Музыка Миров, том второй
Глава 7. Три заповеди одиночества
Небольшой дисклеймер.
Некоторые вещи и события, описанные в этой главе, могут быть расценены определёнными людьми превратно, поэтому я, во избежание дальнейших проблем, должен заявить, что позиция автора может различаться (и, скорее всего, крайне различается) с позицией героев его произведения, а некоторые вещи указаны в книге исключительно ради усиления драматического эффекта. Опять же, все совпадения случайны, вы ничего не докажете.Музыка в главе:
Кино — Кончится лето
Канцлер ГИ, Bregan D'Ert — Da Kapa Preta
Сектор Газа — 30 лет (упоминание)
Przewalski's Ponies — Три заповеди одиночества (упоминание)
— Эй, Серёг! Ты в порядке? Где тебя там носит?
— А?.. Лев? — отозвался парень. — Что… Как ты нашёл нас?.. — спросил он, почувствовав, что что-то вокруг ощущалось совершенно не так, как должно было. Воздух казался каким-то… едким, а вокруг стоял крайне непривычный… гул, перемешанный с навязчивым шуршанием. Довольно громкий и заметный звуковой фон, чуть не ударивший с непривычки по барабанным перепонкам. Особенно после эха промёрзшей пещеры и спокойной и размеренной тишины дома. Сердце человека вдруг пропустило удар и рухнуло в пятки от внезапного осознания, где именно он находился. Он открыл глаза и… понял, что предчувствие не обмануло его.
— Нет…
От увиденного Сергей отшатнулся на несколько метров от самого обычного куста, слабо освещённого самыми обычными фонарями вокруг с самыми обычными светодиодными лампами. Но до которых Эквусу, всё же, было технологически ещё очень и очень далеко. Над парнем было серое от вечной облачности и яркое от огромного уровня освещения громадного мегаполиса небо. А гул… Был от ближайшего шоссе и автомобилей, мчавших по нему куда-то в бесконечном потоке в городе, где даже ночью не затихала жизнь. Москве. Живой и невредимой.
Сделав ещё несколько шокированных шагов назад, в сторону звавшего его голоса, человек не заметил какой-то корень и споткнулся, приземлившись на свою пятую точку и ударившись затылком о дерево.
— У-у-у-уй, ё-ё-ё!.. — зашипел парень от боли. — Х-х-ха-а-ах, ну ёп твою мать, кто тут понасажал, блять, деревьев… — вспышка гнева, впрочем, чуть оттянула окончательное понимание происходящего. Человек, сквозь маты, тёр место ушиба. К Сергею подошёл Лев, протянув другу руку и помогая тому вновь принять вертикальное положение.
— Ты, вроде, не настолько много выпил этим вечером, чтобы на своих двоих не устоять. Я и то вообще трезв почти, а я ведь куда хуже переношу алкоголь, чем ты, тупо из-за массы… Да и куда ты вообще пропал, чего не откликался-то? Уснул на ходу что ли? — обеспокоенно спрашивал Лев. В своей обычной мантии, которую носил прошлой осенью. А прошлой ли?..
— Я… Что за херня… Как ты… Лев, где… где Селестия?! — растерянно спрашивал человек, нисколько не ожидая, что друг сумеет дать внятный ответ. Последний вопрос он задал, взволнованно схватив товарища за плечи, от чего Лев немного даже перепугался:
— Се-селестия?! Откуда ей тут взяться? У тебя, случаем, сотрясения нет? Сколько пальцев видишь?..
— Два… — упавшим голосом ответил Сергей. В его голове мелькнуло воспоминание о том, как он сам несколько месяцев назад показывал Лире пальцы, с беспокойством спрашивая её о состоянии. Следом, как лавиной, нагрянуло всё остальное, с самого начала. Сергей прорычал, сквозь обрушившиеся воспоминания о последнем полугодии: — Это не могло мне просто показаться, чёрт возьми!
Вечнодикий лес. Встреча с Рэрити и абсолютное незнание эквестрийского языка. Битва с древесными волками. Обучение языку под тщательным руководством Твайлайт и Луны. Внезапный прорыв и потрясающе романтичное единение двух душ. Массажный салон. Откровения и отчуждённость с Луной. Мир с любимой. Неожиданная, но приятная встреча со Львом. Два дня рождения и окончательное принятие Луной смертности Сергея. Ночь Кошмаров. Апокалипсис на Земле. Признания и первая близость с Луной. Селестия и её гнев из-за Инфернуса. «Жар Любви», ставший «Светом». Спасение Дискорда через знания о других Эквестриях. Долгая поездка за границу к киринам. Битва с Дэйбрейкер и Инфернусом. Концерт для друзей. Визит в старый замок. Насыщенная событиями зима и предложение руки и сердца Луне. Обучение фехтованию. Снохождение. Взаимная симпатия одновременно к Тие и Рэр. Ложное осуждение Дэш с хорошим финалом. Подготовка к свадьбе. Сегодняшний разговор и заключение с солнечным диархом в пещере… Отчаянные попытки спасти Принцессу Дня от холода… Страх потерять как Луну, так и Селестию…
— Ты о чём? Я серьёзно беспокоюсь за тебя, волчара, — Лев подал другу бутылку воды, достав её из сумки и, при этом, чуть не уронив плюшевую игрушку в виде Флаттершай. А вернее, Флаттербэт. — На вот, попей.
Сергей выхватил бутылку и, вместо употребления её внутрь, вылил её прохладное содержимое себе на голову и тщательно умылся. Отряхнувшись, он внимательно посмотрел на Льва и твёрдо произнёс:
— Я физически не мог задремать или забыться… Пизде-е-ец, нам надо вернуться!
— Куда? На фестиваль? Ты там что-то забыл на самой площадке? Это уже утром только, они явно закрылись…
— Да нет же, блять! Домой! В Эквестрию!
— Э-э-э, чего?..
— Я жил там, Лев! Мы оба жили!.. Это всё было реально…
— Серёг, я серьёзно беспокоюсь за тебя. Поверь, я хотел бы оказаться в Эквестрии явно не меньше твоего, но мы никак не могли бы быть там. Тем более, за последние десять минут. Слушай, может, присядешь, соберёшь мысли в кучу, а я скорую вызову?..
— Бля, да я в порядке! Хочешь доказательств? Смотри же! — с этими словами парень нащупал в кармане едва начатую пачку сигарет и зажигалку, показал содержимое другу и выкинул их в ближайшую урну. — Я отучился от этой пагубной привычки. И не за последние десять минут. А за несколько месяцев жизни там. И даже научился фехтовать… — парень схватил какую-то палку и сделал серию из нескольких рубящих и колющих движений, которые явно не мог бы исполнить ранее. Лев не успевал следить за ним — и вдруг ощутил торец палки у своей груди. Сергей отбросил «оружие» и вздохнул: — Просто прошу тебя выслушать меня, Лев. И поверить.
— Как ты так ловко научился рукопашному бою?! Да о чём ты вообще говоришь?..
— Не рукопашному бою, а фехтованию, — почему-то придрался Сергей.
— Ага, капитану Смоллетту это скажи с его «Вперёд, в рукопашную!», — Лев старательно изобразил голос из советского мультфильма, — и саблей наголо. И ты не ответил, о чём ты.
— О том, что я не мог придумать… — трагично прошептал Сергей. — Окей, вот тебе мой финальный аргумент, ну-ка, внимательно слушайся в мою речь в следующей фразе. Лев, атэ азарф ан моксйиртсевкэ екызя. Ешл’об, меч нереву, отч ыт арехин ен ш’ёмйоп, как ен иламиноп янем иноп мат еш’нар.
— Э-э-э… Я ни слова не понял, кроме обращения к себе. Это на каком? Явно не инглиш, а других языков ты, вроде, не знаешь…
— А это как раз и был эквестрийский. И не конланг по типу эсперанто, выдуманный кем-то или мной, а самый настоящий язык пони! И не только пони, к слову. Ну что, теперь-то ты готов мне поверить?..
— Ла-а-адно. Вкупе с другими твоими аргументами, это всё звучит уже не так бредово. Ещё не убедительно, но, как минимум, ты меня заинтересовал, — задумчиво пробормотал Лев.
— Тогда присаживайся и готовься слушать меня, мой друг, это будет очень долгий рассказ… Потом сам рассудишь, мог ли я выдумать подобное в таких подробностях за последние несколько минут… А если тебе будет мало доказательств, я покажу тебе потом и эквестрийское письмо. Напомню, что даже если у меня сейчас шиза, язык-то я точно не мог бы сочинить с нуля.
— Хм… У тебя слишком уверенный взгляд и грустный голос для сумасшедшего или контуженного, дружище… Давай, начинай свою историю, я готов внимательно слушать тебя…
Беда не приходит одна.
«…продолжается расследование авиакатастрофы, произошедшей в ночь с 30-го на 31-е октября. Первоначальные версии о террористическом акте или столкновении борта с БПЛА не подтвердились, в обломках никаких следов взрывчатых веществ не обнаружено. Спецслужбы утверждают, что наиболее вероятная причина крушения: критические повреждения электроники в самолёте, вызванные особенно сильным ударом молнии, либо отказ системы подачи топлива, однако яснее станет только после расшифровки бортовых самописцев. Напомним, что из пассажиров и экипажа рейса, следовавшего маршрутом «Москва — Красноярск» не выжил никто. Президент объявил о неделе тра…»
Беда никогда, сука такая, не приходит одна.
— Лариса, выключись нахер…
— Как грубо. Вас разве не учили общаться вежл…
— ЗАТКНИСЬ НАХУЙ! — рявкнул Сергей, ударив кулаком по столу. Опустевшая рюмка на нём жалобно звякнула о стоящую рядом полупустую бутылку водки. Как это ни странно, умная колонка послушалась и замолчала. — Ещё сейчас ёбаный калькулятор в форме шайбы меня будет учить, что я должен чувствовать и говорить…
«Серёга, мы обязательно найдём способ вернуться в Эквестрию! Даю слово!.. Может, я и не помню того, что помнишь ты, но я верю тебе. Ты физически не мог сочинить всё это в таких подробностях… Ладно, давай, волчара, не отчаивайся: один раз пространство и брешь уже пробили, значит, и во второй раз поймём, как. Мне кажется, чтобы мы могли вновь там очутиться, надо избавиться от того, что нас держит здесь… И мы вернёмся к любимым — я в это верю!.. И Сомбре рог обязательно обломаем и скрутим. Я позвоню при прилёте, дружище…»
Лев так и не позвонил. Но по максимально уважительной причине: его ночной рейс так и не достиг точки назначения, рухнув на землю где-то в Зауралье.
— Единственный человек, который мне поверил… Тот, с которым я прошёл весь этот путь…
Сергей сидел перед компьютером, выставив локти на поверхность и удерживая свои виски пальцами. В каком-то ступоре парень рассматривал два свежих системных уведомления в разных мессенджерах: «Вы не можете отправить сообщение пользователю DM, потому что он добавил Вас в чёрный список» и «Вы не можете отправлять телеграммы товарищу Александр Белой, поскольку тот счёл вас врагом народа».
— Даже, блять, те друзья, которые сами что-то писали об Эквестрии, и те отвернулись, посчитав, что я издеваюсь над ними… Дэс сказал, что у меня талант к сочинению, но попросил не беспокоить его всеми этими сказками и не травить душу, а Альвин… тот просто стал убеждать меня, что всего этого не могло быть — и я не в себе. «Сходи к психологу, братан! А лучше, к психиатру, тебе обязательно там вправят мозги», — передразнил Сергей бывшего друга. — Сука! Но я же говорю, блять, правду, я клянусь! Я был там!.. Я жил ту жизнь!.. Я же… я любил и люблю их… Луна… Тия… Рэр… Я вас никогда ведь больше не увижу…
В пустой квартире раздались тихие всхлипывания, понемногу превращавшиеся в рыдания, человека, вроде бы почти целиком вернувшего свою былую жизнь, но, при этом, одновременно потерявшего абсолютно всё, что у него было.
— Итак… Что мы имеем по итогу, Рэр?.. — тихим и не выражающим никаких эмоций голосом обратился лежащий на диване человек к плюшевой игрушке, лежащей рядом. Та, само собой, не отвечала, но слушателем плюшка оказалась превосходным. — Судя по всему, ничего хорошего… Что-то или кто-то выбило меня из Эквестрии. Вероятнее и логичнее всего: я умер там от переохлаждения, изнеможения, либо от обвала потолка в той проклятой пещере… Неважно… Важно то, что я снова оказался на Земле. В тот же самый момент, когда попал в Эквестрию. Вот прямо почти что секунда в секунду. Хотя я точно знаю, что время на Земле течь продолжало, а там, дома, — Сергей всё ещё упорно отказывался называть своё текущее старое доброе место жительства «домом», — я провёл почти полгода… А теперь давай рассуждать логически. Если время шло у нас одинаково — а на это есть вполне резонные предпосылки: тот же Дискорд отсутствовал столько же времени, сколько мы присутствовали, значит ли это, что время откатилось и там? Потому что, если так, как бы это ни было цинично признавать, но это был бы не самый плохой вариант… Ну, то есть да, сам я в том ещё дерьмище, а Луна будет всё так же одинока и недооценена, как и прежде, но в этом случае, хотя бы гарантированно цела Тия. Да, она всё ещё может вспыхнуть от чего-то, как трава по весне, так как в ней всё ещё ютится осколок души той мрази по имени Инфернус, но… в крайнем случае, это дело исправимо теми же Элементами, а сама она хотя бы она цела и здорова. В чём я, впрочем, не могу быть до конца уверен, если предположить, что время не откатилось, а в той пещере, всё же, я сдох. Как бы, ей было ещё хуже от холода… И это я ещё не знаю, не пострадали ли другие пони во время этой попытки переворота со стороны Сомбры и его союзников. Но это второй вариант, о нём позже… Для конкретно Эквестрии же этот первый путь относительно хороший, её собственная история, скорее всего, вернулась бы на рельсы сериала с минорными изменениями…
Человек тяжело вздохнул. По какой-то уже слегка нездоровой привычке, он сильно ущипнул себя за руку и, почувствовав сильную и однозначно говорящую о работе рецепторов боль, поморщился. К огромному сожалению, всё это продолжало быть жестокой реальностью. Обняв плюшевую игрушку в виде дорогой подруги, он продолжил размышлять сам с собой:
— Минусы такого исхода очевидны: мы со Львом не сделали ничего, никак не повлияв на Эквус, не нашли своих любимых и не были приняты ими, а также одинокими остались они сами… Лично же я застрял здесь без малейшей возможности вернуться назад, к любимым, и навсегда потерял одного из своих самых лучших друзей, а также перессорился с некоторыми другими… А, и да: под вопросом ещё и нависший конец света в течение последующего месяца… Как я понял, откат произошёл настолько сильный, что Дух Хаоса не переместился сюда. По крайней мере, тогда, по возвращению, он утверждал, что не особо скрывался, а я не видел ничего странного и необычного: ни в новостях, ни даже с записей сходок в том же Питере… Всё, как и раньше: всё… странно говорить это слово в моём положении, но нормально… Так что, скорее всего, нашего драконэквуса тут реально нет. И хотя использовать его силы для обратного билета домой было бы круто; может, это и к лучшему, что его тут нет. Уже для самой Земли. Всё же, глупо было бы отрицать, что именно Дискорд стал той искрой, что разожгла скопившийся порох со всего земного шара. И обрёк всех, пытаясь спасти… Так что грядущий ядерный пиздец пока что в состоянии суперпозиции… Скорее всего, он и без Дискорда произойдёт сам, но уже вряд ли настолько разрушительно и явно вряд ли он случится в начале лунеаря… тьфу ты, блин, декабря!.. Ой, какая же конченная, на Земле, всё же, система летоисчисления: почему, блять, двенадцатый месяц — это декабрь?! Говно!.. В любом случае, вот только толку мне от этого бонусного времени… Второй вариант, ещё более хреновый, но вероятный в даже большей степени: всё то, что я помню, произошло на самом деле, а откинуло назад лишь меня. В пользу этого говорят сами воспоминания и навыки. А ещё так было у того же Дэса… И, соответственно, выбило меня посреди этого ебучего восстания, а та же Селестия и вовсе находилась в тот момент в смертельной опасности… Если уже не…
С рассуждений Сергея сбила вдруг раздавшаяся мелодия, бывшая музыкальной темой одного скелета, очень любившего спагетти и зависать с друзьями, однако постоянно бывшего жертвой беззлобных шуточек и каламбуров своего ленивого братца.
«Тия тоже ведь любит глупые шутки и нелепые каламбуры, а также подшучивать над Луной и мной…» — тоскливо вздохнул парень своим невесёлым мыслям и встал с кровати в поисках телефона. Наконец, найдя свой мобильник почему-то на сушилке с вещами, Сергей недовольно нахмурился, посмотрев на экран, и взял трубку.
— Да… Да, я дома… «Какого хера», говоришь? Прогуливаю, разумеется… — после своей реплики человек был вынужден резко убрать мобильник от уха из-за визгливого потока брани в свой адрес. — Да ё-моё, тихо, блин, шучу я! Шучу! Успокойся! Ёшкин тигр… Заведи себе, пожалуйста, чувство юмора, пора бы уже за больше полвека-то твоей жизни… Лишним точно не будет. Почему тогда дома? Болею я…
И здесь Сергей совершенно не врал. Да, о настоящей природе его заболевания — невыносимой хандре от череды утрат — он не мог заикнуться кому бы то ни было без опасности оказаться в стенах сумасшедшего дома, но общая слабость, усталость и подавленность, всё равно, позволили взять больничный в местной поликлинике по поводу ОРВИ. Человек не имел ни малейшего желания сейчас с кем-либо пересекаться из довольно специфического (и откровенно говоря, мерзотного) коллектива учебной кафедры ординатуры. А тем более, парень понятия не имел, что на этой самой кафедре делать с начисто выветрившимися за ненадобностью за полгода в Эквестрии полученными в том госпитале знаниями. Да и вообще ему не хотелось сейчас пересекаться с кем бы то ни было, если уж на то пошло. Не хотелось вообще ничего. Устало и монотонно, стараясь давать максимально нейтральные ответы, чтобы собеседник не имел возможности отвлечься и сбиться с темы на полчаса пространных рассуждений ни о чём, Сергей продолжал участвовать в вынужденном телефонном допросе:
— Нет. Нет, не надо. Да, всё есть. Да, точно есть. Нет, не надо носков… Угу… Чего, повтори, пожалуйста?.. В смысле, слёг?! Не может ходить из-за боли в суставе? А костыль?.. И дышит плохо, говорит, в груди болит… Отказывается госпитализироваться?! Ебануться… Я обязательно ему позвоню и попробую угово… Что… Погоди. Я сейчас не ослышался? Ты сказала, что если всё пойдёт по плохому сценарию, что было бы неплохо, если бы я был рядом, чтобы… констатировать факт смерти?! Чего, прости? Ты совсем ебанулась там?! Или паника вообще нахуй остатки мозгов сожрала?! Ты хоть себя слышишь, что ты мне предлагаешь?! Мне! Его сыну!.. Какая же ты, всё же, бессердечная мразь… Иди к чёрту с такими идеями, я просто слышать тебя не хочу!..
Сергей брезгливо сбросил вызов, выключил звук и кинул телефон в сторону горки из подушек и чистой, но не разложенной по шкафам одежды. Ещё пару минут трубка жалобно вибрировала, призывая своего владельца продолжить ссору, но тот явно не собирался отвечать, так что вскоре телефон перестал звонить. До боли прикусив нижнюю губу и сжав свои виски пальцами, человек начал массировать голову, понемногу успокаиваясь. Придя в себя, он вновь обратился к лежащей рядом плюшевой игрушке в виде талантливого дизайнера и своей подруги:
— Вот такая борода, Зефирка… Теперь ещё и папе плохо. Жесть… А ещё эта стерва, которая, увы, приходится мне близкой родственницей, вообще не знает про значение слова «эмпатия»… А ты представь теперь, как бы эта истеричка отреагировала, посмей я рассказать ей о том, что безвозвратно утратил свой дом, свою Эквестрию, но самое главное, вас всех… Вот уж по кому я точно ни разу не скучал… — вздохнул парень. — Ёбнуться просто… Сначала бунт и плен, после это нахер ненужное возвращение в самый неподходящий для этого момент… потом Лев… а теперь ещё и это… С каждым днём всё становится только хуже и хуже. Хотя казалось бы, куда ещё больше-то…
Измотанный очередным ударом судьбы исподтишка, Сергей повалился на кровать и, обняв и дакимакуру с изображением Луны, подаренную на день рождения тогда ещё живым другом, и крафтовую плюшевую игрушку в виде Рэрити, провалился в тревожный, как и любой другой в последнее время, и «липкий» сон, скорее граничащий с забытьем. Очнулся он, когда за окном уже стемнело, но даже осознавая этот аспект, ни за что бы не сумел сказать по ощущениям текущее время даже примерно: оно потеряло любой смысл для человека, сливаясь в серую повседневность с безысходностью. Как оказалось, парень не то случайно забыл выключить умную колонку — единственную, вкупе с мягкими напоминаниями о близких кобылах, вещь, что музыкой не давала ему окончательно свихнуться, — не то бессознательно включил её во время сонной мути; и сейчас шайба негромко играла знакомую наизусть песню группы «Кино»:
«…Про то, что больше нет сил,
Про то, что я почти запил,
Но не забыл тебя.
Про то, что телефон звонил:
Хотел, что бы я встал,
Оделся и пошел,
А точнее — побежал.
Но только я его послал:
Сказал, что болен и устал
И эту ночь не спал…»
— Мда… Вот уж прав ты, Витя, особенно, про бессонницу и телефон… И писал на века, жаль только, что недолго твоя песня лилась. Тебя убило ДТП, а я скоро сопьюсь от тоски и отчаяния такими темпами, как герой твоей песни… И вот, как и он, забыть Эквестрию, Луну я всё равно не в состоянии. Да и не хочу! Я не верю, что нет способа вернуться домой. Не. Ве. Рю, — отчеканил Сергей, помотав головой и тем самым словно отмахиваясь от остатков противного недосна. — Мне надо прийти в себя. Хватит скулить и жалеть себя… А что мне больше всего всегда помогало в трудную минуту найти почву под ногами?.. Правильно. Стихи.
Подобрав из кучи вещей телефон и быстро проглядев довольно ожидаемые в свете последнего диалога, но ничего не меняющие из-за своей привычности, грубые ответные сообщения и несколько пропущенных вызовов от матери, человек протяжно вздохнул и открыл заметки. Примерно через сорок минут или несколько часов, из-под пера (а вернее, больших пальцев) Сергея вышел следующий стих, который он решил с выражением зачитать Рэриплюшке и Луноподушке:
— Ничтожество: ведь ничего не добился,
Достигнутых целей был же лишён.
Я умер в Эквестрии, здесь возродился,
Надеясь ещё, что развеется сон…
Но просыпаюсь я снова и снова
В кровати пустой, от которой отвык,
В циничной Москве на планете жестокой…
Где дом мой, мой Эквус, что я полюбил?..
Как в мир мне прекрасный, волшебный вернуться,
Вновь шёрстку Луны ощутить под рукой?..
И как не уйти мне в пучину безумства
От знания, что не увижусь с тобой…
Не вижу я способов вновь очутиться
В том месте, которое домом зову:
Без магии, без сверхъестественной силы
Я хренушки время с пространством пробью…
И я не смогу жить, как прежде, смирившись;
Я знаю, что должен дорогу найти!..
Но как ни пытаюсь, закрылись границы,
И стала Земля мне темницей темниц…
А дома Селестия в каменном склепе!..
Там бунт, революция — долбаный культ!..
А я… прохлаждаюсь в своей клетки стенах…
Как жизнь настоящую мне бы вернуть…
Прошло три недели с момента возвращения Сергея на Землю. Всё шло по-прежнему, земному, нисколько не говоря, что этот мир обречён на ближайшую гибель силами Духа Хаоса. А значит, и путь домой стоило искать самому. Сегодняшний день был особенным по этой причине: Сергей понял, как вернуться на Эквус и закончить этот кошмар наяву.
В довольно оптимистичном для задуманного настроении, парень сделал уборку, а после отключил воду, газ и электричество и закрыл квартиру на все замки. Выходя в подъезд, человек вставил в уши «вушники» и поставил на полную громкость весь день крутившуюся на повторе песню:
«Если выпит сомнений сок, по рукам пробегает ток,
На губах, в вопросе открытых, ядовитый пророс цветок!
В час, когда границы размыты, дух и плоть легки на подъем,
Если дом тебе не защита — выйди ночью, встань под дождем!
Посмотри в ночь глазами чужими,
Назови, назови лишь одно имя,
Отражая тоску и сушь
В зеркалах придорожных луж…»
На пустынной улице парня, действительно, встретил сильный осенний ливень, но это нисколько не беспокоило человека. Подпевая задорной песне за авторством «Канцлера ГИ», он шёл в одно конкретное место, в сторону громадного старого кирпичного дома, построенного ещё при Иосифе Виссарионовиче, где бывал в более позитивные времена своей жизни. По пути человек взял свои ключи от дома и сорвал их с брелка, кидая по одному в уличные урны примерно каждые семьсот метров. Сергей чётко знал, что уже не вернётся в свою одинокую московскую квартиру. Дорога была только одна: домой, к Луне. Одно единственное имя, которое в эту конкретную секунду имело больше всего значения для человека.
— Коль дорога твоя длинна, сердце вскрыла ножом весна,
Выбрось все, что раньше ты помнил, на границу яви и сна!
Если сердце плачет, как дышит, от ночной отравы черно,
Твой святой молитву не слышит — хлопни дверью, выйди в окно!
Ты иди, всё иди в танце по крышам,
Позови, позови, пусть Лу́на слышит!
Пусть играют сердцем в груди
Песни Цоя и «Канцлер ГИ»…
Парень в своих лучших традициях менял песню, как ему угодно и как больше подходило ситуации. Добравшись до места своего назначения, Сергей воспользовался пожарной лестницей, удачно достигающей козырька какой-то вечно закрытой ремонтной мастерской, и поднялся на самый верх, прямо на плоскую крышу многоэтажки. Вырвав из ушей затычки наушников, человек с размаху выкинул свой мобильный телефон и проследил за его полётом. Бедное устройство связи с жалобным хрустом распалось на куски пластика и стекла на проезжей части пятнадцатью этажами ниже. Удовлетворённо кивнув самому себе, человек, пританцовывая и продолжая подпевать себе под нос, пошёл по влажному рубероиду в сторону ещё более высокой точки здания.
— Струн натянутых тонкий звон, и безумие проникло в сон,
Так ступай на зыбкие тропы, где не властен людской закон!
Где в лесу рычит мантикора, а в зрачках пляшет лунный луч,
Коль Земля тебе не опора — хлопни дверью, выброси ключ!
И зови, вновь зови, что остается?
Горсть земли, след в пыли, камень в колодце.
Тихо в воздух скажи:
«Прощай!»
Сделай шаг и Её встречай!
Сделай шаг… и Её встречай…
Последние слова песни человек допел как-то особенно тоскливо. Он замолчал и посмотрел в абсолютно, как практически всегда и было в Москве, облачное небо, наконец, закончившее нещадно поливать город водой. Парень надеялся там увидеть не то спутник Земли, название которого было ему так дорого, не то и вовсе: дневное или ночное светила совершенно другой планеты и другого мира. Но… Ответом ему были лишь густые свинцовые ноябрьские тучи, слабо освещённые со всех сторон электрическим светом и предвещавшие через несколько часов либо очередной сильный ливень, либо и вовсе из-за холода — ранний снегопад. Сергей вздохнул, выпустив облачко пара и переведя взгляд вниз, в сторону так и тянувшего к себе асфальта, и тихо под нос повторил последнюю строку песни:
— Тихо в воздух скажи: «Прощай», сделай шаг и Её встречай!.. Это не может чисто физически быть реальностью. Слишком много всего плохого произошло одновременно… И я знаю единственный рабочий способ развеять этот кошмар — умереть в нём, осознавая это. А если, всё же, всё вокруг меня реально, а сном или глюком была как раз Эквестрия, во что я, впрочем… отказываюсь верить… Тогда после всего, что было там, я просто не хочу подобной жизни здесь. Главное только, лететь головой вниз, чтобы наверняка… Всё, я иду к вам, мои любимые… Ну-с…
Человек встал на высокий металлический козырёк и начал глубоко дышать, решаясь сделать финальный шаг в пустоту.
— Если ты сделаешь это, то сей кошмар лишь начнётся заново, Сергей, — раздался спокойный и несколько грустный женский голос позади. Одновременно невозможно, прямо-таки до боли знакомый, но в то же время какой-то немного чуждый: более властный и холодный.
Услышав его, парень от неожиданности вздрогнул, пошатнулся и, чуть было, не сорвался с козырька случайно, а не целенаправленно, но был вовремя схвачен за пояс зубами и резко вытянут на плоскую крышу здания. Человек, даже не успев толком ничего осознать, приземлился на зад, успев при падении заметить силуэт тёмного аликорна. Облачная ночь и довольно большая высота без света от уличных фонарей мешали рассмотреть свою спасительницу. И хоть землянин был уверен, что это пришла его невеста… но что-то в ней было совершенно не так, от чего Сергей и не кинулся сразу к любимой, недоверчиво спросив:
— Луна? Это ты?..
— Не совсем… — тихо ответила ему кобыла, подошла ближе и встала полубоком, чтобы тот смог лучше видеть. Бирюзовые глаза: такого же цвета, как и у Луны, но с вертикальными зрачками и светились. Чёрная шкурка и огромная фиолетовая «клякса» на крупе с голубым, а не белым полумесяцем посередине. Грива была не космической, а скорее фиолетовым туманом. Перед Сергеем стояла сама Найтмер Мун собственной персоной, вторая, более тёмная, сторона Луны. Правда, почему-то вообще без доспехов и не проявлявшая к человеку никакой агрессии. Напротив: кобылица выглядела измотанной, но, несмотря на заметную усталость, с нескрываемым любопытством разглядывала жертву теперь уже очевидного и однозначного кошмара.
–Хотя бы Мы теперь можем своими собственными глазами посмотреть на тебя, избранник Нашей Создательницы… — произнесла Найтмер. — Добрый день, Сергей.
— Здравствуй… Найтмер Мун. Если сейчас в Эквестрии день, то значит, всё вокруг — это точно кошмар. Но у меня тогда есть два логичных вопроса. Во-первых, что случилось во дворце — и заперты ли мы с Селестией всё ещё в казематах глубоко в недрах горы Кантерлот?
— Нет, — покачала головой кобыла кошмаров, — твои друзья освободили тебя и сестру Создательницы. В самом же дворце случилась попытка переворота силами герцога Блублада вместе с приспешниками, пресечённая союзниками Создательницы. В процессе сей смуты тот единорог в качестве крайней меры отдал тело своему повелителю — Сомбре. Мы с Создательницей уже уничтожили сию омерзительную амальгаму. Впрочем, перед гибелью они успели направить в тебя и Селестию тёмное заклинание, заперевшее вас обоих в сих кошмарах. Защита же этого заклинания была невозможно сильной, хоть мы и видели происходящее, но только-только смогли пробиться сюда… — тяжело вздохнула искажённая аликорн.
— Мы?.. — слегка обрадованно произнёс человек. — Луна тоже тут?!
— Отнюдь, Сергей… Это королевское «мы», мы… я, — явно специально для собеседника исправилась Найтмер: — говорила о самой себе. Создательница же сию секунду помогает развеять кошмар Селестии. В своей мудрости она предположила, что ты воспримешь Нашу персону куда лучше, чем Принцесса Дня. Как ты знаешь, Селестия не очень-то была рада нас видеть в последний раз, века назад… От того я и здесь, чтобы помочь тебе выбраться. Что ты хотел ещё узнать, избранник Создательницы?
— Как раз, в порядке ли Луна — и что ты здесь делаешь, — попытался дать нейтральный ответ Сергей, но чуткая Найтмер поняла, что тот что-то недоговаривает. Кобылица внимательно посмотрела на человека бирюзовыми светящимися глазами и недоверчиво приподняла левую бровь, неосознанно повторяя действие Сергея в подобной ситуации, подсмотренное в общих с Луной воспоминаниях. Человек понял, что её такой ответ не удовлетворил, и, вздохнув, ответил честно: — Ладно, и я заранее прошу прощения за следующие слова. Откровенно говоря, я не был уверен какое-то время, могу ли я тебе доверять, Найтмер. Всё же, тебя не зря называют Кобылой Кошмаров…
— МЫ НЕ ЖЕЛАЕМ НЕСТИ ЗЛО! МЫ ПЫТАЕМСЯ ПОМОЧЬ ТЕБЕ, СЕРГЕЙ! ЭТО ВОЛЯ НАШЕЙ СОЗДАТЕЛЬНИЦЫ! — топнула ногой кобылица, обиженно фыркнув на человека и даже перейдя на Королевский Кантерлотский Глас от возмущения. Сергей, обрадовавшись, что уже осознаёт окружение как сон, а потому и не получив акустический удар, примирительно выставил вперёд ладони и спокойно ответил:
–Тихо-тихо, давай только вот без аликорньего капслока, тем более, я уже извинился… Я это знаю. И я доверяю тебе, Найтмер. Говорю же, такая мысль посетила меня исключительно в первые секунды, как я тебя только увидел, — и это и был мой вопрос, могу ли я тебе доверять. Сейчас я настроен куда более оптимистично в твой адрес по нескольким причинам. Во-первых, ты знаешь те вещи, что моё подсознание, мой кошмар знать в принципе не может. А значит, это реально произошло без меня, а ты была непосредственной участницей и свидетельницей событий. Во-вторых, желай ты мне зла, мы бы с тобой сейчас не общались, тебе бы просто даже смысла не было появляться передо мною лично. И ты бы явно не пыталась меня спасти от попытки роскомнадзорнуться, пусть и во сне…
— Что-что, прости, сделать?.. — закономерно не поняла эвфемизм Найтмер Мун. Сергей скривился от того, что ему приходится это произнести вслух, и тихо пояснил:
— Я говорю о самоубийстве. Я ведь уже, действительно, отчаялся до такой степени, чтобы пытаться наложить на себя руки. Эх…
— Нам… Мне было бы неприятно увидеть сие нелицеприятное зрелище… вновь… — тихо прошептала кобылица, отведя взгляд. Человек услышал это и глубоко задумался.
— Вновь?.. Но постой. В самом начале ты сказала, что кошмар лишь запустится заново, если бы я… Ух, ё… Сколько… Сколько тогда раз я это уже делал?.. — задал логичный вопрос человек. Кобылица вздохнула и отвела взгляд.
— Это… был бы третий раз. И каждый раз твоё подсознание ещё какое-то время красочно показывало твоё изломанное и неживое тело… А потом ты снова начинал цикл с той точки, где ты якобы вернулся на Землю, так и не попав в Эквестрию, и начинал разговор со своим другом, Львом, с каждым витком спирали отчаиваясь всё больше… Витки сей циничной спирали совершенно не были идентичны, но все они начинались и заканчивались одинаково…
— Всегда моей болью от утраты и смертью… — глухо произнёс парень, после чего помотал головой, кое-что осознавая. Человек посмотрел на аликорна и, присев на колени, чтобы быть ниже кобылицы, посмотрел ей в глаза: — Прости меня, пожалуйста…
— За что ты извиняешься перед Нами?! — удивлённо произнесла тёмная половина Луны, от неожиданности даже подлетев на своих роскошных чёрных крыльях в воздух. Сергей дождался, когда она приземлится и ответил:
— За то, что ты видела всё это, да ещё и не один раз… Мне жаль, на самом деле, что ты стала свидетелем моей эгоистичной слабости, Найтмер. Того, как я раз за разом уставал что-то пытаться сделать, чтобы вернуться к Луне, и… сдавался. А раз видела ты, то значит, видела или увидит и она… Охеренный же я выхожу жених для принцессы, а?.. Бегу от проблем в забвение вместо того, чтобы пытаться их решить… — с невозможной тоской в голосе произнёс Сергей и уставился в гудроновую крышу, стараясь не смотреть в глаза спасительнице. У Кобылы Кошмаров же, всё это время внимательно слушавшей избранника своего альтер-эго, сдавило сердце от грусти. В эту секунду она узнала в заочно знакомом человеке саму себя, а точнее, Луну, в момент пика её одиночества — она говорила и думала практически те же вещи, только выбрала, как позже оказалось, куда более разрушительный исход. Найтмер не то что сожалела о том, что приложила копыто к этому, но скорее теперь в полной мере осознавала последствия того совместного решения о восстании. Медленно подойдя к парню, чёрная кобыла осторожно дотронулась до плеча того копытом и тихо произнесла:
— Ты не сдавался, Сергей… Даже несмотря на твои попытки закончить жизнь, ты делал это не из эгоизма или слабости. Каждый раз твоей финальной мыслью было то, что ты должен очнуться от кошмара. Должен вернуться к моей Созд… к своей Луне. Где-то внутри ты всегда понимал, что это сон — и что единственный способ быть рядом с той, кого ты любишь, — это проснуться… И твой способ был бы максимально эффективен, пусть и несколько… специфичен, будь мы в ткани обычного сна. Но, увы, магия Сомбры коварна — и не выпускала тебя так просто из лживой паутины дрёмы, лишь увеличивавшей твой шок и накапливающей в твоей душе истинное отчаяние…
— Но ведь тебе всё равно приходилось стоять и смотреть за моими действиями, пока ты пробивалась в сон… — мрачно ответил человек, решившись посмотреть в глаза искажённому аликорну. В двух бирюзовых лампадах души кобылицы было лишь сочувствие и понимание, что именно от Найтмер было в принципе несколько неожиданно. Она лишь грустно усмехнулась:
— За нашу длинную жизнь я и Создательница видели и проживали вещи и хуже. Сначала — она лично, но я всё равно получила эти воспоминания. А после — уже совместно… Мы прошли через утраты близких и предательства друзей, через серость незаметности и отчаяние: что бы мы ни делали, чтобы нас признали или заметили, всё было тщетно… До тех пор, пока мы не вернулись в Эквестрию и не были обе очищены Элементами Гармонии, а после, спустя пять ле… Кхм… Прошу прощения мы отвлеклись. Эти размышления не имеют ни малейшего значения в сей текущий момент. Мы нисколько не злимся на тебя, Сергей, а прекрасно понимаем то твоё состояние; через что тебе пришлось пройти — и как сильно ты это хотел исправить. И то, что все эти ужасы были вызваны чёрной магией Сомбры. И, что, действительно и по-настоящему, хорошо: тебе больше не придётся идти сим прискорбным маршрутом, дабы вырваться из кошмара, — аликорн искренне и даже как-то по-своему тепло улыбнулась.
— А как ты вообще смогла пробиться сквозь кошмар — и почему получилось только на третий раз? — задал логичный вопрос парень.
— Мы не сразу поняли, как именно пройти через защиту чар Сомбры. Но твои мысли исключительно о Создательнице в, казалось, последние мгновения этого витка, позволили нам через наше единение с Ней, ощутить с твоей душой связь и нырнуть внутрь Тьмы.
Сергей внимательно посмотрел на неё и с готовностью ответил:
— Спасибо ещё раз. Тогда вытягивай меня, Найтмер. Пришло время закончить этот кошмар.
Кобылица кивнула и зажгла рог. Вспышка тёмно-синей магии, и…
Врата в сон Селестии ничего путного не показывали Луне, стоявшей перед ними: из-за самой сути навеянного крайне тёмной магией кошмара образы, которые в норме можно было увидеть из Домена Снов, перемешивались вместе с чёрным туманом в неясный сумбур, понять в котором, что именно ждало её внутри, было невозможно. В отличие от этого конкретного, обычные кошмары вполне себе поддавались её взгляду со стороны, и далеко не все даже стоило, на самом деле, развеивать: иногда попадались незначительные, но которые помогали бы пони решить проблемы в их жизни как раз без вмешательства Хранительницы Снов.
Принцесса Ночи, даже находясь в собственном Домене и в нефизической форме, невольно поёжилась, вглядываясь в густую и бурлящую черноту за вратами: уж очень ощущения от взгляда в бездну кошмара Селестии были похожи на те, которые она полгода назад ощущала, запертая Тантабусом снаружи кошмара Сергея, вынужденная лишь наблюдать за ужасом со стороны. А после буквально была подвергнута ментальным пыткам этого паразита, жадно питавшегося сожалениями Луны.
«Если бы не Серёжа, кто знает, возможно, Тантабус разросся бы ещё больше за мой счёт. А то и, не приведи сестра, сбежал бы в сам Домен Снов, нанося урон снам простых пони… Ох, надеюсь, моё второе «я»… — Луна мысленно исправилась, — Найтмер удастся помочь с его собственным кошмаром. Впрочем, уверена, что у неё получится, пусть даже и не с наскоку. Но связаться с ней я, всё же, попробую, как войду. Просто для собственного душевного спокойствия…» — размышляла Луна, пока не решаясь вступить в неизвестность.
Да, Селестии, несомненно, нужна была её помощь, но спешить было некуда: пока она не была вовлечена в битву с кошмаром, в Домене Снов время текло так, как было угодно Его Хозяйке, и сейчас вообще почти не двигалось. Мысли ночной кобылицы невольно всё равно возвращались к её любимому, от чего она не могла окончательно решиться шагнуть в туман неизвестности. Да и инстинкт самосохранения от одного взгляда на недра осквернённого чарами Чёрного Короля сна сестры просто кричал и трубил о невозможной опасности, поджидающей из темноты тёмно-синюю кобылицу. Впрочем, собравшись с мыслями и напомнив себе, что прямо сейчас Сомбра уже ничего не сможет сделать ещё долгое время, Луна сделала шаг вперёд во Тьму, оказываясь внутри ткани сна Селестии. Как это ни странно, проникла внутрь она вообще без каких-либо препятствий, хоть и ожидала невозможное магическое сопротивление.
В глубинах плохого сна Луна, впрочем, абсолютно ничего не увидела. Можно было бы подумать, что её до сих пор удерживали снаружи какие-то защитные чары Сомбры, но нет: принцесса чётко ощущала себя уже внутри сновидения, хоть пока и находилась в эфемерной форме. Так как Луна не знала, с чем именно ей придётся столкнуться, торопиться раскрывать себя и проявляться она не спешила, решив изучить кошмар изнутри. Кобыла сформировала несколько ярких сфер холодно-белого света вокруг себя и поняла, что находилась в каменном коридоре, принадлежавшем, судя по всему, сети пещер в недрах горы Кантерлот. И её словно тянуло по этому коридору, что означало, что само ядро кошмара находилось где-то впереди. Пожав крыльями, Луна двинулась на зов, начав рассуждать вслух с самой собой, по всей видимости, переняв эту безобидную привычку у своего человека:
— Сам кошмар, судя по всему, протекает в тех же пещерах, из которых Лев и Кризалис со своими помощниками вытащили сестру и любимого. С одной стороны, я нахожу это несколько ироничным, но это и значит, что суть сна, вероятнее всего, будет связана с чем-то, что отложилось у Селли в памяти в тот момент. Знать бы, с чем именно… Мун, ты меня слышишь? Как твои успехи с кошмаром Серёжи? — обратилась Луна уже мысленно к своей помощнице и второму «я». Ответ Найтмер прозвучал в голове своей создательницы не сразу, заставив Луну чуть поволноваться за судьбу суженого:
«Мы здесь, Создательница. Просим прощения за молчание. Сей кошмар довольно сложен для нашего внедрения в него, хоть мы, право, весьма стараемся. Не отвечали мы как раз по причине попыток проникнуть внутрь. Блокирующие чары очень сильны, а сам кошмар зациклен, судя по всему, поскольку начался с той же точки, откуда и в прошлый раз. Сей же час выдалась свободная минута, поскольку… — бывшая Кобылица Кошмаров чуть замялась, не решаясь сказать правду сейчас, тем более, Хранительница Снов бы всё равно и так узнала всё, когда Найтмер Мун и Луна вновь бы слились воедино. Найтмер прекрасно понимала, что скажи она абсолютную правду, Принцесса Дня, вероятнее всего, моментально осталась бы без помощи сестры, чего ни в коем случае нельзя было допускать, несмотря даже на не самое лучшее отношение Кобылицы Кошмаров к старшему диарху. — Цикл только что перезапустился. Мы продолжаем наблюдение за твоим Избранником и собственные попытки проникнуть в сей дурной сон, дабы помочь… И у нас, несомненно, получится, не сомневайся в нас, Создательница…»
— Поняла. Хорошо. И спасибо за ответ, Найтмер, — Луна кивнула своим мыслям и продолжила рассуждать вслух, приближаясь к ядру кошмара. — Хм… Интересно. У Серёжи можно наблюдать за сном со стороны, но нельзя просто так проникнуть в его ткань, а у Тии ситуация обстоит обратным образом. Интересно, это связано с различиями во внутренней магии, от чего чары Сомбры работают зеркально, или же с тем, что любимый помогает мне с кошмарами и куда более сведущ в хождении по Миру Снов, нежели сестра?.. В любом случае, причиной этого не должно быть отсутствие практики у Мун: как бы ей ни хотелось не быть похожей на меня, мы всё равно делим на двоих и навыки, и воспоминания с эмоциями…
Мысли лунной принцессы прервал появившийся спереди крайне яркий свет, как будто бы в конце коридора засияло маленькое солнце. Или, что было куда вероятнее, что-то ярко пылало магическим огнём от чар Селестии. Луна ускорилась и перешла на бег: из-за всё того же чёрного колдовства, разлитого вокруг, она не могла по собственному желанию просто появиться рядом с источником кошмара, как давно бы сделала в обычной ситуации. Аликорн ворвалась в большую и никуда больше не ведущую пещеру в конце тоннеля и…
Сказать, что Луна, осознав полностью всю развернувшуюся перед ней ничуть не живописную картину, испытала ярчайшую смесь из шока, отвращения, ужаса, ненависти, тревоги, тошноты, жути, разочарования и скорби, — было бы явным преуменьшением. Буквально остолбенев и приоткрыв рот от всего спектра нахлынувших эмоций, в которых сию секунду преобладали ужас и шок, Принцесса Ночи наблюдала, как её родная сестра Селестия с пылавшей ярче, чем у Дэйбрейкер, огнём гривой, буквально излучавшая чистую и смертоносную Магию дневного светила, сидела перемазанная в свежей крови и явно получала удовольствие от своей трапезы… человеком. А если совсем точно, то Сергеем, лежавшим рядом с перегрызенным горлом и распоротым животом, откуда искажённая Селестия как раз с энтузиазмом вытягивала очередной кусок того, что, судя по всему, некогда было человеческой печенью. Или как подсознание старшего диарха, скорее всего, оную представляло. Рот и одно из запястий у тела «жениха» Луны также почему-то были измазаны в собственной крови, ещё понемногу вытекающей из раны. Оправившись от шока и вспомнив о том, что это сон, а в физическом плане реальности любимому уже ничего не угрожает, Луна быстро потрясла головой, проявилась внутри грёз и обратилась к пышущей магией, полученной от перевода калорий в энергию, сестре:
— Во-первых, Селестия Эквестрийская, чавкать, да ещё и моим будущим супругом, крайне невежливо. Во-вторых, а стоило ли оно того вообще, сестра?..
Аликорн Дня не ответила, а лишь недовольно зыркнула на Луну и продолжила «трапезу».
— Понятно, рассудок тоже как будто бы помутился, — вздохнула Принцесса Ночи. — И сейчас я должна бы безуспешно взывать к голосу разума своей сестры, давиться слезами от утраты своего возлюбленного и вообще терять голову и всячески сходить с ума… Но я далеко не первый день, год и даже тысячелетие сражаюсь с кошмарами. И прекрасно вижу свою настоящую сестру, запертую внутри этого искажённого тела беспринципной людоедки, заставленную безмолвно ужасаться содеянному…
Проговорив это, Луна ударила заклинанием по перепачканной в человеческой крови огненной кобылице. Несколько секунд интенсивного воздействия магии спустя от Селестии вместе со следами чужой крови словно отделился чёрный туманный силуэт, тут же развеявшийся по всей пещере. Хранительница Снов заметила это и позволила себе выругаться, смешивая русское и эквестрийское слова в новое ругательство:
— Кобылять! Упустила!.. Ладно, как говорит Серёжа, покой нам только снится… Тия, ты в порядке? — обратилась младшая сестра к старшей, вернувшей себе свои привычные яркие цвета гривы.
Та ещё приходила в себя и пока оглядывала окружение несколько замутнённым взором. Наткнувшись взглядом на истерзанное тело «Сергея», Селестия испуганно вскрикнула и резко подпрыгнула, отлетев на пару метров. Впрочем, тут же инстинктивно отреагировала, направив в окровавленного друга исцеляющие чары. Луна с приподнятой бровью отметила, что даже во сне, где привычная магия не работала, стремление аликорна помочь и спасти было настолько сильным, что у человека стали полностью восстанавливаться внутренние органы, после чего сверху вновь появились мышечный и жировой слои, а затем и кожа. Прочие ранения также исцелились, однако жизнь в мёртвую оболочку было уже не вернуть. Пока ещё не осознавая этого, как и того, что перед ней лежала иллюзия из собственного кошмара, а не настоящий Сергей, Принцесса Дня схватила человека за плечи, стала трясти его и торопливо приговаривать:
— Ну же, давай, очнись. Очнись, пожалуйста, Серё-ё-ёжа-а-а!.. Ты… Что же ты не приходишь в себя?! — воскликнула Селестия, в панике подняв глаза в поисках помощи. У аликорна Дня было чёткое ощущение, что рядом с ней находилась Луна — и она не ошиблась. — Луна! Он ранен! Я использовала всё, что могла, и его раны затянулись, но у меня не получается разбудить его! Сделай же что-нибудь!.. Это ведь твой любимый… — отчаянно воззвала белая кобыла к своей сестре. Та, впрочем, лишь покачала головой и ответила:
— Если бы это было целесообразно, меня бы ты первой не смогла бы оттянуть от его тела в попытках воскресить его…
— Что?.. — казалось, Селестия не могла поверить в то, что слышит. В её голосе прозвучала смесь из крайних степеней недоверия и тоски: — Он… умер?.. — Луна вновь помотала головой и спокойно ответила:
— Это тело — вовсе не настоящий Серёжа, Селли. Как и всё вокруг. Это лишь твой кошмар, игра тёмной магии Сомбры со страхами твоего подсознания.
Селестия поражённо отстранилась от тела друга, внимательно окинула взглядом Луну, после чего задумалась и уставилась в потолок, пряча свои эмоции. Впрочем, её слёз, начавших скатываться по шее, это скрыть не смогло. Принцесса Дня тихо произнесла внимательно слушавшей сестре, всё ещё стараясь не пересекаться с ней взглядом:
— Но даже если это и кошмар… Что я теперь отчётливо понимаю, к слову… Ведь это всё равно именно я убила его, чтобы вернуть себе силы… Серёжа узнал от меня о том способе, которым мы с тобой воспользовались в ледяных пустошах… и, невзирая на мои протесты, перегрыз себе запястье, чтобы напоить своей кровью, дать магическую энергию, логично предположив, что я смогу исцелить его после… Я напилась и без труда разбила копытами тот дискордов валун, преграждавший путь наружу, но… вместо того, чтобы дать ему восстанавливающие чары и остановить кровотечение, я… я сорвалась, Луна!.. — белая царственная кобылица с невозможным сожалением и стыдом во взгляде, частично скрытым за пеленой слёз, посмотрела на свою сестру. — Мне было недостаточно этой, как мне тогда казалось, крупицы магии. Я напала на Серёжу, перегрызла ему горло, вспорола живот, чтобы вкусить и… мяса… вернуть абсолютно все свои силы… Я убила его!.. Убила, Луна! И даже если я это сделала во сне… это всё равно значит, что я могла бы это сделать и в реальности… Могла бы потенциально абсолютно также сорваться, навредив уже не… фантому, так ведь ты их называешь?.. а настоящему Серёже… Как ты можешь вообще со мной говорить после того, что я чуть было не сделала с твоим любимым?.. — аликорн, совершенно нетипично для себя и своего величественного образа, готова была разразиться неконтролируемой истерикой, но ощутила себя в тёплых объятиях младшей сестры, тут же начавшей утешать её:
— Ну, ну, сестричка. Тихо. Не плачь. Мне ведь всегда тяжело видеть твои слёзы, вызванные горем. Не сделала же. И никогда бы не сделала в принципе, если уж на то пошло. Это мог бы сделать жестокий тиран и убийца по имени Сомбра, что он и заставил тебя испытать под своими коварными иллюзиями. Но не ты, Селли. Не такая добрая пони и умная правительница, как ты, которая, вдобавок, считает этого конкретного человека своим другом. А возможно, и даже кем-то большим… — последнее предложение тёмно-синяя аликорн произнесла беззвучно и исключительно для самой себя: Принцесса Ночи была уверена, что Селестии было необходимо дойти до осознания своих чувств к Сергею самостоятельно. Как случилось в своё время и с самой Луной. С надеждой старшая соправительница Эквестрии посмотрела на свою младшую сестру и произнесла:
— Спасибо, Луна… Огромное спасибо. Но как сам Серёжа сейчас… скажи мне, пожалуйста, что с ним? И что с восстанием?..
— Мятеж подавлен. Заговорщики преимущественно сдались сами или взяты в плен: многие из них, как оказалось, были под контролем разума и не имели изначально злых намерений. Сам дворец огорожен от внешнего мира Шайнинг Армором и Твайлайт, чтобы никто не сбежал. Сомбра… его очередная реинкарнация, вернее, убит… — Луна на секунду задумалась, — мною. Серёжа и ты же сейчас в относительной безопасности, найдены, спасены и отогреты — и сейчас вас несут наверх. А скорее всего, и вовсе уже оказывают квалифицированную помощь от переохлаждения и потери магии в твоём случае. Немного сложно, признаться, судить о том, как протекает время вне кошмара, навеянного тёмной магией…
— К слову об этом. Как я понимаю по твоему слегка уставшему выражению лица, тебе ещё предстоит с ним сразиться внутри сна, верно?.. Если что, я готова помочь.
— Спасибо, Тия. Да я бы уже давно справилась, просто… мне приходится, скажем так, сражаться на два фронта одновременно: в твоём сне и Серёжином. В реальности, кстати, если уж на то пошло, он в той пещере, в копии которой мы, судя по всему, сейчас находимся, из последних сил пытался отогреть тебя обтираниями своей одеждой, что у него успешно получилось.
— Тогда я тем более должна помочь! И тебе, и ему! — решительно заявила белая кобыла.
— И за что ещё раз спасибо. Всё в порядке, Тия… насколько это возможно в текущей ситуации. Но важным разговорам ещё будет время. Сейчас нам крайне необходимо…
Мысли Луны внезапно прервал смех Чёрного Короля, раздававшийся как будто со всех сторон одновременно. Хранительница Снов самую малость не успела вовремя среагировать, поставив щит вокруг своей сестры: тени захлестнули Селестию, утаскивая её куда-то вверх сквозь свод пещеры. Декорации кошмара стали очень быстро меняться, пока ещё формируясь во что-то новое, но сильно знакомое. Луна тяжело и протяжно вздохнула и твёрдо дала себе обещание ради сестры ни в коем случае не упустить порчу Сомбры во второй раз.
Шелест шин и шум двигателей. Повышенный световой фон в забитом облаками небе и всё тот же куст вдали от освещённой фонарями пешеходной дороги. Сергей, впрочем, усмехнулся, поняв, что очутился вновь у того же места, где и начался его путь в Эквестрию. Но в этот раз имелось одно радикальное отличие. Человек отчётливо помнил предыдущий цикл и знал, что всё вокруг было навеянным чёрной магией Сомбры кошмарным сном. А уж с кошмарами он справляться научился. Оставалось только найти Найтмер и с её помощью выбраться из собственных чертогов разума.
Парень направился в сторону скамейки, где в реальности оставил Льва и стал свидетелем крайне занятной картины. На крашеных досках московской лавочки сидели Найтмер Мун, понурившая голову, и Лев, с всё большим удивлением, понемногу перерастающим в откровенное охреневание, смотревший на кобылицу кошмаров. Подойдя к ним, Сергей присел рядом и сочувственно спросил:
— Привет, фейк-Лев. Найтмер, как я понимаю, факир был пьян, и фокус не удался?..
— Что?.. — тёмная половина Принцессы Ночи подняла печальный взгляд с земли на человека.
— Я говорю, видимо, что-то не получилось.
— Да… И я не понимаю, в чём причина, — топнув ногой от фрустрации, Мун даже случайно перешла на более современную манеру речи: — Подожди… Сергей, ты нисколько не удивлён меня здесь сейчас увидеть?..
— Да, потому что мы пересекались с тобой несколько минут назад ещё на крыше. Я идеально помню прошлый виток спирали.
— Я поняла, — кивнула аликорн. — Сей ответ нас весьма удовлетворяет. Тогда я могу вновь не объяснять всю нашу ситуацию… В любом случае, видимо, я не учла, насколько сильно это заклинание Сомбры. Мне стыдно признаться, но… я не могу самостоятельно прервать этот кошмар. Или что-то мешает мне разорвать ткань этого наваждения, как и мешало мне пробиться в его недра изначально.
— Да, но зато теперь-то я осознаю окружение как сон. Возможно, у меня получится хоть как-то повлиять изнутри на него, как если бы это было бы обычное осознанное сновидение?.. И если получится, то объединив усилия после, что-нибудь уж придумаем вместе с тобой.
— Хорошая идея, Сергей, — одобрительно подметила Найтмер Мун, — учитывая твои способности к снохождению и развеиванию кошмаров, возможно, именно ты и можешь найти путь из сей коварной ловушки Сомбры в твоём собственном подсознании. Мы поможем, когда ты попросишь.
— Ну да, а то ты сама неспособна это сделать… — почему-то огрызнулся образ Льва на ремарку Кобылы Кошмаров. Та лишь презрительно фыркнула в ответ на возмущение фантома, не удосужив себя чем-то большим. Она прекрасно понимала, что тот был лишь несознательным фигментом разума Сергея, видимо, не сумевшего абсолютно до конца поверить в честность её намерений: это было немного обидно, но некритично. Да и зачем ей было спорить с уже сформировавшейся мыслеформой, вобравшей в себя сомнения жениха Луны, когда можно куда более конструктивно пообщаться с открытым к диалогу оригиналом?..
Сергей проигнорировал небольшую перепалку между иллюзией друга и тёмной стороной любимой, закрыл глаза и сконцентрировался. Сначала он, как и Найтмер, хотел попытаться в принципе развеять весь сон, но у парня ничего не вышло: окружающий шум машин и пробивавшийся сквозь веки электрический свет так и не исчезли. Что-то как будто продолжало блокировать кошмар: окружение почему-то казалось сделанным из свинца.
«Хм… Ладно, очевидно, что нас никто просто так не отпустит… Окей, попробуем что-то попроще, например, создать предмет, о котором я очень хорошо помню. Как насчёт моей сабли?.. Домен Снов, окажешь услугу?..» — рассуждал сам с собой парень.
Вновь сфокусировавшись, он попробовал представить каждую маленькую деталь оружия — и вдруг ощутил что-то металлическое в своей правой руке. Однако рукоятка и вес ощущались другими, более тяжёлыми. Удивлённый таким исходом, но в то же время осенённый одной догадкой, человек открыл глаза и поднёс оружие к своим глазам, чтобы рассмотреть лучше.
Это была сабля, да, но вовсе не Свет Любви. Навершие куда менее изысканной и сделанной из какого-то медесодержащего сплава рукоятки оказалось в виде орла, а гарда была максимально простой и практичной. Само лезвие было чуть изогнуто верхушкой к державшему, образуя полумесяц с очень большим радиусом. Парень заметил на лезвии тщательно затёртую гравировку с остатками латиницы и нанесённую поверх тем же способом надпись уже на кириллице, также пострадавшую от времени. Сновидец прочитал текст:
— «…нову А Дэ за проявленную отвагу и героизм под городом Ржевом от боевых товарищей РККА». Занятно. Пытался создать Свет Любви, а получилась трофейная сабля деда, до него некогда бывшая у какого-то немецкого офицера.
— Магические артефакты нельзя воссоздать во снах, — заметила Найтмер Мун, — странно, что Создательница не упоминала об этом ранее.
— А я до этого момента и не пытался создать именно свою саблю, пользуясь больше фантазией и психологией даже при борьбе с сильными кошмарами. А других магических артефактов я не то что бы и много знаю, — пожал плечами парень. — А почему вообще здесь появилась эта конкретная?
— Мы не уверены. Видимо, Домен Снов отозвался на твою просьбу и дал наиболее знакомый тебе немагический аналог твоего оружия… Самое главное, у нас есть наглядное доказательство, что мы на верном пути.
— Согласен, а ещё я думаю…
— Серёг, можно тебя на минуту?.. С глазу на глаз кое-что обсудить, — внезапно перебил друга «Лев». По какой-то причине, иллюзия приятеля выглядела нервничающей и всё более недоверчиво смотрящей на искажённую аликорна в ткани сна. Человек пожал плечами и направился вслед за фантомом, вкинув холодное оружие лезвием в землю. В конце концов, может у подсознания были какие-то дельные мысли на счёт их ситуации.
— Я весь внимание.
— Ты уверен, что стоит доверять Найтмер Мун? Я имею в виду, у неё в прямом смысле, в имени «Кошмар». Она создаёт плохие сны, в этом её суть. Думаешь, не она тут всё устроила, не выпуская нас?..
«Нас?.. И погоди-ка, суть Найтмер в обиде и зависти Луны… Оправданной, замечу!» — пронеслось в голове сновидца. Ответил он, впрочем, иначе:
— Не думаю. Какой ей смысл тогда мне помогать сейчас?
— Запутать тебя. Или развлечься, извращённо играя с твоим разумом. Кто эту искажённую аликорна знает… Она тебя удерживает здесь. И она же создаёт окружающий нас с тобой кошмар.
— Угу, я тебя понял, мой друг, спасибо за наводку. И, получается, чтобы я мог вернуться к Луне, Рэрити и Селестии, а ты — к Нáйти и Отэм, я должен… уничтожить Найтмер Мун, так что ли?.. Избавиться от того, что здесь держит, иными словами?..
— Верно… — кивнул образ друга. Сергей слегка прищурился. — Здесь, в твоём подсознании, она не сильнее тех кошмаров, которые ты уже развеивал до её прихода. Тут ты хозяин. Не она.
— Ладно… Но Най… кхм, Лунная Пони явно о чём-то заподозрит и кинется в бой, если мы просто подойдём к ней с недобрыми намереньями… И кто знает, не усугубит ли это ситуацию. Подыграй мне, Левчанский, ладно? Возвращаемся назад и ведём просто праздную беседу, как ни в чём ни бывало. Я же возьму саблю и уничтожу то, что меня здесь удерживает. Думаю, при должном желании, справится даже эта конкретная.
— Окей. Давай тогда, начинай, я подключусь в процессе.
«Заговорщики» развернулись и вполне обычной походкой направились обратно к скамейке, где их ждала Кобыла Кошмаров. Судя по всему, она усиленно что-то пыталась колдовать, так как её рог горел синим ярче прежнего, а лицо было очень сконцентрированным. Люди потихоньку подходили в область слышимости кобылицы, так что Сергей начал беседу:
— Лев, дружище, слушай, а напомни мне, какую песню мы десять минут горланили, а то я что-то вспомнить не могу… Сегодня же мой день рождения, тридцатка, как-никак. Мы с тобой ведь наверняка пели что-то из репертуара «Сектора Газа»?..
— Угу… Да, это была песня «30 лет», очень подходящая к такой дате.
— Что ж, радует, что хотя бы тебя память не подводит, — медленно и громко произнёс Сергей. Он увидел, что Найтмер Мун заметила их и внимательно слушала сновидца и созданную им иллюзию друга, а также смотрела прямо в глаза старшего рыцаря. Пленник кошмара сделал едва заметный кивок кобыле кошмаров, взглядом показав в сторону парня в очках. — Потому что я, даже спустя полгода, почему-то отчётливо помню, что это были «Три заповеди одиночества»… Найтмер, хватай его!
Найтмер Мун, бывшей на некотором взводе из-за раз за разом проваливавшихся чар развеивания кошмара, не нужно было повторять дважды. Она заключила фантома сна в виде Льва в магический захват. Сергей же, сделав резкий выпад в сторону от своего «друга», схватил ждущую его саблю и полоснул обратно, буквально отрубая иллюзии голову. Вместо крови, из раны хлынул чёрно-зелёный дым, который, впрочем, не мог куда-то деться или сбежать, надёжно удерживаемый чарами, пожалуй, самой неожиданной союзницы Сергея. Человек нанёс серию ударов трофейным оружием по уже потерявшему очертания друга дыму — и каждый последующий взмах всё больше уменьшал его плотность и концентрацию. Остаток тёмной, проклятой эссенции Найтмер сдавила в плотный шар, поднесла его к своему копыту и раздавила. Тяжело дыша от магических перегрузок, вызванных удержанием довольно сильного кошмара, она обратилась к Сергею:
— Это… это и было то, что не давало развеять сие сновидение… Мы не чувствуем больше никакого давления вокруг.
— Согласен, даже я ощущаю, что как будто воздух вокруг посвежее стал, не такой давящий… — тоже переведя дыхание, утвердительно кивнул Сергей. Парень взмахнул рукой — и наконец-то декорации вокруг сменились по его воле. Теперь аликорн и человек стояли в главном зале хорошо знакомого понивилльского коттеджа. Парень убрал своё новое оружие для борьбы с кошмарами в удобно появившиеся на поясе ножны.
— Как ты догадался, о том, что источник Тьмы Сомбры скрывался под личиной твоего друга, избранник Создательницы и Младший Хранитель Снов?..
— Млад… Фига, ты меня уже титуловала, конечно… А так, он спалился. Дико спалился и раскрылся тем самым. Во-первых, у нас ведь случился перезапуск цикла. А этот псевдо-Лев себя вёл так, как будто я ему уже рассказывал всё об Эквестрии. Во-вторых, он постоянно со всем соглашался, что тогда, что сейчас. Лев, конечно, иногда бывает конформистом и даже немного, пардон, мямлей, соглашаясь с окружающими во многом, но он вполне способен отстоять свою точку зрения. Тут же он безропотно говорил на всё утвердительно, от чего я даже не сразу заподозрил, что что-то не так. А в-третьих, и это, пожалуй, самое интересное… В прошлом цикле, до своей «смерти» он сказал что-то вроде «Чтобы нам вернуться в Эквестрию, надо избавиться от того, что нас держит здесь, на Земле». И в этом цикле могло показаться, что речь о тебе. Но нет. Дома, на Эквусе, именно Лев держит меня на Земле, как и, больше чем уверен, именно я удерживаю его воспоминания о старом доме. И мы будем так делать друг для друга, пока не помрём. И, хоть он и пытался тебя очернить, естественно, и речи быть не могло, что это ты меня удерживала в кошмаре. Я сказал же, что верю тебе, Найтмер. Сомневался какое-то время, да, но верю. И, как видишь…
Кобылица Кошмаров не дослушала и, опять же, совершенно нетипично для своего пугающего и даже злобного образа Той-Кто-Отказалась-Опускать-Светило, шмыгнула носом и отвернулась от человека. Сергей хотел было обнять и погладить Найтмер, как сделал бы это с Луной, если бы та нуждалась в утешении, но парень вдруг ощутил перед собой неплотный телекинетический барьер, делавший невозможным продвижение вперёд, а чёрная аликорн тихо, хоть и твёрдо, произнесла:
— Стой. Не надо. Лучше не стоит… Нам кажется, Лу… Создательница на нас дурно влияет. Мы становимся сентиментальными, когда мы должны быть непоколебимы. Мы её верный инструмент, её броня, её маска — и мы не должны испытывать каких-либо эмоций, оставаясь непредвзятыми, беспристрастными и рациональными. Мы ценим, искренне ценим, впрочем, твоё мнение о нас, Её Избранник… Спасибо, Сергей.
— Не за что… — вздохнул Сергей. Парень не учёл, что, всё же, Найтмер не была Луной, хоть и делила с ней одно тело. «Интересно, а с какого момента она вообще вернулась?..» Его мысли перебил задумчивый голос Кобылицы Кошмаров:
— Одна вещь лишь ускользает от нашего понимания… Зачем образ твоего друга подсказал тебе, как именно покинуть сей кошмар, если, по сути, это тёмное заклинание Чёрного Короля, лишь принявшее знакомый тебе облик?..
— Хрен его знает, если честно. Но у меня есть одна теория. Тут ситуация, как с Виженом… Ай, долго объяснять, кто это. В общем, этот фейк-Лев ведь был амальгамой из моего восприятия и воспоминаний обо Льве, по сути, частичкой меня, вкупе с силами Сомбры. И с каждым спуском всё ниже, они всё больше сливались, из-за чего я всё проще верил в обман. Но это имело и другую сторону: иллюзия уже меньше становилась Сомброй, тем более, учитывая, что вы с Луной убили эту конкретную итерацию Чёрного Короля. Возможно, часть меня пыталась намекнуть мне о том, как спастись. А возможно, и эту вероятность тоже не стоит отрицать, заклинание имело свой лимит воздействия на подсознание, и в какой-то момент просто сыграли и твои попытки воздействия на кошмар. Или этот чёртов лич идиот. Так ли это важно, на самом деле?..
— Пожалуй, нет. Мы сейчас пробудим тебя, Сергей…
— Э-э-э, нет, я так не думаю, Найтмер, — запротестовал парень. На по-настоящему удивлённый взгляд тёмной кобылы Сергей взмахнул ладонями, развеивая сон и возвращая их обоих в сам Мир Снов. Ещё пара пассов руками и перед человеком и аликорном показались огромные белые двери в одну из спален Кантерлота с эмблемой в виде солнца. Врата в сон отсвечивали красным. — У меня ещё есть работа. Ты видишь рядом с нами Луну? Вот и я не вижу. Я должен помочь ей справиться с кошмаром сестры, помочь самой Тие. Да и честь Младшего Хранителя, знаешь ли, надо отстоять, — не удержался от небольшой подколки парень. — Ты со мной?..
— Ну да, конечно, какой же ещё из относительно недавних моментов её жизни Тие видеть в качестве кошмара… — закатила глаза Луна, почти сразу же осознав, куда и в какой момент их с сестрой переместило в ткани проклятой иллюзии. Впрочем, в окружении сейчас были весьма значительные отличия от воспоминаний диархов о реальных событиях.
Селестия, захваченная аурой голубой магии, висела перед далеко не самым хорошим существом: магом из жестокого мира, изучившим заклинания всё того же Сомбры. Человеком по имени Инфернус. Рядом с ними на коленях сидел «Сергей», находившийся как будто в трансе, однако покорно сидевший на коленях перед своим новым повелителем. Впрочем, больше в полуразрушенном тронном зале никого не было: ни Хранительниц, ни Льва с его кобылами, ни даже двойника Принцессы Ночи. Ни их самих, ни хоть чего-то, что хоть как-то намекало на явно проигранную битву с колдуном — что как раз-таки было бы ожидаемо для кошмара.
Саму же Хранительницу Снов перемещение меж «сценами» кошмара вновь сделало неосязаемой, частично вытолкнув из ткани сна. Луна, пользуясь этим, пыталась понять, в чём именно был скрыт подвох: магия Сомбры, без сомнения, ощущалась в лже-Инфернусе, явно бывшим ядром кошмара, но как будто была лишь малой её частью. Какая-то незначительная тьма от колдовства была и в повреждённом после битвы двух аликорнов окружении, и в лже-любимом, но чего-то ещё всё равно не хватало для того, чтобы раз и навсегда избавиться от скверны Чёрного Короля в разуме сестры. Возможность того, что чары Сомбры уже внедрились в подсознание Селестии, как в своё время вышло с Тантабусом и ею самой, Луна исключала: слишком уж непродолжительным было время воздействия: тут требовались годы, если не столетия, а не часы. Так что кошмар должен был рано или поздно проявиться в полной красе, и в этот момент его и было необходимо уничтожать. Да и Селестия, судя по всему, хотя бы частично запомнила встречу и разговор с Луной несколько минут назад, так как смотрела на иллюзии людей без страха или гнева. Наоборот её взгляд выражал, насколько это было возможно в текущей ситуации, спокойствие и даже своеобразный азартный интерес, чем именно чары Сомбры попытаются задеть её чувства на этот раз. Принцесса Дня, по всей видимости, подыгрывала кошмару, возможно, как раз для того, чтобы младшей сестре было легче обнаружить и победить морок. Обычным мягким голосом она спросила у пленителя:
— Итак, Инфернус, я не стану врать: я нисколько не рада видеть тебя вновь, тем более, после уже второй твоей смерти. Однако не был ли ты так любезен вернуть моих подданных и мою сестру из того места, куда ты их отправил?
— О чём ты говоришь, безумная кобыла?! Ты меня убила лишь один раз, сотни лет назад, а ныне я живее всех живых. А что до твоих подданных, все они были сосланы тобой же на Солнце, пока ты ещё была Дэйбрейкер. Ты сама оставила только этого человека, чтобы убить его лично после того, как ты бы воспользовалась моим предложением и соединила бы свою магию с моей. И вдвоём мы будем править мирами справедливо, пусть и железными рукой и копытом!..
Этого не было заметно в самом сне для его участницы, однако Хранительница Снов магическим зрением увидела, как несколько тёмных сгустков магии кошмара словно вышли из Инфернуса и будто присосались к сердцу и голове белой аликорна. Мимика кобылы в ту же секунду переменилась с уверенной на сомневающуюся и растерянную:
— Что… Дэйбрейкер?.. Отправила на… Да, я помню такое желание, помню собственную злость… И я… Я ведь действительно желала убить Серёжу… Почему-то очень хотела вырвать его кадык, напиться кровью?.. или я это уже сделала?.. Но нет, я не могла, я не позволила бы себе никогда… — Селестия непонимающе уставилась на всё ещё сидевшего на коленях бывшего землянина, который, казалось, совершенно никак не реагировал на происходящее.
«О нет, — подумала Луна, стиснув зубы от бессильной злобы. — У Селли путаются воспоминания о реальности и прошлом кошмаре из-за порчи. И, похоже, скверна заставляет её ещё и забыть о желании помочь мне победить колдовство Чёрного Короля. Но, как это ни прискорбно осознавать, мне слишком рано вмешиваться: я всё ещё не понимаю, где именно находится вся остаточная магия Сомбры. Кошмар усилился, да, но этого до сих пор недостаточно для полной очистки её разума. Уничтожу то, что есть, сейчас, не дождавшись, и начнутся проблемы со страхами значительно позже… Придётся, увы, пока наблюдать…»
— А они, Хранительницы ваших Элементов Гармонии, ещё пытались тебя спасти от самой себя, в последнюю секунду перед твоим заклинанием, успев-таки ударить по тебе из своих Элементов, возвращая тебя к привычному облику, а мне подарив это хлипкое магическое тело!.. — воскликнул Инфернус. Колдун подошёл к висевшей в воздухе кобылице, взялся за её подбородок, после чего презрительно оттолкнул мордочку в сторону и прошипел: — Как оказалось, напрасно, в виде Дэйбрейкер ты была бы мне куда полезнее… По крайней мере, тогда у тебя был внутренний стержень, сейчас же я вижу лишь жалкую и никчёмную соплячку с короной на голове, которая не в состоянии сейчас даже несколько слов связать! Р’Льех тебя дери, Древняя, как и все ваши аликорны, прожившая тысячи лет, но не осознающая себя Древней и не понимающая, какая сила у неё скрыта в копытах!..
«Древняя?.. — вычленила важное слово Луна, наблюдая за отошедшим от сестры Инфернусом. — Звучит как-то знакомо, как будто я это где-то уже слышала… притом, и совсем недавно, и когда-то давно в прошлом, ещё до изгнания. И, очевидно, сейчас он не о возрасте Селестии говорит, а скорее, о неком статусе. Довольно внезапное ощущение озарения, к слову… Надо бы потом поговорить с сестрой и Твайлайт на эту тему… Но прежде — спасти Селли!..»
— А знаешь… — чернокнижник сделал вид, что задумался и вновь развернулся в сторону молчавшей Селестии, как и полгода назад начавшей на него смотреть со смесью презрения и страха. Его голубые глаза также не сулили принцессе ничего хорошего, — может, ты мне и не нужна вовсе?.. В конце концов, мне всего-то нужно молодое и здоровое физическое воплощение, тогда я смогу вытянуть из тебя всю магию и без излишне комплексных ритуалов.
С этими словами чёрный маг с Хорус Арканеума окутал голубой магией себя и всё также неподвижно сидевшего на коленях землянина. Вспышка — и перед Селестией стоял уже Сергей, из зелёных глаз которого всё также лился свет чар Инфернуса.
— А что, вполне себе удобно, — размяв мышцы, заметил колдун чуть более мягким, чем обычно, голосом эквестрийского рыцаря. — Пустое тело в плане магии, как оказалось, является прекрасным сосудом для остатков моей души, но при этом я сохранил его воспоминания и навыки, — на этих словах руки парня обволоклись голубым пламенем, не повреждающим человека. Маг в чужом теле хмыкнул и не без самодовольства произнёс: — Теперь моё имя Сергфернус. Запомни же его, Селестия, ибо с моими разумом и его познаниями о своём родном мире сами звёзды будут содрогаться от этого имени! — маг в обличье будущего супруга Принцессы Ночи, не сдерживаясь, зловеще рассмеялся. Селестия заметила, что он вдруг посмотрел куда-то в пустоту и с ухмылкой прищурился. — А так, эта дешёвая театральщина, на самом деле, предназначена не для тебя, Принцесса Дня. Твои страдания от того, что ты наблюдаешь, как небезразличный ныне тебе человек и человек, некогда бывший любимым, но ставший врагом и чудовищем, теперь единое целое, — это лишь приятный бонус… — сделав драматичную паузу, уже третьим голосом, не принадлежащим ни одному из присутствовавших до слияния здесь людей, Сергфернус произнёс: — Всё же, есть несомненный плюс в том, чтобы поразить разум одновременно и аликорна, и талантливого сноходца. Верно я говорю… Луна?..
Всё произошло слишком быстро. Хранительница Снов не успела осознать, что этот голос принадлежал Чёрному Королю, как и не ожидала, что может быть замечена кошмаром. Но, всё же, в защиту Луны, основанная на страхе чёрная и искажённая магия неумирающего Сомбры, питавшегося отчаянием и страданиями и получавшим эту подпитку сразу от двух существ, явно не совсем относилась к её сфере знаний. Чёрный дым обхватил Принцессу Ночи, затягивая её внутрь сна. Луна охнула от неожиданности и сковавшей движение боли, но усилием воли перенеслась в сторону от лживой амальгамы.
— Хорошая реакция, — одобрительно отметил замаскированный Сомбра, вернув себе голос Сергея с нотками Инфернуса. — на этот раз сразу начав теснить Луну бросаемыми в неё сгустками чёрной магии, пытаясь ударить уклоняющуюся Хранительницу Снов и не позволяя ей атаковать. — Но не поможет ни тебе, ни твоей сестре, ни твоему… трижды про́клятому любовнику!.. Может, сегодня ты и уничтожила мою текущую физическую форму, но это лишь означает, что я когда-нибудь вновь вернусь за своим возмездием и за своим троном!.. Сейчас же мы продолжаем нашу дуэль, ибо я понял, что отнюдь не согласен с её результатом… — Сергфернус ухмыльнулся. — Принцесса Ночи должна умереть!..
Сгустки стали формироваться в огромные псевдоконечности, что начали наносить удар за ударом по полу, целясь во взлетевшую Луну и стараясь сбить её, придавить, смять. Та же, продолжая уворачиваться, периодически отстреливалась магией из рога, отсекая эти туманные щупальца, впрочем, на их месте сразу же появлялись новые.
«Вот сейчас бы его… атаковать, но не могу подобраться… И я не уверена… что смогу так долго… продержаться… возможно, разделяться и отпускать Найтмер было… не самой лучшей идеей, но… и оставить Серёжу без помощи я не могла!..» — проносилось в голове Луны, сконцентрированной на том, чтобы не попасться под атаки. Одно ей было очевидно: колдовство Чёрного Короля было значительно хуже большинства кошмаров, с которыми ей приходилось сражаться до этого. Тени вдруг нашли брешь в обороне синей кобылицы и обхватили Хранительницу Снов. В защиту своей сестры попыталась высказаться всё ещё безвольно висевшая в телекинетическом захвате белая аликорн:
— Серё… Нет… Я отказываюсь тебя так называть, ты лишь кошмар, принявший облик моего дорогого друга!.. — со злостью вскинула голову Селестия, обращаясь к амальгаме: — Инфернус, Сомбра, кто бы ни был истинным кукловодом в тенях, перестань измываться над моей сестр…
Принцесса Дня вдруг ощутила, как кольцо из бирюзовой магии сгустилось вокруг её шеи и понемногу начало сжиматься, перекрывая доступ к кислороду. Даже осознавая, что она сейчас спала, Селестия не смогла отделаться от чувства паники, когда начала чувствовать, что не может вдохнуть. Вдруг, хватка кошмарной амальгамы резко ослабла, как и на время приостановились атаки по Луне. Сергфернус с ужасом и болью схватился за шею, затем вздрогнул, как будто его ударили сразу во все болевые точки одновременно, и произнёс:
— Что… что вы, драконы вас задери, сделали?!
— Ни… кхе-кхе… чего?.. — наконец получив возможность сделать вдох и чуть отдышавшись, поражённо просипела Принцесса Дня. Её сестра даже не услышала вопроса, сконцентрированная на уничтожении замерших теневых отростков, из окружения которых как раз и выбиралась.
— Я ощутил… нет, этого не может быть! Луна же здесь!.. Она никак не могла ведь… — с осознанием и паникой в голосе воскликнул Сергфернус.
— Вполне могла. Здесь, в этом сне, была Луна, да. Но не она одна способна развеять твою чёрную магию, отравляющую чужие сны!.. — вдруг громогласно раздался тот же самый голос, что и у Сергфернуса, но уже с куда более привычными интонациями. Посреди тронного зала, вне поля зрения Принцессы Дня, через брешь меж снами в кошмар Селестии зашли двое: человек и чёрная кобылица с космической гривой. Сергей, на этот раз настоящий, и Найтмер Мун.
Луна как раз выбралась из окруживших её теней и материализовалась рядом с Сергеем. Парень приветственно потрепал по холке свою облегчённо вздохнувшую принцессу, почему-то зажегшую рог, и достал из ножен простую немецкую саблю. Сноходец поблагодарил кобылу: — Спасибо за спасение, Луняш и… — человек оглянулся вокруг, будто бы искал кого-то ещё, кого хотел поблагодарить, но, не обнаружив никого, слегка замялся, задумчиво покачал головой и исправился: — Луняш, да. Странно, у меня сейчас было чёткое ощущение, как будто рядом с нами только что был кто-то ещё… Ладно, видимо, глюки от воздействия кошмара, ведь и в моём сне была только ты… Луна, этот мой, на тебе помощь сестре, — встряхнувшись, будто только вышел из холодной воды, тихо прошептал Сергей. Кобыла согласно кивнула и отлетела на крыльях в сторону Селестии. Человек сконцентрировался на текущих проблемах и хмуро посмотрел на свою копию, обращаясь уже к ней: — В любом случае, нисколько не уважаемый клон меня, как говорится, тоби кобылье естество, тикай с разума Тии.
Сергфернус злобно усмехнулся в ответ человеку и тоже материализовал саблю, сильно напоминающую «Жар Любви». Само собой, это не была она, правило с невозможностью создать магический артефакт в ткани сна распространялось и на кошмарных вторженцев, но оружие явно основывалось на запомнившемся Селестии образе.
— Что, человек, хватит ли тебе смелости убить самого себя?.. — самодовольно подал голос чародей.
— Уже сделал это почти три раза, — покачав головой, максимально серьёзно ответил парень, осторожно начиная кружить вокруг своего альтер-эго и понемногу сокращая дистанцию. — Думаешь, для меня будет проблемой сделать это вновь?.. А ещё я убил не так давно кошмарную копию своего лучшего друга, как ты, наверное, и сам в курсе. И это так-то, было куда более простым решением… А что до Инфернуса, часть образа которого ты также взял, деточка, то мне не нужен Свет Любви, чтобы снова уничто…
— Я. Не. Деточка! — не дослушав, взревел Сергфернус, в голосе которого сейчас вновь раздался тембр гордого Чёрного Короля. Чары Сомбры в форме амальгамы из двух людей в прыжке напали на человека, намереваясь разрубить того. Рыцарь Эквестрии отреагировал моментально, выставив над собой свою саблю для блока. Запылавшая огнём копия «Жара Любви» с визгом скользнула по копии боевого трофея советского командира, с громким лязгом ударившись о крепкий эфес. Кошмар крикнул почти в лицо парню: — Как ты смеешь так обращаться к Чёрному Кор… угх!..
Сергей воспользовался моментом и со всей силы ударил своего двойника ногой по тому, что прикрывали футболисты его старого мира во время пенальти. К сожалению, кошмар не знал чувства боли в привычном понимании, но всё равно был скорее обескуражен сильной атакой в пах и слегка пригнулся. Человек нанёс и второй удар ногой, теперь в живот, отталкивая прочь своего оппонента.
— Я смею?! А как ты, сука, смеешь трогать моих любимых, Луну и Селестию?! — в сердцах воскликнул Сергей, замахнувшись для удара саблей сбоку, от которого Сергфернус не без труда увернулся. Парень, занятый дуэлью, этого не мог заметить, но у Принцессы Дня, которую как раз освобождала из магических пут сестра, на щеках ярко вспыхнул румянец. — И как ты смеешь вторгаться в мой дом и пытаться узурпировать их трон?
— Этот трон мой по праву силы!
— А ты не охуел ли там часом, нежить ебучая?!
Как это ни странно, нарциссичный и горделивый Сомбра понял смысл неизвестного ему русского мата и, разъярившись, усилил натиск. Золотая огненная сабля удар за ударом билась о немецкую сталь памятного оружия. Кошмарный осколок лича умудрился нанести человеку, уже забывшему, что он находился в чужом сне, удар по левой руке, от чего тот зашипел. Совершенно некстати парню вспомнились тренировки с Луной, так что он рефлекторно убрал неактивную руку за спину. Но даже в таком состоянии он умудрился подловить оппонента и нанести скользящий удар по ноге своей копии, в пылу битвы уже перемешавшей все три облика. Сейчас амальгама то ухмылялась, как он сам, то сверкала голубым цветом из глаз и ладоней, а то иногда у неё и вовсе словно вырастал красный рог посреди лба, а волосы начинали дымиться. Свежая рана у Сергфернуса, из которой клубами стал вырываться чёрный дым, несколько уравняла ход битвы, давая шанс человеку подловить своего противника…
— СЕРЁЖА, ЛОЖИСЬ!..
Тело, неплохо натренированное за зиму, отреагировало на Королевский Кантерлотский Глас любимой куда быстрее разума. Сергей резко нырнул вбок, приземлившись чётко на пятую точку, успев, впрочем, выставить для защиты перед собой оружие. Но это уже и не требовалось.
В амальгаму влетели сразу два луча магии, ярко-синий и золотой. Иллюзия Сергфернуса с нечеловеческим криком сразу же вернула себе облик короля Сомбры, после чего перевоплотилась в чёрные сгустки дыма, сдерживаемые магией аликорнов. Заклинания наносили урон и одновременно сжимали со всех сторон ядро кошмара, делая его всё меньше и меньше. Когда оно стало размером с шарик, Сергей вскочил и ударил по сгустку дыма саблей, тем самым на долгое время заканчивая поползновения местного Короля-Лича.
Уставший ментально и физически рыцарь обернулся на обеих принцесс, подошедших к нему, и, не говоря ни слова, горячо обнял сестёр за шеи. Те молча положили ему головы на плечи и тоже заключили в объятия, приобняв ещё и крыльями каждая со своей стороны. Всем им была необходима эта минута единения и спокойствия после безумного и ужасного дня как в реальности, так и во сне. Спустя какое-то время Луна обратилась к двум своим самым дорогим существам:
— Вы не представляете, насколько сильно я рада, что вы оба в порядке и весь этот кошмар наконец-то закончился… А теперь, дорогие мои, мы все трое идём отсыпаться и набираться сил. Селли, не волнуйся, дворец уже в полной безопасности, а светила опустит и поднимет Твайлайт — я уже отправила ей весточку. Все разговоры позже, каждому из нас необходимо полностью восстановиться. Сейчас же, позвольте мне подарить вам хорошие и успокаивающие сны… Спокойного сна, любимые.
Человек и белая аликорн согласно кивнули и отошли от Луны. Она развеяла остатки кошмара в разуме Селестии и направила обоим восстанавливающие и мирные сны, после чего вышла в Домен Снов сама. Хранительница Снов практически сразу услышала голос в своей голове:
— Спасибо, что согласилась скрыть моё присутствие от своей сестры и своего избранника, Создательница. Мы не до конца уверены ещё, что пока что настало время объявляться конкретно перед ними…
— Я понимаю твои опасения, хоть и не совсем согласна. И спасибо за помощь, Мун, я бы не смогла справиться одна, — признательно ответила принцесса своему второму «я». — Но я тебя знаю давно: и ты явно хочешь что-то спросить у меня.
— Да… — Луне показалось, что голос несколько замявшейся Найтмер чуть дрогнул. — После всего, что мы узрели Твоими глазами в принципе и пережили, наблюдая за кошмаром Сергея, мы бы хотели попросить у Тебя… аудиенции с ним. Мы желаем поговорить с ним, понять его так, как понимаешь его Ты…
— Хорошо, — согласно кивнула Луна. — Как захочешь проявиться вновь, я гарантирую тебе встречу с Серёжей. А сейчас нам самим нужно набраться сил, так что предлагаю начать охоту на кошмары… Простые и не вызванные ничьим чёрным колдовством кошмары.
Сергей проснулся в незнакомом для себя месте, из-за чего его сердце успело пропустить пару ударов: на секунду человек подумал, что это был очередной виток его одинокого кошмара. Но нет: из окна напротив было видно часть розового в рассветных лучах кантерлотского дворца, а под боком на средних размеров кровати рядом с ним тихо сопела Луна, приобнявшая всеми копытцами своего жениха.
Парень присмотрелся к окружению и понял, что находится в палате замкового лазарета. На это недвусмысленно намекали типичная для подобного помещения обстановка и до противного идеальная чистота вокруг, а также стоявший в воздухе специфический запах медикаментов, единый для всех миров. Рядом с их кроватью стояла ещё одна, где также мирно спала уже Принцесса Дня. Со спокойно развевавшейся от невидимых магических ветров и ярко сияющей как обычно гривой, что с огромным удовольствием отметил человек.
А ещё ему очень сильно хотелось есть. Сергей не желал тревожить покой ни одной из кобылиц, так что постарался как можно осторожнее освободить себя из плена объятий невесты. Успешно справившись с этой задачей, впрочем, не удержавшись и поцеловав тёмно-синюю кобылицу за ушком, парень решил тихо покинуть лазарет и выдвинуться куда-то по направлению к кухне. Он открыл дверь палаты, и…
…был тут же встречен крохотным залпом конфетти и серпантина из миниатюрной копытной пати-пушки, всё равно заставившим будущего принц-консорта чуть подпрыгнуть от неожиданности. Пинки Пай, державшая свою хлопушку на вытянутом и развёрнутом копытце, резко, но почти бесшумно вытащила человека из палаты и шёпотом произнесла:
— Сюрпри-и-и-из! Так, сейчас закрою дверь, чтобы Селестия и Луна отоспались после прошедшего, и вкратце посвящу тебя в курс дела, — исполнив задуманное, неугомонная кобыла начала говорить уже громче: — Я понятия не имела, кто из вас проснётся первым, но очень рада, что застала именно тебя, потому что не успела подготовить тёмно-синий или золотистый серпантин. С возвращением из плена и своего кошмара, Серёж! Я очень рада видеть, что ты жив и здоров!.. Естественно, я рада и тому, что всё благополучно окончилось и для Селестии с Луной, просто именно тебя я встретила первым, так что…
— Па-па-па-па-па-па-па, Пинки, — выставил вперёд руки Сергей, приостанавливая энтузиазм подруги. — Я только встал, не части, пожалуйста, со скоростью пулемёта, я же ничего не запомню. Хотя ты скорее словомёт… В любом случае, дай мне, пожалуйста, минут десять-пятнадцать умыться и прийти в себя, хорошо?.. Я обещаю, что после тебя выслушаю.
— Договорились, — серьёзно кивнула кобылка и указала копытцем в сторону соседней двери. — Туалет, если что, там. И да, ты прав, я понижу скорость до автомата.
— Я впечатлён, что ты запомнила такое, хотя я не уверен, что рассказывал о разнице конкретных типов земного оружия. Да и зачем как бы?..
— А ты и не рассказывал, а я и не запоминала! Я просто знаю это. Давай, жду тебя здесь, а потом пойдём на кухню, думаю, что ты очень проголодался за сутки с небольшим. А я пока по-быстрому оповещу всех остальных, уверена они тоже будут счастливы увидеть, что вы трое в порядке.
К условленному времени посвежевший Сергей вышел из душа и, кивнув Пинки, направился с ней в сторону дворцовой кухни. Он начал разговор по пути:
— Сутки, значит?.. То есть, мы с Селестией были взаперти и под мороком почти день?
— Чуть дольше, хоть вы уже и спокойно отсыпались большую часть этого времени. Твайли немного задержалась с подъёмом светила. Но она молодец, потому что справилась с обоими и вечером, и утром. Собственно, как ты, наверное, уже знаешь, мятеж подавлен, заговорщики либо пали, либо пленены и сейчас допрашиваются незатронутыми чарами гвардейцами и стражниками, а также Шайнинг Армором и Кризалис. Дворец окружён магическим куполом, но в самом Кантерлоте никто не догадывается о том, что произошло нечто настолько нехорошее, как попытка захвата вновь воскресшим Сомброй власти, все подумали, что это закономерная предосторожность перед королевской свадьбой. Из наших практически никто не пострадал, несколько легких ранений у стражников не в счёт, больше всего затронуло именно что вас двоих, переживших переохлаждение и изнеможение, и Луну, сражавшуюся с Сомброй и победившую его. Вытащили вас двоих Кризалис с одним забавным жужиком, Лев со своими кобылками и я с Рэрити. За сам дворец сражались Дискорд, остальные девчонки, гвардейцы, а также подоспевшая подмога в виде гвардии Кристальной Империи с Шайнинг Армором во главе. Та-а-ак, вроде бы, ничего не забыла. Не забыла ведь? Нет, кажется, не забыла. Или забыла?.. — Пинки задумалась. Пока земная пони говорила, дуэт благополучно добрался до кухни, а Сергей сделал себе несколько бутербродов. Подумав, он решил приготовить завтрак в виде яичницы с овощами и обеим принцессам. Готовил, разумеется, сам, не подпуская к ингредиентам снующих поваров и следуя своему абсолютному праву пользоваться королевской кухней. Когда кобылка закончила, он уже укладывал приготовленную еду на два подноса.
— Даже если и забыла, то уверен, что вспомнишь. В любом случае, я думаю, лучше будет дождаться пробуждения Луны и Селестии, собраться всем вместе и сразу всё обсудить, чтобы по сто раз одно и то же не повторять, а заодно и наиболее целостную картину собрать. И вообще оценить всё уже здравым взглядом.
— Хорошая идея, Серёж! Тебе помочь доставить в лазарет оба подноса, кстати?
— Было бы крайне неплохо. Спасибо, Диана Пай.
Двумя часами позже в большом зале отдыха, располагавшемся неподалёку от тронного зала, собралась крайне занятная компания из людей, киринки и фестралки одного из них, диархов, Хранительниц Элементов, Духа Хаоса, двух знакомых фестралов из Гвардии и ещё нескольких неизвестных парням гвардейцев, младшего помощника самого юного аликорна, секретаря старшей принцессы… И, что, наверное, удивляло больше всего, королевы чейнджлингов Кризалис Версипелльской с небольшой свитой из приближённых к её короне перевёртышей и принца Кристальной Империи Шайнинг Армора, что примечательно, сидевших на своих диванчиках в абсолютно разных концах зала. В зал по мановению рога уже вернувшей большую часть своих магических сил Селестии регулярно телепортировались лёгкие закуски и безалкогольные напитки на абсолютно любой вкус. Оглядев присутствующих и решив расспросить Сергея и сестру об их злоключениях позже, слово взяла Принцесса Ночи:
— Итак, всё началось с плена и моего диаршьего крупа…