Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 62

Сумак Эппл смотрел на Понивилль, пока рассвет продолжил свой величественный, грандиозный восход. Южная половина города была повреждена, северная — цела. Захватчики пришли с юга, поэтому увиденное имело для Сумака смысл. Он сидел на ступенях замка Твайлайт и пытался собрать все воедино, чувствуя, что его собственная жизнь рушится.

Дракон Горгонзола летала над головой, перевозя с места на место древесину, камень и другие припасы. Принцесса Селестия, все еще в доспехах, переходила с места на место, собирая дома. С помощью своей магии она поднимала целые бревна, доски, брусья, гвозди, каменные блоки, раствор и другие предметы, а затем спрессовывала все в основной каркас дома, который могли достроить другие.

Сумак знал, слушая других, что принцесса Луна все еще на юге, ведет ожесточенную битву, оттесняя остатки врага. Каждый пони вносил свою лепту. Он видел Севилью, который фотографировал принцессу Селестию, Твайлайт Вельвет и Найт Лайт помогали в строительстве, используя магию, чтобы быстро справиться с монументальными задачами, и он был почти уверен, что видел Гослинга, летающего кругами вокруг Горгонзолы. Олив и Старлайт Глиммер переходили с места на место, перебирая и разбирая завалы. Олив действительно была телекинетическим монстром, и Сумак видел неоспоримое доказательство этого, пока она работала. Она с легкостью поднимала вещи, для поднятия которых потребовалось бы несколько взрослых единорогов, работающих вместе.

Олив выглядела счастливой — по крайней мере, она улыбалась во время работы.

Пятилетнему Сумаку велели не лезть на рожон и не маячить под копытами. Поэтому он сидел на лестнице и смотрел на мир, пытаясь понять, во что превратилась его жизнь и жизнь других пони. Он жалел, что у него нет пони, с которым можно поговорить. Лемон Хартс отдыхала, и Трикси тоже. Маленький жеребенок вздрогнул, вспомнив, как он видел лицо своей матери без повязки перед тем, как его бросили в ванну. Ни ресниц, ни шерсти, и повсюду волдыри, включая веко. Глаз Трикси был заклеен, чтобы веко могло зажить. Она заверила его, что зрение вернется.

— Ты выглядишь грустным, и это меня огорчает.

Пинки Пай действительно выглядела огорченной. Сумак повернул голову, чтобы посмотреть на нее, когда она села рядом с ним. Пинки была немного испачкана, ее грива казалась немного поникшей, а сама она выглядела уставшей. По крайней мере, в ее голубых глазах все еще мерцала какая-то огромная внутренняя радость. Сумак прислонился к ней и был благодарен, что рядом есть кто-то из пони.

— Где Бумер? — спросила Пинки.

— Она не хочет уходить от Лемон. Она немного шипела и усиленно втягивала воздух, чтобы казаться большой и страшной.

— Да, похоже на то. Драконы очень преданы тем, кого называют семьей. Я знаю, что если у меня возникнут проблемы, я всегда могу рассчитывать на Спайка. Он мне как троюродный брат, или вроде того. Его немного потрепали во время битвы, но он в порядке. — Пинки Пай надулась и покачала головой. — Эти гарпии — злюки. Они заставили меня зарядить мою праздничную пушку и принять участие в боевой стрельбе.

— Что? Что случилось?

— Это, — ответила Пинки Пай, указывая на полуразрушенное здание. — Моя импровизированная взрывчатка, которую я приготовила на кухне Кейков, сработала гораздо лучше, чем я думала. Сливки для кофе очень легко воспламеняются, и гарпии тоже.

У Сумака пересохло во рту, и он просто сидел, не зная, что ответить.

— Эти рапторианцы тоже не очень-то милые, — добавила Пинки, постукивая копытом по подбородку. Она сидела, продолжая постукивать копытом, и, медленно повернув голову, посмотрела на Сумака. — В тебе нуждается кое-кто из пони, Сумак.

— Я никуда не могу пойти, — сказал Сумак.

— О, я уже попросила разрешения. Трикси сказала, что я могу взять тебя с собой куда угодно, лишь бы это было безопасно. — Пинки Пай потянулась и перекинула переднюю ногу через холку Сумака. — Пеббл говорит, что у нее есть план, как сделать так, чтобы тебе стало лучше.

Теперь Сумак занервничал. Он наблюдал, как принцесса Селестия при помощи магии собирает еще один дом, создавая каркас и основные стены. Когда она спала в последний раз? Он чувствовал себя измотанным и сам нуждался во сне. Но он не собирался снова ложиться спать. Нет. Сны были отвратительными. Может, он возьмет в привычку пить кофе? Пинки прижалась к нему — от нее слегка пахло дымом и глазурью, — и Сумак был счастлив прижаться к ней головой.

Жеребенок не стал протестовать, когда Пинки Пай взяла его на копыта и усадила к себе на спину. Он опустился на место, и Пинки Пай встала на ступеньки. Наклонившись вперед, он обнял ее за шею и уперся подбородком в ее кудрявую голову. В Пинки Пай было что-то такое. Конечно, бывало, что она действовала ему на нервы, пугала его или выводила из себя, но такие моменты, как этот, компенсировали это.

— Ты так много сделал для Пеббл и даже не знаешь об этом. Ты был ей настоящим, истинным другом, Сумак. И теперь она хочет сделать для тебя что-то приятное. Она рассказала мне об этом, и хотя я не все понимаю, мне кажется, у нее есть хорошая идея. — Пинки Пай спустилась по лестнице, не забывая о своем пассажире. Когда она оказалась на ровной площадке, то пустилась ровным шагом и сказала: — Лучшие друзья могут изменить мир, Сумак, ты никогда, никогда не должен забывать об этом.

— Я сделаю все возможное…

— Никогда не забывай об этом!

— Хорошо, — ответил Сумак, чувствуя себя уже не равным, а послушным.

Дом на окраине северной части города выглядел немного обветшалым. А еще он был уродлив, но Сумак не осмелилась ничего сказать. Середина дома была каменной, как у маленького замка, а потом от него отходила куча крыльев и башня. Башня была короткой, приземистой, деревянной, с покосившейся крышей из дранки. Казалось, что сильный ветер снесет большую ее часть, за исключением каменного блока.

Передние ворота валялись на земле, и Пинки перешагнула через них, стараясь не споткнуться. Она подошла к парадным дверям, открыла их, вошла внутрь, и Сумак обнаружил, что они оказались в крошечной прихожей с еще большим количеством дверей впереди. Он никогда не видел такого входа. Пинки протиснулась во вторую дверь, и в лицо Сумаку ударил аромат кофе и чая. Готовился завтрак.

Пинки прошла через гостиную без мебели и еще одну пустую комнату. Затем был длинный коридор, выложенный из камня, который открывался в небольшое, но аккуратное фойе, ведущее в оранжерею, сделанную в основном из кусочков битого стекла. В фойе сидела Пеббл, которая выглядела немного сонной.

— Привет, Сумак, — оживилась Пеббл.

Соскользнув со спины Пинки, Сумак упал на каменный пол и загремел копытами. Пока он восстанавливал равновесие, Пинки Пай унеслась прочь, насвистывая себе под нос. На мгновение он посмотрел ей вслед, а потом обратил внимание на Пеббл, к которой подсел поближе. Хотя он этого не сказал, да и не сказал бы, он был рад ее видеть.

— Дом требует ремонта, но мне здесь нравится. Нам также нужна мебель. И крыша в некоторых местах. И окна. Оранжерея тоже не слишком привлекательна. — Пеббл вздохнула от нахлынувшей тоски. — Прошлой ночью я плохо спала. Я постоянно просыпалась от плохих снов. Через некоторое время я просто сдалась, отправилась в приятное место и хорошенько подумала. И у меня появилась хорошая идея.

— И что же? — спросил Сумак.

— Винил Скрэтч, — ответила Пеббл.

— Что?

— Винил нездорова. С ней случилось что-то очень плохое, а мне никто не сказал. Я немного сержусь, но я слишком рада, что остальные пони вернулись, чтобы так сильно злиться из-за этого. — Пеббл опустилась на пол и снова вздохнула. — Винил была в Мэйнхэттене, когда случилась беда. Она участвовала в сражении, и на них с принцессой Луной бросили большое высокое здание. Принцесса Луна спасла мою тетю Винил, но у нее все равно была сломана спина, и ее парализовало…

— Это ужасно! — воскликнул Сумак.

Пеббл кивнула:

— К счастью, в Обществе Присутствие Духа есть несколько целителей, и пришлось работать всем вместе, но они подняли Винил на ноги. Она уже не такая, как раньше, и я беспокоюсь. Винил должна быть счастливой, шаловливой и надоедливой, а сейчас она ничего из этого не представляет. Я думаю, ей больно, но она мне не говорит. Но у меня есть хитрый план.

— Какой? — Сумак навострил уши, задавая свой вопрос.

— Думаю, я знаю, как снова сделать Винил счастливой и как помочь моему лучшему другу в том, чего я не понимаю, но я знаю, что это важно для тебя как для единорога. — Пеббл наклонилась, положила мордочку в нескольких сантиметрах от Сумака, вздернула брови и сказала: — Ты попросишь Винил стать твоим мастером.

— Что? — Сумак уже не знал, что сказать, и знал это.

— Винил немая, но она может общаться. Ты просто должен быть внимательным. Если ты не будешь внимателен, она начнет раздражаться и добьется твоего внимания тяжелым способом. Она очень чувствительна к тому, что ее не слушают. — Пеббл нахмурила брови и отстранилась от Сумака. — Это сработает отлично. Я буду проводить с тобой больше времени, у тебя будет мастер, Винил будет счастливее, и, что еще важнее, Винил сможет обеспечить твою безопасность.

Нахмурив брови, Сумак обдумывала многословную речь Пеббл.

— Тебе понравилась ферма моих бабушки и дедушки? — спросила Пеббл.

— Да. — Сумак кивнул, все еще обдумывая слова Пеббл. Он посмотрел на Пеббл и заметил небольшой завиток в ее волосах, и, хотя он никогда, ни при каких обстоятельствах не сказал бы этого вслух, ему показалось, что она выглядит довольно мило. Даже симпатично. Пеббл, возможно, и была обычной коричневой, но Сумак, как заметил Дискорд, был бежевым.

— Ты собираешься меня поцеловать или что-то в этом роде?

— Что? — Сумак отпрянула от Пеббл. — Нет!

— Ну, ты же смотрел мне в глаза…

— Нет, я не смотрел, я смотрел на твои кудрявые локоны. — Сумак Эппл сидел и краснел как яблоко. Он никак не мог объяснить, чем занимался. Пеббл сидела, моргая глазами, и почему-то Сумаку показалось, что она выглядит уязвимой, но он не мог сказать почему.

— Тебе нравится мой локон? — Пеббл слегка наклонилась вперед. — У тети Пинки, когда она счастлива, грива вьется. И у моей мамы, когда она счастлива, грива вьется. И когда я уговорила Пинки сходить за тобой и привести тебя ко мне, Пинки сказала, что у меня появился маленький завиток и вежливо попросился остаться. Она очень глупая пони. — Лицо Пеббл приобрело несколько более тёмный оттенок коричневого. — Пинки мучила и щекотала меня и добилась от меня признания, что ты делаешь меня счастливой.

Левое ухо Сумака дернулось, как и его левое веко:

— Подожди, ты боишься щекотки?

— Еще как! — Пеббл в доли секунды оказалась на копытах и окинула Сумака настороженным взглядом. — Держи себя в рамках, Сумак Эппл. Никаких щекоток.

— Оу. — Уголок рта Сумака дернулся, и ему потребовалось усилие, чтобы не улыбнуться. — Знаешь, Пеббл, мы не такие, как другие жеребята. Мы не играем. Мы не носимся по округе. Мы не ведем себя глупо.

— И мы от этого лучше, — отрезала Пеббл.

— Но мы должны играть. Мы должны нарушить правила и побегать в помещении. — Он увидел, как Пеббл напряглась, когда он заговорил. — Мы должны играть с друзьями и щекотать…

— Нет, в этом нет необходимости. — Пеббл покачала головой и бросила на Сумака очень строгий взгляд.

— Нас чуть не убили. Мы чуть не погибли. Кто знает, может, что-то снова попытается нас убить, и я думаю, мне будет неловко, если я хотя бы не попытаюсь поиграть с тобой. — Пока он говорил, то видел, как раздуваются ноздри Пеббл.

Когда его рог вспыхнул, Пеббл издала поразительный звук. Она не засмеялась.

— Ииии…

Когда Сумак пощекотал ее по ребрам, звук изменился по тону и громкости.

— … ИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!

Пеббл сорвалась с места, как пушистое коричневое пушечное ядро в ярко-желтом платье, а Сумак помчался за ней, слегка прихрамывая на больные передние ноги. Пеббл этого не знала, но ее грива начала виться, когда ее копыта зацокали по каменному полу.

Впервые за все время их отношений они вели себя соответственно своему возрасту.