Доктор Дерп!

Серия первая. "Лезвия прогресса"

Приключения Доктора и Дерпи начинаются!
Развлекательное путешествие к морским глубинам оборачивается совсем не тем, чем должно было быть. Ну СОВСЕМ не тем!

Огоньки на приборной панели ТАРДИС замигали, извещая о прибытии в точку назначения.

— Я уверяю тебя, Дерпи, морские пони – удивительный народ! Тебе обязательно понравится у них! Кстати, ты загерметизировала гидрокостюм? Конечно, заводить новые знакомства приятно, но только не в том случае, когда тебя расплющило в лепешку давлением толщи воды! – Доктор был как всегда многословен. Его глаза радостно сверкали в предвкушении подводных красот. Дерпи выглядела немного смущенной: во-первых, она стеснялась заводить новые знакомства, а во-вторых, костюм был ей несколько маловат, но она не хотела говорить об этом Доктору. Они путешествовали вместе по пространству и времени уже давно, но она все еще не привыкла до конца к этому энергичному, чудаковатому жеребцу.

Доктор еще раз проверил костюм Дерпи на герметизацию с помощью звуковой отвертки и, наконец, надел шлем.

— Ну, пойдем! Не стоит терять время! Нам предстоит совершить столько удивительных вещей, а мы стоим здесь, в ТАРДИС, и ждем чего-то. Чего ты ждешь, Дерпи? А, ладно, не отвечай… Ну, вперед! — и Доктор уверенным движением копыта толкнул дверь будки. Разумеется, он не боялся того, что вода затечет внутрь, ведь у ТАРДИС всегда работала система, защищающая ее от проникновения чего-либо извне и создающая на пару метров вокруг будки слой воздуха, пригодного для дыхания. Но, когда Доктор сделал первый шаг наружу, уверенность его куда-то мигом пропала.

За дверью будки была широкая лесная поляна…

— Стоп! Как такое возможно! Неужели я спутал координаты? – Доктор отпрянул от дверей и побежал к одной из приборных досок. – Да нет, все в норме… Просто невероятно! Мы должны были оказаться под водой! Как это произошло? Неужели что-то с жидкой связью? Я ведь проверял недавно…

Пробурчав еще что-то себе под нос, жеребец нехотя скинул с себя костюм, надел сумку с инструментами и полез под консоль ТАРДИС проверять запасы ртути.

— Дерпи, будь другом, скажи, что показывает дефектоскоп? — не поднимая головы из-под консоли, прокричал Доктор.

Не дождавшись ответа, он оторвался от работы и огляделся. Дерпи в ТАРДИС не было. Ее гидрокостюм лежал брошенный посреди будки. Жеребец испуганно вскочил и побежал к дверям, надеясь увидеть пегаску снаружи. К счастью, она действительно была там: лежала посреди травы, греясь на солнышке. Доктор облегченно вздохнул и подошел к ней.

— Больше не делай так, пожалуйста. Я в ответе за всех, кого беру с собой в путешествие, ты же знаешь… — тут глаза его на мгновение помутнели, как будто ему вспомнилось что-то. Но он потряс головой, прогоняя грустные мысли, и лег рядом с кобылкой.

— Ты говорил, что мы будем в море… Тут тоже хорошо, но ты же говорил про море… — Дерпи изучающе посмотрела на Доктора. Тот нахмурился, размышляя над сложившейся ситуацией.

— Да, я говорил, — после паузы начал он. – Но, видишь ли, что-то пошло не так. Не знаю, что именно. С ТАРДИС все вроде бы в норме, и координаты верны. Только вот в это время и в этих координатах тут должно быть морское дно. А я вижу лишь лесную рощу… Спорю, что ты тоже.

— Да, да. И еще солнце. Такое теплое и ласковое, — кобылка мечтательно закрыла глаза. – Тебе нравится, Доктор? Здесь так спокойно и хорошо. Я бы, наверное, осталась тут навсегда, если бы было можно.

Доктор улыбнулся. Ему нравилось проводить время с Дерпи. Она была доброй, искренней, довольно сообразительной, а самое главное – все время попадала в какие-нибудь приключения. Доктор часто размышлял о том, насколько они похожи.

Вдруг Дерпи резко вскочила на ноги и принялась оглядываться вокруг.

— Ты ничего не слышал? Как будто кто-то плакал там, в глубине леса!

— Нет, ничего подобного, — Доктор тоже поднялся с земли, собираясь с мыслями. – В любом случае, нам не стоит поддаваться интересу и идти в чащу. Мы так и не выяснили, что же произошло с ТАРДИС, помнишь? Поэтому я предлагаю вернуться туда и…

Не успел Доктор закончить фразу, как кобылка сорвалась с места и унеслась галопом прямо в густые заросли, ломая ветки встречных деревьев и кустов. Что оставалось делать Доктору? Ну, разумеется, он побежал за ней. Собственно, именно так и начиналось большинство их приключений. И этот раз не был исключением…

Дерпи перешла на полет и летела в метре над землей. Доктор пожалел, что не надел механические крылья: он еле поспевал за пегаской. Крылья, кстати говоря, были восхитительны и сочетали в себе скорость и маневренность, а в комплекте с ЭЛОСИР – Электронной Оболочкой Симуляции Реальности – становились абсолютно неотличимыми от настоящих пегасьих. Но сейчас они лежали в гардеробе ТАРДИС, а Доктор тщетно пытался догнать Дерпи.

В лесу было необычайно тихо: ни голосов животных, ни пеня птиц слышно не было. Зато теперь Доктор начал различать то, что Дерпи услышала на поляне: нечто действительно доносилось из чащи леса, но было похоже скорее на жалобный стон, чем на плач. Впрочем, какая разница, на что это было похоже? Главное – там было что-то интересное и, вероятно, нуждающееся в помощи!

Неожиданно, Дерпи скрылась из виду. Доктор видел ее круп вдалеке буквально секунду назад, и вот теперь его нигде не было. Жеребец остановился и достал из сумки с инструментами звуковую отвертку, чтобы проверить лес вокруг. Та издала привычный звук, обозначающий сканирование, а затем резко и противно запищала.

— Что это такое? – прошептал Доктор. – Что ты хочешь мне сказать? Неужели ты… не знаешь, что вокруг?!

Плач стих. Доктор повторил операцию с отверткой еще два раза, но ничего не изменилось. Что бы ни было в этом лесу, определить, что это, было невозможно. Когда жеребец хотел повторить сканирование еще раз, из чащи раздался голос Дерпи.

— Доктор! Доктор!!

Если вы – компаньон Доктора, если вы зовете его, то можете быть уверены: он придет. Придет через пространство и время, прорвется через полчища ужасных монстров, через тысячи безумных аномалий. Придет, во что бы то ни стало, и подаст вам свое копыто помощи. Просто потому, что он – Доктор, а вы – его компаньон.

Ветки хлестали Доктора по морде, но он бежал так быстро, как мог. Ведь его звала Дерпи.

Наконец, ветки кончились, и взгляду жеребца открылась небольшая опушка. Лучи света едва пробивались сюда через плотные кроны деревьев, отчего создавалось весьма мрачное ощущение. Посреди опушки сидела Дерпи, обнимая какое-то маленькое, дрожащее существо. Доктор медленно подошел ближе. Теперь он мог разглядеть существо полностью: это был маленький жеребенок, еще без кьюти-марки, с белой шерсткой, замаранной грязью и блестящими зелеными глазами. Кобылка по-матерински обнимала его, успокаивая теплом своего дыхания.

— Это он плакал, Доктор. Это был он…

Доктор сел рядом с кобылкой и дрожащим жеребенком. Он смотрел на Дерпи и думал, насколько прекрасная из нее получилась бы мама. Глаза его отчего-то заслезились, и он, вероятно, от избытка чувств, обнял ее и жеребенка. Так они просидели на лесной опушке несколько бесконечных мгновений…

Но все же, собрав всю свою волю, Доктор разжал объятья.

— Как тебя зовут, малыш? Ты потерялся, верно? Мы тебе поможем, — заботливо прошептал он.

Жеребенок всхлипнул, но промолчал.

— Я уже спрашивала его. Он ничего не отвечает, только плачет и иногда бьет копытом по земле. Думаю, нужно отвести его в ТАРДИС…

— Да, да, ты права. Это будет лучшее решение сейчас…

Доктор с кобылкой поднялись с земли и помогли подняться малышу.

— В отвертке есть программа, показывающая положение ТАРДИС. С ее помощью мы выберемся отсюда… — жеребец взял отвертку в зубы и запустил режим поиска будки. Результатом был лишь противный писк. – Хотя, знаешь, лучше веди ты. Я уверен, из тебя прекрасный следопыт! — как Доктор ни скрывал этого, он все равно выглядел крайне разочарованным. А в глубине души, на самом ее дне, он был страшно напуган: такого поведения отвертки он еще не встречал.

Дерпи коротко кивнула и вошла в лесные заросли. Следом за ней последовал Доктор, ведя рядом жеребенка и защищая его от веток и острых шипов. Через несколько тревожных минут впереди забрезжил свет, и пони вышли на поляну. Это была та самая поляна, на которой они приземлились, на которой лежали – Доктор даже различил то самое место, с примятой травой. Только вот ТАРДИС на поляне не было…

— Галлифрейское небо! Куда эта поляна дела мою синюю будку?! — Доктор был в ярости. Он носился по полю, выкрикивая разнообразные ругательства, понятные лишь жителям других планет и времен, и звал ТАРДИС. Но та явно не собиралась откликаться на его зов. В конце концов он осел на землю в том самом месте, где трава была примята в форме квадрата – том самом, где стояла будка.

— Доктор, все будет хорошо. Она не могла просто пропасть… Ведь так? — Дерпи пыталась утешить жеребца, но сама не верила в свои слова.

— Знаешь, наверное, не стоит волноваться. У нее ведь есть система аварийного перемещения. Если ей что-то угрожает, она отправляется в более безопасное место. Да, конечно, что-то ей угрожало, и она просто переместилась…

— Ну вот, видишь, не стоило волноваться!

— Ну да. Только вот я отключил эту систему год назад и больше не включал…

Повисло неловкое молчание, продолжавшееся, впрочем, недолго.

— ОН забрал вашу машину, — сухим, словно мертвым голосом сказал жеребенок.

Дерпи и Доктор переглянулись.

— Повтори, что ты сейчас сказал, парень? — Доктор внимательно смотрел на жеребенка.

— ОН забрал вашу машину. Так нужно. ОН вернет ее, когда будет в безопасности.

— Кто ОН? О ком ты говоришь? — пегаска испуганно таращилась на маленького пони.

— Я не могу сказать вам. ОН не хочет, чтобы я говорил это. ОН хочет, чтобы я сказал другое…

— Что?! — хором воскликнули кобылка и жеребец.

— Вы можете помочь ЕМУ. Помогите ЕМУ, и ОН вернет вашу машину.

— Да что здесь, во имя вселенной, происходит! — Доктор вскочил с места и направил на жеребенка звуковую отвертку.

— Нет, Доктор, не причиняй ему вреда! — Дерпи заслонила собой белого пони.

— Я и не софирался. Я пфосто изуфю ефо! — раздраженно ответил Доктор с зажатой в зубах отверткой.

Дерпи поколебалась секунду, но затем покорно отошла в сторону, позволив жеребцу исследовать маленького пони.

— Это поразительно! – через полминуты Доктор убрал отвертку и теперь восторженными глазами смотрел на кобылку. – Это… существо выглядит как маленький жеребенок, но на самом деле ему несколько сотен лет! И при том, оно абсолютно местного происхождения. То есть это не повелитель времени и вообще не пришелец, это даже не замаскированный аликорн, а обычный пони, просто тысячелетней выдержки! Уму не постижимо! Если бы мне изучить его поподробнее…

— Доктор, не время для этого…

— Да, ты права, не время. Нам, так или иначе, нужна ТАРДИС. Что нам нужно сделать для НЕГО, а? Прополоть грядку? Сместить принцессу с трона? Устроить вечную ночь? Сделать тысячу литров яблочного сидра и вишневый пирог пятиметрового диаметра?

— Нет. Остановите вырубку леса. Если сделаете это, ОН вернет вам вашу машину.

— Всего-то? Да запросто! Мы будем как хиппи, прикуем себя к деревьям и остановим пилы! Или можем затесаться среди них и устроить бунт! Хотя, для второго плана у нас нет подходящих костюмов… Значит, придется побыть хиппи!

— Идите за мной. Я отведу вас к ним…

Жеребенок развернулся и, не оборачиваясь, пошел в сторону чащи. Доктор и Дерпи растерянно переглянулись и последовали за ним.

— Не к добру это все. Лучше бы мы отправились на тысячную вечеринку Пинки Пай и напились там чаю…

— Знаешь, Дерпи, ничего не бывает просто так. Если мы оказались здесь и сейчас, значит мы тут нужны. И, я надеюсь, мы сможем сделать то, что нужно, — шепнул Доктор кобылке.

— А если нет, Доктор? Что, если мы ошибемся? Если сделаем то, чего делать не надо было?

— Я не знаю, Дерпи, не знаю. Давай просто пойдем за этим созданием и посмотрим, куда оно нас приведет…

Пегаска грустно посмотрела на Доктора и поднялась в воздух, продолжая следовать за жеребенком, но держась на расстоянии от жеребца. Похоже, она была не в настроении продолжать беседу. Доктор поежился, ощутив перед ней ничем не объяснимое чувство вины, и ускорил шаг. Тысячелетний жеребенок уводил их все дальше и дальше в лес, в самые темные его части.

И все же, как бы ни было темно в лесу, постепенно отдельные лучики света стали пробиваться сквозь заросли. Становилось все светлее и светлее, и вот, наконец, впереди показался крупный просвет. Стали слышны звуки цивилизации: голоса пони и шум каких-то машин. В пяти метрах от просвета жеребенок остановился и повернулся к спутникам.

— Все. Дальше вы сами. Остановите вырубку, и ОН вернет машину, – он сказал это и растворился в воздухе, будто его и не было. Доктор и Дерпи в который раз переглянулись и пошли на свет.

Взгляду их открылось широкое поле. Повсюду были десятки пони-рабочих и куча техники. Тут и там виднелись пни со свежими срезами: вырубка шла полным ходом. Доктор принялся выискивать среди рабочих прораба, и вскоре нашел его. Рослый, крепко сложенный бурый пони стоял около стола и вглядывался во что-то, периодически покрикивая на снующих мимо рабочих.

— Думаю, мы с этим быстро разберемся. Просто поговорим вон с ним, убедим остановить вырубку и улетим на ТАРДИС…

— Надеюсь, что так, Доктор. Но вряд ли все так просто.

И компаньоны направились к прорабу. Тот, заметив их издалека, что-то им прокричал, но крик заглушил шум пил. Доктор по пути пытался найти в сумке психобумагу, и нашел ее, когда столкнулся с прорабом нос к носу.

— Что вы делаете на срубе?! Гражданских здесь быть не должно! Быстро уходите, или я позову стражу!

— Экологическая инспекция! – ответил Доктор, размахивая психобумагой перед носом жеребца. – Мы здесь, чтобы удостовериться в законности вырубки леса, – говоря эту фразу, Доктор скосил глаза на стол перед прорабом и увидел на нем планшет. Планшет был электронным, с удобным пластиковым кантом для того, чтобы его можно было держать в зубах, и с поясным креплением, чтобы работать на ходу. Но сам он, собственно, Доктора нисколько не привлекал, а привлекал план, изображенный на экране планшета. Сердце его екнуло.

— Что за вопросы? Из какого вы департамента? Вырубка одобрена лично Ее Величеством Твайлайт Спаркл, в рамках пятилетнего проекта по освоению новых территорий! Вам показать накладные?

— Нет, нет, не надо… В департаменте, верно, ошиблись… — Доктор состроил прорабу вежливую улыбку и отвел Дерпи в сторону пошептаться.

— В чем дело? Я думала, ты все мигом уладишь? — в голосе кобылки слышалась ирония.

— Я тоже так думал. Но, знаешь ли, поступили новые данные. Во-первых, мы сейчас в Эквестрии, как ты могла догадаться, услышав имя Твайлайт Спаркл. Собственно, ее имя и есть «во-вторых». Если вырубку курирует она, то остановить ее можно будет только поговорив лично с Принцессой. Потому что приказы Принцесс не обсуждаются. А в-третьих… — Доктор сделал многозначительную паузу.

— Что? Что, в-третьих?

— Это не просто лес, Дерпи. Я видел планы на планшете того прораба. Все сложнее и страшнее, чем если бы это был просто лес. Это Вечнодикий Лес!

От удивления, глаза Дерпи приобрели нормальное положение, но затем вновь разъехались в разные стороны.

— Ты ведь шутишь, Доктор? Как можно вырубить Вечнодикий Лес? Это же веками считалось немыслимым! И в плане требуемых средств, и в плане этики! Неужели Твайлайт сошла с ума?!!

— Тише! – Доктор заткнул кричащей кобылке рот. – Я понимаю, эмоции и все такое, и пилы вокруг нас заглушают, но такого говорить не следует. Я верю в Твайлайт, верю, что ее ум ясен, как никогда. Просто что-то идет не так, как должно быть. И мы разберемся, в чем дело, Дерпи. Я обещаю. Теперь я не отступлю просто так, когда на кону судьба такого важного места… — жеребец доверительно посмотрел на пегаску и опустил копыто. Та сердито фыркнула, но кричать больше не стала.

— И что мы будем делать, мистер гений? Ворвешься во дворец, захватишь Принцессу и прикажешь остановить вырубку?

— Нет. Но ты была близка. Мы действительно идем во дворец! — с этими словами Доктор одобряюще махнул головой, приглашая Дерпи следовать за собой, и пошел в сторону от вырубки. Пегаска полетела за ним, чуть сторонясь его и периодически отставая, чтобы изучить что-либо, встреченное ей на пути. Вскоре, на горизонте показался силуэт гигантского дерева, крона которого занимала половину неба.

— Почти пришли, — обернулся Доктор. – Это – старая библиотека Твайлайт, выращенная с помощью ее магии, чтобы стать ее понивильской резиденцией. Там мы ее и найдем, я надеюсь.

— Доктор…

— Да, Дерпи?

— Оно… Оно прекрасно! — восхищенно прошептала кобылка.

— Да, верно. Оно прекрасно, — ответил жеребец.

Доктор и Дерпи шли через город, состоящий вперемешку из старых ярких деревянных и бетонных двухэтажных домов и высоких стальных серых зданий. Шла эра технического развития Понивиля и всей Эквестрии в целом – эра расцвета правления Твайлайт Спаркл. Наконец, компаньоны дошли до цели.

Вблизи дерево-дворец было еще величественнее и красивее. Крона его простиралась над головой всюду, куда только хватало взгляда. Между многими ветвями были перемычки – переходы из одних залов в другие. Внизу, в стволе, были вырезаны гигантские ворота. Они были полностью из древесины (разве что петли были металлические) и украшались искусной резьбой, изображающей сцены из жизни города. У ворот стояли стражники, облаченные в сиреневую форму с традиционной символикой Принцессы Твайлайт – вытянутой шестиконечной звездой. К ним и направились Дерпи с Доктором.

— Принимает ли сегодня Ее Высочество Принцесса Твайлайт Спаркл? – вежливо осведомился Доктор.

— Принцесса принимает только по записи. Вы записаны?

— Возможно… Вот, посмотрите, есть ли это имя в списке… — жеребец показал стражникам психобумагу. Та оказала должный эффект.

— Мистер и миссис Пампкин, верно? Проходите, Принцесса ждет вас, — и стражники расступились, открывая гигантские ворота.

— Знаешь, — сказал Доктор, когда они вошли в роскошный главный зал дворца. – Я думал, что у них там в воротах есть маленькая калитка. Ну, знаешь, не открывать же каждый раз эти роскошные врата! Но нет, видимо, Твайлайт любит добавить немного пафоса в происходящее…

— Скажи лучше, как тебе быть мистером Пампкиным, Доктор?

— Вполне себе нормально. А тебе как, миссис Пампкин?

— Да тоже ничего! – и компаньоны дружно рассмеялись.

— Мистер и миссис Пампкин? – прервала их смех светло-розовая единорожка с кьютимаркой — записной книжкой. – Идите за мной, я отведу вас в приемную Принцессы.

Доктор и Дерпи сдержали вновь накатывающую волну смеха и направились за единорожкой-секретарем. Та где-то минуту вела их по запутанным коридорам дерева, пока не остановилась у красивой черной лакированной двери с табличкой «Зал приемов». Кобылка изобразила приглашающий жест и распахнула дверь перед компаньонами.

В зале было светло и просторно. Свет в основном исходил от электрических ламп под потолком, но в стене располагалось и небольшое обзорное окно. В центре стоял длинный стол для переговоров где-то на десять мест. В дальнем же конце зала, на резном деревянном троне, восседала не кто иная, как Принцесса Твайлайт Спаркл. Ее грива уже значительно отросла и слегка покачивалась в воздухе, однако до грив Селестии и Луны ей было пока далеко. Доктор поклонился и взглядом показал Дерпи сделать то же самое.

— Поднимите головы, мои верные подданные, — голос Твайлайт эхом отражался от стен зала и звенел в ушах. – Я вижу, что вы — совсем не мистер и миссис Пампкин. Дерпи, это ты, верно?

— Да, Принцесса. Простите, нам пришлось…

— Не извиняйся. Я знала, что вы придете.

— Знала? Стоп, кто Вам сказал? – Доктор забыл про правила и повысил голос.

— Тише, Доктор. Вас я тоже узнала. Я не против простого общения, но этот зал требует соблюдения некоторых формальностей. Видишь ли, я строго придерживаюсь правил, которые создаю, а потому – потише, пожалуйста.

— Да, Принцесса, прошу прощения… — жеребец заметно сконфузился.

— Доктор, возможно это будет для тебя… Как ты это говорил… Спойлером, верно? В общем, это ты предупредил меня, что когда-нибудь настанет такой день. И что тогда, когда ко мне в гости пожалуют вместо мистера и миссис Пампкин ты и Дерпи, я должна буду проявить милость и внимательно вас выслушать. Итак, говорите.

— Стойте, Принцесса, это же временной парадокс! И Вы его только что создали, сказав мне то, что я скажу Вам в своем будущем и Вашем прошлом! Теперь у меня просто нет выбора, кроме как последовать его сценарию… Галлифрейское небо, это же безумие!

— Доктор! – Принцесса едва повысила голос, а он уже гремел в ушах пони, отражаясь от стен. – Я повторюсь: тише! Я не создавала парадокса. Я разбираюсь в теории пространства-времени, и знаю, что парадоксы создают сами себя, сами себя разрешают, и только поэтому и возможны путешествия во времени. И ты тоже прекрасно это знаешь. А теперь – давай к делу.

— Да, Принцесса. Как пожелаете, — Доктор коротко кивнул, не зная, что еще ответить. Честно сказать, он забыл про правило парадоксов. Осведомленность и начитанность Твайлайт смущала его: ему выпал редкий шанс поговорить с кем-то, кто был почти равен с ним по знаниям, а он избрал позицию пони-паникера. Но жеребец отогнал эти мысли ради текущего дела. – Мы хотели поговорить с Вами о вырубке Вечнодикого Леса…

— Что именно вас интересует?

— Не могли бы Вы… Остановить вырубку?

— Что? – Принцесса искренне удивилась. – Знаете, по старой дружбе я бы очень хотела сделать это, но вырубка идет ради блага Понивиля! В наше время бурного развития технологий и инфраструктуры в частности, городу необходимы новые территории для роста. Нужно осваивать новые земли, обживать их. И для этого приходится чем-то жертвовать. Но уверяю вас, на месте Вечнодикого Леса мы построим новый жилой район, ничего более!

— Но Принцесса, как же древние традиции и запреты? Как же самобытность леса? Как же живущие в нем существа? – глаза Дерпи блестели от слез.

— Милая Дерпи, пойми, прогресс не остановить. Всех зверей, даже самых опасных, мы аккуратно перевезли в понивильский заповедник. Им ничего не угрожает. Лесом же придется пожертвовать… Хотя, в конце концов, он ведь не приносил никакой пользы. Он скорее опасен. Неконтролируемая погода и все такое.

— Погодите, Принцесса… А как же Зекора? Ведь это ее дом, — Доктор цеплялся за зебру, как за спасительную соломинку.

— Зекора? Ах, она же давно служит при дворе главным алхимиком! – Принцесса широко улыбнулась. – Так что причин для беспокойства у вас нет, все под контролем…

— Как вы не можете понять, — из глаз Дерпи текли слезы, попадали ей на язык, но она продолжала. – Как вы не понимаете, что этого нельзя делать! Нельзя взять и вырубить Вечнодикий Лес! Это наша история, наша культура! Сколько жизней связанно с ним, сколько в нем еще тайн! А вы хотите все это уничтожить!

Принцесса молча выслушала Дерпи, затем поднялась с кресла и подошла к единственному окну в зале.

— Процесс прогресса требует пожертвовать чем-то старым. В данном случае это лес. Мне жаль, но я не могу остановить вырубку. Аудиенция окончена…

Доктор подошел к рыдающей Дерпи и мягко ее приобнял. Ее круп вздрагивал от каждого всхлипа, и вместе с ним вздрагивало каждое из двух сердец Доктора. Повелитель Времени не любил трех вещей: вселенских монстров, несправедливости и женских слез. И сейчас как раз не хватало только первого пункта.

Кобылка утерла слезы и молча вышла из кабинета. Доктор бросил последний взгляд на Твайлайт у окна. Он понимал, как ей тяжело. Ответственность, лежавшая у нее на плечах, была ему до боли знакома. Но в то же время он думал, что на ее месте поступил бы по-другому. Жеребец развернулся и тихо вышел вслед за Дерпи. На душе у него скреблись кошки, но в голове зарождался новый план исправления ситуации. В конце концов, пока бились его сердца, у страдающих и несчастных в этом мире всегда была надежда. Надежда на то, что сквозь пространство и время к ним прибудет Доктор в синей будке и поможет им, кем бы они ни были.

— Дерпи, послушай… — Доктор окликнул летящую впереди пегаску. Они уже какое-то время двигались к выходу из города и почти добрались, – Я хочу, чтобы ты понимала: прогресс это не плохо. После увиденного и услышанного сегодня ты могла подумать, что он — зло… Ты так и подумала, верно?

— А что, разве это не так? – кобылка резко затормозила и приземлилась прямо перед мордой Доктора. – Разве я могла подумать иначе? – в голосе ее звучала желчь.

— Нет, не могла. Но ты ошибаешься… Прогресс необходим, он делает жизнь пони лучше, проще, он открывает новые перспективы.

— Какие перспективы, когда уничтожается история? Нельзя смотреть в будущее и не помнить о прошлом!

— Да, Дерпи, да, ты безумно права. И если бы Твайлайт поняла это, она никогда не стала бы вырубать лес. Но она просто не может или не хочет понять.

— Тогда ей не место на престоле! – глаза кобылки на мгновение выровнялись, и Доктор увидел в них огоньки ярости.

— Нет, нет, нет! Дерпи, пойми, принцессы – обычные пони, такие же как все, просто более могущественные. Но как бы они ни были сильны, их души, сердца, умы – такие же, как у всех, а могущество компенсируется огромной ответственностью. Ты не представляешь, как тяжело управлять другими, решать, каким будет завтрашний день… Все, что мы можем, это только посочувствовать Твайлайт.

Дерпи молчала, опустив голову. Доктор медленно подошел к ней и погладил по боку.

— Ничего страшного. Я понимаю, как тебе тяжело после всего пережитого сегодня. Но не стоит отчаиваться. У меня есть план, и, думаю, он сработает. Просто забудь на время обо всем плохом и иди за мной, хорошо? – и жеребец подбадривающе улыбнулся.

Дерпи подняла голову. Она улыбалась вместе с Доктором. Его слова вселили в нее надежду. Да, вокруг царила несправедливость, уничтожалась часть истории Понивиля, а Принцесса Твайлайт не хотела слушать разумные доводы. Но ведь были они с Доктором, а значит, не все потеряно. Они еще все исправят и устроят потом пикник на поляне среди Вечнодикого Леса вместе с Принцессой. Дерпи представила, как та магией подает ей маффин, и ее живот заурчал.

— Доктор, мы с утра ничего не ели. Я проголодалась…

Близилась ночь, становилось прохладнее, и, в конце концов, даже Повелителям Времени необходимо иногда есть. Доктор и Дерпи расположились под каким-то деревцем за городом, жеребец раскрыл сумку с инструментами и достал оттуда пакетики с чем-то плоским и прямоугольным.

— Это снеки, я ношу их с собой на случай, если нужно будет экстренно подкрепиться. Не маффины, конечно, но очень питательные, — Доктор протянул один из пакетиков Дерпи. Та поначалу попыталась проглотить пакет целиком, но после того, как жеребец любезно объяснил, что его нужно раскрыть, все же разгрызла пакетик зубами и вмиг съела содержимое.

— Знаешь, если бы ты увидела сейчас Кантерлот, ты бы поняла, в чем соль прогресса. Понивиль только начал тернистый путь развития, а вот он, если я не ошибаюсь, должен находиться в самом расцвете. Высокие красивые дома, автомобили и трамваи, разъезжающие по улицам, светящиеся вывески клубов… А еще музеи, кинотеатры, обсерватория. Там безумно красиво!

— Мне очень хочется верить тебе, Доктор. Всем твоим словам. Но сейчас у меня в голове лишь одно: надо спасти Вечнодикий Лес, во что бы то ни стало!

— И мы спасем его. У меня есть чудесный план, и скоро мы приведем его в действие. Для начала нам нужно будет вывести из строя всю технику около леса. Ту, с помощью которой его вырубают.

— Диверсия, Доктор? Не думала, что ты на такое способен.

— Значит, ты не достаточно долго меня знаешь, — ухмыльнулся Доктор, доедая снек и поднимаясь с земли.

Через несколько минут они добрались до окраины леса. Техника стояла тут, за металлическими ограждениями. Охраны видно не было. Компаньоны тихо пробрались за ограждения и подошли к первой из машин. Это был большой желтый трактор с прицепленными к нему циркулярными пилами. Доктор осмотрел его и нашел панель сбоку, которую открыл с помощью отвертки. За панелью скрывалась просторная полость с проводами, шестернями и рычажками. Судя по всему, это было машинное отделение.

Дерпи, предоставляю тебе почетное право сломать эту штуку! Если ты не против, конечно, – жеребец указал на дыру в машине и отошел в сторону. Пегаска взлетела в воздух, разогналась и на всей скорости влетела внутрь. Послышались звуки ударов, звон и шум возни. Через пару секунд Дерпи вылетела обратно, измазанная машинным маслом, но счастливая. Трактор простоял еще мгновение, а затем покосился на бок; от него отвалилась половина деталей и пошел густой черный дым.

— Прекрасная работа, Дерпи!

— Спасибо, я старалась… — смущенно ответила кобылка.

Подобную операцию компаньоны провели и с оставшимися машинами. Когда они закончили, на горизонте показалась заря. Доктор и Дерпи, уставшие, лежали на траве и смотрели на утреннее небо.

— Мы молодцы. Это было классно!

— Значит, первая часть твоего плана выполнена?

— Да, верно. На сто двадцать процентов.

— И какая часть следующая?

— Ну, ничего сложного. Просто дождаться рабочих…

Над кобылкой и жеребцом нависла тень. Это был прораб. На его бурой морде двумя красными пятнами выделялись налитые кровью глаза.

— Ну, вот и дождались… Похоже, он в ярости, — отметил Доктор.

— Сейчас сюда прибудет Принцесса Твайлайт, и вам не поздоровится! Я даже боюсь представить, что она с вами сделает! Будь я ей, превратил бы вас во что-нибудь вроде молотков и забивал бы вами гвозди! – прораб расхаживал взад-вперед, ожидая Принцессу. Перед ними сидели наспех связанные Доктор и Дерпи, которые, к слову, и не очень сопротивлялись. Их окружала толпа недовольных рабочих.

— Доктор, это и был твой план – прогневить Принцессу? Если да, то, думаю, он сработает. Только вот нам не долго придется этому радоваться.

— Успокойся. Все идет так, как должно. Нам ничего не грозит, кроме угрызений совести за то, что лишили всех этих пони работы на сегодняшний день.

— Ах, ну тогда хорошо, — с иронией ответила Дерпи.

Раздался хлопок и всех на поляне обдало волной нагретого воздуха. Это телепортировалась Твайлайт Спаркл. Ее грива шевелилась, словно состояла из клубка змей, от рога исходило свечение из-за недавно примененной магии, а глаза выглядели настолько свирепо, что описать их литературным языком невозможно. В общем, Принцесса создавала крайне устрашающее впечатление.

— ВЫ СЛОМАЛИ МАШИНЫ! ИЗ-ЗА ВАС ОСТАНОВИЛАСЬ ВЫРУБКА! ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО НАДЕЛАЛИ! – Принцесса говорила особым, доступным лишь Принцессам, властным голосом, доводящим до дрожи в коленках.

Доктор зашевелился, производя какие-то махинации со своей сумкой. Что-то выпало из нее и укатилось в сторону. Видимо, не найдя того, что искал, Доктор оставил попытки и обратился к Твайлайт.

— Принцесса! Взываю к Вашему здравому смыслу! Вы не можете уничтожать Вечнодикий Лес. Никто не может. Он самобытен, он особенный. Это наша история, наше достояние!

— ГЛУПЕЦ! ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ УНИЧТОЖЕН! БЕЗ ЖЕРТВ НЕ ПОСТРОИШЬ БУДУЩЕГО!

— Нет, Принцесса, будущего не построишь без прошлого!

— ПРОШЛОГО НЕТ! ЕТЬ ТОЛЬКО НАСТОЯЩЕЕ, КОТОРОЕ СОЗДАЕТ БУДУЩЕЕ!

— Вы ошибаетесь…

— МОЛЧИ! ТЫ СКАЗАЛ И СДЕЛАЛ ДОСТАТОЧНО! ТЫ УНИЧТОЖИЛ БОЛЬШОЙ ТРУД, ОСТАНОВИЛ ВЕЛИКОЕ ДЕЛО! ТЫ ПОМЕШАЛ СТРОИТЕЛЬСТВУ БЛАГА ПОНИВИЛЯ… ТЫ ПОМЕШАЛ МНЕ!!!

Глаза Твайлайт зажглись белым пламенем. Ее ярость преодолела границы тела и выходила наружу. Принцесса буквально лучилась яростью.

— ПРОГРЕСС НЕ ОСТАНОВИТЬ!!!

— Никто и не пытается, милая… — раздался спокойный и в то же время властный голос за спиной Твайлайт. Принцесса медленно обернулась и увидела Селестию.

— Эти пони поступили абсолютно правильно, и ты зря на них сердишься, Твайлайт. Неужели ты забыла, как дорог всем нам этот лес? Забыла, как сама бегала туда в поисках приключений и знаний?

— Я… Я помню… — огонь в глазах Твайлайт потух, грива безвольно повисла. Теперь она выглядела не как разъяренная Богиня, а как пристыженная маленькая кобылка.

— Неужели ты не уяснила для себя, что, направляясь в будущее, нужно не забывать оглядываться иногда в прошлое? Оно многому может научить, многое показать. И, кроме того, там всегда живут те, кто нам дороги, и кого с нами уже нет… — Селестия мягко, с материнской любовью смотрела на Твайлайт.

— Я… Я так запуталась… — и со слезами на глазах Твайлайт подалась вперед, к Богине Солнца. Селестия накрыла ее своими крыльями и обняла так тепло, как могла только она. В этот миг прослезился даже Доктор.

— Ну, ну, тише, Твайлайт, не плач. Ты уже такая взрослая, а до сих пор ведешь себя порой, как ребенок. Но это не страшно. Все мы совершаем ошибки, ведь все мы живем. Не жили бы – не было ошибок… — В словах Принцессы выражалась глубокая мудрость, накопленная столетиями. – Даже я порой совершаю ошибки.

Постепенно, Твайлайт успокоилась. Рабочие куда-то разбежались еще в момент ее появления, и теперь на поле со сломанными машинами остались только путешественники во времени и две Принцессы. Доктор уже выбрался из пут и подобрал с земли круглый шар размером с яблоко.

— Что это такое, Доктор? Ты, кажется, уронил это, когда копался в сумке, — поинтересовалась пегаска.

— Да, верно. Это – то, что нас спасло, — отозвался жеребец, убирая шар обратно в сумку. – Это «Око Селестии», Она подарила мне его во время одной из наших прошлых встреч. Где бы Она ни была на данный момент, активировав его, я могу послать Принцессе видеосигнал. Это как драконья почта, только круче.

— Видимо, я не зря дала его тебе, Доктор, — Селестия посмотрела в сторону компаньонов. – И я должна выразить вам двоим мою благодарность. Если бы не ваше вмешательство, мы могли бы потерять Вечнодикий Лес навсегда.

— Принцесса, мы делали то, что говорило нам сердце, — ответила Дерпи. Пожалуй, лучших слов, чем эти, придумать было невозможно.

— Как ты думаешь, скоро они вернут сюда всех животных? – Доктор и Дерпи направлялись в сторону поляны, на которой высадились в начале всех приключений.

— Думаю, да, — уверенно ответил Доктор. – Если Твайлайт дала слово, она его сдержит. Такова уж эта Принцесса.

Компаньоны, наконец, дошли до пункта назначения, и теперь щурились от яркого света, заливавшего поляну. На том самом месте, где и должна была быть, стояла ТАРДИС. Рядом с будкой их дожидался таинственный жеребенок.

— Что-то нет у меня желания с ним говорить, — шепотом поделилась с Доктором пегаска. Правда, того уже и след простыл: жеребец галопом бежал к ТАРДИС.

— Будочка моя, родная, скучала по мне? Дядя Доктор тебя не бросил, он спас тебя, теперь все хорошо! – Доктор любовно обнимал синюю будку. Жеребенок выжидающе стоял рядом, не смея ему мешать. Когда до ТАРДИС долетела Дерпи, Повелитель Времени уже успокоился и слушал.

— Нам очень жаль, что пришлось вас обманывать и шантажировать. Надеемся, вы поймете, что иначе было нельзя. На кону была жизнь Леса.

— Знаете, можно было бы и повежливее все разъяснить, мы бы поняли! И зачем было забирать ТАРДИС?! – негодовал Доктор.

— На самом деле, вашу машину никто не забирал. Позвольте объяснить вам все подробнее…

— Да уж, пожалуйста…

— Вечнодикий, как вы его называете, Лес – лес не простой. Он живой, такой же, как вы. Один большой организм. Животные, живущие здесь, конечно, не являются его органами, но они состоят с ним в некоем симбиозе, помогая ему существовать. Когда началась вырубка и всех животных перевезли, Лес начал умирать. Он не сообщает, как именно устроен, но он пускает корни не только в пространстве, но и во времени. Когда Лес понял, что скоро погибнет, он бросил клич сквозь время и пространство, клич о помощи. И ваша машина на него откликнулась.

— Стойте… Вы хотите сказать, что ТАРДИС откликнулась на крик о помощи какого-то создания, сама по себе?

— Да. И она сделала все, чтобы помочь.

— Очень на нее похоже…

— Ваша машина сделала так, чтобы вы прибыли сюда, на эту поляну. Видимо, она скрыла от вас изменение маршрута. Мне же, когда вы приземлились, пришлось отвлечь вас от нее, чтобы машина переместилась.

— Куда переместилась?

— Эта поляна – Сердце Леса. Но Сердце материальное. Кроме такого, у Леса есть энергетическое Сердце. Ваша машина переместилась туда и питала Лес своей энергией, чтобы вылечить. Сейчас Он сможет дотянуть до прибытия зверей, Он сам так говорит. Лес будет жить. Главное – то, что вы остановили вырубку.

— Хорошо: живой лес, сочувствующая ТАРДИС, — все это лежит в пределах моего понимания. Но кто Вы такой? Именно Вы, не лес. Что Вы за создание?

— А разве не видно? Я – маленький жеребенок.

— Маленький тысячелетний жеребенок, если точнее…

— Я застрял в этом возрасте не по своей вине… Вы хотите, чтобы я рассказал свою историю?

— Да, пожалуйста… Если Вам не трудно.

— Хорошо. Когда-то я был действительно маленьким жеребенком. Как-то я убежал из дома и ушел в этот Лес, в самую чащу. Не помню, почему я это сделал… Там на меня напали древесные волки. Когда я был при смерти, я увидел, как из ниоткуда появился яркий свет, прогнавший волков. А потом я почувствовал, что снова чувствую себя живым и здоровым. Тот свет – это была Душа Леса. Он спас мою жизнь, заморозив тело во времени, но взамен я должен был служить ему как защитник и волеизъявитель. Так я и делал: оберегал его покой, сохраняя от опасностей. И еще я спас многих заблудших в чащу от верной гибели…

— Спасибо, что рассказали… — Доктор не знал, что еще сказать. Он вдруг ощутил полное единение с Хранителем Леса. Ведь он, как никто другой, мог понять всю тяжесть долгой жизни, направленной на спасение других. Хранитель – санитар Леса, Доктор – санитар Вселенной. Все очень похоже.

Огоньки ТАРДИС приветливо мигали компаньонам. Похоже, она была не слишком огорчена потерей части энергии. Доктор и Дерпи расположились на завтрак прямо в главном зале. Был чай, травяные бутерброды и, разумеется, маффины.

— Доктор… — прожевав маффин, нарушила тишину пегаска. – Я вот все думаю о Твайлайт. Ты прав, на ее плечах лежит огромная ответственность… Но ведь, кроме того, ее главное бремя – такое же, как у того жеребенка-Хранителя: время. Она будет жить очень долго, будет смотреть, как умирают ее близкие, как меняется мир… Я бы, наверное, сошла с ума. Как же она проживет без друзей?

— Ах, Дерпи, — Доктор заметно смутился и погрустнел. – Ну, друзья с ней останутся до последнего. Ты ведь не знаешь… Пинки, Рарити, Флаттершай, Эпплджек, Рейнбоу Дэш, — все они станут аликорнами, Принцессами, Богинями Элементов Гармонии. И будут править копыто о копыто с Твайлайт.

— Но это же прекрасно! Хотя… Доктор, ты же тоже будешь жить очень долго, и когда-нибудь…

— Так! Кто хочет еще маффинов?! – Доктор заглушил последние слова Дерпи. Он не любил думать о том, что все его спутники, его друзья, с которыми он провел столько лет, пережил столько приключений, — все они рано или поздно покидают его, а он остается один. Один во всей вселенной. И действительно, как тут не сойти с ума?

— Знаешь, а ведь надо ликвидировать твои пробелы в знании истории Эквестрии! Давай-ка мы отправимся в то время, когда Твайлайт и ее подруги вместе правят государством? Ты и увидишь, что все у них хорошо, и поймешь, до каких высот приводит прогресс. Технобудущее – это чудо! – улыбнулся Доктор и побежал к рычагам навигатора. – Мы переместимся на сто лет в будущее! Будет круто! – И Доктор дернул за несколько рычагов сразу.

Серия вторая. "Под давлением"

Доктор и Дерпи попадают в безумный водоворот событий! Смогут ли они выбратся оттуда живыми? Найдет ли Доктор правду? Сможет ли помочь всем?

— Итак, Дерпи, позволь представить тебе... Понивиль будущего! – с этими словами Доктор распахнул двери ТАРДИС. Снаружи пахнуло сыростью. Жеребец со спутницей медленно вышли за пределы будки. То, что они увидели, поразило их: они находились в большой прозрачной трубе, вокруг которой не было ничего, кроме воды. Где-то вдалеке виднелись морские рифы, мимо иногда проплывали рыбки, но в целом – их окружала вода.

— Доктор, это ни капли не похоже на Понивиль!

— Галлифрейские небеса! Не могло же город затопить водой за сто лет! Или могло? – Доктор смутился. – Хотя стой… О, Богини, я же забыл про навигацию в пространстве!

— Что, прости?

— Ну, я передвинул только рычаги, отвечающие за время. Мы действительно перенеслись в будущее, но координаты, заданные в ТАРДИС во время пошлого путешествия, остались теми же! Мы сейчас на морском дне, в царстве морских пони! И я абсолютно не понимаю, почему мы еще не утонули…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну, морские пони это морские существа, им не нужен воздух, они живут в воде. А мы сейчас дышим кислородом, — Доктор принюхался. – Надо сказать, кислород так себе… Но пока что сойдет. Ну, что будем делать? Поменяем координаты и улетим, или останемся и узнаем, откуда под водой прозрачная труба с кислородом?

— Конечно же остаемся! – улыбнулась Дерпи.

— Как вы здесь оказались? – спросил пони в водолазном костюме, неизвестно откуда возникший рядом с компаньонами.

От неожиданности, Дерпи вскрикнула, взлетела в воздух, ударилась головой о трубу, вскрикнула еще раз и осела на землю, спрятавшись за крыльями. Доктор выступил вперед, отгораживая пегаску от неизвестного пони.

— Мы – простые путешественники… Мы не желаем Вам зла… — Доктор старался проявить максимально дипломатичный подход.

— Как вы узнали наши координаты? Это секретный проект, вас не должно здесь быть…

Тут, из дальнего конца трубы, где можно было различить что-то вроде двери на гермозатворе, прибежал еще один пони, одетый в лабораторный халат.

— Дип, не время для расспросов! – обратился новоприбывший к пони в водолазном костюме. – Послушайте, мы сможем поговорить позже, а сейчас нам срочно нужна помощь! У нас протечка в девятом секторе, и нам нужны любые свободные копыта!

— Как, опять протечка?! На этой неделе это уже третья! Что за идиоты строили эту базу? – негодовал пони в костюме.

— Так вы нам поможете? – с надеждой спросил пони в лабораторном халате. На его нагрудном кармане Доктор заметил бейдж с именем Кристал Пэрити.

— Да, конечно… Вставай, Дерпи, нам пока ничего не угрожает, — Доктор помог кобылке встать с колен. – Мистер… Кри́стал, верно?

— Да, да, конечно… — пони в халате уже рысцой бежал к двери. Компаньоны устремились за ним, равно как и хмурый пони в водолазном костюме. – Воды, наверное, набралось уже по колено. Щель небольшая, но я боюсь, что она скоро расширится. Будет просто ужасно, если мы потеряем этот сектор… Но я не знаю, как иначе спасти все остальное… — Кристал уже открыл дверь, которая действительно оказалась на гермозатворе, и ждал всех по ту сторону.

— Я Дип Дайв, — буркнул под нос пони в костюме. – Просто, чтобы вы знали.

— О, очень приятно! Я – Доктор, моя спутница – Дерпи. А это, я так понимаю, и есть девятый сектор? – жеребец остановился в замешательстве, глядя сквозь прозрачную стенку трубы на крупный комплекс, виднеющийся вдали. Это было что-то вроде ротонды, окружающей какой-то гигантский металлический цилиндр. Отсюда трещины в стене комплекса видно не было, но зато была заметна вода, покрывающая пол ротонды. Ее набралось уже где-то на полметра, а до сектора, как мог судить Доктор, было еще минут пять бега. – Я боюсь, мы не успеем. На каком уровне трещина?

— Ее уже затопило, если Вы об этом…

— Богини! Плохо, очень плохо. Боюсь, сейчас мы ее уже не найдем. Надо придумать что-то более действенное. Что у вас находится в том секторе?

— Аппарат по очистке воды. Преобразует морскую воду в питьевую. Без него мы долго не протянем, и придется сворачивать миссию!

— Кристал, ты слишком много говоришь! – сердито прикрикнул Дип. – Им не стоит рассказывать все подряд, пока мы не выясним больше!

— Знаете, сейчас не время выяснять отношения! – На бегу рассудил Доктор. – Скажите лучше, откуда аппарат забирает воду и куда отдает?

— Он забирает ее напрямую из океана, а выдает в контейнеры, там, в секторе. Вся база устроена так, чтобы ее отдельные элементы не были связаны друг с другом никак, кроме как при помощи герметично закрываемых переходов. Это делается из соображений безопасности…

— Все ясно, можете не продолжать. Думаю, я знаю, что можно сделать! – Доктор обнадеживающе улыбнулся и вбежал в очередную дверь. До затапливаемого сектора оставалось несколько десятков метров.

— Доктор, что у тебя за идея? – вмешалась в разговор Дерпи.

— Ну, все очень просто…

— Да, конечно, как и всегда, — съязвила кобылка.

— Ну, знаешь, иногда это не так, но сейчас, думаю, все действительно просто. Но мне потребуется ваша помощь!

— Мы поможем, будьте уверены. Только скажите, что нужно делать! – отозвался Кристал, открывая еще одну дверь.

— С чего мы их вообще слушаем? – тихо пробурчал Дип.

— Насколько холодная там вода?

— Достаточно. Сразу обморожение Вам не грозит, но долго я бы плавать не советовал.

— Замечательно! В смысле, плохо… Эээ… Дип, будьте так любезны, одолжите мне свой костюм! – Доктор мило улыбнулся хмурому жеребцу.

— Что? С чего это я Вам должен его отдавать? Что Вы собрались с ним делать?!

— Надевать, конечно же!

— Послушай, Дип, в который раз повторяю: не время для распрей. Просто отдай ему костюм, и все, — Кристал мягко положил копыто на спину Дипа, пытаясь его успокоить.

— Знаешь, я делаю это только потому, что ты просишь… — и Дип принялся стягивать с себя костюм.

Компания пони стояла около предпоследней двери, ведущий в коридор, соединяющий основной комплекс с девятым сектором. Там было уже полно воды: она поднялась выше уровня головы. Доктор лихорадочно одевал костюм, одновременно объясняя план.

— Сейчас мы втроем: я, Дерпи и Вы, Кристал, — войдем внутрь. Как только сектор будет открыт, Дерпи подхватит Вас и унесет на уровень выше воды. Оттуда Вы будете направлять меня. Я, в свою очередь, попытаюсь добраться до контрольной панели и поменять направления подачи и забора воды местами. Если все получится, станция начнет откачивать воду и сектора.

— Доктор, Вы гений! Это действительно должно сработать! – обрадовался Кристал. И, кажется, даже хмурый Дип немного повеселел.

— Постарайтесь не утонуть там, хорошо? – сказал он перед тем, как дверь в коридор, ведущий к девятому сектору, захлопнулась, отделяя его от остальных. – Постарайтесь ради всех нас… — повторил он уже в одиночестве.

Кристал открыл последнюю дверь, и в коридор хлынул поток ледяной воды.

Дерпи, как и договаривались, подхватила пони в халате и стала поднимать его вверх. Ее крылья успели намокнуть, и оттого полет давался вдвое тяжелей. Доктор тем временем поплыл к центру ротонды, туда, где находился цилиндр перерабатывающей станции.

Когда до нее оставалось пару метров, жеребец обернулся. Пегаска и Кристал благополучно добрались до балкона, находящегося на метр выше уровня воды. Дерпи, обессилев, отдыхала, а жеребец напряженно всматривался вдаль, выискивая Доктора. Их глаза встретились.

— Кристал, где мне найти центральную панель?

— Доктор, Вы почти над ней! Отплывите левее на полметра, и она будет точно под Вами! – Кристал кричал даже сильнее, чем нужно было для того, чтобы его услышал Доктор: сказывалось нервное напряжение.

Доктор отплыл туда, куда указывал жеребец, набрал в легкие воздуха и занырнул. Его кожу уже начинало жечь искрами холода, шерстка неприятно намокла, а в глазах щипало от морской соли. К счастью, панель управления была близко. Жеребец подплыл ближе и принялся изучать ее устройство. Ничего похожего на кнопку переключения режима видно не было. Когда Доктор хотел просканировать панель отверткой, он вдруг осознал, что та осталась в ТАРДИС вместе со всеми прочими инструментами.

— Можно ли переключить насосы вручную?! – крикнул он, вынырнув из воды.

— Да, возможно… — Кристал лихорадочно соображал. – У насоса есть режим для очистки, на случай, если он засорится! Он работает как раз так, как нам нужно!

— Как включить режим?! – Доктора начинала бить мелкая дрожь.

— С другой стороны есть панель ручного доступа! Там есть большой желтый рычаг! Потяните за него, и включите режим! Только держитесь крепче, а то Вас засосет вместе с водой!

Доктор представил, что будет, если он не сможет удержаться, и вздрогнул. Правда, он не понял, была ли это дрожь от представленного или же от холода. Собравшись с силами, жеребец поплыл за другую сторону цилиндра очистительной станции, периодически заныривая и ища панель ручного управления. Вскоре его поиски увенчались успехом.

Рычаг никак не желал поддаваться. Доктору пришлось упереться копытами в панель и двигать его зубами. Челюсти свело от холода, и это усилие давалось ему через ужасную боль. Но все-таки добро восторжествовало, и рычаг провернулся. Доктор услышал, как над водой зазвучал шум насоса. А потом его дернуло с места с ужасной силой, чуть не оторвав от рычага, который жеребец уже обвил ногами. Насос заработал, и теперь вода постепенно выкачивалась из помещения.

Когда кислород в легких Доктора начинал заканчиваться, вода отступила, даруя ему глоток воздуха. Но спасение еще не наступило. Уровень воды в секторе замер, не опустившись ниже уровня колена. Насос не доставал до пола, а значит, не мог выкачать всю воду из ротонды. Кроме того, где-то в стене по-прежнему зияла щель, пропускавшая воду. Копыта Доктора расцепились, и он с всплеском упал вниз, потеряв на несколько секунд сознание.

Он очнулся в копытах Дерпи. Кобылка медленно летела с ним к наблюдательному балкону, где их, улыбаясь, ждал Кристал.

— Доктор, это было великолепно! Вы просто герой! – севшим голосом пытался кричать жеребец в халате. – Если бы не Вы, мы бы потеряли этот сектор и, в конце концов, покинули эту базу!

— Я… Я рад, что все обошлось… — тихо ответил Доктор.

Снизу раздались звуки копыт, плеск воды и крики.

— Скорее, нам нужно заделать дыру, пока она не разрослась! – кричал вбежавший в зал Дип. Закрывающимися глазами Доктор успел увидеть, как несколько пони в водолазных костюмах побежали в том направлении, куда указывал жеребец. Еще Доктор успел расслышать какие-то отдельные отрывки криков и фраз, топот чьих-то копыт по металлу, а затем его сознание провалилось в глубокое забытье.

Доктор очнулся в просторном, ярко освещенном помещении, похожем на больничную палату. Рядом стояла капельница и два кардиомонитора, отображающих пульс каждого из двух сердец жеребца. Доктор улыбнулся: давненько он не видел, как слаженно отбивают ритм его сердца. Ему это всегда напоминало самбу.

— Ты молодец, Доктор… — рядом стояла Дерпи, тепло улыбаясь жеребцу. – Если бы не ты, всем пони здесь пришлось бы очень туго. Ты не против, я рассказала им о нас, о ТАРДИС, о твоих сердцах…

— Я вижу, да… Ничего страшного, что ты! – поспешно добавил Доктор, увидев, как пегаска помрачнела. – Ты тоже молодец. Без твоей поддержки я бы уже копыта отбросил! – рассмеялся жеребец.

Из-за спины Дерпи показались двое пони: старый знакомый – Кристал, уже без халата, и еще один – светло-коричневый пони с кьютимаркой-шприцем. Краем глаза Доктор различил на боку у Кристала изображение стайки рыб. Пони с маркой-шприцем, видимо, бывший врачом, что-то шепнул Дерпи на ухо, и та вышла. Кристал подошел к Доктору, радостно улыбаясь.

— Я так рад, что с Вами все в порядке! Я бы не смог пережить Вашу потерю, честно сказать… Мне кажется, я обязан Вам лично.

— Что Вы, Кристал, не стоит...

— И все-таки, я хочу отблагодарить Вас как-нибудь при первом удобном случае.

— Скажите лучше, заделали ли вы ту трещину?

— Да, разумеется. Дип с командой постарался на славу, стена как новая! Но, боюсь, скоро случится еще что-нибудь…

— Вы имеете ввиду новый прорыв?

— Да, именно. Вы уже слышали, это третий на неделе. И я не удивлюсь, если будет и четвертый. Кто-то или что-то навязчиво пытается указать нам на выход. Наше пребывание здесь, видимо, не всех устраивает.

— Похоже, вам не помешает хороший детектив. И я с радостью возьмусь за расследование! Здесь пахнет чем то интересным! – Доктор заметно оживился и даже привстал с койки. Пони-врач мягким движением копыта вернул его в прежнее положение.

— Ни в коем случае! По крайне мере, не сейчас. Вам необходим покой и реабилитация. Вы чуть не скончались от обморожения! И мы так и не закончили лечение: возможны осложнения!

— Ладно, ладно… Но говорить-то я могу? – Доктор действительно ощущал острую боль где-то в районе задних ног. Но, в конце концов, разве он никогда не испытывал боли сильнее?

— В целом, говорить можно. Но чем меньше – тем лучше.

— Хорошо. Кристал, расскажите мне, что это за место? Как пони оказались посреди океана? Что это: случайность или все-таки осознанный план?

— Доктор, позвольте начать издалека… Тридцать лет назад произошло событие, которое сейчас принято называть «Первый контакт». Если вкратце, научная группа из института Твайлат Спаркл исследовала океанские глубины в батисферах, когда натолкнулась на группу странных животных. Они были похожи на гигантских рыб, изогнутых в форме буквы «S», но кроме превосходящего размера их отличала голова пони. На поверку, существа оказались вполне разумными. Некоторые из них вступили в контакт с учеными. Оказалось, что им удалось встретиться с представителями целой подводной цивилизации! У морских пони, как их назвали, имелась собственная богатая культура, весьма развитое строительство и высокий интеллектуальный уровень. Ученые доложили общественности о своем открытии, и вскоре было решено построить исследовательскую базу «Покой» на глубине океана, чтобы подробнее изучить морских пони и сблизиться с ними. На этой самой базе вы и находитесь. Правда, работа у нас идет так себе. Мы, разумеется, не пытаемся вести миссионерскую пропаганду, распространяя почитание Принцесс. У местных есть свои правители и свой пантеон богов. Но, так или иначе, не все хотят идти на сближение, многие из морских против общения. Они принимают нас в штыки, некоторые даже буквально: у них есть трезубцы, которыми их защитные патрули оберегают простых граждан от угроз извне…

— Но это очень странно! Я бывал раньше знаком с этим народом: они чудесные, общительные пони! Вы не представляете, как тепло меня встретили! И ни слова не сказали по то, что я – чужой!

— Это может быть интересно нашему аналитическому отделу. Обязательно им об этом расскажите. А пока что, факты говорят сами за себя, как это ни печально… И, кроме того, не всем из персонала «Покоя» нравится общаться с теми из морских, которые все же идут на контакт. Многие здесь лишь ради изучения их технологий с целью последующего использования на поверхности. Такие вот дела… — закончив речь, Кристал грустно вздохнул.

— В целом, обстановка мне ясна. Получается, что повреждения этому вашему «Покою» могут наносить как недружелюбные морские пони, так и меркантильный персонал базы... Скажите, Кристал… Кстати, может, уже на «ты»?

— Да, Доктор, конечно! Как Вам… тебе будет удобнее!

— Изумительно! Так вот, Кристал, скажи, не было ли каких-нибудь повреждений изнутри комплекса? Там, куда не смогли бы добраться морские жители?

— Нет, нет, только внешние повреждения. Обычно это трещины в обшивке, но иногда у нас пропадает оборудование, работающее снаружи.

— Ладно, спасибо. Я подумаю, с чего можно начать расследование…

— Да, именно, — вдруг проснулся пони-врач. – Что это я так расщедрился? Вам давно пора спать! Подумаете во сне.

— Что? Нет, я не могу! Тут решается судьба двух цивилизаций, я просто не могу себе этого позволить! Мне нужно серьезно подумать!

— Вот я и говорю: подумаете во сне! – врач был крайне настойчив. Кроме того, он уже ввел что-то Доктору в кровь через капельницу. Изображение в глазах Доктора помутнело, и он вдруг ощутил небывалую легкость. Ему показалось, что он опять вернулся на Галлифрей, и его окружают все его близкие и все друзья, встреченные им во время путешествий по пространству и времени. К жеребцу подошла Дерпи и предложила взять маффины с подноса. Поднос был огромный, во много раз больше кобылки, равно как и маффины. Краем сознания доктор понял, что попал в сон, и окончательно расслабился, погружаясь в объятия Морфея. Ну, или морфина…

— Итак, первым делом мы отправимся в… О, Богини, как же называется их город? – Доктор выглядел заметно посвежевшим и широко улыбался стоящим рядом Дерпи и Кристалу. Повелитель Времени и пегаска собирались навестить морских пони в их привычной среде обитания – подводном мегаполисе. На кобылке уже был надет громоздкий костюм для погружения, с большим сферическим шлемом и кучей шлангов. Доктор же пока не успел надеть шлем и предавался одному из своих любимых занятий – болтовне. – Нет, я серьезно, как он называется? Может, Восторг? Я помню, был какой-то город на дне моря, и он так назывался… Но, кажется это другой город. А как же этот? Может, Штепсель? Вы бы назвали город Штепсель? Интересное название… Так можно назвать какой-нибудь прибор, но можно ли город?

— Доктор, город называется Потидаон…

— Да? А, ну ладно… Но вы подумайте над «Штепселем», может назовете что-нибудь так… — жеребец наконец напялил на голову шлем и вошел в шлюз.

— На каждом из вас надеты маячки. Если что-то случится – нажмите на маленькую красную кнопку на них три раза. Как только мы получим ваш сигнал бедствия, сразу вышлем спасательную команду… Удачи, Доктор, Дерпи! – Доктор хотел что-то ответить Кристалу, но его слова заглушил надетый шлем и закрывающаяся дверь шлюза. Через пару секунд выход из шлюза начал медленно открываться, запуская внутрь воду.

Дерпи жалобно посмотрела на Доктора сквозь стекло в шлеме. Она была пегаской, а они никогда не славились большой любовью к воде. В особенности – к толщам воды, давящим со всех сторон с безумной силой, способной вмиг смять пони, как картонку. Но Доктор одобряюще подмигнул, как мог только он, и все страхи кобылки вмиг испарились. Ну, до поры до времени.

Наконец, выход был свободен, и компаньоны начали спускаться на морское дно. Каждый шаг давался с небольшим, но все же, усилием: костюм был очень тяжелым, но выталкивающая сила воды облегчала его вес вдвое.

— Дерпи, как слышишь меня, прием! – Голос Доктора раздался внутри шлема пегаски.

— Хорошо! Только не пугай меня так больше!

— И я тебя отлично слышу! – как ни в чем не бывало продолжил жеребец. – Видишь те тусклые огни, там, на горизонте? – он указал копытом куда-то вперед, где действительно что-то едва-едва светилось. – Это и есть наша цель, Потидаон. Кажется, что он далеко, но на самом деле, он гораздо ближе, просто под водой свет распространяется хуже, чем на поверхности. И да, включи фонарик! – Доктор показал копытом себе на шлем, где был закреплен увесистый ламповый фонарь. Доктор нажал на кнопку рядом, и фонарь зажегся мягким зеленоватым светом. Дерпи повторила эту операцию, и, освещая свой путь, компаньоны пошли в сторону огней Потидаона.

— Кстати, я вспомнил, почему они так назвали город…

— Расскажешь?

— Конечно же! Дерпи, разве я тебе когда-то что-нибудь не рассказывал, если это было интересно?

— Ну… — в голосе пегаски слышалось сомнение.

— Ах, ну рано или поздно я ведь все рассказываю! Так вот, Потидаон это их верховный Бог. У морских пони их целый пантеон, но этот – главный. Боги у них не такие, как у пони с поверхности, их не увидишь живьем. Все они когда-то были великими героями, обычными смертными. Считается, что эти герои давным-давно умерли, и теперь управляют судьбами народа из другого мира, куда попали за свои заслуги. Ну, так считает большинство, если не разбирать отдельные культы. И еще многие верят, что если хорошо вести себя в этой жизни, можно будет попасть в мир Богов и присоединиться к ним в их созидательной миссии. Но, я думаю, это уже домыслы. А ты как считаешь?

— Я думаю, не важно, что ждет нас после смерти. Главное – то, как мы ведем себя до нее.

— Что ж, вполне трезвый взгляд. Мне всегда очень нравились твои мысли, Дерпи.

— Спасибо… — смущенно прошептала кобылка. Огни города с каждой секундой становились все ярче, и вскоре можно было различить очертания отдельных зданий.

— А это правда, то, что рассказывают о морских пони? Про их высокий уровень развития, про удивительную архитектуру, культуру, технологии?

— Да, конечно! Правда чистой воды! – Доктор хихикнул от произнесенного каламбура. – И именно потому большая часть пони с поверхности и хочет наладить с ними контакт. Перенять их знания. Возможно, даже построить подобный город на глубине какого-нибудь моря. Но информацией надо обмениваться, а не отбирать. Мы тоже многому можем научить морских. Жаль, что не все это понимают.

— Кристал понимает! И, наверняка, найдется еще много таких, как он.

— Ну да, он понимает. Но кто он в этом мире? Всего лишь биолог-исследователь, не более. Есть такие силы, для которых он – песчинка в море. – Доктор грустно рассмеялся. – Но, хватит об этом. Гляди, мы пришли!

И действительно, перед глазами компаньонов предстали большие металлические ворота. На решетке ворот было выбито название города: «ПОТИДАОН». Ниже, меньшим шрифтом, располагалась приветствие: «Кто бы ты ни был, сердце города открыто для тебя».

— Странная фраза, — заметила Дерпи. – Что она значит?

— Это связано с одной древней легендой. Когда-то морские пони уже были в контакте с пони с поверхности. У Потидаона было два уровня: верхний, плавучий город, созданный для удобства торговли, и нижний – сердце города. Эта фраза означала, что любой пони, который захочет спуститься под воду и остаться жить в «сердце», беспрепятственно может это сделать.

— Подожди, а как же кислород? Ему же пришлось бы все время ходить в костюме и еще брать воду с поверхности! Или у них тут есть какое-то место с кислородом?

— Ах, Дерпи, все гораздо проще. Это же легенда, помнишь? Желающему просто особой магией наращивали жабры, и он становился одним из морских пони…

— Многие верят, что это не просто легенда, — раздался посторонний голос в шлемах компаньонов. Перед ними выплыл нежно-желтый морской пони в блестящем золотом шлеме. О том, что это именно морской пони, можно было догадаться по строению его тела, изогнутого, с выступающими плавниками там, где могли бы быть ноги. – Не пугайтесь, я слышал ваш разговор. Он передается с помощью волн, а все мы только так и общаемся. Собственно, так я с вами сейчас и говорю. Меня зовут Перл, я начальник западной секции стражи города. Позвольте, я провожу вас во дворец.

— Ах, спасибо большое! – Доктор с облегчением вздохнул. – Я уж думал, Вы поведете нас в тюрьму…

— Похоже, Ваши знания о нашей системе охраны порядка несколько искажены… Следуйте за мной, во дворец. Вы ведь хотите поговорить с императором, верно?

— Да, конечно. Пойдем, Дерпи, не будем заставлять мистера Перла ждать! – Доктор приглашающе махнул головой в сторону ворот, что вышло довольно неуклюже из-за шлема. – Меня зовут Доктор, а мою спутницу…

— Дерпи. Да, я слышал ваш разговор и все запомнил. – Перл плыл впереди компаньонов, периодически оглядываясь и проверяя, не отстали ли они. – Вы ведь здесь из-за конфликта, верно?

— В целом, да…

— Тогда хочу, чтобы вы знали: морские пони к этому не причастны. Да, многим из нас не по душе присутствие здесь «верхних». Я корректно выражаюсь, надеюсь? Мы так зовем пони с поверхности.

— Да, да, вполне корректно…

— Все дело в том, что большая часть совета старейшин уверена, и надо полагать, без оснований, что присутствие здесь верхних имеет корыстные цели…

— Возможно. Но ведь не все пони одинаковые! Многие здесь хотят наладить взаимовыгодный союз!

— И тем не менее, мы опасаемся совершать слишком поспешные действия. Наш народ всегда был гостеприимным и открытым к новым контактам, но безопасность превыше всего. Однако, кроме повышенной заботы о безопасности, мы отличаемся и крайним миролюбием. Мы бы ни за что не стали вредить вам и вашим постройкам…

— Ну конечно же! Мы нисколько в этом не сомневались! – поспешил заверить его Доктор. – Однако, мы здесь не только для проведения расследования.

— Не только?! – Дерпи отвлеклась от разговора жеребца и морского пони, разглядывая окружающие пейзажи. Те были просто великолепны: одни здания устремляли свои острые шпили вверх, к поверхности, другие зависли подобно пузырькам в нескольких метрах от дна, третьи вообще представляли что-то странное, неподдающееся описанию и возможное к построению только под водой. Но когда Доктор упомянул иную цель их путешествия, неизвестную пегаске, она насторожилась. – Доктор, зачем еще мы здесь?

— Ну, Дери, видишь ли, я хочу помочь пони наладить союз. Я уверен, им просто нужен хороший дипломат, вроде меня, и все!

— Но мы не должны вмешиваться в течение событий!

— Знаешь, мы уже вмешались. Это одна из точек во времени, когда можно выбрать несколько путей. И я хочу выбрать лучший…

— Я рад, что наконец-то появился кто-то, способный разрешить наш конфликт! – на морде Перла возникла улыбка. – Но учтите, что не все будут рады новому порядку, если он установится. Как Вы говорили, «не все пони одинаковые»?

Перл привел компаньонов к высокому, обширному зданию, состоящему из резных башенок, пристроек, переходов между ними и еще кучи непонятных составных частей.

— Добро пожаловать во Дворец Его Императорского Величества Старфиша Третьего! – морской пони распахнул перед спутниками массивные золотые ворота и вплыл внутрь, в слепящий глаза главный холл. Слепило безумное количество осветительных приборов, напиханных повсюду, и золото, покрывавшее стены, пол и потолок.

— Дерпи… Не хочется тебя об этом просить, но будь добра, не ходи со мной к императору… — в голосе Доктора звучало смущение. – Мне нужно поговорить с ним тет-а-тет, так сказать. Я думаю, Перл мог бы провести для тебя экскурсию по дворцу, пока меня не будет…

— Да, конечно, с радостью! Во дворце много интересного и красивого! Доктор, Вам вон туда, — указал головой Перл на лестницу, уходящую под свод холла. – Когда кончится ваш запас кислорода?

— Не скоро. Я думаю, у нас есть два часа до возвращения на базу.

— Отлично. Тогда встретимся здесь через час. Дерпи, прошу за мной, я покажу вам здесь самые изумительные места! – Перл поплыл вперед. Пегаска грустно посмотрела на Доктора, бросившего ее в самый интересный момент, и нехотя поплелась за морским пони.

— Итак, император Потидаона согласен на подписание соглашения о союзе! – Доктор сидел в кабинете на базе «Покой» и радостно перебегал глазами от одного пони к другому. Его окружал весь персонал, которому была небезразлична миссия установления контакта, и который в данный момент был свободен от работ. Здесь был и Кристал. Дерпи сидела рядом, слушая жеребца.

— Слушайте, Доктор, — вмешался серый седеющий пони из отдела управления. – Разве мы просили Вас о помощи в установлении контакта? Нет, Вы только предложили найти виновника протечек и поломок, и все. Мы любезно позволили Вам этим заняться. Ни о чем больше мы не говорили.

— Ах, Рулер, хватит пустых разговоров! – перебил его Кристал. – Этот… пони хочет нам помочь, и мы должны принять его копыто помощи!

— Спасибо, Кристал. Расследование, между прочим, тоже продвигается, — заметил Доктор. – Теперь я абсолютно уверен, что морские пони в ваших бедах абсолютно не виноваты!

— И где же доказательства?

— А вам, что, мало моего честного слова? – удивленно спросил жеребец. – Ну хорошо, если хотите… Морские пони – ужасные перфекционисты! Они ведут точный учет всех входящих и выходящих из города и подкрепляют каждую запись выдержкой с камер видеонаблюдения. Я сверил записи за последние несколько дней с графиком бесед с добровольцами-контактерами, хранящимися у вас на «Покое», и выяснил, что они полностью совпадают. А за добровольцами вы ведь прилежно следите, если я не ошибаюсь? Даже слишком прилежно… — Доктор нахмурился.

— В общем, да. Безопасности много не бывает, — заметил Кристал.

— Значит, повреждения были нанесены персоналом базы! – развел копытами Доктор.

— Но это же ужасно! Нужно срочно провести внутреннее расследование! – запаниковал Рулер.

— Нет. Никакого расследования не надо, — встрепенулась Дерпи. – Проверьте, кто посещал девятый сектор перед тем, как его затопило. Достаточно проверить всех этих пони, не более.

— Умница, Дерпи! – улыбнулся пегаске Доктор. – Ну, слышали, что она сказала? Бегом, проверять протоколы!

Через минуту в кабинете остались только Доктор, пегаска и Кристал. Жеребец-биолог заметно нервничал.

— Что такое, Кристал? – мягко спросил Доктор. – Тебя что-нибудь беспокоит?

— Да… Доктор, я хочу, чтобы ты знал… Я посещал девятый сектор прямо перед тем, как все произошло…

— Ах, Кристал, ничего страшного…

— Я не делал этого, Доктор, не делал! – жеребец перешел на крик. – Но больше никто не мог!

— Что ты хочешь сказать, Кристал? – Дерпи мягко дотронулась копытом до жеребца.

— Я… Я был там один… Больше никого не было… Но это был не я! – Кристал рыдал.

— Тише, Кристал, ты же жеребец, тебе не пристало плакать… Мы верим тебе, что ты… — Доктор пытался успокоить жеребца.

— Вот он! Держите его! – раздались в коридоре крики пони. – Не дайте ему сбежать!

— Как вы можете! Это он предупредил нас о пробоине! Он помогал нам устранить ее! – негодовал Доктор. Но пони, ворвавшиеся в кабинет, уже схватили Кристала, который лишь бессильно обвис у них в копытах.

— Доктор, факты не лгут. А Кристал мог просто создать себе алиби, – сухо заметил Рулер, следивший за всем со стороны. – Мы будем судить его по закону. Быть может, он выдаст сообщников, и мы облегчим наказание…

— Стойте! Во имя вселенной, прекратите! Вы совершаете большую ошибку! Этот пони не виновен. И всякий, кто считает иначе, будет иметь дело со мной! Это вам не шутки, знаете ли! Передо мной расступались целые армии, а вы – просто кучка обезумевших пони! – в глазах Доктора сверкали огоньки гнева. Его голос гремел на весь кабинет. Весь вид его наводил ужас, и некоторые пони даже опустили уши, пытаясь заглушить его голос.

— Доктор… Не надо. Просто найдите истину… Докажите, что я не виновен… Докажите и мне тоже. Я не верю себе… — прошептал Кристал. По щеке Доктора стекла одинокая слеза. Он потерял свое грозное величие, став снова простым пони, и замолчал. Кристала увели из кабинета, и теперь здесь остались только жеребец и пегаска.

— Я даже не знаю, что сказать… А вдруг он прав? Вдруг это правда был он? Амнезия, внушение со стороны? Да что угодно… — Доктор смотрел куда-то себе под ноги.

— Не важно. Я верю, что он не делал этого. И ты веришь, я чувствую. Пойдем, Доктор, мы просто найдем доказательства, и все будет хорошо… — Дерпи ждала жеребца на выходе. Тот потряс головой, отгоняя дурные мысли, и вместе с ней поплелся в девятый сектор, надеясь найти там какие-нибудь улики, оправдывающие Кристала.

— Прорыв в пятом секторе! Прорыв в пятом секторе! Всему свободному персоналу немедленно явится в сорок третье отделение для устранения прорыва! Прорыв в пятом секторе!.. – сирена прокручивала сообщение снова и снова. Доктор и Дерпи со всех ног бежали в пятый сектор. Доктор лихорадочно размышлял, отпустят ли Кристала после того, как очередной порыв произошел без его присутствия, или же нет. По всему выходило, что здешние пони слишком уперты, чтобы так запросто оправдать возможного виновника. Перед глазами жеребца промелькнула табличка с цифрами «43». Впереди показалась гермодверь, ведущая в пятый сектор. Перед дверью уже толпилось с десяток пони.

— Расступитесь! Пропустите меня! Причина протечки уже выяснена? – Доктор протискивался сквозь толпу, одновременно роясь в сумке с инструментами.

— Это все Кристал! Устроил себе побег, но сам попал в свой капкан!

— Что? Кристал там?! – опешила Дерпи.

— Да, и вместе с ним команда сопровождения! Скоро они все утонут, если что-то не сделать!

— Что внутри? – сухо спросил Доктор. На его сердце отчаянно скреблись кошки.

— Ботанический сад. Не те растения, что вырабатывают кислород, а те, над которыми проводят эксперименты. Кристал работал здесь… — отозвалась сочувственным голосом кобылка из толпы.

— Сад это хорошо! Изумительно! Сад – это земля, много земли! А земля – это губка, чудесная губка, впитывающая воду! Их еще можно спасти! Расступитесь, я иду внутрь. – Доктор достал из сумки звуковую отвертку и направил ее на дверь. Через секунду та открылась. – Дерпи, будь тут. Если я не вернусь через… пятнадцать минут, беги в ТАРДИС. Может, она сделает что-нибудь полезное, не знаю… И, на всякий случай, прощай…

— Нет, Доктор, никаких «прощай»! Я иду с тобой! – но было поздно. Дверь захлопнулась, оставляя Доктора и Дерпи по разные стороны.

Когда открылась вторая дверь, в переход начала выливаться вода. Внутри сектора ее налилось уже по шею. Доктор осмотрелся. Трещина была на самом верху: ни один пони, даже баскетболист, не смог бы проделать ее. Напором воды оторвало одну из металлических балок, опоясывающих свод сектора. Вдали, в мутной тьме за стеной, жеребец краем глаза заметил какое-то движение. Доктор опустил взгляд ниже трещины и увидел чье-то тело, придавленное балкой. Со всех ног жеребец кинулся к нему.

Это был Кристал. Балка всего лишь придавила ногу, но жеребец не мог подняться, вода покрывала его с головой. Доктор попытался приподнять голову, но уровень воды был слишком высок. У жеребца с трудом получалось стоять на ногах. Балка была еще тяжелее, и пытаться поднять ее не имело смысла. Сзади послышался плеск воды.

— Уходите! Эту протечку не остановить! – Доктор оглянулся. Три пони стояли около выхода и звали его. Вода прибывала все сильнее, свод рисковал треснуть. Но здесь, у ног Доктора, лежал Кристал, и жеребец знал, что его еще можно спасти.

Доктор достал из намокшей сумки маленький флакон с сиреневой жидкостью, набрал воздуха в легкие и нырнул. Кое-как откупорив флакон под водой и влив жидкость в рот Кристалу, жеребец дождался, пока не сработает глотательный рефлекс, а затем поплыл к выходу. Через несколько минут он уже был по ту сторону гермодверей, в сорок третьем отделении.

Дерпи в слезах кинулась к жеребцу.

— Кристал… Он остался там? – голос пегаски дрожал.

— Да, Дерпи… Но еще есть надежда. Если меня не обманули морские пони и если он еще не умер к тому моменту, когда я был в секторе, он будет жить. Но не уверен, что ему понравится…

— Что ты имеешь в виду?

— Смотрите, там что-то движется! – один из пони указывал копытом в сторону пятого сектора, видимого отсюда через прозрачные стенки комплекса. Там, под водой, действительно что-то двигалось.

— Работает! Дерпи, работает! – от радости Доктор так сильно сжал в объятиях пегаску, что так чуть не задохнулась.

— Что работает, Доктор?

— Какого сена?! – толпа пони отпрянула от прозрачной стены. По ту ее сторону, в воде, плавал… Кристал. Это было не бездыханное тело, но и не тот пони, которым он был раньше. Ноги жеребца пропали, превратившись в плавники, тело причудливо изогнулось в форме буквы «S». Кристал стал морским пони.

Жеребец метался в воде с безумной скоростью туда-сюда, как бы пробуя возможности нового тела.

— Похоже, ему все-таки нравится… — рассеянно улыбнулся Доктор.

— Доктор, потрудитесь объясниться! – на жеребца сердито напирал Рулер. – Что все это значит?!

— Ах, ничего особенного… Знаете, у морских пони было когда-то зелье, навсегда превращающее обычного пони в морского. Так вот, я договорился о том, чтоб мне дали одно, из секретных запасов. Хотел, видите ли, на его основе сделать такое же временное. Но когда я увидел Кристала там, умирающего, я решил, что уж лучше я спасу ему жизнь, чем буду заниматься какими-то сомнительными вещами. И да, Галлифрейские небеса, у меня все получилось!

— Так это не легенда? – Дерпи восторженно переводила взгляд с Доктора на Кристала и обратно.

— Нет, Дерпи. Это абсолютная правда! Ну, разве что несколько приукрашенная…

— Но он же преступник! Как Вы могли спасти его! Это недопустимо! Может, Вы тоже его сообщник? – возмущался Рулер. Остальные пони смотрели на него с осуждением: им явно не нравилось то, что он говорил.

— Знаете, Рулер, я скажу Вам три вещи, — невозмутимо ответил Доктор. – Первая: Кристал не преступник, что доказывает высокое расположение трещины в пятом секторе. Ни один пони не мог сделать такую. Второе: я, кажется, знаю, кто, а точнее, что является виновников всех ваших бед. Ну и третье: мистер Рулер, вы тот еще гад! – с этими словами жеребец развернулся на сто восемьдесят градусов и направился прочь от безмолвно стоящего Рулера. Остальные пони последовали за Доктором.

— Рыбы! Ры-бы! – Доктор выглядел так, будто произносит речь на вручении крупной научной премии. – Повторюсь: РЫБЫ!

Пони, окружающие его, недоумевающе переглядывались.

— Доктор, я думаю, одного слова недостаточно, чтобы все всё поняли… — прошептала на ухо жеребцу пегаска.

— Недостаточно? Ну хорошо: виноваты рыбы!

В толпе прошел шумок. Все пони находились в просторном зале во втором секторе. Этот зал использовался для общения с морскими пони-добровольцами. Сейчас, в прозрачной капсуле, наполненной водой, плавал Кристал. Как только ему удалось поговорить с Доктором, он выразил ему всю свою безмерную благодарность и поклялся при первой возможности сделать для него что-то «ну просто невероятное!» На данный момент, новоиспеченный морской пони вместе со всеми слушал Доктора и вместе со всеми ничего не понимал из его слов.

— О, Богини! Ну неужто непонятно? Это ж элементарно: виноваты рыбы! – недоумевал жеребец. – Я удивлен, что сам до этого не додумался с самого начала! А еще думал: ну неужели эти чудесные морские пони способны на такое? Ну неужели на такое способны такие пони, как Кристал? И вот, ответ на эти вопросы: нет! Они на это не способны! Но вот рыбы – еще как!

— Доктор, поясните наконец, при чем тут рыбы! – раздался негодующий возглас из толпы.

— Ах, ну ладно, ладно… В общем, океан это вам не игрушки. Тут везде кто-нибудь да живет. И это не только местные пони и мы с вами. В океане полно всякой полуразумной живности! И вам «повезло» построить свою базу прямо на… Назовем это домом. Да, на доме одного из таких обитателей подводного мира!

— То есть…

— То есть вы мешаете спокойно жить какой-то рыбине! Я даже больше скажу: гигантской рыбине! И все бы ничего, если бы она не обладала силой, достаточной для того, чтобы пробить стены «Покоя».

— И что, прикажете менять расположение базы? Это же невозможно!

— Ну, я думал над этим. Рыба атаковала только секторы в определенном месте – видимо, именно там и расположен ее дом. Кстати, скажите, вы не проводили никаких бурений?

— Проводили… Мы обнаружили нефтяной шельф и хотели его разработать… Но оказалось, что нефти там совсем немного, и мы прекратили бурение.

— И давно прекратили?

— Месяца два назад.

— А трещины когда начали появляться?

— О Богини! Два месяца назад…

— Ну вот. А я-то думал: почему рыбка не проснулась раньше? Ваша база ей еще не особо мешала, но вот вибрации от буровой установки… — Доктор улыбался, как будто ему были известны все тайны мироздания.

— А почему мы ее не могли увидеть раньше? И Вы – видели ли ее Вы? С чего Вы взяли, что это именно рыба? – раздался еще один голос из толпы.

— Ну, видите ли, многие морские создания обладают потрясающей техникой маскировки! А я… Я много чего видел на свете, и уж рыбу от пони отличить смогу.

— Так что нам делать? Вы так и не ответили!

— Наладьте контакт с морскими пони! У вас теперь есть Кристал – он прекрасный «мостик», если можно так выразиться, между двумя разными цивилизациями. А потом – просто вежливо их попросите, и морские пони убедят рыбу успокоиться и не нападать на базу! Это же элементарно! – Доктор сиял от гордости за себя.

— Постойте, а..

— Нет, все, хватит, — жеребец принял серьезный вид. – Я уже достаточно вам сказал. По-моему, все ясно. Будут еще вопросы – обращайтесь к Кристалу, он все объяснит. Пойдем, Дерпи, нам пора! – и Доктор направился к выходу. Дерпи на секунду задержалась в зале.

— Пока, Кристал… Передавай привет морским пони… И удачи тебе! – Дерпи улыбнулась жеребцу. Тот помахал ей в ответ плавниками.

— Да, Кристал, пока… И помни: ты мне ничем не обязан! Единственное, о чем я прошу тебя… Помоги всем этим пони, хорошо? – Доктор бросил последний взгляд на Кристала. Тот коротко кивнул. После этого кивка Доктор вышел из зала, а за ним выбежала и Дерпи.

— Знаешь, Доктор, что-то я не особо восприняла дух гостеприимства морских пони, — Дерпи и Доктор находились в главном зале ТАРДИС, готовясь к ужину. – Нет, конечно, этот Перл был весьма любезен и провел чудесную экскурсию по залам дворца… Но я-то ожидала помпезного приема и толпы морских пони, поющих приветственную песню.

— Просто это немного не то время, когда к ним следовало заглянуть. У них сейчас, можно сказать, «кризис кадров». В правительстве – одни старики с консервативными взглядами, не желающие позитивно оценивать новые связи. Император же, хоть и выражает разумные идеи, не особо-то и правит. Но ты хоть оценила красоту города?

— Да, конечно… Но Понивиль гораздо лучше!

— Я и не сомневался, что ты так скажешь! – рассмеялся Доктор. – Ну что, может, отправимся-таки в прошлое морского народа, чтобы ты ощутила их истинный дух?

— Нет, Доктор, хватит с меня воды! Я хочу обратно на сушу.

— Как скажешь, как скажешь… Тогда мы, наверное, отправимся в Понивиль этого времени, как и собирались. Но на этот раз я трижды перепроверю координаты, хорошо?

— Ну уж постарайся! – и Доктор с Дерпи залились смехом.

— Слушай… — кобылка перестала смеяться и теперь внимательно смотрела на жеребца. – А если… Если я буду умирать – ты спасешь меня? Так, как спас Кристала?

— Что ты, Дерпи, конечно! – Доктор помрачнел. – И откуда только в твоей прекрасной голове такие мысли?

— Сама удивляюсь…

— Ах, кажется, молоко убежало! Галлифрейские небеса, надеюсь, оно не залило контрольную плату! – Доктор шутливо изобразил испуг и убежал снимать молоко с камфорки. Дерпи осталась в грустном одиночестве, погруженная в свои мысли. Она думала о том, что когда-нибудь должен все-таки наступить миг, когда им с Доктором придется расстаться. Кобылка протерла от чего-то намокшие глаза и побежала вслед за жеребцом.

Серия третья. "Срывая маски"

Доктор и Дерпи попадают в Понивиль будущего. Только вот это уже совсем и не Понивиль даже. По улицам ходят пони-"куклы", а под землей живут настоящие сепаратисты! При этом, каждый в городе что-то скрывает. Смогут ли компаньоны раскрыть все тайны?

Доктора и Дерпи обдувал приятный прохладный ветерок. Впереди и внизу перед ними простиралась панорама Понивиля. Это был настоящий город будущего: красивые, устремленные к небу многоэтажные здания чередовались с приземистыми, но еще более красивыми постройками из материалов вроде металла или углепластика. В центре города росло дерево-дворец, обитель Принцессы Твайлат Спаркл, правительницы города и хранительницы элемента Магии. То тут, то там сновали автомобили и летающие повозки, работающие на единстве магии и технологий.

Компаньоны сидели за столиком на вершине самого высокого здания в Понивиле, Башни Гармонии и пили кофе.

— Так значит, это больше не Понивиль? – прервала тишину пегаска.

— Ну, не совсем… — Доктор задумался. – Это все тот же город, некоторые его даже продолжают его так называть. Но современное название, тем не менее, — Ко́нсити, от слова «concentus» — гармония и «city» — город. Хотя тебе никто не мешает звать его «Понивиль», — Доктор улыбнулся и отпил из чашки кофе.

— А что насчет Принцесс? Они правда управляют городом все вместе?

— Да, конечно. Каждая в своей области. Рарити содержит личный фонд помощи бедным и управляет архитектурным комплексом города, Эпплджек – министр СМИ, финансов и торговли, Пинки Пай заведует сферой развлечений и культуры: кинотеатры, клубы, концертные площадки, музеи et cetera. Твайлайт, понятное дело, в должности мера, ну и еще она курирует процесс образования. Рейнбоу Дэш занимается вопросами спорта, плюс она – директор фабрики по производству сверхплотных облаков, здесь на них работает вся летательная техника…

— А Флаттершай?

— Ха! Вот это – хороший вопрос! Считается, что она занимается зоопарками и вообще защитой всякой живности. Но есть мнение, что у нее в копытах еще какая-то деятельность: уж слишком занятой она выглядит. Впрочем, это могут быть и простые домыслы… — Доктор улыбнулся.

— Не хотите еще кофе? – вежливо спросил подошедший официант. Дерпи посмотрела на него и вскрикнула: пони был как будто сделан из цельного куска серого пластика. Его хвост и грива состояли из тонких проволочек, а вместо глаз были две большие черные бусины. Голос его был сухим и безличным, невозможно было даже определить пол существа.

— Тише, Дерпи, не надо кричать! Все хорошо! Это… это в порядке вещей, — попытался успокоить кобылку Доктор.

— Уйдите! Пожалуйста, уйдите! – кричала опешившая Дерпи официанту. Когда тот ушел, и пегаска немного успокоилась, настало время задать вопрос, который все это время крутился у нее в голове.

— Доктор, что ЭТО такое? Это, что, робот? Неужели пони научились их делать?

— Нет, Дерпи, это совсем не робот. Хотя прогресс в этой области наблюдается…

— Тогда что это?

— Это пони, Дерпи. Самый обычный пони.

— Ха-ха-ха! – пегаска рассмеялась нервным смехом. – Хорошая шутка, Док. Но лучше так не шути. И серьезно – кто это?

— Я уже сказал… Это – обычный пони. Ну, почти…

— Но почему он так выглядит…. Что могло превратить пони в… ЭТО?

— О, вот это – правильный вопрос. Но, чтобы избежать недоразумений, для начала следует уточнить, что его облик, который так тебя напугал, — исключительно инициатива этого самого пони.

— Продолжай… — нахмурилась Дерпи.

— Тебе ведь знакомы чейнджлинги, верно?

— Да, кончено. Чейнджлинги, перевертыши, оборотни… Суть одна – темные существа, способные перевоплотиться в любое другое создание, лишь один раз увидев его. И еще, кажется, они питаются чужими чувствами и эмоциями…

— Да, верно, — Доктор одобряюще кивнул головой. – Только не питаются, а подпитываются. Едят они примерно то же, что и простые пони. Но это не важно. Речь идет об их технологии перевоплощения. После их первого появления многими умами овладела идея приспособить их магию для применения пони. Но, видишь ли, даже у самых сильных единорогов, вроде Твайлайт, не получалось даже приблизительно повторить магию чейнджлингов. Став аликорном и немного привыкнув к новым силам, новоиспеченная Принцесса Твайлайт вернулась к попыткам создания заклинания перевоплощения. Но все они были тщетны. Тогда Твайлайт создала свой институт, ты уже слышала недавно о его деятельности: это его работники открыли цивилизацию морских пони. Но и у десятков ученых пони-единорогов ничего не вышло…

— Но пони как-то все-таки узнали секрет магии чейнджлингов, верно? – догадалась Дерпи.

— Да, именно. Но как – неизвестно. Все, что мы знаем: чейнджлинги сами преподнесли пони этот дар. А технологии к тому времени позволили создать прибор, вроде моей ЭЛОСИР, помнишь про такую?

— Электронная оболочка чего-то-там…

— Да, не суть. Только она позволяет мне создать видимость настоящих пегасьих крыльев, и только. А аппарат, созданный на основе магии чейнджлингов, позволяет любому пони перевоплотиться во что душе угодно! И тут начинается самое интересное!

— Что же?

— А то, что многие пони в век развития технологий и тотального слежения, абсолютно логично стремятся скрыть свою личность от всех остальных, хотят полной анонимности. И как только стало известно о создании аппарата перевоплощения (ученые назвали его «Чейнджер»), в головах пони возникла идея создания некоего анонимного облика с его помощью. В массы Чейнджер выпускать не планировалось: мало ли что может случиться, когда одни пони станут другими, а другие вообще станут не пойми чем! Но тут за права пони на анонимность вступились многие общественные деятели, и было решено выпустить партию Чейнджеров с ограниченным функционалом: только один образ, единый для всех аппаратов, разработанный, между прочим, по эскизам Рарити. Его ты и видела сейчас…

— То есть, за этой ужасной куклой скрывался обычный пони?

— Да, именно. Эта самая «кукольность» нужна для создания максимального эффекта безличности пони, чтоб никто не смог отличить одну «куклу» от другой. Чейнджер изменяет даже голос. И сейчас на улицах можно увидеть много, очень много «кукол». Чейнджеры в конце концов запустили на массовое производство, и теперь каждый желающий может стать анонимным. Ну, почти.

— Почти?

— Знаешь, закон ведь надо исполнять. И нужно как-то отличать одних пони от других. Институт Твайлайт разработал магическую печать, ставящуюся на копыто каждого пони при рождении и сохраняющуюся там до его смерти. Это – универсальный документ, его не скрыть даже за анонимной личиной. Но снять информацию с печати можно только специальным устройством, которое имеют лишь сотрудники охраны порядка. Вот такие дела…

— И давно это все? Неужели никто не протестовал? Это же просто ужасно – говорить с куклой вместо настоящего пони! – негодовала пегаска.

— Протесты были, и еще какие! Но со временем все стихло. Слишком велико было доминирование пони, желающих стать анонимными, над остальными. Да и обвиняли во всех бедах, как всегда, не Чейнджеры и не их носителей, а государство, слишком пристально следящее за гражданами. Этих пони не изменить! – грустно усмехнулся Доктор и допил кофе.

— Что-то этот Консити нравится мне гораздо меньше Понивиля…

— Ах, милая Дерпи, ты просто слишком мало здесь была! Пойдем, я покажу тебе город! – Доктор встал из-за столика и направился к лифту, расположенному на крыше Башни Гармонии и ведущему прямо на первый этаж, где компаньоны оставили ТАРДИС.

Двери лифта закрылись за жеребцом и кобылкой, и они начали медленно спускаться вниз.

— Не нравится мне этот… лифт. Слишком тесный… Как будто тебя закрыли в коробке, — Дерпи, похоже, боялась поездки на лифте. – И еще так неприятно закладывает уши… А вдруг он упадет?!

— Успокойся, Дерпи, все будет хорошо. Этот лифт – самый надежный в Эквестрии! Даже если порвутся все тросы, мы все равно далеко не упадем, — попытался успокоить пегаску Доктор. И, возможно, у него бы это получилось, если бы на последнем его слове свет в кабине лифта не погас и он не остановился.

— Мы умрем! Упадем и разобьемся! Я не хочу! – Дерпи в кромешной темноте нащупала Доктора, прижалась к нему и теперь кричала ему на ухо. – Доктор, спаси нас!

Доктор молча раскрыл сумку и достал звуковую отвертку. Свет от нее немного рассеял темноту в кабине, и Дерпи затихла.

— Ты ведь спасешь нас, Доктор?

— Да, Дерпи, спасу, — жеребец направился к стене лифта, на которой выделялась металлическая панель. Открыв ее с помощью отвертки и заглянув внутрь, он критически покачал головой. – С лифтом все в порядке. Электричество отключили снаружи. Скорее всего, обесточено все здание… Но мы сейчас же выберемся! – поспешил заверить пегаску Доктор, увидев, что та опять собралась запаниковать.

Жеребец подошел к дверям кабины и заглянул через щель между ними наружу. Лифт застрял между этажами: до пола нижнего было где-то с метр. В коридоре за дверями тускло горело аварийное освещение.

— Будем прыгать… — констатировал Доктор.

— Что?! Куда прыгать?! В шахту лифта?!

— Нет, наружу. Там вообще-то пол есть… — Доктор был спокоен, как камень. – И вообще, Дерпи, не тебе бояться прыжков: у тебя же крылья есть!

— Да, прости… Просто я боюсь. Очень боюсь… — пегаска пристыженно замолчала.

Доктор направил звуковую отвертку на двери, и те раздвинулись.

— Сначала прыгаю я, потом – ты. Подожди, пока я не проверю, все ли безопасно! – и Доктор выпрыгнул из кабины. Падение вышло безболезненным, и жеребец осмотрелся вокруг. Прямо перед ним коридор резко уходил влево, сзади же он продолжался еще далеко вперед и заканчивался металлической дверью с надписью «Пожарный выход». – Давай, Дерпи, все нормально! – крикнул Доктор и отошел на всякий случай подальше от лифта. Правильно сделал, между прочим! В следующие несколько секунд события развивались стремительным образом.

Из-за угла выбежала светло-зеленая единорожка и, не успев увидеть Доктора, побежала прямо на него. Когда она все же заметила жеребца, столкновение было уже неизбежно, но… Сверху на нее спрыгнула Дерпи, видимо, опять забывшая про то, что у нее есть крылья. Единорожка сдавленно вскрикнула и потеряла сознание. Дерпи испуганно откатилась в сторону, чуть не свалившись в шахту, но вовремя остановившись. Пока Доктор стоял с открытым ртом, переваривая произошедшее, из-за угла выбежало еще с десяток пони с алыми повязками на ногах и с крайне воинственным видом. Увидев единорожку, лежащую на полу без сознания, они резко остановились.

— О, Богини, что они сделали с Пинион? Что теперь делать? Как они посмели? – раздавались голоса из толпы.

— Вышло недоразумение… — Доктор рассеянно переводил взгляд с одного пони на другого. – Это чистая случайность, мы не хотели причинять ей вреда…

Из толпы вперед вышел угольно-черный жеребец, одетый в кожаную куртку.

— Как бы то ни было, вы помешали очень важному делу. Боюсь, теперь вас ждет наказание. Но позже… Отойдите от нее! – жеребец был сдержан, но в глазах его был виден гнев. Доктор и Дерпи послушно отошли от единорожки, позволяя пони осмотреть ее.

— Жить будет. Но работать сегодня вряд ли сможет, — сказал бледно-серый пони, видимо, медик.

— Послушайте, позвольте нам искупить вину… Мы можем помочь, просто скажите, чем! – обратился Доктор к пони в кожанке.

— Вы и так натворили дел. Не знаю, как я еще не врезал вам хорошенько… Наверное, во мне говорит голос совести. Но лучше бы вам сейчас помолчать… — ответил он. – Ворри, ты уверен в своем прогнозе? – обратился он к пони-медику.

— Да, никаких сомнений. О проведении операции на сегодня можно забыть.

— Это ужасно… Ладно, сворачиваемся! Берите Пинион, и уходим. И этих тоже взять не забудьте, — указал он на Доктора и Дерпи. – Нойз, проследи, чтобы они не смылись по пути.

— Так точно! – бурый пони с кьютимаркой-рупором отдал жеребцу в кожанке честь и подошел поближе к компаньонам.

Вскоре Дерпи и Доктор, подгоняемые Нойзом, вместе с процессией из пони пешком отправились вниз, на первый этаж башни. Однако, на середине пути они свернули с лестницы и вышли на улицу. Там, на просторной площадке, стояло пять летающих повозок. Все пони сели в них и через минуту уже летели куда-то в неизвестном направлении. Доктору и Дерпи досталась честь лететь в одной повозке с жеребцом в кожанке, явно являющимся главным среди остальных.

— Позвольте представиться, раз уж мы, так сказать, «в одной лодке». Меня зовут Нейшон Войс. Я, так уж вышло, — командир Осветителей… Слышали про таких?

— Эээ… Нет, вообще-то.

— Бывает. Осветители это те, кому небезразлична проблема анонимности. Мы уже давно тайно боремся с теми, кто поддерживает использование Чейнджеров. И вы двое имели неосторожность сорвать операцию, которая могла раз и навсегда поставить жирную точку в этом вопросе… Но я уже не слишком сержусь на вас. Да, конечно, операция сорвана по вашей вине, и вы предстанете перед правосудием Осветителей. Но, в конце концов, никто не был уверен до конца, что сегодня все сработает. Не помешали бы вы – помешало что-то еще. Но рано или поздно мы победим!

— Знаете, мистер Войс, нам не хотелось бы представать перед вашим судом… — заметил Доктор. – Может, урегулируем все мирно? Просто отпустите нас, и все…

— Как вас зовут?

— Меня – Доктор, а это – Дерпи. Мы… путешественники.

— Так вот, Доктор… Я бы может и рад был бы отпустить вас. Но, знаете ли, любым работникам нужна идея, за которую бы они работали, и нужна система, которая будет говорить, как надо работать. Если короче: пока Осветители не увидят, как вас наказывают, они не будут верить в то, что система действует, а значит, не будут действовать сами. Как не жаль, но вы должны быть осуждены.

— А что, если мы вам поможем? – подала голос Дерпи. – Что, если мы поможем вам в достижении вашей цели?

— Ха! – Войс насмешливо улыбнулся. – Да что вы можете: пегаска и простой земной пони?

— Ну, не такой уж и простой… Не стоит нас недооценивать! – Доктору не понравилось, что его обозвали «простым». – И все, же, Дерпи, — обратился он к кобылке. – Мы не можем вмешиваться и помогать той или иной стороне. Последствия могут быть катастрофическими!

— Но Доктор, вдруг это та самая точка, когда все можно поменять? – в сердце пегаски зародилась надежда. Ей не нравилась ситуация с расхаживающими по городу куклами-пони. И сейчас забрезжил шанс навсегда прекратить действие Чейнджеров.

— Знаете… — Войс задумался. – Мы могли бы устроить вам испытание. Если пройдете его – вступите в ряды Осветителей, и ваши грехи будут прощены. А провалите, или попытаетесь сбежать – наживете себе могущественных врагов. Как вам идейка?

— Мы согласны! – Дерпи не дала Доктору даже открыть рот.

— Нет, нет, нет! Не слушайте ее, Войс, эта пегаска не знает, что говорит!

— Доктор… Ну пожалуйста, ради меня… Ради всех пони, ради их истории, ради индивидуальности каждого… — Дерпи смотрела на жеребца таким взглядом, от которого могли бы растаять вековые льды. Сердца Доктора дрогнули, не желая поддаваться, но уже через секунду жеребец дал свое согласие.

— Ну вот и чудненько! И ведь вам нужно будет сделать всего-то ничего! – радостно захлопал копытами Войс. – Просто-напросто пробраться в институт Твайлайт Спаркл и выкрасть оттуда Установку Усиления Магии! С этим и жеребенок справится! – и жеребец звонко рассмеялся. Доктор мрачно посмотрел на Дерпи, мысленно поклявшись себе, что больше никогда не будет поддаваться на ее уговоры. Впрочем, он забыл об этом обещании уже через несколько минут.

Дерпи летела над Доктором, стараясь как можно тише хлопать крыльями. Полчаса назад они прибыли в лагерь Осветителей, где их подготовили к «испытанию».

— Все, что от вас двоих требуется, это проникнуть в Институт, найти там Установку и поставить на нее маячок, — сказал им тогда Войс. – После активации маячка мы телепортируем Установку к нам. Проблема в том, что мы не особо представляем, как она выглядит…

Сейчас была ночь, и пегаска с жеребцом пробирались по темным коридорам закрытого института Твайлайт Спаркл. Их провели сюда через какой-то подземный туннель, о котором, похоже, мало кто знал, и вот теперь они на цыпочках крались, ища кабинет директора, надеясь найти там информацию об Установке.

— Знаешь, — прошептала Дерпи, снизившись до уровня уха Доктора. – Я надеялась посетить это место несколько другим способом…

— Да ладно тебе, — откликнулся жеребец. – Так даже интереснее. Кто знает, какие тайны скрывает этот институт… О, кажется, мы пришли!

Перед компаньонами была красивая лакированная дверь с табличкой «Директор Рэд Тейп». Пока Дерпи осматривалась вокруг, в зубах Доктора уже возникла отвертка, которой он быстро вскрыл замок на двери.

— Прошу! – он распахнул дверь перед пегаской, приглашая ее войти первой.

В кабинете было довольно светло от падающего через окна лунного света. В дальнем конце расположились массивный дубовый стол и не менее массивное кресло, в углу примостился книжный шкаф, а около одной из стен, рядом с картотекой, стоял аквариум с какими-то мелкими рыбками. Именно туда, предварительно заперев дверь, кинулся жеребец. Разумеется, не к аквариуму, а к картотеке… А, хотя нет, к нему. Доктор завороженно наблюдал за плавными движениями рыбок.

— Тебе, что, мало было их на дне океана? – раздраженно спросила его Дерпи. Пегаске категорически не нравилось положение, в котором они находились, хоть она и понимала, что сама втянула их в это.

— Ну, просто… — замялся Доктор. – А, ладно, Дискорд с ними… — и он переключился на картотечные шкафы.

— Нам нужно найти Установку Усиления Магии, — напомнила ему кобылка. – Это на букву «У».

— Я знаю. Но не думаю, что мы должны искать именно эту букву… — Доктор рылся в архивах на букву «С». – Знаешь, в этих картотеках обычно все по-другому. Так, что тут у нас… Супермозг, суперсила, суперумиление… Хм, неужели кто-то действительно это разрабатывает? А, вот, нашел! – жеребец достал из ящика папку под грифом «Супермагия». – Здесь, если я не ошибся, должна быть и карточка с нашей «Установкой»…

— Тише, Доктор! – Дерпи испуганно прижалась ухом к двери. – Кто-то идет!

Жеребец прислушался. За дверью действительно раздавались чьи-то шаги. Доктор не нашел ничего лучше, кроме как схватить пегаску и вместе с ней юркнуть под письменный стол. Дерпи затихла и вся превратилась в слух. Шаги за дверью становились все громче, и стали слышны голоса. Один из них принадлежал какой-то пони, но вот второй… Несомненно, это была ОНА.

— Нет, Паззл, это никуда не годится! Эти новые конвейеры должны быть на двадцать… Нет, на сто двадцать процентов круче! Они должны вселять в рабочих мысль о том, что они работают на САМОЙ-ПРЕСАМОЙ-МЕГА-КРУТОЙ-ФАБРИКЕ-СВЕРХПЛОТНЫХ-ОБЛАКОВ-В-МИРЕ!!! – голос Принцессы Рейнбоу, а это была именно она, радостно звенел в коридоре, разлетаясь по всем этажам огромного здания института. От этого голоса хотелось немедленно встать и пойти устанавливать новые рекорды в любой области, начиная с подметания листьев с улицы и заканчивая постройкой работоспособных межпланетных космических кораблей из спичек и смолы.

— Это, что, правда Рейнбоу Деш? – тихо спросила лежащего рядом Доктора Дерпи.

— А что, разве это может быть кто-то еще? – улыбнулся жеребец. – Вот только если она захочет по каким-то причинам посетить это кабинет – нам конец. От нее не скрыться, это самая быстрая Принцесса на свете…

— Ваше величество… — раздался голос кобылки за дверью. – Мы стараемся, как можем, но мы ведь не дизайн-бюро Рарити… Мы разрабатываем саму технику, а не ее внешний вид…

— Так, Паззл… — голос Принцессы посерьезнел. – Для начала, никакое я тебе не «Ваше величество», а просто Дэш! Это во-первых. А во-вторых, если бы мне был нужен конвейер в цветочках и бабочках, я действительно обратилась бы к Рарити. Но мне нужен такой конвейер, который понравился бы моим работникам – простым кобылкам и жеребцам, с техническим складом и ума и самыми обычными эстетическими потребностями. Он должен быть не то что красивым, он должен быть ЭПИЧНЫМ! И, желательно, чтобы он выглядел так, как будто это вообще не конвейер, а что-то другое…

— Да… Дэш. Кажется, теперь я поняла, что Вам нужно!

— Ну вот и хорошо! А что это у нас здесь? – Принцесса остановилась прямо у кабинета, где прятались компаньоны. Сквозь мутное, едва прозрачное стекло, вставленное в дверь, были видны контуры ее сильного, красивого тела. Ее крылья были в разы больше, чем у других принцесс, пышная грива развивалась без всякого ветра, сама по себе, причем каждый локон – по своей собственной траектории, а на голове не было заметно ни диадемы, ни короны – видимо, Рейнбоу не любила подобный пафос.

— Это – кабинет директора нашего института… — отозвалась Паззл.

— А, ясно, — раздался разочарованный голос Принцессы. – Скукотища! Слушай, Паззл, а может у тебя тут есть какие-нибудь крутые испытательные полигоны? Можешь показать?

— Не думаю, что это хорошая идея… Впрочем, следуйте за мной.

Доктор и Дерпи облегченно вздохнули, когда шаги в коридоре стихли, и вылезли наконец из-под стола, разминая затекшие ноги.

— Неужели это правда была Рейнбоу Деш? Принцесса Дэш, как же это круто! – Дерпи светилась от счастья.

— Ну да, я же говорил: она управляет собственной фабрикой, вот и прибыла сюда по долгу службы. Хотя, может ей просто захотелось внести нотку крутизны в это скучное заведение…

— О, Богини, это же просто невероятно! Рейнбоу Дэш – Принцесса! Быть этого не может! – все не могла успокоиться пегаска.

— Хотя, я бы не назвал это место таким уж скучным, — продолжал Доктор. – Ладно, пойдем. Я нашел карту, где отмечено местоположение Установки, это недалеко отсюда.

— Ох, но как же это круто!

— Дерпи, да ты даже ее толком не видела! Вот закончим со всем этим – обязательно устрою тебе аудиенцию со всеми шестью Принцессами сразу! И вот после этого будешь кричать о том, как же это все круто! – Доктор подмигнул пегаске и открыл дверь кабинета.

— Товарищи! – голос Войса гремел в колонках по всему гигантскому залу, вмещавшему в себя несколько сотен пони. Зал залегал глубоко под землей, в старых городских катакомбах, и был основным убежищем Осветителей. Возглавляющий их жеребец стоял в неизменной черной кожанке на небольшой импровизированной сцене и кричал в микрофон. – Товарищи! Кобылки и жеребцы! Пришло, наконец, время, когда мы можем осуществить свои самые смелые мечты! Скоро Консити снова станет городом, свободным от безличных анонимных личностей, которых сейчас так много на наших улицах! Скоро мы положим конец этому ужасу, убивающему индивидуальность! Если все пройдет хорошо, уже завтра город снова вздохнет полной грудью! И это не преувеличение, ведь сейчас у нас есть все, чтобы привести наш план в действие! Vive la resistance! Слава сопротивлению!!!

Сотни пони трижды повторили эти слова Войса: «Слава сопротивлению!» Из кричащей в едином порыве толпы выделялись лишь двое: серая пегаска с раскосыми глазами и светло-коричневый земной пони с кьютимаркой-песочными часами. Дерпи молчала, подавленная шумом вокруг. Ей было неуютно в этой толпе. Доктор же предпочитал крики болтовне.

— Знаешь, Дерпи, я никогда не мог понять, почему все так любят сопротивление… — твердил он на ухо спутнице. – Почему все всегда кричат «Слава сопротивлению»? Почему не кричать, скажем, «Слава напряжению» или «Слава силе тока»? Эти пони порой бывают такими странными, что мне кажется, что это они путешествуют в ТАРДИС, а не я!

— Тише, друзья! – Войс продолжал свою речь. – Сегодня мы собрались не только для того, чтобы отметить грядущую победу. Мы также хотим сделать две вещи. Во-первых, сегодня в наши ряды вступили двое новичков: Доктор и Дерпи! Прошу вас, выйдите на сцену!

Компаньонам не оставалось ничего, кроме как подняться к жеребцу в кожанке.

— Эти смелые пони, уж не знаю каким образом, смогли найти для нас то, без чего наша победа была бы маловероятна! Они нашли для нас Установку Усиления Магии! – на этих словах толпа возликовала. – И пусть они помешали проведению нашей прошлой операции – я уверен, по чистой случайности – на следующую они пойдут под одним флагом с нами! Ура Доктору и Дерпи!

Троекратное «Ура» прокатилось по залу. Войс продолжал.

— Но главная цель нашей сегодняшней встречи – чествование прекрасной кобылки, всем известной Пинион! Прошу, девочка, поднимись к нам!

На сцену вышла та самая светло-зеленая единорожка, на которую свалилась из лифта Дерпи. Сейчас она выглядела вполне оправившейся после того происшествия, но весьма смущенной.

— Пинион – та, без кого не было бы даже маленькой надежды на победу! Она, не смотря на свой юный возраст, берет на себя огромную ответственность! Она – наш инженер-медиум, центральная часть нашего плана! И если вы еще не успели поблагодарить ее за то, что она для нас делает – самое время сказать ей «Спасибо»! – Войс обернулся к нерешительно стоящей рядом Пинион. – Ну же, малышка, это твой час. Они ждут тебя… — прошептал он. Единорожка сделала несколько робких шагов к краю сцены, и смущенно покраснела. Вся толпа, сотни пони в зале, слились в едином крике. «Спасибо!» — кричали они. И большинство из них были абсолютно искренно в своей благодарности. Дерпи, осознав величие данного момента, присоединилась к общему гласу.

Все затихли лишь когда к микрофону вернулся Войс.

— Веселитесь и гуляйте, мои дорогие пони! Празднуйте, ибо завтра настанет день, когда все вернется на свои места! И помните: в нашем общем деле важен каждый из вас, все мы вносим свой вклад в общее будущее! Vive la resistance! Слава сопротивлению!

Пока зал повторял слова Войса, Доктор увел Дерпи со сцены и завернул за угол.

— Знаешь, Дерпи, мне это не нравится. Я видел много революций и восстаний, и ни одно еще хорошо не кончилось. У меня плохое предчувствие…

— Но ты ведь хочешь помочь, Доктор? Эти пони страдают! – в глазах пегаски плясали огоньки безумия. Слова Войса сладким медом влились в ее уши и засели в ее сердце: она больше не была собой, она была частью толпы.

— Кто это сказал? Где ты видела, чтобы хоть один из них корчился в муках от страданий? Они не голодают, не бедствуют. Они не плачут и не зовут о помощи. Нет, Дерпи, просто одни пони ратуют за одно, а другие – за другое. И никто из них по-настоящему не страдает!

— Нет! Ты не понимаешь! Нам всем нужна эта победа! И мы победим!

— Ладно, Дерпи… — Доктор бессильно махнул копытом. – Сейчас с тобой бесполезно спорить. Возможно, когда они придут к цели, ты увидишь, что я где-то в чем-то был прав…

— Не они придут, Доктор, а МЫ! Разве ты еще не понял? Мы уже ввязались в это, мы стали частью движения Осветителей! Ты же слышал, что сказал Войс: завтра мы пойдем вместе со всеми!

— Да, да, Дерпи. А сейчас – я слишком устал и иду спать. Спокойной ночи… — Доктор мрачно попрощался с пегаской и отправился в выделенную ему комнату спать. Но уснуть он не мог. Всю ночь его мучали неприятные предчувствия и мысли о Дерпи. То, как слова Нейшон Войса промыли ей мозги, ему категорически не нравилось. А в особенности не нравилось то, что завтра ему придется приложить свое копыто к деятельности Осветителей. Да что там, он уже успел его приложил!

В соседней комнате сладко спала Дерпи. Ей снилось, как она водружает на Башне Гармонии гигантский фонарь и включает его, а окружающие ее пони-куклы рассыпаются в песок.

Установка Усиления Магии выглядела как большое кресло с прикрепленным к нему шлемом и большая антенна, в два раза выше кресла, выполненная в форме рога. Из-за крупных размеров Установку пришлось перевозить на отдельной повозке. Целое крыло таких повозок, набитых Осветителями, летело к Башне Гармонии. Сон Дерпи во многом был вещим и совпадал с планом Войса. Предполагалось разместить Установку с Пинион внутри на крыше башни. Система из единорожки и устройства исполняла роль передатчика, посылающего во все стороны одно единственное заклинание, которое должно было вывести из строя все Чейнджеры. Более того, по расчетам инженеров-Осветителей, магия Пинион, усиленная Установкой, должна была надолго засесть в стенах города, прекратив работу Чейнджеров на год, а то и больше. За это время идеологи Осветителей должны были провести работу над горожанами, так, чтобы те больше никогда не захотели менять свою уникальную внешность на облик пластиковой куклы.

— Слушайте, Войс, а как работает это заклинание, которое вы создали? – Доктору и Дерпи опять выпала честь лететь вместе с Войсом, и жеребец не терял возможности узнать больше о планах Осветителей.

— Что именно Вас интересует?

— Ну, как вам удалось создать что-то, способное повлиять на магию чейнджлингов?

— Ну, у нас есть хорошие, прекрасные ученые…

— Что-то странно все это… А вы не боитесь, что заклинание сработает неправильно?

— Нет, мы проводили испытания, и в десяти случаях из десяти оно работало как положено… Доктор, что за расспросы? Мне это не нравится!

— Извините, просто интересно, — Доктор выглядел сконфуженным, но на самом деле он напряженно складывал в своей голове мозаику из мелких кусочков информации.

— А на нас могут сейчас напасть? После того, как Осветители уже один раз атаковали Башню? – спросила пегаска.

— Да, могут. Скорее всего, они так и сделают. Но в этот раз мы максимально уверенны в победе, и потому нас ничто не сможет остановить. Тем более, что запланирован отвлекающий маневр…

И действительно, от крыла летающих повозок отделились три и направились в сторону дерева-дворца. Основная часть продолжила полет к Башне Гармонии.

— И что, вы опять собираетесь отключить все электричество? – скептически подал голос Доктор.

— Да, разумеется. И, надеюсь, в этот раз никому не придет в голову выпрыгивать из остановившегося лифта прямо на нашего инженера-медиума! – Войс бросил короткий взгляд на Дерпи, от чего та заметно поежилась. – Впрочем, в этот раз мы пошлем впереди разведчиков, а Пинион будем бдительно охранять…

Летающие повозки приблизились к верхней площадке Башни. Крыша была на несколько этажей выше, но туда повозки подняться уже не могли, и пришлось высаживаться тут. Первой приземлилась повозка с несколькими сильными на вид пегасами, вмиг оцепившими периметр. Следом сели остальные. Несколько пони-инженеров направились к повозке с Установкой, чтобы выгрузить ее. Доктор осторожно спрыгнул на землю и глубоко вздохнул.

— Этот воздух еще мирный. Пока мирный. У Вас еще есть шанс все остановить, Войс. Остановите операцию, пока не поздно, — и избежите плачевных последствий. А они будут точно – я уверен!

— Я не нуждаюсь в Ваших советах, Доктор. Ворм, вырубай! – обратился жеребец к кому-то по рации. Через секунду раздался громкий щелчок, и какая-то часть общего городского шума пропала. Это отключилось электричество по всей Башне. Где-то вдали послышался сухой треск. Все обернулись в сторону шума. Зрелище было ошеломительным: от дерева-замка отломилась одна из самых маленьких, но тем не менее, внушительная ветка и упала на землю под ним.

— Ну, вот и началось… — грустно прошептал Доктор.

— Не волнуйтесь так, это не несущая ветвь. Мои ребята просто отвлекают внимание! – Войс похлопал Доктора по спине. – Все готовы?! Выдвигаемся, вперед! – и с десяток пони направились внутрь Башни.

Подъем по лестнице дался легко, и действительно, никаких неожиданностей на пути встречено не было. Крыша была пуста: единственная находящаяся тут кафешка сейчас была закрыта, а желающих поглазеть на Консити с высоты не было. Ну, или они застряли в лифте…

Инженеры принялись за размещение Установки. Некоторые из них несли с собой жестяные чемоданчики – портативные аккумуляторы. Пинион стояла у края крыши и завороженно смотрела, как вокруг дерева-замка летают повозки. «Ребята» Войса прекрасно отвлекали стражу: после того, как они обрушили ветку, за ними в погоню устремились все сотрудники охраны порядка в городе. Сейчас Осветители умело лавировали между ветвями дерева, не сильно стараясь оторваться от преследующих их повозок стражи.

— Все готовы? – Войс откуда-то достал себе стул и теперь сидел на нем, наблюдая за происходящим и отдавая приказания.

— Так точно! – Нойз, еще вчера конвоировавший компаньонов, сейчас бегал между пони, прикрикивая на них, видимо, для ускорения темпа работы.

— Тогда начинаем. Приступить к первой фазе!

Пинион оторвала свой томный взгляд от погони и поплелась к креслу Установки. Когда она села, инженеры закрепили ее ноги и шею тугими ремнями и одели на голову шлем. Прибор уже был подключен к аккумуляторам, и теперь оставалось только раскрутит антенну-рог, являющуюся основной его частью. Этим и занялись инженеры.

— Ну что, Доктор? Готов увидеть рождение нового мира? – Войс ехидно обратился к жеребцу.

— Как бы то ни было, выбор у меня не велик. Хотя я могу прямо сейчас сломать эту вашу Установку, я не стану так поступать по одной простой причине.

— И эта причина – та пегаска, Дерпи, верно?

— Да, именно. Она действительно хочет, чтобы у вас все получилось, а я попросту верю в нее, верю в то, во что верит она. Возможно, это глупо. Но именно на взаимном доверии строится настоящая дружба…

— А, так у вас с ней только дружба… Как пресно!

— Как Вы смеете?! – слова Войса вызвали у Доктора бурное негодование. – И какое вообще Вам дело до наших с ней отношений? – жеребец инстинктивно оглянулся, ища глазами пегаску. Она завороженно наблюдала за запуском Установки. Антенну уже раскрутили, и теперь над ней собирался вихрь из магических потоков. Рог Пинион медленно разгорался, светясь все ярче и ярче.

— Ах, Доктор, простите. Я иногда бываю таким резким… — казалось, Войс действительно понимал свою вину, но глаза его говорили об обратном. – Впрочем, мне сейчас не до вас двоих, позже поговорим, – и он встал со своего кресла, направившись к Установке. – Приступить ко второй стадии! Давай, Пинион, ты сможешь!

Рог кобылки светился настолько ярко, что мог ослепить. Вихрь над антенной заметно разросся, занимая полнеба, и теперь в нем проскакивали магические разряды. В тот самый момент, когда один из разрядов был готов отделиться от вихря и направиться в сторону города, ему что-то помешало, и он с громким хлопком пропал. Несколько инженеров непонимающе кинулись к панели управления Установкой, но их раскидало в разные стороны мощным магическим полем. Оно появилось на крыше внезапно и из ниоткуда, и теперь разрасталось, принимая очертания сферы. В ее центре можно было заметить чью-то фигуру, с крыльями и рогом. Когда поле рассеялось, сомнений не осталось: на крышу прибыла Принцесса.

— Зачем… Зачем вы это делаете? – своим нежным голоском спросила Флаттершай.

— Зачем? – в глазах Принцессы были заметны слезы. Сама она была ослепительно прекрасна: утонченные желтые крылья и тонкий рог, нежно-розовые грива и хвост с вплетенными в них цветами самых красивых растений в Эквестрии, колышущиеся подобно тому, как колышется листва древесной кроны от слабого весеннего ветерка. Голову Флаттершай украшала диадема с изумрудами, а на шее висело ожерелье с Камнем Гармонии. Единственным, что омрачало ее облик, были слезы. – Вы… вы нарушите ту хрупкую гармонию, что я создала…

— Нет, Принцесса, мы покажем всем правду! Я покажу! – похоже, только Войс понимал, что имеет в виду Флаттершай, говоря о «хрупкой гармонии».

— Остановись! Прошу тебя… Ты знаешь, я не буду тебе мешать, но… Ты не знаешь, что совершаешь. Это слишком опасно, реакция непредсказуема!

— Доктор, я одна не понимаю, о чем она говорит? – пока жеребец сосредоточенно наблюдал за Принцессой, к нему незаметно подобралась пегаска. – Что Принцесса имеет в виду? Разве Осветители не избавляют город от бездушных кукол?

— Погоди, Дерпи, я, кажется, начинаю понимать… — Доктор достал из сумки отвертку и направил ее сначала на вихрь, а затем на Войса. Тем временем, Флаттершай продолжала попытки переубедить командира Осветителей.

— Войс, я так старалась оградить всех вас, скрыть… А ты хочешь разрушить мои труды…

— Да, Принцесса! Хватит НАМ сидеть в тени! Все, наконец, должны узнать правду о НАС!

— Доктор, они ведь говорят совсем не об отключении Чейнджеров… — Дерпи испуганно обернулась в сторону жеребца.

— Эврика!!! – крик Доктора слился с ужасным грохотом. Вихрь, который секунду назад пыталась сдерживать Принцеса Флаттершай, вырвался на свободу после того, как Нейшон Войс протаранил ее с разбега. Флаттершай пошатнулась, но не упала, однако потеряла концентрацию, и сотни магических искр разлетелись по городу. Консити окутал фиолетовый магический дым.

Когда он рассеялся, все изменилось…

— Я знал! Все это время я догадывался, что все не так просто! Это крутилось у меня в уме до этой секунды! Слишком занятая Принцесса, технологии чейнджлингов, «пресная» дружба… Все это кусочки одной мозаики! – Доктор кричал, перекрикивая звуки взрывающихся заклинаний. Флаттершай бессильно спряталась за собственными крыльями, толпа Осветителей ликовала, Дерпи куда-то спряталась, а Войс стоял и смиренно ждал. Наконец, одно из заклинаний попало в него.

По телу жеребца прошла рябь, в нем появились странные круглые отверстия, над спиной показались полупрозрачные крылья, а на лбу – вырост в форме рога. Неизменная кожаная куртка растворилась в воздухе, во рту показалась пара выступающих клыков. Когда метаморфозы кончились, сомнений не осталось: Нейшон Войс был чейнджлингом.

— О, как же я прав, как же я прав! – Доктор, похоже, был единственным, кого не удивило превращение жеребца. – Таков был твой план, да? Открыть для пони Консити правду, страшную тайну. Использовать чужую ненависть к Чейнджерам в своих интересах, верно? Направить разъяренную толпу туда, куда нужно тебе, но не забыть удовлетворить и ее интересы тоже…

— Доктор, тебя что-то не устраивает? – чейнджлинг обернулся на звук голоса жеребца. – Разве это хорошо, когда тысячи пони пребывают в неведении? Разве это хорошо, когда ты каждый день вынужден скрывать свою истинную сущность от всех окружающих?

— Это тяжело, я понимаю… — подала голос Принцесса. Она уже пришла в себя после столкновения с Войсом, и даже ее глаза высохли. Но в голосе Флаттершай теперь слышались совсем другие нотки, присущие только истинным Принцессам. – Но, как бы вам ни было тяжело, вы должны понимать, что все, что делалось, делалось лишь вам на благо. Твои предки, Войс, хотели для своих детей нормальной жизни, жизни в качестве простых пони. Счастливой, ничем не омраченной. Именно поэтому они заключили тайный договор, позволяющий им пребывать среди обычных граждан, стать одними из них. А ты в один миг разрушил их мечту. Разве тебе не стыдно? – от взгляда Флаттершай, которым она смотрела на чейнджлинга, можно было провалиться под землю прямо отсюда, с верхушки Башни Гармонии.

— Я… Я не мог не сделать этого… Все должны были узнать правду, рано или поздно… — надо отдать Войсу должное, он стойко держался под взглядом Принцессы.

— Да, я сама понимала это… — в голосе Флаттершай послышалась грусть. – Но я пыталась подготовить пони к принятию правды. Я хотела, чтобы все произошло постепенно… А сейчас придется срочно что-то делать, что-то решать… Мне так… тяжело.

В воздухе повисла тишина. Да, Флаттершай уже давно не была той застенчивой пегаской, как раньше, но даже Принцессам иногда нужен отдых. Она же работала без передышки, скрывая от всех пони Консити тайну о живущих с ними по соседству чейнджлингах, одновременно пытаясь найти способ рассказать им правду. И вот теперь, она сдалась.

— О, да что ж такое-то! – вознегодовал Доктор. – Слушайте, вы, мистер катастрофа! – обратился он к чейнджлингу. – Раз уж взялись за дело, доведите его до конца! Не видите, как тяжело Принцессе? Помогите ей, помогите построить это ваш «новый мир», где пони и чейнджлинги жили бы рядом в мире и согласии, не скрываясь друг от друга! Разве вы не этого хотите?

— Этого…

— Ну так вперед! А Вы, Принцесса… — жеребец обратился к Флаттершай. – Не унывайте, пожалуйста. Вы справлялись и не с таким, я знаю. И пусть сейчас Вам будет нелегко, представьте, какое облегчение Вы испытаете, когда доведете дело до конца! Какой груз свалится с Ваших хрупких плеч!

— Наверное, ты прав… — Принцесса кинула благодарный взгляд на Доктора и, кажется, даже улыбнулась. – Постой… Я тебя помню! Ты же Доктор, верно? – брови Флаттершай удивленно поползли вверх. – Что ты здесь делаешь?

— Эээ… Да так, ничего особенного. Просто слежу, чтобы эти пони не разнесли полгорода, да… — глаза Доктора заметались в поисках компаньонки. – Но сейчас мне срочно надо в другое место, по делам, там без меня никак не смогут… И вообще, время уже позднее, скоро спать… — найдя, наконец, серую пегаску, жеребец кинулся к ней. – Дерпи, давай, пошли, тут уже без нас разберутся…

— Доктор, ответь сначала на один вопрос…

— Только быстро, ладно?

— Если бы ты знал, чего хочет Войс, ты бы помог ему? Открыл бы всем правду?

— Ну у тебя и вопросы, знаешь ли… Давай, пойдем, я отвечу по пути, – и Доктор увлек Дерпи за собой в сторону выхода с крыши.

— Что же мне сказать им? Как все объяснить? – Флаттершай подошла к краю крыши, наблюдая за открывающимся видом. Стены некоторых домов все еще едва заметно светились от магических разрядов. Вдалеке раздавались звуки сирен и, иногда, крики.

— Скажите правду, Принцесса. Они поймут… — чейнджлинг встал рядом с Флаттершай. Осветители уже покинули крышу, не забыв освободить из Установки Пинион, и сейчас, наверное, были уже на улице. Подул слабый ветерок. Войс посмотрел на Принцессу, и ему вдруг стало отчаянно жалко ее. Впервые в жизни чейнджлинг сам испытывал подобные эмоции… — Я помогу Вам. Обещаю.

— Знаешь, Дерпи, честно сказать, я не знаю, что бы я сделал, — компаньоны спускались по лестнице Башни Гармонии вниз, на первый этаж, где их ждала ТАРДИС. – С одной стороны, то, что сделал Войс – крайне глупо. В один момент разоблачить всех чейнджлингов – реакция общества может быть ужасной! И потом, чейнджлинги так долго стремились к миру и покою… Но, с другой стороны, вечно всех обманывать невозможно! Представляю, как нелегко было Принцессе скрывать существование чейнджлингов в городе!

— Доктор, не уходи от вопроса. Ты бы помог ему? Да или нет?

— Ох, знаешь ли… — Доктор на мгновение остановился и задумался. – Ну, в общем… Да.

— Вот как?

— Да, но другим способом! Всегда можно найти другой путь, Дерпи. Всегда…

— А мне что-то не верится…

Весь остаток пути к ТАРДИС компаньоны прошли молча. Когда двери синей будки, наконец, закрылись за ними, пегаска облегченно упала в мягкие объятья постели и через секунду уже спала. Слишком много приключений и переживаний выпало на нее в последнее время.

Доктор стоял у входа в комнату кобылки и наблюдал за ее прерывистым сном. Он думал о том, что не каждый способен выдержать совместные путешествия с Повелителем Времени. Но эта смелая, сообразительная пегаска почему-то вселяла в него уверенность. Он знал, что Дерпи способна на многое, очень многое. Но ведь в то же время она оставалась обычной кобылкой, со своими слабостями, а значит, он, Доктор, должен быть готов в любой момент защитить ее, оградить от всех опасностей. А это порой было не так-то просто… И еще одна мысль, кроме всех прочих, тревожила жеребца.

— И все-таки ты права: не всегда… — прошептал он и ушел в главный зал ТАРДИС.

Серия четвертая. "Холодный прием"

Доктора и Дерпи зовут на помощь! Ну разве могут они отказать? Вот только компаньоны еще не представляют, что после путешествия в заснеженную пещеру их взгляды на жизнь могут серьезно измениться...

Капитан Близзард не любил просить помощи. Он всегда решал свои проблемы сам. И все же, как хороший полководец, он понимал, что сейчас ему срочно нужен кто-то, способный дать дельный совет.

В палатку, где находился капитан, задувал ледяной ветер. Седьмой отряд пегасьих сил Эквестрии уже два месяца патрулировал снега Севера. После того, как земные пони, единороги и пегасы объединились, создав новое государство, прошел почти век. И вот теперь, когда Эквестрия разрослась и окрепла, настало время исследовать новые территории и искать новых союзников. С этой целью и были разосланы во все концы света пегасьи отряды.

Вместе с седьмым, на север вылетел одиннадцатый, под командованием капитана Винда, но по каким-то причинам он задержался на полпути. Поговаривали, что Винд нашел нечто вроде крупного кристального месторождения. Капитану Близзарду было плевать на то, что он там нашел. Близзард преследовал лишь две цели. Первая – исполнить приказ, данный ему командованием: исследовать территории Севера и, в случае обнаружения других цивилизаций, сообщить о них в Эквестрию. Вторая цель была личного толка и напрямую связанна с великим предком Близзарда, его дедом – коммандером Харрикейном, лично принимавшем участие в обнаружении и основании Эквестрии. Дед капитана до самой своей смерти не оставлял поиски места происхождения странных созданий – Виндиго, духов холода, питающихся чужой ненавистью. Когда-то именно их появление заставило пегасов, единорогов и земных пони сдвинуться с места и, в конце концов, объединиться под флагом новой страны. И сейчас Близзард, похоже, был как никогда близок к раскрытию тайны Виндиго. Но ему нужна была помощь.

Пегас подошел к походному столу, на котором стояла маленькая статуэтка. Она была выполнена в форме правильного параллелепипеда с верхушкой-пирамидкой. В целом, статуэтка была похожа на маленький дом, но без окон и дверей. Неуверенным движением копыта Близзард нажал на маленькую кнопку на верхушке статуэтки сначала три, а затем еще два раза. На боку ее засветилась едва заметная надпись: «ТАРДИС».

Несколько сотен веков спустя, внутри синей будки, выглядящей точно так же, как статуэтка на столе Близзарда, в ее самой важной комнате – той самой, из которой можно было управлять перемещениями в пространстве и времени, на одной из приборных панелей зажглась лампочка.

— Знаешь, Дерпи, я думаю, нам надо съездить куда-нибудь развеяться! – Доктор хорошо выспался и был заметно воодушевлен. – Например, на курорты Форы или во «Вселенские сауны мадам Що» на межпланетной станции «Вторые вилы»… Или, если не хочешь улетать с этой планеты, можно наведаться к грифонам, у них есть чудесные воздушные ванны! – тут жеребец прервал свои рассуждения, заметив ту самую лампочку, что зажглась минуту назад. – Хотя, знаешь, боюсь, отдых придется отложить…

— Что такое, Доктор? – Дерпи поднялась в главный зал с головой, замотанной в полотенце: пегаска только что принимала душ. – Почему отложить?

— Эх… Какой же это квадрат? – Доктор сосредоточенно изучал другие, не горящие лампочки рядом с одной ярко светящейся. – Вот это, — он указал копытом на большую зеленую. — С планеты Горизонт. А вот эта, — копыто переместилось на маленькую желтую. — Принадлежит королю Алмазных Псов…

— А что означают все эти лампочки? – кобылка внимательно следила за копытом Повелителя Времени, перемещающемуся от одной секции лампочек к другой.

— Ах, милая Дерпи, видишь ли, я оставлял многим хорошим пони… и не только пони… некоторые презенты. Так сказать, на случай, если кому-то из них снова понадобится моя помощь. Разумеется, только в крайних случаях… И если горит лампочка – значит, настал именно такой случай…

— Доктор! Конкретнее, прошу!

— Ох, какая ты нетерпеливая! – улыбнулся жеребец. – Ну хорошо, хорошо. Я многим помог в своих путешествиях. И те, кто проявил свою отвагу или еще какие-то положительные качества, заслужили от меня маячок… Ну, то есть статуэтку, с помощью которой можно вызвать ТАРДИС почти из любого места во Вселенной. И сейчас вот эта самая лампочка, — он указал на светящуюся красную. — Сигнализирует о том, что одна из статуэток была активирована.

— И какая же?

— Ох, кажется, она принадлежит коммандеру Харрикейну…. А, да, точно! Ух, Дерпи, это обещает быть крайне увлекательным путешествием!

— Погоди… — Дерпи задумалась. – А это не тот Харрикейн, который…

— Который был среди первооткрывателей Эквестрии. Да, это он. Мы с ним однажды плечом к плечу воевали против разумного циклона…

— Но это же… Это же… — пегаска не могла придумать слов чтобы выразить, насколько она хочет увидеть вживую легендарного коммандера. Среди пегасов давно сложился некий культ почитания Харрикейна. Его считали по-настоящему великим героем, с большим сердцем и разумом истинного полководца. Подумать только: в Клаудсдейле в его честь было возведено четыре разных памятника! – Ох, Доктор, мы обязаны с ним встретиться!

— Да, да, тише, Дерпи. Разумеется, мы встретимся с ним: он же, в конце концов, просит нас о помощи... Но для начала… — Доктор загадочно улыбнулся. – Для начала я должен совершить некоторые приготовления!

И жеребец умчался куда-то вглубь ТАРДИС, оставив Дерпи одну. Пегаска смотрела на горящую лампочку и мысленно вырисовала образ коммандера Харрикейна. В ее воображении это был рослый, сильный пегас с накачанными крыльями, в блестящих отполированных доспехах, и, почему-то, с копьем в зубах.

Наконец, в коридоре послышался шум, и в главный зал влетел Доктор. За его спиной красовались два прекрасных пегасьих крыла. Дерпи еще ни разу не видела его с крыльями, но догадалась, что это всего лишь механическое изобретение, скрытое под ЭЛОСИР. Доктор сделал пару мощных взмахов и приземлился рядом с кобылкой.

— Ну что, полетаем? – его глаза светились какой-то детской радостью. Дерпи коротко кивнула в ответ, и Доктор дернул копытами за несколько управляющих рычагов.

— Интересно, много ли времени прошло с нашей последней встречи? – Доктор покачивался в воздухе перед закрытыми дверьми ТАРДИС. – Тогда он был в самом расцвете сил. Возможно, сейчас он уже немощный старик…

— Но ведь он навсегда останется тем, кем он всегда был: одним из величайших пегасов в истории! – Дерпи кружилась вокруг жеребца, рискуя что-нибудь сбить. – Ох, как же будет замечательно увидеть его!

— Да, да! – Доктор рассмеялся. – Знаешь, в такой момент нужно издать какой-нибудь клич…

— В какой момент?

— Ну, представь: мы вылетаем из ТАРДИС на глазах Харрикейна. Мы должны издавать какой-нибудь клич, чтобы он понял, насколько мы рады быть здесь, и, в то же время, насколько сильно нам хочется приступить к приключениям!

— Кажется, я не очень поняла тебя…

— Не важно! Как тебе, например, «Allons-y!»

— Что это хоть значит?

— Ну, что-то вроде «Вперед!» Это на лягушачьем.

— Что? – Дерпи рассмеялась и пару раз перевернулась в воздухе. – Говорящие лягушки?!

— Ну, да… Это на другой планете. Ладно, забудь. А что насчет «Джеронимо!!!»

— Мне кажется, это звучит странно…

— Ох, все тебе не нравится! – Доктор насупился. – Давай, мисс гениальность, предлагай свой вариант!

— Ммм… — Дерпи нахмурила лоб. – Ммм… М… Маффин!

Настал черед смеяться Доктора.

— Ха-ха-ха!! О-кей, Дерпи, мне нравится! Этого коммандер точно ожидать не будет! Ну, на счет «три»…

— Погоди, Доктор…

— ТРИ!!!

Доктор на полной скорости вылетел из дверей ТАРДИС. За ним, по несколько дугообразной траектории, последовала Дерпи. «Маффин!» — кричали они. Брови Близзарда полезли вверх, когда он увидел двух, похоже, безумных пегасов, вылетевших из синей будки с непонятными криками… Но потом он вспомнил рассказы деда и успокоился: приключения Харрикейна и Доктора явно не были уравновешенными и спокойными.

Доктор приземлился перед пегасом, кобылка последовала за ним. Близзард, которого она приняла за его деда, выглядел для легендарного коммандера слишком уж заурядно. Темно-серая шерстка, бледно-голубые глаза и короткие смольные волосы, стриженные «под ежа» — вот и весь образ. Поверх крупа жеребца был накинут походный плащ.

— Вы и есть… Доктор? – Близзард сделал шаг навстречу коричневому пегасу.

— О, да, конечно же я – Доктор! Как хорошо, когда никому не надо говорить свое имя! – жеребец осмотрел Близзарда с верху до низу. – А вот вы – явно не коммандер Харрикейн. Вы пришли проводить нас к нему, верно? Тогда, прошу, поспешите: коммандер не любит долго ждать, уж я-то знаю!

— Послушайте, я здесь совсем не для этого…

— А для чего же?

— Да, для чего? – поддакнула пегаска. – Мы хотим видеть коммандера Харрикейна!

— Ох… — Близзард вздохнул. Он предвидел подобную реакцию. – Мне жаль, но коммандер давно мертв.

На заснеженной равнине, где приземлилась ТАРДИС, повисла тишина.

— Нам тоже жаль… — нарушил молчание Доктор. – Как это произошло?

— Он скончался во сне, от старости. Не лучшая смерть для воина, но все же… Доктор, это я вызвал вас. Харрикейн был моим дедом.

— Ах! – взгляд жеребца прояснился. – Так вот в чем дело! Общий генетический фонд, ну конечно! Видите ли, на статуэтке стоит генетический замок, настроенный на геном Вашего деда, и…

— Прошу Вас, не надо подробностей. Мы должны спешить: я не знаю, как долго будет открыт проход!

— Какой проход? – Дерпи, в который раз за последние несколько дней, ничего не понимала.

— Следуйте за мной, я отведу вас в лагерь, — Близзард поднялся в воздух и полетел вверх, к холму, откуда были слышны голоса. – Позвольте представиться, — обратился он к следующим за ним компаньонам. – Капитан Близзард, командир седьмого отряда ПСЭ – пегасьих сил Эквестрии. Кавалер ордена Стальных крыльев второй степени.

— Очень приятно! А я – Доктор. Просто Доктор… — Повелитель Времени подумал, что невежливо будет сейчас перечислять Близзарду все свои многочисленные звания и награды, полученные за несколько сотен лет путешествий по Вселенной. – А мою компаньонку зовут Дерпи…

— Кавалер ордена Маффина! – пошутила пегаска. Но, видимо, ее шутку никто не оценил. Или, скорее, не услышал: раздались голоса десятков пегасов, дружно приветствовавших прибывшего командира. Некоторые из них взлетали в воздух, подлетали к капитану и что-то докладывали. Некоторые, похоже, бывшие с ним в дружеских отношениях, приветливо махали копытом. Близзард направился к большой палатке, разбитой в центре лагеря. Дождавшись, пока Доктор и Дерпи приземлятся рядом с ним, он вошел внутрь.

— Доктор… — начал он. – Мой дед рассказывал мне о Ваших совместных подвигах. Я знаю, кто Вы такой, и чем занимаетесь. Именно поэтому я и решил сейчас прибегнуть к Вашей помощи…

— Что конкретно от меня нужно? – Доктор настороженно оглядывался по сторонам. На столе он заметил знакомую статуэтку ТАРДИС и карту местности. – Ох… Выходит, мы на Севере… Какого отряда Вы командир, Близзард? Не одиннадцатого ли?

— Седьмого. Одиннадцатый отстал от нас месяц назад.

— Ох, жаль… Я бы хотел все-таки как-нибудь поприсутствовать при открытии Кристальной Империи…

— Какой-какой империи? – Близзард никогда не слышал о таком государстве.

— Ах, забудьте. Глядишь, через годик Вы все сами узнаете…

— Что Вы здесь делаете? Я имею в виду весь отряд, — вмешалась в разговор жеребцов Дерпи.

— Мы выполняем особую миссию Эквестрии, — пояснил Близзард. – Ищем новые территории, государства и ресурсы. Но позвольте приступить к делу. Видите ли, я преследую свою особую, личную цель в этом походе…

— Снежные духи, верно? – намекнул Доктор.

— Да, верно. Дед говорил, что Вы очень наблюдательны и догадливы. Верно, он говорил чистую правду.

— Ха-ха, Вы мне льстите! – рассмеялся Доктор. – И, кстати, может быть перейдем на «ты»? Конечно, военная субординация превыше всего, но мы с Дерпи и не военные вовсе!

— Конечно, Доктор. И если тебе и твоей спутнице понадобится что-то – смело обращайтесь. Седьмой отряд к вашим услугам!

— Ой, а у вас в отряде есть маффины? – тут же спросила пегаска.

— Прости, я не понимаю, о чем ты… — Близзард непонимающе пошевелил крыльями. – Это как-то связанно с тем, что вы двое кричали, вылетев из той синей коробки?

— Ах, не слушай ее, Близзард, — все равно ничего не поймешь… — собственные слова показались Доктору несколько резкими, и он поспешил шепотом объяснить Дерпи. – Понимаешь, в это время еще никаких маффинов не было. Тяжелые были времена…

— Точно… Прости, я не догадалась, — смущенно прошептала пегаска.

— Итак, снежные духи, Виндиго, — продолжал серый пегас. – Мой дед посвятил остаток своей жизни на их поиски, и все, что он выяснил, можно было предположить и так: Виндиго живут в холоде, в снегах…

— Я бы не был так уверен, — заметил Доктор. – Если говорить о Виндиго холода – то это, несомненно, так. Но Виндиго тепла живут в пустынях юга!

— Виндиго… тепла? – непонимающе переспросил Близзард.

— Да, тепла. Они тоже питаются чужой ненавистью, но в отличие от северных устраивают продолжительные засухи, высушивая всю воду из водоемов и земли. Но в целом, они ничем не отличаются от первых!

— Это информация может пригодиться… — пегас нахмурился. – Как хорошо, что я все-таки позвал Вас… тебя.

— Не стоит благодарности! – махнул копытом жеребец. – Продолжай.

— Пока наш отряд двигался к Северу, я всюду искал следы этих духов. Но, если можно так выразиться, они нашли меня сами. Неделю назад в горах недалеко отсюда произошел обвал…

— Никто не пострадал? – заволновалась пегаска.

— Нет, никто. Но после обвала мы обнаружили в горе пещеру. Там внутри были какие-то непонятные письмена и гигантские каменные двери, которые мы не смогли открыть.

— О, Близзард, ты обратился по адресу! Я – лучший открыватель дверей во Вселенной! – воскликнул Доктор.

— Я не сомневаюсь… Но если вы двое хотите изучить пещеру, то нужно спешить: скоро ее может опять завалить снегом! И если это произойдет, я, возможно, навсегда потеряю шанс разгадать загадку Виндиго!

— Просто дайте нам вещи потеплее, Близзард, и мы отправимся туда немедленно! – Доктор приложил копыто к груди и вертикально сложил крылья, символизируя этим древнюю пегасью клятву. Близзард повторил жест Доктора и убежал из палатки, чтобы поскорее принести компаньонам теплые накидки.

Подъем к пещере дался спутникам Близзарда нелегко. Чем выше они поднимались, тем сильнее и холоднее становился встречный ветер. Доктор следовал за Дерпи, периодически поддерживая ее и приободряя. Как бы хорошо ни были сшиты вещи, выданные им капитаном седьмого отряда, компаньоны все равно начали замерзать уже после пятнадцати минут пути. Даже Близзард, хоть он и старался скрыть это, иногда поеживался от пронизывающего тело холода. Троица вздохнула с облегчением лишь когда приземлилась на скользкий пол ледяной пещеры внутри горы.

— Учтите, что обвал может произойти в любую минуту, — предупредил Близзард. – кроме того, может обвалиться свод или даже пол, поэтому будьте на стороже!

— Мы постараемся, — прошептал Доктор. Жеребец уже восторженно осматривался по сторонам. Стены пещеры украшала причудливая роспись, изображающая странные расплывчатые фигуры и зверей, лишь половина из которых могла быть распознана. В конце пещеры возвышались две массивные дверные створки, выполненные из непрозрачного льда, также украшенные росписями.

— Постойте, здесь что-то изменилось! – Близзард подбежал к дверям. – Здесь были надписи, написанные на непонятном языке… Но сейчас я, кажется, могу разобрать их! Доктор, это ваша магия?

— Ну, не совсем, — откликнулся жеребец. – Это ТАРДИС, она переводит все вокруг себя, что подлежит переводу без потери смысла… Благодаря ей мы и понимаем друг друга. Мы ведь на самом деле говорим на абсолютно разных диалектах одного языка! И надписи она переводит тоже…

— Как бы то ни было, на этих дверях написано что-то важное! – отметил Близзард. – Похоже, здесь упоминаются Виндиго!

— Доктор, смотри! – Дерпи указывала на одну из росписей на стене. Лед на ней медленно таял, оставляя тонкие бороздки.

— Не может быть! – Доктор подбежал к стене как раз вовремя, чтобы разглядеть, как бороздки образуют слегка искаженное изображение ТАРДИС и двух стоящих рядом пони. – Думающий, запоминающий лед! Tres manifique!

— Что? – не поняла Дерпи.

— Это опять на лягушачьем, забудь… Ох, Близзард, тут и ты есть! – Доктор указал на рисунок пегаса, стоящего у чего-то, отдаленно напоминающего вход в пещеру.

— Я уже видел это, Доктор, — откликнулся он. – Лучше послушайте-ка это! – и он принялся зачитывать текст, написанный на дверях:

«Здесь вход стоит во царство льда и хлада.

Кто сердцем чист, тот сможет тут войти.

Но всех гостей одна лишь ждет награда:

Виндиго дар, луч света на пути.

Кто заберет ее – пожнет ее плоды,

Кто отречется – тот погибнет в мраке.

Но если сердцем грязен – жди беды:

Не подходи к дверям, иль убежишь во страхе!»

Когда Близзард произнес последнее слово древнего стиха, створки дверей дернулись и начали медленно открываться, освобождая проход в дальнюю часть пещеры.

— Доктор, я ничего не делал… — голос пегаса дрогнул. – Я просто прочитал то, что было написано на дверях!

— О, это было прекрасной идеей! Это ведь, видимо, древнее заклинание… — Доктор подошел ближе к Близзарду, за ним поспешила и Дерпи. – Ну что, войдем внутрь или «убежим во страхе», а?

Близзард молча сделал шаг за двери. Ничего не произошло, и он продолжил идти, пока не уткнулся в дальнюю стену пещеры.

— Ничего не понимаю! Здесь же ничего нет! Дурацкая пещера! – в сердцах воскликнул он.

— Может, надо просто поискать как следует… — Доктор достал из сумки отвертку и начал сканировать помещение за дверями. Дерпи влетела туда последней. Когда ее копыта коснулись пола, раздался тихий звук, как будто треснула ветка. Но какие ветки в горной пещере? Тут повсюду был лишь снег и лед. По полу пещеры прошлась длинная трещина, и он провалился вниз, увлекая за собой троих пони.

— Как же хорошо, что я надел крылья! – Доктор осматривался вокруг. Он находился в просторном ледяном зале, полном колонн из гигантских сталактитов и сталагмитов, сросшихся вместе. Когда под тремя пегасами провалился пол, они некоторое время свободно падали вниз, пока не начали использовать свои крылья. Выход наверх был закрыт: провал уже зарос новым слоем льда. Кроме того, каким-то непонятным образом троица разделилась: похоже, каждый из них упал в отдельный туннель. Доктор во время падения чуть не сломал крыло и, что было намного хуже, потерял звуковую отвертку! Теперь он мог рассчитывать лишь на свой интеллект и крылья. Все, что ему оставалось – продолжить планировать вниз, к дну провала. Именно так он и оказался в этом ледяном зале.

— Дерпи! Близзард! – позвал он своих спутников. Никто не откликнулся, и жеребец поплелся дальше. Выхода из зала нигде не было видно. Вообще, было непонятно, каким образом сюда, сквозь толщу льда, проникал свет. Тем не менее, его было здесь предостаточно, чтобы разглядеть каждую мельчайшую деталь восхитительных ледяных колонн. Но когда Доктор увидел одну из них, он вскрикнул от ужаса: в основании колонны было замуровано тело пегаса!

— Твои крики не помогут тебе! – раздался голос откуда-то из-под потолка зала. Жеребец вскинул голову, но никого там не увидел. Скрипя зубами, он опустил взгляд на колонну. Без сомнений, несчастным жеребцом, замурованным во льдах, был Близзард… Доктор прислонился к колонне. Ему показалось, что сквозь стенку он расслышал стук сердца пегаса.

— Ты не поможешь им! – теперь голос звучал из-за спины жеребца. Разумеется, там никого не было, когда Доктор обернулся. Зато Доктор увидел еще одну колонну.

— Не может быть… — из глаз Повелителя Времени выкатилась одинокая слеза. Во второй колонне была замурована Дерпи. – Я… Я спасу вас, обещаю! – Но жеребец не сильно верил своим словам.

— Они обречены! Ты ничего не поделаешь! – голос звучал снизу, будто из-под пола.

— Кто ты?! Отпусти их, слышишь!! Они ни в чем не виноваты!! – Доктор кричал до боли в горле. – Возьми меня вместо них!! Я – Повелитель Времени, а они – обычные пони! Почему ты не забрал меня?!!

— Каждому уготована своя судьба… Доктор! – теперь голос звучал прямо в ушах жеребца.

— Выходи! Почему ты не покажешь себя?! Выходи, и мы сразимся один на один!!

— Боюсь, сражения не выйдет… — на одной из стен зала промелькнул размытый образ, знакомый Доктору лишь по иллюстрациям в книгах. Это был Виндиго собственной персоной, но на самом деле это имя мало ему подходило. Для этих созданий столетия назад существовало особое название: Кони. Доктор никогда не решался выбраться настолько далеко в прошлое – в то время, когда в мире существовали лишь эти древние существа. Легенды наделяли их невероятными познаниями и высоким уровнем морали. Про Виндиго же в некоторых текстах упоминалось, как про ужасную ошибку в эксперименте Коней, превративших его участников в бессмертных и бесплотных духов. Цивилизация Коней давным-давно покинула этот мир, но Виндиго остались, принося в него свою, странную мораль. И меньше всего Доктору хотелось ощутить эту их мораль лично на себе.

— Хватит игр, дух! Покажись! Я хочу взглянуть в твои глаза! Я хочу, чтобы ты заглянул в мои…

— Я видел твои глаза… — силуэт Коня мелькнул на другой стене. – Они полны вечной боли, вечных страданий. Ты так волнуешься обо всех этих маленьких пони!

— Да! Да, да, да! Конечно же, я волнуюсь о них! Ведь это самые удивительные существа во всей Вселенной! Где ты еще найдешь такие чистые сердца, такие яркие умы?! Их светлые души согревают меня в минуты отчаяния! Я помогаю им, защищаю их, а они дают мне надежду! Неужели это так плохо?!

— Нет… Но ты так боишься, что потеряешь их…

— Это логично!!

— Ты боишься отпустить их. Доктор, ты не их отец. Ты просто странник, зашедший на ночлег… И все твои страхи должны развеяться с наступлением рассвета! Но нет, ты держишься за них, не отпускаешь, как будто они дороже всего на свете!

— Покажись!!

— Ты можешь отрицать это вечно: вечность у меня есть. Но не проще ли признать это? Понять, что все они – слышишь, ВСЕ! – покинут тебя. И, поняв, отпустить их с миром!

— Нет, я не могу! Они дороги мне!

— Пока в твоих глазах горит огонь, в твоих сердцах лишь лед. Ты лжешь, Доктор, ты всегда лжешь. Даже себе…

— ХВАТИТ!!! – Доктор был не в силах больше слушать этот голос. Он погнался за размытой тенью Коня, преследуя ее по всему залу. Но догнать ее было невозможно.

— Не глупи, Доктор, меня не догнать! – хотя жеребец ясно видел убегающего Коня перед собой, голос его звучал у него за спиной. – Оставь это! Прими мой дар! Прими душевный покой! Оставь их – это всего лишь пони…

— Нет, это Пони, с большой буквы! Все они, каждый из них, — важнее меня в сотни раз! У меня есть два сердца, несколько жизней, изобретения, древняя магия, ТАРДИС! А что у них?! Ничего!!! Только их смелые, горячие сердца, способные растопить любой лед…

Образ Коня пропал.

— Я не хочу убеждать тебя, Доктор, – голос опять звучал в ушах жеребца. – Рано ил поздно ты придешь к пониманию. А пока – уходи. Твои любимые пони ждут тебя…

— Нет, разве ты не видишь — они здесь, замурованы во льдах! – Доктор с силой стукнул по колонне, в которой была заперта Дерпи. Колонна пошатнулась и упала, рассыпавшись на сотни мелких осколков. Точно так же разбились сердца Доктора. Он молча стоял и бездумно смотрел на осколки…

— Глупец! Тебе тысячи лет, а ты не способен отличить своих любимых пони от подделок! Это всего лишь обман зрения, в колоннах ничего нет… Уходи, Доктор, пока я не передумал. Но обещай, что подумаешь над тем, что я говорил тебе!

Доктор молчал. Он не понимал, что происходит. Древнее создание разворошило осиный улей в его душе, и теперь оттуда вырывались все чувства, что он так долго старался скрыть от самого себя. Но пока он не готов был сделать то, о чем просил его Виндиго – отпустить близких ему пони. Он слишком любил всех их… И еще он не мог отпустить сам себя.

— Доктор! Поклянись, что подумаешь над моими словами! – в осколках колонны показалась раздробленная морда Коня. – Клянись!

— Клянусь… — Доктор не мог не дать этой клятвы. Он чувствовал, что она нужна даже не этому древнему созданию, а ему самому. Впрочем, кто здесь более древний? Глаза Доктора закрылись, и он провалился в беспамятство.

Дерпи очнулась в кромешной тьме. Скользкий ледяной пол разъезжался под ее ногами, но при помощи крыльев она все-таки смола встать. Откуда-то едва заметно поддувал ветерок, и пегаска решила пойти туда, надеясь найти там выход. Кобылка осторожно ощупывала стены и пол, стараясь не свалиться опять. Откуда-то послышались голоса.

— Когда выберемся отсюда, я верну ее, — раздался отчетливый голос Доктора. – Это же просто невозможно!

— Но вы же так привыкли друг к другу! – ответил Доктору Близзард. Дерпи не могла понять, откуда раздавались их голоса. Сначала было похоже, что они звучат справа, затем они переместились в другую сторону, а после послышались сверху.

— Да, мы свыклись. Но эти путешествия слишком опасны для нее! Я боюсь, она может погибнуть… У меня далеко не всегда получается быть с ней рядом!

— Доктор! Близзард! – Дерпи позвала жеребцов, но никто из них не откликнулся.

— Нет, все-таки я оставлю ее в Понивиле, пусть живет так же, как раньше. Жила же она так до нашей встречи!

— Но Доктор…

— Никаких но! А сейчас помоги мне скорее ее найти, а то мы можем не успеть вовремя, и она погибнет!

— Доктор, со мной все хорошо! Я здесь! – кричала Дерпи сквозь слезы. – Не отправляй меня домой!! Я хочу путешествовать с тобой… вечно!

— Вечно? – раздался насмешливый голос у пегаски в ушах. – Знаешь ли ты, каково это?

— Кто здесь? – испугалась кобылка.

— Я всего лишь бесплотный дух, ничего больше… Но я в отличие от тебя знаю, что такое вечность…

— Уйди, пожалуйста… Или помоги мне найти Доктора!

— Бедная маленькая Дерпи! Он не зря хочет отправить тебя домой… Ты ведь такая неопытная, несамостоятельная! Не можешь сама его найти… А еще постоянно попадаешь в неприятности… Тут без нескольких жизней не обойтись!

— Хватит! Уйди от меня! Я… Я могу сама найти Доктора, просто уйди!

— Разве ты не понимаешь, Дерпи? Разве не понимаешь, что вам не быть вместе вечно? Так не проще ли оставить его прямо сейчас! Чтобы он не мучился, беспокоясь за тебя!

— Нет! Я не оставлю Доктора!

— Ну тогда он оставит тебя! Вечной жизни тебе не видать — и однажды ты умрешь на его глазах, разбив оба его сердца! Этого ты так хочешь?!

— Нет! Нет, я… Я не знаю! Уйди от меня! Зачем ты говоришь мне все это?

— Просто я хочу, чтобы ты поняла то, что никак не хочешь понять! Рано или поздно вам с Доктором придется расстаться, и ты ничего здесь не поделаешь! И лучше будет, если он не увидит твоей смерти…

Дерпи рыдала взахлеб. Она всегда знала то, о чем говорил странный голос. Но она также всегда лелеяла бесплотную надежду каким-то образом остаться с Доктором навсегда. Да, это было ужасно глупо, но она ничего не могла с собой поделать!

— Успокойся, Дерпи… Просто прими этот факт, и все. Да, однажды ты навсегда покинешь борт ТАРДИС, но что в этом страшного? Разве не останется у тебя сотни прекрасных воспоминаний о ваших путешествиях? Разве не лучше самой помнить о хорошем, чем заставить кого-то всю жизнь помнить о плохом? Знаешь, у Доктора до тебя были другие компаньоны, и прощание с каждым из них было для него очень тяжелым ударом. Но когда он видит, что они уходят к себе домой, он испытывает облегчение. Потому что он знает, что каждый из них мог погибнуть в любом из их совместных похождений…

— Хватит! Я поняла, хватит! Я все поняла…

— Хорошо… Я верю тебе, маленькая пегаска!

— Но кто ты? Что ты за дух?

— Это не важно. Успокойся и спи… Спи но помни о том, что было с тобой здесь… Помни о разлуке. И не бойся ее.

Дерпи всхлипнула, вытирая слезы, и почувствовала, как ее ноги деревенеют. Она осела на пол, свернулась клубочком, прикрывшись крыльями, и уснула…

Близзард открыл глаза и осторожно осмотрелся. Рядом лежали Доктор и Дерпи. Они спали каким-то нервным, нездоровым сном. Близзард поднялся на ноги и попытался разбудить их. Доктор проснулся сразу же и резко вскочил, безумно оглядываясь по сторонам.

— Спокойнее, Доктор! Мы, кажется, в безопасности… — Близзард осматривался по сторонам. Место, в котором находилась троица, было похоже на тронный зал: у стен стояли массивные ледяные стулья, а в дальнем конце возвышался гигантский трон. Пока пегас оценивал обстановку, Доктор принялся будить компаньонку.

— Дерпи, вставай, прошу… Ты можешь простудиться!

— Доктор, не бросай меня! Не сейчас! – сон пегаски резко прервался, и она замахала крыльями, хвостом и головой, будто стряхивая с себя невидимую паутину.

— Что ты, Дерпи, я не собирался бросать тебя! – Доктор обнял спутницу. – Все хорошо, я с тобой…

— Доктор… Я слышала, как ты говорил с Близзардом… Ты хотел оставить меня, чтобы я не была для тебя обузой…

— Ах, милая Дери, это был всего лишь сон… Необычный сон, надо сказать, — но всего лишь сон!

— Но он был таким реалистичным…

— Я должен сказать тебе… Я тоже, видимо, видел какой-то сон, — Доктор нахмурился, вспоминая события, произошедшие с ним в ледяном зале. – Думаю, это Виндиго. Они напустили на всех нас сонный морок. Скажи, Дерпи, ты слышала во сне посторонний голос? Или, может быть, видела какую-нибудь постороннюю сущность?

— Да… — кобылка поежилась. – Был какой-то голос… Он говорил со мной…

— И со мной тоже… Даже больше.

— Доктор, Дерпи, взгляните на это! – Близзард забрался на гигантский трон. Он был втрое больше жеребца. Если кто-то на нем и сидел, то это был настоящий великан!

— Близзард, а что видел ты? – пегаска подлетела к капитану и теперь глядела на него взволнованным взглядом.

— Я? Что ты имеешь в виду?

— Мы с Доктором… Видели странные видения, говорили с кем-то.

— С Виндиго, если быть точнее, — откликнулся Доктор.

— Странно! Я не видел ничего подобного! Я просто упал сюда и, видимо, потерял сознание… — Близзард выглядел растерянным. – Впрочем, это не важно, – его взгляд прояснился. – Похоже, мы близки к месту, где обитают эти Виндиго!

— Интересно… — Доктор настороженно смотрел на Близзарда. Повелитель Времени начал понимать, что здесь не так. Он порылся в сумке и извлек оттуда звуковую отвертку. Но он отчетливо помнил, как потерял ее, когда все они упали в ледяную пропасть…

— Ну! Духи холода, где вы прячетесь? – Близзард сорвался с места и теперь нарезал круги в полете по залу. – Выходите! Или боитесь меня?! Еще мой дед смог прогнать вас, и теперь я пришел, чтобы закончить его дело… — пегас приземлился в центре и достал что-то блестящее из-под доспеха. Доктору хватило лишь слегка приглядеться, чтобы понять, что это был клинок. – Я уничтожу вас, духи! Исполню то, что хотел сделать коммандер Харрикейн!!! – хоть клинок и был зажат у него в зубах, Близзард, похоже, настолько привык к нему, что ему удавалось четко произносить все слова. – Выходите, подлые твари!!!

— О нет, неужели… — Доктор кинулся к пегасу, надеясь остановить его, но было поздно. Дорогу ему преградила невидимая стена.

— Что происходит, Доктор? Почему мы не можем пройти к нему?

— Это Виндиго, они не пускают нас… — Доктор попытался убрать стену отверткой, но ничего не вышло. – Близзард, уберите оружие! Вы ничего не сделаете им!

Но капитан не хотел их слушать… На стенах зала начали появляться смутные образы бегущих по кругу Виндиго. Один из образов отделился от стены, обретя форму, и пробежал мимо Близзарда. Пегас несколько раз полоснул по нему клинком, но не нанес Виндиго ни единой раны.

— Доктор… — Дерпи завороженно смотрела на происходящее в зале. – Эти Виндиго… Кто они?

— Древние существа, нашедшие способ стать бессмертными. Когда-то их называли Конями, но с тех пор прошло очень, очень много лет.

— Кони? Я где-то читала про них…

— Вполне возможно: легенды о них до сих пор хранятся в книгах… Но все они описывают Коней как существ со своей, непонятной остальным моралью… Думаю, это не совсем так. Я немного понимаю их и их действия…

— Но они же духи, верно? Близзард не нанесет им урона! – пегаска смотрела, как жеребец в центре зала без устали бил клинком пробегающих мимо Виндиго. Некоторые из них после ударов растворялись в воздухе, но затем снова появлялись в другом месте.

— И они ему тоже. У них совсем другие цели.

— Откуда ты знаешь?

— Мне досталась честь пообщаться с одним из них по душам… И я вынес для себя несколько ценных уроков. Дерпи, вспомни стих на дверях. О чем там говорилось?

— Что-то про дар Виндиго… Доктор, к чему ты клонишь?

— Дар – это совет, Дерпи! Виндиго не могут ничего принести в этот мир, ведь они бесплотны. Но с высоты своих знаний они могут помочь страждущим своим советом!

— Я не… Постой, то есть они хотят помочь?

— Да! Абсолютно точно! И поэтому они не атакуют Близзарда. Они лишь хотят показать ему истину…

— Хватит!!! – послышался голос пегаса. – Сражайтесь честно!!

— ТЫ СТУПИЛ НА ЛОЖНЫЙ ПУТЬ! ОТРЕКИСЬ И ЛОЖЬ ЗАБУДЬ! – сотни голосов Виндиго, слившись в один, гремели по всему залу. – ИСПОЛНЯТЬ МЕЧТЫ ЧУЖИЕ – ЛИШЬ ПУСТАЯ ТРАТА ЖИЗНИ!

— Хватит разговоров!! Примите же бой!!! – в голосе Близзарда бурлила ярость.

— ТЫ – ГЛУПЕЦ! ОТРИНЬ ЖЕ ЛОЖЬ! СИЛОЙ НАС ТЫ НЕ ВОЗЬМЕШЬ!

— Нет! Я убью вас, всех вас!!!

— ХОЧЕШЬ ЭТОГО НЕ ТЫ! ПРЕДКА ТВОЕГО МЕЧТЫ ОТРАВИЛИ РАЗУМ ТВОЙ! ТАК ЗАБУДЬ ИХ – ЛОЖЬ ДОЛОЙ!!!

Не в силах больше выдерживать крики Виндиго, жеребец выронил клинок и безумно заметался по залу, сталкиваясь со стульями и опрокидывая их. Духи расступались перед ним, но продолжали песнь.

— ТВОЙ ЖЕ ПУТЬ – ДРУГОЙ СОВСЕМ! ДЕД – ИСТОЧНИК ВСЕХ ПРОБЛЕМ! ТАК ЗАБУДЬ ПРО МЕРТВЫЙ ПРАХ – ПУСТЬ ПОКОИТСЯ В ВЕКАХ!!!

— НЕТ!!!! – Близзард кричал уже не от ярости, но от ужаса. – ОН ДОРОГ МНЕ!!!

— ПОМНИ ЛИШЬ ЕГО ДЕЛА! НЕ ДЕРЖИ НА НАС ТЫ ЗЛА! ПРЕДОК ТВОЙ ЖЕЛАЛ ЛИШЬ КРОВИ – ТЫ ДРУГОЙ, НО РАЗУМ СКОВАН! ОТПУСТИ МЕЧТЫ ЧУЖИЕ! ВНЕМЛИ ТЕМ, КТО ВЕЧНОСТЬ ЖИЛИ!

Крылья пегаса сложились, и он без сил упал на холодный ледяной пол. В тот же миг невидимая стена между ним и компаньонами пропала, позволяя Доктору и Дерпи приблизиться к Близзарду. Жеребец стонал и, похоже, бредил.

— Дед… Харрикейн… Не заставляй меня… — с его губ сорвался очередной стон. – Я не могу больше… Простишь ли ты меня?..

— Он давно простил тебя, Близзард, — Доктор склонился над пегасом, не решаясь притронуться к нему. – Он никогда не требовал от тебя ничего…

— Ты не знаешь! Как ты можешь знать! – его зрачки расширились. – Он всегда говорил мне, что хочет, чтобы я продолжил его дело…

— Он хотел – но не требовал!

— Я… я не знаю, что теперь… Все так ужасно…

— У тебя была цель в жизни, — подняла голос пегаска. – Но это была ложная цель. Когда ты достиг ее, то понял это… Но ты можешь найти свою собственную цель и идти к ней. Без чужих указаний.

— ВНЕМЛИ ИМ! ОНИ ВЕДЬ ПРАВЫ! ХВАТИТ МУЧАТЬСЯ ОТРАВОЙ! ПОХОРОНЕН ПРЕДОК ТВОЙ – НО МЕЧТА ЕГО С ТОБОЙ! ОТПУСТИ ЕЕ НА ВОЛЮ – И ИЩИ СВОЮ ТЫ ДОЛЮ!

— Хватит! – Доктор перебил голоса Виндиго. – Я думаю, он все понял. Отпустите его – и нас! Прекратите мучить нас видениями! Мы все приняли ваш дар!

— Доктор, ты ведь опять лжешь… — раздался голос в ушах жеребца. Никто кроме него его не слышал. – Но ничего, когда-нибудь ты все поймешь, а пока…

— МЫ СОВСЕМ НЕ ДЕРЖИМ ВАС! УХОДИТЕ ПРОЧЬ ОТ НАС! ВСЕ, ЧТО ЗДЕСЬ – ЛИШЬ ЦАРСТВО СНА! ПРОБУДИТЬСЯ ВАМ ПОРА!

Раздался ужасный грохот. Ледяные стены зала трещали и рушились. Потолок опасно накренился. В тот самый момент, когда он был готов свалиться на головы трех пегасов, повсюду вспыхнул яркий свет. Через секунду троица очнулась в той самой комнате за дверьми, из которой они провалились в ледяные подземелья. Но грохот звучал и тут.

— Скорее, нам нужно выбираться! – Доктор помог подняться Дерпи и теперь вместе с ней поднимал Близзарда. – Похоже, произошел обвал!

— О, нет… Мы останемся здесь, погребенными под слоем снега!

— Нет, если успеем улететь! – Доктор поднялся в воздух. До выхода из пещеры оставалось несколько десятков метров, свод уже начал осыпаться. Трем пегасам пришлось лавировать между падающими ледяными осколками, пробираясь к выходу. Один из таких осколков чуть не оставил Доктора без крыльев.

Троица вылетела на воздух как раз вовремя: прямо за их спинами вход в пещеру закрыла толща снега вперемешку с дробленым льдом. Дерпи тяжело дышала, Близзард потирал ушибленную в полете ногу, а Доктор… Мысли его были сейчас далеко. Не смотря на все, произошедшее с ним в пещере, его разум был занят лишь разговором с Конем. Да, он действительно не хотел терять этих таких дорогих ему пони…

— Доктор, почему ты хмуришься? – Дерпи летела рядом. Они взяли курс на лагерь седьмого отряда. – Все уже позади.

— Наверное, ты права, — ответил жеребец. Но хмуриться не перестал.

Компаньоны сидели в ТАРДИС и пили горячий чай. Как ни странно, никто из них не простудился во время пребывания в пещере, но ведь излишняя осторожность в делах здоровья никогда не помешает, верно? После возвращения Доктор и Дерпи оставили Близзарда на попечение лагерных медиков. Ему тяжело далось принятие того факта, что добрую половину своей жизни он стремился исполнить лишь чужие мечты. Но, как сказал Доктор, посмотрев в своей библиотеке, «Этот капитан в один прекрасный день станет коммандером!» Да, слава внука не затмит славы его великого предка, но все подчиненные будут вспоминать Близзарда как не только прекрасного полководца, но и как понимающего, умеющего вникнуть в чужие проблемы начальника. И свою собственную цель в жизни он все-таки обретет, когда познакомится с прекрасной земной кобылкой и, закончив карьеру в пегасьих силах Эквестрии, уйдет в политику и будет вместе с другими отстаивать права пони на межрасовые браки. И ведь отстоит же!

Итак, компаньоны пили чай. Мысли каждого из них сейчас были заняты своим: Доктор в который раз прокручивал в уме разговор с Конем, а Дерпи размышляла над тем, когда же лучше ей насовсем покинуть Повелителя Времени. Да, она совсем не хотела этого делать, но понимала, что рано или поздно ей придется пойти на это. Ну, может, не прямо сейчас, а через несколько лет…

— Доктор…

— А?! – жеребец встрепенулся, возвращаясь в реальность. – Что такое?

— Я тут подумала… Давай вернемся в Понивиль.

— Понивиль? Но он еще не построен в это время…

— Нет, Доктор, в Понивиль в будущем!

— А… Так ты, что, соскучилась по Осветителям? – Доктор все никак не мог сообразить.

— Да нет же! О, Селестия… — пегаска измученно вздохнула. – Я говорю о том Понивиле, в котором я родилась и выросла. Давай вернемся в мое время, Доктор.

— Ах… Так вот ты о чем… — Доктор смущенно опустил голову. – Ну, если ты настаиваешь… Погоди, ты просто хочешь там погостить, или…

— Я подумала, что мне стоит немного отдохнуть от наших путешествий… Может, месяц или два, — кобылка отвела глаза от жеребца и теперь смотрела на мигающие огоньки панели ТАРДИС.

— Ну, если ты хочешь… Разумеется, я не буду тебя удерживать… — ох, как же ему хотелось удержать ее! Доктор не представлял, что будет делать без этой очаровательной раскосой пегаски. Он уже сильно привык к ней, и, кажется, даже немного… Как бы выразиться… Немного… Впрочем, это не важно! Раз Дерпи хочет домой – грех не пускать ее! – Сейчас допьем чай — и отправимся! – жеребец внезапно повеселел. – Только ты же не откажешь старому Доктору в компании? Я хочу тоже погостить немного в Понивиле, наведаться, может быть, в Сахарный Уголок или на ферму Эпплджек…

— Ну конечно же! – взгляд Дерпи прояснился, в глазах запрыгали задорные искорки. – И можно еще попить чай с Твайлайт и Рарити, погулять по лесу с Флаттершай…

— О, только не говори про полеты с Рейнбоу! С меня пока что достаточно полетов, если ты не против! — Доктор уже допил чай и стоял у ручек управления.

— Конечно, конечно! – рассмеялась Дерпи. – Как скажешь! Только не ошибись опять с координатами, прошу…

— О, я трижды все проверю!

Ох уж этот Доктор! Он ведь опять солгал… Впрочем, на его счастье, координаты совпали. Когда двери синей будки распахнулись от легкого толчка копыта, за ними действительно был Понивиль, и это действительно было время, откуда компаньоны улетели в прошлый раз – за несколько месяцев до коронации Твайлайт Спаркл. Но никуда из намеченных мест Доктор и Дерпи так и не попали…

Серия пятая. "Путем проб и ошибок"

Дерпи и Доктору предстоит сыграть главные роли в загадочной детективной интриге! Откуда в спокойном Понивиле взялись искусные воры? Вы узнаете это, прочтя последнюю серию первой половины премьерного сезона текстосериала "Доктор Дерп!"

Поздним вечером Эпплджек возвращалась с ярмарки на родную ферму. Сегодняшние торги ей очень понравились: кобылка продала всю партию яблок и даже договорилась с одним покупателем о поставке трети от следующей к нему домой. Седельные сумки с золотыми монетами приятно позванивали при каждом шаге Эпплджек. Было уже темно, в Понивиле включили фонари, и немногочисленные оставшиеся горожане разбредались по домам.

Когда кобылка завернула в узкий переулок, по которому часто ходила чтобы сократить путь, ей показалось, что она расслышала за спиной чьи-то шаги. Эпплджек резко обернулась и увидела прямо перед собой какого-то пони, одетого в широкополую накидку с капюшоном.

— Вы пугаете меня… У меня хороший удар задними! – кобылка попятилась назад, незнакомец в капюшоне направился вслед за ней. Эпплджек побежала к выходу из переулка. Незнакомец бежал следом.

Пони собралась с духом и остановилась, приготовившись нанести преследователю удар задними копытами.

— Предупреждаю, если не остановишься – ударю! – прокричала она. За спиной Эпплджек послышался какой-то шорох, но шагов настороженно прислушивающаяся кобылка не различила. Когда она обернулась, никого в переулке уже не было.

С неспокойным сердцем пони все же добралась до фермы, и только там заметила, что все золотые монеты из сумок пропали…

На следующий день она рассказала о произошедшем подругам, и выяснилось, что этой же ночью кто-то проник в бутик Рарити и выкрал все драгоценные камни. Кроме того, в это же время странные звуки разбудили Твайлайт, заставив ее выйти из библиотеки на улицу. Единорожка увидела лишь чью-то удаляющуюся спину вдалеке и решила, что кто-то просто хотел почитать ночью книгу, но постеснялся. В свете последних событий это происшествие обретало мрачный смысл. Подруги решили, что кому-то в Понивиле нужны были средства на жизнь и по доброте душевной рассудили, что лучше забыть об этих двух неприятных случаях.

Все усугубилось, когда, вернувшись на следующий день домой после похода за покупками вместе со Спайком, Твайлайт обнаружила распахнутую входную дверь. Кто-то был в ее лаборатории и украл ценнейшее оборудование, инструменты и детали! Пришлось рассказать обо всем страже. Выяснилось, что у многих других жителей тоже пропали вещи, но главным образом – золотые монеты и драгоценные камни. Таким образом, к тому времени, когда Доктор и Дерпи вернулись в Понивиль, в городке вовсю проводились обыски и допрашивались все встречные.

— Постойте! Вы, что, только что вышли из этой странной синей… будки?! – стражник Хард Стэп копытом преградил компаньонам путь и теперь внимательно приглядывался к ним. Серая раскосая пегаска не вызывала особых подозрений, но вот сопровождающий ее жеребец с безумно бегающими глазами… Что-то в нем определенно не нравилось Стэпу.

— О, да, Вы абсолютно правы, мистер…

— Стэп. Сержант гвардии Ее Величества…

— Да, да, — сержанта грубо перебили. — Так вот, Стэп, мы с этой пегаской действительно только что вышли из этой будки. Да, абсолютно точно. Мы ведь вышли из нее, Дерпи? – подозрительный жеребец подозрительно подмигнул спутнице.

— О, да, конечно же, мы вышли оттуда! – Дерпи не оставалось ничего, кроме как подыграть Доктору.

— Но что вы там делали? – Стэп нахмурился.

— О, видите ли, сержант… — глаза жеребца лихорадочно бегали из стороны в сторону, избегая контакта с глазами стражника. – Видите ли, мы – детективы! Ну конечно же, мы – детективы, прямиком из Кантерлота прибыли сюда, к вам, в Понивиль… У вас же тут кое-что случилось, верно? – он хитро улыбнулся.

— Да, у нас тут несколько случаев кражи имущества.

— Ну вот! Конечно же, кражи! – жеребец рассмеялся. – И мы с моей спутницей как раз проверяли эту будку. Видите ли, сержант, она – превосходное место для того, чтобы спрятать краденое! Или, возможно, спрятаться самому!

— И что же? – после слов жеребца подозрение Стэпа лишь усилилось. – Вы что-нибудь обнаружили там?

— Ах, нет, абсолютно ничего! Какая жалость, подумал я, когда абсолютно ничего там не нашел! Но, что поделать… Надеюсь, рано или поздно мы все-таки нападем на след преступника! Кстати, позвольте представиться: детектив Тайм Тернер! Моя компаньонка – Дерпи Хувс. И еще кое-что, Стэп… Если Вам кто-нибудь скажет, что я – не детектив, а кто-то другой, например, часовых дел мастер или надзиратель за временем, или еще Дискорд знает кто, а моя компаньонка работает на почте – не верьте им. На данный момент я именно детектив, а она – моя помощница! Вот, взгляните, это удостоверение выдано мне лично Принцессой Селестией! – жеребец достал из сумки и протянул сержанту какую-то бумажку. На ней Стэп действительно различил личную печать Богини и заверение в том, что, так, мол, и так, предъявитель сего – Тайм Тернер – действительно является Кантерлотским детективом. Жеребцу не оставалось ничего, кроме как опустить свое копыто и позволить Тернеру и его спутнице пройти.

Дождавшись, пока странный детектив уйдет, Стэп подошел к подозрительной синей будке и попытался сам ее открыть, но ничего у него не вышло. Происходящее настораживало сержанта, и он решил непременно доложить обо всем начальству.

— Итак, Дерпи, все чаепития отменяются! – констатировал Доктор. Они шли по главной улице Понивиля, стараясь избегать встреч со стражниками и внимательно осматриваясь вокруг. – Мы ведь должны распутать это дело, во что бы то ни стало!

— Но, может быть, мы все же зайдем к кому-нибудь, чтобы узнать, что тут происходило? Мы ведь не знаем, что за вещи пропали!

— Ну, конечно же, мы не знаем! Дерпи, разве я спросил у того стражника: «Сержант, а какие именно вещи пропали?» Нет, ничего подобного! – жеребец усмехнулся, уверенный в своей правоте. – Не было такого!

— Так давай зайдем уже к кому-нибудь и узнаем! – пегаска в сердцах топнула копытом по земле.

— Не стоит так спешить. Думаю, для начала нам следует заглянуть в мэрию…

— Но я же так и сказала: надо зайти к кому-нибудь!

— Да, но ты сказала это, очевидно, имея в виду Твайлайт Спаркл или кого-то еще из носителей Элементов Гармонии. А я предложил пойти к мэру! Потому что из всех горожан именно она больше всего осведомлена о жизни города! – усмехнулся Доктор.

— Я ничего не знаю! – развела копытами мэр. – Они ничего мне не докладывают! Все эти бесчисленные стражники здесь по приказу Принцессы Селестии и подчиняются только ей. Я знаю лишь, что среди пропаж было много золотых монет, но не более…

Компаньоны стояли в кабинете мэра, слушая ее речь. Вернее, слушала только Дерпи, а Доктор изучал подробную карту города, висящую на стене. На их счастье, Мэр не заинтересовалась тем, почему компаньоны вдруг стали детективами. И хорошо еще, что Доктор не упомянул, что прибыл из Кантерлота, а то без беды точно не обошлось бы – мэр знала в маленьком городке практически всех. Сделав паузу, она еще раз тяжело вздохнула.

— Знаете, если уж вам нужна информация – найдите Пинки Пай. Я слышала, она тоже ведет собственное расследование…

— Нет, не думаю, что стоит, — жеребец резко обернулся в сторону мэра. – Эти линии не должны пересекаться. Пока что…

— Что Вы имеете в виду, Тернер?

Но Доктор снова вернулся к изучению карты.

— Дерпи, а что с твоими прямыми обязанностями? – мэр подняла глаза на пегаску. – Очень хорошо, что ты помогаешь в расследовании – но как же почта?

— Ах, не волнуйтесь, меня заменяет Аметист Стар, но как только мы найдем виновного, я сразу же вернусь на работу! – Дерпи широко улыбнулась.

— Так, моя верная спутница-детектив, нам пора немедленно заняться особыми, детективными делами! А что делают детективы? – Доктор оторвался от созерцания карты и подошел к выходу из кабинета.

— Ну… Они ищут улики.

— Именно! Вот и пойдем их искать! – и жеребец скрылся за дверью. Дерпи пришлось последовать за ним.

— Честно сказать, я удивлен, что она так мало осведомлена… Но вот карты у нее в кабинете просто великолепные! – Доктор вывел кобылку на улицу и теперь куда-то уверенно направлялся. – В городе, оказывается, есть несколько идеальных мест для того, чтобы спрятаться от всех! Кстати, Дерпи, зачем пони золотые монеты?

— Чтобы покупать вещи, конечно же! – вопрос жеребца удивил ее.

— Хорошо, поставим вопрос по-другому: зачем пони нужно МНОГО золотых монет? Очень, очень много!

— Для того чтобы купить много вещей, наверное?

— Или…

— Что «или»?!

— Или использовать не сами монеты.

— О чем ты? – ход мыслей пегаски не успевал за языком Доктора.

— Золотые монеты можно расплавить и получить золото! Правда, в монеты добавляют примеси для поддержания сохранности и качества, но их можно вытравить химическим путем! Скажи, много ли пони знают химию?

— Нет… Твайлайт наверняка должна знать.

— А еще кто?

— Не знаю… Из пони, наверное, больше и никто особенно. Только те, кто изготавливают с помощью химии какие-то вещи. Но в Понивиле таких нет!

— А если говорить не о пони, а о всех разумных видах?

— Что за расспросы, Доктор?! Мне это надоело! Просто скажи, что думаешь, и все…

— Ох, ну неужели ты не хочешь поиграть в Детектива и его Помощника? Жаль, жаль… Ну, хорошо: самая сведущая в химии рядом – это Зекора! Помнишь, она даже станет придворным Алхимиком! И, если кому-то нужно получить чистое золото, то ему непременно понадобится хорошее оборудование, которое у нее как раз и можно найти! Элементарно, Дерпи! – жеребец звонко рассмеялся. – Знаешь… — продолжил он после паузы. – Мне нужно начать курить трубку…

— Доктор!

— А, хотя нет, этим уже занимается Пинки Пай. Я ведь чуть не забыл про ее расследование! Может тогда усы, шляпа-котелок и трость? В Понивиле продаются трости?

— Доктор!

— Думаю, что нет. Зачем пони трости? Лучше уж вернуться к варианту с трубкой…

— Доктор!!!

— А? Что? Прости, я задумался. Ты что-то хотела?

— Зачем кому-то чистое золото? – Дерпи недоуменно смотрела на Доктора. Они были уже почти за городской чертой: в это время Понивиль можно было быстро пройти насквозь.

— Ну… — Доктор задумался. – Я не знаю! – и он опять рассмеялся. – Я просто предположил, Дерпи! Так делают многие профессиональные детективы!

Дерпи в ответ на это состроила непередаваемую рожицу, поясняющую, что она плевать хотела на то, что делают профессиональные детективы, но потом все же засмеялась вместе с Доктором: смех жеребца был уж слишком заразительным! Неожиданно из соседнего здания послышались крики.

— Украли! Украли! Зовите стражу! – кричала кобылка, стоя у входа в магазин стройматериалов. – Скорее, зовите стражу!

— Не надо стражи! – Доктор подбежал к кобылке и небрежно заткнул ей рот копытом. – Они только все испортят! Уничтожат все улики… — заметив, как она испуганно смотрит на него, жеребец все же отступил на два шага назад. – Не волнуйтесь, мы – профессиональные детективы из Кантерлота. Позволите нам войти и осмотреть место преступления? Как Вас зовут?

— Оук Боард… — кобылка никак не могла прийти в себя и запиналась. – П…проходите, прошу… — и она отошла в сторону, пропуская компаньонов в магазин.

Здесь приятно пахло свежей древесиной, свет был немного тусклым, но теплым и мягким. Оук провела детективов в дальний, самый темный и сухой угол.

— Вот… Вот здесь… Они украли все доски огнеустойчивого тополя… И, кажется, несколько упаковок гвоздей… — она указала копытом на место, где на полу можно было различить деревянную стружку. – Вы… Вы найдете их?

— О, да, конечно же, несомненно, абсолютно точно найдем! Дерпи, — обратился жеребец к пегаске. – Будь добра, подержи-ка этот фонарь! – Доктор достал из сумки маленький металлический фонарик, включил его и передал пегаске. Следом из сумки появилась красивая серебряная лупа. – Так-с, посмотрим, что у нас тут…

Доктор присел, разглядывая в лупу место кражи. Ему потребовалось не больше минуты, прежде чем он выронил инструмент и безумными глазами посмотрел на Дерпи.

— Здесь есть следы! Понимаешь, следы! Считай, что полдела сделано! – и, снова склонившись над уликами, жеребец шумно вдохнул воздух. – Да, так я и думал, — констатировал он. – Почва местная, наш преступник скрывается недалеко. Но есть что-то, что выбивается из общей картины… Дерпи, верни фонарь, пожалуйста.

Доктор забрал источник света и направил его в одну точку, изменяя угол наклона луча. Следы стружки на полу едва заметно заискрились.

— Ну, теперь все встает на свои места… — детектив убрал инструменты в сумку и теперь восторженно переводил взгляд с пола на Оук и обратно. – Что ж, думаю, нам пора! До свидания, уважаемая Оук Боард, надеюсь, загляну к Вам как-нибудь позже, и на этот раз – для покупок!

— Но, постойте… Вы, что, просто возьмете и уйдете?

— Да, конечно! Я изучил все, что нужно, и теперь, думаю, могу отправляться дальше!

— Но, Доктор, Оук права… — в глазах пегаски читалось изумление. – Если ты говоришь, что там есть следы, то не нужно ли проследить, куда они ведут? Не нужно ли опросить мисс Оук?

— Ах, Дерпи, ты не понимаешь: мисс Оук не могла заметить преступника, и поиск его прочих следов тоже ни к чему не приведет. Нам здесь больше делать нечего! Еще раз до свидания, мисс Оук. Пойдем, Дерпи, ну же! – и он буквально вытолкал кобылку из магазина.

— Я ничего не понимаю! Почему ты не изучил там все? – Дерпи летела за Доктором. Они уже вышли за город и теперь двигались по направлению к ферме «Сладкое Яблоко».

— Дерпи, я все тебе объясню. Но потом! Понимаешь, я пытаюсь хоть как-то создать атмосферу детектива, а для этого я должен рассказать тебе все только после того, как мы найдем вора! – пегаске оставалось только вздохнуть после этих слов жеребца и продолжить следовать за ним. На половине пути Доктор изменил направление, и теперь они приближались к небольшой поросли. Деревья там росли очень густо, настолько, что когда Доктор начал протискиваться сквозь них, это далось ему с большим трудом.

— Знаешь, а ведь когда-то здесь был сад! Довольно давно, конечно… Но вот маленький домик в этом саду должен был остаться! – голос жеребца доносился из зарослей.

Пегаска поступила по-умному и поднялась повыше, чтобы оглядеть все сверху. Доктор был прав: среди крон молодых деревьев едва заметно была видна покосившаяся крыша какого-то здания. Дерпи направилась к нему. Когда жеребец смог наконец пробраться через заросли, она уже ждала его у входа. Домик был похож на обычную деревянную садовую беседку с колоннами, но пространство между ними было заколочено досками, а на входном проеме была установлена дверь.

— Знаешь, Дерпи, это отличное место для того, чтобы прятаться. Достаточно далеко от цивилизации и в то же время до города можно быстро добраться, если захотеть… Смотри-ка, какую они сделали дверь! Хорошая работа, надо сказать.

— А почему этот сад не вырубили? – кобылка терпеливо ждала, пока Доктор откроет беседку.

— Просто он стоит на чьей-то земле, но на чьей именно никто не может установить. Это сложно, лучше не вникать… — дверь со скрипом открылась, впуская компаньонов внутрь. – Ну, посмотрим, что у нас тут!

В беседке было на редкость прохладно и очень темно. Доктор вручил Дерпи фонарик, и та начала медленно двигать луч света вдоль всего помещения, пока жеребец не кинулся к чему-то на полу.

— Смотри, это много объясняет! – у ног Доктора находились куски древесины странной формы. Некоторые из них выглядели обугленными, как будто побывали в раскаленной печи. На нескольких были заметны золотые подтеки.

— Это, что, настоящее золото? – Дерпи подошла ближе, освещая деревяшки.

— Да, абсолютно точно! – часть света, отражающегося от блестящих золотых капель, падала на морду жеребца, придавая ей какое-то мистическое выражение. – Теперь ясно, зачем им нужен огнеустойчивый тополь… Дерпи, ну разве это не элементарно?! Это же ясно почти как тот факт, что при движении мельчайших частиц со скоростями, близкими к световой, невозможно вычислить одновременно их импульс и координату!

— Нет, Доктор, это абсолютно не ясно!

— Ну… странно. Но мне-то все понятно! И я знаю, что нам нельзя терять ни минуты. Наши преступники, похоже, близки к финалу своего плана!

— Что за план-то хоть?

— А, это не важно. Да я и не знаю… Просто бежим скорее к Зекоре, она поможет нам! – и он выбежал из беседки в заросли. Дерпи подумала, что если Доктор еще раз без объяснений возьмет и убежит, она перестанет его сопровождать и немедленно вернется на почту.

Добираться до домика зебры пришлось бы долго, если бы компаньоны не столкнулись с ней по дороге. Доктор тут же принял умный вид.

— Зекора, здравствуйте! Спешите куда-то? Я тут расследую одно дельце о кражах… Могу поспорить, что у Вас украли некоторые приборы… Например, набор для отчистки примесей и, вероятно, алмазную ступку…

— Что сказал ты – правда это. Знаешь все мои секреты! Но, постой, могу помочь в твоем деле! Ты не прочь?

— Ах, ну да, стихи… Я, знаете ли, тоже могу, — Доктор подмигнул Зекоре и откашлялся. – Помощь мне твоя нужна, будет мне она лестна! Необычного в округе не заметила ль, подруга?

— Распугал птиц и зверей шум в лесу неподалеку, вызывает что тревогу. Если б я была смелей, то давно уже сама я виновника нашла. Но иду пока я к пони, рассказать, что происходит. Мне помогут, я надеюсь: вместе ведь не так страшнее! Шум найдем и остановим, живность тоже успокоим. Восстановим мир в лесу…

— Но, позвольте, я внесу в дело ваше скромный вклад: в лес пойти я буду рад! Я найду источник шума, ведь меня приводит дума к выводам преинтересным: шум с ворами связан тесно!

— Буду благодарна очень, если сможете помочь! А сейчас я побегу: может быть, кого найду я на помощь кроме вас!

— В добрый путь и в добрый час!

Пока Зекора убегала в сторону Понивиля, Дерпи изумленно смотрела на Доктора. Она никогда не думала, что он может вот так, на ходу сочинять стихи!

— Да, да, Дерпи. Я и не такое могу! – жеребец будто прочитал ее мысли. – А теперь пойдем скорее, нам нужно проверить лес!

— Вечнодикий?!

— Да нет же, просто лес. Вокруг полно не-Вечнодиких лесов, знаешь ли!

— Тогда хорошо… А почему ты считаешь, что шум связан с ворами?

— Учитывая текущие улики, это вполне разумное предположение. Но давай мы сначала найдем преступников, а потом…

— И почему ты все время говоришь так, будто их несколько!

— Ты тоже так говоришь.

— Потому что это ты начал! Ты, что, думаешь, что преступник обязательно не один? Откуда в спокойном Понивиле нашлось столько воров?

— Ну, на самом деле, один из них – не вор, а просто гений… Но это не важно сейчас! Я все объясню позже, обещаю!

Дерпи бросила попытки выпытать у Доктора правду и оставшийся путь они проделали молча. Шума, о котором говорила Зекора, слышно не было ни у леса, ни в самом лесу.

— Плохой знак. Значит, работы почти окончены, — прошептал жеребец. Через секунду после его слов послышался громкий треск, словно упало дерево. Дерпи хотела побежать туда, откуда он доносился, но Доктор преградил путь копытом. – Лучше будет, если нас не заметят. По крайней мере, не сразу, — и жеребец с кобылкой продолжили тихо красться по лесу.

Из кустов, где спрятались компаньоны, открывался прекрасный вид на полянку, где стояли двое неизвестных. Один из них – на вид единорожка, с желтой гривой и нежно-розовым крупом, что-то рассказывала другому. Кем был он, определить было невозможно: все тело пони покрывал блестящий золотой костюм. Буквально золотой: как пояснил Доктор, он был сделан из золота, выплавленного с монет. По бокам костюма располагались странные сумки, тоже золотые, а на голове пони был массивный золотой рог, окруженный ярким электрическим свечением. Кроме странных пони на полянке лежало дерево, срубленное какой-то неизвестной силой под корень.

— Дерпи, я уже говорил тебе, что золото – абсолютно чистое золото – прекрасный проводник магии? – прошептал жеребец.

— Нет, не говорил. И зачем этому пони золотой костюм? Он, что, как-то усиливает его собственную магию?

— Возможно… Но у меня есть еще и другое предположение.

— Какое?

— Не спеши. Давай посмотрим, что будет…

Единорожка говорила достаточно громко, чтобы можно было различить отдельные фразы.

— Для первого раза это, все-таки, неплохо. Но нужно отработать и другие заклинания… — пони в костюме что-то ответила, но что именно, было не разобрать.

— И знаешь, надо будет сделать что-то, чтоб тебя было лучше слышно! А теперь давай попробуем телепортацию.

Рог кобылки засветился, и она, окутанная магическим полем, на миг исчезла, чтобы появится вновь в метре от прежнего места.

— Это сложное заклинание и, наверное, оно израсходует много энергии. Ты точно хочешь его испытать? – последовал очередной непонятный ответ из костюма. Затем, золотой рог засветился ярче, окружая пони в костюме электрическим ореолом, и через секунду, после громкого хлопка, костюм пропал. Разумеется, вместе с пони внутри. Но ни через секунду, ни через пять никто не вернулся. Единорожка начала волноваться.

— Доктор, они же проводят испытания, верно? – пегаска внимательно наблюдала за происходящим на поляне.

— Непременно, Дерпи. Они изготовили этот костюм, и теперь его испытывают.

— Но что они будут делать потом? Если он будет работать так, как надо?

— Я не знаю. Они могут быть очередными злодеями или, возможно, величайшими гениями и филантропами. Они могут быть кем угодно и сделать что угодно. Только вот, похоже, у них что-то пошло не так…

Прошло еще несколько секунд, во время которых единорожка беспокойно металась по поляне, пока, наконец, в лесу не затрещали ветки и из зарослей не вывалился пони в костюме. Между ним и кобылкой произошел короткий разговор, из которого по обрывкам фраз единорожки стало ясно, что телепортация сработала, но не так, как должна была. Пони отнесло слишком далеко от точки назначения.

— Тебе повезло! Так можно было и в дереве застрять! Нужно будет провести калибровку, слышишь? Обязательно!

Пони в костюме кивнул. Все его движения были крайне скованы: костюм состоял всего из десятка соединенных вместе цельных деталей.

Дерпи и Доктор еще около пятнадцати минут наблюдали за испытаниями. Они успели увидеть заклинания левитации, поджога, заморозки и несколько других, менее значительных, пока перед тем, как приступить к отработке еще одного, розовая единорожка не вздрогнула, остановившись на полуслове.

— Сюда кто-то идет! Скорее, нужно убираться отсюда! Ты сможешь повторить телепортацию? – пони в костюме ответила что-то невразумительное, но единорожка стояла на своем. – Телепортируйся, ты не скроешься в этом костюме…

— Так-так-так, кто это у нас тут? Клянусь кексиками, да у вас вечеринка! А почему вы не пригласили меня?!

— О, Богини, Пинки спугнет их! – Доктор буквально выпрыгнул из кустов, на ходу вооружаясь отверткой. Он опоздал всего на несколько мгновений: когда он направил устройство на пони в костюме, тот уже был окружен искрящимся полем. Доктор не успел заблокировать его перемещение, и пони исчез. Вслед за ним исчезла и единорожка.

— О, у вас там, в кустах, тоже была вечеринка? – Пинки Пай, одетая в твиловую шляпу с двумя козырьками и с зажатой в зубах мыльной курительной трубкой, пропрыгала по поляне к Доктору и вылетевшей из укрытия пегаске. – Ну почему меня никто не зовет на свои вечеринки? – кобылка озорно улыбнулась. – Что расскажете, Тернер?

— Пинки, ты спугнула их! Неужели ты не предполагала, что они скроются, как только ты выбежишь на поляну? – Доктор никак не мог прийти в себя.

— Ах, Тернер, но им было так весело! Они учили такие интересные заклинания! Они и меня бы могли научить, если бы только сделали еще один такой костюм! Он такой смешной, ты не находишь? Весь из золота! Я бы такой, наверное, надела бы на прием к Принцессе, если бы меня позвали! Но меня не звали, поэтому я и не надела! К тому же, у меня нет такого костюма, как у них! Но если бы был…

— Пинки! Я все понял, не продолжай… — похоже, Доктор любил, когда слушают его, а не наоборот. – Лучше скажи: ты ведь вела свое расследование, верно? Что тебе удалось узнать?

— Ну, не много. У мистера и миссис Кейк скоро будет годовщина, они готовят огрооомный торт, и его никто еще не украл! Я думаю, это хорошо, но если бы я была воришкой, то обязательно бы попыталась его выкрасть! Но я не воришка, верно?

— Ближе к делу, прошу…

— Ну, я последовала за своим особым Пинки-чутьем, и оно привело меня к Зекоре! Представляешь, она рассказала, что встретила вас двоих по дороге в Понивиль, и что в лесу кто-то шумит и надо немедленно это прекратить! И я, конечно же, направилась в лес. Что же я там увидела? Двух пони, которые устроили веселье без меня! И знаешь, что говорит мне мое Пинки-чутье?! Они и есть воры!

— Я уже понял это, Пинки. Ты можешь рассказать что-нибудь еще?

— Ну, я тут недавно гуляла по городу, и знаешь, что я нашла? Прекрасное здание, магазин. Но он был закрыт! Представляешь, там никто не работает, он закрыт, и все! И так уже давно, я думаю! И если бы я была ворами, я бы обязательно заглянула в этот магазин! Не для того, чтобы купить что-нибудь или украсть, там же ничего нет! Но я бы там пряталась! Стража уже была там и никого не нашла, но не будут же они проверять его второй раз! Они такие ленивые, эти жеребцы из стражи! Ух, я однажды предложила одному из них поиграть со мной в догонялки, а он просто стоял и молчал! И даже когда я начала строить ему смешные рожицы… Вот такие! – Пинки начала гримасничать, а у нее это всегда получалось отменно. Дерпи рассмеялась, а хмурый Доктор даже немного улыбнулся. – И вот, представляете, он никак не отреагировал! Им даже смеяться лень, надо же!

— Пинки, благодарю за ценные сведения. Мы обязательно проверим этот дом. Но, может быть, твое Пинки-чутье подсказало тебе, что за пони скрывается в костюме и какая им движет цель?

— Нет, что ты! Мое чутье не может видеть сквозь золото! Вот если бы это была платина или серебро, то я бы наверняка что-нибудь почувствовала бы, но там только золото! Кстати, Тернер, как поживает твоя синяя будка? Мы с ней в прошлый раз так повеселились! Она еще помнит меня? Передавай ей привет, обязательно!

— Так, Дерпи, пойдем… До свидания, Пинки, спасибо за… кхм… приятный разговор, — откланялся Доктор.

— Так Пинки Пай, что, знает ТАРДИС? – Дерпи шла вперед, увлекаемая жеребцом. – И вообще, как можно общаться с машиной?

— Дерпи, ТАРДИС – не просто машина. А Пинки – не просто кобылка. Она, скажем так, немного выходит за рамки обыденного… Но, если ты об этом, она никогда не сопровождала меня в путешествиях. И не будет: с ее присутствием вероятность безумных событий растет экспоненциально!

— Как-как растет?

— Забудь. Луше давай-ка заглянем в тот магазин, о котором рассказала Пинки. Мне думается, там может быть что-то интересное!

— Хорошо. Но если мы там найдем кого-то из этих пони, обещай, что расскажешь мне все, что ты там надумал, хорошо? – пегаска хитрила. Она уже поняла, что бесполезно пытаться узнать все сразу. Лучше поставить Доктора перед условиями.

— Ну, хорошо. Твоя взяла. Но если не найдем – не обессудь…

— Эй, а можно мне с вами?! – голос Пинки послышался за спинами компаньонов. Доктор остановился и тяжело вздохнул.

— Значит, это здесь? – розовая кобылка привела компаньонов на окраину города, к заброшенному магазину. Вывески на нем уже давно не было, и невозможно было определить, чем там раньше торговали.

— Да, да, это тут! Страшный, мрачный магазин! Кто знает, что там внутри! Там может быть что угодно… Может, раньше там занимались чем-то темным… Например, готовили кексики по неправильному рецепту! – Пинки трещала всю дорогу, и остановить ее было невозможно. Впрочем, у Доктора была идея, как все-таки отвязаться от нее.

— Хорошо. Спасибо, что провела нас… Но я думаю, там может быть опасно. Пойдем только я и Дерпи. Кроме того, нам нужно, чтобы кто-нибудь дежурил снаружи… — Доктор еще раз осмотрел дом, в котором располагался магазин. Его взгляд скользнул на второй этаж. – Спрячься где-нибудь, и если кто-то войдет внутрь, предупреди нас. Кинь камушек в окно второго этажа или что-нибудь вроде того. Справишься, Пинки?

— Так точно! – розовая кобылка отдала честь и тут же пропала, скрывшись в ближайших кустах.

— Ну, Дерпи, пойдем…

Компаньоны подошли ближе к двери магазина. Пегаска легонько толкнула ее копытом, и та чуть не отвалилась, открывшись и пропуская детективов внутрь. Кобылка смущенно хихикнула и прошла в помещение, жеребец последовал за ней. Аккуратно закрыв за собой дверь, Доктор осмотрелся. В магазине было довольно пыльно, тут и там располагались многочисленные пустые полки, когда-то наверняка ломившиеся от товара. В пыли были заметны следы, оставленные, видимо, стражниками. Еще здесь был люк в подвал и лестница, ведущая на второй этаж.

— Думаю, лучше начать с верха. Только прошу тебя, будь осторожна! – Дерпи молча кивнула в ответ и последовала за Доктором. Лестница пугающе скрипела под копытами пони. Похоже, в магазине не были уже очень давно. Поднимаясь наверх, пегаска все думала: как могло произойти так, что целый магазин вдруг закрылся, а покупателя на дом не нашлось? Как мог он так долго стоять пустой и забытый в городе, полном жизни?

Дверь на второй этаж была закрыта, но замок поддался звуковой отвертке. Тут было гораздо красивее, чем внизу: по углам стояли расписные сундучки и три кровати, а на окнах висели ситцевые занавески. Если бы не жуткий слой пыли, тут было бы весьма уютно!

Дерпи, разумеется, сразу же полезла в один из сундуков. Оттуда вылетела целая стайка моли: похоже, не одно поколение насекомых питалось его содержимым. На самом дне, среди кучи тряпок – все, что осталось от некогда прекрасной одежды – лежала фотография в треснувшей рамке. Кобылка осторожно вытащила ее на свет и протерла от пыли.

— Доктор, смотри, что я нашла…

— Не время для мелочей! Мы должны осмотреть здесь все на предмет тайников и тому подобного…

— Но посмотри же, прошу!

Жеребец нехотя подошел к Дерпи и взглянул на то, что лежало у нее в копытах. Несмотря на треснувшее стекло, на фото можно было различить четверых улыбающихся пони на фоне магазина: на заднем плане стояла взрослая единорожка с заплетенной в два хвостика гривой, а перед ней были две юные кобылки и жеребенок. Одна из кобылок была земной пони в очках, с короткой стрижкой, вторая – единорожкой, почему-то показавшейся Дерпи знакомой, а жеребенок же был похож на молодого Большого Макинтоша. Фотография сильно выцвела, и нельзя было точно сказать, какого цвета были крупы и волосы у пони, запечатленных на ней. Пегаска заглянула на обратную сторону рамки. Чернила почти испарились, но все же можно было различить надпись: «Роузи, Мёрси и Лэверэйдж, я всегда буду рядом с вами. Помните меня… С любовью, Сорроу Визард»

— Ох, какой сюжетный поворот! – прочитав надпись, Доктор высоко подпрыгнул, чуть не свалившись в дверной проем. – Ты молодец, Дерпи! Очень хорошо, что ты нашла это!

— Но что именно я нашла?! Это же просто чья-то фотография…

— О, да! Именно! Но я думаю, она не чья-то, а кое-чья…

Очередной возмущенный возглас Дерпи прервал звук разбивающегося стекла. В одно из окон второго этажа влетел огромный камень, разбив его вдребезги. В то же самое время снизу послышались приближающиеся голоса.

— Ох, ну почему я не отправил Пинки домой?! – Доктор молниеносно захлопнул дверь, схватил пегаску и спрятал ее в сундуке вместе с фотографией. Сам он достал отвертку и направил ее на вход, приготовившись действовать. Голоса приближались.

— Нет, костюм слишком нестабилен! Нужно произвести доработку, корректировку! Мы не знаем, куда тебя забросит в следующий раз! И потом, ты слышала странные звуки наверху? Как будто что-то разбилось… Вдруг там стража? – раздался у самой двери знакомый голос единорожки.

— У нас мало времени. Другого шанса уже не будет, пойми… — второй голос был еще ближе и принадлежал какой-то незнакомой кобылке. Он был слегка приглушен, и поэтому Доктор, догадавшись, кто сейчас войдет, максимально сосредоточился. Дверь начала медленно открываться. Как только в комнату вступило закованное в золото копыто, Доктор активировал звуковую отвертку. Ничего не изменилось, и следом за копытом внутрь проследовала пони, облаченная в золотой костюм. Жеребец не остановился, даже когда за пони в костюме вбежала единорожка и направила на него свой светящийся рог. Лишь когда отвертка пискнула, сообщая, что дело сделано, он выронил ее и сделал шаг назад.

— Предлагаю устроить переговоры! – жеребец предупреждающе выставил вперед копыто. Нежно-розовая единорожка продолжала настороженно смотреть на него, не опуская светящегося рога. Пони в костюме замерла на месте.

— Как ты смог сюда пройти?! Эта комната была закрыта! Кто ты такой? Отвечай, или я применю магию! – голос кобылки был отрывистым и нервным.

— Ох, ну, все просто… — Доктор располагающе улыбнулся. – Я – детектив Тайм Тернер. К вашим услугам, между прочим. Берусь за дела любой сложности, желательно – максимальной. Ну и еще я специалист по вскрытию замков, да и вообще немножко волшебник… Впрочем, сейчас не об этом нужно говорить! Лучше спросите-ка у своей спутницы, как она поживает… — жеребец перевел копыто на пони в костюме.

— Это что за провокации? Пытаешься отвлечь меня? Ты отсюда не уйдешь! – не прекращая удерживать Доктора на магическом прицеле, кобылка перевела взгляд на пони рядом. – Все ведь хорошо, верно?

— Все ужасно! – приглушенный крик донесся из-под слоя золота. – Что-то блокирует меня! Я не могу… Ох… — похоже, пони внутри было тяжело говорить. – Я не могу двигаться! И костюм… Он давит на меня!

— Что ты с ней сделал?! Отвечай, или я тебя на месте поджарю! – глаза единорожки горели от ненависти.

— Ну, для начала, стоит заметить, что без меня вы ничего не исправите… Я заблокировал все системы костюма, и теперь он не может двигаться. И разблокировать его могу я и только я. Поэтому здесь условия диктую, опять же, именно я. Тайм Тернер, помните? И, да, уверяю, что ничем не наврежу вашей спутнице в костюме. Он давит на нее только потому, что я заблокировал все соединения составных частей, и только.

— Как вы вообще…

— Ну я же говорю: я немножко волшебник. А теперь перейдем к делу. Как считаете, Вы способны на конструктивный разговор? – Доктор внимательно посмотрел на единорожку. – Я безоружен, прошу заметить. Думаю, Вы тоже могли бы перестать угрожать мне своим рогом.

Светло-розовая кобылка задумалась на время, и, в конце концов, магическое свечение вокруг ее рога пропало.

— Что Вам от нас нужно, Тернер? – кобылка хмурилась. Ненависть в ее взгляде только усилилась. Она понимала, что если то, что говорит этот жеребец – правда, то они в весьма затруднительном положении.

— О, уверяю, почти ничего! Это ведь вы – те самые неуловимые воры, верно? – единорожка молча кивнула. – И вас уже давно ищут по всему городу. Я знаю, что именно вы украли у горожан и зачем. Я знаю, как устроен этот костюм. Я знаю еще много чего. Вот вы сейчас здесь, и я знаю, зачем. Это место – самое подходящее, верно? Не отвечайте, я знаю, что это так. Но скажите мне одну вещь: каков ваш мотив? Зачем все это? Я имею в виду – зачем этот костюм? Что вы собираетесь с ним делать потом, когда все кончится? Нападете на всех? Или выполните некую месть? А может, все гораздо прозаичнее?

— Вас не касается это… Вы же уверяете нас, что все знаете. Так зачем же что-то рассказывать?

— Но это – единственное, что осталось для меня загадкой!

— И что произойдет, когда она будет разгадана? Вы уйдете с миром? Что-то не верится…

— Смотря, какой будет ответ, — Доктор опустил взгляд в пол. – Я вижу, мы в некоем тупике. Подобная ситуация почти неразрешима. И, тем не менее, выход есть…

— Что Вы предлагаете? Разойтись, как будто ничего не было?

— О, нет, это невозможно. Из данной ситуации выход явно только один... Скажите, Вы читали древние трагедии?

— Нет. Какое это вообще имеет отношение…

— Очень зря, между прочим. Так вот, когда действие трагедии заходило в тупик, драматурги прошлого использовали один универсальный прием, чтобы разрешить ситуацию. Он назывался «Dea ex machina», «Богиня из машины». Правда, в нашем случае, он несколько невоспроизводим. Однако можно прибегнуть к чему-то похожему! Я бы назвал это «Derpy ex arca», если вы не против… — произнося речь, Доктор медленно отходил все дальше и дальше от единорожки и пони в костюме. – Если вы не поняли, это переводится как «Дерпи из сундука»… И это не игра слов, не метафора, как вы могли бы подумать… Я говорю о том, что было бы неплохо, если бы некая Дерпи появилась бы прямо сейчас из сундука и…

Договорить жеребец не успел. До пегаски наконец дошло, что от нее требуется, и она, вылетев из сундука и воспользовавшись преимуществом в неожиданности, повалила единорожку наземь. Доктор кинулся к отвертке, и уже через секунду расстановка сил была в пользу компаньонов. О пони в золотом костюме речи давно уже и не шло, а ее спутница была на прицеле у Доктора и под весом Дерпи. Правда, жеребец не мог сделать с ней абсолютно ничего, ведь отвертка не была рассчитана на остановку магии, но ведь поблефовать-то стоило?

— Не дфигайся. Фы у меня на пфицеле!

— О, вот как ты разрешил ситуацию?! Ну, если я выберусь отсюда… — пегаска сверху надавила сильнее, и единорожке пришлось замолчать.

— Гофори, зафем вам кофтюм! Отфечай, или я за фебя не фучаюсь! – Доктор изо всех сил пытался изобразить реальную угрозу.

— Знаешь, Тернер, ты неплохой детектив… Нашел нас и все такое… Устроил засаду. Но тебе не приходило в голову, что у нас тоже может быть свой козырной туз? – единорожка ехидно посмотрела на жеребца. Внизу послышались чьи-то шаги. – Вот, кажется, и он…

В дверном проеме показался крупный светло-пурпурный жеребец. Глаза Доктора лихорадочно заметались, ища пути спасения: он не был готов дать отпор еще одному противнику. Но таких путей не было. Ситуация второй раз за несколько минут резко изменилась. Недолго думая, жеребец со всей силы ударил по одной из половых досок, рядом с которой стоял Доктор. Она взметнулась вверх и выбила из зубов жеребца звуковую отвертку. Единорожка, придавленная пегаской, взбрыкнулась и, помогая себе магией, вскоре поменялась с ней местами. Теперь она сидела поверх Дерпи и удерживала ее магическим полем. Жеребец тем временем подошел к Доктору. Застигнутый врасплох, он хотел было поднять копыта вверх и сдаться, но эта попытка была бесполезна: жеребец с размаху ударил Доктора по голове, и тот отключился.

— Ох, знаете, как мне надоело по поводу и без повода терять сознание!! – это были первые слова Доктора, когда он очнулся. Жеребец был связан, рядом была связанная пегаска, похоже, отключенная заклинанием единорожки. Они находились во влажном, темном помещении – подвале магазина, как быстро догадался Доктор. Рядом стояли единорожка, пурпурный жеребец и пони в золотом костюме. Она была по-прежнему недвижима: видимо, ее перетащили сюда магией. Однако шлем с ее головы каким-то образом все же удалось снять, и теперь можно было разглядеть, как она выглядела. Это была обычная земная пони со светло-зеленой шерсткой и короткими смольно-черными волосами. Кроме того, она немного щурилась, в отличие от всех остальных: похоже, у нее были проблемы со зрением.

— Вы очнулись… — подала голос единорожка. – Это хорошо! А то мы как раз думали: что же нам с вами двумя делать? Может, оставить тут? Но мы же не убийцы, верно?

— Но они могут сдать нас! – пробасил жеребец.

— А что они знают? Только это место – и все! Ну и костюм они видели…

— А вот тут-то вы и ошиблись! – Доктор поднял свои блестящие глаза на троих пони. – Я знаю о вас все… Ну, почти. Лишь некоторые мелочи ускользнули от меня, — он прищурился. – Может, вы наденете на Мёрси очки, а то она, похоже, никак не может увидеть меня…

— Что?! Но как… — в голосе единорожки послышалось замешательство.

— Не надо очков. Я не люблю их… — кобылка в костюме поморщилась при этих словах. – Я думаю, этот жеребец достаточно умен. Не стоит удивляться, что он многое знает и понимает.

— О, это очень лестно, Мёрси! Но я не просто умен, а очень умен! – улыбнулся Доктор. – И вам, Роузи и Лэверэйдж давно пора это признать.

— Откуда ты знаешь наши имена?! – в голосе единорожки послышался испуг.

— Ну, я видел фотографию… Ту, на который вы с мамой. Миссис Сорроу Визард… Думаю, она была прекрасной матерью…

— Да как ты смеешь! Жеребец кинулся на Доктора, но его удержало магическое поле единорожки.

— Не надо, Лэв… Он ведь никак не оскорбил ее память… пока.

— Да, верно. Я никак не хочу очернить миссис Сорроу… Более того, я абсолютно уверен в ее воспитательских качествах… То, что вы пошли на воровство, явно было исходом долгих размышлений и тяжелым решением для всех вас. Хоть это и не лучший путь…

— А какой же – лучший? – поинтересовалась пони в костюме.

— А его и нет… — грустно выдавил из себя Доктор. – И все же, я бы не стал воровать. Пусть даже идея была бы благая… Да, кстати, какая, собственно, у вас была идея?

— Этот костюм должен был…

— Мёрси, не говори ему! – попыталась остановить сестру единорожка.

— Он должен был стать ключом для простых пони к силе, которой обладают единороги…

— О, блестящая идея, Мёрси! Она ведь Ваша, верно? – пони утвердительно кивнула. – И блестящее воплощение! Но, конечно же, Вы бы не справились без сестры и брата… Ты ведь выполняла все эти кражи, да, Роузи? Не так-то просто быть старшей сестрой…

— Но я хотела, чтобы мечта Мёрси исполнилась! Вы ничего не понимаете в мечтах, Тернер! Ничего!

— Так какая мечта, а? Просто стать подобной единорогам? Но даже если так, то она должна была из чего-то зародиться!

— Магазин… — пробасил Лэверэйдж. – Это все, что у нас было… И даже это у нас забрали…

— Нет, не забрали! – Доктор пристально посмотрел на жеребца. – Он ведь по-прежнему ваш, иначе он бы уже давно работал снова!

— Наша только земля, — Роузи, похоже, смирилась с тем, что они рассказывают все свои секреты этому жеребцу. – Раньше наша семья торговала здесь предметами для единорогов… Все, что нужно единорогу в жизни, можно было найти тут. В нашей семье все были единорогами… Но наша мама влюбилась в земного пони – нашего отца… Он скончался, когда мне было два года, а Лэверэйдж только родился. Когда все увидели, что у него нет рога… Это было ужасное потрясение для всех. А потом без рога родилась и Мёрси… Наша мама покинула этот мир, когда ей было пять… Магазин остался на наших плечах. Я пыталась справляться с этим одна, но было слишком тяжело. Тогда мне взялись помогать брат с сестрой. Но единороги хотели покупать вещи для себя только у единорогов… Они говорили, что только таким, как они, могут доверять в вопросах, связанных с рогом.

— Покупателей в магазин приходило все меньше и меньше, — продолжил Лэверэйдж. – И вскоре он совсем опустел. Мы хотели продать его – но в силу юридических причин это было невозможно. Мы хотели начать продавать другие товары – но это тоже было невозможно: земля под магазином принадлежала нашей семье, только пока мы торговали тем, чем торговали всегда, либо вообще ничем. Мы хотели нанять других единорогов – но у нас не было денег… Магазин закрылся.

— Ох, это ужасная история… — Доктор сочувственно смотрел на пони. – Но, позвольте догадаться, когда все это произошло, в голове маленькой Мёрси родилась мечта... Мечта, что когда-нибудь она все же сможет стать единорогом. Она уже тогда проявляла склонность к наукам, и потому верила, что рано или поздно сможет создать нечто подобное, верно?

— Да, именно. Но у меня было недостаточно знаний. Прошло несколько лет, прежде чем я смогла разработать проект, конструкцию, подобрать материалы… Самое сложно было найти источник энергии, способный удерживать чужую магию, чтобы извлекать ее из него постепенно. И еще, все время поисков я читала литературу для единорогов. Я учила заклинания, не зная, как их применять. Это было странно… Но оказалось эффективным!

— Ну, дальше я все знаю, — подытожил Доктор. – И теперь, как я понимаю, вы трое хотите принести этот костюм в свет и показать всем, что единорогом может стать каждый? Но это же безумие!!! Это пошатнет мировой уклад! Вы нарушите все, буквально все! Такого нельзя делать, как ни хочется!

— Мы и не собираемся… Мы хотели разработать этот костюм до конца, откалибровать, создать второй – для Лэверэйджа – и все! Мы бы закупили товар и снова начали бы работать…

— Это хорошо… Мне нравится. Но как бы вы объяснили покупателям, почему по магазину ходят единороги в странной золотой броне?

— Мы бы придумали…

— Не думаю. Впрочем, если вы действительно хотели, как лучше… Думаю, я смогу вам помочь! Знаете, я недавно был в одном месте… Там есть штуки, которые позволяют пони менять свой облик. Я забрал оттуда одну такую и немного доработал. Думаю, если вы дадите мне время, я сделаю две такие для вас, и вы будете выглядеть как простые единороги! Но только если поклянетесь, что никогда никто не узнает о том, что существуют костюмы, дающие магические способности…

В прищуренных глазах Мёрси зажглась искорка надежды. Она не могла быть уверенной в том, что жеребец говорил правду. Но если предположить это – просто предположить – то тогда…

— Никому не двигаться! Вы окружены магическим полем, вам не телепортироваться за его пределы. Вам рекомендуется бросить оружие и лечь на пол!

В подвал ворвалось с десяток вооруженных стражников во главе с Пинки Пай.

— Я спасла вас, я спасла! Вас долго не было, и я побежала за стражей! И спасла вас всех, представляете?! Ой, а вы что, опять тут без меня веселитесь?!!

Роузи попыталась телепортироваться, но у нее не вышло. Лэверэйдж нанес пару ударов копытами нескольким стражникам, но его быстро схватили и повалили на землю. Мёрси, не имея возможности пошевелиться, со слезами на глазах наблюдала за происходящим.

— Под мое личное… И чтобы обязательно выделили… Если не выполните… Именем Принцессы… — Дерпи сидела у мэрии и бездумно смотрела, как по земле бегают маленькие муравьи. До нее доносились обрывки фраз Доктора, говорившего с командиром стражи. Она пришла в себя несколько минут назад, на носилках у стражей, которые несли ее к мэрии. Хмурый Доктор шел рядом, но когда увидел, что пегаска очнулась, улыбнулся ей и подмигнул.

— Уф! – рядом с кобылкой раздался шумный вздох. – Ну, вроде все уладили! – Доктор присел рядом с Дерпи. – Что, интересные муравьи?

— Не особо… Доктор, расскажи мне, как все было? И не только, когда я была без сознания. К чему ты пришел во время расследования?

— Ну… Если вкратце, то по мере открытия все новых и новых фактов я пришел к тому, что пони-воры крали золото за тем, чтобы расплавить его, очистить от примесей и отлить из него тот самый костюм, что ты видела…

— Это я и сама поняла! И еще ты упоминал, что золото проводит магию, верно?

— Да… Но магию может вырабатывать рог, а могут ее хранить и некоторые субстанции… Поэтому когда я увидел на боках костюма странные емкости, я сразу предположил, что там хранятся эти самые субстанции, способные удержать чужую магию… И я был абсолютно прав! Знаешь, кстати, что за субстанция такая? Я начал догадываться об этом еще в магазине той милой пони, Оук…

— Там было что-то на земле среди стружки, что-то светящееся!

— Я бы сказал, переливающееся. И это было не что иное, как кристаллическая пыль! Сотни драгоценных камней, стертых в мельчайший порошок! Идеальный конденсатор магии! Пони узнают об этом только через десятки лет, хотя раньше некоторые из них – избранные – уже знали это.

— Значит, тот костюм был создан для увеличения магических сил?

— Нет, не для увеличения, а для передачи! Пыль заряжалась магией той розовой единорожки (которая, между прочим, и крала все нужные ингредиенты и приборы, используя телепортацию), а затем передавала энергию костюму, который был полностью под контролем у носителя — обычной земной пони, Мёрси!

— Земная пони, способная колдовать?!

— Да, мне это тоже не понравилось… Но они не собирались делать ничего плохого, лишь вернуть себе то, что когда-то у них было. И я хотел было им помочь, но их обнаружила стража… Хотя, надо сказать, все вышло как нельзя кстати! Я повидался с Твайлайт и смог убедить ее снять с Мёрси и немедленно уничтожить костюм. Разумеется, пришлось приложить все мое обаяние и немного солгать… А потом я договорился с начальником стражи, чтобы всех этих пони отпустили под мою личную ответственность – как Действительного тайного советника Эквестрии первого класса – и, даже более того, отменили все юридические обязательства, не позволяющие им управлять собственным имуществом, как они хотели. Думаю, теперь они смогут снова жить, как все обычные пони… А главное – никто и никогда в ближайшие несколько веков, за исключением некоторых будущих принцесс, не узнают, что простой пони может овладеть магией. Ты можешь сказать, что это неправильно, и что пони должны знать это… Но, во-первых, способ с костюмом – один из немногих, и ни один из всех этих способов не позволяет сделать пони единорогом навсегда и не работает без наличия единорога, а во-вторых, в этом мире всем отведено свое место. И это вовсе не значит, что у одних место – хуже, а у других – лучше, просто у кого-то получается делать одно, а у кого-то — другое. Это величайшая вселенская гармония, и если что-то в ней нарушить, ничего хорошего не выйдет…

За длинной речью жеребца последовало несколько долгих мгновений молчания. Наконец, Дерпи подняла на него свой взгляд. Она улыбалась.

— Какой же ты все-таки замечательный, Доктор! – рассмеялась пегаска. – Но, честное слово, если я не передохну от твоего общества хоть месяцок, то я не выдержу, угоню ТАРДИС и отправлюсь в свои собственные путешествия!

— Ты думаешь, у тебя получится ее угнать? – улыбнулся жеребец.

— Да… В конце концов, я столько времени провела с тобой, что, кажется, скоро у меня появится еще одно сердце, и вместе с прежним они будут биться в моей груди в один такт с твоими… — Дерпи нежно посмотрела на Доктора. Она не лгала: кобылка действительно научилась очень тонко чувствовать Повелителя Времени и, хотя временами и не понимала, что за бред он несет, всегда точно знала, в каком направлении текут его мысли. Вот и сейчас, когда он посмотрел на нее и широко улыбнулся, Дерпи почувствовала, что где-то в глубине души он ни за что не хочет оставлять ее в Понивиле. Впрочем, она и сама не шибко хотела… Но понимала: надо.

— Ну, наверное, мне пора идти… — пошептал Доктор. – ТАРДИС уже соскучилась…

— Да, да, и мне пора… Там без меня на почте Аметист Стар, наверное, загибается… У нее и так дочка, а сейчас еще и почта… Надо срочно спасать ее.

— Ну, тогда, увидимся через месяц… Или два?

— Я свяжусь с тобой, как только почувствую, что соскучилась слишком сильно…

Голова Доктора склонилась к голове Дерпи. Сейчас его глаза были настолько близко, что пегаска могла различить каждую их деталь. Ей на миг показалось, что она смотрит куда-то в другую вселенную. Кончик носа жеребца осторожно коснулся носа кобылки, а затем Доктор резко отдернул голову и побежал прочь.

— До встречи в будущем, Дерпи! Не скучай сильно, ладно?! – доносился до кобылки голос убегающего Доктора. Но она не сильно понимала, что он там кричит. Это последнее мгновение, когда он на прощание ткнулся в нее мордочкой… Что это могло значить?

Дерпи улыбнулась своим мыслям, поднялась с земли, расправила крылья и взлетела. Впереди было много дел, которые нужно было успеть до следующей встречи с самым невероятным жеребцом во вселенной…

Special series. "Их первая встреча"

Это было их первое знакомство, первая встреча. Большинство пони знакомятся лично. Кто-то – по почте. Но так, наверное, еще никто не делал. Они познакомились в книге.

Вернее, это он был в книге, а она… Впрочем, позвольте начать с начала.

Это были времена, когда Принцесса Селестия в одиночку правила Эквестрией, а Твайлайт Спаркл еще только училась магии. Дерпи жила в Понивиле, ела маффины, работала на почте, а свободное время проводила так, как ей вздумается. И идеи приходили ей в голову самые разные.

В этот раз она выбралась в Кантерлот, на литературный вечер. Она немного опоздала: все из-за вечернего платья, которое никак не могла выбрать. Томная кобылка с витиеватой прической дочитывала какой-то любовный роман. Главная героиня, похоже, нашла наконец своего принца, и им предстояло жить вместе долго и счастливо.

Пристроившись на свободное место, Дерпи осмотрелась. Публики набралось немало, и все — сплошь Кантерлотская интеллигенция. Пегаске было немного неуютно, но вскоре она и думать забыла об окружении. На сцену вышел ведущий – бледно-зеленый жеребец в сюртуке и с цилиндром.

— Леди и джентельпони! Разрешите представить вам особую гостью нашего вечера, загадочную кобылку, объявившую о своем желании участвовать еще только сегодня утром! Итак, мисс Баблс!

Из-за кулис выглянула белая мордочка.

— Прошу, мисс Баблс, прошу! Мы ждем Вас!

Занавес колыхнулся, и к ведущему присоединилась единорожка в очаровательном черном вечернем платье, скрывавшем ее кьютимарку. Она смущенно поглядывала на публику. За ней плыла по воздуху стопка листов.

— Здравствуйте… — ее голос показался Дерпи знакомым. – Я хотела бы зачитать вам сегодня мою повесть. Фантастическую, можно сказать, повесть… Если кому-то из вас покажется, что она надуманна… Что ж, прошу прощения.

— Так как называется Ваша повесть, мисс Баблс? – обратился к ней ведущий.

— О, чуть не забыла! Она называется «Реставратор души», что бы это ни значило. Я долго шла к этому названию… Оно может показаться странным, непонятным, но, на мой взгляд, оно полностью отражает внутренний мир одного из главных героев.

— Ну, что же, приступайте, — жеребец подмигнул единорожке и покинул сцену.

— Хотя, эту повесть кто-то, наверное, назвал бы по-другому, — прошептала Баблс, сев в мягкое кресло.

Кобылка прочистила горло и начала читать.

Глава первая.

Стоял погожий летний денек. В воздухе витали ароматы розы, сирени и полевых цветов. Теплые солнечные лучи пробивались сквозь тонкую ткань штор и падали на двух жеребцов, сидевших в гостиной одного особняка в Кантерлоте. Они вели непринужденный разговор, обсуждая погоду, светские новости, указы Селестии и прочие вещи, принятые к обсуждению между джентельпони. Но была в их разговоре и еще одна нестандартная тема, к которой они то и дело возвращались. Дело в том, что один из пони в гостиной был художником.

Его звали Бэзил Холлуорд, он обладал крайне приятной внешностью, имея длинные прямые волосы, спускавшиеся почти до земли, и темную, ухоженную шерстку. Не лишним также будет упомянуть, что Бэзил был единорогом, и его длинный прямой рог наводил на мысли о его родстве с пони королевской крови, хотя на самом деле кровей он был самых обычных. Зеленые глаза его блестели каким-то особым блеском, а взгляд постоянно перебегал с собеседника на мольберт с незаконченным портретом, стоящий посреди комнаты. Именно на обсуждение этого портрета прерывался привычный светский разговор.

На картине на фоне леса был изображен в полный рост единорог необычайной красоты. Белоснежная шерстка его буквально сияла в солнечных лучах, волосы завивались в золотые локоны, линия рта была алой, словно роза на пике цветения. Выразительные небесно-голубые глаза смотрели прямо на зрителя с любого ракурса.

— Знаешь, Бэзил, мне все время кажется, что он следит за мной! А так как внешность его навевает мысли о чем-то светлом и непорочном, то кажется, что он выискивает во мне какие-то пороки, пытается заглянуть прямо в душу! – собеседником художника был сэр Харри, неприметной внешности светло-коричневый пони. Они познакомились месяц назад, столкнувшись на улице. Харри куда-то спешил (он так и не рассказал, куда), а Бэзил неспешной походкой направлялся в магазин красок. Тогда пони разговорились, и вскоре сдружились, несмотря на то, что оба были полными противоположностями. Художник был задумчив и когда говорил, то переходил на размышления вслух, Харри же болтал без умолку обо всем и обо всех и задавал кучу вопросов. Правда, Бэзилу иногда казалось, что так этот пони старается скрыть свою истинную натуру. – Расскажи же мне о нем, наконец! Кто он, где и как вы встретились? Что он за пони? Мне думается, что с такой-то красотой он – самый большой простак! Ты можешь опровергнуть эти мои мысли? – продолжал Харри.

— Ох, Дориан – он совсем не прост…

— Так значит, его зовут Дориан?

— Да, да… Дориан Грей. Ты верно думаешь, что красота и ум несовместимы… Знаешь, он, конечно, не гений, но все же и не дурак. Он юн, Харри, и потому неопытен, — в этом, возможно, и есть его вина. Он не мудр, нет. Но умом не обделен…

— Вот как? Интересно, интересно. Никогда не слышал такого имени: Дориан! Но подобная красота – как у него — так просто не дается, ты так не думаешь?

— Почему нет?

— Ну, во всем должен быть некий баланс, гармония, если хочешь. И красота Дориана должна быть чем-то уравновешена… Но так как вы познакомились? Он так красив – он наверняка знает об этом! Как же это он позволил тебе писать его?

— Нет, Харри, он вовсе не знает о своей красоте! Может, догадывается, но…

— Как вы встретились?

— Это было на одном приеме… Ничего особенного, знаешь. Я никогда не любил эти приемы, светские рауты и все, с этим связанное, и хожу на них лишь потому, что художник иногда должен показываться в обществе, чтобы его не забыли. Но как только я увидел его – понял, что пришел не зря. Когда глаза наши встретились, я почувствовал, что бледнею. Не поверишь, меня охватил какой-то инстинктивный страх, я понял: передо мной пони настолько обаятельный, что, если я поддамся его обаянию, оно поглотит меня всего, мою душу и даже мое искусство! А я не хотел никаких посторонних влияний в моей жизни. Ты ведь уже знаешь, Харри, какой у меня независимый характер. Я всегда был сам себе хозяин... во всяком случае, до встречи с Дорианом Греем. Ну а тут... Не знаю, как и объяснить тебе... Понимаешь, внутренний голос говорил мне, что я накануне страшного перелома в жизни! Мне стало жутко, и я уже шагнул было к двери, решив уйти. Сделал я это почти бессознательно, из какой-то трусости, что ли. Хорошо, что я не ушел тогда, а то бы не открыть мне это новое, удивительное явление в искусстве, этого невероятного Дориана!

— Будь добр, Бэзил, ближе к делу, не интригуй!

— Что же, как пожелаешь… Я вдруг очутился прямо перед ним. Он стоял так близко, что мы почти столкнулись. Глаза наши встретились снова, и мне не оставалось ничего, кроме как заговорить. Дориан оказался прекрасным собеседником. И вот, во время нашего разговора мне пришла идея писать его, написать его портрет! Я понял, что это будет что-то совершенное, что-то новое в искусстве, завораживающее, необычное! И еще я осознал, что я просто обязан это сделать, понимаешь, Харри? Если бы я не начал писать его, мир бы рухнул! Это было предопределено, я уверен!

— И что же, ты предложил ему портрет?

— Ох, нет! Я сделал это спустя несколько дней, на третьей нашей встрече. Он, помню, очень удивился, особенно когда я начал объяснять причины моего предложения! Этот Дориан – чистая, невинная и наивная натура! Он, кажется, до сих пор не верит в собственную невероятную красоту… Знаешь что, Харри?..

— Что?

— Только между нами… — художник перешел на шепот. – Порой мне кажется, что этот пони красивее, чем сама Принцесса Селестия!

Харри сдержанно рассмеялся.

— Ну, знаешь, многие пони могут назвать кого-то красивее Принцессы! Я имею в виду тех из них, что влюблены… А ты, может, тоже влюблен в Дориана?

— Если иметь в виду любовь художника к предмету его искусства – то да, несомненно!

— А что насчет дружбы? Он-то наверняка в тебе души не чает и считает своим единственным другом. Но ведь для тебя Дориан – предмет искусства, как ты изволил выразиться…

— Не говори так. Ты не знаешь, что такое настоящая дружба, Харри, — тихо ответил Бэзил. — Да и вражда настоящая тебе тоже незнакома. Ты любишь всех, а любить всех — значит не любить никого. Тебе все одинаково безразличны. Даже между нами не дружба, а лишь товарищество…

— У тебя слишком мрачный взгляд на вещи… Наверное, у всех художников такой, — Харри отвел глаза в сторону. Его собеседник попал в точку.

— Возможно, что и так, — продолжал Бэзил. – И да, я не сказал, что у нас с Дорианом крепкая дружба. Но по-другому и быть не могло! Может ли быть дружба между стражником гвардии и Принцессой? Рядом с ним я ощущаю себя именно таким стражником... Знаешь, ведь эта картина, — он указал копытом на мольберт. – Она моя лучшая. Ты можешь счесть меня тщеславным, но я думаю, что нигде в мире не будет картины лучше этой, когда я закончу!

— Ты недооцениваешь разнообразие мира, раз так думаешь, — заметил Харри.

— По крайне мере, для меня она – лучшая! И знаешь, почему? Потому что, когда я ее писал, Дориан Грей сидел передо мной. Какое-то его неуловимое влияние на меня помогло мне впервые увидеть даже в обыкновенном лесном пейзаже чудо, которое я всегда искал и не умел найти. Этот пони – самый удивительный из всех, кого я когда-либо встречал! И дело тут не только в его красоте…

— Знаешь, Бэзил, это просто невероятно! Ты так описываешь этого Грея… Я просто обязан встретиться с ним!

— Я не уверен, что стоит…

— Почему? Ты мне не доверяешь?

— В отношении Дориана я не доверяю никому. У него настолько открытая, чистая душа, что он может поддаться любому влиянию извне. А ты – будем откровенны – не из идеальных.

— Что именно тебя во мне не устраивает? – поднял брови Харри. – Я умен, обаятелен, харизматичен…

— А значит, твоему влиянию он поддастся быстрее!

— И что же? Я ведь не порочен, не жесток. Я не злодей какой-нибудь, а самый обычный пони, как все.

— Но у тебя слишком свободное мышление. Слишком – понимаешь? И если так же свободно будет мыслить Дориан, то я не могу даже представить, к чему это приведет! Он еще слишком юн. Мы уже говорили об этом: он может быть умным, но не мудрым. Ты, я уверен, мудр…

— Спасибо.

— И с твоей мудростью ты можешь позволять себе любое вольнодумство. Но он…

— Ладно, я понял, Бэзил, не продолжай. Как насчет того, что я пообещаю не выражать при нем свои свободные мысли и идеи? Просто посмотрю на него живьем, поговорю о простых вещах. Мне ведь очень хочется ощутить на себе его невероятное влияние!

— Я подумаю…

— Сэр Бэзил, к вам пришли! – раздался в дверях голос пони-дворецкого.

— Кто это?

— Сэр Грей. Вы назначили ему сегодня, помните?

— Я хотел закончить портрет, верно… Харри, — обратился он к собеседнику. – Прошу тебя, не надо… Может, в другой раз я вас познакомлю…

— Ну, раз так, — пони встал с диванчика, на котором лежал и неспешно двинулся в сторону вешалки, на которой покоились его вещи.

— Проводите его в комнату отдыха, пожалуйста, — попросил дворецкого Бэзил.

Дождавшись, когда Харри наденет плащ и шляпу, художник повел его к выходу. Но, так как коридор проходил мимо многих комнат дома, Харри так и не ушел. Дверь в комнату отдыха была открыта, и сидящий в ней белоснежный единорог заметил Бэзила и его гостя.

Глава вторая.

— Добрый день, сэр Бэзил! – приветливо помахал копытом Дориан. – Я пришел, как просили!

— Это чудесно… Сейчас, я провожу моего гостя…

— А кто же Ваш гость? – Дориан подался вперед, пытаясь разглядеть стоящего рядом с художником пони.

— Разрешите представиться: сэр Харри. Для Вас – просто Харри… Вы же Дориан, верно?

— Да.

— О, Бэзил мне о Вас столько рассказывал!

— Мне это лестно.

— Сэр Харри собирался уйти… — заметил Бэзил.

— Ах, может быть, Вы все же останетесь? – с надеждой смущенно спросил юный жеребец. – Позировать сэру Бэзилу очень приятно, но крайне скучно из-за того, что он все время молчит… Если бы Вы уделили немного своего времени на беседу со мной…

— Ну, если Вы просите, Дориан… Кстати, позвольте на «ты», мы ведь оба да взрослых джентельпони, верно?

— Да, пожалуй… — из-под светлой шерстки пони было видно, как он покраснел.

— Но Харри, тебе ведь нужно было куда-то… — Бэзил хмуро посмотрел на гостя.

— Не поверишь, нет! Сегодня я как раз ничем не занят! – улыбнулся пони. – Ну, не заставляй же Дориана ждать, пойдем!

И пони отправились в гостиную, к мольберту с картиной.

— Как тебе погода, Дориан? На мой взгляд, прелестнейшая! – завел разговор Харри.

— Да, конечно… Лето ведь.

— Как думаешь, Бэзил, может тебе стоит писать портрет в саду? Раз погода располагает?

— Не думаю…

— Ах, пожалуйста, Бэзил! – глаза Дориана засияли. – Это было бы прекрасно!

— Ну…

Мольберт был установлен под раскидистым деревом. Дориан разместился около куста, усыпанного яркими красными ягодами, а Харри уселся на садовую скамейку.

— Ответь мне на один вопрос, Бэзил, пока ты не начал рисовать…

— Я слушаю, — художник открывал тюбики с краской.

— Что это за дерево? Я его раньше у тебя не видел! – Харри показал копытом на то самое дерево, под которым расположился Бэзил. – Оно явно не из этих мест…

— Это из Вечнодикого леса, близ Понивиля. Я писал там фон для портрета и присмотрел себе это деревце. Нравится?

Дерево действительно было очень красивым. Широкая зеленая крона была усыпана нежно-желтыми цветами с крупными бутонами. От них исходил приятный, едва уловимый, но терпкий аромат.

— Ох, Бэзил, не стоит сажать у себя в саду деревья из Вечнодикого леса… Это слишком рискованно!

— Я не боюсь каких-то там деревьев!

— Но почему это рискованно? – обратил свой наивный взгляд на Харри Дориан.

— Ну, оно может обладать какими-нибудь особыми свойствами. У леса своя магия…

— Дориан, не двигайся, я начинаю! – И Бэзил окунул кисть в краску.

— Вообще, в мире есть множество удивительных вещей, обладающих своей магией… — продолжал пони. – Многие думают, что есть только то, что их окружает: их дом, работа, знакомые. Некоторые считают, что в мире есть только Эквестрия – и больше ничего. Меж тем, они заблуждаются…

— Вот как? – удивился Грей.

— Да, именно. Мир так огромен и красив, что не у каждого это может уложиться в голове! И он весьма разнообразен, мой юный друг.

— Поверни чуть голову влево, Дориан, — Бэзил уже был полностью увлечен картиной и не вслушивался в разговор двух пони.

— В мире есть силы, куда более могущественные, чем магия единорогов или даже самой Селестии! Есть, в конце концов, космос, безграничный космос…

— Вы… Ты веришь в космос?

— Да, верю. Мы все на этой планете, Солнце, Луна, — все это витает в безграничном пространстве. И есть другие солнца, другие луны, другие планеты…

— Об этом говорят астрономы. Но мало кто верит.

— Просто всем уютно в их маленьком мирке! Им нравится считать, что Солнце и Луна одни на небосводе, и что они, и даже звезды, — все подвластно магии Принцессы. Но это не совсем так. Нет, Селестия, безусловно, могущественна, но не всесильна.

— Мне кажется, это слишком вольные мысли… — Дориан заметно смутился. – Что было бы, если бы их услышала сама Принцесса?

— Ах, вольные? Это плохо… Я обещал Бэзилу не выражать при тебе вольных мыслей. Что ж, закроем эту тему!

— Но…

— Поговорим о чем-нибудь другом, Дориан! Например, о погоде!

— Постойте, мне нужно подумать…

Несколько минут белоснежный единорог простоял молча. Он никогда прежде не предполагал, что в мире может быть что-то могущественнее Принцессы. И он никогда вообще не размышлял о тех вещах, о которых говорил сэр Харри. Безусловно, этот жеребец показался ему крайне интересным, даже несколько загадочным. Он выпадал из числа простых пони.

— Бэзил, я устал… Позвольте мне немного отдохнуть, прошу! – наконец нарушил молчание Дориан.

— Ну, что ж… Принести вам попить?

— Да, чего-нибудь прохладного… И можно с ежевикой! – откликнулся Харри.

Как только художник покинул сад, Дориан метнулся к жеребцу.

— То, что Вы говорите, крайне занимательно! Я, пожалуй, никогда не задумывался о таких вещах…

— Я же просил: на «ты». И потом, послушай, пожалуйста, что я тебе скажу… — Харри нахмурился. – Не стоит тебе задумываться об этом, иначе быстро состаришься… Старость – она ведь заключается в старении ума. Чем больше пони думает о жизни, тем больше он стареет.

— Как странно…

— Знаешь, мне ведь несколько сотен лет… Если переводить размышления в года, — поправился Харри. – А ты еще юн. Кроме того, ты безмерно красив!

— Мне это много кто говорил, но по-моему, это глупо! Неужели нет никого красивее меня?

— Нет, есть и красивее! И этого тебе никто не скажет кроме меня, наверное… Но ты – один из тех, кто красивее большинства. Я вообще-то никогда не считал красоту чем-то выдающимся – я имею в виду красоту пони. Но тебе дана не просто красота, а красота молодости. А молодость – то, что действительно стоит беречь.

— Мне так не кажется…

— Сейчас тебе, конечно, так не кажется. Но когда ты станешь безобразным стариком, когда думы избороздят твой лоб морщинами, а страсти своим губительным огнем иссушат твои губы, — ты поймешь это с неумолимой ясностью. Теперь, куда бы ты ни пришел, ты всех пленяешь. Но разве так будет всегда? У тебя впереди не много лет для жизни настоящей, полной и прекрасной. Уйдет молодость, а с нею красота — и вот тебе вдруг станет ясно, что время побед прошло, или придется довольствоваться победами столь жалкими, что в сравнении с прошлым они тебе будут казаться горче поражений. Так не трать же понапрасну золотые дни! Живи! Ничего не упускай, вечно ищи все новых ощущений! Я делаю только так — и советую то же всем остальным. С первого взгляда я понял, что ты себя еще не знаешь, и я почувствовал, что должен помочь тебе познать самого себя. Я подумал: "Как было бы трагично, если бы эта жизнь пропала даром!" Живи в полную силу, Дориан! Ведь молодость пройдет так быстро! Молодость! Молодость! В мире нет ничего ей равного!

Подул ветерок, и цветочная пыльца с дерева из Вечнодикого леса упала на мольберт и на двух пони в саду. Харри звучно чихнул.

— Вы заставили меня задуматься… — Дориан отвел глаза в сторону.

— Ну я же просил: на «ты».

— Просто я еще не привык… И потом, Вы говорите такие вещи, что мне сложно обращаться к Вам как к сверстнику… Мне нужно еще подумать надо всем, что Вы сказали…

— А вот и ваш ежевичный чай со льдом! – в сад вошел Бэзил, левитируя бокалы с чаем.

Глава третья.

Наконец, портрет был закончен. Дориан с рассеянным видом прошел мимо мольберта, затем повернулся к нему. При первом взгляде на портрет он невольно сделал шаг назад и вспыхнул от удовольствия. Глаза его блеснули так радостно, словно он в первый раз увидел себя. Он стоял неподвижно, погруженный в созерцание, смутно сознавая, что художник что-то говорит ему, но не вникая в смысл его слов. Как откровение пришло к нему сознание своей красоты.

До сих пор он как-то ее не замечал, и восхищение Бэзила казалось ему трогательным ослеплением дружбы. Он выслушивал его комплименты, подсмеивался над ними и забывал их. Они не производили на него никакого впечатления. Но вот появился сэр Харри, прозвучал его восторженный гимн молодости, грозное предостережение о том, что она быстротечна. Это взволновало Дориана, и сейчас, когда он смотрел на отражение своей красоты, перед ним вдруг с поразительной ясностью встало то будущее, о котором говорил Харри. Да, наступит день, когда его глаза потускнеют, выцветут, стройный круп согнется, станет безобразным. Годы унесут с собой алость губ и золото волос. Жизнь, формируя его разум, будет разрушать его тело. Он станет отталкивающе некрасив, жалок и страшен.

При этой мысли острая боль, как ножом, пронзила Дориана, и каждая жилка в нем затрепетала. Глаза потемнели, став из небесно-голубых аметистовыми, и затуманились слезами. Словно ледяное копыто легло ему на сердце.

— Разве Вам не нравится портрет? – спросил наконец Бэзил, задетый непонятным молчанием Грея.

— Ну конечно, нравится, — ответил за него Харри. — Кому он мог бы не понравиться? Это один из шедевров современной живописи!

— Как это печально! — пробормотал вдруг Дориан Грей, все еще не отводя глаз от своего портрета. — Как печально! Я состарюсь, стану противным уродом, а мой портрет будет вечно молод. Он никогда не станет старше, чем в этот летний день... Ах, если бы могло быть наоборот! Если бы старел этот портрет, а я навсегда остался молодым! За это я отдал бы все на свете. Да, ничего не пожалел бы! Я завидую всему, чья красота бессмертна. Завидую этому портрету, который Вы с меня написали. Почему он сохранит то, что мне суждено утратить? Каждое уходящее мгновение отнимает что-то у меня и дарит ему. О, если бы было наоборот! Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как сейчас!

Сэру Харри показалось, что глаза пони на портрете как-то странно сверкнули, но он не придал этому значения. Мысли его были сейчас только о том, что он допустил явную ошибку.

— Ах, Дориан, не стоит так печалиться! Возможно, своей речью я ввел тебя в смятение… — он смущенно оглянулся на Бэзила. – Но я вовсе не хотел сказать, что старость ужасна, что ее надо бояться и избегать… Да, я несколько преувеличил ее недостатки, но такой уж я пони: люблю преувеличить. Как бы то ни было, я лишь хотел сказать, что надо прожить жизнь в ощущении вечной молодости, постоянно находясь в движении, не останавливаясь и не унывая ни на секунду! Но старости и потери красоты бояться не следует! Прости меня за то, что заставил тебя думать иначе…

— Боюсь, меня не разубедить… — мрачно ответил Дориан.

— Ах, тебе просто стоит развеяться! Как насчет похода в театр? Я уверен, это унесет все твои дурные мысли прочь!

— Возможно… Бэзил, будьте добры, пришлите мне этот портрет, как сможете… Вы пойдете с нами в театр?

— Нет, право, не могу. У меня уйма дел…

— Ну, тогда мы пойдем вдвоем! – улыбнулся Харри. – Ты и я, Дориан! Пойдем, скорее! – и пони направился к выходу из сада.

— Идите. А я останусь с подлинным Дорианом, — указал художник на портрет.

— Постойте, Харри… Так, по-вашему, это – подлинный Дориан? – спросил Грей, подходя к Бэзилу. – Неужели я в самом деле такой?

— Да, такой… По крайней мере, внешне Вы такой. И на портрете всегда таким останетесь. Прошу Вас, Дориан, не изменяйте себе. Красивым Вас делает не только внешность, но и Ваши мысли и поступки… Прошу Вас, останьтесь, не ходите в театр. Мы поговорим, попьем чаю. Что бы там Вам не сказал сэр Харри, я уверен, что смогу убедить Вас в том, что Вы всегда останетесь прекрасны, если будете жить и вести себя так, как раньше. Вы прекрасный пони, Дориан, Вы чисты и наивны, и наивность в Вашем случае это и козырь и уязвимое место…

— Нет, Бэзил, я все же пойду в театр… Прошу меня извинить… — Дориан Грей покраснел и попрощался с художником. Спустя несколько минут они с Харри были на полпути к театру.

-Знаешь, мы идем в не совсем обычный театр, — шепнул Харри спутнику. — Он не из тех помпезных, роскошных зданий. Я хочу, чтобы ты увидел театр провинциальный, простой. Ведь в его простоте заключена его красота…

И вот, наконец, пони очутились в скверной, тесной ложе у сцены. Перед глазами Дориана мельтешил аляповато размалеванный занавес. Он стал осматривать зал. Галерея и задние ряды были переполнены, а первые ряды обтрепанных кресел пустовали, да и на балконе не видно было ни души. Между рядами ходили продавцы яблочного сидра и апельсинов, и все зрители ожесточенно щелкали орехи.

— И где же здесь красота? – обратился единорог к Харри.

— Ах, она повсюду! Разве ты не видишь, как прекрасны все эти пони здесь, в зале? Они просты и не пытаются скрыть этого, в отличие от многих других в Кантерлоте. И многие из них, как и ты, наивны, честны и добры, а это – добродетели, которые и делают пони красивым. Если ты хочешь оставаться красивым (а ты именно этого и хочешь, как я понял), ты должен сохранять в себе эти добродетели. Ну а чтобы быть молодым, надо просто жить молодо, активно, как я уже говорил…

Но тут раздался третий звонок, и занавес разъехался.

Это была постановка одной из классических пьес известного классического драматурга Шейк Спира. Актерская игра была явно ниже среднего уровня, но Харри наблюдал за ней, как завороженный. Дориан же смотрел спектакль из чистой вежливости.

Но вот, на сцену вышла прелестная нежно-розовая кобылка… Волосы спускались темными косами, желтые глаза блестели, как звезды. Голос ее поначалу был очень тих, но каждая его глубокая, ласкающая нота как будто отдельно вливалась в уши. Потом он стал громче и звучал, как флейта или далекий гобой. В одной из сцен постановки в нем зазвенел тот трепетный восторг, что звучит перед зарей в песне соловья. Бывали мгновения, когда слышалось в нем исступленное пение скрипок.

Дориан плакал, глядя на нее… Сэр Харри заметил эффект, который произвела на него актриса и улыбнулся. В антракте он увел его в сторону от других пони.

— Тебе, верно, понравилась эта кобылка, да? – прошептал он.

— О, да! Мне кажется, я влюбился…

— Это прекрасно, Дориан! Вот увидишь, любовь лечит любые душевные раны! Очень скоро ты забудешь о своей красоте, о том, что ты стареешь, забудешь обо всем! В твоих мыслях будет лишь она…

— Разве такое возможно? – изумленно посмотрел на собеседника единорог.

— Да! Знаешь, если бы я никого не любил, ни к кому не был бы привязан, то верно сошел бы давно с ума… — прошептал Харри.

— И ты знал, что она тут будет?

-Ну, в общем, да… Но я не был уверен, что она тебе понравится. Я надеялся, что хотя бы ее пение развлечет тебя.

— Ах, ее голос просто великолепен!

Второй акт досмотрели молча и после разошлись по домам. Харри снимал особняк на окраине города за приемлемую цену. Он поднялся по ступеням на второй этаж и открыл личным ключом комнату, входить в которую настрого запретил кому бы то ни было. Запершись изнутри, он облегченно вздохнул.

— Давно не виделись, малышка, — обратился он к синей будке, стоящей посреди комнаты.

Глава четвертая.

Пожалуй, следует, наконец, внести в повествование ясность. Сэр Харри на деле был совсем не сэром Харри, а величайшим, невероятным, необычным, харизматичным, экстраординарным путешественником во времени и пространстве – Доктором. Обычный досуг Доктора состоял из безумных, головокружительных приключений и редких спокойных моментов между ними. Он был не просто пони, а пони-с-другой-планеты, не таким, как все, но очень любил жителей Эквестрии. Да что там был, я думаю, он и сейчас путешествует с кем-нибудь из них. Если вам на пути попадется Доктор, и если вы не боитесь приключений, то смело прыгайте в его синюю будку!

Ах, кстати о будке: это его невероятная машина, на которой он перемещается во времени и пространстве. Он зовет ее ТАРДИС, и не спрашивайте, почему. Кроме того, он относится к ней, как к родственнику, например, сестре. Но вы, боюсь, не будучи знакомым с Доктором, даже если увидите ее прямо перед собой, вскоре забудете: на ней лежит особое защитное заклятье.

Впрочем, хватит общих сведений. Этот рассказ повествует о том периоде жизни Доктора, когда он на время остался один, без своих любимых спутников, и решил пожить как простой пони в Кантерлоте. Он снял себе домик, спрятал в нем ТАРДИС и завел некоторые знакомства, выбрав себе новое имя: сэр Харри. Не лишним также будет упомянуть тот факт, что для отдыха от приключений он выбрал Кантерлот не современный, а старый, почти за сто лет до нынешнего. Когда у тебя есть машина времени, и не такое совершаешь.

Итак, Харри, а вернее, Доктор заперся у себя наверху после похода в театр с Дорианом Греем.

Он думал о тех разговорах, которые он завел с юным жеребцом. Доктор истосковался по общению с такими, как он, юными умами, не обремененными узкими границами предубеждений, открытыми к новому и неизведанному. Именно поэтому он завел с Греем речь о космосе и относительности магии, а в те времена, между прочим, это были темы, не принятые к обсуждению.

Но не это ставил жеребец себе в вину. Доктор абсолютно зря заговорил с Дорианом о старости. Ему ведь действительно было несколько сотен лет, Доктор был очень стар, хоть и выглядел молодо. Но всеми силами жеребец молодился, отправляясь во все новые и новые опасные и увлекательные путешествия. Так он оттягивал свою старость, и этому он и хотел научить Дориана: жить! Но Доктор упомянул и то, что с возрастом юнец потеряет свою красоту, и это стало роковой ошибкой. Впрочем, он надеялся, что новые чувства в сердце на самом деле заставят забыть его все на свете.

И Доктор не прогадал. Прошло несколько дней, каждый из которых Дориан проводил вместе с ним в театре, восторженными глазами наблюдая за игрой Сивиллы Вэйн – так звали ту прекрасную актрису. Художника Грей больше не навещал, сначала не желая с ним общаться, а позже боясь увидеть его обиженным за долгую разлуку. И вот, в один из вечеров юный жеребец собрался с силами и пошел-таки за кулисы, навстречу своей судьбе. Вернулся он в приподнятом расположении духа и сообщил Доктору, что все прошло хорошо, и завтра они с актрисой идут гулять в парк.

Спустя неделю, вернувшись домой после прогулки, Доктор увидел в прихожей письмо от Дориана Грея, в котором тот объявлял о своей помолвке с Сивиллой Вэйн. В письме единорог приглашал его в свое имение, чтобы обсудить предстоящую свадьбу. Дочитав до конца, Доктор улыбнулся и в тот же час отправился к Грею. С его души как будто упал тяжелый камень: теперь, если Дориан женится, он навсегда забудет о старости, ведь ничто так не разжигает в груди жаркий огонь юности, как любовь.

Особняк Дориана Грея был одним из самых больших в Кантерлоте – он достался жеребцу в наследство от богатого деда. Три этажа, пара десятков комнат, огромный гостевой зал, прекрасная резная и кожаная мебель, картины и статуи на каждом углу, — вот краткое описание этого уютного дома. Подойдя к входной двери, Доктор позвонил в звонок. За дверью послышались шаги, и вскоре дверь отворил белоснежный единорог с сияющими от счастья глазами.

— Входи, входи, Харри, скорее! Сэр Бэзил уже тут, я наконец набрался смелости пригласить его, и мы уже полчаса пьем чай, это просто восхитительно! Я возьму шляпу…

Доктор передал Дориану свой котелок, повесил на вешалку плащ и последовал за хозяином дома. Художник ждал их на втором этаже, в маленькой уютной комнатке с затемненным освещением. Когда пони вошли, он привстал с кресла, чтобы поздороваться с Доктором.

— Ах, давно не виделись, Харри! Как ты поживаешь?

— Прекрасно, Бэзил. Но когда я узнал о помолвке нашего общего друга, я почувствовал, что все не просто прекрасно, а великолепно, восхитительно… Какие там еще есть подобные прилагательные?

Пони рассмеялись.

— Представляю, что будет с тобой через месяц, Харри! – улыбнулся ему Дориан. – Наверное, ты вообще не сможешь подобрать слов!

— А что будет через месяц? – Доктор, конечно же, догадался, но решил поддержать интригу.

— Мы с Сивиллой женимся! Представляешь! Я сам-то не могу в это поверить! Ах, как же это чудесно… — и Дориан упал в мягкое кресло.

— Дориан… — Бэзил навис над Греем, словно тень от часовой башни. – Ты, надеюсь, уверен в том, что хочешь этого?

— Хочу, конечно же хочу, к чему такие вопросы?!

— Женитьба – это серьезный шаг. Ты уверен в своих чувствах к этой актрисе… Сивилле?

— Не сомневайтесь, Бэзил! – Дориан вскочил с кресла и, словно безумный, заходил по комнате. – Она – самая удивительная кобылка на свете! Сегодня она – один пони, завтра – другой. Знаете ли Вы кобылок, каждый день предстающих в новом свете? Она актриса, и это так удивительно! Но ведь она не просто актриса, каких тысячи, нет! Она – гениальная актриса! Ах, как она играет, как поет! У нее удивительный голос, если бы Вы его услышали, то не смогли бы забыть и за миллиард лет! Я люблю ее, Бэзил, и я женюсь на ней, обязательно женюсь!

— Ну что ж, мой юный друг, я рад Вашей определенности. Похоже, что Вы и правда сильно любите эту кобылку, а раз так – женитесь, конечно женитесь! И пусть чувства Ваши выльются во что-то новое, во что-то удивительное… Кто знает – может, Вы станете еще красивее после свадьбы?

— Ах, красота – не главное! Любовь, чувства – вот самое важное в жизни! И я счастлив, что наконец понял это…

После этих слов Дориана Доктор едва сдержался, чтобы не запрыгать от радости. Его план сработал, и юный жеребец освободился от заблуждений. И вот уже в голове его созрела новая идея. Ведь у него же есть машина времени, верно?

— Дориан, скажи, когда точно свадьба? День уже назначен?

— Да, конечно. Ровно через тридцать дней, в часовне неподалеку… я не хочу пышного торжества: приглашены только самые близкие.

— Замечательно. Я сейчас вынужден отлучиться из города, но, скажем, за два дня до свадьбы я вернусь, навещу тебя, познакомлюсь поближе с Сивиллой… Ты ведь не против?

— Как я могу быть против? Если надо – конечно же поезжай, Харри. Но, прошу, не забудь про свадьбу!

— Как можно, — улыбнулся Доктор.

— Знаешь, Дориан, а я ведь мог нарисовать ваш совместный портрет перед свадьбой и подарить вам его в качестве свадебного подарка! – глаза Бэзила вновь засверкали огнем вдохновения.

— О, конечно же, это будет изумительно!

— Отличная идея, Бэзил!

После чаепития Доктор вернулся к себе домой, уведомил хозяина о том, что отлучится на месяц, а сам заперся в комнате с ТАРДИС. Особым ключом жеребец открыл машину времени и шагнул внутрь.

ТАРДИС радостно замигала сотнями огоньков, когда он поднялся к панели управления.

— Ну что, родная, давно ты не путешествовала со мной? – Доктор любовно погладил приборную доску. – Ну ничего, сейчас развеемся… — и он дернул пару рычагов, отвечающих за перемещение во времени.

Глава пятая.

Редкое путешествие Доктора обходилось без ошибок. Вот и в этот раз он переборщил со временем и перенесся не на двадцать восемь дней, а на все два месяца. Мысленно проклиная себя за ошибку, ранним утром он вышел из своего дома и направился к дому Дориана. Хозяин особняка, который он снимал, видимо, не заметил его излишнего отсутствия, тем более, что Доктор заплатил ему за год вперед.

Имение выглядело запустевшим. Доктор решил, что молодожены просто все свободное время проводят в проулках и разъездах, и позвонил в звонок. Дверь открыл дворецкий Грея и заявил, что того дома нет.

— Вы можете подождать его у него в приемной, сэр. Вероятно, он вернется через час.

— Так может я и приду через час?

— Не советую, сэр. Сэр Грей редко бывает дома и не задерживается надолго. Вы можете с ним разминуться.

— Ну, что же… — и Доктор проследовал за дворецким в приемную. Изнутри дом был еще более запустевшим. Часть картин и статуй куда-то пропали, и на всем лежал след забытья и тонкий слой пыли.

— Не хотелось бы указывать Вам на недостатки, но в доме весьма пыльно! – обратился жеребец к дворецкому.

— Сэр Дориан не велел убирать здесь, пока он не прикажет обратного. Этим он хочет поддержать траур…

— Траур? – Доктор расположился в единственном чистом кресле в приемной Грея и настороженно взглянул на жеребца.

— Вы разве не знаете? Такая ужасная трагедия…

— Ну говорите же, что случилось!

— Леди Сивилла Вэйн покинула нас вот уже как почти два месяца.

— Не может быть!

— Вам следует поговорить об этом с сэром Греем, он должен знать больше… Я не читаю газет и не слежу за новостями: о ее кончине я узнал от него.

— Спасибо… Можете быть свободны.

Дворецкий удалился, оставив Доктора в тяжких раздумьях. Отчего скончалась Сивилла? Как это перенес Дориан? Похоже, это далось ему тяжело… Уж не потерял ли он тягу к жизни?

Убедившись, что дворецкий ушел достаточно далеко, жеребец встал с кресла и подошел к двери, ведущей в кабинет Дориана. Достав из кармана жилета странный продолговатый цилиндрический предмет с голубой лампочкой на конце, он направил его на дверь, и вскоре та открылась. Это была звуковая отвертка, особый прибор, позволяющий вскрывать и закрывать замки, изучать механизмы и вещи, а также делать многое другое. Прикрыв дверь за собой, жеребец осмотрелся. В комнате было сумрачно из-за плотных штор на окнах, но можно было разглядеть письменный стол. Доктор принялся изучать многочисленные бумаги на нем, надеясь найти что-то, способное рассказать о мыслях Дориана после кончины Сивиллы. На глаза ему попалось письмо, написанное дрожащим почерком.

«Дорогая, любимая Сивилла, простишь ли ты меня? Я виноват перед тобой, тысячу раз виноват, но разве не заслуживаю я прощения? Я был вспыльчив, был несправедлив к тебе, но ведь я люблю тебя – не это ли главное? Тогда, за сценой, я накричал на тебя, я был в ярости… Не знаю, что произошло со мной: я вдруг ужасно разозлился на тебя, на твою ужасную игру… Я пишу ужасную – ты сама так назвала ее. Ты сказала, что в любви ко мне осознала призрачность, нереальность сцены, и потому не смогла играть на ней, а я решил, верно, что ты делала это назло мне. Теперь же я прошу у тебя прощения. Простишь ли ты меня? Решать тебе, любимая Сивилла. Но знай, что я люблю тебя, бесконечно люблю, и жду, когда ты простишь меня и мы вместе пойдем, наконец, к алтарю. А театр может подождать, он – не главное. Главное – это ты!

Твой Прекрасный Принц

Доктор нахмурился. Еще один из кусочков мозаики лег в его голову, но общая картина пока не желала собираться. Взгляд его скользнул с письменного стола на стену, и жеребец невольно вскрикнул. Он увидел знакомый портрет Дориана Грея, нарисованный его другом Бэзилом Холлуордом, но что-то в нем изменилось. Во мраке комнаты Доктору показалось, что рот жеребца на картине пересекла жестокая усмешка. Не веря своим глазам, он подошел ближе и осветил портрет светом от лампочки звуковой отвертки. Нет, глаза не обманули его: Дориан на картине жестоко усмехался. Направив отвертку прямо на портрет, жеребец попытался исследовать его, надеясь узнать, что это подделка. Но нет, отвертка настаивала, что портрет подлинный, нарисованный два с половиной месяца назад.

В смятении выскользнув из кабинета, Доктор занял прежнее место в кресле, как раз вовремя, чтобы расслышать приближающиеся шаги. В приемную вошел Дориан, все такой же прекрасный, как и в тот день, когда они вместе в саду Бэзила пили ежевичный чай.

— Харри, я рад, что ты все-таки пришел… Без тебя в этом городе так скучно! Я не знаю, чем себя занять!

— Дориан, я сожалею… Для тебя это, верно, большая трагедия…

— Не такая уж и большая, Харри. Я уже подумываю снять траур, но боюсь, что мои знакомые посчитают, что я повременил… Честно сказать, я снял бы его давно, если бы не они!

— Что ты такое говоришь…

— Что думаю, Харри! Да, я, возможно, любил ее. Но, что поделать: она умерла. Неужели мне теперь тоже следует забыть о радостях жизни?

— Нет, но… Хорошо, Дориан… Расскажи, пожалуйста, как это случилось?

— Ничего особенного. Мы поссорились с ней из-за мелочи, а она оказалась настолько мягкосердечной, что скончалась от горя, не дождавшись примирения! Так глупо, не правда ли?

— Дориан! Не говори так! Ты ведь любил ее, а теперь, похоже, совсем забыл об этом! Ты очень изменился с нашей последней встречи…

— И это хорошо. Все должны меняться, развиваться, жить! Не ты ли уверял меня, что надо каждый миг жить в полную силу, Харри? Видишь, я следую твоим советам!

— Ты исказил мои мысли…

— Я их интерпретировал. Я иду на пегасьи бега, Харри, пойдешь со мной?

— Нет, Дориан… Пока ты не исправишься, пока не выкинешь эти дурные мысли из головы… Живи, живи, я не против этого. Просто имей же уважение к Сивилле! Уважение к себе, в конце концов!

— Ох, этого у меня хоть отбавляй! И уважения к себе, и любви. До свидания, Харри. Как одумаетесь – приходите на скачки, они пройдут до вечера. Будет весело!

Не видя перед собой дороги, Доктор шел, надеясь, что ноги приведут его куда надо. Ему очень не нравилось то, что произошло с Дорианом за его отсутствие, ему было ужасно жаль Сивиллу, которая, видимо, погибла косвенно по вине Грея. И еще этот странный портрет… Похоже, что Дориан, а вернее, его душевное состояние как-то с ним связанно.

Дверь никак не хотели открывать. Лишь после того, как Доктор забарабанил по ней что есть сил, где-то в глубине дома послышалась возня, и вскоре раздались шаги. Бэзил Холлуорд выглядел подавленным. Под глазами запали темные мешки, уши обвисли, некогда красивые длинные волосы лоснились от жира.

— Харри? – радостно, но тихо воскликнул художник, увидев на пороге светло-коричневого пони. – Заходи, прошу. У меня давно не было гостей.

Если у Дориана дома при общем запустении был хотя бы порядок, то дома у Бэзила все было перевернуто вверх дном. Протиснувшись между сваленными в кучу стульями, пони прошли в пустую гостиную.

— Ты только приехал, верно? – обратился он к Харри.

— Да, да…

— И ты был уже у кого-нибудь до меня?

— Я от Дориана.

— Ах! – в глазах художника выразилась ужасная печаль. – Он стал совсем другим, мой юный Дориан… Что изменило его? Ты ведь слышал о кончине Сивиллы?

— Да.

— Я все думал: достаточная ли это причина для такой резкой перемены? И пришел к печальным выводам. Думаю, что где-то в глубине души Дориан всегда был таким… как сейчас.

— А если нет?

— Тогда должно быть еще что-то в его жизни. Что-то, что сломало его вместе со смертью Сивиллы.

— Возможно, я знаю, что это… — задумчиво прошептал Доктор.

— Что же? Не молчи, прошу! Я так хочу верить, что для Дориана еще не все потеряно! Быть может, он исправиться еще… Может, кто-то оказывает на него дурное влияние?

— Я не буду спешить с выводами, Бэзил. Расскажи-ка мне лучше про ту картину, про портрет Дориана… Что за краски были, что за холст? Где ты их купил?

— Зачем тебе это знать, Харри? При чем здесь это?

— Не могу сказать, прости. Да и лучше тебе не знать.

— Ну, обычные краски, холст. Я их покупаю всегда в одном и том же магазине… Я тогда, помню, сразу много закупил, чтобы хватило на пару картин.

Но Доктор не слушал художника. Он вдруг вспомнил тот день, тот разговор в саду у Бэзила. Вот он рассказывает Дориану о старости и молодости. Вот дует ветер и сдувает с дерева пыльцу, Доктор чихает. Вот портрет наконец закончен, Дориан смотрит на него, а потом сквозь слезы произносит свою речь, в которой заявляет, что все бы отдал, лишь бы на портрете оставались все черты его старости и грехов, а сам он оставался вечно молодым и красивым; глаза на портрете странно сверкают…

— Бэзил! То дерево, из Вечнодикого леса – оно там? У тебя в саду?!

— Дерево? Оно заболело и сгнило, его сожгли. А что такое?

— О, Богиня! Скажи, а ты можешь вспомнить то место, откуда ты привез его? И еще было бы хорошо, если бы ты по памяти сделал эскиз…

— Ты хочешь себе такое же?

— Да нет же! Прошу, просто сделай, что я прошу!

Вместе с наброском дерева на клочке бумаги Доктор отправился в сторону Понивиля, тогда еще совсем недавно отстроенного, маленького городка, а затем на окраину Вечнодикого леса, туда, куда указал ему путь Бэзил. Но ни одного похожего дерева он не нашел. Когда жеребец вернулся в Кантерлот и решил снова навестить Дориана, выяснилось, что тот уехал из города на неделю в неизвестном направлении.

Глава шестая.

Но ни через неделю, ни через три месяца Дориан не объявился. Доктор заплатил за съемный дом еще на два года вперед и прыгал во времени сразу через недели, надеясь встретить Дориана, но того все не было. Правда, некоторые пони в городе утверждали, что видели его то тут, то там, в самых злачных, темных местах, по подворотням и притонам, переодетым и загримированным. А вскоре начали происходить странные вещи. Нельзя сказать точно, когда это началось, но пони стали видеть в зеркалах ИХ. ОНИ появлялись из ниоткуда и в никуда же пропадали. ОНИ были похожи на размытые фигуры белых единорогов и имели определенное сходство между собой, но чем-то все же отличались. Так говорили те из пони, что видели ИХ в своих зеркалах. Многие встречали ИХ по несколько раз. ИХ назвали Тенями. Тени никак не взаимодействовали с пони и их отражениями и появлялись лишь на заднем плане, вдалеке. Но вскоре сложно было назвать хоть одного пони в Кантерлоте, который бы их не видел.

Принимая во внимание масштабы происходящего, Принцесса Селестия лично распорядилась о запуске расследования отрядом стражников-единорогов. Но проходила неделя за неделей, а новых деталей о Тенях не поступало.

Впрочем, свое расследование завел и Доктор. Мозаика в его голове, определенно, складывалась все больше и точнее, и возникновение Теней он связывал с загадкой портрета Дориана Грея. Не решаясь снова проникнуть в особняк единорога и взглянуть на картину еще раз, он мог лишь неделю за неделей ждать возвращения Дориана.

Пару раз он видел Тени. Несомненно, у них и Грея было что-то общее. Он попытался воздействовать на одну из них звуковой отверткой, и у него получилось улучшить четкость изображения. Хоть Тень и оставалась немного размытой, у жеребца не было сомнений: перед ним копия Дориана, но копия, отличная от оригинала. Это был как бы более взрослый Дориан и более злой, порочный, — это было видно по его глазам, губам, ушам, морщинам.

Так Доктор пропустил год. Бэзил уехал жить в Понивиль, надеясь восстановить нервы и вновь обрести вдохновение. Однажды, наслушавшись очередных рассказов о пони, похожем на Дориана, шныряющего по подворотням, Доктор не выдержал. Под покровом ночи он пробрался к дому Грея и, убедившись, что он один на пустынной улице, вскрыл дверь звуковой отверткой. В доме пахло сыростью. Похоже, Дориан уволил всю прислугу, или же она сама покинула это мрачное место. Пауки свили паутину везде, где только можно. Картины и статуи пропали вовсе, а все зеркала были разбиты. Но от двери, по пыли шли относительно свежие следы копыт. Похоже, кто-то здесь все-таки бывает!

Осторожно ступая по следам, Доктор дошел до запертой комнаты на втором этаже. В ней, прямо на полу, лежала одежда, гримировальные наборы и прочая утварь, необходимая для того, чтобы успешно скрыть свою личность. Итак, все, что рассказывали о Дориане, было правдой. Но оставалось еще найти портрет! Собравшись с духом, Доктор шагнул в пыльный коридор, ведущий к кабинету Дориана. Но портрета в кабинете не оказалось…

Когда жеребец хотел уже было начать обходить все комнаты дома по порядку, внизу послышалась возня и звук распахивающейся двери. Оба сердца Доктора (а у него их было, не поверите, два) екнули в груди, дыхание перехватило. Тяжелые шаги приближались. Зная, что следы, оставленные им на полу, все же приведут к нему, Доктор, приготовившись к худшему, направился навстречу неизвестности.

— Что? Харри, это ты? Как ты сюда попал? Ах, неужто ты умеешь вскрывать замки? Что ж, это умение преполезное, должен тебе сказать… Но все же, зачем ты пришел? – как ни в чем не бывало обратился к пони Дориан.

— Я… э… Ну, знаешь, бессонница замучила: дай, думаю, зайду в какой-нибудь заброшенный дом, напугаюсь, и от страха бессонница-то и пройдет! Хе-хе, как-то так…

— Не лукавь, Харри… Ты искал меня, верно? – тем временем Дориан зажег свечи, и теперь их свет плясал по комнате, падая на двух пони. Доктор отметил, что единорог ничуть не изменился со времени их последней встречи.

— Да, да, ты прав. Вот, хотел, чтобы ты одолжил мне цилиндр… Меня пригласили на прием, а цилиндра-то и не нашлось! Вот и подумал…

— Хватит!!! – нежный голос жеребца исказился, перейдя в крик. – Говори, что ты хотел?! Ты искал меня?! Вот он – я! Ну же, чего тебе нужно от меня?! Разве ты не знаешь, что я теперь за пони?! День я провожу в других городах, где меня знают как примерного гражданина, а ночами я прибываю сюда, и здесь… Впрочем, с чего я рассказываю это?! Чего ты хотел – ну!

— Дориан… — Доктор тяжело вздохнул. – Мне нужно взглянуть на твой портрет…

— Что?! – в глазах жеребца мелькнул испуг. – Портрет?! Я сжег его, Харри! Сжег давным-давно! Нет его больше, нет!

— Но мне кажется, что это вовсе не так…

— Уходи! Живо, уходи из моего дома! И если хоть кому-то скажешь, что был здесь и видел здесь меня – жди беды, слышишь?! Уходи!

Доктору больше ничего не оставалось делать, как уйти. Но отступать он не собирался. Что бы там ни было с этим портретом, он должен был узнать всю правду о нем, во что бы то ни стало. И, возможно, дать бедному Дориану Грею еще один шанс на лучшую, спокойную жизнь. Ведь у Доктора во власти было само время!

Глава седьмая.

В этот раз он слишком переборщил. От волнения Доктор передавил несколько рычагов и, кажется, даже сбил настройки местоположения. Впрочем, это и к лучшему. Жеребцу не хотелось больше оставаться в том доме, который он снимал так долго. И вообще в этом городе… Он решил как можно скорее добраться до истины, спасти Дориана и улететь куда-нибудь далеко-далеко.

Помещение снаружи ТАРДИС показалось жеребцу знакомым. Снизу слышалась музыка, смех и шум разговоров. Похоже, какой-то пони устроил прием. Решив определиться с обстановкой, Доктор спустился по винтовой лестнице вниз…

Ах, какая ирония! Несомненно, машина перенесла его прямо в дом к Дориану Грею! Но тот вновь изменился: сейчас он был освещен сотнями свечей, на стенах красовались изумительной красоты гобелены, пол украшали изысканно расшитые ковры, и всюду были пони из высшего общества. Целая группа их толпилась в центре большого зала на первом этаже, здесь же играл какой-то квинтет и стояли богато сервированные столы. Доктор протиснулся через толпу.

Дориан совсем не изменился. Он по-прежнему был тем красивым, молодым единорогом. Странно, что пони, окружавшие его, не замечали этого, ведь сейчас он выглядел намного моложе своих лет. Но Доктор осмотрелся и понял, что не знает никого из окружавших его: видимо, Дориан завел новые знакомства.

Вдруг послышался сдавленный крик, и часть голосов смолкла. Доктор успел увидеть лишь белый круп, исчезающий за поворотом, ведущим в один из коридоров. Никто не бросился вслед за Дорианом, пони в зале лишь немного удивились его странному поведению, а затем продолжили веселье. Доктор же отправился за ним.

Он застал Грея, лежащего на подушках в комнате, заполненной дымом. Едкий, он попадал в ноздри и глаза, заставив жеребца закашляться.

— Ты — призрак моего прошлого? Я все ждал, когда настанет этот день… Когда один из вас выйдет на эту сторону, чтобы забрать меня…

— Я не призрак, Дориан…

— Нет, не лги. Правда, я думал, ты будешь как и другие – похож на меня. Но прийти в обличье того, кто открыл мне глаза на жизнь… Да, это, наверное, умно.

— Дориан, посмотри на меня. Взгляни мне в глаза! – Доктор наклонился над пони, спрятавшимся в подушках. – Я Харри, Дориан, я реален.

Единорог нерешительно поднял глаза, но тут же отвернулся.

— Почему же тогда ты выглядишь так же, как много лет назад? Если ты Харри, то ты должен уже быть дряхлым стариком!

— Ты, между прочим, тоже ничуть не изменился… Пойдем отсюда, нам надо о многом поговорить.

— Но…

— Никаких «но», Дориан! Я пришел, чтобы помочь тебе – и я помогу! Пойдем…

Нехотя встав с дивана, белый пони с опаской проследовал за Доктором сначала в зал, а затем и на третий этаж, где они остановились перед странной синей будкой.

— Видишь ли, Дориан, я не совсем сэр Харри.

— Но ты же сказал...

— Дай мне закончить. Я не совсем сэр Харри, однако, я именно тот сэр Харри, которого ты всегда знал. Просто и он сам никогда сэром Харри не был… Ох, Богиня, как это сложно! Дай-ка я лучше все объясню наглядно! – и с этими словами Доктор приложил свое копыто к ТАРДИС. Дверь ее послушно открылась, позволяя увидеть комнату внутри.

— Давай, Дориан, заходи. Мы поговорим там…

— Но внутри ЭТО больше, чем снаружи! Как такое возможно?! – жеребец в нерешительности осматривал нутро ТАРДИС.

— Просто зайди внутрь, я все объясню! – и, слегка подтолкнув Дориана, Доктор закрыл за собой дверь.

— Начнем с главного: меня зовут Доктор, я путешественник во времени, и я прикрывался именем Харри, чтобы не вызвать подозрений. Это тебе ясно, Дориан?

— Это же просто невероятно! – пони осматривался по сторонам. Огромная машина одновременно пугала и интриговала его. – Вы из будущего, да?

— Не совсем. Но это не важно сейчас. Дориан, у тебя большие проблемы. Когда мы виделись в последний раз, ты был на пороге моральной пропасти…

— А как ЭТО работает? Какие странные огоньки…

— Дориан, послушай меня, прошу… Так вот, каким-то образом тебе, видимо, удалось снова стать прежним пони. Но то, что ты сказал мне в комнате внизу… Тебя преследуют Тени в зеркалах, верно?

— Да, но я убрал все зеркала вокруг. Они больше не вернутся… — беспечно ответил Дориан.

— Скажи, когда они появились в первый раз?

— Это не имеет значения! – интонация его голоса вдруг резко изменилась. – И вообще мне не нужная ничья помощь! Я прекрасно живу, меня все устраивает!

— А мне кажется, что многое в твоей жизни – не так, как должно быть.

— Это не твое дело, Харри, или Доктор, не важно, как ты себя зовешь! Где выход из этого места?

— Извини, но пока мы не обсудим все, ты отсюда не выйдешь…

— Так это похищение?!

— Нет, Дориан, я всего лишь пытаюсь помочь! – терпение Доктора кончилось. – Разве ты не понимаешь, что я хочу освободить тебя от того проклятья, что нависло над тобой! Дориан, я знаю про Тени, я знаю, отчего ты не стареешь и не теряешь свою красоту! Дориан… я знаю портрет!

— Что? – в голосе единорога послышалось искреннее удивление. – Но откуда?

— Я был в твоем кабинете, когда он еще висел там. Я видел, как он изменился. И я знаю, из-за чего.

— Ох, получается, ты дважды проникал в мой кабинет без моего ведома? Или, может быть, еще больше? Знаете, Доктор, а за это можно и убить Вас!

— Что ты говоришь такое…

Рог Дориана окутался черным сиянием.

— Пока Вас тут не было, я изучил многие вещи и среди них – многие запретные! Возможно, именно тяга к знаниям и сгубила меня… Впрочем, об этом думать поздно. Я хотел рассказать, что среди прочего изучил древнюю темную магию, способную в один миг лишить пони жизни. Но мне не на ком было ее испытывать… — рог его засветился еще ярче. Доктор отступил назад.

— Постой, Дориан! Неужели в тебе не осталось ничего от того прежнего Дориана Грея, которого я знал? Неужели порок, зло, ненависть убили его?

— Ох, Доктор, не они убили прежнего Дориана, а Вы! Это из-за Вас я произнес тогда ту судьбоносную речь в саду у Бэзила, из-за Вас мой портрет стал моим вторым лицом, из-за Вас я уже в юные годы познал горечь утраты и навсегда забыл, что такое любовь! Все это из-за Вас!

— Ты ошибаешься… Виной всему – ты. И вот доказательство!

Доктор нажал на одну из многочисленных кнопок ТАРДИС, и между ним и Дорианом опустилось зеркало. В то же мгновение послышался крик. Доктор осторожно обошел зеркало.

Тени были там. Их было несколько десятков, скорее всего, больше сотни. Они толпились у самого края зеркала, обступив отражение Дориана Грея и глядя на настоящего единорога, но не могли или не пытались переступить на другую сторону.

— Ты видишь их, Дориан? – обратился Доктор к жеребцу, в безмолвии замершему перед сотней своих ужасных копий. – Каждая из них – это какой-то твой проступок, какой-то грех, порок. Затаенная злоба или зависть, бесчестный обман, месть, все то зло, что ты совершил. И они будут преследовать тебя до самой твоей смерти…

— Я… — голос Грея дрожал. – Я просто посмотрел в зеркало, тогда… Это было в тот день, когда она умерла…

— Сивилла?

— Да… Перед ее кончиной мы поругались, я вел себя ужасно, я искренне был зол на нее… И портрет – он изменился, когда я увидел его после этого. Но… Я не желал верить своим глазам! Я несколько часов смотрел то на свое отражение, то на портрет, сравнивая их… И в какой-то момент мне показалось, что за спиной кто-то был… Но там никого не было…

— Но ведь это был только первый раз, верно?

— Потом я много еще смотрел на свой портрет… Он менялся и менялся, я спрятал его от чужих глаз, но все равно приходил к нему и смотрел: что еще изменилось. И я сравнивал его с отражением… Однажды я увидел одного из них абсолютно ясно, и мне стало страшно… Он был похож на меня, на того меня, что был на портрете.

— И ты перестал смотреть в зеркала?

— Я разбил все, что были в моем доме, я избегал их… Но наедине с портретом я не мог совладать с искушением… И вот, теперь, они все там и будто ждут чего-то…

— Я не думаю, что они способны причинить вред, Дориан…

— Физический может и нет, но они убивают меня морально! Уберите их, прошу, Доктор, я обещаю, что не трону Вас, но уберите же их!

— Уберу. Но пообещай мне одну вещь, Дориан.

— Говорите же!

— Ты должен будешь показать мне портрет. И не отговаривайся, будто сжег или потерял его! Чтобы помочь тебе, я должен увидеть его!

— Идет…

Надеясь на лучшее, Доктор нажал на кнопку и убрал зеркало.

Глава восьмая.

Дориан настоял на том, чтобы выпроводить всех гостей. Наконец, когда дом опустел, он взял свечной фонарь и указал Доктору следовать за собой.

Старые ступени дома скрипели под каждым шагом. В абсолютном молчании два жеребца поднимались все выше и выше. Вот они миновали третий этаж. Лестница уходила дальше, на чердак особняка Грея.

В единственную комнату чердака вела массивная дубовая дверь с множеством замков. Дориан, передав фонарь спутнику, принялся открывать каждый по очереди, привычно обращаясь со связкой ключей.

— Я не видел его уже давно, — обратился он к Доктору. – Может, несколько месяцев. Я дал себе слово исправиться, но, боюсь, у меня уже не выйдет. Пороки захватили меня с головой… Я не хочу и не буду перечислять все те вещи, которые совершил. Но, знайте, если бы я мог, я бы написал себе молодому письмо, где просил бы не делать ничего подобного… Впрочем, вряд ли я бы себя послушал, — он грустно усмехнулся.

Наконец, дверь была открыта. Окон в помещении не было, а свечной фонарик помогал мало, но все же были различимы очертания старой мебели, складированной по углам. Дориан отобрал у Доктора фонарь и установил его на небольшом возвышении в центре, а затем копытом указал на что-то в дальнем конце комнаты.

— Он там, под гобеленом… Я не хочу смотреть, идите сами.

Доктор сделал пару неуверенных шагов вперед и остановился. Если так боялся увидеть портрет Дориан, который не раз уже смотрел на него, то что следует испытывать Доктору? Выкинув дурные мысли из головы, он приблизился к портрету и резким движением сдернул скрывавший его алый ковер, изображавший какую-то мифологическую сцену, связанную с Принцессой.

Жуткий пони насмешливо ухмылялся Доктору с полотна. В нем было что-то, возмущавшее душу, наполнявшее ее омерзением. В поредевших седых волосах был едва заметен прежний блеск золота, алые губы сморщились, покрывшись сеткой трещин, и побледнели. Уродливые складки бороздили морщинистый лоб, ложились вокруг рта, ноги выглядели огрубевшими и дряблыми. Печать порока и старости легла на это некогда прекрасное тело, сделав его безобразным.

Крик даже не вырвался изо рта Доктора, он застыл где-то на полпути. Но, смотря на картину и не в силах оторвать глаз, он чувствовал не один лишь страх. Он испытывал жалость к пони на портрете.

Тихий всплеск раздался, будто на пол комнаты упала дождевая капля. Доктор обернулся к Дориану, потирая глаза.

— Дориан, позвольте мне объяснить, что произошло с портретом…

— Давайте. Я внимательно слушаю.

Доктор достал звуковую отвертку и просканировал портрет.

— Да, сомнений нет, разлом на разломе... – прошептал он тихо. – Итак, Дориан, ты помнишь тот день, когда портрет был окончен?

— Как будто это было вчера.

— И ты, разумеется, помнишь то дерево в саду у Бэзила, которое он привез из Вечнодикого леса?

— Да.

— Так вот, косвенно виной всему именно оно, вернее его пыльца. Она попала на портрет, в краски, на тебя самого. Я так и не смог выяснить всех его свойств, но дерево определенно как-то способно изменять ткань реальности…

— Вы сказали – косвенно? А главный виновник – я?! Или, может быть, Вы?

— Нет, Дориан, не то и не другое, но все вместе. Случайное стечение обстоятельств, один шанс из миллиарда – и он выпал именно тебе. Возможно, скажи ты в тот день хоть одно другое слово, и все было бы иначе.

— Ну так Вы же путешественник во времени, верно? Отправьтесь в тот день и все исправьте!

— Не все так просто, мой мальчик… Ты не дослушал до конца. Ты ведь читал философские труды, верно?

— Да, множество. И я не мальчик…

— Понимаешь, мир не просто огромен, он бесконечен. И, кроме того, он многогранен как бриллиант. С разных углов видишь абсолютно разные вещи. Та реальность, в которой сейчас мы с тобой – одна из многих…

— Что из этого?

— Каждый раз, когда портрет менялся из-за твоих действий, возникал разлом в ткани реальности. Создавался как бы другой мир, в котором менялся не портрет, а ты. Но каждый из них особым образом связан с тобой, и потому в зеркалах начали появляться твои копии из других реальностей — Тени. Слишком сложно объяснить механизм их существования и действия, проще просто сказать, что их притягивает к тебе та же сила, что создала. И чем больше этих Теней, чем больше разломов в реальности, тем сложнее изменить что-то в этой реальности без последствий.

— То есть?

— То есть нельзя просто так взять и отправиться в прошлое, помешав, скажем, Бэзилу установить у себя дома это роковое дерево. Из-за разломов возникнет какой-то другой фактор, который заставит реальность вернуться в прежнее русло. Понимаешь?

— Приблизительно… Но как тогда Вы хотите мне помочь?

— Есть два способа. Самый простой – уничтожить портрет. Это одним разом уничтожит все иные реальности, оставив только текущую…

— О, я давно хотел это сделать… — Дориан подошел ближе к Доктору, стоящему к нему спиной и глядящему на картину. – Но возможно ли это?

— Конечно…

— О, Богиня, неужели я так ужасен?! – Дориан увидел-таки свой портрет. – Но я думал, что он изменится… Станет лучше… Я ведь так старался стать таким, как раньше.

— Боюсь, Дориан, так просто уже ничего не изменить: в твою душу прокралось зло, и…

— Так сжечь же его, уничтожить, порвать! – жеребец метнулся во мрак комнаты и через мгновение вынырнул, левитируя перед собой нож. – Отойдите, Доктор, я изрежу его – и дело с концом!

— Нет! – Доктор лишь больше заслонил собой портрет. – Он слишком тесно связан с тобой! Если уничтожить его – умрешь и ты!

— А мне плевать! – он страшно, нервно рассмеялся. – Пусть! То, что происходит со мной, давно уже нельзя назвать жизнью! Отойди!

— Но есть иной путь! Можно спасти твою душу, спасти тебя молодого, сделать так, чтобы портрет никогда не был нарисован!

— А зачем мне спасать себя? Даже без портрета рано или поздно я погрязну в собственных пороках. Так не лучше ли делать это, будучи молодым и прекрасным, чем старым уродом?

— Ох… — жеребец тяжело вздохнул. – Я просто даю тебе шанс, Дориан. Я уверен, без меня ты рано или поздно уничтожил бы его. Но ты можешь сделать иной выбор: изменить прошлое с моей помощью, дав себе второй шанс. Шанс на иную жизнь, совершенно другую. Решать тебе… — И Доктор отошел в сторону.

Нож метнулся к холсту.

Глава девятая.

Стоял погожий летний денек. В воздухе витали ароматы розы, сирени и полевых цветов. Теплый ветерок приятно колыхал гриву Доктора. Он стоял посреди цветочного луга, облокотившись крупом о ТАРДИС и ждал. Наконец, на горизонте показался темный силуэт.

— Я сделал все, что было в моих силах, — обратился он к подошедшему пони. — У него теперь будет новая жизнь в совсем другом месте. Ты выполнил свою часть плана?

— Да. Бэзил был в полном отвращении. Я постарался показать себя как просто ужасного, глупого и узколобого пони, интересующегося только сплетнями и модой. Мне даже самому стало противно.

— Это хорошо… — тут ноги Доктора подкосились, и он упал на мягкую травяную подстилку.

— Что с Вами? Вам плохо?

— Нет… все нормально… я просто… Агх! Реальности сшиваются… Ох, никогда не думал, что это так неприятно! – Доктор корчился на траве, от его шерстки исходило легкое свечение.

— Я могу чем-то помочь?

— Нет, не надо, все уже хорошо! Все за-ме-ча-тель-но! – Доктор, как ни в чем не бывало, вскочил с травы и радостно огляделся. – О, все прошло как по маслу! Я, кстати, не отказался бы от маслица, с тостом и джемом… Так о чем это я? Просто тот я, из прежней реальности, стал мной в этой реальности. И никто ничего не заметил! Ух, как замечательно вышло! И никаких парадоксов, вот так бы всегда!

— Доктор, о чем Вы? – Дориан Грей изумленно пытался проследить ход мыслей жеребца.

— Ну, мы с тобой изменили ткань реальности. Но остался ее кусок, из которого мы с тобой переместились в прошлое, сюда. И вместе с ним остались наши с тобой копии из этого отрезка. Но так как я – не совсем пони… Да, это так, не удивляйся! В общем, моя копия стала частью меня, а я благополучно остался здесь. Но, боюсь, с тобой того же не будет, Дориан.

— А что тогда? Я умру?

— Нет. Просто исчезнешь. Растворишься… Как будто тебя и не было. Пропадешь вместе с твоими ужасными воспоминаниями. Но при всем этом, останешься жить – в качестве того Дориана, чей портрет никогда уже не нарисует Бэзил Холлуорд, и с кем никогда не заведет разговора сэр Харри.

— И… Это больно – пропадать?

— Нет, что ты. Абсолютно ничего не почувствуешь! – Доктор рассмеялся, но потом принял серьезный вид. – Дориан, у меня остался только один вопрос.

— Какой же?

— Он касается тебя.

— Тогда, думаю, я смогу ответить. Это что-то, связанное с моими проступками? Или с Сивиллой? С Бэзилом?

— Нет, только с тобой, больше ни с чем и ни с кем. Ответь мне, Дориан: почему тогда, на чердаке, ты остановил нож? Что заставило тебя передумать?

— Ах, это? Доктор, помните, что вы говорили мне о многочисленных реальностях? О том, что когда я совершал какой-либо поступок, создавалась другая реальность, где я этого не делал? Так вот, Вам просто повезло быть в той реальности, в которой я НЕ уничтожил портрет.

— Но…

— И никак иначе я это объяснить не могу, Доктор.

— Ох, хорошо же…

— А можно мне задать встречный вопрос, Доктор? Только обещайте, что ответите!

— Клянусь.

— Харри, Доктор… Мне кажется, у Вас каждая маска скрывает сотни других. Как же, скажите, Вас на самом деле…

Дориан Грей просто пропал. Исчез. Растворился, не успев закончить фразы.

Доктор грустно улыбнулся и одними губами прошептал ответ.

Баблс закончила читать, но в зале сохранялась тишина.

— Скажите, мисс Баблс, а о чем же эта повесть? – спросил наконец один из слушателей.

— Она о том, что необходимо ценить эту жизнь, и каждый миг проживать «на полную катушку». Как Доктор. Он, знаете ли, только так и делает. А еще эта повесть о том, что не надо ударяться в крайности, как Дориан Грей, который тоже жил на максимуме, но совсем не так, как должны делать хорошие, правильные пони. Он потерял Добродетель. Не теряйте ее, никогда…

— Вы говорите так, как будто этот «Доктор» и правда есть! Может, Вы нас познакомите? – раздался другой голос из зала.

— Я бы с радостью. Но он улетел слишком далеко… — Баблс опустила взгляд в пол. – Впрочем, один из вас, в этом зале, однажды с ним встретится. Я обещаю.

— Но кто именно?

— Спойлеры… — и единорожка удалилась за кулисы. После нее на сцену вышел темно-бурый пегас и начал зачитывать какой-то вестерн, но когда он кончил читать предисловие и дошел первой главы, Дерпи уже вышла из зала.

Сейчас, много лет спустя, она иногда возвращалась к этому моменту ее жизни. Вспоминала все в мельчайших подробностях.

Она однажды спросила у Доктора, не путешествовал ли он с белой единорожкой по имени Баблс. Он ответил, что пока еще – нет. Ни с одной белой единорожкой. После этого Дерпи стала все чаще думать о том, что им суждено рано или поздно расстаться.

А история с Дорианом Греем – она, по словам Доктора, действительно имело место быть, причем в мельчайших подробностях совпала с написанным в повести. Только он почему-то не захотел говорить Дерпи, что именно ответил Дориану в самом конце.

Дерпи сидела на кухне и пила чай с маффинами. Доктор покинул ее полгода назад. Она скучала. Скучала ужасно, просто безумно. Но ни за что на свете она не хотела вызывать Доктора. Просто понимала, что в следующий раз скучать будет еще сильнее.

И тут раздался звук. Тот самый звук! Только приземляющаяся ТАРДИС могла издавать такой. Дерпи кинулась на улицу, туда, откуда он доносился. Но ТАРДИС не было. Опять показалось, как жаль… Снова – чай, маффины, работа на почте, одни и те же пони, одни и те же места. Может, все-таки стоит позвать его?

На кухне кто-то был. Она не слышала ни одного звука оттуда, она просто чувствовала: там кто-то есть. В нерешительности замерев за углом, Дерпи набрала полную грудь воздуха и влетела на кухню. Все-таки там никого не было…

Пегаска снова уселась за стол. Поверх чашки с чаем лежал темно-синий конверт. Внутри был лист бумаги с одним единственным предложением:

Я СОСКУЧИЛСЯ!

Серия шестая. "Переменные в уравнении"

Доктор оказывается втянут в круговорот событий, рискующий стать фатальным для целой планеты. Спасти положение могут только решительные действия и остры ум, способный найти крупицу истины под завесой вековой тайны. Но где же все это время Дерпи?

Продираться сквозь толпу было тяжело, еще тяжелее было делать это с зажатой в зубах звуковой отверткой, грозящей выпасть оттуда в любой момент, но сложнее всего было в те моменты, когда поезд совершал резкий рывок, ускоряясь все сильнее и сильнее. Пейзаж за окном слился в одну сплошную полосу. Но вот, наконец, последний пассажирский вагон преодолен, впереди – дверь на электронном замке, ведущая в кабину управления.

До ушей единорога, находившегося внутри, донесся звук чужих шагов.

— Уже слишком поздно! Даже если бы я хотел – я не смогу остановить его! – не оборачиваясь, обратился он к вошедшему. – Но мы погибнем не напрасно! Это крушение сорвет наконец завесу тайны, все встанет на свои места… Мы – лишь жертвы.

— Я знаю, — освободив рот, отвертка отправилась в нагрудный карман. Голос был звонким и уверенным. – И я знаю, что вы сделали для этой планеты. Но это не повод здесь все крушить и ломать. Всегда есть другой способ. И всегда есть путь к спасению.

— Вы так думаете? – единорог, наконец, обернулся.

— Да. Так сказал мне когда-то Доктор! – Дерпи улыбнулась. – А теперь, давайте остановим этот поезд, а то пассажиры уже начали жаловаться на головокружение!

За два дня до этого.

— Господин Доктор, позвольте…

— Ну я же просил: просто Доктор!

— Как пожелаете, господин Доктор!

Доктор, не зная, что еще можно сказать, смиренно прикрыл глаза копытом и глубоко вздохнул.

— Так вот, господин Доктор, позвольте рассказать Вам немного об истории Примы, — кобылка цвета морской волны с темно-синей гривой отвела взгляд от окна и посмотрела на сидящего напротив жеребца. – Я правильно поняла, что Вы прежде никогда не были здесь?

Доктор утвердительно покачал головой.

— У меня никак не было времени и повода… Но теперь есть и то, и другое!

— Отлично, господин Доктор. Надеюсь, Вы найдете себе место где-нибудь в нашей академии и будете служить на благо общества.

— А если не найду?

— Ну, будет прескверно, но мы это переживем… Итак, история, верно?

Все началось в Эквестрии, когда был создан Центр Космических Исследований при Институте Твайлайт Спаркл. В первый же год работы им было сделано важное открытие: при том, что Солнце и Луна под действием магии Принцесс равномерно вращаются вокруг единственной планеты в Эквестрийской солнечной системе, совсем рядом обнаружилась другая система, планеты в которой вращаются вокруг центральной звезды сами по себе. Было решено отправить туда экспедицию.

— И что же, ее отправили?

— Разумеется. Ведь технологии того времени уже позволяли межзвездные перемещения. Просто, никто их для этого раньше не использовал… Так вот, когда через десятки лет экспедиция вернулась, в Центре уже был готов инновационный проект. Там выяснили состав планет, вращающихся вокруг звезды (которую, кстати, назвали Грэссу́) и, в связи с высоким содержанием в них ископаемого металла и, по докладам экспедиции, отсутствию там жизни, было решено использовать планеты как строительный материал для Примы… То есть, для того места, где мы с Вами находимся. Я бы, конечно, предпочла называть Приму планетой, но многие зовут ее сферой. По сути, так и есть: Прима это гигантская металлическая сфера, окружающая звезду Грэссу, получающая от нее всю ее энергию и вмещающая на себе – в жилых областях — миллиарды пони. Но уж это-то Вам и так должно быть известно…

— Все, что Вы рассказываете, весьма интересно, — Доктор встал и подошел к окну. Впереди, уходя за горизонт, непривычно изогнутый кверху, простирался гигантский город. – Но это всего лишь главы из учебника по истории, я и сам могу, если захочу, прочитать это. Мне было бы интересно узнать, как именно пони построили нечто подобное!

— Ну, в этом нет ничего особенного, господин Доктор, — кобылка неуютно заерзала в кресле. – Мы просто строили, строили и, наконец, построили!

— Но это же огромные затраты энергии, ресурсов! Это, в конце концов, несколько веков стройки! А, между тем, история утверждает, что все было создано едва ли не за двадцать лет. Поймите, ну нельзя же просто взять и в миг построить нечто подобное…

— Господин Доктор, послушайте…

Кобылку прервал вой сирены. Когда раздался первый сигнал, Доктор даже не вздрогнул. Он завороженно наблюдал, как на оконном стекле за несколько секунд образуется иней.

— Это сообщение для всех! – из-под потолка выехал телевизионный экран с изображением кобылки-диктора. – Возникла критическая неполадка! Нарушен температурный режим! Весь свободный персонал просьба проверить работу своих отделений. Остальных просим оставаться на местах.

— И часто у вас так? – жеребец обернулся.

— Как именно – так?

— К примеру, температура резко падает на всей планете… Ну, знаете, нечто вроде этого.

— Нет, нет, температура упала у нас, в академии. Вы, верно, не расслышали…

– Внимание! – кобылка-диктор снова вернулась на экран. – К нам пришла информация из жилых кварталов и других предприятий: судя по всему, по всей планете температура упала до минус пяти градусов. Мы не знаем, сколько еще это продержится, и просим всех сохранять спокойствие!

— Ну я же сказал: на все планете, — Доктор нахмурился. – Кстати, мой вопрос…

— Что?

— Вы мне не ответили. На мой вопрос.

— О, это… Это впервые. Правда, на той неделе был странный инцидент с водой.

— А поподробнее?

— Я точно не знаю, но вроде бы в отдельных районах вода закипала сама по себе. Некоторым пони даже стало плохо, их госпитализировали. Как будто вода закипела прямо у них в организме!

— О, да у вас тут интересно! Ну, то есть… — Доктор смутился. — Я не имел в виду, что когда пони становится плохо, это интересно. Просто… А, не важно. Забудьте… Просто. Забудьте… — жеребец вздрогнул. Становилось холодно.

— Доктор, скажите, Вы уже слышали что-нибудь про ОДПЕ? Мне кажется, что это могут быть…

И тут по оконному стеклу прошла трещина. Иней превратился в воду.

— Да ладно! – изумленным взором Доктор разглядывал трещину. – Что, все настолько невероятно? Ну, что сказать, не зря я прилетел… Кстати, Вам не кажется, что здесь становится жарко? Как жаль, что я оставил крем для загара в ТАРДИС…

— В тар…что?

— Это невероятно… — кобылка на экране спешно читала новый текст. – У нас новый температурный скачок, на этот раз – до плюс тридцати! И это тоже по всей планете. Правительство уже выдвинуло гипотезу. Они обвиняют во всем радикальную группировку ОДПЕ. Вероятно, это их новый, тщательно спланированный теракт…

— Похоже, на Приме принято во всем обвинять ОДПЕ, верно? – Доктор фыркнул.

— С чего Вы взяли?

— Неважно… Я так понимаю, экскурсия на сегодня закончена? Или Вам есть, что еще мне сказать?

— Нет, больше ничего. Но, если Вам интересно… Я все равно никак не смогу помочь с устранением неполадок, которые вызвал температурный сбой, так что я могла бы провести Вас с экскурсией в любой отдел академии. Правда, не совсем в любой… Только в те, на которые не наложен допуск секретности.

— Хм… — Доктор на мгновение задумался. — А в исторический можно?

— Я… Я постараюсь узнать. Подождите меня снаружи, хорошо?

Доктор кивнул и направился к выходу. Покинув комнату, он коснулся копытом маленького устройства на ухе. – Как успехи? Это ведь не они, верно?

— Да, не они, — раздался голос в ухе. — Тут все так же, как и везде: сначала все замерзло, потом – нагрелось. Может, это какая-то третья сторона?

— Я все выясню. Надеюсь… Отбой.

Опустив копыто, Доктор тяжело вздохнул и принялся ждать. Температура медленно спадала.

— Все мы – равны! Равны при рождении, равны при смерти! Равны в потребностях – и в возможностях! У всех нас есть свобода – и мы равны в ней! Но, главное, мы равны в своих силах! И все это лишь благодаря тому, что у нас есть Прима, и есть правительство, которое сделало наше равенство возможным! Многим не нравится равенство – ну так мы их не держим! Пусть улетают на другие планеты, Прима же – место, где все равны! У нас нет земных, пегасов и единорогов. У нас есть пони! Просто пони, все равные, все прекрасные. На Приме пегасы не летают, единороги не колдуют. Все живут в равенстве и согласии. Прима – это сбывшаяся утопия, леди и джентельпони! И я счастлив, что живу в ней!

— Эй, Оупэн Боттл, включи что-нибудь нормальное! Я, конечно, уважаю Главного Канцлера и все такое, но слышать это по сто раз на дню…

— … и подобное неприемлемо! – продолжал говорить в телевизоре серый пони в костюме. – Это «движение», как они себя называют, ведет самую обычную террористическую деятельность! Знаете, что я скажу вам, ОДПЕ? Если у вас есть смелость, а я этого не исключаю, ведь для того, чтобы делать то, что делаете вы, нужно быть либо очень смелым, либо очень наглым… Если у вас есть смелость – приходите сюда, в Верховный Совет, и выскажите все свои мысли, а мы – я гарантирую – выслушаем вас!

— Что-то подсказывает мне, что выслушать они – выслушают, но вот потом ничего хорошего не последует… — Доктор обратился к светло-красной единорожке с рыжими волосами, сидящей рядом. – Правительству не слишком-то выгодно идти на поводу у народа или отдельных его представителей…

— Доктор, за такие слова тебя могут…

— Ничего со мной не сделают! Я не пегас и не единорог, я обычный пони. А как раз обычного пони на Приме и пальцем тронуть не посмеют.

— Да выключи ты, наконец, эту говорящую голову, Боттл! – пони в дальнем конце бара, похоже, изрядно напился сидра, и теперь рисковал начать драку с кем-нибудь, так что бармен смирился и переключил на другой канал.

— А меня, значит, могут и забрать куда подальше? – единорожка опустила глаза, глядя на пыльный стол.

— Ну, пока ты не попадешься на магии – нет… Кстати, я вчера навел справки в историческом разделе академии Примы. Пришлось наплести им, что я хочу вступить в их научную группу, а потом битый час вежливо отказываться подписать контракт, но это того стоило! Во-первых, я выяснил, что все, что говорят тебе в этом ОДПЕ – правда. Собственно, это даже глупо отрицать… Но я нашел и еще одну интересную вещь…

— Доктор, давай уйдем…

— Что такое?

— Мне кажется, за нами следят, — кобылка шепнула это ему на ухо.

Оглядевшись, жеребец медленно встал и вышел из бара. Через минуту единорожка присоединилась к нему. Они были на крыше одного из многочисленных зданий, сверху через поляризационное небо светила Грессу. Рядом стояло несколько эиркаров и скутеров, предназначенных для передвижения по воздуху. Пони сели в один из эиркаров.

— Куда летим, а?

— Мне надо тебе кое-что показать, нечто важное. Ты обязан это увидеть, — ответила кобылка.

Когда они отлетели на пару десятков метров, от крыши оторвался воздушный скутер и последовал за ними.

— Это начинает напоминать мне приключенческий фильм! – хитро улыбнулась единорожка.

Они лавировали между высотными зданиями, набирая скорость, но скутер не отставал. Один раз они едва вписались в поворот, после чего Доктор мысленно поклялся себе впредь не садиться ни в одну машину, способную двигаться быстрее двадцати километров в час. Наконец, впереди показались очертания заводской зоны.

— Там мы от него оторвемся! – единорожка перекрикивала шум встречного ветра. – Можешь, кстати, пока рассказать, что ты там нашел такое!

— Но ведь почти ничего не слышно!

— Это как раз хорошо! Давай, рассказывай!

И, подчинившись, надрывая связки и замолкая лишь в те моменты, когда очередное препятствие пролетало в миллиметрах от их эиркара, Доктор рассказал о том, что прочел в закрытой секции исторического отдела, пока его никто не видел.

Текущее положение вещей сложилось не так давно: чуть больше полувека тому назад. До этого Прима была абсолютно обычной планетой. Но когда разрозненные жилые сектора объединились под властью единого правительства, было решено использовать ее для гигантского эксперимента. Единорогом запретили использовать любую магию, а пегасам – летать, приравняв их таким образом к обычным пони. Конечно, приспособиться было сложно, но благодаря прекрасным условиям жизни, техническим инновациям и воздушным средствам передвижения, таким ка эиркарам, ни крылья, ни рога были практически не нужны.

Общество пегасов, довольно привилегированное, приняло нововведение с легкостью. Погода на Приме полностью управляется технически, так что работали они всегда на земле и даже до реформы сами по себе практически не летали. Но вот часть единорогов приняла эксперимент «в штыки». Были созданы различные объединения и группы, которые боролись кто за возможность исполнять хотя бы простейшие заклинания, а кто и за полную свободу в магии. Но все они со временем исчезли… Кроме одной – ОДПЕ, вобравшей в себя всех, кто еще не сдался и не забыл, что когда-то рог использовали для волшебства.

Но самое важное, что Доктор подчерпнул из довольно сомнительных, но многочисленных источников, было то, что где-то начал разрабатываться проект, способный раз и навсегда решить проблему с противниками тотального уравнения.

— Я все это знаю! – перебила его рыжая единорожка. – И везу тебя к этому проекту!

Они были в самом центре заводской зоны. Повсюду возвышались устремленные к небу трубы и жерла реакторов, периодически сменяясь линиями электропередачи. Кобылка на миг взглянула в зеркало заднего вида и нахмурилась.

— Он все еще у нас на хвосте! Придется совершить обходной маневр!

Скутер действительно никак не желал от них отставать. Единорожка вжала педаль газа в пол, и они на огромной скорости понеслись прямо к отвесной стене…

— Ааа! Что ты делаешь?! Ты точно умеешь водить?!

— Конечно! Будь уверен, мы не разобьемся! У меня есть план!

— Я это уже понял! Но это не гарантирует, что нас не размажет по стене… — шепотом закончил он.

Когда до столкновения оставались считанные секунды, кобылка дернула руль на себя, и эиркар, благополучно избежав аварии, взвился ввысь. Скутер повторить подобный маневр не смог и замедлил ход.

— Ну, я же говорила! – широко улыбнулась единорожка.

Доктор молча вытирал выступивший на лбу пот.

— Нам туда, — через несколько минут указала она копытом в сторону высокого здания. – В ОДПЕ считают, что там творится что-то неладное…

— Что именно? – жеребец уже перевел дух, и теперь спокойно и ровно дышал, наслаждаясь обдувающим его ветерком. Они немного сбавили скорость и снизились, затерявшись среди заводских кварталов.

— Не знаю. Говорят, что туда стекается много пони. И еще, что рядом пропадают единороги…

— Звучит пугающе.

— Да, но я бы не стала так просто верить в это. В конце концов… Подожди, что такое… — она испуганно посмотрела на датчик высоты. – Странно… Мы, вроде как, медленно снижаемся. Но я ничего не трогала…

— Может быть, поломка?

— Возможно. Но не хотелось бы здесь останавливаться. До города слишком далеко…

И тут эиркар резко ухнул вниз, пройдясь дном по какой-то трубе. Кобылка едва удержала управление.

— Снижайся, скорее! Нам лучше сесть!

С титаническими усилиями они приземлились на ближайшей крыше. Доктор буквально вывалился наружу.

— Происходит что-то очень, очень плохое… — прошептал он. – Скажи, ты чувствуешь тяжесть?

Кобылка опустилась рядом. – Да, чувствую.

— Похоже, проблема не в эиркаре, — он достал звуковую отвертку и просканировал пространство вокруг. – Да, так и есть. Показатели завышены…

— Что происходит? – кобылка испуганно смотрела на мигающую лампочку отвертки.

— Да так, ничего особенного... Просто по всей планете увеличилось гравитационное притяжение. Или, другими словами, нас тянет к земле чуть сильнее, чем прежде.

— Как такое вообще возможно?

— Ну, гравитация на сфере искусственная. И я бы мог просто сказать, что произошел сбой в системе… Но это не так. Я думаю, к местной силе притяжения добавилась другая, несколько иного рода. Но пока я не буду в этом полностью уверен, я не буду объяснять всего, если ты не против.

— Хорошо… — кобылка встрепенулась. – Кажется, все нормализуется! – она осторожно поднялась на ноги.

— Я бы не был так уверен, — Доктор встал следом. – Это как бы синусоида. И сейчас будет скачок в обратную сторону… И, может быть, будет даже весело! Садись за руль, поехали. Только будь аккуратнее, прошу!

Они сели в эиркар и медленно поднялись в воздух. До цели оставалось несколько минут полета.

— Вроде, все системы в порядке. О каком таком скачке ты говорил?

— Вот об этом, — улыбнулся Доктор.

Все тело кобылки вдруг наполнила небывалая легкость. Эиркар поднялся вверх на несколько метров. Доктор слегка подпрыгнул на сидении – и медленно опустился назад.

— Теперь гравитация понижена, — объяснил он. – В умеренных количествах это терпимо и даже забавно. А вот длительное воздействие может изменить структуру костей, что уже вредно… Но нам это не грозит! – поспешил добавить он, заметив взгляд единорожки. – Скоро гравитация придет в норму.

И действительно, когда они добрались до парковки на одном из верхних уровней небоскреба, небывалая легкость покинула ее тело.

«Проект Эклипсис» — было написано на стене около зеркальных автоматических дверей большими белыми буквами. Ниже, меньшим шрифтом, содержалось предостережение: «Секретно! Вход только по пропускам. Нарушители режима будут наказаны».

— Боюсь, нас вдвоем туда не пустят. Да и у меня есть другие важные дела. Свяжись со мной, если выяснишь что-нибудь, хорошо?

— Хорошо, — Доктор коротко кивнул. – И, знаешь, что…

— Что?

— Мне очень нравится твой подход. Раньше ты была несколько… другой, что ли.

— Ты просто давно меня не видел, — подмигнула ему светло-красная единорожка и направилась к выходу. Доктор какое-то время смотрел ей вслед, а когда обернулся, то увидел перед собой внушительного вида бурого жеребца.

— Чем могу помочь, сэр?

— Ну, я бы не отказался от чашечки чая с овсяным печеньем…

— Попрошу воздержаться от подобных шуток. Чтобы войти на территорию Проекта, предъявите пропуск. Если Вы здесь не за этим — прошу Вас уйти.

— Ах, нужен мой пропуск, да? – он наиграно улыбнулся и достал из бокового кармана психобумагу. – Вот мой пропуск.

— Профессор Мэнис, верно? Проходите, Вас ждут… — и жеребец нажал на кнопку, открыв двери и позволив Доктору пройти.

Внутри было очень светло. Повсюду сновали пони в лабораторных халатах, где-то вдали был слышен звук работающего генератора.

«Что же вы все здесь такое делаете?» — спросил сам себя Доктор. Дорогу ему преградила целая процессия из десятка пони с какими-то графиками и схемами в зубах.

— Рэй, проверь уровень излучения в девятом секторе. Вэйв, с тебя – отчет о последнем запуске. Паудер, мне нужно больше добровольцев на испытание, текущего количества недостаточно, — раздавал приказания светло-бежевый пони во главе колонны. Поравнявшись с Доктором, он взглянул на него и остановился. – А Вы кто будете?

— Профессор Мэнис, — представился он. – Я только что прибыл…

— О, новая кровь! Хорошо, Мэнис, у меня для Вас задание. Вот Вам рабочая группа, — он указал на трех пони в углу. – Нужно разобраться с потоковым накопителем в пятом секторе, он почему-то барахлит в последнее время. Вам понятно задание?

— Разумеется, — Доктор кивнул, соображая, как незаметно узнать все, что нужно, и поскорее исчезнуть.

— Тогда приступайте немедленно! – и жеребец продолжил обход.

Постояв немного, Доктор сдвинулся с места и подошел к своей «рабочей группе». Здесь была одна кобылка-пегас и два жеребца, что-то оживленно обсуждающих между собой.

— Эм… Простите…

Ноль внимания.

— Кхе-кхе, позвольте отвлечь вас…

Кобылка повернула на секунду голову в его сторону, но затем вернулась к разговору.

— Что, Вас тоже никто не хочет слушать? – рядом с Доктором внезапно возник приятного вида жеребец в очках с тонкой роговой оправой. – К сожалению, здесь никому ни до кого нет дела, — печально заметил он. – Вы знаете, я обладаю весьма важной информацией – но меня никто не хочет слушать! Все заняты своими делами.

— А почему Вы, собственно, мне это говорите? – Доктор удивленно поглядел на жеребца.

— Ну… Просто, я подумал, что Вы можете выслушать меня – раз Вас тоже никто не слушает… Я ошибся, да? Что ж, прошу прощения. Я поищу кого-нибудь другого, — он собрался уходить, но Доктор мягким движением копыта остановил его.

— Вообще-то, я ищу того, кто мог бы рассказать мне о Проекте. Я только что прибыл, и…

— О, пойдемте, пойдемте! – под толстым стеклом очков в глазах загорелся задорный огонек. – Я здесь все, абсолютно все знаю! Но если Вы последуете за мной, я покажу Вам открытие, которое недавно совершил! Меня никто не хотел слушать, но это очень, очень важно…

И он проводил Доктора до лифта.

— Нам на самый нижний этаж. Когда я обнаружил это, то очень удивился. В новых планах здания его не было, да и в старых тоже…

— О чем Вы говорите?

— О коллекторе! О целой системе коллекторов! И они, возможно, доходят до жилых кварталов! Вы представляете, какая это брешь в защите? Что, если кто-то посторонний узнает о них? Он ведь сможет проникнуть в здание и спокойно подняться по служебному лифту прямо в главный зал, к панели управления!

— Это… это интересно… — Доктор мысленно благодарил Богинь за встречу с этим пони. – Но Вы еще обещали рассказать мне о Проекте, помните?

— А Вам не зачитывали вступительный курс?

— Я тогда болел, — ляпнул жеребец наугад.

— Ну, бывает. Что именно Вам нужно узнать?

— Главным образом, какую цель проект преследует.

— Ну, это знают все: создать энергетическое поле, полностью блокирующее магию, и распространить его по всей Приме. После этого преимущество единорогов в силе исчезнет, и ОДПЕ перестанет быть угрозой для всех. Мне кажется, идея просто гениальная! Хоть ее и довольно сложно выполнить…

— И вы используете для этого излучение звезды, верно?

— Верно. А говорили, что ничего не знаете! – рассмеялся он.

Лифт остановился на нулевом этаже. В ноздри ударил запах сырости.

— На завтра назначен первый запуск. Если все пройдет хорошо, никто из единорогов больше не сможет использовать магию! Идемте, нам сюда, — жеребец направился к неприметному люку в полу. – Я нашел его абсолютно случайно. Наверное, его не открывали годами…

Люк вел в узкий туннель с кирпичным сводом. Доктор достал отвертку и просканировал окружающее пространство. Выходило, что проход действительно шел до жилых кварталов и даже дальше.

— Вы исследовали туннели?

— Да, но я дошел только до тупика с герметичной дверью. Видимо, что-то вроде бомбоубежища…

— А показать можете? – в голове у Доктора уже созрел план.

Они прошли несколько метров по туннелю до тройной развилки и повернули направо. Через пару шагов перед взором Доктора предстала массивная железная дверь.

— Я пробовал ее открыть, но не вышло. Возможно, за столько лет ее заклинило…

— Просто у Вас не было нужных навыков! – Доктор направил на дверь отвертку, и она уже через пару секунд открылась.

— Невероятно! Что это у Вас за устройство? Это Ваше изобретение, да? Оно бы могло весьма облегчить работу нашим специалистам…

— После Вас, — Доктор приглашающе указал копытом в сторону дверного проема. За ним была видна маленькая комнатка с двумя скамейками и столиком. Неуверенным шагом жеребец в очках зашел внутрь и обернулся.

— Хочу огорчить Вас: здесь нет ничего интересного! Просто какая-то комната, и…

— Я вернусь за тобой… Прости! – и дверь захлопнулась с тяжелым щелчком.

В абсолютной тишине Доктор вернулся к развилке. Здесь он достал отвертку, настроил ее на режим усилителя и прикоснулся копытом к передатчику на ухе.

— Доктор? Я слушаю.

— У меня есть важное сообщение для ОДПЕ. Ты у них?

— Да.

— Тогда никуда не уходи: я буду двигаться по твоим координатам… И еще, скажи всем, чтобы готовились выдвигаться завтра утром. Необходимо действовать быстро!

— Хорошо…

— Отбой.

— Гравитационный поезд отбывает сегодня в шесть утра. На пути есть развилка, если вовремя перевести стрелку, можно попасть на старые пути, идущие прямо к Куполу! Если достаточно разогнать поезд, можно пробить его стену, и тогда всем откроется правда! – глаза выступающего пунцового единорога налились кровью. – Это единственный способ доказать нашу невиновность!

— Ничего это не докажет, а лишь повлечет за собой огромные жертвы, — спокойно произнес седой единорог, сидящий в кресле напротив. – Мы не станем делать ничего подобного.

— Я знал, что вы – лишь кучка слабаков! В таком случае, я ухожу. Навсегда.

— Мы никого здесь не держим, Дэлюжн.

Пунцовый единорог молча телепортировался из помещения.

— Он не вернется, да? – бледно-зеленая единорожка приблизилась к старику.

— Нет. Он не в силах понять суть нашей борьбы. К сожалению, его место не здесь…

— Разрешите доложить?

— Докладывай.

— Минуту назад был зарегистрирован случай появления новой аномалии.

— Что на этот раз?

— На открытых местах появились сгустки темноты. Что-то вроде точек, в которые не проникал свет. Никакой опасности они не представляют. Но, вероятно, возможно скорое появление точек, излучающих свет, а это может быть опасно для глаз пони. Все эвакуированы в помещения, внешние окна приказано плотно закрыть.

— Хорошо, держите меня в курсе дела.

— И еще одно…

— Да?

— С Вами хочет поговорить та единорожка…

— О, а я уже хотел сам ее вызвать. Пусть войдет.

Единорог вежливо поклонился и вышел из комнаты. Вскоре внутрь зашла светло-красная единорожка.

— Я слушаю, — обратился к ней старик.

— Со мной опять связался Доктор. Он сказал, что будет минут через пять, и что нужно готовить группу захвата…

— Надеюсь, он-то не собирается захватить какой-нибудь корабль или самолет, а? Нам вполне хватило поезда, – хрипло рассмеялся седой пони.

— Штука, которую я предлагаю захватить, не двигается! – раздался голос у него за спиной. Доктор вылез из какого-то люка в полу и отряхнулся от пыли. – Никогда бы не подумал, что катакомбы могут быть настолько большими!

— Их строили наши деды, Доктор, — невозмутимо ответил старец. — Я не удивился, даже если бы под землей был еще один город!

— Вы – Биг Виздом, верно? – жеребец приблизился к старику. – Глава Объединенного Движения за Права Единорогов… Большая честь с Вами познакомиться.

— А для меня – с Вами, — они совершили копытопожатие. – Если все, что я слышал о Вас – правда, то Вы гораздо более важная фигура, чем такой старик, как я, хе-хе… Рассказывайте же, что Вы узнали?

Доктор в двух словах рассказал Виздому о проекте «Эклипсис» и туннелях, способных привести к проходу в самое его сердце. Когда он закончил, старый единорог погрузился в раздумья.

— Если здание не захватить в ближайшее время, запуск Эклипсиса сделает сопротивление бесполезным… Кроме того, у меня есть все основания полагать, что последствия будут куда более значительными, чем блокирование магии, — подытожил Доктор.

Повисло минутное молчание. Наконец, Биг Виздом разлепил ссохшиеся губы.

— Хорошо. Но Вы должны взять командование на себя.

— Я как раз хотел это предложить! – жеребец лучился радостью.

— А что следует делать мне? – напомнила о себе рыжая единорожка.

— Он захватил его, — раздался голос из переговорного устройства на столе. – Дэлюжн захватил пассажирский экспресс.

— Вот и ответ… — мрачно процедил Виздом.

Воздушный скутер шел на пределе скоростей. Светло-красная единорожка за рулем строго следовала намеченному маршруту, который должен был привести ее точно к гравитационному поезду, угнанному Дэлюжном прямо вместе с пассажирами. Но на полпути возникла небольшая проблема, способная ей помещать. В небо взвились пять скутеров и направились за ней.

В зеркале заднего вида кобылка увидела, как в зубах одного из пони, преследующих ее, блеснул какой-то предмет. Она резко вильнула в сторону, и лишь таким образом избежала попадания ЭМИ-заряда, способного в момент отключить скутер. Все оставшееся время она потратила на то, чтобы уклоняться от выстрелов, совершая безумные воздушные маневры.

— Ох, что ж я такого вам сделала? – спросила она сама себя вслух. Вместо ответа на вопрос рядом разорвался очередной заряд.

Но вот, наконец, впереди показался летящий в пространстве вдоль зависшего в воздухе рельса гравитационный поезд. Времени на действия почти не оставалось, и кобылка решилась на отчаянный маневр. Совершив резкий поворот, она направилась прямо навстречу поезду.

Она успела взглянуть в зеркало и увидеть, что один из ее преследователей подошел слишком близко, прежде чем ЭМИ-заряд достиг двигателя. Скутер заглох и остановился прямо на пути поезда. На полном ходу он шел прямо на единорожку.

Но она лишь хитро улыбнулась. Когда до столкновения остались мгновения, невидимая сила подняла ее в воздух и опустила на крышу одного из вагонов. Скутер разлетелся на мелкие осколки.

Изо всех сил удерживаясь, чтобы не упасть, борясь с потоками встречного ветра, она добралась до люка в крыше и надавила на него, провалившись вниз. Поток воздуха, ворвавшийся в вагон, разметал все на своем пути. Поднявшись под потолок, единорожка с силой ударила по люку, закрыв его, и лишь тогда с облегчением опустилась на пол.

В это же самое время Доктор вместе с группой захвата достиг нулевого этажа башни, в которой был расположен проект «Эклипсис». Освобожденный из заточения в коллекторах жеребец, окруженный вооруженным конвоем, показывал им путь к служебному лифту.

К сожалению, когда они поднялись на последний этаж, было уже слишком поздно. Двери лифта открылись, десяток единорогов оцепили периметр, но… Адская машина уже была запущена, и теперь остановить ее не представлялось возможным.

Невидимая волна прокатилась по Приме. Она застала светло-красную единорожку, когда та открывала звуковой отверткой дверь в следующий вагон. Ее шерстку озарило слабое сияние, а когда оно рассеялось, цвет сменился на серый.

С удовольствием оглядев свои крылья и скинув с головы ставший ненужным рог, Дерпи вернулась к прежнему занятию.

Волна излучения оказалась настолько сильной, что заблокировала систему маскировки, надетую на ней, и сделала неработоспособным рог, который собрал для нее Доктор на основе изобретения кобылки из Понивиля. Надо сказать, хоть он и получился достаточно компактным, с его помощью можно было выполнять только простые левитационные заклинания. Кобылка использовала его лишь один раз, чтобы доказать, что она – единорог, и вступить в ОДПЕ, а потому рассталась с ним без сожаления. Тем более, что он ужасно натирал лоб!

Дверь в кабину управления открылась, позволив ей увидеть стоящего перед консолью пунцового единорога. Она осторожно вошла внутрь.

— Уже слишком поздно! Даже если бы я хотел – я не смогу остановить его! – единорог, похоже, услышал ее шаги. – Но мы погибнем не напрасно! Это крушение сорвет наконец завесу тайны, все встанет на свои места… Мы – лишь жертвы.

— Я знаю, — Дерпи подошла еще ближе, убрав отвертку в жилет, надетый на ней. Она вспомнила, как Доктор, помогая ей надевать жилет, рассказывал, как необходима подобная одежда с карманами и как нужно использовать отвертку, чтобы открывать двери и останавливать поезда. Она постаралась сделать голос как можно более уверенным и продолжила. – И я знаю, что вы сделали для этой планеты. Но это не повод здесь все крушить и ломать. Всегда есть другой способ. И всегда есть путь к спасению.

— Вы так думаете? – Дэлюжн обернулся. В его взгляде было заметно удивление.

— Эфир через пять. Четыре…

Доктору редко выпадала возможность выступать перед камерой, и потому он заранее продумывал, что и как следует сказать, надеясь ничего не забыть. Гигантской установкой, вырабатывающей поле, сдерживающее магию, была башня, в которой они находились. Пока она входила в рабочий режим, остановить ее было невозможно, а потому Доктор решил раз и навсегда разрешить все вопросы и проблемы, обратившись к населению Примы от ОДПЕ.

— Вы в эфире.

— Кхм… Граждане Примы, — Доктор старался смотреть прямо в окуляр камеры, чтобы обеспечить максимальный контакт со зрителем. – Я прошу прощения за то, что мы прервали все программы передач. Это – экстренное обращение от Объединенного Движения за Права Единорогов. Я нахожусь в центре управления проектом «Эклипсис», организованного правительством Примы с одной единственной целью: навсегда приравнять единорогов к обычным пони. И только что этот проект был приведен в действие.

Все это время правительство утверждало, что ОДПЕ – главный враг государства. К сожалению, главным врагом государства, как часто бывает, является только оно само.

Позвольте провести для вас небольшую лекцию по истории… — Доктор знал, что в этот момент картинка сменилась на старые фотографии, сделанные при строительстве Примы. – То, что вы видите на экране – реальные кадры. Это не поделка, и это легко доказуемо.

Много лет назад правительство захотело создать государство, в котором все были бы равны. В целом, ничего плохого в этом нет, но… Были изданы определенные законы, содержание которых вам и так прекрасно известно. Законы, ограничивающие пегасов и единорогов в их правах. Но и это тоже не слишком страшно. Страшно то, что вместе с этим целая страница была вырвана из учебников истории…

Можете ли вы себе представить, чтобы такое гигантское сооружение, как сфера Примы, было построено в кратчайшие сроки, за которые едва можно отстроить крупный город. Задавали ли вы себе вопрос: какими силами было проделано подобное?

На ваших экранах – правда. Это фотографии, сделанные в первое время стройки. И на них – сотни, тысячи единорогов. Не земные пони и не пегасы строили Приму, а единороги. С помощью магии, титанических усилий, и… Огромных жертв.

Это – самое главное. Рядом с каждым живым кварталом находится непрозрачный, крайне плотный купол. Знаете ли вы, что под ним? Я отвечу…

Там – могилы тысяч единорогов, героев, отдавших своих жизни на создание лучшего будущего для своих потомков. А что они получили взамен?

ОДПЕ никогда не занималась терактами или чем-то подобным. Оно всего лишь пыталось открыть правду, боролась за признание вклада единорогов в историю этого мира. Виной всем необъяснимым случаям, происходившим в последнее время, был проект «Эклипсис», созданный правительством.

Они хотели насильственным путем подавить остатки сопротивления режиму, скрывающему правду от пони – и у них это почти вышло. Кроме того, они разбудили силы, дремлющие внутри звезды Грэссу.

Они воздействовали на нее, заставив выделять реликтовое излучение. Они использовали его, чтобы создать технологию, сдерживающую магию – и создали ее, но породили аномалии… — теперь картинка на экранах Примы сменилась на графики и фотографии звезды, показывающие рост излучения. — Кипящая сама по себе вода, резкие изменения температуры, гравитации и прочее, — все это – результат воздействия реликтового излучения Грэссу.

Подведем итог: все, чего хочет ОДПЕ – чтобы пони знали правду. Я… Мы попытаемся остановить излучение звезды и Эклипсиса. Надеюсь, у нас получится. А вы – будьте добры, помните свою историю. Как говорится, пони, не знающий своего прошлого, не имеет будущего. До свидания.

Камера выключилась. Переведя дух, Доктор подошел к контрольной панели. Эклипсис закончил набирать энергию, и теперь работал на полную мощность. Но остановить только проект было мало.

— Где выход на крышу?

— Что? Зачем Вам…

— Реликтовое излучение погубит планету. Я собираюсь скорректировать антенну и послать импульс, который остановит его. Все просто. Для этого я должен попасть на крышу.

— Доктор, там усиливается ветер… Это может быть слишком опасно.

— Ничего, я и не такое переживал, — жеребец ухмыльнулся. – Дайте мне рацию. Когда я свяжусь с вами, просто нажмите вот на эту кнопку. Сделаете?

— Да. Выход там…

Ветер действительно был очень сильным. Похоже, это был еще один «подарок» от Грэссу – возникновение близких зон пониженного и повышенного давления в воздухе, способное создать ураган.

Шпиль антенны был в нескольких метрах от Доктора. Он поднимался вверх, до поляризационных пластин на небе, и уходил еще выше, через термосферу прямо в открытый космос. Осторожно ступая по слегка наклоненной крыше, жеребец начал медленно приближаться к нему.

Неожиданный порыв ветра чуть не свалил его с ног, но Доктор устоял. Стиснув зубы, он продолжил идти.

Последовал еще один порыв, за ним – другой. Ветер усилился настолько, что жеребцу пришлось прижаться к земле и медленно ползти.

Но его усилия были, наконец, вознаграждены. Перед ним оказался щиток, вмонтированный в основание шпиля. Поднявшись на ноги, он полез было за отверткой, но вспомнил, что отдал ее вместе с жилетом Дерпи, и попытался открыть щиток без нее, что не принесло успеха.

Оставался только один выход. Он развернулся к щитку спиной и, рискуя упасть с крыши, ударил задними ногами по дверце, выбив ее из петель.

Перемонтирование заняло чуть больше пяти минут. Но когда Доктор оторвал взгляд от соединений проводов, вокруг башни уже образовалась вихревая воронка. Прижавшись к выходившей рядом трубе воздухоотвода, он достал рацию.

— Включайте, скорее! – в воздухе рядом с башней ударил разряд молнии, оглушив жеребца и заставив выронить рацию. К счастью, его уже услышали.

Мощная волна накинулась на жеребца и закружила его в воздухе, толкая к краю крыши. В последний момент он успел обхватить копытами какую-то трубу, наполовину зависнув над пропастью.

Дело было сделано: поток обратного излучения направился к звезде, блокируя источник аномалий. Возникший ураган рассосался в мгновение ока, но Доктора это уже не спасало. Он медленно соскальзывал вниз.

Определенно, было бы глупо умереть вот так, упав с какой-то там башни. Жеребец сделал еще одно усилие, попытавшись подтянуться, но тут из почти рассосавшихся туч полил мелкий дождь. Копыта соскользнули, и тело Доктора полетело вниз.

Оно упало во что-то мягкое и гладкое. Раскрыв глаза, Доктор понял, что находится на заднем сиденье открытого эиркара. С места водителя на него, озорно улыбаясь, смотрела Дерпи.

— Прибытие поезда пришлось отменить, но все были только рады…

— Нет, ты точно очень изменилась! – он облегченно рассмеялся.

— Объясни мне, почему каждый раз, когда мы совершаем ознакомительную экскурсию в будущее, мы попадаем в гущу народных волнений? Нет, серьезно, сколько можно-то? От одной революции к другой! Я так, пожалуй, скоро смогу заниматься этим профессионально! – Доктор пересел на переднее сиденье, и теперь они летели к месту, где была припаркована ТАРДИС. Повсюду внизу были видны пони, вышедшие на улицы. Часть из них осаждала поднимающийся вдали зеркальный купол.

— Ну, различные протесты — часть движения к будущему. Всегда есть разные пути развития, и у каждого есть свои сторонники и…

— Я это и без тебя понимаю, Доктор. Но когда я заходила в ТАРДИС в прошлый раз, я надеялась, что все, наконец, будет по-другому. А в итоге мне пришлось под прикрытием устраиваться в антиправительственную организацию, уходить от погонь и в одиночку останавливать поезд!

— И что, разве тебе не было интересно? – хитро улыбнулся Доктор.

— О, ты всегда знаешь, что сказать! Но мне хочется и каких-нибудь других приключений…

— Ладно, обещаю, мы как-нибудь слетаем на торжественный галактический бал к какому-нибудь принцу или принцессе. Такое «приключение» тебе по нраву?

— Ты правда не можешь понять, что я имею в виду, или прикидываешься?

— Чего я не могу понять, так это того, как ты так умело управляешься с автотехникой! Понимаешь, глядя на тебя… — он покосился на ее глаза. – Ну никак не подумаешь, что ты так лихо водишь!

— Лихо? Ну не знаю… Может, секрет в том, что когда нужно совершать сложные маневры, я закрываю глаза и просто кручу руль во все стороны?

— Что-о-о?! – Доктор сделал вид, что собирается падать в обморок. – Это же шутка, да? Или ты правда ехала тогда с зарытыми глазами?

— Шутка, шутка, — поспешила успокоить его пегаска. – Я закрыла их, только когда мы летели к той стене…

— Дерпи!!!

Кобылка звонко рассмеялась, радуясь своей шутке.

— Слушай… — она вдруг затихла. – А зачем было менять мне цвет шерстки и гривы? Меня же здесь все равно никто не знает!

— Ох, Дерпи, даже не спрашивай. Объяснение этого неподвластно уму простого пони. Только Повелитель Времени может понять его. Здесь задействованы столь сложные законы вселенной, что…

— Доктор, просто скажи, и все!

— Я… Скажем так, я одолжил этот чейнджер у одного пони… А потом мне было… Ну… лень его переделать… Ну, я как бы мог, но к чему мне это? Ты же не сильно переживала о том, что недельку походила с рыжей шерсткой, да?..

— Ты спрашивал, как я научилась водить? Знаешь, у меня был самый лучший инструктор. Когда мы сели в эиркар, он поднялся примерно вот на такую же высоту, а затем сделал как-то вот так… — и пегаска перелетела на заднее сиденье. – Никогда не поздно учиться, Доктор! – засмеялась она, глядя, как жеребец с округлившимися испуганными глазами перескакивает на водительское место и перехватывает руль.

Серия седьмая. "Семя зла"

Компаньоны попадают туда, где еще не ступала нога пони... Правда, там полно других ног. Дерпи и Доктора ждут новые знакомства, новые опасности и поиск выхода из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Впрочем, выход ведь есть всегда, верно?

Одуванчиковое варенье медленно стекало на пышущий жаром ароматный тост. На заднем плане чувствовался терпкий аромат зеленого чая с ромашкой и лимоном. Это был самый прекрасный завтрак в жизни Дерпи, потому что это был завтрак с Доктором, и вокруг не было безумных пони, рушащихся сооружений и стихийных бедствий, грозящих им гибелью.

— Передай мне сахар, пожалуйста, — обратился к ней жеребец. Будто очнувшись ото сна, пегаска медленно осмотрелась по сторонам и, поняв наконец, что от нее требуется, передала Доктору зажатую в копытах сахарницу.

— Спасибо, — он благодарно улыбнулся и высыпал сахар на тост с вареньем.

— Не слишком ли много сладкого?

— Нет, так только вкуснее! Хочешь попробовать? – он протянул ей сахарницу.

— Я, пожалуй, воздержусь…

— Ну, этого следовало ожидать, — невозмутимо заметил он. – Хоть мы и похожи, но мы из разных миров… Ну, точнее, с разных планет, да. Но все же, мы оба — экусоидные формы жизни, и это нас объединяет, верно? – Доктор подмигнул кобылке.

— Что, прости? – не поняла она.

— Ну, в космосе есть разные формы жизни, — деловито начал он, ощущая себя опытным профессором, читающим лекцию ничего не знающему о настоящей науке студенту. — Большинство представляет водно-углеродная группа, представители которой состоят из органического углерода и воды. А в этой группе есть доминирующая подгруппа существ, похожих по строению на пони. Она и называется экусоидной, а ее представители – экусоидными формами жизни… А вообще, все это дремучая латынь, и лучше не забивай этим свою прелестную голову! – Доктор потрепал ее по гриве, откусил от тоста и запил чаем.

— Значит, есть и другие… формы жизни? Есть похожие на пони, а есть не похожие, верно?

— Абсолютно! Вселенная безгранична, и в ней есть место для самых разнообразных существ.

— И зебры, ослы, бизоны и остальные, получается, тоже… как ее… экусоидная форма жизни, верно? А… грифоны и драконы – это какая?

— Грифоны, пожалуй, тоже экусоидная. Они ходят на четырех ногах, имеют хвост… Хотя, кажется, в группах есть отдельные подвиды, разделяющиеся по нескольким признакам. У грифонов же есть лапы, а у пони – копыта, так что все-таки они незначительно отличаются. А вот драконы – совсем другая форма жизни, рептилоидная.

— И как же все эти существа оказались живущими вместе? – удивлению Дерпи не было границ. Она никогда не задумывалась, насколько удивительным было разнообразие видов в Эквестрии.

— Ну, можно сказать, что Эквестрия — это большой галактический заповедник, — Доктор сосредоточился, формулируя мысль. – У меня нет подробной информации об этом, но известно, что много лет назад каким-то образом десятки видов оказались там. Большая часть была неразумной, часть имела зачатки разума. Возможно, это был какой-то проект населявшей планету древней цивилизации… Та же Эквестрия, которую ты знаешь, возникла спустя много тысяч лет после этого.

— Это так удивительно… Как мало мы знаем о нашем прошлом! Скажи, Доктор, а мы можем отправиться на много-много лет назад, в Эквестрию? Это было бы просто замечательно!

— Прости, Дерпи, но это слишком опасно… — он грустно развел копытами. — Я не знаю точные временные координаты, а это чревато. Мы, к примеру, можем попасть в зону излучения только что образовавшейся звезды, и тогда нас не спасет даже ТАРДИС. Может произойти все, что угодно, поэтому без крайней необходимости я подобных путешествий не провожу.

— А как же ты тогда путешествуешь в будущее?

— Будущее можно предсказать, имея данные о настоящем, и довольно точно. Но вот о прошлом такого не скажешь, в известной степени… — Доктор грустно улыбнулся. – Впрочем, мы можем отправиться довольно далеко в прошлое! – он поднялся с места и подошел к одной из панелей. – Так, какой же это квадрат… Где-то у меня было все записано... – жеребец на мгновение исчез из поля зрения, а затем вынырнул из-под панели с зажатой в зубах тетрадью. – Вот оно! Я заносил в эту тетрадь крайние точки пространства и времени, где мне приходилось бывать – чтобы знать, что там бывать можно… Лет двадцать назад я был в одном очень давнем временном отрезке…

Доктор пролистал дневник и, видимо, найдя нужное место, перебежал к рычагам управления и переключил их. Раздался привычный звук перемещающейся ТАРДИС.

— Путешествие начинается! Готовь попкорн, Дерпи! – подмигнул он пегаске.

Они находились в каком-то длинном коридоре, едва освещаемом тусклыми красными лампами. Из-под потолка спускались многочисленные трубы и, переплетаясь вдоль стен, создавали причудливые узоры.

— Что это за место?

— Честно сказать… Не знаю, — Доктор озадаченно осматривался. – Вероятно, это какой-то корабль или космическая станция. Я задавал координаты так, чтобы оказаться в открытом космосе, и уже потом пилотировать ТАРДИС вручную. Но у нее же своя логика…

— Доктор… Мне здесь как-то не по себе. Может, вернемся? – кобылка оглянулась в сторону ТАРДИС.

— Но ведь там, в конце коридора, может быть все что угодно!

— Это меня и смущает…

— Да ладно тебе! Мне казалось, ты давно поборола все свои страхи. Впрочем, если ты хочешь, мы можем улететь. Но тайна этого места так и останется нераскрытой.

— Ох… — кобылка раздраженно фыркнула и пошла вперед. – Можно подумать, нельзя и поломаться!

Доктор догнал ее, и они продолжили путь вместе. Трубы вскоре кончились, уступив место пустым голым стенам, сделанным из странного, будто живого материала , такого же красного, как и освещение вокруг. Дерпи прикоснулась к одной из них и тут же отдернула копыто.

— Эти стены… Они дышат!

— И верно… — Доктор тоже дотронулся до стены. – Нейробиологический материал. Очень интересно… Похоже, мы на космическом корабле какой-то развитой древней цивилизации. Странно только, почему нас до сих пор никто не встретил.

— Так стены, что, живые? – испуганно прошептала кобылка.

— Нет, что ты. Но то, что ты назвала их движение «дыханием» — довольно близко к правде. Они забирают из воздуха углекислый газ и выделяют взамен кислород, поэтому кажется, что они дышат.

— А это что такое? – внимание Дерпи уже переключилось на округлую складку на одной из стен. – Может, это дверь?

Кобылка осторожно коснулась складки и пропала. Какая-то сила буквально засосала ее в стену. Доктор не успел ничего предпринять, на едва разгладившейся стене снова образовалась складка. Не раздумывая долго, жеребец повторил движение пегаски и очутился по ту сторону стены.

К облегчению жеребца, Дерпи была здесь, целая и невредимая. Она стояла около чего-то, похожего на большую кровать с бортиками, какие бывают у маленьких жеребят, и смотрела внутрь. Услышав шум за спиной, она испуганно обернулась, но увидев, что это Доктор, вернулась к прежнему занятию.

— Это так странно… Они так сильно отличаются от нас и вообще от всего, что я видела…

Доктор подошел ближе, заинтригованный словами пегаски.

— Значит, это и есть пришельцы, да? Пони с других планет? – Дерпи указала копытом на существо, лежащее в кровати. Его тело покрывала тонкая красная кожа, через которую проступали ребра. Волосяной покров присутствовал лишь в качестве гривы, полоской идя от высокого лба до загривка. Уши располагались по бокам от головы и имели округлую форму, нос был намного острее, а глаза – выше и меньше, чем у пони. Хвост тоже был лысым, но на самом кончике располагался острый металлический наконечник – видимо, элемент украшения. Кроме того, ноги также имели некоторые отличия, главным из которых были почти идеально квадратные копыта. Существо тяжело дышало и неспокойно ворочалось.

— Я никогда прежде не встречал этот вид… — Доктор достал отвертку и просканировал существо. – В базе данных отвертки его нет, но… — Он просканировал его снова, а затем и еще один раз. – Похоже, что это существо чем-то больно. Есть какие-то инородные тела в его организме…

— Тут есть еще! – Дерпи уже перебежала к другой кровати, стоящей рядом. – Может, это их спальня?.. Ой, а мы их не разбудим? – она перешла на шепот.

— Боюсь, их так просто не разбудить, Дерпи. Это, скорее, больничная палата, — он удрученно осмотрел зал, в котором они находились. Рядом было еще как минимум десять кроватей, но их силуэты угадывались и вдали, едва освещаемые тусклыми красными лампами. – Собственно, это объясняет то, что нас еще не встретил кто-нибудь из них: их, вероятнее всего, скосила какая-то эпидемия.

— Может, им можно помочь? – кобылка кинула на Доктора взгляд, полный надежды. Тот лишь отрицательно покачал головой.

— Я не думаю, что мы имеем право вмешиваться в текущий ход событий. Лучшим выходом будет покинуть это корабль, — он оглянулся, ища глазами складку на стене, через которую они попали в эту комнату, но из-за плохого освещения стена казалась идеально ровной. Доктор подошел ближе, но сладка так и не появилась.

— Доктор, ты ищешь ту дверь, да? – Дерпи проследила за действиями жеребца. – Ее там нет, я это заметила сразу, как тут оказалась. Может, это знак? Может, мы должны им помочь?

— Нет, никакой это не знак! – Доктор выглядел раздраженным. Ему крайне не нравилась ситуация, в которую они попали. – Дверь наверняка должна быть где-то здесь! Вероятно, она переместилась на другую часть стены…

— Не пытайтесь найти выход. Вы находитесь в карантинном отсеке. Все двери, ведущие сюда, могут только впускать внутрь, но не выпускать наружу, — сухой, трескучий голос шел со всех сторон, будто из стен. – Пожалуйста, во избежание недоразумений, оставайтесь на месте. Я сейчас прибуду к вам.

Голос стих. Дерпи испуганно посмотрела на Доктора.

— Что это было? Погоди… Мы, что, заперты здесь? Неужели… выхода нет? – ее передние ноги подкосились и она осела на пол.

— Тише, тише… — жеребец подбежал к пегаске, поспешив ее успокоить. – Давай сделаем то, что сказал этот… голос, а потом, я уверен, мы выберемся отсюда.

— А чем больны все эти существа? Вдруг для нас это тоже заразно? Я не хочу так же, как они, лежать здесь! Это ужасное, жуткое место… Зачем только я пошла сюда! – пегаска всхлипнула.

— Прости, это я виноват, — Доктор ласково обнял ее. – Это я тебя подбил на это. Не стоило путешествовать так далеко…

— Ну вот, а теперь я чувствую себя, как маленькая кобылка! – Дерпи выскользнула из объятий и вытерла едва выступившие слезы. – Хватит! Надо взять себя в руки, верно? Мы бывали в разных передрягах, и из этой-то мы точно выберемся, верно, Доктор? – она уже улыбалась. – Ведь выберемся, да?

— Конечно. Я обещаю… — но по виду Доктора можно было сказать, что он сильно сомневается в своих словах.

— Скорее, идите за мной! – фигура в странном костюме появилась будто из ниоткуда и поманила компаньонов за собой. – Мне нельзя долго здесь находиться.

Пони последовали за неизвестным, и вскоре оказались перед новой складкой в стене. Фигура в костюме знаком показала им повторять за ней и исчезла за складкой.

По ту сторону было гораздо светлее и просторнее. Даже воздух казался здесь чище. Костюм был чем-то вроде защитного скафандра с отстежным шлемом, который существо уже сняло и теперь изучающе смотрело на кобылку и жеребца.

— Я прежде не встречал ваш вид… — он часто моргал своими странными глазами с полностью черными зрачками и синхронно двигающимися вертикальными веками. – Извините, я не представился. Гхан, капитан этого корабля. А вы…

— Меня зовут Доктор, а мою спутницу – Дерпи. Мы случайно оказались на вашем корабле и попали… видимо, в карантинный отсек, верно?

— Да, и вы по-прежнему в нем. Я должен объяснить это: как только начинается эпидемия, искусственный интеллект корабля блокирует всех пассажиров, которые могли быть заражены. Но вышло так, что он заблокировал весь экипаж. Сейчас все, кто еще не подверглись заражению, находятся в смежном отсеке. Мы ищем лекарство, но безуспешно. Скажите, откуда вы прибыли?

— Боюсь, это вам ничего не скажет, — Доктор задумался. – Вы слышали что-нибудь о цивилизации Пони?

— Нет, ничего такого, — Гхан отрицательно покачал головой. «Похоже, цивилизациям прошлого был свойственен тот же язык жестов, что приняли как стандартный во всем космосе будущего» — подумал Доктор.

– Я сам – и все мы на этом корабле – выходцы из системы Аштар, — продолжил капитан. — Мы зовем себя солперами.

— В таком случае мы на равных условиях: я тоже ничего не слышал о вашей цивилизации…

— Я могу вам рассказать о нас, а вы расскажете мне о себе. Но, скажите, почему Вы молчите? – солпер обратился к Дерпи. – Надеюсь, наши внешние различия не пугают Вас?

— Нет, просто… — кобылка замялась. – Я никогда прежде не общалась с... инопланетянами.

— В этом нет ничего страшного, — Гхан улыбнулся, что из-за его удлиненного носа и странных глаз выглядело жутковато. – Идите за мной, и я познакомлю вас с оставшейся командой. Нас здесь не так много.

— Подождите! – жеребец жестом остановил его. – Нам очень приятно, что вы нас так хорошо приняли. Но, для начала, необходимо устранить один вопрос: я так понимаю, отсюда нет выхода во внешние отсеки, так?

— Да.

— А в каком случае выход появится?

— Как только угроза заражения исчезнет. Должно быть создано и применено лекарство, а до тех пор вы заперты здесь, с нами…

— Ясно, — Доктор нахмурился и прикрыл глаза. Морщины раздумий бродили по его лбу. – Что ж, давайте пока что познакомимся поближе… Раз мы в одной лодке.

Они проследовали до еще одной складки, по другую сторону от которой их уже ждали четверо солперов. Они, не переставая изучающе бороздить взглядом компаньонов, по очереди представились. Все, что осталось от экипажа, представляли кроме капитана старший юнга, штурман, кок и врач. Все они, судя по тяжелому дыханию и худым телам, находились здесь довольно давно.

Юная пегаска постепенно отошла от первичного шока и втянулась в общение. Доктор улучил момент и шепотом запретил ей упоминать, что они попали сюда из будущего, и поэтому в разговорах она обходила эту тему стороной. Впрочем, им было о чем поговорить и без этого.

Солперы были процветающей космической цивилизацией на пике развития. Корабль, на который попали компаньоны, был исследовательским судном и шел на ручном управлении от одной звездной системы до другой, а персонал заносил поступающие данные в картотеки.

Болезнь подкралась внезапно, охватив большую часть экипажа. Постепенно распространяясь, она мутировала, обретая новые симптомы. Из-за изменчивой природы вируса, создание лекарства представлялось практически невозможным, но солперы пытались и продолжают пытаться до сих пор. Если бы нейробиологические системы корабля не вырабатывали кислород и пищу, их всех ждала бы неизбежная смерть.

Доктора и Дерпи просканировали на наличие вируса. Вероятности, что он передался кому-то из них, была практически нулевая, ведь он полностью подстроился под организмы солперов, но лишняя осторожность никогда не помешает.

Пока кобылка обсуждала с врачом их общественно устройство, Доктор снова погрузился в тяжелые раздумья. Он немного разбирался в медицине и уже встречал подобные вирусы, а кроме того в его распоряжении была обширная база данных, в которой можно было теоретически найти все что угодно, но… Слишком многое было поставлено на карту.

— Скажите, есть ли какие-нибудь методы связи с внешним миром? Можно ли как-то связаться с корабля с внешними объектами? – он подошел к штурману, солперу по имени Зжан.

— Да, есть передатчик в радиорубке, но он вряд ли охватит большое расстояние. На корабле совсем мало энергии.

— Объект, с которым мне нужно связаться, совсем близко, — план Доктора был крайне прост: связаться с ТАРДИС и настроить ее на перемещение в зону карантина.

После часа трудов, Доктор наконец закончил настройку передатчика на частоту ТАРДИС. Для того чтобы отправить запрос, нужно было просто нажать кнопку. Была только одна проблема…

Энергии было слишком мало. Чтобы заставить ТАРДИС сменить местоположение, необходимо было бы направить к ней достаточно сильный импульс, но это бы отключило систему жизнеобеспечения. Впрочем, с текущим запасом тоже можно было кое-что сделать.

Доктор нажал на кнопку, и перед его глазами на маленьком мониторе замелькали буквы. Это была всего лишь передача информации, но даже от такого простого действия часть ламп на корабле потухла окончательно.

Покончив с чтением, Доктор озадачено потер нос. Он отправил к ТАРДИС два разных запроса, и оба увенчались успехом. Теперь он знал, как сделать вакцину на основе изменчивого вируса. А еще он точно знал, что делать ее никак нельзя.

За миллионы световых лет от корабля, уже несколько лет как закончила свое существование из-за кровопролитной войны цивилизация солперов. Корабль, на котором они находились, был последним метом, где остался их вид. И именно поэтому, движимый своей строгой и порой весьма грустной логикой, Доктор не имел права им помогать.

— Доктор? Что ты тут делаешь? – голос пегаски раздался из-за спины, заставив жеребца вздрогнуть.

— А, Дерпи, это ты… Хорошо, что ты пришла. Нам надо серьезно поговорить.

— Что-то случилось? – предчувствуя недоброе, она подошла ближе и заметила монитор с текстом. – Что это такое?

— Так, просто расчеты… — он загородил монитор. – Я должен поговорить с тобой насчет лекарства.

— Ты… ты нашел способ его сделать, да? – в ее голосе слышалась слабая надежда. — Ты ведь поможешь им, Доктор? Ты же так много знаешь! Ты наверняка найдешь лекарство, мы всех вылечим и улетим!

— Дерпи…

— Ты же сможешь, я знаю! Они сказали, что у них есть лаборатория…

Кобылка уже успела привязаться к инопланетянам. Действительно, они были общительны и добры, к тому же она им безумно сочувствовала. Дерпи очень хотелось помочь солперам, вылечить их всех…

— Дерпи, дело не в том, смогу ли я или нет сделать лекарство, — Доктор опустил глаза в пол.

— Тогда в чем же?

— Я боюсь, я не должен помогать им.

— Что?! В смысле?..

— Понимаешь, в истории есть нефиксированные точки, когда течение событий можно изменить в лучшую сторону. Когда я точно знаю, что нахожусь в подобной точке и что нужно делать, чтобы направить события в благоприятное русло, я это делаю. Я помогаю пони, потому что считаю их достойными этого. Несмотря на их конфликты, в целом они – прекрасная цивилизация, они стараются жить в мире и гармонии и нести их всем остальным.

Порой я помогаю и другим цивилизациям – если вижу, что они этого стоят. Не думай, что я бездушный монстр и ничего не понимаю в чувствах. Я просто знаю, что излишнее вмешательство чревато дурными последствиями. И сейчас я не представляю, что будет, если я помогу солперам. Я чувствую, что могу им помочь, но… Что, если я сделаю неправильный выбор – и случится что-то ужасное?

— Значит, ты им не поможешь? – на глаза кобылки навернулись слезы.

— Дерпи, я… Я еще не знаю… Может, и помогу. К тому же, у нас почти нет выхода… Мы заперты здесь до их исцеления, хотя… — Доктор приблизился к пегаске. – Дерпи, я посмотрю, что можно сделать, а ты – пока пообщайся с ними. Постарайся выяснить о них как можно больше, хорошо?

— Да, — всхлипнула она. — Ты…

— Я ничего не могу обещать. Я проведу некоторые исследования. Надеюсь, я смогу принять правильное решение…

— Спасибо, спасибо, спасибо! – Дерпи накинулась на жеребца, сжимая его в объятьях.

— Но я же… А, ладно, — Доктор вздохнул и, выскользнув из цепких объятий, спешно отключил монитор и покинул рубку вместе с кобылкой.

Дерпи с трудом влезла в защитный скафандр.

— Значит, так я точно не заражусь?

— Даже без скафандра риск почти нулевой.

— Тогда я пошла… — пегаска даже не заметила, как ее уговорили принести образцы крови для анализов. Впрочем, она была только рада помочь солперам. Что бы там ни говорил Доктор, все существа достойны спасения.

В комнате с кроватями, оказавшейся, как и думал Доктор, больничным отделением, с прошлого раза стало намного темнее: часть ламп потухла, а оставшиеся — померкли. Кобылке пришла в голову мысль, что она совсем не знает, насколько большое это помещение на самом деле, и как много здесь лежит больных инопланетян. Темнота давала место для разных фантазий, в том числе – страшных. Кобылка поежилась и продолжила идти.

Ей нужно было просто поднести шприц к ноге любого из солперов: он сам должен был забрать нужное количество крови из нужной вены.

Дерпи наклонилась над одной из кроватей. Больное существо едва дышало, было видно, как на его коже проступает пот. Кобылка достала шприц и поднесла его к передней ноге солпера. Послышался тихий звук открывшегося затвора, и внутрь устройства начала поступать кровь.

Вдруг пегаске показалось, что за спиной что-то шевельнулось. Она неспокойно обернулась, но никого не увидела. Тут шорох послышался сбоку. Кобылка вздрогнула от страха, но потом напомнила себе, что это просто кто-то ворочается в кровати. Чтобы окончательно успокоить себя, она пошла туда, откуда раздавался шорох.

Действительно, солпер, лежащий в кровати, от судорог переворачивался с одного бока на другой.

— Какая же ты все-таки трусиха, Дерпи! – шепотом укорила себя кобылка и вернулась на прежнее место.

Наполненный шприц одиноко лежал в кровати. Вот сейчас можно было начинать нервничать, но чувство страха отчего-то прошло. Кобылка просто отступила на два шага назад, будто зная, что дальше будет. Она почувствовала чье-то дыхание у себя на спине и обернулась.

Ее глаза встретились с двумя блестящими черными зрачками. Солпер хищно ухмыльнулся.

Она летела вперед, стараясь не оглядываться. Плохо освещенная комната на деле оказалась протяженным коридором, концы которого попадали во мраке. Здесь были сотни, тысячи рядов коек, и в каждой – она знала это – лежало существо, угрожающее ее жизни.

Сначала она бежала, но солперы поднимались из кроватей прямо рядом с ней – и пегаске пришлось взлететь. Они продолжали вставать, будто просыпаясь от долгого сна, и каждый устремлялся за ней в погоню. Потолок был низким, и колбы можно было достать в прыжке. Дерпи на секунду оглянулась, надеясь, что ее никто еще не догнал. Так и было, но сзади ее преследовала все нарастающая толпа из десятков существ.

Она понимала: единственный выход – найти дверь, через которую она сюда попала, но как далеко она от нее уже улетела? Каждый следующий метр коридора был похож на предыдущий. Создавалось ощущение, что он бесконечен. Тем не менее, нужно было возвращаться.

Собравшись с духом, пегаска легла в крутой вираж и, развернувшись, пронеслась над толпой. Кто-то из солперов попытался достать ее наконечником хвоста, но кобылка успела увернуться.

Теперь она летела в другую сторону, старательно высматривая оставленный в одной из кроватей шприц. Где-то рядом с ним должен быть и выход из этого кошмара…

Так пегаска летела еще с минуту, пока не заметила, что стало слишком тихо. Она слышала лишь свое дыхание и учащенное биение сердца. Дерпи обернулась и обнаружила, что ее больше никто не преследует. Помещение опустело. Но она знала, что это – только затишье перед бурей и продолжила полет, стараясь держаться как можно ближе к потолку.

— Рано или поздно, они заметят, что что-то не так, и спасут меня… — прошептала она, успокаивая себя. – Только бы не было слишком поздно…

И тут Дерпи заметила, как у пола что-то блеснуло. Шприц! Значит, она совсем рядом с выходом. Он должен быть где-то на той стене… Кобылка немного снизилась и полетела туда, где, как ей казалось, должен быть выход. В этот самый момент комната разразилась сотней звуков. Все шипело и скрипело, у нее за спиной раздался звук треснувшего стекла. Солперы ломали лампы, и все вокруг постепенно погружалось в кромешную тьму.

Конечно же, она летела не туда. Дверь была с другой стороны, в противоположном конце комнаты. И путь туда уже перекрывали десятки существ. Раздался очередной треск: лампа разбилась совсем рядом с Дерпи. Пегаска вскрикнула и прижалась к потолку. Ей показалось, будто что-то едва заметно кольнуло ее в шею, но она не обратила на это внимания. Нужно было прорываться к выходу.

Дерпи зажмурилась и изо всех сил замахала крыльями, летя в неизвестность. Она слышала, как солперы кричали и шипели, как рядом пролетали их острые хвосты и щелкали их зубы. Наконец, что-то стукнулось о ее нос. Пегаска открыла глаза, надеясь увидеть перед собой стену, а рядом – складку, ведущую к спасению, но…

Вокруг была только тьма.

У Дерпи не осталось сил на слезы. Она просто сползла вниз, прикрыла себя крыльями и зажмурилась, ожидая своей участи.

— Доктор… Прости…

— О, во имя Галлифрейского неба, неужели ты думала, что я брошу тебя?! – его голос словно развеял тьму вокруг. Не веря своим ушам, кобылка нерешительно открыла глаза.

Тьму прорезал луч фонарика, перемещаясь от одного существа к другому, отпугивая их и заставляя отступить. Доктор склонился над кобылкой.

— Пойдем, скорее! – он помог ей подняться. – Не думаю, что это их надолго отвлечет...

Когда они втроем – Дерпи, Доктор и Гхан, удерживающий фонарик, — оказались по ту сторону двери, Доктор заблокировал выход звуковой отверткой.

— Прости, что так долго… Что-то не давало мне открыть ее, как будто блокировало… Ты как, Дерпи?

— Хуже некуда… — и кобылка, наконец, дала волю чувствам и заплакала.

— Это какое-то безумие! Что же это за вирус такой, что способен сделать из солперов… ЭТО? – все собрались на экстренный совет в комнате наблюдения. Сюда были выведены изображения с камер во всех помещениях карантинной зоны. На единственной целой камере ночного видения в больничном отделении было видно только какое-то беспорядочное копошение, словно в муравейнике, но и этого хватило Дерпи, чтобы вспомнить о недавно пережитом ужасе. Кобылка постаралась не смотреть на экран и сосредоточила свое внимание на Докторе.

— Я и прежде встречал вирусы, способные управлять сознанием, так что ничего необычного в этом нет, но… На вашем месте я бы задал следующий вопрос: почему он активизировался прямо сейчас? Почему не пробудил их до этого? Может, ему нужно было накопить энергии – или дело в другом?

— У нас нет времени на подобные размышления, — капитан был настроен решительно. – Мы должны выяснить, можно ли их еще спасти, и если нет, то…

— То что?

— То мы примем необходимые меры и покинем карантин…

— Вы забыли одну вещь, Гхан. Все мы находимся на положении карантина. Даже если, как Вы выражаетесь, «принять меры», мы все равно останемся запертыми здесь, ведь так?

— Но можно же отключить искусственный интеллект! – вмешался штурман. – Если перевести все системы на ручное управление, карантин автоматически снимется.

— Это выход из положения. Но только вот чтобы попасть к нему, придется пройти через них… — капитан указал своим квадратным копытом на копошащиеся тени зараженных. – Я предлагаю всем нам немного отдохнуть, а после собраться снова и решить все окончательно. Все свободны.

Пони и солперы разошлись по своим комнатам. Доктору и Дерпи выделили спальню с тремя свободными кроватями. Пегаска устала морально и физически и буквально провалилась в постель. Положив голову на подушку, она ощутила легкую боль в шее и дотронулась до нее копытом. На нем остались небольшие следы крови, и она решила, что обо что-то ушиблась. Кобылка легла так, чтобы шея болела не так сильно, и заснула. Доктор тем временем где-то пропадал.

Он появился через четыре часа, чтобы разбудить ее.

— Вставай, Дерпи, — прошептал он. – Нам нужно идти.

— Что? – она едва разлепила глаза.

— Пойдем, пойдем. Я объясню по пути, только вставай.

Она пролежала еще немного, собираясь с силами, и, наконец, поднялась.

— Куда мы идем? И почему именно сейчас?

— Сейчас все спят, и это, пожалуй, единственный шанс все уладить.

— Что ты имеешь в виду?

Они подошли к дверной складке, ведущей в больничный отсек.

— Нет, нет, я туда больше никогда не войду! – она повысила голос, и Доктору пришлось прикрыть ей рот копытом.

— Тише, нас могут услышать. Все будет хорошо, я настроил отвертку на биологию солперов и сделал из нее что-то вроде репеллента. Они не приблизятся к нам ни на метр.

— Все равно, это место… Я не могу.

— Дерпи, это наш единственный шанс. Только через эту комнату можно попасть к Искусственному Интеллекту, только мы можем это сделать, и только сейчас…

— Но почему именно сейчас? Почему нельзя этого сделать, когда все проснутся?

— Я все объясню. Но только если ты мне полностью доверишься. Я пойду первым, чтобы тебе не было так страшно, — не сказав больше ни слова, он шагнул к дверной складке и исчез. Дерпи оглянулась, будто ища поддержки со стороны, но тут никого не было, кроме нее. Вдохнув в грудь побольше воздуха, она сделала нерешительный шаг и последовала за жеребцом.

Отвертка, закрепленная на боку его жилета, освещала небольшой участок пространства и издавала какой-то не слишком приятный звук. Солперов поблизости действительно видно не было, и кобылка немного успокоилась.

— Я здесь… Не могу поверить, что ты смог заставить меня снова здесь оказаться! А теперь давай, рассказывай, что там у тебя за план.

— Дерпи, я должен открыть тебе кое-что, о солперах… Но здесь не лучшее место для этого. Тут рядом есть проход, который должен привести нас к ИскИну…

— Прости, к чему?

— К Искусственному Интеллекту. Времени мало: иди за мной и не отставай, — и он двинулся вперед, рассеивая тьму вокруг.

Было подозрительно тихо. «Прямо как в тот раз», — подумала пегаска и поежилась. Но все прошло без неожиданностей, и компаньоны добрались до двери, попав в длинный хорошо освещенный коридор. Доктор заблокировал выход отверткой, и тяжелым взглядом посмотрел на Дерпи.

— Теперь я могу все рассказать. Собственно, говорить тут почти нечего…

— Не томи!

— Тогда, в радиорубке, я связался с ТАРДИС и узнал о солперов важную вещь. Их цивилизация, их родная планета, все, кроме оставшихся на этом корабле, — все погибло в ужасной войне.

— Нет!..

— Эти солперы – последние, оставшиеся во вселенной.

— Тогда мы обязаны их спасти! Всех, кого сможем!

— Нет.

Его голос был сух и безличен, но оба сердца разрывались на части. – Мы не имеем права. Можно только дать шанс: освободить тех, кто не был заражен. Если спасти всех, это может непоправимо повлиять на Вселенную… Пойми, я бы очень хотел им помочь…

— Так что же не поможешь?!

— Я пытаюсь объяснить тебе. Понимаю, тебе кажется, что все может стать только лучше, если спасти всех. Но это не так. Мне приходилось совершать подобные ошибки, и еще одной я допустить не хочу…

— Хватит… Я поняла… Знаешь, все равно мое мнение ничего не меняет. Ты – тысячелетний мудрец и все такое, а я – простая пегаска из Понивиля. Разве могу я как-то повлиять на твое решение?

— Дерпи, но…

— Разве могу я делать что-то иное, кроме как слепо следовать за тобой, делать то, что ты скажешь? Нет, правда, я понимаю: ты заботишься обо мне, боишься, что я сделаю что-то не так. Но разве можно прожить жизнь, не ошибаясь?

— Дерпи…

— Разве можно, Доктор? Ты же знаешь, что нет!

— Я… я… — жеребец не знал, что ответить.

— Идем уже, давай. Покончим с этим. Какой план?

— Ох… Заблокировать зараженных, отключить ИскИн, открыть все двери…

— Тогда вперед. Только не говори больше ничего, прошу. Я… не настроена на разговоры.

Это было похоже на огромное сердце. Оно висело в воздухе, к нему подходили многочисленные провода, и все это двигалось, дрожало и билось, словно живое. Если бы Доктор не нарушил молчание и не объяснил, что это – гигантский нейробиологический компьютер, Дерпи до сих пор думала бы, что сердце настоящее.

Вокруг располагалась панель с многочисленными рычагами, кнопками, огоньками и мониторами, прямо как в ТАРДИС. Отсюда можно было управлять всем кораблем и его Искусственным Интеллектом в том числе.

— Хорошо, что у меня крепкая память. И что Цнан рассказал мне, как найти ИскИн. Иначе среди всех этих кнопок…

— Просто делай, что должен, и молчи. Я ведь не говорила, что…

— Понял. Я понял, — и он сосредоточился на панели.

Кобылка просто села в стороне, на балке, и следила за его действиями. Все тяжелые мысли, что в последнее время наполнили ее голову, сейчас почему-то исчезли. По телу разлилось приятное тепло.

— Чем пахнет? – жеребец принюхался. – Какой-то странный запах. Будто грибной…

Дерпи демонстративно молчала.

— Нет, я серьезно! Какой неприятный, сырой запах… Не думаю, что так пахнут нейробиологические отходы! Дерпи… Дерпи? О, нет! – он едва успел подхватить ее, пегаска упала прямо ему в копыта. – Что с тобой такое? Слышишь меня? Очнись! – он аккуратно положил ее на пол и полез в карман за отверткой. Результат сканирования заставил его шерстку встать дыбом. В организме пегаски были те же инородные тела, что и в солперах, но мутировавшие под особенности организма пони. Дерпи была заражена. И сейчас она открывала глаза…

— Значит, ты Доктор? – интонации в ее голосе были непривычными, будто искусственными. — И ты – не такой, как она. Ясно, почему ты еще не под моим контролем.

— Под чьим контролем? Что… Ты не моя Дерпи! Кто ты? Расскажи о себе…

— А почему бы мне не напасть на тебя прямо сейчас? Ты ведь не тронешь это тело, верно? – Дерпи, а вернее то, чем она сейчас была, встало на ноги и зло посмотрело на жеребца.

— Но у меня есть это! – Доктор указал на отвертку. – Я могу…

— Да ладно, она годна только на то, чтобы двери закрывать! Я знаю все, что знает она, ты еще не понял?

— Тогда, может, просто поговорим? Кто бы ты ни был, такого собеседника, как я, трудно найти…

— О, если ты имел в виду настолько безумного – то определенно! – существо помотало головой Дерпи. — Ужас, и как же она смотрит через эти глаза? Это так неудобно!

— Она просто привыкла… Так кто ты?

— Правильнее будет сказать – чем я себя осознаю. Можешь звать меня Инфекцией, если тебе нужно как-то меня называть. Я – скопление инородных тел, которое обрело разум. Как Искусственный Интеллект этого корабля: строчки кода, образующие вместе подобие мозга. Но я гораздо совершеннее. Я способен изменяться, подстраиваясь, адаптируясь, проникая всюду. Я даже стал частью этого корабля, я могу управлять им, как пожелаю. Я могу убить всех, просто отключив систему жизнеобеспечения… Но я не стану этого делать.

— Значит, мы нужны тебе, верно?

— Так точно, Доктор. Я ждал подходящего времени – и вот оно пришло! Пока я ждал, когда оставшиеся солперы умрут или попадут под мой контроль, мне встретился еще один вид – и я успешно испытал механизм мутации. Теперь мне остается просто развернуть корабль в сторону любой обитаемой планеты – и я захвачу ее обитателей. А чем больше звеньев в моей цепи – тем выше вычислительная мощность моего разума!

— Тебе нужны… мозги? Знания?

— Мне нужны нейроны, Доктор. Вычислительная мощность. Я хочу познать, просчитать все – и я способен на это! Разве я не совершенен?

— Надо признать, в какой-то мере…

— Да, я идеален! Что за счастливая случайность вызвала мою первую мысль? Уж не судьба ли это? Может, это сама Вселенная эволюционирует? Может, я – финальный виток ее развития? Может, мне суждено объединить в себе все сущее?

— А если ты ошибаешься?

— Я все равно не отступлю. Было бы глупо свернуть такой гениальный план!

— И ты думаешь, что тебя нельзя остановить?

— Конечно! Каждая частица меня способна изменять сама себя. Даже если создать антидот – через мгновение он устареет. Смирись, Доктор, и стань частью меня… Тебе понравится!

— Боюсь, у меня другие планы… — все это время жеребец издали изучал панель управления. Чтобы добраться до той ее части, что отвечала за контроль ИскИна, нужно было пройти мимо зараженной Инфекцией Дерпи. А Доктору нужно было попасть именно туда. – Эй, Инфекция… ЛОВИ!

Звуковая отвертка взлетела в воздух, мигая и непрерывно издавая противный писк. Все еще плохо контролирующая тело кобылки Инфекция инстинктивно попыталась поймать ее и взлетела, но с трудом поддающиеся крылья не позволили ей достать до отвертки вовремя. Доктор, уже перебежавший к панели управления, поднял отвертку с пола и сразу же воткнул в свободный разъем.

Ничего не произошло.

— Зачем ты это сделал? Чего хотел этим добиться?

— Скоро поймешь! – жеребец нагло улыбнулся.

— Довольно! – одержимая Дерпи кинулась к нему, раскрыв рот. Все, что нужно было Инфекции – один укус, одна капля крови – и вирус подстроился бы под генетический код Доктора, распространившись затем в виде газа и заразив его. А жеребец даже не думал убегать или сопротивляться. Зубы пегаски сомкнулись на его шее…

— Ааа! – истошный крик вырвался из груди кобылки. Доктору было мучительно больно слышать его, но он ничего не мог поделать. Да и кричала не сама Дерпи, а Инфекция внутри нее. – Что ты сделал?! Почему… так больно?!

— Моя отвертка – не так бесполезна, как ты думаешь. Она способна усиливать многие процессы. Ты захватила только часть корабля… Оставшейся же частью все еще управляет Искусственный Интеллект. Я просто сделал его сильнее – и теперь он подавляет тебя. Запускает в твою сеть сотни вирусов, которые уничтожают ее изнутри. Раньше он просто не видел тебя, но я раскрыл ему глаза, показав, куда надо смотреть.

— Ах ты… Ааа! Нет, постой, я пошутила! Это называется «шутка»! Я… Ааа!! Я никому не причинила бы вреда! Останови это – и я всех отпущу!

— Похоже, никто из контролируемых тобой солперов не умеет играть на сцене, иначе вышло бы убедительнее, — он грустно усмехнулся. – И запомни: никогда, слышишь! Никогда не связывайся с Доктором. Впрочем, скоро ты исчезнешь навсегда – и станет некому это запоминать…

— Я… Запомню тебя. Навсегда!!!

Глаза Дерпи закрылись, и она осела на пол. Все было кончено…

— Ты спас их! Спас их всех! Так почему ты не рад?

— Я уже говорил, Дерпи. Последствия могут быть катастрофическими. Кто знает, что они сделают? Их там около тысячи – этого вполне хватит на воссоздание цивилизации. Но она должна была погибнуть, если бы мы не вмешались.

— Но почему же ты все воспринимаешь так серьезно? Ты сделал хорошее дело – и винишь себя в этом! Подумай: как мелочны негативные последствия в сравнении с тем, что ты дал им шанс жить дальше!

— У Вселенной есть свои законы. И по этим законам они должны были погибнуть…

— Тогда по этим же законам тот вирус, что, должен был захватить мир? По-моему, это глупо!

— Он бы пропал, скорее всего, в какой-нибудь черной дыре… Ладно, хватит об этом. Нам еще повезло, что я не успел отключить ИскИн, а то все мы были бы частью этого… Даже не хочу думать на эту тему. Хорошо, что ты ничего не помнишь про то время, что была под его контролем.

— Ну, я помню что-то, но смутно. Как будто я очень крепко спала и никак не могла проснуться.

Они немного помолчали. ТАРДИС висела во временной воронке, готовая отправиться в любую точку пространства и времени, но пока никто из экипажа не хотел новых приключений.

— Доктор…

— Да?

— Если бы мне угрожала смертельная опасность, но, спасая меня, ты бы нарушал эти самые законы Вселенной… И если бы ты спас меня, должно было произойти что-то очень, очень плохое, — что бы ты сделал?

— Я бы нарушил все законы, даже законы физики, Дерпи, — он тепло на нее посмотрел.

— Тогда… Тогда почему ты в равных условиях готов спасти одну ничтожную пегаску, чем целую высокоразвитую цивилизацию?! Это же так глупо!

— Ох… У меня просто есть свои причины, — жеребец грустно опустил глаза в пол. Да, это было действительно глупо, но ради Дерпи – и только ради нее — он был готов на все.

— Мы еще поговорим об этом… А пока – скажи, ты ведь узнавал от ТАРДИС о солперах, верно? Значит, ты можешь сейчас узнать, что с ними стало теперь!

— О, это прекрасная идея! – он подбежал к одному из экранов, нажал пару кнопок. Глаза пробежали по строчкам текста. Едва появившаяся улыбка бесследно исчезла. – Ничего.

— То есть?

— О них ничего нет. Последняя информация — об их войне. После нее – никаких упоминаний о солперах. Видимо, они так и не вернулись домой. Впрочем, они могли поселиться где-нибудь еще. Кто знает, может, они просто стали называться по-другому?

— Знаешь, что? А пойду-ка я спать… — и Дерпи удалилась в свою комнату, оставив Доктора одного. Он еще долго колебался в раздумьях, стоя у панели, но, наконец, нажал на кнопку. Часть текста на экране исчезла.

Что же, теперь он – единственный, кто знает всю правду. И единственный, на ком лежит ответственность за случившееся.

Серия восьмая. "Верный путь"

Компаньонам посчастливилось отправится в мирное путешествие на грандиозный галактический балл. Но даже здесь для них найдется задача, причем далеко не простая!

— Здравствуйте. Я приветствую Вас от имени Империи Танго. Нет, что Вы, я сегодня выгляжу совершенно обычно. Спасибо… Здравствуйте. Приветствую Вас от имени… — о, как же ей это надоело! Знаете, быть императрицей огромной галактической империи это прекрасно, но вместе с тем – безумно сложно, а в такие дни, как сегодня – и ужасно скучно!

Именно с такими мыслями недавно вступившая на престол Свит Глейз встречала гостей на высоко официозном бале в честь своей предстоящей официальной коронации. Сюда слетелись важные персоны со всех концов галактики, и самых-самых важных должна была встречать лично императрица. Большинство из них она видела в первый раз, но знала, что им еще предстоит встретиться за столом переговоров, чтобы вместе нести в мир созидание, благополучие и гармонию. Впрочем, все могло сложится и иначе, если она все таки решится…

О, вот и еще один из них подошел со своей спутницей. Или это он ее спутник, а главная – она? Не важно. Просто поздороваться – и к следующим гостям. А потом к следующим. И следующим. Очередь была длинной…

— Здравствуйте. Я приветствую Вас от имени Империи Танго…

— Танго?! Да ладно! Что, неужели она и правда так называется? А я-то подумал, что это розыгрыш какой-то… И что, вы все здесь танго танцуете? – светло-коричневый пони в сером жилете с зеленым галстуком громко рассмеялся. Его спутница, светло-серая пегаска в белом кружевном платье и жемчужном ожерелье смущенно смотрела в пол.

— Простите, что?

— Ну, знаете, танец такой есть. Вы разве не слышали?

— Нет, ничего подобного…

— О, тогда я мог бы научить Вас танцевать его! Думаю, у Вас бы неплохо получилось, а? – он задорно подмигнул ей. – Меня зовут Доктор, а мою великолепную спутницу – Дерпи. А Вы, конечно же, императрица Свит Глейз, самая мудрая правительница за всю историю этой галактики, в чье правление она познала, по истине, Золотой Век…

— Простите, но Вы ошиблись. Хотя меня и зовут Свит Глейз, но мне только предстоит стать официально коронованной императрицей…

— Уверяю Вас, никаких ошибок. Просто я, можно сказать, имею дар видеть будущее. Но… Не стану Вас задерживать. Еще так много гостей ждет возможности с Вами поздороваться. Спасибо за беседу… И помните – урок танго, для Вас, в любой момент! Я обещаю! – он снова подмигнул и вместе со спутницей вошел в бальный зал.

— Эм… Здравствуйте. Я приветствую Вас от имени Танго Империи… То есть, прошу прощения, Империи Танго, конечно же… — какая же неслыханный дерзость – так вести себя с императрицей, как этот странный жеребец! И все же, что-то в нем заставляло вспоминать его снова и снова. Может, его слова о якобы ждущем ее будущем? Или это его неописуемое обаяние? Но нет, надо пока прогнать эти мысли. Еще так много гостей нужно поприветствовать…

— Доктор, как можно так вести себя с императрицей, пусть даже еще не коронованной? По-моему, тебя надо за такое посадить в темницу! – возмущалась Дерпи. В последнее время она критиковала бедного жеребца во всем. Осознанно или нет, она мстила ему за историю с инопланетянами, которых он никак не хотел спасать, пока не попал в безвыходную ситуацию. Но где-то в глубине сознания было и понимание того, что хоть у Доктора и есть куча недостатков, вместе с тем он – очень хороший пони, каких надо еще поискать, и многие его недостатки исходят из его нелегкой судьбы Повелителя Времени.

Но все эти размышления шли у кобылки на заднем плане. Сейчас главным было – побольнее наступить ему на ногу во время вальса.

— Ау! Эй, ты чего это?

— Извини, я случайно... – она невинно отвела глаза в сторону. – Я просто давно не танцевала.

— Я тоже, но я же не наступаю тебе на ноги! По крайней мере, очень стараюсь.

— Ну тогда молчи и танцуй! – и она приготовилась к очередному па, когда музыка резко остановилась.

— Уважаемые гости! Сейчас для Вас выступит с торжественной речью правительница Империи Танго, Свит Глейз-Тайни-Рэйзен, властительница галактического сектора Альфа и примыкающих к нему территорий!

Ослепительный танцевальный зал, наполненный сотнями танцующих пар, замер в ожидании. При абсолютной тишине она поднялась на сцену в лучах света. Платье ее искрилось тысячами огней – то были драгоценные камни, вплетенные в него по давней дворцовой традиции. На ее голове, среди янтарных кудрей, красовалась маленькая золотая корона, поддерживаемая рогом. Весь вид императрицы заставлял воздух замирать где-то между горлом и легкими зрителей, они не в силах были ни вдохнуть, ни выдохнуть от восторга тем прекрасным, волшебным зрелищем, что представляла собой Свит Глейз.

— Кхм… — она подошла к стойке микрофона и тихонько откашлялась, проверяя связки. – Мои дорогие подданные и гости Империи… Только что я приняла одно очень важное решение. Важное как для меня, так и для всех вас... Я не могу открыть вам ни того, что именно заставило меня принять это решение, ни того, как оно вообще пришло мне в голову. Для начала, позвольте попросить у вас прощения…

Тихий рокот прокатился по залу. Гости удивленно переглядывались.

— Простите меня за этот выбор. Впрочем, так или иначе, если бы я его не сделала, моя вина перед вами – и перед собой — была бы во сто крат сильнее.

Тысячи глаз обратились на Свит Глейз. Не было ни одного пони, ни одного подобного или не подобного пони существа, что сейчас не смотрело бы на нее. Императрица набрала в грудь побольше воздуха, замерла на мгновение, а потом, наконец, разрешила нависшую тишину.

— Я отрекаюсь от престола.

Это была ее любимая подушка. С самого детства она любила зарываться в ее мягкий пух и представлять, будто лежит на облаке, высоко-высоко над землей. Подушку когда-то дала ей мама – она была уверена в этом на все сто процентов. Даже сейчас ей казалось, что она чувствует ее запах. Хотя, откуда ей знать?

Подушка неприятно намокла, перья свалялись в комки, но Свит продолжала крепко сжимать ее, зарывшись носом глубоко в пух, ведь кто-нибудь мог услышать, как она плачет.

После очередного тяжкого всхлипа ее прервал стук в дверь.

— Мисс Глейз, Вы там, да?

Голос показался ей знакомым, но все же она лишь уткнулась в подушку еще глубже и постаралась затихнуть.

— С Вами все в порядке? – молчание. – Я знаю, что Вы там, можете не отвечать. Это… Это Доктор, помните меня? Я кое-что обещал Вам – и я хочу исполнить свое обещание. Обещания ведь всегда должны быть исполнены, разве нет? – перед ее глазами буквально возникло видение ухмыляющейся мордочки безумного жеребца. – Можно мне войти, мисс Глейз?

Она какое-то время молчала, собираясь с мыслями. Рыдания стихли, паника прошла – и все из-за этого жеребца! Наверное, он и правда просто хочет исполнить обещание, ведь так? Надо что-то ему ответить. Кобылке вдруг показалось, что даже если она ничего не скажет, Доктор все равно проникнет в комнату. Она прогнала странные мысли и подняла голову над подушкой.

— Можно, Доктор. Подождите, я открою…

— О, в этом нет необходимости! – его голос раздался прямо над ее ухом. Она, будто уже готовая к этому, обернулась и встретилась с ним нос к носу. – Я знал, что Вы согласитесь! – его глаза сверкнули радостным огоньком.

— А я почему-то знала, что Вы не будете дожидаться моего согласия… — она смущенно улыбнулась. – Извините меня за мои глаза… Они, наверное, красные, да?

— За слезы не принято извиняться, Свит. Они – неотъемлемая часть жизни пони, у которого есть чувства. Если пони ни разу в жизни не плакал – значит, и чувств у него нет, Вам не кажется?

— Возможно… — она окутала заплаканную подушку магией и поспешила убрать ее в шкаф. – Так Вы пришли за тем, чтобы…

— Чтобы дать Вам урок танго, разумеется! И, пожалуй, стоит начать прямо сейчас.

— Но нужна же музыка… И даже если бы она была – нас могут побеспокоить. А я не хочу, чтобы меня сейчас кто-нибудь видел... Ну, кроме Вас, Доктор.

— О музыке не беспокойтесь. Я взял с собой вот это… — и он достал из кармана жилета маленькую музыкальную шкатулку и поставил ее на прикроватный столик. – Завода должно хватить на пять минут, потом можно еще раз подвести… А комнату – только не спрашивайте, как, — я изолировал. Ни один звук не вырвется наружу. Мы можем спокойно танцевать, Свит.

— Какая красивая… — она склонилась над шкатулкой, изучая ее узор. Золотые ветви переплетались с серебряными, пространство между ними украшали блестящие стразы, а в центре покоился большой камень янтаря.

— Нравится, да? Я только сейчас заметил: интересное совпадение, камень в центре одного цвета с Вашими прелестными локонами!

— Да, это странно… Значит, урок танца, так?

— Да. Просто откройте шкатулку, я уже завел ее.

— А как же постановка изначальной позиции и все такое…

— Не беспокойтесь об этом. Танго идет не из головы, а из сердца! – после этих его слов у Свит Глейз стало как-то очень легко на душе. Остатки дурных воспоминаний покинули ее, спокойным движением копыта она откинула крышку шкатулки, и оттуда полилась странная, энергичная и проникающая прямо в душу музыка.

Все эти незнакомцы. Дерпи чувствовала себя неуютно, но… Она сама выбрала этот путь. Ее никто не заставлял, разве что ее совесть.

Она чувствовала, что императрице нужно чье-нибудь копыто помощи. И Дерпи должна была во что бы то ни стало понять, почему Свит Глейз отреклась от трона, и протянуть ей это самое копыто… Помочь даже не столько вернуться на престол, нет, скорее найти себя и быть там, где ей действительно стоит быть. Ведь та причина, по которой она сделала то, что сделала, могла на самом деле стоить много больше всех титулов и привилегий.

Но эта планета пугала пегаску. Голубые закаты, голубые рассветы, огромная голубая звезда на небе – кто бы мог подумать? И странные существа, окружающие ее. Коренным населением были пони, но сейчас сюда слетелись самые странные создания с разных концов вселенной. Какие-то из них были пугающе красивы, какие-то – великолепно отвратительны. Но все они были ДРУГИМИ. Не такими, как она. И потому Дерпи отчаянно тянуло поговорить с кем-то из пони в этом огромном дворце.

— Мама, это наш шанс! Как ты не можешь этого понять?! – пегаска услышала громкий голос за одной из дверей.

— Тише, глупая, тебя могут услышать… — ответил спокойный, ровный тембр. – Я уверена, что императрица одумается и вновь займет свое законное место, и, что бы ты ни затеяла, в твоих планах я участвовать не буду. Тебе ясно, Расти?

— Да, мама… Но знай… Когда я взойду на трон, ты пожалеешь, что не помогла мне! – дверь распахнулась, больно ударив Дерпи по носу. Наружу выбежала ярко-рыжая единорожка с высоко вздернутой мордочкой и пошла в сторону от Дерпи, видимо, не заметив ее. Пегаска поспешила скрыться в ближайшем проходе, чтобы сохранить свое инкогнито.

— Знаете, я служу на императорскую семью уже не один десяток лет, и я четко определила для себя, что самый полезный навык на службе – уметь вовремя пропадать и вовремя появляться, — обратилась к кобылке старая серая пони, на которую она, не заметив, налетела в одном из коридоров. – И, как я посмотрю, у Вас этот навык работает на отлично, верно?

— Что, простите? – опешила Дерпи.

— Меня зовут Дэво́ушон, а Вас?

— Дерпи…

— Так вот, мисс Дерпи, от меня не может ускользнуть ни одно событие, происходящее во дворце. И от меня редко когда ускользает то, что находится у пони в душе… Я следила за Вами. Я вижу, что Вы хотите помочь. Я тоже хочу. Мисс Свит Глейз очень близка ко мне, так же, как были близки ее покойные родители, и за ее доброту я обязана ей многим, очень многим. Если Вы примете мою помощь, возможно, у Вас получится привести Свит к правильному решению.

— Но откуда Вы…

— Я уже сказала: я многое вижу. Вы и Ваш друг можете все изменить. Он, к слову, уже начал. Сейчас он там, с ней, но… Я не уверена, что у него что-то получится. Порой, кобылку может понять только кобылка, ведь так?

— Да…

— Так Вы примете мою помощь?

Дерпи кивнула.

— Тогда идите за мной, мне следует Вам кое-что объяснить…

— О, у Вас прекрасно получается!

— Доктор, я думаю, что мы вполне можем говорить без этих возвышенных обращений. Я ведь сейчас не императрица…

— Но должны ею быть!

— Хватит об этом! Или я прекращу танец.

— Ну хорошо, хорошо, Свит, — он задорно рассмеялся. – Такой хороший танец жалко останавливать.

Они выводили шаги по комнате. Короткие, резкие, но не лишенные грации. Их мышцы были напряжены, но ноги двигались уже сами по себе, в привычном ритме. Глаза обоих горели.

— Почему не кончается музыка? – спросила единорожка после недолгого молчания. — Мы танцуем гораздо дольше пяти минут. И, кажется, мелодия сменилась…

— Ну, я немного приврал насчет шкатулки, если быть честным, — усмехнулся Доктор.

— И что именно?

— Это не совсем заводная шкатулка. Это музыкальный плеер, оформленный в виде заводной шкатулки.

— Вот оно что? И стоило про это врать? – она сделала неверное движение копытом и наступила Доктору на ногу.

— Ай! Да что же это такое, уже второй раз за день!

— Прошу прощения. А когда был первый?

— Когда мы танцевали с Дерпи вальс.

— А эта Дерпи, она…

— Просто моя спутница. Я много путешествую, и в одиночестве мне бывает скучно, поэтому я беру кого-нибудь с собой.

— А меня возьмешь?

— Эм… Что?

— Мне бы тоже хотелось повидать мир. За всю свою жизнь я не выезжала дальше этого города. А большую часть провела во дворце. Ты не представляешь себе, как это ужасно, Доктор! Но главное… Я хочу найти одного пони.

Их тела прогнулись до пола в сложном па. Когда они вновь вернулись в стойку, Доктор прекратил танец и закрыл шкатулку.

— Ну все, хватит. Перерыв! – он шумно вздохнул. – Первый урок окончен, следующий – минут через десять-пятнадцать, — он сел в одно из кресел в комнате.

— Но я хочу еще, Доктор!

— Позже, Свит. Отдохни. Можешь пока подробнее рассказать о том, кого ты там хочешь найти…

— Но это личное, — она легла на кровать, мечтательно подняв глаза в стеклянный потолок, через который мерцали звезды на ночном небе. У этой планеты не было спутника, и от того свет звезд был виден лучше, ничем не оттененный. – Хотя, может, я и расскажу тебе. Позже…

— А эта подушка… У тебя с ней многое связано, да, Свит? – жеребец переместился из кресла к шкафу. – Ведь есть же в ней что-то особенное, — он пристально разглядывал кружевной узор и кисточки на уголках. – Можешь хоть это мне рассказать?

— Ох, Доктор, не стоит. Забудь об этой подушке, — простонала она.

— Ты говоришь это так, будто подразумеваешь «забудь обо мне, я не стою внимания». Так ужасно, когда пони теряют самооценку! Ты думаешь, твоя жизнь никому не интересна?

— Нет, но большая часть интересуется ею с какими-то низменными целями. Ищут черные пятна на моей истории и истории моего рода, заискивают передо мной… Если я расскажу им хоть каплю правды, они плюнут мне в душу. Ты не такой, Доктор, но ты… Не лучше. Уж прости меня, но ты хочешь знать слишком много.

— Знаний много не бывает, поверь, — он подошел к кобылке и заглянул ей в глаза. – Открой мне свою тайну, Свит Глейз… Я могу тебе помочь, — прошептал он.

Дэвоушон провела ее по многочисленным коридорам дворца. Он был поистине огромен, примерно как пять дворцов принцессы Селестии. Темные закоулки, кривые коридоры, лестницы на каждом углу, торжественные залы, отделанные драгоценными камнями. Богатство императорского рода веками копилось и навсегда оседало здесь.

Если бы рядом не было старушки, Дерпи ни за что не решилась зайти так далеко. Картины, сверкающие маслом, сменились пыльными гобеленами, лакированные доски – массивной брусчаткой. Дэвоушон остановилась у маленькой, едва заметной гнилой дверки и открыла ее одним из ключей в большой связке.

— Иди за мной, Дерпи, сейчас я расскажу тебе нечто важное.

Пегаска всерьез задумалась, а не в ловушку ли ведет ее доброжелательная кобылка, но вспомнив, как искренне она объяснялась ей при встрече, последовала за ней. Та уже зажигала свечи от маленького, слабо чадящего огарка.

— Закрой дверь, только осторожно – она может развалиться от неосторожного движения.

Дерпи выполнила просьбу. Когда она вновь обратила свой взгляд на комнату, свет в ней уже выхватывал часть высоких книжных шкафов.

— Мы находимся в старой библиотеке дворца, — объяснила Дэвоушон. – Это место не пользуется популярностью, но между тем, именно здесь хранятся самые важные документы. Вот, посмотри сюда, — она указала на одну из стен, где висело бумажное полотно от пола до потолка. Пергамент местами потускнел, но часть выглядела свежей.

— Это…

— Это родословная императорского рода. Та часть, что выглядит лучше, дописана недавно. Подойди ближе. Видишь, вот это – покойные Тайни и Циннамон Глейз, родители Свит.

— А это, рядом?

— Это сестра Тайни, Крамб Райнд. Она очень добра ко мне, но ее несносная дочь Расти…

— Как Вы сказали? – имя было знакомо Дерпи.

— Расти Райнд. Взбалмошная, глупая и властолюбивая кобылица!

— Я слышала, как она спорила с матерью! Кажется, она хочет захватить трон…

— Да, это многим известно. Она – ближайшая претендентка после Свит, но в ее копытах этот мир ждет агония. Впрочем, есть спасение.

— Чтобы на престол вернулась Свит?

— О, нет, я не думаю, что это произойдет…

— Но я абсолютно уверена, что это случится! — вспомнила Дерпи слова Доктора. — Ей суждено править империей…

— Не спорь со мной. Я прожила побольше твоего, и я вижу, что она никогда уже не вернется к власти. Но есть пони, подходящий на роль правителя даже больше, чем она. Смотри: это отец и мать сестер Крамб и Тайни, дедушка Оранж и бабушка Чоколэйт Райнд. У Чоколэйт был другой брак до Оранжа, когда она уже была на престоле. И от этого брака родился жеребенок... Он сейчас уже в почтенном возрасте, но я слыхала, что у него есть сын. Прекрасный пони, истинно королевских кровей: добрый, щедрый и мудрый. А главное – он имеет, хоть и в последнюю очередь, право на трон!

— И Вы хотите привести его к власти?

— Нет, глупая, я хочу помочь Свит. Трон тяготит ее, она хочет свободы, но ее сковывают обязательства. Если бы его занял достойный пони, она смогла бы уйти со спокойной душой.

— Уйти куда? Вы должны знать, Дэвоушон, скажите, что у нее за проблема? От чего она бежит?

— Извини, но только она сама может посвятить тебя в подобные тайны. Это – слишком большой секрет, чтобы рассказывать его всем сочувствующим. Но я знаю, чем ты можешь ей помочь, не раскрывая ничьих секретов… Ты должна найти кое-кого, Дерпи. Доверься мне – и окажешь Свит самую ценную помощь, какую только можно.

— Моя… мама, она рассказала мне все незадолго до того, как… — Свит Глейз приглушенно всхлипнула.

Доктор понимающе кивнул. После долгих уговоров и нескольких танцев едионорожка, наконец, решилась раскрыть секрет подушки.

— Я помню все, как будто это было пару минут назад… Она склонилась ко мне, я видела, как выступают слезинки на ее глазах. Конечно, я догадывалась, я всегда чувствовала что-то такое. Но вот настал момент, когда мои предположения подтвердились. «Дорогая, — сказала мне она. – Пожалуйста, обещай мне, что всегда будешь любить нас с Циннамоном». Я кивнула, понимая, что всегда буду любить их в любом случае, даже сделай они мне что-то плохое. Они были лучшими пони… — она протерла глаза. – И вот, собравшись с духом, она открыла мне самую главную тайну. «Мы не твои родители, Свит, — прошептала она. — Твоя мать была моей близкой подругой, она оставила тебя нам с Циннамоном и исчезла навсегда. Я искала ее, но тщетно… И тогда мы сделали единственное, что было нужно – воспитали тебя как свою дочь. Никто не знает того, что ты не королевской крови. У нас с отцом не было своих детей, и потому, однажды именно тебе придется занять престол Танго. Простишь ли ты нас за то, что не сказали тебе всего с самого начала?» Я прижалась к ней, зарылась в ее шерстке и прошептала «да». А потом мама – я не могу называть ее иначе – открыла мне еще один секрет. Подушка, которую я так любила, та самая, что лежит сейчас в шкафу, принадлежала когда-то моей настоящей маме. Она оставила ее мне… Даже под пытками я никому не отдам ее, ведь это единственное, что связывает нас… — Свит снова вытерла набежавшие слезы. – Теперь ты знаешь мою тайну.

— Спасибо тебе за твою честность, Свит, — Доктор посмотрел на нее задумчивым взглядом. — Я очень редко встречал таких честных пони, как ты. Скажи…

— Прошу, больше никаких вопросов. Раз так вышло, пусть я запомнюсь тебе именно честной пони… Боюсь, после того, что я рассказала, я не смогу рассказать что-то еще, не соврав. Я подпустила тебя близко к сердцу, но если подпущу еще ближе – уколюсь…

— Я понимаю, Свит. Я просто хотел предложить честный обмен. Этот вечер – вечер танго и откровений, так позволь и мне открыть тебе свой маленький секрет… Ты ведь не против секретов?

Месяц спустя.

Никто не заметил, как во дворце появился этот угрюмый седой жеребец с сопровождающим его жеребцом помоложе, выглядящим хоть и не так же угрюмо, но крайне сосредоточенно. Никто не остановил их, пока они шли по коридорам и поднимались по витым лестницам, оглядываясь по сторонам, будто в поиске чего-то. Наконец, копыта привели их в некогда прекрасный длинный тронный зал, отделанный золотом и перламутром. Сейчас будто тень отчуждения лежала на нем. Впрочем, императрицу это отнюдь не смущало. Она восседала на троне и, когда незнакомцы заявили о себе, показавшись в дверях, лишь едва повела глазами в их сторону. Жеребцы приблизились и опустились в почтительный полупоклон, позволительный лишь особам высокого ранга.

— Мое почтение, Ваше Высочество, — начал старший жеребец. Могу ли я отвлечь Вас от Вашего занятия? – в его речи читалось явное пренебрежение, хотя и тщательно скрываемое. – Мне нужно спросить Вас…

— Никаких аудиенций! – глаза императрицы сверкнули яростью, но сама она не повела и ухом. – Подите прочь, мне сейчас не до вас.

— А чем таким Вы занимаетесь, если не секрет? – поднял голову младший. У него были глубокие, очень умные темно-зеленые глаза, напоминающие о хвойном лесе.

— Не ваше дело. Стража! Уведите их от меня!

Тотчас подбежали три крепких жеребца и увели незваных гостей из тронного зала, встав после этого у двери на страже. Путь к императрице был закрыт.

— Я говорил, что это глупая затея, — заметил младший.

— Но попытаться-то стоило, верно, Вайз? – жеребец слегка улыбнулся, и его угрюмость на миг пропала. – Пойдем, может, мы найдем ее сами.

— Вряд ли…

Прошел час, они обошли едва ли четверть дворца. Когда они шли по одному из внутренних двориков, послышался звук, похожий на шипение воды в прохудившемся шланге. Повернувшись на шум, спутники заметили пожилую кобылку, подзывающую их к себе.

— Подойдите, только тихо!

Переглянувшись, жеребцы приблизились.

— Квайет Свитнес, какая удача… — кобылка сипло рассмеялась. – Не ожидала тебя тут увидеть.

— И, тем не менее, я тут… Скажите, мы знакомы? Я Вас не помню…

— Главное, что я знаю Вас. Я – Крамб Райнд, слышали такое имя?

— О, так это Вы? Мое почтение, миледи! Вайз, не стой столбом, поздоровайся с миссис Райнд.

— Прошу прощения… — прошептал все это время молчавший жеребец. — Для меня честь видеть Вас.

— Полно с любезностями. Я сейчас не в том положении, чтобы принимать комплименты… Вы ведь знаете, что произошло?

— Нет, мы были в отъезде вот уже с полгода.

— Тогда слушайте: моя сестра скончалась как раз полгода назад…

— Мы слышали об этом и хотели принести соболезнования лично, но не удалось.

— Я понимаю… Дело все в том, что моя племянница, Свит Глейз, должна была по порядку наследования стать императрицей.

— Но на троне ведь…

— Именно. Свит отказалась от трона, и ее место заняла моя дочь, путем интриг и военного бунта. Это самое ужасное, что могло случиться с Танго. Она выросла слишком избалованной и верит только в силу денег, связей и власти. Такая правительница быстро пустит империю под откос…

— Но Вы разве не могли повлиять на нее?

— Если бы! Как только Расти вступила на престол, она отреклась от меня и прогнала. Я смогла выпросить у нее место во дворце, и она выделила мне этот уголок. Сюда никто никогда не заходит кроме прислуги – и это теперь мои единственные собеседники. Впрочем, я не жалуюсь. Я никогда не была сторонницей классового неравенства, наоборот. Тем более, здесь работают в основном добрые, хорошие пони, но их все меньше и меньше. Скоро дворец совсем опустеет… — Райнд опустила голову.

— Но надо же что-то делать! Мы должны… А, впрочем, забудьте, — Вайз поспешно отвел глаза.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — старик дотронулся копытом до крупа юного жеребца. – И, возможно, это – единственный выход. Придется отплатить ей ее же монетой.

— Еще раз сменить власть... Очень рискованно, но риск оправдан, — задумчиво прошептал он в ответ.

— Будьте осторожны, если все-таки будете что-то делать… — нахмурилась Райнд. – А теперь скажите, зачем вы здесь.

— Значит, он там, да? Поверить не могу… Ой! – карета подпрыгнула на кочке и обе пассажирки ударились головой о потолок. – Эй, там, нельзя ли аккуратней?

— Он старается изо всех сил, — заметила Дерпи.

— Да я, впрочем, уже и не злюсь. Он ведь действительно старается, верно… Эх, твои слова не выходят у меня из головы! – глаза Свит Глейз радостно сверкали. – Я уже рассказывала нашу историю?

— Да! – если быть точным, Дерпи слышала ее уже три раза.

— Я, верно, что-нибудь упустила, лучше повторить, верно?

Пегаска закатила глаза.

— Мы познакомились на моем первом балу. Он был официантом, следил, чтобы на столе все время была полная тарелка с тарталетками. И когда бал заканчивался, один из последних танцев был позволен прислуге – это такая старая традиция нашего двора, мы всегда ей следуем... Конечно же, он пригласил меня. О, как он танцевал! Так, как он, танцует еще только один пони на свете, ты его знаешь, конечно же. Но Доктор это другое дело, он как добрый и терпеливый учитель, а вот Симплтон, он… В общем, он особенный! И я, как маленькая кобылка, влюбилась в него с первого взгляда… Отец узнал спустя пару месяцев и закатил жуткий скандал. «Чтобы принцесса водилась с официантом – пожалуйста, но только если она – не моя дочь!» — кричал он. Папа на самом деле желал мне только добра, но он боялся, что кто-то узнает о нас с Симплтоном – тогда нам обоим пришлось бы очень тяжело. Ох уж эти общественные предубеждения!

Сначала отец пытался уговорить меня расстаться с ним, но тщетно. Он пытался оградить нас друг от друга – сначала не пуская его во дворец, затем – запирая меня в дальнем крыле замка. Но Симплтон – мой герой! – снова и снова находил способ добраться до меня или хотя бы оставить мне весточку… И тогда отец пошел на крайние меры — отправил его в гвардию, в самый дальний уголок Империи. Я не знала, куда именно, вся информация о нем была заблокирована. До сих пор не понимаю, как тебе это удалось… — Свит благодарно посмотрела на спутницу.

— О, ничего особенного, — покраснела Дерпи.

— Я, наверное, никогда не смогу отблагодарить тебя должным образом, — единорожка задумалась. – Если тебе будет что-то нужно – я сделаю все, что угодно! Ну, разве что… — она опустила глаза.

— Даже не думай об этом, Свит. Я не буду просить тебя вернуться к власти. Это твоя жизнь, твоя судьба… — Дерпи опять вспомнила слова Доктора. – Даже если Вселенная считает иначе – следуй тому, что говорит тебе сердце…

Кобылки обменялись понимающими взглядами и остаток пути провели молча. Наконец, карета остановилась.

— Поместье Амбл, леди! – раздался голос снаружи. Мордочка извозчика показалась в окне. – Мы приехали.

— Не может быть! Неужели я уже совсем скоро его увижу! – буквально выпорхнула из кареты Свит Глейз. Дерпи неспешно вышла, заплатила жеребцу и уже после отправилась вслед за несостоявшейся императрицей.

Поместье было совсем маленьким, но от него веяло уютом. Стояла осень, пестрая листва приятно рябила в глазах и похрустывала под копытами. Хвоя – уголок зелени в царстве оттенков оранжевого — росла в виде аллеи, ведущей к главному входу. Там, на крыльце трехэтажного особняка, в нерешительности замерла единорожка. Будто ища поддержки, она посмотрела в сторону Дерпи.

— Не бойся, Свит. Он там, ждет тебя! – прокричала она с дальнего конца аллеи. Она не хотела догонять ее. Это был слишком личный момент, чтобы рядом присутствовал кто-то третий, поэтому пегаска просто осталась стоять на месте, ожидая, когда Свит войдет.

Даже с расстояния в несколько десятков метров ей отчетливо было видно, как выступили слезы на глазах кобылки, прежде чем она толкнула дверь и, уже не оглядываясь, зашла в дом.

«Дело сделано… — подумала Дерпи. – Теперь она будет счастлива… Или нет?»

Ох, эти слова Доктора о будущем Свит! Зачем, почему ему так надо было рассказать ее будущее? Неужели ее непременно ждет императорский трон… Хотя, ведь Доктор не говорил, что она будет править в одиночестве. Быть может, Симплтон будет с ней?

— Дерпи!

— А? Что? – кобылка так задумалась, что в забытье прошла-таки через всю аллею к крыльцу. Из дверного проема на нее, улыбаясь, смотрели две мордочки.

— Дерпи, пожалуйста, раздели с нами этот вечер… Я не могу так просто отпустить тебя.

— У нас есть тортики, печенье, чай… — Симплтон, приятный жеребец соломенного оттенка приветливо улыбался, стоя чуть позади Свит.

— Ну, я никуда не спешила...

— И маффины, Дерпи! Я помню, ты говорила, что любишь маффины, — подмигнула кобылка.

— А что это мы тут стоим, разве там чайник не кипит? – пегаска растолкала парочку и уверенным шагом двинулась на кухню.

— Поверить не могу! – после того, как кипяток в чайнике кончился, Симплтон отправился к колодцу за свежей водой, оставив кобылок наедине. – Почему ты мне сразу не рассказала?

— Ну… — смутилась Дерпи. – Я подумала, тебе стоит узнать это от него лично.

— Он все это время мог прийти ко мне, но боялся отбросить тень на мое положение, он не хотел, чтобы я знала, где он, чтобы не сбежала из дворца… Но я все равно ушла оттуда, вот так ирония!

За чаем жеребец рассказал свою историю, и Свит Глейз до сих пор не могла оправиться от впечатления. Оказывается, за время службы в гвардии Симплтону пришлось защищать границу, поучаствовать в двух вооруженных столкновениях и, наконец, спасти важный исследовательский спутник от космических пиратов. Когда император Циннамон Глейз скончался, запрет на перемещение жеребца был снят, и он вернулся на родную планету. Там его представили к награде и торжественно передали в пользование поместье Амбл. Но как бы ему ни хотелось, он не мог объявить Свит о том, что вернулся. Симплтон понимал, что это сломает ей жизнь.

Весть об отречении Свит Глейз дошла до него слишком поздно. Когда он прибыл во дворец, ее там уже не было, а престол заняла Расти Райнд. И тогда жеребец решил продолжить искать кобылку сердца. Именно за поисками Дерпи и нашла его, отличив по приметам, описанным Дэвоушон. Старушка рассказала пегаске о некоторых местах, где раньше любили бывать Свит и Симплтон, и в одном из таких мест – в старом парке на окраине города – она его и встретила. Сперва, конечно, жеребец не поверил Дерпи, но после подробного описания ее разговора со служанкой его сомнения развеялись в пыль.

— Если бы не ты, Дерпи, мы бы, возможно, никогда не встретились бы… — глаза Свит в который раз были на мокром месте. – Я собиралась уехать, ты же знаешь. Эта ужасная Расти, она никогда не любила меня. Если бы я осталась в городе, одна – она сжила бы меня со свету. Но теперь у меня есть Симплтон, и мне уже ничего не страшно. Пусть делает, что хочет, — вместе мы выдержим это! – и слезы радости полились на белую накрахмаленную скатерть.

Обеденный зал едва заметно задрожал. Раздался такой знакомый Дерпи скрежещущий звук, замерцал огонек маячка, и рядом с камином из пустоты возникла синяя будка.

— О, вы обе здесь? Как чудесно! – Доктор, как ни в чем не бывало, вышел из ТАРДИС и сел на свободное место, подхватив зубами печенье. – Нам надо поговорить.

— Доктор, что ты делаешь?! – Дерпи смотрела на него бешеными глазами. – Ты же мог ее до смерти напугать! Что, если бы пока ты пил чай, рядом из ниоткуда появилось бы что-нибудь, издающее странные звуки и испускающее свет, и оттуда вылез бы кто-то, кого ты ну никак не ждал?

— Ну, думаю, я пригласил бы его на чашечку-другую… — улыбнулся жеребец. Пегаска перевела недоумевающий взгляд на Свит Глейз. Кобылка сдерживала смех изо всех сил, и когда увидела взгляд Дерпи, наконец, рассмеялась во весь голос.

— Ахаха! Я все знаю о Докторе и о ваших путешествиях, Дерпи! Хаха, видела бы ты себя сейчас!

— Что… Но… Ты рассказал ей?

— Угу, — кивнул Доктор. – Она должна была знать… А теперь — отставить смех, кобылки. Свит, у меня для тебя важное сообщение… Я знаю, где находится твоя мама.

— Что?! – глаза единорожки полезли на лоб.

— Стоп… Речь, что, идет не о покойной императрице, верно? – Дерпи косо взглянула на Доктора.

— Эй, а что это за штука в моем доме? – спросил вошедший с сервированным подносом Симплтон.

Она была там. Свит Глейз видела ее из дальнего конца городского парка. Едва различимая фигура на скамейке. Сейчас здесь только двое – Свит и ее мама. Настоящая мама. Почему она оставила ее? Где все это время была? Что будет, когда они встретятся? Что с ее отцом? Слишком много вопросов роилось в голове кобылки. И ни на один из них она не хотела ответа.

Она боялась. Боялась, что ее ожидания не будут оправданы. Свит Глейз в нерешительности застыла в начале парка, омываемая начинающимся прохладным дождем.

И что теперь? Она не могла просто взять и уйти – это не имело смысла. Равно как и стоять на месте. Свит сделала робкий шаг вперед. Ей показалось, что фигура на скамейке заметила ее движение и посмотрела в ее сторону.

На дрожащих ногах единорожка преодолела бесконечно долгий путь до конца парка. Еще на полпути она увидела, что фигура поднялась на ноги и замерла в ожидании. Чем ближе она приближалась, тем заметнее становились черты внешности фигуры. Статный круп, седая шерстка. В выцветшей гриве проглядывал знакомый янтарный оттенок. Изумрудные, никак не замутненные возрастом глаза, пристально смотрели на Свит.

Они поравнялись и замерли в молчании. Когда ты встречаешься с кем-то, кого не видел уже очень, очень давно, — трудно начать разговор.

Свит почувствовала, как что-то соленое попало ей на язык. Потом еще и еще. В носу щипало.

Вдруг ее нос уткнулся во что-то мягкое и теплое. Оно пахло точь в точь как ее любимая подушка. Тепло разлилось по телу, концентрируясь на шее, там, где ощущалось теплое дыхание ее мамы.

Одинокая птица, сидящая на одной из веток в парке, долго следила за тем, как под проливным дождем застыли в объятии две кобылки. Но даже по птичьим меркам это было очень долго. Да и потом, птице было отчего-то неловко наблюдать эту сцену. Взмахнув крыльями, птица поднялась в небо и улетела в другой парк.

А кобылки все никак не размыкали объятий.

— Я не знаю, что мне делать, Дерпи… — пошептала кобылка. Они были в кабинете Симплтона, сидели, греясь у полыхающего камина. Симплтон уехал по делам, Доктор, как это ему свойственно, пропал. Мама Свит пока что не была психологически готова вновь вернуться к жизни с ней, и потому осталась у себя.

— Я уже говорила тебе, Свит, — улыбнулась пегаска. – Делай так, как говорит сердце – и не ошибешься.

— Но пока что мне кажется, что оно молчит… Я в смятении. То, что сказала мне мама… Я и сама понимала это.

— Что ты имеешь в виду? – Дерпи подкинула в огонь еще полено и поудобнее устроилась в кресле.

— Расти Райнд – ужасная правительница для империи. Императрицей должна была стать я, это очевидно. Об этом говорила мне мама. Она и сама была бы за то, чтобы я осталась простой единорожкой и жила так, как хочу. Завела семью и жеребят… Жила, как простые пони. Но, видимо, мне уготована совсем другая судьба… — она печально посмотрела на раскаленные угольки. – Если я не вернусь на престол – Танго сгорит, как сухая полешка, и в этом будет именно моя вина. Даже Доктор сказал тогда, что мое будущее это будущее правительницы. А уж он точно знает...

— А разве у императрицы не может быть спокойной жизни?

— Если бы… Я понимаю, к чему ты клонишь. Но даже если Симплтон станет императором, даже если у нас родятся дети... Никогда нам не стать полноценной семьей. Я знаю, о чем я говорю. Я выросла в императорской семье. Да, родители любили меня, но большую часть времени я проводила либо в одиночестве, либо с прислугой. Мне было очень, очень тяжело, и я не хочу, чтобы мои жеребята росли так же. И я не хочу говорить ничего плохого о моих родителях, но… Они ведь не любили друг друга. Когда-то давно – да, но потом годы совместного правления превратили их в обычных деловых партнеров. Я бы очень не хотела такой судьбы для нас с Симплтоном. Уж лучше заключить брак по контракту, чем так издеваться над своей любовью.

— Значит, твое сердце все-таки хочет быть с Симплтоном, разве не так?

— Безумно хочет! – в глазах свит Глейз плясали блики пламени. – Но… Похоже, я не очень-то могу следовать тому, что оно говорит мне.

— Глупости! – Дерпи вскочила с места и начала расхаживать взад-вперед по кабинету, взмахивая крыльями в так ходьбе. – Я расскажу тебе кое-что, Свит Глейз. Мое детство тоже было далеко не безоблачным. Я была неуклюжей, я медленно училась и плохо соображала. Видишь мои глаза? – она опустила голову в свет от пламени, позволяя единорожке разглядеть косящие в разные стороны желтые глаза. – Из-за них мне досталось немало неприятностей. Другие жеребята не любили меня и обзывали. Я была не такой, как все. Конечно, со временем они научились уважать других и нападки прекратились, но… Меня все равно избегали. И тогда я изменила себя. Когда-то я была замкнутой в себе кобылкой, забитой и депрессивной.

Мой разум твердил: «Избегай их, они не любят тебя, они боятся и презирают». Но потом я прислушалось к своему сердцу. «Дари им добро – и они ответят добром» — подсказало оно. И я последовала этому совету.

Знаешь, может, это какая-то магия? Спустя некоторое время после того, как я стала слушать свое сердце, как я стала дарить всем радость, стала общительной, открытой, — они вдруг перестали обращать внимание на то, что я не такая, как все. Они стали воспринимать меня так, как и любую другую кобылку. Будто никто не замечает того, что я все еще несколько неуклюжа, что у меня косые глаза, что я порой вытворяю глупости. Нет, теперь они обращают внимание на другую мою сторону – ту, которая радуется каждому дню и несет всем счастье, старается помочь всем и каждому. А я ведь просто слушаю то, что шепчет мне сердце…

И знаешь, что еще? Если уж говорить о любви… Ты не одна такая на свете, Свит. Пони, которого люблю я… — «Люблю, каким бы ужасным он порой не казался…» — добавила про себя Дерпи. — Думаю, ты понимаешь, о ком я. Вся Вселенная против того, чтобы мы были вместе. Но, знаешь, меня это не останавливает. Пока я могу – я буду с ним, чего бы мне это не стоило. Я знаю: этому есть множество преград. Но мне как-то плевать на них!

То, что Доктор говорил о тебе как о будущей императрице… Даже если он видел твое будущее – что мешает тебе изменить его? Твою судьбу творишь ты и только ты. И если хочешь быть с Симплтоном – будь с ним!

Ты должна знать: Танго может править не только Расти и ты. Есть еще один претендент на престол…

— Но… Я впервые это слышу! Откуда ты…

— Мне показала Дэвоушон. Он дальний родственник, но все же – королевских кровей. И, думаю, я знаю, как его найти.

— Ох, Дерпи… — единорожка опустила взгляд. – Все, что ты рассказала, так… Я… мне стоит подумать…

— Нечего и думать, Свит! Не считай, что я давлю на тебя, но, на мой взгляд, все очевидно. Как бы то ни было, я сейчас же займусь поисками будущего императора. И это не обсуждается, — пегаска залихватски подмигнула. – А Доктор со своими пророчествами пусть катится куда подальше.

Группа вооруженных жеребцов пробежала через опустевший дворец прямо к тронному залу и встала в оцепление. Вайз Свитнес неспешным шагом подошел к его дверям. Следом за ним шел его отец, Квайет. Прошел месяц с тех пор, как они решили свергнуть Расти Райнд, и меньше недели после того, как они получили отрицательный ответ от Свит Глейз. Кобылка повторно отказалась от претензий на престол, даже после того, как по совету странного жеребца по имени Доктор они отыскали ее маму и попросили ту убедить дочь вернуться. Как объяснила еще одна странная пони – кобылка по имени Дерпи — никакие убеждения не смогли бы подействовать на Свит. Таким образом, стать новым властителем Империи Танго предстояло Вайзу.

Ведь именно он был той самой потерянной ветвью древа императорского рода. И в этот самый момент, стоя у дверей, он начал осознавать всю тяжесть своего решения.

Да, он не боялся того, что власть изменит его. Он не боялся одиночества и ответственности, что падут на него вскоре. Но он понимал, что отныне жизнь его не будет прежней. Вайз поднял будто ставшее свинцовым копыто и распахнул двери.

В дальнем конце, на золотом троне восседала Расти Райнд. Но что сделала с ней неограниченная власть? Будто все краски жизни покинули ее. Сейчас она была похожа на пыльную куклу, забытую жеребенком в процессе игры, одинокую и безжизненную.

— Отец… — Вайз вышел из зала и затворил двери за собой. Только что он принял первое решение в статусе нового императора. – Позови миссис Райнд… Она нужна дочери.

Доктор и Дерпи медленно прогуливались по огромному панорамному мосту, с которого открывался прекрасный вид на город, дворец и дворцовый сад.

— Ты ведь соврал, верно? – кобылка пристально посмотрела на жеребца. – Ты соврал про будущее Свит Глейз .

— Не отрицаю, — усмехнулся Доктор. – Я хотел сделать ей приятное, комплимент. Когда я говорю кому-то его будущее – скорее всего, я лгу. Было бы глупо раскрывать конец истории, когда ты только на середине.

— Но ты все равно пытался сделать так, чтобы она снова стала императрицей.

— Ну, мне казалось, что это было бы хорошо для нее. Я ведь не видел никаких причин, мешающих этому. Я знал только, что пропала ее мама – и я нашел тех, кто знает, где она. Они тоже хотели возвращения Свит, и потому я дал им дельный совет, как этому можно помочь. Я ведь ничего не знал про Симплтона! Наверное, если бы его не было, Глейз уже давно стала императрицей!

— Ясно… — Дерпи вздохнула. – Но в следующий раз, пожалуйста, если будешь что-то предпринимать – расскажи мне сначала, хорошо?

— Нет проблем, — Доктор улыбнулся. – Но и ты мне тоже, ладно? А то получается, что по отдельности мы знали лишь часть правды. И если бы не твое рвение – кто знает, чем бы все кончилось… Кстати! Дерпи, ты так и не рассказала, как тебе удалось убедить Свит…

— Спойлеры, Доктор, — пегака загадочно отвела взгляд. – Некоторые вещи все же стоит держать в секрете.

— Пожалуй, да. Но рано или поздно приходит время раскрытия всех тайн.

Сверху упали первые капли дождя. Осень в этом городе вообще всегда была щедрой на дожди. Птичка, сидящая на опорах моста, видела, как светло-коричневый жеребец снял с себя плащ и накинул на серую кобылку, стоящую рядом. Они еще немного простояли, смотря куда-то вдаль, а потом пошли дальше, вниз по мосту. Птица встрепенулась, стряхнув с себя капли, и улетела по своим птичьим делам.

Серия девятая. "Сталь, лед и искра"

Доктор встречает родственную душу, но совсем не стремится наладить контакт, Дерпи преследуют неудачи, грозящие большими неприятностями всем вокруг, а один из величайших ужасов Вселенной вновь возвращается после долгого отсутствия...

— Еще раз спасибо, миссис Кейк! Тот торт из маффинов был просто прекрасен! И, прошу, еще раз простите меня… Я правда не знаю, как так вышло! Та витрина – она была шагах в десяти от меня! Ума не приложу, почему она разбилась… Ну я же не трогала ее, честно!

— Да, да, Дерпи, я верю, — устало улыбнулась миссис Кейк. – Не волнуйся, мы сделаем новую. Главное, что ты не пострадала.

— И, в свою очередь, позвольте мне также поблагодарить Вас за прекрасное чаепитие! – Доктор выглядел весьма довольным. – Давно я не ел таких вкусностей! – он снял свой жилет с вешалки в коридоре и остановился в дверном проеме, ожидая спутницу. – Дерпи, пойдем. Не будем более отвлекать миссис Кейк. Пока мистер Кейк в отъезде ей и так совсем не просто за всем следить. И магазин, и дети…

— Ну, с детьми мне помогает Пинки… — начала оправдываться кобылка.

— Тем не менее, лучше, если их мама будет проводить с ними как можно больше времени, верно? Так что, Дерпи, пойдем. До свидания, миссис Кейк.

— До свидания, Тернер.

— До встречи, миссис Кейк!

— Береги себя, Дерпи.

— До свидания, миссис Кейк! – мордочка Пинки Пай показалась из-за прилавка.

— Пинки, сейчас середина рабочего дня, ты не можешь уйти!

— Да? Ну, я знаю. Я просто подумала – раз все с Вами прощаются – значит, мне тоже стоит! А вдруг сегодня всемирный день прощаний? Я же не могу пропустить такие важные дни! Хотя, с другой стороны…

Голос Пинки Пай становился все тише и тише по мере того, как компаньоны отходили от Сахарного Уголка.

— Знаешь, пожалуй, это была на самом деле хорошая идея, — задумчивым тоном произнес жеребец. – Очень приятно порой развеяться, отдохнуть от всех этих безумных приключений, монстров… Даже от ТАРДИС! – театральным шепотом закончил он.

— Значит, я победила, так? – Дерпи, летевшая до этого на высоте второго этажа, спустилась к глазам Доктора, чтобы посмотреть в них с хитрым прищуром.

— Эм…

— У нас был уговор, Доктор. Ты обещал: если тебе понравится то, что я предложу, то ты…

— То я дам тебе самой выбрать следующие координаты, — закончил он за нее. – Твоя взяла. Но только я буду должен проверить, безопасно ли там, куда мы переместимся. Согласна?

— Глупо было бы не согласиться! – пегаска опустилась на землю около неприметной синей будки, укромно примостившейся среди пожухлых копен сена и подгнивших досок старого сарая на окраине Понивиля. – Давай скорее, мне уже не терпится!

Дерпи показалось, что в этот раз Доктор возился с ключом особенно долго. Но, в конце концов, дверь открылась, и кобылка галопом ворвалась в ТАРДИС.

— Прошу, во избежание парадоксов, ничего не трогай, пока я не разрешу! – жеребец выглядел немного более нервным, чем обычно. – Вот, сюда. Смотри, слушай и – самое главное – запоминай. Вот эти рычаги отвечают за настройку времени. Те, что расположены слева от большой красной черты – грубая настройка, те, что правее – более точная, вплоть до долей секунд. Но я их обычно не трогаю – и тебе не советую. Равно как и первые три рычага слева! Можешь выбрать миллениум, век, год – и, если захочешь, месяц. Хотя я и не запрещаю тебе настраивать день и все такое… Эй, что ты делаешь?!

Копыто Дерпи подняло один из рычагов вверх на несколько делений.

— Нет, нет, нет! Будь с ней нежнее! Дергать можно – но аккуратно! Она же все чувствует… — он с мольбой посмотрел на кобылку. – Она очень дорога мне, Дерпи. С ней я провел больше времени, чем с кем-либо во Вселенной…

— Прости, Доктор, я буду осторожнее, — опустила глаза пегаска. – Вот так лучше? – она медленно передвинула другой рычаг на одно деление.

— Да, намного, — жеребец смущенно улыбнулся. – А теперь продолжим. Когда выберешь время, нужно выбрать пространство. За это отвечает вот эта панель, — он перешел к другой части консоли. – Вселенная поделена на секторы, и чтобы настроить точное положение, нужно сначала определиться с сектором. Я предлагаю тебе не рассуждать на эту тему и остаться в нашем, согласна?

— Угу.

— Хорошо. Когда определен сектор – можно настроить точные координаты. Сделать это можно двумя способами. Первый – ручная настройка с помощью рулевой системы, похожей на систему рычагов управления временем. Большие рулевые колеса отвечают за большие масштабы, и наоборот. Но чтобы не мучатся, в базу данных ТАРДИС внесена куча уже готовых координат существующих объектов – от сверхскоплений галактик до астероидов размером с футбольный мяч. Что бы ты хотела выбрать? Куда попасть?

— Ну, не знаю…

— Хотя бы примерно.

— Может… — Дерпи скосила глаз в сторону рычагов времени. Она выбрала довольно далекое будущее – пятьсот с лишним лет вперед. Не такое далекое, как время Империи Танго, но и не слишком уж близкое. Что могло ждать ее там? – Может, выбрать какое-нибудь место, связанное с Принцессами? Только не с Твайлайт! Мне вполне хватило ее Института. И подводной базы «Покой». И Центра Космических Исследований…

— Знаешь, а вот как раз Центру я бы дал шанс! Когда Центр отделился от Института, его какое-то время курировала сама Принцесса Луна, а потом… Ни за что не поверишь!

— Что?

— Рейнбоу Дэш! Честное слово! Она решила, что космос – это очень круто. Гонки на космических кораблях, путешествия через черные дыры и все такое…

— И что было при ее управлении?

— Должен сказать, Центр изменился только в лучшую сторону. После постройки Примы основные силы были направлены на колонизацию Луны – спутника, а не принцессы, разумеется. Это был первый этап подготовки к заселению других, не искусственных, подобно Приме, а реальных планет.

— И что, на Луне выросли сады? Стали жить пони?

— О, да! И не только там. Но все же, это был только первый этап. Следующий начался именно по идее Дэш. К другим планетам отправились космические корабли для постройки искусственных спутников – баз для будущей колонизации… И вот тут-то и произошло самое интересное!

— Даже боюсь предположить…

— Инопланетяне! Пони Эквестрии впервые встретились с представителями других цивилизаций Вселенной. Разумеется, тут же вмешались другие Принцессы: Флаттершай, Твайлайт, Эпплджек. Но главным куратором по-прежнему оставалась Рейнбоу, и именно она управляла созданием исследовательских лабораторий на базах колонизационных спутников.

— И…

— И я предлагаю отправиться на любой из них! Все в твоих копытах. Впрочем, ты можешь выбрать и что угодно другое.

— Сюда! – копыто кобылки опустилось на одну из подсвеченных точек на экране навигатора. Сработав на прикосновение, программа обвела точку красным кружком.

— Прекрасно… — Доктор задумчиво причмокнул губами. — Со всем определились. И, похоже, место вполне безопасное. Ты готова к отправлению?

— Да!

— Тогда вставай вот сюда, и дерни вот за эту штуку, когда я скажу, а потом, когда я скажу еще раз – прокрути вот это до упора. Ясно?

— Да, но зачем?..

— Ну, ты видела, как я ношусь тут от одного конца к другому? ТАРДИС рассчитана на большее число пони, чем один единственный Доктор! Хотя я и справляюсь… Но ты ведь хочешь проделать все, от начала и до конца, и потому я даю тебе возможность осуществить часть действий при перелете, – он обошел консоль и потянул за большой рычаг. ТАРДИС тряхнуло, поршень в центре пришел в движение.

— Дергай на счет три… Раз! ДВА!

— Никогда! Никогда больше не буду никому давать управлять ТАРДИС! Неужели это так сложно – просто выполнять то, о чем я прошу?

— Но… Но я же дернула за ту штуку...

— На счет два! А я просил на счет три!

Дерпи хотела еще что-то сказать в свою защиту, но тут снаружи отчетливо послышался стук. Он доносился со стороны дверей ТАРДИС, как будто кто-то стучал в них.

— Ну да, конечно же… Так и знал, что что-то подобное произойдет! – Доктор подбежал к одному из мониторов над консолью и всмотрелся в него, пытаясь что-то разглядеть.

— Что… Что это такое? Этот стук издает ТАРДИС? – неумело скрывая волнение, кобылка подошла ближе к жеребцу. – Или это что-то… снаружи?

— Да, верно, — он отвернулся от экрана. – Из-за твоей невнимательности некоторые системы запустились слишком рано, еще до выхода из временной воронки, а при выходе они отключились. Поэтому ментальный блокиратор, отвлекающий внимание от ТАРДИС, сейчас не работает, и кто-то или что-то снаружи сейчас стучится в наши двери. Но что именно – я не могу сказать все по той же причине: сканер не работает. Да что там, половина всех систем не отвечает на команды!

— Я… я не хотела, честное слово!

— Это и так ясно. Но суть в том, что это никак не решает сложившуюся ситуацию.

— А мы не можем просто улететь?

— Улетая, мы можем навредить существу снаружи… Если там именно существо. И вообще… — его ухо нервно дернулось. – Погоди… — Доктор нахмурился. – Похоже, я слышу его.

Дерпи напрягла слух, но не расслышала ничего, кроме повторяющихся ударов. А потом стихли и они.

— О, это меняет дело! – жеребец улыбнулся чему-то, известному ему одному. – Все это как нельзя кстати.

— Что, Доктор? Что ты там услышал?

Но он уже подошел к дверям, оставив пегаску позади. От нажатия кнопки раскрылись внутренние двери будки.

— Эй, сообщаю всем, кто внутри! – голос раздался прямо у Дерпи в голове. Кобылка нервно вздрогнула, Доктор знаком показал ей сохранять молчание. — Если вы прибыли на наш вызов – ответьте, пожалуйста! Или нам придется отбуксировать эту штуку, она слишком близко к спутнику! – последовала пауза, после которой неизвестный продолжил свою речь. – Повторяю, если вы не идентифицируете себя, мы вас отбуксируем! Мы не берем на себя ответственность за то, что может произойти с этим… объектом при буксировке!

Доктор обернулся на Дерпи, как бы ожидая ее согласия. Кобылка кивнула, и он открыл внешние двери.

— Повторяю еще раз: ответьте, или мы… О, здравствуйте!

— Ага… Привет…

Голос в голове стих. Пытаясь понять, в чем дело, Дерпи спустилась с помоста и подошла к дверям. Снаружи, в открытом космосе парило существо, похожее на пони. Парило без какого-либо скафандра или другой защиты. Существо рассеяно улыбалось, глядя на Доктора и его компаньонку и будто пыталось начать разговор, но в нерешительности вновь закрывало рот.

— Как… Как это возможно? Здесь только что был вакуум! – существо, наконец, заговорило. Его голос был точно таким же, как тот, что раздавался в голове у Дерпи минуту назад.

— Наш… корабль создает небольшое воздушное поле вокруг, как только открывается… шлюз… Но скажите, как Вы…

— Пси-волны. Они распространяются во все стороны, и их способны улавливать любые живые существа, правда, у всех разная чувствительность к волнам. Так мы можем общаться в космосе.

— Меня, кстати, Доктор зовут, — сказал Доктор.

— А меня – Дерпи, — продолжила Дерпи.

— Очень приятно. Я Фред, — представилось существо.

— Замечательно…

Доктор и Фред медленно, словно старую, проржавевшую шарманку, завели разговор о какой-то находке, о спутнике, об исследовании... Дерпи, еще не отошедшая от чужого голоса в своей голове, не вслушивалась в их заторможенную, осторожную речь. Все внимание кобылки было приковано к волосам Фреда.

Пожалуй, это было единственным, что внешне отличало его от обычных пони. Ну, разве что еще способность находится в космическом вакууме без скафандра и кислородных баллонов и отсутствие кьютимарки – наличие ее, впрочем, по наблюдениям Дерпи было свойственным только пони Эквестрии.

Мысли пегаски вернулись к его волосам. Она видела раньше волосы Принцесс, и если волосы Фреда и можно было с чем-то сравнить, так это с ними. Но все же они и рядом не стояли.

Это был как будто единый, живущий своей жизнью организм. Отдельные локоны извивались по причудливым траекториям, сплетясь в узлы, создавая сложные геометрические фигуры. Так вели себя волосы гривы и хвоста. Короткие же волоски шерстки просто раскачивались, как раскачивается луговая трава в ветреный день.

Но больше всего бросалось в глаза то, что волосы светились. От них исходил мягкий, не режущий глаза зеленый свет. Будто внутри каждого волоска была своя маленькая лампочка.

Дерпи улыбнулась своим мыслям. Смотреть на волосы Фреда было приятно, это успокаивало и наводило на глубокие размышления. Пегаска уже вошла в некий транс, когда копыто Доктора дотронулось до ее ноги.

— Дерпи, пойдем. Нам нужно пришвартовать наш… корабль к спутнику. Фред сообщил мне координаты шлюза.

— А? Спутник? Шлюз?

— Пойдем, Дерпи. Надо закрыть двери во время ручного пилотирования.

— Я встречу вас у входа, хорошо? – один из локонов Фреда попытался залезть ему в ноздрю, но движением копыта он отогнал его прочь.

— Да, разумеется. Ну же, Дерпи, пошли!

Она отступила на пару шагов назад, не отрывая взгляда от Фреда. Он просто развернулся и полетел прочь, в сторону виднеющейся вдали сложной конструкции. Наружные двери ТАРДИС плавно закрылись, окончательно вырвав кобылку из транса.

— Кто это был, Доктор? – она подняла взгляд на жеребца, зависшего над консолью ручного управления.

— Я объясню позже. Не отвлекай меня, пожалуйста, я пытаюсь реанимировать хоть что-то…

Через пару минут ТАРДИС едва заметно качнуло. Зазвучал тихий гул.

— Готово! – настроение Доктора заметно улучшилось. – Сейчас мы просто проследуем по тем координатам и состыкуемся со спутником.

— Док…

— Да?

— Фред – он кто?

— Я бы назвал его ожившей легендой, сошедшей с книжных страниц, но тебе ведь мало такого определения, не так ли? Знаешь, в космосе распространен миф о цивилизации пони-кочевников, способных жить в вакууме. Они питаются космической радиацией, их внутренний реактор обеспечивает их энергией. И еще говорят, что это их особая магия – та, что своя у каждого вида во Вселенной – жить в вакууме. Ну и, видимо, к этому прилагается общение с помощью мозговых волн… Когда я путешествовал, я слышал пару раз рассказы очевидцев, встречавших таких пони. Но до этого дня я, как и все, считал это выдумкой…

ТАРДИС качнуло еще раз. Гул внутри стих.

— Ну, вот мы прибыли, Дерпи.

— Куда?

— На космическую станцию «Слеза». В место, где легенды становятся явью… Место, где вместе работают пони Эквестрии и одни из самых удивительных созданий на свете – астропони… — Доктор выдержал драматическую паузу. – … и, с этого момента – еще и единственный в своем роде Повелитель Времени!

— А вот и вы! – улыбнулся Фред. Доктор натянуто улыбнулся в ответ и тут же нервно обернулся в сторону ТАРДИС. Ему не хотелось оставлять ее одну в шлюзовом отсеке, но иного выхода не было. Дерпи тем временем опять попала под влияние гипнотизирующего танца волос астропони.

— Итак, Фред, исследования…

— Не спешите, Доктор. Сначала мы должны соблюсти несколько формальностей. Надо удостовериться, что Вы – это Вы, а не какой-нибудь космический пират, — Фред наклонился ближе к жеребцу и перешел на заговорщицкий шепот, — Я-то знаю, что никакой ты не пират, но разве они поверят мне? Я и сам себе не всегда доверяю.

— Позвольте поприветствовать вас от экипажа «НИКС Слеза-01»! Благодарим за своевременное прибытие! – раздался голос из дверей отсека. Там стояла атлетично сложенная кобылка в светло-голубой форме с радужной нашивкой на груди. – Я – капитан этой станции, космический маршал Блосэм Даст.

— Спасибо за приветствие, маршал Даст. Разрешите и нам представиться: я — специалист по ксенобиологии Доктор, а это…

— Я его ассистентка… Старший научный сотрудник Дерпи, — пегаска незаметно подмигнула жеребцу. Она уже научилась играть в эти конспирационные игры.

— В таком случае, я бы хотела увидеть ваши документы, — нахмурилась Блосэм Даст.

Космический маршал долго изучала протянутую ей психобумагу и, наконец, подняла взгляд на компаньонов. Фред, скучающий рядом, оживился.

— Хорошо. Еще раз спасибо, что откликнулись на наш сигнал. Простите за эту строгость с документами: многие исследования, проходящие на НИКС – секретны.

— Мисс Даст, разрешите я проведу для Доктора и Дерпи экскурсию? – Фред умоляюще посмотрел на кобылку в форме. Часть его локонов подалась в ее сторону.

— Не думаю, что стоит…

Грива Фреда грустно опала, свет от нее потускнел.

— Ох, ну хорошо! Если ты так хочешь…

— Ура!!! – астропони буквально вспыхнул от радости. – Идите за мной, я должен столько всего рассказать…

— Главное – приведи их потом в зону V, слышишь?

— Да, конечно! – он уже бежал впереди, оглядываясь на компаньонов и подгоняя их радостными возгласами.

— Значит, ты здесь совсем один, Фред? – их экскурсия подходила к концу, когда светящийся жеребец обмолвился о том, что он – единственный астропони на станции.

— Да… — часть волосков у него в хвосте быстро скрутились в узел и сразу же развязались. – Но это не так уж и плохо. Астропони… Мы обычно путешествуем в одиночку по космосу, ища «дом сердца» — место, в котором нам будет хорошо, спокойно. Мой дом – здесь. Не на этой станции, но везде вокруг нее. Вы же знаете – это особенная станция в проекте Рейнбоу Дэш.

— Особенная? – удивилась Дерпи.

— Ваш верховный космический маршал Дэш запустила сотни таких же станций, как рассказывала мне мисс Даст. Но эта – не такая, как все. Она вращается вокруг карликовой планеты Резильет в окружении тысячи астероидов. Это место – настоящее космическое кладбище, в местном астероидном облаке задерживается почти все, что пролетает мимо, и поэтому это место так интересно для изучения. Осколки самых разных миров витают на расстоянии вытянутого копыта.

Мне греет сердце мысль о том, что где-то рядом – и часть моего дома тоже. Когда-то, тысячи лет назад, у астропони был дом, родная планета… Никто не знает, что с ней стало, и каким образом наша цивилизация приспособилась к жизни в вакууме.

Я добровольно участвую в экспериментах на станции, и некоторые ученые считают, что мой организм находится в симбиозе с каким-то другим. Другие считают, что всему виной – магия. Третьи предполагают вмешательство развитых технологий. Как бы то ни было, я – и все астропони – мы такие, какие мы есть.

— Но какие именно? Вы ведь даже не знаете, кто вы на самом деле… — прошептала пегаска. Фред сделал вид, что не услышал ее.

— Тут работает много хороших пони. Я знаю всех – и потому я очень рад был встретить вас двоих. Новые знакомые, новые… друзья?

— Да, Фред. Друзья! — Дерпи прослезилась и обняла нового друга. Доктор остался стоять в стороне.

— Доктор, я понимаю, сложно заводить новые знакомства, — Фред выскользнул из объятий кобылки и протянул Доктору копыто. – Но мы можем начать с малого. Знаешь, я тут единственный жеребец – все, кто работает на станции – кобылки. Они говорят, это из-за демографического положения в Эквестрии. И именно поэтому я вдвойне рад знакомству с тобой, Доктор. Хоть с кем-то можно поговорить по душам. И потом, мне кажется, ты похож на меня… На астропони. Ты – вольная птичка, не так ли?

— Возможно, — ухмыльнулся жеребец. Копыто Доктора стукнулось о копыто Фреда.

— Йеху! Круто!! А теперь – позвольте представить вам: святая святых Научно-Исследовательской Космической Станции «Слеза», зона V. То есть, очень, ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ важная зона… Безумно важная!

Компаньоны прошли через автоматическую дверь где-то на третьем слове «очень». И, на первый взгляд, на описание Фреда зона V явно не смахивала.

По сути, это была относительно небольшая практически пустая комнатка с тусклым освещением.

— Эм… Это точно то место? – усомнилась Дерпи.

— О, да, конечно! Просто нужно сделать кое-что, — астропони подбежал к какому-то устройству в конце комнаты и вставил в него карточку, висевшую на цепочке у него на шее. По одной из стен комнаты пробежали полосы всех цветов радуги.

— Эти полосы… — Доктор подошел ближе к стене. – Это административный код, верно? Я видел по пути сюда пони с нашивками, как у маршала Даст, но с меньшим количеством цветов.

— Да, все верно, — отозвался Фред. – Каждый цвет символизирует тип объектов допуска. Все семь означают наиболее секретный уровень… — он обвел помещение взглядом. — Погодите, вы, кажется, подумали, что отсек V – это эта комнатушка? Ха, как бы не так! Узрите же истинное величие... Узрите объект RP-3000! – жеребец наигранно рассмеялся злодейским смехом и нажал на большую красную кнопку.

Элементы стены разъехались в стороны, в глаза компаньонам ударил яркий свет. Постепенно в проеме показались очертания огромного, залитого белоснежным светом ангара. Неуверенным шагом Дерпи, а за ней и Доктор вошли внутрь, осматриваясь по сторонам.

— Вау… Впечатляет! – пегаска расправила крылья и взлетела под потолок, осматривая отсек с высоты.

— Вы Доктор, верно? Подойдите ближе! – окликнула жеребца голубая единорожка в халате. Они вместе с маршалом Даст стояли в центре зала, около установки, похожей на огромную ванную, от которой исходил морозный пар, и к которой были подключены толстые, дрожащие от напряжения провода. В самом ангаре было намного холоднее, чем на станции – и причиной тому явно служила именно эта странная установка.

— Да, конечно… — он сделал несколько шагов. Единорожка повернула рычаг, гигантская ванная начала поворачиваться, вставая на торец. – Что это такое, а? Тот самый объект RP-3000? Это его я должен осмотреть, да? – вместо ответа кобылка просто кивнула. – И что же это такое? Тело представителя древней цивилизации? Или, может быть, новый вид бактерий? В любом случае, я в предвкушении, — радостно заключил он.

Дерпи потеряла высоту и едва не упала, когда услышала вскрик Доктора. Жеребец издал короткий, полный ужаса возглас, когда увидел содержимое морозильной установки.

За толстым стеклом, замурованный в глыбу льда лежал один из величайших ужасов галактики. Его бездонные стеклянные глаза смотрели прямо в душу Доктора.

— Киберпони… — сорвался тихий вздох с его губ.

— Вы держите на борту машину для убийства, маршал! Едва ли можно найти что-то еще более опасное, чем киберпони! Ничто не удержит его, никакая сила – потому что он способен подстроится под любое изменение условий…

— Доктор, даже если все, что Вы говорите, правда… Посмотрите сами: этот «киберпони» сейчас надежно заморожен. Кроме того, он не подает никаких признаков жизни, так что волноваться не о чем, — оправдывалась Блосэм Даст.

— Он просто ждет! Ждет, когда у него появится возможность освободиться!

— И… и что же будет тогда? – шепотом спросила Дерпи.

— Он доберется до всех – всех без исключения – и обратит их в себе подобных. Так велит ему его программа. Те же, кто будут сопротивляться – погибнут.

— И откуда Вам столько известно об этих созданиях, Доктор? Ни в одной из наших картотек нет ничего подобного.

— Я… я был во многих местах Вселенной и слышал многое. Кроме того, не забывайте, это моя профессия: знать как можно больше о населяющих космос созданиях. И я прошу Вас послушать меня как опытного специалиста: от этого существа необходимо избавиться!

— Но Док, это же такая возможность, и все такое… — вмешался Фред. – Пока он здесь, его можно исследовать. Может, эту его программу можно как-нибудь изменить?

— Фред прав, Доктор. Мы знали о существующих рисках, когда создавали эту станцию и начинали исследования.

— Вы можете выпустить ужасное зло на свободу. Это мое последнее слово, — сухо процедил жеребец.

— Значит, Вы не будете нам помогать? – расстроился астропони.

— Наоборот. Я сделаю все, что в моих силах. Я не могу позволить трагедии произойти.

— Ура! – Фред попытался обнять его, но тут же передумал. Дерпи засмеялась.

— Доктор, ну что может случиться? – улыбнулась она. — Подумаешь, какая-то замороженная жестянка. Наверняка она уже вся проржавела, вдоль и поперек. Нечего ее бояться, я думаю!

— Может ты и права, Дерпи. Но не стоит терять бдительность.

Он достал звуковую отвертку и вновь приблизился к криокамере, в которой покоилось существо. От взгляда в его глаза жеребца передернуло.

— Что Вы собираетесь делать? – маршал Даст с сомнением посмотрела на странное устройство в зубах Доктора. – Вам стоит пройти в исследовательский кабинет, там есть все необходимое оборудование.

— Секундофку, — процедил сквозь стиснутые зубы Доктор. Поднеся отвертку вплотную к стеклу, он запустил режим сканирования. Через несколько секунд с хмурым видом он убрал отвертку в карман.

— Что такое? Что Вы та увидели?

— Скажите, как он попал к вам? – Доктор решил не утруждать себя, отвечая на вопросы Даст.

— Мы нашли его в дальнем поясе астероидов. Он был вморожен в глыбу льда, мы сразу перенесли его в криокамеру, не размораживая. Скорее всего, он попал сюда из какой-то дальней системы. Но по составу льда ничего о его происхождении сказать нельзя.

— Очень жаль… В таком случае, покажите мне кабинет.

Пока Даст вела их через огромный зал, Дерпи подлетела к Доктору.

— Ты так напугал меня тем криком… — прошептала кобылка.

— Это была естественная реакция.

— Ты уже встречал этих киберпони, да?

— Я никогда не забуду тот день… Я… я расскажу тебе, Дерпи, но не сейчас. Это личное, сейчас не время.

Дерпи понимающе кивнула в ответ.

Исследовательский кабинет вмещал в себя кучу экранов, панелей, странных штук с лампочками, рычажками и прочие штуки, которыми пользуются ученые пони в белых халатах. Дерпи это место напомнило ТАРДИС, но как если бы внутри она была действительно размером с будку. Маршал осталась снаружи у входа, Доктор направился к одному из экранов. Фред же, хитро глядя на пегаску, подошел к ней.

— Эй, я, кажется, понял.

— Что именно?

— Он ведь никакой не ученый, а ты не его ассистентка, верно?

— Что? Нет, ты ошибаешься! – кобылка нервно оглянулась на маршала. Та говорила с какой-то пони в очках и халате, и не мола слышать их разговор. – Доктор – дипломированный специалист!

— Он может быть кем угодно, но это того не меняет. Вы из другого мира. Я достаточно прожил вместе со здешними кобылками, чтобы понять, что ты – не такая, как они. А уж он… — Фред скосил глаза на Доктора, который в этот момент с безумным видом щелкал переключателями на одной из панелей. — Он абсолютно другой. Он больше похож на астропони, чем на простого жеребца.

— Но…

— Я никому не скажу, обещаю! Честно-честно!

— Ладно, Фред… Ты прав. Доволен?

— Да! Ну, почти... Расскажи о себе, Дерпи! Откуда ты? И откуда Доктор? Почему он такой странный? Как вы встретились? Вы ведь тоже из разных миров, верно? Что вас объединяет?

— Слишком много вопросов, Фред, — Доктор неожиданно оказался рядом с астропони. – И сейчас не время отвечать на них. Дерпи, — обратился он к кобылке, — мне потребуется твоя помощь.

— Моя? Почему именно моя? – удивилась она.

— Просто я доверяю тебе…

— Я уже говорил, что это не обычный киберпони?

— В смысле?

— Это жеребенок. Вернее, он когда-то им был, до того, как стал таким… Страшная судьба…

Они были одни во всем отсеке V – таким было непременное условие Доктора, — наедине с криокамерой, в которой лежало тело, закованное в сталь и лед.

— Кибервирус поражает все живые ткани, кроме мозга. Органы со временем заменяются на механические аналоги, кожа – на металлическую броню. Мозг пронизывают тысячи проводов тоньше волоса, усиливая его возможности, но убивая разум пони… Дерпи, знаешь, почему я попросил именно тебя помочь мне?

— Почему?

— Я уже говорил: я доверяю тебе… И сейчас я доверяю тебе свою жизнь. Если что-то произойдет здесь, пока я работаю – если случится непредвиденное…

— Ничего не случится! Все будет хорошо!

— Упрямая же ты кобылка, однако! Я не могу отвергать неблагоприятный исход. И все, что я прошу – это быть готовой оставить меня здесь и спасаться. Если эта штука оживет – немедленно убегай и заблокируй – обязательно заблокируй выход из этого помещения! Я же попытаюсь сделать что-нибудь эдакое. Ну, знаешь, что я обычно делаю в подобных ситуациях. Это почти всегда помогает, — усмехнулся он.

— Доктор, ты просишь меня бросить тебя… Не думаю, что у меня выйдет… Это же… Это предательство!

— Ничего подобно. Ситуация особенная: я не хочу, чтобы это место стало новым источником космического зла. Все, что от тебя требуется – это преданность, та самая, носителем элемента которой является Рэйнбоу Дэш. Помнишь, эта станция – ее копыт дело. Странно, да? И вот именно здесь, сейчас, я прошу тебя только об одном: быть верной своему слову до конца. Дерпи, ты выполнишь то, о чем я тебя попросил? Ты – если это будет нужно – оставишь меня здесь?

— Я… О, Селестия, за что? – пегаска встряхнула гривой. – Хорошо, безумный жеребец из синей будки. Что ж, я сделаю это… Обещаю.

— Ну, вот и чудненько! – его настроение сменилось мгновенно, будто в голове Доктора щелкнул какой-то переключатель. — А теперь – будь добра, отойди чуть подальше. Нам с этим киберпони нужно поболтать по душам!

Дерпи послушно отступила. Жеребец достал звуковую отвертку и направил ее на криокамеру, заставив ту вновь принять горизонтальное положение. Теперь она снова стала похожа на большую ванну. Аккуратным движением копыт Доктор откинул защелки и поднял стеклянную крышку, скрывающую глыбу льда с замурованным в ней существом от внешнего мира. Его мордочку обдало потоком ледяных испарений.

— Дерпи, посмотри пожалуйста на показатели – мне нужна информация с градусника и сейсмического датчика.

Здесь, вдали от исследовательского кабинета, можно было только прочитать показания приборов с маленького экранчика, примыкающего к криогенной установке. Дерпи прищурилась, сводя глаза на один уровень, чтобы разобрать текст.

— Здесь написано: «температура в норме, внутрикапсульные колебания отсутствуют». Это то?

— Эфо фо, фто нафо! Тьфу! – он вернул отвертку в карман. – Так, посмотрим… Что-то перекрывает мне доступ. Постороннее излучение… Провода… Так, так, этот сюда… — Доктор поднял голову, прослеживая переплетения проводов, поднимающиеся вверх под потолок. – Как же хорошо, что ты здесь, Дерпи! Не уверен, что на этой станции есть хоть один пегас – помнится, они занимаются работами непосредственно на поверхности планет. Хотя, тут рядом только одна безжизненная маленькая Резильет… В общем, не могла бы ты подняться вон туда и отсоединить тот толстый красный провод от переходника? – он поднял копыто вверх.

— Да, сейчас! – Дерпи пулей взмыла вверх к черному ящику под потолком, к которому подходили провода со всех сторон. – Этот? – она ухватилась копытами за толстый красный шнур.

— Да, да! Выдерни его!

— Хорошо! – пегаска изо всех сил дернулась назад, но провод не поддался. Она повторила попытку, изо всех сил размахивая крыльями – но безуспешно. – Он не поддается!

— Попробуй еще, я не могу работать, пока он там!

Дерпи обхватила провод всеми четырьмя ногами и замахала крыльями так сильно, как могла. Перед глазами поплыли цветные круги, шерстка взмокла от напряжения. Шнур никак не желал поддаваться, но в какой-то момент пегаска чуть изменила свое положение, и он выскользнул из крепления и полетел к земле. Переходник издал странный звук, но Дерпи не услышала его, так как ее отбросило к стене. Пегаска больно ударилась спиной и сползла вниз.

— О, Богини! Дерпи, ты в порядке? – Доктор подоспел мгновенно и склонился над телом кобылки, сканируя его отверткой.

— Я… Все хорошо, Док… Все нормально… Подумаешь, стенка! – она слабо улыбнулась и попыталась встать. Мышцы зудели от напряжения, но с помощью жеребца она вновь оказалась на ногах.

— Ладно, отвертка говорит, что все нормально… Но! Во имя Галлифрейских небес, Дерпи, никогда больше так не делай! Если бы с тобой что-то случилось – я бы не простил себе этого! Не надо подвергать себя опасности, показывая мне, какая ты преданная спутница. Я хочу от тебя совсем иного: чтобы ты берегла себя. Потому что когда кто-то путешествует с Повелителем Времени, он и так может погибнуть в любую секунду – и не надо увеличивать вероятность этого…

— Да, да, конечно, — Дерпи кивала, но не особо слушала его. Доктор часто заводил этот разговор, но она с самого начала понимала, на что идет. И ей это скорее нравилось – опасность на каждом шагу, но в то же время – надежный пони, который всегда рядом и всегда готов прийти на помощь.

— Просто… Просто я не всегда могу прийти на помощь, — закончил жеребец. Его последние слова пересеклись с мыслями пегаски, заставив ее обратить на них внимание.

— Не всегда? Но… Ты же Повелитель Времени, для тебя нет ничего невозможного!

— Помнишь, я обещал рассказать про прошлую встречу с киберпони? Думаю, сейчас подходящий момент… Если вкратце: я путешествовал с двумя компаньонами, это было за несколько лет до нашей встречи. В тот день… Я не смог их спасти. Я просто не успел. Они погибли на моих глазах от копыт киберпони, и я понял в этот самый миг, что этого уже не исправить. Если кто-то увидит мою смерть, это не обязательно будет означать, что я умер. Организм Повелителя Времени слишком плотно связан с самим Временем, чтобы он смог просто так исчезнуть. Но, наоборот, если я увижу чью-то смерть – это конец. Для меня смерти, которые я вижу, становятся фиксированными точками, и я ничего не могу больше в них менять. Это одно из проклятий моего рода…

Все, что я помню после того момента, когда на моих глазах не стало моих близких друзей – это как я забегал в ТАРДИС на планете, готовой через мгновение исчезнуть из Вселенной. Я позаботился о том, чтобы их смерть не была напрасной. Я уничтожил последний оплот киберпони – я думал, что уничтожил их всех… Я рассказываю тебе эту историю для того, чтобы ты всего-навсего поняла, что я не всегда смогу прийти на помощь. Я не всесилен, Дерпи. И потому – береги себя, умоляю… — он ласково посмотрел на пегаску. Та молча кивнула, сдерживая слезы тихой грусти. В этот миг она прониклась той трагедией, которую всю свою жизнь должен был испытывать Доктор. Он очень хотел бы быть всесильным Богом, но не был им. Он не мог воскресить близких мановением копыта. Сколько смертей он уже видел? Сколько еще увидит? Будет ли он свидетелем ее смерти? Дерпи уже не раз задавала себе этот вопрос, но теперь она взглянула на него с точки зрения Доктора – и ужаснулась.

— Невозможно! – отвертка выпала изо рта Доктора. В его глазах застыло удивление вперемешку с отвращением. – Выходит, она выжила… Но как?!

— Что случилось? – Дерпи испуганно смотрела на него с другой стороны от капсулы.

— Похоже, сегодня день откровений… Дерпи, ты, наверное, уже заметила, что порой я не говорю всей правды…

— Да, но от этого зависит успех твоих планов, я понимаю это.

— Не всегда… Иногда я просто не хочу расстроить тебя, но сейчас тебе все же стоит это знать. В последний раз, когда ты спрашивала меня о судьбе солперов, помнишь, я сказал, что информации о них больше нет…

— Значит, они все-таки погибли на том корабле, да? Я догадывалась…

— Не совсем. Они выжили, переселились на новую планету, отстроили город. Но они решили, что их тела слишком слабы, что они не должны поддаваться болезням и старости. Они запустили программу, результат которой ты можешь увидеть здесь, перед собой. Это солперы создали киберпони…

— Что?!

— Видишь ли, они не хотели ничего плохого – просто усовершенствовать свои тела, чтобы жить дольше, не болеть, быть сильнее. Но каким-то образом их проект обернулся против них. Все они погибли, превратившись в первых киберпони.

Я долго думал над двумя вопросами. Первый: есть ли в произошедшем моя вина? Я решил, что нет. В этом никто не виноват, решил я. Просто ошибка в расчетах, просто Вселенная все-таки отыгралась на них за их чудесное спасение. Да, их спас я, это я изменил их судьбу, но не спасти их я не мог – иначе распространился бы вирус Инфекции… И второй вопрос был: как вообще другие экусоидные цивилизации оказались подвержены кибервирусу? Он должен действовать только на солперов, но это не так. И вот он, ответ: Инфекция! – он принялся мерить шагами помост около криокамеры. — Теперь, когда в моей отвертке есть данные о ней, я обнаружил ее прямо в ядре системы киберпони. Видимо, я не уничтожил Инфекцию окончательно, она выжила и прибыла вместе с солперами на новую планету. Но я ведь лишил ее почти всех сил!

Думаю, было так: она скрылась где-то в глубине системы, и так попала в киберкостюм. Она заблокирована там, но все еще стремится захватить Вселенную… Хотя, теперь она может заражать только экусоидные виды, и только посредством кибервируса.

— Доктор…

— И, я думаю, она нашла другой путь: путь уничтожения. Тех, кого она не может захватить, она уничтожает. Все просто: контролировать максимум, остальных убрать. Изменились ее методы, но не цель.

— Доктор!

— Что? Прости, я увлекся. Это так странно – получается, все-таки доля моей вины присутствует в появлении киберпони. Если бы я не уничтожил Инфекцию, она не стала бы основой для кибервируса, а осталась бы Инфекцией. Но с другой стороны, Инфекцию победить может даже сложнее, чем киберпони! Суть в том, что я не знаю, что было бы лучше…

— Доктор!!

— И если я теперь смогу найти способ, как удалять из киберпони инфекцию – поможет ли это? Не за этим ли я здесь оказался? Дерпи, как думаешь?

— Доктор, бежим!!!

— Что? Погоди…

Все это время Дерпи, завороженная рассказом Доктора, наблюдала, как растут на экране показания температуры и вибрации внутри капсулы. И в какой-то момент она вдруг поняла, что именно это значит.

— Бежим!!! – пегаска схватила Доктора и побежала с ним к выходу. За спиной раздался треск льда и звук падающих на пол осколков, но она не решилась оглянуться. Она сделала это, только когда они пробежали через дверной проем.

Киберпони стоял около красного провода, который выдернула Дерпи. Может, это был шнур питания морозильной установки? Сейчас киберпони подключал его к своему копыту.

— Дерпи, что ты наделала! Ты должна была оставить меня там! Надо немедленно закрыть отсек! – Доктор кинулся к большой красной кнопке, управляющей закрытием дверей. Моргнул свет. Киберпони отбросил провод и медленно двинулся в сторону выхода. Нажатие на кнопку ничего не дало…

Стальные копыта гулко ступали по полу, в стеклянных глазах плавно разгорался голубой свет.

— Не сопротивляйтесь! Вы будете обновлены! Вы станете как мы! Вы станете частью… НАС!!! – раздался голос, похожий на металлический скрежет.

— Доктор… мне страшно… — прошептала Дерпи.

Не бойся, Дерпи. Я с тобой… — ответил Доктор. Но ему тоже было страшно…

Они забаррикадировались в одном из отсеков вместе с оперативной группой: Блосэм Даст, несколькими другими пони рангом ниже и Фредом. Доктор разгоряченно спорил с маршалом.

— Я предупреждал Вас, что такое произойдет! Даже я не смог ничего предпринять!

— А может, Вы освободили его, чтобы доказать правоту своих слов?!

— Абсурд! Я бы никогда не стал подвергать опасности кого-либо ради утверждения собственной правоты!

— И тем не менее, он не разгуливал по станции, пока Вы не вмешались!

В дверь, запечатанную вручную и заваленную шкафами, что-то ударилось. Киберпони сразу получил контроль над всеми дверьми на станции – это единственное, что он успел, прежде чем фаервол, по словам Блосэм Даст, заблокировал ему доступ к системе. Но, кроме автоматики, двери были оборудованы и ручными замками.

— Рано или поздно он бы все равно выбрался! Вы просто отсрочивали неизбежное! А теперь – хотя бы понимаете наконец, что необходимо от него избавиться.

— Если бы Вы просто показали нам результаты своих исследований, доказывающих это, не было бы нужды сейчас защищаться от него! Но нет, Вы зачем-то выдернули этот дурацкий кабель – и теперь нам крышка…

— Но он мешал мне снимать показания! И – я уверен, — дело совсем не в кабеле! Я разбираюсь в технике, и знаю, что криоген к установке подводит не он!

— Так, давайте успокоимся, — вмешался Фред. – Мы все на нервах тут, но нужно держать себя в копытах. Нам ведь нужен какой-нибудь план, верно?

— Верно. Но я не доверю этому безумцу участвовать в его разработке! – фыркнула Даст.

— Ну и пожалуйста! Только Вы без моей помощи вряд ли справитесь, а вот я без вашей – прекрасно! Дерпи, пойдем, обсудим нашу стратегию… — Доктор развернулся и направился вместе с пегаской в дальний угол.

— Маршал, Вам не стоит отвергать его помощь, — грустно заметил Фред. – В подобной ситуации… — раздался еще один удар в дверь, на этот раз сильнее. Часть шкафов упала, но две кобылки подняли их обратно. – Вы сами видите, что происходит. У станции даже нет никаких способов защиты от внутренней угрозы.

— У нас есть все эти пони – они прекрасно подготовлены для подобного…

— Не врите себе! Сколько уже они не держали оружия? И потом, пони – не машины для убийства; максимум, на что вы способны – обороняться, стараясь не причинить противнику большого вреда. Ваши пушки способны лишь парализовать, равно как и заклинания. Но и это не все…

— Достаточно!

— Нет, Вы поймите: это – не обычный противник. Доктор рассказал мне: его не берет обычное оружие, его броня зачарована – не нее не действуют заклинания. Он был создан, чтобы быть совершенным. И единственное, что мы можем – это либо бежать, пока не окажемся в тупике, либо предпринять что-то рискованное!

— Фред прав! – пегаска подлетела ближе. Доктор нехотя плелся сзади. У компаньонов тоже прошел нелегкий разговор. – Доктор многое знает о киберпони, и нам лучше делать то, что он говорит. Иначе…

— Так, все, с меня хватит! Кто здесь капитан, в конце концов! – маршал гневно взбрыкнула. – У нас всегда был план на этот случай – и мы должны следовать ему! – она включила рацию. – Внимание всем! Говорит маршал Даст! Объявляется полная эвакуация персонала! Радиогруппа, немедленно свяжитесь с ближайшим постом космодесанта – пусть пришлют сюда как можно больше солдат!

— Нет! Нельзя никого сюда посылать! Если они вступят в бой, то погибнут – и станет еще больше киберпони! – Доктор попытался выхватить рацию. Даст просто увернулась от него.

— Повторяю: полная эвакуация, вызвать космодесант! Конец связи!

— Как глупо… Вы же должны мыслить стратегически, маршал! Этому должны учить…

— Меня учили следовать предписаниям – и я им следую. А теперь…

Раздался взрыв. Шкафы из баррикады раскидало во все стороны, чудом никого не задев. На фоне оплавившейся двери, вдали в коридоре показался грозный, остро выточенный силуэт.

— Уходим! – Даст ринулась к единственному выходу, ведущему к другому отсеку, Доктор, Дерпи и Фред – за ней. Кобылки экипажа медленно отступали.

Дверь закрылась прямо перед носом пегаски. В другой отсек успели попасть только Доктор и маршал.

— Доктор, она зарылась! – пегаска била копытами по двери.

— Я… Я не могу открыть! Он мешает мне!

— Доктор!

— Все будет хорошо, просто временная трудность! Все будет хорошо, слышишь? Просто подожди немного, я сейчас…

Киберпони надвигался. Одна из кобылок не выдержала и, выхватив какое-то оружие, кинулась на него. Через секунду она превратилась в сгусток пара.

— Нет!!! – голос Фреда был наполнен страданием. Он знал эту кобылку. Знал всех на этой станции, боялся за жизни всех. Он хотел что-то сделать, но понимал, что если вступит в бой – то просто погибнет.

— Вы будете обновлены! Не сопротивляйтесь! Вы станете как мы! – киберпони почти дошел до них. Все в ужасе жались по углам. Металлическая голова повернулась в сторону серой пегаски. – Не препятствуйте! Вы будете обновлены!

Страх сковал Дерпи, но она была готова принять свою судьбу. Главное – что Доктор не увидит ее гибели. Просто в мире станет на одного киберпони больше, а это он уже сможет когда-нибудь исправить… Или она не умрет?

Кобылку будто ударило током от этой мысли. Что, если там, внутри стальной оболочки, где-то в глубине мозга, пронзенного проводами, будет теплится искра разума? Будет страдать, смотря на мир глазами киберпони, но не в силах что-либо сделать? А что, если…

Доктор сказал, что когда-то это существо было всего лишь жеребенком. Если он там, сейчас, если он все это видит – как же ему должно быть страшно…

Дерпи судорожно сглотнула и… запела нежным голосом.

— Ночь опустилась, звезды зажглись,

Почему же ты все неспокоен, малыш?

Разве ты не устал от игр своих?

Разве нет рядом с тобою родных?

Все пони спят, так и ты засыпай,

Дверь в страну снов ты скорей открывай.

Все хорошо, успокойся, малыш.

Мама рядом – так почему ты не спишь?

Может, боишься чего-то во тьме?

Но ведь тьма отступает – спасибо Луне.

А может, все страхи – о завтрашнем дне?

Исчезнут они, коль расскажешь их мне.

Все пони спят, так и ты засыпай,

Дверь в страну снов ты скорей открывай.

Мама рядом – и будет всегда.

А что сон не идет – так то не беда…

Обещаю, мы будем вместе всегда.

Успокойся, малыш, мама рядом твоя…

Эту колыбельную давным-давно пела Дерпи ее мама. И теперь, на одинокой станции посреди безграничных просторов космоса, она разгоняла ее страхи, оберегала от опасности, придавала уверенности. А еще – она надеялась – если действительно где-то глубоко внутри киберпони есть жеребенок, который видит все это, ему могло бы стать чуточку легче от этой колыбельной. Дерпи и не предполагала, что своим пением она сделает что-то большее, чем просто утешит жеребенка…

Киберпони замер, будто вслушиваясь в пение. Но, когда кобылка закончила, в его стеклянных глазах вновь загорелся холодны огонек.

— Вы будете обновлены! Не сопротивляйтесь! – он сделал еще один шаг – и замер. – Не сопротивляйтесь! Не сопро… Не соп…

Что-то в нем изменилось. Металлический голос стих. Когда он зазвучал вновь, тембр был другой, и будто часть страшных скрежещущих ноток исчезла.

— Спой… еще…

Удивлению пегаски не было предела, но она постаралась сосредоточится – и спеть колыбельную снова. Завороженными глазами наблюдала она – и все в отсеке, – как киберпони тяжелыми шагами идет к двери.

— Не сопро… сопро… — ужасный голос пытался вновь прорваться, но что-то сдерживало его.

— Куда ведет эта дверь? – спросил кто-то.

— Это не дверь, а шлюз, выход наружу… В космос.

Киберпони был на полпути, когда до всех дошло, что будет дальше.

— Он откроет ее – и нас раздавит! Выкачает весь кислород! – пони начали паниковать, не двигаясь с места в страхе перед киберпони. Дерпи начала петь колыбельную в третий раз. От нервов горло пересохло, и когда она поперхнулась, киберпони остановился, как вкопанный. Переведя дух, кобылка продолжила петь – и он вновь пошел вперед.

— Доктор! – Фред подобрался к двери в соседний отсек. – Открой скорее!

— Не могу, Фред! Я пытаюсь – но он все еще блокирует меня!

— Хорошо… — он задумался лишь на миг. — Тогда вот что: как только услышишь хлопок – активируй систему экстренной герметизации – сможешь?

— Да…

— Просто сделай это – сразу после хлопка, ладно?

— Погоди… Что там у вас происходит?

— Потом, Доктор. Просто сделай это…

С другой стороны от двери светло-коричневый жеребец нервно стиснул зубы и приступил к взлому системы герметизации.

— Все пони, послушайте! – Фред обернулся к кобылкам. – Все будет хорошо. Я помогу вам. Обещаю, сегодня никто из вас не пострадает! Все, что я прошу – позвольте мне помочь вам, – кобылки молча закивали. Дерпи не обращала внимания, продолжая петь. Киберпони дошел до двери и прислонил к ней свое стальное копыто

В тот же миг Фред взорвался вспышкой зеленого света, который окутал всех в отсеке, кроме киберпони.

Шлюз открылся, раздался характерный хлопок: это весь воздух в мгновение ока из-за разницы давления оказался снаружи… И киберпони вместе с ним. Колыбельная Дерпи сорвалась в горестный вздох, когда она увидела, как стальную фигурку сминает давление. Да, он был машиной убийства, но где-то там внутри был и маленький жеребенок. Впрочем, теперь его страдания окончились, — утешила она себя.

Двери шлюза закрылись через пару секунд – и зеленое свечение вокруг кобылок пропало, вернувшись во Фреда. Из другого отсека прибежал Доктор. Но внимание всех было обращено к астропони.

Его волосы слабо шевелились и светились тусклым, едва заметным светом. Доктор склонился над ним, сканируя отверткой. Левый глаз Фреда слегка приоткрылся.

— Док… Все живы? – едва слышно похрипел он.

— Да.

— Хорошо… Тогда… Разбудите меня к обеду, ладно?

— Думаю, с Фредом все будет хорошо, Дерпи. Со временем он восстановится… И с достоинством примет лавры героя. Зря я не доверял ему, он и правда отличный пони... Ну а ты заслужила мое личное признание! Моя героиня – ты…

— Я просто спела ему колыбельную… — смутилась кобылка.

— О, нет, ты сделала гораздо большее! Ты, моя маленькая Дерпи, совершила то, что еще никто до тебя не делал: ты поверила. Поверила в то, что где-то в этой бездушной машине все еще есть живой жеребенок – и ты прониклась состраданием к нему. Я не думаю, что кто-то еще способен на подобное. Если бы был Элемент Гармонии «Сострадание», он бы принадлежал тебе.

— Я… польщена, — пегаска уткнулась мордочкой в тарелку с салатом. На станции подали праздничный обед. Фред получил его, лежа в больничной койке, но он был рад и этому. Блосэм Даст улетела в командный центр сдавать отчет о происшедшем. Поговаривали, что ее могут отстранить за некомпетентное исполнение обязанностей.

— Дерпи… Я понимаю, так сложились обстоятельства… — Доктор через стол коснулся ее копыта. – И все же, впредь, береги себя. Я уже говорил тебе такое, и не раз, но сейчас… Я долго не хотел этого окончательно признавать — и все же, наконец, признал. На данный момент, ты — самый близкий, самый дорогой мне пони. Мое сердце разбивалось не раз и не два, но если я потеряю тебя – это будет смертельный удар. Не знаю, что станет со мной.

— Я… — Дерпи густо покраснела. – Хорошо, Доктор. Конечно я буду беречь себя… И ты, тоже, будь осторожней. Ты ведь тоже мне, вроде как… Ну, дорог. Очень…

— Дороже маффинов? – тепло улыбнулся жеребец.

— Ну уж нет! – ухмыльнулась Дерпи и откусила кусочек от сочного маффина с изюмом.

Серия десятая. "Рождение и Смерть"

— Какой странный блеск у тебя в глазах, Дерпи, — Доктор прищурился, но кобылка отвела взгляд.

— Тебе показалось, наверное. Мой взгляд – такой же, как и всегда! – она усмехнулась. – Когда мы уже вернемся в ТАРДИС? Мне надоело шататься по этому рынку!

— Пока я не найду все запчасти для стабилизатора Временной Воронки, мы отсюда не уйдем. Впрочем, я почти все купил, осталось только… О, вот и она! Изумительно! – он кинулся к лавке, в которой инопланетный торговец с десятком щупалец на месте рта и щетинистым гребнем на спине разместил на продажу какие-то технические приборы.

Пока Доктор забалтывал торговца, серая пегаска в который раз прокручивала в голове свой план. Если все пойдет, как надо, сегодняшний день станет лучшим днем в ее жизни… И в жизни светло-коричневого жеребца-галлифрейца, семенящего к ней с чем-то зажатым в зубах и выглядящим, как куча беспорядочно смотанных проводов.

— Уф! Ну, вот и все! Теперь можем возвращаться, — сказал он, скинув кучу проводов в седельную сумку Дерпи. – Если, конечно, ты не хочешь еще тут задержаться…

— Нет! Умоляю, пойдем!

— Ну, если ты так настаиваешь, — он состроил смешную рожицу, передразнивая хмурую кобылку. – О чем ты задумалась? Такое ощущение, что это тебе, а не мне предстоит вручную восстанавливать этот дурацкий стабилизатор, чтоб ему провалиться за горизонт событий!

— Да так, просто… Просто воспоминания, — она смотрела куда-то сквозь жеребца. Сколько лет они уже путешествовали вместе? Из-за постоянных перемещений во времени она потеряла счет дням и годам. Сколько прошло с того момента, как они впервые встретились там, в Понивиле?

— После тебя, — Доктор галантно отвел копыто в сторону. С затуманенным взором пегаска зашла в синюю будку, едва не споткнувшись о порог.

ТАРДИС… С ней она провела едва ли не столько же, сколько с ним. Дерпи буквально чувствовала ее Душу. Где-то там, среди бесконечных коридоров, пульсировало, наверное, ее Сердце. Кобылка давно перестала считать ТАРДИС машиной, она относилась к ней как к просто еще одной странной форме жизни. А с недавних пор они в каком-то смысле породнились…

— Отвертку, пожалуйста! – мордочка Доктора высунулась из кучи хлама, которая, кажется, была очень важной деталью, пока жеребец не пролил на нее чай. Дерпи пришлось вынырнуть на время из забытья, отыскать глазами звуковую отвертку и передать ее Доктору.

Сколько раз эта отвертка спасла ему жизнь? И сколько раз его жизнь спасла серая невзрачная пегаска?

Сколько раз его жизнь спасал кто-то другой?

Дерпи знала одно: было бы очень хорошо, если бы впредь его жизнь спасала только она. Ну и иногда – отвертка. Зажегшаяся маленькая зеленая лампочка на одной из стен заставила пегаску вздрогнуть. Все готово…

— Доктор…

— Да, что такое?

— Ты закончил с этим… стабилизатором?

— Секунду… Только… — раздался тихий хлопок, и жеребец вынырнул наружу, покрытый толстым слоем пыли. – Вот, теперь готово. Знаешь, стоит как-нибудь провести здесь генеральную уборку! Я все откладываю ее на следующую жизнь, но этот порочный круг нужно все же когда-то прервать.

— Давай… эм… — кобылка замялась и опустила глаза. – Давай…

— Я могу многое, Дерпи, но мысли читать пока не научился, — он подошел ближе, мягко поднял копытом ее голову и заглянул в глаза, пытаясь понять, что смущает пегаску. – Что ты хочешь предложить, а?

— Чай… Давай выпьем чаю!

— Доктор, ты помнишь… свое детство? – чтобы задать этот вопрос Дерпи ждала, пока весь чай будет выпит. Вдруг Доктор поперхнулся бы или, скажем, вылил весь чай ей на голову? Он иногда бывал довольно эксцентричным. Особенно, когда ему задавали вопросы, на которые он не хотел отвечать. Но сейчас жеребец отреагировал абсолютно спокойно.

— Да, я помню. Это было прекрасное время, чистое, ничем не омраченное. Это было время, когда я жил на Галлифрее…

— А ты можешь… ну…

— Рассказать?

— Ага.

— Я плохо помню свои первые дни. Вообще мало что помню из первых лет. Все самые яркие воспоминания связаны с Академией Рассилона. Моя учеба там – это время бесконечного веселья и удивительных открытий. А еще у меня были чудесные друзья, — он немного погрустнел. – Они звали меня Тета Сигма. У нас у всех были прозвища, да… Ты помнишь Мастера?

Дерпи подавила волну ужаса, начавшую разливаться по ее телу. Она еще не встречала пони настолько коварного, каким был Мастер. Кобылка коротко кивнула.

— Он был моим лучшим другом. Мы звали его Кощей. А еще были Магнус, Мортимус, Раллон, Ушас, Фэнтз, Бастк, Ванселл, Джелпакс, Дракс, Милления… Лучшие ученики Академии.

— А ты — ты был отличником?

— Ну, скажем так, я был худшим из лучших. Но, все же, не самым глупым, — не без некоторой гордости улыбнулся Доктор. – Правда, я так и не закончил свою учебу…

— Тебя выгнали?

— Ну, нет, не совсем… Я завалил пару экзаменов, а потом… сбежал. Ну, знаешь, как это бывает. Ты же тоже практически сбежала.

— Но я ведь могу в любой момент вернуться обратно!

— А если бы не могла? Что тогда?

— Ну… Ладно, хорошо, я сбежала. И ты сбежал.

— Многие сбежали. Мы были молоды, умны – и думали, что нам все по зубам. Но вышло иначе… Ты видела, что стало с Мастером. Раньше он был совсем другим.

— А остальные тоже изменились?

— Не все. Многие просто пропали. Кто-то вернулся на Галлифрей. Кого-то прогнали оттуда навсегда. Но все они живут здесь, — он притронулся копытом ко лбу. – Моя память хранит воспоминания о лучших моментах нашей совместной жизни. Для меня все они – юные галлифрейцы с чистыми сердцами, готовые бороздить просторы Вселенной, открывая для себя ее тайны.

— Ты невероятный пони, Доктор! – Дерпи широко улыбнулась и потянулась за маффином – Я всегда это говорила. Это говорит каждый, кто тебя встречает. И порой ты себя недооцениваешь…

— Будь у тебя два сердца, набор регенераций и корабль для перемещения во времени и пространстве, о тебе тоже все вокруг говорили бы как о «невероятной пони». Во мне нет ничего необычного! – с этими словами он отобрал маффин у пегаски и целиком засунул его себе в рот. – Я самый обыфный!

— Неужели… Неужели ты и правда забыл? — Дерпи удивленно смотрела на жующего жеребца.

— Забыл фто?

— Твой день рождения, Доктор. Он сегодня. Сегодня исполняется ровно тысяча лет самому удивительному жеребцу во всей Вселенной, а он этого даже не помнит…

Последний кусочек маффина никак не хотел проглатываться. С широко раскрытыми глазами Доктор молча взирал на кобылку, не зная, что ей ответить.

— Тысяча? Целая тысяча лет? Стоп… А кто тебе это сказал? – маффин наконец соизволил проглотиться.

— Ты… будешь удивлен, Доктор.

— Я уже удивлен, знаешь ли. И если ты… — он резко замолчал.

— Если я – что?

— Что… Что ты мне в чай подмешала?! – глаза жеребца полезли на лоб. – Во имя Галлифрея, молю, скажи, что это видение, которое пришло ко мне из-за просроченного маффина! – его копыто указало на что-то позади Дерпи. Пегаска медленно обернулась.

— О, привет! Ты как раз вовремя! – улыбнулась она стоящему рядом пони, как две капли воды похожему на Доктора. – Теперь можно все объяснить. Доктор, это… — жеребец с безумными глазами и зажатой в зубах звуковой отверткой пятился к другому концу зала.

— Что ты задумала, Дерпи?!

— Доктор, это я… — копия Доктора заговорила его голосом.

— Нет! – жеребец усиленно замотал головой. – Доктор — это я!

— Ты не понял, Доктор. Я — ТАРДИС.

— Нельзя было меня как-то морально к этому подготовить? – нервными, быстрыми глотками жеребец пил свежезаваренный чай.

— И как, например?

— Не знаю. Ты же не глупая кобылка, что-то да могла придумать. Но сейчас это не важно, — он поднял глаза на сидящую напротив собственную копию. – И почему именно мой облик? К двум Дерпи, например, я бы отнесся гораздо более… спокойно.

— Мне показалось, ты всегда хотел именно этого, — отозвалась ТАРДИС. – Поговорить с кем-то, похожим на тебя. Разве я плохо справилась?

— Нет, что ты, — он кисло улыбнулся. — Все просто прекрасно. Но я хотел бы услышать объяснения происходящему.

— Думаю, это полностью моя вина. Я наблюдала за вами. Наблюдала за Дерпи. Она отличается от твоих прошлых спутников. И я… Я рассказала ей о твоем дне рождения.

— Она появилась прямо из воздуха! Моя точная копия! Сначала я испугалась, но после того, как она представилась… — Дерпи задумалась. – Я всегда чувствовала, что ТАРДИС – не просто машина. Но я не могла и представить, что она может ТАКОЕ.

— Погодите, погодите, — Доктор прервал поток размышлений пегаски. — Даже я не знаю свой точный возраст! Откуда такая информация? И по какой системе отсчета? Эквестрия, Галлифрей, какая-нибудь-другая-планета-из-миллиардов-в-этой-Вселенной?

— Твое биологическое время. Когда ты меня украл…

— Одолжил!

— Не важно. Я зафиксировала все, что могла, о тебе. Провела полное сканирование – в тот самый момент, когда ты впервые коснулся рычагов управления. Я узнала и твой возраст тоже – и начала отсчет. Это была твоя первая реинкарнация. Каждая новая переставляла биологические часы на новое время, но я вела свой отсчет. И сегодня тебе исполнилась тысяча лет.

— И такой пони, как ты, заслуживаешь подарка… — Дерпи покраснела. – Мы с ТАРДИС посовещались, и…

— И решили подарить мне безумный испуг? Если так, у вас получилось!

— Не будь таким черствым, Док, — ТАРДИС в образе Доктора поднялась на ноги. – Порой, когда тебе оказывают знаки внимания, надо просто с благодарностью их принять. Вставай, тут недалеко.

Доктор, подозрительно поглядывая на Дерпи, встал и направился вслед за своей копией. Они подошли к входным дверям.

— И что? Двери? Не улавливаю суть, уж извините.

— Доктор… — Дерпи положила копыто на дверь. – У тебя есть все время и пространство.

— И мои двери в том числе. Было бы глупо дарить тебе то, что у тебя есть, — усмехнулась ТАРДИС.

— Именно. Как я уже говорила, у тебя есть все. Поэтому было очень сложно придумать тебе подарок… Мы с ТАРДИС посоветовались, и… Ну…

— Давай уже, кобылка! – ТАРДИС попыталась подтолкнуть Дерпи, но ее круп прошел сквозь нее. Ее воплощение в виде Доктора было лишь искусной проекцией.

— Смотри! – копыто Дерпи распахнуло двери. Снаружи были лишь бесконечные просторы космоса.

— Что? Куда смотреть? Это просто космос, звезды… — Доктор выглядел обескураженным.

— Смотри!

Жеребец всмотрелся в космический пейзаж, пытаясь разглядеть в нем что-то необычное. Но ничего необычного там не было. Просто звезды… Звезды, которые двигались с непостижимой скоростью!

— Это – моя часть подарка, Доктор, – прошептала ТАРДИС. – Сейчас ты все поймешь… Ты замечательный пони, и я рада, что меня украл именно ты. Может быть, позже, мы еще поговорим. Надеюсь, к тому времени ты научишься мной управлять должным образом… — с этими словами копия Доктора растворилась в воздухе.

Звезды двигались все быстрее и быстрее. Одна из них пролетела недалеко от ТАРДИС. За ней – вторая. Через мгновение последовала следующая, потом – еще одна.

Время ускорялось. Года пролетали за секунды. Движение звезд складывалось в причудливый рисунок. Перед глазами Доктора кружились в причудливом вальсе шесть звезд – единая система, связь которой незаметна при обычном течении времени. За ними танцевали другие звезды. Созвездия, галактики и скопления галактик кружились в такт.

В ТАРДИС заиграла музыка.

Блаженная улыбка тронула губы Доктора.

— Знаешь, что это за мелодия?

Дерпи отрицательно покачала головой.

— Я в юности баловался сольфеджио… Написал пару оркестровых композиций. Одну из них даже однажды исполнил Галлифрейский оркестр…

— Ты писал музыку?

— Да, было дело. Так вот, это – не она. Я без понятия, что это за мелодия. И пусть это останется для меня тайной… Должны же быть для меня тайны во Вселенной, верно?

А звезды все танцевали…

— Это… та бабочка, что я тебе подарил, да? Я только сейчас заметил… — Доктор опустил глаза на шею пегаски, где красовалась синяя в белую крапинку бабочка. – Ты же сказала, что не будешь одевать ее.

— Не буду одевать без подходящего повода. И сейчас – повод вполне подходящий. Тебе нравится? – кобылка инстинктивно поправила бабочку.

— Да, конечно… Только ты в ней какая-то необычная… Не та Дерпи, что я знаю.

— А какая?

— Дерпи из параллельной Вселенной. Дерпи-повелительница времени.

— Дерпи-Доктор?

— Возможно…

— Во имя Галлифрейского неба, где моя тайми-вайми отвертка и сэндвич? Я не могу спасать Вселенную, пока не поем! — Дерпи наигранно нахмурилась.

— А что, похоже. Из тебя вышел бы неплохой Доктор… Только вот Доктор – это я! – он состроил кислую рожицу и показал пегаске язык.

— То, что тебе тысяча лет, не дает тебе право вести себя, как жеребенок!

— Ты что-то сказала? Я слышал только «маффины, маффины, маффины».

— Ну все… Сейчас я тебе покажу! – Дерпи приготовилась к прыжку.

— О, ну и что же ты мне сделаешь? Я – Повелитель Времени, я – надежда Вселенной, я – погибель для зла, я — ужас, летящий… Ахаха, прекрати! Хватит, умоляю! – Доктора разрывало от смеха. Кобылка накинулась на него сверху и принялась щекотать кончиками крыльев что есть сил.

— Ну что, кто теперь Доктор?

— Хаха… Я!

— Ну, так-то да…

— Тогда хватит меня щекотать!

— Ммм… Нет!

Звонкий смех разлетался по всей ТАРДИС. Не переставая брыкаться, компаньоны перекатились в соседний зал. Наконец, устав щекотать жеребца, пегаска перекатилась на спину. На какое-то время все стихло, кажется, даже обычные звуки ТАРДИС пропали. Только дыхание двух пони и стук их сердец.

— Я тут вспоминала… Как давно мы вместе путешествуем, а?

— Сложно сказать. Особенно если учитывать те отрезки времени, когда ты находилась в Понивиле. Лет… пять? Да, возможно.

— Долго…

— Я ни с кем так долго не путешествовал, это точно. И вообще – ни с кем похожим на тебя, Дерпи.

— Это комплимент или оскорбление? – кобылка вопросительно вздернула бровь.

— Скорее комплимент. Я в них не силен, извини.

— Доктор…

— Да?

— Тот подарок…

— Прекрасный подарок. Самый лучший, что я когда-либо получал!

— Это был подарок от ТАРДИС, не от меня. Я думала, что же я могу тебе подарить от себя…

— Что ты, какие еще могут быть подарки, Дерпи? Я и того не заслуживал.

— И все же, я долго думала над этим. Все время и пространство – подвластно тебе. Если тебе что-то будет нужно, то ты просто слетаешь, куда надо, и возьмешь это. Но…

— Ты правда хочешь мне что-то подарить? Честно, я весьма признателен …

— Молчи, Доктор! Я пытаюсь сформулировать мысль! – кобылка заткнула ему рот копытом. – Понимаешь, в мире есть вещи… Особенные вещи. Которые так просто не возьмешь. Они не покупаются и не продаются. Это удивительные вещи. Дружба, например. Дружба – это магия, верно? Но магия особая, магия-сама-по-себе, никому не подвластная. Она либо есть, либо нет… Когда я думала о тебе, пыталась понять, что у меня с тобой связано, какие мысли… Я поняла: ты одинок. Защитник Вселенной, спаситель Эквестрии, вне декораций космических баталий – самый одинокий пони на свете. Все, кого ты встречаешь, обречены с тобой расстаться. С кем бы ты ни завел дружбу – все исчезнут.

— Ты хочешь подарить мне дружбу? Это… мило, но разве мы уже не друзья? Я ни с кем не был так близок, как с тобой, Дерпи, — и, думаю, ты действительно стала мне настоящим другом. Прости, если я расстрою тебя этим, но свою дружбу ты мне уже подарила…

— Глупенький Доктор, я знаю, что мы друзья! – ее мордочка приблизилась к его мордочке. – Я хотела подарить тебе нечто иное… нечто большее…

Кобылка улыбнулась. Ее глаза нежно смотрели в глаза жеребца. Мордочка приблизилась еще на миллиметр ближе.

— Доктор, я… Я…

Уши пегаски заложило от ужасного взрыва. Ее отшвырнуло в сторону стены, позвоночник отозвался жгучей болью. Доктору было не лучше. Взрывная волна обрушила одну из колонн в зале, и та придавила жеребцу задние ноги. Превозмогая боль, он попытался выбраться из-под завала, но безуспешно. Послышались чьи-то голоса.

— Идиоты! Вы могли покалечить их! Я не ясно приказал? Они нужны мне живыми, живыми! – первый голос скрипел сквозь радиопомехи – похоже, его обладатель находился в другом месте.

— Простите, хозяин. Они живы. Я вижу их, — второй говорил без выраженных интонаций каким-то замогильным басом. Голос приближался, краем глаза Доктор уже мог различить скрюченную зеленую ногу. Затем в поле зрения попала вторая – не менее уродливая голубая. Еще две – металлические — походили на детали мясорубки. Пересилив себя, Доктор приподнял голову – и тут же опустил, переводя дух.

Быть может, это последствия болевого шока? За тот короткий миг его взору предстало, пожалуй, самое омерзительное существо во Вселенной. Беспорядочное нагромождение частей тел самых разных существ и механических деталей, вместе образующее что-то, по форме напоминающее пони. Что за безумный разум мог породить такое?

— Вставай, — существо наклонилось к Доктору и заглянуло ему в глаза. От него исходил удушающий запах разлагающейся плоти и машинного масла.

— Если вы не заметили, я сейчас не в том состоянии, чтобы встать, и даже если бы был – то вряд ли предложил вам выпить со мной чаю… Скорее я отправил бы вас в ближайшую черную дыру, — осклабился жеребец.

— Вытащите его! – существо обратилось к кому-то вне поля зрения Доктора. Через секунду он почувствовал, как придавившая его колонна поднимается вверх. Чьи-то копыта подняли его на ноги. Перед глазами все плыло, и когда жеребца отпустили, ему пришлось приложить все свои силы, чтобы не упасть.

— Кто… — из его горла вырвался сухой кашель.

— Не имеет значения! – голос, прорывающийся через радиопомехи, исходил из устройства, встроенного напрямую в голову существа, стоящего перед Доктором. Отведя голову чуть в сторону, он заметил, что рядом были еще как минимум три таких же создания, не менее отвратительных, чем первое. – Позже вы все поймете. А пока – выполняйте все, что скажут мои слуги – и останетесь живы.

— Кто… вы… такие? – жеребец откашлялся еще раз. Силы постепенно возвращались в его тело. – Кто вы такие?!

— Ваши вопросы излишни, Доктор. Не утруждайте себя, никто на них не ответит.

— Доктор… — послышался тихий стон. Дерпи пришла в себя и чуть не упала в обморок снова. Над ней склонилось что-то страшное, отвратительное, мерзкое, — но ей было не до этого. Доктор справится с чем угодно, верно? – Доктор, где ты?

— Я здесь, Дерпи, — отозвался он. – Все будет хорошо… Только потерпи, ладно? Мне нужно обсудить пару вопросов с нашими… гостями.

— Нам нечего сейчас обсуждать, — прохрипел искаженный помехами голос. – Конец связи.

— Поднимите ее, — существо рядом с Доктором, видимо, было главным – и раздавало остальным приказы, которые те незамедлительно выполняли.

Кобылка едва держалась на ногах. Спину будто пронзили сотни стрел. Вдобавок ко всему, она не ощущала левого крыла. А ведь еще недавно ей было так хорошо…

— Следуйте за мной, — существо развернулось и направилось в сторону выхода. Шатаясь на ходу, окруженные ужасными существами, компаньоны вернулись в комнату управления. То, что Доктор принял за взрыв, на самом деле было столкновением: у дверей ТАРДИС был пришвартован какой-то космический корабль, и именно туда вели компаньонов.

— Дерпи, — шепнул жеребец пегаске, когда они поравнялись. – Отвлеки их. Мне нужно всего пару секунд… — она посмотрела на него с сомнением, но все же кивнула.

— УМИРАЮ!!! ПОМОГИТЕ! ВОДЫ! – с безумными криками кобылка повалилась на пол, забив по нему единственным рабочим крылом. Не сказать, что существ вокруг это шокировало, но они – всего на мгновение – отвлеклись от Доктора. Большего ему и не было нужно: одним прыжком он добрался до консольной панели и набрал нужную комбинацию.

— Помогите! Тону!! Маффинов! Воды! – Дерпи не переставала кричать и бить крыльями, не заметив, что она уже стоит на ногах.

— Хватит! – от резкого крика Доктора пегаска мгновенно замолкла. – Бежим, времени мало!

— Стоп… Как такое возможно? – они находились посреди зала, в котором были пару минут назад. Здесь все было в таком же состоянии, как до столкновения. Более того, Дерпи снова ощущала правое крыло – и позвоночник был как новенький! – Что ты сделал?

— Искусственный хроноспазм, петля времени, отсрочил неизбежное, БЕЖИМ! – и, схватив пегаску, он кинулся вглубь ТАРДИС. Столкновение застало их посреди коридора, и на этот раз эффект был не таким сильным.

— Кто они, Доктор? – Дерпи бежала вслед за жеребцом: проходы ТАРДИС были слишком узкими, чтобы по ним летать, в отличие от просторных комнат. – Что им нужно?

— Я не знаю… прости. Это, возможно, моя вина… Надо было закрыть двери, но я был так очарован подарком.

— Не вини себя! Сейчас не время разбирать ошибки… У тебя есть план? У тебя же всегда есть план, Доктор!

— Ха-ха, неужели кто-то во Вселенной все еще так считает? – они свернули за угол. – Любой мой план всегда создается на ходу, Дерпи, и этот раз – не исключение… Для начала доберемся до запасной комнаты управления, там – посмотрим.

— Запасная… комната? – пегаска порядком устала: ей редко приходилось много бегать. – В ТАРДИС есть еще одна комната управления?

— Я испытывал на ней свой навык декоратора… Когда еще считал, что он у меня есть. Но оборудование там такое же, как в главной комнате.

— Хорошо, а что за… штука, что повернула все вспять?

— Это механизм, целиком основанный на парадоксах. Отматывает время для всех, находящихся в ТАРДИС, на десять минут назад.

— Мы бы могли закрыть двери!

— Нельзя. Парадокс есть парадокс, все, кто был в ТАРДИС, должны снова в ней оказаться. Но потом их можно отсюда выгнать!

— И как?

— Не знаю. Для начала надо отключить хроноспазм.

— Что значит – отключить?

— Если его включить, он будет снова и снова отматывать время назад, каждые десять минут. А нам это уже не нужно. Кроме того, это — совершенный защитный механизм, и отключить его можно только двумя способами…

— Двумя?

— Вручную, либо другим парадоксом. Он избегает парадоксов, он состоит из них – и лишний парадокс может создать один гигантский парадокс, а этого допустить никак нельзя.

— И что за парадокс, например?

— У меня есть только один на уме… Тебе так хочется это знать, Дерпи? Мы почти добрались до запасной рубки.

— Я хочу знать. Вдруг это пригодится? Нельзя рассчитывать только на себя, Доктор.

— Все, мы на месте! – автоматические двери раздвинулись, пропуская компаньонов в комнату, отделанную белым мрамором. По бокам возвышались белые колонны. – Фанера, — шепнул Доктор. В центре находилась несколько видоизмененная центральная панель ТАРДИС. Главное ее отличие от обычной состояло в отсутствии центрального подвижного ротора, на месте которого стояла пластиковая заглушка.

— Парадокс, Доктор, — Дерпи не уступала. — Что за парадокс может остановить хроноспазм?

— Ну, например… — он на мгновение запнулся. – Смерть.

— В смысле?

— Чья-то смерть. Любого из захваченных во временную петлю. Меня, тех существ…

— И меня, верно?

— Этого не случится, Дерпи! Они не тронут тебя и кончиком своих копыт, обещаю!

— Ты в этом так уверен, Доктор? – скрипучий голос сквозь помехи прорывался из коридора. Доктор нажал на кнопку закрытия дверей, но эффекта не последовало. – Я заблокировал управление на главной панели, Доктор! – существо с динамиком в голове, издававшем противный скрежет, показалось в походе. – Бежать некуда, и никакие парадоксы тебя не спасут!

— Откуда… Откуда вы знаете, как управлять ТАРДИС? Знаете, меня сложно удивить, очень сложно, но вы это сделали. Кто обучил вас?

— Никто меня не учил, Доктор.

— Значит…

— Хватит! Мне надоело это! Немедленно заберите их, а если опять попытаются что-то сделать – свяжите… Или нет, свяжите сейчас. Конец связи! – шум из динамика стих. Существо противно скривило зубы и отошло в сторону, пропуская остальных.

— И какой план теперь, Доктор? – Дерпи съежилась, отступая к стене. Доктор остался стоять на месте. На его мордочке застыла хитрая улыбка.

— Вы можете знать, как управлять ТАРДИС. Вы можете застать меня врасплох. Можете связать… Но против парадоксов вы бессильны, что бы вы ни говорили! Ах, ну и, конечно же, вы не можете знать, как отключить мое личное изобретение, это да… — после этих слов жеребец рассмеялся звонким смехом, несколько нервным, но уверенным. Существует ли вообще хоть что-то во Вселенной, способное заставить его отступить?

На мгновение Дерпи почудилось, что она ослепла, но потом кобылка поняла, что снова оказалась там, откуда все началось. Доктор лежал на полу, зажатый ее ногами и крыльями. Опять. Но в этот раз было не до шуток.

— Встань… пожалуйста, — прохрипел жеребец. Пегаска немедленно отлетела в сторону, позволив ему подняться.

— Кто бы мог подумать… Еще один виток временной петли… Что поделать, что поделать.

— Бежим, Доктор! В этот раз мы можем успеть! – Дерпи была готова кинуться прочь, в коридоры ТАРДИС, к запасной панели, и там вновь испытать судьбу. Но Доктор и бровью не повел.

— Мы остаемся, Дерпи. Мы пытались бежать – это оказалось бесполезным. Теперь остается только принять бой. Дать им отпор, используя единственное наше оружие – интеллект. Ну и немножко везения. Беспроигрышная комбинация! – он подмигнул кобылке.

— В таком случае, нужно спешить. Мне кажется, мое везение на исходе…

— Давай… Еще чуть-чуть… Готово! – колонна, которая при обычном стечении обстоятельств должна была придавить Доктора, обрушилась перед проходом, закрыв бо́льшую его часть.

— Не понимаю, как это нам поможет, — Дерпи с сомнением посмотрела в сторону свежевозведенной баррикады и перешла на галоп.

— Во-первых, это их задержит. – Доктор бежал рядом с ней. Компаньоны свернули за угол, когда их повалило ударной волной от столкновения. – В этот раз у них получилось припарковаться лучше, тебе не кажется? – жеребец помог Дерпи подняться.

— А что во-вторых?

— Они решат, что мы пытаемся их задержать…

— А это не так?

— О, нет, совсем нет! Мы собьем их с толку – и применим мой только что созданный гениальный план! – Доктор нервно оглянулся. Вдали, в мерцающем свете огней ТАРДИС показались ломаные силуэты теней их преследователей. Еще один поворот, еще один коридор…

— Мы, что, запутываем их? Но они прекрасно ориентируются внутри!

— Твои слова еще раз доказывают, что ты не понимаешь всей глубины моего плана! А теперь – тише… Ни звука больше… — он перешел на тихий шаг. Еще один поворот, и…

— Мы вернулись? Но… — копыто Доктора мягко закрыло рот пегаски. Они вышли на обзорный балкон комнаты управления, находящийся чуть выше основного уровня. Сейчас в комнате кроме них было только одно из тех существ, охраняющее проход к своему кораблю.

— Тише, Дерпи… Сейчас мне опять будет нужна твоя помощь… — он покосился на существо внизу. – Ты должна сбить его. Выбить из ТАРДИС в его корабль. Как только сделаешь это – я заблокирую все двери.

— Все, что скажешь, Доктор, — пегаска улыбнулась. – Но потом с тебя – куча маффинов, окей?

— Без проблем, — он развел копытами. — По моему сигналу… — и жеребец, пригнувшись, двинулся к другому концу балкона. Оказавшись у самого края, он спрыгнул вниз, приземлившись прямо перед существом. – Давай!!

Дерпи спикировала вниз, отбросив существо передними копытами на пару метров. Доктор с силой ударил по одной из кнопок – и все дверные проемы, ведущие в комнату управления, закрылись металлическими пластинами. Остался последний шаг – нужная комбинация набрана, хроноспазм остановлен. Стоп…

— Что-то не так! – он взволнованно посмотрел на кобылку. – Мне кажется…

— Ты снова проиграл, Доктор! – сквозь помехи скрипучий голос разлетался по комнате. – Я всегда на шаг впереди. Неужели ты думал, что сможешь обмануть меня? Управление уже перенаправлено в запасную рубку. Я удивлен, что ты успел включить защитную блокировку, но… — металлические пластины с проходов поднялись обратно. – Отныне здесь командую я. А теперь – будь так добр, пройди в запасную рубку. И прихвати с собой эту кобылку.

— Они опять победили… — голова Дерпи поникла, она было двинулась в сторону выхода, но копыто Доктора остановило ее.

— Не смей, Дерпи! Не смей сдаваться! Мы еще не все попробовали, еще есть шанс. Еще один виток временной петли… Тем более, что у нас все равно нет выбора: время вышло. Слышишь, ты?! – он поднял голову, обращаясь к загадочному голосу. – Ты совершил ошибку, если решил, что мы так просто сдадимся!

Вспышка.

Они снова в зале, снова Доктор зажат ногами и крыльями Дерпи. Она снова поднялась в воздух, позволяя жеребцу встать. Но в этот раз что-то изменилось. Что-то в ней…

— Доктор, хватит! Хватит бежать! Иногда… иногда нужно поддаться судьбе и делать то, что она от тебя хочет… — капля упала на пол. – Я больше не хочу от них бежать.

— Но…

— Если бы они хотели нам навредить – они бы сделали это. Не проще ли просто сдаться? – еще одна капля разбилась о пол. – Или ты просто бережешь свое самолюбие? Доктор, захваченный в ТАРДИС из-за того, что забыл закрыть двери. Мне это надоело… прости.

Дерпи утерла выступившие слезы и пошла прочь от Доктора. Мрачные мысли захватили ее голову. Она так хотела, чтобы они были счастливы, просто счастливы… Но этому, видимо, не суждено случится. Не в этой Вселенной.

— Доктор? – она оглянулась на него. Жеребец остался стоять на том же месте. – Ты говорил, что хроноспазм отключается от парадокса, – взгляд Доктора переменился, он сделал пару шагов в сторону Дерпи. – Но ведь закрытие дверей должно вызвать парадокс, так?

— Дерпи, нет! СТОЙ!!!

С глухим щелчком двери ТАРДИС захлопнулись.

— Проблема решена! Неужели ты до этого не додумался, а? – с торжествующим видом Дерпи посмотрела на Доктора. Но он почему-то никак не желал радоваться.

— Немедленно. Открой. Двери!!! – он попытался открыть двери сам, но пегаска не пустила его.

— Но почему? Что в этом такого…

— Открой двери, или умрешь! – еще одна попытка. Крылья Дерпи закрыли ему проход.

— С чего мне умирать?

— Парадокс! Он убьет тебя, если ты будешь ему мешать!

— Так… отключи его!

— Невозможно! Пока все участники парадокса не будут внутри… Да пусти же! – пегаска на миг поддалась сомнениям, и Доктор смог добраться до дверной ручки. Копыто едва не соскользнуло, но все же ему это удалось. Еще чуть-чуть… В дверной проем ворвалась волна спертого, горячего воздуха из защитной сферы снаружи. Спустя долю секунды все потонуло в шуме столкновения.

— Что произошло?! – пегаска вынырнула из забытья и обнаружила себя, лежащей на полу с зажатым в ногах и крыльях Доктором. Опять. Да когда же это кончится?

— У меня есть… предположение, — прохрипел он. – Отпустишь – расскажу.

— А ты… не будешь меня ругать? За то, что я закрыла двери? – пегаска никак не могла решить, отпускать ли его из своих объятий, или же нет.

— Обещаю… Ты не могла знать…

— Ладно, — она разжала ноги, и жеребец выбрался на свободу, жадно глотая воздух. – А теперь – твое предположение.

— Клиническая смерть. Или сильный обморок. Или сотрясение мозга.

— То есть?

— Мы были в забытье. Может, они даже забрали нас на свой корабль, но хроноспазм все еще работает, поэтому мы вернулись сюда. Опять. Плюс в том, что мы живы, хотя твоими усилиями кого-нибудь из нас уже могло…

— Ты обещал!

— Ладно, ладно. Хватит споров. То, что ты сказала… — он смущенно отвернулся. – Ты права. Глупо рисковать просто потому, что я не хочу уступать бой на своем корабле. В этот раз мы поступим по-твоему, Дерпи. Мы… сдаемся.

— Вот как? И никаких больше попыток одолеть их? Никаких попыток сбежать?

Он лишь отрицательно покачал головой. Опечаленные, компаньоны просто сели рядом в безопасном месте и ждали своей участи. Незадолго до того, как корабль захватчиков столкнулся с ТАРДИС, Доктор вдруг поднял глаза на Дерпи.

— Так какой твой подарок, я так и… не понял.

— Ты дурак, Доктор. Может ты и гений, каких свет не видывал, но тот еще дурак, — усмехнулась она в ответ. – Я…

В этот самый момент столкновение добралось до них.

— Мы… Сдаемся, – компаньоны вышли навстречу существам. – Дайте мне выключить хроноспазм, — Доктор подошел к главному существу и с ненавистью заглянул в его блестящие, мертвые зрачки.

— Кто бы мог представить! Я-то думал, вы еще пару раз попытаетесь бросить мне вызов. Что же, ваше счастье, что вы поняли, наконец, что со мной бороться бессмысленно! – смех сливался с помехами, пробирая до костей. – Пусть отключит эту штуку, не мешайте ему!

Существа расступились, пропуская Доктора к консоли управления. Дерпи заметила, как жеребец быстро схватил что-то с одной из панелей и спрятал во внутренний карман жилета. Похоже, никто из существ этого не увидел. Тем временем, Доктор набрал нужную комбинацию.

— Ну что, закончили? Тогда прошу на борт, вас ждет увлекательное путешествие на край Вселенной… Конец связи.

Существа вновь обступили компаньонов. Вот они уже на их корабле (если эту штуку можно было так назвать). Как и существа, он состоял из плохо подходящих друг другу частей, к счастью, только механических: частей тел пони тут не было… Или это только в этой его части?

Доктор выглядел загадочно. Казалось, он едва сдерживал улыбку. Дерпи это настораживало.

— У тебя… есть план? – шепнула она ему, когда строй существ поредел.

— Лучше, Дерпи. У меня есть отвертка… — и он, наконец, позволил себе улыбнуться.

Их провели по двум кривым коридорам, и каждый раз, когда этого никто не мог заметить, Доктор что-то поправлял зубами в кармане – том самом, в который скинул отвертку. Но вот, наконец, впереди показалось чуть более просторное помещение, сохранившееся больше других – судя по огромному окну во всю стену, это была капитанская рубка. Компаньонов с силой втолкнули внутрь, дверь за ними закрылась. Кроме них здесь было только одно из существ – оно стояло у окна, вглядываясь в просторы космоса. Самое интересное: на нем не было заметно металлических частей, а это осложняло план Доктора…

— Вы здесь главный? – жеребец сделал пару шагов в сторону существа. Заслышав его голос, оно вздрогнуло и медленно обернулось. Дыхание кобылки перехватило, когда она увидела то, что должно было бы быть его головой, но на деле оказалось черепом, туго обтянутым сухой кожей, которая местами потрескалась, обнажая желтые кости.

— Молчать! — его сиплый голос зло клокотал где-то глубоко в глотке. – Теперь вы принадлежите хозяину!

— Я как раз хотел узнать, что это за…

— Молчать! Еще одно слово – и вас бросят гнить в трюме! Здесь капитан я – и приказываю здесь я!

— О, у вас тут и трюм есть? А вы в курсе, что хозяин ждет нас живыми? Что, если в трюме с нами что-нибудь случится? – эти слова заставили существо задуматься. Но вскоре в его мертвых зрачках зажегся злой огонек.

— Вы думаете, я такой же, как они? Они боятся хозяина… Но сам хозяин боится меня! Я могу убить вас прямо сейчас – и мне ничего не будет! Я сильнее хозяина! – и он запрокинул голову, издав клокочущий звук, который, видимо, должен был быть смехом.

— Но… ты этого не делаешь, значит…

— Ничего это не значит! Я ценю щедрость хозяина. Я оказываю ему услугу. Честный обмен: жизнь на жизнь.

— Больше похоже на сделку, — прищурился жеребец. – Мы бы тоже могли заключить сделку. Ты отпускаешь нас, а мы… Чего ты хочешь, а?

— Пони, ты не сможешь дать мне то, что может дать хозяин! – он сплюнул на пол черную густую жижу. Дерпи позеленела и отвернулась, часто дыша. – Хотя я был бы не прочь убить тебя – прямо здесь и сейчас… Какой сложный выбор! – он отвернулся к окну. – Отвезти тебя к хозяину – или убить тебя, ту кобылу, а потом смыться на твоем корабле? Что же выбрать, что же выбрать…

— Боюсь, ни один расклад нас не устраивает, мистер… — голос Дерпи раздался за спиной капитана. Его голова медленно повернулась… и встретила копыто пегаски! Потеряв сознание, а может и испустив дух, существо повалилось оземь.

— Вот это да… Давно же ты ничего такого не вытворяла! – Доктор с презрением отвел взгляд от тела.

— Просто я берегла это на сладкое. А теперь – давай, у тебя же был план – так примени его!

— Секунду… — он достал отвертку и аккуратно положил ее на пол рубки. – Ну, что же… Ты сослужила мне хорошую службу. Прощай, отверточка! – его копыто опустилось на отвертку, замерло на секунду – и с силой прижало ее к земле. Раздался треск, под ногой Доктора что-то вспыхнуло. – Ну, а теперь – бежим! – и, тут же забыв об отвертке, он кинулся прочь, в открывающуюся дверь.

— Что с ними? – у двери кобылка заметила обездвиженных существ, свалившихся друг на друга. – Это ты их – отверткой?

— Да, направленный ЭМИ-разряд… Вырубил всю технику на корабле, кроме системы жизнеобеспечения. Их тоже вырубил, но ненадолго. Если хотим сбежать – нужно действовать быстро! – и он свернул за угол. Пегаска едва поспевала за ним. Столько потрясений за один день. Копыто болело от удара по черепу капитана – может, у него там была не одна только кость? Она слегка отстала, круп Доктора, опережая ее, скрылся за очередным поворотом.

Он стоял там, внутри синей будки, готовый нажать на кнопку – и закрыть дверь. Еще пару шагов – и она в безопасности, с ним, близким и родным… Вот одно копыто уже за порогом. Второе, третье… Она внутри. Но почему в его глазах – страх и отчаяние? Что… что такое? Она больше не чувствует ног. Не чувствует крыльев… Он нажал на кнопку, бежит к ней, но тут ее глаза закрываются – и она проваливается в темноту. Может, теперь она будет с ним вечно? В своих снах. Вечных, чудесных снах…

— Нет! НЕТ, НЕТ, НЕТ!!!

Доктор просто не успел… Капитан был там – и ему хватило времени на один выстрел. Один выстрел – одна жизнь. Но… Вдруг она еще жива?

Нет. НЕТ, НЕТ, НЕТ… Пульса нет, дыхания нет, ее – нет.

Никакая магия на свете не способна оживить ее. Даже если он отдаст свою жизнь – за ее. Все свои жизни – за ее жизнь. Бесполезно, все без толку.

И разве не этого следовало ожидать? После всего, что было? Рано или поздно нечто подобное должно было…

Нет! Рано ставить точку! Он будет искать, будет думать, пытаться… Должен быть выход! Стоп…

Да! Ну конечно же, как он мог забыть… Она была внутри, в ТАРДИС – значит, еще не все потеряно. У него будет достаточно времени, чтобы спасти ее. У них все получится! Лишь бы сработало…

Только ввести нужную комбинацию – и все. Одна кнопка, другая…

Может, он что-то перепутал? Хорошо, еще раз. Одна кнопка. Другая. Третья.

Ничего… Может, ему это снится? Он обернулся – ее тело лежит там, бездыханное. Ни одно лекарство не излечит ее. Она спит вечным сном… Что ей снится? Может, просто лечь рядом – и уснуть таким же долгим сном?

Нет, еще раз! Одна кнопка, еще одна…

Ноль эффекта.

Что… Что это упало на приборную панель? Слезы?! Разве они еще не кончились? Разве не достаточно он плакал в своей жизни, рыдал, словно жеребенок?

Удар! Еще удар! Первая кнопка, вторая, третья, четвертая, пятая! Ты будешь работать или нет, безумная машина?!!!

Вспышка!

Неужели?

Значит, все-таки сработал. Значит, еще можно что-то исправить…

Доктор открыл слипшиеся от слез глаза. Он был не в ТАРДИС.

Но и не на другом корабле. Всюду, куда ни глянь, была лишь сухая земля. Он был… В пустыне?

Просто поднять глаза на небо – сейчас, кажется, ночь. Так холодно… Просто посмотреть на звезды, по ним можно понять, что это за система.

В небе висела такая знакомая Луна. Луна Эквестрии. Без профиля кобылицы на нем – значит, восстания Найтмер Мун еще не было…

Да какого же… Почему он здесь?! Так не должно быть! Что-то не так…

— Надо рассуждать логически, — сказал он сам себе. – Ты явно не спишь. Но ты и не в космосе, за тысячи световых лет отсюда… Значит, всему виной хронспазм. Ну или что-то, с ним связанное. А значит, что-то все-таки сработало! Она… она может быть жива! – он вновь поднял глаза к небу. Надежда вновь затеплилась в его сердце. В обоих сердцах. Только вот… Эти созвездия – с ними что-то не так. Он еще никогда не видел такого положения звезд над Эквестрией. Куда… Нет, КОГДА его занесло? – Есть здесь кто-нибудь?! Эй, пони! Грифоны! Зебры! Драконы! Да хоть кто-нибудь!

Но ему отвечали только завывания ветра…

— Доктор? В чем дело? Ты где? Доктор, покажись! Хватит прятаться, мне это не нравится… Ты же только что был здесь, в моих копытах, как тебе это удалось? Доктор? Доктор, я только хотела тебе сказать... Не пугай меня, прошу! Доктор, я…

Серия одиннадцатая. "Как возникают парадоксы"

Запись 0.

Не знаю, зачем мне вести этот дневник… Взрослые ведь ведут – значит, и мне надо. Я же хочу быть взрослым, так? Буду писать здесь только самое важное, только то, что стоит внимания. Завтра – великий день. Я был избран – кто бы мог подумать! – в Повелители Времени. Большая честь. И большая ответственность. Мне предстоит упорно учиться в Академии Рассилона, но в первую очередь – завтра – заглянуть в Раскол, во Временной Вихрь. Что со мной будет? Я слышал от старших страшилки о тех, кто сошел с ума после этого. Но мне глупо бояться подобного! Мой интеллект – выше, чему у многих обычных галлифрейцев. Что ж, дневник, до встречи…

Запись 1.

Отныне я – Амадей! Прекрасное имя, оно идеально мне подходит. Этот дневник тоже следует впредь называть «Дневник Амадея». Прекрасно звучит! В Академии у всех есть прозвища – почему бы и мне не придумать себе одно?

Что еще? Сегодня познакомился с себе подобными – новыми учениками Академии. В основном – ничего особенного, но некоторые подают надежды… Что ж, увидим, к чему они придут.

Запись 2.

Прошло всего пару дней – а они уже создали свой кружок! «Дека» — так они себя назвали. Думают, что самые умные – но это мы еще посмотрим… Этот выскочка, задира Тета Сигма, что он о себе возомнил? Он ничего не смыслит в науке, почему же они приняли в Деку его, а не меня? Но это не важно… Подумаешь, мне и одному хорошо. Вот увидите, я закончу эту Академию – и займу подобающее место в Верховном Совете.

Ах, да, еще одно: они бросили мне вызов. Сказали, что примут меня – но только после того, как я сыграю с ними в «Связанного восьмого». Странная игра, на самом деле. Они сядут вокруг меня, введут меня в подобие транса – и я должен буду увидеть свои будущие воплощения – и рассказать о них. Проще простого! Хотя, я слышал, это довольно опасная игра…

Запись 3.

Они прогнали меня. Я… я не увидел ничего, ровным счетом ничего. Я попытался солгать – и меня разоблачили. Этот ужасный Тета Сигма – он попытался утешить меня, предложил свою дружбу… На что она мне сдалась – дружба этого идиота?! Нет, мне хватит собственного общества. Стоит, пожалуй, заняться исследованиями – и бросить вести этот глупый дневник.

Запись… пусть уж будет 4.

Странно перечитывать строчки выше спустя пару сотен лет… Как будто это писал не я, а кто-то другой, право! Надо бы переименовать дневник.

«Дневник Часовщика» звучит лучше, не так ли?

Долгие года единственные дневники, что я вел, были дневниками экспериментов. Теперь их все лучше бы сжечь.

Этот дневник – не исключение? Что он несет в себе?

Забавно: Ушас из Деки, оказывается, погорела на чем-то подобном моим исследованиям… Но ее работы попахивают безумием и непрофессионализмом. Я же творю Науку!

Странное дело: так сложно расстаться с дневником! Может, оставить его еще ненадолго?

Запись 5.

Это катастрофа! Они нашли, все нашли!!

Ничего не помогло – я сжег дневники, уничтожил оборудования, но я не могу убить плоды своих экспериментов!

Теперь мне одна дорога – на суд перед Верховным Советом. Забавно: я ведь сам хотел когда-то стать его частью…

Что они сделают со мной? Зная закон – могу сказать, что, скорее всего, эту версию меня ждет смерть. Как знать – может, мое следующее воплощение окажется лучше?

Не думаю. Может, это все Временной Вихрь? Детские сказки!

Запись 6. И, наверное, последняя…

КАК?

Как они посмели?

Глупцы! Разве можно было…

Я уже был готов умереть в этом теле, но…

КАК?! Лишить меня всех регенераций – как?!

Они называют это «милосердием». Плевать я хотел на такое милосердие!

Теперь я – обычный галлифреец, каким и родился. Перст судьбы, наделивший меня великой силой, забрал ее обратно.

Что ж, так тому и быть! Я давно ждал повода, и завтра улетаю с этой забытой планеты. Не знаю, где я найду себе прибежище – но мои эксперименты… Думаю, теперь они примут новое русло.

Запись 7. Так странно…

Во второй раз я возобновляю этот дневник… К чему я пришел за это время?

Сложно сказать. Исследования не продвинулись ни на шаг. Я испробовал все – но безрезультатно. Ну, почти все…

Осталось только одно – самое простое – и самое сложное.

Я слышал, тот простофиля, Тета Сигма (теперь он зовет себя Доктор. Как высокопарно!) сбежал с Галлифрея, так и не закончив учебу. Что ж, этого следовало ожидать! Но вот еще кое-что: он привязался к отребью, заполонившему Вселенную – маленьким, безобидным пони! Я ценю их способность проникать в каждый незанятый угол галактики – это что-то сродни насекомым. Но по сути своей – цивилизация никчемная, я абсолютно не понимаю, что он в них нашел!

Но пусть поиграет с ними, пусть… Пусть найдет себе среди них любимчика. Пусть допустит ошибку – и уж я-то буду рядом!

Кстати, другие мои эксперименты все же более удачны: вчера получен первый образец. Немного не то, чего я ожидал. В любом случае, он слишком быстро скончался. Может, стоит добавить в следующие образцы запчасти от одного из тех кораблей, что разбились рядом? Надо признать, есть еще один плюс у этих пони: их разведческие миссии постоянно падают на эту планетку…

Запись 8. УСПЕХ!!!

Ну, почти. Его там не было – странное дело! Но вот его спутницу мне все-таки удалось заполучить. Думаю, скоро он явится к ней на помощь – и тогда…

А успею ли я? Мне осталось так мало времени. Странное дело: Часовщик может что угодно, кроме как починить свои собственные часы… Завод кончается: тик-так, тик-так.

Доктор, где же ты?

Каждый шаг давался ему все труднее, копыта проваливались в песок, в горле пересохло. Как долго он идет по этой пустыне?

Жеребец поднял прищуренные глаза к небу. Светало, почти все звезды скрылись из виду, но по самой яркой из них он все еще мог определить, что не сбился с пути. Собственно, путь у него был всего один: вперед, в поисках жизни. Или воды. Повелители Времени отличались особой выносливостью, но она зависела не только от физической составляющей, но и от психической, которая была, мягко говоря, ниже некуда.

Что такое? Неужели что-то блестит там, впереди? Или это один из миражей? Нет, там что-то есть!

Близость хотя бы чего-то, не похожего на песок, вернула ему надежду – и с вновь обретенными силами жеребец направился к источнику отблесков.

Это было похоже на… беседку? Небольшое металлическое сооружение, состоящее из купола, подпираемого витыми колоннами, одиноко стояло посреди пустыни. При ближайшем рассмотрении оно оказалось все облеплено рельефными надписями на неизвестном языке.

Жеребец сделал осторожный шаг под тень беседки. Металл был прохладным и… податливым? Копыто уходило в него, словно в песок! Неужели все-таки мираж?

О, нет! Копыто никак не желало возвращаться – напротив, оно все быстрее и быстрее уходило вниз, сквозь металл. Конец? Похоже на то. Мираж привиделся ему как раз на месте зыбучих песков – какое совпадение! Что же, теперь его ожидает лишь неминуемая смерть. Да как-то даже и приятно, что ли… Так спокойно…

— Прости, Дерпи… — вырвалось из ссохшихся губ Доктора перед тем, как он исчез под странным металлом.

— Время пришло. Наши предсказания сбываются…

— Вечные Братья предупреждали их – их обоих.

— И ни один не послушался.

— Это тоже было предсказано.

— Может, у нас получится? Может, мы образумим его?

— Ты же знаешь: этого предсказано не было. Он пойдет дальше.

— Но он помог нам!

— И мы поможем ему. Но только так, как было предсказано.

— Смотрите, он приходит в себя!

Тени, нависшие над Доктором, расступились. Он жив? Кажется, он лежит на чем-то мягком. Кровать? Как странно… Глаза постепенно привыкают к свету.

Нужно подняться. Движение дается ему нелегко – но чьи-то заботливые копыта помогают ему. Вокруг вновь раздаются голоса.

— Он все еще слаб.

— Он многое пережил. И многое еще переживет.

— Кажется, он слышит нас. Доктор, ты слышишь?

Он кивнул в ответ.

— Ты в безопасности, Доктор. Мы поможем тебе.

Да, он определенно был в кровати. Но кто же обладатели всех этих голосов? Жеребец повернул голову – и его мозг будто вспыхнул! Нейронные цепи пришли в движение, извилины напряглись. Этой встречи он одновременно ждал и боялся.

Он читал про них, когда учился в Академии. Одна из древних рас, достигшая небывалых технологических высот. В то время народ Галлифрея ушел совсем в другую сторону – задолго до Эры Рассилона он был окутан религиозными мистериями и межклановыми распрями. А эта великая раса жила, развивалась – а потом, вдруг, ни с того ни с сего, исчезла. Остались только ее отголоски – редкие храмы на заброшенных планетах, да результат странного эксперимента – Виндиго.

То была раса полулегендарных существ, Коней – и вот, теперь, их величественные фигуры возвышались в метре от Доктора.

— Эм… Здравствуйте? – он нерешительно заерзал на кровати.

— Здравствуй, Доктор. Мы ждали тебя, — один из Коней сделал шаг вперед. Виндиго, во истину, были лишь блеклой тенью Коней. Каждый из них был ростом с трех обычных пони (или с двух с аликорнов), с величественно развевающейся белоснежной гривой и не менее белоснежной, атласной шерсткой, с громогласным, внушающим непередаваемый трепет голосом… Словом, если бы на Доктора не смотрели сейчас несколько пар их глаз, он запрыгал бы от восторга, как маленький жеребенок.

— Ждали… Меня? Но…

— Наши технологии позволяют строить максимально точные кросс-временные прогнозы.

— Что означает, что мы можем отслеживать в любой точке пространства и времени как объекты, движущиеся в обычной временной линии, так и пересекающие ее.

— Объектом, пересекающим временную линию, являешься ты, Доктор. Если ты еще не понял.

— Я понял…

— Нам известно, что законы твоего народа запрещают тебе многие вещи…

— Которые мы применим или уже применили – в том числе, по отношению к тебе.

— Но нам также известно, что ты сам пренебрегаешь частью этих законов – и так же поступают остальные.

— Но мы предупредили, если что.

— Я теряю нить Ваших рассуждений, — смутился Доктор. Особенно его смущало сидеть перед Конями на кровати. Может, встать хотя бы?

— Следуй за нами, Доктор. Нам нужно многое тебе поведать… — о, его мольбы услышаны! Что же это за место, куда он попал? Все такое белое, залитое светом. Интересно, а кровать… Нет, кровать свет не излучает. Хотя вполне могла бы!

Они прошли в широкую, высокую арку и оказались в зале с гигантским столом. Кони заняли места по кругу – их было около двадцати — и пригласили жеребца на единственное свободное. Увидев, что тот едва достает подбородком до края стола, один из Коней наколдовал ему что-то вроде кресла... Стоп, наколдовал?! Без рога? Это становится интересным.

— С чего же начать?

— Этого не было предсказано. Только общие указания.

— Доктор, скажи, что тебя сейчас больше всего волнует? У нас есть время на разговоры – но прежде всего, у тебя наверняка есть что-то, что волнует тебя больше всего, так?

— Вы прекрасно знаете это и без меня, разве нет?

— Мы должны соблюдать порядок, Доктор. Каков твой вопрос?

Жеребец опустил голову. Ему начало казаться, что все, происходящее сейчас, всего лишь необычные предсмертные видения. Но, видимо, все было иначе, и груз тревог и печалей было скидывать пока рано.

— Дерпи… Она жива?

Кони взволнованно переглянулись.

— Вы… Вы должны знать это! Вы ведь все знаете!

— Мы знаем. И именно поэтому мы не можем открыть это тебе.

— Мы можем лишь дать направление, совет и наставление.

— Мы можем сказать, что не все потеряно – и шанс бороться есть. Потому что это так.

— Мы можем отправить тебя на ее спасение. Но что будет потом – мы открыть не можем. Таков порядок.

— Так она мертва? Или все-таки нет? Я ничего не понимаю! – он приподнялся в кресле. – Вы собираетесь отправить меня к ней, так?

— Да.

— И в тот момент, когда я окажусь рядом – она будет жива или мертва? Это же так просто: одно из двух! Это же не кот в коробке, это Дерпи!

— Извини, Доктор. Лучше задай другой вопрос.

Он бессильно сполз в кресло. Какой смысл в таком разговоре – когда на любой твой вопрос отвечают либо отговоркой, либо непонятной двусмыслицей?

— Почему? Зачем вы это делаете? С чего вам вообще помогать мне? Для Вселенной, что, так важно, чтобы… Я даже не знаю… Чтобы я попытался спасти Дерпи? Я даже не знаю, с каким исходом…

— У нас есть два повода.

— Первый – так было предсказано.

— Я это уже слышал! – огрызнулся жеребец.

— Второй – ты помог нам. И мы поможем тебе.

— Когда это я успел? Что-то не припомню. Единственный раз, когда я встречал ваше наследие, я провел в искусственном сне в пещере Виндиго.

— Да, это предсказано. Ты общался с Вечными Братьями. Виндиго. Но мы говорим о другом.

— Ты не помнишь этого – и не должен.

— Мы были вынуждены стереть твои воспоминания… И ее.

— Предупреждая твой вопрос, — поспешил продолжить один из Коней, — мы имеем в виду твою спутницу.

— Вы помогли нам. Мы поможем вам. Вселенская гармония работает безотказно.

— Через час мы отправим тебя на спасение пегаски. Но сначала мы должны исполнить предсказание. Слушай и запоминай, Доктор.

Едва уловимое движение головой – и посреди стола зажглась красочная проекция, изображающая ближайший космос. Опять – эта странная магия, они творят ее без всякого рога. Это очень странно: любая магия может быть заключена внутри существа, но чтобы ей выбраться наружу, чтобы творить заклинания, необходим рог. Заклинания Коней просто возникали из ниоткуда – и это давало почву для размышлений.

Тем временем, проекция сначала отдалилась, показывая самые дальние скопления галактик, затем – и вовсе, одинокие островки звездных систем в тех местах, что обычно называли «Краем». Конечно, за ними была все та же Вселенная, но уже совсем одинокая, пустынная. Туда никто никогда даже и не думал летать. Проекция показала тусклую звезду – красный карлик — и вращающуюся вокруг нее миниатюрную планету, усеянную кратерами.

— Путешествие на край Вселенной… Так он сказал, — вспомнил жеребец.

— Доктор, в первую очередь, ты должен знать, кто живет на этой планете… Будет жить, согласно нашим прогнозам.

— Которые сбываются всегда, надо заметить.

— Ты знаешь его. Мы не произносим галлифрейских имен – из уважения. Но мы можем назвать два других его имени.

— Первое – Часовщик.

У Доктора зачесался затылок. Значит, он галлифреец, так? Это имя… Он где-то уже слышал его, но не обратил тогда внимания. В любом случае, это было слишком давно.

— И второе его имя – Амадей.

— Вспоминай, Доктор. Ну же!

Конечно же, он помнил это имя. Оно пахло завистью, гордыней и – с чего бы это? – аммиаком.

Он познакомился с ним в Академии Рассилона. Они виделись лишь пару раз: Амадей хотел стать частью их студенческого объединения, но почему-то у него это не вышло – и тогда он пропал, погрузившись в какие-то исследования. Кажется, он был успешным учеником, но слишком замкнутым. А потом…

Однажды пришла страшная весть: Амадей втайне от всех ставил генетические эксперименты, многие из которых едва не заходили за грань дозволенного. Но один из них все-таки ее пересек: он создал вирус, не смертельный, но чрезвычайно болезненный, и испытал его на молодой цивилизации. Вирус подействовал не так, как он этого ожидал – и тогда он просто уничтожил его… вместе со всеми зараженными.

Об этом стало известно Верховному Совету, его лишили регенераций и привилегий Повелителей Времени – и после этого его никто не видел. Выходит, он еще жив?

— Видишь эту планету, Доктор? За всю ближайшую историю космоса ей не дали названия – так далеко она находится. Но порой, одинокие корабли терпят на ней крушение. По непонятным причинам всех, кто оказывается в этом галактическом секторе, так и тянет к ней. Поэтому в узких кругах у нее есть неофициальное название.

— Танатос… — Кони как-то странно переглянулись. Их реакция не ускользнула от Доктора.

— Что-то не так?

— Это часть той силы, что не подвластна даже нам, силы парадоксов.

— Это название дали ей мы. Оно обозначает саму Смерть и страх перед ней.

— Но мы так назвали планету именно потому, что видели, как она именуется в будущем. Оттуда же пришло и истолкование названия.

— Но в будущем, в свою очередь, это имя используется только потому, что его дали мы. Парадокс Уробороса… Но мы не закончили с планетой.

— Мы предполагаем, что вина смертельного притяжения Танатоса лежит на копытах Часовщика. В своих опытах он достиг небывалых успехов.

— Я видел странных существ, будто составленных из частей тел пони и кусков космических кораблей, — вспомнил Доктор.

— Это его творения. В своих экспериментах Часовщик использует все, что падает на Танатос.

— Он безумен и способен на что угодно. И потому мы должны раскрыть тебе то, чего тебе знать не следует.

Доктор нахмурился. Эти Кони были слишком… Загадочные? Нет, скорее, занудные!

— Ты не должен этого знать. Ты не должен был попасть сюда. Но у Вселенной, видимо, иные планы на твой счет.

— Я в этом уже давно не сомневаюсь, — усмехнулся он. – А теперь – к делу. Чем быстрее я увижу Дерпи – живую, здоровую Дерпи – тем лучше!

Надежда вернулась к Доктору? Нет, вовсе нет. Он просто хотел поскорее покончить с неизвестностью, разъедающей его душу. Он действительно хотел как можно скорее увидеть Дерпи, но… Неужели он начал привыкать к мысли о том, что ее больше нет.

— Мне кажется, я умираю. Я умираю, Фивер?

— Да, хозяин.

— Может, мне бросить все это?

— Вы так близки.

— Ты прав, Фивер. Пока еще есть шанс – стоит подождать.

Он повернул голову в сторону тускло горящего монитора. Кривая ухмылка пересекла его морщинистый рот.

— Он придет, Фивер. Придет, я знаю. Лишь бы не слишком поздно… Фивер!

— Да, хозяин?

— Я хочу, чтобы к его приходу все было готово. Проведи диагностику Устройства и перевези его сюда, установи его. И отключи криокамеру. Как только Доктор появится – отведи его сюда. Не оказывай ему никакого сопротивления – пусть думает, что все в его копытах… А потом – я растопчу его, словно букашку!

— Растопчете, хозяин?

— Морально, Фивер. Морально…

— Спасибо вам. Без вас я бы вряд ли смог сюда попасть… И, да, не снимайте шлемы ментальной защиты, пока не покинете этот сектор, ладно?

Обступившие Доктора пони согласно кивнули. Тяжелая гидравлическая дверь захлопнулась, отрезав шлюпку от главного корабля. Спустя минуту Доктор был на полпути от Танатоса.

Кто бы мог подумать, что технологии Коней в области перемещения во времени и пространстве так несовершенны? У них не было гарантии, что Доктор попадет точно на Танатос, и потому его забросили на сотни световых лет от него и на два реальных года от дня, когда жеребец в последний раз видел Дерпи, на гигантское исследовательское судно, до отказа забитое пони. Два года Доктор провел с ними, обучив их многому из того, что знал, создал для них защиту от губительного излучения, исходящего с Танатоса, и вот теперь он был в шаге от своей цели.

У него было время все переосмыслить, время залечить душевные раны. Но он с головой ушел в работу, стараясь лишь забыть обо всем. Сейчас, когда космическая шлюпка входила в верхний слой атмосферы, все его страхи и заботы медленно, но уверенно возвращались.

— Дерпи, я иду, — пошептал он, прислонившись мордочкой к обзорному окну.

Легкий толчок: шлюпка достигла земли. Доктор снял защитный шлем. Двери с шипением разъехались в стороны. Копыто жеребца ступило на каменистую, серую и безжизненную почву планеты.

Здесь был ужасный воздух: спертый, едкий,… Вдали виднелся остов межзвездного флагмана, места, где окопался Часовщик. Доктора ждали.

— Капитан!

— Вы можете звать меня Фивер, Доктор. Хозяин попросил проводить к…

От мощного удара копытом нижняя челюсть Фивера безвольно повисла, вылетев из суставов.

— Это тебе за Дерпи, урод. И мне плевать, что в этом временном потоке мы с тобой еще не встречались.

— Агх… — Фивер с хрустом вправил челюсть на место и сплюнул на землю густую черную жижу. – Твое счастье, что я поклялся исполнить последнюю волю хозяина. Как только все кончится, ты ответишь за это!

— Даже не сомневаюсь. А теперь веди меня.

Фивер захромал в сторону импровизированного убежища Часовщика. Внутри оно выглядело так, будто там проходила схватка между всеми головами гидры сразу. И – ни одного из тех противоестественных существ. Кроме Фивера, который шел перед Доктором, время от времени вводя пароли для открытия дверей. Они поднимались все выше и выше, к верхней палубе.

— Хозяин ждет за этой дверью. Приятной беседы! – Фивер сплюнул рядом с ногой жеребца и прислонил копыто к дверному замку.

— Наконец-то! Доктор, ты здесь! Я уже опасался, что ты никогда не придешь… — без радиопомех этот голос звучал еще хуже. Но Доктор уже ничего не боялся. Кажется, он вообще перестал что-либо чувствовать кроме переполняющей его злобы. Когда он вошел в залитую слабым голубым светом комнату, и дверь за ним закрылась, он понял, что совершил ошибку. Но в чем?

— Проходи, Доктор. Садись в кресло, чувствуй себя как дома.

Большая часть пространства комнаты была занята разнообразными устройствами, в основном Доктору незнакомыми. В остальном же он признал несколько измененные образцы технологий Галлифрея. Еще здесь было кресло и стол, напротив которых располагалась какая-то закрытая капсула. Слева висел широкоэкранный выключенный монитор. Жеребец подошел к креслу, но садиться не стал.

— Я не хочу играть в прятки, Часовщик.

— Никто и не собирается. Я просто ждал момента для эффектного появления!

Раздался шипящий звук движущихся поршней, створки капсулы пришли в движение.

Доктор предполагал, что увидит нечто подобное, но все же он был несколько удивлен. Внутри капсулы плавало в растворе, опутанное сетью проводов дряблое старческое светло-голубое тело жеребца. Вот почему Часовщик окружил себя безропотными слугами – и вот почему он приблизил к себе самого умного и самого преданного из них и отдавал приказы либо через него, либо по радио. Он был максимально уязвим, любое неосторожное действие могло убить его. И в таком состоянии он пригласил к себе Доктора? Что-то не состыковывалось в голове жеребца.

— Тебя, наверное, мучают вопросы, Доктор? – говоря, Часовщик не открывал рта. На его голову был надет металлический обруч – устройство, считывающее его мысли. – Я отвечу на все. Абсолютно на все. Садись, пожалуйста.

— Я предпочту постоять.

— Как пожелаешь… Ты, верно, представляешь меня лишенным рассудка злодеем, безумным ученым, таким, какими стали Мастер и Рани? Спешу разочаровать тебя: я не такой.

— Что-то не верится.

— Я ценю скептицизм, Доктор, но выслушай мою версию до конца. Я не просто ученый, я – ученый-философ, Доктор. С самого моего детства, изучая окружающий мир, я задавался вопросами: почему в одних организмах есть жизнь, а в других – нет? почему одни создания умнее других, сильнее, быстрее? почему есть злые и добрые? Я понимал механизм всех процессов, но меня мучал вопрос не «как?», а «зачем?» Зачем я появился на свет? В чем цель моего существования?

— А если такой цели нет – что тогда?

— Она должна быть, она есть. Я нашел ее, Доктор. Знаешь, какой вопрос волновал меня больше всех остальных? – Часовщик хитро прищурился.

— Без понятия.

— Почему одним дано жить секунды, а другим – тысячелетия. Это ведь так странно: маленькая, прекрасная бабочка живет лишь день, в то время как кто-нибудь вроде Рассилона, персонажа весьма неоднозначного – способен жить практически вечно.

— Это законы равновесия Вселенной: если бы такого баланса не было…

— Глупости, Доктор! Вселенная поистине огромна, она бесконечна – и ты думаешь, она не уместит в себе все ныне существующие создания, если они вдруг обретут бессмертие? Впрочем, постой, я понимаю тебя. Ты избегаешь столь радикального взгляда на вещи. Я тоже старался обходить его стороной… До одного происшествия, изменившего мою жизнь.

— Тебя лишили регенераций. Вполне заслуженное наказание.

— О, теперь, глядя на прошедшее сквозь призму прожитых лет, я этого вовсе не отрицаю! Но, видишь ли, тогда это хорошенько пнуло меня, заставив пересмотреть многое. Я вдруг осознал, как это несправедливо: иметь величайший дар бессмертия – и не делиться им. Подумай, чего стоило бы Повелителям Времени подарить бессмертие хотя бы всем галлифрейцам?

— Бессмертие нужно заслужить!

— И чем же ты, интересно, заслужил свое? Чем его заслужили члены Верховного Совета? Им был дан этот дар в тот момент, когда они появились на свет. Им просто повезло, Доктор. Но я хочу все изменить! Скоро бессмертие станет такой же обыденностью, как и биение сердца. Хотя бы для разумных рас.

— Я вижу, к чему все идет… — Доктор нахмурился и вспомнил давний разговор с Конями.

— Прилетев сюда, я начал эксперименты.

— Твои слуги…

— Это – побочный опыт. В первый раз я использовал части тел экипажа разбившегося здесь звездолета…

— Ты разбил его. Ты сделал так, что он упал.

— Глупости, Доктор! – Часовщик поморщился, от чего складки морщин на его лице пошли волнами. – Планета все сделала за меня. Думаешь, как я сам здесь оказался? Корабль, на котором мы находимся – мой. Тот, на котором я улетел с Галлифрея, я обменял на этот, доплатив знаниями. Иначе мне было не добраться так далеко. Я бы мог изучить странное излучение этой планеты, но был занят другим, к понимаешь… Но ты отвлек меня: я давно пытался создать искусственную жизнь, но только на этой планете мне это удалось. Результатом первого опыта стал Фивер.

— А потом были все остальные – уже с электроникой из кораблей.

— Да, верно. Фивер вышел слишком… свободномыслящим. На мое счастье, он безумно мне предан…

— Я бы не был до конца в этом уверен.

— Ты не видишь всей картины, Доктор. А теперь – вернемся к главному… Единственный механизм, позволяющий организму существовать вечно – регенерация. Физические тела стареют, но их можно обновить. Я экспериментировал с фениксами. С огненными саламандрами. С космическими москитами. С зета-гидрами. Я отправлял все новые и новые экспедиции за существами, способными к регенерации, исследовал образцы, но… Все было бесполезно. Их механизмы слишком специфичны. А потом, Доктор, до меня дошла весточка о тебе.

— Ну наконец-то! Похоже, мы переходим к самой интересной части. Той, где я слушаю твой бред, а потом спасаю Дерпи, взрываю здесь все и смываюсь! – в глазах Доктора загорелся злой задорный огонек. – Тебя, надеюсь, все устраивает?

— О, не спеши так. Есть вещи, о которых ты еще не знаешь… Та весточка – она была о твоем побеге с Галлифрея – и о твоей привязанности к цивилизации пони. Кстати, меня уже пару сотен лет это мучает: почему пони? Что в них такого особенного? Неужели эта их живучесть? Они порой напоминают мне космических тараканов: забьются в любой угол, да так, что потом оттуда ничем не выбьешь!

— Я не собираюсь обсуждать это.

— Что, я задел что-то личное, да? Извини, Доктор, — Часовщик мерзко ухмыльнулся. – Как бы то ни было, твоя привязанность к этим созданиям сыграла мне на копыто. Ты ведь сейчас здесь, стоишь передо мной, не так ли? А всё – заслуга поняшек… Но хватит о них. Ты ведь уже и сам все понял, да? Если ты хоть вполовину так умен, как о тебе рассказывают, ты должен был.

— Тебе нужен Повелитель Времени. Ты хочешь отобрать мои регенерации, так?

— Что? – жеребец в капсуле, похоже, был удивлен. – Я стар, Доктор. Я умираю – и мне бы очень пригодились регенерации. Но я хочу совсем другого… Позволь познакомить тебя с элементом общего курса биологии, Доктор. Ты же прогулял его, я просто уверен!

Монитор слева от Доктора включился, показывая иллюстрацию из учебника биологии – внутреннее устройство тела галлифрейца – и, рядом, тела Повелителя Времени.

— В чем главное различие двух картинок? Это же так просто, Доктор, давай! Просто взгляни на картинку!

— Два сердца?

— Нет! Ха-ха, не думал, что ты столь глуп. Конечно, если судить по картинкам, то так и есть, но… Ты ведь и историю прогуливал, так? Современные Повелители рождаются сразу с двумя сердцами, но раньше, тысячелетия назад, второе отрастало после первой регенерации. Так как же еще можно отличить тело галлифрейца от тела Повелителя Времени? Думай, Доктор!

Он с самого детства не любил, когда его требовали что-то сделать. Особенно – на уроках. Какая мотивация может быть в абстрактной оценке знаний? Доктор понимал, что возможны ситуации, когда жизнь может зависеть от наличия элементарных знаний (вроде 2+2=4 или принципа квантовой неопределенности), но пересилить себя не мог. И вот, теперь, он будто снова оказался на уроке…

— О, ну конечно! И как я только мог забыть!

— Твой ответ?

— Линдальная железа.

— Верно, Доктор. Может, не все для тебя еще потеряно? Не хочешь вернуться на Галлифрей и закончить Академию, нет? – он рассмеялся. — Так вот, эта железа способна вырабатывать уникальный гормон, линдос, активирующий процесс регенерации. Я смог синтезировать его из собственной железы.

— Ее не купировали?

— Нет, что ты. Это совсем не обязательно, ведь для регенерации одного гормона недостаточно. Второй элемент – Наследие Рассилона, те самые молекулы, что участвуют в процессе преобразования тела.

— И ты хочешь извлечь их из моего тела?

— Это уже гораздо ближе к правде, Доктор, но не совсем. Я смог создать подобные молекулы сам – даже больше, я наделил их силой адаптироваться под любую биологическую среду. Но всего этого не хватит для регенерации. Нужен третий элемент.

— Какой?

— Ты очень предсказуем, Доктор! Мне становится скучно общаться с тобой. От тебя ни шутки, ни чего-нибудь умного не услышишь, только задаешь вопросы да смотришь хмуро исподлобья. Не думал, скажем, записаться на курсы актерского мастерства? Говорят, это раскрепощает!

— Я просто устал, Часовщик. Я два года провел в пути – и теперь хотел бы как можно скорее сделать то, зачем сюда прилетел. Переходи к главному.

— Как скажешь, Доктор! Ты же здесь гость, а не я, верно? Третий элемент – артронная энергия, пакеты артронной энергии. Ровно двенадцать штук, представляешь, ровно двенадцать – Верховный Совет забрал их все! Но я не держу больше на них зла, все сложилось как нельзя лучше… Мне нужна твоя артронная энергия – всего один пакет. Я извлеку его безболезненно, будь уверен, и тогда мир, наконец, изменится! Я разработал формулу многократного увеличения этой энергии – я могу получить ее буквально из воздуха – но нужен начальный объем. Так что, Доктор, ты в деле?

— Нет.

Доктор и бровью не повел. Сколько времени он потратил на этого безумного старика? Пора с этим заканчивать.

— Ну, я и не ожидал услышать другой ответ. Поэтому у меня есть для тебя маленький сюрприз, смотри! – Часовщик вновь повернул голову к монитору, взгляд Доктора машинально последовал за ним. Изображение из учебника биологии сменилось трансляцией с камеры видеонаблюдения. Изображение было размытым, но можно было вполне ясно разглядеть спящую серую пегаску.

— Дерпи! Что ты с ней сделал?!

— Пока ничего, Доктор… Но смотри дальше!

Пару секунд ничего не происходило. Потом к спящей кобылке приблизились два создания Часовщика. Одно из них схватило ее за ногу, второе вкололо в нее наполненный чем-то шприц. Дерпи проснулась, вяло сопротивляясь, но было поздно. Экран погас. Доктор замер… Неужели опять? Он увидел ее, видел ее – хоть и не больше минуты, и его сердца забились быстрее, он почувствовал прилив сил, ощутил воскресшую надежду – а потом все это рассыпалось в прах.

— Она еще жива, Доктор. Это не запись, трансляция прямая. Но у нее есть только пятнадцать минут. У тебя есть только пятнадцать минут на то, чтобы ее спасти.

— Яд? Ты вколол ей яд, да? – жеребец отреагировал неожиданно спокойно. Да, определенно, к чему-то такому все и шло…

— Доктор, я предоставляю тебе выбор! – середина стола раздвинулась, открыв спрятанную внутри звуковую отвертку. – Ты можешь забрать отвертку. Твоя ТАРДИС в комнате рядом: по коридору, первая дверь справа. Но тогда ты не спасешь ее, противоядия нет… Есть и второй путь – сейчас ты сядешь в это кресло, я извлеку из тебя один – всего один! – пакет артронной энергии – и, обещаю, первым, на ком я испытаю свое изобретение, будет эта пегаска! Я стар, Доктор, я умираю, но я готов рискнуть всем: если все сработает с пегаской, я запущу машину на полную, и тогда никто во Вселенной больше никогда не умрет! Я – в том числе, но только в самую последнюю очередь. Разве это не благородно?

— Нисколько.

Стеклянные глаза Доктора, не выражая ни единой эмоции, смотрели на Часовщика. В этот миг скрючившемуся в капсуле беззащитному старику стало по-настоящему страшно…

— Садись в кресло, Доктор, ну же! Время уходит!

— Нет.

— Ты… ты не хочешь спасти свою пони?

— Я спасу ее. Но не так.

— Что… что ты задумал?!

— Я покончу с твоими страданиями. Ты обретешь вечный покой. Обещаю.

— Убьешь меня? Благородный Доктор, пренебрегающий насилием?!

— Это лучшее, что я могу сделать для тебя, Амадей.

— Ох… — он прикрыл глаза. – Давно никто так меня не называл… Сколько сотен лет? Семь? Восемь?

— У меня остался один вопрос, Амадей, — Доктор обошел стол и подошел вплотную к капсуле. – Фивера ведь создал не ты…

— Не совсем…

— Сейчас от него остался только мозг, но когда-то он был одним из пони, разбившемся на этой планете. Ты лишил его памяти, заменив ее ложной. Сделал его своим вечным слугой. Со временем его тело пришло в негодность – и ты собрал его заново, по кусочкам. Но это все тот же пони, он не такой, как твои слуги-андроиды.

— Откуда ты…

— У меня было два года и этот день, чтобы все понять. К тому же, ты совершенно не умеешь врать. Амадей, у тебя есть шанс совершить хоть что-то хорошее. Ты ведь сохранил его воспоминания, да?

— О, вот что ты хочешь сделать! – он вновь открыл глаза. – Я закрыл эту часть его разума, но она и сама скоро вырвется на свободу… Просто назови ему его имя, «Фар Глим».

— Спасибо.

— Прощай, Тета Сигма.

— Да простит тебя Время, Амадей. И меня…

Фивер, ожидающий за дверью кабинета Часовщика, вздрогнул, услышав звук разбивающегося стекла.

Безжизненные тела андроидов лежали у двери в медицинский отсек. Как только Часовщик испустил последний вздох, управлять ими стало некому – и они отключились. Вскрывая дверь отверткой, Доктор в последний раз прокручивал в голове инструкции Коней. У него не было возможности испытать на практике то, чему его научили.

В тот момент, когда он увидел, как Дерпи ввели яд, его сердца на мгновение остановились, надежды — рухнули. Но потом все вернулось на круги своя. Он знал, что нужно делать. Его подготовили – не сказав, зачем. Сначала он думал, что это как-то связано с Часовщиком, что он выменяет жизнь Дерпи на одну из своих. Что ж, так тому и быть, но все произойдет иначе. Лишь бы хватило времени…

— Доктор?

Она была здесь, в сознании. Она увидела его...

— Все будет хорошо, Дерпи. Я пришел, я спасу тебя.

— Доктор, они отравили меня. Я умираю, ты… опоздал.

— Не смей так говорить, прошу. Еще не поздно… — он крепко обнял пегаску. Дерпи рыдала в его объятиях, ее тело медленно остывало.

— Как? Противоядия нет – так они сказали.

— Вот увидишь, Дерпи, мы справимся... Только нужно немного потерпеть – и все будет в порядке! И еще… вкуснющий маффин — вот что ждет тебя! Как только выберемся отсюда – я найду самый вкусный маффин во Вселенной для тебя!

— Доктор, маффин – ложь! – Дерпи вырвалась из объятий и уткнулась в подушку. — Все, что ты говоришь — ложь. Или станет ложью... Ты соткан из лжи, наверное, это и есть то твое имя, что ты так тщательно скрываешь. Или и это — ложь, и у тебя никогда и не было имени? Прости, Док, но я больше не верю тебе. Не хочу верить. И когда ты говоришь, что все будет хорошо, мне хочется плакать. Такие слова от тебя могут означать только что все очень, очень плохо. Прости меня, Доктор… и отпусти. Пришло время прощаться. Я не жалею, нет. Мы провели вместе несколько прекрасных лет, мы столько пережили. И вполне логично будет поставить, наконец, точку в этой чудесной сказке. Ради меня, Доктор, хватит лжи.

— О, милая Дерпи! Разве я могу врать тебе? Посмотри на меня, ну же… — он мягко дотронулся копытом до ее головы, разгладил ее волосы. – Когда-то поклялся себе, что ты будешь жить – даже ценой моей жизни… Видно, пришло время исполнять клятву.

— Доктор… — она развернула к нему заплаканную мордочку. – Я так тебе и не призналась. Все не было времени, что-то мешало, я никак не могла пересилить себя. Но теперь, когда уже ничего не изменить – я-то все понимаю, лгунишка… Доктор, я…

В губы кобылки уткнулось что-то теплое. Она закрыла глаза. Губы Доктора… Они были теплыми и мягкими. Он, что, правда поцеловал ее?

Что-то защекотало горло Дерпи. Странное тепло разлилось по всему ее телу, достигло каждого уголка. Перед глазами заплясали цветные огоньки. А потом поцелуй, длящийся вечность, резко закончился.

— Сработало… — голос Доктора дрожал. – Прости, меня, Дерпи, но я все-таки спас тебя. Ты будешь жить.

— А? – пегаска широко раскрыла глаза. По телу Доктора пробегали странные волны, похожие на электрические разряды. – Что это только что было?

— Я и сам до конца не уверен… Похоже, я подарил тебе свою жизнь.

— Этот поцелуй, я говорю про него! Погоди, твоя жизнь?..

— Моя последняя регенерация, Дерпи. Я подарил ее тебе. Не знаю, как это работает, что-то вроде очень древней магии… Скоро ты…

— Я регенерирую? Как такое может быть? Я, что, стану кем-то другим?

— Ты останешься собой, изменится только тело. Но есть кое-что еще… Агх! – вспышка боли скрутила тело Доктора. Очередная волна странной энергии подпалила его волосы. – В одном ты была права: нам пора прощаться, Дерпи. Пока я рядом с тобой, я медленно умираю.

— Нет!

— Скоро ты погрузишься в регенерационный стазис. Прошу тебя, сосредоточься сейчас на чем-то, связанном со мной…

— Доктор, я…

— Ради меня, Дерпи, послушай! Молю! Это должно быть связано со мной косвенно, понимаешь?

— Зачем? Доктор, я… Не уходи! – она крепко прижала его к себе. Ее слезы капали ему на шерстку. Еще одна волна пробежала по телу жеребца, и он со стоном опустился на пол.

— Законы Вселенной… слишком сложны, и она не любит их нарушать. Если хочешь помнить меня – сейчас ты должна сосредоточиться на воспоминании, очень отдаленно связанном со мной. Все остальное сотрется в стазисе, но это – сохранится. Дерпи… Дерпи, ты слышишь меня?

Глаза кобылки были закрыты, она слабо, спокойно дышала. Сделав глубокий вздох, Доктор снял с ноги браслет и надел его на ногу пегаски.

— Прощай, Дерпи. Постарайся в следующей жизни не связываться с такими, как я, хорошо? – он наклонился к мордочке кобылки и нежно поцеловал ее в лоб. Чуть дрогнувшее копыто нажало кнопку на браслете, и Дерпи отправилась за тысячи световых и сотни обычных лет отсюда.

Печальный светло-коричневый жеребец на секунду закрыл глаза, собрался с мыслями – и вышел из комнаты. Он сделал несколько шагов… Двери темно-синей будки закрылись за ним. Не издав ни единого звука, ТАРДИС растворилась в воздухе.

Баблс опять снился этот странный сон. С тех пор, как она очнулась на чердаке одного из домов в Кантерлоте, не помня ни своего имени, ни чего бы то ни было еще, этот сон преследовал ее по пятам. Свое имя она выбрала сама, оно просто пришло вдруг ей в голову.

Все, что осталось от ее прошлого – синяя в белую крапинку бабочка, которую она хранила как зеницу ока, странный браслет с непереводимыми рунами и ее кьютимарка – феникс, возрождающийся из пепла. И еще этот сон – но он не мог прийти из прошлого, нет.

Сегодня ей снова снилось, как она выходит на сцену в красивом черном вечернем платье – и зачитывает вслух странную повесть. Наяву она помнила его слово в слово…

Супружеская чета в возрасте, нашедшая у себя на чердаке белую единорожку и с радостью приютившая ее, посоветовала ей воплотить навязчивый сон – может, тогда она что-то вспомнит?

Всего неделя ушла на то, чтобы записать повесть. Она ни на слово не отступила от его содержания во сне. Оставалось только прочитать его на сцене.

В прошлый вторник стало известно, что в Кантерлоте пройдет литературный вечер. Баблс сшила себе самое красивое вечернее платье, какое только могла – по эскизам того, что видела во сне. Может, ее особый талант – шитье? Но нет, оно удавалось ей так же, как и писательство или, скажем, садоводство. Кьютимарка-феникс никак не хотела раскрыть свой секрет…

В тот вечер она безумно волновалась, чуть было не потеряла часть листов с повестью по дороге, едва не запачкала платье. Наконец, она стояла за кулисами. Ведущий пошел объявлять ее выход…

Баблс не удержалась и выглянула на секунду из-за кулис. Зал был почти полным! Коленки единорожки задрожали, но она собралась с духом.

— Прошу, мисс Баблс, прошу! Мы ждем Вас! – позвал ее ведущий.

Смущенно оглядывая публику, кобылка вышла на сцену, к микрофону.

— Здравствуйте… — она старалась не показывать своего волнения. — Я хотела бы зачитать вам сегодня мою повесть. Фантастическую, можно сказать, повесть… Если кому-то из вас покажется, что она надуманна… Что ж, прошу прощения.

— Так как называется Ваша повесть, мисс Баблс? — обратился к ней ведущий.

— О, чуть не забыла! Она называется «Реставратор души», что бы это ни значило. Я долго шла к этому названию… — на самом деле, она назвала ее так только потому, что так повесть называлась во сне. Нужно что-то придумать, как-то объяснить! — Оно может показаться странным, непонятным, но, на мой взгляд, оно полностью отражает внутренний мир одного из главных героев… — неплохо вышло. Продолжай в том же духе, Баблс!

— Ну, что же, приступайте, — ведущий подмигнул единорожке и покинул сцену.

— Хотя, эту повесть кто-то, наверное, назвал бы по-другому, — прошептала Баблс, сев в мягкое кресло. Она бы назвала ее «Сон наяву». Хоть это и не было связанно с содержанием, название полностью отражало ее отношение к происходящему.

Баблс читала строку за строкой, абзац за абзацем – и будто что-то давным-давно потерянное возвращалось к ней. Посреди повествования, случайно посмотрев в зал, она заметила там странно знакомую мордочку серой раскосой пегаски, завороженно слушавшей повествование.

Баблс помнила ее. Баблс помнила себя. Помнила его…

Она закончила читать повесть, ответила на вопросы слушателей… Она не могла не намекнуть ей.

Все, что было ей сейчас под силу – оказавшись за кулисами, закрыв глаза копытами, заплакать слезами горя и радости. Слова больше не имели значения, ничего больше не имело значения. Она была жива, она все помнила, она никогда больше не увидит его.

— Мисс Баблс, Вы плачете?

— Ах, нет, нет, что-то в глаз попало… — единорожка вытерла слезы. – Что такое?

— Мне только что попросили передать Вам эту записку… — ведущий протянул ей синий конверт.

— Кто попросил?

— Один жеребец, мисс. С кьютимаркой — песочными часами и таким, знаете, безумным взглядом, — сказав это, ведущий вечера, смутившись, ушел в другой конец кулис.

Баблс вскрыла конверт. Все было как и раньше: лист белоснежной бумаги, на котором аккуратным почерком выведены несколько предложений.

БУДЬ СЧАСТЛИВА В ЭТОЙ ЖИЗНИ. Я СЛЫШАЛ, МОЖНО БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ, ДАЖЕ НИКОГДА НЕ ВСТРЕТИВ ЖЕРЕБЦА С СИНЕЙ БУДКОЙ. ДАВАЙ ПРОВЕРИМ ЭТО?

С ЛЮБОВЬЮ, Д.

Убрав записку обратно в конверт и вложив его в листы с повестью, единорожка побрела домой. Когда она выходила на улицу, вдали послышался знакомый скрипучий звук. Не задумываясь ни на секунду, она со всех ног побежала туда, откуда он доносился… Она успела увидеть, как силуэт ТАРДИС окончательно растворился в воздухе. В переулке лежала маленькая коробочка, перевязанная голубой лентой. Единорожка подошла ближе, потянула за ленточку и подняла крышку. В коробке лежал маффин. Это был самый вкусный маффин в ее жизни.

— До встречи, Доктор… — прошептала она, стоя в пустом переулке, а затем развернулась и пошла прочь.

Дополнительные материалы: Epilogues.

Это сборник историй, продолжающих некоторые сюжетные линии основных серий. «Доктор Дерп!» местами расходится с каноном MLP:FIM, и эти эпизоды – не исключение. Они лишь дополняют мир, в котором происходят приключения Доктора и Дерпи. И если когда-то второй сезон все-таки будет написан, он тоже будет частью этого мира – и расскажет его историю до конца.

Сегодня особенный день. Ровно пять сотен лет минуло, а кажется, будто все было на той неделе…

Вчера вечером Принцессу преследовало чувство светлой печали. Она пыталась отогнать его, забыться в делах и веселье, но чувство все равно оставалось где-то на задворках сознания, напоминая о себе. Ночью Принцессе снились сны о том времени.

Она – маленькая кобылка. Это ее первая школьная экскурсия. Вот она садится в летающую повозку с одноклассниками. Лететь далеко – на окраину города. Учительница болтает с водителем, вокруг стоит гул жеребячьих голосов. А она… просто сидит в дальнем углу, уставившись в пол. Единственная пустобокая кобылка в классе.

Но вот, наконец, повозка приземляется посреди зависшего над землей островка. Отсюда открывается великолепный вид на город: небоскребы, воздушные дороги для летающих повозок. С одной стороны, насколько хватает взгляда, вплоть до самого горизонта, простирается Понивиль, с другой — видны бескрайние пустынные земли, частично застроенные техническими сооружениями. Но ей не интересен этот урбанистический пейзаж. Город давит на нее, сковывает в стальные тиски ее сердце. От него не убежишь, не спрячешься – он повсюду. Воздух пропитан выхлопами повозок и выбросами заводов, небоскребы угрюмо нависают над ней, словно исполинские истуканы, а где-то внизу, если чуть свесится за край обзорной площадки, можно будет разглядеть толпы снующих туда-сюда пони, если только не помешает пелена смога. Но она стоит на месте, глядя себе под копыта и надеется, что скоро эта экскурсия кончится.

Большую часть острова занимает огромный непрозрачный купол. Кто-то из одноклассников спрашивает учительницу, что под ним. Она загадочно улыбается и говорит, что все скоро это узнают.

В купол пускают по одному. Естественно, она – самая последняя. Из конца очереди ей не разглядеть, что же скрывается за входными дверьми, да она, в общем-то, и не пытается. Просто стоит, понурив голову, и иногда делает пару шагов вперед.

Интересно, долго отсюда падать? И какую скорость она разовьет к концу падения? Но вот, похоже, пришла ее очередь. Двери купола открылись, и за ними оказались еще одни. Что же, теперь ясно, почему все проходили по одному: дезинфекция. Ее обдало потоками теплого пара, смывая грязь города. Может, не все так плохо? Она подняла глаза в тот самый момент, когда открылись внутренние двери.

Это… несомненно, это самый важный момент в ее жизни. Да, после было много всего важного, причем не для нее одной, но и для всей Эквестрии. Но не будь этого самого момента – не было бы ничего остального.

Она увидела Лес. Не нарисованный лес, не лес из старых кинохроник. Она увидела настоящий Лес: живой, полный деревьев, растущих посреди густой зеленой травы, с сидящими на ветвях птицами, со снующими туда-сюда кроликами, ежами, мышами и прочей мелкой живностью. На ее нос опустилась бабочка. Она никогда в жизни не видела бабочек. Не видела ничего из того, что здесь было. Не потому, что у нее было времени или что-то вроде этого. Просто нигде в Эквестрии уже очень давно нельзя было увидеть ничего такого. Большинству пони было все равно: ну не растет лес, ну не живет живность посреди царства металла и пластика, ну и что с того? Но все же, вот оно, место, где все это есть…

Учительница подошла к ней и села рядом. Прямо на мягкую, зеленую, щекочущую живот траву.

Над головой светило искусственное солнце – единственное, что напоминало здесь о мире снаружи. Учительница улыбнулась и посмотрела на бок маленькой кобылки.

Сон Принцессы резко прервался. В глаза светило солнце, пробиваясь сквозь тонкие шторы. Пятьсот лет назад она обзавелась кьютимаркой и целью в жизни. Сегодня можно с уверенностью сказать, что эта цель – достигнута.

Накинув халат, Принцесса подошла к балкону и одернула шторы. Яркий свет на мгновение ослепил ее. Балконная дверь послушно отворилась, кобылку обдал свежий ветерок.

Солнце освещало пшеничные поля и фермы вдалеке, подбираясь к кромке леса. На севере возвышались горы, ближе к югу протекала кристально чистая река. А внизу был город. Вернее, маленький городок с парой-тройкой десятков двухэтажных домиков. Еще пять сотен лет назад на этом месте стоял гигантский мегаполис.

Великое Возвращение сделало свое дело, цикл вернулся к началу. На далеких планетах-колониях он только начинается, на такой близкой – и такой далекой – Луне, цикл где-то на середине. По вечерам можно разглядеть на ней горящие огни городов. Когда-нибудь они покроют сплошной застройкой всю поверхность Луны, а потом – кто знает – может, найдется какая-нибудь кобылка, которая бросит вызов стальному монстру и вернет все на круги своя.

Принцесса тяжело вздохнула. Сегодня ее ждет много дел. Среди них – торжественный бал в честь Принцессы Твайлайт Спаркл и всех остальных Принцесс Эквестрии, что правили ей когда-либо. Но главным образом, этот бал посвящен светлой памяти Твайлат. Ведь если бы сотни лет назад она не сохранила бы крохотный кусочек жизни, Вечнодикий Лес, то вряд ли все сложилось так, как сложилось.

Проходящий снизу жеребец заметил ее и приветливо помахал. Принцесса помахала в ответ. О, дивный, новый мир, как же ты прекрасен!

Ветерок принес запах свежей выпечки, жители Понивиля просыпались и шли по своим делам. Сегодня особенный день…

Кто бы ты ни был, сердце города открыто для тебя.

Если бы мне кто-то рассказал подобную историю, я бы ему не поверил и счел бы безумцем или искусным вруном. Но я испытал это сам, я видел все своими глазами – и, могу сказать, это самое невероятное, что было со мной за все время, что я путешествую по свету.

Я был в этом городе проездом. Небольшой остров, маяк – и на нем несколько лачуг, вот и все, что предстало перед моим взором, когда мы с моей спутницей Пасс Парту сошли на причал. Но за всей этой невзрачностью скрывалось нечто, будоражащее сознание.

Отплытие было только через пять часов, и нам ничего не оставалось, кроме как пойти исследовать город. Первое, что нас удивило – это большое число торговых лавок. Под них была отведена большая часть построек. Кроме того, следует упомянуть, что к причалу за то время, что мы на нем были, пристало с десяток кораблей, и примерно столько же его покинуло. Можно было бы предположить, что город – нечто вроде перегонного пункта: одни продают здесь товар, другие – этот товар покупают. Я даже высказал это предположение Пасс, но сразу же получил опровержение: она точно видела, что ни с одного корабля товар не сгружали.

Итак, маленький город-остров и большая загадка. Мы дошли до торговых рядов. Тут было полно торговцев, сновали туда-сюда грузчики, таща товары в сторону причала. Самым интересным было то, что именно за товары тут были представлены. Половину представляла бижутерия, украшения, довольно крупные жемчужины, морские раковины… Еще четверть занимали морепродукты в таком разнообразии, какого я доселе не видал. Пасс, падкая на украшения, остановилась у одной из лавок, а я продолжил путь – и тут-то и увидел последнюю часть ассортимента товаров.

Я бы назвал это «технологиями». Я не знаю, что это в точности было. Просто какие-то странные предметы, некоторые из которых походили на оружие, некоторые – на приборы для измерения чего-то (чего?), наподобие компаса или секстанта, третьи же я не смог бы описать, даже обладая запасом слов искусного летописца.

Я взял один из этих приборов в копыта и попытался понять его устройство, когда меня вежливо прервал продавец. Он заметил, что я ничего не понимаю в подобных вещах, и намекнул мне, что даже почти все покупатели не представляют, для чего они нужны. «Они могли бы рассказать, только их некому слушать» — загадочно прошептал мне на ухо продавец. Больше я не услышал от него ни слова.

Так появилась еще одна загадка: о ком он говорил? Почему «их» некому слушать? Ответ был совсем близко, я чувствовал это.

Спустя час блуждания по рынку мы с Пасс встретились в условленном месте – у дверей маяка. Это было единственное место на острове, что мы еще не осмотрели, ведь так как оно представлялось нам наиболее интересным, мы оставили его напоследок. Я вежливо постучался, и вот в двери отворилось небольшое смотровое окно, откуда на нас уставился седой серый жеребец.

Я объяснил, что мы хотим осмотреть маяк, но ответ жеребца меня весьма удивил. «Вам может не понравится то, что вы увидите» — так он сказал. Я поспешил уверить его, что у нас со спутницей весьма лояльные взгляды, и старик нехотя отворил двери.

Что же, это был не совсем обычный маяк. Витая лестница, что обычно ведет к фонарю на вершине, здесь еще и опускалась вниз, под землю. Загадки, похоже, были тут повсюду.

Старик куда-то пропал, и мы с Пасс, не совещаясь, начали осторожно спускаться по сырым деревянным ступеням. Снизу пахло морской водой.

Вот, наконец, я дошел до кульминации своего рассказа: ступени привели нас к небольшой площадке, под которой плескалась вода. Маяк стоял на холме, что вполне естественно для маяков, а лестница в нем опускалась до уровня моря. Кроме всего прочего, здесь была только металлическая труба, уходящая глубоко под воду, и прикованный цепью к стене молот. Думаю, не требуется большого ума, чтобы понять, что молот предназначен для того, чтобы бить им по трубе. Но кто откликнется на подобный зов?

Нам предстояло это узнать: Пасс уже ударила по трубе. Затем еще раз и еще. Мне стало не по себе. Некоторое время ничего не происходило, но вот, мне показалось, что я увидел движущуюся тень под водой. И действительно, тень росла, приближаясь к нам. Стали видны контуры фигуры…

Возможно, некоторые из вас слышали легенды о морских пони. Так вот, это не легенды! Я видел их воочию – и первый из них вынырнул тогда передо мной, сверкая чешуей и улыбаясь.

«Здравствуйте» — сказал он. «От имени Сердца Потидаона, приветствую вас!»

Я так и замер на месте. В своих путешествиях я встречал немало удивительного, но это… Это было самое невероятное. Совершенно новый, неизученный биологический вид (это я тогда так думал). И вот, это удивительное создание представилось нам. «Зовите меня Джэллифиш, если вам будет удобно. Позвольте провести для вас небольшую экскурсию?»

У нас оставалось еще три свободных часа, перед нами было невероятное создание из морских глубин, нам предстояло разрешить все возникшие загадки… Естественно, мы согласились.

Что ж, вот и пора заканчивать рассказ. Джэллифиш выдал нам удивительные приборы для дыхания под водой и компенсирования давления, и мы спустились вслед за ним на морское дно. Перед нами предстал древний, величественный город Потидаон... Я не буду описывать его по двум простым причинам: во-первых, я в этом не мастер, а во-вторых, я настоятельно советую вам приплыть на остров Потидаон самим и своими глазами увидеть то, что видел я, ибо словами это описать нельзя.

«Кто бы ты ни был, сердце города открыто для тебя» — таков их девиз. Морские пони показали нам все, даже провели во дворец императора Кристала Первого. Как я понял, они только начали возрождать древние традиции торговли с надводным миром, и пока делали это через посредников на городе-острове, чтобы не отпугивать никого своим видом, и с помощью ученых, которые обосновались на подводной базе неподалеку от города. Но как бы морские пони не скрывались от пони с поверхности, девизу своему они были верны всегда.

Пасс осталась с ними, стала одной из них. Она зебра, как и ваш покорный слуга-рассказчик, но им все равно. «Кто бы ты ни был…»

Это был ее выбор. Думаю, Пасс всегда хотела чего-то подобного. Место, где все бы воспринимали ее как свою… Я же отправился дальше. Теперь я рассказываю эту историю всем, в ком увижу огонек жажды приключений. Кто знает, может кто-то уже последовал по моим стопам и навестил морских пони в их подводном городе? Может, это сделаете именно вы? А может, и я когда-нибудь вернусь туда, чтобы остаться навсегда? Время покажет… О, а вот и моя станция! Надеюсь, я не слишком утомил вас рассказом.

— Столько лет прошло… Годы и годы трудов – но не было ли все зря? – старый чейнджлинг с выпирающими через тонкую кожу костями тяжело откашлялся. – Неужели пришел мой черед слиться с Великим Роем?

Кроме чейнджлинга, лежащего на кровати, в комнате никого не было: он разговаривал сам с собой. Он предвидел скорую смерть – и ему некому было об этом рассказать. У него не было друзей, а если и были – то отвернулись от него после того, что он сделал. Правда, была одна кобылка…

Внезапно, со стороны двери донесся едва слышимый стук. Если бы в комнате был не чейнджлинг, а обычный пони – он ничего бы не услышал.

— Эм… Можно войти? – послышался тихий робкий голосок.

— Я не принимаю гостей! – чейнджлинг повернулся на другой бок и зарылся под одеяло.

— И все же… Я прошу прощения за беспокойство…

— Я же сказал, я никого не жду, уходите! – он поднялся на кровати, чтобы указать незваной гостье на дверь, но его копыто так и не поднялось.

— Прости, что мы так долго не виделись, Войс, — улыбнулась Флаттершай.

Принцесса была в скромном вечернем наряде и изящном обруче для волос, который постоянно поправляла скорее от плохо скрываемого волнения, чем из желания следить за своим внешним видом.

— Что ты, что ты… Это ты меня прости, — закашлялся чейнджлинг. – Старый взбалмошный старик, чуть не прогнал тебя… Но что же ты стоишь – проходи, скорее! – он попытался привстать, но не смог – и снова повалился на кровать. Флаттершай встала у изголовья, сочувственно смотря на Войса.

— Я была поглощена делами – и совсем забыла о тебе…

— Сколько мы не виделись? Пять? Десять?

— Это уже не важно. Теперь я здесь, рядом….

— Кто сказал тебе? – внезапно нахмурился Войс.

— Сказал что?

— Я умираю, Флаттершай. Это знают не многие, но кто-то из них наверняка сказал тебе – иначе ты бы не пришла. Слишком много совпадений: возможно, это мой последний день – и тут на пороге появляешься ты…

— Ты прав, прав, — принцесса опустила голову. Ветерок из открытого окна раздувал на ветру ее гриву. – Я пришла не просто так. Я должна сказать тебе спасибо. Еще раз.

— Ха-ха-ха… — его смех перешел в сухой кашель. – Тебе не за что меня благодарить. Все, что я принес этому городу – лишь хаос и раздор. С того самого дня, когда я сорвал маску со всех чейнджлингов, меня не покидает чувство, что это было ошибкой. Только ленивый не обвинил меня тогда в своих проблемах. А ты… Сколько горя я тебе принес? Сколько выпало на твою долю из-за меня?

— Ты не прав! – Флаттершай с состраданием смотрела ему в глаза, ее дыхание срывалось. – Без тебя я бы никогда не увидела своих ошибок. А без твоей опоры, без твоей помощи я бы никогда не справилась со всем… Рано или поздно пони бы узнали – и если бы не ты, в тот момент я была бы одна.

— Но даже так – разве хоть кому-то стало лучше? – он все-таки нашел в себе силы встать с кровати и направился на террасу. – Это мучает меня больше всего: мысль о том, что все было зря, от начала и до конца. Я не знаю ни одного чейнджлинга, что с радостью влился бы в ряды пони. Они все так же прячутся в своих домах, боясь высунуть нос наружу. Я… — он оступился и чуть не упал, но Флаттершай успела подставить свой бок. Облокотившись о нее, Войс продолжил путь.

— Ты просто давно не был среди молодежи. Да, старшее поколение консервативно, но юные чейнджлинги – я все чаще и чаще вижу их на улицах, фабриках, даже в правительстве! И потом… Знаешь, если хоть одну единственному существу на свете твоими стараниями стало лучше – значит, ты все делал не зря.

— Ты успокаиваешь меня, чтобы мне было легче переносить смерть… — старый чейнджлинг с сомнением посмотрел на принцессу.

— Неужели ты мне не веришь – после того, что мы пережили вместе?

Войс отстранился от Флаттершай и подошел к краю террасы. Отсюда открывался изумительный вид на западную часть города. За высокими домами виднелось алое заходящее солнце.

— Знаешь, как умирают чейнджлинги? – он обращался куда-то в пустоту, но Флаттершай знала, что он продолжает разговаривать с ней.

— Нет…

— Они за секунду превращаются в особую пыльцу. Ее уносит ветер – далеко-далеко – и спустя много дней, там, где она оседает, прорастает трава. Даже если это камень или сталь… А сознание, как говорят, становится частью Великого Роя: это все жившие когда-либо чейнджлинги. До конца времен они общаются друг с другом на равных, не зависимо от того, каким ты был в этой жизни. Потому что там уже не за что бороться, незачем творить зло – и все там на равных. Только вот…

— Что?

— Я в это не очень-то и верю. Мне не нужны красивые сказки: я могу довериться только фактам. И когда ты говоришь, что я сделал кого-то счастливым, я очень хочу тебе поверить, но не могу, как бы ни хотел. Я должен увидеть это своими глазами – а иначе… Прости, меня, Флаттершай. Я просто глупый старик.

— Меня. Ты сделал счастливой меня! – Флаттершай улыбнулась своей самой милой улыбкой, способной растопить сердце даже самого ужасного создания на свете. – Теперь, когда мне не приходится ни от кого скрываться, я вновь чувствую себя такой же, как раньше. Я могу просто общаться с подругами, а не составлять с ними секретные планы. У меня наконец-то появилось хоть какое-то свободное время: сегодня я провожу его с тобой, а завтра, возможно, посещу заповедник, или ярмарку, или пойду с Рарити в спа…

— И разве в этом – моя заслуга?

Флаттершай ничего не ответила: она просто покрепче обняла старого друга. Они прошли с ним через многое, и она знала: хоть он и кажется внешне черствым и скрытным, на деле он верный друг и добрая душа.

Войс во всю грудь вдохнул запах шерстки Флаттершай – она пахла шалфеем и ромашками – и вдруг тело его наполнилось небывалой легкостью. Очень давно он не чувствовал себя так хорошо. Постепенно, его сознание куда-то отдалялось, оставляя тело, и вот он уже не чувствовал ничего, кроме удивительного цветочного запаха. А потом – пропал и он.

Ветер подхватил пыльцу и понес ее куда-то за городскую границу, оставляя принцессу одну.

— Почему? Почему вы все так быстро уходите? – прошептала Флаттершай.

«В погоне за камнями мы рыли слишком жадно и слишком глубоко — и потревожили ужасное. За нашу алчность поплатились мы ужасным проклятием.

Все началось в тот день, когда одиннадцатый отряд пегасьих сил Эквестрии под командованием капитана Винда случайно набрел на огромное месторождение кристаллов. Поговаривали, что во время сильной снежной бури, такой, что подняться в воздух не смог бы ни один пегас, кто-то из рядовых отряда провалился сквозь лед в пещеру. Когда за ним спустились остальные, оказалось, что рядовой попал в один из многочисленных туннелей, соединяющих каменные залы, стены которых были усыпаны кристаллами. Так ли все было или иначе – уже доподлинно неизвестно. В летописях было упомянуто лишь, что на вид те туннели выглядели столь аккуратно, словно их прокладывали живые существа. (Здесь надо упомянуть, что Алмазные Псы на Севере никогда, по историческим свидетельствам, жить не могли)
Туннели уходили глубоко под землю, но и на самых верхних уровнях было достаточно камней, чтобы обеспечить процветание Эквестрии на годы вперед. Никто и не пытался узнать, где же пещеры кончаются.

Год спустя в отдалении от входа в Кристальные Пещеры был заложен город, подобного которому до сих пор нет нигде на свете. Здания, дороги, дворец в центре, — все поражало взгляд, ибо было сделано из кристальной руды. Год от года добыча руды росла – и рос город, превращаясь в мегаполис. Не долго думая, его нарекли Кристальным Городом.

Так прошло несколько лет – и в один судьбоносный день рудокопы в одном из туннелей шахты натолкнулись на нечто невероятное. То был Идеальный Кристалл, будто источающий чистую энергию.

Лучшие умы Эквестрии посетили Кристальный Город, чтобы увидеть Кристалл. Многие пытались разгадать его секрет, раскрыть, в чем его магия, — но тщетно.

Одинокий юный ум, чье имя по неясным причинам не сохранилось в летописях, предложил использовать Кристалл как источник энергии для защиты города. Он ушел в шахты и три месяца провел рядом с Кристаллом, проводя расчеты. Когда все было закончено, по его чертежам из Кристалла было выточено Кристальное Сердце – и установлено в центре города. Его странная магия защищала город от холодных северных ветров и злых умыслов варваров, постепенно проникая во все уголки – и в сердца пони.

Изменения накапливались. Пони стали замечать странный блеск шерстки, многие были встревожены, но никаких отрицательных эффектов не наблюдалось. Со временем пони, жившие в городе, стали кристальными пони – и с тех пор они, мы, — такие, какие есть, лучащиеся кристальной энергией.

А пещеры все не кончались, уводя рудокопов глубже под землю. Кристальный Город процветал, став центром торговли Эквестрии. В Верховном Совете начались распри и интриги: каждый хотел стать единоличным правителем города. В конце концов, к власти пришел самый алчный и хитрый жеребец, Фокс Слайбутс. Он направил всех горожан на добычу руды, а сам объявил об отделении от Эквестрии и передаче Кристальному Городу статуса Кристальной Империи.

Не смотря на все его отрицательные качества, при императоре Слайбутсе жители империи стали жить намного лучше, чем раньше. Они вкусили настоящего богатства… И им захотелось еще больше.

Туннели шахты складывались в причудливый лабиринт, пони копали, добывая кристаллы днем и ночью. Никому и не приходило в голову, что кто-то может копать им навстречу…

Императора Слайбутсу вскоре сместил с трона сэр Сейн — прекрасный, умный правитель, который остановил, наконец, добычу руды. В Империи было запасено кристаллов на долгие годы вперед. Но темные силы, что дремали глубоко под землей, уже пробудились.

Месяц назад мы ощутили странную дрожь, земля пошла ходуном, а в шахте прошел обвал: много пони погибло. Сэр Сейн заподозрил неладное и собрал совет, на котором было решено проверить шахты, найти, где они кончаются, – и укрепить опасные участки. Предположение совета о том, что источник землетрясений следует искать в глубинах шахт, оказалось верным, но никто и не мог предположить, что это нечто столь ужасное…

Первая экспедиция ушла так глубоко, как никто ранее еще не заходил – и пропала. Вместе со второй экспедиции в шахты спустился сам сэр Сейн. Ему едва удалось спастись вместе с частью команды – и то, что он рассказал, вернувшись в город, повергло всех в шок.

Оказывается, пещеры были проложены огромными древними созданиями, называемыми Кристальными Червями. Они бороздили землю, преобразуя поедаемую породу в чистую энергию – и оставляли после себя длинные туннели. Но они бы никого не тронули, если бы их не побеспокоил стук кирок сотен рудокопов, спустившихся в шахты.

Сейчас Кристальные Черви разозлились. Они наступают – и не успокоятся, пока не перебьют всех нас. Я видел одного позавчера: размером с высокий дом, он вынырнул из-под земли в километре от меня, поблескивая на солнце. Он был прозрачным, я мог увидеть, как внутри его тела бурлит какой-то вихрь – это, как я понял, расщеплялись проглоченные им кристаллы. Потом он нырнул под землю, а я еще долго стоял, уставившись в пустоту. Вся земля вокруг города сейчас усыпана дырами, оставленными Червями.

Мы не знаем, как с ними бороться, но что-то делать нужно. Мы установили лагерь рядом со входом в шахты: завтра наш отряд спустится туда и задаст Червям жару… Наверное. Если не сможем мы – из Эквестрии прибудут еще войска, но бросить сюда все силы они не могут. Когда ничего не получится – все просто оставят город. Кристальное Сердце потухнет, и Империя исчезнет, став пищей Кристальных Червей.

Я боюсь, что погибну. Что все мы здесь погибнем. Если найдете это письмо, если нам не удастся победить – остерегайтесь шахт. Вероятно, Черви еще там.

Сохраняющий надежду, сержант первого класса специализированного отделения гвардии Кристальной Империи Джем Лоунсом».

— Эй, Джем, хорошие новости! – раздался голос со стороны входа в походную палатку. Жеребец, сжимающий в зубах перо, обернулся на голос. Он едва сдержал улыбку, увидев старого товарища.

— Что такое, капрал Блу? Доложите по форме.

— Есть, сэр! – Блу отдал честь, улыбаясь во весь рот, не сдерживая радость. – Отряд из Эквестрии прибудет уже завтра, мы пойдем в наступление вместе…

— Это хорошо, но даже с их помощью у нас мало шансов. Если бы мы только могли узнать, сколько там этих Червей…

— И еще одно, сэр! К нам тут один жеребец заявился, говорит, он может помочь…

— Нам нужны добровольцы. Выдай ему форму и…

— Нет, он сказал, что не будет драться.

— А как же тогда он собирается помогать нам?

— Видите ли… Он утверждает, что является тем самым пони, что создал Кристальное Сердце.

— Вот как?!

— И еще, он сказал, что с помощью магии и Сердца может создать оружие, которое…

— Сердце нельзя так просто использовать! Будь он хоть на самом деле тем, кто его создал, приказы, касающиеся Сердца, может отдавать только император!

— Значит, мне прогнать его?

Хотя, раз надежды почти нет… – прошептал Джем, задумчиво скребя копытом холодную землю под ногами. – Я хочу его видеть, Блу.

— Сейчас приведу, сэр! – жеребец немедленно покинул палатку, оставив сержанта одного.

«Один на один с демонами в моей голове. Не думал, что мысли мои могут зайти столько далеко… Поступило известие, будто создатель Сердца вернулся – и может помочь в нашей борьбе. Так это или нет, узнать невозможно, но если есть хоть какой-то способ остановить Червей – его нужно использовать. Все так неожиданно…

Он хочет победить их с помощью Сердца, но для этого ему нужно стать Императором… И я, похоже, собираюсь помочь ему. Я делаю это только потому, что иного выхода не предвидится».

Закончив писать, Джем отложил перо, спрятал свиток и вышел на улицу. Холодный северный ветер неистово трепал его гриву. К жеребцу медленной поступью приближался серый единорог, на боку которого можно было заметить кьютимарку, изображающую Кристальное Сердце.

— Сомбра! — пророкотал он, приветственно протягивая копыто.

Утро. Звенит будильник, оповещая светло-зеленую кобылку: «пора вставать!».

Она вяло потягивается, ворочаясь в постели, но, наконец, желание начать новый день побеждает, и она покидает теплые объятия одеяла. Кобылка бежит в ванную комнату, чтобы почистить зубки и расчесать смольно-черную гриву. Аккуратным движением копыта она вставляет в глаза оптические линзы. В голове пробегает мысль: «неужели это придумала я?».

Кобылка проходит на кухню, спешно завтракает – и выходит на улицу. Сегодня нужно многое сделать!

Она приветствует горожан Понивиля, машет им копытом. Жеребцы приветственно поднимают шляпы. Первым в списке дел – поход в хозяйственный магазин.

Но ей не нужно все то, что покупают обычные пони. Нет, она ищет редкие, диковинные штуки. После магазина она идет в лавку старьевщика, потом – на свалку местной мастерской. Сегодня большой улов: похоже, она нашла недостающую деталь для своего нового проекта!

Затем кобылка отправляется на вокзал: нужно договориться о поставках товаров в Эппллузу. Как только с этим покончено – она бежит в свою мастерскую.

Здесь она чувствует себя еще лучше, чем дома. Слегка спертый воздух, запах металла, разбросанные повсюду детали – что может быть лучше? Она принимается за работу.

Возможно, однажды это изобретение изменит мир. Крепким жеребцам не придется более гнуть спину, тягая повозки, а потом, быть может… Но нет, нужно начать с малого. Шестерня к шестерне, гайка к винту – и вот, первый прототип готов.

Поезда ездят благодаря теплу угля. Но почему бы не получать энергию от сгорания жидкого топлива – скажем, керосина? Нужно только сжать воздух в закрытом цилиндре, тем самым нагрев его, впрыснуть топлива – и оно воспламенится само собой! Нужно только создать конструкцию, способную перенести энергию горящего топлива в механическую…

Клапаны, поршень и – найденный сегодня – маховик. Все, наконец, собрано. Первый запуск через три, две, одну…

Работает!!! Кобылка готова вскричать от радости. Пока жидкотопливный двигатель крутится вхолостую, но со временем его можно будет установить на повозку.

Она вытирает со лба пот и продолжает работу. Еще много предстоит переделать.

Так проходит несколько часов. Этот график был отработан изо дня в день – и после мастерской ей нужно навестить свой магазин. Кобылка снимает рабочий фартук и, умывшись прохладной водой, отправляется к нему.

У входа ее уже ждет, улыбаясь, сестра.

— Сегодня хороший день, много покупателей! Не хочешь пирожное? – ласково спрашивает нежно-розовая единорожка.

Сестра обнимает ее. – Спасибо, Роузи, я не голодна… — они заходят внутрь. — А где Лэверэйдж? – она выискивает среди покупателей фигуру брата.

— Скоро будет, он ушел за почтой.

— Позволь мне немного постоять за прилавком, хорошо? – светло-зеленая кобылка занимает место сестры и приветствует покупателей. Уже не один десяток лет как минуло то время, когда их магазинчик пустовал. Сейчас он полон покупателей, желающих приобрести одну из выставленных на полках удивительных вещей – изобретений, облегчающих простым пони жизнь. Ее изобретений…

Но вот на крыльце появляется пурпурный жеребец.

— Эй, Мёрси, как работается? – кричит он ей зычным басом. – А у меня и для тебя письмецо имеется! – он протягивает ей фиолетовый конверт с печатью в форме шестиконечной звезды. Герб Принцессы Твайлайт.

Дрожащими копытами она достает письмо. «…Твайлайт создает новый проект…изучение и разработка…инновации…Институту требуются сотрудники…место главного инженера…допуск к новейшему оборудованию…» — пробегают строчки перед глазами кобылки.

Через неделю Мёрси стоит на пороге свежеотстроенного здания Института. Ее встречает лично Принцесса Твайлайт. Еще через месяц она заканчивает свой первый проект, выполненный вместе с научной группой. Ее поздравляют коллеги, друзья, но брат с сестрой не смогли приехать. Она все понимает, но…

Два долгих года – и готов первый опытный экземпляр: самоходная повозка. Сестра заболела, но Мёрси вынуждена остаться и отчитываться перед комиссией. Но все не зря, допуск к производству разрешен, доработкой займется другой отдел, а она приступает к новому проекту. Ее сестра всегда мечтала покорить небо…

Это уже не механика – все ближе к магии. Кто как не Мёрси, выучившая десятки заклинаний в чистой теории, способен разобраться в том, как спрессовать облака и заставить повозку летать саму по себе?

Проходит шесть лет. Первые испытания, первые провалы, тяжесть кризиса и победное ликование. Летающая повозка «Роузи» рассекает небо. Другой Роузи, любимой старшей сестренки, уже год как не стало.

Мёрси приглашают в новые проекты, но ничто ее не привлекает. Собрав группу преданных друзей, она закрывается от остального мира, изредка получая весточки от брата. Лэверэйдж давно завел семью, он счастлив в браке, у его детей уже своя жизнь. А она проводит сомнительные исследования.

Много лет назад она дала слово, что не создаст впредь ничего, что могло бы дать пони способность творить магию. Но ведь способности пони можно улучшить и иначе: с помощью чистых технологий, соединив воедино металл и плоть.

Письма от брата приходят все реже. В исследованиях – очевидный застой. Тело отторгает инородные материалы. Нужно просто пойти дальше – проникнуть в геном, изменить его. Все больше друзей покидают ее, присоединяясь к более перспективным разработкам.

Она проводит исследования на себе, пренебрегая всеми предостережениями. Кажется, еще чуть-чуть – и она останется совсем одна. Брат почему-то больше не пишет.

Она посещает недавно открывшийся Центр Космических Исследований, будто надеясь на что-то… Но там работают молодые специалисты, их язык ей непонятен, темы их обсуждений далеки от этого мира. Это – пони звезд, а она – земная пони.

Она ощущает, что ей осталось совсем немного – и решается на нечто совсем безумное: изучает геном аликорна по образцу волоса Твайлайт Спаркл. Что отделяет ученицу Селестии от Принцессы? Кажется, будто кто-то просто объединил генотип пони, единорогов и пегасов воедино… Она не завершает исследования: их прерывает первый сердечный приступ. Будет и второй, но позже. А пока – на грани смерти – на нее накатывают позабытые чувства.

Мёрси возвращается к исследованиям, но уже в другом ключе: на основе добытых данных, она пытается продлить пони жизнь. Странное дело: вокруг нее вновь крутятся пони в лабораторных халатах. Однажды ее посещает Принцесса Луна, возглавившая отделившийся Центр Космических Исследований. Для дальних космических перелетов пони нужно будет увеличить срок жизни.

Но все, что может предложить ей Мёрси – это криогеника. Никакая иная сила не способна достаточно продлить жизнь пони в той форме, в которой она существует. Ее коллеги поговаривают об искусственных телах, Луна что-то толкует о перемещениях со скоростью света, но Мёрси понимает: для этого еще рано, безумно рано.

Она разрабатывает несколько прототипов криокамер и в тайне строит в подвале старого магазинчика свою собственную.

Сколько ей сейчас? Где-то за семьдесят? Быть может, в будущем она кому-нибудь пригодится? Мёрси открывает дверь камеры, но в этот момент ее настигает второй сердечный приступ.

«Вот и все» — пробегает мысль в ее голове.

Через полгода в ее честь создадут научную премию, пять лет спустя корабль с криогенными камерами на борту отправится к далекой звезде. Внук Лэверэйджа назовет дочь в честь Мёрси, и она станет участником космической экспедиции, которая впервые обнаружит жизнь на другой планете.

«Все пони являются частью истории, но лишь немногие – вершат ее» — цитата из единственного интервью изобретательницы и девиз премии Мёрси с момента ее основания.

Загадка рассвета

Где правят боги

Свитибот слегка попячилась

Красный Дождь

Неудачная шутка

Моя классная Дерпи: дружба это любовь

Monsters Night

Дикая дикая пустошь

После уроков

Ремонт для Ипольджак

Доктор Дерп!

Серия первая. "Лезвия прогресса"

Серия вторая. "Под давлением"

Серия третья. "Срывая маски"

Серия четвертая. "Холодный прием"

Серия пятая. "Путем проб и ошибок"

Special series. "Их первая встреча"

Серия шестая. "Переменные в уравнении"

Серия седьмая. "Семя зла"

Серия восьмая. "Верный путь"

Серия девятая. "Сталь, лед и искра"

Серия десятая. "Рождение и Смерть"

Серия одиннадцатая. "Как возникают парадоксы"

Дополнительные материалы: Epilogues.