Амальгама

16. «Пусть впереди большие перемены...»

2345 год до н.э.

Исследователи перебирали фотоснимки, доставленные Флорой из Саккары. Недавно скончавшийся правитель Унис был похоронен в очередной пирамиде, выглядевшей очень скромно и примитивно в сравнении с огромными пирамидами Хуфу и Хафра. Да и пирамида Менкаура была значительно больше и выше.

– Очень странно, она выглядит так, будто антро разучились строить, – заметил Вентус. – Кстати, пирамиды более ранних правителей пятой династии тоже выглядят убого по сравнению с предыдущими. Как будто антро разучились строить.

– Отчасти разучились, – подтвердил Вере Фолиум. – После смерти управителя Хемиуна какое-то время его преемники пользовались тем папирусом, который подсунул Хемиуну сомнаморф. Но потом они то ли его потеряли, то ли он рассыпался от времени. Шепсескаф, сын Менкаура, себе построил не пирамиду, а огромную классическую мастабу из глиняного кирпича, в Саккаре. Вероятно, традиции оказались утрачены ещё и из-за этого перерыва – строители, умевшие строить качественные пирамиды, умерли.

– Там у них с экономикой всё плохо, – добавила Стелла Люкс. – В течение трёх поколений сгонять по сто тысяч крестьян на строительство бесполезных, но при этом циклопических сооружений, отвлекая их от полевых работ, оказалось реально плохой идеей. Сомнаморф сообщает, что «в правление этого царя [Шепсескафа] деньги почти исчезли, торговые отношения сократились, и был издан закон, по которому в долг можно было брать под залог мумии собственного отца»¹

Есть куда более интересный момент, – продолжила Стелла. – Сомнаморф сообщает, что Унис в передней и погребальной камерах своей пирамиды приказал высечь на стенах полный текст похоронного ритуала – все заклинания, которые жрецы обычно проговаривали устно. Это первый подобный случай – до Униса никто из правителей Та-Кем не озадачивался украшением внутренних помещений пирамид столь подробными надписями.

– А вообще внутри пирамид более ранней постройки какие-то надписи есть? – спросила Фулгур.

– Обычно во внутренних помещениях писали имя правителя. В самых больших и самых известных пирамидах Хуфу, Хафра и Менкаура внутри вообще нет никаких надписей, кроме граффити, предположительно оставленных строителями, – ответил Вере Фолиум, покопавшись в базе данных. – Вот, смотрите снимки, – он вывел галерею изображений на проекционный экран.

На этом скромном с точки зрения украшений историческом фоне внутренние помещения весьма ординарной и ничем не выдающейся пирамиды Униса выглядели почти роскошно. Их стены сверху донизу были покрыты высеченными в камне и залитыми бирюзовой и золотой краской иероглифами, а на двускатном потолке изображены ряды звёзд, нарисованных тем же бирюзовым цветом²

– «Несу не умер, он стал тем, кто поднимается на горизонте. Он отдыхает от жизни на западе, но он снова взойдёт на востоке. О Несу, ты не ушёл мертвым, ты ушёл живым! Вы сказали, что он умрёт? Нет, он не умрёт. Этот Несу живёт вечно. Он избежал дня своей смерти. О высокий среди вечных звёзд! Ты никогда не погибнешь», – Стелла прочитала вслух кусочек переведённого текста.

– Они сильно озабочены проблемой бессмертия, – заметил Вентус.

– Неудивительно, антро живут недолго, от тридцати до пятидесяти, редко до шестидесяти лет, из которых почти двадцать выпадает на детский и юный возраст, – ответила Кристал. – Нам сложно понять их, учитывая, что у нас нет подобной проблемы. То есть, у нас, конечно, процесс взросления и овладения артефактами ещё более долгий, но продолжительностью жизни мы не ограничены. Если бы нам было отведено всего лет пятьдесят, думаю, мы тоже были бы этим озабочены.

– Ну, да, ты права, – признал командир экспедиции.

– Тут есть отрывки поинтереснее, – заметил Вере Фолиум, читая продолжение перевода. – «О отец мой, великий Несу³, отверстие небесного окна открыто для тебя. Небесная дверь на горизонте открывается для тебя, боги рады встрече с тобой… Воссядь же на свой железный трон, как Тот Великий, что в Иуну⁴. О Несу, ты можешь возноситься… Небо кружится вокруг тебя, земля трясется под тобой, нетленные звезды страшатся тебя. О ты, чьи места скрыты, я пришел к тебе, чтобы обнять тебя на небесах… Земля говорит, врата земного бога отворены, двери Геба открыты для тебя… Перенесись же на небо на своем железном троне. О отец мой Несу, вот каков твой божественный путь, твое путешествие как небесного существа… Ты состоишь в тайном общении с горизонтом… и восседаешь на своем троне из железа, которым восхищаются боги…» Это про какой Железный трон написано? Я что-то пропустил? Когда это антро успели научиться выплавлять железо?

– Выплавлять его они не умеют, но метеоритное железо им известно, – ответил Феликс Люмен. – Антро в Та-Кем называют его «бжа», что дословно означает «металл неба», или «божественный металл». Знакомство с железом считается у них ещё одним даром богов.

– Да, но судя по тексту, у них там железо на каждом шагу: и «железные пластины» в небе, и железные троны, и железный скипетр, и даже железные кости для царя, – заметила Фулгур.

– Железные пластины в небе? – переспросил Вентус. – Это ещё о чём?

– Осирис был первым, кто поднялся по великой лестнице, сделанной богами. «Атум сделал то, что обещал Несу; он связывает для него веревочную лестницу». Антро верят, что она спускалась с «железной пластины», висящей в небе, – прочитала Стелла. – «Несу — это пламя, движущееся, опережая ветер, на край неба и на край земли… Несу путешествует по воздуху и пересекает землю… ему приносят способ восхождения на небо…». И дальше, «При помощи чего может царь взлететь?», а затем: «Нужно, чтобы тебе принесли [непереводимое слово] корабль и [пропущено] [непереводимое слово] птицу. С помощью этого ты и взлетишь… Ты взлетишь и опустишься». К сожалению, мы не сумели перевести некоторые слова, возможно, это технические или религиозные термины.

– Вообще, точное значение многих встречающихся там слов неизвестно. Конструкция предложения зачастую препятствует всем попыткам перевода, а в сочетании с абсолютно неизвестными словами задача вообще становится неразрешимой, – заметил Вере Фолиум. – Некоторые отрывки свидетельствуют о том, что писцы, снимавшие копии, по которым резчики выполняли настенные надписи, не понимали, что пишут. Общее впечатление таково, что жрецы отбирали отрывки из нескольких документов различного возраста и различного содержания⁵

– Тут ещё более любопытные фрагменты есть, – продолжила Стелла. – «Бог Солнца Ра сидит на своем железном троне в окружении богов более низкого ранга». И далее: усопшему царю пришлось «встать во главе обеих половин неба и взвешивать слова богов, тех, что старше по возрасту, которые вращаются вокруг Ра».

– Вращаются вокруг Ра? – переспросил Вентус. – Ра у антро – это бог Солнца. Это они что, про вращение планет вокруг Солнца? Откуда им это известно?

– Погоди, то ли ещё будет, – ухмыльнулась Стелла: «Сестра твоя Исида идет к тебе, радуясь своей к тебе любви. Ты возлагаешь ее на себя, твое излияние входит в нее, и она тяжелеет ребенком, подобным звезде Септ. Гор-Септ рождается от тебя в виде Гора, обитающего в Септе». Как тебе? Звезда Септ⁶ – двойная звезда, причём вторая звезда в этой звёздной системе – белый карлик, который невозможно разглядеть без телескопа! Откуда они об этом знают?

– Ты хочешь сказать, что они умеют делать телескопы? – уточнил Вентус.

– Сомнительно, – ответила Стелла. – Для наблюдения белого карлика в системе двойной звезды Септ нужен телескоп с апертурой около одного копыта⁷, а лучше – трёх копыт, и степенью увеличения от 100х до 200х, – ответила Стелла. – Максимальное расстояние между звёздами системы Септ составляет не более одиннадцати угловых секунд, обычно оно меньше. Соответственно, нужна качественная оптика, чтобы минимизировать искажения и получить чёткое изображение. У меня нет данных о том, что антро где-либо умели делать телескопы, тем более, телескопы с подобными характеристиками.

– Так, стоп! – Вентус стукнул по столу копытом. – Если звезду невозможно увидеть без телескопа, значит, у них должен быть телескоп! Откуда он у них? Нова? Кроме Стеллы, только ты у нас интересуешься астрономией. Ты передавала антро информацию о телескопах или вообще об оптике?

– Нет, я же помню, что передача информации запрещена, – ответила Нова Авис.

– Тогда как они об этом узнали? Должен быть какой-то источник утечки! Я лечу в Иуну, поговорю с сомнаморфом, – Вентус решительно поднялся.

Иуну в этот период был важнейшим и наиболее влиятельным религиозным центром, средоточием знаний, накопленных цивилизацией антро. Там же находилось местное отделение «Приората Сиона», где сомнаморф учил местных детей грамоте и собирал информацию о происходящих в стране событиях.

Вентус прилетел в Иуну ночью. Исследователи обычно встречались с сомнаморфами по ночам, чтобы не привлекать нежелательного внимания. Подлетая к неприметному зданию, где располагалась школа и отделение «Приората», он увидел на его плоской крыше группу антро. Они показывали руками в небо и что-то обсуждали. Сомнаморф был среди них.

Вентус незаметно приземлился на плоскую крышу соседнего дома и прислушался к разговору. Антро говорили о звёздах. Небо в Та-Кем практически всегда ясное, города по ночам не освещались, практически идеальные условия для астрономических наблюдений. Судя по их словарному запасу, антро были хорошо образованы, вероятнее всего – молодые жрецы. Обращаясь к сомнаморфу, они почтительно называли его «учитель». Вентус сделал вывод, что они в детстве обучались в школе при «Приорате», а затем стали жрецами в храмах города.

Ему пришлось ждать довольно долго, пока жрецы не разошлись по домам. Крыша опустела, и Вентус увидел, как сомнаморф складывает треногу. Рядом, в деревянном футляре лежал уже снятый со штатива телескоп. Командир миссии взлетел и почти бесшумно спланировал на крышу здания. Копыта стукнули по камню, сомнаморф в испуге повернулся:

– Кто здесь? Это вы, командир Вентус? Я ждал кого-то из молодых.

– Откуда у тебя телескоп? – спросил Вентус, заглядывая в футляр.

Телескоп выглядел внушительно – большой рефлектор с апертурой не менее трёх копыт, в корпусе из латунной трубы.

– Я сам его сделал, – ответил сомнаморф. – Для себя. Мне было интересно.

– Для себя ты можешь делать что угодно. Но ты передаёшь знания антро.

– Я учу детей читать и писать, – ответил сомнаморф. – Это тоже передача знаний.

– Но ты учишь их местной грамоте! – возразил Вентус. – Это не передача наших знаний.

– Дети учатся, задают много вопросов, и не только по грамоте и написанию иероглифов, – ответил сомнаморф. – Если я им не отвечу, я потеряю авторитет как учитель, и не смогу учить их дальше. Потом дети, которых я обучил, вырастают и сохраняют уважение ко мне, как к учителю. Теперь уже они снабжают меня информацией, важной для наших исследований. Так работает «Приорат». Нарушишь это равновесие – и складывавшаяся столетиями система перестанет работать.

– Я понимаю, – согласился Вентус. – Но зачем им, к примеру, знать, что Септ – двойная звезда?

– Звезда Септ важна для них, по её движению они вычисляют наступление Нового года и разлива Хапи, – ответил сомнаморф. – Это важно для сезона полевых работ. Они уже умеют измерять угловые расстояния и высоту подъёма звёзд над горизонтом. Я дал им посмотреть на звёзды в телескоп. Один из жрецов случайно разглядел, что Септ – двойная звезда. Кому от этого стало хуже?

– Но так нельзя! – упёрся Вентус. – Через три-четыре тысячи лет у антро появятся свои археологи! Они найдут записи об этом. Они будут знать, что белый карлик в системе Септ невозможно разглядеть без телескопа. Представь, какое смятение в их научные теории и построения внесёт этот факт? Это нарушение наших правил!

– Если появятся. Если будут знать. Если найдут, – поправил его сомнаморф. – Слишком много «если». Ты следуешь правилам, установленным тысячелетия назад, обществом, которое давно для нас недоступно, и, возможно, мертво. У нас уже родилось своё собственное общество, со своими интересами и своими правилами. Хватит уже заботиться о том, что может случиться через три-четыре тысячи лет, а может и не случиться вовсе. Надо заботиться о сохранении нашего общества. Ты понимаешь, насколько нас мало? Любая случайность, военное вторжение или природная катастрофа может погубить миссию, и всё знание, собранное нами, нашим трудом за тысячелетия, пойдёт прахом. Лучшая защита для знаний – распространение. Лучшая защита для эквиридо как народа – многочисленность. Подумай лучше об этом, командир.

Вентус молчал несколько секунд. Сомнаморф был прав, если не во всём, то во многом, и командир миссии не мог этого не признать.

– Я подумаю над этим, пока лечу обратно, – ответил он. – Всё же постарайся свести такие случаи с утечкой знаний к минимуму.

Сомнаморф молча кивнул.

– У тебя есть что передать для обработки?

– Сейчас принесу, – ответил сомнаморф, закрывая футляр телескопа.

Он принёс с десяток свитков в деревянных футлярах и несколько звукорбов и видеоорбов с записями. Вентус распихал всё по седельным сумкам. Ему ещё предстоял долгий обратный путь.

-=W=-

Решение участников экспедиции увеличить свою численность представлялось командиру правильным, хотя им и приходилось теперь справляться с целым рядом новых непростых задач. Камер для вынашивания было всего три, но основной проблемой были даже не камеры, а жидкость, в которой росли и развивались жеребята.

«Боевые единицы» и развившиеся из них эквиридо были биотехнологическим гибридом земных пони и единорогов, но был и третий, высокомагический компонент, биоматериал которого использовался при их создании – гексагондрагоны, гигантские древние магические драконы. Свои отличительные черты – высокий рост, силу, перепончатые крылья с когтями, шипастый драконий хвост, изогнутый металлизированный рог, неспособный применять магию, металлизированные кости скелета и черепа – «боевые единицы» и эквиридо унаследовали от гексагондрагонов. Кровь Древних требовалась как компонент жидкости, в которой развивались жеребята до момента, когда они могли ходить самостоятельно и питаться полужидкими питательными смесями из фруктов и орехов. Получить насыщенную магией кровь гексагондрагонов в этом мире можно было только одним способом – выделив из крови самих эквиридо.

– Я потратила больше трёх тысяч лет, чтобы вместе со Стеллой найти способ отделить кровь Древних от своей донорской крови и очистить её до достаточной чистоты, чтобы можно было её использовать, – пояснила Кристал Отумнус остальным исследователям. – Её нужно было ещё и хранить в среде, насыщенной магией. Пришлось изобрести способ заряжать магоаккумуляторы при помощи электромагии в среде с низкой универсальной магической постоянной. За это благодарите Стеллу, я бы до такого никогда не додумалась. Так что количество жеребят, выращиваемых за одно поколение, будет определяться количеством донорской крови, которую можно будет отдать и переработать без ущерба для нашего здоровья.

Нужно было не только накопить достаточное количество крови Древних, выделенной из донорской. За жеребятами нужно было долго ухаживать и обучать их. Поэтому цикл размножения пока проводили один раз в двадцать-тридцать лет, чтобы предыдущее поколение успело подрасти и взять на себя присмотр за новым. Взросление жеребят было неравномерным: за первые несколько месяцев они достигали уровня развития 5-6-летних жеребят пони, способных самостоятельно себя обслуживать на бытовом уровне и переходили к обучению. А вот обучение и овладение навыками работы с артефактами занимало значительно больше времени, обычно до ста лет. До перехода к уверенному пользованию артефактами молодые эквиридо считались подростками, хотя по физическому развитию могли уже не отличаться от взрослых.

Появление жеребят вынудило исследователей заняться совершенствованием своего быта сразу по многим направлениям. Прежде всего, жеребятам требовалось особое питание. Пока наблюдателей было шестеро, они легко обеспечивали себя «собирательством». Способным летать эквиридо ничего не стоило смотаться за несколько лиг за фруктами или орехами. Овощами их снабжал сомнаморф, ему приносили продукты родители учеников, которых он обучал. Также в нижних помещениях поста наблюдения была оборудована грибная ферма, где каждые несколько дней созревал очередной урожай грибов. Для взрослых этого было достаточно. Но, как только начали появляться жеребята, им потребовались специальные смеси для жеребячьего питания. Твёрдую пищу жеребята могли есть только через несколько месяцев, а грибы вообще были для них слишком тяжёлой и трудноперевариваемой пищей.

Ситуация усугублялась тем, что эквиридо по своим внутренним правилам, за соблюдением которых неукоснительно следил Вентус, могли общаться с антро только через сомнаморфов. Не было и речи о прямых контактах. Сомнаморфу пришлось с помощью своих учеников устраивать ферму с капельным орошением, а затем и организовывать местных крестьян для совместной обработки земли. Полив при этом был основной проблемой.

Жаркий засушливый климат Ханаана вообще сильно усложнял жизнь для наблюдателей, изначально живших в северных широтах, в более прохладных и влажных условиях. Беспощадно палящее солнце загоняло их под землю, где за счёт системы вентиляции и кондиционирования было прохладнее. Недостаток воды вынуждал бурить глубокие скважины, использовать опреснители морской воды, а чтобы помыться, поначалу, до ввода в действие скважин, приходилось летать на Тивериадское озеро.

Внутренние помещения поста наблюдения, выдолбленные в скальном массиве, были рассчитаны на размещение пары десятков пони и эквиридо. На это же количество была рассчитана и система жизнеобеспечения объекта. Пока наблюдателей было шестеро, они размещались с комфортом. Появление первых трёх жеребят второго поколения, ещё троих из третьего и ещё одной тройки четвёртого поколения никого не стеснила, но жеребятам уже нужно было место для игр. Старшие хорошо понимали, что наблюдательный пост может вместить ещё не более двух поколений, а дальше придётся расширяться.

Ещё одной проблемой постепенно становился дефицит энергии. В мире с очень низким уровнем природной магии не работали традиционные телекинетические приводы, а магоаккумуляторы заряжались долго, при этом разряжались намного быстрее. Энергоснабжение поста было основано на солнечных батареях и буферных аккумуляторах, которые постепенно выходили из строя, и заменить их было сложно.

Стелла долго искала выход из положения, пока не придумала способ вращать генератор при помощи поршневого двигателя с внешним нагревом. В качестве источника тепла она использовала солнечный свет, сфокусированный параболическим зеркалом на цилиндре двигателя⁸. Получившийся двигатель имел максимально простую конструкцию, мог работать столетиями и запускался автоматически от солнечного нагрева. Параболический отражатель Стелла оборудовала следящим приводом, который поворачивал «тарелку» следом за солнцем. Обслуживание сводилось к смазыванию вращающихся частей и вечернему повороту отражателя в «утреннее» положение.

Недостаток заключался в том, что ночью двигатель не работал, и приходилось снижать энергопотребление до минимума, чтобы хватило ёмкости аккумуляторов. Эту проблему удалось решить при помощи тепловых аккумуляторов на расплаве солей. Они нагревались днём от таких же параболических отражателей, а ночью запасённое тепло использовалось для подогрева цилиндра двигателя. В зимнее время было сложнее. Хотя в Ханаане около 295-300 солнечных дней в году, ещё 65-70 дней пасмурные, а температура в январе может опускаться до +5 градусов. Эту проблему тоже решили – в солнечные дни разлагали воду на водород и кислород, используя серно-йодный цикл с солнечным нагревом, а в холодные пасмурные дни запасённый водород использовали для подогрева цилиндров двигателей, которых к тому времени сделали уже несколько. Установка для получения водорода была сделана из стеклянных деталей, потому что в цикле получалась серная кислота и сероводород, вещества очень коррозийные. За 300 солнечных дней удавалось запасти более чем достаточно водорода, его хватало не только на зимний период, но и на производственные нужды, которых с каждым годом становилось всё больше. Помимо этого были и другие, ещё более важные вопросы, с которыми Стелла и пришла к командиру экспедиции.

– Вентус. Жеребята подрастают, их становится всё больше. Их нужно будет где-то размещать. Наблюдательный пост не резиновый.

– Думаешь, я не вижу? – командир тоже был обеспокоен. – Придётся как-то расширяться.

– Как? Предлагаешь долбить скалу? Пост строили при помощи Стражей, которых потом увезли обратно. Сделать нового такого Стража здесь я не смогу.

– Почему? – удивился Вентус. – Достаточно же сделать печать?

– Какую печать, командир, очнись! Здесь магия почти не работает! Телекинетические приводы не работают! Я сделала для пробы одну печать и прототип Стража. Смотри!

Техномаг с усилием поставила на стол небольшого, высотой в шесть копыт, каменного Стража и вложила печать в углубление на его спине. Каменное изваяние даже не дёрнулось.

– Не работает? – удивился Вентус. – Но ведь Стражи, которых делал Левис, работали!

– Работали. С паровым приводом. Здесь печати могут только управлять механизмами, и то через промежуточные рулевые машинки. И это подводит нас к другой, ещё более серьёзной проблеме, Вентус, – мрачно сообщила Стелла. – Артефакты для жеребят. Я не могу сделать их здесь.

– Погоди, но ты же сделала для них браслеты связи!

– Они не магические. Это обычное радио. Я поставила ретрансляторы в тоннелях, – ответила Стелла. – Ничего даже близкого к тому, что мы носим, вне Экви мы не сделаем. Тебе напомнить, почему мы не пользуемся браслетами телекинеза и перешли на использование накопытных зажимов? Всё, что я здесь делаю – не техномагия. Это обычные механические, электромеханические и электрические приспособления, которые может спроектировать и сделать любой магинженер из клана Шестерни. Техномагии в них ноль. И это ещё одна проблема. У нас нет ни техномагов, кроме меня, ни артефакторов. И подготовить их мы не сможем.

– Почему? – спросил Вентус. – Я помню, что техномаги обучали жеребят в том числе и артефакторике.

– Обучали. В условиях Экви, – ответила Стелла. – Командир, пойми. Обучить теории я могу и здесь. Клаудиа Терция вполне могла бы стать техномагом, судя по результатам тестов. Люциус Квартус тоже, – жеребят начали называть по поколениям, начиная с третьего, чтобы не запутаться. – Но невозможно обучить техномага делать артефакты без практики. Невозможно обучить артефактора разбирать и изучать артефакты, если они не работают. А они здесь не работают, Вентус! Ну, почти все не работают. Мне пришлось переделать конструкции даже у звукорбов и видеоорбов. Здесь работает только слаботочная маготехника.

– То есть, вот эта печать, что ты сделала, не работает? – Вентус указал на неподвижного каменного Стража.

– Печать-то работает. Страж с этой печатью без дополнительных устройств не работает, – пояснила Стелла. – Чтобы он начал двигаться, надо засунуть внутрь паровой двигатель, и приводы на каждый сустав каждой конечности, как делает Левис. Если просто вложить печать в слот, как мы делали на Экви – не работает. Ты этого до сих пор не понял?

– Ы-ы-ы… – Вентус выразительно постучал себя копытом по лбу. – Стелла… Я офицер, не механик. Меня научили принимать решения и следить, чтобы подчинённые были заняты делом. Я не знаю, как вся эта магомеханическая хрень работает! Левис сделал, оно двигается, выполняет задачу – вот и хорошо! Как он этого добился – мне не важно. Да, возможно, я не лучший командир. Но я не напрашивался на должность командира экспедиции, она сама на меня свалилась!

– Мы все не напрашивались, нас послали, и мы делаем то, что поручено, – проворчала Стелла. – Беда в том, что большую часть из этого мы в здешних условиях сделать не сможем. Но ты всё же учитывай местные особенности. И если чего-то недопонимаешь – уточняй. Тебе всегда есть у кого спросить.

– Конечно… – Вентусу оставалось лишь огорчённо кивнуть.

-=W=-

24.02.2022 н.э.

Утром следующего дня Андрей Петрович налил себе чашку кофе и, как обычно, открыл браузер. Утренний кофе он пил перед компом, заодно просматривая новости.

– Что-о???

Заголовки новостей повергли его в шок. Не сразу поверив, он несколько минут листал страницы новостных сайтов. Происходящее не укладывалось в голове.

– Сумасшествие какое-то… – пробормотал Андрей Петрович.

Он заглянул на сайт банка. Курс доллара взлетел выше сотни. В интернете писали, что из-за ажиотажного спроса уже поднялись цены на сахар и гречку. Запас сахара у Андрея Петровича был, где-то килограммов двадцать было сложено внизу в буфете. Гречки было меньше, всего пакета три, и примерно столько же риса.

День был рабочий, Андрей Петрович продолжал работать по плану, периодически читая новости. На фоне пропагандистского треска уже появились сообщения о вводе международных санкций. Предпринимать что-либо было поздно, да и каких-то мало-мальски значимых сбережений у него не было. В интернете он прочитал о заморозке валютных счетов. Это было логично, учитывая наложенный в рамках санкций запрет на ввоз валюты, но тем более не радовало.

По окончании рабочего времени он вышел на улицу, дошёл до магазина. Полки с крупой, чаем и сахаром были почти пустые, люди, перепугавшись, смели всё подчистую. Оставалась только крупа, не пользующаяся спросом – пшеничная, перловая и кукурузная.

Вечером пришёл Дмитрий, тоже мрачный и озабоченный.

– Слыхал, что творится-то, Петрович?

– Слыхал…

– Блин, Петрович, я ваще в шоке…

– Да я сам… Сейчас-то уже отошёл, а вот утром, как заголовки увидел, тупо сидел и пялился в монитор, новости читал, – рассказал Андрей Петрович.

– М-да… Я в магаз зашёл, глянул цены…

– Я тоже. До сих пор в себя прийти не могу. Нам-то ещё повезло, над нами ничего не летает. А прикинь, каково тем, кто сейчас в самом пекле, особенно обычным людям.

– Короче, я попрощаться пришёл. Уезжаем, всей семьёй, в другую страну, – огорошил его Дмитрий. – Контора, где работаю, эвакуирует сотрудников, централизованно.

– Понятно… Н-да… дела-а…

– Ты сам-то не думаешь сваливать? – спросил Дмитрий.

– Куда? И на какие шиши? У меня денег нет на эмиграцию, – мрачно ответил Андрей Петрович. – Да я и старый уже, мне же за полтинник.

– Чёрт, чёрт, чёрт, ну надо же было такому стрястись! – Дмитрий с досады ударил кулаком по ладони. – Только-только с понями контакт наладили! Так жалко уезжать!

– Номер мой у тебя есть, пиши в «телегу», – предложил Андрей Петрович. – Хоть так связь будем держать.

– Ну… да. Разве что, – мрачно кивнул Дмитрий. – Ну да… Ладно, Петрович, пойду я собираться, – Слушай, если я тебе ключи оставлю – присмотришь за квартирой?

– Присмотрю, конечно. Если доверяешь – оставляй. А что, родственников нет?

– Да есть, но у них ребёнок маленький, не до того им. Я тебе их адрес пришлю, если мало ли что – напиши им. Их тоже предупрежу, что ты за квартирой смотришь, – объяснил Дмитрий, вытаскивая из кармана запасные ключи. – Краны перекрыты, автоматы я вырублю. Ценного-то там нет ничего, комп я с собой забираю, а остальное там – хлам один. На, держи ключи.

– Ага. Счастливо долететь.

– Да, удача сейчас не помешает. Лететь далеко придётся, вкруговую.

Они пожали друг другу руки и попрощались.

-=W=-

Кристальная империя
Год 1004 от восстания Найтмер Мун.

Принцесса Кэйденс пыталась регулярно проводить приёмы граждан, точно так же, как это делала в Кантерлоте принцесса Селестия. Разница была в том, что к принцессе Селестии приезжали пони со всей страны, и попасть на приём можно было только по записи, обычно записывались за несколько месяцев.

В случае с Кристальной всё было иначе. Сам город и его население были невелики, к тому же правление Сомбры, для местных жителей завершившееся совсем недавно, надёжно отбило у них всякую охоту обращаться с прошениями к высшей власти. На приёмы вообще никто не приходил. Поначалу Кэйденс была крайне этим озадачена:

– Неужели ни одному кристальному пони ничего не нужно от правительницы? – спросила она Шайнинга.

Принц-консорт, подумав, изрёк:

– Подозреваю, что, избавившись от Сомбры, местные рады уже тому, что их оставили в покое.

– Но я не могу принимать решения, не имея обратной связи от населения! – принцесса пребывала в полной растерянности. – Как я узнаю, чего хотят граждане Кристальной, если они боятся даже прийти на приём?

– У Сомбры с этим проблем не было, он делал то, что хотел сам, – усмехнулся Шайнинг Армор.

– Дорогой, но я-то – не Сомбра! – вполне аргументированно заметила Кэйденс. – Ну, хорошо. Если граждане боятся прийти к принцессе, я сама к ним пойду и спрошу.

Так Кэйденс начала выходить в город, разумеется, в сопровождении самого Шайнинга, офицера связи – чаще всего им был лейтенант Сард – и пары кристальных гвардейцев, чисто для порядка и ради соблюдения протокола. Прохожие, заметив принцессу и принца, теперь уже не боялись, а вполне радостно махали передними ногами и кланялись в знак приветствия. Но всё ещё смущались и нервничали, если принцесса сама обращалась к ним с вопросом.

В этот раз Кэйденс взяла с собой Эйелинн. Автоматон высказала желание осмотреть город, и принцесса решила совместить приятное с полезным. Механическая пони следовала за принцессой, неся телекинезом планшет для записей и карандаш. Она быстро освоилась в замке, умела быть молчаливой и незаметной, говорила только когда её спрашивали, и, по большей части, стояла неподвижно и слушала. Сейчас она шла за Шайнингом и Кэйденс, готовая записывать всё, что ей поручат.

У выхода они встретили учёных из группы археологов. Те, видя что принцесса собирается наружу вместе с автоматоном, все, во главе с Марбл Абакулус, направились за ними.

Выйдя из замка на центральную площадь, Кэйденс остановилась у Кристального Сердца, где как обычно, толпилось немало пони, и местных, и туристов. Археологи встали чуть в стороне, чтобы не мешать принцессе, и в то же время наблюдать за механической пони. Всем учёным было интересно посмотреть, как будет вести себя автоматон, и как на него отреагируют местные жители.

Выбрав кобылку из местных, судя по её полупрозрачному облику, принцесса обратилась к ней:

– Здравствуйте, как вас зовут?

Кристальная пони испуганно поклонилась и едва слышно ответила:

– Турмалин, Ваше высочество.

– Не стесняйтесь, Турмалин. У вас есть какие-нибудь просьбы ко мне? Какие-нибудь жалобы?

– Нет-нет, Ваше высочество, у меня всё хорошо, я всем довольна.

Кобылка испуганно попятилась, пытаясь затеряться в толпе. На автоматон она даже не обратила внимания, смутившись присутствия принцессы и принца. Прочие посетители смотрели на механическую пони с явным интересом, без признаков страха.

– Как обычно… – Кэйденс повернулась к Шайнингу, расстроенно покачав головой. – Ну почему они меня боятся? О! Идея! – принцесса повернулась к сопровождавшей её автоматону. – Эйелинн, милая, что мне делать? Пони меня боятся и не хотят обращаться с просьбами.

– Они напуганы порядками, которые после захвата власти установил Сомбра, Ваше высочество, – ответила механическая пони. – Кристальные пони рассказывают, что он был очень жестоким правителем. С тех пор они боятся обращаться к верховной власти.

– Это я понимаю! – воскликнула принцесса. – Что с этим делать-то?

– Я вижу и слушаю, как вы общаетесь с прислугой замка, Ваше высочество. Прислуга вас очень любит.

– Я всего лишь вежлива с ними, – удивилась Кэйденс. – Как может быть иначе? Ведь они делают столько самой разнообразной работы! Многие из них работают в замке целыми поколениями, со времён принцессы Аморе. Я вообще не люблю слово «прислуга». Предпочитаю «персонал» или «работники замка».

– И за это они тоже вам благодарны, – ответила Эйелинн. – Попробуйте сначала поговорить с персоналом замка. Они общаются с горожанами. Можно будет поручить им рассказывать вам, в чём нуждаются обычные пони, одобряют ли они ваши указы. После таких разговоров в городе неизбежно пойдут сплетни. Постепенно горожане узнают, что их принцесса интересуется жизнью простых пони и перестанут бояться.

– Дорогая, мне кажется, Эйелинн говорит дело, – заметил Шайнинг Армор, тоже прислушивавшийся к их разговору. – Сомбра, конечно, сильно нам нагадил своим стилем правления. Нам придётся завоёвывать доверие граждан постепенно.

– Видимо, да, – невесело кивнула принцесса. – Раз уж горожане пока опасаются говорить с нами по душам, давайте пройдёмся по городу, сами посмотрим, где что не так, заодно и Эйелинн посмотрит город, может быть, расскажет нам что-нибудь интересное из его истории.

Пони направились через площадь и далее, вдоль первого луча, на северо-северо-восток. Кэйденс шла в центре, слева от неё шагал Шайнинг Армор, справа – Эйелинн, позади – лейтенант Сард и двое кристальных гвардейцев. Археологи во главе с Марбл шли за гвардейцами, чуть поотстав. Принцесса наблюдала за механической пони. Та с явным интересом поворачивала голову то налево, то направо. Глаза с тремя зрачками тоже постоянно поворачивались, как будто что-то выискивали.

– Что скажешь, милая Эйелинн? – спросила Кэйденс, взглянув на механическую пони. – Замечаешь перемены?

Район, где они проходили, был частично разрушен в ходе штурма Кристальной империи армией принцесс. После тысячелетия в стазисе уцелевшие здания выглядели точно так же, как в годы правления Сомбры. За прошедший год часть разрушенных зданий успели восстановить.

– Ближе к центру город почти не изменился, – ответила автоматон. – Но в этом районе много новых домов.

– Он пострадал во время штурма, а потом заклинание Сомбры заморозило время в городе на тысячу лет, вырвав Кристальную из потока времени, вместе с жителями, – пояснил Шайнинг Армор. – Сейчас дома отстраивают заново.

– Заклинание заморозило время… Тысяча лет стазиса… Установлена причина хронологического несоответствия… – Эйелинн остановилась, слегка хаотично вращая глазами. Выглядело это жутковато и одновременно забавно. – Какой сейчас год?

– Тысяча сто четвёртый от восстания Сомбры, – подсказал Шайнинг Армор.

– Коррекция хронологического несоответствия… Обновление данных… Хронологическое несоответствие устранено. Система готова к работе, – монотонным голосом произнесла Эйелинн. Затем словно «отмерла», глаза сфокусировались, и автоматон продолжила уже более естественным голосом: – Благодарю, принц Шайнинг.

– Эйелинн, дорогая, расскажи нам о подземельях под городом, что ты о них знаешь? – попросила Кэйденс.

– Комплекс «Алый». Научно-исследовательский центр. Основан… основан… Девять тысяч девятьсот восемьдесят шесть лет назад, с учётом исправленного хронологического несоответствия. Построен в рамках реализации проекта «Безопасный мир».

– Когда-когда основан? – изумлённая Марбл Абакулус подошла поближе, за ней подтянулись остальные учёные.

– Девять тысяч девятьсот восемьдесят шесть лет назад, – уверенно повторила автоматон. – После завершения строительства комплекс «Алый» состоял из двух наземных и девяти подземных контуров, построенных концентрическими кругами. Верхние контуры были большего диаметра, чем ниже, тем диаметр был меньше.

– И какого размера примерно был этот комплекс? – спросила Кэйденс.

– Внешний диаметр первого подземного контура был примерно равен двум третям диаметра окружности Кристального королевства, – ответила механическая пони. – Центр комплекса располагается северо-западнее Кристального замка.

Кэйденс и Шайнинг Армор ошеломлённо переглянулись.

– Но… это же целый город! – изумился принц-консорт. – Ещё один город под городом! Только подземный!

– Комплекс был частично разрушен за шесть тысяч семьсот восемьдесят лет до восстания узурпатора Сомбры, – продолжила Эйелинн. – Он также подвергся вторичному разрушению приблизительно за четыре с половиной тысячи лет до восстания Сомбры. Были сильно разрушены наземные сооружения и помещения первого и второго контуров. От них сохранились отдельные тоннели и помещения. Третий, четвёртый и пятый контуры были разрушены частично. Нижние контуры, вероятно, уцелели.

– Что в них было? – спросила Кэйденс.

– Третий контур – склады, научные лаборатории, производственные помещения, заклинательные залы. Во время восстания узурпатора эти помещения были частично заблокированы гермозатворами, которые не смогли взломать единороги из армии Сомбры, – ответила автоматон.

– А другие уровни? Четвёртый, пятый и дальше – что там было? – нетерпеливо спросила Марбл Абакулус.

– Жилые помещения сотрудников комплекса в четвёртом контуре, научные лаборатории в пятом, – ответила механическая пони. – В комплексе велось множество научных исследований по разным направлениям. Артефакторика, техномагия, механика, биология, металлургия, телепортация, создание порталов, много разных инженерных исследований.

– Порталы? Кажется, Твайлайт, сидя в библиотеке, пропустила самое интересное, – усмехнулся Шайнинг Армор.

– А что было в разрушенных контурах, первом и втором? – спросила Кэйденс.

– Оборонительные периметры, – ответила Эйелинн.

– А уцелевшие шестой, седьмой, восьмой и девятый контуры? – не отставала Марбл. – Что было там?

– В девятом контуре должен располагаться источник энергии для всего комплекса, – ответила автоматон. – В шестом – помещения артефактория, хранилища артефактов. Про седьмой и восьмой мне только известно, что они были, но я там никогда не бывала. Вообще я не заходила дальше пятого контура.

– Насколько далеко смогли пройти солдаты Сомбры? – спросил Шайнинг Армор.

– Я активировала защитные протоколы, которые привели в действие гермозатворы, но не успела задать время действия блокировки. Единороги Сомбры не смогли их открыть. Дальше они не прошли, либо я об этом не знаю, — ответила механическая пони. — Я получила повреждения и не могла больше контролировать систему.

– Леди Эйелинн, а вы не могли бы нарисовать нам схему комплекса? – спросил протолкнувшийся вперёд Пёрпл Бесом.

– Я могу показать. Но для этого нужно место потемнее, здесь слишком светло, – ответила автоматон.

– Сейчас организуем, – Шайнинг Армор создал над всей компанией «купол темноты» – поляризованный магический щит, не пропускающий свет.

Синие кристаллы, расположенные кольцом на груди автоматона, вдруг засветились, в воздухе перед Эйелинн сгустился водяной пар. Линза в центре кольца из синих кристаллов осветилась, и перед изумлёнными пони появилась большая трёхмерная проекция, напоминающая детскую игрушку-пирамидку из колец, только перевёрнутую вершиной вниз, и искажённую. Видно было, что ей сильно досталось. Верхние её кольца были окрашены красным, средние – жёлтым, красными были только часть секторов, на третьем сверху уровне красного было больше. Южная часть секторов третьего сверху кольца отсутствовала вовсе, западные и восточные были смещены относительно друг друга, из-за чего перевёрнутая кольцевая пирамидка выглядела полуразрушенной. На четвёртом и пятом кольцах покраснели только отдельные сектора. Шестой этаж полностью светился зелёным цветом. Седьмой, восьмой и девятый были обозначены синим.

– Невероятно! – выдохнула Марбл.

– Синие контуры – те, где я не бывала, – пояснила автоматон. – Я только слышала разговоры о том, что они существуют.

– Вау!

Шайнинг Армор усилием воли вернул на место отвалившуюся челюсть. Зрачки Кэйденс широко раскрылись, мордочка принцессы в свете проекции выглядела сильно озадаченной. Столпившиеся вокруг механической пони археологи справились с первым удивлением и разразились восторженными возгласами. Даже обычно невозмутимые кристальные гвардейцы и лейтенант Сард не смогли сдержать удивления и смотрели на проекцию, раскрыв рты.

– Выходит, вся Кристальная – это не более чем верхний слой крема на огромном торте, – произнёс Олд Скрипт.

– Кажется, дорогая, твои владения только что увеличились. Город, по меньшей мере, увеличился вдвое, – констатировал Шайнинг Армор.

– Да-а… – Кэйденс выглядела сильно озадаченной. – Эйелинн, дорогая, а можешь показать на схеме, где расположен зал, где мы тебя нашли, и там рядом два цеха, один со станками, другой – кузнечный.

– Конечно, Ваше высочество.

Несколько помещений в северной части проекции сменили цвет на голубой. На общем фоне они выглядели незначительными вкраплениями.

– Выходит, мы осмотрели пока только мизерную часть всего комплекса! – удивлённо пискнула Марбл. – Сколько же ещё открытий нам предстоит!

– Скажите, леди Эйелинн, в комплексе была подземная железная дорога? – уточнил Парчмент Скролл. – Вы не могли бы показать её схему?

– Рельсы были проложены по кольцевым внешним тоннелям каждого контура, – ответила автоматон, подсвечивая голубым цветом соответствующие тоннели. – Также были радиальные тоннели, по которым грузы подвозились внутрь контура. Этажи были связаны грузовыми лифтами вблизи центра комплекса. Эти лифты могли поднимать и опускать вагон целиком. Было четыре лифта – северный, южный, западный и восточный. Они перестали работать после разрушения первого и второго контуров.

Также были отдельные ветки, уходящие за пределы комплекса, к другим комплексам и к месторождениям угля и других полезных ископаемых в Северных горах, – механическая пони высветила на схеме длинные ответвления, подсветив их голубым светом.

– Потрясающе! Это то, что нам нужно! – обрадовалась Кэйденс.

– Почему никто не захватил фотоаппарат! – воскликнула Марбл. – Это же ценнейшая информация!

– Я покажу вам схему ещё раз, когда мы вернёмся в замок, – невозмутимо ответила автоматон.

– А что было в разрушенных наземных этажах комплекса? – спросил Шайнинг Армор.

– Оборонительные сооружения. Крепость, – коротко ответила механическая пони.

– Кто же построил это подземное чудо? – изумлённо спросил Пёрпл Бесом.

– Пони. Земные пони и единороги. Пегасы тогда были ещё нецивилизованными и жили дикими племенами в облачных поселениях или на труднодоступных плато, – пояснила Эйелинн. – Мир в то время был очень опасным. Большую часть континента занимал лес, населённый множеством опасных хищников. Площадки для строительства городов и комплексов приходилось отвоёвывать. Но самыми опасными были путешествия между городами. Хищники нападали на путников, даже вооружённая охрана не всегда могла с ними справиться. Пони не могли нормально жить и развиваться в таких условиях, поэтому более десяти тысяч лет назад был предложен проект «Безопасный мир».

Когда была построена железнодорожная сеть, стало немного безопаснее, но наиболее опасные хищники – мантикоры и драконы – были крылатыми и очень сильными, они нападали и на поезда. Грифоны тоже нападали с воздуха, они были ещё опаснее, потому что были разумными и действовали организованными группами. Драконы – тоже разумные, но они обычно нападали поодиночке. Путешествия стали относительно безопасными только когда был изобретён бронепоезд, с бронированными вагонами и бронеплощадками, оснащёнными скорострельными зенитными пушками.

На самом деле, я не так много знаю об этом, – пояснила механическая пони. – Только из разговоров Советницы и старых магов с правителями Кристального королевства, которые я слышала.

Шайнинг Армор внимательно изучал схему:

– Скажи, Эйелинн, почему третий контур комплекса сильнее разрушен с южной стороны, а северная его часть выглядит уцелевшей? Ну, почти?

– Был очень мощный взрыв к югу от центра комплекса, приблизительно на том месте, где сейчас стоит Кристальный замок, – ответила автоматон.

– Кто-то пытался уничтожить замок? – спросила Кэйденс.

– Нет. Это случилось задолго до того, как он был построен, – Эйелинн отвечала короткими фразами, подбирая слова.

– Ну, да, тогда картина разрушения становится понятной, – кивнул принц-консорт. – Взрыв произошёл в ходе военных действий?

– Нет, в результате научного эксперимента, – ответила механическая пони.

– Эксперимента? – учёные обеспокоенно переглядывались. – Какие же эксперименты проводились в этом комплексе, если результатом был взрыв подобной мощности?

– Идёмте, я покажу.

Эйелинн погасила проекцию и направилась дальше, вдоль первого луча. Заинтригованные до предела пони двинулись за ней. Автоматон внимательно осматривала тротуар и мостовую, как будто выискивая что-то. Пройдя пару сотен селестиалов, она остановилась, чуть согнув передние ноги, и из линзы на её груди ударил луч яркого света. Тротуар и мостовую в этом месте пересекала зашлифованная полоса алого кристалла. Она тянулась поперёк улицы, а между домами немного выступала из земли, образуя что-то, похожее на фундамент разрушенного забора. Когда луч подсветил кристалл, эта полоса вспыхнула алым светом, и пони увидели, что она уходит далеко в стороны между домами.

– Что это? – удивился Шайнинг Армор. – Похоже, оно опоясывает всю Кристальную!

– В фолиантах, относящихся к эпохе основания Кристальной, в местной библиотеке, мне попадалось упоминание о гигантском алом кристалле, находившемся на том месте, где сейчас стоит Кристальный замок, – вспомнил Олд Скрипт.

– Это остатки Алой колыбели, в которой появилась на свет богиня, – ответила Эйелинн.

– Богиня? Какая богиня? – удивилась Кэйденс.

– Богиня, предводительница древнего народа, заселившего руины комплекса через тысячелетия после катастрофы, – ответила механическая пони. – Я знаю немногое, только то, что запомнила, слушая беседы правителей Кристальной. Я должна была передать эти знания Вашему высочеству ещё тысячу лет назад, но события сложились иначе.

– Что за древний народ, милая Эйелинн?

Кэйденс почувствовала, как по её спине явственно пробежал холодок. Разгадка тайн Кристальной, казалось, была на расстоянии вытянутой ноги.

– Никто не называл их названия в моём присутствии, Ваше высочество, – ответила автоматон. – Когда меня собрали, богиня и большая часть её народа уже погибли в великой битве с силами Хаоса. В живых оставались единицы, но они делились знаниями с пони в Кристальном королевстве.

– В битве с Дискордом? – уточнил Шайнинг Армор.

– Нет. Дискорд был лишь аватаром Хаоса, он появился, когда истинный Хаос был уже побеждён. Вы знаете большую пустыню на юге? Которая выходит к берегу океана?

– Конечно, – кивнул принц-консорт. – Как говорят, это гиблое место.

– Не знаю, как она называется сейчас, – продолжила механическая пони, – но в то время она называлась «Золотое море». Это – место последней битвы. Там погибла богиня. Но родилась она здесь. Я слышала разговор принца Рампарта с принцессой Тенданс и запомнила её рассказ.

Над руинами наземной части комплекса был выращен огромный кристаллический купол – Алая колыбель. Этот красный кристалл – всё, что от него осталось. Под ним богиня находилась до момента своего появления в мире. Она родилась в ослепительной вспышке, разрушив купол. Взрыв был ужасающей силы. Купол, руины наземной части комплекса – всё было сметено. Небольшая часть купола всё же уцелела. Её застали первопоселенцы, основавшие Кристальное королевство. Этот обломок, вероятно, снесли в ходе постройки города. Верхние этажи подземной части комплекса частично испарились в огненном шаре взрыва, частично завалились. От взрыва также завалилась часть помещений третьего и четвёртого контуров. Некоторые коридоры оказались разорваны, помещения сместились. В отдельные помещения ещё можно попасть, если раскопать завалы.

Где-то в подвалах замка должен быть вход в уцелевшую часть комплекса, – Эйелинн высветила в воздухе объёмную схему Кристального замка. – Когда строили замок, копали котлован под опоры, на которых стоит замок, и случайно наткнулись на шлюзы третьего контура. Один из шлюзов сумели открыть. Возможно, вход в комплекс из подвала всё ещё существует, но чем-то перекрыт или замаскирован.

– Его надо обязательно найти! – забеспокоился Шайнинг Армор. – Вероятно, именно этим путём прошла та тварь, что напала в прошлом году на Кэйденс.

– Что? Ваше высочество? На вас напали? – механическая пони повернула голову к принцессе, и в её голосе явственно слышалось беспокойство. – Вы сильно пострадали?

– Были сломаны несколько рёбер, – смущённо улыбнулась Кэйденс. – Сейчас уже всё прошло, я в порядке. Аликорны быстро выздоравливают, и нам сложно сильно навредить. В меня бросили массивный артефакт, нейтрализующий магию, я успела поставить щит, но предмет прошёл сквозь него, как будто щита вообще не было⁹.

– Это ужасно! Как жаль, что вы нашли меня только сейчас, – в напряжённом голосе Эйелинн ощущалось сожаление. – Принц Шайнинг! В замке полно тайных ходов. Их сделали ещё во времена принцессы Аморе, и Сомбра, скорее всего, ещё добавил своих. Я покажу их вам на схеме, но наедине. Это не те сведения, что стоит разглашать всем и каждому. Но моя схема устарела, ходов, проделанных по приказу Сомбры, на ней нет.

Марбл Абакулус протолкнулась вперёд и развернула телекинезом свиток с неизвестными рунами, часть которых удалось разгадать благодаря догадке Шайнинга Армора.

– Леди Эйелинн, скажите, вам знакомы эти руны?

– Частично, – ответила автоматон. – Часть надписей в комплексе была написана на двух языках – этими рунами и на древнем диалекте юникорнийского, который к тому времени знали только наиболее образованные пони – учёные и правители. Я знаю некоторые руны и отдельные слова. Отдельные редкие надписи были написаны такими рунами, но на языке пони. Их мне удавалось читать, точнее, догадываться об их значении. Есть очень короткие надписи, буквально одна-две руны. Есть сложные комбинации из множества переплетённых рун, наполненных магией. Такие мне не удавалось прочитать.

– Думаю, нам сейчас стоит вернуться в замок, – Шайнинг Армор выглядел очень обеспокоенным. – Леди Эйелинн, ваше знание тайных проходов в замке нам очень пригодится. Я прошу вас уделить мне пару часов. И нам понадобится фотограф.

– Я окажу любую помощь Вашим высочествам, какую только смогу, – заверила механическая пони.

-=W=-

Понивилль
Год 1004 от восстания Найтмер Мун.

Вечеринка у Пинки завершилась далеко за полночь. Пони разошлись по домам. Лавендер Фриттер отправилась в гостиницу, она сняла там номер.

Утром Саншайн проспала, и, едва проснувшись, побежала снимать показания приборов. Когда она вернулась, остальные ещё спали, и пегаска успела приготовить завтрак. Старлайт снова поднялась первой, а Санбёрст сполз со второго этажа лишь когда туда проникли вкусные запахи из кухни.

После завтрака пони отправились к Голден Харвест. Фермерша и Лавендер Фриттер уже проявляли плёнки. Печатать фотографии Лавендер планировала уже в Мэйнхеттене. Здесь их застала Дитзи с телеграммой от Кэнди Эппл для Лавендер:

«ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВПРС ТЫ ЖИВА ВПРС КАКОГО ДИСКОРДА ТЕБЯ ПОНЕСЛО В ПОНИВИЛЛЬ ВПРС» .

Также на телеграмме обнаружилась приписка: «Да перестаньте уже поминать меня всуе. Дискорд».

Лавендер отправилась вместе со всеми на метеостанцию. Саншайн по её просьбе отправила ещё одну телеграмму в Мэйнхеттен.

«НАШЛА РАЗРАБОТЧИКА РАДИОАПР ТЧК И КУЧУ ВАЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ ТЧК ПРИЕЗЖАЙ ЗПТ НАДО ЗАКЛЮЧИТЬ КОНТРАКТ»

– Сегодня Кэнди уже не приедет, теперь не раньше чем завтра, – констатировала Лавендер.

Старлайт и Санбёрст снова почти весь день исследовали рунные надписи на раме зеркала. Они искали возможно пропущенное при прошлых осмотрах заклинание, взаимодействующее с амальгамой. Лира высказала важную догадку:

– А что, если это заклинание проявляется только когда зеркало работает? И именно поэтому мы сейчас его не замечаем?

Санбёрст и Старлайт переглянулись:

– Хорошее предположение, – согласился учёный. – Надо попробовать просканировать само зеркало, когда оно работает, а не только раму.

– Только дайте мне сначала переснять вторую половину книги, пожалуйста, – попросила Лавендер. – А то вдруг контакт прервётся от вашего сканирования?

– Такое тоже может случиться, – подтвердила Старлайт. – Мы до сих пор не выяснили, как именно работает зеркало.

– И ещё, надо проверить, срабатывает ли оно от модулированной частоты, или от несущей, – напомнила Саншайн. – Помните, вчера человек об этом говорил?

– Помню, – кивнул Санбёрст. – А как это сделать?

– Ну, я сначала включу рацию на передачу, но несколько секунд не буду вызывать человека голосом, – пояснила Саншайн. – Микрофон включу позже. Тогда передатчик будет транслировать немодулированную несущую частоту. Если зеркало заработает, значит, оно реагирует на несущую. Если нет – включим микрофон и проверим голосом.

– А разве ты обычно не так делаешь? – уточнила Лира.

– Нет, обычно я включаю передачу и сразу вызываю человека голосом, микрофон у меня уже включен.

– Тогда да, надо это проверить, – согласилась Старлайт.

К вечеру пришла Голден Харвест со штативом, и Динки, снова увязавшаяся за фермершей. Крошке-единорожке было очень интересно, а её вчерашнее выступление с рунной печатью очень удивило человеков из зеркала. Голден установила штатив на обычное место, Лавендер приготовила фотоаппарат, Старлайт готовилась сканировать зеркало, подбирая диагностические заклинания. Санбёрст положил перед зеркалом свой детектор магии.

За пару минут до семи часов вечера Саншайн включила аппаратуру, кроме микрофона. Старлайт наложила диагностические заклинания на само зеркало, не только на раму. Пони заняли свои места.

– Включаю передачу! – объявила метеоролог. – Все молчим и внимательно смотрим на зеркало.

Она щёлкнула тумблером. Стрелка детектора магии сразу отклонилась из синего сектора в красный, показывая, что прибор чувствует несущую частоту. Метеоролог подождала несколько секунд. Ничего не произошло. Зеркало оставалось тёмным.

Саншайн отстучала ключом позывные:

– EQ39MET DE R1D… CQ CQ CQ DX My QTH – Equestria

– 59 59 59, – в наушниках послышался писк кода Хорсе, но изображение в зеркале не изменилось.

– Включаю микрофон, – прошептала пегаска, перекидывая тумблер. – EQ39MET DE R1D… – на этот раз она вызвала голосом.

Диагностическое заклинание, наложенное на амальгаму зеркала, вспыхнуло на мгновение ярким синим сиянием, отобразив сложную рунную печать из трёх концентрических кругов пиктограмм. Одновременно на раме зеркала засветились четыре неприметные рунные надписи, по одной в середине каждой из реек. Свечение было видно какую-то долю секунды, но Лавендер успела нажать на спуск фотоаппарата. И тут же появилось изображение человека. На этот раз старший человек был один, младшего почему-то не было видно.

– Привет! – Лира помахала человеку передней ногой. Остальные пони тоже поприветствовали его.

– Здравствуйте, всепони! – откликнулся человек.

Саншайн отметила, что он выглядит невесёлым.

– А где Дим? – спросила метеоролог. – Он не заболел?

– Дмитрию пришлось срочно уехать, – ответил человек. – Наверное, надолго.

– Что-то случилось? – спросила Лира.

– Можно и так сказать. Но нашему с вами сотрудничеству это не помешает, – человек вывел на табличку перед зеркалом очередные страницы книги. – Снимайте, мисс Фриттер, пока контакт держится.

Лавендер начала снимать, после каждого кадра давая человеку знак листать дальше. Саншайн и Лира, уже привыкшие к виду человека и научившиеся считывать неприметные для пони признаки его эмоций, забеспокоились – слишком уж грустным и подавленным он выглядел.

– Андрей, у вас правда всё в порядке? – спросила Саншайн. – У вас такой вид, как будто кто-то умер. Если у вас что-то случилось, скажите, мы за вас искренне переживаем. Можно просто поговорить. Знаете, некоторые пони верят, что после смерти они отправятся на Небесные луга. Я в это не особенно верю, но многим пони такая вера помогает пережить смерть близких. С Димом правда всё в порядке?

Андрей Петрович невесело улыбнулся: «Пони действительно такие милые и наивные. Не стоит их огорчать, – подумал он. – Хотя Саншайн права. Очень многие сейчас отправятся на Небесные луга. Раньше времени».

– С ним всё нормально, – ответил человек. – Он действительно уехал, очень далеко. Он обещал написать, когда будет на месте. Старлайт, скажите, вам удалось прочитать фотокопии старинной книги?

– С книгой возникли проблемы, – ответила Старлайт. – Мы не смогли прочитать дальше нескольких страниц. Она зашифрована.

– С фолиантами старых магов такое часто бывает, – пояснил Санбёрст. – Они шифровали свои знания от непосвящённых. Обычно на книгу накладывали заклинание расшифровки, и только тот, кто его знает, мог прочитать её. Но оно накладывается только на оригинал книги, и не действует на копии. Вы можете показать нам оригинал?

– Конечно.

Человек достал большую старинную книгу в тяжёлом переплёте, с серебряными застёжками и большой четырёхлучевой звездой в круге. По этому кругу вилась вязь незнакомых рун. Человек открыл книгу – Санбёрст по первому развороту сразу узнал её – он уже видел этот текст на фотографиях.

Лавендер снова махнула человеку передней ногой, он перелистнул страницу изображения книги на табличке перед зеркалом.

– О, это настоящий раритет! – Санбёрст, как истинный ценитель книг по истории магии, сразу распознал ценное рогописное издание. – Когда мисс Фриттер закончит снимать, мы попробуем несколько заклинаний расшифровки.

– Сомневаюсь, что оно подействует на книгу с другой стороны зеркала, – покачала головой Старлайт. – На зеркале своя мощная магия, при наложении заклинаний эффект будет непредсказуемым. Чтобы расшифровать книгу, нам нужно получить её сюда.

– Я бы с удовольствием передал её вам, – ответил человек. – Но как? Мы рассчитывали, что с помощью фотографий передадим если не саму книгу, то хотя бы её текст.

– Если бы мы смогли открыть портал… – пробормотал Санбёрст. – Тогда всё было бы проще.

– Портал? – спросил человек. – Вы можете открыть портал в наш мир?

– Чисто теоретически – да. Я читал о подобных случаях в древности, когда сильные маги открывали порталы в другие измерения, – ответил Санбёрст. – К сожалению, сильным магом я себя назвать не могу. Даже Лира сильнее меня в магии, я уж не говорю о Старлайт.

– И что можно передать через такой портал? – спросил человек.

– Теоретически – что угодно. Даже пони могут проходить через портал, – ответил учёный. – Но ритуал открытия портала далеко не простой, а самое сложное – открыть портал в нужный мир. В случае с вашим миром всё дополнительно осложняется внешними условиями. Судя по всему, в вашем мире значение универсальной магической постоянной заметно ниже, чем в нашем. При открытии портала это будет большой проблемой. Портал в этом случае удастся открыть всего на несколько минут. Поэтому вам нужно будет точно знать, куда он будет открыт и когда. Для нас же основная сложность будет – определить, какой из множества параллельных миров является вашим.

Все предыдущие попытки открытия порталов в древности, о которых я читал, были случайными. То есть, портал открывался в мир, выбранный наугад. Если магу, открывшему портал, везло, он мог исследовать тот мир и вернуться. Возвращались далеко не все, – пояснил Санбёрст. – В некоторых фолиантах я читал о том, что была другая технология порталов, техномагическая. Она позволяла связать отдалённые места, и, возможно, даже разные миры, с помощью пары мощных артефактов. Обычно их делали в виде арок. Но об этой технологии сохранились лишь обрывки упоминаний.

В этот момент сарайчик Саншайн сотряс мощный удар. Деревянная дверь слетела с косяков вместе с петлями и щепками и упала внутрь помещения. Пегаска повернулась к двери с возмущённым воплем:

– Какого сена! На улице вообще-то зима!… Упс…

В сарайчик ввалились двое пони-стражников в полном боевом доспехе. Они встали по бокам от дверного проёма, и в нём появилась персона, которую никто не ожидал здесь увидеть.

– Что здесь происходит?