Fallout: Equestria - Frozen Shores

Глава 3 - In Taberna

FALLOUT: EQUESTRIA

FROZEN SHORES

Глава 3. In Taberna

In taberna quando sumus,

non curamus, quid sit humus,

ibi nullus timet mortem,

sed pro Baccho mittunt sortem.

Bibit hera, bibit herus,

bibit miles, bibit clerus...

Из поэзии вагантов, кодекс “Carmina Burana”

Небольшой паровозик с облупившейся ярко-розовой краской тащил, натужно пыхтя, по серпантину полтора десятка разномастных вагонов. Пассажирские, купейные и общие, соседствовали с грузовыми платформами, рядом болтались насыпные хопры и полувагоны — все в различной, но достаточной степени изношенности. Всё это дребезжало, скрипело, и подпрыгивало на поворотах, но пассажиры не жаловались — это был единственный, не считая воздушного, путь из Долины в Мэйрманск, крупнейший портовый город Севера, морские ворота Кристальной Империи.

Последним в длинном ряду погромыхивал и раскачивался на рельсах длинный и приземистый вагон, заметно отличающийся от других — он был шире, длиннее и ниже, с бронированными заслонками на окнах и двумя пулеметными гнёздами на крыше. То был штабной салон-вагон, ранее принадлежавший самому Шайнинг Армору, и использовавшийся как мобильный штаб Северной группы войск. Почти сто лет вагон ржавел, никому не нужный, в депо Кристалл-сити, пока тогдашний руководитель СТЭЛ-а, Бирчвуд, не придумала использовать его в качестве транспорта для особо ценного груза.

В данный момент ценным грузом была собранная с миру по нитке команда майора Дефенд Армора, сопровождаемая специально созданной оперативной штабной группой во главе с Экселенцем и Уайт Гловзом.

— ...десантирование будет происходить на пределе дальности хода подводной лодки, вот тут, — полковник арктических стрелков указал место на карте. — Это северная оконечность Лесистого полуострова. Отсюда примерно равное расстояние до двух крупных городов — Чикакольта и Небылицы. Выбирать вам, но я бы рекомендовал всё-таки второй: ближе к побережью, будет проще держать связь.

— Чем эти города занимались до войны? — майор, собранный и серьёзный, стоял, опершись о стол, и пристально разглядывал карту. На мешанине зелёных и коричневых пятен черной полосой выделялась нитка железнодорожных путей, раздваивающаяся на юг и на восток. Карта была старая, и до Кристальной империи по ней также тянулась железка, но Армор знал, что это не так: пути по эту сторону лей-линии ещё в прошлом веке были разобраны, и использованы для строительства новых, внутренних веток.

— Чикакольт был важным железнодорожным узлом, и центром эквестрийской лёгкой промышленности, — ответил Экселенц. — В Небылице же, после угрозы Хуффингтону и Сталлионграду, стали возводить резервные линии производства вооружений. Неизвестно точно, закончили ли строительство заводов до Катастрофы, или нет, но то, что там их строили — факт.

— Кто занимался строительством — Министерство военных технологий?

— Разумеется. Мы установили, что занимались этим “Айроншод” и “Кригсверке” точно, и “Робронко” предположительно. Ну и, разумеется, в обоих городах работал “Стойл-тек”, но где он до войны не работал?

— К слову о “Стойл-теке”. У нас есть карта Стойл на территории Единорожьего выпаса?

— Откуда? — покачал головой Гловз. — Политика “Стойл-тека” была такова, что полная карта расположения бомбоубежищ существовала лишь в одном экземпляре — в их штаб-квартире. Мы до сих пор не нашли все Стойла в нашем-то регионе...

— Хорошо. Есть ли какие-нибудь ещё важные объекты, на которые стоит обратить внимание?

— Непременно. Вот тут, — Экселенц показал на небольшую отметку, подписанную “Кунож”, — аэродром подскока морской пегасерии, здесь, — отметка “Игмас”, — крупный центр ПРО, вот здесь, здесь и здесь — посты ВНОС. Кроме того, на островах близ побережья расположены батареи береговой обороны. Это что касается военных объектов. Теперь, — он облизнул пересохшие губы, — энергетика и промышленность. Про военные заводы я уже рассказал, кроме них регион Небылицы производил древесину, лён, сахарную свеклу и всевозможные технические культуры вроде рапса. Это я сейчас по памяти Эквестрийскую Энциклопедию цитирую, — пояснил полковник, — единственный экземпляр, что нашёлся в библиотеке, но напечатан он был задолго до войны, так что сведения очень неточные.

— Количество населения?

— До войны было три миллиона, причем половина приходилась на два уже перечисленных города.

— То есть что мы можем ожидать сейчас?

— Не знаю, — виновато развел передними ногами Экселенц, — видишь ли, судя по записям в день Катастрофы, нашим предшественникам было слегка не до отслеживания ситуации по всей стране. Связь с Кантерлотом вырубилась почти сразу, равно как и пропали оба канала до штаба, основной и резервный. А потом посыпались мегазаклинания.

— А теперь представьте, — встрял Гловз, — если такому второстепенному городу, как Кристалл-сити досталось восемь ракет, то что же прилетело крупным промышленным центрам?

— И святой Каденции у них не было, — проворчал Армор.

— Ну, у Кантерлота вообще-то были Сёстры, — заметил Экселенц, — хотя, учитывая, как быстро оборвалась со столицей связь, им тоже пришлось нелегко.

— Постойте-ка, так связь оборвалась ДО падения лей-линии, или ПОСЛЕ? — удивленно переспросил майор.

— В том-то и дело, что ДО. Сам посуди, неужели ты не постарался бы позаботиться о столь важных персонах, если уж взялся играть в национальную зебринскую игру в ящик?

— Постарался бы, да с гарантией, — кивнул Армор. — Хотя Пинки Пай вроде бы в сачковании замечена не была.

— Этого мы сказать наверняка не можем, — замялся Гловз. — Разные слухи ходили, разная информация попадалась. Кроме того, на почве конфликта Министерства Смеха и армейской разведки где-то за год до Катастрофы произошёл масштабный скандал, после которого наш эскадрон и оказался в полном составе на Севере. Сам понимаешь, шпионить за конкурентами, находясь в Кристалл-сити, несколько... проблематично.

— Что за скандал? — заинтересовался майор.

— Оперативники нарыли, что Пинки Пай вот уже несколько лет плотно сидит на метамфетамине и мескалине, причем последний министрокобыла получала прямиком из Зебраланда. Сама по себе наркомания не была чем-то из ряда вон выходящим, в то время многие пользовались психоактивными веществами, война всё-таки, и постоянное нервное напряжение, но тут попахивало плотными контактами с противником. Вплоть до работы на ведомство графа Зогу — как утверждали самые ретивые сотрудники. Бучу еле удалось умять, при этом оказалось, что Пинки имеет при дворе гораздо больше покровителей, чем Гринхувз, и последний отправился вербовать сексотов среди белых медведей и тюленей...

— Какая грустная история. И чем всё закончилось?

— Взаимной бомбардировкой мегазаклинаниями, — развёл копытами Гловз.

На несколько секунд установилось неловкое молчание, словно каждый из офицеров представил себе вспухающий над горизонтом мегаарканный гриб. Затем Армор, нетерпеливо постукивая копытом по столу, нарушил его:

— Вернёмся, однако, к нашим баранам. Есть какие-то ещё районы, на которые стоит обратить внимание?

— Да, разумеется. На юге, близ северных отрогов Белохвостых гор, велись горные разработки, этим занималась компания “Эквестриан Майнинг”.

— Что добывали?

— Руды металлов, в основном. Разработки старые, давно заброшенные, были возобновлены только тогда, когда основных стало не хватать. Там все предгорья изрыты шахтами.

— Понятно. Что ещё?

— Есть противоречивая информация, что во время войны Небылица была важным нефтеналивным портом, куда и шёл основной поток танкеров из Седловской Аравии.

— В каком смысле — противоречивая?

— В самом прямом. Точно такие же данные у нас о Балтимэйре, причем они, данные, друг друга опровергают.

— Как такое может быть? — опешил майор.

— Не могу сказать. Возможно, это какая-то игра контрразведки, имеющая целью приманивание полосатых диверсантов к трубопроводам.

— И как, удалось привлечь?

— В конце концов зебры высадились в Мэйрманске, — пожал плечами Гловз, — так что, видимо, нет.

В дверь вежливо постучали, и проводник в форме рядового спецтака втащил поднос с чаем и бутербродами. Офицеры потянулись за пищей, и вскоре дружно заработали челюстями.

— То есть мы всё-таки исходим из того, что единой Эквестрии по ту сторону нет? — осведомился майор, прожевав.

— Политику, Деф, оставь мне, — отозвался Уайт Гловз, — у тебя и так будет много работы. Если наши расчёты верны, то для завершения операции “ковчег” придётся слегка побегать и кое-чего достать.

— Например, корабли для зебр? — усмехнулся Армор, вспомнив требования адмирала.

— Например, документацию по лей-линиям, — в тон ему ответил полковник.

— Я думал, что всё, что надо по этим линиям, я уже достал, — помрачнел майор.

— Отнюдь. Ты достал полевые исследования и наблюдения. Это многого стоит, да, и это дало нам уйму полезной инфомации, однако настоящая работа учёных проводилась отнюдь не на месте.

— А где же?

— В Сталлионградском университете, конечно, — снисходительно пояснил спецтаковец. — Там была целая кафедра, посвящённая изучению природных арканных барьеров. Правда, мы не знаем опять же, вывезли ли её архивы при эвакуации Сталлионграда, или нет. Скорее всего, нет — вывозили в основном куда более ценные вещи, типа содержимого Госбанка, архивов Министерства Смеха, да передовых исследований МТН и ММ.

— И статую, — встрял Экселенц.

— Да, и статую товарища Сталлиона.

— На кой дискорд кому-то сдалась статуя древнего вождя? — удивился Армор.

Гловз развёл копытами, как будто говоря всем видом: “Да кто ж этих гражданских поймёт-то”.

Обсуждали разные вопросы ещё несколько часов. Армор придирчиво рассматривал каждый квадратный дюйм карты, запоминая территорию, где ему придется оперировать неопределённое время, и задавал каверзные вопросы. К сожалению, далеко не на все из них находились ответы: черных пятен в знаниях штаба было предостаточно. Спорили до хрипоты: мягкий баритон Гловза и вкрадчивый голос Экселенца становились тогда царапающе-колючими, как наждачная бумага. Тогда пони заливали шероховатости тёплым сладким чаем (они заливали бы и чем покрепче, но одно из основных правил армии гласило: никакого алкоголя во время брифинга — чуткие уши, внимательные глаза и цепкая память могут сэкономить тебе время, а то и спасти жизнь). Наконец, вволю наспорившись, офицеры перешли к более насущным вопросам, первым из которых стояло комплектование команды.

Как всегда, гладко было только на бумаге.

— Насколько я помню, на совещании все командиры частей обещали Лорд-протектору полную поддержку? — осведомился майор, сощурив левый глаз.

— Верно, — поджал губы Гловз. — Однако, слова словами, а на деле всё немножечко сложнее. Даже не считая того, что за те несколько часов, что прошли с момента совещания, выбрать и уведомить кандидата на нашу самоубийственную миссию весьма сложно, есть и другие проблемы.

— Извечный полковой антагонизм? — догадался Армор.

— Именно, — вздохнул спецтаковец. — К тому же далеко не все горят желанием отправлять своих лучших пони на убой. Хорошо, хоть этих дали.

— И кто же нам достался? Только не говори, что отцы-командиры выгребли все гауптвахты, чтобы избавиться от скама.

— Если бы... — туманно ответил полковник. — Впрочем, без гауптвахт тоже не обошлось.

— Даже так? — озадачился майор.

— Первым среагировал наш дорогой и любимый Медли. Прямо с совещания он послал за своим бойцом личный фургон. Бравый пехотинец утверждал, что отдаст нам лучшего своего солдата, прям-таки от сердца оторвёт. К тому же, боец ещё и полевой врач, что, мол, также добавляет вистов.

— Не соврал?

— Про врача-то? Ни капельки. Забыл только упомянуть, что рядовые предпочитают перетерпеть даже самую жуткую и сильную боль, нежели обратиться к сержанту Хорсличу.

— Хорслич??? Это имя?

— Самое забавное — да. Весь “Айрон Хуф” сделает сержанту копытом и отправится отмечать его отбытие в паб. Гулять будут до-олго.

— Он что, настолько плохой сержант?

— Да, видишь ли, скорее наоборот, — замялся Гловз. — Отзывы скорее положительные — педантичен, все делает по уставу, нареканий по службе не имеет. Но донесения с мест говорят о другой картине: бездушный службист, зануда, имеет свойство придираться к любой мелочи. Кроме того, при всём его врачебном энтузиазме, лечит он тоже только по учебникам, не отходя ни на пол-точечки от оригинала. Выводы можешь сделать сам.

— Хмммм... — Армор поразмыслил. — А отказаться от него мы не можем?

— Только если лечить раны своих бойцов будешь ты. Нового врача нам Медли не даст, а брать из другого подразделения — значит смертельно обидеть все остальные, и мы окажемся вообще без солдат.

— Ну ладно, допустим. А на губе-то он как оказался?

— Выдрал зуб командиру четвертого батальона. Здоровый зуб. Вот комбат и засадил его — формально за какое-то мелкое нарушение. Сам комбат, правда, уже четыре дня ходит с разбарабаненной до размеров морской мины мордой, и еле слышно матерится.

— М-да, история... Что с остальными?

— Есть на выбор: разведчик, инженер, связист и снайпер. С кого начать?

— Давай по-порядку.

— Хорошо. Итак, разведчик. Сеньор эйрпони Льётт Дарквинг. Недавняя выпускница лётной академии. По бумагам, характеристики отличные — девушка побила половину рекордов своего учебного заведения, многие из которых были установлены ещё Лайтнинг Даст лично. Чемпион крыла по скорости, маневренности, разгону облаков, ну и так далее. Однако есть проблемы.

— И почему я не удивлён...

— Ага. Первая, самая незначительная — возраст. Старшему авиапони Дарквинг недавно исполнилось восемнадцать. Соответственно, характерное для этого возраста поведение присутствует в полном объёме.

— Кто в таком возрасте не хулиганил, — хмыкнул молчавший до того Экселенц.

— Хулиганили все, спору нет. Однако эта барышня побила ещё один рекорд Академии — неофициальный — её фото украшало Доску Позора дольше всех.

— Ну, это не то чтобы недостаток... — начал Армор.

— В три раза!

— А девочка-то боевая! — заметил командир арктических стрелков.

— Даже чересчур. Вот и вторая, основная проблема. Да, летает быстрее и ловчее всех. Да, смела до безрассудства. Но при этом индивидуалистка до мозга костей и имеет свойство чересчур вольно трактовать приказы.

“Ну, в общем-то ясно, почему авиаторы хотят от неё избавиться” — подумал Армор. — “В летунов с детства вбивают взаимодействие в паре, на уровне подкорки. Гордым одиночкам там делать нечего. Не тот формат”.

— Подойдёт, — вслух сказал он. — И не таких перевоспитывали. Это всё?

— Не совсем. Видишь ли... она фестрал.

— Кто?

— Фестрал. Бэтпони, крылан, нетопырь — названий уйма. Была такая народность до войны — малочисленная, но заносчивая, гордая и преданная принцессе Луне лично. Выглядели они... достаточно экзотично. Впрочем, увидишь сам.

— Экзотично? Это как грифоны, что ли?

— Да нет, всё гораздо проще. Вертикальные зрачки, ушки с кисточками... и большие кожистые перепончатые крылья.

Всего-то? Армор тихонечко выдохнул. После живодёра-врача могли подсунуть и кого похлеще.

— Могло быть и хуже, — ответил он.

— Хуже будет дальше, — не поддержал его настрой Гловз. — Инженер нам достался, что ни говори, первоклассный. Один из лучших выпускников училища, преподаватели до сих пор вспоминают со слезинками на глазах. За двадцать лет с момента выпуска немногие превзошли его по набранным баллам. К слову, капрал Праймер до сих пор...

— Извини, что перебиваю: капрал?

— Да.

— После инженерного училища и двадцати лет выслуги?

— Точно.

Армор задумался.

— Или я чего-то не понимаю, или одно из двух.

— А вот отсюда начинается “хуже”. Тебе, без сомнения, знаком типаж “вечный лейтенант”?

— А то! — со смешком ответил майор. — каждый второй комендант отдалённого аванпоста как раз из таких — книжка замечаний и штрафов по объёму превосходит удостоверение личности офицера вдвое, а то и втрое, хотя даже по выслуге лет давно пора быть ему минимум подполковником.

— Ну так вот: Дасти Праймер — вечный капрал.

— Это как?

— Это в смысле, что ниже разжаловать уже некуда.

— И его книжка замечаний и штрафов...?

— ...Такова, что сеньор эйрпони Дарквинг на её фоне кажется послушной девочкой-отличницей.

— Вот так-так... Алкоголик или бабник?

— Если бы. Пироман, точнее, взрывоман. Не знаю, как это точно называется в медицинских терминах. В последний раз его разжаловали месяц назад: спалил дотла больничный корпус, в котором отлёживался после очередного “испытания детонатора нового поколения”. До того он взорвал комнату отдыха офицеров на аванпосту “Шэдоу-Вэлли”, к счастью, обошлось без жертв, а ещё раньше...

Армор удивлённо-озадаченно почесал копытом затылок. Перспективы жить и воевать во главе команды солдат-профессионалов перестали казаться радужными, и заиграли новыми красками — такими, в каких видит мир наркоман после приёма ударной дозы ЛСД. Превалировал ядовито-алый цвет, цвет свежей крови, которая вытечет из бездыханного арморовского тела, когда оное тело вступит в командование пироманом, живодёром и фестралом-эгоистом.

— …так что в торпедный отсек капрала лучше не пускать, — закончил Гловз повествование о делах доблестного инженера.

— Что-то будет дальше? — вздохнул майор. — Дай угадаю: связист — каннибал, а снайпер — йети?

— К счастью, нет. Связиста выделили мы, то есть спецтак. Профессионал высочайшего класса, никаких нареканий по службе.

— ...но при этом в свободное от службы время отрывает головы чайкам и рисует их кровью на песке абстрактные картины?

— Я ведь тоже отправляюсь в это путешествие, — хмыкнул Уайт Гловз. — Стал бы я, имея возможность выбора из всего эскадрона, брать кого-то плохого?

— Оставим этот вопрос как риторический, — устало махнул копытом Армор. — Что со снайпером?

— А вот тут загвоздочка: его выделял флот.

— Зебра?

— Зебра.

— Морпех?

— Нет, легионер. Бывший примипил, ныне военный трибун, это майор по-нашему. Твой коллега, стало быть.

— И всё?

Гловз развёл копытами.

— Ну извини, мои агенты пока не научились отращивать полоски и сужать глазницы. А на официальном уровне зебры очень неохотно идут на контакт, и ограничиваются отписками. Так что даже для меня трибунус милитум Тальвар Реи — одна большая полосатая загадка...

— Н-да, ну и команду нам подкинули, — пожаловался Армор Экселенцу. — С такой не то что за лей-линию, с такой из дома за сеном-то выйти страшно.

— Всё, что могу... — горько усмехнулся тот. — Точнее, всё, что нашлось за такой промежуток времени и с таким “тщательным” отбором. Бери и радуйся, что не один.

— Я надеюсь, хоть на снаряжении экономить не будут?

— Не надейся, — скривил лицо полковник. — Впрочем, отбирать экипировку будем мы лично, так что хотя бы тут нас не облапошат.

— Значит, ещё и снаряжение подбирать... Отдохнуть-то дадут? Я, знаете ли, почти не спал последнюю неделю, хорошо если часов восемь в общей сложности.

За окном замелькали приземистые полуразвалившиеся строения, груды битого кирпича и ржавые вагоны, которые вскоре сменились запорошенными снегом сквериками и типовыми блочными пятиэтажками, унылыми в своей тускло-розовой и желтой обыденности: состав въезжал в припортовый эквестрийский городок Мэйрманск.

— Восемь часов спали, майор Армор? — с горькой усмешкой переспросил Экселенц. — Х-хе, да я начинаю подозревать, что вы, чёрт возьми, счастливчик, если вам удалось столько поспать!

Но отдохнуть в этот вечер Дефенду так и не дали: регистрация в комендатуре, беготня по армейским складам и ругань с интендантами заняла большую часть светового дня. Не хватало времени даже чтобы собраться с мыслями и хорошенько поразмышлять, а не то чтобы перекусить. Поэтому, когда Экселенц позвал его вечером в кабак, майор вежливо отказался: было ещё одно неотложное дело.

— Алло?

— Роуз, это я.

— Армор?! Какого дискорда? Где ты???

— Дорогая, я всё объясню. Я в Мэйрманске...

— Какой, к дискорду, Мэйрманск?!? Ты же обещал, что после твоего этого последнего задания уйдёшь в отпуск, и наконец-то сможешь побыть с семьёй!!!

— Я сам только утром об этом узнал. Прости. Похоже, отпуск слегка откладывается.

— Никакого откладывания! Или ты тотчас же возвращаешься домой, или можешь сюда больше не приходить! — голос Роуз звенел, как струна. Точно так же звенели арморовские нервы. — У меня дочь уже спрашивает, как папа выглядит! Ты вообще понимаешь, что так нельзя, что это не семья???

— Я всё понимаю... Но отец просил...

— Отец тебя просил? После всего, что он тебе сделал, он ещё тебя и просит? И ты, что самое интересное, соглашаешься??? И кто ты после этого, Дефенд, муж и отец, или тряпка?

— Я офицер, любимая. И должен выполнять свой долг.

— К дискорду долг... — из трубки послышались всхлипы. — К дискорду твою армию и твоего отца к дискорду...

— Я вынужден уехать, — мягко сказал майор. — Это очень ответственное и очень трудное задание. Меня не будет месяца три. После этого... да гори оно всё, после этого — увольняюсь.

— Не звони сюда больше, — внезапно отвердевшим голосом ответила Роуз.

И бросила трубку.

— Господин майор, сэр! — запыхавшийся вестовой спецтака бросился к Армору, когда тот выходил из дверей переговорного пункта. — Вы срочно должны пойти со мной!

— Что ещё случилось, рядовой? — настроение у майора было не самое лучшее, и слово “должны”, особенно из уст простого солдата, его только ухудшало.

— Там... в “Хромой русалке”... срочно...

— Ты с ума съехал, боец? Какая ещё “Хромая русалка”? Я же ясно сказал Экселенцу, что в кабак не собираюсь!

— Вы не поняли, — вестовой, наконец, отдышался, и мог говорить связно. — В ресторане драка! Ваши пони — Дарквинг и Праймер, и зебры...

Армор сообразил моментально. Пахло жареным — и это горел майоров круп, вместе с экспедицией и надеждами всей Кристальной империи. Если в кабацкой потасовке кто-нибудь окажется ранен или убит...

— Веди! — бросил он вестовому, и устремился вслед за ним по узким мэйрманским улочкам.

Он ворвался внутрь как раз вовремя: кровь ещё не пролилась, но мебель погромили уже изрядно. “Драка в салуне” была в самом разгаре. По полу были живописно раскиданы обломки стульев, столов, и бездыханные тела, обильно политые всем, что когда-то стояло на столах. Прямо посредине, на добротном обеденном столе возлежал зебра-боцман, вокруг головы которого, наподобие ауры, валялись черепки от винного кувшина. На галерке забаррикадировались несколько изрядно помятых пехотинцев, кидающих кружками и кувшинами во всех, кто им не нравился. У входа в сортир лежала неплохая куча-мала, зебры и пони вперемешку; вялотекущие бои один-на-один шли по всему помещению кабака, но основное действие происходило у барной стойки: там, на возвышении из ломаных столов и прочей мебели, отбивался желтовато-песочный жеребец с тёмной гривой и хвостом, причём отбивался он здоровенным медным подносом, зажав его в копытах, и лупя по вылезающим вперёд зебрам-матросам, окружившим импровизированный постамент. За барной стойкой тоже не дремали: кто-то юркий и проворный метал бутылки в матросню, уменьшая как популяцию врагов, так и коллекцию алкоголя ресторанчика. Бармен, несомненно, был бы удручён, но он лежал тут же, оглушённый табуреткой.

Мгновенно разобравшись в ситуации, майор кинулся разнимать центральную потасовку. Ну, как — разнимать... Скорее — отвешивать люлей обеим сторонам. И так настроение было препоганейшее, так ещё и это... Отвести душу надо было любой ценой. И он её отвёл.

Как гром среди ясного неба он ворвался в боевые порядки зебр-матросов, щедро раздавая удары направо и налево. Разгорячённые боем полосатые моряки вначале даже и не заметили, что их ряды стремительно редеют. Парадокс — чем дальше майор продвигался, тем злее становился, и тем дальше отлетали в стороны тела павших. В конце концов, матросня бросилась врассыпную. Не тут-то было: появившийся внезапно из дверей морской офицер (тоже, должно быть, вызвали утихомировать своих) без предисловий влепил затрещину бежавшему первым старшине, и тот кувырнулся назад, описав сальто-мортале.

Совместными усилиями Армор и каптри-подводник смогли без труда загнать морячков в помещение ватерклозета, и запереть там, в ожидании комендантского патруля. Тяжело дыша, они повалились на пол.

— Ух ты, вот это было круто! — перепончатокрылая пегаска вспорхнула под потолок, и плавно опустилась рядом с офицерами. Майор заметил, что её куртка была порвана в двух местах и порядком залита вином, коротко стриженная лиловая грива стояла дыбом, а уши со смешными кисточками на концах возбуждённо подёргивались. — Это даже круче, чем затолкать в сигару дрилл-сержанта зебринской травки прямо перед строевыми! И почти так же круто, как просачковать ПХД! Как тебя зовут, красавчик?

— Сеньор эйрпони Льётт Дарквинг? — стараясь, чтоб его голос звучал макимально ровно, спросил в ответ Армор.

— Эй, это меня так зовут! — моргнула пегаска. — Мы знакомы?

— Майор Дефенд Армор. Так что во-первых, быстренько отдайте мне честь...

— Что, прямо тут? — нахмурилась Льётт. — Нет, ты, конечно, спас меня, и всё такое, но всё же вот так вот сразу... Да и народу полно вокруг.

— Во-вторых, — Армору стоило невероятных усилий сохранить спокойствие, — доложите, что стало причиной этих... боевых действий.

— Так... сидели мы с Дасти тихо-мирно, никого не трогали, в баре, — подняв янтарно-жёлтые глаза к потолку, начала разведчица. — Отмечали, стало быть, знакомство, ну и за удачный поход пили, как без этого. Тут вдруг к нам начали эти полосатые приставать. Оскорбляли по-всякому, копыта распускали. Вот мы и дали им.. адекватный ответ.

— Вы это называете адекватным ответом? — майор обвёл копытом разгромленный подчистую зал ресторана.

— Не, ну а чо они? — насупилась пегаска.

— Действительно. И всё-таки — вот так вот ни с того ни с сего подошли и завязали драку? — Армор, прекрасно зная об антагонизме рядового состава лётчиков и моряков, не поверил ни единому слову.

— Ну да, так и было!

— И никто-никто не произносил заветную фразу “рождённый ползать летать не может”?

— Ну, может было разок. Или пару раз. Скажем так, раз пять точно. Короче, произошло это, как его? Недоразумение и непонимание, во!

Майор приложил копыто к лицу.

— Но вы могли хотя бы пойти не в то заведение, где собирается весь подводный флот Империи???

— Навряд ли у них это получилось бы, — вступил в разговор зебра-подводник. — все приличные кабаки, кроме “Хромой русалки”, позакрывались к хренам.

— Что, и “Ломаный грош”?

— “Ломаный грош” прогорел, и хозяин его продал. Там теперь ломбард.

— А “Порванный барабан” как же?

— “Барабан” спалил какой-то чудик пару месяцев тому.

— Это я был, — встрял смущённый Дасти. — Повёлся на рекламу...

— В смысле???

— Ну, у них там на двери висела табличка, мол, кафе застраховано от любых стихийных бедствий, так что можете его затапливать, поджигать или взрывать — хозяину всё равно. Вот я и попробовал...

— Сюр какой-то... И что?

— Ну и... взорвал.

— Надеюсь, хоть без жертв?

— Обижаете, — капрал и в самом деле, казалось, обиделся. — Я ж не террорист какой. Вначале я поджёг винный погреб, так что когда наружу потащило дымом, все пони быстренько оттуда эвакуировались. Хорошо рвануло, как склад ГСМ — его я подорвал накануне...

— А хозяин кабака что? Получил свою страховку? — Льётт жадно вслушивалась в разговор, вытянув шею.

— Ну... оказалось, что как раз в этот день страховка закончилась, и хозяин её как раз переоформлял.

— Бедня-ажка... — сочувственно вздохнула пегаска.

Армор приложил к лицу и второе копыто. “Святая Каденция, за что? За что, бабуля??? Да, я не поливал цветы на твоей могилке, но, согласись, достаточно сложно сделать это, не отвлекая почётный караул...”

— Так, — сказал он, отнимая копыта от лица, и глядя на своих горе-подчинённых. — Валите быстренько в казармы, и чтобы в шесть утра были на пирсе! И не задерживаться!!! — рявкнул майор, когда Льётт попыталась возразить.

Пегаску и земнопони как ветром сдуло.

Армор и капитан-лейтенант переглянулись, и, не сговариваясь, заржали. Смеялись долго и от души, хотя ситуация-то была достаточно грустной. Особенно для командира группы.

— Майор Армор, арктические стрелки, — единорог протянул копыто.

— Корветтен-капитан Сейзура, Z-47, — ответил брохуфом зебра. — Ваши бойцы?

— Да уж, послали Принцессы командочку... Хоть стой, хоть падай, а хоть стреляйся.

— Ага, так это вы завтра отправляетесь в поход? — догадался подводник.

— Ну да, вроде того. А вы, стало быть, нас транспортируете?

— Нет, Цезарь упаси, — засмеялся каптри. — Я ещё жить хочу. Извозчиком для вас будет работать Союши, с его девять-шесть.

— Союши... что он за пони?

— Пони как пони. Не лучше и не хуже других. Мы ведь особо друг с другом не общаемся — когда одни на берегу, другие в походах. Моя лодка только пришла, его — скоро уйдёт, все заняты своими делами, и отдыхать особо некогда.

— Ага, как сегодня...

Разгромленное кафе стало потихонечку наполняться понями. С верхнего яруса спустились забаррикадировавшаяся там пехтура. Прибыл комендантский патруль, немедля утащивший с собой самых буйных морячков. Прибежал хозяин заведения, и, горестно вопя и вырывая клоки из гривы стал носиться кругами по залу. Оказали первую помощь бармену, и он, пошатываясь, ушёл в медпункт. Наконец, вызванные хозяином рабочие притащили из подсобки новые столы, посуду, алкоголь в бар, и кабак, как ни странно, продолжил работать в обычном режиме.

— Я смотрю, тут такое в порядке вещей, — заметил Армор, когда они с Сейзурой уселись за стол, заказав бутылку виски и нехитрой закуси.

— А то! Раз в неделю кафе стандартно громят, иногда и подчистую — как сегодня, но хозяин всё равно гребёт биты лопатой, и не думает закрываться.

— Ну да, учитывая, что заведение в городе единственное... Ему следовало бы дать скидку этому пироману Праймеру.

Ближе к полуночи столики стали заполняться исключительно офицерами — в основном зебрами-подвониками, но среди них попадались и доблестные труженики тыла, и даже несколько авиаторов. Майор ожидал увидеть и Экселенца с Гловзом, но те всё не появлялись. Откуда-то на сцену выпорхнула легкомысленно одетая певичка, у дальней стены появился маленький оркестрик (саксофон, труба, ударные, контрабас), за потрепанный рояль сел местный лабух, и зал заполнился зажигательным свингом. Сразу же появились и дамы: проститутки, маскирующиеся под скучающих офицерских жён, и офицерские жёны, одетые как проститутки. Танцпол моментально оказался заполнен. За столиками то и дело провозглашались тосты, и вот уже ничего внутри не напоминало о недавнем побоище.

Армор внезапно обнаружил себя сидящим в смешанной компании: к Сейзуре присоединились его коллеги-моряки, обнаружились и майорские знакомцы — отдыхающие в тылу офицеры RAR и давние-давние однокурсники, ныне служащие на самых разных должностях. Пили весело и много; по традиции, первый тост был провозглашён за Вооружённые Силы Империи, и три их рода войск — армию, авиацию, флот. Выпили стоя, громко и не в унисон проорав “Хох Кайсар” и “Мы суть Эквестрия”. Шли обычные разговоры офицерской пирушки: выпито было пока немного, поэтому болтали о кобылках, и алкоголе. Впрочем, по мере опустошения бутылок квази-“Эмбермэйра” жеребцы всё чаще сбивались на политику, корабли и оружие.

Наконец, певичку согнали со сцены, и к микрофону подошёл, пошатываясь, незнакомый Армору офицер.

— Господа, господа, попрошу минуточку вашего внимания! Сегодня у нас торжественное событие, точнее даже два. Во-первых, мы провожаем в дальний поход Девяносто Шестую нашего друга Союши, а во-вторых, и в-главных, мы все поздравляем капитан-лейтенанта Мнгуни с награждением рыцарской степенью ордена Железного Щита!

Зал разразился аплодисментами. Майор заметил, что топали не только зебры, но и многие из сухопутных офицеров.

На сцену поднялся ведомый с двух сторон товарищами невысокий моряк с аккуратной шкиперской бородкой и седой гривой. Награждённый обвёл мутным взглядом зал, и постучал копытом по микрофону.

— Тихо, бордель, тихо!

Зал притих. Офицеры, шлюхи, музыканты, бармены — все обратили взгляды на сцену. Довольный произведённым эффектом, капитан-лейтенант продолжил:

— За светлейшего, трезвейшего, бесподобнейшего Лорд-Протектора, прошедшего тернистый путь от сперматозоида до величайшего полководца мира... что разве не так? — спросил он, увидев усмешки на лицах слушателей, — За великого друга и защитника зебр, которому нравится смотреть на то, как мы пожираем друг дру... нет, не так. — он пошевелил ушами, размышляя. — Который умеет решать продовольственную проблему очень эффективными методами, гори он в аду! — с этими словами он выхватил кортик, снёс одним ударом горлышко бутылки от шампанского, услужливо протянутой кем-то ещё, и начал вливать себе в горло пенящийся искристый напиток.

Зал взорвался восторженными аплодисментами. И вновь, как заметил Армор, они не ограничились только подводниками, наоборот — громче и сильнее всех вбивали копыта в пол именно пони без полосок.

Пьянка продолжилась с удвоенной силой. Разгорячённые коньяком и шампанским офицеры уже не сдерживали себя, и над кафе нависла угроза второго разгрома. Драк не было, но кое-где пьяные в хлам тела уже падали, переворачивая столы и стулья, выдёргивали на спор скатерть из-под стоящей на ней посуды, а где и стреляли в потолок, пытаясь попасть по люстрам (получалось плохо). Певичку какой-то шутник облил из сифона, и теперь она бегала, разъярённая, по залу, нещадно молотя веером своего обидчика.

— ...Дефенд! Деф!

Армор очнулся от накатившей дрёмы. Кто-то тряс его за плечо. Оказывается, он так и задремал за столом, с бокалом коньяка в одном копыте. Майор обернулся: за ним стоял Уайт Гловз с незнакомым зеброй.

— Позволь представить тебе капитана Союши. Калойн, это майор Армор, командир группы, что пойдёт с вами завтра.

— Мне казалось, командир — вы, — хмыкнул зебра. Армор разглядел его получше: среднего роста и среднего возраста, в аккуратной чёрной форме с золотыми галунами. Фуражка с трёхцветной кокардой в обрамлении пальмовых листьев на голове приминает начинающую седеть гриву. Полоски скорее серые, чем чёрные, а кьютимарка изображает однотрубный транспортный корабль в прицеле перископа.

— Я осуществляю общее руководство, а непосредственно группой командует майор Армор, — ответил Гловз.

— Ну что ж, майор, тогда добро пожаловать на борт! — улыбнулся капитан. — Надеюсь, вы не страдаете от морской болезни?

— Понятия не имею, — честно ответил Армор, — ни разу не выходил в море.

— Что ж, значит у нас будет время это проверить. Не опаздывайте — как мне объяснил господин полковник, промедление смерти подобно.

— Верно. Впрочем, как и лишняя спешка.

— Не торопишься на ту сторону? Боишься, что увиденное тебя разочарует — поджал губы Уайт.

— Напротив, — ответил майор. — Опасаюсь что оно восхитит меня настолько сильно, что не захочется возвращаться.

Заметка: получен новый уровень

Новая способность: Сегодня мой друг прикрывает мне спину: как только здоровье кого-либо из команды падает ниже 25%, вы получаете бонус к урону