Во тьме ночных кошмаров

Глава 01

С треском разлетелись осколки бетона, выбитые из стены длинной пулеметной очередью. Зашипели-зарычали укрывающиеся ниже звери, ругнулась одна из них, когда прилетело по неприкрытому козырьком шлема носу.

– Да откуда эти гандоны лезут?!

– Завали хлебало и хуярь!

За грохотом стрельбы терялось эхо, гуляющее по заводскому цеху. Звенели-гудели массивные станки и агрегаты, коим не посчастливилось послужить укрытием от пуль, оглушающие взрывы гранат с визгом осколков вплетались в какафонию яростной стычки. Бой только-только завязался, противники еще не успели вымотаться, подгоняемые кипящим в крови адреналином, а потому стрельба была плотной, злой, неприцельной. Обе стороны не жалели патронов, стремясь придавить огнем врага, вырвать инициативу, но слишком равными были силы, слишком много было укрытий.

Так продолжалось целых полторы минуты, а затем плотность вражеского огня кратно усилилась. Рыкнула от боли тигрица и тут же затихла, мешком рухнув на пол, с матом нырнули в укрытие остальные.

– Я – Найтмер, я – Найтмер, где все, блять?! – черная с серебристым лиса вжималась в бетонный пол, пока над спиной зло пули. Дыхание уже сбилось, и поэтому вопль в рацию вышел задушенный, злой, визгливый.

– Каркар прижат, нужна огн... Ахтыж!..

– Блять, Каркара миной накрыло!

– Я – Лютый, вижу цех!

– Наблюдаю четыре группы, работаю...

Очередной взрыв гранаты прозвучал совсем рядом с лисой, отчего она с руганью поползла в противоположную сторону. По пути она наткнулась на тело волка – напарник поймал несколько пуль, оставив ее наедине с врагом.

– Кто рядом с Сивой, что там?!

– Оттуда по нам шмаляют!

– Сивая, на связь! Сивая! Бля!

– Я тут одна, одна! – зарычала в рацию Найтмер, переворачиваясь на спину и перезаряжая автомат одной рукой. Полупустой магазин упал на пол, времени пихать его в сбросник уже не было. – Шустрый, Рыжая, статус!

Ей никто не ответил.

– Я – Лютый, мы входим!

– Еще две группы с севера.

– Блять, там же Лапка, ее тоже накрыло?!

– Не наблюдаю.

– Найтмер, блять, командуй!

– Центр, центр, где подкрепление, где поддержка, центр, бляха! – переключившись на другой канал, заорала самка, буквально по стенке переползая в сидячее положение. Запыленные баллистические очки ухудшали обзор, но она, вроде как, заметила движение, и вряд ли это свои. Да и основная канонада уже грохотала не в цеху, даже пулемет затих – наверняка встречали группу Лютого.

– Центр сорок пятой, в зоне втрое больше вражеских сил, чем докладывала разведка. Вы можете выйти из зоны? Прием.

– Отрицательно, центр, не можем, нас прижали!

– Сорок шестая и пятьдесят третья пытаются пробиться к вам, сильное сопротивление. Артподдержка занята контрбатарейной, как поняли, прием.

– Как закончите – отутюжьте тут все нахер, центр, – уже спокойно рыкнула Найтмер, сложив в уме картину поля боя.

– Принято, сорок пятая. Удачи.

Шансов не было, их хладнокровно заманили в ловушку. Откуда и где ныкались силы противника, вопрос уже десятый, и даже на разведку не сматюкаться – те сделали все, что могли, на территорию заводского цеха ее штурмовая группа, расширенная аж до роты, пробилась без труда. И все было отлично, пока они не увязли в боях.

Меньше минуты, и ситуация из просто сложной стала откровенно похоронной.

– Я – Найтмер, штурмовой сорок пятой, бьемся до последнего, самцы и самочки, – спокойно, с заледеневшим сердцем, передала по рации лиса, готовя гранаты.

Две наступательные. Частично отогнуть усики чеки у обеих, небезопасно, скорее даже, самоубийственно тупо, но сейчас ее уже это не волновало. Лучше пусть ее порвет нахрен, чем в плен. Все лучше, чем плен...

Ответов не поступило. Штурмовая рота распалась на отдельные группы, каждая из которых теперь или прорывалась в цех, или пыталась вырваться из окружения. Стандартная тактика для попавших в полное окружение штурмовиков, когда шансов выжить не то, что мало, а вообще нет. Хотя, даже не тактика, а скорее бросок отчания, не более, тактикой это безумное, тупое действо назвать язык не поворачивался. Командовать зажатыми огнем по разным углам бойцами, будучи наедине с толпой вражеской пехоты, было просто невозможно.

Противник не спешил бежать добивать ее, оно и логично – все уже решено, а терять бойцов, когда идет фактически зачистка, было глупо. Врагу известна ее позиция – никуда она не денется, и сейчас в нее должны лететь гранаты. Если она правильно оценила прошедшее время, сильно искаженное из-за адреналина и усталости, то противник как раз должен был подойти к ней, по пути ставя контроль ее бойцам.

Да, вот и одиночные выстрелы в притихшем цеху.

Досчитав до пяти, Найтмер резко встала, мгновенно наводя точку коллиматора на опешившего противника. Ее палец уже выжимал спуск, но она все же успела рассмотреть расширяющиеся в ужасе глаза тигра напротив. И эта эмоция на морде врага показалась ей самой сладкой, самой приятной из всех.

Грохот короткой очереди, перенести прицел, снова очередь, рывок в сторону, еще очередь. В нее уже летят пули, но неприцельно, большая часть залегла в укрытие. Дыхание сбилось, захрустели ребра... В следующее мгновение Найтмер осознала себя лежащей на полу, пытающейся откусить ставший твердым, словно сталь, воздух. Сквозь звон в ушах она слышала топот и ругань.

С трудом шевеля руками от боли в груди, задыхаясь, с широко раскрытой пастью, она потянулась к гранатам. На то, чтобы выдернуть обе чеки, ушло не так много сил, а вот чтобы вытянуть металлические яйца из подсумков... Но – прозвучали два хлопка, зазвенели упавшие на пол скобы, и прямо в этот момент через станок лихо перемахнул враг.

Эти осознающие ужас совершенной ошибки глаза ей тоже понравились...

***

Она не должна была очнуться.

Найтмер прекрасно знала, что такое граната, взорвавшаяся под ногами – насмотрелась. А тут сразу две, на поясе разгрузки, да даже если одна из них не сдетонировала штатно – это гарантированная смерть. Она успела почувствовать жар и удар, прежде чем все погасло.

И, тем не менее, она здесь. Смотрит вверх, пытаясь осознать, что происходит.

Над ней, насколько хватало взгляда, простиралось бесконечное звездное небо, полное туманностей. Прекрасный, чарующий вид, успокаивающий, словно одеяло, которым мать накрывала ее в детстве, прежде чем нежно лизнуть в лоб. Лиса смотрела на небо, любуясь им, ища созвездия, но на задворках сознания скреблась коготками мысль.

«Меня здесь не должно быть»

Даже если это посмертие, то оно какое-то странное. Она ожидала бесконечные луга, ну или мертвую ледяную пустошь, как наказание за убийства ради убийств – хотя она и считала, что вполне логично сражалась за свой дом и пропитание. Но ни в одном из известных ей верований в посмертии не было прекрасного ночного неба, слишком красивого для реального. Далеко не каждый художник был способен изобразить нечто настолько великолепное, что и взгляда не оторвать.

Деятельная натура не позволила ей лежать бесконечно. Быстро осмотревшись, она перевернулась на живот и встала, охлопала себя – привычная военная форма, цифровой серо-коричневый камуфляж. Разгрузки нет, бронежилета нет, шлема нет, но хоть берцы на месте. Найтмер покачалась вперед назад, в том числе и удлинитель подошвы – самка была одной из тех, кто предпочитал дополнять ботинки каблуком. Штука специфическая, требовала привычки, но повышенная устойчивость лисе давно пришлась по душе.

Ни кобуры, ни ножа, даже резервного засапожного. Автомата тоже нет. Чувствуя себя без оружия голой, она изучила свои короткие, тупые когти на руках – такими разве что случайно глаза выбить можно – и осмотрелась.

Бесконечное ночное небо, насколько хватало взгляда, все такое же прекрасное. Под ногами – пол... Или то, что ощущалось, как пол, так как выглядел он как продолжение звездного полотна над головой. Подивившись странностям этого загробного мира, лиса сунула руки в карманы на брюках и сделала шаг вперед. Стук подошвы прозвучал неожиданно громко в царившей вокруг тишине, а еще во все стороны побежали концентрические круги, будто от брошенного в идеально гладкое озеро камешка. Поигравшись немного со странным полом – круги от каждого шага пересекались и выстраивались в довольно занятные узоры – Найтмер неторопливо пошла вперед, куда глаза глядели.

Чем бы ни было это пространство, она не собиралась сидеть с хвостом на коленях.

Сколько она так шла, лиса не имела ни малейшего понятия. Пейзаж вокруг перестал притягивать взгляд, новизна окружения притупилась, да и громкий стук ботинок начал раздражать. Мир не торопился хоть как-то меняться, не наступало жажды, голода, усталости, что косвенно подтверждало ее предположение – она мертва, и это загробный мир, посмертие. Странное, но какое уж есть, неспроста же пережившие клиническую смерть звери его всегда описывали по-разному. В голову лисы полезли мысли о ее прошлой жизни, о том, как она ее прошла, где ошиблась, а что бы повторила несмотря на все последствия. Обычно она от них отмахивалась, но сейчас, теперь, можно было позволить себе погрузиться в воспоминания.

Найтмер. Прозвище, заменившее ей имя, настолько въевшеся в ее суть, что она даже поменяла все свои документы, чтобы узаконить его. Имя, данное ей матерью, она предпочитала не вспоминать, как и не вспоминала и ее саму, до сих пор.

Не вспоминала не потому, что та была плохой, нет, Лирика была самой лучшей мамой для нее и ее брата. Просто забыть для тогда еще совсем щенка было намного проще, чем смириться с гибелью, глупой, бессмысленной смертью под колесами грузовика. Тогда она лишилась и мамы, и брата, а отца никогда не знала, да и не нашли его в итоге, и ее отдали в детдом.

Там-то свое прозвище-имя Найтмер и получила. За жестокость, граничащую с безумием, за умение пугать, даже кошмарить, за злой, радостный оскал в морду тем, кто бил ее в ответ. Какими бы внимательными и правильными ни были взрослые воспитатели, их было всего двое на целую ораву в четыре с половиной десятка щенков и котят. И пусть они не голодали, их одевали, обучали, развлекали, но недостаток внимания и хищническая натура с никем не подавляемыми, не корректируемыми чутким воспитанием инстинктами делали из зверят настоящих маленьких монстров. Диких, зубастых, и очень злобных внутри.

Хотя воспитателей щенки и котята любили, ведь те их кормили... А потому грызлись между собой за внимание, за эмоции, за вертикаль иерархии. А Найтмер оказалась вне ее, слишком жестокая даже для детдомовских, слишком безумная, потерявшая семью, озлобившаяся на мир за эту боль и несправедливость.

Ну куда ей после такого идти? Только в армию.

Наверное, это плохо, радоваться очередной войне, но их общество постоянно воевало. Территориальные споры и пограничные стычки, войны в странах третьего эшелона, они не прекращались ни на миг, всегда был спрос на солдат, мотивированных солдат. Найтмер с мазохистским удовольствием погрузилась в армейскую рутину, с приятным удивлением поняв, что ее окружают точно такие же отбитые на голову психи, которым не нашлось места в мирной жизни. Те, кто готов убивать, кому нравится сражаться, у кого не подавили длительным воспитанием и вываркой в цивилизованной среде инстинкты хищника. Те, кого войны перемалывали в прах, но на место которых с завидным постоянством приходили новые солдаты.

В редкие моменты отдыха, увольнительных, прозябаний в госпиталях, Найтмер слышала и читала о многочисленных дискуссиях на эту тему. Умные морды с экранов телевизоров и смартфонов вещали о необходимости раз и навсегда решить проблему хищнической натуры общества. О том, что войны ведутся лишь ради потакания внутреннему убийце, подавленному цивилизацией, но нет-нет, да прорывающемуся на поверхность. Она читала, слушала, смотрела и горько ухмылалсь.

Девять десятых ее сослуживцев – детдомовцы.

С другой стороны, интенсивность боев падала от десятилетия к десятилетию. Не нужно было быть профессором социологии, чтобы понять, все дело в реализуемых государствами программах социализации сирот, улучшению обстановки в детских домах, а так же в целом сокращении случаев потери семьи. О чем говорить, если тридцать лет назад воюющая армия ее, Найтмер, страны состояла из более чем двухсот пятидесяти тысяч зверей, а уже в современном ей конфликте – всего из семидесяти? А сто лет назад сталкивались миллионные армии.

Найтмер остановилась, почувствовав на себе чье-то внимание. Мысли, бессистемно гулявшие по ее памяти, рассыпались, оставив полупустое сознание, тут же заполнившееся инстинктами и вбитыми в подкорку рефлексами. Расширившиеся до почти круглой формы зрачки, дергающиеся уши, шум втягиваемого через нос воздуха – лиса пыталась понять, кто на нее смотрит и откуда.

Резко развернувшись, она сжала руку на пустоте вместо пистолетной рукоятки, но не успела даже поморщиться, с удивлением смотря на существо перед собой.

Высокий четвероногий зверь со слишком умными для неразумного глазами, большими, выразительными, бирюзовыми, с вертикальным зрачком.

«Лошадь», – лиса чуть прищурилась, рассматривая зверя. «С рогом и крыльями»

Это действительно была лошадь. Лошадка. Слишком миловидная, с короткой, округлой мордой, похожими то ли на кошачьи, то ли на волчьи ушами, и необычно компактным, крепко сбитым телом на длинных, изящно тонких ногах. Шерсть темно-синего, почти черного цвета, странная грива и хвост – словно газовые облака туманностей с искрами-звездами на них. По обеим сторонам крупа – рисунок, что-то вроде полумесяца на фоне фиолетового облака.

И броня, настолько странная и нелогичная, что Найтмер не сразу признала в ней защитное снаряжение. Открытый шлем из синего металла, защищающий переносицу и шею, был самой нормальной частью этих... Доспехов. Помимо него лошадь носила нагрудник, не закрывающий, собственно, всю грудь, и что-то вроде высоких ботинок. Не то, чтобы лиса разбиралась в лошадиной броне – этих травоядных перестали использовать хоть где-то задолго до ее рождения – но должна же быть какая-то логика в защитном снаряжении.

– Это зачарованные доспехи, – голос у лошади – кобылы – был сильным, громким, но приятным на слух, лишенным даже намека на рычащие звуки.

Вот только, что ответить, лиса понятия не имела.

В голове у нее, вытеснив боевой настрой, роились десятки мыслей. Почему в посмертии ее встречает лошадь? Почему она такая маленькая – даже учитывая длинный рог, та с трудом доставала ей до морды, а самка была ростом метр семьдесят. Что значит «зачарованные», здесь что, существует магия?

Ничего из этого вслух она произнести не могла, настолько глупыми казались эти вопросы. Да и, имело ли смысл что-либо спрашивать?

– Я – Найтмер Мун, – представилась кобыла. – Аликорн, подвид пони, так зовется мой народ. Мы находимся в пространстве моей души. Я призвала тебя сюда.

– Зачем?

– Почти тысяча лет одиночества в ссылке не самым лучшим образом сказались на мне, – кобыла оскалилась, демонстрируя слишком большое даже для хищника количество острых клыков. – То, что я с тобой спокойно разговариваю, лишь следствие влияния магии разума. К сожалению, эффект временный, посему я вскоре вернусь к своему безумию... Вернулась бы. Но для этого ты здесь.

– Я – солдат, а не психоаналитик.

– Ты здесь, чтобы заменить меня, – Найтмер Мун фыркнула. – Сколько лет мне, а уже тебе, осталось протянуть в ссылке на луне, я не знаю. Может, три-четыре года. Может, еще тысячу лет. Это уже не моя забота.

Лиса молчала – она понимала, что ее возражения ни к чему не приведут, а перебивать рассказывающую весьма важную информацию кобылу не стоило.

– Я оставлю тебе свою память, свое тело, и, вероятно, свои навыки. Впрочем, осваивать их тебе придется самостоятельно. Что тебя ждет? Ты и сама поймешь, когда разберешься с моим наследием. На этом все.

Лошадь начала бледнеть, растворяясь в ночной тьме. Найтмер не понравился ее взгляд – не апатичный, но злорадный, проклятая кобыла была рада тому, что скидывает на самку свои проблемы.

Не задумываясь, лиса рванула вперед и успела схватить Найтмер Мун за горло, впившись короткими когтями в ее шкуру. Шлем защищал заднюю часть ее шеи, но не гортань, чем та и воспользовалась.

Полупрозрачная плоть на ощупь ничем не отличалась от материальной. Остро запахло страхом – кобыла не ожидала такого хода со стороны лисицы, а в ее глазах плескалась паника, когда та притянула ее к себе.

– А такой взгляд нравится мне больше, – прорычала, ухмыляясь, самка, облизываясь.

Возможно, тому причиной упомянутое аликорном безумие, или она просто ее боялась – кто знает? Важно то, что Найтмер с удовольствием впитывала всей своей сутью чужой страх и ужас, и это странным образом придавало ей сил.

– Нет... Не надо... – прохрипела Найтмер Мун, почему-то не пытающаяся вырваться. – Отпусти... Я все отдала тебе...

– Скинула проблемы и сбежать решила, ты имела в виду?

– Прости... Отпусти...

Откуда-то лиса знала – впейся она в горло лошади клыками, пожри ее плоть, и душа этой Найтмер Мун будет уничтожена. Слишком слаба она была, вероятно, потратив все силы на призыв самки, или еще на что. Знала, и уже примеривалась к укусу... И остановилась.

Единственное табу, которое она не нарушала никогда, какой бы безумной или злой ни была. Укусить? Без проблем, разодрать шкуру клыками до крови – пожалуйста. Но не жрать плоть разумного зверя, хищника. Ни в коем случае, никогда, это настолько глубокая пропасть падения, что даже ее воротило.

Поэтому Найтмер быстро успокоилась, довольствуясь страхом и ужасом в глазах напротив. Теперь то, что она видела, ей нравилось, будоража инстинкты хищника.

– Вали, и забери с собой свой страх, жалкая тварь, – лиса отбросила от себя аликорна, и та быстро истаяла невесомой дымкой.

А мир вокруг потемнел и потух.

Глава 02

– Фух, это последний, – Найтмер Мун с усилием вырвала удерживаемую телекинезом глефу из тела волка. Крупный хищник – раза в два больше самой аликорна – был сложным противником из-за своей природной сопротивляемости магии и привычки собираться крупными стаями, но они с сестрой справились.

Глухой, демучий лес на северо-восточной границе Эквестрии. Поздняя осень, грязь, падающие с листьев и хвои капли воды – недавно прошел дождь. Ничего приятного в охоте в таких условиях не было, но у аликорнов не было выбора.

– Тупые злобные твари, – поморщилась огнегривая пони, пытаясь отряхнуть крылья. Ее алебарда была воткнута шипом в грязь, замешанную на дождевой воде и волчьей крови. – Когда-нибудь мы их вырежем под корень...

– Когда-нибудь, когда-нибудь, – аликорн с лязгом доспехов потянулась, чувствуя приятную дрожь – от разгоряченного тела валил пар. Наклепанные на кольчугу металлические полосы были погнуты, продырявлены, а местами и вообще вырваны клыками и когтями хищников. – Но до тех пор у нас есть развлечение.

– Да какое ж это развлечение! – Дэйбрейкер оскалилась, демонстрируя ровные белые зубы в гримасе отвращения, пытаясь стряхнуть с накопытника налипшую грязь и траву. – Иди туда, убей того, займись тем... Я, может, на горячие источники хочу, и сладостей, а не это вот все!

– Все у нас будет, сестра. Все. Я в этом уверена. А пока... Дальше по следу?

– Да, – белая аликорн вздохнула. – Дальше по следу.

***

– И стоило оно того, а?! Стоило?! – Дэйбрейкер раз за разом лягала обращенного в камень Дискорда, вымещая на побежденном духе Хаоса злость и раздражение.

Шутка ли, два года бегать по лесам и болотам, скрываясь от разошедшегося духа, пока Старсвирл колдовал над Древом Гармонии. Единорог репутацию величайшего мага современности подтвердил, каким-то образом выделив Элементы Гармонии, но в результате действий драконикуса у Эквестрии резко образовался недостаток правящей верхушки. Да и в целом страна была в руинах, и от аликорнов требовалось что-то большее, нежели просто патрулирование границ и рейды по соседним странам.

Ни Дэйбрейкер, ни тем более Найтмер Мун подобной перспективы не оценили.

– Успокойся, толку-то, он ничего не чувствует, – проворчала черная пони, пытаясь успокоить поднявшуюся в результате применения Элементов бурю в душе. Распалить в себе нужные эмоции было нетрудно, но вот последствия «радужного» удара оказались неприятными. – Слушай, может, в другую страну свалим, а? На север, например, в Кристальную Империю. Ну в Тартар эту Эквестрию, сплошные руины же.

– Хотелось бы, но нет, – Дэйбрейкер успокоилась, когда после очередного удара статуя повалилась на землю. – Ты и сама знаешь, чем это обернется. Мы обязаны защищать эту страну.

– И стоила связь со светилами таких проблем, а? – застонала Найтмер Мун, подтягивая к себе глефу. – Мало того, что теперь приходится луну и солнце двигать, так еще и страну эту защищай, а то, видите ли, без нее мы помрем.

– Нет. И, знаешь... – Дэйбрейкер оскалилась, зло, раздраженно. – Думаю, Старсвирл свою ценность исчерпал, создав Элементы. Время высказать ему свое «фи» за то, что втянул нас в эту авантюру с аликорнизацией.

– Угу, я давно говорила, что ему надо рог обломать.

Найтмер Мун было, за что не любить этого единорога. До их с сестрой преображения, именно на нем и еще двух дюжинах единорогов лежала ответственность за управление светилами, а теперь они с Дэйбрейкер вынуждены были тратить немалую часть «дарованных» им сил на подъем и спуск солнца и луны. Плюс, опять же, защита границ, приведение в чувство соседей, зачистка лесов от распоясавшихся хищников...

Сплошные обязанности, а теперь еще и правление в ту же копилку.

– Отдохнем, и займемся этим.

***

– Вот ведь... Хитрая мразь, – с восхищением высказалась Найтмер Мун, смотря на то, что осталось от Старсвирла.

Ее можно было понять – хитрокрупый единорог умудрился обвести их вокруг своего рога в который уже раз. Применение Элементов Гармонии накрепко привязало сестер к Древу, и не просто привязало, а сплавило их души с этим порождением самой сути Мира. Они даже умереть не смогут теперь, и защита Древа, а значит, и Эквестрии, стали вопросом даже не выживания, а свободы. Если до него доберется какой-нибудь особо хитрый или умный маг, они рискуют попасть под его контроль! А чтобы Древо было защищено и не болело, населяющие Эквестрию пони всех трех видов должны быть счастливы и довольны жизнью. Та самая пресловутая гармония, от которой теперь зависела их, аликорнов, свобода и сила.

– Прибить его было мало, – проворчала Дэйбрейкер, чье пламя, наконец, подутихло. – Знала бы, как, я бы его душу терзала и пытала как минимум тысячу лет!

– Ну, опалить ты его наверняка успела, – вздохнула ночногривая пони, с хрустом расправляя крыло. Старсвирл умудрился сломать его, но регенерация быстро все исправила. – Хотя я бы его душу, знаешь, на кусочки порвала. За такое-то.

– Ладно, это все мило, но от этого мудозвона остался только пепел, – огнегривая аликорн вздохнула, окончательно успокаиваясь. – Надо думать, что делать с этой проклятой Эквестрией.

– Брать власть за шею и нежно-нежно душить.

– Не получится, пони должны быть счастливыми, – уныло проворчала Дэйбрейкер, смотря куда-то вдаль, в сторону густого, даже дремучего леса. – А у нас с тобой, знаешь, репутация так себе.

– Да личину накинуть, и все дела, сложно что ли? – фыркнула Найтмер Мун. – Материальные самоподдерживающиеся личины, подправить внешность, имена другие взять, ну и сбацать простенькую байку. Вон, приплетем Старсвирла, пусть хоть на что-то будет годен.

– Хм... Слушай, а что? Звучит! – солнечная аликорн ухмыльнулась. – Даже может сработать. Скажем, что прониклись идеей гармонии от влияния Элементов, сошлемся на Старсвирла, мол, он нам мозги вправил, а сам ушел в странствие.

– И что, у нас двоевластие будет, что ли?

– М-м-м... Почему нет?

– Королева может быть только одна, – фыркнула Найтмер Мун, пытаясь выпрямить древко глефы. Металлический прут не выдержал боя с очень одаренным и талантливым единорогом. – Кто из нас будет королем в таком случае?

– Королева может быть одна, а вот принцесс – две.

– Я всегда говорила, что ты – моя маленькая принцесса, – хихикнула ночногривая пони и со смехом увернулась от брошенного на безопасной скорости булыжника.

– Я старше тебя! – рыкнула Дэйбрейкер, но глаза аликорна смеялись. – И вообще, это мои слова!

– Ой, да ладно тебе... А звать-то нас как будут?

– Вопросы ты задаешь, конечно... Может прошлые имена? Чем они плохи?

– Значит, ты – Селестия, а я – Луна? – Найтмер Мун задумалась, постукивая себя покореженным накопытником по подбородку. – Хм, и цвета шерсти и гривы с хвостом поменять на прошлые.

– Ладно, пока так, а там видно будет. Давай, нам еще до дыры, именуемой эквестрийцами столицей, лететь.

– Мне больше город под Кантерлотом нравится.

– То старая столица Юникорнии, пони не оценят... Пока. Лет через тридцать-сорок можно будет подумать.

***

– ...Таким образом, грифоны способны выставить два десятка полнокровных полков со всем снабжением и логистикой. Наши же силы представлены двумя батальонами столичной гвардии и милицией.

Закончив читать доклад, Луна скрутила свиток и уничтожила его, телепортировав в бесконечность направлений. Рабочий кабинет Селестии располагался в западном крыле замка и был украшен белым мрамором и золотом. Самой принцессе Дня обстановка не очень нравилась – недостаточно красного и слишком много белого – но образ требовалось поддерживать.

– Тартар на их головы, вот только-только в Эквестрии все устаканилось, – раздраженно проворчала Селестия, даже не прикоснувшаяся к любимому десерту. Новости, принесенные сестрой, напрочь лишили ее аппетита. – Придется посетить их лично, может, удастся договориться.

– Тия, а не проще, ну, – Луна весьма наглядно провела маховыми перьями крыла по горлу.

– Лу-Лу, мы уже не Дэйбрейкер и Найтмер Мун, такие методы не для нас, – с отчетливо читающимся в голосе и выражении лица сожалением ответила солнечная пони. – Подданные не поймут.

– Ну, я все еще могу задействовать свою личную гвардию, знаешь, – Луна фыркнула.

– А вы справитесь? Фесталов всего несколько тысяч на всю Эквестрию.

– Сдюжим. Подниму в копье отряд Кошмаров, пусть оправдывают свое название.

Селестия заметно колебалась. Луна знала, сама идея радикально решить проблему ей нравилась, но и подставлять под удар самый малочисленный народ Эквестрии – а так же самый боеспособный, на фестралах держалась вся защита от хищников и монстров, вроде расплодившихся древолков и мантикор – ей точно не хотелось. Наверняка от одного только предположения, сколько проблем возникнет, если придется заменить перепончатокрылых пони на ту же гвардию, у белой пони заочно начинала болеть голова.

– Мы пройдемся по тылам и обеспечению, а так же займемся верхушкой, – предложила свой план Луна, которой, если честно, просто не терпелось снова поднять глефу и обагрить ее кровью. Ей порядком надоели дворцовые интриги и возня с аристократией, а безмозглые монстры не могли бросить ни малейшего вызова ее навыкам.

– Ладно... Но, боюсь, твоя репутация пострадает.

– Для репутации есть ты, Тия. Будь лицом Эквестрии, а я уж побуду ее клинком. Тебе все равно никогда не нравилось бегать по лесам за хищниками и бандитами.

***

– Селестия, могу я отнять у тебя немного твоего драгоценного внимания?

Принцесса Дня опустила удерживаемую телекинезом чашку с чаем на блюдце.

– Да, конечно, Вуна.

– Могу ли я надеяться на объяснение вот этого? – на пол упала толстая папка. План бюджета на год, подписанный Селестией буквально несколько часов назад. Подписанный без ее, Луны, участия. Ее просто поставили перед фактом.

– Видишь ли, Лу-Лу...

– Ближе к делу, сестра.

Принцесса Ночи не злилась. Она была в ярости, сдерживаемой, глухой ярости. Зрачки аликорна вытянулись, наглядно демонстрируя ее раздражение, раз уж самоподдерживающаяся личина начала спадать.

– Ближе так ближе, – Селестия опустила блюдце с чашкой остывающего чая на столешницу. Звон посуды колокольным гулом прозвучал в тишине кабинета. – Мы больше не можем выделять двадцать семь процентов бюджетных средств на военные расходы. Необходимо развивать социальные структуры страны, Луна.

– Сокращай столичную гвардию, но не смей трогать ночных стражей! – зарычала ночногривая пони, сверля взглядом сестру. – Мы – единственное, что стоит между мирными жителями и опасностями!

– Нет больше опасностей, Луна! Вы истребили почти всех хищников! Даже Вечнодикий Лес стал настолько безопасен, что сквозь него спокойно ходят жеребята, ничего не опасаясь! С кем ты собралась бороться?

– Грифоны не забыли позорного поражения, Селестия. Кристальная Империя может вернуться, мы не добили Сомбру и его армию рабов. У нас на юге разрастаются драконьи стаи, а на западе растет Седельная Аравия! И это только ближайшие соседи!

– Луна, время радикальных решений давно прошло. Прошло, понимаешь? Мы больше не Дэйбрейкер и Найтмер Мун, мы Селестия и Луна! Эквестрия больше не решает проблемы грубой силой, мы идем путем дипломатии.

Ночногривая аликорн несколько секунд в ярости раздувала ноздри, опустив голову, но в итоге смогла сложить крылья и восстановить личину. На место злости пришли холод и горечь обиды.

– Почему ты не обсудила план бюджета со мной, сестра?

– Потому что наш разговор был точь-в-точь как сейчас, но споры тянулись бы неделями. Бюджет требовалось утвердить как можно раньше... Прости, Вуна.

Луна покачала головой, прикрыв глаза, чтобы Селестия не увидела в них обиды и искры ненависти. Значит, ей не показалось. Сестра и правда оттеснила ее от управления страной, считая, что ее методы устарели, а сама она застряла в прошлом. Вести, принесенные шпионами, оказались истиной.

– Мы приняли управление этой страной вместе, и я надеялась, что вместе мы и поведем ее в будущее, – сухо проговорила Луна, отворачиваясь. – Жаль, что я ошиблась.

– Луна, постой! – Селестия вскочила на ноги, обеспокоенно смотря в спину сестре.

– Твоя личина заменила тебе твою личность, – на секунду остановившись, сказала темно-синяя пони, не оборачиваясь. – Ты забыла, кто ты, кем была, и ради чего мы все это взвалили на себя.

– Все изменилось, Луна.

– Мир остался прежним, Дэйбрейкер. Однажды он укусит тебя за круп, но прикрыть его будет некому, потому что солдат у тебя больше нет.

Не став дожидаться ответа, Найтмер Мун телепортировалась в свой кабинет. Здесь ее ждал верный лично ей капитан ночной стражи. Фестрал не стал задавать вопросов – сброшенная личина Луны была громче и яснее любых слов. Поклонившись, жеребец отправился отдавать приказы группам захвата и сдерживания.

«Давно пора было избавиться от Элементов Гармонии...»

***

С грохотом и звоном стекла окровавленное тело белого аликорна проломило витраж и ударилось о мрамор пола. Тяжело дышащая пони с трудом приподняла голову, в ее розовых, испуганных глазах сверкали отблески горящего города.

С грацией и изяществом, не демонстрируя и капли усталости, словно и не было почти получасового боя, Найтмер Мун пролетела сквозь пролом и с легким звоном накопытников опустилась на пол. Во взгляде черного аликорна не было ничего, кроме презрения и брезгливости.

– Посмотри на себя, Дэйбрейкер. Жалкая, беспомощная, ни на что не способная. Ты была сильнейшей! Ты учила меня сражаться! Твое пламя вело нас сквозь кровь и смерть, к победе, но теперь? Ты – ничтожество!

– Я приняла гармонию, душой и сердцем... – с трудом прохрипела белая пони. Ее грива больше не развивалась на невидимом ветру, но и не обратилась пламенем, наглядно демонстрируя изменения самой сути. – Я больше не Дэйбрейкер... Я – Селестия...

– Ты мне не сестра, – не сказала – выплюнула Найтмер Мун, морщась от отвращения. – Жалкая рабыня гармонии, вот ты кто. Ни воли, ни разума, ни жажды жизни, кукла Древа. Стоило оно того, а, Дэйбрейкер?

– Стоило, – тихо прошептала обессиленная принцесса, опуская голову. – Стоило...

Зло оскалившись, Найтмер Мун метнула глефу, метя в живот Селестии, но тяжелое оружие со звоном отскочило от радужного барьера и вонзилось в мрамор пола.

– Видишь?.. Гармония со мной... – Селестия с трудом приподнялась на передних ногах, смотря на сестру. – Пожалуйста, Луна, не надо, молю тебя!

– Луна мертва! Ее убил Старсвирл, породив меня, Найтмер Мун, аликорна и владычицу ночную! – с рога ночногривой пони сорвалась тонкая спица заклинания, но магия лишь рассыпалась безвредными искрами, стоило ей столкнуться с барьером гармонии.

Ярчайшее радужное сияние ослепило Найтмер Мун, она успела лишь распахнуть крылья, стремясь улететь сквозь пролом в витраже...

И осознала себя посреди серой безжизненной пустыни.

Резкие черные тени, обжигающий холод и выжигающий жар. Вдохнуть не получалось – нечего, вокруг лишь пустота. Найтмер Мун обернулась, зная, что увидит, и бессильно рухнула на землю, подняв в воздух медленно оседающее облако серой пыли.

На фоне черного неба, заполненного мириадами искорок-звезд, плыл шар Эквуса.

Она на луне.

***

Найтмер открыла глаза, даже не пытаясь встать. Пусть в своих новообретенных навыках хождения на четырех ногах лисица не сомневалась, но головокружение и тошнота не давали ей подняться.

Беглое изучение памяти, буквально по верхушкам-вехам, заняло немало времени, но, что важнее, отняло очень много сил. Это не было похоже на чтение книги, она буквально прожила эти события, прочувствовала все эмоции, знала мотивацию, потаенные мысли, желания. Лиса хмыкнула, ну, попыталась – сестры стоили друг друга.

Одна – упрямая, как гранитная глыба, другая – поддатливая и адаптивная, но потому потерявшая способность настаивать на своем. Найтмер не считала свою предшественницу правой, но понимала, почему та вдруг столь обозлилась – аликорн чувствовала себя преданной, но, что хуже, она решила, что гармония убила ее сестру, вылепив из Дэйбрейкер Селестию, тень, жалкое подобие солнечной владычицы. Привыкшая решать все вопросы радикально, она хотела убить ее, зная, что смерть над связанными с Древом аликорнами не властна. Но не получилось, слишком долго колебалась. Вонзи она глефу в сердце сестры сразу, не успели бы Элементы Гармонии ее спасти.

Что бы Найтмер Мун ни демонстрировала, как бы ни рычала, она любила свою сестру. Но любила она Дэйбрейкер, не Селестию, которую искренне считала самозванкой. Просто застрявшая в прошлом кобыла, не сумевшая адаптироваться к новой, мирной жизни.

Совсем как лиса.

И все бы ничего, но в последнем воспоминании Найтмер не понравился взгляд Селестии. Не грустный, не тоскливый, не испуганный – ничего из того, что можно было ожидать от отправившей свою сестру в ссылку на демоны знает сколько лет. Нет, это был взгляд благодарный, даже в чем-то радостный. Взгляд той, кто выжил, выжил благодаря гармонии. Эти глаза ей, Найтмер, не нравились совершенно.

Помимо отрывков чужой жизни, лиса закономерно интересовалась магией, и была вынуждена признать, что да, магия – это круто. Особенно если ты аликорн с практически неограниченным запасом сил, разве что тело могло и не выдержать слишком большого напора. Примерно как шланг, подключенный к океану. И вот, изучая, пусть и по верхам, магию, известную Найтмер Мун, самка с восхищением, пусть и матерным, начала понимать, как именно кобыла вырвалась из тисков гармонии.

Это правда, что ее душа была тесно сплетена с Древом в результате преобразования в аликорна, а после и применения Элементов. Однако, после ссылки на луну, да и в целом из-за удара этими артефактами, эта связь ослабла, что позволило Найтмер Мун подменить свою душу и суть чужой. Лиса же просто случайно попалась в заклинание, наиболее подходящая под требуемые параметры – схожесть характеров, смерть в нужный момент, похожее сродство и так далее. С тем же успехом это мог быть кто угодно иной, но раз уж ей был дан шанс... Найтмер хмыкнула, осматривая свое тело.

Точно то, что она видела там, в пространстве чужой сути. Длинные, стройные, изящные ноги, покрытые плотной, короткой шерстью темно-синего, почти черного цвета, копыта, переход к которым был еле различим. Тело крепко сбитое, с округлыми боками, на вид мягкое-мягкое, но под шерстью отчетливо перекатывались твердые мышцы. Грива и хвост, подобные газовым туманностям, покрытым искрами звезд, и длинный, торчащий изо лба витой рог. Найтмер провела языком по зубам – привычный набор хищника, хотя челюсть и укоротилась.

Облик ей, в принципе, нравился, но и отказываться от своей лисьей сути самка не хотела. Она пока не знала, как использовать материальную личину, и уж тем более понятия не имела, как изменять свое тело, преобразуя его в магический дым, реконструируя плоть и кости, но идеи, что и как изменить, у нее уже были. Дело будущего, но почему бы не задуматься о том уже сейчас?

Тем более, что вернуть себе родной пышный хвост, который пришлось купировать – защитить сложно, вечно в грязи, на поле боя совершенно ненужная конечность – ей очень хотелось.

Впрочем, наиболее важным был вопрос выживания. Ссылка рано или поздно закончится, ну или она найдет способ вернуться на Эквус, тут уж что первее наступит. Найтмер Мун в первые же годы выяснила, что луна окружена мощным барьером, с радужным таким отливом – просто как следует прыгнуть и улететь в космос у нее не получилось. Барьер постепенно слабел, ничем не подпитываемый, отсюда и предположение о тысячелетнем сроке изгнания. Почему кобыла сама не захотела дождаться возможности вернуться?

Разобраться в хаосе и безумии разбитой одиночеством памяти было сложно, но кое-какие мысли Найтмер выловить все же удалось. Если собрать все в кучу и проанализировать, то на первое место выползал страх повторного поражения, и, конкретно, ужас вероятного превращения в Луну – жалкую пародию на Найтмер Мун, слабое и безвольное существо, очередного раба гармонии. Кобыла понимала, пусть и с трудом, что тысячелетняя ссылка сделала ее слабой, уязвимой, и ее больной разум породил весьма своеобразное решение.

Переложить с больной головы на здоровую, если прямо.

Медленно, прислушиваясь к себе, но не мешая инстинктам, Найтмер встала на ноги, сначала выпрямив передние, а затем задние. Несколько секунд постояв на месте, она сделала первый шаг, затем следующий, еще один. Да, ходить на четырех ногах, а не двух, было странно, но если не вмешиваться в работу тела, рефлексы, то все было нормально. Да, позже стоило заняться полноценным самообучением, чтобы уже осознанно контролировать ноги, крылья, но это могло подождать. Сначала – просто основы, просто ходить, просто привыкнуть к новой себе, пульсу магии в груди, цикрулирующей через все тело, особенно рог, крылья и копыта. Привыкнуть к непривычным габаритам, массе и инерции.

Рук ей уже не хватало, но на четырех ногах стоять все же оказалось не так уж и сложно. Как и ходить. Вот бегать...

Но все по порядку, неспешно. Торопиться ей особо некуда, как минимум те самые три-четыре года в запасе есть. Да и память, возможность прожить заново нужные события, не просто прочитать, как правильно, а прочувствовать, все это должно было помочь относительно быстро освоить нужные навыки и начать готовиться к противостоянию с Селестией.

Саму солнцекрупую – ну а как еще назвать пони с солнышком на заднице – Найтмер не боялась. Это Дэйбрейкер могла шандарахнуть со всей дури с мощью тактического ядерного заряда, а «Тия» вряд ли была способна дать хоть какой-то отпор сама по себе. Но это не значило, что у нее не будет помощников. Ничто не мешало ей запереться в каком-нибудь бункере, науськав на сестру группу могучих героев, да и Элементы Гармонии стоило учитывать. По-хорошему, Селестии бы пулю из крупнокалиберной винтовки в грудь пустить, из засады, когда та того не ожидает, но – мечты-мечты, несбыточны и ярки.

Лиса, закончив наворачивать круги вокруг оставленного своим новым телом пятна, посмотрела на сияющую, словно драгоценный камень, планету на небосводе. Такая тихая, спокойная... Мир, в котором ей, хищнице, не способной найти себя в мирной жизни, не было места по определению. Найтмер никто не мог обвинить в том, что она не пыталась – у нее даже имелось высшее образование, полученное заочно, честно, своими силами. Но проработав всего около года по специальности, а после – помыкавшись по другим вакансиям, лисица побежала обратно подписывать контракт с армией. Мирная жизнь оказалась не для нее, да и простые звери не оценили присутствия рядом самки, способной одним взглядом заставить поджимать хвост.

И если она не справится, проиграет Селестии, из нее сделают ни на что не способную слабачку. Отберут волю и суть хищника.

Если бы Найтмер могла, она бы показала Эквусу средний палец. Понячьего жеста-аналога она не знала, а Найтмер Мун вообще оказалась самкой – кобылой – воспитанной и культурной. Да даже вслух ничего не сказать – воздуха не было.

«Хуй тебе, а не моя суть, солнцекрупая», – пришлось бывшей лисице довольствоваться мыслями.

Хоть что-то.

Глава 03

Сто сорок три...

«Стандартное стабилизированное заклинание временной трансмутации требует задействования в структурных узловых точках якорных структур по типу схемы Аркейн Люминейт...»

Сто сорок четыре...

«При сильно отрицательных температурах нитропороха значительно теряют скорость горения, что приводит к ухудшению баллистических характеристик выстрела, для зимнего периода должны использоваться...»

Сто сорок пять...

«Естественная кристаллизация магии возникает в условиях перенасыщенной магической среды, в частности, при показателе насыщенности среды больше 3.14 по шкале Старсвирла, в иных случаях кристаллизацию можно инициировать различными заклинаниями категории...»

Сто сорок... шесть...

«Пистолет-пулемет "Цунами" конструктивно представляет собой автоматическое субкомпактное огнестрельное оружие с автоматикой полусвободного затвора, и предназначен для штурмовых подразделений...»

Сто... Сорок...

Найтмер беззвучно оскалилась, но выпрямить ноги в сто сорок седьмой раз не смогла – резиновые ремни хлестко притянули ее тело к лунному грунту.

Как бы она ни старалась, но быстро восстановить физическую форму не получалось. До полноценного освоения трансформации в дым было так же далеко, как и полгода назад, а без этого все, что бывшей лисе было доступно – это физические нагрузки, и даже тут пришлось напрячь мозги.

Одним из главных на момент начала работы над собой препятствий на пути временно записавшейся в бодибилдеры пони оказалась слабая лунная гравитация. Даже легкий прыжок приводил к тому, что она подлетала вверх, а заклинание обратной гравитации, вопреки ее ожиданиям, на силу оной не влияло. Да, она могла с его помощью ходить по потолку, в теории, но вот усилить тяготение – нет, не-а.

Так бы она и пыталась то так, то сяк извернуться с помощью магии, если бы она не нащупала ту скребущуюся в черепушку мысль, что не давала ей покоя. А конкретно – как она умудряется жить без еды, воды и воздуха? Проблема агрессивной внешней среды – холод, жара, безвоздушное пространство – решалась простой напиткой тела магией, а вот поддержание жизнедеятельности так просто обосновать было невозможно.

Да и с укреплением не все слава Случаю.

Найтмер потребовалось три месяца упорных экспериментов и ковыряния в памяти чтобы понять, что ее тело просто и незатейливо преобразовывает магию во все необходимое. Сама мысль о том, что некая таинственная сила не просто может быть превращена в питательные вещества и кислород, но и все это доставляется напрямую в клетки, вызвала у самки беззвучный, но истеричный хохот. А ведь регенерация так и работала! Клетки ее тела не делились под действием силы извне, нет, встроенное в аликорнью тушку заклинание запредельной сложности просто и незатейливо преобразовывало магию в нужные клетки, скрепляло их и так далее, все для того, чтобы поддерживать тело в идеальном состоянии. Система сохранения эталона, будь она неладна! Заодно Найтмер поняла, почему аликорны не могли иметь детей – это заклинание воспринимало беременность как отклонение от эталона, со всеми вытекающими.

Правда, на луне в виду агрессивности среды и адских затрат на поддержание жизнедеятельности это заклинание было не способно предотвратить деградацию мышц, да и в целом почти не влияло на ее тело.

Старсвирл был, конечно, гением и все такое, но вряд ли он бы сам осилил нечто подобное. Это уже что-то на полноценном божественном уровне, и Найтмер не нравилась сама мысль о том, что существует нечто или некто, напрямую причастное к созданию аликорнов. Похоже, единорог просто примазался, ну или послужил мостиком между этой сущностью и жертвами. Могла ли это быть гармония?

Да кто ее знает.

Когда самка успокоилась, она всерьез задумалась о возможности материализации или хотя бы преобразовании материи в материю. До тех пор лиса считала это в принципе невозможным, просто не до конца осознавая возможности магии и свои собственные. Ну не приходило ей в голову, что лунный грунт можно просто и незатейливо превратить в то, что ей нужно. Ну, как просто, дюжина сильных единорогов вот так, в лоб, с трудом превратит килограмм гранита в килограмм железа. Да, были заклинания трансмутации, трансмогрификации, но все это – временное, нестабильное, а то и вовсе, иллюзия. А аликорны на голой дури и вере в свои силы могли гнуть реальность под свои хотелки. Да, очень локально, но могли же!

Так что, Найтмер просто наделала себе разных тренажеров и теперь регулярно тренировалась, параллельно продолжая нагружать мозги – вспоминая-изучая магию, перебирая воспоминания из прошлой жизни, размышляя о том, можно ли что-то создать на основе знаний из обоих миров. И, конечно, же, строя планы.

Первым пунктом с жирным восклицательным знаком стоял самозапрет на лобовое противостояние с Селестией. Да, сама солнцекрупая даже Найтмер не противник, но у нее была вся мощь огромной страны под копытом, если, конечно, она ее не просрала. В любом случае, в одиночку бывшая лисица ничего не добьется, только подставится под удар Элементов. Был, конечно, вариант форс-мажора, когда от драки никуда не деться, но над этим стоило подумать позже.

Вторым пунктом шел поиск сторонников. Найтмер Мун приказала нескольким общинам фестралов спрятаться на случай возможного поражения и ждать ее возвращения – аликорны не умирают, а вот срок возрождения никому известен не был.

Третий пункт чернового плана зависел от обстановки в Эквестрии и выделенных на поиски и гармонизацию Найтмер сил. Или это будет долгая, тихая диверсионная деятельность, или решительный штурм имеющимися силами.

Четвертый... Четвертый начерно был не нужен.

Конечно, аликорн понимала, что план откровенно и прямо был дерьмовым, но в отсутствие хоть какой-то информации ничего лучше она выдать не могла. Слишком много неопределенностей, а стратегия и тактика зиждется на их разрешении – чем меньше «если», тем лучше. Сейчас же все ее планирование, это одно сплошное «если бы да кабы».

Телекинезом отстегнув сбрую от резиновых жгутов, Найтмер потянулась вперед, назад, в стороны, разминая пока еще не остывшие мышцы. Тело аликорна нравилось лисице, как минимум своей стойкостью и выносливостью. То и дело у нее возникало ощущение бессмысленности физических нагрузок – стоит ей оказаться на Эквусе, как тело само собой придет в норму – но эту мысль Найтмер гнала куда подальше. Не было никакой гарантии, что ее форма вернется в тот же миг, а подождать несколько дней или тем более недель будет невозможно. Так что, восстановление хотя бы части кондиции было жизненно необхолимо.

Бросив взгляд на плывущую над горизонтом планету, аликорн беззвучно фыркнула и, вышагивая словно на плацу, направилась к другому тренажеру. Ноги она нагрузила – до сих пор гудят, теперь очередь крыльев.

***

Найтмер плясала.

Найтмер скакала.

Найтмер радостно кричала матом на ни в чем не повинный испуганно молчащий стенд.

У нее, наконец-то, получилось собрать прототип полуавтоматического ружья, который не взрывался, не клинил, и при этом подавал боеприпасы из отъемного магазина.

Аликорн бросила взгляд на черное звездное небо, где за прозрачным стеклом купола плыл Эквус. Два года, ей осталось продержаться всего два года. То, что когда-то казалось не таким уж и значительным сроком, на деле было поистине чудовищным испытанием для ее психики. Первое время она тренировалась, училась управлять своим телом, изучала магию и перетряхивала воспоминания, прерываясь только на сон. Но уже тогда пришло осознание – этого всего надолго не хватит.

Тело аликорна, даже вынужденное тратить немалую часть сил на поддержание самого себя, было великолепным. Она могла перемножать в уме десятизначные числа, да что там, она за секунду могла решить систему уравнений, которую в прошлой жизни со скрипом мозгов и на тетради ковыряла почти час! А память? Великолепная, быстрая память, позволившая ей осознать заново не только жизнь Найтмер Мун, но и свою собственную, выудив даже те знания, которые считала безвозвратно утерянными!

И тем страшнее оказалось подступающее безумие.

Нет, она не начала сходить с ума сразу, но отсутствие общения привело к тому, что Найтмер начала говорить с камнями. Да, вслух. Да, в безвоздушном пространстве, не произнося, на деле, ни звука.

И да, спустя год после смерти, камни начали ей отвечать.

Поняв, что происходит, Найтмер стала искать способ решить проблему. Вариантов у нее было немного, и самый рабочий из них – нагрузить голову и копыта так, чтобы на дурость не хватало сил и даже ее разогнанного сознания. Это помогало в начале, могло помочь и дальше, но нужно было придумать себе занятие. Поняв, что воображение откровенно буксует, аликорн занялась проектированием огнестрельного оружия, справедливо рассудив, что количество проблем и задач, которые ей придется решить, займут ее как минимум на пару недель.

На то, чтобы заставить первый дульнозарядный прототип работать, у нее ушло полтора месяца.

Сначала Найтмер пыталась сделать привычный бездымный порох, вот только, знание его состава – а так же формы спрессованного зерна – не давало понимания, что такое на самом деле тот же пироксилин. Бывшая лиса три недели с поистине царским упрямством долбилась в проблему, пока не осознала, что, в общем-то, занимается ерундой. Ей не нужен был одно- или уж тем более двухосновный нитропорох, ей нужно было просто взрывчатое вещество со стабильной скоростью горения в безвоздушной среде.

Казалось бы, как можно целых три недели тупить, с таким-то телом, возможностями? Оказалось, легко, особенно когда оные соседствуют с поистине божественным упрямством. Найтмер это несказанно удивило – а если прямо, она охренела – из-за чего пришлось потратить еще несколько дней на самокопания.

Упрямость – не та черта, которая способствует выживанию штурмовика. Храбрость, умение действовать вопреки инстинкту самосохранения, контроль ярости, инстинков, но не упрямство. Точно так же дохнут безрассудные звери, да, они иногда добиваются воистину невозможного, но медалька посмертно – так себе достижение, по мнению лисы. Но она не была и гибкой и адаптивной, иначе бы без труда привыкла к мирной жизни. В итоге, пришлось долго и тщательно снова перетряхивать свои воспоминания, чтобы осознать изменения.

Это не было что-то кардинально иное, скорее, усиление имевшихся черт. К раздувшемуся упрямству присовокупилось высокомерие – лисица и в прошлой жизни любила считать себя получше многих, но могла себя одернуть, а тут... В ту же копилку и поистине королевска самоуверенность, храбрость на грани безрассудности – она экспериментировала со взрывчаткой без какой-либо защиты, просто решив, что ее телу ничто не способно навредить. Черты характера откровенно вредные, и хорошо хоть, что Найтмер смогла их обнаружить.

Но сколько еще проблем принесло ей обеспеченное Найтмер Мун перерождение? Что еще ускользнуло от ее внимания?

Потратив еще несколько дней на самокопания – и поняв, что бродит кругами и медленно сходит с ума – аликорн усилием воли заставила себя вернуться к работе над прототипом ружья. Проблема пороха решилась так же, как и резины: тупо в лоб, путем преобразования лунной пыли. Чудовищные затраты магии не пугали Найтмер, но на перебор вариантов ушло еще около двух недель. Само преобразование требовало немалой концентрации и затрат времени, так еще и получаемый материал по первой вообще не отвечал заложенным параметрам. Это резину – ее подобие – удалось сотворить всего с третьего раза, взрывчатое вещество, должное заменить порох, было значительно сложнее.

Скорость горения, температура, выделяемые в процессе горения частицы... Стабильное горение в разных условиях. После – устойчивость к ударным воздействиям, так как Найтмер не нужен был порох, взрывающийся от легкой тряски.

Процесс творения воодушевлял настолько, что безумие отступило. Да, камни и предметы, сотворенные из лунного грунта, все еще отвечали на ее немые вопросы, но к этому аликорн привыкла и даже находила определенное преимущество в таком эрзац-общении – эти голоса в голове, хоть и были ее собственными по сути своей, но нередко позволяли взглянуть на происходящее под другим углом, преодолевая упрямство.

На создание простейшего ствола – простая псевдометаллическая трубка с заваренным концом – ушло не так уж и много времени, как и на снаряд, коим выступил шарик. Воспламенение заряда получилось выполнить с помощью магии – шарахнув по заваренному концу ствола молнией. Вылетевшая на приличной скорости пуля Найтмер обрадовала.

Взорвавшийся ей в морду ствол – нет.

Снова тесты, эксперменты, часы и даже дни сотворения материалов, предметов, да всего. Задача увлекла бывшую лисицу настолько, что остановилась она только после осознания, что заряжает грубый аналог пищали уже в шестой раз. Радость от достижения – и воображаемые аплодисменты – воодушевили ее еще сильнее, но требовалось взять паузу.

Аликорну просто надоело спать под открытым небом.

У штурмовика даже в самой глубокой жопе всегда был хотя бы простенький камуфляжный навес и лежанка, вопрос даже не комфорта, а безопасности и боевой эффективности. Солдат с забитыми из-за сна на голой земле мышцами, а то и вовсе – застудивший поясницу, много не навоюет, а штурмовым отрядам приходилось не то, что воевать, а натурально бегать под огнем. Поэтому – спальник, навес, иногда даже бездымный костерок из сухого спирта, чтобы погреть банку с мясом, и очень редко, если повезет, полноценный блиндаж или землянка.

А тут – аликорн, владычица ночная, повелительница Кошмаров – название спецотряда фестралов многие неправильно поняли, но переубеждать никого не стали – и спит на голом лунном грунте, свернувшись калачиком. Удар по гордости ну очень неприятный, так что, работы над огнестрелом были отложены.

Вот только строить Найтмер не умела.

Лиса могла вырыть окоп, соорудить шалаш из веток, веревок и брезента, накидать баррикаду. Примерно представляла себе, как организовать ДЗОТ или блиндаж, простенький сруб. Найтмер Мун тем более понятия не имела, как возвести здание или уж тем более полноценный замок – откуда? Большую часть прошедших веков на луне она или спала, или сходила с ума, в бытность Луной занималась всякими военными операциями и вообще исполняла роль плохого полицейского, контролируя работу фестралов, а до того, когда с Дэйбрейкер носилась по всей Эквестрии, они просто и незатейливо вламывались в чужие дома на ночь. Ну, чаще их приглашали, но право слово, кто в здравом уме откажет затюканным до перекошенного оскала аликорнам в ночлеге и пище?

Вот и получалось, что полноценных знаний, как соорудить себе жилище, у нее не было. Идей – полно, особенно Найтмер нравилась мысль обзавестись прозрачным стеклянным куполом, желательно, герметичным и с резиноподобным полом, а вот как все это реализовать?

Пришлось уже ставшим привычным методом, тупо в лоб.

Создать пол-фундамент было самой простой частью – аликорн просто преобразовала лунный грунт в аналог плотной резины. Долгая, напряженная, выматывающая работа, но зато ни мгновения на посторонние мысли. Приняв заслуженные поздравления от собранных в горку камней, Найтмер легла думать над куполом.

Вопроса было два – материал и способ формирования. Сразу сделать купол, или выложить по кирпичику, а потом сплавить? И если выкладывать, как из кубиков сделать полусферу? Забавно, но для бывшей лисицы было проще в уме сконструировать автомат с газоотводным механизмом, чем продумать план постройки здания, отличного по форме от кирпича. Потратив еще несколько дней на эксперименты, аликорн получила что-то очень прозрачное, очень крепкое, и парадоксально твердое, но вязкое – аналог стекла – а после начала продумывать форму будущих «кирпичиков».

От традиционной формы пришлось отказаться – сходу придумать, чем скреплять блоки, чтобы получить купол, у нее не получилось – а значит, нужно было засесть за расчеты. Благо лисица, наконец, вспомнила, что умеет быстро считать, и высшмат ей теперь был вполне подвластен. Рассчитав форму кирпичей – они получились интересными по форме, а еще очень забавно возмущались, когда пони швыряла их на фундамент и лунный грунт, проверяя прочность – и составив, наконец, план постройки купола, Найтмер принялась за работу.

Сооружение получилось поистине монументальным, сто метров в диаметре и почти восемьдесят – в высоту, так как купол опирался на металлоподобные стены. Появились они из желания оставить возможность для расширения, в них в будущем можно было вставить шлюзы. Основание местами покрылось прямоугольниками камня – фундамент под внутренние постройки – само оно стало более твердым, но все еще приятно пружинящим под ногами, да и цвета стало голубого.

А потом она встала, как вкопанная.

«Зачем?»

Мысль поразила Найтмер, словно разорвавшийся неподалеку артснаряд, и точно так же сбила с ног, оглушила. Аликорн круглыми, охреневшими глазами смотрела на законченный купол, десятки мест под будущие здания, даже места под фонари, пару установленных в порыве вдохновения скамеечек, и понимала – все это бессмысленно. Через пару лет она улетит на Эквус, и на луну больше никогда не вернется.

Она тратила время впустую, пусть тем самым и нагружала собственные мозги, спасаясь от безумия. Ей не нужно возводить полноценный городок, просто банально не для кого, а быть единственным жителем города-призрака – так себе идея. Тяжело вздохнув и бросив не до конца собранный магический фонарь на землю, бывшая лиса пошла к единственному шлюзу. Ей нужно было перенести тренажеры, после – сформировать хоть как-то атмосферу, хотя бы на уровне 22% кислорода, 78% азота, а совсем после – продолжить заниматься огнестрелом. Оружие все-таки было ей куда как ближе магии, как бы та загадочно и интересно ни выглядела.

В итоге от проекта полноценного купольного комплекса не осталось ничего. Найтмер хватило выдержки и самоконтроля не взорвать все построенное к демонам, но и ничего нового она в итоге не возвела – просто перенесла тренажены, сделала стол-свалку для работы над прототипами и большую круглую кровать из губкоподобного материала, покрытую подушками.

И одеяло. Ей нравилось ее одеяло из прошлой жизни, тяжелое, синее, расшитое звездами, купленное в период попыток освоиться в мирной жизни. Воссоздать что-то похожее получилось раза с пятого, и то, это было однородное полотно, но этого хватило, чтобы в первый раз нормально выспаться.

Полуавтоматический прототип она смогла создать только спустя два года после смерти.

Закончив отплясывать, Найтмер взяла себя в руки... Ноги... Копыта? Или все же крылья? В общем, успокоилась и уже внимательнее осмотрела прототип.

– Я живой! Живой! – радостно пищало ружье.

– Зачем ругаешься, хозяйка? – проскулил стенд, на котором был закеплен прототип. – Я ничего плохого не сделал...

– Выпустить, что ли, воздух? – пробормотала Найтмер, внимательно изучая разряженное и попискивающее оружие. – Голоса в голове не так пугают, хотя бы...

– Мы – твое воображение – хором, вернее, даже одним громким голосом, сказали окружающие ее предметы. – Два года без общения, ты просто едешь крышей.

– То, что моя шиза называет себя шизой, это уже пиздец.

– Правда есть правда, Найтмер, так зачем отрицать очевидное?

– Действительно. А ты точно просто шиза, или это какая-то незадокументированная особенность аликорнов?

– Кто знает? Найтмер Мун умела притворяться кем угодно, она десятилетия носила личину Луны. Может, я – ее остатки?

– Луны? Ну, да, для меня ты слишком мало материшься.

– А может, это ты слишком много ругаешься матом? Где твоя царственность, где твои манеры, Найтмер?

– Ебутся в окопах с артснарядами.

– Фу, как вульгарно... Но я думала, что на артснаряде ты вертела совесть.

– А у них групповуха... Да ептвою, так и знала, что переднюю вставку надо делать менее твердой!

Разобранное ружье молчало, да и последние слова ее безумие никак не прокоммертировало – оно предпочитало молчать, когда лиса занималась чем-то серьезным.

Трещина в детали, отвечающей за крепление ствола к ствольной коробке, была как раз очень серьезной проблемой. Ну не могла Найтмер вот так сходу создать нужный материал, и ее «вышка» – проектирование стрелкового вооружения – ей не помогала. Проблема материалов во многом лежала на плечах других специалистов, сама Найтмер могла лишь прикинуть по расчетам и программному комплексу, что творит не херню, а что-то жизнеспособное. Да и, не стояло перед ней никогда задачи создания той же оружейной стали, а все прочностные характеристики были перед глазами.

А тут встала. Да еще и с помощью магии, превращая лунный грунт даже не в металл, а что-то похожее, ориентируясь не на полноценные рассчеты, а банальный принцип «горячо-холодно», пытаясь попасть в нужные параметры. Получалось, естественно, никак, особенно с учетом отсутствия возможности проводить нормальные испытания.

Все-таки, когда хватаешься за все подряд...

Аликорн бросила детали ружья на стол-свалку и побилась головой об стену. Не лбом – мешал рог – боком, но мозги немного встряхнуло.

Ее колбасило во все стороны сразу. Пони могла сосредоточиться на задаче, но в процессе она натурально упарывалась в ее решение, переставая замечать все вокруг, в том числе и то, что занимается какой-то ерундой. Да, она научилась отлавливать такие моменты и пресекать их, как сейчас, когда вместо решения основной задачи бывшая лиса почти принялась за разработку методов тестирования материалов, но все же это была борьба со следствием, не причиной. Упарывание в оружейку ей не помогло – безумие подступало, медленно, но неумолимо.

Она не протянет оставшиеся два года такими темпами, и на Эквус вернется совершенно безумная психопатка, сплав аликорна и лисы, у которой просто не будет тормозов. Не то, чтобы ее это пугало – ну убьет она сотню-тысячу-миллион, плевать – Найтмер не хотела попасться Селестии и пройти гармонизацию. Превратиться в безвольную слабачку Луну... Да она скорее прямо здесь и сейчас пустит пулю себе в голову, чтобы проверить, действительно ли аликорны бессмертны.

Один раз она уже самоубилась, пусть то и была заведомо безнадежная ситуация. Ничто не помешает ей попытаться еще раз.

С рыком аликорн со всей силы долбанулась виском о стену, образовав на ней нехилую вмятину. По шерсти потекла горячая кровь, капая на резиноподобный пол, но мозги снова встали на место.

– А я сошла с ума, какая, блять, досада...

Глава 04

«Занятный инженерный вопрос: какой должна быть эргономика для использования маленькими крылатыми понями?»

Найтмер копытом катала по столешнице только-только материализованный унитарный патрон, периодически поглядывая на плывущий над горизонтом Эквус. Мысли в кои-то веки текли вяло, неторопливо, не подгоняемые ни голосами в голове, ни воображаемыми тикающими часами. Осталось недолго...

За прошедшие четыре года она полностью освоилась с телом аликорна, отработала преобразование тела в дым, с помощью которого когда-то планировала реконструировать тело, да и в целом много чего вызубрила. Правда, от идеи обзавестись хотя бы лисьими лапками пришлось отказаться – все то же заклинание сохранения идеала нивелировало любые попытки что-то изменить на длительный срок. Более того, после постройки купола, она быстро восстановила свою форму, а дальнейшие тренировки ни к чему так и не привели.

С другой стороны, она и так, по ощущениям, была на пике физической формы. Больше выжать без использования какой-нибудь химии или хитрой магии было невозможно, но с тем же успехом она могла просто усилить тело магией.

Стало понятно, почему и Дэйбрейкер, и Найтмер Мун пользовались заклинанием личины собственной разработки. С его помощью ночногривой пони удалось принять привычный по прошлой жизни облик, с когтистыми пальцами, прямоходячестью и черной с серебристым шерстью. Ходить на двух ногах она знатно отвыкла, да и пальцы ее не слушались, но самим эффектом Найтмер была довольна.

В теории была возможность немного подправить заклинание сохранения идеала, но аликорн откровенно побоялась тыкать рогом в работу такого уровня. Особенно с учетом того, что проблемы, которые обязательно будут, ударят по ней.

– О, о, поэксперментируй над Селестией!

Голос уже не пытался делать вид, что с ней разговаривают предметы, а просто звучал где-то рядом. Для полноты картины ему – ей, голос принадлежал самке – не хватало только имени. Причем против его придумывания протестовали как инстинкты со здравым смыслом, так и голос, что было странно. Строго говоря, именно голос в голове помог ей не сойти с ума, был собеседником – собеседницей – поддержкой и опорой.

– Почему мне захотелось жутко засмеяться? – пробормотала Найтмер, поднимая патрон контактным телекинезом.

Наверное, иронично, что из всех возможных изобретений она притащила с собой именно оружие. Душа солдата требовала боя, а инстинкты хищника, несмотря на понячью тушку, никуда не делись. Она была готова положить целую кучу народа за кусок мяса... И, судя по воспоминаниям Найтмер Мун, проблем даже с учетом внутреннего табу на пожирание разумных быть не должно, были неразумные твари в Эквестрии.

– Почему ты не хочешь себе имя? – аликорн зарядила патрон в магазин.

– Потому что не хочу, чтобы ты сделала из меня личность, – ответила ей шиза.

– Это плохо? – крупнокалиберная винтовка в облаке телекинеза поднялась со стойки и подплыла к пони. Ни приклада, ни рукоятки, ни цевья – зачем? Даже спуска не было, ударник срывался после определенного мысленного усилия.

– Ты скоро отправишься вниз. Тебе не нужно раздвоение личности, у тебя будет нормальное общение.

– Кто ты?

– А кто ты?

«Действительно».

Отведя затворную раму назад, ночногривая пони заглянула внутрь ствольной коробки, просто чтобы убедиться, что все нормально. Вставив снаряженный магазин, она отпустила ручку, и автоматика с сочным лязгом движущихся частей дослала патрон. Звук, который она когда-то, всего – или целых – четыре года назад считала навеки потерянным.

Она была готова к бою, неважно, какому. Будет ли это привычная ей штурмовая операция на грани возможного, партизанские прятки со стрельбой, или отступление на скорости, когда только копыта и сверкают, она готова. Упрямо стоять и воевать Найтмер не собиралась, потребуется – телепортируется хоть обратно на луну, магической дури хватить должно. Ничто ее не поджимало, никто не требовал решить проблему здесь и сейчас.

Хотя, если получится пристрелить Селестию сходу, будет неплохо.

– Шестьдесят секунд до падения барьера. Ты как собралась на планету попасть?

– А то ты не знаешь, – на спину лег тяжелый бронежилет, застегнуть нагрудник, подтянуть ремни.

– А вдруг не знаю, откуда ты знаешь?

– В момент разрушения барьера произойдет скачкообразный выброс магической силы, на который я уже заочно настроилась. Мне достаточно оседлать волну, и, теоретически, я смогу сходу долететь до Эквуса.

– А если что-то пойдет не так?

– Тогда я просто как следует прыгну и долечу до поверхности на своей пердачной тяге, – по-лисьи фыркнула Найтмер, накидывая поверх броника переметные сумки, разделенные на множество ячеек под магазины и гранаты.

Ножны под тяжелые ножевые клинки на передних ногах, накопытники, поножи, пристегнутые к бронежилету. Все – не просто пакеты брони из разнородных пластин и противоосколочных чехлов, но еще и зачарованная магическая защита. Горжет, шлем-полусфера с вырезом под рог, вытянутое прозрачное забрало, закрывающее всю морду, с выступами, прикрывающими торчащие части головы спереди. Адаптировать виденный когда-то на выставке прототип штурмовых лат под тело аликорна было непросто, особенно из-за крыльев и рога, но она вроде как даже справилась. Разве что сами леталки пришлось защитить только магией – зачарованные предкрылки обеспечивали хоть какую-то защиту, не сравнимую с сорока килограммами полного бронекостюма, но все же.

Винтовку на спину, между крыльев.

– Жаль, что активный экзоскелет сделать не получилось.

– Да, жаль. Знаний не хватило, а на эксперименты времени уже нет, – Найтмер покинула купол.

Время.

С неслышимым звоном барьер треснул и обрушился невесомой магической пылью. Осев на поверхность луны, она забурлила, закипела, закрутилась... В доли секунды скорректировав параметры «волны» в уравнении, Найтмер расправила крылья, напрягла ноги... И прыгнула.

Рывок утянул внутренности вниз, тяжелое снаряжение вдавилось в спину, грозя раскрошить позвоночник, но аликорн выдержала стартовую перегрузку. Планета приближалась с поистине чудовищной скоростью.

«Я иду, Эквус»

***

Скорректировать точку падения не вышло.

Изначально, по плану, Найтмер должна была упасть где-то в районе глухого леса на западе страны, но ее с непреодолимой силой тащило прямо в центр, туда, где возвышалась гора Кантерлот. Причем даже не к самой бывшей столице Юникорнии, а западнее и южнее, к северной границе Вечнодикого Леса, где когда-то стоял небольшой форпост. Догадаться, что это дело рога Селестии, было несложно, а это в свою очередь пугало – кто знает, какую встречу организовала Тия? Что ничего хорошего – это однозначно, но вот насколько все плохо...

Эфирный ветер тащил ее в ловушку, и она ничего не могла с этим сделать. Более того, в процессе полета перенасыщенная магическая среда сделала ее нематериальной, словно превратив в призрака. С одной стороны, это защищало от любых физических повреждений, с другой – она была уязвима для пусть и специфического, но крайне неприятного набора заклинаний. Да и сама могла оперировать только частью силы.

Несмотря на все свое разогнанное сознание, из-за которого каждая секунда тянулась и тянулась, словно качественная резина, времени сформировать план у Найтмер не было. Пришлось полагаться на инстинкты, рефлексы и реакцию, в общем-то, как и всегда.

Лишь бы шиза невовремя не вылезла...

«Пока мы летим, хочу заверить тебя, что буду появляться только когда это безопасно. Или необходимо. А теперь надери круп этой дуре! Ну или вали со всех копыт, тут как получится»

Найтмер закатила бы глаза, если было бы время. У всех – шиза как шиза, а ее – особенная. Сознательная, чтоб у нее в прошлой жизни подчиненные такими были, а то половина пока не рыкнешь – слушаться не будет.

«На крышу я без вертолета еще не десантировалась»

Время замедлилось еще сильнее, когда Найтмер начала судорожно изучать зону «посадки». Городок, хотя скорее даже разросшаяся деревушка, широкие улицы, здания высотой в два, край, три этажа. Высокое дерево чуть на отшибе, суд по отблеску стекла, обжитое, огромная карусель – или что-то похожее на карусель, в ту же копилку дом-под-торт, крупное здание, похоже, мэрия, сейчас украшенная и окруженная шестеркой охранников в золотых доспехах. Выучка скорее парадная – стоят, имитируют статуи, по сторонам и вверх не смотрят. Именно в крышу этого здания Найтмер и летела.

Время побежало вперед – состояние сверхконцентрации поддерживать было сложно.

Нематериальность пропала, стоило аликорну пролететь сквозь препятствие, после чего она резким взмахом крыльев остановила падение... И совершенно неизящно шмякнулась об пол – тяготение на Эквусе было в разы сильнее, и знай это, не знай, но сходу адаптироваться было сложно. Найтмер быстро оценила обстановку – простое квадратное помещение, какие-то пуфики, пара шкафов, большое зеркало на тумбочке. Больше похоже на личную комнату, чем на место организации засады.

– Найтмер Мун... – пробормотала Селестия, пока ночногривая пони собирала конечности и вставала.

– Скажи еще, что удивлена, – проворчала Найтмер, пытаясь прийти в себя.

«Разговор посреди боя, Случай, до чего я докатилась»

Потянуть время ей было важнее, чем солнцекрупой, смотревшей на нее настолько большими глазами, что того и гляди, выпадут. Иссия-черная аликорн пыталась привыкнуть к весу снаряжения в условиях Эквуса, множеству запахов, звуков, забивающей все восприятие мешаниной магических потоков... От сенсорного шока ее спасал только самоконтроль, и то, ноги дрожали.

– Ты... Заметно изменилась...

– Ебать, дайте этой кобыле медаль за очевидность! – раздраженно выдохнула бывшая лиса, телекинезом сдергивая со спины винтовку. Селестия отпрянула, испуганно прижимая уши. – Ты, тварь, отправила меня на тыщу лет в одиночную ссылку! Схуяли я должна была остаться прежней?!

– Я... Ты... Ты где таких слов набралась?!

«Прости, что вмешиваюсь, но она пришла в себя. Или пристрели ее, или беги»

Вернув самоконтроль, Найтмер сжала зубы, сдерживая рвущиеся наружу ругательства – недели и месяцы проживания чужих воспоминаний не прошли даром, и Селестию она теперь вполне искренне ненавидела. Но оставшаяся от прошлой жизни сдержанность и отстраненность не позволили броситься на ненавистную «сестру» с зубами наголо. Вместо этого она щелкнула предохранителем винтовки и направила ее на белую пони.

Селестия успела укрыться щитом, возможно, заметив что-то во взгляде Найтмер. Ну или просто на всякий случай. Или это влияние гармонии, это было неважно. В любом случае, она успела, и обманчиво тонкая пленка барьера возникла за мгновение до того, как аликорн спустила курок.

Грохот выстрела привычно ударил по ушам даже сквозь шлем, наколдовывать беруши она не стала, а активные наушники сделать так и не получилось. Разогнанное до боевого состояния сознание отметило, как цельнометаллическая бронебойная пуля в мягкой оболочке разрушается, разбиваясь о барьер, во все стороны летят обломки псевдометалла, но и Селестию толкает – времени скинуть привязку щита на пол у нее тоже не было, и кинетика попадания ударила прямо по ней. С удивленно-испуганными розовыми глазами аликорн грохнулась на круп, встопорщив крылья.

Лязгнул запирающийся под воздействием возвратной пружины затвор, зазвенела ударившаяся о стену пустая гильза. Остро запахло сгоревшей взрывчаткой – дым, что-то химозно-кислое, ни разу не привычный запах пороха. Испуг в глазах белоснежной кобылы сменился ужасом осознания, и этот взгляд Найтмер нравился. Она чувствовала, как чужой страх придает ей сил, она бурлит в теле, отодвигая на второй, третий план проблемы, возникшие из-за попадания в незнакомую обстановку.

Здесь и сейчас она – Найтмер, владычица ночи, странная, но эффективная смесь сознаний аликорна и лисы. Оскалившись, она выстрелила во второй раз.

Селестия исчезла во вспышке телепортации, обогнав пулю на долю мгновения. Выброс силы, дикой, неструктурированной, наглядно демонстрировал, насколько экстренным был этот побег. Если солнцекрупой не повезло, ее вполне могло закинуть и на солнце, и вообще в другую галактику.

– Сбежала таки, сучье отродье, – рыкнула черная кобыла, ставя оружие на предохранитель.

«Надо было сделать механический спуск. Не пришлось бы дергать переключатель из опасения, что винтарь выстрелит от неосторожной мысли»

– В следующий раз...

Окутавшись магической защитой – вот, что привычка творит, ну не подумала она о барьерах, целиком и полностью полагаясь на броник – Найтмер шагнула из комнаты, отбросив телекинетическим импульсом тяжелые шторы-занавески.

Небольшой балкончик в свете прожекторов, высокий, открытый, отчего аликорн тут же почувствовала себя неуютно, и толпа испуганных, местами паникующих, местами лежащих и закрывших глаза передними ногами пони. Страх и ужас наполнял ее широким потоком, воодушевляя, даже возбуждая.

«Есть адреналиновые наркоманы, а я, получается, кто?»

Никто ей не ответил – шиза держала обещание и не вмешивалась, когда это могло помешать.

– Похоже, что эквестрийцы как были тупыми, так и остались, – хмыкнула Найтмер, глазами выискивая тех, кого Селестия планировала использовать против нее. Пока взгляд зацепился только за шестерку гвардейцев, по два представителя каждого вида, да юную единорожку, от которой тянуло весьма сильной магией. – Стреляют, а они пытаются спрятаться за собственными копытами.

«Давайте, где вы, мать вашу? Долго мне еще блядские монологи читать?!»

Да, она рисковала, но у нее был план мгновенного отступления. На самом деле, даже три, а вот возможности как следует проредить ряды спецсил противника в ближайшее время может и не появиться. Да и, похоже, эквестрийцы так и не изобрели огнестрельное оружие – стражники тащили простейшие копья с длинными, прямыми мечеподобными наконечниками.

– Кто ты такая и что ты сделала с принцессой Селестией?! – закричала голубая радужногривая пегаска, парящая в воздухе, почти не взмахивая крыльями.

«Хорошо обученный пегас, даже очень хорошо – тысячу лет назад была бы элитой армии, с таким-то контролем полетной магии. Но не солдат – шумная, импульсивная»

– Селестию я отправила покупаться в солнечной плазме. Все честно – меня она изгнала на луну на тысячу лет, а я ее – на солнце.

– Я знаю, кто ты такая, – отмеченная ранее фиолетовая единорог нахмурилась, опустив голову. – Ты – Лунная пони, Найтмер Мун!

– Ого, я польщена, хочешь, вручу тебе медаль посмертно?

– П... Посмертно?..

– Взять ее! – рявкнул один из стражников, и золотые солдатики, наконец-то, рванули к ней.

Тратить на обычных пони патроны к винтовке аликорну было откровенно жалко, поэтому она, щедро расходуя силу от всеобщего страха, схватила всех шестерых в телекинетический захват, без труда преодолев сопротивление их доспехов, и со всей силы грохнула об пол. Большинство просто проломили доски и полетели дальше, но один упал ну очень неудачно – его оторванная голова взлетела вверх и по дуге долетела до копыт фиолетовой единорожки.

Ее тут же стошнило.

Пони, наконец, разбежались, а вот голубую пегаску натурально за хвост утащила оранжевая земнопони в шляпе. Кобыла натурально рвалась бить ей, Найтмер, морду копытами, но у ее друзей мозгов и самосохранения оказалось побольше. Единорожку попыталась утащить розовая земнопони, но получила мощный телекинетический хук в скулу и кубарем покатилась к стене, где и застыла неподвижно.

– М-да... И это все, что Селестия придумала? У нее была тыща лет, но вместо хоть какой-то засады... Гр-р-р, херь какая-то!

Найтмер раздраженно грохнула по площади магическим импульсом, разрушив перила, и плавно спланировала вниз, ко свернувшейся клубком, дрожащей от ужаса кобылке.

– От тебя буквально несет ее магией, часто ты с ней общалась, а? Что вы обе задумали?

Единорожка ничего не ответила, и вообще никак не отреагировала. Найтмер прислушалась к шуму за стенами мэрии.

– Мы должны помочь!

– Дорогуша, это чудовище убило шестерых стражников, чем ты сможешь поможешь?!

«М-да, радужногривой явно мозгов не хватает. И да... Почему тут так много кобыл? Куда эта дура дела всех жеребцов, их же всегда было достаточно!»

– Отвечай, или я поотрываю твоим подружкам ноги.

– Не... Не знаю... Принцесса Селестия... Она сказала, что проблем не будет! – единорожка подняла зареванные, красные глаза, смотря на Найтмер в ужасе и отчаянии. – Она обещала, что все будет хорошо!

Аликорн прищурилась, но в следующее мгновение осознала, в чем причина столь никудышной подготовки.

Ну конечно! Как она сразу-то не догадалась?! Найтмер Мун провела в одиночной ссылке тысячу лет, Селестия предполагала встретить совершенно безумную, поехавшую кукухой далеко и надолго сестру, с которой справиться было бы достаточно просто! А перед ней оказалась упакованная в штурмовые латы Найтмер с крупнокалиберной винтовкой в телекинетическом захвате. Отсюда и ее шок, и попытка потянуть время – пока бывшая лиса пыталась адаптироваться к местным условиям, белая кобыла, скорее всего, спешно перебирала варианты действия! И эта ее последняя реакция, да она просто охренела и выдала первое, что ей в голову пришло!

«Мне кажется, или?..»

– Ах тыж тварь, все-таки выжила! – Найтмер, оскалившись, телепортировалась в Вечнодикий лес.

Сфера телепорта в точке выхода аннигилировала все препятствия, из-за чего на голову аликорна чуть не упало вековое дерево, но это всяко было лучше лобового столкновения с готовой к тому Селестией.

Очень злой, судя по выбросам магии, Селестии.

– Надо поискать фестралов. Хрена с два я с ней в лоб воевать буду...

***

Когда Найтмер Мун исчезла, Твайлайт Спаркл уже обрадовалась, но когда, проломив стену, в актовый зал влетела объятая сиянием магии Селестия... Единорожка вскочила, упала, запутавшись в дрожащих ногах, снова встала и, спотыкаясь, побежала к наставнице.

– Принцесса Селестия! Принцесса Селестия!!

– Тише, моя маленькая пони... – аликорн с трудом встала на ноги.

Экстренная телепортация не разорвала ее на кусочки, и даже не забросила куда-нибудь в другой мир, но крайне сильно и агрессивно встряхнула всю ее энергетику. Не-аликорн бы умер просто от внутренних повреждений, ей же просто было очень плохо, и контроль магии ослаб.

– Где она? Где Найтмер Мун?

– Она... Она убила стражников! Всех! Ни на мгновение не задумавшись! Это... Это так жестоко!

– Да... Я... Вижу...

Сложно было не заметить оторванную голову в золоченном шлеме, кровь, шесть проломов в дощатом полу, и лежащую без движения Пинки Пай у стены. Ее изначальный план, резервный, дополнительный резервный, все сгорело в пламени хаоса. Селестия и в жутчайшем кошмаре представить себе не могла, что вместо сестры встретит чудовище в ее обличии.

Эти глаза... Янтарные глаза хищника, смотрящего на нее с голодом. То, как трепетали ее ноздри, когда она с наслаждением втягивала воздух, эти рычащие нотки в когда-то мелодичном голосе, и магия. Дикая, жуткая, кровавая.

Это была кто угодно, но не ее Луна, и даже не Найтмер Мун.

«Но прикрыть тебя будет некому, потому что солдат у тебя больше нет»

Слова, брошенные ей в лицо сестрой, в тот роковой день, когда она начала восстание. В день, когда Селестия проиграла, но выжила, благодаря Гармонии, ее Элементам. Она помнила свои ощущения, свое облегчение и радость, и не могла не винить себя за это. Спустя всего несколько дней пришла тоска, но... Но сделанного не воротишь. Хорошо хоть, фестралы сбежали и спрятались, не став ставить Селестию перед сложным выбором.

Сколько раз она прокручивала в голове эту встречу? Как часто понимала, что ей не хватит силы воли одолеть Найтмер Мун? И вот, когда, казалось, все сложилось, когда все элементы плана сошлись в единую картину, вместо ее пусть жестокой, но сестры с луны вернулось чудовище. Жуткое, пугающее... Куда более бескомпромиссное.

– Мы должны бороться, Твайлайт Спаркл. Все вместе. Мы одолеем зло, и гармония вновь воцарится в Эквестрии. Обещаю.

Глава 05

– Итак, исход первого столкновения. Как я и подозревала, даже крупнокалиберные бронебойные боеприпасы нихера не пробивают магические барьеры, – добив патронами магазин, Найтмер вставила его в шахту приемника. – Селестия не планировала полноценного противостояния с Найтмер Мун, заведомо зная, что после тысячелетней ссылки та не будет представлять серьезной угрозы, безумная и ни на что не способная. Далее, магический потенциал Селестии превосходит мой на десять процентов, когда на небе луна, что соответствует рассчетам еще моей предшественницы... Безумная кобыла, она еще умудрилась победить тысячу лет назад в прямой схватке... И, следовательно, почти на семьдесят процентов под светом солнца, теоретически. Так же, несмотря ни на что, рефлексы у солнцекрупой что надо, как минимум защитные.

– И что ты предпримешь теперь, зная, что прямой бой с ней безнадежен?

– Надо понять, куда она дела Элементы, и по возможности от них избавиться, не заметила их тогда, и силы не почувствовала. Вряд ли все так просто – слишком уж могущественные это артефакты, но попытаться стоит... – Найтмер замерла, задумавшись, оскалилась. – Блять, ну не диверсант я, штурмовик, даже снайпер из меня откровенно аховый! Надо искать фестралов, если перепончатокрылые еще не передохли, конечно.

– А где их искать?

– Найтмер Мун приказывала им затаиться в горной местности. Конкретных точек она не называла, но вроде как там были то ли пещеры, то ли полноценные города... Почему я говорю вслух все это?

– Потому что ты поехавшая, Найтмер. Тебе отвечает оторванная древолчья голова.

– Ну, да, хер поспоришь, – аликорн телекинезом подняла вырванную с корнями голову древесного голема, повертела ее перед собой. – Хреново выглядишь даже для шизы.

– Ой да ну тебя нахрен.

– В ближайшее время – вряд ли... – кобыла метнула взгляд в сторону еле слышимого шороха из кустов.

Не древолки – слишком тихо, магические конструкты нападали тупо в лоб, прыгая и пытаясь вцепиться кривыми зубами куда придется. Мантикора разве что, эти химеры как раз любили внезапные атаки из засады. И, вроде как, не были разумными, а значит, можно было, наконец-то, пожрать мяса. Ничто не заменит старой доброй сытости и вкуса крови, а уж запах – у Найтмер чуть слюни по подбородку не потекли.

Поставив винтовку на предохранитель и закинув ее на спину, аликорн встала, отряхнулась, потянулась... Всем своим видом демонстрировала беспечность и спокойствие. Ей не хотелось гоняться за потенциальной добычей по всему Вечнодикому, а бронежилет – или, скорее, бронекостюм – давал надежную защиту от жала мантикоры, если это, конечно, именно она. В какой-то момент она и вовсе повернулась крупом к подозрительным кустам и наклонилась, словно собираясь что-то подобрать с земли зубами...

Прыжок хищника был идеальным – четко выверенный, низкий, молниеносный. Найтмер упала на землю, когда ее ноги разъехались из-за рухнувших на спину пяти сотен кило живой массы, а после на затыльнике шлема сжались могучие челюсти.

Сжались, и не смогли прокусить плотную ткань, усиленную броневставками.

Грубо сдернув с себя панически рычащую и машущую лапами мантикору, иссия-черная пони обернулась, скаля белые клыки, наслаждаясь ужасом в глазах животного.

– А вот и обе-е-ед!

***

Вечнодикий Лес по воспоминаниям Найтмер Мун всегда был странным. Свое название он получил за невероятно эффективное сопротивление к облагораживанию: что бы пони ни предпринимали, как бы Дэйбрейкер не выжигала его своим пламенем, он всегда восставал из пепла, все такой же густой, черный, мрачный, дремучий. Полное непонятных аномалий убежище для самых опасных и агрессивных тварей, здесь странно вела себя магия, легко было заблудиться, заплутать, а то и выйти совершенно не там, где планировалось. Единственными ниточками стабильности были узкие, запутанные тропки, точно так же не поддающиеся расширению или мощению. Лес был непоколебим в своей свободе.

Найтмер неторопливо шла по тропкам, обдумывая свои дальнейшие планы и пытаясь просчитать действия Селестии. Получалось не очень – ей не хватало данных – но ничем иным заняться она пока не могла. Требовалось выждать некоторое время, хотя бы пару дней, чтобы основные облавы успокоились, и тогда уже можно было спокойно лететь, искать фестралов. Была, конечно, вероятность, что Тия сможет накрутить хвосты своим золотым солдатикам, но в профессионализме столичной гвардии ночногривая пони сомневалась – они и тысячу лет назад были бестолковыми парадными войсками, а уж теперь-то...

Время от времени бывшая лиса углублялась в лес, где на нее то нападали древолки, то ей на след падали мантикоры, один раз она забрела в болото и столкнулась с гидрой. Использовать мощную магию было нельзя, как и слишком шуметь, но в целом, никак проблем у нее не возникало. Всю эту фауну Найтмер знала еще по воспоминаниям Найтмер Мун, и ничего за тысячу лет не изменилось. Вечнодикий был еще более постоянен, чем Эквестрия под управлением гармонизированной Селестии.

– Пожарить тебя, что ли... – спросила аликорн у оторванной мантикорьей головы. Разнообразия ради, это была самка, да еще и не слишком упитанная – явно жила впроголодь. – Интересно, были ли у тебя котята?

– Что, и их съешь?

– Да нет, мантикору можно приручить, если воспитывать с самого рождения. Найтмер Мун этим баловалась первые годы, но потом ей надоело хоронить любимых питомцев.

– Мне ее стало жалко.

– Есть такое... А потом еще и Дэйбрейкер стала Селестией, и пиздец стал всеобъемлющим и непреодолимым. Удивлена, что она еще тогда крышей не поехала.

– А она разве не поехала?

– М-м-м, нет, разозлилась, да, но даже не до пены изо рта. Шифер у нее посыпался уже на луне, да еще и только спустя полтора века. Я, честно говоря, херею с этого факта, мне четырех лет хватило.

– Да ну, ты всего-то слышишь голоса в голове. Не факт, кстати, что я именно шиза... Хотя с учетом того, что ты все беды с башкой шизой зовешь...

– Ой да ну тебя нахер.

– Не в ближайшее время, к сожалению.

– Слушай, а на кой хрен я тебе это рассказываю, если ты – моя шиза? – Найтмер остановилась, подозрительно прищурившись.

– Повторение – мать учения.

– Это про практику в первую очередь, не лей мне на хвост. По делу отвечай.

– У меня с некоторых пор нет доступа к твоей памяти, – голос звучал... Странно. Несколько тоскливо, но при этом довольно – непонятная смесь. – Только к твоим мыслям.

– Это уже даже не раздвоение личности, – аликорн остановилась на неприметной полянке.

– Я – ментальный клон, отделившийся, – обреченно призналался голос, резко ставший тише, глуше.

Найтмер крепко задумалась.

Ментальные клоны – даже не заклинание, а техника из соответствующего раздела магии, позволяющая путем определенных действий создать копию-слепок своего сознания. Опытные архимаги создавали до полудюжины клонов, привязанных к разуму и памяти, тем самым формируя шесть дополнительных потоков сознания. Во многом именно этим объяснялась их способность творить сверхсложные заклинания, ради которых обычным единорогам нужно собираться полными звездами.

Если ментальный клон по тем или иным причинам терял жесткую привязку, он становится отдельным сознанием. Не просто параллельным его потоком, но цельной личностью со своим характером, памятью, целями. От таких в обязательном порядке избавлялись, так как ни один здравомыслящий маг не допустит двоевластия в своей голове.

Вот только, «избавиться» – не всегда «уничтожить».

Тот же Старсвирл, будь он неладен, наловчился отделять таких клонов в эфирные тела, создавая себе друзей-помощников, обязанных ему своим существованием... С незаметным, но действенным поводком на шее. Тело-то создал Старсвирл, и он же легко мог его развоплотить, что и проделывал пару раз с распоясавшимися отделившимися, маскируя происходящее под трагическую битву с бывшим другом. Будучи хозяином в своей голове, ему было несложно закрыть информацию от доступа со стороны клонов, а сестры узнали обо всем уже из записей убитого наставника.

Быть подобной Старсвирлу Найтмер отказывалась, но и уничтожать отделившуюся копию себя ей тоже не хотелось. Та ей ничего плохого не сделала, объективно была очень полезна, да и была собеседником, единственным на протяжении нескольких лет.

Естественно, бывшая лиса не собиралась в лоб спрашивать, не задумывает ли бывшая шиза что-либо против нее – она и сама бы соврала на пушистом хвосте в такой ситуации. Но и отпускать ментальную копию аликорна с неизвестно какими возможностями и целями было нельзя. Оставлять в своей голове? Найтмер не дура, это сейчас шиза слаба, а она сама – сильна разумом, но в момент слабости ментальный клон вполне мог позариться на материальное тело.

Уж в себе самой аликорн не сомневалась, возможности она бы не упустила.

– И так херово, и так хуйня... – пробормотала Найтмер, беспокойно наворачивая круги.

– Делай, что должно, а? Не томи, и так херово.

«Ну да, все-то она понимает, мой клон как никак»

– Точно не хочешь в эфирное тело?

– И быть на поводке?

Найтмер кривовато оскалилась, но ничего не ответила – интонации и своего собственного отношения к идее Старсвирла ей хватало. Был еще вариант с отселением в отдельное слабое тело, но серьезно, она что, не нашла бы способа стать сильнее? А после такого унижения только и оставалось, что мстить. Жестоко и со всей самоотдачей – иного хищная натура просто не принимала.

Бывшая лиса легла возле большого, но лысого шипастого куста, подогнув под себя ноги, и опустила голову, погружаясь в полудрему-медитацию. Разрушить ментального клона можно было двумя способами, просто выкорчевав и уничтожив, или встретившись в подсознании и сразившись – или договорившись. Естественно, архимаги предпочитали первый способ, но с каждым таким грубым вмешательством в собственное сознание, где копия цеплялась за все, что возможно и нельзя, они потихоньку подтачивали свой собственный разум. Опять же, именно поэтому Старсвирл и создал способ отселения клонов в эфирные тела – это был безопасный, надежный метод, а еще создавал вокруг него ореол доброты и сострадания.

Второй способ был безопаснее, но требовал огромных усилий – одолеть своего клона было не так-то просто. А договориться можно было только при покладистости копии, а уж в своей-то готовновсти грызться до конца Найтмер не сомневалась. Поэтому готовилась к тяжелому бою, но очень удивилась, встретив себя-лису, спокойно сидящую с гитарой у костра.

Вокруг царила тьма ночного неба, уютная, тихая, трещали в огне поленья, выбрасывая вверх искры, тающие в дымном хвосте, тянущемся в бесконечность. Звенели дергаемые когтями струны, скрипели-визжали передвигаемые по ладам накладки на пальцы. Песня была знакомой, одна из немногих, которую Найтмер выучила и время от времени пела под гитару, когда настроение было подходящим.

The days have turned to nights

I see who cast it right before my eyes

Найтмер молча села напротив своей точной копии, потянула к груди колени, слушая песню, погружаясь в воспоминания.

A roar inside a heart

A melody

Pulled from the dark night

Лирика была прекрасной матерью. Заботливая, мягкая, добрая, но проявляющая твердость и строгость, когда то было необходимо. Она могла как мягко пожурить за легкий проступок, так и с рычанием и злым, бешеным оскалом прямо перед носом орать за тупость. Она один за другим укладывала кирпичики основания характера своей дочери, как в свое время учила сына, тонко балансируя на гранях хищной натуры, не просто ее подавляя, но умудряясь вплетать в нее нити цивилизованного мира, ряд за рядом выкладывая полотно личности.

Но закончить свою работу не успела.

Лиса поджала губы, когда поняла, что не помнит, как выглядела Лирика. Ни черт морды, ни роста, ни единой приметы... Только окрас, рыжий с черным, и яркие янтарные глаза. Зато прекрасно помнила каждое прикосновение, каждое сказанное слово. Помнила, хотя и в детской обиде и злости пыталась забыть, закрывшись за щитом звериной ненависти и ярости.

Mother

Sing to me

A lullaby used to sing for the Moon

Как же давно это было... Найтмер с тоской вспомнила свое детство, время, когда она была простым лисенком, которая любила все попробовать на зуб и обожала прятаться от мамы в шкафу. Время, когда ее кое-как таскал старший брат, иногда вовсе, кверх ногами, держа поперек живота, но они были близки.

И тем ужаснее было узнать, что они погибли. Что она осталась одна. И что ее забирают из родной квартиры, чтобы увезти в детдом, потому что она слишком маленькая, чтобы жить самостоятельно.

The faith becomes the light

The way the body shivers when it leaves the light

Лисица открыла глаза, выныривая из уже своих воспоминаний, что когда-то затолкала так глубоко, как только смогла. Вынырнула, неся с собой свое старое имя, старые мечты, желания... Обиды, боль, страх, перековавшийся в ненависть ко всему. Она заново вспомнила, почему стала Найтмер, почему любые попытки жить мирной жизнью вызывали у нее ступор, а после – и отвращение. Вспомнила, и поняла, что Эквестрия, построенная Селестией, не нравится ей не потому что она не нравилась бы Найтмер Мун. Нет... Самка понимала, в ней нет места ей самой, лисе, что жила войной, нашла в ней свое предназначение, и не хотела лишаться самой себя из-за какой-то там солнцекрупой кобылы.

– Mother, sing to me... – сама не зная, почему и для чего, подпела Найтмер.

– A lullaby used to sing for the Moon, – копия чуть улыбнулась. Последние строки песни повторялись несколько раз, и пели они их уже вдвоем, а после... После, закончив проигрыш, клон отложила гитару, что растаяла невесомой дымкой.

(Mother by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)

– Почему именно эта? – Найтмер смотрела в огонь, ничуть не беспокоясь о ночном зрении. Не сейчас.

– Задает атмосферу, – лиса откинулась назад, опершись руками на землю. – Я – твоя копия, твой клон. Я знала, что ты идешь сюда сражаться за свое тело.

– Но ты не собиралась, – все еще смотря в огонь, пробормотала Найтмер. – Почему?

– Почему... – копия задрала морду, смотря вверх, на звезды. – Потому что я не полная копия. У меня нет тяги к борьбе, хищнической натуры. Я больше похожа на Луну, чем Найтмер Мун, и буду тянуть тебя на дно.

– Возможно. А возможно и нет.

– Мы обе знаем, что мое существование тебе не нужно, Найтмер, – клон тихо фыркнула. – Со мной в душе или рядом ты проиграешь, не сумев вцепиться в горло, когда нужно.

– Ты не хотела, чтобы я тебя обнаружила, ты не хотела, чтобы я поняла, кто ты, – самка, зло щурясь, уставилась на расслабленную копию. – Как это, блять, связано с твоими словами?!

– А ты бы стала слушать шизу?

Злость улетучилась мгновенно. Найтмер отвела взгляд в сторону, пытаясь разобраться в себе.

– ...Нет.

– А своего клона?

Найтмер промолчала – ответ был очевиден.

– Просто помни, не все проблемы решаются пулей в лоб – иногда можно и поговорить.

– Даже с Селестией?

– Эй, я всего лишь более мирная версия тебя, а не долбоебка, – клон оскалилась, задорно поставив уши торчком. Самка секунду смотрела на свою копию, после чего усмехнулась, прикрыв глаза. – Делай, что должно, Найтмер, не сомневайся.

Кто-то менее сведущий в ментальной магии мог бы ужаснуться – уничтожать светлую часть себя могло показаться глупостью. Но именно поэтому ментальные клоны, пусть и были относительно просты в применении, но изучались только опытными магами, избавившимися от идиотских предрассудков. Отделившийся клон — не ее часть, больше нет, это отдельная личность. Ее смерть не повлияет ни на что.

Найтмер теперь точно знала, что выстроенное Лирикой основание никуда не делось, оно все еще в глубине ее личности, характера. Лиса узнала, что у нее есть не только злость и хищная натура, но и заботливо вплетенные в них матерью нити чего-то светлого и доброго. Неоформившиеся, а потому почти не влияющие на ее решения и жизнь, но все-таки есть. Как ни странно, это ее успокаивало, быть может потому что теперь у нее были планы и на более далекое будущее?

Как она видела свою жизнь, новую жизнь, до сего момента? После победы над Селестией, она планировала начать расширять Эквестрию, просто чтобы поддерживать войны, без которых просто жизни не видела. Мирное время было не для нее, но теперь... Теперь она хотя бы попытается. Кто знает, как на нее повлияло слияние с Найтмер Мун?

Уж точно не она.

Развеять ментальную копию, которая не сопротивлялась, и более того, сама стремилась быть уничтоженной, было очень просто. Даже слишком просто – Найтмер словно смахнула ластиком бледный карандашный набросок.

От последнего взгляда клона, доброго, мягкого, спокойного, Найтмер было не по себе. Совсем не то, чего ожидаешь от умирающего.

Открыв глаза и быстро осмотревшись, аликорн тяжело вздохнула – такого взгляда она еще не видела и даже не могла сказать, нравится он ей или нет. Скорее всего, в такой ситуации, нет – он напоминал ей о матери, а значит о том, что она погибла под колесами грузовика. Даже в памяти Найтмер Мун не было ничего похожего, свою жизнь до аликорнизации она почти не помнила, а после даже Дэйбрейкер с Селестией на нее так никогда не смотрели. Про обычных пони и говорить нечего.

Еще раз вздохнув, Найтмер рывком встала на ноги. Времени на рефлексии не было, стоять на месте – опасно, нужно двигаться. Вскоре она отправится на поиски фестралов, из которых, скорее всего, придется лепить что-то более привычное – бывшая лиса сильно сомневалась, что перепончатокрылые пони были способны на полноценные боевые действия. Да и вообще не факт, что они будут рады ее видеть, да и вовсе могли вполне успешно интегрироваться в жизнь Эквестрии. Что делать в таком случае, Найтмер пока не знала. Как минимум она могла лично устраивать засады – вряд ли даже ключевые цели постоянно ходили под мощными щитами, и с крупонокалиберной винтовкой можно было попробовать выщелкнуть наиболее важных из них.

Пусть в глубине души аликорна и обнаружились ниточки доброго и светлого, от своих планов она отказываться не собиралась. Пусть прозвище ее предшественницы, Повелительница Кошмаров, и возникло из-за одноименного отряда фестралов, сама Найтмер наводила ужас на окружающих еще будучи щенком. Да в конце-то концов, она могла просто в лоб штурмом взять столицу и пробиться в пещеру под Замком Двух Сестер, в грот Древа Гармонии, дури и навыков ей хватит. Конечно, грохнуть кажущееся хрупким кристаллическое дерево у нее вряд ли получится, ее силы в том числе были связаны с ним, но вот как следует проехаться по сути Селестии... В качестве резервного плана подойдет.

Фыркнув совершенно по-лисьи, Найтмер продолжила свои блуждания по Вечнодикому Лесу. Ей все еще нужно было сбросить преследователей с хвоста и переждать поднявшуюся бурю.

А потом... Потом наступит, когда наступит. Пока задач было достаточно.

А вот голоса в голове ей уже не хватало...

Глава 06

«Зашкерились, как мыши под веником», – Найтмер чуть наклонила голову, спасая рог от удара о сталактит.

Поиски фестралов увенчались успехом лишь после того, как аликорн вспомнила, что является сноходцем. Да, вопреки распространенному тысячу лет назад мнению, Найтмер Мун не защищала сны всех пони Эквестрии от кошмаров – иначе бы у нее крыша точно поехала, причем еще до конфликта с Селестией – но отслеживать активность отожравшихся кошмаров, а то и уничтожать их, она умела.

Как и воплощать, но такой дуростью кобыла занималась только поначалу, быстро поняв, что в реальном мире эти существа не стоят усилий, затрачиваемых на их материализацию.

С некоторыми в свое время даже удалось договориться, и именно им, по сути, эквестрийцы были обязаны своими в основном спокойными снами. Правда, из трех контракторов за тысячу лет остался лишь Тантабус, которого даже не пришлось бить по мордасам: мгновенно почуявший, куда дует эфирный ветер, кошмар присягнул Найтмер на верность и был отпущен и дальше строить младших сородичей, пожирая наиболее отбитых из них. К счастью для пони, этим сущностям не обязательно был нужен именно страх, питались они самыми разными излучаемыми разумными эмоциями, просто пугать было проще всего и наименее затратно.

Но когда встал вопрос «существование или усердие» наиболее разумные выбрали второе. Судя по силе Тантабуса, не особо-то они и жалели о своем выборе.

Что с двумя другими контракторами, Найтмер так и не выяснила. Один, вроде как, попался Селестии и был то ли уничтожен, то ли куда-то заключен, неясно. Второй вообще пропал с концами, ни единого следа. А жаль, аликорну бы они пригодились. Тот же Тантабус был ну очень рад вести о том, что теперь ему можно кошмарить некоторых пони, в частности, тех, кто железобетонно верен Селестии. К самой солнцекрупой ни один здравомыслящий кошмар даже под угрозой развоплощения не полезет, а вот ее свита была не так хорошо защищена.

«Интересненько», – оценила Найтмер сигнальные растяжки.

То, что выглядело, как примитивная леска, на самом деле было лишь прикрытием для куда более изощренных ловушек. Нажимные плиты, которые бывшая лиса обнаружила только из-за опыта – штурмовики часто влезали на территории, где заминированы были даже обертки от питательных батончиков – сложнейшие системы сигналок, да даже невесомая паутинка какого-то заклинания. Свою изначальную оценку фестралов она и так давно пересмотрела – когда увидела через сны, как и чем они живут – но теперь начала их уважать. Как минимум изобретательность они смогли сохранить.

При этом ничего летального, самым опасным был подозрительный мешочек с чем-то сыпучим. Фестралы явно не собирались враждовать с дневными пони, не желая эскалации, но наглядно демонстрировали, что контактов они тоже не хотят. Судя по тому, что о ночных сородичах большинство эквестрийцев ничего не знало, даже названия – только дурацкое и уничижительное «бэтпони» – у них вполне получалось оставаться в тени. Вопрос только, хотят ли они реванша, спустя тысячу лет пряток?

Найтмер могла бы обойти ловушки, как следует повозившись, но нужды в этом не было, скорее наоборот – она хотела оповестить своих вероятных союзников о своем прибытии. Подумав, она просто и незатейливо оборвала леску первой же растяжки – восстановить ее будет несложно, в отличие от остальной системы.

Не прошло и полуминуты, как тень в глубине коридора ожила. Дневной пони вообще ничего не заметил бы, но и Найтмер пришлось поднапрячь зрение, чтобы увидеть силуэт плавно передвигающегося фестрала. Даже глаза не поблескивали, и это с учетом светляка позади аликорна.

– Великая... – тихо прошептал жеребец, выходя в свет заклинания.

Светло-серый, голубоглазый, с темно-коричневой, тусклой гривой, забавными рысьими кисточками на ушах и перепончатыми крыльями, он смотрел на Найтмер с восхищением, шоком, и неверием. Взгляд увидевшего даже не кумира, но идола, бога, тешил самолюбие бывшей лисицы, отчего она, и так не горбящаяся, приосанилась и высоко подняла голову.

– Ну хоть кто-то меня помнит, – клыкасто улыбнулась ночногривая пони, поднимая телекинезом забрало. – И узнает даже в таком снаряжении.

– Как мы могли бы не узнать? – пробормотал фестрал, аккуратно обезвреживая ловушки. Быстро, споро, успевая при этом бросать на Найтмер полные надежды взгляды. – Мы пронесли ваш образ сквозь века.

– Скажи мне, фестрал, готовы ли вы к борьбе? – вкрадчиво поинтересовалась аликорн, шагнув вперед, всматриваясь в глаза жеребца.

И увиденное ей понравилось.

– Да... Да-да-да! – восторг фестрала захлестнул Найтмер, отчего она даже прижала уши на мгновение. – Неужели и мы сможем вступить в бой, как тысячу лет назад – наши предки?!

– Сможете. Но воевать со всей Эквестрией будет непросто.

– Мы готовы к трдностям и лишениям войны, Великая, – твердо ответил жеребец, отступая в сторону – с ловушками он закончил. – Мы... Пусть то лишь тренировки, охота, но мы не забывали, кто мы, и через что прошли наши предки.

– Чудно, чудно... Идем, хочу посмотреть, как вы живете. Заодно и решу, как вас использовать.

– Даже если в качестве смазки для клинков врага, мы в вашей власти!

«Фанатизм... Ожидаемо, иначе бы они не протянули тысячу лет в безвестности. Но это – рядовой член этой общины, а что думают властьимущие? Пехтура может быть сколь угодно замотивирована, но командование всегда себе на уме, гребанные бюрократы с медальками»

Путь до поселения фестралов прошел в молчании, но не тишине. Если жеребец шел бесшумно, словно не на копытах, а мягких лапах, то Найтмер стучала накопытниками и топала, будто рота солдат. Ну не умела она ходить тихо, да и Найтмер Мун тоже, они обе предпочитали прямое столкновние, лоб в лоб. А вот фестралы наловчились соблюдать тишину, и это было перспективно.

В коридоре то и дело встречались другие жеребцы и кобылы, но они пусть и провожали аликорна восхищенными, полными надежды и воодушевления взглядами, постов своих не оставляли, что добавило им еще баллов. А уже у выхода их встречала делегация во главе с кобылой темно-серого с синими гривой и хвостом окраса.

И вот взгляд ее фиолетовых глаз Найтмер не понравился. Она бы поняла напряженный, недоверчивый, да даже злой, но не паникующий, испуганный, будто у солдата, застуканного за распитием алкоголя. Если это староста общины...

– От имени клана Танцующих в тени, я, Ноксия, приветствую вас, о Великая, в нашем городе, – поклонилась фестралка, торопливо пряча глаза за гривой.

«Это за что ж тебя таким именем-то обласкали, а?», – Найтмер удержала маску высокомерной отстраненности, но это было непросто.

Ноксия. Вредная, то есть. Тысячу лет назад пони получали имя дважды, детское, в которое родители вкладывали свои надежды и мечты, и взрослое, получаемое после обретения метки или в момент, когда происходило что-то важное. Ну или когда устаканивался характер, а еще чаще детское имя не меняли, что бы ни происходило. Так та же Селестия сохранила свое первое имя, а вот Луну когда-то звали Арканум. Как подозревала Найтмер Мун, это из-за того, что она неизвестно с чего родилась темно-синего окраса, у светлошерстных-то родителей.

– Ты – глава этого клана?

– Да, Великая.

– Хм, – Найтмер окинула взглядом поселение, громко названное Ноксией городом.

Большая пещера выполняла роль главной площади, со статуей аликорна в центре, в доспехах и парящей рядом глефой – либо той самой, либо очень хорошей копией – на которой собралось десятка три фестралов, во все глаза смотревших на ночногривую пони. Из главной площади вело шесть высоких проходов, достаточно просторных, чтобы там могла свободно лететь и сама Найтмер, не говоря уже о перепончатокрылых жителях. На противоположной от главного входа стороне стояло высеченное прямо в толще камня здание в привычном Найтмер Мун грубоватом, монументальном стиле, скорее даже крепость, а не просто жилое строение. С потолка свисали многочисленные кристаллические светильники, дававшие мягкий, рассеянный свет.

Сами фестралы выглядели здоровыми, не голодающими, но и не были такими же упитанными и мягкими, как эквестрийцы. Каждый мог похвастаться хорошо развитым телом, ладными пропорциями и приятной внешностью – явный результат селекции. Логично с учетом того, что общество было изолированным, и если бы не жесткий контроль, за тысячу лет оно бы давно выродилось. В целом, увиденное Найтмер нравилось, но чего тогда Ноксия так испугалась?

– Пошли, поговорим с глазу на глаз, – аликорн, не церемонясь, подняла поджавшую ноги и хвост фестралку телекинезом и шагнула вперед, к предполагаемой мэрии. Остальные тут же расступились, а после и вовсе – организовали коридор. Присутствующих на площади пони даже зеваками назвать было сложно, настолько организовано и спокойно они стояли.

Ни дать, ни взять, готовая армия фанатиков, укажи только цель. Как себя с ними вести, аликорн понятия не имела, Найтмер Мун с таким тоже не сталкивалась.

Мэрия вблизи еще больше была похожа на крепость, главный вход перекрывался, судя по пазам, подъемными решетками, да и створки ворот были осадного типа, раздвижные, толстые. Пол истерт сотнями тысяч копыт, арка ворот по бокам темная от въевшейся копоти – когда-то освещение давали самые обычные факелы, и избавиться от их следов не получилось. Монументальное строение, созданное, чтобы выдержать длительную осаду. Когда-то фестралы боялись нападения дневных пони, но не теперь.

Решетки на месте не оказалось, да и створок ворот тоже, но сходу обвинять фестралов в потере бдительности Найтмер не собиралась. Она успела оценить, насколько часто теперь встречались единороги, освоившие телепортацию, да и общий уровень магического образования заметно вырос, отчего древние укрепления стали почти бесполезными.

Изнутри крепость вообще не была похожа на военную постройку: облицованные деревом стены, дощатый пол, укрытый ковром, гобелены на стенах. Обжитое помещение, без роскоши – ковры и гобелены были простенькими, хоть и приятными глазу – и даже в чем-то уютное, не мэрия, а жилой дом.

Впрочем, когда-то тут предполагалось держать оборону – один из гобеленов был почему-то снят, открывая полноценную бойницу, да и другие очень подозрительно шевелились, явно от притока воздуха. Да и лестницы были достаточно узкими, крутыми, с изгибом, быстро взбежать по такой сложно, а наверху можно встретить атакующих и копьями.

– Мой кабинет на втором этаже, Великая, – все еще висящая в облаке телекинеза Ноксия указала в сторону левой лестницы. Найтмер молча, сопровождаемая восхищенными взглядами редких посетителей – а если кто-то стоял неподалеку, то и поклонами – поднялась наверх.

Узкий коридор, деревянные двери с одной стороны, грубые, но украшенные, чем придется. Фестралка сразу ткнула в одну из них, пятую по счету, с зачарованным на сохранность венком и вырезанными из дерева бабочками вокруг.

«Миленько»

Опустив пони посреди комнаты, Найтмер плотно закрыла дверь и наложила на помещение заклинание тишины – теперь подслушать их будет очень сложно, если, конечно, Ноксия не озаботилась парным артефактом заранее.

– Давай сразу проясним ситуацию, – аликорн по-хозяйски уселась на мягкий пуфик у стены, утянув печенье со стоящей на большом деревянном столе тарелки. Все это под шокированным взглядом фестралки. – Чего ты так испугалась? Говори прямо, я что тыщу лет назад интриги на рогу вертела, что сейчас.

– Я боюсь войны, – Ноксия с тоской посмотрела на висящую на стене картину. – Войны, которую вы принесли на своих крыльях. Я... Я и мои предшественники потратили немало усилий на то, чтобы постепенно наладить контакты с дневными пони.

– Не похоже, чтобы большинству фестралов не нравилась идея войны, – Найтмер фыркнула, хрустя печеньем.

Как бы ей ни нравилось мясо, но возможность есть сладкое и мучное была интересной и приятной. Да и Найтмер Мун в свое время просто обожала разное печенье.

– Сложно преодолеть многовековые традиции...

– Да-да, а теперь слушай сюда, – аликорн ткнула печеньем в сторону фестралки. – Я не потерплю подобных пацифистских настроений, пока у меня война с Селестией. После – можете хоть друг друга в задницы целовать с дневными, мне насрать, но на время боевых действий любые попытки законтачить с силами Селестии не для проведения диверсии или дезинформации будут караться. Если понятнее – голову откручу и скажу, что это сторонники солнцекрупой постарались. Я ясно выражаюсь?

– Да, Великая! – дрожащая кобыла вытянулась, словно на плацу.

– Тебе лучше никуда не отлучаться из этого городка, знаешь? И рассказать, кто еще поддерживает твои взгляды, – Найтмер закинула в пасть остатки печенья. – М-м-м, это однозначно лучше сырого мяса... Сама пекла?

– Н-нет, это мой особенный пони...

– Приставить к нему охрану, что ли... Кхм! Так вот, расскажи-ка мне, Ноксия, кому еще не нравится идея войны с дневными?

Имен оказалось немного, в основном – администрация. Несмотря на традиционное название и в общем-то сохранившуюся структуру, современная община фестралов была... Самым обычным понячьим городком, каких Найтмер насмотелась во время поисков и блужданий по Эквестрии. Да, со своей спецификой – вроде обязательной службы в армии, красиво называемой «крылом полуночи», селекции, а так же пропаганды и отточенной за сотни лет психологической обработки, но все-таки.

С селекцией вообще вышло интересно. Фестралы могли встречаться и любить кого угодно, но детей делали по указке сверху, за что отвечала целая группа перепончатокрылых с огромными талмудами генеалогических древ. Полноценной генетики они не открыли – не в таких условиях – но определенные закономерности нащупали, а потому эта группа – «смотрящие путь» – обладала огромным весом, и, судя по всему, была предельно неподкупной. По крайней мере, даже глава клана, Ноксия, у которой так-то была вся полнота власти и влияния в копытах, не смогла убедить их дать разрешение завести жеребенка с любимым пони. А интриговала она, судя по рассказам, долго и упорно.

Найтмер мотала на ус – или, скорее, рог – все, что ей вещала замотивированная по самое то самое фестралка, и строила картину подземного общества. Выходило... Странно, необычно, но вполне себе интересно. Из важного, контакты друг с другом кланы, коих было три, поддерживали, но не очень активно – мешало расстояние. Селестия о фестралах и их общинах знала, но не трогала, и вроде как когда-то даже пыталась поощрять контакты со своими подданными, но ночные пони от такого наоборот, тут же зашухерились на несколько десятилетий, просто на всякий случай. С тех пор установилось негласное соглашение – фестралы понемногу приторговывали через вторые и третьи копыта, получая необходимое и избавляясь от излишков товаров, контролировали численность особо опасных тварей, заодно тренируясь и поддерживая себя в форме, а взамен осведомленные о существовании перепончатокрылых «забывали» в разных местах ценные ништячки и прибирались за наследившим молодняком. Если бы Найтмер задержалась лет на тридцать-сорок, пацифисты имели все шансы скорректировать пропаганду и переломить многовековую вражду, но что случилось – то случилось.

Клановая структура осталась неизменной со времен Найтмер Мун, и во многом была похожа на привычную лисе армейскую структуру. В целом, оно и логично, фестралы всегда были личной армией владычицы ночи. Единственное, что изменилось, исчезли Кошмары – в виду отсутствия аликорна, никто не взял на себя смелость сформировать новый отряд спецназа взамен полегшего полным составом в несостоявшемся государственном перевороте.

– Что нас ждет, Великая?.. – выпив стакан воды, прохрипела Ноксия, которой пришлось больше полутора часов отвечать на вопросы владычицы.

– Война, что же еще? – Найтмер посмотрела на пони, словно на идиотку. – В лоб мы с силами солнцекрупой не сдюжим, но есть у меня пара-тройка идей, куда и как направить армию первоклассных диверсантов.

– Неужели... – фестралка резко замолкла, на что аликорн приподняла бровь. – Неужели нельзя решить дело миром?..

– Маленькая ремарочка специально для тех, кто прогуливал уроки, – Найтмер помахала учебником истории, который проверяла на достоверность. – Селестия, когда-то Дэйбрейкер, сдалась на милость гармонии. Она хотела утащить в ту же яму и меня, превратить в безвольную слабачку, не способную действовать серьезно и без сомнений. Если бы я сходу не вступила в бой, если бы не сохранила, с оговорками, мозги на месте, вы бы шли на встречу не со своей владычицей, а мямлей Луной. Эта тварь собиралась меня гармонизировать, если что. И да, предвосхищая твои мысли, нет, мы не можем просто заныкаться где-нибудь. Во-первых, потому что я уже попыталась грохнуть Селестию в лоб – сбежала, сука, во-вторых, потому что я не могу свалить из Эквестрии, привязанная к ней. Хорошо хоть, влияние Древа на меня ослабло, а то хер бы я сюда так просто добралась, с учетом того, что оно под столичным замком.

– Древо Гармонии под Кантерлотом?

– Каким, блять, Кантерлотом?

– А... Э... Так столица Эквестрии – в Кантерлоте, что на склоне одноименной горы...

Найтмер захлопнула книгу и посмотрела на Ноксию. Та ответила робким взглядом в пол.

– А что с Замком Двух Сестер в таком случае?

– Заброшен... Мы туда периодически устаиваем паломничество, если получается...

Аликорн вздохнула и усилием воли отказалась от идеи хлопнуть себя книгой по лбу – рог мешал. Вместо этого она покачала головой и вновь вернулась к чтению учебника истории.

– Один хрен, через него меня теперь не скрючит, это первое, что я проверила. Готовьтесь, буду дрючить, но нежно, да и всяких убийственных штучек отсыплю. На луне, знаете, скучно, и я кое-что успела придумать, прежде чем грохнуться на Эквус...

***

Ноксия буквально перевалилась через порог своего дома, пещеры, вырезанной в скале в глубине пятой ветви, и растянулась на полу, закрыв глаза.

– Насколько все плохо?

«Ну да, естественно, они все уже тут... идиоты... Надеюсь, Найтмер Мун не посчитает это сборищем заговорщиков»

– Война, – коротко буркнула фестралка, приоткрывая один глаз.

Шесть фестралов разного пола, две кобылки, четыре жеребца, все – сторонники пацифизма и контактов с дневными. Всех она сдала, не выдержав пристального взгляда янтарных глаз с вертикальными зрачками.

Страшные глаза, как у хищника. Фестралы и сами не подарок, зрачки тоже вытянутые, но у Владычицы был очень тяжелый взгляд. И это регулярное упоминание мяса, сырого мяса... Каждый фестрал так или иначе питался дичью, в основном на практике или охоте, но пони все же предпочитали фрукты и выпечку, а не плоть добычи. Однако Найтмер Мун была другой, пусть печенье она тоже оценила. И этот голод в глазах... Он пугал, до дрожи, до потери самообладания, куда там мантикорам и гидрам.

– Проклятье, неужели ничего нельзя сделать? – Квазар принялся ходить туда-сюда, вытаптывая в ковре проплешину. – У нас только-только начало получаться! Может, удастся уговорить Владычицу на перемирие?..

– Она уже попыталась убить Селестию, – отрицательно мотнула головой Ноксия, со стоном заставляя себя встать на ноги. – И принцесса сбежала.

– Поэтому Великая пришла к нам? – скептически приподняла бровь Ноктюрнал.

– Не лезь туда, где ничего не понимаешь, – покачал головой чуть успокоившийся Квазар. – Солнцекрупая может и не славится уверенностью или способностью вломить, как следует, но она все еще аликорн и единоличная правительница Эквестрии. Если Владычица не смогла ее убить сразу, с эффектом неожиданности, то дальнейшее прямое противостояние для нее будет попросту опасно и невыгодно.

– Мы нужны ей для прореживания сил эквестрийцев, – кивнула Ноксия, периодически посматривая на дверь. Она ожидала, что в любой момент дерево разлетится от магического импульса, а в прихожую войдет злая как все узники Тартара Найтмер Мун. – Великая считает, что у Селестии точно есть войска, и в прямом противостоянии мы точно не выстоим.

– У кого хватит яиц сказать Владычице, что из всех войск у солнцекрупой осталась только бестолковая королевская гвардия?

Фестралы переглянулись и дружно посмотрели на Ноксию, отчего пони возмущенно всхрапнула.

– А самим слабо?!

– Что «слабо»? – с вежливым интересом поинтересовалась тень в углу. Под широкими от ужаса осознания взглядами собравшихся, из тьмы шагнула Найтмер Мун, обвела пони взглядом янтарных глаз. – Ну?

– Видите ли, Великая...

– Ближе к делу. У вас одна блядская попытка убедить меня не перехерачить вас всех на месте, как предателей.

– У Селестии нет спецотрядов, нет армии, нет ничего, кроме гвардии! – пискнула Ноксия, втянув голову в плечи. – Мы... Мы просто собрались обсудить ваше возвращение, Великая!

– Если у солнцекрупой нет армии, с какого хрена соседние страны еще не отгрызли от Эквестрии пару кусков посочнее?

– Дипломатия, личная сила и тот факт, что некому кроме Селестии двигать светила, – вытянув крыло, словно прилежный ученик, ответил Квазар. В глазах жеребца плескался ужас.

– Вот как, – Найтмер Мун вздохнула и одним импульсом магии сбросила с себя необычную броню, что закрывала почти все ее тело. Она выглядела, как ткань, но была толстой, плотной, и, судя по грохоту, очень тяжелой. В углу она поставила какой-то очень странный посох с непонятным коробкообразным выступом. – Почему ты мне не сказала?

– Я... Опасалась...

– Что я тебе не поверю, я так и поняла, – аликорн обвела взглядом дом-пещеру, хмыкнула, и безошибочно направилась на кухню, где загремела дверцами шкафчиков. – Хм, яблоки... И манго. И груши. Вы мясо вообще едите?

– Только на охоте, Владычица!

– Не ори, б... баран, не на плацу, – явно сдержала какое-то ругательство аликорн, накладывая на тарелку горку фруктов и печенья. – Твою ж, как же мне, оказывается, нормальной еды не хватало...

Фестралы беспомощно переглянулись – поведение Найтмер Мун выходило даже за самые широкие рамки ожиданий и предположений. Владычица ночная вела себя, будто вернувшийся с долгой, выматывающей охоты фестрал не из благополучных.

– Что, шаблон трещит? – обернулась владычица, левитируя рядом надкушенное яблоко. – А хер ли вы хотели? Тысяча лет одиночной ссылки, скажите спасибо, что я на вас с воплями «заябу» не бросаюсь.

Пони дружно покраснели. Даже кобылки, вернее, особенно кобылки.

– Цирк... Так, я сейчас ограблю кухню Ноксии, пожру, и потом мы дружно сядем в круг и будем решать, не-товарищи пацифисты, что делать дальше. Я ясно выражаюсь?

– Да, Великая!

– То-то же, – Найтмер Мун отвернулась и продолжила греметь посудой.

– Тысяча лет в одиночной ссылке... – Ноктюрнал прижала уши. – Мне бы года хватило, чтобы сойти с ума...

– Да ты оптимистка, – фыркнул Эвер Глори, доселе молчавший.

Ноксия обвела взглядом пони, которых когда-то выбрала в свою администрацию, и осознала, как они выглядят в глазах вернувшейся Владычицы. Как толпа жеребят, не воины, а просто кучка ничего не понимающих жеребят, рядом с которыми вести себя серьезно просто не хочется.

– Яблоки – высший класс, надеюсь, там, где их выращивают, нет укреплений, – Найтмер Мун развернулась, левитируя рядом с собой большой поднос с фруктами. – Вы б хоть пуфиков натаскали, что ли, я на полу и на улице полежать смогу.

Ноксия на правах хозяйки тут же умчалась за лежанками и подушками, да и остальные побежали ей помогать, все – молча. Оставшиеся два фестрала с плохо скрываемой дрожью смотрели, как аликорн впивается клыками в яблоко.

Набор зубов ночногривой пони больше подходил какому-нибудь волку, настолько угрожающей и пугающей была ее ухмылка.

– Ну-с, начнем наше импровизированное собрание, – Найтмер Мун легла на большую подушку, с видимым удовольствием потоптавшись по ней, предварительно сбросив накопытники. – Для начала, все, что вы услышите здесь, это тайна. Если кто проболтается – язык на зад натяну и скажу, что это Селестия наколдовала, ясно?

– Да, Великая! – хором ответили разместившиеся перед аликорном фестралы.

– Чудно, чудно. Так, для начала, чтобы вы не охреневали от моей речи или поведения. Тыща лет на луне, где нет воздуха, а значит и звуков, нет собеседников, нет развлечений – так себе досуг, и крыша с такого улетает, хлопая черепицей, на раз. К вашему – и моему – счастью, с этим получилось кое-как справиться, но не без последствий. Пока понятно?

– Да, Великая.

– Отлично. Именно поэтому я говорю сейчас с вами – вы будете моими, скажем, представителями для пехтуры... м-м-м... низов... Рядового состава, короче. Сама я, пока свое трепло нормально не растрепаю, чтоб контролировать проще было, на публике буду в основном молчать, уяснили?

– Да, Великая.

– Теперь по существу. Мне нужен расклад по личному составу, уровню подготовки, снабжению, запасам провизии и расходников на складах. Что с логистикой, офицерским составом, какие отработаны тактики и есть ли в проработке стратегия. Данные по противнику, численности, боевой подготовке и снаряжению. Все – кратко, четко и по существу, вот прям щас мне в мор... лицо.

– Великая... – начал было темно-серый, почти черный жеребец с фиолетовой гривой, но был перебит.

– Представься, я что, вам в головы за именами лезть должна?

– Квазар, Владычица! – фестрал взбледнул так, что стало видно сквозь шерсть, настолько его испугал раздраженный взгляд Найтмер Мун. – Виноват, Владычица!

– Теперь по делу, Квазар.

– Вражеские силы представлены исключительно королевской гвардией! Подготовка – строевая парадная! Снаряжение – строевое парадное, зачарование исключительно декоративное! Вооружение церемониальное, боевые навыки низкие!

– А эти их вондерболты? Военно-воздушные силы, разве нет?

– Никак нет! Пилотажная группа, летуны-асы, но вообще без боевой подготовки! Могут вызвать грозу, закрутить смерч, это все!

– Так, – Найтмер Мун потерла висок копытом, со смачным хрустом оттяпала от груши половину. – Еще раз, с какого хера тогда Эквестрию все еще не раздербанили? Да те же грифоны, я ни за что не поверю, что эти отбитые наглухо птицекошки не попытались взять реванша.

– Грифоны раздроблены и рассеяны, а Гриффонстоун вообще входит в состав Эквестрии, – пояснила Ноксия, дав Квазару время перевести дыхание.

– Э-э-э... – аликорн настолько... удивилась, что выронила из телекинеза надкушенную грушу, ругнулась, не успев ее подхватить. – Они не вернули себе столицу? Чего? Как? Какого хрена творится на Эквусе? Грифоны тыщу лет назад были самой большой головной болью!

– П... Селестия утверждает, что дело в магии дружбы...

– Нет, ну, я понимаю, тыща лет прошла, все такое, но какая, нахуй, магия дружбы?! – Найтмер Мун вскочила на ноги, в ярости раздувая ноздри и скалясь. Фестралы вжались в пол, кто-то и вовсе тихо заскулил. – Солнцекрупая совсем ебу дала со своей гармонией?!

– Мы не знаем, Великая! – воскликнула Ноксия, зажмурившись. – Никто не знает! Эквестрия вот уже тысячу лет не вела ни единой войны, ее границы незыблемы!

– Дурдом, – коротко выдохнула ночногривая пони, впиваясь зубами в манго. – Я попала из камеры-одиночки в дурку. Даже не знаю, что, блять, хуже... Так, если я правильно поняла, то мы сейчас, силами одного клана со мной во главе, имеем вполне реальные шансы взять с нахрапа столицу? Так, что ли? У солнцекрупой вообще нет войск, как она защищаться собралась? Я понимаю, что меня она ожидала увидеть пускающей слюни в землю безмозглой психопаткой, но ебанный в хвост, не верю я, что на Эквусе больше нет ни единой угрозы!

Фестралы беспомощно переглянулись – они и сами не знали, что ответить. Как-то не возникало у них и мысли о войне, страх перед Селестией, тысячу лет правящей Эквестрией, был слишком силен. Что они могли сделать кажущейся всемогущей принцессе дня? Да ничего.

– Ладно, хер с ним... – Найтмер Мун успокоилась, быстро, пугающе быстро. – Надо покумекать над стационарным порталом, вроде как Старсвирл, пожри демоны его душу, утверждал, что парные зеркала можно делать большого размера...

– Великая? – Ноксия подняла ногу. – Порталы?..

– Да, порталы. Кантерлот нам так-то нахрен не нужен, а вот Замок Двух Сестер надо занимать, из-за Древа Гармонии этого сраного. Угробить не угробим – вряд ли его сковырнет даже термоядерный взрыв – но поколдовать над ним, думаю, получится.

– Владычица, нам готовить войска? – вскинулся Квазар. Да, ему не хотелось войны, но еще он хотел жить. Найтмер Мун была нестабильной, а потому пока лучше демонстрировать вид лихой, на все готовый и не обремененный лишними мыслями.

– Тпру, куда спешишь? Вы мне еще полную раскладку по войскам не выдали, потом надо будет подумать над снарягой, вооружением, погонять тактику, продумать общую стратегию – хотя бы цели наметить – плюс, мне надо что-то придумать с порталами, а если нет, то просто с переброской войск до Замка Двух Сестер. А, еще надо проработать логистику, подумать о развертывании производства, провести ревизию складов, особенно провианта, провести разведку, потому что имела я в то самое действия вслепую... И это только начерно.

Фестралы дружно тяжело вздохнули.

– Чего скисли? – ухмыльнулась Найтмер Мун, разрывая на части мандарин. – За работу, еп вашу душу!

Глава 07

Найтмер аккуратно опустила покрытый тончайшей гравировкой снаряд на подушечку, и только после этого облегченно выдохнула. Стоящая рядом Ноксия, невольно ставшая глашатаем владычицы ночной, неуверенно переступила с ноги на ногу, и стук копыт наглядно демонстрировал, насколько неуютно она себя чувствует. Обычно фестралка ходила совершенно бесшумно.

Владычица Ночная сходу, чуть ли с задних ног ударила по структуре клана, начав формировать, как она это назвала, его вооруженные силы. Ударила, споткнулась, отступилась, оставив Ноксию и ее друзей-подчиненных разбираться с образовавшимися трудностями. Они не ропотали – боялись – и решали разом навалившиеся на их спины проблемы в виде формирования логистики, тренировки новообразованных боевых крыльев клана, интеграции созданной Великой структуры званий и так далее. Сама Владычица давала советы, иногда вмешивалась, где грубым словом, а где пинком под круп указывая пути решения некоторых из проблем, но чаще она запиралась в мастерской и творила.

И вот сейчас фестралка наблюдала, как Найтмер создавала очередное оружие. Оружие, что должно было сразить саму принцессу Селестию.

– Не, херня идея, – аликорн покачала головой. – Два часа на снаряд, даже такой крутой, это пиздец...

– Но ведь нам и не нужно много таких... снарядов, Великая, – сглотнув, осторожно заметила Ноксия.

Ей все еще было страшно быть этаким голосом разума для вернувшейся Владычицы, даже если та сама отдала соответствующий приказ. Фестралка не хотела проверять, что будет, если ее слова всерьез разозлят иссия-черную пони, но была вынуждена раз за разом рисковать, тягая мантикору за усы.

Хотя, «играться» с мантикорой было точно безопаснее.

– Хм... Блин, а ты права, нам таких штук пять-шесть хватит, – Найтмер прямо из воздуха материализовала шесть частей «поддона». Что такое этот загадочный «поддон» Ноксия понятия не имела, но сама способность Владычицы просто на голой воле материализовывать предметы из чистой магии вызывала оторопь. – Что по пунктам плана?

– Ревизия складов завершена на треть, расхождения в пределах погрешности ведения журналов, – отчиталась фестралка, автоматически вытянувшись и щелкнув копытами. – Идет отбор наиболее боеспособных фестралов для штурмовых подразделений, диверсионные отряды заканчивают боевое слаживание!

– Хорошо, это все хорошо... – рассеянно ответила Найтмер, аккуратно упаковывая снаряд в поддон.

Ноксия понятия не имела, почему, но Великая приказала ей звать ее просто «Найтмер», когда они наедине. Этой привилегией она, правда, не пользовалась, предпочтя уже ставшее привычным «Великая», но все же. И это не говоря о том, что однажды пони застала аликорна в облике высокой прямоходящей лисы, черного с серебристым окраса. Великая зачем-то вертела «пальцами» несколько маленьких каменных шариков, и на осторожные вопросы отвечала односложно: «тренируюсь».

Рассказывать об этом Ноксия не решилась даже самым доверенным пони, осознавая, что стала свидетельницей чего-то, что не имела права видеть.

– Скажи-ка мне, что ты думаешь о происходящем?

Вопрос застал фестралку врасплох.

– Я... Владычица, я...

– Прямо. Даю слово не ругать и никак в будущем не наказывать. Просто в мор... лицо мне ляпни, что думаешь, прямо, без шелухи.

– Я думаю... Что, что мы совершаем ошибку... – через силу выдавила из себя фестралка, чувствуя, как ее колотит. И это даже не дрожь, а бешенно бьющееся сердце. – Я... Нас мало, Эквестрия большая, мы... Будет много жертв...

– Да, помрут многие, – Найтмер аккуратно опустила на подушечку обернутый в поддон снаряд. – Сотни. Может, тысячи, я хуй знает... Как получится.

– Тогда... Почему? Зачем?

– Знаешь, хороший вопрос, – аликорн задумчиво посмотрела вверх, на покрытый деревом потолок, с которого свисали осветительные кристаллы. – Для вас, по крайней мере. Наверняка и ты, и дружки твои думаете, лучше б эта гребанная Найтмер Мун никогда не возвращалась.

– Это не так! Мы...

– Ну уж мне-то прямо в нос не пизди, я вижу, что нахер вам не уперлась, – насмешливо фыркнула ночногривая пони. – Но знаешь, какая херня... Не вернуться я не могла по определению. Я могла бы сдохнуть, как личность, стать Луной, как того хотела Селестия. Хороший вариант, а? Перестать быть собой, сдаться, сказать себе, да и хер с ним, с прошлым, с предательством, с изгнанием, да? Чего б не выйти из этой гребанной пещеры, пойти к Селестии и сдаться, так ты думаешь, я права?

– Нет, – твердо ответила Ноксия, но почти сразу опустила взгляд в пол. – Я... Я не могу так. Предать все, ради чего боролись мои предки... Раствориться среди дневных пони, забыть свой народ. Я... Мы хотели мира, но не... Не забвения.

– Я поглядела за грифонами, переселившимися непосредственно в понячьи города. Через сны. Это... – Найтмер покрутила ногой в воздухе, очередной странный жест в исполнении Владычицы. – Это пиздец, скажу прямо. Это были гордые, самоуверенные, самовлюбленные хищники, для которых пони были лишь интересной бегающей добычей. А теперь что? Они даже мясо не едят, все рыба, да яйца куриные. Самое жуткое, что они могут представить, эти современные грифоны, это, блять, розыгрыш. Понимаешь? Розыгрыш. Подколоть поняху, сделав вид, что он или она грозный хищник. Все, нет у современных грифонов их хищной натуры, вытравили. Хочешь такого для своего народа? Стать очередной песчинкой на берегу Эквестрии?

– Нет.

– Ну так сделай морду попроще! -рявкнула аликорн, резко поворачиваясь к сжавшейся фестралке. – Или борись за свое блядское будущее, независимость и культуру, или пиздуй нахуй отсюда! Не нравится война, да пошла ты нахер с такими приколами! Закончишь ревизию, передислоцируемся в Замок Двух Сестер, и вали нахуй на все четыре стороны, иди, целуй жопу своей Селестии!

– Нет... – Ноксия в ужасе отпрянула. – Нет! Пожалуйста! Молю, не изгоняйте меня!

– Тогда подбери сопли и пиздуй работать! Нам предстоит диверсионная война с государством, чья численность в тыщу раз нас превосходит! Дегенераты-пацифисты мне в этой войне нахрен не уперлись, я ясно выражаюсь?!

– Да, Великая! Как прикажете!

– То-то же, – уже спокойно буркнула Найтмер, возвращаясь к лежащему на подушечке снаряду. – Мне нужна группа лояльных, хорошо обучаемых фестралов, не задающих вопросов, и готовых, если придется, подорвать себя и выданное оборудование. Даже если эта их гвардия и вондерболты – всего лишь парадка, обезглавить их стоит. Благо, разведка у вас, мое, блин, почтение...

Аликорн затихла, прикрыв глаза, погрузившись в свои мысли. Ноксия неоднократно замечала за Владычицей привычку уходить в себя, надолго замолкая и переставая реагировать на внешние раздражители. После она начинала раздавать приказы, ну или запиралась в своем кабинете, превращенном в склад и мастерскую одновременно, и творила, как сейчас. Чего только стоила не-магическая взрывчатка огромной мощности, запас которой уже был со всей осторожностью перенесен на склад?

А еще Найтмер не участвовала в мирной жизни клана, вообще никак. Она не вникала в дела, в управление, в потребности фестралов, оставив все на откуп Ноксии и ее команде. Единственное, что ее интересовало – это воины, их снаряжение, снабжение, выучка. Мирную жизнь, ее аспекты, Великая попросту игнорировала, словно это не имело ни малейшего значения.

– Твайлайт Спаркл, – неожиданно заговорила ночногривая аликорн, резко открыв глаза. – Надо было ее пристрелить, прямо там. Ученица, блять, Селестии... Знала бы... Тьфу.

Ноксия с трудом подавила дрожь. Все-таки привыкнуть к тому, с какой легкостью Найтмер Мун говорила об убийствах, было практически невозможно...

***

– Штурмовые мероприятия выглядят перспективно, – Найтмер в очередной раз окинула взглядом карту с фишками, обозначающими союзные и вражеские силы.

Даже если не учитывать два других клана фестралов, успевших прислать гонцов с целью присягнуть на верность, вооруженные силы Найтмер и Селестии были несопоставимы, причем не в пользу солнцекрупой. Но аликорн отказывалась рисковать, не зная даже приблизительных планов противника.

Ну не верила она, что у Тии из всех идей только надеяться на лучшее. Эквестрия бы не простояла тысячу лет, если бы принцесска была настолько бестолковой.

– Но?.. – Ноксия покосилась в сторону молчавших Квазара и Эвер Глори, которых Найтмер поставила ответственными за свежесформированные ударные и диверсионные крылья клана. Бывшая лиса тихо хмыкнула – жеребцы скорее пытались не вырубиться от недосыпа, а не участвовали в обсуждении, и она их даже не винила.

Строго говоря, совет ей был нужен только чтобы оценить состояние командования, и увиденное ей и нравилось, и нет. Радовало то, что командиры вкладывались в общее дело, но раздражало, как они себя буквально убивали, пытаясь выпрыгнуть из шкуры. Все-таки не зря ее потолком была сводная рота штурмовиков, с общей координацией она справлялась, как и с логистикой, а вот что-то большее...

– Пни их спать, – тихо шепнула аликорн Ноксии, и фестралка аккуратно, но уверенно выгнала жеребцов из кабинета, после чего сразу вернулась. – Так вот... Перспективно, но не в долгосрочной, эм, перспективе. Смотри.

Найтмер принялась двигать фишки на основе последних докладов разведки.

– Они... Рассредоточились? – кобылка потерла глаза сгибом крыла, несколько раз моргнула. – Я не понимаю...

– Я тоже, но это похоже на ловушку, – Найтмер ткнула удерживаемой телекинезом указкой на несколько широченных разрывов в порядках гвардии. – Смотри, они прямо напротив вероятных векторов атак как Танцующих в ночи, так и Тенескрытов, и Шепчущих... Напомни мне, я уже спрашивала, с какого ляда у вас такие названия?

– Трижды, Великая, это для поддержания духа и морали. Громкое имя клана способствует гордости его членов.

– Ага, да, точно... Так вот, вектора наших атак, если мы собираемся брать столицу нахрапом, упираются ровно в эти дыры. Местоположение клановых территорий солнцекрупой известно, не нужно быть гением, чтобы понять, что полнокровные штурмовые подразделения врассыпную прорываться через оборону не будут. Да и без снабжения хер мы куда продвинемся, а для этого нужно идти по транспортным артериям, вот тут, тут и тут. И вот эти места, которые надо было превратить в узловые точки обороны, вообще никак не прикрыты. Либо капитан гвардии – долбоеб, каких поискать, либо тут какой-то хитрый план. Дебилом этот Шайнинг Армор не является, судя по всему, вот подчиненные у него идиоты, но сам он как кэп хорош.

– Капитан вондерболтов, Спитфайр, тоже весьма умелый командир.

– Короля делает свита, – заметила аликорн, вертя в поле телекинеза фишку с солнцем – местоположение Селестии разведчикам выяснить так и не удалось, скорее всего, прячется в Кантерлоте. – Штурмовка выглядит привлекательно... Но именно поэтому штурмом мы и не пойдем. Что с Кошмарами?

– Закончили подготовку снаряжения, ждут ваших приказов, Великая.

– Чудненько, пойду с ними перетру... Хотя стоп, что там мутит Ноктюрнал? Хули она склады опустошает?

– Обновление старых запасов, Владычица, – Ноксия явно ожидала вопроса и подготовилась к нему. – Дарксикер уже подготовил провиант и снаряжение на замену и организовал ремонт изъятого с хранения.

– Верю, – кивнула Найтмер, перестав сверлить взглядом фестралку. Та явно привыкла, ну или делала вид, что привыкла. – Арк Шейд ничего не запрашивал?

Глава разведки – спокойный, молчаливый жеребец светлой, практически пепельной масти – вообще нравился ночногривой пони своим профессионализмом. Одно то, что его фестралы умудрялись таскать сведения аж из Кантерлота, говорило о профессионализме Арк Шейда громче любых слов.

А вот контрразведки у клана не было вообще. Ну не существовало у Эквестрии разведкорпуса, не было и все тут. Упразднили еще лет восемьсот назад, наверное. Найтмер каждый раз удивлялась, как соседи еще не раздербанили страну на кусочки, с таким-то отношением к безопасности.

– Нет, Великая.

– Лады, пойду, выдам цэ-у Кошмарам.

– «Цэ-у»?

– Целеуказания. Или есть что еще обдумать?

– М-м-м... – Ноксия переступила с ноги на ногу. – Владычица...

– Да блять, прямо и в лоб, я тебя хоть раз пинала за слова?

– Можно моего особенного пони отпустят с кухни? Хотя бы сегодня...

– ...Че? – Найтмер оторвалась от карты и посмотрела на фестралку ничего не понимающим взглядом.

– Его вашим указом отправили печь печенье...

– Меня окружают дуболомы... – Найтмер закатила глаза. Кто же знал, что ее слова поймут настолько буквально. – Пусть идет домой до отдельного распоряжения. Намекаю – отдельное распоряжение будет не скоро.

– Да, Великая!

– Все, топай отсюда, – Ноксия умчалась, только хвост в дверном проеме мелькнул.

Аликорн фыркнула, покидая помещение и направляясь к себе. Поселилась она в крепости-мэрии, просто потому что это было самое удобное для общих собраний место, да и статусное. Для этого она быстренько выдолбила в толще скалы комнату себе под размер, ее так же быстро обшили деревом, положили ковры и натаскали мебели. Причем мебель ей подошла, как выяснилось, фестралы всегда держали запас для аликорна, просто потому что традиция.

Вообще крепость оказалась ну очень обширной, коридор, в котором располагался кабинет Ноксии, был вообще относительным новоделом – основная масса помещений располагалась в толще камня. Широкие, высокие проходы чередовались с узкими коридорчиками, десятки комнат, сквозных, глухих, помещения под арсеналы, склады, трапезные, комнаты отдыха... Мэрия была натуральным муравейником, по большей части пустующим – большинство жило на одной из шести ветвей – но поддерживаемым в чистоте и порядке.

Перепончатокрылые пони вообще были теми еще аккуратистами, без фанатизма, но все-таки. Это тоже импонировало Найтмер.

У входа – высокой двери из псевдометалла, преобразованного аликорном из щебня – стояли два Кошмара. Фестралы были «упакованны» в созданные ночногривой броники по типу ее личных штурмовых лат, но вооружены обычными крыльевыми и накопытными клинками. Разработка индивидуального стрелкового для фестралов шла ни шатко, ни валко.

– Вольно, бойцы, – клыкасто улыбнулась Найтмер, откровенно любуясь пони, закованными в современную защиту. Кобылка и жеребец молча чуть расслабились. – Найтшифт внутри?

– Так точно, – коротко ответила пони.

– Отлично.

Командир Кошмаров лежал в тени у стены и листал какую-то книгу. Отряд спецназа Найтмер отбирала лично, отсеяв больше трех сотен кандидатов, и состоял он всего из восьми пони. Помимо очевидных личной верности и готовности исполнять любой приказ, она отбирала тех, кто способен думать, кому чинопочитание не заменяло мозги, и кто был достаточно морально отбитым, чтобы буквально кошмарить противника. Для этого ей пришлось несколько дней просеивать сны, и даже подключить к поиску Тантабуса, который был только рад стараться – когда еще старому кошмару могла перепасть капелька магии аликорна, за такой-то пустяк?

– Кэп, – Найтшифт махнул крылом, не отрываясь от книги.

– Что пишут? – Найтмер телекинезом заварила себе кофе и достала из шкафчика со стазисом печенье.

– Эквестрийская версия легенды о Найтмер Мун. Така-а-ая хрень...

Естественно, Кошмары быстро перенимали речевые обороты аликорна. В частности, начали вворачивать различные специфические и иногда нецензурные словечки на замену принятых у пони.

– Знаю, уже ознакомилась. Группа готова?

– Всегда готовы, Найтмер. Идем на дело?

– Угу... «Аргумент» даже близко не готов, но покошмарить дневных стоит, чтоб не расслаблялись.

– Какие планы? – Найтшифт закрыл книгу, вставая.

– Слышал про такое местечко, Понивилль?

***

Городок, где было первое, не самое удачное столкновение с Селестией, ничуть не изменился с тех пор. Найтмер, тихо хмыкнув, автоматически подправила закрепленную на спине винтовку и повернулась к фестралам.

Протащить теневой тропой весь отряд у нее не получилось, не настолько хорошо она освоила эту свою способность. Но и двух Кошмаров, Найтшифта и Ноксалы, ей должно хватить, как минимум для этого, самого первого и очень важного акта устрашения.

– Помните, убивать или калечить запрещено, – Найтмер слишком часто видела, на что готовы не просто напуганные, а доведенные до отчаяния гражданские. Поднятия всей Эквестрии в ружье ей было не нужно, а вот запугать, напомнить о своем существовании, намекнуть, что во всем виновата бесполезная, ничего не делающая Селестия... – Но план идет в пизду, если появится прямая угроза жизни.

– Кошмарим, но не режем, – кивнула Ноксала, опуская разрисованное под драконий череп забрало.

– Время на исполнение? – спросил командир отряда, заканчивая проверку снаряжения.

– Один час, связь каждые десять минут, – Найтмер постучала копытом по наушнику.

В обычную понячью конструкцию наушников – оказывается, пони до них все же додумались – ей удалось впихнуть гравированную рунную пластинку с заклинанием связи. Ничего нового, таким еще Найтмер Мун с Дэйбрейкер пользовались, но все-таки. Единственное, рассчитанно заклинание было только на пару, отчего пластинок у нее лично было две, по одной на каждого фестрала. Так себе решение, но ничего лучше она пока придумать не смогла.

Кошмары молча расправили крылья и совершенно бесшумно спланировали вниз с крыши мэрии. Для подвижности они носили облегченные зачарованные броники, но вот вооружены были... Найтмер даже опешила, когда насчитала на той же Ноксале аж два десятка клинков. Причем не пафосных, но бестолковых метательных, полноценные боевые ножи с квадратными рукоятками – держаками, как их звали сами пони. Сама Найтмер ограничилась уже ставшей привычной крупнокалиберной винтовкой и парой засапожных клинков в накопытниках.

Найтшифт и Ноксала должны были обработать столько цивилов, сколько получится, а вот на себя Найтмер взяла «самое вкусное» – Твайлайт Спаркл, личную ученицу Селестии, крайне талантливую единорожку, которую солнцекрупая по совершенно непонятной причине отослала в этот недогородишко. По данным разведки, единорог поселилась в библиотеке «Золотой Дуб» вместе со своим ручным драконом Спайком, и чем занималась – непонятно. Был велик соблазн просто свернуть той шею – или хотя бы обломать рог – но чрезмерно зверствующим оккупантам всегда приходилось иметь дело с партизанами. Найтмер с фестралами были именно потенциальными оккупантами, и проверять, насколько быстро дневные пони сбросят с себя налет мирного времени, она не хотела. Да и не была текущая операция полноценной боевой, это был акт устрашения с целью выманить наиболее боеспособные части Селестии.

Хотя бы ту же Ми Аморэ Каденцию.

Каким происком гармонии Тия создала еще одного аликорна, ни фестралы, ни уж тем более Найтмер не знали, но «принцесса любви» была проблемой, особенно с учетом того, что именно Каденция была няней и первой наставницей Твайлайт Спаркл. А еще капитан гвардии, Шайнинг Армор, брат Твайлайт, был «особенным пони» аликорна с сердечком на крупе. Все это делало фиолетовую единорожку законной и приоритетной целью для Найтмер, но так же защищало ее от устранения – сталкиваться лоб в лоб с разъяренным аликорном с поддержкой предельно замотивированных гвардейцев ей не хотелось, по крайней мере на данном этапе. Потом, когда у ночногривой пони будет обученная армия со стрелковым оружием, не боящимся магических щитов, да, но не сейчас.

И все это удалось выяснить разведке фестралов еще до возвращения ночногривой пони с луны. Воистину Арк Шейд был профессионалом, каких даже в ее прошлой жизни не было.

Найтмер хмыкнула, проводив взглядом мелькнувших в тени Кошмаров. Ее разум наконец-то начал восстанавливаться, активное общение все же шло ей на пользу. Кажущиеся длительными размышления не заняли и секунды, что наглядно демонстрировало улучшение ее состояния, да и речь контролировать становилось все проще.

Не то, чтобы ей не нравилось материться, но вне боевой обстановки – или без давления эмоций – Найтмер все же старалась хотя бы делать вид, что умеет посылать не только прямой наводкой, но и более витиеватыми путями.

Расправив крылья, аликорн медленно спланировала вниз, осознанно контролируя магию полета, целый комплекс обычно инстинктивных усилий, вроде снижения веса и увеличения подъемной силы крыльев. Как заметила бывшая лиса, не все летуны – точнее, почти никто – знали, что они так же снижают сопротивление воздуха, да и в целом контролируют, как он обтекает не только их тело в целом, но и чуть ли не каждое перо в отдельности. Во многом поэтому перепончатокрылые фестралы летали тише, но медленнее – маховые перья давали больше привязок для, собственно, магии полета, но взамен создавали куда больше турбулентных потоков, а перепонка, она перепонка и есть. Сама Найтмер, чтобы не шуметь, как птица на взлете, осознанно перенаправляла потоки воздуха, но в таком режиме она могла только планировать – слишком катастрофически снижалась подъемная сила.

Мягко коснувшись земли – накопытники были снабжены резиноподобными подошвами, бегать на таких неудобно, но вот звук шага глушился очень хорошо даже без зачарования – аликорн неторопливо, внимательно прислушиваясь и осматриваясь, направилась к Золотому Дубу.

– Я – Ноксала, захожу на цель, – раздался тихий шепот из левого наушника.

– Я – Найтшифт, работаю, прием, – это уже из правого. Ночногривая пони коротким магическим импульсом включила свой звукоуловитель.

– Вас поняла, работайте. Контакт по завершению или через десять минут.

– Поняла.

– Принято.

Стараясь ступать бесшумно, Найтмер то и дело ныряла в тень, «перешагивая» целые улицы. Понивилль был маленьким городком, но Золотой Дуб стоял на окраине, а мэрия – почти четко в центре, что вынуждало бывшую лису осторожничать. Она буквально чувствовала, что спали не все жители этой деревни-переростка, и пусть боестолкновения она не боялась, как и замарать копыта кровью, но лишних трупов все же хотелось пока избежать.

«Лучше бы штурмом Кантерлот брали, терпеть не могу тихушничать»

Золотой Дуб оказался высоким, широким, раскидистым... дубом. Огромное, массивное дерево с поблескивающими в лунном свете окнами, разбросанными, казалось, без какой-либо системы, и небольшой дверкой в основании. Вернее, небольшой она казалась Найтмер, так-то, для среднестатистического пони, это была большая удобная дверь. Осталось придумать, как проникнуть внутрь.

Телепортация отпадала сразу – шумно, ярко, и колыхает магический фон. Шаг через тень... Ночногривая пони осторожничала, откровенно опасаясь возможных контрмер. Да, даже Дэйбрейкер мало что могла сделать, чтобы обнаружить или уж тем более пресечь перемещение через тени, но кто сказал, что за тысячу лет ничего не изменилось? Фестралы про такую способность вообще ничего не знали, что и логично – магия у них была только полетная, плюс магическая в основном эхолокация, а потом никакой информации о методах противодействия ей у эквестрийцев не обладали. Поэтому Найтмер отказывалась бездумно вламываться в дом ученицы Селестии. Вместо этого она вытащила из кармашка на бронежилете подаренный ей Ноксией набор отмычек... Чтобы убрать его обратно.

У двери не оказалось замочной скважины. Только петли для навесного замка без, собственно, замка. Подозревая худшее, Найтмер легонько толкнула дверь, и та бесшумно приоткрылась.

«Страна непуганных поней... Не удивлюсь, если и замок они вешают тупо в качестве знака, мол, дома никого нет»

Изнутри библиотека выглядела так же, как и снаружи – хаотично. Книжные полки тут и там без какой-либо системы, впихнутые явно по приницпу «куда пихуется», ковер с низким ворсом, просто чуть приглушить шаги и служить грязесборником, простенькая, но крепкая деревянная мебель, и пыль. Неистребимая бумажная пыль, та самая, что придает любой библиотеке уникальный запах, который ни с чем не спутать. Закатив на секунду глаза, аликор осторожно втянула носом воздух, пытаясь понять, дома ли Твайлайт Спаркл.

Характерный запах единорога был свежим, даже слишком – пони явно только недавно была прямо на пороге. Низко опустив голову, буквально к самому полу, Найтмер принюхалась активнее, пытаясь уловить след, заодно и испытывая странное чувство ностальгии.

Обоняние у нее в прошлой жизни было давно и прочно отбито пороховой гарью и парой неудачных падений носом в пол. Пусть, как лиса, она могла безболезненно мышкануть в тот же снег, это не помешало ей разбить нос в кровь так, что обоняние просто отключилось. Но теперь... Теперь она отчетливо различала десятки и сотни запахов, могла с уверенностью сказать, свежий он или старый, и идти по следу. Очень приятная новость, на которую она как-то не обращала внимания – не было нужды прямо принюхиваться.

Ну или обоняние у нее только сейчас усилилось, кто эту аликорнову тушку знает?

Найтмер, изучив запахи, удовлетворенно кивнула – единорог, кобыла, молодая, прошла здесь недавно, но направлялась, похоже, не на улицу, а наверх. По крайней мере, бывшая лиса заметила примятый ворс у ковра, и судя по направлению ворсинок, шла пони точно не к двери, а от нее. Удивленно хмыкнув – штурмовик никогда не отличалась умением читать следы, это было наследием Найтмер Мун и прожитых лет ее памяти – она уверенно направилась наверх.

– Обработал одного земного, иду дальше, – тихий шепот из правого наушника. Отвечать Найтмер не стала, просто сделала в уме отметку.

Спустя минуту отчиталась Ноксала, а после уже сама аликорн аккуратно проскальзывала в спальню Твайлайт Спаркл.

Здесь же обнаружился и дракон – мелкий фиолетовый ящер с зеленым гребнем спал в корзинке, будто щенок. Насколько могла судить Найтмер по опыту предшественницы, тому было лет десять, если смотреть просто по размерам. Действительно, скорее питомец, пони даже было интересно, на каких правах он тут жил? В рабство она уже не верила, не в этой стране сахарных поняшек, выстроенной гармонизированной Селестией.

Преодолеть естественное сопротивление магии мелкого драконыша оказалось несложно, так что всего через пару секунд тот спал беспробудным сном – можно пинать и бить об пень, не проснется. Вот только, импульс магии оказался достаточно сильным, чтобы Твайлайт Спаркл заворочалась и проснулась.

– Кто здесь?.. – сонно потирая глаза, пробормотала единорожка, пытаясь осматриваться сквозь слипающиеся веки.

– Твой худший ночной кошмар, моя маленькая пони, – пустив в голос урчащих ноток, что получилось на диво легко, ответила Найтмер, медленно нависая над замершей Твайлайт. – Чш-ш-ш... Лучше тебе не кричать, ты же не хочешь, чтобы у твоего питомца внезапно отвалилась голова? А может, лучше начать с ноги?

Сиреневая единорожка молча бледнела, сжав край одеяла с такой силой, что затрещала ткань.

– Моя маленькая бестолковая пони, – Найтмер, скалясь, мягко погладила мелко дрожащую кобылку по щеке. – Беспомощная, одинокая, никому не нужная. Ни на что не способная ученица бесполезной принцессы...

Найтмер склонилась так низко, что почти касалась губами уха Твайлайт.

– Осталась одна, один на один с кошмаром. Никто не придет тебя спасти... Никто не придет тебя поддержать. Здесь только ты, я... И до-о-олгая ночь.

Иссия-черная пони демонстративно втянула воздух, водя мордой вдоль шеи часто-часто дышащей жертвы.

– Твой страх такой сладкий... Ты думаешь, что это просто сон. Просто кошмар. Что надо всего лишь проснуться... Но это не сон, моя маленькая, беспомощная Твайлайт Спаркл. Я уже здесь, прямо рядом с тобой. Помнишь того стражника? Он был так удивлен, когда умер. Эти его ясные, синие, широко раскрытые в недоумении глаза. Тебе понравился этот последний взгляд мертвеца?

Найтмер понятия не имела, откуда вдруг из нее полезло... Все это. Она планировала просто припугнуть Твайлайт Спаркл, намекнуть на расправу, может, выбить парочку ценных сведений. Но слова словно шли из глубины ее души, она буквально чувствовала, что надо сказать, как, что сделать.

И упивалась чужим страхом, ужасом, что наполняли ее силой, уверенностью, куда там адреналину.

– Это был такой прекрасный взгляд... Последний в жизни такого же неудачника, как и ты, моя маленькая Твайлайт Спаркл. Точно такой же ни на что не годный пони. Без перспектив, без возможностей, на смешном, потешном посту. Ты ведь всегда знала это, верно? Знала, что принцесса не просто отправила тебя в другой город. Она тебя отослала. Выгнала из дворца... Потому что ты не оправдала ее надежд. Провалилась.

Тихий всхлип, сильная дрожь... Найтмер не удержалась и слизнула впитывающуюся в сиреневой шерстки соленую слезинку.

– Плачь, маленькая Твайлайт Спаркл, плачь, это лучшее, на что ты способна сама по себе. Все, на что ты годна – быть никем. Посмотри – я вернулась... Гвардия стоит на страже. А ты тут, в Понивилле, выслана с королевского двора. Никаких указов, никаких просьб... Забытая. Задвинутая. Не нужная.

Аликорн нежно, с поистине садистским удовольствием поцеловала беззвучно плачущую пони в лоб.

– Где же, где же твои подруги, Твайлайт Спаркл? Спят. Спокойно, тихо... Они так много, так шумно говорят о дружбе... – Найтмер по-матерински улыбнулась, копируя улыбку Лирики. – Но где она, их дружба? Они бросили тебя тогда. Сбежали. Бросили и теперь. Вот все, чего стоят их слова. Ты настолько ничтожна, что с тобой даже разговаривают из жалости, моя маленькая пони. Ведь ради чего еще дружить с изгнанной из Кантерлота ученицей Селестии?

– Меня... – Твайлайт зажмурилась, всхлипывая. Аликорн мысленно хмыкнула – силы воли кобыле было не занимать. – Меня не... Не изгнали...

– Конечно нет... Тебя просто выбросили. У Селестии были ученики... Много учеников. Но хоть одного помнят? Нет. Вы для нее – игрушки, моя маленькая Твайлайт. И тобой она уже наигралась.

Найтмер не удержалась и прикусила вздрогнувшую и замершую от страха единорожку за горло, оставляя еле заметные отметины от клыков. Что ее дернуло так сделать, она решила выяснить потом, как и понять, откуда вдруг прорезалась способность ТАК говорить и понимать, на что давить.

– Я еще вернусь, Твайлайт Спаркл. Помнишь? Я твой худший ночной кошмар. Ученики Селестии, мнящие себя нужными и полезными, моя самая любимая добыча...

Аликорн медленно провалилась в тень, не забыв напоследок одним точным импульсом развеять наложенное на драконыша заклинание. Последним, что она услышала прежде, чем окончатльно уйти на тропу теней, были громкое, захлебывающееся рыдание.

Настоящая музыка.

Глава 08

– Хорошо отработали, молодцы, – вернувшись на базу, похвалила Кошмаров Найтмер. – Отдыхайте, отчет не нужен. Вольно.

– Есть, Великая! – вытянувшись на секунду, фестралы умчались разукомплектовываться.

Аликорн же направилась к себе, по пути погрузившись в раздумья.

Найтмер никогда не была сведуща в психологическом давлении. Допрос провести могла, в том числе и полевой, и даже калечащий, когда инфу надо выбить любой ценой, а «языка» можно было вполне себе пустить в расход. Да, она умела пугать, наводить ужас, но не тихими, вкрадчивыми речами, а действиями. Еще в детдоме ее боялись в первую за отбитость, способность вцепиться намертво в руку, а то и в горло, рычать, словно дикое зверье, скалиться. Она пугала своим образом, своими действиями и своим безумным бесстрашием и нечувствительностью к боли, хохоча в морды тем, кто избивал ее.

Найтмер Мун... Вот она умела действовать тоньше. Полунамеки, тонкие воздействия, те же наведенные сны, да и воображение у владычицы ночной работало активнее. Это лиса в лучшем случае могла устроить ловушку с падающим на голову кирпичом, аликорн вполне умело интриговала, да и била словом, опираясь на добытый фестралами компромат.

Могла ли Найтмер так сильно измениться? Да запросто. Слишком часто она проживала чужую жизнь через воспоминания, да и мало ли, как могло на нее повлиять перерождение? Она не знала, что оставила после себя Найтмер Мун, и сбежала ли целиком, или бросила некоторые куски души, слишком запятнанные гармонией. Впрочем, это все было бессмысленными размышлизмами. Пусть воздействие на Твайлайт Спаркл пошло не по плану, вышло даже лучше, уж это признать бывшая лиса могла сразу.

Еще пару раз наведаться во сне, через фестралов подставить ее подруг, и вуаля – вместо потенциально опасной, сильной единорожки будет никому и ничему не верящая, озлобленная – ну или хотя бы обиженная – кобылка. А уж если Селестия и дальше будет тупить... Найтмер довольно прижмурилась, чуть ли не гарцуя по пути до крепости – от открывающихся перспектив настроение само собой поднималось.

Да и накопленные с чужого страха и отчаяния силы наполняли бодростью.

Аликорн лишь чудом не споткнулась и не мышканула в камень, а спокойно пошла дальше.

Найтмер Мун никогда не получала сил от чужого страха. Да, это воодушевляло, придавало моральных сил, но не магических, а Найтмер вытворяла то, что обычно было прерогативой кошмаров, эфирных существ. Происходящее нельзя было объяснить слиянием сущностей аликорна и лисы, это было что-то за гранью обычных возможностей аликорна.

Или нет?

Что сестрам было известно о своих возможностях? Объективно – почти ничего, они были заняты выживанием, неблагодарной работой на благо нелюбимой страны, и интересы у них были строго практические. Найтмер Мун прекрасно знала, как выпотрошить магией любого противника, как пожарить на магическом огне кусок мяса так, чтобы тот был идеально пропечен, и какими заклинаниями соорудить простенькое укрытие от непогоды, но она никогда всерьез не вникала в основополагающие законы магии. Да, знала – Старсвирл, гори его душа в бездне, учил их основательно – но не использовала. О чем речь, если заклинание сохранения эталона нащупала именно Найтмер, она же поняла, что может буквально гнуть реальность под свои хотелки, просто голой силой и волей.

Так что, вполне вероятно появившиеся у нее возможности были лишь развитием на основе ее желаний.

Проходя мимо зеркала, аликорн встала, как вкопанная.

Зеркала в фойе мэрии раньше не было, и она не просила его сюда притащить. Судя по лежащим на тумбочке расческам и щеткам, это инициатива каких-то работающих тут фестралок, которые из-за возросшей нагрузки вынуждены были чуть ли не жить в крепости. Но не это привлекло внимание Найтмер, а отражение.

«Что-то я не припомню у Найтмер Мун таких глаз», – мелькнула мысль в голове бывшей лисы.

Отражение щеголяло яркими оранжевыми глазами с вытянутым зрачком, точь-в-точь как в прошлой жизни. Но это было не единственная перемена, немного изменились черты морды и тела в целом. Пони – это крепко сбитые, чуть округлые, даже если хорошо тренированные, существа, в них нет неповторимой грации хищника. Да и морда, кажется, вытянулась немного – пропорции уже ни разу не поняшные.

«Не показалось, значит»

Броник, изначально идеально под нее подогнанный, перед выходом на операцию пришлось доработать – перезатянуть ремни, чуть скорректировать размеры бронепакетов и чехлов под них. Да, под снарягой видно было немногое, но фотографическая память по первому же требованию нарисовала перед ней образ Найтмер Мун – ее предшественница была чуть выше. Сбросив с себя штурмовую броню, Найтмер поняла, что ноги заметно утолщились, перестав быть слишком уж изящно-тонкими, а вот живот наоборот, подтянулся, да и бока стали более плоскими, как и круп.

Она постепенно превращалась в лису. Ровно тот образ, который когда-то придумала, размышляя над тем, что подправить в теле аликорна. Пони даже внимательно осмотрела хвост, но нет, тут вроде ничего не изменилось. С другой стороны, чтобы изучить все подробнее, ей придется натурально свернуться в бублик, а делать это стоило все же у себя в комнате. Поэтому подхватив телекинезом штурмовые латы, Найтмер быстрым шагом – не бегом – пошла к себе.

Правда, времени на внимательный осмотр ей не дали.

– Великая, – Ноксия встретила ее буквально у порога, стоя чуть в стороне от верных стражей-Кошмаров.

– Да? Что? – Найтмер моргнула, раз, другой, пытаясь вспомнить, не планировала ли она чего. Но нет, наоборот, сутки после операции по устрашению она освободила на отдых, как себе, так и Кошмарам.

– Со мной связались мои контакты из дневных, – фестралка покосилась в сторону спецназа, но те на нее внимания не обращали, больше занятые, собственно, охраной. – Просили о встрече. Настойчиво.

– Опомнилась-таки, дура солнцекрупая, – аликорн фыркнула. Это же насколько надо быть тугодумом, чтобы отреагировать с Такой задержкой?

– Думаете, это п... Селестия?

– А кто еще? Бл...ин, давай зайдем, я хочу стейк и в ванную.

Кобылка ничего не сказала, просто открыла дверь и пропустила аликорна вперед.

Бросив снаряжение в угол – потом придется заняться чисткой, но потом – Найтмер полезла в холодильник. Вполне себе привычный холодос, только что конструкция по меркам бывшей лисы устаревшая, и работал он на магии – электричество в Эквестрии было не в почете. Впрочем, ничего плохого в этом Найтмер не видела, с учетом наличия магии, особенно ее фона, достаточного для работы таких вот устройств. Скрепя сердце она и вовсе признавала, что в текущих условиях магия просто эффективнее, но и отказываться от идеи собрать старый добрый генератор не собиралась.

– Возвращаясь к теме, кроме этой поехавшей срочно требовать тебя на связь некому, – иссия-черная кобыла вытащила завернутый в специальную бумагу кусок мяса, облизнулась. – Сама ж говорила, контакты у вас строго ситуативные.

– Да... Да, согласна. Но что мне делать?

– Честно? Х-х-хер знает... Но я б выждала сутки-двое, и отправила ребят Арк Шейда – пусть глянут, что там и кто там. Хм, да, так и сделаем, дай ответ, что встреча через двое суток, скажем, на стандартном месте, где у вас там стандартная точка. И пусть там разведосы зароются. Не буквально, блять!

– Да, Великая!

– Еще что есть?

– М-м-м, нет, Великая, это единственная важная новость.

– Хорошо, а теперь, если не хочешь потереть мне спинку, брысь отсюда, – пони вцепилась зубами в мясо, решив, что готовить его не хочет.

– ...А можно?..

Найтмер поперхнулась.

***

– Помолимся Случаю, что эта хуйня мне в морду не взорвется...

– Не должна... – поперхнувшаяся ночногривая покосилась в сторону стоящей с блокнотом Ноксии позади.

– Ты схуяли еще не в укрытии?

– Но ведь мне нужно записывать ход тестовых стрельб.

– Ноксия, милая моя, если эта махина, по недоразумению моему названная ружьем, ебанет, то я просто стану еще чернее и злее. А тебя переебашит так, что головушку твою неразумную мы, блять, соскребать со стены будем, тебе ясно?

– Да, Великая! – чему-то обрадовавшаяся фестралка упорхнула из стрелковой галереи. Через несколько секунд ее личико появилось в смотровом окне из хорошо себя зарекомендовавшего лунного стекла.

Воспроизведя последние слова в уме, Найтмер вслух чертыхнулась и еще раз проверила затвор тестируемого оружия. Ее новая способность буквально чувствовать, что и кому сказать, выходила из под контроля, а теория, что она частично скошмарилась – стала эфирным существом, то есть – подтверждалась. Да, интенсивный страх или ужас давал ей много сил, но и восхищение, радость или обожание ее тоже усиливали. Хотя от влюбленных глаз бывшую лису ощутимо передергивало, ну не привыкла она к такому к себе отношению.

Усилием воли отодвинув не подходящие ситуации размышления, аликорн скептическим взглядом осмотрела прототип.

Сверхмощное ружье калибром... Да Случай его знает, фестралы не пользовались привычной Найтмер метрической системой, по ее измерениям – миллиметров восемнадцать. У нее был, конечно, своеобразный эталон – бороздка на ее роге была, на глаз, как раз миллиметр шириной – но до ввода новых единиц она так и не...

Резкий удар копытом под рог встряхнул опять улетевшее куда-то вдаль сознание.

В общем, ружье, гладкоствольное длинноствольное под оперенный рунированный – покрытый рунами в смысле – снаряд с отделяющимся поддоном. Двойная метательная система, пороховая, из гильзы, делавшей честь малокалиберной пушке, и магическая, с помощью превращенного в ускоритель ствола. Рассчетная начальная скорость, исходя из эталона в виде бороздки на роге, тысяча семьсот метров в секунду плюс-минус сотня — единицы измерения времени были привычные, наверное, потому что были кратны шести. С массой Найтмер так и не разобралась – эталона килограмма у нее нет, а фестралы мерили все в каких-то долях, горстях и мешках. Потыкавшись в эти допотопные единицы измерения, аликорн психанула и пообещала себе провести реформу системы хотя бы в клане Танцующих в тени.

Основой оружия для борьбы с аликорнами был покрытый тончайшей рунной вязью снаряд, упакованный в отделяющийся поддон, защищающий гравировку от повреждения при проходе по каналу ствола. Снаряд был составным, с легким, но твердым кристаллическим сердечником, содержащим запас магии для работы рунной схемы, утяжелителя, аналога свинца, но более плотного и твердого, а так же оболочки из настоящего золота, на которой и были вырезаны руны. Запаса магии снаряду хватало всего на секунду работы, сам он особыми бронебойными качествами обладать не мог по определению, но все это было мелочью по сравнению со способностью преодолевать даже мощнейшие барьеры. В теории. В принципиальной работоспособности схемы аликорн не сомневалась – глефа Найтмер Мун с такой гравировкой вполне успешно игнорировала все защиты Старсвирла – но был шанс, что запаса магии в кристалле не хватит, ну или она накосячила, вырезая структуру на столь малой площади. Да и уверенности в том, что сердечник выдержит выстрел, не было.

– Снаряд заряжен, затвор закрыт, предохранитель выключен, – проговаривая вслух пункты тестового задания, Найтмер отошла в сторону. Стоять прямо напротив имеющего все шансы вылететь ей в нос затвора она не собиралась, а спустить курок можно и магией. – Ускоритель запитан, расход в пределах нормальных отклонений, цель – мишень, баллистический блок, укрытый стационарным усиленным барьером... В укрытие! Идут стрельбы! Идут стрельбы! Три!.. Два!.. Один!..

Телекинетическое поле плавно потянуло спусковое полукольцо, имитируя движение ногой, и грохнул выстрел, настолько громкий, что у Найтмер заболели уши. Стенд откатился назад на добрые полтора метра, при том, что он был утяжелен, а мишень подбросило вверх и в сторону – настолько много энергии было у снаряда. Аликорн прищурилась, оценивая полученные пулеуловителем повреждения – резиноподобный противоосколочный слой выглядел целым, а значит, ничего там не взорвалось.

Пони все тем же телекинезом повернула затвор вверх и дернула его, пытаясь открыть. Не с первого раза, но он поддался, вылетела стрелянная гильза, которую Найтмер поймала и внимательно осмотрела. Ни единого следа вздутия, трещин тоже нет. Ружье в целом выглядело невредимым.

– Бля, в ушах звенит... – бывшая лиса тряхнула головой, ставя гильзу на столик. – Ноксия, пиздуй сюда, будешь записывать!

– Я тут, Великая.

– Хорошо, пиши. Затворная группа – повреждений нет, боевые упоры целы, трещин не наблюдаю, канал ствола чист, направляющие затворной группы целы. Зеркало затвора... Э, погоди... Ага, не показалось, гильзу при выстреле вдавило так, что замяло в отверстие подпружиненного отражателя. Выкинуть нахуй и поставить фиксированный «плавник» и вырез на затворе, надежнее и точно не заклинит. Ствол... Деформации не наблюдаю. А вот креплениям прототипа к стенду хана, погнуло и сорвало. Запиши – обязательно подумать над устройством ДТК, и, возможно, добавить хотя бы механическую систему отката на пружинах, а то или стрелок будет одноразовый, или эту хрень на лафет ставить надо.

– Записала.

– Чудно... А теперь, пожалуй, отстреляю болванки, штуки три, для надежности. И потом ломать голову над эргономикой... В душе ни ебу, как фестралу стрелять из огнестрела, хоть расчет ставь.

– А почему нет? Ведь есть расчеты тяжелых арбалетов.

Найтмер замерла и медленно повернулась к смутившейся Ноксии.

– У вас есть арбалеты?

– Да, Великая.

– Принеси-ка мне один, слижу с него ложе.

– Эм... Может, лучше печенье?..

– Да блять, не в плане «сожру», а в плане «срисую, чтобы повторить», я не настолько поехавшая!

– Да, Великая! – перепуганная фестралка умачалась. Раздраженно закатив глаза, пони бросила взгляд на прототип, которому даже названия не придумала.

– Будешь П1, а там посмотрим, – аликорн вогнала в патронник снаряд, без гравировки, но в остальном – точная копия уже отстрелянного. – Идут стрельбы! В укрытие! Три!.. Два!..

***

– Объясняю на чем я там объясняю, объяснять буду до тех пор, пока объяснения мои у вас в подкорке не отложаться в состоянии «встал ночью – ответил, не просыпаясь», ясно?

– Да Великая! – имея вид бравый, но немного придурковатый, ответили три фестрала, две кобылы и жеребец.

Отбирала их уже Ноксия. Гравис – крепкая, крупная кобыла с мощными крыльями, дочь таких же крупных и могучих родителей. На ней лежала задача переноса ружья и его бронещита, таскать тяжести ей было не привыкать. Жеребец, Аккурейт, был стрелком-наводчиком, он не то, что стрелял из арбалета точно, он мог метнуть нож метров на тридцать и попасть в десятку. Сила броска, конечно, смешная, клинок не то, что не втыкался, даже не стучал по мишени, но само умение кинуть что-то на такое расстояние и попасть в яблочко уже многого стоило. Ну и третий номер расчета, Сайлент Шейд, была командиром, радистом и заряжающим одновременно. Была идея добавить четвертого пони в расчет, но пока кандидата не нашлось, отчего кобылка была откровенно перегружена.

К сожалению, аликорн по привычке сделала ружье с правым расположением рукоятки затвора, из-за чего стрелку было просто неудобно им оперировать – прицел, упор и спусковое полукольцо были расположены слева. Гравис должна была вообще исполнять роль лафета и удерживать ружье на месте, гася телом отдачу и удерживая ствол от смещения с линии прицеливания. Четвертый член расчета был просто необходим, но ждать, пока Ноксия отберет подходящего фестрала, было уже некогда, а брать, кого придется – пусть все и были предельно замотивированы – Найтмер не хотела. Да и, объективно, команду из четырех пони обучать и гонять сложнее, чем из трех, этого уже много для обслуживания ружья.

– Это – наше главное оружие против блядской Селестии, Каденции и вообще любого особо продвинутого единорога, каждый его выстрел я лично ковыряю два с лишним часа, – фестралы дружно округлили и так большие глаза. – В запасе у нас четыре выстрела, больше я сделать не успела. Так как боеприпасы эти особо ценные, для тренировочных стрельб вам будут выданы практические снаряды, и я, бля, очень надеюсь, что вам двадцати штук хватит, чтобы понять, что делать. Вас отрекомендовали как лучших из лучших, и что у вас не все четыре ноги из крупа, а потом жду максимальной самоотдачи!

– Да, Великая!

– Объясняю цикл оперирования оружием. Прототип два развитие один, сокращенно П2-1, является однозарядным гладкоствольным ружьем с продольно-скользящим поворотным затвором. Полную механику я вам объяснять не буду, нахрен надо, ваша задача научиться его таскать, из него стрелять, заряжать, а при случае – надежно уничтожать. Вы трое в курсе, что делать, если окажетесь в окружении?

– Уничтожить прототип и не попадать в плен! – ответила Сайлент Шейд. – В случае невозможности выйти из окружения – подорваться вместе с прототипом!

– Отлично, – аликорн оценила уверенность фестралов – ни капли сомнений. Фанатики. – Объясняю, как заряжать П2-1...

На то, чтобы объяснить, как оперировать затвором, куда и как вставлять снаряд и что нажимать для выстрела, ушло не так уж и много времени – Ноксия действительно подобрала лучшие кадры. Всего через тридцать минут фестралы уже уверенно заряжали болванку-пустышку, наводились, делали условный выстрел, и перезаряжались. Гравис, которая буквально на своей спине держала ружье, пусть и лежа, прикрывая расчет бронещитом, не демонстрировала и капли усталости. Более того, эта крупная пони спокойно взлетела, таща на себе добрые сорок килограмм, да еще и навернула с пяток кругов по полигону.

– Не только дневным выскочкам хвастать силой, – фыркнула фестралка, подправляя наушники.

Следующим шли боевые стрельбы, и тут уже блистал Аккурейт. Жеребцу потребовалось четыре выстрела, чтобы понять, как себя ведет ружье, куда летят снаряды и как правильно работать со спуском. Более того, он без единой подсказки со стороны Найтмер догадался задерживать дыхание и ловить выстрел между ударами сердца. Фестрал буквально чувствовал оружие, и то, что на памяти бывшей лисы достигалось длительным обучением и тренировками, он знал просто инстинктивно.

Сайлент Шейд же просто была отличным координатором. Ну, как просто... Там, где Найтмер управляла матами, пинками и подзатыльниками, эта кобыла знала, как и что сказать, чтобы добиться результата. И ей для этого даже не нужны были силы кошмара, каким-то непонятным образом появившиеся у аликорна.

Кадры были подобраны идеально, вот только в который уже раз Найтмер не могла понять, отчего вокруг так много кобыл и так мало жеребцов. Что-то в демографии Эквестрии пошло сильно не в ту сторону за тысячу лет, хотя у фестралов перекос был не настолько диким, как у эквестрийцев.

– Чудно, чудно, – оценила работу расчета ночногривая пони. Для всего часа тренировок результат был запредельным – штурмовой группе лисы в свое время потребовалось больше месяца упорных тренировок, чтобы добиться схожего уровня слаженности. – Молодцы, хорошо отработали. Какую награду хотите?

Фестралы растерянно переглянулись, ну точь-в-точь как она сама с отрядом, когда их лично прибыл награждать генерал из штаба. И точно так же, как и тот пожилой волк, Найтмер ухмыльнулась, чуть прижмурившись.

– Смелее, все в пределах разумного, бойцы.

– А... – Шейд сглотнула, прижимая уши. – Можно вас обнять?..

***

– ...Я б поняла – бухло, там семью завести с кем нравится, а не как скажут, да бля, если б оно ко мне в койку полезли! Но – обнять! За ногу! Ногу, Ноксия, понимаешь?!

– Ну... – фестралка кашлянула в копыто, стараясь держаться чуть в стороне от размахивающей шлемом ночногривой пони. – Вам хоть понравилась, Великая?..

– ...Да, это было приятно, – вынуждена была признать аликорн, однако, в следующую секунду ее морду перекосило. – Правда, в основном от эмоций. Сука, вот есть адреналиновые наркоманы, злоебучие энергетические вампиры, а я – кто? Кошмар на минималках?..

– На максималках?

– Ноксия, ты иногда как ляпнешь... – Найтмер вздохнула, задумчиво смотря куда-то мимо кобылки, позволяя себе погрузиться в отвлеченные размышления.

Фестралы не переставали ее удивлять, своим поведением, своей культурой, своими заморочками. Они умудрились пронести сквозь века множество традиций, вроде имен – примерно треть перепончатокрылых получали их в соответствии с древним языком, в качестве примеров те же Ноксала, Ноксия, Гравис. Впрочем, и современных имен тоже было много, хоть и со своей спецификой.

А традиции? Фестралы жили в странной смеси современного и древнего эквестрийского общества. У них была воинская повинность, причем поголовная и пожизненная, жесткие правила, порядки, фестралы объединялись в кланы, но при этом сами пони уже не были теми в меру жестокими полухищниками, какими их помнила Найтмер Мун. Они любили обниматься, печенье, и вообще часто улыбались и старались хорошо проводить время. Современные фестралы были гражданскими, и тем удивительнее видеть их всех готовыми идти в бой в любой момент.

Ночные пони не забыли прошлого. Не забыли настоящей истории вражды двух сестер, кому они верны, и кого ждали. Пусть пацифисты и успели исказить сородичей своими идеями сближения с эквестрийцами, изменений оказалось недостаточно для того, чтобы обратить воинство ночное в изнеженных дневных пони. Среди перепончатокрылых каждый умел убивать, пусть и диких зверей, монстров, но умел. У каждого были навыки выживания в отрыве от всех, имея лишь клинок на перевязи, каждый хотя бы раз в жизни, пусть и в группе, но проходил через Вечнодикий Лес, посещая Замок Двух Сестер. Это были фанатики, да, частично запятнанные гармонией, идеями мира, но все же, все же... Найтмер не могла не оценить юмора Вселенной: она сама обнаружила в себе определенное желание попробовать жить не только войной, и ее фестралы вполне себе были бы не против такого исхода, но так же, как и она, оставались солдатами.

– Что твои контакты тебе ответили?

– Они будут ждать в условленном месте, Великая.

– Заебись... Кхм. Арк Шейд уже отправил туда разведчиков?

– Да, Великая, связь держим через созданные Вами артефакты.

– Чудно, чудно... Еще погонять расчет прототипа, и можно будет выдвигаться.

– Вы думаете?..

– Я не думаю, я предполагаю, и готовлюсь к пиздецу. Запомни, всегда жди пиздеца, даже если все тип-топ, просто на всякий случай. Жопа целее будет.

Пусть ей и было интересно снова попробовать адаптироваться к мирной жизни, она не собиралась бросать все, и уж тем более мириться с Селестией. Все, что она припасла для «сестры», это пуля из П2-1.

Она даже отдаст честь пристрелить солнцекрупую расчету ружья. Неважно, как умрет белая пони, главное, что умрет.

Глава 09

– Наблюдаю, веду, – раздался в ухе Ноксии голос Владычицы. Фестралка аккуратно подправила сережку-артефакт, в которую аликорн каким-то чудом уместила заклинание связи, сильно урезанное, одностороннее, но все-таки.

Когда разведчики, решившие в инициативном порядке узнать состав группы дневных заранее, передали, что обнаружили только обычную, хорошо известную земнопони, аликорн опешила. Она все-таки притащила расчет своего аликорнобойного оружия, вернее, приказала тем разместиться в пределах «прямого выстрела» и ждать команды, но в то же время за Ноксией предпочла наблюдать лично.

Найтмер... Кобыла признавала, что попала под ее давящее влияние еще тогда, в день первой встречи, и чем дальше, тем сильнее она менялась, но и они, фестралы, меняли Владычицу. Эта взаимная связь делала их настолько едиными, настолько крепким, нерушимым монолитом, что Ноксии теперь было стыдно за свои прошлые попытки столкнуть клан Танцующих в тени с пути, избранного их далекими предками. Она видела, как фестралы словно пробуждались, стряхивая с себя паутину миролюбия, насаждаемого Селестией, все чаще ночные пони вспоминали про тренировки, про бой, копытный, воздушный, арсеналы впервые за долгие годы частично опустели – оружие и доспехи разобрали по домам, чтобы в случае чего быть готовым к сражению.

Но Великая на то и была великой, что не насаждала армейские порядки насильно. Более того, она все так же не вмешивалась в жизнь клана, лишь иногда проверяла ведомые Квазаром и Эвер Глори крылья, да запрашивала «специалистов» – так аликорн называла пони со специфическими навыками. И менялась. Менялась постоянно, все чаще ее взгляд был не хищным, но задумчивым, все чаще она сдерживала ранее неисчерпаемый поток ругательств и грубостей, да и в целом «оттаивала». Чего только стоило согласие наградить хорошо показавший себя орудийный расчет объятиями? Ноксия была уверена, в день первого появления Найтмер как минимум избила бы глупца, полезшего к ней с такой просьбой.

– Ох жопой чую, не к добру это... – пробормотала Великая, отчего фестралка напряглась. – Открыто идет одна кобыла, но я вижу следы еще от двух пони – дилетанты, бляха... Под магией идут, единороги однозначно.

«Спокойно, тебя прикрывает сама Владычица Ночная, тебе нечего опасаться», – успокоила, ну, попыталась, сама себя Ноксия. Ей пришлось переступить с ноги на ногу, сбрасывая напряжение. «Когда... Если все пойдет не по плану – просто беги отсюда. Беги и ори, авось, напугаешь»

Инструктаж Найтмер был коротким, но емким.

«Чеши языком, как обычно, но чу-че – ноги в зубы и по съебам, поняла? Ты мне живой нужна, мне и клану своему»

Вдохнув, выдохнув, фестралка зло встряхнулась, и поднявшуюся на горную площадку светло-бежевую земнопони встретила уверенным, чуть недовольным взглядом.

– Что за спешка, Грасс Джамп? – остановив приближение дневной пони движением ноги, раздраженно поинтересовалась Ноксия. – У меня дел в клане по горло.

– Найтмер Мун вернулась, – без всяких предисловий, просто в лоб заявила земнопони, смотря на кобылу усталыми коричневыми глазами.

– И? – Ноксии даже не пришлось играть недоумение, она и правда не понимала, к чему было это заявление. – Что вам, дневным, от нас надо?

– Принцесса Селестия просит вас помочь ей одолеть темную сторону...

Договорить Грасс Джамп не смогла – ее перебила не то, что засмеявшаяся, откровенно заржавшая фестралка. Громко, задыхаясь, истерично, упав на камень и стуча по нему передней ногой. Растерянная земнопони даже отступила на шаг, затем еще немного, прежде чем Ноксия смогла взять себя в копыта и успокоиться, ну, хоть как-то.

– Ну ты... Хах, ну ты и выдала... – задыхаясь и икая, выдавила из себя синегривая кобыла, пытаясь отдышаться. – Ох... Сейчас... Подожди...

– Я не вижу ничего смешного! – возмущенно воскликнула дневная пони, ударив копытом по земле. – Найтмер Мун убила шестерых пони! Это...

– Это идиотизм, Грасс Джамп, – все еще улыбаясь, заявила Ноксия. – Ты, дневная, приходишь ко мне и заявляешь, что мы, фестралы, должны помочь ВАМ победить ту, кто когда-то даровала нам всем жизнь. Ту, кто вела нас когда-то на защиту Эквестрии. Ты понимаешь, как это звучит? Не для меня, ты знаешь, я не против мирного сосуществования с вами, но как я тебе подниму клан на борьбу с их Владычицей?

– Ты – глава клана!

– А они – воины клана, которые, несмотря на мои усилия, воспитаны во многом в старой традиции. Это невозможно просто по определению.

– Пидороги окружают, один на линии. Расчету – огонь не открывать.

Ноксия отметила, что Найтмер была права – единороги были дилетантами. Заклинание невидимости они держали явно с трудом, пони заметила характерные искажения, а так же мерцающие тени.

– И что, ты так просто позволишь этой вашей... владычице бесчинствовать на наших землях?

– Ты правильно уточнила – ВАШИХ землях, – уже не улыбаясь, зло, раздраженно ответила Ноксия. Эта тема была для нее и пацифистов... больной, за неимением другого слова. – Напомнить, чем закончилась моя просьба выделить землю и убежище для наиболее мирных и про-эквестрийски настроенных фестралов? Вы мне отказали, сославшись на общественный порядок и то, что мы, дескать, не входим в Эквестрию. И, к твоему сведению, притаскивать на встречу лицом к лицу двух укрытых магией пони – это некрасиво.

– Не понимаю, о чем...

Громкий щелчок. Все, что услышали пони, это громкий щелчок, и то, уже после того, как бывшее мгновение назад невидимым тело единорога взорвалось кровью и ошметками шкуры, плоти и костей. Грасс Джамп тут же стошнило, а Ноксия просто невозмутимо смахнула с лица мелкие кусочки мяса. Второй единорог от ужаса не удержал заклинание и стал видимым.

– Я хузна что за движение он в твою сторону делал.

– Итак... Зачем ты привела единорогов с собой, Джамп? Что ты хотела сделать?

Земнопони только мотала головой, в ужасе смотря на фестралку. Та не успела сделать и шага – прямо под ногами второго единорога словно что-то взорвалось, отчего перепуганный пони телепортировался в сторону и замер, в ужасе уставившись на внушительную выбоину в камне.

«Зря. Надо было убегать», – отстраненно подумала Ноксия, когда с очередным громким щелчком жеребец разом лишился половины тела – взрыв просто разорвал его на две неравные половинки, разбросав внутренности по скале. Фестралка с каким-то извращенным интересом смотрела, как единорог кричит в агонии, дрыгая передними ногами, прежде чем еще один щелчок лишил его головы – кусок шеи с ней шмякнулся на залитую кровью скалу.

Грасс Джамп закатила глаза и упала в обморок.

– Я думала, он от болевого откинется, – словно извиняясь, заметила Найтмер. – Ща буду.

Владычица возникла во вспышке телепортации, облаченная не в свои необычные латы, но маскирующий плащ разведчиков – бесформенная серо-коричневая хламида цветом и рисунком неплохо повторяла окружающие площадку скалы. Откинув лезущий в глаза капюшон ногой, аликорн, проигнорировав зверски убитых единорогов, подошла к земнопони и легонько ее попинала.

– Жива, – констатировала Найтмер, хмыкнула, повернулась к Ноксии. – Сама допросишь, или я попрактикуюсь?

– Великая... – темно-серая кобыла побледнела, представив, как выбивает сведения из Грасс Джамп. Одно дело, когла рядом умирали дневные, она еще могла от этого отрешиться, но лично проводить допрос... Конечно, был немалый шанс того, что дневная просто и без всякого воздействия сама выдаст все и всех, но...

– Вижу, ну да ладно, ты и так хорошо постаралась, – Найтмер даже погладила ее по макушке. Сама! – Хорошо играла.

Ноксия замерла, прокручивая в голове разговор. Интонации, акценты, что она говорила и как... Она больше не была пацифисткой, быстро проникнувшись идеями Владычицы, ее целями и желаниями. Откровенно говоря, ей было просто неприятно разговаривать с дневной пони, свято уверенной, что они, фестралы, обязаны им помочь в борьбе с их Владычицей.

«Я... Я и правда лишь играла...»

***

– Ну, посмотрим...

Грасс Джамп замерла, так толком и не проснувшись, стоило ей только услышать голос. Странный, урчаще-рычащий, глубокий голос, какой мог принадлежать мантикоре, умей та разговаривать. Но намного хуже стало, когда она начала вспоминать...

– М-м-м... Люблю запах страха по ночам...

Раздался звук, словно кто-то, кому принадлежал этот жуткий голос, принялся перебирать столовые приборы – металлический звон-лязг, тонкий, короткий. Но все это меркло перед картиной разорванных на куски единорогов. Ее друзья...

– Проснись и пой, моя маленькая пони, – с легкой издевкой в голосе, точно копируя интонации принцессы Селестии, пропела неизвестная.

Грасс Джамп закричала от боли, распахивая глаза.

Темное помещение, гроздь кристаллов под потолком, дающих рассеянный свет. Она была прикована к столу, за все четыре ноги и шею, сейчас обжигающе горячую от нанесенной раны, из которой стекала кровь. Над ней нависал черный силуэт с яркими оранжевыми глазами и довольным, хищным оскалом.

Найтмер Мун...

Серебристой стрелой мелькнул странный ножик с коротким лезвием, покрытый ее, Грасс Джамп, кровью, рядом в поле темно-синего телекинеза взмыли еще множество жутких инструментов – щипцы, изогнутые иглы, молоточки, пила...

– Правы были целители в мое время, кровопускание – прекрасное средство, – радостно ухмыляясь, словно темная, искаженная копия принцессы Селестии, заявила Найтмер Мун. – Больная проснулась, словно по взмаху рога!

Грасс Джамп хотела кричать, молить о помощи, выдавить хоть слово, хоть звук, но от ужаса ее горло сдавило стальной хваткой. Сердце колотилось, отдавая в уши, горячее пятно крови становилось все больше и больше...

– Милая моя Грасс Джамп, – Найтмер Мун с садистской улыбкой провела плоскостью ножа по щеке пони, холодя ее шкурку сквозь шерстку. – Это не кошмар. Это не сон. Это явь, это твое настоящее, твое будущее. Это – цена за твою верность своей принцессе. Скажи, оно того стоило?

Земнопони попыталась сжаться, но не смогла, прикованная к столу, только заболели ноги в местах, где их обхватывали металлические браслеты. Она вновь не могла выдавить и звука, даже просто пошевелить языком, словно парализованная.

– Маленькая глупая пони, – с издевательским сюсюканием протянула Найтмер Мун, копытом заставляя кобылку открыть рот. – Заколдована Селестией, чтобы молчать... Но я тебя спасу, не волнуйся. Просто потерпи. Обычно такие заклинания накладывают на зубы...

Оглушающе громко щелкнули щипцы, массивные, злые. В облаке телекинеза они медленно поплыли к отрытому рту Грасс Джамп, и та с ужасом поняла – Найтмер Мун не шутила. Она... Она!..

«Не надо», – мысленно взмолилась кобылка, по щекам потекли горячие слезы.

– Бедняжка, не может выдавить и слова... Ну ничего, я тебя спасу.

«Нет, пожалуйста!», пони почувствовала прикосновение обжигающе ледяного металла к языку, затем к деснам. «Нет! Умоляю! Не надо!»

Она крепок зажмурилась, когда почувствовала давление на зуб. Ощутила, как он трещит, крошится, его тянут... Боль...

Неожиданно короткая, резкая, но мгновенная. От шока Грасс Ддамп широко раскрыла глаза.

В щипцах Найтмер Мун была зажата золотая коронка, которую ей установили много лет назад.

– Ну-ка, скажи «а-а-а»...

– А?.. – пони замерла.

Она снова могла говорить. Давящая, удушающая хватка на горле пропала, она снова могла говорить. Но – молчала, в недоумении смотря на что-то бормочущую Найтмер Мун, разглядывающую вырванную коронку.

– Занятно, занятно... Милая моя маленькая пони, – черная аликорн сверкнула оранжевыми глазами, отчего Грасс Джамп вжалась в стол. – Тебе лучше не молчать, говорить. Не то...

Щелкнули щипцы, оглушающе громко, отчего вся шерстка земнопони встала дыбом. Молчать... Молчать после пережитого ужаса? После того, как она поняла, что ее никто не спасет, а она во власти явно безумной Найтмер Мун?

Молчать, зная, что принцесса Селестия ее бросила, заколдовав напоследок?..

– Я... Я должна была уговорить Ноксию помочь Эквестрии... Или поймать ее и перенести в Кантерлот...

***

Найтмер задумчиво изучала свиток с посланием от двух союзных кланов фестралов. И Тенескрыты, и Шепчущие чуть ли не в панике просили о помощи, так как главы кланов пропали, и, вероятно, попали в плен к врагу. Селестия сделала свой ход... Не самый умный, скорее даже импульсивный, но все-таки сделала, начала действовать.

Конечно, обезглавить враждебные силы – идея сама по себе хорошая, но верхушку надо устранять целиком. Не только глав кланов, но и в целом всех их ближайших приближенных, способных взять на себя командование войсками. Дневные, по сути, подложили себе мину замедленного действия под круп и радостно на нее уселись.

Ну как еще описать ситуацию, когда фестралы двух кланов просят ее, Найтмер, возглавить штурм Кантерлота с целью вызволить попавших в плен лидеров? Это ж насколько не осознающей реальность надо быть, чтобы такое учудить, прекрасно зная, что ночные пони – те еще фанатики, а возвращение Найтмер Мун их отбитость возвела в квадрат, а то и куб?

Найтмер фыркнула, нет, это знала и понимала она, солдат, штурмовик, командир отряда и даже роты. Она из истории своего прошлого мира помнила, к чему приводят подобные необдуманные действия, все-таки фанатиков хватало. Да, духовный и военный лидер, это очень важный зверь, но его плен и уж тем более смерть отбитых наглухо психов с промытыми мозгами только злили. А Селестия... Откуда ей и ее окружению такое знать? Явно все мерили по себе, укради кто солнцекрупую, они не войной на врага пойдут, а договариваться, как завещала одна добрая белая пони. Вот она и вытащила не желающих идти на контакт глав кланов на разговор силой, совершив тем самым ошибку.

Ну вот и что Найтмер теперь делать? Отбрасывать разработанный план и идти штурмовать Кантерлот? Сейчас, когда акты устрашения начали приносить свои плоды, когда ей удалось набрать пусть немного, но компромата на Селестию и ее командиров? Бывшая лиса так и не придумала, как выманить Каденцию, операция по устранению командования гвардии была в зачаточном состоянии – только-только выяснили, где лучше перехватывать командиров, то же самое с вондерболтами. Да, на данном этапе Кантерлот они, скорее всего, возьмут, вот только найти Элементы Гармонии так и не удалось. Если Селестия не примет бой, а сбежит, как когда-то сбежали Дэйбрейкер и Найтмер Мун от Дискорда, она точно так же вернется с этими могущественными артефактами, и ночногривая аликорн составит компанию духу Хаоса.

Именно поэтому Найтмер давно и прочно отказалась от лобового силового противостояния – Тия скрешивать клинки не будет, сбежит сразу, а толку от захваченного замка? Фестралов в трех кланах с трудом, со всеми стариками и жеребятами, восемь тысяч наскребется. Да, в ружье они смогут поднять тысяч шесть, это если грести вообще всех боеспособных, но в Эквестрии где-то шесть с четвертью миллионов пони всех трех видов. В то, что среди этой толпы не наскребется хотя бы с десяток тысяч боевитых непарнокопытных, иссия-черная пони ну очень сомневалась, а уж если они начнут партизанить...

Эту войну не выиграть нахрапом, но и в окопах отсидеться не получится. Найтмер следовала составленному ранее плану, который предполагал относительно длительную психологическую войну, а так же ликвидацию всей правящей верхушки, не только лидеров, но и заместителей, заместителей заместителей и вообще всех потенциальных командиров, способных удержать власть. Да, был риск – огромный риск – что соседи тут же попробуют пощипать раздираемую на части гражданской войной Эквестрию, но с этим она смирилась заочно, а фестралам было все равно. Даже если иные государства что-то и откусят, Найтмер планировала вернуть все сторицей – не похоже, чтобы в современном мире хоть кто-то умел воевать или обладал серьезной военной мощью.

С другой стороны, фестралам логично ничего не было известно о жителях иных континентов. О тех же абиссинцах была только крайне обрывочная информация, мол, да, прямоходящие коты, вроде как живут хорошо, и это все. Что там дальше – вообще непонятно, может, какая-то своя империя расширяется, а может и вовсе – эпоха раздробленности, кто знает.

Поняв, что бегает взглядом по строкам текста уже по десятому кругу, Найтмер отложила свиток и потерла глаза сгибом ноги.

На ее счастье, кланы фестралов умудрились сохранить старый эквестрийский, на котором письмо и написали. Современный язык аликорн почти не понимала, и столкнулась с этой проблемой лишь относительно недавно – когда оставила записку Найтшифту и тот не смог ее прочитать. Ноксия знала старую письменность, будучи главой глана, но кроме нее язык изучали лишь с десяток архивариусов да несколько энтузиастов. Учить новый Найтмер не стала – времени не было, она и так была занята куда более важными делами.

– Дай раскладку по ситуации, если я объявлю, что мы не будем спасать Фортис и Птеригу.

– М-м-м, под каким предлогом? – стоявшая все это время рядом Ноксия встрепенулась.

– Селестия не примет бой, – ночногривая пони принялась постукивать копытом по столешнице. – Сдристнет, как почует, что пахнет жареным, да и не сможем мы такой оравой незаметно подойти к Кантерлоту – Тенескрыты и Шепчущие хотят полноценной войсковой фронтовой операции. Да, пизды мы ее войскам выдадим, но она просто даст по съебам и потом вернется с Элементами, как было с Дискордом. Ну или еще какой дичью, я не знаю, что она выдумает.

– На все ваша воля, Великая, но другим кланам...– Ноксия замялась, отведя взгляд в сторону. – Нужно продемонстрировать военные успехи, и что мы не отсиживаемся в пещерах...

– Я один хрен собиралась их навестить, – Найтмер фыркнула, вздохнула. – Главнокомандующим армии быть – та еще морока...

– Но вы ведь уже были?

– Угу. Подзабылось просто, сколько там возни, и насколько мало боя... Ладно. Фортис и Птеригу я, конечно, попытаюсь вытащить теневой тропой, но нихрена не обещаю. Придумай че-нить, отбрехайся, я не знаю, но общевойскового боя не будет. Не сейчас, слишком рано и слишком велик риск объебаться, а на луну я, знаешь, снова не хочу – спасибо, блять, солнцекрупой твари, насиделась.

Ноксия вытянулась, щелкнув копытами, и умчалась к себе, вероятно, составлять ответы союзным кланам. Найтмер же, свернув свиток, подожгла его искрой от рога и, медленно вращая в поле телекинеза, смотрела, как бумага обращается черным пеплом.

«Я ничего не понимаю»

Состояние вооруженных сил Эквестрии вызывало у нее бесконечность вопросов. Общая обстановка в мире была не менее путающей, взаимоотношения стран, политика, дипломатия... Логично, что фестралы знали не все – скорее, почти ничего – но того, что им было известно, достаточно, чтобы понять: мира быть не должно. Даже если учесть, что Эквестрию просто боятся трогать, что насчет отношений между странами? Ладно, грифоны превратились в цыплят, но драконы? Их стаи издревле враждовали, в каждой за место вожака грызлись, куда там иным расам! А лошади Аравии? Найтмер Мун когда-то гоняла высокомерных выскочек лично, а теперь – что? Ничего. Смирная, спокойная страна, эта их Седельная Аравия.

Куда делись гиппогрифы, кирины, почему племена зебр вдруг стали добрыми и смирными, отчего внезапно яки вдруг перестали претендовать на бывшие земли Кристальной Империи? Разбираясь с докладами разведчиков, выслушивая регулярные справки от Ноксии, Найтмер раз за разом понимала – нихрена она не понимает.

В ее прошлой жизни все воевали со всеми. Союзов, как таковых, не было, были временные договоренности. Да, был так называемый Институт Войны, но его задачей было не допустить глобальной свалки всех против всех, локальную грызню и постоянные переходы пограничных территорий он никак не регулировал. Единственное, что Институт за последние лет сто принял единогласно – это запрет на удары вглубь территории стран, по тыловым производствам. Принят он был в виду развития наступательных дальнобойных вооружений и появления вооружений массового поражения, просто во избежание конца света. Проще говоря – можете друг друга кусать, пинать, но тотальной войны с уничтожением тыловой инфраструктуры быть не должно. Прифронтовые сооружения можно хоть кассетными бомбами закидывать, а дальше 400 километров от фронта не должна упать ни единая шальная пуля или осколок. Это не отменяло жертв среди гражданских – глубокие прорывы никуда не делись – но ожесточенность боев значительно снизилась.

На Эквусе не было Института Войны или его аналога, не было глобальных союзов, не существовало объединений, вроде давным давно рухнувшей в родном мире Найтмер Лиги Всех Стран. Селестия, конечно, могла быть дипломатом запредельного уровня, но без военной мощи Эквестрия не уцелела бы, а как раз силы у страны сахарных пони не было. Правда, и у других стран тоже...

Найтмер сдула пепел, оставшийся от свитка, криво оскалилась.

Могло ли быть дело в гармонии? Проклятое Древо становилось сильнее, если его окружали мир и счастливые разумные. Могло ли быть так, что в результате действий Селестии то стало настолько сильным, что начало влиять не только на Эквестрию, но и весь континент, и даже далеко за его пределами? Даже фестралы, как бы они не цеплялись за прошлое, были заражены гармонией.

Возможно, она сама тоже не избежала этой проказы.

«Так я, получается, лиса в курятнике», – фыркнула Найтмер, морщась от отвращения.

Мир без войн, без серьезных конфликтов вообще, мир гармонии, слепой доброты и сахарных речей. Мир, застывший в развитии, словно муха в меду. Ее, хищника, той, кто с удовольствием купался в крови жестоких войн, просто тошнило от происходящего. Было ли это правильно? Нет. Вообще нет, абсолютно нет, но идти против своей природы, ломать себя об колено... Становиться слабачкой Луной Найтмер отказывалась. Она отказывалась смиренно ложиться на спину и поджимать лапки, подставляя пузико, нет, она будет скалиться, рычать и нападать! У нее есть оружие, броня и верные последователи, у нее есть армия, и желание зажечь пламя жизни. Пусть Селестия упивается своей проклятой гармонией, пусть... Тем с большим удовольствием Найтмер пустит ей пулю в лоб.

Найтмер Мун когда-то возненавидела Селестию, убийцу Дэйбрейкер, лютой ненавистью, и лисе пришлось потратить немало усилий, чтобы от нее абстрагироваться. Месть ради мести была не для нее. Она не ненавидела «сестру», ей не за что было ее по настоящему ненавидеть. Но вот презирать...

Никто не отберет у нее волю и суть хищника. Никто и никогда.

Глава 10

– Нет... Нет! Шайнинг, не уходи! – Твайлайт Спаркл вцепилась в брата, словно в спасательный круг. – Она вернется... Вернется, если тебя не будет рядом!

Ее брат тяжело вздохнул, и от этого жеста, этого взгляда внутри единорожки словно что-то оборвалось. Опять. В очередной раз за последние дни.

Сначала ее подруги одна за другой не смогли прийти. У кого были неотложные дела, кто-то получил травму или заболел... Но вот уже неделю она их толком и не видела. Не видела, хотя нуждалась в поддержке сильнее, чем когда-либо.

Затем ответ Селестии на ее письмо с просьбой о помощи. Она описала произошедшее с ней сразу, как только смогла поднять перо, когда в глазах хоть немного прояснилось. Но вместо скорого прибытия лишь буквы формального утешения... Да отправленный в поддержку отряд гвардии, численностью аж в три пони. И то, что среди прибывших был Шайнинг Армор, лишь немного улучшало состояние медленно сходящей с ума единорожки.

Где-то на задворках паникующего сознания скреблась мысль, что у Селестии просто не было выбора – она боролась с Найтмер Мун, терроризиующей всю страну. Лунная Пони и ее кошмары пугали и сводили с ума буквально всех без разбору, от совсем маленьких жеребят, до стариков, по всей Эквестрии. И ладно, если то просто кошмарные сны... Эти монстры доводили до безумия, до потери рассудка, некоторые от страха оканчивали жизнь самоубийством!

И Твайлайт Спаркл их понимала.

Казалось, просто слова. Никаких травм, легкие прикосновения... Но столь меткие, столь... жуткие, что даже осознавая все это, невозможно не бояться. Невозможно не вспоминать раз за разом, понимая, что это не конец.

Еще хуже была Метка.

Отметины от клыков самой Найтмер Мун, которые кроме самой Твайлайт никто не видел. Для кобылки же четыре точки цвета запекшейся крови на шее чуть ли не светились, но только лишь для нее. Метка жертвы, маяк для хищника, терпеливого, опасного, хитрого... Жестокого.

И вот теперь Шайнинг Армор покидал ее, пытался, раздираемый долгом и родственными узами. Она знала, что ему хочется туда, на поле боя, охранять покой жителей Эквестрии, ведь это его цель, его мечта, его предназначение... Но разве она не достойна того же? Почему же он тогда ее бросает?

– Твайли, все хорошо, я обещаю, все будет хорошо, – спокойно, уверенно говорил ее брат. – Но гвардия не может эффективно действовать без командира, я должен быть там.

– А как же я?..

– Тебя будут охранять лучшие из лучших, я обещаю. Скоро прибудет Кейденс, она поможет усилить защитные заклинания.

Снова обещание. Снова ложь. Ей много чего обещали за последние дни, но все они были нарушены. Даже принцесса Селестия...

– Не уходи... – Твайлайт зажмурилась, чувствуя даже не страх – пустоту внутри. – Умоляю...

– Капитан? – в библиотеку заглянул адьютант Шайнинг Армора, торопливо отпрянул. Хлопнула закрывшаяся дверь.

– Прости, Твайли, но я обязан. Это мой долг.

– Но... Как же я?..

– Все будет хорошо, – крепко обняв сестру, единорог надел шлем и, словно боясь передумать, быстро ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. – Охранять любой ценой, вам ясно?

– Так точно!

Твайлайт Спаркл осталась одна.

Даже Спайка не было рядом – он помогал откровенно зашивающейся Рарити. Единорожка тонула даже не в заказах, а проблемах, что сыпались на нее будто дождь из облака, столь обильно и неистощимо, что это было просто неестественно. Но – никаких следов злого умысла, ни единой зацепки.

Просто все, кто мог хоть немного помочь Твайлайт, вдруг оказались заняты, погребены под проблемами, жизненными неурядицами, а иногда и того хуже. Словно злой рок довлел над всеми, кто называл себя ее друзьями.

Называл...

Ученица Селестии всхлипнула, отступив от двери, за которой скрылся Шайнинг Армор. Тихий шепот где-то на задворках сознания называл его трусом, предателем... И ей приходилось прилагать усилия, чтобы не позволять этим мыслям отравить ее разум.

Золотой Дуб из уютного дома превратился в тюрьму, в которой ей было страшно находиться, но и уйти куда-либо или к кому-нибудь она не могла. Десятки, сотни магических кристаллов уничтожали любые намеки на тень, она сама спала в окружении светильников, не просто ночников, но полноценных ламп. А ее сны... Она боялась засыпать. Кошмары не преследовали ее непрерывно, нет, все хуже – они таились, даря ложную надежду, могли пропасть на дни, недели... И возвращались. Всегда. И каждый раз били по самым болезненным местам, безошибочно, безжалостно... Без повторений.

Сиреневая пони и не подозревала, как много в ней таится страхов. Она даже не думала, что боится столь многого... Но теперь знала. Знала и ужасалась каждой ночи, ожидая нового кошмара, гадая раз за разом, за какую ниточку они дернут, проснется ли она от захлебывающегося крика ужаса, от беззвучных рыданий... Или просто неясной тревоги, иногда куда более выматывающей, нежели простой страх.

Twinkle, twinkle, little star,

How I wonder what you are...

Up above the world so high,

Like a diamond in the sky...

– Кто здесь?! – Твайлайт зажгла светляк, словно это могло помочь в и так ярко освещенной комнате.

Голос... Жуткий, шепчущий, доносящийся словно издалека. Кто-то пел ей колыбельную... Пел так, что от страха у нее вся шерстка вставала дыбом.

When the blazing sun is gone,

When the nothing shines upon,

Then you show your little light,

Twinkle, twinkle, all the night.

– Помогите! Помогите мне! – Твайлайт забарабанила ногами в дверь, но никто не откликнулся.

Никто не придет ей на помощь, она осознала это столь же ясно и четко, как и слышала жуткий голос, звучащий, казалось, отовсюду сразу.

Then the traveler in the dark,

Thanks you for your little spark,

He could not see which way to go,

If you did not twinkle so.

Она старалась не вслушиваться в слова, произносимые на странном, незнакомом ей языке. Незнакомом... Но смысл и образы сами собой вспыхивали в ее голове, подобно той самой мерцающей звезде, про которую пелось в колыбельной.

Твайлайт Спарлк замерла, коснувшись ногой меток на шее.

When the blazing sun is gone,

When the nothing shines upon,

Though I know not what you are,

Twinkle, twinkle, little star...

(Twinkle, twinkle, little star, версия из трейлера Dead Space)

Чувствуя, как у нее встает дыбом не шерстка, но грива, Твайлайт Спаркл посморела вниз. На свою тень.

Тень посмотрела на нее в ответ.

***

– Перестаралась, что ли?.. – пробормотала Найтмер, смотря на лежащую в глубоком обмороке единорожку. Два фестрала, которых она пусть не без проблем, но все же вытащила из тюрьмы под Кантерлотом, тактично промолчали, смотря на нее огромными удивленными глазищами.

Она ожидала, ну, озлобленности, недоверия, обиды... Но не ужаса на грани смерти. Уж точно не от Твайлайт Спаркл. То, что многие попавшие под раздачу дневные впоследствии вытягивают ноги, аликорн знала, не запрещала, не одобряла, просто сопутствующий ущерб, не более. Но почему-то ей казалось, что с личной ученицей Селестии справиться будет на порядки сложнее, и капать на мозги ей придется еще месяца два.

А тут... Найтмер потыкала неподвижное тело пони, такими темпами у той крыша окончательно съедет за неделю максимум.

Был велик соблазн додавить вот прямо сейчас, но нет, нельзя. Не из-за, прости Случай, каких-то моральных ограничений, просто Найтмер успела услышать, что на поддержку сиреневой кобыле вот-вот прибудет Кейденс – так, менее официально, звали Ми Аморэ Каденцию. Если Селестия из Кантерлота даже носа не показывала, что сводило на нет всю пользу П2-1, то вот пристрелить принцессу любви было вполне возможно. Даже если учесть возможную охрану, защитные артефакты, бдительность... В общем, бывшая лиса решила пока оставить Твайлайт Спаркл в живых.

Наживкой она была полезнее, чем трупом.

– До ваших баз я вас не докину, пути туда еще не разнюхала. С территории Танцующих в тени доползете?

– Да, Великая, – в унисон отозвались Фортис и Птерига. Если темно-коричневый жеребец еще как-то пришел в себя, то у бордовой кобылки, кажется, от вида поющей Найтмер что-то в голове переклинило.

– Чудно, чудно... Все, хватайтесь, гвардосы начали чет подозревать.

***

Найтмер отложила очередной отчет, написанный для нее Ноксией, и прикрыла глаза. Очередная деталька в складывающуюся картину войны легла четко, ровно туда, куда и должна была.

Все шло по плану.

Как бывшая лиса подспудно и подозревала, Селестия не была настолько уж бесполезной и тупой. Инертной – да, несколько оторванной от реальности – однозначно, но тысячелетний опыт есть тысячелетний опыт. Стоило солнцекрупой кобыле разобраться в том, что происходит, осознать, как она принялась действовать, причем эффективно. Да, не очень быстро, но все-таки.

В Эквестрии почти не было сноходцев – все они когда-то были учениками Найтмер Мун, впоследствии Луны, решившей подмять под себя потенциально опасное направление магии, а потому после изгнания они рванули вслед за фестралами куда подальше. Оставшиеся редкие самоучки и самородки не могли ничего противопоставить массовому нашествию кошмаров, но эквестрийцы смогли придумать менее действенные, но в целом рабочие методы борьбы с ними.

Ловцы снов, так назывались эти небольшие, но довольно сложные артефакты. Их плели с постоянным вливанием магии с определенным ментальным настроем, а «украшения» висели в определенных узловых точках получившейся схемы. То, что выглядело как увешанная безделушками паутинка из ниток, было полноценным заклинанием, у которого вместо энергетической структуры была физическая. Собственно, их материальность и делала ловцы снов такими эффективными против слабых или не слишком умных кошмаров, а слуги Тантабуса, хоть и отожрались, но все же оставались низшими тварями.

По приказу Селестии этих артефактов наплели столько, что хватило повесить чуть ли не в каждый пятый дом. А так как попавшийся в ловец кошмар медленно помирал, будто рыба в сети, массовые акты кошмаринга пришлось свернуть.

В ту же копилку и подрывная деятельность фестралов. В отличие от Найтмер, перепончатокрылые не умели ходить тенями, и по большей части просто пользовались слепотой – буквально, дневные логично плохо видели в темноте – эквестрийцев, что позволяло им проникать, куда надо, и устраивать диверсии. Тут все решилось точно так же изящно, но просто: солнцекрупая приказала распечатать хранилища пригодных к зачарованию кристаллов и наделать светильников и охранных артефактов. Решение предельно простое, быстрое, а вкупе с возрождением милиции – городского ополчения – рабочее. Да, бойцы из дневных были так себе, но Селестия наверняка прекрасно осознавала, что фестралов мало, и открыто драться с эквестрийцами диверсанты не будут – у них другой профиль.

Первый этап плана себя исчерпал, задача выполнена. Со стороны могло показаться, что действия Найтмер идут только во вред. Как же, теперь у Эквестрии есть милиция, с кошмарами они худо-бедно, но борются, и все такое, да и в целом умерших было мало – пять, ну шесть сотен, не более. Мелочь, не заслуживающая упоминания, а не потери.

Но.

Древу Гармонии обязательно нужны были счастливые, довольные жизнью пони. Найтмер била даже не по боеспособности Эквестрии, она била по ее культуре, настроению жителей, она рушила то, что строила Селестия. Во многом это был куда как более серьезный удар, нежели прореживание гвардии и вондерболтов.

Влияние на гармонию уже ощущалось, по докладам разведчиков, эквестрийцы начали чаще ссориться, спорить, обижаться друг на друга и так далее. И эта ругань уже не была столь же приторно безобидной, как раньше, становясь похожей на привычные Найтмер по прошлой жизни рутинные склоки. Гармония слабела, слабело Древо, и план с захватом Замка Двух Сестер и грота под ним был все ближе и ближе к исполнению.

Открыв глаза, аликорн хмыкнула. Хочешь рассмешить Судьбу – расскажи ей о своих планах. Да, пока все шло в рамках выбранной стратегии, но немалая часть неопределенностей так и осталась неразрешенной. Где Элементы? Что, по итогу, планирует Селестия, наконец-то переставшая столь адово тормозить? Что она предпримет, опираясь на свой опыт, какие силы направит на борьбу с Найтмер и ее фестралами?

Да и не удалось дневным окончательно решить все свои проблемы. Пусть массовое нашествие кошмаров они остановили, оставались тот же Тантабус, подчиненные лично ему наиболее разумные из эфирных существ, да и сама Найтмер. Массовые диверсии по мелочи пришлось свернуть, но не крупные, хорошо продуманные, ради которых аликорн иногда таскала теневой тропой свой собственный спецназ.

Не далее как сутки назад взлетел на воздух цех по изготовлению светильников. Мелкая цель, но какая показательная, ведь расположен он был в Кантерлоте. Четыре десятка погибших единорогов, множество раненных и обширные разрушения – немагическая взрывчатка, созданная Найтмер по примеру пластичной из прошлой жизни, весьма впечатлила как фестралов, так и тех, кто потом разгребал завалы. Особенно перепончатокрылых восхитила идея синхронизированных таймеров – стоило активировать первые, как все остальные в группе начинали обратный отсчет. В отличие от пластичного ВВ эти таймеры были магическими, но их фон не был столь специфичным, да и слишком слабым.

И это была только одна из множества диверсий с целью террора. Пусть в родном мире лисы такие акты прекратились после решения Института Войны, но Найтмер знала о них и их методах, просто в целях саморазвития, чтобы знать, как, что, для чего и почему. Восхищения у нее террор не вызывал, но эффективность не признать было сложно, деморализующий эффект был очень высок.

Что сгодилось для прошлого мира, в Эквестрии работало тоже весьма неплохо.

Фестралы, поначалу подавленные причиняемыми разрушениями и десятками убитых, в какой-то момент начали привыкать. Адаптировались, как не смогла бы сама Найтмер, перестали воспринимать происходящее близко к сердцу, ожесточились... А потом начали радоваться бедам и трудностям дневных пони. Ноксия рассказывала о настроениях в клане с нечитаемым выражением лица, но аликорн благодаря своим новым способностям знала – та напугана, сбита с толку, но при этом воодушевлена, в чем боялась признаться даже самой себе. Ее тоже захлестнуло всеобщее безумие, принесенное с собой Найтмер.

Показательными были настроения в союзных кланах: Тенескрыты и Шепчущие от действий Танцующих в тени были в не меньшем ужасе, нежели эквестрийцы. Да, они бравировали своей готовностью идти в бой по первому зову – и Найтмер даже верила, что пойдут – но такие вот акты террора вызывали у них не то, что непонимание, шок. И, объективно говоря, подобное отношение к действиям аликорна было нормальным.

Это Танцующие двинулись рассудком. Может повлияло то, что она частично кошмар, Найтмер не знала, да и не важно это было. Важно то, что все пока шло по плану, а она держала губы на пульсе, готовая скорректировать свои действия и действия подчиненных почти в любой момент.

– Великая, – в кабинет Найтмер заглянула Ноксия с неизменным блокнотом в нагрудной сумке. Уже бывшая глава клана и официальный адъютант аликорна выглядела обеспокоенной, отчего та напряглась.

– Докладывай.

– Вы пропустили обед.

Найтмер растерянно моргнула, раз, другой. И так же растерянно подняла телекинезом со спины фестралки поднос с тарелками.

– Приятного аппетита, Великая, – поклонившись, кобылка ускакала. Вприпрыжку.

– И че это, блять, было?..

***

Селестия не справлялась.

Она осознала это не сразу. Поначалу казалось, что у нее есть время. Потом, днями позже, она начала подозревать, что упускает нечто очень важное. Спустя недели аликорн уже откровенно зашивалась, урезая сон, приемы пищи, все. Никаких встреч с аристократией, никаких празднеств, речей, медленных, величественных рассветов и закатов.

Только упорная, монотонная, выматывающая работа. Очень много работы и ужаса от осознания происходящего.

Семьсот сорок девять пони трагически погибло меньше, чем за месяц. Большинство – не выдержав постоянных ночных кошмаров, кто вешался, кто топился, кто травился лекарствами и зельями, пытаясь урвать хоть немного сна. Немало погибло в результате... диверсий, совершенных силами Найтмер Мун. Взрывы, обрушения, сошедшие с рельс поезда, рухнувшие дирижабли...

Эквестрия дрожала от ужаса и паники.

Селестия не справлялась, но – пыталась. Училась на ходу, адаптируясь к новой реальности, поднимала архивы, искала нужных пони, накручивала хвосты всей своей администрации, чего не было уже лишь Гармонии ведомо сколько веков. Идеи с ловцами снов и патрулями оказались весьма эффективны, но солнечная пони знала – этого мало. Знала, но ничего не могла поделать, просто не имея ни малейшего понятия, как бороться с террором. Будь то просто бой, прямолинейный и кровавый, она могла бы обратиться к памяти тысячелетней давности, да, устаревшей, но это было хоть что-то.

И не было ни в Эквестрии, ни в соседних странах никого, кто сталкивался бы с чем-то подобным.

«Но прикрыть тебя будет некому, потому что солдат у тебя больше нет»

У нее не было разведки, не было контрразведки, не было никого, кто мог бы противостоять диверсантам. У нее не было армии, хоть сколько-нибудь сопоставимой с силами фестралов. Из глав двух кланов – которые пропали из камер, вероятно, усилиями Найтмер Мун – удалось вытянуть кое-какую информацию, лично, ментальной магией, так как допрос никто нормально проводить не умел. И то, что Селестия узнала, откровенно пугало.

Как минимум четыре тысячи боеспособных фестралов, обученных, тренированных, вооруженных. Готовых убивать, радующихся возвращению Найтмер Мун и возможности продолжить восстание тысячелетней давности. Четыре тысячи... По сравнению с шестью с четвертью миллионами жителей Эквестрии – капля в море, но это капля сверхконцентрированного яда, что способна отравить весь водоем. В гвардии было всего пять сотен пони, причем это не боевые войска – стража, в лучшем случае способная кого-то защитить магией, щитами, но в большинстве своем годная только в качестве статуй. Вондерболты были перспективнее... И было их меньше сотни. Элита.

Селестия залпом допила остаток тонизирующего напитка и налила себе из чайника еще.

Кто в Эквестрии мог хоть как-то противостоять фестралам? На ум приходили грифоны в первую очередь, но за тысячу лет птицекошки выродились в, откровенно говоря, цыплят, кичащихся своим прошлым, но мало на что способных. Погодные команды в теории могли бить молниями, но это процесс небыстрый, и по опыту еще Дэйбрейкер Селестия знала, как оружие конденсируемые тучи использовать было сложно. С большой высоты удар был неприцельным и часто уходил в землю или деревья, на малой тем же фестралам ничего не стоило сблизиться и...

Принцесса дня повторно пробежалась взглядом по неровным, прыгающим строчкам очередного письма. Ей потребовалось несколько секунд чтобы осознать, что писала ее ученица, Твайлайт Спаркл. В очередной раз писала о кошмарах, просила о помощи, совете, поддержке. Со вздохом Селестия отложила свиток в сторону, в этот раз не удостоив его даже шаблонного ответа.

У нее не было ни единого слова, кроме бесполезных и лживых речей о том, что все будет хорошо.

Элементы Гармонии... Они не откликались на ее зов, что было в целом логично – без прямого вмешательства Гармонии, даже ей не под силу обуздать мощь всех шести артефактов. А Хранители... Годы планирования пошли прахом, когда Селестия выяснила, что потенциальный Смех выбыла.

Пинки Пай так и не очнулась после того дня. Глубокая кома, отягощенная черепно-мозговой травмой. Найтмер Мун не убила ее, как казалось принцессе, просто из недостатка времени. Ее собственная пошедшая вразнос из-за экстренной телепортации энергетика фонтанировала силой так, будто она вдруг вновь стала безжалостной Дэйбрейкер, способной одним таким выбросом опустошить немаленький городок. Неудивительно, что Найтмер Мун предпочла отступить – даже при свете полной луны сестра была слабее нее, не просто так аликорн прибыла с необычным, но мощным оружием.

Селестия закончила писать приказ о поиске добровольцев в дружину и принялась за указ о военном положении. Вряд ли кто-то в Эквестрии вообще знал, что среди сотен законов есть и такой, но он был необходим.

Чем чаще принцесса погружалась в прошлое в поисках подсказок, тем отчетливее понимала – она не может проиграть. Не может сдаться, не может отступить. Она вспоминала свою жизнь как Дэйбрейкер и каждый раз ужасалась тому, с какой легкостью была готова убивать, как восторгалась разрушениям и смертям вместе с сестрой. Она не могла допустить подобного, и оттого отчетливо понимала – изгнание Найтмер Мун было необходимо. Да, всю эту тысячу лет она мечтала о дне, когда сможет вернуть Луну, свою сестру, показав ей всю красоту Гармонии. Но, к сожалению и ужасу, вместо нее вернулось хищное чудовище в обличие аликорна.

Ей не стоило пытаться переложить ответственность на спину Твайлайт. Ей нельзя было столь бездумно надеяться на Гармонию, ее Элементы, как она делала все прошедшее тысячелетие. Она расслабилась, очарованная веками мира и спокойствия, и теперь расплачивалась за свои ошибки.

Но и действовать грубо, жестко, она тоже не могла.

Вернуться к методам Дэйбрейкер, означало проиграть. С тем же успехом она могла обратиться пламенем и предложить Найтмер Мун вместе карать огнем и тьмой весь мир. Она не могла просто так взять и махнуть на все свои прошлые решения, зачем тогда вообще было нужно идти на конфликт с сетрой? Пусть тогда она этого не осознавала, слишком очарованная прекрасной перспективой мирного будущего, но теперь-то, избавившись от солнечных зайчиков в глазах, она могла с уверенностью сказать самой себе – да, оно того стоило.

Стоило, чтобы видеть смех и радость в глазах пони, чтобы на долгие века забыть о вражде и убийствах. Мир и тепло вместо огня и разрушений, они стоили всех тяжелых, неоднозначных решений. Это понимала Селестия, но никогда не понимала Найтмер Мун.

И, скорее всего, уже не поймет.

Принцесса бросила короткий взгляд на письмо ученицы, и заставила себя отвернуться. Она не могла помочь Твайлайт Спаркл, не бросив на произвол судьбы десятки и сотни, тысячи других пони. Если бы Пинкамина очнулась, любые затраты на поддержку Хранителей окупились бы сторицей, но не теперь. У нее не было времени и возможности искать нового Хранителя Смеха, она сама не могла заменить этот Элемент – только Магию, Доброту или Щедрость. Найтмер Мун словно знала, куда бить, чтобы сделать могущественные артефакты фактически бесполезными.

Селестия не могла отделаться от мысли, что вновь совершает ошибку, куда большую, чем ранее, но поймать мысль за хвост у нее не получилось.

А после она и вовсе забыла об этом под лавиной дел, связанных с попыткой удержать на плаву Эквестрию.

Глава 11

Найтмер медленно вращала в поле телекинеза очередной прототип индивидуального стрелкового оружия для фестралов и понимала, что ничего не понимает. Это была уже седьмая попытка натянуть привычные концепции на анатомию пони, и, как и прошлые шесть, на практике она оказалась неудобной.

Не помогала даже необычная гибкость ног – фестралы, да и она сама, могли держать что-то не копытокинезом, но тупо обхватив ногой. Вопрос был даже не в удобстве хвата, а в банальных габаритах и особенно отдаче, с которой справиться оказалось не так-то и просто.

Внимательно изучив арбалеты и то, как перепончатокрылые их применяли, Найтмер поняла, что эти знания для нее в основном бесполезны. Арбалеты были трех видов: легкие, на одну ногу, тяжелые, используемые из положения сидя, и станковые, с расчетами. С легкими все просто: крепление на ведущую ногу, зарядка свободной ногой через рычаг, с помощью копытокинеза, выстрел сгибом запястья, конструкция непростая, но достаточно удобная. Целиться тоже было несложно, да и не нужна была высокая точность, с дистанцией эффективной стрельбы метров тридцать от силы. Эти легкие арбалеты использовались только потому что из них можно было стрелять на лету.

Особняком стояли станковые, принцип которых Найтмер использовала в П2-1. Один пони нес сам тяжеленный арбалет с мощными плечами, второй – станок, болты и взводящий механизм редукторного типа. Такой махиной валили гидр и мантиктор, пользуясь возможностью быстро менять позицию – даже один фестрал мог поднять станковый арбалет в сборе и утащить, пусть и недалеко, а расчет, так-то, обучался нести его в две пары крыльев сразу, будто карету.

А вот с тяжелыми арбалетами было интереснее.

Для начала, фестралы так и не придумали способа стрелять из него прицельно в полете или хотя бы стоя – неудобно. Поэтому стреляли из этой бандуры весом добрые восемь кило строго сидя, согнувшись вперед, с использованием высоких сошек. Спуск – простой рычажный в отличие от мудренного запястного механизма легких арбалетов, а взведение и вовсе – то еще представление. Фестрал ложился на спину, вставлял согнутые задние ноги в стремя, обхватывал передними перекладину взводного механизма, соединенного с тетивой, и просто выпрямлялся. Силищи у пони в ногах и теле было достаточно, чтобы делать тяжелые арбалеты мощными, а отсутствие ворота или еще какого взводящего механизма увеличивало скорострельность в разы. Опытный арбалетчик мог делать под шесть-семь выстрелов в минуту.

А еще пони ну очень интересно целились. Не как привыкла Найтмер, через мушку и целик, а по-охотничьему, по ружейной планке. Не приспособлены глаза даже полухищных фестралов к такому, у них бинокулярное зрение-то было ограниченным. Опытные стрелки вообще целились всем телом, а не глазами.

И все бы ничего, но ни один арбалет не предполагал упора. Просто некуда.

С индивидуальным огнестрельным оружием такое не прокатит, и именно отдача оказалась той проблемой, которая в итоге имела все шансы поставить крест на таковом для фестралов.

Первые же прототипы для стрельбы сидя с упором в грудь попросту опрокидывали беднягу-стрелка на спину. Слишком мощной была отдача оружия, а сделать патрон малоимпульсным было невозможно из-за необходимости впихнуть кристаллический сердечник против щитов. Да, это не снаряды П2-1, которые вообще на любую защиту клали с высокой сосенки, но магический взрыв наносил существенный урон даже стационарным щитам. Без сердечника даже простенький артефакт без труда держал залповый огонь сразу из трех винтовок – защита от высокоскоростных физических объектов с точки зрения единорогов была делом энергоемким, но несложным. Вот и пришлось делать винтовки калибром добрые пятнадцать миллиметров, добавлять соответствующий метательный заряд, рунировать ствол... И получить на выходе отдачу, с которой даже телекинетический хват Найтмер до конца справиться не мог несмотря на ДТК – оружие ощутимо отбрасывало назад. Ее-то «крупнокалиберная» винтовка имела калибр всего 10.5 миллиметров.

Ну а беднягу фестрала, как уже упоминалось, опрокидывало на спину.

Был вариант артефактной привязки к земле, но такие винтовки становились большими – нужно было место под схему – и тяжелыми из-за увеличенных кристаллов-аккумуляторов, ну и просто адово сложными в изготовлении. Если обычные винтовки, с учетом создаваемых Найтмер запчастей, фестралы в теории могли собирать по пять штук в день – благо вырезать одни и те же руны с нужными инструментами могли любые пони – то на такие полустационарные варианты должно было уходить по паре дней на единицу. С тем же успехом можно было просто начать штамповать более совершенные версии П2-1, рассчитанные на расчет из двух пони.

Да и заиметь воздушных стрелков Найтмер ну очень хотелось, а с такими винтовками фестралы будут в воздухе не то, что кувыркаться, а выписывать тройные петли с финалом в землю.

Раздраженно зарычав, аликорн с размаху швырнула неудачный прототип в стену, с такой силой, что в разные стороны ударили осколки камня и псевдометалла с деревом.

Ее не учили делать огнестрел для, чтоб их, пони! Найтмер знала, как сделать отличное оружие для прямоходящего зверя с руками любой комплекции, прекрасно понимала плюсы и минусы любой схемы автоматики, способа крепления магазина, прицельных приспособлений... И все это было совершенно бессмысленно в мире приторно-добрых лошадок. Фестралы считали, что даже станковые ружья с расчетами – это просто потрясающее оружие, но Найтмер-то видела, что это не более чем грубое поделие, издевательство над оружейным делом ее прошлого мира.

С надеждой вооружить фестралов пулеметами пришлось распрощаться почти сразу. Малокалиберные пули могли преодолеть среднестатистический щит единорога только при длительном концентрированном огне двух-трех автоматов. Бронебойные пули со сверхтвердым сердечником справлялись быстрее, но такие сама Найтмер могла делать по одной в минуту, больно уж комплексная у них структура.

Да и вообще, для массового производства нужно что-то, что можно делать с помощью придуманных на коленке станков, управляемых копытами. Никаких суперсложных конструкций пуль, никакой сложной, комплексной автоматики, только что-то простое, грубое, надежное и эффективное. Бывшая лиса не собиралась сутки напролет штамповать оружие и боеприпасы, у нее были задачи и поинтереснее, и поважнее.

– Может, не стоило так?.. – осторожно заметила Ноксия, которую чудом не задели осколки. – Можно было бы для музея оставить...

– Хуй с ним, еще есть, – буркнула Найтмер, сминая телекинезом очередной чертеж. – Я в тупике. Просто, блять, в тупике! Я будто пытаюсь ковырять ебанный танк канцелярским ножиком!

– Великая...

– Что?! – аликорн резко повернулась к Ноксии, скалясь в бешенстве. И так не добрые янтарные глаза пылали яростью и ненавистью, и только понимание, что Владычица злится не на нее, позволило фестралке устоять на подрагивающих ногах.

– Вы... Вы просили напоминать вам... Иногда...

– Что?! Не мямли, бля!

– Напоминать, для чего вы все делаете! – скороговоркой выпалила пони, прижимая уши и зажмурившись.

Найтмер замерла, будто врезавшись в стену. Глубоко вдохнула, медленно, с присвистом, выдохнула... Осторожно погладив вздрогнувшую Ноксию по голове, аликорн положила на стол новый большой лист бумаги, подняла магией карандаш.

– Да, ты права. Спасибо.

Ночногривая пони сосредоточенно принялась вычерчивать новый прототип, пользуясь принудительно насаждаемой в клане Танцующих в тени метрической системой.

Фестралам было сложно переходить на десятичную систему счисления, на новые единицы измерения. Сложно, но они молча, без единой жалобы старались. Для самой Найтмер же было строго наоборот – шестеричная система счисления, несмотря на память Найтмер Мун, была адски неудобна, так как никак не стыковалась со знаниями из прошлой жизни.

В ту же копилку единицы измерения. Эталон миллиметра у нее уже был, эталоном килограмма было решено сделать сферу из цельного магического кристалла диаметром десять сантиметров. Все так же неудобно для фестралов, за тысячу лет привыкших к другому, но Найтмер нужна была среда для работы, и ломать голову еще и над шестеричной системой счисления с единицами измерения, которые не были когерентными, она не собиралась. А вот ССМ – Стандартизированная Система Мер – была как раз когерентна, правда, чтобы ее нормально составить, пришлось основательно покопаться в памяти. В любом случае, ей не нужно было идеальное совпадение с мерами из прошлого мира, ей нужна была система как таковая, и она ее ввела. То, что в обиход она войдет полноценно в лучшем случае через пару лет, Найтмер не волновало, она могла работать, а остальное – полем.

– Это стационарное орудие? – осторожно поинтересовалась Ноксия, заглядывая в чертеж. Постоянно стоящая рядом, адъютант просто в силу любопытства и живого ума начинала понимать что ваяет аликорн даже на стадии эскиза.

– Не совсем, – пробормотала в ответ Найтмер, закончив компоновать автоматику. – Ружье на основе П2-1, гладкоствольное полуавтоматическое, для стрельбы из положения лежа с низких сошек. Боковая подача патронов с выбросом гильз снизу, второй номер расчета – заряжающий. Чтобы стрелок был не одноразовым, автоматика на основе короткого хода ствола с поворотным затвором с массивным дульным устройством, плюс установка на лафет. Тяжело, но зато можно калибр сделать больше, сердечник крупнее, как итог, щитобойное воздействие выше...

Найтмер осеклась, вздохнула.

– Ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Не очень, Великая, но я запоминаю и записываю, – Ноксия показала блокнот, заполненный текстом на современном эквестрийском. – Значит, вы все же отказались от идеи воздушных стрелков?

– Пока не найду способ гасить отдачу магией – да.

Конечно, малокалиберные артиллерийские системы не были ее специальностью, но у Найтмер были неограниченные ресурсы. Поджимало только время, и то, не слишком сильно – шла вторая стадия стратегического плана, точечные удары по производствам. Селестия в любой момент могла придумать что-то для защиты ключевых центров снабжения, и их следовало уничтожить как можно раньше. По большей части, работа Кошмаров и диверсантов, с редким участием самой Найтмер, когда нужно было проникнуть куда-то теневой тропой, так что, аликорн без чрезмерной спешки пыталась усилить свою армию.

Вернее, только клан Танцующих в тени.

К ее сожалению, Шепчущие и Тенескрыты оказались не столь поддатливы, вероятно из-за внушительного расстояния между кланами. Возможно, проводи она больше времени на их территориях, проблем бы не было, но Найтмер просто не хотелось мотаться туда-сюда, время она могла потратить и с большей пользой. В любом случае, простая пехота с клинками ей тоже была нужна, как бы круты ни были предполагаемые ряды с полуавтоматическими ружьями, всегда оставался шанс прорыва. Да и мало ли, как повернется бой, чай, не сражение линейной пехоты им предстояло.

– Есть что важное?

– Нет, Каденция все так же и кончика рога не показывает из Золотого Дуба.

Момент устранения принцессы любви фестралы пролюбили, к огромному сожалению. Розовая аликорн прибыла на небесной карете, но Аккурейт не успел на нее даже навестись – она телепортировалась в библиотеку еще в воздухе, на ходу. Тот еще маневр, на самом деле, Найтмер вполне себе отчетливо представляла, как Каденция на полной скорости влетает в стену – телепортация никак не влияла на инерцию. С учетом того, что карета двигалась быстро, пегасы ее еле вытянули из пике, удар должен был быть сильным.

Фестрала пришлось утешать, так как он посчитал провал ликвидации личной ошибкой и чуть ли не вешаться пошел. Еле перехватили, фанатики – они фанатики и есть.

– Самой ей голову открутить, что ли... – пробормотала Найтмер, придирчиво изучая черновой чертеж. Даже с телом аликорна сходу в голове провести все расчеты было крайне сложно, и сейчас она по сути продумывала схему работы автоматики. Выглядело неплохо, но дипломный проект лисы тоже выглядел неплохо, а по сути оказался тем еще «шедеврном» переусложненности.

– Возьмете с собой Кошмаров?

– В разборках аликорнов простой пехтуре места нет, – индифферентно пробормотала бывшая лиса пытаясь переключиться с разработки на обдумывание потенциального боя. – Хотя, если разведосы не лажу притащили, там битвы-то и не будет. Но я чет не верю, что Каденция эта даже простейших лучей не знает, а с должной напиткой это та еще аннигиляторная пушка.

– Какая пушка? – Ноксия задумалась, даже писать прекратила. Найтмер покосилась на фестралку, в который раз уже пытаясь понять, как она умудряется так четко говорить, держа карандаш во рту.

– Забей, неважно. Кликни расчет П2-1... И да, я, кстати, придумала им название.

– Какое, Великая? – фестралка заинтересованно навострила уши.

– Равенеры.

***

Перебирая струны гитары, лиса вслушивалась в их звучание, подкручивая колки. Хотелось бы сказать «чутко», но несмотря на кое-какие навыки, играла Найтмер на уровне любителя в лучшем случае. Впрочем, обычно у костра этого хватало, да и репертуар песен у нее был бедноват. Хитов она не заучивала, предпочитая довольно своеобразную музыку, под настроение. Как однажды заметил подчиненный, «ты б еще подвывала, а?».

Поэтому она на слух подтягивала струны, перебирая известные аккорды, пытаясь понять, все ли нормально. Она помнила, как играла ее копия, а раз так, то и сама Найтмер что-то уметь да должна. Хотя, и у клона струны визжали, когда нужно было быстро сменить аккорд – зажимные накладки на подушечках пальцев требовали определенного навыка.

Настроив, насколько хватило умения, гитару, Найтмер принялась просто наигрывать какую-то не слишком бодрую, не слишком тоскливую мелодию. Как раз под настроение.

Иногда на нее накатывало, не апатия, не тоска, вообще непонятное что-то. Когда просто хотелось принять свой лисий облик из прошлой жизни, взять гитару и побряцать что-нибудь не слишком тягомутное, без слов, чистая импровизация на основе невеликих навыков самки. Накатывало, и вместо того, чтобы с этим бороться, лисица просто запиралась в своей комнате в мэрии, доставала материализованную гитару из-за кровати и трынькала струнами, выпуская накопившееся и прочищая мозги. Помогало, как ни странно, и иногда даже поднимало настроение.

Но не сейчас.

Нет, упаси Случай, она не считала, что поступает как-то неправильно. У нее была задача, у нее были средства, и, как и положено штурмовику, она без сомнений шла вперед, прорываясь через невозможное. Когда накатило в первый раз, Найтмер решила было, что это полезли куски Найтмер Мун – мало ли, какие сомнения грызли ее разум и душу в течение тысячи лет – но нет, это было что-то другое. Даже не пресловутая усталость от войны, что-то непонятное, но не раздражающее и немного тоскливое, как тот самый волчий вой. Поняв, что никакая совесть из нее внезапно не лезет, лиса просто привычно забила и позволила себе расслабиться.

Может быть, как раз отсутствие необходимости рвать жилы и позволяло подсознанию самки подавать такие вот звоночки. Отдыхать было нужно, даже если она была потенциально бессмертным аликорном.

Полтора месяца. Со времени возвращения с луны прошло полтора месяца, плюс-минус, без календарика под рукой, или, в данном случае, ногой, Найтмер привычно потерялась в днях, погруженная в решение множества задач. Это не мешало ей отслеживать сроки выполнения планов, но общее течение времени вечно от нее ускользало. Самка могла дни, недели что-то делать, участвовать в боях, вылазках, чтобы потом огорошить подчиненных совершенно тупым вопросом «какой сейчас месяц?». По этой причине у нее и был с собой календарик, да и пехтура, зная прибабахи командира, что-то да напоминала.

Ноксия напоминаниями ее не терзала, но иногда все же упоминала, что, дескать, прошло столько-то дней. А там уже память аликорна помогала, но для этого нужно было расслабиться, позволить мыслям гулять самим по себе. Не самая простая задача, когда пытаешься управлять, по сути, полком. Потолком Найтмер в прошлой жизни была рота, не больше...

В дверь робко постучались.

Сбитая с мысли, лиса на секунду зависла, пока расслабившиеся мозги со скрипом пытались вернуться на более-менее рабочие рельсы. Тяжело вздохнув, она махнула рукой в сторону двери, отпирая засов. Не то, чтобы ей нужны были жесты для использования магии, но ей так психологически было комфортнее. Можно было отрастить рог на лбу и тыкать им, но Найтмер такой недогибридный облик не очень нравился.

– Ну да, кто еще мог меня дернуть, – закатив глаза, проворчала лисица, когда в приоткрытую дверь робко заглянула темно-серая фестралка. – Заползай уж.

Ноксия осторожно прикрыла за собой дверь, задвинула засов. Как самка и ожилала, на ее спине стоял уже привычный поднос с едой – жаркое из какой-то дичи, пара куриных яиц, ставшее уже нормой печенье с шоколадной крошкой и стакан чая. Бросив беглый взгляд на висящие на стене часы, лиса признала, да, пора бы и пообедать. Молча подняв телекинезом поднос, Найтмер «подманила» его пальцами, заставив опуститься себе на колени, и взялась за ложку. Вполне привычный прибор, как раз ей под размер – идея та же, что и с мебелью, сделали под аликорна просто на всякий случай. И даже из серебра.

– М? – лиса приподняла брови, поняв, что Ноксия осталась в комнате. Фестралка отшагнула назад, забегав взглядом. – Что, интересно?

– Д-да, – запнувшись, ответила пони, со странной смесью эмоций смотря на то, как Найтмер закидывает себе в пасть первую ложку жаркого.

– Ну, смотри, за спрос денег не беру.

– А... Можно было заплатить?..

Самка поперхнулась, схватилась за стакан и глотнула чая, проталкивая вставшую комом еду.

– Кх... – отдышавшись, вздохнула лиса. – Ты как ляпнешь, блятский рот...

– Чей рот?

– Э-э-э, – в который уже раз простой вопрос вогнал Найтмер в ступор. – Забей, неважно.

Их взаимоотношения с фестралами были, на взгляд лисы, тем еще цирком. Они ее искренне уважали, опасались, выполняли все приказы, иногда доводя ситуацию до асбурда, но при этом любили ее, будто она им мать родная. Но в том-то и дело, что вопреки различным легендам, Найтмер Мун фестралов не создавала, она нашла их, медленно загибающихся, в пещерах в горах, где перепончатокрылые прятались, считая, что мир снаружи все еще во власти вендиго и жить там невозможно. Одно единственное поселение с полусотней пони, забывших свою историю, свою культуру, искренне верящих в вечную зиму. Найтмер Мун вытащила их на поверхность и взяла под крыло, фактически спасая целую расу, за это-то ее и прозвали Великой, вот только не матерью, а спасительницей. И современные фестралы все это знали.

Но тянуться к ней, напрашиваться на похвалу, а то и объятия, не прекращали, вызывая у лисы ощущение, будто у нее в подчинении не полухищники, способные пусть и сообща, но без потерь прибить мантикору, а табунок жеребят.

Ей ничего не стоило время от времени награждать своих подчиненных этими объятиями, да и, стоило признать, было что-то своеобразное в том, чтобы погладить какого-нибудь фестрала по голове. Жмурились они при этом довольно забавно, и улыбались, разве что не мурчали, как кошачьи.

Закончив с обедом, решив в этот раз не вылизывать тарелку – не то, чтобы хотелось, но очень уж смешно округляла глаза Ноксия – Найтмер снова взялась за гитару. Настроение было немного, что называется, лирическим, поэтому перебрав выученные песни из тех, что ей нравились, лиса прочистила горло и коснулась струн.

Paper planes full of secrets

Long goodbyes made it hard to go

Go, Go

But their lying had been roaring

For what felt like a lifetime in the war,

War

All the letters I've burned I should've sent

And even though I know it's too late

I'm coming home

I'm coming home

I never thought I'd see you again

Even if we're not the same now

I never thought I'd see you again

Even if we're not the same as before

After all the roads I've traveled

After all the hearts that I have loved

Loved, Loved

I know I sound like a coward

When I swear there's no heart like yours

Yours

All the letters I've burned I should've sent

And I hope it's not too late

I'm coming home

I'm coming home

I never thought I'd see you again

Even if we're not the same now

I never thought I'd see you again

Even if we're not the same as before

Even if we're not the same

Even if we're not the same

As before

(Coming Home by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)

Лиса вздохнула. Кто б знал, почему ей так нравятся именно эти песни и именно этой исполнительницы. Нравились и все тут, а у подчиненных вечно глаза на лоб лезли и уши прижимались – от Найтмер ожидали чего-то более тяжелого и не такого лирического.

Хмыкнув, самка посмотрела на Ноксию и чуть не выронила от неожиданности гитару.

Фестралка чуть ли не ревела, разве что молча. Лисе потребовалось несколько секунд чтобы осознать, пони каким-то образом поняла текст песни и приняла ее слишком близко к сердцу. И это при том, что именно песни звучали на привычном ей родном языке, отчего петь их в облике аликорна было невозможно – не было в эквестрийском даже близко похожих звуков. Что уж говорить, если рычание в исполнении Найтмер в теле аликорна звучало скорее как низкое, хриплое ворчание?

– Это просто песня, – на всякий случай уточнила лиса, созданным ставшей уже привычной материализацией платком вытирая с щек Ноксии слезы. – Как ты вообще меня поняла?

– Не по... – фестралка шмыгнула носом, отводя взгляд. – Не поняла... Почувствовала...

Найтмер задумалась, продолжая на автомате приводить мордашку пони в порядок.

Эквестрийцы обожали петь, причем коллективно, по разному поводу, и иногда даже без повода. Так было и тысячу лет назад, а кристаллийцы так и вовсе умудрились превратить песни в полноценную магию, с помощью которой, по большей части, и выращивали свои знаменитые кристаллы. Недооценивать магическую составляющую песен в Эквестрии лиса не собиралась, но было одно большое «но».

Фестралы не умели подхватывать песнь сердца, как это явление стало модно называть в текущем веке.

Тысячу лет назад для Найтмер Мун это стало занятным казусом, над которым даже Дэйбрейкер, вернее, уже Селестия, успела поломать голову, и единственное, что они выяснили, это почти полное отторжение фестралами гармонии и ее магии как таковой. По сути, именно это позволило фестралам так долго и упорно противостоять идеям Селестии и насаждаемому ею бескомпромиссному миролюбию.

И вот способность Ноксии понять, прочувствовать песню – которая, если как следует натянуть сову на пень, звучала как обращение Найтмер Мун к Селестии – говорила о том, что это сопротивление гармонии либо сильно ослабло, либо и вовсе, исчезло. Отсюда и появление пацифистов, идеи мира с дневными и так далее. Это же, в целом, объясняло, почему пацифизм не стал повсеместным явлением – не все фестралы лишились своеобразного иммунитета.

– Это просто песня. Да, красивая, грустная, но с тем же успехом я могла выдать вообще что-нибудь задорно-матерное.

– Правда?

– Угу, – Найтмер хотела было выкинуть платок, но, заметив брошенный на мокрый кусок ткани взгляд, отдала его пони. – Знаешь, пожалуй, I'm not gone я вообще вспоминать не буду, во избежание.

– Почему? – придерживая платок крылом, тихо спросила Ноксия, зажмурилась, когда лиса потрепала ее по синей гриве.

– Ты мне тогда точно ковер зальешь, задолбаемся сушить.

Пони робко улыбнулась, вызвав у Найтмер очередное чувство, будто она – мать целой оравы щенят.

Ощущение было... Своеобразным. Как оно умудрялось сочетаться с готовностью отправить всю эту толпу на смерть, она не понимала, но на всякий случай представила, что вот прямо сейчас посылает Ноксию на самоубийственную вылазку в Кантерлот.

И ничего. Только заметка, вручить ей снаряжение получше и какой-нибудь особо зверски зачарованный клинок в копыта.

Еще раз вздохнув, Найтмер приняла ставший более привычным за четыре лунных года облик аликорна и пошла к холодильнику.

Обед обедом, а перекус никто не отменял.

Глава 12

– Ты правда думала, что сможешь спрятаться от меня?

Твайлайт Спаркл вжималась спиной в угол, не в силах выдавить из себя и звука. Она с первобытным, всепоглощающим ужасом смотрела на приближающийся черный силуэт с яркими янтарными глазами, скрежеча копытами по полу. Глаза болели от слез, шерстка на щеках слипласть и тянулась, но все это было мелочью.

Она здесь.

Она пришла.

Найтмер Мун.

С громким, оглушающим, отдающим в груди звоном накопытников, владычица ночная подошла вплотную, нависла над зажмурившейся, сжавшейся в комочек единорожкой, с шумом втянула воздух носом.

– Как же сладок твой страх, Твайлайт Спаркл, здесь, в моих владениях, – проурчала Найтмер Мун, с издевательской лаской погладив сиреневую пони по щеке. – Ничто и никогда не скроет тебя от меня. Я найду тебя где угодно, когда угодно... Сколько бы ты ни ставила пони между собой и мной, я доберусь до тебя.

Единорожка тихо всхлипнула.

– А теперь просыпайся, моя маленькая пони. Нельзя столько спать, – жуткая сила заставила Твайлайт открыть глаза и поднять голову. Прямо перед ее носом Найтмер Мун ухмылялась, скаля белоснежные клыки. – Нельзя. Столько. Спать...

С судорожным вдохом единорожка вскочила, пытаясь копытом удержать рвущееся наружу сердце.

За окном еще темно. Да, в Золотом Дубе даже светлее, чем в ясный день на улице из-за светильников, но это не отменяло того, что сейчас на дворе стояла глубокая ночь.

Твайлайт, пытаясь вдохнуть тошнотворно твердый воздух, посмотрела на мирно сопящую рядом Кейденс. Она злилась на принцессу любви, за ее спокойный сон, за то, что та ничего не могла сделать, чтобы ей помочь. Злилась... Понимала, что ее злоба бессмысленна и бесцельна, но ничего не могла с этим поделать.

Она вот уже неделю не могла выспаться. Да, кошмары преследовали ее и раньше, пугая, ужасая, но она хотя бы спала. А теперь... Бросив короткий, мутный взгляд на часы, Спаркл поморщилась – сорок минут. Целых сорок минут ей удалось поспать.

Вчера она провела во владениях Найтмер Мун в общей сложности около двух часов.

Отбросив тонкое одеяло, единорожка проигнорировала заворочавшуюся няню и поплелась в ванную комнату. Все лучше, чем пялиться в потолок слипающимися глазами, боясь даже просто моргнуть, лишь бы не проваливаться в пугающую патоку кошмарного сна.

Найтмер Мун... Она не просто пугала, Твайлайт до сих пор с содроганием вспомирала кошмар, в котором ее заживо пожирали хищные птицы. Клевали, клевали, смеялись и обсуждали, какая она на вкус... И это лишь один из множества «сюжетов». Были и те, в которых участвовали ее «подруги», и нет, они не бросали ее, не отворачивались – такие банальности Владычица Кошмаров на нее не насылала.

Они ее убивали. Медленно, со вкусом, с выдумкой, ровно по характеру. И даже понимание, что это «всего лишь» кошмары ничего не меняло, настолько реалистичными они были. Словно это и правда происходило с ней, будто Рарити и правда сшила из ее шкурки платье... А воскресала она потому что Найтмер Мун нравилось ее истязать.

Еще и принцесса Селестия перестала отвечать на ее письма. Умом Твайлайт Спаркл понимала, у нее нет времени, она спасала Эквестрию, но... Но неужели ее ученица не заслуживала спасения? Неужели Найтмер Мун была права, и пони разочаровала свою наставницу? Но чем? Почему?

Сплошные вопросы без единого ответа.

Сунув голову под кран, единорожка включила холодную воду, вздрогнула от ледяного прикосновения к рогу. Это помогло самую малость, взбодриться совсем чуть-чуть, но она уже просто сходила с ума. Целая неделя без нормального сна, по два, максимум три часа в общем, урывками по двадцать-сорок минут. Твайлайт Спаркл готова была на все, лишь бы это прекратилось...

– На все, говоришь?

Пони опустила взгляд, уже как-то без удивления обнаружив в тени янтарные глаза. Кажется, она все же уснула...

Чувствуя, как внутри что-то словно ломается, обрывается, единорожка медленно легла на пол, в натекшую с ее гривы ледяную воду, прямо в тень. Смотря в яркие глаза с вертикальными зрачками, она... Не думала. Просто смотрела, ощущая сосущую пустоту в душе, в голове, и слабость.

Еще один кошмар... Что на этот раз? Ее снова убьют? А каким способом в этот раз? Тренированный, но ослабленный бессоницей и страхом разум сиреневой пони один за другим начал подкидывать самые разные жуткие, отвратительные, мерзкие варианты, во всех возможных подробностях.

– Скажи мне, Твайлайт Спаркл, оно того стоило? – тихо, вкрадчиво поинтересовалась тень. – Твоя верность. Твое ученичество. Твой переезд в Понивилль. Твои страдания... Стоили они того, Твайлайт Спаркл?

– Нет... – ответ вырвался из пони быстрее, чем она успела его осознать.

Всего неделю, ну две назад она бы заявила, категорично, бескомпромиссно, «да». Даже истязаемая кошмарами, словно бы брошенная, она все еще верила в принцессу Селестию, но не теперь. Не после того, как на отправленное письмо с подробным описанием происходящего, с примерами снящихся ей кошмаров, ей ничего не ответили. Кейденс... Кейденс могла только ужасаться, сочувствовать, разводить крыльями и обнимать по ночам. Кошмары ее не трогали...

– Кейденс – аликорн, – шепнула тень ей прямо в ухо, мягко, нежно. – Ей нет смысла бояться кошмаров. Издевательство, правда?

– Да...

Ей было просто обидно. Обидно, что из всего множества пони вокруг страдала только она. Обидно, что ее «подруги» до сих пор не пришли ее поддержать, занятые какими-то своими делами и проблемами.

Обидно оттого, что она, та, кого называли одной из самых талантливых единорогов Эквестрии, ничего не могла сделать.

– Она так сладко спит... Она, принцесса Селестия... Смотрят на тебя, пока ты страдаешь, и спокойно спят, правда?

– Да...

Голос Найтмер Мун больше не звучал угрожающе, скорее, успокаивающе, сочувствующе. Рациональная часть разума попыталась что-то пискнуть и замолчала, задавленная обидой, злостью, головокружением и тошнотой от недостатка сна.

– Тебя это раздражает. Бесит. Ты злишься на них за это, правда?

– Да...

– Ты готова на все, чтобы это прекратилось, правда? – тень выросла в Найтмер Мун, но не угрожающую, не нависающую над ней. Иссия-черная аликорн легла рядом, накрыв спину Твайлайт своим черным крылом, даруя прохладу, спокойствие, тишину.

– Да... – выдохнула единорожка, чувствуя, как в душе разгорается буря.

Это было просто несправедливо. Почему из всех пони, из всех приближенных к Селестии так страдала только она? Почему ее так легко бросили, задвинули в сторону, стоило только возникнуть хоть каким-то проблемам?

Почему Селестия так легко нарушила свое обещание? Стоило ли слово принцессы дня хоть чего-нибудь в эти жуткие времена?..

– Ее слово никогда не стоило земли, на которой она стояла, – прошептала Найтмер Мун на ухо сиреневой пони. – Ни сейчас... Ни тысячу лет назад. Тогда она точно так же бросила меня. Задвинула в сторону, решив, что я ей не нужна. Что я ей мешаю. Очень знакомо, правда?

– Да.

У Селестии были ученики. Много учеников, Твайлайт Спаркл смогла это выяснить, порывшись в библиотеке, порасспрашивав Шайнинг Армора, Кейденс. Совсем недавно, за пару лет до самой Твайлайт, в окружении принцессы дня крутилась некая Сансет Шиммер. И пропала. С концами.

«Игрушки. Мы все для нее просто игрушки...»

– Несправедливо, правда?

– Да.

– Если тебя бьют, зачем подставлять другой бок? – вкрадчиво поинтересовалась Найтмер Мун, почти касаясь губами уха пони. – Ударь в ответ... Ведь стоит вернуть боль, обиду сторицей, правда?

– Да, – Твайлайт Спаркл медленно подняла голову, ощущая жар внутри.

Ненависть. Это чувство, ранее столь запретное, разгоралось в ее душе, прогоняя слабость, сонливость, беспомощность, словно могучий лесной пожар. Единорог чувствовала силу, что медленно разгонялась по телу с каждым ударом сердца, и не сопротивлялась ей.

– Я открыла тебе глаза, Твайлайт Спаркл. И дарую тебе орудие, – перед пони на пол лег массивный, покрытый рунами клинок с простым коротким держаком. Еще не меч, но уже не нож, идеальный для использования телекинезом. Единорог подняла его магией, ощущая вес оружия, его мощь. – Я буду ждать тебя на северной окраине Понивилля, Твайлайт Спаркл. Ведь нам так многое предстоит сделать, правда?

– Да.

Найтмер Мун оскалилась в довольной ухмылке и обратилась темным дымом, что быстро растворился в воздухе.

Сиреневая пони встала, отряхнулась от воды, насколько смогла. Подняла клинок, изучая тончайшую рунную гравировку на его плоскостях.

Твайлайт не была специалистом в рунной записи, но изучала ее, просто потому что ей нравилась любая магия. И не узнать древнюю традицию составления заклинаний она не могла. Во всей Эквестрии, наверное, найдется всего несколько единорогов, способных хотя бы узнать ее, а уж использовать... Возможно, Селестия могла, но этот клинок изготовила сама Найтмер Мун, лично.

Для нее.

Дар, подарок, инструмент, с помощью которого она сможет отомстить. Выместить злость, обиду, вернуть страдания сторицей.

Бросив взгляд на зеркало над раковиной, Твайлайт Спаркл отметила потемневшую шерстку и пожелтевшие глаза, в которых словно поселилось пламя. Огонь ненависти давал ей сил, откровенно прочищал мозги, позволяя взглянуть на свою жизнь под иным углом. Больше не было слепой веры и почитания, сгорели, не оставив после себя и пепла. Чувствуя неестественную легкость в ногах, Твайлайт покинула ванную и направилась в комнату, где все еще мирно спала Каденция.

Спала, ни о чем не беспокоясь, не замечая, что ее, Твайлайт, нет рядом, что ее снова истязали кошмары, бессоница. Скрипнув зубами, единорог занесла клинок.

Золотой Дуб сотряс вопль боли.

***

Найтмер любовалась учиненной Твайлайт Спаркл бойней, и мысленно гладила себя по голове. Единорожка была действительно невероятно сильна и талантлива в магии, то, с какой извращенной выдумкой она шинковала визжащих гвардейцев совершенно не приспособленными для этого заклинаниями даже восхищало аликорна. Уж в своей-то довольно куцей фантазии она не сомневалась.

Впрочем, наговаривать на себя ей было глупо – додумалась же не просто лично пойти и свернуть Каденции рог набок, а попрактиковаться в ментальных практиках на поддатливой цели? Твайлайт Спаркл, чья психика была не то, что расшатана, натурально изнасилована, легко поддавалась даже простейшим манипуляциям. Можно было просто свести с ума, но вот извратить всю ее суть, ее разум, оказалось на диво приятной затеей. Возможно, это ее «окошмаривание» зашло слишком далеко, но Найтмер не собиралась жаловаться.

Интересно было еще и то, как изменилась Твайлайт внешне. Потемневшая шкура, янтарные глаза со зрачком, словно не знающим, вытянуться, или остаться круглым. Взгляд не пони, не фестрала и даже не хищника – безумца, дорвавшегося до крови. Но иссия-черная пони знала, это безумие, ярость, они пройдут, оставив вместо себя опустошение и, возможно, ужас от осознания совершенного. Да, мозги единорогу Найтмер вынесла капитально, куда там пуле, но и силы воли Спаркл было не занимать – она могла выкарабкаться из бездны, в которую ее столкнула аликорн, и начать доставлять проблемы. Такой курьер ей был не нужен, но и просто устранять перспективный кадр было глупо.

На пустыре можно было вырастить не только глупые полевые цветочки, что в свое время, похоже, проделала Селестия. Ночногривая пони собиралась взрастить на благодатной почве что-то поинтереснее простого мстителя. Такой талант требовалось хватать зубами и тащить в нору, рыча и визжа на любого, кто попытается отобрать ценное сокровище.

«Не повезло тебе, Селестия», – хмыкнула Найтмер, шагая через тень на окраину Понивилля. «Столько усилий вложить в подготовку кадра, которого сперли буквально из под рога. Подкинуть, что ли, письмо с искренней благодарностью за столь щедрый подарочек?»

Если бы не регулярные масштабные диверсии и точечные удары разумных кошмаров, ничего бы у Найтмер не вышло – Тия бы, скорее всего, не бросила ученицу в беде, не тот характер, не те ценности. Вот только, сейчас на чашах весов принцесски оказались пусть и талантливая, но одна ученица, и целая страна с шестью с четвертью миллионами населения. Силы иссия-черной аликорна истязали всю Эквестрию, от севера до юга, с запада на восток, она не поленилась разведать самые отдаленные уголки страны и забросить туда диверсантов из подразделения Эвер Глори. О чем говорить, если среди ее контракторов появилось еще два пока безымянных кошмара? Отожрались и поднаторели, на такой-то пайке, ну а аликорн их сразу и придавила накопытником, демонстрируя, кто в царстве снов хозяин. Тантабусу, правда, пришлось дать втык – разожравшийся кошмар посчитал себя круче гор и попытался взбрыкнуть, за что был нещадно бит. Сражения не получилось, так как разозлившаяся Найтмер просто и незатейливо долбанула по нему сначала по контрактной связи, а затем натурально выдавила из опростоволосившегося эфирника две трети силы. Выжирать ее она, правда, не стала, не было необходимости, из-за чего накопленная кошмаром магия просто бесследно рассеялась в мире снов.

Тантабус от такого расточительства, кажется, совсем сломался и еще несколько дней не проявлял активности. Возможно, склеивал шаблон.

Показательная порка не прошла бесследно для эфирных существ. Кошмары, осознав, что аликорн не потерпит конкуренции, предпочли сделать вид, что они и не очень-то и жаждут силы, и не отжирались настолько нагло. Насколько хватит внушения, Найтмер не знала, но ничего не мешало ей повторить, тем более, что шансов у подчиненных превзойти ее не было совершенно.

Ночногривая пони получала силу не от гармонии, будь она неладна, а от луны, из-за чего наибольшую мощь она обретала ночью. Селестия не могла просто взять и устроить безлунную ночь или вечный день, народ не поймет, да и поднять свое светило Найтмер могла в любое мгновение. Более того, в очередной раз поковырявшись в оставшейся от Найтмер Мун памяти, она вспомнила про солнечное затмение. Довольно интересное явление, способное дать ей кратно больше сил, и в то же время ощутимо ослабить Селестию, просто за счет перекрытия и преобразования магического потока.

Ну, как просто... Одна только подготовка должна была занять неделю, а первые минут тридцать после Найтмер будет напоминать выжатый лимон – слишком сильно требовалось прогнуть реальность ради такого трюка. Так еще и длилось затмение около пятидесяти минут, именно его магическая часть, отвечающая за преобразовие силы. Именно поэтому тысячу лет назад Найтмер Мун предпочла просто дождаться ночи, а не устраивать затмение – двадцати минут на все про все могло банально не хватить, да и вряд ли Селестия полчаса сидела бы на крупе ровно.

Легонько постучав себя копытом по виску, пони вернула мысли на продуктивные рельсы. Не то, чтобы в этом была острая необходимость – она могла позволить себе на секунду погрузиться в размышления и воспоминания, но все-таки Твайлайт Спаркл следовало встретить, как положено. Тем более, что единорог появилась из-за здания, неторопливо волоча за собой голову Каденции. Судя по следам, даже не отрубленную, а натурально выкрученную из шеи, хватило же силенок и отбитости.

– Ну привет, моя Звездочка, – ухмыльнулась Найтмер, откровенно любуясь темно-сиреневой пони.

Вся в крови, шерсть и особенно грива свисают сосульками, на копытах – осколки костей вперемешку с шерстью розового цвета и измочаленной плотью. И взгляд, о, этот полубезумный, полный затаенной ненависти взгляд, как же он нравился бывшей лисе. Взгляд загнанного в угол хищника. Аликорн не обманывалась, если ничего не предпринять, Твайлайт Спаркл мгновенно сложит два плюс два, вспомнит, чьими стараниями она стала такой.

Но в том-то и дело, что Найтмер не собиралась давать ей бултыхаться в вареве из собственных эмоций. Этот бриллиант следовало загнать в подходящую оправу, и у нее были способы окончательно доломать единорога.

У Селестии была ученица, чем она хуже? И плевать, что та уже, что называется, бывшая в употреблении, так даже интереснее.

***

– Ревнуешь?

Вопрос застал Ноксию врасплох, но блокнот она удержала, как и карандаш. И даже почерк не сбился, так что, дописав очередную заметку, фестралка подняла взгляд от бумаги.

Найтмер изучала один из множества легших ей на стол отчетов о состоянии дел в клане Танцующих в тени. Пони знала, там нет ничего критичного, но аликорн предпочитала по возможности держать губы на пульсе, и иногда это помогало отследить проблемы в зародыше.

– М-м-м... Нет, у меня ведь есть особенный пони.

– Тогда чего волком на Твайку смотришь? – хмыкнула Великая, откладывая лист бумаги. – Голодная, что ли?

«Только Владычица могла так пошутить»

– Она – ученица Селестии, пусть и бывшая. Я... Я не сомневаюсь в Вас, но все-таки предпочту перестраховаться.

– Хорошо, – коротко кивнула Найтмер, поднимая телекинезом большую кружку с травяным настоем. – Но поломаешь мне план – я тебя поломаю.

– И в мыслях не было, Великая, – Ноксию передернуло.

Ноктюрнал на своей шкуре узнала, что такое ярость Владычицы Ночной. Фестралка накосячила с ревизией продовольственных складов, поставив под угрозу довольно важный, пусть и резервный план крупномасштабных боевых действий, и Найтмер лично переломала той ребра. Потом так же лично исцелила, но с тех пор кобылку никто не видел – ходили слухи, что ее отослали в Замок Двух Сестер, готовить плацдарм.

Одну.

– Эта дневная на голой силе половину клана согнет в бублик, – как бы между делом заметила Великая, дуя на горячий отвар. – Мне она не ровня, но и тебе, и Кошмарам пизды выдать сможет и не почешется. Тебе лучше не делать ее своим врагом. Знаешь, что она сделала с той, кто, как я ей внушила, ее обидел?

– Что, Великая?

– Голову скрутила. Копытами. И да, это был аликорн.

Фестралка секунду глупо хлопала глазами, пытаясь осознать услышанное. Твайлайт Спаркл своими собственным ногами открутила – буквально! – голову Ми Аморэ Каденции? Той самой, которая ее няня?

Шерстка Ноксии медленно встала дыбом, а следом – и грива.

– Проняло? Вот и чудно. Не сверли ей круп глазами, раз у тебя есть твой, хех, особенный пони. Я в душе ни ебу, какие из тараканов в ее голове устроят оргию в следующий момент. Не хочу, знаешь, снимать твои кишки с кристаллов на потолке, толкового адъютанта сложновато найти.

– Да, Великая!

– Позови ее, надо кое-чего перетереть.

– Да, Великая, – Ноксия моментально вымелась из рабочего кабинета Владычицы. Интонацию «пошла вон, я занята» она узнавала с полуслова.

Идя по коридорам крепости, которую просто мэрией уже язык не поворачивался назвать, фестралка размышляла, что и как сказать дневной пони. Нет, Спаркл не относилась к фестралам с предубеждением, не злилась, просто игнорировала. Они для нее были не более чем фоном, ну бегают, говорят что-то, какая разница. Даже к Найтмер единорог относилась, казалось, с предосторожностью, не доверяя до конца. Именно поэтому уже ей не доверяла Ноксия.

А теперь к недоверию добавился еще и страх.

Твайлайт Спаркл указом Найтмер поселили в соседней с ее покоями комнате, которую Владычица и выдолбила за несколько минут. Затем фестралы быстро привели ее в жилое состояние, обшив деревом и занеся мебель, а после единорог завалила жилье книгами, свитками, бумагой и магическими кристаллами, превратив, по сути, в рабочий кабинет. На двери появилась выжженная идеальным каллиграфическим почерком надпись «не беспокоить» и метка самой Твайлайт Спаркл под ней.

Ноксия даже лично наблюдала за тем, как единорожка это сделала – одним импульсом магии. Сразу. Даже, кажется, без подготовки. Слова Великой о том, что темно-сиреневая пони половину клана сможет «согнуть в бублик» соединились с уже виденной демонстрацией навыков и обратились одним большим пылающим предупреждением: не злить Твайлайт. И лучше даже не дергать. Если та сумела убить аликорна, то что ей какая-то там фестралка? Даже если это адъютант самой Найтмер.

Вдохнув, выдохнув, Ноксия аккуратно постучалась, на всякий случай встав в стороне от двери. К ее удивлению та почти сразу открылась, и в коридор выглянула хмурая дневная пони, смерила кобылку взглядом желтых, более светлых, чем у Найтмер, глаз.

– Что?

– Великая просила передать, что она ждет тебя в своем кабинете для разговора, – старась быть в меру вежливой и спокойной, ответила Ноксия.

Твайлайт Спаркл чуть прищурилась, но ничего не ответила, просто прикрыла дверь. Спустя чуть меньше минуты она вернулась, но уже с ножнами на ременной сбруе. Этот клинок кобылка помнила, на нем Великая отрабатывала рунную схему, легшую в основу снарядов для П2-1. Изначально та хотела от него избавиться, но Ноксия уговорила Владычицу оставить нож, просто хотя бы для музея.

И вот, пригодился.

– Это мой клинок, – оскалилась дневная кобыла, неверно истолковав взгляд кобылы. Даже в отсутствие видимых клыков жест был жутким, не в последнюю очередь из-за желтых глаз. Даже зрачки, кажется, вытянулись немного.

– Да, я просто видела, как Великая его зачаровывала, – Ноксия отступила на шаг, освобождая Твайлайт Спаркл дорогу. – Это... Первый удачный артефакт с таким зачарованием, который она изготовила. Я рада, что у него теперь есть владелец.

Говорить о том, что оружие это предполагалось просто уничтожить, Ноксия не стала. Ни к чему расшатывать и так качающуюся от малейшего ветерка психику дневной.

Неопределенно хмыкнув, единорожка просто и незатейливо телепортировалась, как бы не сразу к кабинету Найтмер. И ведь не побоялась... Даже фестралы знали, что телепортация в замкнутых пространствах очень сложна. Защитные контуры этого не самого простого заклинания имели дурную привычку или вырезать куски стен или пола, если единорог промахивался, или вовсе отправлять их куда-нибудь не туда, во избежание застревания.

Великая действительно отбирала для себя лучших из лучших. Значило ли это, что сама Ноксия была точно так же лучшей в своем деле? Она не знала, но ничто не мешало ей пытаться.

Фестралка добавила в блокнот очередную заметку – дать втык особо распоясавшимся соклановцам, для которых дневная пони в окружении Владычицы Ночной была крайне обидным щелчком по самолюбию. Темно-серая ночная пони не хотела проверять, на кого обрушится гнев Великой, если фестралы вдруг решат подраться. Может, на зачинщиков, а может и на нее, как на не оправдавшую доверия. В любом случае, пусть Твайлайт Спаркл и была дневной пони, она была единорогом, магом, да еще и немалой мощи и навыков. Если... Когда Найтмер заставит ее проникнуться своими идеями, клан Танцующих в тени разом станет на порядок сильнее, не говоря уже о такой банальности, как помощь в производстве зачарованного оружия и брони. Владычица была невероятна, но не могла посвятить все свое время вырезанию рун, слишком сильно она была занята стратегическими планами и контролем войны с Эквестрией. Все-таки кроме Великой никто в клане – да и, наверное, на всем Эквусе – не знал, как воевать, особенно в таких условиях, когда силы столь неравны.

Закрывая дверь в комнату Твайлайт Спаркл, Ноксия не удержалась и заглянула внутрь.

Встретившись с мертвым, буквально, взглядом Каденции, чья голова была прибита к стене прямо напротив, фестралка сглотнула.

Да, действительно, никто не знает, какие из тараканов устраивают оргии в голове этой дневной...

Глава 13

Найтмер молча, без единого намека на улыбку смотрела, как Твайлайт упрямо пытается зарядить П2-1 и произвести выстрел. Ей не было жалко снаряда – их уже было готово десять штук, наделала на досуге – но вот продемонстрировать ученице, для чего именно нужны Равенеры, стоило как можно раньше.

Сами фестралы из расчета точно так же истуканами стояли чуть в стороне, не вмешиваясь, хоть во взглядах то и дело мелькали искорки злорадства. Самоуверенная единорожка, узнав о существовании столь мощного оружия, сходу заявила, что и сама сможет справится с управлением П2-1, и теперь пыталась доказать это. То ли ей не нравилась идея от кого-то зависеть, то ли фестралы ей казались бесполезными, то ли не хотела делиться славой – кто ее знает?

В общем, Равенеры добросовестно ее проинструктировали, продемонстрировали полный цикл заряжания, выстрела и перезарядки, и отошли в сторонку, чтобы пони попыталась сделать все самостоятельно.

Естественно, сразу возникли проблемы.

Во-первых, унести телекинезом или телепортацией установку было невозможно – Найтмер давно озаботилась защитными рунами, просто на всякий случай, благо для них место пусть и со скрипом, но нашлось. Гравис было все равно, П2-1 она таскала на специальной упряжи, а вот единорожке это мешало. В ту же копилку и сам снаряд, который и из копытокинеза-то выскальзывал, отчего Сайлент Шейд наловчилась закидывать их именно передними ногами, доставая и удерживая на сгибе. Наведение же и вовсе было огромной проблемой, Аккурейт и Гравис потребовалось несколько недель на то, чтобы достичь текущего уровня взаимопонимания: кобыла натурально чувствовала, когда стрелку требовалось навестись за пределами обычного сектора обстрела и переползала в нужную сторону.

Темно-сиреневая пони, очень натурально рыча – совсем как Найтмер, к слову – закинула-таки снаряд в казенник, потратив на это добрых две минуты, с трудом закрыла затвор, перебежала на другую сторону... И поняла, что сделать прицельный выстрел не может – у П2-1 не было станка, да хотя бы сошек, их роль выполняла Гравис. Да, были специальные выступы, которыми орудие крепилось к сбруе на фестралке, а так же упор для верхней кромки бронещита, но этого было недостаточно.

Найтмер казалось, что единорожка сейчас заплачет, настолько яркими были эмоции разочарования и обиды. Даже фестралы почувствовали, отчего крупная фестралка аккуратно подлезла под орудие, размещая его у себя на спине, а Сайлент Шейд с Аккурейтом принялись нашептывать чуть успокоившейся Твайлайт, как и куда наводиться. Спустя еще несколько секунд раздался грохочущий на весь полигон выстрел, и мишень – укрытый мощным магическим барьером металлический щит с кривовато намалеванной на нем Селестией – выбросила из себя сноп искр в точке попадания. Аликорн чуть сощурилась, присматриваясь – даже и близко не в центр, сильно левее и ниже, пони слишком сильно дернула спуск ногой.

– Когда тебя предают – это всегда очень больно, – Найтмер подошла к смотрящей себе под ноги Твайлайт, коротко кивнула Равенерам – фестралы, поклонившись, улетели с полигона. – Но навечно запираться в себе, рискуя остаться в одиночестве, намного хуже.

– Правда? – единорожка подняла чуть поблескивающие глаза. Взгляд, как у упавшего щенка.

Несмотря на подбрасываемые в пекло ненависти дровишки, пони умудрялась время от времени демонстрировать себя прежнюю, хотя бы частично. Неясно, ученичество у Селестии тому виной, или гармония слишком сильно ей на мозги капала, но перепады состояния Твайлайт иногда приводили чуть ли не к срывам, которые приходилось купировать лично. В противном случае был немалый риск того, что у той мозги переклинит не в ту сторону, и на прицеле у разогнавшейся темно-сиреневой пони окажется сама Найтмер. Расшатанная психика и эмоциональная нестабильность делали дневную пони непредсказуемой, но с другой стороны, в разрыхленную почву так хорошо погружались нужные мысли, идеи, привязки. Самое то для переформатирования.

– Я провела годы в одиночестве на луне, я знаю, о чем говорю, – аликорн движением ноги открыла затвор, поймала уже остывшую гильзу. Принюхалась к запаху материализованного пороха, все такому же острому, кисло-химическому. Разработка замены из местных материалов была только в зачаточном состоянии. – Я не толкаю тебя к дружбе, но общение – необходимость для разума. Воспринимай Равенеров как товарищей, солдат. Вместе вы сможете стать единственной кроме меня силой во всей Эквестрии, что способна сразить Селестию.

– Только мы? – Твайлайт удивленно навострила уши, поворачиваясь к кивнувшей Найтмер. – А как же остальные фестралы?

– Они – сила, что позволит нам добраться до нее, – ответила аликорн, неторопливо подбирая слова. Не то, чтобы Твайлайт ни разу не слышала, как она матюкается, но ситуация не располагала, сейчас было очень важно правильно расставить акценты. – Эта кобыла укрылась в Кантерлоте, за рядами своей гвардии, под крыльями вондерболтов, а сам город окружен дружиной – вчерашними простыми пони, которым вручили красивые повязки на ноги и сказали, что они теперь – защитники страны. Сколь бы слабы они ни были, их все еще кратно больше, чем фестралов во всех трех кланах. Да и не смогут простые фестралы ничего сделать Селестии. А вы вчетвером сможете.

Твайлайт бросила взгляд на орудие. Массивное, угловатое, из темно-серого, похожего на металл материала. Судя по ее первым взглядам, она посчитала П2-1 каким-то жутким нагромождением непонятно чего непонятной формы, а не весьма мощным оружием. Тем забавнее было видеть выражение ее мордочки, когда практический снаряд выбил глубокую каверну в металле мишени.

– Идем, я кое-что тебе покажу, – Найтмер направилась к рабочему столу, на котором оставила восьмой прототип оружия для стрелковой пехоты, зная, что Спаркл пойдет за ней, ведомая любопытством.

Не просто развитие П2-1, но практически полностью новая конструкция. Лафетная компоновка, длинный ствол с массивным ДТК, противооткатные устройства, все это опирается на станок-треногу. Боепитание магазинное справа, экстракция гильз вниз. Грудной упор – хотя скорее полноценный хомут – сзади, там же спусковой рычаг, прицельная планка. Конечно, летящий прямо в морду стрелковый агрегат не добавлял хорошего настроения, но зато орудие не уводило в сторону при каждом выстреле из-за смещения упора влево.

По сути, этот прототип уже имел мало общего с изначальным чертежом, который она когда-то набросала. Самым важным можно было считать изменение компоновки, как минимум теперь пони не требовалось компенсировать момент вращения всем телом. Первые прототипы вообще получились этакими огрызками гаубицы, без лафета, но зато с разнесенными местами наводчика и заряжающего. Идея поставить вместо станка – или хотя бы сошек – пони, казавшаяся перспективной, в итоге оказалась идиотизмом, но Равенеры менять П2-1 ни на что не хотели, прикипели сильно.

– Одна из ключевых проблем, с которой я столкнулась, это отдача, – лекторским тоном начала рассказывать Найтмер, поднимая телекинезом прототип. – Для борьбы с магическими щитами требуется либо сложное рунное зачарование – его ты видела – либо использование детонирующих заполненных магией кристаллов. Второе ни разу не столь эффективно, но хотя бы не требует мне лично ковырять гравировку два часа подряд. Проблема кристаллического сердечника в минимальном размере, и, как следствие, увеличении массы метаемого снаряда. Вариант с зачарованием не лучше, там нужна хоть какая-то площадь поверхности и все тот же кристалл-накопитель.

– И в результате растет отдача, возникающая из-за разгона снаряда магическим метателем и энергией взрыва заряда, – мгновенно подхватила мысль ставшая куда бодрее Твайлайт, на что Найтмер с улыбкой кивнула.

– Верно. Как видишь, чисто механическое решение проблемы не позволяет сделать легкое оружие. Первые прототипы вообще опрокидывали даже сидящего фестрала, как бы он ни наваливался на грудной упор.

– Привязка на массу? – неуверенно предложила единорожка.

– Мои расчеты рунной схемы для такого заклинания предполагают увеличение массы оружия еще сильнее из-за необходимости как-то родить место под нее.

– Но ведь можно использовать современную рунную графику, она компактнее.

– Ага, отличная идея, за исключением того факта, что она появилась через тыщу лет после моего изгнания.

– Через восемьсот семьдесят восемь, – явно на автомате подправила аликорна пони.

– Ты ж моя заучка, – ухмыльнувшись, Найтмер потрепала смущенно заворчавшую Спаркл по гриве. – Все-то ты знаешь. Но все равно, до индивидуального стрелкового оружия при таком-то калибре далековато, да и летать с таким нельзя – нужна же привязка на землю.

– Зачем? – Твайлайт непонимающе уставилась на иссия-черную пони. – Можно ведь на воздух, ну или гравитационное поле Эквуса. Да и вместо мощного взрыва можно же сделать несколько ускорящих полос, новая рунная запись позволит сделать их компактнее. А для механической перезарядки оставить небольшой заряд. А еще на само оружие можно установить якорь, а схему фиксации вынести на отдельную пластину, которую фестрал может нести и в переметной сумкн.

– А зачаровывать кто все это будет? Я, что ли?

– Новая рунная запись может быть использована любым пони, и фестралами, я думаю, тоже. Просто оптимизировать, упростить, а чтобы избежать случайного перекрытия, сделать в качестве части маяка число, ну или еще какой уникальный символ.

Найтмер на секунду задумалась, прогоняя в уме предложенное, по сути, ученицей, и хмыкнула.

Твайлайт Спаркл была поистине даром Судьбы для нее, умная, начитанная, быстро схватывающая на лету... С заранее напрочь ушатанной психикой, чего только стоили гиперфиксация и гиперответственность. Что уж говорить, одним из главных страхов пони была боязнь, что Селестия вернет ее в ясли. Ясли! И эта мысль натурально заставляла ту паниковать вплоть до откровенной истерики – удалось понаблюдать в кошмарах. Не воспользоваться столь щедрым даром «сестры» было попросту кощунством, ну Найтмер и подобрала валяющуюся бесхозной кобылку. Отряхнула, подправила немного привязки, сместила акценты... Еще сильнее изнасиловала мозги ментальной магией, заставив убить собственную няню и оставленных на страже гвардейцев.

Голову Каденции Твайлайт повесила в комнате под чарами стазиса. Как она выразилась, в качестве напоминания.

Поняв, что сознание пони вновь качнулось в сторону спокойствия, аликорн перебрала в уме возможные варианты воздействия. В голову тут же пришла отличная идея, как закрепить достигнутое, заодно еще сильнее ослабив Эквестрию.

– Твайлайт, как ты думаешь, а не навестить ли нам Шайнинг Армора? – на морде Найтмер появилась хищная ухмылка. Взгляд темно-сиреневой пони, до того момента рассеянно блуждающий по прототипу, резко ожесточился. – Фестралы нашли его. Ведь ты все еще не отомстила ему за то, что он тебя бросил, правда?

В глубине ее глаз заплясали уже знакомые искры чистой, ничем не замутненной ненависти.

– Да.

***

– Благодарю за сотрудничество, – Шайнинг Армор проводил взглядом одного из немногочисленных свидетелей и тяжело вздохнул, с трудом подавив желание уронить лицо в копыта.

Как это произошло? Мог ли он что-то изменить? Эти вопросы единорог задавал себе каждый час, а то и чаще, с тех пор, как ему экстренной почтой прислали чудовищную весть.

Кейденс, Тандеркрэкер и Хард Хуф жестоко убиты, Твайлайт Спаркл пропала. Он в тот же миг написал письмо лично принцессе Селестии с просьбой назначить его на расследование произошедшего, и, что удивительно, она быстро согласилась – не прошло и пары часов. И теперь, опросив свидетелей, лично осмотрев место убийства, он понял, почему.

Неважно, подозревала ли то принцесса, или знала наверняка, но, как бы чудовищно это ни звучало, убийцей была его Твайли. Младшая сестренка.

Ее видели, бредущей с жутким трофеем – оторванной головой принцессы любви. Ее видели, улетающей в компании Найтмер Мун. И, что намного хуже, Шайнинг Армор без труда узнал магический след, оставленный магией единорожки, на телах убитых.

Опустошение. Все, что ощущал капитан гвардии, это пустоту в душе, в голове, сердце. Не злость, не обиду или отчаяние. Пустоту.

Был ли он виноват в произошедшем? Вероятно. Мог ли он что-либо изменить, повлиять, если бы остался? Скорее всего, нет. Там, где не справилась Кейденс, он бы точно так же был бы лишь бесполезным болванчиком, поникеном, день за днем бессильно наблюдающим за терзаемой кошмарами сестрой. Вместо этого он решил пойти туда, где, как он считал, он мог помочь.

– Как же я жалок... – Шайнинг Армор медленно снял шлем, опустил его на стол, придавив им стопку бумаг.

Он был бесполезен, не только как брат, но и как единорог, капитан... Как защитник. Он не мог ничего противопоставить фестралам Найтмер Мун и ее кошмарам, сколько бы ни пытался. Его подчиненные гибли в диверсиях, умирали под завалами, от взрывов, вместе с оберегаемыми ими пони, а сам Армор мог только бессильно скрипеть зубами, прибегая на очередное место происшествия.

Всю страну захлестнул террор, а он мог только наблюдать.

Он не смог защитить свою младшую сестру... И свою любовь. Он так и не признался в своих чувствах, не успел, прежде чем ужас и страх распространились по всей Эквестрии, и стало резко не до того. Что он мог сделать – он уже сделал и не справился, отчаялся победить в войне, которую не понимал, остановить тех, кто был неуловим.

Злая ирония была в том, что его самого не терзали кошмары, ни до массового внедрения ловцов снов, ни тем более – после. И оттого ему особо тяжело было смотреть на измученных сослуживцев, оттого он чувствовал себя предателем... И вновь не мог ничего с этим сделать. Его щиты и барьеры не защищали от эфирных созданий, а установленную на важных объектах защиту фестралы играючи обходили, как бы Шайнинг не старался.

Он был воистину бесполезным капитаном бесполезной гвардии, подвел всех, товарищей, сестру, принцессу, любимую, всех.

Возможно поэтому он совершенно не удивился, когда из тени в углу медленно поднялись двое. Иссия-черная, высокая, вровень с принцессой Селестией, аликорн, и темно-сиреневая единорожка, обе с яркими, янтарными глазами. И если Найтмер Мун, ухмыльнувшись, почти сразу растворилась во тьме, то Твайлайт Спаркл неторопливо подошла к нему, сверля взглядом, полным ненависти.

А он просто смотрел, не в силах выдавить из себя и слова.

Что ему сказать? Закричать «как она могла»? Он представлял, как, насмотрелся на сходящих с ума от недостатка сна и кошмаров пони. Обвинить в убийстве Кейденс? Смешно... Он расследовал массовое убийство, и выяснил, что обезумевший пегас затащил в дом облако и шандарахнул со всей дури молнией собственную семью – жену и дочь, земнопони. После – спикировал в озеро и утопился.

Просить прощения? Как будто его сестре оно нужно. Твайли пришла его убивать, о чем свидетельствовал покрытый рунами клинок, парящий немного в стороне.

– Так и будешь молчать, СБЛДН? – тихим, ворчащим, скорее даже порыкивающим голосом поинтересовалась Твайли, продолжая сверлить его взглядом.

– Мне нечего сказать, – Шайнинг Армор прикрыл глаза... И всхрапнул от боли, стискивая зубы, душа крик, чтобы никто не прибежал на его вопли.

Сегодня умрет только он.

Клинок вонзился ему в бедро, идеально точный, выверенный удар, просто в «мякоть» – не задеты ни сухожилия, ни крупные сосуды. Даже кровью истекать он будет долго.

– Нечего? – прошипела Твайлайт, в глазах которой горело пламя ненависти. – Нечего?! Ты бросил меня, одну, с кошмарами! Ты бросил меня, когда я в тебе нуждалась! И тебе НЕЧЕГО сказать?!

– Нечего, – прохрипел Шайнинг Армор, отводя взгляд.

Слова – пусты, как и его сердце, его душа. Он сделал свой выбор тогда, возможно, неправильный, но выбор. Поставил страну, жизни сотен и тысяч пони, выше жизни сестры, решив, что долг важнее. Жалел ли он о своем выборе?

Какая теперь, в Тартар, разница...

Он ждал удара, но не почувствовал его. Даже клинок в ране, и тот оставался неподвижным. Ничего не понимая, он посмотрел на сестру.

Презрение. Не ненависть, не злость, но презрение.

– Ты была права, Найтмер.

– Люблю быть правой, – ухмыльнулась тень в углу, сверкнув яркими глазами. – Жалкое зрелище. И вот эту амебу я считала умелым командиром... Воистину гармония превращает своих жертв в безвольных слизней.

Шайнинг Армор молчал. Что он мог ответить, бесполезный капитан игрушечной гвардии? В Эквестрии не было бед, не было убийств, не было тяжких преступлений. По мелочи – да, но это пыль, ничто, по сравнению с настоящей, жестокой войной.

– Посмотри на него, Твайлайт, – тень обратилась дымом, чтобы стать высокой прямоходящей лисой, черной с серебром шерстинок, что словно легкий иней покрывали ее шкуру. – Так выглядят рабы гармонии.

Единорог тупо смотрел на существо, телосложением похожее на абисситку, разве что те были кошками. Кажущаяся такой изящной на фоне минотавров, но в то же время словно бы грубая и массивная, она возвышалась над ним, под шкурой перекатывались крепкие мышцы. На ней были штаны и куртка странной расцветки, в маленьких прямоугольничках и квадратиках серого и коричневого цветов. Лиса протянула в его сторону ногу... лапу с когтистыми пальцами... И грубо схватилась за рог, отчего Шайнинг забыл, как дышать.

Это была не боль, не щекотка, не давление, это поистине ни с чем не сравнимое удушающее ощущение, от которого все тело разбивал паралич. Бесконечно долгое мгновение Шайнингу казалось, что хрустит, трещит его череп, но на деле его «всего лишь» заставили поднять голову.

– Посмотри на него, и запомни, как выглядят посвятившие себя гармонии, – прорычала лиса, сверля единорога янтарными глазами. Даже сквозь парализующее удушье от жесткой хватки Шайнинг Армор понимал, во взгляде нет злости, нет ненависти, только презрение и брезгливость. – Ты могла стать такой же. Отвратительное зрелище, правда?

– Да, – Твайлайт отвернулась, грубо выдернула клинок из бедра жеребца. – Да...

– Скажи мне, Шайнинг Армор, – Найтмер Мун притянула его за рог, смотря глаза в глаза, практически в упор. – Твоя верность, твоя жертва, твой выбор. Они того стоили?

Он хотел сказать «да»... Но не мог. Не мог врать самому себе, смотря в глаза смерти, не перед кем ему было больше выслуживаться, пытаться казаться большим, чем он есть. Всех зрителей – Найтмер Мун и сестра, и смысла им лгать он не видел.

– Нет... – с трудом прохрипел Шайнинг Армор, чувствуя, как его разум растворяется в янтарных лисьих глазах.

Пустота. Она была повсюду.

И он нырнул в нее с головой.

***

– И... И это все? – Твайлайт Спарк с недоумением уставилась на рухнувшее на пол тело брата.

Шайнинг Армор еще дышал, но во взгляде его не было разума. Просто живая кукла без души, не более.

Она ожидала другого. Подспудно она надеялась, что ее старший брат накричит на нее, поставит под сомнения слова Найтмер Мун, да просто обвинит в убийстве Каденции. Где-то там, в глубине души она все еще верила, что у Шайнинга есть какой-то план, что его прислала Селестия, и вместе они смогут остановить Найтмер Мун, но... Но он ничего не сказал. Не сопротивлялся, не кричал, ни-че-го. Это сбивало с толку, но так же укрепляло слова Найтмер Мун о том, против чего она борется, для чего погрузила Эквестрию в хаос террора и войны.

Она смотрела на единорога и не видела в нем того Шайнинг Армора, капитана гвардии, которого рисовала в своей голове все эти годы. Это было что-то аморфное, безвольное, ни на что не способное... Как все пони в стране, как Селестия.

Как совсем недавно – она сама.

И как ей после этого сомневаться в Найтмер Мун и ее словах? Как злиться на нее за кошмары, за бессонные ночи, если пони просто не сопротивлялись? Селестии было известно, где живут фестралы! Все эти годы она знала, что они ждут возвращения своей Владычицы, что готовятся к войне, и... И ничего! Она ничего не сделала, ничего не предприняла! А день возвращения Найтмер Мун из ссылки? Принцесса – аликорн, сильнейший маг, просто живое божество, способное двигать солнце и луну, и... И вновь ничего!

В сердце Твайлайт горело пламя ненависти, оно пожирало обиду, огорчение, словно сухие дрова, подпитываясь от них и разгораясь все сильнее и сильнее. Сейчас она видела как минимум с полудюжину способов остановить террор фестралов и кошмаров, но все они требовали решительности и готовности измазаться в чужой крови, страхе. Но никто в Эквестрии не был на это способен. Не было ничего удивительного в том, что действия Найтмер Мун столь успешны, необычно лишь то, что она и ее армия все еще не пошли брать столицу. Они могли, и в недостатке решительности их обвинять было глупо, значит, была какая-то иная причина.

– Почему? – Твайлайт подняла взгляд, смотря на высокую прямоходящую лисицу.

Необычный, но странно притягательный облик. Хищница, которой доступны не только когти и клыки, ловкая, сильная. Облик Найтмер Мун, такой неправильный, невероятный, он казался частью какой-то загадки, тайны... И единорог предпочла пока оставить ее в покое. Время таких вопросов еще не пришло, не настолько они близки, чтобы их задавать.

– Сначала я опасалась хитрого плана, – Найтмер Мун уже привычно мгновенно поняла, что именно спрашивает темно-сиреневая пони. – Затем – возможного возвращения Селестии с Элементами, которая до того могла сбежать с поля боя. Теперь я, блять, снова нихуя не понимаю. Как вы, бляха, просуществовали тыщу лет? Как?! Я за, сколько, два месяца простых диверсий нанесла достаточно урона, чтобы ваша ебанная сахарная страна начала складываться сама в, блять, себя! Два месяца, Спаркл!

– Тысячу лет в Эквестрии царили мир и гармония, – имитируя воодушевленый тон Селестии, продекламировала Твайлайт Спаркл, поморщилась от того, насколько это... приторно звучало теперь. – Вроде и есть развитие, но такое медленное... Будто прошло всего пара столетий, но никак не тысяча лет.

– Ты уж мне-то не рассказывай, – Найтмер раздраженно махнула пышным черным с серебристым кончиком хвостом, замерла, обернулась. – Охуеть, обратно отрос, надо же. Мелочь, а приятно...

И снова единорожка не стала задавать вопросов. Потом, все потом... Возможно, стоило обсудить это с Ноксией – фестралка не просто так была адъютантом Найтмер Мун. Она наблюдала за Владычицей Ночной все прошедшие со дня летнего солнцестояния два месяца, и могла поведать несколько интересных деталей мозаики.

Предавать Найтмер Мун Твайлайт не собиралась, не теперь. Да, из-за нее она страдала, но... Но как металл под жаром и ударами молота очищается и становится крепче, так и она изменилась, став лучше себя прежней. И ее не волновало, что методы Найтмер Мун были, мягко говоря, спорными.

Она ее хотя бы учила. Рассказывала разное, проведывала регулярно, а не как Селестия, которая посылала ее куда-то делать что-то. Строго говоря, у принцессы дня Спаркл научилась только...

Да ничему не научилась. Она все изучала сама, все выводы делала сама, разрешение на посещение кантерлотской библиотеки она выбила себе сама! Да и жить там начала тоже, фактически, просто внаглую организовав себе кабинет-комнату, ей тупо никто не решился возразить.

Найтмер Мун же учила ее драться, они вместе работали над девятым прототипом оружия для фестралов. Аликорн обещала научить насылать кошмары, сказала, что, как появится возможность, покажет, как допрашивать не просто пытками, но психологическим прессингом. Владычица Ночная ее УЧИЛА, а не просто швыряла в проблемы с пожеланием удачи.

И как ее после такого ненавидеть? Чтобы искренне, без сомнений? Чтобы желать смерти.

Даже Ноксия, поначалу раздражавшая, оказалась неплохой пони. Бывшая глава клана Танцующих в тени была начитанной, умной, вежливой и сдержанной, и чутко чувствовала настроение единорога, зная, когда стоит поддержать разговор, а когда – молча уйти и приказать принести ей горячего травяного настоя с чем-нибудь сдобным. Поразительное сочетание приятного характера со способностью и готовностью свернуть врагам Владычицы и клана шею.

К слову о врагах... Твайлайт Спаркл подошла к лежащему тряпичной куклой Шайнинг Армору, потыкала его копытом.

Ноль реакции.

– Добьешь, или ну его? – поинтересовалась перетекшая в более привычный облик аликорна наставница.

Хотелось отвернуться и уйти, все-таки это был ее брат, но... Но она не хотела малодушничать. Не хотела даже просто думать о чем-то, что хоть как-то отдавало гармонией, всеми этими милосердиями и вторыми шансами. Но и издеваться над уже умершим было попросту неприятно. Каденция, когда она ей буквально откручивала голову, была еще жива. Кричала бывшая няня страшно, до вставшей дыбом шерстки, до трясущихся ног, но тогда у темно-сиреневой пони хватило решительности довести дело до конца.

Хватит и сейчас.

Удар подаренного клинка в сердце был точен и безжалостен, быстрый, сильный. Она не сомневалась, не хотела сомневаться, не хотела снова быть собою прежней.

Что стоило ей быть решительнее? Почему она сидела на крупе, сходя с ума, а не отправилась в тот же Кантерлот, прямо к Селестии? Да хотя бы к «подругам»? Нет, заперлась в библиотеке, обложилась светильниками, будто это могло помочь, и ждала, непонятно на что надеясь.

Ну, вот, дождалась. Может, оно и к лучшему.

– Молодец, – Найтмер Мун оскалилась. Нет, улыбнулась, это была довольная улыбка гордого своей работой наставника.

И Твайлайт искренне улыбнулась в ответ, впервые за два месяца.

Глава 14

– Пиздец.

Это было первое за более чем полчаса слово со стороны Найтмер, и Ноксия понимала, почему Владычица выглядит... не подавленной, скорее, расстроенной.

Замок Двух Сестер был заброшен еще тысячу лет назад. С тех пор он медленно ветшал, обрастал мхом, землей и пылью, древний камень обтачивался ветром и дождем. В хрониках клана Замок никогда не описывался красивым или величественным, но могучей крепостью, оплотом страны.

Теперь же остались только голые, грязные стены. Крыша частично сгнила, обрушившись, как и множество дверей, там, где пол был деревянным, он провалился, обнажая каменное основание, засыпанное землей и травой. Только главный зал еще хоть как-то сохранил былое величие, и то, исключительно из-за выдающихся по меркам крепости размеров, да благодаря стоящему на возвышении трону.

– Еще помнят стены, что было тыщу лет назад... – невнятно пробормотала Найтмер, касаясь копытом грубой кладки. – Помнят, ебать их коромыслом...

Ноксия молчала, молчала и стоящая рядом Твайлайт Спаркл. Единорожка блуждала взглядом по главному залу, поджав губы, нахмурившись, словно ощущая что-то, что ощутила и Великая.

Владычицу они с некоторых пор сопровождали вдвоем, и если поначалу дневная кобыла раздражала фестралку, то после та оценила, насколько проще стало справляться с обязанностями. Твайлайт взяла на себя мантикорову долю возни с бумагами, расчетами, отчетами, всем тем, что не требовало контактов с членами клана. Ноксия могла оставить ей перевод докладов на староэквестрийский и не бояться, что единорог где-то накосячит, а значит, у нее было больше времени на передачу приказов, контроль выполнения важных указов и так далее. Она все так же оставалась адъютантом Владычицы, но Твайлайт Спаркл была ее ученицей.

То, что в итоге приняли все фестралы, пусть не без труда.

Сложно недооценивать пони, способную одним лишь телекинезом и телепортацией справиться с любым воином клана. Да даже группой воинов, хорошо вооруженных и защищенных. Эти спарринги организовала лично Великая, сославшись на необходимость тренировать ученицу и солдат, но Ноксия подозревала, что таким образом она наглядно демонстрировала, что Твайлайт достойна своего звания.

Объективно говоря, она была в чем-то даже незаменима.

Разработанные дневной пони рунные схемы активно применялись в защитном снаряжении фестралов, для чего десять пони были ею обучены вырезать сложные узоры на специально подготовленных уже другими жеребцами и кобылами пластинах. А массовое внедрение зачарований в быт ночных пони? К тому же Спаркл вела несколько своих собственных проектов по разработке оружия и брони, для чего Великая приказала подобрать ей специалистов потолковее, и это не говоря уже об усилении первых рубежей ловушек нормальными заклинаниями, а не древними артефактами.

– Что?

– Нет, ничего, – Ноксия перевела взгляд в сторону, осознав, что вот уже с минуту сверлит взглядом Твайлайт. Единорожка неопределенно пожала плечами и подошла к трону, внимательно его осматривая.

– Тоже чуешь, да? – Найтмер вставила ногу в накопытник, зубами подтянула ремешок, для чего ей пришлось поднять прозрачное забрало шлема. – Здесь все и произошло. Вон через то окно сюда влетела Селестия, там еще витраж был, прикольный такой. О, а вот это – след от глефы. Отскочила от барьера гармонии, и вот сюда воткнулась.

– Если ты побеждала, почему тогда оказалась на луне?

– Дура была, – вздохнула аликорн, с каким-то странным выражением лица усаживаясь на трон. Подняла голову, раправила крылья, имитируя позу Селестии, фыркнула. – Верила, что там, внутри, еще осталась Дэйбрейкер. Надеялась, что проиграв, она признает ошибки и все будет как прежде. В общем, промедлила, а потом поздно стало... Вот так пять секунд ебанных сомнений превратились в ебанную тысячелетнюю ссылку на блядскую луну.

Глубоко вдохнув, медленно выдохнув, Найтмер расслабилась, развалившись на троне, словно в своем личном кресле. Несколько секунд она бездумно смотрела на противоположную стену, после чего с какой-то странной нежностью погладила подлокотник трона, мрамор на котором словно бы оплыл, потрескался.

– Вот это – след от копыта Дэй. Тогда ее знатно разозлили, она и полыхнула, да так, что в зале все, что могло сгореть, сгорело. Поэтому его перестроили в мраморе, он хотя бы не осыпается пеплом, как дерево, да и красивше. Она всегда была такой, вспыльчивой, непримиримой, упрямой... Она учила меня сражаться, бороться, убивать.

Владычица Ночная замолчала, потерянно смотря перед собой, словно не понимая, что на нее нашло. Криво оскалилась, смотря вверх, на небо, сквозь неровные дыры в потолке. Фестралы явно пытались ремонтировать крышу, но этим лишь продлевали агонию Замка Двух Сестер, не способные полноценно поддерживать это древнее сооружение.

– У вас сотни вопросов, я права? – неожиданно заговорила Найтмер, расслабленно сидя на троне. Ноксия напряглась – возможно, ей лишь так казалось, но вопрос Владычицы звучал несколько провокационно. – Формата, схера ли наша Владычица вдруг стала принимать облик лисы. Ну или почему я меняюсь, чем дальше, тем сильнее. Здесь и сейчас я отвечу на все ваши вопросы. Пора бы вам узнать правду, как наиболее приближенным ко мне.

– Даже мне? – удивленно спросила Твайлайт Спаркл, ее янтарные глаза широко раскрылись, а зрачок сузился.

– Ты – моя ученица. Чем раньше ты узнаешь правду, чем раньше мы решим все препоны, тем ниже вероятность, что в будущем мне придется свернуть тебе шею.

Ни капли сомнений в собственных словах, впрочем, иного Ноксия и не ожидала. Судя по кивку единорога, Спаркл была с ней солидарна.

– Тогда, первый вопрос, – пони переглянулись. – Кто ты?

– Найтмер, – аликорн плавно «перетекла» в облик лисы, все так же сидящей на троне, разве что опустив голову на руку на подлокотнике. – Просто Найтмер, капитан штурмовой роты несуществующей здесь страны. Нет, я не убивала вашу Найтмер Мун, она ушла сама, призвав меня на замену.

Ноксия и Твайлайт Спаркл беспомощно переглянулись, и это был чуть ли не первый раз, когда они испытывали одну и ту же эмоцию.

– Видите ли, какое дело... – лиса пошевелила ушами, смотря куда-то сквозь пони. – Найтмер Мун прекрасно осознавала, что за тысячу лет одиночества на луне сойдет с ума. Она поступила хитро, воспользовалась менталистикой, создав нехилый такой комплекс заклинаний, который должен был собрать ее рассыпавшийся рассудок аккурат перед возвращением на Эквус. Да только малость промахнулась с расчетами, что на такой дистанции не удивительно – безумие отпустило ее за девять лет до падения барьера гармонии. Ослабленный разум не выдержал бы даже такого срока одиночества, поэтому она сразу приступила к реализации резервного плана. Возвращаться полубезумной идиоткой, прямо в копыта гармонизированной Селестии, она не хотела, так как не хотела превращаться в Луну, безвольную слабачку, раба гармонии.

Пять лет непрерывной работы ей потребовалось, чтобы окончательно отсечь себя от Древа и Эквестрии, а так же создать заклинание ловца душ. В эти сети попалась я, умершая ровно в миг активации заклинания, одна из множества подходящих под параметры заклинания душ. Найтмер Мун оставила мне свою память, свое тело и четыре года на луне, а сама умерла, окончательно. За это время я подучила магию, составила немного планов, построила себе там какое-никакое, а жилье, а так же раз этак сорок прожила всю жизнь Найтмер Мун в ее шкуре через воспоминания. И нет, Селестия мой враг не потому что она была врагом Найтмер Мун, а потому что ее цели и идеалы мне отвратительны по сути своей. Такая вот кратенькая история.

Повисла тишина.

Твайлайт долгие минуты сверлила взглядом индиффирентно смотрящую на нее в ответ Найтмер, пока Ноксия пыталась просто собрать рассыпавшуюся картину мира.

Фестралка подозревала, что-то с Владычицей не так, но даже в жутком кошмаре не могла представить, что она умерла, там, на луне. В одиночестве, безумии, страхе лишиться не жизни, но самой себя, своей сути...

Но Великая на то и была Великой, что не оставила своих верных пони без поддержки. Вместо себя она прислала воительницу, ту, кто поведет их в битве, кто не знает жалости, сомнений, страха.

Найтмер...

– Почему ты все это рассказала?

– Твайли, Твайли, ты ведь и сама прекрасно все поняла. Тебе просто нужно подтверждение твоих догадок, правда?

– Да.

– Ну что же, – лиса бросила короткий взгляд на Ноксию. – Я не хочу, чтобы наиболее приближенные ко мне пони чего-то обо мне не знали. Чем дольше бы я хранила свое происхождение в тайне, тем большим ударом для вас было бы раскрытие истины. Запомните, поняши, Селестия – это не только размазня, не способная направить своих подданных на смерть, но и правительница с тысячелетним опытом. И она наверняка догадалась, что я – не Найтмер Мун, не ее сестра. Не нужно быть гением, чтобы предположить, что она при первой же возможности попытается проехаться вам по мозгам. Не ментальной магией – она спешки не терпит, и требует подготовки – так хоть словами. Так что, нахуй надо, прятаться. Вот она, правда, лучше я ее вам расскажу, чем потом в самый ответственный момент вы мой же рог мне в задницу воткнуть попытаетесь.

Твайлайт покраснела, что ну очень удивило Ноксию. Это что эта дневная себе там навоображала?

– И... Что теперь? – осторожно спросила фестралка, пытаясь понять, как ей жить с этими знаниями.

– Да ничего. Замок этот надо захватывать... – Найтмер задумалась, потирая подбородок пальцами. – Укреплений наставить, патрули, всякая такая ерунда. Это будет наш вторичный плацдарм, плюс, мне надо поколдовать над Древом гармонии, авось, смогу ебнуть Селестию через него.

– Ты ведь проверила нас ментальной магией, – почему-то довольно улыбнулась Твайлайт, смотря на наставницу. – Я права? И мы прошли тест.

– Угу, я даже удивлена. Думала, ты меня тут же на месте и попытаешься ебнуть.

– И лишить себя источника знаний из другого мира? Да ну нахуй!

Ноксия не удержалась и всхрапнула – ругань Найтмер в исполнении дневной пони почему-то звучала ну очень забавно. Лиса, впрочем, и вовсе расхохоталась, оскалилась в ухмылке.

– Чудно, чудно, – лиса встала с трона, отряхивая штаны, и через дым обратилась аликорном. – Будет время – посидим за печеньками. А пока я тебя вот чего попрошу сделать...

***

Селестия смотрела, как ругаются ее советники, с каждой минутой все сильнее и сильнее повышая голос, и понимала, что она проигрывает. Если уже не проиграла.

Найтмер Мун поставила ее перед безвыигрышной развилкой. Если Эквестрия продолжит лишь сдерживать атаки, устранять последствия, они проиграют. Если же Селестия пересилит себя, и начнет атаковать в ответ – они... Тоже проиграют, но уже идеологически. Уподобятся врагу, их методам, отринут Гармонию, просто потому что милосердие, добро и дружба не влияют на тех, кто пришел сеять хаос, раздор, войну.

Аликорн пыталась понять, могла ли она поступить иначе, предпринять еще что-нибудь, и у нее не получалось. Она сделала все, на что была способна, исходя из наложенных на себя ограничений.

Нельзя просто отвечать враждой на вражду, ведь это противоречит Гармонии. Она не могла множить ненависть и злобу.

Нельзя атаковать поселения фестралов, ведь тогда они будут не лучше них. Она не могла нести горе пони даже если те – ее враги.

Нельзя собирать армию, войска, ведь с тем же успехом она могла просто пойти и вызвать Найтмер Мун на бой.

С ровно таким же исходом, как и при противостоянии армий.

Без Элементов и прямого вмешательства Гармонии, она просто не сможет дать бой сестре. Не став Дэйбрейкер, не воспылав злостью и ненавистью, она не сможет сражаться полноценно. Пытаясь сохранить облик страны, ее устои, Селестия отдала инициативу противнику и теперь могла лишь болезненно сжиматься в ответ на каждый удар.

Потому ли Найтер Мун медлила, что знала, ей некуда спешить? Если Селестия не начнет давать отпор, Эквестрия падет просто под давлением внутренних противоречий, если же все же начнет... Ну, ее цель, вернуть Дэйбейкер, будет выполнена.

Принцесса была уверена, для Владычицы Ночной фестралы, кошмары, вся эта война, лишь средство по достижению цели, вернуть ту Владычицу Дня, которой она когда-то была. Найтмер Мун хладнокровно наносила удар за ударом, руша все, что удалось построить за тысячу лет, загоняя Селестию в угол, не давая и шанса на иной исход. Она лишила ее мира, Гармонии... Ученицы и названной племянницы. Да, Кейденс вернется, будучи связанная с Гармонией, Древом и Эквестрией, но когда и какой? Они ведь так и не выяснили, насколько на самом деле бессмертны. Когда-то сестры считали, что не могут умереть в принципе, но принцесса любви была жестоко, зверски убита – обезглавленное, истерзанное тело привезли в закрытом ящике под чарами стазиса.

И Твайлайт Спаркл. Пусть лишь одна из множества учениц и учеников до того, но... Селестия прикрыла глаза, пользуясь тем, что разошедшиеся не на шутку советники не обращали на нее внимания.

Она ошибалась, это факт. Много, много раз в течение этой... войны. Когда проигнорировала Твайлайт Спаркл, когда отправила к ней на помощь одну лишь Кейденс, когда вызвала Шайнинг Армора, чтобы он руководил гвардией. Когда... когда отправила его на «расследование», считая, что он сможет вырвать ученицу из хватки Найтмер Мун. Почему ей казалось, что это сработает? Была ли то вера в Гармонию, надежда на проблески света и родственных чувств в Твайлайт?

Да какая теперь, право слово, разница...

Эквестрия трещала по швам, сокрушенная диверсиями, смертями и ее бесполезностью, раздираемая страхом. Пусть она не прятала голову под крыло, но это не отменяло ее слепоты, вызванной верой в Гармонию, Дружбу, во все светлое и теплое, то, ради чего она и стала собою нынешней. У нее больше не осталось средств сдерживания.

Селестия горько усмехнулась, осознав, куда повернули ее мысли.

Средства. Вот как она уже думает о своих пони, своей стране. Просто средства решения проблем... Сколько ударов потребуется, чтобы ее воля сломилась, чтобы рассвет вновь запылал безудержным пламенем? Насколько хватит ее веры в Гармонию, которая вот уже два с лишним месяца НИКАК себя не проявляет?

«Стоило оно того?»

Извечный вопрос, что сестры задавали и себе, и другим. Селестия отказалась от него, решив, что да, ответ всегда и всюду – да. Что бы ни произошло, какими бы ни были последствия, приняв решение, сделав выбор, она всегда считала, что оно того стоило. За любое решение должна быть уплачена своя цена. Ее становление Селестией, аликорном мирного дня, лишенной злобы, агрессии, было ценой мира в Эквестрии, как и ссылка Найтмер Мун на луну. Она пожертвовала своей волей и даже сестрой ради Гармонии на землях своей страны, и всегда считала, что оно того стоило.

Но вот Найтмер Мун вернулась, и всего за два месяца практически разрушила все, что строилось тысячу лет. Обесценила все жертвы и выборы, наглядно продемонстрировав, что Селестия не просто переплатила, а буквально заложила все, что у нее было, за позолоченный булыжник.

– И что? И стоило оно того, а?!

Вопль одного из советников вырвал Селестию из пучины раздумий. Аликорн обвела взглядом кричащих друг на друга пони, и никто не замечал ее тоскливого взгляда. Поджав губы, она отвернулась, пытаясь совладать с эмоциями, несколько секунд она просто слушала все более и более грубую ругань, и в итоге сдалась.

– Нет, – тихо бросила принцесса, встав со своего места и покинув зал.

В ее сторону никто даже не посмотрел.

***

Арк Шейд аккуратно выровнял стопку пустых листов бумаги, перевел взгляд на лежащую на столе чернильницу с пером... И пододвинул ее чуть правее, выравнивая относительно других предметов.

Не то, что это было столь уж необходимо, и он никогда не был законченным перфекционистом, но ему всегда нравилось, когда на его рабочем столе царил идеальный порядок. Хотя бы иногда, когда было время этот самый порядок навести.

Поток задач от Великой, зачастую невероятно сложных, наконец-то иссяк, что и позволило фестралу немного расслабиться. Осторожно подняв удерживаемую обеими ногами чашку, жеребец повел носом над ее краем, вдыхая аромат дефицитного свежемолотого кофе. Ни сливок, ни сахара, только зерна и горячая вода. Непереносимая бурда по мнению его особенной пони, для него же – прекрасный напиток, полный самых разных оттенков и намеков.

Сделав маленький глоток, Арк Шейд прикрыл глаза, смакуя вкус, заодно перебирая в голове последнюю полученную информацию.

Он до сих пор не знал, как рассказать Великой, что все «вооруженные силы» Эквестрии – это меньше пяти сотен королевских гвардейцев, оставшихся без капитана, и что-то около восьмидесяти вондерболтов. Он понимал, насколько это дико звучит, осознавал, что сам бы не поверил в такое, но вот они, сухие факты, многократно перепроверенная информация, надежность которой обеспечена множеством источников. У дневных не было не то, что армии, даже в целом боеспособных подразделений, все ее существование держалось на пресловутой гармонии и некоей магии дружбы, что бы это ни было.

Как рассказать об этом Владычице, чтобы та не усомнилась в его рассудке? Он не знал, но тянуть дальше было нельзя. Он и так потратил необоснованно много времени на переподтверждение полученной информации, чтобы его доклад был весомым, от которого не отмахнуться. Нет, Найтмер Мун всегда всерьез воспринимала любые его отчеты, но речь шла не о выявлении каких-либо важных производств, а о состоянии вооруженных сил врага. Эквестрия, с какой стороны ни посмотри, казалась могущественной, богатой страной с крепким основанием.

Но вот именно что казалась, а не была.

Владычица Ночная не спешила, выбрав наиболее логичную с учетом имеющейся информации стратегию длительного изматывания противника, Арк Шейд ее поддерживал в этом целиком и полностью, но без его доклада она будет медлить еще дольше, попросту не зная, что фестралам нечего – и некого – опасаться. Да, был риск стихийного ополчения, партизанства, всего этого, но не очень высокий, да и сомневался жеребец, что Найтмер Мун начнет угнетать дневных просто потому что они дневные. Наказ «мирняк не трогать без причины» он донес до своих подчиненных настолько, насколько это было возможно. Сколько тех жертв, из шести с четвертью миллионов? Всего девятьсот сорок семь пони за более чем два месяца диверсий, работы кошмаров, устранений. Ничтожные цифры, в истории даже одного лишь клана Танцующих в тени был год, когда из-за болезней, голода и тяжелых условий гибло не меньше. Это при том, что в клане в лучшие времена было всего две с половиной тысячи фестралов.

Ему следовало доложить о состоянии войск Эквестрии, но он медлил, тщательно подбирая слова. От того, в каком ключе будет подан отчет, зависело будущее не только дневных, но и ночных. Нельзя говорить, что у Селестии вообще нет армии, Великая вполне могла на основе этой информации приказать начать массовую оккупацию пограничных городов. Фестралы справятся, запаса снаряжения и выучки хватит, но где гарантия, что мирное население не взбрыкнет? Но и утверждать, что вероятность партизанских действий со стороны дневных крайне высока, было неправильно, и упирать на это не стоило – Найтмер Мун вполне могла решить, что стоит и дальше «кошмарить» Эквестрию, пока она не сложится сама в себя. И, опять же, если ждать слишком долго, принцесса дня могла начать действовать активнее, и тогда их преимущество просто расстает, как тень во тьме.

Поставив опустевшую чашку на стол, Арк Шейд окинул взглядом идеально ровную стопку бумаги, мысленно в последний раз прикидывая текст отчета, и потянулся к чернильнице...

– Так и знала, что ты тут шкеришься, – фестрал не вздрогнул, да и вообще никак не продемонстрировал своего удивления, лишь спокойно обернулся, столкнувшись взглядом с янтарными глазами Великой.

«Рассеянный, расфокусированный... Она о чем-то думает. Значит, не срочное, но важное», – быстро проанализировал увиденное жеребец, отметив и полные доспехи, и «винтовку» на спине Владычицы.

– Я весь внимание, Великая.

– А? – аликорн сфокусировалась на Арк Шейде. – А, да, тут маза есть, вондерболтов обезглавить. Заодно Равенерам практика, застоялись, бедняги...

– Могу я узнать, почему именно сейчас? – аккуратно подбирая тон, спросил фестрал, внимательно отслеживая реакции Владычицы.

– Ноктюрнал, оказывается, до Замка не добралась, ее перехватили этих их вондерболты. Она к ним в доверие втерлась, особенно к кэпу их, этой, как ее там... Спитфайр, вот. Я ее нашла во сне, она сказала, что сможет выманить ее на нужное место, и мне нужно, чтобы ты определил подходящую точку перехвата. Ну и дуру эту проверил, а то чет подозрительно...

– Ноктюрнал мои подчиненные ведут с тех пор, как вы выслали ее из города, – заметил Арк Шейд, мысленно готовясь к разносу.

– Поясни.

Взгляд Найтмер Мун мгновенно стал жестким, холодным. Еще не хищный, но уже недовольный, острый.

– Мы не выходили с ней на контакт, однако, следили за ее действиями, – фестрал выдержал пристальный взгляд аликорна, пусть у него и встала дыбом шерсть. – Я не докладывал вам, так как ее действия ни коим образом не вредили вашим планам, а вмешательство могло... помешать ее инциативе по внедрению.

– Вот как. И что ты еще утаил, считая, что знаешь лучше?

Зрачки янтарных глаз расширились, и вот это уже откровенно пугало. Это дневные могли думать, что сужающиеся зрачки – признак атаки, на деле было строго наоборот...

– Ни в коем случае, Великая, я лишь желал обеспечить надежность и весомость данных...

– Уж что весомо, а что нет, оставь, бляха, мне решать! Твоя задача – доставлять всю ебанную инфу, какой бы она, блять, ни была!

Арк Шейд с ужасом смотрел на множество острых зубов, мелькающих буквально перед самым его носом. Очень много и очень острых, белых клыков, сделавших бы честь и мантикоре, не то, что фестралам с их парой маленьких клычков.

– И в мыслях не было, Владычица!

– В нос мне не пизди! – рявкнула аликорн, ударив ногой в грудь жеребца. Пока лишь просто обвинительно толкнув, не ломая ребра, но лишь пока. – Решил, что лучше меня, бля, знаешь, да?! Манипулировать инфой решил, разведчик хуев?!

– Я... Я виноват! Молю, пощадите!

От былого спокойствия и уверенности не осталось и следа, Арк Шейд растянулся на полу, закрыв голову ногами, дрожа от страха. Перед его глазами всплыла Ноктюрнал, избитая, выплевывающая кровь из-за пробитых сломанными ребрами легких, на которую в бешенстве орала Найтмер Мун. Да, она ее потом исцелила... И выслала с глаз долой из города, приказав в одиночку отправиться в Замок Двух Сестер на разведку. Фестралка, казалось, не сделала ничего столь ужасного, но позже уже успокоившаяся Владычица Ночная объяснила, чем им грозила «оплошность» кобылки.

Остаться без еды всего за пару дней из-за опустошения складов в случае большой войны было смерти подобно.

И он совершил, похоже, сравнимую по последствиям ошибку.

– А ведь я тебя в пример всем ставила, – прошипела Найтмер Мун, ногой заставив фестрала поднять голову. – Говорила, мол, смотрите, какой Арк Шейд профессионал. А ты вот мне чем отплатил?

– Великая... – сквозь мутную пелину слез прошептал жеребец, чувствуя, как в груди все сжимается.

Он... Он ее подвел. Посчитал себя умнее, решил, что только ему ведома вся полнота информации, только он может принять взвешенное решение. В гордыне своей поставил себя выше спасительницы его вида...

– Твое счастье, что заменить тебя некем, – рыкнула Найтмер Мун, отбросив фестрала к столу. С шорохом и шелестом стопка бумаги упала, разлетевшись по всей комнате желтоватыми прямоугольниками. – Мне нужен глава разведки, и ты им останешься. Но если подведешь меня еще раз...

Жеребец побледнел, когда аликорн демонстративно облизнулась.

– Я могу быть в любой тени, – прорычала Великая, нависая над забывшим, как дышать, Арк Шейдом. – Каждый сон – моя обитель. Не думай, что скроешься от меня хоть где-то, но если ты покажешь себя хорошо – я забуду о твоем провале. Ноктюрнал нашла шанс заработать мое прощение, найдешь и ты.

– Я... – фестрал сглотнул. – Я сделаю все для вас и вашего успеха, Владычица.

– Не сомневаюсь, – сухо бросила Найтмер Мун, отворачиваясь, словно ей было неприятно на него смотреть. – Жду доклада о точке перехвата Спитфайр. И да... Чтоб вся инфа по вооруженным силам Эквестрии была у меня на столе сегодня же. Ты и так охуеть как затянул с этим делом.

Владычица нырнула в тень под собой. Арк Шейд несколько секунд молча собирался с силами, беззвучно плача и смотря прямо перед собой, но в итоге со злостью на себя стер с щек слезы, схватил несколько листов бумаги и сел за стол.

Он больше не будет медлить. Больше не будет сомневаться. Он... Он будет достойным фестралом, воином Великой. Найтмер Мун всегда прислушивалась к советникам, а он в гордыне своей построил некий образ, имеющий мало общего с реальностью.

Такой ошибки он больше не совершит.

Первые строки отчета легли на бумагу твердым, уверенным почерком.

Глава 15

Найтмер безразлично наблюдала в прицел своей винтовки за тем, как Спитфайр о чем-то болтает с Ноктюрнал нарезая вокруг фестралки круги. Летели они по меркам пегасов низко, довольно медленно, и для этого ночной кобыле даже не нужно было притворяться.

Как никак, сотню километров навернули.

О чем говорили две кобылы, аликорну было неинтересно, а вот мельтешение пегаски вызывало разумные опасения. Нет, если Равенеры случайно заденут – или разорвут на части – Ноктюрнал, то и хрен бы с ней, так Аккурейт, каким бы прекрасным стрелком ни был, вполне мог промахнуться по Спитфайр. Будь ты хоть трижды гением снайперского дела, мишень, наворачивающая круги и полупетли во всех трех плоскостях без какой-либо системы и с разной скоростью, была, мягко говоря, сложной. Не помогало и расстояние – от позиции расчета до кобыл было метров восемьсот.

Именно поэтому она и страховала Равенеров, просто на всякий случай, предварительно убедившись, что ее пони понимают, что дело не в недоверии. К счастью, Гравис, Сайлент Шейд и Аккурейт соображали достаточно, чтобы понять все предпосылки личного контроля операции со стороны Найтмер.

Впрочем, она уже убедилась, что и фестралы умеют разочаровывать. К сожалению.

Арк Шейд... Бывшая лиса ведь и правда надеялась, что хотя бы в этом мире сахарных поняшек разведка не начнет творить какую-то херню, как в ее прошлой жизни. Понятно, что дело банально в обладании информацией, которая может прямо и косвенно влиять на решения командования, но она верила, что у нее достаточно авторитета, и, что важнее, весьма грозная репутация. Увы, этого оказалось мало, а ведь этот фестрал ей нравился своим профессионализмом.

С другой стороны, возможно, не стоило его так запугивать... Но она себя в гневе просто не контролировала, ту же Ноктюрнал она чуть не убила, когда выяснила, что эта кобыла по дурости, самоуверенности и недостатку ума вытряхнула со складов почти весь провиант длительного хранения, мол, надо б его заменить. И все бы ничего, да только заменять было нечем, а запасы уже розданы под предлогом, что у них все равно срок подходит, а так хоть кому-то пригодятся.

То, что срок «подходил» только самое раннее через четыре месяца, ее не волновало. Сказано, мол, обновить запасы, значит, надо обновить запасы. Подумать и сначала добыть замену ей та самая самоуверенность напополам с глупостью не дали, из-за чего весь клан на полтора месяца оказался без резервов на случай большой войны.

Найтмер не убила Ноктюрнал только потому что убивать своих ей не хотелось. Да и сворачивать шею за глупость было все же перебором... Но и видеть рядом, а особенно на командной должности такую идиотку она не хотела. Да только подзабыла, что ее слова почти всегда воспринимают буквально, и посыл «в Вечнодикий, Замок подметать», Ноктюрнал посчитала прямым приказом.

Ну и отправилась подметать Замок Двух Сестер, в одиночку.

– Равенеры готовы открыть огонь, – раздался из наушника голос Сайлент Шейд.

– Работайте, страхую, – ответила Найтмер, чуть перемещая винтовку относительно себя. К ее счастью, лисьи глазенки оказались не просто красивой декорацией, у нее не было столь же серьезных проблем с бинокулярным зрением, и старая добрая оптика для нее работала безотказно. Тому же Аккурейту пришлось городить магическую линзу, он банально не видел прицельной сетки – не то фокусное расстояние.

Вот только стрелять все равно приходилось буквально на глаз, ну не проходила она подготовки снайперов. Баллистику выстрела она знала, как и нужные формулы, но как рассчитать выстрел на дистанцию в добрые семь сотен метров – понятия не имела. Оставалось лишь уповать на начальную скорость пули.

Аккурейту потребовалось еще немного времени на то, чтобы сделать выстрел – слишком уж активно мельтешила Спитфайр, и не сказать, чтобы она была такой уж непоседливой. По докладам и личному наблюдению, капитан вондерболтов была вспыльчивой, полностью оправдывая свое имя, но все же достаточно серьезной, умелый тренер и неплохой командир. Могла ли она подозревать, что ее держат на прицеле? Если да, то откуда утечка? Или Селестия поняла, что винтовка Найтмер была оружием дальнобойным?

Да какая теперь, блин, разница.

Зачарованный снаряд натурально взорвал пегаску, разбросав перья, куски плоти и костей по всей округе. Это буквально был выстрел из пушки по воробью, энергии снаряда хватило бы, чтобы просто на голой массе проломить стальную плиту толщиной миллиметров двадцать. А тут – с восьми сотен метров по мелкой кобыле. Мгновенная смерть.

– Хорошая работа, – Найтмер закинула винтовку на спину, затянула крепежные ремни. – Голову себе оставите, или я заберу, прием?

– Эм... – голос Сайлент Шейд звучал даже не недоумевающе, а откровенно заторможенно. – Минуту, Великая...

Аликорн фыркнула. Она не сомневалась, что фестралы от «трофея» откажутся, но им нужен был предлог. Просто так послать ее им воспитание не позволяло.

– Мы бы хотели отказаться, Владычица, мы считаем, что... «трофей» может быть полезен в запугивании дневных, прием.

– Принято, сворачивайтесь и возвращайтесь на базу, конец связи.

Найтмер выбросом магии подкинула себя вверх – так было проще, чем взлетать, махая крыльями. Полет вообще не вызывал у нее никаких эмоций, да и в прошлой жизни она к тому же парашюту относилась предельно скептически. Ничего лучше твердой земли под ногами для нее не было, и полноценные махалки ситуацию никак не изменили, ей больше нравилось ходить теневыми тропами – было в этом что-то свое, особое, чарующее. А полет... Ветер в харю, ну и шпаришь, еще и крыльями машешь, иначе воткнешься рогом в землю – что в этом приятного?

Бледноватая Ноктюрнал сидела в стороне от основного круга разлета останков Спитфайр и старательно смотрела куда-то в сторону. Аликорн закатила глаза, грубо приземляясь – скорее даже вбивая копыта в землю – рядом с кобылкой. Фестралка вздрогнула и вжалась в землю, опустив голову и уши. Вздохнув, Найтмер осмотрелась.

На то, чтобы найти немного помятый кусок шеи с головой, потребовалось всего несколько секунд. Гидродинамический шок от снаряда такого калибра больше походил на полноценный фугасный взрыв, не помогала и мягкая оболочка из золота. Аккурейт умудрился попасть точнехонько в грудь пегаски, в результате чего грудная клетка просто перестала существовать – в разные стороны разлетелись передние ноги, крылья, круп и, собственно, кусок шеи с головой. Кровищи расплескалось...

С каким-то неясным удовольствием втянув носом запах выпотрошенного тела – в прошлой жизни она ничего приятного в вони кишок не находила – Найтмер бросила взгляд на мелко дрожащую Ноктюрнал.

Нахмурилась, присмотрелась еще раз... И, подняв пискнувшую фестралку телекинезом, с силой потерла шерсть на крупе копытом.

Под толстым слоем жирной краски проступили детали какого-то рисунка.

Метка, кьютимарка, как ее называли эквестрийцы.

Ноктюрнал разрыдалась – дрожала она, как выяснилось, не от страха, а именно сдерживая слезы, и это громче любых слов говорило об отношении самой кобылки к метке.

– И давно она у тебя? – опустив Ноктюрнал на траву, тихо спросила Найтмер.

– В... В темнице... Когда меня заперли! Привели вондерболты и заперли, оно просто появилось! – рыдая, захлебываясь, выдавила из себя пони. – Я не хотела! Я не виновата! Оно само!

– Поэтому у тебя получилось втереться в доверие к Спитфайр, верно? Из-за метки. Они решили, что ты теперь с ними.

– Д... Да!.. – всхлипнув, фестралка упала на землю, накрыв голову ногами. – Они водили меня по каким-то дурацким праздникам! Мне приходилось улыбаться им, делать вид, что мне это нравится! Но мне не нравилось! Они... Они все такие довольные, веселые, сытые, у них все есть, а мы... А мы считали каждый паек! Каждую крошку!

– Разве тебе не понравилась такая сытая жизнь? – спокойно спросила Найтмер, опускаясь на траву рядом с Ноктюрнал.

– Понравилась? Понравилась?! – фестралка зло, с яростью мотнула головой. – Это было отвратительно! Эти дневные считали, что они лучше всех! Что только они знают, как жить правильно! Они обвиняли во всем Вас! Что это из-за вас мы тысячу лет скрывались в горах! А я... Я ведь была... Была одной из тех, кто хотел переселиться в Эквестрию, еще шесть лет назад...

Ночногривая пони терпеливо ждала, пока прижимающая уши кобылка отдышится.

Откровенно говоря, Найтмер не удивилась, она охренела. Охренела от того, насколько искренней была Ноктюрнал, как много в ней было ненависти к эквестрийцам. И ведь она была пацифисткой, причем одной из наиболее ярых, куда там Ноксии. И вот теперь Ноктюрнал натурально истерила из-за метки, делавшей ее ближе к эквестрийцам, чем когда-либо, с желчью и ядом описывала, как хорошо и весело жили дневные пони, несмотря на диверсии, несмотря на войну.

Ничего удивительного в этом для Найтмер не было, гражданские всегда воспринимали боевые действия, удары по тыловым структурам как нечто, что их не касалось. Пока живы они сами, пока государство функционирует хоть как-то, цивилы будут продолжать ходить на работу, в магазин, собираться в барах и ресторанах, ночных клубах и так далее. Это солдаты месят глину с руками по локоть в крови и черными от пороха и грязи мордами, а гражданские... Что им эта война, пока они спокойно спят в своих кроватках, умытые и в чистом белье? Да ничего. Новости почитать.

И вот Ноктюрнал увидела все это лично. Воочию посмотрела на кругленьких сытых пони, возможно даже в этом их Кантерлоте, вероятно, ощутила на себе «радостные» взгляды, и ей это не понравилось. Настолько, что, стоило Найтмер найти ее сон, как она сразу, сама предложила выманить Спитфайр, чтобы от нее избавиться. А ведь до того она втерлась той в доверие, «подружилась» с ней.

Это было странно, неестественно, даже подозрительно, но... Но Найтмер буквально знала, что это не игра. Чувствовала своей изменившейся сутью, как ощущала страх. Никаких сомнений. Рисковала ли она? Вероятно, но без риска не добиться победы. Да и, стоило признать, что она слишком жестко наказала пони, которая просто априори не могла знать, как правильно проводить ревизию в условиях военного конфликта. Найтмер тоже ошибалась, признавала свои ошибки, но только перед самой собой.

Единственный вопрос оставался к Арк Шейду – знал ли он о появлении метки у Ноктюрнал, или не знал? И если нет, то каким образом умудрился это пропустить?

– Ну, покажи хоть, что у тебя там нарисовано.

– Не хочу, – замотала головой фестралка, стыдливо пряча метку крылом. – Я... Я ее сразу замазывать начала... Только несколько дневных о ней знали.

Вопрос снят, жеребец не виноват. Но ему все равно придется постараться, чтобы добиться прощения, а вот Ноктюрнал... Вздохнув, Найтмер на секунду закатила глаза, пользуясь тем, что кобылка смотрит себе под ноги, и осторожно приобняла ту крылом, подтянув к себе.

Судя по тому, с какой скоростью фестралка прижалась к ней, ей это действительно было необходимо.

– Я прощаю тебя, Ноктюрнал, – тихо сказала Найтмер, мягко поцеловав пони в макушку, рядом с гривой. – Нам пора домой.

Спустя несколько минут она провалилась в тень, забрав с собой все еще всхлипывающую Ноктюрнал.

***

– М-да, – коротко, но емко прокоммертировала Твайлайт Спаркл текст отчета разведки, который Найтмер передала ей для ознакомления.

– Я вродь уже спрашивала, но спрошу еще раз – ты у Селестии чему училась, что вообще нихера не знаешь?

– Отвечу как и в предыдущие три раза – хуй его знает, – фыркнула единорожка, распробовавшая всю прелесть обсценной лексики. – Нет, я предполагала, что с гвардией все плохо, Шайнинг Армор что-то такое упоминал, но чтобы настолько...

Ноксия промолчала, со своей копией она уже ознакомилась и даже кое-как уложила в голове новую картину мира.

Картину, в которой у Эквестрии вообще не было шансов победить. Особенно теперь, когда Найтмер и Твайлайт совместными усилиями доработали девятый прототип, и даже наладили мелкосерийное производство. Для этого, правда, Владычице пришлось преобразовать из камня добрую тонну запчастей из псевдометалла, а единорогу – обучить два десятка фестралов вырезать руны и правильно напитывать их своей магией через копытокинез, но сам факт. Даже с боеприпасами проблем не было, Великая смогла сделать аналог взрывчатки из остающейся от обработки магических кристаллов пыли.

Было забавно, когда на вопль Найтмер «эврика!» ей отозвалась одна из административных фестралок.

– Ну что, мы теперь пойдем брать Кантерлот?

– Вот в кого ты у меня такая воинственная? – фыркнула аликорн, на что Твайлайт Спаркл беззастенчиво ткнула в нее же ногой. – А, ну да, действительно. Вот, блин, знаешь, хотелось бы, но что-то мне не хочется в случае проеба быть переебанной элементами и уебывать обратно на луну, там серо, сухо, пыльно и нихуя нет.

– И что тогда? Ну, по твоим грандиозным планам?

– Мои планы не грандиозные, а стратегические, это другое, – Найтмер подошла к карте, на которой были размещены фишки, отображающие силы Эквестрии.

Но теперь она знала, что каждая фишка, это буквально отряд гвардии, а не полк или хотя бы рота. И разрывы в их порядках из хитрого маневра превратились в банальный недостаток личного состава. Похоже, Селестия просто не хотела отправлять и так немногочисленные войска – хотя скорее стражу – натурально на смерть, и это буквально был посыл уровня «пожалуйста, не убивай там никого». Было вполне в духе солнцекрупой.

– Ладно, стратегические, но однохуйственно.

– Слушай, тебе не идет матюкаться, как мне, – заметила аликорн, на что Твайлайт показала ей язык. – Ты же в курсе, что я могу приказать в тебя хуев напихать?

– А ты в курсе, что я потом тебе их на блюдечке принесу.

Дружно усмехнувшись – Ноксия закатила глаза и тяжело вздохнула – пони вернулись к карте.

– Короче, суть в чем. По изначальному плану сейчас должен идти третий этап, постепенный, тихий захват Замка Двух Сестер. Я, собсно, для этого и просила тебя аккуратненько напихать там стационарных артефактов маскировки. Но чет мне теперь кажется, что нам туда надо вламываться и внаглую объявлять Замок территорией кланов. Клана... Ноксия, а такой вопрос, смотри, вот мы воюем с Эквестрией, так?

– Да, Великая, – растерянно ответила фестралка, не понимая, к чему вопрос.

– А мы – это кто? Вооруженные бандоформирования?

– Э... Королевство Найтмер?

– М-де, ты б еще Фестралендом нас назвала.

– Почему нет? – Твайлайт фыркнула. – Звучит не хуже Эквестрии.

– Ой да ну тебя нахрен.

– М-м-м, не в ближайшее время, к сожалению.

Найтмер вздрогнула, вспомнив слова своей копии. Вроде всего-ничего прошло, но будто целая вечность.

– Ладно, Королевство, так Королевство, не Империум и на том спасибо. В общем, формируем несколько расчетов, обучаем, снаряжаем и занимаем Замок. Ноксия, мне нужны строители, причем в количестве и уровня «заебеним крепость за неделю», Замок не то, что ремонтировать, перестраивать надо. Далее, объявляй малую мобилизацию, сотни три, пускай захватывают ближайшее крупное поселение, что у нас там?

– Из крупных городов – Мэйнхеттен и Филлидельфия, немного дальше Балтимейр.

– Знаете, я все еще хренею с ваших названий, но хвост с вами... И нет, на такие крупные цели мы пока замахиваться не будем.

– В лесу южнее расположен Холлоу Шейдс, но все, что нам о нем известно, это его местоположение, – Ноксия развела крыльями. – Даже железнодорожная ветка к нему разрушена. Разведчики предположили, что город вообще заброшен, слишком темный и расположен неудачно для дневных – в этих лесах традиционно сыро и туманно, почти болото.

– У нас под боком все это время было какое-то эквестрийское поселение?

– Я вам докладывала о нем еще полтора месяца назад, – фестралку прищуренные глаза Владычицы не напугали, и даже не смутили – привыкла. – Вы сказали «забить».

– А где этот Холлоу Шейдс? – поинтересовалась Твайлайт, на что перепончатокрылая пони ткнула копытом в карту. – Ага...

– Что «ага»?

– Я, кажется, знаю, что это за место, читала о нем в библиотеке. Через этот лес когда-то шла единственная дорога к будущей Филлидельфии, а далее еще и Мэйнхеттену, но после удалось пробить туннель через горы севернее. Эм... Погодите-ка... – Твайлайт Спаркл в шоке уставилась на Ноксию. – Железная дорога прямо через ваши горы идет что ли?

– Ну, да? У нас не было возможности отказаться, знаешь.

– Подожди, но поезда все еще ходят!

– Это мой приказ, – Найтмер постучала ногой по Мэйнхеттену. – Перерезать крупнейшую артерию сейчас нам не выгодно, в этом городе живет под лям сахарных понях. Если мы грохнем жэдэшку, там начнется такой кризис, что пиздец накроет нас быстрее, чем мы успеем сказать «ой». Ты просто представь, куда попрутся эти ебнутые, когда выяснится, что все, поставок не будет?

– По дороге подальше, – кивнула Твайлайт, хмыкнула. – То есть, Селестия все это время не просто знала, где вы, но и могла устроить вам тут полноценное наступление, пользуясь рабочей транспортной артерией... М-да.

– До возвращения Великой нам с поездов иногда грузы сбрасывали. В последнее время даже почти каждую неделю, в основном, всякая бытовая мелочь, которую изготовить сложно.

– Бусы для туземцев, – поморщилась Найтмер, смотря на карту. – Отправьте разведчиков в этот Холлоу Шейдс, пусть убедятся, что там действительно нихера нет. Если все же есть, пусть определят, насколько это поселение ценно для Эквестрии, и если оно нахер не нужно – население согнать, но вежливо, город разграбить и сжечь нахуй. Не нравится он мне, вот крупом чую, проблемы от него будут...

Аликорн осеклась, ощутив... Даже не сигнал, скорее, этакий «хлопок», разнесший эхо по всему магическому полю. Встала дыбом шерстка у Твайлайт, осознавшей, какая должна быть мощь у заклинания, поднявшего такую мощную «рябь», и только Ноксия непонимающе уставилась на обеих пони.

– Это... Что это было?!

– Ностальгия, сука, хоть и не моя... – Найтмер фыркнула, сосредоточилась и ударила ногой по полу, выбрасывая в мир целую прорву магии. Для нее, как аликорна, это было не так уж и сложно. – Дэйбрейкер, ну, тогда еще Дэйбрейкер и Найтмер Мун так давали понять друг другу, что хотят встретиться в одном приметном местечке.

– Это ведь явная засада, – Твайлайт пригладила ногой вставшую дыбом гриву. Только что на ее глазах Найтмер грохнула буквально вникуда три ее резерва. Неудивительно, что той так легко давалась материализация, единорожка бы померла, пытаясь таким образом создать хоть что-нибудь.

– Запомни, засада перестает быть засадой, когда о ней знают. Это уже разборка... – ночногривая пони встряхнулась. – Ноксия, кликай Равенеров, пусть собирают свой Венатор и берут полный бэк. Твайлайт, передай Кошмарам, чтобы готовились к выходу полным составом.

– Великая? «Венатор»?

– П2-1, они ему имя придумали... Так, блять, пиздеж в пизду, за работу, бляха-муха!

***

Ясное, чистое небо, легкий ветерок, и прекрасный вид на гору Кантерлот и расположенный на его склоне одноименный город. Когда-то сестры любили отдыхать телом и разумом именно здесь, вдали от суеты, бесконечных забот, пыли и грязи. Давным давно Дэйбрейкер и Найтмер Мун своими копытами построили здесь маленькую беседку, укрытую иллюзиями, укрепленную зачарованием, место, известное только им двоим.

За тысячу лет почти ничего не изменилось.

Все та же простенькая постройка из камня и дерева, все та же замысловатая вязь старой рунной записи, пара широких скамеек, с которых открывался вид на долину внизу, на реки, леса, дороги и поселения. Разве что появились магические светильники, да простенький артефакт, защищающий от насекомых.

Селестия стояла немного поодаль от беседки, как и всегда так и не решившись занять место Дэйбрейкер, свое место. Точно так же, как и все эти годы, она лишь проверила рунную вязь, убеждаясь, что постройке ничего не грозит, зарядила светильники и посмотрела вдаль, на Кантерлот.

Но кое-что все же изменилось.

Глухой стук накопытников, звучный щелчок и ощущение пристального взгляда в загривок.

Найтмер целилась в Селестию из своей винтовки и не могла понять, что происходит. Она битых полчаса обыскивала всю округу, выглянула из каждой самой мелкой тени, но не смогла обнаружить засады. Высадив Равенеров с Твайлайт Спаркл на соседнем пике, в пяти сотнях метрах западнее, а так же разместив вокруг беседки Кошмаров, аликорн все же решила показаться Селестии, сняла винтовку с предохранителя... И ничего не произошло.

В смысле, вообще ничего.

– Неужели и тебя гложут сомнения? – не оборачиваясь, тихо спросила Селестия.

– И в чем твой план? – Найтмер дважды дернула крыльями, сигнал Равенерам, «готовность к выстрелу». – Заболтать меня насмерть решила? Выяснить, что я тебе приготовила? Что?

– Нет больше плана, Найтмер Мун, – принцесса тихо вздохнула, опустила голову. – Я знаю, что мне не победить.

– Н-да? И поэтому ты два с лишним месяца тупила?

«Что ты задумала, сахарная кобыла?», – мелькнуло в голове бывшей лисы.

– Я пыталась понять тебя, вернувшуюся. Что тебе нужно? Возвращение Дэйбрейкер? Эквестрия? Моя смерть, окончательная и бесповоротная? И, кажется, поняла.

– Для той, кто тянет время пиздежом, ты слишком нихуя не предпринимаешь.

– Я не тяну время, – Селестия демонстративно медленно, ногой сняла с себя корону и опустила на камень рядом. – Я сдаюсь.

– Что? – Найтмер даже отступила на шаг, совершенно не понимая, что происходит. – Что ты несешь?

– Ты сражаешься не против меня. Тебе не нравится Гармония... Мир. Иначе бы ты давно меня убила, как убила Кейденс.

– Ага, конечно, прилетаю я к тебе такая красивая, а ты по съебам и возвращаешься с элементами.

– Элементами... Так ты не знала? Элемент Смеха недоступен. Ты ее травмировала, практически убила, бедняжка Пинки Пай до сих пор не очнулась.

– Думаешь, я тебе поверю?

«Сука, да где твоя сраная засада? Копишь силы? Ждешь подкрепления? Что ты задумала?!»

Селестия ничего не ответила, просто впервые за разговор посмотрела в сторону иссия-черной пони.

Найтмер застыла.

Не розовые, но и не оранжевые глаза. Что-то среднее, цвета пылающего рассвета, и это нагляднее любых слов и ощущений говорило о переменах в Селестии.

– Помнишь наш вопрос?

– Помню.

– Я теперь не уверена, что оно того действительно стоило, – белая пони легла на землю, смотря на возвышающуся вдали гору Кантерлот. – Тысячу лет мира ты разрушила за два с половиной месяца. Я проиграла. Как это было, слова... Я капитулирую. Безоговорочно. Сражаться с тобой, все равно что стать Дэйбрейкер вновь, но тогда стоило ли вообще становиться Селестией? А если нет... Ты будешь возвращаться. И сражаться. Против Гармонии, против мира, против ненавистного тебе порядка.

Найтмер молчала, позволяя белокрылой кобыле изливать душу. Та никак не защищалась – хватило бы и простой пули из ее винтовки, не то, что Венатора. Она могла просто пристрелить ее, но хотела узнать, что заставило тысячелетнего аликорна сдаться. И сдаться ли? Может, это очередная уловка с целью выявить ее оружие против такой опасной цели? Или пока они разговаривают, силы Селестии штурмуют клан Танцующих в тени? А может...

А может, и нет никакого плана? Но что ей делать тогда?

– Ты слишком упряма, чтобы сдаться, Найтмер Мун. Даже если ты – все еще ты, моя сестра, а не кто-то иной, порожденный безумием лунного одиночества. Я не знаю. Ты слишком упряма, и готова уничтожить Эквестрию во имя своей идеи, а потому я просто прошу тебя сохранить хотя бы ее.

– Сохранить... – Найтмер фыркнула, оскалившись. – Ты готова на все ради куска земли с понями? Ради вот этой херни, из-за которой мы никогда не сможем умереть? Ты действительно все забыла? Или забила, как забила на все свои обещания, которые ты давала?

Несколько долгих секунд Селестия молчала, после чего опустила голову. В ее душе, сердце, разуме поселилась такая знакомая, такая... отвратительно притягательная сосущая пустота. Сколько раз она нарушила свое слово? За тысячу лет наберется на тысячу клятвопреступников.

– Скажи мне, – Селестия обернулась, смотря прямо в глаза Найтмер, и в глазах ее стояли слезы. Искренние слезы раскаяния, боли, и от этого взгляда иссия-черной пони было не по себе. – Скажи мне, ты – моя сестра?

Ночногривая аликорн обратилась дымом и медленно встала на ноги, чувствуя на себе взгляд, с каждым мгновением все более отчаянный.

– И отчего же ты плачешь, принцесска? – проворчала лиса, пристально смотря в большие, влажные от слез глаза. – Не ты ли отправила сестру на тысячу лет в ссылку? Не ты ли ждала безумца, сошедшую с ума пони, чтобы вылепить из нее столь нужную тебе Луну?

– Я... – Селестия опустила взгляд, всхлипывая. – Я... Это все я... Все я виновата. Почему ты не убила меня сразу?

– Сказала бы, чтобы помучить, но я – не твоя совесть, – аликорн дернулась, сжалась. – Ты сожрешь себя сама. А пока... Знаешь, мне тут сказали, что я неплохо пою. И у меня есть одна немного подходящая песня. Но не тебе, Селестия, а Дэйбрейкер, которая, как надеялась Найтмер Мун, еще существует где-то тут.

Лисица ткнула пони в грудь, на уровне сердца, после чего мягко приподняла мордочку Селестии, заставляя ее посмотреть себе в глаза.

– Скажи мне, оно стоило того? Стоила твоя гармония жизни твоей сестры?

– Нет... Не стоило... – аликорн зажмурилась, с трудом сдерживаясь от рыданий. – Но я не смогу вновь стать Дэйбрейкер... Не могу...

– Нельзя стать той, кого ты убила.

Найтмер создала из магии гитару. Точную копию той, что лежала у нее в комнате, которую она в свое время смогла сделать только с седьмого раза, на слух подбирая материалы, форму, конструкцию. Сформировав зажимные накладки на пальцы, лиса села на скамейку, где когда-то, больше тысячи лет назад, любила лежать Найтмер Мун, и точно так же посмотрела вдаль, на высокую гору Кантерлот.

– Помни, Селестия, эти слова не для тебя. Они – для Дэйбрейкер. Найтмер Мун любила ее больше всего на этом гребанном свете... И столь же яростно ненавидела тебя, убийцу.

Когти коснулись струн. Словно сама магия чувствовала момент, ибо гитара, только-только материализованная, была идеально настроена. Лучше, чем смогла бы самка.

Don’t cry, my love,

Don’t cry, my love.

It’s okay, it’s okay.

I’m not gone.

Don’t cry, my love,

Don’t cry, my love.

It’s okay, It’s okay.

I’m not gone.

I’m in the flowers,

I’m in the trees,

I’m in the same air you breathe.

I’m in the fire,

I'm in your bones,

I’m in the fingertips of lovers, I don’t know.

I'm in the water,

I'm in the moon,

I'm in the lies someone told you, were true.

I’m in the earth,

I’m in your orange.

Oh, I’m in the raised fists, that fight for a better world.

I’m in the sky,

I’m in your fears,

I’m in the fishes dancing in the sea.

I’m in the sinners,

I’m in your prayers,

I’m in the promises we made to break.

(I'm Not Gone by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)

Как и Ноксия когда-то, Селестия не поняла ни слова, но почувствовала, о чем поется в песне. Почувствовала... И разрыдалась, остро, до боли в сердце осознавая, что эти слова, эти эмоции адресованы не ей.

– Когда... Если ты вернешься, мир будет другим, Селестия, – Найтмер отложила гитару, облокотив о скамейку, встала. Подняла руку, зная, что Равенеры ее увидят, что они держат Селестию на прицеле. Зная, что рядом с ними стоит Твайлайт, жаждущая мести, возможно, в чем-то бессмысленной, неправильной, но все же. – Лучше тебе быть к этому готовой.

Лиса резко опустила руку, делая шаг назад.

По округе разлетелся грохот выстрела.

Глава 16

Кланы фестралов вошли в столицу без единого препятствия. Марширующие через половину Эквестрии колонны перепончатокрылых пони никто даже не пытался задержать, настолько все были запуганы, шокированы... Ошеломлены. Украшенная окровавленными белыми перьями корона Селестии красовалась на голове уверенно шагающей во главе своей армии Найтмер, и эта регалия громче любых слов кричала: принцесса дня пала. Теперь страна принадлежала владычице кошмаров.

По пути фестралы, несмотря на бросаемые в сторону дневных пони взгляды, вели себя сдержанно, подчиняясь приказам Владычицы. На ночлег устраивались в городах, разбивая временные лагеря, ставя палатки, питались пайками и, если запасы города или деревни позволяли, конфискованными продуктами. Ничего серьезного, изымали только излишки, а немногочисленным добровольно отдающим свои припасы дневным даже платили компенсацию битсами, запас которых у кланов был пусть и не значительным, но ощутимым.

Столица же встретила ровные ряды оккупантов пораженной тишиной.

Жители Кантерлота в паническом ужасе смотрели, как фестралы обезоруживают гвардию, разгоняют вондерболтов, милицию, и никто не смеет им сопротивляться. Перепончатокрылые всего за несколько часов заняли дворец, построили прислугу, поставили своих пони на все ключевые позиции, пока Найтмер в сопровождении Твайлайт Спаркл и Ноксии осматривала тронный зал и бывшие покои Селестии.

– Траходром, прости Случай, – фыркнула аликорн, рассматривая огромную кровать с балдахином.

Покои были выполнены в теплых, персиковых тонах, никакого золота, только на потолке изображение солнца с аккуратно вписаной в него люстрой с магическими кристаллами. Всякого рода безделушек было мало, похоже, Селестия проводила здесь не так уж и много времени.

– Ви-и-и! – Твайлайт под недоумевающими взглядами Ноксии и Найтмер с разбегу прыгнула на кровать. Матрас спружинил и подбросил пони вверх, будь прыжок посильнее, единорожка бы воткнулась рогом в навес. – Всегда хотела так сделать!

– Дите малое, чесслово, – фыркнула бывшая лиса, аккуратно перебирая разложенные на тумбочке перед зеркалом предметы. – Мази, крема, щетки... М-да.

– А что вы рассчитывали увидеть, Великая?

– И правда.

Ванная, в которую вела неприметная дверь, была под стать кровати – у Найтмер бассейн был меньше. Душ и вполне привычный по прошлой жизни смеситель, какая-то магическая сушилка – рунная запись была новой, и аликорн в ней сходу не разобралась, да и не пыталась.

Туалет в соседней комнатке был не золотой, что и радовало, и расстраивало одновременно.

Следующей остановкой стал рабочий кабинет Селестии, и вот здесь уже было поинтереснее. Сразу стало понятно, где та проводила большую часть времени, так как именно здесь хранился запас чая, сервиз, целая куча всяких приятных глазу и сердцу штуковин, и даже была припрятанная за шкафом лежанка с пледом. Принцесса явно всю себя отдавала Эквестрии, что, конечно же, не могло не вызывать определенного уважения. С другой стороны, иначе бы своего она и не добилась.

– Обживешься тут или другой кабинет предпочтешь? – поинтересовалась Найтмер у Ноксии. Фестралка выронила блокнот.

– Великая?!

– Ты прикинь, что будет, если я реально начну в этом копаться? – аликорн обвела крылом ломящиеся от свитков, книг и просто бумаги полки. Темно-серая пони задумалась и побледнела. – Ну вот. Поэтому, если не хотите роту в масштабе вместо страны, сделаем так. Я все еще буду высшей властью, но вот всю эту галиматью гражданскую курить будет кто-то другой. Надежнее и ответственнее вас двоих у меня никого нет.

Пони дружно переглянулись. Глаза у обеих были одинаково огромные, шокированные, но уже спустя мгновение Твайлайт пожала плечами.

– Если надо, то попробуем, я думаю. Эквестрия не сразу строилась.

– Чудно, чудно... Запрашивайте любых спецов, любые кадры, дергайте как наших, так и дневных. Пока госаппарат парализован, возможно, ваще разбежался, так что, работы будет много. Меня дергать разрешаю, я не собираюсь скидывать на вас всю эту херню, но я во всем этом дерьме откровенно не разбираюсь – Селестия еще тыщу лет назад Найтмер Мун задвинула в сторону, так что, опыта у меня нет. И да... Ноксия, кликни Арк Шейда, пусть гнездится в Кантерлоте. Напомни ему, что я его еще не простила за косяк, авось, будет бурить активнее.

– Да, Великая.

– Твайлайт, к тебе не менее ответственная задача. Я в курсе, что ты не спец по обществознанию, но лучше тебя в местных реалиях никто из нас не разбирается. Следи, чтобы эти мудозвоны нам тут цирк не устроили, разрешаю карательные меры.

– Конечно, без проблем.

– Окейно, так же передайте Квазару, чтобы его ударное крыло обживало казармы гвардии. Бля, куда бы приткнуть Эвер Глори с его диверами...

Боевые крылья клана Танцующих в тени были небольшими по численности, так как представляли собой специализированные подразделения. Квазар командовал ударным крылом, фактически, штурмовиками, которых Найтмер и сама периодически натаскивала, да и снаряжение у тех было соответствующим. Правда, по итогу вышло, что они вообще никак не участвовали в войне, но аликорн решила, что лучше иметь тяжелую дубинку на боку на всякий случай, чем остаться с голым крупом, когда аргумент все-таки понадобится, но его не будет.

В отличие от ударного крыла, диверсионное во главе с Эвер Глори было главной действующей силой клана, наработав за два с половиной месяца просто прорву опыта. И все бы ничего, но если штурмовиков можно было просто распихать по доставшимся в наследство казармам, диверсантам требовался полноценный отдельный штаб с полигонами, складами и нехилым таким снабжением. Большую часть сложных диверсий они отрабатывали, строя соответствующие макеты территории, тот еще цирк, но рабочий, особенно в связке с разведкой Арк Шейда. Для примера, в Кантерлот диверсанты проползли самостоятельно, без участия Найтмер, каким образом и какими усилиями, аликорн даже не задумывалась.

Но в целом, проблем с размещением не оказалось – диверсанты временно потеснили штурмовиков, в будущем собираясь занять Клаудсдейл. Были с кадрами – дневные частично разбежались, так что пришлось срочно затыкать дыры хоть кем-то. Из фестралов были так себе горничные, но зато они хорошо ловили пони, которых можно было поставить горничными, да и на кухню персонал набрать таким вот способом тоже получилось. И никто даже не отравился. Впрочем, на этом сложности только начинались, но не у аликорна, которую особо не дергали. Наверное, не оценили решение проблемы с сопротивлением какого-то упертого единорога, которого она просто и без сомнений сжала в кубик. Буквально.

Бредя по полупустым коридорам дворца, иссия-черная пони рассеянно смотрела по сторонам, погруженная в свои мысли, куда сильнее, чем обычно. Только сейчас, когда основная беготня с передислокацией и занятием столицы завершилась, а сама она распихала обязанности по исполнителям, до Найтмер дошло, что все кончилось. Да, неожиданно, да, вместо штурма вражеских укреплений с борьбой против элементов гармонии получился пшик со сдавшейся Селестией... Но закончилось. Она чувствовала себя тем самым набравшим инерцию поездом, резко вмазавшимся в скалу, и теперь просто не могла понять, что делать.

По ее стратегическому плану, на захват Эквестрии должно было уйти не меньше восьми месяцев, с постепенным занятием территории, борьбой с партизанами и упорным колдовством над Древом с целью поднасрать Селестии. А в итоге – победный марш от земель клана напрямую в Кантерлот. Танцующие в тени вообще массово переезжали в столицу, в подземном городе было решено оставить только дежурную роту и резервный склад с устаревшим снаряжением и оружием, на хранение. Да и Тенескрыты с Шепчущими не отставали, потихоньку занимая основные посты в будущем правительственном аппарате.

Что бы там дневные пони себе не навоображали, но перепончатокрылые любили простор, открытое небо. Да, им не очень нравился яркий день – цена адаптации, при солнечном свете они видели сильно хуже – но никакой сверхчувствительности к солнцу или шуму у них не было. Та же эхолокация была в основном магической, хоть и дополненной разными эволюционными особенностями, вроде смещенного диапазона частот и тех самых кисточек на ушах.

Поняв, что она опять заблудилась в собственных мыслях, Найтмер усмехнулась и внимательнее осмотрелась. Судя по всему, ноги привели ее в какой-то сад, вероятно, просто на запах – пахло тут... Приятно. Не одуряюще, но расслабляюще, множество цветов смешивались в неописуемую композицию, смешанную с ароматом земли и травы. Глубоко вдохнув, аликорн улыбнулась... И закашлялась, поперхнувшись воздухом. Потерев ногой глаза, она прищурилась, просто чтобы убедиться, что ей не мерещится.

Но нет, статуя драконикуса так и стояла посреди сада.

– Она точно ебанутая, – пробормотала Найтмер, осторожно пробираясь между клумб.

Знакомая поза, со скрещенными лапами – или все же руками? – на груди, снисходительная ухмылка на морде. Словно бы криво сшитое нерадивым щенком... жеребенком тело, разные рога, крылья, ни одной одинаковой лапы и всего один торчащий из пасти клык. И, конечно же, ощущение странной, изменчивой магии, той самой, что гнула реальность по единому щелчку пальцев.

Дискорд. Древний дух Хаоса, существо невероятной мощи, плюющее на любые законы и правила мира, играющееся реальностью, как заблагорассудится. Еще тогда, больше тысячи лет назад, Найтмер Мун задумалась, как им удалось одолеть драконикуса. Магией гармонии? Смешно, слишком велики были возможности Дискорда. И эта его ухмылка... То, как он красовался, менял реальность, но не атаковал, лишь раздражал, бесил и тянул время. Причем сестрам-то это было куда важнее, иначе бы не получилось у них заковать духа в камень.

А еще Найтмер сильно напрягало ощущение расходящейся по округе силы драконикуса. Тысячу лет назад такого не было.

– Так тогда и скрепы покрепче были.

– Пиздец, – коротко, но емко выдохнула аликорн, даже не став оборачиваться.

– Ну, допустим, я не настолько ужасен, – Дискорд, покачиваясь, проплыл мимо Найтмер и обвился вокруг своей же статуи. – Правда, я хорош в таком образе?

– Не хватает плаща, – коротко кивнула пони, мысленно готовясь нырнуть в тень или вовсе – экстренно телепортироваться.

«Затмение сделает меня достаточно сильной, чтобы хоть как-то ему противостоять, но это если мне дадут провести ритуал...»

– А и правда! – дух смерчом завертелся вокруг камня, и спустя мгновение уже стоял рядом с Найтмер, сложив пальцы рамкой. У статуи появился позерский плащ, тоже каменный, словно бы развевающийся на ветру. – Да, так намного лучше. И я даже не выгляжу теперь, как злодей.

– Да неужели?

– Найтмер, Найтмер, – снисходительно покачал головой стоящий слева Дискорд, нагло оперевшийся о правый бок аликорна, у которой от такого надругательства над пространством что-то в голове заклинило. – Ты ведь своей сутью чувствуешь, ну не зло я, а, лиса из другого мира? Или мне лучше звать тебя иначе, более подходящим именем?

– Более подходящим? – пони тряхнула головой, отчего драконикус вообще оказался половиной слева, половиной справа, а третью – сверху. От такой мозаики несчастный мозг начинал уже откровенно побаливать, поэтому она крыльями аккуратно собрала части духа в кучу, стараясь не задумываться, как у нее это вышло.

– Ну как же, ты ведь принесла войну на эти земли, – Дискорд, которого Найтмер случайно скомкала, разгладил себя утюжком и с хлопком надулся до нормального состояния, зажав нос пальцами.

– И-и-и?

– Ну и какая ты после этого Найтмер, а, Беллатрикс?

Аликорн прищурилась, смерив спокойно покачивающегося в воздухе духа.

Беллатрикс. Имя, данное ей Лирикой. Бывшая лиса хмыкнула, чувствуя какую-то странную, горковатую иронию в том, что мать нарекла ее Воительницей. Впрочем, таким было значение ее имени здесь, в Эквестрии, маме же оно просто нравилось. Она даже никогда не сокращала его, в отличие от брата, называвшего ее Трикс, и умела выводить красивым шрифтом. Имена ее лисят были единственными словами, ради которых она была готова тратить время, все остальные ее записи словно хвостом были сделаны.

– Для Раздора ты слишком хаотичен.

– Да неужели? – точно скопировав интонации Найтмер, хмыкнул драконикус. – Я – не Хаос, я – Раздор, как ты правильно заметила. Я та сила, что обретает мощь в буре ссор, безумии раскола, но я не сею хаос как таковой.

– И зачем ты мне все это рассказываешь? – Найтмер свела глаза на кончике рога, на котором крутился на одной лапе миниатюрный дух.

– Приветствую коллегу и провожу ликбез, – Дискорд хмыкнул, садясь в плетеное кресло. – Помнишь историю, Беллатрикс? Больше тысячи лет назад пони объединились и совместными усилиями во главе со Старсвирлом уничтожили вендиго. Они изгнали из мира вражду.

– Для мира без вражды на Эквусе слишком дохрена было войн.

– Ну так а я кто по твоему? – возмущенно фыркнул дух, демонстративно растягивая на груди футболку с надписью «Раздор». – На меня, знаешь, свалилось, что я даже с ног сбился!

– Это все замечательно, но причем тут я? – Найтмер отпихнула от себя одну из нижних лап драконикуса, когда та споткнулась и упала на нее. – И заканчивай. Это было забавно только первые пять минут.

– Не могу, – Дискор развел руками. – Закованный в Гармонию, я не мог растрачивать силу, и она из меня лезет бесконтрольно. Видишь? Я даже пальцами не щелкаю.

– Так причем тут я?

– Ты – Война, Беллатрикс, вот и все. Селестия, став проводником Гармонии, извратила баланс мира, ну а ты его исправляешь.

Найтмер скептически хмыкнула. Она солдат, штурмовик, в каком-то смысле дитя войны, но не ее воплощение, не настолько она поехала крышей. Да и Дискорд был тем еще типом, мало ли, что там у него в голове крутилось вместо мозга.

– Для того, кто столь печется о балансе мира, ты слишком легко сдался тогда, не? Тебе было достаточно избавиться от Дэйбрейкер и Найтмер Мун.

– И лишить мира Солнца и Луны? Ты за кого меня держишь?! Ах да...

– Я убила Селестию.

– Ты отправила ее на перерождение, – покачал головой Дискорд, ругнулся, поймал отвалившийся рог и, обтерев основание о шерсть на шее, прилепил обратно. – Но сама-то ты осталась, верно? Ты, конечно, Война, но все еще Найтмер и Найтмер Мун, потому, к слову, хотя бы сегодня вовремя смени светила, а то некрасиво выходит.

– Блять, – аликорн с благодарностью кивнула драконикусу, создавшему часы у нее на ноге. Ну, как часы, на циферблате было только два символа – восхода и заката. – Ну, время еще есть... Так, погоди. Ты поэтому со мной спокойно трындишь?

– В точку! – Дискорд отмахнулся от прилетевшей следом запятой. – Моя работа здесь закончена, и я, пожалуй, пока отлучусь, – драконикус вздохнул, снял с головы шляпу-цилиндр. – Знаешь, ты вот права, на постоянной основе это раздражает.

– Люблю быть правой, а не левой.

– Но-но, это мои шуточки, оставь и мне немного экранного времени.

Найтмер фыркнула, задумавшись.

Неважно, был ли Дискорд прав...

– Я прав!

...Это ничего особо не меняло. Главное, что пока он не настроен на конфронтацию, а значит, риска столкнуться с ним в прямом бою пока – пока! – еще не было. Если он действительно не Хаос, но Раздор, одна из основ мира...

– Ну а кто я еще?

...ХВАТИТ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ!

– С кем ты пиздишь?

– С автором, он строит экспозицию.

Найтмер приподняла сразу обе брови, после чего махнула крылом. Разбираться в словах драконикуса было вредно для ее психики.

– И что теперь? Мы вот так спокойно, мирно разойдемся?

– А ты бы хотела эпичной битвы с превозмоганием? Я тебе что, Танкред? Ты уже гнешь реальность не хуже меня, мы этот мир при прямом конфликте просто сломаем! Вот когда все устаканится, когда баланс мира и войны выровняется, мы ослабнем, а гармония очухается от хука с левой в твоем исполнении, тогда я подумаю о войне. Приколов.

– Избавь меня от этой хуеты, а?

– Какая ты скучная, но на то ты и Беллатрикс, – Дискор хмыкнул. – Ну, ничего, я пока пойду, загляну на соседний континент, а ты развлекайся. Если что – зови, поболтаем, с тобой забавно.

– Со мной скучно, но забавно, ну да, конечно, – аликорн фыркнула, проводив взглядом рассыпавшегося на мириады маленьких дискордят духа, улетевшего куда-то на восток. – Но за часы и подсказку о судьбе Селестии спасибо, конечно.

– Всегда пожалуйста.

– Да вали ты уже...

***

Обсиживая подушечку на перекрашенном в темно-синий троне, Найтмер все вертела и вертела в голове разговор с Дискордом. Если отбросить всякую дичь, вроде взбесившегося пространства и других не поддающихся логике явлений, то это была дружеская беседа за чашкой чая, но никак не столкновение между аликорном и древним духом. Драконикус вообще показался ей крайне последовательным и, что совсем неожиданно, нормальным и в чем-то даже приятным собеседником.

Так почему все пони считали его чуть ли не воплощением хаоса? Только из-за любви творить всякое? Ну так сильный, упертый, но необученный единорог на голой дури мог сотворить херни не хуже драконикуса. Строго говоря, каковы были последствия Эпохи Дискорда? Страна в руинах, да, множество заколдованных пони, десятки, сотни аномалий... И как следствие – раздор. Эквестрия развалилась на десятки, сотни маленьких поселений и групп, так было меньше шансов привлечь внимание духа, а после началась борьба за ресурсы, не тронутые изменчивой магией земли и так далее. Причем не война, дальше простых ссор и драк не дошло, но все-таки. Работы сестрам привалило, конечно, сшить воедино то, что было грубо разорвано, но как-то справились.

А после Селестия получившееся одеяло сплавила в единый монолит, который уже Найтмер как следует обстучала кувалдой. Неудивительно, что Дискорд ушел гулять, ему в Эквестрии в ближайшее время просто делать нечего. В то, что она могла что-то противопоставить древнему духу, бывшая лиса не верила, где он, а где она?

Называться своим прошлым именем аликорн так же не собиралась, так как не считала себя прямо вестником войны. Да, слащавый мир и застой ей не нравились, бесспорно, хищная натура не терпела сидения на крупе ровно, но называться Воительницей? Войной? Она не настолько тщеславна, ей хватало называть себя Владычицей Кошмаров. И возможность чуть ли не буквально крутить на роге солнце и луну самоуверенность до потолка ей не поднимала – что-то это не особо помогло Дэйбрейкер и Найтмер Мун в борьбе с Дискордом.

Встреча с древним духом вообще вышла странной, не менее странной, чем окончание войны с Селестией. Не то, чтобы Найтмер действительно хотела жестокого сражения на грани возможного, но она его ожидала, подспудно готовилась, и... И облом. За всю войну она даже магазина к винтовке не отстреляла, два выстрела в первый день, три выстрела на встрече Ноксии и дневных... Все. Никакой беготни под пулями, борьбы, прорывов на грани возможного, смертей и убийств, ни-че-го. Все два с половиной месяца она просто готовилась, направляла фестралов, пыталась усилить свою армию, считая, что ей предстоит затяжное фронтовое наступление на Эквестрию, а в итоге – пшик, не достойный упоминания. Даже обидно, войной, по сути, и не пахло.

Впрочем, чего она еще ожидала от слащавого мира, выстроенного Селестией?

Аликорн не жаждала кровавой бойни, но и вот так восседать на троне ей было просто противно. Она и сюда-то пришла только для того, чтобы раз и навсегда разобраться с аристократией, досаждающей Твайлайт и Ноксии своей идиотией. Требовать – требовать! – от оккупационной администрации каких-то там привелегий, даже неясно, чего в этих единорогах было больше, тупости или храбрости.

Прикинув время по часам на ноге – пришлось, правда, сделать насечку на циферблате, немного попортив вид – Найтмер усилием воли выкинула из головы лишние мысли и сосредоточилась на грядущем представлении.

Целая делегация из двух десятков холеных, лоснящихся цветастых единорогов, даром, что не толстых, просто округлых, как и положенно сытым эквестрийцам. Одежда, на которую рабочих часов ушло больше, чем на пару комплектов доспехов с оружием, укладка, явно какие-то крема и духи. Духи, из-за которых сопровождащие сборище фестралы откровенно морщились и моськи воротили, а Найтмер, принюхавшись, и вовсе не удержалась и чихнула, чуть не сбросив черную корону. Пожалев, что в тронном зале не открываются окна – а витражи было жалко, они все же были красивыми – аликорн помахала перед собой крылом, разгоняя чрезмерно резкий запах.

– Вы меня тут травануть решили, что ли? – еще раз чихнув и потерев нос сгибом ноги, проворчала Найтмер, на что единороги принялись растеряно переглядываться. – Ладно, хвост с вами... Итак, я слышала, что у вас есть ко мне какие-то требования?

– Да, Ваше Высочество...

– Величество.

– Прошу прощения?.. – осекся холеный белый единорог с пшеничного цвета гривой и синей бабочкой – на воротнике, но без костюма, дурдом.

– Это Селестия была принцесской. Я – королева, и скажите спасибо, что не императрица, а то были предложения.

– Д-да, Ваше Величество, у... Кхм! У нас, высшей аристократии Эквестрии, имеются определенные, вполне заслуживающие исполнения требования, касающиеся не в последнюю очередь...

– Ближе к делу.

– Прошу прощения?

– Укороти свою речь до десяти слов, аристократишка, или я укорочу твой язык до десяти миллиметров.

– Миллиметров?

– Найтшифт, в старых мерах это сколько? – аликорн обернулась к стоящему позади трона командиру Кошмаров, который, не таясь, читал какую-то книгу. Жеребец задумался.

– Пятая копыта примерно.

– Ты слышал?

– Д-да, Ваше Величество, – единорог замолчал, бегая глазами в поисках поддержки, но его подпевалы предпочли изображать статуи и слиться с местностью. – Если кратко, мы требуем к себе соответствующего аристократии отношения, Ваше Величество.

– Короче, чтобы вас любили, вами восхищались и платили за то, что вы есть?

Белый жеребец втянул голову в плечи и даже сделал шаг назад.

– Для начала, ты вообще кто?

– П-при... Эм... Блюблад, Ваше Величество.

– Так вот, Блюблад, назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должна приказать вас всех поставить к стенке и расстрелять? – Найтмер вытащила из-за спины свиток с отчетом Твайлайт Спаркл о том, сколько средств аристократия потратила на свои пышные балы, вечеринки и так далее. Да, они эти деньги заработали, это факт, но во многом вся их работа была даже не бизнесом, а простым владением землями по праву предков. – Вы ведь просто паразиты, растрачивающие миллионы битс на всякую ерунду. То-то экономика откровенно стагнирует.

– Я... Мы не понимаем, Ваше Величество...

– Мне вся эта хуета тоже не шибко понятна, – под дружный вздох ужаса буркнула Найтмер, отбрасывая свиток в сторону. – Но поступило рацпредложение конфисковать нахрен ваши земли и поместья, а вас вздернуть, и я склонна его принять.

– Ваше Величество!

– Но... Как же...

– Вздернуть?!

Повинуясь жесту, фестралы дружно взмахнули крыльями, раскладывая закрепленные на них клинки, и пони затихли, в ужасе уставившись на хмурых воинов.

– Эквестрия больше не будет бесхребетной страной сахарного мира, – аликорн встала с трона, медленно спускаясь по широким ступеням. – Страна встает на военные рельсы, аристократики. Стране нужны деньги, ресурсы, в том числе и живые. Вам придется как следует вложиться, всей своей душой, разумом и телом, иначе...

Нырнув в тень, Найтмер выскочила прямо перед испуганно всхарпнувшим Блюбладом, нависнув над ним, оскалившись во все клыки.

– Иначе десятком-другим пони в этой стране станет меньше. Вопросы есть?

– Н-н-нет, Ваше В-величество, – хором, почти идеально синхронно ответили прижавшие уши дневные. Ни следа от былой спеси, зато очень много столь приятного аликорну страха, даже ужаса. С удовольствием втянув носом перебивший вонь духов аромат, Найтмер облизнулась, отчего кто-то не выдержал и грохнулся в обморок.

– Идите, МОИ маленькие пони, и не забывайте – из каждой тени за вами слежу Я.

Аристократы сбежали так быстро, будто на них ехал танк. Как только не затоптали валяющуюся без сознания кобылу.

– Унести в гостевые, пусть прочухается, – приказала иссия-черная пони, раздраженно поморщившись.

Она надеялась, что хотя бы эти отпор дадут. Забыла, где оказалась, вот и стоит, разочарованная. Даже расстреливать никого не пришлось...

– Кэп, а мы идем на кого-то войной? – поинтересовался Найтшифт, не открывая взгляда от книги. Прищурившись, Найтмер разобрала только часть названия, что-то там про некую Дэринг Ду. Судя по тому, как хмыкал фестрал, чтиво было занятное.

– Не сегодня и не завтра, но пиздюлей отвесить соседям было бы неплохо, – аликорн взбила подушку на троне и уселась на нее с видом «меня не кантовать». – Ишь чего удумали, ноты протеста мне, блять, присылать.

Первым же указом Найтмер полностью закрыла границы Эквестрии, фактически обрубив торговые связи. Хотя какая там, право слово, торговля, сплошная благотворительность, даром что не абсолютно односторонняя. Естественно, это не могло не сказаться на дипломатической напряженности, но Найтмер было на нее плевать, бывшая лиса планировала переставить страну на военные рельсы года за два – именно такой срок назвали Твайлайт Спаркл и Ноксия спустя три бессонных дня ковыряния в разведенном Селестией бюрократическом аде. Неудивительно, что принцесска жила в кабинете, с учетом того, как много она контролировала лично, было странно, что та вообще спит. Возможно, Найтмер чего-то не понимала, но с ее точки зрения это было абсолютной дуростью, все равно, что генерал армии будет лично контролировать хотя бы ту же логистику, подписывая отправку каждого груза.

С другой стороны, такой тотальный контроль позволил гармонии не просто цвести и пахнуть, а натурально зомбировать целую страну и почти всех ее соседей, которым совсем не понравилось сокращение поддержки со стороны, сокращение ровно до нуля.

Найтмер понимала, что своими действиями фактически переводит все страны вокруг в категорию врагов, но ее это устраивало. Много-много пограничных стычек, может быть, парочка войн, неважно, победоносных или с треском проигранных, но это даст ей то, чего она хотела – страну, которая под ударами будет просто вынуждена развиваться и становиться лучше, сильнее. Злее. Да и возможность получить ученых и инженеров для решения вопроса вооружения для пони, особенно совмещения магии и технологии, манила своими перспективами. Даже будь она гениальным инженером-конструктором, а она не была, в одиночку разработать оружие под четвероногую понячью тушку во вменяемые сроки было практически невозможно.

Ну, не считая единорогов, но отправлять на фронт только один подвид пони из четырех было той еще глупостью.

– И какую страну мы будем щипать для начала?

– Я подумываю об останках Грифоньей Империи, – Найтмер телекинезом отобрала у запыхтевшего паровозом Найтшифта книгу и пробежалась взглядом по первой странице, хмыкнула. – По идее, в горах может быть немало ценных ресурсов... А слушай, неплохо, это ведь не первая часть серии?

– Нет, кэп, в библиотеке есть полное собрание, – фестрал с облегченным выдохом поймал книгу. – Вам принести?

– Сама метнусь. А то сидеть на этой каменюке – круп сплющится...

Глава 17

– Нихрена не понимаю.

Найтмер осторожно, потыкала тусклый кристалл удерживаемой копытокинезом палкой.

Элемент гармонии, судя по цвету, Добро, так и остался хрупкой бесполезной стекляшкой.

Артефакты – артефакты ли? – аликорн нашла, в очередной раз гуляя по Замоку Двух Сестер, когда ей осточертело сидеть на троне, изображая королеву. Во-первых, ей не нравилось отбирать славу у Ноксии и Твайлайт, которые, по сути, и управляли государством от ее имени, а во-вторых, приходящие на нее попялиться пони бесили самим фактом своего существования. От жестокой расправы спасали только книги о Дэринг Ду, стопкой стоящие у трона. Кем бы ни была эта Ирлинг, но она явно знала, о чем писала. Одно только описание быта заядлого путешественника, в частности, использования снаряжения и трудностей походной жизни, чего стоило. Конечно, сравнивать с фронтовым бытом было некорректно, но некоторые моменты прямо один в один. Да и писала Ирлинг хорошо, ну или Найтмер была слишком неискушенным читателем.

В общем, когда бывшей лисе совсем осточертели пугливо-любопытные морды подданных, она просто смылась в Замок, который как раз проходил реконструкцию. В свое время пришлось взашей прогнать с дюжину архитекторов, совавших ей под нос какие-то ажурные проектики, по типу того же Кантерлота, и ставить ответственным фестрала, но Замок Двух Сестер постепенно оживал, оставаясь крепостью. Пока же он был укрыт строительными лесами и грохотал на всю округу инструментами и перекрикиваниями рабочих, и такая атмосфера нравилась Найтмер куда больше слащавой жеманности дворцовых обитателей. Тех не спугнули даже поселившиеся на месте сбежавших дневных перепончатокрылые пони, совсем отбитые.

Аликорн расчитывала найти какие-нибудь следы из прошлого, может, интересные древности, типа тарелок там, статуэток, но никак не Элементы. После небольшого расследования выяснилось, что их вместилищем был потертый, но все еще целый сундучок, найденный рабочими в одной из комнат. Артефакты небрежно валялись внутри, словно мусор, магии во всем этом было почти нуль, вот фестралы, не разобравшись в назначении «странных стекляшек», и выкинули их в кучу строительного мусора, забрав себе сундучок – он был хоть полезен.

Каково же было удивление Найтмер, ощутившей странно-знакомые эманации в горе трухлявого дерева и обломков камней.

Доставали их дневные, которые натурально мелко вибрировали от страха из-за напряженного аликорньего взгляда в спины. Когда же ничего не произошло, бывшая лиса разогнала всех свидетелей и принялась натурально тыкать Элементы палочкой.

Потыкав все шесть – последним как раз и было Добро – Найтмер осторожно подняла Магию телекинезом. Потрясла, на всякий случай укрывшись барьером, потом постучала об камень.

У кристальной звезды отломился лучик, отчего аликорн почувствовала легкий стыд – взяла и сломала музейный экспонат. Ни на что большее эти куски стекла были не способны. Вздохнув, она попыталась вспомнить заклинание починки предметов, поняла, что такого в арсенале Найтмер Мун отродясь не было, и привычно ухнула магии побольше, чтобы прогнуть реальность посильнее.

Грохнуло знатно, да так, что строительные леса чуть не посыпались.

Когда фестралы и дневные сбежались на место взрыва, контуженная Найтмер как раз с матами пыталась стряхнуть с рога нанизавшийся на него кусок доски. Воспользоваться копытами «плывущие» мозги не додумались, пришлось ночным «спасать» Владычицу.

– Блятдски хвост, сука, – аликорн, держась копытом за висок, неуклюже грохнулась на круп. – Ебать, будто шумку мордой словила...

– Что случилось, Великая? – осторожно спросил начальник строительной бригады, периодически косясь в сторону лежащих на земле темных кристаллов. Те манили, притягивали взгляд своей чернотой и, казалось, бесконечной пустотой, таящейся в стеклянных гранях.

– Что-что... Запомни, солдат, никогда не пизди кувалдой стратегическое оружие, – Найтмер, покачиваясь, встала, тряхнула головой, упала, подползла к кристаллам и сгребла их в кучку. – Ух, ебать... Кликните Твайлайт Спаркл, мне нужны ее про-магические мозги... Блять, не только мозги! Знаю я вас...

Дневные в ужасе уставились на потупившихся фестралов и так же дружно отшагнули от них в стороны.

***

– Гнездишься? – ехидно поинтересовалась примчавшаяся телепортом Твайлайт Спаркл.

– В лоб дам, – рыкнула Найтмер, лежащая на кристаллах. Лежанка была неудобной, жесткой, кололась и впивалась гранями в живот, но слезть с них она не могла. Не хотела. Не получалось захотеть.

– Для этого тебе придется вста... – единорожка осеклась, следя взглядом за поднятым телекинезом булыжником. – Я поняла, не надо. Что случилось?

– Нарушение ТБ случилось, – буркнула аликорн, опуская голову на землю. – Нашла тут Элементы этой вашей гармонии, а они – стекло стеклом. Ебнула один об камень, он сломался, ну я и думаю, а хуле, починить надо. И ебнула магией, да посильнее.

– Заклинание починки ты не могла применить что ли?

– Стебешься? Откуда мне его знать?

Твайлайт открыла рот, задумалась, закрыла обратно – вспомнила, что то появилось сильно после изгнания Найтмер Мун на луну.

– А почему ты решила, что это вообще сработает?

– Ну так а преобразование стабильное, и материализацию, я как по твоему делаю?

Темно-сиреневая пони зависла, пытаясь уложить в голове наглейшее попрание всех законов магии. Даже Селестия, которая, как сама Найтмер признавала, была значительно сильнее, такого не демонстрировала. А тут, фактически, каждый день на глазах единорожки творилась, за неимением иного слова, ересь, идущая вразрез с логикой!

– Тебя что, на луне Дискорд покусал?

– Не, я с ним только недавно поговорила, он махнул лапкой и свалил на другой континент.

У Спаркл встала дыбом грива. Несколько секунд Найтмер любовалась выражением абсолютного ужасающего охреневания на мордашке ученицы, после чего все-таки метнула в ту булыжник, на безопасной скорости. Твайлайт телепортировалась в сторону просто рефлекторно, но этого хватило, чтобы отвиснуть.

– Найтмер, ты... – Твайлайт вдохнула, выдохнула, сверкнула глазами. – Ты ведь вроде серьезная, осторожная кобыла. Какого хуя?!

– Да я ебу что ли в этой вашей магии?! – возмущенно всхрапнула аликорн, пытаясь устроиться поудобнее на шести кристаллах. – Будь это мина, боеприпас там, хуй бы я на него чем-то воздействовала без бункера, а тут – ну стекляшки и стекляшки, магией не фонят почти, ну и хули мне бояться? Мне в еблет прототипы огнестрела взрывались, ничего, живая и красивая.

Твайлайт Спаркл посмотрела на наставницу, будто та внезапно отрастила второй рог и еще две пары крыльев. Найтмер даже смутилась. На мгновение. Охренела, что, оказывается, умеет смущаться, фыркнула, вздохнула.

– Ну что? У меня на луне крыша ехала. А тут – я уже сказала, я хуй зна. Нет у меня опыта обсера с магией, ну, не было. А тут просители-смотрители эти, ебать их коромыслом, вникать в госдела, решения по стране принимать, еще и Дискорд, бляха, загрузил так, что до сих пор аукается...

– А мне – икается.

Единорожка села, где стояла – появления драконикуса она ну никак не ожидала, надеясь, что это была шутка.

Дух, смерив взглядом застывшую памятником удивлению темно-сиреневую пони, хмыкнул, но щелкать пальцами не стал, вместо этого обратив внимание на хмуро смотрящую на него Найтмер.

– Не сверли во мне дырку, она не появится – я часть силы сбросил. Хотя, слушай, у вас тут такой разброд и шатание, что обратно накопится.

– Чего пришел-то? Поржать?

– Да, – абсолютно искренне кивнул Дискорд, щелчком пальцев создав себе розовое кресло и наполненную чем-то темным чашку. – Когда еще я смогу увидеть Войну, на голой дури стырившую артефакты у Гармонии?

– Чего? Ты стебешься?

– Если бы это был стеб, автор меня бы сюда не вставлял, уж поверь мне – драконикус с шумом отхлебнул из чашки, поморщился. – Почему чай, я ведь не пью чай... Ладно. Если коротко, я не просто так тебе сказал, что мы этот мир поломаем, если схлестнемся, но ты мои слова всерьез не восприняла. Ну, Война и есть Война, упрямая, самоуверенная... Короче, ты что хотела сделать?

– Починить стекляшку.

– Ага, и, скорее всего, даже не задумалась о том, что ты хотела починить... Автор, я тебе что, палочка-выручалочка? Хватит использовать меня для экспозиции!

– Да с кем ты пиздишь?

– Не обращай внимания, я ломаю четвертую стену.

Найтмер заозиралась, прижав уши. С этим термином она была знакома еще с прошлой жизни, и сама идея о том, что она – всего лишь персонаж какой-то истории, ее откровенно пугала.

– Ку-ку, Дискорд вызывает лису, – драконикус пощелкал пальцами, переключая день на ночь и обратно, чтобы отвлечь аликорна от паники. – Ты мне скажи, ты когда что-то материализуешь, ты тупо магии вбрасываешь побольше, или сначала тщательно продумывешь, что хочешь получить?

– Естественно, второе, иначе хуй что выйдет. Хочешь сказать, что мое прогибание реальности и твое имеют одну и ту же природу?

– В точку! Точнее, запятую, но дальше и сама разберешься.

– Ты мне объясни, нахуя ты мне все рассказываешь? Хотя... – Найтмер представила, что могла наворотить, не зная своих истинных возможностей, и ее ощутимо передернуло. – Вопрос снят. Так а с этими... Ну да, блять, конечно, спасибо за помощь!

Драконикус исчез, оставив лишь кресло и висящую в воздухе чашку чая. Подумав, аликорн решила не проверять, что там пил дух, и усилием воли, тщательно сосредоточившись, просто стерла и то, и другое из реальности. Получилось на диво просто, не сложнее, чем материализовывать тот же псевдометалл.

– Твайлайт, он ушел, можешь переставать притворяться парализованной.

– Я не притворялась! – рявкнула – даже зарычала – единорог, сверкнув желтыми глазищами с вытянувшимися в щелки зрачками. – Это был Дискорд!

– Ага.

– Адекватный, доброжелательный Дискорд!

– Именно.

– Это ненормально!

– Да мы и так в дурдоме живем, правда? – фыркнула аликорн, достав из под себя один из кристаллов. Нахмурилась, достала второй, третий.

– ...Да, – вынуждена была признать Твайлайт Спаркл, вытянула шею. – Что там?

– Звезду найти пытаюсь.

– Какую звезду?

– Пять кристаллов были просто вытянутыми шестигранниками, а шестой – Магия – звездой. На твою накрупную похожа, кстати.

– А, так вот почему мою метку Селестия назвала символом магии... И что?

– Да ничего. Во, – Найтмер продемонстрировала все шесть кристаллов.

Абсолютно одинаковые иссия-черные кристаллы классической круглой огранки, матовые, и оттого откровенно теряющиеся на фоне шерсти аликорна. Твайлайт сосредоточилась на своем ощущении магии.

Тень. Не тьма, но тень, прохлада безлунной ночи, в которой таится что-то опасное, хищное, пахнущее кровью и смертью. Не магия Найтмер, вернее, не чистая ее сила – наставница ощущалась агрессивнее, злее, напористее.

– Дискорд сказал, что ты их, эм, отжала у Гармонии?

– Ну, ага, как Старсвирл в свое время наковырял их из Древа, получается.

Бывшая лиса задумалась, заодно нырнув в воспоминария Найтмер Мун, касающиеся Элементов.

Что такое Элементы? Артефакты, потенциально – невероятно мощные, но без носителей бесполезные. Старсвирл, чтоб его все черти ада драли, утверждал, что шесть камней являются воплощением шести черт пони: Магия, Добро, Щедрость, Честность, Верность, Смех. И если с пятью было все понятно, то что за «Магия», и как она сочеталась с другими Элементами, бородатый козел не объяснил, сославшись на то, что это нужно понять сердцем...

И вручил Магию вместе с Добром и Щедростью Дэйбрейкер.

Вспоминая не к добру будь помянутую «Магию Дружбы»... Неужели это был очередной план бородатого мудака? Сделать из Владычицы Дневной Селестию, усилить тем самым гармонию до предела? И у него ведь получилось! Если бы не Найтмер, на землях Эквестрии до сих пор царили бы мир, дружба, шаурма.

И, получается, что аликорн, пользуясь слабостью гармонии, просто на грубой мощи выдрала с корнем Элементы, наполнив их своей магией. Или нет, не-е-ет... Найтмер ухмыльнулась, Древо само отсекло от себя стекляшки, чтобы ее магия его не коснулась! Вот почему они потеряли форму, стали такими, это теперь ЕЕ Элементы! Что бы они еще значили...

«Интересно, а у Дискорда есть свои Элементы?»

– И-и-и? – немного раздраженно протянула Твайлайт Спаркл, сверля наставницу взглядом. Та ответила лисьим фырканием. – Чего ты к ним прилипла?

– Ты б часть себя кому ни попадя бы отдала?

– М-м-м, нет?

– Ну так хули спрашиваешь?

– Действительно.

***

Твайлайт Спаркл, сверкнув рогом, отправила очередной свиток с приказом в канцелярию и устало потерла переносицу сгибом ноги.

Когда она соглашалась на эту работу, она видела себя советником, ну, может, членом чрезвычайного комитета, но никак не, фактически, полноценной правительницей огромной страны. Так уж вышло, что та же Ноксия на эту роль не подходила совершенно, хоть и честно старалась, но полное непонимание жизни дневных пони делало ее практически беспомощной. Найтмер... Ну, если бы Твайлайт хотела уничтожить Эквестрию, как страну, она бы уже отказалась от этой работы. Пони и раньше-то не сомневалась в полной дипломатической недееспособности наставницы, но после сжатого до размера игрушечного кубика канцлера Нейсея – единорог умудрился всего парой предложений выбесить аликорна – и вовсе поняла, что ту лучше к правлению не подпускать. Справедливости ради, королева прекрасно понимала свои недостатки, и, как и в клане Танцующих в тени, в мирную жизнь не лезла, но иногда ее присутствие или одобрение было попросту необходимо.

А еще Твайлайт наловчилась использовать страх перед Найтмер. Ей было достаточно просто намекнуть какому-нибудь упрямцу, что, дескать, если они не договорятся сейчас, решение будет принимать Владычица Кошмаров, а нога у той ну очень тяжелая. И все, любые соглашения, любые уступки, любые требования принимались и даже выполнялись точно в срок. Никто не захотел повторять судьбу пяти... Нет, уже шести пони, расстрелянных прямо в тронном зале. Пулевые отверстия в стенах уже даже заделывать перестали, просто повесили пару гобеленов и одну картину с ночным пейзажем.

Единорог глотнула сока из кружки, тяжело вздохнула и обернулась, смотря на подернутые пеленой смерти глаза бывшей няни.

Жалела ли она о содеянном? Откровенно говоря... Нет, вернее, не совсем. Ей не стоило Так жестоко расправляться с принцессой любви, но это она поняла только недавно, успокоившись, разобравшись в перемолотой каше своей души, чувств, эмоций, и потушив пожар ненависти и злости. Не на кого больше ей было злиться, всем, кому стоило отомстить, она отомстила. Разве что оставалась сама Найтмер, но Твайлайт Спаркл уже решила, что не будет мстить наставнице, не после того, как посмотрела на мир с ее точки зрения. Владычица Ночная перековала ее на свой лад, и с этим стоило смириться.

Ну и ей просто было интересно жить новой жизнью. Жизнью без сомнений, без метаний, почти без сожалений. У нее была важная, действительно важная работа, она Сама принимала решения, несла ответственность за их последствия, но даже здесь была не одна. Ей помогали не только Найтмер, но и Ноксия, Найтшифт – командир личного отряда Владычицы, она могла посоветоваться с Квазаром, Эвер Глори, и даже Арк Шейдом. Ее окружали фестралы, в массе своей прямые и понятные, как рельсы, под стать своей Владычице, и оттого с ними было достаточно легко и приятно общаться.

Особенно с Ноксией.

Фестралка всегда была подчеркнуто нейтральной, спокойной, она чутко ощущала изменение настроения и знала, что делать в той или иной ситуации. Неудивительно, что Найтмер взяла ее к себе адъютантом. В приватной же обстановке она могла в меру пожаловаться на проблемы, обсудить дела, какую-нибудь книгу или событие. В какой-то момент Твайлайт осознала, что не видит в той лишь помощницу Найтмер, а всерьез считает подругой. Настоящей, не чета громким, шумным пустобрехам из Понивилля.

А еще Ноксия как никто другой знала Найтмер, просто наблюдая за ней дольше всех. И обсуждать наставницу было довольно интересно, особенно подмечать различные неосознанные движения, слова, действия.

Найтмер. Лиса, солдат из другого мира, призванная Найтмер Мун себе на замену. Как назвал ее Дискорд, Война, упрямая и самоуверенная, и инцидент с Элементами это наглядно демонстрировал. С другой стороны, Твайлайт прекрасно понимала, что, не продемонстрируй ей наставница, на что способно огнестрельное оружие, она и сама бы заглянула в ствол, просто ведомая любопытством. Найтмер была... Другой, во всех смыслах, она иначе мыслила, у нее были свои меры возможного, невозможного, правильного и неправильного. Ее отношение к чужой жизни было строго утилитарным, она легко могла в порыве гнева или раздражения покалечить или даже убить, но... Неизвестно, была ли то лишь игра, однако иногда Найтмер была заботливой и чуткой.

Поняв, что вот уже минуту сверлит глазами Каденцию, Твайлайт еще раз вздохнула и встала со стула, потянулась, чувствуя, как расслабляются напряженные от долгого сидения мышцы. Поправив перевязь с ножом, она обвела взглядом бывший рабочий кабинет Селестии, отмечая заваленные книгами и свитками полки, парочку артефактов – результат личных изысканий – и наваленные кучей подушки в углу, и, хмыкнув, открыла дверь. Дарк Сикер, один из Кошмаров, коротко кивнул, подтверждая готовность идти.

Не то, чтобы ей действительно была нужна охрана, но Найтмер была непреклонна. Все ключевые пони сопровождались либо Кошмарами, либо фестралами из ударного крыла клана, а замок патрулировался воинами Тенескрытов и Шепчущих, да и в целом перепончатокрылые ходили и летали исключительно группами. Никто Владычице Ночной не перечил, просто потому что с точки зрения опыта лучше нее не было никого, но Твайлайт Спаркл считала, что наставница перестраховывается. С другой стороны, это быле лучше полного бездействия Селестии.

Идя по полупустым коридорам, кивая встречным фестралам и немногочисленным дневным, темно-сиреневая пони пыталась в который уже раз понять, что чувствует после убийства Селестии. В первое время ей было строго не до того, Найтмер задала какой-то дикий темп подготовки к передислокации – всего за три дня восемьдесят процентов вооруженных сил Танцующих в тени были организованы в колонны и промаршировали через половину Эквестрии. Там было не до самокопаний, не порваться бы от натуги. После – хуже, авральное формирование оккупационной администрации, изучение документов, попытки разобраться в наведенном принцессой бюрократическом дурдоме, составление десятков отчетов, первые указы, приказы... Лишь теперь, выдохнув, Твайлайт могла позволить себе немного подумать о своем.

И полученный вывод сбивал с толку.

Она почти ничего не чувствовала. Нет, поначалу было какое-то мрачное удовлетворение, но оно быстро пропало, затертое десятками заданий от Найтмер. Это было странно, неестественно, ведь Селестия, как бы то ни было, была ее наставницей, да, не самой лучшей, но все-таки довольно близкой пони. Так где эмоции? Почему все, что она чувствует, это легкое раздражение из-за наведенного принцессой бюрократического безумия? Неужели именно для этого Найтмер так ее грузила, чтобы Спаркл банально не смогла порефлексировать, вынужденная решать куда более насущные вопросы? В это можно было поверить, лиса была не настолько бревном в тонких воздействиях.

Еще один кирпичик в фундамент новой Твайлайт Спаркл? Или уже несущие стены будущей крепости?

– Лейтенант! – вытянулся, щелкнув копытами, выбежавший из-за угла фестрал.

– Вольно, – уже на автомате ответила единорожка, мысленно закатив глаза.

Звание ей вручила Найтмер, как подозревала пони, просто потому что той так было привычнее. По сути, она стала кем-то вроде заместителя Найтмер в большинстве вопросов, сполна оправдывая звание ученицы. Ноксия на такое отреагировала нескрываемым облегчением – два заместителя лучше, чем один.

– Срочное донесение, Владычица уже уведомлена! Группа разведки, отправленная в Холлоу Шейдс, так и не вернулась!

Глава 18

Сайлент Шейд осторожно заглянула внутрь старого, даже древнего колодца, стойко игнорируя напряженные взгляды пяти десятков фестралов, рассредоточившихся по всему заброшенному городку. Из тьмы глубокой шахты доносились голоса спустившихся вниз Найтмер Мун и ее Кошмаров, отправившихся занимать пладцарм, и не похоже, чтобы у тех были какие-то трудности. Вздохнув, пони вернулась к расчету Венатора, рядом с которым раздраженно крутилась Твайлайт Спаркл.

– Ну что там?

– Без понятия, пока все тихо, – Сайлент Шейд на автомате пересчитала взглядом закрепленные на специальном держателе-патронташе снаряды. Три штуки зачарованных, два универсальных, с детонирующим сердечником.

Патронташ они сшили сами, и сами же закрепили под Вератором, где он и болтался, словно хвост. Не самая удачная конструкция, но для быстрого доступа самое то.

Твайлайт скрипнула зубами, продолжив натаптывать тропинку. Стук копыт по поросшей сорной травой земле был единственным постоянным звуком во всем Холлоу Шейдс.

Владычица Ночная приказала ученице оставаться на поверхности, координировать действия двух взводов ударного крыла. Ноксия осталась в Кантерлоте на случай, если пропажа разведгруппы была лишь отвлекающим маневром, там же изначально должна была остаться и Твайлайт Спаркл, но единорог заупрямилась. Не желая тратить время на уговоры, аликорн согласилась взять ее с собой и протащила весь немалый отряд тропою теней, вместе со всем снаряжением и даже снабжением на случай задержек. Правда, вышли они не напрямую к Холлоу Шейдс, а в шести километрах севернее, просто потому что Владычица не успела разведать нужные тропы.

До явно заброшенного городка дошли быстро и без проблем, по пути обнаружив несколько меток и стоянок разведгруппы – фестралы не таились и не прятались, идя открыто, и могли себе позволить не заметать следы. По всем признакам, те точно так же не встретили никакого сопротивления и вошли в населенный пункт.

И пропали. С концами.

Единственное, что удалось выяснить Владычице и ее Кошмарам, это то, что группа зачем-то полезла изучать колодец. Впрочем, быстро стало понятно, что их заинтересовало, так как шахта не была заполнена водой, она спускалась в какую-то обширную пещеру. Почему разведгруппа вообще туда полезла, а не отправила посыльных в клан, было непонятно, но за неимением вариантов Найтмер Мун решила спуститься со своим личным отрядом, оставив остальных пони в оцеплении. При этом Великая вручила Твайлайт Спаркл связной артефакт и приказала вызывать из столицы подкрепление, если станет жарко.

Сайлент Шейд внимательно осмотрела Венатор, разве что не обнюхивая массивный затвор. Расчет держал свое орудие в настолько идеальном состоянии, насколько это было возможно, чистя после каждых стрельб, и уже один раз вообще полностью разобрав для планового обслуживания. Регулярные посещения полигона и отработка взаимодействия, перемещения, сопровождения целей не самым лучшим образом сказывались на откровенно сыром прототипе. Равенеры любили свое оружие, и то, казалось, отвечало им взаимностью, никогда не подводя. Затвор всегда работал четко и без задержек, снаряды летели ровно туда, куда надо, да даже Гравис считала, что отдача словно бы была слабее, чем должна была быть...

Раздался странно искаженный эхом и реверберациями грохот выстрела.

Фестралы и единорог резко встряхнулись, напряглись, вслушиваясь в обрушившуюся после тишину. Сайлент Шейд частично вытащила зачарованный снаряд из патронташа, заодно смотря по сторонам, контролируя окружение, пока Аккурейт следил за колодцем сквозь сетку магического прицела...

Выстрел, столь же громкий, искаженный, еше один, еще, пятый, шестой... Командир Равенеров с ужасом осознала, что Владычица вела огонь на пределе скорострельности своего оружия. Десятый выстрел, секунда тишины – перезарядка, снова стрельба, злая, какая-то отчаянная...

Резкий толчок снизу чуть не опрокинул фестралов, Гравис, заворчав, шире расставила ноги. Твайлайт зарычала, скрипя зубами, ощущая что-то недоступное ночным пони.

Из колодца начали один за другим вылетать Кошмары. Ноксала, Дарк Сикер, Найтшифт... Все. Трое из восьми.

– Валим! – заорал командир отряда Владычицы, суматошно хлопая крыльями. – Нахуй с площади! Быстро!

Хлопнула-ударила магическая волна от телепортации – Твайлайт Спаркл мгновенно переместилась за пределы площади, судя по замерцавшим барьерам и вспыхнувшей вязи рун на земле, она готовила площадку для Равенеров. Гравис с помощью Сайлент подвесила Венатор на сбрую и быстро перенесла его на новую позицию, Аккурейт молча летел рядом, вместе с командиром контролируя окружение. Остальные фестралы так же быстро рассредоточились, а после в ужасе уставились на Ноксалу, с которой Дарк Сикер буквально сорвал штурмовые латы.

Шерсть на правом боку фестралки осыпалась, обнажая болезненно-черную кожу, кобылка морщилась, скалилась, но молчала.

Никто ничего не успел предпринять или сказать – площадь буквально подпрыгнула, сотрясенная мощнейшим выбросом магии. С грохотом обвалился колодец, зашатались ветхие каменные домишки и начали рушиться, по земле зазмеились трещины, паутиной расползаясь внутри пока еще еле заметного кольца по периметру площади. Тяжелая, злая магия начала растекаться от колодца вокруг, фестралы отступили на несколько шагов назад... И тут площадь взбрыкнула еще раз.

Земля с грохотом горного обвала рухнула вниз, поднимая клубы пыли, в провал сложились редкие уцелевшие дома, стены, кладка которых осыпалась булыжниками. Во все стороны ударила мощная, обжигающе яростная магия Найтмер Мун, вымывая страх, панику, оставляя лишь злобу и готовность идти до конца.

Следом пришел леденящий душу холод.

Шорох оседающей земли пропал в хлестком выстреле, еще одном, снова ударила по округе мощная магия Владычицы Ночи, настолько сильная, что по пространству прошлась самая настоящая ударная волна, посбивавшая фестралов с ног. Скрипящая зубами от напряжения Твайлайт сдержала удар, но барьеры потрескались, словно стекло.

Следом пришел рев. Долгий, низкий, вибрирующий, заставляющий само пространство дрожать и изгибаться, он пронесся по округе, заставляя пригнуться всех и каждого, сколь бы храбрым и увереным он ни был. Ему вторил высокий, немного визгливый крик-рык, как у очень большой и злой лисы.

На долгую минуту стало тихо.

А затем из все еще окутанного пылью провала вместо площади вышагнула тень.

Бесконечно черное пятно в пространстве, неестественное, неправильное. Ни единой черты, ни глаз, ничего – просто черное ничто в образе пони. Тень шевельнулась, словно осматриваясь, и резко метнулась к Равенерам.

Аккурейт потянул спусковой рычаг просто на автомате.

С жутким грохотом, разгоняя пыль пороховыми газами из дульного устройства, снаряд вылетел из ствола и пронзил воздух, вонзившись во тьму, расплескав ее, словно чернильную кляксу и улетел дальше. На землю упали куски плоти, костей, шкуры, с которых тьма сползала, словно вода с промасленной бумаги, оставив после себя фестрала в снаряжении разведчика, разорванного, взорванного пронесшимся сквозь его тело снарядом.

В шоке смотря на убитого, Сайлент Шейд автоматически открыла затвор – с лязгом и тихим звоном стрелянная гильза, распространяя кислый, щиплящий нос запах, улетела вверх-вправо, пронесшись над головой Твайлайт Спаркл.

– К оружию, бляха-муха! – заорал Найтшифт, забрасывая Ноксалу на спину Дарк Сикера. – Они ща толпой попрут!

Фестралы, с лязгом металла разложили крыльевые клинки, выстраиваясь оборонительным порядком. Часть из них с хлопками крыльев поднялись в воздух, десяток встал рядом с Равенерами, готовясь прикрывать расчет и орудие, пока Сайлент Шейд суматошно сдергивала с себя переметные сумки с боекомплектом. Зачарованных снарядов у нее с собой было всего шесть, не считая трех в патронташе, зато универсальных – два десятка, и еще дюжина у Аккурейта. Вес, что тянул их к земле, но сейчас пони казалось, что им стоило взять с собой втрое больше.

Сумка с «обычными» снарядами, стоящими в ячейках кверх ногами, упала на землю. Фестралка вытащила один из них за донце гильзы – эта часть у «норовистых» зачарованных боеприпасов была единственной, которая не выскальзывала из копытокинеза – подкинула сгибом другой и резко вогнала в патронник, тут же закрыв затвор одним слитным движением копыта.

– Закрыт! – крикнула Сайлент Шейд, разрешая Аккурейту стрелять.

– Выстрел! – рявкнул Аккурейт, предупреждая Гравис. С грохотом подняв клубы пыли, Венатор выплюнул снаряд, разорвавший на части очередную тень, на этот раз обычного земного пони.

Лязгнул открывающийся затвор, Твайлайт Спаркл увернулась от гильзы, одновременно запуская в группу теней магический луч. Тьма поглотила магию, словно свет, и тут же рывком раздулась, сделав существ больше и быстрее.

– Закрыт!

– Выстрел!

Теней было не так уж и много – два, ну три десятка. Фестралы из ударного крыла не колебались, готовые встретить удар, сдержать его и отбросить, но первыми в бой вступил Найтшифт.

– Порву, твари! – заорал Кошмар, влетая в толпу на полной скорости.

– Второе, третье отделение, вперед, на поддержку! – рявкнул один из парящих в воздухе фестралов. – Четвертое, прикрывайте тылы!

– Ноксия! На связь! – Твайлайт как могла прикрывала ворвавшихся в рубку пони щитами, не рискуя напрямую атаковать магией. – Ноксия!

– Громко и четко, Твайлайт, что случилось?

– Мне нужно подкрепление! Срочно!

В очередной раз рявкнул Венатор, на этот раз расплескав сразу три тени. Как только черные кляксы сползли, стало понятно, что были убиты два фестрала и пегас.

– А-ам, подкрепление из Горной базы будет через пятнадцать минут, это минимум, но у меня нет с ними прямой связи!

– В смысле нет?!

– Откуда? Вся связь шла через Найтмер!

– Блять!

Твайлайт оценила обстановку, с ужасом осознав, что теней стало втрое больше. Они атаковали вытягивающимися шипами, пинались, а то и просто пытались навалиться всем телом, и пара фестралов так уже попалась, оказавшись в окружении. Тьма медленно покрывала их с ног до головы, пока они отчаянно брыкались и пытались вырваться. Секунда потребовалась единорогу, чтобы оценить все риски, и два быстрых заклинания ударили в головы несчастным, убивая их. Тени тут же бросили трупы, потянувшись к живым.

– Ебанный зомби-хоррор, блять, – прохрипела выползающая из тени рядом с Равенерами Найтмер, помятая, тяжело дышащая, и очень, ОЧЕНЬ злая. – Ебаный рот этого блять храма! Сука! Отступаем!

– Владычица?! – Сайлент Шейд чуть не выронила очередной снаряд.

– Тут тварь похлеще Селестии силой, бляха! – прорычала аликорн, раздувая ноздри и скалясь. – Мы уже пободались, чуть нахуй реальность не прорвали! Отступаем! Нужна общевойсковая операция! Твайлайт, приказ Ноксии, Зеро-Зеро-Зеро! Всех нахуй в ружье, полный карантин области, чтоб ни одна ебаная муха не проскочила!

Фестралы перегруппировались, пока единорожка передавала слова адъютанту Владычицы. Услышав приказ, Ноксия впервые на памяти Твайлайт, да и не только ее, выругалась.

– Найтшифт, блять, пиздуй назад! Найтшифт!

Кошмар уже не успевал. Ворвавшись в гущу теней, он в них же и увяз, как бы не крутился с крыльевыми клинками и двумя тесаками в передних ногах. Да, фестрал демонстрировал просто невероятную координацию, атакуя, стоя на задних, но врагов было просто слишком много, и они в итоге повалили его на землю.

– Да будет ночь!..

Мощный взрыв разметал пораженных тьмой пони, на землю падали уже куски пегасов, земнопони, единорогов и нескольких фестралов.

– Придурок! – рыкнула Найтмер, проваливаясь в тень и утаскивая за собой выживших. Они вывалились в городе клана Танцующих в тени, и сразу разбрелись в стороны, помогая раненным.

– Что это было? – Твайлайт тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Переход по тропе в этот раз больше был похож на быстрое, неконтролируемое падение.

– Пластид, – Найтмер потянула какие-то шнуры, и ее штурмовые латы просто развалились на части, обнажая жуткие пузырящиеся ожоги. – Всех в ружье! Дневных в том числе! Вообще всех, надо выстраивать полноценный фронт!

– Я про этих существ! Это какое-то проклятье? Заклинание? Что это было?!

– Да хуй знает, в храме была запечатана какая-то ебанина, а предыдущие разведчики ее случайно выпустили, походу. Справедливости ради, там от магических скреп хуй да нихуя оставалось, но я знатно прихуела, когда на нас зомби полезли. Пидоры... Где Дарк Сикер и Ноксала?

– Улетели, Ноксала была ранена, или что-то вроде того, Дарк Сикер ее куда-то унес.

– Хорошо, хоть кто-то остался, – аликорн с рыком, яростно зачесалась задней ногой, копытом буквально сдирая с бока шкуру, тут же отрастающую. – Я в Кантерлот! Организовать оборону в городе! Вход, к счастью, только один, туда Равенеров с усилением! Твайлайт, башкой за все отвечаешь!

– Я?!

Но Найтмер уже нырнула в тень. Фестралы, как из ударного крыла, так и примчавшийся на шум гарнизон города, неуверенно переглянулись и посмотрели на медленно закипающую дневную пони. Спаркл вдохнула, с присвистом, сквозь сжатые зубы, выдохнула... И достала из переметной сумки блокнот с карандашом.

– Значит, так...

***

Ноксия всеми силами сохраняла спокойствие, потому что знала – паника и беготня с хлопанием крыльями еще ни разу не решали проблемы. Вместо этого пони один за другим принимала отчеты, отправляла приказы, расставляла все новые и новые фишки на карте, и в целом старалась выглядеть уверенной и знающей, что делать.

«Зеро-Зеро-Зеро». Три слова, по сути, ноль-ноль-ноль, как объяснила Найтмер, за которыми скрывалось страшное – тотальная мобилизация всех сил фестралов. До захвата Эквестрии этим приказом предполагалось начать общевойсковую фронтовую операцию. Теперь же поступил приказ окружить Холлоу Шейдс настолько плотным кольцом, насколько это возможно и невозможно в принципе. Найтмер лично таскала передовые отряды оцепления тропой теней, и судя по многочисленным ожогам, это было отнюдь не безопасное занятие.

В поле выводились даже недоукомплектованные и недообученные расчеты Рапаксов, как назвали новейшее оружие. Их было собрано всего пятьдесят две штуки, боеприпасов успели сделать в общей сложности около семи сотен, и это с учетом того, что Владычица наштамповала от скуки больше двух тысяч снарядов – нужно было сделать только гильзы, да собрать все воедино.

Теоретически, из восьми тысяч фестралов всех трех кланов можно сходу мобилизовать четыре. Еще две – резерв, они смогут вступить в бой в лучшем случае через неделю-две. Опять же теоретически, окружить городок этого хватит, но уже сейчас Ноксия понимала – придется ставить, как выражалась Наймтер, в ружье еще и дневных. Все-таки придется.

Они не успевали. Тени, кем – или чем – бы ни были эти существа, прорывались то в одном, то в другом направлении. Сами по себе они были слабой угрозой, среднестатистический фестрал без труда мог справится с двумя-тремя тенями в одиночку. Они не отличались живучестью, у них не было оружия или брони, и они не пользовались атакующей магией. Но проблема была в том, что тени были... тенями, и атаковали из засады, а то и пробираясь теневыми тропами, к счастью, не настолько далеко, как могла Найтмер. Строго говоря, их максимум – пара десятков метров, но в лесу этого было более чем достаточно. Сформировать непрерывный фронт вокруг городка фестралы могли.

Два, а лучше три кольца оцепления – уже нет.

Найтмер в ответ на доклад о возникших проблемах лишь потребовала мобилизовать дневных. На робкое замечание о бесполезности мирных эквестрийцев даже в качестве пушечного мяса – особенно на фоне способности теней захватывать жертв, обращая их в себе подобных – аликорн просто посоветовала включить мозг и мотивировать «тупых долбоклюев» вестью о возможном тотальном поглощении страны тенями.

Спрашивать, почему Великая не может лично просто взять и уничтожить теней, Ноксия не стала. Судя по постоянно покрытой ожогами и волдырями шкуре, аликорн неоднократно вступала в бой, но вот одолеть всех сходу не могла. Возможно, мешал таинственный хозяин теней, кем бы он ни был, Великая назвала его – или ее – Тенебрис. Найтмер была злой, куда злее, чем когда-либо, и несколько упрямых – или тупых – дневных пони на себе ощутили, что такое неконтролируемый гнев Владычицы Ночной.

Крови после сеанса медленного, но очень громкого скручивания одной дурной пегаски, разбрызгалось столько, что бедные, зеленые от тошноты горничные извели целую кучу тряпок, пока убирались.

Ноксия тряхнула головой, отбрасывая посторонние мысли. Сфорировав план мобилизации, она уже собралась было искать Владычицу, но та просто ворвалась в ее кабинет, бросила взгляд на лист бумаги и явно на автомате черканула свою подпись, объявила, что собирается решать проблему связи и умчалась. Вернулась, схватила давно составленный список потенциально сильных единорогов, ругнулась – в перечне было всего два десятка имен и убежала снова.

Фестралка знала, что Великой требуется больше, лучше три-четыре десятка пони. Такое их число требовалось просто потому что рунная схема, способная поддерживать стабильный канал на большом расстоянии, требовала для первичной активации просто прорву магии, и если аликорны столько выдать могли, то один, два, да даже десяток единорогов – уже нет. Оптимизированные версии парных связных амулетов давали связь всего в радиусе, если пересчитывать на Стандартизированную Систему Мер, трех с четвертью километров. Примерно.

Ноксия тряхнула головой, зло, раздраженно. У нее куча дел, а она витает где-то в облаках, совершенно не о том думая.

Ей требовалось где-то как-то найти еще несколько – а желательно хотя бы десяток – тысяч пони для формирования оцепления, обеспечить хоть какое-то снаряжение, снабжение, связь... Да все это! И откуда ей знать, как все это делать? Кто вообще в Эквестрии – да на всем Эквусе! – мог знать?!

Фестралка резко перестала паниковать, остановилась, бросила взгляд на лист бумаги с торопливой, корявой подписью Найтмер под словом «одобрено». Несколько секунд прогипнотизировав текст на староэквестрийском, пони уверенно покинула кабинет. Ее тут же окружили четыре воина клана Тенескрытов, сформировав охранение, но Ноксия это проигнорировала.

Ей нужна была Владычица, ей нужен был совет, вероятно, единственного существа в мире, знающего, что и как делать. Неважно, что Найтмер занята амулетами связи, вопрос мобилизации не терпел отлагательства или самоуправства. Ноктюрнал уже попыталась сделать все сама, никого ни о чем не спрашивая, повторять ее ошибку Ноксия не собиралась.

Найти королеву оказалось несложно – ее ор и мат было слышно, казалось, на другом конце Кантерлота, причем города, а не замка. Судя по содержанию, собранные впопыхах, а значит, вырванные с рабочих мест единороги оказались достаточно упрямыми, чтобы с ней спорить, утверждая, будто предложенная аликорном схема неработоспособна. Переглянувшись, все пять фестралов припустили со всех ног, помогая себе крыльями.

Они почти успели, и разъяренная до потери самоконтроля Найтмер успела выбросить только одного из упрямцев в окно. Под звон стекла и затухающий вопль Ноксия с сопровождением и ворвалась в большой зал, наспех переоборудованный под мастерскую.

– Еще долбоебы будут?!

– Вы можете хоть нас всех перебить, но эта схема неработоспособна в принципе! – продолжил упрямиться стоящий перед группой сородичей темно-красный единорог. – Я не знаю, каким...

Договорить он не успел – под обреченными взглядами ночных пони и паникующими – дневных, Найтмер с нечленораздельным воплем-рыком просто грохнула по нему столом. С размаху. Хруст костей и чавкание плоти потерялись в грохоте разбитой мебели, а единорогов и фестралов забрызгало кровью.

– Ладно, я вас поняла, – быстро, неестественно быстро успокоившись, ночногривая пони обошла груду окровавленных обломков. – По-хорошему, значит, мы не желаем...

Аликорн подошла к шокированным жестокой расправой единорогам вплотную и наклонилась к ним с легкой улыбкой, полуприкрыв глаза.

– Раз уж вы столь упрямы, МОИ маленькие пони, что не желаете марать свои копыта столь грубой работой, то у меня есть изящное решение сей вопиющей проблемы. Пожалуй, в одном вы правы, заставлять вас просто один за другим штамповать амулеты – это грубо... Но, знаете, никто ведь не сказал, что мне нужны ЖИВЫЕ пони для того, чтобы пробивать инициацию рунной связи, верно?

Единороги судорожно сбились в кучу, огромными глазами смотря на королеву. Ноксия поежилась – она еще ни разу не видела лично, как Найтмер... давит на психику пони, и увиденное ее откровенно пугало.

Тихий, мягкий, но пробирающий до костей голос, полный урчаще-мурчащих нот, плавные движения, давящая аура магии. Такая Владычица пугала куда сильнее, нежели когда она была зла или раздражена. Было в ней что-то неестественно жуткое, ужасающее.

– Утверждаете, что рунная схема неработоспособна... Но почему же Твайлайт Спаркл смогла создать парный артефакт?..

– Эта выскочка... – буркнула светло-синяя единорожка и резко замолчала, когда королева перевела взгляд на нее.

– Сколь же нелестного вы мнения о МОЕЙ ученице... И насколько же ясны теперь ее слова о вашей бездарности. Что же... Мне от вас нужна была самая малость, ваша магия, но раз вы не хотите отдавать ее добровольно...

Найтмер мягко, даже нежно провела окровавленным накопытником по шее зажмурившейся кобылки, коснулась груди... И резко рванула ногу на себя. Захлебнувшаяся криком пони, задыхаясь, упала в лужу крови, забилась в судорогах, пока аликорн под полными ужаса и неверия глазами рассматривала синеватую сферу на своем копыте.

– Хм, я ожидала большего. Впрочем, и этого хватит пробить канал в одной паре.

Иссия-черная пони улыбнулась единорогам, но в глазах ее сверкала злость.

– Я даю вам последний шанс сделать выбор, бесполезные выродки, – прошипела королева, скаля лисьи клыки. – Вы делаете, что я сказала, или ваши души станут одноразовыми батарейками на конвейерной линии. Я понятно выражаюсь?

Пони судорожно закивали. Ноксия, осознав, что точно так же мотает головой, зажмурилась, встряхнулась.

– Чудно, чудно... За работу! Если хотя бы одна пара артефактов не выдаст нужной мощности, я вас всех перехуярю на батарейки в назидание остальным!

Владычица Ночная, печатая шаг, покинула мастерскую, и с грохотом захлопнула за собой двери телекинезом, правда, дождавшись, пока фестралы выйдут.

– Что случилось? – все еще ворчливо спросила аликорн, отмахиваясь от кружащей вокруг синей сферы.

– Я не знаю, как правильно организовывать мобилизацию. Подозреваю, кроме вас никто не знает.

– Бля-а-а, так и знала, что еще что-то упустила... Ладно, пошли смотреть, что тут по складам и мобрезерву. Квазар в Кантерлоте?

– По вашему приказу, Великая.

– Чудно, вы двое – в казармы ударного крыла и пусть он идет в совещательную комнату, – указанные фестралы умчались быстрее, чем Ноксия успела перевести на низ взгляд. Не только ее, если так можно выразиться, впечатлило, как Найтмер строила дневных, которая, к слову, быстрым шагом направилась к нужному кабинету. – Так, теперь... Да отъебись ты от меня!

Синеватая сфера отлетела в сторону и замерцала. Как показалось фестралке, обиженно.

– Это... Это и правда душа той пони?

– Честно? Хвостом не мету, я экспромптом на базе ловца душ Найтмер Мун соорудила какую-то херомуть. Может, душа. Может, магия. Может вообще хуй пойми что и сбоку бантик.

Сфера принялась наворачивать круги вокруг фестралов, периодически мерцая. Что-то в ней Ноксии казалось неправильным, но что – неясно.

– А где... Ну, ваши элементы?

– Под броником, колются, заразы, но лучше так.

– И, если можно, последний вопрос, – дождавшись разрешающего кивка, Ноксия, поинтересовалась: – Твайлайт и правда смогла сделать связные артефакты?

– Я не люблю пиздежь, и ты это знаешь, – с укором посмотрела на стушевавшуюся пони Найтмер. – Сделала. Чуть не мяукнула от натуги, думала, родит без беременности, но таки пробила канал. Правда, потом двое суток магию использовать не могла, и вообще заявила, что схема – хуета неоптимизированная и ее переделывать надо.

– Что, так и сказала?

– Угу. Ну, мне-то че, ее Дэй делала, вот пусть к ней претензии и высказывает.

– А ваши варианты? Вроде сережек.

– Ноксия, ты мне как умная пони скажи, нахуя нам односторонние артефакты связи с радиусом работы в полтора километра? Это ж буквально половина фыркалки.

– «Фыркалки»?

– А, мы так слабенькие рации называли, потому что они чаще всего только и могли, что фырчать в эфир.

Спрашивать, что такое «рация» фестралка не стала, и так было понятно, что-то вроде артефактов связи. А вот воины Тенескрытов только и могли, что беспомощно переглядываться и смотреть на адъютанта Владычицы большими грустными глазами. Жеребец и кобылка искренне считали, что стали свидетелями приватного разговора и теперь им грозило усечение языка как минимум.

Что бы там Найтмер ни думала, но репутация у нее была очень грозной. Перепончатокрылые пони в массе своей просто боялись ей перечить, и старательно выполняли все ее пожелания. Это дневные, возможно, из-за Селестии, вели себя безумно храбро и самоуверенно.

– Короче, так как Спаркл строит гарнизон в Урбноксе, рассказываю только тебе, – Найтмер с ноги – буквально – ворвалась в совещательный зал, окинула взглядом карту, на которой, правда, пока не было фишек – Ноксия не успела перенести свои планы на нее. – Для определения, сколько живой силы можно мобилизовать немедленно, требуется учитывать следующие параметры...

Глава 19

– Что это? – Твайлайт Спаркл с интересом смотрела на лежащее на столе перед Найтмер оружие.

Значительно компактнее даже Рапакса, раза в три меньше, тонкий ствол, маленькие патроны, собранные в ленту с помощью металлических звеньев, и совершенно не подходящие для пони органы управления. Маленький держак сложной формы, спусковой крючок и защитная скоба перед ним указывали на то, что это оружие должны применять звери, подобные прямоходящей лисе.

– Пехотный пулемет «Шквал», оружие поддержки уровня отделения, – аликорн подняла его магией, заставив медленно вертеться перед ней. – Я была одним из конструкторов этого пулемета, в частности, отвечала за общую эргономику, если так можно выразиться. Применяла реальный боевой опыт на практике... Ну и немного над внутрянкой помыкалась.

– И... Почему ты вдруг его создала? Вместо того, чтобы сделать больше снарядов для Рапаксов.

– Ты знала, что девять десятых всех единорогов Эквестрии способны только на базовый телекинез? – спокойно поинтересовалась Найтмер, даже не смотря на свою ученицу.

Твайлайт вдруг ощутила озноб, пробежавшийся по ее позвоночнику. Мгновение, всего мгновение ей потребовалось, чтобы осознать свою ошибку, и понять – наставница злилась. Не на нее конкретно, это была просто злость, раздражение, но неправильно сказанное слово могло дать этой злобе цель.

– Да, я знала, но никогда не придавала этому значения, будучи окруженной в основном теми из единорогов, кто как раз хорошо в магии разбирается, – тщательно подбирая слова, ответила единорожка, внимательно отслеживая реакцию аликорна. Та лишь кривовато оскалилась, хмыкнув.

– Не кипешуй, пиздить не буду... Но это крайне критично. Знаешь, – королева бросила пулемет на стол, будто кирпич, с весьма похожим звуком. – Я предполагала, что противостоять придется армии, где магов больше, чем у меня – фестралов. Я думала, что каждый единорог Эквестрии – серьезный противник, знающий множество опасных заклинаний. Готовилась я соответственно, те же Рапаксы – идеальное оружие против сильных единичных целей. Уничтожь магов, и пехтура уже ничего сделать не сможет. Я планировала спроектировать артиллерийские орудия, установки зенитных автоматов, и все со спецификой быстрой переброски силами фестралов. Но знаешь, что?

– Это все оказалось не нужно, верно?

– Ага. Охуенно, правда? Я готовилась к оборонительной войне с хорошо вооруженной и оснащенной армией с магами, а получила ебанный зомби-апокалипсис. И для решения этой проблемы Рапаксы подходят так же, как десятикилограммовая кувалда для забивания простого гвоздя-тройки. Что с Урбноксом?

– Охранение выставлено, патрули налажены, но нападений нет. Тени медлят, я не знаю, почему.

– Потому же, почему мы туда не лезем – ограниченные средства. Нахрапом ни мы их, ни они нас не уебут, только войска растеряем, вот и копим силы, планируем, вся херня, – Найтмер «перетекла» через дым в свой лисий облик, встала у окна, сцепив руки за спиной. – Как проходит мобилизация?

– Как я и говорила, дневные пони не понимают, что происходит, и всячески уклоняются от призыва. Бывшие гвардейцы вообще встречают фестралов с оружием в копытах, вондерболты не лучше. Но есть и те, кто идет добровольно.

– Коллаборационисты, – поморщилась лисица, оскалившись. – За ними следить надо особенно тщательно. Что по моему запросу?

– Мы проверяем слухи и народные сплетни о сильных или умелых магах, – с большим сомнением в голосе ответила Твайлайт. – Из занятного, где-то в Вечнодиком живет некая ведьма, а еще по стране колесит какая-то фокусница под псевдонимом «Великая и Могучая Трикси». Так же в результате обыска Кантерлота нам удалось найти некое магическое зеркало, но оно неактивно.

– А... Это из экспериментов придурошного Старсвирла, – Найтмер, вздохнув, уселась на подоконник, посмотрела на пони. – Забей на него, по крайней мере пока – этих зеркал в свое время он штуки три-четыре наделал, пока пытался создать стабильную портальную пару. Мы отклонились немного от темы, мой вопрос про единорогов не с бухты-барахты был. Нам не нужно высокомощное оружие, нам нужно что-то скорострельное, простое и предельно массовое. Первое и третье приоритетно, а значит, это малокалиберное индивидуальное оружие, типа автоматов, пулеметов и так далее. В целом, проблема отдачи там не так критична, но перепилить вот это, – лиса кивнула в сторону пулемета, – в понячью эргономику у меня исходных не хватает. Так что, твоя задача – найти надежных, верных, мозговитых инженеров на задачу перенести современную мне автоматику на платформу, которой сможет воспользоваться среднестатистический пони. Я имею в виду, кондицию, силу там, выносливость, ловкость и возможности этого вашего копытокинеза. Рапаксы останутся спецоружием против магов или особо озверелых тварей, типа гидр там или взрослых драконов.

– Что случилось? – темная единорожка нахмурилась.

Владычица Кошмаров никогда не отличалась чрезмерной болтливостью, особенно в критических ситуациях. И то, что она вдруг начала так много и совершенно не по делу говорить, откровенно напрягало.

Лиса, пожевав губами, отвернулась, смотря куда-то сквозь стену.

– Я, бля, в парадоксальной ситуации, когда, будучи невероятно сильной, являюсь предельно бессильной.

– ...Че?..

– Тебе не идет моя манера общения, Твайлайт.

– Что ты несешь?

– Я только сейчас осознала, почему Дискорд не пошел со мной на прямую конфронтацию. Не потому что я сильнее, хуй там прыгал, а потому что наш бой эту планету вывернет нахуй наизнанку. Там, в этом храме проклятом, мы с Тенебрисом сцепились, как два диких зверя, и ебнули друг по другу с такой силой, что проломили пространство-время. Я еще ни разу с такой скоростью не переключалась из режима «уебу» в режим «сукапиздец».

– Мы слышали, как вы там орали-рычали друг на друга.

– Выпускали пар, обвиняя друг друга во всех грехах.

– И что теперь?

– Ничего. Я рассказала тебе все это, потому что ты мозговитая. Ноксия – отличный адъютант, но только ты – моя ученица, лейтенант, и это не тупо титул. Считай, что ты – мой заместитель, и это уровень моего к тебе доверия несмотря на то, что совсем недавно мы были по разные стороны баррикад.

– Почему?

– Потому что тебя нынешнюю взрастила я, Твайлайт. Потому что с этим пиздецом придется справляться не мне, как бы мне не хотелось лично этому или этой Тенебрис ебло сгрызть. Потому что я хочу, чтобы ты знала, я могу только пиздеть не потому что меня Селестия за жопу укусила, а потому что если я напрямую попытаюсь вломить теням, Тенебрис точно так же ебнет по вам. Нам пришлось договариваться, смекаешь? Ни оно, ни я проверять не хотим, в какую жопу ебнется эта планета, если мы всерьез начнем драться.

– Поэтому ты показала мне пулемет, верно? Потому что ты будешь снижать свое влияние на войну с тенями до минимума.

– Я могу командовать, может, подкину пару идей, но реализовывать и производить снарягу вам придется самостоятельно. Не обольщайся бестолковости теней, они еще не раскачались, но и мы только-только начали эту войну. Тенебрис все еще заперт в этом храме и никуда оттуда не денется.

– Но что, если он не захочет проигрывать? Если нарушит этот ваш договор?

– Ну, я-то может и выживу, если Эквус вникуда всосет, а вот ему, как порождению этой планеты и воплощению тьмы, однозначная пизда. Так что, я ему гарантировала, что если он не примет поражение, я принципиально въебу помощнее по его храму, и будь что будет.

Твайлайт Спаркл несколько секунд всматривалась в Найтмер, пытаясь найти хоть какой-то признак того, что эти слова – лишь бравада или шутка, и не находила. С леденящим душу ужасом она осознала, что наставница была предельно серьезна, и в случае чего действительно была готова уничтожить весь мир.

– Почему?..

– Мир, который хочет создать Тенебрис – мир могильного спокойствия во тьме, Твайлайт. Ебала я в рот такую перспективу.

«Ну, Война и есть Война, упрямая, самоуверенная», – вспыли в голове слова Дискорда.

Найтмер не видит мир без войны, без борьбы, без сражений. Она слишком упряма, чтобы отказаться от своей идеи, и слишком самоуверенна, чтобы признать хоть что-либо непреодолимой преградой. Если потребуется, она уничтожит весь мир из упрямства, но не допустит иного исхода, кроме вечной борьбы.

Спаркл застыла в неожиданном осознании. Наставница не могла не понимать, она не сможет принять такого исхода, такого мира. Да, она изменилась, ожесточилась, но все еще оставалась пони. Мир вечной войны вызывал у нее отторжение просто сам по себе, и Найтмер не могла этого не знать. Но рассказала, позволила сформировать мнение, мысли...

– Ты хочешь, чтобы я была твоим предохранителем, верно? – тихо, неуверенно проговорила единорог, смотря в пол.

– Всегда говорила, что ты – мозговитая, – все так же смотря куда-то вдаль, ответила сидящая на подоконнике лиса. – Селестии б твои мозги – может, и иначе бы все сложилось.

Твайлайт Спаркл промолчала. Груз ответственности, упавший на ее спину, лишь чудом не впечатал ее в пол, но даже просто сдвинуться с места она уже не могла.

Слишком боялась упасть... И слишком боялась последствий своего падения.

***

Грохот был сдвоенным – сначала выстрел, от которого у Ластлайта всколыхнулись все внутренности, а следом – короткий, но яркий, мощный магический взрыв, разорвавший несколько теней на куски. Очень мелкие куски с кучей крови.

– Эти штуки меня пугают! – пожаловался Кветам, осторожно готовя новый магазин с яркой желтой полосой.

Снаряды мгновенного действия, которые начали поставлять вместо универсальных, действительно ужасали своей эффективностью и эффектностью. А так же тем, что абсолютно все фестралы из расчетов Рапаксов искренне боялись того, что те рванут прямо у них в копытах.

Или в стволе.

Страх подкреплялся инструкцией, в которой большими красными буквами был напечатан запрет на извлечение уже заряженного боеприпаса. Его требовалось отстрелить, так как взрыватель инициировался магией, в частности, синхронизацией чар снаряда и ствола. По этой же причине во избежание проблем строго воспрещалось хранить рядом запасные стволы и боеприпасы. Да и вообще подносить снаряды слишком близко к стволу.

Тем не менее, фестралы, и стрелки, и заряжающие, с упрямством и храбростью обреченных заставляли себя использовать жуткие снаряды. Они были слишком эффективны, чтобы позволить страху взять верх.

– Еще группа на одиннадцать!

– Да чтоб тебя, – тихо прошипел Ластлайт, споро перебирая ногами – перекидывать сектора обстрела было ну очень неудобно. – Не вижу!

– Заклинило! – заорал заряжающий третьего расчета, судорожно пытающийся отстегнуть пустой магазин.

Снова сдвоенный грохот, еще один – второй расчет Рапакса «заткнул» дыру в линии обороны. Ластлайт вжался в хомут, дергая рычаг спуска – еще одна тень разлетелась на куски, забрызгав выжженную землю кровью и потрохами.

Линию обороны возводили в спешке, панике, загоняя дневных единорогов до магического истощения. Впрочем, прямо заставлять тех не пришлось, сами впряглись, когда одну из групп поглотили тени и обратили в себе подобных. Сложить копыто к копыту в тот момент смогли все.

Деревья безжалостно выкорчевывались, трава выжигалась, земля ровнялась. Погодные команды пегасов всеми силами разгоняли любые намеки на облака, обеспечивая как можно больше света. По ночам в воздухе парили сотни светляков, смешанные патрули бродили по всей линии фронта, но этого было недостаточно.

Зараза теней медленно расползалась, вынуждая фестралов буквально силой выдергивать эквестрийцев из их домов, особенно единорогов. Это не нравилось никому, но приказ Владычицы Ночной был однозначен – всех в копье, абсолютно всех, и первые дни, недели были самыми тяжелыми. Никто не верил перепончатокрылым пони, никто не хотел слушать приказов королевы Найтмер Мун, несколько отрядов и вовсе столкнулись в бою с организованным бывшими гвардейцами и вондерболтами сопротивлением.

К сожалению для дневных, искренне верящих в свою правоту, времени на разъяснение ситуации у фестралов не было.

– Есть! – радостно заорал Сайлент Клауд, отбрасывая пустую коробку, тут же достал новую.

– Не вбивай, идиот, опять заклинит!

– Да знаю я!

Рапаксы были невероятно мощным оружием, возможно даже, слишком мощным, но не это было их главной проблемой. Несмотря на кажущуюся монолитность, это были сложные, замудренные механизмы, требующие постоянного ухода и умелого обращения. Даже арбалет может сломаться, а Рапакс... Слишком сильный удар по магазину во время зарядки вгонял его в шахту настолько надежно, что его уже было не вытащить. Если дергать спуск слишком часто, происходила так называемая задержка – затвор не успевал подхватить новый снаряд и закрывался вхолостую. Нередко неопытные заряжающие наоборот, не до конца вставляли магазин, отчего снаряды утыкались при подаче. А иногда поврежденные магазины подавали не один, а сразу два-три боеприпаса, и они бестолково высыпались на землю при перезарядке, после этого их приходилось тщательно чистить от грязи.

Ластлайт оскалился, снова меняя сектор обстрела. Выщелкивать теней по одной было безумным расточительством, но еще хуже было пустить этих тварей в ближний бой. Прошло всего-ничего, а тени уже стали сильно опаснее в прямой схватке, став быстрее, коварнее, смертоноснее.

С грохотом на поляну позади позиций расчетов упал ящик – пегасы сбросили еще снарядов, не утруждаясь даже нормальной посадкой. На это просто не было времени – отряду снабжения требовалось облететь еще с десяток позиций только на этом участке фронта.

Рапаксов было слишком мало, и ставить их по одному оказалось бесполезно – тени уже уничтожили дюжину расчетов, просто взяв их количеством. Пришлось группировать их во взводы, усиливать пехотой, единорогами, и обеспечивать как можно больший угол обстрела – пока помогало, но как результат, иногда тени прорывались за линию обороны, пополняя свои ряды.

Почему они при этом продолжали пытаться штурмовать оцепление – никто не знал.

– Прут и прут, твари... – пробормотал Кветам, заряжая очередной магазин.

Ну, это звучало, как бормотание. Ластлайт уже не был уверен в своем слухе, порядком поврежденном постоянной стрельбой. Расчеты Рапаксов узнать было очень просто – они постоянно повышали голос.

– Прорыв на участке семнадцатого взвода! – заорал связист, отлипая от связного амулета. – Левый фланг!

Фестрал скривился, скаля клыки – прорыв. Значит, взвод, скорее всего, просто смело, не спасло их ни число, ни поддержка. Его, скорее всего, заткнут, кое-какие резервы были, но до тех пор...

И так активно работающие дневные и ночные пони забегали чуть ли не в панике, распределяя поставленные снаряды. Пехота и немногочисленные штурмовики клана Танцующих в тени уже выстроились, готовясь встечать атаку с тыла или флангов, стрелки и заряжающие расчетов напряглись, выискивая глазами любые признаки подступающих теней. Единороги, испуганно озираясь, сбились в кучу, но не забыли обновить светляки – теням требовались достаточно крупные пятна тьмы, чтобы атаковать или выбраться на поверхность.

Выстрелившие вверх сотни непроглядно черных игл пронзили тела единорогов, окрасившись кровью, дневные не успели даже вскрикнуть – смерть была мгновенной. Столь же быстро погас свет, оставляя пони во тьме поздних сумерек, наедине с десятками длинных теней, что тут же зашевелились, оживая.

– Пиздец, – коротко выдохнул один из штурмовиков, даже не пытаясь подняться в воздух – он уже не мог, увязнув в шевелящейся массе тьмы.

Ластлайт переглянулся с Кветамом – заряжающий коротко кивнул, отстегнул магазин... И приложил его к стволу, подтащил проигнорированные тенями сумки с запасными поближе. Защелкали механизмами остальные расчеты, поняв, что задумал фестрал. Мелькнувшая было в глазах дневных паника быстро сменилась решимостью обреченных, ночные пони же просто ждали.

Удар магазина о лафет утонул в грохоте чудовищного по мощности магического взрыва. Ярчайшая вспышка истребила тени, испепелила все и всех, оставив на месте позиции глубокую воронку – сдетонировали все боеприпасы, которые только были.

Всего через несколько минут точно такие же взрывы прогремели на всем протяжении фронта.

Тенебрис сделал свой ход, и его тени тут же начали расползаться все дальше и дальше от Холлоу Шейдс.

***

Ноксия, ознакомившись с очередной докладной запиской, скрипнула зубами и убрала с карты последние фишки, обозначавшие позиции Рапаксов. За одну ночь Эквестрия лишилась девяноста шести собранных в авральном режиме орудий. В резерве осталось всего семь, просто потому что расчеты для них еще не были готовы.

Ровно то, что и прогнозировала Найтмер.

Аликорн сразу сказала, чтобы никто не делал ставку на эти мощные, невероятно эффективные орудия, просто потому что они стационарные, дорогие в производстве и снаряды для них очень трудно делать. Оставшиеся орудия предполагалось установить частью в Урбноксе, частью в Кантерлоте, и еще одно – в Замке Двух Сестер, а производство фактически свернуть. В качестве причины Великая заявила, что, зная текущие возможности теней, уже придумала с полдюжины способов прорвать кольцо оцепления, и фактически линия фронта нужна была просто чтобы выиграть время... И продемонстрировать дневным, что война – не шутки, и мобилизация всей Эквестрии, это жестокая необходимость, а не дурость королевы. Владычица с поистине бескомпромиссной жестокостью ткнула пони в грязь и кровь настоящей борьбы за выживание, что заставляло задуматься, а не было ли это частью ее плана?

Но Ноксии было, честно говоря, все равно. Фестралка уже давно поняла, что Найтмер можно либо принять, либо пойти вешаться, иного не дано. Владычица просто многотонным булыжником прокатится по любым преградам, и остановить ее во всем Эквусе, наверное, просто некому.

Пони разместила новые фишки, обозначающие отряды пехоты и штурмовиков, а так же отправленные в поле подразделения диверсионного крыла. Эвер Глори был не очень рад тому, что его специалисты используются в качестве обычных солдат, но затолкал свое возмущение настолько далеко, насколько смог. Он, как и Квазар, как и Ноксия и Твайлайт Спаркл понимали, ставки слишком высоки, и на фронте нужны буквально все. Даже Арк Шейд своих немногочисленных подчиненных отправил, пусть они и исполняли роль разведки в основном. Два других клана перепончатокрылых и вовсе ушли на фронт полным составом, оставив только немногочисленную замену гвардии в Кантерлоте, для поддержания порядка.

Обновив карту, Ноксия обошла ее по кругу, пытаясь разобраться в ситуации. Она была... Плохим военным стратегом, но от нее никто и не требовал управлять полками – ее задача была иной, хоть и не менее ответственной. Фестралка стала связующим звеном между многочисленными службами реорганизованного клана и Великой, принимая десятки отчетов и формируя из них картину фронтовой обстановки. И если поначалу она справлялась, то теперь осознала, что ей нужны помощники, и желательно побольше. К счастью, у нее были на примете подходящие пони, вот только прямо сейчас она не могла отправиться их искать, а послать было банально некого – как-то не озаботилась она до войны с тенями хотя бы секретарем, не до того было, а уж теперь-то и подавно.

– Убери все это! – в совещательный зал ворвалась Твайлайт. Судя по трещинам, дверь она лягнула со всей силы, скорее даже дури.

– Я только-только их расставила!

Единорожка окинула взглядом карту со всеми ее многочисленными фишками и бесцеремонно смела ее со стола. Проигнорировав судорожно хватающую воздух фестралку, пони расстелила толстую ткань, пронизанную золотыми нитями и утыканную драгоценными камнями. Несколько секунд мерцания магии, и над полотном развернулась иллюзорная карта Эквестрии.

– Смотри и запоминай, – Твайлайт коснулась иллюзии двумя копытами и развела их – участок карты с Холлоу Шейдс, в который она ткнула, резко увеличился, заняв всю видимую площадь. – Чтобы двигать карту, нужно касаться иллюзии одним копытом, двумя можно менять масштаб и вращать ее. Используй слабый копытокинез, сама карта к нему невосприимчива, на нее влияет только телекинез. Вот тут, – единорожка коснулась большого полупрозрачного серого прямоугольника, – можно выбрать иллюзии фишек, касаешься копытокинезом, в открывшейся дополнительной иллюзии как в ящике ищешь подходящую фишку и точно так же вытаскиваешь ее на поле. Если резко ее тряхнуть, она раздвоится, если наложить одну фишку на другую и держать их так три секунды, они сольются в одну. Идею мне Найтмер дала, она же подсказала про управление.

– Это ей ты занималась последние несколько дней? – Ноксия с каким-то внутренним трепетом смотрела, как Твайлайт Спаркл в точности воспроизводит положение фишек вокруг занятого тенями участка леса у Холлоу Шейдс.

– Картой и еще парой ключевых проектов, – темно-фиолетовая пони перевела взгляд янтарных глаз на фестралку. – Это тебе немного облегчит задачу, но Найтмер сказала, чтобы ты наконец-то сформировала себе нормальный штаб, и вообще Квазар и Эвер Глори должны быть здесь, а не бегать по лесу.

– Мне некого отправить.

– Уже есть, я отловила первого попавшегося фестрала из свободных, – Твайлайт мотнула головой в сторону коридора. – Потом найди нормального секретаря, ладно?

– Когда ты все успеваешь? – Ноксия попыталась сама поменять положение фишек, раздвоить их, слить, выложить новую, да и картой подвигала. Достаточно удобно.

– Я нихрена не успеваю, – раздраженно проворчала единорожка, поджав губы. – И скоро и ты перестанешь, судя по тому, что весь фронт просто рассыпался за ночь...

– Я не понимаю, на что расчитывает Великая...

– Лес мы не удержим, – перебила фестралку ученица Владычицы. – Найтмер хочет выставить заслоны у гор и равнин, и особенно на пути к Филлидельфии и Мэйнхэттену. С востока там куда менее густой и темный лес, и там есть железная дорога, это должно упростить логистику, но пока мы фактически отступаем и выжигаем землю за собой.

– А мы не могли сразу устроить масштабное наступление на Холлоу Шейдс и просто задавить угрозу, пока у нас были Рапаксы? – задала давно интересующий ее вопрос Ноксия.

– На тот момент у нас на полсотни расчетов была тысяча снарядов, – напомнила Твайлайт. – И мы уже пытались наступать – результат ты знаешь, мы потеряли восемь орудий и семь сотен фестралов.

Ноксия поморщилась – они могли бы преуспеть, будь у них нормальная магическая поддержка. К сожалению, сильные единороги просто сбежали при первой же возможности с помощью телепортации, а оставшиеся погибли. После этого Найтмер лично переловила дезертиров, и как минимум треть из них «пустила на батарейки» – вытянула магию, жизнь и, возможно, саму душу. Остальные выбрали жизнь, и теперь сражались в отрядах поддержки.

– Мне все это не нравится... Мы несем большие потери, именно фестралы, а дневные пони все так же бегают от мобилизации и пытаются нам мешать. Ты ведь знаешь, что налетчики из числа вондерболтов устроили несколько атак на нашу логистику?

– Конечно, знаю, я же потом их и ловила.

– А Великая?

– Найтмер пытается родить нам индивидуальное стрелковое оружие для пони, и чтобы его можно было производить на фабриках Эквестрии, – Твайлайт тяжело вздохнула. – Лучше ее пока не трогать. Она вышвырнула в окно уже троих дневных пони, с психу. Мы уже даже стекла не меняем, я просто вставила в раму артефакт с простеньким барьером.

Ноксия представила себе Найтмер, чрезвычайно раздраженную неудачами, и поежилась. Пожалуй, если ей вдруг что-то понадобится, в качестве посыльного она отправит какого-нибудь не слишком нужного дневного пони. Ну или кого-то сильно раздражающего.

– У нас есть арбалеты.

– Все, что были, уже розданы, и легкие, и тяжелые, и новые уже массово производятся. Но так же Найтмер вывалила мне на голову с десяток требований на разработку новых станков. Знаешь, я ее уважаю за знания и то, что она меня учит, но вот в такие моменты мне ее прибить хочется.

– Представляю...

На несколько секунд кобылы замолчали, изучая карту. Прибежал связной, передал новую записку, ознакомившись с которой Ноксия обновила иллюзорную карту – это действительно было удобнее, так как не приходилось тянуться через полстола указкой.

– Мне кажется, или у Великой с каждым днем все меньше и меньше терпения? – осторожно спросила Ноксия, косясь в сторону темно-фиолетовой пони.

– Не кажется. Она откровенно психует, так как ничего не может сделать. Из-за этого у нее не получается довести проект оружия до ума, это ее бесит, она орет матом на все и всех и бесится с этого еще сильнее. Потом кто-то улетает в окно, Найтмер успокаивается, лечит несчастного и все по кругу, так как она начинает беситься с того, что ее все бесит.

– Понятно...

Ни Твайлайт, ни Ноксия не могли винить Найтмер в ее поведении. Они уже давно поняли, что аликорн привыкла действовать самостоятельно, решать все свои проблемы максимально быстро, эффективно и прямолинейно. А тут – вынужденное бездействие... Окажись они на ее месте, неизвестно, вели бы себя лучше или хуже.

– Скольких дневных удалось мобилизовать?

– Три тысячи семьсот восемьдесят пони трех видов. В основном земнопони и слабые единороги, они сбежать не могут. Команды с собой уже сети и нейтрализаторы магии носить начали.

– Если тени захватят хотя бы один из крупных городов, мы все кровью умоемся, – прорычала Твайлайт, оскалившись. – Вот только пропагандистов среди нас нет... А все, на что хватило Найтмер, это «сражайтесь за Эквестрию или умрите как предатели». Так себе лозунг, особенно потому что для большинства дневных пони сражаться за Эквестрию – сражаться против Найтмер Мун.

– И что ты предлагаешь?

– Для начала, как и приказала Найтмер, сформируй штаб, ладно? – единорожка вздохнула. – А я пойду дальше пинать инженеров и ученых, чтобы они, кхм, «родили» нам нужные станки и материалы. Найтмер не сможет обеспечить нас запчастями для производства оружия, иначе... Неважно. Просто не сможет.

Ноксия не стала задавать вопросов, как и завидовать тому что личная ученица Великой знает больше. Глубокие тени под глазами пони громче любых слов говорили о том, насколько та выматывается, и не нужно было быть гением, чтобы понять – Твайлайт Спаркл в этом разговоре просто нашла повод немного перевести дух.

– За работу?

– За нее, чтоб ее...

Глава 20

Найтмер много что ненавидела.

Ненавидела, когда приходилось штурмом брать вражеские укрепления с минимальной поддержкой.

Ненавидела, когда разработанное придурками в высоких кабинетах оружие или снаряжение подводило.

Терпеть не могла слушать разглагольствования цивилов о том, что солдаты – безумцы, которых мясом не корми, дай кого-нибудь пристрелить.

Лиса ненавидела свое детство, ей была противна рутина мирной жизни, она ненавидела, когда с ней спорят без всякого основания или хотя бы весомых фактов. Ее бесило тупое командование, не менее тупые прикомандированные подчиненные, а еще она ненавидела жару и солнце, слепящее даже сквозь специальные очки.

Но до безумия, до психоза, до слепой ярости Найтмер ненавидела собственную беспомощность.

И если в бою, под обстрелом, когда над головой свистят пули, лисе еще удавалось держать себя в руках, не в последнюю очередь из-за бушующего в крови адреналина и рефлексов, то теперь... Теперь ничто не мешало ей вести себя совершено по-лисьи.

Истерить, то бишь. С криками прямо в морды тем, кому не повезло попасться под горячую руку, ну или ногу в данном случае.

Справедливости ради, саму Найтмер ее же поведение бесило неимоверно. У нее не хватало самоконтроля, и, что хуже всего, она даже сознательно не могла себя контролировать, просто потому что понимала – а кто ее остановит? Выше нее в иерархии никого не было, а тот же Дискорд появляться не спешил. Возможно, не хотел оглохнуть.

Бросив взгляд на магическую карту, аликорн раздраженно оскалилась и тут же отвернулась.

У нее не было реального опыта командования большими операциями. Да, она знала теорию, изучала историю, анализировала военные карты прошлых операций, но все же ее потолком всегда была рота. Она неплохо показала себя, как полевой командир штурмовых групп, хоть и, вопреки всякой логике, предпочитала напрямую участвовать в боях, а не контролировать все из штаба, но вот общевойсковое управление... И хуже всего было то, что ни у кого во всей Эквестрии не было опыта больше, чем у нее.

В итоге по обе стороны фронта разместились ничего не понимающие командиры с такими же ничего не понимающими войсками. В этом плане у них были свои преимущества и недостатки, так, тени Тенебриса в целом не были полноценными разумными, а значит, не знали страха или сомнений. С другой стороны, у Найтмер был хоть какой-то опыт, а так же примерное понимание, что делать, ну и преимущество в обороне. И вооружение, конечно же вооружение и промышленный потенциал большой, богатой страны.

Плавно перекинувшись в двуногий облик, лиса приблизила карту, внимательнее изучая обстановку. Ноксия регулярно ее обновляла, получая десятки докладов с мест, и эти изменения отражались на копии Найтмер. Свежесформированный штаб особо ей не помогал – фестралы пока и сами не понимали, что делать, и пытались скоординироваться и наладить работу, не переставая командовать войсками.

Территория, занятая тенями, все ширилась и ширилась, они почти полностью заняли лес, окружающий Холлоу Шейдс. По приказу Найтмер был выставлен заслон, отделяющий крупные города от вотчины Тенебрис, но фронт выстроился жиденький. В отсутствии средств наблюдения и контроля, что были доступны лисе в прошлой жизни, а так же соответствующих средств поражения, война не могла эффективно вестись малыми группами. Как часть операции, а так же в составе полноценных дивизий, тактика малых групп могла себя неплохо показать, при наличии-то магической связи, но фронт требовалось установить полноценный, эшелонированный.

А войск не было. Фестралов уже осталось всего пара тысяч боеспособных, а дневные искренне верили, что во всем виновата Найтмер, и вообще их хата с краю. Да и не привыкли эквестрийцы решать подобные проблемы, у них до попадания на фронт в голове не укладывалось, что война, вот она, началась уже. Не просто какие-то локальные проблемы, типа преступников или чудовищ, а настоящая война за выживание страны.

К сожалению, как и всегда, мирняк просто не понимал, что такое война и чем она грозит. Не раз и не два Найтмер и ее отрядам приходилось штурмом брать полуразрушенные города, в которых вопреки всякой логике все еще жили – жили! Не прятались! – цивилы. Что в головах у этих идиотов, она не понимала, да и понимать не хотела. Пони не сильно отличались от зверей, многих из пограничных сел приходилось буквально вытаскивать за шкирки, выбивая двери и окна. Один дом с семьей единорогов «вскрывала» лично Твайлайт, раздраженная, злая, невыспавшаяся Твайлайт Спаркл. Насколько Найтмер поняла, ее ученица просто и безо всяких сомнений телепортировала куда-то за город крышу с внешними стенами. Магии угрохала столько, что тут же на месте и грохнулась в обморок, но сам факт, сам факт...

С силой проведя ладонью по морде, лисица отлипла от карты и рухнула в кресло, прикрыв глаза рукой.

Бессилие. Она могла весь этот замок в бублик свернуть, но не могла разом, с гарантией, грохнуть Тенебриса. Чтобы такое провернуть, ей надо быть не то, чтобы кратно, а на многие порядки превосходить его силой, а это уже заявка на что-то большее, чем воплощение Войны. Не потому ли Гармония эта так вцепилась в Старсвирла, что аж выдала ему Элементы – концентрат составляющих ее сил?

Когда-то давно пони умудрились уничтожить Виндиго. Не до конца, Найтмер буквально чувствовала, что какие-то из духов вражды выжили, просто потому что полностью уничтожить один из элементов мира практически невозможно. Точно так же поражение в текущей войне не приведет к уничтожению Тенебриса, но, в соответствии с их договором, он откажется от любых посягательств на мировой порядок в Эквестрии. Ну или отказываться придется Найтмер, хотя ей-то ничего не стоит свалить в другую страну и начать все заново. Это понимал и Тенебрис, а потому стремился к победе, проявляя несвойственное своей сути усердие и агрессию.

Даже победив, она однажды все равно окажется в положении Вражды или Гармонии – тоже проиграет новой силе, пустив цикл дальше. Это бесило.

Бессилие и безволие, вынужденное принятие чужих правил. Ненависть Найтмер росла, заставляя безумно скалиться, смотря куда-то сквозь карту, сквозь стены Кантерлота.

– Хера с два, гандоны ебаные... Хера с два...

***

– Нет-нет-нет, не подглядывать, – Дискорд аккуратно, но сильно свернул фокус внимания с себя в сторону. – Никаких сцен с моим участием, пока не придет время.

***

Твайлайт Спаркл вздрогнула, оглянулась, тряхнула головой.

– Что такое? – Ноксия оторвалась от чайника с крепким чаем. Наполнять чашку ей было лень, да и, как выяснилось, из носика вполне себе было удобно восполнять силы.

– У меня возникло парадоксально непонятное ощущение, будто на нас обратили внимание, хотя не должны были.

– Спаркл, попроще, – фестралка сверилась с очередной запиской, тяжело вздохнула и убрала с карты фишку одного из подразделений.

– Не обращай внимания, – единорожка заглянула в свой чайник, выругалась. – Даркфайр, сделай нам чая.

Темно-темно-коричневый фестрал из клана Тенескрытов тут же забрал посуду и убежал на кухню. Пони не возмущался, чаще всего его все же посылали передать какое-нибудь важное послание или найти определенного фестрала.

– Нам не хватает солдат, – Квазар раздраженно оскалился, бросив карандаш на стол, смял исписанный понятными только ему заметками лист бумаги. – Просто не хватает солдат. И чем дальше, тем хуже.

– Мобилизационные команды согнали на фронт в общей сложности девять тысяч дневных.

– Это бы хватило две недели назад, теперь нам нужно не меньше пятнадцати.

– Сколько?! – взметнулась Твайлайт, ругнулась, выронив карандаш из хватки телекинеза.

– Пятнадцать, – мрачно буркнул фестрал, швыряя скомканный лист бумаги в корзину. – Минимум. Хорошо бы сорок, а лучше – пятьдесят.

– Где я тебе их достану? Рожу, что ли? – Ноксия отмерла, оторвала копыто от груди. – Мы с трудом девять тысяч наловили!

– В Эквестрии живет шесть миллионов пони, а мы еле собрали девять тысяч, – Эвер Глори уткнулся лбом в копыта. – Эта страна обречена.

– Стоит теням добраться до одного из крупных городов, можем паковать чемоданы, – кивнула Твайлайт, возвращаясь к своим расчетам. – Я уже подсчитала, им потребуется что-то около недели на то, чтобы полностью обратить в себе подобных город размером с Мэйнхеттен.

– Обеспечьте трансляцию во все города с линии фронта.

– Великая! – фестралы повскакивали с мест, но Найтмер только отмахнулась.

– Твайлайт, сдюжишь?

– Эм, да, наверное? – неуверенно пробормотала единорожка, тряхнула головой. – Да, связные амулеты дадут достаточно пропускной способности.

– Ты херни тут накрутила, – аликорн ткнула копытом в чертеж. – С такими параметрами материалов у тебя возвратный механизм развалится за три сотни выстрелов. И да, я понимаю твое стремление облегчить конструкцию, но делать вырезы на затворе – хуевая идея при автоматике свободного затвора.

– Я не заканчивала инженерную школу, – проворчала Твайлайт Спаркл, бросая раздраженные взгляды на наставницу.

– Ну а хули ты тогда лезешь в тему, где не шаришь? Механическую автоматику инженерам оставь, а сама решай задачу теми методами и средствами, какие понимаешь. Квазар, в твоем плане размещения войск есть как минимум одна ну просто охуеть какая «умная» идея. Догадаешься?

– Эм...

– Ты с какого дуба рухнул, когда решил, что размазывать войска тонким слоем – заебись идея? У тебя по пятьдесят рыл на километр вышло!

Пристыженный фестрал закопался в карты и записи, лишь бы не поднимать взгляда.

– Как и думала, опыта нихера ни у кого нет, – заключила аликорн, потерла сгибом ноги лоб, прикрыв глаза и что-то бормоча себе под нос. – И где штаб? Мне сказали, что он у вас сформирован.

– Ну, эм, вот?

– Ебать, вы хотите сказать, что всей группировкой рулят два фестрала?

– На местах координацию обеспечивают полевые командиры, – осмелился заметить Эвер Глори.

– Ну, хер знает, господа офицеры, – Владычица пожевала губами. – Хотя, в целом, понятно, вы тут тупо самые опытные, но наберите себе советников и адъютантов. Даркфайр, кажется, уже неделю не спал.

Упомянутый фестрал отрицательно замотал головой, постаравшись принять наиболее бодрый и свежий вид.

– Разделите фронт нормально на участки, пусть за каждый отвечает отдельный командующий, иначе вы охуеете логистику и маневры просчитывать, и координируйте действия между собой. И реформируйте уже, блять, связь, какого хуя у вас все через записки? Вы не можете радистов рядом посадить, что ли, хуле они через полкоридора бегают?

Пони переглянулись, чувствуя странную смесь стыда и непонимания. Это казалось очевидным, но нет, никто ничего не стал менять.

– И назначьте уже кого-нибудь ответственного за логистику! Ноктюрнал ту же хотя бы, если она, конечно, на фронте не померла.

Найтмер, обведя взглядом порядком подзагруженных подчиненных, телекинезом забрала у очередного прибежавшего связного записки, обновила карту, да и ушла.

С полминуты висела звенящая тишина.

– Как она смогла управлять картой, не касаясь ее копытом?

– Ноксия... Тебя серьезно только это сейчас беспокоит?

***

Найтмер сидела в кабинете, закопавшись в бумаги и свитки, пытаясь собрать в кучку десятки и сотни докладов, отчетов, прошений, а так же свои мозги. Не имея возможности участвовать в войне, аликорн была вынуждена заняться государственными делами, и от этого у нее натурально ехала крыша.

К сожалению, ее лучшие кадры были заняты попытками удержать фронт, а значит, на решение государственных вопросов пришлось броситься грудью самостоятельно.

К счастью, Селестия оставила в наследство несколько пони, достаточно храбрых – или отбитых – чтобы не убежать впереди своего вопля.

Одной из таких пони была Рэйвен, бывшая то ли секретарь, то ли помощница принцессы. Белая единорог с собранными в насквозь официальную прическу гривой и хвостом – и даже воротником с красным платком, который Найтмер поначалу приняла за галстук – знала очень много о стране и положении дел. По сути, она была главным связующим звеном между солнцекрупой и остальной страной, с оговорками, но все же.

«Я не могу бросить страну», – только и ответила Рэйвен в ответ на заданный в состоянии охреневающего недоумения вопрос.

Ну а что еще испытывать бывшей лисе, увидившей стоящую за рабочим местом кобылу, встречающую ее вежливым кивком?

Рэйвен первое время была под колпаком Арк Шейда, но фестрал только крыльями развел – ничего подозрительного. Да и ее помощь Твайлайт Спаркл и Ноксии была весьма кстати, хоть белую пони и пришлось отправлять к ним приказом.

– Ваше Величество, Арк Шейд просил передать, что пограничные территории планируют объявить независимость.

– Я в курсе, – буркнула Найтмер, пытаясь уложить в голове цифры госбюджета. С какого хрена почти двадцать процентов было выделено на праздники, ярмарки и другие подобные вещи, она не понимала.

– Ноктюрнал закончила сведение воедино информации о продовольственных запасах в стране. Просила передать, что «все лучше, чем ожидалось».

– Угу, пусть дует к Твайлайт с Ноксией, им нужен спец по логистике и снабжению...

Какого демона аристократы опять пытаются у нее что-то требовать? У них настолько короткая память?

– В таком случае, кого поставить на освободившуюся должность?

– В душе ни ебу, кого-нибудь толкового.

– Ваше Величество, я подберу кандидатов, но вам стоит с ними побеседовать.

– Да блять, я занята! – рявкнула Найтмер, грохнув копытом по столу. Рэйвен, впрочем, даже ухом не повела.

– Это крайне важные вопросы, касающиеся благополучия страны.

– Если мы проебем войну с Тенебрисом, страны не будет!

– А если мы, как вы выразились, проебем страну, с Тенебрисом воевать будет некому, Ваше Величество.

Долгую секунду аликорн рассматривала кобылу, будто впервые ее увидев.

– У тебя есть на примете толковый пропагандист?

– Даже несколько.

– Вербовщики?

– Можем призвать к трону ходящих по домам продавцов.

– Хули ты раньше не сказала?

– Вы не интересовались. Ваше Величество.

Свою ошибку Рэйвен осознала мгновенно. С медленно встающей дыбом шерсткой она смотрела на застывшее каменной маской лицо Найтмер Мун, чьи зрачки медленно расширялись, становясь практически идеально круглыми.

И магия, тяжелая, давящая, холодная, но в то же время обжигающе горячая, начала медленно, но неотвратимо заполнять кабинет.

– В-ваше В-в-вел-личество...

– Ты знаешь, сколько фестралов погибло, пока ты строила из себя Случай знает что? – тихо, спокойно, идеально ровным холодным голосом спросила Владычица Ночная. Пони замотала головой. – Две тысячи семьсот сорок восемь пони. Из восьми тысяч, если считать вообще всех.

Рэйвен в ужасе уставилась на аликорна, пытаясь уложить услышанное в голове. Пыталась, и не могла.

– Пока фестралы сражаются за Эквестрию... – Найтмер Мун медленно встала из-за стола, прошла прямо сквозь него, на мгновение обратившись дымом. – Пока они кладут свои жизни за будущее страны, что считала их чудовищами... Пока мы все рвем жилы, пытаясь защитить простых гражданских от обращения в теней... Ты... ТЫ... И тебе подобные самоуверенные, самовлюбленные паразиты...

Рэйвен уперлась крупом в шкаф, заскребла копытами по ковру, в слезах смотря на медленно надвигающуюся на нее королеву. Каждое ее слово отпечатывалось в ее сознании, в подсознании, обжигая раскаленным железом сердце и душу.

– Знаешь, что произойдет, если мы уйдем? – тихо, даже интимно прошептала на ухо единорожке Найтмер Мун. – Тени поглотят Эквестрию, от края до края. Все миллионы дневных пони умрут, обратятся тьмой, безвольными рабами Тенебрис. Вы вымрете. А мы можем уйти, я уведу своих фестралов на другой конец Эквуса. Об этом вы, паразиты, не задумывались?

– П-простите... – всхлипнула пони, смотря в полные тьмы и искренней ненависти глаза аликорна. – Молю... Простите...

– Мое прощение нужно заслужить, Рэйвен Инквелл, – Найтмер Мун нежно погладила единорожку по щеке копытом. – Ты – умная пони, но слепа и глупа в своей жажде вернуть утраченное. Ты, и все твои друзья-паразиты, вы так яростно отмахиваетесь от настоящего, застряв в прошлом, что не видите, к какому будущему ведете свою страну. Что мне стоит собрать своих фестралов, ученицу, все оружие, и уйти? Что мне эта страна безмозглых сахарных пони?

– Молю вас...

– Ты думаешь, мне нужно все это? Трон, правление... Власть? Ты думаешь, мне нужна эта страна? Я могу бросить вас всех и уйти к грифонам, возжечь в их душах воинственность и хищную натуру, и это будет намного проще, чем преодолевать ваше сопротивление. Теперь ты понимаешь меня, правда?

– Д-да... – пони зажмурилась, сжалась, словно пытаясь спрятаться от настигшего ее понимания.

– Скажи мне, моя маленькая Рэйвен Инквелл, стоило ли ваше сопротивление, ваша борьба, риска исчезновения страны? Скажи мне, пони, стоило оно того?

– Нет...

– Глупая маленькая пони, – Найтмер Мун мягко, по-матерински нежно погладила дрожащую единорожку по голове. – Своим упрямством, своим сопротивлением, вы затянули эту войну. Все могло закончиться всего за неделю, ты знаешь? Но вы в упрямости своей и глупости вы множите потери, не только фестралов, но и дневных пони. Вместо того, чтобы спокойно обучать солдат, мы вынуждены ловить вас по всей стране и швырять в бой, потому что у нас больше нет резервов. Знаешь, Рэйвен Инквелл, мне это надоело. Нам это надоело. Мы не спим сутками в попытках защитить страну, удержать фронт, а ваше жалкое, бестолковое сопротивление раз за разом атакует склады с провизией и оружием, отчего страдают не столько фестралы, сколько дневные пони. Ты знала?

Пони отчаяно замотала головой, чуть не ударив Найтмер рогом по носу.

– Теперь знаешь.

Аликорн выпрямилась, нависая над плачущей, съежившейся от страха единорожкой. С презрением в глазах она фыркнула и, обратившись дымом, перенеслась за стол, зашуршала бумагами, вновь погружаясь в их изучение.

Несколько минут Рэйвен беззвучно рыдала, чувствуя ужас и стыд. Долгие минуты она молча лежала, свернувшись клубком, пытаясь прийти в себя, уложить в голове услышанное, осознать, что ей поведала королева.

– Мне нужны специалисты, способные поднять эквестрийцев на войну, – словно ничего не произошло, спокойным, обычным голосом сказала Найтмер, бегая взглядом по тексту очередного свитка. – Нужна мощная пропаганда в поддержку войны. Либо мы за неделю найдем еще хотя бы сорок тысяч мотивированных защищать страну солдат, либо я пакую чемоданы и валю из этой обреченной на вымирание страны. Ты меня поняла?

– Д... Да, В-Ваше Величество... – Рэйвен, шмыгнув носом, встала на дрожащие ноги, пошатнулась, но устояла, однако, не смея поднимать головы. – Р... Р... Разрешите?..

– Иди.

Пони, пятясь, покинула кабинет. Стоило дверям закрыться, как до ушей Найтмер донесся удалящийся дробный перестук копыт – единорожка убегала, в ужасе и отчаянии. Глубоко вдохнув сладкий, притягательный аромат чужого страха, аликорн отложила свиток, прикрыв глаза.

– Тантабус.

– Да, моя госпожа? – отозвался скрывающийся в тени кошмар.

– Проследи за ней.

– Слушаюсь...

***

– Оплата, – фестрал протянул увесистый мешок с монетами сразу, как только увидел кивок напарника. Эпплджек молча взяла деньги, и так же молча проводила взглядом удаляющуюся небесную карету, явно наспех переделанную в грузовую. Тянули ее усталые пегасы вперемешку с не менее вымотавшимися перепончатокрылыми пони.

Две недели назад она была готова отлягать любого мышекрылого, если б те посмели заявиться на ее ферму. Две недели назад она искренне, всей своей душой ненавидела и этих жутких клыкастых тварей, и их королеву, Найтмер Мун. Две недели назад она и помыслить не могла о продаже яблок с такой большой скидкой.

Но две недели назад вернулся Биг Мак. Вернулся без левой передней ноги, со страшными шрамами по всему телу. Вернулся и рассказал, с чем столкнулся, и как выжил лишь благодаря фестралу, вырвавшему его из хватки теней.

Биг Мака спасли. Еще двум десяткам пони, как дневных, так и ночных, повезло меньше.

Именно рассказ ставшего еще молчаливее брата заставил Эпплджек пересмотреть свои принципы. Она все еще ненавидела Найтмер Мун, считая, что именно эта пародия на принцессу Селестию виновата в происходящем, в войне, но больше не гнала перепончатокрылых с фермы. Она сама предложила им яблоки на продажу, чтобы хоть немного выправить проблему провианта, потому что Биг Мак рассказывал, насколько много у них проблем даже просто с едой.

Потому что другие, похожие на нее упрямцы, не сдались. Потому что вместо того, чтобы помогать сражаться с тенями, сопротивление атаковало склады и базы снабжения, лишая защитников Эквестрии оружия, еды и воды. Потому что брат в составе сводного отряда схлестнулся с бывшими гвардейцами, пытаясь защитить свой собственный черствый хлеб, чтобы на следующий день им хватило сил отбить очередную атаку теней.

Жеребец рассказал, как ему было страшно, как его вместе с двумя десятками других пони отправили прямо на острие, выдав только полупустую сумку с минимальным пайком и большой тесак. Рассказал, как фестралы защищали их в первую ночь, показывая, как противостоять теням, чего от них ждать, наставляли, обучали обращению с выданным оружием. Поведал о том, как получил первую рану, пытаясь защитить кобылку, единорожку, но не смог – тени утащили ее, и после она вернулась.

Но уже как враг, павший от его копыта.

Потухший взгляд Биг Мака пугал, но хуже всего другое. По словам брата, они постоянно отступали, потому что им не хватало пони, не хватало сил, оружия, снаряжения, еды и воды. За полтора месяца непрерывных боев он понял, что если они все, вся Эквестрия, не встанут в строй, не пойдут на фронт, тени пожрут их всех и обратят в себе подобных.

Поэтому Эпплджек больше не могла упрямиться, видя, слыша правду о войне. Ту самую правду, которую ей раз за разом твердили прогоняемые фестралы, от которой она тщетно пыталась отмахнуться, прикрываясь ненавистью и злобой. Но сколько ни бегай, истина всегда рано или поздно настигнет тебя.

Поэтому она начала продавать яблоки, зная, что каретами их везут напрямую на фронт, где раздают солдатам. Поэтому позволила развернуть на ферме вербовочный пункт, в который как на работу каждый день ходил Биг Мак, игнорируя направленные на него недоумевающе злые взгляды других пони.

Поэтому предложила скидку в обмен на обещание, что если тени дойдут до них, фестралы спасут Эпплблум. И не просто увезут подальше, как других жеребят, но заберут с собой в безопасное место.

Фестрал, помявшись, согласился, и она знала, он искреннен.

Она работала на ферме от рассвета до заката, почти что в одиночку – Грэнни Смит была слишком стара, а Эпплблум наоборот, слишком юна. Биг Мак же из-за травм не мог помогать – он с трудом ходил, что уж говорить о чем-то более серьезном.

Иногда ей казалось, что лучше бы они забрали ее, а не брата. Он был сильнее, выносливее, и мог работать без устали намного дольше, но, вероятно, этим же руководствовались и мобилизационные команды. Вернее, она пыталась себя убедить в этом, так как знала – Биг Макинтош прикрыл ее, намеренно попавшись фестралам. Он мог вырубить всех троих, но знал, они все равно вернутся, но уже на ферму, за Эпплджек.

Ловчие королевы не гребли всех подряд вопреки досужим домыслам. Они оставляли пони на производстве, фермах, да, самый минимум, но оставляли. Да и убежать или отбиться от них было не так уж и сложно – мышекрылые старались не рисковать и улетали при первых же признаках сопротивления.

Вот только это самое сопротивление слабело с каждым вернувшимся с фронта пони. К горю родных и близких, нередко возвращался только закрытый гроб с чарами стазиса, просто чтобы было, что похоронить.

Взвесив мешок битсов, Эпплджек отправилась облягивать деревья. Требовалось собрать урожай, чтобы было что отправить на фронт. Чтобы солдатам было, что есть, и чтобы это были не только твердые сухари.

Чтобы брат смог поспать под мерный стук копыт о яблони, не просыпаясь от кошмаров, от которых не спасали даже ловцы снов.

Фестралы утверждали, что это не те кошмары, не эфирные твари, науськиваемые Найтмер Мун. По их словам, это уже психологическое, неосознанный сон, следствие пережитых ужасов. Что эта их Владычица просто не может заняться снами пони, погруженная в дела государства, пытающаяся усилить армию хоть как-то, хоть чем-то. Эпплджек чувствовала, знала – это все правда, и больше не могла игнорировать ее только потому что она ей не нравилась. Земная пони больше не могла упрямо прятать голову в кустах.

Вероятно, однажды ей тоже придется отправиться на фронт, бороться с тенями, ведь если Эквестрия не встанет единым строем немедленно, она падет. Фестралов жалкие тысячи, уже сейчас там, у Холлоу Шейдс, в десять раз больше дневных, чем ночных пони. Перепончатокрылые, как бы хороши они ни были в боях, гибли. Гибли, зачастую пытаясь спасти не только себя, не только своих сородичей, но просто всех.

– Так это правда? – раздался голос подруги сзади сверху.

– Привет, АрДи, – Эпплджек даже не стала останавливаться, слишком много было у нее работы. – Прости, нет времени поболтать, над делом заняться.

– Ты торгуешь с ищейками Найтмер Мун, – это было не обвинение, даже не близко – просто утверждение, произнесенное странно удовлетворенным тоном.

– Солдатам на фронте над чет есть, АрДи. Яблоки – неплохой вариант.

Рэйнбоу Дэш мягко приземлилась рядом с оранжевой пони, идя с ней нога в ногу. Несколько минут они шли молча, и только мерный стук копыт да шум ветра в кронах нарушали тишину.

– Я отправляюсь на фронт, ЭйДжей. Там нужны погодники и разведчики.

– Я дам тебе яблок в дорогу.

– Да я не за этим, – пегаска фыркнула. – Пригляди за Скутс, ладно? Понимаю, работа, заботы, то да се, но не хочу, чтоб она за мной побежала.

– Хорошо, – Эпплджек остановилась у яблони и впервые за эту встречу посмотрела на подругу. – Почему, Дэш?

– Отец вернулся, – пегаска на несколько секунд стиснула зубы, опустив голову.

На долгие минуты повисла тишина.

– Дэш?

– В закрытом гробу...

Эпплджек выругалась, коротко, резко. Недолго думая, она обняла напряженную подругу, прижала к себе, чувствуя, как та дрожит – храбрая, самоуверенная, хвастливая пони едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

Фестралы не слишком лютовали, собирая земнопони, это факт. Но вот единорогов и пегасов хватали буквально всех подряд, и только потом решали, отпустить, или отправить на фронт. Отцу Рэйнбоу Дэш не повезло – его определили в передовую погодную команду, он написал об этом спустя месяц после мобилизации.

И вот, спустя еще один, он вернулся...

– Почему это происходит с нами, Эпплджек? – пони подняла влажные глаза. – Почему этот кошмар никак не прекратится?

– Почем мне знать... Но вот чегось я тебе скажу, АрДи. Мож мне и повезло чуть больше, брат-то живой вернулся, но я наслушалась его историй. Я буду работать на фронт, а понадобится, и сама туда отправлюсь, пушто мы или сплотимся перед тенями этими ляганными, или можем сразу копаться в землю.

Радужногривая пегаска промолчала, только зло вытерла слезы сгибом ноги. Какое-то время она просто смотрела, как Эпплджек одним выверенным ударом задних ног стряхивает с дерева яблоки, не оставляя на коре следов. Удар, дробный перестук падающих в корзины яблок, удар-перестук, и так раз за разом. Оранжевая земная пони вошла в привычный рабочий ритм, а Рэйнбоу просто шла следом, гася бурю эмоций в сердце.

– Я уже подала заявление через вербовочный пункт, – спустя минут десять, когда Эпплджек понесла корзины в сарай, сказала пегаска. – Биг Мак сказал, что меня заберут уже сегодня, и посоветовал, чего взять. Когда вернусь, закатим такую вечеринку, чтоб даже Пинки сквозь кому обалдела.

– Конешн, иначе и быть не может.

Глава 21

Найтмер с незлым тихим матом сняла с переносицы очки и потерла глаза.

Бумажная волокита выпивала из нее все силы, особенно моральные, и то, что Рэйвен презентовала ей очки со встроенным переводчиком на староэквестрийский, жизнь ей не упрощало. Скорее наоборот, из-за небольшой, но заметной аликорну задержки в срабатывании, к концу рабочего дня у нее начинало рябить в глазах.

На то, чтобы вникнуть в дела Эквестрии, уложить в голове всю прорву совершенно неинтересной информации, все эти тупые, дурацкие традиции и создаваемые ими трудности, у бывшей лисицы ушло два месяца. ДВА гребанных месяца, в течение которых все, что она делала, это копалась в свитках, орала на подчиненных, перетряхивала чиновничий аппарат, строила администрацию и все больше и больше сожалела о том, что убила Селестию, а не сделала ее своей ручной административной поняхой. И в итоге все, что она знала о войне, о боевых действиях, это то, что фронт стабилизировался, а в вербовочных пунктах образовались очереди.

Пони со скрипом, через не хочу и не могу, но осознали, угроза какого уровня нависла над их сахарной страной. Осознали и пришли в ужас, запаниковали, а после, направляемые копытом пропагандистов, побежали узнавать, чем они смогут помочь. Наконец-то начала вставать на военные рельсы экономика, начали строиться полноценные фабрики на замену мануфактурам и маленьким мастерским, появился хоть какой-то резерв. Все было бы замечательно, если бы фронт не остановили всего в полусотне километров от Филлидельфии.

У Найтмер дыбом грива встала, стоило ей представить, что случилось бы, если бы Тенебрис получил доступ к почти полумиллионному населению города. Оттуда им было бы ногой подать до Балтимэйра и Мэйнхэттэна, а это еще почти миллион с четвертью жителей.

Следом за аликорном дыбом грива и шерсть встали сначала у Твайлайт Спаркл, а потом и у всего штаба, а так же всей администрации с Рэйвен во главе. Как встали, так и стояли до тех пор, пока фронт не стабилизировался.

– Ненавижу бюрократию...

– Никто ее не любит, – осторожно заметила Рэйвен, заглянувшая в кабинет. Единорожка немного отошла от обрушившихся на нее откровений, но до сих пор заметно робела при виде Владычицы Кошмаров. – Я... Принесла новые документы на подпись.

– И че там?

– Текучка, как вы это называете, но необходимая.

– Смотри, если там что-то важное...

– Д-да, мы знаем... – пони шумно сглотнула. Найтмер не глядя подмахнула с полудюжину свитков, которые помощница тут же забрала.

– Есть вести с фронта?

– Ваша ученица успешно запустила малосерийное производство Рипперов, Ваше Величество, первая опытная партия уже проходит войсковые испытания.

– Угу... Заебись... – аликорн неторопливо кивнула, надевая очки телекинезом и берясь за перо. – Высший приоритет проекту на производстве, понадобится, гражданку нахер. И лучше б им не артачиться, знаешь.

– Да, Владычица, – торопливо закивала Рэйвен, завороженно смотря на зависшие вокруг королевы свитки.

Она не раз и не два видела, как работала принцесса Селестия, но у Найтмер Мун явно были свои понятия скорости и оперативности. Там, где принцесса дня могла неторопливо раздумывать над каждым указом или отчетом, повелительница кошмаров решала вопросы за считанные минуты. Редкие решения она принимала в течение хотя бы часа, и заставляла всех вокруг работать в схожем темпе, особенно часто матерясь и вышвыривая из замка представителей аристократии.

– Еще что-то?

– Никак нет! – автоматически вытянулась единорожка, щелкнув копытами. Хмыкнув, Найтмер отпустила ее движением ноги и вновь сосредоточилась на бумагах.

Слушая перестук копыт убегающей пони, бывшая лисица накладывала новость о производстве Рипперов на состояние фронта и войск. Быстро Твайлайт построила инженеров и магов, раз уж они сумели выдать в столь сжатые сроки полноценный пулемет. Аликорн видела чертежи, а так же первые опытные образцы, крайне занятная конструкция. Если в основе механики лежал понятный ей принцип автоматики с запиранием перекосом затвора, то вот эргономика, м-да...

Пони не стали делать его удобным для стрельбы с двух ног, как по привычке пыталась Найтмер. Вместо этого они установили пулемет на седельную сбрую. Привязали магически наведение к положению головы – то, что с помощью технологий в родном мире лисы реализовали в боевых вертолетах – а спуск вывели на челюсть, в виде кнопки, которую стрелок должен был прикусывать. Не очень гигиенично, зато достаточно надежно. А чтобы по мере опустошения боекомплекта сбрую не перекашивало, пулеметов воткнули сразу два. Перезаряжать их, правда, сами стрелки не могли по определению, но для этого существовал тыл, так что потенциально пулеметный пони действовал, как самолет – примчался, отстрелялся, свалил на перезарядку, повторить по необходимости. Пегасы вообще могли работать на бреющем. Единороги как раз предполагались заряжающими и постановщиками барьеров.

Отвлеченные мысли не мешали Найтмер ставить подписи и вникать в суть принесенных бумаг – разум справлялся и не с такой нагрузкой. То, что она умудрялась лично решать множество вопросов, просто потому что делегировать их было некому, было заслугой как раз ее текущего бытия рогокрылой пони.

Один из отчетов привлек внимание бывшей лисицы, и вызвал у нее довольную ухмылку.

Была ликвидирована последняя ячейка сопротивления. С полдюжины гвардейцев и один единственный вондерболт были зажаты в угол на юге, и на требование сдаться попытались прорваться сквозь оцепление. Их даже не смутило то, что весь загонный отряд состоял из дневных пони – пегасов. Результат: шесть убитых повстанцев, один раненный лояльный дневной, и немного сопутствующего ущерба из-за радужного удара.

Найтмер моргнула, тряхнула головой и вчиталась в последние строки еще раз.

Сверхзвуковой радужный удар не был чем-то невозможным, та же Дэйбрейкер вполне уверенно его выполняла когда-то. Проблема в том, что магии аликорн тратила столько, сколько у пары единорогов не наскребется, а тут какая-то пегаска... Либо у нее резев больше, чем у Твайлайт Спаркл, что маловероятно, либо она настоящий виртуоз, раз умудрилась разогнаться выше скорости даже не то, что звука, а распространения магии. Собственно, радужный удар, насколько помнила Найтмер изыскания еще своей предшественницы, возникал по той же причине, по которой формировалось характерное облако с громом при превышении скорости звука самолетом, с той лишь разницей, что речь шла уже о магии, а не просто звуке или воздухе.

– Рэйнбоу Дэш, значит... – аликорн постучала копытом по подбородку. – Надо будет на тебя посмотреть поближе...

***

Твайлайт Спаркл стояла на вершине сторожевой вышки, возведенной из досок и металлических труб, всматриваясь вдаль, на покрытую тьмой землю.

С тех пор как удалось стабилизировать фронт и даже местами его выровнять, тени затаились, затихли, не спеша пробовать на зуб все более и более крепкую оборону. Единорог знала, их враг всего лишь взял паузу «на подумать», разработать новый план прорыва, чтобы добраться до столь желанных крупных городов. Твайлайт и без подсказок Найтмер знала, все решится в ближайшие пару месяцев.

Да, эвакуировать столь крупные города было практически невозможно, не во вменяемые сроки. Наплыв беженцев просто обрушит экономику, парализует Эквестрию, и даже если теням не достанутся те почти два миллиона пони, что жили в крупнейших городах на восточном побережье, они все равно победят. И именно поэтому весь штаб командования был перенесен из безопасных стен Кантерлота сюда, буквально на передовую. Именно поэтому она, стоило только разобраться с началом производства Рипперов, рванула на фронт, собирать больше данных, прикрывать щитами солдат, помогать магам, и иногда командовать.

Ей пришлось научиться управлять войсками. Научиться видеть в фишках на карте – фишки, безликие фигурки шахматной доски. Она научилась разменивать подразделения на выгодные позиции, на время, расчитывать приемлемые потери, жертвовать сотнями и тысячами жизней ради достижения целей. Ее шерсть потемнела еще сильнее, а глаза совсем уже не отличались от глаз Найтмер, но Твайлайт никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас.

Здесь, на передовой, решалась судьба ЕЕ страны, сама Найтмер доверила ей и Ноксии принимать решения, вести армию к победе над врагом. Здесь она ощущала себя полезной, на своем месте, не просто книжный червь, зарывшийся в библиотечные фолианты, но боевой маг, в чем-то даже полководец. Да, она занималась лишь стратегическим планированием, а не прямым управлением войсками, но от ее решений, от ее действий зависело, кто сегодня умрет, стоя на рубеже, а кто отправится в тыл, на ротацию, благо хоть резервы появились.

Твайлайт Спаркл всматривалась в темный, колеблющийся из-за теней горизонт и чувствовала, что тьма смотрит на нее в ответ. Кем бы ни был этот Тенебрис, но даже запертый в Холлоу Шейдс, он присутствовал здесь, кукловод, дергающий за ниточки своих войск.

Они столкнулись «взглядами», волей, могущественное создание, холод могильной тишины, и единорог, ученица воплощения войны. Они не уступали друг другу.

– Твайлайт? Это... Это правда ты?

Единорог обернулась, услышав удивленно шокированный чуть хрипловатый голос. Смутно знакомый, словно бы из другой жизни.

Радужногривая пегаска, в легком защитном комбинезоне, пара выкидных накопытных клинков, крыльевые лезвия. Минимум металлической брони, только зачарованная ткань. Передовой разведчик.

– Ты... Хм, Рэйнбоу Дэш, верно? – с трудом вспомнила имя пони Твайлайт. – Из Понивилля.

– Ты... – разведчица опустилась на доски, смотря на единорога с недоверием во взгляде. – Так это правда, ты – командующий этой группой армий. Я... Аргх, я правда надеялась, что мне послышалось!

Твайлайт молча ждала, когда дневная пони перестанет зря сотрясать воздух и перейдет к делу, краем глаза посматривая на занятые Тенебрисом земли. В этом не было необходимости, но это было нужно ей, просто психологически.

– Ты так и будешь молчать, да? Ничего не скажешь?

– А должна? – ученица Найтмер приподняла бровь.

– Мы были друзьями!

– Это бессмысленный разговор, – пони поморщилась, опустив уши. Ей неприятно было вспоминать прошлое, и уж тем более то, как ее все бросили. – Ты по делу?

– Да, – глухо, опустив взгляд, ответила Рэйнбоу Дэш, вытащила копытокинезом из сумки конверт. – Вам письмо из штаба, мэм. Приказано дождаться ответа, если он будет.

Такой пегаска нравилась Твайлайт больше. Собранная, серьезная, явно видевшая кровь и смерть. Не крикливая самоуверенная хвастунья, но солдат, знающий цену себе и своим навыкам.

Быстро вскрыв конверт, единорог пробежалась взглядом по неровным, явно написанным впопыхах строкам текста. Ничего страшного или сверхсрочного, но ответить все же стоило быстро. Достав письмо и карандаш – зачастую возиться с перьями и чернилами не было времени, а автоперо она до ума так и не довела – Спаркл быстро написала ответ и положила лист бумаги в тот же конверт, что и получила. На нем все равно не было надписей, а заклеить можно и простеньким заклинанием.

– Доставить в штаб, вторая срочность.

– Есть, мэм, – вытянулась Рэйнбоу, прижав сгиб ноги к груди. – Могу... Могу я задать вопрос?

– Спрашивай, – Твайлайт уже догадывалась, что именно ее интересует.

– Почему? Почему ты пошла за Найтмер Мун?

– Потому что она дала мне цель, Рэйнбоу Дэш. Потому что она меня учит, по-настоящему. Потому что она дала мне место, где я чувствую себя нужной. Этого достаточно?

– Да... Я... – пегаска отвернулась, зажмурившись. – Я была отвратительным другом... Но я исправлюсь. Я... Отныне я буду верна своим словам и своей присяге.

– Лети. Страна нуждается в тебе и в каждом пони, готовом сражаться за нее.

– Да, мэм, спасибо, мэм, – Рэйнбоу взлетела, виртуозно погасив потоки воздуха, и умчалась в сторону штаба.

– Уже толкаю воодушевляющие речи, – пробормотала Твайлайт, смотря вслед улетевшей пони. Скорость та набрала, конечно, безумную. – Что же ты с нами делаешь, Найтмер? Она ведь не только с тенями воевать готова. Она, и все пони на передовой.

– Великая – она такая, – сказала выглянувшая из под пола Ноксала. Одна из двух выживших Кошмаров сопровождала ее повсюду, в то время как Дарк Сикер хвостом ходил за Ноксией. – Мы, фестралы, готовы ради нее на смерть, но мы никогда не занимали в ее сердце все место.

– Это из легенд, верно? Тех самых, в которых рассказывается о спасении фестралов.

– И хроник, – ночная пони кивнула. – Любовь Найтмер Мун всегда принадлежала Дэйбрейкер и только ей. Теперь же ее сердце и душа заняты войной.

Ноксала сильно изменилась с тех пор, как оправилась от своего ранения. Шерсть отрасла, даже шрамов не осталось, но что-то в голове у перепончатокрылой перемкнуло. Ее стало тянуть на пространные разговоры, она часто несла какую-то высокопарную чушь, но это никак не сказалось на ее боевых навыках. Иначе бы Найтмер мгновенно ту разжаловала, просто из соображений эффективности и безопасности.

Твайлайт легла на доски, наколдовав на себя согревающее заклинание. Ее взгляд устремился уже не в сторону темных земель, но к укреплениям. Ровные ряды светильников, сотни пони на позициях. Десятки пегасов, патрулирующих небо, разгоняющих раз за разом облака, переливчатое мерцание единорожьих рогов, накладывающих зачарования.

Фронт выстоял, Эквестрия выстояла, но война еще не закончена. Они не смогут наступать сейчас, нечем и некому, и остается только копить силы и ждать решающего сражения. Здесь, на пути к Филлидельфии, или может на противоположном краю, если Тенебрис решит прорываться к Картерлоту, это неважно. Они будут готовы, все пони, и дневные, и ночные.

В который уже раз в голове Твайлайт мелькнула мысль, что если бы не тени, Найтмер бы все равно обрушила страну в хаос войны на выживание, так или иначе. Ее наставнице нужна была страна, готовая сражаться, ей нужна была экономика военного времени и многотысячная армия. Разве что, возможно, устроенный Найтмер конфликт не был бы таким выматывающим для нее самой и ее ближайшего окружения, но он был бы, обязательно.

– Великая ведет нас к будущему, в котором нет места праздной сладости гармоничных речей, – сказала Ноксала, встав рядом с единорожкой и смотря куда-то вдаль, словно бы сквозь само пространство. – Там нас ждет эпоха воинской доблести, великой славы, и тяжких потерь.

– Почему ты так думаешь?

– Я это вижу.

Твайлайт Спаркл бросила в сторону Кошмара взгляд прищуренных глаз, но сказать что-либо не успела.

– Я не безумна, как ты могла подумать, но сильно изменилась, – Ноксала аккуратно сняла бронежилет, расстегнула поддоспешник и показала словно бы вплавленный в ее грудь темный кристалл. Очень знакомый темный кристалл. – Великая пыталась меня спасти всеми возможными способами, но отчаялась... И даровала мне один из своих камней. Я живу лишь ее волей и ее щедростью.

– Один из ее элементов?

– Нет, Великая – не древо гармонии, но воплощение войны. Она считает, что это не ее элементы, но крупицы ее силы, ее воля.

– То есть, технически, ты стала ее апостолом, – Твайлайт хмыкнула. Еще одна демонстрация того, что наставница заботится о своей ученице – приставила к ней, пожалуй, лучшего телохранителя из возможных.

Даже любопытно, насколько сильнее стала Ноксала?

– Возможно.

***

Аккурейт осторожно, мягкими движениями копыта, протирал линзу магического прицела. Конечно, повредить ее даже ударом было сложно, неспроста зачарования накладывала сама Великая, но бережное обращение все же значительно влияло на работоспособность Венатора.

Он, как и в принципе все Равенеры, искренне верил, что у их оружия есть своя душа. Может, не разум, но душа, и оно им отвечало взаимностью на хорошее отношение. Пусть прототип, пусть несуразный, грубый, сложный в обращении, но это было их оружие, такой же член команды, как и фестралы.

Поэтому ночной пони аккуратно стирал с линзы любые пятна грязи, пыль, мутные полосы разводов, все, что влияло на ее прозрачность. После очистки следовало нанести защитный состав, а после прицел можно было устанавливать обратно и пристреливать. К сожалению, Великая не успела сделать быстросъемное крепление, которое позволило бы не беспокоиться об этом, но даже так это не было проблемой. Аккурейт знал, чувствовал, куда полетит снаряд, отправленный силой взрыва и магии, и магическая сетка была, по большей части, лишь ориентиром и подспорьем.

– Долго ты еще свою стекляшку наяривать будешь? – раздраженно проворчал единорог из группы прикрытия.

– Столько, сколько потребуется, – невозмутимо ответил фестрал.

Имени этого пони он не знал и узнавать не собирался. Это была уже третья группа, и если с первой отношения наладить кое-как удалось, не в последнюю очередь из-за участия в интенсивных боях, то последующие... Возможно, влияло то, что группы менялись из-за потерь, тогда как Равенеры неизменно уходили целыми и невредимыми.

С другой стороны, для этого и было необходимо прикрытие, и если дневные выскочки этого не понимали, это не перепончатокрылого жеребца проблема.

Сейчас операции с их участием стали относительной редкостью. Венатор был чрезвычайно мощным, точным и дальнобойным оружием, но скорострельность, несмотря на навыки Сайлент Шейд, несмотря на все доработки, не была его сильной стороной. Равенеров перебрасывали на фронт для поддержки, усиления, или если появлялась какая-то особо сильная тень, способная к магическому оперированию. Появление теневых магов вообще рисковало пошатнуть баланс сил в пользу Тенебрис, если бы не своевременное вмешательство сильных единорогов во главе с Твайлайт Спаркл.

Еще бы снарядов, способных игнорировать магическую защиту, было побольше. Пятерка единорогов с трудом выдавала один такой боеприпас в сутки, а королева Найтмер Мун была слишком занята удержанием Эквестрии от развала.

Разгонять революционеров, бунтовщиков, смутьянов, Аккурейту не очень понравилось. С тем же успехом с этой задачей могли бы справиться и расчеты оставшихся Рапаксов.

Между ними и Равенерами не было вражды или какой-то иерархии, иначе бы Великая мигом вломила с ноги в грудь за подобное, но сказать, что они друг друга недолюбливали – все равно, что промолчать. Одни считали других упрямыми выскочками с устаревшим вооружением, те в ответ только ухмылялись, напоминая, что Венатор зачаровывала сама Владычица Ночная, но дальше обидных слов и косых взглядов дело никогда не заходило. Они нередко сражались бок о бок, держали позиции, грохотали выстрелами на всю округу, но все равно не могли подружиться, да даже смириться с существованием друг друга.

Далеко не лучшее поведение с учетом войны, но они были слишком малочисленны и слишком профессиональны, чтобы это имело хоть какое-то влияние на ход боевых действий.

Закончив полировать линзу, Аккурейт вставил ее в оправу и столь же неторопливо закрепил на прицельной планке, тщательно подтянул все винты. Проигнорировав раздраженное фырканье дневного, фестрал принялся осматривать спусковой механизм и грудной упор на предмет повреждений.

С тихим шорохом рядом с жеребцом приземлилась Сайлент Шейд, точно так же не обратив внимания на пони из группы прикрытия.

– Получен приказ о развертывании, – фестралка провела копытом по затвору. – Задача – ликвидация.

– Принято, – Аккурейт встряхнулся. – Гравис?

– Уже комплектуется. Задача срочная, так что отправляемся немедленно.

– Пошли, – пегаска из прикрытия толкнула единорога, и тот, ворча что-то себе под нос, ушел снаряжаться.

– Их шансы? – Аккурейт дождался, пока командир взведет вхолостую курок и мягко потянул спуск, прислушиваясь к своим ощущениям. Четкое, точное срабатывание, как и всегда.

– В этой вылазке средние, у нас будет поддержка.

Фестрал быстро облачился в легкий защитный комбинезон и с помощью Шейд надел сбрую с сумками со снарядами. Общий боекомплект расчета составлял семьдесят штук, из которых пять было щитобойными, сорок пять – универсальными, и еще двадцать мгновенного действия, как их назвала Найтмер Мун. Никакой защиты Равенеры не носили, даже щит Гравис валялся бесхозным на складе – им нужна была мобильность, скорость, да и не использовали тени стрелковое оружие.

На то, чтобы приготовить Венатор к транспортировке, ушло несколько секунд четких, отработанных действий, еще спустя минуту Гравис уже взлетала с орудием на подвеске. Вокруг наворачивала круги небесная карета с отрядом прикрытия, так что командир расчета просто отправилась по известному только ей и командованию маршруту. Не то, чтобы кто-то не доверял дневным пони или в принципе кому бы то ни было, но на соблюдении секретности настояла Великая. Как подозревал Аккурейт, сделано это было в рамках подготовки к будущим войнам.

В том, что они будут, были уверены все фестралы и некоторая часть дневных. Слишком уж неоднозначные слухи бродили по войскам касательно отношений с другими странами: поговаривали, что из Седельной Аравии была направлена очередная нота протеста, а сами лошади активно реорганизовывали свою армию. В ту же копилку яки, внезапно зашевелились зебры, да и с драконами все было не так однозначно. Было ли это правдой, или лишь выдумки пропагандистов, никто не знал, да и не задумывался, так как ночные пони были верны своей королеве, а у дневных просто не было выбора.

Они быстро пролетели лагеря тылового обеспечения и внутреннюю линию обороны, и Сайлент Шейд повела их вдоль фронта, направляясь, если Аккурейт правильно понял, к юго-восточному укрепрайону, перекрывающему кратчайший маршрут к Филлидельфии. С одной стороны, было логично, что здесь появилась цель для ликвидации, ради которой дернули Равенеров, но с другой – на этом участке фронта хватало сильных единорогов, и один единственный Венатор не изменит ситуации.

Но стоило им только приблизиться к позициям, как все догадки просто рассыпались пеплом.

Здесь собралось, казалось, несколько тысяч, а то и десятков тысяч пони, множество пегасов несли пару Рипперов – новейшее вооружение, которое, как было известно фестралу, только-только начало поступать в войска. Когда их успели сделать столько? И ведь оставались еще боеприпасы, складированные позади неровных рядов дневных пони. Здесь же были все пять уцелевших с начала войны расчетов Рапаксов, выжившие штурмовики из ударного крыла Танцующих в тени, которые легко узнавались по тяжелым штурмовым латам, и даже парочка дирижаблей висела над полноценной, полнокровной армией.

Но невероятнее всего было видеть Великую, стоящую перед собравшимся воинством на высокой трмбуне из черного мрамора, в своей тяжелой броне, но с черной короной вместо шлема.

– Заходим на посадку рядом с позициями Рапаксов.

– Ты знала, – констатировала Гравис, меняя курс и захлопав крыльями, замедляясь.

– Без подробностей, только о том, что готовится некая операция, – Шейд аккуратно коснулась земли и, бросив взгляд в сторону косящихся на нее расчетов Рапаксов, помогла опустить Венатор на землю. – Орудие не раскладывать, готовность к вылету.

– Как думаешь, что будет?

– Контратака, – Аккурейт прикрыл глаза, вслушиваясь в тихий гомон собравшейся толпы. Дневные были воодушевлены и готовы к бою, хотя совсем недавно натурально бегали от мобилизационных команд. – Думаю, Владычица хочет отодвинуть границу от Филлидельфии.

– Это очевидно, но для простого контрнаступления не нужно столько сил, – резонно заметила Сайлент Шейд. – Это все выглядит как подготовка к чему-то большему.

– Не могу поверить, что Рипперов уже наштамповали несколько сотен, а то и тысяч. Посмотри, почти у всех пегасов – седло с этими пушками.

– Трешотки, – Аккурейт покачал головой. – Рапаксов все же тоже нужно больше, а их так и не вернули в производство.

– Может, Твайлайт Спаркл что-то новое разрабатывает.

– Но орудия-то нужны вот прям щас, – фыркнула Гравис. – Магов теневых все больше, а Венатор – один, и боеприпасов мало. А три Рапакса его щиты все же грохают.

– Только маг легко может до них добраться и вырезать...

– Жители Эквестрии! – значительно усиленный магией голос Владычицы разнесся по всей округе. Рычащий, глубокий, он проносился сквозь тело могучей волной, вызывая толпы мурашек по всей шкуре. – Мои верные подданные! Обернитесь – позади Филлидельфия. Четыреста девяносто семь тысяч пони живут в черте города, чьи дома можно увидеть на горизонте отсюда. Обернитесь, и узрите тех мирных жителей, чей сон и покой оберегаете вы, те, кто не побоялся встать на защиту страны, на защиту ее земли, ее жителей! Посмотрите и спросите себя, почему вы не пришли сюда раньше? Почему вы, сотни, тысячи защитников, не защитили земли, нынче занятые тьмой, тенями Тенебрис?!

Короткая пауза, недостаточно долгая, чтобы погрузиться в свои мысли, лишь начать задумываться.

– Ответ прост – потому что гармония отравила ваш разум, изгнав из вас готовность бороться! Бороться за свою свободу, за свою жизнь, за своих близких! Но теперь все изменилось. Теперь вы – истинные защитники Эквестрии, теперь вы – те, кто освободит НАШИ земли от теней и тьмы! И именно вы станете теми, кто даст отпор захватчикам! Я собрала вас всех здесь потому что буквально на прошлой неделе мною было получено послание из Седельной Аравии. Страна, веками сосущая из Эквестрии ресурсы, прикрывающаяся лживой гармонией и обещаниями о поддержке и дружбе, потеряв доступ к крови нашей страны, показала свое истинное лицо! Лицо паразитов! Захватчиков! Врагов! Они хотят отобрать наши земли, что дают нам пищу и кров, дают нам материалы, чтобы строить дома и улучшать нашу жизнь! Они собрали армию и готовы пойти на нас войной и они идут!

Поднялся ропот, злой, раздраженный, медленно перерастающий в яростные крики. Дневные пони не хотели сдаваться, бежать, прятаться, зазвучали призывы ударить по лошадям в ответ, уничтожить их.

– Я слышу ваши призывы, вижу вашу решительность! Но мы не можем оставить этот фронт! И вы, все вы, воины, защитники, ударите прямо в сердце владений Тенебрис! Вы и вторая группировка на противоположном фронте! Вы ударите с двух сторон, пронзите ряды теней, словно пуля – плоть! Ваша цель – Холлоу Шейдс! Уничтожьте этот проклятый город, уничтожьте храм теней, сотрите это место с лица Эквуса!

Рев яростного одобрения заставил Аккурейта прижать уши.

– Но не думайте, что я останусь в стороне, как делала моя сестра! Нет! Пока вы будете сражаться за за очищение НАШИХ земель, я, как и тысячу лет назад, буду защищать наши внешние границы! Не думайте об этих жалких лошадях, пародии на НАШ народ, не беспокойтесь о землях, что окажутся под ударами этих паразитов, ибо их буду защищать я! Но как вы не можете бороться и с тенями, и с аравийцами, так и я не смогу защитить всех, до единого, в разных концах страны! Вместе, только вместе единой силой, мы защитим Эквестрию! Вместе мы устраним ВСЕ УГРОЗЫ! Втопчем в землю жалких паразитов, любых тварей, будь то порождения дикой магии, завистники, глупцы или агрессоры! Эквестрия будет стоять вечно!

– ЭКВЕСТРИЯ БУДЕТ СТОЯТЬ ВЕЧНО!!!

Глава 22

Ветер неистово треплет гриву, глаза защищают очки.

Напористый, холодный, воздух бессильно бьется о ткань.

Свистит в ушах, прикрытых наушниками, провод холодит губы. Хочется стиснуть зубы, но нельзя.

Там, внизу, бушует сражение. Там, на земле, льется кровь, кричат воины, стонут раненные, безжизненно пялятся в небо убитые.

Там, внизу, властвует смерть.

В небе спокойнее, в небе безопаснее, но даже сюда дотягиваются тени. Жутким, изломанным цветком распустилась ловушка, в нее на полном ходу влетел пегас. Сквозь ветер не слышно хруста костей, обреченного вопля, ветер унес капли крови, и к земле устремился обезображенный труп.

Так выглядела война для Рэйнбоу Дэш.

Тяжелое седло с Рипперами тянуло к земле, заставляя взмахивать крыльями чаще, тратить больше магии, больше сил. Нельзя выставлять ноги вперед, нельзя формировать конус воздушного щита – есть риск подстрелить саму себя, а щит мешает пулям, немного, но достаточно ощутимо отклоняя их, сбивая.

Завалиться на левое крыло, осматривая линию соприкосновения, оценить, кому, где нужна срочная помощь, перейти в пикирование.

Сжать губы, но не челюсти. Прижать уши, поджать ноги. Вытянуться, в струну, в линию. Не нужно махать крыльями – гравитация сделает все сама.

Земля все ближе. Все ярче бойня. Все громче шум войны...

Закусить спуск.

Грохот! Тяжелая, частая, вибрирующая тряска, расправить крылья, удерживая линию. Отдача дерет назад, вверх, дергает в стороны ураганом! Долгая очередь, земля все ближе, видны десятками умирающие тени. Кровь, клочки тьмы, плоть и кости, разжать челюсть и вверх! Взмах выкручивающий суставы, взмах, рвущий мышцы, взмах навстречу ветру и синему небу. В сторону, резко, быстро, черные щупальца бессильно тянутся вслед за радужным хвостом.

Она шла в войска разведчиком. Она хотела поддерживать пони, контролируя погоду. Она не хотела убивать. Все изменилось в одночасье, стоило только увидеть обессиленных, голодающих солдат.

Взмах, и еще раз, и еще один, навстречу небу и беззаботным облакам. Отметить прошедший заход в памяти, патронов хватит еще на один, край – два, если экономить.

Экономить смысла не было, скорее, наоборот.

В отдалении висела громада дирижабля с площадками для пегасов, многие перезаряжались там. Из-за этого одно из воздушных судов уже ушло на пополнение запасов, а второе явно собиралось сделать то же самое. Рэйнбоу Дэш не была настолько глупа – пока были силы, пока линия фронта не отдалилась, она летала в тыл, к складам.

Сил у нее было много. Уверенности – меньше.

Завалиться на правое крыло, оценить линию фронта. В пике сорвались несколько пегасов, она останется наверху, прикрывая, готовая пойти в атаку. Нечего толкаться, рискуя подстрелить своих.

Она не хотела убивать. Но увиденное ее настолько разозлило, что она вызвалась в отряд преследования бунтовщиков. Вместе с десятком других пегасов, полудюжиной земнопони и тремя единорогами, она выследила первую группу партизан, бывших гвардейцев и вондерболтов. Именно она первой нашла следы, первой с ними столкнулась, и первой заговорила.

Первой испытала отвращение от слов этих горделивых, самоуверенных, самовлюбленных уродов.

Они так много кричали о верности принцессе Селестии, о верности идеалам Гармонии, о верности присяге и Эквестрии, но Рэйнбоу буквально чувствовала, это все – ложь. Они были верны лишь своей попранной чести, своей зависти, ослеплены своими собственными идеалами, в которых не нашлось места Найтмер Мун и ее фестралам. Если бы они были верны стране, они бы защищали ее вместе со всеми, но в итоге – лишь вредили, уничтожая, воруя припасы, оружие, атакуя лагеря.

Ее это настолько разозлило, что она, не сдерживаясь, не задумываясь, атаковала бунтовщиков, не дожидаясь остальных. Это было глупо и безрассудно, но она выжила.

А вот бунтовщики – нет...

Вынырнув из мыслей, Дэш нахмурилась, заметив множество черных точек, летящих со стороны зараженных территорий. Тени снова подняли в воздух своих пегасов.

С этой угрозой пегаска в одиночку точно не справится, но ей и не придется. Другие заметившие угрозу пони тут же начали перегруппировку, формируя стихийные звенья, к ней в свою очередь прибился темно-серый с рыжеватой гривой фестрал. На удивленный взгляд он ответил лишь коротким кивком. Ей же лучше, главное, не лететь слишком быстро – перепончатокрылые и от обычного пегаса отстают.

Пони не стали лететь навстречу теням, не было смысла рисковать, маневрируя над зараженной землей. Вместо этого они выстроились несколькими эшелонами, формируя настоящий заслон на пути врага, прикрывая тех, кто продолжал заливать землю пулями, обеспечивая продвижение войск. Рэйнбоу Дэш поднялась на самый верх.

На ее стороне была скорость, и у нее было мало патронов. Вместо безумного танца смерти в гуще битвы, на пределе гибкости, когда крутишься натурально на кончике иглы, пегас предпочитала скоростные пролеты, атаки сверху, бесконечный цикл петель и заходов.

На ее стороне скорость, и глупо ею не воспользоваться.

Не ведающие усталости тени быстро долетели до фронта, завязались первые воздушные свалки. В небе стало тесно от шальных пуль, отчаянно маневрирующие пони палили во все, что хоть отдаленно напоминало врага. У рабов Тенебрис не было оружия, не было магии, кроме полетной, но их было много, они были подобны рою, набрасываясь на пони, словно саранча и пожирая, потроша, утягивая к земле, а то и обращая в себе подобных. Жуткая участь.

Ее ненависть к теням и злость к бунтовщикам, поставившим свою гордыню выше своего народа, сплелись воедино. Она раз за разом уходила с отрядами преследования, раз за разом сражалась с глупцами, тенями, всеми, на кого укажут. Ее слепая ярость обагрила ее кровью, а когда все закончилось, когда последние из бунтовщиков погибли, разорванные радужным ударом, она...

Хладнокровно проследив за падающими прямо в гущу боя убитыми пегасами, Рэйнбоу Дэш прикинула в уме, сколько у нее осталось патронов. Один заход на землю, это четыре-пять коротких очередей против теневых пегасов. Лучше четыре – если что-то и останется, то и тартар с ним, но заходить на врага без патронов – дурость.

Сделав полупетлю, Дэш промчалась мимо сманеврировашего вслед за ведущей фестрала, краем сознания отметив на нем всего один пулемет и бочкообразный короб на другом. Но вопросы в сторону.

Ветер бьет в лицо, стремится прорваться за плотно сжатые губы, дерет гриву. Ветер ревет в ушах, тормозит, путаясь в седле, в оружии, громоздких коробах с патронами. Ветер ластится к перьям на крыльях, к ее магии, что направляет неудержимый поток.

Ветер глотает грохот стрельбы, крики ярости, отчаяния, страха и боли.

Тени заметили ее.

Тени рванули к ней.

Тени даже не пытались маневрировать.

Закусить спуск, рвануть крыльями.

Изящная траектория маневра сломалась, сотрясаемая отдачей. Грохот пулеметов пробил ее тело насквозь, короткой очередью бешеной вибрации рванув ее вверх, усиливая движения крыльями. Петля, неровная, ломанная, вытянутая вверх, и снова мимо мчится фестрал, только заходящий на атаку.

Выдохнуть в верхней точке, вдохнуть, сморгнуть, пока есть миг. Удары сердца бьют в ушах, время тянется, напряжение в мышцах растет, стремясь сокрушить ее кости.

Перевалиться через горку, не слыша, но ощущая, как стучат в коробах остатки патронных лент.

В струну, вперед, вниз! Фестрал ушел на горку, она над свалкой, над остальными. Падают убитые в штопоре, неровно уходят вниз раненные, тени преследуют, но их срезают пули. Взгляд лихорадочно ищет цели, неудобно, уже сбили, далеко, под атакой...

Легчайшее движение маховых перьвев, слом траектории, переворот и новая цель впереди. Много целей.

Закусить спуск.

Длинная очередь, тяжелая тряска, пробивающая сквозь плоть в кости, вибрация и боль, рвущая крылья. она сжимает спуск зубами, сознание запоминает каждый миг, каждую разорванную в тьму и мясо тварь, каждый взрыв от пуль, впивающихся в черные тела.

Вибрация закончилась.

Патроны закончились.

К штурмующим летят еще три уцелевшие тени. К тем, кто, оставив небо прикрытию, сами прикрывают наземные силы. Тем, у кого нет возможности уйти от удара, слишком низко, слишком медленно, слишком тяжелые.

Слишком уязвимые.

«Не в мой вылет»

Взмах, взмах, ветер уже не ревет, не рвет ее назад. Вытянутые вперед ноги разбили удар ветра, воздушный щит конусом пронзил пространство.

Взмах, еще взмах, магия пульсирует, сопротивляется, она ощущает ее волны, будто они из воды. И точно так же ныряет в них, словно в озеро.

Загрести воздух крыльями, насытить магией перья, подхватить его, обуздать... Оттолкнуться.

С грохотом, сокрушающим, опустошающим, она прорвалась сквозь воздух, сквозь саму магию. Во все стороны рванули радужные брызги, тени вмиг оказались совсем рядом, и вот – позади, разорванные твердым, словно сталь, ветром.

Она еле успела взмахнуть крыльями. В последний миг, под скрип суставов, она ушла от стремительно приближающейся земли. В последний миг пропитанная кровью и смертью грязь сменилась небом, размазанными призраками мелькнули искаженные лица пони.

Зря она так. Их тоже ведь ударит.

Дура самоуверенная.

Лучше бы думать научилась сначала...

Уже высоко в небе она замедлилась и, ожидая худшего, посмотрела вниз.

Там, где радужный удар сокрушил пространство и магию, тянулась волна разрушений, настоящая проплешина в море теней и тьмы.

Но пони выстояли. Над ними трепетал фиолетовый барьер, потрескавшийся, промятый, но устоявший.

Они столкнулись взглядами, Рэйнбоу Дэш и Твайлайт Спаркл.

Яркие, янтарные глаза с вертикальным зрачком с одной стороны, и холодные, красные – с другой...

***

– Ваше Величество, – в кабинет заглянула Рэйвен, моргнула, раз, другой.

Перемазанная в крови Найтмер перестала драть кусок полусырого мяса и недовольно уставилась на пони. Та сглотнула, аккуратно закрыла дверь, мысленно отсчитала пять секунд и снова открыла.

Идеально умытая, причесанная королева сидела за столь же идеальным столом. Было настолько чисто и прибрано, что выглядело неестественно – наверняка иллюзия, да еще и впопыхах наложенная.

Да и кровью пахло.

– У меня обед, – аликорн ткнула копытом в висящие на стене часы, показывающие половину первого дня. – И нехер мне говорить, что дел невпроворот, я и так заебываюсь.

– Нет, Ваше Величество, к вам на аудиенцию прибыла Старлайт Глиммер.

– Кто?

– Единорог из списка потенциально сильных.

– Бляха-муха, ее что, все эти месяцы найти не могли или куда? – Найтмер достала из под стола платок и принялась торопливо вытирать лицо. Ткань быстро пропитывалась кровью, ну точно иллюзия.

– М-мы не знали, где она скрывается, только недавно случайно обнаружили зацепку в ежемесячном отчете о налоговых сборах.

– И?

– Она... Она является мэром города в горах, севернее Урбнокса...

Найтмер резко замерла и медленно повернулась к задрожавшей от страха пони.

– Арк Шейда на ковер, пулей!

– Е-есть! – щелкнув копытами, Рэйвен мигом вылетела из кабинета, только дверь хлопнула.

– Прибью гада, – рыкнула аликорн, срывая иллюзию и начиная убираться уже нормально. Поела, что называется, нормального мяса. Решила в кои-то веки устроить себе поблажку и потратить на обед не пятнадцать минут, а целых полчаса, и вот он, результат. – Или не прибью, смотря что скажет.

– Владычица, – низко склонив голову, в кабинет зашел глава службы разведки. Пепельного окраса жеребец боялся поднять взгляд, понимая, что опять ошибся, провинился.

– Что ты знаешь о городе севернее Урбнокса?

– Там есть город? – удивленно навострил уши фестрал, забегав взглядом.

Подступы к месту обитания их клана он знал наизусть, и то, что где-то совсем рядом разместилось поселение дневных, было сильным ударом по его профессиональной гордости.

– Вот выяснилось, что есть, – Найтмер стерла последние следы крови с шерсти. – Заправляет там некая Старлайт Глиммер, потенциально сильный единорог. Даже, чтоб ее, налоги платит, так ее и нашли.

– Прикажете доставить?

– Она сама приперлась, либо ее приперли, в душе ни ебу... Отправь туда разведосов, пусть все разнюхают, и отчет мне на стол сразу. А я пока пойду, встречу эту поняху, послушаем, что она скажет.

– Слушаю и повинуюсь, – Арк Шейд поклонился и, пятясь, покинул кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

Найтмер тяжело вздохнула, откинулась на спинку кресла, закрыв глаза.

Ничего. Арк Шейд сам очень, очень сильно удивился, а ведь его разведчики все горы облазили. Это означало только одно, город укрыт мощным отводом глаз, или похожим по принципу действия заклинанием, причем наложенным с силой, достойной аликорна. Только недавно удалось отыскать зацепку, и вряд ли это ошибка, эта Старлайт Глиммер сама захотела, чтобы ее нашли.

И это бывшую лису раздражало.

Даже такое бревно, как она, сходу распознала простой, как булыжник, посыл, «вы нашли меня, потому что Я так захотела». Кем бы ни была эта дневная кобыла, она крайне уверена в себе и своей безнаказанности, раз заявилась прямо в Кантерлот, и напросилась к ней на аудиенцию.

Сильных единорогов она и правда иногда встречала лично. Чаще всего если те были ну очень настойчивы, правда, еще никто не остался доволен этой аудиенцией. Чего они только не требовали... И всегда заканчивали абсолютно одинаково, ошеломленные недоступной их пониманию мощью ночногривой аликорна. Какой смысл в таланте, в знаниях, навыках, когда у оппонента есть простая и бескомпромиссная грубая мощь?

Приведя себя в порядок – можно было перекинуться через дым, но она и так оптимизировала свое расписание до предела, хотелось оставить немного времени и на себя, пусть это и время у зеркала – Найтмер неторопливо направилась в тронный зал. Спешить? Не того уровня эта пони, чтобы ради нее спешить, подождет.

Идя по коридорам замка, тихим, спокойным, но не пустым, бывшая лиса постепенно выпутывалась из хватки бюрократической работы, расслабляясь, наслаждаясь минутами свободы. Она понимала, что ее цели амбициозны, осознавала, что придется много трудиться, но все же ей хотелось, чтобы у нее было больше тех, на кого можно скинуть управление этой безумной страной, отравленной гармонией. Пусть у нее постепенно получалось пересилить насаждаемую Селестией идеологию, не в последнюю очередь из-за кратного ослабления Древа, дневные пони все еще оставались в массе своей мягкотелыми сахарными идиотами. Проще говоря, они ее бесили, своей тупостью, упрямством и уверенностью, что их хата с краю, и вообще проблемы надо решать хорошенько поулыбавшись и спев песенку.

Это было бы намного смешнее, не будь это реальностью на территории ее страны.

Телекинезом распахнув высокие двери в тронный зал, Найтмер все так же неспешно прошла мимо приподнявшей бровь сиреневой кобылы с двухцветной фиолетово-бирюзовой гривой. Усевшись на подушечку на троне, аликорн автоматически бросила взгляд за его спинку... И, поджав губы, отвернулась, заметив лишь аккуратную стопку книг.

Каждый раз одно и то же. Вечно ей кажется, что Найтшифт уже сидит там с очередной книгой и ждет ее приказа. Сколько месяцев прошло, а она все никак не привыкнет к тому, что в тронном зале она теперь сидит в одиночестве.

Привязалась, что ли?

– Вы не очень-то и спешили, Ваше Величество, – хмыкнув, заметила Старлайт, смотря на Найтмер с уверенностью, даже скорее самоуверенностью. Ни капли уважения, пиетета, но очень много наглости.

Бывшей лисе не нравился ее взгляд, настолько, что губы искривились в с трудом сдерживаемом оскале. Несколько секунд она сверлила ухмыляющуся пони взглядом, после чего прищурилась. Изначально она хотела как обычно действовать через разговор, давить на эмоции, слабости, но ей уже надоело повторять одно и то же раз за разом. Захотелось чего-то иного, более привычного, более прямолинейного.

– Пиздеть вы все горазды, – аликорн чуть наклонилась вперед, скаля клыки. – Но матрицу телепорта все на готове держите. А ведь за пиздежь надо отвечать...

– Разумная предосторожность, – фыркнула Старлайт и застыла, чувствуя, как медленно встает дыбом шерсть.

– Ты охуенно попутала берега, – облизнувшись, сказала Найтмер, гася рог.

Грохнуть матрицу полуготового заклинания можно было, подобрав контр-заклинание, либо тончайшими воздействиями нарушить конструкцию, исказив ее. Ну или прямым ударом по узлам матрицы, но для этого надо вкинуть минимум втрое больше магии, чем было вложено в заклинание. Для единорогов силовым методом обрушить телепортацию означало остаться с потрескивающим от нагрузки рогом. Найтмер же на обращение в дым магии тратила больше.

– Очень сильно попутала.

– Грубая сила – это еще не все, – холодно ответила Старлайт, впрочем, не спеша снова использовать магию. Да и сбегать явно не собиралась.

– Знаешь, меня заебало раз за разом крутить одни и те же терки с каждым ебанатом, решившим, что он умнее меня, – аликорн медленно сошла с трона, глухо стукнув толстыми подошвами накопытников по мраморной плитке. – Говори, на кой хер ты сюда приперлась спустя месяцы пряток.

– Ваша войнушка плохо сказывается на поставках товаров первой необходимости в Нашгород.

– А теперь заканчивать пиздеть мне прямо в нос и говори по существу, – Найтмер закатила глаза.

– У фестралов нет меток. Почему?

– Метки – это магия гармонии, – Найтмер даже приподняла бровь. Вопрос был интересным, и даже умудрился ее немного удивить. – Фестралы верны мне и моим взглядам, старым традициям, и отрицают гармонию, как идеалогию. Когда-то были пацифисты, и как минимум одна из них метку все-таки схлопотала. Зачем тебе это?

– Я хочу создать мир, в котором все будут равны, – Старлайт прямо посмотрела в глаза аликорна. – Никаких меток. Никакого неравенства из-за таланта.

– Что, так по сердцу расставание ударило?

– Что? Откуда... – единорожка зло тряхнула головой. – Это не относится к делу!

– Еще как относится, – Найтмер демонстративно зевнула. – Пиздишь ты складно, и уверенность в словах твоих есть, весомость. Да только на дне твоей душенки отчетливо читается обида. Не решимость, не жажда мир поменять, а мелочная обида, то, что подпитывает тускленькое пламя твоего протеста. И метка у тебя, знак равенства, фальшивая, как и вся твоя бравада.

– И что с того? – Старлайт Глиммер сжала зубы, до скрипа, недовольно фыркнула. – Что с того?! У меня есть мечта! И я!..

– Как же вы меня заебали... – устало простонала бывшая лиса, обращаясь дымом. Спустя мгновение она материализовалась прямо перед носом у оскалившейся пони. – Все пиздите за свою мечту, маленькие самовлюбленные эгоисты. Тешитесь своими пиздостраданиями, считая, что только вы в курсе, что, куда и как. Так с хера ли ты, моя маленькая пони, остановилась на Нашгороде? Испугалась, вот почему. Побоялась, что тебя поймают, раскроют, что твоя мечта – липа, пустышка. И метку свою уничтожить не смогла по той же причине.

– Что такая как ты может знать о мечте!

– Ну да, куда уж мне, – Найтмер хмыкнула. – Всего лишь вернулась, устроила войну, убила Селестию, захватила страну и теперь воюю с Тенебрис. Всего лишь распространяю пламя своей идеалогии по всему Эквусу. Куда, бляха, мне до тебя, да?

Старлайт прищурилась, но благоразумно промолчала, не вступая в заведомо проигранный спор. И вот этот взгляд, упрямый, злой, нравился аликорну. Он был искренним, он был живым, не таил в себе ничего. Взгляд искренней ненависти к чему-то, как бы не той самой гармонии, что отобрала у нее друга.

Считывать поверхностные мысли просто. Укрытые в глубине души, в самом ее укромном уголке – очень сложно, особенно незаметно. Скрытность – не профиль Найтмер, но она все же во многом подобна кошмарам. Зацепиться за сильные эмоции и копнуть глубже для нее было так же естественно, как и дышать.

– Ты пришла не ради этих вопросов. Не ради своего Нашгорода. И даже не ради своей идеалогии. Ты пришла за чем-то куда более особенным, правда?

– Я не попадусь на это, – высокомерно фыркнула Старлайт, впрочем, отшагнув на шаг назад.

– О, так ты знаешь эти ментальные практики? – широко оскалилась ночногривая пони, демонстрируя лисьи клыки. – Даже в мое время это было запретное знание.

– Вы же и ввели это запрет, не так ли?

– Смеешь использовать мое же оружие против меня? – Найтмер облизнулась, шумно вдохнула еле-еле пробивающийся сквозь злость и храбрость аромат страха. – А ты знала, что у этой практики есть одна уязвимость?

– Их у нее больше, чем одна.

– Верно, но одна – крайне критичная. Очень опасная.

– И чем же может быть критична одна уязвимость?

– Она одна может изменить исход, – Найтмер ухмыльнулась, наблюдая за все более и более недоумевающим лицом Старлайт. – Знаешь, почему в древности и я, и Дэйбрейкер задавали всем один и тот же вопрос?

– Только одн... Одн... – кобылка прижала копыто ко рту, ее глаза расширились в ужасе.

– Потому что эта практика расчитана на один вопрос. Ты задаешь вопрос собеседнику, ловя его на цикле повторений, вынуждая повторять одно и то же слово, цепляя к нему один тезис за другим. Мы спрашивали, оно того стоило?

– ...Н-н-н... – пони тряхнула головой, зажмурилась, скрипя зубами.

– Ты сильна разумом, волей, убеждениями. Тебя не сломить так легко, но ты одна. Всего лишь одна, и поэтому ты боишься, поэтому ты пришла сюда, поэтому ты позволила себя найти. Одна ты никогда не добьешься своего. Ты всегда это знала, поэтому окружила себя ложными друзьями, прекрасно зная, что однажды они предадут тебя. Ты знала, что одна не сможешь построить утопию, свою мечту, и пришла ко мне. Ты думала, что легко сможешь со мной справиться, ведь у тебя запасено множество заклинаний, для которых неважна сила мага и жертвы. Но ты пришла сюда одна. И сколь бы ты сильна ни была, одна ты мне – не ровня. Так ответь же мне, Старлайт Глиммер, ответь, смотря прямо в глаза – оно того стоило?

– ДА!!! – яростно закричала дневная пони, ударив по пространству сырой магией.

В обычной ситуации этого бы хватило, чтобы выбить все окна, сломать стены, обрушить зал целиком. Но к сожалению для чрезмерно самоуверенной кобылки, Найтмер без труда блокировала волну силы, погасив ее простым встречным ударом, подняв настоящий ураган магии.

– Жаль, что ты мне не попалась раньше, – Найтмер, хмыкнув, мощным толчком телекинеза вбила единорожку в пол, так, что треснули не только ее кости, но и мраморная плитка. – Не то, чтобы мне не нравились грубые методы, но с Твайлайт все вышло как-то поизящнее.

– Я не сдамся, – натурально прорычала кобыла, бросив упрямый, полный злости и ненависти взгляд на ночногривую пони. – Не сдамся, слышишь?!

– Конечно, конечно, – Найтмер материализовала черный кристалл, сочащийся холодной тьмой. – Конечно... Ты никогда не сдашься. Но стоять насмерть ты уже будешь за меня, Старлайт Глиммер. Жаль, как жаль, такой талант пропадает, но тебя уже не огранить по своему, да, моя маленькая пони? Впрочем, ничто не мешает подобрать тебе подходящую оправу...

***

Найтмер с наслаждением потянулась, обернувшись в свою лисью форму, наклонилась в одну сторону, другую. Рэйвен, уже успевшая привыкнуть к странным привычкам королевы, терпеливо ждала в стороне, прижимая к груди ногой папку с документами. Телекинез, как и большинство других заклинаний, с нее соскальзывал, вот и приходилось пользоваться копытокинезом. Все-таки важные бумаги, вот и озаботились защитой.

– В списке потенциальных целей еще кто-то остался?

– Только некая «великая и могучая» Трикси, странствующая фокусница. У нас недостаточно поисковых отрядов, а она никогда не задерживается в одном месте дольше, чем на день. Ведьма в Вечнодиком оказалась просто зеброй, шаманка.

– Ну и демоны с ней, потом отыщем, – лисица, потирая шею, села в кресло, закинув ноги на стол. – Что-то срочное?

– Отчет Арк Шейда о Нашгороде.

– Охренеть, и часа не прошло, – присвистнула Найтмер, садясь нормально. Расстегнув тугую застежку, она достала тонкую пачку бумаги с рукописным – вернее, скорее всего, ротописным – текстом и принялась читать. И чем дальше, тем выше взлетали ее брови. – Ебтвоюмать, я надеялась, что это просто метафора... И как эта дура солнцекрупая умудрилась такое проморгать?

– Ваше Величество?

– В Нашгороде практикуется удаление метки, – лиса бросила бумаги на стол и крепко задумалась.

Ее предшественница магию меток знала, но плохо, не особо-то она ей и интересна была. Обрывочных знаний, впрочем, было достаточно, чтобы понять, такой финт хвостом безвредно для пони проходить не должен. Это фактически вырывание магии гармонии, грубое, сравнимое с ампутацией и протезированием. Пони после такого должны ослабнуть, причем не только телом, магией, но и умом. С тем же успехом можно было сделать лоботомию.

– Мир, в котором все равны в своей бесталантности, – Найтмер скривилась. – Какая, однако же, тупость.

– Ваше Величество, могу я задать вопрос?

– Валяй.

– Почему... Почему вы отдали ей один из элементов, ей, а не своей ученице?

Лиса тяжело вздохнула, на секунду закатив глаза. Рэйвен успела трижды пожалеть о своем вопросе и приготовилась как минимум к раздраженному рыку, но королева просто перетекла в облик аликорна, так и оставшись в кресле.

– Потому что это не элементы. Я вам, бляха, не вросшее в землю деревце, и уж тем более я не настолько дура, чтобы использовать бывшие элементы гармонии, даже если они и выглядят так, будто принадлежат теперь мне. Те я уничтожила, пришлось поднапрячься, преодолеть привязку, но в принципе это оказалось не очень сложно. А когда Ноксала начала откисать, не придумала ничего лучше, кроме как выделить часть своей воли, и материализовать ее, как материю. Вышло занятно.

Единорожка сглотнула, столкнувшись с холодным, безразличным взглядом Владычицы Кошмаров.

– К сожалению, воплощение моей воли превращает носителей в послушных пешек. Они все еще могут думать, у них есть свои желания, свои стремления, но все они направлены строго в ту же сторону, что и мои. Превращать всю страну в свое подобие – этой хуйней Селестия занималась, нахер оно надо. Твайка мне нужна думающая своей башкой, ее мозги тем и ценны, что она умна и достаточно проницательна. Солнцекрупая чуть не загубила столь яркий талант, но, как видишь, ее удалось спасти.

– А... А Старлайт Глиммер?..

– Упрямая кобыла с тараканами не меньше моих в голове, – аликорн фыркнула. – Будь я не столь сильна, у нее бы все получилось, но не простой смертной тягаться с аликорном, способным крутить реальность своей волей. Еще вопросы будут?

– Н-н-нет, Ваше Величество!

– Тогда иди, мы и так задержались с работой. Передай Арк Шейду, чтоб организовал слежку, воля – волей, но уж больно эта Старлайт свободолюбива и сильна. Да и изменилась слабо, только глаза посерели...

Глава 23

Облако тьмы вспучилось, забурлило, и резко, в миг, расширилось, поглотив разом целый полк аравийцев. Обезумевшие от страха и ужаса лошади ломанулись назад, сталкиваясь с набравшей разгон конной лавиной, сбиваясь в кучу переломанных костей, замешанных на криках и стонах раненных и умирающих.

– И это все? И ЭТО ВСЕ?! – яростный рев Владычицы Кошмаров сотряс землю, развеял тьму, явив разъяренную ночногривую пони. Узкие словно иглы зрачки на фоне яркой, янтарной радужки, оскал лисьих клыков, расправленные крылья – здесь и сейчас она была демоном, омытая кровью и смертью.

Найтмер Мун возвышалась над самыми высокими из лошадей, подавляя не только своей магической мощью, но и грубой силой. Она ужасала своей яростью, своим безумием, жаждой битвы... И разочарованием.

– Слабенько, что ж так слабенько... – всхрапнув, аликорн рассыпалась дымной тенью и появилась посреди вражеских рядов. Лошади в ужасе прыснули во все стороны, и их не тормозила тяжелая латная броня, с треском ломались копья. – Вы объявили моей стране! МНЕ! Войну! Вы обещали дойти до Кантерлота! Бравировали силой, армией, гордостью и честью! Ну же, покажите мне, что в вашем неполноценном племени называется яростью!

Волна грубой магии разорвала в клочья не меньше сотни лошадей вместе с латами, и, конечно же, никто даже и не подумал ринуться в атаку. Аравийцы в ужасе бежали от воплощения войны, и не только солдаты, но и полководцы, узревшие бойню, настоящую мясорубку. Лошади были готовы подавиться собственной гордостью и честью, лишь бы выжить, лишь бы больше никогда не видеть разъяренного демона в обличие иссия-черной крылорогой кобылы, залитой кровью, сверкающей янтарными, полными презрения и ярости глазами.

– Жалкие трусы, А НУ ВЕРНУЛИСЬ И СДОХЛИ, КАК НАСТОЯЩИЕ ВОИНЫ!!!

Никто не вернулся, скорее наоборот. Найтмер, тяжело дыша, скрипнула зубами и с полным злой обиды воплем-рыком вдолбила копыта в землю, устроив локальное землетрясение.

– Сучьи твари, – аликорн встряхнулась, пытаясь избавиться от налипших на ткань кусков плоти и костей. – Только снарягу замызгала...

– Ну и ну, какой же ты тут бардак устроила, – Дискор в высоких резиновых сапогах, карикатурно неуклюже задирая нижние лапы, подошел к медленно успокаивающейся Найтмер. – Ух, ну и грязища...

– Давай хоть с тобой смахнемся, а? – бывшая лиса посмотрела на драконикуса с настолько яркой и искренней надеждой, что его перекосило во все измерения сразу. – Ты и я, раз на раз, чистый мордобой.

– Знаешь, тебе может и плевать, но мне мое несимметричное лицо дорого, как память, – Дискорд на всякий случай отошел на соседний план. Найтмер, впрочем, продолжала смотреть на него, пусть ей для этого и пришлось очень не очень вывернуть зрение. – А ты мне очень даже симметричные фонари подвесишь, а я не готов изображать из себя фонарный столб ночью рядом с аптекой.

– Ты обещал мне войну.

– Приколов я обещал, войну приколов! Вон, иди, с Тенебрис бодайся...

– Да ну нахер этого мудака, – Найтмер скривилась, тряхнула головой, возвращая зрение в норму. – Он чуть что, сразу хреначит со всей дури. Нет бы, как нормальные разумные, морды друг другу набить...

– Беллатрикс, у тебя что, ЭТИ дни?

– Я ж тебя и из-за четвертой стены выковыряю, ты в курсе?

– Не трожь стену, читателям уже и так страшно, – Дискорд щелчком пальцев очистил небольшой пятачок пространства, подумал, и убрал пятачок, оставив вместо него розовато-желтую траву. – Но серьезно, тебе что, энергию девать некуда?

– Меня бесит эта сраная страна сахарных лошадок, – Найтмер обратилась лисой, потянулась, до хруста, до вставшей дыбом шерсти. Оскалилась, наткнувшись взглядом на перекошенное в ужасе лицо мертвого аравийца – лошади успели провести всего несколько атак, только раззадорили. – Все это Древо сраное, как его, сука, ни экранируй, а гармонию свою оно распространяет.

– Попроси пересесть в другую страну?

– Это дерево, – Найтмер демонстративно покрутила пальцем у виска.

– А я – драконикус, я вообще воображаемый, как доктор Дью.

– Кто?

– Ты его не знаешь, занятный кадр, но не суть, – Дискорд щелкнул пальцами, создав уютный кабинет с кушеткой, а сам при этом разместился на стуле рядом. – Не желаешь поговорить об этом?

– Я тебе сейчас яйца пинком в глотку вгоню, – лисица, впрочем, села на кушетку. Вот ложиться не стала.

– Аэ-э, знаешь, давай обойдемся без шуток ниже пояса, они не всем нравятся.

– Тебе не идет эта рубашка. И очки.

– Ой да ну тебя, все настроение испортила... – Дискорд со вздохом щелкнул пальцами и перенесся вместе с Найтмер в ее рабочий кабинет. – У меня от твоей тоски нуарное настроение начинается, а это чревато, знаешь.

– Это что-то из литературы? – лиса села прямо на стол, хвостом раздвинув стопки бумаг и свитков в стороны.

– Почти, но не важно. Беллатрикс, серьезно, что за настрой? Ты же Война, и война идет, тебя разве это не радует?

– Ты и сам знаешь, что дело не в этом, – Найтмер закинула ногу на ногу, смотря на вновь чрезвычайно серьезного драконикуса. Что-то у них что ни разговор, так на серьезных мосях, даже скучно. – Представь, что ты можешь устроить любой хаос, любой раздор, но все, что тебе доступно – это смотреть. Просто смотреть. Ты не можешь поучаствовать в созданном тобой действе, потому что любое твое вмешательство просто разрушит столь долго творимое безумие. Как тебе такая перспектива?

Дискорд скривился, скуксился, и, вздохнув, лапой стер с лица чрезмерную кривизну и стряхнул ее на страницу или около того назад.

– На самом деле, я по большей части только и наблюдаю. Лично участвовать во всем, на самом деле, быстро наскучивает, но и тебя я понимаю. Хочешь спойлер?

– Он серьезный?

– Как принято сейчас говорить, капитальный.

– Тогда не надо.

– Хорошо, но могу гарантировать, тебе понравится, Беллатрикс. Просто не дай этой истории скатиться в тоску и однообразие, для нас с тобой интерес – это жизнь. Посмотри на Гармонию – все, что ее интересует, это распространение ее магии, и то, это даже не интерес, а рефлекс. А ведь тысячу лет назад тут такие страсти кипели между ней и Враждой, м-м-м...

– Не слишком ли часто ты отходишь от образа? – лисица скрестила руки на груди, приподняла бровь, заметив, что драконикус вполне однозначно уставился на ее бюст. Кашлянув в кулак, он лишь развел лапами.

– Постоянный хаос становится нормой, и то, что было нормой до того, становится хаосом. Я есть непостоянство, раздор, дисгармония. Я не сею хаос, но мне по душе бардак в сердцах и умах, как источник перемен. Но и перемены могут стать постоянством, и тогда я ломаю устои вновь.

– Когда ты так говоришь, честно говоря, немного не по себе становится, – Найтмер хмыкнула. – Я помню из жизни Найтмер Мун, каким ты был тысячу лет назад. Как ты говорил, что ты делал, что творил. Шуточки у тебя были злые, и сам ты был больше похож на хулиганистого мудака.

– Посиди в статуе тысячу лет, многое переоценишь, – Дискорд хмыкнул. – Хочешь, раскрою интересную тайну?

– Ну давай.

– Я ровесник Селестии и Луны. Именно Селестии и Луны.

Долгую секунду лисица пыталась сообразить, для чего ей эта информация, после чего прищурилась, оскалившись.

– Этот мир создан, как вечный цикл добра, зла, хаоса, порядка, гармонии и дисгармонии, – приняв величественную позу, патетично произнес Дискорд, фыркнул, ухмыльнувшись. – А потом появилась ты, моя милая Беллатрикс, и сломала все об колено. Этот мир создан без Войны. Вражда не ее замена, и никогда не была. Но, знаешь, давай закончим с экспозицией, а то ее уже слишком много.

– Экспозицией, хах... Это для тебя экспозиция, для тех, кто потом, однажды, прочтет написанную о нас историю, но не для меня. Почему ты пришел? От тебя ни слуху, ни духу вот уже сколько месяцев, и тут ты заявляешься на поле битвы с лошадями этими бестолковыми и устраиваешь вечер философских бесед. На кой хер?

– Потому что ты захотела перейти черту, Найтмер, – Дискорд хмуро посмотрел на напрягшуюся лису. – Ты рождена другим миром, ты не часть Эквуса, и никогда не станешь. У тебя нет никаких ограничений, и ты могла уничтожить целую расу просто потому что они не смогли тебя развлечь. И так уж вышло, что кроме меня остановить тебя больше некому.

– Не могу поверить, что скажу это, но прости за доставленные неудобства, – Найтмер прикрыла глаза, чувствуя себя на редкость странно. Ей не было стыдно, не было обидно, но она чувствовала, что действительно зашла слишком далеко. Все-таки она стала слишком вспыльчивой, слишком много в ней было ярости, злости. Это мешало.

– Дальше будет веселее, Беллатрикс, – Дискорд щелкнул пальцами и медленно рассыпался прахом.

– Хватит называть меня этим именем.

***

Рарити с тоской обвела взглядом ровные стопки абсолютно одинаковых комплектов военной формы. Закрытая одежда из плотной, грубоватой ткани синих цветов, максимально простой свободный крой с возможностью подогнать под широкий диапазон размеров, множество карманов. Утилитарная одежда, которую не жалко пачкать, не жалко порвать.

И она шила их десятками в день, если не сотнями.

Это был ее вклад в победу, в войну с тенями, с Тенебрис. Она могла сколь угодно плохо относиться к королеве, ненавидеть Найтмер Мун, но там, далеко на фронте, сражается ее подруга, Рэйнбоу Дэш. Недавно замученный, загнанный пегас принес письма от ушедших на фронт пони из Понивилля, и среди них была весточка от Рэйнбоу.

Пегаска рассказывала, что ее перевели из разведчиков и погодников в передовые штурмовики. Кратко поведала о том, что они разобрались с вредителями, уничтожающими склады и нападающими на небесные повозки, снабжающие фронт. Сказала, что ей предоставили новейшее вооружение и снаряжение.

В который уже раз попросила следить за Скуталу.

В письме не было подробностей, не было мест, имен, дат, а поначалу Рарити даже не поверила, что его писала Дэш. Да и Эпплджек хмурилась, всматриваясь в незнакомый почерк, но Биг Мак развеял их сомнения.

– Из боя, – коротко буркнул искалеченный жеребец, бросив взгляд на неровные, прыгающие строки. – Недавно.

Письмо было действительно написано впопыхах, нервным почерком, что совсем не вязалось с образом уверенной хвастуньи, громогласно заявляющей о себе, как о самой быстрой и талантливой пегаске в Эквестрии.

Это было письмо солдата, боящегося не успеть. Солдата, пишущего строки чуть ли не на ходу, торопливо, пихая все, что в голову придет, не задумываясь о структуре письма, о целостности рассказа, ни о чем.

Лишь бы успеть написать и отправить.

И уже позже, сильно позже, Рарити узнала, что реорганизованная армия Эквестрии предприняла масштабное контрнаступление, сразу с двух сторон. Глашатаи раз в несколько дней прилетали в Понивилль, объявить о достижениях на фронте, и каждый, каждый раз пони боялись получить «похоронку».

Вздохнув, единорожка аккуратно уложила новенькие комплекты униформы в ящики. По-хорошему, ей бы отправиться на одну из многочисленных фабрик по пошиву формы, но там и без нее хватало желающих поработать. Поэтому она просто заказала подходящую ткань, узнала крой и штамповала абсолютно одинаковые комплекты, разве что внесла пару улучшений и упрощений – ей даже вручили благодарственное письмо, подписанное самой Найтмер Мун. Вешать его на стенку с грамотами или нет, белая пони так и не решила.

В дверь забарабанили.

– Рарити! Рарити! – голос единорожка узнала мгновенно, Спайк в очередной раз смог заставить себя выбраться из библиотеки. Вот только, похоже, повод не очень хороший.

– Спайк, дорогуша, – кобылка тепло улыбнулась дракончику, пряча тоску и жалость как можно глубже. – Что случилось?

– Вот! – дракончик вытянул лапы вверх, демонстрируя газету. Единорог сначала не поняла, в чем дело, но в следующее мгновение ее глаза расширились от шока узнавания.

«Командующий Филлидельфийским фронтом, Твайлайт Спаркл, лично принимает участие в контратаке!» – гласил заголовок на первой странице. С черно-белой фотографии на нее с холодом смотрела знакомая единорожка, разве что зрачки были вытянутыми, словно у фестрала. За ее спиной виднелись пегасы со странными устройствами, притороченными к седлам, а сама Твайлайт, похоже, шла во главе отряда единорогов. И она явно не очень обрадовалась тому, что ее фотографируют, вероятно, отвлекая от раздачи приказов.

– Спайки...

– Это правда... – с трудом сдерживая слезы, проскулил дракончик, когтями вспарывая тонкую газетную бумагу. – Правда... Я... Я надеялся... Что это ложь... Но она правда...

Рарити осторожно притянула Спайка к себе и обняла, прижав к груди. Она не знала, что и сказать, чем и как поддержать, ведь и для нее новость была... Ошеломляющей.

Она знала слухи о том, что Твайлайт Спаркл предала их всех, предала принцессу Селестию, переметнулась на сторону Найтмер Мун, но не верила им. Не верила в то, что эта импульсивная библиотечная пони была способна на все те зверства, что приписывали королеве и ее ученице. Не хотела верить... Но вот оно, фото, наглядная демонстрация правдивости этих слухов. А раз так, то и совершенно чудовищные домыслы о том, что Твайлайт лично охотилась на немногочисленных пони из сопротивления и убивала их с особой жестокостью вполне могли оказаться правдой.

Чем дольше Рарити об этом думала, тем сильнее надеялась, что единорог ее не запомнила. Она – простая швея, и она честно старалась, работая на фронт. Быть может, этого хватит, чтобы ее оставили в покое.

– Заходи, Спайк, ты всегда желанный гость в моем доме.

– Что... Что со мной теперь будет?.. – дракончик всхлипнул, поднял полные слез глаза.

– Ничего. Но если хочешь, можешь помочь мне с работой. Думаю, твои пальцы будут хорошим подспорьем.

***

– Держать свет! Держать, кобыльи выродки!

Заклинание разрушения теней. За громким, внушающим уважение названием скрывался, по сути, насыщенный магией светящийся туман взвесь микроскопических капель заряженного конденсата. Удерживаемые вместе сложным заклинанием, они не сливались, не растекались влагой по поверхностям, но заполняли каждую щель, каждую складку на одежде, и светились, не давая теням и шанса. Именно разработка этого заклинания, его оптимизация, и то, что звезд единорогов в армии наконец-то стало достаточно, и позволило командованию составить и реализовать план глубокого прорыва.

Тени Тенебрис лишились своего главного преимущества, и теперь были вынуждены атаковать прямо в лоб, и несколько раз они попытались обрушить порядки эквестрийской армии.

Не вышло.

Озлобленные, разъяренные потерями, мотивированные пропагандой, вымуштрованные месяцами боев, солдаты рвали теней, держа строй. Пегасы раз за разом заходили на атаку, поливая землю пулями, а редкие теневые маги быстро становились жертвами Равенеров и расчетов Рапаксов. Армия прорывалась вперед даже с большей скоростью, чем отступала когда-то, и продвигалась бы быстрее, если бы не необходимость протягивать линии снабжения и укреплять их.

Найтмер Мун весьма доходчиво объяснила командованию, что произойдет, если они увлекутся наступлением.

Это была бойня, устроенная модернизированной армией. У Тенебрис не было и шанса, что бы тени не предпринимали, они встречали ожесточенное, отчаянное сопротивление. Потери росли с обеих сторон, но у Эквестрии было одно крайне важное преимущество – пони было просто напросто больше. Каждый день на фронт поступали добровольцы, уже не просто оборванцы с импровизированным оружием с минимальным пайком, но экипированные единой униформой солдаты, защищенные новейшими легкими латами, с седельными сумками, полными нужных припасов и вещей первой необходимости. У них было выкованное на фабриках оружие – накопытные клинки, боевые копья, короткие мечи, легкие и тяжелые арбалеты. И, что не менее важно, все они были обучены строевому бою, науке, родившейся из крови и смертей первых месяцев боев.

А меж тем, фабрики выдавали все больше и больше Рипперов, сотни тысяч патронов к ним, запчасти, седла, системы наведения. Уже скоро пегасы и фестралы будут полностью переведены на новейшее вооружение, уже скоро маневр Рэйнбоу Дэш – тактика «бей-беги» через вытянутую вверх петлю – станет стандартом для всех них. Уже совсем скоро пулеметы начнут поступать в наземные войска и вытеснят, наконец, окончательно устаревшие арбалеты.

Уже совсем скоро инженеры, маги, целое конструкторское бюро маготехники, выдаст новую итерацию заложенной еще Найтмер Мун концепции высокомощного мобильного оружия.

С грохотом и брызгами магии над неровной толпой теней пронеслась радужная стрела, разбрасывая врагов сотнями во все стороны. Следом потянулись пегасы, заливая землю пулями, чередуясь в бесконечной карусели пулеметного грохота. Набор высоты, нырок, длинная очередь, снова набор высоты, и так по очереди, безудержным свинцовым валом вдоль всей линии фронта.

Ровные ряды земнопони с копьями выдвинулись вперед, шагая в унисон. Ощетинившаяся металлом фаланга наступала неумолимо, пока мобильные легкие отряды ждали своего часа. Единороги держали заклинание разрушения теней, а позади суетились пони из логистических рот, санитары, сильно дальше в тылу без отдыха трудились снабженцы.

Фронт неумолимо наползал на покрытую кровью и убитыми землю, заставляя тени отступить, отпустить землю, бессильно уползать все ближе к Холлоу Шейдс.

– СЕДЕЛЬНАЯ АРАВИЯ ОБЪЯВИЛА О БЕЗОГОВОРОЧНОЙ КАПИТУЛЯЦИИ!!! – раздался над полем боя многократно усиленный магией возглас глашатая. – Королева Найтмер Мун единолично разгромила армию интервентов! Лошади выплатят контрибуцию и подпишут вассальный договор!

На мгновение, на несколько секунд армия замерла, переваривая услышанное. Всего на несколько секунд они остановились, зависли в воздухе пегасы, замерли, занеся ноги для шага, земнопони и единороги. Этих секунд не хватило теням для хоть каких-то действий, и зря.

Потому что воодушевленная услышанным армия с оглушающим ревом восторга рванула вперед.

И произошло невероятное, немыслимое, то, что казалось невозможным – тени дрогнули. Тени отступили.

Тени побежали, унося с собой тьму, поразившую землю Эквестрии.

– ОТСТАВИТЬ!!! – яростный крик Твайлайт Спаркл, возникшей во вспышке телепорта перед готовой броситься в погоню армией, остудил горячие головы. – Мы выиграли это сражение! Вы выиграли это сражение! Но впереди – победа в войне! Не дайте сиюминутному успеху затмить ваш разум! Сомкнуть ряды, продолжать наступление в установленном темпе!

Нестройный, неразличимый подтверждающий рев был ответом. Перегруппировавшись, армия выдвинулась, но на этот раз – сразу по всему фронту.

Твайлайт Спаркл широко оскалилась, с воодушевлением смотря на марширующих солдат.

Солдат, что слушались ЕЕ приказов.

Солдат, которых в бой направила ОНА.

«К этому легко привыкнуть»

***

Холлоу Шейдс всегда был тихим, мрачным местом, полным теней, тьмы, безмолвным, словно бы мертвым. Сколько лет этому городку – не знал уже, наверное, никто, настолько древним он был. Кто только здесь не селился, какие только расы не пытались обосноваться в этом тихом местечке посреди мрачного леса, искренне надеясь развеять тени своей жизнью.

Но всегда, раз от раза, все повторялось.

Печать на храме трескалась, осыпалась.

Тени поглощали живых.

Тенебрис начинал шествие по землям, пожирая, высасывая из них магию, силу.

Его побеждали, запечатывали, но накопленных сил хватало на то, чтобы проспать еще тысячу или две лет.

Так было испокон веков, так было задолго до появления пони, аликорнов, двигающих светила, даже Дискорда. Тенебрис был изначальной, извечной силой, столь же древней, что и Гармония, Вражда. Лишь однажды он попытался воспротивиться циклу, породив умбр, но где они теперь?

Сгинули на севере, попытавшись поглотить иную силу.

Но что-то в текущем цикле изменилось.

Не было Вражды – исчезла, словно ее и не существовало. Ослабла, чудовищно ослабла Гармония, а на ее землях властвовала новая сила, Война. Дисгармония ушла в другие земли, и явно не планировала... Вернее, не планировал вмешиваться, и из изначальных сил остался лишь Тенебрис.

И вот он проигрывает, вновь, но в этот раз не успев набраться сил. Значит, следующий цикл начнется раньше, значит, высока вероятность, что печать будет сломлена в момент высшего развития цивилизации.

Значит, он сгинет, следом за Враждой.

Возможно, оно и к лучшему.

– Ай, бля! – вновь пришла Война, и вновь во что-то ударилась. Тенебрис не смог сдержать проблеск усмешки, чистая эмоция, обычно ему не свойственная.

Зачем она раз за разом к нему приходит? Для чего, почему? Каждая их встреча – это обмен ударами, мощными, сокрушающими саму ткань реальности, сам их мир. Они слишком разные, слишком противоположные, чтобы даже просто поговорить. Но она постоянно возвращается, словно ей это нравится.

А, впрочем, что еще ждать от Войны?

– Блински, носом ебнулась... – голос Войны звучал совершенно по-детски обиженно. – Тенебрис, бляха-муха, выползай, мне скучно!

Скучно?

– Да харе молчать, выходи раз на раз! Там мои перевозбудились, давай хоть напоследок смахнемся!

– Зачем?

Он давно не говорил. Не произносил вслух ни единого слова, предпочитая намерения, ментальный посыл. Но Война всегда отмахивалась от них, раз за разом сотрясая воздух глупым общением смертных.

– Охуеть, ты говорящий!

Тенебрис снова ухмыльнулся. Эта сила, Война, была столь несуразна, столь забавна. Сразу было видно, понятно, что она – молода, не прошла еще ни одного полного цикла. Больше смертная, нежели мировая сила. Даже удивительно, что ей удалось одолеть Гармонию.

– А чего ты не атакуешь? – с искренним любопытством поинтересовалась Война. – Раньше чуть чего – сразу прямо в лоб херачил. А тут – даже заговорил.

– Цикл подходит к концу. Раньше. Мало силы, – Тенебрис собрал тьму и тени со всего храма, материализуя неясный, неровный силуэт в образе стоящей напротив него Войны. Переступил с ноги на ногу, привыкая к ощущениям полуреального тела. – Ты сильна, Война. Сильнее. Быстро переломила цикл. Значительно быстрее.

– Ну уж извини, что слишком сильно пнула своих, – фыркнула кобыла, с интересом рассматривая Тенебрис. – И че, даже не взбрыкнешь?

– Нет. Смысла. Ты – победила, Война.

– Меня зовут Найтмер, я ж тебя не зову Тенью.

– Я не Тень – то умбры. Я – Тьма. Тенебрис.

– А... А-а-а...

Тенебрис усмехнулся, и его оболочка оскалилась вслед за эмоцией. Какая же забавная, эта молодая Война.

– И что, вот так все закончится? Поиграли в солдатиков и все?

– Цикл извечный. Пробуждаюсь, ломаю печать. Поглощаю, пожираю. Жизнь, смертные побеждают, запечатывают. Сплю, пока не кончаются силы.

– Да ты блин не лучше дерева...

– Изначальные. Извечные. Первичные, мы – силы, что были с сотворения. Нас меньше стало. Вы, новые силы, заменяете нас.

Война несколько секунд смотрела куда-то сквозь Тенебрис, переступая с ноги на ногу. Долгие секунды она напряженно, даже нахмурившись, размышляла, думала не как сила, но как смертная, обычное создание, плоть и кости. Странная.

– Жаль, – только и сказала Война... Найтмер. – Ну, тогда бывай, что ли? Как проснешься, пиши, не знаю, постараюсь в следующий раз так не давить. А то, честно говоря, вообще не ебу, как тут у вас все устроено. Сказал бы сразу, мы б подольше побесились.

Настала очередь Тенебрис задумываться. Странности Войны, Найтмер, начали складываться в некую единую картину, скрепленную ее словами, ее оговорками, ее поведением...

– Ты – чужая, – понял он. – Ты не принадлежишь этому миру. Ты не подвластна правилам. Циклам.

– Ну, наверное?..

И Тенебрис рассмеялся. Громко, самозабвенно, и оболочка хохотала вслед за ним, отчего затрясся храм, сама земля.

Чужая сила! Сила, что неподвластна законам мира, сила, что не знает его правил и творит свою историю, свой цикл, свои законы! Мир ждут столь сильные перемены, что он, вероятно, в следующий раз его и вовсе не узнает!

– Тебя по всей Эквестрии слышно было, наверное, – проворчала Найтмер, демонстративно ковыряя маховым пером в ухе. – Чего я смешного спизданула?

– Ты – чужая! Чужая сила, иная сила! Твори историю, Найтмер, воплощение Войны, твори и сломи этот мир, его цикл! Сломи, и пусть он, наконец, изменится...

Тенебрис рассеял оболочку, возвращаясь в храм. Он не мог восстановить печать своими силами, как нельзя повесить замок на дверь с другой стороны, но, как и ожидалось, Война, Найтмер, сама догадалась, что нужно делать.

И стоило лишь печати окрепнуть, стоило безграничной тьме отсечь его от мира, как он начал погружаться в сон. В этот раз значительно, значительно более краткий, нежели обычно, но то и к лучшему.

Тенебрис искренне, как никогда ранее, желал узнать, каким же станет мир, искаженный чуждой силой.

«Пиши свою историю, Найтмер»

Глава 24

Скачок, удар клинком, снова скачок.

«Мы уже победили», – горели в памяти слова Найтмер Мун. «Тенебрис запечатан, но тени так просто не уйдут. Зачистите их там нахер. А для тебя это возможность проявить себя в бою, Старлайт»

Быстрые, до щелчка, броски ножей. Тени кинулись вперед, безмолвные, и разбились, пронзенные пулями.

Она танцевала среди порядков врага. Она несла лучшее оружие – рядом парил Риппер, а сбруя полна зачарованных клинков. Она не боялась, убивала врагов десятками, мерцала среди теней. Скачок, очередь, скачок, метнуть клинки, взвиться на дыбы, мимо мчится тень, удар копытом – металл рвет тьму и плоть, брызжет кровь. Бесстрастный взгляд серых глаз отмечает дрогнувшие ряды теней, воодушевленных солдат, стремящихся к ней, но не нарушающих порядок. Ровные ряды пони, смертоносная карусель пегасов, нетающий светящийся туман магии.

Картина не сражения, но бойни, погоня за убегающим врагом, лишившимся руководства, стремления к победе.

«Я не сдамся!»

«Ты никогда не сдашься»

Холодный поток воли королевы, Владычицы Кошмаров, пронзил ее суть, ее душу, разум. Она помнила свою жизнь «до», каждое ее мгновение, все свои стремления, мечты, желания и обиды. Помнила, но не могла более им следовать.

С тех пор, как в ее груди появился черный, сочащийся холодом кристалл, она словно взглянула на себя со стороны. Взглянула и скривилась в отвращении, осознав, как, почему проиграла, почему пала и стала послушной королевской пони.

«Не решимость, не жажда мир поменять, а мелочная обида»

Найтмер Мун видела ее насквозь, вытащила на поверхность все ее потаенные страхи, опасения, мотивы. И теперь загнать обратно их было попросту невозможно.

Невозможно перестать видеть в себе изъян. Слабость, не давшую ей продвинуться дальше. Она была сильна, куда сильнее даже Твайлайт Спаркл, чью мощь Старлайт успела оценить. Ее ничто не сдерживало, ничто, кроме собственных потаенных страхов, игнорируемой слабости.

Метнуться в сторону, другую, длинная очередь, грохот и вонь крови и вспоротых кишок. Скачок, еще один, взбрыкнуть, нырнуть вниз – иглы тьмы пронзают воздух, тени падают, сползают с тел искалеченных пони.

Она убивает десятками и сотнями, ее метка, истинная метка, не прикрытая ложью и краской, заляпана кровью, как и все тело. Только холодные глаза раз за разом выискивают врага, ищут, в кого вонзить клинок, кого пронзят пули.

Ей дали оружие, силу, уверенность, ей дали цель. Но она все еще оставалась собой.

Она все еще Старлайт Глиммер. Пусть здесь и сейчас она послушна, пусть в моменте она – лишь верная пешка, но ее сила, ее воля, они не рассыпались прахом, подавленные Найтмер Мун. Она никогда не сдастся, ведь таков приказ ее королевы.

Она никогда не сдастся... Вот только, у нее больше нет мечты.

Нырок, отшаг, плещет кровь, пули рвут тьму и плоть на части. Бьют осколки костей, скрипит металл клинков, отдавая в уши, в рог.

Рваный ритм боя меняется, теней все меньше. Больше не нужно скакать, она осознанно метает разогнанные до сверхзвукового щелчка клинки. Падает в грязь пустой патронный короб, пулемет врезается в тень, с хрустом дробя челюсть, легким движением уйти от удара в ответ. Рвануть телекинезом держак затвора на себя и обратно, открыть крышку, уложить новую ленту, закрыть — четкие, многократно отработанные действия. Ей больше не нужно танцевать на острие иглы со смертью, грохочущие выстрелы сеют смерть, скашивая врага, словно серп – колосья. Рывок вперед, за отступающим врагом, вспыхивает щит, отбивая иглы. Антрацитовой тьмой взметается волна дыма, клубится, высится, стремясь поглотить, обратить, убить.

Хлесткий свистящий щелчок совсем рядом – теневой маг разлетается на части, сраженный метким выстрелом. Во все стороны летят куски плоти, костей, разбрызгивается мелкой взвесью тень. Рядом со Старлайт хлопают вспышки телепортации – на передовой появились единороги.

Нет, не просто единороги. Сильнейшие из них, возглавляемые лично Твайлайт Спаркл.

Они сталкиваются взглядами, всего на долю мгновения, на ничтожно малый промежуток времени. Большего им и не нужно, ведь их обеих ведет одна воля, пусть и по-разному.

В грохот Риппера и звонкие щелчки разогнанных клинков вплетается дрожь и гул земли. Десятками и сотнями вверх выстреливают каменные копья, воздух рябит от множества синхронизированных щитов. Не команда, но ощущение, посыл, пронесшийся сквозь саму магию.

«Убейте их всех»

Старлайт срывается с места, вокруг десятками крутятся в хороводе клинки, свои и чужие. Грохочет и дергается в хватке телекинеза пулемет, тени бессильно растекаются по непреодолимой преграде магических щитов. Сквозь дробь стрельбы пробиваются ликующие крики солдат, наступающих все быстрее, оглушающе взрывается радужный удар, жестко встряхивая магический фон.

Это не война, это бойня. Озлобленные потерями, месяцами войны, страха, боли, пони рвутся за кровью, словно дикие звери, направляемые умелым копытом.

У Старлайт больше не было мечты. Но, вероятно, она начала зарождаться.

Серые глаза беспристрастно раз за разом фокусировались на вбивающих убитых в землю копытах. На вале магического огня, пожирающего плоть и кости. На крутящих смертельный хоровод пегасах, сцепившихся в воздухе с тенями.

Ей не нравилось то, что она видит. Ее воля столкнулась в борьбе с волей Найтмер Мун, и проиграла, но...

Она никогда не сдастся.

И когда-нибудь ее мечта расцветет миром для Эквестрии, как когда-то она желала равенства для всех.

Впервые с момента сокрушительного поражения, Старлайт улыбнулась.

***

После громкой, возмущенной отповеди, в кабинете на долгую минуту наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаги и стуком печатей. Целую минуту королева полностью игнорировала все сильнее и активнее закипающую ученицу, которая, казалось, вот-вот лопнет от возмущения.

– Оставь ее, Твайлайт, – Найтмер потерла переносицу сгибом ноги, сдвинув очки вверх. – Я знаю, что подавление несовершенно.

– Так какого хрена?! – совсем взъярилась темно-фиолетовая пони, скаля клыки. – Она ощутимо сильнее меня! И по знаниям, и по чистой силе, я даже не представляю, что у нее в голове творится!

– А это важно? – аликорн вздохнула, откинулась на спинку кресла. – Даже если предположить, что она сбросит поводок, пересилит мою волю, ну или как-то избавится от кристалла, что это поменяет?

– Она станет нашим врагом, разве не очевидно?

– Ну и? Много у меня врагов-то осталось?

Твайлайт открыла рот, задумалась, закрыла обратно. Несколько секунд она смотрела вверх, беззвучно шевеля губами, после чего тряхнула головой.

– Просто скажи, зачем?

– Нам нужен дестабилизирующий элемент, – Найтмер пробежалась взглядом по тексту очередного свитка, чертыхнулась, резким кивком сбросила очки на переносицу. – Сейчас страна на всех порах несется к милитаризации, потому что пусть лошадок я вогнала в землю с одного удара, яки, бизоны и драконы все еще смотрят на нас, как на говно. С ними вы воевать будете тоже сами, я разве что покомандую, ну и в каком-нибудь сражении безнадежном поучаствую. Но это все – мелкие, слабые противники. Справимся с ними, и страна вернется на мирные рельсы, а это мне нахер не всралось.

– Ты хочешь, чтобы она восстала, – с дикой смесью страха и восторга поняла Твайлайт Спаркл. – Восстала, вогнала страну в гражданскую войну!

– В точку. Изначально я хотела, чтобы ты этим занялась, ну, ученик восстал против учителя, тем более, что тебе не привыкать, но раз уж она под руку... Ногу? Копыто, в общем, попалась, грех не воспользоваться.

Найтмер с раздраженным рыком шлепнула на бумагу большую печать «ОТКАЗАНО», потом еще на одну, и только один документ из полудюжины получил нейтральное «ДОРАБОТАТЬ».

– Дебилы, блять... Ты мне скажи, ты сюда только из-за этого пришла, или еще что?

– Вообще-то мы дочищаем остатки теней и вот-вот ударим по Холлоу Шейдс.

– И? Вы наконец-то вернетесь и вытащите меня из этого болота?

– А можно не надо?

– Пизды дам ведь.

– Да я будто против...

Найтмер поперхнулась, подозрительно уставилась на абсолютно невозмутимую ученицу.

– Ладно, подъеб засчитан, а теперь серьезно.

– Ты сказала, что на конец войны у тебя есть идея, я об этом напомнить хотела.

– А... Да парад победы ебанем, с трансляцией по всей Эквестрии. Пусть поняхи посмотрят на своих защитников, а защитники почувствуют вкус славы, – Найтмер разобралась еще с десятком документов, вздохнула. – Слушай, серьезно, верни мне, блять, моего адъютанта. Найди себе другого, ебанарот, Рэйвен нихера не справляется.

– Ну блин, она мне тоже нужна!

– Я вообще-то тоже тут... – тихонько напомнила о себе фестралка. – Мое мнение хоть кого-нибудь интересует?

Твайлайт и Найтмер дружно переглянулись и так же дружно замотали головами. Ночная пони со стоном вытянулась на полу, закрыла глаза крыльями.

– И как нам парад организовывать?

В ответ Найтмер шлепнула перед опешившей единорожкой довольно толстую папку. Развязав завязки, она быстро пробежалась взглядом по бумагам, периодически хмыкая и потирая лоб под рогом.

Наставница предлагала довольно простой, но зрелищный вариант, с ровными «коробочками» земнопони, единорогов и строевым пролетом пегасов. Причем все – в полном снаряжении, с новейшим вооружением, да еще и чтобы маршировали и летали все строем, нога в ногу, крыло к крылу. Репетицию прохода полков предлагалось не скрывать, усиливая эффект ожидания.

Отдельные разделы планирования были отведены под музыку – требовалось что-то торжественное оркестровое – и для диктора, который должен был зачитывать информацию о том или ином полку, проходящем перед трибунами.

А кульминацией парада должно было стать публичное награждение, для которого Найтмер уже успела начерно накидать новые награды – требовалось утвердить дизайн. Всего с полдюжины наименований, начиная от простой «За мужество», заканчивая высшей наградой – орденом Затмения.

– Почему «Затмение»?

– Ничего лучше не придумала, – Найтмер пожала плечами. – Сложная хрень, это затмение, заколебешься ритуал ковырять – неделю горбатиться надо. Зато если довести до конца, то целых минут двадцать можно изображать из себя Селестию в квадрате.

Твайлайт хмыкнула. Если знать подоплеку названия, получается не очень – много труда, много усилий, и все ради мимолетного мгновения славы. Впрочем, это если знать, в остальном – звучная награда, а если привлечь хороших художников и ювелиров – еще и красивая. Как раз времени хватит, чтобы все организовать.

– Орден Полумесяца?

– Ну красиво звучит, разве нет? Затмение в качестве высшей воинской награды, Полумесяца – за особые заслуги. Честно говоря, я их наобум накидала, у меня только медалька «За мужество» была, и «Алый рассвет» за ранение, – Найтмер задумалась, даже печать опустила, чуть не оставив оттиск на столешнице. – Если быть точной, то «Алый рассвет» и два луча к ней.

– А гражданские награды есть в Эквестрии? – поинтересовалась Ноксия, аккуратно забрав одну из стопок приказов – ей было любопытно, что такого подсовывают Владычице.

– Остались еще от Селестии, только названия и медальки поменять, а то сплошное «за гармонию и дружбу», чтоб их.

– Думаю, стоит наградить и гражданских, – фестралка с недоумением потрясла одну из бумажек. – Серьезно? Утверждение порядка налоговых сборов при торговле яблочной продукцией?

– Ты, бля, просто не представляешь, насколько дохера указов, законов, правил, нормативов и порядков существует у государства. Регламентируется чуть ли не каждый, сука, чих, и никак иначе – пони в массе своей тупые, хоть и успешно притворяются умными.

– Не перегибай, не настолько все плохо, – не слишком уверенно возразила Твайлайт.

– Я просто напомню, что как минимум с десяток единорогов решили, что в тень нырнуть очень легко. Один чуть рог не сломал себе.

Ноксия и Спаркл переглянулись... И не стали возражать. Нечто подобное они и сами регулярно видели, к большому своему сожалению, в том числе и в армии, которая точно так же моментально обросла правилами, регламентами, уставами и другими регулирующими документами.

Несколько минут пони наблюдали за тем, как Найтмер со скоростью пулемета разбирается с бумагами, в основном быстро пробегая документ взглядом по диагонали. Некоторые она изучала внимательнее, какие-то даже не просматривала – хватало заголовка – но каждый документ получал одну из печатей. Писать и читать на современном эквестрийском Владычица Кошмаров так и не научилась, да и не похоже, что вообще собиралась этим заниматься – времени не было. Впрочем, судя по в беспорядке разбросанным на полу листам с наспех набросанными чертежами, аликорн все так же выкраивала время на перенос известных ей механических принципов из прошлой жизни. Твайлайт во многом благодаря вот этим запискам и смогла столь быстро внедрить Рипперы в производство.

Правда, теперь в инженерном отделе ее начали считать гением, чему приходилось соответствовать, проглатывая целые тома, посвященные соответствующим темам.

– Вам делать нехер? – Найтмер отложила в соответствующую стопку очередной отвергнутый документ. – Так я ща придумаю.

– У нас обед, – первой нашлась с ответом Твайлайт Спаркл, ткнув копытом в часы на стене. – У тебя, кстати, тоже, ты не думала прерваться на перекусить?

– У меня работы рот ебать, какой обед? – вздохнула аликорн, возвращаясь к бумагам. – Через полчаса чем-нибудь вкинусь. А теперь, если не собираетесь мне помогать, пшли нах отсюда!

Обеих кобылок будто ветром сдуло, к огромному сожалению Найтмер.

***

Дэш плавно замедлилась, заходя на круг для посадки, широко расправила крылья, приготовившись скомпенсировать ногами вес брони и оружия, и... Легонько, мягко коснулась земли. Это было настолько неожиданно, что она замерла на секунду, пытаясь уложить в голове произошедшее.

– Ты чего?

– Непривычно без снаряги... И на кой Тартар ты за мной увязался?

– Приказ, – фестрал только крыльями развел. – Если успокоит, то еще с два десятка дневных с сопровождением ходит.

Рэйнбоу Дэш вздохнула и оставила тему. Ей и так хватало того, что у нее, младшего лейтенанта, в ведомых был майор. Сама эта ситуация была настолько парадоксально идиотской, что над ними, наверное, все в армии подшучивали. Магнуса, впрочем, все устраивало, и на любые попытки переложить на него ответственность он только делал большие круглые глаза. В принципе, пегаска смирилась с ситуацией, да и как летун, темно-серый рыжегривый фестрал ей уступал и значительно. Не хвастовство, но констатация факта, перепончатокрылые в целом летали откровенно средненько. Единственное, что у них получалось лучше, чем у любого пегаса – бесшумный полет и планирование.

– Дэши?..

Рэйнбоу резко обернулась, и тут же пожалела об этом – Флаттершай уже вжималась в землю, закрыв глаза ногами, и мелко-мелко дрожала.

– Прости, – вздохнув, пегаска не стала трогать подругу, давая ей самостоятельно подавить свой страх. – Знакомься, это майор Магнус, мой ведомый. Магнус, это Флаттершай, я тебе про нее рассказывала.

– Здраствуйте... – на грани слышимости прошептала желтая пони, но фестрал, естественно, услышал.

– Здравия, – нейтрально отозвался жеребец, недоумевающе уставившись на напарницу. Рэйнбоу вздохнула, закатив глаза – ох уж эти фестралы.

– Флатс, что у вас тут? Как ЭйДжей, Рар?

– Все хорошо... – Флаттершай неуверенно встала на ноги, но взгляда поднимать не спешила, упорно смотря себе под ноги.

– Пинки очнулась?

Розовогривая пегаска вздрогнула и медленно покачала головой. Дэш поморщилась, но ничего не ответила.

Ей бы хотелось осудить королеву за ее действия, тогда, в день Летнего Солнцестояния, но она уже дала присягу, поклялась в верности. Она уже сражалась, убивала теней крылом к крылу с фестралами, верными подданными Найтмер Мун, и они приняли ее, невзирая на видовую принадлежность. Рэйнбоу не собиралась предавать их доверия, больше никогда в жизни.

– Там мое облако еще не...

Договорить пегаска не успела; резко отпрыгнув, она мгновенно развернулась в сторону угрозы и тут же стиснула зубы... Чтобы понять, что на спину не давит седло с Рипперами, а губам не мешает провод спуска. И что на нее бросилась не тень, а всего лишь Скуталу, попытавшись обнять в прыжке. И теперь маленькая оранжевая пегаска, пошатываясь, вставала на ноги, потирая ушибленный нос.

– Скутс, – коротко выдохнула Рэйнбоу Дэш, краем глаза отметив расслабившегося Магнуса. – Никогда не бросайся на солдата! Никогда, слышишь?!

Кобылке повезло, что радужногривая пони привыкла атаковать пулеметами, которые она благоразумно оставила в военном лагере – на ней был только защитный комбинезон. И второй раз повезло, что Магнус успел понять, что происходит, так как у него-то как раз при себе было оружие, накопытные и крыльевые клинки, которые он только что с щелчком и сложил.

Скуталу сжалась, всхлипнула, прижимая маленькие, даже крохотные крылышки к телу, подрагивая от страха и обиды. Но заплакать она не успела – Рэйнбоу, подскочив, сгребла ее в объятия и прижала к себе, зарываясь носом в малинового цвета гриву.

– Кхм... – Магнус выразительно посмотрел на Флаттершай. Дневная пони, с трудом сдержав писк ужаса, еле заметно кивнула и поспешила улететь. Фестрал же отошел в сторонку, позволяя ведущей и ее то ли подруге, то ли воспитаннице, побыть наедине.

– Никогда так не делай, – тихо прошептала голубая дневная пони, успокаивая бешено молотящее сердце. – Никогда, слышишь?

– Угу... – Скуталу шмыгнула носом. – Почему?

– Потому что тебя могут убить, Скутс, – Рэйнбоу Дэш осторожно отодвинулась от кобылки, смотря ей в глаза. – Не со зла, но рефлекторно. Тебе повезло, что я без оружия.

– Рэйнбоу... Что с твоими глазами?..

– Ты про цвет? – пегас дернула крылом, но сдержалась, не стала касаться век перьями. – Не знаю. Командующий сказала, мол, это от изменений. Не знаю, Скутс. Правда.

– Это жутко, – призналась пони. – Но круто. Но жутко.

– Понимаю... Прости, что не слала весточки. Боялась, что и ты туда пойдешь.

– Я хотела, но Биг Мак сказал, что меня не возьмут, – Скуталу вывернулась из объятий под усмешку Дэш, отряхнулась, ногой пригладила взъерошенную гриву. – Ты больше не улетишь?

– Прости, но я все еще на службе, – Рэйнбоу покачала головой, обернувшись, выискивая взглядом ведомого. Фестрал обнаружился у клумбы, судя по всему, прикидывал, настолько ли он голоден, чтобы пощипать цветки. – Я в увольнительной, на три дня. Немного передохну и снова на военку.

– Но разве война не закончилась?

– Одна закончилась, начнется другая, – пожала плечами Дэш, бровями отсигналив Магнусу, чтобы тот не страдал ерундой. – Слушай, пошли перекусим? Я соскучилась по сладкому.

– Как... Как ты можешь так говорить?! – Скуталу отшатнулась, смотря в безразличные алые глаза своего кумира. Холодные глаза той, кому все равно. – Война... Это плохо! Очень плохо!

– Угу, на войне умирают, – кивнула Рэйнбоу Дэш, чувствуя жалость и сочувствие к маленькой кобылке. Она понимала, Скуталу не сможет ее понять, и, наверное, это хорошо, что в Эквестрии еще остались добрые пони, не отравленные войной, кровью, смертями и убийствами. – Но приказ есть приказ, Скутс. Я дала присягу, и не могу ее нарушить.

– Как ты могла?!

– Я защищала и буду защищать Эквестрию, – пегаска покачала головой, поджав губы. В душе поднялась, казалось, давно подзабытая буря эмоций, пугающее, изматывающее сочетание отчаяния, страха и боли. – Зря я прилетела... Прости, Скутс. Лучше бы ты помнила меня прошлую.

Под шокированным взглядом оранжевой кобылки, Рэйнбоу Дэш расправила крылья и одним мощным взмахом подросила себя в воздух, разметав пыль во все стороны.

– Вертаем к базе!

– Есть! – Магнус взлетел следом за ведущей, бросив в сторону Скуталу сочувствующий взгляд. – Ты уверена?

– Да, – пегас широкими, мощными взмахами набирала высоту и скорость, явно стремясь как можно скорее покинуть переставший быть домом городок. – Пусть лучше меня ненавидит, Магнус. Ни приведи Селестия она за мной в армию полезет...

Фестрал не стал указывать на поминание мертвой принцессы дня, как обычно, и просто молча кивнул, даже если ведущая и не могла его увидеть. Он лишь обернулся, чтобы посмотреть на маленькую оранжевую пони, к которой уже летела Флаттершай, и пусть днем его зрение было не столь острым, как у дневных, но он был готов поклясться, что видел слезы.

Он не знал Рэйнбоу Дэш до войны. Строго говоря, до назначения ведомым он ее вообще не знал, слышал только, что, дескать, есть радужногривая голубая пони, хвастающаяся способностью выполнить радужный удар, и все. Однако даже ему было понятно, что-то в сердце, в душе дневной пегаски изменилось, сломалось и перековалось в нечто новое.

Дневные не могли быть такими хладнокровно жестокими и беспощадными. Даже пройдя множество боев, солдаты оставались собой, они все так же мечтали о мире, о тихих деньках, о том, как вернутся домой и будут жить, как раньше. Но Рэйнбоу Дэш словно и не была никогда гражданской. Она с присущим фестралам фатализмом принимала любые приказы Владычицы, была готова сражаться, убивать, воевать столько, сколько потребуется. Ее глаза, когда-то просто красноватые, стали совсем алыми, и только зрачок остался круглым, как и прежде. Дневная пони вполне естественно смотрелась в рядах элиты эквестрийской армии, штурмовиков клана Танцующих в тени.

Да и не просто так именно ее именем названа схема атаки с постоянным чередованием пикирования и набора высоты.

Магнус мысленно хмыкнул, неспроста Владычица известна своей проницательностью. Даже среди дневных есть прирожденные солдаты, воины, верные последователи и фанатики. Если бы их было больше, быть может, численность фестралов и не упала бы так сильно.

– О чем задумался? – Рэйнбоу Дэш замедлилась, поровнявшись с ведомым.

– Нас осталось мало, – Магнус запнулся, вздохнул. Ну и зачем он эту тему поднял? – Особенно штурмовиков. Кошмаров и вовсе всего двое осталось.

– Кто такие эти Кошмары? – поинтересовалась Дэш, чуть наклонив голову.

– Особый отряд личной гвардии Владычицы. Согласно легендам и хроникам, Великая всегда лично их тренировала и снабжала лучшим снаряжением. Они были элитой из элит, маленький отряд лучших воинов, коим не было равных во всей Эквестрии.

– Охотно верится.

Пегаска успела увидеть в бою Ноксалу, одну из двух выживших Кошмаров. Фестралка в тяжелых штурмовых латах одними клинками, просто копытокинезом, вырезала с сотню теней, прорываясь через их ряды, словно пуля сквозь облака.

– Мало нас осталось... – Магнус вздохнул. – Интересно даже, что смотрящие путь мне прикажут?..

– Смотрящие путь?

– Ну да, ты из дневных, вам это не нужно. Фестралов мало, а близкородственные связи опасны. Поэтому детей мы заводим в установленных ими парах, хотя любим других.

– Я тупой вопрос задам – а с дневными детей завести не выйдет?

– Владычицу спрашивать надо, – спустя несколько секунд молчания ответил Магнус. – А чего это ты вдруг?

– Видела несколько пар смешанных, – Рэйнбоу хмыкнула, улыбнувшись. – Знаешь... Никогда бы не подумала, что в этом что-то есть. Видеть, как кто-то любит друг друга.

– Не так уж и нужна оказалась эта Каденция.

– Кто?

– Принцесса любви, ее так вроде звали. Командующая, как я слышал, ей голыми копытами голову открутила, буквально. Поговаривают, она в качестве трофея в ее кабинете висит.

– Не показалось, значит, – Рэйнбоу резко обогнала Магнуса и зависла перед ним, вынудив фестрала остановиться. – Ты обычно молчаливее. Что случилось?

– Это действительно было необходимо?

– Ты про Скуталу?

– Да.

– Как я уже сказала, лучше пусть она меня ненавидит, чем восхищается, – Рэйнбоу Дэш поджала губы. – Думаешь, я не вижу себя в зеркале? Я другая. Иначе говорю. Иначе мыслю. У меня другие приоритеты. Я часто не уверена, что могу зваться прежним именем. Биг Макинтош тоже изменился, когда вернулся. Я только после первых боев поняла, что с ним случилось.

– Плохо ли восхищаться воином, героем-защиоником?

– Но я не герой, Магнус, – Дэш покачала головой. – Я, и ты, и командующий, Твайлайт Спаркл, и Кошмары – мы не герои. Мы – убийцы на службе королевы. Ее палачи. Может громко, может неправильно, но таково мое мнение... Пусть она восхищается дневными пони, кто вернется с фронта, но не мной. Я не хочу видеть ее на передовой, там, где когда-то была я. Скуталу не может летать – что-то не так с ее крыльями, почти не проводят магию полета. Ей один путь, в пехтуру.

– Не боишься, что она заупрямится?

– Боюсь, – кивнула Рэйнбоу. – Именно поэтому я и поступила, как поступила. Мы закончили?

– Да, шеф. Веди.

***

– Тебе не кажется, что не стоит так врываться? – Ноксия покосилась на Твайлайт, несущую в поле телекинеза массивный деревянный ящик. – Мы только недавно оставили ее одну в войне с бюрократией.

– Ей понравится, я уверена, – единорожка уверенно толкнула дверь ногой, заходя в кабинет. – Найтмер! Я притащила новую... Э...

Королева обнаружилась спящей в своем лисьем облике, опустив голову на скрещенные на столе руки. Из правого кулака торчало изломанное перо, очки валялись рядом. Найтмер хмурилась во сне, периодически беззвучно шевеля губами, подергивая кончиками ушей и сильнее сжимая кулаки.

– Она хоть раз при тебе спала? – тихо поинтересовалась Твайлайт, аккуратно ставя ящик у стены.

– Я не помню. Кажется, она и ест просто для удовольствия...

– Найтмер, – единорожка очень, ОЧЕНЬ осторожно потыкала лису удерживаемой телекинезом чернильницей, подспудно ожидая удара магией сразу во все стороны. Но та никак не отреагировала, только сжалась сильнее. – Так, это уже не смешно. Тантабус, твои шуточки?

– Ни единый кошмар не посмеет войти в сон Владычицы, – ответил материализованный дух, выглядывая из тени стола.

Твайлайт скривилась – за внешним уважением и страхом эфирного существа таилось еле заметное злорадство. Она смогла его обнаружить только потому что обучалась сноходчеству и общалась с кошмаром в рамках учебы, и не только под приглядом наставницы. Да и плевать Тантабусу и его сородичам на Найтмер, они ей послушны исключительно из-за ее силы. Сгинет аликорн, они только обрадуются.

– Ноксия, найди Рэйвен и принимайте управление страной, – пони сосредоточилась и наложила на кабинет целый комплекс защитных заклинаний, в том числе и заперев в тени кошмара. Тот только зыркнул напоследок, но возражать не стал. – Попробую пробиться в ее сон.

– А тебя, ну, по всей округе не размажет?

– Постараюсь, чтобы не размазало, – Твайлайт тяжело вздохнула, проводила взглядом фестралку. Вдох, выдох, и она коснулась рогом лба лисицы, зажмурившись. – Поехали...

Глава 25

...Грохот выстрелов был тяжелым, отдающим не только в ушах, но и груди, на его фоне терялся звон стрелянных гильз и собственное тяжелое, вымученное дыхание. С ревом выплюнув облако сизого дыма, БМП сдала назад, отступая, но продолжая заливать снарядами лесопосадку.

Штурмовая группа, только-только спешившись, мгновенно рассыпалась по разным укрытиям, часть открыла беспокоящий огонь. Меньше минуты опытным штурмовикам потребовалось, чтобы оценить обстановку, и теперь они стремительно, короткими перебежками, продвигались вперед, пользуясь огневой поддержкой транспорта. У них было преимущество, в них не стреляли, и следовало как можно быстрее покинуть простреливаемое пространство.

Твайлайт осознала себя в образе двуногой тигрицы, ее копыта... пальцы мягко сжимали автомат. Секунда дезориентации, и вот она уверенно, словно всю жизнь только этим и занималась, рванула вперед, короткими перебежками, держась за укрытиями. Тяжелое оружие было плотно прижато к груди, наискосок, и почти не задевало ветки кустарника, и вообще казалось продолжением тела. Мгновение, всего лишь миг бронежилет надавил на плечи, но вот она совсем не ощущает веса снаряжения, и даже рюкзак совсем не мешается – ноги словно сами чуть пружинят, компенсируя массу и инерцию, невзирая ни на какие кочки или ямки.

Доля секунды, руки вскидывают оружие, глаз даже не успевает заметить прицела – короткая очередь прошивает кусты, еще одна, стучат выстрелы. Звук странный, приглушенный, совсем не бьет по ушам – наушники. Но голоса и команды звучат четко, ясно, практически без помех.

– Шустрый! Херани по курсу! Две!

Хлопок, в кустах далеко впереди расцветает взрыв, еще один – и снова столб земли, дыма, в которых потерялась искорка взрыва.

– Стрипс! Стрипс, не спать! – Твайлайт дернулась, когда ее ударили в плечо – засмотрелась на взрывы. В шоке она уставилась на Найтмер, прямо ей в глаза, прикрытые широкими, закрытыми очками с большим отливающим желтизной цельным визором. – Ау, бля!

– Я...

Договорить она не успела – упала на землю, нырнув вперед, защелкали, засвистели пули над головой. Автомат в руках брыкался и дергался, отстреливая одну за другой короткие очереди, в голове сама собой вспыхнула мысль – скоро менять магазин.

Загрохотал где-то справа пулемет, длинная очередь перечеркнула ряд кустов и деревьев. Твайлайт внезапно осознала, что больше не слышит чудовищных выстрелов автопушки БМП – транспорт уехал, оставив их. Машина выполнила задачу, высадив штурмовую группу, и теперь ушла за другим отрядом.

– Стрипс, ебать тя в сраку!

– Я не Стрипс! – еле смогла выдавить запертая в теле тигрицы пони, поймав момент между отсчитыванием патронов при стрельбе и перезарядкой. – Я Твайлайт! Твоя ученица! Ты спишь!

– Да поебать!.. – Найтмер перекатилась, чуть не навалившись на Твайлайт. – Здесь ты – Стрипс! Хуярь, бляха, нас тут положат!..

В голове вспыхнула мысль – она не просто стрелок, у нее так-то тепловизор на автомате. До сих пор она стреляла, целясь через угловой прицел, но это не ее задача в рамках штурмовой группы, в рамках этой операции.

С тихим рыком она щелкнула переводчиком огня и привстала на локтях, мягко прижавшись к наглазнику.

Черно-серый мир, с искрами-силуэтами белого цвета. Серия толчков в плечо – одиночные по кустам, по пятнам-врагам. Неустойчиво – укрытие неудобное, оружие дергается, виляет при стрельбе. Брызги белого – кровь, отлипнуть от прицела и переползти в сторону, встать, рвануть к другому укрытию. Частая, злая, агрессивная стрельба поутихла, штурмовики, не сумев нахрапом взять позицию, не стали рисковать и теперь аккуратно маневрировали, обрабатывая лесопосадку прицельным огнем. Враг огрызался беспорядочно, что нагляднее любых разведданных говорило об их положении – никаких укреплений, серьезных укрытий, ничего.

Ухнул в лесу мощный взрыв, еще один, но уже в другом месте – заработала артиллерия, минометы. Твайлайт, оскалившись, прижалась к наглазнику, укрывшись за очередной высокой кочкой с остатками невытоптанной травы.

Она так и не поняла, как и что заметила. Лишь осознала себя перекатившейся в сторону. Миг – она вжимается в землю, зло щелкают, свистят пули, ее засыпает комьями вырванного дерна. Миг – раздается взрыв. Крики команд, приказов, вопли, маты. Она под обстрелом, тяжело, сипло дыша, дергает шлем, звон в ушах – попали, но – цела. Мир вокруг до рези четок, казалось, коснись – порежешься о само пространство...

Серия взрывов грохочет сквозь активные наушники, лес трещит, горит, дымит. Она вскакивает, мчится в сторону, зная, что надо менять укрытие. Ей страшно, она боится пули, но бежит, бежит прямо к лесопосадке, как и все остальные штурмовики.

«Они все безумцы!» – билась в агонии мысль в голове Твайлайт. Пони заметила Найтмер, орущую что-то в гарнитуру, лиса вертела головой, успевая оценить обстановку, отметить, где кто находится и что делает, раздавать указания, стрелять и менять позицию. Они словно сумасшедшие продвигались вперед, через разрушенные, недоделанные окопы, мимо наспех насыпанных укреплений, прятались за каждой кочкой и стреляли, не давая врагу и мгновения на передышку.

Бегущий впереди-слева волк запнулся и рухнул мордой вперед.

«Байтер. Его зовут Байтер»

Шальная, бестолковая мысль. Пони, Твайлайт, хотела рвануть к вяло дергающемуся волку, оттащить в укрытие, обработать раны, спасти. Но Стрипс, тигрица, штурмовик и солдат, безжалостная и хладнокровная, даже не замедлилась – пробежала мимо, не удостоив сослуживца и взгляда.

Для этого есть медик.

В плечо ударила отдача, длинная очередь, яркие росчерки трасс – последние. Тигрица нырнула вниз, встав на колено, отстегнула пустой магазин...

Мир треснул, взорвался осколками пространства-времени, осыпался тьмой и искрами звезд. Во мраке ничего вспыхнули два ярко-красных, полных ненависти глаза с вертикальными зрачками, словно бы сочащиеся черным, курящимся дымом. Эти глаза впились в Твайлайт, пронзив ее черной злобой, омыли безумием узнавания... и исчезли, поглощенные лунной ночью, прогнанные силой Найтмер Мун.

«Я вернусь», – обещала ей тающая ненависть. «Вернусь!»

Голос был словно бы из прошлого, но за эхом ярости терялись знакомые черты. Ни единой догадки, кто это был, у единорожки не было, но было понимание – это ее враг. Персональный, личный враг, который будет стремиться ее убить во что бы то ни стало. Враг, который не остановится ни перед чем.

Из лунного света в серебряной ночи возникла Найтмер, стуча копытами по стеклу зведной тропы она подошла к Твайлайт Спаркл...

И с размаху врезала ей по голове крылом.

– Ауй! – взвыла кобылка, схватившись ногами за ушибленное место.

– Ну и нахера ты сюда полезла? – не зло, скорее устало, ворчливо поинтересовалась наставница.

– Ты не просыпалась! – прогундосила Твайлайт, обиженно смотря на аликорна. – Мы боялись, что с тобой что-то случилось!

– Ептехвост, дожила, – Найтмер закатила глаза, вздохнула. – Обо мне беспокоятся мелкие поняхи... Ты, едриться в бункер, хоть подумала бы головой для начала, не? Если бы тут реально было что-то опасное для меня, ты б сдохла еще на входе.

– Сказала мне та, кто во главе малой группы штурмом брала вражеские позиции...

– Ага, только ма-а-аленькое «но» – у нас была артиллерийская поддержка, причем ебать какая мощная, – Найтмер ткнула ученицу в лоб копытом. – Поняла, в чем разница?

– Мне надо было собрать круг магов, обложиться артефактами и аккуратно просачиваться, – вздохнув, кивнула Твайлайт.

– Я ж не тупо для прикола тебе в межушный нерв вдалбливала, не лезь, сука, без плана, никуда и никогда. Что, героизм в жопе взыграл?

– Нет...

– Тогда хуле?

– Страх за тебя, – нехотя призналась Спаркл, отведя взгляд в сторону от опешившей наставницы. – Ты меня учишь, ты даже о нас заботишься, хоть и по-своему. У меня сейчас никого ближе тебя нет.

– Ты предков давно навещала?

– Они не простили мне смерть Шайнинга.

– А... Бля, да, прости, – Найтмер потерла шею копытом, вильнув глазами. – Нихуя не понимаю в социалке этой вашей...

– Кто это был? – Твайлайт решила сменить неудачную тему. – Столько ненависти я ни у одного пони не ощущала.

– Новая сила какая-то, местная, – Найтмер пожала плечами. – Я не очень разбираюсь, но, похоже, это воплощение Ненависти. То ли проснулось, то ли зародилось, я хузна.

– Оно меня ненавидит. Персонально меня.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Оно мне в уши проорало, что вернется.

– Вот как... – аликорн задумчиво окинула взглядом ученицу. – Понятно... Но, знаешь, я, пожалуй, дам тебе с Ненавистью пободаться лично. Возьми с собой Старлайт и Ноксалу, как проводники моей воли, они тебе нихерово подсобят. Справишься – честь тебе и хвала. Нет – тикай нахуй, ругать или обвинять за провал не буду, но ошибки или слабые места разберем. Но, бляха, ты уж постарайся выжить, и не стесняйся драпать нахуй, если все плохо будет, поняла?

– Швыряешь меня в проблему? – нахмурилась Твайлайт.

– С одной стороны выглядит так. Но ты знаешь, что это некая сила, причем уровня меня или Тенебрис. У тебя будет поддержка. У тебя есть право – обязанность даже – дать деру, если не будешь справляться. И да, у тебя есть право прямо сейчас отказаться, и это не будет тебе в минус. Догадываешься, почему?

– Трезвая оценка своих сил, – кивнула единорожка, крепко задумалась. – Что мне грозит?

– Если объебешься, остатки можно будет собрать в пробирку.

– Я справлюсь?

– Вполне, но придется превозмогать. Я подстрахую, конечно, но прямо спасать не буду. Если загонишь себя в жопу – сама себе дура.

– Понятно... – пони коротко кивнула, поджав губы. Она могла отказаться, и Найтмер бы ее даже не судила за это, она знала. И Твайлайт хотела, ведь по всем предварительным данным ей предстояла самоубийственная миссия, но... Ей хотелось доказать себе, что она чему-то да научилась. Что стала сильнее, умнее, научилась адаптироваться и быстро принимать решения. Поэтому она уверенно посмотрела в довольные глаза наставницы. – Куда мне надо отправляться?

– Слышала про Кристальную Империю?

***

Больше тысячи лет назад Эквестрия не была мирной страной, а по всему Эквусу пылали и тлели конфликты, наследие эпохи вендиго, духов вражды. Тогда границы огромной, богатой ресурсами, плодородной землей, магией земли охраняли Дэйбрейкер и Найтмер Мун, но горе глупцам, считающим пони всего лишь глупыми слабаками.

Кристальная Империя, раскинувшаяся на заснеженных просторах под Северной грядой, не понаслышке знала об этом.

Древняя, куда древнее Эквестрии, Империя годами, десятилетиями пыталась вернуть себе южные земли. Кристальное Сердце творение древних магов, позволяло столице не знать нужды ни в чем, но амбициям метрополии было тесно в рамках всего лишь одного города. Когда-то древняя Империя простиралась на весь континент, еще до вендиго, до сестер-аликорнов, сильно задолго до Старсвирла. С тех пор многое изменилось.

Единственной, кому удалось сблизиться с Эквестрией, стала императрица Аморэ, открывшая границы для беженцев, бегущих от тирании Дискорда. Только ей удалось хоть о чем-то договориться с сестрами-аликорнами, при ней лед вражды треснул, была организована торговля, благодаря которой в Эквестрии появились артефакты из кристаллов, а в Империи – свежие продукты, ткани, древесина.

К сожалению, далеко, далеко не все в Кристальной Империи восприняли сближение с южным соседом положительно. Очень многие посчитали это плевком на память предков, на прошлое величие страны, на клятвы, мечты, стремления. Пони истребили Вражду, но ее отголоски все еще звучали по всему миру.

Аморэ свергли в результате восстания, она не успела сбежать в Эквестрию. Во главе Империи впервые за несколько столетий встал жеребец, сильный маг, Сомбра. В насмешку над Эквестрией, возглавляемой принцессами, он провозгласил себя королем, и начал активную подготовку к войне.

Пропаганда, магическое зомбирование, производство оружия, доспехов, развитие боевой магии и создание запасов на случай затяжного конфликта. Сомбра провел колоссальную подготовку, поставив страну на военные рельсы за считанные месяцы, и кристальные пони его искренне поддерживали. Пусть у Эквестрии кратно больше пегасов и единорогов, пусть они не ограничены в массе своей только магией кристаллов, но у Империи было все, чтобы победить, вернуть себе плодородные земли.

Все, кроме незатейливой грубой силы.

Дэйбрейкер не стала церемониться с объявившими ее стране войну кристальниками, обрушив безудержное, всепоглощающее пламя на ряды солдат, пересекших границу двух государств. Найтмер Мун с ее личной гвардией, Кошмарами, проникла в центр Крмстальной Империи, в ее столицу, и бросила вызов Сомбре. Сколь бы ни был силен король-чародей, сравниться по голой мощи с аликорном он не мог, и единорог это понимал, как никто другой. Понимал, но все равно дал бой, сразился, продемонстрировал свою силу, свои амбиции, свою волю.

Он проиграл.

Однако зная, чем все закончится, он подготовился. Сложнейшее заклинание, запитанное прямо от Кристального Сердца, в мгновение ока утянуло всю Империю на иной план реальности, оставив аликорнов ни с чем. Пусть Дэйбрейкер и сожгла сотни, тысячи пони, но страна выжила, ушла вникуда, ожидая момента, когда она сможет вернуться и вновь попытаться возвыситься...

***

– Это все, что удалось выяснить? – тихо спросила Твайлайт Спаркл у Старлайт, стоя на высокой трибуне.

Мимо, нога в ногу, маршировали идеально ровные коробочки земнопони, за ними следовали выстроенные замысловатой фигурой звезды единорогов. В небе, точно так же идеально выдерживая строй, летели пегасы, вооруженные Рипперами. Парад Победы сопровождался торжественной оркестровой музыкой, а диктор хорошо поставленным звучным голосом рассказывала, кто прямо сейчас проходит мимо величественно распахнувшей крылья Найтмер Мун, подле которой стояла вся верхушка армии.

– Да, – тихо, почти не шевеля губами, ответила Старлайт. – Только легенды. Кто-то подчистил архивы.

– Понятно кто, – фиолетовая единорожка с трудом удержала ровное выражение лица. – Селестия постаралась...

– Заткнулись обе, – прошипела Найтмер, продолжая покровительственно улыбаться проходящим и пролетающим мимо солдатам, смотрящим прямо на нее.

– ...Фестралы Ударного крыла клана Танцующих в тени, первыми принявшие на себя удар врага!..

Перепончатокрылые пони в полных штурмовых латах маршировали, чеканя шаг. Это было красиво, величественно, воодушевляюще... И в то же время вызывало тоску. Ведь в отличие от дневных пони, выделивших для парада по две сотни отборных солдат, штурмовики пришли всем составом – сто семьдесят три жеребца и кобылы, из-за чего их «коробочка» на коробочку-то и не была похожа. Многие несли на себе следы тяжелых боев в виде многочисленных шрамов, трое и вовсе маршировали с забинтованными головами. Как минимум с полсотни фестралов имели искалеченные крылья – им предстояло длительное лечение.

Найтмер в приказном порядке потребовала придумать способ возвращать утерянные конечности. У них была вся мощь и гибкость магии, и даже если не сами крылья, то хотя бы протезы сделать было вполне реально.

Следом за штурмовиками шли расчеты орудий, Равенеры с их Венатором возглавляли строй. Твайлайт не знала, о чем они договорились с операторами Рапаксов, но, вроде как, это было их коллективное решение. Орудия везли на специальных платформах, с задранными вверх стволами, поблескивающими в свете утреннего солнца, их было совсем немного, но создаваемой ими ауры мощи хватало с лихвой. Даже Рапаксы выглядели внушительно, что уж говорить о Венаторе.

Но все это меркло на фоне мощной, всколыхнувшей, казалось, все пространство вспышки телепортации, из которой возник дирижабль. Огромное летающее судно размером в несколько раз превышающее даже тех гигантов, что служили летающими складами во время контрнаступления. Массивная облачная подушка и множество взлетно-посадочных рамп делали его похожим на Клаудсдейл в миниатюре, но это все еще был дирижабль, с поражающими воображение баллонами сверху. В движение судно приводили магические движители, сейчас низко гудящие, окруженные мерцающим сиянием разных цветов радуги.

– Ф-ф-флагман военно-воздушных сил Эквестрии, несущий дирижабль класса «Сандаун»! – запнувшись, провозгласила диктор, нарушив повисшую тишину. – Вершина развития магии и техники, он несет на борту полнокровный полк пегасов, все необходимое снабжение, а так же более пяти сотен орудий, начиная пулеметами «Риппер», заканчивая новейшими крупнокалиберными орудиями «Маллеус»!..

Твайлайт в шоке и даже ужасе смотрела на громаду военного корабля, подавляющего своей мощью и размерами. Она и представить себе не могла, кем надо быть, чтобы сделать Клаудсдейл в миниатюре и превратить получившееся чудо инженерии и магии в оружие.

Глаза пони широко раскрылись, зрачки сжались до состояния еле заметных игл. Она с неверием во взгляде уставилась на довольно ухмыляющуюся Найтмер.

– Впечатляет, правда? Две недели втихую зачаровывала. А уж реактор, м-м-м, не термоядерный, конечно, но можно уверенно заявлять, что я подержала всю мощь солнца в своих копытах.

– Но... Зачем?! – Твайлайт тряхнула головой. – В нем ресурсов и пони-часов как в целом воздушном флоте!

– А ты думала, я тебя с голой жопой в Кристальную Империю отправлю? – Найтмер обернулась, с довольной лисьей ухмылкой смотря на ученицу. – Это мой тебе подарок. Учить тебя еще и учить, но не все же тебе подзатыльники выписывать, верно?

Единорожка, держась копытом за грудь, изо всех сил пыталась вспомнить, как дышать. Ей не то, чтобы часто дарили подарки, и уж тем более она не ожидала... Такого! Огромный дирижабль, размером и численностью экипажа равный городу, и он принадлежит ей. Ей! Целый город!

С другой стороны, ей ли удивляться? Она управляла целой страной, командовала фронтом, руководила отделом разработки, да в конце-то концов! Она – ученица королевы, Найтмер Мун, так почему же это выбило ее из колеи? Отчего ее поглотила паника напополам с ужасом и восхищением?..

– Как назовешь его?

– Что?

– Как корабль назовешь, так он и поплывет, полетит в данном случае, – Найтмер, казалось, наслаждалась ее паникой. Нет, Твайлайт не показалось, это быстрое, змеиное движение языком – аликорн облизнула губы – она узнала мгновенно. – Как назовешь?

– Я... – пони медленно вдохнула, выдохнула. Как она назовет свой дирижабль? Как назло в голову лезли всякие напыщенные названия, типа того же затмения. Не «Вестником Кошмара» же называть... Неожиданно она застыла, чувствуя странное ощущение, будто кто-то – или что-то – вложило это слово в ее память, подтолкнуло вверх, на язык. – Дредноут. Я назову его «Дредноут».

– Неустрашимый, значит, – королева хмыкнула. – Хорошее название, надо было всю серию так назвать.

– Разве первое судно не дает имя всей серии?

– Твой «Дредноут» второй, более совершенный именно конструктивно дирижабль в серии, – пояснила Найтмер, любуясь недоумевающим взглядом ученицы. – Первый был заложен еще при Селестии, а проект изначально назывался «Сансет». Я с него стряхула пыль, переименовала, и отдала на растерзание корабелам. В итоге «Сандаун» достраивается, а второй дирижабль, твой дирижабль, мы совместными усилиями наколдовали за два месяца. Изначально я хотела его себе оставить, но потом эта херня с новой силой и Империей, так что я в темпе вальса под спидами его зачаровала и вытащила на парад. Ну как, тебе нравится?

Несколько секунд Твайлайт Спаркл смотрела на неторопливо плывущую над головой громаду «Дредноута», на замерших в шоке солдат, слушала паникующе-восхищенные крики пони... И широко, искренне улыбнулась.

– Потрясающе.

***

– Командующий, мэм! – радужногривая пони вытянулась, щелкнув копытами, мгновенно оборвав разговор с напарником.

– Вольно, – Твайлайт окинула взглядом пегаску, отметив новенькие знаки различия. Медали, судя по всему, она предпочла оставить на земле, что и логично – не тащиться же с ними в бой. – Поздравляю с повышением, полковник.

– Благодарю, мэм, – Рэйнбоу опустила голову, словно пытаясь увидеть свои новые петлицы. – Я вас не подведу, командующий.

– Не сомневаюсь... Можно неформально, Дэш, рада тебя видеть на борту, – единорог улыбнулась. – Разместились без проблем?

– Так точно, – кивнула расслабившаяся пони. – Мы будто в Клаудсдейле оказались, очень похожее все, даже удивительно. Фестралам немного некомфортно только.

– Мы не привыкли к облачным городам, – пояснил стоящий рядом рыжегривый ночной пони. – Тут все... Не очень надежное.

– Успокой остальных – это судно строилось при участии наставницы, – Твайлайт хмыкнула в своих мыслях.

Перепончатокрылые летуны привыкли к твердой земле под копытами и крепким сводам над головой. Облачная масса – проверенный временем материал, крайне надежный при правильном зачаровании и уходе, но и скепсис был понятен.

– Каков план, Твайлайт?

– Тестовый поход, – единорожка постучала по покрытому металлом полу. – «Дредноут» успели погонять еще на верфи, но без полного экипажа, и проверяли в основном реактор, зачарования, конструкицю. Наша задача – выяснить, нужно ли что-то доработать или переделать.

– Вы успели оценить новые орудия?

Пони мысленно вздохнула – Рэйнбоу Дэш стало очень сложно вести себя неформально рядом с ней. Не то, чтобы мешало, но когда к тебе обращаются по уставу во время простой беседы – это немного так непривычно, особенно на фоне способной и послать куда подальше Найтмер.

– Дэш, я их разрабатывала, – единорог улыбнулась стушевавшейся пегаске. – Конечно, оценила. А уж как обрадовалась королева, ты просто не представляешь, тут же посоветовала установить на небесную повозку. Очевидное решение, но что-то никто до него больше не додумался, правда, там тоже нужна подушка... И это уже будет не повозка, а целый вагон.

– Главное, что не на нас, – нервно хохотнула Рэйнбоу, судя по всему ярко представив, как тащит почти восьмиметровое орудие с лафетом лично. – Мэм, могу я попросить совета?

– Спрашивай, Дэш.

– Есть какие-то методы организации документооборота? – пегаска неуверенно потерла затылок копытом. – Я стараюсь, но у меня перья клочьями лезут, если честно.

– Все очень просто, Рэйнбоу, – Твайлайт приняла максимально важный, уверенный вид. Пегаска даже шею вытянула, боясь упустить хоть слово. – Ответ предельно прост: адъютант.

– На меня не смотри, – тут же отшагнул в сторону фестрал, стоило полковнику перевести на него взгляд. – Даже не думай.

– Поздно, Магнус, я уже подумала и приняла решение, – пегаска хищно оскалилась. И без видимых клыков ухмылка получилась угрожающей.

Ночной пони умоляюще уставился на Твайлайт, но та лишь улыбнулась шире.

– Лягаться ж в круп... Эм, прошу прощения, госпожа.

– Не стоит посвящать меня в тайны вашей личной жизни.

Пони растерянно переглянулись, но отнекиваться, смущаться, возмущаться и вообще как-то остро реагировать не стали – то ли их регулярно так подкалывали, то ли они просто понимали, что возражениями только раззадорят ее.

Смешанных пар, после окончания войны официально объявивших о своих отношениях, было мало, а потому за ними с огромным интересом наблюдали вообще все, от мала до велика. Только Найтмер было все равно, ее дела любовные интересовали исключительно в разрезе повышения рождаемости в стране. Видите ли, мобилизационный предел в Эквестрии недостаточный, надо численность населения повышать, строить больше городов и все такое. Иногда Твайлайт казалось, что аликорн ненавидела природу, настолько часто она предлагала «вырубить нахрен» четверть лесной зоны на территории страны.

– А кто твой адъютант?

– Ну, сейчас – Ноксала, – темно-фиолетовая пони вздохнула. Ей уже не хватало Ноксии, но ту в приказном порядке вернула себе Найтмер.

Фестралка была отличным телохранителем, воином, неплохо справлялась с мелкими поручениями, но полноценным адъютантом не была. Ей не хватало понимания специфики работы Твайлайт Спаркл, да и кристалл в груди, как признавалась сама Ноксала, давил на сознание. Впрочем, это все равно было куда лучше, чем вовсе без помощника, а Старлайт Глиммер единорог не доверяла.

– Полковник, как оцениваете боеготовность своего подразделения? – единорожка решила сменить тему, почувствовав, что разговор становится неловким.

– Высокая, мэм, эскадрильи полностью укомплектованы, первые смогут подняться меньше, чем через минуту после объявления тревоги.

Результат, достойный штурмового крыла Танцующих в тени. Либо Рэйнбоу умудрилась за столь короткий срок вымуштровать своих подчиненных, либо, что более вероятно, приказом Найтмер полк набрали из лучших кадров. Был у королевы своеобразный пунктик на элитных подразделениях, не то, чтобы это было плохо, но в масштабах Эквестрии все же куда ценнее полнокровные дивизии, а не полки или вовсе – батальоны. Даже сама аликорн говорила, что успех определяют большие числа, наверное поэтому в вооруженных силах Эквестрии элитных частей было всего-ничего.

– Хорошо, можете возвращаться к службе, – Твайлайт коснулась ногой груди. Рэйнбоу щелкнула копытами и вместе с Магнусом отправилась дальше по облицованному тонкой псевдометаллической плиткой коридору. Темно-сиреневая пони хмыкнула.

Здесь буквально все кричало о том, что дирижабль строился совместно с Найтмер. Начиная от материалов – очень много самого разного псевдометалла, характерного «стекла» – заканчивая вязью рун в старом стиле. Очень высокие, под стать двуногой форме лисицы, потолки, у дверей нередко сразу по два держака – ручка и прикрученное уже явно после кольцо под ней. «Дредноут» был не просто большим, а чудовищно огромным, его и дирижаблем-то теперь язык назвать не поворачивался. Судя по всему, изначальный проект, «Сансет», был раза в три меньше, но Найтмер, доработав свою давнюю идею магического реактора, решила размахнуться на полную. Чего только стоило заклинание телепортации, способное переместить «Дредноут», ни много, ни мало, на тысячу километров? И это только практический предел, на большее расстояние испытатели «прыгать» побоялись, да и Владычица Кошмаров советовала не перегружать энергосистему. Правда, в своем, весьма своеобразном стиле.

«Если прижмет, ну на уровне «все пизда пойду повешу... повесу... вздернусь», перегружай реактор в хлам и наслаждайся самым крутым фейерверком за все время существования этой планеты. Ебанет, по моим расчетам, мегатонн на сорок»

На вопрос «сорок мегатонн чего?» аликорн пожала плечами и ответила «тротилла», отчего Твайлайт не то, чтобы взбледнула, а натурально побелела, настолько, что могла посоревноваться со свежей побелкой.

Внутренние помещения и коридоры в облачной подушке при этом явно планировала не наставница, слишком уж хаотично они были расположены. Подобная многоярусная система с множеством ходов и отнорков была очень сильно похожа на таковую в Клаудсдейле, и вступала в резкий контраст с металлическими надстройками, заменявшими привычную гондолу, и разделенными на множество малых секций баллонами. Заплутать с непривычки было очень просто, даже карты и указатели не слишком помогали.

Только в облачных городах стрелка к туалету может сделать двойную петлю или восходящую спираль. Пегасы, что с них взять.

Закончив осматривать облачную часть «Дредноута, Твайлайт поднялась в более привычные помещения из металла и стекла. Здесь уже ориентироваться было намного проще, прямые ровные коридоры с дверьми по обе стороны тянулись через весь дирижабль, соединенные друг с другом сквозными переходами. С целью экономии и облегчения конструкции повсеместно применялись решетчатые фермы, да и в целом все вокруг выглядело словно бы недостроенным – даже краски не было, так как псевдометалл, созданный Найтмер, не ржавел. Освещение давали привычные кристаллические светильники, разве что камни были спрятаны под так называемыми рассеивателями. Обычно затрачиваемое на их изготовление время не стоило того, но у королевы было свое мнение на этот счет.

Спокойно шагая по гулким высоким коридорам, кивая встречным пони из экипажа, Твайлайт размышляла над маршрутом. Найтмер на вопрос о задаче только отмахнулась, мол, это не ее головная боль, вполне в стиле наставницы – спихнуть скучную, неинтересную ерунду, вроде планирования, на кого-нибудь более компетентного. Главным вопросом было, насколько она может воспользоваться своим положением, и не будет ли превышением полномочий вывезти библиотеку из Понивилля?

«Золотой дуб» сходу впечатлил ее своим собранием редких, уникальных и древних книг, и оставлять их в заштатном городишке на краю Вечнодикого ей не хотелось. Такому мелкому поселению хватит и библиотеки попроще, с куда более ходовыми книгами. Проще говоря, Твайлайт хотела потешить свою любовь к чтению, побаловать себя спустя долгие бессонные месяцы принятия сложных решений.

Да и во время тестового похода заняться ей будет особо нечем. Как говорила Найтмер, не стоит мешать профессионалам выполнять свою работу. Приглядывать – обязательно, но лезть с советами в сферу, в которой ни в зуб ногой, точно не стоит.

– Командующий на мостике!

– Вольно, – единорожка кивнула матросам и, в частности, капитану судна. – Как проходит полет?

– Как по пуховой перине, – светло-бежевый пепельногривый пегас бросил быстрый взгляд на приборную панель. – Никаких нареканий к силовой установке и магогенератору.

– Но есть другие? – Спаркл уловила знакомые интонации в голосе немолодого жеребца.

– Обзорность как из Тартара, – капитан крутанул головой, обведя носом остекление мостика. – Я понимаю, что управляем мы, по сути, облачным городом, но одними наблюдателями и сквозными зеркалами чист не будешь.

Несмотря на панорамные окна из толстого бронестекла, обзор и правда был просто отвратительным. Все, что могли видеть капитан и матросы на мостике, это узкая полоса неба, зажатая между баллонами, надстройками и облачной подушкой. По неизвестной причине мостик располагался чуть ли не в центре «Дредноута», там, где у обычного дирижабля висела бы гондола.

– Учтем, может, следующий дирижабль серии будет иметь мостик где-нибудь в более удачном месте, – Твайлайт подошла к интерактивной карте – ее изобретение мгновенно разошлось по всем сферам, практически полностью вытеснив обычные. Рулоны крашеной бумаги все еще оставались, но исключительно в качестве резерва. – Как считаете, сможем по-быстрому заглянуть в Понивилль?

– Хотите яблок прикупить?

– Хм-м-м, и это тоже, но вообще, хотела вывезти библиотеку.

Кто-то хихикнул, раздалось шиканье. Пони только глаза закатила, а то никто не в курсе ее маленькой слабости к книгам. Пережиток прошлого, но очень уж приставучий.

– Маршрута у нас нет, вы – командующий, мэм. Можем хоть в Драконьи земли отправиться, устроим, как говаривает Ее Величество, шухер.

– Нет, она вполне однозначно просила не покидать границ Эквестрии, – пробормотала Твайлайт Спаркл, глазами строя потенциальный маршрут.

На данный момент, как поняла Твайлайт, «Дредноут» просто летел, куда летелось, а значит, у них и правда не было никаких задач. В принципе, можно было хоть вокруг Кантерлота круги наворачивать, но это было скучно и непродуктивно. Да и телепортационное заклинание стоило проверить не только в идеальных условиях.

«Сейчас к Понивиллю, затем можно проложить курс к Лас-Пегасусу, заодно и продемонстрируем окраинам мощь метрополии...»

– Главное – ушки на макушке, – капитан встал напротив Твайлайт, точно так же задумчиво изучая карту. – Пойти не так может все, что угодно.

– Вы даже не представляете...

Глава 26

Найтмер стояла на верфи, наблюдая за тем, как пегасы совместно с единорогами формируют массивное облако. Уже после набора массы его укрепят магией, придадут нужную форму, обошьют броней и начнут вырезать внутренние помещения.

Пришлось как следует наорать на упрямых корабелов, но традицию превращать облако в муравейник все-таки удалось выбросить на помойку истории. Вместо демоны знает как проложенных коридоров и помещений с кривыми, округлыми стенами, у нового дирижабля серии будут нормальные, ровные, тщательно просчитанные каюты и коридоры, а так же технические и складские помещения. К сожалению, облачную подушку «Дредноута» формировали без ее контроля, поэтому все, что ей удалось сделать, это заставить корабелов облицовать все металлом и поставить хоть где-то нормальные двери.

После формирования облачной основы наступит этап возведения соединительных ферм, совмещенный с монтажом реактора и аккумуляторных блоков, а уже после будут возводить баллоны. Без них подъемной силы дирижабля было недостаточно, чтобы поднимать столь огромную массу на хоть какую-то высоту, и то, даже с зачарованием баллоны пришлось сделать огроменными.

Магический реактор... Как было бы проще, знай она устройство атомного реактора, но, во-первых, она не знала, а во-вторых, понятия не имела, существует ли в этом дурном, безумном мире такая штука, как уран. Поэтому для воплощения идеи летающих авианосцев ей пришлось как следует забуриться в магию, нагородив в процессе костылей...

– Великая, можно вопрос?

– Валяй, – аликорн покосилась в сторону Ноксии, сбившей ее с очередного полета мысли.

– Зачем нам эти огромные суда? Вмето одного дирижабля класса «Сандаун» можно было построить с дюжину кораблей стандартной подъемной силы.

– Его размеры задаются реактором, – Найтмер махнула крылом в сторону циклопического цилиндра, облепленного десятками блоков, толстыми кабелями и множеством другого оборудования. – Если я – или, что вероятнее, какая-нибудь светлая голова – ухитрится ужать это уебище хотя бы раза в три, будет заебись. А пока, вот, только в «Сандаун» и влезает. А без этой хероборы ни один дирижабль боя не выдержит – наебнут щиты за пару минут и все, любая, сука, огнедышащая ящерица собьет.

– С реактором щиты держатся дольше?

– Я для теста зарядила по запитанному реактором барьеру лучом циклической накачки, шесть циклов навернула – вообще похуй, только нагрузка скакнула на тринадцать процентов.

Ноксия подавилась воздухом.

– Как... Как такое возможно?!

– Я схитроебила – подсосала реактор к основному магическому слою, как результат – практически безграничный океан сырой магии к нашим услугам. Но ни приведи пиздец таких реакторов наштампуют хотя бы пару сотен, – Найтмер вздохнула. – Наебнется цикл обмена магии, и либо она вся кристаллиризуется, либо вся иссякнет, и я не берусь сказать, что хуже. К счастью, отследить их может любой мало-мальски толковый единорог.

– Значит, эти дирижабли невозможно спрятать?

– Ты как собралась ныкать ебалу длиной двести метров, шириной восемьдесят по корпусу, и высотой в сто двадцать?

– Действительно...

Несколько минут пони наблюдали за суетой кораблестроителей, нагоняющих облачную массу из какого-то резервуара. Найтмер уже прожила в этом мире почти год, но тот факт, что облака, в том числе и грозовые, пегасы производят на фабриках, вызывал у нее короткое замыкание в мозгу. И то, что она сама могла собрать хоть целый тайфун, ситуацию вот ни разу не делало проще. Она до сих пор периодически спрашивала у Рэйвен прогноз погоды, и все время подвисала, получая вместо ответа встречный вопрос «а какую вы хотите?».

– Нам правда так нужны несущие дирижабли?

– На всю нашу ебать какую огромную страну у нас что-то около шести миллионов населения. Мобилизовать при этом с огромным скрипом удалось всего два процента, которые еще каким-то ебом удержать надо. Из них пегасов всего двадцать процентов, причем за каждым тянется целая, сука, обслуживающая команда из единорогов и земнопони, потому что пулеметы сами себя не зарядят и не почистят, да и сбруя там нихуя не простая. Перебрасывать этот пиздец по участкам границы – такой геморрой, что я манала – заебемся строить дороги и жэдэшки с мостами.

Ноксия кивнула – она и сама столкнулась с проблемой логистики, пусть и в куда меньшем масштабе. Да и не только пегасам требовалось много снабжения, чтобы солдаты могли успешно действовать, требовалось обеспечить их хорошим пайком, средствами гигиены, запасным снаряжением, которое неизбежно портилось, целителями со всеми необходимыми инструментами и медикаментами, да и хоть какой-то досуг предоставить, ротацию проводить, давать отдохнуть, иначе толку от вымотавшихся морально и физически пони не было.

– Вот и выходит, что эти ебанины нам нужны хотя бы в количестве пяти штук. Думаю, этот будет последним в серии, а то она какая-то уебанская вышла. Лучше уж реально полноценный облачный город с надстройками делать и усилением, чем пытаться натянуть сову на глобус. Только решить, бляха, вопрос с подъемной силой, а то выходит, что чем больше нужно брони, тем больше нужно облачной массы, тем больше нужно брони, и так по кругу, едриться в корень.

– Хотите сделать его более, ум, квадратным? — предположила фестралка.

– Угу, чай, не корабль, а аэродинамика идет лесом в обнимку с физикой. Можем позволить себе хоть летающий, мать его, параллелепипед сделать, и даже разогнать до сверхзвука и не охуеть... – Найтмер запнулась, вздохнула. – Пиздец я много пиздеть начала. Осталось только начать жрать торты вагонами и в белый перекраситься.

– ...И ругаться поменьше...

– Не, ну, не, это уж чет вообще перебор, – аликорна аж передернуло. – Ты можешь представить меня, да говорящую высоким стилем?

Несколько секунд Ноксия хмурилась, кривилась, поджимала губы, после чего замотала головой – картина в голове никак не складывалась.

– Вот и я не могу, – королева усмехнулась. – А ведь, знаешь, я даже и подумать не могла, что буду стоять здесь, на верфи, и смотреть, как строят огромный летающий, мать его, остров. И что обращаться ко мне будут «Ваше Величество». Когда начинала все это, то думала только об убийстве Селестии, да о том, что срать я хотела на мир во всем мире и вот это вот все.

Найтмер обратилась лисой, возникнув из дыма со скрещенными на груди руками, спокойно, задумчиво смотря на строящийся дирижабль.

Прошло около года... Как всегда она потерялась во времени, даже не зная, сколько точно утекло с тех пор, как Найтмер Мун выловила ее душу взамен собственной. На луне она провела, вроде, года три или четыре? Или пять? Да какая, если честно, разница. Важно лишь то, что она, объективно, преуспела. Пусть у нее и не было финальной битвы ни с Селестией, ни с Теребрис, она прошла все эти испытания. Да, без проблем, да, по сути, без риска, но кто посмеет сказать, что она не прикладывала усилий? Даже имея все, надо хорошенько потрудиться, просто чтобы не потерять имеющееся.

Вот только, история не закончилась.

У Найтмер теперь была армия, не просто горстка последователей, но вся производственная и мобилизационная мощь целой страны. У нее была возможность обрушить весь мир в пламя бесконечной войны, и какая-то часть ее души действительно этого желала, но рациональная сторона сдерживала этот порыв. Она не безвольная, безмозглая стихия, вроде той же Гармонии, она не будет идти на поводу у правил этого мира. Даже в прошлой жизни она не проводила все время на войне, у нее был отдых, досуг, увольнительные. Были периоды, когда ее страна не участвовала в конфликтах, и приходилось пушиться на базе, учениях, занимаясь всякой ерундой. Ни один зверь или пони не выдержит бесконечной войны, сломается.

А страна состоит именно из них.

– Никогда не знаешь, куда жизнь повернет, – лисица фыркнула, дернув уголками губ. – Уже и загадывать не буду, что будет дальше.

***

Эпплджек с недоумением смотрела на торговое соглашение, принесенное ей незнакомой светло-голубой пегаской в темно-синей с черным униформе.

Больше всего вопросов вызывала указанная цена – она была раза этак в два больше, чем обычно.

– Я буду последней дурой, если откажусь, но в чем подвох-то?

– Мэм? – пони склонила голову набок.

– Я вродь не делала запрос на повышение отпускной цены, а тут – аж в два раза завышение.

– Не могу знать, мэм, – пегаска провела ногой по коротко остриженной пепельной гриве. – Договор составлен командующим Твайлайт Спаркл.

– Твайлайт? Она здесь?

Кобылка просто ткнула крылом в сторону висящего над Понивиллем дирижабля. Хотя «дирижаблем» это чудовище размером с половину города назвать было ну очень сложно, это был скорее облачный остров.

– О как... – Эпплджек потерла затылок, сдвинув шляпу на переносицу. – Ну, в амбарах вродь еще осталось урожая с прошлого сбора, могу сдать, уж за столько битс-то. Ток это, не в претензию, но вы чего прилетели? Война ж вродь закончилась.

– Командующий приняла решение вывезти понивилльскую библиотеку, – пегаска пожала плечами. – Я думала, вы знаете об этом, мэм.

– Да откуда ж мне-то знать, я ж с утра на ферме, – земнопони взяла ртом предложенное перо и расписалась на нужной строке договора. – Куда везти яблоки?

– Не нужно, подготовьте товар к транспортировке штатными методами, грузовые транспорта прибудут через... – пепельногривая кобылка полезла в карман на униформе, достав оттуда компактные часы в черном с серебристыми искорками-звездочками копусе. У Эпплджек глаза на лоб полезли. – Через два часа ориертировочно, вы успеете?

– А?.. А, агась! А чего, сейчас всем часы карманные раздают что ли?

– Никак нет, это именные, вручили вместе с наградой, – с гордостью ответила пегаска, убирая прибор в кармашек. – Вместе с медалями «За мужество» и «За службу». На «Дредноуте» все пегасы с такими, полк элиты собрался. Мэм.

– Да чего ты «мэмкаешь»-то, я ж просто фермерша.

– Привычка, мэм, – пегаска пожала крыльями. – Есть жалобы, вопросы, что-то, требующее участия вооруженных сил? Командующий поручила опросить население, раз уж мы здесь.

– Древолки затюкали уже, лезут и лезут. Я их гоняю, конешн, но одновременно разбираться с деревяшками и сад облягивать никакого времени не хватит.

– Принято, думаю, полковник отправит на решение вопроса одну или две эскадрильи, – пони задумалась. – Надеюсь, мою.

– Полковник? Это звание такое что ли?

– Да, мэм, новая унифицированная система армейских званий, введена Ее Величеством Найтмер Мун четыре месяца назад. Не все еще привыкли, можно определить по петлицам или знакам различия на плечах, – пегаска повернулась боком, давая лучше разглядеть маленькие звезды в количестве двух штук. – Я в звании лейтенанта. У полковника Рэйнбоу Дэш, к примеру, три большие звезды.

– Дэш? Рэйнбоу Дэш? – Эпплджек схватилась за грудь. – Она что, ваш командир?!

– Да, мэм, командует полком. Вы знакомы?

– Мы... Мы тип были подругами, но она уже давно даже письма не слала, – земнопони сняла шляпу, пытаясь погасить бурю эмоций в душе. – Я слышала, что она к нам заглядывала, но после встречи со Скуталу тут же улетела...

– Ничего не могу сказать, мэм, мне об этом ничего неизвестно. Мне что-то передать полковнику?

– Эт... – оранжевая пони вздохнула. – Если можно, пусть к нам заглянет, что ли? На чай хоть с пирогом.

– Я передам полковнику ваше приглашение. Еще что-то?

– Никак нет... – Эпплджек запнулась. – Тьфу, привязчивая штука, от Маки заразилась... Нет, вродь все сказала.

– Принято, мэм, по плану мы задержимся в Понивилле на сутки минимум. При необходимости просто проследуйте на главную площадь, там будет установлена палатка связного. Доброго дня, – пегаска ударила сгибом ноги себе в грудь и резким, мощным взмахом крыльев подбросила себя вверх, подняв кучу пыли. Эпплджек закашлялась, спеша покинуть коричневато-серое облако.

– Да чего ж вы все как к луне стартуете, едрено ж сено...

Пони несколько секунд смотрела на так и не назвавшую своего имени пони, удаляющуюся в сторону облачного острова, и, вздохнув, направилась к ферме. Нужно было пнуть наемных рабочих, чтобы те упаковали в ящики нужное количество яблок и вытащили их на посадочную площадку.

Эпплджек и подумать не могла, что у нее когда-нибудь появятся работники, но без Биг Мака она уже просто физически не справлялась. Пришлось выкручиваться, благо хоть все, что требовалось, это таскание тяжестей, а для этого не нужно было искать кого-то особенного. Да и после окончания войны ей начали платить за яблоки даже чуть выше рынка. Собственно, именно поэтому земнопони так и удивилась – цена явно была завышена, но Твайлайт просто обязана была знать об этом.

«Ладно, просто уточню при случае»

Вот только, спокойно дойти до амбаров ей не дали – прямо перед ней с заносом затормозила на своем самокате Скуталу.

– Я хочу увидеться с Дэш! – заявила пегаска, встопорщив миниатюрные крылышки.

– Тпру, сахарок! Я сама не в курсе, будет ли она или нет!

– Если будет, хочу увидеться! – Скуталу упрямо посмотрела на Эпплджек исподлобья. – Пожалуйста! Мне это важно, очень-очень!

– Святая Селестия, что ж с тобой делать-то...

– Дать с ней увидеться!

– Сахарок, она нынче при высоком чине, я вообще не знаю, как мне с этим быть-то, – земнопони вздохнула. – Пригласить-то я пригласила, а как встречать-привечать – вообще не знаю.

– Думаете, она не прилетит?..

– Без понятия, если честно, – Эпплджек еще раз вздохнула, перевела взгляд на парящий над Понивиллем дирижабль. – А тебе на уроки не надо? И где Эппл Блум и Свити Белль?

– Я их обогнала, и нет, у нас уроки закончились, честно-честно!

Несколько секунд пони смотрела на кобылку, но не могла заставить себя обвинить ее во лжи – слишком хорошо понимала ее чувства. Поджав губы, земнопони просто молча махнула ногой, призывая кобылку идти следом. Вместе они дошли до амбара, где Эпплджек быстро раздала приказы отдыхающим рабочим, а уже после направились в большой дом. При этом земнопони так ничего и не ответила Скуталу, отчего кобылка сильно нервничала, но продолжала идти следом, надеясь на лучшее.

– Помоги бабуле, я схожу на главную площадь, – Эпплджек взглядом пресекла любые возражения. – Узнаю, что идешь за мной, в дом не пущу, поняла?

– Да... – пегаска проводила взглядом оранжевую пони и посмотрела на Грэнни Смит, сидящую в ее любимом кресле-качалке.

– Грустно эт все, вот чего я те скажу, Скуталу, – пожилая кобыла пожевала губами, смотря в окно на удаляющуюся внучку. – Маки другой, Эпплджек другая, все другое.

– Я не хочу другое, – всхлипнула кобылка, опустив голову. – Я хочу, чтобы было, как раньше!

– Да кто ж не хочет-то... Вот ток никто нас слушать не будет, надо привыкать, а я ужо стара для такого. Ну-с, неча слезы лить, давай лучше делом займемся. Подсоби-ка со стола прибрать...

Эпплджек быстро, без задержек, добралась до городской ратуши, возле которой уже устанавливали палатку синего цвета. Вообще в армии этого самого синего было слишком уж много, ну или это были цвета пегасов, она не знала, да и неважно это было.

– Мэм, – перед земнопони мягко, даже ноги не подогнулись, приземлился пегас в форме. Все так же коротко остриженая грива, безразличный взгляд, предельная вежливость – это уже начинало пугать. – Могу я вам чем-то помочь, мэм?

– Я, это, Рэйнбоу Дэш послание просила передать, она ничего не ответила еще?

– Не могу знать, мэм, связь еще не установлена, – жеребец махнул крулом в сторону кучи ящиков рядом с палаткой. – Связные используются для передачи важных сообщений.

– А когда эта ваша связь будет готова?

– Ориентировочно двадцать минут, мэм.

– Тадысь я подожду тут, если вы не против, – Эпплджек просто осталась стоять на месте, смотря за суетой солдат.

– Никак нет, мэм, только не мешайте службе.

Тоже не назвавший своего имени пегас, убедившись, что земнопони действительно собирается стоять и не мешать, улетел. Кобылка отметила на его петлицах три продольные полосы, и задумалась, это выше или ниже звездочек? Присмотревшись, она поняла, что ниже – их было сильно больше, да и звезды в основном в количестве одной штуки. Командиры? Или, как их там Биг Макинтош звал, офицеры?

В глаза бросалось то, что на площади собрались в основном пегасы – всего четыре единорога, занятых содержимым ящиков, и ни одного земнопони. Крылатые пони сновали туда-сюда, таскали всякое, время от времени над головой пролетали кареты, или скорее крытые телеги вытянутой формы. И над всем этим, отбрасывая накрывшую половину Понивилля тень, парил дирижабль, «Дредноут», как его назвала та пегаска. Вот уж точно говорящее название...

Единороги телекинезом потащили странные, утыканные кристаллами коробки в палатку, туда же отправились целые мотки толстых проводов. Спустя еще несколько минут один из пони выглянул наружу и что-то сказал стоящему на страже пегасу, тот кивнул и умчался вверх. Судя по тому, как светло-лиловый пони автоматически прикрылся ногой, все уже привыкли к тому, что крылатые пони вечно стартуют с чрезмерным усилием.

«Да они ж к другому весу привыкли!» – неожиданно осенило Эпплджек.

– Мэм, у вас есть послание? – к оранжевой земнопони подлетел очередной незнакомый пегас. – Сержант Лаки Страйк.

– Аэ-э, фермер Эпплджек, – не придумала ничего лучше кобылка, на что пегас только чуть улыбнулся.

– У вас есть послание, мэм?

– А, да, я просила передать Рэйнбоу Дэш приглашение на обед, и хотела б узнать, чего она ответила.

– Одну минуту, мэм, – Лаки Страйк скрылся в палатке. Спустя обещанное время, жеребец вернулся и протянул земнопони длинный лист бумаги. – Полковник получила ваше приглашение и приняла его, но не сможет задержаться дольше, чем на тридцать минут.

Пробежавшись взглядом по явно выжженным на плотной бумаге буквам – даже легкий запах дыма присутствовал – пони убедилась, что там написано примерно то же самое, разве что еще указано время – 14:30. Прикинув по солнцу, который час, Эпплджек взбледнула.

– Спасиб, сахарок, мне над бежать! До обеда полчаса!

– Доброго дня, мэм, – невозмутимо ответил успевшей рвануть к ферме пони сержант. – Гражданские как всегда.

– О, нашелся крутой вояка, – фыркнула приземлившаяся рядом с ним кобылка. – Дуй на патруль, сержант.

– Есть.

***

– Привет, ЭйДжей, – Рэйнбоу Дэш осторожно, зачем-то полубоком, вошла в дом. – Давно не виделись.

– И тебе не хворать, АрДи... – Эпплджек с трудом оторвала взгляд от алых глаз подруги. – Чего эт ты крабом ходишь-то? Да и садиться стало мягонько-мягонько.

– Привыкла к Рипперам, они весят много, и в дверные проемы с ними вписаться сложно. Как Биг Макинтош, бабуля?

– Бабуля хорошо, только суставы все чаще ноют, а Маки... Не знает, чем заняться. Ты заходь, чего на пороге-то стоять.

– У тебя дома Скуталу, – покачала головой Дэш. – Мне уже доложили. Ты из-за нее меня позвала?

– Нет конешн, ты за кого меня держишь?! – возмущенно всхрапнула земнопони, но пегас только чуть склонила голову набок. – Она уже после пришла!

– Хорошо, – Рэйнбоу уверенно вошла в дом, бросая внимательные, цепкие взгляды во все стороны. Эпплджек потребовалось несколько секунд чтобы осознать, что подруга высматривает темные места. – Я ненадолго, извини – очень много дел.

– Настолько, что не могла весточки даж послать?

– Даже больше, – ничуть не смутилась пони, садясь за стол. – На мне сейчас целый полк пегасов, да еще и элитный, очень много работы и ответственности.

– Ты и ответственность? Правда?

– Так получилось, что меня приметила Ее Величество, – крылатая пони пожала плечами, аккуратно подхватывая маховыми перьями чашку чая. – Макинтош, ты забрал свое удостоверение?

– Никак нет, – искалеченный жеребец осторожно прохромал в комнату.

– Забери. Тебе полагается военная пенсия и внеочередное звание, наверное, сержант или младший сержант.

– Так точно.

– Тут не пенсия, а работа нужна, мое мнение, – вздохнула Эпплджек, наливая брату чай.

– Ее Величество взяла на личный контроль проект по восстановлению утраченных конечностей, – задумчиво смотря в чашку, сказала Рэйнбоу. – Как минимум протезы сделать должны.

Несколько минут прошли в тишине за чаем. Пегаска аккуратно ела яблочный пирог, сдувая ароматный пар с кружки, рядом молча уткнулся в тарелку Биг Мак. Эпплджек же смотрела на них, таких разных, но таких похожих, и пыталась уложить в голове два образа – ленивую, самоуверенную, хвастливую летунью и вот эту вот совершенно другую пони. Спокойную, холодную, почти безэмоциональную.

– Я тебя не понимаю, – сдалась в итоге земнопони, грея копыта о чашку с чаем. – Ты... Что там произошло? Тебя будто подменили!

– Война произошла, – Рэйнбоу Дэш отставила чай в сторону, метнула взгляд в сторону дверного проема. – На два фронта, фактически. Пока одни сдерживали теней Тенебрис, умирали за нашу страну, другие атаковали наши тылы. На моих глазах несколько пони погибли только потому что бывшие гвардейцы и вондерболты сожгли конвой со снабжением, и им не хватило лекарств. А однажды я в составе погодной команды попала в засаду – нас шандарахнули молниями. К счастью, у нас уже было кое-какое снаряжение, но двое разбились, так как их подловили на маневре.

Рэйнбоу подняла взгляд на побледневшую подругу.

– Мне пришлось убивать пони, Эпплджек. Убивать, чтобы защитить страну. Убивать, потому что я дала присягу, и не просто, как Биг Макинтош, стране, но королеве. Я присягнула на верность ей, потому что не могла одновременно слушаться ее приказов и считать, что она – зло.

– Это... Было необходимо?..

– Давшие присягу стране, гвардейцы, вондерболты, они не видели за страной ее народа. Найтмер Мун не нужны наши жизни, наши смерти... Уже позже я поняла, что ей наша страна тоже особо не нужна. Она управляет ею не потому что ценит, а потому что взяла на себя ответственность за смерть принцессы Селестии. Оставив Эквестрию без правителя, она заняла ее место, потому что иначе нельзя. Так я считаю, может, ошибаюсь, не знаю. Командующему известно больше, но задавать ей такой вопрос я опасаюсь.

– Ты про Твайлайт Спаркл?

– Да. Она командовала весьма успешно – мы первыми стабилизировали линию фронта. А еще она возглавляла передовой отряд сильнейших единорогов, что нам очень сильно помогло.

Рэйнбоу Дэш задумчиво откусила кусочек шарлотки, смотря куда-то сквозь стену.

– Я смотрю на этот город, этот дом, на тебя, и пытаюсь уложить в голове, что с тех пор прошло меньше полугода. А теперь я командую целым элитным полком, на мне трупов – как перьев, и, по слухам, нам предстоит еще не меньше трех войн, с яками, бизонами и драконами. Слушаю я эти разговоры, смотрю на карты, и понять не могу – участь Седельной Аравии их что, ничему не научила?

– Зачем вообще нужны вы, если эта, лягать ее, Найтмер Мун может сама все сделать?!

– Поосторожнее со словами, пожалуйста, – нахмурилась Рэйнбоу, отчего Эпплджек прикусила язык. – Как я уже сказала, Ее Величеству мы особо и не нужны. И именно поэтому выиграть эти войны мы должны сами, доказать ей, что мы достойны ее защиты, как доказали давным давно фестралы.

– Да она!.. – земнопони глубоко вдохнула, успокаиваясь, выдохнула. – Найтмер Мун сама способствовала этим войнам. Сама! Она оборвала всю торговлю, все связи, что другим странам оставалось?

– Скажи, – пегаска наклонилась вперед. – Что если у тебя будет торговое соглашение, согласно которому ты должна отдавать двадцать процентов урожая... За «спасибо»?

– Смотря кто просит.

– Ну вот допустим Фэнси Пэнтс.

– Да ни в жизнь!

– Седельная Аравия, весьма богатая, развитая страна, веками вывозила из Эквестрии металлы и годные для зачарования кристаллы. Все, чем довольствовалась принцесса Селестия, это заверения в дружбе народов, – Рэйнбоу... Полковник откинулась на спинку кресла. – Стоило Ее Величеству расторгнуть эти несправедливые соглашения, как они тут же потребовали вернуть все обратно. Потребовали, понимаешь?

– Я... – Эпплджек стиснула зубы. Она знала, что это – правда, знала, потому что читала об этом в газетах, интересовалась у того же Фэнси Пэнтса, других торговых партнеров. – Я понимаю... Но это все равно неправильно! У нас был мир! Дружба! А теперь...

– А теперь у нас с ними снова мир, но уже на наших условиях, – Рэйнбоу покачала головой. – Скуталу, ты или скажи, что хотела, или не мельтеши, пожалуйста. Я все время опасаюсь, что там враг прячется.

– Йеп, – отозвался молчавший все это врпмя Биг Мак.

– Ты – не Рэйнбоу Дэш! – всхлипывая, заявила пегаска, отступая на шаг назад. – Настоящая Рэйнбоу бы так не сказала! Она бы надрала круп Найтмер Мун, но не стала бы ей прислуживать!

– Скуталу! – в ужасе вскрикнула Эпплджек, но осеклась, когда полковник подняла ногу.

– Ты права, Скуталу, я – не Рэйнбоу Дэш, – пегаска грустно улыбнулась. – Не та Рэйнбоу Дэш, которую помнишь ты, Эпплджек, Рарити или Флаттершай. Помни меня прошлую, а меня нынешнюю лучше забудь.

– Ты... Ты!.. – Скуталу, разрыдавшись, метнулась вон из дома, громко хлопнув дверью.

– Майор Магнус проследит, чтобы она не натворила делов.

– Ты знала, что так будет, – зло проговорила Эпплджек, стиснула зубы. – Знала!

– Знала, – кивнула пони, допивая чай. – Еще запросила у командующего оценку ситуации, да и с другими переговорила. Посмотри на меня Эпплджек, посмотри мне в глаза и скажи, что ты видишь?

– Я вижу хладнокровную сволочь!

– Именно, потому что такой я стала, чтобы защитить эту страну, – полковник бросила взгляд на часы на стене. – Время. Биг Макинтош, не забудь забрадь удостоверение, заодно запишись на очередь по восстановлению. Спасибо за чай и угощение, Эпплджек.

– Да ты!.. – земная пони стиснула зубы, зажмурилась, сдерживая слезы. – Как... Как такое возможно... Почему?!

– Я не знаю, – Рэйнбоу Дэш протянула ногу, но так и не коснулась плеча подруги, уже бывшей. Не решилась. – Правда, не знаю. Сначала это была сила самоубеждения – я заставляла себя думать, что делаю это во благо страны. Но потом... Как-то так получилось, что я стала выполнять любые приказы. Я слишком верна слову и своей присяге, ЭйДжей. Прости.

На долгую минуту повисла тишина, нарушаемая только шумом ветра, запутавшегося в шторах, и тиканием часов.

– Прости. Надо было слушаться Твайлайт Спаркл и отказаться от приглашения, – пегас решительно встала из-за стола и покинула комнату. Спустя несколько секунд тихо щелкнул дверной замок, а в следующее мгновение раздался хлопок крыльев.

Рэйнбоу Дэш улетела, даже не попрощавшись, оставив плачущую Эпплджек наедине с ее молчаливым братом.

Глава 27

– Я ведь говорила, что этим все и закончится.

– Да, мэм, – радужногривая пони отвела взгляд в сторону. – Впервые в жизни увидела плачущую Эпплджек. Надо было слушать вас, вы все же были правы.

– Эх... – Твайлайт посмотрела на стоящую рядом Старлайт, на Ноксалу, пытающуюся разобраться в документах на подпись. – Ну, что же, добро пожаловать в клуб отринувших прошлую жизнь.

– Мэм? – Рэйнбоу Дэш недоумевающе посмотрела на командующего, моргнула, раз, другой. – Прошу прощения?

– Все, на кого Найтмер Мун обратила внимание, кардинально меняются. Ты меня прошлую помнишь?

– Да, мэм.

– Да хватит, Дэш, тут все свои.

– Простите... Эм, прости, Твайлайт, это сложно. Словно бы неправильно так обращаться.

– Да уж, представляю... Эм... – Твайлайт удивленно подняла бровь и заглянула под стол. – Тантабус? Ты чего тут появился?

– Владычица приказала передать, что вскоре прибудет, – заявил кошмар, отчего у всех присутствующих резко округлились глаза. Насладившись зрелищем и яркими эмоциями, эфирное существо растворилось во тьме.

– Какого хрена... – темно-сиреневая пони тряхнула головой. – Если она просто по приколу решила заглянуть...

– То что? – поинтересовалась Найтмер, внезапно обнаружившаяся в кресле в углу. Ни аликорна, ни кресла там мгновение назад не было.

– Отлягаю. Потом мне будет плохо, но в моменте – оно того точно будет стоить.

– К счастью для твоих ребер, я тут не просто так, – ночногривая пони посмотрела на вытянувшуюся Рэйнбоу Дэш. Ноксала просто кивнула, а Старлайт была все так же безэмоциональна внешне. – В Ледяной пустоши, где раньше Кристальная Империя была, какая-то дичь творится. Я там помышковала, нихера нет, но поисковые группы рассказывают о всякой чертовщине, типа призрачных городов.

– Империя возвращается? Уже? – Твайлайт удивленно прижала уши. – Но я думала, что у нас еще полгода минимум!

– По старым расчетам так и выходило, да только кое-что сдвинулось. Эта новая сила, знаешь, тихо-мирно на жопе смирно сидеть не хочет, поэтому шевелится особо активно. Единственное, что если так пойдет и дальше, вернется не вся Империя, а только ее столица, Кристальный Город.

– У них что, с фантазией совсем плохо было?

– Урбнокс дневные постоянно Городом Ночи называют, я так, для прикола напомню, – фыркнула Найтмер. – Возможно, косяк перевода или еще что, я в языках ни в зуб ногой.

– Это можно было передать и через связных, зачем было сюда приходить?

– Отдохнуть хочу, – аликорн потянулась, словно огромная кошка, игнорируя охреневшие взгляды. Даже Старлайт бровь приподняла. – Затрахали меня уже эти бумажки, я их скоро из огнемета поливать начну.

– У тебя нет огнемета.

– Да сделать его – делов-то.

Несколько секунд пони смотрели, как королева возлегает в кресле, с искренним интересом пялясь на них в ответ, после чего одновременно переглянулись и синхронно, с одной и той же интонацией, тяжело вздохнули.

Никто уже не удивлялся странному или нелогичному поведению Владычицы Кошмаров, та постоянно вытворяла что-то подобное. Один раз она вообще объявила «день вольной борьбы» и вместо приветствия швыряла каждого встречного на пол. Большинству везло, и летели они, хоть и быстро, но все же недалеко, а вот парочку несчастных Найтмер с прогиба головой в пол воткнула. Обошлось без жертв и серьезных травм, но с тех пор фраза «я устала, хочу развеяться» начала вызывать у обитателей Кантерлота нервный тик вперемешку с паникой.

Твайлайт подозревала, что дело в чрезмерной нагрузке, которую на себя взвалила наставница, так как в отличие от Селестии она на своем рабочем месте именно что работала, причем очень, ОЧЕНЬ много. Пони из правительства уже всерьез начали обсуждать оптимизацию бюрократии, причем сами, без направляющего пинка Найтмер. Нет, они не прониклись ее состоянием, просто перегруженная голова аликорна рождала иногда ну слишком уж странные идеи.

Никто не хотел проверять, что она выдумает, когда ее переклинит в следующий раз.

– Тебя ведь Ноксия на отдых выпнула? – догадалась единорожка.

– Угу, пообещала закатить истерику в противном случае, – Найтмер фыркнула. – Я решила не проверять, что она имеет в виду, тем более, что у меня уже шарики за ролики заезжать начали.

– Что, опять?!

– В смысле «опять», ты ебу дала что ли? – искренне возмутилась королева.

– Я все еще помню, как ты на полном серьезе предложила поменять в Кантерлоте гравитацию кверх тормашками!

– Аэ-э-э... – Найтмер поморщилась, дергая ушами, нахмурилась, скривилась... И внезапно расплылась в довольной лисьей улыбке. – А, да, чего-то такое припоминаю. Мне тогда это показалось забавной идеей...

Ночногривая пони осеклась, заметив, какими взглядами на нее смотрят.

– Будете на меня так пырить, пырилки в жопу засуну и скажу, что так и было. Вы б лучше делом занялись.

– Ладно, просто не обращайте на нее внимания, – закатив глаза, Твайлайт перевела взгляд на карту.

– В смысле?

– В прямом, она посмотрит и уйдет.

– Хвостец, вот уж точно, ученик стоит учителя...

– Я все слышу, Дэш.

***

Жители Понивилля с удивлением смотрели вслед целой группе пегасов, улетающих в сторону Вечнодикого Леса. За ними тянулись с дюжину небесных повозок, нагруженных какими-то коробками, а так же единорогами и земнопони.

Вот группа разделилась на две части, одна из которых начала стремительно набирать высоту, пока оставшиеся, разбившись на пары, отправились прочесывать Лес с воздуха. Повозки же приземлились неподалеку от окраины леса, земнопони выстроили заслон из копий и клинков, возник светящийся туман, создающий ощущение призрачности, нереальности происходящего. И все это молча, без единой команды, лишнего шума или движения, словно новомодные механические станки. Многочисленные зеваки, оставаясь на почтительном расстоянии, во все глаза смотрели на то, как привыкла действовать современная эквестрийская армия.

Долгие минуты больше ничего не происходило. Пегасы прочесывали местность, единороги стояли рядом с кучей коробок, тут же лежала целая груда фляг. Земные пони были вовсе неподвижны, словно статуи, и только магический туман поблескивал мириадами капелек, что разрушали любой намек на тень.

Все изменилось в одночасье.

Гррмкий, странный, пугающий звук, словно от десятков частых, по несколько в секунду, ударов, маленьких взрывов, сопровождаемый странным эхом. Раз за разом эти звуки разносились по округе, истошно взвыл древесный волк, еще один. Прочесывающие лес пони тут же рванули вверх, а им навстречу, из облаков, мчались их товарищи, набирая скорость в пикировании. Разминувшись в считанных метрах, они понеслись дальше, и оставшиеся на земле пони смогли увидеть искорки, вспыхивающие на концах двух странных, громоздких устройств, притороченных к седлам.

И снова жуткий звук хлопков-ударов, отдающих в груди. От него вставала дыбом вся шерсть, прижимались уши, инстинктивно хотелось убежать в противоположную сторону... Но пони остались на своих местах. Они с ужасом и странным, необъяснимым воодушевлением смотрели, как пегасы крутят хоровод из петель, вниз, под хлопки, и вверх, навстречу только начавшим пикирование. Слушали этот ужасный, пробирающий до костей звук, отчаянный вой древесных волков, и не могли сдвинуться с места, словно загипнотизированные...

И вздрогнули, прижались к земле, когда прямо за ними, вверху, раздался поистине чудовищный грохот.

«Дредноут» дал свой первый пристрелочный залп.

В лесу вспыхнул цветок мощного взрыва, лишь миг оранжево-красного зарева, обратившийся дымом и клубами пыли, во все стороны ударили обломки деревьев. Пегасы не пострадали – выстрел пришелся ровно на момент, когда часть набирала высоту, а другая – пикировала вниз. Но вот они всей группой рванули вверх, а со стороны дирижабля один за другим раздались три грохочущих, отдающих, казалось, в самой душе залпа.

Теперь пони могли различить еле заметный после столь оглушающего звука свист.

Еще три взрыва в лесу, обреченный вой древесных волков, но это все было лишь началом.

Артиллерийские команды «Дредноута», наконец, пристрелялись.

Целая серия, десятки залпов, внушительного размера участок леса утонул в огне и дыме новейшего оружия Эквестрии. Понивилльцы с ужасом и восторгом смотрели, как огромный дирижабль ровняет с землей вековые деревья вместе с обитателями, рвет их в клочья, как схлестываются в пространстве видимые ударные волны. Одна минута.

Ровно одна минута непрекращающегося огня главного калибра «Дредноута».

Этого хватило, чтобы уничтожить не только всю стаю древесных волков, но и перетереть в труху отнюдь не маленькую часть Вечнодикого Леса.

Да, вскоре он вновь зарастет, и ничто не будет напоминать о произошедшем. Ничто, кроме памяти пони.

Ничто, кроме воронок от взрывов.

***

Найтмер смотрела на Маллеус и пыталась понять – страсть к гигантизму, это норма для любой индустриализирующейся страны, или это она так повлияла на свое окружение?

Этих пушек на «Дредноуте» было штук сто, и это, на самом деле, просто охренеть как много – установки с ними впихнули везде, где только можно, а уж боеукладок насовали столько, что для экипажа и пегасов места-то почти и не осталось, при таких-то размерах. Каждое имело калибр в двести двадцать миллиметров, в родном мире бывшей лисицы это натурально крейсерские орудия. Зачарованный аж до свечения ствол, механизированная система заряжания с ленточной подачей снарядов и картузов, опять же дополненная магией, вполне привычный артиллерийский лафет, разве что переделанный под пони, бронещит. Скорострельность для своего калибра просто безумная – шесть выстрелов в минуту, все благодаря целому комплексу чар, одни из которых снижали вес в небольшой полусфере у казенной части. В итоге снаряд массой в полторы сотни кило легко мог поднять земнопони, возникни такая необходимость.

Когда-то аликорн задумывалась, чего можно достичь, добавив к технике магию. Вот только, несмотря на многократно прожитую жизнь Найтмер Мун, она так и не привыкла все проблемы решать с ее помощью, больше тяготея к чисто инженерному подходу. Однако, у пони не было такой проблемы, и они с безудержным энтузиазмом подхватывали любые накаляканные на салфетке чертежики, которые Найтмер плодила совершенно бездумно, как разгрузку для мозгов, и пытались придумать, для чего это использовать, как улучшить магией.

Реактор она разработала и сконструировала полностью сама и заслуженно им гордилась. А вот двигатели, огромные магореактивные чудовища с тягой как у пары авиалайнеров, пони сделали почти самостоятельно, без ее пинка. Разве что Твайлайт периодически прибегала с уточнениями по физике реактивной тяги и как работает двухконтурный турбореактивный двигатель. Не то, чтобы лиса была докой в этой теме, все же ее специальность – стрелковое оружие, но чисто по верхам умудрилась нахвататься просто в результате учебы, и потому что ее любимым чтением в итоге стала техническая документация и различные чертежи.

– Вот только, в кого вы гигантизмом-то заразились... – аликорн провела копытом по казенной части орудия. – Нихуевая колотушка вышла...

– Мы уже делаем пушки побольше, – заметила Твайлайт, с трудом выбираясь из тени. Найтмер хмыкнула и телекинезом, словно пробку из бутылки, выдернула ученицу. – Спасибо...

– Куда больше? На кой хер вам линкорный калибр?

– Какой?

– Так, забудь и не вспоминай, – бывшую лису передернуло, стоило ей представить летающий остров, утыканный орудиями калибра миллиметров 500, как еж – иголками. – Лучше скажи, с хера ли ты в тени застревать умудряешься?

– Все никак не подберу нужный заряд магии, меня то вышвыривает, то я застреваю, – единорожка посмотрела вниз через прикрытую тонкой, прозрачной взвесью амбразуру. – Я думала, тебе нравятся эти пушки.

– Нравятся, конечно, но я не понимаю, почему вы сразу решили замахнуться на такой калибр.

– Просто сначала мы разработали теорию снаряда, потом его сконструировали, а потом под него сделали орудие, все, как ты учила.

– Не показалось, значит... – Найтмер вздохнула. – Не дороговат-ли выходит процесс производства? Чет мне подсказывает, что оптимизировать прессование кристаллической пыли в зерна вы не сумели.

– Потому что это невозможно на данный момент в принципе? – Твайлайт секунду смотрела на вопросительно приподнявшую бровь наставницу, после чего отвела взгдяд в сторону. – Дорого. Очень. Но мы решили, что таким орудиям нужно максимум огневой мощи, а значит, нужны такие снаряды. Впрочем, более дешевые варианты по типу снарядов мгновенного действия Рапаксов производят в больших объемах, нежели эти высокомощные.

– Понравилось взрывать?

– Я разрабатываю магию взрывов, – все еще смотря в сторону, буркнула пони. – Получается не очень...

– Еще бы, с нуля-то, – Найтмер покачала головой, но больше ничего не сказала, вернувшись к изучению орудия.

Вопреки ожиданиям, это не был просто сильно увеличенный Рапакс или Венатор, а вполне себе нормальная, полноценная пушка с длиной ствола около тридцати пяти калибров. Конечно, для морского орудия коротковато, но обстреливать землю – самое то. Против воздуха натыкали целую кучу Рипперов и Рапаксов второй модели, причем их пихали уже по принципу «чтобы никто не ушел обиженным». Большая часть экипажа «Дредноута» – это расчеты орудий, неудивительно, что он больше, чем на две трети состоял из единорогов, не считая полка пегасов.

Пони пошли по принципу средневековых галеонов, установив орудия в несколько ярусов, просто потому что башенную установку Найтмер им не показывала, а сами они до нее пока еще не додумались. Ведь преимущество турелей становится понятным не сразу, поначалу может показаться, что намного эффективнее просто натыкать орудий и расчетов к ним. Башни – хорошая тема, когда начинает остро вставать вопрос массы, места и размеров.

Стоило ли рассказывать Твайлайт и ее маготехнической группе про линкоры? Да хотя бы крейсера. С применением облачной подушки, эти чудовища индустриальной эпохи вполне можно сделать парящими, а реактор и телепортация решали вопрос стратегической и даже частично – тактической мобильности. Вооруженный крупнокалиберными орудиями безумной скорострельности, усиленный пегасами с пулеметами, с толстой, практически непробиваемой броней, такой линкор мог бы стать куда более серьезной угрозой, нежели раздутые до размеров острова дирижабли.

И именно поэтому Найтмер не хотела о них рассказывать.

Чрезмерное усиление вооруженных сил Эквестрии приведет к тому, что никто в мире не сможет бросить им хоть минимального вызова. Вся страна окажется в той же ситуации, что и она сама, в результате чего начнет стагнировать. Отсутствие угроз равно отсутствию необходимости совершенствоваться, а без этого страна сложится сама в себя под ее управлением. Бывшая лисица не обманывалась, она – не Селестия, и точно так же мягко сдерживать Эквестрию не сможет, скорее уж развалит ее на сотню воюющих провинций. Не самый плохой исход с учетом ее планов и желаний, но тогда соседние государства просто поглотят кусочки Эквестрии и все.

Да и, как бы она не плевалась, как бы не орала на пони, она все же не могла теперь вот так позволить уничтожить эту сахарную страну. Да даже ужать ее слишком сильно – обойдутся.

– О чем задумалась?

– Да так, о возвышенном...

***

Ноксия с облегчением отодвинула от себя стопку подписанных бумаг, потянулась, зевнула, демонстрируя потолку не то, что зубы, а даже небо. На диванчике, постанывая, растянулась Рэйвен. Обе кобылки не просто устали, а вымотались напрочь, пытаясь решать все то множество вопросов и задач, которые на них свалились из-за устроенного Найтмер выходного.

Но оно того стоило, и обе это признавали.

Великая взвалила на себя столько работы, что у нее начала откровенно, как она сама выражалась, ехать крыша, и это было опасно, если так подумать. Аликорн была слишком ответственной, как бы не выглядела со стороны, и не потому что была трудоголиком, а потому что искренне считала всех вокруг идиотами.

«В мире есть только разные уровни некомпетенции», – ответила она однажды на вопрос, почему бы ей не набрать больше помощников. «Таких, как ты, Твайлайт, хер днем с прожектором найдешь. И то, даже вы косячите. А теперь прикинь, какой пиздец начнется, набери я еще хотя бы с десяток долбоебов? Да я заебусь за ними пиздец разгребать!»

– Нам нужны помощники... – прохныкала Рэйвен, даже не пытаясь привести в порядок обычно безупречную прическу. – При принцессе такого не было...

– Ваша «принцесса», судя по всему, решала по три вопроса в день, – фыркнула Ноксия, стирая с копыт чернильные пятна. – Неудивительно, что вы нам проиграли.

– У-у-у...

Фестралка закатила глаза.

Рэйвен Инквелл всегда была безупречно корректной, вежливой, отстраненной, настоящий профессионал. И, как и любому живому существу, ей иногда требовалась разгрузка, так что ночная пони просто подыгрывала ей время от времени. К чести белой единорожки, ныла она ну очень редко и когда никто не видит.

Ну или когда рядом кто-то, кому она могла доверить тайну своей мягкой, плаксивой стороны.

– На правах оккупанта, я требую, чтобы ты приготовила мне какао.

– Бессердечная... – буркнула пони, но стекла с диванчика и поползла по полу к кофейному столику.

Несколько секунд Ноксия смотрела на этот, как часто выражалась Великая, цирк, после чего поинтересовалась:

– А телекинез у тебя от усталости выключился?

Рэйвен замерла, задумалась, и уткнулась носом в пол, зажигая рог. Для того, чтобы приготовить какао, ей даже не нужны были глаза, настолько часто она его делала.

Знали бы дневные пони, насколько ужасная Найтмер Мун, Повелительница Кошмаров, убийца принцессы, обожала какао на молоке с печеньем... Впрочем, вряд ли кто-нибудь в это поверит, не после достоверной информации о том, что она вполне себе регулярно перекусывает сырым мясом.

– У меня есть печенье.

– Дай, – единорожка вытянула ногу в сторону Ноксии, все так же уткнувшись лицом в пол. Получив желаемое – фестралка его просто бросила – она тут же им захрустела, не переставая готовить какао.

– Великая нас увидит, обеим прилетит...

– Ме фофих, – Рэйвен фыркнула, дожевала. – Мой рабочий день закончился сорок семь минут тридцать три секунды назад.

«Скоро вся Эквестрия будет ругаться так же, как и Найтмер. Даже не знаю, как на это реагировать»

– Действительно.

Спустя десяток секунд ночная пони наслаждалась своим какао, чуть прижмуриваясь от удовольствия. Рабочий день закончился, впереди было еще минимум два, но это если Найтмер выдержит и не примчится, искренне веря, что тут без нее все вот-вот развалится.

С другой стороны, она с равной вероятностью могла бы и вовсе забить, поняв, что Ноксия и Рэйвен вроде как справляются. Эта мысль привела к тому, что фестралка чуть не подавилась.

– Рэйвен, а как бы ты отреагировала, если бы Найтмер Мун, ну, забила на возвращение и оставила все на нас?

У бедной единорожки явно печенье не в то горло пошло. Откашлявшись и совершенно некультурно вытерев губы сгибом ноги, она ошалело уставилась на темно-серую пони.

– Чего?

– Великая регулярно отмечала, что в гробу видала всю эту бюрократическую муть. Что, если она, ну, просто и незатейливо забьет?

Рэйвен секунду в ужасе смотрела на Ноксию. И чем дольше смотрела, больше и круглее становились ее глаза, а вскоре они и вовсе заблестели от слез, отчего ночная пони даже опешила. Ей казалось, что кобылка должна радоваться, ведь все дневные пони королеву, мягко говоря, не жаловали, с исключением в виде части армии. Так почему же она плачет?

– Я... Я пойду ее искать!

– Почему? – Ноксия склонила голову набок, точно так же, как это делала Найтмер. – Разве вы ее не ненавидите? Дневные пони. Она ведь убила вашу Селестию.

– Я понимаю... И это так, но... – Рэйвен опустила взгляд в пол. – Я видела, как она заботится о нас всех... Там, где принцесса Селестия просто бы сказала что-нибудь ободряющее, Найтмер Мун вставала из-за стола и шла решать проблемы. В то время, как принцесса могла потратить недели и месяцы на сомнения и раздумья, Ее Величество принимала решение за считанные часы... Это не просто скоропалительные действия, чтобы от нее отстали, я видела, как она быстро, с безумной скоростью анализирует информацию, гоняет всех пони вокруг, заставляя работать в своем темпе. Я... Мы не сможем справиться так же, как она. Я люблю Эквестрию, и я хочу для нее лучшего.

– Найтмер Мун желает войны, Рэйвен, – заметила Ноксия, с огромным интересом смотря на пони. В этот момент она как никогда понимала, почему Великая с таким явным удовольствием задавала провокационные вопросы, лезла буквально в самую душу, щипцами слов выдергивая интересную ей информацию. В этом было что-то... особое. Запретное. Притягательное. – И ты это знаешь.

– Война... Война и так будет, но с Найтмер Мун во главе Эквестрии, страна не исчезнет, – единорожка стерла слезы злым, резким движением ноги. – Она ведь яростная собственница, это очень хорошо заметно на ее отношении к вещам и пони. Даже если Эквестрия частью окажется у врага, она все равно отобьет ее земли, потому что, я уверена, уже считает их своими. И никому навеки не отдаст... Но поиграть... Дать ложное чувство победы... Ее Величество явно любит чувствовать свое превосходство. Она такая... Эм...

Ноксия хмыкнула, прекрасно понимая, что хочет, но не может себе позволить сказать Рэйвен.

Найтмер обучала штурмовиков клана так, как привыкла действовать сама, и это очень хорошо демонстрировало ее характер и методы ведения боя. Она явно привыкла ходить по грани, класть свою жизнь на одну из чаш весов. Владычица бросалась в самый центр любого сражения, будь то бой или бюрократия... Но при этом знала, когда отступить, а когда стоит драпать во все лопатки – вспомнить хотя бы начало войны с Тенебрис.

А еще Великая была самовлюбленной, эгоистичной, озлобленной. Она обожала тыкать носом в ошибки, провалы, любила давить своей силой, волей, яростью, и очень, Очень любила быть выше всех. Что бы она ни говорила, но властвовать ей явно нравилось, а вот все сопустсвующее – нет. В сочетании с готовностью отступиться от своего, это вполне могло привести к тому, что Найтмер просто плюнет на Эквестрию и пойдет искать себе менее напряжное дело, более подходящее ее желаниям и характеру.

– А если она не захочет возвращаться?

– Тогда я сделаю все, чтобы она захотела.

– Это странно, – Ноксия отодвинула полупустую кружку в сторону, внимательно смотря на дневную пони. – Для бывшей помощницы Селестии, ты слишком искренне не желаешь отпускать Великую. Разве ты не должна желать своих сородичей на троне?

– Я дослужилась до помощницы не потому, что настолько сильно любила принцессу, но потому что безмерно люблю Эквестрию, – Рэйвен хмуро посмотрела на фестралку в ответ. – Я хочу лучшего для моей родины, для моей страны. Конечно, я бы хотела, чтобы принцесса Селестия вернулась, но она мертва, ее больше нет. И Найтмер Мун, как бы то ни было, лучшая из возможных кандидатов.

Единорог замолчала, задумалась, смотря куда-то вверх, возможно, на кончик своего рога. Как заметила Ноксия, у некоторых единорогов есть странная привычка при сильной задумчивости смотреть именно туда.

– На самом деле, вторая лучшая потенциальная правительница – ее ученица, Твайлайт Спаркл. Вы с ней очень хорошо справлялись в первые недели после смены власти...

– Вот как, – фестралка улыбнулась, склонив голову набок, повела ушами, отчего Рэйвен на автомате проследила взглядом за эволюциями кисточек на их кончиках. – А ты сама не хотела бы посидеть на троне?

– Я?! – пони отпрянула от шока, настолько резко, что чуть не завалилась на спину.

«Все лучше понимаю Великую и ее любовь шокировать всех вокруг своими действиями и словами, это и правда очень забавно»

– Ты знаешь работу правительства и страну, как ни один пони в Эквестрии, и многие знают тебя, как бессменную помощницу сначала Селестии, а теперь Владычицы Ночной. Не думала примерить корону?

– Но... Я ведь просто помощница!

– А я – просто адъютант Великой, а Твайлайт – ее ученица.

«А Великая и вовсе – солдат из другого мира»

– Но... Но это неправильно! Так нельзя!

– Речь ведь идет не о захвате власти, а о ее передаче, – заметила Ноксия, с каким-то странным наслаждением смотря на паникующую дневную пони. Это действительно увлекало ее, было чем-то необычным, чем-то...

...Что ей не свойственно.

Секунда замешательства сменилась легкой паникой, когда фестралка осознала, ЧТО только что предлагала дневной пони. К счастью, она быстро сложила копыто к копыту и осторожно, украдкой, осмотрела все темные уголки кабинета.

Пара янтарных искорок во тьме книжного шкафа ее сильно успокоили, особенно когда Владычица подмигнула.

– Я... Я не знаю... – Рэйвен опустила голову, подрагивая от напряжения.

– Если не будет выбора, что ты сделаешь?

– Возьму на себя ответственность, но... Но я не смогу, – дневная пони всхлипнула. – В Эквестрии много... Много аристократов, тех, кто влиятельнее меня. Меня не поддержат...

– Если тебя поддержит Владычица, на мнение всех остальных можно просто забить, – ночная пони подтянула к себе кружку с все еще теплым какао, отпила из нее. – Но, думаю, в ближайшее время об этом можно всерьез не задумываться...

– Правда? – Рэйвен вскинулась, с надеждой смотря на кобылку.

– Угу... – Ноксия покосилась в сторону насмешливых искорок янтарных глаз. – Я в этом уверена.

Глава 28

– Лед и снег кругом, – Твайлайт Спаркл смотрела на одно из сквозных зеркал, транслирующих изображение с внешних кристаллов. – Даже отсюда холод ощущается.

– Мэм, у нас окно открыто, – заметила пони из экипажа. Единорог закатила глаза.

– Я, может, монолог тут зачитываю.

Пони беспомощно посмотрела на стоящую рядом Рэйнбоу Дэш, но полковник только крыльями развела – ученица стоила своей наставницы, два пера с одного крыла.

«Дредноут» неторопливо продвигался к месту, где когда-то располагалась столица Кристальной Империи, предположительно. Карты были очень старыми, неточными, а сама Найтмер только плечами пожала – она не нашла ни одиного точного ориертира, а потому просто ткнула копытом куда-то в нужную сторону и завалилась спать. Как подозревала Твайлайт, аликорну понравились сны, в которых она постоянно оказывалась в прошлом. Сама единорожка еще пару раз примерила на себя шкуру Стрипс, для расширения кругозора, но поняла, что штурм вражеских позиций с автоматом и гранатами ей не нравится. Даже с учетом того, что это просто сон.

Единственное, что было интересно Спаркл, понимает ли Ненависть, что насылаемые, если так можно выразиться, «кошмары» для Найтмер скорее в радость? Или она – оно, он, неважно – таким образом пытается узнать прошлое аликорна, а та просто позволяет вытаскивать на поверхность воспоминания, которые ей самой нравятся? В любом случае, Найтмер начала периодически появляться на дирижабле, пугая его экипаж, и ее время от времени начали замечать спящей в совершенно неожиданных местах и позах.

Один раз она спала на потолке в облачной части дирижабля, потому что он не был прикрыт металлом, а потому был мягким и удобным.

Как пояснила наставница, сон ей не то, чтобы прямо сильно нужен – что-то в ней поменялось. На луне она спала, но больше от скуки и чтобы пролистать воспоминания Найтмер Мун, но с тех пор чем дальше, чем больше событий, тем меньше у нее оставалось времени «на покемарить». То, что ее никто спящей не видел, объяснялся очень просто – спала она очень чутко, и вскакивала мгновенно, стоило кому-то приблизиться к ее покоям.

Ну а после убийства Селестии ей просто стало не до сна совсем, вот она и забила. И даже не подумала о том, что даже аликорну он все же нужен.

«Спать не тянет, котелок варит, так что пофиг»

То, что «котелок варит» явно с перебоями, она не замечала и замечать, похоже, не собиралась. Так что Твайлайт была даже благодарна этой Ненависти, выспавшаяся Найтмер была довольно благодушна и уже не вышвыривала всех, кто ей не нравился, в окно. Вместо этого она, полностью в соответствии со своим титулом, отправляла мучить идиота кошмаров, в частности, Тантабуса...

– Дэш, подними эскадрилью на разведку, – Рэйнбоу кивнула и тут же умчалась, а Твайлайт перевела взгляд на Ноксалу, обвешанную кучей свитков, записок и блокнотов. Так и не сумев нормально разобраться в делах единорожки, ночная пони просто и незатейливо начала все записывать. – Свяжись с Найтмер Мун и передай ей, что мы приближаемся к точке назначения.

– Есть, – фестралка могла использовать черный алмаз в груди для связи с королевой, чем Спаркл нагло пользовалась.

– Капитан, снизьте ход, и поднимите в ружье артиллерийские команды. Понятия не имею, с чем конкретно мы столкнемся.

– Разрешите задействовать усиленные боеприпасы?

– Разрешаю, но не более трех в первой серии. Там видно будет, – Твайлайт подавила вздох и посмотрела на полоску холодного зимнего неба, зажатую между надстройками и баллонами «Дредноута».

Ситуацию сложно было назвать контролируемой. Да, у нее было более чем достаточно сил, но все же не полноценная армия, чтобы действовать привычными методами. Вероятно, придется использовать тактику малых групп, как Найтмер в прошлом, и тогда участие в ее снах было куда более полезным, чем казалось ранее.

– Реактор шалит, – пробормотал капитан, выслушав очередной доклад. В более-менее спокойной обстановке пони предпочитали разговаривать тихо, а не кричать на весь мостик. – Колебания все еще в пределах нормы, но раньше такого не было...

– Значит, где-то рядом применяется магия уровня аликорна, – уверенно заявила Твайлайт. Она достаточно изучила кое-как оформленную документацию за авторством наставницы, чтобы делать такие выводы. – Приготовьтесь.

Ей очень не нравилась идея вступать в бой с потенциально чудовищно сильным существом на дирижабле, так и не прошедшем полноценные ходовые испытания. Экипаж до сих пор периодически находил различные недоработки, и хорошо, если это просто отвалившиеся плиты облицовки. Как минимум два Маллеуса на втором ярусе левого борта оказались не закреплены, а с два десятка Рапаксов М2 и вовсе просто валялись в транспортных ящиках рядом с позициями. Было очень много проблем в каютах, расположенных в надстройках, одна из взлетно-посадочных рамп не имела достаточной жесткости, а в баллонах подтекали отдельные отсеки. Весь поход до Северной гряды Твайлайт с капитаном гоняли пони по всему «Дредноуту», пытаясь выявить как можно больше недоработок.

С другой стороны, пегасий полк был полностью укомплектован и снабжения хватало на целый месяц боев высокой интенсивности. Запас хода дирижабля был фактически неограничен, чего нельзя сказать об автономности в целом – три месяца из-за недостатка свободного места для припасов. У нее в подчинении была Старлайт Глиммер, единорог куда более искусный и сильный, чем она сама, Ноксала, способная, благодаря своим навыкам и снаряжению, убить их обеих. У ученицы Найтмер было все, чтобы если не преуспеть, то хотя бы собрать информацию и выжить.

Но происходящее ей все равно не нравилось.

– Сильный ветер, нас сносит с курса, – пегас нахмурился.. – Метель, что ли?.. Задраить люки, поднять погодную команду!

– Отставить, капитан, – Твайлайт покачала головой. – Разворачиваемся и выходим из урагана, пегасы не справятся. Разведчикам – вернуться на борт.

– Тяжелая магия, – заметила Старлайт, бросив взгляд на окно.

Там, за толстым бронестеклом, усиливающийся ежесекундно ветер гонял сонмы крупных снежинок, закручивая их в хороводе бурана. Видимость медленно, но неумолимо падала, и вот уже с мостика не видно дальних надстроек, а вскоре пропадают за снежной пеленой и ближайшие. «Дредноут» затрясся, слишком резко меняя курс – стихия разворачивала судно куда быстрее, чем могли бы его двигатели.

Мимо проносились облака, разорванные пропавшими в белесой пелене надстройками и фермами. Дважды коротко взвыла сирена, призывая занять свои места, сквозь гул урагана и дрожь и скрип металла пробивался топот сотен копыт. Все присутствующие на мостике напряженно всматривались в облачное месиво, густо замешанное на снеге и неконтролируемом ветре, надеясь разглядеть хоть что-нибудь, какой-либо визуальный ориентир. Единственное, на что могла полагаться команда, это показания приборов и устаревшая, давно не обновлявшаяся карта местности, не то, что не интерактивная, даже не бумажная – шелковая.

Напряжение витало в воздухе, казалось, еще немного, и его можно будет резать ножом. Капитан, слушая очередной доклад, внезапно резко побледнел.

«Дредноут» тряхнуло, резко, сильно, словно бы он внезапно лишился хода. У всех возникло сосущее ощущение в груди, очень знакомое каждому, кто хоть раз падал во сне с кровати.

Чувство падения, внезапного, быстрого.

– Отказ реактора! – заорал пегас, судорожно хватаясь за все, до чего дотягивались копыта, и тут же грохнулся на круп, получив мощный удар в скулу.

– Отставить панику! – тряхнув ногой, рявкнула Твайлайт, бегая взглядом по приборам, пытаясь найти среди них высотомер. – Высота?!

– Семьсот семьдесят и падает!

– Дельта какая?!

– Минус шесть! Растет!

«Это не просто отказ реактора, нарушена работа зачарований»

– Текущий курс?!

– Три-два-три!

– Семьсот пятьдесят!

– Старлайт, реактор разгонишь?

– С ума сошла?! – впервые за все время знакомства сиреневая пони проявила эмоции – возмущенное охреневание. – Я там же и полягу от отдачи!

– Тогда идем обе, – не слушая возражений, Твайлайт схватила напрягшуюся единорожку и провалилась в тень.

Тропа встретила ее не привычной тишиной и стылым холодом, здесь было жутко, пугающе оживленно. Повсюду на них смотрели странные, гротескные существа из дыма и пыли, они уставились на пони с голодом и злостью, сверля белесыми, пустыми глазами, но больше ничего не предпринимали.

«Умбры», – осенило ученицу Владычицы Кошмаров, пока она тащила за шею впавшую в ступор Старлайт. «Не нападают, потому что чувствуют волю Найтмер?»

Дойти до реакторного отсека было несложно, но только если знать, как ориентироваться в бесконечной теневой тропе, окруженной тьмой и вязким, струящимся дымом. Здесь бесполезно считать шаги, нет никакого соответствия с реальным миром. Здесь сплетались воедно все тени Эквуса, от огромной, отбрасываемой тучей, до миниатюрной, оставляемой блохой. Они смешивались, растекались повсюду, и лишь одна единая тропа под копытами пронзала их все разом, словно нить, на которую нанизаны мириады колец.

Твайлайт потребовалось несколько месяцев, чтобы научиться хотя бы как-то ориентироваться в этом чуждом ее разуму и органам чувств мире. Еще дольше она училась искать нужные тени, чтобы выйти в обычный мир. И до сих пор она не могла точно описать, на чем же основано ее ощущение направления – на магии, интуиции... зрении с обонянием. Когда-то давно она возмутилась тому, что Найтмер не стала учить ее ориентированию, но теперь поняла, что наставница просто не могла передать ей свое видение тропы.

Нужная тень обнаружилась довольно скоро. Твайлайт осторожно раздвинула носом потоки вязкого дыма, выглядывая в реальность, и только убедившись, что действительно оказалась там, где нужно, резким толчком с выбросом магии вышвырнула с тропы Старлайт. Дождавшись, пока потоки теней стабилизируются, она выпрыгнула следом, но, как и всегда, не рассчитала с силой и пробкой вылетела под потолок, лишь чудом ни во что не врезавшись.

Глиммер, с другой стороны, повезло меньше, и единорог обнаружилась валяющейся кверху крупом рядом с реактором. Судя по постанывающим пони, живописно разбросанным вокруг, ее вышвырнуло прямо в скучковавшийся обслуживающий персонал.

– Все вон! – рявкнула Твайлайт, бросаясь к башне магогенератора. Переспрашивать ее никто не стал, и спустя несколько секунд панического топота, в помещении остались только они вдвоем. – Старлайт, синхронизацию знаешь?!

– Знаю, – буркнула дневная пони, осторожно касаясь копытом рога и лба под ним. – Нам точно сил хватит?

– Вдвоем – точно, и даже отдачей не переебет, – единорог, мучительно выковыривая из памяти последовательность запуска реактора, поочередно отрубала все рубильники, отсекая от него энергосистему судна. – Хреначим со всей дури прямо в точку фокуса!

– Будет больно, – заметила Старлайт, вставая рядом.

– Не больнее, чем если «Дредноут» размажет по земле.

Щелкнув еще несколькими переключателями и простеньким заклинанием проанализировав магический фон – стабилен, хоть и взбаламучен – Твайлайт Спаркл повернулась к подчиненной и без капли сомнений коснулась ее рога своим.

Ярчайшая вспышка погасла в то же мгновение, как и возникла, от напряжения обе пони до треска стиснули зубы. Пол со скрипом промялся под их копытами – магии было столько, что у нее появились свойства материи.

Секунда: пони смотрят в глаза друг другу, чувствуя, как смешивается в едином потоке их сила.

Две: искрят рога, витая кость дымится от перегрузки.

Три: направляемая общей волей, тончайшая спица магии бьет точно в середину маленького окошка в центре циклопической башни.

Долю мгновения ничего не происходило. Бесконечно краткое мгновение, в котором уместилось все – слабость, боль, сосущее ощущение пустоты в груди.

Могучий хлопок разнесся во все стороны от реактора, омыл пони, все еще скрестивших рога, заполнил, переполнил их сырой, грубой магией, выплеснулся за край... И схлынул, унося с собой сознание.

Последней панической мыслью было «кто все включит обратно?!»

***

Из плотной завесы бурана вырвался огромный дирижабль, занесенный снегом, с запутавшимися среди ферм и надстроек кусочками облаков. Медленно, тяжело заваливаясь на борт, он отвернул в сторону, словно бы неторопливо плывя от бури, заметно теряя высоту. За ним тянулся еле видимый, мерцающий след из снежной пыли и тумана.

Внезапно от него во все стороны устремилось радужное кольцо, разбив облачную завесу, разорвав метель, на несколько мгновений открыв вид на прекрасный, сияющий в свете солнца кристальный город. Всего несколько секунд, пока фронт ударной волны не прошел, не утратил своей силы... А затем снежная буря вновь поглотила его, словно стремясь укрыть собой.

Падающий «Дредноут» выровнялся, задрал нос, тяжело, медленно маневрируя. С него осыпался наметенный снег, срывало ветром клочья застрявших облаков, окружая техномагического исполина сверкающей на солнце дымкой. Несколько долгих мгновений тишина продолжала царить над ледяной пустошью, но вскоре слышимый даже на огромном расстоянии свистящий рев разорвал ее, обрушившись на уши звуковым давлением. За кормой дирижабля вспыхнуло несколько вытянутых факелов, окруженных радужными брызгами взбаламученной магии, засияли переполненные силой рунные зачарования, стремясь побороть, преодолеть законы физики, позволить судну не упасть.

Спустя долгие, бесконечно долгие секунды «Дредноут» выровнялся, ускорился, но вместо набора высоты, он продолжил снижаться, пусть уже и контролируемо. Огромное судно маневрировало подле завесы из снега, ветра и льда, неторопливо заходя на посадку.

Второй раз в бурю оно не войдет.

***

– Ну вы посмотрите на них, две, долбиться в бункер, героини.

Голос Найтмер двоился, троился и множился, дробился, реверберировал и давил, давил, давил... Твайлайт с трудом, словно поднимая весь Кантерлот сразу, открыла глаза. Дрожащие веки заставляли мир мерцать, отчего ее резко начало тошнить. Рог потрескивал и болел, тупой, ноющей, терпимой, но сковывающей болью.

Магическое истощение и перегрузка. Уже не в первый раз.

– Вот учишь тебя, учишь, а иногда как хуйнешь – хоть, бляха, стой, хоть падай, нахуй, – сильное, грубое копыто схватило ее за нос, заставив повернуть голову. Заныли мышцы шеи, да голова закружилась. – Красавица, ебаться логарифмом... Ладно, за исполнение пятерка, за идею – кол с минусом.

«Спасибо, наставница, что бы я без вашей оценки делала», – мысленно закатила глаза Твайлайт.

– Ты, бля, не огрызайся, а на рог мотай, пока есть, на что, – фыркнула Найтмер, шлепая на витую кость какую-то прохладную массу.

Нет, это ткань, просто чем-то пропитанная.

То, что аликорн читает ее мысли, темно-фиолетовую пони не удивило, она это постоянно делала, причем зачастую даже неосознанно. Все вокруг для Найтмер были открытой книгой, которая просто-таки маячила перед глазами, хочешь, не хочешь, а прочитать придется.

– Что значит «не хочу»? Ща как пизды выдам!

«С кем она разговаривает?»

Задуматься Твайлайт не успела – в ее грудь что-то ударило, мягко, даже нежно, а в следующее мгновение ее начала наполнять магия, вытесняя собой грубую, сырую энергию из реактора. Тело тут же начало слушаться, расслабились мышцы – оказывается, кобылка не могла двигаться не из-за истощения, а из-за чуждой магии, слишком тяжелой и «жесткой» для нее.

Она осмотрелась осмысленнее, не спеша, впрочем, вскакивать с пола.

Все тот же реакторный отсек, рядом валялась в отключке Старлайт, рог которой был замотан зеленой тряпкой. Найтмер, с выражением лица «че уставилась», стояла между ними обеими в одной лишь короне и накопытниках, причем не привычных, от штурмовых лат, а чем-то неуловимо напоминающих таковые Селестии. Только что менее вычурные и более прагматичные, да еще и с наголенниками.

– Это... К чему?..

– Да я сюда прямо с переговоров с аравийцами дернула, – аликорн закатила глаза. – Они когда меня в штурмовых латах увидели, чуть не обосрались, пришлось городить более привычный им образ. Ты мне скажи, ты нахуя реактор вкопытную разгонять помчалась?

– А как еще?

– В смысле, блять, «как», я в инструкции для кого, бля, написала, что оставила резервный аккумулятор для разгонного пинка?!

– Я думала, он, как и зачарования все, отрубился...

– Твайли, искорка моя, ты, бляха, дальше базовой схемы читала? – единорожка сжалась, стыдливо пряча глаза. – Тут большая часть глобальных зачарований на реактор завязана. Ох, ну и что мне с твоей жаждой геройствовать делать, а?..

Твайлайт Спаркл закрыла глаза, понимая, что наставница целиком и полностью права. Она опять рванула вперед, не думая, не планируя, принимая поспешное и отнюдь не самое удачное решение. Все же штабная работа, в спокойной, контролируемой обстановке, ей подходила больше, чем полевая. Пусть она и возглавляла вылазки отряда единорогов во время войны, она даже там действовала по заранее утвержденному плану. Импровизации, оперативное планирование, управление с передовой – это все не про нее. Ее поле битвы – это карты, стратегические маневры, долгосрочное планирование, но не передовая.

Она – не Найтмер.

– И это хорошо, Твайлайт, – аликорн мягко провела копытом по ее щеке, вынудив поднять голову, поймала ее взгляд своим. – Я бы тебя в Кантерлоте оставила, но тебе нужна эта встряска. Ты должна научиться действовать оперативно, а не строить миллионы планов на все случаи жизни. Ты должна быть готова к тому, что твои планы рассыпятся, что их надо поддерживать, корректировать на лету. Победы – это прекрасно, но поражения – лучшие учителя. Если, конечно, выжить, а не сдохнуть без смысла и толка.

Твайлайт шмыгнула носом, с трудом сдерживая непрошенные слезы. Не время, нельзя, она не слабая библиотечная пони. Она – командующий фронтом, на ее спине – миссия в Кристальной Империи. Она... Она даст волю эмоциям потом...

Все мысли оборвались, рассыпались, когда Найтмер обняла ее и прижала к себе. Дыхание сбилось и замерло, сердце затрепетало от совершенно забытого, столь далекого ощущения нежных материнских объятий.

– Быть слабой – нормально, – тихо проговорила наставница. – Ты лишь делаешь выбор, остаться слабой, или стать сильной. И ты его уже давно сделала, правда?

– Да...

Она действительно уже приняла решение, давно, без сомнений. Ей нужно было преодолеть эту свою слабость, тягу к излишнему планированию, что тянула за собой неспособность действовать оперативно. И эта миссия способна научить ее многому.

Если она выживет.

Из груди пони вырвалась светло-синяя, тускло мерцающая сфера. Зависнув напротив удивленной Твайлайт, она, как ей показалось, возмущенно помигала и улетела к Найтмер, остановившись у плеча аликорна. Сфера показалась единорожке очень знакомой, даже слишком, и ей пришлось напрячься, чтобы вспомнить, почему.

– Я думала, ты ее на амулеты пустила, – ошеломленно пробормотала пони, в памяти которой всплыла сцена, в которой Найтмер вырывает магию и, возможно, душу из светло-синей единорожки. Самое начало войны, группа единорогов, упершихся рогом и отказывающихся сотрудничать с королевой...

– Да я и пустила, – Найтмер пожала плечами. – А она взяла и магию восстановила, я тогда и поняла, что это прямо полноценная душа. Только с памятью беда, я уже и так, и сяк говорила, что к чему, а этой хоть бы фырк. Она в основном в Замке обитается, терроризирует рабочих.

– В смысле?

– Прикалывается по мелочи, без вреда для дела. Ее, к слову, Файрфлай зовут, ну, теперь зовут. Хочешь, подарю?

Файрфлай странно замерцала, как показалось Твайлайт, возмущенно-недоумевающе.

– Цыц, а то в кристалл посажу! – сфера замерла и как-то ужалась. Похоже, эта угроза для нее была ну очень страшной. – Так что?

– М-м-м, нет... Не сейчас, у меня и так проблем хватает.

Возиться еще и с душой пони, которая ее когда-то явно недолюбливала, ей не хотелось. А вот Найтмер оживилась, причем заметно, похоже, голос в голове ее более чем устраивал, ну или как они с Файрфлай общаются.

– Ну и ладно, – Найтмер не выглядела расстроенной, скорее, наоборот. – Лады, реактор законнектила, тебя реанимировала, Старлайт сама обхаживай... Че еще... А, тут снаружи хрень летает, от меня она шарахается, а к городу сквозь барьер пробиться не может. Че к чему, сама думай, своими мозгами. Лишь скажу, чего нет больше в архивах – ищи Кристальное Сердце, это ключевой элемент города. Ну, раньше был, сейчас не знаю, но мощи в нем – реактор нервно курит в сторонке. Не уверена, что по памяти не преувеличиваю, но вродь как оно могло бы рвануть и поярче, держи в уме.

– Эм... – Твайлайт против своей воли представила, как артефакт взрывается, и ударная волна проносится по всему Эквусу, испаряя все живое. – Ладно, буду знать...

– Все, бывай, мне еще седельников дальше трясти. Они мне сука, за каждый грамм спизженного металла заплатят, паразиты ебаные...

Найтмер провалилась в собственную тень. Файрфлай в панике заметалась туда-сюда, но спустя несколько секунд из тени под Твайлайт вынырнуло копыто, в которое сфера и врезалась, прилипнув, и уже после исчезло во тьме. Несколько секунд единорог осознавала увиденное, после чего резко встряхнулась, словно пытаясь сбросить наваждение.

Тряпка, как ни странно, с рога не слетела.

В первую очередь пони проверила Старлайт. Единорожка буквально источала сырую магию, переполнившую ее тело – последствие отдачи от разгона реактора. Если бы они не синхронизировались, их бы и правда убило, да и то, обе получили магическое отравление. Вспомнив, как ее заполнила чужая, но куда более привычная и «легкая» мана, Твайлайт осторожно коснулась бока бессознательной кобылки копытами и начала передавать свою магию, вытесняя сырую, грубую.

Потребовалось около минуты постоянного, равномерного потока. Старлайт судорожно вдохнула, дернулась, но тут же расслабилась, медленно выдыхая. Ее взгляд из-под полуприкрытых век рассеянно блуждал по всему, ни на чем не задерживаясь, словно при контузии. Решив не трогать ее, Спаркл проверила реактор – все в норме, все подключено, все индикаторы зеленые – и направилась к артефакту корабельной связи.

Пони вздохнула, смотря на маготехнический прибор, выглядящий, как коробка с большой кнопкой, расположенной над ним решеткой микрофона, а так же висящим справа динамиком на проводе. Ей так и не удалось придумать способа передачи сигнала «по воздуху», без проводов или связных амулетов, используемых в военной станции связи. Армейские станции – это вообще просто в лоб собранные в одну коробку кристаллы с парой рунных схем для управления, не более. С тем же успехом связного можно было просто обвешать десятком артефактов, которые в свое время массово наштамповали единороги. Эти кристаллы даже после длительного мозгового штурма оставались очень топорными, для смены «канала», как называла связь Найтмер, требовался единорог со специфическим набором заклинаний, да и процесс этот был небыстрый. На «Дредноуте» же и вовсе применялся проводной телефон, самый обычный – такие встречались в Мэйнхеттене, но не были распространены из-за необходимости напрямую соединять каждый из них проводами. Наставница, правда, предложила идею телефонного хаба, в котором связист с помощью штекеров и кучи гнезд мог соединять абонентов друг с другом, но на этом ее знания закончились.

Те же «фыркалки» – амулеты ближней связи, которые Найтмер сделала на досуге из доработанных односторонних сережек – были еще грубее и бесполезнее, так как в их схему вписать смену канала оказалось просто в принципе невозможно. В итоге ими пользовались, конечно – капитан, например, через него и получал информацию от связного на мостике – но этого было недостаточно. Все, на что могли надеяться пони, это новые рунные схемы, а так же подвижки в изучении радио- и магических волн.

– Что-то случилось? – Твайлайт вздрогнула и посмотрела на подошедшую к ней сиреневую пони. – Ты минуту так стоишь.

– Нет, задумалась, – единорожка сняла с держателя динамик, прижала его к уху и нажала на кнопку вызова. – К мостику.

Затрещал-захрипел динамик, когда телефонист – должность придумала королева – занялся установкой соединения. Благодаря тому, что линий на «Дредноуте» было немного, пони справился всего за пару секунд.

– Мостик слушает.

– Где обслуживающий персонал реактора? Они не вернулись.

Судя по звукам, связист передал вопрос кому-то другому – были слышны обрывки слов.

– Ожидают разрешения на возвращение в соседних отсеках, мэм. Какова обстановка в реакторной?

– Все системы в норме. Мне кажется, или мы теряем высоту?

– «Дредноут» заходит на посадку, мэм. Ветер слишком сильный даже просто рядом с бурей.

– Отставить, судну сохранять высоту и покинуть опасную зону, – быстро взвесив «за» и «против», приказала Твайлайт. – Полку приготовиться к наземным операциям.

– Ты уверена? – спросила Старлайт. Невозмутимая единорожка явно спросила это просто для получения подтверждения, нежели в пику решению командира.

– Мэм?

– Мы пойдем к столице, пешком, – не слушая возражений, ученица Найтмер повесила динамик на держатель. – Экипируйся. Придется немного поморозить носы.

– Метель и мороз, потрясающе, – с каменным лицом Глиммер отвернулась и быстрой рысью побежала в свою каюту.

Это могло показаться очередным поспешным решением, но нет, Твайлайт все же обдумала все достаточно тщательно. Садить «Дредноут» в принципе решение откровенно идиотское, но капитана можно было простить – при сильной непогоде дирижабли и правда предписывалось швартовать. Вот только, суда класса «Сандаун» были куда более устойчивы даже к ураганам благодаря зачарованию и бронированию, и этим следовало воспользоваться. С большой высоты судно сможет поддержать их огнем, и единорог сильно сомневалась, что артиллеристы не смогут пристреляться сквозь ураган и метель. В крайнем случае они могли просто засыпать все снарядами, а ее группе просто нужно было убраться из зоны обстрела подальше.

Оставался вопрос с какой-то хренью, летающей снаружи, шарахающейся от Найтмер и долбящейся в некий барьер, но с этим Твайлайт надеялась справиться если не оружием, то магией. У нее в подчиненных была Старлайт Глиммер, даже если все пойдет совсем не по планам, они, теоретически, смогут просто сбежать, прихватив с собой весь отряд. В крайнем случае она сама сможет провалиться в тень.

В том, что все однозначно пойдет не так, пони была уверена, она достаточно много книг прочитала, чтобы считать это просто законом жанра.

Глава 29

– Это не просто ураган! – прокричала Рэйнбоу Дэш, пробивающаяся через сугробы. – Ветер циркулирует! По малому радиусу!

– Смерч?! – Твайлайт еще немного увеличила свой вес, потому что ее просто напросто сдувало.

– Никак нет! Турбулентность! Но странная!

Отряд пробивался сквозь метель с упрямостью, достойной старейших из Эпплов. Ориентиром служило только магическое чутье Твайлайт и Старлайт, так как ветер хоть и был постоянен, но закручивался, кружился, и вообще формировал что-то вроде локальных зон турбулентности. Летать в таких условиях даже Рэйнбоу не решилась, а она была одной из лучших летунов в Эквестрии. «Самоубийство», – уверенно заявила пегаска, и это говорило о многом.

Воющий ветер, тяжелый, липкий снег, глубокие сугробы, следы в которых заметались буквально за хвостами пони, стоило им лишь шагнуть вперед. Слишком неестественная, слишком странная буря. Только если задрать голову, пытаясь разглядеть за непроглядной пеленой свинцовые тучи, можно было заметить характерные завихрения погодной магии, но столь же странной, чуждой, как и вся это метель.

Десант высадился с «Дредноута» без проблем и препятствий, Твайлайт, Старлайт, Ноксала, Рэйнбоу, Магнус, четверо пегасов с Рипперами и два единорога, специалиста по защите. Земнопони было решено с собой не брать, их физическая сила и выносливость были важнее на борту, чем на земле. От идеи высадить вообще весь авиаполк – сотня одних только пегасов с пулеметами – тоже пришлось отказаться, слишком тяжело было бы провести их сквозь бурю. Предполагалось взять с собой повозку с боекомплектом и заряжающими, но быстро стало понятно, что с ней они и вовсе просто не пробьются – слишком сильный ветер и слишком глубокий, вязкий снег. В этот момент темно-фиолетовая пони очень сильно пожалела о том, что так и не продавила решение о разработке гусеничного шасси.

Впрочем аргументы у оппонентов были достаточно весомые, не в последнюю очередь потому что у Эквестрии просто не было необходимости в наземной тяжелой технике. Облачная масса позволяла создавать вполне себе летающие танки, которые потенциально были куда полезнее. Однако, теперь у Твайлайт был просто железобетонное обоснование необходимости тяжелых наземных машин, вот оно, сдувает ее даже при полуторном увеличении веса. Пегасы и вовсе боялись крылья раскрыть, могло и унести, а там и размазать по какой-нибудь внезапной скале.

Неизвестная хрень, к слову, так и не объявилась.

– Приближаемся! – прокричала сквозь вой ветра Старлайт Глиммер. Твайлайт, перепроверив свои расчеты, а так же сосредоточившись на ощущении магии, могла лишь мысленно кивнуть. – Чувствую барьер!

– Подтверждаю, преграда впереди! – крикнула Дэш, по видимому, заметив изменения в движении воздушных масс.

– Я проверю! – фестрал уверенно обогнал остальной отряд и пропал за снежной завесой.

– Стоп! – приказала Твайлайт, даже не пытаясь поднять ногу – вряд ли кто-то увидит, да и сдуть может. – Ждем!

– Майор?! Обстановка?! – спустя минуту прокричала Рэйнбоу, прижимая к уху копыто. Похоже, у них была пара «фыркалок». – Че?! Да ну, серьезно?! Твайлайт, рвем вперед! Барьер отсекает бурю! По ту сторону штиль!

– Отряд, ускоряемся!

На то, чтобы преодолеть последние десятки метров, ушло не очень много времени. Здесь, у самой границы неизвестного барьера, ветер был особенно силен, а снег из крупного, липкого, стал мелким, твердым, колючим. Похожий на песок, он так и норовил «стесать» незащищенные участки тела, особенно доставалось носу и ушам. Но стоило им пересечь невидимую границу, прошедшуюся по шкуре тонкой расческой, как все стихло.

Затих воющий орган ветра, остался позади лютый холод, сменившись легким морозцем. Снег крупными, мягкими хорпьями падал на землю, укрывая ее необычно тонким пуховым одеялом – накопытники проминали его с приятным хрустом всего на несколько сантиметров. Снег падал и падал, но не копился, словно иллюзия, созданная исключительно для атмосферы и красоты.

Но все это меркло на фоне сияющего кристального города, чьи шпили тянулись высоко вверх, разбрасывая десятки, сотни солнечных зайчиков. Город мерцал, блистал на солнце, словно идеально ограненный драгоценный камень, он притягивал взгляд своей чарующей красотой, загадочностью, странно гармоничными в своей неровности зданиями, казалось, выточенными из цельных кристаллов.

И над всем этим великолепием раскинул свои объятия еще один барьер, состоящий из множества шестиугольников. Идеально выверенный, геометрически правильный, он создавал ощущение монолитности и казался несокрушимым.

Но пока пегасы и фестрал восхищались прекрасными образами Кристального Города, единороги хмуро переглядывались, не сомневаясь, что каждого из них посетила одна и та же мысль.

Здесь царит смерть.

Магия этого места была густо замешана на холоде, она ощущалась, как некий голодный дух, жадный до чужой плоти. От этого ощущения дыбом вставала шерсть, сразу вспоминалось, что Кристальная Империя веками стремилась вернуть свои южные земли, ныне – Эквестрию, и когда-то здесь бушевала война. Твайлайт же вспомнила о Кристальном Сердце, артефакте огромной мощи, куда большей, чем была в созданном Найтмер реакторе. Раньше она не задумывалась, но теперь ее пробрала дрожь осознания.

А не на душах ли разумных функционирует это самое Сердце? Это бы объяснило столь жуткий магический фон.

– Проверка снаряжения! – скомандовала Рэйнбоу Дэш, активно встряхиваясь. Седельная сбруя с пулеметами была рассчитанна и на куда более высокие нагрузки, так что, это тоже было своеобразным тестом.

Единороги, и Твайлайт в том числе, принялись осматривать пулеметы, систему наведения, завязанную на поворот головы, все привода и крепления. Внешне все выглядело неплохо, но Рипперы все же не были изначально разработаны под северные или снежные условия. В надежности автоматики как таковой темно-фиолетовая пони не сомневалась, но снег и лед вполне могли привести к проблемам.

– Выдвигаемся, – закончив с проверками, скомандовала Твайлайт Спаркл. – Дэш, поднимай свой отряд, на рожон не лезть, к барьеру не приближаться.

– Есть, – радужногривая пегаска несколькими жестами передала подчиненным схему действий и, дождавшись, пока все поднимутся в воздух, рванула следом.

– Аркейн Шилд, ставь малый подвижный барьер, Файр Армор, ты на подхвате.

– Есть, мэм, – синхронно ответили единороги, кобылка тут же зажгла рог, формируя заклинание.

– Старлайт, что чувствуешь?

– Не считая смерти – что-то темное. Кто-то нас очень сильно ненавидит, но при этом скрывается.

– А вот и Ненависть... Ноксала, на рожон не лезь.

– Как получится.

Возмущаться Твайлайт не стала, у Кошмара было вполне себе четкое задание защищать ее любой ценой. Это означало лишь то, что пони не стоит подставляться, и тогда фестралке не придется прикрывать ее своим телом. Штурмовые латы, особенно производства лично Найтмер, это надежная защита, но все же не дает неуязвимости, да и ослабленных зон много.

Отряд выдвинулся к границе второго барьера под звонкий скрип свежевыпавшего снега. Твайлайт внимательно прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь отловить момент появления Ненависти, но ее чувствительность была заметно ниже, чем у Старлайт. Не пропасть, но магически она своей подчиненной уступала значительно. Ее это не то, чтобы расстраивало, скорее было напоминанием о том, что нельзя уметь сразу все. Продолжи она совершенствовать свои навыки, разрыв был бы куда меньше, если бы был вовсе, но вместо этого Твайлайт обучалась куда более глобальным вещам.

Да и, много ли пони могло похвастаться тем, что они управляли огромной страной, да еще и вывели ее из кризиса? Прямиком в новый кризис, правда, но война с Тенебрис была форс-мажором, это не считается.

– Тоже чувствую, – тихо заметила Твайлайт, чья шерстка начала вставать дыбом. – Почему-то эта магия кажется мне знакомой...

– Вряд ли ты где-то могла почувствовать магию короля Сомбры, – задумчиво пробормотала Старлайт, пытаясь понять, откуда исходит столь яркая, мощная ненависть. – Есть догадки, кто это может быть?

– Слишком размытое ощущение, сигнатуру не снять. Но... Знакомое.

Спустя несколько минут пони подошли ко второму барьеру, прямо к одному из многочисленных шестиугольников, его составляющих. Старлайт тут же занялась его анализом, в то время как Твайлайт принялась раздавать указания.

Единороги подняли стационарный барьер, достаточно мощный и универсальный, чтобы защитить от большинства стандартных угроз, пегасы и фестрал, разбившись на пары-звенья, патрулировали воздух по нескольким эшелонам. Ноксала при этом спокойно стояла рядом, периодически бродя туда-сюда, успев натоптать несколько тропок в свежевыпавшем снегу. Напряжение, а с ним и ощущение взгляда прямо в глаза, озлобленного, полного ненависти, росло.

– Барьер специфический, с проходом по сигнатуре. Мощный, но бесхитростный, – Старлайт демонстративно постучала копытом по сегменту – звук был глухим, будто она била по толстенной каменной стене. – Пробиться смогу минут за пять.

– Поставишь конфигурируемый жесткий барьер с нужной сигнатурой? – поинтересовалась Твайлайт, просто из любопытства.

Она бы сделала именно так, и время требовалось именно на подбор сигнатуры – не самое сложное, но долгое и нудное занятие.

– Да, туннель. Приступаю.

– Защищайте Старлайт Глиммер, – приказала ученица Найтмер, мысленно засекая время.

Если сиреневая пони сказала, пять минут, значит, столько ей и потребуется. Сама Твайлайт спавилась бы минуты за три, но только потому что когда-то подделывала сигнатуру для того, чтобы пробираться в кантерлотскую библиотеку без пропуска. Проще говоря, у нее было больше опыта и некоторый набор специфических заклинаний. Вот только, здесь и сейчас она – командир миссии, а не специалист по магии, и задачи следовало распределять соответствующим образом.

Единорог посмотрела вверх, щурясь, чтобы снег не попал в глаза. Рэйнбоу Дэш не демонстрировала тревоги или готовности к бою, стабильно наворачивая круг за кругом с Магнусом в паре, да и остальные пегасы явно ничего не заметили. Это было хорошо, но терять бдительность не стоило.

«Ну где ты, Ненависть, где? Сверлишь и сверлишь... Чего же ты ждешь?..»

Твайлайт Спаркл методично, по крупице, перебирала всю известную ей информацию. Все, каждое оброненное случайно или намеренно слово, все, что могло хоть как-то, хоть косвенно касаться текущей обстановки, ситуации, задач, потенциальных врагов. Все.

Кристальная Империя. Король Сомбра возглавлял ее и целенаправленно готовил к войне с Эквестрией. Знал ли он, что эта затея обречена на провал? Как минимум, Сомбра подготовился – утянул сразу всю Империю куда-то в иной план реальности, явно не просто так.

Найтмер Мун с Кошмарами, личным отрядом гвардии, дала ему бой и победила. Но победа оказалась с неприятным привкусом, Сомбра сумел сбежать, утянув за собой свою страну. Сбежать ли? Может, отступить для перегруппировки? Надолго ли он планировал уйти?

Найтмер Мун и ее Кошмары не были утянуты следом за Империей, ее городами и жителями. Неудивительно – они легко могли уйти теневой тропой.

Не туда, назад.

Найтмер Мун дала бой королю Сомбре. Дэйбрейкер сожгла передовые отряды имперской армии, несколько тысяч солдат. Кристаллийцы были готовы к этому, поэтому применялось зомбирование – чтобы пони не боялись идти в бой. Разведка боем? Но зачем? Сила аликорнов и так всем известна, ни одно живое существо не способно бросить им вызов, ни тогда, ни сейчас.

Не туда.

Назад.

Король Сомбра бросил вызов аликорнам, открыто объявил войну, зная, что он ее проиграет. На что он рассчитывал? Это самоубийственная битва. И он утянул Империю на иной план более чем на тысячу лет, для чего? Аликорны, похоже, могут жить вечно, он не мог рассчитывать на то, что Дэйбрейкер и Найтмер Мун умрут от старости. Или мог?

Стоп.

Назад.

Могут жить вечно...

«Пять лет непрерывной работы ей потребовалось, чтобы окончательно отсечь себя от Древа и Эквестрии, а так же создать заклинание ловца душ»

Слова Найтмер, тогда, казалось, вечность назад, когда она раскрыла им с Ноксией свое прошлое, правду.

Отсечь. Найтмер Мун вынуждена была отсечь свою душу от мира, от Древа Гармонии, от Эквестрии, просто чтобы умереть.

Аликорны бессмертны. Каденция, Селестия – аликорны.

Знакомый голос.

Неизвестное нечто, не способное пробиться к городу сквозь барьер, установленный, вероятнее всего, Сомброй. Простой, бесхитростный, созданный, чтобы остановить внезапное вторжение, дать время на реакцию. Найтмер Мун он не смог остановить, она, скорее всего, давно уже разведала все теневые тропы.

Это нечто – Ненависть. Ненависть, направленная персонально на нее, Твайлайт.

«Я вернусь», – обещала ей тающая ненависть. «Вернусь!»

«Вот как...» – аликорн задумчиво окинула взглядом ученицу. «Понятно...»

Сомбра мог бы проникнуть свозь возведенный им барьер, он знал ключ, знал сигнатуру.

Кто-либо иной... Не освоившийся со своей силой, со своим новым бытием, ослепленный ненавистью – нет.

Каденция...

– Отставить! – заорала осененная догадкой Твайлайт, поворачиваясь к Старлайт. – Не взламывай!..

Поздно. Ровно в миг, когда она распутала узел рассуждений, Старлайт Глиммер закончила формировать туннель. Полукруглая арка светло-бирюзового цвета взрезала шестигранник барьера, создав полноценный проход, в который, не пригибаясь, могла бы пройти Найтмер в своем лисьем облике.

Она еще могла его разрушить. Ее рог загорелся магической аурой, готовый выпустить рой магических ударов по узлам заклинания. Старлайт, услышав Твайлайт, уже перестала подпитывать арку и тоже подготовила заклинание.

Им не хватило мгновения.

Черная тень метнулась словно бы из ниоткуда. Она черным дымом стремительно просочилась между пони, проникла за барьер, увеличилась, раздулась... Открыла ярко-красные, полные ненависти глаза с вертикальными зрачками.

И безошибочно впилась взглядом в Твайлайт Спаркл.

– Каденция, – единорог скрипнула зубами, чувствуя злость, ярость.

Та, кого она убила. Та, чья смерть позволила ей осознать себя новую, более сильную. Та, чья оторванная голова висела у нее в кабинете, напоминая о днях слабости, бессилия, безволия. О днях, когда она с черной завистью смотрела на мирно спящую няню.

– Твайлайт Спаркл, – прошипело облако, сжимаясь, конденсируясь в силуэт пони.

Миг, и на его месте парит в воздухе аликорн темно-розового цвета, с темно-фиолетовой, с полосами золотого, красного и фиолетового цвета гривой. Яркие алые глаза, искаженное в гримассе ненависти лицо и изогнутый серпом черно-красный рог без единого витка на нем. Тяжелые доспехи из черного металла с алыми кристаллами закрывали большую часть ее тела, делая образ куда более массивным, угрожающим, опасным.

– Я вернулась, – оскалилась Каденция, ее глаза полыхнули яркими рубинами.

И снова тишина. Ни единого лишнего слова, хотя Твайлайт ожидала безумной атаки. Но нет, аликорн, воплощение Ненависти, не была ею ослеплена. Она выждала момент, проникла за барьер, и теперь просто пользовалась своей безнаказанностью – Старлайт и Твайлайт не могли мгновенно переключиться на новое заклинание, а пегасы зависли в воздухе за шестигранниками преграды, настороженно, напряженно. Каденции наверняка хватит минимальной задержки, чтобы среагировать, ударить в ответ или сбежать. Но один вопрос так и вертелся на языке ученицы Найтмер, и она его все же озвучила.

– Что с Сомброй?

– Пришлось его сожрать, – с полубезумной ухмылкой ответила Ненависть, облизнулась. – Он так сопротивлялся... Так... мешал МНЕ!

Яростный рев был настолько громким и неожиданным, что присела даже Старлайт.

– Он орал на меня! Обвинял! А я его даже не знала! Но ничего, НИЧЕГО, я оказалась сильнее, моя злость, ненависть, ярость, они были ярче! Я убила его и пожрала его душу, его разум, его магию! Теперь я, Я королева! Нет, ИМПЕРАТРИЦА! – Каденция запнулась, поморщилась, скалясь, криво, озлобленно. – И я убью тебя, Твайлайт. Но не сейчас... И не сразу. Я буду мучить тебя так же, как ты – меня. Ты хоть представляешь, каково это, во тьме бесконечного мига раз за разом вспоминать, как рвется шкура, рвутся мышцы, трещат сухожилия и кости? Каково это, вспоминать раз за разом, как хрустит дробящийся позвоночник?! Каково это, видеть свое обезображенное тело, потому что АЛИКОРН НЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ МГНОВЕННО!!!

Каденция зажмурилась, стиснула зубы, прижала ногу к груди. Совсем как раньше... И точно так же, стоило ей несколько раз вдохнуть-выдохнуть, она успокоилась, словно выпустив излишнее давление.

– Ты умрешь, Твайлайт Спаркл, – прошипела пони. – Я тебе это гарантирую. Ты умрешь у меня на глазах, я тебе это обещаю. А пока... Пока у меня есть дела в столице.

Аликорн, дернув губами, сдерживая оскал, обратилась дымом и умчалась к городу.

На долгие секунды, минуты повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием и взмахами крыльев. Пони беспомощно переглядывались, не в силах выдавить и слова, слишком неожиданной была эта встреча. Никто не ожидал увидеть в качестве врага не некоего древнего короля, но принцессу любви, теперь уже точно бывшую, переродившуюся, озлобившуюся.

– Она ушла искать Кристальное Сердце, – выдавила из себя ошеломленная Твайлайт, пытаясь собраться, успокоиться. Ни о каком планировании речи и не шло, не сейчас. – Если у нее получится, можно будет паковать чемоданы и тикать отсюда нахрен...

***

«Она не справится», – сказала Файрфлай, наворачивающая круги по кабинету. «Не потому что она плоха, а потому что это в принципе невозможно»

– Твое существование тоже в принципе невозможно, но ты все равно кошмаришь моих подданных, – фыркнула Найтмер, шлепая печатью по очередному идиотскому прошению. К ее счастью, их становилось все меньше и меньше.

Возможно, дело в очень хмурых и злых фестралах, которых она начала отправлять к особо упертым дебилам наряду с кошмарами. В любом случае, бывшая лиса ни о чем не жалела.

«Меня создала ты», – светлячок завис над столом, давая ровный, синий свет. Не то, чтобы это было необходимо, но ей просто хотелось сделать хоть что-то около полезное. «Она – не ты»

– Я ошиблась с оценкой Каденции, – отхлебнув кофе из большой кружки, сказала Найтмер, читая свиток по диагонали. – Она не полноценное воплощение Ненависти, но что-то около того. Вряд ли ей дури не хватило проломиться, скорее, она что-то не то сожрала или с кем-то неудачно спаялась, пока перерождалась.

«Твайлайт и Старлайт сильны, очень сильны, но все же...»

– Так, схера ли ты эту тему вообще подняла? – аликорн хмуро посмотрела на тревожно мерцающую сферу. – Ты раньше ее явно терпеть не могла.

«Я не помню, и не хочу помнить, что было раньше», – Файрфлай словно бы ужалась, стала меньше. «Я за нее беспокоюсь. Она показалась мне... Сломленной»

– Переломана она через колено, причем серьезно, – вздохнула ночногривая пони, откладывая свиток в сторону, потерла переносицу сгибом ноги, прижмурившись. – Я не то, чтобы спец в перевербовке. Поломать могу, переебашить тем более, а мягко скрутить в нужную сторону уже нет.

«Поэтому ты ее отправила на самоубийственное задание?»

– Да. Ей нужна встряска, ей нужно, бляха, пройти прямо пиздец, тотальный и бесповоротный. Либо доломается, либо переплавится, там как пойдет, – аликорн перетекла в свой лисий облик, возникнув из дыма сразу у окна. Файрфлай тут же зависла над ее плечом. – Что бы ты ни думала, у нее есть шансы. Мизерные, но есть. Выжить-то она точно выживет, в этом я не сомневаюсь, но вот хватит ли ей духу признать поражение? Или пожертвовать своим отрядом.

«Она не сможет. Она все еще цепляется за прошлое»

– Нет, на прошлое ей как раз насрать, – Найтмер пожевала губами, смотря вдаль, в сторону горизонта. – Проблема в том, что это самое прошлое ее не отпускает. Нельзя меньше, чем за год, резко, сходу, сильно измениться. Это медленный процесс.

«Ну, я поменялась»

– Ты вообще хуй знает что и бантик сверху, – лиса отмахнулась от возмущенно мерцающей сферы. – Скажи спасибо, что я тебя не посадила в кристалл вместо батарейки.

«Спасибо», – обиженно буркнула тускло мерцающая Файрфлай.

– Не знаю, нахрена я тебя тут держу, – задумчиво проследив за выписываемыми сферой кренделями, пробормотала Найтмер. – Но в Замке ты прямо очень всем мешаешь.

«Мне там скучно...»

– А мне насрать. Ты либо приносишь пользу, либо я тебя убиваю. Нахера ты отказалась от сопровождения Твайлайт, да еще и ей на мозги накапала?

«Ей не нужен голос в голове, ей и без меня тяжко», – тут же ответила светлячок, замерев в воздухе. «Я бы ей мешала... Наверное»

– Ты будешь ее сопровождать, мне похуй, на правах кого или чего, – оскалилась лисица, сверкая злыми глазами. – Начнешь ей мозги ебать, я тебя нахуй на клочья порву, усекла?

«Да... Простите...»

– Ты мне планы порушила, дура, – успокоилась Найтмер, отворачиваясь к окну. – Мне нужен был полноценный соглядатай, чтобы Твайка в петлю не полезла. Ноксала хороша, как боец, телохранитель, но советник из нее – как из тебя феникс. Благодаря твоим выкрутасам, ее шансы переебаться с дури выросли.

«Простите... Почему вы не сказали сразу?»

– Потому что это уже нахер неважно, тот вертолет улетел, – лиса оперлась о подоконник, отведя уши назад, сморщила нос. – Я все думала, что мне с тобой делать, после такого-то косяка, так и не придумала. Переебать всегда успеется.

Файрфлай осторожно опустилась на подоконник рядом с рукой лисы. Маленькая светло-синяя сфера, излучающая магию и тепло, оголенная, ставшая материальной душа пони. Она не помнила, кем была, и рассказ Найтмер, создательницы, о том, что ее вырвали из тела единорожки, ничего не менял. Возможно, она и правда когда-то недолюбливала Твайлайт Спаркл, вероятно, она и правда чем-то разозлила Владычицу Ночную, за что ее и убили, но... Какая разница? Теперь она – Файрфлай, светлячок, способная мысленно общаться с тем, с кем формирует связь.

И она расстроила создательницу.

Знала бы она о ее планах... Но это была проверка. Проверка послушности, проницательности, понимания обстановки, и она ее провалила. Продемонстрировала себя бесполезным, своевольным инструментом, от таких избавляются, выбрасывают, а то и уничтожают. Но Найтмер оставила ее. Почему? Решила дать второй шанс? Найтмер? Та, кто может вышвырнуть в окно надоевшего ей просителя? Кто на глазах у других единорогов перегрызла глотку их предводителю, решившему, что уж он-то может что-то требовать, раз война закончилась?

Нет, тут что-то другое. Файрфлай не нужна лисе, королева не просто так стала холодна с ней наедине. Да, пока их видят другие, все было как раньше, но за дверьми кабинета Найтмер больше не шутила, не дурачилась с ней. Светлячок не оправдала ее ожиданий, укусила протянутую руку, и больше ей нет доверия. Если бы могла, она бы заплакала, но сфера души не может лить слез, да и бессмысленно это.

«Что я могу сделать?..»

– У тебя был шанс, – взгляд Найтмер, холодный, безэмоциональный, пронзил Файрфлай, проморозив, омыв льдом и безразличием. – У тебя было множество возможностей доказать свою пользу. Ты видела, что я делаю с бесполезными пони. Ты не сделала ни единого вывода.

«Я умру?»

– Пока нет, – создательница отвернулась. – Мы в ответе за тех, кого породили... Я надеялась, что в тебе есть хоть капля сознательности, но ты не более чем неразумное дитя.

Справедливая оценка...

Что она делала в Замке? Пугала рабочих. Веселилась. Исследовала каждый уголок... Но там была библиотека, которую она могла изучить – достаточно было проникнуть, погрузиться в книгу. Там были закрытые полигоны, где она могла освоиться со своим бытием, раскрыть свои возможности. Она могла бы научиться вселяться в разумных пони, то, что она выяснила о себе только недавно, когда Найтмер приказала ей проникнуть в тело Твайлайт, вымыть из нее сырую магию.

Она глупая, бестолковая, бесполезная... Могла бы она убить саму себя, она бы уже попыталась.

– Я дам тебе возможность, Файрфлай. Раз уж ты слишком бестолкова, чтобы совершенствоваться самостоятельно, раз уж ты всего лишь ребенок, у тебя будет воспитатель. Как я и сказала, ты будешь сопровождать Твайлайт, и не приведи случай она на тебя пожалуется. Я не буду тебя пытать или заточать, но смерть будет... Болезненной. Ты меня поняла?

«Да, создательница. Я... Я буду делать все, чтобы оправдать ваши ожидания... Теперь буду»

– Посмотрим.

Глава 30

«Наверное, не самая лучшая моя идея»

Твайлайт в сопровождении своего отряда шла по улочкам пустого Кристального Города к его центру, к возвышающемуся там замку, и буквально шкурой чувствовала десятки взглядов, направленных на нее. Они смотрели из каждого окна, из каждого переулка, смотрели с ненавистью, злостью, обидой, раздражением. Кристаллийцам не нравилось, что они идут по их городу, топчут копытами их дороги... Но благоразумно не лезли к ним, либо зная, либо чувствуя, что у них нет ни единого шанса.

План просто в лоб ворваться в город и попытаться найти Кристальное Сердце первыми был насквозь авантюрным и строился на двух предположениях. Первое: Каденция не настолько сильна, как кажется. Найтмер в ее положении бы просто истребила их отряд, она бы повыбивала их по одному, пока они пробирались сквозь метель. Тантабус... Неизвестно, но он бы не стал выжидать момента, скорее, попытался обратить их в себе подобных.

Каденция же была слишком рассудительна для той, кто столь искренне ее ненавидит. Она не пыталась их атаковать, не сбила дирижабль, не трогала его экипаж. Вместо этого она отправилась искать Кристальное Сердце.

И это было второе предположение, то, что она не знала, где оно. Аликорн не имела полного доступа к памяти Сомбры, или, что вероятнее, король просто сошел с ума и теперь Каденция была вынуждена бороться с безумием. Иначе бы она с легкостью проникла за барьер самостоятельно, все-таки именно няня когда-то научила ее паре весьма специфических скрывающих заклинаний. Вместо этого она предпочла дождаться, пока Твайлайт и ее отряд сами проделают брешь в барьере, да еще и просочилась в него, пользуясь моментом. Без боя.

И держалась так, чтобы не никто не смог быстро атаковать.

Естественно, Твайлайт в первую очередь проверила, не влияет ли барьер на ее способность проваливаться в тень, а так же на телепортацию Старлайт. Ответ – телепортация упирается в границу, а вот по теням можно пройти куда угодно, что, в принципе, логично. Способность Найтмер Мун странствовать теневыми тропами, таская за собой отряд Кошмаров, сделала ее настоящим, кхм, кошмаром для всех ее врагов.

Кристальный Город вблизи поражал даже больше, чем издали. Возведенные из матовых кристаллов дома, кажется даже выращенные, с вырезанными в монолитных стенах окнами и дверными проемами, покатые, похожие на драгоценности крыши. Даже плитка на дорогах, и та – из кристаллов, покрытых мелкой насечкой против скольжения. Дома дополняли деревья и клумбы, тщательно ухоженные, огорожденные ажурными заборчиками – зелень тут любили и берегли. Весь город сиял, блистал, но не слепил, бросался в глаза, восхищая, но не затмевал взора своей драгоценностью.

Не меньшее восхищение вызывала общая планировка, строгая, выверенная. Рэйнбоу Дэш, проведя воздушную разведку двумя звеньями, доложила, что замок в центре является буквально центром всего города. От него отходят двенадцать лучей-дорог, а так же он окружен шестилучевой звездой, составленной из улиц – они словно внутренняя стена отделяли центральные районы от окраин. И все это вписано в идеальный круг.

Что удивляло, так это низкая высотность зданий. Возможно, просто населения в столице Империи было не так уж и много, но Кристальный Город расползался вширь, а не вверх. Да и место явно оставалось – граница барьера проходила в полукилометре от стоящих на окраине зданий, а значит, нужды в высотках не было. Это шло вразрез с такими мегаполисами, как Мэйнхеттен, Балтимейр, которые как раз были забиты высотками по двадцать-тридцать этажей, но оно и к лучшему, на самом деле.

– Есть идеи, где искать Сердце? – тихо спросила Старлайт, рядом с которой парило с полдюжины клинков.

– Замок. Похоже, барьер запитан напрямую от него. Я сейчас буду триангулировать положение источника.

– Я не чувствую магические потоки, – заметила сиреневая пони и посмотрела вверх. – И не вижу.

– Странно. Движение магии я буквально крупом ощущаю, – Твайлайт задумалась, сумев не сбиться с шага. – Вернее даже метками.

– Понятно, – Старлайт покосилась на названное место. – Телепортируемся?

– Мы с Ноксалой пропрыгаем по нескольким точкам, ждите нас здесь. Время исполнения – четыре минуты.

– Вслепую?

– Согласно докладу Рэйнбоу, город геометрически выверен, вплоть до перепадов высот. Пропрыгаю по лучам – хватит за глаза.

Единорог кивнула – рассчитать матрицу заклинания телепортации для скачка по координатам не так уж и сложно. Да и само заклинание имело несколько уровней встроенной защиты от дурака.

Это не помешало Найтмер однажды умудриться телепортироваться под пол, но на то она и Найтмер. Наверняка выкинула «совершенно ненужные» блоки, иногда ее так переклинивало.

Первая телепортация, снять параметры, ощущая на себе еще больше злых взглядов. Ноксала недвусмысленно щелкнула разложившимися крыльевыми клинками, чуть присев на задние ноги, чтобы в любой момент встать на них.

Почему наставница не сказала ей, что аликорны бессмертны? Что они перерождаются. Вопрос сложный, и ответ уровня «так она и не спрашивала» был откровенно тупым. Не знала сама? Нет, она явно ожидала перерождения Каденции, возможно, не такое, но ожидала.

Второй прыжок, на противоположный конец города – для триангуляции этого хватит, но единорог хотела снять больше данных. И подольше подумать, если честно.

Могло ли так быть, что Найтмер изначально хотела столкнуть ее с переродившейся Каденцией? Но для чего? Единорогу, будь она хоть трижды талантлива, умна, опытна, никогда не сравниться с аликорном, даже если она на порядок слабее той же Селестии. Это вызов, который она, при прочих равных, не приняла бы просто из соображений простейшей логики. Но все же... Вот она, стоит, собирает данные, пытается найти Кристальное Сердце раньше Ми Аморэ.

Новый прыжок, еще больше информации. В принципе, этого хватит, четырех точек достаточно, чтобы достаточно точно определить местоположение искомого объекта.

Стоит ли ей отступить? В принципе... Да. Но не прямо сейчас, у нее есть несколько способов сбежать, в том числе и как минимум один надежный, а значит, риск в пределах допустимого. Другое дело, что с собой она может утащить не более одного пони... Твайлайт с трудом подавила оскал, ну, вот и повод «потерять в бою» Старлайт Глиммер. Слишком уж она... Своевольна для носителя воли Найтмер в груди. Да, наставнице нужен кто-то, кто поднимет восстание, сбросит страну в пучину настоящей гражданской войны, но лучше уж этим займется сама Спаркл. Контролируемая война куда как полезнее, нежели истинная борьба против воплощения Войны.

Вот только почему ей этот план не очень нравится? Неужели не все следы прошлого удалось вытравить, или она просто привязывается к своему окружению слишком быстро?

– Артефакт однозначно в замке, – сказала темно-фиолетовая пони, вернувшись с Ноксалой к остальному отряду. – План действий следующий: штурмуем замок, если охрана слабая или ее нет вовсе. Любого, кто будет сопротивляться или стоять на пути, в расход. Прорываемся к Сердцу, если встречаем сильное сопротивление – отступаем и уходим к «Дредноуту». Координаты пространства за бураном у нас есть, уходим за внутренний барьер и дальше – телепортом за метель. Если достигнем Сердца раньше Каденции, Старлайт, Аркейн, Файр, ставите коллективно самый мощный барьер, какой сможете. Рэйнбоу, на огонь по усмотрению, на поражение.

Дождавшись нестройного «есть», Твайлайт с уверенностью посмотрела на возвышающийся в центре города кристальный замок, подправляя перевязь с ножом на боку.

«Посмотрим, усвоила ли я уроки Найтмер»

***

Алая пелена ненависти раз за разом заливала мир, распаляя ярость, туманя разум образами прошлого. Она раз от раза погружалась в воспоминания, ощущала острую, обжигающую боль от каждого удара ножом. Ее память предала ее, постоянно выталкивая на поверхность отвратительный хруст разрываемой заточенным лезвием шкуры, жуткое видение собственной крови, льющейся из свежих ран.

В книгах часто пишут, как жертва молит убийцу о пощаде, умоляет остановиться, что-то говорит. Но Кейденс на своем опыте узнала, единственное, на что ты способна, когда в твою плоть раз за разом вонзается нож, скрежеча по костям...

Сначала это шок, бесполезные попытки защититься, крики, вопли. Затем – агония, когда боль прорывается сквозь адреналин, сквозь панику, сквозь осознание. И вот ты уже не можешь выдавить ничего, кроме стона, хриплого, задушенного спазмами. Льется кровь, но ты бессильна...

Удар головой о стену, сильный, с размаха. Рог вошел в кристалл, словно нож в теплое масло, а вот по лбу прилетело – из глаз посыпались звезды. Немного полегчало, отпустило... Но ненадолго.

Она не могла собраться. Ей с трудом удалось заставить себя выждать, устроить засаду, а не атаковать безумным, яростным зверем, и то, лишь потому что Кейденс почувствовала присутствие чужой, обжигающе холодной воли, словно ночь под полной луной, озаренная пожаром.

Найтмер...

Не Найтмер Мун, и уж тем более не Луна, о которой когда-то рассказывала Селестия. Чудовище из другого мира, насмехающееся над ее попытками повлиять на себя. Ее яркие янтарные глаза преследовали Кейденс повсюду, будь то сон, попытки медитации, ярость. Глаза, которыми на нее смотрела Твайлайт Спаркл, ее воспитанница, ее подруга.

Ее убийца.

Она не могла собраться, сосредоточиться, и лишь бесцельно блуждала по коридорам замка, сопровождаемая взглядами пони, чья шерсть сияла, переливалась, словно кристаллы снега на солнце.

Они смотрели на нее со злостью, недоумением, воодушевлением, ненавистью, радостью, добротой, яростью. Эмоции смешивались в отвратительный в своей притягательности коктейль, который хотелось хлебать, заливаясь, и от которого тянуло блевать. Она упивалась этим ощущением и ее воротило от него, и эта двойственность разрывала на части ее разум и душу.

Она бесцельно блуждала по коридорам замка, своего, но чужого, и в каждом отражении видела новую себя. Чудовище, гротескная пародия на принцессу любви, ныне закованная в броню страха и ненависти. Алые глаза пугали ее не меньше, чем воодушевляли, она раз за разом касалась своего гладкого, серпообразного рога, передняя грань которого была острой, даже слишком острой. Ее накопытники громыхали железом, казалось, на весь замок, металл пластин терся о кольчугу под ними, и этот звук, лязгающий, скрежечущий, постоянно напоминал ей о том, кто она, и почему она такая.

Фантомная боль от нанесенных ножом ран жгла ее шкуру, ее плоть, душу и разум. Ножом, который держала своей магией Твайлайт.

Ненависть вспыхнула всепоглощающим пламенем, Кейденс, скрпя стиснутыми зубами, зажмурилась, захрипела, скалясь, дрожа от еле сдерживаемой ярости. Огонь полыхал в ее груди, грозился выплеснуться с криком, рыком, словно она лишь безмозглый, дикий зверь.

«Ненавижу!» – билась одна единственная мысль, истязая ее разум. «Ненавижу!»

Резкий рывок в сторону – висок прострелило болью, пышная, нечесанная грива ничуть не смягчила удар о стену. На кристалле осталось кроваво-алое пятно, под цвет ее глаз, но быстро осыпалось прахом, пылью и дымом, словно мир отказывался признавать ее существование. Эквус отторгал ее, чудовище, пожравшую душу несчастного, сошедшего с ума жеребца.

Король Сомбра... Он выжидал, удерживал во тьме мига всю Кристальную Империю, ожидая момента, когда он и его подданные смогут вернуться, ударить по ослабевшей Эквестрии и вернуть утраченные плодородные земли. Но разум простого смертного, будь он хоть тысячу раз гениальным и могущественным единорогом, не в силах выдержать тишину и одиночество иного измерения. Сомбра защитил свой народ, свою империю, но не мог защитить себя, ведь кто-то должен был держать заклинание, удерживать ключ, быть готовым вернуть государство в мир.

Он сошел с ума всего через десять лет, задолго до того, как Эквестрия ослабла, избрала путь мира.

Кейденс оперлась о стену, медленно сползая по ней с грохотом и лязгом металла, стиснула виски копытами, оскалившись.

Ее разум не справлялся, ее душа не выдерживала. Она пожрала Сомбру, растворила в себе, но он отомстил за свою гибель, отравив ее своим безумием. Неважно, специально ли, или просто она сглупила, но теперь аликорн с трудом могла соображать. Ей не за что было зацепиться, у нее не было точки фокуса сознания. Ее переполняла ненависть, всепоглощающая, всепожирающая, и рано или поздно она станет безмозглой тварью, чистой силой, что будет отравлять мир одним своим присутствием. Она уподобится древним вендиго, умбрам, всем тем темным тварям, которых когда-то истребляли пони.

Кейденс не хотела жить.

Она хотела умереть, исчезнуть, еще тогда. Она молила, мечтала о забвении, раз за разом вспоминая свою смерть, отвратительное, тошнотворное ощущение, когда ее голову голыми копытами отрывала, выкручивала бывшая воспитанница. Аликорн надеялась познать тьму, в которой не было места Найтмер, Твайлайт, Селестии, бросившей ее на верную погибель, всей этой проклятой Эквестрии, ослепленной шорами гармонии, дружбы и мира.

Кейденс больше не верила в любовь, но ненависть... Пусть она полыхала негаснущим огнем в ее душе, пони не желала делать ее центром своего существования. Она не хотела уподобиться Найтмер, чья жажда схватки, сражений, войны толкала ее на поле боя, раз за разом.

Бывшая принцесса смогла увидеть проблески мирной жизни прямоходящей, черной с серебром лисы. Возможно, Найтмер сама дала ей заглянуть в эти воспоминания, ну или ей просто захотелось сделать перерыв в бесконечных сражениях, Кейденс не знала. Сама идея наслать кошмары на ту, кто зовется их Владычицей, теперь была просто смехотворной, но слабый, истязаемый безумием разум порождал и не такое...

Пони видела искры мирной жизни Найтмер. Видела, чтобы понять – эта безумная лиса раз за разом возвращалась на войну, бежала подальше от тишины и покоя доброй рутины, чтобы вновь окунуться в кровь, грязь, смерть и грохот оружия. И так же, как та жаждала сражений, боя, вызова, Кейденс теперь была поглощена ненавистью.

Скрипнув зубами, аликорн заставила себя встать на ноги. Массивная, закрывающая все тело броня казалась невесомой пушинкой по сравнению с давлением безумия. С трудом преодолевая кроваво-алую пелену ненависти, Кейденс вновь побрела вперед, грохоча накопытниками по кристаллическому полу, сопровождаемая множеством взглядов.

Она не знала, почему эти кристальные пони ничего не предпринимают. Они лишь бродили туда-сюда, не менее потерянные, да сверлили ее взглядами, смешивающимися в тошнотворно-притягательную смесь. Они не подходили к ней, не преследовали, не касались, не убегали и не атаковали. Словно тени себя, былого, они неприкаянными душами заполняли замок, а то и весь город.

– Такие же, как я... – прошептала Кейденс, срываясь на хрип и шипение, оскалилась, когда очередная алая вспышка затмила ее взор. – Жалкие души, отравленные прошлым...

– Кто ты?

Голос. Тихий, мягкий, нежный, как любящее касание. Пони, единорог, маленькая по сравнению с ней кобылка фиолетового окраса с пепельно-голубой гривой. Ее голубые глаза были полны сострадания, тепла, но на дне их таилась воля, куда более сильная, чем можно было ожидать.

– Ми Аморэ Каденция, – ответила аликорн, найдя в этой пони фокус. Что-то внутри нее отзывалось на ее присутствие, ненависть подутихла, немного прояснилось в глазах. – Кейденс...

– Ты из династии Аморэ?

– Не знаю...

И никогда не знала. Прошлое осталось так далеко, сначала за гранью аликорнизации, а после – еще и перерождения, когда пламя ненависти, боли, агонии и безумия раздробило ее память.

– Что случилось с Сомброй?

– Я... – слова признания застряли в горле.

Почему? Она убила его. Пожрала его душу, его разум, его магию, растворила в себе, словно вода – сахар. Почему она не может сказать этого? Почему вообще безумие какого-то единорога разлагает ее разум? Почему она возродилась на его месте, обрела схожие с ним черты, обрывки его памяти, воли, сознания?

Кто она теперь? Кейденс, павшая принцесса, ослепленная ненавистью, или Сомбра, обезумевший король Кристальной Империи, гениальный маг, мечтавший возродить величие своей страны?

– Ты похожа на него, – пони подошла ближе, бесстрашно, без капли сомнений в движениях, во взгляде. – Кто же ты?

– Я... Я... Не знаю...

– Сколько лет прошло с начала войны?

– Больше тысячи... – Кейденс впилась взглядом в голубые глаза, находя в них успокоение. – Кто ты... Ему?

– Друг. Опора, – единорожка нежно, беззвучно коснулась копытом ее нагрудника, алого кристалла в его центре. – Меня зовут Рэдиэнт Хоуп. Я должна была помочь Сомбре преодолеть безумие, если оно его настигнет.

– Ему не помочь, – прошипела Кейденс, чувствуя злость, поднимающуюся в груди ненависть. Эта пони... Ей не интересна аликорн, она здесь только из-за этого безумного, оравшего на нее глупца. Она тоже хочет убить ее! Убить, чтобы вернуть своего жалкого королька! – Я!..

– Он мертв, я понимаю, – Хокп склонила голову, закрыв глаза, но не в скорби, а в почтении, подчинении. – Теперь ты – наша императрица. И я здесь, чтобы помочь тебе вернуть себя.

Единорог медленно, плавно, словно на глазах у дикого зверя, встала на задние ноги, и так же медленно, аккуратно заключила опешившую Кейденс в нежные объятия.

– Империя нуждается в тебе, Ми Аморэ Каденция. А ты нуждаешься в Империи...

***

Отряд галопом бежал по коридорам замка, даже дворца, распугивая всех встречных кристальных пони. Пегасы летели следом, благо потолки были высокими, куда как выше, чем в Кантерлоте – было достаточно места даже для вертикальных маневров.

До сих пор открывать огонь нужды так и не возникло – никто не пытался их остановить. Редкие пони в кристаллических доспехах разбегались с их пути так же быстро, как и простые гражданские, даже не пытаясь преградить им путь.

Но никто не расслаблялся.

Здесь давление тяжелой, полной смерти магии было куда как сильнее, настолько, что его ощущали даже пегасы и фестрал. Казалось, стены, пол и потолок дышат могильным холодом и ледяным посмертием, оно окружало, подавляло, проникало внутрь, под шкуру. То и дело каждый из эквестрийцев встряхивался, словно пытаясь избавиться от ощущения изморози на шкуре. Это все держало их в тонусе, напоминало – они на территории врага, древнего, опасного.

И чем сильнее воняло магией смерти, тем яснее становилось – Сердце близко.

«Некромантия? Нет, ни одного мертвеца нам не встретилось. Значит, магия душ, возможно и вовсе – ритуальная. Умершие попадают в артефакт, питая его, защищая живых»

Твайлайт не была экспертом в запретной магии, на то она и запретная. Но после смерти Селестии, пони не отказала себе в удовольствии посетить закрытые секции библиотеки и расширить кругозор.

Ритуальная магия душ использовала, собственно, души разумных для подпитки заклинаний. «Топливо» можно получить как добровольно, так и в результате жертвоприношений, но второй способ дает, как бы сказала Найтмер, «меньший выхлоп». Добровольно отданные души сами стремилсь напитывать заклинание, а после истощения уходили на перерождение, просто чтобы не занимать место в артефакте или ритуальном круге. Проще говоря, своеобразные батарейки.

Магия не просто так попала в список запретных. Помимо очевидного – очень многие предпочитали не заморачиваться, и собирать «топливо» жертвоприношениями – никто не знал, как истощение души влияет на ее перерождение. Точно было известно, что если вытянуть из нее все силы, то она разрушалась, распадалась, словно дерево в топке. Магия душ была самой могущественной, ей было под силу менять, искажать реальность, творить невозможное. Неудивительно, что Найтмер Мун и Дэйбрейкер в свое время целенаправленно охотились на практикующих ее магов, вне зависимости от расы, страны проживания, социального положения.

И точно так же нет ничего необычного в том, что как только возник хоть малейший повод, они сразу же атаковали Кристальную Империю. Даже удивительно, что они не грохнули Сердце раньше, возможно, оно было слишком могущественным? Нет, вероятнее всего, все дело в императрице Аморэ, она ведь взяла курс на сближение с Эквестрией, и, вероятно, планировала отказаться от использования этого артефакта. Это бы объясняло и успешное восстание короля Сомбры, уж он-то точно не чурался пользоваться запретной магией.

Размышления не мешали Твайлайт Спаркл контролировать обстановку и отслеживать положение артефакта, поэтому она мгновенно среагировала, когда поняла, что они от него удаляются.

– Стоп! – пони прислушалась к своим ощущениям. Кристальное Сердце однозначно было создано с использованием ритуальной магии душ, очень уж тяжелой была мана, с неприятным, затхлым привкусом. – Похоже, артефакт где-то под нами.

– Тайный зал? – Старлайт задумалась. – Ищем вход?

– Предлагаю взорвать.

– А нас защита замка в ответ не убьет?

– Вообще ее не ощушаю. За тысячу лет защитная магия сильно продвинулась, но незаметной ее сделать так и не смогли. Тут, конечно, магия душ вероятно, но, думаю, в худшем случае пролом просто затянется сам собой.

– Я подстрахую, – не стала спорить Старлайт и зажгла рог, готовя матрицу «скачка» – короткой телепортации. Причем, судя по сложности, переносить она собиралась не себя, а Твайлайт. Аркейн Шилд установила стационарный барьер, а Файр Армор добавил огненную преграду вокруг, чтобы отпугнуть кристаллийцев.

Насчет «взорвать» темно-фиолетовая пони, конечно, перегнула, ее «магия взрывов» до сих пор была в зачаточном состоянии. Но вот проделать дыру в полу, будь он хоть из кристалла, хоть из гранита – вопрос решаемый. Пусть Найтмер учила ее по большей части управлению, принятию решений, инженерному и военному делу, но и магию они разбирали. И одним из полюбившихся Спаркл заклинаний стал луч циклической накачки.

Достаточно сложное, комплексное, но при этом грубое заклинание было развитием обычного магического луча. Цикличность преодолевала лимит зарядки, а так же ускоряла ее для сверхмассивных объемов маны. Каждый цикл удваивал заряд, Твайлайт могла без проблем осилить три, а дальше нагрузка и затраты ставились для нее чрезмерными.

Найтмер однажды на ее глазах навернула десять. Результат даже она высвободить не решилась, а это говорило о многом.

Способа оценить толщину пола – у пони не было, но ее это не останавливало. Она, убедившись, что ей не помешают, сформировала луч и начала его накачивать.

Первая секунда – одинарный заряд, все хорошо.

Вторая – первый цикл, пульс магии, двойной заряд.

Третья – магия начала давить, тянуть рог к земле, четырехкратный заряд сиял, словно яркий магический светильник.

Четыре секунды, третий круг цикла, восьмикратный заряд, ее рог начал нагреваться... Единорог со скрипом стиснула зубы, чувствуя, как от напряжения болят мышцы, все тело.

Еще одного пульса Твайлайт ждать не стала.

Луч разрушительной магии ударил ей прямо под ноги, разбрызгивая, испаряя кристалл, словно лед. Он раскаленным прутом пробил толстый, не меньше нескольких метров, пол, и ударил дальше, на миг осветив просторный зал со стоящим в центре пьедесталом. Твайлайт не успела рассмотреть его подробнее – Старлайт выдернула ее «скачком», сместив в сторону от образовавшейся дыры. Благодарно кивнув подчиненной, единорог наложила охлаждающее заклинание на края пролома диаметром около полуметра, но даже так проникнуть внутрь, просто спрыгнув, получится нескоро.

– Старлайт, возьми с собой Файр Армора и звено, разведайте обстановку.

– Хорошо, – сиреневая кобылка дождалась, пока к ней подойдут остальные, и они исчезли во вспышке телепортации.

– Ноксала, на тебе ближнее прикрытие, Дэш, огонь по усмотрению.

– Так точно, – отозвалась радужногривая пегаска, фестралка просто кивнула.

Долго ждать не пришлось, спустя всего минуту из пролома вверх вылетела зеленая сфера и рассыпалась снопом искр – сигнал, что можно спукаться. Но все равно вниз сначала телепортировалась Аркейн Шилд, и только после – Твайлайт с Ноксалой и остальными пегасами. На пяток метров она могла перенести и больше пони, нагрузка была приемлемой.

Зал был большим и просторным, но темным – его освещал только крупный кристалл в форме сердца в центре. На полу медленно остывала яма от луча, повсюду витала пыль, от которой пони то и дело чихали. Никаких видимых украшений, колонн, вообще ничего, кроме пьедестала с артефактом. Просто огромный пустой зал, переполненный эманациями смерти.

– Действуем по плану, – приказала Твайлайт Спаркл, приближаясь к Кристальному Сердцу.

Ни барьеров, ни ловушек, ничего. Это было странно, так как вокруг было столько маны, пусть и отдающей могильным душком, что хватило бы на защиту уровня корабельного щита «Дредноута». Но уж жаловаться темно-фиолетовая пони точно не собиралась, и, убедившись, что ее точно не прибьет какая-нибудь хитрая ловушка, подошла к пьедесталу вплотную.

Артефакт был относительно небольшим, размером с ее голову, льдистого цвета, похожего на голубой сапфир. Довольно простая огранка, с полированной передней и задней гранью, он парил в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси. Кристальное Сердце не выглядело опасным, но источало столь тяжелую магию, что касаться его копытами или уж тем более рогом Твайлайт точно не собиралась. Но у нее были диагностические заклинания, так что, дождавшись, пока единороги установят барьер, пони приступила к анализу.

Как она и подозревала, здесь была задействована магия душ, и судя по мощности потока, либо в артефакт напихали население небольшого городка, либо все жертвы были добровольцами. Зачарования грубые, но запутанные, очень древние, такими даже Найтмер не пользовалась, узловых точек нет вовсе – признак ритуальной магии. Нет, скорее, песенной, с помощью которой кристаллийцы выращивали и зачаровывали кристаллы. Видимых ловушек нет, но Твайлайт не могла гарантировать, что артефакт безопасен.

Раньше она бы бездумно коснулась Сердца копытом, а то и рогом, просто с мыслью «ну что может пойти не так в мире магии и дружбы», но не теперь. Наученная горьким опытом, пони не собиралась рисковать собой, своей головой или вовсе – душой, а значит, следовало предпринять что-нибудь побезопаснее.

Например, накинуть на Кристальное Сердце сеть и просто утащить в Эквестрию, пусть Найтмер разбирается.

Сеть у Твайлайт была – в ее зачарованных седельных сумках хранилось и не такое. А вот предпринять что-либо она не успела.

Зал резко, весь, вспыхнул голубым сиянием, словно один огромный светильник. Пони потребовалось несколько секунд, чтобы проморгаться, и когда в глазах перестали прыгать «зайчики», они увидели прямо у барьера Каденцию. Рядом, чуть позади, стояла неизвестная кристальная пони, фиолетовая единорог с пепельно-голубой гривой.

– Воры... – прошипела аликорн, оскалившись, опустив голову.

– Тва-а-айла-айт? – не сводя взгляда с павшей принцессы, протянула Старлайт.

– Одно движение – и я грохну Сердце об пол, – единорог демонстративно накинула на артефакт сеть. – Мы все, конечно же, спасемся, я не спорю. И мы, и вы. Но артефакта вы лишитесь.

– Какая же ты тварь, – прорычала Каденция, ее зрачки вытянулись в узкие иголки. – Мало было меня... Ты решила всю Империю уничтожить?

– М-м-м, может быть? – Твайлайт пожала плечами. – Найтмер, конечно, война с Империей понравится больше, но и за ее уничтожение меня ругать не будут. Может даже по голове погладят.

Старлайт дернула хвостом, трижды. Значит, она готова к массовой телепортации, вот только вопрос, сможет ли она утянуть еще и артефакт?

– Что вы предлагаете? – спокойно поинтересовалась фиолетовая единорожка. На миг их глаза, янтарные и голубые, столкнулись и пони сразу признали силу воли друг друга. – Мы в патовой ситуации.

– У нас преимущество, – не согласилась Твайлайт Спаркл. – Вы в любом случае лишитесь Сердца. Но есть варианты.

– Мы не можем позволить его забрать, – фиолетовая пони коснулась наплечника дернувшейся Каденции, и это странным образом ту успокоило. Продолжая скалиться, глухо рычать, аликорн, тем не менее, осталась на месте. – От него зависит существование нашей страны. Столицы.

– У меня есть дирижабль с реактором, которого, я думаю, хватит для поддержания погодной магии.

– Мы не станем вашими рабами! – Каденция с грохотом и лязгом ударила накопытником по полу. – Не вашими, не Найтмер!

– А у вас есть выбор? – вкрадчиво поинтересовалась Твайлайт, потянув сеть на себя. Сердце, не сопротивляясь, сдвинулось с центра пьедестала, отчего невозмутимость так и не назвавшей свое имя пони дала трещину. – У вас нет выбора...

– Отпустите их.

Все пони и фестрал резко повернулись в сторону. Там возвышалась высокая, изящная пони, единорог нежного, бежевого окраса, с розовой, переходящей в фиолетовый и синий гривой. Синяя корона, декоративная упряжь с сердцем на груди, фероньерка. Совершенно незнакомый эквестрийцам образ, но не кристаллийцам.

– Императрица Аморэ?! – воскликнула кристальная единорожка.

– Ты мертва! – рявкнула Каденция, с лязгом расправив крылья. – Сомбра убил тебя! Убил! Твою душу держат в заточении в Сердце!

– Мое пленение несколько... устарело, – холодно ответила Аморэ, бесстрашно шагнув прямо к аликорну. – Как видишь, я вполне жива.

– Это невозможно! – прорычала Каденция, но, как и раньше, почему-то не атаковала. Что-то ее словно сдерживало, но что? Сама Твайлайт бы без раздумий атаковала противника, просто потому что ее так учила Найтмер. – Ты – не аликорн, ты не могла переродиться!

– Возрождение доступно не одним лишь аликорнам, – императрица разочаровано покачала головой. – Этот мир, Эквус, куда древнее. Он был бесконечно стар на заре Империи, а Империя была стара на заре Эквестрии.

– Он не зря тебя сверг, – прошипела Ненависть, опустив голову, прижав уши. – Тебе плевать на Империю!

– Нет, и именно поэтому вы должны нас отпустить. Кристальная Империя будет уничтожена, если уничтожить ее Сердце, – Аморэ перевела взгляд желтых глаз на Твайлайт. Что-то в ее взгляде показалось ученице Владычицы Кошмаров знакомым. – Селестия и Найтмер Мун слишком сильны, чтобы сражаться с Эквестрией.

– Селестия явно проиграла, раз в отряде этой твари и фестрал, и пегасы с единорогами, – аликорн ткнула ногой в Твайлайт.

– Значит, Найтмер Мун победила.

– Кто такая «Селестия»? – осторожно спросила пепельногривая пони.

На единый миг пони застыли.

Нахмурилась обреченно-разочарованная Аморэ.

Ошеломленно распахнула глаза Твайлайт Спаркл.

Вспыхнула ненавистью Каденция.

Припали на передние ноги пегасы и фестрал, чьи пулеметы нацелились на врага.

Застыли в напряжении единороги, держащие магический щит.

Всего мгновение.

Облако чернильной тьмы вспыхнуло на месте императрицы, исторгнув из себя гротескных, искаженных существ с белесыми глазами. Доля секунды, и волна грубой, неструктурированной магии смела их, но на месте развеянных умбр появились новые.

Из теней прямо под барьер шагнула Аморэ, чье тело словно сочилось черным дымом. Она невозмутимо проигнорировала направленное на нее оружие и посмотрела на Твайлайт.

– На вас печать силы Найтмер Мун. Я не соврала, когда сказала, что освободилась. Но я – не просто Аморэ, так как моя свобода – достижение Долор, кошмара на службе Владычицы.

– Он тебя освободил? – следя за разгорающимся боем, спросила ученица Найтмер.

– И да, и нет. Моя душа была слишком сильно повреждена к тому моменту, когда Долор попала в измерение, в котором была заперта Империя. Кошмар бы погибла, но она наткнулась на Сердце и проникла в него в поисках пропитания.

– Кошмары что, все поголовно отбитые... Без обид, Ноксала.

– На правду не обижаются.

Волна магии ударила в Барьер, покрыв его друзами черных кристаллов.

– Историю я расскажу после. Я могу провести вас всех тропой теней за погодный Барьер, но без Кристального Сердца – оно слишком тяжелое для меня.

– Думаю, я смогу утащить его сама, – неуверенно сказала Твайлайт Спаркл, оценивая магическую мощь кристалла.

Чем больше магии в артефакте, тем тяжелее его переносить. Но Сердце – не просто какая-то там магическая безделушка, оно генерировало магию, пусть и за счет запертых в нем душ. В теории, Твайлайт могла закольцевать потоки, тем самым выполнив, как выражалась наставница, финт хвостом – артефакт будет поддерживать сам себя, «облегчаясь» и упрощая перенос.

В теории. Выкладки пони составила еще несколько месяцев назад. Да и телепортация «Дредноута» на основе закольцовывания потоков магии и пробоя пространства своеобразным «снарядом» с дирижаблем в центре ее идею подтверждала.

– Тогда уходи первой. Если не справишься... Мы уничтожим Сердце.

– Сколько в тебе от Аморэ, а сколько – от Долор?

– Я на три четверти кошмар.

Этого Твайлайт было достаточно. Кивнув Старлайт и напрягшейся Ноксале, единорог осторожно стянула с пьедестала артефакт, наложила заклинание закольцовывания потоков магии – сразу стало легче дышать – и провалилась в собственную тень.

Чего она не ожидала, так это того, что Кристальное Сердце с размаху долбанет ее по рогу, провалившись следом...

Глава 31

– Меня окружают одни долбоебы...

Ноксала, Рэйнбоу Дэш, Старлайт Глиммер... Да даже Аморэ виновато опустили головы. То, что они были в первую очередь подчиненными, и решения принимала Твайлайт, их не оправдывало – могли бы и головой немного подумать, время было. Им не грозила немедленная смерть, умбры, направляемые перерожденной кошмаром, надолго заняли Каденцию. Они могли хоть мозговой штурм устроить, настолько надежной была их позиция, но нет.

Особенно сильно винила себя Ноксала. Владычица поставила перед ней всего одну задачу, и она не справилась, провалилась, как последняя дура. Фестралка решила, что больше не может носить гордое звание Кошмара, и собиралась отказаться от него, понеся заслуженное наказание. Но не сейчас.

– Дебилы, блять... – Найтмер потерла переносицу сгибом ноги. Она не не кричала, не ругалась, не делала ничего, что от нее ждали. Она просто была разочарована в них.

Словно бы устала от их глупости и теперь у нее не осталось сил даже на маты.

Ноксия сверлила взглядом собравшихся в кабинете пони и фестралов, сжав зубы так, что выступили желваки. Особенно много злых взглядов доставалось Старлайт, раз за разом отводившей взгляд в сторону. Единорог, несмотря на холод на душе, чувствовала вину, и не могла ничего с этим поделать.

Ведь они не просто умудрились допустить ранения или травмы Твайлайт Спаркл, они ее потеряли. Просто потеряли.

Пони так и не появилась ни в Эквестрии, ни у «Дредноута», ни у него на борту. Более того, ее не находило ни одно поисковое заклинание, что было априори невозможно – как минимум два из них могли указать направление даже на труп. И только Аморэ смогла высказать более-менее достоверное предположение, что ученица Найтмер потерялась на теневой тропе.

И тут же с искренним сожалением в голосе заметила, что в таком случае шансы ее найти чуть ли не отрицательные.

– Что мне с вами делать, а? – Найтмер раздраженно отодвинула от себя стопку бумаг, обведя взглядом стоящих перед ее столом пони. – Кобылы блядские, сука. Мало того, что вы проебали Твайлайт, мало того, что не грохнули Каденцию, хотя могли, так вы еще и, блять, проебали Кристальное Сердце. Не уебали, а проебали, и теперь уничтожить его, а значит, и Империю, почти невозможно.

Пони сжались, прижали уши и поджали хвосты.

– Еще и ты вылезла, – аликорн посмотрела на мелко дрожащую светло-бежевую пони. – Долор, ты мне, блядски хвост, вот что скажи, ты как умудрилась провалиться в Кристальную Империю? И куда вы умудрились проебать Фобоса?

– Я не уверена... – с сомнением пробормотала Аморэ. – Я изучала умбр, мне было любопытно... Но потом я ощутила какую-то магию, мощную, холодную. Я решила узнать, что это, а потом... Потом меня просто затянуло в иное измерение. Я не знаю, как, возможно, моя память повреждена, и, исходя из даты на календаре, это было двести пятьдесят шесть лет назад. А Фобос... Его уничтожила Селестия больше семи сотен лет назад. Мы так и не поняли, как он ей попался.

– Тантабус.

– Госпожа, я...

Договорить кошмар не успел – воля Найтмер скрутила эфирное существо в узел, словно отжимаемую тряпку. Он не кричал, не вопил, не издал ни звука, но каждый, буквально каждый во всем замке Кантерлот ощутил его агонию.

– Знаешь, почему ты еще жив, Тантабус? – поинтересовалась Владычица, игнорируя полные ужаса глаза пони. – Потому что до сих пор твоя ценность перевешивала твои выкрутасы. Но мне надоели твои заигрывания со мной, знаешь.

Кошмар истерзанной тряпкой расплылся по полу, словно рваная черная клякса. Найтмер не лишила его сил, как когда-то, нет, она атаковала саму его суть, эфирное тело, оставив глубокие раны.

– Я устала от твоих интрижек. Ты всегда был себе на уме, даром, что самый умный из троицы. Но мое терпение, оно, знаешь, и раньше-то не было бесконечным, а уж теперь...

– Моя вина... Безгранична... – прошептал Тантабус, даже не пытаясь собраться, стать цельным. – Моя жизнь... Ваша собственность... Я... Принимаю любое Ваше... Решение...

– Я дам тебе один шанс. Последний шанс. Ты лучше всех ориентируешься на теневой тропе, все же именно ты и учил меня по ней ходить, – Найтмер хмыкнула, когда на нее удивленно уставилась Старлайт. – Найди Твайлайт Спаркл, или хотя бы Кристальное Сердце. Справишься – я оставлю тебя в живых, и даже не лишу положения. Нет – я разорву твою суть на тысячи частей, и рвать буду медленно, по кусочку в день. Ты познаешь такие страдания, что сойдешь с ума, и мне плевать, что кошмарам неведомо безумие, я тебе его обеспечу. Ты меня понял?

– Да... Госпожа...

– Пшел вон с глаз моих.

Тантабус растворился бесследно, словно его никогда и не было в кабинете. Никто не сомневался – он сделает все возможное и невозможное, но выполнит задачу, и даже, возможно, перевыполнит ее. Агония кошмара, которую ощутили все, была поистине чудовищной, даже ее отголосков хватило, чтобы грива вставала дыбом.

– Теперь вы, – Найтмер откинулась на спинку кресла, смотря на напуганных пони из-под полуопущенных век. – Вы меня прямо очень, ОЧЕНЬ разочаровали. Особенно ты, Старлайт, и ты, Ноксала. У вас была одна задача, и вы с ней не справились.

– Я не достойна звания Кошмара...

– Мне нет оправданий.

– Кто чего достоин я сама решу, – королева бросила взгляд на Рэйнбоу... И ничего не сказала, отчего пегаска почувствовала себя еще хуже. – Вы трое сведены в один отряд. Нет, четверо – Долор с вами. Тантабус так или иначе найдет Твайлайт и Сердце, но до тех пор у нас полноценная война с Кристальной Империей. Пока вы тащились сюда на «Дредноуте» обычным ходом, Каденция вытащила из иного измерения все остальные города Империи. Драконы нам так же объявили войну, бизоны отмалчиваются, но тоже готовятся, яки отправили переговорщиков в Империю. Скажите мне, будьте так добры, какого хуя ни один из вас не догадался использовать телепортацию?

– Но расстояние...

– «Дредноут» может скануть на тыщу километров! – рявкнула Найтмер, грохнув копытом по столу. – И сделать штук десять прыжков подряд, на нем весь Эквус по экватору облететь можно!

– Мы... – Старлайт откашлялась. – Я не подумала, Ваше Величество. Забыла...

– Вот поэтому моей ученицей была Твайлайт Спаркл, а не кто-либо иной, – скривилась аликорн. – Только у нее была способность мыслить нестандартно, хоть иногда. Вы же... Ладно, Ноксала, с ней все ясно, но вы двое...

Найтмер поджала губы.

– Позволите ли мне, Владычица?.. – осторожно спросила Аморэ.

– Чего тебе, Долор?

– Если дозволено, я бы хотела узнать больше о текущей эпохе. Я вижу многие достижения и изменения. Оно для меня все в новинку.

– Сколько в тебе от Аморэ?

– Четвертая часть, Владычица.

– Чет маловато для твоего поведения. И тело у тебя – один-в-один Аморэ, только ростом раза в полтора выше. Под меня косишь?

– Возможно? Таковым мое тело было с момента слияния.

– Сначала Каденция Сомбру сожрала, слившись с ним – понятно зато, схуяли она полноценным воплощением не стала. Теперь ты... – Найтмер помассировала виски копытами, зажмурившись. – Что дальше, Твайка вернется воплощением чего-либо? Сука, история чем дальше, тем ебанутее...

– Ваше Величество?..

– Забейте, от Дискорда нахваталась, – пони взбледнули. – Так, к чему это я... Вы вчетвером отправляетесь на фронт, немедленно, Долор введете в курс дела по ходу. Берете «Дредноут» и идете, сука, воевать, мне похуй, каким раком, но вы должны задержать силы Кристальной Империи. Вооруженные силы Эквестрии полностью мобилизованы, но у нас нет возможности их оперативно перебросить на северную границу, потому что солнцекрупая забила хер на инфраструктуру, а я не успела этот вопрос решить. «Сандаун» еще не достроен, и я не могу все, сука, бросить. И это не говоря уже о том, что мы лишились лучшего командующего армией.

Найтмер обвела тяжелым, давящим взглядом пони и фестралку.

– Разъебете «Дредноут» – с Твайлайт будете сами разбираться. Все ясно?

– Так точно! – гаркнули Рэйнбоу Дэш, Ноксала и Старлайт Глиммер, так резко, что Аморэ от них шарахнулась.

– Эм... Так точно?

– Ебаться раком... – королева закатила глаза. – Пшли вон с глаз моих!..

***

– Почему кристаллийцы не знают Селестию? – спросила Старлайт, когда они покинули дворец и направились к пришвартованному «Дредноуту».

Вопрос был не самым приоритетным, и, пусть и вертелся на языке, но так и не был задан до сих пор.

– Абсолютное большинство пони Империи знали принцесс как Дэйбрейкер и Найтмер Мун. На заре Эквестрии никто, кроме самих эквестрийцев, не поверил в историю о «перевоспитании». Новые имена аликорнов запомнили только я, Сомбра и некоторые пони из нашего окружения, но не Рэдиэнт Хоуп. Очень глупая ошибка, в памяти все смешалось, к сожалению.

– Так вот как звали ту кобылку, – кивнула Старлайт. – Странная причина, но не мне судить.

– Вполне логично. Народная молва знает правителей по титулам, меньше – по именам. Меня знали, как императрицу Аморэ, но мало кому известно, что мое полное имя – Ми Аморэ Мелодия.

– Мне не показалось, – тихо пробормотала Ноксала. – Вы с Каденцией и правда похожи внешне.

– Что довольно странно даже по меркам кошмаров, а мы считаем всякое возможным.

– Как к тебе обращаться? – Рэйнбоу Дэш встряхнулась, словно пытаясь прийти в себя. – Аморэ? Долор? Мелодия? Ваше Величество?

– Я не уверена, – растерянно проговорила единорог, даже с шага сбилась. – С одной стороны, лишь четверть меня – пони, но с другой, это очень важная четверть. Вероятно, вернее было бы новое имя взять, но я того не желаю.

– Аморэ-Долор? – предложила Старлайт. – Просто в лоб.

– Нечто в этом есть, думаю, пока оставим так.

– Твои возможности? Кроме умбр, – задала вопрос Ноксала.

– Ум... Кое-какие возможности от Долор – теневая тропа, в основном. Могу проникнуть в сон... Теоретически. Еще помню некоторые заклинания, это от Аморэ.

– И все? – удивленно приподняла бровь фестралка, на что Аморэ-Долор только плечами пожала.

– Долор в первую очередь – кошмар, а Мелодия – императрица, ни одна из нас не была сильна в бою. Из кошмаров, м-м-м, мускулами был Фобос, а у императрицы были сторонники и гвардия. Хотя я, возможно, смогу помочь в бою просто в качестве поддержки, заклинания щитов я еще помню, как и некоторую усиливающую песенную магию.

– Ладно, допустим, – Ноксала покачала головой. – Планы?

– Для начала, кто из нас командует? – сиреневая кобылка обвела взглядом серых глаз остановившихся пони и фестралку. – В отсутствие командующего Твайлайт Спаркл, кто следующий в цепочке?

– Какие у вас звания? – мгновенно сориентировалась Рэйнбоу.

– Я вне иерархии, как Кошмар, – ответила фестралка. – Могу запросить любые силы в поддержку, но командовать права не имею.

– Понятия не имею, я получала задания непосредственно от Владычицы.

– Думаю, со мною все очевидно, – чуть улыбнулась Аморэ-Долор.

– Ох блять... – до радужногривой пегаски дошла вся «прелесть» ситуации. Так дошла, что мат вырвался сам собой.

– Ты все же очень странная для кошмара, – заметила Старлайт Глиммер, пока Рэйнбоу пыталась уложить в голове факт командования операцией. – Слишком вежливая, кроткая. Добрая.

– Во мне лишь четверть Аморэ, но это очень важная четверть, – грустно улыбнулась единорог. – Кошмары, как существа, очень... Ограничены в поведении, эмоциях, разнообразии реакций. Слияние Аморэ и Долор создало меня, но не стоит думать, что я дрогну, если надо будет убивать. Все же я кошмар на три четверти.

– Так... – Рэйнбоу Дэш еще раз встряхнулась, обвела кобылок взглядом. – У нас собрались: полковник военно-воздушных сил, то есть я. Кошмар Ее Величества, специалист ближнего боя, одиночка – Ноксала. Специалист по магии, и, похоже, один из сильнейших, если не сильнейший, единорог армии Эквестрии – Старлайт Глиммер. И слившиеся в единой сущности императрица Ми Аморэ Мелодия с опытом тысячелетней давности и кошмар, Долор, и этот тандем способен управлять умбрами... И на этом, в общем-то, все. Все верно?

Пони покивали.

– Как мне этим командовать?! – Дэш схватилась за голову. – Нам предстоит войсковая операция! На дирижабле! У меня единорогов в подчинении – чисто экипаж «Дредноута» и команды перезарядки Рипперов!

– В армии Империи раньше делался большой упор на метатели, заряженные разрывными кристаллами, – дополнила Аморэ-Долор.

– Потрясающе, у них еще и аналоги Рапаксов... – это прозвучало настолько тоскливо, что даже Старлайт пробрало. – Так, поднимаемся на борт, мне еще с логистикой и стратегией разбираться. Бегом марш!

***

– Она вернется?..

– Без понятия, – Найтмер потерла переносицу пальцами, морщась и дергая ушами, пытаясь разобраться в свалившейся на нее горе проблем.

Твайлайт сейчас была далеко не в приоритете, но лисица не могла не беспокоиться о своей ученице. Вот только, и сделать ничего не могла. Несмотря на способность протащить тропою теней целый отряд, она все же на порядки уступала тому же Тантабусу. Отправить его на поиски было лучшим решением, единственным, но ей все равно казалось, что это недостаточно.

«Хотела бы я сама всем заняться...»

Возможно, она поспешила бросить разношерстный отряд на перехват имперской армии. Конечно, на борту «Дредноута» собралась элита, но что такое пегасий полк и пусть и мощный, но всего один дирижабль на фоне более чем пяти сотен тысяч солдат? Сомбра в свое время мобилизовал, ни много, ни мало, тридцать процентов населения Кристальной Империи, всех поставил под ружье. Нет, не так, они сами захотели, а зомбирование было необходимо, чтобы пропустить этап обучения. Как никак, пехоте не нужны были какие-то особые индивидуальные навыки, в те времена воевали строем, а не отдельными отрядами.

И вся эта армия досталась в наследство Каденции, за исключением сожженных Дэйбрейкер подразделений.

В то же время у Найтмер было сто двадцать тысяч солдат с опытом войны против теней Тенебрис. Они не обучены воевать против разумных врагов, они тоже привыкли стоять строем, наступать маршем. Заклинание разрушения теней стало мешать, выдавая позиции вражеской разведке. Школа боевой магии, несмотря на все усилия, фактически атрофировалась и умерла – атаковать заклинаниями теней значило делать их сильнее. Зато хорошо развилась защитная магия, но это капля в море.

Да и не сделать из основной массы единорогов могущественных магов, большая часть еле-еле простейшие заклинания способна применять.

Несмотря на размеры Эквестрии, ее армия была откровенно слабой, ну, по меркам Найтмер. Пони переборщили с размерами крупнокалиберных орудий, теперь их не поставить на небесную повозку – пришлось отдать приказ о разработке специализированного шасси. Твайлайт заложила основу и теорию гусеничного движителя, но пони логично в него не поверили – зачем, когда есть облачная масса? Пришлось дать втык и напомнить о существовании пегасов и смерчей. Если наземную технику еще можно зачаровать на недвижимость, то вот воздушную...

Лиса резко тряхнула головой и буквально всосала в себя остывший какао. Чашка моментально окуталась облаком магии и была утащена Рэйвен, а Найтмер чуть-чуть взбодрилась. От кофе она решительно отказалась, прекрасно зная проблемы этого порочного круга.

– Вернется она или нет – сейчас, к сожалению, не важно, мы ничего не можем сделать, – королева бегло просмотрела кучу прошений, фыркнула. – Объявляем военное положение, опять. Я пока пойду, встряхну бизонов, а вы итак знаете, что делать.

– Да, Ваше Величество, – синхронно ответили пони, даже не пытаясь сдержать тяжелого вздоха.

– Выше нос, кобылы, я ненадолго. Весело было бы, конечно, переебать всех в одну морду, да только... – Найтмер запнулась и под все более и более шокированными взглядами пони свела глаза к переносице. – Дискорд, ебять тя в сраку, съебись с меня!

– Ненада! – побелевший до бумажной текстуры драконикус поспешил спрыгнуть на пол, по пути перейдя в нормальное трехмерное состояние. – Я против угроз с тыла!

– Угу, так и запишем, пациент не возражал, – лисица фыркнула. – Что, опять пришел отговаривать от всеобщего разъеба?

– Может, я тебе тоже войну объявить решил, откуда ты... – Дискорд осекся – очень уж возбужденно заблестели глаза у королевы. – Да приколов, пресвятые хлебобулочные изделия, приколов!

– Тьфу на тебя, – буркнула Найтмер, откидываясь на спинку кресла. – Чего приперся? Пугать моих пито... тьфу, поней? Так я и сама справлюсь.

– Да я на чашку какао, если честно, закончил с делами и вот, решил заглянуть, скрасить твой, скажем так, денек щепоткой разнообразия, – драконикус выразительно – прямо в душу – посмотрел на Рэйвен и бедная единорожка засуетилась в три раза быстрее. – А то тебя, я смотрю, бумажное болото поглотило.

– Тронешь мой кабинет – я тебя так, сука, трону, – угрожающе оскалилась Найтмер, стоило Дискорду сложить пальцы для щелчка. Тот подумал, подумал еще раз и все же щелкнул и сел в появившееся кресло. – Ты мне скажи, почему при всем своем разнообразии у нас с тобой что ни пиздеж – то на серьезных мордах?

– Да потому что ты юмора не понимаешь! – обиженно надулся драконикус, скрестив на груди все четыре лапы. – Над тобой шутить – ставить под угрозу весь мир, а мне тут еще жить, так-то.

– Ой, да в нос мне не пизди, будто я не знаю, насколько тебе с левым проебом положить болт на все вокруг и сбоку бантиком.

Несколько секунд пони и Раздор пытались распутать сооруженную Войной словесную конструкцию. Дискорд даже пальцами щелкнул, но не складывалась картина.

– Ты иногда как закрутишь, – драконикус встряхнулся, умудрившись при этом не запутаться в реальности, взял чашку какао у мелко вибрирующей Рэйвен. – Но если нормально, то я действительно просто пришел тебя проведать. А то, знаешь, твое недовольство на другом конце планеты ощущается.

– Конфликтов все больше, – Найтмер пожала плечами, пальцами «подозвав» свою чашку, отпила немного. – Я честно в душе ни ебу, что со всей этой силой делать. Думала сбросить в Твайку, а она взяла и потерялась, дура.

– Вот к слову об этом я тоже хотел с тобой поговорить... – Дискорд глотнул какао, удивленно приподнял бровь. – Недурно, слушай... Кхм. Ладно, раз ты подняла эту тему – не надо. Особенно не надо зачаровывать ее кинжал, а то был тут один принц с ковырялкой, много делов натворил. Сеттинг, конечно, не совпадает, как и условия, но, знаешь, не хочу проверять.

– Ты опять в моей голове копался?

– Да что там копаться, у тебя планы из ушей торчат, – драконикус закатил глаза. – Иногда буквально.

Найтмер нахмурилась, пытаясь понять, о чем это он. Спустя мгновение она вспомнила, как однажды заткнула свиток за ухо и благополучно о нем забыла. Так и проходила весь день, пугая окружающих надписью «снос и реконструкция». До сих пор по Кантерлоту слухи ходят, что королева решила окончательно избавиться от следов своей сестры и планирует снести замок.

Не то, чтобы ей не хотелось, но не в ближайшие годы.

– А что за сеттинг? – поинтересовалась лиса. – Я его знаю?

– Вряд ли, – Дискорд задумался. – Хотя название тебе бы понравилось, но оставим игры из других миров. Насчет силы – другие воплощения тратили их на, кхм, воплощение своих аспектов, просто грубой мощью продавливая сопротивление мира и иных воплощений, это ты у нас такая вся из себя «ладно, я сделаю это сам».

– Ты сейчас под мудрого наставрика косишь, что ли?

Дискорд возмущенно сорвал белую бороду, потряс ею в воздухе под полными ужаса взглядами пони и швырнул на землю.

– Ну вот зачем, зачем ты рушишь атмосферу?! Я, может, историю разнообразить пытаюсь, образ свой поинтереснее сделать, а ты – раз слово, два слово, и все!

– Я тя ща стукну, – ласковым голосом пообещала Найтмер, сунув кулак под нос драконикусу. Тот аккуратно отодвинулся от орудия потенциального убийства, вытянув шею к противоположной стене.

– Не стукай, – пригрозил пальчиком Раздор, глотнул какао из чашки. – Вот поэтому я и не пытаюсь, знаешь, быть менее серьезным – ты сразу все портишь. Война и есть Война, что поделать...

– Может, сбежим?.. – прошептала Ноксия, уперевшись крупом в стену.

– Куда? На луну?..

– Я что, настолько страшный? – Дискорд посмотрел на себя в зеркало, поиграл надувными бицепсами, встав в позу бодибилдера. – Да нет, все так же великолепен.

– Да от тебя любой пони впереди своего визга убежит, и похер на законы физики, – Найтмер швырнула печать, от которой драконикус увернулся, укоротившись до высоты табуретки. На стене остался оттиск «хрень переделать». – Я тебе сейчас ее на лоб поставлю.

– Скучная ты, Беллатрикс, – обиженно проворчал Дискорд, скрутившись узлом так, чтобы опираться локтем о свой же бок. – Вот поэтому я и тут, а то у тебя от рутины уже шарики из роликов выпадают.

– Знаю, – лиса скуксилась, с кислой мордой катая по столешнице шарики от шарикоподшипника, которые она вытряхнула из ушей. – Жалею, что страну эту на кого-нибудь скинуть нельзя, затрахала так, что ни одному зверю не снилось.

– Сразу – да, я подглядывал, – Дискорд откашлялся в кулак. – Беллатрикс, ты ведь сама кого хочешь, кхм, заездишь до полусмерти, кто тебя-то смог?

Лисица впилась в драконикуса настолько тяжелым и уничижительным взглядом, что того чуть не выплющило в другое измерение.

– Да, шутки ниже пояса лучше оставить подальше, – Раздор вытащил из затылка неприметную черную коробочку и выкинул ее. – Так, давай так, я чуть-чуть спойлерну тебе сюжет, да не превратит меня автор в розового кобольда, чтобы ты немножко взбодрилась.

– Кобольда?

– Ящерки такие... Кхм! – Дискорд стряхнул с плеча Файрфлай, неизвестно когда там оказавшуюся. – Во-первых, с правлением тебе ну очень помогут, так что у тебя будет время и повеселиться самой. И я тебе гарантирую веселое противостояние с щепоткой превозмогания, причем именно тебе, все, как ты любишь.

– И опасность с адреналином? – с надеждой во взгляде спросила лисица.

– И опасность с адреналином, – прижмурился Дискорд с мягкой улыбкой, от которой у пони и светлячка с отчетливым скрипом заклинило шестеренки.

– Ну, обрадовал, ничего не скажу, – Наймтер потянулась с хрустом суставов. – Спасибо. Ты заходи на какао, если что.

– Зайду, но не скоро – а то, знаешь, мое появление атмосферу рушит. У нас там в предыдущей серии превозмогание с клиффхенгером, а я тут со спойлерами, сама понимаешь.

– Хватит ломать четвертую стену, уже даже я слышу, как с той стороны охреневают.

– Все-все, ухожу.

***

«Командующим северным фронтом назначен генерал Квазар!» – кричали заголовки утренних газет.

«Твайлайт Спаркл снята с поста командующего армией?!» – вторили им другие издания.

«Северная война! Возвращение Кристальной Империи!»

«Королева Найтмер Мун нанесла превентивный удар по стадам бизонов!»

«Драконы объявили войну Эквестрии!»

«Война или нейтралитет? Что предпримут яки Як-Якистана?»

Новостей за последние дни было столько, что журнальный столик в Карусели был буквально завален газетами. Поначалу от каждого заголовка шерстка вставала дыбом, иногда вместе с гривой и даже хвостом, но вскоре Рарити осознала – ей, на самом-то деле, все равно.

Ей глубоко плевать на вопли, крики, панику, на вот это вот все.

Мобилизация в вооруженные силы Эквестрии изменилась – больше никто не ловил пони, чтобы утащить в тренировочный лагерь. Вместо этого работала пропаганда, вводились льготы, выплаты, выпускались книги. Даже И. К. Йерлинг написала повесть о Дэринг Ду, которой волей случая пришлось действовать вместе с армией. Популярность вооруженных сил, особенно летунов с этими их пулеметами, постепенно росла, настолько, что даже в Понивилле нашлись добровольцы. Новые, кроме тех, кто ушел раньше на фронт для борьбы с тенями.

Поэтому ее эта... эти новые войны просто не касались, разве что косвенно.

Она больше не шила однотипные комплекты военной одежды, ей пришел особый заказ – разработать прототип северной униформы, для земнопони и единорогов. Неизвестно, кому в голову пришла идея дать дизайнеру модной одежды такую задачу, но Рарити казалось, что ее получили все более-менее известные мастера. Просто потому что стандартную фактически разрабатывали всей Эквестрией. Вероятно, собирались изучить все прототипы, испытать каждый в полевых условиях и выбрать среди них лучшую, а то и собрать лучшие решения в одной. Неважно... Важно то, что она взялась за заказ и теперь работала над выкройками, успев подобрать лучшие материалы.

Лучшие с точки зрения баланса стоимости, износостойкости, и удобства ношения. И чтобы, конечно же, подходили под условия снега и льда.

Рядом вовсю трудился Спайк, ловкие пальцы дракончика позволяли ему быстро и эффективно пользоваться швейной машинкой – относительно новой разработкой, которую Рарити получила в качестве награды за поставки униформы в войска. Ей она не то, что была прямо нужна – в Кантерлоте, похоже, не знали, что она все делает самостоятельно, без помощников – но теперь работа была и у Спайка, который этому очень обрадовался. Малыш так и не отошел от известия о том, что Твайлайт Спаркл теперь на стороне Найтмер Мун.

Да и, впрочем, какая разница? Королева показала себя грубой, прямолинейной, но ее жестокость распространялась только на глупцов, пытающихся ее обмануть или нажиться на стране, на ее пони. Сильно досталось аристократии – больше половины и вовсе оказались в тюрьмах. Несколько десятков погибло, их либо расстреляли, либо королева лично вышвырнула дураков из окна. Мало кто из них был способен на левитацию или телепортацию, так что вскоре площадку под окном рабочего кабинета, где Найтмер Мун принимала посетителей, оградили. Просто чтобы никому на голову не упал вопящий пока-еще-не-труп.

Иногда Рарити пугалась своих же мыслей, того, с какой легкостью и готовностью приняла новую реальность. Как быстро новости о чьей-то смерти, гибели очередного аристократа или преступника, перестали вызывать у нее эмоции, кроме усталого «ну вот, опять». И, что пугало еще сильнее, она видела точно такие же эмоции вокруг, слова, реакции.

«Опять кого-то из Кантерлота выкинули...»

«Слышала? На учениях кто-то погиб. Пишут, ошибка артиллеристов...»

«Снова война, закуплюсь продуктами, пока есть...»

«Дочка в армию сбежала, представляешь? Повелась на пропаганду. Лишь бы не померла...»

Когда-то, кажется, целую вечность назад, любая смерть была трагедией, горем, но теперь... Теперь было немало пони, возбужденно обсуждающих, как эквестрийская армия втопчет в землю и кристаллийцев, и драконов, и яков. Что Ее Величеству даже не потребуется вмешиваться – они и сами справятся, перебьют глупцов, осмелившихся бросить вызов их стране. Большинство пони больше не считали убийство чем-то ужасным, ведь это не эквестрийцы, не их сограждане. Так зачем их жалеть?

Видеть, слышать эти изменения было пугающе, устрашающе. Знать, что она сама не лучше...

Да какая, на самом-то деле, разница...

Биг Мак получил свой протез, временный. Грубый, малоподвижный, но все же куда лучше, чем костыль. Теперь он пусть и с трудом, но мог помогать на ферме, и это позволило ему взбодриться, а ведь уже поговаривали о куда более совершенных маготехнических изделиях.

Вот только, на фоне слухов о пропаже Твайлайт Спаркл мечты о новой передней ноге Биг Макинтошу пришлось отложить.

Твайлайт Спаркл... Личная ученица королевы Найтмер Мун, а до того – принцессы Селестии, воспитанница Ми Аморэ Каденции, которая, если верить газетам, и возглавила Кристальную Империю. Тему ее воскрешения различные издания обсасывали со всех сторон, но всего одной фотографии, одного взгляда на ее образ хватило, чтобы понять – это не та принцесса любви, которую знали эквестрийцы когда-то. Вспыхнувшая было надежда на возвращение принцессы Селестии погасла, смытая ужасом предположений, какой она может вернуться, какую тьму может олицетворять, всеми преданная, убитая, по тем же слухам, любимой ученицей.

Некоторым пони лучше никогда не вовзращаться из небытия.

– Спайки-вайки, сколько осталось?

– Я почти закончил, Рарити! – дракончик продемонстрировал идеально ровный шов. – Осталось совсем немного!

Пока единорожка занималась выкройками и разметкой ткани для первого прототипа теплого нательного белья, Спайк занимался пошивом уже готовых проектов. Спустя месяцы, он уже прекрасно разбирался во всех схемах, и ему можно было доверить сборку любого костюма или платья. Вот с дизайном у него не сложилось, но дракончика это особо и не растроило, кажется, он прекрасно понимал, что это не его стезя.

– Спасибо, Спайки, что бы я без тебя делала, – похвалила помощника пони, улыбнувшись ему.

Тот расплылся в счастливой улыбке.

Рарити прекрасно понимала, что он в нее откровенно влюблен, но не могла себе позволить ответить на его чувства. Все-таки он дракон, а она – пони. Она умрет через полсотни лет, а ему еще жить и жить... Была бы возможность, она бы поспособствовала его знакомству с другими драконами, но так уж вышло, что те объявили Эквестрии войну.

– Как закончишь, займись, пожалуйста, парадной формой для Биг Макинтоша. Седьмая папка, там все нужные данные.

– Конечно, Рарити!

Пони посмотрела на выкройки, на тонкое шерстяное полотно. Перед ней стояла непростая задача, сделать нательное белье, желательно, облегающее. Основная задача – удержание тепла, отвод влаги, и при этом ткань должна достаточно «дышать», иначе пони просто взопреет. А ведь это был только первый слой, но северная униформа должна быть более комплексной... И в то же время простой, насколько это возможно легкой, удобной и не стеснять движения. Воистину задача, достойная только лучших из мастеров.

«Я справлюсь. Обязана. Это мой вклад в будущее Эквестрии, даже если она уже не та, что прежде»

Глава 32

– Знаешь, в чем твоя ошибка?

«Это просто сон», – Кейденс проигнорировала насмешливый голос, ворчащий, чуть порыкивающий. «Игнорируй ее»

– Ты не понимаешь своей сути.

На периферии зрения мелькнул черный лисий хвост, усеянный серебристыми шерстинками, словно звездами. Белый кончик зазывающе вильнул и исчез во тьме, окружающей темно-розовую пони.

– Ты всего лишь заготовка. Хотя, тебе и до заготовки далеко.

Пара янтарных глаз вспыхнула прямо прямо напротив Кейденс. Вытянутые лисьи зрачки впились в нее, в самую ее душу, рассматривая, словно насекомое под лупой.

– Такой потенциал... И столь бездарно загублен. Воистину все, чего касалась Селестия, обречено на стагнацию.

«Игнорируй ее»

Ненависть, столь досаждающая наяву, испарилась, задавленная куда большей силой. Бесконечная тьма сжималась вокруг аликорна, сквозь нее мелькали образы войн, масштабы которых казались просто невообразимыми. И чем дольше Кейденс всматривалась в пелену тьмы, тем страшнее ей становилось.

Она посмела бросить вызов силе, которую не понимала. Силе, которая сметает все на своем пути.

– Твоя ненависть, она такая... Мелочная. Ведь ты не дала ей разгореться. Не сделала ее своей жизнью, своей сутью. Ты... Испугалась себя. Своей силы, своего потенциала.

Пони замерла, чувствуя чужое, пахнущее кровью, дикостью и яростью войны дыхание. Ухо дернулось, когда его коснулся прохладный лисий нос, вокруг шеи обернулись руки, покрытые черной в серебристых звездах шерстью.

– Знаешь, почему я рассказываю тебе все это? – вкрадчиво спросила Найтмер, прижимаясь к мелко подрагивающей Кейденс грудью. – Потому что я ничем не рискую. Потому что ты – трусиха. Потому что в тебе нет, на самом-то деле, ни капли желания бороться.

«Игнорируй...»

В шкуру впились тупые когти, болезненно проминая ее, оставляя многочисленные синяки под темно-розовой шерстью.

– Потому что ты лишь безвольная пешка. Бесполезная пони, под стать своей названной тетушке. Тебя попользовала Селестия... А теперь за тебя взялась Рэдиэнт Хоуп.

Кейденс дернулась и замерла, ощутив касание когтей на своей глотке. Мокрый язык прошелся по ее щеке, оставив влажный след и ощущение ледяного ужаса в груди.

Она... Она для нее всего лишь добыча...

– А когда она наиграется с тобой... – толпы мурашек промчались по шкуре, поднимая дыбом шерсть. – Когда ты снова окажешься всеми брошенной... Преданной... За тобой приду я. И... Может быть... Сделаю из тебя что-то... Стоящее...

Крик, ужаса, ненависти, страха, ярости, захлебнулся – тупые когти с отчетливо ощущаемым треском вспороли шкуру, пронзили вены. Судорожный вдох забулькал алой жидкостью в разорванной трахее...

И Кейденс проснулась.

Несколько секунд императрица смотрела на ткань балдахина, отрезающую ее кровать от остальной комнаты, медленно, сипло дыша, пытаясь успокоить бешено молотящее сердце. Страх, тихий ужас медленно отступал под давлением гнева, ненависти к твари, в очередной раз осквернившей ее сон.

Но эта ненависть уже не могла поглотить подозрения. Она была не в силах подавить шепот паранойи, избавить от ощущения взгляда в загривок.

Ненависть не могла стереть липкое, влажное ощущение, оставленное Найтмер на ее щеке.

Потерев шерстку сгибом ноги, брезгливо сморщив нос, Кейденс решительно сползла с кровати, окутываясь дымом, тут же обратившимся металлом и кристаллами тяжелых доспехов. Пол с лязгом ударил в накопытники, с шелестом-звоном расправились окованные броней крылья. Долгие секунды аликорн смотрела на свое отражение в зеркале, нечесанную, неухоженную гриву, красные глаза со столь знакомым вертикальным зрачном.

«Ты не понимаешь своей сути»

Она действительно не понимала себя, химеру, сплав двух слишком разных пони. И она, и Сомбра страдали от болезни разума, но если Кейденс еще как-то могла держать себя в узде, то вот король... Он окончательно и бесповоротно сошел с ума. Настолько, что ей были почти недоступны его воспоминания, навыки, знания.

Зато на сознание осколки его личности давили, куда там Найтмер...

– Моя Императрица, завтрак подан, – склонился в глубоком поклоне кристальный пони в устаревших, но все еще вполне крепких доспехах.

– Где Хоуп? – прохрипела Кейденс, откашлялась – ее голос вечно скакал от свистящего шипения до хриплого рыка. Ни следа прежней мелодичности.

– Ожидает Вас в трапезной, Моя Императрица.

– Не беспокоить, – рыкнула аликорн, грохоча сталью на весь коридор.

Война... Столь любимая Найтмер война уже началась. Ее – ЕЕ – пони уже столкнулись в бою с летающим чудовищем, безумным гибридом дирижабля и облачного острова, и понесли немалые потери от его... орудий, вроде, так это называется. Каждая вспышка на борту этого исполина означала взрыв, уносящий жизни множества кристаллийцев, а ведь их были десятки. Всего одно короткое столкновение стоило ее армии почти тысячи пони. Хуже всего то, что барьеры этой летающей крепости могла пробить только сама императрица, да и то, не сразу – дирижабль-переросток успевал телепортироваться.

Телепортироваться. Твайлайт Спаркл не шутила, когда говорила, что его реактора хватит для поддержания погодной магии Кристального Города.

Ненависть вспыхнула пожаром и тут же утихла, скованная волей Кейденс – у нее уже получалось себя контролировать. Немного... Вспышки гнева, неконтролируемой ярости и жестокости никуда не делись, и вряд ли она уже от них сможет избавиться. Принцесса Любви умерла, была жестоко убита, и теперь вместо нее мир топтала... Кто? Воплощение Ненависти? Слишком громко. Разве что все та же принцесса, даром, что императрица.

Пони вошла в трапезную, с грохотом, обласкавшим уши, распахнув двери. Здесь уже и правда был накрыт стол на две персоны, и рядом в смиренном ожидании стояла Рэдиэнт Хоуп. Она мягко улыбнулась вошедшей Кейденс.

Слова Найтмер вспыхнули в голове беззвучным эхом и тут же были задвинуты в сторону. Она не будет слушать эту безумную лисицу, не поддастся ее наговорам. Хоуп смогла хоть и частично, но стабилизировать ее разум, сознание, каким-то неведомым образом совместить осколки личности, ослабив тем самым безумие. Это уже было много по мнению той, кто не могла самостоятельно разобраться в бардаке в собственной голове.

– Доброе утро, моя императрица, – единорожка склонилась в поклоне. – Она вновь приходила?

– Да, – с трудом сдержав рык, прохрипела аликорн, садясь за стол. – Проклятая тварь...

– К сожалению, у нас нет ни сноходцев, ни артефактов, способных их заменить, – Рэдиэнт села напротив, дождалась, пока Кейденс первая примется за еду.

Ела она парадоксально аккуратно, но грубо, скрежеча ножом по тарелке и чуть ли не откусывая зубцы вилки. Во всем ее поведении была эта двойственность, нестабильность, и постепенно она закреплялась. Хоуп не знала, хорошо это или плохо.

– Императрица, трибуны сообщают, что летающий остров эквестрийцев маневрирует недалеко от границы...

– Дирижабль, – Кейденс чуть поморщилась, скалясь – ее народ отстал от остального Эквуса на добрую тысячу лет. – Это дирижабль. Хоть и размером с остров.

– Дирижабль?..

– Ответь якам, что мы согласны на союз, но только при условии обеспечения Империи учеными и инженерами, – аликорн ощерилась, ее телекинез скрутил вилку в узел, словно кусок ткани. – Довольно кристальному народу прозябать в невежестве!

– Я передам, моя императрица, – торопливо склонила голову Рэдиэнт, прикрыв глаза. Она знала – покорность и кроткость, послушность, все это успокаивает аликорна, позволяет ей лучше себя контролировать.

Вот и сейчас Кейденс с шумным вздохом отшвырнула испорченный столовый прибор и взяла новый, продолжая трапезу, как ни в чем не бывало.

– Мы не можем ждать, – прошипела сквозь сжатые зубы императрица. – У Найтмер, а значит, у ее армии бесконечно больше опыта и знаний о войне. Стоит ей собрать свои силы, нам не поможет ни численное преимущество, ни кристальная магия.

– Мы превосходим их числом пять к одному, – тихо заметила Рэдиэнт Хоуп.

– А толку? – доев, Кейденс швырнула на стол вилку с такой силой, что та вонзилась в столешницу. – Они будут маневрировать. Много маневрировать... Я видела, как привыкла действовать эта сумасшедшая, я знаю, что не будет более боев, как привыкли воины Империи. У нас нет никого, кто знал бы, что такое тактика малых групп, а строй... Тысяча – невысокая цена невежества и бездумной веры в числа.

– Я понимаю...

– Ничего ты не понимаешь, – зло фыркнула пони, рывком головы отбросила в сторону лезущую в глаза гриву. – Дирижабль – лишь одна из наших бед. Помнишь пегасов? Которые несли на седлах оружие?

– Коробки с палками?

– Это пулеметы. Они стреляют... Кусочками металла, зовущимися пулями, и скорость их в десять раз превышает скорость пегасов. Пулеметы способны выпускать по одному-два десятка пуль в секунду.

Хоуп неуверенно покачала головой – она не могла себе представить подобное оружие, это было за гранью ее понимания.

– Один такой пегас способен заменить три десятка наших кристальных метателя по уровню смертоносности, – Кейденс с грохотом спрыгнула с кресла на пол, проскрежетав металлом накопытников по кристальной поверхности.

– Вы не верите в победу Империи?

– Найтмер не даст нам победить... – аликорн запнулась, осознав мельтешащую ранее на границе сознания мысль. – Но и проиграть тоже... Ей нужна война. Постоянная война.

– Но зачем?

– Зачем Дискорду его хаос? Затем же, зачем Найтмер – война, – темно-розовая пони скрипнула зубами, прищурившись.

Для этого она раз за разом оскверняет ее сны? Провоцирует, заставляет злиться, бояться, ненавидеть, ужасаться... Но никогда не додавливает до конца? Она что... Правда хочет, чтобы Кейденс стала сильнее?!

– Вот ведь безумная тварь...

***

Фестрал долгую минуту рассматривал стандартный бланк добровольца, заполненный нарочито аккуратной ротописью. Лишь в пятый раз убедившись, что придраться просто не к чему, он перевел взгляд на кобылку, ростом еле-еле достигающую столешницы.

– А ты не должна быть сейчас в школе?

– Я читала правила, там никто не писал про возраст, – нахмурилась Скуталу.

Она не для того уехала аж в другой город, подальше от Понивилля, чтобы ее завернули из-за возраста.

Сама идея записаться в вооруженные силы была... Не спонтанной. Маленькая пони долго, очень долго пыталась понять, как так вышло, что ее кумир, ориентир, самая крутая пони Эквестрии просто взяла и предала все свои прошлые идеалы. Но сколько бы она не думала, как бы не докучала Биг Маку своими вопросами, ответа найти так и не удалось. Не помогали и другие пони, воодушевленно обсуждающие грядущую наверняка победоносную войну с драконами и Кристальной Империей. Поэтому она решила сама посмотреть на эту армию, изнутри.

– Так-то оно так, конечно... – жеребец озадаченно почесал загривок сгибом крыла.

Он не мог в лоб сказать, что эта лазейка была оставлена по требованию Владычицы Ночной, специально для беспризорников, сирот, ну или просто жеребят из неблагополучных семей. Пусть таких были жалкие единицы, но они были, и для них армия могла стать социальным лифтом, а так же тем самым в меру строгим родителем, который даст им шанс устроиться в жизни. А Скуталу не производила впечатление проблемного жеребенка, ну или просто сироты.

Да и в бланке она честно написала, что семья у нее есть.

– Где твои родители?

– Не знаю.

Фестрал чуть не поперхнулся – настолько спокойным, равнодушным был ответ. Для него, выросшего в откровенно маленьком по меркам дневных пони городе, сама идея беспризорников была безумной.

– Почему?

– Они путешественники и исследователи, – кобылка пожала плечами. – Они все время где-то путешествуют и что-то ищут.

– Вот как, – перепончатокрылый пони задумчиво потер подбородок.

Вообще, отказать он не мог, но в его силах было отправить запрос наверх с целью либо найти родителей Скуталу, либо получить прямой приказ «не заниматься ерундой». Жеребята шли в армию либо не от хорошей жизни, либо поддавшись пропаганде, но во втором случае их просто зачисляли в так называемое кадетское училище – та же школа, только с другими акцентами и большим упором на физическую и строевую подготовку. Родители, впрочем, своих детей оттуда довольно быстро забирали.

Фестрал колебался не просто так – имя «Скуталу» казалось ему знакомым, вроде как оно фигурировало в каких-то слухах.

– Хорошо, ты зачислена в рекрутскую очередь, – пони шлепнул на заявление соответствующую печать. – Нам нужно время, чтобы все проверить и решить, куда тебя отправить. Так как у тебя есть родители, я обязан уведомить тебя о том, что их решение приоритетно за исключением ряда случаев, и если они решат тебя забрать – ты не сможешь отказаться. И да, мы уведомим их о твоем решении.

– Совсем-совсем не смогу?

– До тех пор, пока ты несовершеннолетняя, за тебя несут ответственность твои родители, – спокойно пояснил пони.

«Хороши родители, конечно. Надеюсь, они ее хотя бы не одну в доме бросают»

– Хорошо, – уверенно кивнула Скуталу.

– Обычно проверка занимает до трех дней. Тебе придется подождать, у тебя есть, где остановиться?

Несколько секунд фестрал смотрел на все более и более круглые глаза жеребенка, после чего вздохнул.

– Эдука, отведи Скуталу в гостевую комнату, будь добра.

– Да ты зат... – выглянувшая из боковой двери фестралка запнулась, увидев, кого ей предстоит сопровождать. – Затюкал уже, если честно.

– Ну извини, что у Лис рана открылась и он не смог нам помочь.

– Ой, да заткнись, – кобылка закатила светло-зеленые глаза. – Ты, значит, Скуталу? А ты не должна быть в школе?

– Тетенька, вы уже пятая, кто этот вопрос задает...

– Тетенька Эдука... – фестрал с трудом задавил рвущийся наружу ржач до сиплого хрипа, но ему все равно прилетело подушкой по носу. Проследив за полным матов падением жеребца, фестралка крылом мягко подтолкнула подошедшую к ней Скуталу в коридор.

Для жеребенка эта сцена была... откровением, возможно? Увидеть, что ночные пони, в общем-то, точно такие же, как и дневные. Может, более строгие, лучше себя контролирующие, но в общем и целом, обычные пони, тоже шутят, тоже смеются, тоже дружат.

Может ли это быть ответом на вопрос, почему Рэйнбоу Дэш предала их и принцессу Селестию?

– Так, ты у нас надолго?

– Ну... – пегаска потерла затылок копытом. – Наверное, до трех дней?

– А, уточнение данных, ясно с тобой все.

– Мисс Эдука, а можно один... Нет, два вопроса?

– Давай, – фестралка толкнула одну из дверей, открывая максимально обычную спальную комнату. Окно, кровать, стол, стул, шкаф, тумбочка, кристаллический светильник на потолке.

– Почему у фестралов такие странные имена? – Скуталу, следуя жесту проводницы, вошла в комнату.

– Потому что имена у нас в старой традиции, она еще тысячу лет назад в ходу была, – Эдука открыла шкаф, достала оттуда подушку и одеяло. – Поговаривают, что когда-то давным давно на Эквусе все на разных языках говорили... Так, душевые в конце коридора, там же туалет, уборкой занимаются наемные пони, но будешь прямо мусорить – сама примеришь тряпку и совок, понятно?

– Да, мисс Эдука.

– У тебя деньги на еду есть?

– Я... Я думала, меня сразу заберут, вот.

– С планированием у тебя прямо беда, – вздохнула фестралка, взбивая подушку и кидая ее на кровать. Скуталу промолчала – а что ей ответить? – Поставим тебя на довольствие временно. Ты хотела второй вопрос задать.

– Почему... Почему королева так хочет войны?

Жеребонок изначально хотела спросить про Рэйнбоу Дэш, но каким-то шестым чувством поняла, что это будет очень, очень глупо.

– А ты не из робких, такое спрашивать у фестрала, – Эдука хмыкнула, аккуратно прикрыла дверь, отчего у пегаски начала вставать дыбом шерсть. – Давай я задам тебе встречный вопрос. Почему ты пришла сюда? Не из-за пропаганды ведь, верно?

– Я... Я... Я просто хотела понять... Вот...

– Понять, значит... – фестралка покачала головой, поджала губы. – Знаешь что... Иди домой, Скуталу. Тебе здесь не место, ни в этом здании, ни тем более в армии.

– Но я!..

– Ты ведь за полковником Дэш сюда пришла, верно? Она рассказывала о тебе, – перепончатокрылая пони посмотрела прямо в глаза испуганно сжавшейся пегаске. – Зачем ты пришла в вербовочный пункт, Скуталу? Здесь ты не найдешь ответов на свои вопросы. Только потеряешь себя.

– Тогда зачем вы забираете пони?!

– Забираем? Они теперь сами к нам приходят, Скуталу. Приходят, потому что хотят почувствовать себя защитниками, героями. Разве это не очевидно? – Эдука оскалилась, ее зеленые глаза хищно заблестели. – Это все потому что вы, дневные, впервые почувствовали вкус борьбы. Сбросили с себя хомут гармонии, осознали свободу выбора и жизни. А знаешь, где любой пони свободнее всего?

Скуталу вжалась крупом к закрытую дверь, в ужасе смотря на облизывающуюся фестралку. Она внезапно, вдруг, осознала, что перед ней не просто темная пони с перепончатыми крыльями, но представительница совершенно иного народа, та, кто ела и ест мясо, умеет сражаться... Умеет убивать.

– Свободнее всего пони на волоске от гибели, Скуталу. Когда слетает весь налет цивилизации, доброта гибнет, и наружу лезут инстинкты. Когда из всех правил, всех законов остается только один – закон выжившего. В смертельной опасности, в борьбе за жизнь раскрывается истинный характер, Скуталу. Будешь ли ты спасать товарища, друга, или убежишь, сверкая копытами? Отберешь ли у умирающего брата или сестры по оружию аптечку, или забинтуешь его, игнорируя собственные раны? Как ты думаешь, Скуталу, какой будешь ты? И хочешь ли ты узнать себя настоящую?

Пегаска зажмурилась, хныча от страха, сжалась, словно пытаясь стать меньше, исчезнуть из этой комнаты, этого мира. Умчаться как можно дальше, лишь бы не слышать пугающих слов жуткой пони с зелеными глазами.

– Возвращайся в Понивилль, Скуталу, – уже спокойно, с нейтральным выражением лица, приказала Эдука. – И забудь о войне, об армии, о Рэйнбоу Дэш. Она не просто так тебя оттолкнула, но ты с истинно дневным упрямством решила, что только тебе известно лучше. Документы я зама заберу. Ну, чего сидишь?

Скуталу безмолвно, роняя слезы, выбежала из комнаты пулей промчалась по коридору. Вскоре хлопнула входная дверь, даже прогрохотала, а Эдука, задумалась, осознав, что упускает что-то важное.

– Да ептвоюблять! – фестралка метнулась следом.

«У нее ж денег на обратный поезд вот точно нет!..»

***

Аморэ-Долор с неподдельным интересом листала руководство по эксплуатации «общевойского пулемета Риппер». Хотелось бы сказать «читала» или даже «изучала», но, во-первых, она не знала современного эквестрийского – Долор читать не умела в принципе, а Аморэ знала только древний – а во-вторых, абсолютно не разбиралась в технике. А Риппер был, по большей части, именно механическим конструктом, магии в нем было не так уж и много, особенно по сравнению с метателями Кристальной Империи.

Строго говоря, это единственное, что она могла сделать сейчас.

Рэйнбоу Дэш командовала, как это называли современные пони, войсковой операцией, пытаясь многочисленными ударами по всей линии фронта сдержать наступление армии Империи. Этому способствовала «стратегическая мобильность» дирижабля, его способность телепортироваться в считанные минуты. Мощь, излучаемая «реактором», поражала воображение, воистину изобретение, достойное Владычицы.

Старлайт Глиммер отвечала за управление магическими технологиями – руководила барьерной командой, занималась обслуживанием магической части «орудий», и в целом все, что касалось магии, касалось и ее. Очень могущественная и умелая волшебница, в былые времена она могла бы зваться архимагом.

Ноксала... Кошмар, элитный гвардеец Владычицы, фестрал, одаренный Ее волей, она командовала «эскадрильями» пегасов, вооруженных Рипперами, так как «полковник» Рэйнбоу Дэш была занята другим. Было видно, что ей тяжело, она плохо справлялась, но у нее был Магнус, «адъютант» радужногривой пони. Вместе они вполне успешно прореживали ряды кристаллийцев в редких вылазках пегасьего «полка».

А Аморэ-Долор... Она... Она оказалась практически бесполезна.

Все, на что ее хватало, это разведка из теней, да редкие диверсии с использованием умбр. Ее магические знания были крайне ограничены, понимания тактики и стратегии эквестрийской армии не было вовсе. Для нее все было в новинку, непонятным, слишком быстрым, а еще она была на три четверти кошмаром, а значит, крайне зависима от магии. Четверть души единорога позволяла ей комфортно существовать, даже жить, но ее было недостаточно, чтобы позволять гибриду активно использовать магию.

Ее возможности, вернее, огрызки возможностей, заметно разочаровали Рэйнбоу Дэш. Возможно, радужногривая пони ожидала от нее способностей на уровне Тантабуса, но этот хитрец не был заперт на долгие столетия в агрессивной среде... Да и получал силу напрямую от Владычицы Ночи. Аморэ-Долор могла быть весьма опасна, но не в столь масштабных сражениях могучих армий. Ее знания как императрицы тоже оказались бесполезны, ведь Аморэ всегда желала мира, а не войны, а Долор вообще не понимала концепции боевых действий.

Ее это не сильно беспокоило, но ощущать досаду и разочарование окружающих пони было просто-напросто обидно. Поэтому Аморэ-Долор и начала изучать «современные средства ведения боя», и, в частности, пулеметы. Как единорог, она могла носить с собой их и без седла, главное только разобраться, как ими пользоваться, как заряжать, и как обслуживать. Возможно даже, удастся адаптировать оружие для умбр, и тогда у Владычицы появится теневая армия с Рипперами, которую можно будет выпустить прямо в тылу врага.

Еще бы она понимала, что означают все эти занятные картинки...

– Ты ведь не понимаешь, что тут написано.

Аморэ обернулась, с некоторым удивлением обнаружив рядом с собой Старлайт Глиммер. Она даже не услышала, как та подошла.

– К моему сожалению, ты права, – Долор вернулась к инструкции, перелистнула страницу. – Но это любопытное изобретение, куда интереснее, нежели умбры.

– Ты изучала умбр? – приподняла бровь серебряная пони. – Почему?

– Одно стоит знать тебе, кошмары, как создания эфирные, ограничены в своем разуме, эмоциях, порывах, – бывшая императрица на секунду прервалась, любуясь изяществом и грубостью, совмещенными в изображении одной из деталей пулемета. – Моим чувством, моим движением всегда было любопытство.

– Любопытство? У кошмара?

– Ужель ты думала, что мы лишь негативное воплощаем? – Аморэ улыбнулась. – Впрочем, и то правда, редкое эфирное творение способно развиться с таким порывом. Потому меня и приметила Владычица Найтмер Мун, наряду с хитрецом Тантабусом и грубым Фобосом.

– Вот значит как, – Старлайт окинула высокую пони взглядом. – И что, тебя устраивает твое положение?

– Довеска? – улыбка Аморэ-Долор потускнела, уголки губ дернулись вниз. – Таково решение Владычицы. Не нам его оспаривать. И, к сожалению, некому меня учить, а мои силы магические весьма ограничены. Сущность кошмара – поглощение, мы песок, что жадко впитывает воду магии и чувств. Своих мало, вот и паразитируем понемногу.

– Поэтому Долор слилась с Аморэ, – кивнула кобылка. – Остатка души сверженной императрицы, как я вижу, вполне хватает для твоего питания, и даже немного излишков остается.

– Лишь самую малость, – вздохнула Долор. – К чему сей разговор, Старлайт Глиммер? Мне бесконечно приятно, что ты нашла время на него, но я не понимаю твоего интереса к бесполезному гибриду.

– Я бы не назвала тебя бесполезной, – пони хмыкнула. – Не раскрывшей свой потенциал – да.

– И все же, в чем же твой интерес, пони с волей Найтмер Мун?

– Ты не веришь в дружбу без цены?

– Милая Старлайт, дружба редко зарождается из альтруизма, – Аморэ-Долор с улыбкой покачала головой. – Я чувствую твой интерес, тусклый, заглушенный. Удивительно, что Владычица дозволила тебе существовать.

– Но и тебя она не уничтожила. Ведь твоя верность ей уже не столь абсолютна, я права?

– Твое своеволие может стоить тебе куда больше жизни, Старлайт, – с лица гибрида сполз любой намек на доброту и тепло, оставив лишь холодное выражение, словно бы говоря, что тема выбрана опасная, запретная. – Воля Владычицы – это не просто ее идеи, ее мысли, ее желания.

– Я знаю, – Старлайт Глиммер аккуратно забрала у Аморэ книжку с инструкцией. – Но и твоя, и моя связь с Ее Величеством не столь уж и крепка, разве нет?

– Ты ведешь опасную игру, пони, – Аморэ встала, возвышаясь над Старлайт, подобно аликорну. – Тщательно обдумай свой следующий ход, ибо он может быть для тебя последним. Бесконечно глупо верить, что Найтмер Мун неведомы твои мысли.

– Это не отказ, Аморэ.

– И не согласие. А нынче же, прошу меня простить, я ощущаю надобность во мне со стороны мостика.

Аморэ-Долор медленно погрузилась в собственную тень, не сводя взгляда с холодных серых глаз Старлайт Глиммер.

Глаз, на дне которых бушевало пламя.

Глава 33

– Молю... Детей... – буйвол уже даже не пытался строить из себя воина, лишь тяжело, сипло дышал, лежа в растущей луже крови. – Пожалейте хотя бы детей!..

– Жалкое зрелище, – скривилась Найтмер, направляя винтовку на противника. Грохот выстрела, во все стороны полетела кровь и ошметки плоти с осколками костей. С приятным металлическим стуком упала стреляная гильза, пони с наслаждением втянула носом непередаваемый аромат смерти и гари. – Теперь мелочь.

Аликорн обернулась к стоящим кружком телятам, окружившим другого израненного бизона. Она криво оскалилась – те и не заметили даже, что вот уже минуту как охраняют остывающий труп.

Это было последнее воинственное стадо, остальные уже сдались и теперь перебирались к границе Эквестрии, где их возьмет в оборот армия. Толку от этих лохматых гигантов было мало, но Найтмер не собиралась вырезать их под корень – у нее банально не было на это времени. Даже то, что она лично вышла на охоту, было обусловленно все тем же, там, где бывшая лиса потратит всего неделю-две, армейские части увязнут на месяцы. Разбрасываться силами было попросту невыгодно и даже опасно, ведь драконьи стаи уже успели объединиться, да и Империя продвигалась очень быстро.

Даже слишком быстро. Не просто так все-таки тысячу лет назад только аликорны и смогли защитить Эквестрию.

– Ты чудовище! – воскликнула одна из телят, с ужасом смотря на залитую кровью Найтмер, рядом с которой парило окутанное облаком магии оружие.

– И горжусь этим, – ночногривая пони оскалилась, отстегивая телекинезом полупустой магазин и убирая его в сбросник.

Она ждала, будут ли эти дети молить о пощаде, разрыдаются, попытаются сбежать или атакуют. Убить всегда успеется, но бывшей лисе было банально любопытно, что предпримут телята, и предпримут ли.

Если ребенок отправился на фронт, он больше не ребенок, а солдат, такой же, как и все остальные. Давать поблажки из-за возраста означало получить пулю в спину, сколько раз уже такое было, не перечесть.

– Ну, и где же ваша хваленая готовность сражаться? – насмешливо поинтересовалась королева, склонив голову набок. – Или великие и могучие бизоны способны атаковать только гражданских?

Телята сбились в кучу, с ужасом и отчаянием смотря на аликорна, которая откровенно наслаждалась этими взглядами. Невольно облизнувшись, еще сильнее напугав выживших, она шагнула вперед, отбросила со своего пути тушу одного из убитых.

– Хотите жить? – вкрадчиво поинтересовалась Найтмер, чуть прищурившись. – Но кому-то суждено умереть. Выберите, кто из вас умрет сегодня.

Секунды, всего несколько секунд потребовалось телятам, чтобы осознать слова Владычицы Кошмаров, ее требование. Секунды... И ужас тяжелой волной окутал Найтмер, наполняя сладкой силой. Довольный оскал растянул ее губы, зрачки расширились, метаясь между выжившими бизонами, последними из своего стада.

Вперед шагнула, если она правильно помнила, дочь вождя, вполне ожидаемо. Естественно, следом тут же шагнули и остальные... Все, кроме одной, трусливо опустившей голову, припавшей на передние ноги, готовой сбежать.

Ее-то и схватили ожившие тени, черные, дымчатые руки. Они опутали истошно завопившего теленка, сжали, до треска костей, до крови, брызнувшей сквозь сорвавшийся на хрип крик... И с чавкающим хрустом утащили в тень. Спустя мгновение Найтмер почувствовала смерть.

Убивать детей даже ей было не слишком приятно, но лицемерить – не в ее правилах. Она еще будучи совсем лисенком могла вцепиться в глотку, а после, в боях, сталкивалась и с подростками с оружием. Щенки и котята всегда были самыми безумными, опасными противниками, промытые детские мозги делали из них опасных смертников, готовых разменять свою жизнь на чужую без капли сомнений. Не то, чтобы она была лучше, но война и есть война, на ней нет места чести.

Возможно и к лучшему, что Институт Войны запретил участие несовершеннолетних в боевых действиях. Естественно, на Эквусе об этом даже в прогрессивной по местным меркам Эквестрии не задумывались, да и как о таком думать-то, с засоренными гармонией мозгами?

– У вас есть два варианта, хвостогрызы. Дать мне присягу, поклясться, магией, жизнью, душой, в верности и готовности исполнять любые мои приказы. Либо заупрямиться и отправиться вслед за ней, – Найтмер указала ногой на брызги крови, оставшиеся на месте убитого теленка. – Щедро даю вам на размышление одну минуту. Время пошло.

Конечно же, все выжившие бизоны давали ей клятву и получали клеймо в виде полумесяца на круп. С драконами такое не прокатит, но тех аликорн планировала просто уничтожить. Хотелось бы оставить для будущей гражданской войны, но те сами решили объявить Эквестрии войну, пусть потом не жалуются на геноцид.

«Последние, наконец-то. Надеюсь, Ноксия и Рэйвен не объебались в этот раз и меня не ждет очередная паника с воплями в Кантерлоте»

Эти две пони, объективно говоря, пока не допускали серьезных ошибок, да и в целом справлялись хорошо, но Найтмер просто в принципе не верила в компетентность кого бы то ни было. Даже свою. Подобная паранойя позволяла ей выживать на поле боя, а сейчас – быть готовой к проблемам. Немного несправедливо по отношению к ее приближенным, но свои нервы аликорн ценила больше, чем кого бы то ни было во всей этой стране.

– Ты чудовище...

– Повторяешься, – фыркнула королева, демонстративно проверяя патронник винтовки. – Сидели бы в своих палатках – никто б не сдох. Итак, ваше решение, хвостогрызы?

– Мы... – теленок сглотнуло, зажмурилась. – Мы принесем присягу...

– Славно, чудно... Повторяйте за мной...

***

Старлайт открыла дверцу шкафа в своей каюте, посмотрела на себя в зеркало, висящее на ее внутренней стороне. Холодные серые глаза на бесстрастном лице, собранная в неряшливый хвост грива, заменившая некогда ухоженную прическу. Ни капли заинтересованности, абсолютное безразличие ко всему – ровно то, чего от нее ожидали. Возможно ли этим обмануть Владычицу? Нет, конечно же нет... Но это и не важно. Сейчас, в данный момент, у нее была задача, и она не собиралась снова провалиться.

Как Рэйнбоу Дэш и предсказывала, их «комариные удары» особо не помогли – оценив диспозицию, командующие имперской армии просто выдвинули все свои силы разом, по всей протяженности фронта, да еще и рассредоточившись. «Дредноут» мог быть сколько угодно сверхмобилен, смертоносен, но у них банально не было столько боеприпасов, чтобы бороться с пятисоттысячной армией кристальников. Да и пегасам было не слишком комфортно атаковать отстреливающихся из метателей пони – кристаллические снаряды взрывались в воздухе, создавая настоящую бурю осколков, две эскадрильи из-за этого надолго прописались в лазарете. Хорошо хоть, обошлось без потерь, все благодаря Аморэ, рассказавшей о возможностях этого оружия. И словно этого было мало, всплыла подзабывшаяся даже фестралам причина, по которой Владычица изначально не хотела делать ставку на пулеметы – магические барьеры.

Единорогов в армии Империи было мало, факт. Вот только, песенной магией при должном обучении мог пользоваться даже жеребенок, а с ее помощью наштамповать защитных артефактов можно было сотни и тысячи. «Дредноут» уже дважды восполнял боекомплект Маллеусов и Рапаксов, а Рипперы в итоге стали значительно менее эффективны из-за необходимости сначала преодолеть защиту, перегрузить ее. С другой стороны, кристальникам хватило всего одного боя, чтобы больше никогда не поднимать в воздух своих пегасов – имперские крылатые пони ныне действовали в роли обычной линейной пехоты, разведки, ну или посыльных. Погодной магии они были не обучены, все на песенной...

Тяжело вздохнув, Старлайт телекинезом вытащила свой бронежилет, разгрузку и быстро экипировалась.

Ей предстояла вылазка вместе с Аморэ-Долор на разведку, и, при возможности, диверсию. Рэйнбоу хотела узнать, каким образом имперцы столь быстро снабжают свои наступающие войска, и перерезать эту транспортную артерию, чтобы замедлить продвижение противника. Ради этого она даже лично обратилась к Владычице с просьбой о совете. Что королева ответила полковнику, никто не знал, но радужногривая была ну очень взбудоражена. Настолько, что приняла решение отправить на операцию только их с Аморэ, чего было, объективно говоря, недостаточно.

Старлайт бы не отказалась от участия Ноксалы – боец она превосходный.

– Похоже, ты не очень рада этому заданию, – единорог обернулась к Долор, успевшей сменить свои украшения на наспех подобранный бронежилет.

Пластины даже и не пытались сойтись на ее пусть и стройном, но высоком теле. Гибрид пони и кошмара ростом всего лишь самую малость уступала Владычице, и потому на нее банально не нашлось ничего подходящего. Попытка же упихать Аморэ-Долор в полные штурмовые латы и вовсе была заведомо обречена на провал, а беспокоить королеву из-за такой ерунды никто не решился.

– Вводных нет, – Старлайт проверила ножны с многочисленными стилетами, на которые она заменила обычные ножи. Узкими клинками было удобнее манипулировать телекинезом, и они были смертоноснее простых игл. – Никакой информации.

– Разве не потому ли нам приказано провести разведку?

– Даже разведка опирается на что-то. Мы же действуем вслепую, это опасно.

– Думается мне, не опаснее любого иного сражения, – Аморэ с любопытством повертела перед носом один из стилетов Старлайт. – Сколь занятно, ты их зачаровала?

– Я не просто так числюсь специалистом по магии, даже при Твайлайт Спаркл.

– Справедливый упрек, – бежевая пони вздохнула. – Рэйнбоу Дэш просила поторопиться, но не объяснила причину.

– Имперцы уже перешли через границу, спешка понятна, – единорог пару раз подпрыгнула, проверяя, как сидит броня и разгрузочный жилет. – А Владычица и так лично ликвидировала проблему бизонов, вряд ли она точно так же сразится с кристальниками.

– Кажется, она была бы не против самой сделать все.

– Возможно, – Старлайт закрыла дверцу шкафчика. – Теперь, когда ты осмотрела мою каюту, мы можем отправляться?

– О, ну, прости мое любопытство, – Аморэ виновато улыбнулась. – Мы отправимся тропою теней, это надежнее и безопаснее.

– Логично. Тогда, выдвигаемся, сейчас.

Первым пунктом назначения был тыл вражеской армии, и тут от Старлайт Глиммер было мало толку – она не была разведчиком, пусть и умело пользовалась заклинаниями маскировки. Но со способностью гибрида пони и кошмара выглядывать из любой хоть сколько-нибудь крупной тени в принципе мало что могло сравниться. Вот и сейчас, пока Аморе аккуратно подсматривала за работой логистических служб кристаллийцев, рассказывая обо всем увиденном, сиреневая единорожка лишь слушала и рассматривала пространство теней.

Ну, пыталась.

Само это место словно поставило своей целью сломать ее разум, настолько оно было... Неправильным? Невозможным? Несуществующим? Старлайт не была дурой, она не пыталась всмотреться в тьму, но позволяла себе разглядывать ее краем глаза, постоянно вертя головой и игнорируя странные, притягательные или пугающие образы и явления на периферии зрения. Она точно помнила, что тропа, на которую ее утащила Твайлайт Спаркл, выглядела иначе, более упорядоченной, значительно менее безумной. Значило ли это, что каждый странствующий по теням попадал в свое пространство? Или, может быть, он менял его под свое видение? Тогда неудивительно, что у Аморэ-Долор оно такое странное. Кому вообще известно, как выглядит мир в глазах кошмара?

– М-м-м, Старлайт, лучше взглянуть тебе самой, – неуверенно сказала Аморэ, аккуратно формируя в тенях смотровое окошко. – В магии ты разбираешься лучше меня.

Сиреневая пони без лишних слов подошла поближе и всмотрелась в мутноватое изображение. Спустя несколько секунд образ прояснился, обращаясь деловитой суетой и шумом войскового тыла.

Множество пони сновали туда-сюда, нося грузы, проверяя их, горы кристаллических ящиков росли и таяли ежеминутно. Старлайт отметила наличие охраны в доспехах и с копьями, несколько метателей, на всякий случай продумала схему атаки, и уже после обратила внимание на что, что смутило Долор.

И замерла, пытаясь осознать увиденное.

Одной из проблем телепортации грузов была энергоемкость – на действительно серьезное расстояние можно было перенести разве что саму себя. И то, расстояние, допустим, от Кантерлота до Понивилля уже было недоступно ни единому единорогу – затраты маны росли по экспоненте. Одним из способов преодолеть эту проблему в теории была серия прыжков, но дальняя телепортация была слишком сложным заклинанием, чтобы использовать его раз за разом. «Скачок» же имел радиус действия в два десятка метров и не подходил для переноса грузов вовсе.

Ну а другой метод Старлайт наблюдала своими глазами вот прямо сейчас.

На большой круглой пластине, покрытой сложной рунной вязью, лежало конвульсивно дергающееся тело, из перерезанного горла рывками текла кровь. Кинжал лежал рядом с копытами умирающего пони, наглядно демонстрируя, что в жертву кобылка принесла себя добровольно. Ее душа, тускло сияющий образ, уже была поймана единорогами, и они вновь начали одну за другой телепортировать горы пустых ящиков.

Холодный разум безжалостно рассчитал, что, если ориентироваться на потерю свечения души, а значит, ее излучения, одной хватит минимум на три десятка телепортаций. Что станет с самой душой после такого – никого, в том числе и жертву, похоже, не волновало, да и к кругу стояла натурально очередь. Кристальники оживленно переговаривались, были воодушевлены, парочка переди стоящих и вовсе гарцевала на месте в нетерпении. Они не были зомбированы, похоже, эти пони искренне считали высшим благом принести себя в жертву ради Империи.

Зато стала ясна взбудораженность Рэйнбоу Дэш. Если Владычица рассказала ей о магии душ, в частности, о том, что таким способом можно решить проблему недостатка энергии для дальней телепортации... Но что полковник ожидала от них с Аморэ-Долор? Что они, словно герои комиксов, вдвоем просто возьмут и уничтожат всю вражескую транспортную систему?

Нет, Дэш не настолько глупа. Она расчитывала на что-то иное. На что-то, для чего нужна именно Старлайт Глиммер – Аморэ была просто условной небесной каретой.

Возможно, расчитывала даже не сама, а просто по совету Найтмер.

– Ты можешь сделать так, чтобы я видела магические потоки и структуры через это окно?

– Хм... – бежевая пони задумалась, смотря на кончик своего рога. – Нет, это невозможно. Но мы можем открыть окно в другом месте, чтобы ты смогла просто высунуть голову в реальный мир.

– Действуй.

Старлайт не была экспертом в запретной магии, ее знания ограничивались только пониманием, почему она запрещена. Но ее талант как раз в распутывании магических потоков, их анализе и синтезе. Даже если это древняя ритуальная магия, она все равно подчиняется определенным законам, в ней можно выявить закономерности, а значит, придумать способ противодействия. Вопрос только в том, хватит ли у нее сил...

Нет, у нее вся мощь реактора «Дредноута» за хвостом. Она справится, обязана справиться. Пусть древние и не считали зазорным выжигать души ради магии, для Старлайт Глиммер это было еще большим варварством, чем методы королевы. И то, Найтмер вполне себе умела действовать изящно, просто это, по ее же словам, на редкость муторно и не всегда срабатывает.

Зато просто в лоб копытом дать...

Пони замерла на мгновение. Дать в лоб копытом, значит... Не буквально, но сам принцип, грубая сила против грубой силы. Толку от изящных, выверенных заклинаний в борьбе с мощью ритуальной магии не было, можно плести сколь угодно прекрасную паутинку, но она не сдержит кита. А вот сеть из толстых канатов, грубая, тяжелая, вполне.

Но сначала понять, как именно можно нарушить логистику противника. Ну хоть стало ясно, каким таким чудом имперцы умудряются продвигаться на тридцать километров в день разрозненными группами без проблем со снабжением.

– Из-за магии душ в Кристальной Империи так много населения, верно? – спросила Старлайт, наблюдая за тем как Аморэ-Долор бродит туда-сюда.

– Много?

– Во всей Эквестрии на данный момент около шести миллионов населения.

Гибрид запнулась, отчего окно в реальный мир замерцало и схлопнулось.

– При Империи в этих землях жило десять... Значит, память Долор не ошибалась, жеребят и правда стало значительно меньше. Странно. Что касается твоего вопроса, и да, и нет. С одной стороны, магия душ в сочетании с песенной давала возможность жить в этих холодных землях, не зная бед голода, но в то же время она же требовала жертв. Не будь Империя столь развита, в этих пустошах с трудом бы выживали жалкие тысячи.

– Как вы умудрились потерять южные земли?

– Думается мне, нынче не лучшее время для экскурса в историю, – заметила Аморэ, с ярким недоумеванием посмотрев на Старлайт. – Разве нет?

– Просто ответь на вопрос. Пока есть возможность, я спрашиваю.

– Старсвирл Бородатый неким образом смог создать аликорнов – Дэйбрейкер и Найтмер Мун. Их связь со светилами даровала им огромную силу. В результате нескольких кровопролитных сражений они разгромили все южные легионы Империи. Старсвирл и поддержавшие его единороги, ответственные до появления аликорнов за светила, объявили о создании Эквестрии. Потеря плодородных земель и утрата контроля над солнцем и луной сильно ударили по метрополии, окраины начали голодать, началась война с грифонами, закончившаяся в итоге ничем. В результате всех этих потрясений мне и удалось прийти к власти и объявить курс на сближение с новообразованной страной со столь могучим оружием. Тирания Дискорда, исчезновение Старсвирла, воцарение Диархии... Сомбра и возглавляемые им реваншисты решили, что это лучший момент для возврата южных земель, но они ошиблись. Результат тебе известен... Я удовлетворила твое любопытство, надеюсь?

– Вполне.

Старлайт Глиммер чуть покачала головой. Война между Эквестрией и Кристальной Империей будет долгой и кровопролитной, жестокой. Имперцы ни за что не откажутся от притязательств на южные земли, не после такого прошлого, да и возглавляющая ее Каденция ненавидела Найтмер и Твайлайт.

А королеве только это и нужно.

Зная Владычицу, та наверняка сделает все, чтобы затянуть войну, обучить и вооружить как можно больше солдат. Это будет не быстрое победоносное сражение, но противостояние двух гигантов, вопрос лишь в том, что Найтмер предпримет для выравнивания баланса – у Эквестрии было банально больше сил, больше населения, технологическое преимущество.

– Готово.

Старлайт осторожно всмотрелась в окно в реальный мир. Похоже, это была тень от груды трупов, жертв для магии душ – много крови и отличный обзор на ритуальный круг. Убедившись, что в ее сторону никто не смотрит, единорог наложила на себя заклинание прозрачности и осторожно выглянула наружу, сразу активируя магическое зрение.

Как она и подозревала, ни о какой сложной и изящной структуре речи и не шло. Перед ней в прекрасном танце схлестнулись потоки могущественной магии, они сплетались, смешивались, дробились и сливались, формируя нечто вроде вихря. Магии было много, и, похоже, это то ли остатки ритуального заклинания, то ли следствие воздействия души – Старлайт так и не поняла.

И тут кристаллийцы запели.

Не было слов, не было присущей песни сердца музыке. Хоровое пение резонировало, казалось, с самой магией, и та отвечала, мерцая, меняя направление, словно бы танцуя с кристальными пони, окружая их подобно сияющим лентам, сплетаясь в новом, куда более упорядоченном узоре.

Миг – и жертвенная пони одним сильным, уверенным движением перерезала себе горло, полилась кровь. Ее булькающий хрип потерялся в хоре голосов, каждый из которых вплетал свою мелодию в общую песню заклинания.

На глазах ошеломленной Старлайт Глиммер, магия сплелась вокруг вспыхнувшей звездой души пони, насытила ее, проявила, привязала к сущему миру... И рассеялась вместе с затихшим пением. Рунический узор на плите вспыхнул, впившись щупальцами-каналами в полную сил и энтузиазма душу и замерцал, сигнализируя о готовности к работе.

То, что казалось ритуальным кругом оказалось стационарным телепортом, простым, но безумно неэффективным. Впрочем, с таким-то источником магии об эффективности можно было и не думать.

– Уходим, – Старлайт отошла от окна, чтобы Аморэ смогла его закрыть.

Она увидела достаточно.

Песенная магия... Стало понятно, почему никто даже не пытался применять ее на поле боя. Дело не в том, что это долго, как казалось изначально, нет, проблема куда значительнее – ее было очень, Очень легко прервать. Маги не просто так собирались группами, хоровое пение позволяло заглушить, пересилить фоновый шум, но Старлайт Глиммер уже поняла – достаточно всего одного небольшого магического «тычка», чтобы заклинание рассыпалось. Неудивительно, что песенная магия не получила распространения в Эквестрии, не при таком большом количестве единорогов. Да и пегасы своей погодной магией вносили слишком много помех. А для Империи эта магия в паре с магией душ стала тем аргументом, что в свое время позволило им захватить весь континент, а после, даже при потере всех южных земель и большей части населения, дать отпор империи грифонов, не развалиться, сохранить оставшихся пони, свои города.

Вот только, теперь все изменилось.

Старлайт сходу смогла придумать, как воспользоваться мощью реактора «Дредноута», чтобы создать генератор магических помех. Импульсный режим, циклическая структура, удар не по пространству, а по самой магии. Конечно, придется помучиться, подбирая частоту несущей волны, чтобы обеспечить разнесение помех на огромное расстояние, но это возможно.

С таким-то источником энергии.

«Это уже не копытом по лбу, это с двух ног сразу в нос»

***

Тантабус нервничал.

Эта эмоция... Это ощущение, оно было очень странным. Оно пронизывало все его эфирное существование, посылая сталкивающиеся волны опасения, сбивая, вызывая легкую дрожь страха.

Кошмар никогда ранее не нервничал.

Еще ни разу Владычица не наказывала его столь сурово. Потерю сил можно было восполнить. Потерю места в иерархии – вернуть. Он адаптировался к существованию в реальном мире, куда Владычица вырвала его, дабы не собирал, не настраивал против нее свою свиту.

Но атака на суть... На сам эфир его тела...

Агония. Сводящее с ума месиво из боли, страданий, истощения, смерти и воскрешения. Одной хваткой Владычица истерзала его столь сильно, что ему пришлось собирать себя из ошметков, сшивать нитями силы, вытянутой наспех из всего подряд магии, эмоций, ощущений, чувств.

Он не мог остаться прежним после такого. И Владычица знала это лучше него самого.

Она сильно изменилась с тех пор, как ее изгнали на луну. Она стала еще категоричнее в своих суждениях, еще грубее, агрессивнее. Сильнее и опаснее. Ее взгляд уже не был окутывающим покровом ночи, но яростным пламенем бесконечной борьбы.

Владычица Кошмаров осталась на луне, всеми брошеная, отрезанная от последователей, контракторов. На Эквус вернулась Воплощение Войны, существо чудовищное даже по меркам кошмаров.

Он служил ей, покуда не было выбора, но по природе своей стремился плести паутину, словно паук. Тантабус жаждал силы, жаждал возвыситься, стать чем-то большим, нежели простой кошмар, пусть и сильный, древний. Он...

Он не помнил, почему все это начал.

Долгая связь с Владычицей сделала его другим. В нем пробудились и укоренились ощущения и эмоции, отличные от его бытия свободным древним кошмаром. Что говорить, если даже Фобос, дурак, прямой, словно сон мыши, немного, но изменился?

Но его усилия заведомо были обречены на провал.

Там, где Найтмер Мун бы позволила ему доплести свои интриги, чтобы изящно их разрушить, покуда ей нравились его паутины смыслов, недомолвок, Найтмер, Война во плоти, безжалостно рвала все его усилия и наказывала, чем дальше, тем сильнее. Тантабус пытался нащупать ту тонкую грань, за которой ей начнут нравиться его игры хитрости и ума, но лишь теперь он понял – ее нет.

Новая Владычица Кошмаров всей своей сутью, душой, ненавидела интриги, смыслы внутри смыслов, недомолвки.

Но то было его сутью, его основой, ядром, вокруг которого он выстроил свою личность, как кошмара. Он не мог перестать быть собой, и, к его агонии, Найтмер это понимала и выжидала его очередной ошибки. Ненавидящая, когда вокруг нее плетут паутину, она сама была вынуждена сплести свою, пусть простенькую, пусть грубую, но все же.

Это взбесило ее еще сильнее.

И вот теперь он блуждал во тьме теневых путей, пытаясь найти ученицу Владычицы, Твайлайт Спаркл и Кристальное сердце. Несмотря на постановку задачи, он прекрасно понимал, Найтмер ждет, что он найдет и то, и другое, и промежуточный вариант ее не устроит. Да, вероятно, она ничего не скажет, принеси он лишь артефакт, но...

Он не хотел знать, каким будет «но».

Вот только, и найти артефакт или пони у него не получалось, и это при том, что он ориентировался во тьме теневого пространства лучше кого бы то ни было, кроме воплощения Тени. Кристальное Сердце должно было сиять маяком во тьме, но здесь было все так же тихо, пусто. Поиски грозили затянуться, и вряд ли это понравится Владычице. Именно это и вызывало нервозность, страх, смешанный с ужасом возможного грядущего.

Тантабусу не хотелось выяснять, может ли Воплощение Войны наслать на него безумие...

Глава 34

In the memory, there's a memory I found

I found...

In the memory, there's a memory I found

I found...

Найтмер мурчала под нос песню, разбираясь с бумагами, чувствуя давно подзабытое воодушевление. Все шло ровно по ее планам, что не могло не радовать.

Конечно, под такое настроение стоило бы напевать что-нибудь бодренькое, но аликорн таких песен банально не знала. Не то, чтобы ее это расстраивало, ее сейчас в принципе мало что могло расстроить. Хорошее настроение королевы настолько перепугало обитателей Кантерлота, что даже количество прошений и документов на подпись сократилось раза этак в четыре. Это, в свою очередь, повышало настроение Найтмер еще сильнее, отчего на ее лице нет-нет, да появлялась довольная улыбка.

– I keep coming again, coming back to you, you, you... – печать стучала по бумагам в такт играющей в голове музыке.

Война с Кристальной Империей развивалась хорошо, Старлайт сумела замедлить продвижение армии кристальников раз этак в шесть, попросту создав магический генератор помех. Сама идея передачи сигнала по магическому фону настолько возбудила инженеров и единорогов, что тех уже неделю выковырять из кабинетов не могли. Квазар к текущему моменту успешно перебросил большую часть вооруженных сил Эквестрии на северный фронт, в то время как Эвер Глори с оставшимися двадцатью тысячами плюс новобранцы выстраивал оборону на южном, от драконов. Туда же отправились порядком заскучавшие Равенеры, а так же примерно три тысячи Рапаксов М2. Пегасов ему выделили всего две сотни, отчего летающих ящериц фестрал решил встречать концентрированным зенитным огнем.

В то же время подняли голову грифоны, полуптицы почуяли запах крови, наконец-то. Арк Шейд докладывал, что они начали сбиваться в стаи и вооружаться, то есть, вот-вот начнутся разбойные нападения, а то и вовсе найдется какой-нибудь уникум, достаточно харизматичный и уверенный в себе, чтобы объявить о возрождении Империи Грифонов. Найтмер планировала даже втихушку им чем-нибудь помочь по мелочи, просто чтобы тех не задавили какие-нибудь восточные соседи.

Вдовесок, до Эквестрии, а значит, и до Кантерлота начали доходить слухи о некоем шевелении в Зебрике, что сулило очередную большую войну, но уже между континентами. Если удастся мобилизовать достаточно солдат, бывшая лиса вполне себе могла расчитывать на неплохую десантную операцию, и, соответственно, расширение масштабов войн на весь Эквус. А значит, Эквестрия будет вынуждена распылять силы, маленькой победоносной войны вновь не выйдет. Следовательно, Найтмер не окажется во власти вечного цикла, довлеющего над всеми силами, воплощениями этого мира. Она сможет поддерживать войны вечно.

– In the memory, there's a memory i found... – аликорн шлепнула последнюю на сегодня печать, согласовав прошедшую уже три десятка правок и переправок поправку к законам. – I found...

(Overthinker by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)

Старлайт, вынужденная воочию наблюдать действия Империи, их магию, их отношение к жизням и душам, постепенно перебарывала волю Найтмер, а значит, становилась независимее, сильнее. Увереннее. Возможно, ей удастся даже создать ячейку сопротивления но это произойдет не раньше, чем закончатся крупные войны, потому что эта единорог была слишком умна, чтобы устраивать революцию в такое время. Да и сложно ей будет, с учетом работы пропаганды, даже с учетом возможных затяжных войн. Возможно, ей тоже стоило помочь, и идеи были.

– Repeat it over again, как говорилось в песне, – аликорн с наслажлением потянулась, расправив крылья, с хрустом выгнув позвоночник, став на секунду похожей на очень большую кошку. – Хорошо... Очень хорошо!

– Великая? – в кабинет заглянула прижимающая уши Ноксия.

– Все очень хорошо, – широко улыбаясь, промурлыкала Найтмер, убирая печати в стол и снимая очки. – Как же хорошо, когда все идет хорошо, как считаешь?

– Я... Да, я тоже так думаю, Великая.

– На сегодня можете быть свободны, – аликорн встряхнулась и прогарцевала мимо опешившей фестралки. – Если что, я в Замок, посмотрю, что там да как сейчас.

– Да, Великая...

Найтмер провалилась в собственную тень, безошибочно найдя путь к Замку Двух Сестер. Название уже давно стоило поменять, так как при перестройке отказались от симметрии, и вообще это уже была полноценная крепость, с орудиями, пулеметами, дозорными и так далее. Разве что вместо голого камня – отделка из пропитанного негорючим зельем дерева, отчего изнутри замок был похож на летний домик.

После завершения работ здесь поселились фестралы, которых осталось так мало, что все три клана вполне успешно уместились в достаточно большом комплексе. Да и вокруг уже потихоньку рос город, под стать крепости – из крепких, низких домов, с укреплениями в виде ДОТов и ДЗОТов, стенами. В сочетании с клумбами и садиками вид получался на редкость необычным, но он нравился Найтмер, а значит, нравился и ее вернейшим подданным.

Аликорн хмыкнула, неторопливо вышагивая из тени, «подданным»... Быстро она привыкла к своему положению, своей власти, силе, влиянию. У нее все получилось, все, чего она хотела, пусть и не без проблем, но все-таки. Найтмер была уверена, что и Твайлайт найдется, и Сердце это прихватизировать выйдет, и перестроить страну получится так, как ей хочется. Поводов для хорошего настроения было много, очень много, а еще сердце грели слова Дискорда о предстоящем тяжелом испытании, с адреналином и превозмоганием.

– Владычица, – перед ней приземлились фестралы из патруля, тут же склонившись в поклоне.

Облегченные штурмовые латы, Риппер на одном боку, соединенный с барабаном с патронами на другом. Личная разработка Твайлайт Спаркл, зачарование, равномерно распределяющее вес по всей сбруе. Найтмер позволила себе мгновение полюбоваться подтянутыми, вымуштрованными солдатами. Не просто же так это были пони из ударного крыла Танцующих в тени.

– Краткий доклад.

– В Ваше отсутствие происшествий не было, Владычица, – сказал старший в звене. – Закончена внутренняя отделка Замка, обустраиваются помещения с низким приоритетом. Ваши покои никто не трогал согласно Вашему приказу.

– Чудно, чудно, можете быть свободны.

– Есть! – глухо стукнув накопытниками, фестралы один за другим взмыли в воздух, возвращаясь к патрулю. Проводив их взглядом, Найтмер неторопливо направилась в Замок.

Вот только, не в свои покои, а в грот под ним.

К Древу Гармонии вел перестроенный коридор с лестницами, а сама пещера была укреплена и экранирована. Это не помогало от воздействия Древа на пони, но Найтмер была уже просто слишком сильна – фоновым влиянием ее не задавить, а любые ростки гармонии она безжалостно рвала с корнем. Все, лишь бы никогда не оказаться во власти вечного цикла.

– Херово выглядишь, – довольно осклабилась плавно перетекшая в двуногий облик лисица.

Древо, естественно, никак не ответило.

Кристальная структура была вся покрыта трещинами, уменьшилась, потускнела – наглядная демонстрация слабости гармонии в Эквестрии и мире в целом. Но в отличие от вендиго, такие силы, как Тень и Гармония, практически невозможно уничтожить. Повторить печати Храма Теней Найтмер не смогла, и сомневалась, что кто-либо вообще сможет, но и без этого ей, в принципе, не о чем было беспокоиться. Не сейчас, когда она контролировала обстановку в мире достаточно, чтобы разжигать конфликты один за другим.

Мир бесконечной войны... Лисица облизнулась, Дискорд был способен бросить ей вызов, и не только в рамках этой его идиотской «войны приколов». Ей было даже любопытно, что именно предпримет драконикус, пытаясь выправить баланс. Ведь не просто же так она всеми силами его рушила? К сожалению, иначе вывести этого... юмориста на конфликт было попросту невозможно, они слишком сильны, чтобы бодаться лоб в лоб, особенно теперь. Пусть Найтмер все еще была слабее, но разрыв стал слишком мал, чтобы им можно было воспользоваться. Да и, даже в момент первой встречи у него уже не было возможности единым ударом уничтожить ее, иначе бы и не было того первого разговора.

– Вот смотрю я на тебя, и, знаешь, даже восхищаюсь, – Найтмер материализовала себе простенький стул прямо напротив Древа и уселась на него, закинув ногу на ногу. – Все проебано, вообще все. А ты продолжаешь трепыхаться. Вот только, тупое ты слишком, чтобы действительно представлять угрозу.

Лисица ухмыльнулась, заметив колыхание кристальных ветвей.

То, что Древо ее слышит и даже понимает, она обнаружила случайно, и с тех пор достаточно регулярно приходила сюда, «покапать» на «мозги». Найтмер Мун оценила бы, наверное.

Интересно даже, устраивает ли ту новая жизнь, какой бы она ни была? И помнит ли она прошлую?

– Будь ты чуток поумнее, все бы иначе сложилось. Вот только, мозгов-то у тебя нет, верно? Думать нечем. Тупая сила, Тенебрис и то умнее. Хотя ему, скорее всего, просто лет столько же, сколько этой ебучей планете.

На этот раз Древо Гармонии никак не отреагировало.

– С другой стороны, не будь ты таким деревом, я бы была простым трупом. Жизнь, она такая да? Палка с двумя концами, и оба, сука, тупые и бьют больно, – лисица откинулась на спинку, скрестив руки на груди. – Грустно, наверное, смотреть, как все, чего добивался тыщу лет, рассыпается по щелчку пальцев. Хотя я хузна, можешь ли ты грустить. Я б взгрустнула, если честно.

Найтмер склонила голову набок, вслушиваясь в тихий перезвон кристаллов. Ветра в пещере отродясь не было, значит, это некий ответ, вот только, совершенно непонятный.

– Теперь это моя земля, поняла? Моя, – Найтмер оскалилась, облизывая губы. – Если б не твои ебучие корни, которыми ты, сука, вросла в континентальную плиту и саму суть этого ебанного мира, я бы тебя сама уже выкопала и нахуй на другой континент выбросила. Будь добра, съебись отсюда по-хорошему. Потому что когда войны разгорятся по всему Эквусу, я так тебя переебу, что ты исчезнешь вслед за Враждой...

***

Огромный несущий дирижабль, первый в серии, но второй, выпущенный с верфи, «Сандаун» медленно проплывал мимо Кантерлота, на одной лишь погодной магии, не запуская двигателей. Зрелище столь же величественное, сколь и пугающе подавляющее, вершина развития технологий и магии Эквестрии. В отличие от «Дредноута», «Сандаун» был построен исключительно силами пони, из добытых, а не материализованных материалов. Монструозное судно, закованное в сталь брони, ощетивнившееся орудиями и пулеметами, оно воплощало собой военную и производственную мощь страны.

От судна Твайлайт Спаркл «Сандаун» отличался не только материалами, но и составом вооружения, конструкцией, надстройками. Облачная часть стала столь же строгой и упорядоченной, как и металлическая, количество орудий Маллеус сократилось втрое, а освободившееся место было отдано для размещения грузов и пассажиров. Этот дирижабль уже мог нести четыре пегасьих полка со всем снабжением и снаряжением, и это не говоря уже о его способности к быстрой телепортации. Ну или пять пехотных, или просто снабжения на целую дивизию.

Найтмер смотрела на «Сандаун», стоя в своем кабинете, сцепив руки за спиной, и улыбалась. Пусть этот дирижабль и был несуразным, пусть намного эффективнее было бы строить полноценный облачный остров, но он ей нравился. Нравился своей мощью, своим обликом... Тем, что нес на борту ее творение, магический реактор.

В связи с обстановкой на международной арене, было решено отказаться от разработки и закладки новой серии несущих супердирижаблей. Вместо этого отработанную технологию было решено масштабировать и создать серию дирижаблей поддержки, да, без способности к телепортации, но все еще достаточно хорошо вооруженных, а так же транспортные суда. Какая-то светлая голова предложила переработать орудие Маллеус в сверхдальнобойное и установить таких две-четыре штуки, смотрящие вперед. По сути, пони изобрели самоходную артиллерийскую установку, разве что летающую.

Дирижабль, способный обстреливать врага с расстояния в добрые сорок километров... Найтмер хмыкнула, это будет, пожалуй, даже слишком мощно. Поэтому она распорядилась временно отложить этот проект и сосредоточиться на доработке Маллеусов и малых дирижаблей стандартной компоновки. Такие будут хотя бы немного сбалансированы уязвимостью, дистанция ведения огня у Маллеусов даже с высоты была ограничена двадцатью километрами, не слишком удачным вышел снаряд. Новые разрабатывались, конечно, но пока их доделают, пока перестроят конвейерные линии...

– Вот и дожила, своими собственными руками замедляю прогресс, – Найтмер обернулась, вздохнула – Твайлайт ожидаемо не обнаружилась, а Ноксия с Рэйвен были заняты бюрократией. – Ну, ничего, надавим, как следует, и гонка вооружений начнется.

«Разговор с собой – признак недостатка общения», – лиса проводила взглядом патрульное звено пегасов. «Ладно, пора за работу»

Несмотря на военное положение и бюрократический щит, стол королевы был заставлен стопками бумаги и свитков. Пусть по большей части это был финт хвостом, чтобы создать видимость занятости, но и реальных документов к подписи было очень много, да и всяких там протоколов обсуждений и предложений с прошениями тоже достаточно. И это была та работа, которую никак не скинуть на заместителей и помощников, все-таки требовалась именно ее, Найтмер, подпись и магический оттиск.

Твайлайт все грозилась научиться их подделывать...

– Да блять... – лисица с усилием помассировала глаза, заодно пригладив вибриссы. – Что ж она все в голову-то лезет?

– Великая?

– Дежавю, мать его... Что такое?

– Вы опять пропустили обед, – Ноксия зашла в кабинет, держа на спине поднос. – Вам надо поесть.

– Да не то, чтобы прям надо, – Найтмер почесала затылок, смотря, как фестралка ловко расставляет тарелки на столе, аккуратно раздвинув бумажные заросли. Голода она и правда не ощущала, как и сонливости или усталости.

– Я настаиваю, – упрямо опустила голову пони, сверля Владычицу Кошмаров взглядом. Лисе он даже понравился, чувствовалась в нем сила и уверенность.

– Ну раз уж настаиваешь, – хмыкнув, Найтмер «подманила» к себе тарелку с мясным рагу. – О, картошка...

– Вам в прошлый раз понравилась картошка, поэтому я распорядилась время от времени готовить разные блюда из нее, – пояснила Ноксия, смотря, как Великая с интересом тыкает в кусочки корнеплода вилкой.

В последнее время поведение лисицы вызывало у пони тревогу – она вела себя как минимум странно, а ее решения стали куда более жестокими и провокационными. И с каждым днем ситуация потихоньку усугублялась.

– Хм, хорошо.

Фестралка с непонятной даже ей самой эмоцией смотрела на то, как королева ест. Было отчетливо заметно, что она не голодна, и в еде ее больше интересовали вкус, ощущения. Лиса могла долгую минуту жевать один несчастный кусочек, держать на языке, смотря куда-то вверх и в сторону, подергивая ушами, а могла, не жуя, закинуть в себя целую тарелку. Это не было поведением обычной пони, она ведь даже не привередничала – некоторые блюда просто были ей... Скучны?

– Угу, – промычала с набитым... набитой пастью Найтмер, шумно сглотнула. – Скука уже затрахала, если честно. Ебаная рутина, ебать ее бензопилой. Поскорее бы уже Твайлайт нашли...

Кто другой бы обиделся, но Ноксия понимала – им с Рэйвен до талантов личной ученицы Великой далеко. Твайлайт Спаркл вообще умудрялась делать все сразу, и даже преуспевать, совсем как ее наставница.

Впрочем, неспроста ведь ее еще Селестия приметила.

– Ты сама-то есть не хочешь?

– У нас с Рэйвен обеденное время немного смещено, я уже поела, – Ноксия мотнула головой, что, впрочем, не помешало ей проследить взглядом за печеньем, которым захрустела лиса.

– Чего ты опасаешься?

Вопрос застал пони врасплох. Долгие секунды она молча, бездумно, большими глазами с сузившимися зрачками смотрела куда-то сквозь Найтмер, прежде чем сумела прийти в себя.

– Я... – резко тряхнув головой, Ноксия проглотила чуть не вырвавшиеся изо рта слова. Нет смысла врать Владычице. – Вы... Эм...

– Ноксия, милая моя, ты моя ближайшая приближенная наряду с отсутствующей Твайлайт, – лиса подперла голову кулаком, покачивая серебристой вилкой. – С каких пор ты об этом забыла?

– Просто вы... – кобылка с трудом подбирала слова, пытаясь объяснить свои ощущения, подозрения, все это. – Ну... Очень... Не похожи на себя.

– Н-да?..

– Вы стали... Не агрессивнее, но словно бы отдалились от пони еще дальше. Ваши решения жестоки, они направлены лишь на разжигание конфликтов, вражды, войны. Раньше... Вы старались выдерживать баланс. Но вы с такой легкостью убили множество телят, бизонов...

– Детей на войне нет, есть только низкие солдаты, – явно кого-то процитировала Найтмер, тем не менее, глубоко задумавшаяся. Это было заметно по ее взгляду, рассеянному, бегающему туда-сюда, ни на чем не задерживаясь. – Вот оно как, значит... Давно это началось?

– Я... Я не уверена, но мне кажется, что после исчезновения Твайлайт. Или даже чуть раньше, когда она отправилась на север...

– Потому что только она могла сказать мне прямо в нос, что я ебу дала, вот, блять, почему, – лиса с глухим, ворчащим рычанием с силой провела ладонями по морде, от носа к ушам, отчего шерсть взъерошилась, спуталась. – Сука... Да кто ж блять вообще знал, что эти долбоебы ее умудрятся проебать на ровном, ебаный окоп, месте...

– Великая?..

– Много ты знаешь пони, способных сказать мне прямо, что я неправа?

Найтмер хмыкнула, заметив, как на лице Ноксии проступает понимание, а затем и паника.

– Вот то-то, блять, и оно. Ладно, один хуй назад все уже не вертануть, процессы запущены, – лисица залпом допила подостывший какао. – Арк Шейду приказ, пусть, сука, хоть лично землю роет, но мне нужны точные данные о грифонах и зебрах. Кто, куда, в каком количестве и по каким причинам. Далее, передай Квазару, чтобы планировал глубокий прорыв, и готовил силы к этому. Эвер Глори пусть держит оборону, его направление не приоритетно.

– Рэйнбоу Дэш?

– Ей придать в усиление «Сандаун», пусть усиливает давление на сложных участках фронта, – Найтмер задумалась. – Хм, еще ей повышение выдать надо, пускай примеряет месяц на лычки.

– Я подготовлю документы.

– Все, ступай, – лисица проводила взглядом торопливо ускакавшую кобылку и с силой помассировала виски.

«Ну что, ебанный хвост, вырвалась из цикла? Долбоебины кусок...»

Настроение, бывшее на редкость хорошим вот уже несколько дней, а то и недель, рухнуло на самое дно.

Несколько минут Найтмер сидела с закрытыми глазами, пытаясь понять, что произошло, почему и что с этим делать. Однозначно проблема в самой ее сути, в том, что она приняла себя, как воплощение Войны – с тех самых пор у нее и начали возникать откровенно опасные идеи. Вот только, подстраховаться было, по сути, нечем, и единственным хоть сколько-нибудь рабочим вариантом было найти свой собственный предохранитель.

Твайлайт Спаркл с этой ролью вполне успешно справлялась, будучи достаточно умной, уверенной в себе и наглой, чтобы в лоб сказать, когда Найтмер начинает нести пургу. Вот только, где она теперь, и когда вернется? Не потому ли она постоянно вспоминала эту пони, что ее подсознание било тревогу?

Обычно осознание проблемы – первый шаг на пути ее решения, но не в этом случае. Лиса уже знала, насколько коварно ее новое состояние, и понимала – она будет постоянно «сползать» к разжиганию постоянных, непрекращающихся войн. Просто потому что это теперь в ее природе, потому что она упрямая, агрессивная и эгоистичная. Просто раньше, до попадания в этот безумный мир цветных поней, все это компенсировалось окружением – невозможно быть слишком самоуверенной и выживать при этом на поле боя.

Она изменилась, и продолжала меняться, причем не в ту сторону, какую ей бы хотелось. Да только, что ей с этим сделать?

Найти еще кого-нибудь, кто сможет приводить ее в себя? Даже не смешно, она буквально чувствовала чужой страх, восхищение, раболепие, все это. Найтмер не могла всерьез воспринимать претензии той же Ноксии как раз потому что фестралка ею до дрожи в коленках восхищалась, как и все фестралы в принципе. Не осталось среди перепончатокрылых тех, кто испытывал бы к ней иные эмоции. Дневные ее просто боялись, да и не только пони – вряд ли даже грифоны, хищники, смогут ей в морду высказать что-то и не трястись от ужаса в глубине души.

Ну а Дискорд... Что Дискорд, ему-то какая разница? Даже если Найтмер и правда сможет устроить вечную войну, он найдет, где и как повеселиться. Может, ему это даже в плюс, он все же Раздор.

– Все настроение танку под гусли, сука...

***

– Трикси ни в чем не виновата! И вообще, честно платит налоги со всех своих доходов!

– Мы не за этим, – заметил фестрал, жестами крыльев приказав напарникам рассредоточиться. – Настоятельная рекомендация немедленно покинуть фургон во избежание порчи имущества.

– Ладно-ладно, только не надо угроз!

Спустя несколько секунд дверь открылась и на землю спрыгнула синяя с голубоватой гривой единорожка, по такому случаю решившая оставить свою мантию и шляпу внутри. Да и в целом сдерживать театральную натуру, просто потому что фестралы, по мнению очень многих, шуток зачастую не понимали.

– Хорошо, В... Кхм! Вот она я. Чем могу помочь?

– Мы должны сопроводить вас в Кантерлот в соответствии с приказом Владычицы о поиске и сборе сильных или талантливых единорогов, – оттарабанил жеребец, после чего его взгляд смягчился, а сам он немного расслабился. – По сути, вам нужно просто пройти с нами во дворец для оформления документов. Вам будет предложен контракт, а так же выдано мобилизационное предписание.

– Трикс... То есть, я плохой солдат, так, на всякий случай.

– В любом случае, таков указ Владычицы.

– Хорошо-хорошо, но отсюда до Кантерлота довольно далеко, – Трикси быстро прикинула в уме, сколько дней у нее займет путь. – Я не могу бросить свой фургон, у меня там все вещи, включая реквизит!

Фестралы переглянулись, один из них пожал плечами, мол, я откуда знаю. Командир группы задумчиво прищурился, смотря то на кобылку, то на деревянный, явно видавший лучшие времена фургон.

По идее, они могли и настоять, но обстановка на фронте была не настолько тяжелой, чтобы вновь начать хватать всех пони подряд. В принципе, им ничего не стоило отпустить кобылку и просто отчитаться о том, что та найдена и получила уведомление, вот только, все в Кантерлоте знали – Владычица в последнее время вела себя странно. О причинах много спорили, но сходились в одном, в таком состоянии Найтмер Мун лучше не злить, и вообще не делать ничего, что могло испортить той настроение.

С третьей... А что они вообще могли сделать? Попросить экипаж «Сандауна» подбросить их до Кантерлота?

Фестрал тряхнул головой, не поняв, откуда в его мыслях появился этот супердирижабль, но потом заметил огромные круглые глаза Трикси, смотрящей куда-то вверх. Недолго думая, жеребец тоже задрал голову и уже без удивления обнаружил там летающую крепость, по воле Владычицы называемую судном.

– Как думаете, если мы попросим нас докинуть до Кантерлота, нас сразу пошлют, или сначала обматерят?

– От задачи зависит, – ответила фестралка, смотря на неторопливо проплывающую мимо громаду «Сандауна». – На погодной летят... Не торопятся, значит.

– Я пулей, – второй жеребец взлетел и умчался вверх.

– И... – Трикси икнула, неосознанно пригладила вставшую дыбом гриву. – Много нынче у Эквестрии... Такого?!

– Да всего-то два, – перепончатокрылая пони фыркнула. – Владычица приказала отменить закладку новых, мол, сейчас важнее сосредоточиться на пополнении основного флота.

– Ты еще скажи, что считаешь себя умнее Великой.

– Да ни за что, – фестралка вздрогнула. – Просто, эм, еще один такой нам бы точно не помешал. А лучше два.

– Один супердирижабль требует времени и ресурсов, как десяток-другой обычных, – заметил жеребец, покосившись в сторону стоящей с отвисшей челюстью дневной кобылки. – Поэтому пока и отложили.

– И зачем вам нужна Маленькая и Незначительная Трикси?! – прижав копыто к сердцу, воскликнула пони. – У вас вон, Клаудсдейл в миниатюре летает! Два! Два Клаудсдейла! Железных!

– А разрабатывали и зачаровывали их кто, по-твоему?

Трикси открыла рот, подумала, закрыла. Еще раз взглянула на огроменный летающий остров, лишь по чьей-то странной прихоти обозванный дирижаблем.

«Если в Эквестрии считают, что ДВУХ таких чудовищ недостаточно, то насколько все на фронте плохо?!»

Быть странствующей фокусницей означало так же и быть ходячим сборником слухов и новостей, разнося их по деревням, городкам. И, естественно, Трикси прекрасно знала о том, что Эквестрия воюет и с кем. Вот только, точной информации у нее, да и у кого бы то ни было вне армии, не было.

– О, летит, не торопится, – заметила фестралка, чуть щурясь. – Как думаешь, отшили?

– Вот сейчас и узнаем.

– Короче, «Сандаун» на тестовом прогоне, и они сейчас как раз собирались телепортироваться, – жеребец мягко приземлился, сложил крылья, отряхнулся. – По идее, хотели в случайную точку на карте, но вроде как никто не против докинуть нас до окрестностей Кантерлота.

– Везет, я слышал, его в усиление к полковнику Дэш отправили.

– Должны были, да он только-только со стаппелей же, а «Дредноут», судя по отчетам, после начала похода ж еще целую неделю вкопытную доделывали. В общем, сейчас пришлют небесную телегу грузовую, на нее закинем фургон и утащим.

– Телегой? – Трикси показалось, что она ослышалась. – Небесной?!

– Да мы их так по привычке зовем, – успокоила пони фестралка. – Это уже грузовая платформа. На ней дом можно утащить, правда, медленно.

Единорожка медленно вдохнула, и столь же медленно выдохнула. Она и так понимала, что сопротивляться бессмысленно, раз уж ее искали, да еще и не кто-нибудь, а аж фестралы. Поэтому ей так или иначе придется появиться в Кантерлоте, хочет она того или нет, ну или прятаться по лесам в надежде, что про нее забудут. Вот только, пони и представить себе не могла масштабов изменений, все-таки абсолютное большинство новых технологий шло в армию – до гражданских долетали лишь отдаленные отголоски.

Трикси никогда не считала себя талантливым или сильным магом. Умелой, даже великой фокусницей – да, но... Но раз уж ей выпал шанс, будет глупо упускать его, даже не попробовав. Конечно, скорее всего ее при оформлении просто пошлют куда подальше, ни знаниями, ни резервом кобылка похвастаться не могла, но...

Очень много соблазнительных «но».

– Трикси пока проверит, все ли закреплено, ладно?

– Хорошо.

Глава 35

Северная граница Эквестрии, гористая местность, отделяющая ее от Кристальной Империи. Прерывистая горная гряда, разрезанная многочисленными ущельями и долинами, преграда, где так удобно держать оборону против превосходящего числом противника. Когда-то именно здесь Дэйбрейкер и Найтмер Мун прочертили границу новой страны, здесь же Повелительница Огня испепелила тысячи кристаллийцев после.

Здесь же столкнулись легионы Империи и дивизии вооруженных сил Эквестрии, спустя более чем тысячу лет.

Вот только, вопреки ожиданиям имперцев, эквестрийцы не столкнулись с ними в масштабных баталиях, когда сотни и тысячи солдат скрещивают клинки и ломаются копья. Вместо этого они действовали отдельными группами, формировали подвижные линии обороты, постоянно маневрировали, то атакуя, проверяя ряды легионеров на прочность, то отступая. И все это под грохот выстрелов невиданного, чуждого кристаллийцам оружия.

Впрочем, обстрел не был строго односторонним – метатели Империи залпами накрывали прикрывшихся щитами эквестрийцев, кристальные снаряды рвались в воздухе, разгоняя пегасов и осыпаясь на землю опасным дождем из осколков. Все это не давало Эквестрии закрепиться, окопаться, ведь дивизии вступили в бой буквально сходу – как бы ни старалась полковник Рэйнбоу Дэш, задержать огромную вражескую армию удалось на считанные недели.

В стрекот Рипперов и гулкий грохот Рапаксов М2 то и дело вплетался отдаленный гром Маллеусов, когда «Дредноут» прибывал на поддержку отступающим подразделениям. Пользуясь своими щитами и подавляющей огневой мощью, этот небесный исполин всего несколькими залпами разбивал ровные порядки легионов Империи. Чудовишные взрывы взбивали землю, густо замешивая ее на крови и плоти, оставляли десятки, сотни глубоких воронок. Кристаллийцы могли лишь в бессильной злобе проклинать летающее чудовище, унесшее жизни тысяч их соратников. Даже императрица не могла его сбить – слишком быстро и легко он покидал поле боя, в мгновение ока телепортируясь в безопасное место.

Эквестрийцы были вынуждены постоянно маневрировать, но такая стратегия не могла принести победы. Да, здесь и сейчас, в моменте, это позволяло сдерживать имперские легионы, медленно их прореживать, но это же и выматывало войска на порядки сильнее. По сути, непосредственно на фронте находилось всего двадцать пять тысяч, четверть от доступных Квазару сил.

Фестрал осторожничал, считая, что в прямом противостоянии пятикратное преимущество в численности окажется решающим – Рипперы потеряли эффективность из-за щитов, а Рапаксов было недостаточно даже в условиях мобильной обороны. Он вынужден был постоянно тасовать дивизии, так как снабжения не хватало, несмотря на усилия пони из логистики и «Дредноут». Кристальные метатели имперцев обеспечивали даже большую плотность огня, просто потому что их было очень много. Однако, и отступать слишком далеко было нельзя – стоит Империи выйти на оперативный простор, преодолеть горную гряду, как их просто окружат и отрежут от снабжения, ну или вынудят отступить еще дальше.

Вооруженные силы Эквестрии должны были остановить легионы здесь, в северных горах.

О том, что быстрой победы не получится, все в армии знали еще до первых боев – рапорты полковника Рэйнбоу Дэш о результатах столкновений не были тайной. Именно поэтому в конструкторских бюро спешно разрабатывали компактную версию пушек, способных бороться с щитами, достаточно легких, чтобы их мог нести пегас. Поэтому разрабатывались артиллерийские орудия среднего калибра, вдвое меньшего, чем у Маллеусов.

Поэтому численность вооруженных сил Эквестрии приказом Ее Величества королевы Найтмер Мун было решено довести до трехсот тысяч пони...

– Ходу, ходу! – земнопони спешно взвалил на себя треногу Рапакса, напряженно всматриваясь в шевелящуюся линию горизонта.

Там уже не очень ровным строем прямо на их позиции наступали легионеры – эквкстрийцам точным огнем с большой дистанции удалось немного проредить их ряды. Рядом точно так же спешно собирали свое оружие пулеметчики прикрытия, единороги из команд перезарядки. Пусть они не успели отстрелять и трех магазинов к пушке, но раз поступил приказ покинуть позицию, следовало его выполнять.

«Почему мы отходим?» – вопрос раз за разом всплывал в голове жеребца, но ни он, ни кто либо в армии не знал ответа.

Никто не сомневался в командующем Квазаре, все-таки он изначально возглавлял ударное крыло фестралов, лучшее подразделение Эквестрии, но вопросов это не отменяло. Пони ведь могли выстоять. У них было оружие, магия, стойкость и уверенность, так почему же они раз за разом отходят, нанеся лишь малый урон врагу? Почему на фронте нет привычного непроницаемого заслона из солдат с копьями, но лишь десятки, сотни небольших групп, кучкующихся вокруг Рапаксов или Рипперов?

Ответов не знал никто, но ставить под сомнение решения Квазара, а значит, и Ее Величества, назначившей его на пост командующего, никто не хотел. Было попросту страшно, что Найтмер Мун услышит их мысли и придет в кошмаре, спрашивая, неужели он сомневается в победе Эквестрии? В ее решениях?..

Поэтому пони без ропота выполняли все приказы, постоянно маневрировали, отчего линия фронта извивалась, словно змея, постоянно меняя свои очертания.

И все же...

О выставленный единорогами щит разбился кристаллический снаряд, обдав осколками всю округу.

– Уходим! – пони попятились, в течение нескольких секунд проверяя, не осталось ли снаряжение на покинутой позиции.

Вражеский обстрел постепенно усиливался, единороги нахмурились – нагрузка на щит возросла. Но прежде, чем стало слишком поздно, эквестрийцы развернулись и со всех ног побежали назад, на новую позицию, и вместе с ними бежали другие отряды. Раздалась частая трещотка пулеметной стрельбы, еще одна – пегасы принялись обстреливать вражеские легионы, вынуждая имперские метатели переключаться на них, снизить огневое давление на наземные части. Вскоре в небе стало тесно от сотен разрывов, среди которых мельтешили пегасы, непрерывно поливая пулями легионеров.

Сердце жеребца замерло, когда одна из точек вильнула и сорвалась в пике. Еще один раненный... Или даже убитый.

Войны без потерь не бывает, это то, что уяснили абсолютно все в армии Эквестрии. Кристальные метатели были опасным оружием, да, они уступали Рапаксам в скорострельности и дальнобойности, но их снаряды были больше калибром и летели по навесной траектории. Да и много их было, метателей, в разы больше, чем Рапаксов. Парочку даже удалось захватить, выглядели они как сильно модифицированные, усиленные магией стрелометы.

С яркой вспышкой и оглушающим грохотом под радостные вопли и крики над полем боя появился «Дредноут», тут же открыв шквальный огонь из всех орудий. Земнопони радостно завопил, задыхаясь от бега и крика, заорал вместе со всеми, встречая величайшее оружие, созданное в Эквестрии. Он как никогда хотел обернуться, увидеть, как утопают во взрывах легионы Империи, но заставлял себя бежать, смотреть вперед, под ноги и за другими пони.

И все же, даже он застыл, замолчав, ошеломленный, когда с грохотом возник еще один супердирижабль, такой же, как и «Дредноут», но неуловимо отличающийся даже с такого расстояния. И стоило ему открыть огонь, как изменения стали значительнее – казалось, что у нового дирижабля втрое меньше орудий. Ни единая мысль не успела сформироваться в голове земнопони, прежде чем он заметил множество точек, расходящихся от судна, берущих начало у вытянутых рамп.

Очень много точек-пегасов, в разы больше, чем мог выпустить «Дредноут».

– Приказ командования, закрепиться на текущей позиции, приготовиться к отражению атаки, – раздался голос связистки из наушника. Пони резко затормозил, почти сразу среагировали и остальные из его подразделения.

– Встаем! – жеребец скинул с себя треногу, которую тут же подхватило облако магии.

– А не близковато? – спросил один из единорогов, помогая другому земнопони разложить пулемет и поставить его на сошки.

– Приказ.

Кристаллические снаряды больше не летели в них, но вот небо... Оно все было буквально заполнено взрывами, казалось, в этой буре осколков никто и ничто не способно уцелеть. Видимые даже на таком расстоянии вспышки мерцали, подобно блесткам, и в него совершенно бесстрашно влетели первые пегасы... Окутанные ставшими видимыми коконами магической защиты.

Пони переглянулись, обменявшись недоумевающими взглядами. Все знали, что стандартная амулетная защита не может быть односторонней, иначе щит получался слишком слабым и чрезмерно сложным. А значит, стрелять сквозь него было просто невозможно. Так на что расчитывали пегасы, и командование? Просто прорваться к позициям имперцев и расстрелять их в упор? А как уходить?

Вопросы, впрочем, отпали довольно быстро, ровно в момент, когда первые точки пегасов резко рванули вверх, а магические куполы над легионами окутались вспышками взрывов.

– Они что... На них снаряды орудийные кидают? Вкопытную?..

– Отсюда достанешь? – спросил земнопони у стрелка, с привычным, приятным лязгом взводя затвор Рапакса.

– Прицельными, – кивнул второй номер расчета, вжимаясь в хомут, посмотрел в прицел. – Работаю!

Выстрел, грохочущий, отдающий в груди не только звуком, но и явственной ударной волной. Секунда – стрелок удовлетворенно хмыкнул и вновь потянул спуск. Грохот, орудие взбрыкнулось, ударило в грудь пони, прищурившегося с азартным оскалом. Лязг автоматики, грубый, тяжелый, сопровождал досылание каждого нового снаряда из магазина.

Выстрел – огненный светлячок умчался вдаль, в секунду преодолев расстояние до утопающих в огне позиций имперцев. Ему вторили десятки, сотни других Рапаксов, застрекотали пулеметы, внося свой, пусть и не очень весомый, но вклад. Пегасы крутили свою смертельную карусель, сбрасывая на головы легионеров снаряд за снарядом, но и эквестрийцы несли потери – то один, то другой пони падал, или из-за отказа амулета, или просто получив прямое попадание из метателя, слишком мощное для автономной персональной защиты. Продвижение врага застопорилось, кристаллийцы начали перегруппировываться...

Земнопони видел, что это бесполезно. Дело было даже не в пегасах – Маллеусы били куда мощнее, нет. Просто двух супердирижаблей было слишком, Слишком много для одного участка фронта. Всего одно судно могло обратить врага в бегство, а два... Да еще и с поддержкой с земли, которую кристальники перестали обстреливать, просто потому что пытались сбить летунов... Без шансов. И имперцы тоже понимали это.

Легионеры не дрогнули, но отступили, организованно, с прикрытием, единым фронтом. Здесь и сейчас, в этот момент, эквестрийцы смогли отодвинуть врага, без превозмогания, без тяжелых потерь, без бодания лоб в лоб.

Но обе стороны понимали – супердирижаблей у Эквестрии мало. Да, теперь их было в два раза больше, однако... Против пусть уже не пятисоттысячной, но все еще огромной армии этого было недостаточно.

Точка невозврата, выход из северных гор в леса, поля, города и села, была все ближе, и Кристальная Империя рвалась к ней, невзирая на сопротивление, потери, трудности и проблемы с логистикой.

Настоящая война двух стран только началась.

***

Квазар стоял, вытянувшись, словно на плацу, в кабинете Владычицы и ждал ее вердикта. Идея заменить Рипперы на крепления для артиллерийских снарядов принадлежала не ему, но автор пожелала остаться неизвестной. Он об этом прямо и сказал Великой, но они – и фестрал, и автор идеи – понимали, пожелай королева, им придется рассказать, кто это придумал...

– Ну, что я могу сказать, вы придумали штурмовую авиацию, – Найтмер Мун, хмыкнув, отложила отчет, посмотрела на старающегося сохранять спокойствие жеребца. – Я распоряжусь выделить твоим пегасам снарядов от Маллеусов. Но ты сюда не за этим пришел, правда?

– Да, Владычица, – фестрал сглотнул.

– Значит, за оценкой своих действий, – аликорн копытокинезом сняла очки, аккуратно сложила дужки. – Я тебе скажу прямо – командир спецподразделений ты отличный. А вот общевойсковой...

Квазар стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не прижать уши. Он знал – Владычица не любит, когда ее солдаты плачут прямо перед ней, пусть и не говорит об этом. А ему хотелось... Пусть он и знал, что никогда не сравнится с командующим Твайлайт Спаркл, но все же надеялся...

– Твоя ключевая проблема, Квазар, в том, что ты слишком бережешь солдат, – Великая покачала головой. – Соотношение потерь, конечно, отличное – три тысячи с нашей стороны против примерно десяти у кристаллийцев. Да только, в результате ты проебал все самые удачные позиции для обороны – отступи армия еще на пяток километров, и имперцы получат возможность начать давить числом.

– Простите...

– Да было б за что.. – устало пробормотала Найтмер Мун, потерла глаза сгибом ноги, чуть морща нос. – Проблема наша в том, что ты – самый опытный, умелый и умный командир высшего эшелона из доступных мне сейчас. Наверное, надо было тебе сразу приказать вгрызться в позиции и держать их до упора, но захотелось глянуть, что ты предпримешь.

Квазар каким-то шестым чувством понял, что это, на самом деле, не истинная причина отсутствия приказов. Что-то – то ли выражение лица, то ли интонации – подсказывало жеребцу, что истина намного неприятнее, не только для него, но и для всей Эквестрии в целом. Возможно даже, он это понял из-за тяжелой, ощущаемой даже им, обычным фестралом, магии. Казалось, Владычица Ночная с трудом сдерживалась, и это была не злость и не ярость, а что-то куда более жестокое.

– Ну охуеть теперь, – королева отвернулась, оскалившись, отчего у генерала встала дыбом грива. Он забыл, что Владычица умела не только ощущать эмоции, но и читать мысли... – Раз уж даже ты это ощутил... Пиздец. Просто ептвоюблядь...

– Великая, я...

– Ох, просто молчи, – Найтмер Мун окуталась дымом и прямо на глазах у опешившего фестрала встала на задние ноги. Высокая двуногая лисица, черная, словно самая глубокая тень, покрытая множеством серебряных шерстинок, словно ночь – звездами, подошла к окну и оперлась о подоконник. Длинный пушистый хвост с серебристым кончиком дергался из стороны в сторону, выдавая раздражение хозяйки кабинета. – Ебала я в рот всю эту херню...

Квазар молча смотрел на почти двухметровую лису, задрав голову и уронив челюсть. Такой он Владычицу не видел ни разу, но... Но не мог не признать, что ей этот хищный, опасный, подавляющий облик подходил как бы не больше, чем облик аликорна. Возможно, именно поэтому она и приняла его?

– Что, нравлюсь?

– Д-да...

– Ну и хули тогда заикаешься, как подросток на первом свидании?

Фестрал не нашелся с ответом. Впрочем, Найтмер Мун могла прочитать его мысли и эмоции, пусть это и было... Невежливо?..

– Видишь ли, в чем хрень, Квазар, – лисица обернулась, смотря на жеребца непривычно небольшим, раскосым глазом. – Мне мир не нужен, понимаешь? Не в плане, весь мир, Эквус, а мир, как состояние. Смекаешь? О, по страху вижу, что да. Но, знаешь, в чем проблема? В том, что единственная, сука, пони, которая могла мне без страха сказать, что это неправильно, нынче немного проебалась в пространстве теней.

Квазар понял, что у него натурально дрожат ноги, да и не только – тряслась каждая поджилка, настолько тяжелым, пробирающим был затаенный гнев Великой.

– Она, конечно, тоже боялась, да. Но не, блять, мне в нос что-нибудь сказать, боялась объебаться, не справиться... Даже когда она меня боялась, то не потому что я вся из себя такая ебануться какая, а потому что в те моменты я могла ее переебать с нихуя... А вы... Все вы, все, до единого, от меня чуть ли не ссытесь под себя.

«Твайлайт Спаркл... Не боялась прямо говорить? Что Владычица не права?..»

– Угу, сама в ахуе. Правда, нихера я не уверена в этом, – лиса села на подоконник, уложила длинный хвост себе на колени, сверля взглядом фестрала. – Ты боишься, что я устрою вечную войну. Вы все боитесь. Но сможешь ли ты мне прямо вот сейчас, в нос, сказать, что это неправильно? Что так делать нельзя?

Квазар даже не стал пытаться – от одной только мысли внутри все сжималось от ужаса. В таком состоянии он даже отрицательно головой мотнуть не мог, не то, чтобы сказать что-нибудь.

– Вот видишь, какая хуета...

Владычица перевела взгляд куда-то в сторону, и жеребец смог выдохнуть. Долгие секунды он судорожно дышал, словно после долгого, выматывающего марш-броска, не в силах поднять головы, сказать что-нибудь, да и в голове было непривычно пусто. Всего один пристальный взгляд встряхнул фестрала, да так, что прийти в себя никак не получалось. Это было... Что-то поистине ужасное, чудовищное.

Будто перед ним стояла не его Владычица, а жуткая, куда более опасная и пугающая версия Дискорда.

– Ты ведь получил приказ подготовить прорыв?

Квазар с трудом заставил себя кивнуть, опустил голову – подготовка шла... Медленно.

– Закончи эту войну, Квазар. Быстро и решительно, – пони вздрогнул, когда его подбородка коснулись длинные когтистые пальцы. По-матерински мягким движением лисица заставила его поднять голову, посмотреть ей в яркие янтарные глаза. В них смешалось все – и тепло, и холод, и ярость, и ненависть, и даже разочарование с предвкушением. Страшный, тяжелый взгляд. – Иначе она продлится вечно...

***

– ...Таким образом, мы предлагаем провести одновременные массированные атаки на всех этих участках фронта...

Кейденс молча слушала доклад военного советника и честно пыталась вникнуть в его объяснения. К сожалению, бытие императрицей, единогласной правительницей, накладывало свои обязательства буквально в каждой сфере жизни Империи. Аликорн не могла просто отмахнуться со словами «я ничего не понимаю», но и бездумно соглашаться с решениями своих подчиненных тоже было нельзя.

– ...Вражеские легионы резко изменили свою стратегию, и теперь не отступают, но быстро окапываются. Возможно, королева Найтмер Мун изменила свои планы...

– Нет, – пони зацепилась за знакомую тему, с трудом подавив вздох облегчения. Пусть она все еще искренне ненавидела эту... тварь, но ее она хотя бы знала. Хоть как-то знала. – Мы до сих пор сражались даже не с Найтмер, а с этим ее генералом Квазаром. Эта сука не стала бы беречь жизни солдат, тем более что, как вы и заявили ранее, из-за этого они потеряли много хороших позиций для обороны.

– Моя Императрица... Но... – трибун растерянно моргнул, раз, другой. – В чем тогда смысл всех их действий?

– Я понятия не имею, что творится в голове у этой безумной твари, – оскалилась Кейденс, сверля взглядом алых глаз несчастную карту. – Возможно, она хочет затянуть конфликт, позволив нам выйти на оперативный простор. Хотела. Одумалась она сама, или ей кто на хвост наступил, неважно, но теперь эти ее дивизии никуда не сдвинутся. Готовьтесь к тяжелым боям, трибун, еще более тяжелым. У вас все?

– Да, Моя Императрица, мой доклад окончен.

– В таком случае, я одобряю решение о полномасштабном наступлении, – аликорн с лязгом доспехов встала с кресла и покинула совещательный зал, оставив трибунов тихо переговариваться наедине.

Пони раздраженно оскалилась, с трудом удержавшись от удара копытом по стене. Остановило только нежелание портить идеально гладкую зеркальную поверхность, и то, отражение, ее неряшливое, с безумным, алым взглядом отражение, хотелось разбить к Дискорду.

По пути ее то и дело отвлекали, прося решить, подписать или одобрить те или иные решения. Кейденс вполне справлялась, хотя бы потому что при Селестии была ее доверенным лицом, дипломатом, да и вообще проходила соответствующую стажировку, но нагрузка была... Ошеломляющей. И раздражающей, особенно раздражающей, вызывающей глухое рычание и озлобленные взгляды в сторону белеющих от страха подданных.

Кристальная Империя полностью и безоговорочно подчинялась ей, но это же означало и то, что большинство решений принималось с ее участием. Особенно большой проблемой это было сейчас, во время войны, и если Сомбра, похоже, был хорошим полководцем и разбирался в военном деле, то Кейденс...

С другой стороны, сама императрица нуждалась в Империи так же, как и страна – в ней. Постоянная нагрузка, необходимость принимать сложные, зачастую, судьбоносные решения, все это вынуждало ее худо-бедно держать себя в крыльях. Это позволяло ей подкармливать свою ненависть «завтраками», утихомировать сиюминутную жажду мести, отмахиваясь десятками, сотнями проблем и задач.

– Хоуп, – проворчала аликорн, заметив единорожку, осторожно вырулившую ей под бок из-за очередного угла. – Ну?

– Как вы и приказывали, мы произвели оценку припасов и запасов оружия и снаряжения, а так же ресурсов для производства, – фиолетовая кобылка поджала губы. – И, как вы и опасались, с текущими, м-м-м, темпами расхода, мы сможем воевать не больше полугода...

– Яки?

– Традиционно не торопятся, – пони вздохнула. – Вероятно, некоторые вещи не меняются и за тысячу лет...

– Либо они подписывают договор, либо мы захватываем их силой! – прорычала императрица, грохнув накопытником по полу. – Или они станут нашими союзниками, или их сожрет Эквестрия, ради ресурсов и солдат!

– Расширение Империи на север... – пони задумалась, смотря куда-то себе под ноги. – С одной стороны, Як-Якистан – бедная страна с незначительным потенциалом, но с другой... Это в любом случае территории, некоторые ресурсы и потенциальные солдаты. Контролирующие устройства Сомбры, теоретически, способны подавить волю яка, но встроенные схемы не расчитанны на кого-либо кроме пони.

– Так пусть специалисты этим займутся! – рявкнула Кейденс, с присвистом вдохнула через стиснутые зубы. Встряхнувшись, она решительно направилась к своим покоям. – Трибунат заявляет, что большая часть войск на южной границе будет просто простаивать, пока мы не пробьемся через заслоны Эквестрии. Вместо бессмысленной потери времени и опустошения складов, они предлагают обратить внимание на земли грифонов.

– Найтмер Мун не могла этого не учитывать, – осторожно заметила Хоуп, шагая рядом.

– Подозреваю, что эта психованная тварь ожидает этого, – скрипнув зубами прорычала аликорн, впившись глазами в свое отражение на стене. – Сейчас мы не ровня Эквестрии и ее армии, но если захватим земли птицекошек на востоке и Як-Якистан... Сможем пободаться. Отчет о работе группы, исследующей трофеи, долго мне его еще ждать?

– Использующаяся в оружии и снаряжении Эквестрии рунная графика и механические принципы совершенно незнакомы нашим мудрецам, но они пытаются во всем этом разобраться. Редкие пленные не помогают, так как они в массе своей пегасы, и в магии или этой их... «механике» не разбираются.

Кейденс с глухим, раздраженным рыком «пнула» телекинезом массивную дверь, отчего та с грохотом ударила в стену. Стоящие на страже гвардейцы синхронно вздрогнули, но их пони проигнорировала, ворвавшись в свои покои с грохотом и лязгом металла.

Заглянувшая следом Рэдиэнт Хоуп подавила вздох сожаления – императрица все еще была слишком... Нестабильна, вспыльчива, порывиста. Окно, откуда открывался вид на столицу, заросло черными кристаллами, антрацитовые друзы свисали с потолка, покрывали столбики балдахина. Весь пол был усеян поблескивающими осколками, свидетельством вспышек ярости, безумной, неудержимой.

И тем удивительнее было увидеть на стене картину, заботливо прикрытую многослойным щитом. Это был портрет незнакомого Хоуп единорога, белого, с гривой разных оттенков синего. Судя по грубым, резким, дерганным мазкам, это была работа самой Ми Аморэ Каденции, возможно, в миг просветления, или в попытках успокоиться, неважно.

Важно то, что нижнюю правую четверть картины перечеркивала наискосок жирная черная полоса. С такой традицией Рэдиэнт знакома не была, но черный в Эквестрии традиционно был цветом горя, скорби, траура. Пони не любили черный цвет, и видеть его на портрете жеребца, да еще и защищенном от вспышек собственного гнева... Этот белый единорог был дорог императрице, и, скорее всего, мертв.

– Они убили его, – прохрипела Кейденс, с нежностью и болью во взгляде коснувшись замерцавшей пленки щита. – Я знаю это... Уверена. Он бы не сдался...

– Кто он, моя императрица? – тихо, смотря себе под копыта, спросила кристальная пони.

– Капитан королевской гвардии Селестии, Шайнинг Армор, – аликорн, закрыв глаза, прижалась щекой к барьеру, словно бы желая коснуться портрета, вернее, изображенного на нем жеребца. – Я должна была сказать ему... Признаться... Но время упущено. Шанс упущен... Все из-за этих тварей!

Внезапная вспышка ярости взметнулась черным дымом, ударила сразу во все стороны тяжелой волной – Рэдиэнт еле успела выскочить из комнаты и укрыться в коридоре. С отчетливым, отдающимся в костях треском новые друзы черных кристаллов покрыли стены, пол, потолок, шкафы и тумбочки, многие из них тут же осыпались сотнями мерцающих антрацитом осколков. И только портрет остался невредим, укрытый многослойной защитой.

– Ненавижу... – роняя крупные, полные боли и горечи слезы, прохрипела Кейденс, стиснула зубы. – Всех вас...

Глава 36

Найтмер открыла глаза, моргнула несколько раз, смахивая мутную пелену. Темнота неохотно расступалась, открывая вид на заваленный снаряжением и спящими штурмовиками блиндаж, давно и прочно отбитое обоняние с трудом улавливало привычный запах давно не мытой шерсти, нестиранного снаряжения. От противомоскитной спирали вверх тянулся, курился еле заметный дымок, растекаясь под низким потолком. Спину грела чужая спина, даже сквозь одежду, на бедре лежал длинный хвост, а ее собственный, похоже, был зажат.

В памяти всплыло, что зима в этом году выдалась на редкость холодной, трескучий мороз пробирался даже сквозь нательное белье и зимний теплый спальник. Поэтому солдаты взяли за привычку спать с кем-нибудь в паре, спина к спине, и в этот раз ей выпало прижиматься к Стрипс. Крупная тигрица пыхала жаром, куда там печке, но при этом и мерзла, наверное, больше самой Найтмер.

Вот только, ощущения, подсознание, пробивающиеся сквозь фон и разбитый множество раз нос запахи говорили, что это не Стрипс.

– Твайлайт? – тихо позвола ученицу лиса.

– Угу, – буркнула тигрица, не спеша двигаться.

– Где ты?

– Не знаю. Не уверена, – самка чуть пошевелилась, поежившись. – Далеко.

– Как пробилась?

– Мне помогли.

Короткие, сухие ответы, почти полностью лишенные эмоций. Вкус пепла на языке.

– Ты выгорела.

– Возможно.

– Тантабус ищет тебя, – Найтмер прикрыла глаза, позволяя себе частично соскользнуть в пространство снов. Контрактор тут же ощутил ее зов и, по ощущениям, должен был вот-вот прибыть. – Я ищу тебя. Ты нужна мне.

– Я знаю, – Твайлайт в образе тигрицы перевернулась и обняла наставницу, прижавшись к ее загривку переносицей. Найтмер ощутила влагу на шерсти, горячее, прерывистое дыхание. – Найди меня. Они кричат.

– Кто?

– Души.

Сон подернулся пеленой пробуждения, потрескался, но лисица усилием воли укрепила его, оказавшись на грани падения в пропасть безвременья.

– Ты в Сердце, – с трудом сдержав скрип зубами, констатировала Найтмер.

– Не знаю. Возможно.

Тантабус скользнул в сон, обратившись одним из штурмовиков. Серый голубоглазый лис выскользнул из спальника, проигнорировав недовольное ворчание напарника, и подошел к ним со Стрипс. Мгновение – его обратившиеся черным дымом пальцы коснулись застывшей тигрицы. Секунда – и Твайлайт пустила кошмара в себя, позволив увидеть то, что тому было нужно.

– Я иду, – прошелестел Тантабус, растворяясь во тьме блиндажа. Сон начал осыпаться, слишком сильно искаженный, разрушенный.

Найтмер в последний момент перевернулась, коснулась лбом лба тигрицы, ощущая ее горячее дыхание.

– Мы ждем.

***

Сквозь постоянный, непрекращающийся грохот Рапаксов с трудом пробивался голос связиста, и наушники, прижимаемые копытами, ничуть не помогали. Пони только и успевали, что менять магазины, груды стрелянных гильз и пустых коробок росли минута за минутой. Сумерки рвались под напором непрекращающихся вспышек, освещая линию фронта рваным стробоскопом. Желто-белое дульное пламя орудий эквестрийцев смешивалось с переливающимися, синеватыми всполохами взрывающихся на шитах снарядов кристальных метателей, сгущающающаяся тьма была расчерчена сотнями, тысячами трассирующих пуль. В оглушающую какофонию войны то тут, то там вплетались стоны умирающих, крики раненных, озлобленные вопли команд. Трещали под непрекращающимся напором барьеры, трескались, осыпались тающими мерцающими осколками, чтобы вновь возникнуть тонкой пеленой преграды между смертью и жизнью.

Лишь один участок фронта, один из десятков, на котором Эквестрия вцепилась в землю с безумием обреченных, зажатых меж двух огней. Впереди – кажущиеся бесчисленными легионы Кристальной Империи, позади – подавляющая тень Владычицы Ночной, смешанная со страхом за своих родных, близких и друзей.

Высоко в небе еле заметные точки пегасов сбрасывали свой смертоносный груз на неровные, прикрытые сияющими гранями барьерами ряды имперских солдат. Слишком высоко для метателей, они были недосягаемы для них, но цена тому – меньшая частота вылетов. Потому нередко всего в полусотне метров над землей мчались отчаянные безумцы, укрытые персональной защитой, и метали наспех переделанные в бомбы снаряды чуть ли не прямой наводкой. И многие, очень многие из них пусть и пробивали бреши в защите врага, но гибли, сраженные слишком плотным облаком кристаллических снарядов.

Однако, даже на большой высоте пегасы были под угрозой. Вот пони из штурмовых эскадрилий резко, разом развернулись и перешли в пике, вперед выдвинулись другие, несущие Рипперы вместо снарядов. Секунда, две, и длинные трассы перечеркнули первых вырвавшихся из облаков грифонов. Наемные птицекошки, польстившиеся на предложенную императрицей плату в виде зачарованных кристаллов, выступили на стороне кристаллийцев, заткнув собой серьезную дыру в рядах легионов. Защищенные зачарованными доспехами, они могли выдержать какое-то количество попаданий из пулеметов, что позволяло им сблизиться и вступить в воздушный бой.

На землю то тут, то там падали сцепившиеся друг в друга пони и грифоны, ослепленные яростью и адреналином.

Но даже так, у Эквестрии было подавляющее, ошеломляющее преимущество в воздухе. Стоило только объявиться наемничьим стаям, как в воздух десятками и сотнями поднялись пегасы с пулеметами, вынуждая врага отступить, уйти вниз, освободив небо для штурмовиков.

– Отсечка! – заорала земнопони, пытаясь перекричать грохот орудий и трещотку пулеметов, вставляя последний магазин, пинком отправляя пустой ящик вперед, за пленку барьера. Рывком взведя затвор, она, тяжело дыша, обезумевшими глазами впилась в мечущихся туда-сюда пони из числа подносчиков боеприпасов. – Пустая!

Рядом с треском и звоном, привычно ударившим в самую суть, осыпался барьер, и кристаллические снаряды взорвались бурей осколков, выкашивая сразу несколько расчетов. Недолго думая, пони рванула к позиции, отбросила истерзанное тело заряжающего, пытаясь добраться до его снарядного ящика.

Почти полный, только-только получил подвоз.

Торопливо напихав в свою сумку пяток магазинов, кобылка рвануда назад, освобождая место другим заряжающим, чуть не упала, споткнувшись о застонавшего пони, стрелка.

«Не жилец», – беглого взгляда хватило, чтобы вынести вердикт. С такими ранами не живут.

Опасно замерцал барьер, заставив земнопони замереть на мгновение, проскользив копытами по грязи, густо замешанной на крови. Но нет, по пленке прошла волна магии, значит, единороги успели смениться.

Сбив ударом ноги пустой магазин, кобылка отточенным сотнями повторений движением вогнала в шахту новый, взвела затвор, еле успев отпустить ручку – стрелок почти сразу вытянул спуск, роняя гильзу за гильзой в грязь под Рапаксом.

В барьер на полной скорости врезался пегас и, упав на землю, затих – свернул шею.

Почти под круп земнопони грохнулся снарядный ящик. Она рывком отодрала крышку, подтолкнув его поближе, зарядила новый магазин. Моргнув, с ужасом уставилась вниз, пытаясь осознать увиденное.

Ящик был полупустой. Вместо двадцати магазинов в нем было всего восемь. Сорок выстрелов. В новом снарядном ящике, даже заколоченном, не хватало двенадцати магазинов.

Случилось то, чего все пони на передовой боялись, словно огня, словно разъяренной королевы. Начался снарядный голод, логистические службы попросту не успевали подвозить новые боеприпасы, не имея нужных средств доставки и инфраструктуры. А возможно, уже просто не справлялось производство.

– Заряжай! – рявкнул стрелок, пихая земнопони в спину копытом.

– Малым, малым! – закричали рядом – не только ей пришел ограниченный боекомплект.

С щелчком вставить новый магазин, взвести затвор, переглянуться с жеребцом. Его глаза метнулись вниз, к снарядному ящику, расширились, и он молча отвернулся, уставился в прицел.

Загрохотали одиночные выстрелы, выверенные, точные. Больше он не мог себе позволить слать снаряд за снарядом в толпу, надеясь проломиться сквозь барьеры просто наобум.

Пулеметчики, заметив снижение плотности огня, перестали заливать все длинными очередями, и теперь концентрировали огонь, фактически указывая ближайшим расчетам Рапаксов, куда стрелять. Это позволило чаще наносить реальный урон, но с другой стороны, такая тактика наглядно продемонстрировала кристальникам, что у эквестрийцев начались проблемы. Не прошло и нескольких минут, как легионеры ускорились, фактически перейдя на марш, в воздухе стало тесно от взрывающихся снарядов, сцепившихся в отчаянной свалке пони и грифонов.

«Пусть «Дредноут» прибудет к нам», – мысленно взмолилась земнопони, перезаряжая орудие. «Дредноут», «Сандаун», да хотя бы «Сайдсворды»

Малые ударные дирижабли совсем не внушали и не подавляли, но их было много, и у них были Маллеусы и Рапаксы. Вот только, почти все они были сосредоточенны на другом участке фронта, где возглавляемая генералом Рэйнбоу Дэш группировка километр за километром вминала в лед и снег легионы Империи, прорываясь к столице. Там же находился и «Дредноут», и только «Сандаун» перемещался вдоль линии фронта, и то, его экипаж был больше занят снабжением, а не огневой поддержкой.

С грохотом и треском, ударившим прямо в суть, осыпался барьер. Пони не успела даже испугаться, как осознала себя на земле, чувствующей онемение в груди, судорожно пытающейся вдохнуть ставший твердым воздух.

Секунда, другая, и вот в поле зрения кобылки появляется закованная в сталь и кристаллы аликорн, ее изогнутый серпом рог окутала алая аура магии, и во все стороны ударили смертоносные лучи. Десятки снарядов вонзились в ставший видимым барьер, но аликорн, казалось, не обратила на них внимание. Широко раздувая ноздри, оскалившись, она резко взмахнула головой, посылая вперед черно-красный серп, еще один. Взмах крыльев – и два урагана разметали расчеты и орудия, а пони все смотрела и смотрела, ощущая, как онемение обращается жаром острой боли. Она боялась смотреть на себя, понимая, что, скорее всего, увидит страшную рану, и потому сверлила взглядом императрицу, мысленно представляя, как вот сейчас, совсем скоро, Рапаксы пробьются сквозь ее щиты и война закончится.

Аликорн, скривившись, встряхнулась с лязгом металла и посмотрела прямо на кобылку. На мгновение в ее глазах мелькнуло... что-то, похожее на сострадание или жалость, но тут же растворилось в пламени ненависти, исказившей красивое лицо до отталкивающей гримасы. Императрица взвилась на дыбы.

«Вот и конец», – мелькнула в голове теряющей сознание от боли пони последняя мысль.

***

С отвратительным хрустом на землю шмякнулась туша очередного дракона, сбитого одним единственным точным выстрелом. Со звоном вылетела гильза, застучала по земле, распространяя кислый запах сгоревшего пороха, Сайлент Шейд вытащила за донце новый снаряд и, подкинув правой ногой, точным движением вогнала в казенник Венатора. Быстро, плавно закрыв затвор, она даже не стала ничего командовать – почувствовавший движение Аккурейт и так знал, что можно стрелять.

Гравис, удерживая зачарованный на жаростойкость щит, переползла в сторону, позволяя жеребцу взять на прицел очередную крупную мишень. Какой-то дневной из группы прикрытия присвистнул, когда в их сторону дружно рванула сразу целая стая крылатых ящеров.

Очень злых, игнорирующих плотный обстрел Рапаксов ящеров.

– Шеф? – повернулся к Сайлент Шейд пегас из прикрытия, нервно подергивая крыльями. – Мы их не стопнем.

Вместо ответа фестралка чуть прищурилась, оценивая скорость, с которой летели драконы. Ничего, с чем их расчет бы не справился, разве что расход спецбоеприпасов высоковат. Но Великая максимально прямо потребовала не экономить расходники, потому что снарядов она еще сделать сможет, а новых Равенеров найти и обучить – уже нет...

Грохнул выстрел, Шейд одним слитным движением открыла затвор, одновременно вытаскивая новый снаряд. Звон стрелянной гильзы, упавшей на землю, слился с лязгом вгоняемого в казенник боеприпаса, выстрел – пороховые газы вновь подняли клубы пыли. Драконы разбили строй, пытаясь маневрировать, замедлились... Один из них взревел, столь громко, что стало слышно даже на позиции Равенеров.

Расчеты Рапаксов перезарядились на бронебойные, наконец-то.

Вспышка, ударная волна, ударившая по ушам, пронесшаяся сквозь все тело. Звон гильзы, кислый, щиплющий нос дым, вырвавшийся следом за ней. Быстро заглянув внутрь ствола, Сайлент Шейд переглянулась с Аккурейтом, и тот покачал головой – еще рано. Гравис сдвинулась, меняя сектор обстрела, могучая фестралка, казалось, вовсе не замечала отдачи, пытающейся сдвинуть ее с места, сдернуть, а то и сорвать сбрую.

Щелчок затвора, выстрел, еще один дракон падает, разбрызгивая кровь из пробитой груди. Сколь бы крупным или живучим он ни был, но пронесшийся сквозь грудную клетку и живот снаряд, взбивший внутренности в пюре, не оставлял ему ни шанса. Слишком высокая скорость, слишком большой калибр, слишком много кинетической энергии. Даже прочная шкура не всегда могла защитить, даже с магическим усилением – нередко драконы улетали, не получив ни одной раны, как подозревали пони, просто из-за множества внутренних травм.

Да и по крыльям прилетало им регулярно.

– Снимаемся, – скомандовала фестралка, закидывая на спину переметные сумки с ячейками для боеприпасов.

Дневные пони из прикрытия засуетились, погружаясь в небесную карету, в воздух поднялись пегасы с пулеметами. За несколько секунд Аккурейт подвесил Венатор к сбруе Гравис, которая тут же грузно, но без труда взлетела, загребая воздух могучими крыльями. Сам жеребец так же нагрузился боекомплектом и подхватил щит, Сайлент поспешила помочь.

Равенеры мельтешили вдоль всей линии фронта, раз за разом сбивая по несколько драконов и тут же меняя позицию. Их вклад был не то, чтобы весомым, но заметным, в основном из-за зачаровываемых лично Владычицей снарядов. Барьеры они не игнорировали, но зато очень уверенно пробивали даже укрепленную магией шкуру крылатых ящериц, чем очень сильно тем досаждали. Да, Рапаксы вполне справлялись и сами, благодаря бронебойным снарядам, но они брали числом и количеством, и иногда драконы все же прорывались к расчетам, устраивая на позициях настоящее пекло.

Эвер Глори не спешил организовывать наступление, просто перемалывая отнюдь не бесконечные стаи в фарш. За прошедшее с объявления войны время дивизии под его командованием настолько плотно вросли в землю, что драконам не удалось продвинуться и на сотню метров – каждый прорыв останавливался благодаря безумной концентрации орудий, пулеметов и «летучим» отрядам Рапаксов, установленных на небесных колесницах. Именно последние чаще всего становились той самой причиной, по которой очередное наступление ящериц захлебывалось в крови.

Сайлент Шейд резко остановилась, зависла в воздухе, с небольшой задержкой весь ее отряд точно так же замер. Проигнорировав вопросы группы прикрытия, фестралка внимательно осмотрелась, пытаясь понять, что же именно привлекло ее внимание.

Гористая местность не могла похвастаться разнообразием пейзажей, будучи, по сути, коричневатой каменной пустыней. Сухой воздух и редкие дожди не способствовали буйному росту зелени, а подземных источников воды было слишком мало. Укрытием могли служить разве что редкие природные пещеры и нагромождения камней, но и их разобрали или завалили, наглухо. Полевые лагеря, за прошедшее время выросшие до полноценных городков, лежали, словно на копыте, открытые, суетливые. Пони в тылу всегда были чем-то заняты, будь то тренировки или патрулирование...

«Вот оно», – мысленно стукнула копытами Шейд, ухватив ускользающую мысль за хвост.

Для безопасности они углубились внутрь территории Эквестрии, но им не встретилось ни одного воздушного патруля. Это было странно, неужели все настолько расслабились? Нет, не похоже, на земле пони исправно утаптывали тропинки, таская Рапаксы в телегах, но в воздухе не было никого, кроме Венаторов и отряда прикрытия.

– Ше-е-еф? – протянул излишне болтливый пегас, косясь в сторону фестралки. С трудом удержавшись от желания закатить глаза, кобылка молча начала спускаться к лагерю.

Возможно, они упустили какую-то важную новость, иначе объяснить исчезновение крылатых дневных из патрулей было нельзя.

Вблизи палаточный городок точно так же не выглядел паникующим, да даже встревоженным – самая обычная армейская рутина. Большинство пони отдыхали кто где, сбившись в группки-отделения, редко собираясь больше взвода, кто-то демонстрировал весьма продвинутый копытокинез, играя на гитаре, пусть мелодия и была довольно незамысловатой. Немало было и тех, кто тренировался, занимался обустройством лагеря, как минимум с десяток явно проштрафившихся жеребцов и кобылок таскали ящики туда-сюда без какого-либо смысла. Не увидев ничего подозрительного, ночная пони повела свою группу к ближайшему патрулю – сразу лететь в центр лагеря было банально против правил.

– Майор, мэм! – единорог из патруля вытянулся и щелкнул накопытниками, старательно смотря куда-то сквозь фестралку.

– Майор Сайлент Шейд, мобильная группа «Равенеры», – представилась кобылка, бросила взгляд на знаки различия дневного. – Старлей, где все летуны? Почему нет воздушных патрулей?

– Приказом Ее Величества Найтмер Мун не задействованные в мобильных группах пегасы были переброшены на северную границу для участия в операции «Волнолом», – оттарабанил словно по бумажке жеребец, вздохнул. – Мне точно неизвестно, но ходят слухи, что там – настоящая бойня, не чета нашим боданиям с ящерицами, мэм. Точно знаю, что там и «Дредноут», и «Сандаун», и этого не хватает.

– Принято, – задумчиво пробормотала Сайлент, переглянувшись с Аккурейтом и Гравис. – Спокойной службы, старший лейтенант.

– Служу Ее Величеству! – снова щелкнул накопытниками единорог и поспешил догнать успеший неслабо отдалиться отряд.

По-хорошему, ему нельзя было вообще останавливаться, ну или хотя бы отделяться, но в тыловых лагерях на такие мелочи закрывали глаза. Вот на фронте их бы послали, невзирая на звания, а то и доложили куда следует за попытки препятствовать патрульным мероприятиям.

– Ваши действия, майор? – поинтересовалась единорожка, командующая отрядом прикрытия.

У них, строго говоря, даже не было полноценной задачи – Равенеры бессистемно перемещались вдоль всей линии фронта, регулярно отстреливая наиболее крупных и опасных драконов, периодически отступая в тыл для пополнения припасов и боекомплекта. Будучи фактически личным отрядом ликвидаторов Владычицы, они никому кроме нее полноценно не подчинялись, и Эвер Глори мог их разве что попросить помочь, не более. Королева же в свою очередь не спешила ставить какую-то конкретную цель, вероятно, сосредоточив внимание на северной границе, где шла борьба с куда более опасным противником.

Сайлент Шейд хотелось бы поучаствовать в северной войне, но она прекрасно понимала, что толку от одного орудия, пусть и мощного, но с низкой скорострельностью, там не было. А вот драконов выщелкивать – самое то.

– Выходим на позиции девятой дивизии.

– Шеф, мы же там вчера были? – пегас поставил брови домиком, и тут же словил копытом по крупу от непосредственного командира. – Ауй, за что?!

– Пизделку завали и шевели окороками! – прикрикнула на подчиненного единорог, бросив виноватый взгляд в сторону фестралки. Та только чуть заметно пожала плечами – каждый боролся со стрессом, как умел.

Поднявшись в воздух, фестралка обвела взглядом окрестности, просто на всякий случай, и уверенно повела свою группу на новую точку. Драконы сами себя не устранят, хотя это, конечно же, было бы неплохо. Тогда они могли бы поучаствовать в куда более важной северной войне, пусть и риск погибнуть там был значительно выше.

Пони украдкой вздохнула, быть может, командуй армией Твайлайт Спаркл, Эквестрия к этому дню уже задавила бы Кристальную Империю, но нечестно было бы обвинять Квазара в некомпетентности. Как никак, его не учила лично Владычица Ночная.

«И все же, однажды эта война закончится. Интересно, куда нас направят дальше?..»

***

Подписав очередной документ из внушительной стопки, пегаска закрыла глаза. Медленный вдох, долгий выдох, словно пытаясь избавиться, выкинуть из головы все те образы ужасов, которые ее преследовали вот уже который месяц.

И, как и всегда, это не сработало.

Она словно вновь оказалась там, в палатке полевого госпиталя. Вновь почуяла проникающий под шкурку запах крови, вонь внутренностей, мочи и испражнений, с трудом перебываемые лекарствами, антисептиками. Ее ноги по самую грудь были в темно-красной, свернувшейся в комочки жидкости, а копыта снова были до отвратности скользкими. И перья, маховые перья, с которых капала кровь, в которых были зажаты скальпель или игла.

Эти образы преследовали ее и днем, и ночью, ужасы бытия военврачом во время полномасштабной войны, не просто за жизнь, но за существование страны. За все те сотни тысяч пони, живущих в Эквестрии.

Она осознанно выбрала этот путь, осознанно записалась на курсы повышения квалификации, давила тошноту, отвращение, страх, робость. Она научилась оперировать пони, не просто накладывать бинты, жгуты, лангетки, но и извлекать осколки, шить плоть и шкуру. Она прошла почти всю войну с тенями, сначала вытаскивая солдат с фронта, оказывая первую помощь, потом ассистируя на операциях... А в какой-то момент и сама стала ими руководить, попросту оставшись самой опытной из военных врачей на участке фронта. Тогда же ее приметили в верхах, и у нее состоялся сложный разговор с Рэйвен Инквелл...

– Полковник, – в кабинет, постучавшись, заглянул жеребец без знаков различия. – Прибыли курьеры с отчетами. Направить сразу к вам?

– Что-то срочное? – мягко спросила пони, аккуратно откладывая автоперо.

– Никак нет, стандартные формуляры.

– В таком случае не стоит, Харт Хиллер, нарушать процедуры, – кобылка чуть улыбнулась подчиненному. – Как проходит внедрение нового оборудования?

– Полевые хвалят и просят еще, мэм.

– Хорошо, распорядись направить новую партию на северный фронт, – кивнув, жеребец покинул кабинет, аккуратно прикрыв дверь за собой.

Улыбка мгновенно растаяла, оставив вместо себя поджатые губы и тоску во взгляде.

Она понимала, что именно здесь, в Кантерлоте способна помочь множеству пони, пусть и опосредовано. Понимала, но не могла не корить себя за то, что сидит в теплом, удобном, убранном кабинете, пока полевые военные врачи мерзнут в северных горах, в грязи и холоде полевых госпиталей.

Она должна была быть там, снова по самые плечи в крови, латая раненных и закрывая глаза умершим, а не подписывать очередную бумажку о распределении медсреств. Она ничего не смыслила в медицинской службе на столь высоком уровне, но не могла позволить своему невежеству унести еще больше жизней.

Она справилась, вникла, научилась, и ей за это даже вручили подписанную лично королевой Найтмер Мун грамоту. Она висела в красивой темной рамке на стене, рядом с групповой фотографией, на которой она вместе с другими полевыми врачами позировали по причине завершения войны с тенями. Это было хорошее, теплое воспоминание, омрачненное ее переводом в штаб.

Никто из присутствующих на фото не выжил, кроме нее.

Никто.

Проведя копытом по уже привычно короткой гриве, пегаска бросила взгляд на часы – время обеда. Хотелось, очень хотелось пропустить его, закопаться в бумаги поглубже, но она как никто другой понимала, на голодный желудок, как и на полный, принимать решения нельзя. Да и отдых был необходим, изстерзанный переработками разум становится бестолковым, медленным, словно раненный зверь. Она не хотела совершать ошибок, потому что здесь, на этом посту, ценой станет не одна жизнь, а сотни и тысячи.

Глубоко вдохнув, пони натянула на лицо мягкую улыбку, спрыгнула с кресла, огладив форму, внимательно следя за тем чтобы ее метки были прикрыты, и направилась в одну из множества организованных прямо в замке столовых. Кормили там, конечно, не по-королевски, но сытно, вкусно и даже полезно. Все же она была одной из тех, кто утверждал общие рекомендации поварам, а это что-то да значило.

Вежливо здороваясь со знакомыми пони – в основном офицеры из медицинской службы – пони добралась до столовой, взяла свою порцию и, даже не задумываясь, закинула ее в себя, словно пару печенюшек, не торопясь, но и не чувствуя вкуса. Просто очередной пункт в длинном рабочем дне, не более. Ее мысли сейчас занимало другое – она хотела заглянуть в одну палату кантерлотской больницы и пыталась понять, хватит ли ей времени метнуться туда и обратно. По всем расчетам выходило, что хватит, и даже посидеть минут пять-десять у пациента удастся.

Вновь череда коридоров и случайных встреч, вежливые приветствия, дежурные вопросы о самочувствии, делах, столь же дежурные ответы. Жизнь в столице, несмотря на тяжелую обстановку на северном фронте, была спокойной, присутствие королевы внушало уверенность в завтрашнем дне, ведь ее силу, ее власть и возможности вынужденно признавали все. Все-таки Найтмер Мун в одиночку выиграла войну против Седельной Аравии, а после подавила бизонов всего за две недели. Владычицу Кошмаров боялись и уважали, превозносили, ненавидели, но равнодушных не было.

А пегаска... Она, стоило признаться, не знала, как относиться к королеве.

По долгу службы она была вынуждена относительно часто с ней контактировать, и каждый раз Владычица Ночная представала перед ней... разной. Воодушевленная, подавленная, злая, раздраженная, добрая, веселая, озлобленная, усталая... Найтмер Мун была настолько живой, что это иногда просто сбивало с толку. Она могла пошутить, грубо, плоско, пошло, изящно, а могла и вбить вызвавшего ее гнев пони головой в стену, ну или просто вышвырнуть в окно. Она была необычно добра к тем, кто оправдывал ее ожидания, действовал правильно по ее меркам, и нещадно карала злостных нарушителей или глупцов. Королева была воинственной и бескомпромиссной, жестокой, и в то же время необычайно чуткой, умеющей одними лишь словами воодушевить или подавить.

Пони действительно не знала, как к ней относиться. Наверное, ей требовалось ее ненавидеть и мечтать о возвращении принцессы Селестии, но кобылка ту совершенно не знала, исключая народную молву и истории из детстких и не очень книжек. А Найтмер Мун – вот она, бурчит на неудобный трон, скалит клыки в ухмылке и постоянно, непрерывно работает. Для многих ее трудоголизм был настоящим примером для подражания, правда, не все осознавали разницу в выносливости между аликорном и обычным пони.

Кантерлотскую больницу некоторые регулярно путали со столичной, она же Столичная многопрофильная больница имени Медоубрук, если официально. Но это были две разные организации, и кантерлотская выделялась тем, что ей были выделены помещения непосредственно в самом замке. По слухам, когда-то здесь лечили даже саму Селестию, хотя чем могут болеть аликорны – вопрос интересный. Нынче же ее посещали в основном работающие в замке пони и фестралы, а одна из палат была занята пациенткой государственной важности.

– Полковник Шай Бриз, – кивнула фестралка, командир четверки стражников. – Вы на обследование пациента?

– Так точно, майор, – пегаска чуть улыбнулась. – Пропустите?

– Проходите. Заключенная в вашем полном распоряжении, полковник.

Заключенная...

Пони, кивнув, уверенно вошла в палату и плотно прикрыла за собой дверь. Волна магии пронеслась сквозь пегаску, и дверной проем исчез, словно его никогда и не было. Остались лишь голые стены, свет давал массив зачарованных кристаллов на потолке, никаких украшений, ковров, да даже горшка с цветами. На одинокой койке лежала розовая земнопони в дыхательной маске, подключенная к новейшему диагностическому оборудованию, прикованная внешне изящными, легкими, но невероятно прочными кандалами. Ее прямая грива была несколько небрежно расчесана, уложена так, чтобы скрывать жуткие шрамы от проломленного черепа.

– Здравствуй, Пинки, – Флаттершай, тяжело вздохнув, осторожно села рядом с кроватью подруги, отвела взгляд. – Надеюсь, тебя сегодня не слишком тревожили.

Естественно, пони ничего не ответила.

Никто не знал, почему королева держит бедную земнопони в больнице. Абсолютно все врачи, и Флаттершай в том числе, были уверены, что Пинки Пай никогда не очнется, слишком тяжелой была травма – череп собирали буквально по кусочкам. Насколько при этом был поврежден головной мозг, даже представлять было страшно. Ходили слухи, что Найтмер Мун держит кобылку в качестве то ли запасного тела – глупость несусветная, в крайнем случае каждый фестрал готов был отдать жизнь и душу за свою владычицу – то ли чтобы использовать для подставы. Второй вариант тоже был нереалистичным, Владычица Кошмаров скорее уж лично вломит копытом, чем будет строить сложные схемы интриг.

– На северном фронте все по-прежнему сложно, а вот на южном почти нет тяжело раненных и покалеченных – генерал Эвер Глори научился бороться с драконами, – Флаттершай опустила голову, как никогда остро осознавая, насколько жутко, кощунственно звучат ее слова. – А я смогла добиться развертывания производства полевых комплексов диагностики. К сожалению, здесь и сейчас пара тысяч снарядов куда важнее сложной аппаратуры, способной спасти множество жизней... Я очень надеюсь, что позже это изменится.

Пегаска провела ногой по стоящей ирокезом короткой гриве, которую она обстригла, чтобы никто не смог ее узнать. Даже имя изменила... А Рэйвен ей помогла, то ли подделав, то ли просто отредактировав документы. Флаттершай очень хотелось вновь отпустить гриву, отрастить до привычной длины, но она опасалась, что тогда ее точно узнают. Ей не хотелось проверять, как отреагирует на это Найтмер Мун. Пусть у нее в ученицах и была Твайлайт Спаркл, но...

Флаттершай просто было страшно.

Королева, пусть и казалась нестабильной, изменчивой, на самом деле была достаточно понятной, если вдуматься. Простой и прямолинейной, словно мчащийся по рельсам поезд. Пегаска просто напросто не хотела быть той, на кого этот состав будет мчаться, вот и все. Потому она и скрывала метки, сменила имя, была бы возможность, она бы и вовсе перекрасилась, но, к счастью, в самом Кантерлоте было как минимум еще три пони с похожим окрасом, в том числе и один жеребец, над которым из-за этого не подшучивал только ленивый.

Даже Флаттершай не удержалась...

– Твайлайт все еще не нашли, – вздохнув, полковник взяла себя в крылья и приступила к непосредственным обязанностям. – Не знаю, вернется ли она когда-нибудь... Быть может, она бы закончила эту войну быстрее. Но... Знаешь... Если бы ее величество хотела быстрой победы, она бы, ну, знаешь... втоптала бы всю Кристальную Империю со всеми ее легионами в лед за месяц самое больше.

Снять показания с приборов, осмотреть Пинки Пай, в особенности шрамы на голове...

– Я с дрожью жду того момента, когда это поймут не только высшее командование и главы служб, но и простые пони. Мне кажется, что Найтмер Мун задумала что-то воистину грандиозное...

Флаттершай осторожно подоткнула края тонкого одеяла, несколько секунд смотрела, как Пинки Пай равномерно дышит, спокойно, безмятежно. Казалось, что она вот-вот очнется, но... В этом состоянии земная пони провела уже слишком много времени.

– Но, знаешь, Пинки... Я ведь этого даже не боюсь. Мне уже не страшно. Страшно мне было, когда я впервые оперировала пони без анестезии... Тогда было страшно. А теперь... Кто я теперь? Кто мы все? Я не знаю.

Волна магии промчалась по комнате, в стене появился дверной проем. Время вышло.

– До встречи, Пинкамина. Спасибо, что выслушала.

Пони не ответила, чуда не случилось.

Никто в Эквестрии больше не верил в чудеса.

Глава 37

В окно со звоном разбитого стекла вылетела кастрюля, следом, с огромными, круглыми от страха и возбуждения глазами проскочила Скуталу. Вдогонку ей летела поварешка.

– А НУ ВЕРНУЛАСЬ МЕЛКАЯ ДРЯНЬ!!! – разъяренной мантикорой прорычала Эдука, перелетая через подоконник.

– Я жить хочу! – крикнула, не оборачиваясь, оранжевая пони, улепетывая со всех ног.

– Я ТЕБЕ ТВОЕ ХОЧУ В ТВОЮ ЖОПУ ЗАСУНУ И УТРАМБУЮ!!!

– Я еще несовершеннолетняя!

– УБЬЮ!!!

Эплджек и Рарити провожили взглядом умчавшихся на традиционный круг вокруг города пони, после чего единорог, надувшись, отдала подруге пару битс.

– Я даж не знаю, на чего ты расчитывала, – заметила земнопони, убирая выигрыш в седельную сумку. – Они ж как приехали, лаются – куда там Вайноне с Опал.

– Ну, я надеялась на некоторую особенность видовой принадлежности.

– Сахарок, фестралы ток кажутся спокойными, что камень в огороде, – со знанием дела заявила Эплджек. – Они так-то под стать королевишне своей, тоже взрываются, чуть что-куда.

На несколько минут подруги замолчали, смотря на то, как Скуталу улепетывает от назначенной ей в отсутствие родителей опекунши. Две кобылки, которые занимались тем же самым ранее, прибывших фестралов не устроили, наверное, потому что умудрились пегаску потерять и даже этого не заметить. То, что меткоискатели регулярно в какие-то неприятности попадали, оказалось так себе оправданием в глазах хмурых ночных пони, в итоге опешившую Эдуку назначили официальным опекуном до тех пор, пока родители Скуталу не вернутся. К сожалению для них обеих, те как раз ушли в очередную экспедицию, и найти их было, мягко говоря, очень сложно.

Из Эдуки опекунша вышла... Не то, чтобы плохая, она честно и искренне заботилась о маленькой пони, но вот Скуталу в качестве жеребенка – это бедствие, с которым, наверное, даже толпа взрослых не справится. Характер оранжевой пегаски вступил в жесткий конфликт с насаждаемыми фестралкой армейскими порядками, и в итоге понивилльцы могли чуть ли не несколько раз в неделю наблюдать результат противостояния – регулярные забеги с матами, угрозами и попытками прибить «мелкую дрянь» тем, что под копыта попадалось.

Согласно общему наблюдению, минут через пять они обе выдохнуться и уже традиционно пойдут есть мороженое. Пони уже даже знали, что обе как обычно выберут фисташковое.

Вообще стоило признать, что Эдука и Скуталу не то, чтобы терпеть друг друга не могли или наоборот, они просто были, внезапно, достаточно похожи характерами, разве что фестралка была поопытнее и более жесткой. Возможно, именно этим и руководствовались в королевской службе опеки, кто их знает? После реформирования и появления среди них фестралов, очень многих жеребят забирали из неблагополучных семей, да и вообще прочесали всю Эквестрию мелкой гребенкой. Скуталу была всего лишь одной из многих, и Эдуке, вероятно, просто не повезло оказаться рядом.

– О, выдыхаются, – заметила Эплджек.

– Дорогуша, это очевидно – они орать перестали.

Мимо уже не слишком быстро пробежали кобылки, сосредоточенно и молча. Судя по направлению – уже не вокруг Понивилля, а в сторону центра – они и правда выдыхались.

– Ладысь, сахарок, а ты чего зашла-то? Пару битс проспорить?

– Ох, да будто я их потом не верну, – фыркнула белая пони. – Не совсем, мне нужно мнение Биг Мака по поводу новой формы. Так уж вышло, что он – единственный ветеран, оставшийся в Понивилле, а отсылать недоделанный проект для получения отзывов очень долго.

– Новой? – удивленно приподняла бровь фермерша. – Еще одной?

– Ну, в этот раз не северной, а южной, с уклоном в пустыню. – Рарити вздохнула. – Подозреваю, готовятся к противостоянию с Зебрикой.

– Сколько мы кругов навернули?

Дневные пони вздрогнули и перевели взгляд на Эдуку, чуть пригарцовывающую на месте. Фестралка не выглядела совсем уж вымотавшейся, да, она шумно дышала, приоткрыв рот, но загнанной не была однозначно. – Я знаю, вы считаете.

– Эм, четыре, сахарок.

– Да, я столько же посчитала.

– Растет, мелочь, – фыркнула ночная пони, отворачиваясь. – Еще пара месяцев, и хрен загонишь...

Эдука ускакала в сторону центра города, оставив Эплджек и Рарити растеряно переглядываться.

– Эт чегось сейчас было?..

***

Найтмер отложила автоперо в сторону и с усилием потерла переносицу подушечками указательного и среднего пальцев, зажмурившись. Перед глазами плыли и мерцали строки очередного документа, иногда и вовсе пускаясь в пляс – наглядная демонстрация того, что она уже давно шагнула за пределы своей выносливости и ей требовался полноценный сон без сновидений, хотя бы на сутки, а лучше – двое-трое.

Обычно она бы так и сделала, спихнув свои обязанности на уже привычных к такому Ноксию и Рэйвен, но именно сейчас лисица не могла себе позволить выключиться из жизни.

Квазару и Рэйнбоу Дэш не удалось одним мощным прорывом дойти до столицы – Каденция лично вступила в бой, прорвав линию фронта в нескольких местах и создав угрозу окружения ударной группировки. Найтмер, конечно, тут же вмешалась, но даже пнуть аликорна ей не удалось – та моментально сбежала в столицу и теперь и носа оттуда не высовывала. Это не помешало Найтмер навестить Каденцию во сне и мягонько намекнуть на недопустимость личного участия аликорнов в потасовке. Ну, мягко по меркам самой лисы, так-то ты были три ночи непрекращающегося ментального давления с помощью самых тяжелых и жутких кошмаров, которые та только смогла придумать и реализовать.

Вот только, момент был упущен, и группировка прорваться во вменяемые сроки не смогла. Срезать выступ у легионеров не получилось, но и эквестрийцы встряли, попросту столкнувшись с проблемами снабжения. Фабрики работали в четыре смены днем и ночью, но Эквестрия не могла за год превратиться в могучую индустриальную державу. Просто физически не могла, прошедший технологический рывок чуть не обрушил экономику к демонам. Чем больше и глубже Найтмер вникала в государственное устройство, социологию, менталитет пони, тем больше и сильнее ей хотелось найти переродившуюся Селестию и очень мягко, очень нежно сжать ее горло руками и душить, душить, ДУШИТЬ, причем чем дольше, тем лучше.

Тотальный вездесущий бесповоротный консерватизм, принцип «так жили наши предки, значит, так будем жить и мы» в большинстве регионов Эквестрии. Да, крупные города, вроде Мэйнхеттена или Лас-Пегасуса были достаточно развиты и потихоньку прогрессировали, но именно что потихоньку. Они были такими еще пятьдесят лет назад...

Научно-технический и магический прогресс слишком долго подавлялись гармонией. Слишком многие открытия заметались под ковер из опасений, что они пошатнут устои страны, слишком сильно повлияют на жизненный уклад пони. Селестия лично аккуратно душила любые серьезные исследования. Паровозы появились почти сотню лет назад, но с тех пор их лишь немного улучшили, добившись чуть большей эффективности, не более.

Проводные телефоны в Мэйнхеттене существовали примерно столь же долго, но в других городах так и не появились, а АТС начали создаваться только после прямого приказа Найтмер, для которой соединенные проводами напрямую телефоны были несусветной древностью.

Эквестрия была готова к долгой, выматывающей, тяжелой войне, как лиса и планировала. К решительной победе за пару месяцев, даже со всем новейшим вооружением и мотивированной, хорошо оснащенной армией – нет. Если бы она форсировала производства, приказала разработать и заложить новую серию суперносителей и малых ударных дирижаблей, да если бы просто не ставила палки в колеса своей же армии из желания затянуть войну, у Квазара и Рэйнбоу Дэш бы все вышло. Каденция не смогла бы столь легко и быстро обрушить порядки эквестрийцев, да даже если и смогла – легионерам бы не хватило сил закрепить успех. Но у Найтмер был четкий план и она его придерживалась, и теперь развернуть махину государственной машины в другую сторону было очень сложно. Не невозможно, но выматывающе.

И мало всех этих проблем, так еще и Твайлайт с высокой долей вероятности выгорела в этом проклятом всеми демонами мира Кристальном Сердце.

Найтмер Мун почти ничего не знала об этом артефакте, за исключением факта использования в нем магии душ. Дэйбрейкер тем более, не говоря уже о Найтмер. Одно было понятно и без серьезного исследования, артефакт пережигал души в энергию, которую уже могли использовать маги и заклинания. Душа Твайлайт пробыла в Сердце всего-ничего, но достаточно, чтобы получить повреждения, а если учитывать враждебность среды... Кристаллийцы издревле ненавидели эквестрийцев, считая их бунтовщиками, оккупантами, усевшимися на дававших Империи пищу южных землях.

«Мне помогли». Кто мог помочь Твайлайт? Души сочувствующих? Жертвы, насильно засунутые в Сердце? Может быть, но это неважно, важно то, что, получив нужные данные, Тантабус должен был быстро найти Кристальное Сердце. Именно этого ждала Найтмер, именно поэтому отказывалась засыпать, будучи неуверенной в своей способности быстро проснуться. Слишком долго она перенапрягалась, работала за пределами собственной выносливости, игнорируя все более и более серьезные симптомы переутомления.

Поняв, что буквы и слова больше не отплясывают перед глазами, лисица встряхнулась, провела рукой по морде, заломив вибриссы, и уставилась на лежащий на столе документ. Очередной проект очередного закона, очередные попытки аристократов сохранить хоть какие-то привилегии. От замудренных формулировок у Найтмер тут же заболела голова, и магические очки, обеспечивающие перевод с современного на древний эквестрийский, делали только хуже. От задержки избавиться ведь так и не удалось...

– Заебали, – шлепнув поперек текста печать «ОТКАЗАННО», самка откинулась на спинку кресла, пытаясь отмахнуться от волнения за свою ученицу.

Когда эта мелкая темно-фиолетовая пони стала для нее столь важна? Почему Твайлайт была единственной во всем этом гребанном мире, кого она даже мысленно не могла отправить на смерть? Ноксию? Без проблем. Рэйвен? Туда ей и дорога. Любого пони Найтмер была готова удавить собственными руками за серьезные косяки, но Твайлайт... Стоило ей только представить, как она душит единорога, как у нее все внутренности в комок скручивались от отвращения. Это было ненормально, это было неправильно. Она не должна была привязываться, не имела права.

Но – привязалась. Незаметно, казалось, только недавно все, что она испытывала, это легкая тоска по причине отсутствия рядом той, кто не боится ей в нос сказать, что она не права.

Что изменилось?

«Сон», – осенило Найтмер, она криво оскалилась.

Сон. Когда она узнала, что Твайлайт выгорела, частично, но – выгорела. Когда услышала ее тусклый, пустой, словно пепел от костра, голос, не смогла почувствовать ее эмоций, когда ученица в образе Стрипс беззвучно плакала, уткнувшись носом ей в спину.

А ведь Найтмер сломала ее, тогда, еще во время борьбы с Селестией. Сломала, пересобрала, перековала. А после – гордилась ее успехами, словно своими, ставила в пример. Ноксия никогда не позволяла себе быть язвительной, шутить, насмехаться, а Твайлайт – могла. Эта пони не боялась ее, и это... подкупало.

Но лисица не могла себе позволить иметь такую слабость. Не могла дать себе привязаться к кому бы то ни было. Ее планы не признавали ни единой родной души, лишь пешек на шахматной доске бесконечной войны.

Так отчего же сама мысль разменять Твайлайт, ее жизнь, стала столь неприятной?

– Размякла... – прорычала Найтмер, отбросив автоперо, чтобы не сломать его случайным движением. – Дожила... Ебаная страна сахарных лошадок...

***

Старлайт и Аморэ-Долор стояли посреди тронного зала замка Кантерлот, срочно отозванные с северного фронта указом лично ее величества королевы Найтмер Мун. Вернее, вызвали единорожку, гибрид пони и кошмара была просто курьером – она протащила «груз» теневой тропой.

Зал был закрыт, все окна-витражи затянуты тяжелыми черными шторами. В центре расположился сложный рунический круг, в котором Старлайт не смогла бы разобраться и за несколько дней – она не знала старой, даже древней рунной записи. Впрочем, кое-какие элементы, перешедшие в современную почти без изменений, указывали на защитное направление.

Сама Найтмер нервно вышагивала вокруг него, оглашая пустой, гулкий зал дробным перестуком накопытников.

Причину экстренного отзыва тихим шепотом объяснила Аморэ, рассказав о том, что Тантабус, скорее всего, нашел Твайлайт Спаркл, и Старлайт Глиммер нужна была, как самый сильный и умелый маг Эквестрии из известных. Найтмер была невероятно могущественной, но в магии представляла из себя всесшибающую кувалду размером с крепость – ни сбежать, ни защититься, но тонкие воздействия ей давались откровенно неважно. Не каждую задачу в мире можно решить, просто вбухав сил побольше и прогнув реальность посильнее.

Будь Старлайт собой прошлой, она бы волновалась, нервничала, но холод кристалла в груди вымывал любые тревоги, оставляя вместо них только чистый, спокойный разум. Не всегда это было удобно, конечно, но сейчас весьма кстати.

Королева резко навострила уши, наклонила голову, став неуловимо похожей на лису, услышавшую шуршание мыши в толще снега. Она даже совершенно по-лисьи повела носом, разве что пытаться копать мраморные плиты не начала, но хвостом взмахнула очень похоже. Единорог внимательно за ней наблюдала, а потому очень подробно рассмотрела момент, когда Владычица Кошмаров взвилась на дыбы и... мышканула в тень под собой, оставив в реальности только круп и дрыгающиеся задние ноги.

Аморэ-Долор хихикнула и тут же поспешила вернуть себе невозмутимый вид.

Несколько секунд королевский круп дергался, словно Найтмер пыталась кого-то поймать, а затем ее ноги уперлись в пол и резко выпрямились – вверх взлетела вытянутая, бесформенная тень Тантабуса, а на пол с тихим звоном упало Кристальное Сердце с вцепившейся в него Твайлайт Спаркл.

Вся комичность ситуации мгновенно испарилась, стоило только Старлайт осознать, что она почти не ощущает магию ученицы королевы.

– Отпусти, – рыкнула Найтмер, пытаясь отобрать у темно-фиолетовой пони артефакт. – Пусти, ебтвоюблять!

С задержкой в несколько секунд Твайлайт выпустила Сердце из копыт, обвела зал мутным взглядом бледно-желтых глаз, не задерживаясь ни на чем... И заплакала, сначала тихо, безмолвно роняя слезы, но уже спустя несколько секунд Твайлайт рыдала, взахлеб подвывая, цепляясь в подбежавшую к ней и крепко обнявшую Найтмер, словно утопающая в спасительную соломинку. В эти минуты она не была той могущественной и властной ученицей королевы, но разбитой, потерянной пони, пережившей такие ужасы, которые, похоже, Старлайт даже и представить себе не могла. И тусклая, даже слабее, чем у некоторых животных, магическая суть наглядно демонстрировала тяжесть выпавших на долю единорога испытаний.

– Все хорошо, моя Звездочка, все хорошо, – тихо шептала Найтмер, прижимая кобылку к себе, блуждая взглядом по стенам тронного зала. Магический круг сиял от вложенной в него магии, отсекая двух пони от любого вмешательства, будь то магия или физическое воздействие. – Все закончилось, все хорошо, ты дома...

Глиммер переглянулась с Аморэ, и судя по круглым, шокированным глазам, ей не показалось.

Во взгляде Найтмер она впервые увидела искренний страх за кого-то. Эмоция, которую никто и никогда не ожидал увидеть на лице королевы.

«Живо сюда!», – громом прозвучал приказ в голове единорога.

Та мгновенно, «скачком», переместилась к границе барьера и шагнула под купол, стоило только образоваться бреши. Не задавая лишних вопросов, она начала обследовать содрогающуюся в неконтролируемых рыданиях Твайлайт, и чем больше информации она получала от диагностических заклинаний, тем сильнее хмурилась.

– Возможно, я ошибаюсь... – осторожно начала Старлайт, но Найтмер ее перебила.

– Говори, прямо.

– Я не успела хорошо изучить магию душ, но диагностика показывает почти полное отсутствие избыточной магической активности – ее магии с трудом хватает на то, чтобы поддерживать жизнь в теле. Серьезная атрофия магических каналов, – пони осторожно постучала Твайлайт копытом по кончику рога, и кобылка никак не отреагировала, словно это была простая кость. – Возможно, эмоциональная дисфункция...

Единорог отпрянула, вздрогнув – аликорн с такой силой стиснула зубы, что те не просто заскрипели, начали крошиться, тут же восстанавливаясь.

Жуткое зрелище.

– Понятно... Все понятно... – обратившись через дым лисой, Найтмер встала, держа на руках Твайлайт, прижимая ее к груди. – Долор, передай Ноксии и Рэйвен, что те за главных. Меня не беспокоить, даже если на Кантерлот будет падать ебучая луна.

Больше не произнеся ни слова, лисица со все еще рыдающей пони на руках взмахом хвоста стерла рунный круг и стремительным шагом покинула тронный зал – Кристальное Сердце левитировало следом.

***

– Не уходи. Не оставляй меня.

– Я здесь, Звездочка, – Найтмер мягко погладила пони по голове, сверля взглядом стену напротив.

В голове лисы царил сумбур. Подтвердившееся выгорание ученицы неожиданно сильно ударило по ней, слишком сильно, неоправданно. Тихая, глухая ярость не имела направления, цели, и медленно тлела сама по себе, вызывая зубной скрежет.

– Ты не здесь, – проскулила Твайлайт, сжимаясь в тугой клубок. – Мыслями. Не здесь...

«Гиперчувствительность, как следствие повреждения души – разрывы в энергетических структурах нарушают замкнутость духовных оболочек, в результате чего подопытный становится чрезвычайно чувствительным к любому магическому воздействию, в том числе и фоновому. Так как мыслительный процесс в том числе вызывает колебания магического поля, в некоторых случаях серьезные повреждения структур духовных оболочек позволяют подопытному воспринимать течение мыслей, в том числе и направление»

В попытках найти способ помочь Твайлайт, Найтмер перерыла всю тайную секцию кантерлотской биюлиотеки. Даже не закрытую, а именно тайную, в которую еще Дэйбрейкер и Найтмер Мун упрятали самые опасные фолианты. И все равно ничего не нашла.

Как повредить душу, порезать на запчасти, развеять, разрушить, сшить из двух – одну, она узнала. Как исцелить поврежденную пережиганием – нет. Все исследователи в один голос твердили, что это в принципе невозможно, и вообще относится чуть ли не к божественной епархии, но лисицу это не останавливало.

Она здесь и сейчас и есть божество, воплощение Войны.

– Прости, – Найтмер мягко ткнулась носом в загривок ученицы, медленно вдыхая ее тусклый, слабый запах.

Нельзя поставить заплатку из ничего. Но любая заплатка меняет образ, а душа – не ткань, и влияет не только на внешний вид. Найтмер могла пустить на запчасти душу любого живого существа, но это бы не вернуло ей ее маленькую Звездочку – она изменится и очень сильно, покуда повреждения души столь серьезные. Можно было поискать схожих характером существ, но...

Теоретически, она могла создать заплатки сама, из своей силы – так она формировала кристаллы, но ее воля была слишком сильна, тяжела для смертных. От такого вмешательства они теряли себя еще сильнее, отнюдь не то, чего Найтмер добивалась.

Взгляд самки упал на Кристальное Сердце. Был велик соблазн грохнуть его об пол, уничтожить, разорвать в клочья души тех, кто посмел покалечить Твайлайт, но она понимала – это глупость. В этом артефакте были и те, кто помог единорожке пробиться в план снов, когда Найтмер спала. И лисица не собиралась быть неблагодарной, но она попросту не знала, чего хотят души тех, кто помог ее ученице. Сама Твайлайт не могла ничего внятно объяснить, попросту не сумев описать пространство душ в Сердце. Даже теневая тропа уже была сложной для описания, а нечто столь чуждое любой проекции реальности и вовсе было способно извернуть мозги наизнанку, а то и в многомерность, которая в целом четырехмерным сознанием не воспринималось примерно никак. Лезть же в само Сердце... Найтмер не сомневалась в своей силе, но противостоять неизвестному числу душ на неизвестной территории в неизвестной мерности и с измененным восприятием? Она не настолько самоуверенна.

– Ты меня не бросишь?

– Не брошу, Твайлайт.

– Почему?

– Потому что ты единственная пони во всей этой гребанной стране, к которой я умудрилась привязаться. Тебе придется взять на себя за это ответственность, знаешь.

– Ты не умеешь привязываться.

– Я тоже так думала.

Пони завозилась, переползая так, чтобы прижиматься к животу Найтмер. Лиса чувствовала ее частое, сильное сердцебиение, тепло, и память невольно подкинула воспоминание из сна.

Сколько раз она делила спальник с другими штурмовиками? Не счесть. Они были отрядом безумцев, психов, готовых рисковать, штурмовать позиции врага, бегать под пулями, снарядами. Сумасшедшие, способные закинуть гранату в блиндаж руками, тупо подбежав или подкравшись, ползая по уши в грязи. Они были боевыми товарищами, но никогда не были близки духовно. Физически – да, «кувыркались» так, что хвосты путались, но называть друг друга друзьями? Никогда. Хищники, и Найтмер была их вожаком, самой отбитой, самой злой, самой страшной.

И только Стрипс бросала ей вызов раз за разом. Неспроста, похоже, Твайлайт всегда примеряла ее полосатую шкуру в общих снах.

Над этим стоило подумать, но не сейчас. Здесь, в этот момент, в ее комнате было место только Твайлайт и ей самой, только забота о внезапно ставшей слишком важной, слишком ценной пони. Найтмер не нравилась ее привязанность, ее слабость, она хотела ее преодолеть, но не могла. Одна только мысль бросить ее маленькую Звездочку вызывала у нее искренний ужас, куда там страху смерти, поражения, да чего бы то ни было. Фатальная уязвимость для той, кто задумала обрушить весь мир в бездну вечной, непрекращающейся войны.

Она должна была избавиться от Твайлайт, здесь и сейчас, не дать этой слабости закрепиться окончательно. Одно движение, немного сильнее надавить когтями, и прольется кровь, в который уже раз. Просто проткнуть кровеносные сосуды на горле, быстрая смерть – моментальное кислородное голодание мозга, потеря сознания, гибель. Легко и просто, грязно, но быстро.

Найтмер отодвинула руку от горла Твайлайт, неосознанно, и это ее... Злило? Или пугало?

Снова скрип зубов. Как так вышло?

– Я мешаю.

– Ты не... – лисица запнулась оскалилась, отвернувшись. – Да. Ты – моя слабость. Уязвимость.

– Прости.

– Тебе-то за что извиняться?

– Лучше бы я там сгорела.

«Да», – мысленно ответила Найтмер, но вслух сказать того не смогла, лишь промолчала.

Фатальная уязвимость, которая однажды станет ее поражением. У воплощения войны не должно быть привязанностей, то удел мира. Привязанность погубила Найтмер Мун, привела Селестию к поражению. Вера и доверие сделали из Каденции недовоплощение ненависти. Излишняя верность привела Рэйнбоу Дэш в ряды ее солдат, на пост генерала ее армии.

Найтмер не могла позволить себе ничего из этого.

– Если я мешаю, я хочу, чтобы меня убила ты.

Твайлайт приподняла голову, смотря в глаза лисы своими тускло-желтыми, все еще полными слез.

– Только сделай это быстро.

Один удар. Когтями в яремную вену, или что там у пони вместо нее. Быстрая смерть с минимумом боли, быстрее только вынести мозги ружейной пулей, чтобы с гарантией.

Это несложно. Она убивала много раз, она убивала щенков, телят. Она пытала пленных. Ей не привыкать быть по уши в крови и ошметках плоти. На ее глазах подрывались солдаты на минах, достаточно мощных, чтобы рвать тела на куски, в кровавый туман.

И она не могла убить одну мелкую пони, ученицу, ту, которую создала, перековала сама, в которую вложила свою мораль, свои идеалы, свои идеи и желания. Кому доверила быть своим голосом разума.

– Я не могу.

– Я не могу убить себя сама.

– Будешь так говорить, пизды получишь.

Она размякла. Стала уязвимой, первый шаг на пути, который прошла Дэйбрейкер, ставшая Селестией. Это приведет ее к гибели, к поражению, и цикл провернется вновь, перемолов ее в фарш истории.

Это бесило, но она ничего не могла с этим поделать.

Хотелось убивать, много, кроваво, с особой жестокостью и выдумкой. Но она не могла оставить Твайлайт, нуждавшуюся в ней больше, чем в чем бы то ни было вообще. И это злило еще сильнее.

«Ебаная страна сахарных лошадок»

Глава 38

Темная комната, тесная, маленькая, большой, широкий стол из металла, высокие стеллажи у стен – все завалено деталями, запчастями, инструментами. Тут и там взгляд натыкался на какие-то агрегаты, станки, ящики, коробки, в нос били запахи машинного масла и оксиляющегося металла.

Найтмер сидела за столом в лисьем облике, сосредоточенно ковыряясь в чем-то инструментами. Подобная ночному небу грива была собрана в низкий хвост и многократно перетянута лентами, не дающими эфирному полотну колыхаться, лезть под руки.

Кейденс не могла не признать, что здесь, в этом рабочем кабинете, или даже скорее мини-мастерской, было как-то даже уютно. Тени не выглядели угрожающими провалами, яркий свет настольных ламп не бил в глаза, создавая невозможно мягкое освещение. Запахи смешивались в необъяснимо приятный коктейль, вызывающий странные, непривычные ассоциации. Аликорн смотрела на спину лисы и не чувствовала в той своего врага, ту, кто истязал ее кошмарами, давил, требовал, пугал.

Здесь и сейчас она была в гостях в чужом сне. Ее позвали на разговор, и она была вольна уйти, не прощаясь, не произнеся ни слова. Дверь позади демонстративно приоткрыта – мягкий толчок ногой, и Кейденс может проснуться.

Именно поэтому она решила остаться, и даже более того, шагнуть к Найтмер поближе, пытаясь увидеть, чем та занята.

На столе, сверкая гранями под белым светом лампы, лежало Кристальное Сердце, зажатое в тиски. Лисица ковырялась в нем каким-то тонким крючком, словно пытаясь поддеть плоскость, вскрыть древний артефакт, будто шкатулку с секретом.

– Ты так и не приняла свою новую суть, – заметила Найтмер, откладывая инструмент и оборачиваясь к пони. – Боишься потерять себя?

– Кроме себя мне больше нечего терять, – проворчала Кейденс, с трудом выдерживая пристальный взгляд янтарных глаз. – Зачем ты позвала меня?

– Кристальное Сердце у меня, – лиса постучала по артефакту когтями, каждый раз выбивая яркие разноцветные искры. – Существование империи теперь зависит только от моего решения.

– Хочешь моей капитуляции?

Аликорн хотела злиться, рычать, но не могла. Здесь и сейчас, в этом сне, она была как никогда спокойна, словно и не пожирала ее разум и душу жгучая ненависть, словно не вот эта двуногая лиса была виновата во всех ее бедах, страданиях. Это... Обескураживало, и в очередной раз напоминало о бесконечной пропасти между ними.

– А ты согласишься? – с искренним любопытством поинтересовалась Найтмер, наклонив голову.

– Как будто у меня есть выбор, – фыркнула пони.

– Смотря что выбирать, Каденция, смотря что... – лисица потянулась к стеллажу и достала с полки предмет. Кейденс откуда-то знала, что это пистолет, оружие. – Конечная станция может быть одна и та же, но путь, его ты выбрать можешь.

– Зачем тебе все это?

Владычица Кошмаров хмыкнула, перевела взгляд на стол, на котором неизвестно когда появилась тряпка, бутылочка, кусок ветоши и набор инструментов. Вопрос, заданный аликорном, относился не к происходящему во сне, и они обе это понимали.

– Ты что-нибудь знаешь о циклах мирового баланса?

– Нет.

– Я и сама многого не знаю, – Найтмер начала разбирать оружие на запчасти, внимательно осматривая каждую из них. – На Эквусе есть несколько основополагающих сил, которые вечно борются друг с другом за господство. Гармония, Любовь, Дружба, Раздор, Вражда, Тень, Отчаяние, Ненависть, это только те, что знаю я. Тень, он же Тенебрис, в основном заперт в храме и время от времени устраивает поход, встряхивая мир. Раздор, больше известный, как Дискорд, противостоит Гармонии, они сменяют друг друга, раскачивая весы мира. Любовь и Дружба – силы в основном спящие, но время от времени они пробуждаются и формируют очередной золотой век. Отчаяние и Ненависть в свою очередь сменяют их, расчищая дорогу Вражде, которая сталкивает разумных лбами, фактически сбрасывая мир к изначальным «настройкам». Но вы, пони, сломали цикл, почти полностью истребив Вражду.

– Откуда ты все это знаешь?

– Что-то Дискорд рассказал, что-то узнала, копаясь в древних свитках, кое-какую информацию удалось подчерпнуть у Тенебрис – мир, поглощенный войной, делает меня настолько сильной, что разговор с ним, запертым в храме, становится тривиальной задачей.

– Среди названных тобой сил нет тебя.

– Потому что я – внешняя сила, – Найтмер разложила детали пистолета на тряпке, потерла запястьем лоб. – Я – Война, сила, обладающая полноценным разумом живого существа. Вспомни, насколько силен и могущественнен Дискорд, и в то же время насколько легко было одолеть ту же Вражду. Ты могла стать той еще занозой, если бы приняла себя как воплощение Любви, реализовала свой потенциал.

– Подожди... – Кейденс распахнула глаза в осознании. – Значит ли это...

– Да. Если бы в мир не пришла я, появилось бы Воплощение Дружбы, Эквус ждал бы Золотой Век разумных существ, чтобы после смениться Отчаянием и Ненавистью. Вот только, Вражды больше нет, и куда повернул бы цикл – не берусь предсказывать.

– Зачем... Почему ты мне все это рассказываешь?

– Ты еще не поняла? – Найтмер разочаровано покачала головой. – Видимо, дело не в давлении Ненависти, ты просто глупа сама по себе.

Кейденс прикусила язык, заставив себя промолчать. Спорить с лисицей было бесполезно, слишком точно и уверенно она била по самым больным местам.

– Ты, я, Дискорд, мы все – воплощенные силы. Есть очень веская причина, по которой я, несмотря на все свои возможности, не лезу в бой с этой твоей империей, и эта причина стоит передо мной и мнется, словно самка во время первой течки, – Найтмер передернула затвор пистолета, неизвестно когда успев его собрать. – Ну и потому что надо было навалить экспозиции.

– Что?..

– Забей, поймешь потом, когда примешь себя, как воплощение. Я позвала тебя не просто чтобы по мозгам поездить, этим я и так могу заняться, – Найтмер протянула пистолет рукояткой вперед, и Кейденс просто автоматически подхватила его телекинезом. – Мне сейчас не до тебя, и не до Эквестрии, мне нужно привести в чувство Твайлайт, которую эта ваша гребанная стекляшка понадкусывала. Я даю тебе возможность сделать выбор и понять уже, кто ты и что ты хочешь. А Сердце... Оно пока побудет у меня.

– Зачем?.. – Кейденс качнула пистолетом.

– Как будто ты об этом не мечтала ни разу, – Найтмер фыркнула. Не задумываясь, боясь передумать, аликорн дернула телекинезом спусковой крючок.

Грохот выстрела, казалось, всколыхнул всю суть Кейденс, эхом ударив по телу и даже душе, отдача ударила через телекинез в рог и в голову, вызвав сотни миллионов мурашек по всей шкуре. Тело лисицы с отнюдь не аккуратной дыркой во лбу покачнулось, но... Но не упало.

Последним, что пони увидела перед тем, как проснуться, были ярко вспыхнувшие насмешливые янтарные глаза и широкая ухмылка на лисьей морде.

***

– Ешь давай, – Найтмер ткнула насаженным на вилку соцветием цветной капусты в нос пони.

Твайлайт абсолютно индифферентно скосила глаз на овощ и больше никак не отреагировала. Ни ухом не дернула, ни губы не поджала, ничего.

– Так, ты либо сейчас хавалку откроешь, либо я в тебя эту капусту через задницу засуну.

Единорог несколько секунд смотрела на абсолютно серьезную лисицу и все-таки приоткрыла рот, позволяя запихнуть в себя еду.

Вот так, через маты и ругань, приходилось кормить пони, чья душа была слишком сильно повреждена. У нее не было желаний, эмоций, она почти ни на что не реагирована, и это злило Найтмер, буквально выводило ее из себя. Все чаще и чаще ей хотелось грохнуть проклятый артефакт об пол и будь что будет, но приходилось сдерживать себя и заботиться о разом ставшей совершенно беспомощной ученице, параллельно перебирая возможные варианты решения проблемы. Благо хоть подопытных хватало, всего-то и требовалось, что отдать приказ Ноксале набрать пленных из числа кристаллийцев. Проштрафившаяся Кошмар была готова из шкуры лезть, лишь бы доказать королеве и себе самой, что она все еще может быть полезной.

– Давай, вилку за, я хузна, геноцид, вторую за военные преступления, – лисица терпеливо скармливала пони тарелку с овощами, фыркнула. – Дожила, ебанарот...

– Геноцид входит в военные преступления, – пробормотала Твайлайт, уткнувшись носом себе в ноги. Найтмер, вздохнув, взъерошила ей гриву пальцами, почесывая-массируя шкуру тупыми когтями.

– Ты ж моя заучка... Скажи, будь добра, схуяли ты жрать отказываешься, пока я на тебя матом не крикну?

Единорог отвернулась, сжавшись в комок, но лиса уверенно, пусть и мягко, заставила ее поднять голову и посмотреть ей в глаза. Не в первый раз уже с таким сталкивалась, и нянькаться сверх меры Найтмер не собиралась.

– Говори давай.

– Ты живее, когда злишься.

– Ну, приплыли, ебанарот...

Поглаживая пони по голове, самка закрыла глаза, пытаясь уложить в голове услышанное.

Что могло быть тому причиной? Да много что, начиная от яркости воспоминаний, которые позволили Твайлайт удержаться на плаву, до того самого восприятия магии из-за повреждения души. Лисе было не сложно ругаться, злиться, быть в бешенстве наконец, наоборот, она с трудом сдерживалась от того, чтобы швырнуть кровать в окно.

У Найтмер заканчивались идеи. У Старлайт они закончились еще раньше. Оставалась надежда на то, что Каденция осознает ну очень жирный намек, но вряд ли эта недоненависть сможет пересилить себя и найти способ помочь Твайлайт. Найтмер положила на чаши весов Империю и Сердце с одной стороны, и покалеченную душу своей ученицы с другой, и фактически дала императрице выбор – помочь восстановить душу единорогу и сохранить шанс пободаться на войне, либо заупрямиться и мгновенно потерпеть поражение. Безвыигрышный выбор, конечно же, но лиса сразу сказала, что конечная остановка у Кристальной Империи одна – поражение. А вот путь... Путь может быть разным.

Сама Найтмер бы предпочла пободаться, хотя бы потому что понимала – остановку можно и проехать, или высадиться из поезда раньше. Но это она, а то – Каденция, чьи мозги порядком засорены Селестией, да еще и осколки Сомбры на думалку давят...

– Вернись.

– Мне что, уже и подумать нельзя?

– Нет.

– Ты, бляха, такими темпами мне на загривок сядешь, да?

– Да.

Найтмер кхекнула, вздохнула, смотря в тусклые, пустые желтые глаза пони.

Она могла воспользоваться душами Кристального Сердца, нашинковав их на запчасти, и из получившегося материала собрав что-то похожее на Твайлайт Спаркл, но сомневалась, что у нее выйдет настоящая, та самая Звездочка. Лиса могла воспользоваться планом снов, воссоздав по крупицам образ и характер единорога, могла попытаться заглянуть в прошлое и подсмотреть нужные параметры, да демоны задери! Она могла просто вбухать столько магии в прогибание реальности, что хватило бы на обращение всей Кристальной Империи в цветущие луга!

Но ничто не давало гарантии. Найтмер прекрасно знала, что любую личность собой делает слишком многое. Та самая Твайлайт Спаркл, ее ученица, ее Звездочка, никогда не вернется. Прошедшее в плену Кристального Сердца время слишком сильно на нее повлияло, слишком тяжелым было это испытание. Пони просто-напросто сломалась, выгорела, стала тенью себя, и заливать ее краской, пытаясь вернуть прошлую яркость, все равно что пытаться разжечь потухший костер, не подбрасывая дров. Много пепла, много пыли, грязи и возни, и нулевой результат.

Твайлайт можно было только перековать, добавив больше материала, пропустить через череду испытаний, чтобы создать новую личность на руинах старой. Но Найтмер не могла заставить себя это сделать, и это ее бесило, неимоверно. Она чувствовала себя слабой, такой же сомневающейся, как Селестия, потому что вот он, выход, план действий буквально перед носом, возьми и используй!

Но нет. Сидит тут, возится с огрызком своей ученицы, которой так гордилась. Все равно, что любоваться сгоревшей картиной и бояться отдать ее на реставрацию – вдруг то, что сохранилось, бесследно исчезнет за слоем новой краски?

– Должен быть выход, – пробормотала лисица, перебирая темные пряди гривы Твайлайт, смотря сквозь нее, а то и вовсе – куда-то за пределы мира.

– Иногда выхода нет, Беллатрикс.

– Не до тебя сейчас, – рыкнула Найтмер, даже не посмотрев в сторону Дискорда. Драконикуса это, впрочем, не смутило, и он сел в созданное щелчком пальцев кресло точно напротив нее.

– Твое упрямство порвет тебя на сотню маленьких лисят, Беллатрикс, – проникновенно произнес он, без труда выдержав прямой, полный злости и ярости взгляд. – Ты знаешь, что ситуация безвыходная.

– Выход есть всегда, Дискорд.

– Вот только, когда все варианты – плохие, разве же это выход? – драконикус покачал головой, поджал губы, слишком серьезный, слишком нормальный, слишком... слишком последовательный. – Ты слишком сильна, чтобы позволить себе такое настроение, такое состояние, Война. Пока ты раздираешь себя на части в этой комнате, на границах пони, драконы и грифоны грызут друг друга с яростью дикого зверья.

– Так иди и сделай что-нибудь.

– А ты бы смогла на моем месте?

Найтмер скрипнула зубами, прижала к себе совершенно не сопротивляющуюся Твайлайт, которая, казалось, не обращала ни малейшего внимания на Дискорда.

– Мне насрать на этот мир, и ты об это знаешь.

– Знаю Беллатрикс. Знаю... – дух покачал головой, с необъяснимой тоской смотря на лисицу. – Все мы, наделенные разумом, к кому-нибудь да привязываемся, а потом очень сильно об этом жалеем.

– Это ненормально, – Найтмер оскалилась, не в силах разобраться в собственных эмоциях. – Это тупо! Я никогда ни к кому не привязывалась! Я вообще была уверена, что не умею такое!

– И часто тебе доводилось воспитывать кого-то, словно свою дочь?

– Хватит нести чушь.

– Чушь? – Дискорд фыркнул. – Ты вроде не из тех, кто прячет голову в песок, Найтмер.

– Она моя ученица, Дискорд. Какая, нахуй, дочь? Дочь не учат убивать, управлять армией, и не отправляют захватывать страны.

– Ну, какая мать, такая и дочь.

– Хватит нести чушь, Дискорд, – Найтмер зло оскалилась, прищурилась. – Хватит.

– Твое дело, но я от своих слов не отказываюсь, – драконикус скрестил лапы-руки на груди, поджал губы, с раздражением смотря на опустившую голову, словно перед прыжком, лису. Хотя то, как она прижимала к себе Твайлайт, делало позу скорее защитной. – Тебе нужно разобраться в себе, покуда ты не разорвала Эквус. Ты слишком сильна.

– Мне насрать на Эквус.

– А на Эквус, где предстоит жить ей, тоже? – Дискорд ткнул хвостом в пони, впрочем, предусмотрительно ее не касаясь. – Ее век короток, конечно, но проведет она его на руинах мира, тобой разрушенного из-за твоей беспечности.

Найтмер ничего не ответила, но и взгляда отводить не стала, лишь перестала скалиться. Несколько минут они бодались взглядами, после чего еле заметно кивнули друг другу.

– Долго настраивался?

– С тобой иначе нельзя. К твоему сведению, за столь серьезное отхождение от образа у меня могут отобрать лицензию, и все, не быть мне Дискордом. Разжалуют до, не знаю, программы компьютерной.

– Все мы – лишь код в пространстве вселенной, – пробормотала лисица, приглаживая гриву все еще молчащей Твайлайт. – Кукла. Я забочусь о кукле.

– Не бросай меня, – пони опустила ушки, ее глаза заблестели от слез.

– Я и не смогу, – самка бросила предостерегающий взгляд на Дискорда, но тот только лапы вверх поднял. Он и так неслабо вмешался в происходящее, не желая видеть, какой станет поглощенная отчаянием Война.

– Думаю, у меня есть идея, – Найтмер поджала губы, прикрыла глаза. – Мне нужно, чтобы ты материализовал некоторые мои воспоминания.

– Я? – удивившийся, мягко говоря, драконикус указал на себя указательным пальцем.

– Ты лучше обращаешься с силой воплощения. Или ты хочешь, чтобы я как обычно ебнула посильнее, чтобы получить нужный результат?

– Это шантаж! – духа перекосило от ужаса сразу по нескольким осям. – Я буду жаловаться!

– Конечная остановка одна, Дискорд, – лиса криво ухмыльнулась. – А вот путь – разный. Так какой выберем мы, а?

***

Шум, бесконечный белый шум в голове, от которого, казалось, уши вот-вот свернутся не то, что в трубочку, в а крендель. Этот раздражающий звук ввинчивался в мозг, словно долбящее стену сверло перфоратора, точно так же отдаваясь в тело грохотом и треском раскалываемого сознания.

Она цеплялась за какие-то еле видимые островки самоконтроля, памяти, личности, подтягивая их к себе, медленно, но уверенно расширяя зону спокойствия и стабильности. Кусочки были разными, словно детали пазла, да еще и из двух наборов, но неожиданно хорошо стыковались, собираясь в некое полотно, картину личности, разума, характера. Она упорно, крупица за крупицей, расширяла свое «Я», словно воссоздавая крепость из пепла и щебня. Этаж за этажом, от фундамента до высоких шпилей, уходящих в пустоту, от сторожевых башенок до зенитных автоматов на них. Элементы ее личности, ее сознания, собирались в невиданный образ, сочетающий, казалось, несочетаемое, где рядом стояли древние катапульты и сверхсовременные САУ.

Шум медленно отступал, заглушаемый рокотом камня, собирающегося в неприступный бастион разума. Он затихал, отсеченный высокими стенами, рокотом моторов и скрипом древних крепостных механизмов. Над головой раскинулось бесконечно прекрасное ночное небо, слишком яркое, слишком насыщенное цветами туманностей, мерцанием мириадов звезд, чтобы быть реальным. Она ждала сигнала, ждала слова, приказа и просьбы.

– Проснись.

Распахнув глаза, она закашлялась, когда вздох-крик, словно у новорожденной, застрял в пересохшем горле. В губы ткнулся край кружки, плеснув живительной влагой, и она шумно залакала воду, поперхнулась, пытаясь понять, почему это действие вызвало у нее столько недоумения. Со скрипом провернулись шестеренки в голове, и вот она уже удерживает емкость копытами и пьет, пытаясь не захлебнуться, заливая шерсть на груди и шее.

– Кто ты? – голос, бесконечно приятный, раздражающе бодрый, властный. Секунда, и две эмоции, не успев начать бороться, перековались в облегчение и радость.

– Твайлайт Спаркл, твоя ученица, – пони сморгнула мутную пелену, до сих пор размывавшую морду Найтмер до невнятного черного пятна с точками-глазами

– Твой позывной?

– Стрипс, – ответила она, запнулась – в этот момент ей почему-то хотелось считать себя не пони, единорогом, а двуногой тигрицей. С щелчком очередная деталь мозаики встала на свое место.

Разговор Найтмер и Дискорда, возмущение духа Хаоса, их непонятные действия, не вызывавшие тогда ни единой искры интереса.

«Словно свою дочь»

– Мне теперь называть тебя «мамочка»? – вопрос, вопреки желанию, прозвучал скорее ехидно, чем вопросительно.

Найтмер округлила глаза, возмущенно, глубоко вдохнула, явно собираясь обрушить на Твайлайт поток мата и сомнений в ее умственных способностях... И медленно, с присвистом, выдохнула сквозь сжатые клыки, морщась, кривя нос, отчего шкура на переносице собралась складками.

И ничего не ответила, но и отводить глаз не стала. Не в характере лисицы было смущаться, но ситуация ее злила, куда больше, чем попытки тигрицы... Стрипс, тогда, в поле, заявлять права на место вожака.

Штурмовики отряда Найтмер были куда большим зверьем, чем любое другое подразделение. Жестокая, дикая иерархия соседствовала с товарищескими отношениями, стереотипные альфы-беты-гаммы уживались в рамках армейских званий. Лиса, вожак, самая злая, самая отбитая на голову, за свое подразделение была готова перегрызть глотку и генералу, но и своих не жалела – многие были нещадно биты за просчеты и ошибки. Стрипс всегда это злило, такое отношение, но она же понимала, что в их отряде-стае иначе и нельзя. Все они – сломленные, прошедшие слишком много бед и страданий, испытаний, чтобы быть нормальными. И все равно тигрица бросала вызов раз за разом, они грызлись и ругались, дрались и прикрывали друг другу спину. Стрипс была заместителем Найтмер, самой близкой к званию подруги лисы, которая дружить или доверять не умела совершенно.

И вот теперь бережно вырезанные заплатки тигриной сути, материализованные Дискордом из воспоминаний и снов, были аккуратно вплавленны в душу Твайлайт, поврежденную, пережженную Кристальным Сердцем до состояния дырявого ломтика сыра.

Она взглянула на свои ноги, вполне обычные, темно-фиолетовая шерстка, копыта, никаких отличий, ни следа изменений. Вопросительно посмотрела на Найтмер, понявшую вопрос без единого слова.

– Ну ты, бляха, не сравнивай работу профессионалов и криво-косо наляпанный пиздец, исполненный Каденцией, – лисица фыркнула, вручила Твайлайт кружку, наполненную чем-то, что остро пахло травами. – Но кой-какие мелочи все же просочились, слишком много латать пришлось.

– Например? – пони сморщилась – вкус у пойла был... отвратным – но стойко выпила лекарство.

– Во внешности изменений минимум, только клыки удлинились, – Найтмер зачем-то пощелкала пальцами у ушей Твайлайт, заглядывая ей в глаза. – Но может потянуть на мясцо, или внезапно осознаешь что смотришь на окружающих понях, как как говорящие котлеты. От Стрипс тебе досталось малость памяти, эмоциональный спектр, частично – мотивационный, и куски характера. Ядро души и личности удалось сохранить почти неизменным.

– Это ведь не самое страшное, верно? – пони нахмурилась, почувствовав что-то этакое в интонациях голоса наставницы.

– Магические канали выжжены почти полностью, – слова Найтмер наковальней ударили по сознанию Твайлайт, у которой от услышанного, казалось, сердце пропустило пару ударов. – Восстановить структуру частично удалось, слизала с себя, но это скорее всего напрочь угробило твой контроль, считай, магию учить надо заново. Хуже другое – каналы я проложила, но пропускная у них сейчас – у жеребят лучше. Потенциально ты сможешь стать буквально самым сильным магом в Эквестрии, после меня, естественно, но сейчас для тебя, скорее всего, даже телекинез будет проблемой.

– ...Ну охуеть теперь...

– Радуйся, что вообще магичить можешь, – фыркнула лиса, отбирая опустевшую кружку и вручая тарелку с овощами и парой куриных яиц. – С точки зрения банальных возможностей, я и так сотворила неосуществимое, все равно, что заново рог отрастить. Три недели колдоебилась.

Твайлайт чуть не выронила вилку, но все же сумела удержать контроль над копытокинезом.

– Сколько?

– Три недели на магическую структуру, еще полторы – на шинкование псевдо-Стрипс на запчасти и пересадку.

– А Эквестрия? Если Сердце было со мной, то у вас сейчас должна идти война с Кристальной Империей, разве нет?

– Эквестрией Ноксия в тандеме с Рэйвен рулят, в отстутствие кризисных проблем они вполне справляются, – Найтмер демонстративно посмотрела на лишь немного подъеденную порцию овощей, и Твайлайт заработала вилкой, не забывая, впрочем, слушать. – На северном фронте затишье. У нас с Каденцией негласное соглашение на временное снижение интенсивности боевых действий, идет накопление сил и снабжения, плюс, модернизация и перевооружение. Ну и к кристаллийцам яки присоединились, во избежание, так сказать, насильственного захвата. Грифоны активненько переползают туда же, хотя и у нас появилось несколько полков – три герцогства, или как их, после того, как мы чуть не прорвались к столице, предпочли присягнуть мне на верность, с клятвами и так далее. Драконы на юге поутихли, наиболее воинственные разъебались об линию обороны, остальные задумались, Эвер Глори планирует начать осторожные рейды вглубь. Еще есть неприятные новости из Зебрики, похоже, там объявился какой-то местный диктатор, по данным разведки, Абиссиния уже пала, плюс к нам внезапно заявились послы гиппогрифов. Очень, знаешь, прихуели, когда вместо Селестии их встретила Ноксия.

– Ты когда успела все досконально изучить?

– Ты жуй давай. Я, после завершения работы над твоей магической системой, еще три дня тут куковала, наблюдая за тем, как ты себя в кучку собираешь. Благо процесс это не быстрый, успевала метнуться, узнать последние дела, встретила этих послов. Знаешь, на редкость адекватные, помониторив обстановку, сходу предложили организовать у них военную базу и порт, взамен попросили только гору их защитить.

– А сами они не могут, что ли?

– У них армии нет и быть не может, там во всей Сиквестрии народу меньше, чем в Балтимэйре нашем. Они под воду прячутся, могут, оказывается, превращаться за счет одного занятного артефакта, а под водой с ними воевать тупо некому – тем и выживают.

– Вот как... – Твайлайт закинула в рот последний кусочек морковки и отодвинула пустую тарелку в сторону.

То, что Найтмер все-таки может в дмпломатию, ее удивило, конечно, но не сильно. По сути, дипломатии-то и не было, гиппогрифы, верно оценив обстановку, просто предложили идеальный для обеих сторон вариант, не раздражая лису своими требованиями. Организовав военную базу и порт в Сиквестрии, Эквестрия волей-неволей, но будет защищать страну, которая будет обеспечивать ее солдат едой и водой, а так же досугом. Действительно, на редкость адекватные, не то, что сразу полезшие в петлю аравийцы и драконы. С другой стороны, возможно, сыграло то, что гиппогрифы не зависели от поставок из Эквестрии, у них даже дипломатического корпуса не было – крайне закрытая страна.

– А с чего они вообще к нам обратились? – Твайлайт с легким недоумением смотрела, как Найтмер собирает посуду наливает ей еще один стакан воды. Кэп вела себя странно, но пока пони решила не задавать лишних вопросов.

– У них когда-то, хер знает когда, был заключен с Эквестрией и Селестией в частности договор о взаимопомощи. Ни к чему не обязывающий, и вообще контактов страны не держали, но как прижало – вспомнили. Ты как себя чувствуешь?

– Мне почему-то остро не хватает пальцев, – вздохнула Твайлайт, поболтала правой передней ногой в воздухе. – Но в целом, нормально. Физически, магии не чувствую почти, даже рог зажечь не могу.

– Встать сможешь?

– А можно ты меня на ручках понесешь?

Найтмер тяжело вздохнула, закатив глаза, и к огромному удивлению Твайлайт таки подхватила ее на руки, скрутив в удобный для переноски калачик.

– Кэп?

– Че? – лиса покосилась на ученицу.

– Ты чего? Я же пошутила.

– Шутки твои, я ебала во все щели, – Найтмер села в кресло у кровати, не отпуская, впрочем, единорожку с рук. – Не знаю. Меня так не колдоебило никогда вообще.

– В смысле, ты на самом деле ко мне... – Твайлайт прикусила язык, отвела взгляд, судорожно пытаясь понять, чем это все грозит ей, наставнице и Эквестрии в целом. – А другие?

– Пшли они нах.

«Емко и коротко», – мелькнуло в голове пони, дополнив картину происходящего.

Нет, лиса не стала внезапно добренькой, скорее наоборот, сейчас она относилась ко всему с куда большей агрессией, это буквально чувствовалось. Стоило кому-то пройти по коридору мимо, как она мгновенно напрягалась, навострив уши, и чуть щурилась, не самый добрый знак. Она вела себя как... Да как лиса, стоящая над лисенком, ни больше, ни меньше.

Твайлайт обратилась к памяти Стрипс, надеясь узнать хоть немного больше о Найтмер, и чуть не поперхнулась. Будничная для полосатой кошки мысль «все штурмовики отряда – сироты» для единорожки была шокирующей, ужасной.

Все. Лиса в том числе.

Дискорд был прав, Найтмер подсознательно видела в ней щенка. Вот только, мать из лисы была откровенно не очень, что не удивительно – сирота вряд ли знала, как правильно быть ею. Заботиться она не умела, волнение мгновенно обращалось злобой, да и в целом все это состояние вызывало у лисицы ступор. Где-то внутри ухохатывалась Стрипс, но Твайлайт было не до смеха.

После произошедшего, любая угроза в ее адрес станет поводом для вмешательства Найтмер. И будут это не слова, не кошмары, а бешенная, звериная ярость воплощения Войны...

Глава 39

Твайлайт внезапно осознала, что терпеть не может объятия, да и в целом когда ее трогали.

Поняла это она в тот момент, когда ее чуть не придушила от волнения и облегчения Ноксия, сжав так, что, кажется, затрещали кости. Это открытие лишь в очередной раз продемонстрировало, насколько на самом деле многое в ней теперь было от давно мертвой тигрицы с позывным Стрипс. Пусть то были воплощенные по памяти Найтмер воспоминания, ни разу не настоящая душа, а потому никакого раздвоения личности или давления осколков на разум не было, но все-таки эти «заплатки» теперь составляли немалую ее часть.

Спаркл просто не знала, как реагировать на столь яркое проявление чувств. Пони забыла, потеряла в Кристальном Сердце, а тигрица в принципе никогда с таким не сталкивалась. Не имея никакой основы, примера, единорог сделала единственное, что пришло ей в голову – поступила так, как поступила бы Найтмер.

– Ноксия, ты на меня слюни пускаешь, – проворчала кобылка, аккуратно, но уверенно отпихнув от себя фестралку. – Я что, на платок похожа?

Ночная пони втянула голову в плечи, округлив глаза, мотнула головой, коротко, резко.

– Ты чего?

– Ты... Ну, прямо как Великая сейчас заговорила...

– М-м-м, так вышло... – темно-фиолетовая пони отвела взгляд, чувствуя, как уши сами собой отгибаются назад в раздражении. Она понимала, что это неправильная эмоция, но других у нее не было, пока еще не было. – Прости, что я с тобой – так. Я не помню, как на такое реагировать.

– Не помнишь? – недоумевающе моргнула Ноксия, но в следующее мгновение она в ужасе прижала ногу к груди, отшатнувшись. – Ночь защити... Это... Повреждение души, верно? Из-за Кристального Сердца.

– Ты знаешь?

– Старлайт Глиммер передавала через меня отчеты о магии кристальников, – кивнула пони, с трудом взяв себя в копыта. Во взгляде все еще плескался ужас напополам с жалостью, но она старательно держала лицо. – Они массово используют магию душ, пережигая жертв для получения энергии. А повреждения души... Они очень остро отражаются на жизни. По заявлениям экспертной коллегии, душа очень сильно влияет на память, на эмоции, личность и желания.

– Садись, пять, – автоматически пробормотала Спаркл, мотнула головой. – Прости, это... Я все еще не до конца освоилась с собой нынешней.

– Даже Великая не смогла бы восстановить душу без жертвы, – тихо проговорила Ноксия, опустив взгляд.

– Воплощение снов силой Дискорда, – единорожка без удивления отметила, что ночная пони отчетливо вздрогнула. – Без подробностей, без обид, лады?

– Д-да, конечно, – фестралка вздохнула, но – облегченно. – Чем ты займешься?

– Конкретно сейчас мне надо возвращаться – Найтмер вот-вот проснется, – Твайлайт фыркнула. – Не хочу проверять, попытается ли она сначала меня найти, или сходу снесет Кантерлот, а потом будет просеивать обломки.

– Что?..

– У нее гиперфиксация на мне, – Ноксия уронила челюсть. – Знаю, как это звучит, сама бы не поверила... Но у нее, как бы помягче... крыша едет, если я куда-то пропадаю.

– У нее материнский инстинкт проснулся что ли? – в шоке выпалила пони, щелкнула зубами, резко закрыв рот. – Я... Я этого не говорила!

– Ты знаешь... Может быть, ты угодила пальцем в небо. Тьфу, то есть, копытом в... А-а-а, неважно, – Твайлайт Спаркл потерла ногой висок, морщась, словно от головной боли. – Можешь потом прислать мне отчет? Ну или лично рассказать, что к чему. Хочу потихоньку войти в курс дела, да начать вам с Рэйвен помогать. Боюсь, на северный фронт, командовать, меня еще не скоро отпустят.

– Да, конечно, я все подготовлю, и после к тебе зайду, ну или Рэйвен зайдет, кто свободнее будет.

– Заебца... – пони осеклась, раздраженно закатила глаза, беззвучно выругавшись – Кхм, да, хорошо, спасибо.

– Великая поначалу тоже очень много материлась и плохо свою речь контролировала...

– Ну, по сути, я в схожем состоянии, только что не провела несколько лет на луне... Все, я поскакала, а то чует моя полосатая жопа, Кэп скоро проснется. Эм... Ну, ты поняла.

– Да... – Ноксия проводила взглядом убежавшую подругу, невольно посмотрев на ее круп. Полосок там не было.

Подругу ли, теперь? Сколько изначальной души осталось у этой пони, раз материализованные воспоминания так сильно влияют на ее речь и поведение? Кто она теперь, и является ли все еще той самой Твайлайт Спаркл, или это совершенно иная личность, лишь цепляющаяся за прошлое?

Да и... Важно ли это?..

***

Найтмер раздраженно оскалилась, массируя переносицу сгибом передней ноги. Несколько секунд она молча сидела за перенесенным в комнату Твайлайт столом, после чего решительно схватилась копытом за печать и с размаху ударила ею прямо посередине документа.

Красная, заключенная в рамку надпись «ОТКАЗАНО» легла поверх рогописного текста.

Ее ученица в это время с сосредоточенным пыхтением делала упражнения для жеребят – пыталась заставить рог хотя бы искриться. Получалось плохо – магии почти не было, да и отзывалась та ну очень неохотно.

Аликорн так и не вернулась в рабочий кабинет, да и делами государства занималась постольку-поскольку, куда больше времени уделяя не знающей куда деться от такого внимания Твайлайт. Бывшая лисица явно не понимала, с чего ее вдруг начало так сильно беспокоить состояние пони, а мягкие или не очень намеки игнорировала с давно привычным упрямством. У Найтмер было свое видение мира, и пусть и крайне условное, но материнство в него не втискивалось никак. Как результат, она просто не знала, что делать, и потому следовала каким-то подсознательным инстинктам: кормила кобылку, расчесывала, только что не купала. И следила, денно и нощно, ни на минуту не теряя из виду или хотя бы из условной сферы восприятия. Исключением был только сон – Найтмер спала чрезвычайно крепко, по сути попросту выключаясь от переутомления. Нет, стоило ее позвать, попытаться коснуться – ну или угрожай ей что – она бы тут же проснулась, но до тех пор у Твайлайт было свободное от слежки время.

Следующий документ постигла та же участь, и что и предыдущий.

– Тебе не надоело в танцы с ними играть? – устав напрягать магическую систему – запасов магии уже не хватало даже на жалкую искорку – спросила пони.

– Мне не нужно восстание аристократии сейчас, – пробормотала Найтмер, вытаскивая из стопки следующий лист бумаги. – Потом переебашу пару-тройку, но сейчас приходится лавировать, потихоньку нагнетая.

– Ты все еще не отказалась от своей идеи? – Твайлайт поднялась на подрагивающие от усталости ноги и процокала к наставнице.

– Война с кристаллийцами затягивается, да и с драконьими стаями... – аликорн фыркнула, шлепнув очередную красную печать. – Потери растут, поддержка войны падает, пони начинают задумываться, а на кой хер им оно надо. Плюс, усиление мобилизации. Благодатная почва для народных волнений, грех не воспользоваться.

– Я про другое.

– Гражданская война нужна мне, как продолжение войны международной, – королева хмыкнула и подняла ногой другую печать, синюю. На документ, снизу, легла надпись «В ДОРАБОТКУ». – Я почти дожала Гармонию. Помереть не помрет, но из Эквестрии точно свалит.

– Куда свалит? – не поняла Твайлайт. – Это ведь дерево. Кристальное. Оно умеет ходить?

– Может и умеет, я без понятия... – ночногривая пони по-простецки потерла лоб сгибом крыла, приподняв брови. Очередной текст был занятным и заставил ее задуматься. – Хм-м-м... Чет хуета какая-то в расчетах, но не могу понять, где...

– Дай гляну, – Спаркл закинула передние ноги на столешницу и заглянула в документ. Приподняла одну бровь, увидев целый блок расчетов с множеством коэффициентов. – Это что, детальный расчет доходности?

– Угу... А, поняла, ебать финт хвостом, – Найтмер фыркнула. – Нихуясе, это как у них амортизация вышла отрицательной? То-то я смотрю, чет не то.

– Может, в пояснении есть?

– Ща... – аликорн подняла бумаги в воздух телекинезом, развесив их перед собой. – Ага... Мхм... Пиздаболы ебаные... Перезамудрили, я манала, но – хуйня, чуда не случилось.

– Тебя какой самоубийца обмануть решил?

– Флим и Флэм, два брата-ебаната, – аликорн подняла автоперо телекинезом и написала приказ отправить обоих на северный фронт в штурмовую группу в качестве наказания. Листок бумаги она приложила к пачке документов и телепортировала, вероятно, напрямую в канцелярию.

Твайлайт мысленно помолилась за упокой обоих, наказание было по сути просто растянутой во времени и более полезной для Эквестрии смертной казнью. Такими «наказанными» затыкали самые тяжелые прорывы, их бросали в самые безнадежные атаки. Никому еще не удалось дожить до конца такой службы, да что там, в таких группах средний срок жизни пони составлял две недели, из которых десять дней занимало обучение. Смертники, и об этом знали все. Попытки же сбежать карались на месте, причем смерть была тяжелой. Что именно приготовила Найтмер для дезертиров единорожка не знала, но вряд ли чай с печеньем.

– Устала?

– Угу. Такими темпами на освоение базовых штук у меня уйдет несколько месяцев. Я не понимаю, резерв магии обычно врожденный и почти не развивается, но у меня он растет постоянно.

– Я ж говорю, в потенциале ты – сильнейший маг всея Эквестрии, а то и Эквуса, – аликорн очередью простучала красной печатью по куче документов, пару раз сменив на синюю и зеленую. – Твоя нынешняя магическая система частично опирается на кошмаров, а у тех, как ты знаешь, резерв динамический и зависит от того, как и чем они питаются. Твоя же, это стандартный контур пони, который является проводником от души в материальное тело, замкнутый на, условно назовем это резервуарами. Пропускная способность контура будет расти, потому что по факту ты проходишь путь даже не от новорожденного жеребенка, а натурально от утробы, и высокая нагрузка, связанная с перекачкой магии, даст тебе очень мощный поток сил. Плюс, твоя душа, когда срастется окончательно, будет очень мощным источником магии.

– Эй, много и детально болтать – это моя фишка!

– Ты которую главу уже этим не пользуешься, теперь это моя приколюха.

– Главу? В смысле?

– Эм, забей, ну или вон, Дискорда спроси, мож ответит.

Твайлайт обернулась, осмотрелась, даже к потолку голову подняла, но нет, драконикус не появился. А жаль, она была бы не против услышать ответы на свои вопросы.

– Мне кажется, еще немного, и вы с ними местами поменяетесь.

– Вряд ли, это он умеет быть любым – и серьезным, как кирпич, и долбоклюем, аки дятел, – Найтмер окинула взглядом порядком уменьшившуюся стопу документов к рассмотрению, поморщилась. – Я только переебать могу.

Спаркл несколько минут наблюдала за тем, как ее наставница воюет с бюрократией, после чего не выдержала и отобрала у нее половину оставшейся стопки документов. Пусть рогопись ей была недоступна, но печатью стукать она могла и копытом.

– Ого, – брови кобылки поползли вверх. – Это... Охренеть... Найтмер, и ты обвиняла нас в гигантомании?

– Че там? – аликорн скосила глаз. – А, ты про проект «Аквило»? Нормальный облачный город, че тебе не нравится?

– Найтмер, он размером с Клаудсдэйл, только бронированный.

– Ну я и говорю, нормальный облачный город.

– На кой хвост оно нам надо? Мы могли бы вместо него построить с десяток «Дредноутов», а если доработать супердирижабли, то и все два, а то и три.

– Это мобильная крепость, она же тренировочный полигон. «Аквило» нужен в качестве именно военной базы, а не для снабжения или участия в боях. Для боевых действий разрабатывается линейный дирижабль, предварительное название класса «Комприменс». Для него я накидала идей многорудийных башен, автоматов заряжания и многоствольных зенитных установок. Когда все это разработают, мы получим военное судно, на несколько эпох превосходящее все, что могло бы появиться на Эквусе естественным путем.

– Найтмер... – пони потерла переносицу сгибом ноги, без труда представляя, какое чудовище сойдет со стапелей. – А это не перебор? Я из памяти Стрипс знаю, что такое «линкоры», и мне кажется, что это уже чересчур. С магией и зачарованиями наши инженеры имеют все шансы родить пятисотмиллиметровые орудия со скорострельностью в десять выстрелов в минуту и дальностью ведения огня в пятьдесят-сто километров. Ну или стамиллиметровые шестиствольные зенитки.

– Реакторы один хрен кроме меня делать никто не умеет, и не сможет, для этого надо уметь пробивать реальность, – аликорн отмахнулась, возвращаясь к чтению документов. – Три-четыре таких «линдира» Эквестрии хватит на десятилетия, главное, не забывать модернизировать.

– Не боишься, что кто-нибудь сможет повторить?

– Для этого нужен артефакт уровня Кристального Сердца или Королевской Жемчужины гиппогрифов, а такие штуки пачками не валяются. Я же могу безопасно для мира сделать десять реакторов к двум уже имеющимся. Четыре уйдут на Аквило, остальные шесть – на «линдиры».

– Твои планы меня пугают, Кэп, – Твайлайт забралась на стол, для чего пришлось повозиться, и нагло уселась прямо под носом у наставницы. – Зачем это все? С таким вооружением никто никогда не сможет бросить вызов Эквестрии.

– Война закончится, хочу я того или нет, – аликорн отвела взгляд в сторону, и это очень, Очень сильно напугало пони. Найтмер предпочитала всегда смотреть глаза в глаза, подавляя, закрепляя свою власть, превосходство воли. А тут... – Цикл провернется, прожует меня и всех, кто меня окружает, Твайлайт. Я стала слабой, у меня появилась привязанность. Когда все случится, я хочу, чтобы у тебя были шансы сохранить себя и свое место.

– Рановато для пораженческих мыслей, тебе не кажется? – с трудом взяв себя в копыта, пробормотала Спаркл, недовольно, по-тигриному, заворчала, когда обратившаяся лисой Найтмер взяла ее на руки.

– Дело не в мыслях, Твайлайт, дело в ощущениях. Ты – не воплощение, и не чувствуешь ничего, но я – да. Я просто готовлюсь к худшему. Ты и сама должна понимать, в случае чего, ничто не стоит мне «проебать» один из «линдиров» какому-нибудь сопротивлению или враждебной стране. А то и парочку.

– Ты – чокнутая, – доверительно сообщила наставнице пони.

– Напоминай мне об этом почаще, будь умницей.

***

Эдука медленно опустила лист бумаги на стол, текстом вниз, укладывая в голове только что прочитанное. Несколько секунд она смотрела куда-то сквозь стены дома, далеко за горизонт, словно пытаясь увидеть там ответы на свои вопросы.

Естественно, ничего там не было, за исключением игры воображения.

Фестралка из клана Тенескрытов, назначенная опекуншей дневной пони по, фактически, дружеской просьбе генерала Дэш, повела ушами, прислушиваясь к создаваемому Скуталу шуму. Пегаска явно куда-то спешила, как бы не на встречу со своими подружками, меткоискателями, как они себя называли. По мнению ночной пони, выросшей в отрыве от насаждаемой в Эквестрии Гармонии, занимались они какой-то дуростью, да еще и опасной для окружающих, но все-таки Эдука не мешала подопечной набивать свои шишки. Когда-то она и сама занималась не меньшей ерундой, и все равно выросла вполне укладывающейся в рамки нормы.

Вот только, сегодня Скуталу не суждено было повеселиться с друзьями. Как бы пони не натворила глупостей, дневные в этом плане были на редкость импульсивны. С точки зрения фестралов, они все были жуткими неженками, за редким исключением совершенно не приспособленными к ударам судьбы.

– Я в дом-на-дереве! – прокричала сбегающая по лестнице пегаска, тут же метнувшись к своему самокату.

– Задержись, Скутс.

– Да я и так опаздываю! – пони почти добежала до двери, когда грохот копыта по столу заставил ее замереть.

– Сядь, – от голоса Эдуки по шкурке пегаски пробежались толпы мурашек, отчего встали дыбом даже крылья, не то, что шерстка. Медленно отставив самокат в сторону, она сняла шлем и повесила его на руль, после чего торопливо села за стол, точно напротив опекунши. – Твои друзья подождут.

Взгляд Скуталу упал на лист бумаги, прижатый к столу копытом. Рядом лежал аккуратно вскрытый конверт, обратной стороной вверх.

– Прежде, чем я отдам тебе это письмо, я хочу, чтобы ты вспомнила, чему я тебя учила.

– Прежде, чем делать что-то глупое – вдохнуть, задержать дыхание, выдохнуть, подумать десять секунд и снова принять решение, – заученно ответила пегаска, подавив инстинктивное желание ввернуть какую-нибудь глупую шуточку.

Сейчас явно было неподходящее время для их ежедневных пикировок. Слишком жутко серьезными были глаза Эдуки.

– Это письмо доставили на твое имя, но я позволила себе ознакомиться с ним раньше. Твоя переписка – только твоя, но не в этом случае. Не хочу ловить тебя по всей Эквестрии, – фестралка крылом подтолкнула конверт к пони.

«Королевская почтовая служба»

«СРОЧНО»

«От: Служба связи с общественностью Вооруженных сил Эквестрии»

В душе Скуталу зародилось плохое предчувствие.

– Приготовься, Скуталу. Новости будут... Тяжелыми, – Эдука протянула копытокинезом перевернутый текстом вниз лист бумаги. Несколько секунд Скуталу смотрела на него, словно на ядовитую змею, медленно вдохнула, выдохнула, сбрасывая напряжение... И уже чуточку спокойнее взяла письмо.

«С прискорбием сообщаем, что ваши родители, Снэп Шаттер и Мэйн ОлГуд, стали жертвой террористической атаки на железнодорожных путях...»

Сердце маленькой пони замерло, пропустив несколько ударов.

«...стали жертвой террористической атаки...»

«...жертвой...»

– Нет... – пегаска, мелко дрожа, подняла взгляд на хмурую Эдуку. – Нет...

– Мне неизвестны подробности, – тихо проговорила фестралка, смотря прямо в шокированные, влажные от слез глаза подопечной.

Скуталу зажмурилась, скрипнула зубами, подавляя бессвязный крик обвинений, с трудом, но все же, все же... На ее ноги упали первые капли слез.

– Я наведу справки о произошедшем, но могу предположить, что виновны кристаллийцы. Возможно, в поезде ехал кто-то важный...

– Нет... – пегаска сжалась, стиснула зубы, прикусив язык, но эта боль была ничтожной по сравнению с болью в сердце, душе.

Она редко видела своих родителей, те постоянно были в разъездах, вечно в экспедициях. Редко, но все же любила их, пусть и не сразу поняла, что дело не в ней, а в их работе, очень важной для них. Они регулярно обещали ей, что стоит ей подрасти, как они начнут брать Скутс с собой, но пока в тех местах было слишком опасно. У нее в комнате было много привезенных родителями сувениров, фотографий экзотических мест, животных и растений.

И теперь это все, что осталось от мамы с папой.

Пони знала, что виноваты, на самом деле, не кристаллийцы, а Найтмер Мун. Она еще помнила, как по ее приказу фестралы терроризировали Эквестрию. Свежи были воспоминания о прошедшей войне с тенями, когда в Понивилль прилетали мрачные пегасы, выгрузить закрытые гробы, и увезти новых «мобилизованных» на фронт.

Она все еще помнила ту, самую первую встречу с Найтмер Мун, когда еще была принцесса Селестия, когда Твайлайт Спаркл была личной ученицей другого аликорна, когда...

Но сказать этого вслух, прямо в лицо Эдуке, не могла. Обвинить во всем королеву, значило нарваться на очередную отповедь, речь, полную фактов, которые маленькой пегаске просто нечем было бить.

Чему она научилась за прошедшее время, так это выдержке.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – фестралка скрестила ноги на столе, смотря над головой пони, за ее спину. – И не буду повторять то, что уже говорила. Но здесь и сейчас, я требую от тебя не принимать поспешных решений. Выжди два, а лучше четыре дня.

– А п... – Скуталу всхлипнула, опустила голову. – А потом?..

– Потом будет потом.

– И это... И это все? Все, что ты... – пони стиснула зубы, не давая крикам злости и обиды вырваться наружу.

Она знала, уже знала, что это бессмысленно. Для фестралов, верных слуг Найтмер Мун, даже тысячи убитых на войне пони, неважно, ночных, дневных – невысокая цена. Если королева прикажет, они вырежут и весь Понивилль... Или будут защищать его, не жалея своих жизней.

Все зависело от Найтмер Мун. От ее настроения, ее целей, ее желаний.

– Ты повзрослела, Скуталу, – с непонятными интонациями проговорила Эдука, поджала губы. – Хреновая из меня опекунша, но уж как вышло.

– Почему...

– Почему что?

– Почему... Ты... – маленькая пони всхлипнула, шмыгнула носом, все еще тратя огромные усилия, сдерживая слезы. – Меня?..

– А, это... Твои выкидоны дошли аж до генерала Рэйнбоу Дэш. Я сама охренела, когда узнала, что она за тобой все еще прсматривает. По ее просьбе тебе назначили другого опекуна, я просто под копыто угодила. Мы были знакомы еще со времен войны с тенями, служили в одной части. Но меня, как фестрала, отправили в тыл, а Рэйнбоу рванула вверх по званиям. Вот она и попросила поставить меня за тобой присматривать.

– Т... – Скуталу, смотря вниз, шмыгнула носом, по ее щекам стекали крупные капли слез, уже не впитывающиеся во влажную шерстку. – Т-только поэтому?..

– Еще потому что ты – целеустремленная. Для фестралов жеребята очень важны, нас всегда было мало. А ты в своем упрямстве лезешь под хвост мантикоре с лупой. Я такой же была, но у меня были родители, которые давали мне под круп за такие выкрутасы. И прежде, чем ты спросишь, нет, они мертвы. Погибли в бою, когда армия своими телами блокировала дорогу к Филлидельфии.

– Как ты можешь быть такой спокойной?! – закричала Скуталу, сквозь слезы смотря на отстраненное, холодное лицо Эдуки. – Это ведь мама и папа! Они!..

– Я их закапывала вот этими копытами, – фестралка ткнула в сторону отшатнувшейся пони передними ногами. – Как только мы остановили прорыв, как только опознали тела, тут же начали копать могилы. Они, и еще три десятка пони были захоронены вместе, буквально на линии фронта, потому что мы не могли вывезти их – пегасы таскали раненных и обеспечивали нам снабжение. Мертвым все равно, Скуталу, они отмучились. А нам с тобой еще жить и жить.

– Я не хочу жить в мире, в котором о смерти так легко говорят!

– Никто из вас не хотел. Но никто из вас не знал истинную историю сестер-аликорнов, как зародилась Эквестрия, кому принадлежали эти земли до того. В ваших школах до сих пор преподают историю, выдуманную Селестией.

– Выдуманную?!

– Не ори, – рыкнула ночная пони, отчего пегаска прижала уши и вообще сжалась, со злостью и обидой стирая слезы с глаз. – Выдуманную. Да, изначально были две пони, Селестия и Луна, в жеребячестве Арканум. Но после аликорнизации, проведенной Старсвирлом, они взяли себе иные имена, лучше отражавшие их новую суть. Они назвали себя Дэйбрейкер и Найтмер Мун. Аликорны, существа огромной магической мощи, без труда отчудили южные земли Кристальной Империи, попросту разгромив ее южные легионы, и объявили о создании новой страны, Эквестрии. Правда, тогда еще во главе с объединенным правительством из единорогов, земнопони и пегасов.

– Что? А как же вендиго? А как же вражда трех племен?!

– А это было еще до аликорнов, во времена кризиса Кристальной Империи, когда она чуть не развалилась окончательно из-за, собственно, вендиго. Эти духи раздора разорвали могущественную, занявшую весь материк страну на части, дав свободу многим народам. Ей с трудом удалось вернуть южные земли, и то, лишь военным вмешательством и задействованием Кристального Сердца, с помощью которого и удалось уничтожить вендиго.

– А вражда?..

– Ладно, давай устрою тебе экскурс в историю, как ее преподавали нам, – Эдука откашлялась в копыто. – Во времена буйства духов Вражды, южные земли, утерянные Империей в первый раз, разделились на три самостоятельные силы. Единорожье королевство, Юникорния, пегасьи кочевые города, из которых к настоящему времени уцелел только Клаудсдейл, и объединенные табуны земнопони. Единороги были самыми малочисленными, но у них была магия, земнопони наоборот, могли выставить сотни тысяч готовых защищаться жеребцов и кобыл, а пегасы... Они просто кочевали на своих облачных городах, наблюдая с высоты за борьбой на охваченных вечной зимой землях, периодически грабя то одних, то других. Вот тебе и вражда трех племен. Потом Империя нашла способ борьбы с вендиго и организовала охоту на них, постепенно уничтожив всех – ну или почти всех – духов. После свежесформированные южные легионы втоптали в землю разрозненные, ослабленные враждой и выживанием силы трех племен, и снова установили контроль над этими землями. К счастью для остальных рас, на большее у них сил уже не хватило, а земли будущей Эквестрии были им жизненно необходимы, как источник пашен, леса, да и в целом еды и жизненного пространства. Вот и вся история, по сути, а дальше ты знаешь – Старсвирл, аликорнизация, разгром легионов, образование независимого королевства Эквестрия. Потом правление Дискорда, обретение Элементов Гармонии, восстановление Эквестрии, но уже во главе с вновь назвавшимися Селестией и Луной аликорнами, и предательство первой, которая предпочла своей сестре Гармонию.

– Предательство?!

– Именно, – Эдука кивнула. – Селестия и Луна приняли управление страной вместе, но пока Луна помнила, кто она есть на самом деле, через что они прошли ради этих земель, пока Владычица лично во главе отряда фестралов истребляла чудовищ и хищников, оберегала границы, Селестия, эта предательница, постепенно задвинула ее в сторону от управления страной. Видишь ли, с точки зрения гармонизированной принцесски, методы Великой, благодаря которым страна вообще устояла, были слишком жестокими и грубыми. В итоге, она просто отказала сестре в принятии решений, предпочла ей Гармонию и мир, застой и деградацию. Отказалась от всего своего прошлого, предпочла забыть, как лично жгла легионы Империи, как убила Старсвирла, просто задолбавшего их с сестрой своими требованиями и хотелками. А после изгнания Найтмер Мун на луну, она первым же делом придумала себе оправдание и принялась переписывать историю, выставляя себя добренькой и миленькой. Всего пара сотен лет, и никто уже не помнил о том, кому изначально принадлежали эти земли, как Дэйбрейкер и Найтмер Мун вламывались в чужие дома на ночлег, как они вдвоем устраивали набеги на соседние страны, держа их население и власть в ужасе перед своей силой. Вот так историю преподавали нам, там написано на древнейших каменных табличках. Ваша же история, Скуталу, вся построена на рассказах Селестии.

– Это... Это не может быть правдой... – губы пони подрагивали, она смотрела сквозь опекуншу, пока на стол вновь падали крупные капли слез. – Это... Это все ваши выдумки!..

– Как хочешь, – Эдука фыркнула. – Можешь верить в историю предательницы. Да только, тебе не кажется совершенно идиотской придуманная ею причина? В смысле, она ведь на полном серьезе утверждала, что Луна обратилась Найтмер Мун только потому что ей, видите ли, не понравилось, что дневные пони игнорировали ее ночь. А то, что уже тогда были фестралы, что солнцекрупая не отрицала, кстати, это такая мелочь. Подумаешь, мы наоборот, любили ночь и не очень – день. Или для тебя вполне весомой причиной для убийства, например, Свити Белль, стало бы, ну, не знаю, то, что ей не нравится твой самокат и твои трюки?

– Что ты несешь?!

– А то, что именно так выставляла историю эта ваша Селестия, – рыкнула фестралка, оскалившись. – По ее версии, Луна взбунтовалась и решила узурпировать власть только потому что ее ночь якобы никто не ценил, и что никому не было дела до того, что это она поднимала луну. Если тебе эта версия кажется правдоподобнее рассказанной мной, то ты, да и вы все, дневные, еще тупее, чем мне казалось изначально!

Скуталу всхлипнула, еще раз, сжалась. Ярость и злость в глазах Эдуки постепенно растворились, она отвернулась, оскалившись от раздражения на себя и свою эмоциональную вспышку.

Ее подопечная, пусть временами и была той еще острой на язык язвой, все еще оставалась жеребенком. Она была маленькой, с резкими, однобокими суждениями, делением мира на добро и зло, и Селестия для нее была и оставалась светлым, непогрешимым образом. Она не виновата в том, что именно так ее учили, именно это твердили на протяжении всей ее жизни. С тем же успехом сама Эдука была бы точно такой же, воспитывайся она в Эквестрии, а не в клане.

– Прости, – неловко пробормотала ночная пони, поджала губы. – Мороженое будешь?

Скуталу отрицательно замотала головой, мелко, дерганно.

– Сейчас принесу.

Фестралка спрыгнула на пол и пошла на кухню, к морозильной камере.

Маленькая пони несколько секунд дрожала от переизбытка эмоций, всхлипывая все чаще, все громче, все сильнее и сильнее обида, тоска, грусть, отчаяние заполняли ее, грозя вот-вот разорвать, словно переполненный воздушный шарик. Долгие мгновения она пыталась сдерживаться, но эмоций, вестей, историй, всего этого было слишком много.

Скуталу зарыдала, громко, захлебываясь. Стоящая за стеной Эдука стиснула зубы, ругая себя, свой длинный язык, несдержанность.

«Дура, довела жеребенка до истерики», – думала она, ударилась виском о стену, словно пытаясь тем самым вставить мозги на место.

Если бы это еще помогало...

Вернувшись к столу, ночная пони поставила на него початое картонное ведерко фисташкового мороженного, сграбастала дневную пони в объятия и прижала к себе, накрыв перепончатыми крыльями, заключая в уютный, плотный кокон. Она не сказала ни слова, потому что уже и так наболтала лишнего.

Вместо этого она прижимала к себе содрогающуюся в неконтролируемой истерике пони, вцепившуюся в нее, словно утопающий в соломенку, и размышляла о том, что их обеих ждет в будущем.

Ничего светлого там не было и не предвиделось...

Глава 40

– Кофе? – Твайлайт удивленно навострила уши, смотря на наставницу и командира, потягивающую источающий знакомый аромат напиток. Судя по цвету, чистый, без сливок. – Я думала, ты завязала с кофе.

– Я знаю, что ты уходишь по ночам.

Пони внутри кобылки испугалась и принялась вырабатывать оправдания и извинения. Тигрица напротив, разозлилась, ощерилась и приготовилась вступить в перепалку, отстаивая свое право делать то что хочется, покуда вокруг не бушует сражение.

Твайлайт Спаркл выбрала третье, потому что она не была ни той, ни другой.

– Да, вникаю в курс дела на местах.

– Терроришь Ноксию? – хмыкнула Найтмер, пригубив кофе.

– Скорее, спасаю от сверхурочных.

Как она и думала, аликорн не стала ее отчитывать, ругать, возмущаться – это просто была констатация факта. И толстый, жирный намек на то, что так просто уходить больше не выйдет.

Кофе нужен был Найтмер, чтобы сделать сон менее глубоким, не только для бодрости. Обычно оно того не стоило, вызывая повышенную раздражительность в следствие способности проснуться от любого шороха, но не в этот раз. Твайлайт коротко кивнула, принимая к сведению новые правила, и уверенно забралась на высокий стол, посмотреть на бумаги, с которыми работала наставница.

Для разнообразия, это был отчет Арк Шейда, теперь уже главы эквестрийской разведки. И отчет был, даже если не вчитываться, тревожным – обычно идеально ровный почерк фестрала уступил место нервным скачкам строк по высоте и ширине.

– Э... Что? – единорожка потерла глаза сгибом ноги, словно бы это могло как-то изменить текст отчета. – Нам помогают с контрразведкой?

– Ага, мне все же не показалось, – Найтмер повторила жест ученицы, правда, морщась, словно от головной боли. – Кто-то шныряет по Кантерлоту, и пытался проникнуть к Древу Гармонии. Безуспешно, конечно, но как факт – шпион умудрился пройти через все посты, никого не потревожив.

– И тебя это не беспокоит?

– А че, должно?

Твайлайт открыла рот, подумала, закрыла. Это для нее, все еще желающей Эквестрии лучшего, подобные шпионы были проблемой, но не для Найтмер, не для Войны. Даже если те что-нибудь или кого-нибудь украдут, для аликорна это будет просто еще один повод отправить армию, разжечь очередную войну, не более. И, похоже, эта таинственная сторона это очень четко понимала, раз вместо вредительства решила им помочь. Все же хоть контрразведка в лице Эксетрийской службы безопасности и была основана, опыта у нее не было совершенно, а Королевская разведывательная служба Арк Шейда и так с ног падала от переработок. Вешать на и так зашивающегося фестрала еще и защиту страны от шпионов было просто глупо.

Твайлайт потерла нос – жест, который она подхватила у Стрипс. Эти неизвестные доброжелатели вскрыли ячейку кристаллийцев, занимающихся промышленным шпионажем, и подбросили прямо в КРС целый пакет с вещдоками и доказательствами. Собственно, фестрал паниковал как раз из-за этого – доступ в здание разведывательной службы был строго ограничен. По всем признакам выходило, что кто-то спокойно прошел всю охрану, никого не насторожив, оставил пакет и так же спокойно вышел. С учетом того, что защиту плела в том числе и сама Спаркл, и даже Найтмер рог приложила, это действительно было что-то из ряда вон выходящее. Даже кошмары, приставленные в помощь фестралам, ничего не обнаружили, а они могли раскрыть любую магическую маскировку.

– Хм...

– Че хмыкаешь? – фыркнула ночногривая пони, снимая очки. – Есть идеи?

– Я не уверена, что это можно считать идеей. Это буквально на уровне мифов.

– Мы на Эквусе живем, ебана рот, тут каждый миф – реальность.

– Это могут быть чейджлинги.

– Ктоблинги?

– Чейджлинги, – Твайлайт на секунду закатила глаза. – Перевертыши, теоретически существующая раса, способная менять облик. Свидетельств их существования почти нет, только домыслы, связанные с тем, что одного и того же пони видели в совершенно разных местах, а так же из-за того, что некоторые пропавшие без вести пони могли вернуться, но кардинально поменяться характером.

– Чет хвостом на воде писано, – Найтмер скептически хмыкнула. – Я навскидку могу назвать парочку понях, которые внешне почти один в один, даже метки схожие. Да че пиздеть, у нас в Кантерлоте буквально под носом служат горничные Грин Скай и Грин Ай, и отличаются они только тем, что одна – пегас, а вторая – земнопони. И они, что, бляха, характерно, даже не родственники.

– Может, одна из них – чейджлинг?

– Я ж их щас вызову.

– Эм, не надо, это шутка, – Твайлайт вздрогнула, представив, что Найтмер может натворить, с ее-то паранойей. Тотальная перетряска всего Кантерлота – самое малое.

Она и в прошлом параноила по поводу и без, куски тигриной памяти наглядно демонстрировали это, но в Эквестрии осторожность бывшей лисы тесно сплелась с ее же отбитостью и вседозволенностью. Если раньше Найтмер в любой сомнительной ситуации отступала, то теперь она начинала стрелять во все стороны и швыряться магией.

– Если серьезно, то носи с собой хотя бы пистолет, – аликорн телекинезом вытащила из ящика стола очень знакомое Стрипс оружие в кобуре и положила на стол. – Я знаю, что хер ты тут усидишь, но мне так чуть спокойнее.

– Зачарований напихала... – единорог попыталась взять пистолет в руку, чертыхнулась, вспомнив, что у нее копытца, и подняла его копытокинезом. Как и все оружие, хранимое лисой, он был заряжен, с досланным в патронник патроном, только что на предохранителе. – Старый добрый «Вектор»... Патроны какие?

– Бронебойные с сердечником из псевдометалла, – Найтмер так же выложила два запасных магазина, судя по большой «пятке», увеличенного объема. – Держи всегда при себе. На нем маячок, но шибко на него не рассчитывай.

– Принято, – Твайлайт пришлось повозиться, разбираясь с незнакомой конструкцией кобуры, но в итоге та разместилась на груди, рядом с ножнами для зачарованного клинка. Вопрос «а как она без нормального телекинеза будет использовать пистолет под руку» она оставила при себе. – Что думаешь о чейджлингах?

– Во времена Найтмер Мун про них ничего не было известно, – бывшая лисица потерла переносицу сгибом ноги. – Если они реально облик меняют, хер мы их так просто вычислим, это ж не иллюзорная маскировка. Оставим в качестве резервной идеи, но копать в этом направлении на полном серьезе... Я хузна, звучит, как охота на призраков.

– Призраки существуют, – уверенно заявила кобылка. Аликорн приподняла бровь. – В магически насыщенной среде возможно существование души без физического вместилища, вернее, вместилищем становится сама среда.

– Этого даже в тайной секции нет.

– Я... – Твайлайт поджала губы, отвела взгляд в сторону. – Те же души, что помогли мне, немного меня подучили.

– Ты так и не сказала, что они хотят взамен.

– А ты все так же не веришь в альтруизм.

– Звездочка моя, альтруизм – красивая ширма для излишне доверчивых, – ночногривая пони фыркнула, водрузила очки на переносицу. – Всегда есть выгода, всегда есть причина и цель. Даже если кажется, что помогающий ничего не получает, это как минимум тешит его самолюбие, и иногда это даже ценнее материальных благ. Особенно если этих благ у него дохуя, или они ему в хвост не усрались.

– Так может, так оно и есть? – помыкавшись с запасными магазинами, Спаркл просто убрала их в седельную сумку, сделав мысленную пометку, изготовить пистолетные подсумки и пришить к ремням кобуры. – Куда они из Сердца денутся?

– Они сохранили себя, свои воспоминания и свои навыки в весьма враждебной среде, – задумчиво проговорила аликорн, блуждая взглядом по строкам очередного документа. – Сомневаюсь, что им достаточно твоего искреннего «спасибо». Вот жопой чую, им что-то нужно.

– От меня они ничего не требовали.

– Или заставили тебя забыть о требованиях. Не такой уж и сложный трюк.

– Даже если так, что мы можем? Ничего, – Твайлайт покачала головой. – Только лишние волнения.

– Запомни, волнения не бывают лишними. Неуместными – может быть, но если чуйка орет матом, то стоит задуматься. Чуйка редко пиздит, знаешь ли...

– Так ты меня отпустишь?

Найтмер внимательно посмотела в глаза Твайлайт. Всего несколько дней назад она бы потерялась, запутавшись в ощущениях и реакциях слепленной из двух души, но сейчас она уверенно выдержала прямой взгляд, даже бровью не повела. Удовлетворенно хмыкнув, аликорн шумно хлебнула остывшего кофе, ругнулась, подогрела его магией.

– Иди, но чтоб в десять вечера была дома, иначе я за себя, бляха, не отвечаю.

– Да, мамочка, – пони закатила глаза и со смешком увернулась от полетевшей ей прямо в нос печати.

– Допиздишься, я же тебя официально удочерю.

– С чего ты взяла, что я буду против? Мои биологические родители от меня отреклись.

– В смысле, блять?

– В прямом, публично, – Твайлайт пожала плечами. – Напомню, что я убила Шайнинга, вот этими вот копытами. Думаю, это логичное действие с их стороны.

– А хули я об этом не знаю?

– Потому что юридически я все еще их дочь, а не сирота. В Эквестрии не существует процедуры добровольного отречения от жеребят, могут лишить родительских прав только.

– Но фактически тебя со Стрипс объединяет даже больше, чем я думала.

– Наверное, это помогло мне быстрее свыкнуться с новой собой.

– Хорошо, я подумаю, – Твайлайт моргнула, раз, другой, но догадалась ничего не говорить и не спрашивать.

Найтмер явно сама не понимала своих же слов и ощущений, так как глаза ее были... Пустоваты. Она блуждала взглядом по строкам документа, стенам, предметам на столе, ни на чем не задерживаясь, погрузившись в какие-то свои мысли, и вряд ли всерьез задумывалась о материнстве.

Пусть их отношения все больше напоминали семейные, но именно что напоминали. Аликорн действовала предельно стереотипно, попросту не понимая, как правильно интерпретировать свои ощущения и инстинкты. Да и Твайлайт сама не знала, что и посоветовать, пусть у нее и был опыт нормальной, здоровой семьи, но бывшая лисица никак не натягивалась на образ любящей матери. Вообще.

Строгий, жестокий командир? Да. Безбашенная сука? Вообще запросто.

Мать? Мозг ловил осечку и уходил на перезарядку.

Единственное, что приходило в голову пони, это юридическое удочерение с целью сделать ее полноправной наследницей престола. Вряд ли Найтмер скинет на нее все бремя власти, она была из тех, кто предпочитал все делать самостоятельно, но все-таки это очень хорошо ложилось на ее же слова о том, что война однажды все равно закончится. И что Владычица Ночная хочет, чтобы у нее, Твайлайт, и без лисы все было хорошо.

– Если ты не против, я к Ноксии и Рэйвен. Посмотрю, чем смогу им помочь.

– Угу, ага, – Найтмер рассеянно кивнула, вертя в поле телекинеза подобранную с пола печать. Взгляд совсем расфокусированный, бывшая лисица явно ушла глубоко в собственные мысли. Вздохнув, Твайлайт быстро юркнула за дверь. – Вернись вовремя.

– Хорошо.

***

Трикси смотрела на стопку арканных формул, заполнивших всю доску, и в который раз спрашивала у себя, какого Тартара она все еще в Кантерлоте.

Она не пыталась показать себя умнее, чем она есть на самом деле. Абсолютно честно, искренне порешала тесты, поотвечала на вопросы, не жульничала, не мухлевала, и даже не готовилась заранее. В общем, сделала все, чтобы на должность при дворце ее не взяли, как не соответствующую строгим критериям отбора.

А ее взяли. Да еще и поставили на достаточно высокую должность, заставив командовать целой группой единорогов, которые были умнее, сильнее и лучше в магии, чем она. Единственное, чего, по мнению Трикси, не хватало этим пони, так это немного более широкого взгляда на вещи, и, возможно, умения остановиться и обойти стену, а не бодать ее лбом, пока рог не отвалится.

– А теперь Великий и Умный Аркейн Страйк пояснит Маленькой и Глупенькой Трикси, что за муть он тут сотворил, потому что я вот это вот чудовище Тартара буду проверять с учебниками и подсказками до завтрашнего вечера.

– Это формулы магической связи, которые мы вывели эмпирическим путем посредством наблюдения...

– Так... – единорожка с усилием потерла висок копытом, пытаясь задушить в зародыше некультурный, недостойный вопль раздражения. – Я вам что говорила?

– Но это работает!

– Эмпирическим путем магическую связь и я сделать на копыте смогу, наша, вернее, ваша задача сделать теоретические и практические выкладки! Эмпирические уравнения арканных чар – это всего лишь часть процесса разработки заклинаний на основе наблюдений, этому в школе одаренных единорогов на первых курсах учили! Даже Глупая Недоучившаяся Трикси это помнит, а вы, между прочим, дипломированные специалисты с огромным опытом и багажом знаний!

Аркейн Страйк втянул голову в плечи. Где-то внутри жеребца ругался и кричал возмущенный голосок, недовольный тем, что его отчитывает какая-то фокусница-недоучка с улицы, но он заткнулся сразу, как только единорог и правда вспомнил первые курсы школы одаренных единорогов Селестии. Трикси была на сто процентов права, и даже больше, но ему и его команде очень уж хотелось добиться хоть какого-то результата.

– Ох, бедная, бедная Трикси, Ноксия ее за такие «результаты» обругает, выпорет и выгонит взавшей...

– Эм... Разве...

– Да я образно же, – кобылка тяжело вздохнула. Сложно жить в окружении закостенелых умников, хорошо хоть, они ее слушались. – В общем, это никуда не годится, да и магическая связь в первую очередь должна быть простой и надежной. На чем вообще основаны эти арканные формулы?

– На наблюдениях за работой генератора помех Старлайт Глиммер.

– Нас уволят, – замогильным голосом констатировала Трикси, смотря сквозь взбледнувшего жеребца. – Сначала уволят. Потом казнят за разбазаривание королевской казны. И казнить будет, судя по сметам, лично Ее Королевское Величество Владычица Кошмаров Найтмер Мун.

– М-м-может об-б-бойдется?..

– Вы до меня ковыряли эту глушилку и со мной во главе ковыряете вот уже сколько, – все тем же ледяным, мертвым, хорошо поставленным театральным голосом заявила пони. – Все, чего вы добились – эмпирические арканные формулы. С тем же успехом это могла бы сделать и сама Старлайт Глиммер в свободное от службы время. Да в Тартар вас, это при должном усердии могла бы и Рэйвен Инквелл сделать!

Единорог опустил голову. Оправдываться ему было нечем.

– Скажи Ничего Не Понимающей Трикси, чего вы все так вцепились в эту глушилку? – единорожка потерла копытом лоб под рогом. – Нам – вам – от нее нужен ведь только принцип распространения волн в магической среде.

– Принцип кодирования магического импульса...

– Который ничем не отличается от все той же модуляции при телепатической речи, – фыркнула бывшая фокусница, которая для трюка с чревовещанием когда-то как раз телепатию и использовала. Весьма редкий навык, так как требовал специфических знаний и умений, которых она нахваталась еще в школе единорогов. – Да и в «фыркалках» армейских тоже есть свой метод кодирования и, эм, как это Ее Величество назвала, «пакетирования» импульсов. Почему об этом вам вообще рассказывает Недообученная и Глупая Трикси?

– Глупость не есть синоним недостатка образования или знаний, – повторил заезженную до дыр фразу, вот уже сколько гуляющую в их группе.

Что бы там Беатрикс Луламун о себе ни думала, глупой она не была. Недообученной, без четкой, строгой системы знаний, склонной к театральщине, но – не глупой.

А уж эти ее фокусы без капли магии до сих пор некоторых единорогов в тупик ставили. «Ловкие копыта и ни капли мошенничества».

– В общем, я не могу вот с ЭТИМ вот идти на отчет к зам-Ее-Величества Ноксии, – Трикси ткнула копытом в исписанную арканными формулами доску. – Даже если она сама не поймет, что тут, то вот Найтмер Мун очень даже, и тогда на один магоинженерный отдел в Кантерлоте станет меньше. Возможно, не только формально, но очень даже физически, а Маленькая и Несчастная Трикси еще слишком молода, чтобы умирать.

– Но у нас ничего нет, кроме этих формул, – пробормотал Аркейн Страйк, усиленно пытаясь вычесать мысль из загривка.

Вычесывалась только шерсть.

– Теоретические выкладки какие-нибудь есть? Тупиковые? Идеи? Надежды? Мечты? Хоть что-нибудь?!

– У нас есть теория, но мы так и не смогли решить ее практикой. Мы не можем придумать, как объединить в сеть магическую связь.

– Зачем? – не поняла Трикси, смотря на жеребца странным взглядом.

– Что «зачем»? – не понял в свою очередь Аркейн Страйк.

– Зачем вам объединять все в некую сеть, намертво привязывая каналы связи к чему-то? У нас же не этот, как его, телефон, как в Мэйнхеттене.

– А как еще друг друга слышать?

– Вещать на всю округу закодированным сигналом, пусть все слышат? Или там, вот, вы же еще месяц назад мне сказали, что глушилка Старлайт бьет сразу по целому диапазону магических колебаний. Так выделите, например, дорожки в этом диапазоне, и используйте их для связи группы, эм, связуемых или пары связуемых. Зачем намертво привязывать? Мы же не проводной телефон из стаканчиков с бечевкой делаем.

Жеребец открыл рот. Закрыл рот. Открыл еще раз, подняв ногу. Да так и застыл, пытаясь осознать, что вообще почти ничего не понимающая в теме начальница взяла и выдала потенциальное решение проблемы, над которой они бились вот уже который месяц с тех пор, как Старлайт Глиммер вообще доложила о магическом генераторе помех.

Решение, о котором они даже не задумывались, имея перед копытами только пример армейских систем связи с каналами жесткой привязки, выжженными в зачарованных кристаллах.

– Скажи Ноксии, что нам нужен месяц на проверку и реализацию этой идеи! – протараторил единорог, исчезая во вспышке телепортации. Возмущенный, полный ярости вопль Трикси прозвучал уже в пустом кабинете.

***

Она не хотела сюда приходить. Ее желание исполнилось, она смогла укрыться в самом неожиданном месте, и вроде бы все хорошо, все замечательно, но... Но вот она с матерью здесь, в этом зале, таком знакомом, но все же – другом.

Витражи остались на месте, но все гобелены были заменены на темно-синие, почти черные, с символом полной луны, причем пара полотен висели не симметрично, что-то под собой скрывая. Часть мраморных плит пола, прямо перед троном, явно заменены совсем недавно, слишком выделяясь своей новизной. Ковровая дорожка стала толще, прекрасно заглушая стук копыт, отчего стояла неестественная, неприятная тишина, почти ничем не нарушаемая. Это безмолвие давило на сознание, вынуждало следить за каждым шагом, каждым движением и даже вдохом.

На троне восседала усталая, вымотавшаяся фестралка, темно-серая, с синей гривой и грустными фиолетовыми глазами. Рядом с ней, чуть в стороне и позади, стояла Рэйвен Инквелл с блокнотом и автопером, а так же целой стопкой гербовых бумаг и парочкой выглядящих неуместно свитков. По обе стороны от дорожки – бдительные стражи, два фестрала и четыре дневных пони, все с пулеметами на специальных седлах, суровые в своей безэмоциональности.

Тронный зал замка Кантерлот изменился не кардинально, но атмосфера... Эмоции опаски, страха, осторожности буквально витали в воздухе, раздражая ее нынешнее бытие не самыми приятными ощущениями.

– Эмеральд Битл и Санни Клауд, – скучающим тоном представила двух пегасок Рэйвен Инквелл, сверившись со списком. – Прибыли с личной просьбой к Ее Величеству Найтмер Мун.

– Я думала, мы таких заворачиваем еще на моменте первого отбора? – фестралка обернулась к дневной пони, на что та неопределенно пожала плечами.

– Они есть в списке.

– Ее Королевское Величество Владычица Кошмаров Найтмер Мун не принимает лично просителей, – на мгновение закатив глаза, сказала Ноксия, бросив несколько подозрительный взгляд на темно-зеленую пегаску с изумрудными глазами и светло-желтую – с голубыми. Ничего запоминающегося во внешности обеих не было, но что-то в них вызывало подсознательную тревогу.

– Я не могу раскрыть тему обращения при посторонних, это очень важная информация, – заявила Эмеральд Битл, высоко подняв голову и умудряясь смотреть сверху вниз на ночную пони, стоя ниже нее. – Государственной важности, и касается она государственной же безопасности.

– Таких, как ты, государственно-важных, мы каждый день по десять голов заворачиваем, – фыркнула Ноксия, едва видимо дернув крыльями. А вот щелчки активировавшихся боевых седел охраны были очень даже заметны. – Я не знаю, каким...

Пони договорить не успела, только расширить в недоумении и испуге глаза. Проявившийся на голове пегаски кривой, словно обкусанный черный рог вспыхнул зеленой магией, и все присутствующие пони застыли, оглушенные мощнейшим ментальным заклинанием.

– Она это почувствует, – тихо сказала Санни Клауд, опустив голову и сжавшись. – Не может не почувствовать...

– На то и рассчет.

Стоило затихнуть последнему слову, как прямо посреди зала с грохотом проламываемого пространства возникла Найтмер Мун, в полном боевом облачении. Тяжелые штурмовые латы, состоящие из крупных, массивных на вид пластин в черной ткани, скрывали все ее тело, а за полупрозрачным забралом пылали янтарным огнем глаза с вертикальными зрачками. Доля мгновения, и обеих пони придавила к полу чудовищная аура силы и воли аликорна, мощь живого Воплощения Войны. Это давление было столь велико, что, казалось, будто трескаются кости и лопается шкура.

«Ты стала на многие порядки сильнее...»

– А вы часом не охуели? – вкрадчиво поинтересовалась иссия-черная кобылица, скаля лисьи клыки. Гнев королевы медленно разгорался, обжигающим ядом проникая в самую суть, корежа, выворачивая наизнанку. – Вы кто вообще такие, ебать вас нахуй?

– Я – королева Кризалис... – с трудом прошипела пегаска, впервые на собственной шкуре ощутившая истинную мощь Владычицы Кошмаров. Мощь, сравнимую с властью и влиянием Дискорда, силу разумного воплощения. – Королева чейджлингов...

– Когоблингов? – ярость столь резко сменилась на недоумевание, что обе пони закашлялись, внезапно получив возможность дышать полной грудью.

– Чейджлингов, – откашлявшись, выдавила Кризалис, окутываясь ярко-зеленым пламенем.

– Едриться танковым калибром... – пробормотала Найтмер, наверное впервые в жизни испытывая столь яркое удивление.

Прямо перед ней, подрагивая от напряжения, стояла... Так бы выглядел противоестественный союз аликорна, жука и куска сыра. Стрекозиные крылья, черный, блестящий хитин вместо шерсти, что-то вроде надкрылков, переливающихся изумрудным перламутром. И, что самое главное, дыры. «Всего лишь» дыры в ногах, крыльях, роге, темных, изумрудных хвосте и гриве.

Но это все меркло на фоне того, чем, вернее, кем обернулась дочь Кризалис.

Все тот же словно погрызенный кем-то рог, но изумрудная с переходом в пастельные цвета грива и хвост, розовые глаза с бесконечной тоской в них, крылья, словно бы не знающие, остаться им стрекозиными, или стать оперенными, как у пегаса. Тело покрыто не хитином, а плотной черной короткой шерстью. Но внешность была всего лишь дополнением к ощущению знакомой силы, знакомой магии.

– Селестия, – проворчала Найтмер, опуская голову и приподнимая губу, скалясь, словно дикий зверь при виде конкурента. – Переродилась-таки...

– Можешь забрать ее, пожалуйста?

Аликорна этот вопрос-просьба настолько сбил с толку, что она чуть не упала носом в пол. Встряхнувшись, расправив крылья, она впилась взглядом во вздрогнувшую королеву чейджлингов.

– Какого хуя ты несешь?

– Я люблю своих детей, но она... – Кризалис покосилась на сжавшуюся словно в ожидании удара Селестию. – От ее тоски у меня весь улей скоро топиться побежит. Забери ее, пожалуйста.

– В смысле? Ты... – Найтмер тряхнула головой, покосилась на все еще стоящих неподвижными истуканами Ноксию, Рэйвен, стражу. – Эти когда отмерзнут?

– Через несколько минут, и помнить о нас не будут.

Без лишних слов аликорн протащила не ожидавших такого чейджлингов в свой кабинет через тени. И если Селестия почти никак не отреагировала, старательно смотря себе под копыта, то у Кризалис тут же встала дыбом грива. Теневая тропа, открывшаяся ей лишь на краткий миг, поражала своей бесконечной темнотой, пустотой и холодом. Жуткое, пугающее место, лишенное любых проблесков эмоций, жизни, всего того, что обычно окружало королеву каждое мгновение. Там она внезапно оказалась оторвана от улья, от своих детей, от их ментального присутствия, и это ужасало, поистине, до изморози на душе.

Селестия же мысленно молилась всем возможным богам сразу, но ее просьбы не были услышаны.

– Селестия?! – удивленный, даже шокированный вопль Твайлайт Спаркл было слышно, казалось, на другом конце Кантерлота.

– Я не хотела возвращаться... – прошептала чейджлинг, опуская голову еще ниже. – Не хотела...

– Она вылу... кхм, родилась, хотя я не собиралась порождать принцессу улья, – Кризалис чуть заметно поежилась под взглядом ученицы Найтмер Мун, которым она ее словно препарировала. – Не имею ни малейшего понятия, как и почему.

– У меня не так много статистики, чтобы делать выводы, – фыркнула Владычица Кошмаров, садясь за стол, пересаживая впившуюся в Селестию злым, хищным взглядом Твайлайт на столешницу. – Но это значит, что ее текущее, хм, бытие наиболее точно отражает ее желания.

Селестия поджала губы, и хотела было промолчать, но легкий пинок копытом в круп в исполнении нынешней матери заставил ее заговорить.

– Я не хотела возвращаться... – чейджлинг все так же не поднимала взгляда, ощущая эмоции присутствующих. Раздражение вперемешку с беспокойством и досадой Кризалис, любопытство и какой-то странный, жутковатый интерес – Найтмер, и шокированную злобу Твайлайт. Эти эмоции, отнюдь не приятные, не питали ее новое бытие, не придавали сил, скорее, наоборот.

– Мы уже поняли, что ты как и положено рабу гармонии хотела съебаться нахуй, – фыркнула аликорн, окутываясь дымом и обращаясь лисой. Покосилась в сторону удивленно вскинувшейся королевы. – Че пыришь? Облики менять и я умею.

– Прошу прощения, – сглотнув, Кризалис поспешно отвела взгляд. Полыхнувшая мимолетная ярость в который раз напомнила ей, к кому она пришла, и на что способна Владычица Кошмаров.

– Я... Раз у меня не было выбора, я хотела спрятаться, пусть у всех и на виду... Я... – Селестия сглотнула, бросила короткий, извиняющийся взгляд в сторону матери и отвернулась, зажмурившись. – Я просто хотела, чтобы у меня была большая семья, и немного любви...

– Меня сейчас стошнит, – констатировала Найтмер, откидываясь на спинку кресла, скрестив руки на груди. – А ты чего скажешь?

– Скажу, что с тобой солидарна, – скривилась в отвращении Твайлайт. – Я думала, что хуже Каденции ничего не будет.

От ее эмоций, ярких, полных презрения и брезгливости, Селестия захотела исчезнуть, и лишь чудом удержалась от превращения в какого-нибудь жука – в отличие от обычных чейджлингов, ей такой трюк, со столь сильным изменением размера и веса, был вполне по силам.

– И ты вот так отдашь нам свою дочь? – Найтмер перевела взгляд на Кризалис. Во взгляде лисицы мелькнуло что-то... Странное, непривычное для переродившегося аликорна. – Зная, кто я?

– И да, и нет, – осторожно подбирая слова, ответила королева чейджлингов. – Вы ведь уже узнали, что мои дети помогают Эквестрии. Я объясню свою позицию и причину, по которой мы, мой рой, поддерживаем вашу страну.

– Кратко и ближе к делу, мне еще доки ковырять.

– Чейджлингам для комфортного существования, а так же для размножения требуются эмоции положительного спектра. У нас есть свои, мы их вполне испытываем, но эмоции для нас – как нектар для пчел. В связи с происходящим в мире, данный спектр стал менее распространен, но все так же сосредоточен в Эквестрии, как большой стране...

– Проще говоря, война вам в жопу не всралась, – перебила королеву Найтмер. – Ты в курсе, кто я?

– Воплощение Войны. Сила, которой не должно быть в нашем мире.

– Тогда на что ты надеешься?

– О том, что у могущественной Найтмер Мун появилась, пусть и неофициально, приемная дочь, ради которой она готова на все, уже шепчутся в замке Кантерлот, – старательно держа лицо невозмутимым, ответила Кризалис. А вот у лисицы морда вытянулась, но вслед за удивлением полыхнул гнев. – Страх как-то разозлить Владычицу Кошмаров теперь соседствует с ужасом от осознания, что произойдет, навреди кто Твайлайт Спаркл.

– Я вам блять что, десятитысячелетняя ваза? – как-то урчаще прорычала названная, скаля клыки. Видавшая множество оскалов Кризалис отметила, что в отличие от Найтмер Мун, у ее протеже зубы были скорее кошачьи.

– Короче.

– Мой улей поддержит тебя и твои планы. Мы просим лишь возможность собирать положительный спектр фоновых эмоций. Войны... Если на территории Эквестрии будет достаточно довольных жизнью, счастливых и любящих пони, остальной мир меня не интересует.

– Я вот что понять не могу, на кой хрен вам вскрываться? – лисица наклонилась вперед, оперевшись локтями на стол. – Мы лишь предполагали, что помощь в контрразведке нам оказываете вы. Могли бы и дальше ныкаться, что вам мешало?

– Я знаю о твоих планах, – Кризалис глубоко вдохнула, словно перед нырком в воду. – Гражданская война, что расколет страну. Я просто придерживаюсь той, кто в любом случае победит, чтобы у моего улья был шанс на существование.

– Вот как? – эмоции Владычицы Ночи были столь яркими, что королева чейджлингов поняла все без слов.

– Я сделаю все для благополучия моего роя.

Селестия, все это время молча сидящая в сторонке, вздрогнула. На нее уставились все три присутствующие пони.

– Если она такая все двадцать четыре часа в сутки, я тебя даже понимаю, – сказала спустя несколько секунд Найтмер, дымом протекла сквозь стол, материализовавшись прямо перед Селестией. – На меня смотри.

Чейджлинг с трудом заставила себя поднять голову. Полные тоски, влажные от слез розовые глаза столкнулись с янтарем лисьего взгляда и утонули в нем, словно в бескрайнем океане. Найтмер, игнорируя робкие попытки возвести барьеры, грубо вломилась в сознание чейджлинга, проникая в ее ментальное пространство.

Здесь, среди разбитых витражей надежд, в зале бесконечной тоски, на троне сожаления о допущенных ошибках, Селестия выглядела так же, как и перед самой смертью. Белоснежная аликорн с глазами цвета пылающего рассвета, она сидела, опустив голову, готовая принять любую судьбу. Она не желала перерождаться, но мир и его правила были глухи к ее мольбам. Она как никогда ярко, четко понимала, сколь сложную, болезненную работу провела ее сестра, отсекая себя от Эквуса, от Гармонии, от всего, лишь бы умереть окончательно.

Найтмер, черная с серебристым лисица в неизменной одежде странной расцветки, соткалась из дыма прямо перед Селестией, осмотрелась, морщась от недовольства, презрения.

– Ты переродилась давно, – констатировала она.

– Да... Еще во время войны между тобой и Тенью.

– Жалкая, бесполезная кляча, – проворчала самка, и аликорн могла только принять истину. – Свернуть бы тебе шею, да только Кризалис эта все еще видит в тебе свою дочь, представляешь? А мне сейчас проблемы с чейджлингами не нужны, и так дел хватает.

– Могу я просто жить в какой-нибудь каморке, чтобы меня никто не видел?..

– Покой в каморке надо заслужить, моя маленькая пони, – Найтмер когтями коснулась подбородка кобылицы, заставив ее поднять голову. – Тебе придется служить Эквестрии вновь, но уже не как аватару Гармонии, а как проводнику моей воли.

– Я не смогу...

– Твое мнение меня не волнует, Бесполестия.

Дернувшись, словно от резкой, болезненной пощечины, аликорн не смогла сдержать слез. Бесполестия... Она когда-то гордилась тем, что смогла добиться мира, спокойствия, что на просторах Эквестрии воцарилась любовь и дружба. Она ведь столько усилий вложила в страну... Но по меркам Найтмер, да и множества пони, которых она подвела, она именно что бесполезная. Та, кто при всей своей мощи, отравленная сомнениями и слабостью, не смогла ничего, абсолютно ничего противопоставить зародившемуся воплощению Войны.

– Я не смогу стать той, кто тебе нужна...

– Дэйбрейкер мертва, – ласково прошептала лисица на ухо вздрогнувшей Селестии. – Ты убила ее. Но тебе было мало, и ты убила Найтмер Мун. Твое бездействие погубило Каденцию, и теперь она воплощает не Любовь, но Ненависть. Твое безволие оттолкнуло Твайлайт Спаркл, и теперь она моя ученица. Твоя бесполезность оттолкнула от тебя твою нынешнюю мать, Кризалис, и вот она уже пытается разменять тебя на своих детей, на свой рой, свой улей, своих чейджлингов. Ты знаешь, насколько ей больно жертвовать даже такой бесполезной, вечно ноющей дочерью, как ты? Принцессой роя. Она ведь любила тебя, любит до сих пор, как и любая мать – нерадивое дитя. Она не убила тебя на месте, наверняка отговариваясь страхом, что ты переродишься чудовищем, но ты ведь знаешь, что это ложь. Она не смогла убить свою дочь, пусть уродливую, пусть бестолковую, но все еще любимую. Кризалис – заложница своих эмоций, своей привязанности к своим детям... Будь она безжалостнее, будь она жестокой, даже мне бы пришлось туго, воевать с целой расой с идеальной маскировкой, но она выбрала безопасность роя, обменяв их на амбиции. А ты... А ты выбрала самобичевания, слезы и тоску, ты выбрала быть бесполезной, спрятаться, забиться в самую узкую, самую глубокую щель, лишь бы больше никогда не сталкиваться с вызовами...

Слезы лились из глаз Селестии, пропитывая шерстку, поблескивая на лисьих когтях, падая на разбитый мрамор пола. Слезы понимания, слезы боли, страха. Что она могла сделать? Как ей преодолеть свою никчемность? И возможно ли это, сломленной, разбитой вдребезги пони стать чем-то большим, нежели груда осколков былого величия?

– В твоих глазах тлеет пламя рассвета, моя маленькая Бесполестия, – интимно прошептала Найтмер, приобнимая аликорна за шею. Ее горячее дыхание пробиралось под белую шерстку, обжигая кожу, вызвывая толпы мурашек по всему телу. – Так распали его. Ты убила Дэйбрейкер... Но она ведь подобна фениксу. Единожды умерев, обратившись пеплом, она не исчезла навеки, и ты это знаешь.

– Я... Я не могу...

– Я знаю, – лисьи клыки проткнули шкуру на шее задохнувшейся от страха и ужаса Селестии. Язык прошелся по кровавым дорожкам, влажный, шершавый, оставив после себя жуткое, мерзкое ощущение. – Но я заставлю тебя зажечь ее огонь. Раз уж ты вернулась... Раз уж теперь ты – чейджлинг... Я заставлю тебя стать лучше. Я не потерплю подле себя слабаков, я перековала Твайлайт, сделав ее сильнее, смогу и тебя.

Селестия ничего не ответила, только зажмурилась от страха перед грядущим...

Глава 41

Старлайт Глиммер смотрела на точную внешне копию Найтмер Мун, на саму Владычицу, с недовольством ходящую вокруг чейджлинга, и ощущала в глубине души множество, казалось, забытых, подавленных чужой волей эмоций.

Селестия переродилась, но отнюдь не так, как того ожидала единорог. Она вернулась принцессой другого народа, вида, еще слабее, еще беспомощнее, чем раньше. В голове Старлайт просто не укладывалось то, что вот эта... кобыла вместо того, чтобы попытаться вернуть в Эквестрию мир, первым же делом попыталась спрятаться как можно дальше и глубже.

На фоне этого меркло даже то, что чейджлинги все же существуют. Ну есть они и есть, слухи оказались как обычно страшнее истины – насекомоподобные перевертыши были похожи на пчел, собирающих нектар, а не жутких вампиров, высасывающих душу. Возможно, будь они агрессивнее, многочисленнее, было бы иначе, но что есть – то есть. И они уже выбрали свою сторону, их королева встала рядом с Найтмер Мун, просто из чувства самосохранения, желания защитить свой рой. Старлайт не могла ее винить, хоть и ощущала... разочарование.

Она не отказалась от своих идей, своих целей. Видя, как Найтмер Мун искажает все, чего касается, как весь мир медленно погружается в пламя бесконечной войны, она становилась лишь решительнее в своем желании остановить ее, хоть как-то, хоть чем-то. Но пони осознавала, помнила, в одиночку она не справится, и ей не хватит отряда могучих героев, как часто любили писать в художественной литературе. Нет, с силой, воплощением, требовалось бороться чем-то не менее могущественным. И у нее были идеи... Оставалось лишь надеяться, что Найтмер Мун если и знает о ее планах, то уже традиционно не будет обращать внимания, просто из желания создать еще один конфликт, еще одну войну.

Понять Владычицу Кошмаров было несложно, ее мотивы, ее желания были просты и прямолинейны. Недооценивать, впрочем, тоже не стоило, аликорн могла позволить себе быть прямой, как рельса – возомнившие себя гениями интриг долго не жили. Задачей Старлайт было не пытаться переиграть Найтмер Мун – даже в случае успеха она проиграет – а создать такую ситуацию, когда даже воплощение Войны не сможет решить все проблемы, разом на нее навалившиеся. Почти невозможная задача с ее ресурсами и возможностями, а теперь еще и чейджлинги перешли, по сути, под контроль Владычицы.

– Да сделай ты ебало суровее, блядски хвост! – рявкнула Найтмер Мун, грохнув копытом по полу. – Эти слезливые глазки не идут моей морде!

– Я все еще считаю, что план – хуйня, – решительно заявила Твайлайт Спаркл, и Старлайт была с ней солидарна.

Из Селестии, даже чейджлинга, двойник Найтмер Мун был откровенно убогий. Слишком тоскливый взгляд, слишком много робости в позе, положении ушей, хвоста. Сломленная кобылка, но никак не могущественная, яростная королева.

– Бля, а я так надеялась на недельку отдыха, – тяжело вздохнув, проворчала аликорн, обращаясь двуногой лисицей через дым. Скрестив руки на груди, она смерила взглядом опустившую голову чейджлинга, окутавшуюся зеленым пламенем, вернув тем самым свой естественный облик.

– Она – бесполезна, – фыркнула Твайлайт. – Ничего не может, ничего не делает, только ноет и ноет.

– Она все еще аликорн, – покачала головой лиса, садясь на созданный из черного дыма стул. – Магической силы у нее достаточно, а с мотивацией...

Найтмер бросила короткий взгляд на Старлайт, чуть дернула уголками губ, то ли в ухмылке, то ли в оскале – неясно.

– Ты мне скажи, Бесполестия, ты тысячу лет назад вышвырнула Найтмер Мун на луну, как?

– Я не хотела того... – чейджлинг отвернулась, прижимая уши, но замерцавшее облако телекинеза заставило ее ее поднять голову. – Я не хотела изгонять свою сестру на тысячу лет...

– Ага, ты просто хотела избавиться от Найтмер Мун, чтобы осталась только Луна, – фыркнула лисица. – Вот только, без четкого посыла, без понимания, что ты делаешь, все, чего ты добилась, это вышвырнула ее в одиночную ссылку.

Старлайт Глиммер с отчетливым недоумением, пробившимся даже сквозь лед подавленных эмоций, посмотрела на Владычицу. Почему та говорила о Найтмер Мун, как о ком-то совершенно постороннем?

– Оно того не стоило... – Селестия закрыла глаза. – Особенно Гармония... Да даже аликорнизация...

– А у вас с ней был выбор?

– Старсвирл обещал нам силу, власть, могущество, волю творить то, что хочется. Но мы... – Селестия стиснула зубы. Впервые на ее лице появилось что-то, отличное от тоски и печали, в ее розовых глазах замерцали искры затаенной злости и обиды. – Все, что нам досталось, это обязанности... Солнце подними, границу защити, соседей приструни, тех не трожь, этих не объедай... Я лишилась всего, Найтмер. Всего... Родителей, сестры...

– Себя.

– Себя... – чейджлинг всхлипнула. – А была ли я тогда? Была ли Дэйбрейкер, была ли единорог Селестия и пегаска – Луна, или все это – лишь выдумки Старсвирла? Знаешь, как долго я убеждала себя, что все не зря, все эти жертвы – ради мира, дружбы, любви? Но потом... Потом...

– Потом пришла лиса и разворошила гнездо, – Владычица Кошмаров откинулась на спинку стула, запрокинула голову, рассматривая идеально ровный белый потолок.

– Не слишком ли ты откровенничаешь? – прорычала Твайлайт, впившись взглядом в ошеломленную Старлайт.

– Маленькой революционерке нужна хорошая мотивация, – оскалилась в ухмылке лисица, насмешливо смотря на сиреневую пони. – Намного веселее бороться с чудовищем, чем с законной правительницей, не так ли, Старлайт Глиммер?

– Зачем? – с трудом вернув себе самообладание, выдавила из себя единорожка. Впервые за долгое время она осознала, что лед в эмоциях не был проклятьем, а скорее даром, ведь сейчас ей как никогда была нужна холодная голова, а не буря в душе.

– Потому что теперь ты точно не сможешь остаться в стороне, – Найтмер закинула ногу на ногу, вновь смотря куда-то вверх. – Мир завис в равновесии, Кристальная Империя даже в союзе с яками не сможет продавить нашу оборону, а мы – их. Самые воинственные драконы перебиты, Эвер Глори уже планирует наступление. Зебрика, конечно, вот-вот станет проблемой, но нас разделяет океан, а наши дирижабли на несколько порядков превосходят все, что есть у тамошнего объединителя. Не говоря уже о том, что у Эквестрии есть плацдарм на континенте.

– Ты все продумала, – констатировала Старлайт, осознав, что все ее планы, все идеи и мечты, все это уже учтено Владычицей, встроено в уравнение. – Я... Я отстаю от графика.

– Именно. Что, малышка Долор не согласилась тебя поддержать?

– Она...

– Она всегда была такой, чрезвычайно осторожной, – перебила лисица единорожку. – Сильная, зародившаяся много циклов назад, но в отличие от Фобоса или Тантабуса, выбравшая в качестве своей эмоции любопытство, интерес. Ее и кошмаром-то называть можно с большой натяжкой. Самая верная из троицы, не чета этим двоим, так и норовящим взбрыкнуть.

– Почему в таком случае ты отослала ее?

– Отослала? Я отправила ее с самой любопытной и интересной группой пони в самую гущу событий. В ее окружении были моя ученица, ты, Рэйнбоу Дэш, она находилась на борту самого совершенного воздушного судна в мире. Ее эмоция – любопытство, помнишь? Только не говори мне, что не заметила, как она стала сильнее.

– Я думала, что ты просто поставила ее на довольстве, как Тантабуса.

– Вы, пони, так слепы и упрямы в своем консерватизме, – фыркнула Найтмер, подперев голову кулаком. – Ты уже тысячу раз могла найти себе сильных союзников, не верных, конечно, но какие у тебя варианты? Но как и другие эквестрийцы, все, чего ты добилась в итоге, это разочаровала меня.

– Во всей Эквестрии не найдется...

– Тартар.

– ...Что? – сбитая с толку сиреневая единорожка тряхнула головой.

– Иди в Тартар. И это не посыл нахуй, а буквальное направление. Если тебе нужны сильные ситуативные союзники, иди в Тартар.

– Кэп, какого хуя ты ей вообще помогаешь?!

– А потому, моя Звездочка, что стоит мне оторвать жопу от этого стула и засучить рукава, как весь этот ебучий мир дружно пойдет нахуй, – Найтмер ткнула пальцем в сторону Твайлайт. Пони фыркнула, тряхнула головой, словно ей попали прямо по носу. – Управление Эквестрией меня вообще не развлекает, сраная административка меня и в той жизни в мозг ебала со страшной силой. Единственный для меня шанс получить хоть какое-то подобие вызова, это лично пнуть в нужном направлении потенциальные проблемы, а то они, как видишь, заблудились в трех ебучих соснах, сука.

– Это ужасно... – прошептала Селестия, прижимая уши. – Я... Я не понимаю, как...

– Напомню, «сестренка», – лисица изобразила пальцами кавычки, – что это была любимая забава Дэйбрейкер и Найтмер Мун в самом начале диархии. Или ты забыла, как вы вдвоем сначала затыкали оленей, а когда те все-таки взбрыкнули, воспользовались этим, как формальным поводом для тотального геноцида?

– Я... – губы принцессы чейджлингов задрожали. – Я...

– Так что не надо меня упрекать, я всего лишь возрождаю старинную аликорнью забаву.

Селестия просто упала на пол, закрыв глаза ногами, но – молча, не произнеся ни звука. Несколько секунд две пони и лисица смотрели на подавленную принцессу, после чего Найтмер пожала плечами.

– Если ты все еще хочешь попытать счастья – пиздуй в Тартар. Может быть, если ты сумеешь каким-то невьебическим чудом организовать этот сброд, то ваша толпа сможет заставить меня хотя бы немного постараться.

– Не слишком ли ты самоуверенна? – прищурилась Старлайт, касаясь черного кристалла в груди. – Это все же тюрьма для самых опасных существ всего Эквуса.

– И охраняет его один единственный цербер. Причем вообще щенок, потому что его предшественник просто помер от старости. Сбежать оттуда несложно, но никто не хочет – все узники Тартара несут на себе ожоги от огня Дэйбрейкер или шрамы, оставленные звездопадом Найтмер Мун. Цербер там нужен тупо чтобы в эту жопу мира никто из цивилов не влез, а не наоборот. Поэтому я отправляю тебя туда, авось, ты сможешь убедить хоть кого-нибудь попытаться вновь бросить мне вызов.

– Это уже происходило... – прошептала Селестия, все так же пряча глаза под ногами. – Я... Дэйбрейкер обманом выманила оттуда два десятка узников... И...

– И они с Найтмер Мун потом целую неделю с радостным улюлюканьем гоняли их по всему Эквусу, – лисица улыбнулась, неожиданно тепло и мягко. – Подарок любимой сестренке на день рождения, я помню.

– А, то есть, дарить странные подарки – это у вас семейное? – хмыкнула Твайлайт.

– Ты еще скажи, что тебе «Дредноут» не понравился.

– Во-первых, ты меня на него не пускаешь, во-вторых, им сейчас командует Рэйнбоу Дэш.

– Ой, бляха, так и сказала бы. Ща «Аквило» достроим и отдам ей, а тебе твою игрушку вернем.

– Я все еще считаю название дурацким.

– Бля, ну придумай лучше, хули!

– «Облачная Цитадель», – выпалила Старлайт, прикрыла рот ногой. На нее с интересом уставились Найтмер и Твайлайт.

– Хм, – лисица потерла подбородок. – А что звучит...

***

Твайлайт с огромным усилием, непроизвольно напрягая мышцы шеи, ног, оторвала от пола маленькую, насыщенную магией кристаллическую пластинку. Подняв ее на высоту в рекордные полтора сантиметра, она скрипнула зубами и медленно опустила аналог гирьки обратно.

Помнить себя опытным, умелым магом, но в итоге оказаться на уровне ниже жеребенка... То еще испытание, так еще и рук с пальцами не хватало. Хорошо хоть, ее больше не дергало недоумение, мол, с чего это она на четвереньках ходит, и откуда у нее копыта.

Душа постепенно залечивала шрамы, оставленные пусть и аккуратным, но все же сшиванием двух очень разных существ. Твайлайт приняла себя, спокойно отзывалась и на понячье имя, и на тигриное имя-позывной. Иногда она даже объедала Найтмер, воруя у нее кусочки мясной нарезки – ожидаемо было вкусно, да и дневные пони вполне могли переваривать животный белок. Могли, просто не хотели.

Наскоро обтеревшись тряпкой – пота с нее текло, будто она не телекинез практиковала, а оббегала весь Кантерлот по кругу, да еще и в полной выкладке – Твайлайт посмотрела на хмуро возящуюся с документами Найтмер. Лисица периодически массировала веки пальцами, беззвучно ругаясь – как она и предсказывала, поддержка войны в Эквестрии начала падать, слишком сложными были бои, слишком много поражений и трупов она принесла. Впрочем, до окончательного разворота было еще далеко, многие боялись королеву, были фанатики, порожденные давлением ее влияния, была работа пропаганды, агитация. Армия страны медленно, но верно расширялась, перевооружалась, дообучалась, и все бы было неплохо, не требуй все эти аспекты непосредственного участия самки.

Единорог вздохнула, а ведь на горизонте замаячило сопротивление со Старлайт Глиммер во главе, пусть и появившееся с полного согласия и одобрения самой Найтмер, часть войск и авиасоединение с «Сандауном» были отправлены в Сиквестрию, что тоже требовало внимания, да и драконы никуда не делись. И, опять же, все бы ничего, но в результате такой бешеной нагрузки лисица стала совсем невыносимой – ее, Твайлайт Спаркл, просто никуда не пускали. Сиди в комнате, тренируй магию, не трогай потихоньку звереющую от тупости подчиненных «мать». Пони старалась ей помогать с документами, но в курс дела входила слишком медленно, Ноксия и Рэйвен и так были заняты, дергать их было просто жалко. Кобылки и без нее явно недосыпали.

Селестия же... Твайлайт мысленно скривилась, сломленная кобыла была слишком бесполезна, и точно так же требовала внимания Найтмер. Лисица все пыталась перековать – хотя тут скорее подойдет «переплавить» – чейджлинга, постоянно проводя с ней немало времени, но даже Стрипс понимала, это будет очень медленный процесс. Селестия не просто сломалась, она натурально умерла, причем не физически даже, а именно морально.

«Она сейчас – тесто, лепи, что хочешь, но пока, бляха, вылепишь – извазюкаешься, блин», – ответила Найтмер на вопрос, какого хрена они вообще возятся с этим недоразумением. «Это тебя я успела подхватить в момент слома, она же варилась в собственном соку все время с момента смерти. Если Каденция кипела в ненависти, то Селестия тонула в отчаянии. Ну ты просто прикинь ногу к носу, она проебала все: сестру, страну, моральный ориентир, мечты, стремления, себя. Вообще все. Думаешь, была бы лучше, окажись на ее месте?»

Темно-фиолетовая пони не была самоуверенной дурой, и знала ответ – нет. Она бы была не лучше. Вспоминая прошлое, она ведь тоже плакала, тоже стремилась спрятаться, и хуже того, молила о помощи. Кем она бы стала, не подхвати ее, сломленную, Найтмер? Да, Кэп сама ее и довела до этого состояния, но они были врагами, стояли по разные стороны баррикад, и лисица все равно подобрала ее, не прибила.

Твайлайт моргнула, смерила наставницу и теперь уже официально приемную мать взглядом.

Найтмер ведь не только ее пощадила. Старлайт Глиммер, Рэйвен Инквелл... Это только те, кого она сходу могла вспомнить, выковырять из порядком погрызенной Кристальным Сердцем памяти. А сколько их было всего, тех, кого бескомпромиссная Война оставила в живых? И почему? Из-за потенциальной пользы? Или просто потому что она была все же разумным существом, не лишенным определенных... недостатков?

Естественно, задавать вслух такие вопросы Твайлайт не собиралась. Но учла, хотя бы в контексте еще одной потенциальной уязвимости своей наставницы.

– Я мыться, – пони не очень бодро, но очень упорно и уверенно потопала в ванную комнату.

– Будешь тонуть – ори, – буркнула Найтмер, шлепая печать на очередную бумажку, одновременно изучая содержимое еще пяти, висящих в воздухе.

Закатив глаза, Твайлайт прикрыла за собой дверь – щеколда была выдрана с корнем, чтобы она не запиралась – залезла в ванну и принялась настраивать воду. Копытокинезом крутить вентили она уже привыкла, но все равно теперь очень хорошо понимала, откуда пошли шуточки про проклятые смесители, вечно дающие на выходе либо кипяток, либо лед – уловить копытами нужный баланс было на порядок сложнее, чем телекинезом.

Отмокая под в меру теплыми струями воды из лейки – закрепленной на держателе на стене, что вызывало поначалу много раздражения собственной беспомощностью – Твайлайт размышляла над ситуацией, в которую Эквестрия и Найтмер в частности медленно, но верно скатывалась.

Лисица со слепой самоуверенностью помогала своим врагам встать на ноги, фактически окружая себя и страну угрозами, с которыми пони сами по себе справиться не способны. Павшие за безумно короткие сроки страны – Седельная Аравия и Племена Бизонов – лишь убедили ее в собственной безнаказанности, вот только, Твайлайт помнила уроки о мировых силах, о цикле баланса. Почему-то еще помнила...

Вечный цикл смены главенствующих сил, разумные воплощения, борьба... То, что Дискорд тысячу лет назад просто позволил себя победить, что закончило его царствование на землях Эквестрии.

Дискорд. Ровесник Селестии и Луны, именно единорога и пегаса, не аликорнов.

Найтмер, накапливающая силв, но не для себя. Сама, лично нарушившая баланс сторон, она раз за разом открывала пони все больше и больше технологий, военных технологий, но с прицелом на отнюдь не ближайшее будущее.

Все это было частью некоей головоломки, решение которой необъяснимо ускользало от Спаркл, словно бы ей самим миром было отказано в ответе. И это... Пугало, вызывало злой оскал и прижатые уши.

– Ты там не утопилась? – в ванную заглянула Найтмер.

«Ну да, конечно, и десяти минут в тишине посидеть нельзя»

– Если я внезапно убьюсь, ты узнаешь об этом первой, – уверенно заявила Твайлайт, выливая на себя шампунь.

– Хм, – неопределенно выдала лисица, прищурилась, но все же вернулась за стол. В дверь аккуратно постучались. – Кого там прибило, бляха...

– Ваше Величество, депеша от генерала Рэйнбоу Дэш!

– А ей-то что понадобилось?

Твайлайт, активно вспенивая шампунь, навострила уши, усилием воли отсеивая шум воды. Поэтому ее и оглушило, когда Найтмер заорала в сторону ванной:

– Твайлайт! Идол Борея, это че за хуйня?!

Резко тряхнув головой, пони осторожно помяла уши, пытаясь подавить противный звенящий писк.

– Ты оглохла что ли?!

– Еще раз крикни и да! – рявкнула в ответ единорог, активно смывая пену. Как следует поплескаться ей все же не судьба. – Это грифонье что-то вроде! Плохо помню!

– Короче, доподмывайся и пиздуй сюда! А ты ничего не слышал, понял?

– Так точно, Ваше Величество!

– Все, пиздуй отсюда.

На то, чтобы смыть шампунь и хоть как-то высушиться, у пони ушло минут десять. Оставляя за собой след из воды, стекающей с шерсти, Спаркл вышла из ванной, хмуро смотря на наставницу.

– Ну? Это прямо так важно, чтобы не дать мне помыться?

– Если кратко – то как бы не настолько, чтобы мы с тобой на пару к Рэйнбоу Дэш рванули, – Найтмер в образе аликорна помахала сложенным вдвое листом бумаги. – Генерал опять отличилась – во время патрулирования они каким-то неведомым чудом наткнулись на некий артефакт, в котором грифоны из наемников опознали какой-то Идол Борея. Птицекисы так перевозбудились, что Рэйнбоу Дэш пришлось половину под замок сажать.

– Вот как, – выдала Твайлайт спустя несколько секунд раздумий. – Я что-то такое помню, но очень смутно, что-то связанное с грифонами и их страной.

– Найтмер Мун про этот Идол знала только, что он грифонам настолько важен, что его ни она, ни Дэйбрейкер в глаза не видели, хотя и пытались потырить, чисто для прикола.

– Извини за отход от темы, но они что, по первости вообще все делали просто по приколу?

– Ну, да? – аликорн пожала плечами. – Мож в пику Старсвирлу, я хузна, но куролесили они, пиздец. Знали бы эквестрийцы, как их любимая Селестия отжигала... Но не суть. Что думаешь?

– Кэп, я сейчас – мокрая и подмерзающая пони, мне не до думалки.

Вздохнув, Найтмер зажгла рог и вокруг темно-фиолетовой единорожки закрутился вихрь из горячего воздуха, за считанные секунды высушив ее шерстку. То, что она, а так же грива с хвостом, в результате дыбом встала, было просто проигнорировано.

– Давай серьезнее.

– Серьезнее так серьезнее, – Твайлайт встряхнулась. – Я бы этот Идол упрятала подальше от грифонов, чтобы их шантажировать, но я уже знаю, какие мысли в твоей голове вертятся.

– Осуждаешь? – ночногривая пони склонила голову набок, смотря прямо в глаза ученице и приемной дочери.

– Ты перебарщиваешь с угрозами, Найтмер. Если они всем скопом навалятся, даже тебе будет непросто.

– Так я того и добиваюсь, – аликорн фыркнула, подошла к пони. На какое-то краткое мгновение единорог подумала, что та начнет ее прилизывать, но обошлось, и ей всего лишь попытались пригладить гриву копытом. – А то, знаешь, скучно, словно на гражданке маринуюсь.

– Что, настолько не нравится? – Спаркл стойко вытерпела неумелые попытки Найтмер привести ее гриву в порядок.

– А то ты сама не в курсе.

Твайлайт прикрыла глаза, погружаясь в память Стрипс. О да, еще как в курсе – все они терпеть не могли гражданку, попросту не сумев к ней адаптироваться. Больные на голову хищники, они были слишком агрессивны для мирной жизни, и не могли и даже не пытались социализироваться, везде и во всем видя ту кривую, безумную иерархию, выстроенную еще в детском доме. Они привыкли бить и кусать, но не договариваться, и оттого удивительнее то, что Найтмер как раз умела идти на компромисс. Стрипс бы не смогла.

Возможно, именно поэтому эта лиса и была командиром отряда штурмовиков, достаточно отбитая и агрессивная, чтобы занять вершину иерархии, и в то же время в меру рассудительная и умеющая слышать и слушать, чтобы получить офицерское звание и быть на хорошем счету у командования.

Бросив взгляд янтарных глаз на терпеливо ждущую наставницу, пони вздохнула. Лисица была единственной с полноценным высшим образованием в отряде, да о чем речь, только у нее и был опыт работы, пусть она от гражданки и сбежала обратно на поле боя. Стрипс всю жизнь провела на фронте, воюя если не за свою страну, то хотя бы наемничая то там, то сям.

– Терпелка закончилась, да?

– Я тут... Эм... Сколько, года два уже колдоеблюсь с этой страной? – аликорн задумчиво скосила глаза на кончик рога, явно заразившись этой привычке от других единорогов. – Или три? Ой, да пошло оно нахуй, долго, короче. Я чем дальше, тем больше хочу сдристнуть отсюда нахуй и устроить веселое турне сразу по всему Эквусу с целью переебать все, что движется.

– А что не движется – сдвинуть и уебать, – кивнула Твайлайт. – Или все-таки выебать?

– Допиздишься, мыло тебе в пасть суну.

– Чт... – единорог с недоумением посмотрела на иссия-черную пони. – В смысле, тебе матом говорить можно, а мне нельзя?

– ...Наверное? – Найтмер неуверенно пожала плечами. – Что-то такое еще Лирика говорила. Это моя мать, если что.

– Ты ее помнишь?

– Только окрас и силуэт, – аликорн еще раз пожала плечами. – Забей, неважно, просто что-то щелкнуло, я и спизданула... Мы долго еще стоять будем, или делом займемся?

– Что ты предлагаешь?

– Для начала, причешись, а то выглядишь так, будто тебя ебом токнуло, – Стрипс только фыркнула в ответ на такое заявление. – А потом мы пойдем, позырим на этот Идол. А то даже интересно, что это за херобора такая...

***

– Дэш? – в каюту аккуратно заглянул Магнус. Прямо на его глазах пегаска резко выпрямилась, на стол упал прилипший к ее щеке лист бумаги.

– Я не сплю, – явно на автомате выдала пони, потерла глаза сгибом ноги. На шерстке остался размазанный отпечаток чернил. – Гр-р-р... Что такое?

– К нам инспекция с проверкой нагрянула.

– ...Че?..

– Ревизоры, говорю, приперлись, – фестрал закатил глаза.

Рэйнбоу вот уже которую неделю недосыпала, и это несмотря на все попытки ее хоть как-то разгрузить, просто слишком много задач навалилось, которые ни на кого не спихнуть. В результате дневная пони периодически весьма сильно тупила.

– Какие, Тартар, ревизоры? – у Рэйнбоу задергался глаз. – Кто?

– Глава медицинской службы Эквестрии, некто полковник Бриз, – Магнус пожал плечами. – Пегаска, тихая, вежливая, спокойная, как Старлайт.

– Урх... – выдала неопределенный звук кобылка, растирая лицо копытами. – Десять минут, мне надо прочухаться. Где она сейчас?

– Инспектирует госпиталь в лагере.

– Пускай доинспектирует и поднимается на «Дредноут», один хвост все доки тут, – пегаска резко встряхнулась и уже бодрее спрыгнула со стула, сразу направившись в маленький, но все же личный санузел. – Посади ее в офицерской столовой, я буду через десять... Уже меньше, минут.

– Да, хорошо. Тебе что-нибудь взять?

– Кофе, Магнус, кофе. И побольше...

На то, чтобы умыться, причесаться, одеться в форму и вообще прийти в себя, у Рэйнбоу Дэш ушло шесть минут. Конечно, ей уже редко приходилось прямо вскакивать и в пулеметном темпе втискиваться в сбрую, но некоторые навыки все еще сохранились. Все-таки она продолжала держать себя в форме, просто по привычке, ну и потому что была полевым генералом, а не кабинетным, как тот же Квазар.

По итогу в офицерскую столовую она входила собранной, умытой, причесанной и даже почти бодрой. Последнее и позволило Дэш не замереть столбом, стоило ей осознать, кого она видит сидящей напротив Магнуса. Быстро вернув себе самообладание – фестрал, впрочем, все равно заметил, что и вызвало приподнятую в удивлении бровь – пегаска села рядом со своим адъютантом и с благодарным кивком приняла большую кружку крепкого кофе. Даже не принюхиваясь, она влила в себя почти половину горячего, но не обжигающего напитка.

– Я бы не советовала злоупотреблять подобным, – заметила Флаттершай, неодобрительно покачав головой.

– Экстренная мера, – выдохнув, Рэйнбоу Дэш со стуком опустила кружку на стол. – Генерал Рэйнбоу Дэш, чем обязаны вашему визиту?

– Полковник Шай Бриз, – представилась актуальным именем дневная пони. – Просто проверка оснащенности и укомплектованности госпиталей.

– Вот так, и что скажете?

Под прикрытием предельно вежливой, отстраненной беседы, шел другой разговор, на известном только им языке, состоящем из движений крыльями, ушами, бровями. Таким языком не сказать многого, не обсудить дел, но вполне реально назначить встречу без посторонних, что пегаски и сделали.

– Ваша дивизия – самая укомплектованная, – чуть заметно кивнула Флаттершай, на секунду перевела взгляд на Магнуса, от которого не укрылись их телодвижения. Жеребец демонстративно принялся разглядывать сжимаемую в копытах кружку чая. – Весьма похвально.

– Стараемся соответствовать, полковник, – неторопливо кивнула Рэйнбоу. – Раз уж вы здесь, не желаете обследовать медблок «Дредноута»? Вряд ли мы вас чем-то удивим, конечно, но может быть у вас будут идеи по улучшению.

– Конечно.

– Майор, на ближайшее время я занята.

– Есть, мэм, – кивнул фестрал, не спеша, впрочем, куда-то срываться. Кобылки же почти синхронно встали из-за стола и покинули офицерскую столовую.

Вот только, направились они не в лазарет, а прямо в генеральскую каюту, как наиболее приватное и защищенное от прослушивания место на всем дирижабле.

Плотно закрыв за собой дверь, Рэйнбоу, тихо вздохнув, обернулась.

Флаттершай с вежливым интересом рассматривала стены, украшенные чуть ли не прибитыми картинами, а так же полочки с прозрачными дверцами – маленькое злоупотребление полномочиями, позволившее радужногривой пони заиметь возможность собирать безделушки и не боясться, что при очередном резком маневре «Дредноута» они полетят ей прямо на голову. Здесь было много интересного, медали на обитой бархатом доске, фигурки, стопка книг, что-то вроде статуэтки, и фотографии, много фотографий. На самом видном месте и вовсе разместилось фото, где ей лично вручала награду сама королева Найтмер Мун.

– Полковник – это высшее в медслужбе. Как?

– Я участвовала в войне с тенями, – тихо ответила Флаттершай, отведя взгляд в сторону. – Сначала как медсестра... Потом в качестве врача, хирурга... Главы полевого госпиталя. У меня даже есть грамота, подписанная королевой.

Рэйнбоу покачала головой, поджав губы. Она вспомнила их встречу после завершения войны, и та заиграла новыми красками. Флаттершай ее тогда не испугалась, как она подумала, нет, это был рефлекс – если в твою сторону разворачивается пегас с пулеметами, ты точно не захочешь стоять столбом или панически метаться. И упасть и закрыть глаза копытами, защищая от вспышек выстрелов, было лучшим решением. Уши прикрывать было бесполезно, для этого нужны были беруши или наушники.

– Ты правда просто с проверкой?

– И да... И нет, – пегаска на долгую секунду задержалась на небольшом изготовленном из гильзы цветке, с подписью «От М к Д :)», чуть улыбнулась. – Я действительно инициировала внезапную проверку готовности полевых госпиталей, но лично проводить инспекцию не должна была. Просто... Я просто захотела с тобой увидеться.

– Зачем, Шай? – Рэйнбоу хмуро посмотрела в глаза подруге, без удивления отметив прямой, уверенный ответный взгляд. – Мы уже другие. Не те, что раньше. На нас слишком много крови, пусть и разной.

– Скажи, Дэши, что для тебя присяга?

– Я этой Старлайт ее рог все же в задницу-то засуну...

– Ответь, пожалуйста.

– Это верность идеалам, Флаттс. Идеалам, целям, готовность исполнять приказ вопреки и несмотря на. Я дала присягу лично Ее Величеству, а не Эквестрии, и моя верность абсолютна.

– Я знала, что ты так ответишь, – Флаттершай осторожно села рядом с кроватью, не опуская головы, не отводя взгляда. – Но что ты сделаешь теперь?

– Ничего. Я на сто двадцать процентов уверена, что Ее Величество уже знает, кто собирается ее предать и примкнуть к бунтовщикам. А ты?

– Я... Я не могу сказать точно, – желтая пегаска провела ногой по ирокезу, оставшемуся от некогда длинной гривы. – С одной стороны, речи Старлайт притягательны, но с другой... Ее Величество все же заботится о стране и ее величии.

– Выбор сделать придется, Флаттс, и чем раньше ты определишься, тем проще и лучше тебе будет, – Рэйнбоу Дэш села на стул, крутанулась на нем, чтобы сидеть лицом к подруге. Подруге ли? – Я свой сделала.

– Я знаю, Дэши. Родители Скуталу погибли.

– Я знаю, – пегаска чуть заметно дернула ухом на такую резкую смену темы. Раньше Флаттершай на такое способна не была. – Надеюсь, Эдука не сделает хуже. Не думала, что такое случится.

– Эдука?

– Фестралка из клана Тенескрытов, мы были в одном подразделении, – Рэйнбоу Дэш откинулась на спинку стула. – Я попросила ее присмотреть за Скуталу, раз уж ее родители вечно в разъездах, а опекунши не способны за ней уследить. Правда, у фестралов весьма своеобразное воспитание и методы этого самого воспитания.

– Думаешь, возможны проблемы?

– Может быть, – пони пожала плечами. – Не буду лгать, я устала от ее выкрутасов. Я честно пыталась отгородить ее от всего этого, но Скуталу слишком упряма, как любит говорить тот же Магнус, по-дневному упряма.

– К слову о Магнусе, – Флаттершай улыбнулась. – Насколько у вас все серьезно?

– К свадьбе дело не идет, если ты об этом, – не демонстрируя ни капли смущения, фыркнула Рэйнбоу Дэш. – Но он... Хороший пони. Не знаю, Флаттершай, просто не знаю. Он проявляет внимание, я отвечаю... Ты же знаешь, я в этом деле не очень хороша.

– Да, понимаю, – улыбка розовогривой пони стала грустнее.

Они изменились, очень, очень сильно. Война и Найтмер Мун изменили их, а ведь полковник даже от своего прошлого имени отказалась, да и метки прятала. Теперь уже не просто чтобы не рисковать, но и потому что считала себя совсем другой пони.

– Какие еще проверки будут?

– На следующей неделе жди полковника Ноктюрнал, она возглавляет логистическую службу.

– Вот как... Ну, ее я, пожалуй, даже буду ждать. Может, что-нибудь придумаем со снабжением северных частей...

Глава 42

«Думается мне, совершаешь ты ошибку, милая Старлайт», – сказала ей однажды Аморэ-Долор. «Покуда не осознаешь ты, кто есть Найтмер, в чем ее цели, и сколь ничтожны и ты, и я, на фоне Владычицы»

Тогда она ничего не ответила, не желая вступать в бессмысленный спор, да и сейчас не хотела сомневаться. Сомнения – первый шаг на пути к поражению, уж этот урок она выучила крепко, как и то, что в одиночку победить будет невозможно. Даже у королевы с самого начала была поддержка в виде фестралов.

Пройти мимо цербера было несложно – совсем еще щенок, глупый, необученный, он мгновенно погнался за иллюзорным мячом, покинув свой пост. Старлайт даже сделала иллюзию покрепче и поинтереснее, не столько чтобы отвлечь на больший срок, сколько из ощущения неправильности обмана. В ее жизни и так было достаточно плохого, чтобы пятнать себя издевательством над пусть и огромным, трехголовым, но щенком.

Первые десятки метров спуска выглядели непримечательно – просто каменный туннель с редкими сталактитами и сталагмитами. Света не было, и пони зажгла светляк, подвесив его над спиной, воздух оказался затхлым, неподвижным, тяжелым от неизвестно откуда взявшейся влаги. Здесь все намекало на опасность, на проблемы, на угрозу, но... Лишь намекало. Кого-нибудь слабого духом, ну или сунувшегося сюда из любопытства, эти меры с легкостью отвадили бы, но не ее. У нее была цель, найти себе союзников, ситуативных, временных, но достаточно сильных, чтобы хоть как-то ослабить Найтмер. Чтобы был шанс справиться с королевой, Воплощением Войны.

Следом в каменном коридоре появились скелеты, но кости были слишком белыми, а сами костяки – слишком целыми, чтобы поверить в подобное. Снова дешевый трюк, но в рамках гармонизированной Эквестрии наверняка действенный.

А дальше была высокая решетка с толстыми прутьями, между которыми не смог бы пройти разве что тот самый цербер. Проверив металл на магию, да и в целом убедившись, что никаких ловушек и сигналок нет, Старлайт спокойно шагнула между металлических колонн.

Естественно, ничего не произошло.

А вот вид начал меняться, чем глубже она спускалась в Тартар, тем живее он становился. Появились кристаллы, дающие свет, движение воздуха, несущего с собой различные запахи, больше свойственные какому-нибудь городку. Пол был истерт множеством ног и когтей, на стенах появились выцарапанные надписи на незнакомых языках, а позже – и отнорки с полноценными указателями. Один из них однозначно указывал на туалет.

Вскоре она встретила и первого местного жителя.

Это был единорог, весь какой-то усохший, словно обтянутый светло-бежевого цвета шкурой скелет. Он валялся прямо посреди коридора, подложив под голову массивный фолиант, и совершенно невозмутимо... храпел на всю округу. Меток у него не было, но зато были многочисленные ожоги по всему телу, а его магия ощущалась, словно какое-то древнее кладбище.

«Арктик Дейл, единорог, печально известный создатель некромантии», – всплыло в голове Старлайт Глиммер имя заключенного. «По легендам, стал бессмертным, поглотив души множества пони. Описан как высокий жеребец... А не как иссохшая полумумия»

Недолго думая, пони просто пнула заключенного в ногу. Всхрапнув, он лениво поднял голову, приоткрыв глаза насыщенного темно-зеленого цвета.

– Шо, инспекция? – сонно причмокивая, один из самых опасных магов в истории Эквестрии сел, потирая глаза. – Предыдущая была семьдесят восемь лет назад... Зачем приходить так часто?

– Нет, не инспекция, я...

– Да, поднимал толпы мертвецов, кушал жеребят, дал под круп Селестии, нет, я не воровал у нее торт, да, посидел на троне в Кантерлоте, нет, автографов не даю.

– ... – Старлайт тряхнула головой. – Часто просят?

– И десятилетия не проходит, как сюда не заваливается какой-нибудь обиженный на мир пони и пытается что-то тут найти, – Арктик Дейл, покряхтывая, встал на ноги. Фолиант сам собой, явно без телекинеза, взмыл в воздух и завис рядом с плечом жеребца. – Но если ты сюда за армией пришла, то ошиблась, тебе никто не поможет.

– Не сомневаюсь. Но у меня есть несколько новостей и пара предложений.

– Дорогуша, Селестия может быть сколько угодно добренькой и и милой, но вот эта шкура все еще помнит мощь ее пламени, – Дейл помахал ногой с огромным уродливым шрамом от ожога.

– Разве она после изгнания Найтмер Мун хоть кого-нибудь обожгла?

– Первые лет триста из нее еще то и дело лезла ее темная натура, – пожевав губами, ответил жеребец. – А с тех пор сюда больше никого и не ссылали. Только время от времени инспекции приходят, да искатели темной стороны магии.

– И вы... Не восстали? – Старлайт с недоумеванием посмотрела на расслабленного Арктика. – Зная, что Селестия слаба? Что вы можете захватить эту страну?

– Никто не хочет проверять, вспомнит ли Селестия, как она была Дэйбрейкер, или нет. Быть бессмертным – значит, очень, Очень долго гореть, дорогуша.

– Принцесса Селестия была свергнута два года назад. Эквестрия сейчас под управлением королевы Найтмер Мун.

– А, эта отбитая вернулась все-таки, – хмыкнул Арктик Дейл, больше никак не отреагировав. – И даже сестричку свою пристукнула. Ну туда солнцекрупой и дорога.

– Она развязала множество войн, и правит жестоко и кроваво...

– И что, мы можем к ней прсоединиться? – оживился жеребец.

– Нет, я прошу помочь ее свергнуть.

– А... – единорог устало вздохнул. – Я же уже сказал, тут никто тебе с этим не поможет. Хотя... Можешь спросить Тирека, он новенький, может, ему хватит дурости записаться в твою авантюру.

– Так и сделаю. Почему вы тут лежали?

– Просто моя очередь дежурить у входа, такие дела.

Коротко кивнув укладывающемуся спать жеребцу, Старлайт направилась дальше по коридору. В глубине души у нее бушевала буря эмоций, которую воля Владычицы подавить была не в силах.

Она помнила слова Найтмер и Селестии, но даже представить себе не могла, насколько все... запущенно. Легендарные преступники, чудовища, именами и образами которых пугали жеребят, здесь, в Тартаре, буквально прятались, неоднократно обожженные пламенем Дэйбрейкер или звездами Найтмер Мун. Сломленные волей, лишенные смысла и цели, слишком хорошо помнящие, каково это, проиграть аликорнам, вызвать их гнев... Бессмертные, но безвольные, а то и вовсе проклинающие свою неспособность умереть. Возможно, аликорны и смогли бы их убить, приложив больше усилий, но нет. Дэйбрейкер и Найтмер Мун не хотели лишаться игрушек, а Селестия была слишком добра, чтобы убивать.

Возможно, стоит попробовать пообещать смерть от копыт Найтмер? Быть может, это заставит их хотя бы немного пошевелиться.

Старлайт Глиммер была честна сама с собой, она их понимала, узников Тартара. Если бы она точно так же была бессмертна, и так же неоднократно горела в безумном пламени Повелительницы Огня... Веками не видеть солнечного света – не такая уж и плохая участь в таких условиях, отнюдь не плохая. Но ей нужны были союзники, эти легендарные темные маги, чудовища, безумцы. Хоть кто-то из них должен был сохранить волю к мести.

Хоть кто-то.

Тартар часто изображали как бесконечно глубокую пещеру с рядами клеток, с цепями, крюками, храмами, в общем, как типичное жуткое местечко. Но чего Старлайт не ожидала, так это... Деревни. Маленького поселения на сотню жителей максимум, с домами из камня, каждое из которых было украшено кто во что горазд. Тут были даже огороды, теплицы с кристаллами, имитирующими солнечный свет, а на площади стояла сцена для выступлений, сейчас пустующая. Это место должно было быть тюрьмой для самых жестоких разумных, узницей чудовищ, где за решетками гниют самые опасные существа всего Эквуса.

А тут... А тут вон, судя по виду, сирена в бассейне купается, потягивая что-то из высокого вычурного стакана из камня. А там из огромной будки выглядывает белоснежно-белый древолк, как бы не легендарный Альфа, первый древесный волк, которого, согласно древним текстам, Луна одолела лично.

У него не было правого глаза, только звездообразная дыра на его месте.

Убежище поверженных. Быть может, когда-то Тартар и был тюрьмой, но с появлением аликорнов он стал местом, где побежденные злодеи могли укрыться от ярости солнца и безумия кошмаров.

«Интересно, если я здесь базу обустрою, меня быстро выпнут, или точно так же внимания обращать не будут?»

– Так-так... – раздался рядом низкий, глубокий голос, с характерными старческими нотами. – Кто тут у нас?

Старлайт повернулась и увидела перед собой представителя неизвестной расы. Высокий, массивный, с мощной шеей и грудью, и парой выдающихся закручивающихся назад рогов. Рога эти были настолько большими, что пони просто не понимала, как у него голова под такой тяжестью не отваливается. Седая грива, кустистые седые же брови, короткий хвост. Синяя шерсть местами отсутствовала, обнажая ожоги и звездообразные шрамы, красные глаза с небольшими радужками и горизонтально вытянутыми зрачками смотрели спокойно, без вызова. Удивляли раздвоенные копыта и потрепанный красный хомут с золотыми бубенцами и темно-зеленым квадратным колокольчиком, оплавленным и без язычка.

– Старлайт Глиммер, – представилась единорог, поняв, что неизвестный ждет ее ответа, спокойно, терпеливо.

– Грогар, последний из рода баранов, – старик чуть склонил голову, словно бы вежливо кланяясь. Пони невольно проследила за движением его огромных рогов. – Когда-то – Владыка Монстров, ныне же просто старый бессмертный узник Тартара.

– Не так я представляла себе разговоры в этом месте, – призналась Старлайт, в который раз обращая внимание на полное игнорирование со стороны остальных «самых опасных существ Эквуса».

– Идем, – Грогар несколько неуклюже развернулся и, заметно прихрамывая, неторопливо пошел в сторону одного из домов. Кобылка пошла следом, периодически посматривая по сторонам.

К одноэтажному домику не вели тропинки, не было заборов, ничего. У крыльца стояло кривоватое кресло-качалка рядом с каменным столиком, сбору расположился маленький садик с парящим над яблоней магическим кристаллом, тут же, неподалеку, не менее маленький огородик. К стене дома прибита доска с крюками, на которых висели садовые инструменты. Старлайт с трудом умещала в голове вот это вот все, чудовищ, преступников и садоводство. С тем же успехом она могла попытаться представить Найтмер, ковыряющуюся в земле тяпкой – получалось плохо.

– В тебе два источника магии, отчего так? – взгромоздившись в кресло-качалку, поинтересовался баран, магией вытаскивая из дома стул. Старлайт оценила его мастерство – сама она на таком расстоянии вслепую телекинез применять не могла, слишком высоки требования к концентрации.

– Второй – кристалл, воплощенная воля Найтмер, – пони расстегнула жилетку и продемонстрировала вставленный в грудь черный камень. – Могу я задавать вопросы?

– Сначала расскажи, что происходит во внешнем мире, и что тебя привело сюда. А там я уже смогу ответить на твои вопросы.

На то, чтобы рассказать о том, кто такая Найтмер и чем она отличается от Найтмер Мун, ушло немного времени. Больше потребовалось на рассказ о поражении и гибели Селестии, войне с тенями Тенебрис, возвращении Кристальной Империи, возглавляемой Ми Аморэ Каденцией, аликорном зверски убитым ее воспитанницей. Пришлось рассказать о Твайлайт Спаркл, ученице двух аликорнов, каким-то чудом выжившей в Кристальном Сердце. О планах Воплощения Войны и о том, почему она, Старлайт Глиммер, отправилась сюда, в Тартар.

– Вот как... – Грогар потер копытом подбородок, провел по бородке, одним копытокинезом имитируя расческу. – Тогда тебе к Тиреку. Он потерпел поражение от копыт Селестии всего однажды, он точно тебя поддержит.

– Почему только он? – спросила Старлайт. – Разве вы не хотите освободиться, вырваться на свободу?

– Эквус – древний мир, Старлайт Глиммер, – невпопад ответил баран, начиная чуть покачиваться в кресле. – Он был древним, когда я строил свою империю в землях, ныне занятых империей Кристальной. Он был древним, когда я пришел на руины предыдущей империи, неизвестно кем населенной. И у этого мира есть одно правило, наказание для глупцов, возжелавших бессмертия. Мы получили желаемое, да, мы не можем умереть... В принципе. Что бы с нами не произошло, как бы нас не пытались убить, сжечь, испарить, разорвать на сотни и тысячи частей, мы не умираем. Если повреждения слишком сильны, мы перерождаемся, причем не как аликорны, с задержкой, в другом месте или вовсе – теле, но там же, в тот же миг. Единственный для нас шанс умереть – истощить, уничтожить душу, а это непросто. Дэйбрейкер и Найтмер Мун быстро это поняли.

– Они вас пытали, – мгновенно поняла Старлайт.

– Злодеями и самыми опасными существами Эквуса называют нас, за наши амбиции, за наши возможности и деяния. Но злодеи мы лишь потому что проиграли аликорнам, так-то они не лучше. Но у них вышло то, что не получилось у нас – они захватили власть, а нас... Ну, ты видишь.

– Почему вы не поднимитесь, не восстанете? Селестия бесполезна, осталась только Найтмер, и вместе...

– Потому что ты не понимаешь, что значит сломаться, – Грогар вздохнул. – Только в легендах и сказаниях могучий герой оправляется от слома, встает и вершит подвиги. В реальности... В реальности сломавшись, именно сломавшись, когда воля и амбиции рассыпаются прахом, уже нельзя стать прежним. Можно стать другим, перестать быть собой, но самостоятельно того не совершить. В голове всегда шепчет трусливый голосок страха, поджилки трясутся, и сама мысль о восстании, сопротивлении...

Барана ощутимо передернуло, он на долгую секунду сжался, прижимая уши и замурившись. Старлайт вдруг осознала, что уже видела подобное. Точно так же вела себя переродившаяся Селестия, сломленная, разбитая... Глаза пони распахнулись, стоило ей осознать, что Найтмер не просто так возилась с ней.

Она собиралась перековать, переплавить ее, вылепить нечто совершенно новое, чуждое... Опасное. Селестия стала чейджлингом, принцессой роя, ей было под силу занять место королевы Кризалис или породить свой выводок. С ней Эквестрия станет еще сильнее, еще опаснее.

– Что здесь было до аликорнов? – сменила тему единорог. Грогар чуть оживился.

– Тюрьма для самых опасных существ Эквуса. Клетки из подавляющего магию металла, меж которыми бродили стражи – церберы. Тюрьма, построеная некоей древней империей, что занимала эти земли задолго до Эквестрии, Кристальной Империи, моей... Эквус очень древний, Старлайт Глиммер. Расы создавались и истреблялись, появлялись, исчезали, империи сменяли друг друга, менялись языки, менялась магия. Когда-то солнце и луна странствовали по небу своей волей, никому не подчиняясь, но уже при мне их движение контролировалось. Сначала древним комплексом, оставшимся от неких существ, затем – единорогами Кристальной Империи, ныне же – аликорнами. А что было десять, сто тысяч лет назад – никто и не скажет... Ищи Тирека, юная пони. Он поселился вдали от нашей деревни, ведь мы – сломленные души, раздражали его. Ищи... И пиши свою историю, пока есть возможность...

***

– Занятная штука, – Найтмер вертела Идол Борея в поле телекинеза, рассматривая со всех сторон не только визульно, но и магически.

Артефакт выглядел необычно, словно вытянутое, длинное золотое крыло, по спирали обхватывающее сферу из красного мрамора. Вернее, материал был похож на красный мрамор, но по факту это было нечто другое. Древнее, уже давно не существующее, эхо далекого прошлого. Реликвия, оставшаяся от давно сгинувшей цивилизации.

Аликорн хмыкнула, магическая структура разительно отличалась от всего, что она или Найтмер Мун когда-либо видели. Предельно, неестественно четкая, выверенная, на фоне современной магии она была словно выточенная на многоосевом токарном станке деталь рядом с изделием кузнеца. Тот мог быть сколько угодно мастером, но такую стремящуюся к абсолюту точность воспроизвести просто физически не способен.

Эффект артефакта же был... Занятным, иначе и не скажешь. Он то ли резонировал с магией и душой владельца, то ли просто усиливал, но Идол был способен превратить любого разумного в вождя, за которым без страха и сомнений пойдут толпы. Вот только, с Найтмер он никак не взаимодействовал, вероятно, из-за ее грубой мощи или того, что она – воплощение. Для чего создавать такой артефакт, вопроса не стояло, но вот почему он работал с ныне живущими расами – это уже, конечно, интересно.

– На, подержи, – аликорн сунула Идол Борея в копыта Твайлайт. Пони вцепилась в него и с недоумеванием уставилась на наставницу, которая в свою очередь изучала работу артефакта.

Он не давил на разум, не пытался как-то влиять, и вообще был на редкость безобиден сам по себе. Постепенно слабая магическая аура единорога начала окутывать Идол, крупица за крупицей встраиваясь в его сеть, и процесс этот был небыстрым. Вероятно, во избежание проблем или каких-то побочных эффектов, неважно, суть в том, что первоначальная идея всучить артефакт грифонам была отброшена. Да, с ним они, скорее всего, смогут построить свою империю, если, конечно, сойдутся во мнении, кому быть новым императором, но это произойдет нескоро.

А вот отдать Твайлайт с целью усилить ее в будущем... Причем значительно...

– Дарю.

Грифоны, стоящие неподалеку, дружно распахнули клювы, посмотрели на Найтмер, с неподдельным интересом смотрящую на них, и так же дружно заткнулись, нахохлившись. Дураков, оспаривать решение королевы, не нашлось. В основном потому, что проблему беснующихся в карцере птицекошек она решила в своем стиле – повырывала всем крылья. В самом буквальном смысле. И в продолжение наказания-издевательства, этих калек оставили на борту «Дредноута», но уже не в качестве летунов, а обслуживающего персонала – они должны были перезаряжать пулеметы и подносить боеприпасы, а так же помогать экипироваться.

Страшная и жестокая участь, даже несмотря на то, что Найтмер все же пообещала вернуть крылья тем, кто хорошо выслужится.

– И на кой хвост мне эта штука? – Твайлайт помахала Идолом, попросту не ощущая его силы.

– Потом допрешь, че к чему.

– Почему это прозвучало как «вырастешь – поймешь»... – пробормотала темно-фиолетовая единорог, убирая артефакт в седельную сумку.

– В душе ни ебу, что ты там себе навыдумывала. Генерал, оценку боеготовности авиасоединения, кратко.

– В целом высокая, но зависит от снабжения, – мгновенно ответила Рэйнбоу Дэш. – На данный момент склады заполнены на сто процентов, но этого хватит максимум на месяц интенсивных боевых действий.

– Месяц – это уже заебись на самом деле, – Найтмер задумчиво потерла подбородок копытом. – Транспортными дирижаблями сыт не будешь, нужно тянуть «жэдэшку»...

– Зачем? – Твайлайт тряхнула головой. – У одного дирижабля грузоподъемность сто семьдесят тонн, и то, уже в следующей итерации мы сможем повысить ее до трехсот. И это при крейсерской скорости в сто километров в час.

– В целом, да, только сбить их легче, чем пустить под откос военный эшелон, – Найтмер вздохнула. – Сука, ну не шарю я в логистике настолько. Но чем больше средств доставки – тем лучше. По-хорошему, надо бы и дороги сделать, и грузовики уже придумать, а то вся логистика, сука, на пегасах держится, а они на фронте нужны.

– Владычица, мэм, есть ли возможность выделить больше штурмовых комплектов для пегасов?

– А Ноктюрнал что сказала?

– Все, что были, переданы второму ударному соединению.

Бывшая лисица потерла затылок сгибом крыла, выковыривая из памяти последние приказы.

– Ага, да, помню... Ща производственные линии новые наладят, и вам передадут штурмовые комплекты с бомбами.

– Бомбами?

– Угу, магические осколочно-фугасные бомбы номиналом по триста кило каждая. Штурмовых комплектов для пегасов потому и нихуя нет, что зачаровывать их даже сложнее, чем пулеметные.

Стоящие в охранении пони растеряно переглянулись – куда сложнее-то? Система наведения и компенсация аэродинамического сопротивления и так превращали седло в чудо маготехники.

– Так, ладно, мы тут закончили?

– Наверное? – Твайлайт пожала плечами. – Мы сюда только за Идолом шли?

– Владычица, нам нужен специалист по магии на замену Старлайт Глиммер.

– В курсе, будет. Что еще?

– Аморэ-Долор просит аудиенции, так же... Эм... – Рэйнбоу Дэш тяжело вздохнула. – Ваше Величество, можно Файрфлай перевести куда-нибудь? Она мешается.

– Прибью засранку, – Найтмер скрипнула зубами. Она ей, значит, дала шанс исправиться, а эта хрень и тут всем мешает? – Что она опять натворила?

– Просто путается под ногами у занятых делом солдат, Владычица.

– Хорошо, я займусь ей, – бывшая лиса вздохнула. – Слушай, а тебе не нужен целый пехотный полк с промытыми мозгами?

Пони и грифоны переглянулись с настолько растерянным видом, что Твайлайт некультурно хрюкнула, подавляя смешок.

– Эм... Владычица?..

– Полк «Эквалис», – пояснила Найтмер, открыто ухмыляясь. – Бывшие жители Нашгорода Старлайт. А вы что думали, что я на него забила?

– Владычица, но я ведь командую авиасоединением, – осторожно заметила Рэйнбоу Дэш.

– У тебя вон, наземных сил уже не меньше. Или тебе не нужен полк мотивированных штурмовиков с отличным снаряжением и выучкой?

Пегаска на секунду задумалась, прикидывая, нужно ли ей такое пополнение, и была вынуждена признать – да, нужно. Даже очень, скорее даже, необходимо.

– Чудно, чудно, – аликорн довольно улыбнулась даже не дожидаясь ответа вслух. – А то че они простаивают... Ладно, где эта мелкая сферическая дрянь?

– Вероятно, где-то на борту, мэм, – Дэш пожала крыльями. – Не могу знать.

– Все же прибью заразу, – фыркнув, Найтмер зубами схватила за загривок закатившую глаза Твайлайт и провалилась в свою тень.

Пони и грифоны несколько секунд молча стояли, пытаясь переварить увиденное и услышанное, все же не каждый день на их глазах королева таскает свою собственную ученицу, будто кошка – котенка. Да и судя по поведению единорожки, это уже стало нормой.

– Так значит, это не слухи, – пробормотал Магнус, потирая затылок сгибом перепончатого крыла.

– Майор? – на него с недоумением уставилась радужногривая пегаска.

– Великая удочерила Твайлайт Спаркл.

Кто-то громко подавился воздухом и, судя по звукам и панике рядом стоящих, собирался от этого умереть.

***

Тишина окружала, но не была приятной. Безмолвие давило, напряженное, обволакивающее, словно тяжелое, неудобное одеяло. Точно так же хотелось из под него выбраться наружу, к свету, вдохнуть полной грудью... Но Селестия не нарушала эту тиширу.

Она заслужила это наказание. Оторванная от многоголосой сети роя, оторванная от матери, от других чейджлингов, которых с самого своего перерождения раздражала, нервировала. Бесполезная, бестолковая, она недостойна была зваться даже тенью.

Воплощенное Отчаяние, так сказала ей Найтмер. Последняя из «темных» сил, что должны совместными усилиями обрушить мир, перезагрузить его, вновь, в неизвестно который уже раз провернуть вечный цикл Эквуса. Гармония создает мир Дружбы и Любви, но вечным он быть не может – освобождается Тень, вынуждая защищаться. Поле боя, смерть и горе пробуждают Раздор, что сеет Вражду. Вражда взращивает Ненависть, что порождает Отчаяние, и вместе они уничтожают цивилизации, чтобы уже на руинах еле тлеющий огонек Надежды разгорелся в пламя Веры. Вера, эта могучая сила, разгонит тучи хаоса и тьмы, и вновь воссияет Гармония. Последние кусочки мозаики Найтмер откопала совсем недавно, собрав, наконец, полный цикл мира.

Цикл, который Кристальная Империя, пони, нарушили, почти полностью истребив Вражду, воплощающих ее духов, вендиго.

Если бы не Найтмер, если бы она не стала Войной, мир бы мог стать совершенно другим. Освобожденная Тень бы вновь обрушилась на мир, призывая Раздор, но он, Дискорд, сам по себе не способен пробудить истинную Ненависть. На смену Раздору быстро пришли бы Надежда и Вера, сократив цикл, позволив миру развиваться дальше, не обрушиваемому в пропасть «темными» силами, но... Но Война уже здесь. Ненависть и Отчаяние уже возродились, и не просто стихийными силами, но разумными воплощениями. Любовь погибла, не успев серьезно повлиять на мир, а Дружба и вовсе не успела зародиться.

Мир обещал стать очень жестоким, очень мрачным, темным местом... И это усиливало боль Селестии, ее отчаяние.

– Ты не задумывалась, что значит быть воплощением?

Чейджлинг торопливо стерла слезы, шмыгнула носом, пытаясь принять хотя бы не слишком унылый, разбитый вид. Прошедшая мимо Найтмер в облике аликорна, впрочем на нее даже не взглянула, и это было, наверное, не менее больно и обидно.

– Дискорд – Раздор, Дисгармония, Каденция – Ненависть, я – Война... А ты – Отчаяние. Но что это значит, быть воплощением?

– Я... – Селестия сглотнула, смотря себе под копыта. – Я не знаю...

– Быть воплощением – значит, распространять свою... Силу, назовем это так, – ночногривая пони неторопливо залезла на диван, сбросив накопытники, повертелась на нем, словно лиса и так же легла, укрывшись хвостом. – Дискорд сеет Раздор, дробя страны, разрушая семьи, узы. Каденция отравляет Ненавистью всех, кто слишком слаб волей, а будь она сильна, прими себя и свою суть, то и вообще всех подряд. Я распространяю Войну, разжигая ее пламя повсюду, куда могу дотянуться. А ты?

– Я... Я бесполезная...

– Ты – воплощение Отчаяния, но твое отчаяние – это боль и самобичевание. Это не твоя суть, Тия, не твое воплощение.

Чейджлинг промолчала, только еще ниже опустила голову.

Что она могла ответить? Ничего.

– Ты ведь прекрасно помнишь, какое отчаяние воплощаешь, Тия.

Она помнила. Помнила даже слишком хорошо, и всегда, всю тысячу лет стремилась забыть, изгнать... Получилось лишь из памяти пони, но не своей.

Селестия помнила, какое отчаяние вызывала всегда, еще до Эквестрии и на заре становления королевства.

Дэйбрейкер, Повелительница Огня, Воплощенное Пламя, Солнечная Кобылица... У нее было много титулов, не меньше, а то и больше, чем у Найтмер Мун, ее младшей сестры. Она с самого обращения аликорном наслаждалась своей мощью, силой. Огнегривая пони была той, кто научила Найтмер сражаться, наслаждаться схватками не на жизнь, а насмерть, когда кровь кипит, а оскал сам собой искажает лицо в гримасе ярости.

И отчаяние, сладкое отчаяние жертвы... Селестия слишком хорошо его помнила, это выражение лиц, позы, мольбы... Помнила, хоть и старалась забыть. Она приняла Гармонию, позволила ей укорениться в себе, погрузилась в ее мягкость и тепло, что вымыли следы прошлого.

Но память осталась.

Она не хотела становиться Дэйбрейкер, не хотела снова видеть это отчаяние на лицах, мордах, в позах, слышать в криках и рыданиях. Она не хотела больше быть всекарающим пламенем, да и не могла. Пусть в ней действительно тлел огонек безумного огня, разжечь его в ураган уже невозможно.

– Отчаяние, как и Война, и Ненависть, и Любовь с Дружбой, они разные бывают, – Найтмер, неизвестно когда оказавшаяся рядом, посмотрела прямо в глаза чейджлингу, без улыбки, ухмылки. Сухой, холодный взгляд. – Твое отчаяние, Тия, направлено вовнутрь. Ты вновь пытаешься трусливо сбежать, погрузиться в свою же боль, свои страдания, отречься от мира. Ты вновь хочешь бросить всех, меня, Твайлайт... Кризалис, свою мать. И знаешь, что... Я могу тебя убить. Окончательно. С концами. Я могу обратить твою душу в ничто, пережечь в энергию для какого-нибудь масштабного проекта. Ты больше никогда не возродишься, не переродишься, ни в этом, ни в каком бы то ни было ином мире.

– П-правда?..

Сладкое желаемое забвение... Селестия действительно хотела раствориться в нем. Трусливо сбежать, потому что она не считала себя годной хоть для чего-то. Она всех подвела, предала, нарушила каждое свое слово. Отверженная, бесполезная кобыла, не годная ни для чего, слабая, разбитая...

– Да. Но знаешь, почему я этого не делаю? Потому что ты нужна.

– Я? – удивление было столь сильным и неожиданным, что смогло пробиться сквозь тягучую патоку тоски.

– Ты. Нужна Кризалис, которая все еще любит тебя, как свою дочь. Нужна пони Эквестрии, для которых любой аликорн – это символ. И, знаешь, ты ведь даже мне нужна.

– Но ведь я – бесполезная...

– Конечно, подменить меня ты не в силах. Не способна вести армии, не можешь защитить наших пони на поле боя... Но ты все еще тысячу лет правила этой страной. Ты все еще лучше кого бы то ни было знаешь, как манипулировать этими массами, о чем они думают, о чем мечтают, что ими движет.

Найтмер мягко коснулась щекой щеки опешившей, замершей Селестии, задержавшей дыхание.

– Ты ведь знаешь это, в глубине души, там, за сладкой патокой саморазрушения, – мягко прошептала иссия-черная пони, коснулась губами уха, отчего то непроизвольно дернулось. – Ты знаешь... Что можешь лучше... Ты понимаешь, что знаешь больше... Ведь именно это поддерживает твой огонек, не дает ему потухнуть...

Неожиданно нежный, черный дым, которым обратилось тело Найтмер, обволакивал, словно пушистое полотенце, мягко холодя шкуру, шевеля шерстинки. Стадо мурашек пробежалось по всему телу чейджлинга.

– Гордость все еще тлеет в глубине твоей души, Тия, – лисьи руки, черные в серебристых шерстинках, словно звездах, обняли ее за шею. – Гордость принцессы Эквестрийской... Гордость принцессы Роя... Попранная, забитая, оттоптанная тобою же... Ведь именно гордость всегда была главным чувством Дэйбрейкер, правда?

– Да... – прошептала Селестия, понимая, что попала в ловушку. Она знала, как выбраться из нее, что сказать, что сделать, чтобы освободить свой разум из тисков ментальной магии, но... Но не хотела.

– Ты всегда чувствовала ее... Гордость повелительницы. Гордость сильнейшей... Она, а не Гармония, давала тебе силы, правда?

– Да...

Гармония... Она отдалась ей без остатка, вся, всю свою магию, душу, тело, разум. Отдалась целиком... И всеми силами игнорировала предательский шепот из глубин души.

– Ты всегда это знала. Знала, что ссылка Найтмер Мун на луну не стоила того... Да даже ваша ссора. Внутри тебя, загнанная твоим же копытом как можно дальше, тлела гордость. Твоя душа всегда болела от осознания предательства, правда?

– Да...

Этот шепот... Боль от собственного предательства, ведь она всегда держала слово... Пусть верность и честность не были ее элементами, но она все еще считала ложь и предательство отвратительными. Так почему же она стала той, кто предала? Почему она с такой легкостью прониклась Гармонией? Лишь одно имя всплывало в голове, Старсвирл...

– Ни ты, ни Найтмер Мун не знали, что скрывается за элементом Магии. Да и я долгое время не знала... Пока не сложила всю мозаику воедино. И ответ... Ответ тебе не понравится, Тия. Потому что полное название этого элемента – Магия... Дружбы, – глаза Селестии широко раскрылись. – Это ведь все меняет, правда?

– Да.

Старсвирл знал... Знал все с самого начала. Он учил их не только магии, но и терпению, смирению... Пытался. Они сопротивлялись, не понимая, зачем им быть снисходительными с обычными пони, которые, даже соберись они армией, не ровня им? Но после Элементов Гармонии... После битвы с Дискордом, хотя какая там битва... Все изменилось. С тех пор она начала меняться. Найтмер Мун даже надев личину Луны, оставалась собой, но не Дэйбрейкер, ставшая Селестией.

– Сколько проблем можно было бы избежать, убей вы его раньше... – лисица демонстративно вздохнула, отходя в сторону. – Но увы, что произошло, то произошло.

Чейджлинг долгие секунды молча пялилась в пространство перед собой, прежде чем наведенный транс отступил, отпустил ее. Тряхнув головой, она с недоумением уставилась на Найтмер, разорвавшую цикл. Почему эта лиса не затянула ментальную петлю до конца?

– Мне не нужна еще одна Ненависть или Война, Тия, – лиса хмыкнула, смотря, как меняется выражение лица Селестии.

Она... Она ведь почти смогла... Почти стала другой! Почти выбралась из тягучей патоки отчаяния! Ей оставалось совсем немного, и, возможно, ее пламя вновь бы зажглось!

– Почему?! – закричала сквозь слезы чейджлинг, ее крылья жужжали, зло, растерянно. Она зажмурилась от боли и обиды. – Я настолько никчемная?! Почему ты перековала Твайлайт, но не меня?!

– Потому что ты – не моя дочь, Тия.

– Что?..

– Кризалис передала, что она все же придумала тебе подходящее имя, – Найтмер хмыкнула. – Тристия. Так она решила назвать тебя. Принимать имя, или нет – сама решай.

Насладившись совершенно безумным, полным противоречивых эмоций взглядом, лисица рассыпалась дымом, что рассеялся, оставив чейджлинга в одиночестве.

Тристия. Грусть. Это ей... Подходило. Пришло осознание, что за весь разговор Найтмер ни разу не назвала ее полным именем. Потому что даже она, даже теперь, после всего произошедшего, давала ей выбор, как себя называть.

Кем быть.

Чейджлинг упала на пол, не выдержали дрожащие ноги. Ее глаза, полные слез, зажмурились, по черной плотной шерстке на щеках покатились крупные, горькие слезы.

Мама дала ей имя... Несмотря ни на что, несмотря на ее бесполезность, бестолковость, несмотря на то, что она своей тоской отравляла Рой. Подарила имя... Последний, прощальный подарок.

Отчаяние захлестнуло с головой, черное и беспросветное.