В соответствии с протоколом
Протокольные процедуры
Под конфликтом интересов понимается ситуация, в которой личная заинтересованность сотрудника может повлиять на надлежащее исполнение им своих служебных обязанностей… О возможном конфликте интересов сотрудник должен немедленно сообщить непосредственному начальнику…
Выдержка из устава Департамента Контроля Грани
Ночной Понивилль был темен и безмолвен, полностью оправдывая свой статус провинциального городка. Раш, даром что имел незначительный опыт работы Жнецом, успел побывать на тренировочных миссиях в Кантерлоте и Мэйнхэттене, которые ночью не засыпали, оставаясь полными яркой, искрящейся многочисленными огнями жизнью, пусть и не такой активной, как днем. На их фоне здешние улицы казались чуть ли не мертвыми, укрытые сияющим звездным светом покрывалом тишины, и оперативника это полностью устраивало, позволяя полностью сосредоточиться на работе.
Скользящий бесшумной тенью Дарк Раш остановился у стен бутика «Карусель» и открыл миниатюрную воронку пространственного кармана, связанного со специально укомплектованной для миссии ячейкой в арсенале Департамента, в очередной раз отдавая должное автору этого изящного решения, избавившего Жнецов от необходимости таскать оборудование на себе. Словно из воздуха, перед жеребцом возник небольшой угольно-черный стержень, покрытый россыпью рун – поисковый маяк, нацеленный на обнаружение следов темной магии. Несколько подобных устройств уже раскинули свои щупальца над городом, готовые исправно отрапортовать хозяину, случись кому-то применить запрещенные заклинания или артефакты. Сильным ударом копыта Раш наполовину вбил устройство в землю рядом со стеной бутика, проверил маскировочные чары и направился к финальной точке своего маршрута – ферме «Сладкое Яблоко».
Когда до цели оставалось всего ничего, судьба недвусмысленно намекнула Рашу, что запас сюрпризов, которые эта миссия способна ему преподнести, еще далеко не исчерпан. Ночное зрение воплощенного Жнеца значительно превосходило таковое у обычных пони, поэтому оперативнику не составило никакого труда заметить маячивший у дверей амбара Эпплов темный силуэт. Судя по скорости, с которой незнакомец скрылся внутри строения, завидев сотрудника Департамента, рассчитывать на случайность этой встречи не приходилось.
Раш слегка улыбнулся, почувствовав, как волна нервного напряжения от близости возможной схватки пробуждает защитные контуры Образа и покалывающим холодком охватывает тело, разворачивая броню. Мир в его глазах резко изменился, в одно мгновение став более четким, рельефным, приобретя небывалый объем. Сухо щелкнула лезвием Плеть Цербера, и готовый к бою Жнец быстро бесшумно двинулся вперед.
На дверь амбара он даже не взглянул, обходя строение сбоку и примериваясь к расположенному на достаточно большой высоте маленькому окошку: несмотря на уверенность в своем физическом превосходстве, идти напролом оперативник не собирался. Повинуясь мысленному приказу, пара крупных защитных пластин на спине жеребца приподнялись и сдвинулись чуть вперед, освобождая место для двух странных вытянутых устройств цилиндрической формы, слегка изогнутых книзу. Жнец подобрался, чуть прижимаясь к земле, и … резко взмыл в воздух с тихим шипением, подброшенный вырывающимися из отверстий на концах цилиндров струями черного дыма. Фигура Раша на мгновение закрыла полотно звездного неба в оконном проеме, чтобы тут же ринуться внутрь здания и раствориться в его чернильной темноте. Его взгляд с легкостью пронзил окружающую тьму и сфокусировался на силуэте неизвестного пони, застывшего посреди амбара в окружении каких-то странных предметов. Оттолкнувшись в полете от ближайшей стены, Дарк Раш молниеносным рывком сократил дистанцию до незнакомца и резко затормозил прямо перед ним, выбрасывая вперед лезвие в блокирующем захвате. Неожиданно в помещении вспыхнул свет, и оперативник изумленно уставился на несколько нервно улыбающуюся Пинки Пай. Режущая кромка Плети Цербера застыла прямо у ее шеи…
− Давай-ка кое-что уточним, − строго проговорил Раш, прохаживаясь перед розовой кобылкой в окружении разноцветных ленточек и воздушных шариков. – После того, как я сообщил вам о том, что Эплджек может отправиться в Тартар по обвинению в нарушении Вита-Акта, ты направилась в кондитерскую за съестными припасами и украшениями. Затем пробралась на ферму Эпплов, каким-то образом вычислив конечную точку моего маршрута, украсила весь амбар, прождала до ночи, скрывалась, чуть не получив из-за этого удар Плетью, чтобы устроить, я цитирую, «мини-вечеринку на двоих с дегустацией тортов». Я ничего не упустил?
− Кое-что упустил, − задорно улыбнувшись, заявила Пинки. – Не просто тортов, а лучших в мире тортов прямиком из Сахарного Уголка.
Дарк Раш в ответ на это заявление как-то обреченно вздохнул, усаживаясь прямо на пол напротив Элемента Смеха.
− Хорошо хоть весь город не собрала, − проворчал он себе под нос и тут же вскинулся в ответ на смешок кобылки: – Что?
− Ты прав, обычно на подобные мероприятия я приглашаю куда больше пони, − мечтательно протянула Пинки Пай. – Просто ты… не очень-то компанейский, на мой взгляд.
− Слушай, а тебе не приходило в голову, − медленно, словно стараясь максимально доходчиво донести свою мысль, начал Жнец, − что все это слегка не вовремя? Даже если отвлечься от того факта, что сейчас уже ночь, тебе не кажется, что проведение вечеринки в такой ситуации … неуместно?
− Сначала я так и думала, − с максимально возможной для себя серьезностью ответила розовая пони. – Но потом вспомнила, что ты собирался опрашивать всех нас, и решила совместить приятное с полезным.
Сотрудник Департамента, уже подготовивший с десяток контраргументов, удивленно моргнул, обнаружив в последнем заявлении неоспоримую логику. Действительно, он уже закончил установку и настройку контрольного оборудования, и если бы не гиперактивность кобылки, ему бы пришлось маяться бездельем до самого рассвета. А так у него появлялась возможность получить информацию уже сейчас, а оставшуюся часть ночи отвести для систематизации и предварительного оформления результатов. Оставалось только следить за правильным соотношением вечеринки и работы, но с этим оперативник рассчитывал справиться.
Быстро прокрутив эту нехитрую логическую цепочку в голове, Раш внимательно посмотрел на Пинки.
− Итак, ты готова ответить на мои вопросы прямо сейчас? – спросил он и, дождавшись утвердительного кивка, поднялся с пола, отряхиваясь и переходя на официальный тон. − В таком случае, мисс Пай, позвольте напомнить вам, что вы должны быть максимально откровенны, так как ваши показания могут сыграть существенную роль в рассмотрении дела мисс Эплждек.
В ответ на это кобылка резво вскочила, быстро проделала серию странных движений, обозначенных ей как Пинки-клятва, и тут же уселась обратно с таким видом, словно только что принесла Нерушимый Обет. Раш, в ходе своей подготовки изучивший шесть разновидностей магических клятв, одна из которых состояла из двенадцати частей и включала Ритуалы Крови, скептически хмыкнул, но комментировать произошедшее не стал. Вместо этого он открыл воронку пространственного портала и призвал из ячейки тоненькую стопку листов бумаги.
− Я должен спросить вашего согласия на проведение ментального сканирования, − объяснил он розовой пони, передавая документы. – Департамент гарантирует, что в процессе процедуры будут затронуты только воспоминания, касающиеся контролируемого субъекта, и они не будут использованы вне рамок расследования…
− Да ладно, мы же о жизни ЭйДжей говорим! – прервала Жнеца Пинки Пай, беспечно отмахиваясь. – Где подписать?
И вновь ей удалось удивить сотрудника Департамента, до этого момента уверенного в том, что никто не даст просматривать свои мысли, не будучи в полной уверенности относительно условий. Очевидно, он недооценивал верность Элементов друг другу.
Передав кобылке перо, Раш отправился к столу. Отодвинув в сторону большую чашу для пунша и освободив место, он вновь обратился к ячейке и извлек из нее пару массивных на вид обручей, выполненных из похожего на обсидиан материала. Эти устройства, на сленге оперативного отдела называемые мемами, служили для снятия воспоминаний в полевых условиях и, как и многое другое снаряжение Жнецов, являлись детищем гения Старейшин Тартара.
Стоило жеребцу коснуться иссиня-черной поверхности обручей с нанесенной на ней мелкой вязью символов, как в его голове ярко вспыхнули воспоминания о принципах работы мемов, и хитрая магия была здесь вовсе не причём: Раш сдал «Основы ментального сканирования» лучше всех в подразделении и заслуженно гордился этим. Устройство, в данный момент парившее перед ним, удерживаемое телекинетическим полем, являлось активным и предназначалось для непосредственного доступа к воспоминаниям допрашиваемого и последующего их хранения. Второй мем, ожидающий своей очереди на столе, назывался контрольным и обладал чуть более массивной конструкцией с большим количеством рунных комбинаций. Он давал оператору возможность связываться с активной компонентой системы, активируя фильтрующие механизмы последней и позволяя проводить черновое редактирование записей.
Пока Раш готовил оборудование, Пинки в нетерпении перетаптывалась позади него.
− Сейчас я расскажу тебе об Эплджек, и ты сразу поймешь, что она ни в чем не виновата! – заявила она, пытаясь получше разглядеть обручи для ментального сканирования. – А потом ты попробуешь самые вкусные на свете торты!
Увлеченный калибровкой Жнец только отмахнулся.
− Боюсь, насчет тортов придется поверить тебе на слово, Пинки, − проговорил он, активируя несколько символов на своем обруче и тестируя память устройства. – Видишь ли, я все равно не чувствую вкуса еды, так что…
Договорить Рашу не дал раздавшийся позади него полузадушенный всхлип, услышав который, оперативник резко развернулся, готовый к чему угодно … кроме того, чему стал свидетелем. Пинки Пай смотрела на него, прикрыв рот копытом, стараясь подавить очередной вздох, глаза ее медленно, но верно наполнялись слезами. Не уверенный в том, что происходит, сотрудник Департамента уточнил:
− В чем дело?
− Ты… не чувствуешь вкуса? – дрожащим голосом спросила его розовая пони. – Но… Это же несправедливо!
Не опасайся Раш обидеть кобылку, он бы точно расхохотался. Если беспокойство контролируемого субъекта о ночлеге Жнеца уже стало для него откровением, то жалость розовой пони была столь же мила, сколько абсурдна. Слегка усмехнувшись, жеребец поспешил успокоить кобылку.
− Не волнуйся об этом, − сказал он. – Начнем.
С самого начала процедуры ментального сканирования по самолюбию дипломированного оператора мемов был нанесен чувствительный удар – ему с трудом удавалось справляться с воспоминаниями Пинки. Картинки калейдоскопом сменялись перед глазами Жнеца, метались из стороны в сторону, а иногда начинали поступать в несколько потоков, постоянно заставляя оперативника корректировать степень фильтрации. Жеребец чувствовал, что внутренняя память активного мема заполняется слишком быстро, уже начиная значительно превышать установленный лимит на одного допрашиваемого.
− Пинки, чуть спокойнее, пожалуйста, − обратился к кобылке Раш. – Я не успеваю выделить нужные фрагменты.
− Как скажешь, − последовал ответ, и волна образов в сознании сотрудника Департамента слегка улеглась. Он уже собирался выбрать первую цепочку воспоминаний для первичного анализа, когда ему показалось, что на периферии ментального потока проскользнула какая-то странная картина – большой кусок торта с заварным кремом. Секунду поразмыслив, Жнец списал это на фоновые шумы и, отбросив в сторону изображение странных прямоходящих существ, смотрящих, казалось, прямо на него через какой-то прямоугольный экран, выделил первую группу связанных с Эплджек воспоминаний.
Связка активного и контрольного мемов обладала еще одной интересной функцией. Очень часто информативные части мыслей вытягивались устройствами с глубинных слоев памяти и были столь мимолетными, что сознание оператора не успевало их улавливать, а ведь в них могли найтись очень важные сведения. Специальная магическая схема экстраполятора была призвана выделить такие куски, восстановить их ассоциативные связи с главным потоком и на основе полученных данных построить так называемый эмоциональный тренд – чувственную реакцию на серию воспоминаний о контролируемом субъекте. Такая схема не только сильно облегчала труд Жнецов, но и делала весьма затруднительным обман мемов.
Результат работы экстраполятора представлял собой последовательность базовых терминов, описывающих отношение допрашиваемого к субъекту, и вскоре перед мысленным взором Раша из потока рунических комбинаций стали формироваться слова. Радость. Уважение. Дружба.
Раш собрался двигаться дальше, но тут экстраполятор прервался, словно запнувшись о воспоминание, серьезно нарушившее тренд. Оперативник быстро приостановил ментальный поток и сфокусировался на изображении, после чего глаза его в удивлении округлились. Что ж, картинка с тортом, очевидно, не была шумом. Из потока мыслей появились еще два изображения: кусок слоеного пирога и большой торт в розовой глазури с розочками из взбитых сливок наверху. И каким бы невероятным это не казалось, Раш мог поклясться, что он практически почувствовал вкус этих сладостей.
Оперативник не мог сказать, что скучает по земной пище, но эти давно забытые ощущения отозвались в его душе приятным теплом. Он уже собирался прервать запись воспоминаний и поблагодарить Пинки, когда поток изображений в контрольном меме дернулся и стал быстро сворачиваться в слои непроглядной черноты. Помянув Врата Тартара, Жнец отключил обруч, прерывая контакт с активной компонентой, и … улыбнулся, увидев задремавшую, свернувшись в розовый кудрявый клубок, кобылку. Видимо, подготовка амбара и последующее сканирование окончательно ее вымотали.
Все это было, конечно, довольно мило, но ставило перед Рашем определенную проблему. Оставлять Пинки в амбаре показалось ему не совсем правильным, надежды встретить хозяйку фермы ночью практически не было, поэтому оперативник, неплохо изучивший карту города, принял решение добраться до Сахарного Уголка. Подняв спящую кобылку телекинезом и пристроив ее на своей спине, Жнец двинулся к выходу и, открыв дверь, убедился в абсолютно неверной оценке своих шансов на поздние встречи. Перед ним стояла Эплджек собственной персоной.
− Раш… Что тут происходит? – спросила она, и сотрудник Департамента с легкостью уловил в ее голосе несколько истеричных ноток.
− Спокойно, − быстро проговорил он. – Пинки вызвалась первой дать показания и слегка … переутомилась. Я планировал доставить ее домой, хотя в данный момент это уже перестает казаться хорошей идеей.
− Это точно, − подтвердила фермерша. – Нечего тащить ее через весь город, у меня переночует. Иди за мной.
Вскоре носительница Элемента Смеха уже сопела на кровати Эплджек, а Жнец начал окутывать себя теневой маскировкой, готовясь уходить.
− Извини за беспокойство, − сказал он хозяйке комнаты. – Я пойду, пожалуй…
− Подожди, − остановила жеребца Эплджек, когда он уже подходил к окну. – Могу я задать тебе вопрос?
Раш собирался высказаться на тему невозможности разглашения секретных сведений, но, взглянув в глаза кобылке и увидев в них тщательно скрываемый страх, просто молча кивнул.
− Как думаешь, каковы мои шансы выкарабкаться из этого переплета? – спросила она, и Жнец тут же понял, что именно увидел в ее взгляде. Несмотря на все его заверения о беспристрастности расследования, несмотря на поддержку Солнечной Принцессы, Элемент Честности боялась осуждения. Почему-то в этот момент идея обвинять эту пони в нарушениях Вита-Акта показалась особенно абсурдной.
− Пока что я оцениваю их как весьма неплохие, − ободряюще кивнув, ответил Дарк Раш. – Эплджек, пойми, наконец! Моя задача не осудить тебя, а докопаться до истины. Если ты невиновна, я это докажу.
С этими словами Жнец, окутанный клубами мрака, растворился во тьме.
Обширная пустынная равнина, покрытая толстым слоем красно-коричневого песка, простиралась во все стороны, насколько хватало глаз, у самого горизонта ощетинившись частоколом гор. Ни одно движение воздуха не нарушало абсолютный покой этого места, ни одна песчинка не сдвигалась с места. Тяжелые темно-серые облака, подсвеченные изнутри оранжевым, нависали над землей гигантским каменным монолитом, и только изредка мелькавшие в их глубине всполохи ветвистых молний не давали спутать пейзаж с изображением на неподвижном холсте.
Неожиданно мертвый облачный покров закрутился воронкой, огромное свинцовое облако вытянулось изогнутым протуберанцем, выпуская из себя маленькую темную фигуру, а затем сразу же застыло подобно сталактиту. Единственный движущийся в этом статичном мире объект быстро выровнял свой полет и устремился к виднеющимся вдалеке горам.
По мере его приближения кажущиеся мелкими зубцами вершины увеличивались в размерах, закрывали линию горизонта, превращаясь из крошечных подобий самих себя в протяженную гряду. Уже через минуту пегас, окутанный плотными клубами черного дыма, прокладывал свой путь между бесконечных острых пиков и массивных скал, грозящих раздавить существо, осмелившееся нарушить их тысячелетний покой. Однако визитера враждебность окружения не волновала, и каменные колоссы, словно смирившись, почтенно расступились, открывая путь в долину, в центре которой располагалась цель его полета − величественная черная пирамида.
Значительно уступая в размерах окружающим горам, строение выглядело куда внушительнее их. В отличие от скал, испещренных рытвинами и провалами, грани пирамиды были идеально гладкими: на них не проступало ни одного шва, ни одной щели, позволяющей предположить, что здание собрано из более мелких частей. Казалось, что посреди долины расположился тяжелый монолитный кусок мрака, жадно поглощающий падающие на него лучи света.
Стоило пегасу приземлиться перед одной из граней, как новое движение нарушило мертвую безмятежность статичного мира. От пирамиды, мгновение назад не отбрасывавшей никаких теней, в сторону гостя потянулись столбы темноты, в глубине которых угадывалось быстрое мельтешащее движение. Начав вытягиваться со скоростью атакующей кобры, по мере приближения к незнакомцу тени постепенно замедлились и остановились по бокам от него, выпуская из себя двух жутких на вид существ. Их тела напоминали собачьи, но были покрыты россыпью острых изогнутых игл, протянувшихся вдоль хребтов. Вытянутые морды страшных созданий оканчивались раскрывающимися в четырех направлениях, подобно бутону цветка, пастями, усыпанными мелкими острыми зубами. Круглые глаза тварей сияли злобным оранжевым огнем, а на концах тонких вытянутых хвостов угрожающе шипели змеиные головы, обнажая крупные ядовитые клыки.
Пегас не выказал удивления или страха при виде грозных стражей пирамиды. Подойдя ближе к одному из них, он поднял копыто и слегка поворошил грубую шерсть на боку существа, на что то ответило довольным урчанием. Тут же подоспело второе создание, требуя свою порцию ласки. Пони не обделил вниманием и второго охранника, потрепав того по усыпанному шипами загривку, после чего обе адские гончие скрылись в тенях, а визитер двинулся к грани строения. Раздался глухой скрежет, и в абсолютно гладкой черной поверхности появился стремительно расширяющийся проход. Неизвестный вошел внутрь пирамиды, а массивная плита опустилась за ним…
Как только за его спиной закрылась дверь, Скай Шэдоу скинул покров Образа и устало вздохнул. Он уже стал забывать, как все сложно в мире живых, поэтому ему было приятно вернуться в куда менее гостеприимный, но так хорошо знакомый Тартар. Ощущение подъема, сопровождавшее его с момента входа в здание, резко прекратилось, и перед начальником оперативного отдела открылась очередная дверь, впуская в тесную комнатку мягкий свет.
− Добрый день, мистер Шэдоу, − сразу же поприветствовали его.
Скай медленно оглядел просторный холл с бежевыми стенами, освещенный настенными светильниками, скользнул взглядом по небольшому декоративному фонтанчику и повернулся к строго одетой кобылке-секретарю, сидевшей за прозрачным стеклянным столом.
− А сейчас по расписанию день? – слегка улыбнулся он. Секретарь ответила на его улыбку и кивнула в сторону светового холла, где за большим окном раскинулось ярко-голубое небо и светило солнце. Система Визуальной Имитации Верхнего Мира была разработана Старейшинами после того, как выяснилось, что для организации, чей персонал полностью состоит из душ усопших, в Департаменте поразительно высокое число депрессий, вызванных статичным миром Тартара. С тех пор за декоративными окнами исправно сменялись времена суток, а начальник оперативников Департамента так и не мог к этому привыкнуть.
Продвигаясь вглубь офиса ДКГ, Скай Шэдоу все больше погружался в знакомую, чуть суетливую атмосферу, медленно расслабляясь и забывая о трудностях прошедшего дня. Вокруг него сновали оперативники, подписывая какие-то бумаги. То и дело до ушей пегаса долетали ставшие уже привычными рабочие фразы.
− У нас неполадки на третьем приемном шлюзе, ввели резервный. Да отправили уже техников, не волнуйся…
− …ты вообще видел это «улучшение»? Не знаю, что эти недоучки сделали с полетной системой, но стабилизирующая аура теперь никуда не годится! Я говорил, что нельзя их допускать к изобретениям Старейшин, только все испортят…
− Что значит «только что»? Запрос на старт тридцать четверки пришел часа четыре назад! Какого сена команда отправилась только сейчас? Вы у меня неделю будете дежурить у зоны сдерживания «Венец»!
Последняя фраза привлекла пегаса: спутать глубокий бас Координатора миссий Департамента с чьим-либо другим не представлялось возможным. Повернувшись, начальник оперативного отдела увидел своего коллегу, распекающего пару сотрудников, стоящих перед грозным единорогом кофейного окраса со сконфуженным видом. Очевидно, жеребцам удалось сильно разозлить Бэкграунда, и Шэдоу решил их выручить, пока не стало хуже.
− Уважаемый Координатор, можно вас на пару слов?
Бэкграунд оглянулся, сразу же заметив Шэдоу, рыкнул «Свободны!» двум незадачливым сотрудникам и подошел к товарищу.
− Понаберут по объявлению… − пробурчал единорог себе под нос, а затем перевел взгляд на коллегу. – Неважно выглядишь, приятель. Трудный день?
− Что, так заметно? – усмехнулся Скай Шэдоу прямоте Координатора.
− Еще бы, − ответил тот, подумав пару секунд для проформы. – Вид у тебя такой, словно ты сутки играл с Цербером в его любимую игру с мячиком, исполняя роль последнего.
− Как всегда образно, − засмеялся оперативник, но тут же посерьезнел, опять прокручивая в памяти последние события. – Я встречался с Селестией.
Встретив вопросительный взгляд коллеги, он продолжил:
− Говорила обтекаемо, не подкопаешься в случае чего. Профессионал. Хотя в одном ты был прав – такого шанса она не упустит. Когда придет время, принцесса сделает все, как надо.
− Рад, что ты так уверен в успехе, − медленно проговорил Бэкграунд, и начальник оперативников заметил нескрываемое раздражение в его голосе. – Надеюсь, для этой уверенности у тебя имеются достаточно веские основания.
Жеребцы как раз дошли до кабинета Координатора и Бэкграунд кивнул, приглашая коллегу войти.
− Слушай, моя просьба придержать информацию о личности контролируемого субъекта даже не является нарушением инструкций Департамента, − сказал Скай Шэдоу, как только дверь офиса плотно закрылась, отрезая их от внешнего мира.
− Не путай меня с Дарк Рашем, я не такой приверженец правил, − резко бросил Координатор, а затем тяжело вздохнул, присаживаясь за стол. – Извини. Просто это ожидание подходящего момента меня напрягает.
− Слушай, я тоже беспокоюсь за Раша, − мягко проговорил оперативник. – Но ты не хуже меня понимаешь, почему мы не можем начать операцию прямо сейчас. Стоит нам поторопиться, Бэк Стэб сразу же повернет дело так, словно это козни принцессы, выгораживающей свою подопечную, и тут же припомнит ее недовольство политикой распространения изобретений Старейшин в качестве мотива. Именно поэтому мы должны дождаться оправдательного вердикта.
Скай Шэдоу встал и, остановившись у самой двери, вновь повернулся к товарищу.
− Мы справимся, Бэкграунд, − твердо сказал он. – Нужно только все правильно рассказать.
Первые лучи восходящего солнца застали Дарк Раша на опушке Вечнодикого Леса. Из многочисленных прочитанных оперативных сводок жеребец знал, что местное население боится и недолюбливает это место, однако его «самостоятельность» в вопросах погоды и роста растений сотрудника Департамента нисколько не волновала: работа в Тартаре и периодические встречи с некоторыми его обитателями учили относиться к таким вещам проще. Что касалось второй угрозы темной чащи – агрессивной фауны, то Жнецу нужно было лишь немного отпустить поводок Ауры, чтобы любое живое существо в ужасе бросилось прочь.
За оставшееся до рассвета время оперативник успел закончить черновое редактирование записи воспоминаний Пинки Пай, удалить неинформативные фрагменты, бегло очистить шумы и сжать поток до положенной одной трети объема внутренней памяти обруча. Воспоминания о вкусах тортов после долгих раздумий были помещены в секцию материалов, требующих разъяснения. Раш понимал, что аналитики отдела скорее всего сразу отбросят эти картинки, но так у него оставался шанс еще пару раз их просмотреть.
Как только просыпающееся дневное светило поднялось над линией горизонта, окрашивая ее в причудливую смесь голубого и оранжевого цветов и пробиваясь сквозь запутанные кроны деревьев, Раш направился к следующей цели своего расследования – коттеджу Флаттершай. Расчет жеребца был предельно прост: представляя, насколько рано нужно вставать кобылке, ухаживающей за большим количеством животных, он рассчитывал опросить пегаса, пока остальные Элементы Гармонии досматривают свои сны.
Поравнявшись с маленьким уютным домиком, окруженным густой растительностью, Раш тут же заметил мелькающую между кустами длинную розовую гриву и похвалил себя за верные выкладки. Вскоре Флаттершай показалась из зарослей в сопровождении своих питомцев, у нее на боку висело небольшое лукошко, из которого кобылка то и дело доставала что-то съестное. Смотря на то, как разнообразные животные доверчиво льнут к носительнице Элемента Доброты, Жнец невольно улыбнулся. Подойдя ближе к увлеченному зверюшками пегасу, оперативник тихо кашлянул, привлекая к себе внимание.
Флаттершай вздрогнула, быстро поворачиваясь к потревожившему ее покой жеребцу. В ее глазах за мгновение сменились удивление, страх и узнавание.
− О, мистер Раш… То есть, Раш. Доброе утро, − тихо сказала она.
− Привет, − кивнул Раш. – Извини, что напугал, иногда забываю, что в цивилизованном обществе к пони подкрадываться не принято. Я рассчитывал задать тебе пару вопросов насчет Эплджек, если ты не возражаешь.
− Конечно… То есть, не возражаю, − с готовностью вскинулась Флаттершай, но тут же замялась, смотря на своих любимцев. – Только…
− Я подожду, − мягко сказал Жнец.
Дарк Раш и подумать не мог, что способен испытывать подобные чувства. Дикая необузданная ярость расплавленной магмой клокотала в его венах, подпитывая жадно поглощающие энергию первичные контуры защиты. Оперативнику ценой огромных усилий сдерживал рвущуюся в бой Ауру Жнеца, хотя в тот миг ему очень хотелось облачиться в боевую броню и с размаху вонзить лезвие Плети Цербера в нежную шейку этого мерзкого существа, сначала показавшегося таким милым.
Да, этот кролик его бесил…
Проведя всего несколько минут вместе с Флаттершай, Раш успел невольно проникнуться к ней уважением, потому что только имея безграничные запасы доброты и терпения можно было не просто выносить Эйнджела, но и не срываться потом на каждого встречного. Сам Жнец, хоть и видел кролика впервые, уже был уверен: скажи ему кто-нибудь, что его, Раша, жизнь напрямую зависит от этого комка меха, он бы стоял в очереди в приемном шлюзе Тартара уже к концу первого часа, довольный тем, что придушил мелкого поганца.
В попытке отвлечься и обуздать медленно одерживающий верх гнев, Раш вновь сосредоточился на изображениях, проплывающих перед его глазами. Флаттершай, как и Пинки, быстро согласилась на ментальное сканирование, чтобы помочь подруге, но воспоминания выглядели совершенно по-другому. Уже не бурный поток, грозящий переполнить память мема и устремиться в окружающее пространство, но вереница легких, почти воздушных картин-бабочек, цепляющихся друг за друга, медленно порхая, и заставляющих схему экстраполяции выдать очень похожий на предыдущий список терминов. Искренние переживания. Радость. Дружба.
Звук перевернутой тарелки отвлек жеребца, заставив вновь повернуться в сторону кролика. Тот, словно почувствовав внимание, демонстративно ткнул лапой в разбросанные овощи. И Раш не выдержал: коснувшись символов на корпусе мема, он приостановил запись воспоминаний и обратился к Флаттершай.
− Слушай, что с ним не так?
На секунду кобылка растерялась, явно не ожидая такого вопроса, но проследив за направлением взгляда Жнеца и увидев учиненный кроликом беспорядок, тихонько вздохнула и направилась к столу.
− Ах, Эйнджел… Раш, не подумай о нем ничего такого, он хороший, просто… − сказала Флаттершай, и при этом ее глаза не выражали ничего кроме теплоты и привязанности. − Немного капризничает.
− Немного? – спросил, прищурившись Раш, и яда в его голосе с легкостью хватило бы, чтобы заставить всех змей в Эквестрии почувствовать себя неполноценными. – Знаешь, ты только что дала новое значение слову «преуменьшение».
Кобылка слегка хихикнула, поглаживая кролика, который всем своим видом выражал, что делает ей огромное одолжение, позволяя к себе прикасаться. Жеребец вновь почувствовал, как злоба вскипает внутри него, но в этот раз сдержать Ауру было гораздо легче, потому что Раша посетила неплохая идея.
− Извини меня, Раш, я на минутку, − обратилась к гостю Флаттершай. – Нужно приготовить Эйнджелу кое-что особенное, уверена, он не откажется.
− Да, да… − отозвался оперативник, судорожно вспоминая, не нарушит ли то, что он собрался предпринять, каких-нибудь инструкций Департамента. Выходило, что нет.
Желтый пегас скрылся из виду, а Раш, поднявшись, двинулся к Эйнджелу, чуть отпуская бразды Ауры Жнеца. Невидимые и неосязаемые щупальца темноты потянулись к голове кролика и… ничего не произошло.
Сотрудник Департамента потратил почти минуту на бесплодные попытки чего-нибудь добиться, прежде чем признать, что аура самой Смерти оказывает на питомца Флаттершай не больше воздействия, чем легкий ветерок. Сказать, что Раш был поражен, значило ничего не сказать. До этого момента он был твердо уверен в том, что только отдельные представители опасных существ класса «Венец», обитающие в глубинах Тартара, могут без каких-либо неудобств переносить воздействие основного оружия Жнецов. Теперь этот список пополнил Эйнджел.
Пытаясь избавиться от навязчивого видения с ним самим, предлагающим руководству Департамента поставить на наблюдение белого кролика, Раш напряженно раздумывал. Времени до возвращения Флаттершай оставалось немного, нужно было срочно выходить из положения.
Внезапно губы Раша тронула злорадная улыбка. Он понял, что нужно делать. К голове Эйнджела, усиленно изображавшего скуку, потянулись новые щупальца Ауры, но теперь их цель была другой.
В отличие от основ ментального сканирования, зачет по иллюзиям Раш едва не завалил, так толком и не научившись использовать эту довольно сложную магию. Его скудных умений вряд ли хватило бы даже для обмана жеребенка, но с разумом животного справиться было куда проще, и спустя секунду глаза Эйнджела заволокла пелена инсценированной реальности. Жнец прекрасно знал, что сейчас перед кроликом возникла картина сжавшейся в комочек желтой кобылки, безуспешно пытающейся закрыться дрожащими в ужасе крыльями от чернильного пятна темноты, наступающего на нее со всех сторон. Впервые с момента появления в доме Раш увидел мелькнувший в глазах-бусинках питомца Флаттершай страх.
Иллюзорная тень продолжала наступать на ментальную проекцию Флаттершай, окружая ее все новыми щупальцами. В почерневшем воздухе кристальной льдинкой мелькнуло последнее яркое пятно – острое лезвие. Резкий рывок и захлебывающийся крик…
Проекция свернулась, втягиваясь в первичные контуры защиты Жнеца, и он приблизился к ни живому, ни мертвому от ужаса Эйнджелу, заглядывая ему прямо в глаза.
− Если ты не будешь хорошо к ней относиться, − зловеще протянул оперативник, − увиденное тобой станет реальностью. Мы друг друга поняли?
Попытка заставить питомца лучше относиться к хозяйке путем угрозы убийства явно отдавала противоречием, но испуганный чуть ли не до смерти кролик этого не понимал. Он быстро закивал в знак согласия, быстро сжевал отвергнутую ранее пищу в подтверждение своих правильных намерений, а когда в комнату вошла вернувшаяся Флаттершай, маленькой меховой молнией метнулся к ней и прижался к ее шее. Кобылка мягко улыбнулась.
− Я тоже рада тебя видеть, − проворковала она, потершись щекой о шерстку за ушами питомца. Затем увидела пустую миску – последствия воспитательной работы – и ахнула: – Умница, Эйнджел! Видишь, Раш, я же говорила, что он хороший.
− О, теперь я это ясно вижу, − изо всех сил стараясь контролировать мерзость своей ухмылки, ответил оперативник. – Ладно, Флаттершай, спасибо, что уделила мне время. Думаю, ты рассказала достаточно.
Жнец направился к выходу и перед дверью обернулся, взглянув прямо в глаза кролику.
− Будь молодцом, Эйнджел.
К бутику «Карусель» Раш подходил, испытывая смешанные чувства: мстительное удовлетворение, поднимавшее голову всякий раз, когда жеребец вспоминал испуганного пушистого поганца, то и дело сменялось растерянностью, стоило ему задуматься, зачем он вообще в это влез. Не имея привычки врать самому себе, Раш признавал, что носители Элементов Гармонии ему понравились, практически полностью соответствуя описаниям в сводках, что автоматически делало обвинения Департамента несколько нелепыми в его глазах. В то же время, проблемы окружения контролируемого субъекта Жнеца волновать были не должны, и оперативник уже начинал волноваться о возможном конфликте интересов. Так и не придя к окончательному выводу, он решил не изводить себя бесполезными размышлениями и остановиться на том, что пока его действия не нарушают инструкций Департамента, они имеют право на жизнь.
Добравшись до округлого здания бутика, Раш уже намеревался постучать, но был прерван донесшимися из-за дверей громкими голосами. В местной обители моды кто-то спорил, причем уже на повышенных тонах.
− Милая, я, правда, не могу! У меня дело чрезвычайной важности! – в первом спорщике Жнец с легкостью опознал Рэрити.
− Ты всегда так говоришь! – прозвучал в ответ неуловимо похожий, но более высокий голос собеседника. – Каждый раз, когда я хочу немного побыть с тобой! У тебя всегда дела.
Путем нехитрых логических выкладок Раш предположил, что в бутике с модельершей находится ее сестра, Свити Белль, и следующей фразой Рэрити подтвердила его догадку.
− Свити Белль, ты не понимаешь! – чуть ли не крича, попыталась достучаться до сестры Рэрити. – Это – вопрос жизни и смерти!
− Ну и хорошо! – также повысила голос Свити. – Не очень-то и хотелось!
Спор завершился оглушительным хлопком дверью, и Раш подумал, что стучаться и настаивать на проведении опроса в данной ситуации слегка неуместно, тем более что он догадывался, о чем говорила Элемент Щедрости. Внутренний голос попытался было возмутиться, настаивая на том, что семейные неурядицы Жнеца не касаются и не должны мешать выполнению работы, но был быстро приструнен жеребцом, сославшимся на значительно опережающее график расследование. Кроме того, бездельничать Раш не собирался.
Вскоре он уже стучал в двери библиотеки Понивилля. На пороге появился Спайк, довольно скептически оглядел гостя и, приветственно махнув рукой, произнес:
− Привет, Смерть.
Всего секунда потребовалась Рашу, чтобы осознать сказанное, резко рвануться вперед, хватая Спайка, запереть дверь изнутри и привалиться к ней для надежности. Затем оперативник строго взглянул на дракончика.
− С ума сошел? – прошипел жеребец. – Ты бы еще на всю улицу это проорал!
В глазах сперва нахмурившегося дракона мелькнула искра понимания.
− Да ладно тебе, Раш, − насмешливо фыркнул Спайк, поднимаясь с пола, куда был опрокинут рывком Жнеца. – Даже если мы сейчас выйдем на центральную площадь Понивилля, и я начну всем встречным говорить, что ты посланник Смерти, единственное, чего мы этим добьемся – признания нас психами. Расслабься.
Дарк Раш задумался. По всему выходило, что ассистент Твайлайт прав: с учетом того, что кроме Эпплджек и ее подруг в этом городке про Департамент больше никто не знал, его конспирация выглядела… несколько излишней.
− Все равно, больше так не делай, − попросил он, не желая признавать поражение. Спайк неохотно кивнул в ответ и, поманив гостя за собой вглубь библиотеки, спросил:
− Так ты к Твайлайт? Проходи, я ее позову.
Раш медленно оглядел место вчерашнего сражения, и не обнаружил практически никаких следов недавнего погрома: книги уже стояли на своих местах, след от удара Плетью в полу исчез, а разрубленный ей же книжный шкаф снова выполнял свою функцию. Кроме того, в читальном зале жеребец заметил Пинки Пай, почти полностью скрытую огромной стопкой книг. Розовая кобылка выглядела откровенно не выспавшейся, периодически зевала и протирала глаза, пытаясь отогнать сонливость, но увидев Раша, с неизменной доброжелательностью помахала ему копытом.
− Привет, Раш!
− Здравствуй, Пинки, − поприветствовал ее оперативник и поинтересовался: − Что ты делаешь здесь так рано?
− Я помогаю Твайлайт с одним… − она слегка замялась, − …проектом. Это очень важно.
Не успел Раш удивиться, как с верхнего этажа вернулся дракончик.
− Она сейчас будет, − сообщил он. – Кстати, Раш, я могу задать тебе вопрос? Обещаю, он не будет касаться ваших секретов. Ну, я надеюсь на это, с тобой ведь не угадаешь…
Жнец предпочел проигнорировать откровенный сарказм в словах Спайка и кивнул в знак согласия его выслушать.
− Можешь объяснить, что со мной произошло, когда ты вломился вчера в библиотеку? – спросил дракон, а сотрудник Департамента удивился, почему этот вопрос не всплыл раньше. – Меня словно накрыло что-то… огромное и горячее, я не чувствовал ничего, кроме ярости, направленной на тебя…
Раш уже собирался просветить собеседника насчет его природных особенностей, как с лестницы послышался цокот копыт, и в зал вошла библиотекарша.
− Извини, приятель, работа − прежде всего, − сказал оперативник насупившемуся Спайку, но тут же успокоил его: − Как только переговорю с Твайлайт, обязательно объясню тебе все.
Как Раш и ожидал, Твайлайт также слабо интересовали гарантии конфиденциальности записанных воспоминаний, предоставляемые Департаментом. Вместо этого она серьезно заинтересовалась вопросами защиты содержимого мемов от модификации, на что воспылавший праведным гневом оперативник ответил, что ДКГ не имеет привычки подтасовывать результаты. Фиолетовая кобылка решила спор не продолжать, хотя было заметно, что слова Жнеца ее не убедили.
Воспоминания мисс Спракл были под стать ей самой: перед глазами Раша перемещались стройные ряды картинок, организованных по категориям – настоящий рай для редактора и аналитика. Экстраполятор исправно выдал уже набивший оскомину ряд характеристик, но внезапно запнулся, уловив какое-то отклонение. Заинтересовавшийся пробившемуся сквозь тренд дружбы и поддержки раздражению, сотрудник Департамента приостановил ментальный поток в контрольном меме…
Что ж, это было ожидаемо. Негативные эмоции Твайлайт не имели никакого отношения к ее подруге, они относились к Рашу и просто оказались вытянуты ассоциативной связью, стоило единорогу дойти до воспоминаний о вчерашних событиях. Ученица Селестии, как выяснилось, тоже это заметила и, смутившись, залепетала:
− Раш, прости… Это… Понимаешь…
− Успокойся, Твайлайт, − остановил ее Жнец, слегка улыбнувшись. – В твоих мыслях нет ничего предосудительного. Более того, я рад, наконец, увидеть нормальную реакцию на мое вторжение в вашу жизнь. Скажу по секрету, от того, как радушно вы ко мне отнеслись после визита Принцессы и всего, что я вам рассказал, мне было слегка не по себе.
Библиотекарша, не удержавшись, хихикнула, но тут же вновь серьезно взглянула на оперативника.
− Раш, поверь, мы ничего не имеем против тебя лично, − заверила она жеребца. – Просто все обвинения, предъявляемые Эпплджек… Ты сам не думаешь, что они совершенно нелепы? Она – обычная земная пони и не даже не сможет использовать магию, которую ты описывал как запрещенную!
− Ну, для начала, это не показатель. Существуют артефакты, с помощью которых и земной пони сможет натворить таких дел… − пробормотал Раш, но тут же запнулся, осознав, что чуть не перешел на темы «для служебного пользования». – Твайлайт, что ты хочешь от меня услышать? Да, в свете собранных до этого момента сведений обвинения выглядят … странно. Только вот это не имеет ни малейшего значения. Должным образом оформленный отчет, в котором отражены все собранные согласно инструкциям данные – вот, что важно для комиссии, принимающей решение. И чем полнее он будет, тем больше шансы на положительный исход дела. Поверь, Департамент заинтересован именно в расследовании, а не в пополнении своих темниц.
Твайлайт, явно впечатленная эмоциональной отповедью Жнеца, отступила и несколько смущенно предложила продолжить сеанс сканирования. Раш, пару раз глубоко вдохнув, усмиряя вновь проснувшуюся в процессе разговора злость, согласился, и поток воспоминаний вновь потек в его сознании…
Провожать его Твайлайт не стала, сразу же засев за книги вместе с Пинки Пай, а оперативник, направляясь к выходу из библиотеки, принялся объяснять подоспевшему Спайку подоплеку его вчерашних метаморфоз.
− Видишь ли, у Жнецов довольно сложные отношения с драконами, − начал рассказ сотрудник Департамента. – Насколько я знаю, когда-то давно между представителями твоих предков и оперативниками даже произошло крупное кровопролитное столкновение. С тех пор утекло немало воды, сейчас действует перемирие, но воспоминания о посланниках Смерти среди драконов остались. Считай, что твое поведение – результат пробуждения памяти предков.
− То есть, это доказывает, что я – настоящий дракон? – по-детски приосанился Спайк и Раш, не удержавшись, улыбнулся и потрепал его по шипам на голове.
− Самый, что ни на есть, − уверенно ответил жеребец и покинул библиотеку. О том, что драконье пламя с легкостью может дематериализовать воплощение Жнеца, он благоразумно умолчал.
Когда спустя пару минут после ухода из библиотеки Раш вынырнул из своих мыслей, то обнаружил, что направляется в сторону, противоположную изначально выбранной. Спохватившись, жеребец развернулся и вновь направился к «Карусели».
На сей раз, причина задумчивости оперативника была очень серьезной. Задание, назначением на которое он вначале так гордился, стало тяготить его, и дело было вовсе не в выпавших на его долю трудностях. Все факты о миссии, которые раньше казались ему просто странностями, теперь стали медленно подтачивать его уверенность. Просто чересчур быстрая реакция Солнечной Принцессы, зловещие предупреждения Координатора, выглядящие все нелепее с каждым шагом расследования обвинения в сторону Эпплджек – все это начало постепенно сплетаться в мрачный порочный узор, на котором проступало слово «политика». Наивным Раш никогда не был и прекрасно понимал, что совсем без подковерных игр организация, подобная Департаменту, обойтись не может – это особенность всех бюрократических аппаратов. Но раньше оперативник был уверен, что подобные манипуляции не пересекаются с работой его отдела, политические комбинации не разыгрываются, когда на кону стоят жизни пони. Теперь его уверенность пошатнулась. Все, чему он стал свидетелем, было похоже на разборку высших сил, в которой контролируемый субъект использовался как пешка, как средство…
− Ай!
Невеселые размышления Раша оказались прерваны несильным толчком на уровне колен. Посмотрев под ноги, Жнец увидел пытающуюся подняться с земли маленькую кобылку, совсем жеребенка, на которую он натолкнулся, увлекшись своими мыслями.
− О, прости, − засуетился жеребец, помогая малютке подняться. – Мне стоит иногда глядеть, куда я иду.
− Все в порядке, − тихо ответила она и намеревалась уже пойти дальше, как Раш, вспомнив прочитанные им досье, узнал ее. Свити Белль. Сестра Рэрити. В голове жеребца промелькнуло воспоминание о случайно услышанной ссоре, и он, не успев даже подумать, зачем это делает, обратился к ней:
− Ты ведь Свити Белль, верно?
− Да, − вновь повернулась к нему малышка, и в ее глазах зажегся едва заметный огонек любопытства. – А откуда вы меня знаете?
− Ну, лично мы не знакомы, − слегка замялся Раш. – Я знаю твою сестру.
Проблеск интереса в глубине зрачков Свити Белль мгновенно потух, словно залитый водой костер, она пробормотала себе под нос что-то вроде «Кто бы сомневался!», а вслух сказала:
− Это вы тот ее друг, из-за которого она снова не нашла на меня времени?
Раш успел пожалеть о том, что ввязался в разговор, еще на предыдущей фразе, но теперь отступать было поздно, и он попытался исправить ситуацию.
− Нет, не я. Рэрити помогает Эпплджек, и поверь – это очень серьезно, − сказал он.
− Она всегда говорит, что это серьезно, − со скептицизмом, обычно несвойственным жеребятам ее возраста, парировала Свити и продолжила, умело подражая несколько жеманным интонациям сестры. – О, милая, это вопрос жизни и смерти! А ведь речь всего-то шла о походе в спа-салон!
Разговор явно заходил в тупик. Опыт общения с младшим поколением у Раша если и был, то совершенно позабылся за время работы в Департаменте, поэтому он решил воспользоваться последним пришедшим ему на ум средством, чтобы завершить беседу и, по возможности, разрешить сестринский конфликт.
− Я прекрасно понимаю, что ты обижена на Рэрити, − сказал оперативник, склоняясь к жеребенку. − Но поверь, это не повод расставаться, будучи в ссоре. Наша жизнь слишком коротка, и кто знает, не придется ли в какой-то момент жалеть о сказанном, когда будет уже поздно.
Под конец своей проникновенной речи Жнец понял, что в очередной раз все сделал не так, и если очередной выбор «смертельной» тематики и общая клишированность фразы могли объясняться профессиональной деформацией, то оговорку, позволяющую внимательному слушателю понять, что разговор сестер слышал кто-то еще, иначе как проколом назвать было нельзя. Хорошая новость заключалась в том, что Свити Белль эту оговорку не заметила. Плохая – в том, что основная часть фразы цели также не достигла.
− Ладно вам! – усмехнулась малышка. – Это просто слова, которые взрослые говорят, когда хотят кого-то помирить. Рэрити молодая, да и в Понивилле она в безопасности.
И вот тут Раш сорвался. Его настроение и так было далеко от радужного из-за продолжающихся неудач в расследовании и подозрений в адрес Департамента, так теперь еще какая-то малявка вздумала читать ему нотации! Жнец раздраженно приглушил начавшую подниматься в атакующую стойку Ауру: сейчас ее помощь ему не требовалась.
− Знаешь, ты права, я несу чушь, − заявил он кобылке, а его голос сочился ядом десятка кобр. – Действительно, что может грозить Рэрити, которая является одним из Элементов Гармонии и уже не раз встречалась с опасными существами и злобными духами?
На мордочке Свити отразилось сомнение, и жеребец не замедлил закрепить успех.
− Нет, правда, даже Пожирателю Душ не добраться до Понивилля…
− Пожирателю Душ?.. – пролепетала Свити Белль, начавшая испуганно отступать от разошедшегося Жнеца назад.
− О, ты не в курсе? – довольно усмехнувшись, поинтересовался Раш. – Что ж, воистину неведенье – благо. Будем надеяться, что тебе не придется, придя однажды домой, стать свидетелем того, как чистая благородная душа твоей сестры разрывается на мелкие кусочки десятками голодных пастей Древнего демона Тартара. Не придется всю оставшуюся жизнь корить себя за то, что последние слова, сказанные сестре, были грубостью!
Маленькая кобылка, глаза которой слезились все сильнее на протяжении всего монолога, сдавленно прошептала что-то похожее на «Рэрити» и, разрыдавшись в голос, со всех ног бросилась в сторону бутика. Жнец, раздраженно выдохнув, осмотрелся и сразу же заметил, как ставшие свидетелями сцены пони разглядывают его с явным неодобрением. Впрочем, стоило Рашу подпустить в свои глаза немного голодной черноты из глубины Ауры Жнеца, как все недовольные, почти синхронно вздрогнув, быстро ретировались по своим делам. Эмоции все еще требовали выхода, и оперативник знал, как это можно исправить. «Что ж, они все забыли о Жнецах! – мстительно подумал он. – Пора им о нас напомнить».
Дарк Раш резко сорвался с места и бросился в ближайший пустынный переулок, одновременно активируя первичные контуры защиты. Скрывшись от любопытных взглядов, он облачился в броню, сгруппировался, высоко подпрыгнул, отталкиваясь попеременно от стен ближайших домов, и оказался на крыше. Армированные пластины на спине жеребца вновь раскрылись, но теперь, помимо ускорителей, из-за них показались аэродинамические поверхности и металлические обручи, в которых загорелось темное пламя. Раздалось шипение, и Жнец, укрытый маскировкой, взмыл в воздух, пролетая низко над толпой и посылая в нее заряд Ауры. Испуганные возгласы остались позади, когда Раш устремился ввысь, исчезая в облаках.
В бытность свою обычным земным пони Дарк Раш никогда не завидовал пегасам, и полеты его особо не прельщали. Однако дослужившись до оперативника, получив доступ к Образу и его полетной системе, жеребец полюбил летать настолько, что частенько стал пользоваться этим, чтобы расслабиться. Вот и теперь, то ускоряясь, то замедляясь, выполняя сложные фигуры пилотажа, резко бросаясь из стороны в сторону, Жнец чувствовал, как гнев и раздражение медленно утихают, сменяясь усталостью и чувством вины за то, что расстроил малютку Свити. Он предполагал, что Рэрити, узнав об этом, будет в ярости и признавал, что у нее было на это полное право. Вообще, сейчас оперативник хотел только одного – закончить выполнение протокола и отправиться обратно на базу.
− Поберегись!
Раш и сам не понял, как он смог увернуться. Услышав окрик, он быстро сосредоточил свою энергию на реверсе ускорителей, резко отклонился влево, делая «бочку» и пропуская мимо себя яркий радужный росчерк. Не узнать Рэйнбоу Дэш было невозможно, и Жнец, выровняв свой полет, устремился за пегасом, рассчитывая помочь в случае, если шлейф Ауры задел кобылку слишком сильно. Впрочем, помощь не потребовалась: из-за облака появилась носительница Элемента Верности.
− Раш? – удивленно спросила она, зависнув рядом с оперативником. – Так вот как ты летаешь… По какому поводу такое лихачество?
− Был не в духе, − мрачно сообщил Жнец, не видя смысла что-то скрывать. – Хотел выпустить пар.
− О, тогда постараюсь держаться от тебя подальше, когда ты не в настроении, − усмехнулась Рэйнбоу. – Неплохо летаешь, кстати. Не уверена, что смогла бы повторить такой маневр, будь я на твоем месте.
− Тебе стоит похвалить мое снаряжение, не меня, − отрезал Раш и, убавив тягу полетной системы, начал снижаться, не обращая внимания на держащуюся за ним кобылку.
Вскоре сотрудник Департамента приземлился на опушке небольшой рощицы, сбросил Образ и медленно пошел по дороге. Цокот копыт за его спиной показал, что Рэйнбоу Дэш все еще следовала за ним.
− Хочешь ответить на вопросы об Эплджек? – словно не обращаясь к ней напрямую, спросил Раш.
− Вообще-то я хотела задать парочку своих, − ответила она. – Как считаешь, ее оправдают?
− Слушай, я все понимаю, но почему вы продолжаете меня спрашивать об этом? – несколько раздраженно поинтересовался Раш. – Пока комиссия не вынесет вердикт…
− Да потому что, Дискорд побери!.. – неожиданно взорвалась Рэйнбоу и так же быстро потухла. – Извини… Просто… Понимаешь, с того самого момента, как все это началось, нас всех не оставляет чувство, что все это – мишура. Несмотря на то, как ты описывал Департамент, несмотря на слова принцессы Селестии, нам продолжало казаться, что … Эплджек у нас все равно отнимут.
Жнец вздрогнул, осознав, насколько мысли подруг контролируемого субъекта … Эплджек схожи с его собственными. А Рэйнбоу Дэш продолжала:
− С того вечера Твайлайт глаз не сомкнула, все пыталась найти в книгах ответ, понять, почему этот ваш мантикоров таймер показывает какую-то чушь… Ей сначала помогала Флаттершай, потом Пинки, но они так ничего и не нашли…
Продолжая медленно идти вдоль кромки леса, Раш сделал очередную мысленную пометку: стало понятно, что Пинки Пай делала в библиотеке в такую рань. Подруги помогали Твайлайт разобраться в причинах поломки устройства, о котором они слышали всего один раз. У них не было ни одного шанса, но они все равно старались.
− Понимаешь, нам и так досталось, когда Дискорд заправлял в Понивилле, − Рэйнбоу говорила, словно не обращая внимания на то, слушает собеседник ее или нет. – Теперь еще это…
− А что именно с вами приключилось, когда на город напал Дискорд? – спросил оперативник просто для того, чтобы хоть что-то сказать. – В сводках не было конкретики.
Кобылка слегка запнулась, сбитая с толку сменой темы, а затем криво усмехнулась.
− Вообще, это было довольно жутко… − начала она…
Минуту спустя с ветвей ближайших деревьев вспорхнула стайка птиц, которую спугнул отчаянный возглас.
− Какой же я идиот! Это же очевидно!
Кабинет начальника Департамента, вопреки высокому положению своего хозяина, воображения не поражал, предпочитая минимализм шику и роскоши. Светло-бежевую, выполненную в тонах остальных офисов окраску стен оттеняли лишь элегантный книжный шкаф и небольших размеров полотно, на котором огромный, словно вылепленный из темноты крылатый силуэт с горящими глазами окружали фигуры множества Жнецов. У дальней стены располагался большой письменный стол из красного дерева, который, подобно самой комнате, был практически пуст. Округлая чернильница с причудливым узором, металлический цилиндр с набором длинных черно-красных перьев с острыми зазубренными краями и небольшая, высотой сантиметров пятнадцать фигурка стилизованного черепа пони, обрамленного парой крыльев, на вытянутой треугольной подставке с механическим метрономом – вот все, что располагалось на идеально гладкой, сверкающей лаком столешнице.
Сидевший за столом Бэк Стэб читал очередную недельную сводку, удерживая ее магическим захватом и в очередной раз пробегая глазами по успевшим намертво въесться в память фразам. Жеребец возглавлял Департамент долгих девятьсот лет, из которых последние шестьсот, когда работы в мире живых для Жнецов практически не осталось, этот документ оставался практически неизменным. Иногда лишь сравнение количественных показателей принятых душ помогало начальнику ДКГ понять, что ему не дали по ошибке старую версию.
Конечно, Бэк Стэб вполне мог вообще не просматривать сводки, благо у него в подчинении имелся целый аналитический отдел, сотрудники которого и так занимались подготовкой информативных выжимок из множества готовившихся в организации отчетных документов. Однако на протяжении нескольких столетий чтение тонкого листка превратилось в своеобразный ритуал, ни на что не влияющий, но воспринимающийся почти так же естественно, как встававшее каждый день искусно сымитированное солнце.
Тихий писк неожиданно возник в сознании Жнеца, оповещая о попытке связаться с ним по ментальному каналу. После небольшого мысленного усилия жеребец услышал голос секретаря.
− Мистер Стэб, к вам посетитель, − сообщила кобылка, чье рабочее место располагалось в маленькой прихожей, прямо за дверями.
− Пригласи его, − ответил Бэк Стэб, откладывая сводку в сторону. Дверь отворилась, и в комнату вошел рослый темно-фиолетовый земной пони, с некоторой опаской оглядывающий убранство помещения. Начальник Департамента позволил себе слегка усмехнуться: все сотрудники ДКГ знали, что этот кабинет полностью подчинен его воле и может менять форму по мысленному приказу, однако практически никто не видел трансформацию воочию, что послужило почвой для рождения многих слухов. Настороженное отношение подчиненных к своему рабочему месту Бэк Стэба забавляло.
В принадлежности посетителя к отделу Бэкграунда единорог не сомневался, несмотря на то, что не помнил его имени. Впрочем, недоразумение быстро разрешилось, когда вошедший представился:
− Здравствуйте, Верховный Жнец. Твист, аналитик отдела координации миссий Департамента.
Бэк Стэб кивнул, приглашая земного пони присесть.
− Что привело вас ко мне, мистер Твист? – спросил он после того, как аналитик занял место за столом напротив него.
− У меня есть сведения, касающиеся последнего задания оперативного отдела, − произнес Твист после секундного раздумья. – Думаю, вам будет это интересно…
Как только за аналитиком закрылась дверь, Бэк Стэб медленно встал из-за стола и подошел к окну, взглянув на солнечный искусственный пейзаж за окном.
− Что ж, Селестия, свой ход ты сделала, − сказал он в пустоту, усмехаясь. – Теперь мой черед.
Стоило последнему слогу прозвучать, как время в кабинете остановилось. Затих мерный стук метронома, когда его маятник, словно увязнув в воздухе, медленно остановился, замерло движение иллюзии за окном, одинокая пылинка, сияющая маленькой звездочкой в луче солнца, застыла в ожидании. А затем от стен кабинета к его хозяину устремилась темнота. Поток вязких, словно деготь, теней черным ковром покрыл пол и потолок, заслонил собой окно, погружая офис во мрак, и в меркнущем свете обрушился на главу Департамента, поглощая его целиком.
Помещение изменялось. В воцарившейся ночи проступали очертания длинного зала с высокими потолками, из отхлынувшей темноты появлялись, постепенно обретая четкость, массивные резные колонны, украшенные искусными рунными комбинациями и длинные ряды факелов на стенах, в которых тотчас вспыхнул огонь. В тишине раздался резкий металлический звук, и из тени вышел Верховный Жнец. Его иссиня-черная сегментированная броня блестела сталью в неярком свете, накидка, укрепленная на груди жеребца серебристым знаком Департамента, широким дымчатым полотном раскинулась между колонн, словно являясь продолжением затаившегося в углах мрака. Массивный черный шлем скалился острыми клыками, загнутый назад зазубренный рог сиял малиновым огнем. Громкий скрежет разрезал воздух, когда режущая кромка длинного лезвия Плети Цербера провела по камню, оставляя на нем глубокую царапину.
− Свяжите меня с дежурной группой специального назначения, − обратился Бэк Стэб к внимающей ему тьме. – Для них есть работа…