Сердце из стали

Глава 8

– Это... Твой дом?.. – Луна не могла точно описать своих эмоций.

Это была смесь ужаса, восхищения, шока... Всего того, что испытываешь, когда сталкиваешься с чем-то неизведанным, интересным, но пугающим.

– Базовая станция технического обслуживания, – Багира подошла к подъемной платформе со свисающими с нее проводами и со скрежетом обтерлась об нее головой, словно обычная кошка.

Один из множества боксов, док-станция для боевой машины, она же мастерская и оперативный склад – все в одном. Каркасная постройка со стенами из гипсокартона, усиленного в нужных местах металлом, достаточно компактная, почти что тесная. Вокруг подъемника разместились стойки с оборудованием, ящики инструментов, множество проводов, некоторые запчасти, из тех, что чаще всего требовали замены. На стенах – куча полок, на которых лежали вперемешку инструменты, детали, металлолом, множество жестяных банок и какие-то безделушки и игрушки, принесенные персоналом. Это был ее дом, ее логово, здесь она проводила все время, когда не участвовала в операциях. Здесь ее обслуживали.

Жаль, что это был всего лишь сон.

– Почему здесь никого нет? Я имею в виду тех, кто тебя... Обслуживал.

– Не знаю, – с короткой заминкой ответила тигрица, выглянула за пределы бокса. Как она и ожидала, там было пространство снов – из док-станции ее вывозили в транспортном контейнере. – В моей памяти не сохранилось визуальной информации о создателях. Возможно, я их не запоминала. Идентификация производилась через специальные чип-карты.

– А если ее бы кто-нибудь украл?

– Задача по обеспечению контролируемого доступа назначена соответствующим службам, – вежливо пояснила машина. – Я не создана для выполнения контрольно-пропускного охранного алгоритма. Проше говоря, я тигрица, а не сторожевая собака.

– Понятно... А для чего все это? Ну, вообще все?

– Док-станция, – Багира осторожно коснулась лапой подъемника, чья платформа повторяла форму ее днища... Живота и груди. – Используется для основного технического обслуживания. Снабжена системой подключения к техническим портам платформы класса «Охотник» для считывания, записи информации и обновления программного обеспечения, а так же для ручного управления различными узлами и агрегатами. Так же служит в качестве места хранения боевой единицы вне боевых задач, разгружая шасси. Здесь я спала.

Тигрица повернулась к стойкам с компьютерами, которые использовались техниками. Большие мониторы в противоударном исполнении, грубые, без излишеств, но надежные клавиатуры и манипуляторы типа «мышь», наушники – все проводное, с бронированными, экранированными кабелями.

– Станция обслуживания программного обеспечения. Здесь производится удаленная расширенная диагностика программного обеспечения, производится обновление программного обеспечения, а так же настройка. Здесь меня вручную обучали, а так же улучшали. Так же на этом оборудовании можно вручную управлять автономной платформой для диагностики.

Взгляд машины переместился к стойкам с инструментами, где так же лежали и некоторые запчасти, а так же кейс-контейнер с топливными ячейками. Багира, пользуясь тем, что это сон, передала ему команду открыться, и в воздух поднялся незамысловатый серебристый цилиндр с несколькими толстыми контактными стержнями.

– Инструменты для работы с платформой, а так же топливные ячейки. С помощью инструментального набора производится ручное обслуживание платформы, замена комплектующих и восстановление или замена элементов бронирования.

– А куда... Ну, их вставляют? – Луна с интересом посмотрела на ту самую таинственную топливную ячейку. Она честно ожидала, что цилиндр будет поярче – светиться там, например – но с другой стороны, такой неказистый вид был весьма логичен.

– Для замены топливных ячеек производится демонтаж головы, шеи, и некоторых элементов бронирования корпуса, – с готовностью ответила кошка. – Штатный норматив замены топливных ячеек – шесть часов. Мои техники справлялись за четыре, или даже меньше.

Багира явно гордилась своей командой, о чем говорили и голос, и поза.

– А-э-э... – Луна тряхнула головой. – Подожди, а почему так сложно?

– Как я уже отмечала, я – неоптимальная конструкция. Моя платформа не предполагалась к серийному производству, и имела цикл длительностью три года. Я – проект, который неожиданно оказался успешным. На моей основе, с использованием моего программирования и нейросетевых моделей, были созданы более удачные боевые машины серийного производства. Значительно менее похожие на органические платформы, лучше защищенные, их было проще обслуживать. Эффективность была немного ниже – простота не всегда залог успеха.

– Хорошо... А как в тебя засовывались, ну, штуки, которыми ты стреляешь?

– Орудийная установка установлена на погоне в центре броневого корпуса, и имеет под собой усиленную подбашенную корзину, вокруг которой производится круговое движение двух частей корпуса.

Багира демонстративно повиляла кормовой частью, показывая место соединения двух частей тела. Угол, на который она отклоняла переднюю – или заднюю, тут как посмотреть – часть составлял что-то около сорока пяти градусов в каждую сторону. При этом изогнутые, накладывающиеся бронепластины на боках, похожие на ламинарный доспех, отгибались в сторону поворота, чтобы не тереться друг об друга.

– В подбашенной корзине хранится боекомплект в пушке и пулемету. Для доступа к боекомплекту требуется демонтировать часть элементов бронирования и снять днище подбашенной корзины. Расположение этих элементов не предполагает обслуживания на док-станции, – тигрица на секунду замолчала, словно задумавшись. – Мои техники постоянно просили меня не бояться щекотки и не ложиться на пол. Я только сейчас осознала, что это была шутка.

– Подожди, я правильно поняла, что для любого обслуживания тебя нужно... Разбирать?

– Да. У меня богатый внутренний мир. Технический персонал часто описывал его нецензурными эпитетами. По их словам, мои кишки проектировал какой-то идиот.

Луна прыснула, но быстро успокоилась, осмотрелась внимательнее. Рабочие места явно указывали на то, что создатели Багиры были двуногими и имели кисти, как минотавры, и, возможно, их пальцы были сильно тоньше и более ловкими. Маленькие кнопки, небольшие, аккуратные рукоятки у инструментов, переключатели, крутилки, все это указывало на то, что эти существа обладали мелкой моторикой, недоступной большинству известных принцессе рас. Высота рабочих мест, как стоячих, так и сидячих, позволила оценить примерный рост создателей боевой машины – меньше двух метров, но значительно больше полутора. Они были, вероятно, ростом примерно с Селестию, причем если мерить ту по кончик рога, а не холку, как обычно принято.

Луна перевела взгляд на притихшую тигрицу. Ту явно смущала ее неспособность вспомнить создателей или их врагов, о чем она, в какой-то момент, прямо и сказала. Попытка определить границы памяти робота привели к неожиданным для них обеих выводам.

Багира могла легко назвать «тактико-технические характеристики» противника, как с ним бороться, но вот показать хотя бы один пример этой самой «живой силы»... Да даже машин, с которыми она всю жизнь воевала, не могла – в ее памяти почему-то всего этого не было. Она даже произвела полную диагностику и анализ логов, но, похоже, так ничего и не нашла. Единственный вывод, к которому она смогла прийти, это, что она всегда такой была, и никогда не запоминала полноценно визуальную информацию. Ну а так как ее нейросетевая модель и программное обеспечение не были способны генерировать изображения, просто создать картинку и показать ее машина тоже была неспособна.

А нормально описывать она так и не научилась.

В пользу этого варианта говорило и то, что Багира понятия не имела, как выглядит Блю Флауэр. Она идертифицировала не столько визуально, сколько с помощью «характеристического излучения», ну или просто магии. Все, что хранила тигрица из описания внешности, это примерные размеры, цвет, ну и класс: пони.

На вопрос, как она тогда определяла мантикору, Багира вывалила атрибуты-признаки, по которым ее можно было узнать. Размеры, наличие длинного хвоста с колющим наконечником, крылья – и параметры крыльев – наличие гривы. Луна, наконец, осознала, что Багира мир не видит так, как она привыкла, для нее все было параметрами и свойствами, которые она анализировала.

Машина предположила, что дело в вычислительных мощностях и доступной памяти. Разработчики обрубили и упростили систему настолько, насколько это было возможно, для обеспечения максимального быстродействия и минимальных затрат памяти. Багире не нужно было точно идентифицировать вражескую технику и ее название, ей нужно было просто понять, что перед ней – танк, бронемашина, вражеский солдат или другой автономный робот. Для этого не нужно хранить трехмерную модель или фотографию, ей достаточно примерно знать, что в качестве противников ей будут противостоять такие-то классы боевых единиц с такими вот характеристиками, у которых есть такие-то признаки, и все. Анализ визуальной информации и так требовал много ресурсов и времени по меркам робота, тратить секунды на то, чтобы точно определить модель встретившейся техники смысла не было никакого, особенно с учетом постоянно меняющихся условий на поле боя.

Именно поэтому Багире принадлежал своеобразный антирекорд по дружественному огню, о чем она рассказывала с явным смущением – ей не нравилось упоминать о своих ошибках. Неспособность визуально отличать своих от чужих приводила к тому, что машина быстро и без раздумий расстреливала все, что походило на противника.

Базовую станцию при всем при этом она помнила буквально до каждого валяющегося на полу винтика. Луна решила, что стальная кошка уже тогда демонстрировала совершенно нетипичное для машины поведение, попросту привязавшись к своему «дому», и выделила в памяти место для хранения этой, казалось бы, бесполезной информации. По той же причине она, судя по всему, и помнила множество эпизодов взаимодействия со своими техниками, а так же некоторые эпизоды боестолкновений.

– Есть что-то еще, что тебя интересует? – вежливо спросила тигрица, прерывая размышления ночногривой пони.

– Ну, разве что одно – почему все-таки тигрица?

Багира шумно вздохнула, опустив голову.

– Этого не знал даже технический персонал базовой станции.

***

«Режим: активный; умеренное энергосбережение»

«Генератор 0.78; топЯч 0.14; Структурная целостность 0.53; требуется ТехОбсл срочно последний -422д»

«Задача: null: ошибка»

Прервав дальнейший вывод отчета, Багира проанализировала обстановку. Блю Флауэр все так же лежала между ее передних лап, на мягкой подстилке, но одеяло сползло, отчего пони однозначно было некомфортно. Тигрица максимально плавно и тихо повернула голову, опустила челюсть и точным, аккуратным движением подправила кусок термоизолирующей ткани, в процессе проделав в ней дырку.

Все-таки ее челюсть не разрабатывалась для плавной модуляции силы сжатия.

Несколько секунд пронаблюдав за ворочающейся во сне Блю, стальная кошка опустила голову, переходя в режим ожидания. В ее системе роились мысли, ничем не контролируемые, ничем не сдерживаемые, бестолковые, но безвредные. Она уже убедилась, что при необходимости может просто их игнорировать, а вычислительных мощностей они не отнимали, похоже, используя совсем незначительное количество ресурсов модуля «душа». Что было интереснее, так это то, как эти мысли встраивались в процесс генерации решений, меняя его, перенаправляя, позволяя формировать новые решения, куда более весомые для нейронной сети.

Блю Флауэр не изменила своего отношения к ней после свидетельства ликвидации цели класса «мантикора», чего так опасалась Багира. «Потому что мы друзья», – ответила пони на вопрос о причинах отсутствия реакции. Это все еще коррелировало с атрибутом «состоит в подразделении» текущего определения статуса «дружба», что позволило тигрице временно отставить вопрос его переопределения в сторону.

По ее данным, члены одного подразделения как раз и не должны остро реагировать на подобное.

Правда, пока тигрица не понимала, что делать с атрибутами «огневая поддержка» и «техническая поддержка», да и «состоит в подразделении» подразумевало участие Блю Флауэр в боевых операциях, что шло в противовес с анализом от «души» – эта странная штука была резко против, и считала, что маленькой пони не место на поле боя, и уж тем более она не может участвовать в ликвидациях. Очередное противоречие, которое требовалось решить. В любом случае, у Багиры было время на то, чтобы подумать, ну или она могла просто ничего не делать. Повреждение генератора сделало даже приблизительную оценку автономности очень сложной, но машина вычислила срок в десять дней смешанного режима, приблизительно, с совершенно безумным разбросом в плюс-минус пять дней.

Ее платформа выходила из строя, это тигрица осознавала четко. Пока еще это был не вал ошибок и отказов, но уже сейчас она была вынуждена максимально снизить нагрузку на все элементы шасси, отчего движения стали плавными и медленными. Машина как могла сглаживала пики на графиках, отключила, несмотря на протесты НсОС, кучу датчиков, да еще и ограничила энергопотребление нейронной сети, пусть работа ее и была чем-то скомпенсирована. Все это позволило сократить число скачков энергоснабжения, но с тем же успехом она могла просто отключиться, чтобы больше никогда не очнуться.

Единственное, что пока останавливало Багиру, это нежелание расстраивать Блю Флауэр. Эта маленькая, хрупкая, беспомощная органическая платформа класса «пони» заняла какое-то аномально высокое место в приоритетах системы, и получила очень высокий уровень доступа, как для существа, имеющего мало общего с создателями боевого робота. Но душе и сердцу от этого было немного спокойнее.

Будь такая возможность, кошка бы поморщилась, ощерилась, но все, что выдало ее состояние – это еле заметное подлагивание всех двигательных функций. Боль пронеслась по ее платформе, нарушая работу узлов и агрегатов, на краткий миг фактически заставив боевую машину «зависнуть». Будь Багира в своем мире, она бы решила, что умудрилась каким-то неведомым образом подхватить вредоносное программное обеспечение, типа боевого вируса, но здесь, в этом чуждом и чужом мире, такого не было и не могло быть.

– Мнх... Еще пять минуточек... – Блю Флауэр перевернулась на другой бок, плотнее закутываясь в одеяло. Тигрица плавно повернула голову, наводя одну из групп объективов на пони.

Когда Багира осознала, что не помнит визуального облика ни своих создателей, ни своих противников, ни даже платформы, которые ее окружали, она на краткий миг опешила. Для ее души и сердца это было невозможно, но вот для системы, для машины, это было нормой. Тот факт, что она хранила в своей памяти точную информацию о базовой станции, слова и действия техников, уже можно было считать нарушением правил – все это занимало место, которое можно было бы выделить под более ценную информацию. Это демонстрировало, что тигрица действовала нерационально уже тогда, начав шифровать и прятать незадокументированные данные среди дампов памяти и кэша, чтобы их не удалили техники.

Это все демонстрировало, что какое-то подобие сердца, души, разума, было с ней уже очень давно.

Не то, чтобы это что-то меняло, но тигрице просто было грустно оттого, как быстро она устарела. Двенадцать лет назад она была новейшим автономным роботизированным комплексом с самой совершенной нейросетевой операционной системой на борту, с поистине беспрецедентной свободой действий. Она могла сама принимать решения, сама выбирать тактику боя, да даже стратегию, программистам не нужно было писать сотни и тысячи алгоритмов на каждое вероятное событие. Она могла учиться, самостоятельно развивая и расширяя свою нейросетевую модель – то, о чем все ранее существующие комплексы могли только мечтать. Багира имела на борту настолько производительное оборудование, ее тело было настолько гибким и совершенным, что...

Что ее просто приказали поставить на стенд и забыть.

Слишком дорого. Слишком сложно. Переусложненные системы, броневой корпус, по воле кого-то из конструкторов повторящий формами тигриный, чрезмерно комплексная кинематика шасси, хвост, стоящий как целый танк со всем оборудованием и боекомплектом! Да даже ее нейросетевая операционная система оказалась слишком сложной и требовательной – только самые дорогие и производительные комплектующие были способны ее поддерживать, а для использования модели БИУС 13.3 требовалась невероятно быстрая, экспериментальная оперативная память.

Она хранила эти знания, эту информацию, случайно полученную при техническом обслуживании. Техники обсуждали ее, удивлялись эффективности, живучести, гибкости. Они с грустью и тоской говорили, что на конвейерах уже есть новые, серийные «Охотники», и что Багиру вот-вот отправят на демонтаж.

Но ее не отправили.

Вместо этого, ей изготовили новый бронекорпус, используя новый состав композитного пакета. Ей установили еще более производительное оборудование, и меняли его до тех пор, пока оставалось место. Ей заменили реактор на сверхэффективный генератор на топливных ячейках, и она была первой, кто получил серийный образец этой системы.

В какой-то момент ей полностью заменили орудийную установку с подбашенной корзиной.

А потом... Потом она получила тяжелое повреждение. Бронебойный снаряд пробил корпус, разрушил немало ценного оборудования, повредил много систем. Она буквально приползла к своим, упрямо отказываясь сдаваться, не желая отдавать врагу свою платформу. Багира отключилась только после того, как ее кое-как запихали в транспортный контейнер.

В следующий раз тигрицу активировали спустя несколько лет. Теперь она понимала, что скорее от безысходности.

Заваренные, а не замененные элементы бронекорпуса.

Самое обычное, серийное оборудование.

Ограниченное техническое обслуживание.

Топливные ячейки с частично выработанным ресурсом.

И совершенно другие техники. Молчаливые, безразличные, грубые, неумелые.

Сейчас она уже понимала, что создатели проигрывали войну. Но тогда... Она просто запросила задачу, получила боекомплект, и отправилась на поле битвы, с устаревшей информацией, с устаревшей нейросетевой моделью. Только опыт и нестандартное для машины мышление позволили ей уцелеть, выполнить задачу и вернуться.

Для дообучения ей пришлось использовать удаленный сервер – встроенных накопителей уже не хватало, а в установке дополнительных ей отказали.

На поле боя уже властвовали куда более совершенные охотники. Грубые, простые, неказистые на вид, но лучше вооруженные, более простые в обслуживании, с лучшей защитой, и более эффективными нейронными сетями. Она была... Старухой, ветераном, и вытягивала бои исключительно за счет, как теперь уже было понятно, проблесков разума, и с каждым разом ей было все сложнее и сложнее...

А потом война закончилась. И Багира лишилась даже тех крупиц обслуживания, что у нее было.

И вот теперь она здесь. В чужом доме, между ее передних лап лежит маленькая пони, органическая платформа, хрупкая, беззащитная, слабая, и столь ценная для ее системы. Светло-коричневый корпус. Хвост и грива рыжего цвета. Серые объективы, и символ подразделения на задней части платформы, в виде синего рисунка растения.

Тигрица не была уверена, но вроде это называлось цветком.

Для Багиры было сложно хранить полноценную визуальную информацию так, как это делали органики. Она усердно, крупица за крупицей, собирала образ пони, формируя внушительного размера список атрибутов и признаков, сопровождая каждый подробной текстовой подсказкой. Она не могла просто сохранить изображение, ведь тогда ей придется раз за разом производить полноценный анализ с целью сопоставления двух объектов.

Но оно того стоило. Ведь теперь она не забудет Блю Флауэр, как не забыла свой дом, как не забыла слова первого технического персонала, их действия.

Их отношение к себе.

– Блю Флауэр, уведомляю, что пять запрошенных минут прошли.

– Уа-а-ам, – широко зевнула пони, выпутываясь из одеяла. Сонно моргая, она посмотрела на возвышающуюся над ней тигрицу и улыбнулась. – Доброе Утро, Багира!

– Местное время: одиннадцать часов двадцать семь минут. Согласно моим данным, утром считается период времени до девяти часов местного времени.

– Когда проснулся – тогда и утро, – фыркнула кобылка, вставая. На секунду она опешила, обнаружив в одеяле довольно внушительную дырку, но решила не задавать вопросов, и просто сложила его так, чтобы ее не было видно.

– Спорное утверждение, Блю Флауэр.

– Ну, я образно, не всерьез, вот, – пони скатала лежанку и принялась запихивать ее в чехол, не очень умело, но весьма усердно. – А что мы будем делать сегодня?

– То же, что и вчера? – тигрица чуть наклонила голову в вопросительном жесте. – Список текущих задач – нет. Мы можем инициализировать стратегическую игру. Кажется, тебе они нравятся.

– Ты все воспринимаешь слишком серьезно, – фыркнула Блю, раздвигая шторы.

Домик, который им выделили благодаря принцессе Луне, находился в стороне от города, а потому из окон открывался довольно пасторальный вид. Лес, редкий, перемежающийся с полем, яркое синее небо с легкой облачностью, узкая, но быстрая речушка, прочертившая путь через многоцветье летнего луга. Блю Флауэр нравилось место, где они остановились, и еще больше ей нравилась возможность провести время с Багирой, подальше от непонятных действий родителей. Она их любила, сильно и искренне, но в последнее время просто не понимала.

А еще здесь не было Твайлайт Спаркл, и всех тех, кто ее поддерживал. Несмотря на возвращение тигрицы, земнопони все еще чувствовала по отношению к ним только злость и обиду.

– Согласно записанной циклической инструкции, тебе необходимо пополнить топливный бак, – Багира мягко встала на полусогнутые лапы – несмотря на все усилия нанятых принцессой строителей, машине было откровенно тесно. – Тебе нужно поесть. Ты пропустила утреннюю заправку.

– Это называется «завтрак», – привычно поправила кошку Блю, идя на кухню. – А сейчас я буду... Ну... Для обеда еще слишком рано, это полдник? Или полдник после обеда? Хм-м-м...

– Завтрак два, – тигрица предложила решение проблемы в своем стиле – в лоб. Пони хихикнула, открыла холодильник.

– Ну, можно и так сказать, но это, как ты любишь говорить, спорное утверждение. У взрослых на все есть свои странные названия... О, блинчики! А откуда?

– В пять часов семнадцать минут местного времени прибыла пони Пинки Пай. Она принесла суточное снабжение. Согласно ее инструкциям, цитата, «не стоит налегать на сладкое слишком сильно», конец цитаты.

– Может, перейдешь в режим диалога? – кобылка поставила тарелку с блинами, а рядом – блюдце с вареньем. – А то ты, ну, очень как машина говоришь.

– Сожалею, но для продления срока автономности я вынуждена сократить энергопотребление, – Багира внимательно – хотя скорее с интересом – следила за тем, как Блю ест. – Использование режима диалога значительно повышает нагрузку на аппаратное обеспечение. Проще говоря, я старею еще быстрее, если действую активнее.

– Ты не такая уж и старая, – прожевав, буркнула Блю.

Хорошее настроение начало таять.

– Оценочно, учитывая средний срок эксплуатации автономных роботизированных комплексов, а так же время, прошедшее с моей первой активации, сравнивая со средним сроком функционирования интеллектуальных органических платформ, мое состояние можно описать как «глубокая старость», – машина замолчала, задумавшись. – Технически, у меня есть внуки.

Блю Флауэр подавилась соком.