Самое Заветное Желание
Глава 2. Маленький милый монстр
«35 литров воды, 20 килограммов углерода, 4 литра аммиака, 1,5 килограмма негашеной извести, 800 граммов фосфора... и частичку нашей души»
Эдвард Элрик «Стальной алхимик»
Пока я вспоминал своё прошлое, мы добрались до дома Эфенов, представляющего собой просторный, разделённый на две части по три комнаты одноэтажный особняк. Первым делом я попросил Ремиана показать, где здесь находится зеркало. Заглянув в него, я увидел, пожалуй, самое странное существо из всех, когда-либо виденных мной, которое тут же раскрыло свой рот от удивления. Если это существо и можно было чем-то назвать, то только крылатым единорогом, хотя оно и близко не походило ни на лошадь вообще, ни на единорога в частности. Я постарался успокоиться, в конце концов, это было моё новое тело. Первое, на что я обратил внимание, были не крылья или рог, а огромные глаза-плошки с большущим чёрным зрачком и радужкой серо-голубого цвета. Они располагались на самой умилительной мордашке, какую я только видел. Раньше у меня были такого же цвета глаза, которые мои деды считали доказательством моей избранности или чего-то в таком духе, ну разве что более серые. Волосы, точнее, недлинная грива, располагавшаяся между двух аккуратных ушек, тоже сохранила «мой» цвет – тёмно-русый, доставшийся отцу, а затем и мне от его родственников. До меня не сразу дошло, что рыже-коричневый цвет короткой шерсти и перьев соответствует цвету моей рыжей бородки, которую деды считали позором и заставляли сбривать. Всё-таки это действительно был я: если не считать крыльев, я не чувствовал никакой чужеродности этого тела. Одна вещь оставалась для меня загадкой – почему мои копыта были коричневого цвета, а рог – рыже-коричневым. Я нерешительно улыбнулся, отражение в зеркале стало ещё более милым. Маг всё это время стоял в дверях и о чём-то думал.
– Невероятно, – обратился я к нему. – Несмотря ни на что, это действительно моё тело, такой же цвет волос и глаз.
– Угу, – только и ответил он. – Пошли, я тебя покормлю, а то скоро Кейти вернётся из школы, и тебе будет не до этого.
– Кейти это...
– Моя дочь Кейтлин, – сказал он, разворачиваясь. – Ей скоро исполнится одиннадцать, сам понимаешь, как она будет рада тебя видеть.
– Подожди, я пока не могу за тобой угнаться! – воскликнул я, пытаясь сосредоточиться на переставлении ног. – Ты растишь её один?
– Нет, просто моя жена Талисса срочно уехала по делам, – он замедлил шаг. – Она вернётся через шестнадцать дней.
– А у твоего брата, как я понял, нет детей? – я перешел на небыструю иноходь, куда более устойчивую для меня, чем обычный шаг.
– Сын. Но они с отцом рассорились, и маловероятно, что он приедет, – вновь нахмурившись, ответил Ремиан.
На кухне появилось ещё одно неожиданное обстоятельство: я не представлял, как сидеть, мне постоянно мешал хвост. Наконец, я уселся по-кошачьи, свесив его сзади стула. Пока хозяин дома кормил меня с ложки размоченным в молоке хлебом, я попросил его рассказать вкратце о его мире вообще и о магах в частности. Всё же, как говорили друиды, Энерин-Холан был миром магов, а в моём родном мире таковых не было вообще. Эфен хотел было пуститься в философские размышления об одарённых людях, но заметив, что мне это было малоинтересно, объяснил, что существует особый ген, отвечающий за возможность превращать один из видов энергии в его персонализированную версию – ману. Все, кто способен на это, называются классическими магами и могут колдовать – материализовать своё воображение. Он тяжело вздохнул и добавил, что, по-видимому, и я теперь могу то же самое. А затем Ремиан внезапно спросил меня:
– Как ты относишься к природе и защите её от посягательств?
– Ну, мне жалко, когда люди из-за жадности разрушают экосистемы типа лесов или рифов, – я был немного ошарашен вопросом. – А что?
– То есть ты не стал бы защищать природу любой ценой? – проигнорировал он мой встречный вопрос.
– Нет, а почему ты спрашиваешь? – я забеспокоился, предчувствую неприятности.
– Видишь ли, один из ингредиентов для Воплощения – жёлудь дерева Жизни, – нужен не только для создания жизни, он ещё сильно влияет на психику человека, превращая его в друида-фанатика, – Эфен погрыз ноготь и, пока я ошарашено переваривал эту информацию, добавил: – А ты думал, друиды от чистого сердца помогают таким беднягам, как ты?
– Э-э-э... кхм, – мозаика начинала складываться.
Вот почему друиды были со мной так обходительны, вот за что они заплатили чемодан золотых слитков Фьегу Эфену. Это было гарантом того, что я стану одним из них. Или хотя бы того, что не вернусь к тому, чем занималась секта смертепоклонников, чьим штатным некромантом я был последние лет пятнадцать. Но меня пугало кое-что ещё. Похоже, что если бы не удачные обстоятельства, если бы не сделка с Меняющим Форму и кража пера аликорна, если бы не моё превращение именно в это существо, я сам бы затянул петлю на своей шее. Неужели промывка мозгов стала бы расплатой за то, что я не пошёл на поводу у судьбы? Не знаю, какой калейдоскоп эмоций отразился на моём лице, и как их растолковал для себя учёный, но я постарался успокоиться.
– Ну, тогда можно не волноваться. Хорошие люди оказались жуликами, чудес не произошло, и мир в порядке, – попытался пошутить я.
– А я когда-то говорил Фьегу, чтобы он не связывался с друидами, – мой собеседник нахмурился ещё сильнее и почесал покрасневший подбородок.
– Что ж, похоже, у нас обоих есть повод для разговора с ними, – «было бы здорово, если Ремиан будет видеть во мне союзника» думал я. – Значит, на таких существ, каким я стал, жёлудь не оказывает влияния?
– Не могу сказать наверняка, – он погрыз следующий ноготь, размышляя о чём-то, и продолжил: – Я предполагаю, что если энергии жёлудя едва хватило только на то, чтобы создать детское тело, то ни о каком психологическом воздействии и речи быть не может.
Новость о коварстве друидов заставила меня по-новому взглянуть на некоторые события в моей жизни, к которым друиды имели отношение. От моего первого возвращения к жизни до Миры и реинкарнации.
Если после смерти мы расплачиваемся за проступки, совершённые в жизни, то я расплатился за всё, что сделал со своими кошками в детстве. Несмотря на слова отца, Кейти Эфен чуть не затискала и не заобнимала меня до смерти. В принципе, я не был против, если она будет видеть во мне хотя бы равного, но уж никак не домашнее животное. В конце концов, все эти удушающие объятия и действительно приятные почёсывания за ушами были проявлением её доброго и заботливого отношения ко мне, а какое же существо не хочет, чтобы его любили?
Кейтлин, пока не начавшая учиться магии, была самой обычной милой одиннадцатилетней девочкой с короткими косичками и не проколотыми ушами. Она одинаково походила как на своего отца, так и на мать, портрет которой висел в коридоре. Ремиан объяснил ей, что её дядя попал в больницу, теперь папа отправляется узнать у врачей, что с ним, и оставляет ей на попечение меня. Её радости не было предела, пока он не запретил девочке меня тискать и не напомнил о домашнем задании. Я поспрашивал её о школе и магах, но мало что понял из её рассказов. Пока Кейти, настоящая папина дочка, для которой авторитет отца был пока ещё абсолютным, что-то писала в тетрадях, я одолжил у неё учебник по истории и принялся читать его. Переворачивать страницы, не имея больше рук, было крайне неудобно, не будь книга школьным учебником из хорошей плотной бумаги, я бы вообще не смог этого сделать даже своим шершавым копытом. Если уже спустя пару часов я начинал ощущать нехватку пальцев, то страшно было представить, что меня ждёт дальше.
Вечером вернулся её отец. Настроение его немного улучшилось, а часть морщин на лбу разгладилось.
– Врачи говорят, состояние брата стабилизировалось, – в глазах Ремиана появились искорки надежды. – Он уже сам дышит и может прийти в себя спустя некоторое время.
– Рад это слышать, – ответил я, думая про себя, что вся эта афера может внезапно закончиться хорошо.
– Спасибо, может быть, он сможет прояснить ситуацию.
А вот ближе к ночи я на себе ощутил психологическое воздействие нового тела: сначала возник беспричинный страх, ледяной кровью растекающийся по всем жилам, потом появилась тревога, она, как звон на грани слышимого, зудела у меня в сознании. Я почувствовал, что нахожусь в совершенно чуждом мне мире, где я потерян, забыт и одинок. Поэтому когда Кейти спросила, можно ли мне ночевать у неё на кровати вместо кошки по кличке Лио, я опередил Эфена и чуть ли не выкрикнул:
– Конечно, можно! Я совсем не против.
Он глянул на меня, почесал подбородок и ответил дочке:
– Ладно, только сначала выкупаем его, сходи за полотенцами, – когда она убежала, маг уставился на меня каким-то странным взглядом. – Что это на тебя нашло? Или ты теряешь контроль над своим разумом?
– Да, немного, – я испугался, что останусь со своими страхами наедине и рассказал ему всё, что чувствовал. – Страх против моего желания наполняет меня. Я боюсь остаться один, боюсь темноты. Понимаю, что это глупо, но ничего не могу поделать с собой.
– Не повезло тебе, парень, – видимо решил приободрить меня Ремиан.
– Я уже давно не парень, – я зевнул, попытался прикрыть рот и заехал себе копытом по зубам. – Проклятье! Больно как.
Я стоически перенёс купание, хотя вода мне казалась то ледяной, то обжигающе горячей. Зато вымытые детским шампунем, высушенные и расчёсанные грива и хвост стали гладкими и блестящими. Когда Кейти уложила меня рядом с собой, на край кровати запрыгнула Лио и уставилась на незваного гостя возмущённым взглядом.
– Тебе нашли замену, – я шикнул на неё, замахнувшись копытом. – Кыш! Ты уволена!
Кошка, отпрянув, с недовольным видом развернулась и спрыгнула на пол. Я попытался расслабиться и отогнать все мысли, что вихрем кружились у меня в голове, но не смог.
– Индре, ты же весь дрожишь. Давай я тебя укрою.
– Я… осторожней, крылья! – вскрикнул я от неожиданности, когда девочка чуть ли не выдернула из-под меня одеяло.
Похоже, она была права, в её комнате было приоткрыто окно, из которого шёл неприятный холод ночи. Я хотел было сказать Кейти, что скоро согреюсь сам, но она укрыла меня одеялом, обняла одной рукой и прижала к себе.
– Спокойной ночи, – шепнула она мне на ухо.
– И тебе тоже.
Всё это было так необычно и до крайности странно. Я находился так далеко от дома, если этот термин можно было тут употребить, в совершенно другом измерении, в совершенно другом теле, был окружён совершенно чужими мне людьми. И несмотря на это, меня тут любили, любили бескорыстно, просто за то, что я есть. И это было так приятно! Все мои страхи и тревоги исчезли, и я уснул.
Проснулся я от солнечного света, который проникал даже через веки. Солнце всегда поднимало мне настроение по утрам, отгоняло депрессию. Весь этот кошмар наконец-то закончился, я лежал в своей кровати, а проклятые друиды растворились, как плохой сон, которым они и были. Не открывая глаз, я сладко потянулся и попытался размять затёкшие кисти и пальцы. Тук! Я резко открыл глаза и первое, что увидел, – рог, торчащий у меня изо лба. А я так надеялся, что всё вернулось на свои места. Что ж, во всяком случае, весь кошмар со смертями и перерождениями закончился. Хоть что-то хорошее.
От Ремиана Эфена я узнал, что Кейти уже давно ушла в школу, а я даже не проснулся. Теперь мне требовалось больше часов сна, ещё одно малоприятное свойство детского тела, с которым мне придётся на некоторое время смириться. Хозяин дома покормил меня сухим завтраком и сказал, что хочет проверить мои способности как мага и как друида. Я думал, что он принесёт какие-то тесты или приборы, но он просто достал из шкафа подсвечник с небольшим огарком свечи.
– Сосредоточься, сконцентрируйся на фитиле, – лекторским тоном сказал мне Ремиан, я кивнул. – Теперь закрой глаза и представь, что свеча зажглась.
Я представил себе горящую свечу и открыл глаза. Свеча не горела.
– Что-то не так?
– Всё в порядке, – уверенным тоном ответил мне он. – Теперь вновь сосредоточься и представь, как зажигается свеча, только не закрывая глаз.
Я представил, но вновь ничего не произошло.
– Отбрось все остальные мысли, думай только о том, как загорается фитиль, – я попытался изо всех сил. – Сосредоточься! Напрягись! Ещё! Не отвлекайся! – чуть ли не кричал на меня маг. – Сильнее!
Периферическим зрением я увидел, что мой рог охватило слабое зеленоватое сияние. Я сразу же посмотрел на него, забыв о свече, и сияние в тот же миг погасло.
– У меня получается, да? – я уставился на Эфена.
– Пока нет, но я, похоже, знаю почему, – он почесал подбородок. – В древности маги, чтобы было проще колдовать, использовали жезлы для концентрации внимания. Но, похоже, у тебя от рождения уже имеется инструмент.
– Похоже, – я криво улыбнулся.
– Направь рог на свечу и попробуй ещё раз.
На этот раз я решил ни на что не отвлекаться и полностью сосредоточился на фитиле свечи. Мой рог вновь охватило светло-зелёное сияние, и я изо всех сил попытался представить, как появляется огонь. Создавалось впечатление, что я двигал шкаф, сначала было очень тяжело, а потом, когда с рога сорвались несколько искорок, я как будто упёрся в бетонную стену.
– Всё... Не могу больше... – я пытался отдышаться, голова болела, её как будто зажали в тисках.
– Не слишком впечатляюще, даже для начинающего, – Ремиан убрал свечу назад на полку. – Но я думаю, с возрастом умение пользоваться своим даром придёт к тебе, – он на минуту задумался. – Я бы также хотел посмотреть на твои способности как мага Жизни.
– Что, прямо сейчас? – при всём желании в данный момент я не смог бы сосредоточиться из-за головной боли. – Мне нужно отдохнуть.
– Как скажешь. Я пока найду трактат об этой школе магии.
После обеда я попросил у Ремиана Эфена книгу, которую он отыскал в домашней библиотеке, и почитал о магии Жизни. Вкратце: основной идеей этой школы магии было не воплощение своего воображения, а манипуляции так называемой энергией Жизни, находящейся в растениях. Я неплохо умел ей пользоваться применительно к мёртвым, заставляя их мышцы двигаться, но ни разу не пробовал использовать её для чего-либо ещё. Хотя с помощью Энергии Жизни чисто теоретически можно было отращивать отдельные части растений любой формы. Книга также содержала огромное количество абзацев на неизвестном мне языке, точно таком же, как и энциклопедия об оружии в библиотеке друидов. Я сразу спросил у Эфена, что это за письменность.
– Это Истинная Речь, искусственный язык, на котором удобно описывать любую магию. Он появился задолго до возникновения людей и эльфов, – в этот момент он напоминал мне моих университетских преподавателей. – В некоторых мирах с его помощью можно колдовать, заменяя им классическую магию, но сейчас это не важно. У меня отличный газон, так что ты сможешь вдоволь попрактиковаться в применении друидских способностей.
Честно говоря, я не верил, что у меня что-то получится, хотя, по словам друидов, я был способен на подобные вещи. И не верил вплоть до того момента, когда внезапно сам почувствовал энергию Жизни, текшую от Земли к растениям. Стоило мне только захотеть, и направление течения менялось. Я выбрал травинку перед собой и решил попробовать влить в неё жизненную энергию. Мой рог моментально засиял насыщенно-зелёным светом, а травинка сразу же начала расти.
– Весьма неплохо, – заметил учёный.
– Это только первая попытка, – разочарованный неудачей с классической магией, я решил показать ему, а заодно и посмотреть сам, на что же я действительно способен. – Подожди немного.
Я скорее почувствовал, чем увидел маленький росток сливы, проклюнувшийся из косточки только пару месяцев назад, и решил направить в него энергию Жизни со всего газона. Яркое изумрудно-зелёное пламя сразу же охватило рог, слива начала расти сумасшедшими темпами и буквально за пять секунд была примерно метр высотой, от одной моей мысли ветки дерева изгибались, придавая ему причудливые формы.
– Стой-стой-стой! – обеспокоено воскликнул владелец газона. – Ты мне так всю лужайку загубишь! Еще и дерево выкорчёвывать.
Я огляделся вокруг, трава действительно немного повяла.
– Отличная возможность посмотреть, сколько энергии можно вернуть! – я не стал ждать, что он ответит на это, а просто сделал то, что задумал.
Слива высохла так, что её кора лопнула во множестве мест, а трава на лужайке стала лишь чуть более зелёной.
– Довольно существенные потери, – сказал мне Ремиан, выдёргивая засохший ствол дерева. – Похоже, что жёлудь усилил твои способности.
– Значит, ты впечатлён? – самодовольно спросил я, рассчитывая на похвалу.
– На самом деле, ничего особенного. Подобное может сделать любой неэгоистичный человек, обладающий эмпатией, после пары месяцев обучения, – я думал, что он мне просто завидует, но на лице мага читалось безразличие. – Ты и сам уже убедился в том, насколько больше нужно приложить усилий для использования классической магии, и ещё не раз убедишься, насколько более впечатляющие ты получишь результаты, – не дожидаясь моего ответа, он развернулся и зашагал к крыльцу.
– Но… но… – сказал я в спину удаляющемуся метафизику, подавшись вперёд и приподняв переднюю ногу.
Я вздохнул. Лет двадцать назад я бы сильно рассердился, услышав подобное покушение на мою уникальность, но теперь всё изменилось. Теперь мне было достаточно просто посмотреть на себя в зеркало. Впрочем, заглядывать в него я не любил, на поверхность тут же всплывало воспоминание о последних нескольких часах в теле человека.
Я отчётливо помню, что, несмотря на все заверения Верховного друида, мне всё-таки приснился тревожный сон. В нём я прыгнул с парашютом. Я всё падал и падал, а земля была ещё далеко от меня. Я стал беспокоиться, но тут пропищал встроенный в мой шлем альтиметр, и я с облегчением вздохнул – теперь можно было раскрывать парашют. Почти сразу же нашёл кольцо – оно было большим и покрашенным в красный цвет. Взявшись за него, я почувствовал, что кольцо невероятно холодное. Я потянул, парашют выскочил из рюкзака. И тут лямки с силой дёрнули меня назад, они буквально выворачивали плечи.
– Просыпайся уже! – меня кто-то тряс за оба плеча. – Утро давно, самая пора для поздравлений, да.
– Это вы, Кре? – я открыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнечного света, колонной пробивавшегося через окно.
– Верховный друид Кре, – поправил он меня. – И мы завершаем свою миссию в твоём мире, да. Смертепоклонники вернулись в Круг, самое время начинать твой ритуал.
– Это так теперь называется? Меня тоже вернут в Круг? – с утра моё расположение духа было не самым весёлым.
– Только тело, если ты не договорился с Меняющим Форму, дух мы усилим до полтергейста и откроем портал. Реагенты уже собраны, осталась только твоя кровь, да. Поторопись, ритуал скоро начнётся, – верховный друид выглядел сегодня каким-то неестественно жизнерадостным, видимо, убийство сектантов ему испортило настроение, и теперь он прятал хмурое лицо под маской веселого старика.
– Без меня не начнётся, а мне нужно привести себя в порядок и поесть, – я снова повалился на кровать.
– Это можно, но завтракать ты всё равно не будешь, ибо нервничаешь, так что давай, – друид почти вышел из домика. – У тебя полчаса, да.
Через полчаса на поляне, освещённой утренним солнцем, пробивавшимся сквозь листву, возле крайнего домика Кре вручил мне небольшую коробку из шлифованного дерева, покрытого морилкой тёмного цвета.
– Вот тебе твоя шкатулка, в ней переносной рефрижератор с пробиркой из закалённого стекла и жёлудь дерева Жизни, да.
– Угу, слушай, а у тебя есть немного бумаги и что-нибудь пишущее, мне нужно личную записку написать детям, – мой голос ощутимо дрожал.
– А? В библиотеке никого сейчас нет, и там есть чистый пергамент, да. Смотри из книг не вырви, а то были уже случаи.
Я не стал спрашивать о вырванной станице, не хватало ещё вопросов о том, зачем я читал ту книгу. Внутри библиотеки и правда никого не было, я увидел стопку бумаги и графитовый стержень, лежащие на столе рядом с картотекой. Открыв сумку, я достал перо и бережно положил его в шкатулку под покрытую блестящим материалом коробку-рефрижератор. Я взял графитовый стержень, мои пальцы тут же вспотели. Мне пришлось их вытереть, прежде чем я аккуратно написал:
Если я не вернусь, помните, что я вас всё равно люблю. Деньги в банке, завещание у нотариуса. Не забывайте кормить моих кошек.
Индре.
Отломив маленький кусочек грифеля, я положил его в шкатулку, закрыв её, я вышел из библиотеки. Меня встретила целая толпа друидов и огромное мохнатое четырёхглазое существо, похожее на помесь рыси и бурого медведя. Я сразу же понял, что это и есть Меняющий Форму. Он вразвалку подошёл ко мне, потёрся здоровенной башкой о ногу и утробно заурчал. Я отдал Кре записку. Когда он открывал коробку и клал пергамент с договором, мои руки дрожали, а со лба скатывался пот. Хорошо, что друиды думали, что я нервничаю из-за ритуала, а не из-за аферы. Навряд ли я уже вернусь в свой мир. Впрочем, что изменилось бы от этого? Я не был сильно привязан к друзьям и родственникам, а разделить имущество они смогут и без меня. Даже кошек кормить было кому.
– Ну, вот и всё, я готов, наверное...
– Это хорошо, к подобному редко когда кто готов, да, – Кре, похоже, и сам волновался.
Он ткнул посохом в дерево передо мной, потом в соседнее. Между деревьями взвился зеленоватый туман. Когда он частично рассеялся, стало видно хорошо освещённый коридор, больше похожий на больничный. Коридор был выкрашен в нейтральный бежевый цвет и застелен коричневым линолеумом. «Ну, если обманут, я всегда могу остаться в форме духа и показать им, где раки зимуют», – подумал я.
– А это не сильно больно?
– Недолго уж точно.
– Эх-х-х... – я сжал кулаки, готовясь.
Это было сильно больно. Дикая пронизывающая боль в спине, сердце и груди. Она отдавалась почти во всём теле – от правого колена до шеи. Я глянул вниз и увидел сантиметров десять светло-серого металла, измазанного моей кровью. Моя чёрная рубашка стремительно становилась еще более чёрной и липла к телу. Потом кто-то упёрся рукой мне в спину и резко вытащил меч. Боль стала почти невыносимой, она пронзила меня, сейчас я бы отдал всё, чтобы прекратить её чувствовать. Я хотел закричать, но смог выдавить только слабый кашель. Мои лёгкие были полны крови из сердца. Ноги сильно задрожали и подкосились, я грохнулся на колени и начал заваливаться вперёд.
– Посохи наизготовку! Быстро! – скорее прокричал, чем приказал Кре, – Выньте дух и удерживайте его, я сам передам энергию.
Я был уверен, что потерял сознание на секунду. Похоже, именно столько и прошло. Вновь это ощущение, когда не можешь двигать ни одной частью тела, но можешь перемещаться сам.
– Ха! Ха-ха! Однако, – я оглядел поляну с друидами, увидев в каждом из них небольшой огонёк души. Меняющий форму уже ухватил моё тело за плечо и теперь оттаскивал его куда-то за деревья. Я вздохнул бы с грустью, если бы мог.
– Да уж, а ты боялся, – ухмылялся Кре. – Подхватывай шкатулку с чемоданом и вперёд.
– Эм-м-м... а как? – я облетел вокруг коробки, лежавшей на небольшом чемодане. – Я раньше не мог ничего двигать.
– Просто представь, что они взлетают и плывут по воздуху перед тобой, да.
Я попытался поднять чемодан, но это оказалось довольно тяжело. Не физически, а скорее умственно. Приходилось быть постоянно сконцентрированным на удержании предметов в воздухе.
– Да что же там такое?! – мой голос был низким и гулким, больше напоминающим эхо.
– Золото. А ты думал, что маги работают за «спасибо», да? – Кре рассмеялся. – Не волнуйся, любая жизнь дороже золота. Удачи тебе!
– И вам тоже, может, увидимся ещё когда!
– Всенепременно! – сказал он и широко улыбнулся.
Друиды замахали мне руками, а я, толкая перед собой чемодан с коробкой, полетел прямиком в портал, который закрылся, стоило мне пройти сквозь него.
ЗВЯК! Чемодан издал громкий стук, когда я попытался поставить его на пол коридора.
– Вот дерьмо! Не разбить бы пробирку, – пробормотал я, доставая из шкатулки договор и кусочек графита.
В договоре говорилось, что, по условиям соглашения, владельцу сего документа необходимо предоставить новое тело. Жёлудь и кровь прилагаются. А в графе «генетическая основа» стоял прочерк, моё сердце сейчас, наверное, бешено бы застучало. Хорошо, что этот прочерк был не длинный. Я аккуратно вписал в него «перо прилагается», кинул кусочек грифеля в конец коридора, закрыл шкатулку, поднял чемодан с ней и полетел дальше. За поворотом у железной двери стоял обычный канцелярский стол пожилой располневшей служащей, с папками и стаканом, полным карандашей. Я аккуратно опустил мою ношу на край стола.
– Ага, очередной, – она поправила очки в роговой оправе и почесала напудренную щёку. – Посмотрим.
Женщина открыла шкатулку, прочитала пергамент, что-то написала на нём карандашом и положила назад. Потом, поднатужившись, поставила чемодан под стол.
– Бери коробку и следуй за мной, – она встала из-за стола, открыла дверь и, стуча низкими каблуками, направилась вглубь здания.
– Извините, а что это за место? – не выдержал я.
– Это склад, дорогуша, – ответила она, доставая ключи. – Все вещи, ожидающие обработки, хранятся здесь. У тебя стоит статус «сверхсрочно», а значит, ты у нас пробудешь пару дней.
«Вот так, теперь я тоже вещь. Но, с другой стороны, во мне не осталось ничего живого, и в какой-то степени она права» думал я. Тем временем кладовщица подошла к двери с надписью «JE-762».
– Ну вот мы и пришли.
Внутри находились ряды ячеек, похожих на шкафчики в раздевалке, над которыми стояли цилиндрические стеклянные банки. Женщина взяла у меня коробку, положила в крайнюю ячейку, вынула из кармана карандаш и блок самоклеющейся бумаги, что-то накарябала на верхней бумажке и прилепила её на дверцу. Затем она открутила крышку у банки.
– Залетай внутрь.
– Что? Я вам не музейный экспонат!
– Это стазис-ячейка, или хочешь угаснуть без подпитки энергией за эти два дня? Друидов тут нет, а растворившиеся в воздухе умники были, – она строго уставилась на меня.
– Ну ладно, ладно.
Хоть мне это и не нравилось, но предложенная альтернатива устраивала меня ещё меньше. Я залетел в банку и почувствовал себя мухой. Служащая закрыла и завинтила крышку.
– Приятных снов, – раздался её приглушенный стеклом голос, и всё вокруг на секунду стало чёрным.
Стоило только тьме рассеется, как меня потащило куда-то по стеклянной трубе, оплетённой проводами. Труба сделала U-образный изгиб и выплюнула меня сверху в какую-то комнату, на полу которой был нарисован семиугольник со множеством закорючек в углах и внутри него. А в самом центре лежали перо и жёлудь, политые кровью. Не успел я осознать, что это и есть тот самый ритуал, как комната наполнилась огромным количеством сиреневых искр. Тут жёлудь лопнул, и весь мир залил ослепительно яркий изумрудный свет. Казалось, он насквозь пронзил меня, проник в каждую частичку, и тут же почти весь угас, оставив только одну небольшую искорку. Я открыл глаза и понял, что с миром не всё в порядке.
Следующий день был выходным, и Эфен сказал, что он с дочкой идёт навестить брата в больницу и берёт меня с собой. Я был не против, мне хотелось взглянуть на человека, создавшего мне новое тело. В тот день стояла дождливая погода, и Ремиан, достав из кладовки моток ткани, с помощью магии превратил его в эдакий плащ-накидку для меня. А Кейти отдала свою старую кепку, в которой пришлось проделать дырку для рога.
Фьег Эфен, лежащий на койке в такой же одиночной палате, в какой очнулся я, выглядел вполне здоровым. Он размеренно дышал, и если бы не бледность, синяки под глазами и капельница, то можно было бы сказать, что он просто спит. Пока Ремиан обсуждал что-то с врачом в коридоре, а Кейти подошла к окну, я решил воспользоваться предоставленной мне возможностью. Отрицательный результат не сказал бы ни о чём, но вот положительный – это другое дело. Мой рог озарило изумрудное сияние, я сосредоточился, и пальцы Фьега зашевелились.
«О, нет-нет-нет! Поклятье! – мысли стремглав проносились в моей голове. – Я убил его, убил, в этом теле нет души! Проклятье!». Я едва сдержал внутри себя стон, поднимавшийся наружу. Мне стало не по себе: голова закружилась, меня начало подташнивать, мой разум стал подобен колоколу, в котором летала одна только мысль и стучала в стенки: «Я убил его! Я убил его!». Настроение не поднял даже тот факт, что я по-прежнему мог управлять мертвыми. Конечно, я убеждал себя, что это – убийство по неосторожности, что все будут считать его живым, но это не отменяло того факта, что души у Фьега больше нет. Неизвестно, когда это станет известно его брату и смогут ли друиды определить наличие души, но вот назвать виновного они смогут с лёгкостью. И когда Ремиан узнает, что его брат фактически умер, а виноват в этом я, он просто свернёт мне шею, и всё. Да, он не убьёт меня на глазах дочери, и мне стоит держаться к ней поближе, благо, что она души во мне не чает, но в то же время жизненно необходимо подготовиться к бегству из этого мира: разработать план, собрать вещи, подготовить тело, чтобы оно не подвело меня. В идеале научиться летать, но я даже крылья до конца расправить не мог, хотя уже научился прядать ушами и управлять хвостом.
Наверное, я переволновался в тот день, потому что мне приснился кошмар. Я сидел в какой-то кофейне один за столиком для четверых, когда почувствовал, что кто-то подошел ко мне и встал за спиной. Я поднялся и так, чтобы незнакомец не видел, достал из кармана семидюймовый складной охотничий нож и раскрыл его. Когда стоявший позади положил свою руку мне на плечо, я развернулся и увидел, что это был Фьег Эфен, одетый в расстёгнутую кожаную куртку. Тем не менее, я вонзил нож ему под рёбра и ощутил, как кончик лезвия упёрся в кость, во сне я был уверен, что это именно позвонок. Я немного потянул нож на себя, наклонил рукоять вниз и изо всех сил надавил на неё. Оружие упёрлось, а Фьег захрипел и осел на пол. Тогда меня объял дикий, всепоглощающий страх, но не от того, что я только что убил человека, а от того, что общество будет считать меня убийцей, отторгнет меня, люди будут избегать общения со мной, презирать, отворачиваться, проходя мимо. Меня начала охватывать паника, и я проснулся. Как же было приятно лежать под мягким одеялом, слышать своё успокаивающееся сердцебиение и осознавать, что это всего лишь сон! Стояла глубокая ночь, поэтому я повернулся на другой бок, прижался к Кейти и вновь уснул.
Вечером последнего выходного дня я играл с Кейтлин в мячик на газоне. Для неё это была забава, а для меня – отличная возможность потренироваться в управлении своим новым телом. Как только мячик летел в мою сторону, я расправлял крылья, балансируя ими, вставал на дыбы и отбивал его передней ногой в руки смеющийся дочки Эфена. Я уже неплохо ходил и отлично бегал, расправлял крылья, но все мои попытки подняться в воздух оканчивались неудачей, мне казалось, что с тем же успехом я мог пытаться взлететь, махая руками, каких-то десять дней назад. Наконец Ремиан позвал нас на ужин, за которым Кейти грустно спросила его:
– А Индре же не может стать моим фамильяром?
– Конечно же, нет. Он – полностью разумное существо, – ответил тот, неловко улыбнувшись мне.
– Фамильяр? Что-то знакомое, – я нахмурил лоб вспоминая. – Это, случаем, не чёрный кот, живущий у ведьмы?
– Не совсем, – ответил мне учёный. – Это питомец мага, связанный с его душой, но по легендам единороги ещё более независимы, чем люди, и не могут стать ничьими фамильярами.
– Можно мне хотя бы его взять в школу, показать подружкам? – как я не старался, Кейти видела во мне говорящую волшебную зверушку, но никак не личность. Впрочем, возможно, это и к лучшему, она даже не подумает, что я монстр и могу её обмануть, и поможет мне в случае необходимости.
– Кейти...
– А я бы посмотрел на школу! – сказал я и, опустив уши, виновато посмотрел на Ремиана, давая понять, что это желание возникло помимо моей воли.
– Ну хорошо, – согласился он. – Вы можете пойти, только ведите себя прилично.
– Да! – она вскинула руки в победном жесте.
– Кейти, не задирай нос, хорошо?
– Ладно, папочка! – она обняла его. – Спасибо.
Я уже примерно знал, на каком уровне технического развития находился Энерин-Холан, «Поток маны», как называли этот мир его жители. Здесь магия была неотъемлемой частью жизни и являлась одним из столпов науки. Технический прогресс же во многих областях отставал от магического, например, радио считалось чуть ли не вершиной научной мысли. А вот нравы, моральные ценности и взаимоотношения местных жителей я представлял себе слабо. Именно поэтому я действительно хотел посмотреть на школу изнутри, ведь что, как не школа, где учат подрастающее поколение, является олицетворением общества? И мне, конечно же, хотелось сравнить положение одарённых волшебными способностями людей здесь с моим родным миром.
Забавная ситуация, но за эти несколько дней я совершенно не задумывался об одежде. И только когда мы почти подошли к зданию, до меня дошло, что я совершенно голый, не знаю, почему я не стеснялся раньше, возможно потому, что я не был на публике. Мне пришлось пересилить себя и ходить с совершенно ничего не выражающей мордашкой. Кейтлин пока ещё училась в общей школе, для всех, и лишь через год должна была перевестись в учебное заведение для юных магов. Но даже тут её поведение было необычным, она стала вести себя старше или даже скорее взрослее, держалась подчеркнуто высокомерно, впрочем, уступая другим юным волшебникам, которых, включая дочку Ремиана, было трое. У неё были две подружки, которыми она верховодила, у другой юной колдуньи было около шести подпевал. В мужской же части класса, которой было почти в два раза больше, всё обстояло наоборот. В единственном маге, пареньке среднего роста, стриженом под горшок блондином с нелепыми квадратными очками, я с удивлением узнал себя. Подобно ему, я в его годы выглядел белой вороной: слишком чужой, слишком непохожий и в то же время вызывающий желание не связываться с таким вообще. Одинокий и гордый, в качестве защитной реакции смотревший на всех презрительным взглядом, юный маг выпадал из устоявшийся в классе иерархии с чётко выраженным лидером, его командой и козлом отпущения. В отличие от девчонок, которые чуть не затискали меня до смерти, и ребят, не обративших на меня особого внимания, он лишь мерзко ухмыльнулся, явно зная о том, что я не могу стать фамильяром Кейти.
Но вот на второй день произошло то, к чему я совсем не был готов. Когда мы возвращались после уроков домой через переулок позади школы, я увидел, как трое ребят из класса Кейтлин избивают четвёртого рядом с помойными контейнерами. Подобное возникает в любом более-менее замкнутом коллективе, ещё в своём мире я наблюдал, как разбивают губы и ломают носы, чтобы поднять себе авторитет, но такую жестокость видел впервые. Беднягу с силой ударили под дых, и он согнулся в тщетной попытке безболезненно вдохнуть. Стоило ему только разогнуться, как ему заехали сзади по почке, вызвав у избиваемого сдавленный крик. Кейти положила свою руку мне на плечо, я от неожиданности вздрогнул и только сейчас понял, что последние десять секунд стоял, напрягшись, готовый в любой момент броситься или на хулиганов, или от них.
– Пошли. Папа говорит, что мне нужно не обращать внимания на драки и сборища.
Я удивлённо уставился на неё и вновь вспомнил себя в детстве, когда вот так же проходил мимо, стараясь не обращать внимания на потасовки. Каждый раз мне хотелось вмешаться, и каждый раз я себя останавливал. Потому что не мог ничего изменить, потому что моя роль в обществе была такова, потому что я оказался бы на месте избиваемого, потому что я был слабоволен и боялся, что меня сломают, потому что я не хотел постоянно трястись от страха пред другими.
– Он говорит, что обычные люди глупые, и поэтому хулиганят и дерутся, а магам не к лицу вмешиваться, – прервала мои размышления девочка.
Говорят, что устами младенца глаголет истинна, просто её нужно правильно растолковать. Кто бы ни придумал эту поговорку, он был тысячу раз прав: в одной фразе Кейтлин сразу же было видно расслоение общества на магов, являющихся элитой, и всех остальных. Ремиан учил свою дочку презирать, ставить себя выше других, вместо того, чтобы хоть немного изменить к лучшему окружающих. Самое грустное было то, что я был отчасти согласен с ним, ведь в теории эта идея выглядела здравомыслящей, но вот на практике от её воплощения на душе оставался пренеприятный горький осадок. Но что я мог сейчас сделать, да ещё и в этом теле? Да даже будь я на месте Эфена, я бы сам так воспитывал Кейти, вот только научил бы её защитным чарам, чтобы репутация не расходилась с действительностью.
– Да, твой папа прав, – я моргнул, глаза опять стали пересыхать. – Пошли скорее отсюда.
Кейтлин пыталась несколько раз оглянуться, но мне совершенно не хотелось, чтобы она видела кровь, поэтому я ухватил её зубами за край юбки и потащил за собой. Девочка больше не оборачивалась, и мне самому пришлось смотреть, как самый здоровый из хулиганов приподнял свою ногу и, ухватив жертву за волосы на затылке, с силой опустил его голову носом на своё колено.
После этого я решил не ходить с Кейти в школу каждый день, и, конечно же, не мог не сказать о случившемся Ремиану. Он задумчиво почесал подбородок и ответил, что, раз саму Кейти никто не обижает, то один год она переживёт, а там её ждут вменяемые сверстники. Я не стал ему ничего говорить насчёт этого, но посоветовал хотя бы научить дочку паре безвредных заклинаний.
Хотя, по-хорошему, не стоило даже упоминать этот случай. Последние несколько дней Эфен стал крайне подозрительным, он иногда внезапно задавал мне вопросы, которые могли бы разоблачить меня, разыскивал всю доступную информацию о друидах, и, наконец, детально изучил договор. Естественно, он сразу же заметил, что фраза «перо прилагается» написана другим почерком, я пожал плечами и заявил, что мне договор вообще не показывали. Впервые я обрадовался, что у меня нет больше пальцев, иначе маг вывел бы меня на чистую воду. А ведь мне их так не хватало! И даже не столько самих пальцев, сколько тактильных ощущений. Мне постоянно хотелось подержать в руках ложку, провести ладонью по столу, взять щепотку сахара. Это как желание почесать укус комара, разщелкнуть ещё одну семечку, ощупать языком дырку в зубе, навязчивая идея, занозой засевшая в твоём мозгу, ты всеми силами пытаешься отогнать эту мысль, но не можешь. Даже растения, принимающие форму ладони, всего лишь могли держать вещь, но не были способны на передачу информации. Да, конечно же, я всё еще мог ощутить текстуру моей еды языком, но облизывать все предметы подряд, практически не имея иммунитета к местным болезням, было бы верхом глупости.
Я начал готовиться к побегу: нашёл в кладовке старый матерчатый рюкзак, который можно было использовать как походную сумку. Его, а также накидку, кепку и несколько леденцов, спрятал в комнатах Фьега, дверь в которые была теперь открыта, и начал разрабатывать план. Я уже знал, где расположены два старых тополя, между которыми появлялся портал друидов, и заранее вырастил рядом с одним из них куст, в котором мог прятаться. Ремиан же готовился принять друидов не рядом с порталом, куда они могли сбежать, а в офисе брата, именно поэтому я хотел перехватить их раньше учёного, прикинуться фанатически преданным, объяснить свою версию произошедшего и сбежать отсюда, пока не случилось худшего. Правда, пришлось бы рассказать друидам, что я украл у них перо аликорна, и неизвестно, как и когда я смог бы попасть в Эквестрию, но это хотя бы спасло бы меня от ярости Эфена.
По правде говоря, я не добился бы даже этого, если бы Ремиан не видел во мне жертву злого умысла друидов, сдавшегося своему телу и большую часть времени являвшегося безобидным ребёнком. Кейти же считала меня своим лучшим другом и самым любимым домашним животным, мне не составило труда добиться её расположения. Даже с Лио я нашёл общий язык, хотя это не было легко. До кошки не сразу дошло, что мои копыта служат мне отличной защитой, но потом её когти, впивавшиеся в меня, причиняли такую боль, что я не мог удержаться от крика. Похоже, что Лио по-настоящему ревновала и хотела меня прогнать, и когда однажды она не на шутку рассердилась и набросилась на меня, моё терпение лопнуло, и я близко познакомил её со своими задними ногами. Кошке почти удалось увернуться, во всяком случае, самомнение пострадало куда сильнее её самой, поскольку она отказалась от своих претензий, хотя большой любви ко мне явно не испытывала.
Самым важным в тот момент для себя я считал научиться за минимальное количество времени взять свои вещи из части дома, принадлежавшей Фьегу, и сбежать, открыв окно в сад. Я тренировался по нескольку раз в день и мне, наконец, удалось проделать все шаги довольно быстро. Удовлетворившись результатом, я сидел перед большим зеркалом и размышлял о том, насколько же хорошей маской служило мне моё новое тело, насколько просто за ним было скрываться авантюристу вроде меня. Под шкурой милого существа прятался монстр, под личиной ребёнка скрывался расчётливый и везучий искатель приключений. Я сразу же вспомнил своё путешествие на восток к океану и одну запомнившуюся мне там песню, припев которой в точности описывающий моё положение:
Ah, nante kawaii baby
aishitaku naru wa!
OMOU TSUBO DAZE!
UMAKU ITTAZE!
Я истерически захохотал и смеялся так долго, что ещё нескоро смог отдышаться. Не помню уже, когда мне было так весело последний раз. Нервное напряжение немного спало. Теперь я был готов встретить последние трудности на моём пути к цели и реализовать предпоследний пункт моего плана. Я направляюсь в Эквестрию!
В один из вечеров Ремиан, после того, как навестил своего брата в больнице, внезапно для меня заявил: «Деревья в парке светятся – это знак нам о том, что друиды скоро откроют портал, так что завтра мы должны быть готовы к их встрече». Я кивнул ему в ответ, понимая, что это мой последний вечер в этом мире – завтра или никогда! Спал я в ту ночь плохо, сначала не мог заснуть, а потом мне приснился очередной кошмар. В нём я, человек, убегал от Эфена, а тот был в ярости и грозился меня убить, его глаза полыхали колдовским огнём. Я прибежал в свою квартиру, а он буквально наступал мне на пятки, я почти вбежал в свою комнату, где у меня в столе лежал заряженный револьвер, но споткнулся и растянулся по полу. Ремиан наступил мне на крестец, а я тщетно пытался дотянуться до шкафчика в столе, у него в руках был друидский мифриловый меч, я пытался развернуться, но маг всадил мне меч в спину. Точно так же, как сделали друиды в своё время. Сон почти не принёс мне отдыха, а мне нужно было быть предельно внимательным и бодрым.
День на удивление уже с утра обещал быть жарким и солнечным, Эфен суетился, собирал своих коллег и знакомых, готовился встретить друидов во всеоружии. В этой неразберихе мне удалось скрыться с его глаз, вернуться к нему домой и забрать сумку с вещами, предварительно нацепив на себя кепку, чтобы солнце не слепило и без того слезящиеся глаза. На выходе из дома меня окликнул сосед, который, как и большинство жителей городка, был осведомлён о том, что Ремиан где-то раздобыл себе крылатого единорога.
– Привет! Как там мистер Эфен? – окликнул он меня своим прокуренным голосом, от волнения я моментально вспотел.
– Нормально, попросил меня забрать кое-какие вещи, – я постарался, чтобы мой уверенный голос не выдал меня.
– Понятно.
Я обрадовался, что больше вопросов не возникло, и, чтобы не устать, неспешным размеренным бегом отправился в парк. Уже подходя к деревьям-порталу, я почувствовал завихрения в потоке энергии Жизни вокруг них и увидел слабое свечение коры и листьев. Юркнув в куст, я принялся ждать. Не прошло и часа, как воздух между деревьями заклубился, приобрел сине-зелёный цвет и, наконец, вновь стал прозрачным – портал открылся. Оттуда один за другим вышли шестеро друидов, я уже был готов выйти из куста и окликнуть их, как внезапно в парке раздался чей-то крик. Друиды, все, как один, повернулись в его сторону, а у меня моментально возник план действий. Конечно, я сильно рисковал, но с другой стороны, если обстоятельства вновь будут ко мне благосклонны, я мог вообще не отвечать за кражу пера. Аккуратно ступая, я как можно тише вышел из куста и шагнул в проход между мирами. В это же самое время друид из лагеря выглянул из портала, но он смотрел не на меня, а на делегацию, обозревающую парк в поиске источника крика. Я, стараясь не шуметь, стразу же зашел за дерево-портал в лагере друидов, а оттуда перебрался за толстый ствол дуба, стоящего невдалеке. Уже второй раз я оказался в подобном месте. Из своего нового укрытия я увидел, как друиды закрыли портал за собой, а значит, я мог начать действовать.
Но то место, где сейчас находился я, представляло собой совершенно другой, закрытый тенью огромных деревьев лагерь друидов, нежели первый посещённый мной, и это отчасти было даже хорошо. Однако этот лагерь был построен, или скорее выращен, по тем же самым правилам, что и знакомый мне: я распознал как дерево в центре, так и небольшой реликварий с охранниками по обе стороны входа. Настало время использовать свой план, пускай он был прост и рискован. Не спеша, уверенным шагом я вышел из-за своего укрытия и, как ни в чём не бывало, пошел прямиком к центру поселения. Конечно же, я ждал, что меня окликнут, и, когда кто-то это сделал, я, изобразив крайнюю степень удивления, уставился на него.
– Ой! – я попытался использовать классическую магию, мой рог слабо засветился, через пару секунд я прекратил. – Не выходит! Не могу стать невидимым, пока на меня смотрят.
– Ты кто такой? – ко мне быстрым шагом направился молодой друид, одетый в зелёный балахон. – Кто тебя сюда пустил?
– Я – Джейк, – на ходу соврал я. – Я тут уже давно, хожу между лагерями, у вас тут здорово!
– Да он маг! – почти крича, воскликнул подбежавший второй друид, он был одет в такой же зелёный балахон, как и первый, но носил козлиную бородку, что в сочетании с его светлыми волосами выглядело забавно. – Вик, ты же знаешь, что магам категорически нельзя тут находиться! А он же самый настоящий маг!
– Конечно, но вы тоже как-то хитро колдуете! – я изо всех сил старался сохранять самообладание.
– О, Круг! Меньше всего нам сейчас нужен ребёнок-маг, не знающий, из какого он сам мира, – сказал Вик и положил руку на лоб, как будто бы у него внезапно разболелась голова.
– Почему не знаю? – моё сердце забилось чаще, ведь сейчас я должен был сказать то, что решит мою судьбу. – Я слышал, как вы называли мой мир «заповедником Эквестрия», я, правда, не знаю, что такое заповедник.
– Только этого нам не хватало! – теперь застонал второй друид, он был на гране истерики. – Мы влипли в неприятности! Влипли! Ему же нельзя нигде, кроме как в своём мире находиться!
– Почему это? – возмущённо спросил я, но в душе уже расплылся в довольной усмешке. – Впрочем, я уже начал скучать, – я понуро опустил голову и уши, и друиды купились на моё представление.
Вик тут же присел напротив меня, погладил по голове и произнёс:
– Эй, не переживай так сильно, мы сейчас что-нибудь придумаем, – он ободряюще похлопал меня по плечу и повернулся к напарнику. – Успокойся, Бородатый, он магическое существо, а не маг, к тому же ребёнок, сейчас быстро всё уладим, нас ещё похвалят за самостоятельность, – похоже у Вика появилась идея. – Кто-нибудь знает, где эта Эквестрия? – громко окликнул он жителей поселения.
– Тебе лучше в Великий Лес отправиться, к своему «наставнику», – ответила ему пожилая друидка, презрительно выговорив последнее слово.
– Пошли! – поднимаясь на ноги, сказал мне он и обратился к Бородатому, хлопнув и его по плечу. – Прикрой моё отсутствие, хорошо? – тот кивнул, и Вик направился к порталу.
– Слышал я ваш разговор, – сказал нам друид-привратник, когда мы подошли к закрытому порталу. – Открою, но ты у меня в долгу, Вик.
– Так уж и быть, поделюсь с тобой кусочком славы, – самоуверенность молодого друида не знала границ.
Привратник неодобрительно покачал головой, но всё-таки постучал посохом по одному дереву, потом по второму, открывая портал.
– Поспеши, мне кажется, что наши пытаются вернуться назад, не стоит их задерживать, – при этих его словах моё сердце застучало особенно сильно, похоже, Ремиан устроил друидам обещанный «тёплый приём».
– Ладно-ладно, спасибо ещё раз, за мной не заржавеет, – с довольной улыбкой Вик повернулся ко мне. – Пошли, быстрее закончим – быстрее попадёшь домой.
Я кивнул и последовал за ним в портал. Великий Лес оказался поистине удивительным местом, я бы сказал, что это был город друидов. Величественные деревья с длинными голыми стволами и широкими кронами из большущих багрово-желтых просвечивающих листьев создавали непередаваемую атмосферу. Вик сразу же повёл меня к домику рядом с порталом. В нём нас встретил престарелый друид.
– Приветствую тебя, старейшина Угхен, – они обменялись поклонами.
– Взаимно, юноша. Что привело тебя ко мне? – под косматой бородой Угхена сложно было различить, улыбается он или кривит рот. – Пришёл почитать апокрифы?
– Не сегодня, старейшина. Мы тут обнаружили такое вот забавное существо. Уверяет нас, что его зовут Джейк, и что он из мира-заповедника Эквестрия.
Я посмотрел на пожилого друида самым жалобным взглядом, каким только мог. Выражения лица Угхена я не видел, но мне показалось, что я перегнул палку.
– Он не обманывает тебя, я очень давно не был в том мире, но он, вне всякого сомнения, один из большеглазых аборигенов Эквестрии, – Угхен наклонился и почесал меня за ухом, заставив меня прищуриться от удовольствия.
Я знал, что фатум никогда меня не подведёт, обстоятельства всегда сложатся благоприятным образом, правда, я никогда раньше не полагался только на них, всегда имея запасной план действий. Но в этот раз, выскочив из куста прямиком в портал, я первый раз полностью отдал себя в руки судьбы, доверил ей всё, что имел, и она не подвела меня: такой человек, как Вик, был настоящей удачей. Госпожа Фортуна приготовила и прожевала сладости, мне осталось только проглотить их.
– Вы же вернёте меня? – я с надеждой посмотрел на друидов и пару раз моргнул.
Угхен пожевал бороду, взглянул на меня ещё раз, потом на молодого друида, молча подумал и, наконец, проворчал:
– Только потому, Вик, что ты разделяешь некоторые мои убеждения.
Стоило только порталу за моим крупом захлопнуться, как я захохотал, запрыгал и закричал: «ДА-А-А! ЙЮ-У-ХУ-У-У!» Это была победа, успех, почти триумф! Однако мне стоило как можно скорее убираться от портала подальше, вглубь мира, друиды вполне могли сменить милость на гнев и попытаться вернуть вора и обманщика.