым в культуре и знаниях народом. Эквестрия для них была страной, только недавно вырвавйшейся из эпохи варварства, и нет ничего удивительного в том, что они отказывались принимать даже послов.
Селена повертела шарик иллюзорного мира, изучая его, хмурясь при взгляде на черные пятна безвестности. Эквус не спешил делиться знаниями об иных странах и расах, продолжая, тем не менее, охотно рассказывать о себе, своих законах, правилах, магии и пони. Богиня многое знала о пегасах и их врожденной магии полетов и погоды, ей было ведомо о даре земнопони и даже сложном, завораживающе изящном устройстве единорожьего рога, но она почти ничего не знала о грифонах, зебрах, лошадях Седельной Аравии, драконах и множестве иных рас, окружающих Эквестрию.
О Зебрике и Аравии фестралы отзывались однозначно – не враги. Зебры были разобщены, разбиты на многочисленные племена, а лошади закрытостью напоминали кристальников, да еще и не интересовались заокеанским соседом, сосредоточившись на себе и своих оазисах.
С драконами все было... Сложно. Могущественные создания сами по себе, они, хоть и жили стаями, были слишком ярко выраженными индивидуалистами, да и наблюдение за ними было сопряжено с огромным риском.
Развернув шарик мира в полноценную карту, Селена еще раз окинула ее взглядом, задерживая внимание на потенциальных угрозах. Она не приняла на себя опеку над всем народом пони, не желая чрезмерной ответственности, но понимала, что ее Луна не может и не будет оставаться в стороне, а значит, богине так или иначе придется вмешиваться. Да и сама возможность не просто наблюдать, а действовать, радовала волчицу, вызывая клыкастую улыбку. Имея возможности, да не воспользоваться ими...
Встрепенувшись, она навострила уши. Эмоции Луны всколыхнулись, словно вздыбленная шерсть. Отмахнувшись от карты, Селена сосредоточилась на своей с принцессой связи, слушая и наблюдая.
– ...Уверен, матушка, – теневой единорог, принесший печальную весть, покачал головой.
Все фестралы звали Луну своей матерью или матушкой, правда, только между собой и наедине с принцессой. С другой стороны, никто в Эквестрии не знал, что среди них появились теневые создания, кроме, возможно, Селестии.
– Допрыгались, затворники сверкающие... – прорычала Луна, совсем по-волчьи отведя уши назад и наморщив переносицу.
Селена задумалась. Она имела вполне себе ограниченное внимание – пусть и способное охватить больше, чем даже у аликорна – и не могла одновременно сосредоточиться и на жизни своей подопечной, и на составлении планов, а потому часто отпускала Луну в свободное плавание. Ночногривая тяжко вздохнула, она бы не отказалась обладать всеми теми возможностями, что ей приписывали смертные. Впрочем, быть верховным божеством – тем самым, что обладает и всеведением, и всемогуществом – она как раз не хотела. Ей нравились эмоции, прямое участие в различных событиях. И если для того требовалось быть ограниченной в некоторых возможностях, что же, волчица была готова заплатить подобную цену.
Проявившись в реальном мире – и получив полный уважения поклон от единорога – Селена с перестуком металла доспехов переложила меч в левую руку, удерживая его за рикассо.
– Повтори, Арк Шейд, – попросила волчица.
Все тридцать шесть фестралов предпочли выбрать себе новые имена и посчитали важным добавить в них что-то, связанное с тенями, тьмой, ночью или луной. Ей казалось это забавным, то, насколько много внимания смертные уделяют именам.
– Кристальное Королевство пало, да здравствует Кристальная Империя, – коротко ответил единорог. – Некий могущественный маг по имени Сомбра захватил власть, куда-то дев королеву. Впрочем, Мунсикер считает, что там все не так однозначно.
– Подробности? – Луна приподняла бровь. В навыках пегаса-аналитика она не сомневалась, но ей хотелось узнать больше.
– Сомбра провозгласил себя королем, а не императором, это раз. Кристальники почти никак не отреагировали, разве что немного попаниковали, это два. Наиболее боеспособные части грифоньей армии внезапно снялись с места и направились к северо-западной границе, это три. И четыре, все умбры, за которыми наблюдали наши, внезапно разом исчезли. Все, до единого. А, ну еще Сомбра выглядит ну очень интересно.
Единорог наложил на себя простую иллюзию, и Луна с Селеной смогли внимательно рассмотреть нового короля.
Первое, что бросалось в глаза – очень характерной формы рог, точь-в-точь как у фестральных единорогов ночной принцессы. Да и вертикальные зрачки тоже, как говорится, намекали. Сомбра прятал тело под пластинчатым доспехом и красной накидкой со свисающими тут и там кристаллами, что не позволяло рассмотреть телосложение или метку, но и того, что было, хватало, чтобы сделать выводы.
– Отлично, он умудрился повторить ритуал создания фестрала... Да еще и на себе. Блеск.
– Нет, – Селена чуть качнула головой. – Сложи это с отказом в истреблении умбр и их исчезновением.
– Ты шутишь, – Луна широко распахнула глаза.
– Если бы умела, – волчица с лязгом развела руками.
Она не стала молчать, разглядев в Сомбре куда более серьезную угрозу, чем даже амбициозных грифонов. Исчезновение королевы, резкая активизация воинственных птицекошек, исчезновение умбр... Селена не сомневалась, то были части чьего-то плана. Возможно даже Селестии, для которой мир в Эквестрии был важнее всех соседей, вместе взятых.
Нет, мысленно покачав головой, богиня отбросила вариант с участием солнечной принцессы. У той не хватало рычагов влияния на Кристальное Королевство, иначе бы она не продолжала столь упорно и безрезультатно проталкивать свои делегации послов. Да что там, она как минимум дважды лично отправлялась на север, надеясь, что хотя бы ее одну и без сопровождения пустят за барьер. Кристальники упорно цеплялись за изоляционистскую политику, и носа не высовывая за пределы барьера.
До сих пор.
– Думаешь, они решили выбраться в мир?
Ночная богиня ничего не ответила, изображая недвижимую статую.
– Ладно, предположим, – Луна потерла копытом висок, хмурясь и морщась. – Найт Винд все еще за барьером?
– Да, но собирался делать ноги. В донесении сказал, что если не выйдет на связь завтра, считать его погибшим, а Кристальную Империю – угрозой высшего порядка.
Селена поджала губы. Потеря одного из фестралов могла стать для Луны серьезным испытанием. В обычное время оно было бы полезно, но не сейчас, когда от холодного разума и взвешенности решений зависело слишком многое.
– Я... Я учту это, – глубоко вдохнув – и украдкой взглянув на волчицу – темно-синяя пони встряхнулась. – Будем надеяться, что он выберется. Что-нибудь еще?
– Нет, матушка.
– Тогда ступай.
– Служу из тени, – поклонился, приложив копыто к груди, Арк Шейд и истаял в воздухе черной дымкой.
– Найт Винд умрет, верно?
– Мне неведомы судьбы смертных.
– Ты... Не можешь подсмотреть? Спасти его?
Селена не ответила. Она могла, в этом не было ничего сложного для нее. Но она не собиралась настолько сильно вмешиваться в жизнь и дела пони. Кому суждено умереть – умрет, Луна не раз и не десять столкнется с гибелью своих подданных, и ей следовало быть готовой. Скорбеть по каждому можно, но рисковать всеми и тратить все силы, дабы вытащить кого-то одного – опасно. Волчица знала, маленькая принцесса поймет ее, но не была уверена, как скоро.
– О чем это я, конечно можешь, – Луна с тоской посмотрела в окно. – Но не будешь.
Ночногривая богиня молчала.
– Кем я буду, если во всем начну полагаться на высшие силы? Кем мы все будем? Придатком к богам, безвольными пешками. Они умрут... Рано или поздно. Селена, ответь, сколько они проживут? Имею в виду, в целом?
– Не больше двух веков. Вероятно, немного меньше.
– Двести лет, это много или мало? – принцесса закрыла глаза. – Более чем втрое больше среднего срока жизни пони. Бесконечно меньше, чем может прожить аликорн. Гр-р-р, я тут, знаете ли, речи толкаю, а она молчит!
– Могу спеть.
– Серьезно?
– Волчий вой песней считается?
– Не думаю...
– Тогда нет.
Луна надулась, глубоко вдохнула... И рассмеялась, вызвав у богини неподдельное удивление.
– Вы, смертные, во многом видите повод для смеха, да?
– Мы смеемся даже когда нам грустно. Смех сквозь слезы, все такое.
– Не понимаю.
Настала очередь Луны молчать, таинственно улыбаясь. Она успела понять, как именно мыслит лунная богиня, осознать ее логику и умение принимать даже тяжелые решения. Впрочем, аликорн подозревала, что для волчицы эти морально сложные выборы не были таковыми. Холодный разум и трезвый расчет царили в голове Селены.
– Селестия идет, – волчица рассыпалась облаком черного тумана, истаявшего, подобно утренней дымке. Луна, убедившись в стабильности наложенных иллюзий, подхватила телекинезом одну из стопки книг и погрузилась в чтение.
Дневная правительница, чеканя шаг и держа голову высоко поднятой, вошла в покои младшей принцессы и закрыла за собой дверь. Стоило щелкнуть замку, как она разом растеряла весь свой величественный вид, тяжко вздохнула и плюхнулась на мягкий ковер, подобно мешку с овсом.
– Чаю? – не отрывая взгляда от строк, осведомилась Луна.
– Нет времени. Что узнали твои пони?
– Что именно ты хочешь узнать?
То, что Селестия знала о фестралах, не стало новостью для ночной правительницы. Если бы ее сестра ничего не заметила, она бы наоборот, забила тревогу, все-таки ей недоставало опыта в подобных делах. То, что солнечная принцесса не высказала каких-либо претензий и не выдвигала обвинений, воодушевляло Луну куда больше любой похвалы.
– Кристальная Империя, Луна. Не время для игр!
– Я не играю, – холодно осадила сестру лунная принцесса. – Мои пони наблюдают не только за кристальниками.
– Луна, – Селестия подняла полный тревоги и страха взгляд. – Что там происходит?
– Не знаю... У меня там всего один наблюдатель, и он успел отправить только краткую выжимку. Он вернется завтра... Или не вернется никогда.
– Что ты планируешь?
– Если он не выйдет на связь завтра, я буду считать Кристальную Империю угозой высшего порядка. Это значит, что я буду требовать объявления ультиматума от лица аликорнов.
– Почему?
– Мои пони – не паникеры. Если один из них сказал, что Кристальная Империя – уроза высшего порядка, значит, так оно и есть. Ты ведь помнишь умбр?
– Создания теней и тьмы, кошмарные духи, питающиеся страхом и страданиями. По большей части, стихийное бедствие, подобное виндиго, не злые по натуре своей, но не способные к иному существованию.
– Как по учебнику... Кхм. Они исчезли. Все, до единого, мои пони их отслеживали, на всякий случай. И, судя по всему, новый король кристальников Сомбра каким-то образом смог присвоить себе их силы, то ли поглотив, то ли слившись с ними.
– Безумец! Ладно, магия теней, но сливаться с умбрами?!
– Это лишь предположение... Надеюсь, что мы ошиблись.
– Хорошо, я поняла, – Селестия с некоторым трудом встала на ноги. – Когда ты готова выдвинуться?
– Да хоть сейчас, я всегда готова, – Луна магией вытащила из под кровати свою глефу, сохранившуюся еще со времен свержения Дискорда. – А ты?
– Завтра, Луна. Завтра, – принцесса отперла дверь, обернулась. – И... Спасибо тебе. Ты так выросла... Настоящая правительница Эквестрии.
– Из тени защищаю, – улыбнулась сестре аликорн, а когда та ушла, обмякла. – Проклятье... Проклятье!
Глефа с гудением вонзилась в стену.
На загривок принцессе легла ладонь Селены, мягко поглаживая, успокаивая и даря прохладу и спокойствие.
– Ты старалась.
– Провалилась. Одна задача, одно дело, и то – провалила... Какая из меня защитница Эквестрии, если Селестии все равно приходится поднимать оружие?
– Ты вновь смотришь лишь с одной стороны, Луна. Шире. Мысли шире.
– Да понятно, все, все мне понятно, но я ведь для того все и делала, чтобы ей не пришлось мараться в крови! Она – солнце Эквестрии, ей нельзя быть ее огнем!
– Не бери на себя слишком много, маленькая пони. Вы – сестры. Не отдаляйтесь друг от друга.
– А у тебя есть сестра?
Вопрос застал Селену врасплох. Несколько секунд она размышляла, продолжая поглаживать аликорна по шее, смотря куда-то вдаль, далеко за пределы комнаты и даже замка, а то и вовсе – мира.
– Да. Хелена, богиня солнца и дня. К сожалению, она, видимо, не попала в этот мир.
– Она похожа на Селестию?
– Так же, как ты похожа на меня.
– Хотела бы я и с ней познакомиться... – Луна вздохнула.
– Да. Это было бы интересно.
Темно-синяя волчица, усыпанная подобно звездам серебристыми шерстинками, прикрыла глаза. Здоровыми ее с сестрой отношения мог бы назвать только безумец. Убивать и умирать ради смены цикла... Раз за разом проливать родную кровь. Селена не желала даже тени подобной участи для своей подопечной. Богиня хотела бы, чтобы никто и никогда не познал горечи сестро или братоубийства, но прекрасно понимала – смертные все разные. То, что для одних – ужас, горе и преступление, для кого-то может стать избавлением, радостью или счастьем.
Нельзя сделать счастливыми всех, не убив в каждом индивидуальность.
– Готовься, маленькая принцесса. Я буду рядом, – Селена вновь растворилась темной дымкой, оставив Луну в одиночестве.
– Я знаю.
Найт Винд не дал о себе знать ни на следующий день, ни после, когда аликорны выдвинулись в земли Кристальной Империи. Более того, Луна еще ночью ощутила, как что-то внутри нее оборвалось, некая ниточка, что соединяла ее душу и фестрального пегаса. Она сразу поняла – один из ее названных сыновей мертв.
Как фестралы звали принцессу ночи своей матерью, так и она называла их своими детьми. Их всех объединяла родственная сущность, а так же капля божественной силы Селены, и этого, по мнению пони, было достаточно, чтобы называться настоящей семьей. И теперь один из них погиб, защищая Эквестрию, прожив всего четыре года. Невосполнимая потеря, но у принцессы не оставалось времени, чтобы скорбеть -нужно было действовать. Наверное, только это и давало ей силы игнорировать боль в душе.
– Ты готова, сестра? – Луна магией надела шлем.
– Да... Да, готова.
Селестия давно не облачалась в доспехи. Зачарованные латы из золотистой солнечной стали до сих пор пылились на складе, забытые и брошенные, и только теперь, спустя полтора десятка лет, они вновь сверкали, начищенные и полированные. Изящные, но надежные, они защищали все тело, не делая исключений даже для крыльев, блистающих латной защитой и накладными перьями. Ее когда-то любимая алебарда была закреплена на боку.
Схожие по конструкции, но более легкие доспехи Луны оставляли открытыми круп и большую часть ног – аликорн носила только высокие накопытники. В отличие от сестры, лунная принцесса предпочитала быстрые, точные и многочисленные удары, а не сокрушительную мощь одного единственного заклинания. Ее глефа была приторочена между крыльев, дабы не смещать баланс в полете.
Аликорны стояли на границе барьера Кристальной Империи в одиночестве, вокруг простиралась, покуда хватало взгляда, заснеженная пустыня, зажатая тисками горных цепей. Небо было затянуто серыми тучами, шел крупный, пушистый снег, медленно заметая оставленные сестрами следы. Вечный ветер, что раньше гонял поземку по пустыне, так и не проявил себя, словно испугавшись происходящего в этих землях.
– Пробьешь? – Луна постучала накопытником по барьеру. Похожий на корку льда, он отозвался звонким стуком.
– Возможно, потребуется помощь Элементов, – неуверенно ответила Селестия.
Ей не было холодно, магия защищала ее, но отчего-то мелкая дрожь то и дело сотрясала все ее тело.
Наблюдавшая за своей подопечной Селена чуть качнула головой, молча восседая на своем троне. Надев шлем и держа меч рядом, готовая в любой миг рвануть вовне души лунной принцессы, она, тем не менее, не чувствовала ни капли напряжения. Предстоящий бой – неважно, будет он или нет – не пугал ее и не воодушевлял, не суля ничего сложного. Волчица знала, чувствовала, ее состояние влияло на Луну, позволяя той спокойно стоять в ожидании действия, отбросив переживания и страхи.
– Тогда давай действовать, – решительно заявила младшая из аликорнов, призывая свои три элемента.
Верность. Честность. Смех. На взгляд Луны, последний больше подходил ее сестре, но в свое время она приняла в качестве причины свою любовь к розыгрышам и умение смеяться даже в самых тяжелых испытаниях.
– Да... Да, мы должны, – больше уговаривая саму себя, прошептала Селестия.
Доброта. Щедрость. Магия. Белоснежная пони считала происходящее ошибкой, горькая, ироничная усмешка появилась на ее лице. Вот она, добрая принцесса, стоит на границе чужой страны, и собирается щедро поделиться своей магией с ее королем. То, что магия будет боевой, было неважно, зато от всего ее большого сердца.
Применить Элементы Гармонии сестры не успели – барьер истончился и стал полупрозрачным, а прямо перед ними и вовсе появилась высокая и широкая арка прохода.
Их приглашали внутрь, и они не заставили себя ждать.
Буквально в десятке метров дальше стоял самолично король Сомбра, в гордом одиночестве, посреди снега и льда. Рядом лежал какой-то черный мешок, резко выделяясь на белом фоне, одним своим видом вызывая подсознательное беспокойство.
– Не стоит, – единорог был хмур и мрачен. – Я здесь, дабы говорить, а не сражаться.
– Где Найт Винд? – шагнула вперед Луна, оттеснив сестру в сторону.
– Его упрямство и верность тайне и своим товарищам оказались чрезмерны, – Сомбра закрыл глаза. Мешок окутался темным полем его магии и медленно поплыл к ночной принцессе, и та поняла, что это укутанное в черную ткань тело. В нос ударил запах крови.
Медленно развернув сверток, она посмотрела... На своего пони.
То, что от него осталось.
Селестия в ужасе вскрикнула, отшатнувшись. Луна с опустошающей болью смотрела на тельце, подмечала вырванные крылья, стесанные по самую кость копыта, выколотые глаза... Десятки следов ужасных пыток, чудовищных издевательств над ее сыном.
– О чем нам с тобой говорить? – голос принцессы был полон ледяной ярости.
– Я здесь, дабы объяснить свою ошибку.
– Ошибку? Ты называешь ЭТО ошибкой?
– Да. Потому что я считал его одним из тех, кто продался умбрам и пытался выяснить, где скрываются ему подобные.
– А ты, значит, не продался, – разом успокоившись, тихо проговорила Луна.
– Нет, я их поглотил.
– Это не пройдет бесследно, король Сомбра. Ты...
– Сойду с ума через несколько лет. Я знаю. А знали ли вы, что умбр невозможно уничтожить? Пока есть свет, есть тень. Пока есть духи тепла и добра, будут духи тьмы и страданий.
– И ты благородно решил запереть их в себе?
– Я и наш народ.
– Мы, пони, истребили виндиго. Мы одолели Дискорда, духа Хаоса.
– Мы не знали о том.
– Я не верю тебе, – Луна сняла со спины глефу. – Ни тебе, ни твоим оправданиям.
– О, я не прошу веры. Наша королева уже пала, попытавшись обуздать силу Кристального Сердца и уничтожить с ее помощью умбр. Она исчезла в нем бесследно. Я сойду с ума, стану чудовищем, но это будет через несколько лет. Готовьтесь, аликорны, и я искренне надеюсь, что ваша сила действительно столь огромна, как о ней говорят. За два года вам придется найти способ уничтожить меня и тех, кого я запер в своей душе.
– Мы можем попытаться и сейчас.
– Элементы Гармонии, да, я понимаю. Так вперед – пытайтесь.
Луна обернулась, чтобы посмотреть на свою сестру, и поняла, почему Сомбра предложил перенести решающую схватку. Селестия в ужасе смотрела на останки Найт Винда и дрожала, не в силах оторвать взгляда. Надеяться, что та сможет применить Элементы, не стоило. Мысленно возблагодарив Селену за дар холодного разума – ее сила ощущалась маленькими льдинками, покалывающими в висках – лунная принцесса безмолвно завернула своего сына в черную ткань и шагнула за пределы барьера, утянув за собой и сестру.
– Помните, два года – это максимум. Один год я смогу сдерживать сущность поглощенных без труда, дальше... Как получится.
– Почему не эвакуировать кристальных пони? И зачем ты объявил Империю, но оставил себя королем?
– Ты когда-нибудь пыталась переупрямить упрямца? А второй вопрос... Это был знак вам.
Луна покачала головой, конечно же, Сомбра знал о шпионах Эквестрии. Он просто не ожидал увидеть фестрала. Схожие аспекты – тень и тьма – привели единорога к неправильным выводам, а упрямство и верность Найт Винда не позволили ему признаться в том, что именно он был шпионом.
– Как глупо.
– Да.
«Пусть это будет вам всем уроком», – раздался в голове ночной принцессы голос волчицы. «Чрезмерное упрямство часто приводит к бедам»
– Не упрямься королева Аморэ, мы бы, возможно, нашли иной путь, – пробормотала Луна, отворачиваясь.
– Да. Она... Всегда была такой.
Барьер вновь помутнел, обратившись огромным кристаллом.
Прижав к себе сверток с телом Найт Винда, Луна направилась в сторону Эквестрии, не дожидаясь сестры. Холод Селены медленно отпускал ее разум, позволяя множеству эмоций затопить его, и самыми сильными среди них были ярость, ненависть и горе. Сжав зубы до скрипа, до треска, не замечая замерзающих на щеках слез, она упрямо шла вперед, обняв останки своего сына крыльями, игнорируя все, что ее окружало. Она хотела кричать, рыдать, рвать и метать, но сдерживалась.
Луна решила сохранить все эти эмоции на потом. Для нее, аликорна, два года – не срок, и она сполна насладится своей местью, когда придет время.
Когда придет время...