Над грифом «Секретно»

Глава 2

В небе над Грифонлендом бесновалась снежная буря. Ветер выл, закручивая вихри вокруг скалистых отрогов, сгребая снег в наносы, тут же подхватывая его и вновь поднимая ввысь. В непроницаемой белой круговерти было трудно дышать — воздух пополам со снегом набивался в горло, заставляя кашлять и отплёвываться, пряча голову в попытках вдохнуть — и почти не удавалось разглядеть что-либо; во всяком случае, два стражника на восточной башне замка давно оставили эти бесплодные попытки и теперь прятались, сгорбившись, под защитой парапета, который всё равно не спасал от пробирающего до костей ветра, несущего мелкий и сухой, похожий на песок, снег. Напасть в такую погоду на укреплённое родовое гнездо мог только безумец.
Тёмный силуэт вырос над краем парапета совершенно бесшумно — если какие-то звуки и сопровождали его появление, они растворились в вое метели. Перегнувшись через каменный зубец, он стремительно огляделся и сделал два неуловимых движения. Стражники, захрипев, почти одновременно завалились вперёд и ткнулись клювами в снег. Перемахнув через парапет и проверив пульс на их шеях, нападавший схватил обоих за шкирку и потащил к люку, который вёл во внутреннее помещение башни. Открыв его, он по очереди переправил тела вниз и нырнул следом.
Внутри было тепло и довольно светло — комнату освещали две масляные лампы, висевшие на стенах. От верхнего люка вниз вела приставная лестница. Деревянный пол караулки был застелен сеном, на котором лежало несколько бараньих шкур. Возле стены стояла стойка с несколькими копьями и парой секир; над ней висел арбалет и пучок стрел, перевязанных кожаным шнурком. На столе, стоявшем с противоположной стороны круглого помещения, лежал кусок сыра и стоял глиняный кувшин. Дощатая дверь, расположенная недалеко от стола, вела, по-видимому, на лестницу.
Закрыв люк и спустившись, Гильда — а это была именно она — встряхнулась, подошла к столу, понюхала содержимое кувшина и сделала хороший глоток. Переведя дух и глотнув ещё раз, она подошла к лежавшим друг на друге стражникам и вылила то, что оставалось в кувшине, им на головы. Поток тёмно-бордовой жидкости обрушился на грифонов, которые мгновенно пришли в себя, кашляя, чихая и отплёвываясь. Гильда рассмеялась.
— Ну, ну, не такое уж это было плохое вино, ребята! А теперь вытирайтесь и быстро наверх, и если ещё раз позволите себе щёлкать клювами на посту — сдам начальнику стражи!
Пришедшие в себя грифоны только испуганно кивнули и кинулись наверх, отряхиваясь на ходу. Гильда покачала головой и, открыв дверь, начала спуск по винтовой лестнице.

Асгрид лежал в большом зале, вытянувшись перед камином во весь свой огромный рост и щурясь на распространявшее приятное тепло пламя. Поднеся ко рту кубок с горячим ещё полчаса назад вином, он пробил клювом ледяную корочку и отхлебнул немного, наблюдая за пляской огня на дровах. Тяжело вздохнув, он поставил кубок на место, и почти одновременно с тихим стуком золота о камень услышал едва различимый скрип со стороны входной двери, находившейся у него за спиной. Не оборачиваясь, он сказал в пространство перед собой:
— Входи.
Его низкий голос раскатился по огромному каменному помещению, отражаясь от голых стен, теряясь в нишах, задрапированных длинными красными полотнищами, поднимаясь под сводчатый потолок — и наконец растворился последними отголосками в стрельчатых световых амбразурах. В ответ послышался шорох жёстких перьев, и сбоку от его ложа приземлилась, складывая крылья, его единственная дочь. Какое-то время они провели в молчании, глядя в огонь. Наконец, Гильда спросила:
— Как прошёл Гейм?
Асгрид сделал ещё глоток из кубка и, немного помедлив, ответил:
— Как я и ожидал.
— А Орлаф?..
— Как я и ожидал, — Асгрид поставил кубок на место и сощурил ярко-жёлтые глаза. Тёмные, почти чёрные перья над ними с годами выцвели, и больше не создавали того выгодного контраста, который некогда заставлял сердца юных грифониц биться чаще, но вот взгляд остался прежним — спокойным и властным, и только где-то в самой глубине зрачков угадывались искры тех безудержных веселья и ярости, которые были так хорошо знакомы его друзьям и врагам.
Гильда поняла, что разговор о Совете Кланов окончен, и достала из сумки лист с перехваченным сообщением.
— Отец, они научились блокировать наши пеленгаторы. Я так и не смогла узнать, откуда это было отправлено. Понять по тексту тоже не удалось — они начали шифровать сообщения. Вот, взгляни, — она протянула листок отцу. Асгрид взял его и застыл, вглядываясь в написанное. Гильде послышалось очень низкое и напевное бормотание, как будто он проговаривал текст про себя. Наконец, он оторвался от листа и вернул его Гильде.
— Это не шифровка, девочка. Это язык виверн. Когда-то... очень и очень давно — ещё до того, как я убил своего первого врага — мой дед со своими воинами ранил и поймал одну из них. Он подрезал ей крылья и держал в клетке, пока она не смирилась со своей участью, и через какое-то время стал брать её на Большую Охоту. Он отдавал ей пойманных баранов, коз или оленей, чтобы показать гостям, как она убивает добычу. Гости, разумеется, были в восторге... — Асгрид отпил ещё вина и продолжил, прикрыв глаза:
— Она прожила в нашем замке довольно долго, пока... Пока не сбежала. За это время я успел выучить довольно много слов из их языка, хоть это и было нелегко. Скажем, пони вовсе неспособны сказать на нём ни слова — их горло не приспособлено для того, чтобы издавать такие звуки, а мы, с рождения умеющие использовать Голос, можем научиться — хотя и ценой очень больших усилий, и полного взаимопонимания всё равно не добьёмся.
— То есть... они отправили сообщение на языке виверн? Но зачем?
— Например, чтобы попробовать его изучить. Или хотя бы расшифровать то, что написано в этом сообщении.
— Но зачем изучать язык, если ты не можешь им пользоваться? Это же бессмысленно!
Асгрид взглянул на Гильду и тут же отвёл глаза.
— Власть над знаниями даёт власть над миром. Бесполезных сведений не бывает.
Гильда потупилась.
— А что тут написано?
Асгрид почти незаметно улыбнулся.
— Давай попробуем разобрать. Вот смотри...
Гильда покачала головой.
— Отец, я сегодня собиралась в город. Можно, мы отложим урок на потом, раз уж ты не хочешь просто сказать, что именно там написано?
Асгрид помолчал, опустив голову. Наконец, он тихо проговорил:
— Жаль, что Додунг погиб... Что ж, иди.
Гильда вздрогнула, как от удара, но, совладав с собой, саркастически усмехнулась.
— Извини, мне жаль, что он погиб, и извини за то, что я жива. Он был бы достойным наследником, и он был хорошим братом.
— Иди!!!
Асгрид использовал Голос, и Гильда пригнулась, открыв клюв, чтобы ослабить акустический удар и не травмировать уши. Затем она склонилась и, не говоря ни слова, вылетела из зала.

Время тянулось медленно. За окном властвовала метель, и Дэш со Спайком от нечего делать играли в «Кексы и маффины». Они как раз начинали пятую партию, когда послышался стук входной двери и кто-то затопал в тамбуре, отряхивая снег, налипший на ноги. Дэш обернулась навстречу открывающейся двери в кабинет, и на пороге показался Кентер в окружении клубов пара, в который мгновенно превращался холодный воздух. Он стащил с головы капюшон куртки и выговорил, с некоторым трудом шевеля замёрзшими губами:
— Уф, ну и погодка! Вот, держите, с вас чай! — Он закрыл дверь, подошёл к столу и выложил на него свёрток, от которого по комнате мгновенно распространился аппетитный запах свежей выпечки.
Спайк принюхался и спросил:
— М-м, кексы?
— Плюшки! — Кентер снял парку, отнёс в тамбур, отряхнул её от снега и повесил на вешалку. — Кексы пекли вчера и позавчера.
— С корицей хоть? — разочарованно протянул Спайк.
— С корицей. И с сахарной посыпкой.
Дэш тем временем вышла, и из-за двери в кухню донесся шум воды и позвякивание чайника, который она ставила на плиту. Вернувшись, она встала рядом с дверным проёмом и спросила:
— Как раненые?
— В порядке, — Кентер кивнул ей и посмотрел на стол. — «Кексы и маффины», надо же. И кто выиграл?
— Конечно же, я! — Дэш посмотрела в сторону плиты и повернулась обратно. — Какие тут могли быть сомнения?
— На что играли хоть?
— На то, кто будет обсчитывать погодный снимок вечером, — Дэш ухмыльнулась. — Мне, если помнишь, кое-кто из твоих кое-что должен, и меня тут вечером не будет.
— А если бы ты проиграла?
— Нет, ну как ты себе это представляешь? — с кухни донеслось шипение закипающего чайника, и Дэш отвлеклась. Спайк поспешил помочь ей; вдвоём они быстро достали чашки, ополоснули маленький чайник кипятком, засыпали в него четыре ложки заварки и заварили чай. Накрыв заварочный чайник грелкой, Спайк составил всё на поднос и отнёс его в кабинет, а Дэш взяла чайник с кипятком и пошла следом. Пока они были на кухне, Кентер освободил стол, и, забрав у Спайка поднос и расставив чашки, развернул свёрток с плюшками. Наконец, все расселись вокруг стола, выждали немного, давая чаю завариться, и разлили его по чашкам. Дэш взяла свою и с удовольствием сделала большой глоток.
— Так ты что, всерьёз собираешься в город по такой погоде? — Кентер откусил кусок плюшки, запил его чаем и теперь жевал, глядя на Дэш из-под приподнятых бровей.
— Нет, ну, если продолжится такое, то, конечно, останусь. У ребят ещё завтрашний вечер свободен, как я понимаю?
— Да, у них закончились ночные дежурства, завтра они свободны, и послезавтра заступают на утренние.
— А, отлично. В общем, не переживай, я своего не упущу! — Дэш подмигнула Кентеру и повернулась к Спайку. — Слушай, Спайк, ты же был в Гриффинбурге только пролётом, в первый день. Может, ну его, этот погодный снимок, и айда с нами?
Спайк покачал головой, прихлёбывая чай и немного брезгливо поглядывая на плюшки. Наконец, он выбрал одну, которая, вероятно, показалась ему наименее невкусной, и, откусив маленький кусочек, со страдальческим видом принялся жевать. Прожевав и сделав глоток чая, он сказал:
— Нет, Дэш, я предпочту немного побыть тут. Мне... мне надо написать одно письмо.
Дэш улыбнулась и потрепала его по голове.
— Молодец. Она будет очень рада!
Спайк кивнул и сделал ещё глоток из чашки. Кентер с интересом посмотрел на него и спросил:
— То есть ты всё-таки пьёшь чай?
— Приходится! — Спайк развёл руками. — Кажется, ты должен был заметить, что нефтяных коктейлей на кухню в последнее время не завозили.
Они посмеялись, и Спайк продолжил:
— Я просто не люблю чай в пакетиках. Туда вместо сена какую-то люцерновую крошку вечно суют.
Кентер усмехнулся, откусил ещё кусок плюшки и посмотрел в окно. Метель вроде бы начинала стихать, и Дэш, тоже обратив на это внимание, отставила чашку, подошла к окну и посмотрела наружу. В сплошной стене снега, несомого ветром, начали появляться просветы, и в них иногда удавалось рассмотреть ближайшие к метеопосту скалы. Дэш повернулась к остальным:
— Кажется, сегодня всё-таки удастся выбраться. Надо будет зайти к ребятам пораньше, вдруг они решат, что раз такая погода, можно плюнуть и спать до утра?
Кентер ухмыльнулся, допивая чай.
— Ты, как пойдёшь, загляни сперва к Лайт, и... если никого не обнаружишь, к Брейву лучше без стука не входи, — он подмигнул.
Дэш кивнула.
— Я что-то такое предполагала, но... Словом, спасибо за совет. Пойду прямо сейчас, пожалуй, а то пока соберёмся, пока туда-сюда... Вы тут не заскучаете?
Кентер налил себе ещё чаю и ответил:
— Конечно, нет! Когда тепло, есть чай, плюшки и компания для партии в «Кексы и маффины», заскучать могут только совсем уж отпетые любители вечеринок наподобие тебя!
Дэш широко улыбнулась, хлопнула его по плечу и вышла из комнаты. Спайк и Кентер, переглянувшись, быстро расчистили стол, вернули на него игровое поле, карточки и кубики, и не успела захлопнуться за Дэш входная дверь, как Спайк уже выбросил пять на право первого хода.
На улице стало теплее, и ветер уже не вцеплялся в гриву, погружая ледяные пальцы до самой кожи; снегопад становился более размеренным, и снежинки стали крупнее. Дэш, тем не менее, предпочла не взлетать и потрусила наискосок через плац, который ещё не совсем замело. Перемена погоды радовала её, и она предвкушала празднично-неторопливый, сказочный в своём великолепии медленный снег, под которым так приятно бродить, ловя крупные снежинки на копыта и разглядывая их.
Войдя в казарму, она кивнула дневальному, обновлявшему списки личного состава на доске, и поднялась по лестнице на второй этаж. Комната Лайтнинг, которую та делила со своей давней подругой Медли, была заперта, и на стук никто не отозвался. Дэш, подождав немного, вернулась на лестницу и поднялась выше. На лестничной площадке третьего этажа стояли Тайфун, Вортекс и ещё несколько ребят из второго крыла; они молча курили, глядя в окно. В воздухе слоями висели табачный дым, пары алкоголя и неприкаянность.
Дэш уже было открыла рот, чтобы поприветствовать пегасов, но внезапно связала между собой этот воздух, это молчание, то, что делал дневальный внизу, и просто подошла и встала рядом, не говоря ни слова. Тайфун обернулся и кивнул ей, протянув пачку. Она покачала головой и снова замерла. Какое-то время все молчали; наконец, оливковая пегаска с серо-стальной гривой, стоявшая дальше всех от Дэш и докурившая первой, резким движением затушила окурок и вышла с площадки, ни на кого не глядя. Вортекс поправил эластичный бинт на правом копыте, посмотрел ей вслед, вздохнул и спросил Дэш:
— Будешь?
Та кивнула. Тайфун достал из набедренного кармана фляжку и протянул её Дэш. Она открутила пробку, обвела глазами смотревших на неё пегасов и, молча подняв фляжку, сделала из неё несколько больших глотков. Почти не морщась, она подождала, пока жжение во рту и в горле поутихнет, вернула фляжку Тайфуну и вытерла глаза, увлажнившиеся то ли от выпитого, то ли ещё от чего-то. Пегасы стояли, склонив головы и глядя себе под ноги. Наконец, Тайфун сказал:
— Пойдём.
Он повернулся и пошёл по коридору в сторону своей комнаты; остальные потянулись за ним. Дэш плелась в хвосте. После сцены молчаливого прощания с Тандером и Близзард она не чувствовала никакого желания веселиться, и начала стучать в дверь Брейва, практически решив, что никуда не пойдёт сегодня. После небольшой паузы послышалась возня, звуки шагов, и наконец дверь приоткрылась. Из неё выглянула физиономия Брейва, сонного и взлохмаченного.
— Привет! Что, уже пора? — пробормотал он, по-прежнему не открывая дверь полностью и загораживая проход.
Дэш помолчала, глядя вбок. Её опущенные уши и сжатые губы оказались достаточно красноречивы, чтобы Брейв даже спросонья понял, что с ней что-то не так. Он распахнул дверь и сказал:
— Так, заходи.
Дэш потопталась на пороге.
— Но ведь у тебя... Вы...
— Заходи, говорю, — Брейв шагнул в сторону и решительно махнул головой, веля Дэш зайти. Та повиновалась и остановилась в небольшом квадратном коридорчике, который они с Брейвом заняли почти полностью. Он закрыл дверь и протиснулся в комнату; оттуда донеслось неразборчивое бормотание, после чего Дэш услышала шевеление, скрипнула кровать и Брейв сказал:
— Проходи.
Дэш вошла в комнату. Шторы на окне были задёрнуты, и было довольно темно. На кровати сидел Брейв, выжидательно глядя на неё; рядом с ним из-под одеяла виднелась голубая взлохмаченная грива. Её обладательница натянула одеяло по самый нос, и, когда Дэш зашла, выглянула на секунду, махнула ей копытом, пробурчав что-то неразборчивое и недовольное, и снова спряталась. Дэш в смущении остановилась возле двери и сказала:
— Брейв, я пойду, пожалуй. Я просто хотела сказать, что, наверное, сегодня не полечу с вами в город.
Брейв нахмурился.
— Что случилось?
— Ничего... то есть... Сегодня была стычка, вы, наверное, ещё не знаете, — услышав это, Лайтнинг снова выглянула из-под одеяла и села на кровати, прижавшись к Брейву сзади и обняв его, — и Тандер... и Близзард... Они не вернулись.
Брейв и Лайтнинг переглянулись, и Брейв опустил глаза. Лайтнинг уткнулась мордочкой в его гриву, провела носом по шее и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул и поднял взгляд на Дэш:
— Призма, ты только не вздумай замыкаться. Такие вещи нельзя переживать наедине с собой. Так что давай, иди собираться, а мы минут через двадцать тебя подберём. Поняла?
Дэш промолчала, не зная, что ответить. Опьянение от выпитого на лестнице постепенно и мягко обволакивало её, и она отдалась чувству отстранённости, которое оно принесло с собой. Лайтнинг посмотрела на неё из-под взъерошенной чёлки и сказала тихим, немного хриплым голосом:
— Дэши, лучшее, что ты можешь для них сделать — это жить. Жить так же, как жила, а если сможешь — то лучше. Иначе мы лишимся не только их, но и тебя. Ты этого хочешь?
Она помотала головой, отбросив лезшую в глаза прядь волос, слезла с кровати и исчезла за дверью в ванную. Брейв встал, подошёл к Дэш и сказал:
— Ну? Всё слышала? Давай, дуй собираться, и чтобы через двадцать минут была как штык! Мы опаздывать не будем, не надейся.
Дэш наконец нашла в себе силы кивнуть. Брейв проводил её и закрыл за ней дверь. Она постояла немного в коридоре, собираясь с мыслями, и направилась в сторону лестницы. Ей вслед из-за закрытой двери в дальнем конце коридора доносился нестройный хор голосов, напевавших что-то на мотив старого вальса, и она остановилась, пытаясь разобрать текст.
Снова на поле спустился сиреневый вечер,
Манит, немного пугает, и ждёт высота.
Небо — не море, и в нём не остаться навечно,
Но почему в капонирах пустеют места?
Встряхнувшись, она сбежала по лестнице и прямо с порога поднялась в воздух, торопясь к метеопосту, чтобы собраться вовремя.

Солнце село почти полчаса назад. Над Гриффинбургом нависли низкие облака, метель прекратилась, и шёл лёгкий снег. Было довольно тепло. В сгущавшихся сумерках узкие улицы, освещённые желтоватым светом фонарей, заваленные свежевыпавшим снегом и зажатые угловатыми боками домов, приобрели уютный, сказочный и немного нереальный вид.
Дорога до города заняла чуть меньше получаса, и Брейв с Лайтнинг всю дорогу дурачились, как дети, радуясь возможности полетать в спокойной обстановке и без боевого снаряжения; к концу пути их ребяческий настрой передался и Дэш. Она не застала Кентера, когда вернулась на метеопост — Спайк сказал, что он быстро проиграл партию и ушёл, сославшись на неотложные дела; дракончик также не преминул отметить, что от неё заметно пахнет алкоголем. Она всё ещё чувствовала себя немного пьяной, и когда они долетели, она с энтузиазмом приняла предложение прогуляться пешком, прежде чем идти в «Сапсан». Теперь она отдышалась и наслаждалась неторопливой прогулкой, смотря по сторонам и улыбаясь словесной перепалке с толканием боками, которую затеяли пегасы.
Они шли по узким и крутым улочкам города, который вырос вокруг одноимённой крепости на вершине старой и невысокой горы Гриффинберг задолго до того, как появился Грифонленд в его нынешнем виде, и стал первой столицей объединённого государства грифонов. Древность ощущалась здесь во всём, от меченых временем и непогодой стен домов, которые по мере приближения к центру становились всё более тяжеловесными и приземистыми, до мелькавших то тут, то там знаков ушедшей эпохи — старые жертвенники давно не использовались по назначению, но бережно сохранялись в первозданном виде. Навстречу гуляющим пегасам то и дело попадались спешащие по своим делам пешком и по воздуху грифоны. На перекрёстках иногда встречались патрули, состоящие из четырёх-пяти стражников с алебардами и факелами, и Дэш подумала, что в случае чего нарушителям порядка не поздоровится. Это успокоило её — полагаться исключительно на дружелюбие грифонов было бы по меньшей мере неразумно.
Заглянув в переулок, мимо которого они проходили, Дэш увидела силуэт колокольни: в самом конце переулка стояла часовня, маленький храм «новой веры», как называли Фральснинг7 грифоны. Чуть более тёмный, чем вечернее небо, контур тонкой и изящной башни, заштрихованный накрест падающим снегом — Дэш вдруг захотелось зарисовать его; иногда такие мысли приходили ей в голову, и

в последнее время это случалось чаще. Стремление запечатлеть то мимолётное, что существует считанные секунды, и то хрупкое, что может быть уничтожено в один миг, росло в ней, становилось сильнее, но она не удивлялась ему. Её блокнот постепенно заполняли наброски — горы, облака, портреты друзей и зарисовки интерьеров — сделанные преимущественно по ночам, при свете торшера, под аккомпанемент уютного сопения Спайка на соседней кровати, и она начинала подумывать над тем, чтобы обзавестись наконец учебником по рисованию.
Её размышлениям положил конец ощутимый толчок в бок. Она подняла глаза и увидела, что они пришли. Перед ними было необычно большое для этой части города каменное здание, возвышавшееся над окружающими домами примерно на столько же, на сколько их крыши возвышались над тротуаром. От входа пегаску отделяло полдюжины ступеней чёрного мрамора; над дверным проёмом красовалась деревянная вывеска, потемневшая от копоти и времени; на ней с трудом можно было различить надпись «Семикрылый сапсан» и изображение какого-то странного существа, казавшегося сплошной массой крыльев, из которой торчал клюв. Массивная деревянная дверь была открыта — Брейв опередил кобылок и теперь ждал, когда они поднимутся. Прямо в правое ухо Дэш воодушевлённо тараторила Лайтнинг, пребывавшая в самом прекрасном расположении духа:
— Эй, мы уже пришли! Смотри, Брейв даже открыл нам дверь. Это что-то уникальное, как необычно для неотёсанного мужлана! — она вприпрыжку поднялась по ступеням, чмокнула его в щёку и чуть взбрыкнула, дразнясь, когда проходила в дверь. Брейв успел хлопнуть её крылом по крупу, пропустил Дэш и вошёл следом.
Внутри было полно народу, и на Дэш обрушилась волна тепла и шума. Брейв и Лайтнинг сразу направились к стойке, и Дэш пошла было туда же, но в этот момент перед ними приземлился, элегантно складывая крылья ещё в полёте, большой тёмно-коричневый грифон. Он сделал шаг навстречу им и учтиво поклонился.
— Добро пожаловать в «Семикрылый сапсан», лучшее заведение старого Гриффинбурга...
— Да, да, да, мы знаем, — перебила его Лайтнинг и ослепительно улыбнулась. — Скажите, у вас есть столик для трёх голодных пегасов?
— К сожалению, сейчас всё занято, но вы пока можете посидеть у стойки, а я немедленно извещу вас, когда появится возможность предоставить вам достойные вас места!
Лайтнинг состроила недовольную гримаску и сообщила Брейву и Дэш:
— Мало того, что придётся платить за вас, обжор и выпивох, так ещё и сидеть в самом низу, возле стойки...
Брейв засмеялся и кивнул грифону:
— Спасибо, мы пока посидим у стойки.
Они с Лайтнинг прошли вперёд, а Дэш задержалась немного, чтобы оглядеться. Каменные стены поднимались вверх на огромную высоту — когда они подходили к таверне, Дэш и в голову не пришло, что она занимает всё здание до самой крыши, и что весь этот объём приходится на один громадный зал. Большинство облачных стульев вокруг деревянных столов, закреплённых на разных уровнях от пола до самого потолка и напоминавших издалека древесные грибы, занимали грифоны, но Дэш заметила также сидевшую в верхнем левом углу компанию пегасов — ей пришлось напрячь своё и без того безупречное зрение, чтобы разглядеть их знаки различия. Это оказались ребята из третьего крыла, которое делило с грифонами их Большое Гнездо чуть к востоку от Гриффинбурга, и Дэш помахала им, но они были слишком увлечены каким-то спором и не обратили на неё внимания. Она пожала плечами, подошла к своим, уже сидевшим перед стойкой, и звучно хлопнула Лайтнинг по крупу.
— Ну что, пора веселиться?
— Дэш! — Лайтнинг отшатнулась; на её мордочке отразилось сразу несколько сильнейших эмоций, и в какой-то момент она явно сдерживалась, чтобы не засветить пегаске между глаз. Брейв захохотал.
— Не обращай внимания, Лайт. Дэш поддерживает реноме.
Дэш ухмыльнулась и кивнула, садясь на высокий стул рядом с Брейвом:
— Ещё в академии обо мне распускали всякие слухи — что, мол, я не такая, что предпочитаю кобылок, что вроде бы кое-с-кем нас видели вместе, ну и всё такое... Я их не разочаровывала, более того, старалась подыгрывать. А теперь это скорее привычка.
— А на самом деле?
Дэш пожала плечами.
— А на самом деле... — она замялась.
— А на самом деле просто не родился ещё жеребец, который был бы достоин нашей Призмы! — приобнял её Брейв, пытаясь сгладить возникшую неловкость. В этот момент стюард за стойкой принёс их заказ — три кружки бейра, и Дэш с удовольствием погрузила нос в пышную ароматную пену. Брейв сделал большой глоток и продолжил:
— Впрочем, вот Тайфун определённо подаёт надежды. Так ведь, Дэши?
Дэш смутилась и немного помедлила с ответом:
— Тай да, молодец. Вот только подрастёт немного... — Дэш подмигнула Брейву. — Не хватало мне ещё обвинений в растлении жеребят! Спитфайр мне голову открутит!
— Ну-ну, он уже большой мальчик! — Лайтнинг ухмыльнулась и подмигнула Дэш.
— И насколько большой? — Брейв и Дэш задали этот вопрос хором и, переглянувшись, расхохотались. Брейв подставил копыто, и Дэш громко и с удовольствием хлопнула по нему. — Да ты, кажется, знаешь его куда лучше нас!
Лайтнинг покраснела и хотела было что-то сказать, но её прервал громкий возглас:
— Сожри меня виверны, кого я вижу!
К стойке подлетела Гильда и зависла рядом с пегасами, улыбаясь и размеренно взмахивая широкими крыльями.
— А я-то думала, с кем бы провести вечер! Айда за столик, вон там как раз освободилось.
— Уже? А мы вот только-только зашли, и нам сказали, что всё занято! — Дэш слезла со стула, взяв свою кружку, и подошла к ней.
— Это для пегасов, — подмигнула ей Гильда. — Низшим расам — низший приоритет! А для нас...
Дэш сделала неуловимое движение крылом и чувствительно щёлкнула подругу по клюву.
— Но-но, не зазнавайся! Ты давно в городе? — Брейв и Лайтнинг забрали свои кружки, и компания перелетела к столику, на который указала Гильда.
— Была тут с самого утра по делам. Потом слетала домой, немного повздорила со стариком, вернулась, захожу в свой любимый «Семикрылый сапсан», а тут вы, ребята! — Гильда села рядом с Дэш и помахала крылом, подзывая стюарда. — Ну, теперь-то вечер пойдёт как надо!
Дэш недоверчиво сощурилась:
— Потом слетала домой, говоришь? И как это ты могла слетать куда-то в такой буран? Наши едва успели приземлиться, как началось такое!..
Гильда удивлённо и насмешливо посмотрела на пегаску.
— Дэш, ты, конечно, летаешь быстрее меня, но вот в силе и выносливости я дам тебе сто очков вперёд. Неужели ты думала, что, раз вы не можете летать в такую погоду, то и все остальные на это не способны? Даже торнадо остановит не всякого грифона, а уж про какую-то метель и речи быть не может! Единственное, что может быть страшно для нас — обледенение перьев. Вот с этой бедой мы бороться не можем...
К ним подлетел стюард, и Гильда, прервавшись, скомандовала:
— Мне кувшин бейра и бараний крог!
Лайтнинг заинтересованно посмотрела в её сторону.
— Крог?
— Ага, — Гильда ухмыльнулась. — Кстати, здесь, кажется, подают и овощной тоже. Так ведь? — повернулась она к стюарду. Тот утвердительно кивнул. — Так что у тебя есть шанс попробовать!
— А что это?
— Своего рода суп, солёный и очень густой. Как отдельное блюдо его не едят, это горячая закуска к бейру — и, кстати, куда более подходящая, чем это ваше жареное сено!
Лайтнинг подумала и махнула копытом.
— Давай рискну. Овощной крог, пожалуйста!
— Мне тоже, и ещё один кувшин бейра, — вставила Дэш.
— Мне то же самое! — поднял копыто Брейв.
Стюард кивнул ещё раз, повторил заказ вслух и исчез. Брейв потянулся, зевнул и сказал:
— Хорошо, что на следующие три дня мы идём в утренние патрули. Спать днём и летать ночью всё-таки не по мне — иначе служил бы я в гвардии Луны, а не Селестии.
— Ага, и щеголял бы сейчас перепончатыми крыльями...
— Зато видел бы в темноте и гипнотизировал бы кобылок стильными вертикальными зрачками!
Лайтнинг засмеялась:
— Ну, с кобылками ты и так неплохо справляешься.
Дэш едва не упала со стула от смеха, и Лайтнинг, догадавшись, что сейчас последует, попыталась её перебить, но та заткнула ей рот копытом:
— Нет-нет-нет, Лайт, хватит откровений! Посмотри на Брейва, он уже покраснел. Ну нельзя же так, да ещё и в компании незнакомого грифона... Кстати! Знакомьтесь: Гильда, моя подруга по академии и совершенно потрясающий грифон! Гильда, это Лайтнинг Болт, старший сержант второго крыла, — Лайтнинг попыталась что-то сказать в ответ, но Дэш не убирала копыто, и у неё вышло только невнятное бурчание, — а это Брейв...
Брейв кивнул:
— Мы немного знакомы.
Лайтнинг наконец пришла в себя, оттолкнула копыто Дэш, лягнула её под столом и улыбнулась Гильде с самым невинным видом:
— Рада знакомству! Из какого ты клана?
— Клан Северного Ветра.
Брейв подмигнул Лайтнинг:
— Это сильнейшее из грифоньих семейств, так что ты сейчас заводишь очень полезное знакомство. Если не ошибаюсь, ваш лидер сейчас возглавляет Совет Кланов?
— Совершенно верно... кстати, я его дочь, и мне очень приятно, что вы настолько осведомлены о наших делах. Пони редко проявляют заинтересованность в таких вопросах.
«Вот оно», — напряглась Дэш. «Сейчас, Дэши, мы с тобой будем удивляться...»
Брейв прищурился, учтиво склонил голову и пару раз взмахнул крыльями, приподнявшись над стулом.
— А вот этого я не знал. Для меня честь делить с тобой пищу, грозная! — он с изяществом опытного дипломата смешал в одной фразе формальное выражение почтения и сугубо неформальный комплимент, и Дэш отметила про себя, что годы, проведённые в караулах на встречах самого высокого уровня, не прошли для Брейва бесследно, хотя большую часть времени он изъяснялся весьма незатейливо. Но сейчас было куда важнее бурно отреагировать на сообщение Гильды, и она открыла рот в притворном изумлении:
— Погоди-погоди... Твой старик? Руководит Советом? Но он же был...
— Обмен комплиментами завершён, Призма включилась в разговор, — Брейв засмеялся. Гильда улыбнулась ему:
— Но я всё-таки отвечу тебе. Благодарю, мне лестно слышать столь добрые слова. Я рада сидеть за одним столом с тобой, бесстрашный! — она слегка поклонилась Брейву и, покончив с формальностями, снова повернулась к Дэш:
— Да, он был Ведущим Защитников, но это было пять лет назад, — она какое-то время понаблюдала за озадаченной мордочкой пегаски и наконец засмеялась: — Ничего удивительного, что ты не в курсе, не так уж давно это и произошло. В начале этого года, если быть точной.
— Кру-уто, — протянула Дэш; она надеялась, что ей удалось разыграть удивление достаточно убедительно. — Поздравляю, хоть и запоздало. Жаль, что я узнала только сейчас — но... Мы же не общались всё это время.
— Ну, это-то уж точно не моя вина. Я как раз пыталась наладить контакты... — Гильда нахмурилась. — Сама помнишь, чем это закончилось.
Дэш поджала губы.
— Да, нехорошо тогда получилось.
Неловкую паузу прервал подлетевший стюард, который принёс заставленный кувшинами, кружками и тарелками поднос. Какое-то время общее внимание было занято перераспределением: сидевшие за столом выясняли, где чья тарелка и кружка, передавали друг другу столовые приборы и снедь, переливали содержимое кувшинов в кружки, и, когда с этим было покончено, переглянулись. Брейв поднял свою кружку и сказал:
— Будем!
Остальные кивнули, присоединяясь к лаконичному тосту, и приступили к утолению голода и жажды. Дэш, убедившись, что её маленькое представление прошло успешно, сосредоточилась на еде — она изрядно проголодалась, а горячий крог оказался неожиданно вкусным и в сочетании с бейром — сладковатым хмельным напитком из горного ячменя и лакрицы — прекрасно утолял и голод, и жажду. От тарелки с кружкой она смогла оторваться весьма нескоро, а когда наконец насытилась и прислушалась к разговору, то поняла, что Гильда уже некоторое время о чём-то увлечённо рассказывает:
— ...наши, разумеется, в долгу не остались и через два дня, собрав всех, кого смогли, впервые перешли границу и атаковали сами... Я-то всё это не очень хорошо помню, мне тогда всего три года было, но рассказов наслушалась вдоволь. Говорят, те, кто вернулся, долго не могли придти в себя, а кое-кто так и вовсе никогда не оправился. Такого поражения в истории Грифонленда не было — ни до, ни после, — Гильда сделала паузу, чтобы смочить горло хорошим глотком из своей кружки, и продолжила:
— Вернулась едва ли половина, да и те израненные и подавленные — там была такая резня, что только перья летели. Как виверны не воспользовались возможностью и не смяли нас ответным ударом — не понимаю, нас тогда можно было брать, как барана, упавшего со скалы... Но вот повезло — то ли они недостаточно сообразительны оказались, то ли просто наши силы переоценили и не рискнули связываться. Кое-кто говорил, правда, что и им тогда хорошо досталось, так что сразу контратаковать они не смогли, но, судя по тому, что они устроили следующим же летом, не так сильно им и досталось. Вот то лето я уже помню отлично — отец иногда брал меня со старшим братом в облёты границы, и попотеть приходилось не только от жары; было жарко во всех смыслах.
Лайтнинг увлечённо слушала её, навострив уши и глядя во все глаза; Брейв, и так довольно неплохо знавший историю Грифонленда, но никогда не упускавший случая пополнить свои знания рассказом очевидца, достал блокнот и делал в нём какие-то пометки. Гильда была отличным рассказчиком, как и большинство грифонов — устное предание передавалось у них из поколения в поколение, и дети зачастую заучивали наизусть «Песнь о Готфриде», ещё не умея летать — и Дэш, уже слышавшая эту историю не раз и не два, не удержалась от вопроса, который вставила в очередную паузу:
— Слушай, а как отец тебя брал в облёты, такую кроху? Ты же тогда только-только научилась летать?
— Угу, — Гильда кивнула и, прожевав, пояснила: — Разумеется, на передовые посты меня не брали — только Додунга, он к тому времени уже умел обращаться с копьём не хуже иного взрослого. А я оставалась на опорных постах, во второй-третьей линии, но и там впечатлений хватало. От всего этого дух захватывало — отцовская гвардия с ярко-бирюзовыми перьями на шлемах, пограничная стража, улетающая в засады в лохматых накидках из бараньих шкур, видимый ещё на подлёте блеск наконечников копий над помостами сторожевых башен, посиделки у огня до поздней ночи, когда стражники смазывают арбалеты, чинят доспехи, поют длиннющие баллады и рассказывают старые сказки про ледяных драконов, приносящих зиму, про северных лис или про призрак последнего короля — сказки по большей части жуткие, но до того интересные! А ещё вкус ячменной похлёбки с бараниной.
Гильда отхлебнула ещё бейра и замолчала, погрузившись в воспоминания. Пегасы посидели какое-то время, решив не беспокоить её, после чего, переглянувшись, подняли кружки и выпили в молчании. Дэш вспомнила сцену на лестнице, свидетельницей и участницей которой ей довелось стать сегодня днём, и помрачнела. Брейв, заметив это, незаметно подтолкнул Лайтнинг в бок, и та, поняв его без слов, спросила Гильду:
— А вы в то время ещё не успели заключить с нами союз?
Гильда вышла из задумчивости и помотала головой.
— Нет. Как раз события того лета и подтолкнули Совет к началу переговоров. Старый Одрунг понял, что без помощи нам не справиться, и принял меры. А меры были такими: во-первых, он потребовал от Совета, чтобы отцу было даровано звание Ведущего Защитников — старик действительно понимал, кто на что способен, и не давал никому покоя, пока не добился отстранения Строра, который был, конечно, громогласен и убедителен, но ничего не смыслил в тактике, и назначения на его место моего отца; а во-вторых, он отправил в Эквестрию посольство во главе со своим племянником, Гильдеваром. Уж не знаю, что именно он ему велел, чем грозил и что посулил, но с задачей тот справился прекрасно — ещё до начала осени ваше третье крыло перебросили к нам, и обстановка в приграничье стала улучшаться, а когда в следующем году перевели ещё второе и четвёртое, наши дела окончательно поймали ветер в крылья.
Брейв закончил записывать, немного посидел, обдумывая услышанное, и сказал:
— А я не знал, что у тебя есть старший брат. Я бы с удовольствием познакомился с ним — уверен, что он достойный сын своего отца и хорошо владеет не только языком железа.
Дэш опустила уши и глянула на Гильду. Та спокойно ответила:
— Он был достойным сыном своего отца. — Она сделала ударение на слове «был». — Клан лишился наследника... почти пять лет назад.
Она вновь наполнила опустевшую кружку и спросила:
— Говорят, в сегодняшней стычке у вас были потери?
Брейв кивнул.
— Двое.
Гильда посмотрела на каждого из пегасов по очереди. Брейв спокойно выдержал её взгляд; Лайтнинг криво улыбнулась в ответ и отвела глаза, а Дэш прижала уши, глядя в сторону. Посмотрев какое-то время на сидевшую рядом голубую пегаску, Гильда проговорила:
— Значит, сегодня мы поймём друг друга лучше, чем кто бы то ни было, и не станем говорить о том, что каждый встречает в одиночестве.
Ночью, когда пора засыпать, но почему-то не спится. Когда закончилась дневная суета, которая не давала тебе задуматься. Когда ты остаёшься наедине с собой. Когда привычно начинаешь вспоминать, что же произошло за сегодня. Когда погибшие приходят, чтобы уйти — на сей раз по-настоящему. Навсегда. Какое страшное слово — навсегда...
Она махнула лапой, как бы отгоняя грусть, и, внезапно развернув крылья, взлетела с места. Поднявшись к центру зала, она зависла в воздухе и прокричала:
— Грифоны и пегасы! У всех есть, что выпить?
Разрозненный гул голосов был ей ответом, на общем фоне угадывались отдельные возгласы: «Да!», «Конечно!», «Говори, говори!» Гильда дождалась, пока шум утихнет, и сказала — на сей раз обычным голосом, но всё же очень громко:
— Наш народ издревле славился умением непримиримо ненавидеть врагов и гостеприимно встречать друзей! А сегодня у нас в гостях моя старинная подруга — подруга, с которой мы были вместе много не самых простых для меня лет, подруга, на которую всегда можно положиться, подруга, с которой всегда есть о чём поспорить и которая всегда готова согласиться, подруга, с которой было бы не страшно в самом жестоком бою, самый быстрый пегас во всей Эквестрии — Рейнбоу Дэш!
Дэш растерялась, но Лайтнинг, не дав ей опомниться, сунула ей кружку, столкнула со стула и отправила к Гильде, снабдив крепким шлепком по крупу. Дэш возмущённо обернулась было, но, вспомнив, с чего начался их визит в «Сапсан», расплылась в ухмылке и одобрительно подмигнула белой пегаске. Та подмигнула в ответ и указала на Гильду, напоминая Дэш, что её ждут. Та кивнула и стремительно вылетела на середину зала, собираясь с мыслями на лету; маленький трюк, который она успела придумать, был довольно прост, но в случае провала грозил некоторыми неприятностями для посетителей — и для неё самой.
Разогнавшись немного, она подлетела к Гильде, всё ещё сжимая копытами полную кружку с бейром, оценила расстояние и, изменив траекторию, пролетела мимо подруги, поворачиваясь на бок и начиная входить в вираж. Начало и конец манёвра были самой сложной частью задуманного — именно в эти моменты, не рассчитав ускорение, было легче всего пролить напиток. С началом она справилась, войдя в поворот немного наискось, снизу, и теперь бейр в кружке, которая легла на бок вместе с пегаской, удерживало ускорение, не давая ему пролиться. Ей оставалось только аккуратно завершить манёвр, докрутив спираль, и она, слегка развернув кружку дном вперёд перед торможением, расправила крылья. Заключив Гильду в кольцо из радужного следа, Дэш затормозила и зависла в воздухе рядом с ней, сияя своей фирменной улыбкой и не пролив ни капли бейра из кружки, которую она демонстративно подняла над головой.
Обеденный зал «Сапсана» взорвался аплодисментами — хлопали

все без исключения, кто как умел — грифоны, явно впечатлённые её мастерством и яркими, разноцветными хвостом и гривой, стучали когтями по столам и хлопали крыльями; пегасы, наверняка узнавшие бывшего лидера «Вандерболтов», громко цокали передними копытами по перевёрнутым пустым кружкам. Дэш махала, поворачиваясь из стороны в сторону, и выглядела очень довольной. Наконец, Гильда обняла подругу одной лапой и подняла вверх другую, в которой была зажата кружка с бейром. Выждав, пока все умолкнут, она воскликнула:
— Так давайте окажем ей достойный приём и покажем, как умеют веселиться в старом Гриффинбурге! Добро пожаловать, Призма!
С этими словами Гильда потрепала Дэш по плечу, обвела воздетой кружкой присутствующих и парой длинных глотков опустошила её.
Впоследствии Дэш затруднилась восстановить события того вечера. Дружелюбие грифонов было буйным и неуёмным; они ценили тех, кто добился совершенства в своём деле, а главное, что появление подобного мастера всегда было достойным поводом для выпивки! Дэш вспоминались только отдельные картинки — вот их с пегасами из третьего крыла учат танцевать традиционный Танец Охотников, а они путаются, сцепляются крыльями и поминутно разрывают круг, хватаясь за животы от смеха; вот Брейв и Лайтнинг машут всем копытами, прощаясь со старыми и новыми знакомыми, и направляются к выходу, торопясь успеть на базу до отбоя; вот заглянувших в таверну стражников затаскивают в круг и заставляют выпить по две кружки подряд за опоздание, и, как они ни пытаются убедить всех, что они на службе и вообще не из этой компании, уговаривают остаться; вот весёлая толпа вываливается на улицу и, распевая песни, идёт гулять по опустевшему к полуночи старому городу, распугивая редких прохожих и немного бессвязно убеждая попадающиеся навстречу патрули, что всё в полном порядке — убеждая на удивление успешно, так что Дэш подумала, что зря, увидев их впервые, сочла городскую стражу такой грозной...
Наконец, в какой-то момент Дэш обнаружила, что она сидит за столом в маленьком, не очень чистом и почти не освещённом кабачке, а напротив неё взъерошенная Гильда допивает очередную кружку бейра. Толпа грифонов поредела, стала куда менее шумной, и те, кто остались, сидели у стойки, негромко обсуждая что-то. В голове шумело от избытка впечатлений и выпитого, и, чтобы немного придти в себя, Дэш огляделась по сторонам.
Заведение, в котором они оказались, представляло собой типичный кабак для небогатых городских жителей — должно быть, здесь под вечер собирались мастеровые, ремесленники и мелкие торговцы, чтобы обсудить цены на мясо и выборы в городской совет. Несколько столов для посетителей побогаче были распределены по стенам, но большая часть стояла на полу — простому сословию такая роскошь, как облачные стулья, которые завозили из Эквестрии, была ни к чему. За стойкой дремал хозяин — массивный пожилой грифон с короткой шеей и выраженной горбинкой от зажившего перелома на приплюснутом клюве. Сейчас в заведении было почти пусто, и только компания прибывших из «Сапсана» вносила в интерьер некоторое оживление. Негромкий гул голосов звучал убаюкивающе, и Дэш пришлось немного встряхнуться, чтобы понять, что Гильда тоже вносила свой вклад в это убаюкивающее гудение, и что её слова обращены к ней. Сосредоточившись, Дэш стала слушать.
— ...а прежде, чем уехать, я успела вдоволь на это насмотреться. Ты вот помнишь, как я озиралась весь первый год в Академии — ладно бы все эти ваши облачные дома и погодные фабрики, но еда! Ведь у вас было вдоволь еды! Трёхразовое питание, и никто не суетится, не толкается, все спокойно ждут своей очереди...
Гильда заглянула в кружку, обнаружила, что та уже пуста, взяла стоявший на краю стола кувшин и одним мощным глотком опустошила его.
— Понимаешь, Дэш, это ты выросла в уюте и сытости. А у нас тогда всего того, что ты сегодня видела, — Гильда обвела лапой стойку, столики и посетителей, — не было и в помине. Ты думаешь, наши охотничьи забавы — чистой воды развлечение? Способ сделать жажду крови хоть немного управляемой? Нет, это тоже верно, конечно, но в первую очередь это способ добыть пропитание. И ещё лет десять назад тот, кто не умел охотиться, был обречён на жизнь в голоде и нищете.
Дэш нахмурилась и опёрлась щекой на копыто, пытаясь сфокусировать взгляд на Гильде. Получилось неплохо; она поняла, что уже в состоянии вполне связно изъясняться, но предпочла пока помолчать, решив, что Гильде нужен не столько собеседник, сколько слушатель.
— Даже мой старик, — голос Гильды неожиданно потеплел, — а он не из тех, кто ждёт восходящих потоков, и уже в то время был не последним грифоном в Совете! — так вот, даже мой старик не всегда мог обеспечить нас. Что говорить про обычные семьи, голодал даже наш клан! Ты знаешь, каково это, когда отец не может не то что подарить тебе игрушку на день рождения — даже наскрести денег на еду в этот день не всегда ухитряется?
Дэш пожала плечами.
— Уж я-то точно не знаю. Своего отца я не видела ни разу, а мама предпочитала о нём не распространяться.
— И... извини, — Гильда подняла крыло и помахала им над головой, подзывая стюарда. — Знала же, но не подумала. Вечно я как ляпну что-нибудь... Этот кувшин за мой счёт. Считай его вирой.
— Брось, — покачала головой Дэш. — Всё в порядке. И эту свою виру можешь оставить себе.
— Ну нет. Я вполне в состоянии платить за обиды, нанесённые друзьям. Теперь-то есть чем. Смотри, — Гильда снова описала лапой широкий полукруг, указывая на окружающее и попутно уронив со стола пустой кувшин. Кувшин полетел вниз, упал на каменный пол и разбился вдребезги; Гильда посмотрела ему вслед и пожала плечами. Компания у стойки обернулась на звук, но, увидев, что ничего особенного не произошло, вернулась к разговорам. Хозяин открыл один глаз и, покосившись на разбитый кувшин, сделал жест в сторону стюарда; тот кивнул.
— Еды и питья вволю, отстраиваемся, Нойхем — заглядение... — продолжала тем временем Гильда. — Не была там? Новая столица. Обязательно слетай как-нибудь! Это... Это надо видеть. Границы на замке, хотя тут, конечно, не всё так радужно, но лучше, чем было раньше, и кланы довольны. Мы почти процветаем! Не совсем ещё, конечно, но летим к этому. Как под северным ветром летим... — она помрачнела. — А всё благодаря союзу с вами. Торговля, военная помощь, знания, и всё так терпеливо, с таким пониманием... Ах, вам сейчас нечем расплатиться? Ничего, мы дадим взаймы. Ах, ваши защитники не справляются? Давайте мы вам поможем...
Дэш навострила уши. Гильда посидела немного, глядя в тарелку и, кажется, потеряв ход мысли. Наконец, она подняла глаза, и Дэш поняла, что замолчала она не из-за этого. Нехороший огонёк горел в них, и Гильда явно сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего. Наконец, она продолжила, тщательно подбирая слова:
— Но по займам приходится платить вдвойне. Военная помощь оказывается нужна снова, и снова, и ещё раз, и мы, не успев опомниться, уже подписываем договор о передаче вам одного из лучших своих замков и пускаем пегасов в дюжину других. А что дальше?
Подлетел стюард с новым кувшином бейра, и вопрос повис в воздухе. Ловко разлив содержимое кувшина по кружкам, он предусмотрительно забрал его с собой, с неодобрением посмотрев на лежавшие внизу черепки. Дэш подняла кружку.
— А дальше, как ты понимаешь, победа дружбы и торжество магии. Тебя же не устраивает то, как вы жили раньше. И никого это не устраивает.
Гильда поморщилась и взяла свою кружку. Та качнулась, и на стол выплеснулось немного бейра. Дэш улыбнулась и сказала:
— Кажется, по вашим обычаям возлияние надо совершать у родового очага? Ты решила объявить этот кабак своим домом?
Гильда какое-то время помолчала, видимо, решая, считать ли это оскорблением, и улыбнулась в ответ.
— Здесь везде мой дом. И этот кабак — тоже мой дом. И пока он мой, у меня... и таких, как я... есть возможность жить так, как нам нравится. Ни на кого не оглядываться, ни на кого не равняться, никого не бояться и спокойно заниматься обустройством своей страны. Криво, может, медленно, но самим. А вы предлагаете нам одуванчиковое счастье в обмен на возможность быть собой, отращивать свои перья, самим учиться летать и биться в процессе о скалы своей собственной, а не чьей-то чужой, задницей. Мой отец просто хочет, чтобы у нас всех была возможность быть собой. И я тоже. И ребята у стойки. И вон тот пожилой грифон. Мы все хотим быть собой. Понимаешь? — Гильда посмотрела на Дэш и подняла кружку на уровень глаз. — За то, чтобы все, кому этого хочется, могли быть собой, и никакая сволочь бы этому не мешала!
Дэш кивнула и отхлебнула немного. Внизу стюард, вооружившись метёлкой и совком, сметал черепки разбитого кувшина. Гильда помолчала и продолжила:
— Ты, наверное, думаешь, что у меня детство под хвостом играет, что не наигралась я в независимость и слишком быстро забыла, что такое голод. Ничего подобного. Наоборот, я прекрасно знаю, что это такое, и не боюсь. Я прекрасно понимаю, через что придётся пройти ради сохранения нашей культуры, языка, традиций... Или ты думаешь, это всё ерунда? Пустой звук?
— Нет, отчего же. И ты напрасно думаешь, что сотрудничество с нами лишит вас культуры и традиций. Вон, Брейв за вами с блокнотом готов гоняться, конспектируя ваши байки. Да и сказки у вас довольно любопытные, чем-то, кстати, похожи на наши пегасьи — странно. История-то у нас разная, очень разная, а вот поди ж ты — сказки похожи.
Гильда небрежно отмахнулась и сказала:
— Вот именно, Призма. Сказки. Всё это... Сказ-ки. Про доброго правителя, про всеобщее благо, про любовь... Про дружбу. Ерунда это всё, — её взгляд остановился. — Ерунда. Сегодня у тебя всё это вроде бы есть, а завтра ты теряешь кого-то очень близкого и меняешься из-за этого так, что перестаешь понимать сама себя, и вдруг ты остаёшься совсем одна, и остаётся тебе только одно...
Она выпила ещё бейра и помахала крылом, подзывая стюарда. Дэш спросила:
— Ты уверена, что стоит продолжать? Тебе ещё домой лететь впотьмах.
Гильда пожала плечами, допивая то, что у неё осталось.
— Можно подумать, меня там ждут, — она поставила кружку на стол и опустила голову на передние лапы. Дэш посмотрела на неё какое-то время и потрепала её по затылку.
— Эй. Джи? Ты меня слышишь?
Гильда пробурчала что-то неразборчивое, но Дэш не отставала и продолжала её тормошить.
— Джи? Давай, ну же! Поднимайся, нам пора.
Она облетела стол и встряхнула подругу как следует, но та только отмахнулась и снова попыталась улечься на стол. Дэш вздохнула и, оставив её, слетела к стойке. Дремавший хозяин не обратил на неё внимания, и она негромко постучала копытом по пепельнице, стоявшей перед ним. Грифон немедленно открыл глаза, и она спросила:
— У вас есть нашатырный спирт?
Грифон молча вытащил из-под стойки маленький пузырёк тёмного стекла и протянул его пегаске. Та кивнула в знак благодарности, и, забрав пузырёк, вернулась к столу. Вытащив стеклянную пробочку, она подняла голову подруги одним копытом, а вторым поднесла к её клюву открытый пузырёк. Сделав вдох, Гильда задохнулась, закашлялась и попыталась оттолкнуть копыто Дэш, но та не сдавалась до тех пор, пока Гильда не взглянула на неё вполне осмысленно и не попыталась что-то проговорить. Тогда Дэш убрала пузырёк, закрыв его, и лаконично поинтересовалась:
— Полегчало?
— Да, — Гильда с трудом выдавила это короткое слово и вытерла набежавшие слёзы. Дэш, понимая, что ей будет трудно говорить ещё какое-то время, слетала к стойке, вернула хозяину пузырёк и расплатилась. Когда она прилетела обратно, Гильда уже полностью пришла в себя и на вопросительное: «Идём?» ответила коротким кивком. Они слетели вниз и, попрощавшись с хозяином и компанией грифонов, которые явно намеревались продолжать если не до утра, то уж до четвёртой стражи точно, вышли на улицу.
Было довольно холодно и сыро, и снова начал срываться снег. Надвигавшийся шторм, проведя разведку боем и взяв небольшую паузу, переходил в генеральное наступление. Дэш поёжилась, выдыхая затхлый, пропахший дымом и перегаром воздух кабака, и с удовольствием втягивая леденящий ветер, задувавший вдоль переулка. Гильда постояла, видимо, тоже приходя в себя, и, наконец, сказала:
— Спасибо.
Дэш покачала головой.
— Не стоит. Мы отлично повеселились — почти как в старые времена. Не наша вина, что теперь, напившись, мы жалуемся друг другу вовсе не на личные дела, да и вместо разборок по поводу шуточек над Флаттершай у нас теперь разборки геополитического характера, — она усмехнулась.
Гильда кивнула.
— Да, тогдашние проблемы были как-то... позитивнее. Впрочем, пошло оно всё к раугам! — она хлопнула Дэш по плечу и махнула ей лапой. — Удачи, Призма, и береги себя!
— Спасибо за вечер, ещё увидимся!
Они кивнули друг другу и Гильда, поднявшись в воздух, исчезла из виду за крышами домов; её немного покачивало на лету. Дэш посмотрела ей вслед, глубоко вдохнула, подпрыгнула и, набрав высоту в несколько сильных взмахов, полетела в противоположную сторону.

— Доброй ночи, Куратор. Вы хотели меня видеть?
— Доброй, проходите, Буллинc. Вы читали последний отчёт Цветика?
— Да, конечно.
— Отлично. Я рад, что она успешно восстановила контакты. На её месте я бы испытывал некоторые затруднения... да.
— Думаю, я бы тоже. Всё-таки задача, которую ей предстоит решить, весьма деликатного свойства...
— Буллинс, мы же уже обсуждали это. Постарайтесь не упоминать об этом вообще — даже в моём присутствии. Вы очень, очень верно подметили, что перед ней стоит задача весьма деликатного свойства, и распространяться о ней ни в коем случае нельзя. Если информация о ней станет доступна грифонам... впрочем, я бы предпочёл не говорить о том, что будет, если информация о ней станет доступна грифонам. Думаю, вы понимаете, чем это может закончиться... да.
— Прошу прощения. Итак, мы можем приступать к подготовке?
— Да. Пока нам не хватает точных данных о его образе жизни, привычках, передвижениях и охране, но в течение следующей недели я намерен получить подробный отчёт. За эту же неделю вашему отделу надлежит разработать сценарии — думаю, будет достаточно трёх — и, разумеется, вызвать Примулу в центр подготовки. Ей понадобится какое-то время, чтобы восстановить форму, и я бы не хотел, чтобы ей пришлось делать это ценой крайнего перенапряжения... да.
— Есть. Можно идти?
— Идите... И вот ещё. Через несколько дней Цветику будет отдан приказ об установке нескольких регистраторов за северной границей Грифонленда — это личное распоряжение Ректора. Позаботьтесь, чтобы авиационное командование было готово предоставить ей необходимые ресурсы... да. Приказ пусть проведут по своему ведомству, повод придумают — что-нибудь про глубокий поиск, про подготовку вероятного наступления — в общем, они там сами с носами, должны чуять.
— Сделаю. Что-то ещё?
— Да, и насчёт поисковой экспедиции за северной группой — увы, её не будет. Отказались не только от нашей идеи — запретили вообще всякие попытки переброски по этой методике. Как я понял, в отчёте Института сделаны очень жёсткие выводы относительно самой возможности телепортации на такие расстояния. Поговаривают, что Спаркл заявила на очередной планёрке в дирекции, что без прямого приказа никогда бы не разрешила подобный рискованный эксперимент — но, разумеется, поговаривают только шёпотом. Какие бы там у них ни были разногласия, это уж точно не наше дело. Так или иначе, теперь вся надежда на Криттера. Если он сумеет проделать этот путь, разумеется... да. Можете быть свободны.
— Так точно. Спокойной ночи, Куратор!
— Спокойной ночи, Буллинс. Жду вас с докладом в субботу.