Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 64

Страдая от потных стрелок, Сумак сидел и ждал, осознавая, что почти все присутствующие пони смотрят на него, за исключением Пинки Пай, которая достала булочки с корицей из духовки и теперь обмахивала их газетой, чтобы они немного остыли. Винил просто смотрела на него. Он не очень хорошо ее знал и верил Пеббл, что это хорошая идея.

— Я не знаю, хорошая ли это идея, — сказала Октавия тихим голосом, полным беспокойства. — Винил, это большая ответственность… Это не то, с чем можно просто поиграть, а потом бросить, когда надоест.

С сердитым и раздраженным видом Винил подняла мел и начала писать на полу, похоже, ее грифельная доска была недостаточно велика. Ее ноздри раздувались, когда она писала, а обе передние ноги слабо подрагивали. Сумак был вынужден убраться с дороги, чтобы дать ей достаточно места для письма.

Ты должна передо мной извиниться! Ты считаешь, что я достаточно ответственна, чтобы стать родителем, потому что этого хотела ТЫ, а я не решалась согласиться, но позволила тебе уговорить меня, потому что это сделало тебя счастливой. Но быть ментором? Быть учителем? Быть мастером? Гордая традиция единорогов? Я недостаточно ответственна для этого? Ты можешь засунуть себе… 

Комната наполнилась неловким напряжением, и Сумак почувствовал себя виноватым в том, что все так вышло. Он посмотрел на Октавию, которая сгорбилась и выглядела очень пристыженной. Пинни Лейн сжала губы в плотную складку то ли от гнева, то ли от раздражения. Тарниш держал Пеббл в копытах, и вид у него был слегка ошеломленный. На лице Мод не было читаемого выражения. Пинки все еще обмахивала веером свои булочки, чтобы охладить их.

Сумак, чьи эмоции в последнее время немного выходили из-под контроля, почувствовал, как на глаза навернулись слезы. В этот момент, прямо сейчас, он не хотел больше находиться здесь. Не обращая внимания на тупую боль в подплечьях, он встал и направился к двери, пока Пеббл говорила отцу что-то, чего он не мог расслышать. Маленький жеребенок не успел дойти до двери в кухню, как что-то схватило его за хвост и потащило назад, заставив копыта заскрежетать по грубому каменному полу.

К своему удивлению, он оказался на подушке Винил, и она пыталась его обнять. Ее движения были медленными, дергаными и болезненными. Она все еще смотрела на Октавию яростным взглядом, и Сумак позволил себя обнять, опасаясь, что попытка сопротивляться Винил может как-то навредить ей. Она казалась хрупкой, и это пугало его.

— Я все испортила, — призналась Октавия, склонив голову.

— Это точно, — согласилась Мод.

— Я не обдумала свои слова и теперь оказалась в очень неприятной ситуации. — Голос Октавии дрожал, и она не могла встретиться взглядом ни с кем из окружающих. — Мне хочется оправдаться за свой поступок, но когда я думаю об этом, то понимаю, как оскорбительно это может прозвучать. Поэтому мне ничего не остается, как извиниться.

Пока Сумак сидел с Винил, слова на полу исчезли в облаке меловой пыли.

— Я приношу свои самые смиренные извинения. — Октавия подняла голову и посмотрела на Винил. — Я все испортила. Ты имеешь полное право сейчас на меня обижаться. Хуже того, я испортила этот момент и для Сумака, и я была не права, поступая так. Я не знаю, что на меня нашло.

Мел Винил снова начал выводить слова на полу. В прошлом я бывала безответственной. Я начинала что-то и мне это надоедало. Я признаю это. Например, мое хобби — модели поездов. Или строительство кораблей в бутылках. Или желание стать механиком паровозов, когда я перегорела к музыке. Но ты мне никогда не надоедала.

Смахнув слезы, Октавия кивнула, а затем вытерла глаза передней ногой.

Я принимаю твои извинения, но ты в долгу передо мной. Мы обсудим мои условия позже, когда останемся одни. Винил Скрэтч с трудом приподнялась на подушке и поморщилась от боли. Она написала еще больше слов на полу, не заботясь о красоте. Что касается тебя, Сумак, то я с нетерпением жду, когда сделаю твою жизнь несчастной.

— Правда? — Сумак не знал, что чувствовать, но то, что он встревожен, было хорошим началом.

Винил кивнула и страдальчески улыбнулась.

Сумак уже собирался сказать что-то еще, как раздался стук. Он замолчал и сидел вместе с Винил, пока Мод вставала, чтобы открыть дверь. Винил что-то делала с его гривой, но он не возражал. Похоже, она укладывала ее в ирокез, что, несомненно, должно было взволновать Трикси. В другой комнате раздавались слабые голоса, но Сумак не мог их разобрать. Октавия пыталась привести себя в порядок, и тут раздался звук цокающих копыт.

Секундой позже оранжевое пятно пронеслось по кухне, и несколько потрепанный Стетсон упал на каменный пол, подняв облако меловой пыли. Сумак не успел даже среагировать, как Эпплджек схватила его и вырвала из объятий Винил. На мгновение Сумак был уверен, что его сейчас раздавит слишком эмоциональная земная пони, но потом был удивлен ее мягкостью.

— Я так испугалась! — Эпплджек закрыла глаза и начала плакать внутри, но несколько слезинок все же вырвались наружу. — Рейнбоу все время хвастается, какая она классная и как она тебя спасла. В кои-то веки у меня не хватает духу сказать ей, чтобы она заткнулась и перестала хвастаться.

— Я чуть не стал яблочным пюре, — прошептал Сумак, когда Эпплджек сжала его.

— Не говори так! — В голосе Эпплджек звучали злость и страх одновременно.

— С Биг Маком все в порядке? А как насчет Хидден Роуз и Амброзии? Как Грэнни Смит?

— Мы все в порядке. — Эпплджек слегка фыркнула и провела передней ногой по позвоночнику Сумака. — Грэнни Смит присматривает за моими девочками, а Биг Мак помогает убираться. Я тоже собиралась, но потом узнала, что ты здесь, и мне нужно было убедиться, что с тобой все в порядке, своими глазами.

— Привет, Эпплджек, хочешь остаться на завтрак? Овсянка с яблочной корицей и булочки с корицей! — Пинки Пай, все еще обмахивала горячие, исходящие паром булочки, повернула голову и посмотрела на Эпплджек. Насмешливым шепотом и взмахнув бровями, Пинки Пай сказала Эпплджек: — У кого-то есть особенный пони!

— Что сказать? — Эпплджек перестала фыркать, и её блестящие зелёные глаза расширились. Медленным движением ее голова наклонилась вниз, и она посмотрела прямо в глаза Сумаку. Она несколько раз моргнула, а затем спросила: — И что ты хочешь сказать по этому поводу, кузен?

— Когда мы с Пеббл падали навстречу своей смерти, я спросил ее, не хочет ли она стать моей особенной пони. — Голос Сумака был тихим, трудноразличимым шепотом. Когда Эпплджек прижалась к его носу, он добавил: — Я нашел себе разумную земную пони.

— Ну, я не знаю насчет разумности. — По лицу Эпплджек расползлась облегченная ухмылка, отчего ее щеки выпятились до самых глаз. Повернув голову, Эпплджек посмотрела на Пеббл, которая прятала лицо на шее отца. Через мгновение она вернула свое внимание к Сумаку, и их носы снова столкнулись. Эпплджек хихикнула и радостно потискала Сумака. — Я не могу остаться надолго. Слишком много работы. Я нужна Понивиллю. Я сообщу Маку и остальным, что с тобой все в порядке и что у тебя есть особенный пони.

Сумак издал стон, когда Эпплджек отпустила его.

— Пинки, я бы с удовольствием осталась на завтрак, но у нас слишком много работы. Сейчас осень, по ночам холодает, и наступает сезон сидра. У меня просто не хватает часов в сутках. — Эпплджек взяла свою шляпу, вытерла с нее пыль и водрузила обратно на голову. — Берегите его, слышите?

— Мы сделаем все возможное, — ответила Мод, — но кто убережет его от Пеббл? Она просто угроза.

— Мне пора. — Эпплджек, смеясь, фыркая и крутя головой по сторонам, вышла из кухни и отправилась на работу. — До свидания и с возвращением в Понивилль. Следите за порядком!

И с этими словами Эпплджек ушла.

В животе Сумака образовалась заметная выпуклость, и он понял, что съел слишком много. Его мордочка была липкой, и он был слишком сыт, чтобы заботиться об этом. Даже дышать было трудно. Пеббл съела еще больше, но ее мать, Мод, в ярости уничтожила свой завтрак и теперь оглядывалась в поисках новой еды.

— Счета за продукты будут просто астрономическими с двумя голодными и беременными земными пони, — пробормотала Пинни Лейн, вытирая мордочку.

— А мне хочется тыквы, — безэмоционально сказала Мод.

— В виде пирога? — спросил Тарниш.

— Нет, просто тыкву. — Мод несколько раз моргнула, а затем посмотрела на все еще недоеденную еду мужа. Она облизала губы, а потом просто сидела с голодным видом.

Хорошо, что у Пинки Пай в духовке готовились еще булочки, подумал Сумак. Слишком сытый и переполненный, он с трудом справлялся с общественными моментами, связанными с приемом пищи. У них с Трикси была очень маленькая семья, и он чувствовал себя не в своей тарелке в такие моменты, как эти, или во время еды с Эпплами.

Чувствуя себя неловко, Сумак подумал обо всей еде, купленной в Понивильском дворце огурцов. Теперь ее не было. Фургон, его книги, то немногое, что у него было, теперь исчезло. Это должно было быть счастливое время, а он чувствовал себя виноватым за то, что грустил и был подавлен. Он изо всех сил старался скрыть это и просто смотрел в пол, пытаясь держать все это в себе.

— Эй, что случилось? — спросила Пеббл, садясь рядом с Сумаком.

— Ничего. — Сумак не поднял головы и не посмотрел на Пеббл.

— Не будь таким. — Голос Пеббл был мягким и содержал лишь намек на эмоции.

Осознав, что снова оказался в центре внимания, Сумак поерзал на своем месте, а затем несколько раз моргнул. Его очки были грязными и нуждались в чистке. Казалось, что шлюзы могут открыться в любой момент, и Сумак не был уверен, начнет ли он плакать или устроит истерику. Пока же чудовище, природа которого была неизвестна, затаилось.

— Все пропало, — сказал Сумак тихим голосом. — Все сгорело. У меня и так было немного, но теперь все пропало. Фургон, наш дом, мои книги, коллекция надписей на надгробиях — все сгорело. Мы с Биг Маком построили этот фургон.

— Нет… нет… нет… я не хочу больше плакать! — Без предупреждения Пинки Пай сорвалась с места, оставив после себя слабый розовый контур, который продержался долю секунды, а затем рассеялся. Она исчезла за пределами слышимости, чтобы разобраться с собой наедине.

— Думаю, кое-кому из пони нужна мама. — Мод, мордочка которой все еще была липкой от остатков булочки с корицей Тарниша, посмотрела на Сумака и Пеббл.

— Я отведу его домой, — предложила Октавия.

Винил постучала копытом по груди, чтобы показать, что она тоже идет.

— Я подготовлю маленькую двухколесную тележку, чтобы отвезти Винил. — Пинни оглядела кухню и, грустно вздохнув, добавила: — Как бы мне ни хотелось провести время с вами, я нужна своей общине. Моя магия может пригодиться.

— Понивилль продолжает разрушаться. — Тарниш посмотрел на Мод, которая уткнулась лицом в его миску с овсянкой. Мягким, любящим прикосновением он погладил ее по шее. — Я говорю это, зная, что сам виноват в том, что все разрушается.

— Несколько раз, — сказала Октавия с некоторым сарказмом.

— Случайно. — Тарниш поднял копыто и сделал пренебрежительный жест в сторону Октавии. — И в одном из этих случаев виновата Пинки, она уронила бокал с пуншем. Надеюсь, с ней все в порядке. Кто-то из нас должен ее проведать.

— В свое время, — ответила Мод с набитым ртом. — Если мы сделаем это сейчас, она закричит, чтобы мы убирались. Она немного угрюма.

Подняв брови, Октавия кивнула:

— Мы все немного угрюмые.

— Да, но все вместе мы угрюмые. — Пинни вздохнула и встала, чтобы подготовить тележку. Она вышла из кухни, ее длинные худые ноги двигались короткими шажками.

— Я иду с тобой. — Пеббл даже не стала спрашивать разрешения, а просто заявила о своих желаниях. — Я беспокоюсь о тебе, Сумак. Не пойми меня неправильно, но ты выглядишь еще более угрюмым, чем обычно, и это понятно. Я не знаю, как тебе помочь, но я могу быть с тобой.

— Спасибо, Пеббл.

— Спасибо, что назвал меня разумной земной пони, Сумак.

— Не упоминай об этом. — Сумак подкрепил свои слова измученным зевком, стараясь не опустить голову. Спать, даже дремать, было ужасной идеей. Он не знал, что может присниться ему в следующий раз, и не хотел этого знать.

— Я тоже пойду. Мне нужно поговорить с принцессой Селестией, и я думаю, что ей нужно поговорить со мной. — Тарниш снова похлопал Мод по шее, пока она вылизывала его миску с овсянкой. — К тому же мне нужно сказать спасибо Горгонзоле. Интересно, есть ли поблизости Грей Оул?