Сыны Ночи

Глава 2: Воинство Луны

– О, Дух Ночи! – эхом разлетались возгласы жреца. – К тебе я взываю, о воплощение могущества нашей Лунной Госпожи! Приди к нам и одари наши мечи и щиты своим благословением! Наполни их силой лунного света, дабы мы могли оберегать её от мрака, что скрывается в тенях!

Сгущался туман. В его мгле ночь стала более тёмной. Он стелился повсюду, поглощая всё вокруг, и казалось, что мир сузился до узкого круга света от костра, всполохи которого едва прорывались сквозь мрак. Гонар, обветренный временем старец, стоял у огня, его фигура зловеще вырисовывалась на фоне пламени. Он взывал к тёмному небу отчаянными молитвами, слова которых были непонятны новым воинам, сидевшим перед ним, подогнув ноги под себя.

Их лица, всё ещё полные замешательства и неуверенности, освещались зловещими отблесками огня. Они искали ответы в мрачном, сухом шёпоте жреца, на который тот перешёл, склонившись над своим посохом, но лишь холодные тени плясали на их лицах, не принося утешения. Стиснув кулаки и сжав зубы, эти воины пытались подавить страх перед неведомым, но он висел в воздухе, как древнее проклятье.

Вокруг в тени стояли ряды старых воинов, чьи глаза видели слишком много битв. Они напоминали духов, замерших на грани между жизнью и смертью. Их лица были суровы, точно у каменных изваяний, а оружие – мечи, копья и двуручные секиры, на которые они опирались, – словно сливалось с их телами, превращаясь в продолжение их естества. Они не шевелились, лишь угрюмо взирали на происходящее, виденное ими, должно быть, не раз. Их молчание было страшнее любых слов.

С другой стороны костра на валуне восседал Бран Мак Морн. Его внешний вид внушал трепет, словно он не человек вовсе, но сам дух войны, что снизошёл из древних преданий, чтобы возглавить своих людей в этом странном, полуночном царстве. Его взор был холоден и пристален, как у охотника, который терпеливо выжидает свою добычу. Он молча наблюдал за обрядом, его лицо не выражало ни тревоги, ни сомнений – лишь холодную решимость.

В этот момент мир казался замкнутым, отрезанным от всего живого. Здесь не было ни жизни, ни смерти, только вечное ожидание битвы и тревожное предчувствие ужаса, что скрывался за границами узкого круга света. И сын Тадга не решался лгать самому себе, что это напряжение не изводит ему душу точно так же, как и прочим недавно пробудившимся.

Пока Гонар что-то шептал, Айлен в который раз оглянулся по сторонам. Племенной костёр горел посреди поляны, края которой занимали шалаши из веток и широких листьев неких деревьев, каких он никогда раньше не видел. И они предназначались не для людей – там хранилось оружие, щиты и доспехи, оставшиеся, должно быть, от прошлых воинов. Во мгле тумана очертания этих хижин походили на могильные курганы.

Голубоглазый пикт не представлял, с кем тут ведётся война за Лунную Госпожу – пока что жрец не сказал об этом ни слова, – но нутром чуял, что погибнуть в этом мире можно точно так же, как и в предыдущем.

Наконец Гонар снова вскинул руки и напевно воззвал:

– О, великая Стихия Ночи, что воет под звёздами, чей хлад пронизывает всё живое и мёртвое! Прими этих людей в своё лоно, как Воителей Луны! Помоги им защитить ту, что дарует нам свой свет в час мрака!

Казалось, что мощь в голосе жреца нарастала с каждым словом, которое вырывалось из его уст. И вот, когда он закончил свою молитву и вдарил посохом в землю, пламя костра всколыхнулось, будто от мощного порыва ветра. По рядам новых воинов прошёл тихий возглас удивления и некого суеверного ужаса. Те же чувства постигли и Айлена, когда он заметил, как в бликах, что отражались в тумане, над огненными всполохами вдруг появилось иссиня-чёрное пятно, по форме похожее на каплю.

Это странное вещество, словно являвшее собой кусочек звёздного ночного неба, переливалось, подобно сгустку воды или огоньку, а когда Гонар развёл руками, оно начало расползаться, точно пролитые чернила, над головами пиктов. Напряжение и инстинкты в душе Айлена взяли верх над его самообладанием. И видя, как над ним ширится нечто зловещее, он вскочил на полусогнутых ногах и выхватил меч из ножен. Некоторые из тех воинов, что сидели подле него, последовали его примеру.

– Не страшитесь Духа Ночи, – спокойно призвал их жрец. – Это не более чем одна из граней той силы, коей обладает Лунная Госпожа, и отражение её чувств. Когда-то он носил имя Тантабас, и богиня направляла его на то, чтобы корить себя за хаос. Но после он обрёл иное предназначение. Теперь Дух Ночи – страж её покоя, бдительный и неустанный. Именно он призвал вас сюда, дабы вы встали на защиту своей Госпожи. В этой тьме нет зла для тех, кто служит воле богини. Примите её дар, как силу, что направит вас на битву с иной тьмой, несущей лишь ужас и погибель!

Пересилив свою природную недоверчивость, особенно к магии, Айлен всё же оторвал взгляд широко распахнутых глаз от распростёршегося прямо над ним и его соплеменниками Духа Ночи и перевёл его на Брана. Тот никак не реагировал на происходящее, как если бы наблюдал не более чем за песнопением барда, а не магической мистерией. В ответ на безмолвный вопрос молодого воина король утвердительно кивнул.

Усилием воли Мак Тадг заставил напряжённые до предела мышцы ослабить хватку, с какой он сжимал рукоять, и вернуть клинок в ножны. Однако в тот же миг он и замер.

– Нет, – велел Гонар, жестом остановив Айлена. – Обнажите мечи свои, достаньте из-за поясов топоры, протяните копья и возьмите щиты, чтобы Сила Ночи излилась на них!

– Слушайте, что он говорит, – с железной невозмутимостью призвал Бран Мак Морн. – Наши враги – демоны. Без силы Лунной Госпожи ваши копья и мечи их не сразят.

Поглядывая на короля и видя его спокойствие, голубоглазый пикт сделал, как ему сказали. Он нагнулся за щитом, не представляя, что собирается делать этот жрец, а когда выпрямился, увидел, как тот коснулся двумя пальцами вытянувшейся к нему тьмы и начертил ею на круглом щите одного их воинов знак полумесяца. Тот сразу озарился магической аурой и стал серебристым, словно состоял из самого света звёзд.

Ещё раз коснувшись этой странной черноты, Гонар провёл рукой по клинку новопризванного. Тотчас металл покрылся её энергией, которая впиталась в него, как жидкость. Воин же непонятливо осмотрел своё оружие, сбитый с толку тем, что эта магия не произвела никаких видимых изменений, а затем крутанул его в руке и вдарил им в щит. Он явно не ведал, что вокруг него происходит, но был готов защищать Лунную Госпожу, вера в которую каждому пикту прививалась сызмальства.

– О, Луна! Под твоим ликом наш народ стяжал все свои великие победы! В твоих лучах мы искали себе спасенья после всех горестных поражений! И да озарит твой благословенный свет нас, Людей Тени, во веки веков! – напевно провозглашал жрец, освящая щиты и мечи соплеменников. Наконец он дошёл до голубоглазого пикта, застывшего в ожидании, как идол. Его кривые пальцы принялись вырисовывать полумесяц вокруг умбона на малом квадратном щите. – Пусть не страшится тот ратиться с мраком, кто Луну на своём щите начертал! И станет пусть клинок в руке его продолженьем лучей её светлого лика!

Так же само Гонар освятил не только обнажённый меч молодого воина, но и топор вместе с кинжалом, висевшие на его поясе. Когда же он шагнул к следующему пикту – бородатому здоровяку с тяжёлым копьём и квадратным, как у Мак Тадга, щитом, – его иссушенная старостью рука дрогнула. Жрец застыл на месте, как поражённый внезапным параличом, после чего поднял глаза кверху.

Туман вокруг стремительно сгущался. Буквально в считанные секунды его мгла сделалась такой, что в ней безнадёжно утонуло всё, что находилось за пределами поляны. Даже очертания хижин с оружием стали совершенно неразличимыми. Вместе с тем Дух Ночи, распространившийся над костром, начал рассеиваться. В нём появлялись прорехи, которые с каждым мигом расширялись и соединялись с соседними, покуда целые его участки вовсе не растворялись в воздухе.

Новые воины застыли в оторопи, не решаясь загадывать наперёд, какую им напасть сулит туман. Старые же вскинули своё оружие в готовности.

– Туман усиливается! Силы Лунной Госпожи погружаются в глубокий сон вместе с ней, – зловеще объявил Гонар, а затем оглянулся через плечо на короля и довершил: – Мы не успели.

Не двигаясь с места, Бран походил на волка, затаившегося перед броском из засады. Воины напряжённо затихли, а он вслушивался во мглу тумана, и та ему ответила. Тишину разорвал ритмичный рёв пиктской трубы, который рвался, казалось, из преисподней. Вслед за ним во тьме заметался едва различимый потусторонний шёпот.

– Они идут, – заключил предводитель пиктов. Он вскочил с валуна и без промедлений перешёл к решительным действиям: – Итак, те, кто не успели пройти ритуал, берите оружие в хижинах и оставайтесь здесь. Если мы не сдюжим, все надежды лягут на вас. Все остальные – за мной!

С этими словами король взял свой круглый щит, покоившийся подле валуна у его ног, и выхватил меч. Но прежде чем он повёл за собой воинство на битву, Мак Тадг шагнул вперёд и потребовал ответа:

– С чем битва нам предстоит? Что это ещё за «ночные кошмары», что нам приходится защищать от них Лунную Госпожу?

Король остановился и обернулся. Его глаза вспыхнули нетерпением. Гонар же был более снисходителен.

– Сны богов – это не просто видения, – молвил жрец, – они могут стать реальностью, и если кошмары пробьются к Лунной Госпоже, они повергнут во тьму и божественный мир, и мир смертных.

– Какая разница, с чем нам биться? – воскликнул один из новых воинов, низкий даже для пикта широкоплечий здоровяк в кельтском рогатом шлеме. – Если Лунной Госпоже нужна наша защита, то мы сразимся ради неё с чем угодно!

Забив оружием в щиты, прочие пикты рявкнули:

– За Лунную Госпожу!

Оглядев ряды соратников, Айлен видел, что ими овладевает жажда боя. В этом были все пикты – тёмные и невероятно воинственные люди, готовые к схватке с кем угодно и где угодно, хоть с самыми жуткими чудовищами из самых глубин преисподней посреди адского пламени.

– Лучше приберегите боевой клич для этих демонов! – отрезал Бран, как уже его тёмный взгляд уткнулся в Айлена. – Мы бьёмся с тварями ужаснее волка и медведя, вместе взятых. Знать вам следует только одно – разите без промаха и не сражайтесь поодиночке, иначе они поглотят вас. Всё ясно?

Едва Айлен успел твёрдо кивнуть, как вдруг сама судьба ответила на все его вопросы. Из мглы тумана раздались отзвуки демонического рычания, с очень отдалённым сходством напоминавшие волчьи. Все, кто стояли вокруг костра, напряглись. В считанные мгновения рычание превратилось в рёв, а кто-то из воинов, стоявших в задних рядах, чьи фигуры растворялись в сумраке, воскликнул:

– Они уже здесь, господин!

– Сомкнуть ряды, живо! – гаркнул король, отреагировав моментально. Но было слишком поздно.

Внутри Мак Тадга всё сжалось, когда комья тумана, казалось, рванули к его соплеменникам и мощным натиском повалили одного из них наземь. И в свете костра стало видно, что это вовсе не дымка, гонимая внезапными порывами ветра, а живое – или мистическое – существо, чьё тело, своей статью напоминавшее волка, будто соткано из самой тьмы.

Тёмные клубы дыма составляли естество этого чудовища, его лапы, павшие на грудь несчастного пикта, не имели чёткой формы и словно бы в любой миг были готовы стать чем угодно. Голова его напоминала не то птичью, не то лошадиную, однако хищная зубастая пасть, безусловно, была волчьей. Но самыми жуткими были его глаза – большие, огненные, сияющие адским красным светом. При виде этой жуткой твари Айлена передёрнуло. В жизни он не видывал ничего чудовищнее.

Разинув пасть, чудовище попыталось вонзить зубы в поваленного пикта, а тот быстро сгруппировался и выставил руки поперёк призрачных зубов. И хотя натиск твари был бешеным, это выиграло для него спасительный миг, за который подоспела помощь. Соратники несчастного тут же набросились на врага с мечами и топорами. Но стоило только лезвиям вонзиться в его бок, а топору – проломить голову, – как уже из мглы вынырнули ещё три такие твари.

Чудовища набросились на первых попавшихся пиктов, а следом за ними на свет костра стали появляться всё новые и новые. Различались они друг от друга только размерами и цветом глаз – голубые, зелёные, жёлтые, красные, как драгоценные камни, обращённые в огоньки потустороннего пламени. Дико рыча, они без разбора набрасывались на Людей Вереска, валили их с ног и стремились вцепиться им в глотку. Но варвары не дрогнули. Мгновенное замешательство быстро сменилось свойственной им яростью.

– В атаку, пикты! – прогремел Мак Морн, взмахнув мечом, а державшиеся подле него воины, вскинув оружие, подхватили:

– За Лунную Госпожу!

Одна из тварей перескочила через ряды воинов и нацелила образовавшиеся когти на Брана. Тот отступил задом вперёд, и когда чудовище рухнуло в том месте, где секунду назад стояла его нога, он взмахнул своим мечом и мощным ударом рубанул его снизу в морду. Оно отшатнулось, из жуткой раны хлынула чёрная кровь, а прежде чем ему удалось очухаться, король с прыжка обрушил меч на его шею. Голова, состоявшая словно из чёрного дыма, пала наземь, её глаза погасли.

Видевший схватку короля с чудовищем Айлен был поражён и воодушевлён, одновременно. Мак Морн кинулся в бой, уже успевший превратиться скорее в свалку, где пиктские клетчатые пледы едва отделялись от черноты этих жутких созданий, как вдруг одно из последних тоже пролетело прямо над головами сражающихся и приземлилось точно перед голубоглазым пиктом. В его душу тотчас же заглянула сама преисподняя, заключавшаяся в глазах кровавого цвета.

Оковы оторопи мигом опали с Мак Тадга, когда тварь устремилась к нему. Миновав очаг, она атаковала с прыжка. Лишь сверхъестественная реакция позволила молодому воину отпрянуть в сторону, вытянув перед монстром щит, в который сходу впились вполне твёрдые и острые, как оказалось, клыки. Но прежде чем его лапы коснулись земли, меч пикта вонзился ему точно в то место, где должно располагаться сердце… если, конечно, оно у них имелось.

Тварь разжала хватку челюсти и пала наземь, но тут же бешено забилась изо всех сил, спеша вскочить на лапы. Со стороны выбежало несколько пиктов, не успевших пройти обряд посвящения. И когда их мечи и топоры обрушились на чудовище, лезвия со свистом пролетели сквозь его тело, как через дым, не причинив ему никакого вреда. Не минуло и мгновения, как уже трепыхающийся монстр отбросил их прочь своей массой. Их оружие не могло его ранить, хотя сами они разлетелись от взаимных ударов, как если бы толкались с быком.

Не давая демону опомниться, Айлен с диким воплем набросился на него, в этот раз вонзив меч ему в брюхо. Тут же на него нацелилась клыкастая пасть, однако сомкнуться ей не дала подоспевшая помощь. Отовсюду на тварь накинулось с десяток пиктов, которые не помедлили насадить её на копья. Жизненная сила быстро покинула дымное тело.

Несмотря на то, что плоть твари состояла как будто из смолы, Айлен без труда извлёк из неё клинок – точно так же, как и вонзал. Сила лунного света, заключённая в лезвии, жгла их изнутри. Подумав об этом, молодой воин невольно метнул взор туда, где перед атакой стоял Гонар – и узрел лишь пустое место. Старец исчез без следа.

– Не спи, воин! Сражайся! – приказал Мак Отна, возглавлявший десяток воинов, подоспевших Мак Тадгу на помощь. Тот опомнился от мимолётного замешательства и последовал за соплеменниками в гущу боя.

В свете костра оставалось ещё пятеро тварей, в то время как из тумана более ничто не появлялось. Пикты сгрудились полукругом перед каждой из них, держа их на дистанции при помощи копий, как дикари, охотящиеся на могучего зверя. Демоны грозно рычали и ревели, а варвары отвечали им столь же леденящим душу боевым кличем. Обе стороны то и дело проверяли друг друга на прочность, делая резкие выпады, оканчивавшиеся, впрочем, ничем, кроме более громких угрожающих воплей.

Никто не решался атаковать, пока не подоспела группа воинов во главе с Мак Отной. Рванув вперёд соратников, Мак Тадг перехвати меч той рукой, что удерживала щит, выхватил топор и метнул его в одну из тварей, чья стать была особенно огромной. Тут же лезвие хлёстко врубилось ей в плечо, что ознаменовало собой начало очередной стычки. Каледонцы набросились на них с копьями наперевес, а те отскочили в сторону, дабы взять разбег для натиска.

Бок о бок с соплеменниками Айлен кинулся вслед за тварью, которую ему удалось ранить, но невольно застыл, когда та встала на дыбы. Её тело начало принимать стремительные изменения, и спустя секунду на пиктов уже неслось прямоходящее чудовище высотой в два человеческих роста, а его передние лапы приняли форму изогнутых лезвий. Топор всё ещё торчал из его могучего плеча.

Воины бросились врассыпную, однако Мак Тадг мгновенно понял, что тварь нацелилась именно на него, желая поквитаться за полученную рану, и что бегство ему не поможет. Он повернулся лицом к врагу, крепче сжав меч в руке, но успел лишь выставить щит перед летевшим к нему лезвием. Удар наотмашь, заключавший в себе неистовую мощь, врезался в голубоглазого пикта, как натиск буйвола, и он отлетел в сторону.

Рухнув в стороне от стычки, Айлен сдавленно вскрикнул от тупой боли в плече и затылке, но разум его не помутился. Он тут же поспешил встать на ноги, между тем с удивлением заметив, что его щит остался цел. От такого удара, какой словил он, запросто разлетелся бы на кусочки даже римский скутум! Это в очередной раз заставило его вспомнить о странной магической силе, которой сиял знак полумесяца возле умбона. Заодно он обратил взор на шалаш с оружием, который вырос подле него.

Чудовище с лапами-клинками, подобное оборотню, бешено набрасывалось на обступивших его каледонцев, старавшихся держаться на расстоянии древка копья, выгадывая момент для контратаки. Каждый взмах чёрным, похожим на воронёную сталь, лезвием сметал невысоких дикарей, как пылинки, а когда оно обрушилось на одного из воинов, державших в руках одно лишь копьё, его тело с лёгкостью было рассечено надвое вместе с болтавшимся на нём кожаным доспехом.

Прежде чем окровавленный чёрный клинок взметнулся для нового удара, в бычью шею демона вонзилось копьё. Попав точно в цель, Айлен запустил ещё одно, взяв их из шалаша. Тварь взревела от боли, качнувшись назад, как уже в неё полетели копья и топоры от других пиктов. Пользуясь тем, что существо из чёрного дыма охватил болевой шок, Бран издал яростный вопль и, перехватив длинный меч в обе руки, ринулся в атаку. Не успели два клинка воспрепятствовать его штурму, как уже он с размаху отсёк от ноги чудовища стопу.

Демонический колосс с жуткими воплями повалился ничком, и на него вмиг набросилась орава варваров, точно вороньё на добычу, принявшись колоть и рубить дымное тело вдоль и поперёк. Мак Тадг поспешил присоединиться к ним, но прежде чем вернул себе воткнутый в землю меч, услышал дикое рычание справа от себя. В его висках бешено застучало, когда он узрел, как очередная тварь, пробив своей массой стену щитов, коей выстроилась дюжина воинов, устремилась к нему.

Руки молодого воина сделали всё сами собой, повинуясь инстинктам, что спасали ему жизнь, и не раз. Выронив щит, он резко схватил ближайшее копьё, лежавшее прямо у порога шалаша, и выставил его остриём вперёд точно в тот момент, когда на него уже пикировали когти и клыки. Всего мгновение, и демон напоролся на наконечник, насадившись на него пастью всей мощью своего натиска. Но жизнь не покинула его мерзкое тело.

С невиданной прытью чудовище отчаянно забилось в оковах погибели, его когтистая лапа секла воздух, надеясь достать до Айлена, а тело сильнее и сильнее напарывалось на копьё, постепенно сокращая дистанцию. Воин ощущал то бешеное давление, с каким на него давила дымная туша, из-за чего древко начинало выгибаться дугой. Ещё чуть-чуть, и оно бы лопнуло в щепки.

Когти едва не достали до груди Мак Тадга, когда гибнущую, но неизменно могучую тварь настигла группа воинов во главе с Мак Отной, сквозь щиты которых она только что прорвалась. Десяток копий прошил её со всех сторон, а ещё один широкоплечий пикт с обнажённым торсом, одетый лишь в штаны и меховую обувь, обрушил на неё двуручную секиру. В мгновение ока тяжёлое лезвие перешибло хребет. Вместе с тем чей-то меч разрубил толстую шею, оставив голову болтаться на копье.

Последний монстр пал. На мгновение воцарилась жуткая тишина.

Метнув взгляд налево, Айлен обнаружил рядом с собой Брана, чей клинок и обезглавил чудовище. Его лицо, и без того покрытое короткой густой бородой чёрного цвета, измазалось чернотой демонической крови. На её фоне белки его глаз зловеще сияли. Постаравшись умерить дыхание, Мак Тадг опустил голову наземь и, уперев в неё ногу, без труда извлёк своё копьё, которое затем воткнул в землю. Король же обозрел своих воинов, что нестройной толпой обступили последнего павшего монстра.

– Передовой отряд, – заключил он. – Скоро сюда хлынет целая орда этих тварей. Это только начало.

Его слова вызвали нервное перешёптывание среди новопризванных воинов, узревших этих исчадий преисподней впервые. Голубоглазый пикт в свою очередь окинул взором поле отгремевшего боя – или, точнее, стычки, – насколько позволяла мгла тумана. Всюду на траве наблюдалась кровь – и чёрная, и красная. В его поле зрения покоилось не менее двух десятков мёртвых демонов и вдвое больше бездыханных тел каледонцев. Некоторые были загрызены, на ком-то наблюдались рваные раны от когтей, а кого-то настигли клинки.

При виде убитых соплеменников внутри Айлена что-то содрогнулось. После смерти ему довелось побывать в поистине адском побоище. Спонтанно его взор пал на последнюю убитую тварь.

– Во имя Морриган, – сплюнул Мак Тадг, пнув отсечённую голову, – что это за отродья преисподней?

– Это Духи ночных кошмаров. На языке богини они зовутся Найтмерами, – отвечал Мак Морн, вслушиваясь в туман. Ничего не уловив, он объявил: – Идём, надо занять место для обороны шагах в ста отсюда. Нам с ними ещё сражаться и сражаться, покуда Лунная Госпожа не проснётся.

– Но разве шум сечи не разбудит её? – с некой надеждой вопросил один из новых воинов, а другой подхватил:

– Верно, грохотали и ревели мы так, что нас, поди, и звёзды слышали!

– Лунную Госпожу невозможно разбудить, пока она сама того не захочет, – молвил король. – Гонар говорит, что над тем озером, что окружает её ложе, стоит Завеса Безмолвия. До неё не долетит ни шороха, но вот эти демоны доберутся до неё в два счёта, если мы их не остановим.

Пока предводитель объяснял, взгляды новых воинов заметались из стороны в сторону. Между тем Айлен вернул себе своё оружие, слыша, как пиктов всполошило то, что он заметил ещё в начале боя:

– А где же сам великий жрец?

– Его нет! Он исчез!

– Но как?

– Забудьте про жреца. Он сам о себе позаботится. Наша же забота – думать о защите богини, – отрезал Бран. Отряхнув меч от чёрной жижи, он направил его в гущу тумана и приказал: – На бой, пикты! Пустим демонам кровь!