Принцесса и Изгнанник

Глава 3

Залы Кристального Дворца встретили Шайнинга Армора тишиной, нарушаемой лишь гулкими шагами его копыт по сверкающему полу. Он был таким же, как и всегда — напряжённым, строгим, несущим на своих плечах груз лет, прожитых в ожидании.

Он даже не замедлил шага, завидев караульного у входа.

— Есть новости? — Голос его прозвучал глухо, почти без надежды, но с той неизменной твердостью, что давала ему силу продолжать.

Кристальный гвардеец моментально вскинул копыто в салюте.

— Нет, сэр. Как и все прошлые годы.

В груди у Шайнинга что-то сжалось. Он задержал дыхание, медленно выдохнул и кивнул.

— Ты свободен.

Гвардеец кивнул в ответ и отошёл в сторону, а Шайнинг продолжил путь вглубь дворца.

Каденс сидела за столом, её копыта дрожали, а глаза снова были заплаканными. Она даже не подняла голову, когда он вошёл.

— Мы её никогда не найдём… — Голос был тихий, почти сорванный от долгих лет безутешных слёз.

Шайнинг медленно подошёл ближе, осторожно положив копыто на её плечо.

— Не нужно терять надежду.

Она вскинула на него взгляд, в котором читалась смесь горечи и гнева.

— Это мы во всём виноваты.

Он сжал её плечо крепче, но она отвела глаза, вновь уставившись в столешницу.

— Я даже не представляю, что с ней случилось… и что могло случиться… — Голос её дрожал. — Бедная, невинная Фларри… Она не должна была закончить так, если бы не мы…

— Мы делали всё правильно.

— Правильно?! — В её голосе вспыхнула злость. — Кому от этого легче?!

Он отвернулся, устало закрывая глаза.

— Никто не мог ожидать, что она сбежит… И откровенно говоря, Каденс, она поступила неправильно.

— Ты думаешь, мне от этого легче?! — Каденс резко поднялась, в глазах её пылала боль. — Она была нашей дочерью! Мы даже не смогли уберечь собственного ребёнка!

Шайнинг уже готов был снова попытаться её успокоить, но тут раздались спешные шаги по мраморному полу, и в кухню ворвался запыхавшийся гвардеец.

— Ваши Величества!

Оба мгновенно обернулись.

— Что случилось? — Голос Шайнинга стал резким, почти угрожающим.

— Принцесса Фларри Харт… или, по крайней мере, та, кто утверждает, что она — это она… — Гвардеец сделал короткую паузу, будто сам не веря в то, что говорит. — Вернулась!

Каденс вскочила на копыта.

— Что?!

Шайнинг уставился на него, не в силах сразу осознать смысл услышанного.

Но прежде чем они успели задать хоть один вопрос, гвардеец добавил, торопливо, словно боялся, что его перебьют:

— И она вернулась… не одна.

Кристальный город застыл.

Вечерний свет отражался от множества призм и сияющих улиц, окрашивая дворец в багряные тона. Тишина повисла над площадью, заполняя собой всё пространство между рядами кристальных гвардейцев, выстроенных перед центральным входом.

И перед ними стояли они.

Первая — закутанная в потрёпанный плащ, с растрёпанной гривой, она стояла с лёгкой ленцой в позе. Её взгляд, пустой и равнодушный, скользил по сверкающим улицам, будто перед ней была не родная Империя, а просто ещё одно место, одно из многих.

Рядом с ней — фигура другого рода. Светло-коричневый единорог с пышной, как тёмное пламя, гривой. Он был здесь не чужаком, но и не желанным гостем. Глаза его лениво скользили по сверкающим улицам, словно он вспоминал что-то далёкое, давно утраченное.

— Давненько меня тут не было… — пробормотал он, с лёгкой усмешкой наблюдая за выстроившимися гвардейцами.

Фларри шагнула вперёд.

— Я — Фларри Харт, аликорн любви и принцесса Кристальной Империи! — Голос её был пустым, машинальным, словно она просто повторяла заученную фразу. — И я требую встречи со своими родителями.

Шум пробежал по рядам гвардии, но прежде чем кто-либо успел что-то сказать…

— Фларри!

Крик Каденс пронёсся над площадью, и в следующий миг она уже бежала к дочери, не обращая внимания на охрану, на протокольные нормы, на годы, проведённые в ожидании.

И вот она обняла её.

— Это ты… Это действительно ты…

Каденс сжимала её в своих копытах, словно боясь, что если отпустит, то та снова исчезнет. В её глазах уже блестели слёзы, но они не падали — не сейчас.

— За что ты так с нами поступила? — Голос её дрожал.

Фларри, казалось, не удивилась этому вопросу. Она спокойно, почти равнодушно ответила:

— Я искала свой путь.

Она подняла глаза, но в них не было ни раскаяния, ни вины.

— И я его нашла.

Шайнинг Армор шагнул ближе, и хотя его сердце сжималось от облегчения и радости, взгляд его невольно упал на ту фигуру, что стояла рядом.

Тот лениво наблюдал за происходящим, словно смотрел не на воссоединение семьи, а на скучную сцену из пьесы, которую видел тысячу раз.

— Кто это? — спросил Шайнинг Армор, не скрывая своего подозрения.

Фларри даже не посмотрела в сторону спутника. Она просто машинально ответила:

— Это? О, всего-навсего… мой муж.

Тишина.

Всего одно слово — и мир вокруг, казалось, замер.

Всё происходило слишком быстро. Лишь мгновение назад Шайнинг Армор вглядывался в это существо, не испытывая к нему ничего, кроме смутного недоумения. Но затем… "мой муж"… и разум словно взорвался от ярости.

— Я УБЬЮ ТЕБЯ!

Он сорвался с места, его копыта громко ударили по хрустальному полу, сердце забилось как боевой барабан. Столько лет поисков, столько ночей, проведённых в мучительном страхе за дочь… И вот, она стоит перед ним, равнодушная, пустая, а рядом — этот!

Фигура светло-коричневого единорога даже не шелохнулась. Только слегка приподнятая бровь, легчайший изгиб губ — не испуг, не беспокойство… Развлечение.

Когда Шайнинг уже был в сантиметре от цели, единорог просто сделал шаг в сторону.

Шайнинг пролетел мимо, резко разворачиваясь, чтобы нанести новый удар, но…

— Папа, прекрати.

Голос Фларри прозвучал ровно, без эмоций. Даже не приказ, скорее констатация.

Шайнинг замер на секунду, с трудом переводя дыхание, но когда его взгляд снова нашёл единорога, он ощутил, как новая волна гнева поднимается внутри.

— Я правильно понимаю? — злобно выдохнул он. — Ты… надругался над моей дочерью?!

Единорог даже не моргнул.

Но прежде чем он успел ответить, это сделала Фларри.

— Я уже не та юная кобылка, которой была, когда убежала. — Голос её оставался всё таким же отстранённым. Чужим. — Я прожила с ним не один год. И тебе придётся это принять. Хочешь ты этого… или нет.

Слова, казалось, взорвались в воздухе.

Вены на шее Шайнинга вздулись. Всё его тело дрожало от ярости, от ужаса, от осознания, что дочь… его дочь… не только не отрицает это, но и… защищает его.

— Ты… — он стиснул зубы, готовясь к новой атаке.

Но прежде чем он успел сделать хоть шаг…

— Достаточно.

Тёплый розовый свет окутал его, поднимая в воздух.

Каденс.

Она держала его в телекинезе, её глаза всё ещё были полны слёз, но голос оставался твёрдым.

— Почему? — спросила она, не сводя взгляда с дочери. — Почему ты вообще сбежала? Как ты жила всё это время?

Фларри смотрела на мать. Долго.

Затем, с лёгким наклоном головы, сказала:

— Пожалуй, такие вещи лучше обсуждать за трапезой.

Она повернула голову, её холодный взгляд задержался на единороге.

— Не так ли, дорогой?

Тот ухмыльнулся.

— Разумеется. — Голос его был гладким, почти бархатным. — Я так давно мечтал познакомиться с твоими родителями. С нетерпением жду возможности узнать их… получше.

Он слегка поклонился, придавая своей ухмылке оттенок ядовитой вежливости.

— Мое имя Скуики Хувз, маг-отшельник. Или, по крайней мере, был таковым… пока где-то около пяти лет назад ваша дочь не оказалась у моего порога. Мокрая. Голодная. Одинокая. Нуждающаяся в помощи.

Шайнинг Армор взорвался.

— ДА Я ТЕБЯ ПРКИОНЧУ!!!

Тело его дёрнулось в телекинезе, он изо всех сил пытался вырваться, его рог начал светиться, но Каденс лишь устало вздохнула.

— Я думаю, что пока ты побудешь в своих покоях…

Она развернулась, направляя мужа прочь, пока он продолжал яростно кричать, а Фларри стояла неподвижно, её пустые глаза смотрели в след.

А единорог…

Единорог ухмыльнулся.