Проклятый

Прибытие

— Что? Что она сделала?! — голос Шайнинга Армора отозвался гулким эхом в просторном зале. Его копыто с грохотом ударило по мраморному полу, гвардеец перед ним нервно сглотнул, едва не вжимаясь в ковёр.

— П-Принцесса Каденс… — начал тот, стараясь не встречаться взглядом с явно раздражённым капитаном, — …во время инспекции архивов нашла… дневник.

— Какой ещё дневник? — Шайнинг прищурился.

— Дневник некой Рэдиент Хоуп, найденный при расчистке старых шахт. В нём... была указана информация о... супруге короля Сомбры… и… о сыне.

Шайнинг недоверчиво моргнул.

— Сомбра? Жена? Сын?! — капитан растерянно провёл копытом по гриве. — И где она сейчас?

— Она… отправилась на их поиски. Одна.

— Конечно. Почему бы и нет? — пробормотал Шайнинг, тяжело вздыхая. — И, конечно не сказать мне ни слова о своих планах. Просто уйти в неизвестность за сыном Сомбры! — он зло махнул хвостом. — Ладно. Надеюсь, она хотя бы знает, что делает.

---

Лост Хоуп, укутанный в старый плащ, молча смотрел в окно кареты. Кристальная Империя мелькала за окном ледяными всполохами и сверкающими шпилями. Напротив него сидела принцесса Каденс, излучающая спокойствие, несмотря на неловкость момента. Рядом, опершись на локоть, полулежала Рэдиент Хоуп, устало потирая виски, будто вся эта поездка была для неё мукой.

— Так… — нарушил тишину Лост Хоуп, задумчиво царапая копытом по деревянному полу кареты. — Нас теперь переселяют во дворец… потому что…?

Каденс, мягко улыбнувшись, перевела взгляд на него.

— Потому что твоя судьба сложилась неправильно, Лост. И твоя мать заслуживает лучшего. Как и ты. — Она сделала паузу, её голос стал теплее. — А ещё… я хочу приглядывать за тобой. Помогать и обучать. С учётом того, кем был твой отец… — она замялась, подбирая слова.

Лост Хоуп поднял бровь.

— А кем он был?

Моментально перед ним раздалось резкое фырканье. Рэдиент Хоуп, даже не открывая глаз, бросила:

— Не твоё это дело.

Лост Хоуп хмыкнул, пытаясь скрыть обиду.

— Как скажешь, мам.

Рэдиент напряглась, её уши дёрнулись.

— Не называй меня так. — Голос её прозвучал неожиданно холодно. — Во дворце у тебя будет своё жильё. Своя жизнь. А у меня — своя. И я не хочу что бы они пересекались.

Лост Хоуп замер, будто по голове ударили. Несколько мгновений он смотрел на неё с недоумением, а затем склонил голову.

— Но… почему?

Рэдиент наконец подняла на него глаза.

— Ты слишком напоминаешь своего отца. Каждый день — его лицо передо мной. — Её голос надломился. — Я… и так достаточно настрадалась за эти годы.

Он хотел что-то сказать, но Каденс быстро вмешалась, спасая ситуацию:

— Лост, ты не заслужил такой жизни. — Она обратилась и к Рэдиент. — И ты тоже.

Рэдиент ухмыльнулась, но без злости.

— Поздновато для этого, принцесса.

Карета дернулась и остановилась. Глухой голос кучера возвестил:

— Приехали, Ваше Высочество.

Лост Хоуп с неохотой поднялся, открыл дверь и спрыгнул вниз, затем повернулся, чтобы помочь матери. Он протянул ей копыто, но она резко оттолкнула его.

— Я ещё не настолько немощная.

Он сжал челюсти, но промолчал.

Вокруг выстроились кристальные гвардейцы. Их сверкающие доспехи отражали солнечный свет, создавая слепящий ореол. Как только Каденс ступила на мраморную лестницу, прогремел стройный голос хором:

— Приветствуем принцесса Каденс!

Из рядов гвардейцев выступил белоснежный единорог в золотых доспехах. Его голубая грива слегка растрепалась, а на лице застыла тревожная улыбка. Он бросил быстрый взгляд на Лост Хоуп и Рэдиент Хоуп, прежде чем обнять Каденс.

— Наконец-то ты вернулась. — Шайнинг Армор выдохнул с облегчением, но затем его взгляд снова упал на спутников жены. — Так… не представишь мне их?

Каденс сдержанно кивнула:

— Это Рэдиент Хоуп, великая целительница из далёкого прошлого.

Рэдиент Хоуп лишь слегка наклонила голову в подобии поклона.

— Я искренне благодарна за возможность вернуться к своему ремеслу, — произнесла она ровным голосом, в котором не было и намёка на радость.

— А это Лост Хоуп, — продолжила Каденс, делая жест в сторону молодого единорога, — её отпрыск.

Шайнинг Армор задумчиво повторил имя, словно пробуя его на вкус:

— Лост Хоуп... мрачное имя.

— Вся моя жизнь была мрачной, — хрипло ответил Лост Хоуп, не отводя взгляда от Шайнинга.

Шайнинг хмыкнул, скрывая беспокойство под маской хладнокровия:

— И не сомневаюсь. Надеюсь лишь, ты не пойдёшь по стопам своего отца.

Эти слова повисли в воздухе, как разряд молнии. Лост Хоуп вскинул голову, его глаза вспыхнули:

— Вы что, знаете, кто мой отец? — Его голос дрожал от напряжения. — Я-то вот, до сих пор не знаю!

Рэдиент Хоуп молча отвернулась, словно этот разговор больше её не касался, и, не говоря ни слова, зашагала ко дворцу. Только её тяжёлый вздох остался эхом после её ухода.

Каденс сжала губы, чувствуя, как ситуация ускользает из-под контроля. Она быстро натянула дежурную улыбку:

— Конечно, Шайнинг не знает, кто твой отец, — сказала она, бросив на мужа предостерегающий взгляд.

— Не знаю? — пробубнил Шайнинг, явно не ожидавший такого.

— Не знает! — с нажимом повторила Каденс, подмигнув ему. — Он просто хотел сказать, что... если отец оставил семью в таком положении, то, наверное, он был не лучшим пони.

Она едва успела закончить фразу, как Лост Хоуп резко сделал шаг вперёд, уши его дрожали от ярости:

— С чего это вы решили, что он просто так оставил семью? Может, у него были причины! А может, он вообще умер! Вы его даже не знаете, а уже судите!

Слова ударили как плеть. Каденс закусила губу, чувствуя, как её попытка уладить ситуацию обернулась против неё. Она вздохнула и мягче сказала:

— Ты прав. Твои слова вполне обоснованы.

Её взгляд метнулся к Шайнингу, и тот лишь скривился от неловкости, понимая свою оплошность.

— И я надеюсь, — добавила Каденс с явным укором, — что больше подобных промахов не будет.

Шайнинг Армор молча кивнул, явно не желая продолжать спор.

— Тебя отведут к твоей новой комнате, — продолжила она, снова обращаясь к Лост Хоупу. — Там тебе предложат еду. А после мы всё обсудим за ужином.

— Давно пора, — буркнул Лост Хоуп, отворачиваясь и следуя за слугами.

Эхо шагов единорога и сопровождающих его слуг затихло в глубине коридоров, и лишь мягкий свет кристаллов отражался на мраморных колоннах. Каденс, тяжело вздохнув, обернулась к Шайнинг Армору, на лице которого всё ещё читалось недоверие и раздражение.

— О чём ты вообще думал? — резко спросила она, нарушив тишину.

Шайнинг Армор недовольно хмыкнул и скрестил копыта на груди.

— А о чём ты думала, приводя сюда сына и жену Сомбры? — парировал он, напряжённо щурясь.

Каденс крепче сжала губы, будто сдерживая волну раздражения, но затем её лицо смягчилось печалью.

— Рэдиент Хоуп никогда не была его женой, Шайнинг, — сказала она тихо. — И Лост Хоуп... он был зачат насильно.

Эти слова повисли в воздухе, как глыба льда. Шайнинг Армор слегка отшатнулся, моргая, будто пытаясь переварить услышанное.

— Что? — выдохнул он.

Каденс не дала ему времени на раздумья:

— Кристальные пони запомнили её как королеву рядом с Сомброй. Даже спустя все эти годы они ненавидят её, обвиняя в его злодеяниях. А Лост Хоуп для них — просто ещё один Сомбра. Они жили в чудовищных условиях, в забвении и ненависти со стороны окружающих. И эта несправедливость не могла больше продолжаться. Империя не может позволять таким ранам гноиться.

Шайнинг молчал несколько секунд, переваривая услышанное, а затем с сомнением покачал головой.

— А ты не думала, что эта Рэдиент Хоуп могла соврать? — спросил он. — Что, если этот "дневник" — просто способ выставить себя жертвой? А вдруг она и сейчас врёт?

Каденс взглянула на него с ледяным спокойствием.

— Ты правда думаешь, что я приняла бы такое решение, не проверив всё досконально? — холодно произнесла она. — Но даже если бы это была ложь, посмотри на него, Шайнинг. Ты сам видел — он почти полная копия Сомбры. И он не знает, кто его отец.

— И ты решила привезти их сюда? — пробурчал он. — Во дворец? В самое сердце Империи? Не проще было дать им денег и отправить куда-нибудь подальше?

Каденс глубоко вздохнула, пытаясь сохранять самообладание.

— Ты не понимаешь. Он несёт в себе проклятую кровь монстра. Если бы я оставила его без присмотра, он бы рано или поздно последовал по пути своего отца. Возможно, он даже унаследовал его силы. — Она сделала шаг к нему, её голос стал тише, но напряжённее. — Он вырос в ненависти, в презрении. И хуже всего — его мать, истощённая и сломленная, видит в нём лишь призрак Сомбры и ненавидит его за это. Всё вокруг только толкает его во тьму. Я не могу допустить что бы у нас под носом выросла новая угроза.

Шайнинг тяжело вздохнул и, обессиленно, опустился на ближайший кристаллический трон.

— Ты что, собираешься растить сына Сомбры? — спросил он, глядя на неё исподлобья.

Каденс покачала головой.

— Не растить. Обучать. Направлять. — Она задумалась, затем добавила: — Может быть, рядом с Фларри Харт его ожесточившееся сердце сможет найти свет. А главное — он должен научиться контролировать себя и свои силы. Ему нужен кто-то, кто не даст ему оступиться.

Шайнинг усмехнулся, но без веселья:

— И, конечно, этим кем-то должна быть ты?

Каденс грустно улыбнулась.

— Я — правительница Империи. Это мой долг. — Она склонила голову. — Я не могу отвернуться.

Молчание повисло между ними. Шайнинг смотрел на неё долго, будто пытаясь найти аргумент, который она ещё не слышала. Но, наконец, он устало вздохнул и поднял копыта.

— Знаешь что, я чувствую... это плохо кончится. — Он встал с трона, но взгляд его смягчился. — Но если ты уже решила — я с тобой.

Каденс слабо улыбнулась, подойдя к нему и прижавшись лбом к его лбу.

— Спасибо, любимый.

Он тихо хмыкнул:

— Надеюсь, ты не ошибаешься.

---

Солнечные лучи пробивались сквозь полупрозрачные занавески, играя золотыми полосами на стенах просторной спальни. Фларри Харт лениво перевернулась на другой бок, зарываясь мордочкой в мягкую подушку. Мягкое одеяло сползло к краю кровати, а шелковая пижама сбилась на боку, открывая пушистое крыло.

— Ещё пять минут… — пробормотала она сквозь зевок, но привычка вставать к обеду взяла верх.

С неохотным вздохом она выбралась из постели, потянулась, расправляя крылья, и, не утруждая себя приведением гривы в порядок, поплелась в сторону кухни. Её копыта мягко ступали по коврам, пока она, продолжая зевать, продиралась сквозь сонливость.

Кухня была одной из немногих комнат дворца, где не чувствовалось официальной торжественности. Здесь все было обустроено "по-домашнему" — уютный деревянный стол, кресла с мягкими подушками и личный холодильник, набитый их любимыми блюдами. Фларри ожидала увидеть мать или отца, мирно обедающих, но комната встретила её тишиной... за исключением звуков возни у холодильника.

Сквозь щель распахнутой дверцы она заметила фигуру единорога, копающегося внутри. Сонливо пройдя мимо и даже не взглянув, она зевнула:

— Привет, пап...

Фигура замерла, в воздухе повисло неловкое молчание.

— Фто? — донёсся приглушённый голос, полный удивления.

Фларри нахмурилась и, моргнув, медленно повернулась.

Её сердце ухнуло вниз. Перед ней, с набитым ртом и мордой, перепачканной её любимым вареньем, стоял Сомбра. Тот самый — с темной гривой, пронизанной тенями, и злобными, горящими алым глазами, один из которых был обмотан небрежной повязкой. Он замер с полуразвернутым бутербродом в копытах и смотрел на неё с таким же шоком.

— А-А-АААА! — истошно завизжала Фларри.

Сомбра дёрнулся от неожиданности, бутерброд выпал из копыт прямо на мраморный пол.

— НА НАС НАПАЛИ!!! — прокричала она, инстинктивно схватив с полки первую попавшуюся тарелку и с силой метнув её в единорога.

С хрустом фарфора тарелка разлетелась о голову единорога, оставив неглубокий порез на его щеке. Тёмная алая кровь с черноватыми прожилками капнула на пол. Сомбра пошатнулся, моргнул пару раз, словно не до конца понимая, что происходит, и упал на бок, зажимая копытом повреждённый глаз.

— ЭТО ГЛАЗ ЕЩЁ ДАЖЕ НЕ ЗАЖИЛ! — прохрипел он, корчась от боли.

Фларри Харт с напряжённым дыханием стояла над лежащим на полу единорогом. Её рог горел мягким голубоватым светом, готовым выпустить мощный разряд в случае малейшей угрозы. Сомбра, пытаясь отползти от неё, оставлял на мраморном полу тёмные алые следы своей крови, с чёрными вкраплениями, словно чернила растекались по трещинам фарфора.

— Сдавайся! — властно произнесла Фларри, пытаясь держать голос твёрдым, хотя сердце колотилось, как безумное. — Я обучена боевой магии!

Единорог хрипло рассмеялся, кашлянув, и кровь тонкой струйкой скатилась с его губ.

— Даже не сомневаюсь... — прохрипел он, опуская голову на пол. — Сдаюсь.

И в этот момент дверь кухни с грохотом распахнулась. Вбежал Шайнинг Армор, его магический щит едва не взлетел в воздух от готовности к бою.

— Что здесь происходит?! — грозно прокричал он, оглядывая хаос на кухне: осколки фарфора, кровь на полу и Фларри с зажжённым рогом.

— Пап, — выдохнула Фларри, — король Сомбра рылся в нашем холодильнике!

Шайнинг Армор в замешательстве уставился на израненного единорога, морщась от явного несоответствия в её словах.

— Ты напала на нашего гостя, — наконец произнёс он, нахмурив брови.

— Чего?! — взвизгнула Фларри, вновь взглянув на Лост Хоупа. — Но это же король Сомбра! Посмотри на него!

Её взгляд метался между отцом и лежащим на полу единорогом с чёрной гривой и зловещими алыми глазами. Однако прежде чем кто-либо успел что-то добавить, в кухню вошла Каденс, изящно обогнув обломки посуды.

— Это не король Сомбра, Фларри, — спокойно сказала она. — Это Лост Хоуп, сын нашей новой целительницы.

Фларри моргнула несколько раз, не в силах поверить услышанному, затем тихо пробормотала:

— Но он же... он так на него похож.

— Да, — кивнула Каденс, опускаясь к раненому и внимательно рассматривая густую, странно окрашенную кровь. — Алые глаза, тёмная грива... Но это не Сомбра. И он почти твой ровесник.

Фларри слабо кивнула, осознавая теперь, что тот действительно выглядел не так уж и старо. Она вдруг почувствовала, как в груди разрастается тяжёлое чувство вины.

— Я… я что, искалечила невинного, — прошептала она, отводя взгляд.

Каденс с лёгкой улыбкой посмотрела на неё.

— Знаешь лучший способ загладить вину?

Фларри в недоумении вскинула взгляд.

— Какой?

— Стать его другом, — ответила Каденс мягко. — Помоги ему освоиться здесь. Поддержи. Я даже думаю... — она задумчиво посмотрела на Лост Хоупа, — может, стоит усыновить его.

Фларри ошарашенно заморгала.

— Усыновить?! Но почему?

Каденс вздохнула.

— Есть причины. Его мать — сильная, но... их отношения сложные. Быть рядом с ней для него крайне травмирующее, а для неё самой — болезненно. Он заслуживает семью, которая подарит ему заботу и тепло.

Шайнинг Армор тем временем подошёл к лежащему, полусознательному единорогу, легко подхватил его и, почувствовав, как тот обмяк в его копытах, хмыкнул:

— Он действительно слабоват для своего возраста, — пробормотал он, унося Лост Хоупа из кухни.

Фларри всё ещё стояла, подавленная чувством вины. Она посмотрела на Каденс, вздохнула и тихо сказала:

— Я извинюсь перед ним. Обязательно.