Маска преображает пони

Глава 1

Для некоторых пони все сводилось к маске, которую они носили. Фликер Никер, жеребенок, был одним из таких пони. Он приостановился, глубоко вздохнул и поднял тяжелую деревянную крышку своего рабочего сундука, открыв его содержимое. Сундук, большой, тяжелый, сделанный из слоновьего дерева и латуни, лежал в кузове повозки, припаркованной у входа в небесные доки. Медленно, почти с напряжением, сундук открылся, и первое, что можно было увидеть, — это его маска.

Увидев ее, он успокоился, расслабился, и все стало как-то лучше. Фликер еще никому не говорил, что маска — это его настоящее лицо. Именно таким он хотел, чтобы мир видел его. Конечно, некоторые пони боялись маски, и это было нормально. Так и должно быть. Маски делались для устрашения, чтобы держать пони подальше, пока работа не будет выполнена. Когда пони видели маску, они знали, что нужно держаться подальше, дать достаточно пространства, не подходить.

Для Фликера Никера маска чумного доктора была символом его благородной профессии, его призвания, прихотью его кьютимарки, его судьбой. Протянув копыто, он нежно погладил маску. Она была чистой, отполированной, ухоженной и содержалась в безупречном состоянии, как и велел его хозяин, мистер Чандлер. Жеребенок глубоко вздохнул и постарался не поддаться дрожи.

Сегодня он проходил испытание.

В небесных доках швартовался заразный дирижабль. Экипаж уже находился на карантине, у двоих членов по прибытии были обнаружены легочные респираторные инфекции. Их будут лечить, и они будут жить. Однако корабль нужно было очистить от паразитов. Крысы и блохи заполонили судно, и в обязанности Фликера входило уничтожение разносчиков заразы. Он чувствовал их, ощущал их, его магия говорила ему, что чума присутствует, и это заставляло его покрываться мурашками.

Корабль, о котором шла речь, находился не слишком далеко. Он разглядел две швартовочные цепи, соединявшие корабль с причалом. На цепях были установлены крысиные щиты — большие тяжелые диски, которые не позволяли крысам перелезть через цепи и сбежать с корабля. Деваться было некуда, бежать некуда, паразиты будут уничтожены, как и крысы, попавшие в ловушку на корабле…

Так оно и было.

Подняв голову, Фликер увидел, что доктор Стерлинг Шуз разговаривает с начальником порта о работе. Фликер встречал начальника порта несколько раз, но с трудом помнил его имя. Старый пони был родом из Гермэйнии, любил твердые согласные, говорил так, будто постоянно прочищал горло, от него пахло крепким алкоголем, а под суровым внешним видом скрывалась добрая, щедрая душа.

Стерлинг Шуз, или доктор Стерлинг, был настоящим врачом, а не просто чумным доктором среди крысоловов. Фликеру Никеру доктор нравился, и он был рад работать с ним. У доктора Стерлинга был холодный, клинический, методичный подход к работе, и Фликер очень хотел быть таким же, как он. Всегда спокойный, всегда хладнокровный, всегда собранный, никогда не боящийся и не паникующий, Фликер стремился копировать все манеры доктора и считал своей жизненной миссией угодить взрослому жеребцу.

Еще один глубокий вдох. Фликер поднял маску телекинезом и отработанным движением приложил ее к лицу, одновременно лаская ее своей магией. В тот момент, когда магия маски активировалась, возникло мощное всасывание. На несколько секунд стало невозможно дышать, но Фликер не запаниковал, он сохранял спокойствие, зная, что маска защищает его. Магия маски сработала, и он начал дышать очищенным воздухом.

Он начал надевать остальную экипировку — это действие он проделывал сотни и более раз, если не тысячи. Это было то, что он практиковал, то, что он рассматривал в зеркале, надевая маску, надевая кожу, — так он становился пони, которым должен был быть. Маска шипела и пыхтела, когда он вдыхал и выдыхал. Его магия застегивала ремешки, затягивала пряжки, и прошло совсем немного времени, прежде чем все стало на свои места.

Не потребовалось много времени, чтобы стать тем пони, которым он должен был стать.

Предпоследней вещью была его широкополая шляпа. Он начал складывать свое снаряжение в различные мешочки и карманы, укладывая все на свои места. Алхимические свечи были инструментами его ремесла, и вид их напоминал ему о том, что скоро предстоит испытание. Мистер Чандлер будет разочарован, если он его провалит. Убрав инструменты, Фликер Никер пристегнул пояс с мечом.

Ему предстоял экзамен по фехтованию, и он не ждал его с нетерпением. Синяков будет много, очень много, и после того как из него выбьют всю душу, от него все равно будут требовать выполнения работы, соблюдения обязанностей и уроков. Экзамены по фехтованию были самыми ужасными, и он их боялся.

Фехтование единорогов было совершенно иным, чем, скажем, фехтование алмазных псов или минотавров. Там, где они держали меч в руке, у единорогов не было таких ограничений. Меч мог зайти под любым углом, с любого направления, меч мог даже телепортироваться из одной точки удара в другую в мгновение ока. Фликеру было трудно уследить за тем, куда направляется меч, и он пережил множество ударов по спине в качестве напоминания о необходимости сохранять концентрацию.

Следуя процедуре, Фликер проверил свое снаряжение. Защитный костюм закрывал каждый сантиметр его тела, все было застегнуто, пристегнуто и зафиксировано, и крысы никак не могли проникнуть внутрь, разве что прогрызть. Маска была надежной и плотно прилегала к телу, а шляпа сидела под изящным углом. У него был полный набор алхимического оружия, в основном магические свечи, но была и одна аварийная зажигательная граната, которую полагалось использовать только в случае нападения. Если он использовал свою единственную зажигательную гранату, то должен был изготовить новую, а это было непросто, поэтому Фликер не решался использовать ее, даже если бы она ему понадобилась. Он закрыл крышку своего рабочего сундука и повернулся лицом к кораблю.

Он был готов.

Сегодня он пойдет туда один и очистит корабль.

Это сделает его еще на один шаг ближе к тому, чтобы стать жеребцом.

Фликер Никер с грохотом приземлился на палубу после того, как доктор Стерлинг перенес его с помощью левитации. Никаких трапов, так как по ним могут сбежать крысы. Осмотревшись, он увидел, что на палубе есть собственный грузовой лифт. Это был грузовой корабль, на котором перевозили ценные товары, слишком важные, чтобы рисковать, отправляя их по железной дороге или в повозке. Ограбления поездов случались постоянно, но это было не дело Фликера — беспокоиться об этом.

Это была работа другого пони.

При свете дня палуба была чиста. Дерево нужно было хорошенько вымыть и, возможно, покрыть лаком. Но это не входило в обязанности Фликера. Спокойным уверенным шагом он направился к двери, ведущей в каюту, где ему предстояло начать работу. Как только он начнет, им некуда будет бежать, негде будет спрятаться — паразитов на борту ждет только смерть.

Фликер Никер уже показывал, что хорошо справляется со своей работой, что он соответствует своей кьютимаке с горящей крысой. Легко было поддаться порывам, услышать зов своей кьютимарки и сделать то, чего от тебя ждут цель и судьба. Фликер не сопротивлялся, он отдавался целиком и полностью. Он терял себя на каждом задании, на каждой работе. Когда он надевал маску и шел на работу, он становился другим пони.

Надев маску, он мог быть самим собой, без всяких оговорок и забот.

Без маски Фликер Никер был просто еще одним немного растерянным жеребенком, который не знал своего места в мире, жеребенком, который не совсем вписывался в компанию других жеребят его возраста, жеребенком, которого терзали сомнения по поводу своей собственной личности. Но маска все это исправила, она избавила его от необходимости думать, размышлять, беспокоиться о том, кто и что он есть.

Открыв дверь, он вошел внутрь и, затворив за собой дверь, осмотрелся. Было тускло, почти темно, но он не волновался, ни в малейшей степени. Маска начала подстраиваться под его потребности, и включилось сумеречное зрение. Пройдя в кают-компанию, он увидел все признаки заражения.

В магических линзах маски он мог видеть паразитов. Блохи, вши, клопы, клещи — все они были ярко-оранжевыми точками, и большая часть его зрения сейчас была оранжевой. Крысы светились ярко-красным светом, а зараженные крысы выглядели так, словно от их тел поднимался красный клубящийся пар. Крысы прятались в других местах корабля, и его маска позволяла ему видеть сквозь стены и барьеры. Он увидел множество красных крыс с колеблющимися, мерцающими потоками красного цвета, поднимающимися от них.

Переместившись в центр комнаты, где стояли кровати, он встал посреди коек, достал из одного кармана свечу, из другого — маленький подсвечник, вставил свечу в подсвечник, а затем опустил его на пол. С помощью магии он зажег фитиль свечи и стал ждать.

Несколько секунд ничего не происходило, но Фликер был терпелив. Когда свеча начала шипеть и разгораться, уголок его рта под маской слегка приподнялся. Из горящей свечи полились густые клубящиеся миазмы, заполнившие комнату. Он стоял среди дыма, как фокусник на сцене, исполняющий смертельный трюк, и смотрел, как яркие оранжевые точки в его зрении начинают меркнуть. Постепенно оранжевые точки тускнели, затем темнели. Зараженные матрасы и постельные принадлежности, овеянные дурманящим убийственным газом, исходящим от свечи, превратились в смертельные поля, где блохи погибали от яда, призванного заставить их хитин раствориться.

Фликер стоял в ожидании, неподвижный, бесстрастный, наблюдая, как одна за другой исчезают оранжевые точки в его сумеречном зрении. Блохи были болезнью, а Фликер — страшным, ужасным лекарством. Он был их ужасным богом смерти, пришедшим забрать их злые, зачумленные души. Убедившись, что одной свечи будет достаточно, жеребенок перешел к устранению красных точек в поле зрения.

Задача была проста. Избавиться от всех оранжевых точек и красных пятен. Это было похоже на игру, соревнование, что-то вроде спорта. Фликер относился к своей работе с холодной, клинической отстраненностью. Он стоял на кухне и наблюдал за мерцающими красными очертаниями, возникающими в поле его зрения. Крысы в кладовке. Нет, не крысы, не в сумеречном зрении, а просто маленькие красные пятна, которые нужно было нейтрализовать, заставить исчезнуть.

Он порылся в карманах, достал свечу, подсвечник, воткнул свечу в углубление, а затем, как и в случае с блохами, опустил ее на пол. На секунду он подумал о своей сестре, Ник-Нак, по которой скучал. После приятных воспоминаний он решил, что эта свеча для нее. Фликер был послушным старшим братом, делающим все возможное, чтобы защитить сестру.

Свеча зашипела, когда он коснулся ее своей магией. Через несколько секунд при горении она выпустила сладковатый газ, и Фликер ждал, пока кухня начнет заполняться. Газ проникал повсюду: под двери, в шкафы, в кладовку, где прятались крысы. Крысы не сразу учуяли сладкий запах газа и, побуждаемые невидимыми силами, вышли из укрытий, привлеченные к свече могущественной магией.

Одна за другой они собирались вокруг свечи, загипнотизированные танцующим пламенем. Они собрались в большом количестве, образовав торжественную общину паразитов — на кухне было много крыс, — и искрящееся пламя отразилось в зеркальных линзах маски Фликера. Завороженные, крысы собирались, их становилось все больше и больше, пока горела свеча.

Фликер был терпелив. Эта работа требовала терпения. Хорошие вещи приходят к тем, кто ждет.

Свеча зашипела, словно масло, попавшее на раскаленную чугунную сковороду. От пламени поднялся черный жирный дым, который теперь горел болезненным зеленым бледным пятном. Вот-вот должно было произойти что-то хорошее. Свеча, призвав крыс с помощью завораживающего газа, теперь испускала средство для их убийства. Ядовитые испарения извергались наружу, но крысы не предпринимали никаких попыток спастись. Загипнотизированные пламенем, они поддались нейротоксину, так тщательно разработанному для их убийства.

Фликер Никер стоял среди дыма, не обращая внимания на смертоносный газ, защищенный маской и броней. Одно за другим красные пятна в его поле зрения исчезали по мере того, как умирали крысы на кухне, но в отдалении оставались еще красные пятна. Ожидая, Фликер знал, что скоро доберется до них.

Свечи были большим вкладом его хозяина в общество пони. Вик Чандлер был гением свечного дела, и Фликер должен был узнать секреты своего хозяина. Свечной мастер стал главой Гильдии Крысоловов, и теперь от ловца крыс ожидали, что он научится быть свечным мастером. В жизни есть нечто большее, чем кьютимарка, и Фликер должен был научиться этому. Убивать крыс было легко, жеребенок был хорош в своем деле, но изготовление свечей и их правильное исполнение требовали огромных усилий.

Когда последняя крыса испустила дух, Фликер пошел дальше, темным призраком двигаясь среди теней.

Один за другим красные контуры в его видении исчезали. Смерть пришла в грузовой отсек, и Фликер был ее избранным агентом. Здесь, внизу, он зажег несколько свечей, расставив их так, чтобы каждый сантиметр грузового отсека был пронизан смертоносным газом. На этом корабле находился невидимый, нежеланный груз — чума, ползучая смерть, и Фликер вносил свою лепту, чтобы обезопасить свою страну, своих собратьев-пони от невидимого убийцы, таящегося в потаенных, темных местах.

Здешние крысы были носителями чумы, и Фликер переступал через их скрюченные, исковерканные трупы, когда передвигался. От его длинного защитного плаща смертоносные миазмы вокруг него клубились при каждом движении. Выживших быть не могло, на этом корабле не могло быть ничего живого. Он уже прошел от форштевня до кормы, выискивая в поле зрения красное, и вот теперь снова прошел от форштевня до кормы, когда одно за другим красное исчезало в небытии, желанном для Фликера.

В его поле зрения попадали маленькие вспышки ярко-оранжевого цвета, но они держались недолго. Для них он тоже поставил свечи. Когда крысы умерли, блохи исчезли. Темнота подсказала ему, что корабль погружается во тьму: один за другим гасли огни. Когда все погибнет, первая часть его работы будет выполнена и начнется вторая.

Очистка и утилизация.

Блохи растворились в свечном газе, но от крысиных трупов нужно было избавиться. Нужно было собрать их всех, сложить в специально предназначенные для этого бочки и отнести обратно в гильдию. Крыс использовали для самых разных целей: их препарировали, изучали, перерабатывали в алхимические ингредиенты, чтобы убить еще больше крыс, а ненужные трупы сжигали, превращая в безвредные отходы.

Сейчас в его поле зрения было лишь несколько красных пятен — крысы, убежавшие в самые дальние уголки корабля, те, кто был силен духом и мог противостоять завораживающему зову свечей. Фликер немного беспокоился из-за этих сильных крыс, и у него были на то основания. Он знал, что таится в темноте, но сейчас было не время беспокоиться об этом. Казалось, он танцует, пробираясь сквозь завихрения газа, используя свой плащ, чтобы раздувать дым и проталкивать удушливые миазмы в каждый уголок.

Пока все вокруг умирало, Фликер не мог отделаться от ощущения, что это прекрасное начало того, что, несомненно, станет чудесным днем. Конечно, уборка будет скучной, но он не возражал. Все это было частью работы, и он был рожден для нее. Он продолжил свой зловещий танец, неся с собой облака ядовитой смерти.

Глава 2

Возвращение в штаб было ничем не примечательным. Выполнив задание, Фликер не ждал похвалы за то, что просто сделал свою работу. Он знал, что скоро узнает, что чувствует мистер Чандлер. Достаточно было знать, что он хорошо поработал и выполнил все, что от него ожидали. Он избавился от заразы, что было самой приятной частью, и провел уборку, что было самой трудоемкой частью.

Толкнув дверь, он вошел в свою комнату и услышал мяуканье. Он остановился на мгновение и посмотрел вниз на безволосое чудовище-мутанта, которое смотрело на него снизу вверх. Картофелина — подходящее имя, если бы оно вообще существовало, — оказался кошмарным потомством домашней кошки и бульдога. Кошки, выведенные Крысоловами, были бесшерстными, у них были внешние заглушки для ушей, толстая кожистая шкура, а в общении с грызунами они были просто психопатами. Они были умны, гораздо умнее обычных кошек, и их вывели для борьбы с болезнями, блохами и паразитами.

Картофелина открыл свою пасть, похожую на медвежий капкан, и заявил о своих чувствах:

— Мяу?

Не найдя ничего другого, Фликер ответил:

— Мяу.

Мурлыча, Картофелина некоторое время терся о ноги Фликера, а затем вернулся загорать напротив узкого окна. Он лежал на солнечном пятне на каменном полу, и его мурлыканье больше походило на гул паровоза. Стоя у двери, Фликер осматривал свою комнату, ища что-нибудь, за что его могли бы отругать.

Все было так, как он оставил, — аккуратно, чисто и опрятно. Койка была застелена, Картофелина ее не испортил, да и других вещей в комнате было немного, кроме тренировочного манекена в углу, стойки с несколькими деревянными мечами и сундука, заполненного его немногочисленными вещами. У Фликера была простая, ничем не загроможденная жизнь.

Это были трудные времена, когда он не работал и ему не нужно было делать школьные задания. Ему нравилось работать или хотя бы иметь какое-то занятие, и он не любил скуку. Он не был тупым, но первым признал, что ему не хватает воображения и креативности. В сундуке лежали книги, и он мог скоротать время за их изучением, что он и решил сделать.

Только он сделал первый шаг к сундуку, как раздался стук в дверь, а затем дверь открылась. Фликер приостановился, повернул голову и стал ждать, кто войдет в его комнату. Дверь широко распахнулась, и в комнату вошла высокая, громоздкая фигура Астериус, девы-минотавра, служившей дворецким. Откинув голову назад, Фликер посмотрел на нее. Она возвышалась над ним, и он оставался в полном благоговении перед ней.

— Вас ждут в оранжерее, — произнесла Астериус со свойственным ей акцентом. Это прозвучало так, словно она сказала "оранжери".

— Привет, Астериус. — Фликер Никер, выросший на ферме в провинциальном городке Понивилль, был до сих пор потрясен, познакомившись с одним из других разумных видов. Он знал ее уже довольно давно, но оставался в полном восторге во время каждой их встречи. Каждая ее часть вызывала у него интерес: и рога, и руки, и копыта.

Потянувшись вниз, могучая минотавр вытянула один палец и ткнула им в нос Фликера. Он, как всегда, опустил глаза, очарованный как ее рукой, так и пальцем, и пока он стоял, застыв от прикосновения к носу, дева-минотавр, улыбаясь, удалилась.

Она была не только дворецким, но и прислуживала доктору Стерлингу в качестве медсестры.

Оранжерея, а точнее, зимний сад со стеклянной крышей служила многим целям: в ней хранились книги, она служила кабинетом, в ней был телескоп, в который можно было подглядывать, и обычно ее использовали как удобную комнату для встреч, как сейчас. Фликер стоял прямо перед дверью, немного нервничая, немного сомневаясь, что может расстроить самого щедрого покровителя гильдии.

Доктор Стерлинг сидел в кресле с высокой спинкой и обивкой цвета пейсли, потягивая из довольно большого штофа бренди. Уик Чандлер стоял у углового окна и смотрел на улицу, а Найт Лайт, покровитель гильдии, смотрел на Фликера Никера, который застыл, опустив уши, прямо перед дверью.

— Не нервничай, — мягким голосом сказал Найт Лайт, пытаясь успокоить робкого жеребенка. — Проходи и располагайся поудобнее. Я понимаю, что сегодня ты очень хорошо справился с тестом.

— Сэр, я стараюсь изо всех сил, — ответил Фликер, оставаясь на месте.

Улыбаясь, Найт Лайт поднял голову:

— Я понимаю, что ты очень методичен и скрупулезен. Ты хорошо разбираешься в том, что делаешь, и тебе доверяют огромную ответственность для твоего возраста.

— Сэр, я лишь выполняю свою работу. Лесть не нужна, мне платят за услуги, которые я выполняю, и этого более чем достаточно. — Фликер шаркал копытами, а его хвост вился вокруг задних ног. Он моргнул своими бледно-голубыми глазами и откинул голову назад, чтобы убрать с лица темно-синюю гриву. — Я рад, что покровитель нашей гильдии доволен моим выступлением.

Найт Лайт, бросив взгляд на шкатулку, стоявшую на соседнем столе, на мгновение замер, сузив один глаз и выгнув бровь в достойнейшей манере:

— Я пришел не для того, чтобы льстить или хвалить — собственно говоря, я пришел как дареный конь. — Жеребец средних лет усмехнулся собственной шутке, а затем снова повернулся лицом к Фликеру.

Сидя в своем кресле, доктор Стерлинг налил еще один бокал бренди, так как прикончил свой. Он тоже повернулся, чтобы посмотреть на Фликера, и сделал копытом жест, чтобы жеребенок прошел в комнату и присел.

— Он слишком похож на тебя, Злыдень, — сказал Найт Лайт пони, глядя в окно. — Я считаю, что неблагополучное воспитание сделало его скромным.

Вытащив из плаща карманные часы, Злыдень, как его называли друзья, посмотрел на время, сунул часы обратно в карман и, повернувшись, начал идти к Найт Лайту:

— Да, он умный, точно. А теперь, Найти, мне прямо-таки любопытно узнать содержимое этой коробки.

— Терпение, старый друг. — Найт Лайт улыбнулся, когда Злыдень подошел к нему, и тоже пригласил Фликера подойти поближе. — Иди сюда, у меня есть кое-что для тебя. Мой дорогой друг работает над этим уже довольно долго. Я попросил самого Гелиофанта сделать это для тебя.

Фликер, боясь обидеть покровителя гильдии, медленно и осторожно двинулся вперед. Это были образованные жеребцы, богатые особы, а он всегда чувствовал себя среди них не в своей тарелке. Он чувствовал себя грубым, не элегантным и неловким. Возможно, когда-нибудь, через много лет, после длительного самосовершенствования, он почувствует себя достойным, но сегодня этот день не настал.

Однако он сделает себя достойным.

— Доктор Стерлинг говорит о тебе только хорошее, но он упомянул, что у тебя небольшие проблемы с магией. — Брови Найт Лайта нахмурились, ноздри раздулись, и жеребец средних лет посмотрел Фликеру в глаза. — В этом нет ничего постыдного, поэтому, пожалуйста, не расстраивайся. У меня есть кое-что, что может тебе помочь. Откройте коробку, юный мистер Никер.

Чувствуя себя все более неловко, Фликер пожалел, что у него нет маски. Он находился в комнате с гигантами, жеребцами, которых он боготворил, уважал и отчаянно пытался им подражать. Доктор Стерлинг, в частности, был его кумиром. Мистер Чандлер был его хозяином, пони, который дал ему все это, шанс на лучшую жизнь. Что касается Найт Лайта, то он, как покровитель, оплачивал все вещи, которые Фликер пока не мог себе позволить, а также финансировал гильдию.

Он был очень многим обязан Найт Лайту и не знал, как возместить ему это.

Облизав губы, Фликер встал на край стола, разглядывая хорошо сделанную шкатулку. Сама шкатулка была изысканным шедевром и, несомненно, стоила целое состояние. Фликер почти обо всем думал в терминах бит, поскольку биты были очень, очень важны для него, биты были близки и дороги его сердцу, ведь именно его биты будут оплачивать высшее образование его младшей сестры, когда придет время.

Из его рога вылетело несколько голубых искр, когда он подтянул шкатулку поближе к себе. Шкатулка, хоть и небольшая, была очень тяжелой. Дерево и латунь были высокого качества, а не дешевый, некачественный мусор. Фликер ценил прочные вещи, такие как его маска, доспехи и меч.

Потребовалось несколько попыток — его телекинез был неуклюж, — но он отпер богато украшенную латунную защелку, удерживавшую шкатулку закрытой. Поколебавшись, он замер, чувствуя себя неловко и неуверенно. Он еще даже не открыл ее, а уже почувствовал, что это слишком хороший подарок. Одна только шкатулка — это уже слишком, а то, что может оказаться внутри, может стать королевским даром.

Крышка без звука открылась на идеальных петлях, и Фликер заглянул внутрь. Он увидел… палку. Хорошая палка, лежащая на подушке из черного бархата. Что-то в ней заставило его рог затрепетать, и он задумался, что же это такое. Боясь показаться неблагодарным, он повернулся к Найт Лайту и прочистил горло, чтобы можно было говорить.

— Спасибо.

— Это палочка. — Голос Найт Лайта был нежным шепотом. — Я могу сказать, что ты никогда не видел такую раньше, и это нормально. Думай о ней как об инструменте. Она поможет тебе сфокусировать свою магию и позволит произносить некоторые заклинания, которые иначе ты не смог бы произнести.

Фликеру стало любопытно, и он посмотрел на диковинную маленькую палочку, лежащую на бархате. Палочка была покрыта резными символами, и он чувствовал, как от нее исходит магия. На одном конце палочки был бугристый набалдашник, а на другом — латунный наконечник. Потянувшись к ней магией, он поднял ее, и когда его магия коснулась ее, по телу словно прошел электрический ток, но в приятной форме.

— Гелиофант вырастил дерево, из которого была сделана эта палочка, он аккуратно обрезал ветку, а затем, залечив древесину и сделав все то, что он делает, изготовил из нее палочку. Мистер Типот — один из самых необычных единорогов, которых я знаю, и его познания в магии мало кому известны. Но он похож на тебя, юный мистер Никер, в том, что он не очень волшебный, если говорить о единорогах. Он нашел другие способы приспособиться. Пусть это послужит тебе уроком, мистер Никер.

Не в силах ничего сказать, Фликер кивнул, поднимая свою палочку и рассматривая ее.

— Грядут перемены, и я хочу, чтобы ты был готов. — Найт Лайт выглядел обеспокоенным, а его уши были наклонены к морде. — Хотя я никогда не стал бы плохо отзываться о крысоловах, скажу, что многие из них постарели и закостенели в своих взглядах. Грядут большие перемены, а вы молоды — это преимущество. Ты будешь учиться и приспосабливаться к этим переменам по мере того, как они будут происходить, по мере того как мы будем переходить к чему-то новому.

— Изменения? — приглушенным шепотом спросил Фликер.

— Эта гильдия лучше всех приспособлена к борьбе с заразой и болезнями. Так было на протяжении веков. — Найт Лайт торжественно кивнул головой. — Принцесса Луна считает, что Гильдия Крысоловов лучше всего подходит для того, чтобы стать силой борьбы с болезнями. Не только с крысами, разумеется, но и со вспышками заболеваний по мере их возникновения. Болезни копыт, бешенство, паразитарные инфекции — нет лучшей силы для борьбы с тем, что способно уничтожить наше великое общество.

Фликер обдумал слова Найт Лайта, поскольку у него возникли некоторые сомнения.

— Именно твой наставник, доктор Стерлинг, убедил в этом принцессу Луну, — добавил Найт Лайт.

О, если доктор Стерлинг считал это хорошей идеей, хорошим направлением, то так оно и должно быть. Все сомнения улетучились из головы Фликера, и он кивнул, теперь его мысли были спокойны. Если ему нужно будет узнать что-то новое и приспособиться к новым условиям работы, он сможет это сделать. На секунду он взглянул на доктора Стерлинга, и в его глазах появился почти фанатичный блеск. Он очень хотел быть таким же, как этот добрый доктор.

— У тебя также будет новый сосед по комнате, парень. Мы обнаружили настоящую находку, это прекрасный парень, который может учуять болезнь, и он скоро приедет. Земной пони по имени Хеннесси Уокер. Ты будешь показывать ему, что делать, а я планирую отправить вас всех в путешествие в маленькое поселение к северу от Эпплвуда. Там вспыхнула эпидемия, а отделение нашей гильдии в Лас-Пегасусе слишком перегружено, чтобы справиться с ней. — Злыдень наблюдал, как Фликер крутит в воздухе своей палочкой, и старый жеребец улыбнулся.

— О боже, — пробормотал про себя доктор Стерлинг, а затем издал яростный "харрумф". Он допил свой бренди, чмокнул губами и поставил бокал на деревянный столик рядом с креслом. — Поезд скоро будет здесь. Мне нужно пойти и забрать юного мистера Уокера. Фликер, ты пойдешь со мной.

Когда Фликер положил палочку обратно в коробку и закрыл крышку, Найт Лайт хотел сказать последнюю вещь:

— Фликер, я жду от тебя всего хорошего и знаю, что ты меня не подведешь. Эта палочка — инвестиция в твое будущее. Взамен я прошу только одно.

— И чего же? — спросил Фликер покорным, приглушенным голосом.

— На этот раз ты должен сдать экзамен на свечу! — ответил Найт Лайт, когда стоявший перед ним жеребенок издал стон. — Никаких оправданий. Я точно знаю, что у тебя все получится, и если понадобится, я приду и помогу тебе учиться. Больше никаких неудач, и это окончательно. Мы разобрались в этом вопросе?

Уши поникли, хвост обвис, Фликер с трудом смотрел Найт Лайту в глаза:

— Сэр, я сделаю то, что вы просите. Спасибо, что дали мне шанс доказать свою состоятельность, и спасибо за палочку. Я не подведу вас.

— Фликер, мой дорогой жеребенок, ты уже превзошел все мои ожидания…

Глава 3

Когда доктор Стерлинг Шуз поднимал бровь, Фликер старался сделать то же самое, пытаясь подражать манерам доброго доктора. Все, что делал доктор, восхищало его до глубины души: каждое подергивание ухом, каждая ухмылка, каждое острое, сухое замечание. Однако Фликер не надеялся когда-нибудь скопировать эти остроты, поскольку знал, что ему не хватает креативности, обаяния и остроумия.

Доктор был всем, чем, по мнению Фликера, должен быть джентельпони. Он был воплощением кантерлотского единорога. На дуэли добрый доктор был опасным, хитрым противником, который использовал сухое остроумие и сарказм, столь же смертоносные, как и его меч. Он был на слуху у принцессы Луны и выступал в качестве одного из ее советников. Но, пожалуй, больше всего добрый доктор был добрым, щедрым и преданным. Он прославился тем, что лечил сирот, вдов и бедняков.

Под ним и вокруг него Фликер чувствовал крыс. Это пугало его, но в данный момент он мало что мог сделать. Скоро будет очередная чистка, и он сможет дать себе волю. Канализация была опасной, полной газов, летучих газов и всех опасностей жизни в волшебном городе, где пони спускали алхимические отходы в унитазы и стоки. Это было прямым нарушением закона, но с каких пор большинство пони подчиняются закону?

Небрежное обращение с отходами довольно сильно влияло на обитателей канализации.

— Опять разговоры о демократии, — ворчал доктор Стерлинг, читая свою газету.

На мгновение Фликер задумался, как он должен относиться к демократии, ведь он не совсем понимал, как к ней относится доктор. На мгновение его охватила паника, поскольку он не был уверен, хороша или плоха эта тема. Но вместо того, чтобы волноваться, он попробовал прямой подход и просто спросил:

— Доктор Стерлинг, демократия — это хорошо или плохо?

— Когда демократия работает хорошо, это самое лучшее, что может предложить наше общество, — ответил доктор, — но когда она работает плохо, то превращается в тиранию болванов, имбецилов и идиотов. Для процветания демократии необходимо, чтобы население было хорошо образованным. Слишком много разговоров о демократии и недостаточно разговоров о повышении стандартов образования. Как тревожно.

Сбитый с толку, Фликер все еще не знал, что он должен чувствовать по этому поводу. И тут, к его ужасу, изо рта Фликера вырвались непроизнесенные слова:

— Я что, дурак, доктор Стерлинг?

Вскинув брови, Стерлинг Шуз опустил газету и сосредоточил все свое внимание на жеребенке рядом с ним. Усы старшего жеребца дрожали, он пожевал губу, и прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

— Сынок, ты не глуп, отнюдь нет, но ты очень, очень сосредоточен. Нам просто нужно еще немного времени, чтобы обучить тебя, пробудить твои интересы, возможно, привить тебе любовь к искусству, музыке или культуре.

Опустив уши, Фликер задумался над этими словами. Музыка озадачивала его и ничем не увлекала. Он не видел смысла в искусстве. Что касается культуры, то большинство из этого он считал пустой тратой времени. Он терпеть не мог уроки по культуре, они казались ему скучными, а иногда и вовсе удручающими, так как он просто не понимал их.

Чувствуя себя несколько раздраженным, Фликер не понимал, почему член гильдии должен быть культурным. Как он ни старался, он не видел в этом смысла и не понимал, что именно культурная манера доктора позволила ему склонить на свою сторону ухо принцессы Луны и иметь влияние в высшем обществе. Эти связи ускользнули от молодого жеребенка, который считал, что достаточно просто хорошо выполнять свою работу.

— Боже правый, поезд сегодня опаздывает. Если так пойдет и дальше, общество рухнет. Пони должны приходить на работу вовремя и возвращаться домой в разумный час. — Доктор в раздражении сложил газету и сунул ее в сумку, а затем поправил пояс с мечом и сказал Фликеру: — Ты, жеребенок, прочти мне устав ополчения.

Фликер сел прямо, высоко поднял голову и навострил уши. Он несколько раз моргнул, прочистил горло и положил правое копыто на грудь:

— Для гильдий, ведущих наступательные боевые действия, члены этих гильдий должны проходить обучение по всем военным вопросам, оттачивать все навыки и в любой момент быть готовыми к призыву Королевских Пони Сестер, если потребуется ополчение.

Стерлинг кивнул и издал довольный вздох:

— Достаточно близко.

Как раз в тот момент, когда он собирался порадоваться похвале доктора, Фликер почувствовал что-то неприятное. Что-то нечистое было близко, совсем рядом. Что-то, что ему не нравилось. Что-то дерзкое, появившееся при свете дня. Ничего не говоря, он выхватил из ножен рапиру доктора Стерлинга и, взяв ее наперевес, бросился прочь.

С удивительной ловкостью Фликер перепрыгнул через двухметровую изгородь, приземлился и, держа меч доктора наготове, сосредоточился на своем крысином чутье. Никаких лишних мыслей в голове, никаких переживаний по поводу демократии или собственной глупости. Даже без маски он был умным, хитрым и способным убийцей. С кошачьей плавностью он сорвался с места, копыта прочертили борозды на пышном зеленом газоне парка, и он понесся к фонтану.

От воды отделилась черная фигура, утащив за собой желтого утенка. Увидев своего ненавистного врага, Фликер удвоил скорость: адреналин захлестнул его, и он набросился на дерзкую крысу, осмелившуюся показаться при свете дня. Когда он мчался через парк, утки крякали и разбегались. Почти год тренировок превратил Фликера в закаленный комок мускулов, шерсти и злобы.

У крысы не было ни единого шанса. Фликер насадил ее на рапиру доктора, подержал в воздухе, а затем поджег, и утенок свалился на траву внизу. Жеребенок, уголок глаза которого подергивался от страшного мимического тика, смотрел, как крыса сгорает заживо, и пламя отражалось в его голубых глазах, словно фантом. Утенок бросился прочь, когда воздух наполнился вонью горящей шерсти и плоти. Несколько посетителей парка разбежались, некоторые закричали, а Фликер издал слабый торжествующий смешок.

Жеребенок смеялся нечасто, и в его глазах светилось маниакальное веселье.

Неподалеку раздалось кряканье, и для любого пони, владеющего утиным языком, это явно было кряканье благодарности. Фликер не говорил по-утиному, и благодарность ему была не нужна. Он удовлетворенно наблюдал, как горит крыса, застрявшая на конце лезвия. Почерневшие обугленные клочки отваливались, и через парк доносился звук паровозного свистка.

Поезд, выбившийся из графика, прибывал.

— Хеннесси Уокер? — спросил доктор Стерлинг.

Жеребенок был насыщенного красновато-коричневого цвета, высокий и худой. Фликер не мог отвести взгляд, так как жеребенок поражал воображение. Ветерок трепал гриву цвета золотистого печеного хлеба. Все мысли о крысе вылетели из головы Фликера, когда он уставился на своего нового соседа по комнате.

— Агась, я Хеннесси Уокер, — ответил жеребенок на медленном патоковом наречии.

— А я доктор Стерлинг Шуз. А это Фликер Никер. — Добрый доктор поднял голову, наклонив ее набок. — Правильно ли я понимаю, что ты чувствуешь запах болезни?

— Даа. — Жеребенок посмотрел на доктора любопытными янтарными глазами. — У меня есть сестра, которая может унюхать трюфели. — Повернувшись боком, Хеннесси продемонстрировал свою кьютимарку — череп и скрещенные кости с зелеными вонючими нитями, поднимающимися от него вверх. — Я пытался вынюхать трюфели, как это делает она, когда почувствовал запах чего-то другого. Я не знал, что это, но это была сильная вонь, и я пошел за ней. Она привела меня к нашему разносчику почты, пегасу. Моя кьютимарка появилась и вызвала переполох. У нашего почтового пони был случай перьевого гриппа, и благодаря мне он был обнаружен на ранней стадии.

— Поразительно. — Доктор Стерлинг пожевал верхнюю губу, отчего его усы заплясали. — Не обижайтесь, но я буду тщательно проверять этот феномен в жестких лабораторных условиях, чтобы убедиться в обоснованности этих утверждений.

— О, меня мало что оскорбляет. — Хеннесси одарил доктора непринужденной улыбкой.

— Тогда давайте соберем твой багаж и отправимся в путь. — Доктор улыбнулся в ответ и спросил: — У вас есть билет на поезд?

— О, у меня ничего нет. Все, что у меня есть, — это я. Я так же беден, как долог этот день. — Улыбка Хеннесси не сходила с лица. — Я беден, но честен, как темная ночь, и слово мое верно.

— Слово пони — его самое ценное достояние, — ответил доктор Стерлинг. — Не расстраивайтесь, юный мистер Уокер, многие из наших уважаемых членов приходят сюда ни с чем. Если вы будете упорно трудиться, прикладывать много усилий и, смею сказать, держать себя в копытах, однажды у вас будет все, чего пожелает ваше сердце.

— Мое сердце желает долгой прогулки. Я слишком долго сидел в поезде. После этого, я думаю, я настроен на вещи, которых желают нуждающиеся органы.

Доктор Стерлинг издал сухой смешок, а Фликер просто стоял с широко раскрытыми глазами. Когда Хеннесси повернулся к нему лицом, Фликер сделал шаг назад, моргнул и выглядел весьма встревоженным. Хеннесси сделал шаг вперед, а Фликер — шаг назад. В итоге все повторилось несколько раз: Фликер отступал, а Хеннесси наступал.

— Ты стесняешься, что ли? — спросил Хеннесси.

— Нет. — Наступила затянувшаяся пауза, пока Фликер размышлял о медленном, почти вязком южном говоре Хеннесси. — Я просто тихий. Откуда ты?

— Бедный, бедный клочок грязи между Балтимаром и Рощей Друидов, к северу от Сенных болот, — ответил Хеннесси с длинным, тягучим говором. — Ничего особенного, но мы выращиваем все необходимое для приготовления кукурузных выжимок и тому подобного. Моя мать, Саутерн Комфорт, хорошо себя зарекомендовала, или она так думает. Мы голодаем, пока все сыты. Папа ходит играть в азартные игры и твердит, что мы сорвем куш, если только ему повезет. Я уверен, что скоро это произойдет.

Доктор Стерлинг нахмурился.

Фликер был ошеломлен и не знал, что сказать, что подумать и как реагировать. Он тоже происходил из бедной семьи, у них была ферма, и хотя они были бедны, еда была почти всегда. Застыв на месте и моргая, он стоял и смотрел на стоящего перед ним жеребенка с коньячным окрасом, совершенно не находя слов.

— Здесь мы хорошо питаемся, но для этого нужно работать. — Фликер вернулся к единственному, что он знал, — правилам и распорядку. Порядок и организация — то, что заставляло мир крутиться. — Для нас, подмастерьев, питание определяется нашими оценками, стараниями и количеством работы, которую мы выполняем за день. Если хочешь есть больше, делай лучше уроки и больше работы по дому.

— Не обижайся, но ты такой худой, что кажется, будто ты вообще ничего не делаешь. У нас дома таких как ты называют “боб с шестом вернулся домой”.

Захихикав, доктор Стерлинг прикрыл рот копытом.

Его лицо потемнело, и Фликер не знал, что ответить. Он был взволнован, уши, щеки и затылок горели, но у него не нашлось остроумного замечания, чтобы поставить Хеннесси на место. Он стоял, разгоряченный и взволнованный, и жалел, что ему нечего сказать. Погруженный в молчание, Фликер пристально смотрел на стоящего перед ним жеребенка.

Повернув голову, Хеннесси взглянул на доктора Стерлинга, приподнял бровь и с тягучестью, которая была гуще, чем кипящая крупа, спросил:

— Он такой милый, когда у него язык заплетается, правда?

Смутившись, Фликер почувствовал, как его внутренности как-то странно сжимаются, пока слова Хеннесси звучат в его ушах. Мышцы на его груди напряглись, и он отступил назад, встревоженный, сбитый с толку и испытывающий неловкость. Сузив глаза, он продолжал отступать, пока доктор Стерлинг хихикал. Что-то происходило, но Фликер понятия не имел, что именно.

— Молодой мистер Уокер, да вы просто южный денди.

— Агась. — Хеннесси стоял с жеманным выражением лица и хлопал ресницами.

Отойдя на некоторое расстояние от доктора и нового жеребенка, Фликер попытался понять, что происходит. Его смущала не только ситуация, но и реакция его собственного тела. Что-то в том, как Хеннесси хлопал ресницами. Странное чувство ревности, которое он сейчас испытывал, потому что доктор Стерлинг и Хеннесси ладили друг с другом. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Фликер осознал, что злится.

Прирожденный стоик, он не подавал никаких внешних признаков, но изо всех сил пытался понять, почему он так себя чувствует. Он почти боготворил доктора, а теперь появился этот странный жеребенок, и между ним и доктором Стерлингом возникло непонятное для Фликера взаимопонимание.

Это злило его, и он внутренне зарычал.

— Пойдем, Фликер, Хеннесси, пора домой. Нам еще многое предстоит сделать за этот день. Поторопитесь…