Оживший кошмар

5. Гранд Галопинг Гала

Огни кантерлотского дворца сияли в этот вечер особенно ярко, словно сами звёзды небесные решили присоединиться к празднику. Высокие шпили дворца утопали в мягком свете фонарей и магических ламп, заливая белоснежные мраморные галереи тёплым сиянием. На дворе стоял Гранд Галопинг Гала — событие, которого слуги ждали месяцами, кроили ткани, репетировали улыбки и оттачивали этикет до идеала. И пусть великие и знатные пони входили через главный зал с громкими титулами и позолоченными приглашениями, двое маленьких жеребят стояли у внутреннего, скромного входа, прячась в тени.

— Я не могу поверить, что всё это правда! — с замиранием в голосе прошептала Голден Фезер, переливы свечей отражались в её глазах, а крылышки чуть вздрагивали от нетерпения. — Нам обязательно нужно попасть внутрь! Я хочу увидеть зал, увидеть платье принцессы, и музыку, и танцы, и всех этих... и всех этих великолепных пони! Это же настоящее волшебство!

— Волшебство, — фыркнула Муншэдоу, поправляя тёмное бархатное платье, сшитое то ли с намёком на элегантность, то ли из упрямства, — это когда тебя не выгоняют с ужина, потому что ты пролила чай на скатерть. А не это сборище жеманных аристократов, у которых улыбка натянута туже корсета.

— Ты просто вечно бурчишь, — с усмешкой заметила Голден, утягивая сестру за собой ближе ко входу. — Хватит быть такой пессимистичной, как всегда. Сегодня особый день!

— Мне в последнее время только кошмары и снятся, — тихо добавила Муншэдоу, взгляд её скользнул в сторону, к затянутому звёздами небу. — Один страшнее другого. Как будто что-то давит...

— Это всё твои книжки! — всплеснула крыльями Голден. — Хватит таскать эти старинные сказки из библиотеки. Пора бы уже начать читать что-то повеселее. Вот хотя бы о моде.

Они остановились перед высоким серым гвардейцем в золочёных доспехах, который смотрел на них с мягким сочувствием, но решительным выражением.

— Простите, девочки, — сказал он, глядя на них сверху вниз, — проход только по приглашениям.

— Какая невосполнимая утрата, — язвительно буркнула Муншэдоу, отводя взгляд. — Прямо сердце разбилось.

— Но... — Голден с трудом сдержала слёзы, прижав крылья к груди. — Мы ведь буквально живём тут! Мы ведь так готовились... Неужели совсем ничего нельзя сделать?

— Прости, малышка, — с грустью ответил гвардеец. — Именно потому этот бал и зовётся элитным... сюда просто так не пройти.

И тут сзади, мягко, но ясно, послышались шаги. Они были лёгкими, но в них ощущалась такая грация, которой не владел ни один смертный. Головы детей одновременно повернулись, и Голден едва не взвизгнула от радости. В проходе появилась Принцесса Селестия.

— Принцесса Селестия! — завопила Голден, почти взлетев и... буквально влезла к ней на спину. И пусть кто угодно осудил бы подобное бесцеремонное поведение — принцесса лишь рассмеялась, обнимая крылом маленькую пегаску.

— Что тут у нас стряслось, мои дорогие? — её голос был мягок, будто бархат, и в нём слышалась искренняя забота.

— Нас не пускают! — выпалила Голден. — Мы так старались! Мы шили платья, подбирали причёски, я даже хвост расчёсывала два часа! А нас... — голос её предательски дрогнул.

— Ну, только она, — пробурчала Муншэдоу, хмурясь. — Я сюда пришла за компанию, не хочу оставаться ночью одной в комнате.

Селестия перевела взгляд на гвардейца, и тон её стал строже, но не потерял доброжелательности:

— Возникли какие-то проблемы?

Гвардеец поспешно вытянулся по стойке:

— Никак нет, ваше высочество. Никаких проблем. Прошу проходите, юные леди.

Принцесса с осторожностью сняла пегаску с себя и поставила рядом с сестрой.

— Сегодня ваша ночь, девочки. Но я прошу тебя, Голден, побудь немного с сестрой. Её скука куда страшнее кошмаров, и только ты способна прогнать её прочь.

— А Принцесса Луна?.. — спросила Муншэдоу, неожиданно тихо, почти с трепетом. — Она не будет сегодня?

Селестия мягко улыбнулась, глаза её блеснули от света ламп.

— Она готовит нечто особенное. Хочет подарить пони красоту ночи такой, какой её видит только она сама. Думаю, вам стоит дождаться её выступления — поверьте, это будет незабываемо.

Голден с довольной улыбкой обняла сестру и потащила её внутрь, в зал, полный света, музыки и сказочного веселья. Селестия, наблюдая за ними, ещё какое-то время стояла в тени дверей, а потом, медленно развернувшись, исчезла в коридорах дворца — туда, где тихо звучала музыка грядущей ночи.

Бал слабо колыхался огнями в вечернем воздухе. Летние фонари, подвешенные магией к парящим аркам, рассыпали мягкий, почти сказочный свет по мраморным балконам и ухоженным газонам. Ветер осторожно перелистывал завитые кудри и атласные ленты, а над этим всем, словно безмолвный страж, простиралось звёздное ночное небо — прекрасное, как только может быть в эту пору года.

И среди искрящихся мантий, изысканных фраз и выверенных светских поклонов, две фигуры, одетые не по возрасту, но со старанием и трепетом, выделялись не яркостью, а… скорее самим своим присутствием. Голден Фезер, в платье цвета солнечного меда, с сияющими глазами, словно она сейчас вылетит прямо в сердце бала. И Муншэдоу — в черном бархате, как сама полночь, терпеливо ждущая конца этого бала, который ещё даже не начался.

Их присутствие вызывало шёпотки, но не насмешки. Не при слухах, что обе находятся под покровительством самих принцесс. Это делало их почти… неприкасаемыми.

На балконе, откуда открывался панорамный вид на площадь перед дворцом, стояли две фигуры — высокая, величественная, с золотыми регалиями, и вторая — чуть меньше ростом, с озабоченным лицом и фиолетовыми глазами, устремлёнными вниз.

— Это... — Твайлайт Спаркл прищурилась, покачав головой. — Это что, перерождённая Найтмер Мун с вашим альтер эго, ставшим отдельной личностью, пытается оседлать пьяного Соарина?

Селестия выдохнула с лёгким, почти материнским вздохом, граничащим с усталой нежностью.

— Признаю, воспитание жеребят — не мой основной навык, — сказала она, не сводя взгляда с кувыркающейся в толпе Голден Фезер. — Возможно, логичнее было бы поручить их Каденс. У неё доброе Сердце, и безграничное терпение. Но… я не хочу сваливать на неё наши проблемы.

Твайлайт кивнула, но в её взгляде плескалось сомнение.

— Знаете, я всё ещё не могу поверить. Найтмер Мун… и в то же время, не она. Она такая... сдержанная. Тихая. Даже слишком.

— Она любит книги, — с нежной улыбкой ответила Селестия. — Как ты. И тоже не по возрасту мудра. Но да, мрачна. Иногда мне кажется, что в ней живёт осень, вечная и неспешная. Я надеюсь, влияние Луны поможет ей… расцвести.

— Чем дальше, тем больше у меня вопросов, — пробормотала Твайлайт.

— И ты получишь ответы, когда будешь готова, — сказала Селестия, обратившись к ученице с лёгким наклоном головы. — И, возможно… пока Каденс занята в Империи, тебе стоит присматривать и помогать им время от времени, когда будешь в Кантерлоте. Им нужен кто-то, кто уже прошёл этот путь.

— Я вырастила дракона, — усмехнулась Твайлайт, приподнимая бровь. — Думаю, с двумя жеребятами я справлюсь.

И с этими словами она двинулась вниз, по изогнутой мраморной лестнице, навстречу огням, музыке и… двум поджидающим её детям.

Едва Голден Фезер заметила приближающуюся аликорн, как тут же вскочила на копыта, расправив крылья.

— Это же она! Принцесса дружбы! Та, что одолела Найтмер Мун, и Короля Сомбру, и Тирека, и вообще всех! — воскликнула она, глаза сияли почти фанатичным восторгом.

— Ну… и тебе добрый вечер, маленькая непоседа, — мягко улыбнулась Твайлайт, слегка пригладив вихрь на голове Голди. — Рада вас видеть.

Муншэдоу, стоявшая чуть поодаль, без особого энтузиазма кивнула, её взгляд был задумчив и серьёзен.

— Каково это было? — спросила она, тихо, но ясно. — Победить безумную принцессу Луну? Всмысле, это же был настоящий аликорн!

Твайлайт замерла на мгновение. Затем её взгляд стал чуть мягче, голос — глубже, теплее.

— Она пыталась проникнуть в наши головы. Расколоть нас своими страхами, и заставить сдаться. Но дружба... — она сделала паузу, оглянувшись на ночное небо. — Дружба оказалась сильнее.

Муншэдоу нахмурилась, но ничего не сказала. Только кивнула, словно что-то записывая про себя.

— И вообще… — добавила Твайлайт, поднимая глаза к звёздам. — Кажется, скоро должна появиться принцесса Луна. Она готовит нечто особенное.

И как по команде, звёзды начали медленно сдвигаться, складываясь в мерцающий узор. Музыка стихла. Все головы повернулись к небу.

Небо над Кантерлотом сияло особенным светом. Луна, полная и величественная, возносилась над горизонтом, когда внезапно её диск озарился резким, серебряным блеском. Над гостями Гранд Галопинг Галы пронеслась тень, и вскоре в свете ночного светила появилась величественная фигура — Принцесса Луна, в своём полном блеске, парящая над балконом дворца в сопровождении звёздной процессии фестралов. Их крылья были как бархат, глаза сияли янтарём, и каждый их взмах звучал как отголосок чего-то древнего и сказочного.

Свет луны стал ярче, словно сама ночь склонялась перед своей владычицей. Воздух наполнился дивной мелодией — голос Принцессы Луны пронёсся над головами изумлённых гостей:

"Per aspera ad astra, per noctem ad lucem, Et umbra regnat, donec aurora renascitur..."

Восторженные возгласы и аплодисменты эхом пронеслись по залу, балкон заполнился восхищёнными взглядами, но среди всеобщего восторга одно существо замерло в тени.

Муншэдоу стояла, не сводя глаз с луны. Её дыхание участилось, зрачки сузились, а зубы скрипнули... и начали вытягиваться, превращаясь в изогнутые, хищные клыки. Со звоном треснули контактные линзы, и упали на пол, открывая её настоящие глаза. Без сознания, она тихо начала подпевать той самой мелодии, что звучала над головами гостей:

"...Umbrae vocant me, et lumen tremit..."

Серебряный диск луны вдруг начал наливаться алым светом, багровые волны прокатились по его поверхности, и все замерли, не в силах понять происходящее. На балконе стало тихо, даже фестралы остановились в воздухе, настороженные.

Твайлайт Спаркл, изумлённо обернувшись к Муншэдоу, расширив глаза в панике. Она увидела, как платье кобылки искрится от сбоя маскирующего заклинания, и из-под ткани торчат маленькие, трепещущие крылышки. Не медля ни секунды, Твайлайт рванулась вперёд и крепко схватила её за плечи:

— Ох, Селестия! — крикнула она, перекрывая нарастающее торжество. — Нам срочно нужна Селестия! Сейчас же!

Голден Фезер осталась стоять в полном недоумении, глядя на ускользающую пару. — Подождите! Что происходит? — но её голос терялся в звуках музыки и глухом шуме разговоров многочисленных гостей.

Твайлайт почти несла Муншэдоу, оставляя позади громкое торжество, что вопреки казусу и не думало заканчиваться, растворяясь в коридорах дворца, где уже не звучала музыка, только гул и хрип дыхания кобылки, чьё сознание погружалось в бездну. В её голове бушевал иной мир — мрачный, старый, наполненный голосами верных, шепчущих молитвы с забытых алтарей:

"Venit nox aeterna... Regina tenebrarum... Filiam nostram expectamus... Duc nos ad aeternitatem..."

Тысячи голосов, холодных и далёких, пели ей хвалу, обещая трон, обещая, что эра полночного кошмара близка. Что её путь — это путь среди звёзд и теней, и однажды она поведёт их в вечность.

Селестия вошла в покои стремительно, величественным шагом, её взгляд сразу упал на кровать, где лежала Муншэдоу. Вокруг неё мерцала магия, а воздух был неестественно холоден.

— Что с ней? — голос Селестии дрогнул, но остался властным.

Твайлайт, нависая над аликорном, уже сбросив с неё платье, чтобы осмотреть состояние, проговорила:

— Её магия... Она резонирует с магией Луны. И, я... думаю, у них — один и тот же источник силы.

Селестия посмотрела на пульсирующий рог, на крошечные крылья и на, исписанные магией, светящиеся знаки, проступившие на коже. Она молча подошла ближе, и, опустившись рядом, вложила свою магию в успокаивающее заклинание.

— Тьма, зовёт её, — прошептала она.

— Её можно спасти? — с надрывной тревогой в голосе прошептала Твайлайт, не отводя взгляда от закрытых глаз Муншэдоу. — Или… мы уже потеряли её?

Селестия медленно выдохнула. Её взгляд был печален, но полон несгибаемой силы, накопленной веками.

— Она была рождена из боли… — тихо начала она, подходя ближе, — …но это не определяет её судьбу.

Аликорн склонилась и мягко коснулась своим рогом лба юной Муншэдоу. Свет разлился по её телу, нежно, но неумолимо смывая сияющие руны, врезанные в кожу. Они исчезли одна за другой, тая, словно снег на солнце.

— Даже в самой чёрной душе, — продолжила Селестия, её голос был почти шёпотом, — есть свет. И она не исключение.

Твайлайт молчала, заворожённая. Её сердце всё ещё сжимал страх за ту, что только недавно подпевала теням.

— Луна… — сказала Селестия, — ...усилила свои силы до предела ради этой ночи. Шоу было… великолепным, но она не подумала, как резонанс коснётся второго ночного аликорна.

Она выпрямилась и взглянула на Твайлайт со всей своей ласковой, но непреклонной мудростью.

— Восстанови заклятия маскировки для её крыльев. Подбери новые линзы. Пусть она ничего не вспомнит об этом инциденте. Если нужно, сотри память.

— Я поняла, — кивнула Твайлайт, нежно поправляя сбившееся на лбу Муншэдоу одеяло.

Селестия кивнула в ответ и направилась к выходу, где за массивной дверью её уже ждала Голден Фезер. Едва увидев принцессу, юная пегаска сорвалась с места и обвила шею Селестии крепкими крыльями.

— Принцесса! Что с моей сестрой? Она… она будет в порядке?

Селестия, неожиданно для самой себя, обняла её в ответ. Она провела копытом по золотой гриве, осторожно, с материнской теплотой.

— Конечно, моя дорогая. С ней всё будет в порядке. Обещаю.

Она немного отстранилась, глядя на Голден с мягкой, испытующей улыбкой.

— Я хотела бы спросить… вы с сестрой не против переехать в Кристальную империю? Там спокойнее, Каденс будет рядом…

— Нам нравится тут, — тихо возразила Голден, — с вами. Мы чувствуем себя дома.

Она замялась, понизив голос до почти шёпота:

— Вы ведь… моя мама, правда?

Селестия не ответила сразу. В её глазах блеснула едва уловимая грусть.

— Просто приглядывай за сестрой. Замечай её малейшие изменения. Помогай ей пройти через любые испытания, что станут на её пути. Это — то, зачем ты пришла в этот мир.

Она склонилась и прошептала:

— Моё маленькое солнце…

Голден чуть улыбнулась, всматриваясь в горизонт, где серебряный диск луны окрасился рубиновыми красками, словно застывшая кровь на снежной скале.

— Принцесса… а аликорны… они когда-нибудь совершают ошибки?

Селестия закрыла глаза. На мгновение она словно услышала шёпот теней за своей спиной, напоминание о тех, кто когда-то падал вместе с ней.

— Постоянно, — ответила она тихо. — Вечно, неумолимо. Мы ошибаемся, как и все живые. Но… мы можем лишь молиться, чтобы те ошибки… не стали последними.

И ветер с башен Кантерлота донёс до них эхо веселья с Гранд Галопинг Гала, совсем иного — далёкого, сияющего и слепого к тайнам, скрытым за мраморными стенами дворца.