Технологические артефакты

Глава 6. Ориентиры и последствия.

Крэлкин невольно вскрикнул, выгнулся и распахнул глаза. Свет резанул по ним, и жеребец прикрыл их. Боль растекалась по всему телу, подобно пламенной реке, а он все никак не мог понять, что же это за боль. «Где я? Все залито светом. Ничего не понимаю, я же должен быть мертв. Все же магия, которая должна была сохранить мне жизнь, сыграла против своего хозяина. Интересно, почему же я до сих пор дышу?

Дышу… Этот запах. Запах трав, смешанных со спиртом. Или чем-то похожим. Неужели я в больнице? И меня пытаются спасти? Но кто? И зачем? Как же драконы? Я должен был стать их кормом. Или же Шайнинг вернулся и воспользовался иллюзией? Ничего не помню. Так где я?»

Крэлкин приоткрыл глаза и повернул голову набок. Свет лился откуда-то сверху. Мощный поток заливал все помещение ровным белым одеялом фотонов. Жеребец различил слабые абрисы пони. В ушах шумело. Он не мог разобрать ни одного слова из разговоров. Глаза, словно уставшие после продолжительной и напряженной работы, не могли сфокусироваться.

Усилием воли, перевернув голову на другую сторону, Крэлкин увидел, что слева пони больше, чем справа. Все суетились, словно от их действий зависела чья-то жизнь. Бывший маг вымучено усмехнулся, понимая, что его уже не спасти, и что все вокруг лишь сон, выдумка его больного мозга. Что еще скоро – и все мучения закончатся, и он раствориться в драконе, став для него питательной массой.

Боль вновь пронзила все тело электрическим импульсом, словно его проткнули горячим прутом. Рев жеребца снова непроизвольно вырвался у него из глотки, и мир приобрел звуки. Крэлкин дернулся, попытался отстраниться, и вокруг него зароптали. Их интонации выражали недовольство, но земной пони не понимал, чем оно вызвано. Закрыв глаза, он стиснул зубы, и все его тело выгнулось в болевом спазме.

– Да держите его! – рявкнул кто-то.

– Как я тебе его удержу? Тебе же пространство для работы нужно! – парировал второй голос.

Чужак попытался возразить против неумелых действий своих палачей, но с губ сорвалось лишь мычание.

– Закрой ему рот, а то не выживет. Бинты и тампоны! И приготовьте кровь для переливания!

– Не пойму я, почему над этим пони так трясутся?

– А тебе не надо думать. Тебе дано задание сверху. Выполняй приказы.

– Не отвлекай врача.

– Вы можете заткнуться?! Это вам не рану залечить! Знаете, сколько у меня ушло сил, чтобы вырастить ему новую конечность?

– Да не кипятись ты так, все мы понимаем.

– Тогда не произносите ни звука!

Крэлкин почувствовал новую вспышку боли и в очередной раз попытался отстраниться. Врач вновь прикрикнул, чтобы пациента держали, и разговоры стихли. Земной пони почувствовал, как все его тело окутало что-то напоминающее пуховое одеяло, сковывающее любые движения, рот его закрыли, и он возмущенно пробубнил. Он попытался дернуться, но его крепко держали.

Несколько десятков минут жеребца терзали. Новые волны боли и мышечных спазмов сковывали его тело, и он мог только мычать в ответ на неумелые действия врача. Что конкретно делали пони с его телом, он не понимал. Сознание постоянно ускользало в пропасть, и лишь новые вспышки невыносимой боли возвращали его в реальность.

В его левую ногу воткнули иглу, и оставили одного. Все его тело болело, левая нога практически не чувствовалась. Он боролся со сном и пытался понять, что произошло, но образы не хотели выстраиваться в очередную грандиозную картину придуманной действительности. Единственное, что он понял – оперировали левую переднюю ногу. Правая нога отзывалась слабой, почти неощутимой болью. Все тело было измождено невыносимым испытанием, ныло, изредка мышцы вспыхивали болью. Дышать тоже было тяжело.

«Что тут только что произошло? – недоумевал он. – Я же у дракона в животе должен быть… Или это мой ад? Неужели за все, что сотворил, я получил только это? Нет, ада нет, и рая нет… это что-то другое. Я еще пока жив… Но где я? Кто настолько сильный, что смог отпугнуть четырех драконов разом? Или кто-то смог их перехитрить? Неужто я в кэнтерлотской больнице?»

Крэлкин попытался открыть глаза, но не смог. Мозг наотрез отказывался работать и выполнять приказы, а любое движение отдавало болевыми ощущениями. Во рту у него пересохло. В ушах настойчивым набатом отбивало сердце и эхом расползалось по всему телу. Ему казалось, что все тело невольно содрогается при каждом ударе живого мотора. Поборовшись еще несколько секунд с всепоглощающим чувством усталости, он отбросил попытки и провалился в ласкающую темноту.

– Ну, ты чего? Умер? – спросил кто-то. – Поднимайся, давай.

Знакомый грубый голос вырвал сознание Крэлкина из пучин вымышленных миров, и тот зевнул, сбрасывая сладкое чувство забвения. Открыв глаза, жеребец тут же ощутил всю гамму чувств: глаза резало болью от света, все тело ныло, левая передняя нога болела, задняя же – неприятно пульсировала, добавляя к общей какофонии новые оттенки. Земной пони поморщился.

– Непривычно, да? – осведомился опять кто-то, и чужак, наконец, посмотрел на вопрошающего.

У его кровати стоял оранжевый единорог с зеленой гривой и скалился. Белый жеребец напряг память и попытался вспомнить, кто бы это мог быть, но никого, кроме пони, назвавшегося некогда Старсвирлом, который был напарником Кресцента, он припомнить не мог. Однако чужак отбросил это предположение, так как незнакомец сейчас не был завернут в темно-синий балахон.

– Ты кто? – осведомился Крэлкин.

– Не узнаешь? Странно. Думал, что ты более умный. – Гость наклонился практически впритык и посмотрел в глаза бывшему человеку. – Ну, или хотя бы более наблюдательный.

Внезапно белый пони услышал, как скрипнула, открываясь, дверь, и перед взором возник еще один единорог. Шерсть неизвестного была светло-розовой, а грива, как и хвост, – белоснежной. Он поравнялся с оранжевым жеребцом и бросил на него презрительный взгляд.

– Отойди, – прошипел он.

– О, наш врач пожаловал, – мрачно улыбнулся первый единорог и подвинулся, наблюдая за каждым действием доктора. Гость склонился над пациентом, и рог его окутала белесая аура. – Почему же его решили оставить в живых?

– Это не твое дело, – огрызнулся белогривый жеребец, ведя “инструментом” вдоль левой передней ноги.

– Не мое? – изумился собеседник. – Ты часом не забываешься?

Светло-розовый пони оторвался от своего занятия и посмотрел на зеленогривого собрата.

– У нас с тобой разные области влияния, – отрезал он. – Ты для меня никто и звать тебя никак.

Крэлкин ожидал, что сейчас разразиться драка, но оранжевый единорог усмехнулся и довольно фыркнул.

– Ты мне нравишься. Почему мы с тобой раньше не встречались?

– Не мешай, – попросил белогривый пони. – Мне необходимо всего несколько минут, чтобы все тут закончить. Дальше он переходит в твое распоряжение.

– В распоряжение Кресцента. Я лишь…

– Мне все равно.

Старсвирл фыркнул и скрылся с глаз земного пони. Врач тщательно обследовал переднюю левую ногу больного, потом заднюю правую, кивнул себе, бросил уничтожающий взгляд на пациента, сказал, что все в полном порядке и удалился.

– Поднимайся, давай, – послышался грубый бас.

– Так кто ты?

– Старсвирл я, не помнишь что ли?

– Не помню, – признался Крэлкин.

– К параспрайтам тебя голодным, чтобы память улучшить, – недовольно сказал единорог, словно заученную фразу.

«Интересный тут диалект, хоть и непривычный…»

– Помогает? – спросил чужак, пытаясь поддержать непринужденную беседу.

– Ты вставать будешь? – осведомился оранжевый жеребец, не желая поддаваться на уловки бывшего человека.

Крэлкин сел на каменном столе и осмотрелся. Вокруг все было охвачено солнечным светом и наполнено ароматом весенних трав. В близлежащем окне проплывали облака, словно этаж, где была расположена операционная комната, находился на высоте нескольких сотен метров над землей в каком-то небоскребе. У одной из стенок стоял стол. На нем были нагромождены ванночки и колбы с красной жижей. Некоторые склянки были собраны в замысловатый аппарат посредством резиновых и стеклянных трубочек.

– Пошли, – сказал единорог и развернулся, на мгновение предоставив свою кьютимарку глазам чужака.

– Куда? – спросил тот, рассмотрев в боку собеседника серый силуэт пони.

– Куда скажу, – отрезал тот.

Белый жеребец соскочил со стола и почувствовал, как нога, с которой проводили манипуляции, подкосилась и ее пронзила острая боль. Пони сжал зубы и несильно простонал. Член скрытого альянса оскалился, но никак не прокомментировал действия чужака. Крэлкин еще раз бросил обеспокоенный взгляд на емкости с красной жижей и устремился за проводником.

«Кровь, – проносилось у него в голове. – Они взяли у меня кровь и посмотрели строение генома. И что же они там увидели? Разобрали ли они мое моделирование двойной спирали человеческой ДНК из их многообразия аминокислот? Надеюсь, что нет. Хотя, что, если и разобрали? Они же никогда не видели человеческую ДНК».

Петляя по просторным светлым коридорам, бывший человек топал по теплой ковровой дорожке. Из-за окон доносились птичьи трели, и запах пробивающейся из-под земли жизни. Немного помедлив, он подошел к окну и посмотрел вниз, пытаясь рассмотреть местность, но все вокруг было усеяно облаками, и ни одного пегаса, который бы кувыркался в этом белом океане.

– Почему в коридорах никого нет? – спросил Крэлкин после очередного поворота.

– Все работают. Некоторые здесь, некоторые на свободе.

«Странно, что меня встретил Старсвирл, хотя переговоры ведет именно Кресцент. И где он ходит? Неужто проводит время с семьей?»

– А где Кресцент?

– Он будет через полчаса, – недовольно проговорил проводник. – А пока что тебя приказали отвести в комнату для ожидания.

«Значит, он действует по указанию? Даже сейчас?»

– Кто приказал?

– Это имеет такое большое значение? – оповестил Старсвирл. – Все равно ты ничего не поймешь из того, что сможешь узнать. Так что не забивай голову ненужной информацией, а то поседеешь раньше времени.

– Поседею? – недоуменно переспросил жеребец.

– Тебе и так уже достаточно много лет, так что береги то, что у тебя есть.

– Много лет? – с непониманием переспросил жеребец и остановился. Единорог остановился следом. – Мне тридцать два.

– Тридцать два? – усмехнулся проводник. – Тебе уже почти шестьдесят.

– Шестьдесят? – изумился Крэлкин и раскрыл глаза. – Не может этого быть… Мне тридцать два…

– Не знаю, какого рода психическое расстройство сидит у тебя в голове, но тебе пятьдесят семь лет. Скоро будет пятьдесят восемь. Идем, нечего посреди коридора стоять, – бросил Старсвирл и пошел вперед.

– Вы брали у меня кровь? – со злобой в голосе прошипел земной пони.

Проводник помедлил, остановился и, развернувшись всем телом, подошел к чужаку впритык, пристально смотря в глаза.

– Я не знаю, как мог получиться такой генокод, как у тебя, но ты странный, – проговорил он. – Да еще и с твоими мозгами не все в порядке. Может, ты стареешь быстрее, может, страдаешь провалами памяти, но твое неведение в отношении своего возраста и ненормальная структура генома наводят на некоторые размышления. Может быть, поэтому ты не хотел давать Кресценту свои волосы? Может, ты знаешь о своем недуге?

– Может, и знаю, – огрызнулся Крэлкин. – Но что с того?

– Эти знания могут достать исключительно единороги, – заключил Старсвирл. – Причем далеко не каждый. Либо ты знаком с подобными пони, либо сам был единорогом.

– Был единорогом? – усмехнулся чужак, понимая, как нелепо звучат предположения по поводу его происхождения в его адрес.

«Хотя, он в чем-то прав, ведь я бы и был единорогом, только в ином облике и иной силой».

– А почему нет? – продолжал проводник. – В детстве достал папину книжку с сильными заклинаниями, применил одно из них на себе и вот теперь пожинаешь плоды своих деяний. Может, тридцать лет назад и применил, потому ничего не помнишь.

– Ты знаешь, что это звучит, словно выдумки какого-то сумасшедшего? – с ухмылкой спросил земной пони. – У меня и семьи в Эквестрии-то нет.

– А кто кроме тебя слышит эти выдумки сумасшедшего? – усмехнулся оранжевый жеребец. – В любом случае, нам пора двигаться дальше.

Старсвирл развернулся и пошел вперед, Крэлкин засеменил следом. Передняя нога болела, задняя – ныла, живот крутило от голода, но он не подавал виду.

– Как тебя по-настоящему зовут? – спросил чужак.

– Мое имя тебе ничего не скажет.

– Ну, да, безликий страж Гармонии, – с издевкой произнес земной пони. – Что же вы скрываете, если вас заставили прятать даже собственные имена? Какова настоящая цель вашего альянса? Мир во всем мире? Не верю. Хоть убей, не верю я в эти сладкие бредни.

– И не верь, – заверил единорог. – Чем больше таких, как ты, тем крепче наш альянс. Вы все думаете, что идея не стоит и выеденного яйца, что за нее нельзя умереть, нельзя убить… Думайте так. Это ваше право.

– И все же? – с нарастающим интересом спросил чужак.

– Поговоришь с нашими главами, и тогда, может быть, получишь более полный ответ.

– Есть какой-то способ получить его помимо них и как можно быстрее?

– Помимо наших ушей и глаз ничего не проскочит, – пространно заявил Старсвирл. – Разве тебе так важно получить эту информацию?

«”Наших”? – переспросил про себя Крэлкин. – То есть он считает себя частью огромной семьи, которая выполняет совместную работу. И работа их заключается в сохранении Гармонии. И если один из них потерпит фиаско, проиграют все остальные… очень интересный этот альянс. И, если я правильно понял Старсвирла, они готовы на все ради радостных мордочек разноцветных поняшек».

– Да, – заверил его земной пони.

Единорог остановился перед резной деревянной дверью и распахнул ее магией.

– Для чего же тебе эта информация? – спросил проводник, проходя в комнату.

Крэлкин последовал внутрь, попутно размышляя над правильным ответом, и увидел небольшое светлое и уютное помещение, залитое золотым солнечным светом. В помещении стояла только кровать, стол и два табурета рядом с ним. За двумя небольшими вытянутыми к полу окнами плыли облака, и белый жеребец с недоумением воззрился на них, еще не до конца веря, что постройки, вроде небоскребов вообще могут иметь место в Эквестрии. «Наверное, я в каком-то здании на облаках, но насколько далеко от города пегасов я нахожусь?»

– Чтобы защитить тех, кто мне дорог, – ответил чужак, искренне веря в свои слова.

– Значит, ты к кому-то привязался? – с ухмылкой спросил единорог – И кто же это?

– Тебе этого знать не обязательно.

– Уж нам-то не знать, – страдальчески воскликнул Старсвирл, заглядывая в одно из окон. – Вечно с этой кобылой рядом трешься.

– “Кобылой”? – недоуменно переспросил Крэлкин.

– Прихвостнем Селестии, – пояснил собеседник. – Чем она тебе так припала – не пойму.

– Вот и не понимай, – огрызнулся земной пони и нахмурился.

– Ты обиделся что ли? – засмеялся проводник и повернул голову к бывшему человеку, однако мгновенно потерял интерес и вновь увлекся облаками. – Да ладно тебе, все с кобылами якшаемся, никуда от этого не деться. Только вот у тебя особый случай.

– “Особый”? – уточнил белый жеребец, зная, что Твайлайт собираются отдать за члена альянса.

– Не сможешь с ней жить. Выдают твою любимую.

– За кого?

– Есть тут у нас один, – проговорил единорог. – Непонятный пони… То вспылит ни с того ни с сего, то нормально смеется над шутками. В общем-то, работу он выполняет прилежно и добросовестно, а большего, видимо, и не нужно.

– Как сорвать женитьбу? – напрягшимся голосом осведомился Крэлкин.

– Сорвать? – хмыкнул Старсвирл. – Никак. Решения руководства неоспоримы.

– Нет, – помотал головой пони, – всегда есть выход. Должен быть способ. Не может не быть.

– Да что ты так к этой кобыле привязался? – спросил член скрытого альянса. – Какая тебе разница, с кем она спарится?

Крэлкин потупился и взглянул мутным взглядом на собеседника, и его морда исказилась в гневе. «Кобыла?! Спарится?! Да кто он такой?! Я его уничтожу! По стене размажу! Твайлайт моя подруга! И я для нее все сделаю! Она мне подарила радость жизни в этом мире, я же буду бороться за ее счастье, даже если придется убивать единорогов десятками!»

– Как ты смеешь так говорить о ней?! – взорвался чужак. – Ты мерзкий клоп! Да тебе надо учиться у нее!

– Не кипятись, – попросил оранжевый жеребец спокойным голосом, – просто я привык трезво смотреть на вещи и называть все своими именами. Хочешь, чтобы я не называл ее кобылой? Ей придется сменить пол. Хочешь, чтобы я не называл ее прихвостнем Селестии? Ей надо научиться самостоятельности. Хочешь, чтобы я не говорил, что она будет с кем-то спариваться? Пускай даст обет безбрачия. Другого выхода у нее нет. И пока она позволяет на себя ставить то или иное клеймо, всегда найдется пони, который будет его ставить. А буду это я или кто-то другой – не имеет значения.

– Как ты так можешь? – изумился Крэлкин. – Ты же рушишь Гармонию, которую сам же строишь…

– Никто ничего не рушит, просто работа у меня такая, – беспристрастно отозвался единорог. – Если бы я смотрел на окружающую действительность через розовые очки, как ты или Кресцент, то никогда бы никто не жил в Мире. Я не могу ни к кому привязаться, не могу ни с кем дружить, не могу ни в кого влюбиться. Это все обременяет мою голову и мысли и не позволяет трезво расценивать действия тех, кто рядом со мной. Если они несут в себе признаки Дисгармонии, то мне это будет очень трудно заметить.

«Он такой же, как и я, когда я только попал в Эквестрию. И кем я стал? Тряпкой, размазней… Размеренная жизнь меня вывела на уровень одноклеточного организма, потому я не смог противостоять драконам, не смог инсценировать смерть, не смог никого защитить. Да и нужна ли кому-то моя защита? Может, нужно оставить пони разбираться со своими проблемами в одиночку?»

– Знакомо, – с некоторой долей ностальгии проговорил белый жеребец и добавил с горечью: – Все бы отдал, чтобы вернуться в то состояние.

– Ты мыслил в этом же русле? – недоуменно переспросил Старсвирл. – И что же ты делал со своими мыслями?

– В сути ничего, – отмахнулся Крэлкин. – Не забивай себе голову. Лучше расскажи, как вы меня нашли?

Единорог молчал, беспристрастно смотря через стекло на белогривые облака, проплывающие практически у самого его носа. Казалось, что можно открыть окно и окунуться в этот белый океан, утонуть в теплой неге, которую чужак некогда испытал, лежа на небесных кораблях вместе с Луной и предаваясь беззаботности со своей подругой.

– Мы до сих пор не можем понять, что там произошло, – произнес Старсвирл. – Твое тело внезапно стало продуцировать энергию всеми клетками, доставать все запасы жизненной силы из них и накапливать в твоей левой ноге. А потом выплеснулась вся мощь в одно мгновение. Истощение организма было просто колоссальным. Благодари Скай, что вообще выжил и можешь ходить. По моему мнению, очень странно все это. Мы проверили тебя на остаточную магию, но ничего не обнаружили. Ничего не было даже в воздухе на месте схватки. В теле у тебя нет ни одной руны, нет никакого артефакта, которые особо умные единороги прячут под кожей. Откуда такая сила?

– Я уничтожил хоть одного дракона? – с нетерпением спросил белый жеребец.

– “Уничтожил”? – с усмешкой вопросил зеленогривый пони. – Да они отлетели раньше, чем твоя магия оторвалась о плоти.

– Твою… – ругнулся Крэлкин под нос. – Куда направились эти твари?

– Они вернулись, – невозмутимо ответил собеседник.

– Что?! – воскликнул чужак, не веря в то, что услышал. – Они же должны!..

– Не ори. Вернулись они на место и сейчас обыскивают окрестности на предмет похищенной драгоценности. – Старсвирл обернулся. – И надо было тебе уносить тот камень из горы?

– Но я же хотел…

– Эти драконы туда прилетают не первый год, – пояснил единорог. – Они пол столетия жрут ту породу, а ты взял и все испортил. Теперь никто не знает, как они себя поведут.

– Вы же должны такими проблемами заниматься, – нашелся бывший человек.

– Да, – согласился оранжевый жеребец, – если они не зависят от других пони. Эту проблему создал ты, теперь тебе и расхлебывать.

– Я хотя бы защитил свою группу, – парировал командир.

– Зато убил целый город, – с нажимом проговорил собеседник. – Вот про такие розовые очки я и говорю.

– Это не…

– Не надо оправдываться, все уже и так видно. Убить четверых пони или сотню, какая разница, да, Крэлкин?

– Что теперь будет? – потухшим голосом осведомился чужак.

– Встретишься с главами нашего альянса, пообщаешься, а там они решение примут: убивать тебя или дать шанс исправиться.

Белый жеребец повесил голову. «Убивать или дать шанс исправиться… И опять мне предстоит встретиться с костлявой… Как это все надоело… Почему мне нельзя просто дать нормально пожить? Селестия, этот альянс… Как же вы мне все осточертели!»

– Думаю, что они хотят посмотреть на тебя в действии, так что жить будешь долго, – подал голос единорог.

– На меня в действии? – переспросил земной пони и поднял глаза. – Что это значит?

– Дадут тебе в подчинение Эмбера, нашего главного…

– Эмбера? – сорвалось с уст Крэлкина, и он открыл рот, но, спохватившись, тут же закрыл.

– Ты его знаешь? – поднял брови Старсвирл.

«Это его выбрали для Твайлайт… Правильно ли будет сказать Старсвирлу, что мне сказал его напарник? Хоть Кресцент и заботится о своей дочери, но его методы очень грубые и далеко не эффективные. Он делает поспешные ходы, что может плохо сказаться на исходе невидимой битвы. Хотя кто я такой, чтобы оспаривать ходы сильнейших махинаторов?»

– Нет, не знаю. Просто имя интересное, – нашелся жеребец.

– Он у нас на драконах специализируется, – пояснил собеседник.

– Это же хорошо, – оживился земной пони.

– Для тебя – нет, – умерил пыл Крэлкина Старсвирл. – Он никого не слушает, когда дело заходит о драконах, и может покалечить напарника, потому он работает в одиночку. От тебя, наверное, просто не останется и мокрого места. И даже твоя магия тебя не спасет, тем более что ты после нее точно бы умер. И если не от истощения, то от потери крови. Вот и думай, что лучше.

– Умер бы от потери крови? – с непониманием переспросил чужак и нахмурился, вспоминая операцию и схватку с драконами.

– Тебе ногу оторвало напрочь, – возвестил единорог. – Мы ее даже не нашли.

– Как вы меня вообще забрали оттуда? – задал давно интересовавший его вопрос Крэлкин. – Вы же должны были вступить в бой, чтобы…

– Вступать в бой? – усмехнулся Старсвирл. – Зачем? Разве мы имеем к нему хоть какое-то отношение? Нет, это твоя прерогатива и прерогатива Эмбера.

– Все же, вы можете их уничтожить.

– Мы много чего можем, но каждый должен делать то, что у него лучше всего получается, – наставительно сказал собеседник.

– Говоришь, как Селестия, – с недовольством сказал земной пони.

Внезапно Крэлкин почувствовал, как его шею начало что-то сжимать. Он прохрипел и повалился на пол, царапая шею копытами. Перед глазами возникла перекошенная от злости морда единорога с зеленой гривой, рог которого выделял избыточную энергию. Он склонился к перепуганному белому жеребцу и прошипел на ухо:

– Еще раз сравнишь меня с этой кобылой, и вспышка смертельной магии будет последнее, что ты увидишь.

Как только аура вокруг рога члена альянса погасла, земной пони судорожно вдохнул, и воздух ледяным потоком ворвался в легкие жеребца. «Предупреждал же Кресцент, что нельзя никого сравнивать с Селестией… Они тут все помешены на том, чтобы свергнуть правителя, но почему-то не делают это. Они спокойно могут выступать открытой оппозицией, но сидят непонятно где. Почему? Что их сдерживает?»

– Прости, – сказал Крэлкин, поднимаясь и растирая шею.

– Мы тебя не забирали, – сухо проговорил Старсвирл, отвернувшись к окнам. – Кресцент притянул тебя с помощью руны крови по приказу глав. Они хотели посмотреть на земного пони, использующего такую сильную магию. Считай, что тебя она же и спасла.

– Значит, старое заклинание, – просипел чужак и покосился на круп, где должна быть кьютимарка.

– Все указывает, что ты бывший единорог, – с толикой недоумения проговорил собеседник. – Потеря памяти, измененный генокод, магия, скрытая в теле, неизвестное появление в стране, обширные знания по магии мира, хорошо составляешь стратегии, отсутствие метки судьбы. Слишком все неровно в твоей истории.

«Думают, что я один из них… Все же это сыграет в мою пользу. Использую я это знание, чтобы обеспечить себе безбедное существование».

– Может, ты и прав, – сказал Крэлкин, поднявшись. – Я не знаю.

– Скоро придет Кресцент и отведет к нашим главам, – сообщил единорог. – И не думай, что они такие же добрые, как я.

– Я люблю циников, с ними можно хотя бы договориться, – проговорил белый пони.

– Как скажешь, – фыркнул Старсвирл и подошел к двери. – Все же, лучше бы тебя убили. Эмбера никто не переносит.

– Я не с такими работал, – заверил бывший человек, вспоминая годы, проведенные в обществе человеческих магов.

– Да пребудет с тобой Гармония в таком случае.

Зеленогривый жеребец покинул комнаты, но не успел Крэлкин даже моргнуть, как дверь отворилась, и в помещении возник голубой пони. Он тут же узнал в госте Кресцента, отца Шайнинга и Твайлайт, первого члена скрытого альянса, с которым ему не посчастливилось встретиться. Единорог широко улыбался, но чужак увидел усталость в глазах и действиях. Майт коротко кивнул и, не говоря ни слова, подошел к кровати и тяжело упал на нее. Бывший человек поднял брови, но не решался ничего сказать.

– Устал я, – извиняющимся голосом проговорил жеребец, лежащий на кровати. – Как тебе новая нога?

Крэлкин скосил взгляд вниз, поднял левую конечность и помотал ею, ощущая неприятную, но уже не острую боль.

– Да вроде бы ничего, – признался пони и посмотрел на гостя. – Спасибо, что спас.

– Благодари за это глав нашего альянса, – отчеканил тот. – Это их приказ.

– Ага, – неловко сказал чужак.

Первый раз ему стало неудобно находиться в одном помещении с Майтом. Отец Твайлайт ранее внушал ему огромное доверие, дышал силой и мудростью, но теперь он понимал, что единорог слаб. Он мог поклясться, что тот попал в альянс только потому, что его дочь находится рядом с Селестией, а сын правит Кристальной Империей. Он имел доступ к секретам двух стран, мог влиять на решения сына, на действия дочери.

«С другой стороны, Кресцент не слаб. Он легко победил Айрона, мог бы легко победить Шайнинга и даже потягаться с Селестией. Но разве только сила является ключевой для получения такого привилегированного места в скрытом и тайном обществе? Конечно, пешки необходимы всегда, но эти пешки должны быть глупыми, а Майт далеко не глупый. Хотя он подвержен эмоциям, как и я».

Живот земного пони заурчал, напоминая хозяину о физиологической потребности.

– А у вас тут поесть что-то можно? – спросил он, выжидающе посмотрев на Кресцента.

– Да, я уже распорядился, чтобы нам принесли еду.

– У вас и прислуга есть? – спросил Крэлкин и увидел, как морда гостя скривилась.

– У нас есть повара, они занимаются такой работой.

– Специальные пони? – уточнил чужак.

– Конечно, – кивнул Майт. – И еда соответствующая. Они используют рецепты изысканной эквестрийской кухни, смешанные с рецептами зебриканских зелий. Очень вкусно готовят, – сказал он и улыбнулся. – Можно без зазрения совести назвать их самыми лучшими кулинарами Эквестрии. По крайней мере, я лучше не встречал.

– А это не опасно?

– Опасно? – задумался единорог и сел на кровати. – Знаешь, почему они у нас в альянсе?

– Потому что выполняют какие-то…

– Они служат личными поварами Принцессы Селестии и Принцессы Луны, – проговорил с некоторым нажимом член альянса.

– Близки к пищевым запасам всей страны, – догадался чужак. – Если можно, то и отравить правящих лиц не составит труда.

– Какие гадости ты говоришь, – поморщился Кресцент.

– Что? – удивился земной пони. – Разве вы не контролируете из тени всю Эквестрию?

– Нет-нет, – усмехнулся собеседник. – За Эквестрией следит Селестия. Пусть и выполняет эту функцию.

– Тогда в чем ваша заслуга? – с изумлением вопросил жеребец.

– Селестия – управленец высокого уровня, – с расстановкой проговорил единорог. – Она руководит на уровне городов.

– Нет, она спускается к жителям и общается с ними, – парировал Крэлкин.

Голубой пони покосился на того и усмехнулся.

– Конечно, как же она без этого не может? – риторически вопросил он. – Это обязательный атрибут власти. Но в каждом городе свое самоуправление, получающее указание непосредственно от нее. Она не вмешивается в дела простых жителей, если это что-то не очень серьезное. У нее и так много забот, чтобы опускаться до граждан.

– Однако ежедневно она выделяет приемные часы для простых пони, – напомнил белый жеребец.

– В основном в приемные часы она отдыхает от рутины и предается чтению. Не важно, в общем. Простыми гражданами занимаемся мы. Каждый город Эквестрии под нашим взором. Даже каждый житель страны.

«Такой тотальный контроль? Но неужели Селестия настолько устает, что выдумала себе приемные часы, дабы разбираться с нерадивыми гражданами? Но этот альянс… каждый город, каждый житель… Что же они хотят получить от такого контроля? И возможен ли такой контроль в принципе? Не думаю, даже если учесть, что раса полностью полагается на магию».

– Трудно, наверное? – с долей ехидства спросил Крэлкин.

– Иногда бывает трудно, – согласился единорог, игнорируя выпад собеседника.

– И вы вот так надрываетесь ради… чего?

– Ради Мира и Гармонии среди пони, – тут же отчеканил Кресцент заученную фразу.

Земной пони скривился.

– Мира и Гармонии, – тупо повторил он. – Ради идеи Мира и Гармонии, – уточнил чужак, не до конца веря в сладкие речи члена скрытого альянса. – Нет, тут что-то иное. Вы что-то скрываете. Хотите захватить власть в свои копыта?

– Если бы мы хотели это сделать, то давно уже бы захватили, – заверил отец Твайлайт. – Дело не во власти или тех, кто управляет ею. Дело, как ты выразился, в идее.

– Идею нельзя поддерживать на голом энтузиазме, – заметил белый жеребец.

– Можно, если каждый понимает персональную ответственность своих действий.

– Это практически невозможно.

– Потому в наш альянс каждого сильного единорога мы не принимаем.

Крэлкин оглянулся и навострил уши.

– Нас кто-то слышит? – спросил он.

– Внутри нашей обители для этого нет никакой необходимости.

– Я бы тебе хотел что-то рассказать, потому как считаю, что на тебя можно положиться, – проговорил земной пони и уставился в глаза собеседника. – Хоть я тебе полностью не доверяю, но хотел бы, чтобы ты знал это обо мне.

– И что это такое? – осведомился жеребец.

«Рассказать или нет? Рассказать или нет? – неслись мысли в голове Крэлкина. – Слишком опасная игра, но без этого сейчас никак. Меня должны отпустить, но на моих условиях. Но… рассказать – значит играть с голодными львами в клетке или на их территории. Если я расскажу, то, что потом? Не сдаст ли он все своим начальникам под предлогом вскрытия мыслей и изъятия уникального знания? Насколько он может хранить секреты, когда ему достаточно зажечь рог, чтобы при мне выложить все карты перед своими начальниками? Но я должен попытаться, хотя бы ради Твайлайт. Кресцент должен это понимать».

Земной пони метнул полный опасности взгляд на дверь.

– Это что-то серьезное? – с некоторой обеспокоенностью спросил Майт.

– Почему ты так решил? – осведомился чужак и посмотрел на единорога.

– По тебе это заметно.

– Я…

– Прежде, чем ты скажешь что-то, помни, что я связан обетом выдавать всю информацию, которую получу от иных пони, – предупредил собеседник.

Крэлкин вздохнул и опустил глаза на деревянный пол. «То, что я пришелец ему и всем остальным знать еще рано. Они могут неправильно понять меня и применить какие-то свои методы воздействия. Но я должен рассказать ему, что я был магом. Пусть это будет и полуправда, но ее можно рассказать… Ее нужно рассказать».

– Я это все прекрасно понимаю, – заверил чужак. – Но, прежде чем ты выдашь меня за свою дочь, если это еще входит в твои планы, я бы хотел что-то рассказать о своем прошлом.

– Продолжай, – заинтересованно произнес Кресцент.

Белый жеребец закрыл глаза и выпалил:

– Я был единорогом.

Майт застыл, обдумывая информацию, и земной пони вздохнул еще тяжелее, понимая, что это признание поставило в тупик его собеседника. Открыв глаза, он уставился на копыта, скользнул взглядом по левой ноге и остановился на ней. Он видел перед собой не новую конечность, не способ нормально жить в обществе, но долговое обязательство.

Подняв глаза, он увидел, как член скрытого альянса пытается осознать, что только что сказал гость его обители и еще не мог поверить. Промычав себе что-то под нос, Кресцент встал и подошел к столу. Засветив рог, перед ним возникли чернила, бумага и перо. Он сделал несколько заметок, свернул пергамент в трубочку и по мановению его рога письменные принадлежности пропали.

– Единорогом? – переспросил голубой жеребец. – Но ты в курсе, что хранится в твоем геноме?

– Геном… – с горечью проговорил Крэлкин и по его морде скользнула вымученная улыбка. – Геном полностью собран лично мной. Я тебе могу рассказать, что там и как. Я не понял, какие гены отвечают за пол, да мне, собственно, и не нужно это было, но…

– Стоп, ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь? – Собеседник перевел на земного пони мрачный взгляд.

– И что я говорю? – осведомился чужак. – Я говорю о том, что начал новую жизнь.

– Нет, наверное, ты не понимаешь, что я имею в виду, – проговорил Майт. – Где они?

– Где кто? – недоуменно вопросил бывший человек.

– Где ты прячешь труды Изабора? – нетерпеливо переспросил Кресцент.

– Не прячу я их нигде, – отмахнулся гость. – Я вообще их в глаза не видел. Про вашего досточтимого Изабора я узнал недавно от Луны… То есть, от Принцессы Луны.

– И что ты о нем знаешь? – с подозрением спросил единорог.

– Генетиком он был. С большой буквы. Прожил около семисот лет. Но я сейчас не об этом…

– Подожди, как это не об этом? – притормозил жеребец. – Ты знаком с генетикой и никогда не читал трудов Изабора Проникновенного? Почему раньше ничего не рассказывал?

«Его интересует, откуда у меня знания? А как же его дочь? Неужели знания для него намного важнее? Труды Изабора ему нужны… Они наверняка канули в Лету, как и все древние знания».

– Это разве имеет значение? – возмутился земной пони. – Я тебе вообще не про это твержу.

– Это имеет огромное значение. Я думал, что хороших генетиков…

Внезапно Майт приблизился и устремил взгляд на лоб Крэлкина. Тот попятился и нахмурился. «Что он делает? Высматривает рог? Но зачем? Думает, что мне его спилили или что-то в этом роде? Интересно, что он скажет, когда узнает о моем умении».

– Прекращай, – предупредил гость.

– Если ты был единорогом, то должны были остаться какие-то свидетельства о роге, – наставительно произнес Кресцент. – Надо просто найти…

Кресцент вновь хотел подойти, но белый жеребец выпалил:

– Нет у меня ничего подобного!

Голубой пони остановился.

– Но… тогда ты не был единорогом, – заключил он.

Крэлкин вздохнул.

– Ты меня будешь слушать?

– И что ты мне можешь еще сказать? – вопросил Майт.

– Я был единорогом, но мне не пилили рог, и я его не ломал. Я был осторожным в этом плане и берег свою силу, как зеницу ока. Однако были недоброжелатели, которые поставили меня в такие условия, что мне пришлось изменить внешность посредством достаточно сильных заклинаний.

– Зачем же такие радикальные методы? – недоуменно спросил собеседник. – Сходил в какой-то салон и там…

– Нет, ты не понимаешь, – перебил Крэлкин. – Внешность – лишь физиологические проявления. Если вам достаточно в вашей стране закутаться в мантии и оставаться незамеченными, то вам просто везет. Меня же могли отыскать не только по цвету шерсти и разрезу глаз, но по специфическому запаху, по электромагнитному полю, выделяемому телом, да и по другим малоизвестным особенностям. Есть много параметров, по которым можно найти пони, и я решил полностью изменить внешность, то есть как внешние физиологические проявления, так и внутренние, включая некоторые привычки.

– И у тебя получилось? – с нетерпением спросил Майт.

Земной пони поморщил, думая, смеется над ним единорог или просто не понимает, и продолжил:

– Я генетик только отчасти, – осторожно проговорил он. – Основная моя специализация – работа с пространством-временем.

– Но… как это связано?

– Вероятно, ученые вашей страны еще не дошли до таких глубин материи, как “атом” и “молекула”, так что, думаю, тебе мало что скажут мои слова и мысли.

– Такие знания… – словно в трансе произнес Кресцент и глаза его расширились. За глазами расширились и ноздри, и зеленогривый жеребец шумно вдохнул.

– За этими знаниями охотится Принцесса Селестия, – невозмутимо продолжал Крэлкин, – потому я нахожусь чуть ли не на высшей ступени иерархии. Я подчиняюсь непосредственно Селестии, Луне, Каденс и Шайнингу. За эти знания я могу себе купить множество побрякушек, но оно опасно. Я тебе рассказал об этом только потому, что доверяю тебе.

– Такие знания… – прошептал под нос гость комнаты.

– Да что ты к этим знаниям пристал? – рассердился чужак. – Неужели не так важно, что я был единорогом?

– Откуда ты родом? – внезапно спросил Кресцент.

– Я. Не. Из. Эквестрии, – с нажимом проговорил бывший человек, начиная раздражаться от бессмысленных вопросов. – Твоя дочь и ее подруга фермерша первые, кто меня увидели и помогли. Селестия хотела отправить назад, спровоцировав разрыв материи…

– Потому что считала тебя очень сильным? – перебил единорог.

– Нет, – поморщился пришелец. – Потому что понимала, что любой другой способ будет бесполезен.

– Если так рассудить, то ты был сильнее всех, кого я знаю… Почему ты отказался от этой силы?

– Я не отказался, меня вынудили отказаться, – напомнил Крэлкин. – Я бегал от преследователей несколько лет, и мне просто надоело.

– С твоей мощью ты мог спокойно водить за нос любого из нашего альянса, так почему…

– В этом твоя проблема. Вы думаете, что ваш драгоценный альянс может спасти от любой напасти, – недовольно проговорил земной пони. – Да, вы сильные, но есть вещи, которые ваша сила не сможет преодолеть. Это подлость и хитрость. У меня не было особенной пони, не было друзей потому, что я заботился об их безопасности. Все, с кем я пересекался, попадали под пристальный взгляд со стороны и, нередко, пытки. Со мной было опасно.

– Почему не пегас? – спросил Майт, выслушав всю ложь.

– Что? – переспросил собеседник.

– Почему не превратился в пегаса?

– Селестия не предоставила кровь пегасов, – просто ответил чужак.

– Тем не менее, твой друг пегас, – с некоторым упреком сказал Кресцент.

Жеребец прищурился и с неодобрением посмотрел на единорога.

– То есть, вы и про него знаете?

– Конечно, знаем, – кивнул синегривый жеребец. – Мы знаем практически все.

– Брали у него кровь?

– Не уходи от ответа. Почему не пегас?

– Мой друг жертва моего невежества, – с недовольством произнес бывший человек. – Он раньше был земным пони. К своему стыду, я не смог полностью разгадать геном, но у меня было очень мало времени для этого.

– Подожди, – сказал Майт, поднял копыто и нахмурился. – Что-то не сходится в твоем рассказе. У тебя нет кьютимарки, а у твоего друга есть…

– Кто сказал, что у него вообще была кьютимарка? – нахально осведомился Крэлкин. – У него она появилась только в облике пегаса. У меня же пропала… наверное, навсегда.

Собеседник немного помолчал, обдумывая что-то свое и внезапно изрек:

– Суть даже не в кьютимарке. Генетика – это наука управления потомством, как ты смог преобразовать свое тело в…

– Если генетика – это наука с потомством, то каким образом Изабор прожил семь сотен лет?

Кресцент задумался, а Крэлкин вздохнул.

– Насколько я понимаю, сильных физиологов у вас тоже нет.

– Есть, – с обидой в голосе сказал единорог. – Просто я этими знаниями не интересовался. У меня другие задачи.

– Тем не менее, физиологию пегасов ты знаешь достаточно хорошо, – с напором проговорил чужак.

– Это стандартная подготовка любого члена альянса, – отмахнулся Майт. – Побеждать пегасов таким способом в порядке вещей. Просто Айрон был достаточно сильным, чтобы справиться с ним в один удар.

– Значит, вы еще не рассматривали проблемы старения? – изумился бывший человек, вспоминая, сколько загадок и тайн связано с этим явлением у людей.

– Все имеет начало и должно иметь конец, – наставительно сказал собеседник. – То, что когда-то родилось, должно когда-то умереть. Это неизбежность.

– Это лишь правила игры, которые вы для себя придумали, – парировал чужак. – Изабор был иного мнения. Как, впрочем, и я.

– И что ты можешь сказать о его методах достижения такого почтенного возраста?

– Обычные методы, – пространно сказал Крэлкин. – Не исключено, что ваши повара готовят по его рецептам. Вообще, вы должны многое знать о здоровом питании.

– И знаем, – заверил жеребец.

В дверь учтиво постучали, и Кресцент скривил недовольную морду.

– Обед, – изрек приглушенный голос.

– Сейчас, – сказал голубой пони и впустил гостя.

Сиреневый единорог с черной гривой незамедлительно вошел в комнату и окинул Крэлкина и его соглядатая оценивающим взглядом. Перед ним в воздухе висел поднос с небольшими порциями яств и большой кувшин с мутной жидкостью. Бывший маг поднял бровь и с непониманием уставился на пришедшего пони и когда поднос опустился на пустой стол, он спросил:

– И это все?

Гость фыркнул.

– Много есть плохо, – сказал он. – В еде есть все, что необходимо. Тем более, не тебе жаловаться.

– И на что это намек? – с недовольством осведомился Крэлкин.

Гость промолчал, бросил уничтожающий взгляд на него и вышел из помещения. Майт незамедлительно подскочил к столу и тут же налил мутную жидкость в бокалы. Один из них он сразу опустошил и снова наполнил. Чужак вздохнул и тоже подошел к столу. Кресцент уже ел. Крэлкин посмотрел на тарелку и увидел на ней угощение, сложенное в виде домика. «Даже такое выдумали. Зачем это позерство? Или же это всего лишь показатель профессионализма?»

– Это… – Земной пони указал на свою еду и уставился на единорога, который уже доедал. – С зельями?

– Скорее всего, да, – кивнул тот.

Живот белого жеребца заурчал. Отец Твайлайт залпом опустошил свою кружку и присел на край кровати.

– Все же, какая-то добавка есть в этом угощении, – в задумчивости потянул член скрытого альянса. Крэлкин посмотрел на него и подождал ответа. – Очень хорошо восстанавливает силы.

Бывший человек с недоверием понюхал снедь и откусил небольшой кусочек. Во рту тут же встал резкий вкус ванили и карамели, смягченный травами. А спустя несколько секунд он уже пялился на пустую тарелку, не понимая, куда делось кушанье. Из-за спины доносился смешок.

– Чего? – спросил он, посмотрев из-за плеча на единорога.

– Я, конечно, знал, что повара готовят настолько вкусно, но чтобы это вызывало такую сильную реакцию у простых пони… – проговорил Майт и тут же посерьезнел. – Хотя, простой ли ты?

Голубой жеребец сощурился и пристально посмотрел в глаза Крэлкина. Тот отвернулся и попробовал напиток. Как только он закончил скромную трапезу, тоже уселся на кровать рядом с единорогом и уставился в окно. За окном плыли тучи. «Сколько же тут до земли? Наверняка не меньше полукилометра. И почему-то не видно ни одного пегаса…»

– А мы где? – спросил бывший маг.

– В пещере. Глубина примерно пятьдесят метров. Иногда докучают алмазные псы, но мы уже научились определять их движения и отводить от нашей обители.

– Как это в пещере? – изумился земной пони. – А облака?

– Картинка, – прокомментировал Майт с досадой в голосе. – Это психологически позволяет проще переносить осознание быть запертым под землей. Хотя мне до сих пор не по себе, что все тут иллюзия.

– Все? В каком смысле?

Кресцент закусил губу и оглянулся.

– Ладно, расскажу я тебе, потому что ты доверился мне. Абсолютно все тут пронизано иллюзией: стол, кровать, столовые принадлежности. Здесь даже пещеры нет. Мы в толще земной породы.

– Кто-то должен поддерживать эту иллюзию, – в задумчивости проговорил Крэлкин.

– Да, этим занимаются четыре единорога. Они находятся где-то под самой иллюзией, глубоко в земле и окружены непроницаемым щитом.

– Если их уничтожат, то вам не позавидуешь, – пространно сказал земной пони и уголки его губ приподнялись.

– Не переживай, у нас на этот случай запасен огромный источник энергии, который некоторое время будет поддерживать эту обитель в первоначальном состоянии. В конечном случае, его хватит на то, чтобы все члены… нашего альянса покинули укрытие.

– Опасно, – проговорил жеребец. – Ваши источники энергии могут подвести вас в какой-то момент.

– Посмотри на это с другой стороны, – беспристрастно произнес единорог. – Даже если кто-то найдет наше укрытие, то мы можем просто уйти. Все предметы здесь – иллюзия. Нас ничто тут не держит. Мы можем сидеть под Кэнтерлотом, и сама Селестия не будет замечать нас.

– Идеальное укрытие, – прокомментировал Крэлкин. – Однако такой идеал может дорогого стоить, даже жизней.

– Может, ты и прав, но инцидентов пока еще не было. Так что ты тут в большей безопасности, чем на поверхности.

– Ну, да, среди миролюбивых пони может быть опасно? – с насмешкой осведомился чужак.

– Наверху на тебя могут напасть драконы, а вероятность развертывания твоего сценария относительно нашей иллюзии практически нулевая.

– И все же, мне тут неуютно.

Майт поежился, но ничего не ответил. Бросив скучающий взгляд на облака, он поднялся.

– Пошли, у нас как раз времени осталось, чтобы дойти до места встречи с главами альянса. И я тебя прошу, будь учтив и не груби. Они не любят грубиянов.

«Кажется, мне это говорила и его дочь перед встречей с Селестией в Кэнтерлоте. Как же они все-таки похожи. Твайлайт… Я должен защитить тебя от лап этих единорогов, но как? Что я могу противопоставить им? Это намного большая сила, нежели Селестия, намного большая сила, даже чем все ее государство, так почему же они до сих пор сидят в тени, почему не хотят выйти на свет и принести свою Гармонию жителям Эквестрии?»

Крэлкин семенил за Майтом по просторным светлым коридорам и не верил, что он сейчас находится под землей. Не верил он также, что его спасли, подарили второй шанс на жизнь. Не верил он, что такая могущественная организация, как тайное общество единорогов, скрывается от Селестии и дарит миру Гармонию, как ее видит глава государства. Не понимал он этого стремления. И с каждым шагом до него начинало доходить, что его мир и мир пони – это два совершенно разных мира, которые зиждутся на разных основах, разных фундаментальных понятиях. И если в своем мире он понял, что это за основы, то в новом мире все было пронизано тотальной Гармонией, и суть терялась под тоннами добра, дружбы и взаимопонимании.

– Добрый день, – сказал учтиво проводник и склонился.

Земной пони очнулся от раздумий и уставился на три фигуры, завернутые в темно-синие балахоны, которые стояли перед большой золотой дверью. На двери было что-то написано, но Крэлкину надписи были не видны. Спохватившись, он склонил голову, приветствуя глав скрытого альянса. Фигуры безмолвствовали, не двигались, словно боялись потревожить полотно мироздания.

– Я покидаю Вас, – проговорил Кресцент и поспешил удалиться.

Чужак остался наедине с троицей, которая еще не соизволила произнести ни звука. Внезапно один из них шевельнулся, повернул голову и устремил свой взгляд на гостя. Белый жеребец вздрогнул всем телом и оглянулся назад, пытаясь найти что-то в пустом коридоре, но, ничего не найдя, обратил свой взгляд на правителей небольшой организации.

– Что ты видишь перед собой? – спросил один из глав.

– Трех пони, – моментально ответил бывший человек.

– Пони ли?

«Они что, будут со мной говорить в подобном тоне?»

– Пони, – кивнул Крэлкин.

Что-то под капюшоном сверкнуло и накидки опали. Сердце гостя упало вниз, когда он увидел то, что предстало перед ним. Три тела непарнокопытных, собранных из различных кусков металла, изощренно повторяющих все анатомические изыски тела пони. Изнутри что-то светилось мерклым голубым светом, а у каждого из головы торчал острый красный осколок, напоминающий рог. Но глаза были словно живые.

– Каков ответ ты дашь сейчас? – осведомился один из глав.

– Простейшая магия переноса сознания, – фыркнул белый жеребец, сбросив с себя изумленный вид. – То, что скрывается за этой грудой металла – пони. Однако коли вы здесь, то вы не должны бояться, что вас кто-то убьет, даже самый близкие и доверенные пони. Вы должны быть одни. Или те, кто рядом, должны быть сейчас заняты. Кроме того, вы должны быть уверены, что никто не ворвется к вам и не ударит смертельным заклинанием в спину. Вы – пони, которые поддерживают иллюзию этого места. Сейчас вы свободны, а четвертый занят магией.

– Кресцент, – прошипел другой глава.

– Не переживайте, – попытался успокоить троицу Крэлкин, – это не более, чем мои догадки. Не думаю, что Кресцент вообще знает, какие пони находятся там, внизу.

– Это не уменьшает его вины, – злобно проговорил металлический голос. – Я давно говорил тебе, Майт, что необходимо…

– Он – сильный единорог, к тому же…

– Молчать! – вскрикнул железный жеребец и ударил копытом в пол.

«Двигаются, как живые, – ужаснулся чужак. – Что же у них там внутри? Должно быть, что-то сродни батареек. Не так уж и просто должно быть управлять такой массой, вдобавок творить заклинания. Если я правильно понимаю, то они посылают только команды, импульсы. Радиосигнал. Вот только в отличие от радиостанций экранирования не может быть в принципе. Чтобы уничтожить их, нужно не только уничтожить эти тела, но и добраться до самих глав, а это практически нереально. Они расходуют минимальное количество энергии, так что будут грозными соперниками любым отрядам, добравшимся до них и истощенными неравной битвой. Да еще и неизвестно, сколько игрушек у них с собой. Возможно, даже подобие доспехов Дроттинна».

Крэлкин немного подвинулся в сторону и прочел надпись, красующуюся на двери: “Пони представляет собою только то, что из него делают общий строй воспитания и смена фактов; каждое действие пони есть акт, необходимый в сцеплении актов, и каждый из этих последних так же неизбежен, как восход солнца”. В глубине души ему показалось подобная формулировка знакомой, даже некоторые слова взбудоражили его разум, но он никак не мог вспомнить, где их видел.

Золоченая дверь расступилась перед тремя главами и пропустила их внутрь. Земной пони уставился на их блестящие хвосты, сверкающие на несуществующем солнце, и устремился следом. «Интересно, почему они думали, что я пойду за ними? Хотя, куда я денусь? Сейчас мне некуда уйти, везде у них прихвостни, но, полагаю, что они сами осуществляют мониторинг всех передвижений внутри своей иллюзии».

Как только дверь закрылась, а главы скрытого альянса единорогов расположились на небольшом возвышении, разделяющее комнату на две равные половины, воцарилась напряженная тишина. Крэлкин ждал. Он хоть и хотел поговорить с главами неизвестного образования единорогов, но не знал, к чему приведет такой разговор. Он жаждал узнать все самое плохое о мире пони, но никак не мог найти никаких подводных камней. Металлический жеребец, стоящий посередине, выступил вперед, образовав своеобразный треугольник из марионеток, и изрек:

– Начнем.