Grin
Глава 2
Имя, первая ночь матери-одиночки, первый праздник Дня Рождения, два бирюзовых браслета и дес, дес
-Ма-ма! Скажи ма-ма – мягко, но настойчиво проговорила я. Я наклонилась над её личиком и требовательно смотрела в её глазки. Моя дочь только вопросительно смотрела на меня и ничегошеньки не понимала из сказанного мною. Её глаза.
В первую ночь, после её рождения меня посетил кошмар. Ночь была светлая, много звезд и не одной тучки, помню как сейчас. Но луна не защитила меня своим сиянием от этого кошмара.
Эти красные глаза и острый оскал её зубов. Я бежала во тьме, а они преследовали меня. Гнали все дальше и дальше во тьму. В черный. Казалось, это будет продолжаться вечность. Внезапно под моими копытами тьму прорезала трещина. Трещина, как будто земля засохла и давно не пила дождевой воды. Трещина стала немного шире, от неё пошли немного меньшие трещинки. Как будто маленькое растение пробивалось через них, трещины покрылись красным цветом. И оттуда вместо красивого цветка или чего-то ещё, пробились язычки красного пламени. Не тот дружелюбный, мягкий и теплый огонь, что мы приручили, что помогал нам. А красное яростное пламя не сущее только разрушение и зло. Оно начало лизать мои копыта и подпаливать шерстку. Я пыталась затоптать его копытами, но оно стало только ещё злее. Её глаза упивались моей беспомощностью, а оскал стал шире и острее. Я издала крик полный боли, отчаянья и немощи. Он прорезал тишину тьмы и нарушил её.
Тогда я проснулась в холодном поту. Глубоко дыша, я села у края кровати и пыталась успокоиться. Тогда он утешил меня, и дышать стало легче. Он был со мной. Он любил меня. Я любила его. Но его больше нет в моей жизни, а меня в его.
Ей уже третий месяц. А я никак не могу подобрать имя. Как только я придумываю, что-то подходящие или звучное, оно, словно камень в воде, растворяется в моей голове. Сейчас я опять думаю над именем. Может Мелинда? Или что-то интересное… Амброзия?
-Оскал!- тихий похожий на писк звук, почти нельзя различить слово.
«Что? Это она только что сказала?»
Единорожка посмотрела на маленькую пегасочку. Она встряхнула крылышками и сложила их за спиной, положив свое копытце в рот и начала тихонько грызть его.
«Нет. Не может быть такого! Мне показалось. Это ветер завывает за окном.»
«Хотя «оскал»? Оскал… Грин? Грин! Вот оно! Её имя, имя для моей дочки! Да, она необычная и немного странная, но ведь в лучшею сторону! Она все ровно моя дочь! И я никогда не брошу её. Так, как бросил он…»
-С Днем Рождения, солнышко!
«Это был её первый год жизни. Сегодня начнется второй. Второй год… Она так быстро растет! Все дети так растут или это я не заметила, как прошел целый год?»
-Ура! Спасибо, Лилинет!- маленькая пегасочка взлетела почти к потолку и теперь весело крутилась под ней.
-Я же говорила, называй меня мамой, пожалуйста.
«Ей лишь год. Она прекрасно летает и говорит не хуже меня… Мне одной до сих пор не ясно, откуда такой обширный словарный запас? Или она так хорошо обучается?»
Единорожка внесла в гостиную большой торт с массой крема и свечкой посредине. «Дети ведь любят сладкое?»
Грин визжала от восторга! Этот большой торт и весь для неё. В её день! О чем ещё можно мечтать?
Как только мать поставила торт на стол, пегасочка сманеврировала прямо в него, зарывшись, что даже маленький хвостик не видно. Она высунула головку прямо посредине торта. Вся перемазалась кремом, и теперь он капал с её мягкой гривы. Она облизнулась и начала грызть его вокруг себя. Свечка погасла и теперь красовалась посредине её лба, похожая на рог, но ей было не до него. Белая единорожка не удержалась и, прикрыв рот копытцем, тихонько хихикнула. Грин, оторвавшись от поедания прекрасного, сладкого и неописуемо-вкусного торта, подняла глаза на лоб. Она покрылась румянцем и тут же легким взмахом копыта избавилась от «рога».
Мать решила, что не стоит смущать дочь и быстро перешла к самому главному.
-У меня для тебя подарок!- её рог покрылся розовым сиянием и леветировал к дочери ярко-розовую коробочку с черной ленточкой наверху. Пегасочка вылезла из торта отряхнулась. Только тогда, единорожка опустила коробочку ей в копытца.
Она с нетерпением дернула за край черной ленты и открыла её. Внутри коробочка была устелена белым бархатистым материалом, а на нем лежало два больших круга, похожих на кольца.
«Что это? Они слишком большие, что бы быть кольцами для рогов… Может это серьги? Или такие же круги, которые я видела на шее той зебры на базаре?»
-Это браслеты- Грин скривила недовольную мину- но они не обычные. Они зачарованные.
Пегасочка с новым взглядом посмотрела на содержимое коробочки. Почти прозрачные браслеты. И где же они «зачарованные»?
Мать увидела недоверие на её лице и продолжила рассказ.
-Эти браслеты мне передала моя бабушка. Они принимают цвет души носителя.
-А что такое «цвет души»?
-Цвет твоей души. У каждого пони он индивидуален и уникален. Ты не у кого не увидишь один и тот же. Вот смотри.
Мать взяла один из браслетов и надела на копытце, подняв так, что б было видно. Браслет начал испускать маленькие желтенькие искорки, которые покрыли всю его поверхность. Когда опии исчезли, браслет был мягкого бело-персикого цвета.
-Ух, ты!- Грин висела в воздухе и внимательно смотрела на браслет на единорожке. – Теперь я!
Она приземлилась возле коробочки, которая лежала на столе возле недоеденного торта, и взяла последний браслет из коробки. Она надела его на свое копытце и теперь внимательно наблюдала за ним, так же как и мать.
Он начал покрываться черными искрами, светящимися красной аурой. Они стали больше и теперь покрывали не только браслет, а и большую часть ноги. Обе внимательно наблюдали за процессом. Браслет перестал светиться и потемнел.
«Черный? Не может быть этого!»
Грин разочаровано смотрела на копытце, и пыталось сдержать слезы.
-Не волнуйся, солнышко. Ничего страшно…
Браслет начал снова сиять ослепительно белым. Внезапно он взорвался вспышкой света и покрыл им всю комнату.
Когда Грин открыла глаза, она лежала на полу, напротив неё её мать. Посредине комнаты был след, как от взрыва.
-Ч-что произошло?- тихо прошептала она.
-С тобой все в порядке?- к ней подбежала единорожка. Вид у неё был очень обеспокоенный.
-Да, со мной все в порядке.
Грин почесала голову своим левым копытом и обнаружила, что вредоносный браслет всё ещё на ней.
Но он был совсем не черным, а переливался ярким голубым светом.
«Мне было так хорошо, что я не могла убрать улыбку со своего лица»
А рядом с ним висел второй его брат-близнец. Они идеально выглядели вместе.
«Надеюсь, они будут защищать тебя в твоей полной приключений жизни. Думаю, ты навсегда запомнишь этот День Рождения, твой первый День Рождения»
Следующий день
Утро тихо опускалось на Эквестрию, окрашивая небо и мягкие облака на нем в розово- персиковые цвета. И маленького домика у подножья горы тоже начали прикасаться первые теплые лучи Солнца Селестии.
Единорожка тихо открыла дверь в маленькую комнату. Первые лучи мягко лились из окна, освещая комнату и наполняя её причудливыми бликами. Маленький комочек лежал под одеялом. Но как только единорожка зашла, поднял ушко.
-Даже так ты все слышишь… Доброе утро, солнышко.
Маленькая пегасочка встала, взлетела с кровати, как будто не спала вообще и приземлилась возле неё.
-Доброе утро, дес!
Мать непонимающе посмотрела на неё, а потом она как будто чего-то, боясь, отступила на шаг назад. Темная мордочка опустила одно ушко и непонимающе посмотрела на мать.
-Солнышко, т-ты с-сказала… д-дес? (death-смерть)
-Я, дес… Не, дес… Что, дес?
-Ты не слышишь?- мать наклонила голову и посмотрела в маленькие красные глазки.
-Что «не слышу», дес?- она непонимающе склонила голову и не понимала маминого вопроса.
-Хорошо тогда…- белый рог окутало мягкое розовое сияние и выпали несколько искорок.
-Теперь скажи что-то, солнышко- мать посмотрела на кобылку, прося.
-Эмм, дес… А что сказать-то, дес?
Рог единорожки перестал светиться.
-Этого достаточно — её рог снова засветился и по комнате из всех углов было слышно разговор.
«А, дес! Это заклинание записи звука Лилинет, дес! Мысли с дес, дес? А мне нравиться, дес!»
-Теперь скажи что-то, солнышко.
-Эмм, дес… А что сказать-то, дес?
-Да, дес! Дес, дес? Но откуда, дес…?
Единорожка подозрительно посмотрела на ярко-голубые браслеты на копытце дочки.
-«Наверно — это они», дес?- как бы прочитала мысли матери Грин.
-Да.… А как ты…- но она не смогла договорить. Грин потянулась к браслету и положила правое копыто на один из них. Мягкое черное сияние покрыло голубую поверхность браслета и немного перешло на красное копыто пегаски. Через мгновение через все тело Грин прошел ток, как будто молнией обдало. Шерсть стала дыбом и по ней до сих пор шел почти не заметный черный ток.
-С тобой все в порядке?- бережно спросила мать.
-Кха-кха, дес. Да, да, дес! Нечего страшного, дес!- она махнула копытом и сделала вид, что ничего не произошло.
Рог единорожки снова засветился и окутал сиянием браслеты. Но, тем не менее, хитрый способ не сработал. Рог покрылся поверх сияния черными искорками. Сияние исчезло, а шерсть единорожки тоже стала покрываться искорками. Искры вспыхнули белым. Единорожку бросило к стене, а по шерсти прошел ещё один луч темного электричества и ударил несчастную. Шерсть стала дыбом, так же как грива и хвост. Черная пегаска кинулась к матери. Ведь все же это браслеты сделали такое…
-Лилинет, Лилинет, дес! С тобой все в порядке, дес?!
-Да, не волнуйся так солнышко…
-Наверно, дес… нам не удастся их снять, дес…- она подняла копыто с браслетами, которые мелодично звякнули при этом.
-Выходит так…- с грустью в голосе сказала единорожка, вставая и отряхивая свою шерстку.
-Ничего страшного, дес! Мне и так нравиться, дес!
Единорожка белого оттенка удивленно уставилась на черную пегаску.
«Но как… так? Смерть в каждом предложении?! Речь несущая её… И ей нравиться?!»
Пегаска просто посмотрела на неё.
-Ладно- сказала более мягко единорожка- я приготовлю завтрак, а ты застели постель.
-Сию же секунду, дес!- пегаска взмыла в воздух и как небудь кинула одеяло на кровать, придав ей вид застеленной.
Грин открыла окно. И став на подоконник взмыла в воздух, наполненный ароматами утра и свежей росы. Она взмахнула несколько раз крыльями и уже вовсю купалась в ласковом солнечном свете.
«Дес? Как же круто, дес! Это великолепно, дес! Даже мысли, дес.… Даже они, дес! Спасибо, Лилинет, дес! Это был самый лучший День Рождения в моей жизни, дес!»