My Little Pony: Oblivion
Причины
Что случилось, того не вернуть. Всякое событие имеет неприятные последствия, особенно если оно связано с чей-то смертью. Однако что, если смерть ещё не конец?
– Прелестно! Прелестно! Разве это не прекрасно? Так, Хаскилл, Хаскилл!
– Да, мой Лорд? – жеребец в возрасте, одетый в чёрный фрак, возник возле трона Шеогората.
– Сколько времени прошло с момента смерти?
Дворецкий на мгновение задумался, подняв взгляд к потолку, после чего уверенно ответил:
– Одна минута и двадцать се… восемь секунд, мой Лорд.
– Замечательно! Замечательно! Теперь самое время устроить моей невыносимой последовательнице радужное приветствие! Как же мало я этого ждал! Всего-то каких-то шесть лет!
– Быть может, вы имели в виду радушное приветствие, мой Лорд? – меланхолично поинтересовался Хаскилл.
– Ой, Гай Пэйджет, не надоедай! Свали, а не то отправлю тебя к Джигаллагу! – оскалился Безумный Лорд. – А заодно выбью тебе глаз!
– Как пожелаете, мой Лорд. – Камердинер исчез так же внезапно, как и появился.
Шеогорат пристально оглядел тронный зал с целью удостовериться в исчезновении своего помощника. Наконец, уверившись в том, что Хаскилл покинул его, Безумный Лорд облегчённо перевёл дыхание.
– Как же иногда невыносимо разговаривать с самим собой, вы не поверите, – вздохнул Шеогорат. – Самое время заниматься делами!
Подкинув в воздух свой посох, Шеогорат поймал его на кончик когтя левой лапы. Продержав посох в таком положении некоторое время, он скинул его на пол и схватил его за навершие после того, как тот коснулся пола.
– Так, размялись, сосредоточились, а теперь – самое важное… – Шеогорат глубоко вздохнул и щёлкнул пальцами.
Пространство тронного зала взорвалось всеми цветами радуги, оплетая светом все предметы, гвалт при этом стоял такой, будто посреди дворца Нью-Шеота раскрылся вулкан и решил из вредности извергнуть своё содержимое прямо на столицу Дрожащих островов. Безумный Лорд щёлкнул вновь, и на этот раз пространство стало мгновенно сжиматься в одну точку, которая поглощала весь свет, до этого расплескавшийся по зале. Хлопок, и перед Шеогоратом возникла фигура пони. Пристально оглядев появившегося гостя, Безумец недовольно изрёк:
– Ну вот только тебя мне не хватало. Умбра, пшёл вон!
– И с чего это такой холодный приём, если призвал ты именно меня?
Шеогорат со всей силой ударил себя по лицу лапой.
– Сырный дождь! Эта дура была убита тобою?
– А ты догадливый, – ухмыльнулся Умбра. – Смотрю, с момента нашей последней встречи изменилась только твоя внешность. Знаешь, предыдущий облик нравился мне больше.
– Ну что за проклятье на мою голову! Серый марш и то приятнее! – в сердцах воскликнул хозяин Дрожащих островов, после чего воззрился на непрошеного гостя. – Давай, выкладывай, чего ты хочешь за неё.
Густая ночь обволокла собою столицу Сиродиила. Огромный диск луны, медленно плывущий по безбрежному морю звёзд, поминутно исчезал в облаках, неспешно ползущих по небу. Но и этих мгновений хватало, чтобы лунный свет освещал пустые ныне улицы города, укрывая ещё более плотной завесой тьмы многочисленные закоулки. В окнах домов было темно, двери были закрыты на засовы, а жители спали, отдыхая после рабочего дня.
Выскочив из переулка, незнакомец в плаще с накинутым на голову капюшоном устремился по улице. Казалось, что он бежал не разбирая дороги, однако беглец внимательно следил за тем, куда направлялся. Миновав очередной дом, незнакомец приметил переулок, который позволял проскочить на параллельную улицу, чем он не преминул воспользоваться. Свернув в него, беглец не сбавляя скорости понёсся вперёд, на мгновение оглянулся – позади него было пусто. Но лишь мысль об успешном побеге промелькнула у незнакомца в голове, как с неба на него спикировал пегас. Развернувшись в узком переулке, пегас преградил путь беглецу, расправив свои белые крылья.
– Ну всё, добегалась, тварь! – оскалившись, крикнул Монохром.
Незнакомец моментально развернулся и устремился назад. Чардж метнул в убегающего нож, но лишь распорол капюшон, из-под которого показалась розовая грива.
– Чёрт, ну какого хрена! – Чардж качнулся, но быстро восстановил равновесие, после чего взмыл в небо.
Погоня продолжилась. На этот раз убегавшая постоянно оглядывалась назад, следя за преследующим её пегасом. Тот, в свою очередь, старался как можно скорее догнать Диану, но её постоянные смены направления мешали ему, не позволяя ни поразить её метательным ножом, ни пресечь бегства.
Выскочив из очередной подворотни, Пинкамина оказалась прямо перед стражником, патрулирующим улицы. Бросив на неожиданную прохожую короткий взгляд, он строго рявкнул:
– Стоять! Ты что здесь делаешь?
Не утруждая себя ответом, Диана кинулась прочь от солдата, который также устремился вслед за ней. Из того, что успел разглядеть стражник, он тут же составил первое представление об убегающей, а разглядеть он сумел плащ, на котором были следы свежей крови. Поэтому, не тратя время впустую, он, сам того не ведая, стал новым преследователем Пинкамины.
– Стой, преступное от… – фраза стражника утонула в грохоте от его падения и многочисленных ругательствах. Метательный нож, причина его падения, торчал меж пластин брони в его ноге.
Увидев, что случилось со стражником, Пинкамина быстро завернула в первый попавшийся переулок, стараясь как можно скорее скрыться из поля зрения преследователя. Но вместо очередной зажатой между стенами домов подворотни, ведущей на другую улицу, беглянка оказалась в тупике, отвоевавшим себе небольшой кусочек площади у построек. Позади неё послышался шум приземления. Поняв, что она оказалась в ловушке, Диана обернулась.
– А вот теперь точно допрыгалась, мразь. – пегас взмахнул крыльями, демонстрируя кожаные ремни с метательными ножами. – Готова сдохнуть?
Пинкамина огляделась по сторонам: тупик был захламлён различным мусором, который сваливали сюда местные жители, в стороне от куч мусора находился канализационный люк – путей к отступлению не было. Взгляд Дианы скользнул по Монохрому: пегас был готов сорваться с места и распотрошить её, но в его движениях читалась развязность, а взгляд не был сфокусирован точно на ней. Прикинув все варианты, беглянка впервые ответила своему преследователю:
– Не сегодня. – И первой бросилась в атаку.
В комнате стояла тишина. И вовсе не оттого, что помещение было пусто — в этот момент здесь собралась большая часть живущих в доме пони. Сквозь распахнутое окно в комнату вливался ночной воздух, беспрестанно тревожа прозрачные занавески. Лунный свет стелился по полу, оставляя на нём длинные тени от различных вещей.
– Она правда… – нарушил тишину неуверенный голос ЭпплДжэк. Ответом ей послужил лишь короткий кивок Твайлайт Спаркл.
– Нужно срочно доложить страже. Мы сообщим им приметы убийцы, и тогда они смогут поймать её, чтобы... – начал было Эмберкайнд, но его речь прервала Флаттершай спешно выскочившая из комнаты, заливаясь слезами.
Из-за этого в помещении вновь воцарилась тишина. Все были слишком обеспокоены произошедшим убийством и сконфужены реакцией на него Флаттершай.
– Я пойду, поговорю с ней, что ли, – вновь нарушила молчание ЭпплДжэк и поспешила за убежавшей.
Оставшись уже вдвоём, Эмберкайнд и Твайлайт Спаркл переглянулись между собой. После чего единорог высказал новую идею:
– Мисс Спаркл, прошу, помогите мне убрать здесь всё и перенести мисс Дэш в другое место. Эта комната не должна оставаться в таком состоянии.
– Да, разумеется, – согласилась Твайлайт, и два единорога принялись за дело.
Окно медленно распахнулось, влекомое магией, и прохладный ночной ветерок ворвался в комнату, играя лёгкими занавесками. В помещении было темно: свечи были погашены, а зашторенные окна с крайней неохотой пропускали внутрь лунный свет. Раздался приглушённый стук копыт с улицы, и чья-то тень бесшумно скользнула в оконный проём, слегка побеспокоив короткие шторы. Попав внутрь, незваный гость огляделся по сторонам.
“Похоже, что я в приёмной или гостиной комнате. А спальни должны располагаться на втором этаже, там-то я должна найти нужную вещь. Туда и отправимся”.
Сориентировавшись, воровка первым делом закрыла лазейку, благодаря которой пробралась в дом, а затем двинулась в сторону широкой лестницы на второй этаж, откуда лился слабый свет. Из-за него в гостиной становилось ещё темнее, и незваная гостья довольно уверенно проделала путь до лестницы, на первых ступенях которой она и остановилась.
“Так, а теперь время применить пару проверенных трюков”. – Сияние магического поля окутало рог воровки, и постепенно она растворилась в полутьме. – “Похоже, я ещё кое-что помню. Замечательно”.
Превратившись теперь в прозрачный силуэт, едва заметный даже при свете свечей, гостья начала подъём наверх. Добравшись до второго этажа, представлявшем собою коридор с залом-библиотекой в конце и многочисленными дверями, ведущими в спальни, на всём его протяжении, она вновь пристально огляделась.
“Это должно быть где-то здесь”, – задумалась на мгновение воровка. – “Пора узнать, где именно”.
Очередное заклинание слетело с её рога, слабо озарив прозрачный силуэт гостьи. Будь кто в это время в коридоре, он непременно заметил бы это и обнаружил плутовку, спрятавшуюся на самом видном месте. Но в столь поздний час все обитатели дома спали, поэтому она могла не волноваться, что её обнаружат. Заклинание же, что применила воровка, подсказало ей, за какой дверью следует искать нужную вещь. Не став медлить, она бесшумно двинулась к нужной спальне.
Приблизившись к двери, гостья наклонилась и прислушалась к тому, что происходило по ту сторону – сквозь плотно закрытую дверь доносились тихие голоса. Попытка понять, о чём вёлся разговор, ничего не дала – говорившие специально старались вести себя тише, очевидно, не желая разбудить уже спавших. Но одно гостья всё же поняла – в комнате были по крайней мере двое, беседовавшие в столь поздний час. Зная, что её цель находится за этой дверью и не имея пока что возможности пробраться внутрь, воровке оставалось лишь одно – дожидаться, пока сон не одолеет бодрствующих. Но этой возможности ей не пришлось дожидаться: за дверью послышался приближающийся к двери стук копыт. Среагировав на это, воровка отскочила в сторону и замерла. Из тихо отворившейся двери вышла высокая светловолосая пони, всё время беспокойно смотревшая в комнату.
– Сахарок, мож всё-таки переберёшься к нам?
– Не стоит беспокоиться, правда. Я останусь здесь, – донёсся тихий голос из темноты.
– Хорошо, – вздохнула вышедшая. – Тогда пойду я.
– Спокойной ночи, ЭпплДжэк.
– Да, точно… – замялась ЭпплДжэк и, не окончив фразы, двинулась прочь.
Вслед за ней в спешке вышла пегасочка, грустно смотря в сторону уходящей. Но более никто не проронил ни слова. Дождавшись, когда ЭпплДжэк скроется в одной из соседних комнат, пегасочка вернулась к себе, закрыв за собой распахнутую дверь. Расположившись на кровати, хозяйка комнаты отвернулась к стене и постаралась как можно быстрее заснуть.
За всем этим наблюдала воровка, успевшая проскочить в комнату, оставшись незамеченной. Притаившись за дверью, дабы не выдать своего присутствия, она ждала, внимательно слушая дыхание пегасочки, стараясь определить момент, когда же та уснёт. Попутно с этим, гостья пристально рассматривала убранство спальни, стараясь понять, где же находится интересующая её вещь.
Тем временем, на кровати пегасочка начала тихо посапывать, что могло означать для воровки только одно – можно начинать действовать. Однако несмотря на такую возможность, приступать к процессу смены владельца вещи, как иногда любила называть свои кражи воровка, она не могла. И причина была проста – нужный предмет никак не мог попасться ей на глаза, несмотря на то, что лунный свет, проникавший в спальню сквозь высокое окно, хорошо освещал большую часть комнаты. Ещё раз пристально осмотрев из своего угла видимую ей часть комнаты, она решилась пройти вглубь.
Бесшумно двигаясь по комнате, воровка оглядывала недоступные ей ранее места. Находившийся в спальне гардероб был набит различными платьями – это было хорошо видно по выпиравшим из ящиков частям одежды, поэтому гостья отмела этот вариант. Внимание её привлекли множество седельных сумок, сложенных за спинкой кровати, на которой сейчас спала пегасочка. Между сумками, будучи прислонённым к стене, стояли ножны с длинным мечом. Внутренне ободрившись, гостья подошла к ножнам и внимательно их оглядела – они, как и рукоять меча, торчащая из них, полностью совпадали с описанием и иллюстрациями из источника.
“А вот и ты, дорогуша. Что ж, прятки закончились”. – Мягко обхватив магией ножны с клинком, воровка зафиксировала их на себе. – “А теперь пора домой”.
Всё также бесшумно вернувшись к двери, она в последний раз бросила взгляд на хозяйку комнаты, лежащую на постели – та посапывала, иногда беспокойно ворочаясь во сне. Убедившись в этом, гостья приоткрыла дверь и осмотрела коридор. В доступном для её зрения участке было пусто, а тишину в здании ничего не нарушало. Проскользнув в коридор, воровка закрыла за собой дверь и быстро, но всё так же бесшумно, спустилась на первый этаж. Без труда найдя окно, через которое она попала в дом, воровка с помощью магии открыла ставни и выпрыгнула на улицу. Не забыв закрыть за собою лазейку, она перевела дух – дело было сделано.
“Давно же я не выходила на дело сама”. – Скинув с себя магическое поле, делающее её прозрачной, воровка удостоверилась в отсутствии нежелательных свидетелей. – “Думаю, в следующий раз стоит наведаться в этот особняк чуть более официально, а то из-за работы так и не смогла оценить всей красоты здания. Ах, какая жалость. Но сейчас нужно доставить эту вещь Ноктюрнал и узнать, что же она готова мне за неё предоставить”.
– Зяка!
Закончив начатое когда-то обращение, Рэйнбоу поняла, что находится сейчас не в постели, что должна быть в одной из комнат особняка Эмберкайнда, который располагается в Имперском городе. Вместо этого она стояла посреди огромного зала, разделённого пополам. По правое крыло от неё бирюзовые огни, тускло горящие в огромных чёрных чашах, освещали серый камень стен и колонн, оплетённых таким же серым плющом с болезненного вида листьями. По левое же золотые факелы, горделиво висевшие на колоннах, во всей красе озаряли блестящие стены из светло-жёлтого камня. А прямо перед ней высился трон, созданный из корней растений, камня, костей и многих прочих вещей, перемежавшихся так, словно всё это всегда было единым целым. Но, несмотря на это, трон выглядел внушительно, а высокая спинка, украшенная тремя вырезанными ликами, придавала престолу жутковатый вид.
Сразу сообразив, куда она попала, Рэйнбоу начала оглядываться в поисках хозяина этого места. Но куда бы она не бросила свой взор, везде её ожидало одно и то же – отсутствие кого бы то ни было.
– Ну и где этот змей, блин? – вслух поинтересовалась Рэйнбоу. – Если уж я здесь, мог бы и притащиться, а не шляться хрен знает где.
– То, что ты меня не видишь, не означает, что меня здесь нет. И вообще, это ничего не означает. Точно так же, как и… а, ладно. – Шеогорат восседал на своём троне, самодовольно смотря на свою гостью. – Что ж, здравствуй, Нереварин.
– Да-да, уже слышала, и не один раз, – отмахнулась пегаска. – Наговорился, нарадовался? Давай, возвращай меня обратно.
– Ну-ну, не так быстро, я ещё не закончил. – Безумный Лорд выдвинул вперёд свои ладони, призывая собеседницу повременить с такими просьбами. – Мы ведь так долго не виделись, я уже и соскучился. Ты ведь не заходишь к моим алтарям, не призываешь меня, даже весточки какой о себе не даёшь. Как же так можно поступать?
– Да ты и без этого всего самостоятельно объявляешься когда не надо.
– А вот неправда! Или хочешь сказать, что я зря помог тебе справиться с кое-какой проблемкой, когда ты была у старого ворчуна Дивайт Фира?
– Тебя никто не просил.
– В таком случае я могу всё исправить… – Шеогорат усмехнулся, поднимая свой посох.
– Эй-эй, ты совсем из ума выжил? – Рэйнбоу насторожилась. – Хотя откуда в твоей седой башке ум, если ты Безумный бог?
– Ха, дельное замечание! Ну так что? Всё-таки, не желаешь немного поболтать перед возвращением? – поинтересовался Шеогорат. – Может, у тебя там что-нибудь интересное происходит, а ты не знаешь, отчего да почему. Ты же знаешь, я всегда помогу дельным советом.
– Ага, выбить глаз предложишь или раздать всем сыра? – саркастически ухмыльнулась пегаска.
– А почему нет? Ведь помогает же!
– Ещё как. Ладно, спросить тебя значит о чём-нибудь, хм. – Рэйнбоу задумалась над всем тем, что недавно произошло с ней. – Кто та сука, что меня пырнула? А ещё, что за ублюдки пытались меня убить неделю тому назад? Они ж как-то связаны со всем этим бардаком, что творится сейчас в империи? Я имею в виду покушение на императора и эти порталы к твоему другу Дагону? И если эти ублюдки затевают ещё какую-то фигню, то не придут ли они ко мне снова? И как во всём этом замешан ты?
– О, сколько всего тебя интересует. Мне даже стало приятно, что ты так интересуешься всем происходящим в мире, – улыбнулся Шеогорат.
– Я интересуюсь этим только в случае, если это что-то может как-то повлиять на мою жизнь, – заметила Дэш. – В любом случае, я внимательно слушаю.
– О, какой энтузиазм! Мне сразу вспоминается то отличное время, когда я решил... А, неважно. – махнув лапой, Шеогорат погладил свою бороду и задумчиво отвёл взгляд. – Что ж, давай не по порядку. Ты правильно подметила, что кормящие сейчас червей неудачники, решившие напасть на тебя, действительно замешаны в творящемся сейчас хаосе. Первоклассный, между прочим, хаос – никто не видит всей картины в целом, однако при этом пытается извлечь из всей этой ситуации максимальную пользу для себя и тянет одеяло на свою сторону. Так забавно за всем этим наблюдать! Только и успевай запасаться сыром. Но всё-таки, я кое-что проясню тебе об этих любителях решать всё по-грязному. Да, они действительно поклоняются Дагону, вернее, верхушка всего их общества уж точно, что до всяких пешек, то это уже под вопросом. А затевают они много чего, это точно, и в планы эти входит смена власти, увеличение числа даэдра в Нирне и прочие интересные вещи. Кстати, ты оказала им неплохую посильную помощь, – подмигнул Безумный Лорд, ухмыляясь, – но они всё равно в скором времени бы сделали это, так что невелика потеря. Что касается тебя, то они, вполне вероятно, снова придут к тебе в гости — познакомиться поближе, так сказать, хе-хе.
– Очень смешно.
– Вот и я о том же! Отличная шутка! Так, на чём я тогда остановился? А, верно. Я здесь ни при чём!
– То есть? – не до конца понимая смысл последней фразы, переспросила Рэйнбоу.
– Уж не знаю, каким образом ты вообразила, что я стану заниматься такими скучными вещами, как попытки превратить Нирн не пойми во что, попутно поубивав всех и вся, но это совершенно неинтересно. Ведь есть же вещи гораздо интереснее! Например...
– Да знаю я это, знаю. Ты мне ответь-ка лучше, как ты замешан в том, что я оказалась сейчас здесь? И кто, чёрт тебя дери, та сука? – с лёгкими нотками раздражения повторила вопросы Дэш.
– Ах вот значит оно что! Ну, это тоже довольно интересная тема, однако это я рассказывать не буду.
– Не будешь? Это ещё почему?
– Ну, должно же остаться что-то, чего ты не должна знать, иначе так будет совсем неинтересно, – развёл лапами Шеогорат и, не дав Дэш возможности вновь перебить его, продолжил. – А также, меня сейчас ждёт одна очень важная персона. И от этой встречи многое будет зависеть, так что я тебя сейчас покину. А чтобы тебе не было скучно во время моего отсутствия, я оставлю кое-кого вместо себя.
Закончив свою речь, Шеогорат щёлкнул пальцами и исчез, распавшись облаком светлячков. Так и не успевшая вставить своего слова Рэйнбоу лишь обиженно выдохнула.
– Отлично, теперь придётся провести неопределённое количество времени в компании этого занудного дворецкого.
– А вот здесь ты сильно ошибаешься – компанию тебе буду составлять я, – заявил уверенный голос.
Дэш быстро огляделась в поисках того, кто мог возразить ей. Позади пегаски стоял незнакомый ей жеребец, самодовольно оглядывающий её. Хотя сказать “стоял” было слегка неправильно – у нового собеседника Рэйнбоу не хватало двух ног, вместо которых было нечто из переплетавшихся полупрозрачных осколков, по очертаниям напоминающее конечности. Осколки эти между собой никак не соприкасались, а висели в воздухе, словно находясь в воде. Узор, составляемый этими протезами, сильно напоминал резьбу на лезвии Умбры.
– Ах да, полагаю, я ещё не встречался тебе в этом обличии. Позволь представиться – Умбра.
Очередное утро простирало свои лучи над Имперской столицей. Холодный, не успевший ещё прогреться в лучах солнца воздух заставлял зябнуть редких прохожих, которые уже куда-то спешили. Город медленно пробуждался ото сна, подобно цветку, распускающемуся с первыми лучами солнца.
Замок на дверях особняка Эмберкайнда звонко щёлкнул, после чего одна из створок медленно отворилась. В проёме показался единорог, один из охранников поместья. Протяжно зевнув, он с неохотой оглядел пустынную ещё площадь. Увидев своё дыхание, поднявшееся вверх в виде облачка пара, он скорчил ещё более недовольную гримасу.
– Чёрт, опять на холодрыге дежурить, – пробурчал он, закрывая за собой дверь. Встав возле входа, он продолжил ругаться на всё подряд. – Чёрт, как же меня это бесит. Поскорее бы уже послезавтра, а там смена с Грэйндж, так что я наконец смогу выспаться с утра. И вот приспичило же господину устроить у себя в доме постоялый двор – теперь ни отдохнуть после дежурства, ни поспать ночью нормально. Вечно кто-то кричит, крикуны недоделанные. А теперь ещё и это, чёрт. Не хватало ещё только убийства в доме, теперь проблем со стражей не оберёшься. Девятеро, вот скажите, ну вот зачем всё это, а? Зачем все эти проблемы на мой круп? Я просто хотел жить, ни о чём не заботясь, а тут такое. Стоило, наверно, податься в наёмники…
Не беспокоясь, что его кто-то может застать разговаривающим с самим собой, Даск Скролл полностью ушёл в разбор своей жизни и решения вопроса: что же и в какой момент пошло не так, что в конечном итоге он оказался на этом самом месте. Рассуждая об этом, он полностью отстранился от нынешней своей работы, а именно дежурства на входе в особняк, поэтому совершенно не обратил внимания на фигуру, появившуюся из-за угла ближайшего к поместью дома.
Появившийся при ближайшем рассмотрении оказался Монохромом. Брёл он довольно неуверенно, с видимым усилием передвигаясь по брусчатке. И вид имел крайне скверный – одежда его была изодрана, под ней виднелись многочисленные раны и ссадины. Левый глаз был залит кровью, а оба крыла безвольно свисали на землю, тащась за своим обладателем. Во рту же пегас закусил что-то розоватое, похожее на кусок материи. Внимание охранника он сумел привлечь, лишь подойдя к ступеням крыльца.
– Это ещё что за чёрт… – оторвавшись от своих рассуждений о превратностях своей жизни, Даск Скролл с видимым изумлением посмотрел на вернувшегося и сорвался с места, дабы помочь ему.
Пегас же в свою очередь, не обращая внимания на кинувшегося к нему охранника, начал подниматься по лестнице. Но, не преодолев и второй ступени, повалился наземь, выронив изо рта нечто, оказавшееся на самом деле отрезанным ухом.
Сущность даэдра такова, что умереть они могут лишь в месте, что считается их домом, а именно в Обливионе. Это удивительное место, служащее прибежищем для них, фактически бесконечно, в силу своих особенностей. Существуя между мирами богов и смертных, Обливион впитал в себя особенности обоих планов. Низшие обитатели Забвения, почти не отличающиеся в основе своей от фауны мира смертных, не заинтересуют вас больше, чем просто источник алхимических ингредиентов. Высшие же представляют собой кланы, живущие по строгой иерархии и преданно служащие своему принцу. Даэдрические принцы правят отдельными областями Забвения, превращая их в невероятные, порой не поддающиеся описанию, а порой и вовсе противоречащие логике места.
Не является исключением и мир Безумного Лорда, что называется Дрожащие острова. Без сомнения, каждый принц перекраивает свою часть Обливиона согласно своим предпочтениям, где является абсолютным владыкой, способным делать что угодно. Однако Шеогорат в своих безумствах смог переплюнуть любого из них. Здесь вы не увидите бесконечные выжженные пустоши, покрытые лавой, не набредёте на охотников, гонящих свою цель, не вступите в библиотеку, скрывающую в себе все знания бытия. Это мир безумия, мир, где может существовать абсолютно всё, мир, где любые прихоти могут стать явью, если это понравится Шеогорату.
Таковы Дрожащие острова. Поэтому и место, куда переместился Безумный Лорд, не поддавалось сколь-нибудь внятному объяснению. В небе, среди облаков, располагались длинный стол и два стула. Находились они так высоко, что с поверхности их было не различить, зато с них открывался поистине потрясающий вид на Дрожащие острова.
– Добро пожаловать в мой скромный план! – поспешил поприветствовать Шеогорат, только лишь материализовавшись у стола. – Прошу простить мои бедные манеры, меня никак не желали отпускать.
– Всё продолжаешь паясничать, как я погляжу, – отозвалась гостья. – Сколько времени прошло с момента нашей встречи, а глупости в твоей речи не уменьшилось ни на йоту.
– Зато у тебя, похоже, прибавилось новых дырок в теле, Намира, – отпарировал Шеогорат. – С момента нашей последней встречи, разумеется.
– И стало её даже больше. Но полно пустых разговоров, скажи же мне, ради чего ты позвал меня сегодня к себе?
– Полюбоваться на что-нибудь, помимо твоего скучного плана, например. А у тебя там та-а-ак неинтересно, что дремота одолевает уже с порога. Наверное, поэтому ты никого в гости не приглашаешь. Да, именно поэтому, определённо. А тут можешь хотя бы посмотреть на красоту, развеяться, пообщаться с кем. Видишь, как я придумал здорово!
– Избавь меня от своих глупостей, Шеогорат. Я достаточно натерпелась их во время нашей прошлой встречи, чтобы вновь слушать твои несуразные речи. – набежавший ветерок слегка растрепал тёмно-лазурную гриву Намиры, отчего та начала неторопливо поправлять локоны. – Говори, с какой целью пригласил ты меня к себе и не томи более своими глупостями.
– Намира, дорогуша, какая же ты скучная! – запротестовал было Шеогорат. – Имея такую сферу, такие способности и таких приспешников, ты остаёшься такой занудой. Даже Джиггалаг и то лучше собеседник. Но не будем о больном и, так уж и быть, перейдём к делам насущным.
– О, ты решил всё-таки приступить к главному. Как проницательно с твоей стороны.
– Проницательны дырки на твоих копытах. Кстати, они похожи на сыр. Слушай, а твои копыта случайно не из сыра сделаны?
– Шеогорат… – недовольно произнесла Намира, после чего её рог озарился зелёным светом.
– Так ты будешь помогать нам с Сангвином и Вайлом в нашем ма-а-аленьком предприятии по противодействию Дагону? – как ни в чём не бывало, задал главный вопрос Шеогорат.
– Если ты будешь продолжать выводить меня из себя, то наше сотрудничество будет тут же прекращено, – ответила, успокаиваясь, Намира.
– Прекрасно, просто прекрасно! Позволь же мне тогда от всей души поздравить тебя со вступлением в наш маленький клуб по интересам. А теперь прошу, угощайся!
По щелчку пальцев за столом появилось множество блюд с самыми разнообразными яствами, а пред Шеогоратом и Намирой появились бокалы и кубки, до краёв наполненные напитками.
– По крайней мере, ты знаешь, как правильно накрыть стол, – снисходительно улыбнулась Намира.
– Итак, а теперь не поведаешь ли, из чего у тебя сделаны копыта?
– Доброе утро, господа стражники. – Хэрбал отдёрнул занавеску с окна, и яркий свет полился в комнату, играя на листьях множества растений и переплетая меж собой отбрасываемые ими тени. – Пора вставать.
Ответом ему послужили неразборчивые отрывки слов, доносившихся сквозь подушку. Отвернувшись от окна, один из постояльцев скромного жилища лекаря спрятал голову под покрывало, надеясь таким образом как-то продлить свой сон. Другой же протяжно зевнул, разминая перебинтованные ноги.
– Утро, Хэрбал, – поприветствовал лекаря проснувшийся стражник. – Эй, Эдж, просыпайся давай, хватит прятаться под одеялом.
– Никто и не прячется, черт тебя побери, – глухо донеслось со стороны второго постояльца. Похоже, что для пущей надёжности он решил спрятать голову под подушкой. – Я лишь пытаюсь поспать, чтоб вас всех!
– Ну начинается, – вздохнул Флэйк, напарник Эджа. – Хэрбал, скажите, пожалуйста, сколько нам ещё придётся провести у вас?
– У меня? – странно переспросил лекарь, слух которого остро воспринял столь вежливое обращение к себе. – С таким отношением можете хоть сейчас возвращаться к несению своей службы. Вы уже вполне в состоянии стоять на ногах, так что дежурство вам будет по силам.
– Ох, извините, то есть, блин, извини, Хэрбал. – замялся Флэйк. – Всё никак не могу привыкнуть, извини уж. Так что по поводу моего вопроса?
– Как я уже сказал – вы уже должны быть вполне в состоянии ходить, так что вы можете уже меня покинуть. Хотя я б этого и не советовал, всё-таки раны лишь слегка зажили, и беспокоить их повышенной активностью — значит замедлить процесс полного восстановления, что, вполне возможно, повлечёт за собой осложнения. Так что валяться вам у меня ещё дня три, это точно. А там можно уже будет думать о прощании.
– А нельзя ли как-нибудь сократить эти три дня? – поинтересовался Флэйк, явно не удовлетворившись таким ответом.
– Чёрт тебя дери, тебе сказали уже: хочешь валить – вали хоть сейчас, тебя никто не держит, дубина. – Ругательства гулко донеслись из-под подушки. – Ты чем вообще слушаешь, кретин безмозглый?
– Но ведь если мы ещё не до конца восстановились чтобы возвращаться на службу, то есть риск получить ещё травмы. А с другой стороны мы и так уже провели на койках три дня, за что нам придётся отчитываться перед капитаном. А оставаться в постели дольше я не хочу, не хватало ещё попасть в немилость этого напыщенного узколоба, – попытался разъяснить свои сомнения Флэйк.
– Да плевал я на этого педанта, сдались мне его нравоучения! Надо – простою месяц в ночных сменах, чёрт с ним. Лучше уж отлежаться, благо тут и условия есть, и бесплатно всё.
– Эдж!
– Что “Эдж”? – Передразнив товарища, стражник скинул подушки с головы и поднялся на кровати. – Ты мне вот расскажи, кто из нас троих виноват в том, что мы с тобой оказались в таком состоянии, а потом уже мне что-то предъявляй.
– Вообще-то виноват ты, – заметил Флэйк, недовольно посмотрев на напарника. – Если б не твои аморальные поступки, вкупе с превышением полномочий, ничего бы не произошло. Не стоило мне закрывать глаза на твои выходки, нужно было сразу доложить капитану.
– Ах вот значит как мы запели! Ну давай, валяй, доложи обо мне этому солдафону, уверен, у него возникнет и к тебе немало вопросов. – перепалка уже переросла в настоящую ссору, которая в скором времени могла вылиться во что-то гораздо более худшее, нежели простые оскорбления. Поэтому Хэрбал поспешил успокоить и примирить обе стороны.
– А ну-ка заткнулись оба, быстро! И так наделали мне неприятностей, так ещё и возникают тут. Три дня – и так наименьший срок, поэтому быстрее ничего не получится, а скорее всего лишь выйдет дольше, так как не порезы лечим. Всё за мой счёт, ибо от вас и так ничего не дождёшься, так что валяться можешь хоть месяц, Эдж. Но чтоб более ко мне с вымогательством не приходил, сам видишь, чем всё закончилось. – слегка дёрнув ухом, Хэрбал на мгновение прислушался, а затем закончил. – Приведите себя в порядок, нужно будет провести осмотр ран и обновить повязки и лечебные мази. Похоже, у меня новый посетитель, так что пока отойду.
Только Хэрбал скрылся за покрывалом, заменявшим дверь в комнату, где расположились постояльцы, Флэйк, всё ещё недовольный товарищем, решил кое-что узнать.
– Эдж, и почему ты его так не любишь? Вы ж служили вместе, в чём причина?
– Лучше, блин, не спрашивай, – сквозь зубы процедил тот.
Хозяин же дома, отправившийся в этот момент встретить нового посетителя, конечно, услышал краткий разговор двух пациентов, однако ничуть ему не удивился. На самом деле, хотя ему было и интересно временами слушать, что говорят втайне от него другие, Хэрбал не использовал свои способности в каких-то корыстолюбивых целях. Временами его острый слух даже мешал ему сосредоточиться или расслабиться, поэтому он старался как можно реже прибегать к его помощи. Единственным постоянным применением для своих чутких ушей стало распознавание посетителей его дома.
Выйдя в главную комнату, он направился прямиком к входной двери, лавируя между разросшимися растениями. Стол, сломанный во время последнего визита Эджа и Флэйка, был отремонтирован и поставлен на место, а все рассыпанные снадобья бережно собраны и переложены в новые банки. Внимание Хэрбала привлёк тот момент, что гость остался за порогом, но не пытался привлечь внимание громкими звуками, будь то стук копытом по стене или оклик хозяина. Было очевидно, что посетитель уже бывал у лекаря ранее, и что самое важное, знал о его чутком слухе. Так или иначе, Хэрбал не собирался медлить и заставлять неизвестного пока гостя ждать.
– Так, прошу, проходите, – откинув полог, поприветствовал он посетителя, скрывавшегося под истрёпанным плащом с капюшоном. Единственное, что можно было с уверенностью сказать – это был единорог. Неуверенно переступив порог, он вошёл в дом. С мокрых пол плаща медленно стекали капли, оставляя на полу вокруг гостя мокрый круг. – Итак, чем могу служить?
Скинув с себя капюшон, посетитель тряхнул гривой, заплетённой во множество тонких косичек, и со слабой улыбкой посмотрел на лекаря.
– Здравствуй, Хэрбал. Сколько лет, сколько зим минуло.
– Да, давно не виделись, Аркейн, давно, – согласился тот, слегка удивлённый тому, кем оказался его гость. – Так что всё-таки стряслось?
– Сущая малость, – расстегнув фибулу, гость показал лекарю рукоять кинжала, воткнутую в свою грудь. Рукоять слабо светилась, охваченная полем магии, довольно неустойчивым и временами и вовсе пропадавшим. – Не подлатаешь, а то мне уже порядком поднадоела эта штука в груди?
– Всемогущие Девятеро! Давай быстро на кровать! – воскликнул Хэрбал, быстро оглядывая рану и уже начиная высчитывать, что ему понадобится. – Ты сколько так проходил?
– Дня три или четыре, я уж и не знаю, – повалившись на кушетку, ответил Аркейн. – Сказал бы точнее, если б знал, сколько времени я провалялся без сознания.
Хэрбал в это время в спешке готовил все необходимое, носясь вокруг стола. Наконец, набив карманы своего фартука травами, склянками и инструментами, он приблизился к пациенту.
– Так, а ты лишь держишь кинжал или сумел применить пару лечебных заклинаний? – поинтересовался лекарь, промывая края раны.
– Я не мастер школы восстановления и даже не практикующий. Поэтому максимум, что я смог – остановить кровотечение.
– В общем, задачу ты мне облегчать не собирался, – вздохнул Хэрбал. – Ну, ладно, начинаем, отпускай давай.
С этими словами он взялся за рукоять и медленно извлёк клинок из груди Аркейна. Отбросив кинжал в сторону, вновь промыл рану, начавшую обильно кровоточить.
– И кто тебя попытался убить на этот раз? – вопросы задавались как бы сами собой, но за ними стоял определённый интерес. – Опять ведь из-за твоих дурацких игр в “счастье каждому и даром”?
Достав один из флаконов, Хэрбал вытащил зубами пробку и стал аккуратно выливать содержимое на рану.
– У каждого есть те, кто желает ему горя. Я не исключение. Хотя я и не ожидал встретить его среди столь близких мне братьев и сестёр, особенно в такой важный момент. И да, у каждого из нас свои способы сотворения добра: у тебя свои, у меня свои.
Удостоверившись, что сосуд опустел, он чётко, в солдатской манере, сказал пациенту:
– А теперь соедини-ка края раны, чтобы я смог её быстро зашить.
– Сейчас-сейчас. – Сконцентрировавшись, Аркейн обхватил своим магическим полем свою грудь и закрыл рану. Это далось ему с усилием – единорог зажмурился на правый глаз, а морщины избороздили его лоб. – И да, опережая твой вопрос – я не собираюсь отказываться от своих идей.
– Даже если для этого придётся поубивать ещё больше пони? – грустно усмехнулся Хэрбал, сделав первый стежок. – Думаю, ты знаешь, к чему привели твои поступки – правителя нет, наследников нет, кто будет следующим императором – неясно. В провинции, как я слышал, начинаются волнения. Это вот ты предлагаешь всем в качестве счастья?
– Счастье нельзя получить просто так, его нужно заслужить. Конечно, есть те, кто получил нечто близкое к этому с самого начала, но это лишь сильнее отдаляет их от понятия истинного значения этого слова, а в остальных порождает зависть, злость и желание мести. – От очередного стежка Аркейн зажмурился ещё сильнее, на время даже прервав свою речь. Но собравшись с силами, он продолжил. – Чтобы исправить это, нужно для начала избавиться от этого: лишить одних ложного счастья, а других — поводов для гнусных мыслей. И то, что я делаю, это начало пути в этом направлении.
В последний раз перетянув плоть пациента, Хэрбал порвал нить и покрепче завязал её. Наложив поверх зашитой раны пропитанную лекарствами ткань, он принялся бинтовать её.
– Помнится мне, в последний раз ты говорил что-то похожее, – задумавшись о чём-то, пробормотал лекарь.
– Всё может быть, – улыбнулся в ответ единорог.
– В любом случае мне ясно одно – от своих дурацких затей ты не отречёшься, да и желания тебя останавливать у меня нет, мне всё равно, что ты там творишь. Но больше никогда не вовлекай в свои игрища Флаттершай, понятно? Ты не волен решать за неё, что для неё лучше. Надеюсь, ты меня понял, Аркейн?
– Спешу тебя обрадовать – наша милая Флаттершай сама покинула меня и наотрез отказалась что-либо делать.
– Тем лучше. Теперь она, по крайней мере, начинает понимать, что в этом мире нужно иметь волю для принятия самостоятельных решений. – в последний раз обмотав бинт вокруг груди Аркейна, Хэрбал сделал узел и оценил проделанную работу: рана была промыта, зашита и перебинтована. Бинты уже успели пропитаться кровью, но более багровое пятно не распространялось, очевидно, кровотечение было остановлено. – Всё, я закончил. Оставайся пока на этой кровати, можешь, в принципе, и поспать. Не думаю, что кто-то в скором времени заглянет в гости. Я пока пойду проведаю других постояльцев.
– Как пожелаешь. – Устроившись поудобнее, Аркейн схватил свой плащ и накрылся им. – “Как же давно же я всё-таки не спал на этой кровати, прошло уже лет семь, наверное”. – подумал он про себя, засыпая.
Безусловно, утренние часы часто бывают довольно холодными, особенно в сравнении с летней жарой, что накрывает Сиродиил в полдень. Но это можно сказать лишь о центральной части провинции. На севере же, в граничащих со Скайримом землях, прохладная погода обычное дело. Даже летом температура здесь достаточная для того, чтобы в некоторых местах снег продолжал лежать. Именно поэтому в этих краях так мало кого можно встретить – лишь изредка можно наткнуться на местного жителя, собирающего хворост, заплутавшего путника или какого-нибудь искателя приключений, ищущего в этих глухих местах лёгкую наживу.
Тем интереснее было увидеть в таком месте большой отряд Клинков, остановившихся на привал посреди хвойного леса. Расположившиеся под вековыми деревьями и прямо на их могучих ветвях, пегасы отдыхали после изнурительного перехода через многочисленные горные ущелья и перевалы гор Джерол. Уставшие и вымотавшиеся, Клинки восстанавливали силы: кто поеданием своего пайка, кто просто сном. Находились и те, кто считал себя достаточно отдохнувшим для того, чтобы уделять время тренировкам. И, конечно же, всё это не обходилось без постоянных переговоров между пегасами.
– Сильвер, можешь осмотреть мои крылья? А то у меня боли что-то появились, особенно при взмахе.
– Соарин, блин, у тебя просто мышцы болят от переутомления. Нечего было брать себе в сумки больше, чем нужно. Теперь не удивляйся, что болит всё.
– А кто по-твоему тогда должен тащить весь провиант и запасное снаряжение?
– Капитан, каждый из нас и так несёт на себе часть общих запасов, а не только лишь свои, – пояснил Сильвер Лайн. – А то, что этот балбес потащил на себе чужую ношу, то это уже не моя проблема.
– Зато твоя проблема то, что у него сейчас болят крылья, – отрезала Спитфайр. – Ты здесь лекарь или нет? Мне напомнить, что вменяется тебе в обязанность?
– Понял вас, капитан Спитфайр. Я разберусь с этим, – недовольно ответил Сильвер, начиная рыться в своих сумках. – Час от часу не легче, блин.
Найдя искомый предмет – маленькую баночку с целебной мазью – Сильвер Лайн начал растирать крылья своего товарища. Делал это он тщательно, несмотря на все его прежние слова и выказанное недовольство, всё же к лечению соратников Сильвер подходил со всей серьёзностью.
Закончив с процедурой, пегас собрал пожитки и продолжил свой отдых, развалившись у основания огромной сосны. Но не успел он пролежать и пятнадцати минут, как была дана команда к сбору. И этим Сильвер был явно недоволен.
– Блин, да вы издеваетесь! Сначала эти марш-броски через все перевалы на изнурение, теперь ещё и время отдыха ограничивают. Я хоть и солдат, но нужно же понимать, где наступает предел силам пегасов!
– Сильвер, не ной, а то заставлю тащить недельный паёк отряда за нарушение дисциплины. – Спитфайр ясно дала понять, что она думает о речах своего подчинённого.
– Капитан, не нужно так жёстко, – попытался заступиться за товарища Соарин.
– И тебя к нему в пару определю.
Пока огненногривая пегаска отчитывала своих бойцов, к ним тихо подошёл Блэк Лайт. Появление его было настолько неожиданным, что Сильвер, за спиной которого остановился мастер Клинков, от неожиданности отскочил в сторону. Увидав, кто перед ними стоит, Клинки вытянулись по стойке смирно, ожидая слов Блэк Лайта.
– У меня есть для вас специальное задание, – начал он. – Капитан, берите своих подчинённых и отправляйтесь в Имперский город.
– Получается, мы разделяемся с основным отрядом? – задал вопрос Соарин.
– Так и есть. Ваша задача – добраться до столицы и встретиться с главой Совета Старейшин. Я уверен, в данный момент он уже сумел склонить большинство членов Совета к тому, чтобы выдать ему полномочия исполняющего обязанности Императора. Но дело не в этом. Основная ваша цель – предстать перед ним и доказать, что Клинки живы.
– И всё? – Соарин не удержался от очередного вопроса.
– Да. В настоящий момент мы должны сохранять всю информацию о нас в строжайшем секрете, особенно весть о том, что наследник Императора жив. Нам неизвестно, насколько далеко проник враг, поэтому мы должны быть максимально осторожны. Вопросы?
– Вопросов нет, – хором ответили Клинки.
– Тогда можете выдвигаться. Удачи вам в пути и да хранит вас Акатош.
Хмурые тучи непреодолимой массой закрыли небосвод, да так, что ни один луч закатного солнца не мог пробиться сквозь них. Но несмотря на это, дождь даже не думал начинаться. Казалось, что погода ждала чего-то, прежде чем оросить землю благодатной влагой. Однако предзнаменований скорого ливня было достаточно, чтобы ни у кого не возникло желание выбраться в этот час на улицу. Ветер беспокойно трепал кроны деревьев, это был не лёгкий летний ветерок, приносящий прохладу в жаркий день. Нет, резкий и неприятный, он заставлял только поёжиться и хмуро взглянуть на небо, в котором беспорядочно метались птицы, щебеча что-то по-своему. Они летали так низко, что иногда казалось, будто только протяни копыто и сможешь зацепить какую-нибудь неосторожную пташку. Но лишь только первые капли осторожно упадут с неба, как от всей этой галдящей толпы не останется и намёка.
Наблюдая за переменами в погоде, хозяин небольшой фермы неподалёку от Скинграда в спешке загонял свиней в хлев. Недовольный неспешностью животных, фермер временами покрикивал на них:
– Шевелитесь давайте! Не за вами одними следить надо! – Капля дождя упала в лужу грязи неподалёку. Заметив это, фермер ещё раз крикнул:
– Да скорее вы, дождь уже начинается!
Дождавшись, к своему удовлетворению, того момента, когда все свиньи зайдут в хлев, он в спешке запер дверь на засов, после чего бросился к курятнику, проверить, что с другими животными. Но здесь всё было в порядке – птицы уже сами вернулись к себе, более озабоченные предстоящим дождём, нежели свиньи. Закончив и здесь, фермер – худощавый, жилистый жеребец в возрасте – поспешил к дому. Забежав внутрь, он осмотрелся – внутри никого не было. Вновь вернувшись на улицу, он рявкнул:
– Пеппи! – басовитый его голос вплёлся в поднявшийся сейчас ветер, отчего сила крика поубавилась.
Из-за угла дома донёсся неразборчивый возглас, и через мгновение показалась молодая кобылка, скоро бегущая к двери с большим кулём одежды в зубах.
– Туфа!
Пропустив дочь внутрь, фермер захлопнул дверь. Кобылка же – особа в простом грязном платье, лишь недавно справившая совершеннолетие, развешивала мокрое ещё бельё на верёвках. Закончив с этим, она повернулась к отцу и радостно заявила:
– Закончила!
– Хорошо. Давай за стол, пока еда окончательно не остыла. – С этими словами хозяин фермы сел за стол и приступил к трапезе. Пеппи не отставала от него и также вернулась к еде.
Тем временем на улице погода окончательно испортилась – бывший некогда лишь слабым и неприятным, ныне ветер стал сильным, порывистым, а редкие капли дождя сменились сначала легко моросящим дождём, а после и вовсе нескончаемым ливнем. Он с неистовой силой стучался в окна и барабанил по крыше, отчего в доме создавалась противная какофония из дробных звуков. Завершением всего стала полная темнота – заходящее солнце, до того с трудом освещавшее землю сквозь завесу туч, теперь же полностью скрылось за горизонтом, погрузив землю в пучину дождливой ночи. В фермерском доме меж тем семья из отца и дочери закончила ужин и занялась вечерними делами: Пеппи проверяла, высохли ли вещи, собранные с улицы, и если это было так, аккуратно складывала их и убирала в шкаф. Отец её перебирал дрова, временами подкидывая поленья в печное пламя. Неожиданно для них, в дробь капель вмешался новый звук – кто-то несильно, но настойчиво стучался в двери дома.
Недовольно посмотрев на дверь, хозяин дома, хоть и с неохотой, но поспешил открыть дверь и выяснить, кого занесло к ним в гости в столь скверный час. Дверь, тихо скрипнув, отворилась, явив в свете печи фигуру в насквозь промокшем походном плаще с накинутым на голову капюшоном. Путница, не сказав ни слова, умоляюще посмотрела на хозяина дома. Тот, хмуро оглядев незваного гостя, коротко заявил:
– Ночлега нет.
– Пожалуйста… – протянула путница.
Фермер презрительно фыркнул, но всё же позволил ей войти. Зайдя в дом, путница стянула с головы капюшон, благодаря чему стало возможно хорошенько рассмотреть её. Это оказалась молодая кобылка, едва ли старше дочери фермера. Грива была вся мокрая, а косы растрепались, отчего вид у гостьи казался ещё хуже. По конопатой мордочке поминутно пробегали капли, что стекали с рыжей гривы. Оставив за собой мокрый след, гостья пристроилась возле одной из стен и начала осматриваться. В свою очередь, Пеппи заинтересовалась новому лицу в доме и стала с интересом её разглядывать. Фермер же, не сказав более ни слова, но одарив гостью презрительным взглядом, вернулся к печи и продолжил поддержание огня.
– Может, отдашь свой плащ, я его повешу посушиться? – Пеппи подошла к путнице, продолжая с интересом её разглядывать.
– А… да, – завязки плаща легко разошлись, и плащ осторожно был передан Пеппи, – спасибо большое.
Однако приняв промокшую накидку, Пеппи не сразу исполнила своё предложение, её внимание приковало платье гостьи, скрывавшееся до сей поры под полами плаща. Богатый наряд, довольно странно выглядящий на столь молодой кобылке, был, однако, сильно поношен, в некоторых местах имелись аккуратные заплатки и штопаные дыры, а манжеты длинных рукавов стали похожи скорее на лохмотья. Завершало картину то, что платье сильно промокло и теперь мешком сидело на своей хозяйке, придавая ей жалкий вид. Совладав со своим любопытством, Пеппи быстро повесила плащ и вернулась к гостье.
– Может, и платье стоит посушить, а то и оно всё мокрое?
– Платье… нет, платье не стоит, всё нормально, мне удобно, – быстро ответила гостья, видимо не желавшая обременять хозяев дома ещё больше.
– Точно? – Пеппи вопросительно посмотрела на гостью и улыбнулась. – Да давай его сюда, всё хорошо, мне не трудно.
– Нет, правда, лучше не надо, я… я не хочу снимать его, – притихшим голосом проговорила гостья.
Пеппи быстро сообразила, что к чему, поэтому решила более не говорить об этом. Отец же её, сидя всё время к ним спиной и как бы даже не слушая разговор, после последней реплики навострил уши.
Оставив путницу на время, Пеппи быстренько посмотрела, что из еды осталось с ужина и, собрав всё в одну тарелку, поднесла это гостье.
– Вот, угощайся. Тут немного, но это лучше, чем остаться совсем голодной.
– Спасибо, – поблагодарила гостья, притрагиваясь к еде.
Пеппи решила повременить с разговорами, но всё-таки не смогла сдержаться и, когда путница жевала варёную картошку, поинтересовалась:
– А можно спросить?
– Конечно, спрашивай, – не откладывая еду в сторону, ответила гостья.
– У тебя такое красивое платье, ты, наверное, богатая и живёшь в каком-нибудь городе?
– В городе, да… Я живу в Анвиле, а сейчас направляюсь в столицу, – ответила гостья, взяв из тарелки чахлую морковь.
– В Анвиле, да? Это далеко отсюда. А как тебя зовут? Я вот Пеппи, это сокращённо от Пеппер, а полное моё имя — Грин Пеппер.
– Моё имя Эмбрэйс, хотя все зовут меня Эмби.
– Как здорово! Эмбрэйс, скажи, почему ты постучалась к нам? На дороге же есть таверна, там можно гораздо удобнее переночевать, – с нескрываемым любопытством спросила Пеппи. Эмбрэйс замялась и отвела взгляд, не решаясь ответить. Заметив замешательство гостьи, Пеппи быстро добавила. – Прости-прости, я, наверно, чего не то спросила. Думаю, дождь всему вина, всё же не каждому хочется ходить в дождь по улице, да ещё…
– На самом деле… у меня нет денег, – смущаясь, ответила наконец Эмбрэйс. – Точнее, они кончились, поэтому я не смогла оплатить ночь в постоялом дворе. Так что пришлось проситься на ночлег к вам, прости.
– Что ты, не надо извинений. Мы же не изверги какие, поэтому сжалимся и приютим и нищего.
– Спасибо большое. – оставив на тарелке часть еды, гостья вернула её Пеппи. – Благодарю за еду. Я сильно устала после пути, где мне можно будет провести ночь: в амбаре или ещё где?
– Нет-нет, что ты! Оставайся в доме, я сейчас постелю что-нибудь, лучше возле печи, чтоб твоё платье смогло просохнуть.
Пеппи вскочила и принялась хлопотать о месте для гостьи: кинув сена у стенки печи, она накрыла его широким полотном ткани, быстро построив кровать для Эмбрэйс.
– Вот, Эмбрэйс, прошу. Прости, но лучше ничего нет, у нас всего одна кровать, – извиняющеся предложила Пеппи.
– Этого более чем достаточно, спасибо. – Перебравшись на новое место, гостья тут же легла, не обращая внимания на некоторый дискомфорт такого наспех сооружённого места для сна. – И можно просто Эмби.
– Хорошо, Эмби. – улыбнулась Пеппи.
Эмбрэйс уже не увидела предназначавшейся ей улыбки – она заснула почти моментально, чем, однако вызвала ещё одну улыбку у Пеппи. Отец её был менее сентиментален и одарил гостью ещё одним хмурым взглядом, вслух произнеся своё мнение:
– Жалкая она какая-то, даже слишком. Только и чувствуешь, что презрение к ней. Хотя странно это, вроде и не нищая, а такие мысли на уме. Но шут с этим, Пеппи, давай спать уже.
– Хорошо!