Парадокс. Смерть и время

Глава 11. Мини истории из обыденной жизни в Эквестрии. Первое полугодие. Часть 2

Дополнительная ссылка на изображение (https://t.me/+MGVoUl7nJAkyOWVi)

Город, где находят что-то важное

 

Рарити, грациозно подняв голову, окинула взглядом горизонт, где высились остроконечные шпили зданий, и с легким вздохом произнесла:
− Эх, город, где могут сбыться любые мечты! Ты так не считаешь?

Я, немного смутившись, пожал плечами и ответил:

− Может быть... Я ведь здесь впервые.

Мэйнхеттен — еще один из городов Эквестрии, но для меня он пока что загадка. Город, раскинувшийся перед нами, действительно напоминал что-то знакомое. Его архитектура, высокие здания с огромными окнами, широкие улицы, заполненные каретами вместо машин, — все это словно сошло с картинки какого-то типичного американского мегаполиса. Название тоже наводило на мысли о Манхэттене, хотя, возможно, это было просто совпадение. Но отличия бросались в глаза: вместо людей по улицам спешили пони, а вместо гудков машин слышался стук копыт и легкий звон колокольчиков на упряжках.

Я не мог оторвать глаз от этого зрелища. Мэйнхеттен был огромен, шумен и полон жизни. Здания, словно гигантские кристаллы, сверкали на солнце, а улицы были заполнены пестрыми толпами пони, многие из которых щеголяли в яркой, модной одежде.

− Ну, как тебе? − спросила Рарити, слегка подталкивая меня.
− Ошеломляюще.

Рарити улыбнулась, ее глаза загорелись энтузиазмом.

− Тогда пойдем, я покажу тебе все самое интересное!

Мы спустились вниз, и город поглотил нас своим ритмом. Улицы были вымощены аккуратной брусчаткой, а по бокам стояли фонари, которые, как я догадался, вечером зажигались волшебным светом. Воздух был наполнен ароматами свежей выпечки из ближайшей пекарни, смешанными с легким запахом дерева и металла от карет.

− Вот это здание, − начала Рарити, указывая на высокую башню с часами, − это Мэйнхеттенская ратуша. Ее построили более ста лет назад, и с тех пор она считается символом города. А вон там, − она махнула копытом в сторону широкой площади, − находится знаменитый театр «Золотая Подкова». Там ставят лучшие спектакли во всей Эквестрии! А чуть дальше − площадь Орхидей, настоящий рай для ценителей изысканных тканей и аксессуаров…

Я кивал, стараясь запомнить каждое ее слово. Но что-то все равно не давало мне покоя.

− Рарити, − начал я, оглядывая проходящих мимо пони, — тут большинство пони в одежде ходит. Я понимаю, почему в столице так — там роскошь и престиж. Но почему здесь? Я относительно этого вопроса совсем запутался.

Она остановилась и посмотрела на меня с легкой улыбкой.

− Дорогой, Мэйнхеттен ― это город возможностей. Здесь каждый стремится выделиться, показать себя. Одежда — это не просто дань моде, это способ заявить о себе, о своем статусе, о своих амбициях. Здесь даже самый скромный пони мечтает стать звездой.

Ее слова заставили меня задуматься. Я огляделся еще раз, и теперь заметил, что каждая деталь в одежде прохожих была тщательно продумана: от элегантных шляп до изысканных аксессуаров. Это был не просто город — это был подиум, где каждый день разыгрывался новый спектакль под названием «жизнь».

− А ты? − спросил я, повернувшись к Рарити. − Ты ведь тоже здесь, чтобы заявить о себе?

Она засмеялась, ее грива слегка колыхнулась на ветру.

− О, милый, я здесь за вдохновением. Эти ткани, эти цвета, эти стили − все это часть моего искусства. А еще... − она сделала паузу, − я хочу, чтобы мое имя знали не только в Понивилле…

Я смотрел на нее, пытаясь понять, что именно она видит в этих ярких материалах и изысканных фасонах. Для меня это было просто красиво, но для нее — нечто большее. Цель быть известной... Это звучало так высоко, так далеко от моей реальности.

− Цель... − пробормотал я себе под нос, глядя на свое отражение в витрине. − А какая у меня цель?

Я, немного растерянный в вихре её эмоций. В сознании вдруг всплыли мыслей о моих собственных целях. Да, сейчас моя основная задача — противостоять главному злодею, терроризирующему эту страну, но что будет дальше? Я чувствовал, как на сердце завязывается тугая нить тревоги. Хочется найти ответы, окутанные тайной, но как?

Рарити повернула голову, ее фиолетовые локоны слегка колыхнулись на ветру.

− Дорогой, ты меня слушаешь?

− А? Что? − я растерялся, снова погружаясь в реальность. Извинительно улыбнулся, смотря на неё. − Я немножко задумался, извини.

Она улыбнулась, ее глаза блестели с пониманием.

− Ничего страшного, я тоже иногда летаю в облаках, когда думаю над новой моделью платья. В общем, что я говорила... − она слегка нахмурилась, пытаясь вспомнить. − Ах да! Даже если я не стану самой-самой, как мечтаю, для меня важно другое. Дарить пони то, что делает их счастливыми. Платья, которые открывают новые возможности, помогают им чувствовать себя увереннее, красивее, значительнее. И самое главное во всем этом — наслаждаться тем, что ты делаешь, правда?»

Ее слова прозвучали так искренне, что я невольно задумался.

− Да, это действительно звучит классно… Жаль, что не всегда такое удается достичь. Ты знаешь, в моем мире чаще приходится забывать про мечту, чтобы просто жить, а не выживать. Да и многие просто не терпят конкуренции, сбивая все на корню.

Рарити вздохнула, ее взгляд стал чуть более серьезным.

− Это печально, − произнесла она, слегка опустив голову. − Но, знаешь, я верю, что каждый заслуживает шанса на мечту.

Мы продолжили идти по улице, и я заметил, как вокруг нас оживает город. Пони спешили по своим делам, их смех и разговоры сливались в единый гул, наполненный жизнью.

− Вот видишь, − сказала Рарити, указывая на группу пони, которые радостно обсуждали новые наряды, — они счастливы. И даже если это счастье длится всего мгновение, оно того стоит.

Я кивнул, но в душе чувствовал легкую тяжесть. Ее слова задели что-то глубоко внутри.

− Рарити, − начал я, глядя на нее, − а ты никогда не боялась, что у тебя не получится? Что все твои усилия окажутся напрасными?

Она остановилась и посмотрела на меня своими большими, выразительными глазами.

− Конечно, боялась. И до сих пор боюсь. Но знаешь, что помогает? Вера в то, что даже маленький шаг вперед — это уже победа. Но… − Рарити внимательно посмотрела на меня, в её глазах читалось понимание, − Знаешь, дорогой, жизнь действительно может быть суровой. Но даже в самых трудных ситуациях можно найти что-то, что заставляет сердце биться быстрее. Возможно, это и есть твой настоящий путь ― находить этот источник света, даже если он скрыт под грудой проблем.

Слова Рарити словно развеяли туман в моей голове, дав возможность зародиться новым мыслям. Возможно, именно этого мне и не хватало: понимания, что не нужно опускать руки и расстраиваться. Я сейчас жив и у меня есть крыша над головой, новые друзья, готовые поддержать, и сила, с которой я могу справиться с любыми трудностями, даже когда на горизонте маячит смерть. Но почему же внутри меня всё равно неспокойно? Этот вопрос обострялся, как старая рана. Может быть, моё беспокойство вызвано неизвестностью моего прошлого или неопределённостью будущего? Однако сейчас, кажется, это не так важно. Я ощущал, что, веря в себя, смогу найти ответы на все волнующие меня вопросы.

Легкость вдруг наполнила меня, словно яркие весенние лучи солнца пробивались сквозь облака.

− Спасибо, − произнёс я, и улыбка медленно расплылась на моём лице, отражая внутренние изменения. − Ты, наверное, даже не представляешь, как сильно это для меня значит.

Рарити засмеялась, её смех прозвучал легким и звонким, как колокольчик, позвонки которого разлетаются в воздухе. Её радость была приятной, и я невольно почувствовал, как и сам заряжаюсь этой искренней энергией.

− О, милый, я всегда рада помочь! − произнесла она с таким изяществом, что в ней чувствовалось океан дружелюбия и поддержки. − Теперь давай-ка, я покажу тебе ещё кое-что интересное!

Мы продолжили прогулку, и я почувствовал, как город начинает раскрываться передо мной по-новому. Может быть, здесь действительно можно найти что-то важное — не только для себя, но и для других.

Реанимация технологии

 

Спайк вбежал в комнату, едва переводя дыхание, с коробкой в лапах. Его глаза горели от возбуждения, а хвост нервно подергивался.
− Твайлайт! Тебе посылка из... − он начал, но запнулся, переворачивая коробку в поисках информации. − Из Мэйнхеттена! От Лайт Снака!

Твайлайт, сидевшая за столом и погруженная в чтение очередного тома, подняла голову, удивленно приподняв бровь.

− Так быстро? − произнесла она, слегка наклонив голову.

Я, сидя в углу с книгой в руках, оторвался от страниц, заинтересованный происходящим.

− Что там, Твай? − спросил я, откладывая книгу в сторону.

− Ну как же, это то самое зарядное устройство для твоего телефона, − ответила она, улыбаясь.

Мое сердце забилось быстрее. Я бросил книгу на стол и вскочил с места, едва сдерживая нетерпение. Коробка была небольшой, аккуратной, и могла легко уместиться в моих руках. Твайлайт, не теряя времени, выхватила посылку из лап Спайка с помощью магии и бережно положила ее на стол.

− Ну же, открывай! − Спайк подпрыгнул на месте, его глаза сверкали от любопытства.

Я подошел к столу, чувствуя, как волнение нарастает внутри. Коробка была аккуратно запакована, и, сняв верхнюю крышку, я увидел внутри прибор, завернутый в мягкую ткань, и письмо, лежащее рядом.

Сначала я взял прибор. Руки слегка дрожали, когда я разворачивал ткань. Передо мной оказалось устройство, которое выглядело как нечто среднее между старинным научным прибором и современным гаджетом. Оно стояло на деревянной подставке, покрытой лаком, который блестел при свете ламп. На поверхности прибора были встроены небольшие камни, похожие на кристаллы, которые слегка мерцали под лучами света, словно живые. Металлический корпус был прост сам по себе и имел идеально гладкие грани, а на передней панели располагались регуляторы, переключатели, кнопки и маленькие лампочки, которые, казалось, ждали только момента, чтобы загореться.

Сзади была крышка, которую я пока не открывал, но уже заметил, что от прибора тянулся провод с необычным разъемом. Он напоминал две клешни, готовые захватить что-то. В коробке также обнаружились две цилиндрические детали, похожие на батарейки, но с необычными символами на поверхности.

− Это выглядит... впечатляюще, − пробормотал я, поворачивая прибор в руках.

Твайлайт, тем временем, взяла письмо и развернула его. Ее глаза пробежали по первым строчкам, и на лице появилась задумчивая улыбка. Она начала читать вслух, ее голос звучал четко, но с легким оттенком любопытства:

− Дорогая Твайлайт. Ты даже не представляешь, какое интересное задание ты мне подкинула — придумать устройство для подзарядки так называемого «телефона». С одной стороны, всё кажется предельно простым: взять провод от обычной лампочки и соединить его с небольшим магическим генератором. Но этот ваш... как его... разъём? Ох уж эти сложности! Он такой необычный, что я чуть не сошёл с ума. Еще очень туговато было разобраться с работой устройства и его элементах только на словах. Все же я предлагаю предоставить устройство мне, дабы я мог его разобрать и точно узнать, что там да как. И можешь сразу успокоить своего друга, чтобы он не переживал, − Твайлайт подчеркнула последние слова, − у меня точная магия.

Твайлайт сделала паузу, ее взгляд скользнул по мне, а губы слегка дрогнули в усмешке.

− Что? − спросил я, чувствуя, как мое любопытство смешивается с легким раздражением. − Ай, ладно. Пусть берет. Все равно он уже не работает.

Твайлайт кивнула, ее грива слегка колыхнулась от движения.

− Лайт Снак − один из лучших в своем деле. Если кто-то и сможет разобраться с этим устройством, то только он.

Я посмотрел на прибор, который все еще был в моих руках. Его металлический корпус блестел при свете ламп, а кристаллы, встроенные в него, казалось, мерцали с какой-то таинственной энергией.

− Ну что ж, − сказал я, поставив прибор на стол. − Если он такой мастер, то пусть попробует. Только... Ты уверена, что он не сломает его окончательно?

Твайлайт засмеялась, ее смех был легким и звонким.

− Не переживай. Лайт Снак — профессионал. Он не станет рисковать, если не уверен в результате.

Я кивнул, но внутри все еще оставалось легкое сомнение. Прибор был последней надеждой на то, чтобы вернуть телефон к жизни. Хоть в этом мире он был относительно бесполезен, но мне не хотелось терять возможность прикоснуться к прошлому в другом мире, даже через простую его работу.

− Так, тут еще дальше, − произнесла она, переводя взгляд на следующую часть текста. − В общем счете, вы могли увидеть то, что лежало в коробке. Это первая версия, так что не судите о нем строго. Я старался сделать его удобным в использовании и красивым на вид, хотя этого даже не требовалось. Ниже я расписал инструкцию, как его правильно использовать.

Я сел на стул, пододвинулся ближе к столу, устроился поудобнее и подтянул прибор к себе. Его деревянная подставка слегка поскрипывала, а металлический корпус холодно блестел под светом ламп.

− Так, ты готов?

− Слушаю, − сказал я, сосредоточившись.

Твайлайт кивнула и продолжила читать:

− 1. Визуально проверьте устройство. На нем не должно быть трещин, повреждений, порванных элементов.

Я внимательно осмотрел прибор, поворачивая его в руках. Его поверхность была гладкой, без царапин или сколов. Кристаллы, встроенные в корпус, слегка мерцали.

− Все в порядке, − сообщил я, чувствуя легкое облегчение.

Твайлайт продолжила:

− 2. Проверьте все регуляторы и переключатели. Они должны принять крайнее верхнее положение.

Я наклонился ближе, изучая панель управления. Тумблеры и переключатели были небольшими, но четко обозначенными. Один за другим я перевел их в нужное положение, слыша легкие щелчки, которые звучали как музыка для моих ушей.

− Готово.

− 3. Достаньте два аккумулирующих блока и вставьте их в разъем, предусмотренный сзади. Откройте крышку и поставьте их плюс к плюсу.

Я повертел устройство в руках, нащупывая крышку сзади. Она открылась с легким щелчком, обнажив внутренности прибора. Передо мной предстала картина, которая, несмотря на свою сложность, казалась знакомой. Два разъема, обозначенное сверху символом "+", ждали своих "жильцов".

Я достал две цилиндрические штуковины, которые все еще были мне батарейками, и аккуратно вставил их в разъемы, соблюдая полярность. Как только последний блок занял свое место, прибор слегка вздрогнул и загудел, словно оживая. Но в тот же момент Твайлайт резко вскрикнула, выронив письмо на пол. Она зажала уши копытами, ее лицо исказилось от боли. Спайк, стоявший рядом, тоже сжался, прикрывая уши лапами, его глаза широко раскрылись от ужаса.

− А! Что за ужасный звук?! Выключи его скорее! − закричала Твайлайт, ее голос дрожал от напряжения.

Я не стал медлить. Руки дрожали, но я быстро вытащил батарейки из прибора. Гудение прекратилось, и в комнате воцарилась тишина. Твайлайт и Спайк медленно опустили копыта и лапы, их лица постепенно расслаблялись, но в глазах еще читался испуг.

− Что случилось? − спросил я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

− Ай... − Твайлайт тяжело вздохнула, все еще прижимая одно ухо копытом. − А ты что, не слышал?

− Что именно?

− Невыносимо ужасный звук, который исходил из этого устройства, − объяснил Спайк, его голос звучал слегка дрожаще. − Такой высокий писк, что казалось, будто мои барабанные перепонки вот-вот лопнут

− Но я ничего не слышал, − признался я, оглядывая прибор.

− И повезло тебе, − пробормотала Твайлайт, медленно подбирая копытами письмо с пола. Она все еще выглядела немного растерянной, но уже начала приходить в себя.

Она развернула письмо и продолжила читать:

− 4. Если прибор загудел, то все работает правильно. Если же появились какие-либо проблемы, смотрите ниже... − она сделала паузу, пробегая глазами по тексту. − Вот. Если прибор начал издавать высокочастотные звуки, то немедленно выключите его, вытащив батарейки из прибора. Проверьте правильность их подключения.

Она подняла глаза на меня, ее взгляд был строгим, но с легкой ноткой усталости.

− Ты правильно их вставил?

Я показал примерно, как я это сделал. Твайлайт тяжело вздохнула, ее уши слегка опустились.

− Ты как меня слушал? Я же прочитала: "+ к +". А ты взял и соединил по-разному.

Я посмотрел на новый способ соединения и был слегка удивлен. В моем мире батарейки обычно соединялись по две или три штуки вальтом, смотря либо на значки, либо на форму разъема. А здесь все было в одну сторону. Даже по одному плюсу было непонятно, что да как. Надо было спросить.

− Извини, − сказал я, чувствуя легкий стыд. − Я не подумал.

Твайлайт вздохнула, но ее лицо смягчилось.

− Ничего страшного. Главное, что мы разобрались. Теперь давай попробуем еще раз, но на этот раз будь внимательнее.

Я кивнул, стараясь сосредоточиться. Взяв батарейки, я внимательно изучил их маркировку и последовательность установки, указанную в инструкции. На этот раз всё было сделано правильно: плюс к плюсу. Когда батарейки заняли свои места, прибор снова загудел — мягко, ровно, без тех неприятных высоких звуков, которые так расстроили моих друзей.

Твайлайт следила за каждым моим движением с выражением осторожной надежды на лице. Её глаза были внимательны, а рог слегка светился, готовый прийти на помощь, если понадобится.

− 5. Выставите нужное значение силы заряда и энергофон на нужное вам значение.

Я склонился над устройством, изучая его панель управления. Небольшие регуляторы с цифрами позволяли точно настроить параметры. Я выставил для моего телефона стандартные значения — на 5 энергофон и на 2 силу заряда, уточнив этот вопрос что из этого для меня вольт, а что ампер. Тумблеры я установил в нужные положения, следуя инструкции, как будто от этого зависела не только зарядка телефона, но и мой моральный успех.

− 6: Подсоедините устройство.

Недолго думая, я взял шнур и попытался вставить его в разъём своего телефона. Сначала это было непросто — коннектор был странным, с двумя клешнями вместо привычных контактов. Но через несколько секунд он щёлкнул, как будто подтверждая правильность подключения. Однако экран телефона оставался тёмным, никаких признаков зарядки не наблюдалось.

−  Нет, не идёт, − пробормотал я, разочарованно глядя на устройство.

Твайлайт вздохнула, но её голос оставался доброжелательным:

− Если устройство не начало передавать заряд, пожалуйста, упакуйте его обратно, напишите о выявленных недостатках и положите телефон для досконального осмотра и точного исследования.

Я опустил голову, чувствуя лёгкое разочарование.

Комната наполнилась мягким светом солнца, отражавшимся в металлическом корпусе прибора. Повисла короткая пауза, наполненная смесью размышлений и принятия реальности.

− Не расстраивайся, – Твайлайт подошла ближе, её взгляд выражал понимание. − Это лишь первый шаг. Каждый успешный проект начинается с ошибок.

− Мда... – лишь выразил я, глядя на себя через отражение в экране.

В мире животных

 

− Флаттершай, а меня точно здесь никто не съест? − спросил я, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя внутри меня все сжималось от тревоги. Мы проходили мимо змей, извивающихся в тени деревьев, мимо волков, чьи желтые глаза следили за каждым моим движением, и даже мимо крошечных насекомых, которые, казалось, тоже оценивали меня с любопытством. Каждый шаг давался с трудом, словно земля под ногами была зыбкой и ненадежной.

Флаттершай, идя рядом, мягко улыбнулась, хотя в ее глазах читалась легкая неуверенность. Она слегка опустила голову, словно стараясь подобрать самые подходящие слова.

− Что ты, не волнуйся, − проговорила она тихим, успокаивающим голосом, который, казалось, растворялся в воздухе, как легкий ветерок. − Все здесь очень дружелюбны... Ну, в основном. Конечно, хищники иногда позволяют себе шалости, но ты не переживай. Чувствуй себя как дома.

Ее слова звучали искренне, но я не мог избавиться от ощущения, что за каждым кустом или деревом скрывается что-то, что может в любой момент прыгнуть на меня. Приют Флаттершай был не просто приютом — это был целый мир, отдельная вселенная, где уживались самые разные существа. От крошечных букашек до массивных медведей, от безобидных кроликов до хищных орлов. Казалось невероятным, что все они могли жить бок о бок, не превращая это место в хаос.

Я слышал, что Флаттершай умеет говорить с животными и даже истории о том, что она управляет ими своим взглядом, если нужно. Я бы, как всегда бы не поверил во все это, но видеть это самому было совсем другим делом. Здесь царила гармония, которую я не мог до конца понять. Моя похвала, конечно, была искренней, но внутри я все равно оставался настороже. Особенно когда мы проходили мимо крупных зверей, чьи взгляды казались слишком уж внимательными.

Я же пришел к Флаттершай спросить, не нужна ли ей помощь, да и хотелось поддерживать с ней отношения. Она же, вместо того чтобы сразу перейти к делу, решила устроить мне экскурсию, словно забыв, что я не пони и не привык к такому соседству.

− Ты уже, как я вижу, не боишься меня, − заметил я, стараясь звучать как можно легче.

Флаттершай слегка замедлила шаг, ее крылья нервно подрагивали. Она опустила взгляд, словно стесняясь своих слов.

− Не хочу тебя обманывать, но... − она замолчала на мгновение, словно собираясь с мыслями. − Ты все еще меня немного пугаешь. Но это не из-за тебя. Просто я... я сама по себе стеснительная и пугливая. Иногда это создает проблемы и для меня, и для других.

Она выглядела такой хрупкой, такой беззащитной, что мне вдруг захотелось ее утешить, хотя сам я все еще чувствовал себя чужим в этом странном, но удивительном месте. Ее большие голубые глаза, полные неуверенности, смотрели на меня, словно ища поддержки. Я не мог оставаться равнодушным.

− Но знаешь, − начала Флаттершай, слегка опустив голову, − сейчас этот страх... он не такой, как раньше.

− То есть?

− Ну, знаешь... − она замялась, ее голос стал тише, словно она боялась, что ее слова прозвучат неправильно.

− Он такой, что хочется просто спрятаться куда подальше? − предположил я, стараясь уловить ее эмоции.

Флаттершай взглянула на меня с ноткой надежды в глазах, словно мои слова дали ей немного уверенности. Она слегка кивнула, ее грива мягко колыхнулась от движения.

− Я понимаю, почему ты меня боишься, − продолжил я, стараясь подобрать правильные слова. − Я ведь все-таки другой расы, которую здесь, наверное, никогда не видели. Но... теперь я понял, о чем ты. И вот что тебе скажу, я только с тобой поделюсь, хорошо?

Она нерешительно кивнула, ее уши слегка подрагивали, словно она ловила каждое мое слово.

− Думаю, ты поймешь. Когда я попал сюда, в этот мир, я был в полном замешательстве. Мне было страшно. Я не помнил, кто я, как сюда попал, да и вообще — зачем. Но я старался не паниковать, взял все в свои руки, и вот теперь я сижу и мирно с тобой общаюсь.

Я сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и заметил, как Флаттершай внимательно слушает, ее глаза стали чуть шире, словно она пыталась представить себя на моем месте.

− В общем, почему я тебе это говорю... − продолжил я, чувствуя, как тепло разливается по груди. − Наверное, потому что мне не хочется, чтобы ты грустила.

Да вообще, чтобы никто не грустил, — подумал я про себя. Мне вон стараются помочь, дают советы, я вот тоже могу, хе.

Флаттершай мягко улыбнулась, ее щеки слегка порозовели.

− Да, спасибо, − прошептала она. – Твайлайт в чем-то была права.

− Так, что там про меня эта книжная говорила? − спросил я удивленно, но в этот момент из кустов раздался шорох, и мое сердце на мгновение замерло.

Из зарослей медленно вылез большой коричневый медведь. Он был чуть выше меня, даже стоя на всех четырех лапах. Его густая шерсть блестела на солнце, а глаза, хотя и казались спокойными, все же вызывали легкую дрожь. Я почувствовал, как сердце сжалось, но старался не показывать страха.

− Каспер, ты проснулся. Как спалось? − спросила она, обращаясь к медведю.

Медведь что-то промямлил в ответ, его низкий голос звучал как глухое ворчание, но в нем чувствовалась теплота. Флаттершай улыбнулась, понимая каждое его слово.

− О, это очень чудесно! − воскликнула она, слегка взмахнув крыльями.

Каспер наконец заметил меня. К этому моменту я уже немного пришел в себя, хотя легкая дрожь все еще пробегала по спине. Медведь наклонил голову в мою сторону и что-то спросил у Флаттершай, указывая на меня своим массивным когтистым лапом.

− Это Леша, − объяснила Флаттершай, ее голос звучал уверенно и спокойно. − Он мой друг, так что относись к нему как следует.

− Друг?

Флаттершай кивнула, ее грива мягко колыхнулась от движения.

− Конечно, − сказала она с теплотой в голосе. − Особенно когда ты друг моих подруг.

В этот момент от Флаттершай не осталось и следа той скромной, пугливой пони, которую я знал раньше. Она выглядела уверенной, почти гордой, и мне это было приятно видеть.

− А можно... можно я его поглажу? − спросил я, чувствуя, как внутри меня разгорается детский интерес. − Ну, конечно, если он не против.

Каспер, видимо, понял мои слова, потому что медленно подошел ближе, его огромная тень накрыла меня. Я замер, но не от страха, а от предвкушения. Медведь опустил голову, словно давая мне разрешение.

Я осторожно протянул руку, чувствуя, как мои пальцы слегка дрожат. Первое прикосновение к его шерсти было неожиданным — она оказалась густой, теплой и немного жестковатой, но в то же время удивительно мягкой под верхним слоем. Я провел ладонью по его боку, ощущая, как шерсть слегка пружинит под моими пальцами. От медведя исходил легкий запах леса, древесины и чего-то теплого, почти уютного.

− Вау, − прошептал я, не скрывая восхищения.

Флаттершай наблюдала за мной с улыбкой, ее глаза светились теплом.

— Он тебе нравится? — спросила она, слегка наклонив голову.

— Еще как, — ответил я, продолжая гладить Каспера. Медведь, казалось, наслаждался вниманием, а из груди вырвалось глубокое, довольное урчание.

И вот, в этот момент, я на долю секунды задумался: а каково на ощупь пони? Может, это будет неприлично для них, но чисто ради интереса... все же любопытно. Я бросил взгляд на Флаттершай, но сразу же отогнал эту мысль. Нет, лучше не стоит.

Бу! Испугался?

 

− Сладость или гадость! − раздались звонкие голоса жеребят, одетых в яркие, пестрые костюмы. Они толпились у дверей библиотеки, смеясь и перешептываясь между собой. Ночь была темной, луна скрывалась за облаками, и только тусклый свет фонарей освещал их маленькие фигурки. Дверь библиотеки, старая и массивная, медленно и со скрипом начала открываться. Жеребята замерли, их смех стих, сменившись настороженной тишиной.

Из темноты внутри ничего не было видно, только высокий силуэт, едва различимый в глубине. Он казался неестественно высоким, почти призрачным, и его очертания вызывали дрожь. Воздух наполнился легким запахом пыли и старого дерева, а изнутри доносилось тихое, едва слышное шуршание, словно что-то двигалось в темноте.

Искаженный, низкий голос, словно доносящийся из самых глубин, медленно произнес:

− Вы пришли за моими... конфетами, детишки?

Голос звучал так, будто его владелец был не из этого мира. Он был холодным, пронизывающим, и от него по спине жеребят побежали мурашки.

И вдруг — бах! Громкий грянул гром, сверкнула яркая вспышка света, ослепив всех на мгновение. Когда свет погас, перед детьми стоял я.

Мой костюм был стильным, но пугающе реалистичным. Черный, как сама ночь, он был испачкан искусственной кровью, которая казалась слишком настоящей. Из моего сердца торчал кинжал, а из одного глаза — острая стрела. Лицо было бледным, с темными кругами под глазами, а улыбка — широкой и неестественной.

− Подходите, − произнес я, протягивая руку, на которой виднелись "раны". − Я вас не обижу.

− А-а-а! Чудовище! Живое! − закричали они в один голос и, как по команде, разбежались кто куда, оставив на земле несколько конфет и шляпок от костюмов.

Внутри библиотеки зажегся свет, и из-за угла вышла Твайлайт. Она была одета в костюм, напоминающий знаменитого Старсвирла Бородатого — легендарного мага из древних легенд. На ней был длинный, слегка потрепанный плащ с вышитыми звездами, высокая шляпа с широкими полями и искусственная борода, которая слегка съезжала набок.

− Ох, как мы их напугали! − воскликнула Твайлайт, смеясь. − А ты здорово придумал это с молнией и громом.

Я снял с глаза побрякушку, которая изображала стрелу, и улыбнулся.

− Спасибо. На самом деле, я не ожидал такого эффекта. Думал, немного испугаются, и мы им конфеты дадим.

Твайлайт покачала головой, ее глаза блестели от смеха.

− Ну, твой костюм был слишком реалистичным, даже для детей.

 Да уж, костюм, сделанный за пару часов, − усмехнулся я, оглядывая себя. − Хотя он олицетворяет все мои страдания. В принципе, понятно, почему я такой страшный, му-ха-ха!

Я саркастично рассмеялся, но в глубине души чувствовал легкую гордость. Не каждый день удается так эффектно напугать детей, даже если это было не совсем целью.

− Эх, ладно. Что-то меня занесло немного.

− Это уж точно, − согласилась она, поправляя свою искусственную бороду, которая снова съехала набок.

В ее голосе была какая-то детская радость, словно она сама на мгновение превратилась в жеребенка, который только что получил гору конфет. Я же, хоть и не помнил, чтобы когда-либо отмечал подобный праздник, чувствовал себя удивительно легко. Стоя в этом костюме, только что напугав детей, я ощущал что-то... особенное. В этом был какой-то странный, но приятный смысл.

Ночь Кошмаров, краткое мгновение между страхом и смехом, наводила на размышления о том, насколько она была схожа с Хэллоуином. Но здесь всё было особенным, торжеством, посвящённым легенде о Найтмер Мун — праздник в честь той, кого боятся... которой нет... Нет, лучше сейчас об этом не задумываться. Мне хочется повеселиться, а не грустить и думать о прошлом.

− Ну что, пойдем с Пинки к статуе Найтмер Мун? − предложила Твайлайт.

− А такая есть?

− Конечно, − ответила она, улыбаясь. − Она в лесу стоит.

В голове я попытался вспомнить, видел ли я что-то похожее. Кажется, да, только тогда я не пошел, так как рядом ходили другие пони. Видимо, пришло время посмотреть поближе.

− Ладно, пойдем, − согласился я, чувствуя, как любопытство берет верх.

Спасибо, учитель

 

− Здравствуй, путник, ты на пороге, с какими мыслями ты к нам с дороги? С каким намерением, с какой целью ты здесь явился, в час тихий и смелый?

Ее голос, как всегда, был мелодичным и загадочным, словно ветер, играющий в листве деревьев. Я стоял на пороге ее хижины, окруженной густыми джунглями, где воздух был напоен ароматами тропических цветов и влажной земли. Воспоминания нахлынули на меня, как большая волна, смывая все, что было после. Это место, где я, считай, вырос, где нашел свое первое пристанище, свой первый дом в этом мире. И Зекора... та, кого я так давно не видел.

Мне хотелось рассказать ей все — о своих сомнениях, страхах, о том, как я скучал по этому месту. Но слова застревали в горле, словно понимая, что в них нет никакого смысла.

− Во-первых, спасибо, Зекора, что впустила меня и хочешь выслушать, − начал я, чувствуя, как голос слегка дрожит. − Я... я не знал, что даже сказать.

Зекора стояла передо мной, ее полосатая шкура отливала в свете лучей, а глаза, глубокие и мудрые, смотрели на меня с тихим пониманием. Она не торопила, давая мне время собраться с мыслями.

− Ты можешь меня не понять, но просто выслушай, хорошо? − попросил я, чувствуя, как сердце бьется быстрее.

Зебра лишь одобрительно кивнула, ее движения были плавными и грациозными, словно танец.

− В общем... как бы яснее выразиться... − я замолчал, пытаясь найти нужные слова. − Со мной произошло столько событий, которые могли в легкую сломить меня. Если бы не ты. Нет, не сочти меня странным... просто... просто я еще раз пришел сказать тебе спасибо. Спасибо, учитель, что приютили меня и вырастили для жизни в этом мире. Мне... мне больше нечего сказать вам... я просто теряюсь, так что я пойду...

Я повернулся, готовый уйти, но ее голос остановил меня.

− Постой...

Я обернулся, ожидая, что она скажет что-то важное, но Зекора лишь промолчала, ее глаза были полны невысказанных слов.

− Нет, ничего, − наконец произнесла она, слегка опустив голову. − Ступай, раз не держит тебя слово.

Я лишь молча кивнул и вышел, оставив зебру наедине с собой. Воздух вокруг был наполнен тишиной, нарушаемой только шелестом листьев и криками ночных птиц. Джунгли, такие знакомые и родные, казались теперь чужими, словно они тоже чувствовали мою растерянность.

Я шел по узкой тропинке, чувствуя, как тяжесть на душе постепенно сменяется легкой грустью. Зекора... она всегда была для меня больше, чем просто учитель. Она была тем, кто дал мне шанс, кто научил меня понимать этот мир. И теперь, стоя на пороге новой жизни, я чувствовал, как важно было вернуться сюда, чтобы сказать ей спасибо. Хоть я это и говорил много, много раз.

Но, возможно, слова были не нужны. Может быть, она и так все понимала.

С глубоким вздохом я продолжил свой путь, чувствуя, как легкий ветерок обнимает меня, словно желая удачи. Впереди было неизвестность, но теперь я знал, что у меня есть силы с ней справиться.

А Зекора... она осталась стоять у порога своей хижины, ее глаза были устремлены вдаль, туда, где исчезла моя фигура. Она не знала, кто я на самом деле, не догадывалась, что ее ученик вырос и стал другим. Однако в ее сердце незаметно разгорелась тихая гордость. Это чувство было для нее загадкой, и она не могла понять, откуда оно взялось.

 

Особенности национальной бюрократии

 

− Еще раз спасибо, что вызвался мне помочь, − говорила мне мэр Понивиля, пока мы шли по просторным коридорам ратуши. Ее голос звучал легко и благодарно, а шаги были быстрыми, но уверенными. Стены коридоров были украшены портретами предыдущих мэров, а из высоких окон лился мягкий солнечный свет, создавая на полу причудливые узоры.

− Да пожалуйста, − ответил я, стараясь идти в ногу с ее энергичным шагом. − Все равно мне сейчас нечего делать. Я лишь надеюсь, что смогу все сделать, как надо.

Мэр обернулась ко мне, ее глаза блестели от добродушия.

− О, не волнуйся, мой друг, с этой работой ты точно справишься.

Она выглядела весело, словно уже предвкушала, как справится с горой бумаг, которая, судя по всему, ждала нас впереди.

− Вот представь, как некстати заболела Лэйзи, моя секретарша, − продолжила она, слегка покачивая головой. − Думала, что придется сидеть часами за работой, но, хвала Селестии, ты мне под руку попался.

− Смотрите, не перехвалите меня, − усмехнулся я, чувствуя, как легкая неловкость смешивается с приятным теплом от ее слов.

− Ну что ты, − засмеялась она, но затем слегка смутилась. − Кхм... я и вправду перебарщиваю. Извини.

− Ничего страшного.

Мы зашли в один из кабинетов, и я невольно подсвистнул, увидев гору бумаг, которая лежала на столе и даже частично на полу.

− Вот это гора, − произнес я, оглядывая хаос.

− И не говори, − вздохнула мэр, слегка покачав головой. − Тут работать и работать. Да ты располагайся. Можешь сесть за столик Лэйзи.

Я подвинул стол, который стоял немного близковато к стене, освобождая себе больше места. На небольшой стульчик я не решился садиться — он выглядел слишком хрупким для меня, — поэтому постарался поудобнее расположиться на полу, подложив под себя пару подушек, которые валялись в углу.

− Итак, в чем заключается моя работа, госпожа мэр? − спросил я, готовясь к заданиям.

− Ну, давай для начала обойдемся без формальностей, − предложила она, улыбаясь. − Хорошо? Нам будет так легче работать.

− Да без проблем, − согласился я, но затем запнулся. − Э...

− Действительно. Мэйо Мэир. Можно просто Мэй.

− Мэй, − повторил я, чувствуя, как имя звучит тепло и дружелюбно.

Она кивнула, ее грива слегка колыхнулась от движения. Затем она подошла к столу и начала раскладывать бумаги, объясняя, что нужно сделать:

− Задача очень простая, − начала она, указывая на стопку бумаг. − Ты берешь из этой стопки листок и читаешь, что там написали мне горожане. Я же буду тебе говорить, что написать в ответ. Потом кладешь листок в другую стопку. Легче работы не найти.

В принципе, да, это было довольно легко, учитывая то, что я, к своему счастью, умею читать и писать. Но меня смутило другое.

− А вы что будете делать? − спросил я, глядя на нее.

− Не на месте же сидеть, − ответила Мэй, улыбаясь. − Я тоже буду заполнять, но немного другие бумаги.

− То есть вы будете и сами думать, что-то там писать, и меня слушать?

− А что мне остается? − вздохнула она, но в ее голосе не было раздражения, только легкая усталость. − Запросов много, а мэр один. Приходится справляться.

Мне лишь следовало позавидовать стойкости мэра. Она казалась такой уверенной, такой собранной, несмотря на гору работы, которая лежала перед ней.

− Ну, хорошо, я готов.

− Отлично, можешь начинать читать, − ответила Мэй, уже погружаясь в свои бумаги.

Я взял первый лист, пододвинул чернильницу с пером и начал читать:

Уважаемая госпожа мэр!
Примите уверения в моем глубочайшем уважении и надежду на благоприятное рассмотрение данного обращения.

Я остановился, чтобы перевести дыхание, и продолжил:

На моей ферме, где я выращиваю морковь, возникла серьезная проблема. Недавно я обнаружила, что почва на одном из участков стала непригодной для выращивания. После консультации с местным агрономом выяснилось, что в почве появился редкий вид вредителей, который уничтожает корневую систему растений. Это уже привело к значительным потерям урожая, и если не принять срочных мер, ситуация может стать катастрофической.

Я прошу вашего содействия в организации помощи от городских специалистов по сельскому хозяйству, а также выделения средств для приобретения необходимых удобрений и средств защиты растений. Надеюсь на ваше понимание и оперативное решение данного вопроса.

С уважением,

Голден Харвест.

Я отложил лист и посмотрел на Мэй.

− Ну что, как ответить?

Она задумалась на мгновение, ее перо замерло в воздухе.
− Напиши так: Уважаемая Голден Харвест, спасибо за ваше обращение. Да, проблема действительно требует вмешательства. Мы выделим необходимые силы и средства для поддержки фермы «Голден Харвест» и решения возникших трудностей. С уважением, Мэр Понивилля… Написал?

Я строчил текст, стараясь вложить в каждую букву свой немалый труд, и вот, наконец, завершил свою работу:

− Есть.

−Отлично! − произнесла она с искренним энтузиазмом. Она сделала небольшой глоток чая, его теплый аромат витал вокруг нас, создавая уютную атмосферу, которая помогала сосредоточиться.

− Ты понял, как примерно выглядит сообщение?

Я кивнул.

− Отлично, теперь я кратко буду тебе излагать свой ответ, а ты его расписывай. − произнесла она с лёгкой улыбкой, которая как будто осветила комнату. Я кивнул снова, чувствуя, как задача немного усложнилась, но внутри меня не угасал энтузиазм:

Уважаемая госпожа Мэр,

Как юная художница из Понивилля, я вынуждена обратиться к Вам по поводу слишком высокой цены на гуашь в местных лавках. Это сильно затрудняет мои творческим продвижениям, особенно это касается начинаний юных художников. Прошу рассмотреть возможность снижения стоимости.

С уважением, Пичи Питт.

− Ммм…Напиши, что сейчас проблемы с поставками, поэтому цены останутся на прежнем уровне.

Я записал, отложил листок и продолжил:

Уважаемая госпожа мэр!

Прошу рассмотреть возможность установки гигантской стеклянной вазы в центре города для демонстрации моих цветов. Это привлечет туристов и улучшит эстетику.

 С уважением, Роуз.

− Эх…Напиши, что нет возможности поставить такую вазу в центре, что она всем будет только мешать.

Прописав ответ на странное обращение, продолжил:

Мэр, вы лучшая! Станьте нашей принцессой!

Аноним.

− Ох уж эти поклонники… Напиши, что если найдется достойный приемник на роль мэра, я, может, подумаю о роли принцессы.

Немножко с усмешкой прописал это и продолжил:

Уважаемая госпожа мэр!

Прошу выделить средства на открытие фотостудии для создания портретов горожан. Это поднимет настроение и сохранит память о наших жителях.

С уважением, Фезервейт.

− Это очень интересная идея, но для начала нужно окончить школу.

Какие амбиции у школьников…ладно, что дальше:

Уважаемый Мэр,

Я, простая продавщица помидоров, пишу с просьбой: нельзя ли закидать помидорами моего соседа? Он слишком громко слушает музыку, и я думаю, что несколько спелых томатов помогут ему понять, что сделать потише — это не так уж и сложно.

С уважением, Рома.

− Нет, нельзя. Лучше организуйте встречу, где вы и обсудите свои проблемы в мирной форме..

Так, дальше:

Йо, мэр!

Тут какая-то пони решила, что я — мишень для помидоров. Я просто музыку играла, а она как начала! Что за дела? Разберись, плиз.

С уважением, Винил.

− Почти аналогичный ответ.

Становится все интереснее и интереснее:

Уважаемый г-н Марец!! Привет. или здравствуй, блин? Я Бэрри. нет, Бэрри Панч, ёлки-палки, тут такое, значится, дело. помидоры летят, или это мы их бросаем? Где мой бокал, чёрт возьми? Ойя всё, я уползаю. Бэрри или кто я там на самом деле)!!! Как вы себе это представляете?

− Не думаю, что на это сообщение ждут ответа.

Слово мера закон:

Уважаемая госпожа мэр!

Учитывая мой 15-летний стаж и безупречную репутацию, я осмеливаюсь запросить повышение до Главного судьи. Обещаю и дальше быть такой же беспощадной к нарушителям.

С правосудным почтением,

Госпожа Гавел.

− Да, она явно этого заслужила! Прям так и запиши.

Так и записал:

Поднимите пенсию!

Бабуля Смит.

− А у нас разве есть пенсия...это не пиши. Ответь, что как смогу, то разберусь с данной проблемой.

Я зачеркнул лишнее и продолжил:

Уважаемый господин мэр,

Прошу выделить средства на установку памятника еноту-сушисту в центре города для популяризации межвидовой кулинарной толерантности. Считаю, что это укрепит имидж нашего города как центра эксцентричного гуманизма.

С уважением,

Мидоу Сонг, президент клуба «Пони за енотов-рестораторов».

− Да, почему бы и нет.

− Чего?

− Что-то непонятно? – поинтересовалась она у меня, отвлёкшись от бумаг.

− Да нет.

− Тогда продолжай…

Ладно, продолжим:

Здравствуйте госпожа мер!

Мы обещаем быть аккуратными, поэтому просим у вас разрешения…

− Сразу нет.

− Но почему, я даже не дочитал?

− А ты прочти и поймешь…

Я дочитал сообщение до конца. Это было не просто послание — это был настоящий взрыв абсурда среди повседневных забот. «Неугомонная троица» просила построить в самом сердце города башню для принцессы. Да-да, именно башню, чтобы спасти её и заработать… кьютимарку спасателя принцесс. Я перечитал письмо ещё раз, пытаясь осознать всю его безумную логику. Как будто городу нужна была гигантская башня посреди площади, а принцесса ждала своего рыцаря где-то там, наверху.

− Мда… вам приходит столько разных просьб, что непонятно, зачем они вообще присылаются, − пробормотал я, качая головой и глядя на мэра, который сидел за своим массивным деревянным столом, заваленным стопками бумаг и раскрытыми томами.

Мэй отложил перо, которое держала в копыте, и задумчиво посмотрела на меня. Ее грива слегка качнулась, когда она повернул голову, словно готовясь к долгому объяснению.

− Да, мне приходится разбираться почти с каждым, − произнесла она спокойным, но твёрдым голосом. − И знаешь, это не всегда легко. Иногда кажется, что эти письма написаны исключительно ради забавы, но за каждым из них стоит просьба, которая может быть реализована.

Я приподнял бровь, пытаясь понять скрытый смысл его слов. Мне казалось, что строительство башни для принцессы — это явно из другой оперы, но кто знает, какие идеи могут скрываться за этим?

− А почему бы не поручить сортировку пони? Или, ещё лучше, запретить такие письма? − предложил я, хотя в глубине души чувствовал, что это звучит несколько радикально.

Мэй улыбнулась, но эта улыбка была скорее грустной, чем весёлой. Она сложила копыта на столе, словно собираясь произнести короткую, но важную речь.

− Есть две причины, по которым я сама слушаю каждое письмо, − сказал она, делая паузы между словами, − Первая: пони действительно нужен кто-то, кто их выслушает. Каждый имеет право быть услышанным, даже если его просьба кажется тебе смешной или нереальной. В конце концов, иногда именно из таких «абсурдных» идей рождаются великие решения. Может быть, мы откажем им в башне, но кто знает, возможно, наш отказ подтолкнет их к более выдающимся событиям, чем это.

Она сделала ещё одну паузу, давая мне возможность переварить эту мысль.

− А вторая причина?

− Вторая причина… − мэр улыбнулся шире, и теперь ее глаза светились теплотой. − Просто мне нравится читать эти письма. Они дают мне возможность услышать каждого, узнать, о чём они мечтают, о чём беспокоятся, что хотят изменить. Когда ты слушаешь своих граждан, ты начинаешь видеть их проблемы раньше, чем они становятся серьёзными. Ты можешь предвидеть кризисы и принимать решения заранее. Это как… как иметь тысячи маленьких помощников, которые рассказывают тебе, что происходит в каждом уголке города.

Я задумался над его словами. В его голосе чувствовалась искренность, и чем дольше я всматривался в его лицо, тем больше понимал, что передо мной был не просто мэр — это был человек (или пони), который действительно любил свой город и тех, кто в нём жил. Ее подход к работе был нестандартным, но именно такой подход, казалось, делал его уникальным.

− Эх… − протянул я, качая головой. − Нам бы такого мэра на Земле, цены бы ему не было.

Мэр улыбнулась, словно услышав комплимент, но ничего не ответила. Вместо этого она взяла перо и начала писать дальше.

Я же продолжил в том же темпе, но с большим интересом вчитываться в последующие письма…

Праздник к нам приходит.

 

Библиотека Твайлайт Спаркл, обычно наполненная тишиной и строгим порядком, в этот вечер преобразилась до неузнаваемости. Высокие стеллажи с книгами, обычно доминирующие в пространстве, теперь казались лишь фоном для праздничного убранства. Гирлянды из хвои и ярких огоньков вились вдоль полок, отражаясь в стеклянных витринах, где стояли старинные фолианты. Воздух был наполнен ароматом свежей хвои, имбирного печенья и горячего какао, который Спайк только что принес из кухни на большом подносе. В центре комнаты, под самым куполом библиотеки, возвышалась пушистая ель, украшенная сверкающими шарами, лентами и самодельными игрушками, которые, судя по всему, были сделаны копытцами самих пони. На верхушке ели сияла звезда, отбрасывая мягкий, теплый свет на все вокруг.

Твайлайт стояла у входа, ее фиолетовая грива была слегка растрепана от суеты последних приготовлений, но на лице сияла улыбка, которая говорила о том, что все усилия того стоили. Ее глаза блестели от радости, когда она увидела, как пятеро ее друзей переступили порог библиотеки.

− Девочки! Вы пришли! − воскликнула она, широко улыбаясь и делая шаг навстречу.

Эпплджек, с ее неизменной ковбойской шляпой, слегка наклонила голову и ответила с характерной для нее прямотой:

− Ну как же мы не могли не прийти? Ты ж сама знаешь, как мы любим такие посиделки.

Я стоял чуть поодаль, наблюдая за этой сценой. В душе было тепло и немного волнительно. Этот день был для меня чем-то новым, необычным, но в голове у себя я понимал, на какой из наших праздников он похож.

− Много есть причин, по которым вы могли бы не прийти, − сказал я, стараясь скрыть легкую дрожь в голосе. − Но все же спасибо, что решили навестить нас. Это первый раз, когда я буду отмечать... как там? День Согревающего Очага? Да, в общем, отмечать с кем-то.

Рарити, всегда элегантная и утонченная, мягко улыбнулась, поправляя свою фиолетовую гриву. Ее голос звучал тепло и искренне:

− Мы тоже рады. Как мне кажется, было бы грубо с нашей стороны не прийти, особенно когда ты столько хорошего сделал для нашего города.

Спайк, который до этого момента молча наблюдал за происходящим, не удержался и вставил свое слово:

− Ну знаете, он не один старался весь год.

Рарити повернулась к маленькому дракону, ее глаза смягчились, и она нежно погладила его по голове.

− Конечно, мой дорогой Спайки-Вайки, ты тоже в этом году постарался, − сказала она, и Спайк, казалось, расплылся от удовольствия, его щеки слегка порозовели.

Мы все расселись вокруг большого стола, который Твайлайт накрыла праздничной скатертью. На столе стояли тарелки с угощениями: яблочные пироги от Эпплджек, изысканные десерты и кексы от Пинки Пай и множество других вкусностей. Также мы говорили на разные темы — о том, как прошёл год, о планах на будущее, о самых забавных моментах, случившихся с каждым из нас. Смех и веселье не утихали ни на минуту. Огонь в камине отражался в глазах собравшихся, создавая особую атмосферу единения и тепла.

Я встал, слегка постучав копытом по полу, чтобы привлечь внимание.

− Пони, внимание! − произнес я, стараясь говорить громче, но не нарушая уютной атмосферы. Голоса затихли, и все взгляды устремились на меня. Даже Пинки Пай, которая только что пыталась балансировать на спинке стула, замерла, улыбаясь во весь рот.

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как тепло от камина согревает мне спину, а в груди разливается благодарность, которую я давно хотел выразить.

− Я еще раз хочу сказать всем вам большое спасибо, − начал я, обводя взглядом каждого. − За то, что вы были рядом в такой непростой для меня ситуации. Вы помогли мне обрести не просто крышу над головой, − я посмотрел на Твайлайт, которая мягко улыбнулась в ответ, − но и дом. Чистой одеждой, − я кивнул в сторону Рарити, которая с гордостью поправила свою гриву, − вкусными яблочными изделиями и сладкими угощениями, − я поклонился Эпплджек и Пинки Пай, которые засмеялись, − за теплые дружеские беседы, − подмигнул Флаттершай, которая смущенно опустила взгляд, но улыбка не покидала ее лица. − Ну и как же забыть про самую крутую и быструю пони, которая каждый день дарит мне незабываемые эмоции, делая день особенным.

− Оу, да, это про меня! − воскликнула Рэйнбоу Дэш, гордо подняв голову и расправив крылья. Ее радужная грива слегка взметнулась от движения, а глаза загорелись от удовольствия.

− В общем, я не мог не отблагодарить вас всех, − продолжил я, чувствуя, как на душе становится легче от этих слов. − Поэтому решил подготовить для вас кое-что особенное.

Я подошел к елке, где под пушистыми ветвями, усыпанными сверкающими украшениями, виднелись разноцветные коробки, аккуратно завернутые в блестящую бумагу. Каждая из них была украшена лентами и бантами, которые переливались в свете огней гирлянд. Я наклонился, приподняв ветви и взял в руки небольшую плоскую коробку, обернутую в белую бумагу с изящной фиолетовой лентой, которая переливалась в свете гирлянд.

Я подошел к Рарити, которая сидела на диване, слегка откинувшись на спинку, ее фиолетовые глаза с любопытством следили за каждым моим движением.

− Рарити, − начал я, чувствуя, как сердце слегка замирает от волнения. − Я знаю, как ты любишь мастерить платья, как ты обожаешь шить и дарить радость другим. Видимо, я заразился от тебя этим. − Я протянул ей коробку, стараясь улыбнуться, хотя внутри меня слегка колотилось. − Это для тебя.

Она взяла коробку с изяществом, которое было ей свойственно, ее копыта аккуратно развязали ленту, словно она боялась нарушить целостность этого момента. Бумага мягко шуршала, когда она сняла ее, открывая содержимое. Внутри лежал белый шарф с фиолетовым узором, который я старательно вывязывал, сидя по ночам при свете лампы. Если приглядеться, можно было заметить неровные петли, пропущенные стежки и слегка завернутые края — следы моей неопытности и упорства.

− Я пытался связать тебе что-то. Вот, решил сделать шарф. Конечно, у меня было мало опыта в таком деле. Даже с помощью книг это оказалось не так просто, как я думал. Но я просто надеюсь, что моя работа тебя не слишком разочаровала.

Рарити молча смотрела на шарф, ее глаза скользили по каждому стежку, каждому узору. Ее лицо было непроницаемо, и я не мог понять, что она думает. В голове начали роиться сомнения.

− Он тебе не нравится?

Рарити вдруг встрепенулась, словно выйдя из легкого транса, и посмотрела на меня. Ее глаза, обычно такие уверенные и спокойные, теперь светились теплом и искренней благодарностью.

− О, нет, нет, что ты! − воскликнула она, слегка покачивая головой. − Это очень хорошо связанный шарф. Конечно, есть небольшие недочеты, но для первого раза это... это настоящий шедевр. − Она аккуратно развернула шарф, ее копыта мягко скользили по ткани. − Я буду его бережно носить. Спасибо, − добавила она, и в ее голосе прозвучала такая искренность, что мне стало тепло на душе.

Я почувствовал, как грудь наполняется облегчением и радостью. Ее слова были для меня лучшей наградой. Я видел, как она снова посмотрела на шарф, ее губы тронула легкая улыбка, а в глазах читалось что-то глубокое, почти трогательное.

− Я рад, что тебе понравилось, − сказал я, чувствуя, как напряжение окончательно покидает меня.

Рарити подняла взгляд и улыбнулась мне так тепло, что казалось, будто в библиотеке стало еще уютнее.

− Так, кому дальше... Рэйнбоу Дэш, − произнес я, стараясь сохранить интригу в голосе.

Пегаска моментально встрепенулась, ее глаза загорелись еще ярче. Она явно представляла себе что-то грандиозное — возможно, новый спортивный инвентарь или что-то связанное с ее любимыми трюками. Я подошел к елке, где под пушистыми ветвями лежала стопка книг, аккуратно завернутых в синюю бумагу с серебристыми звездами. Взяв их в руки, я повернулся к Дэш, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

− О, − протянула она, слегка разочарованно. − Я думала, там будет что-то интересное... а тут книги... − Она бросила взгляд на единорожку, которая сидела рядом, улыбаясь. − Явно Твай помогала тебе.

Сзади раздался легкий шлепок, и Дэш слегка наклонила голову, потирая затылок. Эпплджек, сидевшая рядом, явно не одобрила ее реакцию.

− Ты хоть подарок посмотри, прежде чем рот открывать, − проворчала она, качая головой.

Я улыбнулся, чувствуя, как напряжение в комнате слегка спало.

− Только потому, что мне помогала Твайлайт, я думаю, тебе подарок понравится, − сказал я, сдернув часть бумаги, чтобы Дэш могла увидеть, что внутри.

Ее глаза расширились, когда она увидела зеленый переплет с серебряными узорами. На обложке золотыми буквами было вытеснено «Дэринг Ду…».

− Быть не может! − воскликнула она, моментально подлетев ко мне. Ее крылья взмахнули так быстро, что слегка подняли легкий ветерок, заставив гирлянды на елке закачаться. Она схватила книгу и начала разворачивать ее с такой скоростью, что бумага разлетелась в разные стороны. – «Дэринг Ду и Серебряный пони-клык»! Полное издание! − Она почти визжала от восторга. − А внутри... ААААА, подписана самим автором! Такой сборник почти нигде не найдешь! Где ты его взял?

Я засмеялся, видя, как она буквально парит в воздухе от счастья, крепко прижимая книгу к груди.

− Воу, воу, − поднял я копыта, стараясь успокоить ее. − Тут я должен отдать должное Твайлайт. Там долгая история: долгий поиск, случайная встреча, споры насчет цены... В большей части надо благодарить ее. Я ей очень должен.

Твайлайт, сидевшая рядом, лишь улыбнулась, слегка покраснев от смущения.

− Да брось, − сказала она, махнув копытом. − Мы же это как общий подарок делали. Да и ты посмотри на нее, она счастлива.

Я взглянул на Дэш, которая теперь сидела на полу, листая страницы книги с таким благоговением, словно это было сокровище. Ее глаза сияли, а на лице была улыбка, которую невозможно было не заметить.

− Действительно, − согласился я, чувствуя, как тепло разливается по груди. − Она счастлива.

Я почувствовал, как в груди зашевелилось легкое волнение, когда потянулся к следующему подарку. Это была тоже книга, завернутая в плотную бумагу с узором из яблок и золотых лент. Она была больше и толще предыдущей, и я держал ее с особой осторожностью.

− Итак, Эпплджек. На самом деле, тебе было сложнее всего подобрать подарок. Хотелось подарить что-то ценное, не инструменты и не одежду, а что-то, что будет действительно важным для тебя.

Я протянул ей книгу, и она взяла ее с легким любопытством, ее зеленые глаза скользнули по обертке. На обложке, едва видневшейся под бумагой, было изображено большое дерево с яблоками, а внизу золотыми буквами было написано: "Лучшие яблоки Эквестрии".

− Ха-ха, ну ты, конечно, даешь, − засмеялась она, слегка покачивая головой. − Не обижай, но явно самые лучшие яблоки — это конечно… − Она резко замолчала, когда развернула обертку и увидела первую страницу.

Перед ней развернулось огромное яблочное дерево, нарисованное с такой детализацией, что казалось, будто оно вот-вот оживет. На его ветвях были изображены десятки лиц − она сама, ее сестра Эппл Блум, брат Биг Макинтош, бабушка Смит, родители, двоюродные братья, тети, прадедушки... Вся родня семьи Эппл, словно собранная в одном месте, на одном дереве. Каждое лицо было прорисовано с любовью и вниманием к деталям, а под каждым изображением были подписи, рассказывающие о том, кто это и как они связаны с Эпплджек.

− Мне очень повезло, что твоя бабушка очень любит рассказывать, какая у вас большая и дружная семья, − сказал я, наблюдая, как ее глаза скользят по странице, останавливаясь на каждом лице. − Как только я увидел множество фотографий, особенно те, что были в плохом состоянии, я решил немного улучшить альбом. Оцифровал их, постарался не запутаться в дереве, которое пришлось создавать по словам бабули Смит... Но, как видишь, − я улыбнулся, − получилось неплохо.

Эпплджек молчала, ее копыта дрожали, когда она перелистывала страницы. Каждый разворот открывал новые фотографии, новые истории, новые воспоминания. Вот она с братом и сестрой на фоне яблоневого сада, вот ее родители, улыбающиеся на свадебной фотографии, вот бабушка Смит в молодости, с гордостью держащая корзину яблок... Каждая страница была наполнена теплом и любовью, которые связывали эту семью на протяжении поколений.

− Это... − она наконец подняла взгляд, и я увидел, как ее глаза блестят от нахлынувших эмоций. − Это один из лучших подарков, которые я получала.

Она вдруг подбежала ко мне и крепко обняла, так сильно, что я едва удержался на ногах. Ее грива слегка пахла яблоками и землей, а в ее объятиях чувствовалась вся благодарность, которую она не могла выразить словами.

− Все, хватит, задушишь, − пошутил я, слегка похлопывая ее по спине.

Она отпустила меня, слегка смущенно улыбнувшись, и вернулась к книге. Ее копыта осторожно перелистывали страницы, словно она боялась повредить их. Время от времени она останавливалась, чтобы рассмотреть ту или иную фотографию, и я видел, как на ее лице появляется улыбка, а в глазах — легкая грусть.

− Спасибо, − наконец сказала она, поднимая взгляд. − Это... это больше, чем просто подарок. Это память. О моей семье, о наших корнях... Спасибо.

− Так, ладно, что у нас... Ага, Спайк.

Спайк приподнял голову, его глаза загорелись от любопытства.

− Ты и мне подарок приготовил? − спросил он, слегка наклонив голову.

− Конечно, − ответил я, улыбаясь. − Как я мог обойти тебя стороной?

Я достал небольшую корзинку, аккуратно сплетенную из тонких прутьев и украшенную ярко-красной лентой. Внутри лежало печенье, каждое из которого было аккуратно завернуто в пергаментную бумагу. Печенье было необычным — его поверхность переливалась легким рубиновым блеском, словно в него были вплетены крошечные драгоценные камни.

− Я надеюсь, ты оценишь все мои старания, − сказал я, протягивая корзинку. − Так как я это печенье попробовать не смогу, мне остается только надеяться, что оно тебе понравится.

Спайк взял корзинку с легким недоумением, но как только он открыл ее и почувствовал аромат, его глаза расширились.

− Ого! Рубелит! − воскликнул он, − Не могу поверить!

Он осторожно взял одно печенье, его когти слегка дрожали от волнения. Он поднес его к носу, вдохнул аромат, а затем откусил небольшой кусочек. Его глаза мгновенно загорелись.

− А еще чувствую вкус рубина... − пробормотал он, словно пытаясь разобраться в своих ощущениях. − Нет, да быть не может...

Я улыбнулся, видя его реакцию, и обменялся взглядом с Твайлайт, которая сидела рядом, слегка улыбаясь.

− Да, там Ге-ми-ма-мо... − начал я, но Твайлайт тут же поправила меня.

− Геми́мопстит, − сказала она, слегка качая головой.

− Да, − подтвердил я, повернувшись обратно к Спайку.

Спайк смотрел на меня с открытым ртом, его глаза были полны изумления.

− Абалдеть, − прошептал он. − Вы реально из этого сделали печенье? Для меня?

− Конечно, Спайк.  Надеюсь, ты все съешь и крошки даже не оставишь.

Спайк тут же схватил следующее печенье, его глаза сияли от восторга.

− Уже приступаю, Сэр! − ответил он, грызя следующий кусочек. Его хвост весело подрагивал, а на лице была улыбка, которая говорила о том, что он счастлив.

− Флаттершай, − произнес я, стараясь говорить мягко, чтобы не нарушить ее спокойствие. Она слегка вздрогнула, но улыбнулась, когда встретилась со мной взглядом. Ее большие голубые глаза светились теплом, хотя в них читалась легкая неуверенность.

Я начал аккуратно доставать цилиндрическую коробку, обернутую в нежную голубую бумагу с золотыми узорами. Когда я взял ее, изнутри раздался легкий звон посуды, словно коробка была наполнена чем-то хрупким и драгоценным. Все взгляды в комнате устремились на меня, но я сосредоточился на Флаттершай, чувствуя, как важно сделать этот момент особенным для нее.

− Флаттершай, − начал я, стараясь говорить так, чтобы каждое слово звучало искренне. − Мне было так приятно сидеть с тобой за чашкой чая, что я не мог отказать себе в удовольствии подарить тебе это.

Я осторожно раскрыл коробку, и внутри открылся вид на набор белоснежных чашек, аккуратно уложенных в мягкую ткань. Заварник, стоящий в центре, был расписан золотыми узорами, которые переливались в свете гирлянд. В уголке коробки лежали небольшие мешочки с разными травами, каждый из которых был аккуратно завязан лентой и подписан. Аромат мяты, ромашки и лаванды слегка витал в воздухе, добавляя уюта этому моменту.

− Я буду очень надеяться, что в следующий раз ты также приятно встретишь и угостишь чашечкой вкусного чая, − сказал я, протягивая коробку ей.

Флаттершай смотрела на подарок с легким изумлением, ее глаза скользили по каждой детали, словно она боялась пропустить что-то важное. Она осторожно взяла коробку, ее копыта слегка дрожали, но в ее движениях чувствовалась благодарность.

− Конечно, − прошептала она, и в ее голосе звучала искренность, − Я всегда рада тебе.

Она аккуратно приняла подарок, ее глаза сияли, а на лице появилась легкая улыбка, которая делала ее еще более милой. Было видно, что она тронута, и это придавало ей немного уверенности. Она казалась чуть более открытой, чуть более веселой, словно этот подарок помог ей почувствовать себя частью этого теплого круга друзей.

− А теперь...

− Оу, оу, можно я? − воскликнула Пинки Пай, ее голос звенел, как колокольчик. − Эм... Это торт? Нет, слишком очевидно. Может, новый набор для вечеринок? Или, оу, оу, может, это новый музыкальный инструмент? Маленькая машина для приготовления тортов? Книга рецептов с секретными формулами для кексов, которые никто никогда не пробовал? Ах нет, это скучно! Набор цветных сахарных посыпок? Миниатюрный шоколадный фонтанчик! Знаю! Набор маленьких формочек для печенья в виде радуги! Хотя... знаете что? Радуга — это здорово, но почему бы не сделать их в форме пони? Или даже в форме моих любимых ботинок! Или... или... − Она замолчала, только когда я поднял руку, чтобы остановить ее поток мыслей.

− Вообще, мимо, − сказал я, улыбаясь ее энтузиазму. − Но ты близко.

Я достал небольшую коробочку, аккуратно завернутую в яркую бумагу с узором из конфетти и воздушных шаров. Коробка была небольшой, но в ней явно скрывалось что-то особенное. Я протянул ее Пинки, и она схватила ее с такой скоростью, что бумага чуть не порвалась.

− ВАУ! − воскликнула она, разворачивая подарок с такой энергией, что казалось, будто она вот-вот взлетит. – «Тысяча один и три способа как удивить зрителя»! − Она подняла книгу, ее глаза сияли, как звезды. − И что еще? Вау! Гадальные карты! Ты что, мои мысли читаешь?

Я засмеялся, видя, как она буквально прыгает от восторга. Ее розовые щеки порозовели еще больше, а хвост вилял так быстро, что казалось, будто он вот-вот оторвется.

− Ну, можно сказать и так, − ответил я, подмигнув ей. − Но, честно говоря, я просто знаю, как ты любишь удивлять других. И подумал, что это поможет тебе сделать твои вечеринки еще более незабываемыми.

− Жаль конечно, что не шоколадный фонтанчик, но все равно большущее пребольшущее спасибо!

Я почувствовал, как в груди зашевелилось легкое волнение, когда мои глаза встретились с взглядом Твайлайт. Библиотека, наполненная теплым светом гирлянд и мягким потрескиванием огня в камине, казалась идеальным местом для этого момента.

− Осталась только... − начал я, чувствуя, как слова сами вырываются наружу. − Твайлайт.

Она слегка наклонила голову, ее грива мягко спадала на плечо, а в глазах читалось легкое любопытство. Я сделал шаг вперед, чувствуя, как сердце начинает биться чуть быстрее.

− Для меня ты одна из самых первых друзей, которые не бросили меня в трудную минуту, − сказал я, стараясь говорить так, чтобы каждое слово звучало искренне. − Ты дала мне новую надежду, возможность жить, учиться, наслаждаться жизнью здесь. − Я сделал паузу, чувствуя, как в груди разливается тепло. − Внутри души я понимал, что это первые полгода, когда я живу почти обычной жизнью. Жизнью, где не надо выживать или искать ответы для дальнейших действий. Мирная жизнь. То, про что я почти забыл...

Я опустился на колени, чувствуя, как пол подо мной становится мягче, словно поддерживая меня в этот важный момент. Твайлайт слегка наклонилась вперед, ее глаза были полны тепла и понимания.

− Подойди поближе, − попросил я, и она без колебаний встала, сделав несколько шагов ко мне.

Когда мы оказались совсем близко, я достал небольшой кулон, который держал в руках. Он был выполнен в форме ее знака отличия — шестиконечной звезды, которая символизировала магию и знания. Кулон был сделан из серебра, и его поверхность переливалась в свете, словно в нем была заключена частичка звездного неба.

− Твой знак хорошо символизирует тебя, − сказал я, аккуратно надевая кулон ей на шею. − Ты — свет, который ведет других, и я благодарен, что ты стала частью моей жизни.

Твайлайт слегка покраснела, но улыбка на ее лице стала еще шире.

− Хи-хи, ты явно не один так думаешь, − сказала она, и в ее голосе звучала легкая игривость.

Я сначала не понял, о чем речь, но потом почувствовал что-то на своей шее. Осторожно потрогав пальцами, я обнаружил, что на мне тоже висит кулон. Он был сделан из металла, и на нем красовалась огненная птица — феникс. Его крылья были расправлены, словно готовые взлететь, а в глазах читалась сила и решимость.

− Ты, как всегда, знаешь, что подарить.

Твайлайт подмигнула мне, и в ее глазах читалась легкая гордость.

− Ну, я старалась, − сказала она, слегка качая головой. − А ты знаешь, что феникс — это не просто птица? Это символ возрождения, силы, которая помогает подняться из пепла и начать все заново. Думаю, это тебе подходит.

Я улыбнулся, чувствуя, как ее слова находят отклик в моей душе. Она была права — этот символ действительно отражал то, через что я проходил, и то, что я нашел здесь, в Эквестрии.

− А теперь праздничное фото! − внезапно воскликнула Пинки Пай, выскакивая из-за спины Твайлайт. Ее розовая грива слегка растрепалась, а глаза горели от восторга.

Я с радостью достал свой телефон и настроился сделать селфи. Мы все собрались вместе, улыбаясь и смеясь. Но в самый ответственный момент я во что-то стукнулся, и фото немного съехало. На снимке получилось так, что половина лиц была обрезана, а Пинки Пай оказалась в центре с широкой улыбкой и поднятыми копытами.

− Ну, главное ― праздник удался, − сказал я, смеясь вместе со всеми.

В этот момент я понял, что это не просто фото — это память о моменте, когда мы все были вместе, счастливы и благодарны друг другу. И в этом уюте, среди друзей, я чувствовал, что этот День Согревающего Очага стал для всех нас чем-то особенным.