← Перст указующий

Стальные крыльчатки: Рассвет Легиона

Хлеба и зрелищ

Над городом стелится вечерний туман,
Тихо повсюду, но это обман,
Спецназ Гармонии очень тихо идёт,
Когорта противника атаки не ждёт.
В прицеле десяток в дозоре стоят,
Силуэты застыли или попросту спят.
В унисон «Болторезы» снимают посты,
Группа спецназа вышла из темноты.
Противник очнулся, начал соображать,
Но поздно уже мечи им хватать.
Крепость Легиона взята в кольцо,
Автоматы наёмникам смотрят в лицо.
И вышли они, по спине холодок,
Положили их мордами в красный песок.
Против Гармонии не стоит оружие брать,
Бойцов её в гневе придётся узнать.
Они железом и кровью, красным мечом,
В оборону врезаются, идут напролом.
Освободят мир от злобы исчадий,
Избавят от стальных крыльев объятий.
Они подходят к врагу внезапно и лихо,
Не дразните спецназ, пока у вас тихо.
Вам бы всем свои ноги поскорей уносить —
С спецназом Мейнхэттена не стоит шутить.
Для жестоких боёв каждый там призван,
Бьются, как иных миров призрак.
На пути у спецназа лучше вам не стоять —
Смогут быстро они за горло вас взять.
Смертельным цунами, обрушат дождь из свинца,
За Гармонию бьются с врагом до конца.
За правое дело пошли воевать,
Легион уничтожить, мир защищать.

***

«Мэдисоат-сквер-гарден» – одно из самых крупных спортивных сооружений Эквестрийской империи, а может и всего мира. По крайней мере Флаттершай не знала, чтобы за границами империи были стадионы крупнее этой арены. Жёлтая пегаска долгое время вообще думала, что «Мэдисоат-сквер-гарден» во всех отношениях абсолютный лидер. Думала, пока не увидела арену Кристальной империи; формально отдельной страны, но фактически провинции Эквестрии. Тот кристальный стадион был крупнее Мейнхэттенского, но это не отменяет величественности стадиона прибрежного города.

Хотя, теперь уже не стадиона. Теперь такие сооружения требуют называть амфитеатрами, и в случае «Мэдисоат-сквер-гарден» перемены были не только в названии. Если раньше на его арене пони соревновались в простых дисциплинах, типа бега-эстафеты или прыжков в длину, но чаще командных играх типа бакбола, то после возвращения Флэша Магнуса прежние дисциплины уступили место метанию дисков и копий, да вообще всем соревнованиям не столько на силу и ловкость сколько на навыки воина. Хотя нельзя не признать – новые соревнования определённо оказались зрелищней. Особенно гонки на колесницах, в которых победа зависит не столько от скорости запряжённых в колесницу пони, сколько от мастерства того пони, что, находясь в колеснице, управлял ими через вожжи.

Однако эти перемены – ещё цветочки. Ягодки эквестрийцы попробовали, когда в амфитеатрах возродили древнюю традицию гладиаторских боёв. По началу такие бои устраивали не на арене. Они проходили на похоронах павших воинов Легиона, где легионеры заставляли пленных варваров биться между собой. После окончания войн древняя традиция никуда не делась, а наоборот, получила возрождение и развитие.

Апофеозом этого стало то во что превратился «Мэдисоат-сквер-гарден». Если раньше самой большой жестокостью что видела эта арена были постановочные и даже нелепые бои, именуемые Реслинг (Рэрити однажды была их бойцом в разноцветном костюме), то теперь зрители амфитеатра видят по-настоящему жестокие битвы. В основном зебр из числа бывших «добровольных помощников», которые оказались слишком буйными или как-то по-иному навредили пони Эквестрии. Но среди «звёзд» арены бывают и грифоны. Да вообще все существа, которых покорила Скраппи Раг, но не истребила окончательно. Порой сами легионеры, скучая от мирной жизни, добровольно выходят на арену в роли гладиатора; особенно часто так делают яки и кранополосые зебры. Флэш Магнус, вспоминая свою прошлую жизнь, тоже добровольно становился гладиатором.

Да и сама Скраппи Раг несколько раз выходила на арену под крики ликующей толпы. Может в эти моменты легат вспоминала свой давний поединок со Спитфайр на облачной арене Клаудсдейла. Тогда в давнем прошлом Раг технически проиграла, но на арене «Мэдисоат-сквер-гарден», Скраппи не было равных. Не было гладиатора, который остался бы после сражения с Раг в живых. И не важно кем и в каком числе были её противники. Зебры, грифоны, львы, мантикоры, любые существа в любых количествах. Раг всегда побеждала, давая зрителям кровавые зрелища, а своему Легиону многочисленные пополнения из проникшихся духом арены пони.

Флаттершай не прониклась этим духом. Скорее наоборот, её самосознание элемента доброты противилось такого рода зрелищам. Однако хоть её сердце было против, но разум говорил Флаттершай — это необходимое зло. Мир полон опасностей, далеко не каждую из них можно одолеть путём добра. Если императрицы путём возрождения этой традиции решили ужесточить пони ради их же блага, то это не зло. Добро может принимать странные формы.

Да и сама Флаттершай, хоть является «элементом доброты» и честно старается ему соответствовать, но робкая жёлтая пегаска прекрасно знала, что далеко не невинна. И дело не в её практике дружбы с пользой и потрахушки с членами семьи Раг. Дело в способностях и навыках Флаттершай, которые куда проще применять не в мирных целях, что Флатти порой делала, да и делает до сих пор. Конечно, случай на Гранд Галопинг Гала, когда пегаска потеряла контроль над собой и, расставив ловушек, устроила охоту в дворцовом саду, сейчас вспоминается с иронией, но сам факт наличия у пегаски навыков установки ловушек многое говорил об элементе доброты. (https://youtu.be/hzJdB9zYo7Q?t=243) Также её «Взгляд», которого боится даже матёрый легат легиона эквестрийской империи, пегаска использовала не только чтобы усмирять непослушных животных. Случаи, когда Флатти поддаваясь соблазну использовала его на пони для личных интересов, были далеко не единичны, и то, что Флаттершай старается не злоупотреблять не сильно её оправдывает.

Так что не ей осуждать столпа Эквестрии, легата Легиона и всемудрейших аликорнов за возрождение древней традиции. Пусть даже этой традицией являются гладиаторские бои и в них страдают животные. Флаттершай не считала, что это правильно, но и не осуждала, а по итогу приняла неоднозначное, но наиболее соответствующее её элементу решение – помогать этому возрождению в пределах её навыков, способностей и моральных рамок.

Проще говоря – Флаттершай стала периодически посещать Мейнхэттен, где, пользуясь своим статусом элемента гармонии и эксперта по животным, проявляла заботу о животных, да и приравненным к ним магическим существам, что были отловлены для участия в зрелищах на арене. Этот случай не был исключением. Единственное что его отличало – он может быть последним. Не то чтобы Флаттершай собиралась прекратить помогать несчастным животным, но Мейнхэттен в любой день могут начать перестраивать, и вряд ли в процессе этих работ арена будет продолжать работать. Животных могут убить, чтобы было меньше хлопот, чего пегаска не хотела. Так что она собиралась задержатся в городе дольше обычного. Даже написала письмо Коко Поммель с просьбой у неё «погостить» в дневное время суток. Ночи же Флаттершай собиралась проводить в стенах «Мэдисоат-сквер-гарден», когда там не проводят поединки и тренировки гладиаторов.

У пегаски был шанс в эти ночи не только проявить заботу о животных, но и уговорить прокуратора арены принять предложение пегаски о временном (на период перестройки Мейнхэттена) переводе животных в её понивильский «заповедник». Учитывая, что она была лично знакома с этим прокуратором, насколько он восхищался талантами Флаттершай, насколько приятно он провёл некоторые ночи с жёлтой пегаской, шанс был более чем высок. Но пока Флатти с ним ещё не встретилась. Она только совершила посадку перед входом амфитеатра.

«Мэдисоат-сквер-гарден» будет одним из немногих сооружений Мейнхэттена, что не станут сносить при перестройке города. Ведущие архитекторы империи и лично Флэш Магнус решили, что этот стадион и так соответствует их представлениям о будущем городе, и что он нуждается лишь в «небольшой» реконструкции. Самой заметной частью этой перестройки был белый мрамор, которым теперь был облицован огромный ста… амфитеатр. Но белый декор был лишь верхушкой белого айсберга. Подлетая к амфитеатру Флаттершай не могла не отметить, что после такого косметического ремонта он стал выглядеть по-настоящему величественно. Как белый айсберг. И как у айсберга торчащая из воды верхушка — лишь кончик огромной ледяной горы, так и белая облицовка – лишь верхушка айсберга того, как сильно изменился «Мэдисоат-сквер-гарден». Вскоре Флаттершай в очередной раз придётся увидеть эти перемены изнутри.

Посадку Флаттершай совершила поодаль от входа, чтобы не провоцировать охраняющих его легионеров. Не то чтобы прецеденты были частыми, но Флаттершай с детства всё делала с осторожностью и отнюдь не хотела, чтобы легионеры, приняв летящего к ним пегаса за угрозу, начали бы стрелять из своих самострелов. Так что мягко сев на асфальт, далее пегаска поцокала ко входу с самым невинным выражением лица.

По пути на один момент это невинное выражение сменилось на удивление, когда пегаска увидела стоящую синюю деревянную будку с надписью «Police box». Пегаску удивило не то что стояла она на тротуаре в неподходящем месте, не её нелепый вид, а то что этот вид был ей знаком. Флаттершай на протяжении всей своей жизни периодически наблюдала эту конструкцию. В основном в Понивилле, но где только этот синий ящик не возникал… И где только он бесследно не пропадал; даже в Клаудсдейле. Что-то подсказывало – этот случай не будет исключением. Когда Флатти покинет стены амфитеатра этой синей будки уже не будет. И… Пегаска решила не поддаваться своему любопытству. В мире магии появляющийся и исчезающий синий ящик – самая мелкая странность, которая только может быть. Было бы глупо ради раскрытия её тайны менять свои планы, особенно когда на кону жизни животных. Так что Флаттершай не совершила глупость, а просто прошла мимо.

— Аве, – вскинув переднюю ногу, сказала Флаттершай легионерам, охраняющим вход амфитеатра. — Слава императрицам.

— Победе слава, – в унисон ответили ей легионеры, но далее диалог продолжил только их декан:

— Что тебе надо в «Мэдисоат-сквер-гарден»? – спросил единорог в шлеме с невысоким поперечным гребнем из чёрных перьев.

— У меня важная встреча, – ответила жёлтая пегаска одновременно достав из своей гривы «Знак Легиона».

Данный «знак» представлял собой небольшой медный диск, размером чуть больше динария, с выграненным на нём знаком в форме буквы омега (похожей не столько на подкову сколько на стульчак унитаза) из одного древнего языка. Данный предмет не был универсальным пропуском. Получив его, Флаттершай вначале даже не была уверена, что его вид произведёт на легионеров какое-то впечатление. Но нет. Легионеры, видя знак с меткой судьбы прокуратора арены, без лишних вопросов пропускали жёлтую пегаску. Этот раз не был исключением, но похоже у этого декана чувство юмора перевесило чувство дисциплины.

— Медный знак, – хмурясь сказал декан. — Это форма старого образца. Теперь выдаются новые, высеченные на мраморе.

После он цокнул копытом по мраморной плите, на которой стоял. Флаттершай секунду обдумывая услышанное и ещё раз полюбовавшись на новую мраморную облицовку арены, поняла намёк, и отшутилась в той же манере:

— А охраняли бы вы вход в пирамиду Сомнамбулы, сказали бы, что документы должны быть из папируса?

Далее была недолгая пауза, после которой декан засмеялся. Вскоре его смех подержали стоящие рядом легионеры.

— А неплохая идея, – отсмеявшись, ответил декан. — Рад что элементу доброты не чужд элемент смеха. Но шутки в сторону. Мы тебя сразу узнали. Проходи, прокуратор всегда очень ждёт встречи с тобой.

— Вале, – ответила пегаска, после чего прошла через двери амфитеатра.

Флаттершай не первый и даже не десятый раз посещает «Мэдисоат-сквер-гарден», но не уставала восхищаться тем, насколько большая работа была проделана при реконструкции этого стадиона в амфитеатр. До перестройки «Мэдисоат-сквер-гарден», что внутри что снаружи, выглядел утилитарно в самом сухом смысле этого слова, то теперь его помещения были богато украшены мрамором, скульптурами и настенной живописью, в основном посвящённой победам Легиона; и это без учёта многочисленных агитационных плакатов. Скульптуры же, что украшали его помещения, в основном изображали образы пони-гладиаторов, но были и статуи существ с которыми эти гладиаторы боролись. Львы, грифоны, мантикоры, иные создания были искусно высечены в мраморе, будто это не скульптуры созданные с помощью молотка и зубила, а живые существа, превращённые в статуи кокатрисом; что конечно было не так – кокатрис превращает своих жертв в каменные, а не мраморные изваяния; мрамор — тоже камень, но даже Мод Пай бы не стала тут придираться.

Естественно среди этих произведений искусства нашлось место и наиболее известным пони империи, что выходили на арену этого амфитеатра. Флаттершай сразу обратила внимание на статую Скраппи Раг, что стояла на постаменте в центре атриума с мечом в пасти, расправив свои огромные крылья. Величественное было зрелище, но атмосфера величия была быстро разрушена краснополосыми зебрами-легионерами, что, стоя в помещении, развлекались, распевая свои странные хип-хоп песни.

Я гулял одиноко по аллее теней,

Кинул на жизнь свою взгляд,

Но не осталась гроша в ней.

Я прожигал её снова и снова,

И даже мама думает, что я не в норме.

Я часто переходил дорогу,

Пони что позволяли себе слишком много.

А ты следи на речью, знай своё место,

Если не хочешь попасть на крест ты.

У этой песни было продолжение, но пегаска ускорила шаг, не желая его слушать.

По пути ей встретилось много легионеров, благо более дисциплинированных. Песни они не распевали и только встречали Флаттершай вскидывая вверх правую ногу, говоря приветствие «Аве». Флатти отвечала взаимностью, хотя её немного раздражала данная вежливость. В стенах амфитеатра было очень много легионеров и многие из них считали честью приветствовать элемент доброты, тогда как сама Флатти была слишком воспитана, чтобы не ответить любезностью.

А легионеров действительно было много. Центурия – не меньше. Пожалуй больше их было только в мейнхэттенской крепости; той, что похожа на «японский замок». Такая концентрация воинов Легиона в стенах амфитеатра опять же объяснялась его перестройкой и новым назначением.

Со слов Скраппи Раг, в Легионе древних, легионеры были не только воинами. Если поступал приказ, то они становились каменщиками, плотниками, да вообще кем угодно, в зависимости от приказа. Вот в этот раз им пришлось стать каменщиками-строителями, перестраивая стадион. А когда перестройка была закончена, вновь стать воинами. «Мэдисоат-сквер-гарден» теперь не только развлекательный центр. Это ещё и казарма с тренировочной базой Легиона, а также тюрьма для военнопленных и крайне опасных существ. Держать такую тюрьму без огромной охраны в центре густонаселённого города было бы глупо, так что в стенах «Мэдисоат-сквер-гарден» было много пони, зебр, и яков в доспехах с красными крестами.

Так Флаттершай и шла к прокуратору арены через многочисленные коридоры, посты легионеров и решетчатые двери – тоже одно из следствий перестройки арены и её нового назначения. По пути она не спрашивала у пони-легионеров, где сейчас прокуратор. Флатти и так прекрасно знала, что этот пони не будет сидеть в своём кабинете; тот, что наверху с хорошим видом на арену. Нет, этот пони всегда при деле. И в эту ночь он мог быть только в одном месте – на самой арене, в самом её центре.

Предположение полностью подтвердилось. Заходя на красный от крови песок арены «Мэдисоат-сквер-гарден», ушки Флаттершай услышали весёлый неофициальный гимн Легиона в исполнении десятка земных пони и краснополосых зебр.

Ни кочегары мы ни плотники,
И не высотники и не циркачи,
Легионеры мы наёмники, да!
И наш девиз: всегда мочи!
ВСЕГДА МОЧИ!
Выйдет Легион на смертный бой,
И как врагов мы всех убьём,
УБЬЁМ! УБЬЁМ!
И принцессы будут довольны всем,
Вот так мы весело живём,
ПОКА ЖИВЁМ!

Эта песенка имеет множество вариаций и служила цели поддержания боевого духа Легиона. Чтобы легионеры, осознавая угрозу погибнуть, тем не менее шли в бой в весёлом приподнятом настроении. Иногда это получалось. Пони любят песни, и музыкальная магия действительно существует.

Но порой магия не работала, так что ей в помощь шли различные вещества. Чаше алкоголь, но были и другие средства для храбрости, которые легат Скраппи Раг испытывала лично на себе. Вот и в этот раз десяток легионеров были будто под веществами, нападая на прокуратора арены. Точно под веществами. Десять на одного… Было бы их тридцать, то ещё был бы шанс, а так это был не бой, а избиение.

Прокуратор «Мэдисоат-сквер-гарден» – Кратус. Странное имя, но не столь странное как его внешность. То, что этот земной пони имеет типичный серый цвет шкуры, пожалуй, единственное что в нём выглядит нормально. Во всём остальном… Чёрная недлинная борода при отсутствии гривы. Короткий хвост. Красный будто кровоточащий шрам через правый глаз. Накидка на лысую голову. Защитный нагрудник с красной полосой, закрепленный на теле ремнями. Кожаный ошейник на шее. Экзотичней Кратуса выглядит разве что Скраппи Раг, и также как Скраппи, Кратус – искусный воин. Только в отличие от Скраппи, Кратус воин более узкой специальности. Род его деятельности схож с «северными охотниками» (которых, со слов Дискорда, призрак убил). Данный пони посвятил свою жизнь борьбе и отлову опасных для пони экзотичных существ, в чём преуспел; что странно при его метке судьбы в виде буквы омега. Кратус и сам осознаёт эту странность и, чтобы не было лишних вопросов, предпочёл вообще прятать свой знак. Обычно покрывая его краской под цвет шкуры.

Флаттершай впервые с ним познакомилась на ярмарке у радужных водопадов, когда Рейнбоу Дэш пыталась обменять свою «счастливую подкову» на книгу о Дэрринг Ду. Это была долгая забавная история с обменами-переобменами, но сама по себе сейчас она значения не имела. Важна была подробность, в которой Флаттершай, даже без своего взгляда, только силой добра и ласки, усмирила свирепого двуголового пса Орфа. (https://youtu.be/AtOCy9Ynd0E?t=441) Кратус тогда не подал виду, но хозяина палатки древних существ очень впечатлила смелость и методы жёлтой робкой пегаски.

Далее жизненные пути Кратуса и Флаттершай, казалось, разошлись и никогда не пересекутся, но такой искусный воин как Кратус априори не мог пройти мимо рождающегося Легиона. Не сразу, но он вступил в его ряды, где сильно преуспел. Его таланты восхитили как Скраппи Раг и Флэша Магнуса, так и принцесс-аликорнов. За это они не только повысили его до центуриона, но и дали самую подходящую для него должность из возможных – прокуратора мейнхэттенского амфитеатра. Здесь ему на регулярной основе привозят отловленных опасных существ, на которых он отрабатывает своё мастерство, делясь опытом с легионерами и гладиаторами, что будут сражаться с этими существами на арене.

Однако для самих существ всё это в лучшем случае травмоопасно, а Кратус спец в том, чтобы побеждать существ, а не лечить их и дрессировать. Исходя из этого, Кратус вспомнил о жёлтой пегаске, что его восхитила. Он её нашёл, а далее попросил помощи в работе с животными. В начале пегаску шокировала новость о новом назначении мейнхэттенского стадиона, о том, что там будут делать с животными и для чего нужна её помощь, но отойдя от первого шока, взвесив все за и против, подумав какое решение будет наиболее добрым с её стороны, приняла предложение.

И теперь Флаттершай, стоя на краю арены, смотрела как прокуратор амфитеатра Кратус проводил тренировочный поединок с десятком пони и зебр Легиона, легко их побеждая. Причём относительно щадящими приёмами борьбы. Кратус был искусным сильным и ловким воином. Для него не было проблем поубивать нападавших на него легионеров. Но нет. Он себя сдерживал. Не бил в жизненно важные части тела. Вообще носил мягкие накопытники. В работе с животными и опасными существами он так не сдерживался.

— Идущие на смерть приветствую тебя! – крикнул Кратус, в своей привычной манере речи, после того как одолел последнего «спарринг-партнёра».

— Аве, – тихо, превозмогая усталость и боль, добавил лежащий на красном песке побеждённый пони-легионер.

— Слава Легиону, – продолжила встающая на ноги краснополосая зебра.

— Легату слава, – ответила пегаска, и после короткой паузы, в которой оглянулась вокруг, продолжила: — Десять на одного. Толпа требует новых зрелищ?

— Нет! – ответил Кратус. — Толпе больше нравятся «бестиарии»! Поединки гладиаторов против существ! Поединки существ между собой! Да вообще любые выступления животных!

— Даже не знаю, стоит ли радоваться, что пони наконец начали любить животных, – опустив глаза сказала пегаска.

— Стоит! – ответил прокуратор. — Вот только смертность у них высокая, раненные сопротивляются лечению, а отлавливать новых очень дорого! Вот и придумываем новую программу! Нравится?!

— Сложный вопрос, – сказала Флатти и, желая уклонится от ответа, задала уже свой: — Это тоже часть программы? – спросила Флаттершай, указывая копытом на странные деревянные очень высокие качели, что стояли в самом центре арены.

— Да! – ответил Кратус. — Флэш Магнус подсказал! «Damnatio ad Bestias» называется! Игра для хлипких и бесполезных, кто не годится в гладиаторы! Двое стоят на качелях, тогда как снизу на арене будут свирепые хищники! Тот, чья сторона качелей опустится ниже, будет съеден первым, но победитель тоже недолго будет радоваться!

— А если они сохранят равновесие? – спросила пегаска.

— На это и расчёт! Хоть это и арена, но на ней нет цирковых акробатов! Равновесие не будет долгим! Как раз достаточным, чтобы зрители сделали ставки! Зрелище подстёгивающее азарт, а также страх оказаться его участником – прекрасный способ добиться повиновения! Да и на корме для животных экономия! И как мы сами не додумались?!

— Этот вопрос не ко мне, – в сравнении с крикливой манерой речи Кратуса, и так не громкая речь Флаттершай звучала чуть ли не шёпотом. — Я здесь ради животных. Много среди них пострадавших?

— Они все «страдальцы»! – ответил прокуратор. — Помоги им помочь нам их от страданий избавить!

— Не уверена, что правильно поняла эту многогоходовку, – снова опустив взгляд на красный песок сказала пегаска. — Просто проводи меня к ним, а я уж найду что им сказать.

Просьба была удовлетворена. Прокуратор лично проводил Флаттершай в недра «Мэдисоат-сквер-гарден», где за толстыми решётками содержались различные магические и не магические существа. В основном волки. Далее были львы, тигры и прочие крупные кошачьи. Медведи были, но в меньшинстве. Больше всего клеток было с мантикорами, которым подрезали крылья и срезали жало. Также за одной из решёток был и сильно постаревший Орф – тот самый двухголовый пёс, благодаря которому Кратус и Флаттершай познакомились; пегаска не хотела знать, как он сюда попал, но не была удивлена. Удивляло её то, что в месте, где держали животных, была и клетка с химерой; змеиной части которой вырвали зубы и ядовитые железы.

Просто химеры, хоть по своей природе и вели дикий хищнический образ жизни, но были разумны и способны внятно разговаривать. В теории их должны были держать в другой части амфитеатра – тюрьме, где держат пленных грифонов, зебр, и прочих существ, что создав свои страны воевали против Эквестрии. Может из-за отсутствия развития на уровне страны и даже привычки племенами жить, химер и прировняли к животным? Может и так, Флатти не собиралась это спрашивать. Ни у Кратуса, ни тем более самой химеры, три головы которой соревновались между собой в оскорблении жёлтой пегаски и желании её максимально жестоко убить. Змеиная хвостовидная часть жалела, что больше не может в пегаску ядом плюнуть, но сохранила возможность её придушить. Козлиная голова выражала желание жёлтокрылку на рога насадить, выпотрошить и сжевать её внутренности. А львиная… На удивление оказалась самой вежливой. Она высказала пегаске комплимент в том, что пони точно должна быть вкусной.

Также в этой части амфитеатра хватало и пустых клеток. Одна из них была просто огромной и со слов Кратуса в ней держали последнего циклопа этого мира. Долго он в клетке не просидел. Скраппи Раг на арене вырвала ему глаз. Также легат изъявляла желание Тирека из каменного плена выпустить, дать ему немного магии отъесться и на арене отделить одну его спину от другой, но Твайлайт не поддержала эту идею. Флаттершай тоже её не поддерживала.

Элемент доброты всей своей далеко не невинной душой желала, чтобы эти клетки не пустовали. Чтобы пленные животные и магические существа были готовы дать достойное зрелище и даже не одно. Чтобы у них была яркая жизнь, прежде чем их шкуры станут частью доспехов вексилариев Легиона; эти знаменосцы любят натягивать на свои шлемы головы животных; особенно ценятся мантикоры, но наиболее распространены волчьи морды.

Так что с присущим пегаске энтузиазмом она взялась за осмотр и опрос животных, чтобы в дальнейшем оказать им помощь. Естественно делала она это не одна, а под присмотром прокуратора амфитеатра, восхищая Кратуса своей смелостью и талантом общения с животными. Также крупного серого копытного впечатлила способность «взгляд», которую Флаттершай использовала, укротив химеру, что всеми своими тремя личностями отказывалась принимать помощь от пони. Но более всего его впечатляло что, работая с другими животными, Флаттершай «взгляд» не использовала, при этом смело заходя в клетки с рычащими хищниками. Существами что понимают лишь язык силы.

В прошлом робкая пегаска сказала Кратусу фразу, что «добро таит в себе великую силу». Тогда воин Эквестрии понял эту фразу философски, но раз за разом наблюдая за работой элемента доброты осознавал, что эта фраза имеет и буквальное значение. Он даже задумался – правильный ли жизненный путь он выбрал.

Всю свою жизнь Кратус старался стать сильнее, причём не только в буквальном смысле; иначе стал бы как один понивильский пегас Балк Бицепс – похож на связку шариков на ножках. Силу он искал также в ловкости, в мастерстве воина, опыте борьбы с опасными существами, да и в службе Легиону. Однако робкая жёлтая пегаска без усилий делала то, что могло стоить искусному воину в лучшем случае множество шрамов. Этот контраст наводил на определённые мысли и Кратус старался получше узнать элемент доброты. Сам же элемент поняла это не совсем правильно и решив, что это такие ухаживания, позволила себя узнать даже слишком хорошо, но не в нужном прокуратору смысле. Это был забавный и приятный курьёз, но теперь Кратус собирался быть серьёзным.

Он принял решение попросить Флаттершай взять его в ученики. Научить любить животных. Понять истинную суть и силу доброты. Научить наконец разговаривать тихо. Тем более всей Эквестрии известно – Флаттершай была профессором в «Школе дружбы», где пользовалась особой любовью учеников, а также отучила принцессу Луну постоянно орать на подданных кантерлотским гласом; это точно было не просто. Может это решение будет стоить прокуратору арены своего места в Легионе, может вообще заставит покинуть Легион и жить на отдалении от цивилизации на опушке леса. Заставит устыдится всей своей предыдущей жизни. Скорее всего так и будет. Цена за истинную силу велика, но Кратус готов был её заплатить. Наблюдая за работой жёлтой пегаски он ожидал, когда она сделает перерыв, в котором он скажет ей нечто важное, но тут… Случилось непредвиденное. Внезапно сработала система аварийной блокировки амфитеатра «Мэдисоат-сквер-гарден».

В кабинете прокуратора был установлен особый рычаг, опустив который прокуратор активировал бы хитрый набор механизмов, отвечающих за многочисленные двери и ворота амфитеатра. Этот кабинет был закрыт, ключ от него был только у прокуратора, а механизмы амфитеатра были очень надёжны, проверены и никогда ранее ложно не срабатывали.

— Что происходит? – спросила Флаттершай слегка опустив уши.

— Сработал «Заслон»! – ответил земной пони. — Система блокировки амфитеатра на случай мятежа гладиаторов или побега опасных существ! Она опускает все решётки, препятствуя побегу и мятежу! Главный вход, помещения для содержания гладиаторов и существ, окна, даже крыша амфитеатра – всё блокируется! Не сбежать!

— Но, если мы здесь, значит зебры и грифоны взбунтовались? – предположила пегаска.

— Это вряд ли! – ответил Кратус подойдя к решётке и смотря через её прутья. – Я их хорошо знаю!

Далее последовала неловкая тишина. Даже животные, чувствуя какую-то тревогу вели себя тихо. Такие моменты обычно называют затишьем перед бурей и вскоре буря дала о себе знать.

До жёлтых ушек долетели странные звуки, похожие на взрывы мелких петард Трикси. После последовали звуки уже настоящих взрывов. И Флаттершай они бы не испугали, но среди этих звуков были и крики боли вперемешку с призывами «к оружию!», принадлежавшие многочисленным легионерам, охранявшим амфитеатр. Желая узнать, что происходит, пегаска подлетела к решётке, у которой был прокуратор, но тот не разделял её тягу к любопытству.

— Прячься! На нас напали!

Мусоровоз, подъехавший среди ночи к главному входу амфитеатра по понятным причинам, вызвал подозрение у охранявших этот вход легионеров, и их декан не собирался быть вежливым, требуя убрать мусоровозку. Однако подойдя к кабине водителя он успел сказать только «Какого (цензура)». Далее декан упал замертво от интоксикации свинца в голове, выпущенным из пистолета в копытах водителя. Пистолет был бесшумным, представляющим собой некое кустарное подобие пистолета Велрод, но сохранившим лучшие качества оригинала. Особенно тишину выстрела. Звук падения пони в доспехах был громче выстрела который его убил. Легионеры были удивлены и совершенно не понимали от чего их декан упал. Некоторые только успели подумать, что у него сердце прихватило, после чего уже сами начали падать замертво.

«Мусорный бункер» мусоровоза был оснащён множеством скрытых бойниц из которых сейчас торчали стволы кустарных бесшумных автоматов с неблагозвучным названием «Болторез». Звук их работы был несколько громче, но не настолько, чтобы привлечь внимание. Охрана у входа была ликвидирована быстро, тихо, эффективно.

Далее тыльная часть мусоровоза откинулась аппарелью, по которой на улицу выбежали аж восемнадцать земных пони в сером городском камуфляже, обвешанные различного вида оружием и подсумками с боеприпасами. На мир они смотрели через маски, переделанные из шлемов, созданных королём Сомброй для своей кристальной армии. Сейчас эти маски были в буквальном и переносном смысле сильно урезаны, но также доработаны, представляя собой причудливое сочетании магии и технологии.

Первое что бросалось в глаза, это собственно глаза этих масок. Точнее визоры. Ранее визоры были прикрыты «шторками», оставляя для обзора узкую щель. Среди снегов земель «Кристальной империи» под ярким, но не греющим Солнцем, такая «постоянно щурящаяся» защита глаз была более чем обоснована. Плюс это была дополнительная защита органов зрения от лучей вражеских боевых заклинаний. Вполне обоснованное техническое решение, но Мейнхэттен был прибрежным городом с умеренным климатом. Тут не нужна столь развитая защита от света, особенно в ущерб обзору. Шторки были убраны, оставив линзы с зелёным светофильтром, которые на испытаниях довольно успешно защищали глаза от слепящих заклинаний, да и просто вспышек разного происхождения. Удивительно, но при этом пони, смотрящие через эти зелёные линзы, видели мир в нормальных красках, лишь с небольшим налётом зелёного цвета. С этим же зелёным налётом носители масок прекрасно видели в темноте. Король теней позаботился, чтобы его воины хорошо видели в темноте, и пони Мейнхэттена сохранили эту функцию.

Также линзы масок позволяли видеть инфракрасный спектр, что нашло своё отражение в обвесах оружия, которым были вооружены странные пони. На планках их огнестрелов были закреплены ИК-целеуказатели. Пусть, также как и оружие, они были кустарного происхождения, но созданные из обработанных местных самоцветов, эти устройства выполняли свою функцию, излучая лучи, невидимые невооружённым взглядом, но хорошо различимые через зелёные линзы масок.

Но особенности масок были не только в линзах. Эти маски имели короба воздушных фильтров, систему вентиляции (чтобы в них не было жарко), подключаемую гарнитуру, голосовой фильтр (от чего голоса звучали жуткими-прокуренными), плюс сами по себе эти маски обладали защитными свойствами. Какая ирония, что при всём при этом, они были, по сути, испорченными вещами.

Эти маски созданы из шлемов созданных королём Сомброй, но изначально эти шлемы имели куда больше функционала, главного из которых маски были лишены. Теперь эти маски не подавляли волю носителя. Теперь это была просто защитная амуниция с полезными функциями.

Король Сомбра бы сильно возмутился тому, как поступили с его творением. А ведь созданные им шлемы хоть и подавляли волю носителей, но не их личности. Пони в этих шлемах становились рабами, но рабами способными мыслить и даже думать творчески. Пусть вместо лиц у них были жуткие маски, но под этими масками были полноценные личности, способные без слов держать связь между собой, не держащие секретов и берущие лучшее друг у друга – действующие как единый кристальный организм.

Но нынешние носители масок были против рабства в любых даже самых смягчённых и завуалированных формах. И не важно какие при этом были преимущества и насколько благими целями всё оправдывалось. У них были свои цели и ради них они безжалостно разломали и доработали творения тёмного короля.

И ведь на масках необычные особенности амуниции вооружённых пони не ограничивались. Шлемы на их головах были не металлическими, однако в прочности давали фору стали, и это при относительной лёгкости. Также их бронежилеты сочетали, казалось, несовместимые качества прочности, гибкости и лёгкости. Драконья кожа и драконьи кости были удивительными материалами, хоть и сложными в добыче. Теперь костные ткани были вырезаны в форму шлемов. Другим костям были приданы плоские формы для использования в качестве защитных плит бронежилетов. В сочетании с драконьей кожей, защита была по-настоящему серьёзной. Серые тканевые чехлы с Т-образным чёрным рисунком, на эти шлемы и жилеты, не несли защитной функции, но камуфляж – это тоже защита; даже если этот камуфляж городской и не всегда подходит под ландшафт.

И поверх всего этого были уже ременные разгрузочные системы с многочисленными подсумками. Будучи заполненными запасными магазинами, аптечками, гранатами, «карандашами» и прочими расходными материалами, разгрузки тоже отчасти выполняли защитную функцию.

Выстроившись с оружием на изготовку вокруг «мусоровоза», эти пони представляли собой одновременно комичное и угрожающее зрелище. В большей мере последнее, учитывая лежащие рядом трупы легионеров.

— Полоний 1-1 Гафнию-4. Проверка связи, – через треск помех и голосовой фильтр прозвучал голос в гарнитурах вооружённых пони.

— Ромео Полоний. Гафний-4 на связи, – также через голосовой фильтр, с лёгким сталлионградским акцентом ответил один из них.

— Не тратим время, – продолжил Полоний 1-1, а точнее Сури Поломейр, оставшаяся внутри «мусоровоза». — Вы знаете план операции. Действуйте. Обрушьте Колизей.

Далее вооружённая группировка проникла за двери амфитеатра, где в такой же тихой манере ликвидировала ещё четверых легионеров. После восемнадцать вооружённых пони разделились на шесть групп по три бойца. Согласно заранее разработанному плану, группы начали продвижение на своих этажах и секторах «Мэдисоат-сквер-гарден», тихо зачищая их от присутствия Легиона. И это получалось, причём действительно тихо.

В служебных и общественных помещениях амфитеатра можно было встреть причудливые конструкции в виде витого рога, исполняющего роль «аналоговой тревожной кнопки» – звуковой сигнализации. В случае побега гладиатора или ещё какого тревожного случая, легионер, начав трубить в этот рог, мог поднять тревогу. Примитивная, но рабочая система. Плюс деканы Легиона тоже носили схожий, но меньший габаритно «музыкальный инструмент». Так что, по понятным причинам, их ликвидировали первыми, а «тревожным дудкам» диверсанты, на всякий случай, разбивали нагубник.

Операция с громким названием «Обрушенный Колизей», на данный момент проходила удивительно тихо. Кустарное бесшумное пороховое оружие работало достаточно эффективно. Тяжёлые пули, со специально ослабленным пороховым зарядом, на дозвуковой скорости, легко пробивали кольчугу и латы, а там где оно (оружие) давало осечки (кустарные патроны в самодельных огнестрелах порой давали перекосы), диверсанты брались за оружие ближнего боя.

Пони с разгрузками поверх бронежилетов, в шлемах с зеленоглазыми масками на мордах, и с автоматами в копытах, сами по себе выглядят нелепо, но самодельные дубинки, булавы, ледорубы, заточенные садовые лопатки и прочие разводные ключи с ножами входящие в их арсенал, были как вишенка на торте этого курьёза. Тем не менее эта кустарщина была удивительно эффективна против искусно сделанных, проверенных во множестве боёв, доспехов легионеров.

Ледоруб, используемый как клевец, эффективно пробивал железный шлем легионера, равно как и черепную коробку за ним. Самодельная булава обладала отличным «заброневым воздействием», проминая доспехи убивая легионера, либо отправляя его в нокаут, после чего его быстро добивали. Заточенные садовые лопатки показывали прекрасные рубящие качества. Диверсанты даже брезговали брать с тел оружие Легиона, оставаясь при своём.

Всё это отлично работало в сочетании с эффектом внезапности. Легионеры не успевали выставить свои копья и вытащить мечи, как начинали падать от пуль и ударов внезапно появившихся бойцов в масках. Стреляли они метко (ИК-целеуказатели прекрасно работали), в жизненно важные части тела – голову и сердце. Легионеры падали замертво без предсмертных криков. Шум падений тел в доспехах, конечно, создавал некоторую угрозу обнаружения, но привлечённые грохотом одиночные легионеры быстро присоединялись к своим убиенным братьям и сёстрам не успевая поднять тревогу.

Однако были моменты, когда легионеров встречалось слишком много, чтобы быстро их ликвидировать силами «боевой тройки». В этих случаях план операции предусматривал возможность обхода многочисленного противника, либо отступления назад, благо амфитеатр имел множество коридоров и подсобных помещений. Ради сохранения эффекта внезапности план операции не осуждал излишнюю осторожность и даже трусость.

Однако в последнем диверсантов сложно было упрекнуть. Каждый там добровольно решился войти за стены амфитеатра полного легионеров, гладиаторов и опасных существ. И конечно же каждый там долго тренировался для проведения этой операции. Как говорится – тяжело в учении, легко в бою. Пони в странной экипировке действовали ничуть не менее эффективно и слаженно созданного Скраппи Раг ДРГ подразделения Рейдеров. И также как Скраппи Раг, что, действуя во главе этих групп лично выполняла особо важные задания, так и среди этих диверсантов была особая «боевая тройка», с особым бойцом, с особо важной ролью.

Серый земной пони с позывным Гафний-4, в месте с двумя бойцами, тихой сапой продвигался наверх амфитеатра к кабинету его прокуратора. Происходящая на арене «игра» им совсем не нравилась, но время внести в неё свои правила ещё не наступило. Их путь проходил поодаль от арены через многочисленные коридоры и лестницы, а также патрули легионеров.

Внешне и экипировкой эта «боевая тройка» никак ни отличалась от остальных групп, равно как отдельный боец с упомянутым позывным. Отличия были на слух. Пони что двигался впереди «боевой тройки» не издавал цокающих звуков копыт, ступая по бетонному полу амфитеатра. Шум его шагов глушился прозрачной аурой очень развитого кинеза копыт. Эту же ауру он использовал и вступая в ближний бой со встреченными легионерами.

Кинез легко проходил через доспехи и природную ауру пони-легионеров (что с точки зрения магических наук было невозможно) доставая до жизненно важных органов. Конечно, использование такого «оружия» требовало очень близкого контакта с целью. Кинез, пусть и очень развитый, всё равно аура, которой свойственно развеиваться, так что Гафний-4 предпочитал огнестрел бою в рукопашной. Но в некоторых особо удачных случаях он закидывал «ствол» за спину, экономя патроны. В ближнем бою этот пони был пугающ в своей эффективности. Казалось, что удар его копыт не менее смертоносен выстрела из огнестрела. Даже странно, что при этом он периодически использовал как оружие взятый с собой гвоздодёр.

Два пони, что его прикрывали, порой сами ужасались увиденному и были очень рады, что тот пони на их стороне. В любом случае их морды скрыты масками, скрывающими эмоции, так что они не показывали свой страх ни своему союзнику, ни многочисленным врагам.

Хотя против пони с автоматами, пони с самострелами, копьями, мечами и прочими заострёнными железками выглядели как беспомощные любители против профессионалов. Эти легионеры прошли множество битв, они свергали режимы, штурмовали крепости, держали осады. Строили дороги, мосты, акведуки, амфитеатры. Прошли огонь, воду и медные трубы. После их за хорошую службу направили на службу в, казалось бы, спокойную провинцию. Продолжать служить, пополняя свой залитый кровью пенсионный фонд. Получать лёгкие деньги со ставок зрителей гладиаторских боёв. Про противодействие копытным спецназёрам в брошюре не было ни слова. Будь в брошюре Легиона такая подробность мелким шрифтом, рекруты бы начали сомневаться, понравится ли им такая работа.

Хотя, судя по тому, что диверсанты видели в помещениях амфитеатра, Легион и так уже начал потихоньку загнивать. Чуть ли не на каждом столе, встречаемом в стенах стадиона, были разложены колоды стёртых игральных карт. Повсюду валялись пустые и полные бутылки алкогольных напитков; в основном вин. И конечно же диверсанты не могли не обратить внимание на причудливые алтари из сломанных копий и мечей, а также костей всех форм и размеров. Судя по черепам, что украшали эти алтари, кости принадлежали гладиаторам и существам, павшим на арене. Алтари имели различные формы исполнения, но всех их объединяло наличие крупной чаши с тёмной густой дурнопахнущей жидкостью (на большинстве алтарей она высохла, но цвет и запах остались) и разложенные рядом костяные чаши.

Обычные жители империи были наслышаны о возрождении в Легионе культа Марса. Ему воины строят жертвенные алтари, где приносят ценных пленных воинов варваров в жертву древнему богу, пьют ещё тёплую кровь, мажут ей свои морды, чтобы получить свирепость и благословение древнего божества. Этой же кровью они рисуют на стенах древний символ в форме креста, отдавая дань уважения легату Скраппи Раг и профессии древнего духа, чьи воспоминания она унаследовала. Большинство эквестрийских пони этому не верило. Изнеженные мирной эпохой, пони воспринимали эти слухи как сказки-страшилки для детей на завоёванных провинциях. Оказалось, что сказка была правдива, а ведь даже диверсанты в неё не до конца верили. Они думали, что только семья Раг из-за своего фестральего уклона и материнской кровожадности, склонна к такому пойлу, а то, что Селестия и Луна тоже принадлежат культу Марса вообще считали глупой шуткой. Теперь эта шутка уже не смешила.

В любом случае, сейчас для Легиона, Мейнхэттена, да и всего мира была судьбоносная ночь. Эпоха воинов и мечей уступит место времени профессиональных убийц с плюющимися свинцом стволами. Никакие древние боги, нынешние богини и легионы их последователей не смогут этому помешать. В данном случае речь о последних. Легионеры узнают, чем чревато поклонение ложным богам.

По пути к кабинету прокуратора серый темноглазый земной пони преподал этот урок многим легионерам, однако двух краснополосых зебр, охранявших дверь кабинета ликвидировал не он. Гафний-4 жестом указал двум прикрывавшим его копытным цель, после чего они ликвидировали краснополосых зебр выстрелами из «Болторезов».

Не то чтобы их пугали правдивые рассказы о том, насколько зебры искусны в копытопашных боевых искусствах. Просто к дверям кабинета вел длинный коридор, украшенный многочисленными скульптурами. Скульптуры плохо годились как укрытия. Было сложно подобраться к часовым незаметно, а действовать открыто… «Призрак» не просто так получил от газетчиков это прозвище, и не стал бы рисковать раньше времени, утратив фактор внезапности.

— Заперто. Готовь «карандаш», – через голосовой фильтр маски сказал Гафний-4, смотря на своего товарища в аналогичной амуниции.

«Карандашом» оказался небольшой вытянутый предмет цилиндрический формы, оказавшийся самодельным термитным резаком. Держа его у замка двери одним концом, с другого конца он вырвал чеку, после чего с искрами, пламенем и струёй горящих газов, резак начал свою работу. Работал он не долго, чуть больше двух секунд, но этого было достаточно, чтобы расплавить и «сдуть» крепкий металлический замок. Далее другой пони в сером камуфляже лягающим ударом открыл дверь, после чего боевая тройка вошла в украшенный чучелами и головами на стенах кабинет прокуратора «Мэдисоат-сквер-гарден».

В кабинете также была статуя принцессы Луны в натуральную величину с специфичным выражением морды и раскрытыми вверх крыльями. Несложно догадаться, что наиболее детализирована эта скульптура была с задней части, но незваные гости не стали проверять это утверждение. Их больше заинтересовало огромное во всю стену окно с отличным видом на арену. Трое копытных невольно залюбовались открывшимся видом. Не то чтобы они сильно отвлеклись, но у плана операции был график, которому ранее они чётко следовали, так что в следующую секунду их отвлёк неожиданный собеседник.

— Полоний 1-1 Гафнию, – внезапно прозвучал голос Сури Поломейр в гарнитурах троих копытных в камуфляжах. — Вы на месте?

— Роджер Полоний, – ответил Гафний-4. — Объявляйте готовность.

— Плюс, – ответила Поломейр. — Точно по графику. – Далее была небольшая пауза, после которой Сури обратилась уже ко всем бойцам: — Полоний 1-1 всем группам. Гафний на вершине. Готов опустить заслон… Давай Грей.

— За кого ты меня принимаешь? – ответил Гафний-4. — За рычагоопускателя?

— Да, – ответила Поломейр, решив продолжить не остроумную шутку. — У тебя это хорошо получается.

— Серые будни, серого пони, – говорил Грей, одновременно подходя к крупному рычагу на стене, что своим утилитарным видом совсем не подходил остальному интерьеру. Далее он опустил его вниз, после чего по всему амфитеатру раздался скрежет работы множества механизмов.

По всему стадиону начали опускаться решётки, закрылись шторки оконных проёмов, но больше всего внимания привлекала огромная раздвижная крыша. Своим дизайном она была немного похожа на нашивки на форме пони-диверсантов. Тоже состояла из расположенных по кругу треугольных сегментов. (https://youtu.be/fTWKK-22p_4) Теперь эти сегменты пришли в движение, закрывая от удивлённых легионеров ночное небо.

Некоторые из редких пегасов-легионеров поднялись в воздух с намерением покинуть амфитеатр, пока крыша полностью не закрылась, но далеко они не улетели. Диверсанты предвидели такой случай и не собирались давать легионерам возможность покинуть арену и предупредить остальной гарнизон Мейнхэттена. Первый взлетевший пегас рухнул от очереди из «Болтореза» на пол пути к вершине. Рухнув, он привлёк большое внимание, собрав вокруг себя толпу обескураженных копытных в доспехах. Следующие два пегаса взлетели гораздо резче, но пули всё равно оказались быстрее.

Естественно, Гафний-4 не смотрел на всё это безучастно. Он, сломав у статуи Луны рог, использовал его как стеклобой, после чего начал стрелять из выбитого окна по пегасам, что ещё стояли на красном песке. Его «Болторез» был без оптики, и Грей пожурил себя, что не предвидел такой случай, но цели были не настолько далеко, чтобы полностью нивелировать преимущество стрельбы сверху. Первые пули прошли мимо, но после пристрелки пегасы-легионеры стали падать замертво или с криками боли от полученных ранений. Вскоре к Грею присоединились двое других пони из группы Гафний, а когда крыша арены окончательно закрылась, и все остальные диверсанты.

«Мэдисоат-сквер-гарден» наполнился звуками многочисленных автоматных очередей. После того, как на амфитеатре был опущен заслон, диверсанты повесили на спины свои «Болторезы», взяв в копыта кустарные пистолеты-пулемёты и дробовики всех форм и разновидностей. На некоторых из них были глушители, но вот патроны были не дозвуковые. Теперь план операции больше не был ограничен скрытностью. Теперь диверсанты стреляли в легионеров не заботясь о лишнем шуме.

Особенно шумным оказался кустарный однозарядный гранатомёт – местная кустарная вариация М79. Сам по себе выстрел из него был не слишком шумным, чего не скажешь о взрыве его гранат и криках раненных. Пони, занявший огневую позицию на трибуне, выпустил первую гранату в группу легионеров, что скучковались вокруг раненного пегаса. Счастливчиков убила взрывная волна. Осколки окончили карьеру легионеров для менее удачливых. Остальные, будучи контуженными и посечёнными осколками, лежали, крича от боли и дожидаясь, когда их добьют пули.

Говорят, самая тёмная ночь перед рассветом. В эту ночь это выражение получило необычное подтверждение. Легионеры любили принесённую Флэшем Магнусом и Скраппи Раг традицию кровавых зрелищ. Им нравились поединки гладиаторов. Сейчас легионеры умирали этой игрой, но больше обычного.

Будучи запертыми в многочисленных помещениях амфитеатра за опустившимися решётками, они были лёгкими мишенями для немногочисленных диверсантов с многочисленным боезапасом. Там, где помещение было зачищено, вход шли не менее многочисленные «карандаши». Термитные резаки за секунды плавили цепи механизмов, после чего скрытый противовес делал своё дело, поднимая решётку. После боевая тройка двигалась дальше, добивая спрятавшихся выживших, и всё повторялось заново.

Пони-легионеры в кольчуге и латах ничего не могли достойно противопоставить пони-диверсантам в касках и бронежилетах. Особенно с учётом, что броники и каски были сделаны из драконьей кожи и костей. Самострелы, которыми был вооружён каждый легионер, своими болтами в лучшем случае застревали в тканевых чехлах, не нанося противнику никакого вреда. Попадание в маску также ни к чему не приводило. Копья и мечи не пробивали защиту. Да и случаи, когда их лезвия и наконечники всё же достигали брони диверсантов, были очень редки и достигались за счёт сильного численного преимущества.

В целом колющее и режущее оружие, преимущественно используемое Легионом, показало свою полную бесполезность против экипировки диверсантов. Большую угрозу застигнутым врасплох легионерам представляло ударно-дробящее импровизированное оружие. Удары стульями, а также брошенные мраморные бюсты представляли гораздо большую угрозу, равно как и случаи, когда легионеры шли в ближний копытный бой. Подушки на внутренней стороне шлемов далеко не полностью гасили сильный удар.

К несчастью для легионеров, диверсанты прекрасно знали сильные и слабые стороны своего оружия и брони, а также осознавали все риски. Также они не боялись сами идти в ближний бой, когда заканчивались боеприпасы или кустарное оружие начинало клинить.

Легионеры храбро сражались, и никто из них не отступал, но своими отчаянными попытками атаковать они лишь ускоряли момент своей гибели. Этим они даже не задерживали наступление диверсантов. Хотя находились и те, кто сражению предпочёл возможность именно задержать. В некоторых коридорах группы легионеров стояли живым барьером, укрываясь за выпуклыми четырёхугольными щитами – скутумами. Пули эти щиты не держали, даже в местах наличия металлических частей, но чаще диверсанты стрельбе предпочитали кидать к этим щитам гранаты, за раз выводя десятки легионеров.

Больше проблем создавали те легионеры, что, отойдя от первого шока и видя бесполезность оружия своих погибших товарищей, догадывались баррикадировать помещения. Заваленные шкафами, столами и статуями проходы действительно задерживали темп продвижения диверсионных троек. Задерживали, но не останавливали. Взрывчатка решала проблему, а там где нет, её просто требовалось больше.

Группа Гафний естественно не оставалась безучастной и тоже принимала активное участие в зачистке «Мэдисоат-сквер-гарден», продвигаясь через лабиринт коридоров амфитеатра к его арене. Сама арена в этот момент была уже завалена телами и в плане операции не предполагалось, что на ней ещё будет какой-то бой, но планы боевых операций редко обходятся без сюрпризов, а в стенах амфитеатра по-прежнему были пони, на всю империю славящиеся своей непредсказуемостью.

— Напали?! – не веря услышанному, необычно громко для своего тихого голоса спросила Флаттершай. — Это какая-то шутка?

— Мне сейчас не до шуток! – ответил прокуратор Кратус, осматривая механизм, опустивший решётку.

— Кто нападает? – вновь спросила пегаска. — Эпоха войн закончена. Мы в центре Эквестрии, а Эквестрия победила.

— Не знаю! – ответил Кратус. — Чейнджилинги! Пони-мятежники! Зебриканские варвары! Кто бы это ни был, они здесь умрут!

Слова Кратуса не звучали бы так убедительно, если бы параллельно своей речи он не достал два крупных меча. Мечи были очень необычной формы – короткие, высокие, с зазубренными лезвиями и цепями на рукоятках, ведущих к передним ногам прокуратора. Но самое необычное в них был не внешний вид, не то, что они были цепями примотаны к ногам Кратуса, а то, откуда он их достал.

Флаттершай этого не видела. Она не заметила, откуда крупный земной пони достал два огромных меча и понятия не имела, где он их прятал. Не то чтобы случаи, когда пони неожиданно достают разные предметы, были редкостью. Флаттершай по примеру Пинки Пай сама начала безделушки в своей длинной гриве прятать, а сама Пинки Пай в своей (похожей на сахарную вату) гриве вообще умудрялась «Пати-пушку» хранить, но Кратус… Этот пони лысый и хвост у него короткий.

«Как?!. Где?!.» Флаттершай решила потом задать эти вопросы. Сейчас же говорил прокуратор:

— Тебе нельзя здесь оставаться! – всё ещё восклицательным тоном, но более тихо подчёркивая всю серьёзность, продолжил Кратус. — Ты должна покинуть «Мэдисоат-сквер-гарден»!

— Как? – задала резонный вопрос пегаска. — На амфитеатре ведь опущен заслон.

— Правильный вопрос, но выход есть! – ответил Кратус. — Перестройка «Мэдисоат-сквер-гарден» заключалась не только в мраморном декоре и защитных решётках! Флэш Магнус предлагал идею подавать воду, затапливая арену, устраивая бои на воде!

— Что?! – спросила пегаска, представив как это могло бы выглядеть. — Какое отношение это имеет к делу?

— Самое прямое! – ответил Кратус. — Систему труб и насосов планировалось строить одновременно с перестройкой города, но я позаботился, чтобы амфитеатр заранее подготовили! Проберись к месту содержания гладиаторов! Найди огороженный участок, где мы планировали сливную трубу выводить! Там есть лаз, ведущий… – тут Кратус замялся.

— Куда ведущей? – спросила пегаска, заранее догадываясь о ответе.

— В канализацию! – сказал лысый пони, после чего добавил: — Я же говорил – систему труб и насосов собирались ставить одновременно с перестройкой города!

— Другого пути нет? – уточнила Флатти.

— Только с боем через нападавших, после момента, когда я открою заслон! Будешь прятаться?!

— Ещё не решила, – честно ответила пегаска, будучи не в восторге от варианта купания в нечистотах.

— Решай быстрее, а у меня своя работа! – ответил Кратус, после чего начал рубить своими мечами одну из цепей опущенной решётки.

Его мечи определённо были как-то-то зачарованы. Их удары не только высекали искры, казалось, что сами зазубренные лезвия покрыты слоем пламени; насколько эти термины можно сочетать. В любом случае эти мечи после нескольких ударов смогли перерубить толстую (будто якорную) цепь, после чего решётка поднялась. Далее Кратус, издав жуткий рык, бросился на покрытую дымом арену.

Страх был определяющей эмоцией в поведении пегаски, но тут он неожиданно отступил в пользу любопытства. Пегаска осторожно подошла к краю прохода, увидев, с какой свирепостью Кратус вёл бой с необычными врагами.

Ему определённо противостояли земные пони, вот только эти противостоящие были вооружены странным оружием и одеты в странную броню. Пегаска сразу обратила внимание на маски на мордах нападавших. Флатти узнала в них шлемы, которые король Сомбра надевал на своих рабов. Теперь эти шлемы были урезаны до масок, с них был снят весь декор, на месте намордников появились какие-то противогазные фильтры, шторки с глаз масок были сняты, тогда как сами глаза хоть и не перестали быть зелёными, но больше не светились жутким светом тёмной магии.

Вторым, на что Флаттершай обратила внимание, был их рисунок одежды. Вторженцы носили странный серый камуфляж с длинными чёрными полосами в форме буквы Т. Больше всего пегаску тогда удивил тот факт, что она уже видела этот рисунок, причём совсем недавно – в апартаментах Коко Поммель. Тогда кремовая подруга пегаски сказала, что сшила и продала множество комплектов камуфляжей с этим рисунком. Сейчас Флатти видела этих покупателей.

Ну и третье, что Флаттершай не могла не заметить – странные металлические устройства, которыми были вооружены нападавшие. Видок у этих железок был не выразителен. Они были больше похоже не на оружие, а на электроинструменты для сверления и закручивания с названиями – дрель, перфоратор, шуруповёрт; ещё сходство с феном можно усмотреть. Инструменты сталлионградского производства, получившие распространение в Мейнхэттене, но редко встречаемые в других провинциях империи. Нечто внешне похожее было в копытах странных пони. Держа его очень странным хватом, в стояче-сидячей неестественной для пони стойке, они заставляли… Флатти сложно понимала, что это было. Можно бы было сказать – извергали огонь, но вспышки из тонких стволов странного оружия были очень небольшими; чего не сказать о громком звуке. Тем не менее легионеры, на которых были направлены эти стволы, после громких вспышек падали, корчась от тяжёлых ранений, а чаще замертво. Доспехи никак не спасали. Как бы нелепо не выглядело это оружие, оно было страшным в своей эффективной смертоносности и тем удивительней, что Кратус смог ему противостоять.

Крупный серый пони, выбежав на арену, с ходу запустил свой огромный меч в одного из нападавших. К удивлению Флаттершай и самого Кратуса, огромный тяжёлый меч, который ранее толстенную цепь перерубил, не смог пробить броню нападавшего. Он лишь прорезал верхнюю камуфляжную ткань, обнажив под ним материал неизвестного происхождения грязно-зелёного цвета. Тем не менее этот удар хоть и не располовинил противника, но меч оказался достаточно тяжёл, чтобы отбросить пони и оставить его лежать без сознания. Тем удивительней, как легко и точно Кратус его запустил в цель, и тем более удивительней, как потянув за цепь, он его к себе притянул. Всё произошло буквально за секунду.

Следующие секунды Кратус прикрывал двумя широкими мечами свою голову, пока другой нападавший стрелял в него из своего оружия. От мечей Кратуса исходили искры, но чем бы не стрелял нападавший, оно не пробило широкие толстые клинки. Стрелял он не долго. Через секунды его оружие с мерзким щелчком прекратило изрыгать огонь и пони в камуфляже нажатием на какую-то кнопку сбросил со своего оружия прямоугольную железку. Далее он начал доставать из подсумка своего жилета другую такую же, но поставить на место её не успел. Кратус вновь метнул свой меч, но в этот раз более точно. Лезвие меча прилетело прямо в шею пони чуть выше воротника его жилета. Оно легко, будто не встречая сопротивление, прорубило толстую шею и отсекло голову земного пони. На секунду его обезглавленное тело застыло держа в копыте железку. В следующую долю секунды железка упала, а за ней рухнуло и тело.

Противники, что находились на зрительских трибунах не остались безучастными, начав кидать в Кратуса какие-то взрывчатые предметы. Во время особо жарких соревнований разгорячённая толпа кидала петарды на арену стадиона ещё до того, как он амфитеатром стал, но та взрывчатка, что сейчас взрывалась, поднимая красный песок, была намного мощнее. Однако Кратус для своего крупного телосложения показывал удивительную ловкость и скорость. Он будто предугадывал броски и ловко отпрыгивал, и отбегал в другую часть арены. Там где это не получалось он прикрывался своими мечами, что покрывались искрами при взрывах; похоже эти «петарды» были не просто мощными хлопушками.

Естественно мечи прикрывали не всё его тело, а нападавшие не только взрывчатку кидали, но и стреляли в прокуратора из своего необычного оружия, однако Кратус не падал от ран. Он вообще их будто не получал. Для крикливого земного пони было привычно слышать кантерлотский глас аликорнов, который в громкости не уступает шуму от взрывов, а его броня, похоже, ничем не уступала броне нападавших на амфитеатр. Тело Кратуса порой подёргивалось, будто его несильно толкали, и Флаттершай догадывалась, что это следствие попаданий по броне прокуратора, но сама броня не пробивалась.

Сам же прокуратор, не оставаясь в долгу, метал в пони на трибуне свои мечи на цепях. Пегаска из-за ракурса не видела, куда он попадал, но судя по тому, что он, возвращая окровавленные мечи, далее менял направления бросков, попадания были, причём успешны. Также на успех указывали крики боли, искажённые голосовыми фильтрами.

И, казалось бы, так Кратус в одиночку перебьёт нападавших на арене и трибунах, а после займётся вторженцами в других частях амфитеатра, но тут у искусного воина Легиона появился достойный противник.

— Кадмий-2, Гафнию-4! Потери на арене! – прозвучал полный боли и страха голос в гарнитуре Грея. — Нужна поддержка!

— Опиши ситуацию? – наигранно спокойным, но с лёгкой дрожью, которую скрывал голосовой фильтр, спросил Грей, ускоряя шаг и направляясь к низу амфитеатра.

— Необычно сильный воин Легиона уничтожил группу Тантал и убил Гармония знает сколько наших! Пули его не берут! Гранаты тоже! Причём он их назад отбрасывает! Нужна помощь!

— Роджер Кадмий, – ответил Грей. — Займите позицию и ведите беглый огонь вслепую. Бегу к вам. Постарайтесь продержаться.

Гафний-4 действительно надеялся, что они продержатся. Надеялся не только по моральным причинам; хотя мораль всё же была в приоритете. По плану операции, Кадмий должен был занять позицию на трибуне. На трибуне, значит на возвышенности, откуда удобно вести огонь. Продержавшись, эти пони могли оказать существенную огневую поддержку. Хотя…

Грей (он же Гафний-4, он же Призрак, он же Серый Мерин, он же Горелый; в разных мирах он был известен под множеством прозвищ, и не все из них были оскорбительными) сложно представлял причину, почему они сами не справились. Судя по сообщению, противник находился на арене. То есть, на открытке – открытом участке. Будучи на возвышенности, Кадмий обозревал всю арену. Любой враг на ней представлял бы собой лёгкую мишень, но... Грей повидал много миров магии, и в каждом из них хватало необычных очень опасных врагов. Ещё в первом из них он перестал удивляться увиденным странностям и противоречащим логике фактам. Если в этот раз предстоит дать бой ещё одному из них, то не страшно. Можно даже сказать — рутинно.

Так что с рутинным настроением и неподдельным страхом Грей подбежал к краю перил зрительского балкона. Далее он оценил высоту и надеясь, что не переломает ноги, спрыгнул вниз. Упав на зрительскую скамью и вправив вывих, далее Грей быстрым шагом начал спуск по ступенькам к бортику арены. Завершив этот путь, серый пони перепрыгнул его, упав на красный песок; благо высота была небольшой и обошлось без вывиха. Посадка получилась относительно мягкой, чего не сказать о происходящей далее жести.

Эта ночь была пожалуй первым случаем, когда Флаттершай была зрителем «гладиаторского» поединка и тем более с неподдельным азартом болеющая за одну из сторон.

Выйдя на арену «Мэдисоат-сквер-гарден», прокуратор Кратус с первых же секунд показал нападавшим на амфитеатр пони, почему многочисленные существа заключённые в его стенах, даже не пытались поднять мятеж. Этот серый пони производил впечатление, что в одиночку стоит целой армии.

Только ступив на красный песок, он убил нескольких нападавших, после чего начал своими мечами на цепях рубить тех из них, что находились на трибунах. Естественно, нападавшие отвечали ему стрельбой из своего странного оружия, но Кратус ловко уклонялся, прикрывал открытые части тела своими широкими мечами, а там, где в него попадали, он в худшем случае слегка подёргивался. Флатти не знала, из чего была сделана его броня, но она легко выдерживала попадания из странного оружия пони в масках. А судя по лежащим вокруг телам легионеров, это оружие было действительно смертоносно и легко пробивала кольчужно-пластинчатые доспехи. Попытки нападавших закидать Кратуса какой-то взрывчаткой тоже нисколько не навредили прокуратору. Он ловко уклонялся от бросаемых предметов и даже смог как-то отбросить некоторые из них обратно.

Всё изменилось, когда на арену с трибун спрыгнул очередной пони в маске. Внешне этот земной пони никак не отличался от тех, кого Кратус ранее победил, и когда прокуратор метнул в него свой широкий меч, Флатти казалось, что тот пони упадёт замертво с отрубленной головой. Но нет. Тот пони в маске оказался удивительно увёртливым.

Он быстро пригнулся, увернувшись от летящего меча, после чего также быстро совершил прыжок-кувырок уклоняясь от второго меча прокуратора. Далее он едва заметным глазу движением достал своё странное стреляющее оружие и открыл по Кратусу плотный огонь. Однако Кратус тоже был быстрым. Может быстрее своего противника. Флатти не заметила, как он одёрнул назад свои мечи, но видела, как Кратус ими прикрывается от стрельбы. От широких мечей отскакивали искры, но Кратус крепко стоял на ногах. Тогда противостоящий ему пони начал стрелять ниже, но ноги Кратуса были защищены поножами из того же материала, что и остальная его броня. Чем бы противник не стрелял, но его огонь не пробивал броню прокуратора.

Проблема была в том, что Кратус в эти секунды твёрдо стоял на ногах, тогда как его противник, ведя огонь, приближался к прокуратору, идя на задних. Жуткое, но одновременно и комичное зрелище. Флаттершай невольно подумала, что понивильские музыкантки Лира Хартстрингс и Октавия Мелоди захотели бы взять у этого пони несколько уроков координации движений. Нет, серьёзно, как у него это получалось? Так даже Скраппи Раг не может, а ведь у неё есть воспоминания древнего духа, для которого естественно прямохождение. Кратус, если бы мог видеть сквозь сталь своих мечей, может тоже задался бы этим вопросом, может даже улыбнулся бы от комичности зрелища, однако в отрыве от этого момента ситуация была совсем не смешной.

Странный пони чуть ли не в половину сократил дистанцию до цели, после чего боеприпасы в его оружии похоже подошли к концу. Он прекратил стрельбу, предпочтя просто бросить в Кратуса железку, когда он перестал прикрываться. Этот бросок достиг цели, попав прокуратору прямо в лоб. Вот только брошенное оружие не имело острого лезвия, а лоб земного пони очень прочный, особенно у Кратуса. Прокуратор лишь слегка поморщился, одновременно метая свой меч. Но тут либо попадание в лоб сбило координацию, толи противник слишком близко приблизился и метать меч так близко было неудобно. Кратус промахнулся, тогда как его противник, достав другое своё оружие бросился в ближний бой.

Оружием противника оказался до боли банальный инструмент, именуемый невыразительным словом гвоздодёр; настолько не выразительным, что оно почти забыто и чаще этот предмет называют монтировкой, фомкой или выдергой. Непонятно как, но противник держал её одним копытом, и так же непонятно, как он собирался этим победить воина с огромными мечами. Тем не менее именно с этим инструментом противник бросился на Кратуса, что совершенно не застало прокуратора врасплох. Кратус легко парировал удар гвоздодёра ответив уже своим ударом меча. Удар прокуратора был более удачен. Противнику нечем было его парировать. Огромный тяжёлый острый меч ударил его прямо по морде, защищённой маской. Противника от такого удара даже слегка отбросило, но ему показалось мало, и в следующую долю секунды он сам отпрыгнул, уворачиваясь от следующего удара. Уворот был успешен, как и следующее действие пони в сером камуфляже.

Бросив гвоздодёр, он сильно пригнулся, готовясь вновь увернутся от следующего удара. Но пригнулся он не только чтобы дальше отпрыгнуть. Уворот противника сопровождался броском красного песка в открытую морду Кратуса, и, в отличие от ударов прокуратора, бросок песком достиг своей цели. Крикнув странное слово «Балака!» Кратус скривил свою морду и зажмурил глаза, после чего уже сам совершил прыжок-кувырок. Однако противник его не атаковал.

Даже с такого расстояния Флаттершай видела, что его маска сильно повреждена. На ней была солидная вмятина, зелёная линза левого глаза была полностью выбита, тогда как правая покрыта паутиной трещин. Противник ослепил Кратуса, бросив песок в глаза, но прокуратор ослепил его раньше ударом меча по маске. Естественно, будучи ослеплён, противник не мог сражаться, равно как и прокуратор, что был в схожем положении. Так что пока прокуратор протирал слезящиеся глаза, его противник потратил эти секунды на снятие своей разбитой маски. Маска не была со шлемом одним целым, но похоже снять её было удобней без верхней защиты головы.

Противник быстро сбросил свой шлем, после чего на красный песок упала и разбитая маска. Однако оказалось, что под ней противник носил ещё вторую маску, только тканевую, что слегка съехала с его морды и, судя по рваному следу, тоже пострадала. Её противник также снял, открыв Флаттершай свой лик.

— Geist, – сказала Флаттершай, не замечая, что начала говорить мысли в слух. — Du hättest tot bleiben sollen.

Пегаска его узнала. Эту серую темноглазую морду Флаттершай видела на железнодорожной станции Мейнхэттена.

Тогда, вспоминая разговор с Дискордом, она приняла его за некого «Призрака». Террориста и убийцу, устроившего серию терактов в Сталлионграде, убившего Буши Тейла, северных охотников и Селестия знает сколько ещё хороших пони. Однако долгие годы о нём не было новостей. В диалоге с Дискордом, Флатти пришла к выводу, что призрак мёртв. То, что первый же встреченный ей в Мейнхэттене серый темноглазый пони был призраком, пегаске показалось глупыми подозрениями. Теперь очевидно – Флаттершай не ошибалась. Противостоящий Кратусу противник был слишком ловким, чтобы быть обычным серым земным пони. Это же объясняло его странные стойки на задних ногах, оружие, которое он использовал, и прочие странности.

Если ранее Флаттершай была уверена в победе Кратуса, то теперь вера сильно пошатнулась. В этой битве двух серых земных пони… Нет. Не так. Кратусу противостоял не пони. Серому пони противостоял «призрак», пусть и выглядящий как обычный пони чуть более тёмного оттенка серого. Двигался, сражался и даже думал он не как пони. Своей непредсказуемостью он мог сравнится разве что со Скраппи Раг, которая очень удивляла как своих друзей, так и врагов. Скраппи тоже была не совсем пони, и не готовые к этому противники легата всегда терпели от неё поражения. Если «призрак» так же непредсказуем… Нет, точно не также. Куда ему со Скраппи Раг тягаться.

Тут у Флатти появился осторожный оптимизм. Пегаска знала, что Кратус – искусный воин и видела какой отпор он дал призраку. Призрак же хоть и оказался увёртливым, но ничего сверх естественного не продемонстрировал. Не считать же за это его стреляющие железки и походку на задних ногах. Какой бы жестокой не была его душа, телом он просто земной пони. Не единорог с магией. Не сталлионградская пегаска со стальными крыльями и силой аликорна. Кратус побеждал множество самых разнообразных и опасных магических существ. Он не должен проиграть какому-то серому мерину.

— Обходит слева! – крикнула Флаттершай, видя, как призрак начал осторожно обходить Кратуса, точно намереваясь напасть сбоку – с уязвимого места любого пони. — Вломи ему!

Необычно громкий голос пегаски был услышан. Дёрнув ухом Кратус сделал круговой замах своим мечом чуть не задев призрака. Однако пони в камуфляже тоже это услышал и быстро сориентировался резко пригнувшись. Замашистый удар Кратуса вторым мечом был ниже, но его призрак преодолел резким невысоким прыжком. Следующий удар был уже сверху двумя мечами, но призрак уклонился от него прыжком вправо.

Далее Кратус не упражнялся в метании, равно как и призрак в прыжках и приседаниях. Оба серых пони бросились друг на друга с жутким оскалом на мордах. В следующую долю секунды между ними произошло столкновение, и Флаттершай не без основания считала, что тут преимущество за Кратусом. Прокуратор амфитеатра был вооружён мечами, да и он был просто крупнее своего противника, не говоря уже о более массивных доспехах. Но нет. При столкновении никто не отлетел в противоположную сторону; и тем более в сторону не отлетела отрубленная голова призрака, на что Флатти так надеялась. Оба бойца не уступили, вступив в ближний бой.

Что происходило далее, Флаттершай не очень понимала, так как два бойца двигались, очень быстро поднимая в воздух песок под ногами. Кратус рубил воздух своими мечами так быстро будто это были не тяжёлые мечи, а… Пегаска не считала сравнение удачным, но удары его мечей были быстры как движения крыльев насекомых; в частности чейнджлингов. Удивительно, но призрак умудрялся уклонятся от этих ударов, хотя двигался он быстро, но не быстрее ударов своего противника. Тут свою роль всё ещё играл песок, брошенный в большие глаза пони. Кратус ещё недостаточно выплакался и проморгался. Также песок, который он сам же невольно поднимал, играл с ним злую шутку. Призрак стоял в нетипичной для пони стойке на задних ногах. Не в положении на дыбы как Кратус, а именно стоя прямо. Держа голову выше, его глаза не так сильно подвергались воздействию поднятой пыли. Его тёмные глаза ясно видели своего врага, тогда как Кратус в лучшем случае видел перед собой размытое пятно, что уклонялось от его ударов. Иначе не понятно, как столь сильный и ловкий пони, будучи вооружённым мечами, за секунду не обезглавил своего безоружного врага.

Непонятно на что при этом надеялся призрак, но он не отступал, а уклоняясь от ударов сам пытался ударить противника. Похоже слухи о уме призрака оказались сильно преувеличены, либо после удара по маске он сильно отупел. У земных пони крепкая голова, а у такого пони как Кратус она вообще, как сталь. Он на своей лысой голове даже шлем не носит, пренебрегая защитой в пользу обзора. Удар копытом в худшем случае ему синяк под глазом поставит, а пытаясь ударить призрак становился на мгновение уязвимей. И при этом Кратус, даже будучи полу ослеплённым, ловко уклонялся. Так что в один момент произошло неизбежное и удар мечей достиг своей цели.

Нижний быстрый удар меча отбросил призрака назад будто его кувалдой ударили. Однако удар был не кувалдой, а острым мечом. Призрака должно было разрубить, ну или зазубренный широкий меч должен был оставить глубокую рану. Но нет. В сторону отлетели не красные потроха, а небольшие подсумки, что были на амуниции призрака. Кратуса этот факт поначалу удивил, что он даже замер на секунду, но после он вновь встал в боевую стойку. Однако не сразу бросился в атаку. Неожиданно прокуратор начал действовать словом.

— Драконья кожа! – своим обычным полным ярости голосом сказал Кратус, смотря на поднимающего на ноги призрака. — Только это может противостоять моим клинкам!

— Что-то имеешь против? – не так громко, ироничным вопросом, с легким сталлионградским акцентом ответил призрак. — Не нравится, что я ещё жив? Прости что разочаровал.

— Не нравится, что ты носишь на себе кожу разумных существ! – крикнул Кратус угрожающе повертев в воздухе своими мечами.

— Пули не пробивали твои поножи и остальные доспехи. Ты тоже носишь на себе кожу дракона, – наигранно спокойно ответил призрак, уже встав на ноги и странно двигаясь, шагая боком.

— Это моя добыча! Трофей, добытый мной в бою! Кожа убитого мной дикого жестокого дракона!

— Тоже могу сказать и о коже, которую сам ношу, – ответил призрак с уже более выраженным акцентом. — Я тоже убил и освежевал этого дракона. Только не дикого, а вполне цивилизованного… Насколько для драконов это допустимо. Его вроде Торчем звали.

— Балака! У империи союз с драконами!

— Теперь уже нет, – тут в голосе призрака были нотки ухмылки. — Как и ожидалось, рептилии стали пылать и метать. Причём не столько от найденных потрохов Торча без костей и кожи, сколько от его пустой сокровищницы. Даже жаль, что сейчас я с тобой БалакАю, а не наблюдаю, как Эмбер с Раг собачится.

Последнее слово прозвучало как-то двусмысленно. Флатти не была уверена, что имелось ли ввиду. Что Эмбер и Раг будут воевать, или что они будут… это самое… по собачьи? Балака! Они ведь обе самки! И если Раг – пони свободных нравов, то Эмбер не практикует однополые половые межвидовые связи.

— После того как я отдам им твои потроха, война будет остановлена! – без намёка на ухмылку ответил Кратус.

— Как бы я ни был за мир, но тут тебе откажу.

— Это был не вопрос! – сказал Кратус, и тут Флатти заметила одну важную мелочь. Лысый пони перестал моргать.

Тут Флаттершай поняла, почему Кратус в столь странный момент начал не менее странный диалог. Он не был склонен к болтовне в бою, особенно с таким противником. Это был не разговор. Это была военная хитрость. Кратус, понимая, что не может победить, будучи полуслепым, выигрывал время, чтобы банально проморгаться. Много времени не понадобилось, так что диалог был коротким. Теперь же он ясно видел своего врага и уверенно бросился в атаку.

Однако призрак тоже использовал эту передышку. Он не просто так боком шагал. Он шёл к своему лежащему присыпанному песком гвоздодёру. Вот только диалог закончился раньше, чем он до него дошагал. Но нельзя сказать, что призрак ни к чему не пришёл. По пути он подошёл к своему лежащему шлему. Кратус не дал бы времени его надеть, но призрак и не собирался. Он предпочёл пнуть шлем в сторону мчащегося на него воина. Естественно, Кратус легко его (шлем) отбил, но это действие дало призраку долю секунды, чтобы отпрыгнуть, уклонившись от атаки. Отпрыгнуть как раз к лежащему гвоздодёру, который призрак быстро поднял.

На первый взгляд инструмент плотника не имел шанса против зачарованных мечей, но похоже призрак как-то успел изучить стиль боя Кратуса и больше не позволил выбить «оружие» из своих копыт.

Ловко уклоняясь от рубящих ударов, призрак как-то умудрился зайти Кратусу сбоку и сильно ударить гвоздодёром ему в затылок. Голова у прокуратора оказалась действительно крепкой и гвоздодёр череп не пробил, но оглушающее воздействие всё же сработало. Будучи в неустойчивом положении «на дыбы», Кратус не устоял, рухнув на красный песок. В этот момент призрак снова использовал свой гвоздодёр, но не столько как оружие, сколько как инструмент. Он прижал им правую ногу Кратуса, после чего начал с гвоздодёром какие-то манипуляции. Флаттершай не видела, что точно происходило, но надеялась, что Кратус от этого сильно не пострадал. Всё-таки его ноги были поножами защищены, плюс на передних ногах были намотаны цепи…

На мыслях пегаски о цепях Кратус резко поднялся, сбросив с себя призрака, однако Флатти заметила, что призрак не столько был сброшен, сколько сам сбросился, бросив свой гвоздодёр. Это его решение на первый взгляд казалось глупостью, но увидев, как призрак держит цепь, Флатти поняла – всё не так просто. Флаттершай понятия не имела как призрак гвоздодёром(!) смог снять намотанную(!) цепь с ноги Кратуса, но именно это и произошло. Теперь резким круговым движением уже призрак намотал эту цепь себе на переднюю ногу. Следующим резким движением он притянул к себе меч и встал в угрожающую стойку, всем своим видом призывая Кратуса продолжить бой. Кратус не тот пони, что отказывается от таких предложений.

Вновь между двумя серыми пони началась тяжёлая битва, но Флаттершай решила прекратить быть её зрителем. Пегаска всё меньше была уверена в победе Кратуса. Прокуратор амфитеатра, что прошёл сотни битв, побеждал множество опасных существ и тренировал ещё большее число гладиаторов, встретил по-настоящему опасного врага. Призрак действительно оказался непредсказуем, а в открытом бою он мало уступал чемпиону арены, если вообще его не превосходил. Нет… Всё же не превосходил. Кратус не смог убить призрака лишь из-за его простых, но эффективных грязных приёмов. Может ещё необычного для пони стиля ближнего боя… В любом случае, Кратусу нужно помочь. Какие бы подлости не использовал призрак, он не победит прокураторач если Кратус будет не один.

Если проводить аналогии любимых Флаттершай животных… Лев сильнее волка, но волк в цирке через кольца не прыгает. Слон тяжёлый, но среди волков веса не имеет. Змея длинная, но у волков с ней разговор короткий. Так что, если не удаётся победить силой и мастерством… Если ситуация вынудила… Обстоятельства подтолкнули… Судьба зигзагнула… Фортуна бортанула… Жизненные перипетии раком поставили… Тогда нужно побеждать как принято в Легионе – братско-сестренской помощью. (https://youtu.be/deR3eSG76bg)

На секунду Флаттершай решила сама бросится в атаку. Взлететь, а после в пике всем своим весом пони-пегаса обрушится на призрака. Он от этого сильно не пострадает, но замешкается и Кратус получит момент для нанесения решающего удара. Однако свою роль сыграл робкий характер элемента доброты. Она сделала лишь шаг, но тут же остановилась, опасаясь, что призрак её на меч насадит. Также она подумала, что Кратус тоже замешкается и своим глупым поступком она сделает только хуже.

Однако Флаттершай не отказалась от идеи помощи. Сразу же у неё появилась идея получше.

Флаттершай была пони, занимающейся осмотром и лечением животных, так что ранее Кратус дал ей универсальный ключ от клеток, где их держали. Этот ключ и сейчас был при ней. Достав его, Флаттершай с необычной для себя кровожадной улыбкой, рысью побежала прямиком к клеткам, где обратилась к заключённым в них животным с очень странной речью.

— Пробил час! – обычно тихий голос элемента доброты сейчас по громкости был сравним с голосом Кратуса. — Шанс искупления и обретения свободы! Момент вашей последней битвы на арене!

— Для всех нас выход на арену был и будет последним, – неожиданно сказала львиная голова химеры. — За редкими исключениями, – добавила козлиная часть.

— В этот раз у вас будет шанс, не только победить, но и покинуть это место живыми! – продолжила пегаска. — На «Мэдисоат-сквер-гарден» напали. Многие легионеры убиты, а прокуратор амфитеатра сейчас ведёт бой, который может проиграть.

— Пусть проигрывает, – в один голос тремя головами сказала химера. — Только рады будем, если лысая башка получит пирожка.

Все остальные животные в клетках различными животными звуками высказали своё одобрение такому развитию событий.

— Кто бы не напал на «Мэдисоат-сквер-гарден», они точно не собираются животных спасать, – заметила пегаска. — Если Кратус погибнет, то вас просто в клетках убьют, даже не дав сразится на арене. Но если вы спасёте прокуратора, он…

— Нас освободит? – шипя сказала змеиная часть химеры. — Тебе самой не смешно?

— Он будет благодарен, хоть и не подаст виду, и дарует вам свободу, если я его хорошо попрошу. А вам ли не знать – я могу быть убедительной.

Последние слова Флатти сказала, окинув клетки своим взглядом. Эта способность действует лишь при прямом зрительном контакте и сейчас не произвела никакого гипнотического эффекта, но животные поняли, что имелось ввиду.

— Я не элемент честности, но честна со всеми, особенно с животными, – продолжила пегаска. — Я даю вам всем шанс. Воспользуйтесь этой возможностью.

Тут в помещении возникла неловкая секундная тишина, которая однако быстро прервалась доносящимся лязгом мечей и криков Кратуса, в основном нецензурного характера. Прокуратор был ещё жив, и может даже мог сам с призраком справиться, но риск обратного всё ещё существовал. Флаттершай это понимала, равно как и животные. Они наверняка уже давно мечтали покинуть это место, но скорее путём убийства Кратуса, и точно не его спасения. Какая ирония, как всё обернулось.

Ирония иронией, но животные в мире магии разумны и не стали упускать свой шанс. Они приняли предложение элемента доброты, после чего пегаска начала быстро летать от клетки к клетке, открывая замки. Клеток было много, но пегаска справилась удивительно быстро, после чего животные встали вокруг Флатти полукругом, ожидая от той указаний.

Сама же Флатти, прекрасно понимая, почему животные не спешили прокуратора спасать, была несколько огорчена такой пассивностью, но не осуждала. Может это даже и к лучшему. Призрак вряд ли ожидает, что на него набросится стадо из десятков волков, медведей, львов, тигров, мантикор и даже одной химеры. Но…

Но тут лязг мечей прекратился. Ему на смену пришёл другой лязг неизвестного происхождения. Флатти понимала – чтобы это ни было, это вряд ли следствие победы Кратуса и источник этих звуков не сулит приятное зрелище. Тем не менее пегаска на своих жёлтых крыльях быстро подлетела к открытым воротам, ведущим к арене и… Зрелище и вправду было не из приятных.

Флаттершай предстала картина… Два меча на цепях, дерущихся пони, как-то умудрились спутаться и при этом получившаяся импровизированная длинная цепь была заброшена на перекладину «качелей» «Damnatio ad Bestias». Призрак при этом стоял на песке арены, резкими движениями натягивая цепь, будто в игре перетягивания каната, тогда как Кратус висел под перекладиной и бился о неё своей лысой головой. Пегаска понятия не имела, как бой на мечах (пусть и с цепями) мог обернутся вот этим, и почему более крупный Кратус не перевешивает стоящего на песке земного пони, что явно весит меньше него. Всё это Флатти не волновало. Её заботил лишь вопрос – жив ли Кратус? Судя по обмякшему висящему телу, ответ скорее отрицательный, однако призрак почему-то продолжал дёргать цепь на себя. Это было либо глумление над мёртвым, либо Кратус ещё был жив и призрак пытался это исправить.

Надеясь на последнее и чтобы не дать призраку закончить, зависшая в воздухе Флатти жестом копыта приказала животным атаковать. Те с хором дикого рыка бросились исполнять побежав на арену «Мэдисоат-сквер-гарден».

Рык десятков животных был действительно громким. Призрак не мог его не услышать и не обратить внимание. Естественно, он обернулся и, увидев своими тёмными гляделками несущееся на него стадо хищников, резко сменил планы. Вместо того, чтобы долбить Кратуса о перекладину, он, используя прокуратора как упор, начал карабкаться по цепи наверх. Как он мог карабкаться по цепи, да и вообще держатся за неё копытами, Флаттершай не понимала, но именно это происходило прямо на её глазах. Земной пони карабкался вверх по цепи, причём довольно быстро. Комичное зрелище, особенно с учётом десятков хищников, что были внизу. Флаттершай не была любителем чёрного юмора, но тут увиденное заставило улыбнутся. Призраку же точно было не до смеха, когда подпрыгнувшая мантикора лапой заехала ему по крупу. Но её когти, увы, вошли недостаточно глубоко.

Призрак не был сброшен и даже смог забраться наверх. Сброшен оказался Кратус, так как цепь потеряла натяжение. Далее был момент в котором животные безуспешно пытались допрыгнуть до земного пони, но «качели», на которых он стоял, были очень высокими и стояли на каком-то «тормозе» в состоянии равновесия. Также они были покрыты толи жиром, толи иным составом схожих свойств. Мантикоры, львы и прочие кошачьи пытались забраться по отвесным частям конструкции, но их когти не цеплялись. Животные соскальзывали. Положение бы спасли мантикоры, но их крылья были намеренно травмированы, а перепонки изрезаны, чтобы затруднить побег. Они не могли взлететь.

И тут в одну из трёх голов химеры пришла неплохая идея. Её козлиная и львиная часть взяли в пасти цепь, а змеиная обвилась вокруг тела Кратуса. Далее магическое создание начало резко пятится назад, натянув цепь. Теперь уже призрак оказался прижат к перекладине, только не как Кратус – снизу, а наоборот – сверху. Химера бы его вообще с неё стянула, но земной пони не только на цепи, но и на перекладине проявил несвойственную пони цепкость. И это при том, что его правая обёрнутая цепью нога была в вытянутом положении.

Снова увиденное зрелище показалось Флаттершай забавным, но элемент доброты тогда не думала над моральной составляющей такого рода веселья. Она хотела увидеть, как призрак наконец отцепится и, упав на песок, будет разорван множеством когтей и клыков. Однако силы трёх животных, сочетавших химеру было не остаточно. Призрак держался. Другие животные, видя происходящее тоже были удивлены и некоторые из них вместо созерцания своей добычи предпочли помочь химере. Первыми на помощь пришли мантикоры (магические существа оказались умнее), но далее и остальные животные стали брать в пасть цепь. Тем не менее призрак держался, только кричал от боли первую букву алфавита. Казалось, что скорее его нога будет оторвана чем он сам отцепится от перекладины. Флаттершай это устраивало. При отрыве конечности и резкой кровопотери призрак был обречён. Если не рухнет, то так и останется висеть на перекладине мёртвым, обескровленным понем-треногим, однако...

В глубине души Флаттершай восхитило увиденное. В большей мере то, как животные объединились ради общей цели, но также и сам призрак. То, как он держался, цеплялся за свою жалкую жизнь, хотя мог в любой момент прекратить упорствовать и всё закончить. Это бы было даже быстро и не так болезненно. Животные точно убили его быстро, и боль от их клыков точно была бы не столь сильной, как та, что сейчас призрак испытывал.

Невольно Флаттершай даже вспомнила мемуары Скраппи Раг. Конец начала взлёта стальных крыльев. Момент в замке Ирис, в котором Скраппи Раг вытаскивала из «колодца душ» сеть с заключёнными пони. Вытаскивала за канат, что был обвит вокруг её ноги даровав будущему легату свой знаменитый шрам. Призрак сейчас был в схожем, но при этом противоположном положении. Его нога тоже была обвита, только не канатом, а цепью. И он не взлетал. Наоборот – его тянули вниз. Если Скраппи Раг силой своих огромных крыльев вытащила наверх свою тяжёлую ношу, то бескрылый пони ничего не мог сделать, кроме как цепляться или сдаться. У него не было ни малейшего шанса пересилить множество животных, не было возможности сбросить цепь, что только крепче впивалась ему в переднюю ногу.

Нет! Призрак и легат – эти пони схожи лишь тёмными глазами и тем, что им однажды ногу обвили. В остальном, они совсем не похожи. Помотав головой, Флаттершай прогнала глупые мысли. Нет ничего более глупого, чтобы искать в призраке что-то достойное. Скраппи Раг – единственный достойный темноглазый пони этого мира, а скоро станет и единственной. Призрак же станет призраком по-настоящему. Даже не так – не призраком, а дерьмом во всех смыслах этого слова. Особенно буквальном, после того как животные его съедят. Более безвыходного для него положения и представить нельзя. Теперь его спасти может только пуля, или что он там упоминал, говоря, что оно броню Кратуса не пробивало…

— Sheisse, – невольно на эмоциях произнесла Флаттершай. Зря пегаска в мыслях произнесла слова дерьмо и пуля. Мысль оказалась материальна.

Висеть на гладиаторских качелях, играя в «перетягивание цепи» против множества хищников... Грей помнил множество миров магии, в которых чего только с ним не происходило, но его нынешнее положение било все рекорды. От пробуждения в городе рускоговорящих пони докатиться до такого…

Тем не менее он не верил, что должен так умереть и, цепляясь за перекладину, крича от боли, отчаянно думал, как ему дотянуться до гранаты, что была в одном из его подсумков, что ещё остались висеть на амуниции. Однако в нынешнем положении малейшее ослабление хвата означало неизбежное падение в… клетка со львами будет очень сильным преуменьшением. Но другого пути не было, и Грей начал на полном серьёзе думать – хватит ли ему долей секунд, чтобы упав вынуть гранату и чеку из неё? Успеет, или его съедят раньше? Но тут, как говорят, анализируя художественные произведения, ситуацию спас «бог из машины».

Точнее пони, что по плану операции «Обрушенный Колизей» должна была находится в «машине-мусоровозе», координируя ход операции. Полоний 1-1 была в курсе происходящего. Она слышала радиоэфир, а на зрительских трибунах были пони в камуфляже, что докладывали Сури Поломейр обо всё происходящем.

Бледно-розовая пони была известна в первую очередь своим неприятным характером, склонностью к обману, воровству, дурному вкусу одежды, но чего ей не отказать, так это целеустремлённости и смелости. Чтобы воровать у элемента щедрости, в мире, в котором детей водят в дворцовый сад смотреть на превращённых в статуи преступников, нужно быть очень смелой. А целеустремлённость… Сури – деревенская пони, бросившая свой дом ради мечты о возможностях в большом городе. В этот раз она не изменила своим принципам. Только вместо того, чтобы идти к своей цели по головам, решила спасти головы тех, кто был ей нужен.

Слыша в эфире о потерях от какого-то психованного пони с мечами на цепях, она нисколько не колебалась, сняла пулемёт с фальшивого мусоровоза. Кроме него, она прихватила и запас «карандашей». Этими термитными шашками она прожгла себе путь через опущенную решётку главного входа.

Далее розовая пони прибежала на первый уровень зрительской трибуны, где увидела происходящее. Поставила пулемёт на барьер трибуны. Прицелилась, и пулемёт первой же очередью срезал с химеры её змеиную часть. Также эта очередь зацепила и остальных животных, кучно стоящих и держащих пастями цепь. Следующая длинная очередь добила химеру окончательно. Другие животные не долго ждали своей очереди. Некоторые пытались скрыться за «качелями», на которых висел Грей. Но другие пони в камуфляже, что остались живы и тоже были на трибунах, оказали огневую поддержку, не оставив мёртвых зон. Другие животные бросились к большим открытым воротам, из которых они похоже и вышли на арену, но Сури стреляла метко, а у пулемёта был большой барабанный магазин.

Представители семейства кошачьих были приоритетными целями, особенно мантикоры. Когда кошачьи закончились, очередь дошла и до семейства псовых. Обе головы Орфа получили свою пулю. Волки оказались более юркими, но пули были быстрее. Последний серый волк упал прямо у открытых ворот, из которых он и прибежал на арену. Одновременно с ним на песок упал уже другой серый персонаж.

Адреналин ещё не прекратил своё воздействие, так что упадка сил не было, но вид того, что опасность миновала, сыграл свою психологическую реакцию.

— Крылатые качели начинают свой разбег, – вися на качелях начал напевать земной пони, что слегка двинулся умом от болевого шока, усталости и радости. — Это ж долбанутся можнаААА!.. – на мажорной ноте, его хват ослаб так что падал он громко.

Удивительно, но посадка получилась из категории мягких. Грей упал на тело мёртвого льва, который в посмертии невольно смягчил его падение. Далее серый пони распластанным телом стёк на красный песок. Так, лёжа под львиной лапой, он и дождался подбежавшей к нему Сури Поломейр.

— Грей, ты всё ещё жив? – спросила розовая пони, смотря в тёмные глаза лежащего копытного.

— Ткни в глаз, – с небольшой улыбкой ответил Грей, — может моргну.

Тыкать в глаз Сури не стала. Вместо этого она, подняв вверх пулемёт, сделала вид, что собирается вдарить земному пони по оливкам, на что тот резко отреагировал, прикрыв причинное место одной передней ногой. Вторая лежала плетью.

— Шучу, – продолжила бледно-розовая пони. — Мы на арене, а по правилам нельзя бить ниже пояса.

— Это да, – согласился Грей. — Его я туда не бил, – сказал призрак, указывая на лежащего прокуратора «Мэдисоат-сквер-гарден» и сразу же добавил: — Хотя стоило. Его мечи тянули на «запрещённый приём».

— Это несложно исправить, – сказала Сури, нацеливая ствол пулемёта на промежность лежащего Кратуса. Однако туда стрелять Поломейр не стала и не только из-за доспехов из драконьей кожи. Неожиданно лежащий крупный пони слегка дёрнулся, проявляя признаки жизни. Ствол был тут же перенацелен ему на лысую голову, после чего короткая очередь окончательно оборвала жизнь охотника на магических существ.

— Поможешь подняться? – спросил Грей, протягивая той левую переднюю ногу, указывая взглядом на повисшую и не функциональную вторую конечность.

— Нет, – ответила Сури. — Это твоя работа помочь нам встать на ноги.

— У меня производственная травмаАА! – крикнул лежащий земной пони, когда Сури умышленно слегка задела его распластанную переднюю ногу стволом пулемёта.

— Этому горю несложно помочь, – сказала бледно-розовая земная пони, положив пулемёт. Далее она достала из подсумка своего жилета баллончик со спреем и сев поближе к Грею, продолжила: — Если сейчас заморозить, то нога так и останется вытянутой?

— Не знаю и не хочу проверять, – сказал серый копытный. — Вправь сустав.

— Это будет больно, – заметила Сури. Не дав Грею время на ответ, она грубо взяла его повисшую ногу и под звуки боли, с негромким хрустом вправила сустав.

Далее, найдя на жилете Грея потайное кольцо, потянув за него, быстро сбросила с «призрака» защитный жилет. Остальную одежду снимать с него не стала, а прямо через неё начала обрабатывать спреем его переднюю ногу.

— Холод так приятен, – с зубастой улыбкой, демонстрируя наличие клыков (не свойственных земным пони, но не таких крупных как у фестралов) сказал «призрак».

— Отморозок, – тоже с зубастой улыбкой (но без клыков) ответила Сури.

— Полоний 1-1, – обратился подбежавший к двум копытным новый собеседник – земной пони в камуфляже и маске. — Ваш приказ.

— Колизей ещё не обрушен, – ответила Сури. — Но я вызвала «вандалов». Операция продолжается. Выносим раненных и убитых. Продолжаем зачистку. Ждём приказ отхода.

— Роджер Полоний, – скажённым голосовым фильтром маски сказал пони в камуфляже.

— И ещё, – добавила Сури. — Надо забрать доспехи и мечи этого… – Сури указала на убитого ею прокуратора «Мэдисоат-сквер-гарден». — Кактуса?.. Я не помню, как его зовут… Его доспехи из драконьей кожи, а мечи как-то зачарованы. Недооценили мы этого бородача. Но его барахло ещё послужит. Может даже спасёт больше жизней, чем он убил.

— Плюс, – ответил пони в маске, после чего удалился, забрав меч с цепью, что ранее была намотана на ноге «призрака».

Второй меч забрала уже Сури, после чего рысью побежала вслед Грею, что уходил хромающей походкой. Навстречу им пробежали двое пони в масках, что забрали уже доспехи прокуратора, а также гвоздодёр Грея, да и вообще всё его барахло, что было разбросано на арене. После того, как уже они начали уходить, идею покинуть это место начала воплощать и жёлтая пегаска.

У Флаттершай слов цензурных не было, чтобы описать своё настроение от увиденного. Кратус – один из величайших воинов империи, проиграл и погиб на собственной арене. Причём проиграл он «призраку», а погиб от копыт… Одной из самых мерзких пони Эквестрии.

Флаттершай была далеко, прячась и не решаясь подойти ближе. Из глубины помещения она не видела всех деталей, но чётко различила мерзкий бледно-розовый оттенок шкуры на морде пони что убила Кратуса, а также животных, которых Флатти хотела спасти. Этой нехорошей пони могла быть только Сури Поломейр. Конечно, это была она. В начале дня Флатти видела Сури и «призрака» на железнодорожной станции, а этой ночью в амфитеатре.

Снова с ними встречаться Флаттершай не хотела, так что перед ней был выбор – продолжать прятаться либо покинуть «Мэдисоат-сквер-гарден». Первый вариант уже эффективно работал, но пегаска не хотела продолжать испытывать судьбу. До неё доносились звуки выстрелов оружия нападавших. В стенах амфитеатра ещё оставались выжившие легионеры, тогда как нападавшие продолжали их ликвидацию. Если они и дальше продолжат обыск «Мэдисоат-сквер-гарден» то, рано или поздно, и пегаску найдут. В том, что её «взгляд» будет работать через линзы их масок, у Флатти были сомнения, так что выбор очевиден – нужно бежать.

Сделав этот выбор, пегаска покинула своё укрытие, направившись к помещению, что упоминал Кратус. Там были организованы бараки гладиаторов. Флаттершай никогда не была в этой части амфитеатра, но была наслышана о том, что условия содержания животных были лучше чем то, как содержат рядовых гладиаторов. Не рядовых, конечно, содержали лучше. У «звёзд арены» условия были особые, с лучшим питанием и даже свиданиями с «добровольными помощниками» того же вида, но противоположного пола.

Сейчас эти факты не имели значения. Флаттершай просто хотела выбраться и чуть желудок себе не вывернула, пробегая арену, полную тел животных и легионеров. Однако добравшись до искомого помещения, пегаска всё же невольно сделала себе промывание желудка. Огромное помещение было заполнено множеством клеток, но в них не было ни единого выжившего. Зебры, грифоны, редкие минотавры, и даже пони, чья судьба уготовила им участь пленников арены – все они были мертвы.

В будущем, вспоминая этот момент, Флаттершай находила утешение в том, что пленники погибли хотя бы быстро. Что оружие нападавших было по-настоящему смертоносно, быстро убивало, и пленники быстро испускали дух. Что такая смерть предпочтительней участи гибели на арене от заострённых железок на потеху толпе зрителей делающих ставки. Но это в будущем. Тогда элемент доброты в худшем смысле поразилась жестокости пони, что возглавляла Сури Поломейр.

Убивать пленных заключённых в клетках... Не то чтобы Флатти серьёзно думала, что напавшие на «Мэдисоат-сквер-гарден» нехорошие пони преследовали отчасти благую цель кого-то спасти, но это казалось логичным. Зачем ещё нападать на амфитеатр, в котором держат много пленников, как не с целью их освободить? Выяснилось, что нет. Цель была другой.

Какой бы она ни была, Флатти не хотела это знать, и свою цель она изменила. Она поняла, что не может находится в помещении полном трупов, и тем более искать там трубы, ведущие в городскую канализацию. Всё это было слишком мерзко, даже при угрозе гибели. Исходя из этого, Флаттершай решила выбираться тем же путём, что и пришла – через главный вход.

Далее полёт через арену и пегаска вновь оказалась в коридорах амфитеатра. Увы, но ожидаемо, там тоже трупов хватало. Не так много как в бараках гладиаторов, но по пути Флатти часто переступала через тела пони и краснополосых зебр. Мёртвые яки тоже встречались. Чем таким нападавшие стреляли, что яков смогли убить, Флатти даже представлять не хотела.

Но как бы неприятны были встречи с телами легионеров, встреча с живыми пони сейчас была ещё более неприятна. Пегаска чаще обычного от шороха пряталась, опасаясь встретить пони в камуфляже и на своей шкуре испытать силу их оружия. Избежать таких встреч не удалось, но Флаттершай удивительно хорошо «играла в прятки». Прячась за колоннами, статуями да вообще всеми объектами окружения, Флаттершай пропускала встреченных ею вооружённых пони. Те проходили, совсем её не замечая. Они не замечали, а вот пегаска находила возможность краем глаз видеть за пределами укрытий.

Она сразу заметила, что помимо пони в сером Т-образном камуфляже в стенах амфитеатра были и другие пони. Одеты они были немного по-другому – в обычные невзрачные рабочие комбинезоны и тряпичные маски на мордах; чаще бледно-зелёного цвета. На этом различия заканчивались. Они также были вооружены непонятными железками и носили шлемы с жилетами, аналогичные тем, что носили пони, напавшие на амфитеатр. Однако оружие у них было, как говорится – на всякий случай. Больше этих пони заботили странные бочки, что они катили на тележках. Что было в этих бочках и куда их катили, Флаттершай не знала и знать не хотела. Она просто хотела выбраться и была очень рада, увидев открытые нараспашку ворота главного входа амфитеатра.

Эта радость сыграла с Флаттершай злую шутку. Желая поскорей выбраться, она покинула укрытие и, цокая по мраморному полу, рванула на улицы ночного города, но не учла, что нехорошие пони не настолько тупы, чтобы оставить вход в амфитеатр без охраны. Бегущую пегаску быстро сбил с ног пони в тканевой маске, а после скрутив её передние ноги, вывел на улицу. Не так Флаттершай хотела покинуть «Мэдисоат-сквер-гарден» и, как будто этого мало, далее к элементу доброты подошла пони, которая доброты отнюдь не заслуживает.

— Флаттершай, – с ухмылкой сказала Сури Поломейр. — Не ожидала тебя здесь встретить, но это объясняет, кто зверинец выпустил.

— Зачем ты это делаешь? – спросила пегаска. Не то чтобы ей был нужен ответ, но он давал ей время. Совсем недавно Кратус применил схожую хитрость, и она сработала.

— Разве это не очевидно, – так же ухмыляясь, ответила бледно-розовая земная пони. — Я же злюка-клюка. Гадкая пуговичная пони.

— Ты уходишь от ответа, – с злобным, но не гипнотическим взглядом сказала Флаттершай.

— Ухожу… – тут Сури замялась, — но ты не сказала, что я вру, — далее был момент, в котором Поломейр на несколько секунд засмеялась истерическим смехом. После посмеивающимся голосом она продолжила: — Я очень гадкая убийца животных. В детстве отрывала крылья бабочкам. Но теперь я выросла, бабочки должны быть соответствующие, а у тебя пони, отмеченной бабочками, красивые крылья.

Флаттершай не стала на это отвечать. Такой намёк невозможно неправильно понять. От этого осознания в разуме жёлтокрылки разгорелся настоящий ураган. Флаттершай не впервой ураганить. Подруги давно заметили эту особенность жёлтой пегаски. Далеко не всегда, при эмоциональных потрясениях она падает в обморок или пускает слёзы. Также часты случаи, когда робкая пегаска неожиданно проявляет несвойственную ей силу, изворотливость и отчасти жестокость. Сейчас был схожий случай.

Пегаска за долю секунды освободилась от захвата удерживающего её пони, после чего отбросила его назад лягающим ударом. Далее расправив крылья, она рванула в сторону Сури и прямо в полёте сильно толкнула ту выставленными передними копытами. Когда розовая пони упала, Флатти ещё и задними добавила, наступив розовой пони на живот. (https://youtu.be/cxRrshAkTF0?t=200) После Флаттершай начала резкий набор высоты по траектории восходящей параболы. По убывающей траектории ей в след летели пули, но то, что Флаттершай застала вооружённых пони врасплох и наставила им тумаков, сильно снизило их меткость. Пегаска улетела в ночное небо невредимой, тогда как Сури, держась за живот, от злости чуть не пристрелила подчинённого ей пони.

Далее Флаттершай собиралась лететь в мейнхэттенскую крепость Легиона и сообщить командованию гарнизона об увиденном, но свою роль сыграло прекращение действия адреналина. Флаттершай поняла, что находится в безопасности, и ей резко захотелось отдохнуть. Настолько резко, что хоть стой хоть падай; что в полёте на высоте чревато в лучшем случае переломами.

Снижаться на землю жёлтая пегаска не стала, решив передохнуть прямо на крыше одной из множества высоток Мейнхэттена. Далее посадка и… И тут случилось неожиданное.

Флаттершай собиралась передохнуть, обдумать увиденное и подобрать слова, которые она скажет центурионам манхэттенского гарнизона, но и начать думать над этим не успела, как всё неожиданно прервала музыка доносившаяся из многочисленных динамиком большого города.

Эквестрия мирная, но далеко не безопасная страна. В мире магии чего только не случается и, в целях предупреждения по всей стране, ещё задолго до раскрытия над Понивиллем стальных крыльев, в каждом более-менее крупном городе Эквестрии были установлены системы звукового предупреждения населения. Понивилль – далеко не самый крупный город, но наличие рядом Вечносвободного леса накладывало свой отпечаток. В городе пони с говорящим названием, тоже были установлены сигнальные динамики. И какие только опасности они не сигнализировали. Самый известный случай – инцидент с подросшим из-за жадности Спайком. Тогда эта сигнализация устроила панику поболее чем огромный фиолетовый дракон; пока он её не выдрал. (https://youtu.be/au4YkgPBzZs?t=982) Естественно, в таком крупном городе как Мейнхэттен, тоже были такие звуковые системы, что должны были выть сиреной на весь город. Вот только сейчас из них доносился не вой сирены, а нечто, что даже можно назвать прекрасным.

Сирены вещали на весь прибрежный город странную, но приятную мелодию. Странности только прибавилось, когда к этой мелодии добавился вокал, причём на принятом у грифонов языке. Естественно Флаттершай, будучи пони, знающей этот язык, начала вслушиваться и пытаться услышанное художественно перевести.

Freude, schöner Götterfunken,
Tochter aus Elysium,
Wir betreten feuertrunken,
Himmlische, dein Heiligtum!
Deine Zauber binden wieder,
Was die Mode streng geteilt;
Alle Menschen werden Brüder,
Wo dein sanfter Flügel weilt.
Wem der große Wurf gelungen,
Eines Freundes Freund zu sein,
Wer ein holdes Weib errungen,
Mische seinen Jubel ein!
Ja, wer auch nur eine Seele
Sein nennt auf dem Erdenrund!
Und wer’s nie gekonnt, der stehle
Weinend sich aus diesem Bund.

«Кто сберёг в житейской вьюге, дружбу друга своего, верен был своей подруге, влейся в наше торжество... Ты сближаешь без усилья, всех разрозненных враждой. Там, где ты расправишь крылья, люди братья меж собой.»

Флаттершай не была уверена, что правильно перевела услышанное. Тест был явного гипертрофированного религиозного содержания. В нём упоминался Творец – похоже аналог мифической Лорен Фауст. Элизиум – Флатти подумала, что это нечто похожее на «Райские луга», куда пони, не совершавшие при жизни плохих поступков, попадают испуская дух. Также в песне упоминались духи. И конечно же Флаттершай не могла не отметить упоминание в песне людей.

Последнее не оставляло сомнений о причастности «призрака». Древний дух пересказал слова и ноты, какой-то хор их напел, была сделана запись и теперь её слышал весь Мейнхэттен.

Флаттершай, что совсем недавно видела «призрака» своими глазами, сложно представляла мир, который одновременно мог породить столь злого-жестокого духа, но при этом создать столь прекрасное музыкальное произведение с таким смыслом. Мир древних был очень странным и тем ужасней то, что «призрак» из него привнёс. Даже столь прекрасная песня могла быть частью какого-то злого плана.

Да какого «могла», она точно этим была! В контексте произошедшего в «Мэдисоат-сквер-гарден» эта песня звучала злой иронией, а с учётом стараний Скраппи Раг в построении и поддержании мира, даже насмешкой. Насмешкой над самой пони со стальными крыльями. «Ты сближаешь без усилья, всех разрозненных враждой. Там, где ты расправишь крылья…»

Тут мысль Флаттершай была прервана. Запись песни пошла по второму кругу, но с сильно увеличенной громкостью. Однако не это одёрнуло робкую пегаску. Слушая песню и размышляя над услышанным, с высоты высотного здания жёлтой пони открывался прекрасный вид на город. Ей были видны почти все достопримечательности, в том числе и «Мэдисоат-сквер-гарден». Бывший стадион, после амфитеатр, а ныне место жестоких убийств. Прямо на глазах Флаттершай, под усиленную громкость песни, это место потрясла серия мощных взрывов.

Взрывы были действительно мощными. Даже с такого расстояния пегаска ощутила остаточные взрывные волны. Казалось, что под амфитеатром происходит извержение вулкана, разбрасывающего куски стен, рушащее огромное величественное сооружение. Однако полностью оно не рухнуло. Взрывы были мощными, но «Мэдисоат-сквер-гарден» устоял. По крайней мере его половина.

Тело

Холодная серость

Живой щит.

Remastered

Божественная «защита» гиперопекающей Селестии

Пятое измерение

Ткачи Миров

Black Flank

От судьбы уйдёшь

Новое платье принцессы

Стальные крыльчатки: Рассвет Легиона

Хлеба и зрелищ