Я никогда не забуду тебя

Двое под холодным небом

Cелестия стояла у постели Луны, её радужная грива тихо мерцала в полумраке. Она смотрела на сестру, погружённую в глубокий сон, лицо которой было спокойным, но измученным.

Аликорн сделала шаг ближе, задерживая дыхание, чтобы не нарушить тишину. Луна лежала на боку, свернувшись под тёплым одеялом. На её лице вдруг блеснула капля, пробежавшая по щеке. Селестия замерла.

— Слёзы? — прошептала она, её голос был едва слышен.

Она осторожно протянула копыто, вытирая их. Кожа сестры была прохладной, её лицо тронуло выражение, полное скрытого страдания. Селестия вздохнула, её сердце сжалось от вида этих незримых переживаний.

— Что же ты там видишь, сестрёнка? — прошептала она, присев рядом на краешек постели.

Она внимательно вглядывалась в лицо Луны, словно надеялась прочитать в её чертах ответ. Луна шевельнулась, её ресницы дрогнули, но она не проснулась. Селестия тихо улыбнулась, но её взгляд оставался печальным.

— Ты всегда так много несёшь в себе, — произнесла она мягко. — Даже во сне твои битвы продолжаются.

Она вновь осторожно провела копытом по лицу сестры, убирая остатки слёз, и пригладила её развевающуюся гриву. Луна, словно ощущая заботу, чуть повернулась в сторону Селестии, её дыхание стало глубже.

— Если бы я могла забрать твою боль, — продолжила Селестия, её голос задрожал от эмоций. — Если бы я могла войти в твои сны и защитить тебя, как ты всегда защищаешь остальных.

Она наклонилась и поцеловала Луну в лоб, её губы задержались на мгновение, как будто пытаясь передать всю свою любовь и поддержку.

— Спи, моя маленькая сестрёнка, — прошептала Селестия. — Завтра будет новый день, и мы справимся с этим вместе.

Она осталась рядом, пока свет луны не затопил комнату, охраняя покой Луны так, как только старшая сестра могла.

---

Белая равнина тянулась бесконечно.

Снег, слепящий своей чистотой, лежал повсюду. Казалось, он поглощал всё — звук, тепло, мысли. Холодный ветер прорывался сквозь эту белую тишину, разбрасывая ледяную пыль, которая хлестала по лицам, но не могла затушить внутренний огонь путников. Над головой висело низкое серое небо, а где-то вдали едва заметный силуэт гор размывал горизонт.

Селена шла впереди, её темно-голубая шерсть почти сливалась с окружающим пейзажем, а грива, слегка тронутый инеем, блестела под тусклым светом зимнего дня. Каждый шаг оставлял чёткий след в снегу, но ветер тут же стирал его, будто напоминая о хрупкости всего, что она делала. Позади, чуть поодаль, шёл Сомбра. Его тёмная фигура резко выделялась на фоне снежной пустыни: угольный мех, алый шарф, который она бросила ему ещё у костра, и ледяной взгляд, устремлённый куда-то в никуда.

Молчание между ними висело тяжёлым грузом. С момента, как она срезала верёвки с его ног и позволила ему уйти из того проклятого города, они едва обменялись парой слов. Всё, на что хватило единорога, — это сдержанное, почти сухое:

— Спасибо.

Никаких эмоций, никакой радости или облегчения, только эта фраза, сказанная тоном, который едва отличался от безразличия. Селена не знала, чего ожидала, но это молчание становилось невыносимым.

Она остановилась и оглянулась.

— Мы ведь... вроде как женаты теперь, — произнесла она осторожно, с трудом находя правильные слова. — То есть, это только на землях единорогов... или вообще везде?

Сомбра замер, остановившись в двух шагах от неё. Его взгляд был острым, удивлённым, будто она задала самый нелепый вопрос, который он когда-либо слышал. Секунду он молчал, а затем тяжело вздохнул, взглянув куда-то в сторону.

— Селена, — начал он, голос глубокий, с легкой хрипотцой. — Я действительно благодарен тебе за спасение. Но ты не обязана воспринимать этот... странный союз всерьёз. Это была необходимость. Формальность. Ты ничем мне не обязана.

Её взгляд слегка потух, но она кивнула, снова направившись вперёд.

— Я понимаю, — сказала она тихо, после долгой паузы. — Но... я бы не возражала. Узнать тебя лучше. Возможно... даже видеть своим супругом.

Сомбра остановился так резко, что Селена прошла ещё несколько шагов, прежде чем заметила. Она повернулась к нему, и увидела, как его брови сдвинулись, а на лице застыла смесь недоумения и замешательства.

— Ты ведь толком не знаешь меня, — сказал он, наконец. — Ты не знаешь, что я уже сделал. Что я могу сделать.

Его голос звучал тяжело, почти сурово, но за этим тоном скрывалось что-то ещё — боль, усталость, возможно, даже отчаяние.

— Ты прав, — ответила Селена, опуская взгляд. — Я не знаю.

Она замолчала, подбирая слова, а затем снова взглянула ему в глаза.

— Но ты сам сказал, что я тебе ничем не была обязана. Я сделала это потому, что считала нужным, потому что ты отплатил мне добром. А теперь... мне кажется, что за этой маской есть кто-то, кого стоит узнать.

— Маской? — Сомбра хмыкнул, но в его голосе звучала горечь. — Ты даже не представляешь, что я за собой оставил. Ты видишь только того, кого освободила, но ты не знаешь настоящего меня.

— Тогда покажи, — ответила она неожиданно твёрдо, её голос прозвучал на грани между просьбой и вызовом.

Сомбра смотрел на неё долго, не моргая, словно пытался найти в её словах подвох или ложь. Но её глаза оставались честными, полными искренности, что его удивило.

— Ты не понимаешь, о чём просишь, — наконец сказал он, его голос чуть дрогнул.

Селена улыбнулась уголками губ, но в её глазах сверкнула печаль.

— Может быть, ты боишься, что я всё-таки пойму?

Её слова отозвались эхом в его голове, пробуждая что-то давно забытое. Он не ответил сразу, только отвернулся и посмотрел вдаль, где на горизонте вставали снежные тени.

— Возможно, — произнёс он, почти шёпотом.

Селена подошла ближе, так что между ними осталась всего пара шагов.

— Мы оба по своему сломаны. Но, может быть, именно это делает нас роднее?

Сомбра обернулся, бросив взгляд на Селену, шедшую рядом. Её взгляд был устремлён вперёд, но в нём сквозила какая-то скрытая тяжесть. Он прищурился, внимательно изучая её.

— Почему ты считаешь себя сломанной? — спросил он вдруг, его голос был одновременно любопытным и острым. — Из-за... глупых комплексов?

Селена остановилась на мгновение, поиграв снежинкой на кончике копыта, но тут же стряхнула её.

— Есть и другие вещи, — произнесла она тихо, не поднимая глаз. — О которых я не говорила. Боялась отпугнуть тебя.

Сомбра слегка поднял бровь, его тёмные глаза внимательно всматривались в неё.

— Мне трудно представить, что это может быть, — сказал он, холодно и честно.

Она вздохнула, её дыхание превратилось в клубы пара.

— Я расскажу, — сказала она, осторожно глядя на него. — Но только если ты поклянешься, что не бросишь меня.

Сомбра приподнял бровь, и на его губах появилась тень ироничной улыбки.

— Принцесса Платина, конечно, весьма прогрессивна, но я сомневаюсь, что её реформы дошли до концепции разводов, — сказал он с лёгкой насмешкой.

Селена повернулась к нему, её глаза были полны серьёзности, что заставило его чуть отступить.

— Я серьёзно, — произнесла она твёрдо.

Он замолчал, его взгляд смягчился, и он чуть склонил голову.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал он после короткой паузы. — Ты сделала многое. У меня нет причин относиться к тебе хуже, чем ты того заслуживаешь.

Она выдохнула и посмотрела на горизонт.

— Тогда...

Она едва открыла рот, как Сомбра вскинул копыто, его глаза сузились, и голос прозвучал резко:

— Замри!

Селена замерла на месте, даже не успев задать вопрос. И уже через несколько мгновений стало ясно, почему.

В высоком небе, будто порождённые ветром и снегом, появились полупрозрачные фигуры. Их алые глаза светились в молочной мгле, каждая тень двигалась плавно, как ураган в миниатюре. Сомбра мгновенно развернулся, его взгляд метнулся к ним, как у того, кто уже встречал подобное не раз.

— Вендиго, — произнёс он мрачно. — Беги за мной!

Не дожидаясь ответа, он бросился вперёд, оставляя глубокие следы в снегу.

Селена попыталась последовать за ним, но каждый её шаг был борьбой с сугробами, которые тянули её вниз, словно пытались утопить. Ветер резко усилился, словно разъярённый зверь, и её грива, пропитанная инеем, хлестала по лицу.

Вендиго кружили над ними, их силуэты становились всё чётче, а алые глаза — ярче. Они двигались быстрее, их фигуры изо льда и тумана скользили, приближаясь с каждой секундой.

Сомбра несся вперёд, оглядываясь на неё, но расстояние между ними всё увеличивалось. Селена сделала ещё один шаг и провалилась по колено в сугроб, а затем ещё глубже. Она выдернула одну ногу, но другая застряла, и снег начал поглощать её.

— Сомбра! — закричала она, но её голос утонул в ревущем ветре.

Сквозь снежный туман она видела, как его фигура удаляется. Боль и отчаяние пронзили её сердце, и она упала в снег, крепко обняв голову копытами.

Буря вокруг неё становилась всё сильнее, превращаясь в дикую круговерть, а вендиго, словно хищники, кружили всё ближе. Селена, лёжа в холодной пасти бури, горько заплакала, чувствуя, как ледяной ветер касается её души, стирая последние проблески надежды. Она заворачивалась в плотное белое покрывало, которое охватывало её, стирая границы между реальностью и чем-то иным. Пони чувствовала, как её тело становится неподвижным, а сознание медленно тонет, утопая в ледяной безмолвии.

Вдруг, сквозь грохот ветра и крик метели, к ней прорвалась тень. Она скользнула, словно живая змея, обвивая её заднюю ногу, и приняла облик знакомого силуэта. Сомбра. Его яростный взгляд пробивался сквозь бурю, а рот двигался, но слов она не слышала. Всё поглощал рев снежной стужи, унося её мысли.

Холод убаюкивал её, как мягкое, безжалостное одеяло. Она закрыла глаза, чувствуя, как теплота сознания сменяется покоем. И вот она уже стояла на зелёных полях, каких никогда не видела в своей жизни.

Яркая, тёплая трава колыхалась под лёгким ветром. Солнце сияло, золотя горизонт, а где-то вдали слышался смех детей. У её копыт раскинулся небольшой, но уютный деревенский домик — больше и приятнее, чем её прежний дом, с которого началась её жизнь.

На кухне она, облачённая в простой фартук, накрывала стол. Воздух был наполнен ароматами свежей выпечки и травяного отвара. Её копыта, легко двигаясь, накладывали еду в миски, пока за окном резвились дети — светлые, жизнерадостные, полностью беззаботные.

— Ты опять слишком себя изматываешь, — прозвучал мягкий, но бархатисто-уверенный голос позади.

Тёплые копыта обняли её сзади, и она почувствовала знакомое прикосновение. Её муж. Она улыбнулась, слегка фыркнула и убрала его копыта со своей талии.

— Я не собираюсь играть в твои игры, пока не закончу с ужином, — ответила она, продолжая готовить.

Он мягко рассмеялся, подойдя ближе.

— Ты слишком много внимания уделяешь еде.

— После жизни впроголодь я слишком хорошо знаю её цену, — ответила она с лёгкой грустью, но всё же развернулась.

Её глаза встретились с его — глубокими, алыми, принадлежащими серому единорогу. Сомбра. Его взгляд был тёплым, почти любящим, но всё же оставался пронзительным, как у хищника.

Он не сказал больше ни слова, лишь наклонился и подарил ей долгий, глубокий поцелуй. Она позволила себе забыться в этом мгновении, пока в дом не вбежал тёмно-серый жеребёнок.

— Мама! Папа! Найти опять обижает меня! — пожаловался он, топнув копытами.

Селена засмеялась, отстраняясь от поцелуя, но её улыбка вдруг потускнела. Она почувствовала странное напряжение внутри.

— Это ведь всё нереально, — произнесла она, всё тем же спокойным тоном.

Сомбра посмотрел на неё, его лицо застыло в грустной улыбке.

— Да, увы, — тихо ответил он.

Она потупила взгляд.

— Я хочу остаться здесь, — сказала она едва слышно, будто боясь разрушить это место.

— Нельзя, — с мягкой твёрдостью ответил он, но его голос, как и всегда, звучал уверенно.

Селена почувствовала, как его копыто легло ей на плечо, холодное, но будто способное пробудить её к жизни.

— Проснись, — сказал он.

Это слово, словно клинок, пронзило её сердце. Реальность, тёмная и ледяная, вернулась со всей своей беспощадностью.

Она открыла глаза, с трудом разлепляя веки, и увидела снежный карман, в котором её придавило. Над ней склонился Сомбра, его тёмное тело обвивало её, защищая от холода. Его дыхание тяжело вырывалось облаками пара, а его голос, полный отчаяния, проникал в её сознание.

— Не спи, — умолял он, его голос надломился. — Селена, не спи.

Её тело дрожало, но его тепло,

едва-едва, начинало пробуждать её замерзшее сердце.

Снежное покрывало вокруг них было плотным и давящим, но внутри этой белой могилы находился крошечный карман воздуха, где их дыхание превращалось в пар, смешиваясь с алым светом, проникающим сквозь мрак. Селена лежала неподвижно, чувствуя, как её тело медленно сковывает холод, но не отступая перед его удушающей хваткой.

Сомбра прижимался к ней, его шерсть лезла ей в рот и нос, и каждый вдох был наполнен запахом снега и земли. Он судорожно повторял её имя, вновь и вновь, умоляя не спать.

— Я не сплю, — прошептала она, её голос был слабым, едва слышным.

Селена с трудом повернула голову, её шея отзывалась тупой болью, но она смогла осмотреть их небольшое пространство. Они действительно были погребены под толщей снега, лишь тонкий слой воздуха удерживал их от полного удушья. Пространство освещал алый свет, который дрожал и переливался, словно живой.

Она вскоре заметила источник этого света. Камень, знакомый и одновременно чуждый, лежал рядом, его тёмная поверхность светилась красным пламенем. Он словно растапливал снег вокруг них, не давая их снежной тюрьме сомкнуться окончательно.

Селена глубоко вздохнула, чувствую слабость в теле, и прошептала:

— Спасибо… Я думала… думала, что ты бросил меня.

Сомбра взглянул на неё, его глаза, алые и пылающие, отражали этот тусклый свет, пока копыта массировать её замерзающее тело, стараясь разогнать кровь внутри.

— Продолжай говорить со мной, — сказал он настойчиво, его голос был одновременно строгим и мягким. — Любыми словами, любыми фразами. Только не молчи. Не спи. Если уснёшь, больше не проснёшься.

Она, слабея, обняла его сильнее, её копыта, дрожа, обвили его шею, как будто только он был якорем, удерживающим её на этом свете.

— Может, это было бы не так уж плохо, — прошептала она, её голос стал ещё тише. — Там, на той стороне… может быть, там моё счастье.

Сомбра, не отрывая взгляда от неё, ответил с тенью печали:

— Там только ещё больший холод.

Селена вздрогнула, её дыхание сбилось. Она уткнулась в его шею, её слёзы, горячие, но такие безнадёжные, стекали по его шерсти.

— Тогда не отпускай меня, — прошептала она, её голос задрожал от слёз. — Не отпускай… пожалуйста.

Сомбра, чуть заметно улыбнувшись, крепче прижал её к себе.

— И не собираюсь, — ответил он тихо, его голос был полон решимости. — Ты… единственная за всю мою жизнь, кто сделала для меня так много… просто так.

Она слегка посмеялась сквозь слёзы, её смех был слабым, но тёплым.

— Забавно, я спасла тебя… как раз по этой же причине.

Сомбра хмыкнул, его смех был глухим, словно звук удара в закрытый гроб. Несколько секунд они молчали, лишь их дыхание наполняло пространство звуком.

— Попробуй немного изменить положение, — прошептала она внезапно.

Он прищурился, пытаясь понять, что она имела в виду.

— Почему? — спросил он.

Она подняла взгляд, её глаза, полные слез, блестели в алом свете.

— Я хочу поцеловать тебя, — ответила она, её голос прозвучал неожиданно решительно.

Сомбра замер на мгновение, затем коротко вздохнул.

— В столь неудобной ситуации? — его губы дрогнули в лёгкой усмешке. — Ну, не могу отказать законной супруге.

Он осторожно сместил своё лицо ближе к её, стараясь не нарушить хрупкий баланс их позы. Селена смотрела на него, замечая каждую деталь: как усталость исказила его черты, как его взгляд, всегда холодный и отчуждённый, теперь казался живым и таким близким.

Она заплакала ещё сильнее, но её слёзы уже не были лишь от боли.

— Я люблю тебя, — прошептала она, её голос дрожал, но каждое слово звучало искренне. — Впервые в жизни… по-настоящему люблю. У меня больше никого нету в этом мире, совсем никого. А я так боюсь одиночества...

— Удивительно, у меня ведь тоже, — ответил слегка улыбнувшись.

Селена подтянулась ближе, их губы встретились в долгом, тяжёлом поцелуе, в котором смешались все её эмоции — страх, боль, надежда.

Сомбра не сопротивлялся, он ответил на её поцелуй с той же неожиданной нежностью, как будто сам в этот момент позволил себе почувствовать тепло. Их тела, прижавшиеся друг к другу, вытягивали остатки тепла, словно пытаясь сохранить жизнь в этом снежном кошмаре.

---

Они лежали, сплетённые в клубок, будто сами стали частью той тени, что окружала их, наполовину иссиня-тёмный, наполовину чёрно-серый, их дыхание было размеренным, но тяжёлым. Вокруг них царила тишина, нарушаемая лишь мягким треском алого света, исходящего от кристалла. Он, словно сердце в мёртвой груди, пульсировал, освещая их лица.

Селена, обняв Сомбра, повернулась к алому камню, взгляд её был полон усталости и задумчивости.

— Сколько же ещё свойств у него есть? — пробормотала она, её голос был едва слышным, но в нём сквозило любопытство.

Сомбра хмыкнул, его глаза, алые как свет кристалла, горели задумчивостью.

— Потому я и забрал его у тех идиотов, — ответил он, глухо посмеиваясь. — Они никогда бы не сумели раскрыть его потенциал.

На мгновение его взгляд стал холодным и отстранённым.

— Хотя ради этого… — он замолчал, будто обдумывая, стоит ли продолжать, но всё же заговорил вновь. — Пришлось обмануть одну очень умную, но слишком застенчивую кобылу. Она меня, вероятно, уже никогда не простит.

Селена мягко сжала его копыто, её взгляд был полон понимания.

— Все мы делаем ошибки, — тихо произнесла она.

Сомбра повернул голову к ней, в его глазах был интерес, смешанный с осторожностью.

— А что за жуткий секрет ты так боишься раскрыть?

Селена слегка напряглась, её тело дрогнуло.

— Нет, — сказала она быстро, избегая его взгляда. — Вначале ты.

Сомбра глубоко вдохнул, закрыв глаза, будто собирался с мыслями.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Слушай.

Его голос стал ниже, тяжелее, слова словно отливались из камня.

— Я не единорог. По крайней мере, не в привычном понимании этого слова. У меня нет кьютимарки… ты, наверное, не заметила.

Селена действительно не обращала внимания на этот факт, но теперь поняла, что его бок действительно был пуст.

— Почему? — прошептала она.

— Потому что я Умбрум, — ответил он просто.

Он замолчал на мгновение, давая ей осознать сказанное.

— Теневой пони. Моё племя… в глазах пони мы были монстрами, чудовищами. И нас истребили почти полностью. Остался только я.

Селена смотрела на него, её взгляд был полон искреннего сострадания.

— Я… я не знала, — сказала она, её голос дрожал. — Даже представить не могу, какой груз ты носишь на себе.

Сомбра усмехнулся, но в его усмешке не было веселья.

— Я не виню их, — сказал он. — Мои родичи действительно были чудовищами. Они питались чужими страхами, оставляя за собой горы трупов. Истребляли целые поселения подобно голодным зверям. Все, кроме меня.

Селена вскинула на него взгляд.

— Почему?

— Потому что я… другой, — ответил он, его голос стал тише. — И, наверное, именно поэтому мне удалось скрыться среди пони.

Она прижалась к нему сильнее, её голос был мягким, но в нём звучала твёрдость.

— Я люблю тебя любым, какие бы грехи ты за собой не нёс, — сказала она.

Его взгляд чуть смягчился, в нём мелькнуло что-то похожее на благодарность.

— Ты слишком добра, — пробормотал он.

— Нет, просто честна, — ответила она, улыбнувшись. — Я вот думаю… может, однажды я стану твоей ассистенткой? Буду помогать тебе в магических экспериментах.

Сомбра приподнял бровь, его губы дрогнули в слабой улыбке.

— Ты?

— Да, я, — ответила она с игривой ноткой. — А ещё научусь готовить вкусный обед. Чтобы мы могли разделить его, сидя за одним столом, не спеша…

Её голос стал мечтательным, глаза засияли.

— А потом ты будешь носить меня на руках, как в старых романах. Мы будем смеяться, и всё у нас будет хорошо, кем бы ты ни был.

Сомбра долго смотрел на неё, затем тихо произнёс:

— Это звучит… слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Но ты должен хотя бы попытаться поверить, — ответила она, её голос был нежным. — Потому что я верю.

Сомбра в ответ лишь осторожно посмотрел на Селену, глаза его блеснули любопытством, смешанным с настороженностью.

— Так какой же секрет ты скрываешь? — наконец спросил он, его голос звучал мягко, но настойчиво.

Селена тоскливо вздохнула, её взгляд на мгновение потух, словно она пыталась собрать всю свою силу воли, чтобы ответить.

— Ты не успокоишься, да? — прошептала она, затем медленно подняла на него глаза, в которых отражался багровый свет. — Тогда пообещай мне...

— Что угодно, — перебил он, нахмурившись.

— Пообещай, что ты не бросишь меня, что бы ты ни услышал. Потому что если ты уйдёшь... — её голос дрогнул, и она отвернулась, — я лишу себя жизни.

Его взгляд стал жёстче, но в нём не было злости, только серьёзность и тень беспокойства.

— Угроза слишком серьёзная, чтобы её игнорировать, — спокойно ответил он. — Но, Селена, я сомневаюсь, что существует нечто, ради чего я мог бы тебя бросить.

Она судорожно вздохнула, опустив глаза.

— Помнишь, ты спрашивал, почему на меня никогда не обращал внимания ни один жеребец?

Её голос дрожал, и слёзы начали собираться в уголках её глаз. Она пыталась улыбнуться, но это выглядело как жалкая попытка скрыть боль.

— Это неправда, — наконец произнесла она, срывающимся голосом. — Один обратил. Один полюбил меня, несмотря ни на что.

Сомбра молча слушал, его взгляд стал мягче, но он ничего не сказал, ожидая продолжения.

— Он трудился ради нашего будущего, — продолжила она, почти шёпотом. — Отдавал всего себя, чтобы у нас была семья. Игнорировал насмешки остальных.

Она закрыла лицо копытами, и её тело задрожало от сдерживаемых рыданий.

— Но… — её голос сорвался, и она прерывисто вздохнула. — Оказалось, я… я не могу иметь жеребят! Он... больше... больше его не было.

Она резко всхлипнула и перешла на плач, выкрикивая, словно пытаясь избавиться от боли, засевшей в груди:

— Кому нужна кобыла, которая не может иметь детей?!

Сомбра тихо усмехнулся, что на мгновение ошеломило её.

— Так вот откуда твои комплексы, — спокойно сказал он, слегка наклонив голову.

— Комплексы? — она резко подняла голову, её глаза были полны слёз и отчаяния. — Когда я говорила, что хуже меня никого нет, это правда! Я самая худшая! Во всём! И теперь ты тоже бросишь меня, да?

Он ничего не сказал. Вместо этого он мягко, но решительно притянул её к себе и поцеловал, заглушив её протесты.

Когда он отстранился, его взгляд был серьёзен, но в нём светилась тёплая улыбка.

— Нет, — сказал он. — Я ни за что не брошу тебя. Мне нужна ты. Только ты.

Её глаза широко распахнулись, и в них загорелась робкая искра надежды.

— Даже если у нас никогда не будет детей, — продолжал он. — Мы проживём эту жизнь вместе. До самой старости. А может, я смогу найти способ вылечить тебя. Кто знает? Может, у нас всё же будут жеребята.

— Правда?! — воскликнула она, сама не веря своим ушам.

Селена бросилась к нему, покрывая его лицо быстрыми, нетерпеливыми поцелуями.

— Спасибо... спасибо... спасибо! — повторяла она, едва сдерживая рыдания, но теперь это были слёзы радости. — Я так сильно тебя люблю!

Сомбра тихо рассмеялся, его копыто скользнуло по её спине, останавливаясь между лопатками.

— Учитывая нашу ситуацию... — его голос был низким и слегка насмешливым. — Нам придётся греться здесь ещё как минимум часов пять.

Она приподняла бровь, смотря на него, и он добавил с лукавой улыбкой:

— Кажется, я знаю, чем можно заняться.

Её лицо сначала вспыхнуло румянцем, но затем она тихо рассмеялась, обняв его крепче.

— Ты неисправим.

— У каждого свои недостатки, — ответил он, притягивая её к себе.

Идеальная ясность зимнего утра казалась почти нереальной после бушевавшей недавно снежной бури. Небо простиралось над равниной чистым, без единого облака, словно вымытого до скрипа. Воздух был хрустально прозрачен и пахнул морозной свежестью. Лишь белая гладь снега окружала их, скрывая все следы прошедших бурь.

Из-под плотного слоя снега пробилось копыто, разрывая ледяную корку. Затем, с усилием, из дыры показалась голова и плечи единорога, ещё покрытого снегом с ног до головы. С каждой секундой его движения становились увереннее: вот он уже вытягивает себя наружу, стряхивая с гривы сверкающие кристаллики.

— Ха! — фыркнул он, резко вдохнув морозный воздух. — Вот это мы выбрались!

Он наклонился, ловко поймал сумку, брошенную из открывшейся дыры, и, обернувшись, протянул копыто вниз.

— Давайте, миледи. Я не собираюсь бросать свою даму в снежном плену, — усмехнулся он, подмигнув.

Кобыла, которая лезла следом, коротко вспыхнула румянцем, но, не позволяя себе поддаваться эмоциям, крепко ухватилась за его копыто. Взявшись, она вытянула себя наверх, и вскоре оказалась рядом с ним. Тяжело дыша, она отряхнулась, стряхивая с себя снег.

— Сколько же ещё таких встреч нас ждёт до твоей империи? — спросила она, поддразнивая его.

Единорог усмехнулся, на миг задержав взгляд на ней.

— Не так уж и много, — ответил он с кривой, немного усталой улыбкой. Затем он указал копытом на горизонт, где темнела чёткая линия леса. — Видишь тот лес? Это последнее, что стоит между нами и землями Кристальной Империи.

Она прищурилась, разглядывая далекий тёмный край.

— Пересечём его, и здравствуй, новая счастливая жизнь, — добавил он, голос его был исполнен уверенности и надежды.

Селена на мгновение замерла, будто впитывая его слова. Затем, улыбнувшись, она расстегнула старый меховой плащ, который была накинула на себя, и обернула его так, чтобы он укрыл их обоих. Сумка скользнула на её плечо, оставляя их копыта свободными.

— Никогда не думала, что моё счастье, жизнь, о которой я мечтала во снах, будут так близко, — произнесла она тихо.

Сомбра хмыкнул, сдержанно улыбнувшись, но его взгляд потеплел.

— Тогда давай не будем заставлять её ждать, — сказал он, коснувшись её копыта, чтобы повести её за собой.