Сказки служивого Воя

Часть 26 Войсковая зачистка фабрики радуги

«Бригадный генерал Гловер как в воду канул, то тут, то там пропадают зацепки, — нервно размышлял багровый единорог, расхаживая по лагерю, — допросы показали что Гловер встречался с каким-то пегасом, которого никто не видел, но один раз Гловер обратился к нему «Карий». Что это? Цвет шкуры, прозвище, позывной? Интересно! А ведь один из напавших на меня пегасов имел коричневую шкуру и именно ему удалось сбежать. Необходимо выследить этого пегаса, и я даже знаю, кто мне в этом поможет!» — сотник обратил взор в сторону облачного дворца.

— Товарищ сотник, — послышался голос сзади, — разрешите доложить.

— Разрешаю.

— Отряд опытнейших воев сотни собран, как вы и приказали, и готов выступить.

Багровый единорог утвердительно кивнул и побрел в сторону отряда.

Сотня уже несколько суток находится в повышенной боевой готовности. В небе теперь несут службу усиленные патрули. Одной из отличительных черт воев является мобильность. Но сейчас враг на шаг впереди, за ним инициатива, значит, остаётся только бить по болевым точкам, провоцируя его на открытую реакцию. Вечер приближался, самое время начинать. В этот раз отряд возглавит лично сотник Баян.

Выстроившаяся цепочка воев пегасов и единорогов, вооружённых и готовых к бою. Командир, проведя инструктаж и удостоверившись, что всё готово, даёт команду и с «зажжёнными» крыльями за спинами отряд поднимается в небо, которое над лесом уже плотно было затянуто туманами-рваными, а над Понивиллем уже вовсю резвился дождь.

Слабый вечерний ветерок немного надувал уши, пока вои, стремительным броском, рассекая крыльями феникса небесную гладь, неслись в сторону облачных холмов. Тут впереди показался «Облачный замок» очень нескромные апартаменты товарища Рейнбоу Дэш, «…ну да ладно, красиво жить не запретишь, но вот радугопад — это уже слишком! — думал сотник Баян, приближаясь с отрядом к домику летуньи». Неожиданно багровый жеребец дал отмашку бойцам, и колонна зависла в воздухе.

— Держитесь на расстоянии выстрела! — приказал сотник и полетел к небесному замку уже один.

Тем временем в белом и пушистом «домике» самая быстрая летунья Понивилля, нет, Эквестрии готовилась лечь спать, но не сразу. Рейнбоу захлопнула дверь в ванную комнату и закрыла её на щеколду. Большая и просторная ванная комната, с душевой кабинкой, ванной, умывальником и мягко-голубой шторкой на окне. Радужногривой спортсменке явно было что скрывать, или стесняться. Деши отодвинула зеркальце и достала на свет, косметический набор. Ещё раз оглядевшись, она стала подводить глаза, красить реснички и губы. Через десять минут работы Рейнбоу посмотрела в зеркальце, на неё глядела привлекательная пегасочка с розовыми глазками, длинными ресницами и аккуратными розовыми губками.

— О, да, я красавица! — похвалила сама себя Дэши, — Ты сегодня просто потрясна! Ха, почему только сегодня, с каждым днем моя потрясность на двадцать процентов выше. Не просто так меня назвали…

— Рейнбоу Дэш! — неожиданно раздался твёрдый голос со стороны ванны.

Испугавшись, пегасочка лихорадочно начала смывать помаду и тушь в струе воды, швырнув предварительно в сотника Баяна шампунь. И как будто её застали за чем-то предосудительным, заперлась в душевой кабинке. Ударив по тучке копытом, Рейнбоу встала под теплые струи воды, завершая омовение и удаление косметики. Багровый единорог всё это время стоял повернутым к окну, в которое он и забрался, желая проникнуть в дом незамеченным.

— Дай полотенце, — настойчиво попросила Рейнбоу, высунув копыто.

Баян без слов передал пегасочке махровое синее полотенце, расшитое, что характерно, облачками, не поворачиваясь к ней. Через минуту дверца душа открылась и к сотнику вышла всё ещё мокрая голубая пегасочка с накрученным на голову полотенцем.

— Повернись! — услышал сотник жёсткое требование.

Стоя почти вплотную, спортсменка ещё с минуту недобро глядела на жеребца, насупив брови, а потом с размаху врезала по багровой морде копытом.

— Чтоб ты больше не смел подглядывать за моим крупом, — пояснила пегаска.

— Виноват! — ответил Баян, потирая ушибленную морду, — но ситуация с нашей последней встречи усугубилась.

— А? — недоуменно переспросила пегаска, успевшая стянуть полотенце с головы и ловким движением отряхнуть с прелестной радужной гривы остатки капель.

— Мне нужно найти одного жеребца-пегаса.

Подавив внутренний смешок, Рейнбоу с издевкой спросила: «А чего тогда полез на мой зад пялиться, коль жеребца ищешь?» — не выдержав в конце, захохотала пегасочка.

— Очень смешно! — с серьёзным выражением морды, ответил Баян.

— Ты… ты… такой смешной! Ой, удивительно, почему у тебя ещё нет пары.

Жеребец не стал отвечать на обидные замечания: всё-таки сам виноват. Залез в чужой дом, без стеснения, наблюдал за хозяйкой в ванной комнате, а теперь ещё имеет наглость просить помощи. Баян стоял и терпел подколы, пока хозяйке не надоело, и она не остановилась.

— Вы закончили? — спросил сотник, слегка скосив взгляд. — Хорошо! А теперь мне нужна ваша помощь в поиске темно-коричневого жеребца-пегаса.

— Легко сказать, в Клаудсдейле живут тысячи жеребцов-пегасов.

— Этот носит вот такую кьютимарку, — сказал сотник, слевитировав к глазам причесывающейся кобылки листок бумаги. — Узнаёте?

— Дааа! — ответила радужногривая спортсменка, скрежеща зубами и сминая бумажку. — Я знаю, кто вам нужен.

Минуты не прошло, как отряд воев двинулся следом за радужным проводником, сегодня им предстоит вырвать с корнем один сорняк, поэтому маршрут следования был выбран специально самый длинный, но скрытый прямо у самых дождевых туч. Чёрные мундиры и папахи служили для этого идеальной маскировкой. Наконец в лучах заходящего солнца показалась она, «Фабрика», то место, где берёт своё начало погода и климатические явления. Предприятие не только высочайшей ответственности и дисциплины, но и секретности. Все эти тайны и загадки в своё время породили тучу мифов о фабрике погоды, достаточно лишь вспомнить ту сказку про перерабатываемых в радугу не сдавших экзамен жеребятах, после которой школьники боялись ехать в Клаудсдейл на экскурсии. Ходит слух, что автор этой живучей сказки комиссар третьего ранга Сталлионградского комитета погодных явлений Фрозорог, которому партией был дан приказ добыть технологию производства радуги. Именно, благодаря скандалу, Фабрике радуги пришлось приоткрыть завесу секретности и пустить на производство делегацию, в состав которой вошел, в том числе Сталлионградский погодный комиссар, а через пять лет был запущен первый из шести радужных реакторов способных не только производить радугу, но и снабжать промышленность технограда, так необходимой, чистой магической энергией.

Сейчас же всё было намного серьёзнее. Никаких сказок. Отряд воев тихо подлетал к фабрике со стороны дождевых туч, не торопясь отрываться от них.

— Вы знаете, что делать! — обратился Баян к воям, приземлившись вместе с Рейнбоу на одну из чёрных туч поближе к краю циклона. Оттолкнувшись копытом, кобылка и жеребец поплыли на оторвавшемся чёрном клочке, как на плотике. Радужногривая пегаска устроилась рядом с командиром, который, расчехлив бинокль, стал осматривать предприятие.

Бойцы залегли в укрытиях в ожидании команды. Ещё через минуту черная туча с багровым единорогом и радужногривой спортсменкой медленно приблизилось, но не к широкой парадной двери, а к входу для персонала фабрики. Пегасочка и единорог, перепрыгнув к стене, стали медленно проходить к входу, стараясь держаться в тени. Вдруг дверь открылась, и наружу вышло несколько рабочих разномастных жеребцов-пегасов.

— Дневная смена, — пояснила Рейнбоу, — нужно подождать!

Вскоре рабочие, непринуждённо обсуждая очередное выступление Вандерболтов, поднявшись на крыло стали удаляться, а радужногривая спортсменка сказала: «Это дверь в жеребячий сектор, нам сюда».

Пройдя внутрь, они, к удивлению, не обнаружили на месте вахтёра, а в раздевалке была как-то зловеще тихо. Чистая кафельная плитка на полу, широкие вместительные шкафчики для рабочей формы и инструментов, длинная скамья, накрепко приделанная к полу, и дверь в душевую в конце коридора. Дэш, как заправская ищейка стала, внимательно читать имена, на табличках, выискивая нужную и наконец, она указала багровому жеребцу на один из ящиков, с виду не примечательный. Но как только жеребец потянулся к ручке шкафчика, скрипнула дверь и послышались чьи-то приближающиеся шаги.

— Кто-то идет, — шёпотом сказала Рейнбоу, взлетев к потолку и судорожно соображая, куда спрятаться.

— Сюда! — скомандовал Баян и голубая пегасочка, объятая красной магической аурой, была помещена вертикально в шкафчик в параллельном ряду, а сам сотник запрыгнул внутрь, закрыв за собою дверцу. Получилось что самая крутая летунья, по версии Рейнбоу Дэш, была закрыта в шкафчике в раздевалке для жеребцов, прижатая к стене массивным единорогом. Возможно, ли попасть в ещё более глупую ситуацию? Только если проснуться в позе «вальта», скованным одной цепью с партнёром.

— Что ты себе позволяешь? — недовольно шебаршилась пегаска, пытаясь безуспешно отстраниться от жеребца. — Ты это специально придумал, проклятый извращенец. Сперва подсматривал за мной в ванной, теперь жмёшь в шкафчике. Ты больной!

— Вовсе нет, — шепча, оправдывался Баян.

— Да! И не дыши мне в шею, у меня там эрогенная зона.

— Я не могу повернуться: мне рог мешает! Хватит ерзать!

Неожиданно Рейнбоу Дэш перестала извиваться и глянула растерянными розовыми глазками в карие глаза единорога.

— Баян, — обратилась пегаска.

— Что?

— У тебя что, в кармане, ещё запасной рог? — спросила с ехидно-насмешливой улыбкой Рейнбоу.

— Ну и кто тут у нас больной извращенец?

— Кто? Ты, конечно! Ты специально затащил меня в шкафчик, чтобы насладиться моим нежным и беззащитным телом.

Баян от подобных обвинений скис, как будто его обвинили в измене Родине. Но вскоре Рейнбоу сдула с мордочки серьёзность и начала сдавленно смеяться, шепча при этом: «А кто тут у нас так покраснел? Понял? Ну, у тебя шкура красная! Не понял?»

— Рейнбоу, ты всерьёз считаешь, что интимная близость с кобылкой у меня может быть только по насильственному принуждению? — грустным голосом спросил единорог, поставив спортсменку в ступор.

— Эм-м, ну, я не… стоп вот он! — сказала пегаска и уставилась своими малиновыми глазами в прорези дверцы шкафа.

Багровый жеребец не без труда повернул голову, но, к сожалению, он мог видеть пегаса только краем левого глаза. Статный коричневый жеребец со светло-серой гривой прикрывающей один его голубой глаз. Одет этот гражданин был в белый халат и каску. Подойдя к своему шкафчику, пегас нехитрой манипуляцией отворил его, и наблюдатели увидели то, чего никак, не ожидали: зелёный кокон с жеребцом-пегасом внутри. Сам коричневый пегас, поправив прическу, мигнул зелёными безжизненными глазами, положил какие-то бумаги на кокон и, удостоверившись, что никого нет, захлопнув дверцу, вновь пошел в цех.

Как только перевертыш скрылся и хлопнул дверью, из шкафчика вывалились на пол единорог и пегасочка, которые, быстро встав и отряхнувшись, разошлись в разные стороны, как будто ничего не было.

— Чейнджлинг. Я знал, только доказать не мог. Спасибо вам Рейнбоу Дэш, вы оказали Родине неоценимую услугу, можете лететь, благодарю за помощь, — сказал багровый единорог, ловким движением вскрыв шкафчик и обнажив железный накопытник.

— Ага, щас и пропустить такое приключение, я с тобой!

— Дэш, это не игра, здесь и убить могут! — решительно ответил единорог.

— Ты забыл, с кем говоришь, я — Рейнбоу Дэш. И я ничего не боюсь! — ещё более решительно отрезала голубая пегаска, принимая эффектную позу.

Сотник Баян, уже не обращая внимания на браваду радужногривой кобылки, сложил бумаги лжерабочего в подсумок и сделал надрез на коконе. Мерзкая, похожая на сточные воды слизь из кокона рекой хлынула на пол, вынеся оттуда коричневого пегаса с кьютимаркой в виде серой гантели. Баян, присев к пленнику, послушал сердце и, убедившись в том, что жеребец, жив схватил того магией и потащил в конец коридора в душевую. Холодные струи воды отрезвляюще подействовали на освобожденного, и он внезапно заговорил: «А ещё я занимаюсь спортом… — начал с улыбкой, но затем резко округлил глаза глядя на багрового единорога в папахе. — ТЫ ЕЩЁ КТО ТАКОЙ, где я и где Свитилиар?»

— Я сотник Баян, а кобыла, о которой ты спрашиваешь, скорее всего сейчас щеголяет в твоем облике по фабрике радуги.

— То есть она,… — надув щеки и подавив рвотные позывы копытами, спросил пегас, — перевёртыш?

— Да, а теперь скажи, что она спрашивала?

— Я… я… я ей рассказывал, как получается радуга, для чего и зачем… а ещё она спросила, как бы ради шутки, возможен ли взрыв, ну и я ответил, что теоретически возможен,… а потом сверкнуло что-то зелёное.

— Вставай! — сказал сотник, помогая пегасу подняться.

— О, Рейнбоу Крэш! Ты что наша новая уборщица? — спросил пегас, уведя голубую пегаску и моментально вырубился от удара слева и встречи головы со шкафчиком.

— Ну и зачем?

— Достал гад, ещё в школе прохода не давал!

Сотник Баян молча поднял магией ушибленного пегаса и, вручив его в копыта Рейнбоу Дэш, которая с явной неохотой и даже презрением приняла его, помогая держаться на разъезжающихся копыта, стал удаляться.

— Бери его и уходите! — ответил Баян на непонимающий взгляд пегаски.

— А ты? — спросила Дэши, прислонив пегаса к шкафчикам.

— А я выполню приказ. С воями мы зачистим фабрику от перевертышей. Так что не трать время, уходи.

— Козёл ты всё-таки! Главное, как прятаться, так вместе в одном шкафчике, а как геройствовать драться, так без меня. Нетушки! — скрестив копыта на груди, резко отрезала Рейнбоу.

— Да пойми ты, у чейнджлингов есть ментальная связь с жертвой, которую они заключают в кокон, это, в частности, открывает им доступ к именам знакомых и родных, сведения о вкусах и предпочтениях жертвы. Но разрыв связи всё равно что сигнализация. Через несколько минут чейнджлинг захочет проверить связь и, не обнаружив её, поднимет тревогу. Где нам их потом вылавливать? Так что твоя задача выйти на улицу и дать сигнал световой ракетой, — Баян закончил говорить и слевитировал к обиженно стоявшей пегаске красный цилиндр с крышкой. Рейнбоу очень мило дула губки и, отведя взгляд, смотрела в пол, как маленькая кобылка, которой отказались покупать мороженое. Багровый единорог, приподняв копытом подбородок кобылки, по-отечески спросил: «Я могу на тебя положиться?»

Глаза Рейнбоу вновь «загорелись» азартом и чувством долга, пегаска, отчеканив, что-то наподобие воинского приветствия, схватив световую ракету зубами, метнулась к двери.

— Дэш! — крикнул ей вслед сотник.

— Фто?

Багровый жеребец, поправив папаху, кивнул на распластавшегося по полу в зеленой жиже коричневого пегаса. Пегасочка лишь слегка улыбнулась и, метнувшись, взвалив на себя бывшего пленного, повела его к выходу, сказав: «Фпафибо, фто нафовнил!»

Баян, открыв железную дверь, скользнул в производственные помещения. Света в коридоре уже практически не было. Единорог, пригнувшись, стал медленной поступью красться вдоль стены, к внутренним помещениям фабрики радуги, где, судя по схеме, изъятой из шкафа, находилось что-то важное, помеченное красным крестиком. Повсюду что-то шелестело и недовольно шипело паром. По правую сторону от воя-единорога тянулся желоб с вялотекущей жидкой радугой, от которого исходил еле заметный разноцветный перелив. Баян прошел в просторный технический зал, достаточно темный, чтобы багровому жеребцу в чёрной форме можно было слиться с мраком, но и слишком открытый, что делало невозможным долго оставаться незамеченным. Жеребец быстрой перебежкой преодолел открытый участок и глянул в щель приоткрытой железной двери. Тоже комната, но в ней, в отличие от предыдущей, суетилась парочка знакомых пегасов в белых халатах. Крупный серый пегас и оранжевый, оба спортивного телосложения. «Чейнджлингское отребье, живучие какие!» — мысленно ругал себя Баян за то, что той ночью не довел дело до конца. Они что-то увлеченно собирали, но через секунду хлопнула дверь, и по комнате разнесся шипящий вынимающий душу крик перёвертыша, заставивший двоих псевдо-пегасов оставить своё дело и, отойдя, продемонстрировали сотнику предмет их совместного труда. Небольшой прозрачный сосуд, похожий на бутылку, с несколькими трубками разной длины и цвета сходящимися в горлышке, к которому был приделан импровизированный «краник». К самой бутылке были изолентой прикручены небольшие мешочки с каким-то порошком. «Чует моё сердце, не на добро, а на горе эти скляночки!» — только успел подумать сотник, как ему предстала следующая картина: несколько чёрных мухо-подобных перевертышей вели с залепленным зеленой слизью ртом и крыльями голубую пегаску с радугой в гриве, рядом перевертыши тащили и недавно спасенного пегаса. «Седло с гвоздями!» — выругался про себя Баян, проклиная свою самонадеянность. Медлить нельзя, теперь я в ответе за Рейнбоу Дэш, Эквестрию, народ и за всё на свете, но только рог полыхнул алым пламенем, и сотник собрался ворваться, обрушив на врага войсковую силу и огонь, откуда-то сверху удар — темнота.

…

Ход времени и контроль ситуации был безвозвратно потерян, и чувства нехотя стали возвращаться к багровому единорогу, ознаменовывая своё присутствие раскатами боли, расплывающимися от места удара по всей голове. Баян поднял голову и, продрав глаза, обнаружил, что лежит на дне какого-то цилиндрического резервуара с копытами, пристегнутыми кандалами к решетке.

— Проснулся, товарищ офицер! — улыбаясь, спросил коричневый пегас с зелёными глазами, моргнув, которые вновь стали голубыми. Ещё немного насладившись недоумевающим состоянием единорога, пегас сбросил ему какой-то комок, на поверку оказавшийся испорченным фальшфеером.

— Где Рейнбоу Дэш? — выкрикнул единорог, попытавшись встать, но не смог, одна из цепей не дала жеребцу поднять голову и выпрямить ноги.

— Лучше о себе подумай, вой-офицер, — нарочито показательно поправил гриву лже-пегас, — а радужную твою мы в светопресс засунем и выжмем немного любовного нектара.

Перевертыши, стоящие по краю и скалившие зубастые рожи, облизнулись при слове «нектар» и захихикали.

— Фабрика окружена! — заявил офицер, — если вы не выпустите меня, Рейнбоу и…

Пегас засмеялся и ответил: «Нам известно это, вот только вы опоздали: фабрика нам уже не нужна, а знаешь, что мы делаем с тем, что нам не нужно? Неважно сколько будет жертв от взрыва такого предприятия, «Цель оправдывает средства!» — процитировал чейнджлинг строчку из устава, который все без исключения перевёртыши заучивают наизусть, — но сперва, мы осушим парочку пегасов».

— Ты кое о чём забыл: «цель оправдывает средства, если от этого напрямую зависит жизнь Роя», а как уничтожение предприятия, производящего погоду поможет вашему рою выжить?

— Пусть это тебя не волнует, пони. Сладких снов!

Через секунду сверху в резервуар стала хлестать зеленая жижа, заливая багрового жеребца, а в это время решалась судьба Рейнбоу Дэш и того неудачника, попавшего из плена, не вовремя очухавшегося и слишком много знавшего, их забросили в цилиндрическую камеру, покрытой толстым слоем ржавчины. Снаружи капсула напоминала вытянутую, перевернутую, грушу, к которой подведены с боков и снизу трубы. Светопресс служил для осушения облаков и «выдавливанию» из них спектры особого магическо-химического элемента, остро необходимого для изготовления радуги, которая в свою очередь напрямую влияет на пони, по некоторым данным, насыщая их магией. Не говоря уже о пегасах и Клаудсдейле, для которых производство радуги — системообразующая деятельность. Тем не менее Рейнбоу Дэш не желала становиться частью спектры и, как только перевертыши закинули отчаянно сопротивляющуюся пегаску в машину она смогла освободиться, сразу же, начав носиться по камере, молотя дверцы и стены копытами.

— Креш, прекрати! — выкрикнул на пегаску жеребец, — то, что тебя не взяли на светопресс, не значит, что его нужно ломать!

— Ох, извини! — съязвила Дэш, — но если ты не заметил, то из нас сейчас сидр сделают!

— Какая же ты… Креш!!!

— Чего?

— Если бы ты меньше спала и больше читала, то знала бы, что светопресс работает по принципу всасывания потоком воздуха влаги с последующим её очищением и выделением спектры. А этот светопресс, ровесник фабрики, он уже давно не работает. — гордо заявил пегас, освобождаясь от зелёных пут и надменно улыбаясь.

Снова раздавшийся зловещий хохот из-за дверей и немного шипящий голос ответил: «Глупцы! Мы немного усовершенствовали этот старый пресс, теперь он, — резко голос изменился на хрипловато-насмешливый, как у одной знакомой спортсменки, — стал на двадцать процентов круче! Ха-Ха-Ха-Ха!».

Со скрежетом чиркнул рычаг и полукруглая крыша, обнажив шипованные катки и пилы, с рычанием поехала на пегасов. Голубые и розовые глаза округлились, как будто пегасы узрели Найтмер Мун, изысканно кушающую на их кухне их же домашних питомцев.

— Отсюда должен быть выход! — нервно дергалась, высматривая какую-нибудь щель Рейнбоу. — Всё не может кончиться так!

Постепенно крышка приближалась, как назло, оттягивая роковую минуту. Вымотавшись, голубая пегасочка бухнулась на круп и, не стесняясь, позволила эмоциям заполнить пустоту в своей истрёпанной душе, оставшейся от надежды.

— Рейнбоу, ты что, плачешь?

— Да! Ты же этого всегда добивался, когда дразнил меня. Хотел увидеть мои слезы. Ну, что ж, радуйся, я плачу!

— Прости, — невинно промямлил пегас.

— А? — не поверив своим ушам, переспросила Рейнбоу.

— Прости, меня. Я… я… — замялся коричневый пегас, но, вспомнив о рычащем и приближающемся потолке, — ЗАВИДОВАЛ, я всегда хотел быть лучше всех, но ты… ты всегда была впереди, ещё большим ударом по моему самолюбию стал твой триумф во время соревнования юных летунов. Тогда я с ужасом осознал, что… что… — теперь уже пегас не выдержал «давления» но, не железных тисков смерти, а пристального взгляда малиновых глазок сидящей рядом голубой радужногривой пегасочки, но, через секунду минуя собственные всхлипы, жеребец продолжил: «Я ЛЮБЛЮ… ТЕБЯ… РЕЙНБОУ ДЭШ… Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ ВСЕГДА!»

Секундная тишина, оба не могли смотреть никуда, кроме как на собственные копытца, тут Дэши, поковыряв копытцем пол, сказала: «А я ведь, тоже в тебя была влюблена ещё в лагере, помнишь? А когда ты стал меня дразнить, то мне стало казаться, что тебе не нравится моя внешность. Тогда я решила стать самой крутой, чтобы ты меня полюбил тоже».

— Я просто хотел привлечь твоё внимание! — невинным тихим голосом отвечал пегас.

— Выходит, мы оба перестарались?

— Выходит так!

Вновь скрежет и секунда до того как потолок причешет пегасьи затылки, Рейнбоу Дэш заключила: «Жаль!»

— Что?

— Жаль, умирать и ни разу не поцеловаться с жеребцом, — с легким смешком сказала Рейнбоу.

Коричневое крыло укрыло пегасочку, как плед, и дальше всё происходило без слов. Дрожащими розовыми глазами, полными жажды любви, Дэши уставилась на старого соперника, глаза, которого тоже не отражали злобы, он, обильно краснея и, как будто впервые открывая для себя утренний небесный горизонт, смягченный алеющей зарёй, буквально тонул в очах кобылки. И вот носики, а затем и губы пегасов соприкоснулись, дрожь мгновенно пробежала по всему телу, распрямив крылышки. Скрежет и рычание механизмов будто потухли, пегасы их уже не слышали, они словно парили, парили вместе, а облака будто по мановению расступались на их пути. Вдруг два тела стал охватывать лёгкий розовый дымок, и вскоре этот нежно-розовый кисельный туман хлынул через край. Тишина. Двое старых врагов вцепились друг в друга и не желали отпускать, пока дверцы камеры, еле скрипнув, не открылись, после чего сразу одна из которых не отвалилась и со звоном не бухнувшись на пол. Рейнбоу сперва робко приоткрыла один глазик, а затем распахнула оба. На выходе стоял сотник Баян весь в зелёной жиже, от которой его шерсть казалась перекрашенной в болотный, а чёрный мундир был весь в липкой зелёной слизи. Лязгнув остатками железных оков, вой-единорог тихим голосом обратился к пегасам, садясь на круп к ним спиной: «Я не знаю, что вы сделали, но это было как минимум на двадцать процентов круче того, что намеревался сделать я!»

Рейнбоу с возлюбленным выглянули из светопресса и увидели следующее: вышибленные тяжелые двери, жалко болтающиеся на петлях, раскуроченный цех, битое стекло от лопнувших датчиков, сами датчики, вырванные с корнем и навечно красной стрелкой, замершей на отметке «ПЕРЕГРУЗКА», разбитые и растертые в порошок бутылки, ещё недавно, являющиеся секретным механизмом, а теперь просто мусор, в общем, жалкое зрелище.

— А где перевёртыши? — спросила Рейнбоу у сотника.

— А вон, — ответил Баян, ткнув копытом в стену, на несколько густых зелёных пятен.

— Ого, это невероятно! — сказал коричневый пегас, разглядывая замершие приборы, — похоже, произошла неконтролируемая вспышка чистых чувств, и старый аппарат не выдержал нагрузки.

— Теперь осталось проверить оставшиеся помещения фабрики и все без исключения шкафчики, — сощурив глаза, серьёзным голосом сказал единорог и, встав с пола, пошёл к выходу.

— Значит, всё кончено? — спросила в след Рейнбоу Дэш.

— Надеюсь, что хотя бы на сегодня, да! — ответил Баян, звеня кандалами и передвигая копытами. «Впереди слышится шаг железом по железу — значит вои уже здесь. Остался минимум, освободить инженеров-пегасов из коконов, собрать документы, соскрести ошмётки перевертышей со стен и попытаться найти хотя бы одну эту «чудо бутылочку». Опять война-работа», — думал багровый жеребец, вытирая слизь с морды и возвращая на голову папаху.

Рейнбоу Дэш аккуратно приблизилась к новому старому другу и с улыбкой, заглянув в его небесно-голубые глаза, спросила: «Ну, ничего не хочешь сказать?»

— Отчего же, хочу, — сжался и покраснел пегас, уведя глаза под потолок.

— Ну. Так скажи!

— У тебя красивые глаза!

От авт.

Фрозорог ( от англ. Frost -мороз ) – Морозный рог

Свитилиар ( с англ. sweet — милая liar — врун) – Милая лгунья