Во тьме ночных кошмаров
Глава 01
С треском разлетелись осколки бетона, выбитые из стены длинной пулеметной очередью. Зашипели-зарычали укрывающиеся ниже звери, ругнулась одна из них, когда прилетело по неприкрытому козырьком шлема носу.
– Да откуда эти гандоны лезут?!
– Завали хлебало и хуярь!
За грохотом стрельбы терялось эхо, гуляющее по заводскому цеху. Звенели-гудели массивные станки и агрегаты, коим не посчастливилось послужить укрытием от пуль, оглушающие взрывы гранат с визгом осколков вплетались в какафонию яростной стычки. Бой только-только завязался, противники еще не успели вымотаться, подгоняемые кипящим в крови адреналином, а потому стрельба была плотной, злой, неприцельной. Обе стороны не жалели патронов, стремясь придавить огнем врага, вырвать инициативу, но слишком равными были силы, слишком много было укрытий.
Так продолжалось целых полторы минуты, а затем плотность вражеского огня кратно усилилась. Рыкнула от боли тигрица и тут же затихла, мешком рухнув на пол, с матом нырнули в укрытие остальные.
– Я – Найтмер, я – Найтмер, где все, блять?! – черная с серебристым лиса вжималась в бетонный пол, пока над спиной зло пули. Дыхание уже сбилось, и поэтому вопль в рацию вышел задушенный, злой, визгливый.
– Каркар прижат, нужна огн... Ахтыж!..
– Блять, Каркара миной накрыло!
– Я – Лютый, вижу цех!
– Наблюдаю четыре группы, работаю...
Очередной взрыв гранаты прозвучал совсем рядом с лисой, отчего она с руганью поползла в противоположную сторону. По пути она наткнулась на тело волка – напарник поймал несколько пуль, оставив ее наедине с врагом.
– Кто рядом с Сивой, что там?!
– Оттуда по нам шмаляют!
– Сивая, на связь! Сивая! Бля!
– Я тут одна, одна! – зарычала в рацию Найтмер, переворачиваясь на спину и перезаряжая автомат одной рукой. Полупустой магазин упал на пол, времени пихать его в сбросник уже не было. – Шустрый, Рыжая, статус!
Ей никто не ответил.
– Я – Лютый, мы входим!
– Еще две группы с севера.
– Блять, там же Лапка, ее тоже накрыло?!
– Не наблюдаю.
– Найтмер, блять, командуй!
– Центр, центр, где подкрепление, где поддержка, центр, бляха! – переключившись на другой канал, заорала самка, буквально по стенке переползая в сидячее положение. Запыленные баллистические очки ухудшали обзор, но она, вроде как, заметила движение, и вряд ли это свои. Да и основная канонада уже грохотала не в цеху, даже пулемет затих – наверняка встречали группу Лютого.
– Центр сорок пятой, в зоне втрое больше вражеских сил, чем докладывала разведка. Вы можете выйти из зоны? Прием.
– Отрицательно, центр, не можем, нас прижали!
– Сорок шестая и пятьдесят третья пытаются пробиться к вам, сильное сопротивление. Артподдержка занята контрбатарейной, как поняли, прием.
– Как закончите – отутюжьте тут все нахер, центр, – уже спокойно рыкнула Найтмер, сложив в уме картину поля боя.
– Принято, сорок пятая. Удачи.
Шансов не было, их хладнокровно заманили в ловушку. Откуда и где ныкались силы противника, вопрос уже десятый, и даже на разведку не сматюкаться – те сделали все, что могли, на территорию заводского цеха ее штурмовая группа, расширенная аж до роты, пробилась без труда. И все было отлично, пока они не увязли в боях.
Меньше минуты, и ситуация из просто сложной стала откровенно похоронной.
– Я – Найтмер, штурмовой сорок пятой, бьемся до последнего, самцы и самочки, – спокойно, с заледеневшим сердцем, передала по рации лиса, готовя гранаты.
Две наступательные. Частично отогнуть усики чеки у обеих, небезопасно, скорее даже, самоубийственно тупо, но сейчас ее уже это не волновало. Лучше пусть ее порвет нахрен, чем в плен. Все лучше, чем плен...
Ответов не поступило. Штурмовая рота распалась на отдельные группы, каждая из которых теперь или прорывалась в цех, или пыталась вырваться из окружения. Стандартная тактика для попавших в полное окружение штурмовиков, когда шансов выжить не то, что мало, а вообще нет. Хотя, даже не тактика, а скорее бросок отчания, не более, тактикой это безумное, тупое действо назвать язык не поворачивался. Командовать зажатыми огнем по разным углам бойцами, будучи наедине с толпой вражеской пехоты, было просто невозможно.
Противник не спешил бежать добивать ее, оно и логично – все уже решено, а терять бойцов, когда идет фактически зачистка, было глупо. Врагу известна ее позиция – никуда она не денется, и сейчас в нее должны лететь гранаты. Если она правильно оценила прошедшее время, сильно искаженное из-за адреналина и усталости, то противник как раз должен был подойти к ней, по пути ставя контроль ее бойцам.
Да, вот и одиночные выстрелы в притихшем цеху.
Досчитав до пяти, Найтмер резко встала, мгновенно наводя точку коллиматора на опешившего противника. Ее палец уже выжимал спуск, но она все же успела рассмотреть расширяющиеся в ужасе глаза тигра напротив. И эта эмоция на морде врага показалась ей самой сладкой, самой приятной из всех.
Грохот короткой очереди, перенести прицел, снова очередь, рывок в сторону, еще очередь. В нее уже летят пули, но неприцельно, большая часть залегла в укрытие. Дыхание сбилось, захрустели ребра... В следующее мгновение Найтмер осознала себя лежащей на полу, пытающейся откусить ставший твердым, словно сталь, воздух. Сквозь звон в ушах она слышала топот и ругань.
С трудом шевеля руками от боли в груди, задыхаясь, с широко раскрытой пастью, она потянулась к гранатам. На то, чтобы выдернуть обе чеки, ушло не так много сил, а вот чтобы вытянуть металлические яйца из подсумков... Но – прозвучали два хлопка, зазвенели упавшие на пол скобы, и прямо в этот момент через станок лихо перемахнул враг.
Эти осознающие ужас совершенной ошибки глаза ей тоже понравились...
***
Она не должна была очнуться.
Найтмер прекрасно знала, что такое граната, взорвавшаяся под ногами – насмотрелась. А тут сразу две, на поясе разгрузки, да даже если одна из них не сдетонировала штатно – это гарантированная смерть. Она успела почувствовать жар и удар, прежде чем все погасло.
И, тем не менее, она здесь. Смотрит вверх, пытаясь осознать, что происходит.
Над ней, насколько хватало взгляда, простиралось бесконечное звездное небо, полное туманностей. Прекрасный, чарующий вид, успокаивающий, словно одеяло, которым мать накрывала ее в детстве, прежде чем нежно лизнуть в лоб. Лиса смотрела на небо, любуясь им, ища созвездия, но на задворках сознания скреблась коготками мысль.
«Меня здесь не должно быть»
Даже если это посмертие, то оно какое-то странное. Она ожидала бесконечные луга, ну или мертвую ледяную пустошь, как наказание за убийства ради убийств – хотя она и считала, что вполне логично сражалась за свой дом и пропитание. Но ни в одном из известных ей верований в посмертии не было прекрасного ночного неба, слишком красивого для реального. Далеко не каждый художник был способен изобразить нечто настолько великолепное, что и взгляда не оторвать.
Деятельная натура не позволила ей лежать бесконечно. Быстро осмотревшись, она перевернулась на живот и встала, охлопала себя – привычная военная форма, цифровой серо-коричневый камуфляж. Разгрузки нет, бронежилета нет, шлема нет, но хоть берцы на месте. Найтмер покачалась вперед назад, в том числе и удлинитель подошвы – самка была одной из тех, кто предпочитал дополнять ботинки каблуком. Штука специфическая, требовала привычки, но повышенная устойчивость лисе давно пришлась по душе.
Ни кобуры, ни ножа, даже резервного засапожного. Автомата тоже нет. Чувствуя себя без оружия голой, она изучила свои короткие, тупые когти на руках – такими разве что случайно глаза выбить можно – и осмотрелась.
Бесконечное ночное небо, насколько хватало взгляда, все такое же прекрасное. Под ногами – пол... Или то, что ощущалось, как пол, так как выглядел он как продолжение звездного полотна над головой. Подивившись странностям этого загробного мира, лиса сунула руки в карманы на брюках и сделала шаг вперед. Стук подошвы прозвучал неожиданно громко в царившей вокруг тишине, а еще во все стороны побежали концентрические круги, будто от брошенного в идеально гладкое озеро камешка. Поигравшись немного со странным полом – круги от каждого шага пересекались и выстраивались в довольно занятные узоры – Найтмер неторопливо пошла вперед, куда глаза глядели.
Чем бы ни было это пространство, она не собиралась сидеть с хвостом на коленях.
Сколько она так шла, лиса не имела ни малейшего понятия. Пейзаж вокруг перестал притягивать взгляд, новизна окружения притупилась, да и громкий стук ботинок начал раздражать. Мир не торопился хоть как-то меняться, не наступало жажды, голода, усталости, что косвенно подтверждало ее предположение – она мертва, и это загробный мир, посмертие. Странное, но какое уж есть, неспроста же пережившие клиническую смерть звери его всегда описывали по-разному. В голову лисы полезли мысли о ее прошлой жизни, о том, как она ее прошла, где ошиблась, а что бы повторила несмотря на все последствия. Обычно она от них отмахивалась, но сейчас, теперь, можно было позволить себе погрузиться в воспоминания.
Найтмер. Прозвище, заменившее ей имя, настолько въевшеся в ее суть, что она даже поменяла все свои документы, чтобы узаконить его. Имя, данное ей матерью, она предпочитала не вспоминать, как и не вспоминала и ее саму, до сих пор.
Не вспоминала не потому, что та была плохой, нет, Лирика была самой лучшей мамой для нее и ее брата. Просто забыть для тогда еще совсем щенка было намного проще, чем смириться с гибелью, глупой, бессмысленной смертью под колесами грузовика. Тогда она лишилась и мамы, и брата, а отца никогда не знала, да и не нашли его в итоге, и ее отдали в детдом.
Там-то свое прозвище-имя Найтмер и получила. За жестокость, граничащую с безумием, за умение пугать, даже кошмарить, за злой, радостный оскал в морду тем, кто бил ее в ответ. Какими бы внимательными и правильными ни были взрослые воспитатели, их было всего двое на целую ораву в четыре с половиной десятка щенков и котят. И пусть они не голодали, их одевали, обучали, развлекали, но недостаток внимания и хищническая натура с никем не подавляемыми, не корректируемыми чутким воспитанием инстинктами делали из зверят настоящих маленьких монстров. Диких, зубастых, и очень злобных внутри.
Хотя воспитателей щенки и котята любили, ведь те их кормили... А потому грызлись между собой за внимание, за эмоции, за вертикаль иерархии. А Найтмер оказалась вне ее, слишком жестокая даже для детдомовских, слишком безумная, потерявшая семью, озлобившаяся на мир за эту боль и несправедливость.
Ну куда ей после такого идти? Только в армию.
Наверное, это плохо, радоваться очередной войне, но их общество постоянно воевало. Территориальные споры и пограничные стычки, войны в странах третьего эшелона, они не прекращались ни на миг, всегда был спрос на солдат, мотивированных солдат. Найтмер с мазохистским удовольствием погрузилась в армейскую рутину, с приятным удивлением поняв, что ее окружают точно такие же отбитые на голову психи, которым не нашлось места в мирной жизни. Те, кто готов убивать, кому нравится сражаться, у кого не подавили длительным воспитанием и вываркой в цивилизованной среде инстинкты хищника. Те, кого войны перемалывали в прах, но на место которых с завидным постоянством приходили новые солдаты.
В редкие моменты отдыха, увольнительных, прозябаний в госпиталях, Найтмер слышала и читала о многочисленных дискуссиях на эту тему. Умные морды с экранов телевизоров и смартфонов вещали о необходимости раз и навсегда решить проблему хищнической натуры общества. О том, что войны ведутся лишь ради потакания внутреннему убийце, подавленному цивилизацией, но нет-нет, да прорывающемуся на поверхность. Она читала, слушала, смотрела и горько ухмылалсь.
Девять десятых ее сослуживцев – детдомовцы.
С другой стороны, интенсивность боев падала от десятилетия к десятилетию. Не нужно было быть профессором социологии, чтобы понять, все дело в реализуемых государствами программах социализации сирот, улучшению обстановки в детских домах, а так же в целом сокращении случаев потери семьи. О чем говорить, если тридцать лет назад воюющая армия ее, Найтмер, страны состояла из более чем двухсот пятидесяти тысяч зверей, а уже в современном ей конфликте – всего из семидесяти? А сто лет назад сталкивались миллионные армии.
Найтмер остановилась, почувствовав на себе чье-то внимание. Мысли, бессистемно гулявшие по ее памяти, рассыпались, оставив полупустое сознание, тут же заполнившееся инстинктами и вбитыми в подкорку рефлексами. Расширившиеся до почти круглой формы зрачки, дергающиеся уши, шум втягиваемого через нос воздуха – лиса пыталась понять, кто на нее смотрит и откуда.
Резко развернувшись, она сжала руку на пустоте вместо пистолетной рукоятки, но не успела даже поморщиться, с удивлением смотря на существо перед собой.
Высокий четвероногий зверь со слишком умными для неразумного глазами, большими, выразительными, бирюзовыми, с вертикальным зрачком.
«Лошадь», – лиса чуть прищурилась, рассматривая зверя. «С рогом и крыльями»
Это действительно была лошадь. Лошадка. Слишком миловидная, с короткой, округлой мордой, похожими то ли на кошачьи, то ли на волчьи ушами, и необычно компактным, крепко сбитым телом на длинных, изящно тонких ногах. Шерсть темно-синего, почти черного цвета, странная грива и хвост – словно газовые облака туманностей с искрами-звездами на них. По обеим сторонам крупа – рисунок, что-то вроде полумесяца на фоне фиолетового облака.
И броня, настолько странная и нелогичная, что Найтмер не сразу признала в ней защитное снаряжение. Открытый шлем из синего металла, защищающий переносицу и шею, был самой нормальной частью этих... Доспехов. Помимо него лошадь носила нагрудник, не закрывающий, собственно, всю грудь, и что-то вроде высоких ботинок. Не то, чтобы лиса разбиралась в лошадиной броне – этих травоядных перестали использовать хоть где-то задолго до ее рождения – но должна же быть какая-то логика в защитном снаряжении.
– Это зачарованные доспехи, – голос у лошади – кобылы – был сильным, громким, но приятным на слух, лишенным даже намека на рычащие звуки.
Вот только, что ответить, лиса понятия не имела.
В голове у нее, вытеснив боевой настрой, роились десятки мыслей. Почему в посмертии ее встречает лошадь? Почему она такая маленькая – даже учитывая длинный рог, та с трудом доставала ей до морды, а самка была ростом метр семьдесят. Что значит «зачарованные», здесь что, существует магия?
Ничего из этого вслух она произнести не могла, настолько глупыми казались эти вопросы. Да и, имело ли смысл что-либо спрашивать?
– Я – Найтмер Мун, – представилась кобыла. – Аликорн, подвид пони, так зовется мой народ. Мы находимся в пространстве моей души. Я призвала тебя сюда.
– Зачем?
– Почти тысяча лет одиночества в ссылке не самым лучшим образом сказались на мне, – кобыла оскалилась, демонстрируя слишком большое даже для хищника количество острых клыков. – То, что я с тобой спокойно разговариваю, лишь следствие влияния магии разума. К сожалению, эффект временный, посему я вскоре вернусь к своему безумию... Вернулась бы. Но для этого ты здесь.
– Я – солдат, а не психоаналитик.
– Ты здесь, чтобы заменить меня, – Найтмер Мун фыркнула. – Сколько лет мне, а уже тебе, осталось протянуть в ссылке на луне, я не знаю. Может, три-четыре года. Может, еще тысячу лет. Это уже не моя забота.
Лиса молчала – она понимала, что ее возражения ни к чему не приведут, а перебивать рассказывающую весьма важную информацию кобылу не стоило.
– Я оставлю тебе свою память, свое тело, и, вероятно, свои навыки. Впрочем, осваивать их тебе придется самостоятельно. Что тебя ждет? Ты и сама поймешь, когда разберешься с моим наследием. На этом все.
Лошадь начала бледнеть, растворяясь в ночной тьме. Найтмер не понравился ее взгляд – не апатичный, но злорадный, проклятая кобыла была рада тому, что скидывает на самку свои проблемы.
Не задумываясь, лиса рванула вперед и успела схватить Найтмер Мун за горло, впившись короткими когтями в ее шкуру. Шлем защищал заднюю часть ее шеи, но не гортань, чем та и воспользовалась.
Полупрозрачная плоть на ощупь ничем не отличалась от материальной. Остро запахло страхом – кобыла не ожидала такого хода со стороны лисицы, а в ее глазах плескалась паника, когда та притянула ее к себе.
– А такой взгляд нравится мне больше, – прорычала, ухмыляясь, самка, облизываясь.
Возможно, тому причиной упомянутое аликорном безумие, или она просто ее боялась – кто знает? Важно то, что Найтмер с удовольствием впитывала всей своей сутью чужой страх и ужас, и это странным образом придавало ей сил.
– Нет... Не надо... – прохрипела Найтмер Мун, почему-то не пытающаяся вырваться. – Отпусти... Я все отдала тебе...
– Скинула проблемы и сбежать решила, ты имела в виду?
– Прости... Отпусти...
Откуда-то лиса знала – впейся она в горло лошади клыками, пожри ее плоть, и душа этой Найтмер Мун будет уничтожена. Слишком слаба она была, вероятно, потратив все силы на призыв самки, или еще на что. Знала, и уже примеривалась к укусу... И остановилась.
Единственное табу, которое она не нарушала никогда, какой бы безумной или злой ни была. Укусить? Без проблем, разодрать шкуру клыками до крови – пожалуйста. Но не жрать плоть разумного зверя, хищника. Ни в коем случае, никогда, это настолько глубокая пропасть падения, что даже ее воротило.
Поэтому Найтмер быстро успокоилась, довольствуясь страхом и ужасом в глазах напротив. Теперь то, что она видела, ей нравилось, будоража инстинкты хищника.
– Вали, и забери с собой свой страх, жалкая тварь, – лиса отбросила от себя аликорна, и та быстро истаяла невесомой дымкой.
А мир вокруг потемнел и потух.
Глава 02
– Фух, это последний, – Найтмер Мун с усилием вырвала удерживаемую телекинезом глефу из тела волка. Крупный хищник – раза в два больше самой аликорна – был сложным противником из-за своей природной сопротивляемости магии и привычки собираться крупными стаями, но они с сестрой справились.
Глухой, демучий лес на северо-восточной границе Эквестрии. Поздняя осень, грязь, падающие с листьев и хвои капли воды – недавно прошел дождь. Ничего приятного в охоте в таких условиях не было, но у аликорнов не было выбора.
– Тупые злобные твари, – поморщилась огнегривая пони, пытаясь отряхнуть крылья. Ее алебарда была воткнута шипом в грязь, замешанную на дождевой воде и волчьей крови. – Когда-нибудь мы их вырежем под корень...
– Когда-нибудь, когда-нибудь, – аликорн с лязгом доспехов потянулась, чувствуя приятную дрожь – от разгоряченного тела валил пар. Наклепанные на кольчугу металлические полосы были погнуты, продырявлены, а местами и вообще вырваны клыками и когтями хищников. – Но до тех пор у нас есть развлечение.
– Да какое ж это развлечение! – Дэйбрейкер оскалилась, демонстрируя ровные белые зубы в гримасе отвращения, пытаясь стряхнуть с накопытника налипшую грязь и траву. – Иди туда, убей того, займись тем... Я, может, на горячие источники хочу, и сладостей, а не это вот все!
– Все у нас будет, сестра. Все. Я в этом уверена. А пока... Дальше по следу?
– Да, – белая аликорн вздохнула. – Дальше по следу.
***
– И стоило оно того, а?! Стоило?! – Дэйбрейкер раз за разом лягала обращенного в камень Дискорда, вымещая на побежденном духе Хаоса злость и раздражение.
Шутка ли, два года бегать по лесам и болотам, скрываясь от разошедшегося духа, пока Старсвирл колдовал над Древом Гармонии. Единорог репутацию величайшего мага современности подтвердил, каким-то образом выделив Элементы Гармонии, но в результате действий драконикуса у Эквестрии резко образовался недостаток правящей верхушки. Да и в целом страна была в руинах, и от аликорнов требовалось что-то большее, нежели просто патрулирование границ и рейды по соседним странам.
Ни Дэйбрейкер, ни тем более Найтмер Мун подобной перспективы не оценили.
– Успокойся, толку-то, он ничего не чувствует, – проворчала черная пони, пытаясь успокоить поднявшуюся в результате применения Элементов бурю в душе. Распалить в себе нужные эмоции было нетрудно, но вот последствия «радужного» удара оказались неприятными. – Слушай, может, в другую страну свалим, а? На север, например, в Кристальную Империю. Ну в Тартар эту Эквестрию, сплошные руины же.
– Хотелось бы, но нет, – Дэйбрейкер успокоилась, когда после очередного удара статуя повалилась на землю. – Ты и сама знаешь, чем это обернется. Мы обязаны защищать эту страну.
– И стоила связь со светилами таких проблем, а? – застонала Найтмер Мун, подтягивая к себе глефу. – Мало того, что теперь приходится луну и солнце двигать, так еще и страну эту защищай, а то, видите ли, без нее мы помрем.
– Нет. И, знаешь... – Дэйбрейкер оскалилась, зло, раздраженно. – Думаю, Старсвирл свою ценность исчерпал, создав Элементы. Время высказать ему свое «фи» за то, что втянул нас в эту авантюру с аликорнизацией.
– Угу, я давно говорила, что ему надо рог обломать.
Найтмер Мун было, за что не любить этого единорога. До их с сестрой преображения, именно на нем и еще двух дюжинах единорогов лежала ответственность за управление светилами, а теперь они с Дэйбрейкер вынуждены были тратить немалую часть «дарованных» им сил на подъем и спуск солнца и луны. Плюс, опять же, защита границ, приведение в чувство соседей, зачистка лесов от распоясавшихся хищников...
Сплошные обязанности, а теперь еще и правление в ту же копилку.
– Отдохнем, и займемся этим.
***
– Вот ведь... Хитрая мразь, – с восхищением высказалась Найтмер Мун, смотря на то, что осталось от Старсвирла.
Ее можно было понять – хитрокрупый единорог умудрился обвести их вокруг своего рога в который уже раз. Применение Элементов Гармонии накрепко привязало сестер к Древу, и не просто привязало, а сплавило их души с этим порождением самой сути Мира. Они даже умереть не смогут теперь, и защита Древа, а значит, и Эквестрии, стали вопросом даже не выживания, а свободы. Если до него доберется какой-нибудь особо хитрый или умный маг, они рискуют попасть под его контроль! А чтобы Древо было защищено и не болело, населяющие Эквестрию пони всех трех видов должны быть счастливы и довольны жизнью. Та самая пресловутая гармония, от которой теперь зависела их, аликорнов, свобода и сила.
– Прибить его было мало, – проворчала Дэйбрейкер, чье пламя, наконец, подутихло. – Знала бы, как, я бы его душу терзала и пытала как минимум тысячу лет!
– Ну, опалить ты его наверняка успела, – вздохнула ночногривая пони, с хрустом расправляя крыло. Старсвирл умудрился сломать его, но регенерация быстро все исправила. – Хотя я бы его душу, знаешь, на кусочки порвала. За такое-то.
– Ладно, это все мило, но от этого мудозвона остался только пепел, – огнегривая аликорн вздохнула, окончательно успокаиваясь. – Надо думать, что делать с этой проклятой Эквестрией.
– Брать власть за шею и нежно-нежно душить.
– Не получится, пони должны быть счастливыми, – уныло проворчала Дэйбрейкер, смотря куда-то вдаль, в сторону густого, даже дремучего леса. – А у нас с тобой, знаешь, репутация так себе.
– Да личину накинуть, и все дела, сложно что ли? – фыркнула Найтмер Мун. – Материальные самоподдерживающиеся личины, подправить внешность, имена другие взять, ну и сбацать простенькую байку. Вон, приплетем Старсвирла, пусть хоть на что-то будет годен.
– Хм... Слушай, а что? Звучит! – солнечная аликорн ухмыльнулась. – Даже может сработать. Скажем, что прониклись идеей гармонии от влияния Элементов, сошлемся на Старсвирла, мол, он нам мозги вправил, а сам ушел в странствие.
– И что, у нас двоевластие будет, что ли?
– М-м-м... Почему нет?
– Королева может быть только одна, – фыркнула Найтмер Мун, пытаясь выпрямить древко глефы. Металлический прут не выдержал боя с очень одаренным и талантливым единорогом. – Кто из нас будет королем в таком случае?
– Королева может быть одна, а вот принцесс – две.
– Я всегда говорила, что ты – моя маленькая принцесса, – хихикнула ночногривая пони и со смехом увернулась от брошенного на безопасной скорости булыжника.
– Я старше тебя! – рыкнула Дэйбрейкер, но глаза аликорна смеялись. – И вообще, это мои слова!
– Ой, да ладно тебе... А звать-то нас как будут?
– Вопросы ты задаешь, конечно... Может прошлые имена? Чем они плохи?
– Значит, ты – Селестия, а я – Луна? – Найтмер Мун задумалась, постукивая себя покореженным накопытником по подбородку. – Хм, и цвета шерсти и гривы с хвостом поменять на прошлые.
– Ладно, пока так, а там видно будет. Давай, нам еще до дыры, именуемой эквестрийцами столицей, лететь.
– Мне больше город под Кантерлотом нравится.
– То старая столица Юникорнии, пони не оценят... Пока. Лет через тридцать-сорок можно будет подумать.
***
– ...Таким образом, грифоны способны выставить два десятка полнокровных полков со всем снабжением и логистикой. Наши же силы представлены двумя батальонами столичной гвардии и милицией.
Закончив читать доклад, Луна скрутила свиток и уничтожила его, телепортировав в бесконечность направлений. Рабочий кабинет Селестии располагался в западном крыле замка и был украшен белым мрамором и золотом. Самой принцессе Дня обстановка не очень нравилась – недостаточно красного и слишком много белого – но образ требовалось поддерживать.
– Тартар на их головы, вот только-только в Эквестрии все устаканилось, – раздраженно проворчала Селестия, даже не прикоснувшаяся к любимому десерту. Новости, принесенные сестрой, напрочь лишили ее аппетита. – Придется посетить их лично, может, удастся договориться.
– Тия, а не проще, ну, – Луна весьма наглядно провела маховыми перьями крыла по горлу.
– Лу-Лу, мы уже не Дэйбрейкер и Найтмер Мун, такие методы не для нас, – с отчетливо читающимся в голосе и выражении лица сожалением ответила солнечная пони. – Подданные не поймут.
– Ну, я все еще могу задействовать свою личную гвардию, знаешь, – Луна фыркнула.
– А вы справитесь? Фесталов всего несколько тысяч на всю Эквестрию.
– Сдюжим. Подниму в копье отряд Кошмаров, пусть оправдывают свое название.
Селестия заметно колебалась. Луна знала, сама идея радикально решить проблему ей нравилась, но и подставлять под удар самый малочисленный народ Эквестрии – а так же самый боеспособный, на фестралах держалась вся защита от хищников и монстров, вроде расплодившихся древолков и мантикор – ей точно не хотелось. Наверняка от одного только предположения, сколько проблем возникнет, если придется заменить перепончатокрылых пони на ту же гвардию, у белой пони заочно начинала болеть голова.
– Мы пройдемся по тылам и обеспечению, а так же займемся верхушкой, – предложила свой план Луна, которой, если честно, просто не терпелось снова поднять глефу и обагрить ее кровью. Ей порядком надоели дворцовые интриги и возня с аристократией, а безмозглые монстры не могли бросить ни малейшего вызова ее навыкам.
– Ладно... Но, боюсь, твоя репутация пострадает.
– Для репутации есть ты, Тия. Будь лицом Эквестрии, а я уж побуду ее клинком. Тебе все равно никогда не нравилось бегать по лесам за хищниками и бандитами.
***
– Селестия, могу я отнять у тебя немного твоего драгоценного внимания?
Принцесса Дня опустила удерживаемую телекинезом чашку с чаем на блюдце.
– Да, конечно, Вуна.
– Могу ли я надеяться на объяснение вот этого? – на пол упала толстая папка. План бюджета на год, подписанный Селестией буквально несколько часов назад. Подписанный без ее, Луны, участия. Ее просто поставили перед фактом.
– Видишь ли, Лу-Лу...
– Ближе к делу, сестра.
Принцесса Ночи не злилась. Она была в ярости, сдерживаемой, глухой ярости. Зрачки аликорна вытянулись, наглядно демонстрируя ее раздражение, раз уж самоподдерживающаяся личина начала спадать.
– Ближе так ближе, – Селестия опустила блюдце с чашкой остывающего чая на столешницу. Звон посуды колокольным гулом прозвучал в тишине кабинета. – Мы больше не можем выделять двадцать семь процентов бюджетных средств на военные расходы. Необходимо развивать социальные структуры страны, Луна.
– Сокращай столичную гвардию, но не смей трогать ночных стражей! – зарычала ночногривая пони, сверля взглядом сестру. – Мы – единственное, что стоит между мирными жителями и опасностями!
– Нет больше опасностей, Луна! Вы истребили почти всех хищников! Даже Вечнодикий Лес стал настолько безопасен, что сквозь него спокойно ходят жеребята, ничего не опасаясь! С кем ты собралась бороться?
– Грифоны не забыли позорного поражения, Селестия. Кристальная Империя может вернуться, мы не добили Сомбру и его армию рабов. У нас на юге разрастаются драконьи стаи, а на западе растет Седельная Аравия! И это только ближайшие соседи!
– Луна, время радикальных решений давно прошло. Прошло, понимаешь? Мы больше не Дэйбрейкер и Найтмер Мун, мы Селестия и Луна! Эквестрия больше не решает проблемы грубой силой, мы идем путем дипломатии.
Ночногривая аликорн несколько секунд в ярости раздувала ноздри, опустив голову, но в итоге смогла сложить крылья и восстановить личину. На место злости пришли холод и горечь обиды.
– Почему ты не обсудила план бюджета со мной, сестра?
– Потому что наш разговор был точь-в-точь как сейчас, но споры тянулись бы неделями. Бюджет требовалось утвердить как можно раньше... Прости, Вуна.
Луна покачала головой, прикрыв глаза, чтобы Селестия не увидела в них обиды и искры ненависти. Значит, ей не показалось. Сестра и правда оттеснила ее от управления страной, считая, что ее методы устарели, а сама она застряла в прошлом. Вести, принесенные шпионами, оказались истиной.
– Мы приняли управление этой страной вместе, и я надеялась, что вместе мы и поведем ее в будущее, – сухо проговорила Луна, отворачиваясь. – Жаль, что я ошиблась.
– Луна, постой! – Селестия вскочила на ноги, обеспокоенно смотря в спину сестре.
– Твоя личина заменила тебе твою личность, – на секунду остановившись, сказала темно-синяя пони, не оборачиваясь. – Ты забыла, кто ты, кем была, и ради чего мы все это взвалили на себя.
– Все изменилось, Луна.
– Мир остался прежним, Дэйбрейкер. Однажды он укусит тебя за круп, но прикрыть его будет некому, потому что солдат у тебя больше нет.
Не став дожидаться ответа, Найтмер Мун телепортировалась в свой кабинет. Здесь ее ждал верный лично ей капитан ночной стражи. Фестрал не стал задавать вопросов – сброшенная личина Луны была громче и яснее любых слов. Поклонившись, жеребец отправился отдавать приказы группам захвата и сдерживания.
«Давно пора было избавиться от Элементов Гармонии...»
***
С грохотом и звоном стекла окровавленное тело белого аликорна проломило витраж и ударилось о мрамор пола. Тяжело дышащая пони с трудом приподняла голову, в ее розовых, испуганных глазах сверкали отблески горящего города.
С грацией и изяществом, не демонстрируя и капли усталости, словно и не было почти получасового боя, Найтмер Мун пролетела сквозь пролом и с легким звоном накопытников опустилась на пол. Во взгляде черного аликорна не было ничего, кроме презрения и брезгливости.
– Посмотри на себя, Дэйбрейкер. Жалкая, беспомощная, ни на что не способная. Ты была сильнейшей! Ты учила меня сражаться! Твое пламя вело нас сквозь кровь и смерть, к победе, но теперь? Ты – ничтожество!
– Я приняла гармонию, душой и сердцем... – с трудом прохрипела белая пони. Ее грива больше не развивалась на невидимом ветру, но и не обратилась пламенем, наглядно демонстрируя изменения самой сути. – Я больше не Дэйбрейкер... Я – Селестия...
– Ты мне не сестра, – не сказала – выплюнула Найтмер Мун, морщась от отвращения. – Жалкая рабыня гармонии, вот ты кто. Ни воли, ни разума, ни жажды жизни, кукла Древа. Стоило оно того, а, Дэйбрейкер?
– Стоило, – тихо прошептала обессиленная принцесса, опуская голову. – Стоило...
Зло оскалившись, Найтмер Мун метнула глефу, метя в живот Селестии, но тяжелое оружие со звоном отскочило от радужного барьера и вонзилось в мрамор пола.
– Видишь?.. Гармония со мной... – Селестия с трудом приподнялась на передних ногах, смотря на сестру. – Пожалуйста, Луна, не надо, молю тебя!
– Луна мертва! Ее убил Старсвирл, породив меня, Найтмер Мун, аликорна и владычицу ночную! – с рога ночногривой пони сорвалась тонкая спица заклинания, но магия лишь рассыпалась безвредными искрами, стоило ей столкнуться с барьером гармонии.
Ярчайшее радужное сияние ослепило Найтмер Мун, она успела лишь распахнуть крылья, стремясь улететь сквозь пролом в витраже...
И осознала себя посреди серой безжизненной пустыни.
Резкие черные тени, обжигающий холод и выжигающий жар. Вдохнуть не получалось – нечего, вокруг лишь пустота. Найтмер Мун обернулась, зная, что увидит, и бессильно рухнула на землю, подняв в воздух медленно оседающее облако серой пыли.
На фоне черного неба, заполненного мириадами искорок-звезд, плыл шар Эквуса.
Она на луне.
***
Найтмер открыла глаза, даже не пытаясь встать. Пусть в своих новообретенных навыках хождения на четырех ногах лисица не сомневалась, но головокружение и тошнота не давали ей подняться.
Беглое изучение памяти, буквально по верхушкам-вехам, заняло немало времени, но, что важнее, отняло очень много сил. Это не было похоже на чтение книги, она буквально прожила эти события, прочувствовала все эмоции, знала мотивацию, потаенные мысли, желания. Лиса хмыкнула, ну, попыталась – сестры стоили друг друга.
Одна – упрямая, как гранитная глыба, другая – поддатливая и адаптивная, но потому потерявшая способность настаивать на своем. Найтмер не считала свою предшественницу правой, но понимала, почему та вдруг столь обозлилась – аликорн чувствовала себя преданной, но, что хуже, она решила, что гармония убила ее сестру, вылепив из Дэйбрейкер Селестию, тень, жалкое подобие солнечной владычицы. Привыкшая решать все вопросы радикально, она хотела убить ее, зная, что смерть над связанными с Древом аликорнами не властна. Но не получилось, слишком долго колебалась. Вонзи она глефу в сердце сестры сразу, не успели бы Элементы Гармонии ее спасти.
Что бы Найтмер Мун ни демонстрировала, как бы ни рычала, она любила свою сестру. Но любила она Дэйбрейкер, не Селестию, которую искренне считала самозванкой. Просто застрявшая в прошлом кобыла, не сумевшая адаптироваться к новой, мирной жизни.
Совсем как лиса.
И все бы ничего, но в последнем воспоминании Найтмер не понравился взгляд Селестии. Не грустный, не тоскливый, не испуганный – ничего из того, что можно было ожидать от отправившей свою сестру в ссылку на демоны знает сколько лет. Нет, это был взгляд благодарный, даже в чем-то радостный. Взгляд той, кто выжил, выжил благодаря гармонии. Эти глаза ей, Найтмер, не нравились совершенно.
Помимо отрывков чужой жизни, лиса закономерно интересовалась магией, и была вынуждена признать, что да, магия – это круто. Особенно если ты аликорн с практически неограниченным запасом сил, разве что тело могло и не выдержать слишком большого напора. Примерно как шланг, подключенный к океану. И вот, изучая, пусть и по верхам, магию, известную Найтмер Мун, самка с восхищением, пусть и матерным, начала понимать, как именно кобыла вырвалась из тисков гармонии.
Это правда, что ее душа была тесно сплетена с Древом в результате преобразования в аликорна, а после и применения Элементов. Однако, после ссылки на луну, да и в целом из-за удара этими артефактами, эта связь ослабла, что позволило Найтмер Мун подменить свою душу и суть чужой. Лиса же просто случайно попалась в заклинание, наиболее подходящая под требуемые параметры – схожесть характеров, смерть в нужный момент, похожее сродство и так далее. С тем же успехом это мог быть кто угодно иной, но раз уж ей был дан шанс... Найтмер хмыкнула, осматривая свое тело.
Точно то, что она видела там, в пространстве чужой сути. Длинные, стройные, изящные ноги, покрытые плотной, короткой шерстью темно-синего, почти черного цвета, копыта, переход к которым был еле различим. Тело крепко сбитое, с округлыми боками, на вид мягкое-мягкое, но под шерстью отчетливо перекатывались твердые мышцы. Грива и хвост, подобные газовым туманностям, покрытым искрами звезд, и длинный, торчащий изо лба витой рог. Найтмер провела языком по зубам – привычный набор хищника, хотя челюсть и укоротилась.
Облик ей, в принципе, нравился, но и отказываться от своей лисьей сути самка не хотела. Она пока не знала, как использовать материальную личину, и уж тем более понятия не имела, как изменять свое тело, преобразуя его в магический дым, реконструируя плоть и кости, но идеи, что и как изменить, у нее уже были. Дело будущего, но почему бы не задуматься о том уже сейчас?
Тем более, что вернуть себе родной пышный хвост, который пришлось купировать – защитить сложно, вечно в грязи, на поле боя совершенно ненужная конечность – ей очень хотелось.
Впрочем, наиболее важным был вопрос выживания. Ссылка рано или поздно закончится, ну или она найдет способ вернуться на Эквус, тут уж что первее наступит. Найтмер Мун в первые же годы выяснила, что луна окружена мощным барьером, с радужным таким отливом – просто как следует прыгнуть и улететь в космос у нее не получилось. Барьер постепенно слабел, ничем не подпитываемый, отсюда и предположение о тысячелетнем сроке изгнания. Почему кобыла сама не захотела дождаться возможности вернуться?
Разобраться в хаосе и безумии разбитой одиночеством памяти было сложно, но кое-какие мысли Найтмер выловить все же удалось. Если собрать все в кучу и проанализировать, то на первое место выползал страх повторного поражения, и, конкретно, ужас вероятного превращения в Луну – жалкую пародию на Найтмер Мун, слабое и безвольное существо, очередного раба гармонии. Кобыла понимала, пусть и с трудом, что тысячелетняя ссылка сделала ее слабой, уязвимой, и ее больной разум породил весьма своеобразное решение.
Переложить с больной головы на здоровую, если прямо.
Медленно, прислушиваясь к себе, но не мешая инстинктам, Найтмер встала на ноги, сначала выпрямив передние, а затем задние. Несколько секунд постояв на месте, она сделала первый шаг, затем следующий, еще один. Да, ходить на четырех ногах, а не двух, было странно, но если не вмешиваться в работу тела, рефлексы, то все было нормально. Да, позже стоило заняться полноценным самообучением, чтобы уже осознанно контролировать ноги, крылья, но это могло подождать. Сначала – просто основы, просто ходить, просто привыкнуть к новой себе, пульсу магии в груди, цикрулирующей через все тело, особенно рог, крылья и копыта. Привыкнуть к непривычным габаритам, массе и инерции.
Рук ей уже не хватало, но на четырех ногах стоять все же оказалось не так уж и сложно. Как и ходить. Вот бегать...
Но все по порядку, неспешно. Торопиться ей особо некуда, как минимум те самые три-четыре года в запасе есть. Да и память, возможность прожить заново нужные события, не просто прочитать, как правильно, а прочувствовать, все это должно было помочь относительно быстро освоить нужные навыки и начать готовиться к противостоянию с Селестией.
Саму солнцекрупую – ну а как еще назвать пони с солнышком на заднице – Найтмер не боялась. Это Дэйбрейкер могла шандарахнуть со всей дури с мощью тактического ядерного заряда, а «Тия» вряд ли была способна дать хоть какой-то отпор сама по себе. Но это не значило, что у нее не будет помощников. Ничто не мешало ей запереться в каком-нибудь бункере, науськав на сестру группу могучих героев, да и Элементы Гармонии стоило учитывать. По-хорошему, Селестии бы пулю из крупнокалиберной винтовки в грудь пустить, из засады, когда та того не ожидает, но – мечты-мечты, несбыточны и ярки.
Лиса, закончив наворачивать круги вокруг оставленного своим новым телом пятна, посмотрела на сияющую, словно драгоценный камень, планету на небосводе. Такая тихая, спокойная... Мир, в котором ей, хищнице, не способной найти себя в мирной жизни, не было места по определению. Найтмер никто не мог обвинить в том, что она не пыталась – у нее даже имелось высшее образование, полученное заочно, честно, своими силами. Но проработав всего около года по специальности, а после – помыкавшись по другим вакансиям, лисица побежала обратно подписывать контракт с армией. Мирная жизнь оказалась не для нее, да и простые звери не оценили присутствия рядом самки, способной одним взглядом заставить поджимать хвост.
И если она не справится, проиграет Селестии, из нее сделают ни на что не способную слабачку. Отберут волю и суть хищника.
Если бы Найтмер могла, она бы показала Эквусу средний палец. Понячьего жеста-аналога она не знала, а Найтмер Мун вообще оказалась самкой – кобылой – воспитанной и культурной. Да даже вслух ничего не сказать – воздуха не было.
«Хуй тебе, а не моя суть, солнцекрупая», – пришлось бывшей лисице довольствоваться мыслями.
Хоть что-то.
Глава 03
Сто сорок три...
«Стандартное стабилизированное заклинание временной трансмутации требует задействования в структурных узловых точках якорных структур по типу схемы Аркейн Люминейт...»
Сто сорок четыре...
«При сильно отрицательных температурах нитропороха значительно теряют скорость горения, что приводит к ухудшению баллистических характеристик выстрела, для зимнего периода должны использоваться...»
Сто сорок пять...
«Естественная кристаллизация магии возникает в условиях перенасыщенной магической среды, в частности, при показателе насыщенности среды больше 3.14 по шкале Старсвирла, в иных случаях кристаллизацию можно инициировать различными заклинаниями категории...»
Сто сорок... шесть...
«Пистолет-пулемет "Цунами" конструктивно представляет собой автоматическое субкомпактное огнестрельное оружие с автоматикой полусвободного затвора, и предназначен для штурмовых подразделений...»
Сто... Сорок...
Найтмер беззвучно оскалилась, но выпрямить ноги в сто сорок седьмой раз не смогла – резиновые ремни хлестко притянули ее тело к лунному грунту.
Как бы она ни старалась, но быстро восстановить физическую форму не получалось. До полноценного освоения трансформации в дым было так же далеко, как и полгода назад, а без этого все, что бывшей лисе было доступно – это физические нагрузки, и даже тут пришлось напрячь мозги.
Одним из главных на момент начала работы над собой препятствий на пути временно записавшейся в бодибилдеры пони оказалась слабая лунная гравитация. Даже легкий прыжок приводил к тому, что она подлетала вверх, а заклинание обратной гравитации, вопреки ее ожиданиям, на силу оной не влияло. Да, она могла с его помощью ходить по потолку, в теории, но вот усилить тяготение – нет, не-а.
Так бы она и пыталась то так, то сяк извернуться с помощью магии, если бы она не нащупала ту скребущуюся в черепушку мысль, что не давала ей покоя. А конкретно – как она умудряется жить без еды, воды и воздуха? Проблема агрессивной внешней среды – холод, жара, безвоздушное пространство – решалась простой напиткой тела магией, а вот поддержание жизнедеятельности так просто обосновать было невозможно.
Да и с укреплением не все слава Случаю.
Найтмер потребовалось три месяца упорных экспериментов и ковыряния в памяти чтобы понять, что ее тело просто и незатейливо преобразовывает магию во все необходимое. Сама мысль о том, что некая таинственная сила не просто может быть превращена в питательные вещества и кислород, но и все это доставляется напрямую в клетки, вызвала у самки беззвучный, но истеричный хохот. А ведь регенерация так и работала! Клетки ее тела не делились под действием силы извне, нет, встроенное в аликорнью тушку заклинание запредельной сложности просто и незатейливо преобразовывало магию в нужные клетки, скрепляло их и так далее, все для того, чтобы поддерживать тело в идеальном состоянии. Система сохранения эталона, будь она неладна! Заодно Найтмер поняла, почему аликорны не могли иметь детей – это заклинание воспринимало беременность как отклонение от эталона, со всеми вытекающими.
Правда, на луне в виду агрессивности среды и адских затрат на поддержание жизнедеятельности это заклинание было не способно предотвратить деградацию мышц, да и в целом почти не влияло на ее тело.
Старсвирл был, конечно, гением и все такое, но вряд ли он бы сам осилил нечто подобное. Это уже что-то на полноценном божественном уровне, и Найтмер не нравилась сама мысль о том, что существует нечто или некто, напрямую причастное к созданию аликорнов. Похоже, единорог просто примазался, ну или послужил мостиком между этой сущностью и жертвами. Могла ли это быть гармония?
Да кто ее знает.
Когда самка успокоилась, она всерьез задумалась о возможности материализации или хотя бы преобразовании материи в материю. До тех пор лиса считала это в принципе невозможным, просто не до конца осознавая возможности магии и свои собственные. Ну не приходило ей в голову, что лунный грунт можно просто и незатейливо превратить в то, что ей нужно. Ну, как просто, дюжина сильных единорогов вот так, в лоб, с трудом превратит килограмм гранита в килограмм железа. Да, были заклинания трансмутации, трансмогрификации, но все это – временное, нестабильное, а то и вовсе, иллюзия. А аликорны на голой дури и вере в свои силы могли гнуть реальность под свои хотелки. Да, очень локально, но могли же!
Так что, Найтмер просто наделала себе разных тренажеров и теперь регулярно тренировалась, параллельно продолжая нагружать мозги – вспоминая-изучая магию, перебирая воспоминания из прошлой жизни, размышляя о том, можно ли что-то создать на основе знаний из обоих миров. И, конечно, же, строя планы.
Первым пунктом с жирным восклицательным знаком стоял самозапрет на лобовое противостояние с Селестией. Да, сама солнцекрупая даже Найтмер не противник, но у нее была вся мощь огромной страны под копытом, если, конечно, она ее не просрала. В любом случае, в одиночку бывшая лисица ничего не добьется, только подставится под удар Элементов. Был, конечно, вариант форс-мажора, когда от драки никуда не деться, но над этим стоило подумать позже.
Вторым пунктом шел поиск сторонников. Найтмер Мун приказала нескольким общинам фестралов спрятаться на случай возможного поражения и ждать ее возвращения – аликорны не умирают, а вот срок возрождения никому известен не был.
Третий пункт чернового плана зависел от обстановки в Эквестрии и выделенных на поиски и гармонизацию Найтмер сил. Или это будет долгая, тихая диверсионная деятельность, или решительный штурм имеющимися силами.
Четвертый... Четвертый начерно был не нужен.
Конечно, аликорн понимала, что план откровенно и прямо был дерьмовым, но в отсутствие хоть какой-то информации ничего лучше она выдать не могла. Слишком много неопределенностей, а стратегия и тактика зиждется на их разрешении – чем меньше «если», тем лучше. Сейчас же все ее планирование, это одно сплошное «если бы да кабы».
Телекинезом отстегнув сбрую от резиновых жгутов, Найтмер потянулась вперед, назад, в стороны, разминая пока еще не остывшие мышцы. Тело аликорна нравилось лисице, как минимум своей стойкостью и выносливостью. То и дело у нее возникало ощущение бессмысленности физических нагрузок – стоит ей оказаться на Эквусе, как тело само собой придет в норму – но эту мысль Найтмер гнала куда подальше. Не было никакой гарантии, что ее форма вернется в тот же миг, а подождать несколько дней или тем более недель будет невозможно. Так что, восстановление хотя бы части кондиции было жизненно необхолимо.
Бросив взгляд на плывущую над горизонтом планету, аликорн беззвучно фыркнула и, вышагивая словно на плацу, направилась к другому тренажеру. Ноги она нагрузила – до сих пор гудят, теперь очередь крыльев.
***
Найтмер плясала.
Найтмер скакала.
Найтмер радостно кричала матом на ни в чем не повинный испуганно молчащий стенд.
У нее, наконец-то, получилось собрать прототип полуавтоматического ружья, который не взрывался, не клинил, и при этом подавал боеприпасы из отъемного магазина.
Аликорн бросила взгляд на черное звездное небо, где за прозрачным стеклом купола плыл Эквус. Два года, ей осталось продержаться всего два года. То, что когда-то казалось не таким уж и значительным сроком, на деле было поистине чудовищным испытанием для ее психики. Первое время она тренировалась, училась управлять своим телом, изучала магию и перетряхивала воспоминания, прерываясь только на сон. Но уже тогда пришло осознание – этого всего надолго не хватит.
Тело аликорна, даже вынужденное тратить немалую часть сил на поддержание самого себя, было великолепным. Она могла перемножать в уме десятизначные числа, да что там, она за секунду могла решить систему уравнений, которую в прошлой жизни со скрипом мозгов и на тетради ковыряла почти час! А память? Великолепная, быстрая память, позволившая ей осознать заново не только жизнь Найтмер Мун, но и свою собственную, выудив даже те знания, которые считала безвозвратно утерянными!
И тем страшнее оказалось подступающее безумие.
Нет, она не начала сходить с ума сразу, но отсутствие общения привело к тому, что Найтмер начала говорить с камнями. Да, вслух. Да, в безвоздушном пространстве, не произнося, на деле, ни звука.
И да, спустя год после смерти, камни начали ей отвечать.
Поняв, что происходит, Найтмер стала искать способ решить проблему. Вариантов у нее было немного, и самый рабочий из них – нагрузить голову и копыта так, чтобы на дурость не хватало сил и даже ее разогнанного сознания. Это помогало в начале, могло помочь и дальше, но нужно было придумать себе занятие. Поняв, что воображение откровенно буксует, аликорн занялась проектированием огнестрельного оружия, справедливо рассудив, что количество проблем и задач, которые ей придется решить, займут ее как минимум на пару недель.
На то, чтобы заставить первый дульнозарядный прототип работать, у нее ушло полтора месяца.
Сначала Найтмер пыталась сделать привычный бездымный порох, вот только, знание его состава – а так же формы спрессованного зерна – не давало понимания, что такое на самом деле тот же пироксилин. Бывшая лиса три недели с поистине царским упрямством долбилась в проблему, пока не осознала, что, в общем-то, занимается ерундой. Ей не нужен был одно- или уж тем более двухосновный нитропорох, ей нужно было просто взрывчатое вещество со стабильной скоростью горения в безвоздушной среде.
Казалось бы, как можно целых три недели тупить, с таким-то телом, возможностями? Оказалось, легко, особенно когда оные соседствуют с поистине божественным упрямством. Найтмер это несказанно удивило – а если прямо, она охренела – из-за чего пришлось потратить еще несколько дней на самокопания.
Упрямость – не та черта, которая способствует выживанию штурмовика. Храбрость, умение действовать вопреки инстинкту самосохранения, контроль ярости, инстинков, но не упрямство. Точно так же дохнут безрассудные звери, да, они иногда добиваются воистину невозможного, но медалька посмертно – так себе достижение, по мнению лисы. Но она не была и гибкой и адаптивной, иначе бы без труда привыкла к мирной жизни. В итоге, пришлось долго и тщательно снова перетряхивать свои воспоминания, чтобы осознать изменения.
Это не было что-то кардинально иное, скорее, усиление имевшихся черт. К раздувшемуся упрямству присовокупилось высокомерие – лисица и в прошлой жизни любила считать себя получше многих, но могла себя одернуть, а тут... В ту же копилку и поистине королевска самоуверенность, храбрость на грани безрассудности – она экспериментировала со взрывчаткой без какой-либо защиты, просто решив, что ее телу ничто не способно навредить. Черты характера откровенно вредные, и хорошо хоть, что Найтмер смогла их обнаружить.
Но сколько еще проблем принесло ей обеспеченное Найтмер Мун перерождение? Что еще ускользнуло от ее внимания?
Потратив еще несколько дней на самокопания – и поняв, что бродит кругами и медленно сходит с ума – аликорн усилием воли заставила себя вернуться к работе над прототипом ружья. Проблема пороха решилась так же, как и резины: тупо в лоб, путем преобразования лунной пыли. Чудовищные затраты магии не пугали Найтмер, но на перебор вариантов ушло еще около двух недель. Само преобразование требовало немалой концентрации и затрат времени, так еще и получаемый материал по первой вообще не отвечал заложенным параметрам. Это резину – ее подобие – удалось сотворить всего с третьего раза, взрывчатое вещество, должное заменить порох, было значительно сложнее.
Скорость горения, температура, выделяемые в процессе горения частицы... Стабильное горение в разных условиях. После – устойчивость к ударным воздействиям, так как Найтмер не нужен был порох, взрывающийся от легкой тряски.
Процесс творения воодушевлял настолько, что безумие отступило. Да, камни и предметы, сотворенные из лунного грунта, все еще отвечали на ее немые вопросы, но к этому аликорн привыкла и даже находила определенное преимущество в таком эрзац-общении – эти голоса в голове, хоть и были ее собственными по сути своей, но нередко позволяли взглянуть на происходящее под другим углом, преодолевая упрямство.
На создание простейшего ствола – простая псевдометаллическая трубка с заваренным концом – ушло не так уж и много времени, как и на снаряд, коим выступил шарик. Воспламенение заряда получилось выполнить с помощью магии – шарахнув по заваренному концу ствола молнией. Вылетевшая на приличной скорости пуля Найтмер обрадовала.
Взорвавшийся ей в морду ствол – нет.
Снова тесты, эксперменты, часы и даже дни сотворения материалов, предметов, да всего. Задача увлекла бывшую лисицу настолько, что остановилась она только после осознания, что заряжает грубый аналог пищали уже в шестой раз. Радость от достижения – и воображаемые аплодисменты – воодушевили ее еще сильнее, но требовалось взять паузу.
Аликорну просто надоело спать под открытым небом.
У штурмовика даже в самой глубокой жопе всегда был хотя бы простенький камуфляжный навес и лежанка, вопрос даже не комфорта, а безопасности и боевой эффективности. Солдат с забитыми из-за сна на голой земле мышцами, а то и вовсе – застудивший поясницу, много не навоюет, а штурмовым отрядам приходилось не то, что воевать, а натурально бегать под огнем. Поэтому – спальник, навес, иногда даже бездымный костерок из сухого спирта, чтобы погреть банку с мясом, и очень редко, если повезет, полноценный блиндаж или землянка.
А тут – аликорн, владычица ночная, повелительница Кошмаров – название спецотряда фестралов многие неправильно поняли, но переубеждать никого не стали – и спит на голом лунном грунте, свернувшись калачиком. Удар по гордости ну очень неприятный, так что, работы над огнестрелом были отложены.
Вот только строить Найтмер не умела.
Лиса могла вырыть окоп, соорудить шалаш из веток, веревок и брезента, накидать баррикаду. Примерно представляла себе, как организовать ДЗОТ или блиндаж, простенький сруб. Найтмер Мун тем более понятия не имела, как возвести здание или уж тем более полноценный замок – откуда? Большую часть прошедших веков на луне она или спала, или сходила с ума, в бытность Луной занималась всякими военными операциями и вообще исполняла роль плохого полицейского, контролируя работу фестралов, а до того, когда с Дэйбрейкер носилась по всей Эквестрии, они просто и незатейливо вламывались в чужие дома на ночь. Ну, чаще их приглашали, но право слово, кто в здравом уме откажет затюканным до перекошенного оскала аликорнам в ночлеге и пище?
Вот и получалось, что полноценных знаний, как соорудить себе жилище, у нее не было. Идей – полно, особенно Найтмер нравилась мысль обзавестись прозрачным стеклянным куполом, желательно, герметичным и с резиноподобным полом, а вот как все это реализовать?
Пришлось уже ставшим привычным методом, тупо в лоб.
Создать пол-фундамент было самой простой частью – аликорн просто преобразовала лунный грунт в аналог плотной резины. Долгая, напряженная, выматывающая работа, но зато ни мгновения на посторонние мысли. Приняв заслуженные поздравления от собранных в горку камней, Найтмер легла думать над куполом.
Вопроса было два – материал и способ формирования. Сразу сделать купол, или выложить по кирпичику, а потом сплавить? И если выкладывать, как из кубиков сделать полусферу? Забавно, но для бывшей лисицы было проще в уме сконструировать автомат с газоотводным механизмом, чем продумать план постройки здания, отличного по форме от кирпича. Потратив еще несколько дней на эксперименты, аликорн получила что-то очень прозрачное, очень крепкое, и парадоксально твердое, но вязкое – аналог стекла – а после начала продумывать форму будущих «кирпичиков».
От традиционной формы пришлось отказаться – сходу придумать, чем скреплять блоки, чтобы получить купол, у нее не получилось – а значит, нужно было засесть за расчеты. Благо лисица, наконец, вспомнила, что умеет быстро считать, и высшмат ей теперь был вполне подвластен. Рассчитав форму кирпичей – они получились интересными по форме, а еще очень забавно возмущались, когда пони швыряла их на фундамент и лунный грунт, проверяя прочность – и составив, наконец, план постройки купола, Найтмер принялась за работу.
Сооружение получилось поистине монументальным, сто метров в диаметре и почти восемьдесят – в высоту, так как купол опирался на металлоподобные стены. Появились они из желания оставить возможность для расширения, в них в будущем можно было вставить шлюзы. Основание местами покрылось прямоугольниками камня – фундамент под внутренние постройки – само оно стало более твердым, но все еще приятно пружинящим под ногами, да и цвета стало голубого.
А потом она встала, как вкопанная.
«Зачем?»
Мысль поразила Найтмер, словно разорвавшийся неподалеку артснаряд, и точно так же сбила с ног, оглушила. Аликорн круглыми, охреневшими глазами смотрела на законченный купол, десятки мест под будущие здания, даже места под фонари, пару установленных в порыве вдохновения скамеечек, и понимала – все это бессмысленно. Через пару лет она улетит на Эквус, и на луну больше никогда не вернется.
Она тратила время впустую, пусть тем самым и нагружала собственные мозги, спасаясь от безумия. Ей не нужно возводить полноценный городок, просто банально не для кого, а быть единственным жителем города-призрака – так себе идея. Тяжело вздохнув и бросив не до конца собранный магический фонарь на землю, бывшая лиса пошла к единственному шлюзу. Ей нужно было перенести тренажеры, после – сформировать хоть как-то атмосферу, хотя бы на уровне 22% кислорода, 78% азота, а совсем после – продолжить заниматься огнестрелом. Оружие все-таки было ей куда как ближе магии, как бы та загадочно и интересно ни выглядела.
В итоге от проекта полноценного купольного комплекса не осталось ничего. Найтмер хватило выдержки и самоконтроля не взорвать все построенное к демонам, но и ничего нового она в итоге не возвела – просто перенесла тренажены, сделала стол-свалку для работы над прототипами и большую круглую кровать из губкоподобного материала, покрытую подушками.
И одеяло. Ей нравилось ее одеяло из прошлой жизни, тяжелое, синее, расшитое звездами, купленное в период попыток освоиться в мирной жизни. Воссоздать что-то похожее получилось раза с пятого, и то, это было однородное полотно, но этого хватило, чтобы в первый раз нормально выспаться.
Полуавтоматический прототип она смогла создать только спустя два года после смерти.
Закончив отплясывать, Найтмер взяла себя в руки... Ноги... Копыта? Или все же крылья? В общем, успокоилась и уже внимательнее осмотрела прототип.
– Я живой! Живой! – радостно пищало ружье.
– Зачем ругаешься, хозяйка? – проскулил стенд, на котором был закеплен прототип. – Я ничего плохого не сделал...
– Выпустить, что ли, воздух? – пробормотала Найтмер, внимательно изучая разряженное и попискивающее оружие. – Голоса в голове не так пугают, хотя бы...
– Мы – твое воображение – хором, вернее, даже одним громким голосом, сказали окружающие ее предметы. – Два года без общения, ты просто едешь крышей.
– То, что моя шиза называет себя шизой, это уже пиздец.
– Правда есть правда, Найтмер, так зачем отрицать очевидное?
– Действительно. А ты точно просто шиза, или это какая-то незадокументированная особенность аликорнов?
– Кто знает? Найтмер Мун умела притворяться кем угодно, она десятилетия носила личину Луны. Может, я – ее остатки?
– Луны? Ну, да, для меня ты слишком мало материшься.
– А может, это ты слишком много ругаешься матом? Где твоя царственность, где твои манеры, Найтмер?
– Ебутся в окопах с артснарядами.
– Фу, как вульгарно... Но я думала, что на артснаряде ты вертела совесть.
– А у них групповуха... Да ептвою, так и знала, что переднюю вставку надо делать менее твердой!
Разобранное ружье молчало, да и последние слова ее безумие никак не прокоммертировало – оно предпочитало молчать, когда лиса занималась чем-то серьезным.
Трещина в детали, отвечающей за крепление ствола к ствольной коробке, была как раз очень серьезной проблемой. Ну не могла Найтмер вот так сходу создать нужный материал, и ее «вышка» – проектирование стрелкового вооружения – ей не помогала. Проблема материалов во многом лежала на плечах других специалистов, сама Найтмер могла лишь прикинуть по расчетам и программному комплексу, что творит не херню, а что-то жизнеспособное. Да и, не стояло перед ней никогда задачи создания той же оружейной стали, а все прочностные характеристики были перед глазами.
А тут встала. Да еще и с помощью магии, превращая лунный грунт даже не в металл, а что-то похожее, ориентируясь не на полноценные рассчеты, а банальный принцип «горячо-холодно», пытаясь попасть в нужные параметры. Получалось, естественно, никак, особенно с учетом отсутствия возможности проводить нормальные испытания.
Все-таки, когда хватаешься за все подряд...
Аликорн бросила детали ружья на стол-свалку и побилась головой об стену. Не лбом – мешал рог – боком, но мозги немного встряхнуло.
Ее колбасило во все стороны сразу. Пони могла сосредоточиться на задаче, но в процессе она натурально упарывалась в ее решение, переставая замечать все вокруг, в том числе и то, что занимается какой-то ерундой. Да, она научилась отлавливать такие моменты и пресекать их, как сейчас, когда вместо решения основной задачи бывшая лиса почти принялась за разработку методов тестирования материалов, но все же это была борьба со следствием, не причиной. Упарывание в оружейку ей не помогло – безумие подступало, медленно, но неумолимо.
Она не протянет оставшиеся два года такими темпами, и на Эквус вернется совершенно безумная психопатка, сплав аликорна и лисы, у которой просто не будет тормозов. Не то, чтобы ее это пугало – ну убьет она сотню-тысячу-миллион, плевать – Найтмер не хотела попасться Селестии и пройти гармонизацию. Превратиться в безвольную слабачку Луну... Да она скорее прямо здесь и сейчас пустит пулю себе в голову, чтобы проверить, действительно ли аликорны бессмертны.
Один раз она уже самоубилась, пусть то и была заведомо безнадежная ситуация. Ничто не помешает ей попытаться еще раз.
С рыком аликорн со всей силы долбанулась виском о стену, образовав на ней нехилую вмятину. По шерсти потекла горячая кровь, капая на резиноподобный пол, но мозги снова встали на место.
– А я сошла с ума, какая, блять, досада...
Глава 04
«Занятный инженерный вопрос: какой должна быть эргономика для использования маленькими крылатыми понями?»
Найтмер копытом катала по столешнице только-только материализованный унитарный патрон, периодически поглядывая на плывущий над горизонтом Эквус. Мысли в кои-то веки текли вяло, неторопливо, не подгоняемые ни голосами в голове, ни воображаемыми тикающими часами. Осталось недолго...
За прошедшие четыре года она полностью освоилась с телом аликорна, отработала преобразование тела в дым, с помощью которого когда-то планировала реконструировать тело, да и в целом много чего вызубрила. Правда, от идеи обзавестись хотя бы лисьими лапками пришлось отказаться – все то же заклинание сохранения идеала нивелировало любые попытки что-то изменить на длительный срок. Более того, после постройки купола, она быстро восстановила свою форму, а дальнейшие тренировки ни к чему так и не привели.
С другой стороны, она и так, по ощущениям, была на пике физической формы. Больше выжать без использования какой-нибудь химии или хитрой магии было невозможно, но с тем же успехом она могла просто усилить тело магией.
Стало понятно, почему и Дэйбрейкер, и Найтмер Мун пользовались заклинанием личины собственной разработки. С его помощью ночногривой пони удалось принять привычный по прошлой жизни облик, с когтистыми пальцами, прямоходячестью и черной с серебристым шерстью. Ходить на двух ногах она знатно отвыкла, да и пальцы ее не слушались, но самим эффектом Найтмер была довольна.
В теории была возможность немного подправить заклинание сохранения идеала, но аликорн откровенно побоялась тыкать рогом в работу такого уровня. Особенно с учетом того, что проблемы, которые обязательно будут, ударят по ней.
– О, о, поэксперментируй над Селестией!
Голос уже не пытался делать вид, что с ней разговаривают предметы, а просто звучал где-то рядом. Для полноты картины ему – ей, голос принадлежал самке – не хватало только имени. Причем против его придумывания протестовали как инстинкты со здравым смыслом, так и голос, что было странно. Строго говоря, именно голос в голове помог ей не сойти с ума, был собеседником – собеседницей – поддержкой и опорой.
– Почему мне захотелось жутко засмеяться? – пробормотала Найтмер, поднимая патрон контактным телекинезом.
Наверное, иронично, что из всех возможных изобретений она притащила с собой именно оружие. Душа солдата требовала боя, а инстинкты хищника, несмотря на понячью тушку, никуда не делись. Она была готова положить целую кучу народа за кусок мяса... И, судя по воспоминаниям Найтмер Мун, проблем даже с учетом внутреннего табу на пожирание разумных быть не должно, были неразумные твари в Эквестрии.
– Почему ты не хочешь себе имя? – аликорн зарядила патрон в магазин.
– Потому что не хочу, чтобы ты сделала из меня личность, – ответила ей шиза.
– Это плохо? – крупнокалиберная винтовка в облаке телекинеза поднялась со стойки и подплыла к пони. Ни приклада, ни рукоятки, ни цевья – зачем? Даже спуска не было, ударник срывался после определенного мысленного усилия.
– Ты скоро отправишься вниз. Тебе не нужно раздвоение личности, у тебя будет нормальное общение.
– Кто ты?
– А кто ты?
«Действительно».
Отведя затворную раму назад, ночногривая пони заглянула внутрь ствольной коробки, просто чтобы убедиться, что все нормально. Вставив снаряженный магазин, она отпустила ручку, и автоматика с сочным лязгом движущихся частей дослала патрон. Звук, который она когда-то, всего – или целых – четыре года назад считала навеки потерянным.
Она была готова к бою, неважно, какому. Будет ли это привычная ей штурмовая операция на грани возможного, партизанские прятки со стрельбой, или отступление на скорости, когда только копыта и сверкают, она готова. Упрямо стоять и воевать Найтмер не собиралась, потребуется – телепортируется хоть обратно на луну, магической дури хватить должно. Ничто ее не поджимало, никто не требовал решить проблему здесь и сейчас.
Хотя, если получится пристрелить Селестию сходу, будет неплохо.
– Шестьдесят секунд до падения барьера. Ты как собралась на планету попасть?
– А то ты не знаешь, – на спину лег тяжелый бронежилет, застегнуть нагрудник, подтянуть ремни.
– А вдруг не знаю, откуда ты знаешь?
– В момент разрушения барьера произойдет скачкообразный выброс магической силы, на который я уже заочно настроилась. Мне достаточно оседлать волну, и, теоретически, я смогу сходу долететь до Эквуса.
– А если что-то пойдет не так?
– Тогда я просто как следует прыгну и долечу до поверхности на своей пердачной тяге, – по-лисьи фыркнула Найтмер, накидывая поверх броника переметные сумки, разделенные на множество ячеек под магазины и гранаты.
Ножны под тяжелые ножевые клинки на передних ногах, накопытники, поножи, пристегнутые к бронежилету. Все – не просто пакеты брони из разнородных пластин и противоосколочных чехлов, но еще и зачарованная магическая защита. Горжет, шлем-полусфера с вырезом под рог, вытянутое прозрачное забрало, закрывающее всю морду, с выступами, прикрывающими торчащие части головы спереди. Адаптировать виденный когда-то на выставке прототип штурмовых лат под тело аликорна было непросто, особенно из-за крыльев и рога, но она вроде как даже справилась. Разве что сами леталки пришлось защитить только магией – зачарованные предкрылки обеспечивали хоть какую-то защиту, не сравнимую с сорока килограммами полного бронекостюма, но все же.
Винтовку на спину, между крыльев.
– Жаль, что активный экзоскелет сделать не получилось.
– Да, жаль. Знаний не хватило, а на эксперименты времени уже нет, – Найтмер покинула купол.
Время.
С неслышимым звоном барьер треснул и обрушился невесомой магической пылью. Осев на поверхность луны, она забурлила, закипела, закрутилась... В доли секунды скорректировав параметры «волны» в уравнении, Найтмер расправила крылья, напрягла ноги... И прыгнула.
Рывок утянул внутренности вниз, тяжелое снаряжение вдавилось в спину, грозя раскрошить позвоночник, но аликорн выдержала стартовую перегрузку. Планета приближалась с поистине чудовищной скоростью.
«Я иду, Эквус»
***
Скорректировать точку падения не вышло.
Изначально, по плану, Найтмер должна была упасть где-то в районе глухого леса на западе страны, но ее с непреодолимой силой тащило прямо в центр, туда, где возвышалась гора Кантерлот. Причем даже не к самой бывшей столице Юникорнии, а западнее и южнее, к северной границе Вечнодикого Леса, где когда-то стоял небольшой форпост. Догадаться, что это дело рога Селестии, было несложно, а это в свою очередь пугало – кто знает, какую встречу организовала Тия? Что ничего хорошего – это однозначно, но вот насколько все плохо...
Эфирный ветер тащил ее в ловушку, и она ничего не могла с этим сделать. Более того, в процессе полета перенасыщенная магическая среда сделала ее нематериальной, словно превратив в призрака. С одной стороны, это защищало от любых физических повреждений, с другой – она была уязвима для пусть и специфического, но крайне неприятного набора заклинаний. Да и сама могла оперировать только частью силы.
Несмотря на все свое разогнанное сознание, из-за которого каждая секунда тянулась и тянулась, словно качественная резина, времени сформировать план у Найтмер не было. Пришлось полагаться на инстинкты, рефлексы и реакцию, в общем-то, как и всегда.
Лишь бы шиза невовремя не вылезла...
«Пока мы летим, хочу заверить тебя, что буду появляться только когда это безопасно. Или необходимо. А теперь надери круп этой дуре! Ну или вали со всех копыт, тут как получится»
Найтмер закатила бы глаза, если было бы время. У всех – шиза как шиза, а ее – особенная. Сознательная, чтоб у нее в прошлой жизни подчиненные такими были, а то половина пока не рыкнешь – слушаться не будет.
«На крышу я без вертолета еще не десантировалась»
Время замедлилось еще сильнее, когда Найтмер начала судорожно изучать зону «посадки». Городок, хотя скорее даже разросшаяся деревушка, широкие улицы, здания высотой в два, край, три этажа. Высокое дерево чуть на отшибе, суд по отблеску стекла, обжитое, огромная карусель – или что-то похожее на карусель, в ту же копилку дом-под-торт, крупное здание, похоже, мэрия, сейчас украшенная и окруженная шестеркой охранников в золотых доспехах. Выучка скорее парадная – стоят, имитируют статуи, по сторонам и вверх не смотрят. Именно в крышу этого здания Найтмер и летела.
Время побежало вперед – состояние сверхконцентрации поддерживать было сложно.
Нематериальность пропала, стоило аликорну пролететь сквозь препятствие, после чего она резким взмахом крыльев остановила падение... И совершенно неизящно шмякнулась об пол – тяготение на Эквусе было в разы сильнее, и знай это, не знай, но сходу адаптироваться было сложно. Найтмер быстро оценила обстановку – простое квадратное помещение, какие-то пуфики, пара шкафов, большое зеркало на тумбочке. Больше похоже на личную комнату, чем на место организации засады.
– Найтмер Мун... – пробормотала Селестия, пока ночногривая пони собирала конечности и вставала.
– Скажи еще, что удивлена, – проворчала Найтмер, пытаясь прийти в себя.
«Разговор посреди боя, Случай, до чего я докатилась»
Потянуть время ей было важнее, чем солнцекрупой, смотревшей на нее настолько большими глазами, что того и гляди, выпадут. Иссия-черная аликорн пыталась привыкнуть к весу снаряжения в условиях Эквуса, множеству запахов, звуков, забивающей все восприятие мешаниной магических потоков... От сенсорного шока ее спасал только самоконтроль, и то, ноги дрожали.
– Ты... Заметно изменилась...
– Ебать, дайте этой кобыле медаль за очевидность! – раздраженно выдохнула бывшая лиса, телекинезом сдергивая со спины винтовку. Селестия отпрянула, испуганно прижимая уши. – Ты, тварь, отправила меня на тыщу лет в одиночную ссылку! Схуяли я должна была остаться прежней?!
– Я... Ты... Ты где таких слов набралась?!
«Прости, что вмешиваюсь, но она пришла в себя. Или пристрели ее, или беги»
Вернув самоконтроль, Найтмер сжала зубы, сдерживая рвущиеся наружу ругательства – недели и месяцы проживания чужих воспоминаний не прошли даром, и Селестию она теперь вполне искренне ненавидела. Но оставшаяся от прошлой жизни сдержанность и отстраненность не позволили броситься на ненавистную «сестру» с зубами наголо. Вместо этого она щелкнула предохранителем винтовки и направила ее на белую пони.
Селестия успела укрыться щитом, возможно, заметив что-то во взгляде Найтмер. Ну или просто на всякий случай. Или это влияние гармонии, это было неважно. В любом случае, она успела, и обманчиво тонкая пленка барьера возникла за мгновение до того, как аликорн спустила курок.
Грохот выстрела привычно ударил по ушам даже сквозь шлем, наколдовывать беруши она не стала, а активные наушники сделать так и не получилось. Разогнанное до боевого состояния сознание отметило, как цельнометаллическая бронебойная пуля в мягкой оболочке разрушается, разбиваясь о барьер, во все стороны летят обломки псевдометалла, но и Селестию толкает – времени скинуть привязку щита на пол у нее тоже не было, и кинетика попадания ударила прямо по ней. С удивленно-испуганными розовыми глазами аликорн грохнулась на круп, встопорщив крылья.
Лязгнул запирающийся под воздействием возвратной пружины затвор, зазвенела ударившаяся о стену пустая гильза. Остро запахло сгоревшей взрывчаткой – дым, что-то химозно-кислое, ни разу не привычный запах пороха. Испуг в глазах белоснежной кобылы сменился ужасом осознания, и этот взгляд Найтмер нравился. Она чувствовала, как чужой страх придает ей сил, она бурлит в теле, отодвигая на второй, третий план проблемы, возникшие из-за попадания в незнакомую обстановку.
Здесь и сейчас она – Найтмер, владычица ночи, странная, но эффективная смесь сознаний аликорна и лисы. Оскалившись, она выстрелила во второй раз.
Селестия исчезла во вспышке телепортации, обогнав пулю на долю мгновения. Выброс силы, дикой, неструктурированной, наглядно демонстрировал, насколько экстренным был этот побег. Если солнцекрупой не повезло, ее вполне могло закинуть и на солнце, и вообще в другую галактику.
– Сбежала таки, сучье отродье, – рыкнула черная кобыла, ставя оружие на предохранитель.
«Надо было сделать механический спуск. Не пришлось бы дергать переключатель из опасения, что винтарь выстрелит от неосторожной мысли»
– В следующий раз...
Окутавшись магической защитой – вот, что привычка творит, ну не подумала она о барьерах, целиком и полностью полагаясь на броник – Найтмер шагнула из комнаты, отбросив телекинетическим импульсом тяжелые шторы-занавески.
Небольшой балкончик в свете прожекторов, высокий, открытый, отчего аликорн тут же почувствовала себя неуютно, и толпа испуганных, местами паникующих, местами лежащих и закрывших глаза передними ногами пони. Страх и ужас наполнял ее широким потоком, воодушевляя, даже возбуждая.
«Есть адреналиновые наркоманы, а я, получается, кто?»
Никто ей не ответил – шиза держала обещание и не вмешивалась, когда это могло помешать.
– Похоже, что эквестрийцы как были тупыми, так и остались, – хмыкнула Найтмер, глазами выискивая тех, кого Селестия планировала использовать против нее. Пока взгляд зацепился только за шестерку гвардейцев, по два представителя каждого вида, да юную единорожку, от которой тянуло весьма сильной магией. – Стреляют, а они пытаются спрятаться за собственными копытами.
«Давайте, где вы, мать вашу? Долго мне еще блядские монологи читать?!»
Да, она рисковала, но у нее был план мгновенного отступления. На самом деле, даже три, а вот возможности как следует проредить ряды спецсил противника в ближайшее время может и не появиться. Да и, похоже, эквестрийцы так и не изобрели огнестрельное оружие – стражники тащили простейшие копья с длинными, прямыми мечеподобными наконечниками.
– Кто ты такая и что ты сделала с принцессой Селестией?! – закричала голубая радужногривая пегаска, парящая в воздухе, почти не взмахивая крыльями.
«Хорошо обученный пегас, даже очень хорошо – тысячу лет назад была бы элитой армии, с таким-то контролем полетной магии. Но не солдат – шумная, импульсивная»
– Селестию я отправила покупаться в солнечной плазме. Все честно – меня она изгнала на луну на тысячу лет, а я ее – на солнце.
– Я знаю, кто ты такая, – отмеченная ранее фиолетовая единорог нахмурилась, опустив голову. – Ты – Лунная пони, Найтмер Мун!
– Ого, я польщена, хочешь, вручу тебе медаль посмертно?
– П... Посмертно?..
– Взять ее! – рявкнул один из стражников, и золотые солдатики, наконец-то, рванули к ней.
Тратить на обычных пони патроны к винтовке аликорну было откровенно жалко, поэтому она, щедро расходуя силу от всеобщего страха, схватила всех шестерых в телекинетический захват, без труда преодолев сопротивление их доспехов, и со всей силы грохнула об пол. Большинство просто проломили доски и полетели дальше, но один упал ну очень неудачно – его оторванная голова взлетела вверх и по дуге долетела до копыт фиолетовой единорожки.
Ее тут же стошнило.
Пони, наконец, разбежались, а вот голубую пегаску натурально за хвост утащила оранжевая земнопони в шляпе. Кобыла натурально рвалась бить ей, Найтмер, морду копытами, но у ее друзей мозгов и самосохранения оказалось побольше. Единорожку попыталась утащить розовая земнопони, но получила мощный телекинетический хук в скулу и кубарем покатилась к стене, где и застыла неподвижно.
– М-да... И это все, что Селестия придумала? У нее была тыща лет, но вместо хоть какой-то засады... Гр-р-р, херь какая-то!
Найтмер раздраженно грохнула по площади магическим импульсом, разрушив перила, и плавно спланировала вниз, ко свернувшейся клубком, дрожащей от ужаса кобылке.
– От тебя буквально несет ее магией, часто ты с ней общалась, а? Что вы обе задумали?
Единорожка ничего не ответила, и вообще никак не отреагировала. Найтмер прислушалась к шуму за стенами мэрии.
– Мы должны помочь!
– Дорогуша, это чудовище убило шестерых стражников, чем ты сможешь поможешь?!
«М-да, радужногривой явно мозгов не хватает. И да... Почему тут так много кобыл? Куда эта дура дела всех жеребцов, их же всегда было достаточно!»
– Отвечай, или я поотрываю твоим подружкам ноги.
– Не... Не знаю... Принцесса Селестия... Она сказала, что проблем не будет! – единорожка подняла зареванные, красные глаза, смотря на Найтмер в ужасе и отчаянии. – Она обещала, что все будет хорошо!
Аликорн прищурилась, но в следующее мгновение осознала, в чем причина столь никудышной подготовки.
Ну конечно! Как она сразу-то не догадалась?! Найтмер Мун провела в одиночной ссылке тысячу лет, Селестия предполагала встретить совершенно безумную, поехавшую кукухой далеко и надолго сестру, с которой справиться было бы достаточно просто! А перед ней оказалась упакованная в штурмовые латы Найтмер с крупнокалиберной винтовкой в телекинетическом захвате. Отсюда и ее шок, и попытка потянуть время – пока бывшая лиса пыталась адаптироваться к местным условиям, белая кобыла, скорее всего, спешно перебирала варианты действия! И эта ее последняя реакция, да она просто охренела и выдала первое, что ей в голову пришло!
«Мне кажется, или?..»
– Ах тыж тварь, все-таки выжила! – Найтмер, оскалившись, телепортировалась в Вечнодикий лес.
Сфера телепорта в точке выхода аннигилировала все препятствия, из-за чего на голову аликорна чуть не упало вековое дерево, но это всяко было лучше лобового столкновения с готовой к тому Селестией.
Очень злой, судя по выбросам магии, Селестии.
– Надо поискать фестралов. Хрена с два я с ней в лоб воевать буду...
***
Когда Найтмер Мун исчезла, Твайлайт Спаркл уже обрадовалась, но когда, проломив стену, в актовый зал влетела объятая сиянием магии Селестия... Единорожка вскочила, упала, запутавшись в дрожащих ногах, снова встала и, спотыкаясь, побежала к наставнице.
– Принцесса Селестия! Принцесса Селестия!!
– Тише, моя маленькая пони... – аликорн с трудом встала на ноги.
Экстренная телепортация не разорвала ее на кусочки, и даже не забросила куда-нибудь в другой мир, но крайне сильно и агрессивно встряхнула всю ее энергетику. Не-аликорн бы умер просто от внутренних повреждений, ей же просто было очень плохо, и контроль магии ослаб.
– Где она? Где Найтмер Мун?
– Она... Она убила стражников! Всех! Ни на мгновение не задумавшись! Это... Это так жестоко!
– Да... Я... Вижу...
Сложно было не заметить оторванную голову в золоченном шлеме, кровь, шесть проломов в дощатом полу, и лежащую без движения Пинки Пай у стены. Ее изначальный план, резервный, дополнительный резервный, все сгорело в пламени хаоса. Селестия и в жутчайшем кошмаре представить себе не могла, что вместо сестры встретит чудовище в ее обличии.
Эти глаза... Янтарные глаза хищника, смотрящего на нее с голодом. То, как трепетали ее ноздри, когда она с наслаждением втягивала воздух, эти рычащие нотки в когда-то мелодичном голосе, и магия. Дикая, жуткая, кровавая.
Это была кто угодно, но не ее Луна, и даже не Найтмер Мун.
«Но прикрыть тебя будет некому, потому что солдат у тебя больше нет»
Слова, брошенные ей в лицо сестрой, в тот роковой день, когда она начала восстание. В день, когда Селестия проиграла, но выжила, благодаря Гармонии, ее Элементам. Она помнила свои ощущения, свое облегчение и радость, и не могла не винить себя за это. Спустя всего несколько дней пришла тоска, но... Но сделанного не воротишь. Хорошо хоть, фестралы сбежали и спрятались, не став ставить Селестию перед сложным выбором.
Сколько раз она прокручивала в голове эту встречу? Как часто понимала, что ей не хватит силы воли одолеть Найтмер Мун? И вот, когда, казалось, все сложилось, когда все элементы плана сошлись в единую картину, вместо ее пусть жестокой, но сестры с луны вернулось чудовище. Жуткое, пугающее... Куда более бескомпромиссное.
– Мы должны бороться, Твайлайт Спаркл. Все вместе. Мы одолеем зло, и гармония вновь воцарится в Эквестрии. Обещаю.
Глава 05
– Итак, исход первого столкновения. Как я и подозревала, даже крупнокалиберные бронебойные боеприпасы нихера не пробивают магические барьеры, – добив патронами магазин, Найтмер вставила его в шахту приемника. – Селестия не планировала полноценного противостояния с Найтмер Мун, заведомо зная, что после тысячелетней ссылки та не будет представлять серьезной угрозы, безумная и ни на что не способная. Далее, магический потенциал Селестии превосходит мой на десять процентов, когда на небе луна, что соответствует рассчетам еще моей предшественницы... Безумная кобыла, она еще умудрилась победить тысячу лет назад в прямой схватке... И, следовательно, почти на семьдесят процентов под светом солнца, теоретически. Так же, несмотря ни на что, рефлексы у солнцекрупой что надо, как минимум защитные.
– И что ты предпримешь теперь, зная, что прямой бой с ней безнадежен?
– Надо понять, куда она дела Элементы, и по возможности от них избавиться, не заметила их тогда, и силы не почувствовала. Вряд ли все так просто – слишком уж могущественные это артефакты, но попытаться стоит... – Найтмер замерла, задумавшись, оскалилась. – Блять, ну не диверсант я, штурмовик, даже снайпер из меня откровенно аховый! Надо искать фестралов, если перепончатокрылые еще не передохли, конечно.
– А где их искать?
– Найтмер Мун приказывала им затаиться в горной местности. Конкретных точек она не называла, но вроде как там были то ли пещеры, то ли полноценные города... Почему я говорю вслух все это?
– Потому что ты поехавшая, Найтмер. Тебе отвечает оторванная древолчья голова.
– Ну, да, хер поспоришь, – аликорн телекинезом подняла вырванную с корнями голову древесного голема, повертела ее перед собой. – Хреново выглядишь даже для шизы.
– Ой да ну тебя нахрен.
– В ближайшее время – вряд ли... – кобыла метнула взгляд в сторону еле слышимого шороха из кустов.
Не древолки – слишком тихо, магические конструкты нападали тупо в лоб, прыгая и пытаясь вцепиться кривыми зубами куда придется. Мантикора разве что, эти химеры как раз любили внезапные атаки из засады. И, вроде как, не были разумными, а значит, можно было, наконец-то, пожрать мяса. Ничто не заменит старой доброй сытости и вкуса крови, а уж запах – у Найтмер чуть слюни по подбородку не потекли.
Поставив винтовку на предохранитель и закинув ее на спину, аликорн встала, отряхнулась, потянулась... Всем своим видом демонстрировала беспечность и спокойствие. Ей не хотелось гоняться за потенциальной добычей по всему Вечнодикому, а бронежилет – или, скорее, бронекостюм – давал надежную защиту от жала мантикоры, если это, конечно, именно она. В какой-то момент она и вовсе повернулась крупом к подозрительным кустам и наклонилась, словно собираясь что-то подобрать с земли зубами...
Прыжок хищника был идеальным – четко выверенный, низкий, молниеносный. Найтмер упала на землю, когда ее ноги разъехались из-за рухнувших на спину пяти сотен кило живой массы, а после на затыльнике шлема сжались могучие челюсти.
Сжались, и не смогли прокусить плотную ткань, усиленную броневставками.
Грубо сдернув с себя панически рычащую и машущую лапами мантикору, иссия-черная пони обернулась, скаля белые клыки, наслаждаясь ужасом в глазах животного.
– А вот и обе-е-ед!
***
Вечнодикий Лес по воспоминаниям Найтмер Мун всегда был странным. Свое название он получил за невероятно эффективное сопротивление к облагораживанию: что бы пони ни предпринимали, как бы Дэйбрейкер не выжигала его своим пламенем, он всегда восставал из пепла, все такой же густой, черный, мрачный, дремучий. Полное непонятных аномалий убежище для самых опасных и агрессивных тварей, здесь странно вела себя магия, легко было заблудиться, заплутать, а то и выйти совершенно не там, где планировалось. Единственными ниточками стабильности были узкие, запутанные тропки, точно так же не поддающиеся расширению или мощению. Лес был непоколебим в своей свободе.
Найтмер неторопливо шла по тропкам, обдумывая свои дальнейшие планы и пытаясь просчитать действия Селестии. Получалось не очень – ей не хватало данных – но ничем иным заняться она пока не могла. Требовалось выждать некоторое время, хотя бы пару дней, чтобы основные облавы успокоились, и тогда уже можно было спокойно лететь, искать фестралов. Была, конечно, вероятность, что Тия сможет накрутить хвосты своим золотым солдатикам, но в профессионализме столичной гвардии ночногривая пони сомневалась – они и тысячу лет назад были бестолковыми парадными войсками, а уж теперь-то...
Время от времени бывшая лиса углублялась в лес, где на нее то нападали древолки, то ей на след падали мантикоры, один раз она забрела в болото и столкнулась с гидрой. Использовать мощную магию было нельзя, как и слишком шуметь, но в целом, никак проблем у нее не возникало. Всю эту фауну Найтмер знала еще по воспоминаниям Найтмер Мун, и ничего за тысячу лет не изменилось. Вечнодикий был еще более постоянен, чем Эквестрия под управлением гармонизированной Селестии.
– Пожарить тебя, что ли... – спросила аликорн у оторванной мантикорьей головы. Разнообразия ради, это была самка, да еще и не слишком упитанная – явно жила впроголодь. – Интересно, были ли у тебя котята?
– Что, и их съешь?
– Да нет, мантикору можно приручить, если воспитывать с самого рождения. Найтмер Мун этим баловалась первые годы, но потом ей надоело хоронить любимых питомцев.
– Мне ее стало жалко.
– Есть такое... А потом еще и Дэйбрейкер стала Селестией, и пиздец стал всеобъемлющим и непреодолимым. Удивлена, что она еще тогда крышей не поехала.
– А она разве не поехала?
– М-м-м, нет, разозлилась, да, но даже не до пены изо рта. Шифер у нее посыпался уже на луне, да еще и только спустя полтора века. Я, честно говоря, херею с этого факта, мне четырех лет хватило.
– Да ну, ты всего-то слышишь голоса в голове. Не факт, кстати, что я именно шиза... Хотя с учетом того, что ты все беды с башкой шизой зовешь...
– Ой да ну тебя нахер.
– Не в ближайшее время, к сожалению.
– Слушай, а на кой хрен я тебе это рассказываю, если ты – моя шиза? – Найтмер остановилась, подозрительно прищурившись.
– Повторение – мать учения.
– Это про практику в первую очередь, не лей мне на хвост. По делу отвечай.
– У меня с некоторых пор нет доступа к твоей памяти, – голос звучал... Странно. Несколько тоскливо, но при этом довольно – непонятная смесь. – Только к твоим мыслям.
– Это уже даже не раздвоение личности, – аликорн остановилась на неприметной полянке.
– Я – ментальный клон, отделившийся, – обреченно призналался голос, резко ставший тише, глуше.
Найтмер крепко задумалась.
Ментальные клоны – даже не заклинание, а техника из соответствующего раздела магии, позволяющая путем определенных действий создать копию-слепок своего сознания. Опытные архимаги создавали до полудюжины клонов, привязанных к разуму и памяти, тем самым формируя шесть дополнительных потоков сознания. Во многом именно этим объяснялась их способность творить сверхсложные заклинания, ради которых обычным единорогам нужно собираться полными звездами.
Если ментальный клон по тем или иным причинам терял жесткую привязку, он становится отдельным сознанием. Не просто параллельным его потоком, но цельной личностью со своим характером, памятью, целями. От таких в обязательном порядке избавлялись, так как ни один здравомыслящий маг не допустит двоевластия в своей голове.
Вот только, «избавиться» – не всегда «уничтожить».
Тот же Старсвирл, будь он неладен, наловчился отделять таких клонов в эфирные тела, создавая себе друзей-помощников, обязанных ему своим существованием... С незаметным, но действенным поводком на шее. Тело-то создал Старсвирл, и он же легко мог его развоплотить, что и проделывал пару раз с распоясавшимися отделившимися, маскируя происходящее под трагическую битву с бывшим другом. Будучи хозяином в своей голове, ему было несложно закрыть информацию от доступа со стороны клонов, а сестры узнали обо всем уже из записей убитого наставника.
Быть подобной Старсвирлу Найтмер отказывалась, но и уничтожать отделившуюся копию себя ей тоже не хотелось. Та ей ничего плохого не сделала, объективно была очень полезна, да и была собеседником, единственным на протяжении нескольких лет.
Естественно, бывшая лиса не собиралась в лоб спрашивать, не задумывает ли бывшая шиза что-либо против нее – она и сама бы соврала на пушистом хвосте в такой ситуации. Но и отпускать ментальную копию аликорна с неизвестно какими возможностями и целями было нельзя. Оставлять в своей голове? Найтмер не дура, это сейчас шиза слаба, а она сама – сильна разумом, но в момент слабости ментальный клон вполне мог позариться на материальное тело.
Уж в себе самой аликорн не сомневалась, возможности она бы не упустила.
– И так херово, и так хуйня... – пробормотала Найтмер, беспокойно наворачивая круги.
– Делай, что должно, а? Не томи, и так херово.
«Ну да, все-то она понимает, мой клон как никак»
– Точно не хочешь в эфирное тело?
– И быть на поводке?
Найтмер кривовато оскалилась, но ничего не ответила – интонации и своего собственного отношения к идее Старсвирла ей хватало. Был еще вариант с отселением в отдельное слабое тело, но серьезно, она что, не нашла бы способа стать сильнее? А после такого унижения только и оставалось, что мстить. Жестоко и со всей самоотдачей – иного хищная натура просто не принимала.
Бывшая лиса легла возле большого, но лысого шипастого куста, подогнув под себя ноги, и опустила голову, погружаясь в полудрему-медитацию. Разрушить ментального клона можно было двумя способами, просто выкорчевав и уничтожив, или встретившись в подсознании и сразившись – или договорившись. Естественно, архимаги предпочитали первый способ, но с каждым таким грубым вмешательством в собственное сознание, где копия цеплялась за все, что возможно и нельзя, они потихоньку подтачивали свой собственный разум. Опять же, именно поэтому Старсвирл и создал способ отселения клонов в эфирные тела – это был безопасный, надежный метод, а еще создавал вокруг него ореол доброты и сострадания.
Второй способ был безопаснее, но требовал огромных усилий – одолеть своего клона было не так-то просто. А договориться можно было только при покладистости копии, а уж в своей-то готовновсти грызться до конца Найтмер не сомневалась. Поэтому готовилась к тяжелому бою, но очень удивилась, встретив себя-лису, спокойно сидящую с гитарой у костра.
Вокруг царила тьма ночного неба, уютная, тихая, трещали в огне поленья, выбрасывая вверх искры, тающие в дымном хвосте, тянущемся в бесконечность. Звенели дергаемые когтями струны, скрипели-визжали передвигаемые по ладам накладки на пальцы. Песня была знакомой, одна из немногих, которую Найтмер выучила и время от времени пела под гитару, когда настроение было подходящим.
The days have turned to nights
I see who cast it right before my eyes
Найтмер молча села напротив своей точной копии, потянула к груди колени, слушая песню, погружаясь в воспоминания.
A roar inside a heart
A melody
Pulled from the dark night
Лирика была прекрасной матерью. Заботливая, мягкая, добрая, но проявляющая твердость и строгость, когда то было необходимо. Она могла как мягко пожурить за легкий проступок, так и с рычанием и злым, бешеным оскалом прямо перед носом орать за тупость. Она один за другим укладывала кирпичики основания характера своей дочери, как в свое время учила сына, тонко балансируя на гранях хищной натуры, не просто ее подавляя, но умудряясь вплетать в нее нити цивилизованного мира, ряд за рядом выкладывая полотно личности.
Но закончить свою работу не успела.
Лиса поджала губы, когда поняла, что не помнит, как выглядела Лирика. Ни черт морды, ни роста, ни единой приметы... Только окрас, рыжий с черным, и яркие янтарные глаза. Зато прекрасно помнила каждое прикосновение, каждое сказанное слово. Помнила, хотя и в детской обиде и злости пыталась забыть, закрывшись за щитом звериной ненависти и ярости.
Mother
Sing to me
A lullaby used to sing for the Moon
Как же давно это было... Найтмер с тоской вспомнила свое детство, время, когда она была простым лисенком, которая любила все попробовать на зуб и обожала прятаться от мамы в шкафу. Время, когда ее кое-как таскал старший брат, иногда вовсе, кверх ногами, держа поперек живота, но они были близки.
И тем ужаснее было узнать, что они погибли. Что она осталась одна. И что ее забирают из родной квартиры, чтобы увезти в детдом, потому что она слишком маленькая, чтобы жить самостоятельно.
The faith becomes the light
The way the body shivers when it leaves the light
Лисица открыла глаза, выныривая из уже своих воспоминаний, что когда-то затолкала так глубоко, как только смогла. Вынырнула, неся с собой свое старое имя, старые мечты, желания... Обиды, боль, страх, перековавшийся в ненависть ко всему. Она заново вспомнила, почему стала Найтмер, почему любые попытки жить мирной жизнью вызывали у нее ступор, а после – и отвращение. Вспомнила, и поняла, что Эквестрия, построенная Селестией, не нравится ей не потому что она не нравилась бы Найтмер Мун. Нет... Самка понимала, в ней нет места ей самой, лисе, что жила войной, нашла в ней свое предназначение, и не хотела лишаться самой себя из-за какой-то там солнцекрупой кобылы.
– Mother, sing to me... – сама не зная, почему и для чего, подпела Найтмер.
– A lullaby used to sing for the Moon, – копия чуть улыбнулась. Последние строки песни повторялись несколько раз, и пели они их уже вдвоем, а после... После, закончив проигрыш, клон отложила гитару, что растаяла невесомой дымкой.
(Mother by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)
– Почему именно эта? – Найтмер смотрела в огонь, ничуть не беспокоясь о ночном зрении. Не сейчас.
– Задает атмосферу, – лиса откинулась назад, опершись руками на землю. – Я – твоя копия, твой клон. Я знала, что ты идешь сюда сражаться за свое тело.
– Но ты не собиралась, – все еще смотря в огонь, пробормотала Найтмер. – Почему?
– Почему... – копия задрала морду, смотря вверх, на звезды. – Потому что я не полная копия. У меня нет тяги к борьбе, хищнической натуры. Я больше похожа на Луну, чем Найтмер Мун, и буду тянуть тебя на дно.
– Возможно. А возможно и нет.
– Мы обе знаем, что мое существование тебе не нужно, Найтмер, – клон тихо фыркнула. – Со мной в душе или рядом ты проиграешь, не сумев вцепиться в горло, когда нужно.
– Ты не хотела, чтобы я тебя обнаружила, ты не хотела, чтобы я поняла, кто ты, – самка, зло щурясь, уставилась на расслабленную копию. – Как это, блять, связано с твоими словами?!
– А ты бы стала слушать шизу?
Злость улетучилась мгновенно. Найтмер отвела взгляд в сторону, пытаясь разобраться в себе.
– ...Нет.
– А своего клона?
Найтмер промолчала – ответ был очевиден.
– Просто помни, не все проблемы решаются пулей в лоб – иногда можно и поговорить.
– Даже с Селестией?
– Эй, я всего лишь более мирная версия тебя, а не долбоебка, – клон оскалилась, задорно поставив уши торчком. Самка секунду смотрела на свою копию, после чего усмехнулась, прикрыв глаза. – Делай, что должно, Найтмер, не сомневайся.
Кто-то менее сведущий в ментальной магии мог бы ужаснуться – уничтожать светлую часть себя могло показаться глупостью. Но именно поэтому ментальные клоны, пусть и были относительно просты в применении, но изучались только опытными магами, избавившимися от идиотских предрассудков. Отделившийся клон — не ее часть, больше нет, это отдельная личность. Ее смерть не повлияет ни на что.
Найтмер теперь точно знала, что выстроенное Лирикой основание никуда не делось, оно все еще в глубине ее личности, характера. Лиса узнала, что у нее есть не только злость и хищная натура, но и заботливо вплетенные в них матерью нити чего-то светлого и доброго. Неоформившиеся, а потому почти не влияющие на ее решения и жизнь, но все-таки есть. Как ни странно, это ее успокаивало, быть может потому что теперь у нее были планы и на более далекое будущее?
Как она видела свою жизнь, новую жизнь, до сего момента? После победы над Селестией, она планировала начать расширять Эквестрию, просто чтобы поддерживать войны, без которых просто жизни не видела. Мирное время было не для нее, но теперь... Теперь она хотя бы попытается. Кто знает, как на нее повлияло слияние с Найтмер Мун?
Уж точно не она.
Развеять ментальную копию, которая не сопротивлялась, и более того, сама стремилась быть уничтоженной, было очень просто. Даже слишком просто – Найтмер словно смахнула ластиком бледный карандашный набросок.
От последнего взгляда клона, доброго, мягкого, спокойного, Найтмер было не по себе. Совсем не то, чего ожидаешь от умирающего.
Открыв глаза и быстро осмотревшись, аликорн тяжело вздохнула – такого взгляда она еще не видела и даже не могла сказать, нравится он ей или нет. Скорее всего, в такой ситуации, нет – он напоминал ей о матери, а значит о том, что она погибла под колесами грузовика. Даже в памяти Найтмер Мун не было ничего похожего, свою жизнь до аликорнизации она почти не помнила, а после даже Дэйбрейкер с Селестией на нее так никогда не смотрели. Про обычных пони и говорить нечего.
Еще раз вздохнув, Найтмер рывком встала на ноги. Времени на рефлексии не было, стоять на месте – опасно, нужно двигаться. Вскоре она отправится на поиски фестралов, из которых, скорее всего, придется лепить что-то более привычное – бывшая лиса сильно сомневалась, что перепончатокрылые пони были способны на полноценные боевые действия. Да и вообще не факт, что они будут рады ее видеть, да и вовсе могли вполне успешно интегрироваться в жизнь Эквестрии. Что делать в таком случае, Найтмер пока не знала. Как минимум она могла лично устраивать засады – вряд ли даже ключевые цели постоянно ходили под мощными щитами, и с крупонокалиберной винтовкой можно было попробовать выщелкнуть наиболее важных из них.
Пусть в глубине души аликорна и обнаружились ниточки доброго и светлого, от своих планов она отказываться не собиралась. Пусть прозвище ее предшественницы, Повелительница Кошмаров, и возникло из-за одноименного отряда фестралов, сама Найтмер наводила ужас на окружающих еще будучи щенком. Да в конце-то концов, она могла просто в лоб штурмом взять столицу и пробиться в пещеру под Замком Двух Сестер, в грот Древа Гармонии, дури и навыков ей хватит. Конечно, грохнуть кажущееся хрупким кристаллическое дерево у нее вряд ли получится, ее силы в том числе были связаны с ним, но вот как следует проехаться по сути Селестии... В качестве резервного плана подойдет.
Фыркнув совершенно по-лисьи, Найтмер продолжила свои блуждания по Вечнодикому Лесу. Ей все еще нужно было сбросить преследователей с хвоста и переждать поднявшуюся бурю.
А потом... Потом наступит, когда наступит. Пока задач было достаточно.
А вот голоса в голове ей уже не хватало...
Глава 06
«Зашкерились, как мыши под веником», – Найтмер чуть наклонила голову, спасая рог от удара о сталактит.
Поиски фестралов увенчались успехом лишь после того, как аликорн вспомнила, что является сноходцем. Да, вопреки распространенному тысячу лет назад мнению, Найтмер Мун не защищала сны всех пони Эквестрии от кошмаров – иначе бы у нее крыша точно поехала, причем еще до конфликта с Селестией – но отслеживать активность отожравшихся кошмаров, а то и уничтожать их, она умела.
Как и воплощать, но такой дуростью кобыла занималась только поначалу, быстро поняв, что в реальном мире эти существа не стоят усилий, затрачиваемых на их материализацию.
С некоторыми в свое время даже удалось договориться, и именно им, по сути, эквестрийцы были обязаны своими в основном спокойными снами. Правда, из трех контракторов за тысячу лет остался лишь Тантабус, которого даже не пришлось бить по мордасам: мгновенно почуявший, куда дует эфирный ветер, кошмар присягнул Найтмер на верность и был отпущен и дальше строить младших сородичей, пожирая наиболее отбитых из них. К счастью для пони, этим сущностям не обязательно был нужен именно страх, питались они самыми разными излучаемыми разумными эмоциями, просто пугать было проще всего и наименее затратно.
Но когда встал вопрос «существование или усердие» наиболее разумные выбрали второе. Судя по силе Тантабуса, не особо-то они и жалели о своем выборе.
Что с двумя другими контракторами, Найтмер так и не выяснила. Один, вроде как, попался Селестии и был то ли уничтожен, то ли куда-то заключен, неясно. Второй вообще пропал с концами, ни единого следа. А жаль, аликорну бы они пригодились. Тот же Тантабус был ну очень рад вести о том, что теперь ему можно кошмарить некоторых пони, в частности, тех, кто железобетонно верен Селестии. К самой солнцекрупой ни один здравомыслящий кошмар даже под угрозой развоплощения не полезет, а вот ее свита была не так хорошо защищена.
«Интересненько», – оценила Найтмер сигнальные растяжки.
То, что выглядело, как примитивная леска, на самом деле было лишь прикрытием для куда более изощренных ловушек. Нажимные плиты, которые бывшая лиса обнаружила только из-за опыта – штурмовики часто влезали на территории, где заминированы были даже обертки от питательных батончиков – сложнейшие системы сигналок, да даже невесомая паутинка какого-то заклинания. Свою изначальную оценку фестралов она и так давно пересмотрела – когда увидела через сны, как и чем они живут – но теперь начала их уважать. Как минимум изобретательность они смогли сохранить.
При этом ничего летального, самым опасным был подозрительный мешочек с чем-то сыпучим. Фестралы явно не собирались враждовать с дневными пони, не желая эскалации, но наглядно демонстрировали, что контактов они тоже не хотят. Судя по тому, что о ночных сородичах большинство эквестрийцев ничего не знало, даже названия – только дурацкое и уничижительное «бэтпони» – у них вполне получалось оставаться в тени. Вопрос только, хотят ли они реванша, спустя тысячу лет пряток?
Найтмер могла бы обойти ловушки, как следует повозившись, но нужды в этом не было, скорее наоборот – она хотела оповестить своих вероятных союзников о своем прибытии. Подумав, она просто и незатейливо оборвала леску первой же растяжки – восстановить ее будет несложно, в отличие от остальной системы.
Не прошло и полуминуты, как тень в глубине коридора ожила. Дневной пони вообще ничего не заметил бы, но и Найтмер пришлось поднапрячь зрение, чтобы увидеть силуэт плавно передвигающегося фестрала. Даже глаза не поблескивали, и это с учетом светляка позади аликорна.
– Великая... – тихо прошептал жеребец, выходя в свет заклинания.
Светло-серый, голубоглазый, с темно-коричневой, тусклой гривой, забавными рысьими кисточками на ушах и перепончатыми крыльями, он смотрел на Найтмер с восхищением, шоком, и неверием. Взгляд увидевшего даже не кумира, но идола, бога, тешил самолюбие бывшей лисицы, отчего она, и так не горбящаяся, приосанилась и высоко подняла голову.
– Ну хоть кто-то меня помнит, – клыкасто улыбнулась ночногривая пони, поднимая телекинезом забрало. – И узнает даже в таком снаряжении.
– Как мы могли бы не узнать? – пробормотал фестрал, аккуратно обезвреживая ловушки. Быстро, споро, успевая при этом бросать на Найтмер полные надежды взгляды. – Мы пронесли ваш образ сквозь века.
– Скажи мне, фестрал, готовы ли вы к борьбе? – вкрадчиво поинтересовалась аликорн, шагнув вперед, всматриваясь в глаза жеребца.
И увиденное ей понравилось.
– Да... Да-да-да! – восторг фестрала захлестнул Найтмер, отчего она даже прижала уши на мгновение. – Неужели и мы сможем вступить в бой, как тысячу лет назад – наши предки?!
– Сможете. Но воевать со всей Эквестрией будет непросто.
– Мы готовы к трдностям и лишениям войны, Великая, – твердо ответил жеребец, отступая в сторону – с ловушками он закончил. – Мы... Пусть то лишь тренировки, охота, но мы не забывали, кто мы, и через что прошли наши предки.
– Чудно, чудно... Идем, хочу посмотреть, как вы живете. Заодно и решу, как вас использовать.
– Даже если в качестве смазки для клинков врага, мы в вашей власти!
«Фанатизм... Ожидаемо, иначе бы они не протянули тысячу лет в безвестности. Но это – рядовой член этой общины, а что думают властьимущие? Пехтура может быть сколь угодно замотивирована, но командование всегда себе на уме, гребанные бюрократы с медальками»
Путь до поселения фестралов прошел в молчании, но не тишине. Если жеребец шел бесшумно, словно не на копытах, а мягких лапах, то Найтмер стучала накопытниками и топала, будто рота солдат. Ну не умела она ходить тихо, да и Найтмер Мун тоже, они обе предпочитали прямое столкновние, лоб в лоб. А вот фестралы наловчились соблюдать тишину, и это было перспективно.
В коридоре то и дело встречались другие жеребцы и кобылы, но они пусть и провожали аликорна восхищенными, полными надежды и воодушевления взглядами, постов своих не оставляли, что добавило им еще баллов. А уже у выхода их встречала делегация во главе с кобылой темно-серого с синими гривой и хвостом окраса.
И вот взгляд ее фиолетовых глаз Найтмер не понравился. Она бы поняла напряженный, недоверчивый, да даже злой, но не паникующий, испуганный, будто у солдата, застуканного за распитием алкоголя. Если это староста общины...
– От имени клана Танцующих в тени, я, Ноксия, приветствую вас, о Великая, в нашем городе, – поклонилась фестралка, торопливо пряча глаза за гривой.
«Это за что ж тебя таким именем-то обласкали, а?», – Найтмер удержала маску высокомерной отстраненности, но это было непросто.
Ноксия. Вредная, то есть. Тысячу лет назад пони получали имя дважды, детское, в которое родители вкладывали свои надежды и мечты, и взрослое, получаемое после обретения метки или в момент, когда происходило что-то важное. Ну или когда устаканивался характер, а еще чаще детское имя не меняли, что бы ни происходило. Так та же Селестия сохранила свое первое имя, а вот Луну когда-то звали Арканум. Как подозревала Найтмер Мун, это из-за того, что она неизвестно с чего родилась темно-синего окраса, у светлошерстных-то родителей.
– Ты – глава этого клана?
– Да, Великая.
– Хм, – Найтмер окинула взглядом поселение, громко названное Ноксией городом.
Большая пещера выполняла роль главной площади, со статуей аликорна в центре, в доспехах и парящей рядом глефой – либо той самой, либо очень хорошей копией – на которой собралось десятка три фестралов, во все глаза смотревших на ночногривую пони. Из главной площади вело шесть высоких проходов, достаточно просторных, чтобы там могла свободно лететь и сама Найтмер, не говоря уже о перепончатокрылых жителях. На противоположной от главного входа стороне стояло высеченное прямо в толще камня здание в привычном Найтмер Мун грубоватом, монументальном стиле, скорее даже крепость, а не просто жилое строение. С потолка свисали многочисленные кристаллические светильники, дававшие мягкий, рассеянный свет.
Сами фестралы выглядели здоровыми, не голодающими, но и не были такими же упитанными и мягкими, как эквестрийцы. Каждый мог похвастаться хорошо развитым телом, ладными пропорциями и приятной внешностью – явный результат селекции. Логично с учетом того, что общество было изолированным, и если бы не жесткий контроль, за тысячу лет оно бы давно выродилось. В целом, увиденное Найтмер нравилось, но чего тогда Ноксия так испугалась?
– Пошли, поговорим с глазу на глаз, – аликорн, не церемонясь, подняла поджавшую ноги и хвост фестралку телекинезом и шагнула вперед, к предполагаемой мэрии. Остальные тут же расступились, а после и вовсе – организовали коридор. Присутствующих на площади пони даже зеваками назвать было сложно, настолько организовано и спокойно они стояли.
Ни дать, ни взять, готовая армия фанатиков, укажи только цель. Как себя с ними вести, аликорн понятия не имела, Найтмер Мун с таким тоже не сталкивалась.
Мэрия вблизи еще больше была похожа на крепость, главный вход перекрывался, судя по пазам, подъемными решетками, да и створки ворот были осадного типа, раздвижные, толстые. Пол истерт сотнями тысяч копыт, арка ворот по бокам темная от въевшейся копоти – когда-то освещение давали самые обычные факелы, и избавиться от их следов не получилось. Монументальное строение, созданное, чтобы выдержать длительную осаду. Когда-то фестралы боялись нападения дневных пони, но не теперь.
Решетки на месте не оказалось, да и створок ворот тоже, но сходу обвинять фестралов в потере бдительности Найтмер не собиралась. Она успела оценить, насколько часто теперь встречались единороги, освоившие телепортацию, да и общий уровень магического образования заметно вырос, отчего древние укрепления стали почти бесполезными.
Изнутри крепость вообще не была похожа на военную постройку: облицованные деревом стены, дощатый пол, укрытый ковром, гобелены на стенах. Обжитое помещение, без роскоши – ковры и гобелены были простенькими, хоть и приятными глазу – и даже в чем-то уютное, не мэрия, а жилой дом.
Впрочем, когда-то тут предполагалось держать оборону – один из гобеленов был почему-то снят, открывая полноценную бойницу, да и другие очень подозрительно шевелились, явно от притока воздуха. Да и лестницы были достаточно узкими, крутыми, с изгибом, быстро взбежать по такой сложно, а наверху можно встретить атакующих и копьями.
– Мой кабинет на втором этаже, Великая, – все еще висящая в облаке телекинеза Ноксия указала в сторону левой лестницы. Найтмер молча, сопровождаемая восхищенными взглядами редких посетителей – а если кто-то стоял неподалеку, то и поклонами – поднялась наверх.
Узкий коридор, деревянные двери с одной стороны, грубые, но украшенные, чем придется. Фестралка сразу ткнула в одну из них, пятую по счету, с зачарованным на сохранность венком и вырезанными из дерева бабочками вокруг.
«Миленько»
Опустив пони посреди комнаты, Найтмер плотно закрыла дверь и наложила на помещение заклинание тишины – теперь подслушать их будет очень сложно, если, конечно, Ноксия не озаботилась парным артефактом заранее.
– Давай сразу проясним ситуацию, – аликорн по-хозяйски уселась на мягкий пуфик у стены, утянув печенье со стоящей на большом деревянном столе тарелки. Все это под шокированным взглядом фестралки. – Чего ты так испугалась? Говори прямо, я что тыщу лет назад интриги на рогу вертела, что сейчас.
– Я боюсь войны, – Ноксия с тоской посмотрела на висящую на стене картину. – Войны, которую вы принесли на своих крыльях. Я... Я и мои предшественники потратили немало усилий на то, чтобы постепенно наладить контакты с дневными пони.
– Не похоже, чтобы большинству фестралов не нравилась идея войны, – Найтмер фыркнула, хрустя печеньем.
Как бы ей ни нравилось мясо, но возможность есть сладкое и мучное была интересной и приятной. Да и Найтмер Мун в свое время просто обожала разное печенье.
– Сложно преодолеть многовековые традиции...
– Да-да, а теперь слушай сюда, – аликорн ткнула печеньем в сторону фестралки. – Я не потерплю подобных пацифистских настроений, пока у меня война с Селестией. После – можете хоть друг друга в задницы целовать с дневными, мне насрать, но на время боевых действий любые попытки законтачить с силами Селестии не для проведения диверсии или дезинформации будут караться. Если понятнее – голову откручу и скажу, что это сторонники солнцекрупой постарались. Я ясно выражаюсь?
– Да, Великая! – дрожащая кобыла вытянулась, словно на плацу.
– Тебе лучше никуда не отлучаться из этого городка, знаешь? И рассказать, кто еще поддерживает твои взгляды, – Найтмер закинула в пасть остатки печенья. – М-м-м, это однозначно лучше сырого мяса... Сама пекла?
– Н-нет, это мой особенный пони...
– Приставить к нему охрану, что ли... Кхм! Так вот, расскажи-ка мне, Ноксия, кому еще не нравится идея войны с дневными?
Имен оказалось немного, в основном – администрация. Несмотря на традиционное название и в общем-то сохранившуюся структуру, современная община фестралов была... Самым обычным понячьим городком, каких Найтмер насмотелась во время поисков и блужданий по Эквестрии. Да, со своей спецификой – вроде обязательной службы в армии, красиво называемой «крылом полуночи», селекции, а так же пропаганды и отточенной за сотни лет психологической обработки, но все-таки.
С селекцией вообще вышло интересно. Фестралы могли встречаться и любить кого угодно, но детей делали по указке сверху, за что отвечала целая группа перепончатокрылых с огромными талмудами генеалогических древ. Полноценной генетики они не открыли – не в таких условиях – но определенные закономерности нащупали, а потому эта группа – «смотрящие путь» – обладала огромным весом, и, судя по всему, была предельно неподкупной. По крайней мере, даже глава клана, Ноксия, у которой так-то была вся полнота власти и влияния в копытах, не смогла убедить их дать разрешение завести жеребенка с любимым пони. А интриговала она, судя по рассказам, долго и упорно.
Найтмер мотала на ус – или, скорее, рог – все, что ей вещала замотивированная по самое то самое фестралка, и строила картину подземного общества. Выходило... Странно, необычно, но вполне себе интересно. Из важного, контакты друг с другом кланы, коих было три, поддерживали, но не очень активно – мешало расстояние. Селестия о фестралах и их общинах знала, но не трогала, и вроде как когда-то даже пыталась поощрять контакты со своими подданными, но ночные пони от такого наоборот, тут же зашухерились на несколько десятилетий, просто на всякий случай. С тех пор установилось негласное соглашение – фестралы понемногу приторговывали через вторые и третьи копыта, получая необходимое и избавляясь от излишков товаров, контролировали численность особо опасных тварей, заодно тренируясь и поддерживая себя в форме, а взамен осведомленные о существовании перепончатокрылых «забывали» в разных местах ценные ништячки и прибирались за наследившим молодняком. Если бы Найтмер задержалась лет на тридцать-сорок, пацифисты имели все шансы скорректировать пропаганду и переломить многовековую вражду, но что случилось – то случилось.
Клановая структура осталась неизменной со времен Найтмер Мун, и во многом была похожа на привычную лисе армейскую структуру. В целом, оно и логично, фестралы всегда были личной армией владычицы ночи. Единственное, что изменилось, исчезли Кошмары – в виду отсутствия аликорна, никто не взял на себя смелость сформировать новый отряд спецназа взамен полегшего полным составом в несостоявшемся государственном перевороте.
– Что нас ждет, Великая?.. – выпив стакан воды, прохрипела Ноксия, которой пришлось больше полутора часов отвечать на вопросы владычицы.
– Война, что же еще? – Найтмер посмотрела на пони, словно на идиотку. – В лоб мы с силами солнцекрупой не сдюжим, но есть у меня пара-тройка идей, куда и как направить армию первоклассных диверсантов.
– Неужели... – фестралка резко замолкла, на что аликорн приподняла бровь. – Неужели нельзя решить дело миром?..
– Маленькая ремарочка специально для тех, кто прогуливал уроки, – Найтмер помахала учебником истории, который проверяла на достоверность. – Селестия, когда-то Дэйбрейкер, сдалась на милость гармонии. Она хотела утащить в ту же яму и меня, превратить в безвольную слабачку, не способную действовать серьезно и без сомнений. Если бы я сходу не вступила в бой, если бы не сохранила, с оговорками, мозги на месте, вы бы шли на встречу не со своей владычицей, а мямлей Луной. Эта тварь собиралась меня гармонизировать, если что. И да, предвосхищая твои мысли, нет, мы не можем просто заныкаться где-нибудь. Во-первых, потому что я уже попыталась грохнуть Селестию в лоб – сбежала, сука, во-вторых, потому что я не могу свалить из Эквестрии, привязанная к ней. Хорошо хоть, влияние Древа на меня ослабло, а то хер бы я сюда так просто добралась, с учетом того, что оно под столичным замком.
– Древо Гармонии под Кантерлотом?
– Каким, блять, Кантерлотом?
– А... Э... Так столица Эквестрии – в Кантерлоте, что на склоне одноименной горы...
Найтмер захлопнула книгу и посмотрела на Ноксию. Та ответила робким взглядом в пол.
– А что с Замком Двух Сестер в таком случае?
– Заброшен... Мы туда периодически устаиваем паломничество, если получается...
Аликорн вздохнула и усилием воли отказалась от идеи хлопнуть себя книгой по лбу – рог мешал. Вместо этого она покачала головой и вновь вернулась к чтению учебника истории.
– Один хрен, через него меня теперь не скрючит, это первое, что я проверила. Готовьтесь, буду дрючить, но нежно, да и всяких убийственных штучек отсыплю. На луне, знаете, скучно, и я кое-что успела придумать, прежде чем грохнуться на Эквус...
***
Ноксия буквально перевалилась через порог своего дома, пещеры, вырезанной в скале в глубине пятой ветви, и растянулась на полу, закрыв глаза.
– Насколько все плохо?
«Ну да, естественно, они все уже тут... идиоты... Надеюсь, Найтмер Мун не посчитает это сборищем заговорщиков»
– Война, – коротко буркнула фестралка, приоткрывая один глаз.
Шесть фестралов разного пола, две кобылки, четыре жеребца, все – сторонники пацифизма и контактов с дневными. Всех она сдала, не выдержав пристального взгляда янтарных глаз с вертикальными зрачками.
Страшные глаза, как у хищника. Фестралы и сами не подарок, зрачки тоже вытянутые, но у Владычицы был очень тяжелый взгляд. И это регулярное упоминание мяса, сырого мяса... Каждый фестрал так или иначе питался дичью, в основном на практике или охоте, но пони все же предпочитали фрукты и выпечку, а не плоть добычи. Однако Найтмер Мун была другой, пусть печенье она тоже оценила. И этот голод в глазах... Он пугал, до дрожи, до потери самообладания, куда там мантикорам и гидрам.
– Проклятье, неужели ничего нельзя сделать? – Квазар принялся ходить туда-сюда, вытаптывая в ковре проплешину. – У нас только-только начало получаться! Может, удастся уговорить Владычицу на перемирие?..
– Она уже попыталась убить Селестию, – отрицательно мотнула головой Ноксия, со стоном заставляя себя встать на ноги. – И принцесса сбежала.
– Поэтому Великая пришла к нам? – скептически приподняла бровь Ноктюрнал.
– Не лезь туда, где ничего не понимаешь, – покачал головой чуть успокоившийся Квазар. – Солнцекрупая может и не славится уверенностью или способностью вломить, как следует, но она все еще аликорн и единоличная правительница Эквестрии. Если Владычица не смогла ее убить сразу, с эффектом неожиданности, то дальнейшее прямое противостояние для нее будет попросту опасно и невыгодно.
– Мы нужны ей для прореживания сил эквестрийцев, – кивнула Ноксия, периодически посматривая на дверь. Она ожидала, что в любой момент дерево разлетится от магического импульса, а в прихожую войдет злая как все узники Тартара Найтмер Мун. – Великая считает, что у Селестии точно есть войска, и в прямом противостоянии мы точно не выстоим.
– У кого хватит яиц сказать Владычице, что из всех войск у солнцекрупой осталась только бестолковая королевская гвардия?
Фестралы переглянулись и дружно посмотрели на Ноксию, отчего пони возмущенно всхрапнула.
– А самим слабо?!
– Что «слабо»? – с вежливым интересом поинтересовалась тень в углу. Под широкими от ужаса осознания взглядами собравшихся, из тьмы шагнула Найтмер Мун, обвела пони взглядом янтарных глаз. – Ну?
– Видите ли, Великая...
– Ближе к делу. У вас одна блядская попытка убедить меня не перехерачить вас всех на месте, как предателей.
– У Селестии нет спецотрядов, нет армии, нет ничего, кроме гвардии! – пискнула Ноксия, втянув голову в плечи. – Мы... Мы просто собрались обсудить ваше возвращение, Великая!
– Если у солнцекрупой нет армии, с какого хрена соседние страны еще не отгрызли от Эквестрии пару кусков посочнее?
– Дипломатия, личная сила и тот факт, что некому кроме Селестии двигать светила, – вытянув крыло, словно прилежный ученик, ответил Квазар. В глазах жеребца плескался ужас.
– Вот как, – Найтмер Мун вздохнула и одним импульсом магии сбросила с себя необычную броню, что закрывала почти все ее тело. Она выглядела, как ткань, но была толстой, плотной, и, судя по грохоту, очень тяжелой. В углу она поставила какой-то очень странный посох с непонятным коробкообразным выступом. – Почему ты мне не сказала?
– Я... Опасалась...
– Что я тебе не поверю, я так и поняла, – аликорн обвела взглядом дом-пещеру, хмыкнула, и безошибочно направилась на кухню, где загремела дверцами шкафчиков. – Хм, яблоки... И манго. И груши. Вы мясо вообще едите?
– Только на охоте, Владычица!
– Не ори, б... баран, не на плацу, – явно сдержала какое-то ругательство аликорн, накладывая на тарелку горку фруктов и печенья. – Твою ж, как же мне, оказывается, нормальной еды не хватало...
Фестралы беспомощно переглянулись – поведение Найтмер Мун выходило даже за самые широкие рамки ожиданий и предположений. Владычица ночная вела себя, будто вернувшийся с долгой, выматывающей охоты фестрал не из благополучных.
– Что, шаблон трещит? – обернулась владычица, левитируя рядом надкушенное яблоко. – А хер ли вы хотели? Тысяча лет одиночной ссылки, скажите спасибо, что я на вас с воплями «заябу» не бросаюсь.
Пони дружно покраснели. Даже кобылки, вернее, особенно кобылки.
– Цирк... Так, я сейчас ограблю кухню Ноксии, пожру, и потом мы дружно сядем в круг и будем решать, не-товарищи пацифисты, что делать дальше. Я ясно выражаюсь?
– Да, Великая!
– То-то же, – Найтмер Мун отвернулась и продолжила греметь посудой.
– Тысяча лет в одиночной ссылке... – Ноктюрнал прижала уши. – Мне бы года хватило, чтобы сойти с ума...
– Да ты оптимистка, – фыркнул Эвер Глори, доселе молчавший.
Ноксия обвела взглядом пони, которых когда-то выбрала в свою администрацию, и осознала, как они выглядят в глазах вернувшейся Владычицы. Как толпа жеребят, не воины, а просто кучка ничего не понимающих жеребят, рядом с которыми вести себя серьезно просто не хочется.
– Яблоки – высший класс, надеюсь, там, где их выращивают, нет укреплений, – Найтмер Мун развернулась, левитируя рядом с собой большой поднос с фруктами. – Вы б хоть пуфиков натаскали, что ли, я на полу и на улице полежать смогу.
Ноксия на правах хозяйки тут же умчалась за лежанками и подушками, да и остальные побежали ей помогать, все – молча. Оставшиеся два фестрала с плохо скрываемой дрожью смотрели, как аликорн впивается клыками в яблоко.
Набор зубов ночногривой пони больше подходил какому-нибудь волку, настолько угрожающей и пугающей была ее ухмылка.
– Ну-с, начнем наше импровизированное собрание, – Найтмер Мун легла на большую подушку, с видимым удовольствием потоптавшись по ней, предварительно сбросив накопытники. – Для начала, все, что вы услышите здесь, это тайна. Если кто проболтается – язык на зад натяну и скажу, что это Селестия наколдовала, ясно?
– Да, Великая! – хором ответили разместившиеся перед аликорном фестралы.
– Чудно, чудно. Так, для начала, чтобы вы не охреневали от моей речи или поведения. Тыща лет на луне, где нет воздуха, а значит и звуков, нет собеседников, нет развлечений – так себе досуг, и крыша с такого улетает, хлопая черепицей, на раз. К вашему – и моему – счастью, с этим получилось кое-как справиться, но не без последствий. Пока понятно?
– Да, Великая.
– Отлично. Именно поэтому я говорю сейчас с вами – вы будете моими, скажем, представителями для пехтуры... м-м-м... низов... Рядового состава, короче. Сама я, пока свое трепло нормально не растрепаю, чтоб контролировать проще было, на публике буду в основном молчать, уяснили?
– Да, Великая.
– Теперь по существу. Мне нужен расклад по личному составу, уровню подготовки, снабжению, запасам провизии и расходников на складах. Что с логистикой, офицерским составом, какие отработаны тактики и есть ли в проработке стратегия. Данные по противнику, численности, боевой подготовке и снаряжению. Все – кратко, четко и по существу, вот прям щас мне в мор... лицо.
– Великая... – начал было темно-серый, почти черный жеребец с фиолетовой гривой, но был перебит.
– Представься, я что, вам в головы за именами лезть должна?
– Квазар, Владычица! – фестрал взбледнул так, что стало видно сквозь шерсть, настолько его испугал раздраженный взгляд Найтмер Мун. – Виноват, Владычица!
– Теперь по делу, Квазар.
– Вражеские силы представлены исключительно королевской гвардией! Подготовка – строевая парадная! Снаряжение – строевое парадное, зачарование исключительно декоративное! Вооружение церемониальное, боевые навыки низкие!
– А эти их вондерболты? Военно-воздушные силы, разве нет?
– Никак нет! Пилотажная группа, летуны-асы, но вообще без боевой подготовки! Могут вызвать грозу, закрутить смерч, это все!
– Так, – Найтмер Мун потерла висок копытом, со смачным хрустом оттяпала от груши половину. – Еще раз, с какого хера тогда Эквестрию все еще не раздербанили? Да те же грифоны, я ни за что не поверю, что эти отбитые наглухо птицекошки не попытались взять реванша.
– Грифоны раздроблены и рассеяны, а Гриффонстоун вообще входит в состав Эквестрии, – пояснила Ноксия, дав Квазару время перевести дыхание.
– Э-э-э... – аликорн настолько... удивилась, что выронила из телекинеза надкушенную грушу, ругнулась, не успев ее подхватить. – Они не вернули себе столицу? Чего? Как? Какого хрена творится на Эквусе? Грифоны тыщу лет назад были самой большой головной болью!
– П... Селестия утверждает, что дело в магии дружбы...
– Нет, ну, я понимаю, тыща лет прошла, все такое, но какая, нахуй, магия дружбы?! – Найтмер Мун вскочила на ноги, в ярости раздувая ноздри и скалясь. Фестралы вжались в пол, кто-то и вовсе тихо заскулил. – Солнцекрупая совсем ебу дала со своей гармонией?!
– Мы не знаем, Великая! – воскликнула Ноксия, зажмурившись. – Никто не знает! Эквестрия вот уже тысячу лет не вела ни единой войны, ее границы незыблемы!
– Дурдом, – коротко выдохнула ночногривая пони, впиваясь зубами в манго. – Я попала из камеры-одиночки в дурку. Даже не знаю, что, блять, хуже... Так, если я правильно поняла, то мы сейчас, силами одного клана со мной во главе, имеем вполне реальные шансы взять с нахрапа столицу? Так, что ли? У солнцекрупой вообще нет войск, как она защищаться собралась? Я понимаю, что меня она ожидала увидеть пускающей слюни в землю безмозглой психопаткой, но ебанный в хвост, не верю я, что на Эквусе больше нет ни единой угрозы!
Фестралы беспомощно переглянулись – они и сами не знали, что ответить. Как-то не возникало у них и мысли о войне, страх перед Селестией, тысячу лет правящей Эквестрией, был слишком силен. Что они могли сделать кажущейся всемогущей принцессе дня? Да ничего.
– Ладно, хер с ним... – Найтмер Мун успокоилась, быстро, пугающе быстро. – Надо покумекать над стационарным порталом, вроде как Старсвирл, пожри демоны его душу, утверждал, что парные зеркала можно делать большого размера...
– Великая? – Ноксия подняла ногу. – Порталы?..
– Да, порталы. Кантерлот нам так-то нахрен не нужен, а вот Замок Двух Сестер надо занимать, из-за Древа Гармонии этого сраного. Угробить не угробим – вряд ли его сковырнет даже термоядерный взрыв – но поколдовать над ним, думаю, получится.
– Владычица, нам готовить войска? – вскинулся Квазар. Да, ему не хотелось войны, но еще он хотел жить. Найтмер Мун была нестабильной, а потому пока лучше демонстрировать вид лихой, на все готовый и не обремененный лишними мыслями.
– Тпру, куда спешишь? Вы мне еще полную раскладку по войскам не выдали, потом надо будет подумать над снарягой, вооружением, погонять тактику, продумать общую стратегию – хотя бы цели наметить – плюс, мне надо что-то придумать с порталами, а если нет, то просто с переброской войск до Замка Двух Сестер. А, еще надо проработать логистику, подумать о развертывании производства, провести ревизию складов, особенно провианта, провести разведку, потому что имела я в то самое действия вслепую... И это только начерно.
Фестралы дружно тяжело вздохнули.
– Чего скисли? – ухмыльнулась Найтмер Мун, разрывая на части мандарин. – За работу, еп вашу душу!
Глава 07
Найтмер аккуратно опустила покрытый тончайшей гравировкой снаряд на подушечку, и только после этого облегченно выдохнула. Стоящая рядом Ноксия, невольно ставшая глашатаем владычицы ночной, неуверенно переступила с ноги на ногу, и стук копыт наглядно демонстрировал, насколько неуютно она себя чувствует. Обычно фестралка ходила совершенно бесшумно.
Владычица Ночная сходу, чуть ли с задних ног ударила по структуре клана, начав формировать, как она это назвала, его вооруженные силы. Ударила, споткнулась, отступилась, оставив Ноксию и ее друзей-подчиненных разбираться с образовавшимися трудностями. Они не ропотали – боялись – и решали разом навалившиеся на их спины проблемы в виде формирования логистики, тренировки новообразованных боевых крыльев клана, интеграции созданной Великой структуры званий и так далее. Сама Владычица давала советы, иногда вмешивалась, где грубым словом, а где пинком под круп указывая пути решения некоторых из проблем, но чаще она запиралась в мастерской и творила.
И вот сейчас фестралка наблюдала, как Найтмер создавала очередное оружие. Оружие, что должно было сразить саму принцессу Селестию.
– Не, херня идея, – аликорн покачала головой. – Два часа на снаряд, даже такой крутой, это пиздец...
– Но ведь нам и не нужно много таких... снарядов, Великая, – сглотнув, осторожно заметила Ноксия.
Ей все еще было страшно быть этаким голосом разума для вернувшейся Владычицы, даже если та сама отдала соответствующий приказ. Фестралка не хотела проверять, что будет, если ее слова всерьез разозлят иссия-черную пони, но была вынуждена раз за разом рисковать, тягая мантикору за усы.
Хотя, «играться» с мантикорой было точно безопаснее.
– Хм... Блин, а ты права, нам таких штук пять-шесть хватит, – Найтмер прямо из воздуха материализовала шесть частей «поддона». Что такое этот загадочный «поддон» Ноксия понятия не имела, но сама способность Владычицы просто на голой воле материализовывать предметы из чистой магии вызывала оторопь. – Что по пунктам плана?
– Ревизия складов завершена на треть, расхождения в пределах погрешности ведения журналов, – отчиталась фестралка, автоматически вытянувшись и щелкнув копытами. – Идет отбор наиболее боеспособных фестралов для штурмовых подразделений, диверсионные отряды заканчивают боевое слаживание!
– Хорошо, это все хорошо... – рассеянно ответила Найтмер, аккуратно упаковывая снаряд в поддон.
Ноксия понятия не имела, почему, но Великая приказала ей звать ее просто «Найтмер», когда они наедине. Этой привилегией она, правда, не пользовалась, предпочтя уже ставшее привычным «Великая», но все же. И это не говоря о том, что однажды пони застала аликорна в облике высокой прямоходящей лисы, черного с серебристым окраса. Великая зачем-то вертела «пальцами» несколько маленьких каменных шариков, и на осторожные вопросы отвечала односложно: «тренируюсь».
Рассказывать об этом Ноксия не решилась даже самым доверенным пони, осознавая, что стала свидетельницей чего-то, что не имела права видеть.
– Скажи-ка мне, что ты думаешь о происходящем?
Вопрос застал фестралку врасплох.
– Я... Владычица, я...
– Прямо. Даю слово не ругать и никак в будущем не наказывать. Просто в мор... лицо мне ляпни, что думаешь, прямо, без шелухи.
– Я думаю... Что, что мы совершаем ошибку... – через силу выдавила из себя фестралка, чувствуя, как ее колотит. И это даже не дрожь, а бешенно бьющееся сердце. – Я... Нас мало, Эквестрия большая, мы... Будет много жертв...
– Да, помрут многие, – Найтмер аккуратно опустила на подушечку обернутый в поддон снаряд. – Сотни. Может, тысячи, я хуй знает... Как получится.
– Тогда... Почему? Зачем?
– Знаешь, хороший вопрос, – аликорн задумчиво посмотрела вверх, на покрытый деревом потолок, с которого свисали осветительные кристаллы. – Для вас, по крайней мере. Наверняка и ты, и дружки твои думаете, лучше б эта гребанная Найтмер Мун никогда не возвращалась.
– Это не так! Мы...
– Ну уж мне-то прямо в нос не пизди, я вижу, что нахер вам не уперлась, – насмешливо фыркнула ночногривая пони. – Но знаешь, какая херня... Не вернуться я не могла по определению. Я могла бы сдохнуть, как личность, стать Луной, как того хотела Селестия. Хороший вариант, а? Перестать быть собой, сдаться, сказать себе, да и хер с ним, с прошлым, с предательством, с изгнанием, да? Чего б не выйти из этой гребанной пещеры, пойти к Селестии и сдаться, так ты думаешь, я права?
– Нет, – твердо ответила Ноксия, но почти сразу опустила взгляд в пол. – Я... Я не могу так. Предать все, ради чего боролись мои предки... Раствориться среди дневных пони, забыть свой народ. Я... Мы хотели мира, но не... Не забвения.
– Я поглядела за грифонами, переселившимися непосредственно в понячьи города. Через сны. Это... – Найтмер покрутила ногой в воздухе, очередной странный жест в исполнении Владычицы. – Это пиздец, скажу прямо. Это были гордые, самоуверенные, самовлюбленные хищники, для которых пони были лишь интересной бегающей добычей. А теперь что? Они даже мясо не едят, все рыба, да яйца куриные. Самое жуткое, что они могут представить, эти современные грифоны, это, блять, розыгрыш. Понимаешь? Розыгрыш. Подколоть поняху, сделав вид, что он или она грозный хищник. Все, нет у современных грифонов их хищной натуры, вытравили. Хочешь такого для своего народа? Стать очередной песчинкой на берегу Эквестрии?
– Нет.
– Ну так сделай морду попроще! -рявкнула аликорн, резко поворачиваясь к сжавшейся фестралке. – Или борись за свое блядское будущее, независимость и культуру, или пиздуй нахуй отсюда! Не нравится война, да пошла ты нахер с такими приколами! Закончишь ревизию, передислоцируемся в Замок Двух Сестер, и вали нахуй на все четыре стороны, иди, целуй жопу своей Селестии!
– Нет... – Ноксия в ужасе отпрянула. – Нет! Пожалуйста! Молю, не изгоняйте меня!
– Тогда подбери сопли и пиздуй работать! Нам предстоит диверсионная война с государством, чья численность в тыщу раз нас превосходит! Дегенераты-пацифисты мне в этой войне нахрен не уперлись, я ясно выражаюсь?!
– Да, Великая! Как прикажете!
– То-то же, – уже спокойно буркнула Найтмер, возвращаясь к лежащему на подушечке снаряду. – Мне нужна группа лояльных, хорошо обучаемых фестралов, не задающих вопросов, и готовых, если придется, подорвать себя и выданное оборудование. Даже если эта их гвардия и вондерболты – всего лишь парадка, обезглавить их стоит. Благо, разведка у вас, мое, блин, почтение...
Аликорн затихла, прикрыв глаза, погрузившись в свои мысли. Ноксия неоднократно замечала за Владычицей привычку уходить в себя, надолго замолкая и переставая реагировать на внешние раздражители. После она начинала раздавать приказы, ну или запиралась в своем кабинете, превращенном в склад и мастерскую одновременно, и творила, как сейчас. Чего только стоила не-магическая взрывчатка огромной мощности, запас которой уже был со всей осторожностью перенесен на склад?
А еще Найтмер не участвовала в мирной жизни клана, вообще никак. Она не вникала в дела, в управление, в потребности фестралов, оставив все на откуп Ноксии и ее команде. Единственное, что ее интересовало – это воины, их снаряжение, снабжение, выучка. Мирную жизнь, ее аспекты, Великая попросту игнорировала, словно это не имело ни малейшего значения.
– Твайлайт Спаркл, – неожиданно заговорила ночногривая аликорн, резко открыв глаза. – Надо было ее пристрелить, прямо там. Ученица, блять, Селестии... Знала бы... Тьфу.
Ноксия с трудом подавила дрожь. Все-таки привыкнуть к тому, с какой легкостью Найтмер Мун говорила об убийствах, было практически невозможно...
***
– Штурмовые мероприятия выглядят перспективно, – Найтмер в очередной раз окинула взглядом карту с фишками, обозначающими союзные и вражеские силы.
Даже если не учитывать два других клана фестралов, успевших прислать гонцов с целью присягнуть на верность, вооруженные силы Найтмер и Селестии были несопоставимы, причем не в пользу солнцекрупой. Но аликорн отказывалась рисковать, не зная даже приблизительных планов противника.
Ну не верила она, что у Тии из всех идей только надеяться на лучшее. Эквестрия бы не простояла тысячу лет, если бы принцесска была настолько бестолковой.
– Но?.. – Ноксия покосилась в сторону молчавших Квазара и Эвер Глори, которых Найтмер поставила ответственными за свежесформированные ударные и диверсионные крылья клана. Бывшая лиса тихо хмыкнула – жеребцы скорее пытались не вырубиться от недосыпа, а не участвовали в обсуждении, и она их даже не винила.
Строго говоря, совет ей был нужен только чтобы оценить состояние командования, и увиденное ей и нравилось, и нет. Радовало то, что командиры вкладывались в общее дело, но раздражало, как они себя буквально убивали, пытаясь выпрыгнуть из шкуры. Все-таки не зря ее потолком была сводная рота штурмовиков, с общей координацией она справлялась, как и с логистикой, а вот что-то большее...
– Пни их спать, – тихо шепнула аликорн Ноксии, и фестралка аккуратно, но уверенно выгнала жеребцов из кабинета, после чего сразу вернулась. – Так вот... Перспективно, но не в долгосрочной, эм, перспективе. Смотри.
Найтмер принялась двигать фишки на основе последних докладов разведки.
– Они... Рассредоточились? – кобылка потерла глаза сгибом крыла, несколько раз моргнула. – Я не понимаю...
– Я тоже, но это похоже на ловушку, – Найтмер ткнула удерживаемой телекинезом указкой на несколько широченных разрывов в порядках гвардии. – Смотри, они прямо напротив вероятных векторов атак как Танцующих в ночи, так и Тенескрытов, и Шепчущих... Напомни мне, я уже спрашивала, с какого ляда у вас такие названия?
– Трижды, Великая, это для поддержания духа и морали. Громкое имя клана способствует гордости его членов.
– Ага, да, точно... Так вот, вектора наших атак, если мы собираемся брать столицу нахрапом, упираются ровно в эти дыры. Местоположение клановых территорий солнцекрупой известно, не нужно быть гением, чтобы понять, что полнокровные штурмовые подразделения врассыпную прорываться через оборону не будут. Да и без снабжения хер мы куда продвинемся, а для этого нужно идти по транспортным артериям, вот тут, тут и тут. И вот эти места, которые надо было превратить в узловые точки обороны, вообще никак не прикрыты. Либо капитан гвардии – долбоеб, каких поискать, либо тут какой-то хитрый план. Дебилом этот Шайнинг Армор не является, судя по всему, вот подчиненные у него идиоты, но сам он как кэп хорош.
– Капитан вондерболтов, Спитфайр, тоже весьма умелый командир.
– Короля делает свита, – заметила аликорн, вертя в поле телекинеза фишку с солнцем – местоположение Селестии разведчикам выяснить так и не удалось, скорее всего, прячется в Кантерлоте. – Штурмовка выглядит привлекательно... Но именно поэтому штурмом мы и не пойдем. Что с Кошмарами?
– Закончили подготовку снаряжения, ждут ваших приказов, Великая.
– Чудненько, пойду с ними перетру... Хотя стоп, что там мутит Ноктюрнал? Хули она склады опустошает?
– Обновление старых запасов, Владычица, – Ноксия явно ожидала вопроса и подготовилась к нему. – Дарксикер уже подготовил провиант и снаряжение на замену и организовал ремонт изъятого с хранения.
– Верю, – кивнула Найтмер, перестав сверлить взглядом фестралку. Та явно привыкла, ну или делала вид, что привыкла. – Арк Шейд ничего не запрашивал?
Глава разведки – спокойный, молчаливый жеребец светлой, практически пепельной масти – вообще нравился ночногривой пони своим профессионализмом. Одно то, что его фестралы умудрялись таскать сведения аж из Кантерлота, говорило о профессионализме Арк Шейда громче любых слов.
А вот контрразведки у клана не было вообще. Ну не существовало у Эквестрии разведкорпуса, не было и все тут. Упразднили еще лет восемьсот назад, наверное. Найтмер каждый раз удивлялась, как соседи еще не раздербанили страну на кусочки, с таким-то отношением к безопасности.
– Нет, Великая.
– Лады, пойду, выдам цэ-у Кошмарам.
– «Цэ-у»?
– Целеуказания. Или есть что еще обдумать?
– М-м-м... – Ноксия переступила с ноги на ногу. – Владычица...
– Да блять, прямо и в лоб, я тебя хоть раз пинала за слова?
– Можно моего особенного пони отпустят с кухни? Хотя бы сегодня...
– ...Че? – Найтмер оторвалась от карты и посмотрела на фестралку ничего не понимающим взглядом.
– Его вашим указом отправили печь печенье...
– Меня окружают дуболомы... – Найтмер закатила глаза. Кто же знал, что ее слова поймут настолько буквально. – Пусть идет домой до отдельного распоряжения. Намекаю – отдельное распоряжение будет не скоро.
– Да, Великая!
– Все, топай отсюда, – Ноксия умчалась, только хвост в дверном проеме мелькнул.
Аликорн фыркнула, покидая помещение и направляясь к себе. Поселилась она в крепости-мэрии, просто потому что это было самое удобное для общих собраний место, да и статусное. Для этого она быстренько выдолбила в толще скалы комнату себе под размер, ее так же быстро обшили деревом, положили ковры и натаскали мебели. Причем мебель ей подошла, как выяснилось, фестралы всегда держали запас для аликорна, просто потому что традиция.
Вообще крепость оказалась ну очень обширной, коридор, в котором располагался кабинет Ноксии, был вообще относительным новоделом – основная масса помещений располагалась в толще камня. Широкие, высокие проходы чередовались с узкими коридорчиками, десятки комнат, сквозных, глухих, помещения под арсеналы, склады, трапезные, комнаты отдыха... Мэрия была натуральным муравейником, по большей части пустующим – большинство жило на одной из шести ветвей – но поддерживаемым в чистоте и порядке.
Перепончатокрылые пони вообще были теми еще аккуратистами, без фанатизма, но все-таки. Это тоже импонировало Найтмер.
У входа – высокой двери из псевдометалла, преобразованного аликорном из щебня – стояли два Кошмара. Фестралы были «упакованны» в созданные ночногривой броники по типу ее личных штурмовых лат, но вооружены обычными крыльевыми и накопытными клинками. Разработка индивидуального стрелкового для фестралов шла ни шатко, ни валко.
– Вольно, бойцы, – клыкасто улыбнулась Найтмер, откровенно любуясь пони, закованными в современную защиту. Кобылка и жеребец молча чуть расслабились. – Найтшифт внутри?
– Так точно, – коротко ответила пони.
– Отлично.
Командир Кошмаров лежал в тени у стены и листал какую-то книгу. Отряд спецназа Найтмер отбирала лично, отсеяв больше трех сотен кандидатов, и состоял он всего из восьми пони. Помимо очевидных личной верности и готовности исполнять любой приказ, она отбирала тех, кто способен думать, кому чинопочитание не заменяло мозги, и кто был достаточно морально отбитым, чтобы буквально кошмарить противника. Для этого ей пришлось несколько дней просеивать сны, и даже подключить к поиску Тантабуса, который был только рад стараться – когда еще старому кошмару могла перепасть капелька магии аликорна, за такой-то пустяк?
– Кэп, – Найтшифт махнул крылом, не отрываясь от книги.
– Что пишут? – Найтмер телекинезом заварила себе кофе и достала из шкафчика со стазисом печенье.
– Эквестрийская версия легенды о Найтмер Мун. Така-а-ая хрень...
Естественно, Кошмары быстро перенимали речевые обороты аликорна. В частности, начали вворачивать различные специфические и иногда нецензурные словечки на замену принятых у пони.
– Знаю, уже ознакомилась. Группа готова?
– Всегда готовы, Найтмер. Идем на дело?
– Угу... «Аргумент» даже близко не готов, но покошмарить дневных стоит, чтоб не расслаблялись.
– Какие планы? – Найтшифт закрыл книгу, вставая.
– Слышал про такое местечко, Понивилль?
***
Городок, где было первое, не самое удачное столкновение с Селестией, ничуть не изменился с тех пор. Найтмер, тихо хмыкнув, автоматически подправила закрепленную на спине винтовку и повернулась к фестралам.
Протащить теневой тропой весь отряд у нее не получилось, не настолько хорошо она освоила эту свою способность. Но и двух Кошмаров, Найтшифта и Ноксалы, ей должно хватить, как минимум для этого, самого первого и очень важного акта устрашения.
– Помните, убивать или калечить запрещено, – Найтмер слишком часто видела, на что готовы не просто напуганные, а доведенные до отчаяния гражданские. Поднятия всей Эквестрии в ружье ей было не нужно, а вот запугать, напомнить о своем существовании, намекнуть, что во всем виновата бесполезная, ничего не делающая Селестия... – Но план идет в пизду, если появится прямая угроза жизни.
– Кошмарим, но не режем, – кивнула Ноксала, опуская разрисованное под драконий череп забрало.
– Время на исполнение? – спросил командир отряда, заканчивая проверку снаряжения.
– Один час, связь каждые десять минут, – Найтмер постучала копытом по наушнику.
В обычную понячью конструкцию наушников – оказывается, пони до них все же додумались – ей удалось впихнуть гравированную рунную пластинку с заклинанием связи. Ничего нового, таким еще Найтмер Мун с Дэйбрейкер пользовались, но все-таки. Единственное, рассчитанно заклинание было только на пару, отчего пластинок у нее лично было две, по одной на каждого фестрала. Так себе решение, но ничего лучше она пока придумать не смогла.
Кошмары молча расправили крылья и совершенно бесшумно спланировали вниз с крыши мэрии. Для подвижности они носили облегченные зачарованные броники, но вот вооружены были... Найтмер даже опешила, когда насчитала на той же Ноксале аж два десятка клинков. Причем не пафосных, но бестолковых метательных, полноценные боевые ножи с квадратными рукоятками – держаками, как их звали сами пони. Сама Найтмер ограничилась уже ставшей привычной крупнокалиберной винтовкой и парой засапожных клинков в накопытниках.
Найтшифт и Ноксала должны были обработать столько цивилов, сколько получится, а вот на себя Найтмер взяла «самое вкусное» – Твайлайт Спаркл, личную ученицу Селестии, крайне талантливую единорожку, которую солнцекрупая по совершенно непонятной причине отослала в этот недогородишко. По данным разведки, единорог поселилась в библиотеке «Золотой Дуб» вместе со своим ручным драконом Спайком, и чем занималась – непонятно. Был велик соблазн просто свернуть той шею – или хотя бы обломать рог – но чрезмерно зверствующим оккупантам всегда приходилось иметь дело с партизанами. Найтмер с фестралами были именно потенциальными оккупантами, и проверять, насколько быстро дневные пони сбросят с себя налет мирного времени, она не хотела. Да и не была текущая операция полноценной боевой, это был акт устрашения с целью выманить наиболее боеспособные части Селестии.
Хотя бы ту же Ми Аморэ Каденцию.
Каким происком гармонии Тия создала еще одного аликорна, ни фестралы, ни уж тем более Найтмер не знали, но «принцесса любви» была проблемой, особенно с учетом того, что именно Каденция была няней и первой наставницей Твайлайт Спаркл. А еще капитан гвардии, Шайнинг Армор, брат Твайлайт, был «особенным пони» аликорна с сердечком на крупе. Все это делало фиолетовую единорожку законной и приоритетной целью для Найтмер, но так же защищало ее от устранения – сталкиваться лоб в лоб с разъяренным аликорном с поддержкой предельно замотивированных гвардейцев ей не хотелось, по крайней мере на данном этапе. Потом, когда у ночногривой пони будет обученная армия со стрелковым оружием, не боящимся магических щитов, да, но не сейчас.
И все это удалось выяснить разведке фестралов еще до возвращения ночногривой пони с луны. Воистину Арк Шейд был профессионалом, каких даже в ее прошлой жизни не было.
Найтмер хмыкнула, проводив взглядом мелькнувших в тени Кошмаров. Ее разум наконец-то начал восстанавливаться, активное общение все же шло ей на пользу. Кажущиеся длительными размышления не заняли и секунды, что наглядно демонстрировало улучшение ее состояния, да и речь контролировать становилось все проще.
Не то, чтобы ей не нравилось материться, но вне боевой обстановки – или без давления эмоций – Найтмер все же старалась хотя бы делать вид, что умеет посылать не только прямой наводкой, но и более витиеватыми путями.
Расправив крылья, аликорн медленно спланировала вниз, осознанно контролируя магию полета, целый комплекс обычно инстинктивных усилий, вроде снижения веса и увеличения подъемной силы крыльев. Как заметила бывшая лиса, не все летуны – точнее, почти никто – знали, что они так же снижают сопротивление воздуха, да и в целом контролируют, как он обтекает не только их тело в целом, но и чуть ли не каждое перо в отдельности. Во многом поэтому перепончатокрылые фестралы летали тише, но медленнее – маховые перья давали больше привязок для, собственно, магии полета, но взамен создавали куда больше турбулентных потоков, а перепонка, она перепонка и есть. Сама Найтмер, чтобы не шуметь, как птица на взлете, осознанно перенаправляла потоки воздуха, но в таком режиме она могла только планировать – слишком катастрофически снижалась подъемная сила.
Мягко коснувшись земли – накопытники были снабжены резиноподобными подошвами, бегать на таких неудобно, но вот звук шага глушился очень хорошо даже без зачарования – аликорн неторопливо, внимательно прислушиваясь и осматриваясь, направилась к Золотому Дубу.
– Я – Ноксала, захожу на цель, – раздался тихий шепот из левого наушника.
– Я – Найтшифт, работаю, прием, – это уже из правого. Ночногривая пони коротким магическим импульсом включила свой звукоуловитель.
– Вас поняла, работайте. Контакт по завершению или через десять минут.
– Поняла.
– Принято.
Стараясь ступать бесшумно, Найтмер то и дело ныряла в тень, «перешагивая» целые улицы. Понивилль был маленьким городком, но Золотой Дуб стоял на окраине, а мэрия – почти четко в центре, что вынуждало бывшую лису осторожничать. Она буквально чувствовала, что спали не все жители этой деревни-переростка, и пусть боестолкновения она не боялась, как и замарать копыта кровью, но лишних трупов все же хотелось пока избежать.
«Лучше бы штурмом Кантерлот брали, терпеть не могу тихушничать»
Золотой Дуб оказался высоким, широким, раскидистым... дубом. Огромное, массивное дерево с поблескивающими в лунном свете окнами, разбросанными, казалось, без какой-либо системы, и небольшой дверкой в основании. Вернее, небольшой она казалась Найтмер, так-то, для среднестатистического пони, это была большая удобная дверь. Осталось придумать, как проникнуть внутрь.
Телепортация отпадала сразу – шумно, ярко, и колыхает магический фон. Шаг через тень... Ночногривая пони осторожничала, откровенно опасаясь возможных контрмер. Да, даже Дэйбрейкер мало что могла сделать, чтобы обнаружить или уж тем более пресечь перемещение через тени, но кто сказал, что за тысячу лет ничего не изменилось? Фестралы про такую способность вообще ничего не знали, что и логично – магия у них была только полетная, плюс магическая в основном эхолокация, а потом никакой информации о методах противодействия ей у эквестрийцев не обладали. Поэтому Найтмер отказывалась бездумно вламываться в дом ученицы Селестии. Вместо этого она вытащила из кармашка на бронежилете подаренный ей Ноксией набор отмычек... Чтобы убрать его обратно.
У двери не оказалось замочной скважины. Только петли для навесного замка без, собственно, замка. Подозревая худшее, Найтмер легонько толкнула дверь, и та бесшумно приоткрылась.
«Страна непуганных поней... Не удивлюсь, если и замок они вешают тупо в качестве знака, мол, дома никого нет»
Изнутри библиотека выглядела так же, как и снаружи – хаотично. Книжные полки тут и там без какой-либо системы, впихнутые явно по приницпу «куда пихуется», ковер с низким ворсом, просто чуть приглушить шаги и служить грязесборником, простенькая, но крепкая деревянная мебель, и пыль. Неистребимая бумажная пыль, та самая, что придает любой библиотеке уникальный запах, который ни с чем не спутать. Закатив на секунду глаза, аликор осторожно втянула носом воздух, пытаясь понять, дома ли Твайлайт Спаркл.
Характерный запах единорога был свежим, даже слишком – пони явно только недавно была прямо на пороге. Низко опустив голову, буквально к самому полу, Найтмер принюхалась активнее, пытаясь уловить след, заодно и испытывая странное чувство ностальгии.
Обоняние у нее в прошлой жизни было давно и прочно отбито пороховой гарью и парой неудачных падений носом в пол. Пусть, как лиса, она могла безболезненно мышкануть в тот же снег, это не помешало ей разбить нос в кровь так, что обоняние просто отключилось. Но теперь... Теперь она отчетливо различала десятки и сотни запахов, могла с уверенностью сказать, свежий он или старый, и идти по следу. Очень приятная новость, на которую она как-то не обращала внимания – не было нужды прямо принюхиваться.
Ну или обоняние у нее только сейчас усилилось, кто эту аликорнову тушку знает?
Найтмер, изучив запахи, удовлетворенно кивнула – единорог, кобыла, молодая, прошла здесь недавно, но направлялась, похоже, не на улицу, а наверх. По крайней мере, бывшая лиса заметила примятый ворс у ковра, и судя по направлению ворсинок, шла пони точно не к двери, а от нее. Удивленно хмыкнув – штурмовик никогда не отличалась умением читать следы, это было наследием Найтмер Мун и прожитых лет ее памяти – она уверенно направилась наверх.
– Обработал одного земного, иду дальше, – тихий шепот из правого наушника. Отвечать Найтмер не стала, просто сделала в уме отметку.
Спустя минуту отчиталась Ноксала, а после уже сама аликорн аккуратно проскальзывала в спальню Твайлайт Спаркл.
Здесь же обнаружился и дракон – мелкий фиолетовый ящер с зеленым гребнем спал в корзинке, будто щенок. Насколько могла судить Найтмер по опыту предшественницы, тому было лет десять, если смотреть просто по размерам. Действительно, скорее питомец, пони даже было интересно, на каких правах он тут жил? В рабство она уже не верила, не в этой стране сахарных поняшек, выстроенной гармонизированной Селестией.
Преодолеть естественное сопротивление магии мелкого драконыша оказалось несложно, так что всего через пару секунд тот спал беспробудным сном – можно пинать и бить об пень, не проснется. Вот только, импульс магии оказался достаточно сильным, чтобы Твайлайт Спаркл заворочалась и проснулась.
– Кто здесь?.. – сонно потирая глаза, пробормотала единорожка, пытаясь осматриваться сквозь слипающиеся веки.
– Твой худший ночной кошмар, моя маленькая пони, – пустив в голос урчащих ноток, что получилось на диво легко, ответила Найтмер, медленно нависая над замершей Твайлайт. – Чш-ш-ш... Лучше тебе не кричать, ты же не хочешь, чтобы у твоего питомца внезапно отвалилась голова? А может, лучше начать с ноги?
Сиреневая единорожка молча бледнела, сжав край одеяла с такой силой, что затрещала ткань.
– Моя маленькая бестолковая пони, – Найтмер, скалясь, мягко погладила мелко дрожащую кобылку по щеке. – Беспомощная, одинокая, никому не нужная. Ни на что не способная ученица бесполезной принцессы...
Найтмер склонилась так низко, что почти касалась губами уха Твайлайт.
– Осталась одна, один на один с кошмаром. Никто не придет тебя спасти... Никто не придет тебя поддержать. Здесь только ты, я... И до-о-олгая ночь.
Иссия-черная пони демонстративно втянула воздух, водя мордой вдоль шеи часто-часто дышащей жертвы.
– Твой страх такой сладкий... Ты думаешь, что это просто сон. Просто кошмар. Что надо всего лишь проснуться... Но это не сон, моя маленькая, беспомощная Твайлайт Спаркл. Я уже здесь, прямо рядом с тобой. Помнишь того стражника? Он был так удивлен, когда умер. Эти его ясные, синие, широко раскрытые в недоумении глаза. Тебе понравился этот последний взгляд мертвеца?
Найтмер понятия не имела, откуда вдруг из нее полезло... Все это. Она планировала просто припугнуть Твайлайт Спаркл, намекнуть на расправу, может, выбить парочку ценных сведений. Но слова словно шли из глубины ее души, она буквально чувствовала, что надо сказать, как, что сделать.
И упивалась чужим страхом, ужасом, что наполняли ее силой, уверенностью, куда там адреналину.
– Это был такой прекрасный взгляд... Последний в жизни такого же неудачника, как и ты, моя маленькая Твайлайт Спаркл. Точно такой же ни на что не годный пони. Без перспектив, без возможностей, на смешном, потешном посту. Ты ведь всегда знала это, верно? Знала, что принцесса не просто отправила тебя в другой город. Она тебя отослала. Выгнала из дворца... Потому что ты не оправдала ее надежд. Провалилась.
Тихий всхлип, сильная дрожь... Найтмер не удержалась и слизнула впитывающуюся в сиреневой шерстки соленую слезинку.
– Плачь, маленькая Твайлайт Спаркл, плачь, это лучшее, на что ты способна сама по себе. Все, на что ты годна – быть никем. Посмотри – я вернулась... Гвардия стоит на страже. А ты тут, в Понивилле, выслана с королевского двора. Никаких указов, никаких просьб... Забытая. Задвинутая. Не нужная.
Аликорн нежно, с поистине садистским удовольствием поцеловала беззвучно плачущую пони в лоб.
– Где же, где же твои подруги, Твайлайт Спаркл? Спят. Спокойно, тихо... Они так много, так шумно говорят о дружбе... – Найтмер по-матерински улыбнулась, копируя улыбку Лирики. – Но где она, их дружба? Они бросили тебя тогда. Сбежали. Бросили и теперь. Вот все, чего стоят их слова. Ты настолько ничтожна, что с тобой даже разговаривают из жалости, моя маленькая пони. Ведь ради чего еще дружить с изгнанной из Кантерлота ученицей Селестии?
– Меня... – Твайлайт зажмурилась, всхлипывая. Аликорн мысленно хмыкнула – силы воли кобыле было не занимать. – Меня не... Не изгнали...
– Конечно нет... Тебя просто выбросили. У Селестии были ученики... Много учеников. Но хоть одного помнят? Нет. Вы для нее – игрушки, моя маленькая Твайлайт. И тобой она уже наигралась.
Найтмер не удержалась и прикусила вздрогнувшую и замершую от страха единорожку за горло, оставляя еле заметные отметины от клыков. Что ее дернуло так сделать, она решила выяснить потом, как и понять, откуда вдруг прорезалась способность ТАК говорить и понимать, на что давить.
– Я еще вернусь, Твайлайт Спаркл. Помнишь? Я твой худший ночной кошмар. Ученики Селестии, мнящие себя нужными и полезными, моя самая любимая добыча...
Аликорн медленно провалилась в тень, не забыв напоследок одним точным импульсом развеять наложенное на драконыша заклинание. Последним, что она услышала прежде, чем окончатльно уйти на тропу теней, были громкое, захлебывающееся рыдание.
Настоящая музыка.
Глава 08
– Хорошо отработали, молодцы, – вернувшись на базу, похвалила Кошмаров Найтмер. – Отдыхайте, отчет не нужен. Вольно.
– Есть, Великая! – вытянувшись на секунду, фестралы умчались разукомплектовываться.
Аликорн же направилась к себе, по пути погрузившись в раздумья.
Найтмер никогда не была сведуща в психологическом давлении. Допрос провести могла, в том числе и полевой, и даже калечащий, когда инфу надо выбить любой ценой, а «языка» можно было вполне себе пустить в расход. Да, она умела пугать, наводить ужас, но не тихими, вкрадчивыми речами, а действиями. Еще в детдоме ее боялись в первую за отбитость, способность вцепиться намертво в руку, а то и в горло, рычать, словно дикое зверье, скалиться. Она пугала своим образом, своими действиями и своим безумным бесстрашием и нечувствительностью к боли, хохоча в морды тем, кто избивал ее.
Найтмер Мун... Вот она умела действовать тоньше. Полунамеки, тонкие воздействия, те же наведенные сны, да и воображение у владычицы ночной работало активнее. Это лиса в лучшем случае могла устроить ловушку с падающим на голову кирпичом, аликорн вполне умело интриговала, да и била словом, опираясь на добытый фестралами компромат.
Могла ли Найтмер так сильно измениться? Да запросто. Слишком часто она проживала чужую жизнь через воспоминания, да и мало ли, как могло на нее повлиять перерождение? Она не знала, что оставила после себя Найтмер Мун, и сбежала ли целиком, или бросила некоторые куски души, слишком запятнанные гармонией. Впрочем, это все было бессмысленными размышлизмами. Пусть воздействие на Твайлайт Спаркл пошло не по плану, вышло даже лучше, уж это признать бывшая лиса могла сразу.
Еще пару раз наведаться во сне, через фестралов подставить ее подруг, и вуаля – вместо потенциально опасной, сильной единорожки будет никому и ничему не верящая, озлобленная – ну или хотя бы обиженная – кобылка. А уж если Селестия и дальше будет тупить... Найтмер довольно прижмурилась, чуть ли не гарцуя по пути до крепости – от открывающихся перспектив настроение само собой поднималось.
Да и накопленные с чужого страха и отчаяния силы наполняли бодростью.
Аликорн лишь чудом не споткнулась и не мышканула в камень, а спокойно пошла дальше.
Найтмер Мун никогда не получала сил от чужого страха. Да, это воодушевляло, придавало моральных сил, но не магических, а Найтмер вытворяла то, что обычно было прерогативой кошмаров, эфирных существ. Происходящее нельзя было объяснить слиянием сущностей аликорна и лисы, это было что-то за гранью обычных возможностей аликорна.
Или нет?
Что сестрам было известно о своих возможностях? Объективно – почти ничего, они были заняты выживанием, неблагодарной работой на благо нелюбимой страны, и интересы у них были строго практические. Найтмер Мун прекрасно знала, как выпотрошить магией любого противника, как пожарить на магическом огне кусок мяса так, чтобы тот был идеально пропечен, и какими заклинаниями соорудить простенькое укрытие от непогоды, но она никогда всерьез не вникала в основополагающие законы магии. Да, знала – Старсвирл, гори его душа в бездне, учил их основательно – но не использовала. О чем речь, если заклинание сохранения эталона нащупала именно Найтмер, она же поняла, что может буквально гнуть реальность под свои хотелки, просто голой силой и волей.
Так что, вполне вероятно появившиеся у нее возможности были лишь развитием на основе ее желаний.
Проходя мимо зеркала, аликорн встала, как вкопанная.
Зеркала в фойе мэрии раньше не было, и она не просила его сюда притащить. Судя по лежащим на тумбочке расческам и щеткам, это инициатива каких-то работающих тут фестралок, которые из-за возросшей нагрузки вынуждены были чуть ли не жить в крепости. Но не это привлекло внимание Найтмер, а отражение.
«Что-то я не припомню у Найтмер Мун таких глаз», – мелькнула мысль в голове бывшей лисы.
Отражение щеголяло яркими оранжевыми глазами с вытянутым зрачком, точь-в-точь как в прошлой жизни. Но это было не единственная перемена, немного изменились черты морды и тела в целом. Пони – это крепко сбитые, чуть округлые, даже если хорошо тренированные, существа, в них нет неповторимой грации хищника. Да и морда, кажется, вытянулась немного – пропорции уже ни разу не поняшные.
«Не показалось, значит»
Броник, изначально идеально под нее подогнанный, перед выходом на операцию пришлось доработать – перезатянуть ремни, чуть скорректировать размеры бронепакетов и чехлов под них. Да, под снарягой видно было немногое, но фотографическая память по первому же требованию нарисовала перед ней образ Найтмер Мун – ее предшественница была чуть выше. Сбросив с себя штурмовую броню, Найтмер поняла, что ноги заметно утолщились, перестав быть слишком уж изящно-тонкими, а вот живот наоборот, подтянулся, да и бока стали более плоскими, как и круп.
Она постепенно превращалась в лису. Ровно тот образ, который когда-то придумала, размышляя над тем, что подправить в теле аликорна. Пони даже внимательно осмотрела хвост, но нет, тут вроде ничего не изменилось. С другой стороны, чтобы изучить все подробнее, ей придется натурально свернуться в бублик, а делать это стоило все же у себя в комнате. Поэтому подхватив телекинезом штурмовые латы, Найтмер быстрым шагом – не бегом – пошла к себе.
Правда, времени на внимательный осмотр ей не дали.
– Великая, – Ноксия встретила ее буквально у порога, стоя чуть в стороне от верных стражей-Кошмаров.
– Да? Что? – Найтмер моргнула, раз, другой, пытаясь вспомнить, не планировала ли она чего. Но нет, наоборот, сутки после операции по устрашению она освободила на отдых, как себе, так и Кошмарам.
– Со мной связались мои контакты из дневных, – фестралка покосилась в сторону спецназа, но те на нее внимания не обращали, больше занятые, собственно, охраной. – Просили о встрече. Настойчиво.
– Опомнилась-таки, дура солнцекрупая, – аликорн фыркнула. Это же насколько надо быть тугодумом, чтобы отреагировать с Такой задержкой?
– Думаете, это п... Селестия?
– А кто еще? Бл...ин, давай зайдем, я хочу стейк и в ванную.
Кобылка ничего не сказала, просто открыла дверь и пропустила аликорна вперед.
Бросив снаряжение в угол – потом придется заняться чисткой, но потом – Найтмер полезла в холодильник. Вполне себе привычный холодос, только что конструкция по меркам бывшей лисы устаревшая, и работал он на магии – электричество в Эквестрии было не в почете. Впрочем, ничего плохого в этом Найтмер не видела, с учетом наличия магии, особенно ее фона, достаточного для работы таких вот устройств. Скрепя сердце она и вовсе признавала, что в текущих условиях магия просто эффективнее, но и отказываться от идеи собрать старый добрый генератор не собиралась.
– Возвращаясь к теме, кроме этой поехавшей срочно требовать тебя на связь некому, – иссия-черная кобыла вытащила завернутый в специальную бумагу кусок мяса, облизнулась. – Сама ж говорила, контакты у вас строго ситуативные.
– Да... Да, согласна. Но что мне делать?
– Честно? Х-х-хер знает... Но я б выждала сутки-двое, и отправила ребят Арк Шейда – пусть глянут, что там и кто там. Хм, да, так и сделаем, дай ответ, что встреча через двое суток, скажем, на стандартном месте, где у вас там стандартная точка. И пусть там разведосы зароются. Не буквально, блять!
– Да, Великая!
– Еще что есть?
– М-м-м, нет, Великая, это единственная важная новость.
– Хорошо, а теперь, если не хочешь потереть мне спинку, брысь отсюда, – пони вцепилась зубами в мясо, решив, что готовить его не хочет.
– ...А можно?..
Найтмер поперхнулась.
***
– Помолимся Случаю, что эта хуйня мне в морду не взорвется...
– Не должна... – поперхнувшаяся ночногривая покосилась в сторону стоящей с блокнотом Ноксии позади.
– Ты схуяли еще не в укрытии?
– Но ведь мне нужно записывать ход тестовых стрельб.
– Ноксия, милая моя, если эта махина, по недоразумению моему названная ружьем, ебанет, то я просто стану еще чернее и злее. А тебя переебашит так, что головушку твою неразумную мы, блять, соскребать со стены будем, тебе ясно?
– Да, Великая! – чему-то обрадовавшаяся фестралка упорхнула из стрелковой галереи. Через несколько секунд ее личико появилось в смотровом окне из хорошо себя зарекомендовавшего лунного стекла.
Воспроизведя последние слова в уме, Найтмер вслух чертыхнулась и еще раз проверила затвор тестируемого оружия. Ее новая способность буквально чувствовать, что и кому сказать, выходила из под контроля, а теория, что она частично скошмарилась – стала эфирным существом, то есть – подтверждалась. Да, интенсивный страх или ужас давал ей много сил, но и восхищение, радость или обожание ее тоже усиливали. Хотя от влюбленных глаз бывшую лису ощутимо передергивало, ну не привыкла она к такому к себе отношению.
Усилием воли отодвинув не подходящие ситуации размышления, аликорн скептическим взглядом осмотрела прототип.
Сверхмощное ружье калибром... Да Случай его знает, фестралы не пользовались привычной Найтмер метрической системой, по ее измерениям – миллиметров восемнадцать. У нее был, конечно, своеобразный эталон – бороздка на ее роге была, на глаз, как раз миллиметр шириной – но до ввода новых единиц она так и не...
Резкий удар копытом под рог встряхнул опять улетевшее куда-то вдаль сознание.
В общем, ружье, гладкоствольное длинноствольное под оперенный рунированный – покрытый рунами в смысле – снаряд с отделяющимся поддоном. Двойная метательная система, пороховая, из гильзы, делавшей честь малокалиберной пушке, и магическая, с помощью превращенного в ускоритель ствола. Рассчетная начальная скорость, исходя из эталона в виде бороздки на роге, тысяча семьсот метров в секунду плюс-минус сотня — единицы измерения времени были привычные, наверное, потому что были кратны шести. С массой Найтмер так и не разобралась – эталона килограмма у нее нет, а фестралы мерили все в каких-то долях, горстях и мешках. Потыкавшись в эти допотопные единицы измерения, аликорн психанула и пообещала себе провести реформу системы хотя бы в клане Танцующих в тени.
Основой оружия для борьбы с аликорнами был покрытый тончайшей рунной вязью снаряд, упакованный в отделяющийся поддон, защищающий гравировку от повреждения при проходе по каналу ствола. Снаряд был составным, с легким, но твердым кристаллическим сердечником, содержащим запас магии для работы рунной схемы, утяжелителя, аналога свинца, но более плотного и твердого, а так же оболочки из настоящего золота, на которой и были вырезаны руны. Запаса магии снаряду хватало всего на секунду работы, сам он особыми бронебойными качествами обладать не мог по определению, но все это было мелочью по сравнению со способностью преодолевать даже мощнейшие барьеры. В теории. В принципиальной работоспособности схемы аликорн не сомневалась – глефа Найтмер Мун с такой гравировкой вполне успешно игнорировала все защиты Старсвирла – но был шанс, что запаса магии в кристалле не хватит, ну или она накосячила, вырезая структуру на столь малой площади. Да и уверенности в том, что сердечник выдержит выстрел, не было.
– Снаряд заряжен, затвор закрыт, предохранитель выключен, – проговаривая вслух пункты тестового задания, Найтмер отошла в сторону. Стоять прямо напротив имеющего все шансы вылететь ей в нос затвора она не собиралась, а спустить курок можно и магией. – Ускоритель запитан, расход в пределах нормальных отклонений, цель – мишень, баллистический блок, укрытый стационарным усиленным барьером... В укрытие! Идут стрельбы! Идут стрельбы! Три!.. Два!.. Один!..
Телекинетическое поле плавно потянуло спусковое полукольцо, имитируя движение ногой, и грохнул выстрел, настолько громкий, что у Найтмер заболели уши. Стенд откатился назад на добрые полтора метра, при том, что он был утяжелен, а мишень подбросило вверх и в сторону – настолько много энергии было у снаряда. Аликорн прищурилась, оценивая полученные пулеуловителем повреждения – резиноподобный противоосколочный слой выглядел целым, а значит, ничего там не взорвалось.
Пони все тем же телекинезом повернула затвор вверх и дернула его, пытаясь открыть. Не с первого раза, но он поддался, вылетела стрелянная гильза, которую Найтмер поймала и внимательно осмотрела. Ни единого следа вздутия, трещин тоже нет. Ружье в целом выглядело невредимым.
– Бля, в ушах звенит... – бывшая лиса тряхнула головой, ставя гильзу на столик. – Ноксия, пиздуй сюда, будешь записывать!
– Я тут, Великая.
– Хорошо, пиши. Затворная группа – повреждений нет, боевые упоры целы, трещин не наблюдаю, канал ствола чист, направляющие затворной группы целы. Зеркало затвора... Э, погоди... Ага, не показалось, гильзу при выстреле вдавило так, что замяло в отверстие подпружиненного отражателя. Выкинуть нахуй и поставить фиксированный «плавник» и вырез на затворе, надежнее и точно не заклинит. Ствол... Деформации не наблюдаю. А вот креплениям прототипа к стенду хана, погнуло и сорвало. Запиши – обязательно подумать над устройством ДТК, и, возможно, добавить хотя бы механическую систему отката на пружинах, а то или стрелок будет одноразовый, или эту хрень на лафет ставить надо.
– Записала.
– Чудно... А теперь, пожалуй, отстреляю болванки, штуки три, для надежности. И потом ломать голову над эргономикой... В душе ни ебу, как фестралу стрелять из огнестрела, хоть расчет ставь.
– А почему нет? Ведь есть расчеты тяжелых арбалетов.
Найтмер замерла и медленно повернулась к смутившейся Ноксии.
– У вас есть арбалеты?
– Да, Великая.
– Принеси-ка мне один, слижу с него ложе.
– Эм... Может, лучше печенье?..
– Да блять, не в плане «сожру», а в плане «срисую, чтобы повторить», я не настолько поехавшая!
– Да, Великая! – перепуганная фестралка умачалась. Раздраженно закатив глаза, пони бросила взгляд на прототип, которому даже названия не придумала.
– Будешь П1, а там посмотрим, – аликорн вогнала в патронник снаряд, без гравировки, но в остальном – точная копия уже отстрелянного. – Идут стрельбы! В укрытие! Три!.. Два!..
***
– Объясняю на чем я там объясняю, объяснять буду до тех пор, пока объяснения мои у вас в подкорке не отложаться в состоянии «встал ночью – ответил, не просыпаясь», ясно?
– Да Великая! – имея вид бравый, но немного придурковатый, ответили три фестрала, две кобылы и жеребец.
Отбирала их уже Ноксия. Гравис – крепкая, крупная кобыла с мощными крыльями, дочь таких же крупных и могучих родителей. На ней лежала задача переноса ружья и его бронещита, таскать тяжести ей было не привыкать. Жеребец, Аккурейт, был стрелком-наводчиком, он не то, что стрелял из арбалета точно, он мог метнуть нож метров на тридцать и попасть в десятку. Сила броска, конечно, смешная, клинок не то, что не втыкался, даже не стучал по мишени, но само умение кинуть что-то на такое расстояние и попасть в яблочко уже многого стоило. Ну и третий номер расчета, Сайлент Шейд, была командиром, радистом и заряжающим одновременно. Была идея добавить четвертого пони в расчет, но пока кандидата не нашлось, отчего кобылка была откровенно перегружена.
К сожалению, аликорн по привычке сделала ружье с правым расположением рукоятки затвора, из-за чего стрелку было просто неудобно им оперировать – прицел, упор и спусковое полукольцо были расположены слева. Гравис должна была вообще исполнять роль лафета и удерживать ружье на месте, гася телом отдачу и удерживая ствол от смещения с линии прицеливания. Четвертый член расчета был просто необходим, но ждать, пока Ноксия отберет подходящего фестрала, было уже некогда, а брать, кого придется – пусть все и были предельно замотивированы – Найтмер не хотела. Да и, объективно, команду из четырех пони обучать и гонять сложнее, чем из трех, этого уже много для обслуживания ружья.
– Это – наше главное оружие против блядской Селестии, Каденции и вообще любого особо продвинутого единорога, каждый его выстрел я лично ковыряю два с лишним часа, – фестралы дружно округлили и так большие глаза. – В запасе у нас четыре выстрела, больше я сделать не успела. Так как боеприпасы эти особо ценные, для тренировочных стрельб вам будут выданы практические снаряды, и я, бля, очень надеюсь, что вам двадцати штук хватит, чтобы понять, что делать. Вас отрекомендовали как лучших из лучших, и что у вас не все четыре ноги из крупа, а потом жду максимальной самоотдачи!
– Да, Великая!
– Объясняю цикл оперирования оружием. Прототип два развитие один, сокращенно П2-1, является однозарядным гладкоствольным ружьем с продольно-скользящим поворотным затвором. Полную механику я вам объяснять не буду, нахрен надо, ваша задача научиться его таскать, из него стрелять, заряжать, а при случае – надежно уничтожать. Вы трое в курсе, что делать, если окажетесь в окружении?
– Уничтожить прототип и не попадать в плен! – ответила Сайлент Шейд. – В случае невозможности выйти из окружения – подорваться вместе с прототипом!
– Отлично, – аликорн оценила уверенность фестралов – ни капли сомнений. Фанатики. – Объясняю, как заряжать П2-1...
На то, чтобы объяснить, как оперировать затвором, куда и как вставлять снаряд и что нажимать для выстрела, ушло не так уж и много времени – Ноксия действительно подобрала лучшие кадры. Всего через тридцать минут фестралы уже уверенно заряжали болванку-пустышку, наводились, делали условный выстрел, и перезаряжались. Гравис, которая буквально на своей спине держала ружье, пусть и лежа, прикрывая расчет бронещитом, не демонстрировала и капли усталости. Более того, эта крупная пони спокойно взлетела, таща на себе добрые сорок килограмм, да еще и навернула с пяток кругов по полигону.
– Не только дневным выскочкам хвастать силой, – фыркнула фестралка, подправляя наушники.
Следующим шли боевые стрельбы, и тут уже блистал Аккурейт. Жеребцу потребовалось четыре выстрела, чтобы понять, как себя ведет ружье, куда летят снаряды и как правильно работать со спуском. Более того, он без единой подсказки со стороны Найтмер догадался задерживать дыхание и ловить выстрел между ударами сердца. Фестрал буквально чувствовал оружие, и то, что на памяти бывшей лисы достигалось длительным обучением и тренировками, он знал просто инстинктивно.
Сайлент Шейд же просто была отличным координатором. Ну, как просто... Там, где Найтмер управляла матами, пинками и подзатыльниками, эта кобыла знала, как и что сказать, чтобы добиться результата. И ей для этого даже не нужны были силы кошмара, каким-то непонятным образом появившиеся у аликорна.
Кадры были подобраны идеально, вот только в который уже раз Найтмер не могла понять, отчего вокруг так много кобыл и так мало жеребцов. Что-то в демографии Эквестрии пошло сильно не в ту сторону за тысячу лет, хотя у фестралов перекос был не настолько диким, как у эквестрийцев.
– Чудно, чудно, – оценила работу расчета ночногривая пони. Для всего часа тренировок результат был запредельным – штурмовой группе лисы в свое время потребовалось больше месяца упорных тренировок, чтобы добиться схожего уровня слаженности. – Молодцы, хорошо отработали. Какую награду хотите?
Фестралы растерянно переглянулись, ну точь-в-точь как она сама с отрядом, когда их лично прибыл награждать генерал из штаба. И точно так же, как и тот пожилой волк, Найтмер ухмыльнулась, чуть прижмурившись.
– Смелее, все в пределах разумного, бойцы.
– А... – Шейд сглотнула, прижимая уши. – Можно вас обнять?..
***
– ...Я б поняла – бухло, там семью завести с кем нравится, а не как скажут, да бля, если б оно ко мне в койку полезли! Но – обнять! За ногу! Ногу, Ноксия, понимаешь?!
– Ну... – фестралка кашлянула в копыто, стараясь держаться чуть в стороне от размахивающей шлемом ночногривой пони. – Вам хоть понравилась, Великая?..
– ...Да, это было приятно, – вынуждена была признать аликорн, однако, в следующую секунду ее морду перекосило. – Правда, в основном от эмоций. Сука, вот есть адреналиновые наркоманы, злоебучие энергетические вампиры, а я – кто? Кошмар на минималках?..
– На максималках?
– Ноксия, ты иногда как ляпнешь... – Найтмер вздохнула, задумчиво смотря куда-то мимо кобылки, позволяя себе погрузиться в отвлеченные размышления.
Фестралы не переставали ее удивлять, своим поведением, своей культурой, своими заморочками. Они умудрились пронести сквозь века множество традиций, вроде имен – примерно треть перепончатокрылых получали их в соответствии с древним языком, в качестве примеров те же Ноксала, Ноксия, Гравис. Впрочем, и современных имен тоже было много, хоть и со своей спецификой.
А традиции? Фестралы жили в странной смеси современного и древнего эквестрийского общества. У них была воинская повинность, причем поголовная и пожизненная, жесткие правила, порядки, фестралы объединялись в кланы, но при этом сами пони уже не были теми в меру жестокими полухищниками, какими их помнила Найтмер Мун. Они любили обниматься, печенье, и вообще часто улыбались и старались хорошо проводить время. Современные фестралы были гражданскими, и тем удивительнее видеть их всех готовыми идти в бой в любой момент.
Ночные пони не забыли прошлого. Не забыли настоящей истории вражды двух сестер, кому они верны, и кого ждали. Пусть пацифисты и успели исказить сородичей своими идеями сближения с эквестрийцами, изменений оказалось недостаточно для того, чтобы обратить воинство ночное в изнеженных дневных пони. Среди перепончатокрылых каждый умел убивать, пусть и диких зверей, монстров, но умел. У каждого были навыки выживания в отрыве от всех, имея лишь клинок на перевязи, каждый хотя бы раз в жизни, пусть и в группе, но проходил через Вечнодикий Лес, посещая Замок Двух Сестер. Это были фанатики, да, частично запятнанные гармонией, идеями мира, но все же, все же... Найтмер не могла не оценить юмора Вселенной: она сама обнаружила в себе определенное желание попробовать жить не только войной, и ее фестралы вполне себе были бы не против такого исхода, но так же, как и она, оставались солдатами.
– Что твои контакты тебе ответили?
– Они будут ждать в условленном месте, Великая.
– Заебись... Кхм. Арк Шейд уже отправил туда разведчиков?
– Да, Великая, связь держим через созданные Вами артефакты.
– Чудно, чудно... Еще погонять расчет прототипа, и можно будет выдвигаться.
– Вы думаете?..
– Я не думаю, я предполагаю, и готовлюсь к пиздецу. Запомни, всегда жди пиздеца, даже если все тип-топ, просто на всякий случай. Жопа целее будет.
Пусть ей и было интересно снова попробовать адаптироваться к мирной жизни, она не собиралась бросать все, и уж тем более мириться с Селестией. Все, что она припасла для «сестры», это пуля из П2-1.
Она даже отдаст честь пристрелить солнцекрупую расчету ружья. Неважно, как умрет белая пони, главное, что умрет.
Глава 09
– Наблюдаю, веду, – раздался в ухе Ноксии голос Владычицы. Фестралка аккуратно подправила сережку-артефакт, в которую аликорн каким-то чудом уместила заклинание связи, сильно урезанное, одностороннее, но все-таки.
Когда разведчики, решившие в инициативном порядке узнать состав группы дневных заранее, передали, что обнаружили только обычную, хорошо известную земнопони, аликорн опешила. Она все-таки притащила расчет своего аликорнобойного оружия, вернее, приказала тем разместиться в пределах «прямого выстрела» и ждать команды, но в то же время за Ноксией предпочла наблюдать лично.
Найтмер... Кобыла признавала, что попала под ее давящее влияние еще тогда, в день первой встречи, и чем дальше, тем сильнее она менялась, но и они, фестралы, меняли Владычицу. Эта взаимная связь делала их настолько едиными, настолько крепким, нерушимым монолитом, что Ноксии теперь было стыдно за свои прошлые попытки столкнуть клан Танцующих в тени с пути, избранного их далекими предками. Она видела, как фестралы словно пробуждались, стряхивая с себя паутину миролюбия, насаждаемого Селестией, все чаще ночные пони вспоминали про тренировки, про бой, копытный, воздушный, арсеналы впервые за долгие годы частично опустели – оружие и доспехи разобрали по домам, чтобы в случае чего быть готовым к сражению.
Но Великая на то и была великой, что не насаждала армейские порядки насильно. Более того, она все так же не вмешивалась в жизнь клана, лишь иногда проверяла ведомые Квазаром и Эвер Глори крылья, да запрашивала «специалистов» – так аликорн называла пони со специфическими навыками. И менялась. Менялась постоянно, все чаще ее взгляд был не хищным, но задумчивым, все чаще она сдерживала ранее неисчерпаемый поток ругательств и грубостей, да и в целом «оттаивала». Чего только стоило согласие наградить хорошо показавший себя орудийный расчет объятиями? Ноксия была уверена, в день первого появления Найтмер как минимум избила бы глупца, полезшего к ней с такой просьбой.
– Ох жопой чую, не к добру это... – пробормотала Великая, отчего фестралка напряглась. – Открыто идет одна кобыла, но я вижу следы еще от двух пони – дилетанты, бляха... Под магией идут, единороги однозначно.
«Спокойно, тебя прикрывает сама Владычица Ночная, тебе нечего опасаться», – успокоила, ну, попыталась, сама себя Ноксия. Ей пришлось переступить с ноги на ногу, сбрасывая напряжение. «Когда... Если все пойдет не по плану – просто беги отсюда. Беги и ори, авось, напугаешь»
Инструктаж Найтмер был коротким, но емким.
«Чеши языком, как обычно, но чу-че – ноги в зубы и по съебам, поняла? Ты мне живой нужна, мне и клану своему»
Вдохнув, выдохнув, фестралка зло встряхнулась, и поднявшуюся на горную площадку светло-бежевую земнопони встретила уверенным, чуть недовольным взглядом.
– Что за спешка, Грасс Джамп? – остановив приближение дневной пони движением ноги, раздраженно поинтересовалась Ноксия. – У меня дел в клане по горло.
– Найтмер Мун вернулась, – без всяких предисловий, просто в лоб заявила земнопони, смотря на кобылу усталыми коричневыми глазами.
– И? – Ноксии даже не пришлось играть недоумение, она и правда не понимала, к чему было это заявление. – Что вам, дневным, от нас надо?
– Принцесса Селестия просит вас помочь ей одолеть темную сторону...
Договорить Грасс Джамп не смогла – ее перебила не то, что засмеявшаяся, откровенно заржавшая фестралка. Громко, задыхаясь, истерично, упав на камень и стуча по нему передней ногой. Растерянная земнопони даже отступила на шаг, затем еще немного, прежде чем Ноксия смогла взять себя в копыта и успокоиться, ну, хоть как-то.
– Ну ты... Хах, ну ты и выдала... – задыхаясь и икая, выдавила из себя синегривая кобыла, пытаясь отдышаться. – Ох... Сейчас... Подожди...
– Я не вижу ничего смешного! – возмущенно воскликнула дневная пони, ударив копытом по земле. – Найтмер Мун убила шестерых пони! Это...
– Это идиотизм, Грасс Джамп, – все еще улыбаясь, заявила Ноксия. – Ты, дневная, приходишь ко мне и заявляешь, что мы, фестралы, должны помочь ВАМ победить ту, кто когда-то даровала нам всем жизнь. Ту, кто вела нас когда-то на защиту Эквестрии. Ты понимаешь, как это звучит? Не для меня, ты знаешь, я не против мирного сосуществования с вами, но как я тебе подниму клан на борьбу с их Владычицей?
– Ты – глава клана!
– А они – воины клана, которые, несмотря на мои усилия, воспитаны во многом в старой традиции. Это невозможно просто по определению.
– Пидороги окружают, один на линии. Расчету – огонь не открывать.
Ноксия отметила, что Найтмер была права – единороги были дилетантами. Заклинание невидимости они держали явно с трудом, пони заметила характерные искажения, а так же мерцающие тени.
– И что, ты так просто позволишь этой вашей... владычице бесчинствовать на наших землях?
– Ты правильно уточнила – ВАШИХ землях, – уже не улыбаясь, зло, раздраженно ответила Ноксия. Эта тема была для нее и пацифистов... больной, за неимением другого слова. – Напомнить, чем закончилась моя просьба выделить землю и убежище для наиболее мирных и про-эквестрийски настроенных фестралов? Вы мне отказали, сославшись на общественный порядок и то, что мы, дескать, не входим в Эквестрию. И, к твоему сведению, притаскивать на встречу лицом к лицу двух укрытых магией пони – это некрасиво.
– Не понимаю, о чем...
Громкий щелчок. Все, что услышали пони, это громкий щелчок, и то, уже после того, как бывшее мгновение назад невидимым тело единорога взорвалось кровью и ошметками шкуры, плоти и костей. Грасс Джамп тут же стошнило, а Ноксия просто невозмутимо смахнула с лица мелкие кусочки мяса. Второй единорог от ужаса не удержал заклинание и стал видимым.
– Я хузна что за движение он в твою сторону делал.
– Итак... Зачем ты привела единорогов с собой, Джамп? Что ты хотела сделать?
Земнопони только мотала головой, в ужасе смотря на фестралку. Та не успела сделать и шага – прямо под ногами второго единорога словно что-то взорвалось, отчего перепуганный пони телепортировался в сторону и замер, в ужасе уставившись на внушительную выбоину в камне.
«Зря. Надо было убегать», – отстраненно подумала Ноксия, когда с очередным громким щелчком жеребец разом лишился половины тела – взрыв просто разорвал его на две неравные половинки, разбросав внутренности по скале. Фестралка с каким-то извращенным интересом смотрела, как единорог кричит в агонии, дрыгая передними ногами, прежде чем еще один щелчок лишил его головы – кусок шеи с ней шмякнулся на залитую кровью скалу.
Грасс Джамп закатила глаза и упала в обморок.
– Я думала, он от болевого откинется, – словно извиняясь, заметила Найтмер. – Ща буду.
Владычица возникла во вспышке телепортации, облаченная не в свои необычные латы, но маскирующий плащ разведчиков – бесформенная серо-коричневая хламида цветом и рисунком неплохо повторяла окружающие площадку скалы. Откинув лезущий в глаза капюшон ногой, аликорн, проигнорировав зверски убитых единорогов, подошла к земнопони и легонько ее попинала.
– Жива, – констатировала Найтмер, хмыкнула, повернулась к Ноксии. – Сама допросишь, или я попрактикуюсь?
– Великая... – темно-серая кобыла побледнела, представив, как выбивает сведения из Грасс Джамп. Одно дело, когла рядом умирали дневные, она еще могла от этого отрешиться, но лично проводить допрос... Конечно, был немалый шанс того, что дневная просто и без всякого воздействия сама выдаст все и всех, но...
– Вижу, ну да ладно, ты и так хорошо постаралась, – Найтмер даже погладила ее по макушке. Сама! – Хорошо играла.
Ноксия замерла, прокручивая в голове разговор. Интонации, акценты, что она говорила и как... Она больше не была пацифисткой, быстро проникнувшись идеями Владычицы, ее целями и желаниями. Откровенно говоря, ей было просто неприятно разговаривать с дневной пони, свято уверенной, что они, фестралы, обязаны им помочь в борьбе с их Владычицей.
«Я... Я и правда лишь играла...»
***
– Ну, посмотрим...
Грасс Джамп замерла, так толком и не проснувшись, стоило ей только услышать голос. Странный, урчаще-рычащий, глубокий голос, какой мог принадлежать мантикоре, умей та разговаривать. Но намного хуже стало, когда она начала вспоминать...
– М-м-м... Люблю запах страха по ночам...
Раздался звук, словно кто-то, кому принадлежал этот жуткий голос, принялся перебирать столовые приборы – металлический звон-лязг, тонкий, короткий. Но все это меркло перед картиной разорванных на куски единорогов. Ее друзья...
– Проснись и пой, моя маленькая пони, – с легкой издевкой в голосе, точно копируя интонации принцессы Селестии, пропела неизвестная.
Грасс Джамп закричала от боли, распахивая глаза.
Темное помещение, гроздь кристаллов под потолком, дающих рассеянный свет. Она была прикована к столу, за все четыре ноги и шею, сейчас обжигающе горячую от нанесенной раны, из которой стекала кровь. Над ней нависал черный силуэт с яркими оранжевыми глазами и довольным, хищным оскалом.
Найтмер Мун...
Серебристой стрелой мелькнул странный ножик с коротким лезвием, покрытый ее, Грасс Джамп, кровью, рядом в поле темно-синего телекинеза взмыли еще множество жутких инструментов – щипцы, изогнутые иглы, молоточки, пила...
– Правы были целители в мое время, кровопускание – прекрасное средство, – радостно ухмыляясь, словно темная, искаженная копия принцессы Селестии, заявила Найтмер Мун. – Больная проснулась, словно по взмаху рога!
Грасс Джамп хотела кричать, молить о помощи, выдавить хоть слово, хоть звук, но от ужаса ее горло сдавило стальной хваткой. Сердце колотилось, отдавая в уши, горячее пятно крови становилось все больше и больше...
– Милая моя Грасс Джамп, – Найтмер Мун с садистской улыбкой провела плоскостью ножа по щеке пони, холодя ее шкурку сквозь шерстку. – Это не кошмар. Это не сон. Это явь, это твое настоящее, твое будущее. Это – цена за твою верность своей принцессе. Скажи, оно того стоило?
Земнопони попыталась сжаться, но не смогла, прикованная к столу, только заболели ноги в местах, где их обхватывали металлические браслеты. Она вновь не могла выдавить и звука, даже просто пошевелить языком, словно парализованная.
– Маленькая глупая пони, – с издевательским сюсюканием протянула Найтмер Мун, копытом заставляя кобылку открыть рот. – Заколдована Селестией, чтобы молчать... Но я тебя спасу, не волнуйся. Просто потерпи. Обычно такие заклинания накладывают на зубы...
Оглушающе громко щелкнули щипцы, массивные, злые. В облаке телекинеза они медленно поплыли к отрытому рту Грасс Джамп, и та с ужасом поняла – Найтмер Мун не шутила. Она... Она!..
«Не надо», – мысленно взмолилась кобылка, по щекам потекли горячие слезы.
– Бедняжка, не может выдавить и слова... Ну ничего, я тебя спасу.
«Нет, пожалуйста!», пони почувствовала прикосновение обжигающе ледяного металла к языку, затем к деснам. «Нет! Умоляю! Не надо!»
Она крепок зажмурилась, когда почувствовала давление на зуб. Ощутила, как он трещит, крошится, его тянут... Боль...
Неожиданно короткая, резкая, но мгновенная. От шока Грасс Ддамп широко раскрыла глаза.
В щипцах Найтмер Мун была зажата золотая коронка, которую ей установили много лет назад.
– Ну-ка, скажи «а-а-а»...
– А?.. – пони замерла.
Она снова могла говорить. Давящая, удушающая хватка на горле пропала, она снова могла говорить. Но – молчала, в недоумении смотря на что-то бормочущую Найтмер Мун, разглядывающую вырванную коронку.
– Занятно, занятно... Милая моя маленькая пони, – черная аликорн сверкнула оранжевыми глазами, отчего Грасс Джамп вжалась в стол. – Тебе лучше не молчать, говорить. Не то...
Щелкнули щипцы, оглушающе громко, отчего вся шерстка земнопони встала дыбом. Молчать... Молчать после пережитого ужаса? После того, как она поняла, что ее никто не спасет, а она во власти явно безумной Найтмер Мун?
Молчать, зная, что принцесса Селестия ее бросила, заколдовав напоследок?..
– Я... Я должна была уговорить Ноксию помочь Эквестрии... Или поймать ее и перенести в Кантерлот...
***
Найтмер задумчиво изучала свиток с посланием от двух союзных кланов фестралов. И Тенескрыты, и Шепчущие чуть ли не в панике просили о помощи, так как главы кланов пропали, и, вероятно, попали в плен к врагу. Селестия сделала свой ход... Не самый умный, скорее даже импульсивный, но все-таки сделала, начала действовать.
Конечно, обезглавить враждебные силы – идея сама по себе хорошая, но верхушку надо устранять целиком. Не только глав кланов, но и в целом всех их ближайших приближенных, способных взять на себя командование войсками. Дневные, по сути, подложили себе мину замедленного действия под круп и радостно на нее уселись.
Ну как еще описать ситуацию, когда фестралы двух кланов просят ее, Найтмер, возглавить штурм Кантерлота с целью вызволить попавших в плен лидеров? Это ж насколько не осознающей реальность надо быть, чтобы такое учудить, прекрасно зная, что ночные пони – те еще фанатики, а возвращение Найтмер Мун их отбитость возвела в квадрат, а то и куб?
Найтмер фыркнула, нет, это знала и понимала она, солдат, штурмовик, командир отряда и даже роты. Она из истории своего прошлого мира помнила, к чему приводят подобные необдуманные действия, все-таки фанатиков хватало. Да, духовный и военный лидер, это очень важный зверь, но его плен и уж тем более смерть отбитых наглухо психов с промытыми мозгами только злили. А Селестия... Откуда ей и ее окружению такое знать? Явно все мерили по себе, укради кто солнцекрупую, они не войной на врага пойдут, а договариваться, как завещала одна добрая белая пони. Вот она и вытащила не желающих идти на контакт глав кланов на разговор силой, совершив тем самым ошибку.
Ну вот и что Найтмер теперь делать? Отбрасывать разработанный план и идти штурмовать Кантерлот? Сейчас, когда акты устрашения начали приносить свои плоды, когда ей удалось набрать пусть немного, но компромата на Селестию и ее командиров? Бывшая лиса так и не придумала, как выманить Каденцию, операция по устранению командования гвардии была в зачаточном состоянии – только-только выяснили, где лучше перехватывать командиров, то же самое с вондерболтами. Да, на данном этапе Кантерлот они, скорее всего, возьмут, вот только найти Элементы Гармонии так и не удалось. Если Селестия не примет бой, а сбежит, как когда-то сбежали Дэйбрейкер и Найтмер Мун от Дискорда, она точно так же вернется с этими могущественными артефактами, и ночногривая аликорн составит компанию духу Хаоса.
Именно поэтому Найтмер давно и прочно отказалась от лобового силового противостояния – Тия скрешивать клинки не будет, сбежит сразу, а толку от захваченного замка? Фестралов в трех кланах с трудом, со всеми стариками и жеребятами, восемь тысяч наскребется. Да, в ружье они смогут поднять тысяч шесть, это если грести вообще всех боеспособных, но в Эквестрии где-то шесть с четвертью миллионов пони всех трех видов. В то, что среди этой толпы не наскребется хотя бы с десяток тысяч боевитых непарнокопытных, иссия-черная пони ну очень сомневалась, а уж если они начнут партизанить...
Эту войну не выиграть нахрапом, но и в окопах отсидеться не получится. Найтмер следовала составленному ранее плану, который предполагал относительно длительную психологическую войну, а так же ликвидацию всей правящей верхушки, не только лидеров, но и заместителей, заместителей заместителей и вообще всех потенциальных командиров, способных удержать власть. Да, был риск – огромный риск – что соседи тут же попробуют пощипать раздираемую на части гражданской войной Эквестрию, но с этим она смирилась заочно, а фестралам было все равно. Даже если иные государства что-то и откусят, Найтмер планировала вернуть все сторицей – не похоже, чтобы в современном мире хоть кто-то умел воевать или обладал серьезной военной мощью.
С другой стороны, фестралам логично ничего не было известно о жителях иных континентов. О тех же абиссинцах была только крайне обрывочная информация, мол, да, прямоходящие коты, вроде как живут хорошо, и это все. Что там дальше – вообще непонятно, может, какая-то своя империя расширяется, а может и вовсе – эпоха раздробленности, кто знает.
Поняв, что бегает взглядом по строкам текста уже по десятому кругу, Найтмер отложила свиток и потерла глаза сгибом ноги.
На ее счастье, кланы фестралов умудрились сохранить старый эквестрийский, на котором письмо и написали. Современный язык аликорн почти не понимала, и столкнулась с этой проблемой лишь относительно недавно – когда оставила записку Найтшифту и тот не смог ее прочитать. Ноксия знала старую письменность, будучи главой глана, но кроме нее язык изучали лишь с десяток архивариусов да несколько энтузиастов. Учить новый Найтмер не стала – времени не было, она и так была занята куда более важными делами.
– Дай раскладку по ситуации, если я объявлю, что мы не будем спасать Фортис и Птеригу.
– М-м-м, под каким предлогом? – стоявшая все это время рядом Ноксия встрепенулась.
– Селестия не примет бой, – ночногривая пони принялась постукивать копытом по столешнице. – Сдристнет, как почует, что пахнет жареным, да и не сможем мы такой оравой незаметно подойти к Кантерлоту – Тенескрыты и Шепчущие хотят полноценной войсковой фронтовой операции. Да, пизды мы ее войскам выдадим, но она просто даст по съебам и потом вернется с Элементами, как было с Дискордом. Ну или еще какой дичью, я не знаю, что она выдумает.
– На все ваша воля, Великая, но другим кланам...– Ноксия замялась, отведя взгляд в сторону. – Нужно продемонстрировать военные успехи, и что мы не отсиживаемся в пещерах...
– Я один хрен собиралась их навестить, – Найтмер фыркнула, вздохнула. – Главнокомандующим армии быть – та еще морока...
– Но вы ведь уже были?
– Угу. Подзабылось просто, сколько там возни, и насколько мало боя... Ладно. Фортис и Птеригу я, конечно, попытаюсь вытащить теневой тропой, но нихрена не обещаю. Придумай че-нить, отбрехайся, я не знаю, но общевойскового боя не будет. Не сейчас, слишком рано и слишком велик риск объебаться, а на луну я, знаешь, снова не хочу – спасибо, блять, солнцекрупой твари, насиделась.
Ноксия вытянулась, щелкнув копытами, и умчалась к себе, вероятно, составлять ответы союзным кланам. Найтмер же, свернув свиток, подожгла его искрой от рога и, медленно вращая в поле телекинеза, смотрела, как бумага обращается черным пеплом.
«Я ничего не понимаю»
Состояние вооруженных сил Эквестрии вызывало у нее бесконечность вопросов. Общая обстановка в мире была не менее путающей, взаимоотношения стран, политика, дипломатия... Логично, что фестралы знали не все – скорее, почти ничего – но того, что им было известно, достаточно, чтобы понять: мира быть не должно. Даже если учесть, что Эквестрию просто боятся трогать, что насчет отношений между странами? Ладно, грифоны превратились в цыплят, но драконы? Их стаи издревле враждовали, в каждой за место вожака грызлись, куда там иным расам! А лошади Аравии? Найтмер Мун когда-то гоняла высокомерных выскочек лично, а теперь – что? Ничего. Смирная, спокойная страна, эта их Седельная Аравия.
Куда делись гиппогрифы, кирины, почему племена зебр вдруг стали добрыми и смирными, отчего внезапно яки вдруг перестали претендовать на бывшие земли Кристальной Империи? Разбираясь с докладами разведчиков, выслушивая регулярные справки от Ноксии, Найтмер раз за разом понимала – нихрена она не понимает.
В ее прошлой жизни все воевали со всеми. Союзов, как таковых, не было, были временные договоренности. Да, был так называемый Институт Войны, но его задачей было не допустить глобальной свалки всех против всех, локальную грызню и постоянные переходы пограничных территорий он никак не регулировал. Единственное, что Институт за последние лет сто принял единогласно – это запрет на удары вглубь территории стран, по тыловым производствам. Принят он был в виду развития наступательных дальнобойных вооружений и появления вооружений массового поражения, просто во избежание конца света. Проще говоря – можете друг друга кусать, пинать, но тотальной войны с уничтожением тыловой инфраструктуры быть не должно. Прифронтовые сооружения можно хоть кассетными бомбами закидывать, а дальше 400 километров от фронта не должна упать ни единая шальная пуля или осколок. Это не отменяло жертв среди гражданских – глубокие прорывы никуда не делись – но ожесточенность боев значительно снизилась.
На Эквусе не было Института Войны или его аналога, не было глобальных союзов, не существовало объединений, вроде давным давно рухнувшей в родном мире Найтмер Лиги Всех Стран. Селестия, конечно, могла быть дипломатом запредельного уровня, но без военной мощи Эквестрия не уцелела бы, а как раз силы у страны сахарных пони не было. Правда, и у других стран тоже...
Найтмер сдула пепел, оставшийся от свитка, криво оскалилась.
Могло ли быть дело в гармонии? Проклятое Древо становилось сильнее, если его окружали мир и счастливые разумные. Могло ли быть так, что в результате действий Селестии то стало настолько сильным, что начало влиять не только на Эквестрию, но и весь континент, и даже далеко за его пределами? Даже фестралы, как бы они не цеплялись за прошлое, были заражены гармонией.
Возможно, она сама тоже не избежала этой проказы.
«Так я, получается, лиса в курятнике», – фыркнула Найтмер, морщась от отвращения.
Мир без войн, без серьезных конфликтов вообще, мир гармонии, слепой доброты и сахарных речей. Мир, застывший в развитии, словно муха в меду. Ее, хищника, той, кто с удовольствием купался в крови жестоких войн, просто тошнило от происходящего. Было ли это правильно? Нет. Вообще нет, абсолютно нет, но идти против своей природы, ломать себя об колено... Становиться слабачкой Луной Найтмер отказывалась. Она отказывалась смиренно ложиться на спину и поджимать лапки, подставляя пузико, нет, она будет скалиться, рычать и нападать! У нее есть оружие, броня и верные последователи, у нее есть армия, и желание зажечь пламя жизни. Пусть Селестия упивается своей проклятой гармонией, пусть... Тем с большим удовольствием Найтмер пустит ей пулю в лоб.
Найтмер Мун когда-то возненавидела Селестию, убийцу Дэйбрейкер, лютой ненавистью, и лисе пришлось потратить немало усилий, чтобы от нее абстрагироваться. Месть ради мести была не для нее. Она не ненавидела «сестру», ей не за что было ее по настоящему ненавидеть. Но вот презирать...
Никто не отберет у нее волю и суть хищника. Никто и никогда.
Глава 10
– Нет... Нет! Шайнинг, не уходи! – Твайлайт Спаркл вцепилась в брата, словно в спасательный круг. – Она вернется... Вернется, если тебя не будет рядом!
Ее брат тяжело вздохнул, и от этого жеста, этого взгляда внутри единорожки словно что-то оборвалось. Опять. В очередной раз за последние дни.
Сначала ее подруги одна за другой не смогли прийти. У кого были неотложные дела, кто-то получил травму или заболел... Но вот уже неделю она их толком и не видела. Не видела, хотя нуждалась в поддержке сильнее, чем когда-либо.
Затем ответ Селестии на ее письмо с просьбой о помощи. Она описала произошедшее с ней сразу, как только смогла поднять перо, когда в глазах хоть немного прояснилось. Но вместо скорого прибытия лишь буквы формального утешения... Да отправленный в поддержку отряд гвардии, численностью аж в три пони. И то, что среди прибывших был Шайнинг Армор, лишь немного улучшало состояние медленно сходящей с ума единорожки.
Где-то на задворках паникующего сознания скреблась мысль, что у Селестии просто не было выбора – она боролась с Найтмер Мун, терроризиующей всю страну. Лунная Пони и ее кошмары пугали и сводили с ума буквально всех без разбору, от совсем маленьких жеребят, до стариков, по всей Эквестрии. И ладно, если то просто кошмарные сны... Эти монстры доводили до безумия, до потери рассудка, некоторые от страха оканчивали жизнь самоубийством!
И Твайлайт Спаркл их понимала.
Казалось, просто слова. Никаких травм, легкие прикосновения... Но столь меткие, столь... жуткие, что даже осознавая все это, невозможно не бояться. Невозможно не вспоминать раз за разом, понимая, что это не конец.
Еще хуже была Метка.
Отметины от клыков самой Найтмер Мун, которые кроме самой Твайлайт никто не видел. Для кобылки же четыре точки цвета запекшейся крови на шее чуть ли не светились, но только лишь для нее. Метка жертвы, маяк для хищника, терпеливого, опасного, хитрого... Жестокого.
И вот теперь Шайнинг Армор покидал ее, пытался, раздираемый долгом и родственными узами. Она знала, что ему хочется туда, на поле боя, охранять покой жителей Эквестрии, ведь это его цель, его мечта, его предназначение... Но разве она не достойна того же? Почему же он тогда ее бросает?
– Твайли, все хорошо, я обещаю, все будет хорошо, – спокойно, уверенно говорил ее брат. – Но гвардия не может эффективно действовать без командира, я должен быть там.
– А как же я?..
– Тебя будут охранять лучшие из лучших, я обещаю. Скоро прибудет Кейденс, она поможет усилить защитные заклинания.
Снова обещание. Снова ложь. Ей много чего обещали за последние дни, но все они были нарушены. Даже принцесса Селестия...
– Не уходи... – Твайлайт зажмурилась, чувствуя даже не страх – пустоту внутри. – Умоляю...
– Капитан? – в библиотеку заглянул адьютант Шайнинг Армора, торопливо отпрянул. Хлопнула закрывшаяся дверь.
– Прости, Твайли, но я обязан. Это мой долг.
– Но... Как же я?..
– Все будет хорошо, – крепко обняв сестру, единорог надел шлем и, словно боясь передумать, быстро ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. – Охранять любой ценой, вам ясно?
– Так точно!
Твайлайт Спаркл осталась одна.
Даже Спайка не было рядом – он помогал откровенно зашивающейся Рарити. Единорожка тонула даже не в заказах, а проблемах, что сыпались на нее будто дождь из облака, столь обильно и неистощимо, что это было просто неестественно. Но – никаких следов злого умысла, ни единой зацепки.
Просто все, кто мог хоть немного помочь Твайлайт, вдруг оказались заняты, погребены под проблемами, жизненными неурядицами, а иногда и того хуже. Словно злой рок довлел над всеми, кто называл себя ее друзьями.
Называл...
Ученица Селестии всхлипнула, отступив от двери, за которой скрылся Шайнинг Армор. Тихий шепот где-то на задворках сознания называл его трусом, предателем... И ей приходилось прилагать усилия, чтобы не позволять этим мыслям отравить ее разум.
Золотой Дуб из уютного дома превратился в тюрьму, в которой ей было страшно находиться, но и уйти куда-либо или к кому-нибудь она не могла. Десятки, сотни магических кристаллов уничтожали любые намеки на тень, она сама спала в окружении светильников, не просто ночников, но полноценных ламп. А ее сны... Она боялась засыпать. Кошмары не преследовали ее непрерывно, нет, все хуже – они таились, даря ложную надежду, могли пропасть на дни, недели... И возвращались. Всегда. И каждый раз били по самым болезненным местам, безошибочно, безжалостно... Без повторений.
Сиреневая пони и не подозревала, как много в ней таится страхов. Она даже не думала, что боится столь многого... Но теперь знала. Знала и ужасалась каждой ночи, ожидая нового кошмара, гадая раз за разом, за какую ниточку они дернут, проснется ли она от захлебывающегося крика ужаса, от беззвучных рыданий... Или просто неясной тревоги, иногда куда более выматывающей, нежели простой страх.
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are...
Up above the world so high,
Like a diamond in the sky...
– Кто здесь?! – Твайлайт зажгла светляк, словно это могло помочь в и так ярко освещенной комнате.
Голос... Жуткий, шепчущий, доносящийся словно издалека. Кто-то пел ей колыбельную... Пел так, что от страха у нее вся шерстка вставала дыбом.
When the blazing sun is gone,
When the nothing shines upon,
Then you show your little light,
Twinkle, twinkle, all the night.
– Помогите! Помогите мне! – Твайлайт забарабанила ногами в дверь, но никто не откликнулся.
Никто не придет ей на помощь, она осознала это столь же ясно и четко, как и слышала жуткий голос, звучащий, казалось, отовсюду сразу.
Then the traveler in the dark,
Thanks you for your little spark,
He could not see which way to go,
If you did not twinkle so.
Она старалась не вслушиваться в слова, произносимые на странном, незнакомом ей языке. Незнакомом... Но смысл и образы сами собой вспыхивали в ее голове, подобно той самой мерцающей звезде, про которую пелось в колыбельной.
Твайлайт Спарлк замерла, коснувшись ногой меток на шее.
When the blazing sun is gone,
When the nothing shines upon,
Though I know not what you are,
Twinkle, twinkle, little star...
(Twinkle, twinkle, little star, версия из трейлера Dead Space)
Чувствуя, как у нее встает дыбом не шерстка, но грива, Твайлайт Спаркл посморела вниз. На свою тень.
Тень посмотрела на нее в ответ.
***
– Перестаралась, что ли?.. – пробормотала Найтмер, смотря на лежащую в глубоком обмороке единорожку. Два фестрала, которых она пусть не без проблем, но все же вытащила из тюрьмы под Кантерлотом, тактично промолчали, смотря на нее огромными удивленными глазищами.
Она ожидала, ну, озлобленности, недоверия, обиды... Но не ужаса на грани смерти. Уж точно не от Твайлайт Спаркл. То, что многие попавшие под раздачу дневные впоследствии вытягивают ноги, аликорн знала, не запрещала, не одобряла, просто сопутствующий ущерб, не более. Но почему-то ей казалось, что с личной ученицей Селестии справиться будет на порядки сложнее, и капать на мозги ей придется еще месяца два.
А тут... Найтмер потыкала неподвижное тело пони, такими темпами у той крыша окончательно съедет за неделю максимум.
Был велик соблазн додавить вот прямо сейчас, но нет, нельзя. Не из-за, прости Случай, каких-то моральных ограничений, просто Найтмер успела услышать, что на поддержку сиреневой кобыле вот-вот прибудет Кейденс – так, менее официально, звали Ми Аморэ Каденцию. Если Селестия из Кантерлота даже носа не показывала, что сводило на нет всю пользу П2-1, то вот пристрелить принцессу любви было вполне возможно. Даже если учесть возможную охрану, защитные артефакты, бдительность... В общем, бывшая лиса решила пока оставить Твайлайт Спаркл в живых.
Наживкой она была полезнее, чем трупом.
– До ваших баз я вас не докину, пути туда еще не разнюхала. С территории Танцующих в тени доползете?
– Да, Великая, – в унисон отозвались Фортис и Птерига. Если темно-коричневый жеребец еще как-то пришел в себя, то у бордовой кобылки, кажется, от вида поющей Найтмер что-то в голове переклинило.
– Чудно, чудно... Все, хватайтесь, гвардосы начали чет подозревать.
***
Найтмер отложила очередной отчет, написанный для нее Ноксией, и прикрыла глаза. Очередная деталька в складывающуюся картину войны легла четко, ровно туда, куда и должна была.
Все шло по плану.
Как бывшая лиса подспудно и подозревала, Селестия не была настолько уж бесполезной и тупой. Инертной – да, несколько оторванной от реальности – однозначно, но тысячелетний опыт есть тысячелетний опыт. Стоило солнцекрупой кобыле разобраться в том, что происходит, осознать, как она принялась действовать, причем эффективно. Да, не очень быстро, но все-таки.
В Эквестрии почти не было сноходцев – все они когда-то были учениками Найтмер Мун, впоследствии Луны, решившей подмять под себя потенциально опасное направление магии, а потому после изгнания они рванули вслед за фестралами куда подальше. Оставшиеся редкие самоучки и самородки не могли ничего противопоставить массовому нашествию кошмаров, но эквестрийцы смогли придумать менее действенные, но в целом рабочие методы борьбы с ними.
Ловцы снов, так назывались эти небольшие, но довольно сложные артефакты. Их плели с постоянным вливанием магии с определенным ментальным настроем, а «украшения» висели в определенных узловых точках получившейся схемы. То, что выглядело как увешанная безделушками паутинка из ниток, было полноценным заклинанием, у которого вместо энергетической структуры была физическая. Собственно, их материальность и делала ловцы снов такими эффективными против слабых или не слишком умных кошмаров, а слуги Тантабуса, хоть и отожрались, но все же оставались низшими тварями.
По приказу Селестии этих артефактов наплели столько, что хватило повесить чуть ли не в каждый пятый дом. А так как попавшийся в ловец кошмар медленно помирал, будто рыба в сети, массовые акты кошмаринга пришлось свернуть.
В ту же копилку и подрывная деятельность фестралов. В отличие от Найтмер, перепончатокрылые не умели ходить тенями, и по большей части просто пользовались слепотой – буквально, дневные логично плохо видели в темноте – эквестрийцев, что позволяло им проникать, куда надо, и устраивать диверсии. Тут все решилось точно так же изящно, но просто: солнцекрупая приказала распечатать хранилища пригодных к зачарованию кристаллов и наделать светильников и охранных артефактов. Решение предельно простое, быстрое, а вкупе с возрождением милиции – городского ополчения – рабочее. Да, бойцы из дневных были так себе, но Селестия наверняка прекрасно осознавала, что фестралов мало, и открыто драться с эквестрийцами диверсанты не будут – у них другой профиль.
Первый этап плана себя исчерпал, задача выполнена. Со стороны могло показаться, что действия Найтмер идут только во вред. Как же, теперь у Эквестрии есть милиция, с кошмарами они худо-бедно, но борются, и все такое, да и в целом умерших было мало – пять, ну шесть сотен, не более. Мелочь, не заслуживающая упоминания, а не потери.
Но.
Древу Гармонии обязательно нужны были счастливые, довольные жизнью пони. Найтмер била даже не по боеспособности Эквестрии, она била по ее культуре, настроению жителей, она рушила то, что строила Селестия. Во многом это был куда как более серьезный удар, нежели прореживание гвардии и вондерболтов.
Влияние на гармонию уже ощущалось, по докладам разведчиков, эквестрийцы начали чаще ссориться, спорить, обижаться друг на друга и так далее. И эта ругань уже не была столь же приторно безобидной, как раньше, становясь похожей на привычные Найтмер по прошлой жизни рутинные склоки. Гармония слабела, слабело Древо, и план с захватом Замка Двух Сестер и грота под ним был все ближе и ближе к исполнению.
Открыв глаза, аликорн хмыкнула. Хочешь рассмешить Судьбу – расскажи ей о своих планах. Да, пока все шло в рамках выбранной стратегии, но немалая часть неопределенностей так и осталась неразрешенной. Где Элементы? Что, по итогу, планирует Селестия, наконец-то переставшая столь адово тормозить? Что она предпримет, опираясь на свой опыт, какие силы направит на борьбу с Найтмер и ее фестралами?
Да и не удалось дневным окончательно решить все свои проблемы. Пусть массовое нашествие кошмаров они остановили, оставались тот же Тантабус, подчиненные лично ему наиболее разумные из эфирных существ, да и сама Найтмер. Массовые диверсии по мелочи пришлось свернуть, но не крупные, хорошо продуманные, ради которых аликорн иногда таскала теневой тропой свой собственный спецназ.
Не далее как сутки назад взлетел на воздух цех по изготовлению светильников. Мелкая цель, но какая показательная, ведь расположен он был в Кантерлоте. Четыре десятка погибших единорогов, множество раненных и обширные разрушения – немагическая взрывчатка, созданная Найтмер по примеру пластичной из прошлой жизни, весьма впечатлила как фестралов, так и тех, кто потом разгребал завалы. Особенно перепончатокрылых восхитила идея синхронизированных таймеров – стоило активировать первые, как все остальные в группе начинали обратный отсчет. В отличие от пластичного ВВ эти таймеры были магическими, но их фон не был столь специфичным, да и слишком слабым.
И это была только одна из множества диверсий с целью террора. Пусть в родном мире лисы такие акты прекратились после решения Института Войны, но Найтмер знала о них и их методах, просто в целях саморазвития, чтобы знать, как, что, для чего и почему. Восхищения у нее террор не вызывал, но эффективность не признать было сложно, деморализующий эффект был очень высок.
Что сгодилось для прошлого мира, в Эквестрии работало тоже весьма неплохо.
Фестралы, поначалу подавленные причиняемыми разрушениями и десятками убитых, в какой-то момент начали привыкать. Адаптировались, как не смогла бы сама Найтмер, перестали воспринимать происходящее близко к сердцу, ожесточились... А потом начали радоваться бедам и трудностям дневных пони. Ноксия рассказывала о настроениях в клане с нечитаемым выражением лица, но аликорн благодаря своим новым способностям знала – та напугана, сбита с толку, но при этом воодушевлена, в чем боялась признаться даже самой себе. Ее тоже захлестнуло всеобщее безумие, принесенное с собой Найтмер.
Показательными были настроения в союзных кланах: Тенескрыты и Шепчущие от действий Танцующих в тени были в не меньшем ужасе, нежели эквестрийцы. Да, они бравировали своей готовностью идти в бой по первому зову – и Найтмер даже верила, что пойдут – но такие вот акты террора вызывали у них не то, что непонимание, шок. И, объективно говоря, подобное отношение к действиям аликорна было нормальным.
Это Танцующие двинулись рассудком. Может повлияло то, что она частично кошмар, Найтмер не знала, да и не важно это было. Важно то, что все пока шло по плану, а она держала губы на пульсе, готовая скорректировать свои действия и действия подчиненных почти в любой момент.
– Великая, – в кабинет Найтмер заглянула Ноксия с неизменным блокнотом в нагрудной сумке. Уже бывшая глава клана и официальный адъютант аликорна выглядела обеспокоенной, отчего та напряглась.
– Докладывай.
– Вы пропустили обед.
Найтмер растерянно моргнула, раз, другой. И так же растерянно подняла телекинезом со спины фестралки поднос с тарелками.
– Приятного аппетита, Великая, – поклонившись, кобылка ускакала. Вприпрыжку.
– И че это, блять, было?..
***
Селестия не справлялась.
Она осознала это не сразу. Поначалу казалось, что у нее есть время. Потом, днями позже, она начала подозревать, что упускает нечто очень важное. Спустя недели аликорн уже откровенно зашивалась, урезая сон, приемы пищи, все. Никаких встреч с аристократией, никаких празднеств, речей, медленных, величественных рассветов и закатов.
Только упорная, монотонная, выматывающая работа. Очень много работы и ужаса от осознания происходящего.
Семьсот сорок девять пони трагически погибло меньше, чем за месяц. Большинство – не выдержав постоянных ночных кошмаров, кто вешался, кто топился, кто травился лекарствами и зельями, пытаясь урвать хоть немного сна. Немало погибло в результате... диверсий, совершенных силами Найтмер Мун. Взрывы, обрушения, сошедшие с рельс поезда, рухнувшие дирижабли...
Эквестрия дрожала от ужаса и паники.
Селестия не справлялась, но – пыталась. Училась на ходу, адаптируясь к новой реальности, поднимала архивы, искала нужных пони, накручивала хвосты всей своей администрации, чего не было уже лишь Гармонии ведомо сколько веков. Идеи с ловцами снов и патрулями оказались весьма эффективны, но солнечная пони знала – этого мало. Знала, но ничего не могла поделать, просто не имея ни малейшего понятия, как бороться с террором. Будь то просто бой, прямолинейный и кровавый, она могла бы обратиться к памяти тысячелетней давности, да, устаревшей, но это было хоть что-то.
И не было ни в Эквестрии, ни в соседних странах никого, кто сталкивался бы с чем-то подобным.
«Но прикрыть тебя будет некому, потому что солдат у тебя больше нет»
У нее не было разведки, не было контрразведки, не было никого, кто мог бы противостоять диверсантам. У нее не было армии, хоть сколько-нибудь сопоставимой с силами фестралов. Из глав двух кланов – которые пропали из камер, вероятно, усилиями Найтмер Мун – удалось вытянуть кое-какую информацию, лично, ментальной магией, так как допрос никто нормально проводить не умел. И то, что Селестия узнала, откровенно пугало.
Как минимум четыре тысячи боеспособных фестралов, обученных, тренированных, вооруженных. Готовых убивать, радующихся возвращению Найтмер Мун и возможности продолжить восстание тысячелетней давности. Четыре тысячи... По сравнению с шестью с четвертью миллионами жителей Эквестрии – капля в море, но это капля сверхконцентрированного яда, что способна отравить весь водоем. В гвардии было всего пять сотен пони, причем это не боевые войска – стража, в лучшем случае способная кого-то защитить магией, щитами, но в большинстве своем годная только в качестве статуй. Вондерболты были перспективнее... И было их меньше сотни. Элита.
Селестия залпом допила остаток тонизирующего напитка и налила себе из чайника еще.
Кто в Эквестрии мог хоть как-то противостоять фестралам? На ум приходили грифоны в первую очередь, но за тысячу лет птицекошки выродились в, откровенно говоря, цыплят, кичащихся своим прошлым, но мало на что способных. Погодные команды в теории могли бить молниями, но это процесс небыстрый, и по опыту еще Дэйбрейкер Селестия знала, как оружие конденсируемые тучи использовать было сложно. С большой высоты удар был неприцельным и часто уходил в землю или деревья, на малой тем же фестралам ничего не стоило сблизиться и...
Принцесса дня повторно пробежалась взглядом по неровным, прыгающим строчкам очередного письма. Ей потребовалось несколько секунд чтобы осознать, что писала ее ученица, Твайлайт Спаркл. В очередной раз писала о кошмарах, просила о помощи, совете, поддержке. Со вздохом Селестия отложила свиток в сторону, в этот раз не удостоив его даже шаблонного ответа.
У нее не было ни единого слова, кроме бесполезных и лживых речей о том, что все будет хорошо.
Элементы Гармонии... Они не откликались на ее зов, что было в целом логично – без прямого вмешательства Гармонии, даже ей не под силу обуздать мощь всех шести артефактов. А Хранители... Годы планирования пошли прахом, когда Селестия выяснила, что потенциальный Смех выбыла.
Пинки Пай так и не очнулась после того дня. Глубокая кома, отягощенная черепно-мозговой травмой. Найтмер Мун не убила ее, как казалось принцессе, просто из недостатка времени. Ее собственная пошедшая вразнос из-за экстренной телепортации энергетика фонтанировала силой так, будто она вдруг вновь стала безжалостной Дэйбрейкер, способной одним таким выбросом опустошить немаленький городок. Неудивительно, что Найтмер Мун предпочла отступить – даже при свете полной луны сестра была слабее нее, не просто так аликорн прибыла с необычным, но мощным оружием.
Селестия закончила писать приказ о поиске добровольцев в дружину и принялась за указ о военном положении. Вряд ли кто-то в Эквестрии вообще знал, что среди сотен законов есть и такой, но он был необходим.
Чем чаще принцесса погружалась в прошлое в поисках подсказок, тем отчетливее понимала – она не может проиграть. Не может сдаться, не может отступить. Она вспоминала свою жизнь как Дэйбрейкер и каждый раз ужасалась тому, с какой легкостью была готова убивать, как восторгалась разрушениям и смертям вместе с сестрой. Она не могла допустить подобного, и оттого отчетливо понимала – изгнание Найтмер Мун было необходимо. Да, всю эту тысячу лет она мечтала о дне, когда сможет вернуть Луну, свою сестру, показав ей всю красоту Гармонии. Но, к сожалению и ужасу, вместо нее вернулось хищное чудовище в обличие аликорна.
Ей не стоило пытаться переложить ответственность на спину Твайлайт. Ей нельзя было столь бездумно надеяться на Гармонию, ее Элементы, как она делала все прошедшее тысячелетие. Она расслабилась, очарованная веками мира и спокойствия, и теперь расплачивалась за свои ошибки.
Но и действовать грубо, жестко, она тоже не могла.
Вернуться к методам Дэйбрейкер, означало проиграть. С тем же успехом она могла обратиться пламенем и предложить Найтмер Мун вместе карать огнем и тьмой весь мир. Она не могла просто так взять и махнуть на все свои прошлые решения, зачем тогда вообще было нужно идти на конфликт с сетрой? Пусть тогда она этого не осознавала, слишком очарованная прекрасной перспективой мирного будущего, но теперь-то, избавившись от солнечных зайчиков в глазах, она могла с уверенностью сказать самой себе – да, оно того стоило.
Стоило, чтобы видеть смех и радость в глазах пони, чтобы на долгие века забыть о вражде и убийствах. Мир и тепло вместо огня и разрушений, они стоили всех тяжелых, неоднозначных решений. Это понимала Селестия, но никогда не понимала Найтмер Мун.
И, скорее всего, уже не поймет.
Принцесса бросила короткий взгляд на письмо ученицы, и заставила себя отвернуться. Она не могла помочь Твайлайт Спаркл, не бросив на произвол судьбы десятки и сотни, тысячи других пони. Если бы Пинкамина очнулась, любые затраты на поддержку Хранителей окупились бы сторицей, но не теперь. У нее не было времени и возможности искать нового Хранителя Смеха, она сама не могла заменить этот Элемент – только Магию, Доброту или Щедрость. Найтмер Мун словно знала, куда бить, чтобы сделать могущественные артефакты фактически бесполезными.
Селестия не могла отделаться от мысли, что вновь совершает ошибку, куда большую, чем ранее, но поймать мысль за хвост у нее не получилось.
А после она и вовсе забыла об этом под лавиной дел, связанных с попыткой удержать на плаву Эквестрию.
Глава 11
Найтмер медленно вращала в поле телекинеза очередной прототип индивидуального стрелкового оружия для фестралов и понимала, что ничего не понимает. Это была уже седьмая попытка натянуть привычные концепции на анатомию пони, и, как и прошлые шесть, на практике она оказалась неудобной.
Не помогала даже необычная гибкость ног – фестралы, да и она сама, могли держать что-то не копытокинезом, но тупо обхватив ногой. Вопрос был даже не в удобстве хвата, а в банальных габаритах и особенно отдаче, с которой справиться оказалось не так-то и просто.
Внимательно изучив арбалеты и то, как перепончатокрылые их применяли, Найтмер поняла, что эти знания для нее в основном бесполезны. Арбалеты были трех видов: легкие, на одну ногу, тяжелые, используемые из положения сидя, и станковые, с расчетами. С легкими все просто: крепление на ведущую ногу, зарядка свободной ногой через рычаг, с помощью копытокинеза, выстрел сгибом запястья, конструкция непростая, но достаточно удобная. Целиться тоже было несложно, да и не нужна была высокая точность, с дистанцией эффективной стрельбы метров тридцать от силы. Эти легкие арбалеты использовались только потому что из них можно было стрелять на лету.
Особняком стояли станковые, принцип которых Найтмер использовала в П2-1. Один пони нес сам тяжеленный арбалет с мощными плечами, второй – станок, болты и взводящий механизм редукторного типа. Такой махиной валили гидр и мантиктор, пользуясь возможностью быстро менять позицию – даже один фестрал мог поднять станковый арбалет в сборе и утащить, пусть и недалеко, а расчет, так-то, обучался нести его в две пары крыльев сразу, будто карету.
А вот с тяжелыми арбалетами было интереснее.
Для начала, фестралы так и не придумали способа стрелять из него прицельно в полете или хотя бы стоя – неудобно. Поэтому стреляли из этой бандуры весом добрые восемь кило строго сидя, согнувшись вперед, с использованием высоких сошек. Спуск – простой рычажный в отличие от мудренного запястного механизма легких арбалетов, а взведение и вовсе – то еще представление. Фестрал ложился на спину, вставлял согнутые задние ноги в стремя, обхватывал передними перекладину взводного механизма, соединенного с тетивой, и просто выпрямлялся. Силищи у пони в ногах и теле было достаточно, чтобы делать тяжелые арбалеты мощными, а отсутствие ворота или еще какого взводящего механизма увеличивало скорострельность в разы. Опытный арбалетчик мог делать под шесть-семь выстрелов в минуту.
А еще пони ну очень интересно целились. Не как привыкла Найтмер, через мушку и целик, а по-охотничьему, по ружейной планке. Не приспособлены глаза даже полухищных фестралов к такому, у них бинокулярное зрение-то было ограниченным. Опытные стрелки вообще целились всем телом, а не глазами.
И все бы ничего, но ни один арбалет не предполагал упора. Просто некуда.
С индивидуальным огнестрельным оружием такое не прокатит, и именно отдача оказалась той проблемой, которая в итоге имела все шансы поставить крест на таковом для фестралов.
Первые же прототипы для стрельбы сидя с упором в грудь попросту опрокидывали беднягу-стрелка на спину. Слишком мощной была отдача оружия, а сделать патрон малоимпульсным было невозможно из-за необходимости впихнуть кристаллический сердечник против щитов. Да, это не снаряды П2-1, которые вообще на любую защиту клали с высокой сосенки, но магический взрыв наносил существенный урон даже стационарным щитам. Без сердечника даже простенький артефакт без труда держал залповый огонь сразу из трех винтовок – защита от высокоскоростных физических объектов с точки зрения единорогов была делом энергоемким, но несложным. Вот и пришлось делать винтовки калибром добрые пятнадцать миллиметров, добавлять соответствующий метательный заряд, рунировать ствол... И получить на выходе отдачу, с которой даже телекинетический хват Найтмер до конца справиться не мог несмотря на ДТК – оружие ощутимо отбрасывало назад. Ее-то «крупнокалиберная» винтовка имела калибр всего 10.5 миллиметров.
Ну а беднягу фестрала, как уже упоминалось, опрокидывало на спину.
Был вариант артефактной привязки к земле, но такие винтовки становились большими – нужно было место под схему – и тяжелыми из-за увеличенных кристаллов-аккумуляторов, ну и просто адово сложными в изготовлении. Если обычные винтовки, с учетом создаваемых Найтмер запчастей, фестралы в теории могли собирать по пять штук в день – благо вырезать одни и те же руны с нужными инструментами могли любые пони – то на такие полустационарные варианты должно было уходить по паре дней на единицу. С тем же успехом можно было просто начать штамповать более совершенные версии П2-1, рассчитанные на расчет из двух пони.
Да и заиметь воздушных стрелков Найтмер ну очень хотелось, а с такими винтовками фестралы будут в воздухе не то, что кувыркаться, а выписывать тройные петли с финалом в землю.
Раздраженно зарычав, аликорн с размаху швырнула неудачный прототип в стену, с такой силой, что в разные стороны ударили осколки камня и псевдометалла с деревом.
Ее не учили делать огнестрел для, чтоб их, пони! Найтмер знала, как сделать отличное оружие для прямоходящего зверя с руками любой комплекции, прекрасно понимала плюсы и минусы любой схемы автоматики, способа крепления магазина, прицельных приспособлений... И все это было совершенно бессмысленно в мире приторно-добрых лошадок. Фестралы считали, что даже станковые ружья с расчетами – это просто потрясающее оружие, но Найтмер-то видела, что это не более чем грубое поделие, издевательство над оружейным делом ее прошлого мира.
С надеждой вооружить фестралов пулеметами пришлось распрощаться почти сразу. Малокалиберные пули могли преодолеть среднестатистический щит единорога только при длительном концентрированном огне двух-трех автоматов. Бронебойные пули со сверхтвердым сердечником справлялись быстрее, но такие сама Найтмер могла делать по одной в минуту, больно уж комплексная у них структура.
Да и вообще, для массового производства нужно что-то, что можно делать с помощью придуманных на коленке станков, управляемых копытами. Никаких суперсложных конструкций пуль, никакой сложной, комплексной автоматики, только что-то простое, грубое, надежное и эффективное. Бывшая лиса не собиралась сутки напролет штамповать оружие и боеприпасы, у нее были задачи и поинтереснее, и поважнее.
– Может, не стоило так?.. – осторожно заметила Ноксия, которую чудом не задели осколки. – Можно было бы для музея оставить...
– Хуй с ним, еще есть, – буркнула Найтмер, сминая телекинезом очередной чертеж. – Я в тупике. Просто, блять, в тупике! Я будто пытаюсь ковырять ебанный танк канцелярским ножиком!
– Великая...
– Что?! – аликорн резко повернулась к Ноксии, скалясь в бешенстве. И так не добрые янтарные глаза пылали яростью и ненавистью, и только понимание, что Владычица злится не на нее, позволило фестралке устоять на подрагивающих ногах.
– Вы... Вы просили напоминать вам... Иногда...
– Что?! Не мямли, бля!
– Напоминать, для чего вы все делаете! – скороговоркой выпалила пони, прижимая уши и зажмурившись.
Найтмер замерла, будто врезавшись в стену. Глубоко вдохнула, медленно, с присвистом, выдохнула... Осторожно погладив вздрогнувшую Ноксию по голове, аликорн положила на стол новый большой лист бумаги, подняла магией карандаш.
– Да, ты права. Спасибо.
Ночногривая пони сосредоточенно принялась вычерчивать новый прототип, пользуясь принудительно насаждаемой в клане Танцующих в тени метрической системой.
Фестралам было сложно переходить на десятичную систему счисления, на новые единицы измерения. Сложно, но они молча, без единой жалобы старались. Для самой Найтмер же было строго наоборот – шестеричная система счисления, несмотря на память Найтмер Мун, была адски неудобна, так как никак не стыковалась со знаниями из прошлой жизни.
В ту же копилку единицы измерения. Эталон миллиметра у нее уже был, эталоном килограмма было решено сделать сферу из цельного магического кристалла диаметром десять сантиметров. Все так же неудобно для фестралов, за тысячу лет привыкших к другому, но Найтмер нужна была среда для работы, и ломать голову еще и над шестеричной системой счисления с единицами измерения, которые не были когерентными, она не собиралась. А вот ССМ – Стандартизированная Система Мер – была как раз когерентна, правда, чтобы ее нормально составить, пришлось основательно покопаться в памяти. В любом случае, ей не нужно было идеальное совпадение с мерами из прошлого мира, ей нужна была система как таковая, и она ее ввела. То, что в обиход она войдет полноценно в лучшем случае через пару лет, Найтмер не волновало, она могла работать, а остальное – полем.
– Это стационарное орудие? – осторожно поинтересовалась Ноксия, заглядывая в чертеж. Постоянно стоящая рядом, адъютант просто в силу любопытства и живого ума начинала понимать что ваяет аликорн даже на стадии эскиза.
– Не совсем, – пробормотала в ответ Найтмер, закончив компоновать автоматику. – Ружье на основе П2-1, гладкоствольное полуавтоматическое, для стрельбы из положения лежа с низких сошек. Боковая подача патронов с выбросом гильз снизу, второй номер расчета – заряжающий. Чтобы стрелок был не одноразовым, автоматика на основе короткого хода ствола с поворотным затвором с массивным дульным устройством, плюс установка на лафет. Тяжело, но зато можно калибр сделать больше, сердечник крупнее, как итог, щитобойное воздействие выше...
Найтмер осеклась, вздохнула.
– Ты хоть что-нибудь понимаешь?
– Не очень, Великая, но я запоминаю и записываю, – Ноксия показала блокнот, заполненный текстом на современном эквестрийском. – Значит, вы все же отказались от идеи воздушных стрелков?
– Пока не найду способ гасить отдачу магией – да.
Конечно, малокалиберные артиллерийские системы не были ее специальностью, но у Найтмер были неограниченные ресурсы. Поджимало только время, и то, не слишком сильно – шла вторая стадия стратегического плана, точечные удары по производствам. Селестия в любой момент могла придумать что-то для защиты ключевых центров снабжения, и их следовало уничтожить как можно раньше. По большей части, работа Кошмаров и диверсантов, с редким участием самой Найтмер, когда нужно было проникнуть куда-то теневой тропой, так что, аликорн без чрезмерной спешки пыталась усилить свою армию.
Вернее, только клан Танцующих в тени.
К ее сожалению, Шепчущие и Тенескрыты оказались не столь поддатливы, вероятно из-за внушительного расстояния между кланами. Возможно, проводи она больше времени на их территориях, проблем бы не было, но Найтмер просто не хотелось мотаться туда-сюда, время она могла потратить и с большей пользой. В любом случае, простая пехота с клинками ей тоже была нужна, как бы круты ни были предполагаемые ряды с полуавтоматическими ружьями, всегда оставался шанс прорыва. Да и мало ли, как повернется бой, чай, не сражение линейной пехоты им предстояло.
– Есть что важное?
– Нет, Каденция все так же и кончика рога не показывает из Золотого Дуба.
Момент устранения принцессы любви фестралы пролюбили, к огромному сожалению. Розовая аликорн прибыла на небесной карете, но Аккурейт не успел на нее даже навестись – она телепортировалась в библиотеку еще в воздухе, на ходу. Тот еще маневр, на самом деле, Найтмер вполне себе отчетливо представляла, как Каденция на полной скорости влетает в стену – телепортация никак не влияла на инерцию. С учетом того, что карета двигалась быстро, пегасы ее еле вытянули из пике, удар должен был быть сильным.
Фестрала пришлось утешать, так как он посчитал провал ликвидации личной ошибкой и чуть ли не вешаться пошел. Еле перехватили, фанатики – они фанатики и есть.
– Самой ей голову открутить, что ли... – пробормотала Найтмер, придирчиво изучая черновой чертеж. Даже с телом аликорна сходу в голове провести все расчеты было крайне сложно, и сейчас она по сути продумывала схему работы автоматики. Выглядело неплохо, но дипломный проект лисы тоже выглядел неплохо, а по сути оказался тем еще «шедеврном» переусложненности.
– Возьмете с собой Кошмаров?
– В разборках аликорнов простой пехтуре места нет, – индифферентно пробормотала бывшая лиса пытаясь переключиться с разработки на обдумывание потенциального боя. – Хотя, если разведосы не лажу притащили, там битвы-то и не будет. Но я чет не верю, что Каденция эта даже простейших лучей не знает, а с должной напиткой это та еще аннигиляторная пушка.
– Какая пушка? – Ноксия задумалась, даже писать прекратила. Найтмер покосилась на фестралку, в который раз уже пытаясь понять, как она умудряется так четко говорить, держа карандаш во рту.
– Забей, неважно. Кликни расчет П2-1... И да, я, кстати, придумала им название.
– Какое, Великая? – фестралка заинтересованно навострила уши.
– Равенеры.
***
Перебирая струны гитары, лиса вслушивалась в их звучание, подкручивая колки. Хотелось бы сказать «чутко», но несмотря на кое-какие навыки, играла Найтмер на уровне любителя в лучшем случае. Впрочем, обычно у костра этого хватало, да и репертуар песен у нее был бедноват. Хитов она не заучивала, предпочитая довольно своеобразную музыку, под настроение. Как однажды заметил подчиненный, «ты б еще подвывала, а?».
Поэтому она на слух подтягивала струны, перебирая известные аккорды, пытаясь понять, все ли нормально. Она помнила, как играла ее копия, а раз так, то и сама Найтмер что-то уметь да должна. Хотя, и у клона струны визжали, когда нужно было быстро сменить аккорд – зажимные накладки на подушечках пальцев требовали определенного навыка.
Настроив, насколько хватило умения, гитару, Найтмер принялась просто наигрывать какую-то не слишком бодрую, не слишком тоскливую мелодию. Как раз под настроение.
Иногда на нее накатывало, не апатия, не тоска, вообще непонятное что-то. Когда просто хотелось принять свой лисий облик из прошлой жизни, взять гитару и побряцать что-нибудь не слишком тягомутное, без слов, чистая импровизация на основе невеликих навыков самки. Накатывало, и вместо того, чтобы с этим бороться, лисица просто запиралась в своей комнате в мэрии, доставала материализованную гитару из-за кровати и трынькала струнами, выпуская накопившееся и прочищая мозги. Помогало, как ни странно, и иногда даже поднимало настроение.
Но не сейчас.
Нет, упаси Случай, она не считала, что поступает как-то неправильно. У нее была задача, у нее были средства, и, как и положено штурмовику, она без сомнений шла вперед, прорываясь через невозможное. Когда накатило в первый раз, Найтмер решила было, что это полезли куски Найтмер Мун – мало ли, какие сомнения грызли ее разум и душу в течение тысячи лет – но нет, это было что-то другое. Даже не пресловутая усталость от войны, что-то непонятное, но не раздражающее и немного тоскливое, как тот самый волчий вой. Поняв, что никакая совесть из нее внезапно не лезет, лиса просто привычно забила и позволила себе расслабиться.
Может быть, как раз отсутствие необходимости рвать жилы и позволяло подсознанию самки подавать такие вот звоночки. Отдыхать было нужно, даже если она была потенциально бессмертным аликорном.
Полтора месяца. Со времени возвращения с луны прошло полтора месяца, плюс-минус, без календарика под рукой, или, в данном случае, ногой, Найтмер привычно потерялась в днях, погруженная в решение множества задач. Это не мешало ей отслеживать сроки выполнения планов, но общее течение времени вечно от нее ускользало. Самка могла дни, недели что-то делать, участвовать в боях, вылазках, чтобы потом огорошить подчиненных совершенно тупым вопросом «какой сейчас месяц?». По этой причине у нее и был с собой календарик, да и пехтура, зная прибабахи командира, что-то да напоминала.
Ноксия напоминаниями ее не терзала, но иногда все же упоминала, что, дескать, прошло столько-то дней. А там уже память аликорна помогала, но для этого нужно было расслабиться, позволить мыслям гулять самим по себе. Не самая простая задача, когда пытаешься управлять, по сути, полком. Потолком Найтмер в прошлой жизни была рота, не больше...
В дверь робко постучались.
Сбитая с мысли, лиса на секунду зависла, пока расслабившиеся мозги со скрипом пытались вернуться на более-менее рабочие рельсы. Тяжело вздохнув, она махнула рукой в сторону двери, отпирая засов. Не то, чтобы ей нужны были жесты для использования магии, но ей так психологически было комфортнее. Можно было отрастить рог на лбу и тыкать им, но Найтмер такой недогибридный облик не очень нравился.
– Ну да, кто еще мог меня дернуть, – закатив глаза, проворчала лисица, когда в приоткрытую дверь робко заглянула темно-серая фестралка. – Заползай уж.
Ноксия осторожно прикрыла за собой дверь, задвинула засов. Как самка и ожилала, на ее спине стоял уже привычный поднос с едой – жаркое из какой-то дичи, пара куриных яиц, ставшее уже нормой печенье с шоколадной крошкой и стакан чая. Бросив беглый взгляд на висящие на стене часы, лиса признала, да, пора бы и пообедать. Молча подняв телекинезом поднос, Найтмер «подманила» его пальцами, заставив опуститься себе на колени, и взялась за ложку. Вполне привычный прибор, как раз ей под размер – идея та же, что и с мебелью, сделали под аликорна просто на всякий случай. И даже из серебра.
– М? – лиса приподняла брови, поняв, что Ноксия осталась в комнате. Фестралка отшагнула назад, забегав взглядом. – Что, интересно?
– Д-да, – запнувшись, ответила пони, со странной смесью эмоций смотря на то, как Найтмер закидывает себе в пасть первую ложку жаркого.
– Ну, смотри, за спрос денег не беру.
– А... Можно было заплатить?..
Самка поперхнулась, схватилась за стакан и глотнула чая, проталкивая вставшую комом еду.
– Кх... – отдышавшись, вздохнула лиса. – Ты как ляпнешь, блятский рот...
– Чей рот?
– Э-э-э, – в который уже раз простой вопрос вогнал Найтмер в ступор. – Забей, неважно.
Их взаимоотношения с фестралами были, на взгляд лисы, тем еще цирком. Они ее искренне уважали, опасались, выполняли все приказы, иногда доводя ситуацию до асбурда, но при этом любили ее, будто она им мать родная. Но в том-то и дело, что вопреки различным легендам, Найтмер Мун фестралов не создавала, она нашла их, медленно загибающихся, в пещерах в горах, где перепончатокрылые прятались, считая, что мир снаружи все еще во власти вендиго и жить там невозможно. Одно единственное поселение с полусотней пони, забывших свою историю, свою культуру, искренне верящих в вечную зиму. Найтмер Мун вытащила их на поверхность и взяла под крыло, фактически спасая целую расу, за это-то ее и прозвали Великой, вот только не матерью, а спасительницей. И современные фестралы все это знали.
Но тянуться к ней, напрашиваться на похвалу, а то и объятия, не прекращали, вызывая у лисы ощущение, будто у нее в подчинении не полухищники, способные пусть и сообща, но без потерь прибить мантикору, а табунок жеребят.
Ей ничего не стоило время от времени награждать своих подчиненных этими объятиями, да и, стоило признать, было что-то своеобразное в том, чтобы погладить какого-нибудь фестрала по голове. Жмурились они при этом довольно забавно, и улыбались, разве что не мурчали, как кошачьи.
Закончив с обедом, решив в этот раз не вылизывать тарелку – не то, чтобы хотелось, но очень уж смешно округляла глаза Ноксия – Найтмер снова взялась за гитару. Настроение было немного, что называется, лирическим, поэтому перебрав выученные песни из тех, что ей нравились, лиса прочистила горло и коснулась струн.
Paper planes full of secrets
Long goodbyes made it hard to go
Go, Go
But their lying had been roaring
For what felt like a lifetime in the war,
War
All the letters I've burned I should've sent
And even though I know it's too late
I'm coming home
I'm coming home
I never thought I'd see you again
Even if we're not the same now
I never thought I'd see you again
Even if we're not the same as before
After all the roads I've traveled
After all the hearts that I have loved
Loved, Loved
I know I sound like a coward
When I swear there's no heart like yours
Yours
All the letters I've burned I should've sent
And I hope it's not too late
I'm coming home
I'm coming home
I never thought I'd see you again
Even if we're not the same now
I never thought I'd see you again
Even if we're not the same as before
Even if we're not the same
Even if we're not the same
As before
(Coming Home by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)
Лиса вздохнула. Кто б знал, почему ей так нравятся именно эти песни и именно этой исполнительницы. Нравились и все тут, а у подчиненных вечно глаза на лоб лезли и уши прижимались – от Найтмер ожидали чего-то более тяжелого и не такого лирического.
Хмыкнув, самка посмотрела на Ноксию и чуть не выронила от неожиданности гитару.
Фестралка чуть ли не ревела, разве что молча. Лисе потребовалось несколько секунд чтобы осознать, пони каким-то образом поняла текст песни и приняла ее слишком близко к сердцу. И это при том, что именно песни звучали на привычном ей родном языке, отчего петь их в облике аликорна было невозможно – не было в эквестрийском даже близко похожих звуков. Что уж говорить, если рычание в исполнении Найтмер в теле аликорна звучало скорее как низкое, хриплое ворчание?
– Это просто песня, – на всякий случай уточнила лиса, созданным ставшей уже привычной материализацией платком вытирая с щек Ноксии слезы. – Как ты вообще меня поняла?
– Не по... – фестралка шмыгнула носом, отводя взгляд. – Не поняла... Почувствовала...
Найтмер задумалась, продолжая на автомате приводить мордашку пони в порядок.
Эквестрийцы обожали петь, причем коллективно, по разному поводу, и иногда даже без повода. Так было и тысячу лет назад, а кристаллийцы так и вовсе умудрились превратить песни в полноценную магию, с помощью которой, по большей части, и выращивали свои знаменитые кристаллы. Недооценивать магическую составляющую песен в Эквестрии лиса не собиралась, но было одно большое «но».
Фестралы не умели подхватывать песнь сердца, как это явление стало модно называть в текущем веке.
Тысячу лет назад для Найтмер Мун это стало занятным казусом, над которым даже Дэйбрейкер, вернее, уже Селестия, успела поломать голову, и единственное, что они выяснили, это почти полное отторжение фестралами гармонии и ее магии как таковой. По сути, именно это позволило фестралам так долго и упорно противостоять идеям Селестии и насаждаемому ею бескомпромиссному миролюбию.
И вот способность Ноксии понять, прочувствовать песню – которая, если как следует натянуть сову на пень, звучала как обращение Найтмер Мун к Селестии – говорила о том, что это сопротивление гармонии либо сильно ослабло, либо и вовсе, исчезло. Отсюда и появление пацифистов, идеи мира с дневными и так далее. Это же, в целом, объясняло, почему пацифизм не стал повсеместным явлением – не все фестралы лишились своеобразного иммунитета.
– Это просто песня. Да, красивая, грустная, но с тем же успехом я могла выдать вообще что-нибудь задорно-матерное.
– Правда?
– Угу, – Найтмер хотела было выкинуть платок, но, заметив брошенный на мокрый кусок ткани взгляд, отдала его пони. – Знаешь, пожалуй, I'm not gone я вообще вспоминать не буду, во избежание.
– Почему? – придерживая платок крылом, тихо спросила Ноксия, зажмурилась, когда лиса потрепала ее по синей гриве.
– Ты мне тогда точно ковер зальешь, задолбаемся сушить.
Пони робко улыбнулась, вызвав у Найтмер очередное чувство, будто она – мать целой оравы щенят.
Ощущение было... Своеобразным. Как оно умудрялось сочетаться с готовностью отправить всю эту толпу на смерть, она не понимала, но на всякий случай представила, что вот прямо сейчас посылает Ноксию на самоубийственную вылазку в Кантерлот.
И ничего. Только заметка, вручить ей снаряжение получше и какой-нибудь особо зверски зачарованный клинок в копыта.
Еще раз вздохнув, Найтмер приняла ставший более привычным за четыре лунных года облик аликорна и пошла к холодильнику.
Обед обедом, а перекус никто не отменял.
Глава 12
– Ты правда думала, что сможешь спрятаться от меня?
Твайлайт Спаркл вжималась спиной в угол, не в силах выдавить из себя и звука. Она с первобытным, всепоглощающим ужасом смотрела на приближающийся черный силуэт с яркими янтарными глазами, скрежеча копытами по полу. Глаза болели от слез, шерстка на щеках слипласть и тянулась, но все это было мелочью.
Она здесь.
Она пришла.
Найтмер Мун.
С громким, оглушающим, отдающим в груди звоном накопытников, владычица ночная подошла вплотную, нависла над зажмурившейся, сжавшейся в комочек единорожкой, с шумом втянула воздух носом.
– Как же сладок твой страх, Твайлайт Спаркл, здесь, в моих владениях, – проурчала Найтмер Мун, с издевательской лаской погладив сиреневую пони по щеке. – Ничто и никогда не скроет тебя от меня. Я найду тебя где угодно, когда угодно... Сколько бы ты ни ставила пони между собой и мной, я доберусь до тебя.
Единорожка тихо всхлипнула.
– А теперь просыпайся, моя маленькая пони. Нельзя столько спать, – жуткая сила заставила Твайлайт открыть глаза и поднять голову. Прямо перед ее носом Найтмер Мун ухмылялась, скаля белоснежные клыки. – Нельзя. Столько. Спать...
С судорожным вдохом единорожка вскочила, пытаясь копытом удержать рвущееся наружу сердце.
За окном еще темно. Да, в Золотом Дубе даже светлее, чем в ясный день на улице из-за светильников, но это не отменяло того, что сейчас на дворе стояла глубокая ночь.
Твайлайт, пытаясь вдохнуть тошнотворно твердый воздух, посмотрела на мирно сопящую рядом Кейденс. Она злилась на принцессу любви, за ее спокойный сон, за то, что та ничего не могла сделать, чтобы ей помочь. Злилась... Понимала, что ее злоба бессмысленна и бесцельна, но ничего не могла с этим поделать.
Она вот уже неделю не могла выспаться. Да, кошмары преследовали ее и раньше, пугая, ужасая, но она хотя бы спала. А теперь... Бросив короткий, мутный взгляд на часы, Спаркл поморщилась – сорок минут. Целых сорок минут ей удалось поспать.
Вчера она провела во владениях Найтмер Мун в общей сложности около двух часов.
Отбросив тонкое одеяло, единорожка проигнорировала заворочавшуюся няню и поплелась в ванную комнату. Все лучше, чем пялиться в потолок слипающимися глазами, боясь даже просто моргнуть, лишь бы не проваливаться в пугающую патоку кошмарного сна.
Найтмер Мун... Она не просто пугала, Твайлайт до сих пор с содроганием вспомирала кошмар, в котором ее заживо пожирали хищные птицы. Клевали, клевали, смеялись и обсуждали, какая она на вкус... И это лишь один из множества «сюжетов». Были и те, в которых участвовали ее «подруги», и нет, они не бросали ее, не отворачивались – такие банальности Владычица Кошмаров на нее не насылала.
Они ее убивали. Медленно, со вкусом, с выдумкой, ровно по характеру. И даже понимание, что это «всего лишь» кошмары ничего не меняло, настолько реалистичными они были. Словно это и правда происходило с ней, будто Рарити и правда сшила из ее шкурки платье... А воскресала она потому что Найтмер Мун нравилось ее истязать.
Еще и принцесса Селестия перестала отвечать на ее письма. Умом Твайлайт Спаркл понимала, у нее нет времени, она спасала Эквестрию, но... Но неужели ее ученица не заслуживала спасения? Неужели Найтмер Мун была права, и пони разочаровала свою наставницу? Но чем? Почему?
Сплошные вопросы без единого ответа.
Сунув голову под кран, единорожка включила холодную воду, вздрогнула от ледяного прикосновения к рогу. Это помогло самую малость, взбодриться совсем чуть-чуть, но она уже просто сходила с ума. Целая неделя без нормального сна, по два, максимум три часа в общем, урывками по двадцать-сорок минут. Твайлайт Спаркл готова была на все, лишь бы это прекратилось...
– На все, говоришь?
Пони опустила взгляд, уже как-то без удивления обнаружив в тени янтарные глаза. Кажется, она все же уснула...
Чувствуя, как внутри что-то словно ломается, обрывается, единорожка медленно легла на пол, в натекшую с ее гривы ледяную воду, прямо в тень. Смотря в яркие глаза с вертикальными зрачками, она... Не думала. Просто смотрела, ощущая сосущую пустоту в душе, в голове, и слабость.
Еще один кошмар... Что на этот раз? Ее снова убьют? А каким способом в этот раз? Тренированный, но ослабленный бессоницей и страхом разум сиреневой пони один за другим начал подкидывать самые разные жуткие, отвратительные, мерзкие варианты, во всех возможных подробностях.
– Скажи мне, Твайлайт Спаркл, оно того стоило? – тихо, вкрадчиво поинтересовалась тень. – Твоя верность. Твое ученичество. Твой переезд в Понивилль. Твои страдания... Стоили они того, Твайлайт Спаркл?
– Нет... – ответ вырвался из пони быстрее, чем она успела его осознать.
Всего неделю, ну две назад она бы заявила, категорично, бескомпромиссно, «да». Даже истязаемая кошмарами, словно бы брошенная, она все еще верила в принцессу Селестию, но не теперь. Не после того, как на отправленное письмо с подробным описанием происходящего, с примерами снящихся ей кошмаров, ей ничего не ответили. Кейденс... Кейденс могла только ужасаться, сочувствовать, разводить крыльями и обнимать по ночам. Кошмары ее не трогали...
– Кейденс – аликорн, – шепнула тень ей прямо в ухо, мягко, нежно. – Ей нет смысла бояться кошмаров. Издевательство, правда?
– Да...
Ей было просто обидно. Обидно, что из всего множества пони вокруг страдала только она. Обидно, что ее «подруги» до сих пор не пришли ее поддержать, занятые какими-то своими делами и проблемами.
Обидно оттого, что она, та, кого называли одной из самых талантливых единорогов Эквестрии, ничего не могла сделать.
– Она так сладко спит... Она, принцесса Селестия... Смотрят на тебя, пока ты страдаешь, и спокойно спят, правда?
– Да...
Голос Найтмер Мун больше не звучал угрожающе, скорее, успокаивающе, сочувствующе. Рациональная часть разума попыталась что-то пискнуть и замолчала, задавленная обидой, злостью, головокружением и тошнотой от недостатка сна.
– Тебя это раздражает. Бесит. Ты злишься на них за это, правда?
– Да...
– Ты готова на все, чтобы это прекратилось, правда? – тень выросла в Найтмер Мун, но не угрожающую, не нависающую над ней. Иссия-черная аликорн легла рядом, накрыв спину Твайлайт своим черным крылом, даруя прохладу, спокойствие, тишину.
– Да... – выдохнула единорожка, чувствуя, как в душе разгорается буря.
Это было просто несправедливо. Почему из всех пони, из всех приближенных к Селестии так страдала только она? Почему ее так легко бросили, задвинули в сторону, стоило только возникнуть хоть каким-то проблемам?
Почему Селестия так легко нарушила свое обещание? Стоило ли слово принцессы дня хоть чего-нибудь в эти жуткие времена?..
– Ее слово никогда не стоило земли, на которой она стояла, – прошептала Найтмер Мун на ухо сиреневой пони. – Ни сейчас... Ни тысячу лет назад. Тогда она точно так же бросила меня. Задвинула в сторону, решив, что я ей не нужна. Что я ей мешаю. Очень знакомо, правда?
– Да.
У Селестии были ученики. Много учеников, Твайлайт Спаркл смогла это выяснить, порывшись в библиотеке, порасспрашивав Шайнинг Армора, Кейденс. Совсем недавно, за пару лет до самой Твайлайт, в окружении принцессы дня крутилась некая Сансет Шиммер. И пропала. С концами.
«Игрушки. Мы все для нее просто игрушки...»
– Несправедливо, правда?
– Да.
– Если тебя бьют, зачем подставлять другой бок? – вкрадчиво поинтересовалась Найтмер Мун, почти касаясь губами уха пони. – Ударь в ответ... Ведь стоит вернуть боль, обиду сторицей, правда?
– Да, – Твайлайт Спаркл медленно подняла голову, ощущая жар внутри.
Ненависть. Это чувство, ранее столь запретное, разгоралось в ее душе, прогоняя слабость, сонливость, беспомощность, словно могучий лесной пожар. Единорог чувствовала силу, что медленно разгонялась по телу с каждым ударом сердца, и не сопротивлялась ей.
– Я открыла тебе глаза, Твайлайт Спаркл. И дарую тебе орудие, – перед пони на пол лег массивный, покрытый рунами клинок с простым коротким держаком. Еще не меч, но уже не нож, идеальный для использования телекинезом. Единорог подняла его магией, ощущая вес оружия, его мощь. – Я буду ждать тебя на северной окраине Понивилля, Твайлайт Спаркл. Ведь нам так многое предстоит сделать, правда?
– Да.
Найтмер Мун оскалилась в довольной ухмылке и обратилась темным дымом, что быстро растворился в воздухе.
Сиреневая пони встала, отряхнулась от воды, насколько смогла. Подняла клинок, изучая тончайшую рунную гравировку на его плоскостях.
Твайлайт не была специалистом в рунной записи, но изучала ее, просто потому что ей нравилась любая магия. И не узнать древнюю традицию составления заклинаний она не могла. Во всей Эквестрии, наверное, найдется всего несколько единорогов, способных хотя бы узнать ее, а уж использовать... Возможно, Селестия могла, но этот клинок изготовила сама Найтмер Мун, лично.
Для нее.
Дар, подарок, инструмент, с помощью которого она сможет отомстить. Выместить злость, обиду, вернуть страдания сторицей.
Бросив взгляд на зеркало над раковиной, Твайлайт Спаркл отметила потемневшую шерстку и пожелтевшие глаза, в которых словно поселилось пламя. Огонь ненависти давал ей сил, откровенно прочищал мозги, позволяя взглянуть на свою жизнь под иным углом. Больше не было слепой веры и почитания, сгорели, не оставив после себя и пепла. Чувствуя неестественную легкость в ногах, Твайлайт покинула ванную и направилась в комнату, где все еще мирно спала Каденция.
Спала, ни о чем не беспокоясь, не замечая, что ее, Твайлайт, нет рядом, что ее снова истязали кошмары, бессоница. Скрипнув зубами, единорог занесла клинок.
Золотой Дуб сотряс вопль боли.
***
Найтмер любовалась учиненной Твайлайт Спаркл бойней, и мысленно гладила себя по голове. Единорожка была действительно невероятно сильна и талантлива в магии, то, с какой извращенной выдумкой она шинковала визжащих гвардейцев совершенно не приспособленными для этого заклинаниями даже восхищало аликорна. Уж в своей-то довольно куцей фантазии она не сомневалась.
Впрочем, наговаривать на себя ей было глупо – додумалась же не просто лично пойти и свернуть Каденции рог набок, а попрактиковаться в ментальных практиках на поддатливой цели? Твайлайт Спаркл, чья психика была не то, что расшатана, натурально изнасилована, легко поддавалась даже простейшим манипуляциям. Можно было просто свести с ума, но вот извратить всю ее суть, ее разум, оказалось на диво приятной затеей. Возможно, это ее «окошмаривание» зашло слишком далеко, но Найтмер не собиралась жаловаться.
Интересно было еще и то, как изменилась Твайлайт внешне. Потемневшая шкура, янтарные глаза со зрачком, словно не знающим, вытянуться, или остаться круглым. Взгляд не пони, не фестрала и даже не хищника – безумца, дорвавшегося до крови. Но иссия-черная пони знала, это безумие, ярость, они пройдут, оставив вместо себя опустошение и, возможно, ужас от осознания совершенного. Да, мозги единорогу Найтмер вынесла капитально, куда там пуле, но и силы воли Спаркл было не занимать – она могла выкарабкаться из бездны, в которую ее столкнула аликорн, и начать доставлять проблемы. Такой курьер ей был не нужен, но и просто устранять перспективный кадр было глупо.
На пустыре можно было вырастить не только глупые полевые цветочки, что в свое время, похоже, проделала Селестия. Ночногривая пони собиралась взрастить на благодатной почве что-то поинтереснее простого мстителя. Такой талант требовалось хватать зубами и тащить в нору, рыча и визжа на любого, кто попытается отобрать ценное сокровище.
«Не повезло тебе, Селестия», – хмыкнула Найтмер, шагая через тень на окраину Понивилля. «Столько усилий вложить в подготовку кадра, которого сперли буквально из под рога. Подкинуть, что ли, письмо с искренней благодарностью за столь щедрый подарочек?»
Если бы не регулярные масштабные диверсии и точечные удары разумных кошмаров, ничего бы у Найтмер не вышло – Тия бы, скорее всего, не бросила ученицу в беде, не тот характер, не те ценности. Вот только, сейчас на чашах весов принцесски оказались пусть и талантливая, но одна ученица, и целая страна с шестью с четвертью миллионами населения. Силы иссия-черной аликорна истязали всю Эквестрию, от севера до юга, с запада на восток, она не поленилась разведать самые отдаленные уголки страны и забросить туда диверсантов из подразделения Эвер Глори. О чем говорить, если среди ее контракторов появилось еще два пока безымянных кошмара? Отожрались и поднаторели, на такой-то пайке, ну а аликорн их сразу и придавила накопытником, демонстрируя, кто в царстве снов хозяин. Тантабусу, правда, пришлось дать втык – разожравшийся кошмар посчитал себя круче гор и попытался взбрыкнуть, за что был нещадно бит. Сражения не получилось, так как разозлившаяся Найтмер просто и незатейливо долбанула по нему сначала по контрактной связи, а затем натурально выдавила из опростоволосившегося эфирника две трети силы. Выжирать ее она, правда, не стала, не было необходимости, из-за чего накопленная кошмаром магия просто бесследно рассеялась в мире снов.
Тантабус от такого расточительства, кажется, совсем сломался и еще несколько дней не проявлял активности. Возможно, склеивал шаблон.
Показательная порка не прошла бесследно для эфирных существ. Кошмары, осознав, что аликорн не потерпит конкуренции, предпочли сделать вид, что они и не очень-то и жаждут силы, и не отжирались настолько нагло. Насколько хватит внушения, Найтмер не знала, но ничего не мешало ей повторить, тем более, что шансов у подчиненных превзойти ее не было совершенно.
Ночногривая пони получала силу не от гармонии, будь она неладна, а от луны, из-за чего наибольшую мощь она обретала ночью. Селестия не могла просто взять и устроить безлунную ночь или вечный день, народ не поймет, да и поднять свое светило Найтмер могла в любое мгновение. Более того, в очередной раз поковырявшись в оставшейся от Найтмер Мун памяти, она вспомнила про солнечное затмение. Довольно интересное явление, способное дать ей кратно больше сил, и в то же время ощутимо ослабить Селестию, просто за счет перекрытия и преобразования магического потока.
Ну, как просто... Одна только подготовка должна была занять неделю, а первые минут тридцать после Найтмер будет напоминать выжатый лимон – слишком сильно требовалось прогнуть реальность ради такого трюка. Так еще и длилось затмение около пятидесяти минут, именно его магическая часть, отвечающая за преобразовие силы. Именно поэтому тысячу лет назад Найтмер Мун предпочла просто дождаться ночи, а не устраивать затмение – двадцати минут на все про все могло банально не хватить, да и вряд ли Селестия полчаса сидела бы на крупе ровно.
Легонько постучав себя копытом по виску, пони вернула мысли на продуктивные рельсы. Не то, чтобы в этом была острая необходимость – она могла позволить себе на секунду погрузиться в размышления и воспоминания, но все-таки Твайлайт Спаркл следовало встретить, как положено. Тем более, что единорог появилась из-за здания, неторопливо волоча за собой голову Каденции. Судя по следам, даже не отрубленную, а натурально выкрученную из шеи, хватило же силенок и отбитости.
– Ну привет, моя Звездочка, – ухмыльнулась Найтмер, откровенно любуясь темно-сиреневой пони.
Вся в крови, шерсть и особенно грива свисают сосульками, на копытах – осколки костей вперемешку с шерстью розового цвета и измочаленной плотью. И взгляд, о, этот полубезумный, полный затаенной ненависти взгляд, как же он нравился бывшей лисе. Взгляд загнанного в угол хищника. Аликорн не обманывалась, если ничего не предпринять, Твайлайт Спаркл мгновенно сложит два плюс два, вспомнит, чьими стараниями она стала такой.
Но в том-то и дело, что Найтмер не собиралась давать ей бултыхаться в вареве из собственных эмоций. Этот бриллиант следовало загнать в подходящую оправу, и у нее были способы окончательно доломать единорога.
У Селестии была ученица, чем она хуже? И плевать, что та уже, что называется, бывшая в употреблении, так даже интереснее.
***
– Ревнуешь?
Вопрос застал Ноксию врасплох, но блокнот она удержала, как и карандаш. И даже почерк не сбился, так что, дописав очередную заметку, фестралка подняла взгляд от бумаги.
Найтмер изучала один из множества легших ей на стол отчетов о состоянии дел в клане Танцующих в тени. Пони знала, там нет ничего критичного, но аликорн предпочитала по возможности держать губы на пульсе, и иногда это помогало отследить проблемы в зародыше.
– М-м-м... Нет, у меня ведь есть особенный пони.
– Тогда чего волком на Твайку смотришь? – хмыкнула Великая, откладывая лист бумаги. – Голодная, что ли?
«Только Владычица могла так пошутить»
– Она – ученица Селестии, пусть и бывшая. Я... Я не сомневаюсь в Вас, но все-таки предпочту перестраховаться.
– Хорошо, – коротко кивнула Найтмер, поднимая телекинезом большую кружку с травяным настоем. – Но поломаешь мне план – я тебя поломаю.
– И в мыслях не было, Великая, – Ноксию передернуло.
Ноктюрнал на своей шкуре узнала, что такое ярость Владычицы Ночной. Фестралка накосячила с ревизией продовольственных складов, поставив под угрозу довольно важный, пусть и резервный план крупномасштабных боевых действий, и Найтмер лично переломала той ребра. Потом так же лично исцелила, но с тех пор кобылку никто не видел – ходили слухи, что ее отослали в Замок Двух Сестер, готовить плацдарм.
Одну.
– Эта дневная на голой силе половину клана согнет в бублик, – как бы между делом заметила Великая, дуя на горячий отвар. – Мне она не ровня, но и тебе, и Кошмарам пизды выдать сможет и не почешется. Тебе лучше не делать ее своим врагом. Знаешь, что она сделала с той, кто, как я ей внушила, ее обидел?
– Что, Великая?
– Голову скрутила. Копытами. И да, это был аликорн.
Фестралка секунду глупо хлопала глазами, пытаясь осознать услышанное. Твайлайт Спаркл своими собственным ногами открутила – буквально! – голову Ми Аморэ Каденции? Той самой, которая ее няня?
Шерстка Ноксии медленно встала дыбом, а следом – и грива.
– Проняло? Вот и чудно. Не сверли ей круп глазами, раз у тебя есть твой, хех, особенный пони. Я в душе ни ебу, какие из тараканов в ее голове устроят оргию в следующий момент. Не хочу, знаешь, снимать твои кишки с кристаллов на потолке, толкового адъютанта сложновато найти.
– Да, Великая!
– Позови ее, надо кое-чего перетереть.
– Да, Великая, – Ноксия моментально вымелась из рабочего кабинета Владычицы. Интонацию «пошла вон, я занята» она узнавала с полуслова.
Идя по коридорам крепости, которую просто мэрией уже язык не поворачивался назвать, фестралка размышляла, что и как сказать дневной пони. Нет, Спаркл не относилась к фестралам с предубеждением, не злилась, просто игнорировала. Они для нее были не более чем фоном, ну бегают, говорят что-то, какая разница. Даже к Найтмер единорог относилась, казалось, с предосторожностью, не доверяя до конца. Именно поэтому уже ей не доверяла Ноксия.
А теперь к недоверию добавился еще и страх.
Твайлайт Спаркл указом Найтмер поселили в соседней с ее покоями комнате, которую Владычица и выдолбила за несколько минут. Затем фестралы быстро привели ее в жилое состояние, обшив деревом и занеся мебель, а после единорог завалила жилье книгами, свитками, бумагой и магическими кристаллами, превратив, по сути, в рабочий кабинет. На двери появилась выжженная идеальным каллиграфическим почерком надпись «не беспокоить» и метка самой Твайлайт Спаркл под ней.
Ноксия даже лично наблюдала за тем, как единорожка это сделала – одним импульсом магии. Сразу. Даже, кажется, без подготовки. Слова Великой о том, что темно-сиреневая пони половину клана сможет «согнуть в бублик» соединились с уже виденной демонстрацией навыков и обратились одним большим пылающим предупреждением: не злить Твайлайт. И лучше даже не дергать. Если та сумела убить аликорна, то что ей какая-то там фестралка? Даже если это адъютант самой Найтмер.
Вдохнув, выдохнув, Ноксия аккуратно постучалась, на всякий случай встав в стороне от двери. К ее удивлению та почти сразу открылась, и в коридор выглянула хмурая дневная пони, смерила кобылку взглядом желтых, более светлых, чем у Найтмер, глаз.
– Что?
– Великая просила передать, что она ждет тебя в своем кабинете для разговора, – старась быть в меру вежливой и спокойной, ответила Ноксия.
Твайлайт Спаркл чуть прищурилась, но ничего не ответила, просто прикрыла дверь. Спустя чуть меньше минуты она вернулась, но уже с ножнами на ременной сбруе. Этот клинок кобылка помнила, на нем Великая отрабатывала рунную схему, легшую в основу снарядов для П2-1. Изначально та хотела от него избавиться, но Ноксия уговорила Владычицу оставить нож, просто хотя бы для музея.
И вот, пригодился.
– Это мой клинок, – оскалилась дневная кобыла, неверно истолковав взгляд кобылы. Даже в отсутствие видимых клыков жест был жутким, не в последнюю очередь из-за желтых глаз. Даже зрачки, кажется, вытянулись немного.
– Да, я просто видела, как Великая его зачаровывала, – Ноксия отступила на шаг, освобождая Твайлайт Спаркл дорогу. – Это... Первый удачный артефакт с таким зачарованием, который она изготовила. Я рада, что у него теперь есть владелец.
Говорить о том, что оружие это предполагалось просто уничтожить, Ноксия не стала. Ни к чему расшатывать и так качающуюся от малейшего ветерка психику дневной.
Неопределенно хмыкнув, единорожка просто и незатейливо телепортировалась, как бы не сразу к кабинету Найтмер. И ведь не побоялась... Даже фестралы знали, что телепортация в замкнутых пространствах очень сложна. Защитные контуры этого не самого простого заклинания имели дурную привычку или вырезать куски стен или пола, если единорог промахивался, или вовсе отправлять их куда-нибудь не туда, во избежание застревания.
Великая действительно отбирала для себя лучших из лучших. Значило ли это, что сама Ноксия была точно так же лучшей в своем деле? Она не знала, но ничто не мешало ей пытаться.
Фестралка добавила в блокнот очередную заметку – дать втык особо распоясавшимся соклановцам, для которых дневная пони в окружении Владычицы Ночной была крайне обидным щелчком по самолюбию. Темно-серая ночная пони не хотела проверять, на кого обрушится гнев Великой, если фестралы вдруг решат подраться. Может, на зачинщиков, а может и на нее, как на не оправдавшую доверия. В любом случае, пусть Твайлайт Спаркл и была дневной пони, она была единорогом, магом, да еще и немалой мощи и навыков. Если... Когда Найтмер заставит ее проникнуться своими идеями, клан Танцующих в тени разом станет на порядок сильнее, не говоря уже о такой банальности, как помощь в производстве зачарованного оружия и брони. Владычица была невероятна, но не могла посвятить все свое время вырезанию рун, слишком сильно она была занята стратегическими планами и контролем войны с Эквестрией. Все-таки кроме Великой никто в клане – да и, наверное, на всем Эквусе – не знал, как воевать, особенно в таких условиях, когда силы столь неравны.
Закрывая дверь в комнату Твайлайт Спаркл, Ноксия не удержалась и заглянула внутрь.
Встретившись с мертвым, буквально, взглядом Каденции, чья голова была прибита к стене прямо напротив, фестралка сглотнула.
Да, действительно, никто не знает, какие из тараканов устраивают оргии в голове этой дневной...
Глава 13
Найтмер молча, без единого намека на улыбку смотрела, как Твайлайт упрямо пытается зарядить П2-1 и произвести выстрел. Ей не было жалко снаряда – их уже было готово десять штук, наделала на досуге – но вот продемонстрировать ученице, для чего именно нужны Равенеры, стоило как можно раньше.
Сами фестралы из расчета точно так же истуканами стояли чуть в стороне, не вмешиваясь, хоть во взглядах то и дело мелькали искорки злорадства. Самоуверенная единорожка, узнав о существовании столь мощного оружия, сходу заявила, что и сама сможет справится с управлением П2-1, и теперь пыталась доказать это. То ли ей не нравилась идея от кого-то зависеть, то ли фестралы ей казались бесполезными, то ли не хотела делиться славой – кто ее знает?
В общем, Равенеры добросовестно ее проинструктировали, продемонстрировали полный цикл заряжания, выстрела и перезарядки, и отошли в сторонку, чтобы пони попыталась сделать все самостоятельно.
Естественно, сразу возникли проблемы.
Во-первых, унести телекинезом или телепортацией установку было невозможно – Найтмер давно озаботилась защитными рунами, просто на всякий случай, благо для них место пусть и со скрипом, но нашлось. Гравис было все равно, П2-1 она таскала на специальной упряжи, а вот единорожке это мешало. В ту же копилку и сам снаряд, который и из копытокинеза-то выскальзывал, отчего Сайлент Шейд наловчилась закидывать их именно передними ногами, доставая и удерживая на сгибе. Наведение же и вовсе было огромной проблемой, Аккурейт и Гравис потребовалось несколько недель на то, чтобы достичь текущего уровня взаимопонимания: кобыла натурально чувствовала, когда стрелку требовалось навестись за пределами обычного сектора обстрела и переползала в нужную сторону.
Темно-сиреневая пони, очень натурально рыча – совсем как Найтмер, к слову – закинула-таки снаряд в казенник, потратив на это добрых две минуты, с трудом закрыла затвор, перебежала на другую сторону... И поняла, что сделать прицельный выстрел не может – у П2-1 не было станка, да хотя бы сошек, их роль выполняла Гравис. Да, были специальные выступы, которыми орудие крепилось к сбруе на фестралке, а так же упор для верхней кромки бронещита, но этого было недостаточно.
Найтмер казалось, что единорожка сейчас заплачет, настолько яркими были эмоции разочарования и обиды. Даже фестралы почувствовали, отчего крупная фестралка аккуратно подлезла под орудие, размещая его у себя на спине, а Сайлент Шейд с Аккурейтом принялись нашептывать чуть успокоившейся Твайлайт, как и куда наводиться. Спустя еще несколько секунд раздался грохочущий на весь полигон выстрел, и мишень – укрытый мощным магическим барьером металлический щит с кривовато намалеванной на нем Селестией – выбросила из себя сноп искр в точке попадания. Аликорн чуть сощурилась, присматриваясь – даже и близко не в центр, сильно левее и ниже, пони слишком сильно дернула спуск ногой.
– Когда тебя предают – это всегда очень больно, – Найтмер подошла к смотрящей себе под ноги Твайлайт, коротко кивнула Равенерам – фестралы, поклонившись, улетели с полигона. – Но навечно запираться в себе, рискуя остаться в одиночестве, намного хуже.
– Правда? – единорожка подняла чуть поблескивающие глаза. Взгляд, как у упавшего щенка.
Несмотря на подбрасываемые в пекло ненависти дровишки, пони умудрялась время от времени демонстрировать себя прежнюю, хотя бы частично. Неясно, ученичество у Селестии тому виной, или гармония слишком сильно ей на мозги капала, но перепады состояния Твайлайт иногда приводили чуть ли не к срывам, которые приходилось купировать лично. В противном случае был немалый риск того, что у той мозги переклинит не в ту сторону, и на прицеле у разогнавшейся темно-сиреневой пони окажется сама Найтмер. Расшатанная психика и эмоциональная нестабильность делали дневную пони непредсказуемой, но с другой стороны, в разрыхленную почву так хорошо погружались нужные мысли, идеи, привязки. Самое то для переформатирования.
– Я провела годы в одиночестве на луне, я знаю, о чем говорю, – аликорн движением ноги открыла затвор, поймала уже остывшую гильзу. Принюхалась к запаху материализованного пороха, все такому же острому, кисло-химическому. Разработка замены из местных материалов была только в зачаточном состоянии. – Я не толкаю тебя к дружбе, но общение – необходимость для разума. Воспринимай Равенеров как товарищей, солдат. Вместе вы сможете стать единственной кроме меня силой во всей Эквестрии, что способна сразить Селестию.
– Только мы? – Твайлайт удивленно навострила уши, поворачиваясь к кивнувшей Найтмер. – А как же остальные фестралы?
– Они – сила, что позволит нам добраться до нее, – ответила аликорн, неторопливо подбирая слова. Не то, чтобы Твайлайт ни разу не слышала, как она матюкается, но ситуация не располагала, сейчас было очень важно правильно расставить акценты. – Эта кобыла укрылась в Кантерлоте, за рядами своей гвардии, под крыльями вондерболтов, а сам город окружен дружиной – вчерашними простыми пони, которым вручили красивые повязки на ноги и сказали, что они теперь – защитники страны. Сколь бы слабы они ни были, их все еще кратно больше, чем фестралов во всех трех кланах. Да и не смогут простые фестралы ничего сделать Селестии. А вы вчетвером сможете.
Твайлайт бросила взгляд на орудие. Массивное, угловатое, из темно-серого, похожего на металл материала. Судя по ее первым взглядам, она посчитала П2-1 каким-то жутким нагромождением непонятно чего непонятной формы, а не весьма мощным оружием. Тем забавнее было видеть выражение ее мордочки, когда практический снаряд выбил глубокую каверну в металле мишени.
– Идем, я кое-что тебе покажу, – Найтмер направилась к рабочему столу, на котором оставила восьмой прототип оружия для стрелковой пехоты, зная, что Спаркл пойдет за ней, ведомая любопытством.
Не просто развитие П2-1, но практически полностью новая конструкция. Лафетная компоновка, длинный ствол с массивным ДТК, противооткатные устройства, все это опирается на станок-треногу. Боепитание магазинное справа, экстракция гильз вниз. Грудной упор – хотя скорее полноценный хомут – сзади, там же спусковой рычаг, прицельная планка. Конечно, летящий прямо в морду стрелковый агрегат не добавлял хорошего настроения, но зато орудие не уводило в сторону при каждом выстреле из-за смещения упора влево.
По сути, этот прототип уже имел мало общего с изначальным чертежом, который она когда-то набросала. Самым важным можно было считать изменение компоновки, как минимум теперь пони не требовалось компенсировать момент вращения всем телом. Первые прототипы вообще получились этакими огрызками гаубицы, без лафета, но зато с разнесенными местами наводчика и заряжающего. Идея поставить вместо станка – или хотя бы сошек – пони, казавшаяся перспективной, в итоге оказалась идиотизмом, но Равенеры менять П2-1 ни на что не хотели, прикипели сильно.
– Одна из ключевых проблем, с которой я столкнулась, это отдача, – лекторским тоном начала рассказывать Найтмер, поднимая телекинезом прототип. – Для борьбы с магическими щитами требуется либо сложное рунное зачарование – его ты видела – либо использование детонирующих заполненных магией кристаллов. Второе ни разу не столь эффективно, но хотя бы не требует мне лично ковырять гравировку два часа подряд. Проблема кристаллического сердечника в минимальном размере, и, как следствие, увеличении массы метаемого снаряда. Вариант с зачарованием не лучше, там нужна хоть какая-то площадь поверхности и все тот же кристалл-накопитель.
– И в результате растет отдача, возникающая из-за разгона снаряда магическим метателем и энергией взрыва заряда, – мгновенно подхватила мысль ставшая куда бодрее Твайлайт, на что Найтмер с улыбкой кивнула.
– Верно. Как видишь, чисто механическое решение проблемы не позволяет сделать легкое оружие. Первые прототипы вообще опрокидывали даже сидящего фестрала, как бы он ни наваливался на грудной упор.
– Привязка на массу? – неуверенно предложила единорожка.
– Мои расчеты рунной схемы для такого заклинания предполагают увеличение массы оружия еще сильнее из-за необходимости как-то родить место под нее.
– Но ведь можно использовать современную рунную графику, она компактнее.
– Ага, отличная идея, за исключением того факта, что она появилась через тыщу лет после моего изгнания.
– Через восемьсот семьдесят восемь, – явно на автомате подправила аликорна пони.
– Ты ж моя заучка, – ухмыльнувшись, Найтмер потрепала смущенно заворчавшую Спаркл по гриве. – Все-то ты знаешь. Но все равно, до индивидуального стрелкового оружия при таком-то калибре далековато, да и летать с таким нельзя – нужна же привязка на землю.
– Зачем? – Твайлайт непонимающе уставилась на иссия-черную пони. – Можно ведь на воздух, ну или гравитационное поле Эквуса. Да и вместо мощного взрыва можно же сделать несколько ускорящих полос, новая рунная запись позволит сделать их компактнее. А для механической перезарядки оставить небольшой заряд. А еще на само оружие можно установить якорь, а схему фиксации вынести на отдельную пластину, которую фестрал может нести и в переметной сумкн.
– А зачаровывать кто все это будет? Я, что ли?
– Новая рунная запись может быть использована любым пони, и фестралами, я думаю, тоже. Просто оптимизировать, упростить, а чтобы избежать случайного перекрытия, сделать в качестве части маяка число, ну или еще какой уникальный символ.
Найтмер на секунду задумалась, прогоняя в уме предложенное, по сути, ученицей, и хмыкнула.
Твайлайт Спаркл была поистине даром Судьбы для нее, умная, начитанная, быстро схватывающая на лету... С заранее напрочь ушатанной психикой, чего только стоили гиперфиксация и гиперответственность. Что уж говорить, одним из главных страхов пони была боязнь, что Селестия вернет ее в ясли. Ясли! И эта мысль натурально заставляла ту паниковать вплоть до откровенной истерики – удалось понаблюдать в кошмарах. Не воспользоваться столь щедрым даром «сестры» было попросту кощунством, ну Найтмер и подобрала валяющуюся бесхозной кобылку. Отряхнула, подправила немного привязки, сместила акценты... Еще сильнее изнасиловала мозги ментальной магией, заставив убить собственную няню и оставленных на страже гвардейцев.
Голову Каденции Твайлайт повесила в комнате под чарами стазиса. Как она выразилась, в качестве напоминания.
Поняв, что сознание пони вновь качнулось в сторону спокойствия, аликорн перебрала в уме возможные варианты воздействия. В голову тут же пришла отличная идея, как закрепить достигнутое, заодно еще сильнее ослабив Эквестрию.
– Твайлайт, как ты думаешь, а не навестить ли нам Шайнинг Армора? – на морде Найтмер появилась хищная ухмылка. Взгляд темно-сиреневой пони, до того момента рассеянно блуждающий по прототипу, резко ожесточился. – Фестралы нашли его. Ведь ты все еще не отомстила ему за то, что он тебя бросил, правда?
В глубине ее глаз заплясали уже знакомые искры чистой, ничем не замутненной ненависти.
– Да.
***
– Благодарю за сотрудничество, – Шайнинг Армор проводил взглядом одного из немногочисленных свидетелей и тяжело вздохнул, с трудом подавив желание уронить лицо в копыта.
Как это произошло? Мог ли он что-то изменить? Эти вопросы единорог задавал себе каждый час, а то и чаще, с тех пор, как ему экстренной почтой прислали чудовищную весть.
Кейденс, Тандеркрэкер и Хард Хуф жестоко убиты, Твайлайт Спаркл пропала. Он в тот же миг написал письмо лично принцессе Селестии с просьбой назначить его на расследование произошедшего, и, что удивительно, она быстро согласилась – не прошло и пары часов. И теперь, опросив свидетелей, лично осмотрев место убийства, он понял, почему.
Неважно, подозревала ли то принцесса, или знала наверняка, но, как бы чудовищно это ни звучало, убийцей была его Твайли. Младшая сестренка.
Ее видели, бредущей с жутким трофеем – оторванной головой принцессы любви. Ее видели, улетающей в компании Найтмер Мун. И, что намного хуже, Шайнинг Армор без труда узнал магический след, оставленный магией единорожки, на телах убитых.
Опустошение. Все, что ощущал капитан гвардии, это пустоту в душе, в голове, сердце. Не злость, не обиду или отчаяние. Пустоту.
Был ли он виноват в произошедшем? Вероятно. Мог ли он что-либо изменить, повлиять, если бы остался? Скорее всего, нет. Там, где не справилась Кейденс, он бы точно так же был бы лишь бесполезным болванчиком, поникеном, день за днем бессильно наблюдающим за терзаемой кошмарами сестрой. Вместо этого он решил пойти туда, где, как он считал, он мог помочь.
– Как же я жалок... – Шайнинг Армор медленно снял шлем, опустил его на стол, придавив им стопку бумаг.
Он был бесполезен, не только как брат, но и как единорог, капитан... Как защитник. Он не мог ничего противопоставить фестралам Найтмер Мун и ее кошмарам, сколько бы ни пытался. Его подчиненные гибли в диверсиях, умирали под завалами, от взрывов, вместе с оберегаемыми ими пони, а сам Армор мог только бессильно скрипеть зубами, прибегая на очередное место происшествия.
Всю страну захлестнул террор, а он мог только наблюдать.
Он не смог защитить свою младшую сестру... И свою любовь. Он так и не признался в своих чувствах, не успел, прежде чем ужас и страх распространились по всей Эквестрии, и стало резко не до того. Что он мог сделать – он уже сделал и не справился, отчаялся победить в войне, которую не понимал, остановить тех, кто был неуловим.
Злая ирония была в том, что его самого не терзали кошмары, ни до массового внедрения ловцов снов, ни тем более – после. И оттого ему особо тяжело было смотреть на измученных сослуживцев, оттого он чувствовал себя предателем... И вновь не мог ничего с этим сделать. Его щиты и барьеры не защищали от эфирных созданий, а установленную на важных объектах защиту фестралы играючи обходили, как бы Шайнинг не старался.
Он был воистину бесполезным капитаном бесполезной гвардии, подвел всех, товарищей, сестру, принцессу, любимую, всех.
Возможно поэтому он совершенно не удивился, когда из тени в углу медленно поднялись двое. Иссия-черная, высокая, вровень с принцессой Селестией, аликорн, и темно-сиреневая единорожка, обе с яркими, янтарными глазами. И если Найтмер Мун, ухмыльнувшись, почти сразу растворилась во тьме, то Твайлайт Спаркл неторопливо подошла к нему, сверля взглядом, полным ненависти.
А он просто смотрел, не в силах выдавить из себя и слова.
Что ему сказать? Закричать «как она могла»? Он представлял, как, насмотрелся на сходящих с ума от недостатка сна и кошмаров пони. Обвинить в убийстве Кейденс? Смешно... Он расследовал массовое убийство, и выяснил, что обезумевший пегас затащил в дом облако и шандарахнул со всей дури молнией собственную семью – жену и дочь, земнопони. После – спикировал в озеро и утопился.
Просить прощения? Как будто его сестре оно нужно. Твайли пришла его убивать, о чем свидетельствовал покрытый рунами клинок, парящий немного в стороне.
– Так и будешь молчать, СБЛДН? – тихим, ворчащим, скорее даже порыкивающим голосом поинтересовалась Твайли, продолжая сверлить его взглядом.
– Мне нечего сказать, – Шайнинг Армор прикрыл глаза... И всхрапнул от боли, стискивая зубы, душа крик, чтобы никто не прибежал на его вопли.
Сегодня умрет только он.
Клинок вонзился ему в бедро, идеально точный, выверенный удар, просто в «мякоть» – не задеты ни сухожилия, ни крупные сосуды. Даже кровью истекать он будет долго.
– Нечего? – прошипела Твайлайт, в глазах которой горело пламя ненависти. – Нечего?! Ты бросил меня, одну, с кошмарами! Ты бросил меня, когда я в тебе нуждалась! И тебе НЕЧЕГО сказать?!
– Нечего, – прохрипел Шайнинг Армор, отводя взгляд.
Слова – пусты, как и его сердце, его душа. Он сделал свой выбор тогда, возможно, неправильный, но выбор. Поставил страну, жизни сотен и тысяч пони, выше жизни сестры, решив, что долг важнее. Жалел ли он о своем выборе?
Какая теперь, в Тартар, разница...
Он ждал удара, но не почувствовал его. Даже клинок в ране, и тот оставался неподвижным. Ничего не понимая, он посмотрел на сестру.
Презрение. Не ненависть, не злость, но презрение.
– Ты была права, Найтмер.
– Люблю быть правой, – ухмыльнулась тень в углу, сверкнув яркими глазами. – Жалкое зрелище. И вот эту амебу я считала умелым командиром... Воистину гармония превращает своих жертв в безвольных слизней.
Шайнинг Армор молчал. Что он мог ответить, бесполезный капитан игрушечной гвардии? В Эквестрии не было бед, не было убийств, не было тяжких преступлений. По мелочи – да, но это пыль, ничто, по сравнению с настоящей, жестокой войной.
– Посмотри на него, Твайлайт, – тень обратилась дымом, чтобы стать высокой прямоходящей лисой, черной с серебром шерстинок, что словно легкий иней покрывали ее шкуру. – Так выглядят рабы гармонии.
Единорог тупо смотрел на существо, телосложением похожее на абисситку, разве что те были кошками. Кажущаяся такой изящной на фоне минотавров, но в то же время словно бы грубая и массивная, она возвышалась над ним, под шкурой перекатывались крепкие мышцы. На ней были штаны и куртка странной расцветки, в маленьких прямоугольничках и квадратиках серого и коричневого цветов. Лиса протянула в его сторону ногу... лапу с когтистыми пальцами... И грубо схватилась за рог, отчего Шайнинг забыл, как дышать.
Это была не боль, не щекотка, не давление, это поистине ни с чем не сравнимое удушающее ощущение, от которого все тело разбивал паралич. Бесконечно долгое мгновение Шайнингу казалось, что хрустит, трещит его череп, но на деле его «всего лишь» заставили поднять голову.
– Посмотри на него, и запомни, как выглядят посвятившие себя гармонии, – прорычала лиса, сверля единорога янтарными глазами. Даже сквозь парализующее удушье от жесткой хватки Шайнинг Армор понимал, во взгляде нет злости, нет ненависти, только презрение и брезгливость. – Ты могла стать такой же. Отвратительное зрелище, правда?
– Да, – Твайлайт отвернулась, грубо выдернула клинок из бедра жеребца. – Да...
– Скажи мне, Шайнинг Армор, – Найтмер Мун притянула его за рог, смотря глаза в глаза, практически в упор. – Твоя верность, твоя жертва, твой выбор. Они того стоили?
Он хотел сказать «да»... Но не мог. Не мог врать самому себе, смотря в глаза смерти, не перед кем ему было больше выслуживаться, пытаться казаться большим, чем он есть. Всех зрителей – Найтмер Мун и сестра, и смысла им лгать он не видел.
– Нет... – с трудом прохрипел Шайнинг Армор, чувствуя, как его разум растворяется в янтарных лисьих глазах.
Пустота. Она была повсюду.
И он нырнул в нее с головой.
***
– И... И это все? – Твайлайт Спарк с недоумением уставилась на рухнувшее на пол тело брата.
Шайнинг Армор еще дышал, но во взгляде его не было разума. Просто живая кукла без души, не более.
Она ожидала другого. Подспудно она надеялась, что ее старший брат накричит на нее, поставит под сомнения слова Найтмер Мун, да просто обвинит в убийстве Каденции. Где-то там, в глубине души она все еще верила, что у Шайнинга есть какой-то план, что его прислала Селестия, и вместе они смогут остановить Найтмер Мун, но... Но он ничего не сказал. Не сопротивлялся, не кричал, ни-че-го. Это сбивало с толку, но так же укрепляло слова Найтмер Мун о том, против чего она борется, для чего погрузила Эквестрию в хаос террора и войны.
Она смотрела на единорога и не видела в нем того Шайнинг Армора, капитана гвардии, которого рисовала в своей голове все эти годы. Это было что-то аморфное, безвольное, ни на что не способное... Как все пони в стране, как Селестия.
Как совсем недавно – она сама.
И как ей после этого сомневаться в Найтмер Мун и ее словах? Как злиться на нее за кошмары, за бессонные ночи, если пони просто не сопротивлялись? Селестии было известно, где живут фестралы! Все эти годы она знала, что они ждут возвращения своей Владычицы, что готовятся к войне, и... И ничего! Она ничего не сделала, ничего не предприняла! А день возвращения Найтмер Мун из ссылки? Принцесса – аликорн, сильнейший маг, просто живое божество, способное двигать солнце и луну, и... И вновь ничего!
В сердце Твайлайт горело пламя ненависти, оно пожирало обиду, огорчение, словно сухие дрова, подпитываясь от них и разгораясь все сильнее и сильнее. Сейчас она видела как минимум с полудюжину способов остановить террор фестралов и кошмаров, но все они требовали решительности и готовности измазаться в чужой крови, страхе. Но никто в Эквестрии не был на это способен. Не было ничего удивительного в том, что действия Найтмер Мун столь успешны, необычно лишь то, что она и ее армия все еще не пошли брать столицу. Они могли, и в недостатке решительности их обвинять было глупо, значит, была какая-то иная причина.
– Почему? – Твайлайт подняла взгляд, смотря на высокую прямоходящую лисицу.
Необычный, но странно притягательный облик. Хищница, которой доступны не только когти и клыки, ловкая, сильная. Облик Найтмер Мун, такой неправильный, невероятный, он казался частью какой-то загадки, тайны... И единорог предпочла пока оставить ее в покое. Время таких вопросов еще не пришло, не настолько они близки, чтобы их задавать.
– Сначала я опасалась хитрого плана, – Найтмер Мун уже привычно мгновенно поняла, что именно спрашивает темно-сиреневая пони. – Затем – возможного возвращения Селестии с Элементами, которая до того могла сбежать с поля боя. Теперь я, блять, снова нихуя не понимаю. Как вы, бляха, просуществовали тыщу лет? Как?! Я за, сколько, два месяца простых диверсий нанесла достаточно урона, чтобы ваша ебанная сахарная страна начала складываться сама в, блять, себя! Два месяца, Спаркл!
– Тысячу лет в Эквестрии царили мир и гармония, – имитируя воодушевленый тон Селестии, продекламировала Твайлайт Спаркл, поморщилась от того, насколько это... приторно звучало теперь. – Вроде и есть развитие, но такое медленное... Будто прошло всего пара столетий, но никак не тысяча лет.
– Ты уж мне-то не рассказывай, – Найтмер раздраженно махнула пышным черным с серебристым кончиком хвостом, замерла, обернулась. – Охуеть, обратно отрос, надо же. Мелочь, а приятно...
И снова единорожка не стала задавать вопросов. Потом, все потом... Возможно, стоило обсудить это с Ноксией – фестралка не просто так была адъютантом Найтмер Мун. Она наблюдала за Владычицей Ночной все прошедшие со дня летнего солнцестояния два месяца, и могла поведать несколько интересных деталей мозаики.
Предавать Найтмер Мун Твайлайт не собиралась, не теперь. Да, из-за нее она страдала, но... Но как металл под жаром и ударами молота очищается и становится крепче, так и она изменилась, став лучше себя прежней. И ее не волновало, что методы Найтмер Мун были, мягко говоря, спорными.
Она ее хотя бы учила. Рассказывала разное, проведывала регулярно, а не как Селестия, которая посылала ее куда-то делать что-то. Строго говоря, у принцессы дня Спаркл научилась только...
Да ничему не научилась. Она все изучала сама, все выводы делала сама, разрешение на посещение кантерлотской библиотеки она выбила себе сама! Да и жить там начала тоже, фактически, просто внаглую организовав себе кабинет-комнату, ей тупо никто не решился возразить.
Найтмер Мун же учила ее драться, они вместе работали над девятым прототипом оружия для фестралов. Аликорн обещала научить насылать кошмары, сказала, что, как появится возможность, покажет, как допрашивать не просто пытками, но психологическим прессингом. Владычица Ночная ее УЧИЛА, а не просто швыряла в проблемы с пожеланием удачи.
И как ее после такого ненавидеть? Чтобы искренне, без сомнений? Чтобы желать смерти.
Даже Ноксия, поначалу раздражавшая, оказалась неплохой пони. Бывшая глава клана Танцующих в тени была начитанной, умной, вежливой и сдержанной, и чутко чувствовала настроение единорога, зная, когда стоит поддержать разговор, а когда – молча уйти и приказать принести ей горячего травяного настоя с чем-нибудь сдобным. Поразительное сочетание приятного характера со способностью и готовностью свернуть врагам Владычицы и клана шею.
К слову о врагах... Твайлайт Спаркл подошла к лежащему тряпичной куклой Шайнинг Армору, потыкала его копытом.
Ноль реакции.
– Добьешь, или ну его? – поинтересовалась перетекшая в более привычный облик аликорна наставница.
Хотелось отвернуться и уйти, все-таки это был ее брат, но... Но она не хотела малодушничать. Не хотела даже просто думать о чем-то, что хоть как-то отдавало гармонией, всеми этими милосердиями и вторыми шансами. Но и издеваться над уже умершим было попросту неприятно. Каденция, когда она ей буквально откручивала голову, была еще жива. Кричала бывшая няня страшно, до вставшей дыбом шерстки, до трясущихся ног, но тогда у темно-сиреневой пони хватило решительности довести дело до конца.
Хватит и сейчас.
Удар подаренного клинка в сердце был точен и безжалостен, быстрый, сильный. Она не сомневалась, не хотела сомневаться, не хотела снова быть собою прежней.
Что стоило ей быть решительнее? Почему она сидела на крупе, сходя с ума, а не отправилась в тот же Кантерлот, прямо к Селестии? Да хотя бы к «подругам»? Нет, заперлась в библиотеке, обложилась светильниками, будто это могло помочь, и ждала, непонятно на что надеясь.
Ну, вот, дождалась. Может, оно и к лучшему.
– Молодец, – Найтмер Мун оскалилась. Нет, улыбнулась, это была довольная улыбка гордого своей работой наставника.
И Твайлайт искренне улыбнулась в ответ, впервые за два месяца.
Глава 14
– Пиздец.
Это было первое за более чем полчаса слово со стороны Найтмер, и Ноксия понимала, почему Владычица выглядит... не подавленной, скорее, расстроенной.
Замок Двух Сестер был заброшен еще тысячу лет назад. С тех пор он медленно ветшал, обрастал мхом, землей и пылью, древний камень обтачивался ветром и дождем. В хрониках клана Замок никогда не описывался красивым или величественным, но могучей крепостью, оплотом страны.
Теперь же остались только голые, грязные стены. Крыша частично сгнила, обрушившись, как и множество дверей, там, где пол был деревянным, он провалился, обнажая каменное основание, засыпанное землей и травой. Только главный зал еще хоть как-то сохранил былое величие, и то, исключительно из-за выдающихся по меркам крепости размеров, да благодаря стоящему на возвышении трону.
– Еще помнят стены, что было тыщу лет назад... – невнятно пробормотала Найтмер, касаясь копытом грубой кладки. – Помнят, ебать их коромыслом...
Ноксия молчала, молчала и стоящая рядом Твайлайт Спаркл. Единорожка блуждала взглядом по главному залу, поджав губы, нахмурившись, словно ощущая что-то, что ощутила и Великая.
Владычицу они с некоторых пор сопровождали вдвоем, и если поначалу дневная кобыла раздражала фестралку, то после та оценила, насколько проще стало справляться с обязанностями. Твайлайт взяла на себя мантикорову долю возни с бумагами, расчетами, отчетами, всем тем, что не требовало контактов с членами клана. Ноксия могла оставить ей перевод докладов на староэквестрийский и не бояться, что единорог где-то накосячит, а значит, у нее было больше времени на передачу приказов, контроль выполнения важных указов и так далее. Она все так же оставалась адъютантом Владычицы, но Твайлайт Спаркл была ее ученицей.
То, что в итоге приняли все фестралы, пусть не без труда.
Сложно недооценивать пони, способную одним лишь телекинезом и телепортацией справиться с любым воином клана. Да даже группой воинов, хорошо вооруженных и защищенных. Эти спарринги организовала лично Великая, сославшись на необходимость тренировать ученицу и солдат, но Ноксия подозревала, что таким образом она наглядно демонстрировала, что Твайлайт достойна своего звания.
Объективно говоря, она была в чем-то даже незаменима.
Разработанные дневной пони рунные схемы активно применялись в защитном снаряжении фестралов, для чего десять пони были ею обучены вырезать сложные узоры на специально подготовленных уже другими жеребцами и кобылами пластинах. А массовое внедрение зачарований в быт ночных пони? К тому же Спаркл вела несколько своих собственных проектов по разработке оружия и брони, для чего Великая приказала подобрать ей специалистов потолковее, и это не говоря уже об усилении первых рубежей ловушек нормальными заклинаниями, а не древними артефактами.
– Что?
– Нет, ничего, – Ноксия перевела взгляд в сторону, осознав, что вот уже с минуту сверлит взглядом Твайлайт. Единорожка неопределенно пожала плечами и подошла к трону, внимательно его осматривая.
– Тоже чуешь, да? – Найтмер вставила ногу в накопытник, зубами подтянула ремешок, для чего ей пришлось поднять прозрачное забрало шлема. – Здесь все и произошло. Вон через то окно сюда влетела Селестия, там еще витраж был, прикольный такой. О, а вот это – след от глефы. Отскочила от барьера гармонии, и вот сюда воткнулась.
– Если ты побеждала, почему тогда оказалась на луне?
– Дура была, – вздохнула аликорн, с каким-то странным выражением лица усаживаясь на трон. Подняла голову, раправила крылья, имитируя позу Селестии, фыркнула. – Верила, что там, внутри, еще осталась Дэйбрейкер. Надеялась, что проиграв, она признает ошибки и все будет как прежде. В общем, промедлила, а потом поздно стало... Вот так пять секунд ебанных сомнений превратились в ебанную тысячелетнюю ссылку на блядскую луну.
Глубоко вдохнув, медленно выдохнув, Найтмер расслабилась, развалившись на троне, словно в своем личном кресле. Несколько секунд она бездумно смотрела на противоположную стену, после чего с какой-то странной нежностью погладила подлокотник трона, мрамор на котором словно бы оплыл, потрескался.
– Вот это – след от копыта Дэй. Тогда ее знатно разозлили, она и полыхнула, да так, что в зале все, что могло сгореть, сгорело. Поэтому его перестроили в мраморе, он хотя бы не осыпается пеплом, как дерево, да и красивше. Она всегда была такой, вспыльчивой, непримиримой, упрямой... Она учила меня сражаться, бороться, убивать.
Владычица Ночная замолчала, потерянно смотря перед собой, словно не понимая, что на нее нашло. Криво оскалилась, смотря вверх, на небо, сквозь неровные дыры в потолке. Фестралы явно пытались ремонтировать крышу, но этим лишь продлевали агонию Замка Двух Сестер, не способные полноценно поддерживать это древнее сооружение.
– У вас сотни вопросов, я права? – неожиданно заговорила Найтмер, расслабленно сидя на троне. Ноксия напряглась – возможно, ей лишь так казалось, но вопрос Владычицы звучал несколько провокационно. – Формата, схера ли наша Владычица вдруг стала принимать облик лисы. Ну или почему я меняюсь, чем дальше, тем сильнее. Здесь и сейчас я отвечу на все ваши вопросы. Пора бы вам узнать правду, как наиболее приближенным ко мне.
– Даже мне? – удивленно спросила Твайлайт Спаркл, ее янтарные глаза широко раскрылись, а зрачок сузился.
– Ты – моя ученица. Чем раньше ты узнаешь правду, чем раньше мы решим все препоны, тем ниже вероятность, что в будущем мне придется свернуть тебе шею.
Ни капли сомнений в собственных словах, впрочем, иного Ноксия и не ожидала. Судя по кивку единорога, Спаркл была с ней солидарна.
– Тогда, первый вопрос, – пони переглянулись. – Кто ты?
– Найтмер, – аликорн плавно «перетекла» в облик лисы, все так же сидящей на троне, разве что опустив голову на руку на подлокотнике. – Просто Найтмер, капитан штурмовой роты несуществующей здесь страны. Нет, я не убивала вашу Найтмер Мун, она ушла сама, призвав меня на замену.
Ноксия и Твайлайт Спаркл беспомощно переглянулись, и это был чуть ли не первый раз, когда они испытывали одну и ту же эмоцию.
– Видите ли, какое дело... – лиса пошевелила ушами, смотря куда-то сквозь пони. – Найтмер Мун прекрасно осознавала, что за тысячу лет одиночества на луне сойдет с ума. Она поступила хитро, воспользовалась менталистикой, создав нехилый такой комплекс заклинаний, который должен был собрать ее рассыпавшийся рассудок аккурат перед возвращением на Эквус. Да только малость промахнулась с расчетами, что на такой дистанции не удивительно – безумие отпустило ее за девять лет до падения барьера гармонии. Ослабленный разум не выдержал бы даже такого срока одиночества, поэтому она сразу приступила к реализации резервного плана. Возвращаться полубезумной идиоткой, прямо в копыта гармонизированной Селестии, она не хотела, так как не хотела превращаться в Луну, безвольную слабачку, раба гармонии.
Пять лет непрерывной работы ей потребовалось, чтобы окончательно отсечь себя от Древа и Эквестрии, а так же создать заклинание ловца душ. В эти сети попалась я, умершая ровно в миг активации заклинания, одна из множества подходящих под параметры заклинания душ. Найтмер Мун оставила мне свою память, свое тело и четыре года на луне, а сама умерла, окончательно. За это время я подучила магию, составила немного планов, построила себе там какое-никакое, а жилье, а так же раз этак сорок прожила всю жизнь Найтмер Мун в ее шкуре через воспоминания. И нет, Селестия мой враг не потому что она была врагом Найтмер Мун, а потому что ее цели и идеалы мне отвратительны по сути своей. Такая вот кратенькая история.
Повисла тишина.
Твайлайт долгие минуты сверлила взглядом индиффирентно смотрящую на нее в ответ Найтмер, пока Ноксия пыталась просто собрать рассыпавшуюся картину мира.
Фестралка подозревала, что-то с Владычицей не так, но даже в жутком кошмаре не могла представить, что она умерла, там, на луне. В одиночестве, безумии, страхе лишиться не жизни, но самой себя, своей сути...
Но Великая на то и была Великой, что не оставила своих верных пони без поддержки. Вместо себя она прислала воительницу, ту, кто поведет их в битве, кто не знает жалости, сомнений, страха.
Найтмер...
– Почему ты все это рассказала?
– Твайли, Твайли, ты ведь и сама прекрасно все поняла. Тебе просто нужно подтверждение твоих догадок, правда?
– Да.
– Ну что же, – лиса бросила короткий взгляд на Ноксию. – Я не хочу, чтобы наиболее приближенные ко мне пони чего-то обо мне не знали. Чем дольше бы я хранила свое происхождение в тайне, тем большим ударом для вас было бы раскрытие истины. Запомните, поняши, Селестия – это не только размазня, не способная направить своих подданных на смерть, но и правительница с тысячелетним опытом. И она наверняка догадалась, что я – не Найтмер Мун, не ее сестра. Не нужно быть гением, чтобы предположить, что она при первой же возможности попытается проехаться вам по мозгам. Не ментальной магией – она спешки не терпит, и требует подготовки – так хоть словами. Так что, нахуй надо, прятаться. Вот она, правда, лучше я ее вам расскажу, чем потом в самый ответственный момент вы мой же рог мне в задницу воткнуть попытаетесь.
Твайлайт покраснела, что ну очень удивило Ноксию. Это что эта дневная себе там навоображала?
– И... Что теперь? – осторожно спросила фестралка, пытаясь понять, как ей жить с этими знаниями.
– Да ничего. Замок этот надо захватывать... – Найтмер задумалась, потирая подбородок пальцами. – Укреплений наставить, патрули, всякая такая ерунда. Это будет наш вторичный плацдарм, плюс, мне надо поколдовать над Древом гармонии, авось, смогу ебнуть Селестию через него.
– Ты ведь проверила нас ментальной магией, – почему-то довольно улыбнулась Твайлайт, смотря на наставницу. – Я права? И мы прошли тест.
– Угу, я даже удивлена. Думала, ты меня тут же на месте и попытаешься ебнуть.
– И лишить себя источника знаний из другого мира? Да ну нахуй!
Ноксия не удержалась и всхрапнула – ругань Найтмер в исполнении дневной пони почему-то звучала ну очень забавно. Лиса, впрочем, и вовсе расхохоталась, оскалилась в ухмылке.
– Чудно, чудно, – лиса встала с трона, отряхивая штаны, и через дым обратилась аликорном. – Будет время – посидим за печеньками. А пока я тебя вот чего попрошу сделать...
***
Селестия смотрела, как ругаются ее советники, с каждой минутой все сильнее и сильнее повышая голос, и понимала, что она проигрывает. Если уже не проиграла.
Найтмер Мун поставила ее перед безвыигрышной развилкой. Если Эквестрия продолжит лишь сдерживать атаки, устранять последствия, они проиграют. Если же Селестия пересилит себя, и начнет атаковать в ответ – они... Тоже проиграют, но уже идеологически. Уподобятся врагу, их методам, отринут Гармонию, просто потому что милосердие, добро и дружба не влияют на тех, кто пришел сеять хаос, раздор, войну.
Аликорн пыталась понять, могла ли она поступить иначе, предпринять еще что-нибудь, и у нее не получалось. Она сделала все, на что была способна, исходя из наложенных на себя ограничений.
Нельзя просто отвечать враждой на вражду, ведь это противоречит Гармонии. Она не могла множить ненависть и злобу.
Нельзя атаковать поселения фестралов, ведь тогда они будут не лучше них. Она не могла нести горе пони даже если те – ее враги.
Нельзя собирать армию, войска, ведь с тем же успехом она могла просто пойти и вызвать Найтмер Мун на бой.
С ровно таким же исходом, как и при противостоянии армий.
Без Элементов и прямого вмешательства Гармонии, она просто не сможет дать бой сестре. Не став Дэйбрейкер, не воспылав злостью и ненавистью, она не сможет сражаться полноценно. Пытаясь сохранить облик страны, ее устои, Селестия отдала инициативу противнику и теперь могла лишь болезненно сжиматься в ответ на каждый удар.
Потому ли Найтер Мун медлила, что знала, ей некуда спешить? Если Селестия не начнет давать отпор, Эквестрия падет просто под давлением внутренних противоречий, если же все же начнет... Ну, ее цель, вернуть Дэйбейкер, будет выполнена.
Принцесса была уверена, для Владычицы Ночной фестралы, кошмары, вся эта война, лишь средство по достижению цели, вернуть ту Владычицу Дня, которой она когда-то была. Найтмер Мун хладнокровно наносила удар за ударом, руша все, что удалось построить за тысячу лет, загоняя Селестию в угол, не давая и шанса на иной исход. Она лишила ее мира, Гармонии... Ученицы и названной племянницы. Да, Кейденс вернется, будучи связанная с Гармонией, Древом и Эквестрией, но когда и какой? Они ведь так и не выяснили, насколько на самом деле бессмертны. Когда-то сестры считали, что не могут умереть в принципе, но принцесса любви была жестоко, зверски убита – обезглавленное, истерзанное тело привезли в закрытом ящике под чарами стазиса.
И Твайлайт Спаркл. Пусть лишь одна из множества учениц и учеников до того, но... Селестия прикрыла глаза, пользуясь тем, что разошедшиеся не на шутку советники не обращали на нее внимания.
Она ошибалась, это факт. Много, много раз в течение этой... войны. Когда проигнорировала Твайлайт Спаркл, когда отправила к ней на помощь одну лишь Кейденс, когда вызвала Шайнинг Армора, чтобы он руководил гвардией. Когда... когда отправила его на «расследование», считая, что он сможет вырвать ученицу из хватки Найтмер Мун. Почему ей казалось, что это сработает? Была ли то вера в Гармонию, надежда на проблески света и родственных чувств в Твайлайт?
Да какая теперь, право слово, разница...
Эквестрия трещала по швам, сокрушенная диверсиями, смертями и ее бесполезностью, раздираемая страхом. Пусть она не прятала голову под крыло, но это не отменяло ее слепоты, вызванной верой в Гармонию, Дружбу, во все светлое и теплое, то, ради чего она и стала собою нынешней. У нее больше не осталось средств сдерживания.
Селестия горько усмехнулась, осознав, куда повернули ее мысли.
Средства. Вот как она уже думает о своих пони, своей стране. Просто средства решения проблем... Сколько ударов потребуется, чтобы ее воля сломилась, чтобы рассвет вновь запылал безудержным пламенем? Насколько хватит ее веры в Гармонию, которая вот уже два с лишним месяца НИКАК себя не проявляет?
«Стоило оно того?»
Извечный вопрос, что сестры задавали и себе, и другим. Селестия отказалась от него, решив, что да, ответ всегда и всюду – да. Что бы ни произошло, какими бы ни были последствия, приняв решение, сделав выбор, она всегда считала, что оно того стоило. За любое решение должна быть уплачена своя цена. Ее становление Селестией, аликорном мирного дня, лишенной злобы, агрессии, было ценой мира в Эквестрии, как и ссылка Найтмер Мун на луну. Она пожертвовала своей волей и даже сестрой ради Гармонии на землях своей страны, и всегда считала, что оно того стоило.
Но вот Найтмер Мун вернулась, и всего за два месяца практически разрушила все, что строилось тысячу лет. Обесценила все жертвы и выборы, наглядно продемонстрировав, что Селестия не просто переплатила, а буквально заложила все, что у нее было, за позолоченный булыжник.
– И что? И стоило оно того, а?!
Вопль одного из советников вырвал Селестию из пучины раздумий. Аликорн обвела взглядом кричащих друг на друга пони, и никто не замечал ее тоскливого взгляда. Поджав губы, она отвернулась, пытаясь совладать с эмоциями, несколько секунд она просто слушала все более и более грубую ругань, и в итоге сдалась.
– Нет, – тихо бросила принцесса, встав со своего места и покинув зал.
В ее сторону никто даже не посмотрел.
***
Арк Шейд аккуратно выровнял стопку пустых листов бумаги, перевел взгляд на лежащую на столе чернильницу с пером... И пододвинул ее чуть правее, выравнивая относительно других предметов.
Не то, что это было столь уж необходимо, и он никогда не был законченным перфекционистом, но ему всегда нравилось, когда на его рабочем столе царил идеальный порядок. Хотя бы иногда, когда было время этот самый порядок навести.
Поток задач от Великой, зачастую невероятно сложных, наконец-то иссяк, что и позволило фестралу немного расслабиться. Осторожно подняв удерживаемую обеими ногами чашку, жеребец повел носом над ее краем, вдыхая аромат дефицитного свежемолотого кофе. Ни сливок, ни сахара, только зерна и горячая вода. Непереносимая бурда по мнению его особенной пони, для него же – прекрасный напиток, полный самых разных оттенков и намеков.
Сделав маленький глоток, Арк Шейд прикрыл глаза, смакуя вкус, заодно перебирая в голове последнюю полученную информацию.
Он до сих пор не знал, как рассказать Великой, что все «вооруженные силы» Эквестрии – это меньше пяти сотен королевских гвардейцев, оставшихся без капитана, и что-то около восьмидесяти вондерболтов. Он понимал, насколько это дико звучит, осознавал, что сам бы не поверил в такое, но вот они, сухие факты, многократно перепроверенная информация, надежность которой обеспечена множеством источников. У дневных не было не то, что армии, даже в целом боеспособных подразделений, все ее существование держалось на пресловутой гармонии и некоей магии дружбы, что бы это ни было.
Как рассказать об этом Владычице, чтобы та не усомнилась в его рассудке? Он не знал, но тянуть дальше было нельзя. Он и так потратил необоснованно много времени на переподтверждение полученной информации, чтобы его доклад был весомым, от которого не отмахнуться. Нет, Найтмер Мун всегда всерьез воспринимала любые его отчеты, но речь шла не о выявлении каких-либо важных производств, а о состоянии вооруженных сил врага. Эквестрия, с какой стороны ни посмотри, казалась могущественной, богатой страной с крепким основанием.
Но вот именно что казалась, а не была.
Владычица Ночная не спешила, выбрав наиболее логичную с учетом имеющейся информации стратегию длительного изматывания противника, Арк Шейд ее поддерживал в этом целиком и полностью, но без его доклада она будет медлить еще дольше, попросту не зная, что фестралам нечего – и некого – опасаться. Да, был риск стихийного ополчения, партизанства, всего этого, но не очень высокий, да и сомневался жеребец, что Найтмер Мун начнет угнетать дневных просто потому что они дневные. Наказ «мирняк не трогать без причины» он донес до своих подчиненных настолько, насколько это было возможно. Сколько тех жертв, из шести с четвертью миллионов? Всего девятьсот сорок семь пони за более чем два месяца диверсий, работы кошмаров, устранений. Ничтожные цифры, в истории даже одного лишь клана Танцующих в тени был год, когда из-за болезней, голода и тяжелых условий гибло не меньше. Это при том, что в клане в лучшие времена было всего две с половиной тысячи фестралов.
Ему следовало доложить о состоянии войск Эквестрии, но он медлил, тщательно подбирая слова. От того, в каком ключе будет подан отчет, зависело будущее не только дневных, но и ночных. Нельзя говорить, что у Селестии вообще нет армии, Великая вполне могла на основе этой информации приказать начать массовую оккупацию пограничных городов. Фестралы справятся, запаса снаряжения и выучки хватит, но где гарантия, что мирное население не взбрыкнет? Но и утверждать, что вероятность партизанских действий со стороны дневных крайне высока, было неправильно, и упирать на это не стоило – Найтмер Мун вполне могла решить, что стоит и дальше «кошмарить» Эквестрию, пока она не сложится сама в себя. И, опять же, если ждать слишком долго, принцесса дня могла начать действовать активнее, и тогда их преимущество просто расстает, как тень во тьме.
Поставив опустевшую чашку на стол, Арк Шейд окинул взглядом идеально ровную стопку бумаги, мысленно в последний раз прикидывая текст отчета, и потянулся к чернильнице...
– Так и знала, что ты тут шкеришься, – фестрал не вздрогнул, да и вообще никак не продемонстрировал своего удивления, лишь спокойно обернулся, столкнувшись взглядом с янтарными глазами Великой.
«Рассеянный, расфокусированный... Она о чем-то думает. Значит, не срочное, но важное», – быстро проанализировал увиденное жеребец, отметив и полные доспехи, и «винтовку» на спине Владычицы.
– Я весь внимание, Великая.
– А? – аликорн сфокусировалась на Арк Шейде. – А, да, тут маза есть, вондерболтов обезглавить. Заодно Равенерам практика, застоялись, бедняги...
– Могу я узнать, почему именно сейчас? – аккуратно подбирая тон, спросил фестрал, внимательно отслеживая реакции Владычицы.
– Ноктюрнал, оказывается, до Замка не добралась, ее перехватили этих их вондерболты. Она к ним в доверие втерлась, особенно к кэпу их, этой, как ее там... Спитфайр, вот. Я ее нашла во сне, она сказала, что сможет выманить ее на нужное место, и мне нужно, чтобы ты определил подходящую точку перехвата. Ну и дуру эту проверил, а то чет подозрительно...
– Ноктюрнал мои подчиненные ведут с тех пор, как вы выслали ее из города, – заметил Арк Шейд, мысленно готовясь к разносу.
– Поясни.
Взгляд Найтмер Мун мгновенно стал жестким, холодным. Еще не хищный, но уже недовольный, острый.
– Мы не выходили с ней на контакт, однако, следили за ее действиями, – фестрал выдержал пристальный взгляд аликорна, пусть у него и встала дыбом шерсть. – Я не докладывал вам, так как ее действия ни коим образом не вредили вашим планам, а вмешательство могло... помешать ее инциативе по внедрению.
– Вот как. И что ты еще утаил, считая, что знаешь лучше?
Зрачки янтарных глаз расширились, и вот это уже откровенно пугало. Это дневные могли думать, что сужающиеся зрачки – признак атаки, на деле было строго наоборот...
– Ни в коем случае, Великая, я лишь желал обеспечить надежность и весомость данных...
– Уж что весомо, а что нет, оставь, бляха, мне решать! Твоя задача – доставлять всю ебанную инфу, какой бы она, блять, ни была!
Арк Шейд с ужасом смотрел на множество острых зубов, мелькающих буквально перед самым его носом. Очень много и очень острых, белых клыков, сделавших бы честь и мантикоре, не то, что фестралам с их парой маленьких клычков.
– И в мыслях не было, Владычица!
– В нос мне не пизди! – рявкнула аликорн, ударив ногой в грудь жеребца. Пока лишь просто обвинительно толкнув, не ломая ребра, но лишь пока. – Решил, что лучше меня, бля, знаешь, да?! Манипулировать инфой решил, разведчик хуев?!
– Я... Я виноват! Молю, пощадите!
От былого спокойствия и уверенности не осталось и следа, Арк Шейд растянулся на полу, закрыв голову ногами, дрожа от страха. Перед его глазами всплыла Ноктюрнал, избитая, выплевывающая кровь из-за пробитых сломанными ребрами легких, на которую в бешенстве орала Найтмер Мун. Да, она ее потом исцелила... И выслала с глаз долой из города, приказав в одиночку отправиться в Замок Двух Сестер на разведку. Фестралка, казалось, не сделала ничего столь ужасного, но позже уже успокоившаяся Владычица Ночная объяснила, чем им грозила «оплошность» кобылки.
Остаться без еды всего за пару дней из-за опустошения складов в случае большой войны было смерти подобно.
И он совершил, похоже, сравнимую по последствиям ошибку.
– А ведь я тебя в пример всем ставила, – прошипела Найтмер Мун, ногой заставив фестрала поднять голову. – Говорила, мол, смотрите, какой Арк Шейд профессионал. А ты вот мне чем отплатил?
– Великая... – сквозь мутную пелину слез прошептал жеребец, чувствуя, как в груди все сжимается.
Он... Он ее подвел. Посчитал себя умнее, решил, что только ему ведома вся полнота информации, только он может принять взвешенное решение. В гордыне своей поставил себя выше спасительницы его вида...
– Твое счастье, что заменить тебя некем, – рыкнула Найтмер Мун, отбросив фестрала к столу. С шорохом и шелестом стопка бумаги упала, разлетевшись по всей комнате желтоватыми прямоугольниками. – Мне нужен глава разведки, и ты им останешься. Но если подведешь меня еще раз...
Жеребец побледнел, когда аликорн демонстративно облизнулась.
– Я могу быть в любой тени, – прорычала Великая, нависая над забывшим, как дышать, Арк Шейдом. – Каждый сон – моя обитель. Не думай, что скроешься от меня хоть где-то, но если ты покажешь себя хорошо – я забуду о твоем провале. Ноктюрнал нашла шанс заработать мое прощение, найдешь и ты.
– Я... – фестрал сглотнул. – Я сделаю все для вас и вашего успеха, Владычица.
– Не сомневаюсь, – сухо бросила Найтмер Мун, отворачиваясь, словно ей было неприятно на него смотреть. – Жду доклада о точке перехвата Спитфайр. И да... Чтоб вся инфа по вооруженным силам Эквестрии была у меня на столе сегодня же. Ты и так охуеть как затянул с этим делом.
Владычица нырнула в тень под собой. Арк Шейд несколько секунд молча собирался с силами, беззвучно плача и смотря прямо перед собой, но в итоге со злостью на себя стер с щек слезы, схватил несколько листов бумаги и сел за стол.
Он больше не будет медлить. Больше не будет сомневаться. Он... Он будет достойным фестралом, воином Великой. Найтмер Мун всегда прислушивалась к советникам, а он в гордыне своей построил некий образ, имеющий мало общего с реальностью.
Такой ошибки он больше не совершит.
Первые строки отчета легли на бумагу твердым, уверенным почерком.
Глава 15
Найтмер безразлично наблюдала в прицел своей винтовки за тем, как Спитфайр о чем-то болтает с Ноктюрнал нарезая вокруг фестралки круги. Летели они по меркам пегасов низко, довольно медленно, и для этого ночной кобыле даже не нужно было притворяться.
Как никак, сотню километров навернули.
О чем говорили две кобылы, аликорну было неинтересно, а вот мельтешение пегаски вызывало разумные опасения. Нет, если Равенеры случайно заденут – или разорвут на части – Ноктюрнал, то и хрен бы с ней, так Аккурейт, каким бы прекрасным стрелком ни был, вполне мог промахнуться по Спитфайр. Будь ты хоть трижды гением снайперского дела, мишень, наворачивающая круги и полупетли во всех трех плоскостях без какой-либо системы и с разной скоростью, была, мягко говоря, сложной. Не помогало и расстояние – от позиции расчета до кобыл было метров восемьсот.
Именно поэтому она и страховала Равенеров, просто на всякий случай, предварительно убедившись, что ее пони понимают, что дело не в недоверии. К счастью, Гравис, Сайлент Шейд и Аккурейт соображали достаточно, чтобы понять все предпосылки личного контроля операции со стороны Найтмер.
Впрочем, она уже убедилась, что и фестралы умеют разочаровывать. К сожалению.
Арк Шейд... Бывшая лиса ведь и правда надеялась, что хотя бы в этом мире сахарных поняшек разведка не начнет творить какую-то херню, как в ее прошлой жизни. Понятно, что дело банально в обладании информацией, которая может прямо и косвенно влиять на решения командования, но она верила, что у нее достаточно авторитета, и, что важнее, весьма грозная репутация. Увы, этого оказалось мало, а ведь этот фестрал ей нравился своим профессионализмом.
С другой стороны, возможно, не стоило его так запугивать... Но она себя в гневе просто не контролировала, ту же Ноктюрнал она чуть не убила, когда выяснила, что эта кобыла по дурости, самоуверенности и недостатку ума вытряхнула со складов почти весь провиант длительного хранения, мол, надо б его заменить. И все бы ничего, да только заменять было нечем, а запасы уже розданы под предлогом, что у них все равно срок подходит, а так хоть кому-то пригодятся.
То, что срок «подходил» только самое раннее через четыре месяца, ее не волновало. Сказано, мол, обновить запасы, значит, надо обновить запасы. Подумать и сначала добыть замену ей та самая самоуверенность напополам с глупостью не дали, из-за чего весь клан на полтора месяца оказался без резервов на случай большой войны.
Найтмер не убила Ноктюрнал только потому что убивать своих ей не хотелось. Да и сворачивать шею за глупость было все же перебором... Но и видеть рядом, а особенно на командной должности такую идиотку она не хотела. Да только подзабыла, что ее слова почти всегда воспринимают буквально, и посыл «в Вечнодикий, Замок подметать», Ноктюрнал посчитала прямым приказом.
Ну и отправилась подметать Замок Двух Сестер, в одиночку.
– Равенеры готовы открыть огонь, – раздался из наушника голос Сайлент Шейд.
– Работайте, страхую, – ответила Найтмер, чуть перемещая винтовку относительно себя. К ее счастью, лисьи глазенки оказались не просто красивой декорацией, у нее не было столь же серьезных проблем с бинокулярным зрением, и старая добрая оптика для нее работала безотказно. Тому же Аккурейту пришлось городить магическую линзу, он банально не видел прицельной сетки – не то фокусное расстояние.
Вот только стрелять все равно приходилось буквально на глаз, ну не проходила она подготовки снайперов. Баллистику выстрела она знала, как и нужные формулы, но как рассчитать выстрел на дистанцию в добрые семь сотен метров – понятия не имела. Оставалось лишь уповать на начальную скорость пули.
Аккурейту потребовалось еще немного времени на то, чтобы сделать выстрел – слишком уж активно мельтешила Спитфайр, и не сказать, чтобы она была такой уж непоседливой. По докладам и личному наблюдению, капитан вондерболтов была вспыльчивой, полностью оправдывая свое имя, но все же достаточно серьезной, умелый тренер и неплохой командир. Могла ли она подозревать, что ее держат на прицеле? Если да, то откуда утечка? Или Селестия поняла, что винтовка Найтмер была оружием дальнобойным?
Да какая теперь, блин, разница.
Зачарованный снаряд натурально взорвал пегаску, разбросав перья, куски плоти и костей по всей округе. Это буквально был выстрел из пушки по воробью, энергии снаряда хватило бы, чтобы просто на голой массе проломить стальную плиту толщиной миллиметров двадцать. А тут – с восьми сотен метров по мелкой кобыле. Мгновенная смерть.
– Хорошая работа, – Найтмер закинула винтовку на спину, затянула крепежные ремни. – Голову себе оставите, или я заберу, прием?
– Эм... – голос Сайлент Шейд звучал даже не недоумевающе, а откровенно заторможенно. – Минуту, Великая...
Аликорн фыркнула. Она не сомневалась, что фестралы от «трофея» откажутся, но им нужен был предлог. Просто так послать ее им воспитание не позволяло.
– Мы бы хотели отказаться, Владычица, мы считаем, что... «трофей» может быть полезен в запугивании дневных, прием.
– Принято, сворачивайтесь и возвращайтесь на базу, конец связи.
Найтмер выбросом магии подкинула себя вверх – так было проще, чем взлетать, махая крыльями. Полет вообще не вызывал у нее никаких эмоций, да и в прошлой жизни она к тому же парашюту относилась предельно скептически. Ничего лучше твердой земли под ногами для нее не было, и полноценные махалки ситуацию никак не изменили, ей больше нравилось ходить теневыми тропами – было в этом что-то свое, особое, чарующее. А полет... Ветер в харю, ну и шпаришь, еще и крыльями машешь, иначе воткнешься рогом в землю – что в этом приятного?
Бледноватая Ноктюрнал сидела в стороне от основного круга разлета останков Спитфайр и старательно смотрела куда-то в сторону. Аликорн закатила глаза, грубо приземляясь – скорее даже вбивая копыта в землю – рядом с кобылкой. Фестралка вздрогнула и вжалась в землю, опустив голову и уши. Вздохнув, Найтмер осмотрелась.
На то, чтобы найти немного помятый кусок шеи с головой, потребовалось всего несколько секунд. Гидродинамический шок от снаряда такого калибра больше походил на полноценный фугасный взрыв, не помогала и мягкая оболочка из золота. Аккурейт умудрился попасть точнехонько в грудь пегаски, в результате чего грудная клетка просто перестала существовать – в разные стороны разлетелись передние ноги, крылья, круп и, собственно, кусок шеи с головой. Кровищи расплескалось...
С каким-то неясным удовольствием втянув носом запах выпотрошенного тела – в прошлой жизни она ничего приятного в вони кишок не находила – Найтмер бросила взгляд на мелко дрожащую Ноктюрнал.
Нахмурилась, присмотрелась еще раз... И, подняв пискнувшую фестралку телекинезом, с силой потерла шерсть на крупе копытом.
Под толстым слоем жирной краски проступили детали какого-то рисунка.
Метка, кьютимарка, как ее называли эквестрийцы.
Ноктюрнал разрыдалась – дрожала она, как выяснилось, не от страха, а именно сдерживая слезы, и это громче любых слов говорило об отношении самой кобылки к метке.
– И давно она у тебя? – опустив Ноктюрнал на траву, тихо спросила Найтмер.
– В... В темнице... Когда меня заперли! Привели вондерболты и заперли, оно просто появилось! – рыдая, захлебываясь, выдавила из себя пони. – Я не хотела! Я не виновата! Оно само!
– Поэтому у тебя получилось втереться в доверие к Спитфайр, верно? Из-за метки. Они решили, что ты теперь с ними.
– Д... Да!.. – всхлипнув, фестралка упала на землю, накрыв голову ногами. – Они водили меня по каким-то дурацким праздникам! Мне приходилось улыбаться им, делать вид, что мне это нравится! Но мне не нравилось! Они... Они все такие довольные, веселые, сытые, у них все есть, а мы... А мы считали каждый паек! Каждую крошку!
– Разве тебе не понравилась такая сытая жизнь? – спокойно спросила Найтмер, опускаясь на траву рядом с Ноктюрнал.
– Понравилась? Понравилась?! – фестралка зло, с яростью мотнула головой. – Это было отвратительно! Эти дневные считали, что они лучше всех! Что только они знают, как жить правильно! Они обвиняли во всем Вас! Что это из-за вас мы тысячу лет скрывались в горах! А я... Я ведь была... Была одной из тех, кто хотел переселиться в Эквестрию, еще шесть лет назад...
Ночногривая пони терпеливо ждала, пока прижимающая уши кобылка отдышится.
Откровенно говоря, Найтмер не удивилась, она охренела. Охренела от того, насколько искренней была Ноктюрнал, как много в ней было ненависти к эквестрийцам. И ведь она была пацифисткой, причем одной из наиболее ярых, куда там Ноксии. И вот теперь Ноктюрнал натурально истерила из-за метки, делавшей ее ближе к эквестрийцам, чем когда-либо, с желчью и ядом описывала, как хорошо и весело жили дневные пони, несмотря на диверсии, несмотря на войну.
Ничего удивительного в этом для Найтмер не было, гражданские всегда воспринимали боевые действия, удары по тыловым структурам как нечто, что их не касалось. Пока живы они сами, пока государство функционирует хоть как-то, цивилы будут продолжать ходить на работу, в магазин, собираться в барах и ресторанах, ночных клубах и так далее. Это солдаты месят глину с руками по локоть в крови и черными от пороха и грязи мордами, а гражданские... Что им эта война, пока они спокойно спят в своих кроватках, умытые и в чистом белье? Да ничего. Новости почитать.
И вот Ноктюрнал увидела все это лично. Воочию посмотрела на кругленьких сытых пони, возможно даже в этом их Кантерлоте, вероятно, ощутила на себе «радостные» взгляды, и ей это не понравилось. Настолько, что, стоило Найтмер найти ее сон, как она сразу, сама предложила выманить Спитфайр, чтобы от нее избавиться. А ведь до того она втерлась той в доверие, «подружилась» с ней.
Это было странно, неестественно, даже подозрительно, но... Но Найтмер буквально знала, что это не игра. Чувствовала своей изменившейся сутью, как ощущала страх. Никаких сомнений. Рисковала ли она? Вероятно, но без риска не добиться победы. Да и, стоило признать, что она слишком жестко наказала пони, которая просто априори не могла знать, как правильно проводить ревизию в условиях военного конфликта. Найтмер тоже ошибалась, признавала свои ошибки, но только перед самой собой.
Единственный вопрос оставался к Арк Шейду – знал ли он о появлении метки у Ноктюрнал, или не знал? И если нет, то каким образом умудрился это пропустить?
– Ну, покажи хоть, что у тебя там нарисовано.
– Не хочу, – замотала головой фестралка, стыдливо пряча метку крылом. – Я... Я ее сразу замазывать начала... Только несколько дневных о ней знали.
Вопрос снят, жеребец не виноват. Но ему все равно придется постараться, чтобы добиться прощения, а вот Ноктюрнал... Вздохнув, Найтмер на секунду закатила глаза, пользуясь тем, что кобылка смотрит себе под ноги, и осторожно приобняла ту крылом, подтянув к себе.
Судя по тому, с какой скоростью фестралка прижалась к ней, ей это действительно было необходимо.
– Я прощаю тебя, Ноктюрнал, – тихо сказала Найтмер, мягко поцеловав пони в макушку, рядом с гривой. – Нам пора домой.
Спустя несколько минут она провалилась в тень, забрав с собой все еще всхлипывающую Ноктюрнал.
***
– М-да, – коротко, но емко прокоммертировала Твайлайт Спаркл текст отчета разведки, который Найтмер передала ей для ознакомления.
– Я вродь уже спрашивала, но спрошу еще раз – ты у Селестии чему училась, что вообще нихера не знаешь?
– Отвечу как и в предыдущие три раза – хуй его знает, – фыркнула единорожка, распробовавшая всю прелесть обсценной лексики. – Нет, я предполагала, что с гвардией все плохо, Шайнинг Армор что-то такое упоминал, но чтобы настолько...
Ноксия промолчала, со своей копией она уже ознакомилась и даже кое-как уложила в голове новую картину мира.
Картину, в которой у Эквестрии вообще не было шансов победить. Особенно теперь, когда Найтмер и Твайлайт совместными усилиями доработали девятый прототип, и даже наладили мелкосерийное производство. Для этого, правда, Владычице пришлось преобразовать из камня добрую тонну запчастей из псевдометалла, а единорогу – обучить два десятка фестралов вырезать руны и правильно напитывать их своей магией через копытокинез, но сам факт. Даже с боеприпасами проблем не было, Великая смогла сделать аналог взрывчатки из остающейся от обработки магических кристаллов пыли.
Было забавно, когда на вопль Найтмер «эврика!» ей отозвалась одна из административных фестралок.
– Ну что, мы теперь пойдем брать Кантерлот?
– Вот в кого ты у меня такая воинственная? – фыркнула аликорн, на что Твайлайт Спаркл беззастенчиво ткнула в нее же ногой. – А, ну да, действительно. Вот, блин, знаешь, хотелось бы, но что-то мне не хочется в случае проеба быть переебанной элементами и уебывать обратно на луну, там серо, сухо, пыльно и нихуя нет.
– И что тогда? Ну, по твоим грандиозным планам?
– Мои планы не грандиозные, а стратегические, это другое, – Найтмер подошла к карте, на которой были размещены фишки, отображающие силы Эквестрии.
Но теперь она знала, что каждая фишка, это буквально отряд гвардии, а не полк или хотя бы рота. И разрывы в их порядках из хитрого маневра превратились в банальный недостаток личного состава. Похоже, Селестия просто не хотела отправлять и так немногочисленные войска – хотя скорее стражу – натурально на смерть, и это буквально был посыл уровня «пожалуйста, не убивай там никого». Было вполне в духе солнцекрупой.
– Ладно, стратегические, но однохуйственно.
– Слушай, тебе не идет матюкаться, как мне, – заметила аликорн, на что Твайлайт показала ей язык. – Ты же в курсе, что я могу приказать в тебя хуев напихать?
– А ты в курсе, что я потом тебе их на блюдечке принесу.
Дружно усмехнувшись – Ноксия закатила глаза и тяжело вздохнула – пони вернулись к карте.
– Короче, суть в чем. По изначальному плану сейчас должен идти третий этап, постепенный, тихий захват Замка Двух Сестер. Я, собсно, для этого и просила тебя аккуратненько напихать там стационарных артефактов маскировки. Но чет мне теперь кажется, что нам туда надо вламываться и внаглую объявлять Замок территорией кланов. Клана... Ноксия, а такой вопрос, смотри, вот мы воюем с Эквестрией, так?
– Да, Великая, – растерянно ответила фестралка, не понимая, к чему вопрос.
– А мы – это кто? Вооруженные бандоформирования?
– Э... Королевство Найтмер?
– М-де, ты б еще Фестралендом нас назвала.
– Почему нет? – Твайлайт фыркнула. – Звучит не хуже Эквестрии.
– Ой да ну тебя нахрен.
– М-м-м, не в ближайшее время, к сожалению.
Найтмер вздрогнула, вспомнив слова своей копии. Вроде всего-ничего прошло, но будто целая вечность.
– Ладно, Королевство, так Королевство, не Империум и на том спасибо. В общем, формируем несколько расчетов, обучаем, снаряжаем и занимаем Замок. Ноксия, мне нужны строители, причем в количестве и уровня «заебеним крепость за неделю», Замок не то, что ремонтировать, перестраивать надо. Далее, объявляй малую мобилизацию, сотни три, пускай захватывают ближайшее крупное поселение, что у нас там?
– Из крупных городов – Мэйнхеттен и Филлидельфия, немного дальше Балтимейр.
– Знаете, я все еще хренею с ваших названий, но хвост с вами... И нет, на такие крупные цели мы пока замахиваться не будем.
– В лесу южнее расположен Холлоу Шейдс, но все, что нам о нем известно, это его местоположение, – Ноксия развела крыльями. – Даже железнодорожная ветка к нему разрушена. Разведчики предположили, что город вообще заброшен, слишком темный и расположен неудачно для дневных – в этих лесах традиционно сыро и туманно, почти болото.
– У нас под боком все это время было какое-то эквестрийское поселение?
– Я вам докладывала о нем еще полтора месяца назад, – фестралку прищуренные глаза Владычицы не напугали, и даже не смутили – привыкла. – Вы сказали «забить».
– А где этот Холлоу Шейдс? – поинтересовалась Твайлайт, на что перепончатокрылая пони ткнула копытом в карту. – Ага...
– Что «ага»?
– Я, кажется, знаю, что это за место, читала о нем в библиотеке. Через этот лес когда-то шла единственная дорога к будущей Филлидельфии, а далее еще и Мэйнхеттену, но после удалось пробить туннель через горы севернее. Эм... Погодите-ка... – Твайлайт Спаркл в шоке уставилась на Ноксию. – Железная дорога прямо через ваши горы идет что ли?
– Ну, да? У нас не было возможности отказаться, знаешь.
– Подожди, но поезда все еще ходят!
– Это мой приказ, – Найтмер постучала ногой по Мэйнхеттену. – Перерезать крупнейшую артерию сейчас нам не выгодно, в этом городе живет под лям сахарных понях. Если мы грохнем жэдэшку, там начнется такой кризис, что пиздец накроет нас быстрее, чем мы успеем сказать «ой». Ты просто представь, куда попрутся эти ебнутые, когда выяснится, что все, поставок не будет?
– По дороге подальше, – кивнула Твайлайт, хмыкнула. – То есть, Селестия все это время не просто знала, где вы, но и могла устроить вам тут полноценное наступление, пользуясь рабочей транспортной артерией... М-да.
– До возвращения Великой нам с поездов иногда грузы сбрасывали. В последнее время даже почти каждую неделю, в основном, всякая бытовая мелочь, которую изготовить сложно.
– Бусы для туземцев, – поморщилась Найтмер, смотря на карту. – Отправьте разведчиков в этот Холлоу Шейдс, пусть убедятся, что там действительно нихера нет. Если все же есть, пусть определят, насколько это поселение ценно для Эквестрии, и если оно нахер не нужно – население согнать, но вежливо, город разграбить и сжечь нахуй. Не нравится он мне, вот крупом чую, проблемы от него будут...
Аликорн осеклась, ощутив... Даже не сигнал, скорее, этакий «хлопок», разнесший эхо по всему магическому полю. Встала дыбом шерстка у Твайлайт, осознавшей, какая должна быть мощь у заклинания, поднявшего такую мощную «рябь», и только Ноксия непонимающе уставилась на обеих пони.
– Это... Что это было?!
– Ностальгия, сука, хоть и не моя... – Найтмер фыркнула, сосредоточилась и ударила ногой по полу, выбрасывая в мир целую прорву магии. Для нее, как аликорна, это было не так уж и сложно. – Дэйбрейкер, ну, тогда еще Дэйбрейкер и Найтмер Мун так давали понять друг другу, что хотят встретиться в одном приметном местечке.
– Это ведь явная засада, – Твайлайт пригладила ногой вставшую дыбом гриву. Только что на ее глазах Найтмер грохнула буквально вникуда три ее резерва. Неудивительно, что той так легко давалась материализация, единорожка бы померла, пытаясь таким образом создать хоть что-нибудь.
– Запомни, засада перестает быть засадой, когда о ней знают. Это уже разборка... – ночногривая пони встряхнулась. – Ноксия, кликай Равенеров, пусть собирают свой Венатор и берут полный бэк. Твайлайт, передай Кошмарам, чтобы готовились к выходу полным составом.
– Великая? «Венатор»?
– П2-1, они ему имя придумали... Так, блять, пиздеж в пизду, за работу, бляха-муха!
***
Ясное, чистое небо, легкий ветерок, и прекрасный вид на гору Кантерлот и расположенный на его склоне одноименный город. Когда-то сестры любили отдыхать телом и разумом именно здесь, вдали от суеты, бесконечных забот, пыли и грязи. Давным давно Дэйбрейкер и Найтмер Мун своими копытами построили здесь маленькую беседку, укрытую иллюзиями, укрепленную зачарованием, место, известное только им двоим.
За тысячу лет почти ничего не изменилось.
Все та же простенькая постройка из камня и дерева, все та же замысловатая вязь старой рунной записи, пара широких скамеек, с которых открывался вид на долину внизу, на реки, леса, дороги и поселения. Разве что появились магические светильники, да простенький артефакт, защищающий от насекомых.
Селестия стояла немного поодаль от беседки, как и всегда так и не решившись занять место Дэйбрейкер, свое место. Точно так же, как и все эти годы, она лишь проверила рунную вязь, убеждаясь, что постройке ничего не грозит, зарядила светильники и посмотрела вдаль, на Кантерлот.
Но кое-что все же изменилось.
Глухой стук накопытников, звучный щелчок и ощущение пристального взгляда в загривок.
Найтмер целилась в Селестию из своей винтовки и не могла понять, что происходит. Она битых полчаса обыскивала всю округу, выглянула из каждой самой мелкой тени, но не смогла обнаружить засады. Высадив Равенеров с Твайлайт Спаркл на соседнем пике, в пяти сотнях метрах западнее, а так же разместив вокруг беседки Кошмаров, аликорн все же решила показаться Селестии, сняла винтовку с предохранителя... И ничего не произошло.
В смысле, вообще ничего.
– Неужели и тебя гложут сомнения? – не оборачиваясь, тихо спросила Селестия.
– И в чем твой план? – Найтмер дважды дернула крыльями, сигнал Равенерам, «готовность к выстрелу». – Заболтать меня насмерть решила? Выяснить, что я тебе приготовила? Что?
– Нет больше плана, Найтмер Мун, – принцесса тихо вздохнула, опустила голову. – Я знаю, что мне не победить.
– Н-да? И поэтому ты два с лишним месяца тупила?
«Что ты задумала, сахарная кобыла?», – мелькнуло в голове бывшей лисы.
– Я пыталась понять тебя, вернувшуюся. Что тебе нужно? Возвращение Дэйбрейкер? Эквестрия? Моя смерть, окончательная и бесповоротная? И, кажется, поняла.
– Для той, кто тянет время пиздежом, ты слишком нихуя не предпринимаешь.
– Я не тяну время, – Селестия демонстративно медленно, ногой сняла с себя корону и опустила на камень рядом. – Я сдаюсь.
– Что? – Найтмер даже отступила на шаг, совершенно не понимая, что происходит. – Что ты несешь?
– Ты сражаешься не против меня. Тебе не нравится Гармония... Мир. Иначе бы ты давно меня убила, как убила Кейденс.
– Ага, конечно, прилетаю я к тебе такая красивая, а ты по съебам и возвращаешься с элементами.
– Элементами... Так ты не знала? Элемент Смеха недоступен. Ты ее травмировала, практически убила, бедняжка Пинки Пай до сих пор не очнулась.
– Думаешь, я тебе поверю?
«Сука, да где твоя сраная засада? Копишь силы? Ждешь подкрепления? Что ты задумала?!»
Селестия ничего не ответила, просто впервые за разговор посмотрела в сторону иссия-черной пони.
Найтмер застыла.
Не розовые, но и не оранжевые глаза. Что-то среднее, цвета пылающего рассвета, и это нагляднее любых слов и ощущений говорило о переменах в Селестии.
– Помнишь наш вопрос?
– Помню.
– Я теперь не уверена, что оно того действительно стоило, – белая пони легла на землю, смотря на возвышающуся вдали гору Кантерлот. – Тысячу лет мира ты разрушила за два с половиной месяца. Я проиграла. Как это было, слова... Я капитулирую. Безоговорочно. Сражаться с тобой, все равно что стать Дэйбрейкер вновь, но тогда стоило ли вообще становиться Селестией? А если нет... Ты будешь возвращаться. И сражаться. Против Гармонии, против мира, против ненавистного тебе порядка.
Найтмер молчала, позволяя белокрылой кобыле изливать душу. Та никак не защищалась – хватило бы и простой пули из ее винтовки, не то, что Венатора. Она могла просто пристрелить ее, но хотела узнать, что заставило тысячелетнего аликорна сдаться. И сдаться ли? Может, это очередная уловка с целью выявить ее оружие против такой опасной цели? Или пока они разговаривают, силы Селестии штурмуют клан Танцующих в тени? А может...
А может, и нет никакого плана? Но что ей делать тогда?
– Ты слишком упряма, чтобы сдаться, Найтмер Мун. Даже если ты – все еще ты, моя сестра, а не кто-то иной, порожденный безумием лунного одиночества. Я не знаю. Ты слишком упряма, и готова уничтожить Эквестрию во имя своей идеи, а потому я просто прошу тебя сохранить хотя бы ее.
– Сохранить... – Найтмер фыркнула, оскалившись. – Ты готова на все ради куска земли с понями? Ради вот этой херни, из-за которой мы никогда не сможем умереть? Ты действительно все забыла? Или забила, как забила на все свои обещания, которые ты давала?
Несколько долгих секунд Селестия молчала, после чего опустила голову. В ее душе, сердце, разуме поселилась такая знакомая, такая... отвратительно притягательная сосущая пустота. Сколько раз она нарушила свое слово? За тысячу лет наберется на тысячу клятвопреступников.
– Скажи мне, – Селестия обернулась, смотря прямо в глаза Найтмер, и в глазах ее стояли слезы. Искренние слезы раскаяния, боли, и от этого взгляда иссия-черной пони было не по себе. – Скажи мне, ты – моя сестра?
Ночногривая аликорн обратилась дымом и медленно встала на ноги, чувствуя на себе взгляд, с каждым мгновением все более отчаянный.
– И отчего же ты плачешь, принцесска? – проворчала лиса, пристально смотря в большие, влажные от слез глаза. – Не ты ли отправила сестру на тысячу лет в ссылку? Не ты ли ждала безумца, сошедшую с ума пони, чтобы вылепить из нее столь нужную тебе Луну?
– Я... – Селестия опустила взгляд, всхлипывая. – Я... Это все я... Все я виновата. Почему ты не убила меня сразу?
– Сказала бы, чтобы помучить, но я – не твоя совесть, – аликорн дернулась, сжалась. – Ты сожрешь себя сама. А пока... Знаешь, мне тут сказали, что я неплохо пою. И у меня есть одна немного подходящая песня. Но не тебе, Селестия, а Дэйбрейкер, которая, как надеялась Найтмер Мун, еще существует где-то тут.
Лисица ткнула пони в грудь, на уровне сердца, после чего мягко приподняла мордочку Селестии, заставляя ее посмотреть себе в глаза.
– Скажи мне, оно стоило того? Стоила твоя гармония жизни твоей сестры?
– Нет... Не стоило... – аликорн зажмурилась, с трудом сдерживаясь от рыданий. – Но я не смогу вновь стать Дэйбрейкер... Не могу...
– Нельзя стать той, кого ты убила.
Найтмер создала из магии гитару. Точную копию той, что лежала у нее в комнате, которую она в свое время смогла сделать только с седьмого раза, на слух подбирая материалы, форму, конструкцию. Сформировав зажимные накладки на пальцы, лиса села на скамейку, где когда-то, больше тысячи лет назад, любила лежать Найтмер Мун, и точно так же посмотрела вдаль, на высокую гору Кантерлот.
– Помни, Селестия, эти слова не для тебя. Они – для Дэйбрейкер. Найтмер Мун любила ее больше всего на этом гребанном свете... И столь же яростно ненавидела тебя, убийцу.
Когти коснулись струн. Словно сама магия чувствовала момент, ибо гитара, только-только материализованная, была идеально настроена. Лучше, чем смогла бы самка.
Don’t cry, my love,
Don’t cry, my love.
It’s okay, it’s okay.
I’m not gone.
Don’t cry, my love,
Don’t cry, my love.
It’s okay, It’s okay.
I’m not gone.
I’m in the flowers,
I’m in the trees,
I’m in the same air you breathe.
I’m in the fire,
I'm in your bones,
I’m in the fingertips of lovers, I don’t know.
I'm in the water,
I'm in the moon,
I'm in the lies someone told you, were true.
I’m in the earth,
I’m in your orange.
Oh, I’m in the raised fists, that fight for a better world.
I’m in the sky,
I’m in your fears,
I’m in the fishes dancing in the sea.
I’m in the sinners,
I’m in your prayers,
I’m in the promises we made to break.
(I'm Not Gone by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)
Как и Ноксия когда-то, Селестия не поняла ни слова, но почувствовала, о чем поется в песне. Почувствовала... И разрыдалась, остро, до боли в сердце осознавая, что эти слова, эти эмоции адресованы не ей.
– Когда... Если ты вернешься, мир будет другим, Селестия, – Найтмер отложила гитару, облокотив о скамейку, встала. Подняла руку, зная, что Равенеры ее увидят, что они держат Селестию на прицеле. Зная, что рядом с ними стоит Твайлайт, жаждущая мести, возможно, в чем-то бессмысленной, неправильной, но все же. – Лучше тебе быть к этому готовой.
Лиса резко опустила руку, делая шаг назад.
По округе разлетелся грохот выстрела.
Глава 16
Кланы фестралов вошли в столицу без единого препятствия. Марширующие через половину Эквестрии колонны перепончатокрылых пони никто даже не пытался задержать, настолько все были запуганы, шокированы... Ошеломлены. Украшенная окровавленными белыми перьями корона Селестии красовалась на голове уверенно шагающей во главе своей армии Найтмер, и эта регалия громче любых слов кричала: принцесса дня пала. Теперь страна принадлежала владычице кошмаров.
По пути фестралы, несмотря на бросаемые в сторону дневных пони взгляды, вели себя сдержанно, подчиняясь приказам Владычицы. На ночлег устраивались в городах, разбивая временные лагеря, ставя палатки, питались пайками и, если запасы города или деревни позволяли, конфискованными продуктами. Ничего серьезного, изымали только излишки, а немногочисленным добровольно отдающим свои припасы дневным даже платили компенсацию битсами, запас которых у кланов был пусть и не значительным, но ощутимым.
Столица же встретила ровные ряды оккупантов пораженной тишиной.
Жители Кантерлота в паническом ужасе смотрели, как фестралы обезоруживают гвардию, разгоняют вондерболтов, милицию, и никто не смеет им сопротивляться. Перепончатокрылые всего за несколько часов заняли дворец, построили прислугу, поставили своих пони на все ключевые позиции, пока Найтмер в сопровождении Твайлайт Спаркл и Ноксии осматривала тронный зал и бывшие покои Селестии.
– Траходром, прости Случай, – фыркнула аликорн, рассматривая огромную кровать с балдахином.
Покои были выполнены в теплых, персиковых тонах, никакого золота, только на потолке изображение солнца с аккуратно вписаной в него люстрой с магическими кристаллами. Всякого рода безделушек было мало, похоже, Селестия проводила здесь не так уж и много времени.
– Ви-и-и! – Твайлайт под недоумевающими взглядами Ноксии и Найтмер с разбегу прыгнула на кровать. Матрас спружинил и подбросил пони вверх, будь прыжок посильнее, единорожка бы воткнулась рогом в навес. – Всегда хотела так сделать!
– Дите малое, чесслово, – фыркнула бывшая лиса, аккуратно перебирая разложенные на тумбочке перед зеркалом предметы. – Мази, крема, щетки... М-да.
– А что вы рассчитывали увидеть, Великая?
– И правда.
Ванная, в которую вела неприметная дверь, была под стать кровати – у Найтмер бассейн был меньше. Душ и вполне привычный по прошлой жизни смеситель, какая-то магическая сушилка – рунная запись была новой, и аликорн в ней сходу не разобралась, да и не пыталась.
Туалет в соседней комнатке был не золотой, что и радовало, и расстраивало одновременно.
Следующей остановкой стал рабочий кабинет Селестии, и вот здесь уже было поинтереснее. Сразу стало понятно, где та проводила большую часть времени, так как именно здесь хранился запас чая, сервиз, целая куча всяких приятных глазу и сердцу штуковин, и даже была припрятанная за шкафом лежанка с пледом. Принцесса явно всю себя отдавала Эквестрии, что, конечно же, не могло не вызывать определенного уважения. С другой стороны, иначе бы своего она и не добилась.
– Обживешься тут или другой кабинет предпочтешь? – поинтересовалась Найтмер у Ноксии. Фестралка выронила блокнот.
– Великая?!
– Ты прикинь, что будет, если я реально начну в этом копаться? – аликорн обвела крылом ломящиеся от свитков, книг и просто бумаги полки. Темно-серая пони задумалась и побледнела. – Ну вот. Поэтому, если не хотите роту в масштабе вместо страны, сделаем так. Я все еще буду высшей властью, но вот всю эту галиматью гражданскую курить будет кто-то другой. Надежнее и ответственнее вас двоих у меня никого нет.
Пони дружно переглянулись. Глаза у обеих были одинаково огромные, шокированные, но уже спустя мгновение Твайлайт пожала плечами.
– Если надо, то попробуем, я думаю. Эквестрия не сразу строилась.
– Чудно, чудно... Запрашивайте любых спецов, любые кадры, дергайте как наших, так и дневных. Пока госаппарат парализован, возможно, ваще разбежался, так что, работы будет много. Меня дергать разрешаю, я не собираюсь скидывать на вас всю эту херню, но я во всем этом дерьме откровенно не разбираюсь – Селестия еще тыщу лет назад Найтмер Мун задвинула в сторону, так что, опыта у меня нет. И да... Ноксия, кликни Арк Шейда, пусть гнездится в Кантерлоте. Напомни ему, что я его еще не простила за косяк, авось, будет бурить активнее.
– Да, Великая.
– Твайлайт, к тебе не менее ответственная задача. Я в курсе, что ты не спец по обществознанию, но лучше тебя в местных реалиях никто из нас не разбирается. Следи, чтобы эти мудозвоны нам тут цирк не устроили, разрешаю карательные меры.
– Конечно, без проблем.
– Окейно, так же передайте Квазару, чтобы его ударное крыло обживало казармы гвардии. Бля, куда бы приткнуть Эвер Глори с его диверами...
Боевые крылья клана Танцующих в тени были небольшими по численности, так как представляли собой специализированные подразделения. Квазар командовал ударным крылом, фактически, штурмовиками, которых Найтмер и сама периодически натаскивала, да и снаряжение у тех было соответствующим. Правда, по итогу вышло, что они вообще никак не участвовали в войне, но аликорн решила, что лучше иметь тяжелую дубинку на боку на всякий случай, чем остаться с голым крупом, когда аргумент все-таки понадобится, но его не будет.
В отличие от ударного крыла, диверсионное во главе с Эвер Глори было главной действующей силой клана, наработав за два с половиной месяца просто прорву опыта. И все бы ничего, но если штурмовиков можно было просто распихать по доставшимся в наследство казармам, диверсантам требовался полноценный отдельный штаб с полигонами, складами и нехилым таким снабжением. Большую часть сложных диверсий они отрабатывали, строя соответствующие макеты территории, тот еще цирк, но рабочий, особенно в связке с разведкой Арк Шейда. Для примера, в Кантерлот диверсанты проползли самостоятельно, без участия Найтмер, каким образом и какими усилиями, аликорн даже не задумывалась.
Но в целом, проблем с размещением не оказалось – диверсанты временно потеснили штурмовиков, в будущем собираясь занять Клаудсдейл. Были с кадрами – дневные частично разбежались, так что пришлось срочно затыкать дыры хоть кем-то. Из фестралов были так себе горничные, но зато они хорошо ловили пони, которых можно было поставить горничными, да и на кухню персонал набрать таким вот способом тоже получилось. И никто даже не отравился. Впрочем, на этом сложности только начинались, но не у аликорна, которую особо не дергали. Наверное, не оценили решение проблемы с сопротивлением какого-то упертого единорога, которого она просто и без сомнений сжала в кубик. Буквально.
Бредя по полупустым коридорам дворца, иссия-черная пони рассеянно смотрела по сторонам, погруженная в свои мысли, куда сильнее, чем обычно. Только сейчас, когда основная беготня с передислокацией и занятием столицы завершилась, а сама она распихала обязанности по исполнителям, до Найтмер дошло, что все кончилось. Да, неожиданно, да, вместо штурма вражеских укреплений с борьбой против элементов гармонии получился пшик со сдавшейся Селестией... Но закончилось. Она чувствовала себя тем самым набравшим инерцию поездом, резко вмазавшимся в скалу, и теперь просто не могла понять, что делать.
По ее стратегическому плану, на захват Эквестрии должно было уйти не меньше восьми месяцев, с постепенным занятием территории, борьбой с партизанами и упорным колдовством над Древом с целью поднасрать Селестии. А в итоге – победный марш от земель клана напрямую в Кантерлот. Танцующие в тени вообще массово переезжали в столицу, в подземном городе было решено оставить только дежурную роту и резервный склад с устаревшим снаряжением и оружием, на хранение. Да и Тенескрыты с Шепчущими не отставали, потихоньку занимая основные посты в будущем правительственном аппарате.
Что бы там дневные пони себе не навоображали, но перепончатокрылые любили простор, открытое небо. Да, им не очень нравился яркий день – цена адаптации, при солнечном свете они видели сильно хуже – но никакой сверхчувствительности к солнцу или шуму у них не было. Та же эхолокация была в основном магической, хоть и дополненной разными эволюционными особенностями, вроде смещенного диапазона частот и тех самых кисточек на ушах.
Поняв, что она опять заблудилась в собственных мыслях, Найтмер усмехнулась и внимательнее осмотрелась. Судя по всему, ноги привели ее в какой-то сад, вероятно, просто на запах – пахло тут... Приятно. Не одуряюще, но расслабляюще, множество цветов смешивались в неописуемую композицию, смешанную с ароматом земли и травы. Глубоко вдохнув, аликорн улыбнулась... И закашлялась, поперхнувшись воздухом. Потерев ногой глаза, она прищурилась, просто чтобы убедиться, что ей не мерещится.
Но нет, статуя драконикуса так и стояла посреди сада.
– Она точно ебанутая, – пробормотала Найтмер, осторожно пробираясь между клумб.
Знакомая поза, со скрещенными лапами – или все же руками? – на груди, снисходительная ухмылка на морде. Словно бы криво сшитое нерадивым щенком... жеребенком тело, разные рога, крылья, ни одной одинаковой лапы и всего один торчащий из пасти клык. И, конечно же, ощущение странной, изменчивой магии, той самой, что гнула реальность по единому щелчку пальцев.
Дискорд. Древний дух Хаоса, существо невероятной мощи, плюющее на любые законы и правила мира, играющееся реальностью, как заблагорассудится. Еще тогда, больше тысячи лет назад, Найтмер Мун задумалась, как им удалось одолеть драконикуса. Магией гармонии? Смешно, слишком велики были возможности Дискорда. И эта его ухмылка... То, как он красовался, менял реальность, но не атаковал, лишь раздражал, бесил и тянул время. Причем сестрам-то это было куда важнее, иначе бы не получилось у них заковать духа в камень.
А еще Найтмер сильно напрягало ощущение расходящейся по округе силы драконикуса. Тысячу лет назад такого не было.
– Так тогда и скрепы покрепче были.
– Пиздец, – коротко, но емко выдохнула аликорн, даже не став оборачиваться.
– Ну, допустим, я не настолько ужасен, – Дискорд, покачиваясь, проплыл мимо Найтмер и обвился вокруг своей же статуи. – Правда, я хорош в таком образе?
– Не хватает плаща, – коротко кивнула пони, мысленно готовясь нырнуть в тень или вовсе – экстренно телепортироваться.
«Затмение сделает меня достаточно сильной, чтобы хоть как-то ему противостоять, но это если мне дадут провести ритуал...»
– А и правда! – дух смерчом завертелся вокруг камня, и спустя мгновение уже стоял рядом с Найтмер, сложив пальцы рамкой. У статуи появился позерский плащ, тоже каменный, словно бы развевающийся на ветру. – Да, так намного лучше. И я даже не выгляжу теперь, как злодей.
– Да неужели?
– Найтмер, Найтмер, – снисходительно покачал головой стоящий слева Дискорд, нагло оперевшийся о правый бок аликорна, у которой от такого надругательства над пространством что-то в голове заклинило. – Ты ведь своей сутью чувствуешь, ну не зло я, а, лиса из другого мира? Или мне лучше звать тебя иначе, более подходящим именем?
– Более подходящим? – пони тряхнула головой, отчего драконикус вообще оказался половиной слева, половиной справа, а третью – сверху. От такой мозаики несчастный мозг начинал уже откровенно побаливать, поэтому она крыльями аккуратно собрала части духа в кучу, стараясь не задумываться, как у нее это вышло.
– Ну как же, ты ведь принесла войну на эти земли, – Дискорд, которого Найтмер случайно скомкала, разгладил себя утюжком и с хлопком надулся до нормального состояния, зажав нос пальцами.
– И-и-и?
– Ну и какая ты после этого Найтмер, а, Беллатрикс?
Аликорн прищурилась, смерив спокойно покачивающегося в воздухе духа.
Беллатрикс. Имя, данное ей Лирикой. Бывшая лиса хмыкнула, чувствуя какую-то странную, горковатую иронию в том, что мать нарекла ее Воительницей. Впрочем, таким было значение ее имени здесь, в Эквестрии, маме же оно просто нравилось. Она даже никогда не сокращала его, в отличие от брата, называвшего ее Трикс, и умела выводить красивым шрифтом. Имена ее лисят были единственными словами, ради которых она была готова тратить время, все остальные ее записи словно хвостом были сделаны.
– Для Раздора ты слишком хаотичен.
– Да неужели? – точно скопировав интонации Найтмер, хмыкнул драконикус. – Я – не Хаос, я – Раздор, как ты правильно заметила. Я та сила, что обретает мощь в буре ссор, безумии раскола, но я не сею хаос как таковой.
– И зачем ты мне все это рассказываешь? – Найтмер свела глаза на кончике рога, на котором крутился на одной лапе миниатюрный дух.
– Приветствую коллегу и провожу ликбез, – Дискорд хмыкнул, садясь в плетеное кресло. – Помнишь историю, Беллатрикс? Больше тысячи лет назад пони объединились и совместными усилиями во главе со Старсвирлом уничтожили вендиго. Они изгнали из мира вражду.
– Для мира без вражды на Эквусе слишком дохрена было войн.
– Ну так а я кто по твоему? – возмущенно фыркнул дух, демонстративно растягивая на груди футболку с надписью «Раздор». – На меня, знаешь, свалилось, что я даже с ног сбился!
– Это все замечательно, но причем тут я? – Найтмер отпихнула от себя одну из нижних лап драконикуса, когда та споткнулась и упала на нее. – И заканчивай. Это было забавно только первые пять минут.
– Не могу, – Дискор развел руками. – Закованный в Гармонию, я не мог растрачивать силу, и она из меня лезет бесконтрольно. Видишь? Я даже пальцами не щелкаю.
– Так причем тут я?
– Ты – Война, Беллатрикс, вот и все. Селестия, став проводником Гармонии, извратила баланс мира, ну а ты его исправляешь.
Найтмер скептически хмыкнула. Она солдат, штурмовик, в каком-то смысле дитя войны, но не ее воплощение, не настолько она поехала крышей. Да и Дискорд был тем еще типом, мало ли, что там у него в голове крутилось вместо мозга.
– Для того, кто столь печется о балансе мира, ты слишком легко сдался тогда, не? Тебе было достаточно избавиться от Дэйбрейкер и Найтмер Мун.
– И лишить мира Солнца и Луны? Ты за кого меня держишь?! Ах да...
– Я убила Селестию.
– Ты отправила ее на перерождение, – покачал головой Дискорд, ругнулся, поймал отвалившийся рог и, обтерев основание о шерсть на шее, прилепил обратно. – Но сама-то ты осталась, верно? Ты, конечно, Война, но все еще Найтмер и Найтмер Мун, потому, к слову, хотя бы сегодня вовремя смени светила, а то некрасиво выходит.
– Блять, – аликорн с благодарностью кивнула драконикусу, создавшему часы у нее на ноге. Ну, как часы, на циферблате было только два символа – восхода и заката. – Ну, время еще есть... Так, погоди. Ты поэтому со мной спокойно трындишь?
– В точку! – Дискорд отмахнулся от прилетевшей следом запятой. – Моя работа здесь закончена, и я, пожалуй, пока отлучусь, – драконикус вздохнул, снял с головы шляпу-цилиндр. – Знаешь, ты вот права, на постоянной основе это раздражает.
– Люблю быть правой, а не левой.
– Но-но, это мои шуточки, оставь и мне немного экранного времени.
Найтмер фыркнула, задумавшись.
Неважно, был ли Дискорд прав...
– Я прав!
...Это ничего особо не меняло. Главное, что пока он не настроен на конфронтацию, а значит, риска столкнуться с ним в прямом бою пока – пока! – еще не было. Если он действительно не Хаос, но Раздор, одна из основ мира...
– Ну а кто я еще?
...ХВАТИТ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ!
– С кем ты пиздишь?
– С автором, он строит экспозицию.
Найтмер приподняла сразу обе брови, после чего махнула крылом. Разбираться в словах драконикуса было вредно для ее психики.
– И что теперь? Мы вот так спокойно, мирно разойдемся?
– А ты бы хотела эпичной битвы с превозмоганием? Я тебе что, Танкред? Ты уже гнешь реальность не хуже меня, мы этот мир при прямом конфликте просто сломаем! Вот когда все устаканится, когда баланс мира и войны выровняется, мы ослабнем, а гармония очухается от хука с левой в твоем исполнении, тогда я подумаю о войне. Приколов.
– Избавь меня от этой хуеты, а?
– Какая ты скучная, но на то ты и Беллатрикс, – Дискор хмыкнул. – Ну, ничего, я пока пойду, загляну на соседний континент, а ты развлекайся. Если что – зови, поболтаем, с тобой забавно.
– Со мной скучно, но забавно, ну да, конечно, – аликорн фыркнула, проводив взглядом рассыпавшегося на мириады маленьких дискордят духа, улетевшего куда-то на восток. – Но за часы и подсказку о судьбе Селестии спасибо, конечно.
– Всегда пожалуйста.
– Да вали ты уже...
***
Обсиживая подушечку на перекрашенном в темно-синий троне, Найтмер все вертела и вертела в голове разговор с Дискордом. Если отбросить всякую дичь, вроде взбесившегося пространства и других не поддающихся логике явлений, то это была дружеская беседа за чашкой чая, но никак не столкновение между аликорном и древним духом. Драконикус вообще показался ей крайне последовательным и, что совсем неожиданно, нормальным и в чем-то даже приятным собеседником.
Так почему все пони считали его чуть ли не воплощением хаоса? Только из-за любви творить всякое? Ну так сильный, упертый, но необученный единорог на голой дури мог сотворить херни не хуже драконикуса. Строго говоря, каковы были последствия Эпохи Дискорда? Страна в руинах, да, множество заколдованных пони, десятки, сотни аномалий... И как следствие – раздор. Эквестрия развалилась на десятки, сотни маленьких поселений и групп, так было меньше шансов привлечь внимание духа, а после началась борьба за ресурсы, не тронутые изменчивой магией земли и так далее. Причем не война, дальше простых ссор и драк не дошло, но все-таки. Работы сестрам привалило, конечно, сшить воедино то, что было грубо разорвано, но как-то справились.
А после Селестия получившееся одеяло сплавила в единый монолит, который уже Найтмер как следует обстучала кувалдой. Неудивительно, что Дискорд ушел гулять, ему в Эквестрии в ближайшее время просто делать нечего. В то, что она могла что-то противопоставить древнему духу, бывшая лиса не верила, где он, а где она?
Называться своим прошлым именем аликорн так же не собиралась, так как не считала себя прямо вестником войны. Да, слащавый мир и застой ей не нравились, бесспорно, хищная натура не терпела сидения на крупе ровно, но называться Воительницей? Войной? Она не настолько тщеславна, ей хватало называть себя Владычицей Кошмаров. И возможность чуть ли не буквально крутить на роге солнце и луну самоуверенность до потолка ей не поднимала – что-то это не особо помогло Дэйбрейкер и Найтмер Мун в борьбе с Дискордом.
Встреча с древним духом вообще вышла странной, не менее странной, чем окончание войны с Селестией. Не то, чтобы Найтмер действительно хотела жестокого сражения на грани возможного, но она его ожидала, подспудно готовилась, и... И облом. За всю войну она даже магазина к винтовке не отстреляла, два выстрела в первый день, три выстрела на встрече Ноксии и дневных... Все. Никакой беготни под пулями, борьбы, прорывов на грани возможного, смертей и убийств, ни-че-го. Все два с половиной месяца она просто готовилась, направляла фестралов, пыталась усилить свою армию, считая, что ей предстоит затяжное фронтовое наступление на Эквестрию, а в итоге – пшик, не достойный упоминания. Даже обидно, войной, по сути, и не пахло.
Впрочем, чего она еще ожидала от слащавого мира, выстроенного Селестией?
Аликорн не жаждала кровавой бойни, но и вот так восседать на троне ей было просто противно. Она и сюда-то пришла только для того, чтобы раз и навсегда разобраться с аристократией, досаждающей Твайлайт и Ноксии своей идиотией. Требовать – требовать! – от оккупационной администрации каких-то там привелегий, даже неясно, чего в этих единорогах было больше, тупости или храбрости.
Прикинув время по часам на ноге – пришлось, правда, сделать насечку на циферблате, немного попортив вид – Найтмер усилием воли выкинула из головы лишние мысли и сосредоточилась на грядущем представлении.
Целая делегация из двух десятков холеных, лоснящихся цветастых единорогов, даром, что не толстых, просто округлых, как и положенно сытым эквестрийцам. Одежда, на которую рабочих часов ушло больше, чем на пару комплектов доспехов с оружием, укладка, явно какие-то крема и духи. Духи, из-за которых сопровождащие сборище фестралы откровенно морщились и моськи воротили, а Найтмер, принюхавшись, и вовсе не удержалась и чихнула, чуть не сбросив черную корону. Пожалев, что в тронном зале не открываются окна – а витражи было жалко, они все же были красивыми – аликорн помахала перед собой крылом, разгоняя чрезмерно резкий запах.
– Вы меня тут травануть решили, что ли? – еще раз чихнув и потерев нос сгибом ноги, проворчала Найтмер, на что единороги принялись растеряно переглядываться. – Ладно, хвост с вами... Итак, я слышала, что у вас есть ко мне какие-то требования?
– Да, Ваше Высочество...
– Величество.
– Прошу прощения?.. – осекся холеный белый единорог с пшеничного цвета гривой и синей бабочкой – на воротнике, но без костюма, дурдом.
– Это Селестия была принцесской. Я – королева, и скажите спасибо, что не императрица, а то были предложения.
– Д-да, Ваше Величество, у... Кхм! У нас, высшей аристократии Эквестрии, имеются определенные, вполне заслуживающие исполнения требования, касающиеся не в последнюю очередь...
– Ближе к делу.
– Прошу прощения?
– Укороти свою речь до десяти слов, аристократишка, или я укорочу твой язык до десяти миллиметров.
– Миллиметров?
– Найтшифт, в старых мерах это сколько? – аликорн обернулась к стоящему позади трона командиру Кошмаров, который, не таясь, читал какую-то книгу. Жеребец задумался.
– Пятая копыта примерно.
– Ты слышал?
– Д-да, Ваше Величество, – единорог замолчал, бегая глазами в поисках поддержки, но его подпевалы предпочли изображать статуи и слиться с местностью. – Если кратко, мы требуем к себе соответствующего аристократии отношения, Ваше Величество.
– Короче, чтобы вас любили, вами восхищались и платили за то, что вы есть?
Белый жеребец втянул голову в плечи и даже сделал шаг назад.
– Для начала, ты вообще кто?
– П-при... Эм... Блюблад, Ваше Величество.
– Так вот, Блюблад, назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должна приказать вас всех поставить к стенке и расстрелять? – Найтмер вытащила из-за спины свиток с отчетом Твайлайт Спаркл о том, сколько средств аристократия потратила на свои пышные балы, вечеринки и так далее. Да, они эти деньги заработали, это факт, но во многом вся их работа была даже не бизнесом, а простым владением землями по праву предков. – Вы ведь просто паразиты, растрачивающие миллионы битс на всякую ерунду. То-то экономика откровенно стагнирует.
– Я... Мы не понимаем, Ваше Величество...
– Мне вся эта хуета тоже не шибко понятна, – под дружный вздох ужаса буркнула Найтмер, отбрасывая свиток в сторону. – Но поступило рацпредложение конфисковать нахрен ваши земли и поместья, а вас вздернуть, и я склонна его принять.
– Ваше Величество!
– Но... Как же...
– Вздернуть?!
Повинуясь жесту, фестралы дружно взмахнули крыльями, раскладывая закрепленные на них клинки, и пони затихли, в ужасе уставившись на хмурых воинов.
– Эквестрия больше не будет бесхребетной страной сахарного мира, – аликорн встала с трона, медленно спускаясь по широким ступеням. – Страна встает на военные рельсы, аристократики. Стране нужны деньги, ресурсы, в том числе и живые. Вам придется как следует вложиться, всей своей душой, разумом и телом, иначе...
Нырнув в тень, Найтмер выскочила прямо перед испуганно всхарпнувшим Блюбладом, нависнув над ним, оскалившись во все клыки.
– Иначе десятком-другим пони в этой стране станет меньше. Вопросы есть?
– Н-н-нет, Ваше В-величество, – хором, почти идеально синхронно ответили прижавшие уши дневные. Ни следа от былой спеси, зато очень много столь приятного аликорну страха, даже ужаса. С удовольствием втянув носом перебивший вонь духов аромат, Найтмер облизнулась, отчего кто-то не выдержал и грохнулся в обморок.
– Идите, МОИ маленькие пони, и не забывайте – из каждой тени за вами слежу Я.
Аристократы сбежали так быстро, будто на них ехал танк. Как только не затоптали валяющуюся без сознания кобылу.
– Унести в гостевые, пусть прочухается, – приказала иссия-черная пони, раздраженно поморщившись.
Она надеялась, что хотя бы эти отпор дадут. Забыла, где оказалась, вот и стоит, разочарованная. Даже расстреливать никого не пришлось...
– Кэп, а мы идем на кого-то войной? – поинтересовался Найтшифт, не открывая взгляда от книги. Прищурившись, Найтмер разобрала только часть названия, что-то там про некую Дэринг Ду. Судя по тому, как хмыкал фестрал, чтиво было занятное.
– Не сегодня и не завтра, но пиздюлей отвесить соседям было бы неплохо, – аликорн взбила подушку на троне и уселась на нее с видом «меня не кантовать». – Ишь чего удумали, ноты протеста мне, блять, присылать.
Первым же указом Найтмер полностью закрыла границы Эквестрии, фактически обрубив торговые связи. Хотя какая там, право слово, торговля, сплошная благотворительность, даром что не абсолютно односторонняя. Естественно, это не могло не сказаться на дипломатической напряженности, но Найтмер было на нее плевать, бывшая лиса планировала переставить страну на военные рельсы года за два – именно такой срок назвали Твайлайт Спаркл и Ноксия спустя три бессонных дня ковыряния в разведенном Селестией бюрократическом аде. Неудивительно, что принцесска жила в кабинете, с учетом того, как много она контролировала лично, было странно, что та вообще спит. Возможно, Найтмер чего-то не понимала, но с ее точки зрения это было абсолютной дуростью, все равно, что генерал армии будет лично контролировать хотя бы ту же логистику, подписывая отправку каждого груза.
С другой стороны, такой тотальный контроль позволил гармонии не просто цвести и пахнуть, а натурально зомбировать целую страну и почти всех ее соседей, которым совсем не понравилось сокращение поддержки со стороны, сокращение ровно до нуля.
Найтмер понимала, что своими действиями фактически переводит все страны вокруг в категорию врагов, но ее это устраивало. Много-много пограничных стычек, может быть, парочка войн, неважно, победоносных или с треском проигранных, но это даст ей то, чего она хотела – страну, которая под ударами будет просто вынуждена развиваться и становиться лучше, сильнее. Злее. Да и возможность получить ученых и инженеров для решения вопроса вооружения для пони, особенно совмещения магии и технологии, манила своими перспективами. Даже будь она гениальным инженером-конструктором, а она не была, в одиночку разработать оружие под четвероногую понячью тушку во вменяемые сроки было практически невозможно.
Ну, не считая единорогов, но отправлять на фронт только один подвид пони из четырех было той еще глупостью.
– И какую страну мы будем щипать для начала?
– Я подумываю об останках Грифоньей Империи, – Найтмер телекинезом отобрала у запыхтевшего паровозом Найтшифта книгу и пробежалась взглядом по первой странице, хмыкнула. – По идее, в горах может быть немало ценных ресурсов... А слушай, неплохо, это ведь не первая часть серии?
– Нет, кэп, в библиотеке есть полное собрание, – фестрал с облегченным выдохом поймал книгу. – Вам принести?
– Сама метнусь. А то сидеть на этой каменюке – круп сплющится...
Глава 17
– Нихрена не понимаю.
Найтмер осторожно, потыкала тусклый кристалл удерживаемой копытокинезом палкой.
Элемент гармонии, судя по цвету, Добро, так и остался хрупкой бесполезной стекляшкой.
Артефакты – артефакты ли? – аликорн нашла, в очередной раз гуляя по Замоку Двух Сестер, когда ей осточертело сидеть на троне, изображая королеву. Во-первых, ей не нравилось отбирать славу у Ноксии и Твайлайт, которые, по сути, и управляли государством от ее имени, а во-вторых, приходящие на нее попялиться пони бесили самим фактом своего существования. От жестокой расправы спасали только книги о Дэринг Ду, стопкой стоящие у трона. Кем бы ни была эта Ирлинг, но она явно знала, о чем писала. Одно только описание быта заядлого путешественника, в частности, использования снаряжения и трудностей походной жизни, чего стоило. Конечно, сравнивать с фронтовым бытом было некорректно, но некоторые моменты прямо один в один. Да и писала Ирлинг хорошо, ну или Найтмер была слишком неискушенным читателем.
В общем, когда бывшей лисе совсем осточертели пугливо-любопытные морды подданных, она просто смылась в Замок, который как раз проходил реконструкцию. В свое время пришлось взашей прогнать с дюжину архитекторов, совавших ей под нос какие-то ажурные проектики, по типу того же Кантерлота, и ставить ответственным фестрала, но Замок Двух Сестер постепенно оживал, оставаясь крепостью. Пока же он был укрыт строительными лесами и грохотал на всю округу инструментами и перекрикиваниями рабочих, и такая атмосфера нравилась Найтмер куда больше слащавой жеманности дворцовых обитателей. Тех не спугнули даже поселившиеся на месте сбежавших дневных перепончатокрылые пони, совсем отбитые.
Аликорн расчитывала найти какие-нибудь следы из прошлого, может, интересные древности, типа тарелок там, статуэток, но никак не Элементы. После небольшого расследования выяснилось, что их вместилищем был потертый, но все еще целый сундучок, найденный рабочими в одной из комнат. Артефакты небрежно валялись внутри, словно мусор, магии во всем этом было почти нуль, вот фестралы, не разобравшись в назначении «странных стекляшек», и выкинули их в кучу строительного мусора, забрав себе сундучок – он был хоть полезен.
Каково же было удивление Найтмер, ощутившей странно-знакомые эманации в горе трухлявого дерева и обломков камней.
Доставали их дневные, которые натурально мелко вибрировали от страха из-за напряженного аликорньего взгляда в спины. Когда же ничего не произошло, бывшая лиса разогнала всех свидетелей и принялась натурально тыкать Элементы палочкой.
Потыкав все шесть – последним как раз и было Добро – Найтмер осторожно подняла Магию телекинезом. Потрясла, на всякий случай укрывшись барьером, потом постучала об камень.
У кристальной звезды отломился лучик, отчего аликорн почувствовала легкий стыд – взяла и сломала музейный экспонат. Ни на что большее эти куски стекла были не способны. Вздохнув, она попыталась вспомнить заклинание починки предметов, поняла, что такого в арсенале Найтмер Мун отродясь не было, и привычно ухнула магии побольше, чтобы прогнуть реальность посильнее.
Грохнуло знатно, да так, что строительные леса чуть не посыпались.
Когда фестралы и дневные сбежались на место взрыва, контуженная Найтмер как раз с матами пыталась стряхнуть с рога нанизавшийся на него кусок доски. Воспользоваться копытами «плывущие» мозги не додумались, пришлось ночным «спасать» Владычицу.
– Блятдски хвост, сука, – аликорн, держась копытом за висок, неуклюже грохнулась на круп. – Ебать, будто шумку мордой словила...
– Что случилось, Великая? – осторожно спросил начальник строительной бригады, периодически косясь в сторону лежащих на земле темных кристаллов. Те манили, притягивали взгляд своей чернотой и, казалось, бесконечной пустотой, таящейся в стеклянных гранях.
– Что-что... Запомни, солдат, никогда не пизди кувалдой стратегическое оружие, – Найтмер, покачиваясь, встала, тряхнула головой, упала, подползла к кристаллам и сгребла их в кучку. – Ух, ебать... Кликните Твайлайт Спаркл, мне нужны ее про-магические мозги... Блять, не только мозги! Знаю я вас...
Дневные в ужасе уставились на потупившихся фестралов и так же дружно отшагнули от них в стороны.
***
– Гнездишься? – ехидно поинтересовалась примчавшаяся телепортом Твайлайт Спаркл.
– В лоб дам, – рыкнула Найтмер, лежащая на кристаллах. Лежанка была неудобной, жесткой, кололась и впивалась гранями в живот, но слезть с них она не могла. Не хотела. Не получалось захотеть.
– Для этого тебе придется вста... – единорожка осеклась, следя взглядом за поднятым телекинезом булыжником. – Я поняла, не надо. Что случилось?
– Нарушение ТБ случилось, – буркнула аликорн, опуская голову на землю. – Нашла тут Элементы этой вашей гармонии, а они – стекло стеклом. Ебнула один об камень, он сломался, ну я и думаю, а хуле, починить надо. И ебнула магией, да посильнее.
– Заклинание починки ты не могла применить что ли?
– Стебешься? Откуда мне его знать?
Твайлайт открыла рот, задумалась, закрыла обратно – вспомнила, что то появилось сильно после изгнания Найтмер Мун на луну.
– А почему ты решила, что это вообще сработает?
– Ну так а преобразование стабильное, и материализацию, я как по твоему делаю?
Темно-сиреневая пони зависла, пытаясь уложить в голове наглейшее попрание всех законов магии. Даже Селестия, которая, как сама Найтмер признавала, была значительно сильнее, такого не демонстрировала. А тут, фактически, каждый день на глазах единорожки творилась, за неимением иного слова, ересь, идущая вразрез с логикой!
– Тебя что, на луне Дискорд покусал?
– Не, я с ним только недавно поговорила, он махнул лапкой и свалил на другой континент.
У Спаркл встала дыбом грива. Несколько секунд Найтмер любовалась выражением абсолютного ужасающего охреневания на мордашке ученицы, после чего все-таки метнула в ту булыжник, на безопасной скорости. Твайлайт телепортировалась в сторону просто рефлекторно, но этого хватило, чтобы отвиснуть.
– Найтмер, ты... – Твайлайт вдохнула, выдохнула, сверкнула глазами. – Ты ведь вроде серьезная, осторожная кобыла. Какого хуя?!
– Да я ебу что ли в этой вашей магии?! – возмущенно всхрапнула аликорн, пытаясь устроиться поудобнее на шести кристаллах. – Будь это мина, боеприпас там, хуй бы я на него чем-то воздействовала без бункера, а тут – ну стекляшки и стекляшки, магией не фонят почти, ну и хули мне бояться? Мне в еблет прототипы огнестрела взрывались, ничего, живая и красивая.
Твайлайт Спаркл посмотрела на наставницу, будто та внезапно отрастила второй рог и еще две пары крыльев. Найтмер даже смутилась. На мгновение. Охренела, что, оказывается, умеет смущаться, фыркнула, вздохнула.
– Ну что? У меня на луне крыша ехала. А тут – я уже сказала, я хуй зна. Нет у меня опыта обсера с магией, ну, не было. А тут просители-смотрители эти, ебать их коромыслом, вникать в госдела, решения по стране принимать, еще и Дискорд, бляха, загрузил так, что до сих пор аукается...
– А мне – икается.
Единорожка села, где стояла – появления драконикуса она ну никак не ожидала, надеясь, что это была шутка.
Дух, смерив взглядом застывшую памятником удивлению темно-сиреневую пони, хмыкнул, но щелкать пальцами не стал, вместо этого обратив внимание на хмуро смотрящую на него Найтмер.
– Не сверли во мне дырку, она не появится – я часть силы сбросил. Хотя, слушай, у вас тут такой разброд и шатание, что обратно накопится.
– Чего пришел-то? Поржать?
– Да, – абсолютно искренне кивнул Дискорд, щелчком пальцев создав себе розовое кресло и наполненную чем-то темным чашку. – Когда еще я смогу увидеть Войну, на голой дури стырившую артефакты у Гармонии?
– Чего? Ты стебешься?
– Если бы это был стеб, автор меня бы сюда не вставлял, уж поверь мне – драконикус с шумом отхлебнул из чашки, поморщился. – Почему чай, я ведь не пью чай... Ладно. Если коротко, я не просто так тебе сказал, что мы этот мир поломаем, если схлестнемся, но ты мои слова всерьез не восприняла. Ну, Война и есть Война, упрямая, самоуверенная... Короче, ты что хотела сделать?
– Починить стекляшку.
– Ага, и, скорее всего, даже не задумалась о том, что ты хотела починить... Автор, я тебе что, палочка-выручалочка? Хватит использовать меня для экспозиции!
– Да с кем ты пиздишь?
– Не обращай внимания, я ломаю четвертую стену.
Найтмер заозиралась, прижав уши. С этим термином она была знакома еще с прошлой жизни, и сама идея о том, что она – всего лишь персонаж какой-то истории, ее откровенно пугала.
– Ку-ку, Дискорд вызывает лису, – драконикус пощелкал пальцами, переключая день на ночь и обратно, чтобы отвлечь аликорна от паники. – Ты мне скажи, ты когда что-то материализуешь, ты тупо магии вбрасываешь побольше, или сначала тщательно продумывешь, что хочешь получить?
– Естественно, второе, иначе хуй что выйдет. Хочешь сказать, что мое прогибание реальности и твое имеют одну и ту же природу?
– В точку! Точнее, запятую, но дальше и сама разберешься.
– Ты мне объясни, нахуя ты мне все рассказываешь? Хотя... – Найтмер представила, что могла наворотить, не зная своих истинных возможностей, и ее ощутимо передернуло. – Вопрос снят. Так а с этими... Ну да, блять, конечно, спасибо за помощь!
Драконикус исчез, оставив лишь кресло и висящую в воздухе чашку чая. Подумав, аликорн решила не проверять, что там пил дух, и усилием воли, тщательно сосредоточившись, просто стерла и то, и другое из реальности. Получилось на диво просто, не сложнее, чем материализовывать тот же псевдометалл.
– Твайлайт, он ушел, можешь переставать притворяться парализованной.
– Я не притворялась! – рявкнула – даже зарычала – единорог, сверкнув желтыми глазищами с вытянувшимися в щелки зрачками. – Это был Дискорд!
– Ага.
– Адекватный, доброжелательный Дискорд!
– Именно.
– Это ненормально!
– Да мы и так в дурдоме живем, правда? – фыркнула аликорн, достав из под себя один из кристаллов. Нахмурилась, достала второй, третий.
– ...Да, – вынуждена была признать Твайлайт Спаркл, вытянула шею. – Что там?
– Звезду найти пытаюсь.
– Какую звезду?
– Пять кристаллов были просто вытянутыми шестигранниками, а шестой – Магия – звездой. На твою накрупную похожа, кстати.
– А, так вот почему мою метку Селестия назвала символом магии... И что?
– Да ничего. Во, – Найтмер продемонстрировала все шесть кристаллов.
Абсолютно одинаковые иссия-черные кристаллы классической круглой огранки, матовые, и оттого откровенно теряющиеся на фоне шерсти аликорна. Твайлайт сосредоточилась на своем ощущении магии.
Тень. Не тьма, но тень, прохлада безлунной ночи, в которой таится что-то опасное, хищное, пахнущее кровью и смертью. Не магия Найтмер, вернее, не чистая ее сила – наставница ощущалась агрессивнее, злее, напористее.
– Дискорд сказал, что ты их, эм, отжала у Гармонии?
– Ну, ага, как Старсвирл в свое время наковырял их из Древа, получается.
Бывшая лиса задумалась, заодно нырнув в воспоминария Найтмер Мун, касающиеся Элементов.
Что такое Элементы? Артефакты, потенциально – невероятно мощные, но без носителей бесполезные. Старсвирл, чтоб его все черти ада драли, утверждал, что шесть камней являются воплощением шести черт пони: Магия, Добро, Щедрость, Честность, Верность, Смех. И если с пятью было все понятно, то что за «Магия», и как она сочеталась с другими Элементами, бородатый козел не объяснил, сославшись на то, что это нужно понять сердцем...
И вручил Магию вместе с Добром и Щедростью Дэйбрейкер.
Вспоминая не к добру будь помянутую «Магию Дружбы»... Неужели это был очередной план бородатого мудака? Сделать из Владычицы Дневной Селестию, усилить тем самым гармонию до предела? И у него ведь получилось! Если бы не Найтмер, на землях Эквестрии до сих пор царили бы мир, дружба, шаурма.
И, получается, что аликорн, пользуясь слабостью гармонии, просто на грубой мощи выдрала с корнем Элементы, наполнив их своей магией. Или нет, не-е-ет... Найтмер ухмыльнулась, Древо само отсекло от себя стекляшки, чтобы ее магия его не коснулась! Вот почему они потеряли форму, стали такими, это теперь ЕЕ Элементы! Что бы они еще значили...
«Интересно, а у Дискорда есть свои Элементы?»
– И-и-и? – немного раздраженно протянула Твайлайт Спаркл, сверля наставницу взглядом. Та ответила лисьим фырканием. – Чего ты к ним прилипла?
– Ты б часть себя кому ни попадя бы отдала?
– М-м-м, нет?
– Ну так хули спрашиваешь?
– Действительно.
***
Твайлайт Спаркл, сверкнув рогом, отправила очередной свиток с приказом в канцелярию и устало потерла переносицу сгибом ноги.
Когда она соглашалась на эту работу, она видела себя советником, ну, может, членом чрезвычайного комитета, но никак не, фактически, полноценной правительницей огромной страны. Так уж вышло, что та же Ноксия на эту роль не подходила совершенно, хоть и честно старалась, но полное непонимание жизни дневных пони делало ее практически беспомощной. Найтмер... Ну, если бы Твайлайт хотела уничтожить Эквестрию, как страну, она бы уже отказалась от этой работы. Пони и раньше-то не сомневалась в полной дипломатической недееспособности наставницы, но после сжатого до размера игрушечного кубика канцлера Нейсея – единорог умудрился всего парой предложений выбесить аликорна – и вовсе поняла, что ту лучше к правлению не подпускать. Справедливости ради, королева прекрасно понимала свои недостатки, и, как и в клане Танцующих в тени, в мирную жизнь не лезла, но иногда ее присутствие или одобрение было попросту необходимо.
А еще Твайлайт наловчилась использовать страх перед Найтмер. Ей было достаточно просто намекнуть какому-нибудь упрямцу, что, дескать, если они не договорятся сейчас, решение будет принимать Владычица Кошмаров, а нога у той ну очень тяжелая. И все, любые соглашения, любые уступки, любые требования принимались и даже выполнялись точно в срок. Никто не захотел повторять судьбу пяти... Нет, уже шести пони, расстрелянных прямо в тронном зале. Пулевые отверстия в стенах уже даже заделывать перестали, просто повесили пару гобеленов и одну картину с ночным пейзажем.
Единорог глотнула сока из кружки, тяжело вздохнула и обернулась, смотря на подернутые пеленой смерти глаза бывшей няни.
Жалела ли она о содеянном? Откровенно говоря... Нет, вернее, не совсем. Ей не стоило Так жестоко расправляться с принцессой любви, но это она поняла только недавно, успокоившись, разобравшись в перемолотой каше своей души, чувств, эмоций, и потушив пожар ненависти и злости. Не на кого больше ей было злиться, всем, кому стоило отомстить, она отомстила. Разве что оставалась сама Найтмер, но Твайлайт Спаркл уже решила, что не будет мстить наставнице, не после того, как посмотрела на мир с ее точки зрения. Владычица Ночная перековала ее на свой лад, и с этим стоило смириться.
Ну и ей просто было интересно жить новой жизнью. Жизнью без сомнений, без метаний, почти без сожалений. У нее была важная, действительно важная работа, она Сама принимала решения, несла ответственность за их последствия, но даже здесь была не одна. Ей помогали не только Найтмер, но и Ноксия, Найтшифт – командир личного отряда Владычицы, она могла посоветоваться с Квазаром, Эвер Глори, и даже Арк Шейдом. Ее окружали фестралы, в массе своей прямые и понятные, как рельсы, под стать своей Владычице, и оттого с ними было достаточно легко и приятно общаться.
Особенно с Ноксией.
Фестралка всегда была подчеркнуто нейтральной, спокойной, она чутко ощущала изменение настроения и знала, что делать в той или иной ситуации. Неудивительно, что Найтмер взяла ее к себе адъютантом. В приватной же обстановке она могла в меру пожаловаться на проблемы, обсудить дела, какую-нибудь книгу или событие. В какой-то момент Твайлайт осознала, что не видит в той лишь помощницу Найтмер, а всерьез считает подругой. Настоящей, не чета громким, шумным пустобрехам из Понивилля.
А еще Ноксия как никто другой знала Найтмер, просто наблюдая за ней дольше всех. И обсуждать наставницу было довольно интересно, особенно подмечать различные неосознанные движения, слова, действия.
Найтмер. Лиса, солдат из другого мира, призванная Найтмер Мун себе на замену. Как назвал ее Дискорд, Война, упрямая и самоуверенная, и инцидент с Элементами это наглядно демонстрировал. С другой стороны, Твайлайт прекрасно понимала, что, не продемонстрируй ей наставница, на что способно огнестрельное оружие, она и сама бы заглянула в ствол, просто ведомая любопытством. Найтмер была... Другой, во всех смыслах, она иначе мыслила, у нее были свои меры возможного, невозможного, правильного и неправильного. Ее отношение к чужой жизни было строго утилитарным, она легко могла в порыве гнева или раздражения покалечить или даже убить, но... Неизвестно, была ли то лишь игра, однако иногда Найтмер была заботливой и чуткой.
Поняв, что вот уже минуту сверлит глазами Каденцию, Твайлайт еще раз вздохнула и встала со стула, потянулась, чувствуя, как расслабляются напряженные от долгого сидения мышцы. Поправив перевязь с ножом, она обвела взглядом бывший рабочий кабинет Селестии, отмечая заваленные книгами и свитками полки, парочку артефактов – результат личных изысканий – и наваленные кучей подушки в углу, и, хмыкнув, открыла дверь. Дарк Сикер, один из Кошмаров, коротко кивнул, подтверждая готовность идти.
Не то, чтобы ей действительно была нужна охрана, но Найтмер была непреклонна. Все ключевые пони сопровождались либо Кошмарами, либо фестралами из ударного крыла клана, а замок патрулировался воинами Тенескрытов и Шепчущих, да и в целом перепончатокрылые ходили и летали исключительно группами. Никто Владычице Ночной не перечил, просто потому что с точки зрения опыта лучше нее не было никого, но Твайлайт Спаркл считала, что наставница перестраховывается. С другой стороны, это быле лучше полного бездействия Селестии.
Идя по полупустым коридорам, кивая встречным фестралам и немногочисленным дневным, темно-сиреневая пони пыталась в который уже раз понять, что чувствует после убийства Селестии. В первое время ей было строго не до того, Найтмер задала какой-то дикий темп подготовки к передислокации – всего за три дня восемьдесят процентов вооруженных сил Танцующих в тени были организованы в колонны и промаршировали через половину Эквестрии. Там было не до самокопаний, не порваться бы от натуги. После – хуже, авральное формирование оккупационной администрации, изучение документов, попытки разобраться в наведенном принцессой бюрократическом дурдоме, составление десятков отчетов, первые указы, приказы... Лишь теперь, выдохнув, Твайлайт могла позволить себе немного подумать о своем.
И полученный вывод сбивал с толку.
Она почти ничего не чувствовала. Нет, поначалу было какое-то мрачное удовлетворение, но оно быстро пропало, затертое десятками заданий от Найтмер. Это было странно, неестественно, ведь Селестия, как бы то ни было, была ее наставницей, да, не самой лучшей, но все-таки довольно близкой пони. Так где эмоции? Почему все, что она чувствует, это легкое раздражение из-за наведенного принцессой бюрократического безумия? Неужели именно для этого Найтмер так ее грузила, чтобы Спаркл банально не смогла порефлексировать, вынужденная решать куда более насущные вопросы? В это можно было поверить, лиса была не настолько бревном в тонких воздействиях.
Еще один кирпичик в фундамент новой Твайлайт Спаркл? Или уже несущие стены будущей крепости?
– Лейтенант! – вытянулся, щелкнув копытами, выбежавший из-за угла фестрал.
– Вольно, – уже на автомате ответила единорожка, мысленно закатив глаза.
Звание ей вручила Найтмер, как подозревала пони, просто потому что той так было привычнее. По сути, она стала кем-то вроде заместителя Найтмер в большинстве вопросов, сполна оправдывая звание ученицы. Ноксия на такое отреагировала нескрываемым облегчением – два заместителя лучше, чем один.
– Срочное донесение, Владычица уже уведомлена! Группа разведки, отправленная в Холлоу Шейдс, так и не вернулась!
Глава 18
Сайлент Шейд осторожно заглянула внутрь старого, даже древнего колодца, стойко игнорируя напряженные взгляды пяти десятков фестралов, рассредоточившихся по всему заброшенному городку. Из тьмы глубокой шахты доносились голоса спустившихся вниз Найтмер Мун и ее Кошмаров, отправившихся занимать пладцарм, и не похоже, чтобы у тех были какие-то трудности. Вздохнув, пони вернулась к расчету Венатора, рядом с которым раздраженно крутилась Твайлайт Спаркл.
– Ну что там?
– Без понятия, пока все тихо, – Сайлент Шейд на автомате пересчитала взглядом закрепленные на специальном держателе-патронташе снаряды. Три штуки зачарованных, два универсальных, с детонирующим сердечником.
Патронташ они сшили сами, и сами же закрепили под Вератором, где он и болтался, словно хвост. Не самая удачная конструкция, но для быстрого доступа самое то.
Твайлайт скрипнула зубами, продолжив натаптывать тропинку. Стук копыт по поросшей сорной травой земле был единственным постоянным звуком во всем Холлоу Шейдс.
Владычица Ночная приказала ученице оставаться на поверхности, координировать действия двух взводов ударного крыла. Ноксия осталась в Кантерлоте на случай, если пропажа разведгруппы была лишь отвлекающим маневром, там же изначально должна была остаться и Твайлайт Спаркл, но единорог заупрямилась. Не желая тратить время на уговоры, аликорн согласилась взять ее с собой и протащила весь немалый отряд тропою теней, вместе со всем снаряжением и даже снабжением на случай задержек. Правда, вышли они не напрямую к Холлоу Шейдс, а в шести километрах севернее, просто потому что Владычица не успела разведать нужные тропы.
До явно заброшенного городка дошли быстро и без проблем, по пути обнаружив несколько меток и стоянок разведгруппы – фестралы не таились и не прятались, идя открыто, и могли себе позволить не заметать следы. По всем признакам, те точно так же не встретили никакого сопротивления и вошли в населенный пункт.
И пропали. С концами.
Единственное, что удалось выяснить Владычице и ее Кошмарам, это то, что группа зачем-то полезла изучать колодец. Впрочем, быстро стало понятно, что их заинтересовало, так как шахта не была заполнена водой, она спускалась в какую-то обширную пещеру. Почему разведгруппа вообще туда полезла, а не отправила посыльных в клан, было непонятно, но за неимением вариантов Найтмер Мун решила спуститься со своим личным отрядом, оставив остальных пони в оцеплении. При этом Великая вручила Твайлайт Спаркл связной артефакт и приказала вызывать из столицы подкрепление, если станет жарко.
Сайлент Шейд внимательно осмотрела Венатор, разве что не обнюхивая массивный затвор. Расчет держал свое орудие в настолько идеальном состоянии, насколько это было возможно, чистя после каждых стрельб, и уже один раз вообще полностью разобрав для планового обслуживания. Регулярные посещения полигона и отработка взаимодействия, перемещения, сопровождения целей не самым лучшим образом сказывались на откровенно сыром прототипе. Равенеры любили свое оружие, и то, казалось, отвечало им взаимностью, никогда не подводя. Затвор всегда работал четко и без задержек, снаряды летели ровно туда, куда надо, да даже Гравис считала, что отдача словно бы была слабее, чем должна была быть...
Раздался странно искаженный эхом и реверберациями грохот выстрела.
Фестралы и единорог резко встряхнулись, напряглись, вслушиваясь в обрушившуюся после тишину. Сайлент Шейд частично вытащила зачарованный снаряд из патронташа, заодно смотря по сторонам, контролируя окружение, пока Аккурейт следил за колодцем сквозь сетку магического прицела...
Выстрел, столь же громкий, искаженный, еше один, еще, пятый, шестой... Командир Равенеров с ужасом осознала, что Владычица вела огонь на пределе скорострельности своего оружия. Десятый выстрел, секунда тишины – перезарядка, снова стрельба, злая, какая-то отчаянная...
Резкий толчок снизу чуть не опрокинул фестралов, Гравис, заворчав, шире расставила ноги. Твайлайт зарычала, скрипя зубами, ощущая что-то недоступное ночным пони.
Из колодца начали один за другим вылетать Кошмары. Ноксала, Дарк Сикер, Найтшифт... Все. Трое из восьми.
– Валим! – заорал командир отряда Владычицы, суматошно хлопая крыльями. – Нахуй с площади! Быстро!
Хлопнула-ударила магическая волна от телепортации – Твайлайт Спаркл мгновенно переместилась за пределы площади, судя по замерцавшим барьерам и вспыхнувшей вязи рун на земле, она готовила площадку для Равенеров. Гравис с помощью Сайлент подвесила Венатор на сбрую и быстро перенесла его на новую позицию, Аккурейт молча летел рядом, вместе с командиром контролируя окружение. Остальные фестралы так же быстро рассредоточились, а после в ужасе уставились на Ноксалу, с которой Дарк Сикер буквально сорвал штурмовые латы.
Шерсть на правом боку фестралки осыпалась, обнажая болезненно-черную кожу, кобылка морщилась, скалилась, но молчала.
Никто ничего не успел предпринять или сказать – площадь буквально подпрыгнула, сотрясенная мощнейшим выбросом магии. С грохотом обвалился колодец, зашатались ветхие каменные домишки и начали рушиться, по земле зазмеились трещины, паутиной расползаясь внутри пока еще еле заметного кольца по периметру площади. Тяжелая, злая магия начала растекаться от колодца вокруг, фестралы отступили на несколько шагов назад... И тут площадь взбрыкнула еще раз.
Земля с грохотом горного обвала рухнула вниз, поднимая клубы пыли, в провал сложились редкие уцелевшие дома, стены, кладка которых осыпалась булыжниками. Во все стороны ударила мощная, обжигающе яростная магия Найтмер Мун, вымывая страх, панику, оставляя лишь злобу и готовность идти до конца.
Следом пришел леденящий душу холод.
Шорох оседающей земли пропал в хлестком выстреле, еще одном, снова ударила по округе мощная магия Владычицы Ночи, настолько сильная, что по пространству прошлась самая настоящая ударная волна, посбивавшая фестралов с ног. Скрипящая зубами от напряжения Твайлайт сдержала удар, но барьеры потрескались, словно стекло.
Следом пришел рев. Долгий, низкий, вибрирующий, заставляющий само пространство дрожать и изгибаться, он пронесся по округе, заставляя пригнуться всех и каждого, сколь бы храбрым и увереным он ни был. Ему вторил высокий, немного визгливый крик-рык, как у очень большой и злой лисы.
На долгую минуту стало тихо.
А затем из все еще окутанного пылью провала вместо площади вышагнула тень.
Бесконечно черное пятно в пространстве, неестественное, неправильное. Ни единой черты, ни глаз, ничего – просто черное ничто в образе пони. Тень шевельнулась, словно осматриваясь, и резко метнулась к Равенерам.
Аккурейт потянул спусковой рычаг просто на автомате.
С жутким грохотом, разгоняя пыль пороховыми газами из дульного устройства, снаряд вылетел из ствола и пронзил воздух, вонзившись во тьму, расплескав ее, словно чернильную кляксу и улетел дальше. На землю упали куски плоти, костей, шкуры, с которых тьма сползала, словно вода с промасленной бумаги, оставив после себя фестрала в снаряжении разведчика, разорванного, взорванного пронесшимся сквозь его тело снарядом.
В шоке смотря на убитого, Сайлент Шейд автоматически открыла затвор – с лязгом и тихим звоном стрелянная гильза, распространяя кислый, щиплящий нос запах, улетела вверх-вправо, пронесшись над головой Твайлайт Спаркл.
– К оружию, бляха-муха! – заорал Найтшифт, забрасывая Ноксалу на спину Дарк Сикера. – Они ща толпой попрут!
Фестралы, с лязгом металла разложили крыльевые клинки, выстраиваясь оборонительным порядком. Часть из них с хлопками крыльев поднялись в воздух, десяток встал рядом с Равенерами, готовясь прикрывать расчет и орудие, пока Сайлент Шейд суматошно сдергивала с себя переметные сумки с боекомплектом. Зачарованных снарядов у нее с собой было всего шесть, не считая трех в патронташе, зато универсальных – два десятка, и еще дюжина у Аккурейта. Вес, что тянул их к земле, но сейчас пони казалось, что им стоило взять с собой втрое больше.
Сумка с «обычными» снарядами, стоящими в ячейках кверх ногами, упала на землю. Фестралка вытащила один из них за донце гильзы – эта часть у «норовистых» зачарованных боеприпасов была единственной, которая не выскальзывала из копытокинеза – подкинула сгибом другой и резко вогнала в патронник, тут же закрыв затвор одним слитным движением копыта.
– Закрыт! – крикнула Сайлент Шейд, разрешая Аккурейту стрелять.
– Выстрел! – рявкнул Аккурейт, предупреждая Гравис. С грохотом подняв клубы пыли, Венатор выплюнул снаряд, разорвавший на части очередную тень, на этот раз обычного земного пони.
Лязгнул открывающийся затвор, Твайлайт Спаркл увернулась от гильзы, одновременно запуская в группу теней магический луч. Тьма поглотила магию, словно свет, и тут же рывком раздулась, сделав существ больше и быстрее.
– Закрыт!
– Выстрел!
Теней было не так уж и много – два, ну три десятка. Фестралы из ударного крыла не колебались, готовые встретить удар, сдержать его и отбросить, но первыми в бой вступил Найтшифт.
– Порву, твари! – заорал Кошмар, влетая в толпу на полной скорости.
– Второе, третье отделение, вперед, на поддержку! – рявкнул один из парящих в воздухе фестралов. – Четвертое, прикрывайте тылы!
– Ноксия! На связь! – Твайлайт как могла прикрывала ворвавшихся в рубку пони щитами, не рискуя напрямую атаковать магией. – Ноксия!
– Громко и четко, Твайлайт, что случилось?
– Мне нужно подкрепление! Срочно!
В очередной раз рявкнул Венатор, на этот раз расплескав сразу три тени. Как только черные кляксы сползли, стало понятно, что были убиты два фестрала и пегас.
– А-ам, подкрепление из Горной базы будет через пятнадцать минут, это минимум, но у меня нет с ними прямой связи!
– В смысле нет?!
– Откуда? Вся связь шла через Найтмер!
– Блять!
Твайлайт оценила обстановку, с ужасом осознав, что теней стало втрое больше. Они атаковали вытягивающимися шипами, пинались, а то и просто пытались навалиться всем телом, и пара фестралов так уже попалась, оказавшись в окружении. Тьма медленно покрывала их с ног до головы, пока они отчаянно брыкались и пытались вырваться. Секунда потребовалась единорогу, чтобы оценить все риски, и два быстрых заклинания ударили в головы несчастным, убивая их. Тени тут же бросили трупы, потянувшись к живым.
– Ебанный зомби-хоррор, блять, – прохрипела выползающая из тени рядом с Равенерами Найтмер, помятая, тяжело дышащая, и очень, ОЧЕНЬ злая. – Ебаный рот этого блять храма! Сука! Отступаем!
– Владычица?! – Сайлент Шейд чуть не выронила очередной снаряд.
– Тут тварь похлеще Селестии силой, бляха! – прорычала аликорн, раздувая ноздри и скалясь. – Мы уже пободались, чуть нахуй реальность не прорвали! Отступаем! Нужна общевойсковая операция! Твайлайт, приказ Ноксии, Зеро-Зеро-Зеро! Всех нахуй в ружье, полный карантин области, чтоб ни одна ебаная муха не проскочила!
Фестралы перегруппировались, пока единорожка передавала слова адъютанту Владычицы. Услышав приказ, Ноксия впервые на памяти Твайлайт, да и не только ее, выругалась.
– Найтшифт, блять, пиздуй назад! Найтшифт!
Кошмар уже не успевал. Ворвавшись в гущу теней, он в них же и увяз, как бы не крутился с крыльевыми клинками и двумя тесаками в передних ногах. Да, фестрал демонстрировал просто невероятную координацию, атакуя, стоя на задних, но врагов было просто слишком много, и они в итоге повалили его на землю.
– Да будет ночь!..
Мощный взрыв разметал пораженных тьмой пони, на землю падали уже куски пегасов, земнопони, единорогов и нескольких фестралов.
– Придурок! – рыкнула Найтмер, проваливаясь в тень и утаскивая за собой выживших. Они вывалились в городе клана Танцующих в тени, и сразу разбрелись в стороны, помогая раненным.
– Что это было? – Твайлайт тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Переход по тропе в этот раз больше был похож на быстрое, неконтролируемое падение.
– Пластид, – Найтмер потянула какие-то шнуры, и ее штурмовые латы просто развалились на части, обнажая жуткие пузырящиеся ожоги. – Всех в ружье! Дневных в том числе! Вообще всех, надо выстраивать полноценный фронт!
– Я про этих существ! Это какое-то проклятье? Заклинание? Что это было?!
– Да хуй знает, в храме была запечатана какая-то ебанина, а предыдущие разведчики ее случайно выпустили, походу. Справедливости ради, там от магических скреп хуй да нихуя оставалось, но я знатно прихуела, когда на нас зомби полезли. Пидоры... Где Дарк Сикер и Ноксала?
– Улетели, Ноксала была ранена, или что-то вроде того, Дарк Сикер ее куда-то унес.
– Хорошо, хоть кто-то остался, – аликорн с рыком, яростно зачесалась задней ногой, копытом буквально сдирая с бока шкуру, тут же отрастающую. – Я в Кантерлот! Организовать оборону в городе! Вход, к счастью, только один, туда Равенеров с усилением! Твайлайт, башкой за все отвечаешь!
– Я?!
Но Найтмер уже нырнула в тень. Фестралы, как из ударного крыла, так и примчавшийся на шум гарнизон города, неуверенно переглянулись и посмотрели на медленно закипающую дневную пони. Спаркл вдохнула, с присвистом, сквозь сжатые зубы, выдохнула... И достала из переметной сумки блокнот с карандашом.
– Значит, так...
***
Ноксия всеми силами сохраняла спокойствие, потому что знала – паника и беготня с хлопанием крыльями еще ни разу не решали проблемы. Вместо этого пони один за другим принимала отчеты, отправляла приказы, расставляла все новые и новые фишки на карте, и в целом старалась выглядеть уверенной и знающей, что делать.
«Зеро-Зеро-Зеро». Три слова, по сути, ноль-ноль-ноль, как объяснила Найтмер, за которыми скрывалось страшное – тотальная мобилизация всех сил фестралов. До захвата Эквестрии этим приказом предполагалось начать общевойсковую фронтовую операцию. Теперь же поступил приказ окружить Холлоу Шейдс настолько плотным кольцом, насколько это возможно и невозможно в принципе. Найтмер лично таскала передовые отряды оцепления тропой теней, и судя по многочисленным ожогам, это было отнюдь не безопасное занятие.
В поле выводились даже недоукомплектованные и недообученные расчеты Рапаксов, как назвали новейшее оружие. Их было собрано всего пятьдесят две штуки, боеприпасов успели сделать в общей сложности около семи сотен, и это с учетом того, что Владычица наштамповала от скуки больше двух тысяч снарядов – нужно было сделать только гильзы, да собрать все воедино.
Теоретически, из восьми тысяч фестралов всех трех кланов можно сходу мобилизовать четыре. Еще две – резерв, они смогут вступить в бой в лучшем случае через неделю-две. Опять же теоретически, окружить городок этого хватит, но уже сейчас Ноксия понимала – придется ставить, как выражалась Наймтер, в ружье еще и дневных. Все-таки придется.
Они не успевали. Тени, кем – или чем – бы ни были эти существа, прорывались то в одном, то в другом направлении. Сами по себе они были слабой угрозой, среднестатистический фестрал без труда мог справится с двумя-тремя тенями в одиночку. Они не отличались живучестью, у них не было оружия или брони, и они не пользовались атакующей магией. Но проблема была в том, что тени были... тенями, и атаковали из засады, а то и пробираясь теневыми тропами, к счастью, не настолько далеко, как могла Найтмер. Строго говоря, их максимум – пара десятков метров, но в лесу этого было более чем достаточно. Сформировать непрерывный фронт вокруг городка фестралы могли.
Два, а лучше три кольца оцепления – уже нет.
Найтмер в ответ на доклад о возникших проблемах лишь потребовала мобилизовать дневных. На робкое замечание о бесполезности мирных эквестрийцев даже в качестве пушечного мяса – особенно на фоне способности теней захватывать жертв, обращая их в себе подобных – аликорн просто посоветовала включить мозг и мотивировать «тупых долбоклюев» вестью о возможном тотальном поглощении страны тенями.
Спрашивать, почему Великая не может лично просто взять и уничтожить теней, Ноксия не стала. Судя по постоянно покрытой ожогами и волдырями шкуре, аликорн неоднократно вступала в бой, но вот одолеть всех сходу не могла. Возможно, мешал таинственный хозяин теней, кем бы он ни был, Великая назвала его – или ее – Тенебрис. Найтмер была злой, куда злее, чем когда-либо, и несколько упрямых – или тупых – дневных пони на себе ощутили, что такое неконтролируемый гнев Владычицы Ночной.
Крови после сеанса медленного, но очень громкого скручивания одной дурной пегаски, разбрызгалось столько, что бедные, зеленые от тошноты горничные извели целую кучу тряпок, пока убирались.
Ноксия тряхнула головой, отбрасывая посторонние мысли. Сфорировав план мобилизации, она уже собралась было искать Владычицу, но та просто ворвалась в ее кабинет, бросила взгляд на лист бумаги и явно на автомате черканула свою подпись, объявила, что собирается решать проблему связи и умчалась. Вернулась, схватила давно составленный список потенциально сильных единорогов, ругнулась – в перечне было всего два десятка имен и убежала снова.
Фестралка знала, что Великой требуется больше, лучше три-четыре десятка пони. Такое их число требовалось просто потому что рунная схема, способная поддерживать стабильный канал на большом расстоянии, требовала для первичной активации просто прорву магии, и если аликорны столько выдать могли, то один, два, да даже десяток единорогов – уже нет. Оптимизированные версии парных связных амулетов давали связь всего в радиусе, если пересчитывать на Стандартизированную Систему Мер, трех с четвертью километров. Примерно.
Ноксия тряхнула головой, зло, раздраженно. У нее куча дел, а она витает где-то в облаках, совершенно не о том думая.
Ей требовалось где-то как-то найти еще несколько – а желательно хотя бы десяток – тысяч пони для формирования оцепления, обеспечить хоть какое-то снаряжение, снабжение, связь... Да все это! И откуда ей знать, как все это делать? Кто вообще в Эквестрии – да на всем Эквусе! – мог знать?!
Фестралка резко перестала паниковать, остановилась, бросила взгляд на лист бумаги с торопливой, корявой подписью Найтмер под словом «одобрено». Несколько секунд прогипнотизировав текст на староэквестрийском, пони уверенно покинула кабинет. Ее тут же окружили четыре воина клана Тенескрытов, сформировав охранение, но Ноксия это проигнорировала.
Ей нужна была Владычица, ей нужен был совет, вероятно, единственного существа в мире, знающего, что и как делать. Неважно, что Найтмер занята амулетами связи, вопрос мобилизации не терпел отлагательства или самоуправства. Ноктюрнал уже попыталась сделать все сама, никого ни о чем не спрашивая, повторять ее ошибку Ноксия не собиралась.
Найти королеву оказалось несложно – ее ор и мат было слышно, казалось, на другом конце Кантерлота, причем города, а не замка. Судя по содержанию, собранные впопыхах, а значит, вырванные с рабочих мест единороги оказались достаточно упрямыми, чтобы с ней спорить, утверждая, будто предложенная аликорном схема неработоспособна. Переглянувшись, все пять фестралов припустили со всех ног, помогая себе крыльями.
Они почти успели, и разъяренная до потери самоконтроля Найтмер успела выбросить только одного из упрямцев в окно. Под звон стекла и затухающий вопль Ноксия с сопровождением и ворвалась в большой зал, наспех переоборудованный под мастерскую.
– Еще долбоебы будут?!
– Вы можете хоть нас всех перебить, но эта схема неработоспособна в принципе! – продолжил упрямиться стоящий перед группой сородичей темно-красный единорог. – Я не знаю, каким...
Договорить он не успел – под обреченными взглядами ночных пони и паникующими – дневных, Найтмер с нечленораздельным воплем-рыком просто грохнула по нему столом. С размаху. Хруст костей и чавкание плоти потерялись в грохоте разбитой мебели, а единорогов и фестралов забрызгало кровью.
– Ладно, я вас поняла, – быстро, неестественно быстро успокоившись, ночногривая пони обошла груду окровавленных обломков. – По-хорошему, значит, мы не желаем...
Аликорн подошла к шокированным жестокой расправой единорогам вплотную и наклонилась к ним с легкой улыбкой, полуприкрыв глаза.
– Раз уж вы столь упрямы, МОИ маленькие пони, что не желаете марать свои копыта столь грубой работой, то у меня есть изящное решение сей вопиющей проблемы. Пожалуй, в одном вы правы, заставлять вас просто один за другим штамповать амулеты – это грубо... Но, знаете, никто ведь не сказал, что мне нужны ЖИВЫЕ пони для того, чтобы пробивать инициацию рунной связи, верно?
Единороги судорожно сбились в кучу, огромными глазами смотря на королеву. Ноксия поежилась – она еще ни разу не видела лично, как Найтмер... давит на психику пони, и увиденное ее откровенно пугало.
Тихий, мягкий, но пробирающий до костей голос, полный урчаще-мурчащих нот, плавные движения, давящая аура магии. Такая Владычица пугала куда сильнее, нежели когда она была зла или раздражена. Было в ней что-то неестественно жуткое, ужасающее.
– Утверждаете, что рунная схема неработоспособна... Но почему же Твайлайт Спаркл смогла создать парный артефакт?..
– Эта выскочка... – буркнула светло-синяя единорожка и резко замолчала, когда королева перевела взгляд на нее.
– Сколь же нелестного вы мнения о МОЕЙ ученице... И насколько же ясны теперь ее слова о вашей бездарности. Что же... Мне от вас нужна была самая малость, ваша магия, но раз вы не хотите отдавать ее добровольно...
Найтмер мягко, даже нежно провела окровавленным накопытником по шее зажмурившейся кобылки, коснулась груди... И резко рванула ногу на себя. Захлебнувшаяся криком пони, задыхаясь, упала в лужу крови, забилась в судорогах, пока аликорн под полными ужаса и неверия глазами рассматривала синеватую сферу на своем копыте.
– Хм, я ожидала большего. Впрочем, и этого хватит пробить канал в одной паре.
Иссия-черная пони улыбнулась единорогам, но в глазах ее сверкала злость.
– Я даю вам последний шанс сделать выбор, бесполезные выродки, – прошипела королева, скаля лисьи клыки. – Вы делаете, что я сказала, или ваши души станут одноразовыми батарейками на конвейерной линии. Я понятно выражаюсь?
Пони судорожно закивали. Ноксия, осознав, что точно так же мотает головой, зажмурилась, встряхнулась.
– Чудно, чудно... За работу! Если хотя бы одна пара артефактов не выдаст нужной мощности, я вас всех перехуярю на батарейки в назидание остальным!
Владычица Ночная, печатая шаг, покинула мастерскую, и с грохотом захлопнула за собой двери телекинезом, правда, дождавшись, пока фестралы выйдут.
– Что случилось? – все еще ворчливо спросила аликорн, отмахиваясь от кружащей вокруг синей сферы.
– Я не знаю, как правильно организовывать мобилизацию. Подозреваю, кроме вас никто не знает.
– Бля-а-а, так и знала, что еще что-то упустила... Ладно, пошли смотреть, что тут по складам и мобрезерву. Квазар в Кантерлоте?
– По вашему приказу, Великая.
– Чудно, вы двое – в казармы ударного крыла и пусть он идет в совещательную комнату, – указанные фестралы умчались быстрее, чем Ноксия успела перевести на низ взгляд. Не только ее, если так можно выразиться, впечатлило, как Найтмер строила дневных, которая, к слову, быстрым шагом направилась к нужному кабинету. – Так, теперь... Да отъебись ты от меня!
Синеватая сфера отлетела в сторону и замерцала. Как показалось фестралке, обиженно.
– Это... Это и правда душа той пони?
– Честно? Хвостом не мету, я экспромптом на базе ловца душ Найтмер Мун соорудила какую-то херомуть. Может, душа. Может, магия. Может вообще хуй пойми что и сбоку бантик.
Сфера принялась наворачивать круги вокруг фестралов, периодически мерцая. Что-то в ней Ноксии казалось неправильным, но что – неясно.
– А где... Ну, ваши элементы?
– Под броником, колются, заразы, но лучше так.
– И, если можно, последний вопрос, – дождавшись разрешающего кивка, Ноксия, поинтересовалась: – Твайлайт и правда смогла сделать связные артефакты?
– Я не люблю пиздежь, и ты это знаешь, – с укором посмотрела на стушевавшуюся пони Найтмер. – Сделала. Чуть не мяукнула от натуги, думала, родит без беременности, но таки пробила канал. Правда, потом двое суток магию использовать не могла, и вообще заявила, что схема – хуета неоптимизированная и ее переделывать надо.
– Что, так и сказала?
– Угу. Ну, мне-то че, ее Дэй делала, вот пусть к ней претензии и высказывает.
– А ваши варианты? Вроде сережек.
– Ноксия, ты мне как умная пони скажи, нахуя нам односторонние артефакты связи с радиусом работы в полтора километра? Это ж буквально половина фыркалки.
– «Фыркалки»?
– А, мы так слабенькие рации называли, потому что они чаще всего только и могли, что фырчать в эфир.
Спрашивать, что такое «рация» фестралка не стала, и так было понятно, что-то вроде артефактов связи. А вот воины Тенескрытов только и могли, что беспомощно переглядываться и смотреть на адъютанта Владычицы большими грустными глазами. Жеребец и кобылка искренне считали, что стали свидетелями приватного разговора и теперь им грозило усечение языка как минимум.
Что бы там Найтмер ни думала, но репутация у нее была очень грозной. Перепончатокрылые пони в массе своей просто боялись ей перечить, и старательно выполняли все ее пожелания. Это дневные, возможно, из-за Селестии, вели себя безумно храбро и самоуверенно.
– Короче, так как Спаркл строит гарнизон в Урбноксе, рассказываю только тебе, – Найтмер с ноги – буквально – ворвалась в совещательный зал, окинула взглядом карту, на которой, правда, пока не было фишек – Ноксия не успела перенести свои планы на нее. – Для определения, сколько живой силы можно мобилизовать немедленно, требуется учитывать следующие параметры...
Глава 19
– Что это? – Твайлайт Спаркл с интересом смотрела на лежащее на столе перед Найтмер оружие.
Значительно компактнее даже Рапакса, раза в три меньше, тонкий ствол, маленькие патроны, собранные в ленту с помощью металлических звеньев, и совершенно не подходящие для пони органы управления. Маленький держак сложной формы, спусковой крючок и защитная скоба перед ним указывали на то, что это оружие должны применять звери, подобные прямоходящей лисе.
– Пехотный пулемет «Шквал», оружие поддержки уровня отделения, – аликорн подняла его магией, заставив медленно вертеться перед ней. – Я была одним из конструкторов этого пулемета, в частности, отвечала за общую эргономику, если так можно выразиться. Применяла реальный боевой опыт на практике... Ну и немного над внутрянкой помыкалась.
– И... Почему ты вдруг его создала? Вместо того, чтобы сделать больше снарядов для Рапаксов.
– Ты знала, что девять десятых всех единорогов Эквестрии способны только на базовый телекинез? – спокойно поинтересовалась Найтмер, даже не смотря на свою ученицу.
Твайлайт вдруг ощутила озноб, пробежавшийся по ее позвоночнику. Мгновение, всего мгновение ей потребовалось, чтобы осознать свою ошибку, и понять – наставница злилась. Не на нее конкретно, это была просто злость, раздражение, но неправильно сказанное слово могло дать этой злобе цель.
– Да, я знала, но никогда не придавала этому значения, будучи окруженной в основном теми из единорогов, кто как раз хорошо в магии разбирается, – тщательно подбирая слова, ответила единорожка, внимательно отслеживая реакцию аликорна. Та лишь кривовато оскалилась, хмыкнув.
– Не кипешуй, пиздить не буду... Но это крайне критично. Знаешь, – королева бросила пулемет на стол, будто кирпич, с весьма похожим звуком. – Я предполагала, что противостоять придется армии, где магов больше, чем у меня – фестралов. Я думала, что каждый единорог Эквестрии – серьезный противник, знающий множество опасных заклинаний. Готовилась я соответственно, те же Рапаксы – идеальное оружие против сильных единичных целей. Уничтожь магов, и пехтура уже ничего сделать не сможет. Я планировала спроектировать артиллерийские орудия, установки зенитных автоматов, и все со спецификой быстрой переброски силами фестралов. Но знаешь, что?
– Это все оказалось не нужно, верно?
– Ага. Охуенно, правда? Я готовилась к оборонительной войне с хорошо вооруженной и оснащенной армией с магами, а получила ебанный зомби-апокалипсис. И для решения этой проблемы Рапаксы подходят так же, как десятикилограммовая кувалда для забивания простого гвоздя-тройки. Что с Урбноксом?
– Охранение выставлено, патрули налажены, но нападений нет. Тени медлят, я не знаю, почему.
– Потому же, почему мы туда не лезем – ограниченные средства. Нахрапом ни мы их, ни они нас не уебут, только войска растеряем, вот и копим силы, планируем, вся херня, – Найтмер «перетекла» через дым в свой лисий облик, встала у окна, сцепив руки за спиной. – Как проходит мобилизация?
– Как я и говорила, дневные пони не понимают, что происходит, и всячески уклоняются от призыва. Бывшие гвардейцы вообще встречают фестралов с оружием в копытах, вондерболты не лучше. Но есть и те, кто идет добровольно.
– Коллаборационисты, – поморщилась лисица, оскалившись. – За ними следить надо особенно тщательно. Что по моему запросу?
– Мы проверяем слухи и народные сплетни о сильных или умелых магах, – с большим сомнением в голосе ответила Твайлайт. – Из занятного, где-то в Вечнодиком живет некая ведьма, а еще по стране колесит какая-то фокусница под псевдонимом «Великая и Могучая Трикси». Так же в результате обыска Кантерлота нам удалось найти некое магическое зеркало, но оно неактивно.
– А... Это из экспериментов придурошного Старсвирла, – Найтмер, вздохнув, уселась на подоконник, посмотрела на пони. – Забей на него, по крайней мере пока – этих зеркал в свое время он штуки три-четыре наделал, пока пытался создать стабильную портальную пару. Мы отклонились немного от темы, мой вопрос про единорогов не с бухты-барахты был. Нам не нужно высокомощное оружие, нам нужно что-то скорострельное, простое и предельно массовое. Первое и третье приоритетно, а значит, это малокалиберное индивидуальное оружие, типа автоматов, пулеметов и так далее. В целом, проблема отдачи там не так критична, но перепилить вот это, – лиса кивнула в сторону пулемета, – в понячью эргономику у меня исходных не хватает. Так что, твоя задача – найти надежных, верных, мозговитых инженеров на задачу перенести современную мне автоматику на платформу, которой сможет воспользоваться среднестатистический пони. Я имею в виду, кондицию, силу там, выносливость, ловкость и возможности этого вашего копытокинеза. Рапаксы останутся спецоружием против магов или особо озверелых тварей, типа гидр там или взрослых драконов.
– Что случилось? – темная единорожка нахмурилась.
Владычица Кошмаров никогда не отличалась чрезмерной болтливостью, особенно в критических ситуациях. И то, что она вдруг начала так много и совершенно не по делу говорить, откровенно напрягало.
Лиса, пожевав губами, отвернулась, смотря куда-то сквозь стену.
– Я, бля, в парадоксальной ситуации, когда, будучи невероятно сильной, являюсь предельно бессильной.
– ...Че?..
– Тебе не идет моя манера общения, Твайлайт.
– Что ты несешь?
– Я только сейчас осознала, почему Дискорд не пошел со мной на прямую конфронтацию. Не потому что я сильнее, хуй там прыгал, а потому что наш бой эту планету вывернет нахуй наизнанку. Там, в этом храме проклятом, мы с Тенебрисом сцепились, как два диких зверя, и ебнули друг по другу с такой силой, что проломили пространство-время. Я еще ни разу с такой скоростью не переключалась из режима «уебу» в режим «сукапиздец».
– Мы слышали, как вы там орали-рычали друг на друга.
– Выпускали пар, обвиняя друг друга во всех грехах.
– И что теперь?
– Ничего. Я рассказала тебе все это, потому что ты мозговитая. Ноксия – отличный адъютант, но только ты – моя ученица, лейтенант, и это не тупо титул. Считай, что ты – мой заместитель, и это уровень моего к тебе доверия несмотря на то, что совсем недавно мы были по разные стороны баррикад.
– Почему?
– Потому что тебя нынешнюю взрастила я, Твайлайт. Потому что с этим пиздецом придется справляться не мне, как бы мне не хотелось лично этому или этой Тенебрис ебло сгрызть. Потому что я хочу, чтобы ты знала, я могу только пиздеть не потому что меня Селестия за жопу укусила, а потому что если я напрямую попытаюсь вломить теням, Тенебрис точно так же ебнет по вам. Нам пришлось договариваться, смекаешь? Ни оно, ни я проверять не хотим, в какую жопу ебнется эта планета, если мы всерьез начнем драться.
– Поэтому ты показала мне пулемет, верно? Потому что ты будешь снижать свое влияние на войну с тенями до минимума.
– Я могу командовать, может, подкину пару идей, но реализовывать и производить снарягу вам придется самостоятельно. Не обольщайся бестолковости теней, они еще не раскачались, но и мы только-только начали эту войну. Тенебрис все еще заперт в этом храме и никуда оттуда не денется.
– Но что, если он не захочет проигрывать? Если нарушит этот ваш договор?
– Ну, я-то может и выживу, если Эквус вникуда всосет, а вот ему, как порождению этой планеты и воплощению тьмы, однозначная пизда. Так что, я ему гарантировала, что если он не примет поражение, я принципиально въебу помощнее по его храму, и будь что будет.
Твайлайт Спаркл несколько секунд всматривалась в Найтмер, пытаясь найти хоть какой-то признак того, что эти слова – лишь бравада или шутка, и не находила. С леденящим душу ужасом она осознала, что наставница была предельно серьезна, и в случае чего действительно была готова уничтожить весь мир.
– Почему?..
– Мир, который хочет создать Тенебрис – мир могильного спокойствия во тьме, Твайлайт. Ебала я в рот такую перспективу.
«Ну, Война и есть Война, упрямая, самоуверенная», – вспыли в голове слова Дискорда.
Найтмер не видит мир без войны, без борьбы, без сражений. Она слишком упряма, чтобы отказаться от своей идеи, и слишком самоуверенна, чтобы признать хоть что-либо непреодолимой преградой. Если потребуется, она уничтожит весь мир из упрямства, но не допустит иного исхода, кроме вечной борьбы.
Спаркл застыла в неожиданном осознании. Наставница не могла не понимать, она не сможет принять такого исхода, такого мира. Да, она изменилась, ожесточилась, но все еще оставалась пони. Мир вечной войны вызывал у нее отторжение просто сам по себе, и Найтмер не могла этого не знать. Но рассказала, позволила сформировать мнение, мысли...
– Ты хочешь, чтобы я была твоим предохранителем, верно? – тихо, неуверенно проговорила единорог, смотря в пол.
– Всегда говорила, что ты – мозговитая, – все так же смотря куда-то вдаль, ответила сидящая на подоконнике лиса. – Селестии б твои мозги – может, и иначе бы все сложилось.
Твайлайт Спаркл промолчала. Груз ответственности, упавший на ее спину, лишь чудом не впечатал ее в пол, но даже просто сдвинуться с места она уже не могла.
Слишком боялась упасть... И слишком боялась последствий своего падения.
***
Грохот был сдвоенным – сначала выстрел, от которого у Ластлайта всколыхнулись все внутренности, а следом – короткий, но яркий, мощный магический взрыв, разорвавший несколько теней на куски. Очень мелкие куски с кучей крови.
– Эти штуки меня пугают! – пожаловался Кветам, осторожно готовя новый магазин с яркой желтой полосой.
Снаряды мгновенного действия, которые начали поставлять вместо универсальных, действительно ужасали своей эффективностью и эффектностью. А так же тем, что абсолютно все фестралы из расчетов Рапаксов искренне боялись того, что те рванут прямо у них в копытах.
Или в стволе.
Страх подкреплялся инструкцией, в которой большими красными буквами был напечатан запрет на извлечение уже заряженного боеприпаса. Его требовалось отстрелить, так как взрыватель инициировался магией, в частности, синхронизацией чар снаряда и ствола. По этой же причине во избежание проблем строго воспрещалось хранить рядом запасные стволы и боеприпасы. Да и вообще подносить снаряды слишком близко к стволу.
Тем не менее, фестралы, и стрелки, и заряжающие, с упрямством и храбростью обреченных заставляли себя использовать жуткие снаряды. Они были слишком эффективны, чтобы позволить страху взять верх.
– Еще группа на одиннадцать!
– Да чтоб тебя, – тихо прошипел Ластлайт, споро перебирая ногами – перекидывать сектора обстрела было ну очень неудобно. – Не вижу!
– Заклинило! – заорал заряжающий третьего расчета, судорожно пытающийся отстегнуть пустой магазин.
Снова сдвоенный грохот, еще один – второй расчет Рапакса «заткнул» дыру в линии обороны. Ластлайт вжался в хомут, дергая рычаг спуска – еще одна тень разлетелась на куски, забрызгав выжженную землю кровью и потрохами.
Линию обороны возводили в спешке, панике, загоняя дневных единорогов до магического истощения. Впрочем, прямо заставлять тех не пришлось, сами впряглись, когда одну из групп поглотили тени и обратили в себе подобных. Сложить копыто к копыту в тот момент смогли все.
Деревья безжалостно выкорчевывались, трава выжигалась, земля ровнялась. Погодные команды пегасов всеми силами разгоняли любые намеки на облака, обеспечивая как можно больше света. По ночам в воздухе парили сотни светляков, смешанные патрули бродили по всей линии фронта, но этого было недостаточно.
Зараза теней медленно расползалась, вынуждая фестралов буквально силой выдергивать эквестрийцев из их домов, особенно единорогов. Это не нравилось никому, но приказ Владычицы Ночной был однозначен – всех в копье, абсолютно всех, и первые дни, недели были самыми тяжелыми. Никто не верил перепончатокрылым пони, никто не хотел слушать приказов королевы Найтмер Мун, несколько отрядов и вовсе столкнулись в бою с организованным бывшими гвардейцами и вондерболтами сопротивлением.
К сожалению для дневных, искренне верящих в свою правоту, времени на разъяснение ситуации у фестралов не было.
– Есть! – радостно заорал Сайлент Клауд, отбрасывая пустую коробку, тут же достал новую.
– Не вбивай, идиот, опять заклинит!
– Да знаю я!
Рапаксы были невероятно мощным оружием, возможно даже, слишком мощным, но не это было их главной проблемой. Несмотря на кажущуюся монолитность, это были сложные, замудренные механизмы, требующие постоянного ухода и умелого обращения. Даже арбалет может сломаться, а Рапакс... Слишком сильный удар по магазину во время зарядки вгонял его в шахту настолько надежно, что его уже было не вытащить. Если дергать спуск слишком часто, происходила так называемая задержка – затвор не успевал подхватить новый снаряд и закрывался вхолостую. Нередко неопытные заряжающие наоборот, не до конца вставляли магазин, отчего снаряды утыкались при подаче. А иногда поврежденные магазины подавали не один, а сразу два-три боеприпаса, и они бестолково высыпались на землю при перезарядке, после этого их приходилось тщательно чистить от грязи.
Ластлайт оскалился, снова меняя сектор обстрела. Выщелкивать теней по одной было безумным расточительством, но еще хуже было пустить этих тварей в ближний бой. Прошло всего-ничего, а тени уже стали сильно опаснее в прямой схватке, став быстрее, коварнее, смертоноснее.
С грохотом на поляну позади позиций расчетов упал ящик – пегасы сбросили еще снарядов, не утруждаясь даже нормальной посадкой. На это просто не было времени – отряду снабжения требовалось облететь еще с десяток позиций только на этом участке фронта.
Рапаксов было слишком мало, и ставить их по одному оказалось бесполезно – тени уже уничтожили дюжину расчетов, просто взяв их количеством. Пришлось группировать их во взводы, усиливать пехотой, единорогами, и обеспечивать как можно больший угол обстрела – пока помогало, но как результат, иногда тени прорывались за линию обороны, пополняя свои ряды.
Почему они при этом продолжали пытаться штурмовать оцепление – никто не знал.
– Прут и прут, твари... – пробормотал Кветам, заряжая очередной магазин.
Ну, это звучало, как бормотание. Ластлайт уже не был уверен в своем слухе, порядком поврежденном постоянной стрельбой. Расчеты Рапаксов узнать было очень просто – они постоянно повышали голос.
– Прорыв на участке семнадцатого взвода! – заорал связист, отлипая от связного амулета. – Левый фланг!
Фестрал скривился, скаля клыки – прорыв. Значит, взвод, скорее всего, просто смело, не спасло их ни число, ни поддержка. Его, скорее всего, заткнут, кое-какие резервы были, но до тех пор...
И так активно работающие дневные и ночные пони забегали чуть ли не в панике, распределяя поставленные снаряды. Пехота и немногочисленные штурмовики клана Танцующих в тени уже выстроились, готовясь встечать атаку с тыла или флангов, стрелки и заряжающие расчетов напряглись, выискивая глазами любые признаки подступающих теней. Единороги, испуганно озираясь, сбились в кучу, но не забыли обновить светляки – теням требовались достаточно крупные пятна тьмы, чтобы атаковать или выбраться на поверхность.
Выстрелившие вверх сотни непроглядно черных игл пронзили тела единорогов, окрасившись кровью, дневные не успели даже вскрикнуть – смерть была мгновенной. Столь же быстро погас свет, оставляя пони во тьме поздних сумерек, наедине с десятками длинных теней, что тут же зашевелились, оживая.
– Пиздец, – коротко выдохнул один из штурмовиков, даже не пытаясь подняться в воздух – он уже не мог, увязнув в шевелящейся массе тьмы.
Ластлайт переглянулся с Кветамом – заряжающий коротко кивнул, отстегнул магазин... И приложил его к стволу, подтащил проигнорированные тенями сумки с запасными поближе. Защелкали механизмами остальные расчеты, поняв, что задумал фестрал. Мелькнувшая было в глазах дневных паника быстро сменилась решимостью обреченных, ночные пони же просто ждали.
Удар магазина о лафет утонул в грохоте чудовищного по мощности магического взрыва. Ярчайшая вспышка истребила тени, испепелила все и всех, оставив на месте позиции глубокую воронку – сдетонировали все боеприпасы, которые только были.
Всего через несколько минут точно такие же взрывы прогремели на всем протяжении фронта.
Тенебрис сделал свой ход, и его тени тут же начали расползаться все дальше и дальше от Холлоу Шейдс.
***
Ноксия, ознакомившись с очередной докладной запиской, скрипнула зубами и убрала с карты последние фишки, обозначавшие позиции Рапаксов. За одну ночь Эквестрия лишилась девяноста шести собранных в авральном режиме орудий. В резерве осталось всего семь, просто потому что расчеты для них еще не были готовы.
Ровно то, что и прогнозировала Найтмер.
Аликорн сразу сказала, чтобы никто не делал ставку на эти мощные, невероятно эффективные орудия, просто потому что они стационарные, дорогие в производстве и снаряды для них очень трудно делать. Оставшиеся орудия предполагалось установить частью в Урбноксе, частью в Кантерлоте, и еще одно – в Замке Двух Сестер, а производство фактически свернуть. В качестве причины Великая заявила, что, зная текущие возможности теней, уже придумала с полдюжины способов прорвать кольцо оцепления, и фактически линия фронта нужна была просто чтобы выиграть время... И продемонстрировать дневным, что война – не шутки, и мобилизация всей Эквестрии, это жестокая необходимость, а не дурость королевы. Владычица с поистине бескомпромиссной жестокостью ткнула пони в грязь и кровь настоящей борьбы за выживание, что заставляло задуматься, а не было ли это частью ее плана?
Но Ноксии было, честно говоря, все равно. Фестралка уже давно поняла, что Найтмер можно либо принять, либо пойти вешаться, иного не дано. Владычица просто многотонным булыжником прокатится по любым преградам, и остановить ее во всем Эквусе, наверное, просто некому.
Пони разместила новые фишки, обозначающие отряды пехоты и штурмовиков, а так же отправленные в поле подразделения диверсионного крыла. Эвер Глори был не очень рад тому, что его специалисты используются в качестве обычных солдат, но затолкал свое возмущение настолько далеко, насколько смог. Он, как и Квазар, как и Ноксия и Твайлайт Спаркл понимали, ставки слишком высоки, и на фронте нужны буквально все. Даже Арк Шейд своих немногочисленных подчиненных отправил, пусть они и исполняли роль разведки в основном. Два других клана перепончатокрылых и вовсе ушли на фронт полным составом, оставив только немногочисленную замену гвардии в Кантерлоте, для поддержания порядка.
Обновив карту, Ноксия обошла ее по кругу, пытаясь разобраться в ситуации. Она была... Плохим военным стратегом, но от нее никто и не требовал управлять полками – ее задача была иной, хоть и не менее ответственной. Фестралка стала связующим звеном между многочисленными службами реорганизованного клана и Великой, принимая десятки отчетов и формируя из них картину фронтовой обстановки. И если поначалу она справлялась, то теперь осознала, что ей нужны помощники, и желательно побольше. К счастью, у нее были на примете подходящие пони, вот только прямо сейчас она не могла отправиться их искать, а послать было банально некого – как-то не озаботилась она до войны с тенями хотя бы секретарем, не до того было, а уж теперь-то и подавно.
– Убери все это! – в совещательный зал ворвалась Твайлайт. Судя по трещинам, дверь она лягнула со всей силы, скорее даже дури.
– Я только-только их расставила!
Единорожка окинула взглядом карту со всеми ее многочисленными фишками и бесцеремонно смела ее со стола. Проигнорировав судорожно хватающую воздух фестралку, пони расстелила толстую ткань, пронизанную золотыми нитями и утыканную драгоценными камнями. Несколько секунд мерцания магии, и над полотном развернулась иллюзорная карта Эквестрии.
– Смотри и запоминай, – Твайлайт коснулась иллюзии двумя копытами и развела их – участок карты с Холлоу Шейдс, в который она ткнула, резко увеличился, заняв всю видимую площадь. – Чтобы двигать карту, нужно касаться иллюзии одним копытом, двумя можно менять масштаб и вращать ее. Используй слабый копытокинез, сама карта к нему невосприимчива, на нее влияет только телекинез. Вот тут, – единорожка коснулась большого полупрозрачного серого прямоугольника, – можно выбрать иллюзии фишек, касаешься копытокинезом, в открывшейся дополнительной иллюзии как в ящике ищешь подходящую фишку и точно так же вытаскиваешь ее на поле. Если резко ее тряхнуть, она раздвоится, если наложить одну фишку на другую и держать их так три секунды, они сольются в одну. Идею мне Найтмер дала, она же подсказала про управление.
– Это ей ты занималась последние несколько дней? – Ноксия с каким-то внутренним трепетом смотрела, как Твайлайт Спаркл в точности воспроизводит положение фишек вокруг занятого тенями участка леса у Холлоу Шейдс.
– Картой и еще парой ключевых проектов, – темно-фиолетовая пони перевела взгляд янтарных глаз на фестралку. – Это тебе немного облегчит задачу, но Найтмер сказала, чтобы ты наконец-то сформировала себе нормальный штаб, и вообще Квазар и Эвер Глори должны быть здесь, а не бегать по лесу.
– Мне некого отправить.
– Уже есть, я отловила первого попавшегося фестрала из свободных, – Твайлайт мотнула головой в сторону коридора. – Потом найди нормального секретаря, ладно?
– Когда ты все успеваешь? – Ноксия попыталась сама поменять положение фишек, раздвоить их, слить, выложить новую, да и картой подвигала. Достаточно удобно.
– Я нихрена не успеваю, – раздраженно проворчала единорожка, поджав губы. – И скоро и ты перестанешь, судя по тому, что весь фронт просто рассыпался за ночь...
– Я не понимаю, на что расчитывает Великая...
– Лес мы не удержим, – перебила фестралку ученица Владычицы. – Найтмер хочет выставить заслоны у гор и равнин, и особенно на пути к Филлидельфии и Мэйнхэттену. С востока там куда менее густой и темный лес, и там есть железная дорога, это должно упростить логистику, но пока мы фактически отступаем и выжигаем землю за собой.
– А мы не могли сразу устроить масштабное наступление на Холлоу Шейдс и просто задавить угрозу, пока у нас были Рапаксы? – задала давно интересующий ее вопрос Ноксия.
– На тот момент у нас на полсотни расчетов была тысяча снарядов, – напомнила Твайлайт. – И мы уже пытались наступать – результат ты знаешь, мы потеряли восемь орудий и семь сотен фестралов.
Ноксия поморщилась – они могли бы преуспеть, будь у них нормальная магическая поддержка. К сожалению, сильные единороги просто сбежали при первой же возможности с помощью телепортации, а оставшиеся погибли. После этого Найтмер лично переловила дезертиров, и как минимум треть из них «пустила на батарейки» – вытянула магию, жизнь и, возможно, саму душу. Остальные выбрали жизнь, и теперь сражались в отрядах поддержки.
– Мне все это не нравится... Мы несем большие потери, именно фестралы, а дневные пони все так же бегают от мобилизации и пытаются нам мешать. Ты ведь знаешь, что налетчики из числа вондерболтов устроили несколько атак на нашу логистику?
– Конечно, знаю, я же потом их и ловила.
– А Великая?
– Найтмер пытается родить нам индивидуальное стрелковое оружие для пони, и чтобы его можно было производить на фабриках Эквестрии, – Твайлайт тяжело вздохнула. – Лучше ее пока не трогать. Она вышвырнула в окно уже троих дневных пони, с психу. Мы уже даже стекла не меняем, я просто вставила в раму артефакт с простеньким барьером.
Ноксия представила себе Найтмер, чрезвычайно раздраженную неудачами, и поежилась. Пожалуй, если ей вдруг что-то понадобится, в качестве посыльного она отправит какого-нибудь не слишком нужного дневного пони. Ну или кого-то сильно раздражающего.
– У нас есть арбалеты.
– Все, что были, уже розданы, и легкие, и тяжелые, и новые уже массово производятся. Но так же Найтмер вывалила мне на голову с десяток требований на разработку новых станков. Знаешь, я ее уважаю за знания и то, что она меня учит, но вот в такие моменты мне ее прибить хочется.
– Представляю...
На несколько секунд кобылы замолчали, изучая карту. Прибежал связной, передал новую записку, ознакомившись с которой Ноксия обновила иллюзорную карту – это действительно было удобнее, так как не приходилось тянуться через полстола указкой.
– Мне кажется, или у Великой с каждым днем все меньше и меньше терпения? – осторожно спросила Ноксия, косясь в сторону темно-фиолетовой пони.
– Не кажется. Она откровенно психует, так как ничего не может сделать. Из-за этого у нее не получается довести проект оружия до ума, это ее бесит, она орет матом на все и всех и бесится с этого еще сильнее. Потом кто-то улетает в окно, Найтмер успокаивается, лечит несчастного и все по кругу, так как она начинает беситься с того, что ее все бесит.
– Понятно...
Ни Твайлайт, ни Ноксия не могли винить Найтмер в ее поведении. Они уже давно поняли, что аликорн привыкла действовать самостоятельно, решать все свои проблемы максимально быстро, эффективно и прямолинейно. А тут – вынужденное бездействие... Окажись они на ее месте, неизвестно, вели бы себя лучше или хуже.
– Скольких дневных удалось мобилизовать?
– Три тысячи семьсот восемьдесят пони трех видов. В основном земнопони и слабые единороги, они сбежать не могут. Команды с собой уже сети и нейтрализаторы магии носить начали.
– Если тени захватят хотя бы один из крупных городов, мы все кровью умоемся, – прорычала Твайлайт, оскалившись. – Вот только пропагандистов среди нас нет... А все, на что хватило Найтмер, это «сражайтесь за Эквестрию или умрите как предатели». Так себе лозунг, особенно потому что для большинства дневных пони сражаться за Эквестрию – сражаться против Найтмер Мун.
– И что ты предлагаешь?
– Для начала, как и приказала Найтмер, сформируй штаб, ладно? – единорожка вздохнула. – А я пойду дальше пинать инженеров и ученых, чтобы они, кхм, «родили» нам нужные станки и материалы. Найтмер не сможет обеспечить нас запчастями для производства оружия, иначе... Неважно. Просто не сможет.
Ноксия не стала задавать вопросов, как и завидовать тому что личная ученица Великой знает больше. Глубокие тени под глазами пони громче любых слов говорили о том, насколько та выматывается, и не нужно было быть гением, чтобы понять – Твайлайт Спаркл в этом разговоре просто нашла повод немного перевести дух.
– За работу?
– За нее, чтоб ее...
Глава 20
Найтмер много что ненавидела.
Ненавидела, когда приходилось штурмом брать вражеские укрепления с минимальной поддержкой.
Ненавидела, когда разработанное придурками в высоких кабинетах оружие или снаряжение подводило.
Терпеть не могла слушать разглагольствования цивилов о том, что солдаты – безумцы, которых мясом не корми, дай кого-нибудь пристрелить.
Лиса ненавидела свое детство, ей была противна рутина мирной жизни, она ненавидела, когда с ней спорят без всякого основания или хотя бы весомых фактов. Ее бесило тупое командование, не менее тупые прикомандированные подчиненные, а еще она ненавидела жару и солнце, слепящее даже сквозь специальные очки.
Но до безумия, до психоза, до слепой ярости Найтмер ненавидела собственную беспомощность.
И если в бою, под обстрелом, когда над головой свистят пули, лисе еще удавалось держать себя в руках, не в последнюю очередь из-за бушующего в крови адреналина и рефлексов, то теперь... Теперь ничто не мешало ей вести себя совершено по-лисьи.
Истерить, то бишь. С криками прямо в морды тем, кому не повезло попасться под горячую руку, ну или ногу в данном случае.
Справедливости ради, саму Найтмер ее же поведение бесило неимоверно. У нее не хватало самоконтроля, и, что хуже всего, она даже сознательно не могла себя контролировать, просто потому что понимала – а кто ее остановит? Выше нее в иерархии никого не было, а тот же Дискорд появляться не спешил. Возможно, не хотел оглохнуть.
Бросив взгляд на магическую карту, аликорн раздраженно оскалилась и тут же отвернулась.
У нее не было реального опыта командования большими операциями. Да, она знала теорию, изучала историю, анализировала военные карты прошлых операций, но все же ее потолком всегда была рота. Она неплохо показала себя, как полевой командир штурмовых групп, хоть и, вопреки всякой логике, предпочитала напрямую участвовать в боях, а не контролировать все из штаба, но вот общевойсковое управление... И хуже всего было то, что ни у кого во всей Эквестрии не было опыта больше, чем у нее.
В итоге по обе стороны фронта разместились ничего не понимающие командиры с такими же ничего не понимающими войсками. В этом плане у них были свои преимущества и недостатки, так, тени Тенебриса в целом не были полноценными разумными, а значит, не знали страха или сомнений. С другой стороны, у Найтмер был хоть какой-то опыт, а так же примерное понимание, что делать, ну и преимущество в обороне. И вооружение, конечно же вооружение и промышленный потенциал большой, богатой страны.
Плавно перекинувшись в двуногий облик, лиса приблизила карту, внимательнее изучая обстановку. Ноксия регулярно ее обновляла, получая десятки докладов с мест, и эти изменения отражались на копии Найтмер. Свежесформированный штаб особо ей не помогал – фестралы пока и сами не понимали, что делать, и пытались скоординироваться и наладить работу, не переставая командовать войсками.
Территория, занятая тенями, все ширилась и ширилась, они почти полностью заняли лес, окружающий Холлоу Шейдс. По приказу Найтмер был выставлен заслон, отделяющий крупные города от вотчины Тенебрис, но фронт выстроился жиденький. В отсутствии средств наблюдения и контроля, что были доступны лисе в прошлой жизни, а так же соответствующих средств поражения, война не могла эффективно вестись малыми группами. Как часть операции, а так же в составе полноценных дивизий, тактика малых групп могла себя неплохо показать, при наличии-то магической связи, но фронт требовалось установить полноценный, эшелонированный.
А войск не было. Фестралов уже осталось всего пара тысяч боеспособных, а дневные искренне верили, что во всем виновата Найтмер, и вообще их хата с краю. Да и не привыкли эквестрийцы решать подобные проблемы, у них до попадания на фронт в голове не укладывалось, что война, вот она, началась уже. Не просто какие-то локальные проблемы, типа преступников или чудовищ, а настоящая война за выживание страны.
К сожалению, как и всегда, мирняк просто не понимал, что такое война и чем она грозит. Не раз и не два Найтмер и ее отрядам приходилось штурмом брать полуразрушенные города, в которых вопреки всякой логике все еще жили – жили! Не прятались! – цивилы. Что в головах у этих идиотов, она не понимала, да и понимать не хотела. Пони не сильно отличались от зверей, многих из пограничных сел приходилось буквально вытаскивать за шкирки, выбивая двери и окна. Один дом с семьей единорогов «вскрывала» лично Твайлайт, раздраженная, злая, невыспавшаяся Твайлайт Спаркл. Насколько Найтмер поняла, ее ученица просто и безо всяких сомнений телепортировала куда-то за город крышу с внешними стенами. Магии угрохала столько, что тут же на месте и грохнулась в обморок, но сам факт, сам факт...
С силой проведя ладонью по морде, лисица отлипла от карты и рухнула в кресло, прикрыв глаза рукой.
Бессилие. Она могла весь этот замок в бублик свернуть, но не могла разом, с гарантией, грохнуть Тенебриса. Чтобы такое провернуть, ей надо быть не то, чтобы кратно, а на многие порядки превосходить его силой, а это уже заявка на что-то большее, чем воплощение Войны. Не потому ли Гармония эта так вцепилась в Старсвирла, что аж выдала ему Элементы – концентрат составляющих ее сил?
Когда-то давно пони умудрились уничтожить Виндиго. Не до конца, Найтмер буквально чувствовала, что какие-то из духов вражды выжили, просто потому что полностью уничтожить один из элементов мира практически невозможно. Точно так же поражение в текущей войне не приведет к уничтожению Тенебриса, но, в соответствии с их договором, он откажется от любых посягательств на мировой порядок в Эквестрии. Ну или отказываться придется Найтмер, хотя ей-то ничего не стоит свалить в другую страну и начать все заново. Это понимал и Тенебрис, а потому стремился к победе, проявляя несвойственное своей сути усердие и агрессию.
Даже победив, она однажды все равно окажется в положении Вражды или Гармонии – тоже проиграет новой силе, пустив цикл дальше. Это бесило.
Бессилие и безволие, вынужденное принятие чужих правил. Ненависть Найтмер росла, заставляя безумно скалиться, смотря куда-то сквозь карту, сквозь стены Кантерлота.
– Хера с два, гандоны ебаные... Хера с два...
***
– Нет-нет-нет, не подглядывать, – Дискорд аккуратно, но сильно свернул фокус внимания с себя в сторону. – Никаких сцен с моим участием, пока не придет время.
***
Твайлайт Спаркл вздрогнула, оглянулась, тряхнула головой.
– Что такое? – Ноксия оторвалась от чайника с крепким чаем. Наполнять чашку ей было лень, да и, как выяснилось, из носика вполне себе было удобно восполнять силы.
– У меня возникло парадоксально непонятное ощущение, будто на нас обратили внимание, хотя не должны были.
– Спаркл, попроще, – фестралка сверилась с очередной запиской, тяжело вздохнула и убрала с карты фишку одного из подразделений.
– Не обращай внимания, – единорожка заглянула в свой чайник, выругалась. – Даркфайр, сделай нам чая.
Темно-темно-коричневый фестрал из клана Тенескрытов тут же забрал посуду и убежал на кухню. Пони не возмущался, чаще всего его все же посылали передать какое-нибудь важное послание или найти определенного фестрала.
– Нам не хватает солдат, – Квазар раздраженно оскалился, бросив карандаш на стол, смял исписанный понятными только ему заметками лист бумаги. – Просто не хватает солдат. И чем дальше, тем хуже.
– Мобилизационные команды согнали на фронт в общей сложности девять тысяч дневных.
– Это бы хватило две недели назад, теперь нам нужно не меньше пятнадцати.
– Сколько?! – взметнулась Твайлайт, ругнулась, выронив карандаш из хватки телекинеза.
– Пятнадцать, – мрачно буркнул фестрал, швыряя скомканный лист бумаги в корзину. – Минимум. Хорошо бы сорок, а лучше – пятьдесят.
– Где я тебе их достану? Рожу, что ли? – Ноксия отмерла, оторвала копыто от груди. – Мы с трудом девять тысяч наловили!
– В Эквестрии живет шесть миллионов пони, а мы еле собрали девять тысяч, – Эвер Глори уткнулся лбом в копыта. – Эта страна обречена.
– Стоит теням добраться до одного из крупных городов, можем паковать чемоданы, – кивнула Твайлайт, возвращаясь к своим расчетам. – Я уже подсчитала, им потребуется что-то около недели на то, чтобы полностью обратить в себе подобных город размером с Мэйнхеттен.
– Обеспечьте трансляцию во все города с линии фронта.
– Великая! – фестралы повскакивали с мест, но Найтмер только отмахнулась.
– Твайлайт, сдюжишь?
– Эм, да, наверное? – неуверенно пробормотала единорожка, тряхнула головой. – Да, связные амулеты дадут достаточно пропускной способности.
– Ты херни тут накрутила, – аликорн ткнула копытом в чертеж. – С такими параметрами материалов у тебя возвратный механизм развалится за три сотни выстрелов. И да, я понимаю твое стремление облегчить конструкцию, но делать вырезы на затворе – хуевая идея при автоматике свободного затвора.
– Я не заканчивала инженерную школу, – проворчала Твайлайт Спаркл, бросая раздраженные взгляды на наставницу.
– Ну а хули ты тогда лезешь в тему, где не шаришь? Механическую автоматику инженерам оставь, а сама решай задачу теми методами и средствами, какие понимаешь. Квазар, в твоем плане размещения войск есть как минимум одна ну просто охуеть какая «умная» идея. Догадаешься?
– Эм...
– Ты с какого дуба рухнул, когда решил, что размазывать войска тонким слоем – заебись идея? У тебя по пятьдесят рыл на километр вышло!
Пристыженный фестрал закопался в карты и записи, лишь бы не поднимать взгляда.
– Как и думала, опыта нихера ни у кого нет, – заключила аликорн, потерла сгибом ноги лоб, прикрыв глаза и что-то бормоча себе под нос. – И где штаб? Мне сказали, что он у вас сформирован.
– Ну, эм, вот?
– Ебать, вы хотите сказать, что всей группировкой рулят два фестрала?
– На местах координацию обеспечивают полевые командиры, – осмелился заметить Эвер Глори.
– Ну, хер знает, господа офицеры, – Владычица пожевала губами. – Хотя, в целом, понятно, вы тут тупо самые опытные, но наберите себе советников и адъютантов. Даркфайр, кажется, уже неделю не спал.
Упомянутый фестрал отрицательно замотал головой, постаравшись принять наиболее бодрый и свежий вид.
– Разделите фронт нормально на участки, пусть за каждый отвечает отдельный командующий, иначе вы охуеете логистику и маневры просчитывать, и координируйте действия между собой. И реформируйте уже, блять, связь, какого хуя у вас все через записки? Вы не можете радистов рядом посадить, что ли, хуле они через полкоридора бегают?
Пони переглянулись, чувствуя странную смесь стыда и непонимания. Это казалось очевидным, но нет, никто ничего не стал менять.
– И назначьте уже кого-нибудь ответственного за логистику! Ноктюрнал ту же хотя бы, если она, конечно, на фронте не померла.
Найтмер, обведя взглядом порядком подзагруженных подчиненных, телекинезом забрала у очередного прибежавшего связного записки, обновила карту, да и ушла.
С полминуты висела звенящая тишина.
– Как она смогла управлять картой, не касаясь ее копытом?
– Ноксия... Тебя серьезно только это сейчас беспокоит?
***
Найтмер сидела в кабинете, закопавшись в бумаги и свитки, пытаясь собрать в кучку десятки и сотни докладов, отчетов, прошений, а так же свои мозги. Не имея возможности участвовать в войне, аликорн была вынуждена заняться государственными делами, и от этого у нее натурально ехала крыша.
К сожалению, ее лучшие кадры были заняты попытками удержать фронт, а значит, на решение государственных вопросов пришлось броситься грудью самостоятельно.
К счастью, Селестия оставила в наследство несколько пони, достаточно храбрых – или отбитых – чтобы не убежать впереди своего вопля.
Одной из таких пони была Рэйвен, бывшая то ли секретарь, то ли помощница принцессы. Белая единорог с собранными в насквозь официальную прическу гривой и хвостом – и даже воротником с красным платком, который Найтмер поначалу приняла за галстук – знала очень много о стране и положении дел. По сути, она была главным связующим звеном между солнцекрупой и остальной страной, с оговорками, но все же.
«Я не могу бросить страну», – только и ответила Рэйвен в ответ на заданный в состоянии охреневающего недоумения вопрос.
Ну а что еще испытывать бывшей лисе, увидившей стоящую за рабочим местом кобылу, встречающую ее вежливым кивком?
Рэйвен первое время была под колпаком Арк Шейда, но фестрал только крыльями развел – ничего подозрительного. Да и ее помощь Твайлайт Спаркл и Ноксии была весьма кстати, хоть белую пони и пришлось отправлять к ним приказом.
– Ваше Величество, Арк Шейд просил передать, что пограничные территории планируют объявить независимость.
– Я в курсе, – буркнула Найтмер, пытаясь уложить в голове цифры госбюджета. С какого хрена почти двадцать процентов было выделено на праздники, ярмарки и другие подобные вещи, она не понимала.
– Ноктюрнал закончила сведение воедино информации о продовольственных запасах в стране. Просила передать, что «все лучше, чем ожидалось».
– Угу, пусть дует к Твайлайт с Ноксией, им нужен спец по логистике и снабжению...
Какого демона аристократы опять пытаются у нее что-то требовать? У них настолько короткая память?
– В таком случае, кого поставить на освободившуюся должность?
– В душе ни ебу, кого-нибудь толкового.
– Ваше Величество, я подберу кандидатов, но вам стоит с ними побеседовать.
– Да блять, я занята! – рявкнула Найтмер, грохнув копытом по столу. Рэйвен, впрочем, даже ухом не повела.
– Это крайне важные вопросы, касающиеся благополучия страны.
– Если мы проебем войну с Тенебрисом, страны не будет!
– А если мы, как вы выразились, проебем страну, с Тенебрисом воевать будет некому, Ваше Величество.
Долгую секунду аликорн рассматривала кобылу, будто впервые ее увидев.
– У тебя есть на примете толковый пропагандист?
– Даже несколько.
– Вербовщики?
– Можем призвать к трону ходящих по домам продавцов.
– Хули ты раньше не сказала?
– Вы не интересовались. Ваше Величество.
Свою ошибку Рэйвен осознала мгновенно. С медленно встающей дыбом шерсткой она смотрела на застывшее каменной маской лицо Найтмер Мун, чьи зрачки медленно расширялись, становясь практически идеально круглыми.
И магия, тяжелая, давящая, холодная, но в то же время обжигающе горячая, начала медленно, но неотвратимо заполнять кабинет.
– В-ваше В-в-вел-личество...
– Ты знаешь, сколько фестралов погибло, пока ты строила из себя Случай знает что? – тихо, спокойно, идеально ровным холодным голосом спросила Владычица Ночная. Пони замотала головой. – Две тысячи семьсот сорок восемь пони. Из восьми тысяч, если считать вообще всех.
Рэйвен в ужасе уставилась на аликорна, пытаясь уложить услышанное в голове. Пыталась, и не могла.
– Пока фестралы сражаются за Эквестрию... – Найтмер Мун медленно встала из-за стола, прошла прямо сквозь него, на мгновение обратившись дымом. – Пока они кладут свои жизни за будущее страны, что считала их чудовищами... Пока мы все рвем жилы, пытаясь защитить простых гражданских от обращения в теней... Ты... ТЫ... И тебе подобные самоуверенные, самовлюбленные паразиты...
Рэйвен уперлась крупом в шкаф, заскребла копытами по ковру, в слезах смотря на медленно надвигающуюся на нее королеву. Каждое ее слово отпечатывалось в ее сознании, в подсознании, обжигая раскаленным железом сердце и душу.
– Знаешь, что произойдет, если мы уйдем? – тихо, даже интимно прошептала на ухо единорожке Найтмер Мун. – Тени поглотят Эквестрию, от края до края. Все миллионы дневных пони умрут, обратятся тьмой, безвольными рабами Тенебрис. Вы вымрете. А мы можем уйти, я уведу своих фестралов на другой конец Эквуса. Об этом вы, паразиты, не задумывались?
– П-простите... – всхлипнула пони, смотря в полные тьмы и искренней ненависти глаза аликорна. – Молю... Простите...
– Мое прощение нужно заслужить, Рэйвен Инквелл, – Найтмер Мун нежно погладила единорожку по щеке копытом. – Ты – умная пони, но слепа и глупа в своей жажде вернуть утраченное. Ты, и все твои друзья-паразиты, вы так яростно отмахиваетесь от настоящего, застряв в прошлом, что не видите, к какому будущему ведете свою страну. Что мне стоит собрать своих фестралов, ученицу, все оружие, и уйти? Что мне эта страна безмозглых сахарных пони?
– Молю вас...
– Ты думаешь, мне нужно все это? Трон, правление... Власть? Ты думаешь, мне нужна эта страна? Я могу бросить вас всех и уйти к грифонам, возжечь в их душах воинственность и хищную натуру, и это будет намного проще, чем преодолевать ваше сопротивление. Теперь ты понимаешь меня, правда?
– Д-да... – пони зажмурилась, сжалась, словно пытаясь спрятаться от настигшего ее понимания.
– Скажи мне, моя маленькая Рэйвен Инквелл, стоило ли ваше сопротивление, ваша борьба, риска исчезновения страны? Скажи мне, пони, стоило оно того?
– Нет...
– Глупая маленькая пони, – Найтмер Мун мягко, по-матерински нежно погладила дрожащую единорожку по голове. – Своим упрямством, своим сопротивлением, вы затянули эту войну. Все могло закончиться всего за неделю, ты знаешь? Но вы в упрямости своей и глупости вы множите потери, не только фестралов, но и дневных пони. Вместо того, чтобы спокойно обучать солдат, мы вынуждены ловить вас по всей стране и швырять в бой, потому что у нас больше нет резервов. Знаешь, Рэйвен Инквелл, мне это надоело. Нам это надоело. Мы не спим сутками в попытках защитить страну, удержать фронт, а ваше жалкое, бестолковое сопротивление раз за разом атакует склады с провизией и оружием, отчего страдают не столько фестралы, сколько дневные пони. Ты знала?
Пони отчаяно замотала головой, чуть не ударив Найтмер рогом по носу.
– Теперь знаешь.
Аликорн выпрямилась, нависая над плачущей, съежившейся от страха единорожкой. С презрением в глазах она фыркнула и, обратившись дымом, перенеслась за стол, зашуршала бумагами, вновь погружаясь в их изучение.
Несколько минут Рэйвен беззвучно рыдала, чувствуя ужас и стыд. Долгие минуты она молча лежала, свернувшись клубком, пытаясь прийти в себя, уложить в голове услышанное, осознать, что ей поведала королева.
– Мне нужны специалисты, способные поднять эквестрийцев на войну, – словно ничего не произошло, спокойным, обычным голосом сказала Найтмер, бегая взглядом по тексту очередного свитка. – Нужна мощная пропаганда в поддержку войны. Либо мы за неделю найдем еще хотя бы сорок тысяч мотивированных защищать страну солдат, либо я пакую чемоданы и валю из этой обреченной на вымирание страны. Ты меня поняла?
– Д... Да, В-Ваше Величество... – Рэйвен, шмыгнув носом, встала на дрожащие ноги, пошатнулась, но устояла, однако, не смея поднимать головы. – Р... Р... Разрешите?..
– Иди.
Пони, пятясь, покинула кабинет. Стоило дверям закрыться, как до ушей Найтмер донесся удалящийся дробный перестук копыт – единорожка убегала, в ужасе и отчаянии. Глубоко вдохнув сладкий, притягательный аромат чужого страха, аликорн отложила свиток, прикрыв глаза.
– Тантабус.
– Да, моя госпожа? – отозвался скрывающийся в тени кошмар.
– Проследи за ней.
– Слушаюсь...
***
– Оплата, – фестрал протянул увесистый мешок с монетами сразу, как только увидел кивок напарника. Эпплджек молча взяла деньги, и так же молча проводила взглядом удаляющуюся небесную карету, явно наспех переделанную в грузовую. Тянули ее усталые пегасы вперемешку с не менее вымотавшимися перепончатокрылыми пони.
Две недели назад она была готова отлягать любого мышекрылого, если б те посмели заявиться на ее ферму. Две недели назад она искренне, всей своей душой ненавидела и этих жутких клыкастых тварей, и их королеву, Найтмер Мун. Две недели назад она и помыслить не могла о продаже яблок с такой большой скидкой.
Но две недели назад вернулся Биг Мак. Вернулся без левой передней ноги, со страшными шрамами по всему телу. Вернулся и рассказал, с чем столкнулся, и как выжил лишь благодаря фестралу, вырвавшему его из хватки теней.
Биг Мака спасли. Еще двум десяткам пони, как дневных, так и ночных, повезло меньше.
Именно рассказ ставшего еще молчаливее брата заставил Эпплджек пересмотреть свои принципы. Она все еще ненавидела Найтмер Мун, считая, что именно эта пародия на принцессу Селестию виновата в происходящем, в войне, но больше не гнала перепончатокрылых с фермы. Она сама предложила им яблоки на продажу, чтобы хоть немного выправить проблему провианта, потому что Биг Мак рассказывал, насколько много у них проблем даже просто с едой.
Потому что другие, похожие на нее упрямцы, не сдались. Потому что вместо того, чтобы помогать сражаться с тенями, сопротивление атаковало склады и базы снабжения, лишая защитников Эквестрии оружия, еды и воды. Потому что брат в составе сводного отряда схлестнулся с бывшими гвардейцами, пытаясь защитить свой собственный черствый хлеб, чтобы на следующий день им хватило сил отбить очередную атаку теней.
Жеребец рассказал, как ему было страшно, как его вместе с двумя десятками других пони отправили прямо на острие, выдав только полупустую сумку с минимальным пайком и большой тесак. Рассказал, как фестралы защищали их в первую ночь, показывая, как противостоять теням, чего от них ждать, наставляли, обучали обращению с выданным оружием. Поведал о том, как получил первую рану, пытаясь защитить кобылку, единорожку, но не смог – тени утащили ее, и после она вернулась.
Но уже как враг, павший от его копыта.
Потухший взгляд Биг Мака пугал, но хуже всего другое. По словам брата, они постоянно отступали, потому что им не хватало пони, не хватало сил, оружия, снаряжения, еды и воды. За полтора месяца непрерывных боев он понял, что если они все, вся Эквестрия, не встанут в строй, не пойдут на фронт, тени пожрут их всех и обратят в себе подобных.
Поэтому Эпплджек больше не могла упрямиться, видя, слыша правду о войне. Ту самую правду, которую ей раз за разом твердили прогоняемые фестралы, от которой она тщетно пыталась отмахнуться, прикрываясь ненавистью и злобой. Но сколько ни бегай, истина всегда рано или поздно настигнет тебя.
Поэтому она начала продавать яблоки, зная, что каретами их везут напрямую на фронт, где раздают солдатам. Поэтому позволила развернуть на ферме вербовочный пункт, в который как на работу каждый день ходил Биг Мак, игнорируя направленные на него недоумевающе злые взгляды других пони.
Поэтому предложила скидку в обмен на обещание, что если тени дойдут до них, фестралы спасут Эпплблум. И не просто увезут подальше, как других жеребят, но заберут с собой в безопасное место.
Фестрал, помявшись, согласился, и она знала, он искреннен.
Она работала на ферме от рассвета до заката, почти что в одиночку – Грэнни Смит была слишком стара, а Эпплблум наоборот, слишком юна. Биг Мак же из-за травм не мог помогать – он с трудом ходил, что уж говорить о чем-то более серьезном.
Иногда ей казалось, что лучше бы они забрали ее, а не брата. Он был сильнее, выносливее, и мог работать без устали намного дольше, но, вероятно, этим же руководствовались и мобилизационные команды. Вернее, она пыталась себя убедить в этом, так как знала – Биг Макинтош прикрыл ее, намеренно попавшись фестралам. Он мог вырубить всех троих, но знал, они все равно вернутся, но уже на ферму, за Эпплджек.
Ловчие королевы не гребли всех подряд вопреки досужим домыслам. Они оставляли пони на производстве, фермах, да, самый минимум, но оставляли. Да и убежать или отбиться от них было не так уж и сложно – мышекрылые старались не рисковать и улетали при первых же признаках сопротивления.
Вот только это самое сопротивление слабело с каждым вернувшимся с фронта пони. К горю родных и близких, нередко возвращался только закрытый гроб с чарами стазиса, просто чтобы было, что похоронить.
Взвесив мешок битсов, Эпплджек отправилась облягивать деревья. Требовалось собрать урожай, чтобы было что отправить на фронт. Чтобы солдатам было, что есть, и чтобы это были не только твердые сухари.
Чтобы брат смог поспать под мерный стук копыт о яблони, не просыпаясь от кошмаров, от которых не спасали даже ловцы снов.
Фестралы утверждали, что это не те кошмары, не эфирные твари, науськиваемые Найтмер Мун. По их словам, это уже психологическое, неосознанный сон, следствие пережитых ужасов. Что эта их Владычица просто не может заняться снами пони, погруженная в дела государства, пытающаяся усилить армию хоть как-то, хоть чем-то. Эпплджек чувствовала, знала – это все правда, и больше не могла игнорировать ее только потому что она ей не нравилась. Земная пони больше не могла упрямо прятать голову в кустах.
Вероятно, однажды ей тоже придется отправиться на фронт, бороться с тенями, ведь если Эквестрия не встанет единым строем немедленно, она падет. Фестралов жалкие тысячи, уже сейчас там, у Холлоу Шейдс, в десять раз больше дневных, чем ночных пони. Перепончатокрылые, как бы хороши они ни были в боях, гибли. Гибли, зачастую пытаясь спасти не только себя, не только своих сородичей, но просто всех.
– Так это правда? – раздался голос подруги сзади сверху.
– Привет, АрДи, – Эпплджек даже не стала останавливаться, слишком много было у нее работы. – Прости, нет времени поболтать, над делом заняться.
– Ты торгуешь с ищейками Найтмер Мун, – это было не обвинение, даже не близко – просто утверждение, произнесенное странно удовлетворенным тоном.
– Солдатам на фронте над чет есть, АрДи. Яблоки – неплохой вариант.
Рэйнбоу Дэш мягко приземлилась рядом с оранжевой пони, идя с ней нога в ногу. Несколько минут они шли молча, и только мерный стук копыт да шум ветра в кронах нарушали тишину.
– Я отправляюсь на фронт, ЭйДжей. Там нужны погодники и разведчики.
– Я дам тебе яблок в дорогу.
– Да я не за этим, – пегаска фыркнула. – Пригляди за Скутс, ладно? Понимаю, работа, заботы, то да се, но не хочу, чтоб она за мной побежала.
– Хорошо, – Эпплджек остановилась у яблони и впервые за эту встречу посмотрела на подругу. – Почему, Дэш?
– Отец вернулся, – пегаска на несколько секунд стиснула зубы, опустив голову.
На долгие минуты повисла тишина.
– Дэш?
– В закрытом гробу...
Эпплджек выругалась, коротко, резко. Недолго думая, она обняла напряженную подругу, прижала к себе, чувствуя, как та дрожит – храбрая, самоуверенная, хвастливая пони едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Фестралы не слишком лютовали, собирая земнопони, это факт. Но вот единорогов и пегасов хватали буквально всех подряд, и только потом решали, отпустить, или отправить на фронт. Отцу Рэйнбоу Дэш не повезло – его определили в передовую погодную команду, он написал об этом спустя месяц после мобилизации.
И вот, спустя еще один, он вернулся...
– Почему это происходит с нами, Эпплджек? – пони подняла влажные глаза. – Почему этот кошмар никак не прекратится?
– Почем мне знать... Но вот чегось я тебе скажу, АрДи. Мож мне и повезло чуть больше, брат-то живой вернулся, но я наслушалась его историй. Я буду работать на фронт, а понадобится, и сама туда отправлюсь, пушто мы или сплотимся перед тенями этими ляганными, или можем сразу копаться в землю.
Радужногривая пегаска промолчала, только зло вытерла слезы сгибом ноги. Какое-то время она просто смотрела, как Эпплджек одним выверенным ударом задних ног стряхивает с дерева яблоки, не оставляя на коре следов. Удар, дробный перестук падающих в корзины яблок, удар-перестук, и так раз за разом. Оранжевая земная пони вошла в привычный рабочий ритм, а Рэйнбоу просто шла следом, гася бурю эмоций в сердце.
– Я уже подала заявление через вербовочный пункт, – спустя минут десять, когда Эпплджек понесла корзины в сарай, сказала пегаска. – Биг Мак сказал, что меня заберут уже сегодня, и посоветовал, чего взять. Когда вернусь, закатим такую вечеринку, чтоб даже Пинки сквозь кому обалдела.
– Конешн, иначе и быть не может.
Глава 21
Найтмер с незлым тихим матом сняла с переносицы очки и потерла глаза.
Бумажная волокита выпивала из нее все силы, особенно моральные, и то, что Рэйвен презентовала ей очки со встроенным переводчиком на староэквестрийский, жизнь ей не упрощало. Скорее наоборот, из-за небольшой, но заметной аликорну задержки в срабатывании, к концу рабочего дня у нее начинало рябить в глазах.
На то, чтобы вникнуть в дела Эквестрии, уложить в голове всю прорву совершенно неинтересной информации, все эти тупые, дурацкие традиции и создаваемые ими трудности, у бывшей лисицы ушло два месяца. ДВА гребанных месяца, в течение которых все, что она делала, это копалась в свитках, орала на подчиненных, перетряхивала чиновничий аппарат, строила администрацию и все больше и больше сожалела о том, что убила Селестию, а не сделала ее своей ручной административной поняхой. И в итоге все, что она знала о войне, о боевых действиях, это то, что фронт стабилизировался, а в вербовочных пунктах образовались очереди.
Пони со скрипом, через не хочу и не могу, но осознали, угроза какого уровня нависла над их сахарной страной. Осознали и пришли в ужас, запаниковали, а после, направляемые копытом пропагандистов, побежали узнавать, чем они смогут помочь. Наконец-то начала вставать на военные рельсы экономика, начали строиться полноценные фабрики на замену мануфактурам и маленьким мастерским, появился хоть какой-то резерв. Все было бы замечательно, если бы фронт не остановили всего в полусотне километров от Филлидельфии.
У Найтмер дыбом грива встала, стоило ей представить, что случилось бы, если бы Тенебрис получил доступ к почти полумиллионному населению города. Оттуда им было бы ногой подать до Балтимэйра и Мэйнхэттэна, а это еще почти миллион с четвертью жителей.
Следом за аликорном дыбом грива и шерсть встали сначала у Твайлайт Спаркл, а потом и у всего штаба, а так же всей администрации с Рэйвен во главе. Как встали, так и стояли до тех пор, пока фронт не стабилизировался.
– Ненавижу бюрократию...
– Никто ее не любит, – осторожно заметила Рэйвен, заглянувшая в кабинет. Единорожка немного отошла от обрушившихся на нее откровений, но до сих пор заметно робела при виде Владычицы Кошмаров. – Я... Принесла новые документы на подпись.
– И че там?
– Текучка, как вы это называете, но необходимая.
– Смотри, если там что-то важное...
– Д-да, мы знаем... – пони шумно сглотнула. Найтмер не глядя подмахнула с полудюжину свитков, которые помощница тут же забрала.
– Есть вести с фронта?
– Ваша ученица успешно запустила малосерийное производство Рипперов, Ваше Величество, первая опытная партия уже проходит войсковые испытания.
– Угу... Заебись... – аликорн неторопливо кивнула, надевая очки телекинезом и берясь за перо. – Высший приоритет проекту на производстве, понадобится, гражданку нахер. И лучше б им не артачиться, знаешь.
– Да, Владычица, – торопливо закивала Рэйвен, завороженно смотря на зависшие вокруг королевы свитки.
Она не раз и не два видела, как работала принцесса Селестия, но у Найтмер Мун явно были свои понятия скорости и оперативности. Там, где принцесса дня могла неторопливо раздумывать над каждым указом или отчетом, повелительница кошмаров решала вопросы за считанные минуты. Редкие решения она принимала в течение хотя бы часа, и заставляла всех вокруг работать в схожем темпе, особенно часто матерясь и вышвыривая из замка представителей аристократии.
– Еще что-то?
– Никак нет! – автоматически вытянулась единорожка, щелкнув копытами. Хмыкнув, Найтмер отпустила ее движением ноги и вновь сосредоточилась на бумагах.
Слушая перестук копыт убегающей пони, бывшая лисица накладывала новость о производстве Рипперов на состояние фронта и войск. Быстро Твайлайт построила инженеров и магов, раз уж они сумели выдать в столь сжатые сроки полноценный пулемет. Аликорн видела чертежи, а так же первые опытные образцы, крайне занятная конструкция. Если в основе механики лежал понятный ей принцип автоматики с запиранием перекосом затвора, то вот эргономика, м-да...
Пони не стали делать его удобным для стрельбы с двух ног, как по привычке пыталась Найтмер. Вместо этого они установили пулемет на седельную сбрую. Привязали магически наведение к положению головы – то, что с помощью технологий в родном мире лисы реализовали в боевых вертолетах – а спуск вывели на челюсть, в виде кнопки, которую стрелок должен был прикусывать. Не очень гигиенично, зато достаточно надежно. А чтобы по мере опустошения боекомплекта сбрую не перекашивало, пулеметов воткнули сразу два. Перезаряжать их, правда, сами стрелки не могли по определению, но для этого существовал тыл, так что потенциально пулеметный пони действовал, как самолет – примчался, отстрелялся, свалил на перезарядку, повторить по необходимости. Пегасы вообще могли работать на бреющем. Единороги как раз предполагались заряжающими и постановщиками барьеров.
Отвлеченные мысли не мешали Найтмер ставить подписи и вникать в суть принесенных бумаг – разум справлялся и не с такой нагрузкой. То, что она умудрялась лично решать множество вопросов, просто потому что делегировать их было некому, было заслугой как раз ее текущего бытия рогокрылой пони.
Один из отчетов привлек внимание бывшей лисицы, и вызвал у нее довольную ухмылку.
Была ликвидирована последняя ячейка сопротивления. С полдюжины гвардейцев и один единственный вондерболт были зажаты в угол на юге, и на требование сдаться попытались прорваться сквозь оцепление. Их даже не смутило то, что весь загонный отряд состоял из дневных пони – пегасов. Результат: шесть убитых повстанцев, один раненный лояльный дневной, и немного сопутствующего ущерба из-за радужного удара.
Найтмер моргнула, тряхнула головой и вчиталась в последние строки еще раз.
Сверхзвуковой радужный удар не был чем-то невозможным, та же Дэйбрейкер вполне уверенно его выполняла когда-то. Проблема в том, что магии аликорн тратила столько, сколько у пары единорогов не наскребется, а тут какая-то пегаска... Либо у нее резев больше, чем у Твайлайт Спаркл, что маловероятно, либо она настоящий виртуоз, раз умудрилась разогнаться выше скорости даже не то, что звука, а распространения магии. Собственно, радужный удар, насколько помнила Найтмер изыскания еще своей предшественницы, возникал по той же причине, по которой формировалось характерное облако с громом при превышении скорости звука самолетом, с той лишь разницей, что речь шла уже о магии, а не просто звуке или воздухе.
– Рэйнбоу Дэш, значит... – аликорн постучала копытом по подбородку. – Надо будет на тебя посмотреть поближе...
***
Твайлайт Спаркл стояла на вершине сторожевой вышки, возведенной из досок и металлических труб, всматриваясь вдаль, на покрытую тьмой землю.
С тех пор как удалось стабилизировать фронт и даже местами его выровнять, тени затаились, затихли, не спеша пробовать на зуб все более и более крепкую оборону. Единорог знала, их враг всего лишь взял паузу «на подумать», разработать новый план прорыва, чтобы добраться до столь желанных крупных городов. Твайлайт и без подсказок Найтмер знала, все решится в ближайшие пару месяцев.
Да, эвакуировать столь крупные города было практически невозможно, не во вменяемые сроки. Наплыв беженцев просто обрушит экономику, парализует Эквестрию, и даже если теням не достанутся те почти два миллиона пони, что жили в крупнейших городах на восточном побережье, они все равно победят. И именно поэтому весь штаб командования был перенесен из безопасных стен Кантерлота сюда, буквально на передовую. Именно поэтому она, стоило только разобраться с началом производства Рипперов, рванула на фронт, собирать больше данных, прикрывать щитами солдат, помогать магам, и иногда командовать.
Ей пришлось научиться управлять войсками. Научиться видеть в фишках на карте – фишки, безликие фигурки шахматной доски. Она научилась разменивать подразделения на выгодные позиции, на время, расчитывать приемлемые потери, жертвовать сотнями и тысячами жизней ради достижения целей. Ее шерсть потемнела еще сильнее, а глаза совсем уже не отличались от глаз Найтмер, но Твайлайт никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас.
Здесь, на передовой, решалась судьба ЕЕ страны, сама Найтмер доверила ей и Ноксии принимать решения, вести армию к победе над врагом. Здесь она ощущала себя полезной, на своем месте, не просто книжный червь, зарывшийся в библиотечные фолианты, но боевой маг, в чем-то даже полководец. Да, она занималась лишь стратегическим планированием, а не прямым управлением войсками, но от ее решений, от ее действий зависело, кто сегодня умрет, стоя на рубеже, а кто отправится в тыл, на ротацию, благо хоть резервы появились.
Твайлайт Спаркл всматривалась в темный, колеблющийся из-за теней горизонт и чувствовала, что тьма смотрит на нее в ответ. Кем бы ни был этот Тенебрис, но даже запертый в Холлоу Шейдс, он присутствовал здесь, кукловод, дергающий за ниточки своих войск.
Они столкнулись «взглядами», волей, могущественное создание, холод могильной тишины, и единорог, ученица воплощения войны. Они не уступали друг другу.
– Твайлайт? Это... Это правда ты?
Единорог обернулась, услышав удивленно шокированный чуть хрипловатый голос. Смутно знакомый, словно бы из другой жизни.
Радужногривая пегаска, в легком защитном комбинезоне, пара выкидных накопытных клинков, крыльевые лезвия. Минимум металлической брони, только зачарованная ткань. Передовой разведчик.
– Ты... Хм, Рэйнбоу Дэш, верно? – с трудом вспомнила имя пони Твайлайт. – Из Понивилля.
– Ты... – разведчица опустилась на доски, смотря на единорога с недоверием во взгляде. – Так это правда, ты – командующий этой группой армий. Я... Аргх, я правда надеялась, что мне послышалось!
Твайлайт молча ждала, когда дневная пони перестанет зря сотрясать воздух и перейдет к делу, краем глаза посматривая на занятые Тенебрисом земли. В этом не было необходимости, но это было нужно ей, просто психологически.
– Ты так и будешь молчать, да? Ничего не скажешь?
– А должна? – ученица Найтмер приподняла бровь.
– Мы были друзьями!
– Это бессмысленный разговор, – пони поморщилась, опустив уши. Ей неприятно было вспоминать прошлое, и уж тем более то, как ее все бросили. – Ты по делу?
– Да, – глухо, опустив взгляд, ответила Рэйнбоу Дэш, вытащила копытокинезом из сумки конверт. – Вам письмо из штаба, мэм. Приказано дождаться ответа, если он будет.
Такой пегаска нравилась Твайлайт больше. Собранная, серьезная, явно видевшая кровь и смерть. Не крикливая самоуверенная хвастунья, но солдат, знающий цену себе и своим навыкам.
Быстро вскрыв конверт, единорог пробежалась взглядом по неровным, явно написанным впопыхах строкам текста. Ничего страшного или сверхсрочного, но ответить все же стоило быстро. Достав письмо и карандаш – зачастую возиться с перьями и чернилами не было времени, а автоперо она до ума так и не довела – Спаркл быстро написала ответ и положила лист бумаги в тот же конверт, что и получила. На нем все равно не было надписей, а заклеить можно и простеньким заклинанием.
– Доставить в штаб, вторая срочность.
– Есть, мэм, – вытянулась Рэйнбоу, прижав сгиб ноги к груди. – Могу... Могу я задать вопрос?
– Спрашивай, – Твайлайт уже догадывалась, что именно ее интересует.
– Почему? Почему ты пошла за Найтмер Мун?
– Потому что она дала мне цель, Рэйнбоу Дэш. Потому что она меня учит, по-настоящему. Потому что она дала мне место, где я чувствую себя нужной. Этого достаточно?
– Да... Я... – пегаска отвернулась, зажмурившись. – Я была отвратительным другом... Но я исправлюсь. Я... Отныне я буду верна своим словам и своей присяге.
– Лети. Страна нуждается в тебе и в каждом пони, готовом сражаться за нее.
– Да, мэм, спасибо, мэм, – Рэйнбоу взлетела, виртуозно погасив потоки воздуха, и умчалась в сторону штаба.
– Уже толкаю воодушевляющие речи, – пробормотала Твайлайт, смотря вслед улетевшей пони. Скорость та набрала, конечно, безумную. – Что же ты с нами делаешь, Найтмер? Она ведь не только с тенями воевать готова. Она, и все пони на передовой.
– Великая – она такая, – сказала выглянувшая из под пола Ноксала. Одна из двух выживших Кошмаров сопровождала ее повсюду, в то время как Дарк Сикер хвостом ходил за Ноксией. – Мы, фестралы, готовы ради нее на смерть, но мы никогда не занимали в ее сердце все место.
– Это из легенд, верно? Тех самых, в которых рассказывается о спасении фестралов.
– И хроник, – ночная пони кивнула. – Любовь Найтмер Мун всегда принадлежала Дэйбрейкер и только ей. Теперь же ее сердце и душа заняты войной.
Ноксала сильно изменилась с тех пор, как оправилась от своего ранения. Шерсть отрасла, даже шрамов не осталось, но что-то в голове у перепончатокрылой перемкнуло. Ее стало тянуть на пространные разговоры, она часто несла какую-то высокопарную чушь, но это никак не сказалось на ее боевых навыках. Иначе бы Найтмер мгновенно ту разжаловала, просто из соображений эффективности и безопасности.
Твайлайт легла на доски, наколдовав на себя согревающее заклинание. Ее взгляд устремился уже не в сторону темных земель, но к укреплениям. Ровные ряды светильников, сотни пони на позициях. Десятки пегасов, патрулирующих небо, разгоняющих раз за разом облака, переливчатое мерцание единорожьих рогов, накладывающих зачарования.
Фронт выстоял, Эквестрия выстояла, но война еще не закончена. Они не смогут наступать сейчас, нечем и некому, и остается только копить силы и ждать решающего сражения. Здесь, на пути к Филлидельфии, или может на противоположном краю, если Тенебрис решит прорываться к Картерлоту, это неважно. Они будут готовы, все пони, и дневные, и ночные.
В который уже раз в голове Твайлайт мелькнула мысль, что если бы не тени, Найтмер бы все равно обрушила страну в хаос войны на выживание, так или иначе. Ее наставнице нужна была страна, готовая сражаться, ей нужна была экономика военного времени и многотысячная армия. Разве что, возможно, устроенный Найтмер конфликт не был бы таким выматывающим для нее самой и ее ближайшего окружения, но он был бы, обязательно.
– Великая ведет нас к будущему, в котором нет места праздной сладости гармоничных речей, – сказала Ноксала, встав рядом с единорожкой и смотря куда-то вдаль, словно бы сквозь само пространство. – Там нас ждет эпоха воинской доблести, великой славы, и тяжких потерь.
– Почему ты так думаешь?
– Я это вижу.
Твайлайт Спаркл бросила в сторону Кошмара взгляд прищуренных глаз, но сказать что-либо не успела.
– Я не безумна, как ты могла подумать, но сильно изменилась, – Ноксала аккуратно сняла бронежилет, расстегнула поддоспешник и показала словно бы вплавленный в ее грудь темный кристалл. Очень знакомый темный кристалл. – Великая пыталась меня спасти всеми возможными способами, но отчаялась... И даровала мне один из своих камней. Я живу лишь ее волей и ее щедростью.
– Один из ее элементов?
– Нет, Великая – не древо гармонии, но воплощение войны. Она считает, что это не ее элементы, но крупицы ее силы, ее воля.
– То есть, технически, ты стала ее апостолом, – Твайлайт хмыкнула. Еще одна демонстрация того, что наставница заботится о своей ученице – приставила к ней, пожалуй, лучшего телохранителя из возможных.
Даже любопытно, насколько сильнее стала Ноксала?
– Возможно.
***
Аккурейт осторожно, мягкими движениями копыта, протирал линзу магического прицела. Конечно, повредить ее даже ударом было сложно, неспроста зачарования накладывала сама Великая, но бережное обращение все же значительно влияло на работоспособность Венатора.
Он, как и в принципе все Равенеры, искренне верил, что у их оружия есть своя душа. Может, не разум, но душа, и оно им отвечало взаимностью на хорошее отношение. Пусть прототип, пусть несуразный, грубый, сложный в обращении, но это было их оружие, такой же член команды, как и фестралы.
Поэтому ночной пони аккуратно стирал с линзы любые пятна грязи, пыль, мутные полосы разводов, все, что влияло на ее прозрачность. После очистки следовало нанести защитный состав, а после прицел можно было устанавливать обратно и пристреливать. К сожалению, Великая не успела сделать быстросъемное крепление, которое позволило бы не беспокоиться об этом, но даже так это не было проблемой. Аккурейт знал, чувствовал, куда полетит снаряд, отправленный силой взрыва и магии, и магическая сетка была, по большей части, лишь ориентиром и подспорьем.
– Долго ты еще свою стекляшку наяривать будешь? – раздраженно проворчал единорог из группы прикрытия.
– Столько, сколько потребуется, – невозмутимо ответил фестрал.
Имени этого пони он не знал и узнавать не собирался. Это была уже третья группа, и если с первой отношения наладить кое-как удалось, не в последнюю очередь из-за участия в интенсивных боях, то последующие... Возможно, влияло то, что группы менялись из-за потерь, тогда как Равенеры неизменно уходили целыми и невредимыми.
С другой стороны, для этого и было необходимо прикрытие, и если дневные выскочки этого не понимали, это не перепончатокрылого жеребца проблема.
Сейчас операции с их участием стали относительной редкостью. Венатор был чрезвычайно мощным, точным и дальнобойным оружием, но скорострельность, несмотря на навыки Сайлент Шейд, несмотря на все доработки, не была его сильной стороной. Равенеров перебрасывали на фронт для поддержки, усиления, или если появлялась какая-то особо сильная тень, способная к магическому оперированию. Появление теневых магов вообще рисковало пошатнуть баланс сил в пользу Тенебрис, если бы не своевременное вмешательство сильных единорогов во главе с Твайлайт Спаркл.
Еще бы снарядов, способных игнорировать магическую защиту, было побольше. Пятерка единорогов с трудом выдавала один такой боеприпас в сутки, а королева Найтмер Мун была слишком занята удержанием Эквестрии от развала.
Разгонять революционеров, бунтовщиков, смутьянов, Аккурейту не очень понравилось. С тем же успехом с этой задачей могли бы справиться и расчеты оставшихся Рапаксов.
Между ними и Равенерами не было вражды или какой-то иерархии, иначе бы Великая мигом вломила с ноги в грудь за подобное, но сказать, что они друг друга недолюбливали – все равно, что промолчать. Одни считали других упрямыми выскочками с устаревшим вооружением, те в ответ только ухмылялись, напоминая, что Венатор зачаровывала сама Владычица Ночная, но дальше обидных слов и косых взглядов дело никогда не заходило. Они нередко сражались бок о бок, держали позиции, грохотали выстрелами на всю округу, но все равно не могли подружиться, да даже смириться с существованием друг друга.
Далеко не лучшее поведение с учетом войны, но они были слишком малочисленны и слишком профессиональны, чтобы это имело хоть какое-то влияние на ход боевых действий.
Закончив полировать линзу, Аккурейт вставил ее в оправу и столь же неторопливо закрепил на прицельной планке, тщательно подтянул все винты. Проигнорировав раздраженное фырканье дневного, фестрал принялся осматривать спусковой механизм и грудной упор на предмет повреждений.
С тихим шорохом рядом с жеребцом приземлилась Сайлент Шейд, точно так же не обратив внимания на пони из группы прикрытия.
– Получен приказ о развертывании, – фестралка провела копытом по затвору. – Задача – ликвидация.
– Принято, – Аккурейт встряхнулся. – Гравис?
– Уже комплектуется. Задача срочная, так что отправляемся немедленно.
– Пошли, – пегаска из прикрытия толкнула единорога, и тот, ворча что-то себе под нос, ушел снаряжаться.
– Их шансы? – Аккурейт дождался, пока командир взведет вхолостую курок и мягко потянул спуск, прислушиваясь к своим ощущениям. Четкое, точное срабатывание, как и всегда.
– В этой вылазке средние, у нас будет поддержка.
Фестрал быстро облачился в легкий защитный комбинезон и с помощью Шейд надел сбрую с сумками со снарядами. Общий боекомплект расчета составлял семьдесят штук, из которых пять было щитобойными, сорок пять – универсальными, и еще двадцать мгновенного действия, как их назвала Найтмер Мун. Никакой защиты Равенеры не носили, даже щит Гравис валялся бесхозным на складе – им нужна была мобильность, скорость, да и не использовали тени стрелковое оружие.
На то, чтобы приготовить Венатор к транспортировке, ушло несколько секунд четких, отработанных действий, еще спустя минуту Гравис уже взлетала с орудием на подвеске. Вокруг наворачивала круги небесная карета с отрядом прикрытия, так что командир расчета просто отправилась по известному только ей и командованию маршруту. Не то, чтобы кто-то не доверял дневным пони или в принципе кому бы то ни было, но на соблюдении секретности настояла Великая. Как подозревал Аккурейт, сделано это было в рамках подготовки к будущим войнам.
В том, что они будут, были уверены все фестралы и некоторая часть дневных. Слишком уж неоднозначные слухи бродили по войскам касательно отношений с другими странами: поговаривали, что из Седельной Аравии была направлена очередная нота протеста, а сами лошади активно реорганизовывали свою армию. В ту же копилку яки, внезапно зашевелились зебры, да и с драконами все было не так однозначно. Было ли это правдой, или лишь выдумки пропагандистов, никто не знал, да и не задумывался, так как ночные пони были верны своей королеве, а у дневных просто не было выбора.
Они быстро пролетели лагеря тылового обеспечения и внутреннюю линию обороны, и Сайлент Шейд повела их вдоль фронта, направляясь, если Аккурейт правильно понял, к юго-восточному укрепрайону, перекрывающему кратчайший маршрут к Филлидельфии. С одной стороны, было логично, что здесь появилась цель для ликвидации, ради которой дернули Равенеров, но с другой – на этом участке фронта хватало сильных единорогов, и один единственный Венатор не изменит ситуации.
Но стоило им только приблизиться к позициям, как все догадки просто рассыпались пеплом.
Здесь собралось, казалось, несколько тысяч, а то и десятков тысяч пони, множество пегасов несли пару Рипперов – новейшее вооружение, которое, как было известно фестралу, только-только начало поступать в войска. Когда их успели сделать столько? И ведь оставались еще боеприпасы, складированные позади неровных рядов дневных пони. Здесь же были все пять уцелевших с начала войны расчетов Рапаксов, выжившие штурмовики из ударного крыла Танцующих в тени, которые легко узнавались по тяжелым штурмовым латам, и даже парочка дирижаблей висела над полноценной, полнокровной армией.
Но невероятнее всего было видеть Великую, стоящую перед собравшимся воинством на высокой трмбуне из черного мрамора, в своей тяжелой броне, но с черной короной вместо шлема.
– Заходим на посадку рядом с позициями Рапаксов.
– Ты знала, – констатировала Гравис, меняя курс и захлопав крыльями, замедляясь.
– Без подробностей, только о том, что готовится некая операция, – Шейд аккуратно коснулась земли и, бросив взгляд в сторону косящихся на нее расчетов Рапаксов, помогла опустить Венатор на землю. – Орудие не раскладывать, готовность к вылету.
– Как думаешь, что будет?
– Контратака, – Аккурейт прикрыл глаза, вслушиваясь в тихий гомон собравшейся толпы. Дневные были воодушевлены и готовы к бою, хотя совсем недавно натурально бегали от мобилизационных команд. – Думаю, Владычица хочет отодвинуть границу от Филлидельфии.
– Это очевидно, но для простого контрнаступления не нужно столько сил, – резонно заметила Сайлент Шейд. – Это все выглядит как подготовка к чему-то большему.
– Не могу поверить, что Рипперов уже наштамповали несколько сотен, а то и тысяч. Посмотри, почти у всех пегасов – седло с этими пушками.
– Трешотки, – Аккурейт покачал головой. – Рапаксов все же тоже нужно больше, а их так и не вернули в производство.
– Может, Твайлайт Спаркл что-то новое разрабатывает.
– Но орудия-то нужны вот прям щас, – фыркнула Гравис. – Магов теневых все больше, а Венатор – один, и боеприпасов мало. А три Рапакса его щиты все же грохают.
– Только маг легко может до них добраться и вырезать...
– Жители Эквестрии! – значительно усиленный магией голос Владычицы разнесся по всей округе. Рычащий, глубокий, он проносился сквозь тело могучей волной, вызывая толпы мурашек по всей шкуре. – Мои верные подданные! Обернитесь – позади Филлидельфия. Четыреста девяносто семь тысяч пони живут в черте города, чьи дома можно увидеть на горизонте отсюда. Обернитесь, и узрите тех мирных жителей, чей сон и покой оберегаете вы, те, кто не побоялся встать на защиту страны, на защиту ее земли, ее жителей! Посмотрите и спросите себя, почему вы не пришли сюда раньше? Почему вы, сотни, тысячи защитников, не защитили земли, нынче занятые тьмой, тенями Тенебрис?!
Короткая пауза, недостаточно долгая, чтобы погрузиться в свои мысли, лишь начать задумываться.
– Ответ прост – потому что гармония отравила ваш разум, изгнав из вас готовность бороться! Бороться за свою свободу, за свою жизнь, за своих близких! Но теперь все изменилось. Теперь вы – истинные защитники Эквестрии, теперь вы – те, кто освободит НАШИ земли от теней и тьмы! И именно вы станете теми, кто даст отпор захватчикам! Я собрала вас всех здесь потому что буквально на прошлой неделе мною было получено послание из Седельной Аравии. Страна, веками сосущая из Эквестрии ресурсы, прикрывающаяся лживой гармонией и обещаниями о поддержке и дружбе, потеряв доступ к крови нашей страны, показала свое истинное лицо! Лицо паразитов! Захватчиков! Врагов! Они хотят отобрать наши земли, что дают нам пищу и кров, дают нам материалы, чтобы строить дома и улучшать нашу жизнь! Они собрали армию и готовы пойти на нас войной и они идут!
Поднялся ропот, злой, раздраженный, медленно перерастающий в яростные крики. Дневные пони не хотели сдаваться, бежать, прятаться, зазвучали призывы ударить по лошадям в ответ, уничтожить их.
– Я слышу ваши призывы, вижу вашу решительность! Но мы не можем оставить этот фронт! И вы, все вы, воины, защитники, ударите прямо в сердце владений Тенебрис! Вы и вторая группировка на противоположном фронте! Вы ударите с двух сторон, пронзите ряды теней, словно пуля – плоть! Ваша цель – Холлоу Шейдс! Уничтожьте этот проклятый город, уничтожьте храм теней, сотрите это место с лица Эквуса!
Рев яростного одобрения заставил Аккурейта прижать уши.
– Но не думайте, что я останусь в стороне, как делала моя сестра! Нет! Пока вы будете сражаться за за очищение НАШИХ земель, я, как и тысячу лет назад, буду защищать наши внешние границы! Не думайте об этих жалких лошадях, пародии на НАШ народ, не беспокойтесь о землях, что окажутся под ударами этих паразитов, ибо их буду защищать я! Но как вы не можете бороться и с тенями, и с аравийцами, так и я не смогу защитить всех, до единого, в разных концах страны! Вместе, только вместе единой силой, мы защитим Эквестрию! Вместе мы устраним ВСЕ УГРОЗЫ! Втопчем в землю жалких паразитов, любых тварей, будь то порождения дикой магии, завистники, глупцы или агрессоры! Эквестрия будет стоять вечно!
– ЭКВЕСТРИЯ БУДЕТ СТОЯТЬ ВЕЧНО!!!
Глава 22
Ветер неистово треплет гриву, глаза защищают очки.
Напористый, холодный, воздух бессильно бьется о ткань.
Свистит в ушах, прикрытых наушниками, провод холодит губы. Хочется стиснуть зубы, но нельзя.
Там, внизу, бушует сражение. Там, на земле, льется кровь, кричат воины, стонут раненные, безжизненно пялятся в небо убитые.
Там, внизу, властвует смерть.
В небе спокойнее, в небе безопаснее, но даже сюда дотягиваются тени. Жутким, изломанным цветком распустилась ловушка, в нее на полном ходу влетел пегас. Сквозь ветер не слышно хруста костей, обреченного вопля, ветер унес капли крови, и к земле устремился обезображенный труп.
Так выглядела война для Рэйнбоу Дэш.
Тяжелое седло с Рипперами тянуло к земле, заставляя взмахивать крыльями чаще, тратить больше магии, больше сил. Нельзя выставлять ноги вперед, нельзя формировать конус воздушного щита – есть риск подстрелить саму себя, а щит мешает пулям, немного, но достаточно ощутимо отклоняя их, сбивая.
Завалиться на левое крыло, осматривая линию соприкосновения, оценить, кому, где нужна срочная помощь, перейти в пикирование.
Сжать губы, но не челюсти. Прижать уши, поджать ноги. Вытянуться, в струну, в линию. Не нужно махать крыльями – гравитация сделает все сама.
Земля все ближе. Все ярче бойня. Все громче шум войны...
Закусить спуск.
Грохот! Тяжелая, частая, вибрирующая тряска, расправить крылья, удерживая линию. Отдача дерет назад, вверх, дергает в стороны ураганом! Долгая очередь, земля все ближе, видны десятками умирающие тени. Кровь, клочки тьмы, плоть и кости, разжать челюсть и вверх! Взмах выкручивающий суставы, взмах, рвущий мышцы, взмах навстречу ветру и синему небу. В сторону, резко, быстро, черные щупальца бессильно тянутся вслед за радужным хвостом.
Она шла в войска разведчиком. Она хотела поддерживать пони, контролируя погоду. Она не хотела убивать. Все изменилось в одночасье, стоило только увидеть обессиленных, голодающих солдат.
Взмах, и еще раз, и еще один, навстречу небу и беззаботным облакам. Отметить прошедший заход в памяти, патронов хватит еще на один, край – два, если экономить.
Экономить смысла не было, скорее, наоборот.
В отдалении висела громада дирижабля с площадками для пегасов, многие перезаряжались там. Из-за этого одно из воздушных судов уже ушло на пополнение запасов, а второе явно собиралось сделать то же самое. Рэйнбоу Дэш не была настолько глупа – пока были силы, пока линия фронта не отдалилась, она летала в тыл, к складам.
Сил у нее было много. Уверенности – меньше.
Завалиться на правое крыло, оценить линию фронта. В пике сорвались несколько пегасов, она останется наверху, прикрывая, готовая пойти в атаку. Нечего толкаться, рискуя подстрелить своих.
Она не хотела убивать. Но увиденное ее настолько разозлило, что она вызвалась в отряд преследования бунтовщиков. Вместе с десятком других пегасов, полудюжиной земнопони и тремя единорогами, она выследила первую группу партизан, бывших гвардейцев и вондерболтов. Именно она первой нашла следы, первой с ними столкнулась, и первой заговорила.
Первой испытала отвращение от слов этих горделивых, самоуверенных, самовлюбленных уродов.
Они так много кричали о верности принцессе Селестии, о верности идеалам Гармонии, о верности присяге и Эквестрии, но Рэйнбоу буквально чувствовала, это все – ложь. Они были верны лишь своей попранной чести, своей зависти, ослеплены своими собственными идеалами, в которых не нашлось места Найтмер Мун и ее фестралам. Если бы они были верны стране, они бы защищали ее вместе со всеми, но в итоге – лишь вредили, уничтожая, воруя припасы, оружие, атакуя лагеря.
Ее это настолько разозлило, что она, не сдерживаясь, не задумываясь, атаковала бунтовщиков, не дожидаясь остальных. Это было глупо и безрассудно, но она выжила.
А вот бунтовщики – нет...
Вынырнув из мыслей, Дэш нахмурилась, заметив множество черных точек, летящих со стороны зараженных территорий. Тени снова подняли в воздух своих пегасов.
С этой угрозой пегаска в одиночку точно не справится, но ей и не придется. Другие заметившие угрозу пони тут же начали перегруппировку, формируя стихийные звенья, к ней в свою очередь прибился темно-серый с рыжеватой гривой фестрал. На удивленный взгляд он ответил лишь коротким кивком. Ей же лучше, главное, не лететь слишком быстро – перепончатокрылые и от обычного пегаса отстают.
Пони не стали лететь навстречу теням, не было смысла рисковать, маневрируя над зараженной землей. Вместо этого они выстроились несколькими эшелонами, формируя настоящий заслон на пути врага, прикрывая тех, кто продолжал заливать землю пулями, обеспечивая продвижение войск. Рэйнбоу Дэш поднялась на самый верх.
На ее стороне была скорость, и у нее было мало патронов. Вместо безумного танца смерти в гуще битвы, на пределе гибкости, когда крутишься натурально на кончике иглы, пегас предпочитала скоростные пролеты, атаки сверху, бесконечный цикл петель и заходов.
На ее стороне скорость, и глупо ею не воспользоваться.
Не ведающие усталости тени быстро долетели до фронта, завязались первые воздушные свалки. В небе стало тесно от шальных пуль, отчаянно маневрирующие пони палили во все, что хоть отдаленно напоминало врага. У рабов Тенебрис не было оружия, не было магии, кроме полетной, но их было много, они были подобны рою, набрасываясь на пони, словно саранча и пожирая, потроша, утягивая к земле, а то и обращая в себе подобных. Жуткая участь.
Ее ненависть к теням и злость к бунтовщикам, поставившим свою гордыню выше своего народа, сплелись воедино. Она раз за разом уходила с отрядами преследования, раз за разом сражалась с глупцами, тенями, всеми, на кого укажут. Ее слепая ярость обагрила ее кровью, а когда все закончилось, когда последние из бунтовщиков погибли, разорванные радужным ударом, она...
Хладнокровно проследив за падающими прямо в гущу боя убитыми пегасами, Рэйнбоу Дэш прикинула в уме, сколько у нее осталось патронов. Один заход на землю, это четыре-пять коротких очередей против теневых пегасов. Лучше четыре – если что-то и останется, то и тартар с ним, но заходить на врага без патронов – дурость.
Сделав полупетлю, Дэш промчалась мимо сманеврировашего вслед за ведущей фестрала, краем сознания отметив на нем всего один пулемет и бочкообразный короб на другом. Но вопросы в сторону.
Ветер бьет в лицо, стремится прорваться за плотно сжатые губы, дерет гриву. Ветер ревет в ушах, тормозит, путаясь в седле, в оружии, громоздких коробах с патронами. Ветер ластится к перьям на крыльях, к ее магии, что направляет неудержимый поток.
Ветер глотает грохот стрельбы, крики ярости, отчаяния, страха и боли.
Тени заметили ее.
Тени рванули к ней.
Тени даже не пытались маневрировать.
Закусить спуск, рвануть крыльями.
Изящная траектория маневра сломалась, сотрясаемая отдачей. Грохот пулеметов пробил ее тело насквозь, короткой очередью бешеной вибрации рванув ее вверх, усиливая движения крыльями. Петля, неровная, ломанная, вытянутая вверх, и снова мимо мчится фестрал, только заходящий на атаку.
Выдохнуть в верхней точке, вдохнуть, сморгнуть, пока есть миг. Удары сердца бьют в ушах, время тянется, напряжение в мышцах растет, стремясь сокрушить ее кости.
Перевалиться через горку, не слыша, но ощущая, как стучат в коробах остатки патронных лент.
В струну, вперед, вниз! Фестрал ушел на горку, она над свалкой, над остальными. Падают убитые в штопоре, неровно уходят вниз раненные, тени преследуют, но их срезают пули. Взгляд лихорадочно ищет цели, неудобно, уже сбили, далеко, под атакой...
Легчайшее движение маховых перьвев, слом траектории, переворот и новая цель впереди. Много целей.
Закусить спуск.
Длинная очередь, тяжелая тряска, пробивающая сквозь плоть в кости, вибрация и боль, рвущая крылья. она сжимает спуск зубами, сознание запоминает каждый миг, каждую разорванную в тьму и мясо тварь, каждый взрыв от пуль, впивающихся в черные тела.
Вибрация закончилась.
Патроны закончились.
К штурмующим летят еще три уцелевшие тени. К тем, кто, оставив небо прикрытию, сами прикрывают наземные силы. Тем, у кого нет возможности уйти от удара, слишком низко, слишком медленно, слишком тяжелые.
Слишком уязвимые.
«Не в мой вылет»
Взмах, взмах, ветер уже не ревет, не рвет ее назад. Вытянутые вперед ноги разбили удар ветра, воздушный щит конусом пронзил пространство.
Взмах, еще взмах, магия пульсирует, сопротивляется, она ощущает ее волны, будто они из воды. И точно так же ныряет в них, словно в озеро.
Загрести воздух крыльями, насытить магией перья, подхватить его, обуздать... Оттолкнуться.
С грохотом, сокрушающим, опустошающим, она прорвалась сквозь воздух, сквозь саму магию. Во все стороны рванули радужные брызги, тени вмиг оказались совсем рядом, и вот – позади, разорванные твердым, словно сталь, ветром.
Она еле успела взмахнуть крыльями. В последний миг, под скрип суставов, она ушла от стремительно приближающейся земли. В последний миг пропитанная кровью и смертью грязь сменилась небом, размазанными призраками мелькнули искаженные лица пони.
Зря она так. Их тоже ведь ударит.
Дура самоуверенная.
Лучше бы думать научилась сначала...
Уже высоко в небе она замедлилась и, ожидая худшего, посмотрела вниз.
Там, где радужный удар сокрушил пространство и магию, тянулась волна разрушений, настоящая проплешина в море теней и тьмы.
Но пони выстояли. Над ними трепетал фиолетовый барьер, потрескавшийся, промятый, но устоявший.
Они столкнулись взглядами, Рэйнбоу Дэш и Твайлайт Спаркл.
Яркие, янтарные глаза с вертикальным зрачком с одной стороны, и холодные, красные – с другой...
***
– Ваше Величество, – в кабинет заглянула Рэйвен, моргнула, раз, другой.
Перемазанная в крови Найтмер перестала драть кусок полусырого мяса и недовольно уставилась на пони. Та сглотнула, аккуратно закрыла дверь, мысленно отсчитала пять секунд и снова открыла.
Идеально умытая, причесанная королева сидела за столь же идеальным столом. Было настолько чисто и прибрано, что выглядело неестественно – наверняка иллюзия, да еще и впопыхах наложенная.
Да и кровью пахло.
– У меня обед, – аликорн ткнула копытом в висящие на стене часы, показывающие половину первого дня. – И нехер мне говорить, что дел невпроворот, я и так заебываюсь.
– Нет, Ваше Величество, к вам на аудиенцию прибыла Старлайт Глиммер.
– Кто?
– Единорог из списка потенциально сильных.
– Бляха-муха, ее что, все эти месяцы найти не могли или куда? – Найтмер достала из под стола платок и принялась торопливо вытирать лицо. Ткань быстро пропитывалась кровью, ну точно иллюзия.
– М-мы не знали, где она скрывается, только недавно случайно обнаружили зацепку в ежемесячном отчете о налоговых сборах.
– И?
– Она... Она является мэром города в горах, севернее Урбнокса...
Найтмер резко замерла и медленно повернулась к задрожавшей от страха пони.
– Арк Шейда на ковер, пулей!
– Е-есть! – щелкнув копытами, Рэйвен мигом вылетела из кабинета, только дверь хлопнула.
– Прибью гада, – рыкнула аликорн, срывая иллюзию и начиная убираться уже нормально. Поела, что называется, нормального мяса. Решила в кои-то веки устроить себе поблажку и потратить на обед не пятнадцать минут, а целых полчаса, и вот он, результат. – Или не прибью, смотря что скажет.
– Владычица, – низко склонив голову, в кабинет зашел глава службы разведки. Пепельного окраса жеребец боялся поднять взгляд, понимая, что опять ошибся, провинился.
– Что ты знаешь о городе севернее Урбнокса?
– Там есть город? – удивленно навострил уши фестрал, забегав взглядом.
Подступы к месту обитания их клана он знал наизусть, и то, что где-то совсем рядом разместилось поселение дневных, было сильным ударом по его профессиональной гордости.
– Вот выяснилось, что есть, – Найтмер стерла последние следы крови с шерсти. – Заправляет там некая Старлайт Глиммер, потенциально сильный единорог. Даже, чтоб ее, налоги платит, так ее и нашли.
– Прикажете доставить?
– Она сама приперлась, либо ее приперли, в душе ни ебу... Отправь туда разведосов, пусть все разнюхают, и отчет мне на стол сразу. А я пока пойду, встречу эту поняху, послушаем, что она скажет.
– Слушаю и повинуюсь, – Арк Шейд поклонился и, пятясь, покинул кабинет, плотно закрыв за собой дверь.
Найтмер тяжело вздохнула, откинулась на спинку кресла, закрыв глаза.
Ничего. Арк Шейд сам очень, очень сильно удивился, а ведь его разведчики все горы облазили. Это означало только одно, город укрыт мощным отводом глаз, или похожим по принципу действия заклинанием, причем наложенным с силой, достойной аликорна. Только недавно удалось отыскать зацепку, и вряд ли это ошибка, эта Старлайт Глиммер сама захотела, чтобы ее нашли.
И это бывшую лису раздражало.
Даже такое бревно, как она, сходу распознала простой, как булыжник, посыл, «вы нашли меня, потому что Я так захотела». Кем бы ни была эта дневная кобыла, она крайне уверена в себе и своей безнаказанности, раз заявилась прямо в Кантерлот, и напросилась к ней на аудиенцию.
Сильных единорогов она и правда иногда встречала лично. Чаще всего если те были ну очень настойчивы, правда, еще никто не остался доволен этой аудиенцией. Чего они только не требовали... И всегда заканчивали абсолютно одинаково, ошеломленные недоступной их пониманию мощью ночногривой аликорна. Какой смысл в таланте, в знаниях, навыках, когда у оппонента есть простая и бескомпромиссная грубая мощь?
Приведя себя в порядок – можно было перекинуться через дым, но она и так оптимизировала свое расписание до предела, хотелось оставить немного времени и на себя, пусть это и время у зеркала – Найтмер неторопливо направилась в тронный зал. Спешить? Не того уровня эта пони, чтобы ради нее спешить, подождет.
Идя по коридорам замка, тихим, спокойным, но не пустым, бывшая лиса постепенно выпутывалась из хватки бюрократической работы, расслабляясь, наслаждаясь минутами свободы. Она понимала, что ее цели амбициозны, осознавала, что придется много трудиться, но все же ей хотелось, чтобы у нее было больше тех, на кого можно скинуть управление этой безумной страной, отравленной гармонией. Пусть у нее постепенно получалось пересилить насаждаемую Селестией идеологию, не в последнюю очередь из-за кратного ослабления Древа, дневные пони все еще оставались в массе своей мягкотелыми сахарными идиотами. Проще говоря, они ее бесили, своей тупостью, упрямством и уверенностью, что их хата с краю, и вообще проблемы надо решать хорошенько поулыбавшись и спев песенку.
Это было бы намного смешнее, не будь это реальностью на территории ее страны.
Телекинезом распахнув высокие двери в тронный зал, Найтмер все так же неспешно прошла мимо приподнявшей бровь сиреневой кобылы с двухцветной фиолетово-бирюзовой гривой. Усевшись на подушечку на троне, аликорн автоматически бросила взгляд за его спинку... И, поджав губы, отвернулась, заметив лишь аккуратную стопку книг.
Каждый раз одно и то же. Вечно ей кажется, что Найтшифт уже сидит там с очередной книгой и ждет ее приказа. Сколько месяцев прошло, а она все никак не привыкнет к тому, что в тронном зале она теперь сидит в одиночестве.
Привязалась, что ли?
– Вы не очень-то и спешили, Ваше Величество, – хмыкнув, заметила Старлайт, смотря на Найтмер с уверенностью, даже скорее самоуверенностью. Ни капли уважения, пиетета, но очень много наглости.
Бывшей лисе не нравился ее взгляд, настолько, что губы искривились в с трудом сдерживаемом оскале. Несколько секунд она сверлила ухмыляющуся пони взглядом, после чего прищурилась. Изначально она хотела как обычно действовать через разговор, давить на эмоции, слабости, но ей уже надоело повторять одно и то же раз за разом. Захотелось чего-то иного, более привычного, более прямолинейного.
– Пиздеть вы все горазды, – аликорн чуть наклонилась вперед, скаля клыки. – Но матрицу телепорта все на готове держите. А ведь за пиздежь надо отвечать...
– Разумная предосторожность, – фыркнула Старлайт и застыла, чувствуя, как медленно встает дыбом шерсть.
– Ты охуенно попутала берега, – облизнувшись, сказала Найтмер, гася рог.
Грохнуть матрицу полуготового заклинания можно было, подобрав контр-заклинание, либо тончайшими воздействиями нарушить конструкцию, исказив ее. Ну или прямым ударом по узлам матрицы, но для этого надо вкинуть минимум втрое больше магии, чем было вложено в заклинание. Для единорогов силовым методом обрушить телепортацию означало остаться с потрескивающим от нагрузки рогом. Найтмер же на обращение в дым магии тратила больше.
– Очень сильно попутала.
– Грубая сила – это еще не все, – холодно ответила Старлайт, впрочем, не спеша снова использовать магию. Да и сбегать явно не собиралась.
– Знаешь, меня заебало раз за разом крутить одни и те же терки с каждым ебанатом, решившим, что он умнее меня, – аликорн медленно сошла с трона, глухо стукнув толстыми подошвами накопытников по мраморной плитке. – Говори, на кой хер ты сюда приперлась спустя месяцы пряток.
– Ваша войнушка плохо сказывается на поставках товаров первой необходимости в Нашгород.
– А теперь заканчивать пиздеть мне прямо в нос и говори по существу, – Найтмер закатила глаза.
– У фестралов нет меток. Почему?
– Метки – это магия гармонии, – Найтмер даже приподняла бровь. Вопрос был интересным, и даже умудрился ее немного удивить. – Фестралы верны мне и моим взглядам, старым традициям, и отрицают гармонию, как идеалогию. Когда-то были пацифисты, и как минимум одна из них метку все-таки схлопотала. Зачем тебе это?
– Я хочу создать мир, в котором все будут равны, – Старлайт прямо посмотрела в глаза аликорна. – Никаких меток. Никакого неравенства из-за таланта.
– Что, так по сердцу расставание ударило?
– Что? Откуда... – единорожка зло тряхнула головой. – Это не относится к делу!
– Еще как относится, – Найтмер демонстративно зевнула. – Пиздишь ты складно, и уверенность в словах твоих есть, весомость. Да только на дне твоей душенки отчетливо читается обида. Не решимость, не жажда мир поменять, а мелочная обида, то, что подпитывает тускленькое пламя твоего протеста. И метка у тебя, знак равенства, фальшивая, как и вся твоя бравада.
– И что с того? – Старлайт Глиммер сжала зубы, до скрипа, недовольно фыркнула. – Что с того?! У меня есть мечта! И я!..
– Как же вы меня заебали... – устало простонала бывшая лиса, обращаясь дымом. Спустя мгновение она материализовалась прямо перед носом у оскалившейся пони. – Все пиздите за свою мечту, маленькие самовлюбленные эгоисты. Тешитесь своими пиздостраданиями, считая, что только вы в курсе, что, куда и как. Так с хера ли ты, моя маленькая пони, остановилась на Нашгороде? Испугалась, вот почему. Побоялась, что тебя поймают, раскроют, что твоя мечта – липа, пустышка. И метку свою уничтожить не смогла по той же причине.
– Что такая как ты может знать о мечте!
– Ну да, куда уж мне, – Найтмер хмыкнула. – Всего лишь вернулась, устроила войну, убила Селестию, захватила страну и теперь воюю с Тенебрис. Всего лишь распространяю пламя своей идеалогии по всему Эквусу. Куда, бляха, мне до тебя, да?
Старлайт прищурилась, но благоразумно промолчала, не вступая в заведомо проигранный спор. И вот этот взгляд, упрямый, злой, нравился аликорну. Он был искренним, он был живым, не таил в себе ничего. Взгляд искренней ненависти к чему-то, как бы не той самой гармонии, что отобрала у нее друга.
Считывать поверхностные мысли просто. Укрытые в глубине души, в самом ее укромном уголке – очень сложно, особенно незаметно. Скрытность – не профиль Найтмер, но она все же во многом подобна кошмарам. Зацепиться за сильные эмоции и копнуть глубже для нее было так же естественно, как и дышать.
– Ты пришла не ради этих вопросов. Не ради своего Нашгорода. И даже не ради своей идеалогии. Ты пришла за чем-то куда более особенным, правда?
– Я не попадусь на это, – высокомерно фыркнула Старлайт, впрочем, отшагнув на шаг назад.
– О, так ты знаешь эти ментальные практики? – широко оскалилась ночногривая пони, демонстрируя лисьи клыки. – Даже в мое время это было запретное знание.
– Вы же и ввели это запрет, не так ли?
– Смеешь использовать мое же оружие против меня? – Найтмер облизнулась, шумно вдохнула еле-еле пробивающийся сквозь злость и храбрость аромат страха. – А ты знала, что у этой практики есть одна уязвимость?
– Их у нее больше, чем одна.
– Верно, но одна – крайне критичная. Очень опасная.
– И чем же может быть критична одна уязвимость?
– Она одна может изменить исход, – Найтмер ухмыльнулась, наблюдая за все более и более недоумевающим лицом Старлайт. – Знаешь, почему в древности и я, и Дэйбрейкер задавали всем один и тот же вопрос?
– Только одн... Одн... – кобылка прижала копыто ко рту, ее глаза расширились в ужасе.
– Потому что эта практика расчитана на один вопрос. Ты задаешь вопрос собеседнику, ловя его на цикле повторений, вынуждая повторять одно и то же слово, цепляя к нему один тезис за другим. Мы спрашивали, оно того стоило?
– ...Н-н-н... – пони тряхнула головой, зажмурилась, скрипя зубами.
– Ты сильна разумом, волей, убеждениями. Тебя не сломить так легко, но ты одна. Всего лишь одна, и поэтому ты боишься, поэтому ты пришла сюда, поэтому ты позволила себя найти. Одна ты никогда не добьешься своего. Ты всегда это знала, поэтому окружила себя ложными друзьями, прекрасно зная, что однажды они предадут тебя. Ты знала, что одна не сможешь построить утопию, свою мечту, и пришла ко мне. Ты думала, что легко сможешь со мной справиться, ведь у тебя запасено множество заклинаний, для которых неважна сила мага и жертвы. Но ты пришла сюда одна. И сколь бы ты сильна ни была, одна ты мне – не ровня. Так ответь же мне, Старлайт Глиммер, ответь, смотря прямо в глаза – оно того стоило?
– ДА!!! – яростно закричала дневная пони, ударив по пространству сырой магией.
В обычной ситуации этого бы хватило, чтобы выбить все окна, сломать стены, обрушить зал целиком. Но к сожалению для чрезмерно самоуверенной кобылки, Найтмер без труда блокировала волну силы, погасив ее простым встречным ударом, подняв настоящий ураган магии.
– Жаль, что ты мне не попалась раньше, – Найтмер, хмыкнув, мощным толчком телекинеза вбила единорожку в пол, так, что треснули не только ее кости, но и мраморная плитка. – Не то, чтобы мне не нравились грубые методы, но с Твайлайт все вышло как-то поизящнее.
– Я не сдамся, – натурально прорычала кобыла, бросив упрямый, полный злости и ненависти взгляд на ночногривую пони. – Не сдамся, слышишь?!
– Конечно, конечно, – Найтмер материализовала черный кристалл, сочащийся холодной тьмой. – Конечно... Ты никогда не сдашься. Но стоять насмерть ты уже будешь за меня, Старлайт Глиммер. Жаль, как жаль, такой талант пропадает, но тебя уже не огранить по своему, да, моя маленькая пони? Впрочем, ничто не мешает подобрать тебе подходящую оправу...
***
Найтмер с наслаждением потянулась, обернувшись в свою лисью форму, наклонилась в одну сторону, другую. Рэйвен, уже успевшая привыкнуть к странным привычкам королевы, терпеливо ждала в стороне, прижимая к груди ногой папку с документами. Телекинез, как и большинство других заклинаний, с нее соскальзывал, вот и приходилось пользоваться копытокинезом. Все-таки важные бумаги, вот и озаботились защитой.
– В списке потенциальных целей еще кто-то остался?
– Только некая «великая и могучая» Трикси, странствующая фокусница. У нас недостаточно поисковых отрядов, а она никогда не задерживается в одном месте дольше, чем на день. Ведьма в Вечнодиком оказалась просто зеброй, шаманка.
– Ну и демоны с ней, потом отыщем, – лисица, потирая шею, села в кресло, закинув ноги на стол. – Что-то срочное?
– Отчет Арк Шейда о Нашгороде.
– Охренеть, и часа не прошло, – присвистнула Найтмер, садясь нормально. Расстегнув тугую застежку, она достала тонкую пачку бумаги с рукописным – вернее, скорее всего, ротописным – текстом и принялась читать. И чем дальше, тем выше взлетали ее брови. – Ебтвоюмать, я надеялась, что это просто метафора... И как эта дура солнцекрупая умудрилась такое проморгать?
– Ваше Величество?
– В Нашгороде практикуется удаление метки, – лиса бросила бумаги на стол и крепко задумалась.
Ее предшественница магию меток знала, но плохо, не особо-то она ей и интересна была. Обрывочных знаний, впрочем, было достаточно, чтобы понять, такой финт хвостом безвредно для пони проходить не должен. Это фактически вырывание магии гармонии, грубое, сравнимое с ампутацией и протезированием. Пони после такого должны ослабнуть, причем не только телом, магией, но и умом. С тем же успехом можно было сделать лоботомию.
– Мир, в котором все равны в своей бесталантности, – Найтмер скривилась. – Какая, однако же, тупость.
– Ваше Величество, могу я задать вопрос?
– Валяй.
– Почему... Почему вы отдали ей один из элементов, ей, а не своей ученице?
Лиса тяжело вздохнула, на секунду закатив глаза. Рэйвен успела трижды пожалеть о своем вопросе и приготовилась как минимум к раздраженному рыку, но королева просто перетекла в облик аликорна, так и оставшись в кресле.
– Потому что это не элементы. Я вам, бляха, не вросшее в землю деревце, и уж тем более я не настолько дура, чтобы использовать бывшие элементы гармонии, даже если они и выглядят так, будто принадлежат теперь мне. Те я уничтожила, пришлось поднапрячься, преодолеть привязку, но в принципе это оказалось не очень сложно. А когда Ноксала начала откисать, не придумала ничего лучше, кроме как выделить часть своей воли, и материализовать ее, как материю. Вышло занятно.
Единорожка сглотнула, столкнувшись с холодным, безразличным взглядом Владычицы Кошмаров.
– К сожалению, воплощение моей воли превращает носителей в послушных пешек. Они все еще могут думать, у них есть свои желания, свои стремления, но все они направлены строго в ту же сторону, что и мои. Превращать всю страну в свое подобие – этой хуйней Селестия занималась, нахер оно надо. Твайка мне нужна думающая своей башкой, ее мозги тем и ценны, что она умна и достаточно проницательна. Солнцекрупая чуть не загубила столь яркий талант, но, как видишь, ее удалось спасти.
– А... А Старлайт Глиммер?..
– Упрямая кобыла с тараканами не меньше моих в голове, – аликорн фыркнула. – Будь я не столь сильна, у нее бы все получилось, но не простой смертной тягаться с аликорном, способным крутить реальность своей волей. Еще вопросы будут?
– Н-н-нет, Ваше Величество!
– Тогда иди, мы и так задержались с работой. Передай Арк Шейду, чтоб организовал слежку, воля – волей, но уж больно эта Старлайт свободолюбива и сильна. Да и изменилась слабо, только глаза посерели...
Глава 23
Облако тьмы вспучилось, забурлило, и резко, в миг, расширилось, поглотив разом целый полк аравийцев. Обезумевшие от страха и ужаса лошади ломанулись назад, сталкиваясь с набравшей разгон конной лавиной, сбиваясь в кучу переломанных костей, замешанных на криках и стонах раненных и умирающих.
– И это все? И ЭТО ВСЕ?! – яростный рев Владычицы Кошмаров сотряс землю, развеял тьму, явив разъяренную ночногривую пони. Узкие словно иглы зрачки на фоне яркой, янтарной радужки, оскал лисьих клыков, расправленные крылья – здесь и сейчас она была демоном, омытая кровью и смертью.
Найтмер Мун возвышалась над самыми высокими из лошадей, подавляя не только своей магической мощью, но и грубой силой. Она ужасала своей яростью, своим безумием, жаждой битвы... И разочарованием.
– Слабенько, что ж так слабенько... – всхрапнув, аликорн рассыпалась дымной тенью и появилась посреди вражеских рядов. Лошади в ужасе прыснули во все стороны, и их не тормозила тяжелая латная броня, с треском ломались копья. – Вы объявили моей стране! МНЕ! Войну! Вы обещали дойти до Кантерлота! Бравировали силой, армией, гордостью и честью! Ну же, покажите мне, что в вашем неполноценном племени называется яростью!
Волна грубой магии разорвала в клочья не меньше сотни лошадей вместе с латами, и, конечно же, никто даже и не подумал ринуться в атаку. Аравийцы в ужасе бежали от воплощения войны, и не только солдаты, но и полководцы, узревшие бойню, настоящую мясорубку. Лошади были готовы подавиться собственной гордостью и честью, лишь бы выжить, лишь бы больше никогда не видеть разъяренного демона в обличие иссия-черной крылорогой кобылы, залитой кровью, сверкающей янтарными, полными презрения и ярости глазами.
– Жалкие трусы, А НУ ВЕРНУЛИСЬ И СДОХЛИ, КАК НАСТОЯЩИЕ ВОИНЫ!!!
Никто не вернулся, скорее наоборот. Найтмер, тяжело дыша, скрипнула зубами и с полным злой обиды воплем-рыком вдолбила копыта в землю, устроив локальное землетрясение.
– Сучьи твари, – аликорн встряхнулась, пытаясь избавиться от налипших на ткань кусков плоти и костей. – Только снарягу замызгала...
– Ну и ну, какой же ты тут бардак устроила, – Дискор в высоких резиновых сапогах, карикатурно неуклюже задирая нижние лапы, подошел к медленно успокаивающейся Найтмер. – Ух, ну и грязища...
– Давай хоть с тобой смахнемся, а? – бывшая лиса посмотрела на драконикуса с настолько яркой и искренней надеждой, что его перекосило во все измерения сразу. – Ты и я, раз на раз, чистый мордобой.
– Знаешь, тебе может и плевать, но мне мое несимметричное лицо дорого, как память, – Дискорд на всякий случай отошел на соседний план. Найтмер, впрочем, продолжала смотреть на него, пусть ей для этого и пришлось очень не очень вывернуть зрение. – А ты мне очень даже симметричные фонари подвесишь, а я не готов изображать из себя фонарный столб ночью рядом с аптекой.
– Ты обещал мне войну.
– Приколов я обещал, войну приколов! Вон, иди, с Тенебрис бодайся...
– Да ну нахер этого мудака, – Найтмер скривилась, тряхнула головой, возвращая зрение в норму. – Он чуть что, сразу хреначит со всей дури. Нет бы, как нормальные разумные, морды друг другу набить...
– Беллатрикс, у тебя что, ЭТИ дни?
– Я ж тебя и из-за четвертой стены выковыряю, ты в курсе?
– Не трожь стену, читателям уже и так страшно, – Дискорд щелчком пальцев очистил небольшой пятачок пространства, подумал, и убрал пятачок, оставив вместо него розовато-желтую траву. – Но серьезно, тебе что, энергию девать некуда?
– Меня бесит эта сраная страна сахарных лошадок, – Найтмер обратилась лисой, потянулась, до хруста, до вставшей дыбом шерсти. Оскалилась, наткнувшись взглядом на перекошенное в ужасе лицо мертвого аравийца – лошади успели провести всего несколько атак, только раззадорили. – Все это Древо сраное, как его, сука, ни экранируй, а гармонию свою оно распространяет.
– Попроси пересесть в другую страну?
– Это дерево, – Найтмер демонстративно покрутила пальцем у виска.
– А я – драконикус, я вообще воображаемый, как доктор Дью.
– Кто?
– Ты его не знаешь, занятный кадр, но не суть, – Дискорд щелкнул пальцами, создав уютный кабинет с кушеткой, а сам при этом разместился на стуле рядом. – Не желаешь поговорить об этом?
– Я тебе сейчас яйца пинком в глотку вгоню, – лисица, впрочем, села на кушетку. Вот ложиться не стала.
– Аэ-э, знаешь, давай обойдемся без шуток ниже пояса, они не всем нравятся.
– Тебе не идет эта рубашка. И очки.
– Ой да ну тебя, все настроение испортила... – Дискорд со вздохом щелкнул пальцами и перенесся вместе с Найтмер в ее рабочий кабинет. – У меня от твоей тоски нуарное настроение начинается, а это чревато, знаешь.
– Это что-то из литературы? – лиса села прямо на стол, хвостом раздвинув стопки бумаг и свитков в стороны.
– Почти, но не важно. Беллатрикс, серьезно, что за настрой? Ты же Война, и война идет, тебя разве это не радует?
– Ты и сам знаешь, что дело не в этом, – Найтмер закинула ногу на ногу, смотря на вновь чрезвычайно серьезного драконикуса. Что-то у них что ни разговор, так на серьезных мосях, даже скучно. – Представь, что ты можешь устроить любой хаос, любой раздор, но все, что тебе доступно – это смотреть. Просто смотреть. Ты не можешь поучаствовать в созданном тобой действе, потому что любое твое вмешательство просто разрушит столь долго творимое безумие. Как тебе такая перспектива?
Дискорд скривился, скуксился, и, вздохнув, лапой стер с лица чрезмерную кривизну и стряхнул ее на страницу или около того назад.
– На самом деле, я по большей части только и наблюдаю. Лично участвовать во всем, на самом деле, быстро наскучивает, но и тебя я понимаю. Хочешь спойлер?
– Он серьезный?
– Как принято сейчас говорить, капитальный.
– Тогда не надо.
– Хорошо, но могу гарантировать, тебе понравится, Беллатрикс. Просто не дай этой истории скатиться в тоску и однообразие, для нас с тобой интерес – это жизнь. Посмотри на Гармонию – все, что ее интересует, это распространение ее магии, и то, это даже не интерес, а рефлекс. А ведь тысячу лет назад тут такие страсти кипели между ней и Враждой, м-м-м...
– Не слишком ли часто ты отходишь от образа? – лисица скрестила руки на груди, приподняла бровь, заметив, что драконикус вполне однозначно уставился на ее бюст. Кашлянув в кулак, он лишь развел лапами.
– Постоянный хаос становится нормой, и то, что было нормой до того, становится хаосом. Я есть непостоянство, раздор, дисгармония. Я не сею хаос, но мне по душе бардак в сердцах и умах, как источник перемен. Но и перемены могут стать постоянством, и тогда я ломаю устои вновь.
– Когда ты так говоришь, честно говоря, немного не по себе становится, – Найтмер хмыкнула. – Я помню из жизни Найтмер Мун, каким ты был тысячу лет назад. Как ты говорил, что ты делал, что творил. Шуточки у тебя были злые, и сам ты был больше похож на хулиганистого мудака.
– Посиди в статуе тысячу лет, многое переоценишь, – Дискорд хмыкнул. – Хочешь, раскрою интересную тайну?
– Ну давай.
– Я ровесник Селестии и Луны. Именно Селестии и Луны.
Долгую секунду лисица пыталась сообразить, для чего ей эта информация, после чего прищурилась, оскалившись.
– Этот мир создан, как вечный цикл добра, зла, хаоса, порядка, гармонии и дисгармонии, – приняв величественную позу, патетично произнес Дискорд, фыркнул, ухмыльнувшись. – А потом появилась ты, моя милая Беллатрикс, и сломала все об колено. Этот мир создан без Войны. Вражда не ее замена, и никогда не была. Но, знаешь, давай закончим с экспозицией, а то ее уже слишком много.
– Экспозицией, хах... Это для тебя экспозиция, для тех, кто потом, однажды, прочтет написанную о нас историю, но не для меня. Почему ты пришел? От тебя ни слуху, ни духу вот уже сколько месяцев, и тут ты заявляешься на поле битвы с лошадями этими бестолковыми и устраиваешь вечер философских бесед. На кой хер?
– Потому что ты захотела перейти черту, Найтмер, – Дискорд хмуро посмотрел на напрягшуюся лису. – Ты рождена другим миром, ты не часть Эквуса, и никогда не станешь. У тебя нет никаких ограничений, и ты могла уничтожить целую расу просто потому что они не смогли тебя развлечь. И так уж вышло, что кроме меня остановить тебя больше некому.
– Не могу поверить, что скажу это, но прости за доставленные неудобства, – Найтмер прикрыла глаза, чувствуя себя на редкость странно. Ей не было стыдно, не было обидно, но она чувствовала, что действительно зашла слишком далеко. Все-таки она стала слишком вспыльчивой, слишком много в ней было ярости, злости. Это мешало.
– Дальше будет веселее, Беллатрикс, – Дискорд щелкнул пальцами и медленно рассыпался прахом.
– Хватит называть меня этим именем.
***
Рарити с тоской обвела взглядом ровные стопки абсолютно одинаковых комплектов военной формы. Закрытая одежда из плотной, грубоватой ткани синих цветов, максимально простой свободный крой с возможностью подогнать под широкий диапазон размеров, множество карманов. Утилитарная одежда, которую не жалко пачкать, не жалко порвать.
И она шила их десятками в день, если не сотнями.
Это был ее вклад в победу, в войну с тенями, с Тенебрис. Она могла сколь угодно плохо относиться к королеве, ненавидеть Найтмер Мун, но там, далеко на фронте, сражается ее подруга, Рэйнбоу Дэш. Недавно замученный, загнанный пегас принес письма от ушедших на фронт пони из Понивилля, и среди них была весточка от Рэйнбоу.
Пегаска рассказывала, что ее перевели из разведчиков и погодников в передовые штурмовики. Кратко поведала о том, что они разобрались с вредителями, уничтожающими склады и нападающими на небесные повозки, снабжающие фронт. Сказала, что ей предоставили новейшее вооружение и снаряжение.
В который уже раз попросила следить за Скуталу.
В письме не было подробностей, не было мест, имен, дат, а поначалу Рарити даже не поверила, что его писала Дэш. Да и Эпплджек хмурилась, всматриваясь в незнакомый почерк, но Биг Мак развеял их сомнения.
– Из боя, – коротко буркнул искалеченный жеребец, бросив взгляд на неровные, прыгающие строки. – Недавно.
Письмо было действительно написано впопыхах, нервным почерком, что совсем не вязалось с образом уверенной хвастуньи, громогласно заявляющей о себе, как о самой быстрой и талантливой пегаске в Эквестрии.
Это было письмо солдата, боящегося не успеть. Солдата, пишущего строки чуть ли не на ходу, торопливо, пихая все, что в голову придет, не задумываясь о структуре письма, о целостности рассказа, ни о чем.
Лишь бы успеть написать и отправить.
И уже позже, сильно позже, Рарити узнала, что реорганизованная армия Эквестрии предприняла масштабное контрнаступление, сразу с двух сторон. Глашатаи раз в несколько дней прилетали в Понивилль, объявить о достижениях на фронте, и каждый, каждый раз пони боялись получить «похоронку».
Вздохнув, единорожка аккуратно уложила новенькие комплекты униформы в ящики. По-хорошему, ей бы отправиться на одну из многочисленных фабрик по пошиву формы, но там и без нее хватало желающих поработать. Поэтому она просто заказала подходящую ткань, узнала крой и штамповала абсолютно одинаковые комплекты, разве что внесла пару улучшений и упрощений – ей даже вручили благодарственное письмо, подписанное самой Найтмер Мун. Вешать его на стенку с грамотами или нет, белая пони так и не решила.
В дверь забарабанили.
– Рарити! Рарити! – голос единорожка узнала мгновенно, Спайк в очередной раз смог заставить себя выбраться из библиотеки. Вот только, похоже, повод не очень хороший.
– Спайк, дорогуша, – кобылка тепло улыбнулась дракончику, пряча тоску и жалость как можно глубже. – Что случилось?
– Вот! – дракончик вытянул лапы вверх, демонстрируя газету. Единорог сначала не поняла, в чем дело, но в следующее мгновение ее глаза расширились от шока узнавания.
«Командующий Филлидельфийским фронтом, Твайлайт Спаркл, лично принимает участие в контратаке!» – гласил заголовок на первой странице. С черно-белой фотографии на нее с холодом смотрела знакомая единорожка, разве что зрачки были вытянутыми, словно у фестрала. За ее спиной виднелись пегасы со странными устройствами, притороченными к седлам, а сама Твайлайт, похоже, шла во главе отряда единорогов. И она явно не очень обрадовалась тому, что ее фотографируют, вероятно, отвлекая от раздачи приказов.
– Спайки...
– Это правда... – с трудом сдерживая слезы, проскулил дракончик, когтями вспарывая тонкую газетную бумагу. – Правда... Я... Я надеялся... Что это ложь... Но она правда...
Рарити осторожно притянула Спайка к себе и обняла, прижав к груди. Она не знала, что и сказать, чем и как поддержать, ведь и для нее новость была... Ошеломляющей.
Она знала слухи о том, что Твайлайт Спаркл предала их всех, предала принцессу Селестию, переметнулась на сторону Найтмер Мун, но не верила им. Не верила в то, что эта импульсивная библиотечная пони была способна на все те зверства, что приписывали королеве и ее ученице. Не хотела верить... Но вот оно, фото, наглядная демонстрация правдивости этих слухов. А раз так, то и совершенно чудовищные домыслы о том, что Твайлайт лично охотилась на немногочисленных пони из сопротивления и убивала их с особой жестокостью вполне могли оказаться правдой.
Чем дольше Рарити об этом думала, тем сильнее надеялась, что единорог ее не запомнила. Она – простая швея, и она честно старалась, работая на фронт. Быть может, этого хватит, чтобы ее оставили в покое.
– Заходи, Спайк, ты всегда желанный гость в моем доме.
– Что... Что со мной теперь будет?.. – дракончик всхлипнул, поднял полные слез глаза.
– Ничего. Но если хочешь, можешь помочь мне с работой. Думаю, твои пальцы будут хорошим подспорьем.
***
– Держать свет! Держать, кобыльи выродки!
Заклинание разрушения теней. За громким, внушающим уважение названием скрывался, по сути, насыщенный магией светящийся туман взвесь микроскопических капель заряженного конденсата. Удерживаемые вместе сложным заклинанием, они не сливались, не растекались влагой по поверхностям, но заполняли каждую щель, каждую складку на одежде, и светились, не давая теням и шанса. Именно разработка этого заклинания, его оптимизация, и то, что звезд единорогов в армии наконец-то стало достаточно, и позволило командованию составить и реализовать план глубокого прорыва.
Тени Тенебрис лишились своего главного преимущества, и теперь были вынуждены атаковать прямо в лоб, и несколько раз они попытались обрушить порядки эквестрийской армии.
Не вышло.
Озлобленные, разъяренные потерями, мотивированные пропагандой, вымуштрованные месяцами боев, солдаты рвали теней, держа строй. Пегасы раз за разом заходили на атаку, поливая землю пулями, а редкие теневые маги быстро становились жертвами Равенеров и расчетов Рапаксов. Армия прорывалась вперед даже с большей скоростью, чем отступала когда-то, и продвигалась бы быстрее, если бы не необходимость протягивать линии снабжения и укреплять их.
Найтмер Мун весьма доходчиво объяснила командованию, что произойдет, если они увлекутся наступлением.
Это была бойня, устроенная модернизированной армией. У Тенебрис не было и шанса, что бы тени не предпринимали, они встречали ожесточенное, отчаянное сопротивление. Потери росли с обеих сторон, но у Эквестрии было одно крайне важное преимущество – пони было просто напросто больше. Каждый день на фронт поступали добровольцы, уже не просто оборванцы с импровизированным оружием с минимальным пайком, но экипированные единой униформой солдаты, защищенные новейшими легкими латами, с седельными сумками, полными нужных припасов и вещей первой необходимости. У них было выкованное на фабриках оружие – накопытные клинки, боевые копья, короткие мечи, легкие и тяжелые арбалеты. И, что не менее важно, все они были обучены строевому бою, науке, родившейся из крови и смертей первых месяцев боев.
А меж тем, фабрики выдавали все больше и больше Рипперов, сотни тысяч патронов к ним, запчасти, седла, системы наведения. Уже скоро пегасы и фестралы будут полностью переведены на новейшее вооружение, уже скоро маневр Рэйнбоу Дэш – тактика «бей-беги» через вытянутую вверх петлю – станет стандартом для всех них. Уже совсем скоро пулеметы начнут поступать в наземные войска и вытеснят, наконец, окончательно устаревшие арбалеты.
Уже совсем скоро инженеры, маги, целое конструкторское бюро маготехники, выдаст новую итерацию заложенной еще Найтмер Мун концепции высокомощного мобильного оружия.
С грохотом и брызгами магии над неровной толпой теней пронеслась радужная стрела, разбрасывая врагов сотнями во все стороны. Следом потянулись пегасы, заливая землю пулями, чередуясь в бесконечной карусели пулеметного грохота. Набор высоты, нырок, длинная очередь, снова набор высоты, и так по очереди, безудержным свинцовым валом вдоль всей линии фронта.
Ровные ряды земнопони с копьями выдвинулись вперед, шагая в унисон. Ощетинившаяся металлом фаланга наступала неумолимо, пока мобильные легкие отряды ждали своего часа. Единороги держали заклинание разрушения теней, а позади суетились пони из логистических рот, санитары, сильно дальше в тылу без отдыха трудились снабженцы.
Фронт неумолимо наползал на покрытую кровью и убитыми землю, заставляя тени отступить, отпустить землю, бессильно уползать