Баллада о янтарном цветке ^{завершен}

Баллада о янтарном цветке

В прибрежном продымленном кабаке

Рассохшиеся проскрипели двери.

Под сумрак закопченных фонарей

Забрел прохожий в поисках веселья.

Он – жеребец-бродяга без пути,

Еще не видно на боках отметин,

Нет путевой звезды, чтобы идти,

Не раздувает парус жизни ветер.

Монету одинокую он дал

Кабатчику, и попросил историй.

Хозяин кружкой сидра указал

На самый дальний и затертый столик.

Там тосковал седой единорог,

Лелеял он в трясущихся копытах

Точеный тонко янтаря кусок

С живым цветком, от времени укрытым.

Бродяга старца сидром угостил,

Сказал, что байки рад всегда послушать.

Старик согрелся, поднабрался сил,

И сказ повел о днях, давно минувших.

"Я златокузнецом был на селе,

Был юн, ковал умело цепи, кольца.

Однажды сельский староста велел

Готовить нам дары Принцессе-Солнцу.

Особое я ожерелье свил,

Златые нити были тоньше кружев.

Отец тогда меня благословил,

Сказал – теперь в столицу ехать нужно.

Со всей страны пустились мастера

Блеснуть своим искусством в стольный город.

Пошел и я, все золото собрав.

Я был честолюбив тогда и молод.

Бушующее море пересек,

Туманные преодолел я горы,

Свои подковы в ржавый стер песок,

И прибыл в город светлого престола.

Неделю нужно было потерпеть,

Был Летний Праздник Солнца на подходе.

А я мечтал хоть глазом посмотреть

На торжество, что при дворе проходит.

Пробрался я пораньше во дворец,

Там знать ждала, охрана в медь трубила,

И вот она явилась, наконец,

И для меня взошло мое светило.

Принцесса поднялась на пьедестал.

Она сияла, как алмаз, и, право,

Весь замок, и придворная толпа,

И даже солнце были Ей оправой.

Мой разум помутился, я пропал.

Я понял, что не понесу Принцессе

Бездушный, пошлый желтый мой металл.

Иной подарок требовало сердце.

Я бросился искать особый дар

У всех торговцев, о которых слышал,

И наконец, нашел его – янтарь

С живым цветком, внутри него застывшим.

За этот камень отдал деньги все,

За ожерелье мастерскую нанял.

Невянущей, немеркнущей красе –

Цветок, который вечно не завянет.

Дар был готов, а через пару дней

Позвали нас в монаршие хоромы,

И вновь я оказался перед ней,

С подарком стоя у подножья трона.

Вокруг нее все кажется светло,

Ресниц узором ясный глаз оправлен,

Венчает рог прекрасное чело,

И грива в цвет небес бежит волнами.

Я протянул ей камень, весь дрожа,

Пылая в сердце глупою надеждой…

Но мне ее придворный сенешаль

Ответил лишь жестокою насмешкой:

"Глупец, что за дешевку ты принес?

На ярмарке диковине сей место.

Хотя какой с тебя, селянин, спрос?

Уйди скорее! Не гневи Принцессу!"

Принцесса не озлилась на меня,

Коснулась взором глаз своих лучистых,

И я ношу на сердце этот взгляд,

Как ладанку с пурпурным аметистом.

С позором был я изгнан из дворца,

Не оставалось денег ни полушки.

Весь город знал меня, как наглеца,

Что преподнес Принцессе безделушку.

В родной деревне стало жить невмочь.

Не выдержал стыда отец мой старый.

Когда он отошел, ушел я прочь,

Кузнечный инструмент себе оставив.

Но никому не надобен мой труд,

Навек себя покрыл дурною славой.

В конце концов я оказался тут,

Убогий нищий, одинокий, слабый.

Из всех богатств осталось лишь одно,

Оно и здесь лежит со мною рядом:

Цветок янтарный, что всегда со мной,

Цветок, в котором сердце свое спрятал.

Я верю – она помнит про меня,

Она меня узнает через годы,

Но денег нет, корабль чтоб нанять,

И чтоб осилить путь до Кантерлота.

Прошу тебя я, парень, помоги!

Мне хоть бы лодку, чтобы в путь пуститься.

Купи мои щипцы и молотки", –

К бродяге старый ювелир взмолился.

И жеребец уважил старика,

За скарб его отдал свои монеты.

Поднялся старец на борт челнока,

И вышел в море – в путь за солнцем следом.

Бродяга после в городке осел.

С добытым разобравшись инструментом

Он стал умельцем ювелирных дел,

И получил в итоге свою метку.

Он просто жил, не шибко был богат,

В любви женился на простой селянке.

Семье своей и детям был он рад,

И уж никто не звал его бродягой.

Пошел однажды к морю погулять

Он с правнуками. Там присел устало.

Седою гривой ветерок играл,

Болели к буре старые суставы.

Вдруг жеребенок подбежал к нему:
"Смотри-ка, дед, что принесло прибоем!"
И пред его копытами блеснул

Какой-то камень искрой золотою.

От старости он слабо видеть мог,

Но все равно узнал и сразу вспомнил

Янтарь точеный, каменный цветок,

С цветком внутри, хранящим душу пони.

Каков любви к бессмертному предел?

Ужель она, как жизнь, угаснет быстро?

Безмолвно старый жеребец сидел,

А рядом с ним сидел влюбленный призрак.

Закат на дальнем горизонте тлел.

Холодный бриз дохнул в лицо словами:
"Невянущей, немеркнущей красе –

Цветок, который вечно не завянет".